Бесплатный фрагмент - Легенда о Полубоге: Пиковый Туз

1 глава

Глубокой весенней ночью тепло собирается в мириады белых звезд, и, словно вспышка, рассыпается на черном бархатном полотне бескрайнего неба. Это знамение незапятнанной, искренней любви, необузданной страсти и чего-то запретного… манящего… совершенного… высокого…

Огромная белая луна беспристрастно освещала свои владения, заставляя своих подданных-маленьких светлячков озарять серебром самые потаенные уголки природы. Ближе к полуночи по небу стал проплывать редкий дым облаков, который время от времени затмевал могущественный свет луны, погружая луг и лес во тьму, придавая большей таинственности природе.

В глубоком сумраке, на земле, виднелись два силуэта. На влажной от росы траве, лежали обнаженные тела молодой девушки и взрослого мужчины. Ветер тщетно пытался охладить охваченные страстным пылом их разгоряченные тела. Глупо было ветру тушить их любовь, которая не потухла даже под страхом запрета и смерти. Такая любовь случалась лишь только раз в сотни лет. Любовь, после которой больше не сможешь полюбить никого… Сила этой любви способна в буквальном смысле сломить горы и осушить океаны, но, наверное, эта метафора тут неуместна, ведь истинная любовь способна не на разрушения, а на созидание и рождение. Только такая любовь может давать могущественные силы для борьбы со злом и преодоления препятствий.

Они лежали на влажной от ночной росы траве, которая стала для них ложем любви. Страсть поглотила их полностью и забрала в свой плен их сердца и разум, взамен подарив крылья, на которых они вознеслись в бескрайнее небо наслаждений. Закинув руки за голову, мужчина устремил свой тяжелый взгляд в ночное небо. Девушка поднялась на локте, и, поцеловав любимого в лоб, тихо, но как всегда, уверенно, произнесла:

— Знаешь, мой милый Кьяртхелл, мне уже порядком поднадоело скрываться ото всех: от моего отца, друзей, и от других людей. Я даже не могу сказать о нашей любви единственному близкому и родному мне человеку — моей матери. Я серьезно предлагаю закрепить нашу любовь — тогда мы станем одним целым, и никто, слышишь, никто не будет нам препятствовать!

Мужчина вздохнул, и на мгновение закатил свои синие, как небо, и глубокие, как океан, глаза, а потом томно произнёс:

— Селена, любимая, пойми, что у нас есть несколько препятствий — я гораздо старше тебя, а также — люди не поймут, как это смертная женщина, может быть вместе с Богом некромагии, да и Высшие силы не позволят мне этого. Мне искренне жаль. Но я тебе об этом ранее говорил.

— Мне без разницы на все запреты, ведь я люблю тебя, и это ничто не изменит! — в голосе девушки звучали нотки, предвещающие скорое появление слёз. У неё уже не оставалось сил скрывать свою боль.

— Не в этом дело, сама пойми, мне, как и остальным другим Богам, запрещено даже просто связываться с простыми смертными, не говоря уж о большем. Мною движет сила чувств к тебе, но также и здравый смысл — я не хочу тебя подвергать опасностям, я хочу, чтобы ты держалась в стороне от всего этого. Ты даже не представляешь, настолько это может быть чревато, особенно для меня и моей власти.

— Ну, так пошли всех к Дьяволу! Давай будем вместе!

— Мы и так вместе… — проведя тонкими пальцами по её почти детской руке, с толикой грусти, произнёс он.

— Неужели, для тебя все эти Магические штучки важнее, чем я?

Мужчина тяжело вздохнул — Селена явно перебарщивала со словами. Каждая их нечастая встреча на протяжении всех четырёх лет заканчивалась именно этим разговором. Неужели, все смертные такие глупые, или одному ему за несколько сотен лет жизни встретилась такая «одаренная»? Это был риторический вопрос, о котором он старался не думать, но эти мысли сами посещали его, и без того забитую проблемами и мыслями, голову. Но он знал лишь одно — он ее любит… Не характерные для него эмоции, эта вся любовь, но и поделать с собой он ничего не мог. Даже пытался забыть, но только, как закрывал глаза — он видел ее. А даже Магия была несильна в этом — лекарства от любви не было, и он это прекрасно знал.

— Прошу, не нужно сравнивать, ты не можешь ничего понять! — он начинал злиться, но старался сдерживать свои эмоции, дабы не обидеть и не напугать девушку.

Смертная внимательно посмотрела в тёмно-синие глаза любимого мужчины, в которых она тонула, буквально, как в омуте… в омуте грез, запретной любви, несбывшихся надежд, безумия и страха,…а затем отчаянно и порывисто прижалась к его груди, зная, что это последний раз… Последний раз она чувствовала тепло его кожи, силу его любви и внутренней борьбы. Внутри него бешено билось сердце, которое её действительно любило, и она готова была пойти против воли любого, кто встанет на их пути, дабы быть с ним — даже против воли Всеотца, который тоже являлся Богом, и он просто не понял бы Селену. Но она понимала все, а принимать не могла. Она устала бороться… Боль, и обида всецело поглотили её ранимую душу.

— Это ты ничего не можешь понять! — девушка резко вскочила на ноги, подобрала свою одежду и убежала прочь… Слезы брызнули из глаз, застилая взор. Это были слезы боли, отчаяния и бессилия. Она пыталась сделать все, что бы сохранить их отношения, но все оказалось бесполезно. Любовь была односторонней…

С того момента они больше не виделись. Она знала, что так будет. И он знал. Но есть силы свыше, против воли которых идти невозможно, и вовсе бессмысленно… Она не могла найти любимого — обычно он сам связывался с ней, находя её. Во снах она звала его, умирая от тоски и горечи.

Часто она выходила на зеленый луг возле леса, мягко садилась в высокую траву и наблюдала за облаками. В такие моменты Селена всегда думала лишь о нем. Это было запретно, но она не могла побороть в себе эту любовь. Чаще всего Кьяртхелл приходил к ней во снах, где она не могла даже прикоснуться к нему, а лишь любовалась… Но он же в свою очередь, будто дьявол пожирал ее — ласково, нежно, со всей страстью упивался любимой. Когда небо на долю секунды темнело, солнце пряталось, а ветер начинал трепать её волосы, она знала, что он рядом — он пришел к ней. Такие моменты она ценила больше всего, и жаждала их…

Она даже не знала, где он обитает — на небесах, в Аду, или вообще в параллельном мире…

Селена была из низкого сословия, а точнее из обычной крестьянской семьи, которая буквально сводила концы с концами. Отец Селены сажал овощи для пропитания семьи, и часть продавал на рынке, но часто его, как и других крестьян, грабили разбойники, и ничего не оставалось. Так же при оказании сопротивления он еле приходил домой, весь в синяках и ранах, а на лечение не было средств, и отец мог по несколько недель провести в постели, пока его здоровье не поправлялось. Мать девушки была вынуждена продать своих двух сыновей в рабство, чтобы жить на вырученные со сделки серебряные. Их хватило ненадолго. Она так же занималась полем, и училась собирать лечебные травы, иногда даже продавала их на рынке. Селена помогала родителям и смотрела за домом, хотя их жилище сложно было назвать домом — это была небольшая деревянная постройка возле леса, с прохудившейся крышей, которая не выдерживала дождей и снега. Подле постройки были расставлены ловушки, в которые иногда попадали зайцы и птицы, и это было невероятное чудо, которое обеспечивало семью пищей на пару недель. Однажды в ловушку даже попал раненный волк — радости родителей не было предела. Ту зиму они прожили сытыми. Но Селена думала, что в этой ситуации не обошлось без помощи Кьяртхелла. В любом достатке и радости она видела лишь его поддержку. Она буквально дышала и жила лишь только им одним.

Расставание с любимым томило её юную девичью душу, но поделать Селена ничего не могла. В один день девушка поняла, что у неё под сердцем живёт ребёнок, который для их семьи станет обузой, и она, под покровом ночи сбежала… Родни своей, кроме родителей, она не знала, а значит, идти ей было некуда. Долго плутав, она нашла скромный домик в лесу, и, на свой страх и риск, постучала. Ей открыл старец, который позже приютил её у себя, взамен на помощь по дому. Деваться ей было некуда, и она осталась. Работы было не много и это не было тяжелым трудом, как у нее дома, так же было тепло, и была еда, да и старик не обижал, а наоборот, был добрым и приветливым. Длинными ночами, под свет самодельной лучины они разговаривали. В основном говорил старик — рассказывал о своих прожитых годах, а Селене, в силу ее возраста, и рассказать то было нечего.… Но слушать истории она любила. А то, что она знала и чувствовала, она не могла сказать — нельзя было, ибо опасность была всегда рядом.

Наступила холодная зима, срок родов подходил, и Селена, чтобы не быть обузой и для старика, вновь сбежала… Было тяжело одной, без помощи.… Без любимого рядом. Он так ни разу и не появился. Даже во снах он покинул ее… А Селена мечтала поделиться с ним радостью появления на свет их плода любви, которым наградил их Всевышний в их последнюю встречу…

Девушка родила мальчика, кажется, самой холодной зимой, какая только была за шестнадцать веков от Рождества Христова. Этот январь выдался холодным, идущим по городам и селеньям, с трескучим морозом и белой вьюгой. Многие улочки и деревеньки были буквально похоронены под метровыми сугробами белого пушистого снега. Для жителей селений это было тяжело и сурово, но для природы.… Думаю, что те, кто любит стужу и холод, понимают, что для природы это было прекрасно — ведь она, несомненно, творила красоту и добро — бережно укрывала природу одеялом чистого белого снега, сковывала реки и озера льдами, остужая воздух сильными морозами…

Мальчик родился маленьким и больным, кажется не способным выжить. Селена была удивлена, что ребёнок Бога Некромагии и простой смертной девушки смог родиться, ведь по всем логичным рассуждениям, Равновесие Природы не могло позволить ему появиться на свет.

Изнывая от боли, Селена вновь вспоминала, как они с Кьяртхеллом познакомились. Девушка посчитала их отношения сном. Прекрасным сном. Но это был не сон. Селена сразу поняла, что он — нечто большее, чем обычный человек. Этот мужчина был безумно красив, высок, с сильным мускулистым телом, с черными, как ночь волосами, и ярко синими глазами, чья глубина не могла сравниться с самым глубоким океаном. Хотя океан она никогда не видела, а лишь слышала в рассказах путников и воинов. Селена знала, кто он, но никогда не боялась его — потому что она всего лишь любила Кьяртхелла. … а он. … Вообще-то он, скорее всего, не любил её, ведь такие как он, редко любят, а, если, всё — же и влюбляются в простых смертных, то позже подвергаются наказанию. Ей было безразлично на то, что он к ней испытывал, главное — что ОНА любила, и эта любовь согревала и дополняла чувства обоих.

Но, чувствуя своё состояние, учитывая сильное кровотечение, она сомневалась, хотя нет, она знала, что не сможет выходить младенца, и решила отнести его в монастырь. Он находился недалеко от чащи, где Селена родила, и поэтому она смогла дойти до него, а что бы сын не погиб, она укутала его в большое количество тряпок, заранее взятых у старика. Пока девушка, постоянно падая и спотыкаясь, прогибаясь, и закрывая маленького ребёнка собой, шла, белая вьюга и метель выли свои песни, а ветер будто бы пытался вырвать маленький свёрточек, и похоронить его под своим смертельным белым снегом. Но Селена всё крепче сжимала тёплое тело ребёнка. Дойдя до монастыря, она поцеловала мальчика в замерзающие щёки, и прошептала:

— Прости меня, сынок… Я люблю тебя… Я надеюсь, у тебя будут новые родители, не такие, как настоящие… Я надеюсь, ты выживешь. … Прости…

А затем она положила его на порог, и, постучав огромным кольцом-ручкой в дубовую дверь монастыря, поспешно скрылась за каменными стенами. Через минуту вышли двое мужчин, облаченных в длинные черные одежды.

— Смотри, на пороге что то лежит.

Один монах поднял тряпки, и, раскрыв их, изумлённо произнёс:

— Это же ребёнок!

— Но он молчит. Он живой? — второй монах прикоснулся сморщенными пальцами ко лбу младенца.

— Тут холодно. Давай зайдём, и отдадим его Наставнику.

Монахи вошли обратно в монастырь, но дверь захлопывать не стали, думая, что войдёт сбежавшая мать малыша, одумается и заберёт его обратно, и оставили маленький просвет.

Селена видела всё это, и её сердце разрывалось на части от боли. Она несколько раз порывалась войти в монастырь, но не могла — она боялась, что, если тайна рождения её сына будет раскрыта, то её сразу же убьют, ведь она не выдаст его отца — никогда и не за что…. Отстранившись от каменной стены, девушка медленно поплелась. Вьюга и ветер качали и швыряли её по полю, как маленькую игрушку, в воронке смерча. Через несколько минут она упала, потеряв сознание от обильного кровотечения. Тут же снег стал покрывать её слабое тело белым холодным одеялом, а вьюга пела последнюю похоронную колыбельную….

Старый монах развернул свёрток, и его тут же пробрала дрожь, что заметили все.

— Отец, что случилось?

— Ничего. А в чём дело? — Мужчина тряхнул головой и его вид снова стал грозным. Он надеялся, что о его проявившихся эмоциях все забудут.

