Бесплатный фрагмент - Манулар

Аннотация:

Манулар теперь вынужден спасаться и выживать, а главное — любой ценой спасти Марену от коварных, жестоких ведьм. Опасность поджидает их на каждом шагу. В империи царит настоящий хаос. Дикие драконы, дорвавшиеся до свободы, сжигают дома и соборы, встречающиеся на их пути. Во дворце переполох, и ныне правящая императрица пытается завербовать народ. Однако все складывается не так, как она изначально задумала. Двое из клана провернули хитрый план и обвели императрицу вокруг пальца. Алия продолжает свой путь и по-прежнему мечтает задать все интересующие ее вопросы Тахмине, но понимает, что изменилась, а окружающие ведут себя странным образом. Настоящая любовь, интриги и хитросплетения. Драконы, ведьмы и боги. Все это в остросюжетном любовном фэнтези «Манулар. Часть 2».

Пролог

Капли дождя неистово падали с неба, беспощадно пропитывали влагой развешенное на улицах белье, доставляли неудобства не скрывшимся от разбушевавшейся стихии путникам и местным жителям. Свирепый гром и молния пугали своим видом детей, всматривающихся в окна округлившимися от паники глазами и надеявшихся, что ливень закончится с минуту на минуту.

В памяти местных жителей не отпечаталось ни одного подобного случая, когда из неба лило так неистово, как из ведра. Они опасались, что еще немного и вода затопит местную округу. И что тогда делать? Где укрыться? Как спастись? И получится ли?

Казалось, небеса разгневаны происходящим, или сами боги, если они на самом деле существуют. Подобные мысли посещали стариков и неверующих, кто привык верить только в себя, опираться на свои силы и наотрез отказывался даже помыслить о помощи с небес или какой-либо потусторонней силы, помогающей на жизненном пути.

Слухи о неожиданной болезни монарха, его венчании с могущественной ведьмой, способности которой настолько поражали, что с помощью своего клана она разрушила барьер между людьми и драконами, разносились с немыслимой скоростью. Это пугало намного сильнее ливня. Огромные, устрашающие даже одним своим видом ящеры приходили в ночных кошмарах, пугали настолько, что женщины и особо впечатлительные вообще боялись уснуть и лишний раз высунуть нос из дома. Однако поможет ли это, если чешуйчатый забредет к ним?! О последнем местным жителям не хотелось даже думать.

Драконы еще не успели добраться до поселения Коньер, но это всего лишь дело времени… И жители уже смирились, что ни молитвы, ни высшие силы, ни боги, если они действительно существуют, не помогут им.

Глава 1. Мучительное ожидание

Манулар прислонился затылком к стене и вслушивался в звук за окном. Капли бились, оставляли влажные дорожки, размывались в змееподобные изображения, приносили с собой какое-то уныние и безысходность.

Прошла неделя с тех пор, как он стал человеком, простым смертным, кому теперь угрожает опасность на каждом углу, кто больше не может применить свою силу, похвастаться бессмертием и могуществом, шантажировать, манипулировать и взять плату за свою услугу. Того Манулара больше нет. Отныне он смертный, и осознание этого больно ударило под дых, убивало его изнутри каждую секунду, удручало, отягощало, ядом отравляло кровь.

Рангдормерия теперь закрыта для него навсегда. И отец точно не станет спасать своего блудного сына, который то и дело все время шел ему наперекор. Наоборот, в мире богов теперь всем станет лучше без него. Признаться, последние пятьдесят лет он и правда чувствовал себя там чужаком, мечтал отправиться в мир людей. За Ней. К Ней. Кто мог подумать, что его мечта сбудется, и, более того, он застрянет здесь до тех пор, пока не умрет как простой человек?!

Манулар помнил тот день, когда ведьмы нанесли жестокий, несокрушимый удар. Впасть в отчаяние не дал только въевшийся в живую плоть, сухожилия и вены страх за умирающую жену, на которую тоже подействовал ведьминский ритуал. Пострадал не только он…

Манулар считал стук капель, будто это могло ускорить пробуждение Марены. Семь дней она лежала неподвижно на узких кроватях. Семь чертовых дней не приходила в себя, а настойка, предоставленная местной знахаркой, как будто совершенно не действовала. За последнюю неделю он трижды сменил место для ночлега и в конечном итоге нашел поселение Коньер, где жила семья знахарей, во главе с Анурой.

Пожилая старуха с испещренными морщинами лицом, тугими темными косами до лопаток, откуда торчали вверх разноцветные перья, остроумна и отличающаяся от вечных угрюмых брезгливых пессимистов своим неизменным позитивным отношением к жизни, каким-то завидным стремлением открывать для себя что-то новое и во всем искать положительное, каждый день приносила Марене целебную настойку из трав, вливала ее в рот пострадавшей, втирала в кожу чистую воду, заряженную мантрами и светлыми силами, как она верила, но жена по-прежнему лежала неподвижно. Лишь ее грудь, которая приподнималась и опускалась, говорила о том, что Марена до сих пор жива, но Манулар дико боялся, что потерял ее навсегда.

Татуировка на его теле вызывала дикий зуд. Какое-то время он сдерживался, чтобы разодрать кожу, пока стало невыносимо, и Манулар все-таки расчесал ее до крови. Татуировка на теле жены по-прежнему выглядела воспаленной, но кровь уже не вытекала из нее как тогда, после ритуала. Хоть что-то радовало. Правда больше всего на свете Манулар желал, чтобы Марена пришла в себя. Пожалуй, это была та нить, за которую он до сих пор неистово держался. Он потерял свое бессмертие и былую силу, но у него осталась Она, пусть даже Марена его ненавидит и непростительно предала. Сердцу не прикажешь любить или нет.

Манулар никогда раньше не встречался с Анурой, но многое знал о ней. Призывать Бога Коварства у чересчур доброй, наивной и чистосердечной женщины повода не было. Она верила, что все перемены к лучшему, даже если произошло то, что на какое-то время выбило из колеи и погрузило в мрачное состояние, и все произойдет так, как суждено, так что не стоит все усложнять и призывать темное создание!

Манулар помнил тот день, когда он, отчаянный, потерявший надежду привести Марену в чувства, принес жену на руках, постучал в дверь. Тогда ему открыла старшая дочь Ануры, окинула их взглядом, без лишних вопросов пригласила в дом и осмотрела пострадавшую. К сожалению, ничего поделать она не могла, как и две ее младшие сестры. Надежда оставалась на Ануру, которая пришла спустя двадцати минут после прихода незваных гостей.

— Впервые встречаюсь с подобным, — ровным тоном произнесла женщина с темными кругами под глазами. День выдался тяжелым, и она едва стояла на ногах, мечтая лечь на кровать и проспать по меньшей мере сутки. Даже в таком состоянии Анура выглядела на пятьдесят лет и притягивала взгляд каким-то свойственным ей магнетизмом. — Понятия не имею что это. Похоже на лихорадку, но в тоже время, не вижу никаких признаков болезни. Никогда еще за свои девяносто шесть лет не видела подобной татуировки, особенно такой воспалившейся.

Свою татуировку Манулар скрыл от лишних глаз. Одежду для себя и Марены после ведьминского ритуала он стащил с бельевых веревок. Краем глаза видел, что хозяйка в эту минуту смотрела на него во все глаза через окно кухни, но не вышла на улицу и не причитала. Вероятно, поняла, что этим двоим нужна помощь. К тому же, Манулар взял только короткую белую ночнушку без рукавов и черное строгое платье с белым воротником для Марены, а для себя — серые в обтяжку штаны и белоснежную рубашку на пуговицах, которые он возненавидел сразу же, как только начал застегивать одеяние. И все же, стоит признать, украденное стало спасением. В одежде он не чувствовал себя настолько уязвимым как раньше.

После тщательного обследования пострадавшей, уставшая, с воспаленными глазами, после посещения пятерых больных в их поселении, Анура вынесла свой вердикт:

— У нас здесь недалеко есть еще один дом. Он пустует, сыновья уехали в столицу, и вы временно можете пожить там. Мы с девочками по очереди будем навещать вас, проверять состояние больной. Моя травяная настойка точно не помешает. Будем надеяться, что это поможет.

Признаться, в глубине души Манулар был признателен женщине за ее доброту и заботу, но внешне не выказывал никаких признаков благодарности, поскольку сам чувствовал себя удручающе, беззащитным, и выглядел пришибленным, а не собранным, как требовали того сложившиеся обстоятельства.

Стоило найти способы защитить себя от ведьм, которые, конечно же, нападут на него, захотят устранить помеху, убедиться, что он не представляет для них опасности. Превращения его в человека им мало, он это прекрасно понимал. Они желают его смерти!

Манулар привыкал к своей новой жизни. Все казалось таким непривычным. И странным…

Произошедшее выводило его из себя, заставляло сжимать челюсти до хруста, напрягало тело до состояния атаки, готовности ринуться в бой, размозжить чью-то голову. Только это все фантазии. Он не мог, и прекрасно это понимал. Сейчас по силам, он не злобнее безобидного щенка.

До ушей донесся долгожданный стон, и Манулар мгновенно повернул голову, вскочил на ноги и бросился к кровати. Марена не открыла глаза, но как будто постепенно приходила в себя, боролась с собой, словно желала еще полежать так какое-то время, но что-то или кто-то приказывал ей прийти в себя.

Следом в голову Манулара пришел образ сна, в котором он видел Марену верхом на драконе. Тогда она выглядела счастливой, воинственной, полной сил. В тот момент Манулар принял это за вещий сон, будущее, и обрадовался. Но сейчас сомневался. Что если тот его сон вовсе не вещий, а скорее оказался плодом его разыгравшегося воображения? Он уже ни в чем не был уверен.

Глава 2. Пробуждение

Невесомая пушинка, тончайшее перо или незатейливая вышивка из непрочных нитей в данную минуту напоминала Марене ее состояние. Хрупкий покой, который вот-вот может расколоться на части, исчезнуть в миг, обрушиться потоком раскаленных сверху углей, от которых не скрыться… Безмятежность менялась кошмарами, от которых Марена изворачивалась, словно змея в огне. Она будто сгорала и оживала вновь. Это было невыносимо, и все же Марена боролась, сопротивлялась и не сдавалась.

В какой-то момент она увидела себя в темном туннеле, где в самом конце горел свет надежды и безопасности. Уверенно и без промедления она направлялась к нему. Марена понимала, что это конец, что вот-вот и она пересечет черту и отправится к праотцам. Оставались считанные мгновения. Шаг, второй, третий, четвертый. Еще всего несколько шагов и наступит конец всем страданиям, но что-то резко припечатало босые ступни к твердой поверхности.

«Ты обязана бороться! Держись, чародейница. Я уже рядом! Не смей сдаваться, слышишь?!»

Первое время Марена не понимала, что происходит и откуда этот голос, но вдруг почувствовала покалывание в пальцах, как бьется ее сердце, как затекла спина от долгого лежания на неудобной кровати. И она все вспомнила. Амброусу с ее замашками тиранши на тренировках, Манулара, пробуждения которого боялась как огня, как когда-то его презирала, но в тоже время до сих пор любила. В память остро вгрызлись и воспоминания о ведьмах, желающих отомстить, и похоже, добившихся своей цели. Они выиграли, а она, кажется, проиграла. Тот ритуал едва не лишил ее жизни. Собственно, Марена находилась на волоске от смерти.

Что-то внутри удерживало ее здесь, в этой жизни, в этом теле, и пока оставалось неясно, дело ли в связи с драконицей или с Мануларом. А возможно, и в них обоих.

«Ты нужна мне, чародейница! Твоя помощь пригодится как раз кстати. Не хочу пугать тебя раньше времени, но видела бы ты, что натворили ведьмы, что твориться вокруг! Ты обязана прийти в чувства!»

Знакомый голос ласкал, поддерживал, стал якорем, защитой и опорой. Картинка сменилась другой, и теперь Марена ощутила себя на дне глубокого океана, подняла голову и увидела разливающийся на поверхности воды солнечный свет. Она вдруг решительно оттолкнулась ото дна ногами и поплыла вверх, уверенно гребя руками, желая выплыть и вдохнуть свежий воздух.

Сколько прошло минут, часов, дней, а может и вовсе недель или месяцев, Марена не знала, но вдруг осознала внутри себя невидимую для других нить, которая удерживала ее в этом мире.

Хрупкая, как стекло, нить на глазах становилась прочной, превратилась в незыблемый канат, который засиял солнечным светом, а потом растворился внутри. Когда горло и грудь заполнило приятное тепло, Марена открыла глаза.

«С пробуждением, чародейница. Как спалось? Вероятно, ты выдрыхлась как следует!» — проворчала Амброуса. На самом деле чешуйчатая обрадовалась, что Марена пришла в себя, но скрыла это за привычным ей недовольством.

В ушах Марены все еще стучало, голова раскалывалась, глаза привыкали к дневному свету, но больше всего ее удивило до боли знакомое лицо. Манулар сидел на ее узкой кровати и нежно держал за руку.

Марена хотела отпрыгнуть в сторону, но предательское тело все еще было слабым.

Манулар произнес едва ли слышно: «Очнулась!» В его красивых лазурных глазах читалось облегчение, радость и паника. Он неожиданно для нее вскочил на ноги и сбежал.

Марена подняла голову, проследив взглядом за Мануларом. Его странное поведение не укладывалось в ее голове, но когда спустя несколько минут в дом вошла пожилая женщина с добрым взглядом, все стало на свои места. Манулар всего лишь позвал помощь. Как долго она находилась в отключке? Как ритуал подействовал на нее?

Последнее, что она помнила, как в пещере Амброусы агония невыносимой боли взяла в плен все ее тело, словно яростные лепестки огня, бескомпромиссно желающие сжечь ее дотла. Татуировка воспалилась, беспощадно изнуряла ее и вытягивала скудные остатки ее силы. Что-то произошло с Мануларом, догадалась она тогда. Ведьмы все-таки добрались до него. Только она напрочь забыла об их связи. Причинив вред ему, они причиняют вред и ей. Почему она не подумала об этом раньше?

«Потому что ты была настолько ослеплена обидой и болью, что надеялась, что вас больше ничего не связывает. Но ты ошиблась!» — снова пришел в голову ответ.

Тогда она пыталась связаться с Амброусой, но до нее Марена не смогла достучаться, как будто слова повисли где-то рядом и замерли.

А потом тяжесть захлестнула ее так неистово, глаза закрылись, и ее резко выдернуло из пещеры. Больше Марена ничего не видела и не слышала, а лишь погрузилась в странное состояние, которое раньше никогда не испытывала. Она как будто находилась между жизнью и смертью.

— Ну наконец-то, — всплеснула руками темноволосая, смуглокожая женщина с перьями в тугих косичках. Часть волос ниспадала ей за спину. — А я знала, что мой травяной настой подействует! И ливень как раз закончился, надо же! А лило, по меньшей мере, три часа! — последние слова она сказала Манулару, который сейчас смотрел на Марену. В его взгляде читалось все: облегчение, любовь, страх, усталость. Марена сомневалась, что вернуться в сознание ей помог тот самый настой. Все дело в связи с Амброусой и Мануларом, но расстраивать женщину чародейница не стала.

Меньше всего не свете Марене хотелось думать о Мануларе или об их отношениях. Сначала стоило окончательно прийти в чувства, осознать какой ущерб ее телу нанес тот злосчастный ритуал, приковавший ее к постели на какое-то время. К тому же, она понятия не имела, как долго пролежала статуей. Марена терпеть не могла болеть, бездействовать и быть совершенно бесполезной, за что часто чувствовала себя виноватой!

— Напугала ты нас всех, однако, — мягко продолжала женщина. — Уже думали, что не выкарабкаешься. Надеялись, конечно, на лучшее, но все же…

— Кто вы… и… где я? — кое-как выдавила из себя Марена и поразилась, насколько тяжело она произнесла слова, как будто разучилась разговаривать.

— Я — Анура, местная знахарка. Твой муж принес тебя ко мне в очень плачевном состоянии. Мы уже думали, что потеряли тебя. Я уже и дозу травяного настоя увеличила. Хотя, все же это помогло, — широко улыбнулась Анура. — Я рада, что ты выжила, красавица. Жизнь — прекрасный дар и нужно насладиться им в полной мере. Преждевременная смерть, особенно молодых, вгоняет меня в ужас и апатию. Неправильно все это! Пусть каждый проживет столько, сколько вообще возможно, вкусит радости в полной мере, — подмигнула знахарка, а уже спустя мгновение вдруг резко посерьезнела. — Дай-ка я тебя осмотрю, выглядишь ты все еще неважно.

Сил на слова у Марены не нашлось, хотя с языка едва ли сорвалось, сколько на самом деле ей лет. Но, пожалуй, знать об этом Ануре не стоит. По факту Марена намного старше знахарки, но мысленно чародейница согласилась с женщиной. Она и сама верила, что у нее, по крайней мере, еще половина жизни впереди. Да и смерти почему-то чародейница не боялась. Особенно сейчас.

На данный момент она чувствовала себя такой слабой, такой разбитой, что решила поберечь себя и просто слушать болтовню Ануры, а поболтать та, судя по всему, очень любила! Правда собеседница из Марены вышла так себе.

