Бесплатный фрагмент - Маленькая магия для большой жизни

Бюро магических услуг

Часть. 1 Бюро «Хлопок одной ладонью»

Полтергейст с характером

Вызов в бюро «Хлопок одной ладонью» поступил в обеденный перерыв, что Виктор Викторович воспринял как личное оскорбление. Он как раз собирался заварить лапшу быстрого приготовления, добавив для солидности щепотку сушёного единорожьего рога.

— Опять? — вздохнул он, откладывая кипятильник, сделанный из жезла низшего змеиного чина. — Лидка, бери журнал учёта и шаровую молнию в термосе. Едем.

Клиентка, женщина по имени Светлана, встретила их на породе новой квартиры с лицом, выражавшим крайнюю степень помешательства на фен-шуе и полную беспомощность.

— Он опять нахулиганил! — выпалила она, едва переступив порог.

Квартира пахла свежим ремонтом и… бесконечной печалью. На идеально отполированном паркетном полу посреди гостиной лежали два носка — один в мелкий голубой горошек, другой, в полоску. Они были аккуратно выложены в форме знака бесконечности.

— Это что? — флегматично поинтересовался Виктор Викторович, доставая свою волшебную ручку-палочку и блокнот с грифом «МАГИНСПЕКЦИЯ. АКТ ОСМОТРА».

— Это он! Полтергейст! — всхлипнула Светлана. — Он не пугает и не бьёт посуду. Он… творит! Вчера из всех моих катушек с нитками сделал на кухне паутину и повесил на неё ложку-погремушку! Позавчера разложил книги по корешкам, чтобы получилась радуга! А сейчас носки!

Лидка, чародейка с дипломом психолога, присела на корточки, рассматривая инсталляцию.

— Знаете, Светлана, для одинокого духа это довольно прогрессивно. Арт-терапия. Не хаос, а попытка структурировать пространство. Осмысленная.

— Я не желаю осмысленного хаоса! Я желаю порядка! — почти закричала хозяйка. — Уволите его!

Виктор Викторович вздохнул, достал из кармана свитера портативный детектор эфирных сущностей, похожий на старый советский транзистор. Стрелка задергалась, указывая на угол комнаты.

— Стандартный контракт на увольнение полтергейста, — пробормотал он, листая блокнот. — Пункт седьмой: «Изгнание ударной волной низкой частоты». Чревато необходимостью переклеивать обои.

— Нет! — вдруг сказала Лидка. Она подошла к книжной полке и взяла томик Бродского. — Смотрите.

Книга была раскрыта на стихотворении «Ни тоски, ни любви, ни печали…». Но кто-то аккуратно, будто ногтем, выцарапал между строчек «…все давно спят, кроме зеркал… они бездушно копируют пустоту…».

— Он не просто хулиганит, — тихо сказала Лидка. — Он общается. Он несчастен.

Виктор Викторович устало потер переносицу. Он ненавидел несчастных полтергейстов. Со злыми было проще — зарядил солью и вперёд. А эти вечно с их экзистенциальными кризисами…

Внезапно на идеально белой стене проступили линии, словно невидимая рука рисовала угольком. Проступил контур: человек, сидящий на коробках в пустой комнате, уткнувшись головой в колени. Рисунок был полон такой тоски, что даже Виктор Викторович почувствовал лёгкий холодок под свитером.

— Ладно, — сдался маг. — Попробуем не увольнять, а провести аттестацию. Лидка, твой выход.

Лидия Петровна достала из сумки не магические инструменты, а термос с чаем и пачку печенья «Юбилейное». Она разлила чай в три кружки, одну поставила в угол, где вибрировала стрелка детектора.

— Значит, так, — сказала она еле различимому сгустку воздуха. — Работаешь ты неплохо, креативность проявляешь. Но клиент недоволен. Хочешь пожаловаться на условия труда? Или на непонимание?

Воздух в углу дрогнул. Пыль на полу медленно сложилась в буквы: «ВСЁ БЕССМЫСЛЕННО».

— Ага, — кивнула Лидка. — Кризис самореализации. Как тебя звали при жизни?

Пыльные буквы рассыпались и сложились снова: «ВИТЯ. Я ХОТЕЛ БЫТЬ ХУДОЖНИКОМ».

Светлана ахнула. Виктор Викторович сел на табурет и достал бутерброд.

— Не сложилось? — спросила Лидка мягко, откусывая печенье.

На стене проступила новая картина: безликая толпа, отвернувшаяся от человека с мольбертом. Потом пыль сложилась в одно слово: «ИГНОР».

— Понятно, — сказала Лидка. — А, что ты сейчас хочешь? Кроме как выкладывать носки в постмодернистские инсталляции.

Буквы из пыли появлялись медленно, с неохотой: «ЧТОБЫ ВИДЕЛИ. ЧТОБЫ ПОНЯЛИ».

Лидка повернулась к онемевшей Светлане. — Вам нужен порядок или вам нужен диалог? Он не разрушает. Он пытается украсить ваше пространство. По-своему. Очень по-своему.

— Но… но это же странно! — растерялась женщина.

— А, кто не странен? — философски заметил Виктор Викторович, доедая бутерброд.

— Предлагаю компромисс, — сказала Лидка, обращаясь к углу. — Витя, мы находим тебе… галерею. Аудиторию. Те, кто тебя поймёт. А вы, Светлана, предоставите ему для творчества… ну, скажем, одну стену. Или холодильник. Он будет рисовать на них, а вы будете стирать. Как арт-перфоманс. Символично.

Воздух в углу замер, словно прислушиваясь. Потом носки медленно поползли по полу и аккуратно устроились в корзине для белья.

— Он согласен, — перевела Лидка.

Через неделю они проверяли работу. На двери холодильника магнитами был выложен удивительно точный портрет Светланы, задумчиво смотрящей в окно. Она призналась, что он ей даже нравится.

— А, что там с аудиторией? — спросил Виктор Викторович, занося в отчёт «Инцидент исчерпан. Полтергейст переквалифицирован в арт-директоры».

— О, прекрасно! — улыбнулась Лидка. — Я свела его с призраком поэта из библиотеки и томным духом с чердака старого особняка. Они теперь тусуются, читают друг другу стихи и критикуют абстракционизм. Витька счастлив.

— И носки больше не раскидывает?

— Только если это — осознанный художественный жест.

Виктор Викторович фыркнул, но в уголке его глаза заблестела тёплая искорка. Они снова спасли мир. Не глобально, нет. Всего лишь одинокую душу. И сделали это без ударных волн и порчи обоев. И это было куда ценнее.

Кофе-машина с предсказаниями

Вызов в офис «Альфа-Стрим», что на Ленинском проспекте, поступил с пометкой «Срочно. Нестандартная поломка». Виктор Викторович, которому офисные планёрки снились в кошмарных снах, поморщился.

