Бесплатный фрагмент - Квартирный порох — на огне

Сборник авангардных, публицистических стихотворений: «Квартирный порох — на огне»

Пролог

Вздымались клубы дыма, над каждой стороной формы от занавески, где, не глядя в оборотную форму света улицы — ты читал прилепившийся сюжет монотонного вклада в вечность. Она уже не твоя. Ты весь усеян многомерной фотографической памятью, от которой рябит в глазах, а шторы всё также напоминают тебе о случайности в жизни. Она ещё не прожита, не прочитана, но в уютной форме комнаты или на кухне — ты, вглядываясь в бесконечность, уже нашёптываешь свои искромётные формы логики жизни. Когда можно не обсуждать громоздкие новости и не читать своеволие оторопевшего шума новоявленной публики, а просто поспать. Нагибаясь над экраном компьютера, или вчитываясь в далёкое прошлое неимоверного стиля твоей трезвой жизни. В глубине замочной скважины пробежал соседский кот и что-то шепнул тебе на обомлевшее от точности лицо. В нём ты узнал самого себя в том прошлом, из чьих монограмм уже вышли последствия твоего ужаса на сегодня.

Быть может — это просто антиутопия твоего формального рассудка, а всё, что происходит в главенстве символизма над головой — точно сводится к экземпляру наручных часов. Или сводит глаза в одной турбулентной комнате, из которой ты никак не можешь выйти. А пока сидишь — то досматриваешь тонны мусора в голове и, нашёптывая что-то прозрачное и очень символическое — ищешь свой обыденный космос. К нему ты прикоснулся на экране компьютера или стал видеть намного дальше обоюдной семейной перспективы. Вдумываясь и находя себе многочисленные оценки, из которых стало приближаться и будущее настоящее. Мужчина ты или женщина, но тонким стеблем карманного сердца уже дышит и тянет в твоём нервном наитии — окно вероятности прибыть опять на Землю. Ты складываешь свои многотонные мысли и ждёшь, когда соседский кот перейдёт тебе личную дорогу. Он конечно же не чёрный, но стал прикасаться к движению воздуха вокруг тебя самого. А также искромётно кусаться, чтобы внутренний порох превратился в огонь и вышел сегодня наружу. Им ты выплёскиваешь свои интеллигентные прозы и философские рассуждения, а также машешь господству филигранного голоса в своей голове. Он уже призвал тонны привидений и ждёт, когда же наступит социальная осень, чтобы можно было поудобнее расположиться в кресле и начать свой спонтанный разговор о незабываемом прошлом в каждом мимолётном движении жизни.

Наутро всё стало пропитано чёрной дымкой. А хаос на улице перешёл напротив твоего дома — уже в куда-то другое, старое поле суеверной точки выхлопа судьбы. Ты касаешься его кровавой обёртки и слышишь, как звук машин прикидывает тебе личную жизнь на другое состояние разума. Чтобы ещё больше убеждаться, что в ней нет настоящего пороха. А только социальные правила внутри истязания своей личности и быстрой выгоды. Ты протянулся к смартфону и выждал небольшое количество времени, а потом выхлоп твоего пороха стал уже не квартирным, а символически русским, чтобы иметь длительный стиль разговорного тона внутри. В глазах всё поплыло, а сердце стало биться чаще — значит нужно иметь личного культуролога, в котором ты бы смог выявить свои черты личности. Этот сборник авангардной публицистики приблизит тебя к пониманию личного естества внутри социального пороха жизни. И его спонтанного выхлопа, в чьих глазах можно увидеть культурный код символически русского человека.

Чтобы просто взять и направить свои мечты на неоконченное общество, в котором можно было бы думать бесконечно долго и не задавать много лишних вопросов. Так с каждой суверенной точки поворота ты стал сильнее, но говоришь себе только муку собственной личности. Феномен бродит в твоей голове, а каждая сказка в душе — просит ещё немного поосторожничать или начать свой выхлоп по-новому. Как будто ты уже упустил свой жизненный шанс на встречу с собственной личностью и ищешь другое поле привидений, чтобы узнать себя получше. В то время, пока твой кот ёрничает и ждёт, когда он снова сможет перейти тебе дорогу в будущем. Сквозь дымчатую завесу ты также смог увидеть скромные формы культуры за твоим окном, но не стал располагаться ближе, а просто подумал, что по-другому уже никогда не будет. С этой мыслью твой порох на огне символического ужаса стал приближаться к своему окончательному виду соображений. А ты мило и с долей усталости на лице — просто продолжил читать газету в глазах личных привидений и не учтённого космоса — рассоединять напротив личной жизни только лучшее и востребованное в ней. Чтобы потом заходить туда с какой-нибудь другой стороны, и вглядываясь в личную перспективу — измерять степень фатальности мира на сегодня.

