— Я хочу! — воскликнула его собеседница и тут же почувствовала, будто рассыпается на тысячи маленьких кусочков. Водоворот Вечности закружил их в океане Бесконечности, унося всё дальше друг от друга.

Частички Души пытались удержаться рядом, изо всех сил цепляясь за привычную им форму и состояние. Но Вечность и Бесконечность были сильнее, и постепенно связующие нити становились все призрачнее, тоньше, оставляя в пространстве лишь слабое эхо, которое стихало в пучине Времени…

Время, состоящее из Вечности и Бесконечности (или наоборот? — Это ведает лишь Он), сделало глубокий выдох, и частицы той, что звала себя Йолло, медленно закружились в пространстве вокруг разных планет, звезд, в пустоте, чтобы начать свой путь Домой.

Йолла открыла глаза и сладко потянулась. Вчера ей исполнилось 10 лет! В предвкушении удовольствия она взяла в руки подаренную родителями книгу о войне и с интересом погрузилась в историю её героев.

Все, о чём писал автор, находило отклик в душе девочки: она будто перенеслась в то время, став участницей давно минувших событий. Боль потерь, радость побед, предательство тех, кому герои доверяли свою жизнь, воспринималось ею как наяву. Тело сжималось от страха и тревоги, сердце учащенно билось в минуты опасности, горькие слезы катились из глаз, когда погибал кто-то из любимых героев, радость переполняла душу в минуты побед.

Наконец книга прочитана. Йолла еще несколько дней проживает описанные события, мысленно меняя сюжет, помогая героям, предупреждая о возможных опасностях. События в её воображении происходят по другому сценарию, герои остаются живы, у предателей и врагов нет шансов на успех… И через пару месяцев Йолла решает перечитать книгу.

Увы: там ничего не изменилось! Разочарование и обида наполнили сердце: будто частичка его осталась в том времени, с теми людьми. Усилием воли Йолла наконец отстранилась от событий книги, но тяжелые эмоции оставили в душе незаметный след.

Йолла любила читать, всякий раз отождествляя себя с героями книг, пропуская происходившие с ними события через свое тело, душу. Так же обстояли дела и с фильмами: радостные сцены окрыляли её, а сцены насилия, несправедливости и боли надолго лишали равновесия, раня душу.

И, конечно же, любая несправедливость или насилие в реальной жизни, будь то по отношению к человеку или животному, вызывали в ней бурную реакцию со слезами и сердечными переживаниями — так, будто она сама подвергалась этим воздействиям.

Мама называла её «тонкокожей». Друзья советовали: «Не принимай близко к сердцу.» Но не получалось: уж такой уродилась.

Когда Йолла выросла, мир книг и фильмов слегка отдалился, им на смену пришла взрослая жизнь. События её не были столь критичны или романтичны, как в книгах, однако прервать «чтение», когда становилось совсем невтерпёж, было невозможно.

На смену книжным героям пришли живые люди. Йолла внимательно выслушивала всех, кто обращался к ней, воспринимая чужие, но уже реальные беды и радости, как свои. Людям нравилось такое участие в их жизни: разделенная боль быстрее утихала, а радость — становилась более значимее, ярче. Вот только Йолла словно забыла, что у неё есть своё тело, жизнь, и могут быть свои интересы. Она настолько отождествлялась с другими людьми (а порой и с животными), что оставаясь одна, чувствовала пустоту и неудовлетворенность, ибо не научилась понимать себя и свои потребности. События, происходящие с близкими и друзьями, были для неё более важными, значимыми, чем собственная жизнь. Йолла начала сравнивать себя с другими. Сравнения редко шли в «зачёт»: не научившись понимать свою ценность, она считала себя неинтересной, «никакой».

…Шли годы, жизнь радовала всё меньше. Ни дома, ни на работе не чувствовала Йолла легкости или свободы, всё больше «растворяясь» в родных и близких, почти уже и не задумываясь: а что же из себя представляет она сама? Но однажды решилась задать вопрос: «Почему так? Что происходит со мной?!»

