Бесплатный фрагмент - Легенды о чешских святых

Сын и дочь

Стоит лишь переступить порог, чтобы погрузиться в сумрак истории за легендой. В краю, омытом чешскими реками, два могучих народа омыты кровью своих предков. Но с рассветом легенда спешит превратиться в сон. 

***

Давным-давно согласно легендам в дни правления князя Незамысла на высоком холме был основан замок Пшов. И с этого места, как водится, было видно всё хозяйство, укрытое холмом Ржип, задумчиво возвышающимся над цветущими лугами. А сам холм омывали три потока, близ замка Пшов. Река Лаба, спешащая с востока от солнца, здесь принимала Влтаву, бегущую с юга от Пражского града, Вышеграда и Левого Градца, а третий поток у подножия холма был течением, воды которого редко замерзали.

Строившие замок Пшов прекрасно понимали, что высокий холм — это защита от врагов, и что река — матерь жизни. С тех самых дней здесь появились первые поселения пшованов. Земли этого народа простирались вдоль берегов Лабы и на север, до соседнего богемского княжества на левом берегу Лабы и до Литомержице на западе к землям хорватов к востоку. Во времена правления князя Хостивита Мудрого в замке Пшов жил Славибор, владевший замком своих предков. Правители вроде Славибора всегда по душе народу. Тот основал несколько деревень и пашен, сжёг леса и тем сделал землю плодородней. Легенда гласит, что он также владел замком Хоуска, выстроенном на высокой скале песчаника. Замок выстроили в короткий срок, и народ перебрался в него тут же, так как в лесу происходило нечто странное. Незадолго до построения замка Хоуска там с грохотом открылась скала, и по лесу распространились злые духи, поразившие оба народа с их хозяйствами. По вечерам или в тумане они становились ещё ужаснее, блуждая вокруг замка и пугая до смерти всех прохожих. Привидения и вынудили напуганных людей покинуть старый замок, но продолжали неистовствовать и разом опустошили замок, алча большей наживы.

Замок Хоуска стал ветшать. Лишь много веков спустя хозяева Дюбэ выстроили на его месте новый замок. Жена князя Гостивита родила сына, и князь пригласил всех дальних и близких соседей в гости отпраздновать рождение сына. Одним из этих гостей был Славибор Пшовский, и празднества продолжались три дня и три ночи. Сына князя нарекли Борживоем. Стены Вышеграда сотрясались от шума и смеха, мёд струился по усам гостей, наполняя их сердца беззаботной радостью. Ни один из пришедших взглянуть на новорожденного и не думал, что с его приходом в этот мир начинается новая эпоха в этих краях, и что старые порядки уйдут в прошлое, а память о новых пребудет вечно. Но Борживой только начинал жить. И старики, узрев его кулачки, предсказывали, что он вырастет добрым воином. Но кто из этих стариков, видевших те детские кулачки дожил до того, чтобы померяться с ним силой? Славибор тоже был рад увидеть ребёнка. Он был преданным другом Гостивита, и Гостивит платил ему ответным уважением, как правителю дружественного народа. До этого Славибор, прощаясь с Вышеградом, пригласил Гостивита навестить его по торговым делам в замке Пшов.
Как только лето сменило весну, Гостивит со своей дружиной выехал навестить родовой замок пшованов. Уже издалека в туманной дымке он узрел место торжественной встречи — замок на холме над рекой. Он громко расхваливал его положение. Слуги Славибора выехали навстречу князю, показали мост через Лабу и сопроводили его с дружиной через узкий поток на другой берег.

Хозяин Пшова пригласил князя Гостивита с великим радушием и щедростью. Они отобедали и выпили вместе, а после званого обеда Славибор показал Гостивиту замок. Поглядывая из-за зубчатых стен замка на своё княжество, простиравшееся за Лабой чудесным полотном, будто расшитым златом-серебром и усеянным искрящимися, блестящими и переливавшимися зелёными и небесно-голубыми самоцветами, Гостивит узрел, как в ясном свете восхитительно оттеняется холм Ржип — венец, данный предками. Гостивит, с изумлением глядел на открывавшиеся перед ним земли. Живя на теневой стороне холма, он лишь теперь понял, как они прекрасны со стороны чужой земли. Когда же, наконец, он оторвал взгляд от поразившего его сердце зрелища, обернулся к Славибору из Пшова со словами:

