Бесплатный фрагмент - Лишний материк Книга третья

Новоселье

Второй этап пребывания Артёма на Креносе остался за морем-океаном. Впереди — материк Картея, где его с друзьями ждёт неведомо что, уж из населения точно никто не ждёт и как встретит, неизвестно. Да хоть как — сейчас не стояло задачи кого-то спасти, чего-то разведать, перед кем-то быть обязанным. Только подождать, когда этих незваных пришельцев заберут назад переправившие их сюда ненормальные маги-экспериментаторы. Дождаться и убедиться, что желающие очистить весь Кренос пропали пропадом — только ради этого друзья-ранийцы отправились вместе с ним: он уйдёт, а им тут жить. И лучше жить так, чтобы не опасаться переселенцев — и среди своих хватает врагов разного пошиба. Сколько точно ждать — неясно, где-то около года всего, но так и этот год нужно прожить непонятно, как и где. При этом опасаясь преследования со стороны обиженных империй Гамбита. Пусть преследуют из-за моря, а на Картее их пока никто не знает.

Мореплавателям сильно повезло: почти месяц плавания, и ни одного шторма. Уже вдали на западе показались вершинки гор Картеи, когда вместо природных неудобств на них напали пираты. Как после оказалось, и не совсем пираты, а вполне легальные, по земным понятиям, корсары или рейдеры. Да те же морские разбойники на государственной службе. Увидел чужое судно, нападай во благо своего монарха, ограбил — корсар, утопил — рейдер. Сами себя они тут скромно именовали повелителями морей.

Вот два десятка судёнышек этих повелителей и кинулись волчьей стаей на четыре мирных, но иностранных корабля. Именно что судёнышки — как иначе назвать это убожество, напоминающее обычные рыбацкие баркасы? Может, по полсотни человек они и вмещали, что, видать, не убавляло им наглости. По одному косому парусу, десятка полтора вёсел по каждому борту — эти последние движители наверняка освоены давно, поскольку плавсредства двигались довольно шустро. На каждый корабль капитана Фракса пришлось ровно по пять «повелителей». Самый большой пират находился в числе тех, кто атаковал флагманский корабль гамбитцев. Разумеется, подобные ситуации предусмотрены и обговорены неоднократно. Лишь на горизонте проявились те самые косые паруса, Гераним отправил по шесть человек на каждый из трёх сопровождавших флагман кораблей. Сам тоже ушёл, оставив с Артёмом лишь Критоса с его неразлучной Желью.

Ждали нападения спокойно. Может, местные слегка озадачились отсутствием суеты на палубах своей законной добычи, но до последнего не стреляли. Хотя за щитами, установленными вдоль бортов, мелькали луки. И явно готовились к абордажу: самые нетерпеливые раскручивали лини с «кошками». А «до последнего» — это до момента, когда судёнышки повелителей уткнулись в щиты, установленные амулетами. Тут они и попытались начать обстрел, только стрелы падали, не успев взлететь. В то же время три корабля гамбитцев начали обход флагмана, распихивая орущих на весь океан пиратов, и очень скоро пятёрка напавших на головной корабль оказалась зажатой с четырёх сторон. Две пиратские посудины подожгли для острастки. Острастка сработала, напавшие бросились врассыпную, как селёдки от дельфина. Повисла тишина, лишь слышался треск горевших баркасов. Хорошо ещё, что покинувших суда матросов свои не бросили, успели подобрать.

Окруженные повелители молчали мрачно. Экипажи толпились и жались на палубах, выталкивая в стороны больших кораблей своих атаманов. Пусть капитанов или командиров, это их дело, как себя называть.

— И кто из вас, смелых таких, самый главный? — спокойно спросил Фракс.

Как и следовало ожидать, откликнулся высокий тощий бородач на самом большом судне. Не голосом, а просто на колени встал.

— Бери шлюпку, подплывай и поднимайся сюда! — приказал капитан.

Можно бы и весь баркас к своему борту подтянуть, да кто их знает, этих повелителей: могут начать своими саблями размахивать, а могут и в воду сигануть в полном составе.

Через пять минут по веревочному штормтрапу явился главарь повелителей и тут же снова бухнулся на колени. Без оружия, естественно. Одежда — приличная и крепкая, видать, из кожи каких-то морских животных. Так же пристойно выглядели пираты и на всех судах.

— Поднимайся и представься!

— Его величества короля Гремена флота десятник повелителей морей Круг! — неожиданно чётко отрапортовал пират. — По приказу адмирала флота досматриваем все проходящие суда.

— И грабите, — утвердительно добавил Фракс.

— Конфискуем излишки товара и оружие, — уточнил Круг. — Если таковое обнаружится.

— И бывало, что ничего не находили?

— Такового не припомню, — на смутился пират.

— Ваше дело, досматривайте, — согласился Фракс. — Кого хотите, кроме нас. Ты понял, что мы иностранцы? Или не видел никогда?

— Видел. Сюда нередко приплывают. Но не такие как вы, те и живут тут, в основном в королевстве Каритто. Обычно на их кораблях народу много, и они хорошо вооружены. На них нападать запрещено.

— Что, и не пытались? Вы же из другого королевства.

— Пытались, — уныло признался Круг. — Только боком выходило. Со всех сторон.

— Какие ещё королевства тут есть, какое из них самое большое?

— Так это… — удивился Круг. — Всем же известно. Вот Каритто и есть самое большое, почти всю землю занимает. Ещё только пять мелких в прибрежных горах, где нас не достать. Наше вот Гремен, ещё на полночь и к закату — Ультена, Марок, Либер и Гания. Мы, конечно, сильны и богаты, но с Каритто не сравнить. Они бы и наши земли рады хапнуть, да горы мешают, а с моря мы только с иноземцами не справимся, а так… У Каритто сроду приличных мореходов не бывало.

— Ясно, — прервал разговорчивого Круга Фракс. — Теперь укажи, в какой стороне главный порт королевства Каритто, как он называется, и сколько туда плыть? И чей берег прямо перед нами?

— Впереди земли того же Каритто, — скривился пират, отвечая на последний вопрос. — Но их главный порт Адман находится на полдень. Под парусами при хорошем ветре туда семь-восемь дней ходу. Дней и ночей. Если останавливаться на ночёвки, получится дольше.

— Всё, уходите, вас ждут ваши дела. Нас — тоже.

— Так вы нас отпускаете? — не поверил Круг.

— А зачем вы нам нужны? Урона вы нам не нанесли, как бы наоборот получилось. И мы не те иноземцы, что плавают сюда. Не знаю, кто они и чем занимаются, а мы — купцы. Можем и с вашим королевством торговать. Вот это пожелание передашь своему начальству. Будет желание, встречайте нас на обратном пути. Для разговора. Всё понятно? Двигай!

Не верящий в удачу и постоянно оглядывающийся Круг только благодаря намертво вбитым рефлексам не сорвался с трапа, хорошо, его гребцы на шлюпке вовремя подхватили. Через несколько минут пять судёнышек бешено заработали вёслами, унося «обломившиеся» экипажи к юго-западу.

Когда на борт перешли все ранийцы, Артём, естественно, собрал общий совет, исходя из полученной от «повелителя морей» информации. Попросив при этом Фракса на какое-то время лечь в дрейф — появилась у него одна мысль, которую следовало обсудить со своим отрядом.

— …та карта материка Картея, что получена от наших приятелей купцов из Поднебесной Ива и Эдгара, ни о чем не говорит, оказывается. Общие очертания с единственным королевством. Да и то название переиначили на свой лад, вот, Аритато оно называется, так местным-то лучше знать. А нам именно на местных и надо ориентироваться. Только вот в каком месте — это основной вопрос для обсуждения.

— И откуда он возник, этот вопрос? — не поняла Камилла. — Вроде как решали плыть с Фраксом…

— Мы и плывем, — усмехнулся Артём. — Причём именно на материк Картею. Только до подробностей пока не доходили. Типа прибудем в их главный порт или какой другой, неважно, а там видно будет. Может, на этом и остановимся. Да вот появились сомнения в том, что нас встретят с распростёртыми объятьями. Понимаете, о чём я? Ах да, на Гамбите ситуация была иная, там с нами был… была весьма влиятельная проводница. А появляться в обычных иноземных портах вам не приходилось.

— А тебе? — встряла Жель, на которую тут же зашикали, что ли забыла, откуда командир?

— Одно дело торговцы, купцы, да и то к нашим появится масса вопросов. Но им проще, поскольку при отказе в приёме спокойно уплывут к тем же пиратам. Или домой вернутся. Или к вам на Ранию — Бернада предупредить нетрудно. Мы же… Кто мы такие для местных, а особенно для переселенцев из Поднебесной империи? Короче, есть вариант, что нас просто не пустят на берег — а корабли, да будет вам известно, подвержены внимательному осмотру портовых служащих. Это в лучшем случае — не пустят. А могут и запросто арестовать. Мы не переселенцы, а… непонятно кто. Всё непонятное вызывает подозрение: шпионы мы, еретики, авантюристы, разбойники, да кто угодно. Главное — нежелательные на Картее личности. Нет, я этого утверждать не могу, но как вариант моё предположение вполне реально. Не знаю, есть ли тут вообще такое понятие как «путешественники», а в переселенцы мы не годимся, слишком уж отличаемся от гамбитцев, тем более от подданных Поднебесной, о которых можем судить только по Иву с Эдгаром.

— Если это реально даже хоть на десятую долю, нечего нам в их главный порт соваться, — тут же высказалась Эльмира. — С какой стати так рисковать, когда решено тут на жизнь, хоть и недолгую, устраиваться? Нужно другие варианты придумывать, впервой что ли?

— А можем мы сойти не в порту, а где-то рядом и затеряться там среди местных? — предложила Камилла. — Среди обычных местных. Можем, к примеру, теми же наёмниками и представляться в поисках работы.

— Если тут наёмники имеются вообще, и с какой стати они ищут работу где-то в стороне от городов, — скептически возразил Мурат. — К тому же мы совсем ничего не знаем о местной обстановке. Что за работа тут для наёмников, как обговариваются условия, как эти наёмники регистрируются. Это, конечно, имеет смысл, но не в самом начале.

…в общем, головы пришлось поломать немало. Кто-то предложил остановиться в королевстве Гремен, поскольку отпущенные пираты, точней, повелители морей, наверняка за них словечко замолвят перед властями.

— А не слишком ли мы усложняем нашу ситуацию? — вдруг рассудительно молвил обычно нетерпеливый и горячий Критос. — Перед нами стоят какие-то особые условия пребывания на этом материке? Командир, есть такие условия? Например, мы обязаны жить там-то и там-то, быть… в каком-то статусе обязательно? Чего-то делать непременно, служить кому-то? Ведь нету такого, я прав? Нам надо просто заявиться куда попало и устроиться как попало, лишь бы не в рабстве или в тюрьме.

— А ты короче можешь, охотник? — остановила Былина. — Прям поток вопросов такой, что у меня, у травницы, голова заболела.

— Могу и короче, — недовольно пробурчал Критос. — Вон Камилла произнесла «затеряться», так и надо это сделать по-настоящему. Вот прям тут сойти на берег и затеряться. Не среди людей, а в горах или в лесу каком. Будто не проживём какое-то время, чай, не зима. И осторожно осмотримся, понаблюдаем за местной жизнью, за людьми, чем они тут заняты, как относятся друг к другу, и тому подобное. Вот после и можно решать, где прочно обосноваться и в каком виде.

Народ примолк, потом загалдел. А что, предложение Критоса, хоть и дикое, как сказала Камилла, но имело целый ряд преимуществ перед прямым явлением местному обществу. В общем одобрили, а командир утвердил. Смеркалось. Артём посоветовал капитану поставить корабли на якоря, чтобы с раннего утра найти удобное для высадки место. Фракс, разумеется, удивился, но вопросы задавать поостерегся — дело хозяйское, не ему советовать, когда и где высаживать нанявших его людей. Лишь ещё раз обговорил с Артёмом возможные варианты связи. Вернее, уточнил имеющиеся, до сих пор они не подводили.

С рассветом основной корабль с пассажирами, оставив остальные дожидаться, направился к северу, приблизившись к берегу так, чтобы можно было рассмотреть местный прибрежный ландшафт. Горы, обрывы, нечастые ерики, ручьи и речушки, пологие спуски к воде и пляжи — обычный приморский пейзаж. Часа через три стали попадаться и поселения. Однако располагались они на довольно удалённом от моря расстоянии. Скорей всего, люди опасались набегов тех же пиратов и мало ли кого ещё. Странно, что при этом не увидели ни одной рыбацкой лодки. Когда вдалеке у подножья горного хребта сверкнуло под солнцем золотое пятнышко, Артём рассмотрел в бинокль довольно крупный городок. Этого достаточно. Вернулись, и через полчаса после того, как миновали последний видимый с моря посёлок, решили пристать к берегу и распрощаться с гамбитцами. Простились с капитаном, с командой и на шлюпках перебрались на берег. По договорённости одну посудину оставили себе, надёжно укрыли её в устье речушки, которую и выбрали ориентиром и источником пресной воды на первое время.

Место для базы искали довольно долго. Наличие воды, возможность надёжной маскировки, не сильно большая удалённость хотя бы от одного населённого пункта — эти условия и ещё массу мелочей требовалось учесть. Выбрали наконец уже после полудня подходящую «яму» на вершине одного из холмов, склоны которого поросли густым колючим кустарником. Вряд ли кто сюда по доброй охоте заявится, а уж незаметно подойти постороннему вовсе невозможно. Родник с чистейшей водой в наличии, можно и небольшой водоёмчик устроить для всяких нужд. Прикрываться от взглядов сверху никакой нужды: чего-то до сих пор летательных аппаратов не видно и не слышно было на двух материках, вряд ли они и на Картее есть. Хотя… кто знает. Вон о каких-то паровых повозках уже слышали. И что ещё важно, с вершин нескольких высоких деревьев типа сосен на северо-западе можно было рассмотреть, точней, увидеть довольно большое поселение, может, и город. Детали не просматривались, но сходство с муравейником имелось.

Больше недели обустраивались, стараясь уйти от быта однодневных лагерей — кто знает, сколько придётся тут жить, пережидать и разведывать. Потому от возможных дождей и подтоплений подстраховались и нечто типа полуземлянок соорудили, не говоря уж о санитарных точках. В то же время и разведку проводили как в сторону предполагаемого города, так и по окрестным горкам, равнинам и лесам как минимум на три дня пути в одну сторону. Городом, естественно, в основном занимался сам Артём — всё-таки он больше других знал, что именно нужно смотреть, да и на свои способности иллюзиониста весьма рассчитывал. Именно они и пригодились более всего.

Городок, а по «средневековым» меркам, вполне себе город под названием Рамон расположился на холме, подобном убежищу Артёма, только менее низком и большим по территории. Естественно, без никакого леса. По обеим его сторонам протекали речки, бегущие с западных гор к морю. А до этих самых гор оказалось не так уж и близко: даже из города они виднелись лишь на горизонте за равнинами и лесами. На востоке же путь к морю пересекала цепь разновысоких холмов, и глядя на них с корабля, Артём со своими спутниками были уверены, что холмы эти и есть начало гор. Да и до холмов-то от Рамона не меньше суток конного пути. К северу местность также казалась более или менее равнинной. До горизонта, во всяком случае, где то ли облака висели, то ли те же горы рисовались. Да, кое-где что на западе, что на севере попадались взгляду и людские поселения, пустыней эти места не назовёшь. Даже и нечто типа замка или монастыря маячило вдалеке — во всяком случае высокие стены и башенки за ними проглядывали.

Это о ландшафте, интересней сам Рамон. Убожество, одним словом. Ветхость и запущенность в натуральном виде. Нет, не ветхость, а не столь давнишняя обветшалость — даже на окраинах виднелись следы недавнего порядка и зажиточности при всеобщем наступлении трущоб. Целые вполне приличные улицы и переулки, в которых отнюдь не брошенные людьми дома зияли разбитыми окнами и дырявыми крышами, мощёные булыжником дороги превращались в полосы рытвин и колдобин… И явно, что упадок начался совсем недавно. Ближе к центру сохранялся нормальный, а кое-где вполне респектабельный порядок, среди которого точки разрухи выглядели особенно отвратительно. Однако город жил: на севере, во всяком случае, дымили трубы каких-то ремесленных производств, грустно шумели несколько рынков, народу и пешего, и конного немало. И кареты попадались. Даже с полдюжины «самоходок» удалось встретить, причём они отнюдь не дымили сгораемым топливом. Так, по прикидкам, тысяч тридцать населения тут жило. Ближе к центру, где располагался дворец или нечто похожее и две различные церкви, люди одевались приличней. Тут и стражников встречалось много в отличие от окраин, где они отсутствовали как класс.

Кстати. Свободно говоря на языке аборигенов и гамбитцев, Артём для себя, по привычке, использовал земные понятия «храм», «монастырь», «церковь» и, соответственно, «церковники», «храмовники», «жрецы», «настоятели», «послушники» и тому подобное. Не употреблять же нечто, в переводе означающее «место поклонения великому и мудрому владыке», «дворец поклонения всеблагому повелителю небес», «место уединения верных и благочестивых последователей творца и создателя всего сущего». Лучше уж всё это обозначать привычными короткими терминами.

Первый день Артём просто посидел в виде нищего у ворот, не заходя в город — просто слушал разговоры. Вернулся, подумали сообща, и во второй раз он действительно носил на себе иллюзию среднего горожанина: усы, короткая борода, серые штаны и куртка, синяя рубаха без ворота, низкие сапоги и коричневая круглая мягкая ермолка. У пояса — кинжал, как у почти всех встреченных мужчин. Первым делом решил разобраться с платёжными средствами. Золото и серебро из Фланкона у него имелись. И из Дартении. Из Поднебесной — нет. Прокольчик в подготовке к переезду. О местных деньгах он вовсе не имел представления. Но уверен: если имеются переселенцы с Гамбита, то и деньги их должны быть в ходу. Либо обмениваться.

На первом же попавшемся рынке внимательно присмотрелся к процессу покупок. «Ширпотреб» и продукты уходили за медную или бронзовую мелочь. В оружейном и конном рядах мелькало серебро, так ведь не рассмотришь издали, чьё оно. Золота — ноль. Менял — столько же. Но это первый встреченный рынок. Вот на том, что располагался недалеко от одного из храмов, встретилось и золото. В оружейной лавке. Тут, действительно, имелось, за что платить немалыми деньгами. Богато украшенное разноцветными каменьями холодное оружие, луки, арбалеты, защитные причиндалы… На самом ли деле оружие столько стоило как оружие, неизвестно, но для парадов, престижа и выпендрёжа — в самый раз. Покупатель попался всего один, долго выбирал меч, ещё дольше торговался, в итоге выложил две золотые монеты и, ворча, уехал в карете.