Ах, если бы она могла увидеть этот миг со стороны! Пространство вокруг неё с облегчением сделало глубокий выдох, расслабилось и наконец задышало!

С этой минуты к ней стали приходить совершенно другие люди, попадаться другие книги. Новые знакомые говорили с Йоллой не только о себе, но и о ней. Она долго не могла поверить в их искренний интерес: это смущало и удивляло порой. Но люди — удивительные существа, от них не так просто бывает «отвязаться». И потихоньку их присутствие, любовь помогли Йолле повернуться к себе.

Кто бы знал, как это непросто: изменить о себе мнение! Очень долго Йолла не могла поверить тому, что говорили о ней новые друзья. Она смотрела на них и думала: " Они такие легкие, смелые, мудрые — куда мне до них!»

Но — странное дело — те, с кем сравнивала себя, почему-то стучались к ней, обращаясь за советом или поддержкой. Она смущалась, но искренне протягивала навстречу лучики своего сердца. Чувствуя искренность друзей, начала прислушиваться к своим потаенным мыслям, пересматривать отношение к происходившим событиям.

И однажды Йолла увидела себя другими глазами — не «просто» человека, проживающего на земле, а Человека, путешествующего из жизни в жизнь, из реальности в реальность, накапливающего разные опыты и способного это вспомнить! Она лежала в постели с закрытыми глазами, размышляя обо всём происходящем с нею. Вдруг время словно остановилось, а в «стоп — кадре» отразилась её прошедшая жизнь, вместив в него всех встреченных в разное время людей.

Йолла всматривалась в них, воспоминания мелькали в голове со скоростью поезда в метро — приятные и болезненные, грустные и веселые. Особенно яркими были воспоминания о тех, кто так или иначе причинил ей боль. И вдруг поняла, что все эти люди таким образом просто «покусывали» её в разные части её физического, и не только, тела. «Покусывали», чтобы она могла почувствовать себя целиком, со всех сторон, в объеме, а не какую-то маленькую частичку, заблудившуюся во Времени и Пространстве. Чтобы перестала быть «никем» — послушной исполнительницей чужой воли, хорошей девочкой, безропотной и неприметной; чтобы раскрыла для себя и продемонстрировала миру иные свои качества, спрятанные под серыми «одеждами» послушания и предсказуемости.

А далее Йолла увидела, «вспомнила», что на самом деле прожила не одно, а множество воплощений, исполняя в них разные «роли». Она всматривалась в незнакомые образы, всплывающие в ее памяти, и вдруг с удивлением осознала, что герои книг, за которых переживала — это и была она, прожившая те истории, о которых читала в своей спальне по вечерам. Потому так бурно реагировала на всё описанное — ведь это была её, реальная боль, записанная в клеточках памяти — её космическом «компьютере», а книги и фильмы активировали её…

Йолла с изумлением «слушала» те осознания, которые разворачивались перед ее внутренним взором, пытаясь усвоить приходящую информацию. Тело дрожало от непривычного возбуждения, словно очищаясь от ненужной более информации: отпала необходимость хранить её далее, ведь «пользователь» распаковал архивные файлы.

Когда схлынула первая, самая огромная волна, сознание Йоллы уже не было прежним, будто в компьютере поменяли старый диск. И в чистое расширенное пространство спокойно и уверенно пришло еще одно откровение, уже не вызвав собой удивления или сомнений. Это было знание о том, что многие из тех, кто окружал и окружает её сейчас — это воплотившиеся частички её Души, рассыпавшейся когда-то во Времени. Те люди и животные, чью боль или радость проживала, как свою (по книгам или в реальности) — это и была она сама, воплотившаяся в разных телах и временах, пришедшая, чтобы одновременно увидеть себя в разных ипостасях.

— Ну что, дитя моё, — спросил Создатель, — нашла ты ответ на свой вопрос?

— Кажется, я начала понимать, — сказала Душа по имени Йолло, — верно ли, что во все времена и во всех людях я встречаюсь лишь с собой?

