Бесплатный фрагмент - Лучше гор

ШОУ ДАУНОВ

В туристическом бизнесе Алан оказался случайно. В отличие от людей, которые вовремя подсуетились, он скорее пропустил все мыслимые и немыслимые сроки и запрыгнул в последний вагон уходящего поезда. Он точно не помнил, как это все началось, но, когда спохватился, все зашло уже слишком далеко. Город жил себе и жил тихой провинциальной жизнью пока на него вдруг не напали туристы. Алан впервые осознал это летом, когда, выйдя на улицу погулять, вдруг влился в огромную толпу, которая подхватила его, протащила через весь город и выплюнула где-то в переулке. На улице невозможно было находиться — всюду сновали голодные до развлечений понаехавшие люди. Казалось, город просыпался, только когда зажглись фонари. На центральных улицах все бурлило и клокотало: рестораны, бары, заведения… Официанты бегали как угорелые взад и вперед, мелькая своими подносами, и игнорировать это было уже невозможно.

«Интересно, — думал Алан, — когда именно эта тусовка успела сюда переехать»? «Пока ты ворон ловил, — ответил ему Эльбрус, — люди давно уже на туристах деньги делают, а ты все стихи сочиняешь. Очнись»! И действительно, Алан со временем заметил, что многие его друзья стали его игнорировать. Все время говорят, что заняты, а то и вовсе не отвечают на звонки. А потом он через кого-то узнавал, что этот или тот его друг с головой ушел в туристический бизнес. Возит туристов в горы на микроавтобусе или даже купил в горах коттедж и сдает его в аренду. А что? Дело нехитрое. Публикуешь объявление. Вожу, дескать, людей в горы. Расписываешь все, расставляешь, так сказать, сети и ждешь. Дальше ждешь отзывы. Одного отвез, второго — смотришь, рейтинги растут, обращений все больше и больше, лучше вникаешь, лучше ориентируешься, расширяешь горизонты, и не замечаешь, как сам начинаешь бегать от друзей, которые не понимают эту тему. «Чем я хуже других! Ведь я, в конце концов, закончил исторический факультет, — сказал себе Алан, мужественно размещая объявление на одном из интернет-ресурсов, — Вот и настал момент, когда это образование мне пригодится. Гора, можно сказать, сама к Магомеду пришла».

Но, как и во всех других бизнесах, в этом бизнесе нужно было время на раскрутку. Время шло, а заказы не поступали. Алан с грустью смотрел, как мимо него проходят экскурсоводы, окружаемые толпами туристов. Пристроившись как-то к одной из таких групп и прислушавшись к тому, что рассказывала гид, Алан чуть не потерял дар речи. Экскурсовод несла полную ахинею, ее речь была нагромождением мифов и анахронизмов, а доверчивые слушатели смотрели ей в рот, жадно ловя каждое слово. «А как ты хотел? — подтрунивал над ним Эльбрус, — место прикормленное. Она создала себе клиентуру. Твои познания никому не нужны. Так всегда было и будет. Ничего личного».

Алан и сам это знал. Всякий раз, когда мимо него проплывал косяк из очередных бедолаг, внимательно слушающих ересь горе-экскурсовода, его сердце сжималось от досады. Почему так? Почему надо ходить и притворяться, что все хорошо. Почему не подойти и не сказать: «Хватит! Хватит нести этот бред!» Но Алан понимал, что он здесь ходит один, а толпы туристов, готовых поглощать исторический суррогат, все пребывают и пребывают. Всякий раз, выходя на проспект Мира, он наблюдал все тот же успевший набить ему оскомину апокалипсис. Ему даже пришла в голову мысль уехать навсегда и больше не видеть этого кошмара, но в этот момент ход его мыслей прервал пронзительный сигнал пришедшего на телефон сообщения. Алан разблокировал свой гаджет и не поверил своим глазам. Кто-то прочитал его объявление и написал ему в чат.

«Главное, чтобы тебе силовик не попался», — ехидно иронизировал Эльбрус. «В каком смысле силовик?», — переспросил Алан. «В прямом, — уверенно продолжил Эльбрус, — денег у них до хрена, а делать нечего. Вот они и ищут приключения. А ты что думал, кому-то история твоя нужна? Ты для них аниматор. Мартышка, с которой они хотят сфотографироваться». Алан насторожился. Эльбрус слишком часто оказывался прав, и спорить с ним Алану совершенно не хотелось.

План того, как продвинуть свои услуги, созрел у Алана в голове постепенно. Надо было разместить как можно больше объявлений и раздать как можно больше визиток. С помощью грамотной рекламной кампании можно было бы направить турпоток в свою сторону, склонить туристов покупать экскурсии только у него. Алан приступил к изучению вопроса. Все упиралось в деньги. Объявления, визитки, посты — все стоило денег, которых у Алана не было. Он с вожделением смотрел на проходящих мимо туристов, но подойти и предложить свои услуги он не отваживался. Как-то раз, когда он наблюдал очередную группу, которую пронырливая гидша загоняла буквально пинками в дорогущее кафе, он присмотрелся к своему врагу. Ничем не примечательная на вид девушка, явно не красавица, улучив момент, когда ее жертвы скрылись за дверьми кафе, достала из кармана пачку денег (видимо гонорар) и принялась прямо на глазах у Алана жадно пересчитывать свою добычу. Алан онемел от такой наглости. Она могла бы пересчитать их ночью под подушкой, но здесь посреди города, при всем честном народе! Не успел Алан подобрать слова, чтобы выразить свое возмущение, как довольная собой гид спрятала деньги снова в карман и юркнула в кафе вслед за своими благодетелями.

Терпение Алана лопнуло. «Только, смотри, не делай как Марат», — сказал ему как-то Эльбрус. Алан был прекрасно осведомлен о несчастной слабости Марата. Будучи по природе добрым человеком, Марат часто знакомился с туристами. Начиная с ними общаться, он узнавал их истории. Когда он понимал, что они приехали на Кавказ издалека, у него открывались чакры. Ему хотелось не ударить в грязь лицом перед гостями. Он начинал их угощать и тратил немыслимые деньги. Если другие зарабатывали на туристах, то Марат, наоборот, только транжирил свой скромный бюджет. Каждый раз, когда дело доходило до оплаты по счету, Марат не давал никому заплатить и каждый раз выворачивал карманы. Гости удивлялись, но туземец был непреклонен. Так продолжалось, пока, наконец, у него не начались проблемы с женой. «Ничего удивительного, — прокомментировал Эльбрус, — когда-то ее терпение должно было лопнуть. Она и так с ним сколько лет нянчилась».

Алан кинул на Эльбруса недовольный взгляд. «Я брат все верно говорю, — недовольно возразил Эльбрус, — Она не мужа, а ребенка в его лице приобрела. Ты вообще знаешь как он ей предложение делал?» «Как?», — удивленно переспросил Алан. «Они целый год встречались, пока он ей не открылся», — с чувством морального превосходства выпалил Эльбрус. «Ну, открылся же?» — возразил Алан. «Да, отрылся. Сказал ей наконец, что у него импотенция, — парировал Эльбрус и захохотал, — Она за него из сострадания замуж вышла. Они после свадьбу еще год по врачам всяким ходили». Алану нечего было ответить. Он и до этого что-то слышал о неблагополучном браке своего друга. «В общем, хочешь брать пример с Марата, ради бога. Дело твое», — подытожил Эльбрус.

Брать пример с Марата Алан не хотел. Он знал, что на туристах надо зарабатывать, а не тратить. Но на объявления, которые он разместил, пока никто не откликался. Алан не мог понять, в чем дело. Он вглядывался в другие объявления, на которые туристы, как он понимал, живо реагировали. Его объявление ничем не отличалось, но ему, тем не менее, никто не звонил. «Позвонят, — воодушевлял его Эльбрус, — главное вовремя ответить». Эльбрус был прав. Главное было четко ответить на все вопросы, когда раздастся звонок. Если засуетиться или замямлить, клиент может почувствовать, что имеет дело с непрофессионалом, и уйдет. Причем, звонок мог раздастся в любую минуту, и Алан понимал, что скорее всего это будет самый неподходящий момент. Каждый раз, когда Алан видел, что звонят с незнакомого номера, он начинал терять дар речи, сердце начинало стучать, а язык отнимался. Алан поднимал трубку, но это снова были банковские работники, которые хотели впарить Алану какой-нибудь свой новый кредитный продукт.

У Алана уже были все кредитные карты, которые ходили по региону. Одних процентов он выплачивал столько, сколько другие получали зарплату. Ему нужны были деньги, и пользуясь кредитными картами, он успел понять, что это хороший способ лишиться денег, а не приобрести их. Но сотрудники банков не переставали его разводить, и с этим ничего нельзя было поделать. Некоторые из его друзей куда глубже упали в эту долговую бездну. Например, Марат, уже давно разговаривал не с добренькими сотрудниками банков, а со злыми коллекторами. Денег ни о кого не было, поэтому и коллекторы часто тоже попросту зря теряли время. Иногда было достаточно сказать, что живешь на Кавказе, и сотрудники банка тут же прекращали тебя третировать. Перспектива ехать выбивать долги на Кавказ смущала даже видавших виды коллекторов. Потому что денег у кавказских должников действительно не было. Они были у туристов, которым неожиданно закрыли выезд в другие страны, но и туристы с деньгами просто так расставаться не хотели, и Алан это знал.

Неудивительно, что, когда у Алана снова зазвонил телефон, он решил, что это еще один назойливый сотрудник банка. Алан уже хотел грубо послать его куда подальше, как вдруг услышал непривычную интонацию и насторожился. «Экскурсию Вы предлагаете?», — спросил мужской голос. «Да, — ответил Алан, сбивчиво, — п… предлагаю». «У нас с супругой два часа свободных, уложитесь?», — спросил потенциальный клиент. «Конечно, — отозвался Алан, — начинаем от площади Штыба». «В курсе, — перебил его голос, — мы уже здесь». После этого в трубке раздались гудки.

До площади Штыба было 15 минут ходьбы. Алан рванул бегом. Прежние картины, к которым он привык, явились ему в новом свете. Он пробежал мимо очередного косяка туристов, любопытно разглядывающих витрины. Часть молодых людей была одета в шорты, и это вызывало злые взгляды аборигенов. Алан уже долгое время наблюдал в интернете оживленную дискуссию о нормах поведения туристов на Кавказе. Камнем преткновения были почему-то именно шорты. Получалось, что туристы вполне имели право быть ханжами и невеждами, но при этом должны были неуклонно соблюдать дресс-код, и ни в коем случае не оголять свои голени.

Алан никак не мог определиться с кем он в этой дискуссии. С одной стороны, развязное поведение гостей, не могло не раздражать. Как-то проходя мимо мечети, в которой в этот момент мусульмане совершали намаз, он увидел вальяжно разлегшуюся рядом на лавочке туристку. Ее одежда была выполнена в стиле минимализма — прикрыты были только шея и грудь. Ловя лучи заходящего солнца, она намеренно подставляла ему спину. Алану даже показалось, что она искала глазами кого-нибудь, кто бы натер ей спину. Конечно, оказавшись на Кавказе, тем более рядом с местом отправления религиозного культа, можно было проявить чуть больше уважения. С другой стороны претензии местных иной раз тоже доходили до абсурда. Кинув камень в реку, турист мог получить в свой адрес замечание. К святому месту идти надо было непременно босяком, и вообще у каждого святилища в горах, местные гиды только и делали, что нагоняли ужаса и страха, пытаясь поставить гостей в суровые рамки.

Вот и сейчас, пробегая по проспекту, Алан наблюдал, как группа туристов в шортах попала в поле зрения ищущего приключений ретрограда. Беззаботно виляя бедрами, приезжие шли ни о чем не подозревая, в то время как глаза наблюдателя наливались кровью. Алан хорошо помнил ряд сообщений в местных пабликах о нападении на туристов, но прекрасно понимал, что турпоток это не остановит. Неведомая слепая сила гнала этих людей в город, заставляя рестораны работать, водителей водить, а местных гидов выдумывать новые фантастические подробности и сюжеты из истории края и его населения.

Подходя к площади Штыба, Алан вгляделся в разрозненные группы людей, заполняющих пространство. Одна группа мирно ждала маршрутку на остановке, другая разбилась возле коляски с ребенком. Внимание Алан привлекла одиноко стоящая в тени дерева женщина в откровенном наряде с идеальной фигурой. «Значит и самец где-то рядом, — подумал Алан, — вероятно по привычке использует ее как наживку». Не успел Алан приблизиться к женщине, как из припаркованного поодаль внедорожника вывалилось увесистое тело самца. Видимо, разглядев издалека худощавого аниматора, и поняв, что ему ничего не угрожает, хозяин крутого джипа решил показаться сам. На вид он был стройным и коренастым, а царственная походка говорила уверенности в собственных силах. «Силовик, — с досадой отметил про себя Алан и замедлил ход, — экскурсия будет нелегкой».

Алан сразу стал мысленно корректировать маршрут с учетом визуальных данных, полученных от клиентов. Глядя на широкое декольте, торчащую из него грудь и накачанные ботексом губы женщины, Алан сразу же вычеркнул из списка достопримечательностей, планируемых к осмотру, Суннитскую мечеть. Надо было приспособиться к этим гостям, оценить обстановку, посмотреть, что за люди, и понять какую песню им петь. Подсказка пришла сама собой почти сразу. Подошедший вразвалку хозяин женщины окинул приближающегося экскурсовода скептическим взглядом и сквозь зубы произнес: «Это ты что ли нас тут за нос будешь водить?» Алан растеряно кивнул и сразу все понял. Уровень культуры его гостей был ниже плинтуса. Ему предстояла не экскурсия, а игра на выживание, и поэтому, услышав слова незнакомца, он мысленно вычеркнул из списка запланированных к посещению достопримечательностей также и Национальный музей.

Музей спасал экскурсовода в плохую погоду, когда бродить по улицам под дождем и брать за это деньги, было бы чересчур. К музею было достаточно много вопросов, как у экспертов, так и у простых посетителей. Череда слухов, сплетен, громких увольнений и скандальных комментариев в соцсетях, сопровождавших это хранилище культурного наследия, создали вокруг музея особую ауру, в то время как сама экспозиция, по мнению Алана, была достаточно бедной. Алан сам видел в просторных залах музея несколько огромных стендов с текстами, распечатанными из интернета. При этом, бюджет подобных экспозиций, как сообщали открытые источники, исчислялся сотнями миллионов рублей. Единственным ценным экспонатом в музее, на взгляд Алана, были образцы древней керамики и изделий из металла, найденной в кавказских горах в доисторическую эпоху. С момента их обнаружения каждая из научных школ кавказских республик пыталась натянуть эту первобытную культуру на свой этнос, взять и притянуть за уши древние артефакты к своему народу.

В общем и целом, Алан даже был доволен, что ему не придется в очередной раз краснеть в музее, и когда клиент обнял свою женщину и пригласил Алана сесть рядом на скамейку, Алан с облегчением почувствовал, что сценарий этой экскурсии уже написан. «В общем так студент, — уверенно начал незнакомец, — давай по быстренькому введи нас в курс, что здесь у вас к чему, и мы дальше пойдем отдыхать». Сформулировав задачу, незнакомец посмотрел на свою спутницу, ища ее одобрения. «Правда же, зая?» — спросил он у сидящей рядом потрепанной модели. Зая кивком головы согласилась. «Я аспирант», — вставил Алан, надеясь придать себе больше значимости. «Это не беда, — парировал незнакомец, — ты главное основное нам расскажи, по возможности коротко». Алан понимающе кивнул.

У экскурсии должно было быть эффектное начало, и у Алана на этот счет была припасена заготовка. «Обычно мы начинаем у церкви, –предложил было Алан, — там еще смотровая площадка есть…» Незнакомец решительно замахал руками. «У нас в городе, чтобы ты знал, 55 церквей, — выстрелил он как из пушки, — сам понимаешь, студент, чем-чем, а этим нас не удивишь». При этих словах незнакомец встал и, ехидно улыбаясь, развел руками.

Алану стало грустно. Во-первых, из списка планируемых к посещению объектов, судя по всему, приходилось вычеркнуть не только мечеть, но и православные храмы, а это сокращало маршрут предстоящей экскурсии до размеров банальной прогулки по центральной улице. Как за эту прогулку требовать у гостей денег? Такие козыри как многоконфессиональность и мультикультурализм города, которые обычно летели на стол, в этот раз были вынуты из колоды. Экскурсовод в данной ситуации уподоблялся уличному попрошайке, который в обмен на подаяние готов был указать дорогу к центральной площади.

Во-вторых, Алан понял, что его гости не москвичи и не петербуржцы. Это означало, что у них буквально не было денег и у экскурсии, возможно, будет еще и драматичный финал. Они были родом из такого же провинциального города, где гиды точно также разводили столичных туристов, а стало быть, они хорошо знали всю подноготную ремесла Алана, знали все уловки и трюки, на которые экскурсоводу приходилось пускаться, чтобы выцыганить свой гонорар. Они, вероятно, также знали, что вся эта болтовня вокруг объектов культурного наследия гроша ломаного не стоит, поскольку по поводу каждого учтенного объекта существует несколько подробных статей в интернет-источниках, из которых можно почерпнуть всю необходимую информацию. «Мы не бедные, — возразил гость, как будто прочитав мысли экскурсовода, — мы заплатим там, где мы должны. Но там, где не должны, мы не будем платить». Алан понимающе кивнул. «Не бедные, но прижимистые, — подумал Алан, — это еще хуже».

Положение у Алана было тяжелым. Вся надежда была на особняки в центральной части проспекта. Это была тема, в которой Алан хуже всего разбирался. Другие гиды именно на особняках и выезжали. Они заучивали наизусть и потом бойко тараторили историческую справку по тому или иному зданию. Кто жил, где родился, где крестился, почему уехал или умер. Алан не понимал зачем нужна подобная информация. Что в ней интересного? Но другие гиды планомерно тыкали гостей лицом в особняки, сыпали какими-то необъяснимыми и им самим непонятными фактами и получали потом в социальных сетях восторженные отзывы. Был бы он заурядным необразованным гидом, он бы сейчас сорвал аплодисменты. А так, надо было думать, как выпутываться из сложившейся ситуации. Алан опустил голову, закусил зубы и уныло повел своих гостей на собственную казнь.

Проспект Мира встретил странноватую троицу во всем своем блеске. В центре площади Свободы из-под земли бил фонтан, а по углам валялись брошенные электросамокаты. У входа в аллею распиналась старая знакомая Алана — финансово успешный экскурсовод, в очередной раз собравшая вокруг себя огромную толпу туристов. Алан машинально пересчитал ее клиентов и поперхнулся. Этих денег хватило бы ему на ежемесячный платеж по кредиту. В это время расторопная гид откуда-то из кармана достала мегафон и начала читать на всю площадь хорошо заученный текст. «Она еще и халтурит, –подумал Алан, — надо же до чего людей жадность доводит!» Алан же со своими соглядатаями шел дальше, пропуская основные достопримечательности. В такие секунды, когда он просто шел рядом и молчал, он чувствовал себя конвойным, который препровождает заключенных в новую камеру. То же, что происходило на площади, напоминало несанкционированный митинг, на который не следовало обращать внимание.

Останавливаясь у пышных особняков и фактически читая и пересказывая своими словами то, что было написано на мемориальных досках, Алан чувствовал, как земля уходит у него из-под ног. У экскурсии не было сюжета, не было интриги, а у Алана не было наглости, чтобы с каменным лицом сыпать в гостей бесполезными фактами. Все, что хотел воплотить в жизнь Алан, рассказать о Кавказской войне, о противостоянии горцев и русских, о Гражданской войне, когда в городе сошлись в жестокой сече красные и белые, все пошло прахом. Он лишь тыкал своих гостей в старые особняки и вяло рассказывал о том, какой купец, где жил и чем кончил. Как-то в очередной раз повернувшись к своим слушателям лицом, чтобы считать с их лиц результат своих стараний, он увидел лишь гримасы усталости и скуки. Это так поразило Алана, что он буквально потерял дар речи. Слова застряли у него во рту, потому что все, что он говорил, не имело никакого смысла.

Алан тяжело вздохнул. «Ладно, — вмешался в дело упитанный самец, — я в принципе так и думал». «Как думал?» — подключилась его дама. «Так и думал, — продолжил он, почесав затылок, — город как город, как наш, как любой другой. Ничего необычного». Затем, ответив на вопрос, он перевел взгляд на своего экскурсовода. «Ты мне лучше, студент, вот что скажи, — начал он лукаво, — караоке бар здесь у вас есть?» Алан не сразу понял вопрос. Выходило, что все это время его клиент мучился и слушал его в надежде, что это все закончится, и он наконец дорвется до микрофона и споет. Но где? Сколько он себя помнил, он всегда сторонился подобных заведений.

Алану на ум пришло название популярного клуба «Пятый угол», которое постоянно мелькало в пабликах. Алан озвучил это название и тут же пожалел. Ведь там постоянно случались потасовки и перестрелки. Иной раз собственникам даже приходилось вызывать Росгвардию. Видимо, там собирались все те, кто не прошли кастинг на федеральные каналы. Оказавшись на дне, в компании таких же лузеров, они, видимо, начинали конфликтовать из-за репертуара. «Отлично, — отозвался гость, — звучит заманчиво!» «Да, — поддержала его девушка, повиснув на его плечах, — Это будет полный шоудаун!»

Алан не поверил своим ушам. «Как вы сказали? — набрался смелости переспросить всеми забытый экскурсовод, — шоу даунов?» «Да нет же, — сурово перебил его гость, — Объясни ему, зая». Девушка задумалась. «В общем в покере, — начала она, растягивая слова, — все сначала блефуют, блефуют, а потом вскрываются. Это называется шоудаун. Когда ты карты свои всем показываешь. Вот и в караоке так же. Ты там можешь быть сам собой, понимаешь? Ни от кого ничего не пряча. Полный шоудаун, понимаешь?» «Ладно, — прервал ее спутник, — лучше один раз увидеть». Он повернулся к Алану и огласил приговор: «Ты идешь с нами». Алан попробовал было возразить, но гость не унимался. «Ты нам рассказывал, показывал, — сказал он с интонацией обвинителя, — теперь наша очередь. А ты отдохнешь». При этих словах он подмигнул своей спутнице, и она улыбнулась в ответ.

С первых минут пребывания в караоке-баре Алан почувствовал себя не в своей тарелке. Свет был тусклым, лица людей — угрюмыми. Он как будто бы сошел в ад, в то время как его гости, напротив, вели себя так, как будто они вернулись домой. Упитанный незнакомец, наконец-то расслабился и улыбался во всю ширину рта. Он много пил, часто щелкал пальцами, подгоняя официантов, и постоянно обнимал свою подругу.

Публика же в заведении была сомнительная. За соседним столиком невозмутимо блатовали трое молодых людей. В одном из них Алан распознал земляка. Национальность двух других была Алану непонятной. «Меня когда закрыли, — начал первый, — я на Красную зону попал. Жесть. Три года чалился». «Красная зона… — надменно парировал второй, — Я на чёрной зоне сидел. Мы там козлов уничтожали». Третий растеряно почесал затылок. «А я это… — начал он нерешительно, — Я в мангальной зоне был. Да». Его собеседники насторожились. «И что там было?» — спросил второй. «Мясо, — неуверенно продолжал третий, — Просто мясо. Козлов не было. В основном баранина была. А потом закрыли нас тоже. Санэпидемстанция». Первый с понимающим лицом кивнул и со знанием дела добавил: «Мусора». «Не, — нерешительно возразил третий, — Мусора не было у нас. Тараканы были».

Алан и дальше бы наслаждался этой беседой, если был динамики вдруг не пробил звук фонящего микрофона. Какой-то очень пьяный человек, который постоянно рвался петь, улучил момент, когда его подвыпившие друзья зазевались, и овладел микрофоном. Пением это назвать было трудно. Он просто периодически во весь голос стонал в микрофон, как кот, которого время от времени дергали за яйца. Наконец, горе-певец выдохся и, вернувшись за свой столик, отрубился прямо в кресле. В эту минуту пробил час звездной пары из маленького городка — клиента Алана и его девушки, которые попросили передать микрофон за их столик.

Заиграла музыка, и недавний экскурсант и гость города низким голосом вкрадчиво запел. Один за другим он стал исполнять русские шансоны. Это были песни о тяжелой участи заключенных, о несправедливости лагерного начальства, о сложностях ресоциализации и тщетных поисках смысла жизни. Незнакомец оказался очень душевным исполнителем и явно знал не понаслышке все то, о чем пелось. Он все больше и больше входил в образ, а народ за другими столиками все больше пьянел. Наконец, взяв последнюю ноту, он провозгласил тост за Россию. «Давайте все выпьем за Россию, — выпалил незнакомец под жидкие аплодисменты галерки и уверенно добавил, — Стоя!»

За некоторыми столиками народ потянулся вставать, за другими подвыпившие завсегдатаи замешкались, а за иными вовсе остались сидеть. Незнакомец внимательно просканировал пространство. Его взгляд остановился на «блатном» столике, за которыми увлеченные беседой горцы не последовали его призыву. «Я не понял, а вы что не русские?» — рявкнул он, сдвинув брови. Все, что было потом, происходило очень стремительно. Замелькали чьи-то руки, тела, Алан еле успел заметить, как пьяный певец в кресле вдруг очнулся, залез под стол и оттуда силился понять, что происходит. Алан же, не в пример ему, прекрасно понял, что происходит. «Началось, — подумал он, — Шоу даунов!»

Когда прогремели первые выстрелы, Алан решил, что надо что-то делать. Крики и суматоха усилились. Он кинулся к ближайшим двум дерущимся и попытался их разнять, но тут же получил удар в челюсть, после которого рухнул на пол и потерял сознание. Что происходило дальше, он уже не видел и не слышал.

МИДАГРАБИНСКИЕ ВОДОПАДЫ

После того, как закрыли заграницу, и внутренний туризм стал для многих суровой реальностью, северокавказские регионы начали стихийно осваивать новое стратегическое направление. Реестры памятников природы стали спешно наполняться новыми объектами. Буквально все, на что можно было посмотреть, автоматически становилось памятником регионального, а то и федерального значения, наносилось на карту и попадало в туристические маршруты. В горах множились арт-объекты, сопровождавшиеся шлейфом критики в социальных сетях. Художник или скульптор, мучимый потребностью в самовыражении, мог разродиться той или иной статуей, фреской, граффити, и вместо восторгов и оваций получал огромную порцию негатива в свой адрес. Нередко подобные произведения становились объектами актов вандализма.

Другое дело вновь возводимые фамильные башни — на них, конечно же, никто не покушался. Люди в XXI в. снова начали их строить, но на этот раз, для того чтобы водить в них туристов. Поскольку в большинстве ущелий стояли ретрансляторы, в башнях была мобильная связь, а в некоторых даже wifi. При башнях были кафе, которые готовили осетинские пироги и мясо, а во дворе дежурила команда аниматоров, вырядившихся в национальные одежды, которые по первому зову готовы были спеть и сплясать.

Особым оживлением отреагировал на рост спроса в отрасли туристических услуг рынок недвижимости в регионе — цены на посуточную аренду жилья выросли до небес. Номер в гостинице стоил дороже, чем в любой европейской столице, а снять жилье в частном секторе стало вообще невозможно, потому что все квартиры были заранее сданы. В этот самый момент Марат подкинул Алану новую шабашку. В этот раз на него вышли гости из Санкт-Петербурга, изъявившие желание посетить Мидаграбинские водопады.

«Смотри, не подведи меня!! — настойчиво увещевал Алана Марат. «Когда я тебя подводил?» — возмутился Алан. «Это особый случай, — продолжал Марат — Они не новички, знают, что почем. Они уже видали виды, и удивить их будет очень трудно. Я им сказал, что у нас здесь все первозданное, дикое. Ты на это делай акцент. Дикая природа, дикие нравы, понимаешь?» Алану казалось, что он не совсем понимает, куда клонит его друг. «И что прикажешь мне делать?» — спросил он растеряно. «Не знаю, — продолжал Марат, — возьми, что ли зубы не почисть или, там, в грязи на дороге изваляйся. Дикий крик в конце концов какой-нибудь издай. В общем, я на тебя рассчитываю».