Бесплатный фрагмент - Мадам Радова

Глава первая

Знакомство

Всё началось с того, что девушки купили пакетик леденцов, а предприимчивый изготовитель, шутки ради, вложил сто американских долларов: с номинальной стороны — деньги, как деньги, а с другой… На той стороне какая-то жгучая красавица посылала зрителю страстный воздушный поцелуй.

Желая хоть как-то развлечься, Светлана небрежно бросила, что ей легко разменять эту «куклу» настоящими дензнаками США. Как всегда, Нигорка с ней заспорилась, а Тахмина привычно рассудила их спор и закрепила условия. Если проиграет Нигора, то таджикская красавица дарит победительнице свой новый джинсовый костюм, только что привезённый из Арабских эмиратов. Но если проиграет Светлана, то русская девушка, чтоб не задавалась, до конца своих студенческих дней будет вкалывать за победителя, как три рабыни Изауры.

— Вот и попалась, — подумала Светлана, от досады кусая губы, а за спиной стояли подружки и тихонько посмеивались над ней и предрекали ей скорое поражение.

Только здесь, в душанбинском ЦУМе — в круговороте людей, товаров и цен — девушка вдруг осознала, в какую авантюру она вляпалась. Но наша спорщица была девушкой не из робкого десятка и смело ринулась в бой, как известный студент перед экзаменом, который за одну ночь вознамерился выучить китайский язык. И Светлана Радова, будучи не последней студенткой филологического факультета Российско-Таджикского (Славянского) университета, вздохнула полной грудью, закрыла глаза и сделала шаг навстречу неизвестности.

— Разменяйте, пожалуйста, «сто баксов», — попросила девушка, подойдя к первому попавшемуся прилавку, и открыла глаза.

Она стояла возле стеклянной витрины с мобильными телефонами, над которыми горделиво возвышался достойный потомок саманидов «вандамовского» телосложения.

— Охотно: мы всегда к Вашим услугам, девушка! — широко заулыбался продавец жгучим золотом на все 32 зуба, и спросил: — А деньги у Вас имеются?

— Обижаете, — притворно нахмурилась Светка и широким жестом выложила на стеклянный верх прилавка свои доморощенные деньги нужной стороной. — Пожалуйста, сделайте одолжение.

— А не фальшивые? — подозрительно спросил продавец.

— Да не, — ответила девушка, — вчера Леонид Якубович по «факсу» послал!

— А-а, дядя Лёня, «Поле чудес», — не понял иронии продавец и решил блеснуть перед «богатой русской девушкой» своей эрудицией: — Ещё древние фараоны Египта, прежде чем стать мумиями, велели на своих гробницах выбить для потомков: «доверяй, но проверяй!»

Продавец, не долго думая, взял «купюру» в руки и повернул другой стороной…

Но лучше бы он этого не делал. Света, как законопослушная гражданка, так неосмотрительно преступившая закон, виновато опустила голову, предчувствуя скорую расправу. Не видать ей зачётной книжки студентки РТСУ, не то, что какой-то «навороченной» джинсы.

Девушка густо покраснела и приготовилась к самому худшему — не хотелось бы, но ответ держать придётся за сбыт «фальшивой валюты».

Лицо продавца вытянулось, и он без бумажки поимённо вспомнил всех матерей человеческого рода от Адама и Евы до сего дня, а после их детей до десятого колена. Это было очень эффектно и впечатляюще — мировые лингвисты отдыхали, наслаждаясь чужим «красноречием».

— Ин чи? (Это что?) — продавцу, наконец-то, вернулся обычный дар речи, и он заговорил на родном языке, по-таджикски, моментально забыв «великий и могучий язык».

Помните, когда Кэт рожала в больнице Берлина (из художественного фильма «Семнадцать мгновений весны»), то она по-русски кричало: «Мама!» Говорят, в самые трудные и тяжёлые минуты жизни человеческая память сохраняет лишь дорогие и близкие образы и слова.

— Ин як сад «бакса» аст. (Это сто «баксов»), — простодушно, по слогам медленно произнесла Светка, лихорадочно вспоминая лекции по таджикской словесности, и тема — «Числительные» — как живая, встала перед глазами русской девушки.

Правда, от такого бесхитростного ответа длинное лицо продавца стало ещё длиннее, а смуглый цвет сменился на цвет «детской неожиданности», и человек на чистом русском язык закричал, как женщина, тонким голосом:

— Убииили!

