Бесплатный фрагмент - Лесовозчики

Лесовозчики

Вместо предисловия

Лесозаготовительных посёлков, как наш, на Ангаре множество. И люди в них живут с похожими судьбами.

Посёлки эти строились по типовому проекту, созданному в Ленинграде.

Деревянные брусовые дома, на две семьи, строго по черте выстроились в улицы, которые тянуться параллельно реке.

Почти каждый посёлок построен у устья речки, впадающей в Ангару. Тут тебе и питьевая вода и харюзовая рыбалка.

Воду с Ангары перестали пить, как только построили на ней первую ГЭС. Затопленные леса, деревни с кладбищами отравляли воду, когда то самой прозрачной и чистой сибирской реки. Потом новые ГЭС, сплав леса по реке, свалка лесных отходов и химические нечистоты окислили воду до предела.

Рыба исчезала в реке, первыми осетры, стерляди, а та, которая осталась мутировалась.

Придёт время, тунгусская красавица Ангара взбунтуется и сломает преграды, построенные человеком на её пути, сломает и унесёт к Енисею и дальше, а сама вновь станет чистой и прозрачной.

У нашего посёлка есть отличия от других. Несколько лет его строили студенты Ленинградских вузов. Есть улица Ленинградская, построенная полностью, студенческими отрядами.

А самое главное это тёплые боксы для лесной техники и лесовозов и мощные тех — мастерские. Такого гаража не было в те времена по всей Ангаре.

Гордился гаражом наш леспромхоз. А ещё работали в нём замечательные люди; лесовозчики, слесаря, механики. Работали отцы, а, как подрастали у них дети, то многие из них садились за руль лесовоза.

Правда, вот внукам остались разрушенные, сгоревшие, как после войны, боксы и кучи металлолома, которые постепенно вывезли в Китай.

Но это уже новая история, а я хочу рассказать о том времени, когда люди себя чувствовали людьми, хотя непроизвольно приближали нынешние времена.

Леспромхоз это большой рабочий коллектив, разбитый на разные цеха и службы. Три основных цеха: верхний склад, где заготавливается в тайге лес. Нижний склад, — там этот лес разделывают на брёвна и отправляют плотами по Ангаре до Енисея, где стоят лесозаводы, перерабатывающие ангарскую сосну в пиломатериалы, которые идут во все страны мира.

И вот третий цех это транспортный. В нём работают лесовозчики, которые возят лес с верхнего до нижнего склада.

Коллектив нашего гаража был очень дружным. Это оттого, что основную его часть составляли, выросшие в посёлке, бывшие мальчишки.

Они знали друг друга ещё со школы. Школа, потом у каждого служба в армии, автошкола и вот они снова вместе, только вместо хромого Сергея Сергеевича, директора школы у них теперь Виктор Павлович начальник гаража.

Со многими ещё работают их отцы. Например, дядя Толя Рубашкин шоферит всю свою жизнь, сейчас перешёл на автобус, что возит рабочих в лес, а его два сына работают лесовозчиками.

Самойлов сам возит лес на КРАЗе, а напарником у него сын, которого он «воспитывает» до сих пор, хотя у того давно свои дети.

Так что здесь все друг друга хорошо знают. Новичку бывает очень трудно вписаться в коллектив.

Очень много историй произошло с каждым из наших шоферов. И все эти истории связаны с историей гаража, посёлка, и даже страны.

Не ностальгия по прошлому, « когда всё было лучше» заставила вспомнить меня эти истории, а ушедшее безвозвратно общее единение людей, родство большой шоферской семьи.

Развалились давно боксы гаража, умер посёлок, разъехались кто, куда по всей стране и за рубеж бывшие лесовозчики. Многие живут в Германии, Израиле, в Канаде, даже в Австралии.

Общаются они сейчас по интернету. И чувствуется, что у каждого из этих людей осталась, какая — то частичка души в том гараже, где прошла большая часть их жизни.

Два передовика

Эта история из славного советского прошлого, из самой что ни на есть коммунистической сути социалистического соревнования.

Передовики производства, флагманы производства, ударники пятилетки, герои соцтруда и другие громкопафосные выражения были придуманы газетчиками для выделения людей, перевыполняющих план на своей работе.