У одной из каменных стен, окружавших торговую площадку, в неприметном, но крепком каменном «сарайчике» обнаружился и меняла с очень добрым круглым лицом. Кто же к злому и сердитому подойдёт? Сидел он перед маленьким столиком у открытой двери. За дверью в полутьме виднелся тоже сидящий вооружённый мечом и кинжалом человек. Конечно, как в таком месте без охраны. По обеим сторонам двери красовались изображения монет разного калибра и цвета. Похожих на фланконские Артём не нашёл. Жаль, но куда деваться? Статус, принадлежность к сословиям, титулы и прочие внешние признаки хозяина Артёма пока не интересовали. Меняла мог оказаться и частным лицом, и представителем банка, и служивым некоего богатея… Мало ли, главное — деньги он менял. Редко, наверно, потому что Артём околачивался недалеко два часа, но посетителей не было. А хозяин оставался по-прежнему добр. Видимо, имелось в наличии предчувствие наживы. И оно оправдалось.

— Что угодно господину? — вежливо поинтересовался добряк, окинув одним взглядом всего Артёма целиком. — Получить некую сумму в долг или обменять некие монеты?

А на пальцах-то этого добряка Артём с изумлением обнаружил целых четыре интересных кольца! Распознавание металлов, защита от физических воздействий, нечто ударное типа копья, обнаружение чужих амулетов. Интересные тут люди живут, однако! Он ведь по недомыслию своему и не присматривался к магической составляющей населения. А надо бы сразу это делать, вот же ж у менялы светится очаг одарённости. Оглянуться бы на окружающих, так уже начался разговор.

— А тут что, и в долг дают? — удивился господин.

— Нет, разумеется, — усмехнулся меняла, — но ты же тут впервые, почему бы и не полюбопытствовать, может, ты совсем безденежный.

— Нет, господин не безденежный, — утешил собеседника Артём, — но у него слишком крупные монеты, чтобы приобретать всякую мелочёвку типа одежды и еды. Нужны мелкие деньги.

— Так-так… А что ж ты, мил человек, не стал этого делать у продавцов… — завёл речь меняла и замолчал. Он, наверно, растерялся, когда услышал о крупных монетах, а теперь понял, что клиент, и вправду, может унести их к торговцам. Вместо того, чтобы оставить тут.

— Впрочем, это не моё дело, моё дело выполнить просьбу господина и не обмануть, то есть дать больше чем любой торговец в этом городе. И что же у тебя за деньги, крупные, как ты сказал?

Может, он и правду говорит, что честный такой, может, врёт — это пока неважно. Деньги нужны, а после, когда станет известным «курс валют», в случае обмана можно будет и разобраться. Собственно, меняла такой поворот должен бы предусматривать при любой «крыше». Любые крыши могут прохудиться, не так?

— Да так, ерунда, — скромно признался Артём. — Золотые монеты. Три.

На эти круглые деньги стали похожи глаза хозяина. Но сдержался.

— О подобных вещах разговоры у порога не ведутся, — кивнул он в сторону открытой двери в домик. И засёк недоверчивый взгляд клиента. — Но, может, господин чего-то опасается? С таким амулетом, как у господина, опасаться нужно именно его, не так ли?

Ничего себе прикол! Классный перстень у менялы, если определил не только наличие серого диска — хорошо ещё, что скрип не нацепил — но и его возможности. Во Фланконе и тираны такого не могли. Что ж, хорошо хоть то, что подобная информация появляется сразу. А чем грозят способности местных амулетов, это видно будет в дальнейшем, пока же необходимо просто все свои маскировать более тщательно. Молча поднялся, прошёл в открытую дверь и через небольшую тесную прихожую попал во вполне приличный рабочий кабинет делового человека. Рабочий стол с неизвестными приборами и журналами, полдюжины сейфов, вмонтированных в стены, три кресла — ничего лишнего.

— Прошу, — указал хозяин на одно из кресел у стола. — Меня, кстати, зовут Биршоф. Оценщик Биршоф, если угодно. Подробности моего статуса и силы тебе не должны быть интересны, и это взаимно. Главное — дело. Итак, слушаю.

Артём молча выложил перед Биршофом три монеты Фланкона, на реверсе которых, естественно, изображён один из давних императоров этого государства. Чем уж физиономии императоров трёх империй на монетах отличались друг от друга, Артём не понимал, но верил, что любой пришелец легко их распознает. Насчёт местных не уверен, но вот именно этот картеец — не обычный абориген, он оценщик, что и подтвердилось.

Биршоф, не торопясь, и будто даже бережно подвинул монеты к себе поближе, провёл над ними ладонью с перстнями на пальцах. Взял одну в руки, поднёс к глазам, рассмотрел со всех сторон.

— Полностью убеждён, что это имперкарит, — вздохнул он, скрывая волнение. — И также уверен, что таких ещё не видел. Это точно не монета наших переселенцев из Поднебесной, как они называют свою империю. И не из другой империи она, как её… Дартия, что ли, неважно, — оттуда тоже монеты ходят, хоть и очень редки они. А такой… нет, пока не было. Думаю, нет смысла спрашивать, откуда она у обычного горожанина? Неохота неправду выслушивать.

— Возможно, — согласился Артём. — Тем более, что и правда может ложью показаться, а проверить не получится.

— Отчего же, получилось бы, да только даже для меня слишком дороги такие амулеты. Да и мне ведь без разницы, откуда у клиентов деньги, я не обязан знать их происхождение и в чём-то подозревать владельцев. Так что к делу. Курс нашего карита к имперкариту, как тебе наверняка известно, два к одному, соответственно за каждую монету полагается сто галов или пять тысяч медяков. Итого, или три сотни галов, или пятнадцать тысяч меди, или смешанный вариант. Решать тебе. Да, ты ведь у меня впервые, мне положены два процента от сделки, то есть шесть галов. Есть возражения?

— Нет, — мотнул головой ошарашенный мягкими условиями клиент. — Разумеется, вариант будет смешанный, скорей всего, на два с половиной имперкарита — серебро, остальное медью. За вычетом твоих процентов, естественно. Но… как я эту медь потащу, не приложу ума.

— Ум, обычно, прикладывается ещё перед посещением этого заведения, — усмехнулся Биршоф. — Но могу дать бесплатный совет: возьми только сотню медяков, этого достаточно по мелочам, серебро у любого торговца разменяешь. Для такого бугая это ж разве вес? И да, поскольку твои монеты пока что огромная редкость, никаких процентов оставлять себе не стану.

На чём и завершили сделку с благодарностью от Артёма и заверениями от менялы, что такого клиента он готов принять в любое время дня и ночи.

Слежку за собой Артём обнаружил сразу — уж чувствовать направленное на него внимание, даже тщательно скрываемое, он умел давно. Двое обычных прохожих то приближались к нему, то отдалялись, меняли друг друга. Да и пусть. В том, что меняла грабить его не собирался, он был уверен. А вот узнать в конце концов, откуда берутся новые имперкариты, для Биршофа должно быть очень полезно. Но обломится, переживёт. Может, получит ещё несколько штук, если вести себя будет правильно и скромно. Со стороны обычных горожан никакого любопытства по собственному поводу не ощутил. Значит, нормальная у него маскировка, которую уже можно и снимать. Зашёл в первую попавшуюся лавку с одеждой, подобрал подходящее, за ширмой переоделся. Там же убрал с чужих глаз долой выданный добрым оценщиком тяжеленный кожаный кошель. Может, кто и опасается его амулета или физического вида, но наверняка отыщутся любители уменьшить его груз. Бороду и усы пока оставил, наблюдатели-то всё равно поймут, что это их подопечный, но отсутствие украшений на лице будет подозрительным: не в цирюльню заходил. Теперь нужно обдумать, что делать дальше, какие первоочередные задачи поставить перед собой в городе. А думать лучше всего у себя на базе в окружении тех, кто размышлениям очень способствует — давно в том убедился. По пути к городским воротам внимательно присматривался к прохожим. Уже и не очень удивился, что буквально все местные имели в организме естественные накопители энергии. Судя по поведению менялы, не исключено, что и пользоваться этой энергией умели. В какой степени — нужно проверять. А почему бы и нет? Известно, что на родной Земле каждый мог бы стать магом, если бы внешняя энергия существовала. Узлы-то нужные у всех имелись, только копить им нечего. А тут — пожалуйста, прилетел материк Гамбит, поделился силой со всей планетой — пользуйтесь. Вот на той же Рании оказались люди, которые обнаружили в себе такие возможности. Обнаружили и испугались своей необычности. А здесь, стало быть, иной расклад, может, той же силы больше вокруг, может, пользоваться ей стали намного раньше ранийцев, может… Да всё может быть! Но само наличие силы у населения требует способов внедрения иных, чем на Гамбите. Ах, всё впереди…

Всё-таки, не заметив агрессивных действий от наблюдателей, решил, пока не стемнело, побродить по городу, в основном, чтобы прислушаться к разговорам обывателей. Рынки, лавки, разного пошиба забегаловки, да просто улицы — где люди не обмениваются новостями? Или мнениями по поводу погоды и политики властей. Наверное, по традиции всех миров, чем дальше от центра города, то есть наличия этих властей, тем мнения откровенней — меньше опасений, что тебя услышит тот, кому слышать не следует. И самому вступать в разговоры совершенно не обязательно, лишь слушай да запоминай всякую всячину. Не считая «всячины», из обрывков тех же разговоров и споров подвыпивших посетителей пары-тройки трактиров, куда он успел зайти, Артём уяснил, что город Рамон и княжество, соответственно, Рамонское, является пограничным. Хотя с кем граничит, не понял. Но ясно, что границы требуют охраны, потому что пираты и соседи вовсе страх потеряли что на море, что на суше. Уже несколько мелких поселений у князя оттяпали, и то ли ещё будет, потому что князь Крежан вроде как тоже страха не имеет и про охрану своих границ забыл напрочь — эту ситуацию горожане обрисовывали другими, вовсе уж нецензурными выражениями. Вместо того, чтобы заниматься безопасностью княжества этот князь уже пару лет занимается охотами, развратом и грабежом собственных подданных. «Эвон, до чего город довёл — сплошные руины, а на рынках торгуют только чужаки, своим-то и продавать стало нечего, кроме рухляди. А король да великий князь Гран будто и не знают ни о чём, либо сквозь пальцы смотрят на выходки Крежана, либо вовсе глаза закрыли!» И, судя по состоянию улиц и зданий, хулители князя Крежана не далеки от истины. Насколько полезна это обрывочная информация, Артём не знал, но в том, что она пригодится — уверен.

Не доходя несколько кварталов до городских ворот, отвёл преследователям глаза и отправился в своё временное пристанище, благо скорого пешего ходу туда — к утру будет на месте, ночная темь магу не помеха.

Связью через амулеты они договорились пользоваться только в случае крайней опасности, да и что могло случиться за три дня? Однако у отряда новости нашлись.

Лесные встречи

Дежурная пара наблюдателей, Мишен и Марико, двигалась на запад вдоль вершины невысокого хребта или кряжа. Внизу шумела на перекатах горная речушка. Берега её усыпаны крупной галькой, буйные заросли оставляли пустое место между собой и руслом, что говорило о буйном нраве этого ручья в период дождей. Идти по самому берегу было бы не в пример удобнее, чем пробираться по звериным тропкам. Только там и обнаружить их не в пример легче, кому — вопрос другой. Насколько эта местность освоена окрестным населением, кто бы знал. И охотники могут промышлять, и лесорубы. Хотя, как раз пеньки от спиленных или срубленных деревьев попадались крайне редко. Да и прислушиваться к лесу у реки — не вариант. Шли ранийцы уже второй день, переночевали в корнях выворотня, не забыв по очереди бодрствовать, мало ли…

Посторонние звуки, не типичные для леса, первой услышала Марико — охотница всё-таки. Лёгкое звяканье металла, перестукивание чего-то деревянного, некое бормотание — слышалось из-за вершины хребта. Шли они, как уже говорилось, чуть ниже, метров на двадцать необходимо подняться, чтобы посмотреть вниз в другую сторону. Осторожность удвоили, хотя и так пробирались «тише травы». Неяркий зелёный цвет курток и брюк вполне сливался с окружающей растительностью. Потому и не заметил их сторож, расположившийся в ветвях высокого развесистого дерева. Зато Марико его увидела и показала напарнику. Прошли ещё чуть вперёд и уже ползком выдвинулись на самый верх, по которому извивалась еле видная тропинка. Кто ж прячется в непосредственной близи от возможных путников, пользующихся этой «дорогой»? Но этот схрон не сразу и рассмотришь: вниз спускался неширокий и неглубокий ерик, из сумрака которого и слышались голоса — теперь уже совершенно чётко стало понятно, что это именно голоса людей.

Опасность, что их обнаружат первыми, имелась, но и уходить, не узнав, кто в лесу устроился, используя наблюдательный пункт, тоже не дело: хоть и далековато от их базы, но всё-таки соседи как-никак. Остерегаться ли их или не обращать внимания — нужно узнать, иначе для чего вся эта постоянная разведка?

В общем постарались подползти как можно ближе, чтобы хоть чего-то разобрать из разговоров, прежде, чем опять же «чего-то» предпринимать. Небольшая группа — человек десять мужчин расположилась на не слишком удобном склоне, в смысле чего уж удобного на косогоре? Кое-как расчищена небольшая площадка, стоят две палатки, возле одной из которых двое занимаются, видимо, раненым — тот негромко стонет, одна нога в примитивном лубке. При невнимательности в горах сломать ногу — нечего делать. Одежда — подходящая для походов, в основном кожа. Из оружия… Его, наверно, на всех хватает, но явно «с миру по нитке»: ни одного одинакового меча или лука, и всё это прислонено к деревьям и кустам или повешено на них. Напоминает разбойничью шайку, а может, так оно и есть. Между палатками тлеет маленький бездымный костерок.

— Зря староста не отправил с нами Некота, что теперь будем с Ивном делать, — посетовал один из лечащих, — идти он никак не сможет, не тащить же его! Ещё целых три дня до того урочища.

— Не зли меня, Фиран, — отозвался от костра крупный бородатый мужик. — Говорили уже о том. Мало ли какие случайности в лесу? А Некот — последний знахарь в деревне, случись что с нами, чего без него оставшиеся будут делать? И так-то — хоть ложись да помирай!

— И помрём при таком князе! — зло проговорил ещё один от костра. — Сто раз о том говорено: не будет добра с такими поборами! Это ж надо, оставить себе десятину, остальное сдать Крежану! Раньше надо было уходить, а всё староста наш: куда с малыми детьми и стариками, небеса помогут, уладится небось. Уладилось…

Много там ещё говорили, но всё сводилось к одному: надо срочно дальше искать, а Ивна тут с кем-нибудь оставить, да забрать на обратном пути. Уже можно и не слушать, а чего-то делать. Узнать, например, подробности этого деревенского похода — понятно, что это никакие не разбойники, а чего-то ищущие люди из деревни, которую грабит некий князь Крежан. Кстати, а ведь командир упоминал мимоходом, что над городом Рамоном и окрестностями властвует Крежан. Не тот ли самый? Только как узнать-то? Прямо вот вылезти из кустов и подойти к костру? Здрасьте, мол, мы тут случайно вами интересуемся! Прежде, чем произнесёшь, драка завяжется непременно — а как ещё непонятных вооружённых чужаков встречают? Подойти кому-то одному — ещё хуже. Чего-нибудь предварительно покричать издали — та же реакция, да ещё и разбежаться могут, а ведь у них явно важное дело. Взять кого-нибудь в плен и поспрашивать. Так никто от костра и не отходит далеко, разве что за одну из палаток по неотложным делам. А почему, собственно, не отходит-то? Пока слушали, видели, что к «сторожевой вышке» в виде дерева отправились двое. Двое и вернулись. Одного просмотрели, стало быть. Скорей всего, один находился в ветвях, второй — на земле, так и погореть могли. Ладно. Посовещались, отодвинувшись подальше от бивака. В общем-то, если это не шалящие по окрестностям разбойники, то они не шибко и интересны, можно бы и в обратный путь отправиться. Да вот Марико захотелось вдруг маленько помочь крестьянам — не каждый день небось люди от владетеля бегут.

Что ж, Мишен возражать не стал, хоть какое-то доброе дело могут сделать, если других, кроме «пустой» разведки, не нашлось. Подвинулись как можно ближе к дереву. Ждать пришлось около часа, пока подошла очередная смена. Тот, что сидел наверху, спустился, из куста поднялся его напарник, они перекинулись несколькими словами с вновь пришедшими и скорым шагом ушли вниз.

Наверно, мужики не успели договориться, кто из них какое место займёт, начали потихоньку спорить. Этим моментом разведчики и воспользовались, оглушив слегка беспечных сторожей. Связав и заткнув им рты, оттащили пленных по склону в ту сторону, с которой сами явились. Привести в чувство с помощью амулета труда не составило, мужики и боли-то никакой небось не успели почувствовать. Да какие там мужики — парни лет по восемнадцать-двадцать. Лежали, хлопали глазами, пытаясь понять, что произошло. Присмотрелись к пленителям, с удивлением воззрились на женщину с оружием. А она приставила к груди одного из них меч.

— Если не станете кричать, поспрашиваем и отпустим. Если кто крикнет… Понятно?

Парни утвердительно захлопали глазами. Усадили обоих, прислонив к дереву, но рот освободили только одному. Спрашивала опять же Марико.

— Кто вы, из какой деревни?

— А вы кто? — непроизвольно вырвалось у сторожа.

— Неважно. Отвечай. И побыстрей.

— Из деревни Балашино мы. Под князем Крежаном, знаете небось. Он и так с нас три шкуры драл, а сейчас совсем голодными оставляет.

— А почему не сопротивляетесь?

— Ты с ума сошла? У него вона сколько войска. Обученного. А мы, кроме мотыги с лопатой да охотничьего лука, что знаем? А женщины, дети?

— И что решили?

— Уйти хотим. Всей деревней. Вот нас и послали проверить, свободно ли… Место, куда уйти можно. И что с дорогой — ведь скотину надо с собой вести.

— А если вас найдут? Ведь следы останутся.

— У нас знахарь имеется. Старый он, но следы скроет. Наверно.

— Понятно. У вас там раненый или больной лежит. Что с ним?

— А ты откуда… Ивн это, вовсе по лесу ходить не умеет. Залез на валун, чтобы осмотреться, сверзился оттуда, ногу поломал.

— Вот ты сейчас сходишь к своим, и с кем-нибудь принесёте к дереву своего Ивна, вылечим мы его. Понял? С кем-то вдвоём только. Если больше будет, уйдём, а с напарником твоим сам знаешь, что будет. Согласен?

Парень что-то промычал в ответ, размахивая головой. А когда Мишен освободил его от пут, вскочил, и словно ветром его унесло. Даже не оглянулся.

Хватило ему пятнадцати минут: неизвестно, сколько времени и кого он уговаривал, наверно, тащили больного дольше. За лесом наблюдала Марико, как во время доставки Ивна, так и при лечении, которым занялся Мишен. А долго ль ему с амулетом? Полчаса на всё.

— Пока наступай на ногу осторожно, — предупредил он. — И нынче лучше отлежаться. Слышите меня? — спросил остальных. — Всё, уходите!

Домой, на базу возвращались по другому берегу реки. Больше никого не встретили — пустынные места. Можно бы у крестьян узнать, где это Балашино, но оно надо? Пока, во всяком случае, ни к чему.