Анура с особым усердием и внимательностью осматривала ее татуировку. Кожа вокруг нее выглядела покрасневшей и опухшей. Короткая ночнушка без рукавов не скрывала иероглифы по всему телу. Пришлось задрать ее вверх и перевернуться на живот, чтобы знахарка осмотрела ее всю.

Краем уха Марена услышала тяжелый вздох Манулара и его удаляющиеся шаги. Вид ее обнаженного тела подействовал на него, как ушат холодной воды. Но думать об этом Марена не желала. Она до сих пор не знала, как реагировать на его присутствие. Слишком много пробелов в их совместной истории.

— Стало лучше, — сделала вывод Анура и выглядела такой счастливой, будто речь шла о ней самой, а не о пострадавшей, которая свалилась на нее как гром среди ясного неба. — Но я все же пройдусь по ней исцеляющей мазью, она точно не помешает! — бодро добавила знахарка.

Не дожидаясь ответа Марены, женщина достала из кармана своего длинного серого вязаного платья с красочными желтыми, оранжевыми и красными треугольными узорами небольшую баночку, открутила крышечку, и в нос больной ударил землистый запах, вперемешку со зловонием и гнилью. Чародейница поморщилась и резко отвернулась.

— Знаю, на запах — ужас, но раны исцеляет за считанные дни. Хотела нанести еще когда ты была без сознания, но как назло, мазь тогда закончилась, пришлось готовить новую порцию. Так что теперь быстро на ноги встанешь!

Марену удивила излишняя жизнерадостность женщины. Казалось, она вся насквозь пропитана желанием жить и находить во всем благо! Как такое возможно, учитывая подстерегающие на пути опасности? Жизнь, конечно, действительно прекрасна, но вместе с тем, она преподносит не всегда легкие уроки, а иногда и настолько больные, что потом годами приходится собирать себя по кусочкам. И вместе с тем, отношение знахарки поражало и внушало надежду, что все будет хорошо.

Однако прекрасное настроение исчезло, как только Марена вспомнила слова Амброусы, когда находилась без сознания. Ведьмы наломали дров, и, по всей видимости, теперь им придется расхлебывать! Час от часу не легче. Не успела она прийти в себя, а уже стоит разгребать то, что натворил клан мстительных ведьм.

Неужели Круана участвовала во всем этом? Марена помнила, что только двое не смотрели на нее с желанием отомстить: темнокожая девушка с щупальцами на шее и Янора, ведьма с темно-вишневыми волосами, аметистовым цветом глаз и грозами на щеках. Думать сейчас об этом Марене хотелось меньше всего, и к счастью, Анура оборвала бурный поток мыслей.

— Твой муж так переживал за тебя, места себе не находил, — прошептала знахарка.

— Он мне не муж, — снова с трудом выдавила из себя Марена. Почему-то ей невыносимо хотелось произнести эти слова, несмотря на то, что в идеале силы стоило поберечь. Она еще толком не понимала, почему для нее важно отгородиться от Манулара, вместо того, чтобы сблизиться с ним, все выяснить и заполнить все пробелы. Глупо убегать. Кроме того, стоило разобраться со своими чувствами по отношению к нему.

— Нет? — удивилась женщина, и ее темные брови взлетели вверх. — А кто же тогда, судя по татуировкам? Знаешь, пусть я знаю далеко не все, что происходит в мире. Мои дети иногда называют меня глупой, пусть и в шуточной манере. Да и, пожалуй, все познать невозможно, для этого понадобится не одна жизнь. Но я много раз слышала и читала о подобных ритуалах. Их проводят в разных народах. Одним достаточно надеть на палец обручальное кольцо, другим — определенный наряд и испить кровь друг друга, а третьим — провести странный ритуал и изуродовать тела иглой, — на последних словах Анура вздрогнула. — Никогда этого не понимала, честное слово. До жути боюсь боли, поэтому я по возможности избегаю всего этого, но это не означает, что все остальные должны жить по моим правилам. Дело ваше, я в это не лезу.

Марена молчала, но Анура, по всей видимости, все же решила докопаться до истины.

— Ты из-за этого обижена на него? — не успокаивалась слишком любопытная женщина. — Пошла ради любимого на такую жертву и не подозревала, что это будет так невыносимо?! Да и стоило ли оно вообще того? Лучше бы кольцами просто обменялись…

— Из-за этого, — без эмоций перебила Марена Ануру. Чародейница не стала ничего объяснять, как и то, что во время венчания татуировки покрыли ее тело без единого намека на боль, но и этого знать любопытной ни к чему.

— Понимаю, — понизила голос знахарка и оглянулась на дверь, чтобы убедиться, что Манулар не подслушивает. Он действительно остался ждать за дверью. — Но он тебя любит, я это вижу. А боль пройдет, как и воспаление. Несколько раз нанесу мазь и будешь целехонькая и невредимая. Никто еще не жаловался!

Марена протяжно вздохнула, но знахарка этого даже не заметила. Болтовня Ануры действовала чародейнице на нервы. Еще совсем недавно Марена неподвижно лежала на кровати истуканом, а тут такой бурный поток слов. Впрочем, из-за этого у нее еще сильнее разболелась голова.

— Как в общем себя чувствуешь? Тошнит, голова кружится? Что-нибудь болит?

Стоило признаться о головной боли, как Анура мигом умчалась в свой дом и прибежала спустя несколько минут, с растрепавшимися в разные стороны волосами, краснощекая, запыхавшаяся. Немного отдышавшись, знахарка всунула в рот Марены какой-то кругляшок, пахнущий специями и травами. Судя по всему, его знахарка приготовила самодельно, как и мазь.

Стоило отдать должное, на вкус кругляшок оказался съедобным и оставлял после себя приятное послевкусие миндаля. На низком круглом прикроватном столике стоял кувшин. Анура налила из него воды в щербатую кружку и поднесла ко рту больной.

Жидкость целебно растекалась по горлу Марены, будто несколько глотков хватило для того, чтобы вытащить ее из странного полусонного состояния, в котором она чувствовала себя развалюхой, а не собранной воительницей, о чем мечтала в пещере Амброусы.

Затем Ануру позвала какая-то молодая привлекательная женщина, вероятно, дочь, и знахарка поспешила к ней, напоследок обронив, чтобы она отдыхала, восстанавливала силы, и в скором времени кто-то из ее девочек принесет ей еды.

«Амброуса?» — произнесла про себя Марена. Меньше всего ей хотелось встретиться лицом к лицу с Мануларом. В голове крутилось так много вопросов: как ритуал подействовал на него, почему он рядом, где ведьмы и что творится в мире? Однако задавать ему вопросы напрямую почему-то чародейница боялась. Опасалась тех чувств, которые она подавляла в себе, которым сопротивлялась всем сердцем. Боялась, что они выплеснуться наружу и она не сможет себя контролировать. «Но он тебя любит, я это вижу. А боль пройдет…» — вспомнила она недавние слова Ануры. «Что эта знахарка понимает, если даже понятия не имеет, кого впустила в свой дом?!» — подумала Марена. Она опустила взгляд на свои сжатые кулаки и поняла, что от этих мыслей напряглась как натянутая стрела.

«Амброуса!» — повторила Марена решительнее и испугалась, что утратила способность мысленно общаться с драконицей.

«Я тебя слышу, чародейница, не ори так! Наша связь еще не настолько крепка, чтобы общаться на далеком расстоянии. Пока что в этом нам помогает моя сила».

Облегчение приятной волной растеклось по телу Марены. По крайней мере, она больше не чувствовала себя одинокой и беспомощной.

«Где ты?» — задала она волнующий ее вопрос.

«Ищу тебя, чародейница. Сейчас мне легче тебя найти, чем когда ты находилась между жизнью и смертью. Ты пробыла в таком состоянии неделю. Думала, уже не выкарабкаешься».

Марена ахнула. Неделя, конечно, лучше, чем месяц или куда больше, но все же… Она задумалась на мгновение: «Неужели Амброуса ищет меня все это время?» Драконица прочитала и эту мысль.

«У меня были неотложные дела, чародейница. На твои поиски мне понадобилось всего три дня. Но я уже знаю, где ты. Оставайся там, я скоро буду».

После этих слов Марене полегчало. Она хотела сострить что-то в духе, что при ее состоянии просто не сможет дождаться драконицу, умчится куда глаза глядят, но не стала. При своей стабильной слабости и легком недомогании Марена и с кровати-то встать не сможет! И все же радость наполнила каждую клеточку ее тела. С Амброусой Марена чувствовала себя увереннее и спокойнее, чем на данный момент с Мануларом. Разговор с ним она всем сердцем желала оттянуть как можно дальше, а лучше и вовсе избежать, но с досадой осознавала, что рано или поздно им все-таки предстоит расставить все точки над «i». От пробудившихся воспоминаний о том злосчастном дне, когда его братья и блондинка пришли к ней и открыли на все глаза, больно заныло под ребрами.

Послышался звук открывающейся двери, и Марена не придумала ничего лучше, как прикинуться спящей. «Вот же глупая. Веду себя как ребенок, несмотря на то, что живу на свете больше двухсот лет!» И все же, это проще, чем столкнуться сейчас с тем, чего она избегала, чего не желала. «Потом. Мы поговорим потом», — подумала она, хотя на самом деле мечтала о том, чтобы их разговор и вовсе не состоялся.

— Я знаю, что ты не спишь, — мягко произнес Манулар, и Марена почувствовала, как холодная глыба льда внутри нее дает трещину. Как же она скучала по его голосу, по его виду, по нему. Хотелось рассмотреть его лицо. В памяти оно частично стерлось, она годами делала все для того, чтобы его забыть, выкинуть из головы. Ей так было плохо без него, невыносимо, тоскливо. Но сейчас Марена снова придушила в себе эти чувства. Он враг, тот, кто вдребезги разбил ее сердце, искромсал его.

— Анура сказала, что тебе лучше, — продолжил Манулар.

Она снова предпочла молчание. В некоторых случаях это помогает.

— Марена, посмотри на меня, — чуть тише сказал Манулар, но чародейница и на этот раз проигнорировала мужа. Вела она себя действительно странно и неразумно, но ничего с собой поделать не могла. Глупое сердце заставляло броситься Манулару на шею и расцеловать его лицо, а ум прокручивал в голове все сцены, все, что причинило ей невыносимую боль.

Самые близкие и любимые могут неожиданно нанести злосчастный удар, которого не ждешь, а тебе потом приходится корчиться в муках и зализывать раны. Однажды Марена доверилась Манулару, за что поплатилась, и теперь не собиралась входить в реку во второй раз.

Чародейница по-прежнему лежала с закрытыми глазами, хотя легкое, невесомое дрожание ресниц выдавало ее с потрохами.

— Рано или поздно нам придется поговорить, хочешь ты этого или нет. Нам не избежать серьезного разговора. Настало время все выяснить.

Марена на это лишь повела плечами и все так же лежала с закрытыми глазами. В данную минуту она не готова разговаривать с тем, кого еще недавно презирала. Возможно, позже, когда созреет, у них действительно состоится серьезный разговор, которого она боялась похлеще ведьм и необузданных драконов, но точно не сейчас.

В какой-то момент Манулар сдался и, сжав зубы, вышел из дома. Из неба снова полило как из ведра, а обессиленная Марена провалилась в сон.

Ей снились облака, как сахарная вата, и массивные, рассекающие воздух, крылья дракона, полыхающие яростным пламенем беззащитные крыши домов, переплетенные мужские и женские пальцы, слова клятвы, произнесенные в Рангдормерии. Картинки сплелись воедино. Затем в мельчайших деталях Марена снова проживала тот самый день, который стал переломным, перечеркнул все. Она дернулась и открыла глаза, не желая испытывать ту невыносимую боль снова. Манулара рядом не оказалось, но Марена услышала взмах массивных, огромных крыльев и уже знала, что Амброуса ее нашла. Страдания вперемешку с тоской и горькой печалью улетучились, сменились облегчением и неподдельной радостью.

Глава 3. Восстановление

Алия восстанавливалась дольше, чем ей хотелось бы. С виду казалось, что она в полном порядке: рыжеволосая, зеленоглазая, беззащитная, милая девушка странствует по миру и ищет пристанище из поселения в поселение, где жители невероятным образом проявляют доброту и сострадание, предоставляют ей даром еду, одежду и кров над головой ничего не прося взамен. От этого внучка Тахмины чувствовала себя еще хуже, не привыкла получать что-то просто так, но ее моральное состояние оставляло желать лучшего.

Слияние с Мануларом будто вытянуло из Алии все силы. Внешность вернулась, но вот ее прежние способности словно впали в спячку, и ощущала себя Алия слабой и ни на что не годной. Она понятия не имела, куда дальше держать путь и что делать. Надежда оставалась на разговор с бабушкой, но и эта задача казалась непосильной. Требовалось где-то достать личные вещи Тахмины, но вот только где и как, если все в особняке бабушки испарилось в считанные минуты. Это угнетало Алию, убивало скудные остатки уверенности в себе.

Она собирала в плетеную корзину шишки и травы. Лес радовал ее безмятежностью и спокойствием. До ушей доносилась приятная трель птиц и успокаивающий шелест листьев на деревьях. В нос проник сладковато-пряный аромат, ее любимый. Под удобными туфлями отчетливо ощущались сухие ветки. Алия решила снова варить травы и помогать местному населению, чтобы не оставаться без дела. От скуки и сойти с ума можно.

В голову девушки неожиданно проникли мысли о личных вещах Тахмины. Жилище бабушки испарилось прямо у нее на глазах, будто его там и вовсе не было, а это значит, что состоялся перенос! От этого осознания Алия растерялась, споткнулась о корягу и распласталась прямо на колючих иголках елей и сухих листьях. Шишки больно впились в ладони. Ее темно-синяя накидка задралась, капюшон слетел с головы. И как она раньше об этом не догадалась? Дело в переносе, а значит, поговорить с Тахминой все же можно!

Остается провести ритуал по поиску дома бабушки, найти его, взять что-то из ее личных вещей и задать все интересующие вопросы в полнолуние: как слияние с Мануларом повлияло на ее способности, что с ней происходит на данный момент и что со всем этим делать дальше. Алия еще никогда не чувствовала себя такой потерянной. Сейчас она напоминала самой себе обычного человека. «Неужели я стала простой смертной и утратила сверхъестественные способности, как и возможность прожить долгую жизнь?!» — крутилась у нее в голове пугающая до дрожи в коленях мысль, но девушка старалась надеяться на лучшее и думать, что Тахмина все прояснит через несколько дней.

Дара в крови Алия практически не ощущала, кроме легкого покалывания в пальцах и тепла то в груди, то в ногах, но неясно, о чем именно это говорило: о присутствии ведьмы поблизости, о том, что у нее до сих пор есть способности, или это вообще никак не связано, и таким образом тело восстанавливается после слияния с Мануларом. И все же предчувствие подсказывало, что поблизости живет ведьма, а может Алии просто хотелось в это верить, поскольку сама она мало что сделает в таком состоянии и помощь ей не помешает. «Верь в лучшее, даже если кажется, что удача повернулась к тебе спиной».

В деревушке с забавным названием «Кроличья нора» Алия находилась четвертый день и за это время успела влюбиться в это место. Все дома в форме грибов похожи на укрытие гномов с зеленой крышей, полностью покрытой аккуратно стриженной травой и растущими грибами, большим окном с яркими цветами на подоконниках и миниатюрной входной дверью. Если подойти поближе, то и двери, и окно, и сами дома покажутся в самый раз для обычного человека среднего роста.

Жилища расположены рядом друг с другом, на молодой траве не валялся мусор, не пахло зловониями. Куда бы Алия не пошла, в любой местности, после слияния с Мануларом, ее встречали с радостью и предлагали помощь. Это обескураживало и удивляло девушку.

В Кроличьей норе Алия познакомилась с пожилой парой. Она в поисках пристанища увидела гостевой двор с вывеской «Отдыхабль» и, не задумываясь о странном и забавном названии, двинулась туда. Ноги тогда гудели от долгих поисков убежища, а силы расходовались намного быстрее чем прежде. Не мешало и подкрепиться после нескольких часов, проведенных в пути. Голод тоже возникал чаще, как будто она неделями недоедала, что было неправдой. Однако ритуал, благодаря которому она снова стала собой, а Манулар предстал в своем истинном обличье, будто отнял у нее какую-то часть, то, чего она не могла объяснить.

На что Алия рассчитывала в поселениях без денег или предложения исцелить или излечить раненого или больного взамен на еду и крышу над головой — неясно. Однако, если в других поселениях ее по непонятной причине приняли с добротой и уважением, то Алия решила попытать удачу и на этот раз.

И, к ее удивлению, Люпень и Мирюэль непросто предоставили ей ночлег в своем гостевом двухэтажном доме, тоже в форме гриба, только вытянутого и смахивающего на гигантский мухомор, но и угостили свежеиспеченными пирогами и жареной рыбой.

Денег они с привлекательной путницы ни за что не взяли и даже ни разу не намекнули оплатить комнату и еду. К тому же, ежедневно приносили угощения, пока Алии не стало стыдно. Тогда она одолжила корзинку у Мирюэль и отправилась в лес, чтобы отблагодарить добрых людей. Люпень хромал на левую ногу, а Мирюэль жаловалась на боль в спине, вот Алия и решила собрать в лесу все необходимые ингредиенты для нужного отвара и мази.