Эта система «отличников», начинающаяся со школьной скамьи, портила людей. В основном именно этих «героев», они выделялись из рабочего класса, их начинали презирать, говорить в глаза: — Сегодня рекорд — завтра норма, — но для системы управления людьми соцсоревнования играли огромную роль.

Вымпелы, переходящие флажки и знамёна, значки и медали, а главное денежные премии толкали людей на перевыполнение плана.

Работа превращалась в некоторую гонку, напоминающую спортивное соревнование. Возможно, тот самый энтузиазм рабочих масс постепенно растворился в этих самых стахановских и других гонках за лидерством и славой.

Советскую власть погубили именно эти соцсоревнования, когда все стали приписывать несуществующее к действительности, только для того, чтобы быть впереди остальных.

У нас любят памятники, вот ещё бы один поставить для вразумления. Этакий самодовольно задравший вверх нос мужик в президиуме с надписью «Я — передовик»!

Но я отвлёкся от самой истории, погрузившись в рассуждения. А история начиналась так.

Из соседнего леспромхоза к нам в гараж пришёл работать лесовозчиком парень.

В те времена на таких людей сразу обращали внимание. Он был верующим. Верил в Бога.

Непонятно, верил он, или нет, но говорил он о Боге постоянно.

У него жена рожала ежегодно по ребёнку, работать не работала, ходила в платке, и весь вид был очень даже монашеский.

Уже через месяц у него на квартире стали собираться люди, в основном старушки, и петь всякие псалмы. Наш участковый закрутился около его дома, всё вынюхивал и расспрашивал, а когда тому пришла посылка с Библиями из самой Америки, то он срочно поехал в район к своему начальству за инструкциями.

Там ему объяснили, что это «баптист» и трогать его, мол, не надо, но приглядывать за ним нужно.

Тем временем в гараже шофера узнавали о Стасике Чижевском, так звали приезжего, очень много нового.

Стасик был из семьи обрусевших поляков, не пил и не курил, не ругался матом, не обсуждал никого из знакомых, хотя всегда с интересом прислушивался, если о ком то говорили.

На прежнем месте работы он ходил в передовиках, как он сам объяснял мужикам:

— Пить я не пью, пока ребята за бутылкой сидят, я лишний рейс делаю. Семья у меня большая, деньги нужны. А ещё мне Бог помогает. Я перед каждым рейсом молюсь, и у меня никогда лесовоз не ломается. Когда я еду, то всегда уверен, что моими руками руководит Бог по моей молитве, потому со мной ничего не случится.

Стасик много расспрашивал, особенно, кто, сколько возит кубометров, и кто ходит в передовиках.

— Передовик у нас один, Вагель, он немец, больше его никто не возит.

— Посмотрим, что это за Вагель — сказал Стасик, а мужики подумали:

— Парень то с амбициями.

Вагель на Ангару приехал с Казахстана. В армии он дослужился до старшего сержанта, если бы срочникам ещё давали звания, то он получил бы и их.

К своим обязанностям и работе он относился с огромным вниманием. Немецкая педантичность и дисциплинированность да плюс русская амбициозность сделали из него если не лидера, то независимого от чужого мнения человека, знающего себе цену.

Жена его высокая, крупная женщина, настоящая немка, с первых дней их совместной жизни, все обязанности по дому взяла на себя. Она не позволяла Вагелю ничего делать, сама колола дрова, носила воду, а ему говорила:

— Твоя обязанность зарабатывать деньги, не отвлекайся на домашние заботы, это моя обязанность.

И Вагель ничего кроме работы не имел, у него даже не было никакого «хобби», рыбалкой, охотой не интересовался, выпивать он выпивал, но всегда знал свою меру, пьяным никогда не был. Детьми тоже занималась жена.

Иногда, в праздники, он устав сидеть дома, приходил в гараж и что — то подтягивал, протирал, менял на своём лесовозе.

Выезжал в рейс он всегда первым, а заканчивал работу последним, работал он без обеда, ел во время езды, потому нажил гастрит, а после язву, которую вылечил уже в Германии, куда уехал всей семьёй с другими немцами в горбачёвские времена.

