***
Я не умею продаваться,
И не умею продавать…
Мне не дается скупердяйство,
Мне как-то проще проебать.
Жить веселясь, стрелять не целясь…
И очень часто попадать.
В такую жопу…
Просто прелесть —
Как много можно рассказать.
О прожигании здоровья —
На это нужен свой талант.
Знакомьтесь — автор этих строк
Философ, лох и музыкант…
***
Немного бескорыстен. И быстр ещё и ловок.
Особая примета — нет татуировок.
Особая примета — отсутствуют привычки.
И странные наклонности — не покупает спички.
В ютюбе не заводит подписок на контент.
И не имеет всюду нигде абонемент.
Спать любит на скамейках, был издан один раз.
Не понимает главного. Вчера. Тогда. Сейчас.
Сплошное no future. И больше ничего.
И никого не слышит.
Не знает никого.
И в стенках всех сосудов он сука, гад и тромб.
Большой любитель пушек и отрицатель бомб.
Он мучается осенью, опять болеет ей.
Не будь как он, пожалуйста.
Старайся, не болей.
***
Юность — звенящая, вечная, страстная
Кончилась. Все. Я своё отзвонил.
Кресло-каталка. Грошовая пенсия.
Внуки? Не помню их. Завтрак. Кефир.
Снится ночами, как саблей рубили мы
Юность такую же напополам
Что-то желали, пылали, любили. Сны —
Жизни прожитой мелочный хлам.
Больше не боязно — взять и откинутся
Даже хотелось бы так… по быстрей
Смерть — полевая жена моей Юности
Время пришло — так хоть ты не старей…
Только напрасно. Старуха с косою,
Так же как я, тихо впала в маразм —
Всё не приходит ко мне и за мною
Нет… нет… приходит… я чувствую спазм…
Будем надеяться — это смертельно,
Хочется, право, вот так и сейчас…
Юность — звенящая, вечная, страстная
Мы Тебя помним — так помни Ты нас…
***
Да я знаю, что ныть и стенать — моветон,
Но на грудь мне упали 14 тонн
Мрака, тяжести и свинца
Мне 14 тонн дотащить до конца
Не поможет никто, не взял в лодку Харон
моих личных тяжелых 14 тонн
Тонн из боли и опыта — груз мертвеца…
Дух Велик
(мини-поэма с эпиграфом и эпилогом)
Мусора снимают со столика
Толика — алкоголика
Дискретно сознание, имманентна материя
Дух велик, остальное — к нему бижутерия
Я об этом кричу, ибо щас в это верю я
Стоя пьяным «в дрова» на столе кафетерия
Обыватели в ступоре — для них это мистерия
И примчала уже мусоров кавалерия
Санитары молчат, в уме дозы мне меряя
Скоро кончится, видимо, эта феерия
Вот укол. Не один — а целая серия
Подавила духовное потребленья империя
Я воскресну, плевать мне на ваше неверие
Дух велик, остальное — к нему бижутерия
***
Повторится опять этот случай трагический
Потому что Толян — алкоголик хронический…
***
И лучик солнечный не радует меня
Я рук твоих душевное тепло почти не помню
И все на свете дьяволом кляня
Я каждый день спускаюсь в будничную штольню
Чтоб что-то добывать семью храня
А утром-вечером опять пройти психическую бойню
Как будто мало мне дерьма в течении дня
Моя судьба другим парням будет наукой
Ведь даже самый теплый, ласковый щенок
В конечном счете вырастает сукой —
Французский маленький психованный бульдог
***
дезинтоксикация лобных долей головного мозга
вялотекущий но нужный процесс
не уверен что мне это в принципе можно
но уверен что это стресс
не уверен что это хоть как-то хоть чуть поможет
но других вариантов нет
изнутри, как всегда, пламя синее гложет и гложет
заставляя писать бред
заставляя писать с маленькой-маленькой буквы
и без запятых
это обыск шмон квартальный-серьезный душевный
без понятых
или легкий удар от красавицы жизни
куда-то под дых
ясность целей и легкость серьезных решений
удел молодых
еще пара тяжелых движений и все
я устало затих
***
Бывает мыслям становиться тесно в сорокаметровой квартире
Забываешь, что все кем-то придумано в этом подлунном мире
Забываешь, что ты полуживой планктон блюющий в сортире
Забываешь, что иногда тебе настает тридцать четыре
На холодной плите лоханка прокисшего супа
Жесткий, маленький, кулинарный ступор
В руках ложка, а нужен топор или рупор
Отчего же так больно? Сердце — сука.