До слияния с Мануларом девушка интуитивно знала, какая трава или растение подходят для той или иной мази, а также необходимого отвара, а еще что именно требуется от какого-то определенного недуга, но сейчас, как назло, травы молчали, а в корзинке лежал какой-то сорняк, ни на что негодный. Связь с растениями как будто навсегда безвозвратно утрачена, названия трав тоже вылетели у нее из головы, что невероятно пугало. И здесь она чувствовала себя бесполезной.

Алия в очередной раз наклонилась, чтобы сорвать ярко-зеленое растение с желто-фиолетовыми листочками, как в пальцах снова закололо, и плюнув на свою затею, она пошла в сторону, где, судя по всему, жила ведьма. Возможно, хотя бы на этот раз она проведет время с пользой.

Глава 4. Арвин

Идти пришлось полтора часа. В животе истошно урчало, желудок настойчиво требовал еды, но срывать непонятные ягоды Алия не стала. Из головы вылетело, что съедобное, а что — нет. К тому же, в этом лесу, в восточной части империи, росли редкостные растения, которые она изначально перепутала с теми, из которых когда-то варила целебные отвары и мази, и уже позже осознала, что запах тех, что она нарвала, сильно отличается от уже привычных.

Ноги налились тяжестью и отказывались двигаться, и все же девушка дошла до здания, которое находилось за лесом и отличалось своим внешним видом от прекрасных жилищ в форме грибов.

Двухэтажный дом из серого камня напоминал скорее крепость. Ни единого намека на зелень или цветы на подоконнике. Холодный, дерзкий, безжизненный! Вот как его можно описать тремя словами. Скорее, жилище ведьмы отпугивало прохожих, а не притягивало их. По всей видимости, хозяйка на это и рассчитывала.

Какое-то время Алия молча рассматривала отталкивающее своим видом здание и уже подумала вернуться в «Отдыхабль», пусть и с пустой корзинкой, но что-то внутри пересилило страх и неуверенность, и она все-таки решилась поговорить с хозяйкой этого дома. В любом случае, что она теряет?! Покалывание в пальцах в очередной раз подтвердило ее догадку. Тело отзывалось на присутствие ведьмы неподалеку, что говорило, что Алия не ошиблась, и в этих каменных джунглях, как она почему-то про себя прозвала это здание, жила женщина со сверхъестественными способностями.

Набрав полную грудь воздуха и сжав кулаки, Алия побежала к дому, постучала в дверь и замерла в ожидании. Секунда, вторая, третья тянулись целую вечность, а тело напряглось, как натянутая стрела.

К двери никто не подошел, но вместо того, чтобы сиюминутно уйти, Алия постучала во второй раз. Все же, несмотря на внутреннее сопротивление, к жилищу ведьмы она пришла не просто так, и стоит хотя бы попытаться добиться своего. Не просто ведь она шла сюда так долго?! К тому же, где страшно, там точка роста и развития, как часто твердила Тахмина.

Алия простояла пятнадцать минут, и, вздохнув от досады и разочарования, развернулась, спустилась по лестнице, из того же камня, что и построен дом, двинулась в сторону леса, как за спиной послышался щелчок и звук открывающейся двери.

Сначала Алия решила, что ей послышалось, но все же развернулась и увидела молодую светловолосую кудрявую красивую женщину с синими глазами и родинкой возле правого уголка пухлой губы.

— Чего застыла как вкопанная? Заходи уже! То неделями никого, то двое в течение дня! — грубо произнесла женщина и выглядела крайне недовольной, как будто стук в дверь отвлек ее от чего-то важного, но все равно менее красивой от этого явного проявления раздражения не стала, и непрошенная гостья даже залюбовалась ее внешним видом. У таких, как правило, очень много ухажеров.

Алия растерянно моргнула, обвела взглядом раскрасневшиеся щеки женщины, модный с изображением драконов халат до колен из атласа, длинные стройные ноги. Короткие, широкие рукава открывали взору яркие, разноцветные татуировки от запястья до плеча, но Алия не стала их рассматривать. Вместо этого она послушно направилась в сторону крепости ведьмы.

Чем ближе Алия приближалась к хозяйке дома, тем отчетливее отвечало на присутствие дара ее тело. Пальцы на руках и ногах словно пронзило током, по спине стекал пот.

Внутри дома непрошенная гостья увидела дорогую, без единого изъяна, мебель: круглый на львиных ножках белый стол на четырех персон, лимонного оттенка диван, два кресла с какими-то каменьями, нежно-голубого оттенка занавески, шкаф из дорогого белого дерева, в массивных позолоченных рамах картины с изображением хозяйки дома без единого клочка одежды в откровенных позах и многочисленное количество бра и светильников, что означало, что ведьма предпочитает обилие света и не терпит темноты.

Признаться, Алию это поразило, поскольку, как внешний вид хозяйки дома, так и его внутреннее убранство никак не намекало на то, что здесь живет ведьма. Однако реакция ее тела не врала. Или все же она ошиблась?! Алия уже ни в чем не была уверенна. С ее лба обильно стекал пот, простое платье, как и балахон, пропитались потом.

Ведьма внимательно посмотрела на непрошенную гостью, прищурилась, прикоснулась холодными ладонями к ее лицу и закрыла глаза. Алия смотрела на красивую молодую женщину, наслаждалась прохладой ее рук, но перед глазами все резко поплыло.

Какое-то время она стояла неподвижно, пока тело ее не подвело. Ноги подкосились, хозяйка дома, несмотря на свою стройность и внешнюю хрупкость, уверенно подхватила Алию и не дала ей упасть, как будто проделывала это сотни раз, уложила на диван и продолжала считывать ауру.

Внутри Алии как будто смешались краски. Разноцветные всполохи подавлялись чем-то темным и свирепым. Оно бесстрашно открыло свою пасть, показало острые клыки, способные разорвать живую плоть в считанные секунды, и напугало внучку Тахмины до ужаса. «Расслабься! Не мешай мне, я хочу помочь!» — услышала Алия звонкий, приятный голос в своей голове и подавила внутреннее сопротивление.

В какой-то момент непрошенная гостья почувствовала облегчение и безмятежное спокойствие. Ушла непосильная, удушающая тяжесть. Тело покинула пронзительная тревога. Необъятный страх разжал свои стальные когти и наконец позволил дышать полной грудью. Она открыла глаза и осознала, что за те несколько секунд, в течение которых ведьма что-то сделала с ней, сил в теле стало ощутимее больше.

Алия расплылась в улыбке из-за того, что ей наконец-то полегчало, ведь с того самого момента, как Манулар вернулся в свое тело и она вновь обрела себя, внучка Тахмины чувствовала себя старой клячей, несмотря на молодой возраст, будто что-то высасывало из нее силу.

— Как себя чувствуешь? — одновременно уверенно и мягко произнесла хозяйка дома.

— Намного лучше чем раньше. Что это было? — Алия не стала рассказывать, что на самом деле испугалась, что какая-то часть Манулара по-прежнему живет в ней.

— Ничего особенно. Ко мне часто обращаются с подобным, — непринужденно ответила женщина. — В Кроличьей норе это норма, — пронзительным взглядом она посмотрела в глаза Алии, а когда удостоверилась, что та готова к откровению, четко и ясно произнесла, — тебя прокляли, но я все почистила, так что теперь сможешь нормально жить. Эй, с тобой все в порядке? — ведьма щелкнула пальцами перед лицом девушки. — Ты что-то совсем бледная. Воды?

Алия кивнула, не в силах выдавить из себя ни слова, а после того, как опустошила доверху наполненный прозрачной жидкостью стакан, задала волнующий ее вопрос:

— Как это, прокляли? — прошептала Алия. — Быть этого не может!

— Может, раз я это считала. В противном случае, в какой-то момент ты бы просто свалилась. Повезло, что вовремя ко мне пришла, хотя и запустила ты себя. Еще несколько часов и пришлось бы хоронить.

Алия сидела, не шевелясь.

— Давно тебе стало плохо?

— Нет, — невольно покачала головой непрошенная гостья и задумалась. — Мне вообще не было плохо. Недомогание, головокружение, апатия, слабость, но боли не ощущалось.

— Ну так тоже бывает. У всех это проявляется по-своему. И все же, когда все это началось? Не удивлюсь, что в Кроличьей норе. Здесь все друг друга проклинают и порчу наводят: то супруги ссорятся, то дети между собой наследство бабушки поделить не могут, то любовники от обиды могут дров наломать.

— Я неважно себя чувствовала еще до того, как пришла в Кроличью Нору, — уверенно сказала Алия.

— Значит, тебя прокляли не в нашем забытом богами закоулке, а раньше, — задумалась ведьма. — Кстати, я Арвин.

— Алия, — выдавила девушка, нахмурилась и снова погрузилась в свои мысли. Кому понадобилось ее проклинать? И за что?

— А Вы уверены, что меня все-таки прокляли? Здесь нет ошибки?

На это Арвин так рассмеялась, что Алии стало неловко.

— Забавная ты, однако. Конечно, уверена. Моя бабка учила меня определять порчу и проклятие чуть ли не с пеленок. Я с девяти лет помогала ей, считывала ауру пострадавшего и училась снимать всю нечисть. Сомнений нет, так что, смирись и радуйся, что все обошлось и ты жива. Видимо, ты кому-то перешла дорогу. Подумай, кто это может быть, чтобы быть начеку. Вдруг в следующий раз меня или кого-то другого с таким же даром не окажется рядом. А защититься в нашем мире все же стоит. В лучшем случае, я бы порекомендовала тебе обзавестись защитным амулетом, может помочь, но его нужно изготавливать несколько дней, — Арвин задумалась и промолвила, — трех дней, думаю, хватит.

— Я не могла кому-то перейти дорогу, — растерянно прошептала Алия, как будто хотела оправдаться. — Полагаю, все дело в чем-то другом. Не хочу Вас обидеть, но все ошибаются, а за помощь спасибо.

Арвин даже виду не подала, что слова девчонки задели ее самолюбие и гордость за живое. Несколько секунд она помолчала, рассматривая гостью, а потом сказала:

— Знаешь, мне дела никакого нет, что и кому ты сделала или не сделала. Так тоже бывает: кто-то ожидал от тебя помощи, доброго слова, услуги какой-то или чего-то другого и не получил ее. Да что там говорить, в Кроличьей норе даже из-за зависти могут проклятие наложить. Народ у нас гнилой, хороших людей по пальцам можно посчитать.

Слова Арвин поразили Алию. После ведьминского ритуала она не встречала гнилых людей, как выразилась ведьма, а наоборот, привлекала к себе сочувствующих и понимающих. И все же, странно, что незнакомцы задаром обеспечивали ее кровом и пищей. С чего бы такая щедрость незнакомке?! Непрошенная гостья не озвучила эти вопросы вслух и не хотела верить в то, что ее прокляли. Пусть Арвин отказывалась признать, что могла ошибиться, но Алия верила, что дело не в проклятии. К тому же, что бы это ни было, ведьма это вычистила, а значит, есть вероятность, что ее ведьминская сила наконец начнет набирать обороты.

— Меня другое беспокоит: как ты меня нашла и что тебе от меня понадобилось? Вряд ли ты вообще знала о проклятии, иначе не сидела бы с таким пришибленным видом. Так что тебя привело?

Алия опешила. Такой манеры речи от хрупкой, стройной и привлекательной Арвин она не ожидала, хотя и обстановка дома, и внешний вид женщины говорил о том, что она сильно отличалась от ведьм, которых внучка Тахмины когда-либо встречала в своей жизни.

— Я почувствовала ваше присутствие.

— Вот, значит, как?! Тоже ведьмочка, значит?! — Арвин наклонила голову набок и задумчиво посмотрела на Алию. Что удивительно, этого она не считала и задумалась, а не врет ли девушка, сидящая перед ней.

— Не знаю, — пожала плечами Алия. — Я практически не чувствую свой дар после одного случая, но привело меня к Вам совсем другое. Мне нужно найти дом бабушки. Сработал перенос, и вместе с жильем пропали все ее вещи.

— Ни слова больше, — перебила ее Арвин, как-то неожиданно живо и стремительно встав с дивана. Затем рьяно подбежала к шкафу, открыла дверцы и достала оттуда аккуратно сложенную ткань. Она не стала спрашивать что это был за случай, после которого девушка практически утратила свой дар. Какие-то проблески она все же видела, но незначительные. Арвин взяла за правило не давить на тех, кто приходит к ней за помощью. Пусть рассказывает только то, что считают нужным.

Хозяйка дома подошла к дивану, но садиться на него не стала, вместо этого устроилась на полу, возле ног непрошенной гостьи, развернула ткань, достала мел, засушенные травы, несколько склянок с разной жидкостью, карту, свечи, компас и какие-то деревяшки с нарисованными на них символами.

Алию удивило, что ритуал Арвин решила провести прямой здесь и сейчас, в светлой гостиной, но, видимо, на эту ведьму привычные правила не действовали, она жила по велению сердца и души.

Арвин положила перед собой чистый лист бумаги и перьевую ручку.

— Сразу предупрежу, чтобы ты знала: я провожу ритуалы не так, как ты привыкла. Важно хранить молчание, издашь хотя бы писк, и все напрасно, поняла?

— Угу, — кивнула Алия.

— Тебе достаточно подумать о месте, которое ты ищешь, остальное — мое дело.

Глава 5. Поиск

От того, что происходило дальше, Алия испугалась так, что все волоски на ее теле встали дыбом. Стоило Арвин произнести какие-то слова на незнакомом языке, и гостиная в мгновение ока погрузилась во мрак: шторы задернулись, появилось тусклое освещение и тело ведьмы будто обняла сама тьма — что-то темное, страшное, опасное, поглощающее воздух. А может, все дело в том, что после призвания Тахминой Манулара Алия теперь будет бояться всех подобных ритуалов…

На миг она задумалась, а не обманула ли ее Арвин? Что, если она снова призывает Манулара?! Но следом внучка Тахмины вспомнила, что еще недавно видела бывшего Бога Коварства собственными глазами, в его теле.

Он показался красивым молодым мужчиной, беззащитным и потерянным. Алия не рассматривала его детально. Осознав, что Манулар обнаженный, она тут же зажмурилась, залившись краской стыда, и все же ее взгляд выхватил белокурые волосы, идеальные черты лица и голубые глаза. Очаровательный и невероятно притягательный. По внешнему виду и не скажешь, кем он является на самом деле.

Значит, Арвин не может его призвать, поскольку молодой мужчина и так в этом мире, и, вероятно, каким-то образом изменился из-за ведьминского ритуала. Она подозревала это, но не знала наверняка.

Пару минут Арвин сидела с закрытыми глазами, настраивалась на определенную волну. А затем молча коснулась ноги Алии ледяной рукой, чего девушка совершенно не ожидала, и что-то мелодично запела, растягивая в словах гласные.

Алия не разобрала ни единого слова, старалась следовать указанию ведьмы: не произносить ни звука. И пусть Арвин не просила, но насколько это было возможно, еще и не двигалась, чтобы ритуал прошел как надо, пусть он пугал ее до мурашек и икоты. Арвин оказалась необычной ведьмой, ее методы разительно отличались от того, к чему привыкла Алия.

Холодок пополз снизу вверх по позвоночнику непрошенной гостьи, со лба стекал пот, в воздухе явно ощущалось что-то давящее, но она продолжала молча сидеть, как статуя. Когда стало совсем невыносимо и крик уже был готов сорваться с языка, чтобы рассеять этот мрак и устрашающую обстановку, Алия начала глубоко дышать, а после — считать про себя от одного до десяти и обратно. К счастью, это сработало. Достаточно было успокоить ум, который подкидывал один негативный сценарий за другим, как острая тревога вперемешку с пронзительной тяжестью отступили, и только сейчас она смогла подумать о самом важном на данный момент, о том, что от нее требовалось.

Зажмурившись, Алия представила себя рядом с Тахминой, как держит ее за руку, как ест ее суп с копчеными ребрышками на кухне в том самом жилище, которое ищет. Солнечные лучи бились в окно, проникали в кухню, заливали золотом стол, стены и шкафчики. Теплая погода приглашала искупаться в местной речушке, прогуляться по лесу и собрать ягоды, необходимые травы, которые закончились.

Сейчас рядом с Тахминой Алия ощущала себя такой счастливой и беззаботной, словно снова попала в детство. Их ведьминское призвание редко позволяло отдохнуть в полной мере. Часто у жителей соседних деревень, собственно, как и в Миньер, что-то случалось, и люди в панике сразу бежали к Тахмине, а та, в свою очередь, часть обязанностей, которые могла передать молодой помощнице, взваливала на Алию. Но именно это мгновение, этот момент наполнился неподдельной, искренней радостью, заискрился беззаботностью и ликованием в полной мере, как будто время остановилось и находилось в их руках, а они, как вершители судеб и хранители всего сущего, давали жизни ход. Именно так она себя ощущала.

