Бесплатный фрагмент - Лучник. Узник ускользающего времени

ЛУЧНИК

#

Фантастический роман

в шести книгах

Книга шестая.

Узник

Ускользающего

Времени.

Глава первая. Странник в Идеальной Вселенной.

1. Темень

«Теперь, вот, неизвестно, что хуже: иметь крепкую память, или прозябать в беспамятстве? Ага, тоже мне — «джентльмен удачи» доморощенный! «Тут помню, а тут… не помню». И оправдываться нечего: не уберег девчонок. Ну и что, что с лету втемяшился в эти развалины? «П-п-п-ростите, а к-к-креп-пость тоже я развалил?».

Не смешно! Сколько дней я тут? Ствол не работает, батареи — по нулям, фонари — сдохли. И Меч — всего лишь, бесполезная железка. Десантный нож и тот едва не потерял. Случайно запнулся, когда вслепую, но фанатично, искал выход из этих злополучных развалин. И выходов не нашел, и на нож только тоже случайно ногой наткнулся, хотя, кажется, и не велик уготованный ему каземат. Кругом только бесконечный мертвый Камень… и Пустота. И можно было бы предположить, что водит его по кругу, да отчетливо слышится манящее журчание воды. Он уже и решил, было, что блазнит это ему, но покликал — покричал в темень, да эхо «неразговорчивым» оказалось. Так, как бы, и не бывает. Вода, вода! А ведь зарекся «забыть» про воду, хотя как о ней забудешь, постоянно слыша ее серебряный звон.

К слову, о памяти. Последнее, что довелось ему услышать на Драмине, — это вскрик (Рамитарамы?) и… серебряный звон воды. Но, поскольку Рамитарамы на Драмине не должно было быть, то…».

«Вот тебе и ТО! И ничего похожего на действие Зеркал он тогда не почувствовал. А значит …. Ничего это не значит. Совсем ничего. Даже, если учесть, что под Строгором существует реликтовый Лабиринт, то и перебросить Лучника должно было в такой же реликтовый. На Асту? На любую из пяти. Планетная система удерживалась еще до рождения Строгора и Са Тала, — хотя и это не однозначно. Однозначно, что этот Лабиринт — не на Асте. Страж утверждал, что прошел все его закоулки. Но все карты путает вскрик Рамитарамы. Все ли закоулки прошел Страж? Мог ли он не побывать здесь? Конечно, мог. Сам Страж предупреждал, что Лабиринт постоянно растет.

И, вот, ведь, где заковырка: свободного времени — хоть отбавляй, а додумать некогда! Тьма гнетет? Разумеется, гнетет и гнет, и связывает по рукам и ногам, и мысли мечутся, как птица в клетке.

И начинать надо с самого начала».

Лучник опасливо и, как бы, суеверно оглянулся, — этого еще не доставало!

С самого начала — это, когда девушек одну за другой начал затягивать туман — сиреневый, на удивление, Не фиолетовый, как правило, сопровождающийся разрядами молний и ароматом озона, а именно сиреневый. Лучник в тот момент еще и запнулся за большой булыжник, а потом …. Что крикнула Рамитарама?

Все-таки темнота сильно подавляет память, даже зрительную. «Туда нельзя»? Или «Вера, вернись на рейдер»? Зачем? «Расскажи о проходе»? Понятно только одно: то, что с Рамитарамой была и Вера.

А это уже теплее. Это даже жарче: Вера вполне могла доставить Рамитараму на Драмину. Зачем? Ну, не для того же, чтобы добавить еще одну головную боль.

#

***

Так и выходит, что в его положении движение — хоть какая-то отдушина, а иначе, он просто сойдет с ума. Всегда так выходило.

Впрочем, и движение — всего лишь отдушина. Много ли еще времени пройдет, когда не только разум, но и тело поймет, что все бессмысленно, и тогда ….

Ну, вот, похоже, еще один шаг к сумасшествию сделан, коли до такой мысли докатился.

Да, и один ли шаг?

Все-таки сколько времени он здесь? Или здесь, как и на Асте, «нет времени»? А ведь, как ни мерь, так на так и выходит. Еще в самом начале, когда оклемался от потрясения, когда более-менее оценил свое состояние и смог подняться, решил, что шаги считать не будет. Он даже отрезки короткого забытья не стал фиксировать: хлопотно все это. Хотя …. Хотя три сна все же на корочке отразились. Особенно, предпоследний.

Те, первые-то, — «как под копирку» были.

После долгого блуждания по чапыжнику вываливается Лучник из леса и срывается с обрыва. А внизу — Талия. И пал лесной, кольцом охватывающий… последний островок этого мира.

Огонь ревет так, что Лучник через слово лишь и разбирает гневный шепот Талии.

«Могла ли я ду (мать), (чт) о до (живу) (до) этого вре (мени)? Объясни мне, неграмотной, зачем сюда их за (со) бой притащил?», — Талия оборачивается к Лучнику — Сгорит же Знание. Воды-то ни капли нет».

Талия тяжело опирается на суковатую палку, и невидящими глазами всматривается в лицо Лучника.

«Сказать-то в оправдание что можешь? Али нечего сказать, унучек?».

Даугратинья? Нет, все-таки Талия. Всего дважды и видел ее Лучник, но она это.

«И кто надоумил тебя только? И Петлю свою бесхозной оставил, и дев…». Талия обреченно машет рукой.

— Вода. Есть под пещерой. — Пытается оправдаться Лучник, но Талия только замахивается на него старческой рукой: «Молчи, неразумный. От твоей воды так полыхнет, что дотла Время выжжет».

И Талия истаивает, испаряется в облаке смердящего дыма.

Так и в третьем, последнем, сне началось. Только вдруг, откуда ни возьмись, огненный дракон появился. И хохот дикий всю округу потряс:

«Не я ли предупреждал, что загубите свой мир, если упрямиться будете? Получите, распишитесь».

«Ты, стало быть?», — и бледное сморщенное лицо Талии вообще белым стало, — «Это я предупреждала…».

Хохотнул, было, понови дракон, да разом смех и оборвал: «Не за тобой правда, а за мной. И ты — давно уже никто. Думаешь, столикого одолела, так и меня сможешь? Попробуй, коли так, а я повеселюсь».

Но хохот, тем не менее, стих.

«А рядом с тобой Строгор, я понимаю? Не посеял еще меч свой? Ну, это уже меняет дело. Отдашь меч по-доброму, всех девиц твоих, кроме двух, и я по-доброму отпущу, и Силу не востребую».

Не ожидал нечестивец от старухи такой прыти: кинжал с пояса Лучника сорвала и в дракона метнула. Для пернатого это — как для слона дробинка, но Талия не на нож и надеялась: главное — дракона опоры душевной лишить.

И лишила-таки: ринулся дракон с небес, в Талию вцепился, и о Строгоре забыл, а у того руку сама к мечу метнулась ….

Тем сон и закончился. Не тем, конечно, а вспышкой огненной и презлющим криком в, валом ринувшейся к Лучнику, темени: «Не понял, значит? А я надеялся, поладим мы. Что ж? Теперь враги мы кровные. Все ворота, все калитки открою, но этому миру недолго жить осталось…».

И следом — слабеющий голос Талии: «Просыпайся, Лучник. Настало время Знание в один кулак собирать…».

Он бы и рад проснуться, да темнота, кажется, еще ядреней становится, хотя и неподходящий этот эпитет к темноте. Мать, точно, не одобрила бы. Впрочем, это не так и важно. Гораздо важнее то, что сейчас вспомнилось. «Как там Талия сказала? Весь мир от той воды вспыхнет? Нет, от той воды так полыхнет, что мир, — нет, время, — дотла выгорит. Что за вода тут такая?».

Лучник остановился и прислушался. А тишина ведь? Не слыхать воды, как ни прислушивайся. Да, и …. А это уже ново! Дно, как бы, вверх на уклон пошло. Лучник — и так и сяк, — точно, вверх. Кабрирование небольшое, но есть-таки. Надо полагать, что, если бы не темень, оно не осталось бы незамеченным. Или бы осталось? Пара десятков шагов назад, — и спуск сменился на подъем. Стало быть, рано возрадовался?

«Так …. Стена была слева. Значит…».

Справа стены не оказалось, — и Лучник, опрометчиво шагнув «к ней», вдруг потерял под ногой опору и рухнул вниз.

Неглубоко, но до крови разодрал колено и ладони.

Впрочем, не так уж и неглубоко, — метра полтора, и …. Хотелось бы в это поверить, но, сколько еще можно ошибаться?!

И, все же, на окровавленных ладонях нашлась… вода. Глупо, конечно, но Лучник не удержался и лизнул ладонь.

Конечно, глупо: язык не слишком остро, но обожгло, и, хоть горечь тут же сменилась на терпкую сладость, но Лучника всего передернуло от отвращения. От? Снедаемый смутными предчувствиями, Лучник неуверенно присел, и дотронулся до дна.

М-да! А мог бы и в эту лужицу попасть! Неглубокую, но теперь уже и лизать не было необходимости: кажется, всю ладонь одним махом обожгла нестерпимая боль. Обожгла, — и… вырвала Лучника из состояния безраздельного пессимизма. От которого всегда остерегал отец. «Еще не самое худшее, когда тебе нечего терять. Именно тогда ты свободен, и ты можешь делать то, что заблагорассудится. Подвиги, например».

Ну, да, могло быть и хуже. Шагни вправо на полшага раньше, и упал бы не вдоль расщелины, а поперек ….

«А могло и не быть», — не пошло, стало быть, на пользу учение отца?

Мог бы, и промахнуться мимо щели, — недлинной (на ощупь) она оказалась, — а теперь надо решать, как из нее выбраться (в темени и по вертикальной, густо обмазанной кислотой, стене).

Но, надо признаться, выбросило его из щели одним махом, когда упал в воду выковырянный из стены камешек. Точнее, когда ударила в ноздри ядовитая струя, и, уже теряя сознание, Лучник вывалился, — не понял, и как? — из щели на поверхность.

И до потери сознания дело не дошло-таки: кое-как отдышался, и пополз, вопреки логике, вверх по склону, ощупывая каждый выступ поверхности.

Разумеется, не было в этом логики. Почему вода сама должна просачиваться наверх, если внизу есть течение? А горные родники? Аргумент весомый, но и ладони — не казенные, — и Лучник, с горем пополам, поднялся на ноги.

Чтобы, сделав шаг, сорваться вниз. В ВОДУ! В БУРЛЯЩИЙ И КЛОКОЧУЩИЙ ПОТОК.

2. Призрак

Он ни разу не попадал в бурлящий поток, — (Аста — не в счет), — и потому не знал, как вести себя в подобных ситуациях. Логика подсказывала, что надо держаться ближе к поверхности, но логика здесь не работала: Лучника крутило и мотало во всех возможных измерениях, и попробуй, пойми, где эта самая поверхность. Его несколько раз пребольно ударило о выступы, но он поступил «неразумно» и не выпустил из переплетения судорожно сжатых рук… Меч.

А ведь нечего считать себя суперменом. Еще бы немного, и …. НО. Но его вынесло… в море света, — и это после стольких дней беспросветной ТЕМНОТЫ!

Его еще несколько раз крутануло на поверхности, и первое, что он почувствовал — горячий ветер.

К счастью, вода оказалась слегка солоноватой, — ее можно даже пить, — и весьма прохладной, но жар, подгоняемый ветром, тут же безжалостно высушивал кожу.

Ему повезло еще раз. Это на Асте Спасатель не сработал, а здесь стоило Лучнику нырнуть на глубину, как вдруг его рвануло за пояс и выбросило на поверхность. Это, конечно, хорошо, но до воды можно достать только кончиками пальцев.

Слава богу, его не отнесло в море, а прибило …. Нет, не к берегу, а к отвесной, — горячей! — скале.

Но Лучник не стал обижать надежду. Совсем не стал. И не по фэншую, а По-«отцую»!

Не стал спорить и с логикой, хотя там были два варианта: плыть по, или от. Разумеется, солнышка. Победил второй, поскольку «куриная слепота» пока и не собиралась проходить, а глаза «молили о передышке».

Возможно, логичное оказалось ошибкой. Во всяком случае, о том Лучник подумал после часа (?) бесполезного барахтанья вдоль, — казалось, — бесконечного переплетения упавших в воду деревьев.

И, возможно, он повернул бы обратно, но солнце, вообще, «озверело». Да, на счастье Лучника, отыскалась-таки узенькая прогалинка в завале.

Он даже пару раз напоролся щекой на острые сучки, но упорно уходил под увиденные в зрительном тумане приметы леса.

И точно, лес «нашелся»: приземистые деревья, чудом цепляющиеся за замшелые камни. Пожалуй, ему надо бы вернуться и запастись водой, но тело ослабло настолько, что он нашел силы только на то, чтобы забиться поглубже под спасительные лапы дерева. И провалился в беспамятство.

***

А ведь мог бы и утонуть!

Лучник очнулся оттого, что его тянула куда-то вертлявая, непрерывно вихляющая хвостом, зверюга.

«САМ-ТО СМОЖЕШЬ ПОДНЯТЬСЯ?».

Ну, все! Если заговорили жи….

«НЕ НАУЧИЛАСЬ ОНА ГОВОРИТЬ. БЕСПОЛЕЗНАЯ ЖИВОТИНА. ТОЛЬКО ОДНО И УМЕЕТ — ДРУЖИТЬ. НО СЕГОДНЯ, ПОВЕРЬ МНЕ, НЕМАЛОВАЖНОЕ УМЕНИЕ. И ТЕБЯ, ВОТ, ОТЫСКАЛА. ПОДЫМАЙСЯ, ДАВАЙ. ВОДА-ТО СЕЙЧАС БЫСТРО В РОСТ ПОЙДЕТ».

И Лучник только после этих слов понял, что лежит, на половину подтопленный в воде.

А над ним возвышается… призрак.

— Ты — Строгор? — Догадался Лучник, и принялся торопливо выбираться из-под укрытия.

«ДОГАДАЛСЯ? ЭТО ХОРОШО, ЧТО ДОГАДАЛСЯ. БЫСТРЕЕ ПОЛАДИМ».

— А мы, кажется, и не ссорились?

«А ЗА ЭТИМ, КАК ЗНАЕШЬ, ДАЛЕКО ХОДИТЬ НЕ НАДО. СПРАШИВАТЬ, КТО ТЕБЯ СЮДА ОТПРАВИЛ, НЕ СТАНУ. У МЕНЯ ИНОЙ ВОПРОС. ЗАЧЕМ Д, АВУРУ ПУТЬ СЮДА УКАЗАЛ?».

— Как это? — Но уже и сам знал ответ: ЧЕРЕЗ СОН.

«И ЭТО ПОНЯЛ? ХВАЛЮ. А ТЕПЕРЬ СКАЖИ, ЧТО ДАЛЬШЕ ДЕЛАТЬ НАМЕРЕН?».

И толи от вечернего ветра, толи от пытливого вопроса призрака стремно стало на душе Лучника.

— Что же я могу сказать, если знаю едва ли больше новорожденного? Проясни чуток, тогда, возможно, и ответ появится.

Строгор заговорил не сразу и без должной уверенности:

«НА ГОРУ-ТО СМОЖЕШЬ ВЗОЙТИ? ПОНИМАЮ, КРУТОЙ ПОДЪЕМ, НО ДРУГОГО ХОДА НЕТ: ГДЕ ДЕРЕВА СПЛОШНЯКОМ, ГДЕ ОТ КАМНЕЙ НОГУ СЛОМИШЬ. ЗДЕСЬ-ТО И ТО — ХОРОШО, МОЛНИЯ ПОСТАРАЛАСЬ: ПРОЖГЛА ЛАЗЕЙКУ».

— Это она лес повалила?

«РЕДКО, КАКОЙ ДЕНЬ ЛЕС В ВОДУ ЛЕС НЕ ПАДАЕТ», — уклончиво ответил призрак. Ответил и на другой, немой, вопрос: «ВОДЫ ПО ПУТИ НАБЕРЕШЬ. РОДНИКОВОЙ», и добавил: «ОТТУДА И МОЛНИИ ВЫЛЕТАЮТ».

***

«ПРИТОМИЛСЯ? ПОТЕРПИ, — СКОРО ПРИДЕМ. ХОРОМЫ, САМ ПОНИМАЕШЬ, И ТАМ НЕ ЦАРСКИЕ, НО МИЛЕЙ СКАЗЫВАЛ, ЧТО ТЕБЕ И КАМЕНЬ — ЧТО ПУХ». — И Лучнику показалось, что Призрак хихикнул.

— Милей тоже тут? — Опешил Лучник.

«БЫЛ. ОН И КАБЫЗДОХА ПРИВЕЛ, НО КАК УШЕЛ В ЛАЗУТУ, ТАК И СГИНУЛ. О-ХО-ХО. ЕСЛИ БЫ НЕ ЭТОТ ПОМОЩНИК, Я СОВСЕМ БЫ ОДИЧАЛ».