— Так и есть, — улыбнулся Создатель. — Ты очень хорошо научилась чувствовать других, разделяя их боль, бесконечно сжимая себя при этом. Ты увидела себя в других людях. Сейчас пришло время познания безграничного расширения: пора научиться видеть себя в других Душах, и наоборот.

— И тогда я познАю…

— Меня, дорогая!

p.s. автор ни на чем не настаивает. Изложенное в рассказе — лишь одна из гипотез.

Воспоминания

Предисловие.

А вы знаете, что тело хранит в себе все воспоминания? И тяжелые тоже. Их можно исцелить, достав из памяти клеток. В том числе с помощью массажа. Вот пример такой реальной практики. (Люблю писать в красках, поэтому получилась притча).

Часть 1

Случилось вот что. Человек умер, и его Душа вернулась к Создателю:

— Ты сказал, что делаешь все, чтобы мы были счастливы на Земле, — сказала Душа, — но я не был счастлив там, почему?

— Что же было не так? — мягко спросил Создатель.

— Я был неудачником, человеком, который никому не интересен, слабаком.

— Может быть, ты что-то не понял? Хочешь взглянуть на это со стороны?

И Душа увидела себя: маленького мальчика, который еще не родился на свет. У его будущей мамы уже было трое детей, и отец был против появления четвертого ребенка. Старшие братья и сестры со злостью косились на родителей. А бабушка что-то шептала в углу за печкой, заставляя маму пить горький отвар. От этого питья у мамы открывалась рвота, а мальчик в ее утробе пытался сжаться в маленький незаметный комочек — таким горьким и тошнотворным было то зелье, которое наполняло мамин живот.

Когда мама переводила дыхание, мальчик слышал бешеные удары ее сердца и тягостные мысли о нежеланном ребенке, который упрямо цеплялся за жизнь.

Мальчик изо всех сил пытался стать еще меньше, но ничего не мог сделать: его тельце продолжало расти вопреки всем попыткам извне не допустить этого. А рядом с ним росло и наполнялось силой еще что-то. Оно было больше и сильнее, теснило и зажимало его в и так тесном пространстве маминого живота.

— Кто это? — спросила Душа, глядя в свое прошлое, — кто это рядом со мной?

— Это то, чему ты позволил вырасти, — ответил Создатель, — чувство страха и обиды на близких. Ты не справился с ним, и оно родилось на свет вместе с тобой — в тебе.

— Но что я мог сделать? Ведь я был совсем маленький.

— А что ты хотел сделать тогда? — спросил Создатель

— Я хотел умереть. Ведь, по сути, я был никому не нужным «проклятым отродьем», — Душа вздохнула горько.

— Ну что же, у тебя есть возможность сделать это прямо сейчас. Убей себя, если ты считаешь это правильным, — Создатель повел рукой, и Душа увидела в руках ребенка яркий свет в виде острого ножа.

— Да, я так и сделаю, — решила Душа, и взмахнула рукой…

Малыш в утробе женщины забился и начал отчаянно махать маленькими ручками. Он размахивал пылающим ножом, созданным из энергии его же обид и злости, пытаясь уничтожить свое тело.

И вдруг Душа удивленно увидела, как тело младенца словно разделилось: рядом с ним появилась темная вязкая фигура, которая жила в теле, но никогда не была им! Снова и снова мальчик замахивался невидимым ножом на «это», и тут Душа поняла: ребенку вовсе не нужно погибать! Следует лишь «убить» то темное, что начало расти рядом с ним в мамином животе. Не важно, как относятся к нему родители и братья. Он хочет жить! То, что он — нежеланный сын — не его проблемы.

«Нежеланный ребенок» — эта мыслеформа, которая принадлежит родителям. Но это — не он! Он «всего лишь» согласился с ней, впитав в себя. И всю жизнь эта впитанная мысль манипулировала им. Не нужно умирать, потому что кто-то не хочет его видеть. Главное, что он хочет жить!

Малыш радостно лягнул мамин живот, взмахнул руками, понимая, что вокруг него — чистота и свет. Ему нужно было убить не себя, а то, на что он согласился! Наконец он разобрался и сделал это! И ребенок, сладко зевнув, уснул.