Он всегда был первым, и это для него стало смыслом жизни. Остальные лесовозчики не стремились отнимать у него эту славу. Они посмеивались и шутили, мол, это его право, раз он ради него отказался от всего остального.

Вот у этого человека нужно было отобрать пальму первенства Стасику Чижевскому.

Тем временем Стасик выехал на линию. Он сразу же вызвал недовольство всех шоферов.

У лесовозчиков существует рабочая этика, нарушая которую, вызываешь неуважение остальных.

Например, нужно пропускать гружёную машину. На подъёме нельзя обгонять лесовоз с лесом, а в гололёд это даже опасно. И много других подобных, чисто человеческих моментов.

Стасик нарушал эти негласные правила. У него не было уважения к другим шоферам.

Он всегда гнал свой лесовоз, центром дороги, заставляя всех прижиматься к самому кювету. Многих уже спихнул туда. При этом он не сбавлял скорости, разъезжаясь с другими машинами и лесовозчики, ругаясь, говорили ему, что он добром не кончит.

Однажды он, таким образом, спихнул с дороги Салима, татарин не удержал управление и лесовоз лёг на бок, свалив воз в кювет.

Злой Салим, матерясь, обещал «богомолу» устроить прочистку мозгов.

Так, благодаря своей наглости, Стасик в первый же месяц оставил позади всех лесовозчиков и Вагеля, перевыполнив план чуть ли не вдвое.

— Паслушай, дарагой, так нельзя себя вести на дороге, зачем ты не уважаешь других людей? — завёл как-то в гараже разговор механик — грузин.

— Да на хрен мне его уважение, если он гоняет, как камикадзе, пусть его, хоть сам шайтан охраняет, но когда его наглость переходит человеческие нормы, это уже не шутки. Пусть он считает себя лучше всех остальных шоферов, это на его совести, но я из-за какого- то придурка не хочу оставлять детей сиротами — заорал Салим.

Каждый из лесовозчиков добавлял что-то от себя в этот обличающий, разгорающийся костёр.

Сам Стасик молчал.

— Ты почто малчишь, скажи всем, как ты ездить собираешься — снова сказал механик.

— А что говорить тут. Я кого-нибудь задел своей машиной. Сами виноваты, что к обочине жмётесь, вот вас туда и стягивает. Завидуете вы просто мне, что я больше вас вывез.

— Дураками нас не считай, ты даже ни разу не остановился, спихнёшь с дороги и дальше едешь, наплевать тебе, как там выкарабкиваться будут.

— Я не аварийка, чтобы всех вытаскивать.

— Да что с ним говорить, он или вправду не от мира сего, или под дурика шарит.

— Пусть шарит, но я больше не уступлю ему, на таран пойду, но спихнуть себя с дороги не дам. Слышишь, «богомол» — сказал Салим, а Стасик только мило улыбнулся.

Через неделю на дороге случилась авария. Супер КРАЗ Стасика на полной скорости перескочил кювет и, пропахав «носом» кучи гравия придорожного карьера, свалился в него с большой высоты. Самого Стасика выбросило из кабины, когда КРАЗ прыгал по кучам, но лесовоз ремонту не подлежал.

Стасик ушёл работать на пожарную машину и работал в пожарке до самой пенсии.

Только много месяцев спустя, лесовозчики узнали подробности аварии. Подвыпивший Салим рассказал, как это случилось.

— Я шёл гружёный, а «богомол» навстречу мне порожняком. Как обычно мчался центром дороги. Не уступлю, думаю, пусть будет что будет. Мой дядька на фронте в танке, когда снаряды кончились, на таран пошёл на фашиста и живой остался. А я что слабее его что ли.

В баранку вцепился, вперёд смотрю, уже вижу Стасика через лобовое стекло. Смотрю, а тот бледный, как бумага и страх в глазах.

Вижу, вильнул он и через кювет в карьер. Затормозил я, вылез, ноги трясутся, мандраж полнейший. Всё думаю, убил человека, посадят теперь. Пошёл смотреть. Живой с. ка оказался. Я его на радостях обнял даже. Вот так всё получилось.