— Сколько могущественных воинов перед Вами не поставь, вас не коснётся дрожь, а тут просто младенец…

Старый монах замешкался, но ничего не ответил, при этом своим видом показав, что монаху просто показалось. Все было понятно и так. Его грозный тяжелый взгляд говорил без слов.

— А что это? — молодой монах указал на руку младенца.

Старый монах внимательно рассмотрел левое плечико мальчика. Затем он отпрянул от младенца, и громко произнёс:

— Найдите пищу для него — лучше настоящее женское молоко, затем искупайте его, покажите лекарям, и сделайте все необходимое — он должен жить!

Последние слова были произнесены на крике.

— Да, отец, будет сделано. А что случилось?

— Ещё раз говорю — неважно. Всё хорошо. — Смотря в глаза монаху, он старался сдерживать свои эмоции.

— Так что это за знак? — монах вновь указал на плечо ребёнка.

— Наверное, родовое клеймо. Я не знаю. — Старик явно был раздражён. Потому что он все знал.

Монахи, как старик и приказал, обмыли, покормили, согрели и уложили младенца спать, поспешно найдя для него кормилицу, которой оказалась беженка с соседнего селения, мать, детей которых убили разбойники. Женщина бежала, куда глаза глядят, и так попала в монастырь, где спасли ей жизнь. Молоко еще было, и оно стало спасением для младенца.. А старый Монах в это время отправился в другое крыло монастыря к своему другу.

— Здравствуй, Морган! — твёрдым решительным голосом произнес мужчина, входя в келью, при этом озираясь по сторонам, убедился, что бы не было лишних глаз и ушей.

— Не ожидал увидеть тебя, Эдвин. Здравствуй, друг! С чем пожаловал? — не отрываясь от книги, произнёс монах.

— Я к тебе пришёл с одним важным делом.

— Я готов выслушать тебя. — Наконец он отвлёкся от книги и устремил свой взгляд на друга.

— Пару часов назад к нам принесли младенца — подбросили на порог.

— Ещё один?! Сколько можно!? Это же не приют, … а кто подбросил? — он был явно раздражён.

— Я не знаю. Там сильная пурга — мы не можем выйти на улицу. Там не видно даже не расстоянии пяти метров! Что делать нам?

— Отдайте в селенье, или избавьтесь на крайний случай. — Она безразлично махнул рукой и вновь взялся за книгу, при этом направляя свет свечи ближе к тексту.

— Это не просто ребёнок. Я нашёл на его плече один знак…

— Знак? — Морган задумался. По его выражению лица было видно, что он начал прикидывать варианты.

— Сможешь догадаться, какой ребёнок к нам попал? — Напряжение от интриги росло.

— Ну, то, что он — Некромант, это мне уже понятно.

— С чего ты решил? — монах не отводил от друга взгляда.

— Да с того, Светлый ты мой друг… — Морган специально сделал акцент на слове «Светлый».

— Ты же прекрасно знаешь, что это всего лишь своего рода покрытие — просто Сан.

— Ну да, знаю. … Так вот, друг мой. Я знаю, ты всех младенцев осматриваешь, как будто всё время пытаешься что-то найти!?

— Да, ты прав! Я кое-что ищу, и думаю, я это нашёл.

— Слушай, Эдвин, вот, сколько лет мы дружим, но я до сих пор не знаю истории твоей семьи…

— Почему это не знаешь? Знаешь: родился и вырос в семье Военнослужащего при Князе. В четырнадцать лет потерял родителей, и попал в монастырь, и вот уже сорок шесть лет живу тут.

— Да, я знаю, но это написано в архиве. А я говорю про реальную твою жизнь.

— Это долгая история.

— А я, вроде, и никуда не спешу.

— Хорошо. Но это должно остаться между нами.

— Я унесу эту тайну в могилу, друг.

— Я родился в семье Тёмного Мага. Отец всегда воспитывал меня, делая сильным Магом. Я обучался по Величайшему Фолианту — Necronomikon.

— Так называемая Библия Некромантов, или Книга Мёртвых?

Старик махнул головой в знак положительного ответа.

— Прости, но как мне слышалось, эта книга может, вернее не может, а точно убивает Душу…

— …Душу простого Смертного, или Белого, человека, но не Некроманта, который силён и предан Богу…

— У Вас есть свой Бог?

— Покровитель Некромантов. Когда мне было 7 лет, моих родителей жестко растерзали, и убили, а я попал в организацию, которая тебе хорошо известна.

— Инквизиция? — недолго думая, предположил Морган.

— Как не странно, друг мой, ты прав! Там меня обучали очень долго, а позже я и сам стал Инквизитором. Тогда я и узнал о НЁМ, но об этом позже. Но, после Инквизиции я подался в монахи. Мне было довольно тяжело.

— А вот тут ты лжешь. Ты бы выдержал, я уверен.

— Хорошо, ты прав. Тогда, будучи ещё Инквизитором, я заключил со своим Учителем сделку. Он всю свою жизнь занимался лишь одним делом — ему было назначено передать одному мальчику книгу — ключ к разгадке, но это его отягощало. Тогда я предложил ему помощь — я возьму на себя этот груз, а взамен он даст мне некромантическую силу. И вот, кажется, я нашёл этого самого мальчика…

— Подкидыш? А с чего ты решил, что это — именно тот мальчик?

— Мне учитель сказал, что у него на левом плечике имеется символ — знак Пикового Туза.

— Мм, красиво, наверное,…

— Красиво. … И зловеще! А ещё, взглянув на него, меня пробрала дичайшая дрожь. … Понимаешь?

— Думаю, что понимаю. — Протяжно произнёс Морган. — А что же этот символ значит?

— В этом-то и всё дело. Непонятно.

— Может, это метка!?

— Да. Этот мальчик — сын Бога Некромагии.

— И что ты теперь будешь делать?

— Выполню своё предназначение: выращу мальчика, и помогу ему найти отца.

— Зачем?

— Первое. Таков договор. Второе — этот мальчик — очень сильный и могущественный — почти Бог. Ну, вернее, сын Бога Некромагии. Но, вот в чём загвоздка — он наделён этой силой, но не обладает ею. Для этого ему нужно найти отца — что бы тот отдал ему его силу.

— А что будет, если он не найдёт отца?

— Все законы, всё устройство Некромагии, будет навсегда сломлено. И ещё. Я забыл добавить — главное, чтобы этот мальчик остался жив, потому что тот, кто его убьёт — получит всю его силу, и тогда…

— Понятно. Продолжать не нужно.

— Только, брат, не предай.

— Клянусь Богом.

— Своим что — ли? — усмехнулся Морган.

— Именно…

— Тогда верю.

Эдвин приказал своим подданным следить за мальчиком, что бы с тем ничего не случилось. Ему даже нашли другую, более богатую на молоко, кормилицу — в монастырь привели женщину, которая стала его кормить грудным молоком, ухаживать и дарить материнское тепло, и было не важно, что не эта женщина его родила — главное, что она заботилась о младенце, и даже смогла по своему его полюбить, и он так же привязался к ней, ведь одна его часть являлась смертной…

Мальчик, которого назвали Дорианом, рос быстро, и был довольно крепким малышом. Он очень рано начал говорить и ходить. В четыре года его обучили грамоте, а чуть позже его стали обучать языкам — латыни, греческому, кельтскому и арабскому. Эдвин был уверен, что мальчик заинтересуется и пожелает найти своего отца, а если так, то на его пути, скорее всего, будет огромное множество испытаний и приключений, и знание языков могут пригодиться мальчику в этом случае. Мужчина готов был сделать все, лишь бы помочь мальчику и выполнить своё обещание, предать своего учителя он не мог. Это стало делом всей его жизни.

Весной того года, когда Дориана принесли в монастырь, по мере таяния снега, недалеко от монастыря, нашли тело девушки, и Эдвин сразу же понял, что это — останки матери мальчика. В тот же день, как её тело, со всеми почестями, отправили в мир иной — к душе — в рай. Почему в рай? Да потому что в 11 веке считалось, что, если человека не коем образом не тронула и не коснулась Инквизиция, то он — безгрешен, а значит — попадает в рай, если он, конечно, вообще существует…

Официально, мальчика не было в монастыре — он не покланялся Богу, не спал на дощатых койках, не ел раз в день. Всё было совершенно наоборот. Вместе с кормилицей и учителями они жили в отдельном крыле монастыря, куда не ступала ни одна нога постороннего человека или сущности. Дориан поначалу этого даже не знал — он спокойно гулял по коридорам, которые выглядели абсолютно по-другому, ежели весь монастырь. Его практически не тянуло в другие места — библиотека стала его основным местом пребывания — это и понятно, ведь в нем текла кровь Некробога. Эдвин предупредил всех своих приближённых о том, что мальчику не должна угрожать опасность.

Конечно же, это поняли не все. За десять лет жизни Дориана на него было пять покушений со стороны приближённых Эдвина, которые сразу же были наказаны за это.

Одним из таких случаев стала подлость учителя латыни. Этот человек был на хорошем счету у Эдвина — был проверен несколькими верными годами службы у него лично и десятилетием в монастыре, но, по всей видимости, желание власти пересилило. В одну из тихих ночей, когда ребенок безмятежно спал, предатель пытался задушить его, но в этот момент пришла кормилица, чтобы сменить ночной горшок, и помешала ему, громко закричав, чем, едва не поплатилась собственной жизнью. Но на крик подоспели хранители покоев и тотчас же казнили предателя. Подбор приближенных Дориан проводился тщательно, но случались казусы, вследствие которых люди меняли верность на мнимую власть.

Все знали, что, если убить мальчика, то к убийце его, передастся вся сила Дориана. Но, мало кто знал, что сила может передаться лишь к человеку. Поэтому Эдвин сразу же сократил количество людей возле мальчика. Остались лишь те, кто имел хоть какие-либо способности. Самым близким человеком являлась его кормилица, которая ни разу не предала мальчика. Наоборот она стояла за него горой, как коршун, оберегала, хоть и не родного, но все-таки сына. Он знал, что хорошо бы было обучить мальчика рукопашному бою, или владению мечом, но он просто не мог положить его голову под гильотину. Его жизнь он оберегал сильнее, чем свою. По этим, и многим другим причинам, Дориана обучали искусству, грамматике, языкам, основам религии и философии. Так же Морган и Эдвин обучали мальчика знакам, символам, рунам, способам общения и передачи информации различных культур, народов и уровней Магии. Учителя знали, что знакология и языки помогут в будущем Пиковому Тузу найти отца.

Что касалось Магии и Некромагии, с этим было сложнее. Дориан являлся сыном Первородца, основателя некромагии, но он не мог пользоваться магией, как это могло показаться вначале. В мальчике была заложена огромнейшая сила, способная сравниться лишь с силой его отца, но для того, чтобы он смог ею воспользоваться, ему нужно было найти отца, что бы тот передал ему силу — открыл засов, на дающий течь потоку Некромагии. Если мальчик не найдёт отца, то последний останется без потомка — наследника на Земле — в 28 мире, а Дориан — может погибнуть от простого сотрясения, а его убийца завладеет всей его силой, в результате чего весь мир Некромагии станет прахом, и навсегда нарушится Природный Магический Баланс…

Иногда Дориан был жутко невыносимым, но учителя смиренно склоняли перед ним головы, ибо понимали, что такой ребенок не может расти глупым и необразованным. Иногда он был слишком любознательным.

Однажды кормилица не нашла мальчишку в своих покоях, и подняла шум. Начался переполох — Дориана искали во всех помещениях, даже в тех, в которых его не должно было быть — кухня, прачечная и кельи монахов, но все было тщетно. За пределы монастыря отправили отряд на поиски ребенка на прилегающей территории, а оказалось, что Дориан в свободное время читал, точнее, изучал книги в самой высокой келье монастыря, которая служила осмотрительной башней. Но самое страшное, что он был один. Морган понимал, что это неправильно, что ребенок растет в одиночестве, но и дать ему ту свободу, которая полагается детям в его возрасте, просто невозможно, и смертельно опасно. Но, по всей вероятности, Дориан не стремился к обществу — ему было хорошо одному…

Когда юноше исполнилось 13 лет, его углубленно начали обучать и вести будущий путь по книге, даже не просто книге — а Великой Книге, Библии Некромантов, Книге, официально запрещённой мирами — Некрономикону. Учителя делали всё возможное, чтобы Дориану было проще в будущем. Со временем Эдвин сделал заключение, что мальчик действительно тот, кем является — Первый после Бога. Он был целеустремлён во всём, настойчив, любопытен и умён. У мальчика были стойкие умозаключения, интересные ходы мыслей и рассуждений. Но ему было тяжело замечать мелочи и улавливать неточности. К примеру, он понимал, что перед ним мужчина, но настоящий ли он, или создан магически — он не разбирался. Это могло навредить ему в будущем. Зная, что Дориан не имеет открытых Магических сил, Эдвин решил научить его другой Магии. Тогда он нашёл лучших учителей, которые должны были воспитать и научить его приемника Магии, но не на словах, а на деле.

Первые практические уроки были посвящены основе Магии — заклинаниям.

Для этого Дориан и двое учителей: один Маг Защиты и своего рода Боевой Маг, вошли в просторный зал, который находился под монастырём, предназначенный специально для занятий. Вообще, снаружи монастырь не отличался ничем особенным, но под покровом магической пелены он являлся практически дворцом — это была светлая Обитель.