Честно говоря, Лучник уже до костей ободрал руки и едва передвигался: «ох, нелегкая это работа — из болота тащить бегемота» — себя, то есть — цепляясь за хрупкие ветки деревьев и частенько срываясь вниз. Так, челночным методом и взбирался, но: «НЕ ДОГАДАЛСЯ ПОПРОСИТЬ, ЧТОБЫ МОЛНИЯ ПРЯМЕЕ ЛАЗЕЙКУ ДЕЛАЛА». (И понови, кажется, хихикнул).

А Лучник только вздохнул: страшно представить, когда бы «лазейка» прямой была.

«ГОРЛО НЕ ПЕРЕСОХЛО?»

Ох, как своевременен был вопрос: у Лучника уже все нутро горело.

«ПОПЕЙ, НО НЕМНОГО: ЭТУ ВОДУ ПИТЬ МОЖНО, НО БОЛЬНО СКОРО ОНА МЕРТВЕЕТ. А ВЫШЕ ЧУТОК — ТАМ ЖИВАЯ ВОДА, — ПЕЙ, СКОЛЬКО ВЛЕЗЕТ».

От второй воды шли, — по меркам Лучника, — еще минут пятнадцать.

«ВОТ И ДОШЛИ. ХОЗЯИН! ЧЕГО НЕ ВСТРЕЧАЕШЬ?».

И «старый» знакомый, радостно виляя хвостом, выбежал навстречу.

«РАСПОЛАГАЙСЯ, ГДЕ ХОЧЕШЬ. КОСТЕР ПРИГОТОВЬ, — МНЕ-ТО ОН НЕ НУЖЕН, А НОЧЬЮ ВОЗДУХ ЗНАТНО ВЫСТУЖИВАЕТ, — ДАЖЕ МИЛЕЙ ЧАСТЕНЬКО МЕРЗ».

— Милей далеко ли пошел?

«МИЛЕЙ-ТО? КОГДА ПРО ОСТРОВ УСЛЫШАЛ, ТОЙ ЖЕ НОЧЬЮ И УШЕЛ. НОЧЬЮ, — ХОЧЕШЬ СПРОСИТЬ — ПОЧЕМУ? ЧТОБЫ ПО БОЛОТУ МЕНЬШЕ ПРОБИРАТЬСЯ, — НОЧЬЮ ВОДА НА БОЛОТО ВЫХОДИТ, А УТРОМ, КОГДА ВОДА СОШЛА, УЖЕ ПОСУХУ МИЛЕЙ ПОШЕЛ».

— Ночью и утонуть запросто.

«ЭТО МИЛЕЙ-ТО? ХОТЬ И НЕ ЛЮБИТ МИЛЕЙ, КАК И Я — ЖИТЬ, НО УТОНУТЬ ОН НЕ МОЖЕТ».

Да, невозможно привыкнуть к этим причудам жизни!

3. Когда забываешь обо всем

А дров до утра еле-еле хватило: от малого огня толку немного было, хотя Лучник всерьез опасался, что костер далеко должно быть видно, да и Строгор не отходил от костра.

«УВАЖИЛ СТАРИКА. УВАЖИЛ. МИЛЕЙ КОСТЕР РЕДКО ЗАЖИГАЛ, — ТОЖЕ ЧУЖОГО ГЛАЗА БОЯЛСЯ. А Я, ПОСЛЕ ТОГО КАК ТЫ КОСТИ МОИ В ВОДУ СБРОСИЛ, ДО ПОЛНОЙ НЕВОЗМОЖНОСТИ ВЫМОК ДА ВЫСТЫЛ, — ДУМАЛ, УЖЕ НИКОГДА НЕ ОТТАЮ».

А Лучник и рад стараться: за пару дней так очистил вершину горы, что любо-дорого посмотреть. Вот, только Строгор становился все тревожнее и тревожнее. Впрочем, и Хозяин поскуливать начал, чего с начала встречи и не замечалось. Даже призрак посмеивался над тем, как зверюга кружилась возле живого человека: «ВОТ, ВЕДЬ БЕСТОЛКОВАЯ ЖИВОТИНА, А ПОНИМАЕТ. ЭЙ, ХОЗЯИН, ТЫ БЫ КОРЕШКОВ ДЛЯ ДРУГА НАКОПАЛ, — ЧЕГО ЕМУ НА ТАБЛЕТКАХ ЖИТЬ, — НАМАЕТСЯ ЕЩЕ. ГЛЯДИ-КА, ПОНЯЛ. ТЫ ТОЖЕ С НИМ ИДИ. ОН БУДЕТ НАХОДИТЬ, А ТЫ КОПАЙ. НОЖ С СОБОЙ ВОЗЬМИ, — НОЖОМ-ТО СНОРОВИСТЕЙ БУДЕТ».

Так с той поры и пошло: едва Лучник глаза успевал продрать, а Хозяин уже под ногами юлой крутился. С точки зрения человеческой, несуразной конструкции животина: на мохнатую лягушку похожа, только, с рожками. С виду — неповоротливая, но за мышами так ловко охотится, что залюбуешься. И корешки ловко рожками выкапывает.

Но последние пару дней и она, как бы, больной стала.

«НУ, ЧТО, ХОЗЯИН: ГДЕ СЕГОДНЯ СКРЫВАТЬСЯ СТАНЕМ?».

Вот тебе и бестолковая животина! Хозяин — туда-сюда и… исчез за деревьями.

— Куда это он?

«ОН ГРОЗУ РАНЬШЕ МЕНЯ ПОЧУВСТВОВАЛ».

— Грозу? Но на небе — ни облачка?

«К ВЕЧЕРУ СОБЕРУТСЯ. СЕГОДНЯ СЛАВНОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ БУДЕТ. И ПОВЕРИШЬ ЛИ, ХОЗЯИН ВСЕГДА ТОЧНО УГАДЫВАЕТ, КУДА МОЛНИЯ НЕ УДАРИТ: НИ РАЗУ, НА МОЕЙ ПАМЯТИ, НЕ ОШИБСЯ».

А Хозяин, как бы, с озабоченным видом, вдруг выскочил из-за дерева, пробежал мимо, затем вернулся, и с виноватым видом остановился возле призрака.

«НИКАК, ПОТЕРЯЛСЯ? ПРИДЕТСЯ, ЗНАТЬ, ВНИЗ УХОДИТЬ».

— Вниз — это куда?

«ВНИЗ — ЭТО ВНИЗ. СТАЛО БЫТЬ, ОТКУДА ТЫ ПРИШЕЛ. ВЫШЕ, КОНЕЧНО, НО ТАМ ЕЩЕ ХУЖЕ, ЧЕМ ВНИЗУ. ХОЗЯИН ОЧЕНЬ НЕ ЛЮБИТ ТУДА ОПУСКАТЬСЯ. У НЕГО, ВИДИШЬ ЛИ, ВСЯ ШЕРСТЬ ДЫБОМ ВСТАЕТ И В КРАСНЫЙ ЦВЕТ ОКРАШИВАЕТСЯ, — ПОТОМ ДНЕЙ ПЯТЬ ЕЩЕ В ТАКОМ ВИДЕ И НАВЕРХУ ХОДИТ, К ВОДЕ ПРИКОСНУТЬСЯ БОИТСЯ. НО, ДУМАЮ, ВСЕ РАВНО, ПРИДЕТСЯ. ТУТ ПЕРЕД УХОДОМ УЖЕ МИЛЕЯ ТАК СТУКНУЛО, ЧТО ТЕЛО ЕГО БЕЗ ОСТАТКА СГОРЕЛО, А САМ ТРИ ДНЯ В СЕБЯ ПРИХОДИЛ И ВМЕСТО СВЕТИЛА НОЧЬЮ ГОРУ ОСВЕЩАЛ. МОЖЕТ, ОТТОГО И НЕ ВОЗВРАЩАЕТСЯ, ЧТО ПАМЯТЬ, ГОВОРИЛ, ОТШИБЛО».

И вдруг с ясного еще неба молния в гору прилетела, а следом в то же место вторая.

— Откуда?

«ВСЕГДА ТАК БЫВАЕТ. НА ВОДУ ПОСМОТРИ», — По внешнему виду Призрака трудно было угадать тревогу, но, стоило подойти к обрыву, как «под ложечкой» у Лучника засосало. Вода была еще спокойна, а над болотиной начали невесть откуда всплывать грязно-серые хлопья тумана.

«МЕЛОЧИ ЭТО. ТЫ НА ВОДУ СМОТРИ».

— Но вода? — А вода уже начала вскипать: и не белым ключом, а фиолетовой тучей.

«НЕ ОПОЗДАТЬ БЫ. ТУТ У МИЛЕЯ КОШЕЛКА ИЗ ПРУТЬЕВ ПРИПАСЕНА, — ПРИДЕТСЯ ТЕБЕ ХОЗЯИНА В НЕЙ ВНИЗ НА ВЕРЕВКЕ ОПУСКАТЬ, А ТЕБЕ — ПО ВЕРЕВОЧНОЙ ЛЕСТНИЦЕ».

За хлопотами Лучник про лучевое и не вспомнил: впрочем, за ненадобностью он, вообще, о нем «забыл». Так, походя, глянет, но и адаптеры, и батареи за это время, что Лучник здесь, должны бы уже зарядиться.

Нет, про лучевое он вспомнил, когда от очередного удара молнии гора аж подпрыгнула, а в камере, приютившей их, засветились невидимые светильники. Прав оказался Строгор: все дно камеры, оказалось, сплошняком завалено разнокалиберным камешником.

«МЕНЬШЕ ЕГО СТАЛО. ЕЩЕ ОДНА СТЕНА ВЫРОСЛА. БОЮСЬ, ПРИДЕТСЯ НАМ К ХОЛОДАМ С НОВЫМ ПРИСТАНИЩЕМ ОПРЕДЕЛЯТЬСЯ».

Глава вторая. Совсем горячий ветер

1. Хозяин

Разумеется, Хозяин не смог ответить. Забился меж камней, — и не поймешь, жив ли он?

Впрочем, Строгор ответа и не ждал: «НА ВСЕХ ВЕРХНИХ ЯРУСАХ ПОСЛЕ ТОЙ БОЛЬШОЙ ГРОЗЫ КАМЕНЬ ПРЯМО НА ГЛАЗАХ РАСТИ НАЧАЛ. ДВА ГЛАВНЫХ КОНТУРА СКОРО МОЖНО БУДЕТ УЖЕ ЗАПОЛНЯТЬ».

За малым, однако, дело стало: из Лучника Строгора вырастить.

«ЕСЛИ ДЕЛО ДО МАЛОГО ДОЙДЕТ. ДУМАЕШЬ, НАПРВСНО ХОЗЯИН МЕРТВЫМ ПРИКИДЫВАЕТСЯ? НЕРАЗУМНАЯ ЖИВОТИНА, А ЧУЖОЙ ДУХ ВСЕГДА УЗНАЕТ».

— Здесь? Чужой дух?

«А ТЫ НЕ СМЕЙСЯ, НЕ БУДИ ЛИХО. ОТКУДА ОН ПРИШЕЛ, СКАЗАТЬ НЕ МОГУ. ПО ВЕСНЕ ЕЩЕ ПРИШЕЛ, АККУРАТ ПОСЛЕ ТОГО, КАК МИЛЕЙ НА ПОИСКИ ОТПРАВИЛСЯ».

Робких, надо полагать, не десятками считают, а потому зазнобило что-то под левой лопаткой Лучника, особенно, после того как Строгор дополнил: «ДУМАЮ, ХОТЕЛ ТОТ ХОЗЯИНОМ ОВЛАДЕТЬ, А ХОЗЯИН СОВСЕМ ОЗВЕРЕЛ, КАК НАЧАЛ ЧЕРНОЕ ОБЛАКО НА КУСКИ РВАТЬ, ТО НЕВИДАННОЕ СЛУЧИЛОСЬ: ПОЛИЛАСЬ ИЗ ОБЛАКА ЖИЖА ЖЕЛТАЯ. И ЯДОВИТАЯ. ТРАВА И КАМЕНЬ ЗАДЫМИЛИСЬ, — ТОГО И ГЛЯДИ, ВСПЫХНУТ.

ХОЗЯИН ПОСЛЕ ТОГО, КАК ДУХ-ТО ИСЧЕЗ, И НА МЕНЯ БРОСАТЬСЯ НАЧАЛ. ПОТОМ — НИЧЕГО, ОКЛЕМАЛСЯ».

Строгор выглянул на волю:

«БУРЯ ВОТ-ВОТ НАЧНЕТСЯ. А ГОРА ВСЯ В ФИОЛЕТОВУЮ СЕТОЧКУ, И ЖЕЛТОЙ ЧЕРВОТОЧИНОЙ ИСПОЛОСОВАНА».

***

Ну, буря-то, похоже, давненько началась: сколько уже раз Лучник видел, как над отверстием проносились выдернутые с корнем деревца, и ветва.

Нет, похоже, Лучник ошибался: Хозяин вдруг поднял почти вертикально морду, странно хрюкнул, и метнулся к Лучнику.

«Бро…». Нет, Хозяин втиснулся между ног, и по новой «умер», — если бы не нескончаемая дрожь его тела.

Точно, ОШИБСЯ.

Немногие оставшиеся в живых свидетели катастроф вспоминали о возникавшем вдруг непрерывном гудении (некоторые, — о свисте). Правда, специалисты «пяткой в грудь бьют», что и то, и другое находится вне пределов слышимости, но Лучник сейчас слышал оба одновременно.

И — О, Ужас! — вдруг в отверстие вбило обломленный комель дерева, напрочь замуровав отверстие.

«ВЫЛЕЗАЙ, ХОЗЯИН. НЕ ДОБЕРЕТСЯ СЕГОДНЯ ОНА ДО ТЕБЯ».

И Хозяин приподнял хитрющую морду над коленями Лучника, вконец ввергая Лучника в знобящую растерянность.

А и как не ввергнуть после всего услышанного? Как можно понять, то была бестелесная тварь, или почти бестелесная. И она не сможет просочиться сквозь щели в отверстии?

«ЗМЕЯ-ТО? ЗМЕЯ МОЖЕТ, — ЭТО ТОЧНО».

Признаться, Лучник уже и забыл про змей, даже Мору змеей, как бы, и не воспринимал. А они — и здесь? И от кого бежит Строгор? От ТЫСЯЧЕЛИКОГО?

Но Строгор его «не услышал». Потому что принялся усердно прислушиваться к скрежету и шорохам возле отверстия?

«ТАКОЙ-ТО ПОМОЩИ И НЕ ХОТЕЛОСЬ БЫ», — растерянно оглядываясь на Лучника, пробормотал Строгор, — «ЛИВЕНЬ ПОШЕЛ. ЕСЛИ ВОДА СЮДА ХЛЫНЕТ, ВАМ, ЕСЛИ ВОДА ХОДА НЕ НАЙДЕТ, И НЕ ВЫБРАТЬСЯ НИКАК».

— Неужели все залить может? — Не мог поверить Лучник. — Какой же дождь должен быть?

«ТАКОЙ И БУДЕТ. ВСЯ ТУЧА СЮДА ВЫЛЬЕТСЯ. НЕ ДУМАЛ Я, ЧТО ДЫРКУ ЗАКОНОПАТИТ».

— А ЕСЛИ МЕЧОМ?

«ПОПРОБУЙ», — слишком тускло ответил призрак.

«СТРОГОР ОТВЕТИЛ БЫ ЕЩЕ ТУСКЛЕЕ».

Ага, обрадовал?

Получается, не напрасно сомневался Строгор. Веревочная лестница моталась из стороны в сторону, и большинство ударов мечом не наносили стволу ощутимых надрезов.

А вода уже грязными потоками просачивалась сквозь щели. И еще ….

А еще Лучник увидел… немигающий глаз змеи. Тут невольно опешишь, — и от неожиданности Лучник выронил отяжелевший вдруг меч из руки.

По закону подлости, меч отлетел куда-то в самый конец камеры, — хорошо еще — не дальше вниз.

«ТУДА И УЛЕТЕЛ. ЗАТО, ТЕПЕРЬ НЕ УТОНЕМ. АВОСЬ, И ПЕРЕЖИВЕМ». А Лучника всего так и передернуло: во многих ли языках «авось» есть?

— Ну, да, — переживем? Дерево-то перегрызать придется?

«ВОДА УСПОКОИТСЯ, — ХОЗЯИН ДОСТАНЕТ, — ОН ТАМ НЕ РАЗ БЫВАЛ».

А Хозяин-то возле новой щели вьюном завертелся.

Чего это он?