История эта вскоре забылась. Стасик работал в пожарке, ему даже там нравилось. В передовиках снова стал ходить Вагель, на всех собраниях он сидел в президиуме и счастливо улыбался, когда называли его фамилию.

А Салим работал лесовозчиком. Правда, несчастье у него в семье случилось. Его сын в Чечне погиб, рассказывают, геройский был парень.

Куль и Чекушка

У него с детства было прозвище Куль. Прозвище пошло среди ребят от фамилии Кульчицкий. Но уже в школе, видимо, прозвище сыграло свою роль, Куль перестал расти. Среди одноклассников он выглядел случайно забредшим мальчиком из младших классов.

Рост сыграл свою роль в становлении характера Куля. Ему приходилось ежедневно отстаивать свои права среди сверстников, потому уважать себя он приучил многих ещё в школе. Он не был лидером, но независимость свою подкреплял постоянно. На прозвище не обижался и со временем Кулём его стали звать только «за глаза».

Окончив школу, пошёл учиться на шофёра. Работать стал на лесовозе. Лесовозчики это особая категория шоферов, кстати, Куль терпеть не мог, когда его называли водителем лесовоза, он всегда поправлял:

— Я шофёр, а не водитель.

Лесовоз ему достался старый, из тех, что шофера зовут между собою «бабаями». Это КРАЗ с деревянной кабиной, с тяжёлым рулевым управлением. Трактор на колёсах, шутили шофера.

«Бабай» огромная, с холодной кабиной, махина, везущая «хлысты» из тайги, на нижний склад. Издали напоминала паровоз, но дымящий соляркой.

Бедные мужики, работавшие на этих машинах сутками. Тряска, шум, холод и «баранка», которую приходилось ворочать, прикладывая всю силу рук и плеч. После пошли КРАЗы с гидравлическим управлением и более или менее тёплой кабиной.

Вот на такой «бабай», и посадили работать Куля, сразу после автошколы. Он дополнительно приваривал электросваркой к подножке лесенку, чтобы взбираться в кабину. При погрузке «хлыстов», её постоянно отрывали, приходилось приваривать заново.

Гараж для лесовозчиков это время отдыха, время расслабиться. Первая обязанность завгара и механиков, выгнать лесовозы «на линию», потому их зовут насмешливо шофера «пастухами».

Пока ремонтники — слесаря, электросварщики работают, «шоферня» может расслабиться, где ни — будь в тёплом углу. Выпивали с большой осторожностью и здесь следили друг за другом, если кто — то «перебирал лишку», то его прятали от начальства.

В основном от завгара, тот нутром чувствовал, когда шофера собирались около бутылки, потому те, хлопнув свою норму, сразу убегали к лесовозу, стараясь найти занятие, чтобы «еврей» не заметил.

Но обмануть того было трудно, он знал кто и сколько выпил, ему исправно «стучали» его доносчики. «Стукачей» не любили, но не трогали.

Ну что с него возьмёшь, если натура слабая. Только однажды шофера не вытерпели. Работал в гараже Мишка Звягинцев. Мужик безотказный и тихий, таких ещё «пахарями» зовут. Пришло время получать новые лесовозы. Мишка на очереди первым был. Один из лесовозчиков, хохол по натуре, задумал пакость.

Купил водки, напоил Мишку, какой русский от «дармовщинки» откажется, а когда Мишка пьяный заснул в токарке «сдал» его тёпленького завгару. Новый лесовоз получил «хохол», а Мишка получил выговор с лишением премии.

А у Мишки пятеро ребятишек малых (и когда он их успевал делать, сутками в лесовозе, или под лесовозом). Мужики очень осерчали и наставили «хохлу» фингалов, на «линию» не выехали, сидели злые и хмурые в гараже. Завгар забегал, всех упрашивая выезжать в лес, обещая всё уладить.

И уладил. « Хохла» перевели в механики, новый лесовоз отдали Мишке. Правда «хохол» недолго в начальниках ходил, русские мужики несправедливость не терпят, в те времена ещё рабочая гордость и солидарность у людей была.