28.02
Кроме жалких шестерок, на руках не останется карт.
Кроме липовых чартов, не останется чартов других.
По команде извне — «Приготовиться! Kлюч на старт!»
Ничего не случиться. Только маленький оправдательный стих.
Потому что мне отступать не внове, не впервой.
Потому что весна — сумасшедший и дерзкий клип-арт.
Понимаю, что зря, но все жду апрель теплый, родной.
Впереди еще март, бесконечный, безжалостный март.
***
Графомания, рифмофилия и алкоголизм —
Это братья-друзья, сателлиты моих заблуждений.
Часто кажется очень легко просто жить,
Но из мрака сознания тянутся длинные тени.
Тени прошлых ошибок и груз неизбывной тоски
По теплу и покою, по молчанию возле окна
По вечернему чаю, по беспечному трепу на кухне
Ничего не вернуть. За спиною не время — стена.
…И внутри что-то медленно чахнет и тухнет.
И теряется резкость, и правильность, и глубина.
Бег
Время-сука. Стой! Стоять! Стреляю!
Только сам прицел, патрон, винтовка
На снегу, чтоб не попали, всё петляю
Задыхаясь, дёргаю неловко
Воротник, что душит, мучит, ранит
Не даёт дышать, и держит-крутит
Может хватит? Нет, опять не хватит
Снег с землей цепляют ноги-руки
Непонятно жить болеть смеяться
Непонятно почему я, сука, сгину
Непонятно кто кому стреляет
Время-сука в сгорбленную спину
Знать не можем, не хотим, не будем
Мы куда бежим по жизни снегу
Время-сука, люди-бляди-время
Нет конца по снегу жизни бегу
***
Непонятные слезы. Вконец затянулася осень.
На стекле лобовом лист кленовый тревожно дрожит.
Я пытаюсь опять разбудить свое SuperЕgo
Чтоб давить и давить взбунтовавшийся мелочный Id.
А депрессия рвет этот маленький мир в миниклочья
Где-то возле земли небо серым туманом стоит
И становиться горько — ясно достаточно точно,
Что романтики в пьянстве вымирают как вид,
Замечтательский чудненький вид…
***
Подожди друг там, возле порога
Ты немного здесь не ко двору
Я тебя стесняюсь, и немного
Ты пугаешь эту детвору
Подожди друг времени другого
Стой и жди. Ты разве мне не друг?
Осторожно, не ступи случайно
В мой общения удобный славный круг
Не ступай на коврики у двери, им о коврик ноги вытирать
Говори, что я тебе сказала
Называй как надо называть
Что тут сложного — стоять как попросили?
Что тут сложного — издалека ценить?
Все равно ведь истинную дружбу
Связывает правильная нить
Нить спасибо-хорошо-конечно
Нить иди-на-траверс-бытия
Пожди друг там, возле порога
А иначе мне зачем друзья?
***
Ядовитые стрелы-слова срываются с губ.
Безмозгло-жестокая тварь. Тонкогубый сукуб.
Пленкой этой реальности скрыт, за спиною
стоит суицид.
Хуже лжи только новая ложь.
Боль и стыд.
Я люблю этих маленьких чудных Людей.
Они любят меня.
Буду жить ради них. Остальное хуйня.
Ты — хуйня.