В данную минуту они понятия не имели, понадобятся ли кому-нибудь в ближайшее время, но молча ели суп, а когда тарелки опустели, приступили к хрустящему, все еще теплому миндальному печенью с сахаром и горячему жасминовому чаю с кусочками ягод. От непередаваемых ароматов у Алии кружилась голова. Счастье ощущалось как взмах крыла бабочки, такое хрупкое и такое прекрасное, что становилось горько от осознания, что вот-вот и оно упорхнет.

— Я должна тебе сказать кое-что важное, девочка, — мягко произнесла тогда Тахмина. Она показалась непривычно смущенной, что ей совершенно несвойственно, будто перед Алией сидела не могущественная ведьма, а просто ее бабушка. — Я вижу, как Радмира относится к тебе, да и большинство из клана поддаются ее влиянию, не принимают тебя, смотрят как на чужую. Конечно, у каждой есть свое мнение, но остальные ближе друг к другу, поскольку живут вместе, вот как мы с тобой, понимаешь?

Алия кивнула и почувствовала горький привкус на кончике языка. Прекрасное настроение начало рассеиваться, а реальность нанесла хлесткую пощечину по самолюбию. Все так и есть. Тахмина никогда не скрывала от нее правду, предпочитала говорить все, как на духу. Только зачем ей портить этот момент?

— Но, знаешь что? — Тахмина поддалась вперед, будто хотела раскрыть внучке большую тайну. Алия даже задержала дыхание и вся обернулась вслух, чтобы ничего не упустить. — Никогда не недооценивай себя, Алия. Никогда, слышишь?! Что бы не выпало на твою долю, знай, что все идет как надо, самым должным образом, и ты намного сильнее, чем думаешь. Твой дух сильнее, чем ты себе можешь представить. А я всегда, всегда буду гордиться тобой, даже если не буду произносить этого вслух и время от времени злиться на тебя, как иногда бывает.

По щекам Алии потекли слезы, она быстро вытерла влагу подушечками пальцев.

— Пока я рядом с тобой, тебе не угрожает ни Радмира, ни кто-либо еще. Но я не смогу все время опекать тебя. Жизнь конечная даже у ведьм, но тебя это не должно беспокоить или как-то огорчать. То, что ты беззащитная, одинокая и бессильная перед вызовами судьбы — всего лишь иллюзия. На самом деле, ты очень сильная и тебе не нужно мое одобрение или кого-то еще. Твоя мать может тобой гордиться, девочка…

— Есть! — радостно произнесла Арвин, но Алия по-прежнему сидела с закрытыми глазами и растворялась в тех счастливых моментах. Удивительно, как много хранят в себе воспоминания. Их невозможно сжечь в пламени огня, утопить в реке, порвать на лоскуты.

Когда Алия была готова вернуться в настоящее, открыла глаза и вытерла со щек влагу. Тоска по бабушке захлестнула ее с новой силой. Как же ей хотелось прикоснуться к пальцам Тахмины, крепко прижаться к ее крепкой груди и почувствовать себя в безопасности.

Гостиная снова вернула себе изобилие света. Все стало как и прежде, будто еще недавно мрак не поглощал все вокруг, пугая до икоты, до пробежавшего мороза по коже.

— Все говорит о том, что дом, который ты ищешь, находится в Кроличьей Норе, недалеко отсюда, — Арвин не сводила взгляда с листка, приблизила его к лицу, нахмурилась и хмыкнула. — Ну что ж, значит дом действительно здесь.

— Это не может быть ошибкой? — Алия снова задела самолюбие Арвин, и на этот раз ведьма тяжело вздохнула и посмотрела на нее как на скучного глупого несмышленыша.

— Проверь для начала, а потом и сообщишь мне, ошибка это или нет! — отрезала Арвин. Недоверие молодой девушки стало ее изрядно раздражать. Ведьма молча протянула Алии листок с точными координатами. На нем оказался схематический рисунок, и со стороны выглядело, будто его нарисовал ребенок: деревья, домики, крестики, что-то, обведенное в кружок. Арвин явно не обладала талантом художника.

— Вот, смотри, — ведьма ткнула указательным пальцем на свое творение. — Это мой дом, за ним лес, через который ты вышла на меня, — Арвин перевела палец на другую часть рисунка. — А вот здесь, с южной стороны, за лесом пройти минут пятнадцать, мимо лагеря кочевников, и вот он, дом, который ты ищешь. Лагерь лучше всего обойти, не суйся в самую гущу, кочевники не любят чужаков, могут принять за грабителя или убийцу.

Алия кивнула, обескураженно всматриваясь в рисунок и старательно пытаясь запомнить в уме дорогу, чтобы не запутаться и не потеряться в лесу. Слова Арвин насчет кочевников ее не напугали, как будто слияние с Мануларом закалило ее. А может быть, она все-таки немного повзрослела, стала более зрелой чем прежде. К тому же, воспоминание о бабушке до сих пор грело душу. Даже если тяжело, требуется поддержка, помощь и добрые слова, всегда можно мысленно возвращаться к самым приятным моментам и черпать оттуда силу, разряжать отравляющие душу эмоции и переживания.

Алия запоздало вспомнила, что за ритуал поиска Арвин требуется оплата. Таковы законы мироздания. За ведьминскую услугу каждый, кто излечился, выжил в родах, с кого сняли порчу, какой-то заговор, получил какую-либо другую пользу, обязан что-то отдать взамен, если не деньги, то еду, жилище или одежду. Одним словом, то, что у тебя есть.

«Вот же гадские бесы», — пролетела в уме мысль Алии. Она совершенно об этом забыла, привыкла за последнее время, что встречавшиеся на ее пути люди проявляли снисходительность и доброту по отношению к ней.

В этот момент Алия почувствовала себя нищей, устыдилась тому, что ничего за душой не имеет, и без лишних колебаний вытащила из волос гребень, который ей подарила Мирюэль, чтобы волосы не лезли в глаза. К стыду добавилась еще и вина за то, что раздаривает направо-налево чужое, но ничего другого из ценного у нее при себе не нашлось, а платить чем-то надо, иначе мироздание возьмет что-то силой, то, что посчитает нужным.

Арвин с интересом приняла подарок и внимательно рассмотрела гребень: размером с ладонь, продолговатый, с прекрасными перламутровыми жемчужинами и белоснежными плюмериями из какого-то редкого металла, а может, и с какой-то примесью, она не разбиралась в этом. По весу не тяжелый, в солнечном свете цветы и бусинки приятно переливались и казались величественной ценностью из императорской шкатулки. Любая простолюдинка и ведьма глотку могла перерезать за такую вещицу. Ведьма залюбовалась этой красотой, еще несколько раз повертела в руках, а потом втянув носом воздух и борясь с собой, протянула Алии гребень:

— Я его не приму, забери обратно, — решительно заявила Арвин, чем потрясла Алию.

— Почему? — глаза внучки Тахмины округлились до размера блюдец. «Пожалуйста, возьми, умоляю!» — С гребнем что-то не так? Я не могла его повредить, но если вдруг все же испортила… — запнулась Алия и принялась растерянно осматривать себя: свое простенькое платье, корзинку, обувь, одолженную у Мирюэль. Все это точно не пригодится красивой Арвин, у которой даже халат стоит в десять раз дороже, чем все вещи вместе взятые, что на ней.

— Дело не в этом, — ровным тоном произнесла Арвин. — На тебе метка жертвенницы. Знаешь, что это такое?

— Кого? — Алия ошарашенно уставилась на ведьму и мысленно надеялась, что та пошутила. Она впервые слышит это слово, но уже догадалась, что ничего хорошего оно не означает.

— Значит, не знаешь, — констатировала факт Арвин и продолжила: — ты мерцаешь, как вот эти самые жемчужины. Ты пожертвовала чем-то очень важным и по законам мироздания обязана теперь что-то получить взамен от каждого, кто встречается на твоем пути, и до тех пор, пока долг не будет погашен.

У Алии отвисла челюсть.

— Люди этого не видят, просто чувствуют, — продолжила Арвин. — Объяснить это себе они вряд ли могут, просто их переполняет желание чем-то тебе помочь просто так, даром, ничего не ожидая взамен. В отличие от них, я вижу тебя насквозь. Когда ты пришла ко мне, едва ли стоящая на ногах, это было не так заметно, но стоило снять с тебя порчу, все встало на свои места. Ты отдала что-то очень ценное, так что судьба распорядилась так, что где и что бы тебе не предложили, ты просто обязана это принять. Не думаю, что это продлится долго, ничто не вечно, так что, наслаждайся. Да, и считай, что я провела для тебя ритуал поиска в подарок, так что забери свой гребень и наслаждайся им. Он очень дорогой, я могу определить подлинник. Не буду спрашивать, откуда он. Не мое это дело. В случае необходимости сможешь его обменять на что-то, ну либо носить. Я бы выбрала второй вариант. К тому же, гребень прекрасно сочетается с твоими рыжими волосами.

Алию поразили слова Арвин. Несколько мгновений она осмысливала сказанное ведьмой, в том числе и комплимент, и понятия не имела, как на все это реагировать.

— Но раз так, тогда меня точно не прокляли.

— Прокляли, прокляли, — сладко пропела Арвин.

— Смысл тогда, если встречные мне люди одаривали меня тем, что я даже не просила?!

— Вряд ли это кто-то из них. Вероятно, тебя проклял тот, кто неплохо тебя знает. По крайней мере, у него должен быть твой волос и что-то из личного, твой детальный образ…

По спине Алии прошелся холодок. Если Арвин не ошиблась, то ясно, кто мог ее проклясть. И этот кто-то — из ее бывшего клана! И вероятнее всего, либо Алана, либо Радмира. Остальные предпочли держаться в стороне.

От этого горького осознания в груди Алии появилась тяжесть, а на глаза навернулись слезы, но она быстро моргнула, прогнала влагу и задрала голову. «Я сильнее и не дам себя в обиду. Не тогда, когда прошла через такой тяжелый путь и осталась жива». Теперь ей еще сильнее захотелось поговорить с Тахминой. Кто, как не она, утешит свою внучку и даст ей мудрый совет.

Из мыслей Алию вырвал посторонний звук. Со второго этажа спускался молодой, привлекательный смуглый мужчина с полотенцем на бедрах. Темные волосы закрутились в мелкие кудряшки, передние влажные отросшие пряди спадали на лоб, отчего мужчина раздраженно убирал их, в карих глазах полыхала страсть, щетина делала его еще более обаятельным. От мускулистого, смуглого, поджарого тела краска стыда залила лицо Алии. Она не привыкла к… такому. Сразу стало на свои места, отчего она отвлекла Арвин и почему ведьма долго не открывала, несмотря на то, что, возможно, предчувствовала скорое появление непрошенной гостьи. От этого осознания Алии стало не по себе и она решила покинуть дом ведьмы как можно скорее.

Спешно поблагодарив Арвин, Алия помчалась к входной двери, будто за ней погнались голодные волки. Дверь распахнулась перед носом девушки, пропуская вперед.

— Вряд ли мы еще увидимся, Алия, но позволь дать тебе важный совет: что бы не произошло дальше, просто прими это с благодарностью, — выкрикнула Арвин. Видимо, ведьме снова захотелось помочь той, на ком метка жертвенницы, решила Алия.

Она крепче сжала в правой руке гребень, а в левой — листок со схематическим рисунком Арвин, похожем на карту, но не оборачиваясь поспешила вниз по ступенькам. Алия не придала этим словам большого значения, а вместо этого поставила перед собой цель найти дом Тахмины вместе с ее личными вещами.

Глава 6. Императрица

Алана проснулась ни свет ни заря. Адреналин от осознания, что она стала властительницей империи, вытеснял все, что ее омрачало: народ, до сих пор не принявший ее; необузданные драконы, которые пока что не желали ей подчиняться и устраивали поджог в хрупких, беззащитных поселениях, чем сводили с ума местных; советники, которые не планировали делиться с ней важными сведениями. Она привыкла добиваться своего любой ценой, и все же сопротивление чешуйчатых и людей казалось мелочью на фоне того, кем она стала, до чего наконец-то дорвалась. До власти!

Конечно, Алана могла бы погрузить в транс всю империю, за исключением драконов, но предпочла поступить иначе. Для начала она усыпила бдительность гвардейцев, приказала им, с помощью своего дара, стать для себя, хрупкой, беззащитной, молодой женщины, защитой, охранять ее ценой собственной жизни, хотя на деле прекрасно осознавала, что она вместе со своими сестрами превосходит их силой, хитростью и ловкостью. И все же, взойдя на престол, она обязана играть в эти игры.

Вероятно, позже она наберет новую гвардию. Позже. Не сейчас! На данный момент у нее есть куда более важные дела! Эти же молодые парни, на вид двадцати-тридцати лет, пусть и прошли специальную подготовку, но в глубине души боятся столкнуться с неизвестным, не успеть отреагировать на неожиданное нападение и распрощаться с жизнью. Страх испытывают все, даже закостенелые вояки, даже она и каждая из сестер.

Страх — рычаг давления, кроме того, он побуждает пораскинуть мозгами, найти выход из непредвиденной ситуации. Возможно, эти мальчишки кинутся в бой и заслонят ее от опасности, но вряд ли выживут. Они не надежны так же, как и советники. Впрочем, Алану раздражало то, насколько безответственно Август подошел к защите дворца. Пусть в глубине души она верила, что способна одна со всем разобраться и защитить себя, но чутье подсказывало, что править империей далеко не так просто, как она себе представляла, и лучше иметь союзников, которые прикроют ее тыл. Помимо сестер.

На следующий день, после того, как Алана хитростью женила на себе императора, устроила праздник в честь этого события, приказала поварам приготовить самые изысканные блюда и закуски. Бедным кухаркам пришлось просить помощи у своих родных, чтобы помогли с готовкой, иначе с таким количеством блюд они бы не справились. К тому же, обычно император оповещал их заранее о каком-то важном мероприятии, и они заранее могли подготовиться. А тут на тебе раз, на голову свалилась императрица со своенравным характером, как строптивая кобылица!

Словом, эмоции так захлестнули Алану, что она утратила бдительность и не замечала того, что творится у нее прямо перед носом.

Отпраздновать головокружительное событие явились ее сестры, кроме Круаны и Яноры. Эти двое обиделись на клан за то, что, несмотря на их отказ от проведения ритуала, сестры исключили их из своего плана и все-таки совершили то, что хотели.

Раньше, если хотя бы одна из них была против, план корректировался, откладывался или вовсе отменялся. Но только не на этот раз! Алана точно знала, что нужно время и рано или поздно эта парочка перестанет дуться.

К празднованию присоединились еще несколько придворных дам, которые инстинктивно почувствовали в императрице опасность. В любом случае, они приняли правильное решение, раз решили подчиниться. Предателей Алана не прощала.

Блюд оказалось на порядок больше. Новоиспеченная императрица угостила всех прибывших изобилием угощений, влила в себя столько вина, что едва ли держалась на ногах, а на следующее утро, несмотря на свои способности и ведьминскую сущность, мучилась от похмелья и опустошила все три графина с чистой водой. Голова раскалывалась, Алана с трудом могла собрать себя по частям.

Никто из сестер не додумался прихватить с собой специальный отвар для этих случаев, а на его изготовление требовалось несколько суток, к тому же, еще стоило найти особые ингредиенты, а это тоже время.

И все же, кое-как Алана привела себя в чувство, приказала гвардейцам посадить в темницу советников и всех придворных, которые не подчинись ей. Часть сбежала, но кто-то все же не успел. И к ее огорчению, сбежал советник, тот, что помоложе, вместе со своими тайнами и секретами.

Второй же, старик, который еле передвигал ногами, сидел запертый в четырех стенах и, к ее величайшему недоумению… молился. Именно из него Алана хотела вытащить всю правду, все важные придворные секреты, раздобыть информацию как править империей, все о торговых отношениях, военных делах и обо всем, что ей следует знать и в чем разбираться. В общем, незамедлительно стать заменой Августа.

На самого «мужа» она не надеялась. Он так глубоко впал в транс, что вряд ли его рассудок вообще сохранится. И за это Алана укорила себя. Она так желала поскорее добраться до власти, что совершила одну ошибку за другой. «В любой ситуации стоит сохранять холодный ум. Эмоции могут помешать, навредить, и тогда за ошибку придется дорого заплатить!» И все же, она полагала, что сможет все исправить. Теперь она императрица, вот что самое главное!

Хаос за пределами дворца действовал на нее успокаивающе. Алана верила, что способна усмирить каждого дракона, даже необузданного, запугать самых бойких солдат и бандитов, чтобы не смели встать на ее пути, найти союзников и править империей, как она и мечтала в своих самых смелых фантазиях. И опять внутреннее чутье подсказывало, что она чересчур в себе самоуверенна и даже в ней есть слабости.

Что-то манило ее к Дору, интуиция никак не могла угомониться, в голове постоянно всплывал образ этого седовласого старика. По сути, Алана могла избавиться от каждого во дворце и найти себе новую свиту и советников. Да, и если уж на то пошло, их и искать не надо. Сестры прекрасно подойдут на эту роль. И все же, никто из них, как и сама Алана, понятия не имели, с чего начать и как влиять на массы.