— Ого! — только и смогла вымолвить Душа, — а что дальше?

— Смотри, — ответил Создатель

Мальчик в мамином животе открыл глазки, потянулся и вздрогнул: напротив «сидело» нечто, похожее на маленького дракончика. Мальчик испугался и отпрянул в сторону. Дракончик тут же занял освободившееся пространство и словно подрос.

— А это еще что? — спросила Душа, наблюдая за происходящим, — я же победил свой страх.

— Это твоя сила, — был ответ, — теперь все зависит от тебя. Вернее, от тебя там, на Земле.

Малыш, испуганно глядя на нахального зверя, отодвинулся еще дальше — Дракончик опять подрос и снова занял освободившееся место. Так продолжалось до тех пор, пока малыш не оказался зажатым между животами Дракоши и мамы.

В отчаянии мальчик попытался вжаться в стенку, она немного растянулась, но больше бежать было некуда. Дракоша, казалось, забавлялся ситуацией, играя с малышом, как кот с мышонком. Он протянул к ребенку свои крылья с острыми коготками на концах, и подцепив за подмышки, приподнял, потом бросил вниз.

— Я должна ему помочь! — возмутилась Душа.

— Нет, ты не сделаешь этого, иначе этот человек так и не научится быть сильным, — ответил Создатель, — а ты снова будешь жаловаться, что был несчастен.

Между тем, «игры» дракона с человеком продолжались. Малыш падал вниз и взмывал вверх, словно шарик. Его маленькое сердечко сжималось, не понимая, что происходит?

А Дракончик, видя, что человек не сопротивляется, начал злиться. Его движения перестали быть игривыми, глаза начали разгораться недобрыми огоньками. Он родился, чтобы служить человеку, а тот не принимал его. И этот отказ вызывал ярость в звере.

Упав с высоты роста Дракона в очередной раз, малыш в отчаянии резко развернулся, вскинул голову вверх и встретился взглядом со своим мучителем. Страх быть поглощенным этим чудищем словно придал сил, он распрямился во весь свой маленький рост и сделал шаг вперед, к Дракону. И еще один… Неожиданно оказалось, что есть место, куда делать новый шаг, а Дракон уже не кажется таким огромным. Еще шаг…

И вот они стоят напротив друг друга: Человек и его собственный Дракон. И все встает на свои места: Человек — хозяин! Дракон сворачивается возле его ног, готовый встать на защиту хозяина в любой момент, готовый взмыть в высоту по его приказу, готовый служить и охранять, поддерживать и помогать, и унести в дальние страны, и открыть неведомые земли, и подарить мудрость предков — ибо ему доступны двери в иные миры…

И родился новый Человек на Земле! Человек, который принял своего Дракона. А за эту возможность — родиться вместе с Человеком, Дракон служил ему верой и правдой, придавая силы и наполняя могуществом.

Часть 2

…Случилось вот что. Человек умер, и его Душа вернулась к Создателю.

— Что же было не так? — мягко спросил Создатель.

— Мои родители совсем не любили меня, третировали и заставляли выполнять непосильную работу. А потом выгнали из дома, — Душа задохнулась от нахлынувших воспоминаний.

— Может быть, ты что-то не понял? Хочешь взглянуть на это со стороны?

И Душа увидела себя, семилетнего мальчика, лежащим на траве под кустом. Яркое солнце светило с неба, родители косили траву. Мальчик крепко спал, заботливо прикрытый пестрым маминым платком.

— Вставай, лежебока, а то солнце голову напечет. Вставай, пора ворошить сено, — позвала мать.

Парнишка замычал и повыше натянул тряпицу на голову.

— Вставай, сынок, надо управиться, пока дождь не пошел, — снова окликнула его мать.

Мальчик потряс головой и заполз подальше в куст.

— Поднимайся, лоботряс, — отец больно пнул его по ногам, — хватить дрыхнуть, зимой отоспишься.