«ДУХ УЧУЯЛ. БОИТСЯ. ГЛЯДИ-КА, МЕЧ ТЫ И САМ ДОСТАТЬ МОЖЕШЬ, — ПОПЕРЕК ХОДА ЗАСТРЯЛ».

Значит, все еще везет, — хоть и не совсем дурак, как бы? Но не зря говорят, что про пруху и везуху даже вспоминать грешно. Вот, и «повезло». Один раз только и рубанул мечом по комлю, — а земля — веером по всему пространству камеры, и Лучника вместе с лестницей вверх потянуло …. А затем вниз, и все быстрее и быстрее.

Понятно, при такой высоте камеры Лучник скоростенки набрать не успел, но ребрами ударился ощутимо. И, пока соображал, что к чему ….

А, пока соображал, совсем об ином соображать приспело: показалось ему, что вместо комля в просветах грозовых разрядов змеиная голова мелькнула.

Конечно, только Лучнику и показалось. Лучник не сказал, а Хозяин и Строгор возле той ямы застопорились. Никак, Строгор отправляет-таки Хозяина вниз, а Хозяин хвост поджал, и назад пятится.

2. Опять змея? Сколько же можно?

Знать, не уговорил: оба понурые от ямы отошли, и беспрестанно назад оглядываются, а Хозяин снова к ногам Лучника жаться начал.

— Там — что?

«ВОДА В САМЫЙ НИЗ УШЛА. КОНТУР И НА ЧЕТВЕРТЬ НЕ ЗАПОЛНИЛА», — вот, и до научных терминов дошло!

— Так ведь ее мало и было. — Осторожно напомнил Лучник, но Строгор не обиделся: «ЗДЕСЬ ЕЕ, ПО ИДЕЕ, И НЕ ДОЛЖНО БЫТЬ. ПОЧТИ ВСЯ НУЖНЫМ ПУТЕМ ПОШЛА».

«ЛАДНО. СИДИ УЖ. ДОЖДЬ, ВСЕ ОДНО, ИССЯК УЖЕ. ЗАВТРА СНАРУЖИ ПОСМОТРИМ».

— Куда его?

«ВОДА, ДУМАЮ, ЧЕРЕЗ КЛАПАН УШЛА. ПОГЛЯДЕТЬ БЫ, А ОН БОИТСЯ».

— Кого? Духа? Змеи?

«ДУХА, ПОНЯТНО. ЗМЕЯ — И ЕСТЬ ДУХ».

— Кажется, я ее наверху видел?

«ЕЕ, КОНЕЧНО», — равнодушно подтвердил Строгор, — «БРЕВНО ИЗ „ОКНА“ ВЫТАЩИЛА, ЛЕСТНИЦУ СКИНУЛА, А САМА ЧЕРЕЗ ВЕРХ НЕ ПОШЛА».

Час от часу не легче! Это что же?

«ЧЕРЕЗ ЛАЗ ПРОЛЕЗТЬ НЕ СМОЖЕТ. НО ЕЙ СПЕШИТЬ НЕЗАЧЕМ, А НАМ ДРУГОГО ПУТИ ДО КЛАПАНА НЕТ, ЕСЛИ ОТЛИВА НЕ БУДЕТ».

— А нам как выбираться?

«ПРОСТО. ХОЗЯИНА С ВЕРЕВКОЙ НА ТОТ ВЫСТУП ПОДСАДИШЬ, — ОН ЛЕСТНИЦУ И ВЫТЯНЕТ».

— А от выступа?

«НА ВЫСТУПЕ ОН ЧУТЬ ЛИ НЕ КАЖДУЮ НОЧЬ СКРЫВАЕТСЯ. ДАЛЬШЕ ДОРОЖКА НАТОПТАНА. А ЭТУ НОЧЬ ПРИДЕТСЯ ВСЕМ ЗДЕСЬ КОРОТАТЬ. СПОКОЙНЕЕ».

Спокойнее, — это точно. Лучник «нормальных» змей, по сути, и не встречал. Да, и бывают ли они, нормальные? Разве что в прошлой жизни?

«НЕТ ЕЕ НАВЕРХУ. ВПРОЧЕМ, И ВЕРХА НЕТ, ГОЛО, КАК НА МОЕЙ ГОЛОВЕ: ВСЕ БУРЯ С КОРНЕМ ВЫВЕРНУЛА, И ВНИЗ СБРОСИЛА. ОРУЖИЕ ТВОЕ — ТОЖЕ, — У ВОДЫ СВЕТИТСЯ. БЕДА, ДА И ТОЛЬКО».

Призраку на ночлег устраиваться — не велика задача, — не то, что Лучнику. Отвык уже засыпать там, где упал, да, и камни то тут, то там молниями разряжались: иная так «пощекочет», что тело зудеть начинает.

«А ПО МНЕ ТАК, ПОЛЕЗНО ЭТО: СТАРЫЕ ХВОРИ, КАК ОДНА, ОТСКАКИВАЮТ».

Хозяину — всего удобнее: улегся на ноги Лучника, — и «в ус не дует».

Это-то, возможно, и спасло их жизни. Какой тебе сон, когда повернуться нельзя?! И, хотя и не понял Лучник происходящего, но, если в глазах — ни сонинки, то и тело стопроцентно «десантуре привержено».

Это уже потом будет время понять, как Меч горячим стал, а в момент, когда во все стороны камни брызнули — в стороны от взметнувшегося к своду массивного тела, Лучник этого и не ощутил вовсе.

Конечно, разом вскочить на ноги не получилось, но и змея не враз его увидела.

Впрочем, еще одно осмыслить придется (если выжить получиться): почему это змея за Хозяином бросилась?

Но в тот момент уже не до удивлений стало. Упав с коленей Лучника на камни, Хозяин сначала принялся зарываться среди камней. Но разве можно? — и он бросился наутек: не надо и подсаживать, — в какие-то мгновения он оказался на выступе, а дальше ….

Лучник еще вначале грозы увидел, как искрится шерстка Хозяина при трении о стены, потому и оказался слишком заметным его спринт по стене.

Голова змеи мгновенно ринулась следом, и, если бы не выступ, на этом все бы и закончилось. Но Хозяина — «аки корова языком слизнула».

А Лучник, с тревогой смотря, как сползает по стене искрящий комок, неоправданно терял драгоценное время.

«Гляди-ка, жив курилка!», — едва почувствовав под ногами опору, Хозяин молнией метнулся Лучнику в ноги.

Лучник от неожиданности отшатнулся, запутался в камнях, и неловко упал поверх Хозяина. Придавил слегка, конечно, но, зато, и Меч пред глазами увидел.

Правда, дотянуться уже не успел. Он почувствовал, как его неучтиво загребает скользкий рукав, и острые камни раздирают в кровь кожу и рвут одежду.

Лучника не подбросило, — к чему готовился, — вверх, а смело в расчищенную им же прогалину, и «хобот» пролетел по-над ним.

А дальше …. Ярость? Агония?

Инстинктивно вжимаясь в дно камеры, Лучник видел, как раскачивается над ним массивная туша …. Голова ….

А на голове… судорожно вцепился в ее глаза… Хозяин. Лучник уже видывал, что когти зверька загнуты, и способны выдвигаться на три сантиметра. А это с учетом мертвой хватки сильных лап ….

А меча на прежнем месте не оказалось. Где? Где угодно! Лучник, в отчаянии теряя разум, выхватил кортик и бросился к змее. Удивительно, но такая массивная туша не только сметала все на своем пути, не только непрестанно билась головой в свод и стены, но и вытягивала в камеру свой хвост, — и, казалось, скоро заполнит собой всю камеру.

И еще казалось, что промахнуться невозможно, но Лучник попал только с четвертого, кажется, раза. Попал удачно, но одним махом кортик вырвало из руки, а самого Лучника метнуло к дальней стене.

Оттуда он и увидел Меч, но попробуй, доберись до него, если от меча отделяет клубок обезумевшей массы.

Лучника еще не раз, и не два отбрасывало в сторону, но он упрямо рвался к своей цели.

А еще говорят, что змеи назад не ползают! А значит, случилось невероятное.

Лучника в очередной раз сбило с ног, и он пополз к объятому молниями Мечу, протянул руку, и… Меч взмыл вверх… в пасти змеи. «То есть?».

А что он мог поделать? Только ошеломленно смотреть, как оседает в проем — нет, «не мартышка, удав прислал тебе привет», — не в цветочек, но довольно привлекательное на вид, изящное крепкое тело змеи.

Наверное, уже от обиды Лучник метнулся к ускользающему Мечу, но промахнулся, не достал рукоять, и оставалось ему лишь лицезреть, как голова исчезает в разломе. И Лучник обессиленно осел на камни.

«МЕЧ ЗАБЕРИ!».

Честно говоря, Лучник совсем забыл про привидение, и вдруг такая команда?

— Меч? Он же?

А это уже не невероятное, а чудо. Меч, весь в желтой крови, лежал поверх разлома.

«БЫСТРЕЕ!».

А это, вообще, черт те что! Меч, весь в потоках жидкости, опять ускользал из рук.

И все-таки Лучник, — разумеется, бессознательно, а, не «ВЛОЖИВ ВСЕ СИЛЫ В ОТЧАЯННЫЙ БРОСОК», — смог перехватить ускользающий Меч и рухнуть на кучу камня перед разломом.

Кажется, он пару раз безоглядно рубанул мечом, но, всего скорее, не попал, — и змея скрылась в разломе. И только после этого промелькнуло в памяти, что Хозяина на голове не было.

«ПРИДЕТСЯ, КАЖЕТСЯ, НАВЕРХ ВЫБИРАТЬСЯ. ЧУЮ, НЕ УГОМОНИТСЯ ОНА».

— Без лестницы?

«ХОЗЯИН УЖЕ НАВЕРХУ. ЖДЕТ, КОГДА ЛЕСТНИЦУ К ВЕРЕВКЕ ПРИВЯЖЕШЬ», и добавил: «ПОСЛЕ ТАКОЙ ПОБЕДЫ ОН И ТЕБЯ НА ВЕРЕВКЕ ВЫТЯНЕТ».

3. Долгие сборы…

Поднялись наверх, когда уже занимался хмурый рассвет. А Хозяину, оказывается, пришлось изрядно потрудиться: пенька, за который цеплялась лестница, на месте не оказалось, но Хозяин постарался на совесть, — завязал узлы так, что потом Лучник измучился весь, пока развязывал. И это — без рук! Хозяина, само собой, разумеется.

Дождя уже не было, но ветрино был такой, что Лучник моментально продрог, а спрятаться от него можно только за вывернутыми из земли корнями, но и там холод пробирал до самых костей.

— Может, вам здесь домик сварганить?

«МИЛЕЙ УЖЕ ГОВАРИВАЛ ОБ ЭТОМ, НО НЕ ДО НЕГО ТЕБЕ СЕЙЧАС. Я, КОНЕЧНО, НЕ ГОНЮ, И НАПРАСЛИНУ НЕ ВОЗВОЖУ, — ДО ТЕБЯ ВСЕ НАЧАЛОСЬ. НО НЕ НРАВИТСЯ МНЕ ВСЕ ЭТО. УХОДИТЬ ТЕБЕ НАДО, А МЫ С ХОЗЯИНОМ И ТАК ОБОЙДЕМСЯ. Я БЫ И ЕГО С ТОБОЙ ОТПРАВИЛ, НО И ОН НЕ ПОЙДЕТ, И МНЕ ОДНОМУ СКУЧНОВАТО. КЛАПАН ЗАКРОЕШЬ, ПОКА ВОДА В РОСТ НЕ ПОШЛА. А ПО БОЛЬШОЙ ВОДЕ УХОДИ».

И этим было все сказано: и то, что не раз обговорили, и то, о чем еще и говорить нечего.

Но сначала — лучевое.

Ствол нашелся последним, — и не удивительно, наверху. Жилет, слава богу, Лучник изначально пристегнул к дереву. Конечно, и это дерево не устояло, но сбросило его торчком поверх завала, — и потому искать долго не пришлось. А, вот, адаптеры ….

Лучник уже хотел бросить это безнадежное дело. Да и Строгор — не помощник:

«ТЫ УЖ ИЗВИНИ. РАЗУЧИЛСЯ Я СКВОЗЬ ПРЕДМЕТЫ ПРОХОДИТЬ. МИЛЕЙ СКАЗЫВАЛ, ЧТО ОТ ВОДЫ ЭТО. ТВОИ ШТУКОВИНЫ ВИЖУ, А, КАК ДОБРАТЬСЯ, НЕ ЗНАЮ. ХОЗЯИН СКОРО ОПРАВИТСЯ, — МОЖЕТ, ОН ДОСТАНЕТ?».

Но, как чувствовал, время начинает судорожно сжиматься.

Добираясь по бурелому, Лучник едва ноги не переломал: сколько раз со скользких стволов срывался, он и со счета сбился, и меч едва не «похоронил», штаны порвал, а когда на первый адаптер вышел, едва от горя не завыл. Придавило адаптер к земле таким плотным двухметровым нагромождением, что, и на самом деле, завыть пора было. Если бы не Хозяин: стороной как-то подобрался к адаптеру, раскопал под ним землю, и так же стороной наверх извлек.

А второй почему-то на противоположной стороне, недалеко от клапана оказался.

«ЗМЕЯ ЕГО НЕ КАСАЛАСЬ»

И то — хлеб!

И, кажется, дело на поправку пошло. Как только Лучник адаптеры к месту приладил, началось такое светопреставление, что и Строгор онемел, и Хозяин начал опасливо за камень прятаться.

Впрочем, — реально, или психологически? — Лучнику сразу ощутимо теплее стало.

А с клапаном пришлось-таки изрядно повозиться. Представляете запорный механизм из каменного века? Ну, Лучник-то — прямо-таки, дока в этом деле: во всяком случае, вытаскивать камни смог.

Это потом: «ЭТУ ОТТЯНИ ДО УПОРА. ЭТУ — ДЕСЯТЬ ОБОРОТОВ… ПРОТИВ СОЛНЦА. ЭТУ НА МЕНЯ. МЕДЛЕННЕЙ. ЕЩЕ МЕДЛЕННЕЙ. ИНТЕРЕСНО, КТО ОТКРЫТЬ ДОГАДАЛСЯ? СМОТРИ, ЧТОБЫ РУКИ НЕ ОТШИБЛО…».

«ТЫ, ЧТО? НЕ ВСЕ КАМНИ ДОСТАЛ?».

А из клапана — старая знакомая (по рисунку). А пасть…? Другая совсем пасть.

И до меча не успеть.

Стало быть, снова доверие к адаптерам придется восстанавливать, — ведь настояли-таки лучевое в готовность привести. И Строгор упредил: «МЕШАЕТ ЧТО ЛИ? А, ЕСЛИ НЕ ОСОБО, ТО НЕ СПЕШИ».

А Меча не «услышал», — и теперь гадай, чем все закончится: лучевое сфокусировать не удосужился, — поленился. А змея-то уже между мечом и Лучником, и там же, где Строгор и Хо….

Хозяин?

Плохой цирк, однако! Совсем негодный.

Что ни говори, Лучник так и остается обычным человеком, неспешным, неторопливым …. Про вдумчивость — это лишнее, но как привыкнуть к тому, как замедляется время вокруг «облюбованной» точки.

И, конечно, нельзя привыкнуть к такому. Подброшенный вверх Хозяин, беспомощно и МЕДЛЕННО вращаясь, МЕДЛЕННО снижается в подставленную снизу пасть. В уродливую, но, все равно, пасть.

Вскинуть активированный ствол, … цель ….

Сибурн не преминул бы по-дружески подколоть: «Теряешь квалификацию, Корешок».

Но, в оправдание, здесь не о квалификации речь, а о том, что Лучник превращается… в робота. Супер, но робота. И верный луч непременно поразит цель — Хозяина, на коего и охотится… ДУХ. Потом убить будет труднее. Отбрасывая все принципы, перешагивая через себя …. Нет, через себя он уже перешагнул. Хотя бы в последние дни. Ему бы мчаться на выручку, а он — «Они гораздо сильнее меня, и в относительно большей безопасности». Конечно, это — так, но пока сюда не вышел… новый и пока еще не опознанный враг … — ДУХ.

«НЕ ОПОЗДАТЬ БЫ», — (А понял ли СТРОГОР?).

А рука-то все-таки в последний момент дрогнула, — и огненная «межа» прошла в полуметре ниже головы. И Лучнику оставалось только наблюдать, как летит на него извергающая из себя клокочущую лаву воды вперемешку с огнем. Нет, пролетела мимо, — и взметнулось за спиной ….

Наверное, не зазорно и о чудовище было подумать, коли мгновенно заслонило оно стремящееся на полдень солнце. Таким и должен, по идее, быть Дух.

Или?

Следом к ногам Лучника упали, разбрасывая по траве крупные капли обе яркой грязно желтой «охры», обезображенная голова и мохнатый клубок. Хозяин?