Первым начал объяснять Боевой Маг по имени Стенольд:

— Запомни, Дориан, для чего же все-таки нужны заклятия и заклинания. Если тебе будет сложно, то спрашивай, я объясню все, что тебя интересует. На них строиться вся Магия. Есть два вида манипуляции с заклинаниями — снятие и наложение, но об этом позже. Сначала я расскажу немного о теории самой Магии. Что же такое магия? Магия — это использование ресурсов Природы для внесения необходимых изменений, удобных тебе, либо неудобных для противника, либо и то, и другое. Для того чтобы привлекать, пробуждать, созидать и направлять эти энергии, колдуны, маги и ведьмы используют магические инструменты. К ним может относиться всё, что угодно: кинжал, инкрустированный драгоценными камнями или эбонитовая курильница, ветки в лесу, минералы и камни, свечи и даже Природа.

— Вы говорите о стихиях? — сообразил мальчик.

— Именно о них. — Маг был рад, что у него сообразительный ученик. Возможно, он даже когда-нибудь, превзойдет своего учителя. Точнее, он надеялся на это. — Стихии в магической символике — это элементы, из которых все состоит — все миры, природа, и даже мы. Эти четыре стихии, Воздух, Огонь, Земля и Вода, в одно и то же время и видимы, и невидимы, и духовны, и осязаемы. Согласно магической теории, все было сделано из этих четырех стихий. Нынешняя изучаемая теория, согласно которой, этих элементов гораздо больше, не диссонирует с магической теорией, но она просто более подробна и понятна.

Было бы неблагоразумно, особенно в твоем случае, рассматривать эти стихии только с физической, привычной людям, точки зрения. Например, Земля — это не только твердь под нашими ногами, но и основа всему, которая носит на своих могучих плечах, стабильность и приземленность. Также Огонь — это не только пламя. Система стихий должна быть рассмотрена, как удобная система организации разных видов магии или как система реальных сил, использующихся во время заклинаний и ритуалов.

Как ты рассматриваешь данную систему, зависит от твоего мировоззрения. Вся магия, попадает под управление одной или же нескольких стихий. Их осознание довольно крепко поможет тебе в твоей магической работе.

Земля. Это стихия, наиболее ближайшая к нашему жилищу, так как она и есть наш дом. Земля — это не обязательно почва в физическом смысле, но это стабильность, основательность и надежность. Земля — монолит всех стихий. Именно на ней находится большая часть жизни. Когда мы ходим, сидим, стоим, ползаем, едим, спим, работаем, выращиваем растения, имеем дело с золотом или серебром, мы работаем с Землей. Земля — это плодородие, изобилие и богатство. Как самая физическая стихия, она не негативна, так как остальные стихии находятся на ней, также, как и все живое. Без Земли ничего бы не существовало. В магической работе, Земля управляет всеми заклинаниями и ритуалами, связанными с процветанием, плодородием и совершением заклинание связанных с достатком… Ритуалы данной стихии имеют все шансы являться неординарными, как закапывание объекта, вхождение твоей потребности в землю, ходьба по сельской местности с визуализацией или рисование в грязи. Земля — женская стихия. Эти ее свойства заставили множество цивилизаций поклоняться ей, как создательнице всего живого. Земля управляет севером, потому что там всегда холодно и темно. Ее цвет — зеленый, цвет растений и полей, ее время года — зима. Она управляет магией камней, деревьев, узлов и картин.

Воздух — стихия интеллекта, это королевство думы, предваряющей любое творчество. Говоря волшебным языком, воздух чист и хаотичен, обыкновенная визуализация, которая считается мощным инвентарем для изменений. Это еще движение, катализатор для визуализации. Он управляет заклинаниями и ритуалами о путешествиях, знаниях, свободе, открытиях, раскрытии ереси. Еще Воздух имеет возможность применяться, дабы обнаружить для себя свежие психологические возможности. Заклинания Воздуха нередко сопровождаются бросанием чего-нибудь с горы или же иного высочайшего пространства так, дабы объект на физическом уровне объединился со стихией. Воздух — мужской вещество, сухой, несдержанный и деятельный. Данная стихия может помочь рассуждать, мыслить и дрессировать. Воздух управляет востоком, это сторона рассвета и мудрости. Его цвет — желтоватый, краска солнца на рассвете, а его время года — весна. Воздух управляет мистикой 4 ветров, пророчествами и визуализацией.

Огонь — стихия перемен, стремления и влечения. В некотором значении данная стихия имеет в себе всю магию, и является конфигурацией основы. Мистика пламени имеет возможность страшить, но ее итоги всякий раз захватывающи и бывают замечены проворно. Пламя — стихия не для пугливых. Впрочем, огонь самый ведущий и вследствие этого нередко применяется.

Пламя — королевство соблазнения и влечения. Он как «священное пламя» любви, например, искра духовности во всех живых созданиях. Оно в одно и тоже время и исключительная смерть, и телесная стихия. Ритуалы пламени, как правило, включают в себя сжигание рисунков, трав или же иных вещей, способных пылать, внедрение свеч или же разжигание костров. Мистика пламени исполняется в пределах очага, костров или же свеч. Пламя мужественен. Он управляет югом, вследствие того что там теплее всего, его время года — лето, цвет — алый. Пламя управляет мистикой свеч.

Вода — стихия чистоты, подсознания, любви и впечатлений. Как вода — каждый день течет и меняется, впечатления не имеют все шансы длительное время пребывать в одном состоянии, а все время меняют друг друга. Вода — стихия поглощения и вождевления. Она символизирует подсознание, вследствие этого, море ни разу не замирает, ни в ночное время, ни днем. Мистика Воды совершается для наслаждения, дружбы, брака, обилия, счастья, исцеления, развлечений и отдыха, очистки. Ритуалы Воды, как правило, заключаются в бросании объекта в воду. Вода — женская стихия, ее цвет лазурный, ее время года — осень, когда ливни орошают землю. Ее сторона света — запад. Мистика Воды связана с зеркалами, морем, туманом и ливнем. Для такой сильной магии, дабы, не стать её жертвой, ты обязан овладеть Мощью рук. Данная мощь — доля силы, поддерживающей жизнь в нашем теле.

Рука силы — это та рука, которой ты пишешь, сквозь данную руку может быть выпущена энергия. В случае если ты довольно ловок, избери одну руку и пользуйся ею. Данная рука применяется в магии, дабы содержать, ориентировать, бросать или же неким иным образом менять энергию в ритуальной части заклинания.

После того, как ты один раз почувствуешь эту силу, ты сможешь вызывать это ощущение по желанию, генерировать нужную энергию и направлять ее туда, куда тебе угодно. Любое заклинание, выполненное в таком состоянии, будет намного эффективней других. Ладно, сначала, кажется, что это не просто, но, как говорил мой учитель: «Практика! Практика! Практика! Сначала я покажу, как накладываются заклинания. Одновременно проверим твою способность ментальной передачи.

Боевой Белый Маг прошептал заклинание, и перед ними возник человек. Дориан удивился, и подозрительно взглянул на него.

— Он настоящий, но не долговечный. — уточнил маг. — Теперь представь, что он — враг, и он будет на тебя нападать. Вспоминай теорию и работай как нужно, главное помни — на кону твоя жизнь и безопасность.

Мальчик напрягся, и, увидев, как человек двигается к нему навстречу, быстро проговорил заклинание, выставив руки вперёд — в цель:

— Herego gomel hunc gneridahs sesserant deliberant amei!!!

Человек замер всего в шаге от Дориана.

— Блестяще! Только нужно потренироваться в скорости. Ты должен быстрее произносить заклинание, но не забывай о чёткости и чистоте слов! Это одно из ключевых правил. Давай ещё раз попробуй, у тебя все получиться.

Почти весь день они тренировались в зале, и, наконец, к концу дня мальчик уже лучше справлялся с наложением заклятия. С каждым разом у него получалось все лучше и лучше. В Дориане были присущие и необходимые Некроманту качества — упорство и настойчивость, но, если у него что либо не получалось, он не останавливался на достигнутом, а продолжал упорно работать над собой.

Через неделю юный ученик уже полностью, без всяких «но» освоил технику первого заклинания. Было тяжело, порой непонятно, но Дориан желал, а не только был обязан, достигнуть нужных высот и овладеть магической силой. Ещё впереди был второй вид манипуляции — снятие заклинаний.

— Для начала, давай, попробуешь снять заклинание с другого человека. Герт, будем снимать заклинание с тебя! — обратил последние слова Боевой Маг к Магу Защиты. Герт тяжело вздохнул, но принял свою участь и стал в круг.

— Хорошо, Стен, я готов!

Боевой маг, сымитировав Заклинание Мора, дал команду ученику, и тот принялся снимать его:

Lasgaroth.Aphonidos.Palatia.

Urat.Condion.Lamacron.

Fandon.Fahagon.Alamar.

Bourgasis.Vcmat.Serebani!

Герт облегчённо вздохнул. Боевой Маг снова не обошёлся без укоризненного замечания:

— Пока ты так долго будешь снимать заклинание, тебя просто уничтожат!

— Но Стен! Я не могу быстро, ты знаешь это!

Мужчина приблизился к мальчику, и, посмотрев на него в упор, своим пронзительным взглядом, леденящим душу, произнёс:

— Ну, так смоги!

Так прошла ещё неделя. Потом месяц. Потом год. Дориан добился своего — он научился уже автоматически снимать и накладывать заклинания. А ещё он научился множеству других разных магических приемов, которые, может, и не нужны были ребёнку, но во взрослой жизни они помогут избежать большинства ошибок, которые обязательно встретятся на пути юного некромага.

По Магическому уровню образования он уже поднялся на уровень выше, и всё равно жаждал знаний и развития сил, но природа не позволяла этого.

В одно, так сказать, прекрасное утро, Эдвин вновь пригласил Дориана в подземелье. Юноша знал, что если его зовут в подземелье, либо на открытую местность за территорией монастыря, то его ждет новое обучение, новые изнуряющие тренировки и масса интересных знаний. Не смотря на ноющую боль в мышцах и хаос в голове, он с удовольствием принимал все новые знания, он, буквально, жаждал их.

— Сегодня я позвал тебя не просто так — это ты знаешь. Новый урок будет посвящён ещё одному важному разделу Магии — то получение энергии. Каждый раз, тратя свои силы, ты, естественно не пополняешь их, и в один день от тебя просто ничего не останется. Поэтому, сейчас я покажу тебе три вида, вернее, способа получения энергии. Это не маловажный урок в твоей практике. Готов?

— Да, готов!

Впрочем, другого ответа он не ожидал. Затем, он продолжил:

— Показываю и объясняю лишь один раз. Повторять не буду! Это не в моих правилах. Самый первый источник получения энергии — это энергия Солнца. Так же наиболее простой и легкодоступный способ «само подзарядки». От тебя требуется лишь поднять руки вверх, ладонями обращая их к Солнцу, отключиться ото всех посторонних и навязчивых мыслей, настроиться на получение силы, и мысленно попросить у Солнца энергию. Обязательно нужно прочувствовать весь процесс получения энергии. Должно возникнуть ощущение, похожее на утоление жажды, как в летний зной, а потом семь раз поблагодарить Светило, и опустить руки. Ещё один способ — это получение энергии от самой Земли. Тут немного сложнее. Тебе нужно сесть, расслабиться и положив ладони на колени, соединить большой и средний пальцы вместе на обеих руках, а остальные пальцы вытянуть таким образом, что бы они касались Земли. Должна получиться фигура, наподобие звезды. Потом ты должен установить глубокое, но медленное дыхание, и сосредоточить внимание на мысли о том, что при вдохе энергия Земли поступает через кончики пальцев в тело синим светом, а при выдохе преобразуется в твою силу зеленой мягкой массой. Если в этот момент тебя начнёт одолевать чувство страха, ты ни в коем случае не должен поддаваться ему, а идти вперёд, потому что Магия не признаёт слабых! Понятно?

Дориану было все ясно — он всем своим нутром внимал каждому слову учителей… Но одного понимания сказанного не хватало — магическая сила с трудом вливалась в вены юноши.

Прошло ещё два года. Морган приказал мастерам выковать для Дориана стальной меч — для обучения. Сутками лучшие мастера выполняли приказ. После того, как меч был готов, мальчика решили, в течение короткого времени, обучить некоторым азам владения оружием. На это было выделено много времени, но и этого ему не хватило, потому что, чтобы стать сильным воином, иногда требуются и десятилетия…

Поняв, что больше учителя не смогут Дориану ничего дать, да и сложно ему давалась вся Магия, Эдвин твёрдо решил отпустить ученика в путь — на поиски отца и выполнение миссии. Но напоследок было решено, что мальчик должен пройти обряд посвящения Богов и стихий — того требовал обычай.

— Когда это произойдёт? — не унимался Дориан, так заинтересованный в посвящении. Его это интересовало как ребенка, ведь это целое приключение, новые знания и переход за границы дозволенного и нахождение за пределами монастыря. Ему бы необходим свежий, новый воздух. Новый глоток. Новая жизнь.

— Я думаю, что через три ночи. До посвящения ты должен полностью голодать, и быть отлучённым от мира. Для этого ты будешь заперт в одной из келий. А через три дня откроется портал в Долину Богов, и, если ты пройдёшь все испытания, ты будешь посвящён. Ты готов?

— Да, Учитель, я готов.