Вставать не хотелось, уж больно сладок был сон. Но отцовский подзатыльник и угроза остаться без обеда оказались сильнее сна. Мальчик неохотно поднялся на ноги и взялся за работу.

Чувство обиды на отца, мать, на жизнь (ну вот почему, почему он должен пахать на сенокосе, когда так хочется просто поваляться на берегу реки или погонять с пацанами в салочки?!) наполняло его сердце, жгло и кусалось. А вечером надо натаскать воды из колодца в бочку, вычистить хлев… Попробуй не сделать — отец махом управу найдет. Завтра опять то же самое: как тут себя не пожалеть?! Хорошо вон Сеньке — его никто не заставляет ничего делать. Отца нет, а матери не до него — она в соседней деревне пропадает, работает у кого-то наемщицей. А Сеньке только того и надо: с утра до вечера на речке болтается. Наловит рыбы, испечет в костре, и спит себе, сколько влезет. «Вот бы мне так!» — вытирая злую слезу, рассуждал мальчик, сгребая сено в кучи.

А Обида, потирая руки от удовольствия, наполняла собой его тело и пространство вокруг. И шептала на ухо: почему же ещё он такой несчастный. И тыкала пальцами в отца с матерью: «Вот, вот: они виновники всего. Они не любят тебя, не жалеют, используют тебя, такие-сякие!»

Ну а что? — конечно, так и думалось мальчику, и родители чудились монстрами, эксплуататорами и вообще… без них лучше было бы.

Так и вырос, отгородившись от родителей своими детскими обидами, не простив отцу подзатыльников, а матери — бесконечных нотаций. Не простив им необходимость повседневного тяжелого крестьянского труда. Так и ушел от в город, забрав скудные материнские сбережения и проклиная их «заботу» о нем.

Так жизнь прожил, не сумев понять, что это и была их любовь, и сам не научившись заботиться и любить.

— Что ты хотел сделать, когда был ребенком? — спросил Создатель у Души.

— Мне хотелось порой убить их, — горько ответила Душа.

— Ну что же, давай посмотрим, что получится, — и Создатель повел рукой…

Там, на Земле, отец больно пнул лежащего под кустом паренька. Мальчик вскочил на ноги и в ярости бросился на него. Вдруг в руке его блеснуло лезвие огненного ножа. Вся ненависть и злость, копившаяся в душе парня, стекла в его руку, создав этот клинок. Взмах, еще один… Мама кинулась к мужчинам — ей тоже, тоже… она тоже виновата во всем! Мальчик бил до тех пор, пока не кончились силы, и пелена злости не спала с его глаз.

И вдруг увидел: у его ног лежат две набитые опилками тряпичные куклы, а мама с папой стоят за спиной, обнимая его за плечи и не давая упасть рядом с этими изуродованными «телами». Светлые, прекрасные, такие близкие и дорогие люди! Мальчик взглянул на ладони — они светились. Взглянул на родителей — и чувство бесконечной любви, благодарности, раскаяния и нежности вдруг затопило все его существо. Он обнял их, и все трое замерли, согреваемые лучами летнего солнца.

— Что это? Что происходит? — удивленно спросила Душа.

— Ты просто убил свой гнев. Родители не изменились — они никогда не были теми, кого ты в них видел. Ты придумал их — тиранов, злодеев и негодяев. Но они делали все, чтобы ваша семья не умерла с голоду. Только так они могли прокормить себя и тебя, только так вы выжили в те годы, когда всем было трудно. Но ты не мог или не захотел понять этого, и позволил своим обидам управлять тобой, и голос разума заглох. Сейчас ты освободился от самого глубокого заблуждения. Отныне помни: только ты — творец всего, что происходит с тобой. Что ты хочешь видеть в людях — тем они станут для тебя! — И Создатель ласково провел невидимой рукой по голове мальчика, стоящего в объятиях мамы и папы.

Часть 3

…Случилось вот что. Человек умер, и его Душа вернулась к Создателю.

— Что же было не так? — мягко спросил Создатель. — Может быть, ты что-то не понял? Хочешь взглянуть на это со стороны?

И Душа увидела себя: пожилого зажиточного мужчину, который отказал своему сыну в деньгах, потому что тот проигрывал их в азартных играх. Разгневанный мужчина, объявив свой «приговор», резко встает и идет к входной двери. А сын, которому срочно нужны деньги на выплату долга, хватает нож и одним ударом в спину убивает своего отца.

Предательство… самым близким, самым любимым и дорогим человеком на свете — своим ребенком!

«Я не прощу! Никогда! Я вернусь и отомщу, мы встретимся в следующей жизни, и я отомщу этому предателю!» — так решила Душа, покидая тело убитого мужчины.

А в следующем воплощении она выбрала никогда не иметь семью и детей, дабы некому было предать его. Создала горб на спине и носила его, как защиту от возможного нападения. И озлобившись, все искала, кому бы отомстить за свое уродство…

— Видишь ли ты свою ошибку? — спросил Создатель у Души. — Вместо того, чтобы разобраться, что случилось и понять, почему сын так вел себя, а поняв, простить, вырасти и пойти вперед, в развитие, ты выбрал вернуться назад и мстить.

Ты выбрал путь, который ведет в деградацию и разрушение. Ты пошел на поводу своих низменных чувств, вступил в замкнутый круг, который никуда не ведет. Ибо развитие Души — это движение вперед, а не назад.

Решив мстить, ты позволил своему оставшемуся на Земле сыну считать, что он был прав. Если бы ты осознал свои уроки, то не захотел бы мстить. Ты простил бы сына, не оставив ему возможность «зацепить» тебя. Ему пришлось бы разобраться с самим собой и претензиями к тебе, взять на себя ответственность за жизнь. А так он всю оставшуюся жизнь винил тебя в своих бедах и неудачах.

— Это самый сложный урок из всех, которые мы сегодня прошли, — вздохнула Душа.

— Да, но постигнув его, ты выйдешь из замкнутого круга, — ответил Создатель…

Цена выбора

Жила-была девочка. Она очень любила своих родителей. Но мама и папа были занятыми людьми. Им не хватало времени, чтобы заниматься с ней. «Но это ничего, — думала Она, — главное, что я люблю их!» Она изо всех сил старалась сделать так, чтобы не причинять маме с папой хлопот, ведь они много работали и уставали. В общем, была типичной «хорошей девочкой».

Когда девочка была совсем маленькой, ей казалось, что у нее идеальные родители, первые после Бога. А чуть позже стала видеть, что у них не все гладко, но не хотела признать это — ведь уже был создан Образ. И Она стала, как могла, «натягивать» этот образ на реальных родителей.

А между тем они были обычными людьми, рожденными в трудное предвоенное время, искалеченные событиями тех лет. Папа — слишком гордый, чтобы признаться в своих слабостях, выросший в тотальном дефиците любви и заботы со стороны родителей, измотанных нищетой и многочисленным потомством. Внешне сильный, заносчивый мужчина — ранимый и беззащитный подросток внутри. Мама — мягкая и теплая, добрая и заботливая. Внутри — натянутая, как струна, готовая лопнуть от напряжения/ жертва условностей и ограничений/. Два недолюбленных в детстве, обездоленных и израненных душевно взрослых человека, которые настолько поверили в «правильность» происходящего с ними, что так и не смогли за всю жизнь открыть друг другу свои души.

И девочка росла, стараясь, как могла, помочь «оттаять» своим родителям. Не понимая умом, что происходит, Душой сострадая и тому, и другому. Она пыталась сделать все для них, своих любимых, чтобы хоть как-то помочь исцелить раны, в которых они даже себе не хотели признаваться. И тот и другой ей были бесконечно дороги, бесконечно любимы.

При этом своими детскими глазами она видела фальш в их отношениях. Мама часто обижалась на папу, замыкаясь в себе. А папа, не наученный родителями, что значит быть мужем, отцом, тоже закрывался в своей раковине, постепенно все дальше отдаляясь от мамы духовно.