— Любезный друг! Если бы Вышеград располагался также, не только богемские князья, но и сами бессмертные боги осели бы здесь.
Четыре дня Хостивит с дружиной гостили в замке Пшов, после чего пришли попрощаться. Славибор созвал своих слуг и, сам сев на коня, сопровождал богемского князя. Случилось, что в это время Лаба сильно разлилась, добравшись до гор и предательски залив все проходы. Перейдя поток, всадники вверглись в сильное и глубокое течение, которое беспощадно отнесло их в другую сторону. Хостивит потерял своего коня, и лишь из последних сил смог выплыть на другой берег. Славибор тоже потерял свою лошадь, и уже терял жизнь. Несколько слуг из обеих дружин утонули. Выжившие с прискорбием заметили, что река настигает ближайшую деревню. Только после отдыха и смены коней князья Гостивит и Славибор достигли Вышеграда. Слабую надежду спастись им давало то, что они держались вместе. Через некоторое время враги Гостивита из билинского края восстали против него, и враги с куримской стороны тоже не давали покоя. Славибор никогда не оставлял князя Гостивита, а мечи и стрелы пшованов всегда были на стороне чехов. Так дружба между двумя народами стала подспорьем в борьбе против общих врагов. Гостивит и Славибор вышли победителями из сражений, как когда-то вышли из потока разгулявшиеся реки. А в замке Пшов родилась дочь. Её нарекли Людмилой. Славибор пригласил дальних и ближних соседей в гости отпраздновать рожденье дочери. И первым из приглашённых был его друг — князь Богемии Гостивит.
Вечерний сумрак укрыл и реки, и Ржипский холм, но в гостевом зале замка Пшов ярко горели окна. Ликованье и смех отражались в деревянных стенах всего зала. Только в палатах, где спала малышка, стояла тишина. Три суженицы в белоснежных одеждах подошли к её колыбели. По древним славянским поверьям они отмеряли каждому младенцу сотканную нить жизни. И первая суженица вещала:

— Твоя судьба, Людмила, будет связана накрепко с судьбой юноши по имени Борживой, живущего в замке за Влтавой. Вторая суженица добавила:

— Твоё будущее, Людмила, скрыто в твоём имени. Ты будешь мила людям.

А третья завершила:

— Но ждёт тебя Людмила, печальный конец, зато обретёшь ты в народе великую память и жизнь вечную. И три белых силуэта скрылись во тьме. Много дней и лет сменилось, пока судьбам Борживоя и Людмилы предстояло соединиться.

Великая славянская империя

Единожды ступив на моравскую землю, понимаешь, что ступил на редко поросший травой торф, дремлющий у руин замка или церкви древней империи. Но не сразу понятно, что это — шаг к собственным помыслам, глубоко объятым собственными заботами и радостями. Потом, пролетая высоко над полем, запоёт жаворонок — это песня великой империи, а ворон тяжело упадёт на борозду — это песня великой империи. Живые рассказывают легенды многолетней давности, услышанные от покойных

***

Больше тысячи лет назад восточную границу чешской земли окружал плотный лес. Чащобы и одинокие деревья громоздились по склонам, покрывая холмы и пряча в тени своих зелёных крон диких животных, валуны, разрушающие потоки и предательские болота. Кое-какие тропинки через лес соединяли чешскую землю с Моравией, но чужие в этих краях могли заблудиться в пути. За короткое время проторённые тропинки зарастали. Были времена, когда дикие звери убегали вглубь леса, и птицы с криком слетали с ветвей. Это когда по дороге шли чужие войска, которые после похода на Моравию возвращаясь в немецкие земли через чешскую землю. Был то тяжёлый период полный страданий и тяжких утрат. Враг никогда не был уверен, в какой глуши натягивается тетива лука, с какого обрыва упадёт валун и принесёт погибель. Очень часто единственной добычей иноземных воинов была смерть. В самом сердце Чехии правил тогда род Пршемысла. Моравией же владели князья из рода Моймира. Моймир, живя в Моравии, породнился со славянским родом и дал основание великой славянской империи. И рассказывают, что славный князь рода Моймира Ростислав поселился в особенном городе на реке Мораве, примерно там, где ныне находиться Старый Город. И назывался тот великий город — Велеград.