«Не выпил еще до дна свою чашу!».

«Откуда это?».

А Дух не великаном оказался, — так Лучник мог бы и не заметить, как прошмыгнуло мимо дымчатое пятно, и… к Хозяину.

КАК УЧИЛИ… Неправда, не учили этому.

Не всему учили. Одномоментно поймать цель в перекрестье — это ДА, а …. А на то, чтобы понять, что впереди пятна убегает пестрый зверек, не хватило ни времени, ни разума.

А впереди уже разворачивалось… рукотворное солнце. ТО! С Темной стороны. НУ, да?! На это время нашлось?

И не нашлось на то, чтобы заслониться от ….

Солнца, как такового, и не было, — а так, зайчик от шаловливого зеркальца, да бриз легкий.

А вода-то до полудня и на йоту не прогрелась. Хорошо, что не в полную глубину его бросило, — по пояс только, и клапан в нужный момент не отказал.

Да-а-а! Вот тебе и зеркальце! Это надо же: в круге метров пять в диаметре ни одной травинки, и только веселый огонь пожирает на окраине круга чудом уцелевшую кучу хвороста.

И… ни Хозяина, — оно и понятно, — ни Строгора.

«ЭТО ЧТО? ВСЕГДА ТАК?».

Долго же Строгор возвращался!

«ОТКУДА ЖЕ МНЕ БЫЛО ЗНАТЬ, НАИГРАЛСЯ ТЫ, ИЛИ НЕТ? ВСЕГДА ТАК, СПРАШИВАЮ?».

— Бывает. — Печально вздохнул Лучник. — Хозяина жалко.

«ЗАЛИЖЕТ СВОИ РАНЫ, — НЕВПЕРВОЙ ЕМУ. ШЕРСТКУ ПОДПАЛИЛ, КОНЕЧНО. ВОН, ПОГЛЯДИ, С МЫШАМИ РАЗБИРАЕТСЯ».

Интересно, что там с мышами произошло? Но Хозяин, чувствуется, сегодня до отвала наестся.

Глава третья. ДЕЖАВЮ

1. В город

Долгие проводы — ….

Поспешными они были, эти проводы.

Но сначала Лучник закрыл клапан, к коему уже подбиралась вода.

«ЭХ! НАДО БЫ В ПОМОЩЬ ТЕБЕ ХОЗЯИНА ОТПУСТИТЬ, ДА, И МНЕ РУКИ ПОНАДОБЯТСЯ».

Руки — это — в смысле, лапы.

«ТЫ, КАК НА ЗЕМЛЮ ВЫПЛЫВЕШЬ, В СТОРОНУ НИКУДА НЕ СВОРАЧИВАЙ, — ТАК И ДЕРЖИСЬ, ЧТОБЫ ТО ДЕРЕВО НА ОДНОЙ ЛИНИИ МЕЖДУ ТОБОЙ И ТЕМ КАМНЕМ ДЕРЖАЛОСЬ. А НА ДОРОГУ ВЫЙДЕШЬ, ТАК ЗА СОЛНЦЕМ И СТУПАЙ. К НОЧИ ДО ГОРОДА УСПЕЕШЬ, ТАМ И ЗАНОЧУЕШЬ. ПОНЯЛ?».

Понять не сложно, — это тебе не Дааммина. Вот, только, признаков города с горы что-то не наблюдалось.

А гора, оказалось, от города хорошо видна, — как, на ладони. А город не мал, и ….

Навстречу, дребезжа и вихляя, катила… старая… полуторка. С ума сойти!

Наверное, у Лучника был еще тот видочек?

Отъехав далеко вперед, машина вдруг сдала назад, и, предупреждая, что готова вот-вот развалиться, с ужасным визгом притормозила.

— Ы-О-У-Ы. — И «далее по тексту».

Что скажешь? Остается только плечами пожать, что… и признаком неуважения оказаться.

А водила понятливым оказался: широким жестом распахнул дверь и на сиденье кивнул.

Нет, если логики придерживаться, то ….

Строгор — здесь. Милей …. Этого можно и выпустить, — у этого, где только родные просторы ни встретишь, — везде кум да сват. Может быть, уже где-нибудь в Гипере обретается?! И про дело свое за….

Лучник тоже забыл. А, вспомнив, холодным потом покрылся.

Как ни успокаивай себя, а чужие они в этом мире, и, если, — согласно предупреждению Талии, — раскидало девчонок по нему поодиночке, то много хорошего ожидать и не приходится.

— Домой еду. Перекусить надо, переодеться, — в столице оборванцев не любят. — А ведь трудно было надеяться, что коммуникатор так быстро настроится на здешний говор, — выходит, и на самом деле, планета — копия Драмины. Вот, только ….

— Откуда это чудо? — Лучник вожделенно похлопал по «торпеде».

— Это? А? Я у Хазара работаю. У него таких штуковин десятка полтора. Правда, на ходу только три. Старые все.

— А в других местах?

— Говорят, есть, но я только у Галеда видел. — Парня, кажется, совсем не удивило появление Лучника. — Горючего нет. Запчастей тоже. Только у Хазара что-то еще и можно найти. Эльс уже давненько не появлялся.

Услышав знакомое имя, Лучник непроизвольно вздрогнул. Эльс промышлял на «периферии» Гипера, далеко от Гипера не отдалялся, — разве что на Землю, но и то — редко: поставщиков «живого товара» и антиквариата всегда хватало с лихвой.

***

— В город? Плохое, кажется, время вы выбрали. Утром Хазар заезжал. Волнения, сказывал, в столице начались. — Сестра Олана казалась сильно напуганной. — Сказывал, не настаивает, чтобы Олан в город ехал.

— И не волнения, а новый жених обиделся на отказ Государыни Илиль.

— Ты-то откуда это знаешь? Подружка сказала? — Насмешливо усмехнулась женщина и доверительно сообщила. — Влюбился в служанку Государыни, — ночей не спит.

— Не Мита, а Готан. — Обиделся Олан. — Вчера к нему советник камень заказывать приезжал. Он Готану на ухо и нашептал.

— А Галед?

— Это точно: у Галеда с Дарбарда… (придумают же имена, — язык сломать можно), с этим несостоявшимся женихом старые делишки, но люди Галеда в отказ пошли, — не до войны сегодня. И столица за Государыню Илиль стеной стала.

А для Лучника вдругорядь повторенное имя подобно молнии в мозгу ударило.

Илиль?

«КТО? АХ, ИЛИЛЬ? ТА, ЗА БЛАГОСКЛОННЫЙ ВЗГЛЯД КОТОРОЙ БУДУТ СРАЖАТЬСЯ МНОГИЕ СИЛЬНЫЕ МИРА СЕГО, И БУДУТ ГОТОВЫ БРОСИТЬ К ЕЕ НОГАМ ЦЕЛЫЕ ГОСУДАРСТВА?». Так, кажется, вещали джинджи?

Не может такого быть, — этот Мир — не Мир джинджи. И время? Конечно, нет. Выйти замуж, потерять мужа, стать грозной Властительницей? Время, конечно, иррационально, но не настолько же.

Олан вернулся сильно расстроенный:

— Наработались, кажется. У моей рама пополам лопнула. У Зура — колесо вот-вот отвалится.

— Можно из двух одну собрать. — Машинально предложил Лучник, но Олан только за волосы хватился:

— Зур не согласится. Теперь, думаю, он с моей машины колесо украдет. По миру пойдем, сестра.

— Ну-ка, пошли, посмотрим. — Лучник решительно поднялся с пенька.

Состояние машины было удручающим, но не безнадежным. Железа в гараже хватает, а рама хоть на волоске, но держится: усилить уголками, — еще походит. Конечно, сверлить «конструкционку» ручной дрелью — занятие не благодарное, но что поделать?

Сверло, понятно, быстро закаталось, и бессмысленно елозило в толстостенном уголке. Вряд ли что получится. И Лучник уже готов был сдаться.

Это не укрылось от взгляда Олана, — и он тоже сник:

— Там у Хазара в кабинете что-то такое есть, но им давно ничего не делали.

— Покажи.

Однако довольно запасливым оказался хозяин гаража. Чего тут только не было. И, конечно, глупо было бы предполагать, что все это доставлено контрабандным путем. Неужели, Зеркалами? Это еще глупее, но что есть — то есть. Даже …. Ну, стыдно было бы не узнать СТД-500. Точно такой же стоял у соседа в гараже, и сосед увлеченно приучал соседских мальчишек своей профессии. Егора — тоже.

— Работает?

— Некому на нем работать. Как Чулай утонул, никто сюда не подходил. А ты умеешь? Если умеешь, цены тебе не будет, сам Хазар на руках носить станет.

— Давно не варил, но руки помнят.

Вспомнили. Не сразу, но вспомнили. Металл толстый, — обошлось без прожогов. Заодно подлатал еще несколько точек.

— Это надо же. Так быстро? А тут каждый день едешь — и богам молишься: «Помогите доехать». Где это ты, Олан, такого мастера нашел? Ты теперь у Хазара, вообще, первым будешь.

Шутки шутками, а, пока то да се, в столицу отправились под вечер уже.

— А это зачем? — Удивился Лучник, когда сестра уже в воротах подала Олану, судя по виду, оружие.

— Так, на всякий случай. Меня-то никогда не трогали, а на других нападают. Нередко.

ВОТ ТЕБЕ И ИДЕАЛЬНАЯ ВСЕЛЕННАЯ!

— Что тут грабить? Камни? Машину?

— Разное. Запчасти с машин редко снимают, — легко найти можно. А камни могут забрать, — они тоже денег стоят.

Олан, надо полагать, хотел выговориться, но вдруг смолк, и все тревожней поглядывал к боковое зеркало.

— Что там? — Со стороны Лучника из-за пыли ничего нельзя было разглядеть.

— Увязался за нами кто-то. По старой дороге обогнать решили. Машина у них сильнее моей, и без груза. — Олан затравленно посмотрел на винтовку. — Неужели стрелять придется? Я же ни разу и не стрелял еще.

Да, ничего не скажешь, — та машина догоняет.

— Машина-то, похоже, Галеда. Только у него так покрашены. Значит, убьют нас. — И столько уверенности было в голосе, что Лучнику жутковато стало. «И почему лучевое у Луны оставил?».

А и правда, почему? Этот комплект один в один похож на десантный ранец. Точно такой же Лучник видел у Олана, но, все равно, оставил.

— Нам бы до главной дороги успеть раньше их, — там напасть не решатся. — Но к уверенности в голосе теперь примешалась и обреченность. — Хотел ведь через карьеры ехать. Сейчас бы уже на Главной были.

— Через карьеры — это туда? — Лучник кивнул на широкое белое пятно среди зелени.

— Туда. Хоть задом возвращайся.

— А по этой дороге? — В глаза хорошо бросалось, что в сторону карьеров уходят две накатанные колеи.

— Можно голову сломать. — Но Олан все-таки притормозил. — Зур здесь проезжает, а в прошлый раз опрокинулся. Машину еле отремонтировал. Я не смогу.

— А если мне?

— Тормоза слабые. Не удержать машину. — Безнадега — она и есть безнадега.

— Ну, семь бед — один ответ.

— Что? Не понял.

— Выбор, — говорю, — не велик. Они уже обогнали.

— Ладно. Я согласен. — Надежда в голосе — это уже ладушки.

«Тормоза, говоришь, слабые? Да, их, вообще, не было». Бревно, которое Олан привязал к раме, оборвалось в середине спуска, — ну, и понеслось.

Наверное, мрамор в кузове — это все-таки не вода, а впереди — широкая лужа. Ручей.

Ну, вот, и приехали. Слава богу, лобовое стекло держалось на «честном слове, и «гонщиков» не смяло всмятку, а только выбросило вместе со стеклом в некошеную, выше человеческого роста, траву.

2. Галед начал войну

Их, надо полагать, и не пытались искать. И напрасно они таились в траве, ожидая, что преследователи вернутся, и ни машину не осматривали, ни решали, как выбраться. А решать надо было: машину развернуло перпендикулярно дороге, — и Лучник не представлял, как это могло случиться, и что теперь делать.

Да, ему было и не до того. Горе-водитель в последний момент почему-то решил выехать их колеи, повернул баранку, и от острейшей боли в пальцах потерял сознание. Возможно, эта секундная отключка и спасла Лучника от более серьезных травм, но боль выворачивала пальцы до самого утра.

Олан же оказался в «более исправном состоянии», сумел поставить машину на дорогу и через рудники вернуться в город, в гараж, где билась в истерике Луна, узнав, что брат с гостем погибли.

И весь городок знал, что Галед начал войну.

А Галед все отрицал.

— Ты меня удивляешь, Хазар. — Безвкусно, но богато одетый усач вальяжно восседал напротив хозяина гаража. — Твой прихвостень наговаривает против меня, а ты и уши развесил. А ведь, кажется, умный человек. Зачем мне гоняться за одной машиной, если я могу забрать весь гараж? Сам подумай, зачем?

Это-то и трудно понять. Галед, пользуясь покровительством своего брата, никогда не гнушался отнять лакомые куски. Хазара он пока обходил.

Может быть, все дело в Эльсе? Тот пропал лет двадцать, или тридцать, назад, и с той поры автопарки стали приходить в упадок. Иссякли не только запчасти для машин. Постепенно выходило из строя оборудование для добычи горючего из маслянистой жидкости, добываемой в трех месторождениях.

— Что скажешь? Я прав? — При этих словах оглянулся на входящих в кабинет Олана и Лучника. — А? Пришел, щенок? Сейчас и ответишь. Когда же я за тобой гонялся? — Галед пружинисто поднялся, и, поигрывая подхваченным на столе металлическим прутом, пошел на Олана.

— Это была машина Червя. — Отступая к проему двери, выкрикнул Олан, и запальчиво добавил. — А в кузове — вся его шайка.

Теперь, после таких слов, — точно, война. И Галед уже не сдерживал себя: взметнулся со свистом прут, и ….

Не сдерживал себя и Лучник. Олан, пока «вынюхивали» про погоню, многое порассказал про Галеда, — и было уже слишком очевидно, что тот пришел с войной.

Получилось не слишком чисто, — давненько не практиковался, — Галед упал на колени, тут же вскочил, и в его руке блеснуло лезвие. Но это — уже мелочи. Галед, похоже, тоже давно не практиковался. Пошел на Лучника, так по-дилетантски размахивая кинжалом, что тот едва не рассмеялся.

Нет, к войне они еще не были готовы, а потому позволили Галеду уйти без особых потерь.

***

— Чего это он? — Спросил Олан дрожащим голосом, медленно подходя к столу.

— Мне недавно звонили из карьера. Тебе по ошибке погрузили их груз.

— Какая разница? — Искренне удивился Олан. — Камень один и тот же. Вес — по норме.

— Тебе погрузили меченый груз. Кому ты его свез? — Решительно поднялся из-за стола Хазар.

— В кузове еще. — Растерянно оглянулся на вход Олан.

***

Тут впору и запаниковать. Под вторым дном ящика нашлось и золотишко, и, по закону жанра, белый порошок. Наркота? Килограмма на два партия.

— Боюсь, надо скоро гостей ждать. — Тяжело опустился на стул Хазар. — Садитесь-ка в машину, и быстрей уезжайте. Через пойму.

— Там позавчера был ливень. Не проехать. — Уверенно возразил Олан. — Буду прорываться через карьер.

— Ты и вчера напрасно туда поехал. — Не менее уверенно осадил его Хазар. — Они дорогу перегородили. Полностью.

— И за башней?

— За башней, говоришь? Похоже, иного варианта и нет. Езжайте. Обо мне не беспокойтесь. Думаю, меня тронуть побоятся. Так, ящик на землю скинь. Золото трогать не будем. Порошок сожжем, будто бы, сам от печки загорелся.

Сделали-то по уму. Дно, когда ящик сбрасывали, само выпало. У печки …. Правда, над гаражом такой дым поднялся, что пожарные мигом приехали. Они-то про наркотики и «узнали». На Хазара даже протокол составили. Правда, приехал наместник Гален, брат Галеда, и протокол забрал: «Нечего глупостями заниматься». Но это уже после полудня.

В это время Олан через карьер прорывался. Или, скорее, прорывался через себя.

Втроем, — а они смогли-таки уговорить Луну хотя бы на время уехать из городка, — в кабине было тесно, — потому Лучник и обосновался в кузове. Лучше бы ему за руль сесть, но дорогу ту только Олан и Хазар и знали, (надо надеяться).

Или все-таки знали и боевики Галеда? — слишком уверенно, нагло поигрывая оружием и битами, они вышли навстречу машине.

И Олан ударил по тормозам.

Оружие, что Олан вручил Лучнику — явно Земного происхождения (ничего удивительного, с учетом машин), но Лучнику незнакомое. Впрочем, уже некогда изучать, и трудно убедить себя, что против тебя вышла та же нечисть. Значит, по ногам? Значит.