***
Играть словами в биллиард,
И рок-н-ролл играть на нервах
Занятие для дураков,
Занялся этим я не первый
Как много было до меня
И гениев, и так — кретинов
На музу — злою госпожу
Эпистолярно гнущих спину
Перо прекрасный инструмент
Чтобы загнать себя в могилу
Чтобы истрепать себя в конец,
Чтоб все растратить тщетно силы
Но без пера мне счастья нет —
Я обречен корпеть над текстом
Всех тяготить со мной соседством,
И над бумагой умереть…
***
Превращая дерьмо в эскимо
Табурет превращая в трюмо
С марки сходит знакомый волшебник
Жизнь становится странным кино
Мы уже проиграли давно
Все поставив на жизни сукно
С марки сходит знакомый волшебник
Превращающий жизнь в казино
А вокруг темно и черно
И одно нам понять не дано
С марки сходит знакомый волшебник —
Мы на марке лишь краски пятно
***
Не люблю мракобесие, безмыслие,
Прочую дьявольскую стряпню
Еще больше не нравиться мне безверие,
И безволие я не люблю
Чувство стиля и чувство прекрасного —
Иногда это очень разные чувства
От аккорда мурашки по коже — в этом сила искусства
Великая сила искусства
Книги-росчерки, книги-кинжалы,
Книги-смирительные рубашки
Ты бывает абзац прочитаешь —
И опять по телу те же мурашки
Книги-баржи, книги-заборы,
Книги-бокалы и книги-букеты,
Букв много. Но в целом, это просто пустые буклеты
Букв много, но смысл не пришел — сидит дома
Так бывает, текст заказали, текст расстрелян в упор
И у текста вечная кома
А еще бывает, что рвется наружу пламя
А еще бывает хочется под славные чьи-то знамена
Но никто не поднимет знамя
Мы же помним —
Текст расстрелян. Смысл сидит дома.
***
Ты раб собственного тела,
Ты гроб собственного духа
В мыслях культурный хаос
Нравственная разруха
Время темперой чертит
На твоем лице ноты
Как ты узнаешь: зачем ты?
Если не знаешь кто ты…
к А.Н.
Ты когда на метле летаешь
Пугая люд и скот в домах и хлевах
Ты когда нагая танцуешь
Под луной на пустых холмах
Ты когда заклинанья читаешь
В компании темных сестёр
Помни — на земле тебя ждёт
Хороший костёр
Инквизиторы и экзорцисты
И прочая около церковная дрянь
С топорами и вилами
Испуганных толпы крестьян
Каждый раз, из окна моего
Ты опять устремляешься в высь
Я шепчу исступлённо —
Только не попадись!
Я молю, непонятно кого —
Только ты уцелей!
И обратно вернись,
И летать больше не смей!
Ты не слышишь, ты в небе
Под звездами и тебе все равно
Что я жизнь свою прожил
Не закрывая окно.
***
Бьешься в стекло, прозрачное, грязное и очень знакомое
Только зачем? Чтоб умереть? Насекомое.
Хочется зиму, хочется холода и покоя.
Только откуда ты знаешь, что это такое?
Крылья болят, сил больше нет, звонко.
В воздухе шелестят крылышки-перепонки.
***
Рвать ремни — двигаться дальше
Ждать, что за ветром наступит дождь
Знаешь в жизни не убавиться фальши
Если ты из нее уйдешь…
Любишь море, шум гальки на пляже
Бесконечно чудесный рассвет
Знаешь, это все не существует
Если тебя в этом нет…
Слезы, душно, мы проиграли
Очень не нравиться отступать
Но ты никогда победить не сможешь
Если вдруг вздумаешь умирать
Солнце море, романтика — глюки
Просто усталость глаз
Я тебе вру — если хочешь сдохнуть
То сделай это сейчас…
***
Электронная почта приходит сама в это утро.
Телефон, у которого вечно снятая трубка.
Темы писем — и мантра, и иджма и сутра.
Самый лучший подарок свинье — мясорубка.
А жирафу малиновый шарф.
***
Свечку юности просто запри в нижний ящик, в комод.
И Харона река легко переходится вброд.
Реки вен все несут и несут кислород.