Эдвин махнул головой в знак согласия, и Дориана закрыли в келье…

Ему действительно не давали ни еду, ни воду. Он смиренно ждал. Да и сон приходил к нему редко. Все это время мальчик думал о том, что его ждет, вспоминал все уроки, которые давали учителя, все знания старался уберечь, чтобы не забыть ничего важного, а важным являлось все, каждая мелочь. Порой в голову приходили неясные мысли и образы, за которые Дориан пытался зацепиться, но было безуспешно — организм уставал и мозг периодически не воспринимал реальность. Иногда ему казалось, что пространство вокруг сужается, а воздух становится густым и обволакивающим, затягивающим в безызвестность. Порой было сложно совладать с собой и сохранить трезвость и ясность разума. Даже периодически стали посещать видения, не поддающиеся объяснению и философские рассуждения на тему бытия…

Через три дня, всё в той же башне открылся портал, и юношу затянуло вовнутрь.

Он оказался посреди зеленой лужайки, которую окружали горы и небесное пространство. Портал на этот момент уже закрылся. Дориан стал озираться по сторонам. Природа была яркая, сочных цветов, с приятным ветерком, обдувавшим лицо. Такой красоты и полноценности красок он еще не видел в своей жизни. Где-то пели птицы и слышался шум бегущего ручья. Все было прекрасно, но создавалось ощущение, что это все нереально и стоит ожидать подвоха — в теле была необъяснимая дрожь. Всё это конечно хорошо, но учитель ничего не объяснил — что тут делать и как быть. Придется полагаться на внутреннее чутье и больше прислушиваться к собственным ощущениям.

Дориан стал прогуливаться по лугу, в надежде найти подсказки, которые помогут ему разобраться в ситуации. Учителя ничего не сказали, чего ожидать и к чему готовиться. Но он старался не терять самообладание. И тут под ногами увидел камень. С виду осколок был похож на хрусталь, но цвет был удивительный — нежно — голубой. Юноша наклонился и поднял камень. Немного покрутив его в руках, положил в карман брюк. Когда камень коснулся дна кармана, поднялся сильнейший вихрь, и юный Дориан упал на землю, как будто бы его толкнули, но, встав и оглянувшись, никого не увидел. А вскоре заметил, что к нему приближается огромный смерч. У юноши округлились глаза от ужаса и паники. Он отошёл на шаг назад, не на шутку испугавшись, но смерч стремительно приближался. Тут он понял, в чём дело… Сразу же освежились полученные знания и уроки учителей. Он выставил руки вперёд, закрыл глаза и направил свою энергию в сторону смерча. Через некоторое время он открыл глаза, хоть и не хотелось видеть, как смерч его убивает. Но открыв глаза, ничего не увидел… Страшное мгновенье осталось лишь в памяти. Осмотрелся по сторонам, и понял, что оказался в пещере. Тут юноша опешил — ведь в пещере было очень темно, и он ничего не видел. Дориан начал медленно ступать по камням, ощупывая все его окружающее. Было абсолютно тихо, даже не слышен был звук капель, стекающих по холодным мокрым стенам. Слышно было лишь собственное сердцебиение. Через время он увидел тусклый блеск и пошёл к нему, и, выйдя на ровную площадку, увидел кристалл коричневого цвета. «Земля» — подумал он, и оказался прав. Как только он взял и положил его в карман, послышался грохот и шум. Тут он поднял глаза вверх и увидел дыру, из которой лился свет, больно ударив по глазам, и Дориан закрыл их. Но когда открыл, света не было. А в том месте, где он был, находился огромный валун, который нёсся вниз — на мальчика. Тут он снова запустил свою энергию в валун, и тот исчез. Магия давалась ему с трудом, и забирала большое количество сил и энергии, но он не сдавался, и шел дальше.

Со стихией воды тоже было легко — она поддалась юному некробогу без проблем, будто бы текла в его жилах вместо воды, и вот ещё один кристалл лежал на дне кармана. С водой он всегда дружил. Ему даже казалось, что она лечит боли и небольшие раны. Вода была его другом, как казалось. Но вот с огнём пришлось повозиться. Он опалил ему одежду, волосы и руки. Но он всё же его усмирил, и четвёртый камень был у него в кармане. Когда все дела были закончены, открылся портал, и он снова оказался у учителя.

— Поздравляю, ты блестяще справился со своей задачей! Многие погибают на втором элементе.

— Спасибо, учитель! Но, скажи, что мне теперь делать с кристаллами?

— Ты, верно, сделал, решив собирать кристаллы. Если бы ты их оставлял на своих местах, природный баланс выбросил бы тебя обратно, либо не принял твои деяния, и мне страшно представить, что тогда могло случиться. Зайди в круг, и помести каждый кристалл в своё назначенное место. Только, смотри, не ошибись!

Мальчик зашёл в круг. Затем он разложил все кристаллы по нужным ячейкам. Принадлежность он определял по цвету и фактуре выемки. Решение оказалось верным. Что было позже, он не помнил — ведь он потерял очень много сил. Но единственное, что помнил — он был посвящён четырьмя стихиями природы. Его кружила в танце вихря каждая элементаль, давая ему свою особенную силу, знания и равновесие, будто бы одновременно убивая и зарождая новую жизнь…

Он один день отдохнул — набрался сил, а на следующий день он отправился в Долину Жрецов. Силы были полны, их было много, мощь ощущалась буквально в каждой клеточке тела. Пробыл там три дня, которые были похожи на дни, проведенные в келье, в отречении, и потом направился на Разговор с Богами. Его закрыли в пещере, и он начал ждать…

Но прождал юноша немного — к нему явился Бог Грозы — Тор.

Он предложил взять у него Ньёльнир!!!! Дориан сначала очень удивился, но в глазах Бога не было не искры шутки. Он собиралась с силами, концентрировался на поставленном условии, но страх не уступал. Он не совсем уверенными шагами начал подходить к молоту. В глазах Тора не было ни укоризны, не смеха. Он стал подходить ещё ближе к Ньёльниру, когда тот исчез. Ошарашено Дориан взглянул на Тора. Теперь уже тот почти заливался смехом. Юношу это разозлило. Тут в стороне от него снова возник молот, и он метнулся к нему, но тот снова исчез. Он злился. Через некоторое время предмет стремления снова возник рядом. Тор улыбнулся, а юноша медленно начал подходить к Ньёльниру, когда Тор улыбнулся и сказал:

— Ты достойнейший!

Ученик удивился. Он не понимал, в чем же он достойнейший, если он не выполнил задание.

— То, что ты осмелился и решился на моё предложение, зная, что оно невозможно, поэтому ты сильнейший, и достойнейший!…

Бог Тор ответил на не поставленный вопрос, и тут же исчез. Дориан присел на камень. Но долго он там не просидел. К нему явился Бог Войны — Локки. Парень удивился и встал, но Локки буквально по-дружески сказал ему:

— Можешь сидеть, друг!

Он поклонился и сел.

— Ты знаешь, я тут пришёл к тебе не в виде испытания. Я не прихожу к слабакам. Я наблюдал за тобой — ты сильнейший из сильнейших. Тебе ещё проходить глупые испытания с несколькими Богами. … Но я могу предложить тебе выгодный вариант. Тебя интересует, какой?

— Ну, да, было бы интересно упростить себе задачу.

— Это хорошо. В общем, я сделаю так, чтобы ты прошёл все испытания и проверки благополучно, а взамен ты уничтожишь своих учителей и Обитель. И как раз ты станешь единственным, кто будет достоин победы, хоть, как я тебе уже сказал, ты достойнейший.

— А при чём тут учителя? — Дориану стало интересно предложение, но проливать невинную кровь он не хотел. Это его сражение и испытание, а не их.

— Они стремятся занять твоё место — место победителя.

— Нет… Этого не может быть.

— Что? Может, поверь. Я могу тебе привести дово…

— Если я действительно достойный Магии, то я её получу — без жертв и честно. — Смело перебил его Дориан, взглянув в самую глубь глаз Локки.

Юноша боялся говорить эти слова, но в себе нашёл силы на то, чтобы их произнести, ведь он говорил это самому Богу Войны, который мог прямо здесь стереть в пыль все, что их окружает, и не только, но он был на стороне справедливости, и ожидал чего угодно от Локки. Но его предположения оправдались, и Локки исчез… Решение было верным. Юноше нужно было самому пройти все испытания и доказать, что он достоин своего отца.

Юноша облегчённо вздохнул и провел рукой по волосам. Он правильно сделал, что не поддался соблазну Локки — иначе бы он провалил испытание. Потом к нему приходили другие боги, проверки которых он с необычайной лёгкостью проходил. В конце концов, его вывели из пещеры к Жрецам. Главные жрецы провели его через портал в некое здание — это оказалось Святилище. В него он вошёл уже один…

Через некоторое время Дориан вышел из Святилища с Мечом в руках. На нём были написаны руны — он давал знания и Магическую силу. Это был Меч Одина… После посвящения было устроено пышное празднество в пределах обители — ведь получить меч Одина может не каждый, а мальчик получил его, потому что заслужил…

…И вот массивные дубовые ворота монастыря отворились. Никто не знал, где искать Кьяртхелла. Но Эдвин знал, что где-то в городе Терносе, есть один старый Некромант, у которого должна быть карта к месту нахождения Бога Некромагии. Дориан решил двигаться на рассвете в путь. Юноша захотел сразу идти в Тернос — по пути, может быть, найдя помощь. Учителя одобрили его решение, и отпустили с доброй и спокойной душой… Дориана провожали в путь, и перед его уходом подарили ему меч с резной рукояткой и широким длинным лезвием. Позже он был замурован в стене монастыря, как жертвоприношение. В будущем он мог в любой момент забрать его. Он обнял своих учителей, поблагодарил их за всё:

— Спасибо вам большое …и… за то, что воспитали и обучили. Я вас никогда не забуду.

— Ну что ж Дориан, пора нам расстаться. Да и тебе пора в путь на поиски отца.

И вот Дориан, переступил порог монастыря, и его приняла в объятья природа. Это была свобода в некотором смысле слова. За все годы, проведенные в обители, обучениях и книгах, Дориан впервые ощутил эту странную, но приятную легкость, ответственность за собственные шаги и решения, которые должны были либо уничтожить весь мир Некромагии, либо возвысить его… Вокруг поля с жёлтой, колосившейся рожью, густые, непроходимые леса, таящие в себе опасности. Чистый, свежий воздух, которым Дориан не мог насладиться. И вот мальчишка пошёл по тропинке в сторону леса. А учителя в след ему прошептали:

— Удачи тебе, Дориан, береги себя!

Но Дориан этого уже не слышал. Было раннее утро, и солнце показалось из — за горизонта. Дориан был поражён такой красотой. Красный, кровавый диск солнца медленно поднимался на небо. Рассвет уже вовсю играл, и тем самым слепил глаза юноше.

За спиной у него блестел меч, а в сумке лежал Некрономикон. Полюбовавшись красотой, он побрёл дальше, ведь его ожидал далёкий и опасный путь.

Глава 2

Юный Дориан шёл по грунтовой глухой дороге. Он шёл один. Казалось, что он, и одиноко светившее на небе солнце, были одни… одни во всём мире… во всех мирах…

Лицо юноши было чистым, светлым, и, насколько это можно сказать, было грустным. В его голубых глазах, отражалось некое одиночество, застывшие слёзы, которым было трудно выпасть из глаз, грусть и печаль, которые не отражались на лице, но понимающему взгляду, возможно, удастся заметить эти молнии боли и одиночества… Он шёл давно, даже сам не знал, сколько… Скорее всего, это были вторые сутки. Он шёл из того места, которое некогда было его домом, и, покинул, потому что так нужно. Ему необходимо найти своего отца — неизвестно кого, неизвестно где. То утро было таким же, как и все — обыкновенным, не предвещающим никакого зла и боли, опасности и слёз. Но каждый шаг был необходимым, как воздух, жизненным уроком.

Юноша шел, не зная куда, не зная зачем. Хотя нет, он знал, куда и зачем — он держал путь в Тернос, но это было тяжело, и он это понимал, но хотел всё же найти отца, набраться сил и стать…. Неизвестно даже кем… Лес остался позади, и теперь он шёл по чистой ровной местности. Он уже почувствовал острый укол голода, и решил поесть, но раздумья нарушил слабый визг девушки. Он прислушался. Всё стихло. Потом снова был слышен шум борьбы, отчего парнишке стало и страшно, и интересно одновременно, и не разобрав чувств, он все, же пошёл туда, откуда раздался крик. Немного пройдя, он наткнулся на своего рода чащу. Пробравшись сквозь деревца, он увидел перед собой небольшое поместье. Дориан поразился, что такое массивное здание спрятано в чаще. Возле здания он заметил лёгкое шевеление на земле, и подошёл ближе. Потом ещё ближе — он старался быть тихим и незаметным. И вот он уже приблизился к тому, что было на земле — лежало тело девушки, которое было изранено. Рядом с умирающей девушкой сидела ещё одна, и плакала. Увидев юношу, она хотела было закричать, но Дориан закрыл ей рот рукой, и жестами стал объяснять, что он не причинит ей вреда.

— Что тебе нужно? — юноша услышал за своей спиной грубый мужской голос, и повернулся. Перед ним стоял мужчина, примерно на голову выше него, но был худощавее.

— Я… я…

— Хоть бы научился излагаться!

— Ну, я… я тут… услышал… — Дориан растерялся. Он умел разговаривать грамотно, красиво и правильно, но, увы, не имел опыта общения с людьми вне обители, то есть с чужими и незнакомыми.

— Говори чётче, мелочь!

Дориана разозлило такое обращение. Кулаки сжались, мышцы напряглись. Он хотел уже ударить чужака, как рядом послышался звонкий и нежный женский голос:

— Фиофилакт, что ты мешаешься тут? — Девушка подошла ближе. Её глаза горели яркими зелёными огоньками. Её красота озарила светом наступающий вечер. Он смотрел на неё, и понимал, что кожа просто не бывает такой белой, а черты лица — такими совершенными, это, несомненно, была истинная красавица, и предмет мужских похотливых желаний.

— Ооо! Милая, просто тут тип какой-то…

Девушка смотрела на парнишку своим кошачьим взглядом, а потом игриво произнесла:

— Привет, красавчик! Меня Хельга зовут. Хельга Мэрндо.

— Здравствуй… а я… я Дориан. — он поцеловал девушке руку. — Он понимал, что смущен и немного растерян, но кулаки все равно были сжаты, а тело готово к атаке либо отпору.

— А это — Фиофилакт дэ Кьедо. Ты не обращай на него внимания, у него своего рода мания величия.

Дориан промолчал. Ему не нравился этот человек, потому что в нем чувствовалась открытая агрессия и неприязнь.

— Я смотрю, ты стеснительный. Может, — она подошла к нему ближе, и провела тонкими пальцами по его руке, и вмиг отпрянула. Что хотела сказать, она вмиг забыла. Она почувствовала его.

— Что, Хельга? — озабоченно спросил Фиофилакт, который ни на миг не отвел взгляда от чужака.

— Магией веет… — отуречено произнесла она.

Фиофилакт взял руку Дориана, и удивился:

— Да, действительно… Кхмм. Примите мои извинения за грубость. Сожалею, я был не прав. Через некоторое время произнёс Фиофилакт, смягчив тон и прочистив горло. Как быстро страх может сделать из дикаря вежливого человека.

— Принимаю. Всё нормально.- Дориану вмиг стало легче дышать. Он не испугался, просто было неприятно.

— Как на счёт развлечься? — было видно, что девушка будто напугана, но все же пытается смягчить произошедший инцидент.

— Хельга! Ты, кажется, слишком пьяна! Убери своё легкомыслие, и иди, сообщи всем, что скоро будет веселье!

Девушка нахмурилась, но всё — таки ушла, и исчезла в поместье.

— Ты голоден?

Дориан молча кивнул головой. Его желудок давно был пуст, и слабость давала о себе знать в ноющих мышцах.

— Отлично. У нас сегодня вечеринка, бери любую, и развлекайся. В общем, делай, что хочешь! Это будет моё извинение за нелестный прием. Идём.

Дориан сомневался, стоит ли ему идти с неизвестными людьми, но голод решил всё за него. Будет ли это ошибкой или нет, Дориан даже не задумался…

Они вошли в поместье. Внутри оно было больше, ежели казалось снаружи. Помещения были освещены свечами, и за счёт этого было очень светло. На шершавых стенах висели картины, на которых, в основном, были изображены кровопролития, выцветшие портреты незнакомых людей и множество подсвечников. Языки пламени весело танцевали, отбрасывая своеобразные тени на обшарпанные полы и покрытые паутиной потолки. В первой комнате было пусто. Было много паутины, накрытая белыми тканями мебель и затхлый запах. Стало ясно, что в этой комнате редко кто бывает, кроме мышей и пауков. Во второй комнате и находились все участники вечера. На массивных дубовых диванах, усыпанных мягкими подушками лежали мужчины и юноши, а рядом с ними было по несколько роскошных сексуальных женщин в корсетах, скрывающих пышные формы, а их ноги и шеи, а также высокие прически покрывали ленты и кружевные сетки. Все занимались, чем хотели: кто-то предавался любви, кто-то пил вино, а кто- то уже спал. Обстановка была неясной, да и компания была разношерстной, но довольно интересной.

— Минуточку внимания! Хотелось бы представить Вам нашего почётного гостя. Это — Дориан. — в голосе Фиофилакта проскальзывали диссонирующие между собой нотки сарказма, страха и уважения. Мужчины взглянули на него, а потом перевели взгляды на своих богинь, которые в свою очередь рассматривали красивого юношу. Одна девушка встала, и, взяв два серебристых кубка вина, подошла к нему, и дала один бокал, слегка коснувшись руки, а за тем коснулась своим изящным бедром тела юноши, и ласково прошептала в ухо:

— Добро пожаловать.

«Будь что будет» — подумал Дориан, и, осушив бокал вина, сел на диван к девушкам, которые подали ещё один бокал вина. Это был первый в его жизни глоток хмельного напитка, но без этого опыта он бы не смог ощутить особые радости жизни, а также получить своеобразный опыт бытия.

— Меня Нарта зовут, — сказала блондинка с грубыми чертами лица, но очень ясными и вызывающими глазами. При этом она провела по плечам Дориана, которые были скрыты под рубахой. Но она, за это мгновение смогла оценить его сильные руки, что было видно в её жаждущем взгляде.

— А меня Бригида. — в свою очередь представилась бледнолицая девушка с чёрными волосами. Такого внимания Дориан в своей жизни не получал, но ему нравилось это, и нравились женщины, и этот запретный сладкий плод.

— Милые, у меня глаза разбегаются. … И руки тоже. Я даже не знаю, какая из вас лучше…

— У нас нет плохих, поверь, — произнесла, смеясь, Хельга. Она стояла возле колонны, опершись на нее в практически расслабленном состоянии. В глазах её мелькали огоньки интереса, который она всячески пыталась скрыть.

Но проверить это юноше не удалось — от вина у него захмелела и закружилась голова, и он провалился в темноту…

Проснулся он от холода и влаги — на него вылили небольшое количество воды. Сквозь туманные глаза он начал разглядывать место, где он находился — это было здание, по всей видимости — кабинет, потому что слева от него были стеллажи с книгами, а перед ним стол, за которым сидел мужчина.

— Пришёл в себя? — спросил тот.

— Да. Где я? — в горле была сухость и стоял ком, который, не ровен час, готов был вырваться наружу.

— Ты у меня в кабинете. Я… неважно… сначала расскажи кто ты и куда путь держишь?

— Меня Дориан зовут. Я ищу своего отца. Мне в Тернос нужно. — Мысли путались, сознание было затемнено, и побыстрее хотелось избавиться от духоты и вопросов.

— Ооо, до Терноса далеко. Хельга заметила в тебе магические способности и меч. Ты нам пригодишься.

— Но мне к отцу нужно! — К Дориану начало возвращаться осознание реальности.

— Не волнуйся, попадёшь ты в свой Тернос. Но для начала ты должен помочь нам, мы тебя за это отблагодарим. — Усмехнулся мужчина.

Не соображая хмельной головой, Дориан согласился, и провалился в сон.

Утром следующего дня его, и ещё нескольких парней вывели на улицу — яркий солнечный свет ударил по глазам, но спустя некоторое время всё прояснилось — они стояли на каменной площадке, а перед ними стоял высокий статный мужчина.

— Итак, бойцы! Меня зовут Христофор. Здесь вы некоторое время будете обучаться азам боя, а потом на войну поедим.

Тут же со всех сторон стали доноситься вопросы типа: какая война? Где мы? Какие же мы бойцы? Но Христофор игнорировал их вопросы:

— Молчать! Больше вопросов — ближе смерть. — его голос и тон были жесткими.

Дориан сел на камень, рядом с каким-то парнем. Тот протянул ему фляжку с водой. Он отпил, и улыбнулся:

— Спасибо. — Стало легче. Позавчера он был еще при монастыре, вчера развлекался (вроде как) в компанию легкомысленных девиц, а сегодня его готовят к войне… От мыслей этих стало еще тяжелей.

Во фляжке было вино.

— Да не за что, только не увлекайся.

Христофор оставил на площадке лишь четверых парней, в том числе и Дориана.

— Итак! — Учитель знаком показал ученикам, что нужно встать, и все послушно это сделали. Ни кто не хотел проверять на терпение этого человека.

— Сейчас я Вам покажу кое — что из ряда теории. Смотрите внимательно! — он начертил своим Магическим мечом на каменной площадке круг, а затем, встав в боевую позицию, начал быстро передвигаться по кругу, манипулируя мечом. Юные бойцы видели, как на площадке возникают различные линии и полосы, перекрещивающиеся во многих местах, и просто одиночные. Христофор передвигался довольно грубо, но это было грациозно, его меч был подобно продолжению тела. Конец тоже был неожиданным: Христофор резко остановился, и опустил меч, остриём чуть ли не проткнув камни.

— Запомните, что примерно так должен двигаться настоящий воин и мужчина. — он указал на линии «ранений» камней. — Знаете, владение мечом, бой, — всё это подобно страстному предводителю, это тяжело объяснить словами и сложной терминологией, эту красоту, это искусство нужно понять… Только хватит ли у вас на это мозгов…

Все молчали, потому что были восхищены тем, что они только что увидели. Христофор выждал время — он ждал именно этой реакции юношей, и вот, он её дождался. Он понял, что стоит разрядить обстановку, дабы не перепугать новобранцев:

— И теперь Вы должны добиться такого умения, результат которого будет написан остриём Вашего меча на камне. На это у Вас должно уйти семь дней.

Парни изумились короткому сроку.

— Кто не справиться, тот узнает, где находится Смерть.

Юным бойцам ничего не оставалось, как молча согласиться с учителем. Христофор ушёл, а парни некоторое время ещё смотрели на следы, оставленные на камне, а потом все разошлись.

За поставленный учителем срок, Дориан справился, и все собрались, чтобы посмотреть его технику «предводительца». На это зрелище собрались все семь таких же учеников, и непосредственно Христофор.

Он великолепно продемонстрировал своё умение, и все остались, восхищены, а Христофор оставил его в своих учениках, не отправив в мир иной. После того, как все продемонстрировали своё умение, Христофору пришлось отказаться от двоих учеников, и их осталось всего пятеро.

— Итак, мы сегодня займёмся новым уроком. Я посмотрю, как Вы показываете своё мастерство друг против друга. Так, станьте, друг против друга, а ты, Ярлок, потом потренируешься, отдохни пока, но недолго.

Все сделали так, как сказал Христофор.

— Теперь сделайте круг больше. Ярлок, становись посередине, хватит с тебя отдыха, я передумал, а Вы, по часовой стрелке нападайте на него, а ты, отбивай удары. После того, как отобьёшь четыре круга, меняйтесь местами друг с другом.

Парни начали лёгкое сражение, после которого почти все остались без единой царапины. Учились отбивать удары они почти месяц, ведь это было основой любого боя, любого сражения. Христофор видел, что у Дориана получается не очень хорошо, особенно в поединках, и каждый раз угрожал ему Смертью. Дориан вообще не понимал, зачем они там находятся, но страх Смерти всё же был сильнее. Через несколько месяцев обучения они отправились в военный поход на Скандинавию.

Сонные, уставшие и голодные юноши построились в шеренгу на берегу моря. Холодный ветер обдувал лицо, а ледяные капли дождя падали за шиворот, заставляя съёживаться всему телу, но особого холода добавлял вышедший к ним человек.

— Твое имя? спросил у парня седой мужчина неопределенного возраста с обветренным лицом и шрамом через всю левую половину лица.

— Дориан. — Довольно скромно ответил он. Пока ни кто не знал, кем он является на самом деле, юноша решил, что не стоит демонстрировать свое происхождение и предназначение всем подряд. Тем более доказать он пока ничего не мог, а за пустые слова можно неплохо получить ударом кулака в челюсть, а того и хуже — ногой.

— Ранее ходил в море? — имя парня видимо интересовало наемника не более чем погода, стоявшая на заре времен.

— Не приходилось… — с некоторой долей страха ответил юноша. Чем дальше, тем становилось страшнее и непонятнее, даже если ты сын Бога Некромагии.

— Ну, хоть оружие в руках держать умеешь, или тоже «не приходилось» — наемник явно издевался.

— Не волнуйся, к праотцам я тебя отправлю играючи, — с вызовом в голосе произнес юноша, не зная, откуда взял эти слова, и куда они его приведут.

— Ну, посмотрим, посмотрим… приходи завтра утром, — произнес воин и улыбнулся, от чего его лицо приобрело устрашающее выражение. — А пока проваливай. Можешь на всякий случай прощаться с родными, если таковые имеются… а если прощаться не с кем, проведи эту ночь с женщиной — тебе может еще не скоро представится такая возможность.

Утром, выйдя из постоялого двора, где их разместили, Дориан и другие юноши первым что они увидели, была морда морского чудовища, вырезанная на носу Драккара, вдоль всего борта, которого были повешены щиты в человеческий рост, на случай обстрела с берега или другого судна. Подойдя ближе, перед его взором предстал почти военный лагерь: правильный квадрат земли, прилегающей к короблю, был очерчен линией, в пределах которой находилось человек двадцать занятых разнообразными делами, кто-то чистил днище судна, кто-то разгружал провиант и носил его в трюм морского чудовища, вытащенного на берег. Дориан подошел к собравшимся на берегу.

— А вот и тот смельчак, который обещал меня отправить к предкам! — Воскликнул вчерашний наемник, и тотчас на юношу устремилось множество взглядов разнообразных по своему содержанию: от заинтересованных до равнодушно-враждебных.

— Этот мозгляк? Мой предводитель, позволь я его растяну на борту «Ветра» — пусть остынет и подумает над своим поведением! — Произнес с хищной улыбкой молодой светловолосый юноша лет двадцати пяти.

— Успеешь. А пока всем за работу, отродья грязных йотунов! — Глаза вождя сверкнули беззлобным блеском.

— Эй ты, Дориан, не так ли? Тебе что, особое приглашение нужно, или ты оглох за ночь? Разгружай телеги, и лучше поторопись, если жизнь дорога.

Юноше ничего не оставалось, как присоединиться к остальным. После того как все припасы были погружены на борт, всех новобранцев собрали вместе возле импровизированного «трона» вождя:

— Слушайте меня внимательно, повторять никому не буду. Меня зовут Хрольф, на ближайший сезон я ваш предводитель, если расшифровать для особо тупых — все боги вместе взятые, и мое слово — истина в последней инстанции. Я поведу вас в поход за славой, деньгами и битвами. Теперь те, кто еще не передумал быть мужчиной и избежать смерти, могут подойти вон к тому сундуку, и выбрать себе оружие или доспех, кому что нужно. Вперед!

Люди подошли к сундуку, в недрах которого оказалось столько оружия и доспехов, что можно было полностью вооружить и более многочисленную армию, нежели команду Драккара. Все по очереди стали заглядывать в сундук, рассматривать его запасы, и взяв все что понравилось, отходили в сторону. Дориан, подойдя к отделению с броней, а надо сказать что этот сундук в отличие от обычных, в которых домохозяйки хранят вещи и все такое, был сделан на заказ, и имел три вместительных отделения: с мечами, броней, и теплыми меховыми плащами, и стал рассматривать различные шлемы: с рогами и без оных, наглухо забранные и почти каски, и множество других, но не один ему не приглянулся настолько, что бы доверить ему сохранность своей головы на случай опасности, как взгляд его упал на простенький, на вид шлем с полуличиной оканчивающейся двумя вертикальными полосами металла, напомнившими юноше клыки. Он взял шлем в руки, и понял, что если ему и нужен шлем, то именно этот, уже отходя в сторону, он поймал на себе одобрительные взгляды ветеранов.

Как раз в этот момент возле сундука началась возня: двое парней толкались, пытаясь выхватить друг у друга меч. К месту потасовки подошел предводитель.

— Что тут происходит? Чего вы сцепились, как бабки на базаре? Ну как дайте — ка мне меч! — Потребовал предводитель. — Да меч и в правду не плохой, но это не повод что бы собачиться с теми, с кем тебе придется переносить все тяготы похода, поэтому он не достанется никому из вас! — Произнес предводитель, только лишь дважды сверкнул клинок, и на землю упали два бездыханных тела, а головы покатились в сторону.

— Смотрите все! И пусть это послужит вам уроком, ибо так будет со всеми, кто затеет ссору во время похода! Уберите из-под ног эту падаль. — Предводитель пнул ногой одно из тел, попутно вытирая окровавленный клинок.

Спустя время, когда погрузка была закончена, Хрольф устроил своеобразный смотр своей команды, чтобы хоть примерно знать, чего от кого ожидать во время боя. Новички вместе с Дорианом начали показывать свое мастерство владения мечем. Соперником у него оказался гигант по имени Урлек, который в придачу, как поговаривали, был берсеркером…

Противники взяли в руки щиты (т.к. это был «ненастоящий» бой, предполагалось лишь проверить навыки новичков — у каждого был лишь один щит), и, обнажив клинки стали медленно передвигаться по кругу, присматриваясь к сопернику.

— Что это у тебя за игрушка? — спросил Дориана его оппонент, у самого у него был полуторный меч с массивным навершием — для ножа великоват, а на меч не тянет, даже на детский!

— Меч который мне учителя подарили. Армии с такими вот «игрушками» покорили полмира. — парировал словесную атаку юноша.

— Начинайте уже, время не ждет! — Прогремел предводитель.

Урлек тут же пошел в атаку на Дориана, вращая перед собой меч. Мечи столкнулись, но противник внешне был гораздо сильнее него, а демонстрировать свои истинные способности у него не было никакого желания. Юноша, поднырнув под руку наемника оказался у того за спиной, и мгновенно приставил к шее свой меч. Продолжать спарринг у него не было никакого желания, тем более что он почувствовал выплеск ярости.

— Ловко. Все бой окончен. Всем отдыхать, завтра уходим в море.

Утром команда погрузилась на судно. Из фьорда выходили на веслах, выйдя в открытое море, подняли парус с изображением стихии воздуха, и дальше пошли при попутном ветре.

Примерно через неделю плаванья впередсмотрящий увидел судно, идущее противоположным курсом:

— Вижу судно! Идет нам на встречу.

— Парус видишь? — спросил Хрольф

— Синий с головой медведя!

— Хрольф! Чтоб его пожрали духи бездны! К оружию! Предстоит славный бой! — глаза предводителя загорелись огнем.

Когда драккары поравнялись, на палубах обоих команды были готовы скрестить клинки, и узнать кто более достоин звания война.

— Хаген — сын шакала и свиньи. Тебя еще не поимели духи предков, безродный трус? — поприветствовал Хрольф предводителя другого Драккара.

— Я тебе язык отрежу, недоносок, и подотрусь им на твоей могиле! — Донеслось со стороны другого корабля. Говоривший оказался и вправду похожим на медведя: лицо, почти полностью заросшее шерстью, наряду с маленькими глазками придавало ему комичный вид.

— Сперва я помочусь на твоих костях, дзверг-переросток! — Ответил Хрольф, и, опустив забрало шлема, обнажил меч, и скомандовал: В бой!

Тут началось что-то невообразимое. Стрелы закрыли собой небосвод, а боевой клич казалось, слышен в самом Асгарде. Дориан сперва опешил, но быстро взяв себя в руки, тоже включился в битву. Он почти, что не осознанно отражал удары и сам наносил их. В таком ограниченном пространстве его меч оказался как нельзя кстати. Постепенно схватка перемесилась на драккар противника. Люди Хагена бились стойко, но… среди них не оказалось, как выяснилось, двух берсеркеров. Вражеский драккар пришлось затопить, ибо в результате боя, а точнее безудержного разгула Избранников Одина, вся снасть оказалась сильно повреждена — Гумлунд (второй из берсеркеров) сломал мачту почти пополам. Вся добыча перекочевала в трюм «Ветра», после чего драккар Хагена вместе с телами павших войной отправился в Иной Мир. Так закончился первый в жизни Дориана поход.

Спустя время, наемники отправились в новый набег, и спустя несколько дней был замечен очень удобный залив. Решили разведать, и «Ветер» вошел в дельту реки, впадавшей в море. Картина была потрясающей: мощный боевой драккар продвигающийся вверх по реке, резал водную гладь, показывая своё превосходство.

К прибрежному селению подошли уже затемно. Хрольф решил бросить якорь выше по течению, и наведаться в поселок утром.

— «Мы ж не разбойники, какие…»

Проснувшись утром, жители деревни увидели наемников в боевом облачении, стоявших посередине поляны, являвшейся, по-видимому, и «главной площадью»

— Мы не хотим напрасной крови. Дайте нам необходимое, и мы уйдем никого, не тронув! — произнес Хрольф.

Жители деревни оказались ужасно жадными. Это их и погубило. Почти всех. Хотя наемникам и противостояли вооруженные мужчины, но что значат вилы да мотыги, против мечей и воинов… Язык не поворачивается назвать это битвой… бессмысленное и никому не нужное избиение.

От старосты, которого оставили в живых по приказу предводителя, наемники узнали, что примерно в полудне пути вверх по реке, есть богатый и хорошо укрепленный город. Было решено, что на корабле останется минимальная команда, остальные будут брать город. Дориан оказался в числе счастливчиков, отравившихся на штурм города. После разведки было решено, что отряд из десяти бойцов во главе с Хрольфом, ночью проникнут в город и откроют ворота остальным.

Дориан подкрался к северной башне и, закинув крюк, на веревке стал карабкаться на крышу. Когда он «проходил» по стене мимо окна, его чуть его было не заметила стража, но их расторопность позволила ему проскользнуть и остаться незамеченным. Взобравшись на крышу, юноша стал очень аккуратно разбирать черепицу. Когда лаз стал достаточно широк, он, вынув меч, просто спрыгнул… и оказался один против пяти солдат. Пользуясь эффектом неожиданности, ему удалось устранить двоих, после чего солдаты опомнились и ему очень пригодились уроки с Христофом. К тому моменту, когда он оказался внизу, там уже кипел бой — Хрольф и остальные наемники, образовав круг, бились со стражей пытаясь пробиться к воротам. Юноша своим появлением, буквально вынырнув из темноты, стал прокладывать себе дорогу к товарищам, тем самым значительно уменьшив число защитников города, и внеся в их ряды сумятицу, ибо все, до кого дотягивался его меч по обе стороны падали замертво. Уже почти пробившись к своим, он встретился глазами с Хрольфом, предводитель приказал ему отправляться к воротам, и он, растворившись в темноте, отправился выполнять приказ. Около ворот пришлось повозиться, ибо его все же заметили, или просто на воротах все время оставались солдаты. Он не стал разбираться с подъемными механизмами, а просто перерубил канаты и хлипкие цепи мечем, после чего открыл ворота и впустил остальных. Часа через полтора в городе не осталось никого из мужчин старше десяти и младше пятидесяти лет… Работа была выполнена блестяще.

Предводитель дал на экспроприацию города сутки, и откуда только он узнал это слово и его значение? Да он был силен и довольно могущественен, но особым умом и грамотностью он не отличался. Видимо, в свое время, один из его убиенных произнес это слово, вследствие чего поплатился жизнью, ведь предводитель мог посчитать данное слово оскорбление в его гениальную персону. По истечении данного срока, телеги были нагружены и готовы отправиться к драккару, как Следопыт, никто не знал его имени, даже Хрольф, подойдя к предводителю, сказал в полголоса:

— С запада к нам движется кто-то. Судя по пыли — не меньше пятидесяти лошадей, точнее сказать трудно.

— Повозки отправим на борт «Ветра», а сами подождем гостей. Если это торговый караван — то присоединится к добыче, если это, войска- то бежать, как последние трусы тоже не станем.

Когда наступило утро, перед воротами в город, благо их успели заметно укрепить, да и в целом подготовиться к возможной осаде, стоял уже весь вражеский отряд: опытные войны в одинаковых мундирах и на хороших лошадях.

— Мой господин, да продлят его годы всемогущие боги, Ведрир Великий милостиво предлагает вам, грязные свиньи, посмевшие напасть на подданных Его Величества, покорно выйти и сдаться на милость Государя нашего. Тогда, возможно, вам сохранят ваши никчемные жизни! — Прокричал, видимо, командир отряда, мужчина средний лет с холеным лицом, и в позолоченных доспехах.

Вместо ответа ему в грудную пластину ударил горшок с пометом, а со стен раздался дружный хохот.

— Вы сами решили свою судьбу, безродные дети шлюх и сапожников! — Яростно прокричал командир отряда Какого-то Там идиота, и отъехал на безопасное расстояние от стен города, а его бойцы принялись ставить лагерь. Началась осада.

Безумием было бы сидеть в осажденном городе и ждать чуда, поэтому предводитель решил ночью пробиваться к драккару, по — возможности, не нашумев. Когда наемники, под покровом темноты, выбрались из города, то казалось, что весь вражеский лагерь спит и ничего не подозревает, но, когда была пройдена примерно половина лагеря, затрубил рог, и войско Хрольфа оказалось в окружении.

— Проклятье! Прорываемся обратно! — прорычал Хрольф, и хирд, ощетинившись щитами, мечами и топорами начал пробиваться обратно.

Враги были повсюду. Куда ни ударь — везде встретишь или щит и меч или плоть вражеского солдата. Дориан рубил не глядя, но всегда его клинок встречал чужую плоть. Но тут стали падать и его товарищи. Даже сверх человеческих способностей Сына Некромагии не хватало для того, чтобы отражать все удары. И не смотря на поддержку бывалых воинов, и самого Хрольфа, который сам стоил десятка бойцов — настолько он виртуозно владел своим телом и клинком, казавшимся продолжением его руки, натиск противников не ослабевал, а под ливнем вражеских стрел, наемников становилось все меньше. Дориан и сам уже стал пропускать удары, слава богам, что доспех еще выдерживал, и удары приходились по касательной. Милостью Богов им все же удалось пробиться обратно к городу, но эта вылазка, как оказалось, дорого обошлась команде Хрольфа — десяток убитых и пятеро тяжело раненных… Начались бесконечные дни осады. Все было бы не так и безнадежно, вот только при штурме сгорело большинство погребов с провизией. Дни шли за днями бесконечной чередой. Все изменилось в одну ночь, а вернее утро. Дориан отдежурил свою смену у ворот и, предав пост Янису, отправился спать. А когда, уже в сумерках, проснулся, то почувствовал что-то не ладное. Что-то случилось, причем не в лучшую сторону.

Он осторожно выбрался из своего укрытия, и буквально опешил от увиденного: на воротах стояли стражники в мундирах! Он в тот момент не знал, что предпринять в первую очередь. Из оцепенения его вывели голоса, которые приближались к нему. Юноша спрятался в тень.

— Как ловко командор провернул операцию, даже не поскупился на подкуп предателя… — донеслось до слуха юноши.

«Значит, город взят. Что произошло? Что с остальными? Живы ли они? И где они?» — проносились мысли в голове у парня — «надо у кого-нибудь спросить… только аккуратно.» Дориан направился к главной площади города.

Самая не постоянная из всех богинь обратила на Сына Некромагии свой благосклонный взгляд, и тот увидел стражника, стоявшего на посту. Он подошел сзади к солдату и, зажав ему рот рукой, отволок во тьму. Там не безызвестными способами, он извлек всю интересующую информацию из солдата. Потом направился к особняку, который занимал командир карательного отряда, и в нем же содержались пленные наемники. Без труда найдя нужный особняк, который охранялся только со стороны парадного входа, Дориан вошел через заднюю дверь и прислушался… вроде бы тихо…

Дом спал — ни с одного из четырех этажей не доносилось ни звука. Достигнув лестницы, он, не колеблясь, пошел наверх. По всем правилам апартаменты человека по имени Фарфус Санжин — а именно так звали командира карательного отряда, должны быть в спальне бывшего хозяина дома. А где еще быть спальне хозяина как не на самом верху?

В коридорах четвертого этажа горели масляные светильники. Он искал всего несколько минут — и за очередным поворотом увидел широкую скамью у одной из дверей. На скамье вповалку спали трое рослых солдат в мундирах. Алебарды стояли прислоненными к стене, рядом, под скамьёй друг с другом лежало пять пустых бутылок. Дориан усмехнулся — должно быть, солдаты боролись со сном, но в победители не вышел ни один. Осада и радость победы — лучшее снотворное.

Не годилось оставлять их так… Юноша переходил от одного солдата к другому и тихонько сворачивал им шеи. Так надежнее. Он открыл дверь и оказался в большой комнате, носившей следы былого убранства, посреди которой стояли две лежанки, на которых похрапывали еще двое солдат. С ними юноша поступил схожим образом — задушил подушками. В стене виднелась еще одна дверь. Он тихонько отворил ее и застыл на месте. Спиной к нему сидел за столом человек, голый по пояс, низко склонив голову, и что-то писал. Дориан подошел к нему и, вонзив ему в шею кинжал, узнал все что надо… их предал Янис! И этот предатель занимает комнату по соседству… Разум юноши помутнел от ярости и разочарования от предательства того, кого он считал другом, кому готов был доверить свою жизнь. Бездыханное тело военного тихо сползло со стула.

Дориан вышел в коридор и остановился у двери в комнату предателя. Он тихонько приоткрыл дверь и скользнул внутрь. Янис стоял у своей постели и как будто ждал. Сын Некромагии медленно опустил обе руки на край стола, который стоял посередине помещения. Янис, не спуская широко раскрытых глаз с пришедшего, как ему казалось с того света, метнул нож. Секундой раньше, мгновенным движением кистей Дориана вскинул на вытянутых руках стол как щит, нож врезался в дерево. Янис открыл рот, чтобы крикнуть, но лишь захрипел, онемев от ужаса, ибо тот был в тот момент действительно страшен. Он быстро, точно и бесшумно поставил стол на место, и в мгновение, оказавшись возле предателя, разорвал ему глотку кинжалом. После вендетты, Дориан спустился в подвал, и бесшумно перебив стражу, открыл двери каземата.

— Все разговоры потом! Сейчас бесшумно уходим. — Его голос не был похож на собственный. Даже мысли были не его. В нем говорил и бурлил яростью кровожадный убийца, который желал еще жертв.

Наемники последовали за спасителем. Предварительно захватив отобранное у них оружие и доспехи, лежавшие в соседней комнате. Выбравшись на улицу, они, стараясь оставаться в тени добрались до городских ворот и «сняв» стражу вышли из города, по направлению к месту стоянки Драккара. После изнуряющего марш-броска отряд подошел к стоянке корабля. После предварительной разведки наемники погрузились на корабль. На все вопросы сторожевой команды предводитель отвечал кратко и ясно:

— Гребите! все разговоры о произошедшем потом.

Когда судно вышло в открытую воду, Хрольф рассказал о произошедшем, отдельно упомянул о роли Дориана в освобождении из заточения, и о своем решении отдать доли погибших в добычи ему. Прошло около недели пути домой, когда Хрольф приказал пристать к небольшому острову, на котором располагалось сооружение не понятного назначения. На вопрос юноши о цели остановки, предводитель повернулся к нему и, нахмурившись, ответил:

— Пока что я здесь отдаю приказы, но тебе отвечу — хочу принести Богам жертву за то, что помогли выбраться из то передряги и даровали успешный поход. Еще вопросы есть? Тогда греби, я не собираюсь тут торчать до Рагнарека, — И отошел к борту.

На берегу, наемники выгрузили бочонок вина, и вывели великолепного вороного жеребца, по-видимому, принадлежавшего ранее какому-то богачу. Хрольф, после того как был зажжен священный огонь, разделся по пояс, и взяв в обе руки клинки стал плести Узор приближаясь к коню, стоявшему в центре алтаря, и незаметным движением перерезал животному горло, кровь потекла по алтарю, заполняя собой руны, которые вспыхивали одна за другой — Боги приняли жертву благосклонно!

После этого, взойдя на корабль, они направились домой, если у наемника может быть дом кроме, как в центре сечи… Вытащив на берег «Ветер» и отчистив его днище от водорослей, наемники приступили к дележу добычи: каждому доставалась его доля добычи, и он мог с ней делать все что угодно, хоть пропить… обычно так примерно и происходило. Дориан, получив свою долю, решил не тратить всю добычу, а, оставив себе не большую часть, остальное решил оставить «про запас».

Прошел год: была еще пара не значительных походов и столкновение с другими военачальниками, приходили новые люди, а кто-то из «старой гвардии» уходил на суд богов, но ничего примечательного, все шло своим чередом. Как вдруг случилось событие, которое нарушило «мирную» жизнь команды «Ветра» — в таверне, во время драки погиб предводитель Хрольф (убит способом трусов — ножом в спину), и перед командой встали задачи по поиску убийцы своего командира, и о том, как быть дальше — а именно выбирать нового предводителя из своей среды, либо же наниматься в команду к другому хевдингу. Такие же проблемы стояли и перед Дорианом, только имелась и еще одна: ему предложили стать новым предводителем. Он наотрез отказался, объяснив свои причины, но всё же решил разбираться с проблемами в соответствии с их важностью, поэтому первым делом он принялся за поиски убийцы предводителя. Это оказалось не так уж сложно, учитывая «природные способности» молодого сына Некромагии. Убийца нашелся довольно быстро — на его поиски ушла одна ночь, от него Дориан узнал, что убийство предводителя было заказным, и даже узнал имя заказчика — им отказался один из местных князьков, затаивший невесть, за что смертельную обиду на Хрольфа, и когда по просьбе Дориана вся команда собралась возле Драккара, он представил им головы виновных в смерти их покойного вождя. После этого состоялся совет, на котором решалось, как быть дальше, было решено выбрать нового предводителя из своего числа, на раздумье довались сутки. Юноша долго раздумывал за кого отдать свой голос и решил, что отдаст его за Буграда — старейшего члена команды, берсерка.

Когда он на следующее утро пришел на палубу, вся команда уже собралась в полном составе, и казалось все ждали его. По крайней мере, взгляды были устремлены в его сторону.

— Дориан! — Обратился к нему тот самый Буград, за которого он собирался голосовать, — Мы тут пока тебя не было посовещались и, в общем, мы просим тебя стать нашим предводителем, вот…

Юноша буквально встал столбом от неожиданности, и не знал, что сказать, он смог лишь выдавить улыбку.

— Согласен! Он согласен! — Неслось со всех сторон.

— Нет! Я не согласен. Буград, будь ты предводителем, я не могу и не хочу, я сделал всё, что мог, и мне нужно найти отца. Может, Вам всем тут и нравиться, а мне нет — меня сюда взяли обманом…

Все голоса стихли… Чуть позже Буграда признали новым предводителем. После этого его, как того требует обычай, нового предводителя одели в плащ из меха белого волка, вручили меч в богатых ножнах, и подхватив на руки, поставили на щит, который держали на плечах четверо самых рослых воинов, а все остальные опустились на одно колено.

«Ветер» с новым военачальником отправился в новый поход за славой и деньгами, только вот стратегия похода изменилась, теперь было заранее продуманно, куда именно отправятся наемники, и что за противник их ждет. Новый главнокомандующий подробно изучил обстановку в предполагаемом районе похода, и выбрал в качестве «жертвы» одного ярла по имени Оттар, который находился в ссоре с остальными ярлами и предводителями, так что команде будут противостоять в лучшем случае лишь люди опального ярла. Да и крупной войны не возникнет, ибо вступаться за неудачников никто не будет. Так что, когда план был выработан, и все необходимые припасы были погружены на борт, драккар вышел в море.

Наемники сперва дня два шли на веслах, а затем, когда ветер установился, пошли под парусом. На исходе седьмого дня похода они подошли к фьорду, который являлся входом во владения ярла Оттара.

— Мой господин, численность неприятеля примерно тридцать мечей, склады находятся на северо-востоке, а дружинный дом у самого берега, господский дом каменный и стража не выставлена, собак тоже, по-видимому, нет — мы их не заметили. — Проговорил воин лет тридцати.

— Значит, на рассвете высаживаемся, ты Дориан, со своим десятком убираешь цепь, что бы «Ветер» мог спокойно войти, и начинаешь штурмовать ограду с севера, мы же, войдя в гавань, ударим в лоб по неприятелю. А сейчас всем отдыхать.

Как только небо стало менять свой цвет с черного на светло-голубой, первый отряд, погрузившись в шлюпки, отправился, следом за ним двинулся и сам «Ветер»

Когда все войско высадилось на берег, северная стена уже пылала, ударив в ворота «в лоб», и перекинув на стену штурмовые кошки, наемники стали по ним взбираться вверх.

На стенах закипел кровавый бой, защитники дрались на смерть ведь отступать им было некуда… когда пали ворота положение осажденных стало вовсе критическим — сказывался недостаток боевой практики, и оседлый образ жизни в отдалении от остального неспокойного и враждебного мира Севера. Через, примерно, полчаса кровавой схватки сопротивление людей Оттара стало ослабевать.

Добыча оказалась столь богатой, что трофейный драккар осел почти по самую линию щитов прикрепленных на кромке борта. Празднование победы продолжалось три дня и три ночи (запасы вина уже не помещались на уже и так переполненное судно).

Когда «Ветер» вышел из бухты, дул попутный ветер, и полутрезвые наемники расслабленно задремали, а корабль, оставшийся без жесткого руководства плыл повету, по воле Норн.

— Твою Трижды Благословенную ордена Святого Марка Ингерманландскую Бессмертную Дивизию! — Когда Дориан пробудился от пьяного сна, то он не узнал мест, по которым проплывал драккар, а вдали виднелся остров.

Растолкав команду единственным доступным способом, а именно пинками, ибо наклоняться в его состоянии было чревато падением за борт, Буград приказал держать курс на этот остров и приготовиться к возможному бою.

Подойдя к берегу и высадившись, глазам наемников предстала группа построек с большим домом посередине. Но стоило Дориану, и его товарищам сделать шаг на территорию построек, как они все услышали мелодичный женский голос:

— Кто вы, посмевшие побеспокоить Посланниц Отца Всех Богов?

— Хевдинг Буград и моя команда!

— Что вас привело сюда, доблестные воины?

— Мы сбились с курса, и случайно наткнулись на Ваш остров, и если нам укажут направление, следуя которым мы вернемся в свой порт, то я и мои люди тотчас же покинем вас, и отправимся своей дорогой, никого не тронув.

— Вы так спешите, что даже не остановитесь, чтобы передохнуть?

— Мы с удовольствием и благодарностью принимаем ваше предложение.

Пройдя в дом, наемники остолбенели, и принялись сами себя тайком щипать, на столько, это было не правдоподобно: прекраснейшие из дев, какие только бывают, как будто специально были собраны в одном помещении: все стройные, и с великолепными формами. Но одна из девушек самая привлекательная: ростом примерно метр семьдесят, с рыжими волосами, и обворожительными голубыми глазами, по-видимому, предводительница этих прекрасных созданий, затмевала собой всех остальных. К ней и направился Дориан.

— Как тебя зовут прелестная дева? — включив все свое обаяние, произнес он.

— Алекстраза. Я впервые встречаю того, кто не знает имени предводительницы Валькирий! — Ее голос оказался подстать внешности — такой же манящий и обворожительный. — Но не прилично держать гостей голодными, прошу к столу.

После великолепной трапезы, когда воины утолили свой голод, начались танцы… плавно перетекающие в уединение отдельных пар подальше от людских глаз. Примеру своих товарищей последовали и Дориан с Алекстразой.

Оставшись наедине с Валькирией, Дориан почувствовал, что его организм всецело желает лишь одного — обладать этой женщиной. Их губы слились в единое целое и, он не мог оторваться от этих чувственных губ со вкусом сочных фруктов, открывающих путь в пространство вечного наслаждения. Оторвавшись от валькирии, Дориан прочитал в ее глазах обещание вечного наслаждения, и готовность исполнить все самые невероятные эротические фантазии… перевязь с мечом бесшумно опустилась на шкуру белого медведя. Туда же отправилась кольчуга, и соскользнувшее с девы черное платье из легчайшего шелка. Локоны цветка меди упали на грудь, но даже они не смогли скрыть тело цвета слоновой кости, которое буквально засветилось в лучах вышедшей на небосклон луны… Дориан, окончательно потеряв голову от возбуждения, по сравнению с которым даже желание достичь цели, отступает на второй план. Он с легкостью подхватил искусительницу на руки, мягко бросив на кровать, устроился рядом, провел губами по нежнейшей коже и почувствовал, как вздрогнула его партнерша, а ее сердце забилось, так, что кажется вот-вот выпрыгнет из тела, затем опустил свое лицо к обнаженной груди девушки и приник губами к соску на ее левой груди, лаская его языком одновременно трогая другую грудь рукой. Из горла девушки вырвался приглушенный стон, а ее руки скользнули по его голове и спине, оставляя багровые полосы. Рука юноши заскользила по телу девушки все ближе и ближе к вожделенной Чаше Наслаждения, и, проникнув в нее пока еще только рукой, он ощутил, насколько велика температура страсти, охватившей их обоих. Вечная Дева, раздвинула чресла, и приняла Сына Некромагии в свое лоно, а стон, слетевший с ее губ заставил его напрочь забыть обо всем, и полностью растворится в совокуплении с этой Полубогиней. Затем уже она ложится сверху, извивается на сильном теле наемника, гладит грудь, даря свое тепло. Их губы встречаются. Язык Алекстразы ныряет в его рот, скользит по зубам, Дориан чувствует, как женщина дрожит от возбуждения. Она пробует её губы на вкус поцелуя, и хочет еще. В этот момент валькирия что-то вынимает из-под подушки. Дориан рефлекторно вскидывает собственную руку и хватает девицу за горло. Он мог бы убить ее, просто стиснув пальцы, но она раздвигает его бедра, обволакивая теплом своего лона. А потом — вскидывает руки над головой. Женщина сжимает острый, причудливо украшенный кинжал, направленный Дориану в сердце. С яростным криком, она обрушивает кинжал, который протыкает кожу и ударяется о ребро, прежде чем он успевает выбить его из рук Алекстразы. Они тяжело дышат, словно долго бежали. Юноша почти не чувствует боли, его тело сотрясается от возбуждения.

Глаза валькирии светятся торжеством. Ярость, секс, и нечто похожее на покорность — с ее стороны, поскольку теперь она должна заплатить за содеянное. Движением руки юноша опрокидывает девицу на спину, и прижимает к кровати. Теперь его очередь. Он входит в нее, все глубже и глубже, не торопясь, заставляя женщину кричать, и умолять о продолжении. Теперь жизнь и смерть казались Дориану равно желанными, и то, и другое вело к высшему наслаждению…

Спустя примерно неделю, (которая по вполне понятным причинам для наемников пролетела как один час) «Ветер» вышел в море, и уже на следующее утро Дориан с командой оказался в порту, откуда их забрали пару лет назад.

Дориану можно было бы позавидовать: Фортуна улыбнулась ему, он не погиб, стал богат, и уже скоро начнёт добиваться своих целей. Но это не нравилось одному юноше из их команды, и юноше волей-неволей пришлось пойти на обострение конфликта. И вот в силу вышеперечисленных обстоятельств произошло следующее:

— Дориан! Ты отродье портовой шлюхи, и трусливого бонда! И сам ты трус! — Дориан решил напоить Келгара, чтобы узнать, в чем причина такого поведения, а потом собрал всю команду по выдуманному поводу.

— Ты что мелешь? Иди, проспись, свинья! — обостряя ситуацию, произнес Дориан.

— Ну, уж нет, я тебе все выскажу, трусливая собака!

— Как ты меня назвал?! Не забывай, падальщик, с кем разговариваешь!

— Ты позоришь весь мужской род! Какой ты убийца, если боишься встретиться с врагом в открытом бою! В походах под твоим трусливым началом нет никакой славы, и чести! Ты трус! Убью! Мразь!

— Твои претензии я рассмотрю в Кругу. И пусть нас рассудят Боги. Когда проспишься, приходи на скалу, я не хочу убивать пьяного… — и с этими словами Дориан удалился. Он был в гневе.

В ясную лунную полночь, на скале, что выдавалась далеко в море, на самой ее вершине, имевшей в диаметре всего метров десять, был очерчен круг, в котором стояли двое обнаженных по пояс юноши. Без щитов — бой не предполагал, что в живых останутся оба противника. Дориана окружало едва уловимое изумрудное свечение, его противник отсвечивал красным. Бой начался без всяческих словесных прелюдий — когда говорят клинки, слова бесполезны. Зрелище поединка было воистину завораживающим: юноши, сражающиеся на клинках, за честь и доброе имя. Мечи и силуэты противников превратились в секундные блики, а над скалой звучала ни на мгновенье, не смолкая песнь клинков. Время, казалось, остановило свой бег, заинтересованное исходом схватки врагов. Внезапно круг, в котором происходила схватка, заволокло дымкой, озаряемой изнутри зелеными и красными всполохами. Так же внезапно дымка рассеялась, а вместе с ней смолкла песнь клинков. В кругу стоял Дориан, а у его ног лежало обезглавленное тело…

Прошло время, и команда возвращалась из очередного похода, как они вдруг увидели, что их город с моря пытаются взять штурмом. В гавани уже вовсю кипит бой.

— Орлы! Какие — то уроды хотят разграбить наш милый городок!

В ответ он услышал громогласный клич воинов, и почувствовался вкус их боевого возбуждения. Десантировавшись на берег, наемники врезались в тыл нападавших, словно горячий нож в масло. Когда нападение было отражено, поймали одного из нападавших, чтобы допросить. От него, надо признать с большим трудом — мальчишка был насмерть перепуган, удалось узнать, что нападение было делом рук Аридо Лускана, а значит, что это была только разведка, и вскоре следует ждать основной ударный кулак носящих герб с изображением вепря.

По этому поводу было собран городской тинг, на котором решалось, как быть и что делать.

— Если уважаемые отцы города согласятся финансировать вооружение городского ополчения, то я и мои бойцы готовы за месяц обучить добровольцев держать оружие, и если на то будет получено согласие граждан, то я поведу объединенные силы на цитадель Лускана. — Произнес речь предводитель.

— Мы и так отразили нападение, и мне кажется, что Лускан, если конечно мальчишка не врет, поостережется нападать вновь. — Подал голос один из «отцов города»

— Послушай, ты кретин с кошельком вместо головы, это как ты называешь «нападение» было не более, чем зондированием почвы. Лускан не отступится от своих намерений, и уже весной придет сюда во главе армии численностью в два таких же города, как наш. А если ты боишься за свой кошелек, то подумай хоть раз в жизни, что станет с твоим имуществом, если Лускан придет сюда. У меня все, теперь думайте. Я буду ждать вашего решения до вечера, потом уйду — я не хочу бессмысленно подставлять своих людей под чужие мечи из-за вашей жадности. — Произнес предводитель, и вышел.

Город принял предложение предводителя. На следующий же день он приступил к обучению:

— Слушайте меня, говорю только один раз, глухие могут подойти поближе. Сейчас вы просто толпа, пригодная разве лишь на то, чтобы дать обученным войскам время перегруппироваться ценой собственных жизней. Но я и мои люди сделаем из вас вполне грамотных наемных убийц. Говорю сразу, поблажек не будет никому. А теперь вперед. Возьмите ваши тренировочные мечи и отрабатывайте удары на мишенях. — Главный учитель переходил от одного ополченца к другому, и если требовалось, поправлял руку — Не так, расслабь кисть, вот так и вкладывай силу в удар. Вот, продолжай. Через неделю, когда ополченцы научились сносно держать клинки, их стали учить драться с живым противником. Пример показывал сам Буград.

— Запоминайте: удар, и парируйте меч противника щитом или клинком. Все поняли? Приступайте.

Спустя время, когда он увидел, что ополчение готово к битве, он повел их на Лускана. Принесли жертву богам и отправились в путь. А путь был не близкий — при попутном ветре плавь не менее месяца. Далеко твердыня Лускана. Как бы долго не было плаванье, приплыли. Город было нахрапом не взять. Да и гарнизон был опытный — все закаленные в морских походах воины — так донесла разведка. Внезапно пришла весть, что на подмогу осажденным дадут войска наемных «союзников». Это уже было плохо. Надо было, как можно скорее, брать город. Тут Дориана осенило: стены можно преодолеть не только сверху штурмом, или через дверь, а и под стенами — подкопом. Было решено, что основная часть войска будет отвлекать внимание защитников, а особый отряд — капать подкопы и закладывать в некоторые взрывчатку. В не заминированные подкопы должна была пробраться штурмовая группа и, не ввязываясь в бой со стражей, отпереть ворота и поднять решетку. Все это было решено на Совете перед штурмом.

В ночь штурма, когда все было готово, и с внутренней стороны ворот стали слышны звуки битвы, Дориан приказал (поскольку это было его предложение) взрывать стены. Бойцы хлынули в проломы в стене и в ворота, и начался Ад — для мирных жителей, для солдата — его ремесло… Дома пылали. Звон оружия. Крики и стоны. Кровь лилась по мостовым. Команда пробивалась к Резиденции Лускана (оказавшегося Лугару).

Перевеса не было ни у одной из сторон, предводитель, если честно и не надеялся, что из всей его «армии» останется больше чем сможет вместить судно среднего размера. Спутники Дориана тоже редели на глазах — им противостояли отборные войны Господина этого города.

Но возможности сына Некромагии, и ярость берсеркеров сделали свое дело — Дориан с товарищами ворвались в Резиденцию Аридо Лускана.

Когда предводители встретились в бою, то их воины прекратили сражение — кто победит в поединке, та армия и победила, а проигравшая сторона сдается на милость победителя.

Противники сошлись. Сын Некромагии и Оборотень, меч и боевой топор, звериная мощь против нечеловеческой силы Дориана. Тут уж ни один из противников не скрывал и не сдерживал своих сил. Топор, который поднимет не каждый мужчина, Лускан вращал играючи. Юноша отражал удары «прощупывая» противника. Внезапно оба предводителя закружились в танце Смерти, сопровождавшемся звоном стали. Невозможно было определить, сколько времени продолжался этот в буквальном смысле НЕ человеческий поединок. Но внезапно, противники остановились… Лускан, казалось просто стоит, удивленно раскрыв глаза… как вдруг верхняя часть его тела просто съехала и упала на пол… воины Аридо Лускана бросили оружие. Победа!

Глава 3

Серые стены ночлежки портили и без того унылое настроение Дориана. Посторонние голоса незнакомцев мешали ему размышлять, и он крутился в холодной постели, отгоняя от себя различные мысли, которые могли ему навредить. Он думал и вспоминал о том, что с ним произошло. С одной стороны, пребывание в наемнической банде дало ему хороший опыт и практику, но с другой стороны теперь его по ночам периодически мучили кошмары, и он упустил достаточно большое количество времени, которое мог бы потратить на поиски отца. Но все же наличие боевого опыта перевешивало чашу весов ценностей. По крайней мере, теперь он мог за себя постоять.

На следующее утро он покинул постоялый двор и двинулся в путь — тяжелый, но крайне интересный и судьбоносный. С утра на небосклоне жарко пекло солнце, но редкие деревья, растущие на краях дорог, давали небольшую тень и возможность отдыха. К вечеру он добрёл до леса, и решил остановиться на ночлег, чтобы утром, с новыми силами снова отправиться в путь. Найдя в лесу сухие ветки, он развёл костёр, и, поужинав дичью, которую смог довольно быстро поймать, лёг спать. Дичь была не особо сытна, поэтому ночью юноша не спал, а скорее дремал, и поэтому, когда среди ночи он услышал шорох в кустах, быстро вытащив меч из ножен, отразил первую атаку. За атакой последовал бой, но Дориан не испугался (просто не успел) и начал резво обороняться. Четыре незнакомца пытались отобрать Некрономикон, которые лежал в его сумке, и служил подушкой во время сна. Это были обычные мелкие разбойники, которые искали любую вещицу или добычу, за которую можно было выручить хоть какую ни будь сумму денег, на которую они покупали вино. И тут, неожиданно, Дориану на помощь пришёл воин. Он подошёл сзади незнакомцев, и маленьким клинком пронзил сердце одному. Один убийца заметил его, и, обойдя его сзади, решил нанести удар в спину. Но Дориан заметил это, и, отбив меч незнакомца, нанёс смертельный удар, отрубив голову. Убийца, видя, что не могут справиться и Дорианом, и его, невесть откуда взявшимся, помощником, решили их оставить. Бой закончился победой Дориана. Он подошёл к воину:

— Благодарю тебя за помощь. Меня зовут Дориан. — произнес Туз, слегка похлопав юношу по плечу.

— Не стоит. Я просто проходил мимо, и увидел, что на тебя напали, и не смог не помочь. Меня зовут Дитхейн. Можно просто Дитх. А ты куда направляешься, Дориан?

— У меня длинный и тяжёлый путь. Мне нужно найти отца. А ты?

— Недавно у меня случилось горе — погибла моя семья, жену жестоко убили, а новорожденного ребёнка похитили. Дом сразу же сожгли. И вот я теперь скитаюсь в поисках этих убийц, а по пути мне нужно пристанище.

— Слушай, если ты странник, и я тоже, может, нам пойти вместе?

— Спасибо за предложение. Ты прав — мне нет разницы, куда и с кем идти. Я согласен.

Им обоим нужна была помощь и поддержка друг друга в пути, да и соратник никогда не повредит. Так и завязалась крепкая дружба на века, о которой они еще даже не подозревали.