Ее дар действует только по отдельности, на толпы он не распространяется, сестры тоже не всемогущи. Связь с драконами делает их практически непобедимыми перед простолюдинами, и все же и здесь нужно действовать с умом, просчитать каждую деталь, чтобы не наломать дров. Если они избавятся от всех, кто против ее восхождения на престол, то кем она тогда будет править?

Одно событие становится началом целой цепочки, результат которой будет виден незамедлительно. Запустишь неправильно, не так, как подсказывает интуиция, и потом замучаешься разгребать то, к чему сама же приложила руку. Но и это Алану не пугало. Для нее это прекрасный способ научиться чему-то новому.

Рутина порабощает, сводит с ума, притупляет ум, а новые навыки оживляют что-то внутри, побуждают с интересом и азартом смотреть на все вокруг. Она как будто помолодела на две сотни лет и, окрыленная, приготовилась в полной мере ощутить себя в новой, в долгожданной роли.

***

Императрица сопротивлялась внутреннему чутью, не хотела разговаривать со старым советником, однако на шестой день после того, как официально стала императрицей, сдалась и с самого утра направилась прямиком к Дору, несмотря на то, что еда уже стояла на столе и остывала, а в животе настойчиво урчало.

Татуировка на безымянном пальце правой руки в виде красного перстня зачесалась. В последнее время Алану изрядно раздражал дискомфорт: то похмелье, то зуд на коже, но просить сестер изготовить для нее мазь не стала, на это не хватало времени.

Алана позволила молодой служанке собрать ее. Все-таки пышное золотое платье с длинным шлейфом и шнуровкой на корсете надеть самой ей не по силам, как и красиво уложить темные волосы. Она предпочла длинную косу вокруг головы, имитирующую корону, а само украшение прикрепить сверху. Смотрелось это великолепно.

Глаза, подведенные сурьмой, казались еще более выразительными, губы — пухлее за счет блеска из натуральных ягод, румяна, изготовленные для нее специальным мастером, придавали коже жемчужный блеск.

Императрица спустилась на нижние этажи, где даже она чувствовала себя беззащитной. Холодно, как в склепе, темно, хоть глаз выколи, без факела и гвардейца здесь запросто можно разбить нос, от запаха плесени и гнили ее и вовсе чуть не стошнило, а инстинкты велели молниеносно вернуться обратно наверх.

В столовой, на кухне и даже в коридорах возле помещения, где повара старались угодить императрице и ее сестрам, вероятно, приятно пахнет бужениной, запеченным картофелем с розмарином и свежей выпечкой. Еще недавно Алана не ценила массивные картины, изысканные предметы роскоши и мебель. Сейчас же, находясь на нижнем этаже, она увидела явный контраст и пожалела, что явилась сюда в таком роскошном платье, подол которого вместе со шлейфом вытерли грязный пол, а пышная юбка, вероятно, собрала всю паутину с углов.

Старик по-прежнему молился и сидел на полу, спиной привалившись к стене. Словно почувствовал ее присутствие, со сложенными перед собой ладонями он запнулся, задумался о чем-то, а потом произнес:

— Неужто предпочла отказаться от завтрака, чтобы провести со мной время?

Алана недовольно поджала губы. Дор не принял ее как императрицу и отказывался обращаться к ней на «Вы», как положено по этикету. Впрочем, она сомневалась, что советник следовал этому правилу и по отношению к Августу. Однако, она не Август и требует к себе должного императрице обращения! Только вот Дор пропустил этот приказ мимо ушей и не собирался подчиняться самозванке. Но стоит отдать должное, в промозглой камере, без удобств, за пять полных дней он до сих пор ориентировался во времени и мог предугадать время. Его внутренний стержень, стойкость помогли не утратить силу духа, не сломаться. Не каждый выдержит подобные условия после долгой жизни в роскоши, особенно если дело касается старика.

— Уж извини. Знал бы, что наведаешься ко мне, подготовился бы получше, — ровным тоном продолжил советник. Уверенность сквозила в каждом его слове. — А так, мне нечем тебя угостить!

Эти слова разозлили Алану, но виду она не подала. Вместо этого решила поговорить с ним по-человечески. Если этот способ не сработает, она применит на нем свой гипноз, несмотря на риск.

— Я не за едой к тебе пришла, старикашка, — Алана решила поставить на место зарвавшегося советника и предпочла обращаться к нему с таким же неуважением, как и он к ней. — Впрочем, о качественной пище на сегодняшний день ты можешь только мечтать, я же могу отложить свой завтрак и приступить к нему в любое удобное для меня время, — вернула ему шпильку Алана и гордилась собой. Она никому не позволит унижать себя.

— Пришла поиздеваться? — ровным голосом произнес Дор и через несколько секунд, не услышав ответа, как ни в чем не бывало, продолжил молиться, что раздражало Алану. Она не верила в богов, в каждой ситуации опиралась на себя и свои силы, но знала тех, кто считал ведьм исчадием ада, демонами во плоти и для защиты от них молился богам, в которых верил. Дор относился именно к таким, считал, что молитвы отпугнут Алану, но он недооценил ее, не знал, с кем связался! Один ее гипноз и все! Только вот вновь что-то сдерживало ее от этого воздействия. Императрица обязана научиться выдержке, контролировать свои действия, сдерживать себя, обуздать эмоции!

— Зачем мне издеваться над мешком костей? Вряд ли тебе осталось долго жить, судя по твоим болячкам. К тому же, пресная каша, тухлая вода и черствая лепешка вряд ли поспособствуют твоему хорошему самочувствию, — она перевела взгляд на пустую тарелку и нетронутую кружку с мутной жидкостью в тусклом освещении камеры.

Дор замер на месте, слова молитвы утихли, он поджал губы и посмотрел на Алану с нескрываемой ненавистью. Однако императрица увидела в каре-зеленых глазах еще и неподдельный страх. Значит, советник боится смерти, возможно, предчувствует ее, испытывает смятение и, как большинство в его возрасте, считает, что еще далеко не все задуманные планы осуществил в своей жизни.

— Я могу исцелить твои ноги и поясницу, убрать боль раз и навсегда, продлить твои годы. Я видела стариков, проживших на свете больше ста лет…

— С чего такая щедрость? — бестактно перебил Алану Дор.

Алана снова подавила нарастающее внутреннее раздражение, задрала голову и поцокала, заявляя, кто здесь главный, точнее — главная!

— На твоем месте я бы перестала так нагло себя вести. Или ты не в курсе, кто я?

— Ты бесовское отродье, которое погубило глупого мальчишку, захватило дворец и решило избавиться от всех, кто прислуживал истинному императору. Пусть Август не разбирался во многих вопросах, но он был наделен теми качествами, которыми ты, ведьма, не обладаешь!

Алана рассмеялась, словно блаженная. Забавно, что советник называл так Августа. Мальчишкой он точно не был. В двадцать — еще ладно, но не в тридцать восемь. Глупым — да, но мальчишкой — нет. Хотя, какая разница, если ей это на руку. Она любого обведет вокруг пальца, и с помощью своего ведьминского дара, и обаянием, и хитростью. Правда, кажется, на старика ни второе, ни третье не действовало.

— О каких качествах идет речь? — насмешливо произнесла Алана. Она поразилась тому, что почему-то захотела узнать это. В той, другой жизни, в которой они с сестрами жили в разных поселениях, довольствовались самым необходимым, ей было совершенно плевать, что и кто думает о ней. Но почему-то не сейчас, рядом с этим стариком.

— Август признавал свои слабости, умел слушать, взвешивать все за и против, остальные же, включая меня, помогали ему. Мы действовали сообща, доверяли друг другу.

Алана почувствовала укол зависти. Ей так хотелось, чтобы не только сестры, но и обычные люди, готовые прислуживать ей, раздавали ей советы, оказывали нужную помощь, поддерживали в каких-то вопросах. Пока что только восемь молодых придворных дам встали на ее сторону, но кроме сплетен они больше ни на что не годны.

— Можешь считать меня кем угодно, но я не позволю обращаться ко мне подобным образом! — холодным тоном заявила Алана. — У меня к тебе заманчивое предложение. Ты поделишься всем, что знаешь о правлении империей, а я — исцелю тебя, заберу твою боль и продлю тебе жизнь, — она не стала говорить о том, что не способна на это, но сестры точно ей помогут, если она их попросит. — И рекомендую хорошенько подумать, прежде чем снова обзывать меня гадкими словами!

Алана развернулась, быстро покинула камеру, кивнула гвардейцу с факелом в руке, ждущему ее в сыром коридоре, и пошла за ним наверх. Свое дело она сделала — предложила Дору сделку и оставила его все обдумать. Старику нужно дать время, иначе он на эмоциях откажет ей. Но Алана знала на что давить: на боль, на страх; и теперь есть шанс, что советник пойдет на сделку. Нескольких секунд хватило на то, чтобы считать его ауру и понять, что ее гипнотическое влияние он просто не выдержит и скоропостижно скончается. Слишком хрупкий у него разум. Теперь остается только ждать, а пока Алана предпочла отведать завтрак. С чувством выполненного долга самозванная императрица с воодушевлением направилась в столовую.

Глава 7. Опасность

С недавних пор Алану вдруг стало беспокоить ее собственное поведение и особенно — поведение окружающих по отношению к ней. Раньше ведьму это вообще не волновало. Она объясняла себе это тем, что несмотря на ее стальную выдержку и долгие прожитые годы, цель, к которой она так долго стремилась, немного изменила ее.

Алане надоело жить в бегах, менять одну деревню за другой, довольствоваться малым и ограничивать себя во всем. Жить-то когда? Нужно наслаждаться всеми благами мира, бросать судьбе вызов и замахнуться на крупное, пусть с риском, но оно того стоит.

Самозванку не беспокоило то, что она стала императрицей обманом, использовала Августа, около четырех десятков человек, не принявших ее, держала в темнице. Больше половины не выжили, окочурились от холода или подхватили инфекцию от грязной, протухшей воды, которая уже стояла там неделями, а может, и месяцами.

Остальные держатся, как и Дор, и Алану это изумило. Среди пленников есть крепкие мужчины, они в состоянии выдержать и не такое. Но вот старый советник — другое дело. С виду он казался совершенно беззащитным, пусть и с проникновенным взглядом каре-зеленых глаз, в которых читалось бесстрашие и принятие ситуации, готовность кинуть ей вызов даже в таких условиях. Алану это восхищало, но, конечно, она никогда ему в этом не признается. Оставалось рассчитывать, что старик примет правильное решение и перейдет на ее сторону.

Еще с малых лет Алана чувствовала, что рождена для роскошной жизни, и мечтала стать императрицей. Только не подумала о том, что ради этого стоило заплатить высокую цену — вести себя согласно этикету и хотя бы попытаться понравиться народу. Править марионетками, завербованными магией, не интересно. Куда приятнее иметь дело с живыми людьми, которые умеют проявлять эмоции и чувствовать. От этих мыслей Алана печально улыбнулась. Она подумать не могла, что когда-нибудь ее вообще будет волновать подобное. «Легче жить, когда ни от кого и ни от чего не зависишь, а делаешь, что хочешь!» Однако желание дорваться до власти все же пересилило, и она согласилась на все ради исполнения своей мечты.

С тех пор, как Алана официально стала императрицей, завтракала, обедала и ужинала она вместе с сестрами, но сегодня на порядок задержалась, поэтому не рассчитывала встретить хотя бы кого-то из них. Обычно ее сестрам хватало и получаса, чтобы проглотить еду и отправиться к своим драконам, полетать на них верхом, отточить необходимые навыки, но сегодня императрица задержалась минимум на полтора часа и не знала, застанет ли хотя бы кого-то в роскошной столовой.

«Ничего не хочешь мне объяснить, ведьма?» — услышала Алана в голове голос своего дракона. Рубикон дулся на нее за то, что она использовала его в своих целях, впрочем, как и остальных чешуйчатых.

По сути, она освободила их из Долины. Теперь ящеры могут свободно перемещаться по империи, и все же, Рубикон рассчитывал на то, что Алана объединилась с ним ради благой цели, будет продолжать развивать их связь, тренироваться, в последствии чего они смогут горы свернуть, особенно в сражениях. Он — воин, от природы силой превосходит троих драконов. Глупо этим не пользоваться.

Когда Алана стала императрицей, Рубикон разочаровался в ней. В свои планы ведьма его не посвящала, читать мысли он не умеет, оставалось надеяться, что его слова на нее подействуют.

Алана осознавала, что ей достался очень сильный ящер, кровожадный воин. В отличие от своих сестер, после ведьминского ритуала, лишившего Манулара бессмертия, она ни разу не встречалась с Рубиконом, поскольку была занята более важными делами — вживалась в свою новую роль, заказала портному сшить для нее платья. Золотое, с корсетом и длинным шлейфом, было одним из его творений, и Алана ждала остальные тринадцать.

«Не дуйся! Уверена, в скором времени ты мне понадобишься. Пока что можешь отдыхать!»

«Я тебе что, лошадь или твой придворный? Загоняешься, ведьма! Знай свое место, пока я не сжег тебя вместе с твоим домишком!»

Алана рассмеялась.

«Не сможешь, если не хочешь навредить себе!»

Связь между драконом и ведьмой объединяла их, и причинить вред друг другу они никак не могли. Это касалось всех. Этим козырем Алана пользовалась ради собственного блага. Вряд ли кто-то из чешуйчатых решится покуситься на ее жизнь, учитывая, какой дракон ей достался, так что она в безопасности. И все же, пока еще не придумала, как включить Рубикона в свои дальнейшие планы, поскольку и планов-то у нее пока что нет.

Она рассчитывала на Дора и разговор с сестрами. Расслабилась настолько, что забыла, что такое стратегия, всегда быть начеку и не терять бдительность. Но ей настолько надоело пребывать в постоянном напряжении, что Алана в кои-то веки решила расслабиться. Теперь у нее будут советники и помощники, не за чем все тащить на своих хрупких плечах, несмотря на то, что хрупкой ее, на самом деле, не назовешь. С виду утонченная и нежная, но внутри скрывается столько силы, что при одном взгляде на нее у любого встречного срабатывает инстинкт замереть на месте, словно перед ним появился хищник.

Гвардеец благополучно провел ее до верхних этажей и вернулся на свой пост. От желания насытить пустой желудок Алана ускорилась. По пути ей встретилась служанка с двумя пустыми стаканами и наполненным графином с холодным лимонадом, в котором плавали кубики льда и листочки мяты. Прислуга разносила закуски, фрукты и прохладительные напитки в разные залы, где любили устраиваться придворные. Самозваная императрица остановила молодую служанку, попросила налить ей напиток, а потом, к удивлению обеих, залпом выпила два стакана, будто ее мучила жажда. Лимонад оказался вкусным: в меру сладким, в меру кислым, и даже угадывалась легкая горечь.

Стоило Алане войти в уже привычную столовую, и ее хорошее настроение мигом улетучилось. Пустое помещение императрицу не особо удивило, учитывая, что она опоздала, но вот стол без единого следа трапезы просто ошеломил. В воздухе не витали долгожданные ароматы, к которым самозванка за последние дни успела привыкнуть, никто из сестер не ковырял еду в тарелке. И что особенно ее ошарашило — слуги не удосужились накрыть стол для императрицы. Вопиющая наглость и бестактность! Она уже мысленно представляла, как накажет виновных, но неожиданно для себя пошатнулась на месте. Попыталась связаться с Рубиконом. И ничего. Сестры тоже молчали.

«Что-то здесь не так!»

Алана нахмурилась и оглянулась. Гвардейца она отпустила и не сразу осознала, что выпила вовсе не обыкновенный лимонад, а напиток, в который что-то подмешали. Что-то притупляющее связь с сестрами и ее драконом. Перед глазами двоилось, в ушах шумело, Алана словно теряла связь с реальностью. Мир перед глазами накренился, ноги подкосились, и она рухнула на не застеленный ковром пол.

Глава 8. Амброуса

Марена на несколько минут погрузилась в сонное состояние. Из полудремы ее вырвал знакомый голос.

«Некогда отсыпаться, чародейница! У нас очень много дел! Собирайся, скоро вылетаем!»

Марена услышала за закрытой дверью крики ужаса и пронзительные визги. Следом к ним прибавились еще и отборные ругательства. Последнее исходило от соседей, остальное — от знахарки, ее дочерей и особо впечатлительных. Чародейница распахнула синие, как океанские волны, глаза и почувствовала сковавший в груди ужас.

Осознавая чем все может обернуться, она откинула в сторону легкое одеяло, больше похожее на простыню, и как могла, все еще пошатываясь на ногах, пошла на улицу, понадеявшись поскорее оказаться возле Амброусы.

Люди ошарашенно смотрели на драконицу, дети от паники, ужаса и страха жались к матерям, а те, в свою очередь, медленно отходили назад, отводили взгляд в сторону, чтобы не разозлить чешуйчатую, и хватали ртом воздух. Их ночной кошмар воплотился в реальность. Прямо перед их глазами стоял огромный дракон, который мог в считанные секунды превратить их в пепел!

В данную минуту в голове каждого стоявшего и лицезревшего появление ящера вся жизнь пролетела перед глазами, и даже те, кто утратил смысл, существовал, а не жил, осознал, как много не успел осуществить и как бесполезно тратил свое время. Если выживут после этой встречи с драконом, то начнут все с нуля.