Девочка чувствовала, что родители страдают рядом друг с другом. Ее маленькое сердечко плакало по ночам, не находя возможности помочь дорогим ей людям. Однажды Она поняла, что предстоит сделать выбор между мамой и папой: что-то произошло, какая-то нехорошая ссора. Мама кричала на папу, а он как будто сжимался и становился все меньше.

И вся сила женской любви Девочки встала на защиту мужчины. Ведь папа был ее первым Мужчиной, ее Богом, защитником, оплотом ее безопасности! Душа рванулась к нему, чтобы защитить, обнять, успокоить. Но другая ее часть закричала: «Нееет!!! — я предаю свою мать! Я должна быть солидарна с ней, я должна любить маму, и сохранить с ней самые лучшие отношения. Иначе куда я пойду со своей болью, своими обидами, когда мне будет плохо?! Кто выслушает меня и погладит по голове, кто успокоит на своей груди?!» — и Девочка заплакала от самого большого душевного горя, какое только могло быть: от необходимости выбирать между дорогими людьми.

Она выбрала: любовь к маме и жалость к отцу. Но выбор достался слишком большой ценой: любовь к маме была отравлена чувством обиды и негодования на нее (хотя чувства эти поселились так глубоко, что никто и никогда бы не смог распознать их).

А жалость к папе дискредитировала в его лице всех мужчин. И девочка, «отказавшись» от любви к отцу, закрыла все пути для проявления любви к мужчинам вообще. Она заботилась о маме, поддерживала и любила, одновременно страдая от того, что неосознанно осуждает ее за отца. Она жалела отца и как умела, наполняла своим теплом, боясь признаться даже себе, что это и было проявлением любви к нему. Она готова была отдать и тому и другому кусочки себя, лишь бы им было хорошо.

По сути, Она так и сделала. Потому что всю свою дальнейшую жизнь старалась «быть похожей на маму», но прожить жизнь по другому сценарию. И это была не самая удачная ее идея. Пазлы не подходили друг к другу, узор жизни получался кривым и размытым.

…И лишь много лет спустя, пройдя долгий путь разочарований и ошибок, девочка наконец разрешила себе честно посмотреть на тот далекий выбор и признать его. Простить себя, отпустить обиды на родителей. Признать их силу, право жить и совершать свои ошибки. Согласиться с тем, что и тот, и другой ни в чем не виноваты, и конечно же, можно любить их обоих, не выбирая. И Она наконец вздохнула с облегчением: родители — не Боги, они не должны быть идеальны. А ей можно просто любить их!

Украденное время

(почти подлинная история о подлинной любви)

Жили — были на свете мужчина и женщина. Жили не богато и не бедно, как многие жители их маленького городка. Это был странный город, нелепый и даже жестокий. В нем были правила: все жители обязаны были работать на заводах и фабриках. Тех, кто не работал, наказывали, лишая свободы.

Работать — не совсем то же самое, что трудиться. Когда люди трудятся, это приносит им радость и удовлетворение: ведь они делают то, что нравится и получают удовольствие от этого. А вот работа мало кому доставляет удовольствие, немногие могут этим похвастаться.

Люди ходили на работу, чтобы получить деньги за свой труд и купить продукты и необходимые вещи, но мало кто был по-настоящему счастлив в этом городке.

И вот однажды родилась у этих людей дочка, Машенька. Маленькая, хорошенькая, нежная. С радостью пришла она к своим родителям, в предвкушении любви и заботы. Душа её знала, что только эти чувства помогают человеку быть здоровым и счастливым.

Но она и предположить не могла, что город, где жили мама с папой, давно уже заколдован злым волшебником, и нет в нем времени для нежности. Опешила Машенькина Душа, да делать нечего: назад дороги нет. Всего лишь месяц позволили ей быть рядом с мамочкой, а потом разлучили: маме нужно было работать, чтобы не попасть в темницу.

Затосковала Машенька: так долго тянулось время без мамы, будто целая жизнь проходила за день. И казалось ей, что с приходом мамы рождается она, а с уходом — умирает. Чужие, неродные люди были рядом, им непонятны были чувства малышки и было всё равно, что творилось в ее душе.

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.