Понимая и без Ванги, что будущая гордость русской филологии проиграла и писать ей за Нигору все контрольные, рефераты, курсовые и дипломную работу, Светлана решила бесследно раствориться в воздухе центрального универмага быстрее, чем кофе «Pele» в кипятке. Не успела…

На истеричный призыв продавца стали собираться его братья по торговому цеху.

Но тут, как часто бывает в хорошем индийском кино, к прилавку, скоро и энергично распихивая локтями собравшихся зевак, жаждущих зрелища, подошёл изысканно и со вкусом одетый молодой человек. Это был тип «из местных баловней судьбы». Не киногерой, но красавчик — любая бы девушка посчитала бы за честь, съесть с ним не одну порцию эскимо на двадцатиградусном морозе: до того он был горяч!

Говорят, тонущий хватается за соломинку. Так и Светка, захлёбываясь в этой толпе — чем чёрт не шутит?! — наугад стрельнула глазками навстречу молодому человеку и… попала в цель. Ай да Светка, ай да молодчина! Прямо «Ворошиловский стрелок!»

— Подождите, мадам, не огорчайте нас своим отсутствием… — так выразился новый персонаж этой разыгравшейся комедии и ласково взял Светлану за руку, слегка сдавив девичью кисть, отчего девушка решила не спорить. Ну, не изнасилуют её, на самом деле, у всех на виду?

— Меня зовут Сухроб, — неожиданно представился молодой человек, склонив голову: — Что-то случилось, мадам…?

— Радова Светлана! — широко заулыбалась русская девушка — значит, насиловать не будут (уже легче!), и луч надежды на спасение блеснул в тёмном царстве её сомнений.

— Что случилось, мадам Радова? — повторил свой вопрос Сухроб и заботливо осведомился: — Чем могу быть полезным?

— Сухроб, эта девка хотела разменять эту «дрянь», — тут вмешался «убитый горем» продавец и протянул злополучные деньги. — Это же фальшивка! Эту мошенницу надо — в тюрьму! — видимо, с приходом молодого человека, продавцу вернулись уверенность и полное литературное знание русского языка.

— Шакир, ты меня удивляешь! — неожиданно заявил Сухроб. — Ты, наверное, забыл, что любое желание женщины для мужчины — закон, больше, чем Конституция страны!

Отсчитав подобным тоном продавца, Сухроб повернулся к Светлане и был сама любезность:

— Вам как, мадам Радова, крупными или мелкими купюрами разменять?

— Давайте «десятками»! — вспыхнула девушка, не веря своим ушам.

— Шакир, будь добр, отсчитай мадам Радовой десять купюр по «10 долларов США», — попросил Сухроб и добавил: — Согласись: женщина всегда права!

— Ха, ако (Да, старший), — скрепя сердце, согласился Шакир, хотя был на двадцать лет старше Сухроба, и отсчитал десятками требуемую сумму.

Право, этого не очень хотелось. Он бы, окажись на месте Сухроба, быстро бы сдал эту девку в милицию. Но Сухроб — хозяин!

Светлана же не верила своим глазам и не знала, как быть и что делать. Не сон ли это? Не смеются ли над ней эти «новые таджики»? Может быть, они сегодня дают деньги, а завтра возьмут её честь? Как знать, поживём — увидим.

Они-то, хозяева жизни, разоделись, «разобулись», тоже мне. Ей же купить что-то на ноги нельзя, когда китайского ширпотреба хватает на месяц-другой. На другое — деньги плакали. Ладно, проехали… Если уж на то пошло, то деньги она вернёт — вот вам, возьмите, — только её «натура» останется при ней. Ходила три года босиком и ещё два года походит — ничего, полезно для здоровья и для домашнего скудного бюджета!

Видимо, Сухроб понял страхи русской девушки, собрал «зелёный веер» и, улыбаясь белозубо, протянул Светлане:

— Берите, мадам Радова, они — Ваши, и Вы, поймите меня правильно, ничего и никому не должны!

На этот раз мадам Радова не заставила себя долго ждать и уговаривать. Она выпотрошила свою «заштатную» сумку, подарок отца к пятнадцатилетию дочери — затёртая до дыр крокодилова кожа. Правда, сегодня даже вооружившись мощной лупой, никто в этом «дерматине» не признает облезлого крокодила. Отец умер четыре года назад. Инфаркт миокарда. Остались они вчетвером: мама, шестилетний братишка, пёс Тюбик и она, Светлана, а ныне — «мадам Радова».