В отличие от Марико и Мишена, Эльмира и Карлос двигались на северо-запад у самой кромки леса. За два дня им попались три небольшие деревни, окружённые возделанными полями. Не будучи специалистами в сельском хозяйстве, всё же предположили, что до сбора урожая недалеко: нечто вроде злаковых отливало золотым цветом. Встретилась и пара пастбищ с коровами да овцами. И пастухами, само собой. Наличие поселений разведчики помечали на самодельной карте, но вступать в контакты с местными им было не велено. Два-три дня пути — это обговоренная дальность походов для всех разведчиков. Уже солнце склонялось к горизонту, когда в лесу послышались громкие крики. На маленькой полянке шагах в двухстах от маршрута увидели трёх человек. У ног одного лежало животное, похожее на дикую козу, двое явно имели претензии к охотнику. Причём они не обнажали имеющихся мечей и не сняли со спин луки, зато над их ладонями светились небольшие красные шарики. Небось угроза пострашней другого оружия, потому задержанный и не шевелился, лишь огрызался, пытаясь оправдаться.

— …а ваш князь зачем у нас всю скотину на себя переписать велел? Нам что, жрать не требуется, а?

— Не ваш, а наш князь, понял? — злился один из напавших. — Он и твой князь, и ты кормить его обязан!

— Как и нас, — добавил второй, ухмыляясь. — А тут вообще княжеские охотничьи угодья!

— А где их нету, угодьев? — возражал задержанный. — Где нам охотиться?

— А нигде. Или везде, но за это следует наказание по княжьему закону. Так что подымай козу и шагай в деревню. Там и получишь, что положено, козу ему захотелось…

Тяжко вздыхая, горе-охотник взвалил добычу на плечи и¸ вяло передвигая ногами, двинулся впереди сторожей в указанном ими направлении. Карлос с Эльмирой вмешаться никак не могли, хоть и очень хотелось. Каким-то образом успокоили бы сторожей — до смерти или нет — в нападении был бы виноват тот же охотник, и наказание его бы ждало пострашней, чем за козу. Потому проводили взглядами «браконьера с егерями» да пошли искать место для ночлега, чтобы с рассветом двинуться в обратный путь.

Внедрение

Сейчас Артём шёл по городу в сопровождении Дарники и Павла. Он уже третий день выводил соратников «в люди». Парами, чтобы поменьше внимания привлекать, да и сам выбирал разные маршруты — в конце концов жители одной какой-нибудь улицы могут и запечатлеть незнакомца. Поинтересуются или нет, кто он такой — вопрос другой, а рисковать понапрасну не стоило. Одним из дел, не говоря уж о том, чтобы ранийцы присматривались к жизни местных, было прикупить им одежду горожан. Хорошо, что при таком количестве населения отыскать десяток-то разных лавок особого труда не составляло, просто бродили, пока не натыкались на нужное заведение. Обновки не требовались, слегка поношенные вещи подходили лучше, очень уж хорошо одетые горожане встречались только в центре Рамона. Да, в город входили под иллюзией, затем в лавках поступали так же, как и сам Артём в первый раз: переодевались за ширмой и выходили уже вполне натуральными рамонцами. По внешности ранийцы если и отличались от картейцев, то чуть более смуглой кожей, на что тут никто не обращал внимания. Язык тоже оказался тем же самым почти, что говорило о давнишних связях материков Креноса. Пусть и очень даже давнишних.

Здесь ранийцы оказались практически среди своих. Это ж не Гамбит, где они были в постоянном окружении врагов. Расслабились даже слегка. Когда тот же торговец одеждой спросил вчера у Критоса, откуда они тут взялись, он, видите ли, услышал не местный выговор. И что отвечать? Хорошо, Артём стоял рядом и небрежно пояснил, что все они родом из небольшой лесной деревушки на западе. Там так и говорят издавна, отвыкать сложно. На этом и разошлись. А ведь вопросов к ним могло оказаться намного больше, чем на Гамбите, где они играли роль наёмников, да ещё под патронажем местной высокопоставленной особы. Там ничего и никому объяснять не приходилось. А тут любой вопрос мог поставить в тупик. И попробуй объясни занудам, откуда ты взялся, если в голове никакой географии даже у командира. И никакой информации о свободе передвижения по королевству. Купцы, торговцы — понятно, а кто ещё может посещать не свои места? Кому это разрешено? Да тут даже домик под жильё неведомо, как снять! В общем, пока не осмотрятся, лучше ходить и помалкивать. Ходили и помалкивали, «присматривались». Артём обратил внимание спутников на один мимолётный разговор у оружейной лавки. Хозяин руководил погрузкой товара на две большие подводы, а рядом околачивалась масса любопытных. Кто-то из них и спросил.

— Что, уважаемый Гринс, переезжаешь? Нашёл более бойкое местечко?

— Нашёл, — ответил хмурый хозяин. — На родину переезжаю, там местечки искать стану.

— А что так вдруг?

— Не вдруг. Не стало тут никакой торговли. Дорогие вещи ещё покупает ваша знать, у меня же всё обычное. Покупать у вас тут в Рамоне некому, совсем обнищали, эх…

— Вот вам и подтверждение разрухи, — прокомментировал Артём. — Видимо, тут уже мысли только о том, что поесть и во что одеться. Не до оружия и прочих радостей.

А из прочих радостей нынче оказался какой-то местный праздник. Правда, признаком его были лишь совсем не весёлые кучки народа, да закрытые торговые точки. Еле, кстати, нашли, где переодеться. Но всё-таки ближе к центру стали попадаться и разряженные горожане, кареты, даже акробаты на одной площадке лицедействовали.

Оказалось, народ двигался к тем двум храмам, что располагались по сторонам «административной площади». Пошли туда и ранийцы. То здание, что справа по ходу движения, украшено синими флажками, лентами, на островерхом шпиле сиял золотой диск. Слева — приземистый, мрачноватого вида дворец с круглым куполом, на котором светилась зелёная пятизубая корона. От неё вниз во все стороны опускались зелёные гирлянды из местной хвои. Народу прибывало, и чувствовалось немалое любопытство. Большинство взглядов устремлено в сторону храма с солнцем, на зелёный — так, оборачивались, не более.

— Проповеди, что ли ожидаются? — подумалось Артёму. И, кажется, он не ошибся.

Под гулкие удары гонга на высокое крыльцо «солнечного» храма выплыла целая процессия в синих просторных одеждах и синих же широкополых шляпах. Прямо грибы! Очень полный мужчина, даже старик с белой бородой, поднял руки, держа в каждой жезл с жёлтым диском в навершии. Помахал ими в сторону площади, дожидаясь тишины.

— Во имя Небесного Сияния, во славу Повелителя Света Небес! Да восславится в почестях имя его навеки… — разнёсся, как ни странно, негромкий, но всем слышный густой голос.

Уже сразу Артём перестал слушать, оглядывая площадь, напряжённо внимающие лица горожан, некое шевеление на балконах второго яруса зелёного храма. Там одна за другой появлялись фигуры людей в обычных, на вид, зелёных куртках и брюках, того же цвета головных уборах, напоминающих перевёрнутые кастрюли. Именно оттуда минут через двадцать в небо взметнулись лучи зелёного света, а голос, усиленный магией, загромыхал.

— Нету никаких повелителей света, нечестивцы! Над миром и всеми нами властвует лишь один Владыка! Только он несёт благоденствие, благочестие, богатство и здоровье всем страждущим. Отрекайтесь, в который раз говорю, отрекитесь от своего несуществующего повелителя, покоритесь Владыке…

— Проклятые поднебы! — прошипел кто-то из местных рядом с Артёмом. Зло прошипел. А потом крикнул во всю мочь. — Прочь поднебов! Бей злодеев!

Ох, что началось! Словно порывами сильного ветра от крикуна по площади расходился гул подхваченных призывов. Толпа перестала слушать своего проповедника, подступая к стенам зелёных. Через минуту в сторону храма полетели камни, комья земли. Ущерба защищённому скрипами зданию они не несли, что ещё больше заводило толпу. А уж когда от жёлтого диска со шпиля синего храма в сторону короны на куполе «поднебов» ударил яркий синий луч, люди взвыли от восторга. Корона покачнулась, накренилась, но удержалась.

— Пошли отсюда! — позвал своих Артём. — Тут настоящий праздник начинается, как бы под раздачу не попасть.

— Артём, а кто такие поднебы, а? — спрашивала Дарника, пробираясь к выходу сквозь толпу. — Что за звери?

— Точно-то не знаю, сам впервые слышу это имя, — ответил Артём, на ходу отводя руку какого-то придурка, пытавшегося стукнуть Дарнику. — Но, скорей всего, это местное название гамбитцев-переселенцев. Раз из Поднебесной, значит поднебы. И что-то никакого восхищения или уважения я в этой кличке не заметил. Небось сами-то себя по-иному называют. Разберёмся позже.

Вздохнули с огромным облегчением, выбравшись с площади в какой-то переулок.

— На сегодня хватит, уходим домой. Наверняка нынче городской страже работы на весь день и всю ночь хватит. Праздник — он и для нищих должен быть праздником. С печальными последствиями.

— Нет, нужно же что-то предпринимать, или придумать, что будем предпринимать, — расстроенно размышляла Камилла у вечернего костра. — Больше двух недель уже тут, а у меня лично, например, ни одной мысли не появилось, как устраиваться. Вроде и не чужаки для нас живут, а жизнь у них… Дикая жизнь.

— А может, нам от этой разрухи куда-то податься? — предположил неразговорчивый Гор. — В другое какое княжество. Уж незаметно сможем пройти небось куда угодно.

— Сможем без проблем, — согласилась охотница Стора. — А кто может быть уверен, что там лучше? Так и станем бродить по всему королевству. Тогда уж лучше к пиратам. Приглашали как-никак.

— Командир, а ты что опять молчишь? — это Критос, свято верящий во всемогущество командира.

— На самом деле, нам сейчас всё равно, где обосновываться — ничего о других местах не знаем. Может, там так же, может лучше… Неважно, главное — как? Мы везде — чужие, неизвестно, в каком качестве нас могут встретить так, чтобы сразу не прибить. Вот это, думаю, и нужно выяснить в первую очередь: как встретить могут. В княжеском дворце так, в трущобах — эдак, в храме Повелителя света иначе, у поднебов по-другому… А чтобы выяснить, нужно встретиться с таким человеком, который и объяснить может, и решить что-то. Как та же тиран Замира во Фланконе.

— И я даже предполагаю, с кем ты намереваешься встретиться, — усмехнулась Камилла. — С князем Крежаном, не так?

— Ох и провидица ты, Камилла, прям мысли читаешь! Этот князь первым в голову приходит. Вот если бы меняла Биршоф не посылал мне вслед наблюдателей, я бы к нему обратился.

— И что, ты к нему во дворец заявишься? Не шибко это нахально?

— Зачем во дворец? — усомнилась Марико. — Лучше его случайно встретить. На охоте, например. И пускай там с князем народу полно, одинокий человек в лесу всегда может заинтересовать, а там и разговоры…

— Точно! — вскочила Жель. — Правильно! Едет толпа охотников, а тут перед ними браконьер грибы собирает в княжьем лесу. Без никакого дозволения. Непорядок и преступление! Командир сильно пугается и убегает, за ним — погоня. И мы со всех сторон вылетаем, раз, раз — и убили всех охотников, кроме князя. Куда Крежану деваться? Некуда, надо разговаривать. Вот как надо!

— Тоже вариант, — согласился Гераним. — Только шибко ты, Жель, кровожадная, может, нам ещё кого в живых оставить? А как узнаем, когда князь на охоту соберётся?

— Да проще простого, — усмехнулась Камилла. — За то короткое время, что мы здесь, он уже дважды так развлекался. А перед этим дня за три чуть не весь город гадал, в какую сторону князь направится. То есть когда он вздумает поохотиться, мы узнаем, а вот куда… Но, думаю, передвигаться бегом нам не привыкать.

По итогу посиделок и мозгового штурма это предложение было принято.

Шум охоты Артём услышал, сидя на краю небольшой поляны на берегу речки. Медведь, за которым, наверно, гнались, бухнулся в воду шагах в пятнадцати слева и уже резво скрывался в зарослях на другом берегу. Охотнички… Поймать несколько местных окуней, развести костёр и подвесить над ним котелок не заняло и получаса. Сидел, проверяя готовность ароматной ухи и поглядывая в сторону противоположного берега — проявлял полную беспечность.

За спиной, на другом конце поляны сквозь подлесок выбрались три всадника — охотники это, загонщики или кто ещё — он не разбирался в тонкостях охоты вообще и в местной в частности. За этими представителями неизвестно кого слышался гомон немалой толпы, и уже довольно близко. Остановились, принюхались, осмотрелись и приблизились.

— Ты кто такой и чего тут расселся? — раздался противный соответственно вопросу голос. — Без позволения князя тут никому сидеть не дозволено, может, не слыхал? Да ещё и рыбу он ловит в княжеской реке! За это огребёшь плетей.

Артём обернулся, посмотрел снизу вверх на ухмыляющуюся бородатую морду всадника. Точней, на все три морды, только одна была ближе, она и спрашивала.

— Нет, не слыхал. Про рыбу докажи ещё, что я её ловил.

— Чего? — не поняла морда.

— Того! Может я рыбу не ловил, она сама ко мне в котелок прыгнула. Или мне её медведь, которого вы упустили, выкинул. И что там насчёт стоят и лежать?

— Чего? — продолжил тупить охотник.

— Да говорю, если сидеть не дозволено, то, может, лежать или стоять можно без дозволения?

Мужик, а может, и парень — за бородой не разобрать — видать, понял, что незнакомец издевается и взмахнул плетью.

— И стоять не дозволено! — гаркнул он и вылетел из седла, слишком сильно за плеть свою держался. Или она привязана к запястью.

Но земли почти не коснулся: ускорившись посредством мощного пинка, улетел в реку. Барахтался там, благо и воды-то у берега всего по пояс. Правда, грязи хватало. На берегу остались растерянные приятели, конь без седока, наверно, ко всему привыкший, да круглый щит в траве. Интересно, зачем охотникам щиты — от оленьих рогов спасаться? В это время на поляну въехала целая кавалькада во главе с двумя представительными мужчинами. В руках — луки, оглядываются.

Въехала, значит, толпа, пересекла поляну. «Чёрт! — подосадовал Артём. — Надо ж так лопухнуться!» Амулетами, как он определил, увешаны все. Дело в том, что во время сборов на охоту за охотниками он, вместо привычного диска, нацепил на себя скрип. И ерунда бы вроде — судя по тому, как его амулет обнаружил меняла, местные видели только силу амулета. А сейчас взгляд зацепился за одного участника охоты, который одет в обычную — как и на других — одежду, да только на голове вместо шляпы красовалась зелёная «кастрюля». Именно такой головной убор носили поднебы в зелёном храме. Да и скрип на этом «охотнике» сигналил о его сущности. Именно он и может обнаружить амулет на Артёме. Как среагирует — пока невозможно предугадать.

— И что тут происходит, Варлам? — поинтересовался первый из всадников. Толпа сопровождающих распределялась полукругом позади него, оставляя для Артёма путь только к реке.

— Так что вот, твоя светлость, вот так вот, — привстал на стременах один из троицы. — Спросили тут этого, которого Аглай спросил, чего сидит, зачем рыбу ловит, а он Аглая в речку скинул внаглую.

Тот, что в речке копошился, начал было размахивать руками и чего-то говорить.

— Ты бы замолчал, Аглай! Тоже мне — лучший загонщик! От первого встречного плюху получил! — «светлость» собрался было соскочить с коня, только в него из кустов с правой стороны прилетели две стрелы.

Вонзились они в круглый щит, подхваченный Артёмом — в тот, что обронил пропавший в реку Аглай. Сам же Артём, отшвырнув щит, метнулся в кустарник, где скоро послышались короткие крики. Вернулся он на глаза впавшей в ступор свиты светлости, толкая перед собой мужчину лет сорока возрастом.

— Так вот кто решил князя убить! — заорал всадник, который подъехал вместе с князем. И взмахнул мечом.

Не получилось у него наказать убийцу: меч почему-то чуть не вылетел из руки, столкнувшись с таким же оружием Артёма. Чего-то он, наверно, крикнуть хотел, но второй… Или он первый — тут и запутаться можно. В общем, тот, в кого стрелы летели, приказал не терпящим возражений тоном.

— Крежан, стоять! Всем остальным — тоже! Варлам, проверить лес! — при последней команде тот, что пытался объяснить светлости ситуацию, вместе с напарником исчезли в кустах, из которых Артём привёл несостоявшегося убийцу. Туда же кинулся было и Крежан, но…

— Стоять, я сказал! И меч убрать! Ты, незнакомец, зачем защитил пленника?

— Это мой пленник! — Артём загородил собой мужика. — И он не стрелял — посмотри на его колчан: в нем стрелы с зелёными перьями, а в щите — красные и синие. А ты убери меч, как приказано! — ткнул он своим мечом в сторону упоминаемого светлостью Крежана.

Сам же светлость, явно главный из пришедших, обратился к пленнику:

— Ты кто? Кто приказал меня убить?

— Командир охраны князя Крежана я, Гордеем звать, — мужчина сделал шаг вправо от Артёма. — Стрелять в тебя приказывал князь Крежан и она, — кивок в сторону всадницы. Эта фигура маячила позади «князей».

— Врёшь! — заорал Крежан, снова взмахивая мечом. — Врёшь, скотина!

На этот раз Артём меч у Крежана выбил, да и самого его приземлил. Тот продолжал кричать, поднимаясь.

— Брат, не верь им, охраннику моему не верь, разве может простолюдин правду говорить… — бормотал, не останавливаясь, Крежан.

Указанная всадница — единственная, вроде, женщина среди всей толпы, попыталась развернуть коня, но тот, вставши на дыбы, опустился на место, топоча копытами. Трое или четверо — Артём не разобрал — всадников тоже развернулись лицом к лесу, но и им это не удалось, точней, остальные не позволили — свалились из сёдел неудавшиеся бегуны.

— Так что же тут происходит? — вопросил спешившийся наконец «главарь» этой охоты. — Мне непонятно, что творится на твоей земле, князь Крежан. Ты, мой брат, пригласил меня на охоту. На кого? На меня?

— Врёт, врёт… —

— Метис, проверь!

Выехавший из толпы седой бородач легко спрыгнул с коня, подошёл к охраннику, к Крежану.

— Он врёт, твоя светлость. Он наказал тебя убить.

— А сестра?

— Так она молчит…

— Мельта, ты тоже меня убить хотела?

Никто эту Мельту с коня не снимал, держалась она там кое-как, теперь вот головой мотала во все стороны.

— Я… я слышала, как брат приказывал кого-то убить, н не знала, что тебя…

— Врёт она, — определил Метис. — Знала.

— Стало быть, так… — «светлость» подумал. — Крежана связать и в Чёрную Скалу. Мельту и связывать ни к чему — её в монастырь. В наш монастырь! Керлин, организуй!

— А я бы советовал отправить её светлость Мельту к нам, твоя светлость, — подошёл к князю «охотник в кастрюле». — У нас ведь не хватает женщин, как тебе известно…

— Ты помолчал бы, монах! — неожиданно озлился главный. Кто он, интересно — в смысле главный-то — кто? — Выполняйте! В Рамон не заходить, на постоялых дворах не останавливаться, ни с кем не разговаривать! Остальным — отдыхать! Со спасителем говорить буду.

От свиты отделились восемь всадников, окружили Крежана и Мельту, пропали на тропе. Видать, кроме охотников, у князей тут присутствовала и вполне обычная охрана. Те, что пытались удрать, вели себя спокойно, да и остальные не обращали на «светлость» с незнакомцем никакого внимания.

Такая уж княжеская охота, Артём и опомниться не успел, как оказался возле накрытого стола — в смысле не стол, конечно, а скатерть вполне себе самобранка. Горячего, естественно, нету, зато горячительного хватает, и всякого холодного мясного и овощного тоже. Хлеб — чёрный! На Гамбите внимания особого не обращал, но не было там чёрного. Ладно, компания интересней стола: «светлость», имени которого так и не услышал пока, Метис — правдознатец, маг, это видно, только из местных. Ещё тот поднеб, который требовал, верней, советовал отправить Мельту в какой-то свой монастырь. Монахом его князь назвал, он, конечно, переселенец с Гамбита, тиран, скрип висит под одеждой и глухой ворот прикрывает наверняка тату, ещё четверо охотников… Справа — отмывали наконец-то выбравшегося из реки Аглая.

— И кто ты такой шустрый, спаситель?

— А самому представиться?

— Да, конечно. Великий князь Гран Приморский перед тобой.

— Просто Артём перед тобой. Путешественник. В настоящее время — с земли Гамбит…

— А вот это весьма интересно! — монах уткнул палец в грудь Артёма. — С Гамбита, да ещё с амулетом тиранов. Только полагающегося знака не вижу. Скрип ты обязан сдать! Немедленно!

— Уж не тебе ли? Вот запросто так отдать боевой трофей? — усмехнулся Артём. — Монах! Опусти-ка воротник, хочу посмотреть, сам-то ты посвящённый?

Взбешенный тиран вскочил и выпустил багровый луч, который завис перед Артёмом, но малость срикошетил и одной стороной зацепил княжеского охотника. Тот свалился замертво. А вот другая сторона слегка задела правую руку князя Грана. Слегка — это вскользь, рукав кожаной куртки сгорел, сама рука почернела с внешней стороны. Ответный удар Артёма безо всякой магии — кулаком — отшвырнул монаха метра на три, уложив того на землю. Охотники отреагировали немедленно: Метис бросился к князю, занялся раненой рукой, кто-то подскочил к своему упавшему парню, проверяя его, несколько человек принялись вязать монаха.

— Зря ты его не убил, — сквозь зубы пробормотал Метис Артёму, не переставая своими способами лечить князя. — Зря! Теперь придётся тащить его на суд, а там неизвестно, как дело обернётся.

— Я неподсуден вашим судам! — захрипел силящийся освободиться монах. — Вы ответите за нападение! Сгорите на костре!

Не менее злой Метис подскочил к монаху, сходу врезав ему ногой по рёбрам.

— Законы надо знать, придурок! Ты неподсуден только на землях своего храма, а тут княжеская территория… Ладно, великий князь, что дальше? — обратился он к вполне пришедшему в себя Грану.

— Возвращаемся в Рамон, — Гран поднялся, отряхивая с руки остатки рукава. — Не в лесу же планы строить. Ничего себе — шибко нынче удачной охота получилась… Артём, надеюсь, не откажешься от приглашения посетить княжескую усадьбу? Не мою, правда.

— Я бы и не отказался, только есть одно… одна закавыка, которую ты можешь и не принять. Она может и подозрительной показаться.

— И в чём я тебя могу подозревать? В том, что ты без дозволения рыбу ловил в этой реке? Или другая закавыка?

— Другая, — вздохнул Артём. — Ты же, надеюсь, не думаешь, что в дальнюю дорогу я отправился в одиночестве — слишком уж это рискованно и даже нахально. У меня спутники имеются, два десятка.

— Вот как! — князь посмотрел на путешественника с нескрываемым интересом. — Не буду пока спрашивать, как вам таким отрядом до сих пор удалось оставаться незамеченными, но где они сейчас? И почему не показались сразу?

— Неподалёку они. Оставаться незамеченными умеют хорошо. А не показались — откуда мы знаем, как нас встретят — добром или стрелами?

— Тут вы, конечно, правы, — усмехнулся Гран. — Но, судя по твоему поведению, опасности от вас ждать не приходится. Потому приглашаю весь твой отряд, погостите маленько, осмотритесь, а дальше… Повторюсь, не в лесу о том рассуждать.

— Что ж, согласен. Но одно уточнение должен сделать: это не отряд в смысле воинов, охранников или слуг. Это мои друзья. Важно для будущих отношений к нам всем со стороны твоих подданных.

— Учту, — серьёзно ответил Гран. — Уточнение существенное. Более того, минуту… Слушайте все! — не шибко громко обратился он к присутствующим, но над поляной повисла тишина. — С этого мгновения спаситель моей жизни путешественник Артём является моим личным княжеским гостем. В этом же статусе будут и его друзья, которые сейчас подойдут. Требую ото всех соответственного к ним отношения. Уточнять, что это означает, не стану.

Артём подбросил в костерок сырых ветвей, вверх потянулся сизый столбик дыма — сигнал для ранийцев. Минут через двадцать, к удивлению княжеских охотников, буквально по их следам из леса бесшумно появились незнакомцы — хорошо вооружённые люди в несколько странной одежде. Неразберихи не случилось — великий князь умел руководить своими сопровождающими. И знакомиться пока было ни к чему, просто отправились в сторону упомянутого Рамона. Великий князь, видя пеших гостей, тоже не стал усаживаться в седло. Остальные охотники последовали его примеру. На конях оставили связанного монаха, скрип с которого Артём посоветовал снять и хранить лично князю, да тело погибшего от магического луча соратника. Тех двоих, что стреляли в князя, так и оставили в кустарнике.

— Вот посмотри-ка, великий князь, до чего хороши наши поля! — разглагольствовал один из сопровождающих Грана. — Урожай в этом году ожидается великолепный. И так по всем поселениям княжества.

— Да? — кажется, удивился Гран. — Вижу, что хозяйство ведётся по уму и старательно. И домашний скот виднеется в немалых количествах. Тогда скажи-ка мне, управитель, отчего это князь Крежан обратился ко мне с просьбой и даже с требованием снизить налоги и подати вплоть до полной их отмены? Куда вот это всё, что мы видим, девается, а?

— Не могу знать, твоя светлость, — притворно вздохнул управитель. — Это дело князя, а моё — смотреть, чтобы крестьяне вовремя и полностью сдавали то, что с них требуется.

— А ты что думаешь, путешественник, на этот счёт? — ни с того ни с сего обратился Гран к Артёму. — Моё недоумение тебе, надеюсь, понятно?

— Понятно, — подтвердил путешественник. — Тогда позволь пару вопросов управителю. Ты говоришь, что твоё дело, чтобы люди вовремя сдавали, что требуется. И сколько же требуется? Ты это обязан знать, раз уж такое твоё дело.

— Да… — замялся вопрошаемый. — Как-то не принято о том посторонним рассказывать.

— А я разрешаю, мне тоже стало интересно, — вмешался великий князь. — Или приказываю, как хочешь. Так сколько?

— Девять десятин, — прошелестел управитель, вытирая взмокший лоб.

— Сколько-сколько? — глаза Грана увеличились вдвое. — Не хочешь ли ты сказать, что крестьянам остаётся десятая часть всего, что они производят, а?

Проходили они через поля и деревню, которую недавно обходили стороной Карлос с Эльмирой, о чём девушка и не преминула шепнуть командиру.

— Так, твоя светлость, — умоляюще сложил на груди руки управитель, — приказ же на то князя Крежана! По прошлому году всего семь десятин с них брали…

— А на оставшееся можно прожить? — разгневался Гран. — Оглянись, придурок: во что одеты и как выглядят крестьяне! Дети вовсе голые! Это ж надо — девять десятин! Такое в страшном сне не привидится. Да хоть и семь — то же самое! Позвать ко мне старосту!

Управителя будто корова языком слизнула. Минут через десять он подвёл к великому князю сухого старичка с клюкой и попытался заставить того поклониться.

— Убери руки! — приказал Гран, — А то без них останешься. И без головы. Как звать? — обратился он к старосте.

— Петро я, твоя светлость, — чуть слышно прошептал испуганный старик. — Не вели казнить, сдадим, что приказано.

— Ничего вы сдавать не будете! — попытался говорить спокойно светлость, но получалось плохо. — Ничего! Ты понял, Петро? Всё, что сделали и собрали, останется вам. И во все деревни то передай, скажи, мол, великий князь Гран в этом году отменил все подати и сборы. А если кто требовать станет, тут же тайно отправляйте весточку. Да не в Рамон, а в мой город, в Гирану. Ты всё понял? Ступай уже.

Староста Петро уковылял на дрожащих ногах. Его тут же подхватили двое деревенских парней.

— Нет, ты слышал, путешественник? — спросил Гран уже за околицей. — Это всё притом, что по указу ещё моего отца, да и по королевским старым уложениям никто ни от кого в княжествах не смеет требовать больше одной десятины. Тут и моя вина немалая — до сих пор не удосужился проверить, как указы исполняются. Довелось вот… А какой вопрос второй у тебя был к этому… недоразумению?

— Да ты уже на него сам ответил. Это по поводу того, почему так крестьяне выглядят.

— Да уж, — тяжко вздохнул великий князь. — Разбираться долго придётся. Только опереться, пока не знаю, на кого. И кстати, думаю, ты понимаешь, что вопросов к тебе с друзьями будет много. Нормальных вопросов — весьма интересно послушать о тех местах, где вам довелось побывать, и почему, собственно, вас к нам занесло, и куда вы собираетесь… Но вот сейчас меня больше интересует и даже беспокоит факт твоей вражды с поднебами. Поднебы — это мы так называем чужих переселенцев. Вот три века рядом живут, а всё для нас чужие, и причины для того имеются. Сами-то они себя имперцами величают. Вот этот монах потребовал от тебя отдать амулет. По здравому уму, с его стороны это ж вроде грабежа в тёмном переулке выходит. Так ведь ты ему прямо сказал, что это военный трофей, так? Стало быть, тебе довелось с подобными типами встречаться и воевать при этом. Где и почему? Я-то тебя о том спрашиваю, потому что ваша драка у меня на глазах случилась. Но впредь советовал бы и тебе, и друзьям твоим о том помалкивать. Поднебы — народ злопамятный, они и до короля дойдут, да и сами не слабаки, начнут всяко мстить. Вот уверен, что и этот на суде упомянет о том, что у тебя есть то, чего иметь ты правом не владеешь. Меня ещё та морока на суде ждёт, потому как, главный судья я и есть. Этот монах ведь из местного храма, а при великом княжестве, соответственно, их великий храм, я с его жрецами только-только знакомиться начал. Но после об этом. Сам-то что скажешь?

В принципе, Артём ожидал подобных вопросов. А нечего было горячиться и психовать на идиотское требование поднеба! Так кто же мог подобного ожидать? Ладно, теперь надо думать, как себя вести с великим князем. Если не врёт — а лжи не чувствуется, то выходит, что отношения у него с переселенцами отнюдь не дружеские. И это пока главное, чем можно пользоваться. До какой степени, правда, неясно. Во всяком случае, от упомянутого суда надо отмазываться, если последует такое «приглашение». И сам великий князь Гран Приморский вызывал чувства положительные и поведением с монахом, и приглашением «в гости», и решением по поводу сборов с крестьян. Да и сейчас дело посоветовал, чтобы поменьше болтали. Но это чувства, а разум предостерегал от излишнего доверия к первому встречному, будь он хоть самый великий князь изо всех великих. При такой-то работе мало ли какие мысли могут прийти по использованию путешественника.

— Не знаю, великий князь, насколько тебе известна география за пределами Картеи, потому без обид. Далеко на востоке расположена земля Рания. Там я и встретился со своими друзьями. Как встретился, что там делал, как они живут — это как раз долгий рассказ путешественника. Важно то, что на Ранию заявились чужаки из другой империи. Дартения называется. Если ваши поднебы, хоть и чужие, но смотрю, в общем-то мирно сюда переселяются, то дартенцы сходу принялись уничтожать местное население. Мечом и магией, в средствах не стеснялись. Да что говорить, если они до того полностью ликвидировали всех разумных на южном материке Андаре. Полностью, великий князь! Кому подобное понравится? Ранийцы начали сопротивление, скорей всего, обречённое на поражение. На Рании почему-то нет ни магов, ни амулетов. Вот я чем мог, тем и помогал. А амулеты у чужаков одинаковы во всех их трёх империях. Откуда и трофей. Но эта информация для тебя. А на самом деле ваш монах ошибся: у меня другой амулет, который он спутал с подобным своему. Вот, смотри.

Артём снял с шеи свой диск, который успел повесить вместо спрятанного скрипа. Гран достал из поясной сумки убранный туда скрип — тут и мимолётного взгляда хватило, чтобы увидеть абсолютно разные предметы.

— Не буду открывать секретов, но я сам умею их делать. Этот могу предоставить тебе для суда, на котором сам, надеюсь, буду отсутствовать. Не хватало мне ещё светиться перед высокопоставленными жрецами поднебов.

Артём отметил, что князь никак не отреагировал на его признание об умении делать амулеты. Может, зря он это высказал, как хвастовство — это ерунда. Но заинтересовать-то по делу, вроде, Грана должно бы. Во всяком случае, он теперь знает об этом, и как использует знание, можно будет увидеть рано или поздно, на чём и определить княжеское отношение к путешественнику. В какой-то степени.

— Понятно, но жаль, — признался Гран. — Ты бы на суде мог быть очень важным свидетелем и веским доказательством нападения монаха.

— Так ведь монах ранил тебя, убил твоего подданного, разве не это станет главным обвинением? Я как бы и ни при чём, ведь наш скандал мог и мирно завершиться, не так?

— Разумеется, — князь задумался, потом усмехнулся. — А ты ведь прав, путешественник, в уме тебе не откажешь. Действительно, какой бы ни была причина вашего спора, пострадал не ты. И что дальше? — спросил он с любопытством. — Что тебя потянуло сюда? Выгнали вы тех захватчиков?

— Мы ушли, когда этот выгон завершался. И не сюда, а на материк чужаков в империю Фланкон. Захотелось, знаешь, посмотреть, а может, и выведать, с какой такой стати чужаки нападают на местных вплоть до полного уничтожения.

— Ничего себе, посмотреть им захотелось! — хмыкнул князь. — В самое гнездо врагов вас понесло. Захотелось, надо же… И много ль выведали?

— Немного. Не долго мы там жили. Но главное поняли: их Владыка, как они называют неведомо кого, приказал им полностью захватить весь Кренос, любыми способами, но захватить. И ликвидировать всё местное население. Чем они и занимаются.

— Вот оно как, — протянул Гран. — Вот, стало быть, как получается. Ты говоришь, что уже сделали такое с южным материком и на Рании действуют войной. Но здесь-то подобного не заметно. Да, согласия меж нами во многом нету, и правители конфликтуют часто, и боги наши друг дружку не переносят, но живём же. Говорю же, три века живём. Не ошиблись вы там часом?

— Скажи-ка, великий князь…

— Давай, лучше Граном зови, — поморщился князь, — долго получается, да и не подданный ты мне.

— Скажи, Гран, вы совсем с поднебами не ладите? Или есть торговля, например, ещё другие общие дела? Но больше интересует, создаются ли смешанные семьи.

— Да как же рядом жить и вовсе не ладить? Это же не отдельные люди, когда даже среди родни драки случаются. Брат вот мой тебе примером. А чтобы целые общества — тут до войны недалеко. Меж нашими-то великими княжествами постоянные склоки и драки, а чтобы с поднебами, не слыхал. Торгуем, это да, празднуем порой вместе, если это богов не касается. И семьи нередко создаются.

— Тут подробней бы. Ваши девушки выходят за них замуж или ваши парни на них женятся, что чаще?

Тут чего-то Грана переклинило, так он задумался.

— Знаешь, Артём, а вопрос-то неожиданно интересный. И ответ будет странным, но это из моего лишь опыта. Получается ведь так, что наши женщины к ним уходят, а чтобы наши к себе жён из них брали — не припомню такого.

— Так и получается небось, что ваших женщин всё меньше. И наверняка не вспомнишь, чтобы какая-то из вышедших за поднеба, родила. Но и не это главное. Когда рождаются ваши дети? Только летом, не так? А у них — круглый год! Они, грубо говоря, быстрей размножаются. Если настанет момент, когда их станет слишком много, то вы им просто будете мешать, что дальше?

— Так на это сколько времени нужно? Века!

— А куда им спешить? Главное — результат.

— Эх, и озадачил ты меня, путешественник, — признался Гран после долгого молчания. — Не во всё верится, конечно, но озадачил вот этими простыми фактами, о которых и не задумываешься. Страшно представить, что я всё это королю выложу.

— Страшно без доказательств.

— Так где их взять, да и какие-такие доказательства могут быть?

— Это мне пока неведомо. Я с поднебами вообще никогда не встречался. Нет вру, знаком с двумя купцами, но те нормальные люди, какие везде есть. Им торговать надо, а не владыку слушать. Хотя… — Артём подумал. — Вряд ли местные поднебы во всеуслышание заявляют о своих далеко идущих целях, потому тебе, например, и не верится. Но те двое вполне могли бы стать свидетелями. Это я к примеру. Шибко далеко они.

— М-да, из головы у меня этот разговор долго не выйдет, — князь даже остановился, оглядываясь вокруг. — А может, и вовсе не оставят теперь мысли о поднебах, на каждое их действо и слово теперь с этой дикой стороны смотреть поневоле придётся. Ладно, я тебя услышал, но повторяю, что другим такие сведения будут пока лишними. Пока.

И всю оставшуюся дорогу до города великий князь Гран Приморский промолчал, не реагируя даже и на вопросы своей свиты.

Вот впереди и Рамон — слегка уже знакомый. Именно, что очень слегка. Процессия подошла к юго-западным воротам. Гран остановился, грустно глядя на давно не ремонтированные стены, ржавые створки ворот.

— И вот что мне со всем этим делать сейчас? Может, спалить этот город к небесам, как думаешь, путешественник?

— Тоже неплохой вариант, — согласился Артём. — Только сначала спалить бы тех, кто в этом виноват.

— Крежан, естественно, кто ещё? — пожал плечами князь.

— Он, наверно, главный виновник, кто бы спорил. Да только сомнение берёт, что обошлось без толпы подпевал, лизоблюдов и прочей нечисти, любящей пожрать и повеселиться нахаляву. Не бывает такого. У правителя всегда имеются советники, помощники, чиновники, просто приживалы. Мало ли кто Крежана поддерживал. И воровал. Вот это всё награбленное по поселениям он один ел? Наверняка продавал на сторону, чтобы иметь средства на развлекуху.

— Очень возможно, — Гран пустыми глазами смотрел на привратную стражу, которая стремилась вжаться в городскую стену. — Наверняка так оно и есть. Так кто ж в том сознается?

— А это смотря кого и как спрашивать. Главное — чтобы сбежать не успели. У тебя свои-то люди есть?

— А как без охраны? Вроде бы и ни к чему столько было брать — всё-таки к брату направлялся, но как сердцем чуял, прихватил сотню, половина тут ожидает. Да ещё десяток хороших финансистов и законников — надо ж было удостовериться, почему Крежан просил освобождения от податей. Но я тебя понял. Керлин, подойди. У тебя сейчас девять полных десятков. Возьмешь семь из них, подчинишь себе по моему велению городскую стражу. Закроете напрочь все городские ворота, стены — под наблюдение. Никого не выпускать и не впускать до особого распоряжения. Займись этим немедленно, чтобы, пока мы двигаемся до дворца, Рамон был блокирован. Заметишь кого из стражников в помощи беглецам, убивай и тех, и других. Всех о том предупреди.

Жёстко, но по-другому из княжьей задумки ничего не выйдет.

— Теперь Гордей, — вызвал Гран несостоявшегося, точней, отказавшегося убийцу, всю дорогу молча бредущего в свите. — Сколько у тебя в подчинении охранников?

— Пять десятков, твоя светлость.

— Сколько из них таких, кому ты полностью доверяешь?

— Тридцать шесть. Лично их набирал, обучал и проверял.

— Нормально. Остальных временно выгони, скажи, чтобы вернулись через… три дня. Тюрьма при дворце имеется? Хотя нет, там наверняка просто пустых помещений хватит. Значит, вспоминаешь всех, с кем кутил Крежан — думаю, тебе это не трудно, а также и чиновников, близких к бывшему князю. Отправляешь своих доверенных людей, пусть приглашают всех во дворец без объяснения причин. С теми, кто откажется, не церемониться, привозить в любом состоянии, главное, чтобы говорить могли. Выполняй! Да, захвати-ка с собой управителя и монаха, запрёшь их по отдельности где хочешь, чтоб не сбежали.

И осталось с великим князем не более десятка охотников, маг Метис и два десятка ранийцев. Так в Рамон и вошли. Двигались по пустынным улицам — никаких встреч и приветствий, наоборот, показалось, что всё население в испуге попряталось где попало. Лишь подходя к центру, заметили всё увеличивающуюся суету среди стражников, которым отдавали распоряжения конные воины из охранной великокняжеской сотни. Группами они чуть не бегом направлялись в разные стороны к городским стенам.

На подворье княжеского дворца царила не суета, а паника. Шум, гам и беготня. Сильно озвученное броуновское движение. В основном, видимо, обслуга, судя по одежде. Но нередко, очень нередко мелькали хорошо одетые и даже расфуфыренные господа и дамы — эти стремились к выходу с территории. До ворот им удавалось добраться, а дальше их вежливо посылали обратно. Возмущались, конечно, мужчины даже мечи обнажали, но этим ситуацию проясняли пинками, хотя никого и не вязали пока.

К прибывшим подобрался бледный мужчина средних лет с всклокоченными остатками волос, одетый в некую помесь рабочей и парадной формы.

— Великий князь, я управляющий поместьем Флокс. Дозволено ли будет узнать, что происходит, и как нам, служащим и слугам князя Крежана, поступать?

— Минуту, сейчас распоряжусь, стой здесь, — Гран заметил ещё одного приблизившегося человека. — Приветствую, Дарьял, как тут твоя команда, всё ли в порядке?

— Хвала небесам, что ты возвратился, великий князь! Проверочная команда жива, хотя на двоих совершено нападение. Всё тут не в порядке, твоя светлость. Нужен отдельный доклад по творящимся в княжестве… чудесам.

— Вот как… Собственно, этого и следовало ожидать. Значит, поступим так. Флокс, тебе сейчас два задания. Во-первых, разместишь в гостевых покоях два десятка моих гостей, они с тобой прямо сейчас и пойдут. Как почётных гостей, ты понял? По пути дай указание, чтобы через половину часа был готов обед в малой трапезной на полсотни человек. Никого из местных на трапезе быть не должно, повторяю, никого! Все твои подчинённые, чиновники Крежана, его гости и прочие посетители дворца сейчас обязаны беспрекословно выполнять распоряжения командира охраны Гордея. Выполняй. Так что, Дарьял, во время обеда и доложишь самое главное. Артём, следуйте с друзьями за управляющим. К трапезе вас пригласят.

Одиннадцать комнат, или покоев, нашлись на третьем ярусе четырёхэтажного здания. Управляющий Флокс, видать, специалист опытный: ничего не спрашивая, сумел просчитать потребности гостей. Хотя подобные потребности у них и имелись, вполне могли разместиться в двух-трёх апартаментах. Но кто бы спорил, пусть так. Всем просто до смерти хотелось оказаться в условиях более комфортных, чем на базе в лесу. Условия, к удивлению Артёма да и всего отряда, имелись ничего себе приличные: кровати, диваны, кресла, столики, шкафы, а главное — сантехника! Конечно, каждый номер рассчитан более, чем на двух человек, тут Флокс явно «прогнулся». Это его проблемы.

Разместились без заминки, договорившись на встречу подойти в «гражданской» одежде, имея из оружия разве что кинжалы да свои амулеты. Никаких мечей и скрипов, хотя для этого озаботились «охранной системой» своих покоев. Вся помывка вместе с переодеванием, даже и женским, много времени не заняли. Все успели собраться в «комнате» Артёма, там и ещё много свободного места оставалось. Ни о чём чисто своём не говорили: всё, что командир услышал от великого князя, и некоторые свои мысли он успел нашептать по пути, а для подробностей время ещё будет. Притом их тут и подслушать немудрено с наличием магии-то, а ставить сразу защиту от подслушки — подозрительно выглядит, могут подумать, что гости уже замышляют что-то гадкое.

Пришёл за ними сам управляющий Флокс — проникся, видать, их статусом с подачи Грана. Да им без разницы. «Малая трапезная»? Что ж, всё относительно, но человек сто эта столовая наверняка вмещает. На большую бы глянуть. Столы размещены в виде квадрата — тоже, наверно, требования протокола, когда среди присутствующих все равны по статусу. И место великого князя в середине одной из сторон выделялось лишь креслом с самой высокой спинкой. Место с левой стороны этого кресла Флокс указал Артёму, остальные расселись, как хотели. В том числе и проверяющие из команды великого князя. Старший из них, которого князь именовал Дарьялом, расположился по правую руку Грана, одесную, так сказать. Как и приказано, никого, кроме обслуги, из местных не наблюдалось. А наблюдались весьма любопытные и даже озадаченные взгляды в сторону гостей, особенно женщин, от тех самых финансистов Дарьяла и обслуги. Кстати, среди проверяющих, а их насчитывалось двенадцать, присутствовала всего одна дама — лет пятидесяти брюнетка, красивая, но с каким-то бледным неподвижным лицом: ни одной эмоции не читалось на нём. Артём увидел у женщины лишь весьма сильные магические способности без амулетов. Чем она походила на мага Метиса и ещё одного участника команды Дарьяла. Да и сам Дарьял — тоже маг, но зачем-то унизал пальцы специфическими перстнями.

Дождавшись, когда слуги разнесут и поставят перед каждым горячее в виде, кажется, густого борща и наполнят кубки красным напитком, великий князь Гран Приморский поднял свою чашу. Да уж, обычай говорить перед каждым случаем винопития не миновал и этот мир.

— Что ж, господа, — медленно и раздумчиво заговорил хозяин, — времени, как понимаете, у нас в обрез, потому рассиживаться не станем. Я не буду вас знакомить подробно, но скажу для моих людей следующее. Князя Крежана и княжны Мельты больше здесь нет. Именно они с разной степенью вины организовали моё убийство. Волей случая рядом оказался путешественник Артём, который меня и оградил от выпущенных стрел. С виновниками этого покушения всё просто: они сейчас под конвоем на пути в Гирану. А вот дальше… Артёма попытался убить настоятель тутошнего храма под… имперцев, в результате чего убит один из охотников и ранен я. Опять же при содействии Артёма монаха удалось связать и обезоружить. Не стану говорить, как это удалось, но амулет этого поднеба вот, у меня, — Гран показал присутствующим скрип. — Виновник здесь под охраной, и мне ещё предстоит суд над ним. Тоже морока. Дальше по пути удалось кое-что узнать о безобразной хозяйственной деятельности Крежана в отношении его земледельцев. Предчувствую, что это далеко не всё, потому Дарьял и расскажет, что удалось узнать. Прямо здесь расскажет, чтобы времени не терять. Но перед этим поднимем кубки и чаши за здоровье спасителя моего Артёма и его друзей и с благодарностью сиянию небес за то, что эти путешественники вовремя оказались рядом со мной!

Группа Дарьяла вся без исключения смотрела теперь на гостей с огромным уважением, и неясно ещё, по какой причине больше — то ли за спасение Грана, то ли за изъятие скрипа, который вообще вряд ли кому из местных удавалось хоть глазом увидеть. Заметно ж было, как все напряглись, когда Гран вынул из сумки этот амулет. Но неважно. Рассказ Дарьяла оказался не менее ошеломляющ теперь уже для великого князя. Ранийцы-то воспринимали всё, как факт, их никаким боком не касающийся.

— …мне нужно сначала выразить перед великим князем немалое уважение к участникам нашей группы. Ко всем без исключения. Двое вот, Поликарп и Вележ чуть не погибли в приёмной местного казначея. Повезло, что нас всех постоянно сопровождают охранники из сотни Керлина. Если б не они… А по делу, опыт и настойчивость госпожи Агнеты и мага Лиона выявили и нашли массу бумаг, которые от нас старательно прятали. Часть и уничтожить пытались, но Лион воспрепятствовал. В бумагах — бардак. Специально организованный бардак, всё запутано и по времени, и по направлениям, и по авторам всех указов, распоряжений, приказов, и прочего. Вот тут госпожа Агнета и оказалась на высоте. Каждый из документов был ею тщательно просмотрен, и указаны все нарушения как королевских, так и великокняжеских законов и предписаний. Нам оставалось лишь уточнять подробности в виде заказчиков, просителей, исполнителей, искать связи среди чиновников и знати княжества, определять источники, а главное — размеры доходов, цели расходов… Много, очень много уворовано, при дворце Крежана не крал только ленивый. Хотя могут встретиться и нормальные люди, их поиском мы не занимались. Я ставил задачу вовсе ни одним словом не давать ничему никаких оценок перед местными, то есть работали, искали, делали выводы, но что именно мы делали, надеюсь, осталось секретом. Пусть и не во всём.

Оказалось, что вот великий князь произнёс первый тост, точнее, здравицу, и больше ни от кого этого не требовалось. Слушали Дарьяла, ели, пили. Если ранийцы и местные оказывались рядом за столом, потихоньку и знакомились. То, что докладывал Дарьял, для его группы было известно, для ранийцев, максимум, любопытно, а вот Артём внимал информации с большим интересом. Даже некоторые имена, звания, титулы и должности запоминал. Зачем-то. И успел ко-что шепнуть на ушко сидящей рядом Камилле, а она уже передала всем остальным. Остальные согласно кивали, встретив взгляд Артёма.

Однако завершён и доклад, и весь процесс обеда в конце концов.

— Теперь становится ясным, что ситуация намного хуже, чем можно было представить, — подвёл итог Гран. — Лично я начну беседы с задержанными. Что в них будет главным, пока не знаю, но всё украденное потребую вернуть. Мне достаточно двух человек охраны. Магам Метису и Лиону поручаю присоединиться к бойцам Керлина, обратив особое внимание на предотвращение мародёрства, которое небось уже началось по всем окраинам. Дарьялу с подчинёнными следует продолжить начатое — также и в связи с теми данными, что я услышу во время бесед. Вот гостям мне предложить нечего, кроме как посоветовать не покидать пока пределов территории княжеского поместья.

— А ты предложи нам заняться целительством. В обстановке и всём остальном, что происходит в городе, мы не разбираемся, но оказать помощь раненым — и вашим людям, и горожанам вполне себе способны. Можем работать парами, нам нужны только места для этой работы, можно и в разных частях города, охрана не нужна, — именно эту мысль Артём Камилле и высказал.

— Неожиданное, но крайне ценное предложение, — Гран даже удивился. — Только дурак от такого откажется. Сделаем так. Сейчас вызовем бургомистра, а он уже пусть организует для вас места работы.

Посыльный, или гонец, от Грана сумел доходчиво объяснить бургомистру, что от него требуется. Потому господин Юлим, выглядевший, как первостатейный пройдоха на высокой должности, не только явился сам, но и привёл пятерых помощников, готовых организовать для целителей подходящие рабочие места. Тем более, что ни в каком особом оборудовании нужды не было, кроме воды и перевязочных материалов. Да ещё ранийцы спросили, как насчёт питания для раненых? Чиновники стушевались, тогда целители приказали обеспечить больных едой. Кажется, дошло, что разговор-то серьёзный, несмотря, что говорят и требуют какие-то гости. Далеко от центра размещаться не стали — смысла не было, доставят, кого нужно, и до ближайших к дворцу площадей.

Все пять «пунктов скорой помощи» разместили в довольно крупных торговых лавках, закрытых на прочные замки на сей момент, что владельцам никак не помогло. Сторожам приказали перетащить товары в кладовки, а часть его, если это оказалось мягкой рухлядью, использовали под подстилки для больных. Неведомо каким образом, но весть о неожиданных лекарях распространилась мгновенно, а раненые… Долго ль их ждать в моменты смуты любого масштаба? Кстати, следует отметить — и этот вопрос ранийцы сопровождающим задавали — много ли тут преступников типа воров и грабителей, именно они ведь и являются движком мародёрства. Городские чиновники слегка удивились, но растолковали, что при наличии в городской страже чуть ли не восьми из десятка магов, хоть и слабых, преступникам не шибко уютно. Карлос с Эльмирой тут же вспомнили тех егерей, что остановили браконьера «светлячками», так что информацию восприняли спокойно. Тем не менее именно этой паре «повезло» встретить грабителей продовольственной лавки, что находилась через улицу. Стражи поблизости не оказалось, потому на вопли сторожа откликнулись целители, хоть чиновник и пытался их предостеречь. Только он зря беспокоился: все шестеро бородачей с ножами и ломами через десяток мгновений валялись на тротуаре и выли от боли.

— Вот их лечить не станем, разбирайтесь с ними сами, — пояснила Эльмира чиновнику. — У нас другие дела.

Подоспевшие стражники тоже не особо церемонились: тут же конфисковали подводу, пошвыряли туда тела мародёров и отправили неведомо куда.

Будто мгновение пролетели почти сутки. Собственно, раненых-то оказалось не так и много в целом, учитывая ещё и то, что в Рамоне действовали пять своих лечебниц. К тому же — не мятеж случился, не бунт и даже не дворцовый переворот. Просто… Не пойми чего, с точки зрения обычных горожан, А как понять, с какой это стати вдруг в единый момент начали суетиться богатеи. Не все, разумеется, но очень многие. Закрывали лавки, ларьки, кабаки и постоялые дворы, собирали имущество и пытались покинуть город. Всё это ведь в спешке, а потому на глазах у обывателей. Вот последние и возбудились. Но как только паникёрам стало понятно, что на месте их лишать жизни и имущества никто не собирается, вернулись к своим норкам и затаились. Кроме тех, кто даже при войнах и землетрясениях не желает терять доходов — эти торговали, поначалу немыслимо взвинтив цены на всё. Но опомнились — откуда у людей деньги? То, что на чёрный день имелось, понятно, да кто бы их тратил? Тем более, что через пару дней вроде как бы и суеты не стало. Потому что главное происходило вовсе не на улицах, а в княжеском дворце и рядом с ним.

Артём намеревался сразу присоединиться к своим — что ему ещё делать, не мешаться же под ногами у великого князя? Но тот сам попросил гостя задержаться, типа может, посоветуешь чего дельного.

— Если честно, не знаю, за что хвататься в первую очередь, — вздыхал Гран, меряя шагами рабочий кабинет бывшего князя. — У меня, между прочим, и в Гиране дел немеряно. Я ведь в великих князьях меньше полугода состою, далеко не во все дела и проблемы вник. Мне бы с королевской властью все отношения узнать, что от отца остались, а тут нате… Такой подарок от брата с сестрой. Я ведь по закону проходил службу в королевском войске, как раз утихомиривали конфликт между двумя великими княжествами на западе, отец неожиданно скончался, маги-целители говорят, что… Ладно. Как наследник, принял Великое княжество Приморское. А что я в том войске изучал? Управление, сельское хозяйство, ремёсла, доходы-расходы и прочие финансы или что? Вот то-то и оно, что почти ни в чём ни в зуб ногой, кроме того, что до службы успел узнать. Главное, не знаю, кому довериться, на кого положиться не то чтобы без оглядки, но чтобы в спину не ударили. Как брат отсюда. Итак, можешь, что посоветовать из своего опыта?

— Из своего-то мало что могу, не побывал я никаким князем, а так… И пусть это не совет будет, не дорос я, чтобы великому князю советовать, а как бы взгляд со стороны. Но чтобы без обид. Князь Крежан — он ведь не просто так предатель, причина тому должна иметься в обязательном порядке. Может, просто жить ему хотелось без забот и с удовольствием. А для того, во-первых, нужны деньги. Тут их можно взять двумя способами, если собственной казны не хватило: грабить подданных любыми доступными способами или залезать в долги к соседям, к тем же поднебам, например. Или то и другое разом. Одному, как человеку и князю в одном лице, это чисто технически не под силу, помощники нужны вроде управителя, казначея, главного торговца, бургомистра, командиров стражи, войска… Кстати, а почему у Крежана войска нету?

— А зачем оно таким князьям? У князей, что входят в великие княжества, есть охрана, имеются воины у поместных владетелей, этого хватает для междоусобиц или охраны границ. Так уж повелось по давним королевским уложениям. Да, и князья такие поместными называются.

— Понятно, хоть и не всё. Теперь дальше. Эти помощники по грабежам и долгам тоже не могут жить упадочно, стало быть при таком князе и они свой немаленький навар имеют, а у них родня, друзья и так далее. Ни в коем случае не хочу сказать, что все такие, наверняка много тех, кто руки не пачкал и совестью не торговал. Вот их и нужно бы найти. Вон тот же Гордей, он что, мало или плохо знает городскую и княжескую знать?

— Этот Гордей, как мне доложили, уже и начальника городской стражи в тюрьму упёк, — подтвердил Гран, — надо к нему присмотреться.

Между прочим, во время выступления Артёма, князь время от времени подходил к столу и что-то помечал в тетрадке. А вскоре и совсем уместился в кресле за столом.

— Думаю, очевидно, что любыми способами необходимо найти и вернуть уворованное — публично вернуть, чтобы население увидело и восприняло как наведение порядка, независимо от статуса преступников. А главное — это серьёзно облегчит жизнь новому Рамонскому князю — не станешь же ты оставлять тут безвластие. Процесс грабежа, присвоения денег и даже влезания в долги не бесконечен — откуда взяться безразмерным ресурсам, те же кредиторы в конце концов и шкуру могут спустить. Поэтому Крежану требовалась поддержка со стороны высшей власти, то есть твоя, либо захват этой самой власти. Понимаешь, о чём я? И скорей всего, эта мысль появилась у Крежана ещё до твоего вхождения в наследство. Но это уж точно не для моего ума.

— Но так кроме всех этих высокопоставленных воров, кроме знати, которая пока ещё держится, имеется и простой люд, его куда девать, его чем кормить?

— Вот ведь заблуждение всех правителей! Нет, не заблуждение, оправдание многих своих преступлений. Не они, а именно простой люд их кормит, это трудно понять? Вот на носу новый урожай, к примеру. Ты очень верно сделал, что освободил княжеские деревни от податей. Так я вообще не в курсе — ты упоминал о каких-то поместных владетелях, у них что, свои крестьяне есть? А там какая обстановка?

— Узнаю у Дарьяла, те владетели также обязаны, наверно, платить что-то в казну князя. А может, и не обязаны, это ж пограничье.

— Крестьяне себя прокормят, а горожане? Конечно, земледельцы повезут сюда излишки. Тоже — наверное. Думаю, ещё где-то тут Крежан устроил хранилища товаров для торговли неизвестно с кем. Эти склады тоже бы надо пустить в дело для своих. И последнее, что у меня есть. В такие моменты страшно начинают расти цены, особенно, на продовольствие…

— Понятно, — князь глубоко вздохнул, сделав очередную пометку. — Не откажешься послезавтра поприсутствовать на совете? Думаю, что уже смогу кое-кого и из местных вызвать. Не до чиста же разгоню, надеюсь, всех княжьих и городских чиновников. И да, требуются твои разъяснения по поводу суда над пленным монахом. Дело весьма тонкое, потому как я вынужден на подобное действо приглашать представителей великокняжеского храма во главе с его старшим жрецом, или настоятелем… Да не вникал я в то, кто и как у поднебов называется! Но это уже после совета, я имею в виду наш разговор, не против?

— Как мне против быть, если сам участвовал и даже руку приложил, — Артём взглянул на свой кулак. — А где бы мне посмотреть хоть какие законы или уложения о взаимоотношениях королевской власти с имперцами? Да и о внутренних отношениях не помешает узнать.

— Не проблема. Помнишь ту женщину, что находится в группе Дарьяла? Агнетой её зовут. Одна из очень немногих женщин, которая окончила королевскую академию…

— Магии? — непроизвольно вырвалось у Артёма.

— Почему обязательно магии? — озадачился Гран. — Специальная такая только одна, и ещё неизвестно, чем она занимается. Отделения магии при университетах существуют, а так там многие науки изучаются, в том числе история и право. Вот столичный, по сути, университет и называется королевской академией. Именно в истории и законах Агнета и специалистка. Лучше неё вряд ли кто в этих вопросах разбирается. В Приморском-то точно, а может, и во всём королевстве.

— И что же такой ценный специалист прозябает в таких вот проверяющих командах, а не руководит, скажем, тем же отделением истории и права в академии, или не занимает пост начальника в министерстве юстиции, например, если есть такое.

— Такого нету, и слово такое слышу впервые. Но могла бы, конечно, немаленькую должность иметь. Если бы была мужчиной, что тут непонятного?

— Нет слов, — поперхнулся Артём. — Даже больше спрашивать о том не стану. Но побеседую с ней завтра в обязательном порядке. Как это устроить?

— Предупрежу Дарьяла о том. И чтобы место вам для спокойной работы обеспечил.

Так Артём и познакомился с интересным специалистом, магистром даже в истории и праве королевства Каритто. Но не мужчиной. Перед встречей с ней в библиотеке, или архиве дворца, куда их определил для разговора Дарьял, Артём мимолётно вспомнил любопытную информацию, которую получил от своих же людей вечером по приходу в княжеский дворец. По дороге от места окончания охоты до Рамона не до разговоров — шли достаточно быстро. На ночлег остановились один раз в лесу. Здесь и Гран, и Артём погрузились в собственные раздумья, а у народа нашлось время и силы поговорить у костра. Пленники, естественно, не считаются, охотники Крежана чувствовали себя крайне неуверенно по понятным причинам и сидели отдельной кучкой, тихо переговариваясь. Охранники великого князя женщин будто в упор не видели, в смысле взглядами их обстреливали, но никаких разговоров не заводили. А мужчин расспрашивали о многом, и главное — именно вот об этих женщинах. Деликатно, конечно — гости великого князя всё-таки, но тем не менее. И если коротко…

— Из какой же вы все стороны явились, где женщинам дозволено иметь при себе боевое оружие?

— А что не так? Там, где мы живём, женщина сама вправе решать, что ей при себе иметь. Разве тут у вас по-другому? Может даже, дело не только оружия касается?

— Непонятно это. Женщина рожать должна, за детьми и мужем ухаживать, а не сражаться. И во всём подчиняться мужчине. И не лезть в мужские дела, ни в какие.

— А говорить-то ваши женщины с мужчинами могут?

— Могут. С разрешения мужа, отца, брата или начальника. Хотя последнее — это редкость, наши женщины нигде не служат.

— Не хотят или…

— Да прав у них таких нету! И какая из женщины чиновница или, упаси небеса, начальница? Она — жена и мать, что неправильного?

— Да кто ж говорит, что неправильно? У вас и для вас. В каждом государстве свои обычаи и законы. А может, тут женщина и замуж выходит только с дозволения отца или брата? А если их нет?

— Так и есть, и никак иначе. При отсутствии отца или брата имеются родственники мужчины или опекун, когда как…

Интересно начала разговор Агнета, стоя у стола с неким раскрытым журналом. Молча коротко кивнула.

— Приветствую, госпожа Агнета! — начал бодро Артём, на что женщина как-то чуть ли не испуганно дёрнула головой и плечом.

— И я приветствую тебя, чужеземец Артём. Но позволь сразу один честный вопрос. Для уточнения дальнейшего поведения, — дождавшись молчаливого согласия, несколько неуверенно продолжила. — Как мне себя вести, если вижу перед собой человека, пусть и спасителя великого князя, но настолько наглого, что он позволяет себе что-то советовать великому князю, абсолютно не зная никаких местных условий, не представляя, как и чем живут люди в чужом государстве? Я, мягко говоря, в недоумении.

— Я… тоже в недоумении, — чуть запнувшись от неожиданности ответил «наглец». — Великий князь Гран представил тебя, уважаемая, — тут он снова заметил, как Агнета поморщилась, — как одного из лучших специалистов королевства в области истории и права. Это так?

— Я не одна из лучших, — вспыхнула собеседница, я — лучшая!

— Не спорю и тем более недоумеваю, отчего это лучший знаток законотворчества пользуется непроверенными слухами. Не сам же великий князь сообщил тебе о нашем с ним разговоре. Или он рассказывал? Нет, так я и подумал. Будем считать, что у стен есть уши. Только вот эти стены забыли тебе передать, что никаких советов не было. Я ведь специально предупредил Грана, что не вправе советовать, а могу только представить аналогии с происшедшим здесь событием. Поверь уж, что кое-что я успел повидать, чтобы говорить в общих чертах, а уж что из того может пригодиться великому князю именно в местных условиях, о которых ты упомянула, это его дело. И это я сообщаю не в своё оправдание, а к тому, что наверняка в местных и королевских законах, в исторической ретроспективе особенно, можно отыскать такие понятия, как клевета, ложный донос, наветы, лжесвидетельство и тому подобное. Вижу, что вспомнилось такое, тогда почему ты, уважаемая Агнета, пользуешься бездоказательной информацией, обвиняя меня в наглости?

Заметив полнейшую растерянность собеседницы, Артём молча указал ей на кресло, уселся сам с другой стороны стола и принялся с любопытством осматривать помещение архива, давая возможность Агнете прийти в себя. Ничего особенного не заметил: стеллажи, шкафы с книгами, папками, ещё пара рабочих столов, вот всё, пожалуй. Наконец вопросительно посмотрел на несколько порозовевшую специалистку.

— Но… Я прошу прощения, господин Артём. Честно, не ожидала подобной отповеди. Мои же слова исходили от действительного недоумения, поскольку вчера я краем уха услышала обращение великого князя к Дарьялу: «Нужно обговорить некоторые советы путешественника». Ты прав, великий князь может по-своему воспринимать услышанное, да и я… Ещё раз прошу меня простить. Итак?

— Для начала могу ли я узнать причину твоей странной реакции на моё обращение «уважаемая»? Для меня это непонятно и непривычно.

— Заметно, да? — вздохнула Агнета. — Это обращение к женщине из знатного рода. Как правило, к представительницам сословий ниже официальной знати используется «госпожа» без всяких «уважаемых». К простолюдинкам же, мастерицам, женщинам из семей торговых и некоторых других сословий, служанкам обращаются просто по имени, при необходимости добавляя прозвище или профессию. Я же — из купеческой семьи, «уважаемой» мне не быть.

— Но и меня с друзьями за такое обращение не осудить, в нём же ничего оскорбительного, надеюсь?

— Для меня — ничего, но попробуй так обратиться ко мне в присутствии того же Дарьяла, интересно глянуть на его физиономию.

— Посмотрим… А ещё есть какие-то ограничения для местных женщин? Прошу прощения, что отвлекаюсь на посторонние темы, но крайне любопытно, да и просто необходимо, чтобы не попасть в неловкое положение.

— Женщина… — взгляд Агнеты стал пустым. — В двух словах и не объяснишь, если расшифровать понятие «ограничения». Зато в одном могу, женщина — никто. Это я уже в сравнении с твоими спутницами. Когда мне передали, что они пришли сюда с оружием, да ещё и в мужской одежде, я была в шоке. Да и не только я наверняка. Это хорошо, что они явились на обед в обычных платьях. Между прочим, я и сама-то сильно удивилась, когда меня туда позвали.

— Это запрещено? Я имею в виду одежду. Ты бы пошла в долгий путь по лесам в длинном платье?

— При чём тут я! Это ж просто неприлично! Да, собственно, и многое другое. Нет, всё воспринимается, как должное, установленное многовековыми обычаями. К женщине отношение, я бы сказала, трепетное. Она — продолжательница и хранительница рода и семьи, в этом её миссия и смысл жизни. Потому её охраняют и берегут от всех опасностей и рисков. Потому за неё практически всё решает мужчина. Никто и никогда не брал и не возьмёт женщину на королевскую или иную государственную служу, не пустит её на обсуждение любых вопросов хоть при князе, хоть при захудалом торговце. Образование — четырёхлетняя школа, чтобы уметь писать, читать и считать, всё другое ни к чему. Сколько мне пришлось вынести и пережить, чтобы поступить в академию, знают только небеса, да мой отец. Во всём этом гадском учебном заведении нас полдюжины было, на нас смотрели, как… как на неведомых существ, заслуживающих презрения, не больше. Этого достаточно для удовлетворения твоего любопытства?

— Не совсем. То, о чём ты коротко поведала в одном слове, зафиксировано в королевских законах? Также с учётом взгляда в древность?

— Нет, разумеется, а зачем, если всё это освящено традициями и всем укладом жизни, никто другого просто не знает. Кроме таких путешественников, как вы.

— А религия… Ладно, к небесам! Это надолго, а основное понятно. Давай-ка, приступим к насущному. Мне необходимо знать все тонкости взаимоотношений светской власти и имперцев. Начиная с момента их появления на Картее.

Дальнейший разговор проходил в виде лекции с уточняющими вопросами с одной стороны и порой раздражёнными пояснениями с другой, а также развалом и разгромом архива при поисках нужных документов. Весь день с маленьким перерывом на перекус, который прямо сюда доставили слуги.

Несколько моментов, которые Артём в памяти зарубил, следует упомянуть, чтобы не возвращаться к ним когда попало.

Почти три века назад, а точнее двести восемьдесят два года, на Картею заявилась заморская «торговая купецкая компания», добралась до короля, в результате чего составлен первый «обговор» с указанием мест торга и прочих условий, вплоть да аренды нескольких земельных участков в столице, главном порту Адмане и трёх великих княжествах. Через десять лет — новый договор о праве переселения. Это уже начало экспансии. Новые участки, обустройство, налаживание социальных отношений — тут переселенцы допустили, на взгляд Артёма, грубейшую ошибку, нагло «обнажив» свои намерения. Что, кстати, отмечено в специальном «Предупреждении потомков о недопущении…». Не успев даже и обустроиться, переселенцы не только начали активные проповеди во славу Владыки, но и потребовали от короля своего активного участия в светской жизни на всех уровнях. Даже и не просто участия, а прямого «допущения» к решению всех государственных вопросов при превосходстве заповедей Владыки над местными религиями! Не хамство ли «в чужом монастыре», основанное лишь на ситуации в Поднебесной? Правда, король употребил слово «кощунство», но сути это не меняет. А имперцы получили хороший пинок в виде вечного запрета на малейшее участие в государственных делах любого уровня. С одним весьма неприятным для королевства исключением. Это можно и оплошностью назвать, но указ позволял великим князьям самостоятельно строить взаимоотношения с местными храмами переселенцев, не нарушая при этом королевских установлений. Это нормально, если великие князья имели полное право отдавать в собственность или сдавать в аренду земли, им принадлежащие? К тому же имперцы добились и освобождения от налогов на сто лет. Через сто лет о том благополучно забыто или что ещё, но никаких налогов до сих пор с поднебов не брали.

По этому поводу и возник у Артёма к Агнете уточняющий вопрос «с какой стати?» На что она чуть не озлилась, типа «а я-то кому могу этот вопрос задать, королю?»

— Спокойно, — урезонил её гость, — нет ответа в законах, могу выслушать твои личные предположения, или версии.

— Какие тут версии, — проворчала законница, — тут версия одна, как всегда при непонятных льготах и привилегиях, но говорить о ней, знаешь ли…

— Чревато для здоровья, — продолжил Артём. — А то и для жизни. Чем-то в то время, да и после, имперцы обязаны благодарить, а точней, подкупать королевскую власть. Например, качественным лечением знати. Но это уже детали. Перейдём-ка к нашей местной обстановке, то есть договорам великого князя Приморского и просто князя Рамонского с расположенными в их владениях храмами поднебов.

Перешли, завершили разбирательство с зубодробительными формулировками. Потом ещё и чаю попили, разбавляя его безразмерным любопытством Агнеты как женщины к путешествиям Артёма. Утолить любопытство, естественно, не удалось. Договорились о последующих встречах с обменом информацией. Разошлись более чем мирно.

На другой день с утра запланированная встреча с Граном.

— А может, всё-таки… — в очередной раз завёл свою волынку великий князь.

— Нет уж, — в очередной раз пошёл в отказ Артём. — Договорились же, нечего мне на том суде делать, потому как все доказательства у тебя на руках. И свидетель твой маг Метис чем плох или не подходит?

— Да именно, что мой! Нету ведь беспристрастных!

— А у монаха вообще никаких нету. Правдознатцы будут? Будут. Обо мне многим или слишком много знать надо? Не надо. Если, как говоришь, там присутствуют представители короля и столичного, то есть главного, или центрального, храма имперцев, то… Поднеба я и послать могу, а вот представитель короля вполне может достать меня именно именем короля. Думаешь, мало вопросов может возникнуть, не отвечать на которые перед королём глупо? Ладно, всё, вроде, обговорено, как включается мой амулет на прослушивание и просмотр, знаешь, как нам связываться друг с другом при необходимости — тоже, так что — удачи!

— Да уж, чувствует одно моё место, что она потребуется. Теперь вопрос, не относящийся к этому делу. К тебе он относится. Готов?

— Не очень, — признался Артём. — Но готов, куда деваться.

— Интересный выверт. Вопрос — тоже. Через пару дней я отправлюсь к себе. Что сам с друзьями делать дальше собираетесь?

— А чего нам собираться-то, — пожал плечами Артём. — Поклажей мы не обременены, возьмём, что и имеем, и отправимся дальше по королевству. В какую сторону — без разницы, бросим веточку, куда укажет, туда и двинемся. Может даже, в Рамоне коней купим.

— Нормальный план для любителей приключений на свои отдельные детали. И вы уверены, что вас везде радушно встретят? Особенно, увидев вооружённых женщин?

— Оружие можно и припрятать, но не уверен, естественно, тут пятьдесят на пятьдесят с разными вариантами. Но не сидеть же в Рамоне без толку, не для того океан переплывали.

— Согласен, не для того, но я бы всё же посоветовал маленько тут задержаться, и толк для вас вижу совсем не малый. Погоди, не перебивай. Я, конечно, могу выписать, точнее выдать, печать для свободного прохода, но только в пределах Приморского, а дальше? Учти, что великие княжества постоянно друг с другом грызутся, попасть в заваруху — дело простое. Да и без заварухи… Это тебе повезло, что меня чуть не убили, а так бы даже и я подумал бы, как с вами, чужаками, поступить. И основа настороженности к вам находится, как понимаешь, в полнейшем незнании здешней жизни, отношений между сословиями и внутри них, а особенно это касается поднебов. И что, скажи, тебе мешает остаться здесь на время и как следует познакомиться с особенностями нашей жизни? Делать нечего остальным? Это как сказать. Один всего лишь день после прихода показал, что занятие вы вполне способны найти. Притом прибыльное. Повторяю, на любое время. С жильём проблем нету, хоть весь этот дворец используйте. И не надо на меня смотреть подозрительно, в моём предложении не подвох, а моя прямая выгода. Мне лишняя благотворительность по должности противопоказана. Суть вот в чём. За эти несколько дней не так уж и сложно оказалось отыскать тут сторонников Крежана. Большая часть знати и чиновников всё же сумела сохранить понятие чести. Но ещё немного, и честь бы их не спасла. Так вот, главная головная боль всё-таки осталась. Пока не вижу замены Крежану, как не крути, а к местным какое доверие, если никто не взбунтовался, не сообщил отцу, пока он был жив. Потому оставляю тут временным наместником своего Керлина на время, пока не решу вопроса. Шесть десятков охраны при нём и маг Лион. И Агнета тут задержится на всякий случай, а то со стороны местных могут начаться претензии со ссылками на королевские законы. Только, если честно, какой из Керлина князь по сути? Он опытный воин, верен мне, прекрасный исполнитель, но не более. Сейчас сильно переживает о своей горькой доле. Вот я и просил бы тебя, путешественник Артём, оказать Керлину возможную помощь в направлении его действий. Думаю, должность советника наместника тут будет сейчас очень кстати и не вызовет возражений у знати. А если и вызовет… Керлин знает, что делать в таких случаях. Это, пожалуй, и всё. А да, работа, естественно, хорошо оплачивается из великокняжеской казны. Что ответишь?

— Удивлён и озадачен. Но доводы твои довольно убедительны. Был бы я один, наверное, тут же и согласился бы. Предложил бы ты стать наместником мне — точно бы отказался, это как барану попасть в вожаки волчьей стаи. Необходимо недолго посоветоваться с друзьями.

— Сколько недолго?

— Час, два…

— Ох, я уж было подумал вам три дня понадобятся. Советуйтесь, хотя очень рассчитываю, сам понимаешь, на какой ответ

Артём лукавил: советовались они неоднократно и в конце любого разговора приходили к общему мнению, что остаться в Рамоне — лучший вариант. Ведь целью-то их пребывания на Картее оставалось наблюдение за процессом «изъятия» гамбитцев, в данном случае — поднебов. А какая разница, из какой точки Картеи смотреть на этот процесс? Если даже и придётся вмешаться, то есть посодействовать сему процессу, так о том надо знать, чтобы оказаться в нужном месте, которое опять же необходимо знать или определить. И так далее без конца сплошные «если», «нужно». Открытым оставался один вопрос: каким образом в Рамоне закрепиться? Ответ получен, что ещё?