По славянским посёлкам и городкам бродила в те времена горстка христианских князей. Они пришли с запада и пытались обратить славян-язычников в христианскую веру. Некоторые из этих князей плохо понимали славянскую речь, другие же умели мало-мальски объясниться по торговым вопросам, но у всех на уме были, прежде всего, интересы иностранного правителя, который их выслал с запада. Стоило только кому-то из них начать разговор, как местные распознавали язык врага. Крестным знамением, которое они с собой принесли, отпугивали домашних божков. Чужестранцы поднимали перед собой крест, как воин поднимает меч перед тем, как напасть. Старикам и старухам, полуслепым и глухим открылся острый слух, их глаза наполнились виденными в прошлом потерями, а уста — недобрыми пророчествами. И собрал могущественный моравский князь Ростислав вельмож своего народа на совет в Велеграде. Не боялся нового христианского вероучения, но настороженно относился к немецкому кресту. Немецкий крест означал опасность для независимости моравской империи. Посоветовался князь с вельможами и народом и решил обратиться туда, откуда выходит солнце, а с ним — надежда.

Составили послание и отослали его в дальний город Чаржиград, которым правил византийский царь Михаил. Обрадовался царь Михаил новым друзьям из могущественной моравской империи, принял посланцев и исполнил все их просьбы. Выслал в Моравию учителя христианского вероучения, знающего славянский язык и служившего единому Богу, а не немецкому государю. И пришёл он со стороны, откуда выходило солнце, и привёл с собой двух братьев — Константина, принявшего потом в постриге имя — Кирилл, и Мефодия. Шествовали они в Велеград с мощами святого Клемента и дарами от царя Михаила, и самым ценным из них — азбукой глаголицей. Азбуку эту составил для славян Константин, который был сведущ во многих языках. Также Константин перевёл на старославянский и собственноручно записал всё необходимое для христианских богослужений, чтобы местный народ понимал церковные службы. Когда шествие Константина и Мефодия приблизилось к воротам Велеграда, вышел к ним навстречу князь Ростислав со своей дружиной, в которую входил и приближённый Ростислава Святополк. Все с великими почестями достойно встретили посланцев христианского вероучения. Константин был самым младшим из семи детей в своей семье, а Мефодий — самым старшим. Константин горел огнём, наполнявшим сердца тех, кто его слушал. Мефодий же был полон тихого света. Константин был сведущ в науках, устремляясь ввысь за мечтами, а боголюбивый Мефодий предпочитал размышлять в монастырском уединении. Теперь каждый по-своему понимали свои задачи. Моравы смотрели с доверием и недоверием на их начинания. Одним казалось, что крест принесло с востока на мирных голубиных крыльях. Другие не переставали в нём видеть меч, направленный в сердце древней языческой веры.
Одни принимали новое учение, другие ругались, грозя ему во след кулаками.
Из Велеграда по всей земле распространялась христианская вера. Принял её и князь со своими вельможами. У Константина и Мефодия довольно быстро появилось множество учеников, которые, вразумляя народ, говорили с ним по-славянски.
Пришло время христианского закона, и языческих идолов бросили в огонь, поломав языческие святыни, а князьям-язычникам пришлось бежать, скрываясь в лесах, чтобы избежать плена. Константин написал для народа свод законов, в котором назначил язычникам наказания. По новым законом, церкви должна была достаться каждая деревня, в которой приносили жертвы языческим богам. Покуда в деревне был хозяин, преданный языческим обычаям, его следовало продать вместе с имением, а средства, заработанные с этих продаж, раздавали бедным. Для одних из Велеграда шли свет и радость, для других — страх.

Константин и Мефодий рассказали народу о христианском Боге, который сам есть любовь, и кто пребывает в любви, тот пребывает в нём. Семена же их слов падали на скалу. Насилие и коварство не переставали господствовать даже в княжеском роду, принявшем христианство.

Племянник Ростислава, Святополк, предпочитавший личный доход родственным связям, покорился сыну немецкого короля Карломану. Имения Ростислава отделились от края Святополка. Князь считал, что измена племянника требует возмездия. Возмездием за такое предательство могла быть только смерть. Князь позвал Святополка на Велеград. Святополк принял приглашение как само собой разумеющееся приглашение от князя-соседа. Уселся с Ростиславом за стол в назначенный час, ни единой морщинкой на челе не выдав неудовольствия или испуга.
Князь хмурил чело и выжидал. Выбрал минуту, когда нанятые убийцы должны были задушить Святополка. По преданию, христианский Бог, который выбрал Святополку путь победы, а не поражения, всегда в; время предупреждал его об опасности. Тут и встал Святополк раньше, чем убийцы ступили за порог, и вышел на улицу под предлогом, что идёт полюбоваться на соколов. Он ожидал охоты, а кони ждали его перед дворцом.