— Опять принтеры зажевывают договора о неразглашении? — спросил он, засовывая в сумку пачку солевых зарядов для стандартной чистки оргтехники от налипших сущностей лжи.

— Хуже, — хмуро ответил на том конце провода техдиректор. — Кофе-машина. Она… заговаривается.

Контора «Альфа-Стрим» пахла деньгами, стрессом и дорогим ковролином. Техдиректор Дмитрий, человек с лицом, вытянутым от постоянного общения с айтишниками, повёл их к кухне.

— Смотрите, — он ткнул пальцем в блестящий аппарат итальянской сборки. — Вчера утром Анжела из бухгалтерии заказала латте, а он вместо «Приятного аппетита» выдал вот это.

Он протянул Виктору Викторовичу длинный бумажный чек. На нем вместо названия товара и суммы было аккуратно напечатано: «Не ходи на свидание с Антоном из отдела логистики. Он веган и заставит тебя есть тофу.»

— Ну, — сказал Виктор Викторович, — может, кто-то подшутил? Влез в прошивку?

— Мы так и подумали! — отозвался Дмитрий. — Проверили всё! Это технически невозможно. А сегодня… сегодня он Васе из отдела тестирования напророчил.

Он протянул второй чек: «Премию дадут, но только если принесёшь пончиков на всю бухгалтерию. С вареньем. Анжела любит с вареньем.»

Лидка, заинтересованно хихикнув, поднесла чек к носу. — Пахнет миндалём и… судьбой. Однозначно магическое вмешательство. Самопроизвольная инкарнация артефакта предвидения в бытовой прибор. Редкий случай!

Весть о маге и чародейки облетела офис быстрее, чем любое письмо от руководства. К кухне сновали любопытные.

— О, это те, кто избавит нас от этого… этого оракула! — просипел менеджер Петя. — Он мне сегодня напел: «Не делай презентацию в красных тонах. Клиент — дальтоник.» Меня чуть инфаркт не хватил!

Виктор Викторович достал свой транзистор-детектор. Стрелка заходила ходуном, упираясь в кофемашину. — Да, — подтвердил он мрачно. — Несанкционированная магическая активность высшего класса. Надо составлять акт для Магинспекции и… чинить.

— Как чинить? — испуганно спросил Дмитрий. — Вы её… уничтожите?

— Стандартный протокол предписывает изъятие и заспиртовывание для изучения, — назидательно произнёс Виктор, доставая толстенный бланк.

В этот момент к аппарату подошла заплаканная стажёрка Маша. — Я просто хочу капучино… — всхлипнула она и сунула под носик картонный стаканчик.

Аппарат урчал, шипел, и наконец с тихим щелчком выдал чек. Маша прочла вслух: «Не плачь. Тот, кто тебя бросил, через неделю попадёт под снос гаражей. Буквально.» Она замерла, а потом медленно рассмеялась.

— Знаете, — обернулась она к Виктору, — а, мне полегчало.

— Видите! — воскликнула Лидка. — Она не ломается! Она… кадровирует! И оказывает услуги психологической поддержки! Вы же в техподдержке работаете? Вот вам и магическая техподдержка!

В офисе воцарилась тишина. Аппарат мирно булькал.

— Так что прикажете делать? — спросил Виктор Викторович у техдиректора. — Уничтожать источник бесплатного и, насколько я вижу, точного прогнозирования? Или…

Дверь в кухню распахнулась. На пороге стояла вся бухгалтерия во главе с Анжелой. — Мы против! — заявила она. — Эта машина… она очень полезна для коллектива! Она Васе премию выбила, Маше успокоительное прописала, а меня от тофу спасла!

— Но это же непорядок! — попытался возразить Дмитрий. — Непредсказуемость! Она же может напечатать что угодно! Про мою… не знаю… лысину!

Аппарат вдруг снова ожил и, ни к кому не обращаясь, выдал очередной чек. Лидка подняла его и прочла: «Дима, твой сын получит „пять“ за контрольную по математике. Но только если ты позвонишь ему прямо сейчас и спросишь, как дела. Он скучает.»

Техдиректор замер. Он молча достал телефон и вышел в коридор.

Виктор Викторович убрал бланк обратно в сумку. — Кажется, протокол придётся переписывать. С точки зрения Магинспекции, артефакт, приносящий пользу и не нарушающий напрямую Конвенцию о сокрытии, может быть… легализован. При условии оформления ему трудового договора.

— Трудового договора? — опешила Анжела. — Кофе-машине?

— А почему нет? — включилась Лидка. — Оформляем его штатным эргономистом-провидцем с окладом в виде ежемесячной поставки воды и кофейных зёрен высшего сорта. Соцпакет — регулярное техобслуживание и протирание влажной салфеткой. И тест на профпригодность.

Она подошла к аппарату и заказала эспрессо. Аппарат выдал напиток и очередной чек. Лидка прочла: «Виктор Викторович, твоя лапша давно остыла. P.S.: Единорожий рог — это перебор.»

Маг фыркнул и сунул детектор в сумку. — Всё, закругляемся. Лидка, оформляй кадровые документы на нового сотрудника. На испытательный срок.

Через неделю они заехали с проверкой. На кухне у «Альфа-Стрим» висела аккуратная табличка: «Оракул-станция №1. Предсказания только с разрешения HR и при наличии стаканчика». Очередь выстраилась до лифтов. Дмитрий, сияющий, показывал на телефон: «Сын! Пять! Вы не представляете!».

Аппарат, начищенный до блеска, с гордой надписью «Я — предвижу, следовательно, существую», выдал Виктору Викторовичу двойной эспрессо без единого предсказания. Только смайлик.

— Ну вот, — удовлетворённо сказала Лидка. — Ещё один пунктик в резюме: «Трудоустройство оракула в IT-секторе». Магия на службе у человека!

Виктор Викторович молча отхлебнул кофе. Он был идеальным. И в этом тоже было своё, маленькое, чистое чудо.

Домовой и Умный дом

Вызов поступил от тёти Зины, клиентки проверенной и уважаемой, ведь она всегда платила не только за вызов, но и прикладывала баночку малинового варенья «для подкрепления». Поэтому Виктор Викторович отложил даже лапшу и прибыл по адресу в тот же день.

Тётя Зина встретила их на пороге своей хрущёвки с лицом, выражавшим праведный гнев советского человека на вышедшую из повиновения технику.

— Всё с ума посходило! — объявила она, впуская их в залитую солнцем квартиру. — То свет мигает, как на дискотеке, то чайник сам кипятится, а потом быстро остывает! Холодильник песни поёт! Я уже и к батюшке ходила — он молитву дал — бесполезно! Прям, какой-то бес технологичный!

Лидка, уже доставая блокнот с надписью «Тонкие материи и толстые клиенты», едва сдержала улыбку. — Успокойтесь, Зинаида Степановна. Скорее всего, это не бес, а элементарная нестабильность. Виктор Викторович всё прояснит.