— А ещё неплохо бы поближе познакомиться с бойцами Керлина, — добавил Гераним на совете, который Артём все же собрал и вовсе не для показухи, а чтобы сообщить своим о предложении Грана.

И ранийцы восприняли известие как должное — никак, по их убеждению, великий князь не мог отпустить от себя запросто такого человека. Хотя бы ради того, чтобы он кому другому не достался. Убить их всех — это сами небеса велели, но не отпустить.

— Это на ближайшее будущее, — согласилась Камилла. — Без сближения с охраной Грана там тут и делать нечего. Да и Гордея с охраной и стражей не следует забывать — вот это как раз и следует высказать великому князю, как одно из мелких условий. Керлин с бойцами одно делает, а Гордей со своими — в непосредственном подчинении Артёма должен быть. И что-то бы ещё нужно выдвинуть из того, что нам нужно прямо сейчас, а то уж подозрительно легко соглашаемся.

— Денег! — встрял Критос. — Что смотрите, без денег тут ничего не делается, тут не наши племена, а сколько их у нас, того никому знать не положено.

— Критос в чём-то прав, — согласился Артём, и парень гордо посмотрел на соратников. — Правда, часть их можно потребовать лошадьми. Что ещё?

— А может, нам заиметь собственную лечебницу? — предложила скромница исконная травница Былина. — Я имею в виду отдельное хорошее здание в городе, и потребовать, чтобы никто не смел нас разбивать по разным местам. Лучше всё время вместе быть, по возможности.

— И это… — неуверенно, как всегда, когда дело касалось больших планов, высказался бывший столяр Велло. — Нам как бы и из местных парней пару десятков обучить бы, а? Вроде как бы чуток покажем, что умеем, потому о безопасности командира печёмся, потом женщины-то наши, вон Былина говорит, всё больше в больнице будут, а нас, стало быть меньше всё.

— Так мы уйдём, а этих парней новому князю подарком, что ли, оставим, да? — возразила Эльмира.

— Да это уже мелочи, кто знает, какой там князь придёт, куда мы уйдём и когда, а предложение дельное, — поддержал столяра Гераним.

— Думаю, достаточно, что мы тут могли надумать за час-то? Жильё есть, одежду купим на великокняжеские оклады. Даже работой обеспечены, временной, само собой, так что наглеть не следует. Пойду Грана извещу, — Артём усмехнулся и вышел.

После сообщил своим, что великий князь не возразил ни по одному пункту, спросил только, почему так мало парней решили обучить, а Артём ответил, что это для начала, может, и этот отряд не надобен будет.

На другой день великий князь Приморский приказал новому бургомистру и управителю собрать во дворец представителей знати, чиновничества, сообществ торговцев, ремесленников и иных значимых лиц, которых в полдень набралось в большом зале приёмов дворца не менее сотни человек. Представителей местного храма имперцев тоже вызвали. Их явилось трое, молчаливых и, с виду, равнодушных ко всему. Никаких расшаркиваний, произнесений и выслушиваний хвалебных од. Взаимно. Чисто деловая информация от великого князя Грана Приморского, оформленная в виде немалого размера указа. Зачитывал сам Гран.

«…временным наместником великого князя Приморского в княжестве Рамон определить сотника великокняжеской охраны Керлина, придав ему для содействия советника в лице Артёма Странника — вот такое прозвище придумал Гран, а Артём не возражал. Все их действия и распоряжения в княжестве Рамон подлежат немедленному исполнению. Жалобы на них возможны только великому князю. То же касается и храма владыки имперцев. Городской же их храм закрывается до особого распоряжения великокняжеского суда…» Это что касаемо информации для местных относительно Артёма и Керлина, которых Гран предъявил присутствующим живьём.

Вопросов, а тем более обсуждений не предполагалось. Выслушали и разошлись. Гран еще оставил для себя день пребывания в Рамоне, чтобы принять недовольных его указом. И что-то таковых не наблюдалось вовсе. Так что, в конце концов, он отбыл в свой стольный град Гирану во главе трёх десятков охраны и с пленным монахом, настоятелем храма поднебов.

Артём, что порой с ним случалось, забыл предупредить Грана, что его амулет-диск может не только записывать, но и передавать все разговоры владельца.

Противники больших конфликтов.

Великокняжеский суд, стало быть. Не первый раз отряд Артёма знакомится с событиями, касающимися их, так сказать «онлайн». Жаль, что не видать участников, но по содержанию реплик вовсе нетрудно понять, кто там с какой стороны выступает и какое выражение на физиономии имеет.

— Господа, — этот голос был никому не знаком, да, собственно, ранийцы слышали только Грана да его мага Метиса, Артём ещё — урода монаха, — Нынешнее заседание великокняжеского суда несколько необычно, но королевскими уложениями предусмотрен и подобный случай. Дело в том, что пострадавшим, а также обвинителем и одновременно судьёй является великий князь Гран Приморский. Исходя из ситуации, обязанность судьи возложена на меня, коронного князя и члена королевского суда Фила Керейского. Вот соответствующий указ короля Каритто Приама Шестого, ознакомьтесь. Со стороны защиты обвиняемого здесь присутствует главный жрец великокняжеского храма имперцев Шаллет. Центральный храм королевства потребовал присутствия своего представителя, с чем король Приам Шестой согласился, и здесь находится старший жрец вышеуказанного храма Гуанито. В обычном порядке суда соответствующего уровня согласно сути дела судьями являются двое членов великокняжеского суда и два старших жреца Приморского храма. Также по уложению о великокняжеских судах с участием имперцев обе стороны имели право пригласить своих сторонников не более десяти человек с каждой стороны, с условием полного безмолвия в течение всего ходя судебного заседания, чем стороны и воспользовались. И, наконец, обвиняемый — главный жрец храма имперцев в княжестве Рамонском Кумер.

«Удалённым» слушателям даже чётко увиделось, как произносивший длинную вступительную изящную речь представитель короля облегчённо выдохнул.

— Заседание суда объявляю открытым, — послышалось далее. — Великий князь Гран Приморский, можешь произнести обвинительную речь, заодно обрисовав ситуацию с точки зрения пострадавшего.

— Суть обвинения в том, что главный жрец храма в княжестве Рамон убил подданного князя Крежана Рамонского и ранил меня, великого князя Приморского, что подробно указано в письменном обращении в суд. Неудавшаяся попытка убить путешественника чужеземца рассмотрению в настоящем суде не подлежит, поскольку дело могло бы быть рассмотрено без представителей короля и центрального храма. Что, возможно, и будет сделано позже, если путешественник подаст соответствующую жалобу.

— Всем ли понятна суть обвинения? То есть убийство подданного князя Рамонского и ранение великого князя Приморского главным жрецом Кумером. Вижу, всем. Обвиняемый Кумер, признаёшь ли ты себя виновным в содеянном?

— Да, господин судья, признаю. Факт есть факт. Но у меня имеются основания для оправдания, поскольку и смерть подданного князя, и ранение великого князя — это случайность, происшедшая по независимым от меня обстоятельствам. Могу ли говорить подробнее?

— Говори.

— У меня и в мыслях не было нанести какой-либо вред или ущерб великому князю и сопровождающим его лицам. Дело в том путешественнике. Я обнаружил на нём наш амулет, которым никакой аб… местный житель не имеет права обладать. Естественно, я потребовал вернуть мне эту вещь. Путешественник отказался, в таком случае в порыве гнева я и направил на него оружие. Я не учёл способности защиты нашего амулета — он спас чужеземца и навредил великому князю. Если бы…

— Стоп! Нам не нужны твои предположения и догадки. По твоей версии выходит, что во всём происшедшем виновен чужеземец и амулет, находившийся при нём. Ты уверен, что имел право требовать не принадлежавшую тебе вещь? Любую?

— Но это наша вещь, господин судья! Причём, не простая вещь, а та, которой владеем только мы, имперцы!

— Это ты так считаешь. По законам королевства требование отдать тебе что-то не твоё, является грабежом. Великий князь Гран, ты удовлетворён пояснениями обвиняемого?

— Нет, господин судья, это не пояснения, а жалкая попытка уйти от наказания. Жрец Кумер ошибся: при чужеземце, под рубахой, находился не их амулет, а вот этот. Его мне предоставил тот самый странник для предъявления суду.

Наступила полная тишина, видимо, участники суда рассматривали диск. Да чёрта с два чего они поймут, кроме разве что его защитной функции, оставленной на виду специально. Для магов, разумеется.

— Кроме того, — продолжил Гран, — в ответ на незаконное требование чужеземец во всеуслышание заявил, что это его военный трофей. На что Кумер не обратил никакого внимания и применил своё оружие.

— Но… — явно растерянный голос. — Нам подобного типа амулеты неизвестны. Однако он оказался способен защитить носителя от нашего, что мне кажется невозможным. А также невозможным является то, что данный диск изготовлен местными магами.

— А откуда ты знаешь, что изготавливается местными магами, не скажешь? Великий князь, у тебя есть, что добавить?

— Да, господин судья, в виде вопроса, если позволишь.

— Спрашивай.

— Ко всем имперцам. Странник поведал, что на вашем материке есть три империи, в том числе некая Дартения. Это верно? Понятно. Теперь к обвиняемому. Тебе известно, каким образом дартенцы переселяются на материк Рания?

— Нет.

— Тебе, главный жрец Приморского храма Шаллет, известно, как именно происходит переселение дартенцев на Ранию?

— Нет.

— Кто тебе позволил лгать в судебном заседании? — немедленно раздался очень громкий возглас судьи. — Отвечай правду!

— Прошу прощения, господин судья, это моя ошибка. Дартенцы завоёвывают Ранию силой оружия.

— Так вот с одного из завоевателей и снят этот амулет, — спокойно сообщил Гран. — Какие могли быть основания у обвиняемого нападать на чужеземца?

— Следовательно, этот ваш чужеземец убил представителя нашего народа, — голос незнакомый, но злой. — Вы обязаны его выдать нам для наказания.

— А как поступать с завоевателями прикажешь, господин старший жрец? — удивился Гран. — Ваш народ убивает местных, а вас трогать нельзя? И вообще, вы при чём? Там свои дела, здесь свои. Может, представителя вашего народа по имени Кумер и судить нельзя за убийство картейца?

— Можно…

— Так что забудь о страннике. Если он ещё забудет о попытке грабежа и нападении на него со стороны представителя вашего народа!

Прямо чувствовалось, как Грана охватывает гнев.

— Прекрати, великий князь! Ситуация понятна. Слушаем мнения судей Великого княжества Приморское. Представители великого князя

— Требую для обвиняемого наказания в виде денежной виры в размере тысячи имперкаритов и публичной порки розгами!

— Требую денежной виры в тысячу имперкаритов и тюремного заключения сроком на один год!

Представители имперского храма Приморского.

— Требую полного оправдания обвиняемого и освобождения в зале суда.

— Требую полного оправдания обвиняемого и извинений за содержание его в неволе со стороны великого князя Приморского!

— Твари… — еле слышно прошелестел Гран.

— Приговор оглашаю немедленно. За непреднамеренное убийство подданного князя Крежана и нанесение физического ущерба великому князю Грану Приморскому, то есть за нападение на подданных короля Каритто Приама Шестого главный жрец Рамонского храма имперцев Кумер и храм в целом приговариваются: Кумер — к пожизненному отторжению от всех жителей Каритто в любом месте королевства и вире в размере тысячи имперкаритов в пользу великого князя Грана Приморского и такой же сумме в пользу казны короля Приама Шестого. Храм: к отторжению десятины храмовых земель в пользу великого князя Грана Приморского по выбору вышеупомянутого князя. В случае нарушения объявленного судом наказания со стороны Кумера, последует немедленное его заключение в королевскую тюрьму. Приговор может быть обжалован и изменён лично королём Каритто Приамом Шестым. Срок для внесения указанных сумм и отторжения земель — ровно тридцать дней с момента вынесения приговора. Заседание суда закрыто, все свободны.

Опять советник

Помолчали, переваривая услышанное. Ход судебного заседания понятен, приговор — не очень. Человек преднамеренно убивал другого, при этом убил третьего и ранил четвёртого. А ему вместо справедливой казни — денежный штраф! Нормально? И ведь смерти никто не требовал. Но чёрт с ним, в конце концов, законы такие. Важней другое: не скажется ли этот суд и явное пренебрежение в ходе его мнением имперцев со стороны королевского представителя и великого князя на поведении самих имперцев?

— Командир, что думаешь по поводу этого суда? — высказала общий вопрос Камилла.

— А что думать, можем по-всякому относиться к местным законам, но они есть. И хорошо ещё, что не шибко-то в них просматривается почитание поднебов. Но наверняка и с другой стороны отношение не лучше — не дают ведь им тут развернуться в полную силу, как в Поднебесной на Гамбите. Не суд для нас важен, а то, что после него будет происходить, и о чём мы вряд ли узнаем. Во-первых, возможная месть со стороны поднебов. Ни капли не сомневаюсь, что они захотят отыграться за унижение. Но это полбеды, да и вовсе не никакая не беда — что, мы первый раз вызываем чей-то гнев? Намного хуже, если представитель короля заинтересовался амулетом и теперь начнёт вытягивать из Грана подробности о страннике. С компанией, разумеется. Тут уж до каких-то действий с их стороны мы ничего и предположить не можем, просто придётся постоянно быть настороже.

— И будем! — припечатала Жель.

— Командир, а вы с Граном случайно не обговаривали сроки нашего тут пребывания? Самое большое время, что мы тут можем находиться? — спросила Марико.

Артём только посмотрел на неё, досадливо поморщился. Не дотумкал, что скажешь.

Как ни странно, представитель короля коронный князь Фил Керейский никаких таких разговоров по поводу странника с Граном не затевал. Нет, говорить-то они говорили, но, в основном, о сложностях отношений с поднебами, которые наверняка происшедшее не забудут. Сообщил, что о ходе и итогах суда предоставит подробный отчёт королю, а об амулете Артёма проинформирует магов королевской академии магии.

— Пусть у них голова поболит, а то уснули там, хотя и планировали достичь чего-то подобного. Разумеется, они учтут, что каждый маг имеет право на свои секреты, но как общаться со странником — это уж их проблемы.

И это всё, что касается советника временного наместника великого князя Приморского в Рамоне. Не слабое наименование должности, главное — длинное. А ещё главней, что по иронии судьбы получалось, что на какой материк не попади, везде ты советник. На Рании при главнокомандующем местного войска, на Гамбите — у имперского канцлера, попал на Картею отдохнуть, и тут советуй. Судьба…

Но нынешний наместник Керлин понимал роль советника по-своему. Собрались они на первое своё самостоятельное совещание вчетвером: Артём, Керлин, Гордей и Агнета, которую советник затащил в эту компанию чуть не силой. Тоже думала отсидеться в тихом архиве, ожидая редких вопросов. Щас! Керлин явно стеснялся своей должности, а куда деваться, ты тут главный, командуй.

— Как-то я, господин советник, не знаю, с чего и начать-то, — неуверенно проговорил он.

— Думаю, начать нужно с того, чтобы меня вот в этом составе не называли господином — какой я вам всем господин? Либо просто «советник», либо по имени, так, кажется, удобней будет. И короче.

— Я бы начала с прояснения вопроса, зачем я тут вам нужна, именно тут, на совещании. Это гос… это советник, не знает, а вы-то двое в курсе, что женщине на мужские советы дверь закрыта.

— На наши — открыта, — сердито сказал Артём. — Раз получилось, что лучший законовед королевства — женщина, значит ты обязана знать обо всём, что мы натворить собираемся, или к тебе в архив постоянно бегать? Кажется, я сразу ответил на оба твоих вопроса. Или то претензии были? Керлину с Гордеем это тоже должно быть понятно, вопреки привычке к местной трактовке женского вопроса.

— А дальше-то что? — продолжил Керлин. — Если по делу? И понимаю так, советник, что ты не советовать должен, а определять наши действия. Пусть населению и кажется, что это я командую. Командовать могу, но это иное. Если ты ошибёшься, поправим. А если я начну думать, что делать, то это мне себя ломать, а заодно и много чего вокруг наломаю.

— М-да, — тяжко вздохнул советник. Вот уж не было печали! — Тогда… Гордей, ты лучше всех разбираешься, что тут происходит и может произойти. В первую очередь — о безопасности населения. Что можно ожидать от тех, кто недоволен внутри княжества и снаружи?

— Внутри-то почти и нет проблем. Пока что. Чай, не мятеж тут произошёл. Кто явно поддерживал прошлого князя, тех мы с Керлином по приказу великого князя хорошо припугнули, городскую стражу почистили, командира у них заменили, с ихними магами мародёров заперли, вот казнить бы их надо прилюдно, но это дело Керлин и самолично решить может. Другой вопрос — отпрыски поместных владетелей, городской знати, молодые бездельники. В княжестве насчитывается около двух десятков таких землевладельцев. Да городские богатеи всякого пошиба. Дюжина пограничных, особенно, из них приморские — эти всегда почти спокойны, сами по себе. Есть и ещё такие. А другие стараются своих деток поближе к князю пристроить. Те, кто поумней-то, отправляют на учёбу либо в Гирану, либо даже и в столицу королевства, в Куару. Так и неумных хватает, и деньги у них водятся, а это Крежану и надо было. Привечал таких, землю в Рамоне раздавал, а они тут особняков понастроили, из этого дворца не вылазили, приживалы. А с другой стороны, чего им в вину поставишь? Больше полусотни таких скопилось уже. Вот за ними нынче особый пригляд требуется, лучше бы, конечно, по домам их отправить, так нет же такого закону, верно?

Агнета кивнула.

— Снаружи… Не знаю, — продолжил Гордей. — Я ведь дел князя с соседями не касался. Думаю, что и они не особо знают, чего у нас произошло, поостерегутся межевые камни обходить с оружием. Но тоже смотреть нужно, предупредить поместных. Хуже — это храм поднебов, то есть имперцев. Земли у них много вместе с нашими деревнями, да и сами умножились. Главного их жреца ты, советник, прищучил, не простят. Да, как мне известно, Крежан у них немало денег занял, подо что — не знаю, будут ли с нас долги требовать — тоже неведомо, но, скорей всего, будут. Вот этих зелёных без внимания и наблюдения оставлять никак нельзя.

— Понятно… — Артём задумался. — Что у нас? Городская стража, отряд Керлина, твой отряд, Гордей, ещё мои два десятка — наверно, маловато для всего. Но определим самые слабые места, на то и собрались. Кстати, а как об указе великого князя о смене власти поместным владельцам известно-то станет? Их же сюда вроде не вызывали.

— Так секретарь у меня на что? — удивился Керлин. — У него не только своих чиновников хватает, но и курьерская службы имеется. Отправил он уже людей. Тебя, советник, с ним обязательно познакомить надо, точней, представить его тебе. Все поручения можешь через него передавать кому угодно.