***
Одинокий майор МВД
На приличных вполне должностях
Увидал золотой унитаз
Находясь в прокурорских гостях
И он понял, что купит себе
Вот ведь качественный идеал
Зависть так обуяла его
Унитаз так майор возжелал
Что стал больше и чаще служить
Перестал в ресторанах бывать
Все присваивал и копил
Забывал иногда даже жрать
И фортуна была за него
Подвернулся тогда конфискат
Да возврат НДС — это тоже
Не занятие, а просто клад
Вот заветный рубеж перейден
Раб-таджик как ребенка занес
Унитаз ценой в миллион
И решил с установкой вопрос
И с утра посвежевший-побритый
Взяв с собою министра приказ
Наш герой, уже кстати полковник,
Пошел пробовать унитаз
Час прошел — никакого эффекта
Сидел долго и стал понимать
Что случилось что-то плохое
Что не может он больше срать
И врачи удивляются только
И не могут помочь колдуны
И не может стяжатель наш выделить
Ничего кроме слюны
Так помучившись несколько месяцев
Он взял табельный пистолет
И пошел на разборку с фетишем
В свой просторнейший туалет
Взял и выстрелил в чудо сантехники
В ненавистный теперь агрегат
Пуля дзинькнула, срикошетила
И мгновенно вернулась назад
Впилась в лоб, кость пробила черепа
Тело на пол бесшумно сползло
Как сказал баллист судмедэксперту —
«Так бывает — не повезло»
Сей рассказ был б неполным, наверное
Если я бы не указал
Что за время ведения следствия
Унитаз тот куда-то пропал.
***
Приспущен, растекается волною вниз по древку
Мой скромный одноцветно-бурый флаг
И совесть, рыночная/площадная девка
Сегодня даст и так (и сяк…)
Удавкой маленькой и гадкой
***
Люди-точки, люди-отрезки, люди-графики и люди-функции
Не испытывают сомнения
Так же как люди-примеры и человек-уравнение
И им завидуешь белой завистью, и им поклоняешься всей своей молодостью
Пока не становится ясно, что жизнь не математика, а сделка с совестью
Не геометрия, а сердцеметрие довольно жестокое
И никому не нужны твои знания,
И без того не глубокие
И слёзы не стоят салфеток, которыми их вытирают
Рок и Фатум за тебя все давно знают-решают
И в ладони изящные сколько б не кутать своё естество
Всему миру понятно, что ты за существо…
Человек — вещество.
***
Удобные друзья уложены в отдельные коробки
На полках, на коробках номерки
Но если не достать их с полки
Никто не даст руки,
А ставки в жизни очень высоки
И так заведено тобой самим
И так придумано тобою для удобства
И кажется так правильно, но нет —
Эгоистическое скотство
Нужно ценить, что ты кем-то любим
И уважать чужое благородство
Раз не богат своим
***
Ленивый, потный понедельник
Меня заставил встать, пойти
Потом еще куда-то ехать
Решая что-то по пути
Тянулось время в длинной пробке
Я тосковал и есть хотел
Напрасно тратил силы-время
Не начал, не закончил дел…
И вечером немного выппив
Я начал правду понимать:
Всегда рабочую неделю
Во вторник надо начинать.
***
Тремор, рвота, глаза закатились
Пульс нитевидный, жить почему-то хочется.
Поступил в субботу в приемный покой
С диагнозом — «одиночество»…
***
Они не станут в дверь стучать-звонить.
Они ломают двери у квартир.
В фуражках свинокрысы за тобой
Придут как даст команду командир
Ты против серого вокруг, а значит враг.
Тебе не по душе их страшный пир.
Они тебя боятся — ты сильней.
Так будь собой — и ты изменишь этот мир.
***
Весны нелепой телеса
Благоухание тепла
И, как всегда, когда весна
Ко мне депрессия пришла
Присев на краешек кровати
Молчит и смотрит ясным взором
В глаза без божьей благодати
С сосудов набожным узором
И я молчу. И не моргая
Гляжу в бездонный мир Аида
Внутри ее красивых глаз
Больших, и полных суицида
И так идет за часом час….
***
И посмотрев на старый шкаф,
На портрет Сталина на двери
Ребенок умер в колыбели
Полярным летчиком не став…
***
На щеках лед.
Где Вы мой ангел?
Боль — это пройдет?
Что со мной, от чего я спокоен?
Сердце мое —
Орган особого ранга,
Солнце завтра взойдет
Над пиками готических колоколен?
***
Тает все.
Только донный лед остался константой.