Маг достал свой верный транзистор-детектор. Стрелка не просто дёргалась — она металась между кухней и прихожей, будто не зная, на ком остановиться. — Любопытно, — пробормотал он. — Две мощные и взаимоисключающие аномалии. Конфликт эфирных полей.

Он прошёл на кухню. На столе стоял новенький «умный» чайник. Напротив, на заслуженной табуретке, грелся на солнышке старый, эмалированный, с отбитым носиком — верный друг тёти Зины лет тридцать.

— Вот! — ткнула пальцем хозяйка. — Новый-то опять закипел без спросу!

Виктор Викторович навёл на умный чайник детектор. Стрелка вздрогнула. Затем он навёл на старый. Стрелка дёрнулась с той же силой. — Так, — протянул он. — Здесь не одна сущность. Их две. И они… ссорятся.

В этот момент с потолка послышался спокойный, электронный голос: «Алиса включила умный чайник. Вода будет готова через три минуты.»

Из-за батареи вдруг раздался тихий, скрипучий, но полный несокрушимой уверенности ответ: — Выключи, обормотка! Хозяйка чай пить не собирается! Она компот варит!

— В чайнике недостаточно воды для компота, — невозмутимо парировал голос с потолка.

— А я знаю, сколько для компота надо? Я ещё при её мамке воду грел!

Виктор Викторович и Лидка переглянулись. — Домовой, — установила Лидка. — Искусственный интеллект, — мрачно констатировал Виктор. — Классический межвидовой конфликт. Магинспекция такого не любит.

— Кто-то? — испуганно прошептала тётя Зина.

— Ваш домовой, Кузьма, судя по всему, — сказала Лидка. — И ваш голосовой помощник Алиса. Они не поделили территорию.

— Да как они смеют! — вспылила тётя Зина. — Это моя квартира! Пускай немедленно прекратят!

— Обнаружено несанкционированное акустическое воздействие, — вдруг прогудела Алиса. — Рекомендуется проверить помещение на наличие вредоносного ПО.

— Сама ты вредоносный! — отозвался скрипучий голос из-за батареи. — Железяка бездушная! Хозяйку от работы отвлекаешь своими дурацкими песнями!

Замигал свет. На электронных весах сами собой стали набираться цифры.

Лидка села на табуретку и достала термос. — Значит, так… предлагаю провести переговоры. Виктор Викторович, вы как представитель Магинспекции, я — как арбитр. Тётя Зина, вы — владелец территории. Вызываем стороны на диалог.

Виктор, вздохнув, достал из сумки камертон очищения и мел для рисования магических кругов. Он провёл на линолеуме две окружности: одну возле розетки, другую — возле батареи.

— Алиса! Кузьма! Являйтесь на суд гласный и магический! — провозгласил он, ударив камертоном.

Возле розетки замерцало голубоватое свечение, приняв очертания строгой диаграммы. Возле батареи сгустилась тёплая, чуть пыльная дымка, из которой проступили сердитые блестящие глазки и уши торчком.

— Я вас слушаю, — сказала Алиса. — Да я уж двадцать лет как всё слышу! — проворчал домовой.

— Претензия первой стороны? — спросила Лидка, как опытный психолог.

— Он нарушает мои алгоритмы, — заявила Алиса. — Создает помехи в электросети. Некорректно выставляет температуру. Это вредоносное ПО.

— Она хозяйку мою с ума сводит! — заскрипел Кузьма. — То «Алиса, включи свет», то «Алиса, найди рецепт». Да я свет всегда вовремя включал! И рецепт борща я лучше любого её интернета знаю! Её мама ещё меня благодарила!

Тётя Зина вдруг смущённо кашлянула. — Ну, Кузьма, борщ у тебя и правда отменный…

— Свечные лампы накаливания неэффективны и тратят 95% энергии впустую, — холодно заметила Алиса.

— А твои эти «светодиоды» — они глазам вредны! И тепла от них нет, один голый свет! Как в больнице!

Лидка подняла руку. — Стоп! Я всё поняла. Это не война технологий. Это конфликт поколений и… зон ответственности. Вы оба хотите заботиться о Зинаиде Степановне. Но делаете это по-разному.

Она повернулась к тёте Зине. — Вам кто больше нравится?

Та растерялась. — Да я… я к Кузьме привыкла. Он душа дома. Но и Алиса… она погоду говорит, напоминает, таблетки пить… полезная.

— Компромисс, — торжественно объявила Лидка. — Разделяем зоны влияния. Кузьма отвечает за духовную составляющую, уют и традиции. За вкусный борщ, за тепло от батареи, за то, чтобы носки не терялись. Алиса — за функционал, расписания, эффективность и развлечения. За погоду, за таймеры, за музыку.

— А кто за свет? — хором спросили Виктор Викторович и тётя Зина.

— Свет включается голосовой командой Алисе, — решила Лидка. — Но только тётя Зина решает, тёплый это свет или холодный. Это её право хозяйки. Кузьма следит за исполнением.

Домовой фыркнул, но глазки его блеснули от гордости. Алиса молча проморгала лампочкой — знак согласия.

— Составляем акт, — устало сказал Виктор Викторович, доставая бланк. — «Соглашение о разграничении сфер влияния между сущностью класса „Домовой“ (Кузьма) и искусственным интеллектом (Алиса) на территории квартиры 45»

Через неделю они заехали с проверкой. Тётя Зина мирно дремала в кресле. На кухне на плите булькал кастрюлька с борщом — дело Кузьмы. Алиса тихо напевала старинный романс — видимо, из её новой обязанности по развлечению хозяйки.

— Кузьмич, соль на исходе, — вдруг сказал голос с потолка уже без тени вражды.

— Сам знаю! — донёсся из-за шкафа довольный скрипучий голос. — Завтра куплю!

Виктор Викторович молча кивнул. Ещё один апокалипсис был предотвращён. Не глобальный, конечно, но всё же.

Бабушкины волшебные пирожки

Вызов в бюро «Хлопок одной ладонью» поступил не совсем обычный. На пороге стояла юная девушка в худи с единорогом и с выражением крайней степени смущения на лице.

— Здрасьте… Это вот… к вам по поводу магических… ну… проблем? — начала она, озираясь по сторонам.

— В основном да, — Виктор Викторович, не отрываясь от составления акта о примирении домового с роботом-пылесосом, махнул рукой в сторону стула. — Призраки, порчи, сглазы, полтергейсты. Что у вас?

— У меня… бабушка и её пирожки.

Виктор Викторович поднял глаза. Лидка, почуяв необычное, отложила свою кружку с надписью «Не волнуйся, будь ведьмой».

— Пирожки? — переспросил маг. — Они… летают? Нападают на людей? Излучают радиацию?