— Теперь второй вопрос, но по значимости, может, и главный в этой ситуации, — выдержит ли население княжества последствия грабежей со стороны князя. Голод, к примеру, не грозит?

— Не думаю, — покачал головой Гордей. — Непомерными податями князь обложил своих крестьян, а земель, на которых они живут — не больше четверти княжества. И урожай этого года весь у них, тем более, что земледельцы давным-давно привыкли к магической поддержке, неурожаев и не случается. Но видно будет…

— Мучит меня ещё один вопрос, кто из вас ответит, не знаю. Он не особо срочный, но на будущее ответ мне нужен. Знаю, что поместного князя ищет и назначает великий князь. Нормально — ему свои люди нужны на местах. Только вот, что если этот поместный князь не устраивает население, в первую очередь тех самых поместных владетелей, они, случаем, не могут его убрать? Мирным путём я имею в виду. Мало ли кого великий найдёт, как с Крежаном получилось. А тут, как понимаю, и вполне себе нормальные люди имеются.

— Наверно, лучше я отвечу, — вздохнула Агнета, — поскольку такие случаи в законах предусмотрены. Право на подобные действия, то есть на низложение поместного князя имеют только поместные владетели — никаких чиновников и иной знати. При полном их согласии представляют своё решение великому князю, и он не вправе не согласиться. Одно условие, которое становится неодолимым препятствием: это решение должно быть принято всеми без исключения владетелями. Если хоть один против, ничего не выйдет.

— Понятно, — кивнул советник, — прикорми князь парочку прихлебателей, на этом и закончатся требования остальных. А с великими князьями та же волокита?

— Не знаю про волокиту, а закон — да, тот же. Решение принимается поместными князьями с тем же условием.

— А…

— Поняла. С королем не так. Вообще никак. В старых уложениях, ещё до прихода имперцев установлено, что сменить короля и королевскую династию никто не вправе ни при каких условиях, вот и всё. О попытках заговоров, призывах к государственному перевороту, к захвату власти — отдельный разговор.

— Да уж, впечатляет, — хмыкнул Артём. — Особенно, что короля нельзя никак сменить. А если он сам помрёт? Или добровольно отречётся от короны по уважительной причине? Например, не способен он управлять государством, как Крежан? Помощников в этом деле можно и не обнаружить: упал с коня, и нету короля. Или есть доказательства, что все дела забросил — катись отседова!

— Но есть и должна остаться династия…

И так они полный день проговорили и пропланировали ближайшие действия…

Две недели прошли, можно сказать, в спокойном режиме. А что, собственно, изменилось-то для населения? Разве что поборы прекратились со стороны князя, его приспешников, и по приказу князя. В конце концов, при полном внимании Крежана к удовольствиям собственной персоны жить-то нужно было? Городские службы ни шатко ни валко, но функционировали. Правда, в перемены к лучшему поначалу не особо верилось, и крупные владельцы собственности, новые чиновники основных направлений, старшие ремесленных и прочих объединений обратились к Керлину с просьбой собрать всех и подробно объяснить, что к чему.

Собрали, объяснили. Народ успокоился. Лишь к двум нововведениям отнеслись настороженно. Хотя одно ввелось указом, а второе прозвучало, как рекомендация. Как-то, вернувшись вечером из города, Артём услышал с заднего двора неслабые крики. Или вопли. Оказалось, что в чём-то провинившийся поварёнок получал «заслуженную» порцию розог. Нашёл Флокса, которого волшебством, не иначе, оставили на должности, уточнил, в порядке ли вещей подобные экзекуции. Флокс, кланяясь, недоумевал, сообщая, что как, мол, иначе, если нарушают, не выполняют, непочтительно отвечают, своевольничают… Много ещё чего перечислил.

— Так вот, — подвёл итог словоизлияниям управляющего Артём. — С сего момента все телесные наказания отменены. Нарушают — предупреждай о несоответствии. А, непонятно? О том, что человек будет уволен, выгнан после третьего или второго предупреждения. Это понятно? А решать, достоин ли проступок предупреждения, будет наместник Керлин. Что непонятного? Ходишь к нему с докладами по хозяйству каждое утро, вот и докладывай, кто и за что предупреждён или достоин увольнения. И да, если узнаю, что кто-то кулаки распускает вроде старшего повара или тебя, тут уж безо всяких предупреждений.

На всякий случай припахал Агнету к разъяснениям по поводу данного вида наказаний. Есть такое, сообщила она, но в королевских уложениях присутствует возможность таких наказаний только по решению суда. В адрес великих князей или поместных владетелей ничего не говорится, вот и действуют на своё усмотрение.

Так что на общем «собрании» городской верхушки в числе прочего Керлин зачитал и указ о запрете телесных наказаний, что, естественно, вызвало бурю возмущений.

— Тут можете возмущаться, — прокомментировал Керлин. — Другие наказания за серьёзные проступки и преступления никто не отменял. Но правоту и пользу этого указа проверять на собственной спине не советую, а таковая проверка состоится, если кто-то из вас или ваших людей этот указ нарушит.

Если честно, то и самого-то Керлина пришлось убеждать в необходимости данного запрета довольного долго. И безо всяких там формул типа «унижение», «возможность несправедливости и придирок». Просто: давай, на тебе испытаем это удовольствие.

О втором новшестве Артём сообщил, не дожидаясь вопросов.

— Как вы заметили, господа, — сказал он в конце собрания, — здесь среди мужчин присутствует единственная женщина, лучший знаток законов в королевстве — госпожа Агнета. Если вам непривычно видеть участие женщины в таких делах, надеюсь, несварения не получите. И обещаю, что неоднократно столкнётесь с подобным явлением, поскольку среди моих личных друзей десять женщин. От вас ничего не требуется, можете продолжать жить, как угодно, только думаю, что специалисты в любом деле есть и среди женской половины, не использовать их знания, значит, многое терять в своих делах.

Сама Агнета, хоть и чувствовала неуверенность, но уже стала привыкать к неожиданному к себе отношению со стороны чужеземца, точней, чужеземцев — всех. Странно, но ей это начинало нравиться.

По сравнению с жизнью в империи Фланкон, тут какая-то рутина началась. Конечно, там вокруг явные враги их окружали, так здесь тоже не близкие родственники. А они сами — незваные гости из известной поговорки. И в подробности местного жизнеустройства очень не хотелось влезать. Вот те же итоги княжения Крежана: кого-то за воровство, мздоимство казнили, кого-то выгнали неведомо куда или в тюрьму упекли, поменяли ключевые фигуры у власти… Какое, собственно, до этого дело тем, кто хочет просто «пересидеть» некоторое время? Не становясь в тягость тем, кто их, по стечению обстоятельств, «приютил». На своих ранийцев Артём смотрел даже с некоторой… растерянностью, что ли? Они вживались в обстановку быстро и естественно, уже как бы и не особо оглядываясь на своего командира-советника. А что? Он согласился с тем, что нужно создать и обучить несколько парней под свои цели, так Гераним обговорил детали с Гордеем. Сначала пригласил на свою тренировку всех, кто числился в охране князя и желающих из отряда Керлина — просто показать часть из того, чему они могут обучить будущих воинов, так сказать, с нуля. Но с нуля и не пришлось, потому как, прослышав о новом наборе в княжескую охрану — понятий «дружина» или «княжье войско» не имелось — в первую очередь потянулись желающие из городской стражи. И было их под полсотни. Кстати, новый командир той самой стражи не возражал, поскольку система набора у них давно отработана, и заменить уходящих проблем не возникало. Помня замечание великого князя, что двух десятков маловато, Гераним отобрал сорок четыре наиболее подготовленных, в смысле тех, кто не сбежал после первой же пробежки. И не с нуля оставшихся пришлось обучать, а с «минуса» — переучивать всегда сложней, чем учить. Вот и занимались парни с молодняком, отвлекаясь время от времени на городские выходы Артёма.

Камилла, прихватив с собой Былину, наведалась к бургомистру, новому, естественно. На том же «общем собрании» городских представителей они сами предложили Керлину кандидатуру… оценщика-менялы Биршофа, человека, очень даже знакомого с финансовым положением города и большинства его населения, особенно, отнюдь не бедствующих из знати. Артёма он, разумеется, узнал, но виду не подал, тот тоже не торопился налаживать нерабочие отношения, а рабочих не намечалось. Пока не явились Камилла с Былиной, в сопровождении двух охранников от Керлина на всякий случай. Само собой разумеется, что у чиновника такого ранга в приёмной расположились два секретаря и охранник. Последний мазнул по вошедшим дамам равнодушным взглядом — какая от них опасность. То же сделали и секретари, даже и не подумав ответить на вопрос, может ли бургомистр принять посетительниц. Одного спросили, второго. Шибко занятые служащие продолжали молча перекладывать бумаги. Прождав с полминуты, Камилла треснула секретаря кулаком по макушке и самостоятельно распахнула дверь в кабинет, пока Былина повторяла процедуру знакомства со вторым секретарём. Охранник дёрнулся было, но сопровождающие женщин бойцы его остановили. Да он и не особо рвался.

— А не мог бы бургомистр завести себе секретарей повежливей? — вместо приветствия спросила Камилла, подходя к столу. — А то ведь посетителям, что по делу пришли, и с тобой хочется грубить.

— Что за… — начал было разгневанный Биршоф, но осёкся, признав одну из женщин советника. Он бы и не достиг никакой карьеры даже в своём меняльном деле, не будь достаточно наблюдательным. — Слушаю вас, дамы, присаживайтесь. Всем ли вы обеспечены по дворце?

— Как раз наше обеспечение к делу не относится. Во дворце, — уточнила Камилла. — В городе нам требуется приличное помещение для лечебницы. Ты ведь не будешь против того, что мы займёмся целительством? То есть лечением горожан?

— А у вас есть, чем оплатить приличное помещение? — попытался проявить деловую сметку бургомистр. — А то знаете ли, городская земля недёшево стоит.

— А у тебя есть, чем заменить отсутствие совести? — вскинулась Былина. — Мы что, развлекаться собрались на дорогой земле? Или огромную прибыль с неё получать? Или ты не понял, зачем нам помещение? Можем и забыть свой вопрос, откроем лечебницу в ближайшем посёлке, нам без разницы, наместнику великого князя тоже.

— Вы уж меня за дурака-то не держите, — сдал назад Биршоф, сделав вид, что обиделся. — Так, проверил, не собираетесь ли вы чистой благотворительностью заняться. А деловой подход меня устраивает.

— Ответ-то конкретный мы услышим? — прервала его Камилла.

— Услышите, — вздохнул бургомистр. — Здания свободные и бесхозные имеются. И, кстати, действительно, дорогие. А покупателей нынче днём с огнём не найдёшь. Уж лучше так. Кого лечить собираетесь, в смысле обеспеченности? Не думаю, что ваши услуги вовсе дармовые. И что требуется от меня?

— Всё бы тебе про деньги, — пробурчала Камилла. — Мы бы и задаром лечили, так кто нас тут поймёт, тут же на шею сядут. Но, в целом, нам всё равно, кого лечить. Это смотря, от чего лечить. А от города требуется содержание этого помещения и обеспечение тяжёлых больных всем необходимым. Наверно, лекари имеющихся больниц могут подсказать, что именно требуется.

— Понятно. Думаю, завтра уже получите ответ, хотя можете ориентироваться на особняк бывшего бургомистра, можете уже нынче там побывать, я охране дам указание.

Таким образом, весь отряд ранийцев оказался при конкретных делах, за исключением самого командира. Правда, он не шибко долго бездельем мучился — кое-что из разговора на первой встрече «четвёрки власти» его зацепило. С его же подачи, между прочим. Если этими проблемами не заняться, то, спрашивается, зачем спрашивал? Речь о возможных опасностях. Решил подробно и дотошно потрясти Агнету по поводу того, что они там накопали во время проверки. В частности, кому Крежан сильно задолжал. А ей-то что скрывать? Другое дело, что подробные доклады проверяющие предоставили великому князю, а от него пока ни слуху ни духу. Он, действительно, сообщил Артёму лишь об итогах суда, да посоветовал без него не начинать изъятие земель у храма поднебов. О настоящем новом князе Рамонском сказал, что ищет.

— Понимаешь, советник, тут имеется как бы два вида долгов, — просвещала советника Агнета, причём просвещала с явным удовольствием. Видать, не попадались ей столь внимательные слушатели. — Начинал Крежан с прямого займа крупных сумм у соседей под обычные долговые расписки. Понятно, что ничего не вернул. Тогда он начал брать деньги под залог земель. Нет, с храмом другое, там не дураки, они просто купили немало территории. За огромные по их меркам деньги, но купили, какие претензии? А вот князья поддались на уловку. Соседние с Рамонским княжеством. До перехода земель в их полное владение осталось чуть больше или меньше полугода. Для нас, то есть, не знаю, для кого конкретно, самая большая гадость в этой афере знаешь, что? Никогда бы не подумала, что подобное возможно в принципе. Крежан отдавал в залог не свои земли! Вот-вот, у всех такие глаза были, когда мы обнаружили эти расписки. Семь штук. И это ещё не всё гадостное. Три князя, что таким образом выдали золото, относятся к другому великому княжеству. На что Крежан рассчитывал, кроме войны? Только на собственное великое княжение вместо Грана — иных путей избавиться от долгов у него не имелось

— Почему это? Можно и утопиться, — возразил Артём.

— Такому-то жизнелюбу? Вот утопить кого угодно — на это он способен, как оказалось. Так я не договорила. Заложенные земли принадлежат поместным владетелям на границе с соседями. Да, они на территории Рамонского княжества, может, потому кредиторы и пошли на такие договоры, только вот сами местные владетели вряд ли о том знают. И что они станут делать, когда к ним заявятся якобы настоящие собственники? Я лично не представляю. И ещё, раз уж речь зашла о поместных владетелях, это так, чтобы ты в курсе был. Основная их масса проживает на севере, западе и юго-западе княжества. Там спокойно, кроме редких мелких стычек на границах по поводу спорных территорий. Эти владетели платят князю установленный налог, показавшийся недостаточным, но они защищены королевскими указами, потому на требования Крежана внимания не обращали. Ещё меньше слушали его те, кто находится близ морской границы на востоке. Таковых семеро. Они вообще ничего не обязаны платить, поскольку содержат свои военные отряды для обороны в случае нападения пиратов. Нашли мы один ответ от них, в котором Крежану прямо указывается, куда он может пойти со своими требованиями налогов и сборов. И, пожалуй, последнее, что я хотела бы сказать. Тут уже действовал не сам Крежан, а его казначей с кучкой проходимцев. Земли, принадлежащие как княжеству в целом, так и отдельным поместным владетелям, определены давным-давно и обозначены межевыми полосами, камнями, столбами. Кроме, как продать или сдать на время в аренду, ничего с ними делать не позволено. Причём, только в полном размере — по частям запрещено, за исключением сделок с имперцами. Трудности для собственников понятны, особенно, когда вырастает куча детей. Разделяй между ними то, что имеешь, и на этом всё. Даже в приданое не отдаются при замужестве. Однако, если посредством супружества объединяются несколько семей, то возможно кому-то быть старшим, кто и распоряжается двумя и больше территориями. Сложно? Да ничего подобного. Требуется лишь княжеское утверждение этого самого старшего, чтобы он мог распоряжаться на другой земле. И это, заметь, лишь в случае бракосочетаний и совместного обращения к князю. Всё законно. Но почему-то три подобных документа нашлись в тайнике казначея. Вроде нормально: обращение с указанием тех, кто вступает в брак с их подписями, и того, кто предполагается стать хозяином, княжеское согласие-утверждение. Проверили, конечно. В двух случаях оказалось, что все дети давно женаты, замужем и пристроены, в документах фигурируют «повторные браки». В третьем — в одном владении девушка сирота, которой в течение двух лет нужно выйти замуж, иначе мужа ей назначит князь, а парню-жениху, указанному в заявлении, четыре года. Хотя в этих бумагах ему четырнадцать, как и положено по закону. Такие вот казусы. А да, подписи Крежана подделаны, а настоящая печать порой попадала в руки казначея.

— А какие-то церковные утверждения браков существуют?

— Что значит «церковные»? Ты имеешь в виду освящение браков нашими небесными покровителями? Слышала, что в двух соседних маленьких королевствах такие обряды используются, в наших законах такового нет. Однако, если в каком-то великом княжестве или даже в поместном люди пользуются этим, то и запретов не существует — дело личное.

— У той девушки нет разве опекуна, который защищал бы её интересы?

— Нет, такой бумаги ни у князя, ни в тайниках не обнаружено, а она бы в глаза бросилась из-за той же подделки. До о чём я — есть такой журнал, где отмечаются княжеские решения об опекунстве, последняя запись двадцатилетней давности. Всё об этом? О старшине торговцев рассказывать?

— После как-нибудь, — вздохнул Артём. — Надеюсь, его-то аферы к войне не скоро приведут?

— Не приведут. Его Керлин оставил в живых, хоть и не на свободе, пока сам со своей семьёй не выплатит всё обманутым жителям да и своим же сообщникам.

— Ладно, спасибо и на таком утешении. Надо решать, как быть с кредиторами — вряд ли их оставит спокойными потеря средств, и смена власти уважительной причиной не воспримется. И да, уж последний вопрос, к текущим делам не относящийся. Не знаешь, когда это в королевстве такая бюрократия появилась? То есть канцелярщина. То есть вот море самых разных бумаг? Это ж сколько народу сидит даже у поместных князей, не пашет, не сеет! А у великих и у короля?

— Странный какой вопрос… — сильно задумалась Агнета. — Как же без бумаг — те же законы, указы и прочее надо же хранить. Жалобы всякие и ответы на них. А деньги считать, доходы-расходы, долги всякие. Везде же необходимы контроль и учёт.

«Плюс электрификация всей страны» — почему-то вспомнилось слышанное от деда выражение какого-то древнего земного вождя.

— А появилось это, даже и не скажу, когда, специально-то таким вопросом не задавалась. Но то, что с появлением поднебов количество документов увеличилось во много раз, это точно, начиная с королевских договоров и заканчивая судебными делами.

«Понятно, что ж тут непонятного, — вздохнул Артём, — от бюрократов ни в каком мире не спасёшься. Хорошо, хоть порой эти бумаги пользу приносят».

Замечательно! Как минимум, семь тлеющих костров недовольства — тут хоть по закону поступай, хоть оставляй беззаконие. Правда, какое ж тут недовольство, когда твои земли, оказывается, уже и не твои вовсе, и тебе надо с семьёй и домочадцами сваливать в неизвестном направлении! Недовольство… В зависимости от характера и возможностей «подставленных» владетелей такое заполыхает! Непричастные соседи спокойно смотреть не станут, когда узнают, в чём дело: что, и с ними может подобное произойти? Кто виновен? Хорошо, если удастся их гнев перенаправить на тех, кто Крежану деньги давал, но тут им поддержка нужна, иначе и на Рамон пойдут: продал их князь, и некогда разбираться, какой именно.

Лучшим вариантом Артём посчитал проехать к этим владетелям, посмотреть, кто они такие. Может, стоит им правду сообщить, да вместе решить, что делать. Пока в городе спокойно, так и сделал.