Вот, и вспомнил, что приходилось слышать про подобное оружие. Базуками, кажется, называют.

Под ногами шестерки (в прямом, получается, и переносном смысле) словно, взрывпакет сработал.

Тут и Олан не выдержал, и ударил по газам.

Где тут Олан нашел дорогу? Ни много ни мало — танкодром. Это под колесами, а сверху — сельва, где нет звезд. Хорошо, что Лучник успел упасть на дно и закрыть голову руками.

Нещадно хлестали ветки, а тот спуск с горы можно посчитать прогулкой по паркету.

И вдруг по глазам ударил яркий свет, и машина резко остановилась.

Лучник услышал, как наотмашь открылась дверь, и Олан выпал на землю.

«М-мертв?».

Лучник слышал, что им вслед стреляли, и видел, что в заднем борте появились щели размером с кулак. Или?

Слава богу, парень был жив, но его била такая нервная дрожь, что, казалось, он снова упадет в жирную грязь.

— Я-я-я й-их д-да-да- в-вил. — Олан размазывал по щекам слезы и не пытался совладать с собой.

— Это война, Олан. — Нет, Лучнику не пришлось говорить эти слова, а из уст Луны они прозвучали в сто раз убедительнее. — Это они начали войну, — не ты. — Мудрая женщина крепко прижала голову брата к своей груди, а у самой на глазах блестели слезы.

И, кажется, все — напрасно. Пока Олан успокоился, пока спускались в еще один карьер, пока тащились по нему, — потеряли слишком много времени, и выехали на главную дорогу почти одновременно с преследователями.

А Лучник тоже «перегорел», — и, когда поднял базуку, растерялся. То, что многозарядная, понятно по магазину, а как взводить? Нет, все-таки не зря мальчишки любили вестерны, — сейчас это пригодилось.

Увы, первый выстрел рикошетом отскочил в сторону, второй — вообще, мимо.

И тогда пришло понимание, что осталась последняя возможность. Не до деликатностей.

Попал ли он в водителя, уже не узнаешь. Яркой россыпью брызнуло лобовое стекло. Машина повернула вправо, наскочила на камень, и покатилась с откоса.

А Олан этого даже не заметил. Просто, уже метров через триста в боковое зеркало увидел, что преследователей не видно, нерешительно притормозил:

— Где они?

— За камнями уехали. — Что говорить, когда густой шлейф дыма над белесой чашей красноречивее любых ответов.

Глава четвертая. ПАВШИЕ, И ДАЛЕКО НЕ АНГЕЛЫ

Так, хочешь — не хочешь, уверишься в своем бессмертии. Тысячеликий, вопреки всему, и даже своему желанию, выжил. И Даугратинья с Талией искали его в другом месте, и д, Авур. С ним Тысячеликий тоже не хотел больше пересекаться, но Безыменная довольно легко вычислила след своего, как теперь говорят, спонсора.

Безыменная тоже теперь была «на мели»: Мора, хоть и не смогла забрать всю Силу, но разорвала связь с Даугратиньей, тем самым лишив Безыменную непременной подпитки.

Нет, конечно, и д, Авур — тот еще жмот. Не в смысле денег, понятно, — ими-то без счета разбрасывается, но Безыменную такой «курс» совсем не устраивает, но д, Авур пока еще тщетно обхаживает Мору: той тоже Сила, вот, как нужна. Так и приходится жить: кругом многие НО, и Боги с их проблемами.

«Ха, Боги!». Удосужилась, — пришлось-таки удосужиться в своем вынужденном досуге! — Безыменная мозгами пораскинуть по поводу судьбы-судьбинушки своей, так, ведь что получается? Из всех этих Древних Вседержащих одна отвергнутая Богами Рожана, по сути, Богиней и является. А ведь могла бы и Безыменная у Рожаны в Первых здравствовать, да бес попутал. Легкомысленной больно была. И, кто знает, как бы жизнь обернулась, если бы Хранительницей осталась.

Впрочем, Безыменная давно уже не тешит себя самообманом. Надеждами — ДА, самообманом — НЕТ. Но и надеяться бессмысленно. Это тоже самообман. Теперь-то, на досуге, дошло, наконец, что не могла она Строгоров с налета взять. И ошибка та от Мауриты тянется: она глаз на Са Тала положила, она каверзу затеяла. И плохо закончила. Для себя, конечно. Даугратинья хитрее оказалась, — сказать бы. — «Мудрее», да язык не поворачивается: была бы мудрее, — не отдала бы Силу Море.

Не думала Безыменная, что время «досуга» не закончилось. Только сейчас дошло, что, отдавая Силу Море, она ослабляла свой другой полюс, и этим Лучника спасала. Зачем? Не Петлю же эту оберегала? Не в Петле же ее Вечность?

А если в Петле? Что-то же принуждало Безыменную в самый последний момент отводить удар от Петли?

— От Лучника и Строгоров ты удар отводила. — Даже без помина Тысячеликий на Безыменную вышел. — На Ариут? — не преминул он уточнить.

— Ненавижу это имя. — Побледнела от злости Безыменная, но быстро справилась с собой. — Связывает оно меня.

— Почему? Не первое же?

— Не далеко ушло. — Вдруг в запале проговорилась Безыменная, тут же попыталась вывернуться, но настолько неловко, что Тысячеликий может и заподозрить что-нибудь. — Хорошо еще и сам не умен оказался. — Урамита — это же почти что Рамита, подружка его.

— Урамита? Да, просчитался. — Хитро покачал головой Тысячеликий. — А, может, он и не просчитался. Теперь и ты не сможешь его подружку связать.

И, чуть, было, снова не проговорилась Безыменная, что еще и клятвой ее связали.

Но Тысячеликий глубже рыть не стал, и, как-то вяло, поинтересовался:

— Какими судьбами здесь оказалась? Снова за любовью охотишься? Нет его здесь. В этой Галактике нет.

— Да, нет! — Безыменная даже и не попыталась скрыть надменность усмешки. — Разыскивает тебя кое-кто. Попросил по возможности помочь.

«ХА, по возможности?».

И оба — по возможности! — одновременно усмехнулись: компания та еще из них собралась, — все по возможности. По возможности делишки совместные крутить, по возможности обмануть и подножку подставить, по возможности унизить …. Каждый ненавидит других, и без них почти ничего не может: разве что по Вселенной свободно перемещаться. Их время давно ушло, — (Безыменная не имела ввиду саму себя и Дафну, — их время еще даже и не в расцвете), — но, обманом изолировав Древних, только попусту пыжатся, ничего не давая и ничего не получая взамен.

— Что? Наплевал мне в лицо, а без меня беспомощен, как младенец? Вот, пусть один и повертится — будет знать, что дела сами собой не делаются. Никак, снова за Лучником охоту начал?

И последний вопрос, подобно пророщенному зерну упал в плодородную землю.

— Где, ты сказал, Лучника отыскал?

— Я сказал, что в этой Галактике его нет. — Уточнил Тысячеликий, и невольно напрягся: от этой психопатки можно всего ожидать.

Но она, — на удивление, — только кротко возразила:

— Д, Авур уверен, что Лучник — в Петле.

— Значит, я прав? — Хищно вскинулся Тысячеликий. — Теперь пусть сам его и достает.

Пусть. Если откровенно, Безыменная устала от обоих, но с Тысячеликого — хоть шерсти клок. Неизвестно, где он черпает Силу, — не из своих же игрищ? — но у него, бывает, и часто, есть, чем поживиться. И он не жадничает, что и наводит на мысль об его все-таки принадлежности к Касте Богов.

***

В отличие от Тысячеликого, Безыменная с каждой встречей становится все краше и краше. Это и невооруженным (любовью, разумеется) глазом видно. И что все эти Строгоры и Лучник бегут ее, словно черти ладана? Холодная? Отогрей в своих объятьях, — и почивай на лаврах ее беспредельной любви.

А сарказма-то и не получилось: и его любовь невостребованной оказалась.

Тысячеликий украдкой глянул на углубившуюся в раздумья Безыменную. Эта тоже только подарки умеет принимать, но Тысячеликий от нее большего и не ждет. Сумеречная научила.

Нет, потаенный взгляд Тысячеликого от Безыменной не ускользнул, но не готова она на взаимность, даже если будет уверена, что Лучник однозначно погиб. И Тысячеликий это знает, но такое сосуществование — его выбор. И теперь уже без сарказма: такова планида Богов.

Нет, ни к Богам она себя не причисляет, ни к Вечным. Тело обновить ей не дано, но и своему износу пока еще нет, и за свою жизнь она дрожать не станет.

Теперь уже Безыменная украдкой на Тысячеликого глянула. Подумать только, он же — Даугратиньи старше, а ни тело не меняет, ни сам не меняется. Сколько Безыменная помнит, все в одной поре. «А за мыслями-то следить надо!», — она невольно вздохнула, невольно же и, вспомнив, что не по своей воле чуть ли не в Начале Времен побывала, и даже сыновей там потеряла.

И снова — быстрый взгляд в сторону Тысячеликого. Но на этот раз ошибка вышла: засек-таки.

— Зачем ему я понадобился, не знаешь? Снова за Построителем хочет отправить? Опять где-нибудь мертвечины насобирал?

А ведь, кажется, зря не сдержался?! Вряд ли с неохотой Безыменная сюда пожаловала, — вон, как глазами зыкнула, когда спросила. — Мечников тоже в этом времени нет?

— Даугратиньей интересуешься? — Можно и усмехнуться.

— Не поверишь, — Мечниками. Воеводой, точнее.

Еще чуднее. Неужели надеется, что так сможет к Лучнику подобраться? По меньшей мере, глупо. Книги надо уметь читать. Или научилась?

***

И Тысячеликий… ошибся. В одном, но ошибся.

Уметь читать не означает любить читать. Безыменная и не любила: ни ведовские, ни любовные. Постичь первые — пустая трата времени, от вторых — только расстройство одно.

Конечно, Тысячеликий был недалек и от истины.

Она могла бы и не заметить, что д, Авур уже длительное время приносит в дом списки, хоть что-то рассказывающие про Воеводу. Правда, чаще всего это были списки про Земных воевод, но их д, Авур пролистывал залпом, и надолго зависал над теми, где ….

Однажды Безыменная заглянула ему через плечо, и обомлела, когда прочла: «Боясь проговориться, о том, что Воевода никогда не узнает, что Строгор и есть его сын, книжник Хеурок добровольно прижег себе язык каленым железом».

А д, Авур только усмехнулся: «Хеурок прикусил себе язык еще младенцем, выпав из колыбели». Да, еще намекнул, что вопросом Тысячеликий очень «был болен», а, когда она уходила, д, Авур и попросил найти Тысячеликого. Даже отблагодарить пообещал.

— Не суйся ты в это дело. — Вдруг с жаром почти выкрикнул Тысячеликий. — Нос враз отщемят. Я-то это хорошо знаю.

И она поверила. Без колебаний и сомнений. Твердо решив, что это обстоятельство и есть свидетельство истины.

Глава пятая. ГОСУДАРЫНЯ ИЛИЛЬ

1

Столица на то и столица, чтоб жизнь в ней кипела и днем, и ночью, чтоб ….

Нет, так не бывает. В каком-то заштатном городишке — два, пусть и приходящие в упадок, гаража, а в столице — ни одной машины. Даже Олан оставил свою на окраине города.

— Машины в столице были, но, когда в машине сгорели старый Государь, его сноха и внук, машины из столицы стали изгонять по разным предлогам. А три года назад под колесами машины погиб и его сын, новый Государь. И тогда все машины, которые еще имелись в городе, сбросили в котлован и там сожгли.

— А твоя? — В его рассказ невозможно было поверить.

— Столице постоянно требуется много белого камня, а на телегах много не навозишь. Но нас дальше реки не пускают.

— А на чем по городу ездят?

— Большинство — пешком, те, кто богатые — в возках и больших возах. — Олан отвечал равнодушно, и с шоферской снисходительностью. — Совсем богатые — верхом и в богатых возках.

«Совсем богатые?». Такого еще не приходилось слышать. Какова же мера этого «совсем богатые»?

Лучник шел вслед за спешащим Оланом, и, честно говоря, уже сомневался, что этот город — столица. Хотелось сказать: «Игрушечный город», но Лучник сдержал себя. Нельзя оценить город по одной улице, довольно круто поднимающейся вверх. Но больно уж маленькие здесь домики, словно карлики здесь живут.

— Нет, такие же, как мы. — Олан с непониманием посмотрел сначала на Лучника, потом на дома. — Надо же. А я и не замечал. И точно, маленькие. А внутри места хватает.

Теперь уже заинтересованно Олан посмотрел на другую сторону, потом неуверенно пояснил. — Знаешь, как эту улицу называют? Временная. А я только сейчас догадался, почему? Недавно мой друг здесь поселился. Нашел свободный дом и переехал.

— Как это, свободный дом?

Надо подойти к старшему улицы, сказать, что хочешь поселиться. Если больше нет желающих, дом твой. Но тебя обяжут содержать дом в порядке, и за десять дней найти работу.

— А, если не найдешь?

— Тогда тебе дорога в старый карьер. — Олан брезгливо пожал плечами. — Там много всяких. Некоторым такая жизнь нравится, некоторые все время ищут работу.

— Трудно найти?

— Трудно найти, чтобы начать жить достойно. — Олан говорил так убедительно, что можно подумать, что он уже нашел работу.

— Меня на каменоварню звали. На машины.

— Каменоварню? — Но уже и сам догадался.

— Неужели про такие не слышал? Там камни для домов варят. Мы туда камень и возим. Там его в большие склеивают. Из них дома и строят. Понял?

— Знаю такое. Просто, в других местах иначе называют.

— А я могу и за тебя похлопотать. Как узнают, что ты железо можешь склеивать, тебе такую цену дадут, что надолго на этих улицах не задержишься.

И только сейчас Лучник вспомнил, что жить-то им и негде.

Но Олан даже не дослушал. — Дом у меня уже есть. Надо же где-то ночевать, когда камень привозим, или просто по делам.

Длинной оказалась эта Временная улица, — у Лучника уже и ноги не шли, когда они добрались до верхней точки.

Лучник оглянулся, и не поверил своим глазам: винтообразная скала, возле которой Олан оставил машину, оказалась по правую руку, а улица, которая все время казалась идеально прямой ….

— Здесь можно и прямо пройти, но лестница давно не ремонтировалась, — можно и голову сломать.

«Что ж? Мы — не гордые. Столица-то то где?».

Почти так Лучник и спросил:

— До города-то еще далеко?

— За Дворцом.

— Не понял. — И, действительно, не понял, — на их пути возвышалась невысокая каменная стена, по которой неспешно прогуливались три обнаженные по пояс, но с оружием через плечо, человека.

— Привет, Олан. — Присев на корточки, крикнул один из них. — К Мите идешь?

— К Государыне. — Смутился Олан. — Хазар послал. У нас смута начинается.

— И у нас не слишком спокойно. — Вступил в разговор еще один, стало быть, охранник. — Кто это с тобой?. Привет, Луна, — еле узнал тебя. Как это ты в столицу выбралась?

— Слышал ведь? Смута у нас начинается. — Вздохнула Луна — знать, нечастый она — в столице гость.

— Слышал. С вами-то кто?

— Лучником его зовут. — Охотно ответила Луна, но охранник только поморщился:

— Лучник? Нет, не слышал про такого. Документ какой у него есть?

— Хватит, Милк. — Взмолился Олан. — Там Галед поход на столицу готовит, а ты время тянешь.

— Ладно. — Тут же сдался Милк. — Скажи спасибо, что мы — друзья, а так, никого не велено пускать. Манул, проводи их к Государыне. — И строго прикрикнул. — Да, оденься ты. Не купаться идешь.

«Не купаться?». А справой стороны, и впрямь, купаются: Там, где речку перегородила довольно длинная плотина, образовав обширное водохранилище.

С ужасным скрежетом поднялись ворота, впустив их на ту же дорогу, но уже без домов и деревьев о сторонам.

Впрочем, левый откос, все же, был весь в зелени. А внизу…. Да, глупее не придумаешь: внизу в глубине деревьев ТАИЛСЯ дворец. Великое множество различных построек, многочисленные дорожки, по коим праздно разгуливают люди, фонтаны …. И все это великолепие глухо замыкает крепостная стена. И все, казалось бы, — чин по чину. Если бы не эта дорога, нависающая над дворцом.

Но и разговор с Государыней только подогрел тягостное состояние.

— Не скрою, — Призналась Государыня, когда Олан закончил запальчивую речь. — Мне часто не нравится поведение наместника Галена и его брата Галеда, но мне некого поставить на место Галена.

— Но они хотят выступить против Вас. — Не мог сдержать обиды Олан.

— Мне докладывают об этом, юноша, но лазута уверена, что у них все еще недостаточно сил.

— Не самое лучшее занятие, дожидаться, когда их будет достаточно. — Усмехнулся Лучник. — Это может произойти в любую минуту.

— Минуту? — Удивилась Государыня. — Ах, да. Минуту. — Но было заметно, что она не может вспомнить, что означает это слово. И скрывая неловкость, перевела разговор. — И как вам наш дворец? Не стесняйтесь, поведайте наблюдение стороннего человека. — Нет, Государыня ничем не похожа на ТУ Илиль. Ничем, но Лучник никак не мог отделаться от желания найти что-то схожее между ними.

— Мимолетное наблюдение чаще всего бывает обманчивым. Тишина, красота, птички … — райское место. — И машинально глянул на гору.

А это не ускользнуло от ее взора:

— Вас что-то тревожит?

— Может быть, я и ошибаюсь, но с этой стороны Дворец не защищен. Совсем не защищен.

— Как, не защищен? Стена с той стороны почти неприступна. Даже не почти, а неприступна: гора, водохранилище, стража.

— А дорога — словно специально сделана. Разве что ковровая дорожка не расстелена.

— Вдоль дороги охрана живет. — Уже тревожно возразила Государыня.

— Да, стража и опомниться не успеет, как противник наверху окажется. — Лучник теперь уже оценивающе посмотрел на гору. — Даже разрыв в горе не сделали, и мост подъемный ….

— Какое так? — Подхватил Олан. — На реке мост и тот в прошлом году засыпали.

«Ни на реке мост не поможет, ни в горе разрыв», — Лучник уже мысленно опровергал себя. — «Внешнего врага не у дворцов встречают, а внутренний — иным путем на приступ пойдет».

— Слышал, Галес? — Государыня повелительно окликнула безучастного прогуливающегося поодаль молодого человека. Тот обернулся, — И Лучник почувствовал, как тупо кольнуло под ребрами.

А Олан только усилил подозрение:

— Привет, Галес. Слышал, Галед снова на неприятности нарывается?

— А тебя с какого перепуга это тревожит? — Обидчиво огрызнулся Галес, но, увидев, как начинает хмуриться Государыня, добавил. — Сам знаешь, не мне его учить.

— Мне кажется, гость прав. — Государыня что-то черкнула на своей салфетке. — Галес, вечером жду тебя с докладом по дороге. А мы, если вы не против, пройдем, посмотрим стены.

Стены — как стены. С учетом того, что за ними — бесконечная болотина, — (видимо, от запруды), — здесь проблем нет. Не было, — пока не было огнестрельного оружия. Правда, у стражи его Лучник тоже видел.

— Раньше стены были предназначены для защиты Дворца от постоянных ветров. — Звонкий девичий голос, прозвучавший рядом, заставил Лучника вздрогнуть, и… нервно оглянуться.

Но то были цветочки.

Из-за куста с корзиной, полной ягод, и, смущенно улыбаясь, выходила служанка.

— Мита, здравствуй. — Бросился к ней Олан, и Лучник ….

Конечно, это ошибка. Рамитараме сейчас, кажется, двадцать, а служанке — от силы пятнадцать. Но лицо …. И, судя по рассказу Луны, попрошайка была нездешней, мало говорила, и мало, что понимала. Луна была неподалеку, и сама видела, как попрошайку схватили стражники Галена, а потом прискакала на конях Государыня, защитила попрошайку и увезла ее с собой. А еще Луна слышала, как попрошайка назвала Государыню Илиль. Прежнее имя Государыни народу не нравилось, и все вслед за Митой стали называть Государыня Илиль.

Теперь, конечно, все запуталось. Если после рассказа Луны Лучник пришел к выводу, что имена Государыни и служанки — чистая случайность, — (правда, Луна сама не смогла вспомнить, почему назвала попрошайку Рамитой) — то теперь все начиналось снова. Служанка выглядит так, как выглядела Звездочка в свои пятнадцать. Нет, Олан все еще заслонял собой служанку, и Лучник не мог убедиться в своем открытии, но ….

— Мита, поспеши на кухню, пусть накрывают стол для обеда на двадцать человек.

И теперь уже не было никакого сомнения.

— Рамитарама? Звездочка?

— Звездочка? — И на лице Государыни проявился шрам, (нанесенный тарлатом). — Рамитарама? Рамита? Вы — кто? — Государыня вдруг вспомнила, что не знает, — (непростительно), — имя своего гостя.

— Мое имя — Лучник. — И, понимая, что это имя может ничего не сказать, охрившим вдруг голосом дополнил. — Строгор.

— Нет. Это шпион. Немедленно арестуйте его. — Слабым голосом указала Государыня, обессиленно опираясь на спинку скамейки. — Хотя подождите. Я даю ему возможность объясниться. Приготовься к своему объяснению и ты, Олан.

Слышала ли Государыня Лучника — большой вопрос. Время его общения с Илиль было мимолетным. И жестоким. И сейчас, рассказывая о том времени он не мог обойти стороной эту сторону общения, но понимал, что еще одна травма, и ….

НИЧЕГО ОН НЕ ПОНИМАЛ!

Илиль и Рамитарама в момент перехода были почти ровесницами. Мите сейчас около пятнадцати, Илиль — за тридцать. Сейчас трудно, — почти невозможно, — вспомнить, вслед за кем вошла в тоннель Илиль. Первой ушла Санда. А Илиль? Насколько отстала Рамитарама?

Лучник оглянулся. Зачем? — Мита давно убежала на кухню.

— Я ничего не помню. — Не выдержав паузы, потерянно проговорила Государыня. — Ничего. Ты назвал имя Строгор, — и я испугалась. Не знаю, почему, но мне показалось, что ты приносишь мне только страдания.

— Да, Государыня ….

— Называй меня Илиль.

— Да, Илиль. Сплошные страдания. И от Строгора, и от меня. Тебе. И больше — себе. Как бы сказала Даугратинья, таков удел Государя.

— Даугратинья? Ты сказал: «Даугратинья»?

Казалось, что Государыню вот-вот хватит удар. На мертвенно побелевшем лице выступила крупная сыпь пота, а сама она начала ловить воздух нервно дрожащим ртом. Это продолжалось секунд десять-пятнадцать, затем лицо начало медленно розоветь.

— Откуда ты знаешь Даугратинью? Государя Стр… Строгора? Ах, да? Ты и есть Строгор. Так ты сказал. Я забыла, совсем забыла его лицо. Ты сказал, что я должна страдать?

— Нет, Государыня, я сказал, что мы приносим одни страдания.

— Таков удел Государей?

— Так сказала Даугратинья.

— Даугратинья — это Богиня Лаки?

— Нет, Богиня Лаки — это волчица, подружка Строгора. — Лучник был в растерянности. Глубокой растерянности. Память никак не хотела возвращаться к Илиль, и любая оговорка может иметь слишком пагубные последствия. И, похоже, опасения сбываются.

Лицо Илиль вдруг стало весьма обиженным, и …:

— Богиня Лаки отдала свою жизнь за его жизнь. Так не должно быть. Никогда. Жизнь Богини ценнее жизни любого, хоть ты и друг.

— Это ее выбор, Илиль.

— Так сказала Даугратинья?

— Так сказала Лаки перед тем, как умереть.

— Лаки умерла? — И глаза Илиль расширились от ужаса. — Ты — жуткий обманщик. Богиня не могла умереть.

— Не могла. — Не будешь же объяснять ей про Стрелу Времени. — И поэтому Строгор сдвинул Время. Стрела пролетела мимо.

Вполне возможно, они удалились от истины еще сильнее. Память Илиль открывалась, но совсем непостижимым образом.

Государя? Государя Строгора? — Илиль слишком медленно оправлялась от потрясения. Всего скорее, — как и предсказывала Талия, — она закрыта. Ее Знание закрыто. И ….

Здесь же есть Арель, а он-то наивно полагал, что Илиль — это Арель. Додумать он не успел.

— ИДУТ!!! Хрхрхр… эуэхрхр… ИДУТ!!!

Наверху по дороге какой-то человечек метался, энергично размахивал и кричал что-то нечленораздельное, из которого можно разобрать только «Идут!».

Лучник и Олан коротко переглянулись. У Лучника, что ни говори, двусмысленное положение, и любое его действие может быть воспринято, как враждебное.

— Мне куда?

Полупоклон головы Государыни, — и нависающий над ними гигант Торар жестом указал не в обход по дороге, а в сторону горы.

«ЗНАЧИТ, АРЕСТ»

2. Смута

— Вы бы не ходили туда, Государыня. Все может случиться. — Из уст гиганта да такая мольба?

— Нет, Торар, я нужна там.

«Где? В тюрьме?».

Торар отпер и открыл отнюдь не скрипучую дверь, и Илиль нетерпеливо шагнула в полумрак.

Из кустов вдруг испуганно выскочил заспанный человечек и засуетился возле еще одного замка.

— Тебя еще не украли? Удивительно, — больно крепко спишь. Сегодня-то заработает?

— Вчера хорошо работало. — Человечек никак не мог подобрать ключи.

— Быстрее. Поднимешь нас, и никуда не уходи. Подойдут еще люди. Заходите что ли. Ты-то, Олан, не впервые здесь.

Торар вошел вслед за ними.

— Поднимай нас, Рюж.

«Что-то не очень понятно. Впрочем, вероятнее всего здесь не тюрьма, а только небольшая камера. Естественно. Какой смысл держать во Дворце тюрьму».

Судя по всему, их подняли на самый верх. Сухо что-то щелкнуло, Торар отодвинул в сторону щит, и в глаза ударил ослепительный свет.

Государыня, прикрываясь рукой от Солнца, и решительно отстранив в сторону Торара, вышла наружу.

— Что тут происходит?

— У… у них передняя машина заглохла.

— Какая машина? У кого, у них?

— Люди там. Много людей. И Кнут насчитал семь машин. И еще пушку. Две пушки.

— Откуда пушки? — Государыня растерянно оглянулась на Торара.

Гигант не ответил, и пристально посмотрел на человечка, и без того маленького, а рядом с Тораром …:

— Людей сколько?

— Кнут сказал, что больше сотни.

— Галеду столько не собрать. И пушки у него — для развлечения только.

— Ты думаешь, это — Галед?

— Так, вон он у машины суетится.

А стена-то бутафорской оказалась: между нею и выходом из подъемника Лучник увидел просвет, но Галед? Впрочем, гиганту куст — не помеха.

— Значит, Галед? — На лице Илиль вдруг обозначились две жесткие складки, и она пошла прямо на человечка. Тот испуганно отскочил в сторону, и за ним показалась сложенная из камня узкая лестница.

— Государыня, не надо туда, — Торар придержал руку Государыни, но Илиль гневно ее вырвала, и, высоко приподнимая подол длинного платья, устремилась вверх по лестнице.

А там, внизу, уже сломали ограду у дома и выталкивали заглохшую машину на его двор.

— Торар, мне нужен мой ранец.

Последнее слово Торар мог и не понять, но после нескольких его слов Государыня скомандовала: «Принесите».

А внизу машину уже закатили вплотную к дому.

«А, все же, что они хотят? Если расчет на пушки, то этого расстояния должно хватить. Если хотят прикрыться машинами, как щитами…».

Лучник не ожидал, что ранец принесут так быстро, но по лестнице, сгибаясь под тяжестью ранца, уже бежал человек.

«А наступление, похоже, не стихийное». И шлейф дыма за машиной — не только от топлива, и короткоствольная пушка …. Ее уже развернули, и вокруг нее суетились люди.

Не сводя глаз с пушки, Лучник сначала торопливо извлек адаптеры: казалось, они — безжизненны, но, как только замкнулись вокруг рук …. Кабель, … ствол …, и снова некогда практиковаться с новым прикладом.

Совсем некогда. Лучник увидел, как разбегаются от пушки люди, и …. И, уже не сгорая от стыда, нарушил Седьмое Правило Освоения Планет.

И на лучевое не спишешь, хотя Лучник стрелял по пушке, а луч попал в снарядный ящик.

А еще и пред стражей ответ держать. И перед отдыхающими на водохранилище. Пара снарядов взорвалась где-то в районе Дворца.

«А, заодно и за Дворец».

Машину останавливать не пришлось. Водитель выскочил из кабины, и упал на землю, а машина, постепенно ускоряясь, покатилась назад.

— Государыня, — в укрытие. — Что есть мочи заорал Торар. И теперь она послушалась.

Кто знает, как бы повернулась история, если бы Илиль промедлила?

Лучник увидел, что там, где только что стояла Государыня, раздался негромкий хлопок.

«Гранатомет?».

Нет, всего скорее, машина собрала в кучу все остальное, и оттуда, где, где разгоралось пламя, вылетали шустрые росчерки.

— Всем — вниз! — Заорал Торар, и первым спрыгнул со стены. Тоже вовремя.

3. Государыня, там стреляют

— А я ведь готов был убить тебя. — И Торар восторженно обнял Лучника. — Мне даже страшно представить, что могло бы произойти, если бы не ты. И стража почти не пострадала. Дома только кое-где порушены. Но это поправимо.

«Это-то поправимо. Вопрос в другом: где „растворились“ бунтовщики?».

— Ищем. — Ответил Торар на его высказанные сомнения. — Машины без следа не ходят. Найдем.

— Это, если убегают, а, если здесь залегли, или, — того хуже, — другими тропами подбираются?

— Стража вся поднята. Мышь не проскользнет. Этой ночью им надо было атаковать, когда стражу в чувство не могли привести. — Торар говорил весьма убедительно, но Лучник, все же, сомневался:

— Весь город на водохранилище собрался. Там в толпе раствориться проще простого.

— Виноват. Про это я не подумал. Сейчас исправим. — Торар выбежал из караульного помещения, и уже снаружи крикнул. — Тебя Государыня дожидается.

«А где?».

Но от Торара уже и след простыл.

Блуждая по опустевшему Дворцу, он, — чего и боялся! — потерял слишком много времени. Наверное, сказалось вчерашнее, но Дворец — словно, вымер. Ни одного встречного на многочисленных дорожках, и ни одной открытой двери.

Нет, сам Дворец он нашел. В глубине довольно загущенного сада. Но и у самого Дворца все входы были заперты.

«Тоже все ушли купаться?».

И все-таки одну парочку, похоже, не слишком мирно беседующую неподалеку, он увидел. Неловко подходить, но иного выхода у него не было.

Ага. Обходя большую клумбу с ленивым фонтаном посередине, он едва их и не потерял: девушка почти бежала от Лучника, а парень.

Это был Олан, и он уходил влево.

— Олан! Мита! МИ-ТА!

Мита, продолжая бег, оглянулась, потом еще раз, затем остановилась, и медленно пошла обратно.

— А я вас пошла разыскивать. Государыня вас очень ждет.

А Илиль встретила Лучника яростным негодованием:

— Почему ты распорядился прогнать людей от водохранилища? И кто тебе дал право командовать?

Он пытался вставить хотя бы слово, но от этого ярость еще больше усилилась:

— Повелеваю, в дела государства больше не вмешиваться.

Она говорила что-то еще, но Лучник молча повернулся и направился к выходу.

Илиль опешила, замолчала, и уже, когда Лучник взялся за ручку двери, выкрикнула:

— Остановись! — И следом (испуганно и вполголоса). — Остановись …, пожалуйста.

Он вернулся.

— Ты куда?

— Я здесь не нужен, а потому должен уйти. — Он смог сказать это ровным, почти бесцветным тоном, хотя в груди все кипело. — Я арестован, или свободен?

Чувствовалось, эта ночь далась ей потерей всех сил:

— Не могу понять, что происходит. Начальник стражи посоветовал объявить в столице праздник по случаю победы, а вы загоняете людей обратно.

— Илиль, ты знаешь, что начальник стражи — младший брат Галеда?

— Знаю, но он меня заверил, что их дорожки разошлись навсегда.

— В чем, учитывая вчерашнюю перепалку его с Оланом, я совершенно не уверен. И сегодня, когда нападавшие скрываются где-то возле Дворца, речи о победе не может, вообще, идти. Это первое. Второе. Не думаю, что Торар прогоняет людей от воды. И я посоветовал ему отслеживать все, что делается там. Повторяю. Погибло не так и много людей, остальные с оружием прячутся где-то поблизости.

— Государыня, там стреляют.

«Вот тебе и ответ. Из огня да в полымя. Или мы, действительно, притягиваем несчастья?».

Стреляли. И РЯДОМ.

И… входная дверь распахнулась, и в дверной проем, волоча за собой оружие, ввалился истекающий кровью Торар.

— Уходите. Немедленно уходите вниз. — Казалось, он бредил. — Их много. Их очень много. Государыня, — Тарар уже задыхался. — Государыня, уходите в гору. — Торар еще нашел силы, захлопнул двери и вставил мощный засов. И упал.

— Торар, ты — с нами. — Илиль бросилась к нему, стала помогать подняться.

— Нет, Государыня. Дверь долго не выдержит, а мне еще надо закрыть за вами. Уходите, Государыня.

— Куда, Торар? Если я уйду, государство погибнет.

— Государство уже нельзя сохранить. Его придется отвоевывать. Я верю, вы сможете собрать войско и победить. Уходите.

— Я остаюсь с тобой. — Лучнику удалось, наконец-то, впотьмах собрать лучевое, и он шагнул к Торару.

— Нет, приятель, ты должен охранять Государыню и помочь собрать войско. Уходите.

— Куда, Торар? — Чуть не плача, спросила Илиль, все еще пытаясь поддержать гиганта.

— Куда? Ты не забыла, Государыня, тот отрог за красным мостом? Вам — туда.

Торар увидел, как Илиль боязливо отшатнулась, пояснил:

— Мне жаль, но другого пути нет, Государыня. К сожалению, вас смогут сопроводить только пять человек. Они уже собрали еду, воду и теплую одежду, и ждут вас у моста. Лучник, — так, кажется? — уводи их.

Поздно, — снаружи раздались два взрыва, и сорванная с петель дверь повисла только на одном запоре.

— Где же пропала Мита? — Вскричал Торар, и разрядил в проем всю обойму.

Толпа с воплями отхлынула, и это дало коротенькую передышку.

Но время утекало, а служанка ….

Нет, она появилась в сопровождении Луны и Олана.

— Где так долго пропадали? Бегом уходите. — И Торар поднял оружие. Увы, прозвучал только сухой щелчок, — и Торар, отчаянно взвыв, отбросил ненужный уже автомат. А по двери уже взбегали люди.

Хуже всех перенесла это Луна. Если судить по этому критерию, то она прожила счастливую жизнь: впервые за все время она увидела саму смерть.

Ее, находящуюся на грани безумия, уводили вниз силой, и все время пред глазами бесконечной чередой вставали страшные разорванные болью и огнем лица.

— Торар, пошли с нами. — Снова позвала Илиль. — Они не пойдут туда.

— Нет, Государыня. Вам известно, что выход должен быть запечатан, и следы уничтожены. — Он не сказал: «Ваши», но и сам содрогнулся от такого уточнения.

4. Долгожданная встреча

К вопросу, мог ли бог предусмотреть все? Вопрос риторический, но в этой «Идеальной Вселенной» почему-то не было предусмотрено электрических фонариков. Надо будет на досуге спросить у Олана про электрику машин. А сейчас в руке у каждого было по «керосинке» типа «летучая мышь». Они давали мало света, но пришлось экономить, и в работе было всего три.

Пришлось экономить. Пришлось.

Конечно, поначалу большое уныние было разве что у Государыни, но через пару часов носильщики, коих загрузили под самую завязку, начали уставать, — и уже слышались роптание.

И вот, уже задан самый опасный вопрос:

— Зачем мы идем туда, куда ходить никогда не разрешалось?

И… понеслось!

«Что там нас ждет? … Людоед? … Какой людоед? …Преступников ему скармливали?…».

Но Государыня разговоры, словно, не слышала и упрямо шла вперед.

Наконец, кто-то бросил под ноги свою поклажу и заявил: «Пока мне не объяснят, я дальше не пойду», а остальные только и ждали нечто подобное.

— Кто хочет, может возвращаться обратно. — Гневное эхо еще долго металось по каменным сводам. — Я сама в таком же неведении, как и вы. И, поверьте, мне самой страшно не менее чем вам,

Честно говоря, лучше и не придумаешь.

— Одно скажу точно. Людоеда там нет. Супруг что-то говаривал про мятежного Духа, но и сам в это мало верил. Когда супруг беседовал с Тораром, то я слышала про какой-то проход, через который и пришел во Дворец Торар. И он бы не отправил нас туда, где нет выхода.

Последний довод казался весьма убедительным, пока молодой носильщик не вспомнил: «Торар пришел оттуда, где живут людоеды».

— А если Торар тоже людоед? Помните, во дворце недавно человек пропал, а потом кости людские нашли?

Кажется, глаза Илиль начали наливаться кровью, но тот, кто и начал бучу, потянулся за поклажей, и, уже взваливая на плечи груз, облегченно проговорил:

— Хватит глупости молоть. Людоед сам с нами бы пошел. Такую еду он вряд ли бы выпустил. А Торар мне всегда нравился.

Но семена страха уже дали свои корни. И, когда впереди просыпались камни, и про Мятежный Дух вспомнили. Перешептывались на ходу, но никто не решался первым свой страх перед духом выказать. И, в конце концов, пришли к выводу, что дух — добрый, раз Торар к нему их отправил.

«ЧТО-ТО СТРОГОР ВСЕ-ТАКИ ПОДНАПУТАЛ?!».

Честно признаться, было время, когда Егор панически боялся летучих мышей. Но показаться трусом не мог. А потому всегда ненавидел катакомбы, где этих тварей было, хоть пруд пруди, и все почему-то, просто, липли к мальчишке.

Катакомбы, где мальчишки пропадали целыми днями, остались в далеком прошлом, а летучие мыши нашли его и здесь. И, по обыкновению, «туча» мышей.

Лучник шел впереди, и, когда из темноты вынырнул порыв тысяч желтовато-коричневых глаз, успел закрыть лицо руками. И даже, сплошь облепленный нетерпеливыми чудищами, устоял на ногах.

Он с отвращением отдирал мышей от лица, отбрасывал в сторону, и на освободившееся место садилась новая тварь.

«Если есть мыши, значит, где-то рядом выход».

Мысль-то разумная, но сбежала от пронзительного крика Миты. И, уже не отдавая себе отчета ….

Все-таки вернувшийся страх перед мышами уступил место настоящему ужасу.

Ствол он активировать, в любом случае, не успел бы, а в спину ударил жаркий упругий ветер, и под сводом заметалось удушливое пламя.

А ужас еще только начинался. Или должен был начаться. Нет, все-таки начинался. Начинался с того, что с пола, стряхивая с себя огромные огненные искры, поднимался человек и девичьим голоском взывал:

— Вперед! Надо бежать вперед!

Вот, теперь Лучник не отдавал отчета. Яркие вспышки почти без промежутков вспарывали темень, и на их пути тут же вспыхивали яркие факелы.

Но Лучника уже обгоняли, и он только чудом успел отвести ствол, а затем побежал сам.

Сколько бы они могли бежать? В темноте. Растеряв все лампы.

Наверное, много, но Лучник вдруг с ходу воткнулся в чью-то спину, и ….

«ЗДЕСЬ ВАМ НЕ ПРОЙТИ»

Редко по внутреннему голосу удается определить, где его хозяин. Но сейчас Лучник уверенно поднял голову. Прямо над ним на выступе восседало… довольно заметное привидение.

— А, если нам очень туда надо? — Лучник увидел, как его спутники пятятся назад, — и взору предстала причудливая клетка, через которую проглядывает солнечный свет.

«Я БЫ И РАД ПРОПУСТИТЬ, НО ЗДЕСЬ ПОРАБОТАЛИ МАГИ БОЛЬШОЙ СИЛЫ, А Я ВОЛХОВАТЬ СОВСЕМ РАЗУЧИЛСЯ». — Привидение слезло с выступа и подошло к стенке. — «ЧУТОК ПООДАЛЬ» — Привидение кивком головы указало за спину Лучника. — «ЕСТЬ ПРОХОД, НО ОН ВЫХОДИТ ПРЯМО В ДЕРЕВНЮ КЛИКУШ».

— А у тебя за что такие апартаменты? — Лучник кивнул на клетку.

«ОТКАЗАЛСЯ КЛИКУШАМ СЛУЖИТЬ. А ЕЩЕ ЗА ТО, ЧТО ОТКАЗАЛСЯ ИМ ПУТЬ УКАЗАТЬ. ВОТ, ОНИ ОБМАНОМ СЮДА ЗАМАНИЛИ, ЗАПЕРЛИ, ПОКА СТРОГОРА НЕ ВЫДАМ».

— Строгора? — В один слились три возгласа.

Громко слились, — и привидение одним махом отлетело к противоположной стене.

«ВАНЮША?».

Лучник видел, как привидение настороженно приближается к нему, и сердце почему-то сжималось от боли.

— Милей? Ты как здесь оказался? Когда?

«ДАВНО УЖЕ. ДНИ-ТО СЧИТАТЬ МОГУ, ДА СО СЧЕТА СБИЛСЯ. ОЙ! ПОДОЖДИ-КА, КЛИКУШИ СЮДА БЕГУТ. ПРЯТАТЬСЯ ВАМ НАДО».

Прятаться уже некогда было, и Лучник ….

По каменным стенам долго метались грохот, крики, туманные тени, затем все это удалилось в тоннель.

«ПИЩА ИХ СГОРЕЛА, И ДВА ЧЕЛОВЕКА. ПРИДЕТСЯ ВАМ, ОДНАКО, ЧЕРЕЗ ДЕРЕВНЮ ПРОРЫВАТЬСЯ. СКОРО ОНИ ПОЙМУТ, ЧТО ТЕ ДВОЕ НЕ ОДНИ БЫЛИ. ПЕРЕБЬЮТ ЧАРЫ ДЕВЫ, — МНОГО ИХ».

— Эти замки я смогла открыть, а те не могу. — Мита еле-еле держалась за решетку, ее лицо было искажено болью, а глаза выдавали отчаянье.

Прорываться? Заряда должно хватить. А в глазах — одинокая девичья фигура на вершине холма ….

Достать меч из-за спины — это как на автомате, шаг в распахнутую дверь, шагов десять до следующей стены ….

Входило ли в расчеты Бога Гефеста, что Меч будут использовать таким варварским способом?

Вряд ли …. А Лучник, словно, лишился разума.

Сталь плющилась под тяжелыми ударами, покрывалась рваными отметинами, зазубринами, но не поддавалась.

«Луче…».

Он не успел. Или не успе….

Тысячи, мириады острых жгучих жал впились во все, сделавшееся таким непослушным и беззащитным, тело, пронзили насквозь, и на мириады атомов взорвался разом отяжелевший мозг.

Где-то далеко-далеко за острыми пиками далеких же деревьев занималось его утро. И первые птицы уже вдохновенно радовались восходящему солнцу.

Пти….

В его мире, его мирах не встречалось таких доверчивых птиц. Чудо. Птичка покачалась-покачалась на ветке, и спланировала… туда, где когда-то была, бывала рука.

Разумеется, это не более чем фантомная боль. Острые коготки безмятежно пробежали до несуществующей, сгоревшей в нестерпимом пламени, ладони. Острый клювик ударил по давно уже досаждавшей мухе, и

…фантомная боль оказалась настолько острой, что ….

Не должно же быть руки?! Чудо! Рука оказалась на месте и в более-менее исправном состоянии.

«НИКАК, ОЧУХАЛСЯ? НУ, И ПЕРЕПУГАЛ ТЫ ВСЕХ, ВАНЮША. ЭТО НАДО ЖЕ ТАКУЮ ДЫРИЩУ ГОЛЫМИ РУКАМИ В СЕТКЕ ВЫЖЕЧЬ».

— Голыми руками?

«ТО-ТО И ОНО, ЧТО — ГОЛЫМИ. КОГДА МЕЧ-ТО ТВОЙ В СЕТКЕ ЗАСТРЯЛ, ТЫ И ДАВАЙ РУКАМИ СЕТКУ ЖЕЧЬ».

«Получается, что все-таки активировал ствол?».

«ЗНАЕШЬ, ВАНЮША? МНОГОЕ НА СВОЕМ ВЕКУ ВИДЫВАЛ, НО ЧТОБЫ ТАКОЕ?», — Привидение соскользнуло с дерева, и присело рядом. — «Я-Т-ТО ДУМАЛ, МНЕ ПОКАЗАЛОСЬ, А, КОГДА ТЕБЯ ОТТУДА НЕСЛИ, ГЛЮ, А У ТЕБЯ ЗАМЕСТО РУК ГОЛОВЕШКИ ОДНИ ДЫМЯТСЯ».

— Ох! И выдумщик ты, Милей. — Честно признаться, Лучнику показалось, что услышал речь Хранительницы Ма. Нет, это говорила Илиль. — Свои у него руки.

«А Я РАЗВЕ ГОВОРИЛ, ЧТО НЕ СВОИ? СВОИ. ПОДТВЕРЖДАЮ. А ТОГДА НЕ БЫЛО. ЗАМЕСТО РУК — КУЛЬТЯПКИ И ТУМАННЫЕ ШАРЫ НА НИХ. И НЕ СПОРЬ. ХОТЬ ВОЛХОВСТВОВАТЬ Я И РАЗУЧИЛСЯ, НО КОЕ-ЧТО В ГОЛОВЕ ЗАСТРЯЛО».

— Опять заспорили? — А это уже Мита. — Два дня ни о чем спорите. Руки Лучник сильно обжег, — видано ли дело, раскаленное железо голыми руками отгибать? Но совсем не так, как Милей говорит.

«ГОРЕЛИ РУКИ-ТО», — немного опешило от ее напора привидение.

— Не тот это огонь был. Не этого Мира была магия наложена. — Похоже, «проснулась», или «просыпается» Рамитарама.

«ПРОСНУЛАСЬ», — Подтвердило привидение. — «ТАКУЮ СИЛУ ПЕРЕБОРОЛА!».

— Кликуши сами в своей магии застряли. — Возразила Рамитарама, но ее глаза излучали нечто такое, что Лучнику стало не по себе.

«А РУКИ?».

— С рук Меч магию вытянул. — И опять незнакомая уверенность.

«ЧЕМУ ТАМ ВЫТЯГИВАТЬ-ТО БЫЛО? ОТ МЕЧА ОДНО ВОСПОМИНАНИЕ ОСТАВАЛОСЬ».

— ВОСПОМИНАНИЕ и вытянуло. На Меч-то давно не смотрел?

«А ЧЕГО НА НЕГО ГЛЯ…. ОГО! ОН ЖЕ КАК ПРЕЖНИЙ СТАЛ».

— До прежнего еще долго. Много его Силы в сетке застряло. — И Рамитарама куда-то долго и пристально смотрела. — Но Меч ее собирает.

«ТО-ТО, ГЛЮ, НЕ МОЖЕМ С МЕСТА ТРОНУТЬСЯ», — Искренне восхитился Милей.

— Из-за него — тоже. Но вечером, в любом случае, надо уходить. Еще один носильщик умер. То же самое: сначала — рвота, потом — судорога, и… все. А я эту Силу не могу понять, а, значит, и побороть.

«ТАК СИЛА-ТО СЛЕДОМ ЗА НАМИ ПОГОНИТСЯ».

— Тогда и будем решать.

5. Эраты

Но вечером уйти не удалось. Вечером плохо стало Луне. На глазах у Рамитарамы лицо Луны вдруг покрылось фиолетовыми пятнами, а там, где еще не зажили следы от коготков летучих мышей, вспучились водянистые нарывы.

— Луна, что у тебя с лицом? — Илиль даже выпустила из рук недоплетенную косу.

Луна испуганно схватилась за лицо, — и по рукам потек тошнотворный гной.

К горлу Луны подступила рвота, но рвать было нечем.

«ВОДЫ! БОЛЬШЕ ВОДЫ» — Привидение даже не спустилось, а сорвалось с дерева.

«ЭЙ, ПАРЕНЬ», — Подступился Милей к Олану. — «РВИ ЭТОЙ ТРАВЫ. ЛИСТИКОВ. БОЛЬШЕ. ЕЩЕ БОЛЬШЕ. А ТЕПЕРЬ ОНА ПУСТЬ ЕЕ ЖУЕТ. ЧЕРЕЗ СИЛУ, НО ЖУЕТ».

Привидение принялось метаться меж людьми и приказывать жевать эту отвратительную траву.

Впрочем, некому уже и приказывать. Больше всех старался последний носильщик, после каждого приступа рвоты рассказывающий, что так же умер и его напарник.

Ночь, конечно, вымотала все силы, но утро принесло надежду.

И в путь бы уже собираться, да сомнений много осталось.

— Что это было? — Подступилась Илиль к Милею, греющему «косточки» на восходящем солнце.

«МЫШИ, ДУМАЮ. А Я ВСЕ СМОТРЕЛ И НЕ ПОНИМАЛ. КЛИКУШИ-ТО ИХ БОЛОТНЫМИ ГРИБАМИ КОРМИЛИ».

— Зачем? Против людей?

«ДЛЯ СЕБЯ. ЕДЯТ ОНИ ЭТИХ МЫШЕЙ. ГЛАВНАЯ ЭТО У НИХ ПИЩА».

— Зачем?

«ДА, КАК СКАЗАТЬ? ВОТ, Я МУХОМОРЫ ЕДАЛ. ШИБКО ОНИ ПО МОЗГАМ УДАРЯЮТ. ДО ТАКИХ ЗНАНИЕВ ПОРОЙ ДОБИРАЕШЬСЯ, ЧТО ЖУТКО СТАНОВИТСЯ. ТАК И ОНИ, ЗНАТЬ? В ДОРОГУ ПОРА ПРАВИТЬ. ВСЮ НОЧЬ У КЛИКУШЕЙ ШУМ-ГАМ СТОЯЛ».

— А Лучник?

«СМОЖЕТ ИДТИ. НОЧЬЮ УЖЕ ВСТАВАЛ, ХОДИЛ, СО МНОЙ БЕСЕДОВАЛ».

И никто уже не захотел есть.

«КУДА ПУТЬ ДЕРЖИМ?».

— Мы же ночью обговорили. На остров.

«Я, ВОТ, ЧТО, ВАНЮША, ПОДУМАЛ. НЕ ПРИВЕСТИ БЫ ЗА СОБОЙ КЛИКУШ К ОСТРОВУ. МОЖЕТ, СНАЧАЛА К УРАТАМ ЗАВЕРНЕМ? ЛЮБЯТ ТАМ ГОСУДАРЫНЮ».

— Отказались они на службу идти, как ни звал их Торар. — Обиженно вспомнила Илиль.

«ЭРАТЫ — НАРОД ЛЕСА, А НЕ ГОРОДА. ТЕСНО ИМ В НЕМ, И ДЫШАТЬ НЕЧЕМ».

— Торар же смог? — Настаивала Илиль.

«ТОРАР, ТОРАР …. ИЗГОЕМ БЫЛ ВАШ ТОРАР. ВЕРУ УРАТСКУЮ НЕ ПРИНИМАЛ. ОРУЖИЕ ЛЮБИЛ И К ВОИНСКОМУ УЧЕНИЮ ПРИЗЫВАЛ».

— Не защитит их лес. — Откуда-то вынырнула Рамитарама. — Придется им за оружие взяться, но поздно будет.

«ТЕБЕ ВИДНЕЕ», — Согласился Милей, — «Что ЖЕ? ПОШЛИ К ОСТРОВУ», — Тяжело вздохнул, и в драную одежонку полез.

— К эратам идем. — Заметив, как недоволен Милей, вдруг решила Государыня. — Нам они не помогут, но и нож в спину не всадят.

Они едва не столкнулись с кликушами. И не Милей, а Рамитарама услышала шум, когда до кликуш оставались холм и небольшой перелесок. А следом за нею и Милей «услышал».

Скрыться шести человекам за корнями — великая задача, — и Лучник еле-еле сдерживал нервы, чтобы не разрядить ствол в те пару десятков аляповато разодетых фигур, а, точнее, в обезображенные до отвращения рожи.

Что-то помешало кликушам спуститься к комлю дерева, — и они, продираясь между холмом, оказавшимся обросшим мхом камнем, и верхушкой дерева, растянулись в длинную цепь, что уже представляло проблему.

«ТЫ ЗАЧЕМ ЭТО СДЕЛАЛА?», — Лучнику на мгновение показалось, что привидение позеленело от злости. — «ЭТО ЖЕ КЛИКУШИ!».

Милей не сказал, что на этом его и поймали кликуши, когда решил вспомнить прежний промысел. Но Рамитарама поняла.

— Кликуши берегли свои силы, и потому не замыкали «кольцо». — Конечно, у Рамитарамы все это отняло столько сил, что лицо было без единой кровинки.

— Далеко они ушли? — Илиль с отвращением посмотрела на свои ноги, по колени увязшие в зловонной кашице, затем на платье, порванное и только отдаленно указывающее, что это — богатое платье.

«ДАЛЕКО, НО, КАЖЕТСЯ, УВИДЕЛИ ВАШИ СЛЕДЫ».

— Куда? — И Илиль, не обращая внимания на то, что платье трещит от цепких многочисленных корней, направилась к сухому месту.

«НЕ ТУДА. ПОЙДЕМ ЧЕРЕЗ РУЧЕЙ. ТАК БЛИЖЕ».

Лучник пытался, было, сказать, что ближе — не всегда быстрее, но Илиль уже продиралась сквозь кусты далеко впереди.

К удивлению Лучника, кусты закончились метров через полста, а дальше пошел чистый лес.

«ЭТО — ЗЕМЛИ ЭРАТОВ. ТОЛЬКО НЕ ПЫТАЙТЕСЬ УВИДЕТЬ САМИХ ГИГАНТОВ, ХОТЯ В ЭТОМ ЛЕСУ ЖИВУТ САМЫЕ ВЫСОКИЕ, — ВАШ-ТО ТОРАР ИМ ПОД МЫШКУ БУДЕТ».

Милей что-то еще пытался сказать, но (а говорят, что привидения сетью не поймать?).

Сквозь сеть Милей не просочился, зато прошмыгнул под сетью.

«НЕЛАДНО ЖЕ ВСТРЕЧАЕШЬ ГОСТЕЙ, БЛАГОРОДНЫЙ МГДЛЯР».

«И с кем это Милей разговаривает?».

— Сам знаешь, рады мы гостям. Были бы гости.

«ЗНАЮ. ПОТОМУ И УДИВЛЕН. НЕЛАДНО ГОСУДАРЫНЮ ВСТРЕЧАЕШЬ».

— Думаешь меня провести? Вчера Государыня в деревню Сар наведалась. Всех — кого в полон увели, кого порубили.

«ТЫ, ЧТО? ГОСУДАРЫНЮ НЕ УЗНАЕШЬ?», — чуть не с кулаками набросился Милей на вышедшего из кустов гиганта.

— В Саре тоже узнали. — Гигант придирчиво оглядел Илиль. — Эта, вообще, на Государыню не похожа.

«ПО ОДЕЖДЕ СУДИТЬ НАЧАЛ, МГДЛЯР?» — Милей даже задохнулся от возмущения.

— А эта — кликуша. — Гигант ткнул пальцем в Рамитараму.

— А меня-то, Мгдляр, помнишь? Не раз ведь останавливался у меня.

Гигант недоверчиво наклонился к ее лицу.

— Луна?! — И тут же недоверчиво. — Никому сегодня не могу верить.

«И НЕ ВЕРЬ. ПРОВОДИ НАС ДО ДОРОГИ К ОЗЕРУ, И ОТПУСТИ».

— А тебе, Милей, верить совсем не могу. И кликуши в Саре тоже дорогу к озеру выспрашивали. Посидите пока тут, а я с Хладом словечком перекинусь.

«НЕКОГДА НАМ ТВОЕГО РЕШЕНИЯ ДОЖИДАТЬСЯ. КЛИКУШИ, ВОТ-ВОТ, НА НАШ СЛЕД НАПАДУТ».

— А это уже другой разговор. Сказали бы сразу, что шпионить пришли ….

Но договорить Мгдляр не успел.

— Кликуши! Кликуши сюда идут! — Донесся с окраины зычный крик, и МГДЛЯР переменился в лице. — Умертвить их.

А теперь уже Илиль, высоко подняв подол платья, выхватила узкий кинжал и одним движением разрезала сеть.

— Стой на месте, Мгдляр. Я все еще Государыня. Торар погиб, прикрывая наш отход, но я знаю слово, известное только нам троим. Аб….

— Нет, я понял. Поднимите сеть. — Мгдляр затравленно посмотрел на еще одного гиганта, бегущего к ним.

— Много их?

И гонец дважды показал пальцы своих четырехпалых рук, потом, подумав, еще одну руку.

— Много. Надо уходить. Вас до границы проводит …. — Мгдляр внимательно посмотрел в глубину леса. — Кулер, проводи гостей до Волка.

— Извини, Мгдляр, но вчера на деревню Сар напали не мы. Это война, Мгдляр. Столица пала, и Государыня вынуждена бежать.

— Мы успеем уйти.

— Сегодня успеете, но завтра будет некуда возвращаться. Это война, Мгдляр.

— Мы сможем уйти. — Упрямо повторил гигант. — Эраты не могут воевать. Не умеют.

«У ВАС ЕСТЬ ОХОТНИКИ, МГДЛЯР»

— Есть, но никто не поднимет лук на человека.

— А Торар? — Возразила Илиль. — Он говорил, что может собрать отряд.

— Они близко. — Гонец нетерпеливо переминался с ноги на ногу. — И Торар прав. Нам надоело умирать от страха. Мы хотим защищаться. — Гонец трижды издал виртуозную трель, и на его призыв стали выходить гиганты с луками. — Веди нас, Государыня.

— Идите за этим человеком, и делайте то, что он скажет. — Илиль преданно посмотрела на Лучника.

Конечно, это было убийством, и не с этого надо начинать оборону своих земель, но Лучник хорошо понимал, что не имеет права на «деликатность». Все должен решить один залп, — от силы — два, а иначе уже сегодня жди новых «гостей». Кто знает, сколько их?

«ЗДЕСЬ СОТНЯ. ОСТАЛЬНЫЕ — У ТОЙ ГОРЫ. МНОГО ИХ ТАМ».

Склар, — тот самый гонец, — не преувеличивал: молодые великаны были готовы защищать свою землю. Конечно, у кого-то дрогнула рука, но кликуши так, наверное, ничего и не поняли.

— Как теперь жить будем? — Мгдляра, встретившего их в отчаянии, понять было можно, но уже ничего нельзя изменить.

— Заройте трупы. Лучше бы сжечь, но это будет трудно скрыть. — (В ночном разговоре с Милеем Лучник узнал, что прежние способности вернулись к Рамитараме в момент вспышки пламени при нападении мышей). — Только быстрее. Мне надо закрыть это захоронение.

Поможет ли это? Они торопливо уходили вслед за «малышом» Кулером, а душа рвалась обратно.

Придорожный камень, к которому их вывел Кулер, издали был очень похож на волка в стремительном броске.

— Кто его высек? — Лучник вдруг почувствовал под сердцем неожиданную тоску.

— Он таким был всегда.

И, действительно, на камне не нашлось ни одной рукотворной царапины, да вблизи и на волка-то он был похож — «если очень захотеть».

Глава шестая. МЕРЕЖНЫЙ ОСТРОВ

1. На остров

Дорога — (в смысле — дорога) — оборвалась почти сразу, — еще и камень из виду не пропал. И «малыш» Склар еще продолжал махать им руками.

«ДАЛЬШЕ ТРОПА ЛАДНАЯ ПОЙДЕТ. ТОЛЬКО ПОД НОГИ СМОТРИТЕ. ОТКУДА ТОЛЬКО ЭТОЙ РАЗНОЙ ПАКОСТИ ЗДЕСЬ И СОБРАЛОСЬ? И КАЖДАЯ ВЕДЬ НЕПРЕМЕННО УКУСИТЬ НОРОВИТ».

Ну, и, конечно, «пакость» не заставила себя долго ждать: шагов через десяток в голенище сапога Олана вцепилась зубастая тварь. Ее-то придавили, но при таком раскладе идти дальше было нельзя: у всех трех женщин были только легкие туфли. Впрочем, на носильщике — тоже.

«ПРИДЕТСЯ ОБРАТНО ВОЗВРАЩАТЬСЯ. ВЫ у КАМНЯ ПОДОЖДЕТЕ, А МЫ С БРОМОМ БЫСТРЕНЬКО К УРАТАМ СЛЕТАЕМ: ПОДЫШЕМ ОБУТКУ, НАДЕЮСЬ».

Подходящую «обутку» подыскать не удалось, но вместе с гонцами пришли пара великанов, покачали головами, пощелкали языками, и… на глазах изумленных «зрителей» сплели из коры ладные такие сапожки, что любо посмотреть. Потом еще по паре.

Посоветовали на прощанье: «К кустам близко не подходите, и палки из рук не выпускайте. К маланам ни одна тварь и близко не подойдет, а с ветки ужалить может, и укусить тоже. А маланы, пока совсем по ноге не станут, помачивать иногда надо. Легкой вам дороги», — И исчезли среди деревьев.

Маланы, как бы, сильно и не пахли, но все встречные твари проворно вскакивали со своих мест, и поспешно ныряли в густую траву.

А Милей говорил, что рядом это озеро. Ничего себе рядом! — километров с десяток отмотали, пока на горизонте не засвинцовела узкая полоска, а потом — еще три с гаком.

«КАЖИСЬ, НЕ ТУДА ВЫШЛИ. ПРАВЕЕ НАДО». Да, его прибить за это надо! Правее — оказалось, вернуться назад эти три с гаком. Затем по дорожке вправо до ….

Оказалось, камнем была вымощена новая дорога.

— Милей?

«НЕ Я НА ТУ ДОРОГУ ВЫВОДИЛ. А ЭТА ДОРОГА ВОВСЕ НЕ ДЛЯ ПЕШИХ РАСЧИТАНА». — Оправдался Милей, и в точку попал. ПОЧТИ! Мощеный участок метров через четыреста вывел на непролазную топь.

«НЕ ТО ЧТО-ТО», — Почесал «репу» Милей. — «О прошлый раз этого не было», но был уверен, что идут правильно. — «ПОМНЮ, МОСТ ЗДЕСЬ СТОЯЛ. АГА, ГЛИ, ВОН И МАШИНА ТА. НА ДРУГОМ БОРТУ КОШКА ДИКАЯ НАРИСОВАНА». Кошка, действительно, была, но было еще одно, от чего сердце заходилось тревогой.

Весьма отчетливо просматривались свежие следы тяжелых гусеничных машин.

«А ЧЕГО ТЫ ХОЧЕШЬ? ГОВОРИЛ Я СТРОГОРУ, ЧТО НЕ НА МЕСТЕ ПЛАНЕТУ ОБОСНОВАЛ. ПОЧТИ ВСЕ ПИРАТСКИЕ ТРАССЫ ЗДЕСЬ ПРОХОДЯТ».

«Ну, трассы — трассами, а танки?».

«НА ЧТО СПРОС ИМЕЕТСЯ, ТО И ДОСТАВЛЯЮТ. ЛИШЬ БЫ ХОРОШО ПЛАТИЛИ».

— Погоди-ка, погоди-ка. Разве не на этом озере твой остров с градом?

«ЗДЕСЬ, КОНЕЧНО», — обидчиво, но вяло ответил Милей.

— И ты так спокойно говоришь?

«ПОЧЕМУ, СПОКОЙНО? И НЕ СПОКОЙНО ДАЖЕ».

— Как же, неспокойно? Туда танки проехали ….

«ОТКУДА ЭТО УЗНАЛ?», — Разом всполошился Милей.

— По следам. — Односложно ответил Лучник, но на следы еще раз посмотрел.

— Туда они и проехали. — Подтвердил и Олан. — И машины у них на прицепе.

Вот, ведь, хотели, было, перекусить, но какой теперь перекус?

Перекинули через топь пару хлыстов, да один вместо перил, и даже ….

А о том, что в чужие лапы сами лезут, не подумали.

Новая такая же преграда встретилась уже несколько дальше. Потом еще одна. Зачем? Здесь и намека на мост не было.

— Был здесь мост. — Присмотрелся Олан. — Сняли зачем-то.

Сняли. И, судя по тому, как переломаны вверху верхушки деревьев, сплетающихся в арку над дорогой, снимали краном.

А через пару сотен метров та же картина.

И свои пазлы начали мало-помалу выстраиваться. «Сухое бревно им надобно — мост «стряпать». Зачем? — тоже гадать не приходится.

А потому остаток пути промахнули в «одно мгновение ока», и про тварей забыли, хотя должны они здесь быть: самое на то место. Вопреки логике, чем ближе к озеру, тем выше и гуще становились деревья.

«НЕ ПРИЧЕМ ТВОЯ ЛОГИКА. МЕСТНОСТЬ-ТО НА ПОВЫШЕНИЕ ПОШЛА».

— И где здесь повышение? Чем дальше, тем непролазнее эти промежутки.

«НЕУЖЕЛИ НЕ ПОНЯЛ? РУСЛО РЕКИ ЭТО. ПЕТЛЯЕТ ОНА ПОД ДОРОГОЙ, КАК ХОЧЕТ».

— Но озеро?

«ВОДА-ТО НЕ В ОЗЕРО, А ИЗ НЕГО ТЕЧЕТ. А В ОЗЕРО С ГОР СОБИРАЕТСЯ».

«Я ТАК ПОНИМАЮ, ЧТО МОСТ ДО ОСТРОВА ХОТЯТ СТАВИТЬ». — Теперь-то в словах Милея безмятежности не сыщешь.

— Не ставить, а на воду класть.

«ТАК Я И СКАЗАЛ. НЕ ХВАТИТ, ОДНАКО, ЭТИХ ДЕРЕВЬЕВ ДО ОСТРОВА», — и было от его слов, о чем задуматься.

А вот, последний мост они трогать не стали.

Острым ножом ударило по глазам заходящее солнце и золотом растеклось по земле. ОЗЕРО!