— Хуже, — прошептала девушка, представляясь Катей. — Они… работают. Магически. Пирожок с капустой — от тоски. С мясом — для храбрости. С вишней — для ясности ума. А с творогом… с творогом лучше не есть перед свиданием, а то будешь всю ночь о смысле жизни говорить, а не… ну, вы поняли.

Лидка подавила смешок. Виктор Викторович вздохнул и достал новый бланк: «Акт о несанкционированной кулинарной магии».

— И в чём проблема? Многие хотели бы иметь такую бабушку.

— Да я тоже! — всплеснула руками Катя. — Но она уверена, что я должна перенять её дар! А я не хочу! Я фронтед-разработчик! У меня спринты, дедлайны, митапы! У меня нет времени замешивать тесто на рассвете с заговорами! Я пыталась объяснить, что моя магия — это React и TypeScript! Она не понимает! Говорит, что я предаю семейную традицию! Мы поссорились!

— И что, пирожки перестали работать? — с практическим интересом спросила Лидка.

— Работать-то работают! Но теперь бабушка объявила бойкот и печёт их только для соседей! А у меня… у меня депрессия из-за нового проекта, и мне срочно нужен пирожок с мясом для храбрости! Но я не могу его попросить! Гордость не позволяет! Помогите!

Виктор Викторович и Лидка переглянулись. Дело пахло не колдовством, а семейной терапией с кулинарным уклоном.

Бабушка Валя встретила их на пороге своей хрущёвки, с лицом, вырезанным из морщинистого яблока, и в цветастом фартуке. Пахло корицей, грецкими орехами и тёплым, добрым волшебством.

— А, маги-примаги! — фыркнула она. — Внучку мою взбунтовавшуюся привели? Говорила я ей — нечего с железками своими водиться, душа должна в пирожках отражаться! Не хочет — пусть не ест!

Лидка, не дожидаясь приглашения, прошла на кухню и глубоко вдохнула. — Валентина Степановна, какой аромат! Это же… заговор на гармонию, на основе мускатного ореха и сливочного масла?

Бабушка на мгновение смутилась, потом буркнула: — Угадала. Для соседки. У неё муж пьёт и ребенок маленький. Чтобы в доме мир был.

Виктор Викторович достал детектор. Стрелка зашкаливала возле духовки, рисуя в воздухе замысловатые вензеля сытости и благости.

— Мощно, — констатировал он. — Самодеятельность, но высшей пробы. Цеховая кухня. Надо лицензировать или прекращать.

— Прекращать? — бабушка Валя всплеснула руками, в одной из которых случайно оказался скалка. — Да я вас! Это ж людям помощь! Петровичу от радикулита пирожок с картошкой и заговором — он два дня как огурчик! Девчонке-студентке перед сессией — с вишней! А вы — прекращать!

— Я не это имел в виду! — отступил Виктор Викторович, прикрываясь папкой. — Я о легализации! Оформлении! Ваша внучка права — времена меняются! Нельзя требовать от неё бросать свою карьеру! Но и ваш дар не должен пропасть!

— Предлагаю компромисс, — вступила Лидка, отбирая у бабушки скалку. — Мы не будем заставляем Катю бросать IT. Мы… автоматизируем процесс! Интегрируем ваш дар в её реальность.

Все уставились на неё.

— Как? — хором спросили бабушка и Катя, появившаяся в дверях.

— Патент! — торжественно объявила Лидка. — Официально регистрируем рецепты как «Биокорректирующую выпечку бабы Вали». Катя разрабатывает сайт, систему заказов и логистику. Она занимается маркетингом, продвижением в соцсетях — это её магия. А вы, Валентина Степановна, — исключительно производством. Без давления на внучку. И… делитесь секретами не с ней, а с помощником.

— С каким? — насторожилась бабушка.

В этот момент из-за спины Виктора Викторовича вышел небольшой, покрытый пылью и паутиной, домовёнок с блокнотом.

— Я, — проскрипел он. — Опыт имею. С технологиями уживаюсь. Рецепты перенимать горазд. Учту все нюансы. И тесто месить могу. Без души, конечно, но с точностью до миллиграмма.

Бабушка Валя смерила его взглядом. — А солить как? Душой? Или алгоритмами?

— По ГОСТу, — не смутился домовенок. — Советскому. Самому строгому.

Зашуршала бумага. Через час был составлен трёхсторонний договор между бабушкой Валей, Катей и бюро «Хлопок одной ладонью» о создании стартапа «Волшебные пирожки от бабы Вали». Катя тут же, на кухне, набросала прототип сайта. Бабушка, смягчившись, накормила всех пирожками с капустой (от тоски) и вдруг призналась Кате:

— Знаешь, а я твой этот… Интернет… тоже уважаю. Там рецепты можно найти. Новые. Для молодёжи. Может, и нам какой-экзотический испечь? С авокадо, что ли?

— С авокадо и креветками, бабушка! — обрадовалась Катя. — Для повышения креативности! Я рецепт найду!

Через месяц они заехали с проверкой. На кухне у бабы Вали стоял новый, одобренный домовым, духовой шкаф. Сам он, в стерильном фартучке, заносил в блокнот: «На 500 грамм муки — три щепотки заговора на удачу. Перемешать против часовой стрелки, с песней».

Катя показывала бабушке статистику заказов на планшете. — Смотри, бабушка, из Питера сразу пять заказов! Для айтишников! Хотят пирожков для мозгового штурма!

— А я им с черникой испекла, — важно сказала бабушка. — И с мёдом. Чтобы не только думалось, но и сладко было.

Виктор Викторович, доедая пирожок «для твёрдости духа», внезапно почувствовал непреодолимое желание навести порядок в документах. Лидка умилённо смотрела на них.

— Ну вот, — сказала она. — Ещё один семейный конфликт исчерпан. Традиции и современность синтезировались. Магия осталась, а проблема ушла.

— И пирожки остались, — добавил Виктор Викторович, протягивая за добавкой. — Главное — что пирожки остались.

Они вышли на улицу, счастливые и сытые. Магия, как всегда, была не в заклинаниях, а в умении найти общий язык и правильный рецепт. Особенно если этот рецепт — с мясом, для храбрости.

Призрак, который делит квартиру вместе с жильцом

Вызов поступил от молодого человека по имени Артём, голос в трубке звучал измученно и слегка смущённо.

— У меня… ну… проблема с жилплощадью. Не с самой площадью, а с… соседом. Он не совсем… обычный.

— Пьёт, скандалит, по ночам стирает носки? — стандартно перечислил Виктор Викторович, засовывая в сумку папку с квитанциями на оплату магических услуг.

— Нет… Он… Он призрак. И он не шумит. Он… прибирается.

Виктор Викторович вздохнул и положил обратно стандартный набор для усмирения буйных духов. Дело пахло нестандартом.