Довольная и счастливая заторопилась к своим подругам. Да-а, сейчас она задаст этой самоуверенной Нигоре: пусть выкладывается, а то джинсовый костюм уже заждался своего победителя. Отныне и дальше этот костюм принадлежит только «мадам Радовой». Спор есть спор, и надо уметь проигрывать. «Мадам Радова…» А что? Звучит вполне достойно и прилично. Не мадам же Дракула, а? Это звучит особенно, когда тебе только неполные двадцать лет.

Вечером, когда домашние смотрели кинокомедию «Трое мужчин и младенец в люльке», внезапно раздался телефонный звонок. Светлана сделала большие глаза — мама, клянусь хлебом, ничего не знаю! — а мама, Вера Николаевна, посмотрела на дочь с осуждением: как же так, Светлячок, мы же договорились — никаких телефонов на ночь глядя.

— Я не знаю, мамочка, мамулечка, — залепетала Светка, прижавшись к маме и обняв её, и кинулась целовать, лихорадочно вспоминая: кому?! кому я дала этот проклятый номер телефона.

Так было всё хорошо, но из-за одного дурацкого звонка рушится домашнее царство тепла и любви.

Светка не находила ответа, а Вера Николаевна встала с потрёпанного и скрипучего дивана, из которого то там, то здесь вылезали острые концы стальных пружин. Ванька, братишка, притулившись калачиком на правом валике, сладко спал сном усталого ребёнка. Набегался за весь день и дрыхнет, позавидовала девушка, спишь себе и не знаешь никаких проблем.

Вера Николаевна осторожно взяла сына на руки, стараясь не разбудить, и пошла в детскую. В дверях она повернулась лицом к дочери и с укоризной сказала:

— Светлана, мы же договорились… это не честно… Мы ещё не рассчитались с долгами, за ремонт квартиры, а ты… Я, например, тоже не старая — женщина, хоть куда, и могла бы… Эх ты, дочь, как быстро мы взрослеем — только не в ту степь…

Мама взволнованно махнула рукой, ушла в детскую и закрыла за собой дверь. Светка осталась на старом диване — смотрела и не смотрела телевизор. Там, трое мужчин на все лады крутились вокруг одного ребёнка, чтобы добиться его расположения, а злые мысли крутились вокруг её головы и кусали её самолюбие, желая добиться истерики. Нет уж дудки. Истерики вам не будет! Да, девушка она взрослая, и думает головой, а не нижним местом, и потому понимает, что ради семейного уюта можно на некоторое время пожертвовать своими молодыми амбициями, не раздувая их до вселенской катастрофы.

Девушка сознавала себя больше невиновной, чем виновной — видит Бог, она не врёт! Но телефон трезвонил и трезвонил, и разбивал в дребезги все её доводы и аргументы.

Светка не вытерпела, соскочила с дивана и зло топнула ногой. Ну почему, почему всё самое плохое случается всегда не вовремя? Да заткнётся ли он когда-нибудь, этот бессердечный аппарат: разве он не видит своей телефонной трубкой, как рушатся отношения между матерью и дочерью?

Они только-только вчера помирились, и всё бы хорошо… Но телефон!!! Да и Тюбик, любимец семейства, на три месяца был «сослан» к родной сестре матери — к тётке. Он бы «разрулил ситуацию».

А тут этот телекфооон!

Светка была готова оторвать голову изобретателю телефона, но тот, к сожалению, отошёл в мир иной задолго до её мести.

Разъярённой львицей Светлана бросилась к аппарату, чтобы размножить его пластмассовую и безмозглую голову о бетонную стену. Ничего, мама поймёт и одобрит поступок дочери. Зато не будет никаких телефонных случайностей. Мамочка, я готова пойти на любой шаг, лишь бы тебе было хорошо!

И Светка решительно взялась за телефонную голову, когда раздался очередной звонок. Но прежде, чем разбить этого разрушителя семьи, надо узнать, кто посмел встать между близкими и родными людьми. Как раз подвернулся удобный случай показать успешные знания русского языка поэта и портового моряка. Будут знать на том конце провода, как разбивать и разрушать семейную гармонию.