Я разбит, не умыт…
Мы с тобой пожилые сектанты
У разбитых корыт —
Вход завален,
Выход в космос закрыт.
***
Он денди — сельский джентльмен,
Пострижен модно. Носит ватник.
За телок в битве славный ратник
Похож на всех. Известен всем.
Все мысли — где бы взять копейку.
На ерш в бутылке номер девять
Домой дорогу телом мерить
Блюя, себе на телогрейку.
И у забора пасть в астрал.
С безоблачно-синюшной рожей.
И я таким же был, но все же
Еще и книжицы читал.
***
Кровь на маленьких ладошках,
Жизнь на маленьком экране.
Очень хочется бежать,
Да гарпун, застрявший в ране
Никуда не отпускает.
Рвешь по кругу, сжавши зубы,
Разум меркнет. Силы тают…
Ландскнехт шел по улице домой…
(по мотивам песни Виктора Робертовича Цоя)
Ландскнехт шёл по улице домой и увидел идет Бертольд Брехт
Что же такое театр? — спросил у Брехта Ландскнехт
«Mutter Courage», «Leben des Galilei»!!!
«Mutter Courage», «Leben des Galilei»!!!
Бертольд Брехт тщедушен и бледен, но у него есть марксизм
Хотел Ландскнехт пройти мимо, но марксизма испытал пароксизм
«Mutter Courage», «Leben des Galilei»!!!
«Mutter Courage», «Leben des Galilei»!!!
Довольно веселую шутку сыграл с тем Ландскнехтом Брехт
Его ультраправые взгляды намотал на левизны кнехт!
«Mutter Courage», «Leben des Galilei»!!!
«Mutter Courage», «Leben des Galilei»!!!
***
Ты мне скажешь — «мы по-настоящему даже не встретились»
Не согласен — мы вечность к друг другу плыли
Небо смотрит как ты — романтично и в даль
Все когда-то были другими,
Все сыграть, я знаю, нам не позволено
Кто-то свыше дергает эти веревочки-ниточки
На прищепочке красной мое сердце большое болтается
Жизнь проходит. Судьба начинается.
Мы в обнимку стоим у калиточки.
***
Нет у Бога золотых колесниц
Нету молний в руках и короны
Ну а то, перед чем в церкви падают ниц
Это просто веночек терновый
Много в жизни я пробовал всякого
Что не шаг то облом и ошибка
Горче слёз моих только слёзы его
Лучше всякого — просто улыбка
Мы все здесь непонятны ему и глупы
Алчем, жаждем, себе строим могилы
Тяжело с ним, но нужно куда-то идти
Дай мне, Господи Боженька, силы
***
Когда-нибудь мы снимем маски
И я смогу тебя любить
И это все не может быть
Сейчас идёт, хотя не может быть
И в зеркалах чудовищно кривых
Нас нет, хотя мы бы хотели
Внутри все время птицы пели
О нас иных, о нас совсем иных
Течение судьбы я чую кожей
И рифмовать глаголы западло
Немного с временем нам тут не повезло
И очень мало есть вокруг похожих
А жизнь — стекло
***
Посмотрел МузТВ, переключи за собой!
***
Не ясно за что, этот гнев богов ниспослан на нас:
Массовая культура ниже уровня самих масс.
Эффект Даннинга-Крюгера. В инфлюенсерской перебранке —
Раззадоривающие друг друга злобные обезьянки.
Колхозная эстрада, пытающаяся выглядеть как бизнес и шоу
Певцы ртом, ходящие сразу из головы в микрофон по большому
(счету) рвущиеся по головам в эфиры, чарты и хит-парады
Мастера официальной клоунады и буффонады.
И я это не только про государственное кино про войну
И концерты на день МВД, и театры у госфинансирования в плену
Но и про разных любителей лошадей, неграждан и не поэтов —
Шутам позволительно что угодно кричать королям
Все это напоминает пьяный угар рождественского вертепа
Все получили инструкции к своим главным ролям
Поймите! Общество потребления Жана нашего Бодрийяра
Предполагает, что нам всего этого будет всё время мало
А нам всего этого не хочется, нам всего этого много
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.