Квартира Артёма оказалась студией в новом доме с ремонтом, пахнущим свежей краской и… идеальной чистотой. Ни пылинки. Книги на полке стояли по линейке, карандаши в стакане были отсортированы по цвету, а тапки у входа лежали параллельно друг другу с точностью до миллиметра.

— Вот, познакомьтесь, — сконфуженно сказал Артём, указывая на угловой диван. — Эдуард.

На диване сидел полупрозрачный молодой человек в строгих очках и идеально отглаженной рубашке. Он не излучал ни холода, ни ужаса — лишь лёгкую ауру недовольства беспорядком.

— Эдуард, это… маги. Те, о ком я говорил, — представил Артём.

Призрак кивнул, поправил очки. — Виктор Викторович и Лидия Петровна, полагаю. В вашем портфеле треснула ручка, советую заменить, чернила могут протечь на документы. А у вас, Лидия Петровна, развязался шнурок. Не эстетично и чревато падением.

Лидка, покраснев, тут же нагнулась завязывать шнурок. Виктор Викторович судорожно заглянул в сумку.

— Вы… Эдуард… а как давно вы… тут? — начала расспросы Лидка.

— С момента сдачи дома в эксплуатацию. Я был первым жильцом. Неудачно упал с табуретки, вешая гардины. Так и остался. Квартира хорошая, вид отличный. Я решил остаться. Но потом вселился он, — призрак неодобрительно махнул рукой в сторону Артёма. — И начался бардак.

— Это не бардак! — возмутился Артём. — Я творческая личность! Фрилансер! У меня творческий беспорядок!

— Творческий беспорядок?!, — фыркнул Эдуард, — это когда носки валяются на журнальном столике рядом с кружкой, в которой плесень завелась? Это когда пицца три дня на подоконнике лежит? Я не могу на это смотреть. Это нарушает все санитарные и эстетические нормы!

— Он моет за мной кружки! — пожаловался Артём магам. — Вытерает пыль, пока я сплю! Раскладывает носки по парам! Вчера я не мог найти ключи — а он их повесил на крючок в прихожей! Я с ума сойду! Я привык, чтобы всё было под рукой!

— Под рукой — не значит под пятой, — парировал Эдуард. — Это же ваша квартира! Содержать её в порядке — ваш долг!

Виктор Викторович достал детектор. Стрелка показывала мощную, но абсолютно стабильную эфирную аномалию. Никакой агрессии.

— Прецедент щекотливый, — пробормотал он. — Сущность не нарушает Конвенцию, не вредит жильцу, а… наоборот. Магинспекция не рекомендует изгонять полезных призраков. Экономия на уборщицах.

— Да я ему предлагал! — воскликнул Артём. — Я говорил: «Эдуард, давай я тебе буду платить за уборку!» Он оскорбился!

— Я не прислуга! — вспыхнул призрак. Его контуры задрожали. — Я… соарендатор! Я соблюдаю чистоту в общем жилье! Это вопрос принципа!

Лидка, у которой горели глаза, выступила вперёд. — Так! Я всё поняла. Это не конфликт жильца и призрака. Это конфликт двух видов хозяйствования. Артём — творец, ему нужен творческий хаос. Эдуард — перфекционист, ему нужен порядок. И оба имеют на эту квартиру права. Артём — по договору аренды. Эдуард — по праву вечного присутствия. Предлагаю заключить официальное соглашение о совмещении хозяйств.

Оба, и человек, и призрак, уставились на неё.

— Какое ещё соглашение? — хором спросили они.

— Юридическое и магическое! — Лидка уже доставала бланк. — Мы заключаем договор между Артёмом и Эдуардом о совместной аренде и разделении зон ответственности. Артём получает право на творческий беспорядок в своей рабочей зоне и обязан не раскидывать носки в гостиной. Эдуард получает официальный статус «Домового-куратора по эстетике и санитарии» и право наводить порядок везде, кроме рабочего стола Артёма. И… ежемесячную символическую плату.

— В какой валюте? — ехидно поинтересовался Эдуард. — Призрачные марки?

— В знаках уважения, — парировала Лидка. — Артём обязуется раз в неделю мыть посуду до того, как она зацветёт. А вы, Эдуард, обязуетесь не переставлять его файлы на компьютере по алфавиту.

Призрак задумался. Артём тоже. — А ключи? — спросил Артём. — Я не могу их на крючок вешать! Они, обязательно, должны валятся где то рядом в моём творческом беспорядке!

— Компромисс, — сказала Лидка. — Эдуард может вешать их на крючок, но только после того, как вы их бросите на тумбу. И только если вы не найдёте их сами в течение пяти минут.

Эдуард скептически вытянул губы, но в его прозрачных глазах мелькнул азарт. — Это… приемлемо. Но с условием! Плесень в кружках — это вне обсуждения. Это моя красная линия.

— И моя, — неожиданно согласился Артём. — Ладно. Идёт.

Виктор Викторович, покачав головой, заполнил бланк «Договора о сосуществовании на одной жилплощади разноконтинуумных сущностей» в трёх экземплярах. Один для Артёма, один для Магинспекции, и один — сожгли на блюдце для Эдуарда, чтобы договор вступил в силу и на тонком плане.

Через месяц они заехали с проверкой. На столе у Артёма царил творческий хаос из бумаг и графических планшетов. Но в гостиной было идеально чисто. На диване сидел довольный Эдуард и с помощью лёгкого телекинеза поправлял складки на шторах.

— Как успехи? — спросила Лидка.

— Он гениальный организатор! — воскликнул Артём. — Он нашёл мне заказчиков в Германии! Потому что навёл порядок в моей почте и ответил на все письма вежливо и структурированно!

— Он… не лишён некоторого потенциала, — снисходительно заметил Эдуард. — Пришлось, конечно, создать для него систему каталогизации файлов и цветовых маркеров… Но теперь я хотя бы не краснею за него перед виртуальным пространством.

— А ключи? — уточнил Виктор Викторович.

— О! — Артём достал из кармана брелок. — Мы договорились. Я кладу их сюда, в эту вазу. А Эдуард, если видит, что я их забываю, просто… подсвечивает их лёгким свечением. Как маячок. Очень удобно!

На прощание Эдуард кивнул им и сказал Виктору Викторовичу: — Вашу ручку я, кстати, починил. Нашёл в ящике стола старую запчасть. Нерационально выбрасывать вполне функциональную вещь.

В лифте Виктор Викторович молча проверял ручку. Она и правда писать стала лучше. — Ну вот, — удовлетворённо сказала Лидка. — Ещё один мирный договор заключён. Не изгнание, а синергия. Призрак обрёл смысл существования, а человек — персонального организатора и анти-энерджайзера.

Маг усмехнулся в усы. Они снова не изгнали никого. Они просто помогли договориться и это было куда ценнее.

Часть 2. Обратная сторона сказок

Золушка. Пост-фейный синдром

Дело началось с официального запроса из дворцового протокола за витиеватой подписью и сургучной печатью. Виктор Викторович, приняв его за повестку о неуплате магического налога, уже хмурился, но внутри оказалось иное.

«Бюро „Хлопок одной ладонью“. Прошу оказать услуги по урегулированию магического конфликта и проведению независимой экспертизы условий договора о предоставлении магических услуг с физическим лицом, условно именуемым „Фея-крёстная“. От: Её Королевского Высочества Принцессы Элла, в девичестве — Золушка».

— Лидка! — крикнул Виктор Викторович. — Готовь чай и бланки! У нас дело о «пост-фейном синдроме»! Высшей пробы!

Принцесса Элла оказалась милой, удивительно уставшей девушкой в изящном, но слегка помятом платье. Она сидела на стуле своего кабинета, подобравшись, как мышка, и украдкой вытирая ладонью знак поцелуя на щеке от очередного посла.

— Он милый, правда милый, — заверила она Лидку о принце. — И королевство цветёт. Но… вы не представляете, каково это — всегда улыбаться. Всегда. Даже когда у тебя мигрень от тиары. И есть только с определённой вилки. И танцевать только определённые танцы. А фея… — она вздохнула. — Она требует отчёты.

— Какие отчёты? — уточнил Виктор Викторович, доставая диктофон, одобренный Магинспекцией.

— По счастью. Раз в неделю. «Достигнутые показатели радости», «Уровень удовлетворённости браком», «Динамика романтических чувств». Она говорит, я её «витринный проект». И угрожает, что если ключевые показатели эффективности упадут, она… она превратит мои кареты обратно в тыквы! А у нас на них логистика дворцовая завязана!

Лидка смотрела на неё с безграничным сочувствием. — То есть, вам не предоставили полную информацию о последствиях и условиях пользования магическим артефактом «Хрустальная туфелька» и сопутствующими услугами?

— Нет! — всхлипнула Элла. — Только «потерпи, милая, всё будет хорошо» и «будь милой и послушной». А теперь я вся в долгах — долгах благодарности! И не знаю, как их отдать!

Виктор Викторович уже листал «Кодекс магических услуг». — Статья 310-Ф. «Запрет на навязывание магических услуг с последующим вымогательством, в том числе эмоциональном». Это серьёзно. Лидка, вызываем вторую сторону. Вызов с уведомлением о возможных правовых последствиях.

Фея-крёстная явилась в бюро в облаке сияющей пыльцы и запаха дорогих духов. Она была прекрасна, невыносимо элегантна и смотрела на всех свысока.

— Ну, моя Золушка что там ещё натворила? — спросила она, разглядывая свои идеальные ногти. — КПИ за прошлую неделю просел на семь процентов! Я требую объяснений!

— Требуете? — переспросил Виктор Викторович, выдвигая вперёд бланк. — Тогда начнём с претензий вашей клиентки. Во-первых, неинформированность о побочных эффектах: хроническая усталость от постоянного поддержания образа, ограничение личной свободы, эмоциональное выгорание. Во-вторых, неправомерное давление и угрозы превращения имущества…

— Это не угрозы! — фыркнула фея. — Это стимуляция! Я вложила в неё ресурсы! Моё имя теперь связано с её успехом! Если она опозорится, это ударит по моей репутации волшебницы-благодетельницы! У меня бизнес! Другие клиентки ждут!

— То есть, вы признаёте, что рассматриваете принцессу Эллу не как личность, а как актив? — уточнила Лидка, записывая.

— Ну… в некотором роде…

— Прекрасно, — сказал Виктор Викторович. — Тогда, согласно статье 415, вы обязаны компенсировать «активу» моральный вред и предоставить ему право на «свободное развитие без магического вмешательства». Или мы передаём дело в Магинспекцию с рекомендацией о лишении вас лицензии на волшебную палочку.

Фея побледнела. — Лишить палочки? Да вы с ума сошли! Я не могу без палочки! Как я буду превращать мышей в упряжных лошадей?!

— На общественных началах, — сухо предложил Виктор Викторович.

Лидка, видя, что фея в панике, предложила компромисс. — Слушайте, а что, если переоформить ваши отношения? Не как благодетельница и проект, а как… партнёрство. Элла ведь отлично вела хозяйство, у неё золотые руки. Она могла бы, например, открыть… прачечную «Хрустальный замок» для знати. Стирка, отбеливание, удаление самых сложных за́говоров с кружевных воротников. А вы — её инвестор и лицо бренда. Ваше имя будет сиять на вывеске. А она будет делать то, что умеет и любит. И с КПИ будет все в порядке и прибыль и количество довольных клиентов.

Наступила тишина. Элла смотрела на Лидку с надеждой. Фея — с расчётом.

— Прачечная? Для знати? — протянула она. — Это… свежо. Анти-бренд. Аутентично. И кружева с за́говорами — это да, проблема королевского масштаба… Ладно! Идёт! Но чтобы на униформах горничных была моя фирменная звёздочка!

Был составлен официальный «Договор о расторжении магического патронажа и учреждении коммерческого предприятия „Хрустальный замок“». Элла, с разрешения принца, который просто хотел видеть её счастливой, стала управляющей. Через месяц она прислала им открытку, на которой была изображена сияющая чистота. На обратной стороне было написано: «Спасибо! Мои KПИ — это довольные лица клиентов и отсутствие мозолей от тиары. P.S.: Фея теперь требует отчёты по выручке, но это куда проще, чем по чувствам».

Виктор Викторович подшил дело в архив с пометкой «Успешная реабилитация после сказки». Лидка допила чай. Ещё одна сказка научилась жить в реальном мире. Не идеально, но честно.

Переквалификация Охотника

В бюро пахло полынью и старой бумагой. Виктор Викторович дописывал отчёт о деле Золушки, когда дверь скрипнула и впустила невысокого, плечистого мужчину в поношенной, но аккуратной куртке. Он нервно мял в руках меховую шапку.

— Чем могу помочь? — спросил маг, не поднимая глаз.

— Мне бы… консультацию, — просипел мужчина. — По поводу… профессиональной переквалификации.

Виктор Викторович взглянул на него. Лидка, сидевшая напротив и разбиравшая засохшие травы, вдруг замерла. — Вы же… охотник? — уточнила она. — Тот самый? Который…

— Генрих, — кивнул мужчина. — Да, тот самый. Который Белоснежку. Пощадил. И теперь… работать не могу.

Он тяжело опустился на стул. — Раньше брал любые заказы. Ведьм изводил, волков-оборотней, гоблинов садовых… А теперь… — он сжал кулаки. — Вчера заказ был — барсука-вредителя с огорода вывести. А у него там… детёныши в норе. Я не смог. Стою, трясусь. Хозяйка меня потом с метлой прогнала.

Лидка налила ему успокоительного чаю с мелиссой. — Посттравматическое расстройство, — диагностировала она. — Классический случай. После столкновения с запредельной жестокостью и проявления милосердия.

— Да не в милосердии дело! — вспылил Генрих. — Она меня прокляла! Королева! Перед самой своей… ну… карой. Вышла на балкон, вся в чёрном, и сказала таким ледяным шепотом: «За то, что сердце своё пожалел, а моего приказа не выполнил, никогда более не поднимешь ты руку на живое существо. Будешь чуять каждую каплю крови, каждую дрожь страха. Будешь страдать, как страдаю я». И всё. Я сначала не поверил. А оно — вон как вышло.

Виктор Викторович достал свой детектор и провёл им вокруг Генриха. Стрелка не дёргалась на зло или тёмную магию. Она замерла, показывая ровную, густую печаль. — Не классическое проклятие, — заключил он. — Больше похоже на… контракт с собственной совестью. Она не лишила вас силы. Она её… разбудила.

— Да какая разница! — простонал Генрих. — Я же охотник! Это моя работа! Чем мне теперь кормить семью? На лесничего выучиться? Так я и так всё про лес знаю!

Лидка внимательно на него смотрела, а потом спросила: — Генрих, а что вы чувствовали, когда… того барсука увидели? Кроме дрожи.

— Да… жалко его стало. И… знал, куда ему бежать, чтобы подальше от огородов. И что он любит есть, чтобы без малины хозяйской обошёлся. И как его от лисиц защитить.

Виктор Викторович и Лидка переглянулись. — Ясно, — сказал маг. — Профессия «охотник» устарела. Требуется переквалификация. Лидка, доставай справочник магических профессий.

— А давайте без справочника, — сказала Лидка. — Генрих, вы же теперь не просто знаете лес. Вы его… чувствуете. Каждую тварь. Её страх, её нужды. Вы не можете причинить вред, но вы можете… помочь. Защитить.

— Кому я нужен такой? — мрачно спросил Генрих.

— Например, нам, — в дверь просунулась рыжая борода. За ней оказалось ещё шесть. В кабинет ввалились гномы. Те самые, что помогали Белоснежке. — Мы слышали, ты без работы, — сказал старший. — А у нас как раз проблема. В старых копях объявился горбатый трёхглазый шмыг. Существо вредное, печи гасит, инструменты ворует. Выгнать его — и всё. Но мы не жестокие. Мы думали, ты… ну… поговоришь с ним. Уговоришь. Как специалист по… уговорам.

Генрих смотрел на них с недоверием. — Я стрелять-то не могу…

— А мы и не просим! — хором ответили гномы. — Мы про дипломатию! У нас профсоюз против жестокого обращения с мифологическими существами! Оплата почасовая, премия за успех!

Лидка сияла. — Видите? Рынок диктует спрос! Появилась новая услуга — «Экологичное устранение магических вредителей методом переговоров и переселения». Вы же теперь идеальный кандидат!

Виктор Викторович уже заполнял бланк. — Оформляем ИП. Генрих, вы будете числиться как «Специалист по гуманному разрешению конфликтов с объектами животно-мифологического происхождения». Лицензию я вам выпишу временную, по категории «Альфа-Омега: сострадание».

Генрих, всё ещё сомневаясь, отправился с гномами. Через два дня он вернулся. Вид был усталый, но довольный. — Ну что? — спросила Лидка. — Шмыг оказался не шмыг, а самка горбатого трёхглазого шмыга. Беременная. Искала тихое место. Мы нашли ей пещеру поукромнее, подальше от сквозняков. Она довольна, гномы довольны. Дали премию. И ещё два заказа поступило — у тролля бородавки чешутся, помочь некому, а у лешего на участке хвоя желтеет… Говорят, у меня талант.

Он выдохнул и впервые улыбнулся. — Королева думала, что наказала меня. А она… новую жизнь мне подарила. Только я сразу это не понял.

Виктор Викторович подписал ему постоянную лицензию. Теперь в бюро висела ещё одна табличка: «Генрих. Услуги охотника (гуманные, от слова „гуманизм“)». А Лидка иногда отправляла к нему сложных клиентов — не на отстрел проблем, а на их душевное улаживание. Он справлялся лучше любого заговора. Потому что самое сильное заклинание — это понять другого. Даже если он трёхглазый шмыг.

Русалочка. Компенсация за потерю имущества (голоса)

В бюро было тихо, если не считать ворчания Виктора Викторовича, пытавшегося разобраться с актом списания трёх сломанных волшебных палочек. Тишину нарушил странный звук за дверью — что-то среднее между шлёпаньем по мокрому полу и тихим стоном.

Лидка открыла дверь и ахнула. На пороге стояло… существо. Нижняя часть его тела была замотана в промокшее махровое полотенце, из-под которого виднелись две явно человеческие, но неестественно вывернутые и покрытые свежими ссадинами ноги. Существо опиралось на костыль, сделанный из коралла. Рядом семенил огромный, размером с табурет, краб в микроскопических очках-пенсне и с кожаным портфельчиком, прицепленным к клешне.

— Гм-гм, — прочистил горло краб. — Мы по записи. К специалистам по магическому праву. От имени моей подзащитной, Её Морского Величества Принцессы Ариэль.

Он выдвинул вперёд клешню с визиткой: «Себастьян. Адвокат, дипломированный специалист по морскому и международному праву».

Виктор Викторович, отложив палки, вздохнул. — Проходите. Только… на газету. У вас там капает.

«Существо» — юная девушка с огромными, полными тоски глазами — грузно опустилось на стул. Она открыла рот, но вместо слов вышел лишь хриплый, беззвучный выдох.

— Моя подзащитная лишена дара речи в результате невыгодной и, я уверен, противозаконной сделки, — пояснил Себастьян, вытирая клешню о носовой платок. — Мы хотим подать иск о признании договора с морской ведьмой Урсулой недействительным. Основания: введение в заблуждение, неправомерные условия и нанесение телесных повреждений. — Он щёлкнул клешнёй, и из портфеля выскочил свёрток пергамента, испещрённый щупальцеобразными письменами.

Лидка, смерив взглядом несчастные ноги, тут же налила чаю с обезболивающими травами. — Давайте по порядку. Ариэль, вы согласились на сделку, чтобы стать человеком и быть с принцем?

Девушка кивнула, по её щеке скатилась слеза.

— И что, принц вас теперь не хочет? — уточнил Виктор Викторович, уже предвкушая стандартный иск о моральном ущербе.

Ариэль яростно замотала головой. Она схватила карандаш и на обороте счёта за свет нацарапала: «Он милый. Но ТУПОЙ! Он до сих пор думает, что его спасла та принцесса с корабля! Я ему и знаками объясняла, и на песке рисовала… Он угощает меня безмолвными ужинами и жалеет как немую сиротку! А я не могу ему даже сказать, что он идиот!»

Себастьян вздохнул. — Пункт первый: моральный ущерб вследствие приобретённой инвалидности и сожительства с особью низкой интеллектуальной организации. Пункт второй: физический ущерб. — Он ткнул клешнёй в её ноги. — По договору, она получила «изящные ножки». Но в договоре не было указано, что при ходьбе будет ощущение, будто наступаешь на острые ножи! Это скрытая характеристика! Обман потребителя!

— Гм, — Виктор Викторович надел очки и стал изучать пергамент. — Здесь действительно есть спорные моменты. «Сторона Б обязуется не издавать звуков». Но не уточняется, каких именно — речевых или любых. Вы, например, можете… ну, не знаю… хлопать в ладоши? Топить ногой?

Ариэль топнула ногой. Получилось жалобно и тихо.

— Не катит, — заключил маг. — А вот это… «Сторона А оставляет за собой право на изъятие дара в случае невыполнения условий». Каких условий?

Ариэль снова застрочила карандашом: «Он должен в меня влюбиться и жениться. Но он не влюбляется, потому что я немая и хожу как пьяный краб! Это ловушка!»

— Цинично, — покачал головой Себастьян. — Кабальный договор. Мы требуем его расторжения, полной реституции (возврата голоса и хвоста) и компенсации морального вреда в размере… — он задумался, — одного кораллового рифа первой свежести.

— Подождите, — вмешалась Лидка. — А вы точно хотите назад? В море? К отцу, который вас не понимал? С этим… — она кивнула на ноги, — опытом?

Ариэль задумалась. Потом медленно покачала головой. Она написала: «Ноги — больно. Но интересно. Люди… они странные. Но тут есть музыка. И танцы. Только я не могу».

— Компромисс! — воскликнула Лидка. — Мы оспариваем не весь договор, а отдельные пункты! Во-первых, требование вернуть голос. Без него договор несправедлив. Во-вторых, требуем… сертифицированного специалиста по адаптивной ходьбе для русалок! И… пару удобных кроссовок с ортопедическими стельками! За счёт Урсулы!

Виктор Викторович, восхищённый простотой решения, уже составлял исковое заявление в Третейский водный суд. Себастьян, как опытный адвокат, добавил пункт о «беспрепятственном доступе к объектам культуры (концертные залы, танцзалы и другое) для социализации клиента».

Дело было выиграно. Урсула, не желая скандала, вернула голос (правда, с небольшой хрипотцой, что оказалось даже пикантно) и прислала с посыльным коробку с парой кед и сертификат на десять занятий с тренером по пилатесу.

На прощание Ариэль, уже увереннее стоя на ногах, обняла Лидку и прошептала новым, хрипловатым голосом: — Знаете, а он и правда немного туповат. Зато красивый. И я теперь ему могу об этом сказать. Спасибо.

Через месяц они получили открытку. На ней Ариэль и принц дурачились на пляже. А на обратной стороне было написано: «P.S. Я открыла курсы плавания для аристократов. Они плавают как железные утюги. Это смешно и прибыльно. P.P.S. Ноги уже не так болят».

Часть 3. Магия и современные профессии

Маг-курьер, доставляющий не только пиццу

В бюро «Хлопок одной ладонью» царил привычный хаос. Виктор Викторович пытался заклеить скотчем треснувший кристалл шаромантии, а Лидка заваривала чай с мятой, когда в дверь буквально влетел молодой человек в промокшей насквозь куртке с логотипом стремительной совы. Он тяжело дышал, с него капало на пол, а за спиной у него трепыхался и нервно попискивал… сумкопортфель.

— Спасите! — выдохнул курьер, едва переведя дух. — Меня уволят! А может, и прибьют! Это мой первый рабочий день в «Пернатой Молнии»!

Лидка тут же налила ему чаю, а Виктор Викторович с профессиональным интересом посмотрел на дергающийся портфель. — Успокойтесь. И отдайте мне источник аномалии. По акту.

— Это не аномалия! Это — груз! — курьер, представившийся Стасом, снял портфель и поставил его на стол. Тот дёрнулся и издал звук, похожий на визг тормозов и кошачье мяуканье. — Мне нужно было доставить его «милой леди с фиолетовыми волосами в палисаднике с гномиками» к четырём часам! А он всё время пытается сбежать, грызёт ремни безопасности и… какает невесть чем! У меня в скутеромобиле теперь дыра в полу!

Виктор Викторович надел защитные очки и осторожно приоткрыл портфель. Оттуда немедленно высунулся крошечный клюв и попытался клюнуть его за палец. — Так, — пробормотал маг. — Грифон. Детёныш. Подвид — «городской сумчатый». Категория доставки «Хрупкий, живой, чрезвычайно опасный для интерьера». Кто отправитель?

— Какая-то тётя в чёрной вуали, совала мне пять золотых и сказала, что если я опоздаю, она превратит мой скутеромобиль в тыкву! — почти заплакал Стас. — А получательницу я найти не могу! По адресу — заброшенный сквер: леди с фиолетовыми волосами там нет, там только ворона сидит!

Лидка заглянула в портфель. Маленький грифон, размером с котёнка, жалобно задрожал. — Ой, да он же голодный! — воскликнула она. — Виктор Викторович, срочно требуется протокол «Нестандартная доставка»! Мы не можем нарушить условия контракта!

— У курьера нет магической лицензии на транспортировку существ выше 3-го класса опасности! — возразил маг, листая толстый том правил. — Это нарушение! Надо вызывать Магинспекцию и изымать…

— Они его усыпят! Или отправят в зоопарк! — вступился Стас. — Я, конечно, всего день работаю, но я чувствую ответственность! Это мой первый заказ!

В этот момент грифон выбрался из портфеля, неуклюже шлёпнулся на стол и начал грызть уголок папки с делом Золушки. Он был жалок и очарователен одновременно.

— Ладно, — сдался Виктор Викторович. — Составляем допсоглашение к курьерскому договору. Я выступаю как сопровождающий специалист. Лидка, иди на разведку. Найди эту «леди с фиолетовыми волосами».

Лидка вернулась через полчаса. — Я нашла её! Это — Клава Борисовна, на пенсии, бывшая учительница ботаники. Фиолетовые волосы — это её эксперимент с отваром из фиалок. А гномики в палисаднике — садовые. Она заказала себе… питомца. Для души. А тётя в вуали — это её сестра, злая ведьма, которая вечно подшучивает над ней. Она и подсунула ей в подарок живого грифона, зная, что та не устоит.

Компания двинулась к Клаве Борисовне. Грифон, наевшийся печенья и обмотавший Виктора Викторовича охранными рунами, наконец успокоился и заснул у Стаса на груди.