Манулар смотрел на Амброусу таким взглядом, как будто это нормальное явление, что дракон вот так запросто может прилететь куда тому заблагорассудиться. Марену стальным копьем пронзило осознание, что драконы теперь свободно перемещаются по всей империи. От паники по коже побежали мурашки, и она застонала. Есть осознанные ящеры, которые не причинят никому вреда, как Амброуса, например, или, как надеялась Марена, те, что связали свою жизнь с ведьмой. Хотя, на последнее она бы не рассчитывала.

Ведьмы опасны, сами драконы — тоже! Но что еще хуже — дикие драконы, которые помнят времена войны, до сих пор желают отомстить. И Марена старалась отогнать от себя все мысли об этом в надежде, что в скором времени Амброуса все прояснит и ответит на все ее вопросы.

Из-за последних событий Марена забыла, что Манулар — бог и вряд ли его удивишь каким-то там ящером! Она вспомнила огромных грифонов с сине-зеленым оперением и золотистым клювом, пролетавших над головой в Рангдормерии. Скорее всего, в мире не существует ничего такого, что могло бы напугать Манулара. И все же, она до сих пор не желала думать и гадать, почему он до сих пор рядом с ней, что ему от нее нужно. Манулар запросто мог уйти в любой момент, но не стал. Возможно, когда-нибудь она осмелиться задать ему все интересующие ее вопросы, если, конечно, он не сбежит в свою Рангдормерию.

Марена совершила оплошность, взглянув на Манулара. Его локоны отрасли, лицо исхудало, как и тело, под глазами выделялись темные круги, и выглядел он уставшим, что особенно удивило чародейницу. С ним явно что-то произошло, ведьминский ритуал как-то подействовал и на него. И тут Марена застыла, как громом пораженная.

Вероятно, изначально ведьмы планировали устранить именно Манулара, вот для чего провели ведьминский ритуал. И снова в груди и области живота появилось странное чувство. Несмотря ни на что, она не хотела, чтобы он как-то пострадал. Хвала богам, он до сих пор жив, но явно отличался от того мужчины, с которым она однажды вошла в пещеру и произнесла слова брачной клятвы, связавшей их двоих.

Марена невольно коснулась длинными, утонченными пальцами своей татуировки, встретилась взглядом с Мануларом и застыла на месте. Все вокруг перестало иметь значение. Все мысли вылетели у нее из головы. На миг ей показалось, что в это самое мгновение он тоже думает о ней. В его голубых глазах читались мольба, нежность, отчаяние, боль и безысходность. А может, это она себе нафантазировала, и ум сыграл над ней злую шутку: выдавал желаемое за действительное.

«Ой, да заканчивай уже с этим! У нас куча дел, а у тебя на уме одни любовные дела! Знала бы твои слабые места, другую бы чародейницу себе выбрала», — проворчала Амброуса, чем вырвала Марену из прочной паутины мыслей.

«А я еще думала, что соскучилась по твоим замашкам, тиранша!» — парировала в ответ Марена. Амброуса фыркнула.

Чародейница перевела взгляд на драконицу. За время их разлуки Марена успела соскучиться по Амброусе, хоть и большую часть времени восстанавливалась и скучать было некогда. И все же, ее переполняло неподдельное, искреннее счастье, что чешуйчатая рядом с ней. Размеры Амброусы Марену поразили, как будто та выросла за прошедшую неделю, но в действительности это не так. Она просто отвыкла от нее.

Чародейница вздохнула от облегчения, когда не обнаружила на Амброусе ни следа от ранения или какого-либо повреждения.

«Долго там будешь топтаться с ноги на ногу?» — снова проворчала Амброуса, и Марена поспешила к ней.

«Не ворчи как старуха! Уже бегу!»

Со стороны Марене казалось, что она мчится как ураган. На деле же, она с трудом переставляла ноги. Слабость чародейницу не щадила, одержала в этой борьбе победу и тело сковало предательским оцепенением. Голова, благодаря кругляшку знахарки, перестала болеть, но Марену все еще подташнивало, и она понимала, что со стороны не выглядит здоровой.

«Не смеши! Черепаха и то быстрее тебя!»

«Тиранша!» — не осталась перед ней в долгу чародейница.

Однако стоило Марене приблизиться к драконице, и та опустила морду на землю, а чародейница нежно прижалась к чешуе лбом. Приятное тепло заполнило область груди обеих. В голове пострадавшей прояснились мысли, слабость рассеивалась, будто еще недавно Марена и вовсе ее не ощущала. Тревога и беспокойство сменились легкостью, спокойствием и ощущением защищенности.

На мгновение Марена засомневалась, что в таком состоянии может чем-то быть полезной Амброусе, но после этого прикосновения и резкой смены своего внутреннего состояния все стало на свои места. Амброуса влила в нее часть своей силы, забрала слабость и физическое недомогание.

— Марена, подожди! — услышала чародейница позади себя знакомый голос и напряглась.

К ним бежал побледневший Манулар, до полусмерти перепугавшийся, что его жена прямо сейчас улетит в неизвестном направлении и он больше никогда ее не увидит, а те самые застрявшие в горле слова так и останутся невысказанными. Амброуса резко выпрямилась во весь рост и угрожающе мотнула головой в сторону мужчины.

Вокруг снова послышались крики незваных зрителей и зевак, воздух пропитался напряжением и едким, практически осязаемым страхом. Каждый присутствующий и наблюдающий за этой картиной боялся не только за свою жизнь, но еще и стать свидетелем того, как драконица живьем сожжет человека прямо у них на глазах, если не сожрет, конечно. Никому не хотелось потом до конца своих дней видеть этот ужас в своих кошмарах и прокручивать его мысленно наяву как проклятие.

«Скажи ему чтобы не приближался!» — сказала драконица.

— Стой! — громко произнесла Марена с хрипотцой в голосе и выставила перед собой ладонь.

Она чудом не свалилась в обморок. Пусть многое между нею и Мануларом следовало прояснить, и все же, она испугалась, что он переступит черту и Амброуса раз и навсегда избавит ее от него. Какая-то одна часть Марены мысленно желала этого из-за незажившей внутренней боли, которую Бог Коварства ей нанес, но другая хотела, чтобы он оставался живым как можно дольше.

Марена и сама до конца не понимала, что между ними и что в действительности к нему чувствует, кроме обиды, печали, злости, и под руинами всего невысказанного, еще и чистой, безусловной любви. Последнее она отрицала, сопротивлялась этому чувству, и все же, чем больше твердила самой себе, что Манулар ничего для нее значит, тем сильнее нежность и любовь яростно рвались наружу.

— Не зли ее. Ты подошел слишком близко. Это опасно, — Марена и сама поразилась своей долгой речи. Голосовые связки как будто до сих пор не восстановились, и она прочистила горло.

Манулар притормозил, нахмурился и посмотрел на Амброусу, которую будто и не замечал до этого момента. Однако послушался свою жену. Связанный с ведьмой дракон будет защищать ее от опасности, даже ценой своей жизни.

Несмотря на то, что Манулар еще недавно был богом, он не мог знать всего, что творилось в человеческом мире. Особенно того, что касалось драконов. В последний раз чешуйчатые связывали себя с кем-либо девятьсот лет назад, задолго до рождения Манулара, и он не знал всех нюансов, не изучал их подробно, считал, что ящеры чем-то похожи на грифонов.

Манулар подозревал, что стоит завоевать доверие драконицы, если он хочет подойти поближе к своей жене, расставить все точки над «i», и вообще, быть с ней. По-другому в сложившихся обстоятельствах никак!

— Я не собирался причинять вреда тебе или твоему дракону. Я просто хочу поговорить.

— У меня нет времени на разговоры, — грубо ответила Марена. И при всем этом она едва держала себя в руках. Каждой клеточкой тела ощутила тепло в тех местах, где находилась брачная татуировка. Она не причиняла боли, как во время ведьминского ритуала, а, скорее, дарила чувство спокойствия, безмятежности и безопасности.

По крайней мере, Марена до сих пор связана с Мануларом. И что ее еще больше радовало — ведьминский ритуал не разрушил их связь с Амброусой. В любом случае, драконица не может разбить ей сердце в отличие от того, кому она доверила всю себя без достатка и позволила обмануть.

— Уже улетаешь? Так быстро? — как-то обреченно спросил Манулар, и его плечи заметно поникли, а в глазах читались боль и угасание надежды.

— У меня полно дел. Некогда здесь отлеживаться, — пробурчала Марена и постаралась вложить в тон всю уверенность. «Не смотри на него!» — приказала она себе, иначе останется здесь еще на какое-то время. Из-за того, что Манулар до сих пор не безразличен ей, она может наделать глупостей, чего Марене хотелось в самую последнюю очередь.

— Но ты же еще, как следует, не восстановилась.

— Это не твое дело! Какая вообще тебе разница? — рявкнула она и развернулась к нему. С виду Марена напоминала разъяренную пантеру, готовую к прыжку.

Манулар в эту минуту выглядел раздавленным и беззащитным, чего Марена не ожидала и почему-то почувствовала себя виноватой, что кому-то причинила боль, несмотря на то, что Бог Коварства первым нанес неожиданный и удар, от которого она с трудом оправилась. Марена привыкла видеть Манулара самоуверенным. Сейчас же перед ней будто стоял незнакомец, беззащитный мужчина, к которому ее притягивало и в какой-то момент даже стало жаль, словно прошлого не существовало и значение имело только настоящее.

«Он стал человеком», — произнесла Амброуса.

Марена перевела на нее взгляд, будто у драконицы вырос третий глаз.

«Что?» — Марена не могла в это поверить.

«Ведьмы лишили его бессмертия. Этот человек не представляет для тебя угрозы. Я знаю, о чем ты думаешь, считываю мысли, которым ты даже не придаешь значения».

«Тогда прекрати копаться в моей голове!»

«Не могу. Мы теперь связаны с тобой, чародейница. Впрочем, как и ты с этим человечишкой. И эта связь может пойти нам на пользу».

«Шутишь?»

«У меня не очень хорошее чувство юмора. В этом мы с тобой похожи. Возможно, это нас и притянуло друг к другу».

Марена хотела улыбнуться, но слова Амброусы потрясли ее до глубины души.

«Мы возьмем его с собой».

«Ни в коем случае!» — Марена сжала кулаки.

Манулар наблюдал со стороны и понимал, что эти двое общаются мысленно. И, судя по недовольству, написанному на лице Марены, по ее сжатым кулакам и опрометчивым на него взглядом, говорили они именно о нем. Он даже сделал вывод, что они спорят.

В какой-то момент Марена сдалась и подошла к нему.

— Моя драконица считает, что тебе стоит полететь с нами. Ведьминский ритуал подействовал не только на нас с тобой, но также на драконов и на мир в целом. Подробностей не знаю, уточню позже, но на твоем месте я бы не спорила.

— Я и не собирался, — пожал плечами Манулар.

— Нет? — удивилась Марена и ощутила себя сбитой с толку.

— Марена, я места себе не находил, когда ты была без сознания, ждал, когда ты придешь в себя. Хотел поговорить…

— Зачем? — она вложила в это слово столько злости, что тело напряглось как натянутый канат, а лицо так исказилось от переполнившей эмоции, будто она вот-вот набросится на него. — Из-за этого? — Марена кивнула на татуировку.

— Отчасти, да. Но думаю, этот разговор может подождать, пока зеваки не свалились в обморок. Думаю, еще пару минут в присутствии дракона они не выдержат.

«Он прав, чародейница. Оставь эти ваши любовные разговоры на потом. У нас есть дела поважнее! Позже разберетесь, когда, по крайней мере, империи не будет ничего угрожать!»

Эти слова возымели эффект, и спорить с Амброусой Марена не стала.

***

Собрались они с Мануларом быстро. Перепуганная до полусмерти знахарка принесла им туники, рубашки, штаны, ботинки и накидки, подходящие для полета, завернула с собой еды, лишь бы эта парочка побыстрее покинула Коньер. Нет, конечно, она их не собиралась выгонять, только если бы не одно НО! Это огромное чудище, из-за которого, скорее всего, ребятня будет заикаться всю оставшуюся жизнь. Ее и саму трясло. Дочери вместе с внуками прятались в доме. И, к счастью, эта парочка, свалившаяся как снег на голову, не стала задерживаться.

Манулар и Марена понимали, что каждая минута на счету и для всех будет лучше, если они улетят верхом на драконе как можно скорее.

Марена обняла добрую женщину, поблагодарила ее, но та не сводила взгляда с драконицы. Вздохнув, чародейница поспешила к тем, с кем была связана. Манулар уже стоял возле Амброусы, и Марена едва сдержала улыбку.

Амброуса всем видом показывала, что Манулар ей не нравится и она терпит его только ради плана, о котором пообещала рассказать позже, когда они окажутся подальше от любопытных глаз. Драконица отходила от Манулара, била возле него хвостом, фыркала, пристально смотрела, желая напугать, и даже несколько раз исторгла пламя. Признаться, Марену это веселило и даже радовало, несмотря на то, что Манулар не подавал никаких внешних признаков страха.

***

Чародейница отвыкла от полетов верхом на Амброусе, и первое время складывалось у них все не совсем удачно. Марена не могла, как следует, удержать равновесие, прижать ноги, чтобы не упасть, соскальзывала со спины чешуйчатой, и в перерывах между отборной руганью, как своей, так и Амброусы в своей голове, она завидовала Манулару, который сразу же сел как надо и ни разу не свалился со спины драконицы.

— Не дуйся, я множество раз летал верхом на грифонах, практически тоже самое, что и дракон, — постарался успокоить он Марену, однако этими словами лишь разозлил Амброусу.

«Передай этому мешку с костями, что если он еще раз сравнит драконов с грифонами, я брошу его гнить в лесу среди диких волков, и пусть они обгладают его в считанные минуты!»

Марена передала все слово в слово.

— Не знал, что драконы настолько обидчивые, — произнес он холодным тоном и после этого предпочел молчать. Манулар понимал, что теперь он простой смертный, до сих пор связанный с Мареной. Отныне ему стоит стать сильнее, тренироваться столько, сколько сможет, для того, чтобы защитить их обоих от ведьм, нападение которых остается лишь делом времени. И без лишних вопросов согласился следовать за Мареной.

Ну, и, конечно, это не единственная причина. Его теплые чувства по отношению к ней до сих пор бились в грудной клетке. Без нее Манулар просто не мог. Ради нее Бог Коварства лишился Рангдормерии и бессмертия. Все ради нее. И Манулар ни о чем не жалел. Лишь бы она приняла его, и они снова были вместе.

На сотый раз, а может, и куда больше, Марена все-таки смогла удержаться верхом на Амброусе, и они наконец-то продвинулись на порядок дальше, чем до этого. Все это время чародейница выслушивала от драконицы настолько нудную теоретическую часть, как усидеть верхом на чешуйчатом, что пожалела, что не впала в кому.

Амброуса приземлилась в горной местности, нашла пустую пещеру и, оставив Манулара и Марену наедине, отправилась на поиски еды. У Марены болели все мышцы, лицо обветрилось от долгого полета, глаза слезились, распущенные волосы спутались, а губы потрескались в нескольких местах. Она словила себя на мысли, что для полетов ей требуются летные очки, а волосы обязательно стоит собирать в хвост или завязывать косу, иначе это может быть небезопасно.

Чувствовала она себя отвратительно, и все же это куда лучше, чем просто лежать на кровати и ощущать себя беспомощной. Амброуса влила в нее силу и подгоняла лететь вместе с ней не просто так, в этом есть какой-то смысл. Сейчас мысли драконицы она не слышала и надеялась, что и она не всегда может слышать ее. «Все дело в мысленных щитах! Установи их и сможешь закрываться даже от чешуйчатой!» — промелькнула мысль на задворках памяти.

Весь полет ее беспокоили два вопроса. Во-первых, Манулар, сидящий впереди нее, которого ей пришлось обнять после долгих споров и уговоров со стороны и мужа, и драконицы. И второй — что такого натворили ведьмы?! А натворить они могли много всего.

Теперь в голове Марены картина стала проясняться. Ритуал лишил Манулара бессмертия, превратив в простого смертного, из-за чего и она переместилась к нему из пещеры Амброусы. Тогда Марена совершенно не понимала в чем дело и что с ней происходит. В последний раз она чувствовала себя такой беспомощной, когда осознала, что утратила практически всю свою силу.

И все же, все сложилось вполне удачно. При сложившихся обстоятельствах выжила она благодаря Амброусе. Та незримая связь между ними, похожая на золотистую прочную нить, удержала ее в этом мире, помешала отправиться к праотцам. От этих мыслей полчище мурашек побежало по телу Марены. Жажда жить пересиливала страх, отчаяние, бессилие и безысходность. Раз она до сих пор жива, значит, действительно обязана помочь Амброусе, пусть еще не знала, с чем им предстоит столкнуться.

Если Амброуса так легко нашла ее, значит, и другие драконы на свободе. А по своему опыту Марена могла точно сказать, что достаточно увидеть хотя бы одного чешуйчатого и инстинкты тут же велят удирать куда подальше, что уж говорить о простых смертных!

Марена понятия не имела, что с монархом, ищет ли он ее и какие действия предпримет по отношению к ней. По закону императорская чародейница не имеет права покинуть свою должность, не возвестив монарха об этом. И со стороны выглядело, как будто она просто сбежала и предала Августа. Неизвестно, поверит ли он ей, если появится возможность объясниться с ним?! Что тогда прикажет с ней делать: простить или наказать? Если он с Аланой, то, вероятно, пощады не жди! Эти мысли не давали Марене покоя.

«Не накручивай себя. Домыслы — не факты! Ты ничем не поможешь себе, если позволишь уму дорисовать самые пугающие варианты развития. Живи настоящим, здесь и сейчас. На данный момент здесь нет ни Аланы с ее кланом, ни монарха, ни даже остальных драконов. Тревога и страх отупляют, застилают пеленой глаза, парализуют и ограничивают!

Здесь, в этой пещере, даже несмотря на присутствие мужа, ей безопасно, вот что важнее всего! И далеко не все, что подбрасывает ум, относительно будущего сбывается! Так что, сделав глубокий вдох и медленный выдох, Марена очистила голову и стала более ясно мыслить.

Она понятия не имела как вести себя с Мануларом. Все слова застряли в горле. Марене вдруг стало совсем неловко, будто перед ней стоял незнакомец, и одновременно с тем, тот, кто ей совершенно не безразличен, несмотря на то, что в глубине души хотелось, чтобы их ничего не связывало! Последнее — скорее от обиды и пережившей боли.

Разговаривать с Мануларом в данную минуту Марена не хотела, даже если в этом и заключался план Амброусы. Она коснется этой темы только когда будет готова. Если, конечно, будет готова. «Трусиха!» — подсказал ей внутренний голос, и она с ним согласилась. Что есть, то есть. Однако, трусость — свойство характера, за которым скрывается страх, а он, в свою очередь, часть человеческого существования, и испытывать его, как и любые негативные эмоции — нормально.

Словно прочитав ее мысли, Манулар, к изумлению Марены, оставил ее в пещере одну, вместо того, чтобы предпринять попытку объясниться. К счастью, чародейницу это устраивало. Она тем временем решила подкрепиться, развязала тряпичный мешок, откуда достала уже давно остывший картофельный пирог, несколько мясных и овощных лепешек, вяленое мясо, домашний сыр, оливки и компот в специальной емкости, благодаря чему она не разбилась и содержимое не вылилось во время полета.

Проглотив еду, Марена еще раз поблагодарила про себя знахарку, а потом убрала все, что не доела, обратно в тряпичный мешок и последовала примеру мужа — исследовать мир за пределами пещеры.

Только если Манулар искал сухие ветки, чтобы впоследствии Амброуса разожгла их и они с Мареной согрелись у костра, то чародейница зачарованно уставилась на город в скальных породах. Это настолько невероятно прекрасно, что у нее перехватило дух!

Из многочисленных окошек в домах, выстроенных в пять ярусов, горел свет, тусклые фонари освещали дороги, выложенные брусчаткой. Зелень добавляла этой местности какого-то уюта и домашнего тепла. Природа разбавляла серые краски насыщенными цветами и неподдельной живописью.

Рассмотреть все до мельчайших деталей при таком освещении у Марены не получилось, но она надеялась, что утром обязательно изучит каждую деталь, чтобы этот чудесный уголок мира навсегда отпечатался в ее голове. «Скальный город» — назвала она то, на что с восхищением смотрела, не представляя, сколько людей живет здесь и чем они занимаются.

Несмотря на то, что долгое время Марена скиталась по миру, это место она видела впервые. Со стороны Скальный город казался игрушечным и как будто нереальным, поскольку выглядел совершенным, без малейшего изъяна, идеальной божественной частичкой мира и красоты. Плещущиеся внизу волны добавляли местности необходимой дикости и, одновременно с тем, изящества.

Марена не видела океана в этой тьме, но отчетливо слышала разъяренные волны, ударяющие о скалы, ощущала соленый воздух на губах и коже и приятную прохладу. Это вновь навеяло на нее воспоминания о временах, когда она отплачивала Манулару за то, что он спас ее мать.

В какой-то момент Марена решила прогуляться по Скальному городу, несмотря на то, что Манулар, скорее всего, уже насобирал сухих веток для костра, а Амброуса если еще не вернулась в пещеру, то это случится уже скоро. И все же что-то манило чародейницу отправится в Скальный город. Что-то необъяснимое. К тому же, если она простоит на месте еще какое-то время, то точно замерзнет. Нужно либо возвращаться в пещеру, либо исследовать то, что ее так заинтересовало.

Не раздумывая, Марена решительным шагом спрыгнула с валуна, потом еще с одного, все это время нащупывая шероховатую поверхность под ладонями и ощущая под ногами устойчивую опору. Тусклого освещения хватило, чтобы она не разбила себе нос.

Какое-то время чародейница спускалась вниз, а когда почувствовала под подошвами ботинок, позаимствованных у щедрой знахарки, ровную поверхность, пошла прямиком к Скальному городу, который уже не казался таким миниатюрным, как еще недавно. Наоборот, он возвышался над ней грозовой тучей, и Марена без колебаний направилась в его глубину.

«Где тебя носит?» — услышала она недовольное ворчание Амброусы в своей голове.

«Решила немного прогуляться. Скоро буду».

«Помощь нужна?»

«Нет».

«А компания?»

«Нет».

На миг Марену пронзила стрела вины, что несмотря на недельную разлуку с Амброусой, предпочла исследовать Скальный город в одиночку. Это она пролежала в беспамятстве, а драконица все это время места себе не находила. И, вероятно, беспокоилась о ней, скучала и искала по всей империи.

На самом деле, всех деталей Марена еще до сих пор не знала, но по этому поводу не переживала. Ум сразу же нарисовал то, чего скорее всего и не было. В том, что рано или поздно Амброуса обо всем ей расскажет, Марена даже не сомневалась.

«Всему свое время, чародейница!» — услышала она и залилась краской стыда.

Марена отвыкла от того, что драконица умеет читать мысли. Только если еще недавно это было возможно на близком расстоянии и в Долине драконов, то теперь их связь становилась крепче, и Амброуса, в отличие от Марены, могла читать ее мысли даже на расстоянии.

Глава 9. Ашанара

Марена не ошиблась. Скальный город значительно отличался от всего, что ей посчастливилось повидать в своей жизни. В отличие от Рангдормерии здесь ее не отпугивал ни аромат, ни окружающая обстановка. С каждым шагом чародейница ощущала устойчивую опору под ногами, воздух пропитался в меру сладким запахом ягод и спелой дыни. Освещенные фонарями пышные кусты с яркими цветами, высокие экзотические пальмы и кактусы вдоль дороги влюбили ее с первого взгляда. Здесь она чувствовала себя как дома.

В какой-то момент чародейница осознала, что беспечность может стоить ей слишком дорого, а потому вся обернулась вслух и решила не расслабляться. Что она вообще знала об этом месте? Вдруг здесь не любят чужаков и жестоко расправляются с ними?! И все же интуиция подсказывала, что сюда она пришла неслучайно — что-то привело ее сюда, но пока что совершенно непонятно, что именно.

Марена уверенно шла по брусчатке, вдыхала уже ненавязчивый аромат пряников и клубничного джема, тянущийся из открытых нараспашку окон. «До чего же здесь хорошо и комфортно!» — подумала она.

Марена свернула налево, огибая аккуратные дома в скале, и продолжала исследовать местность, понятия не имея, что вообще здесь забыла и зачем пришла. Но в любом случае, внутри нее царило чувство защищенности и полной, тотальной безопасности. В какой-то момент чародейнице показалось, что она как будто находится в родных краях, в кругу своих близких и наслаждается теплом и безмятежным спокойствием в объятиях любящей матери.

Марена шла дальше. Большая часть горожан спала, но иногда на пути ей встречались влюбленные и семейные пары, неспешно прогуливающиеся по безлюдным улицам и с удивлением взирающие на нее. Похоже, каждый знал каждого жителя Скального города в лицо, и чужачку распознали сразу же. Однако и это ее не остановило и не заставило развернуться и вернуться в пещеру к Амброусе и Манулару.

Фонари освещали дорогу, а чистота и аккуратность в каждой детали оставляли приятное впечатление о Скальном городе. Марена привыкла видеть в некоторых поселениях отходы мимо урны, вдыхать невыносимо неприятные, разлагающиеся запахи, от которых тут же выворачивало наизнанку и опустошало желудок, в котором еще не успела перевариться еда, но здесь как будто соблюдались все правила, каждый житель чтил это место и относился к нему с почтением.

Казалось, Марена дошла до самого конца. Впереди она обнаружила тупик в виде двух огромных домов высотой в пять этажей, на которых росли пышные деревья с фруктами, а в больших кадках росли ярко-малиновые и цвета спелой сливы растения.

Фонари здесь вдруг погасли, и на миг Марену это насторожило, и все же страха не ощущалось. Всего лишь погас свет.

— Я боюсь, Нилс. Если она у власти, значит, пощады не жди, слышишь? Она не будет милосердна по отношению ко мне. Мы обязаны уехать подальше, туда, где ни одна ведьма не найдет нас.

Марена спряталась за тонкой каменной перегородкой между двумя домами, но все равно слышала каждое слово.

— Ты накручиваешь себя, Таша. Прошло уже больше недели, и до сих пор никто тебя не ищет. Вряд ли кто-либо вообще знает о твоем существовании. Здесь ты в безопасности. Магия Ашанары защищает всех, кто находится здесь, помнишь? — мягко произнес молодой мужчина, судя по голосу, и Марена услышала нежность и заботу с его стороны. Сомнений не осталось, что он влюблен в Ташу.

— Ты сам-то в это веришь? — буркнула девушка.

После недолгой паузы молодой мужчина ответил:

— Конечно, верю. Сама посуди: ни один дракон до сих пор не явился сюда, ни та самая злобная ведьма, ни кто-либо из ее шестерок не вышли на твой след, и что самое главное — мы до сих пор живы. Так что, нет сомнений, что Ашанара зачарована.

— Ты веришь в сказки, — угрюмо произнесла Таша.

— Ну если и так, то и тебе не помешало бы хоть немного верить в них. Ты сама не своя всю последнюю неделю. Расслабься и гляди, сможешь нормально спать, без ночных кошмаров.

Марена как будто почувствовала, как от этих слов Таша вздрогнула.

— С чего ты это взял? — удивление сквозило в каждом слове девушки.

— Я не слепой. К тому же обладаю прекрасным слухом. Последние три дня ты оттягиваешь отход ко сну, домой мы приходим за полночь, а если тебе все же удается поспать хотя бы несколько часов, ты либо вертишься все время, либо что-то шепчешь. Вчера так вообще заорала в четыре часа утра. Расскажешь что тебе снилось? Или все и так очевидно?

И снова Марена либо почувствовала, либо додумала в своей голове как девушка кивнула. Таша понизила голос, но и на этот раз Марена смогла все предельно ясно расслышать.

— Она что-то сделала с Августом, я это чувствую, Нилс. Он умоляет меня во снах спрятаться получше, не соваться во дворец. Я практически ощущаю как ему больно и плохо. Это невыносимо!

— Иди сюда, — тихо сказал Нилс и нежно обнял девушку.

— Если не веришь в защиту Ашанары, тогда знай, что я никому не дам тебя в обиду. Я рядом, и пусть только попробует хоть кто-то отнять тебя у меня!

— Спасибо Нилс, — Таша вытерла рукой брызнувшие из глаз слезы. — Только мы оба знаем, что ты ничего не сможешь сделать, если ведьма придет за мной.

— А вот и нет! — вступил в спор обиженный Нилс, пусть и понимал, что Таша права. Он всего лишь человек, к тому же необученный в боевых искусствах. Перед ведьмой он бессилен, и все же, чтобы успокоить любимую, он старался подражать самому бесстрашному, уверенному в себе воину. Иногда он так далеко улетал в свои фантазии, что даже верил, что ему ничто не страшно.

— Если только выяснится, что у Августа есть прямые наследники на престол, Алана уничтожит нас всех, чтобы никто не смел ей помешать.

— Ладно, сдаюсь, — отошел на два шага назад Нилс и поднял ладони вверх. — Если тебя ничем не переубедить, нам остается поговорить со Старейшиной. Может, хотя бы у него получится тебя успокоить. Сейчас все спят, даже фонари уже не горят. Нам пора возвращаться домой.

Марена старалась не дышать, прижавшись спиной к перегородке и подслушивая разговор парочки. Шаги отдалялись, оставалось только гадать, в какой именно дом вошла эта парочка, но вскоре чародейница осталась одна и обдумывала все что услышала.

Вот, значит, как: Алана стала императрицей, а Август больше не у дел. Что именно с ним сделала коварная ведьма? И у монарха, оказывается, есть прямые наследники: та самая Таша и, судя по всему, еще кто-то. Как интересно все разворачивается. По законам империи на престол после смерти императора или в случае его смертельной болезни взойти должен прямой наследник, даже если он женат. Интересно, Алана это предвидела? И вообще знает об этом? Ашанара, выходит, это название этого самого Скального города, куда что-то привело Марену, и оно поддерживается магией.

Чародейница понятия не имела, почему именно она нашла это место и прямую наследницу на престол, если Ашанара прятала ее от каждой предположительной угрозы.

«А разве ты угроза? Ты, скорее, такая же жертва ведьминского ритуала, как и Манулар, драконы, одичавшие от полной свободы и, вероятно, той самой внучки Тахмины, которая, по всей видимости, тоже пострадала».

— Теперь ты знаешь, почему я привел тебя сюда, — услышала Марена мужской голос и дернулась от неожиданности и внезапного появления незнакомца. Оглянувшись в темноте, ясное дело, она никого не увидела, и только через несколько секунд в глаза бросились очертания фигуры в капюшоне. Незнакомец отошел от стены, и неожиданно черное одеяние осветилось жемчужным светом. Нахмурившись, Марена уже собралась мысленно обратиться к Амброусе, но мужчина прервал ее.

— Я не собираюсь причинять вред тебе, твоему мужу или драконице. К тому же, здесь ты не услышишь своего ящера, как и он тебя. Ашанара не позволит, как и я.

Эти слова потрясли Марену до глубины души.

— Откуда ты…

— Откуда я знаю?

Марена пожалела, что ничего не прихватила с собой, чтобы хоть как-то защититься от бандитов или любого, кто посчитает ее угрозой. А ведь на нее запросто могли напасть, ограбить или заманить ради какой-то кровожадной, подлой или жестокой цели. Однако в тот момент, когда чародейница шла сюда, она вообще ни о чем не думала, как будто находилась под воздействием дурмана, и верила, что направляется в самое прекрасное место на земле.

— Я видел вас троих, считал ауру каждого и привел тебя сюда, императорская чародейница.

Марена сглотнула ком в горле. Это напоминало какой-то дурной сон. Она терпеть не могла чувствовать себя настолько беззащитной.

— Кто ты и что тебе нужно? — шепотом спросила она, как будто боялась разозлить незнакомца уверенным тоном.

— Мне нужна твоя помощь, императорская чародейница, — нахально произнес незнакомец в капюшоне и даже не удосужился представиться.

Марена прищурилась и пыталась рассмотреть того, кто находился под капюшоном, несмотря на жемчужное сияние вокруг фигуры, но сделать это оказалось практически невозможно, как будто мужчина защищался магией, и лицо настолько тщательно скрывалось, что она ничего не разглядела. Странное чувство охватило ее с ног до головы.

— У тебя есть верный тебе дракон и мужчина, неотделимый от тебя. И твоя сила, величине которой, признаться, я чрезвычайно потрясен.

— Ты меня с кем-то путаешь, — прошептала она. Еще недавно Марена обратилась бы к незнакомцу на «Вы», как и требовали правила этикета при дворце, но раз уж призвавший ее и сам не церемонился, она решила разговаривать с ним по его же правилам. Тем более, ухудшить сложившуюся ситуацию все равно уже невозможно. Все и так происходило невообразимо странно. — У меня практически нет силы, — уверенно произнесла она. — Я почти не отличаюсь от простолюдина.

Мужчина откинул капюшон и расхохотался. Однако и на этот раз Марена не смогла рассмотреть его как следует. Лица не разглядеть, даже фигуру невозможно описать словами, как будто это безликий жрец, в прошлом — ведьмак, прошедший ритуал в специальном храме, где стены, потолки и пол разрисованы рунами и перетекали прямо под кожу вместе с ценными знаниями. Безликие обладали чарами и сверхъестественными способностями, служили определенным целям, обычно защищали кого-то от беды, даже ценой своей собственной жизни.

— Ошибаешься, чародейница. Если ты не ощущаешь ее, это еще не означает, что ее нет! Яблоко все равно существует, пробовала ты его на вкус или нет. Дождь орошает потрескавшуюся от засухи землю, даже если ты живешь в другой местности, где не наблюдала подобного явления. Ты можешь не придавать значения многим мелочам или важным вещам, и все же, это существует, хочешь ты этого или нет.

Этот разговор Марене не нравился. Мысленно она обругала себя за то, что повелась на такую простую уловку и заранее не побеспокоилась о последствиях. Хотя, если она имеет дело с Безликим, то перед его чарами она совершенно бессильна. Они способны забраться в голову, превратить тебя в марионетку, и даже ведьмаки боялись их, поскольку верили, что на их стороне боги или что хуже — темные бесы. По силе Безликие, определенно, превосходили даже самую могущественную, мудрую, прожившую пятьсот лет ведьму.

— Ты до сих пор не представился.

— Присоединись к нам, заставь своего дракона и мужа сражаться за нас, и я отвечу на все твои вопросы.

Вопрос насчет нее риторический. Конечно, она расскажет Амброусе и Манулару о странной встрече. Если драконица согласится защищать Ашанару, то у Марены не останется выбора.

Чародейница помассировала виски кончиками пальцев, чтобы прийти в себя. Она чувствовала себя одурманенной и мысленно обругала себя за то, что недостаточно сильна, чтобы выстроить ментальные щиты. Перед ведьмами она запросто могла себя защитить, но только не перед Безликим.

— Похоже, ты и в самом деле не осознаешь на что способна, правда? — впервые в голосе незнакомца Марена услышала удивление, и он склонил голову набок. — Ну что ж, так даже интереснее. Если твои способности спят и ты ими не управляешь, это вовсе не означает, что их нет.

Марена понятия не имела, о чем он говорит, считала этого мужчину скорее безумцем, который пудрил ей мозги.

— Все идет как надо, случайностей не существует. Я привел тебя в нужное место и в нужное время. Обо всем остальном узнаешь только при условии, если привлечешь дракона и бывшего Бога Коварства на сторону Ашанары.

— Ну и как я это сделаю? Что должна сказать, если я даже не знаю кто ты?

— Ты прекрасно знаешь кто я, императорская чародейница. Если нет, значит, я в тебе ошибся, — после паузы он продолжил, — но я никогда не ошибаюсь. Скажи им правду и ничего более. А теперь мне пора. Жду тебя завтра с ответом к девяти утра. Я почувствую ваше присутствие. Надеюсь, вы втроем примите правильное решение и никаких последствий не последует, — в последних словах явно читалась угроза. Так что, по сути, выбора у всех троих просто нет.

Фигура в капюшоне испарилась так же резко, как и появилась, но перед глазами Марены возникли три светлячка, которые в темноте вывели ее обратно к пещере. Всю дорогу она обдумывала все, о чем узнала, и особенно — поразившие ее до глубины души слова незнакомца. «…Ты прекрасно знаешь кто я, императорская чародейница. Если нет, значит, я в тебе ошибся…».

Благодаря этому Марена убедилась, что действительно повстречала на своем пути Безликого и выругалась про себя. Во что она втянула себя, Амброусу и особенно Манулара, который стал человеком, кому и самому требовалась помощь?! Он даже не оправился после последних потрясений, напоминал скорее неоперившегося птенца. Последнее Марена задвинула на задворки сознания.

«Не смей его жалеть! Перестань!» И все же он ей небезразличен, как бы она не обманывала себя. Чувства ничем не выжжешь, не извлечешь, если они настоящие, проникли под кожу, в самую кровь и каждую клеточку тела.

Когда Марена вернулась, Манулар и Амброуса уже уснули, но стоило прилечь рядом с ними на прохладную, шероховатую поверхность, как оба проснулись, будто всего лишь создавали видимость спящих.

Марена не стала ждать рассвета, а сразу же рассказала обо всем, что с ней произошло, стараясь не упустить ни единой детали.

Какое-то время они сидели в тишине, но после затяжной паузы Амброуса произнесла:

«То есть ты не видела эту наследницу?»

«Не видела, — ответила Марена. — В темноте в принципе невозможно что-либо разглядеть, только подслушать разговор».

«И ты услышала засекреченную информацию в самом засекреченном городе, который оберегает Безликий», — подвела итог Амброуса, но Марена уже знала, к чему драконица ведет.

«Он не скрывал, что позвал меня туда. К тому же, Ашанара меня пропустила. Без Безликого наверное я бы не заметила это место».

Амброуса думала о том же.

«Не нравится мне все это. У меня были другие планы».

«Может, наконец поделишься? Мы все-таки с тобой связаны».

«Завтра мы должны были прилететь в убежище к двум ведьмам и их драконам».

Глядя на недоумение, написанное на лице чародейницы, Амброуса продолжила:

«Две ведьмы из дворца не поддержали остальных и готовы исправить то, что натворили их сестры. Пожалуй, не только мне одной не нравится то, к чему привели последствия ведьминского ритуала. Даже не знаю, к счастью это или нет, что ты проспала все то безобразие, которое пришлось предотвратить. Мне и четверым драконам, которых ты раньше не видела, пришлось устранить одичавших и диких ящеров. Всего исправить мы не можем, но с помощью ведьм, как и с твоей, у нас гораздо больше шансов».

Марена переваривала информацию и задумалась о том, насколько тяжело Амброусе было убивать своих же собратьев. Вдруг чародейницу поглотила печаль и тоска, передавшаяся от драконицы. Какое-то время они просидели так, пока Амброуса не установила ментальные щиты, что у нее, в свою очередь, получалось безупречно, в отличие от Марены.

Она задумалась о том, к каким именно ведьмам они с Амброусой должны были присоединиться. Круана и Янора. От этого осознания Марена улыбнулась. Значит, в ведьминском ритуале они не участвовали и не разделяли поступки клана. Пусть Янора все еще оставалась для Марены чужачкой, хотя и нравилась ей, но Круана несколько раз пыталась с ней подружиться, несмотря на ее недоверие и осторожность.

«После твоей прогулки смысла в этом плане уже все равно нет, придется переиграть».

Марена вздохнула и почувствовала укол вины, как будто план Амьроусы полетел в тартарары из-за нее.

«Перестань! Ты еще не научилась защищаться от Безликого, да и это далеко не каждому под силу, так что твоей вины в произошедшей встрече нет».

«Ты что-нибудь знаешь о Безликих?»

Марена знала всего ничего, как и остальные. Подробности строго охранялись тем самым особенным храмом и самими Безликими, но понятия не имела, сколько известно драконам.

«Точно знаю, что отказывать Безликому нельзя, — сказала Амброуса то, что Марена и так прекрасно знала. — Если Ашанаре и наследнице престола, если она действительно существует…»

«Что ты имеешь в виду?»

«Что подслушанный разговор запросто мог быть подстроенным спектаклем, ловушкой для тебя».

Марена ничем не могла возразить Амброусе.

«Так вот, если Ашанаре и наследнице престола понадобилась наша защита, мы поможем, но для начала нужно лично убедиться в этом, встретиться с этим Безликим и понять, что ему на самом деле от нас нужно. Я смогу проникнуть в его мысли и понять, какую игру он ведет».

Марена приняла к сведению слова Амброусы и согласилась с ее предложением, немного опасаясь за нее. Получится ли у нее прочитать мысли Безликого? В этом она сомневалась. И все же, намерения драконицы пришлись ей по душе.

— А что ты скажешь насчет завтрашней встречи? Ты готов рискнуть? — обратилась она к Манулару. Он сидел серьезный, злился, что не слышит разговор между женой и ее драконицей, но ничего поделать с этим не мог, и все, что ему оставалось — обдумать все, что рассказала ему Марена.

Больше всего Манулара тяготило ощущение, что на данный момент он бесполезен. Будучи Богом Коварства, он мог помочь как наследнице престола, так и самому Безликому, потребовав взамен плату даже от него, но сейчас свыкался с тем, что он — простой смертный, и это пугало до мурашек и злило до хруста зубов.

Манулар до сих пор не смирился с тем, что с ним произошло, и понимал, что нет такого способа, который вернул бы все обратно. Остается только принять все как есть и найти способ прожить эту жизнь. Рядом с Ней. Вместе с Ней. Если, конечно, она позволит.

— Я туда, куда и ты, — спокойно ответил Манулар на вопрос Марены, — если, конечно, от меня может быть хоть какой-то толк.

Марену поразили слова Манулара и больно ударили под дых. Жалость по отношению к нему снова поглотила ее всю без остатка. Сейчас перед ней сидел не Бог Коварства, плетущий интриги за спиной, а самый обыкновенный смертный, который совершенно не верил в себя и свои силы, как будто окончательно сдался и опустил руки. Из-за ее же глупого решения оттянуть разговор она не знала всех подробностей, но догадывалась, что все дело в брачной татуировке, а возможно, в чем-то еще. Вот почему он до сих пор не оставил ее и следовал за ней.

«Почему ты взяла Манулара с нами? Мы могли запросто оставить его в доме знахарки!» — спросила Марена Амброусу. С драконицей ей оказалось легче разговаривать о Мануларе, чем напрямую задать ему все вопросы. Но боль не извлечешь изнутри одним движением руки, за секунду не сотрешь память о прошлом. И все же это часть ее жизни, хочет она этого или нет. Придется принять этот опыт, независимо от того, оставило случившееся приятные воспоминания или чуть не убило.

«Скоро сама все узнаешь!»

«А сама ответить не можешь?»

«Могу, но так интереснее, чародейница! Забавно наблюдать, как ты бегаешь от этого человечишки, но он нам пригодится, так что тебе придется смириться с его присутствием. Он — часть моего плана!»

Марена гневно посмотрела на Амброусу, а потом отвернулась от нее, свернулась калачиком на полу и закрыла глаза. Сон не шел, лежать на холодной неровной поверхности, да еще и такой твердой, после кровати знахарки оказалось тем еще испытанием. Когда-то она ночевала и в худших условиях, так что справится!

Через несколько мгновений Марена почувствовала тепло рядом с собой, перевернулась и увидела драконицу, которая смотрела на нее. Чародейница подвинулась к ней поближе и устроилась в ее кольце, как тогда, в доме Амброусы. Рядом с той, кто выбрала ее, Марена быстро уснула.

Глава 10. Лагерь кочевников

Слова Арвин до сих пор звенели у Алии в ушах. То, что на ней метка жертвенницы — это хорошо или плохо? На первый взгляд казалось все ужасно, но с другой стороны, в сложившейся ситуации есть большой, жирный плюс, учитывая, что теперь ей предстоит просто принимать дары от мироздания, пусть и до поры до времени. В какой-то момент это прекратится и кто знает, как долго продлится. Хотя, на самом деле, внучка Тахмины никогда не причисляла себя к лентяйкам или иждивенцам.

Тахмина с малых лет приучила Алию к ведению хозяйства и ведьминским навыкам. Уже с пяти лет она помогала бабушке собирать нужные травы и внимала каждому ее слову, присутствовала на некоторых ритуалах и обрядах, а также на собраниях клана, а в восемь — уже различала растения и умела готовить из них мази и отвары для исцеления. Так что новость Арвин о том, что теперь ей стоит просто принимать и ничего не давать взамен, ее потрясла.

Когда всю жизнь привыкла отдавать больше чем просят, служить во благо другим, непросто вот так резко изменить свое отношение к обстоятельствам. И все же, все менялось и стоило подстраиваться под течение жизни.

Алия с головой погрузилась в своим мысли и не заметила, как достаточно скоро пришла к поселению кочевников. После снятия проклятия, как уверяла Арвин, несмотря на то, что девушка до сих пор отказывалась в это верить, сил в теле значительно прибавилось и ориентировалась Алия по местности в незнакомом лесу так, будто всю жизнь жила неподалеку. На самом деле, она только на днях нашла это поселение и этот лес. Значит, ведьминская интуиция после визита к Арвин обострилась, что Алию, несомненно, обрадовало.

Кочевники разожгли костры, сбились в кучки, пели песни и танцевали возле языков пламени. Алия старалась незаметно промелькнуть мимо них, но это казалось практически невозможно, поскольку сегодня кочевники предпочли развлечения за пределами своих шатров. По ее ощущениям сейчас примерно десять часов вечера, и она рассчитывала на то, что ее никто не заметит.

Алия надеялась, что за песнями, плясками и смехом кочевники не услышат ее шагов. Сухие листья шуршали под ногами, несколько раз она споткнулась о коряги, но уверенно продолжала идти, стараясь быть незаметной. Она думала только о том, чтобы поскорее найти дом Тахмины, который с виду казался заброшенной, неприглядной для простолюдинов хижиной, а на деле был роскошным, величественным особняком, в котором она так любила проводить свое свободное время.

— Стой, ворюга! — услышала Алия позади себя и почувствовала, как к спине что-то приставили.

Алия подняла руки вверх, показывая тому, кто принял ее за воровку, что безобидна.

— Пошли! — мужчина что-то грубо вдавил ей в спину и заставил идти вперед. Алия подчинилась.

— Послушайте, я совсем не собирала… — начала она и замолчала, когда мужчина чем-то ударил ее в спину. «Останется синяк, если вовремя не принять Аронику», — промелькнула в уме Алии мысль.

— Все вы так говорите, когда вас поймают с поличным! — сплюнул в сторону мужчина. — Откроешь рот только когда Орлиный глаз разрешит!

Алия вздохнула. Зря она решила, что пройти мимо лагеря кочевников будет так просто, как она нарисовала в своей голове. Оставалось надеяться, что все решится мирным для нее способом и ее отпустят сразу, как только разберутся в сложившемся недоразумении. По крайней мере, она все еще рассчитывала на лучшее. «Добро всегда побеждает. В каждом создании оно есть, не важно человек он или ведьма!» — не прекращала верить в лучшее Алия, даже несмотря на слияние с Мануларом и все тяготы, свалившиеся на нее.

Мужчина, который явно не питал к ней нежных чувств, привел Алию в какой-то шатер, обойдя те, возле которых плясали мужчины и женщины в ярких одеждах. Похоже, сегодня они что-то праздновали и даже не обратили на нее внимания.

В данную минуту внучка Тахмины пожалела, что метка жертвенницы не сработала на того, кто принял ее за воровку. Неужели Арвин ошиблась?

— Заходи! — грубо произнес тот самый мужлан. Алия набрала полную грудь воздуха, медленно выдохнула, чтобы успокоиться, а затем вошла внутрь. В помещении витали ароматы ели и цитрусовых. С виду шатер, на четверых человек, внутри казался еще больше. Здесь не хватало спального мешка, одежды, каких-то небольших, переносных предметов мебели, пусть даже раскладного столика. По периметру расставлены восковые свечи, посередине сидел молодой на вид мужчина, со скрещенными ногами и лежащими на коленях ладонями вверх.

— Орлиный глаз, я к тебе не с пустыми руками, — грубиян явно был доволен собой.

Молодой мужчина с коротким ежиком темных волос, которого грубиян наградил прозвищем «Орлиный глаз», явно не обрадовался, что его оторвали от важного дела. Он открыл карие с золотыми крапинками глаза, сложил ладони на уровне груди и поклонился, что-то прошептав себе под нос. Когда он встал с колен, Алия увидела насколько он высокий и худой. И все же не стоило его оценивать только по внешнему виду. В хрупком теле вполне могло быть столько силы, что даже ведьмам не снилось! В мире полно чудес.

— Кто там у тебя, Мухомор? — приятным голосом произнес Орлиный глаз, оглядывая Алию с головы до ног, отчего ей тут же хотелось уменьшиться в размерах и стать невидимой.

— Воровку к тебе привел. Подсматривала за нашими, не удивлюсь, если вещи наши хотела стащить. Вон, смотри, гребень у нее какой, наверное, и его украла!

Но Орлиный глаз, в отличие от Мухомора, умел видеть людей насквозь.

— Хотела или украла? — жестче спросил Орлиный глаз, и Мухомор замялся. Этого тона он боялся, как и остальные кочевники, и Алию это насторожило.

Она знала людей, с виду добрых и дружелюбных, но за закрытой дверью дома они вымещали злобу на своих близких, избивали тех до полусмерти, после чего им с Тахминой приходилось трудиться несколько часов, чтобы остановить кровотечение, исцелить ушибы, синяки и раны, а после — отправить в храм, чтобы жрицы истолковали им, что подобное к себе отношение чревато плачевными последствиями и терпеть такое нельзя. Алию передернуло от этих воспоминаний.

— Но я же предотвратил кражу.

— Ты не ответил на мой вопрос, — уже мягко произнес Орлиный глаз и Мухомор совсем побледнел. Теперь он точно понял, что совершил ошибку, за которую Орлиный глаз его накажет, и понурил голову. Дело дрянь! Сам наломал дров, самому теперь и расхлебывать, а все девка эта поганая, попавшаяся на его пути. — Ты видел, как она что-либо украла?

Мухомор покачал головой и тяжело вздохнул от досады. До него наконец дошло, какую оплошность он совершил. Эль оказался слишком хмельной, задурил ему голову. Как знал, что не стоило пить спиртное. После него он всегда сам не свой.

— Значит, ты оклеветал и притащил ко мне девушку, которая просто смотрела на то, как наши празднуют венчание? За это ты приставил к ее спине ружье и обозвал воровкой?

— Все так, — после затяжной паузы тяжело вздохнул Мухомор и желал сквозь землю провалиться.

— Ты свободен, отправляйся к себе. Девушка остается здесь. С тобой мы поговорим утром, когда протрезвеешь.

— Слушаюсь, — ответил морально уничтоженный Мухомор, готовый сквозь землю провалиться, поклонился и как можно скорее, пошатываясь на ногах, направился в свой шатер.