Девушка схватила трубку, гневные слова уже клокотали в горле, и уже от нетерпения в судорогах корчился язык, чтобы излить всем известные и доступные слова, как кто-то заговорил в трубке мягким голосом, слегка обижаясь и пеняя:

— Уже полчаса пытаюсь дозвониться, а трубку никто не берёт…

— Иди ты… — и Светлана членораздельно посоветовала звонившему, куда тот должен отправляться немедленно, а то опоздает на раздачу, и ему достанется меньше всех, но после, еле сдерживая свой «богоборческий» порыв, тихо спросила: — Кто это?

— Сухроб, — невозмутимо ответил приятный мужской голос, будто на этом конце провода ничего не сказали, а на том — ничего не услышали.

— Какой ещё Сухроб?! — недоверчиво спросила девушка и растерялась, пытаясь понять, кто это там так нагло «клеится» к ней. Она стала внимательно изучать телефонную трубку, искренно полагая, что сейчас всунет в неё руку, протащит по всей телефонной линии, схватит за уши и крепко накажет того, кто так бесцеремонно, словно слон в салоне китайского фарфора, разбил наметившееся согласие двух близких и родных людей — матери и дочери.

— Простите, не знаю, с кем имею честь говорить по телефону, но позвольте пригласить мадам Радову… — вежливо попросили в трубке.

— «Мадам Радову?..» — удивлённо переспросила девушка, наслаждаясь аристократическим звучанием своей фамилии, и когда мажордом ещё объявлял на королевском балу: «Мадааам Раааадова», сама Светка уже радовалась и кричала: — Мадам Радова — это я! Мадам Радова у аппарата, Сухроб!!!

— Вы забыли свою записную книжку… — сказал Сухроб, и всё объяснилось.

Они договорились встретиться через два дня у ворот Детского дома №1, что располагается за кинотеатром «Таджикистан». В Детском доме «мадам Радова», не взирая на свою молодость, уже успела зарекомендовать себя, как одарённый педагог-воспитатель. Директор этого социального учреждения, Любовь Набиевна, доверила девушке целую группу и не ошиблась. Дети полюбили Светлану за её светлый искренний характер, за весёлые розыгрыши, забавную непредсказуемость и поучительные развивающие игры. А девушка, в свою очередь, уже успела так привязаться к этой детворе, что не представляла без неё своё существование.

— Мадам Радова, — внезапно поинтересовался Сухроб, — а куда Вы только что хотели меня отправить?

— В библиотеку! — нашлась Светка, когда в голову больше ничего не лезло.

— Понимаю, «Операция „Ы“ и другие приключения Шурика»! — улыбнулись на том конце провода.

Глава вторая

Фейерверк

Назначенная встреча у Детского дома не состоялась. У Сухроба за день до встречи заболела мать, и он неотлучно был при ней, никому не сказав, даже Светке. За него работал Шакир. Из последнего студентка РТСУ и «вытащила щипцами нужные сведения».

Прошло три дня, и Светка сидела у телевизора — смотрела сериал «Земля любви» и откровенно скучала.

— У ведьма проклятущая! — вдруг вырвалось у Светки, когда героиня телесериала зловредная супруга дона Франческо объявила своему мужу, что в его отсутствии Джулиана разродилась ребёнком, а ребёнок вышел мёртвым, обвитым пуповиной.

Не в силах смотреть и слышать такой жестокий обман и, зная, что она бессильна что-либо исправить, Светка наскоро всунула ноги в тёплые тапки и выскочила на маленький балкончик, запахнувшись в старый протёртый махровый халат — хоть и стояла середина июля, но по вечерам всё ж одолевала прохлада. Балкончик же выходил на запущенный дворик, и кроме большой грязной лужи и двух ржавых гаражей там ничего не было.

Правда, тут частенько «ночевал» грузовой «КАМАЗ». Вот и сейчас, ближе к сумеркам, на дворик, отчаянно фыркая выхлопными газами, въехала громоздкая грузовая машина. Она подъехала вплотную к гаражам, едва не ткнувшись передним бампером в проржавевшие двери; мотор «рыкнул» пару раз и заглох.

Из кабины вывалился тучный водитель, гаечным ключом поднял боковое стекло на дверце и захлопнул её.

Тут девушка всполошилась, будто укусила осенняя муха, животом легла на перила и закричала: