Бесплатный фрагмент - Ландкарт

Глава 1. Столица Пяти Городов

— Якоря на воду! Мы прибыли! — раздался громкий голос капитана. Его крик эхом прокатился по кораблю, разбудив тех, кто ещё дремал в каютах. Моряки встрепенулись и начали собираться на верхней палубе, готовые к действиям.

— Где мы? — спросил кто-то из толпы, всё ещё не до конца проснувшись.

— Хороп, господа. Мы в Хоропе, — ответил капитан, делая глубокий вдох, будто впитывая дух этого места.

Для большинства моряков, оказавшихся здесь впервые, открывшийся вид был поразительным. Перед ними возвышались монументальные горные стены, густо оплетённые виноградной лозой до самых вершин. Среди листвы звучало мелодичное пение птиц. Но внимание привлекал не только зелёный массив: между горами пролегал естественный проход, словно вырезанный самой природой. Он образовывал гигантские ворота, ведущие в сердце Хоропа.

По обе стороны прохода стояли два дерева, вершины которых поднимались до середины гор. Их желтые, обвисшие листья казались неуместными в разгар лета, словно осень пришла для них раньше срока.

Под деревьями начиналась старая каменная лестница — двадцать ступеней, покрытых мхом и травой, будто ею давно никто не пользовался. На вершине лестницы возвышались две огромные клетки, в которых лежали львы необычного, огненно-красного окраса. Их глаза сверлили каждого, кто осмеливался подойти, оценивая взглядом без страха.

— Хватит любоваться! Всем сойти на берег! — рявкнул капитан.

Моряки, сойдя на сушу, с восхищением продолжали разглядывать это странное, чарующее место.

— Мы здесь ненадолго, — вновь заговорил капитан. — Пару дней отдыхаем, пополним запасы — и в путь. Всё ясно?

— Да! — хором ответила команда и поспешила к лестнице, ведущей в город.

— А ты чего стоишь? — обратился капитан к одному из пассажиров — молодому человеку, всё это время молча наблюдавшему за происходящим. — Когда мы вытащили тебя из холодных вод, ты только и твердил: «Хороп». Вот ты и здесь.

— Да, — коротко ответил парень, бросив быстрый взгляд на капитана и снова устремив взор на город.

— Иди, осмотрись. Мы уходим через пару дней. Если передумаешь или не сложится — знай, ты всегда желанный гость на моём корабле, — добавил капитан и отошёл.

Парень кивнул и направился следом за моряками. В нём чувствовалась сосредоточенность, будто он искал здесь нечто важное. На вид ему было около двадцати. Прямые чёрные волосы, голубые глаза, смуглое лицо — он сразу выделялся среди остальных. Одет просто: сапоги с ножами в петлях, свободные чёрные штаны, лёгкая рубашка. За спиной — лук и почти пустой колчан с двумя стрелами.

Поднявшись по лестнице и проходя мимо клеток, он заметил, как львы, до этого яростно рычащие на каждого моряка, вдруг затихли. Они склонили головы, будто кланяясь. Даже когда один из моряков споткнулся и уронил что-то, львы не сдвинулись с места, продолжая пристально наблюдать за парнем.

Он остановился на миг, услышав шум. Над головой вспорхнули птицы — что-то их явно вспугнуло. А следом — странное: оба дерева по бокам прохода разом сбросили свои жёлтые листья. Землю моментально укрыла шуршащая листва. Вокруг воцарилась тишина. Даже море — и то стихло, словно затаило дыхание.

Парень вдохнул полной грудью и обернулся, бросив взгляд на корабль, что привёл его сюда. Сердце билось быстрее. Он знал — или, скорее, надеялся — что всё самое важное только начинается. Он шагнул вперед, в Хороп.

Перед его глазами раскинулась аллея, вымощенная ярко-красными плитами. Она медленно поднималась вверх от уровня гавани, ведя к дворцу местной знати. Тот возвышался на склоне и производил внушительное впечатление: башни из серого и белого камня, уходящие в небо, венчались маленькими арочными окнами. Аллея обрамлялась стройными деревьями, по сторонам располагались озера с кристально чистой водой.

Сквозь голубую гладь проступали морские камни всех оттенков: бирюзовые, янтарные, фиолетовые. Золотистые рыбки резвились в глубине, а по поверхности плавали чёрные лебеди — необычайно грациозные и величественные.

Сверху в озёра стекала вода, образуя водяные занавесы. За ними, едва различимые, прятались животные — размером с дворовую собаку, с короткой шерстью и небольшими рогами, словно лесные олени, адаптированные к этому странному городу.

С той стороны, откуда прибыл парусник, горы казались обычными — зелёные, живые. Но с городской стороны они оборачивались в непреступные, гладкие скалы. По ним не взобрался бы ни один человек. Лишь диковинные существа, населяющие эти каменные стены, будто бы не замечали гравитации.

Аллея к дворцу была настолько длинной, что казалось — она тянется сквозь весь город. Слева и справа стояли дома, выстроенные террасами — каждый уровень выше предыдущего. Чем выше находился дом, тем богаче и величественнее он выглядел.

В нижних районах дома были простыми: деревянные стены, соломенные крыши. На среднем уровне — уже из белого камня, с крышами, покрытыми дерном и мхом. А вблизи дворца возвышались здания из красного камня с черепичными жёлтыми крышами.

Килот шёл медленно, поворачивая голову, впитывая каждую деталь. Город был живой, насыщенный красками и движением.

Вскоре он заметил — улицы полны людей. Они спешили, переговаривались, смеялись. Все были одеты в простые, мешковатые одежды из грубой ткани. На его тёмный силуэт, почти никто не обращал внимания.

Внезапный толчок в спину заставил его остановиться. Позади, расталкивая толпу, двигался здоровяк, чьи габариты занимали треть улицы. Его круглое лицо сияло улыбкой, а из кулака торчал глиняный кувшин.

— Ты чего встал? Извини, это не я — это мой живот! Он давно живёт своей жизнью, — весело произнёс он, хлопнув Килота по плечу.

— Всё в порядке. А что здесь происходит? Куда все спешат? — с любопытством спросил парень.

— На турнир, конечно! — подняв кувшин, указал тот вперёд. — Ты, похоже, впервые в Хоропе?

— Впервые. Что за турнир?

— Ага, значит, интересно. А ты что-то умеешь, кроме как ходить с луком на спине? — хмыкнул здоровяк, сверкая глазами.

— Расскажи, что за игры.

— Турнир состоит из трёх состязаний: первое — Трое сильнейших, второе — Сражение отрядов, третье — Битва львов. Если выживешь — получишь личную аудиенцию у короля Ашаса. И, может, место при его дворе, — он гордо сжал кулак, будто сам был участником.

— Хм… звучит как вызов. А что, часто кто-то побеждает? — Килот прищурился, явно заинтересовавшись.

— Победителей? — фыркнул здоровяк. — Да король их уже лет десять не видел. Игры тяжелые, не для простых смертных.

Килот ухмыльнулся и продолжил идти вперёд, растворяясь в толпе.

— Эй, постой! А как тебя звать, герой? — окликнул его здоровяк.

— Килот, — не оборачиваясь, бросил он через плечо.

— Да подожди ты! Если ты решил участвовать, нам по пути! — закричал тот, пробираясь вперёд.

Килот остановился, дожидаясь, пока здоровяк не догонит его, едва переваливаясь из стороны в сторону.

— Борг Волей, — представился он, кладя тяжёлую лапу на плечо парню.

— Килот, — повторил тот, кивнув.

— Знаешь, друг, ты первый, кто за последние годы так спокойно говорит о победе. — Борг покосился на него с уважением. — Состязания — дело серьёзное. Лучше бы тебе действительно быть не таким, как все.

— А я и не такой, — с кривой улыбкой ответил Килот.

Недавно познакомившиеся приятели продолжали путь молча. Борг Волей то и дело подносил кувшин ко рту, делал несколько глотков, а затем, улыбаясь, протягивал его Килоту, предлагая испробовать питьё. Тот каждый раз качал головой, отказываясь.

— Закончилось, — жалобно и протяжно простонал Борг Волей, заглянув внутрь кувшина.

Килот улыбнулся, хлопнул здоровяка по плечу, и они снова двинулись вперёд.

— Борг, братец! — вдруг раздался голос позади, заставив обоих остановиться и обернуться.

Крик доносился снизу по аллее. Оттуда, от первых деревянных домов, бежал ещё один могучий здоровяк, но на таком расстоянии его было трудно разглядеть. Килот и Борг стояли уже в конце аллеи и собирались свернуть в другую сторону — туда, где, как им сказали, находилась арена турнира Трёх Испытаний.

— Братец! — вновь закричал приближающийся великан.

— Братец! — воскликнул в ответ Борг Волей, и, чуть не споткнувшись от неожиданности, бросился ему навстречу.

Килот не стал дожидаться их воссоединения. Он просто повернулся и продолжил путь, решив отыскать арену самостоятельно. Победа в этом турнире имела для него огромное значение — ведь путь до столицы был долгим и полным суровых испытаний.

Найти дорогу оказалось несложно. Он вскоре догнал группу людей, которых ранее обогнал, пока шел с медлительным Боргом. Теперь его никто не задерживал.

Люди шли вперёд плотной толпой, и Килот спокойно следовал за ними. Вскоре перед ним открылось величественное строение: круг из восьми резных каменных колонн, каждая — не менее десяти метров в высоту. Колонны были соединены между собой арками, на которых висел огромный восьмиугольный канделябр. На каждом из его углов горели факелы с синим пламенем, строго параллельно каждой колонне.

У подножия колонн, до середины их высоты, по кругу тянулись деревянные трибуны. В центре верхнего яруса возвышались пять кресел, обтянутых алой тканью — места для самых знатных гостей.

Толпы людей вваливались внутрь, торопясь занять места. Все трибуны вскоре были переполнены — шум, гул и предвкушение зрелища царили повсюду. Лишь пять кресел в центре оставались свободными — никто не осмеливался даже подойти к ним. Тем, кому не хватило мест, приходилось стоять на специальном помосте с перилами, окружавшем трибуны и связывающем их в единое кольцо.

Вдруг наступила тишина. Глубокая, звенящая, будто всё вокруг застыло. Каждый шаг по деревянному настилу эхом отдавался в ушах. Гул стих, и все взгляды обратились в сторону входа.

Из-за высоких створок арены медленно и торжественно вышла процессия. Впереди шагали шесть стражников в полном вооружении — с высокими копьями и выражением суровой важности на лицах. За ними шли четверо: одна женщина и трое мужчин. Их роскошные одежды сияли золотом и драгоценностями, резко выделяясь на фоне простой и пёстрой толпы. Замыкали процессию ещё шесть стражников, с длинными мечами на поясе.

Они неспешно подошли к возвышению с пятью креслами. Четверо гостей сели, но одно, самое центральное, украшенное особенно богато, осталось пустым — словно ждало своего единственного, по-настоящему важного хозяина.

На первом месте уселся мужчина с рыжей бородой и усами. Его внешний вид был полон величия: всё на нём — от сапог до плаща — было красным. Капюшон был натянут на голову, скрывая вьющиеся волосы. Его взгляд был направлен в пустоту, словно он не замечал никого вокруг. Он источал уверенность и силу.

Второе место заняла женщина в длинном чёрном платье с эффектным шлейфом. Её осанка была гордой, а узкая талия и рукава с широкими манжетами подчеркивали её стройность. Глубокий вырез привлекал внимание к роскошному бюсту, обрамлённому мехом. На голове — тюрбан, сквозь сетку которого пробивались чёрные волосы, как змея, обвивающая её шею. Её смуглое лицо было строгим, с чёткими чёрными бровями и взглядом, полным недовольства. Длинные пальцы с серебряными кольцами сжимались в кулаки, как будто она пыталась подавить раздражение. На ногах — чёрные сапоги с золотыми узорами и небольшими железными каблуками.

Третье место оставалось пустым, и все взгляды невольно обращались туда, но никто не решался занять его. Это кресло было зарезервировано для кого-то, чьё появление ожидали все.

На четвёртое место сел пожилой мужчина, закалённый в битвах. Седая густая борода, длинные волнистые волосы и тяжёлое воинское обмундирование свидетельствовали о его боевом прошлом. Кожаная рубаха и кольчуга подчёркивали его силу и выносливость. На поясе висел крепкий меч, а на ногах — короткие кожаные сапоги. Лицо старого воина было изрезано глубокими шрамами, оставшимися после ожогов и ранений, что говорило о его долгом и тяжёлом пути.

Пятое кресло занял рыжеволосый толстяк с короткой стрижкой. Его лицо всегда украшала широкая, довольная улыбка. Он был одет в простую рубаху и серую безрукавку, а на ногах — чёрные сапоги. На правом глазу была повязка, придающая его облику загадочность. Левое лицо было покрыто шрамом от ожога, но это только добавляло ему харизмы.

Килот повернулся к входу на арену и заметил небольшую группу — семеро человек стояли немного поодаль, возле мужчины в ярком, почти кричащем наряде. Тот сразу бросался в глаза: худощавый, среднего роста, с нарочито важной осанкой и жеманными движениями, он явно не принадлежал к простолюдинам. Жёлтый камзол с разноцветными лентами, тщательно начищенные сапоги, короткий, скорее декоративный, чем боевой меч на поясе, — всё в его облике кричало о желании произвести впечатление. А на груди сверкал тяжёлый медальон — знак не то власти, не то должности.

Мужчина нервно водил гусиным пером по пергаменту, хмурясь и посматривая на подходящих людей с насмешливым превосходством. Его худое лицо с резко очерченным подбородком и носом с горбинкой дополняли прищуренные глаза — быстрые, хитрые, скользкие. Толпа называла его Гаер, и он явно наслаждался своей временной властью — решать, кто достоин выйти на арену.

Килот подошёл ближе, и не дожидаясь, пока он откроет рот, Гаер язвительно бросил:

— А ты чего тут ошиваешься? Тоже решил испытать свою дурную судьбу?

Он смерил Килота раздражённым взглядом и добавил, фыркнув:

— Если нет, не мешай! Не люблю зевак.

— Успокойся, — спокойно отозвался Килот. — Запиши. Я готов испытать судьбу.

Гаер сузил глаза, будто пытался оценить, с кем имеет дело. Усмешка на губах оставалась, но в глазах на миг мелькнул интерес.

— Имя?

— Килот.

— Ха… звучит так, будто сам себе беду зовёшь, — пробормотал Гаер, не глядя, занося имя в список и бегом покинул арену словно кудато спешил.

Килот прошёл мимо, к участникам, что уже ждали под ареной. Их было четверо, все сидели на длинной лавке вдоль стены, молчаливые и отрешённые. Кто-то закрыв глаза, кто-то уставился в пол, кто-то сцепил пальцы в молитве. Каждый переживал свои мысли перед боем.

Килот устроился напротив входа, где в бревенчатой двери были щели — из них открывался узкий вид на арену. Песчаное поле было пустым. Только лёгкий ветер шевелил краешки флагов. Справа от него через другую дверь открывался обзор на трибуны, обитые красной тканью. Там уже собралась знать — нарядные, усыпанные драгоценностями, с выражениями скучающего любопытства на лицах.

Особое внимание Килота привлекла женщина. Она сидела в чёрном, с высоко поднятой головой. Величавая осанка, тонкие черты лица и ледяной взгляд — всё выдавало в ней особу высшего ранга. «Королева?» — подумал он. Но его внимание тут же привлекло странное: центральное место рядом с ней оставалось пустым. Где же король?

Время тянулось мучительно. Турнир не начинался. Гул трибун становился всё громче, напряжение в комнате нарастало. Все чувствовали — скоро прольётся кровь. Эти турниры были не просто состязаниями. Зрители ждали смертей, эмоций, драмы.

Килот не отводил взгляда от арены, наблюдая сквозь решётчатую дверь. Несколько раз их взгляды с той женщиной пересекались — и каждый раз у него по спине пробегал холодок. Она не просто наблюдала. Она изучала.

Народ, окружавший знать, вел себя сдержанно. Люди не позволяли себе громко кричать, бегать по трибунам — даже дети сидели смирно, словно стараясь показать уважение к тем, кто восседал на возвышении. Или, быть может, ими двигал не только почтительный трепет, но и страх. Килот не понимал, что именно, и просто наблюдал, украдкой слушая болтовню четверых его коллег. Те с воодушевлением рассказывали друг другу о своих подвигах, наперебой хвастаясь, как ходили в походы против чудовищ и побеждали неведомые силы, о которых Килоту ранее даже не доводилось слышать.

Его взгляд снова обратился к креслам, где восседала знать. Он заметил, как мужчина в красных одеждах, занимавший первое кресло, вдруг наклонился к королеве и что-то прошептал ей на ухо, после чего тихо откланялся и покинул трибуну. Почти в ту же минуту на третьем кресле появился новый человек. Золотая брошь в виде ромба на его груди тут же выдала в нем Риксрода короля, человека, чья воля была приравнена к королевской. Килот догадался: раз уж появился он, значит, самого короля, вероятно, нет в городе… или он болен.

Новый пришедший был облачен в дорогие черные наряды: сапоги из мягкой кожи, в складку, с заправленными в них узорчатыми штанами с золотистой вышивкой по бокам. На плечах его лежал черный камзол, поверх которого развевалась длинная мантия. На спине мантии, пылая на солнце, красовался алый лев в короне. Такой же лев был выгравирован на его броши — символе его власти.

Брошь Риксрода была выполнена с исключительным мастерством: идеальный ромб, окантованный тонкой филигранью, внутри которого возвышался лев — гордый, мускулистый, словно готовый напасть или встать на защиту. Каждая шерстинка его гривы играла бликами при свете, словно лев был живым. На его голове — корона, украшенная мелкими изумрудами, добавлявшими величия этому образу. Вдоль края броши был выгравирован девиз рода короля: «Сила в верности». Килот невольно залюбовался этим знаком — тяжёлым, внушительным, но в то же время изящным, словно он сам говорил от имени трона.

В руке Риксрод держал трость. Её рукоять венчала голова того же льва, отлитая, судя по цвету, из серебра. Изредка он опирался на неё, ступая с достоинством и неспешной уверенностью. Его шаги не требовали спешки. Он знал — ему принадлежит место рядом с королевой.

Тем временем, пока площадь наполнялась рёвом толпы, ожиданием и медным блеском знамен, в одной из самых мрачных и затенённых частей замка происходило нечто совершенно иное. В покоях короля царил полумрак. Воздух был густ от запаха старых трав, гниющей плоти и чего-то ещё — сырого, землистого, как могильная яма. Камины не топились уже несколько дней: король не переносил жара, тело его горело изнутри, как будто кровь заменила раскалённая смола.

Гаер — вестник, назначенный самим монархом следить за порядком празднеств — вбежал в покои, задыхаясь. Его сапоги глухо стучали по каменному полу, плащ зацепился за кованую ручку двери, но он не обратил внимания. Лицо его покрылось испариной. Он остановился, резко опустившись на одно колено.

— Ваше Величество, турнир начинается. Все ждут вас, — сказал он, глядя вниз.

На кровати, среди сваленных подушек и потемневших простыней, лежал король Ашас. Его лицо напоминало восковую маску, искажённую болезнью и чем-то ещё. Глаза налились кровью, губы треснули, а дыхание было тяжелым, хриплым. Он медленно приподнял голову, будто усилием воли отрываясь от бездны сна.

— Кто… ждёт?.. — прохрипел он.

Гаер, едва сдерживая отвращение, приблизился. От короля исходил запах тлена — смесь разложения, старых лекарств и чего-то чуждого человеческой природе. Он видел, как на руках монарха проступили пятна — синевато-чёрные, похожие на ожоги. Король умирал, но не умирал до конца, будто его что-то держало.

— Народ, мой король. Сегодня турнир трёх испытаний. Вы должны… показать, что вы ещё с нами.

Король попытался подняться. Тело его дрожало, как сломанная кукла. Рядом появилась служанка с тазом воды. Её лицо было бесстрастным, но пальцы дрожали, когда она касалась тела Ашаса. Седые волосы короля отваливались клочьями, кожа под руками шелушилась, словно высохшая земля. Он был жив, но жизнь в нём будто разлагалась изнутри.

— Кто ты? — неожиданно спросил король, глядя на Гаера.

Тот остолбенел.

— Я… Гаер, Вестник праздника. Вы даровали мне титул… — он запнулся, потому что взгляд короля стал вдруг острым, почти разумным.

Ашас посмотрел на его брошь: маленькие флажки из золота и алого стекла, символ веселья и торжества. Он ухмыльнулся, но больше от боли, чем от иронии.

— Я гнию заживо, а ты приносишь веселье… — прохрипел он, — Вино… ты тоже принёс?

Гаер молча кивнул, протянув кубок. Король отбросил его рукой, чашка звякнула, упав на пол.

— Ты хочешь затуманить мой разум? Или добить? — спросил он резко, и в этом было слишком много злобы для умирающего.

Гаер опустил взгляд. Он больше не говорил. Внутри у него зрело другое чувство — не страх, но холодное равнодушие. Он не верил, что этот человек может ещё встать, тем более — править. Он вышел из комнаты, не поклонившись.

Король снова опустился на подушки. Его губы зашевелились:

— Авос…

Имя было произнесено, как заклинание. Из тени, почти бесшумно, появился юноша в сером. Его движения были мягкими, как у призрака. Он подошёл близко, но не касался ничего в комнате. Только наклонил голову.

— Я здесь, мой король.

— Ты… единственный… я чувствую… они всё отравили…

— Что отравили, Ваше Величество?

— Вино. Воздух. Слуги. — Король всматривался в Авоса, как будто хотел в нём найти остатки здравого смысла. — Сегодня… турнир… Победитель… приведи его. Тайно. Только ты.

Авос кивнул. Он не задавал лишних вопросов. Но едва он растворился в тени, за дверью раздались шаги. Кроваво-красные сапоги скользнули в проёме. Дверь открылась беззвучно.

Вошёл человек в багровом. Лицо его скрывал капюшон. Он молча подошёл к столику, заменил кувшин на другой. Вино было почти таким же. Почти. Он провёл рукой над сосудом — как будто прощаясь — и скрылся так же тихо.

Авос вылез из-под ложа. Его лицо побледнело, руки дрожали. Он налил немного из нового кувшина, понюхал. Пахло обычным вином. Но сердце подсказывало — в этом затаилась смерть. Он вылил в вазу, прикрыл тканью и вышел.

Король снова лежал, с закрытыми глазами. А в коридоре уже раздавались трубы — начинался турнир. Но в покоях короля начиналась другая игра, тише, но куда опаснее.

А на арене царила атмосфера волнения и ожидания. Килот сидел под трибунами, его глаза блестели от нетерпения. Звуки восторженных криков доносились издалека, предвещая начало турнира. С каждой минутой напряжение нарастало.

Вдруг вбежали двое здоровенных чернобородых воинов, одетых в боевое обмундирование. Их лица были одинаковыми, как и телосложения. На нагрудниках был изображён герб с гроздью винограда, а в руках они держали большие молоты.

— Килот, друг, ты тут? — послышался громкий смех одного из воинов на арене. — Ты всё-таки нашёл дорогу!

Килот удивлённо повернулся к незнакомцу:

— Нашёл. Но мы знакомы?

— Ах, да! Ты же не местный, я совсем забыл, — незнакомец успокоил смех и бросил взгляд на своего брата. — Борг Волей, — добавил он, протягивая руку с улыбкой.

Килот, озадаченно прищурившись, ответил:

— Борг Волей? Не понимаю… а где живот, где та масса? Что за шутки?! — Килот вскочил, засыпав Борга вопросами.

— Друг, я из древнего и мирного народа, который занимается виноделием. Мы никогда не враждуем — мы не воины. Но среди нас есть те, кто рождён для борьбы. Не слышал о таком народе? — спросил Борг, чуть улыбнувшись.

Килот нахмурился:

— Деловины? Я думал, это сказка, которую мама мне рассказывала перед сном. О подвигах Деловинов…

— Нет, друг. Это не сказка — это мой народ, — спокойно ответил Борг.

Килот, оглядывая второго здоровяка рядом, кивнул в его сторону:

— А это кто?

— Торг Волей, — представился тот, протягивая руку.

— Мой брат, — с гордостью добавил Борг.

Килот всё ещё был озадачен:

— Подождите… а как так? Где живот? И ты совсем не похож на того, с кем я познакомился по пути. — Он понял, что на этот вопрос ответа всё ещё не получил.

Борг с улыбкой пояснил:

— Деловины обычно невысокого роста и полные. Лица у нас круглые и добродушные, глаза сияют от радости. Мы носим яркую одежду из натуральных тканей с традиционными узорами, символизирующими нашу культуру. Мы живём в гармонии с природой, занимаясь виноделием. Хотя мы и мирный народ, но при необходимости можем защитить себя. В моменты угрозы… или если жаждем приключений…

— …наш облик может измениться, — перебил его Торг, стоя рядом. Его тело стало более подтянутым, а лицо приобрело суровые черты, взгляд стал более выразительным.

Пока братья и Килот продолжали разговор, в помещение под трибунами вошли ещё шестеро воинов, готовых принять участие в турнире трёх испытаний.

— Начинается, — пробормотал Торг Волей, выглядывая через решётчатую дверь на арену.

Килот взглянул в ту же сторону, заметив человека, который поднялся со своего места и поднял обе руки к небу.

— А это кто? — спросил Килот, прищурившись.

— Риксрод Сироб, главный советник нашего короля, — ответил Торг Волей, не скрывая уважения в голосе. — Его слово весит больше, чем даже слово многих лордов.

Килот кивнул, но его взгляд быстро переключился на женщину, сидевшую в роскошном кресле рядом с Риксродом.

— А это? — спросил он, уловив, как лицо Торга слегка исказилось от неприязни.

— Королева Анири, — ответил Торг с явным отвращением, — она… не та, кто заслуживает этого титула.

В этот момент Риксрод поднял руки высоко над головой и трижды хлопнул в ладоши. Трубачи затрубили, барабаны загрохотали, оглушая арену ритмичным гулом. Этот оглушающий звук длился несколько минут, возвещая начало торжественного действа. Казалось, сама арена вибрировала под тяжёлыми ударами барабанов.

Наконец, Риксрод Сироб протянул ладонь вперёд, и в тот же миг музыка резко оборвалась, погрузив арену в напряжённую тишину.

— Я приветствую вас на ежегодном турнире «Трёх испытаний», — начал он суровым, но властным голосом, который отразился эхом по всей арене. — Этот турнир — наше достояние. Он отличает нас от всех народов Ландкарта. Только здесь может проявиться воин, достойный служить самому королю. Только здесь, в этих священных стенах, избираются те, кому будет доверена судьба королевства. Не где-то там, на полях битвы за нашими стенами, а здесь, перед взорами наших правителей и всех вас. Здесь рождается истинный, кровный воин, которому король сможет доверить и себя, и трон.

Его голос был твёрд, а слова — словно вырубленные из камня. Каждый воин на арене застыл, вслушиваясь в каждую фразу, осознавая важность происходящего.

— Да начнётся турнир! — прокричал Риксрод, его голос взметнулся в воздух, как боевой клич, пробуждая армию к действию. После этого он сел на своё место, сделав короткий кивок в сторону королевы.

Тишина снова поглотила арену, как перед бурей. Все воины замерли, напряжённо ожидая начала испытаний. В этот момент на арену вышел Гаер — человек в ярком наряде, держащий в руках свиток с правилами. Он поднял его высоко и громко начал зачитывать:

— Правила первого испытания гласят… — произнёс Гаер, поднимая свиток высоко над головой.

— Первое испытание называется «Трое сильнейших». Все воины, принимающие участие, выходят на арену и сражаются до тех пор, пока не останется трое, кто сможет устоять на ногах. Эти трое и станут победителями, получив право пройти дальше в следующее испытание, — пояснил он, бросив последний взгляд на напряжённые лица воинов, и покинул арену.

В этот момент дверь под трибунами распахнулась, и на арену вышли тринадцать сильнейших воинов, готовых сразиться за право служить королю и принять тяжёлые условия неравного боя, где каждый должен сражаться только за себя.

Бой начался с ярости и напряжения. Силы столкнулись, словно буря, и в течение сорока минут на арене остались лишь трое — братья Волей и Килот, стоящие в кругу побеждённых.

« — Ну, пришлось побарахтаться», — произнёс Борг Волей, обтирая свои руки о кровавый молот. Его глаза горели от возбуждения.

— Толи ещё будет, — с широкой улыбкой добавил Торг Волей, протянув свой молот к небу, как бы призывая силы победы.

Килот, всё ещё осматривая арены, сказал:

— Я и не думал, что эти состязания будут такими суровыми, — вытаскивая свою стрелу из тела поверженного воина, который лежал на песке, он почувствовал, как сердце колотится от адреналина.

На трибунах царило безумие. Люди были так возбуждены, что готовы были броситься на победителей, чтобы показать им свою любовь. Некоторые не сдерживались и снимали с себя одежду, кидая её на арену, как символ поддержки.

Пока раненых и погибших уносили с арены, снова вышел Гаер.

— Да, это было сильно и жестоко, но впереди нас ждёт следующее испытание. Второе состязание — это сражение двух отрядов: победители против воинов, предоставленных самой королевой.» А кто они, вы увидите сейчас своими глазами», — сказал он с игривой улыбкой и покинул арену.

В этот момент на арену вышло пятеро древоподобных существ. Они выглядели как обычные люди, с руками, ногами, головой и телом, но их кожа была похожа на кору дерева. На голове вместо волос рос зеленый мох, а вместо пальцев виднелись веточки; местами на теле были отростки дерева, как будто они только что вышли из леса.

— Что это такое? — спросил Килот, отступая на шаг назад, не в силах скрыть своего удивления и тревоги.

Его сердце забилось быстрее, когда он осознал, что следующее испытание может быть куда более опасным.

— Это Древокожие, и сейчас нам не поздоровится.» С ними очень сложно сражаться», — произнёс Торг Волей, оценивая обстановку.

— В атаку! — крикнул Борг Волей и устремился к одному из Древокожих, нанося сокрушительный удар молотом по его голове. Удар оказался столь мощным, что голова противника провалилась внутрь его тела.

— Ты говоришь, что будет сложно? — с ухмылкой ответил Борг, обращаясь к брату.

Однако, как только он закончил фразу, голова поверженного врага вернулась на место, и Древокожий с яростью нанес ответный удар, отбрасывая Борга к стене арены.

В ответ на это Торг Волей и Килот ринулись на своих врагов, нанося удары, несмотря на получаемые ответные атаки. Торг и Борг Волей били Древокожих своими молотами, а Килот, используя меч, подобранный на арене после первого испытания, рубил им головы и руки. Но это было бесполезно — на месте отрубленных конечностей сразу же вырастали новые.

— Борг, подожди! — крикнул Килот, отдышавшись от боя.

— Что случилось? У тебя есть план? — удивлённо спросил Борг, наблюдая, как Килот наматывает кусок тряпки на стрелу.

— Ты сможешь подбросить меня к тому канделябру? — спросил Килот, указывая вверх.

— Думаю, смогу, — ответил Борг, бросив молот на землю и приняв удобную стойку, выставив руки.

Килот с разбега прыгнул, отталкиваясь от рук Борга, который с силой подкинул его вверх. Килот достиг канделябра и поджёг стрелу. Падая обратно на землю, он метнул её в одного из Древокожих.

Древокожий тут же воспламенился, как сухая щепа, и заорал, словно зверь, попавший в ловушку.

— Не тратьте силы на бесполезные сражения! Скидывайте их в кучу к этому угольку! — закричал Килот, указывая на горящего Древокожего.

Братья обменялись взглядами и изо всех сил начали толкать своих противников к их горящему сородичу. Борг Волей схватил одного из Древокожих, самого крупного, и поднял его над головой, а затем с силой швырнул в кучу, которая полыхала, словно дрова в печи.

Люди на трибунах ликовали, кричали и аплодировали победителям, одолевшим столь сильного противника, превосходящего их числом и мощью. Однако знать, сидя на своих местах, выражала сомнение и озадаченность. Они перешептывались друг с другом, а их лица отражали растерянность. Даже человек в красном одеянии, пришедший к концу первого испытания, был так возмущен этой победой, что начал топать ногами по полу, сжимая кулаки, словно ставил на победу Древокожих и теперь испытывал горечь поражения.

На арену вновь вышел весельчак Гаер. Он осмотрел толпу, поднимая руки к небу и подбадривая зрителей. Люди начали аплодировать в унисон, но знатные персоны остались в своих местах, с недовольными и угрюмыми лицами, их взгляды были полны опасений и непонимания.

— Итак, это было второе испытание, — проговорил Гаер с напускной радостью. — Честно скажу, никто не думал, что вы одолеете воинов королевы. Но именно так и закаляются истинные воины! Третье испытание — это битва львов. Все вы — львы, а значит, вам предстоит сразиться друг с другом. Только один из вас станет настоящим воином короля и встретится с ним лицом к лицу!

Гаер покинул арену, оставив за собой гудение зала, наполненное ожиданием и тревогой. Но в сердце королевы разгоралась другая страсть — она лишь ждала момента, чтобы закончить это представление.

« — Вот сейчас, дорогой братец, мы и узнаем, кто настоящий воин среди народа Деловин», — произнес Торг Волей, обращаясь к брату, в глазах которого отражалась неуверенность.

« — Да, мы всегда знали, к чему ведут эти испытания», — произнес Килот с выражением подавленности. В его голосе ощущалось, что он осознает риск, с которым столкнулись они и его друзья.

Небо затягивалось красной пеленой, а солнце медленно погружалось за горизонт. Люди в ожидании затихли, как будто сами понимали, что третий бой будет решающим. Кто станет долгожданным победителем турнира трёх испытаний? Все сидели, затаив дыхание, даже не замечая, что провели на арене уже три часа.

— Открыть ворота! — прозвучал властный голос королевы. Освободив свои черные густые волосы, она поднялась и подошла к перилам, ограждающим от падения, схватив их одной рукой. Её жест был полон решимости, а взгляд метался по арене с холодным интересом.

— Вперед! — закричала она, указывая на ворота, за которыми скрывались её настоящие намерения. В её глазах сверкали опасные искры, и было видно, что ей не нужны победители — она мечтала о гибели этих смельчаков, осмелившихся бросить вызов короне. Она не спроста нарушила правила второго испытания, и теперь эти смелые воины могли расплатиться за свою наглость.

— Я сказала, открыть ворота! — Королева вскрикнула с такой силой, что её голос пронзил всю арену, как удар хлыста. Её большие чёрные глаза, полные холодной ярости, сверлили каждого, кто осмелился задержаться взглядом на ней. Казалось, что даже воздух вокруг неё стал тяжелее.

Килот и братья Волей смотрели друг на друга в замешательстве, пытаясь понять, что происходит. Королева была непредсказуемой и явно нарушила правила и третьего испытания. Они не понимали, зачем она так поступила, но её взгляды и поведение не оставляли сомнений — она хотела, чтобы они погибли. Они бросили недоумённые взгляды на ворота, которые ещё оставались заперты. Что могло их ожидать по ту сторону?

Скрипнули ворота, и они начали медленно распахиваться. Первым на арену вышел высокий человек в белой мантии, которая скрывала его тело от головы до ног. В руке он держал массивный деревянный посох, чуть выше его роста, а сам был под два с половиной метра. Его лысая голова не имела ни глаз, ни шрамов, ничего, что могло бы объяснить это уродство. Лицо лишено глаз, лишь нос, рот и уши с заострёнными мочками придавали ему странный вид.

Человек сделал несколько шагов вперёд, и вслед за ним на арену выбежал огромный лев с огненно-красной гривой, которая развевалась, словно пламя. Его ярко-зелёные глаза сверкали хищным блеском. Лев был выше своего хозяина на несколько голов, его лапы словно обрушивали землю под ним с каждым шагом.

— Битва львов? Ну, вот вам и лев, — с язвительной насмешкой произнесла королева, её голос наполнил воздух напряжением. — Что за битва львов без самого льва?

Она громко рассмеялась, и её смех эхом разнёсся по арене. Но в нём не было ни веселья, ни радости, лишь холодное презрение.

— Что она творит? — выдохнул Борг Волей, глядя на королеву с яростью.

« — Мы отсюда живыми не уйдём», — сказал Торг Волей, его голос дрожал от напряжения. — Это Доместикад и его ведомый лев.

— Хватит стонать, — сурово прервал его Килот, сжав кулаки. — Нет ничего, что нельзя победить. У всего есть слабость.

Торг обернулся к нему с гневом, но и страхом в глазах.

— Ты не понимаешь, с чем имеешь дело! — проговорил он, яростно указывая на льва и его хозяина. — Доместикад — это слух этого льва, а лев — его глаза. Они едины, не могут существовать друг без друга! Они стоят сотню воинов на поле боя, а нас тут всего трое! Как ты можешь просить нас успокоиться?!

Килот натянуто усмехнулся, пытаясь подавить страх.

— Вот и слабость. Они зависят друг от друга.» Одолеем одного — победим и второго», — сказал он, стараясь выглядеть увереннее, чем чувствовал себя на самом деле.

Толпа на трибунах была в замешательстве. Люди понимали, что королева нарушила правила турнира, но никто не осмелился сказать об этом вслух. Последние полгода она держала всех в страхе — её жестокие указы и казни парализовали народ. С тех пор как король уехал в чужие земли, оставив её править, она превратилась в тирана.

Доместикад поднял голову в сторону королевы, вытянул посох вперёд и резко рванул вперёд, бросаясь в атаку. Килот и братья Волей, видя приближающуюся опасность, приготовились к схватке. Но, когда Доместикад почти достиг Килота, он внезапно остановился. Посох выпал из его рук и с глухим стуком упал на землю. Лев, стоящий за ним, также замедлился и склонил свою пылающую голову к земле, словно кланялся перед владыкой.

Толпа застыла в шоке. Никто не мог понять, что происходит. Даже знать, сидящая рядом с королевой, начала обмениваться озадаченными взглядами. Королева, чьё лицо исказилось от ярости, на мгновение потеряла дар речи. Её взгляд метался по арене, она не могла поверить в происходящее. И вот, спустя пару секунд, указывая рукой на трибуны, она холодно приказала:

— Всем покинуть арену! Представление окончено!

Люди, словно испуганные птицы, вскочили со своих мест и поспешили к выходу. Братья Волей смотрели на происходящее в немом недоумении.

— Что происходит? — спросили они одновременно у Килота, но тот лишь беспомощно пожал плечами. Он не мог найти объяснения тому, что только что произошло, и это пугало его.

Доместикад подошёл к Килоту, молча поклонился, поднял свой посох и вскочил на спину льва. Повернувшись, они медленно вышли через ворота, оставив арену.

В мгновение ока арена опустела. На трибунах остались только знать и несколько стражников, стоящих за их спинами. Королева, всё ещё яростно сжав перила, холодно приказала:

— Взять их под стражу!

Королева, покинув своё место на трибуне, подошла к одноглазому мужчине, дерзко схватив его за руку, повела в сторону, откуда пришла. Стражники немедленно последовали за ними. Риксрод Сироб, спустившись на арену, с важным видом посмотрел на Килота и братьев Волей.

— Уведите их в Палу, — приказал он стражникам, его голос звучал, как приговор.

Килот, ощутив, как тревога сжимает его сердце, недоуменно оглядел своих братьев. — Куда нас ведут? — спросил он, пытаясь скрыть свой страх.

— Не переживай, дружище! — усмехнулся Торг Волей, подмигнув. — Может, нас ждёт что-то интересное, а?

— А может, это просто долгий путь к бесплатной выпивке! — добавил Борг, хихикая. — Говорят, в Пале подают отличный напиток.

Килот нахмурился. — Пала? Что это такое?

Торг и Борг переглянулись, и их шутливое настроение мгновенно исчезло. — Знаешь, Пала — это ужасное место, — начал Борг, глядя на брата. — Это тюрьма и пыточная, куда отправляют тех, кто не угоден власти.

— Да, если сюда попадаешь здоровым человеком, то назад Хороп встречай калеку, — добавил Торг, придавая словам серьёзный оттенок. — Говорят, там люди просто исчезают.

Килот знал, что братья шутят, но их слова вызывали у него трепет. — Почему нас ведут туда? Мы всего лишь хотели служить королю! — произнес он, его голос дрожал от беспокойства.

Стражники молча подхватили их, и группа медленно двинулась в сторону южных ворот Хоропа. Дорога была узкой и извивающейся, утоптанной под тяжестью шагов множества людей. По обе стороны от них стояли здания, многие из которых были покрыты грязью и запустением, как будто они сами сожалели о своём существовании.

Килот шёл, осматриваясь вокруг, но каждое новое лицо встречающихся на пути лишь усиливало его тревогу. Впереди маячила высокая, угрюмого вида тюрьма, известная своей мрачной репутацией. Стены Палы, построенные из серого камня, были покрыты вьющимися растениями, словно природа пыталась скрыть её ужас.

« — Да, здесь не место для слабых», — произнёс Борг, оглядываясь на братца. — Говорят, что там даже свет не проникает.

Постепенно они приблизились к тюремным воротам, огромным и ржавым, с налётом времени. Стражники остановились, и один из них с силой толкнул массивную дверь, она скрипнула, как будто жаловалась на то, что снова открывают. За ней открывался мрачный двор, окружённый высокими стенами.

На площади двора Килот заметил виселицу, которая, казалось, ждала своего часа, чтобы исполнить свою ужасную миссию. Рядом стояла гильотина, а помощник палача, склонившись, готовил три веревки для виселиц, механически выполняя свою работу. Килот не мог отвести взгляд от его действий — с каждой веревкой он ощущал, как страх проникает в его душу.

— Это и есть наша награда за победу в турнире? — произнёс он, чувствуя, как холодный пот стекает по спине.

— Да, если сюда попадаешь здоровым человеком, то назад Хороп встречай калеку, — вновь напомнил Торг, заставляя Килота содрогнуться. — Я бы лучше дрался с тем львом, чем оказался здесь!

На улице уже смеркалось, и Борг Волей, улыбаясь, произнёс:

— На сегодняшнюю ночь это место станет нашим ночлегом.

— Ну да. Вот только интересно, доживём ли мы здесь до утра? — пробормотал Торг Волей, бросив тревожный взгляд на мрачное здание.

— А вы заметили, что палач подготавливает виселицу? — заинтересованно спросил Килот, обращаясь к братьям.

Братья кивнули в ответ. Перешагнув несколько каменных ступеней, они встретились с большой железной дверью, на которой висел огромный замок, скрывающий от них то, что происходило внутри этого серого каменного строения. Один из стражников отпер замок, и победителей турнира, ждавших награду, ввели в это сырое и темное здание.

Приоткрывшаяся дверь открыла перед ними коридор, который освещался лишь лунным светом. Длина его была неясна из-за недостатка освещения.

Стражник, открывший замок, прошёл первым и зажёг факел, сняв его со стены. Благодаря горящему факелу стало видно коридор и железные двери по бокам. Стражник продолжал двигаться вперёд, зажигая остальные факелы, вставленные в отверстия в стене. Затем он открыл одну из дверей, и стражники, стоявшие позади братьев и Килота, затолкали их в тёмную комнату, после чего закрыли дверь на засов и ушли.

В комнате царил жуткий смрад, и слышно было, как местные жители — крысы — радовались новому пополнению. Темнота окутывала всё вокруг, лишь луч света от коридорных факелов пробивался сквозь небольшое решётчатое оконце в двери, освещая пространство. Благодаря этому лучу Килот, и братья Волей смогли разглядеть на полу места, усыпанные сухой травой, вероятно, предназначенные для сна узников. Без лишних слов и обсуждений они улеглись на траву и уснули.

Тем временем, за пределами серых стен тюрьмы, разыгрывались свои события. Сурт Дар, известный как одноглазый казначей, отвечал за финансы и сделки между различными народами и королевствами. Его хитрость и расчётливость делали его ценным союзником, и он не брезговал оплачивать свои увеселительные походы за счет казны. Одно из его любимых увлечений — охота в лесах вместе с королём Ашасом.

Сурт Дар жил недалеко от арены, и его дом был внушительных размеров. Королева вела его по улице города, быстро шагая в сторону его дома. Они молчали, словно опасались, что их могут услышать горожане, только что покинувшие турнир трех испытаний.

— Поясните, как такое могло произойти? Как он смог остановить атаку Доместикада? Кто он? Этот парень мне кого-то напоминает… его небесные глаза, его лик. Я где-то ранее уже встречала эти глаза. Сурт Дар, вам не показался его лик знакомым? — настаивала королева, её голос звучал настороженно.

Казначей, чувствуя на себе её пристальный взгляд, молча пожимал плечами, делая неестественный вид, словно что-то скрывал. Его трясущиеся руки и испуганные глаза пытались избежать контакта с королевой, то и дело скользя по комнате, обвешанной трофеями охоты и всевозможными орудиями.

— Нет, он мне не показался знакомым. Братьев Волей я знаю — они лучшие виноделы, которых я встречал, а вот кто третий был с ними на турнире, я не знаю и вижу его впервые только сегодня, — отнекивался хозяин дома, его голос дрожал от напряжения.

— Сурт Дар, я ещё раз вас спрошу: вы точно довели дело до конца, о котором я вас просила двадцать лет назад? — произнесла королева, её голос звучал холодно и решительно.

— Да, конечно. Я о нём уже забыл, а вы чего это вспомнили? — заговорил дрожащим голосом Сурт Дар. Его глаз всё больше забегал, выдавая его внутреннее беспокойство. Суета и поведение истинного лгуна должны были открыть глаза королеве, но она не находила никакого подвоха в его манере, ведь для одноглазого это казалось естественным. Поэтому она не придала значения его словам.

— Сурт Дар, господин, а почему всё так закончилось на турнире? Они же победили? — вдруг раскричался один из прислуги, вбежавший в комнату без разрешения и одобрения. В ту же минуту он поплатился за своё небрежное появление.

Королева Анири, не задумываясь, сорвала тяжёлый меч со стены и направилась к прислуге. Тот не успел даже произнести слово, как королева, словно палкой, взмахнула мечом и лишила его головы. Голову, как мяч, отшвырнуло в угол комнаты.

— Прикажите убраться, — закричала королева на Сурта Дара, её голос был полон гнева и презрения. Она бросила окровавленный меч на пол, и металл с глухим звуком отразился от каменного пола, прежде чем она покинула его дом.

Сурт, оставшийся в комнате, с трудом перевёл дух, глядя на тело прислуги, на его безжизненное выражение. Понимание того, что королева могла легко расправиться и с ним, сжимало его сердце.

Королева Анири, дождавшись охраны, направилась к замку, который находился всего в десяти минутах ходьбы от дома Сурт Дара в северной части Хоропа. Поднявшись по лестнице, она вошла в свои покои и улеглась на кровать, увешанную роскошными ламбрекенами и застеленную дорогим текстилем. Её состояние было возбуждено.

Обычно Анири отличалась агрессивным, подлым и мстительным поведением, но сейчас её переполняли эмоции. Она впервые собственноручно лишила человека жизни, и это было вызвано её беспокойством о том участнике турнира, чей облик показался ей знакомым. Это было нечто большее, чем просто неприятное воспоминание; она ощутила, как будто сама стала не своя.

— Ты узнал, кто он такой? — заговорила королева грубым голосом с мужчиной в красном, который только что переступил порог комнаты.

— Нет. Когда? Уже поздно. Завтра я всё узнаю. Чем он стал тебе так интересен? — ответил он, стараясь сохранить спокойствие.

— Чем? Чем ты спрашиваешь? Я боюсь. Прошло уже двадцать лет, а передо мной снова то лицо и те глаза, — дрожащим голосом проговорила королева, её волнение было заметно.

— Он просто похож, не накручивай себя. Всё будет хорошо, он не помешает нашим планам, — успокаивал её, обнимая, мужчина.

« — Адур, я боюсь», — произнесла она с отчаянием в голосе.

— Не бойся, сестра. Я рядом, а значит, со всем разберусь, — продолжал он успокаивать королеву, его уверенность придавалась сил.

Внезапно королева изменилась в лице и, наклонившись к мужчине, начала осыпать его поцелуями.

— Адур, любимый, я тебе верю. Я тебе верю, — стонала королева, сидя на нём и снимая с себя и с него одежду.

Утренние лучи солнца проникали сквозь оконные занавески, освещая красивые обнажённые тела королевы и её брата. Хотя им было уже больше пятидесяти лет, они оставались молодыми. По меркам Ландкарта, людям было свойственно жить полторы сотни лет, и не только люди были долгожителями — среди них находились и другие существа, населявшие Ландкарт.

— Проснись, — прошептал Адур Траб, склонившись над королевой и целуя её в шею. Королева медленно проснулась, тихо смеясь, извиваясь по постели. Их неосторожный смех заглушил стук в дверь.

Служанка вошла с чашей воды для утреннего очищения, но, увидев королеву с её братом, застыла на месте. Её лицо побледнело, и она на мгновение задержала дыхание. Что я вижу? — мелькнула мысль, но страх не позволял ей двигаться. Рука задрожала, и вода в чаше чуть не расплескалась.

— Ой… Простите, — прошептала она, чувствуя, как напряжение растет, но стараясь сохранять спокойствие. — Я никому не скажу.

Королева мягко повернулась, её голос был на удивление тёплым:

— Милая, не бойся. Ты ведь просто выполняешь свою работу. Всё в порядке.

От этих слов служанке стало легче, но внутри всё ещё таилась тревога. Она медленно кивнула, делая шаг назад, стараясь побыстрее выйти из комнаты.

Покои королевы находились в угловой части замка и по её просьбе были соединены переходом в смотровую башню, предназначенную для обозрения окрестностей. Эта башня также служила для нужд королевы, и она направила служанку туда.

— Милая, отнеси воду наверх, — указала королева, обернувшись в простыню и следуя за служанкой по винтовой лестнице к верху башни.

— Поверьте, моя королева, я никому ничего не скажу, — торопливо произнесла служанка.

— Не скажешь, не скажешь, — повторяла королева, поднимаясь по лестнице.

Когда они достигли верха башни, служанка с улыбкой заметила:

— Вода уже остывает.

Королева Анири снова взглянула на служанку, приблизилась к ней, и та отступила назад. В этот момент королева резко толкнула её в окно, глядя, как она летит вниз с высоты, ещё раз произнесла:

— Теперь точно, никому ничего не скажешь.

Умывшись, королева вернулась в свои покои. Адур Траб лежал на постели, словно его не беспокоило увиденное служанкой. Он был уверен, что королева позаботится о том, чтобы никто не узнал о том, что происходило этой ночью.

— Ты до сих пор лежишь? — спросила королева.

— Да.

— Что «да»? Вставай и иди к себе, пока нас не увидел кто-нибудь. На сегодня с меня чужих глаз хватит, — вспылила королева, взглянув на брата. — А ещё нам нужно повидать короля.

— Зачем нам к нему идти? Он всё равно ничего не знает. Какой смысл появляться у него на пороге?

— А я тебе говорю, пойдем. И зря ты его недооценишь. Он всегда и всё знает, будто кто-то ему докладывает, даже когда его нет в королевстве.

«– Как пожелаете, моя королева», — сказал Адур Траб, прижимаясь к ней и пытаясь поцеловать.

Тем временем король Ашас, ослабленный ночными тревогами, сидел в тронном зале. В это время королева с братом направились к нему.

— Значит, говоришь, остановил Доместикада? Это интересно, — обратился король к Авосу.

— Да, я с самого начала турнира присутствовал там, и этот парень действительно привлёк особое внимание, — ответил Авос, стоя позади короля в одеянии стражника.

— Его отправили в Палу? — проревел король Ашас, вскочив на ноги.

— Да, всё верно. Королева приказала взять под стражу, и стражники отвели его вместе с двумя братьями, — злостно ответил Авос, оценивая несправедливость происходящего.

— Я тебе верю. Ты служишь мне уже много лет и ни разу не дал усомниться в себе, — прохрипел король, корчась от боли, которая с каждым днём становилась всё невыносимее.

— Пойди вон, — приказала королева, вошедшая в тронный зал.

— Стой! — возразил король Ашас, но её холодный взгляд заставил его замолчать.

Королева, подтирая пол длинным нарядным платьем, уселась за стол, стоявший в центре тронного зала, напротив короля. За ней сел и её брат, Адур Траб, сменивший свой красный наряд на белый. Адур Траб отвечал за законы королевства, многие из которых он придумал и принял сам, не получив одобрения короля Ашаса.

— Где все? Где Риксрод Сироб, где полководец Глод Ниов, где казначей Сурт Дар? — спросил разгневанный король, подтирая кровь, сочившуюся из его глаз.

— Я здесь, мой король! — прокричал вбежавший Сурт Дар, обливавшийся потом от тяжести своего собственного тела, и уселся рядом с королевой.

— Вы прибрались? — почти шёпотом спросила королева, имея в виду тело обезглавленного слуги.

— Да, не беспокойтесь. Сразу после вашего ухода я приказал всё убрать и молчать об этом, — ответил Сурт Дар.

В это время в зал вошёл седоволосый Глод Ниов, прижав правую руку к груди и сделав приветственный знак перед сидящими за столом, отдельно поприветствовав короля Ашаса.

— Итак, все в сборе. Вы были на турнире трёх испытаний? — спросил король.

Сидящая знать за столом в ответ лишь кивнула головами.

— Я знаю, что, наконец, у нас есть победитель, и что интересно, он не один, а трое. Вы понимаете? Трое! И что вы делаете? Запираете их в Палу? Запираете их там, где должны сидеть преступники, в эти сырые комнаты, где отрепье всего королевства? Зачем? Кто приказал?

В ответ никто из сидящих за столом не спешил с ответами на его вопросы, только кивали головой, глядя друг на друга. Все боялись. И только когда королева заметила слабость короля, который попытался в гневе встать и подойти ближе к столу, она вмешалась. Он упал, и стражнику пришлось помогать ему сесть на трон.

«– Я приказала», — произнесла королева, словно обретя уверенность.

— Поясни, — спросил король, уставившись на неё глазами, покрытыми белой пеленой от болезни.

— Что пояснить? Мне показалось, что они нарушают правила испытаний. А значит, нарушают правила турнира — это недопустимо, — объяснила королева, не боясь последствий.

— А как мне знать, что ты не нарушила все правила турнира?

— Я просто немного изменила правила игры.

— Теперь мне всё ясно. Идите и приведите этих воинов ко мне. Именно этих троих. Других можете не подсовывать, не думайте, что я слеп и ничего не пойму.

Сидящие за столом тут же покинули тронный зал.

— Авос, ты хорошо их запомнил?

— Да, мой король. Очень хорошо, особенно того, кто остановил Доместикада.

— Хорошо. Подождём их здесь. — Простонал король.

Королева Анири и её приближённые — казначей и Риксрод — направлялись в Палу за участниками вчерашнего турнира. Это задание вызывало у них нежелание, ведь сама королева не стремилась к этой встрече, но приказ короля никто не осмеливался нарушить.

Тем временем Адур Траб, по указанию королевы, отправился в леса Живолесья. Эти таинственные леса, находившиеся всего в двадцати километрах от города Хоропа, были населены многочисленными племенами Древокожих. Эти существа, похожие на деревья, имели плотную кожу, на которой можно было увидеть причудливые узоры, словно природа сама пыталась рассказать их историю. Древокожие обитали в гармонии с окружающей средой, но так и не смогли найти общего лидера, который смог бы объединить их разрозненные племена. Им было проще подчиняться чужим приказам, чем стремиться к самостоятельной жизни.

Древокожие выживают, собирая корни черного дуба, которые растут исключительно в лесах Живолесья. Раз в год эти деревья сбрасывают слабые корни, которые не могут пробиться вглубь и служат основным источником пищи для Древокожих. Однако они живут под властью лорда и правителя города Толома, одного из сыновей короля Ашаса, который использует их как дешевую рабочую силу.

Королева Анири и её свита стояли во дворе Палы, наблюдая за толпой людей, собравшихся на казнь. Это событие было назначено на полдень, и казнь фанатика, обвиненного в убийстве девушки, найденной повешенной в Живолесье, привлекло внимание местных жителей.

— Приведите вчерашних заключенных, — приказала королева стражникам, стоявшим у двери в Палу.

Стражники отомкнули единственный вход, и дневной свет осветил коридор и камеры, где содержались заключенные под стражей.

Килот давно не спал. Его разбудил сосед с камеры напротив, который громко молился и призывал кого-то, хлопая в ладоши и стуча руками об пол. Братья Волей, напротив, погрузились в сон, не замечая шумов вокруг. Они спали до тех пор, пока стражники не отодвинули засов на двери их камеры.

На выход. — рявкнул усатый стражник.

Спустя пару минут Килот вновь увидел дневной свет и королеву Анири, о чем-то беседующую с другими представителями знати города Хоропа. Братья Волей стояли позади и тянули руки к небу, пробуждаясь ото сна.

— Уже полдень, ведите убийцу, петлю на него.

Все обратили внимание на толпу разъярённых людей, которые ждали чью-то смерть, именно за этим вся толпа этих людей во дворе Палы и собралась. Килот и Братья Волей мгновенно пробудились ото сна, и в своих головах уже сложили картинку, что именно поэтому королева, которая вчера приказала отправить их сюда, стояла сейчас перед ними, чтобы произнести последний приказ, который они услышат перед тем, как потеряют свои головы.

Но нет, вслед за ними вывели ещё одного заключённого, и именно на него Килот посмотрел с недовольством, вспоминая бессонную ночь. Заключённого повели на виселицу и накинули на него петлю.

— Вас обвиняют в жестоком убийстве человека и приговаривают к смертной казни через повешение. Палач, приведите приговор к исполнению.

— Рака!!! восстань, восстань мой король, — произнёс заключённый, хлопнув руками перед тем, как палач успел опустить рычаг. Толпа ликовала недолго и быстро разошлась, словно этого было им мало.

Проклятые еретики, — пробормотал Риксрод Сироб, скривив губы.

На площади появился Ялов Дус, королевский судья, с важным выражением лица. Его темные волосы были аккуратно зачесаны назад, а на строгом лице отражались годы служения правосудию. Ялов носил изысканный черный мантии с золотым узором, символизирующим его высокое положение, и с гордостью шагал, словно каждый его шаг был тщательно продуман. Он вышел вперёд и взглянул на толпу, словно искал в ней моральное одобрение своих решений.

— Тишина! — воскликнул он, поднимая руку. — Мы здесь, чтобы завершить дело правосудия. Это не развлечение.

— Выспались? Вас ожидает король, — усмехнулась королева, протягивая руку и указывая на дворец.

Победители стояли, отпустив головы вниз, боясь смотреть королеве в глаза.

— Ты, подними свои глаза и смотри на меня, когда я к тебе обращаюсь, — завопила королева, обращаясь к Килоту.

Килот молчал, не понимая, что его ожидает во дворце. Какое может быть вознаграждение, если вчера сразу же прозвучал приказ запереть их в Погреб, где сидят злодеи и изменники, кем он не являлся? Он пытался представить себе, что же может произойти, но в голове не складывалось ни одной ясной картины. Взгляд Килота остановился на королеве.

Королева, глядя на Килота, тряслась от злости. В ее памяти всплывали глаза небесного цвета, которые она больше не хотела встречать в своей жизни.

— Ты кто и откуда? — спросила она, стараясь не показать, как истерика сжирала ее нутро.

— Вам приказано нас привести к королю, так чего же вы медлите? — осмелился Борг Волей, пытаясь прервать Килота.

— Да, действительно, чего это я, — улыбнулась королева, словно пытаясь скрыть свои волнения.

Братья Волей и Килот направились следом за Риксродом, а королева и Сурт Дар шли позади, раздраженно о чем-то беседуя.

— Так! Медлить больше нельзя. Сурт Дар, вы вместе с Сиробом сейчас отведите их к королю. Я не знаю, что он знает и что задумал, но лучше быть на чеку, — указала королева и быстро ушла.

Риксрод Сироб, открыв распахнутую дверь тронного зала, первым вошёл внутрь, за ним следовали братья Волей и Килот.

— Мой король, по вашему приказу мы привели участников вчерашнего турнира трех испытаний, — отчитался Риксрод, указывая руками на вошедших.

— Я вас плохо вижу, но слышу отчётливо.» Итак, я попрошу остаться только тех, кто был на арене, кто стал победителем турнира моей жены, который она устроила», — произнёс король Ашас, его голос звучал с трудом, как будто каждое слово давалось с усилием.

Риксрод и Сурт Дар, услышав слова короля, молча обменялись взглядами и покинули тронный зал, не решившись протестовать.

— Я вас приветствую. Проходите и усаживайтесь за стол, — прохрипел король Ашас, его взгляд искал поддержку среди пришедших.

Килот и братья Волей, прижав правую руку к груди, поприветствовали короля и уселись за большой стол, имеющий шесть сторон и шесть углов. На поверхности столешницы была изображена карта всех королевств Ландкарта, ее детали мерцали под мягким светом, создавая атмосферу величия.

— Братцы, я никогда не думал, что буду сидеть за столом Гексагон, за которым сидят короли, — прошептал Борг Волей, не скрывая восхищения.

И действительно, этот стол, известный как Стол Гексагон, был местом для великих королей и великих воинов. Здесь подписывались мирные и военные договоры, и не каждый смел даже мечтать о том, чтобы сидеть за ним.

Смуглый кудрявый мальчишка, поддерживая короля, помог ему подняться с трона и довёл до Гексагона, усадив рядом с братьями Волей напротив Килота. Сам он подошёл к тумбе у стены, взял кувшин с вином и вернулся к королю. Сначала осторожно налил вино, а потом встал рядом.

— Авос, это они? — спросил король у кудрявого мальца.

— Да, да, это они, — ответил Авос, продолжая наливать вино.

Король, услышав, что чаша уже наполнена, потянулся за ней. Смочив свои сухие губы, он поставил чашу на правую сторону стола, именно там, где сидел Торг Волей. Но Торг, словно разъярённый зверь, вскочил и с силой скинул чашу с вином, которая, перевернувшись, пролетела и упала прямо к трону короля. Затем, выхватив кувшин с остатками вина у Авоса, он швырнул его в раскрытое окно тронного зала.

— Да что с тобой? Черт возьми, что ты себе позволяешь? — закричал разгневанный король, его голос звучал как раскат грома.

— Король Ашас, я прошу прощения, но это вино…

— Что с ним не так? — заинтересовался король, его внимание привлекла серьёзность слов Торга.

— Это вино отравлено. И судя по вашему виду, вы очень долго его пьёте. Вам пить его больше ни в коем случае нельзя.

— Как? Как ты это понял? — недоумевал Килот, невольно напрягаясь.

— Как? — добавил король, его интерес возрос.

— Килот, друг, ты что, забыл? Мы виноделы. Я по запаху могу понять, из чего оно сделано и сколько ему лет. А сейчас на столе стояла чаша, наполненная вином с добавлением сушёного корня Красухи, — ответил Торг Волей, глядя на короля с тревогой.

— Что это такое? — прохрипел король, его лицо стало бледнее.

— Я не знаю, откуда в Хоропе корень Красухи, его у нас нет. Могу точно сказать, что эту отраву завезли с другого места. Это растение прорастает только в королевстве Нокард и на одном из пяти островов в Пятиостровье, — ответил Торг Волей, его голос напоминал шёпот, полный ужаса.

— Но вот видишь, Авос, я знал, что кто-то затевает что-то против меня. Хоть им и удалось затуманить мой разум, но душа все-таки не желает оставлять моё больное тело, — король был в ярости. Мысли о том, кто мог попытаться его отравить, крутились в его голове, затуманенной вином.

— С этим я ещё разберусь, — прошипел он, его голос стал холодным. — Меня сейчас интересует, кто смог остановить Доместикада.

— Я, — ответил Килот, поднявшись из-за стола, его уверенность выделялась на фоне общего напряжения.

— Кто ты и откуда? — насторожился король, его интерес к Килоту возрос.

— Меня зовут Килот, и я проделал путь в Хороп из Пятиостровья, а именно с острова Падших.

— Как ты смог остановить Доместикада? Кто тебя породил? — Как! Я и сам этого не понимаю. Отец мне неизвестен; меня растила мать, которая умерла около пяти месяцев назад. Моя мама часто говорила, что я достоин жить в столице пяти городов, поэтому после её смерти я отправился сюда, в Хороп. -Как ты сюда добрался? — Рассказывать долго, но могу сказать, что по морю, — ответил Килот, его голос звучал уверенно, хотя в душе всё ещё царила тревога. — А вы, я так понимаю, Деловины, и вы из наших земель? — Да, мой король, — в один голос ответили братья. — Я понимаю, что вы разбираетесь не только в вине, но и в растениях и ядах? — спрашивал король Ашас, внимательно изучая братьев. — Да, но не во всех ядах, а именно тех, что изготовлены из растений. Это просто обязательно знать каждому из народа Деловинов, — ответил Борг Волей, его тон был серьёзным. — Так сколько теперь понадобится времени, чтобы моё больное тело вернулось в былое состояние? — обратился король к братьям, подтирая глаза, которые налились кровью.

— У вас нет времени. Вам в таком состоянии осталось жить месяц или два. Яд глубоко проник в ваше тело и поедает его. Вам ничто не поможет, — сообщил Торг Волей, его голос был полон сострадания.

— Как ничто не поможет? Разве от яда этого растения нет лекарств? — закричал король в отчаянии, вытирая глаза.

— Есть, — вскочил и закричал Килот, его лицо сверкало надеждой.

— Что есть? — закричали король и братья Волей в один голос.

— Вам нужна серебряная чаша Арут Тура.

— Как она мне поможет? — спросил король Ашас, глядя на братьев, которые не понимали, о чём говорит Килот.

— Нужно испить воду из серебряной чаши Арут Тура, первого короля Ландкарта, — ответил Килот, его глаза горели решимостью.

— И где нам её взять? — вскрикнул король, подскакивая с места, словно осознав, что это давно забытый артефакт, местонахождение которого никому не известно.

— Моя мать рассказывала мне много легенд второй эпохи и также легенду о последнем короле Арут Туре и его злостном брате.

— Эту легенду знают все, и стар, и млад. А чаша где? Куда идти, чтобы её отыскать? — ворчал король Ашас, его голос становился всё более раздражённым.

— Это могут знать только в башне хранителей знаний, — ответил Килот, корчась от боли в пустом животе, ведь он и его приятели не ели с вчерашнего дня, а время уже приближалось к вечеру.

— Авос, распорядись, чтобы тут накрыли стол. Мы сейчас будем ужинать, — приказал король, будто слышал, как урчали животы всех присутствующих за столом.

Вскоре стол был накрыт различными блюдами: мясом из разных животных, рыбой и птицей, напитками разного рода, начиная от воды и заканчивая вином различных сортов.

Король со своими гостями мгновенно приступили к поеданию всего, что лежало на столе, но он не мог поспеть за остальными в силу своей болезни. Король ел медленно и боялся притронуться к вину, несмотря на то что здесь присутствовали первоклассные знатоки вина и ядов. Они бы точно не пропустили присутствие яда в каком-либо из блюд или вине.

Еда, что лежала на столе, быстро уплеталась теми, кто вчера и не мог представить себе, что сегодня будет сидеть за одним столом с королём Ашасом. Авос, заметив, что на улице уже начинает смеркаться, поджёг все факела на стенах и над головой висящий канделябр, создавая атмосферу настоящего пира.

Все сидели, пили и ели молча, пока Борг Волей, будучи очень сытым и пьяным, да и вообще в состоянии глубочайшего спокойствия, вдруг мгновенно принял свой истинный вид, данный ему с рождения. Все взгляды устремились на него, и в комнате раздался хохот, когда Борг Волей из большого мужественного воина превратился в толстого поросенка весом в триста килограммов.

Смех охватил всех, даже король чуть не упал со стула, когда увидел, как Борг распахнул свою одежду, которая едва прикрывала его мужское достоинство, и некоторые даже прокомментировали, что он теперь больше похож на местный деликатес, чем на воина.

Спустя пару минут истерического смеха король Ашас всё-таки свалился со своего насиженного места, увидев, как Торг Волей снова стал похож на своего брата. За ним и Килот не удержался, упав со стула и не в силах сдержать слёзы от смеха. Единственным, кто оставался серьёзным, был Авос, стоящий с каменным лицом, будто ни разу не испытывал никаких эмоций.

— Авос, мой мальчик, покажи нашим гостям комнаты, где они сегодня будут отдыхать. А завтра мы ещё раз увидимся и поговорим о вашей службе, — приказал король, еле сдерживая смех, и добавил с улыбкой: — И позаботься о том, чтобы Борг Волей не застрял в двери.

— Пойдемте, — сказал, не поведя скул, Авос.

В это же время королева Анири сидела на устеленной дорогим бельем кровати в прозрачном наряде, сквозь который была отчетливо видна вся красота ее тела. Она замышляла план по уничтожению голубоглазого паренька, который ей казался опасным и мог навредить ее коварным намерениям.

На самом деле, это волновало только ее; больше никого из знати столицы не беспокоил этот парень. Подумав, что не следует принимать поспешных решений, королева решила дождаться, что скажет король Ашас по поводу Килота, а потом уже принимать какое-либо решение.

— Может, я зря волнуюсь из-за всего этого, тем более что король болен и не может мыслить здравым умом, — пробормотала вслух королева Анири.

В этот момент дверь открылась, и в покои вошел Адур Траб.

— Ну как? Ты нашел их? — спросила королева, растягиваясь по кровати. — Иди ко мне, — манила пальцем Анири, когда Адур приближался.

— Да, я все сделал, — отвечал Адур Траб, снимая верхнюю одежду. — Они готовы работать на тебя, моя королева. — Он подошел ближе, склоняясь к ней.

— И что они смогут сделать? — с интересом спросила Анири, поднимая бровь.

— Они достаточно ловкие и способны добиться своего. Под их контролем Килот не успеет даже опомниться. — Адур Траб улыбнулся, словно предвкушая успех.

Королева задумалась, откинув волосы на плечи.

— Отлично. Пусть они действуют.

С этими словами королева обняла своего брата и посмотрела в его глаза. Словно заключая сделку, они обе осознали, что в их планах нет места для слабостей.

Столицу наводнил сильный дождь, который лил с самой ночи. Раскаты грома и молний заставили пробудиться всех в городе. Утро выдалось мрачным: солнечный свет не спешил пробиться сквозь окна. Ветер ломал деревья с такой силой, что ветки разлетались далеко от своих стволов, падая на крыши и сшибая кровлю домов, принося неудобства жителям.

Город Хороп, благодаря своему строению и возвышенности земель, не был затоплен даже от столь сильного дождя, который продолжал лить без остановки. Вода, падающая с неба, стекала в Мертвое море, омывающее берега Хоропа, и именно по этому морю приплыл тот самый парусник с моряками.

От бушующей погоды никто в Хоропе не спал, кроме братьев Волей. По приказу короля Ашаса, Авос разместил Килота и братьев в одной из свободных комнат дворца, и по стечению обстоятельств, эта комната соседствовала через стену с покоями королевы Анири.

Килот не мог уснуть из-за шумного дождя, сопровождаемого гремящими раскатами грома и яркими вспышками молний. Он отчетливо слышал, что происходило в соседней комнате, но пока не догадывался, кто там живет.

— Ну и да, приснится же такое! — заговорил дрожащим голосом Борг Волей, вскочив, словно его что-то укололо. — Хорошо, что это всего лишь сон, — добавил он, глядя на своего брата.

— Что с тобой? Плохой сон приснился? — с интересом спросил Килот, наблюдая за поведением друга.

— Да нет, всё хорошо, всего лишь сон.

Килот сидел и смотрел на метаморфозу, как большой и неповоротливый Борг Волей превращался в того самого лысого чернобородого воина, с которым он познакомился под трибунами на турнире трех испытаний.

— Эй, ты, вставай! — улыбаясь, крикнул Борг, пиная брата под выставленный зад. На что Торг открыл глаза и заулыбался.

Спустя пять минут оба брата были готовы к бою, обернуты в простыни, так как их предыдущая одежда разорвалась во время превращений.

— Зайдите! — ответил Килот на стук в дверь.

В комнату вошел Авос, неся новые одежды для братьев.

« — Вас все ожидают в тронном зале», — сказал он, закрывая за собой дверь.

Братья Волей одели холщовые черные штаны, кожаные сапоги и поверх черных кафтанов надели кожаные черные мантии. В новых нарядах, вместе с Килотом, они направились в тронный зал.

В зале громко обсуждали решение короля Ашаса доверить тройке участников турнира особое задание, которое, по мнению королевы Анири, было непосильной задачей для Килота и братьев-виноделов.

Когда братья и Килот вошли в тронный зал, все присутствующие немного успокоились и обернулись, глядя в проем, где стояла славная тройка, полюбившаяся горожанам во время турнира. Вошедшие поприветствовали всех, прижимая правую руку к груди. Не получив в ответ подобного жеста, они подошли ближе к королю, который восседал на троне. На короле была корона, сделанная из красного дерева и облитая золотом, украшенная вырезанными узорами, напоминающими два дерева, которые Килот увидел перед входом в Хороп.

Король Ашас с трудом поднялся со своего трона и подошел к друзьям. В руках он держал сверкающий меч, отразивший блики настенных факелов, на который он опирался, чтобы не упасть. Указав мечом на пол, он приказал друзьям преклониться на колени перед ним.

— Ты готов служить мне и королевству Пяти городов? — спросил король Ашас, держась за голову Килота.

— Да, — ответил Килот, склонив голову.

Король Ашас снял корону с себя и надел ее на Килота, затем протянул лезвие своего меча ему в руки. Резким движением он порезал ладонь Килота так глубоко, что была видна кость, но ни капли крови из раны не сочилось. Забрав корону, король подошел к Боргу и затем к Торгу, проделывая с ними такой же ритуал.

— Я прошу всех признать Килота и братьев Волей наделенными силой меча Жизни, — обратился король Ашас к присутствующим в тронном зале.

В зале воцарилась гробовая тишина. Все смотрели на происходящее с недовольными лицами, лишь покачивая головами в ответ королю. Килот, стоя на коленях, смотрел на порез на руке, который затягивался, оставляя за собой только ярко-голубой рубец.

« — Прошу, встаньте», — сказал король, опираясь на меч.

Килот и братья Волей поднялись, повернулись и внимательно разглядели лица тех, кто был явно недоволен волей короля Ашаса. Особенно это было заметно на лице королевы Анири и ее приспешников — Адура и Сурт Дара.

Риксрод Сироб тоже не радовался тому, что король наградил эту тройку силой меча. Просто он старался не показывать своего недовольства, ведь теперь его власть перед участниками и победителями турнира не имела значения. Люди, имеющие отметину от меча, служили лично королю, и никто другой не мог им приказывать. Это означало, что теперь эти трое были независимы от всех, кроме короля Ашаса, и никто не сможет им воспрепятствовать.

Глод Ниов, полководец королевства, и Ялов Дус, судья королевства Пяти городов, не имели ничего против воли короля и с радостью приняли ритуал посвящения Килота и братьев Волей.

Знать, сидевшая за Гексагоном, разошлась. Король Ашас попросил Килота и его друзей занять места, где сидели знатные чины столицы.

— Итак, теперь я хочу вам поручить одно задание, — начал беседу король Ашас. — На сколько она тяжела, мне не ведомо.

— Мы к вашим указаниям готовы, — гордо отозвался Борг.

— Что прикажете делать, мой король? — подхватил его Торг.

Килот молчал, у него было много личных вопросов, о которых он умалчивал, понимая, что король Ашас сейчас сильно болен.

— Ну а ты что скажешь? — посмотрел король на Килота. — Готов к моим поручениям?

— Всегда готов, — ответил немногословно Килот.

— Мне нужна чаша Арут Тура. Принесите ее мне.

Братья Волей и Килот молча встали со своих мест, посмотрели в открытое окно, глядя на солнце, и поспешили к выходу из тронного зала, намекнув королю, что всё будет сделано в срок. Они обязательно отыщут этот древнейший артефакт, который должен поправить здоровье короля Ашаса, так как ему осталось совсем немного времени править королевством Пяти городов.

Перед выходом из зала они увидели свои молоты и лук со стрелами, которые были отобраны перед тем, как их взяли под стражу. Улыбнувшись, друзья разобрали свои инструменты для битвы с неизвестностью на своем пути.

Покинув зал, они наткнулись на Сурта Дара, который сделал вид, что проходил мимо, блуждая дальше по коридору, но друзьям сразу стало ясно, что он стоял за дверью и подслушивал.

Не дождавшись нового дня, они отправились в путь, тем более что погода на улице уже давно наладилась. Ровно в полдень они покинули северные ворота города, направляясь в башню хранителей знаний, которая находилась на севере Ландкарта.

В это время королева Анири сидела в саду диких черных яблонь. Деревья не тянулись к небу, а стелились по земле, образуя ограждения и визуализируя тропинки лабиринта. Ее черное приталенное платье касалось земли и сливалось с пейзажем этого сада, а черные длинные волнистые волосы трепал ветер.

— Моя королева, он все понял! — закричал замученный от поиска королевы Сурт Дар. — Нас казнят!

— Да успокойся ты, — закричала на одноглазого королева. — Кто и что понял? Сядь и отдышись, — указала она на лавочку в саду.

— Моя королева, вы сказали остаться за дверью тронного зала. Я так и сделал.

— И что?

« — Дело в том, что король Ашас отправил этих троих», — говорил дрожащим голосом Сурт Дар, вытирая пот со своего лица промокшей от пота рубахой.

— Куда он их отправил? Не молчи!

— За… за… за чашей. За чашей жизни. Да, за той самой серебряной чашей Арут Тура, — выдохнул Сурт Дар, словно боясь рассказать то, что услышал за дверью тронного зала.

— Что? Как? — разгневалась королева Анири до такой степени, что от злости ударила несколько раз по лицу Сурта Дара, вымещая весь свой гнев, а затем поспешила во дворец.

На пути во дворец королеве повстречался ее сводный брат Адур Траб в своем традиционном наряде красного цвета.

— Ты отправил Древокожих? — королева Анири вскрикнула в гневе, её глаза сверкали.

— Да, они сразу же последовали за ними, — ответил озадаченно Адур Траб, пытаясь прикоснуться к ней. Он потянулся, чтобы обнять её, но она отпрянула.

— Перестань, — она резко оттолкнула его. — Сейчас не до тебя!

— Что случилось? Почему ты так взволнована? — Адур нахмурился, пытаясь уловить суть.

— Я не знаю, как, но Ашас обо всем знает, — прошипела она, оглядываясь по сторонам, будто кто-то мог услышать их разговор.

— Как он мог что-то узнать? Что может знать этот старик? — Адур удивленно поднял бровь.

— Пока не знаю точно, — Анири отошла на несколько шагов, сжав руки. — Но знаешь, какое задание он дал этим троим новоиспеченным воинам его величества?

— Нет… какое?

— Он отправил их на поиски чаши! Чаши Арут Тура! — королева повысила голос. — С её помощью он может восстановить свои силы. А когда окрепнет… тогда нам с тобой придет конец!

Адур замер, осмысливая услышанное.

— Но как? Как он может знать? — пробормотал он, провожая королеву в сторону дворца. — Его разум одурманен… он ничего не понимает.

— Ты должен сделать всё, чтобы они не нашли эту чашу, — холодно произнесла Анири. — Понял?

— Они не покинут земли Пяти городов, обещаю, — Адур кивнул, сдерживая тревогу.

Внезапно в разговор вмешался низкий голос:

— Что мне прикажете делать? — раздался бас за их спинами.

Королева вздрогнула, резко обернувшись. Она вскрикнула, ухватившись за руку Адура, словно её посетил ночной кошмар.

— Сироб! Не смей так подкрадываться! — закричала она.

— Прошу прощения, ваше величество, — Сироб поклонился. — Но я понял, что время действовать. Что мне прикажете?

— Ты прав, — быстро ответила Анири. — Отправляйся в Гадесон и передай весть моему сыну: пора занять трон. Риксрод Сироб кивнул, не проронив ни слова, и направился выполнять поручение своей королевы.

— А ты, мой дорогой брат, найди Сурт Дара и передай ему, что завтра он должен рассчитаться с нашими друзьями с островов, — указала Анири Адуру, прежде чем уйти в свои покои.

Адур Траб, быстро обдумал поручение. Он вышел на поиски одноглазого казначея, титул которого уже давно крутился вокруг финансового положения королевства.

Королева, провожая взглядом брата, направилась во дворец. В её голове возникали различные стратегии по свержению короля Ашаса с трона, на который она давно метила в пользу своего сына, Брога, лорда и правителя города Гадесона. Её сердце наполняло холодное волнение; она знала, что время пришло, и любой шаг мог стать решающим.

Тем временем Сурт Дар, окружённый полуголыми девицами, сидел за столом, отпивая крепкое вино. Каждый вечер он проводил в трактире Онив, неустанно прожигая время с местными красавицами и азартными играми, оставляя немалую долю того, что крал из казны королевства Пяти городов.

— Половой! Неси еще вина! — приказал Сурт Дар, почесывая бровь над отсутствующим глазом.

Половой тут же налил полный графин вина и поставил его на стол.

— Чего-то еще изволите? — спросил он.

— Брысь! — ответил Сурт Дар, брезгливо махнув рукой.

Девицы, окружающие его, рассмеялись, продолжая ублажать очередной мешок с монетами.

— Ну конечно, где, если не в Онив, тебя найдешь, никчёмный мешок? — произнес Адур Траб, вошедший в трактир.

Сурт Дар встал, разгоняя девушек. — Что ты здесь забыл, Адур Траб?

— Завтра к тебе придет человек. Он скажет, что от королевы. Ты заплатишь ему, понял?

Сурт Дар напрягся.

— Да. Но как мне понять, что я уплатил именно тому человеку? — его жадность и осторожность взяли верх.

« — На его голове капитанская треуголка», — сказал Адур Траб, покидая трактир, не желая, чтобы его здесь заметили.

Шагая по коридорам дворца, Адур заметил короля Ашаса у двери в покои Анири. Сразу же шмыгнув за угол, он спрятался от короля, не желая, чтобы тот его заметил и заподозрил в шпионаже.

Король Ашас, опираясь о стену, задумался, как будто забыл, зачем он здесь. Через несколько минут он всё-таки открыл дверь и вошёл в покои королевы, не запирая её за собой.

Адур Траб, прильнув к стене, не мог совладать с любопытством. Его лицо выражало лютую злобу и ревность, а скулы напряглись. Он встал, не задумываясь о том, что король в любую минуту может повернуться. Ничто его не беспокоило; он считал королеву своей и был готов в любой момент ворваться в покои и столкнуться с Ашасом. Но что-то удерживало его от поспешных действий.

« — Анири, душа моя», — произнёс король, входя в комнату. — Ты спишь?

В ответ — полная тишина. Королева Анири лежала на кровати, неподвижная, её черты лица были спокойными, но в глазах её проскользнула тень недовольства, когда она услышала голос короля.

— Как давно мы не были вместе, как давно я не касался тебя. Душа моя, ты так прекрасна, — шептал Ашас, наклоняясь к ней, стараясь завоевать её внимание.

Королева не отвечала. Внутри неё разгорался гнев, но она оставалась на месте, не желая давать ему повода думать, что его слова способны тронуть её.

— Ты чего? Испугал меня, — произнесла она, стараясь не выдавать своего истинного чувства. — Прости, я тебя не слышала.

— Я не хотел тебя разбудить, — смущённо ответил король, отстраняясь.

Анири приподнялась на локте, осматривая его. Король выглядел подавленным, что лишь усилило её внутреннее отторжение. Он не должен был быть таким уязвимым, не в её присутствии.

— Тебе стало хуже? — спросила она, но её тон был лишён заботы. Она не хотела демонстрировать слабость и заботиться о нём.

« — Не знаю, наверное, мне тебя не хватает», — произнёс Ашас, и в его голосе послышалась тоска.

— Прости, я тебя обязательно завтра навещу, просто сейчас так много дел, — попыталась отвлечься королева, уклоняясь от эмоционального контакта.

Ашас кивнул, но его взгляд не оставлял её. Он явно надеялся на большее. Королева, отворачиваясь, почувствовала, как её раздражает эта ситуация.

— Анири, душа моя, — продолжил он, обнимая её. — Я не просто болен. Меня кто-то травил всё это время, и я не знаю, кто это делал. Но надеюсь, что Килот и братья Волей успеют вовремя и добудут мне Чашу жизни.

Королева снова почувствовала, как ей становится не по себе. Она не могла понять, почему он не оставляет её в покое.

« — Я уверена, что они справятся», — произнесла она, стараясь звучать уверенно, хотя сама не верила в это. — Нам нужно быть готовыми к любым неожиданностям.

Ашас, уставившись в пол, вдруг умолк. Его молчание говорило больше, чем слова. Королева, ощущая напряжение в воздухе, решила, что пора положить конец этой встрече.

« — Пожалуйста, береги себя», — сказала она, стараясь говорить, как можно менее тепло. — У нас много дел, которые нужно решить.

Король кивнул, оставив покои королевы, и она почувствовала облегчение, как только дверь за ним закрылась.

Король Ашас, еле передвигая своё больное тело, отправился в свои покои, беседуя сам с собой и перебирая затуманенные разумом мысли. Он не заметил, как в коридоре за ним наблюдает шпион — Адур Траб.

Адур оставался незамеченным. Он стоял в тени коридора, внимательно провожая взглядом короля. В этот момент из покоев королевы раздались крики гнева — она начинала кидать всё, что попадалось под руку, и едва не угодила в Адура, который уже стоял у порога.

— А я тебе говорил, что давно нужно было покончить с ним и задушить его во сне, — высказался Адур, имея в виду короля Ашаса.

— Да, ты как всегда прав, — холодно ответила королева, метнув в его сторону испепеляющий взгляд. — И что теперь нам делать?

— Ждать, — произнес Адур, уверенно сложив руки на груди.

— Ждать? — закричала она, взрываясь от ярости. — Что ждать?

— Они никогда не найдут Чашу жизни. За ними уже следят, и вскоре с ними будет покончено. Я отправил за ними Древокожих и Воронов.

— Я их ещё мало знаю, но думаю, что они не простые.» Не недооценивай их», — произнесла королева, стараясь успокоиться и снимая с себя одежду.

В воздухе повисло напряжение, и Адур ощутил, что это противостояние лишь начинается. Он знал, что исход событий может зависеть от каждого их решения.

Глава 2. Кризис власти

Королевство Пяти Городов раскинулось на восточных просторах Ландкарта, охватывая обширные земли, чьи берега щедро омывались морями с разных сторон. Его территория представляла собой живописное сочетание прибрежных равнин, холмов и плодородных долин, между которыми простирались оживлённые торговые пути. Каждый из пяти великих городов, между собой имели сухопутные границы.

Эти города, несмотря на различия в культуре, обычаях и ремёслах, были объединены под одной короной. Верховная власть принадлежала королю Ашасу — потомку древней династии, ведущей своё начало ещё со времён зарожденния эпохи.

Правление короля Ашаса длилось уже более сорока лет. За это время в королевстве не случилось ни одного мятежа, ни одного открытого неповиновения. Сыновья короля, каждый из которых управлял одним из городов, были ему верны и укрепляли порядок, установленный их отцом.

На севере, в туманном городе Толоме, правил старший сын — Номил Шас, человек рассудительный и строгий. Юг королевства с его плодородными землями где простирался город Лорксад находился под управлением Иода Шаса, второго сына, известного своей мягкостью и дипломатичностью. На востоке, в Солориде, где рынки шумели с рассвета до заката, правил Борт Шас, третий сын, мудрый стратег. Западное побережье занимал Гадесон, город-крепость, которым управлял младший из братьев — Брог Шас, суровый и трусливый сын своего отца. Сердце королевства — Хороп, величественная столица, принадлежал самому королю Ашасу.

Сейчас столица оставалась без своих главных героев прошедшего турнира. Килот и братья Волей, покинули Хороп уже как три дня назад. Их путь лежал через дикие земли к северу, в сторону Башни Хранителей Знания, таинственного места, где хранились древние предания и забытые истины.

Пока дорога была спокойной — ни одного столкновения, ни одной опасности.

Впереди высился Хребет Черепахи, горная гряда, которую им предстояло преодолеть.

Хребет получил своё название за характерную форму: его очертания с высоты напоминали огромную черепаху. Края гор были низкими и покрытыми густыми зелёными лесами, но чем ближе к центру, тем круче становились склоны и тем выше поднимались вершины. Три центральные горы, величественные и суровые, терялись в облаках и были укрыты вечными снегами. Эти земли, хоть и были прекрасны, таили в себе множество загадок.

Здесь, среди скал и лесов, жили горные Дворфы — замкнутый и скрытный народ, избегающий контактов с другими народами. Их поселения были сокрыты от чужих глаз, а дороги, ведущие к ним, охранялись тайнами и легендами. Говорили, что лишь избранные удостаивались чести быть принятыми в их кланы.

Кузни Дворфов славились на весь Ландкарт. То, что они изготавливали, не поддавалось подражанию. Их мечи, топоры, доспехи — всё отличалось особой прочностью, изяществом и скрытой силой. Мастера вкладывали в каждое изделие не просто труд, а частицу своей души, свой опыт, свои эмоции. Эти предметы несли в себе дух древности и магии, и считались священными для тех, кто ими владел.

Килот и братья понимали, что обход Хребта Черепахи занял бы слишком много времени. Путь по равнинам был бы безопаснее, но это означало задержку. Им ничего не оставалось, кроме как подняться в горы и попытаться спуститься на другую сторону — прямиком следуя своему пути к башне.

— Через час начнёт смеркаться, — сказал Килот, оглядываясь. — Думаю, стоит сделать привал. Продолжим путь утром.

— Я с тобой, брат, — кивнул Торг Волей.

— Что правда, то правда, — согласился Борг. — Мы должны немного отдохнуть.

Они остановились под раскидистым дубом — дерево возвышалось над окрестностями и давало густую тень. Его широкие ветви были способны укрыть от лёгкого дождя или утренней росы. Уставшие путники быстро обустроили временный лагерь.

Килот с лёгкостью подстрелил нескольких полевых зайцев, и вскоре над костром, разведённым Боргом, уже крутилась дичь.

Запах жареного мяса разносился по округе, привлекая местных зверей. Из чащи выглядывали любопытные лисы и мелкие зверьки, в небе закружили вороны, оседая на ближайших ветвях. Путники не обращали на это внимания — они были слишком поглощены вечерней трапезой.

Когда солнце опустилось за горизонт и первые звёзды начали мерцать на тёмно-синем небосводе, троица расположилась на подстилках из сухих листьев и травы.

— Мне кажется, этот лес… следует за нами, — внезапно проговорил Килот, указывая на небольшой участок деревьев, что виднелся позади лагеря.

— Где? — насторожился Торг, прищурившись. — Вон те?

— Да. Мы же не проходили леса, как ушли из Хоропа. Только поля были, помнишь?

— Ты прав, — пробормотал Борг. — Я тоже заметил, что эти деревья словно перемещаются за нами. Сначала думал — показалось, но теперь…

— Да бросьте! — рассмеялся Торг. — Это всего лишь деревья. Просто они стояли там, а мы не обратили на них внимание. Не стоит искать чудеса там, где их нет.

— Может, ты и прав, — кивнул Килот, прикрыв глаза. — Пора бы и отдохнуть.

Ночь окутала горы тишиной. Спустя считанные минуты все трое уже крепко спали, раскинувшись под древним дубом. Лишь потрескивание угасающего костра да редкие крики ночных птиц нарушали покой. Звёзды ярко светили над королевством Пяти Городов, и казалось, что сама природа охраняет сон этих троих, знающих слишком мало о том, что ждёт их впереди.

Внезапный крик Килота прервал сон братьев. Они не сразу поняли, в чём дело, только спустя минуту осознали, что их окружила шайка Древокожих.

Братья взглянули на Килота. Его тело было вытянуто над землёй, схвачено за руки и ноги лианами. Один из Древокожих с силой пронзил грудь Килота своими ветвями, которые вышли через спину.

У братьев не осталось ничего, кроме как наблюдать за происходящим, ведь они были во власти противника и не могли сопротивляться — их руки были связаны ужасными ветвями, напоминающими змей. Борг и Торг с трудом глотали воздух, пытаясь разжать свои стянутые в хватке лиан шеи.

Борг Волей смотрел, как умирает его брат, и не мог с этим ничего сделать. Внутри него раздиралось чувство беспомощности перед столь необычным врагом.

Эти Древокожие были не похожи на тех, с кем герои столкнулись на арене во время турнира. Тех они не затрудняясь победили, но эти враги были свирепее. Один из них наступил на ещё не до конца погасший костёр — и ему было всё равно, он словно не заметил, хотя у него воспламенились человекоподобные ноги. Другой Древокожий махнул веткой, словно веером, и потушил пламя на своём соратнике.

Враги могли с лёгкостью принимать облик обычного дерева, обрастая ветвями и листьями, а затем мгновенно превращаться в человекообразного монстра, уничтожая всё на своём пути. Так они и следовали за Килотом и братьями Волей с самого Хоропа, и почему-то именно здесь, у хребта Черепахи, решили напасть.

Торг Волей из последних сил старался вдохнуть, но не смог — Древокожий сломал ему шею и отпустил его безжизненное тело на помятую траву..

Борг, глядя на тело брата, лежащее у костра, без признаков жизни, словно зверь изо всех сил схватился за лианы, сжимающие его шею, и разорвал их на части.

Освободившись от мёртвой хватки Древокожего, Борг с рычанием схватил свой боевой молот. В этот миг вся его ярость, боль и скорбь, сжимаемые до предела, вырвались наружу. Он обрушил сокрушительный удар на того, кто отнял у него брата, и сила этого удара была не человеческой. Противник треснул, словно пересохший ствол дерева, расколовшись пополам с хрустом, эхом прокатившимся по поляне. Древокожий не издал ни звука — лишь глухой гул падения.

И в этот же миг — как гром небесный — с высоты, пронзая ночь, на поле битвы обрушились трое. Воины-Дворфы. Словно звёзды сорвались с небес, их кольчуги ослепительно сверкнули в лунном свете, каждая из которых была покрыта древними рунами, сиявшими серебром и синим отблеском. В их руках — гигантские мечи, пылавшие синим пламенем, будто выкованные в самом сердце зимнего вулкана.

С ревом, как камни срываются с утёса, Дворфы приземлились, сотрясая землю. Один — в центре, другой — слева, третий — справа. Гул ударов их брони о землю был подобен набату.

Древокожие замерли. Некогда грозные и безжалостные, они в смятении отступили на шаг. Перед ними стояли не просто воины, а буря из стали и пламени. Дворфы в мгновение рванули вперёд, и начался настоящий смерч. Их мечи оставляли в воздухе огненные дуги, рвали противников пополам, а пламя на клинках выжигало плоть и кору, оставляя после себя горящий прах.

Борг стоял в оцепенении. Рядом лежал его брат — Торг, неподвижный, израненный, засыпанный ошмётками расправы. Капли крови и обугленных волокон падали с небес, будто чёрный дождь. Но среди всего этого хаоса и смерти, в сердце Борга вспыхнуло пламя. Надежда. Надежда, ярче, чем всё, что он чувствовал за последние дни.

— Вставай, брат! — закричал он, осипшим голосом, хватая Торга за плечо. — Они пришли! Смотри на них! Мы не одни!

Но Торг не двигался. Его тело было словно разбито временем, дыхание — едва уловимым. Борг задрожал, стиснул зубы.

— Уходим в гору! Быстрей, если жизнь дорога! — рявкнул один из Дворфов, низким, как пещерный гром, голосом. Он подбежал к безжизненному Килоту, поднял его на руки, будто перышко, и обернулся. Второй Дворф взвалил Торга себе на плечо, не задавая ни одного вопроса.

Лес вдруг изменился. Будто откликнулся на зов судьбы. Впереди, сквозь чащу, открылась тропа — как будто сама земля решила спасти беглецов. Кусты отодвинулись в стороны, деревья расправили ветви, давая дорогу. Борг, не раздумывая, бросился следом. За его спиной — битва, огонь и пепел. Впереди — путь в горы, сияющий таинственным светом.

Они мчались, как буря сквозь ночь. За спинами тропа исчезала, зарастая в живом лесу, словно и не существовала никогда. Ветви смыкались, лианы оплетали следы, оставляя позади только дыхание битвы — грохот, крики, треск и вой, — который медленно растворялся в гулкой тишине.

Борг бежал на изнеможении, и когда сквозь последние кусты леса перед ними раскинулась каменная равнина, он остановился, ослеплённый неожиданным видом.

Перед ним, прямо среди гор, возвышался город, будто вырезанный из тела самой скалы. Здания поднимались к небу, массивные, сдержанно-величественные. Они были вдвое выше домов Хоропа, сложенные из гигантских каменных блоков, украшенных резными узорами и шлифованных до блеска. Эти узоры искрились в лунном свете, словно камни на короне древнего вождя. Всё здесь дышало вечностью. Каждая плита, каждая колонна казалась частью огромной легенды.

— Что это?.. Мы где?.. — прохрипел Борг, и его голос дрожал, как после лихорадки. Перед ним стоял один из Дворфов, суровый и неподвижный, как воин на страже святилища.

— Я спрашиваю, где мы?! — повторил он, обернувшись на безжизненные тела Торга и Килота, лежащие у ног спасителей. Его грудь сотрясалась от тяжёлого дыхания, а сердце бешено колотилось.

— Ты в Ароге, в сердце наших гор. Это город Дворфов, — ответил воин и указал рукой на своих собратьев. Те не просто стояли — они излучали уверенность и древнюю силу. Их взгляды были спокойны, но в них пылало знание.

Борг застыл. Внутри медленно таял страх, сменяясь благоговейным восхищением. Перед ним был город, о котором шептали легенды — город мастеров, хранителей силы и памяти. Массивные ворота с резьбой в виде мифических зверей. Улицы, выложенные каменными плитами с металлическим отливом. Фонтаны с лазурной водой, блестящей, как жидкий кристалл. Над всем этим возвышался тронный зал, выточенный из цельного горного кристалла, украшенный златом и синими камнями, мерцавшими в предрассветной дымке.

Он чувствовал себя песчинкой в этом величии.

И тут один из Дворфов, наблюдавший за телами, тихо, но отчётливо произнёс:

— Мы его ждали…

Он указал на Килота. Борг вздрогнул, а затем… всё случилось.

От мест, где меч короля Ашаса касался рук Килота и Торга, вдруг вспыхнул яркий голубой свет. Он вырвался в небо столбом, озаряя улицу, стены, лица. Магия пробудилась, как древний зверь, встревоженный криком предков.

— Что это?! — завопил Борг, в панике отступая. Он не мог понять, был ли это сон, безумие или чудо. — Что с ними происходит?!

Он споткнулся и упал к ногам дворфов, которые теперь внимательно наблюдали за явлением, как за чем-то знакомым. Магический свет пульсировал, и с каждым всплеском тела Килота и Торга оживали. Сначала пальцы. Затем — плечи. Грудь.

И вот Торг и Килот резко открыли глаза и сели, словно пробуждённые из векового сна. Они смотрели вокруг в полном замешательстве.

— Это… как вообще?.. — прошептал Борг, не веря своим глазам. Он тёр лицо, будто надеясь стереть наваждение.

— Может. И ещё как может, — спокойно сказал Дворф. — Вы носители отметины меча Жизни. Магия этого клинка пробуждает к жизни того, чью кровь он однажды коснулся. Сила перешла в вас в тот самый день. Но вы об этом не знали.

Килот поднялся на ноги, покачиваясь.

— Ты кто? Где мы? — спросил он, оглядываясь. Его голос звучал глухо, как после долгого молчания.

— Меня зовут Гефт. Вы в Ароге, доме моего народа. Здесь живут Дворфы. И вы здесь не случайно, — с достоинством ответил воин.

Борг вдруг толкнул брата в плечо, не сдержавшись от эмоций:

— А я говорил! Я же говорил, что лес следует за нами! Что это не обычные деревья, а какая-то… тварь!

— Да-да… — выдохнул Торг, отворачиваясь. — Это ты был прав. А я дурак. Не поверил, и вот тебе. Спасибо королю Ашасу за жизнь, хоть и выстраданную…

Он говорил тихо, почти шёпотом. И всё же в его голосе было что-то новое: благодарность и покаяние.

Над Арогом медленно поднималось утреннее солнце, его первые лучи ложились на каменные стены города, окрашивая их в мягкое золото. Город Дворфов оживал, пробуждаясь не спеша: где-то глухо звучали молоты, вдалеке слышался размеренный звон металла о наковальню, и лёгкий ветерок приносил аромат свежей выпечки и нагретого камня.

Дворфы, стоявшие неподалёку, переглянулись и одобрительно кивнули друг другу. В их взглядах читалась сдержанная радость — не бурная, но глубокая. Они знали, что их вмешательство было не случайным. И не зря. Судьба этих странников — Килота и братьев Волей — была связана с древними пророчествами, о которых помнили лишь старейшины и каменные своды подземных залов.

Гостей пригласили вглубь города — туда, где, среди каменных домов и водопадов, скрывались уютные таверны с низкими потолками и вырезанными в скале арками. За широким дубовым столом, под сводами, где горели синие кристаллы вместо огня, героям подали блюда, о которых они прежде и не слышали. Хрустящие лепёшки с пряной начинкой, тягучий сыр, сваренный на лаве, вяленое мясо, напитки с лёгким дымным ароматом и редкие фрукты, растущие только в пещерных садах.

Впервые за долгие дни странствий трое друзей смогли поесть в тишине, не оглядываясь через плечо. Тишина здесь не была гнетущей — она была доброй, крепкой, как стены Арога.

После трапезы Гефт медленно поднялся из-за стола. Он не спешил говорить — просто обошёл стол, заглянул в глаза каждому из троих, словно что-то проверяя в их душах. Затем выпрямился, и, указав вперёд, произнёс громко, так, что его голос отразился от каменных сводов:

— Следуйте за мной!

Его тон не оставлял сомнений — начиналось что-то важное.

Килот, Торг и Борг Волея не стали задавать вопросов. Они переглянулись — в их взглядах было понимание: сейчас не время для слов. Они встали и последовали за Гефтом. Дворф вёл их по улицам города, мимо мастерских, мимо лавок с диковинными товарами, мимо горящих кузнечных горнов. Вокруг всё гудело, жило своей жизнью, полной труда, силы и тайны.

Впереди возвышалось главное строение Арога — Кузня, святилище пламени и металла, центр ремесленного духа Дворфов. Здесь не просто ковали — здесь рождали судьбы, опаляя их жаром горна и закаляя в молотах веков.

Они подошли к величественному зданию, окутанному паром и звоном молотов, будто оно само дышало, пульсировало в такт ритму Дворфской жизни. Четыре исполинские колонны, вырезанные из твердого серого гранита и покрытые резьбой с древними преданиями, поддерживали золотой купол, сверкавший в свете утреннего солнца. Даже дождь и ветер, казалось, не смели прикасаться к этому месту.

Внутри царила смесь суровой силы и магического величия. Из горнов вырывались живые языки пламени, бросая блики на стены, усыпанные массивными инструментами — молотами, клещами, резцами, сияющими на манер реликвий. Воздух был наполнен ароматом раскалённого металла, масла и древней магии, будто сами духи гор наблюдали за каждым ударом по наковальне.

Борг Волей, не утерпев, подошёл к одному из молотов и попытался его поднять. Несмотря на свою недюжинную силу, он едва приподнял древко — молот не поддался, как будто он был вросшим в землю. Дворфы разразились добродушным смехом, закидывая друг друга шутками на старом языке. Борг лишь покачал головой.

Но в этот момент Гефт уже молча направлялся к центру кузни — туда, где на трёх плоских камнях, покрытых рунами, лежали магические артефакты, сиявшие мягким светом. Он протянул руку, не касаясь, но словно представляя каждому из них своего будущего хозяина.

— Это — наша гордость, — торжественно сказал он. — Эти предметы были выкованы поколениями мастеров. В них заключена не только сталь, но и воля, мудрость и память предков. Они не подчиняются каждому — они выбирают. Только истинный обладатель способен пробудить в них силу.

На первом камне лежал меч, будто сотканный из света. Его изогнутая рукоять была обтянута синей кожей морского змея, а лезвие излучало ровное, мягкое сияние, от которого в воздухе рождались крошечные искры, исчезающие в тишине.

— Это Свет Восхода, — произнёс Гефт. — Меч ясного разума. Он ослепляет врагов и даёт своему носителю силу видеть сквозь тьму — не только внешнюю, но и ту, что скрыта в людских сердцах.

На втором — секира, широкая, увесистая, покрытая молниевидными узорами. Словно сама буря застыла в её лезвии.

— А это — Сердце Грома. Не просто оружие, а гнев стихий. С ним в руках воин может вызвать шторм, пробудить гром и молнию. Но держать его сможет только тот, кто владеет собой.

На третьем камне покоился щит, инкрустированный драгоценными камнями. Каждый из них сиял, будто звезда, вырванная из ночного неба.

— Зеркало Судьбы, — тихо добавил Гефт. — Отражает не только удары врага, но и заклинания, возвращая их к источнику. Но остерегись — оно может показать и то, что ты не хочешь видеть.

И всё же, больше всего внимания Гефт уделил другому предмету.

Он подошёл к стоящему особняком камню и взял оттуда лук — изящный, будто вырезанный из света. Его поверхность была гладкой, словно он дышал. В колчане покоились стрелы с серебряными наконечниками и оперением цвета рассвета. Когда он повернул лук в руке, по его поверхности пробежала мягкая синева.