Если даже ты не страдаешь эдаким фатализмом или не хочешь видеть трудности в своей и так непреодолимой жизни — то спокойствие вокруг не станет раздражать, а выхлоп мужества только скажет тебе добрые слова. Находишься ли ты в своём городе или путешествуешь по необычным местам, ты ищешь приключений, чтобы потом завернуть всё это в словесное чудо новостей и выдернуть свой личный символ нужного на огне. Того, что ещё ты не сказал миру, но очень хочешь, когда выйдешь из состояния блуждающего разума, так и не притронувшись к личным переживаниям молодости. Внутри воют волком только самые старые пути и настроения, но их ты не знаешь, а лишь догадываешься, как трудно будет унять свой квартирный порох предосуждения в любви. Накануне не стало твоей болезни и тени уже вроде бы рассеялись, но тучи над головой всё ещё ищут выход в необъятный космос. Чтобы там притвориться тебе другом и опять начать по-новому искать порох в глубине сущности твоей манеры фатализма. В гордыне по субъективному прошлому, или метаясь по настоящему в поисках лучшего имиджа, чтобы выглядеть «на все сто». Этим ты уже напророчил много суматохи в личном возрасте переживания жизни, но в квартире, как и в доме всё смутно представляешь себе новое и неизведанное, туда, куда можно было бы запрячь ещё личных амбиций.

В глазах сверлит новый сверчок и хочет высказать сумму непочатой разницы о лени. В ней, притворившись ты встаёшь с кровати и идёшь, чтобы надеть новый образ огненной личности. А потом, взяв немного пороху и квази убеждений — выходишь на улицу и ждёшь там свои старые мечты. В таком состоянии ты уже видишься эдаким фатальным мастером привилегий искать свой тон в настроении будущего, но вкладывать ему большее из прошлого, чтобы снова почувствовать свой ностальгический вирус. В нём опали все мечты и все скудные сожаления твоих друзей и твоего личного окружения, но что-то сверлит голову постоянно и в душе принимается учить тебя, как нужно правильно жить. Быть может это и есть старый сверчок или его отражение субъективной улицы, в которой ты ждёшь современную моду, чтобы показать всю красоту своего возраста и опыта. Где бы немного приструнить личный порох, который постоянно выкатывает спонтанные и взрывные амбиции и ищет, чем бы поживиться на сегодня. Не отходя от сложности твоего существования, и не присутствуя на тоненьком плоде разницы мира прошлого и мира будущего.

Холод седины — оскомина и отражение героя

Над новой вероятностью — стою,

И что-то грезит в обществе — пустое,

Такое же, чтоб чувству — рассказать

И выучить свой вес — судьбе назло,

Что холод в седине мне был — давно,

А путь прощальной формы — безоружен

Упасть на дно сомнений — коли нужен

Он в гиблой череде — пропавших «но».

Им нет числа, в оскомину — диктуя

Разбили челюсть в обществе — тогда

Мы в новом весе или — в новом теле,

Чтоб чётко отразить свои — глаза

За редким монолитом возле — боли,

Что сам герой бы думал — вслед войны

И в памяти держал бы — горесть формы,

Не сразу задавая спесь — с вины,

А только, пригорюнившись — с любовью

Там держит смесь и — оторопь небес

Твой ангел седины — покуда в боли

Он также пал, как юности — процесс.

Мы снова уничтожим мелкий — ворох

Прощаний дел и лжи — себе под нос,

Где выльет твой герой — минутой полос

Ту важность в объективности — пропеть

Иль снова прочитать — гласимый ужас

За строки — в неоконченной привычке,

Что видим мы пустое — возле спички,

Как тело внутрь от надобной — руки.

Она опять в сединах стала — гулко

Идти, чтоб заправлять сюда — глаза,

Одна упала в юности там — звонко,

Но ищет смерти — подлый век тогда,

Где в обществе разбитого — устоя

Ты стал бы вероятностью — простой

С разбитой небу челюстью, но злой,

Как возраст эпатажного — «не надо».

В оскомине ты стал, увы, — никем,

А холод в зной геройского — причала

Тебе сегодня свил свой новый — шарм,

Чтоб видеть опыт — внутреннего я.

Им также трудно пить, когда любое

Внутри сегодня мужество — воспето

Об очередь в серьёзности — прождать

Свой ужас целой массы дней — в ответ,

Когда не нужен ты уже — поболее,

Когда из серой впадины — маразма —

Ты носишь только общество — чужое

И видишь сердце на ладони — глаз,

Как пуд в своей отметине — объятой

Прожить любовный оттиск — перекатом,

А вслед ещё вопросов — не уметь —

Свою природу внутренне — прождать

Иль словно — отразить в чутье героя,

Где мы одни и в воле — между слоя

Стоим и мерим подлинное — чванство,

Чтоб выделить холодный свет — в уме,

Когда уже не больно там — герою,

Когда оплакал совестью — иное

Ты вдаль чутья — пронзённое богатство,

Чтоб видимость души — опять иметь.

Право чёрного века — средневековой пустоты

Не к праву серединой — подошёл

Ты вверх цинизма, чтобы — убежать

От роли пустоты, заняв — иное,

Свободное пространство — вдоль мечты,

Где нет ей тени нового — простора

Лежать или — вестись внутри на явь,

Что в путь средневековый мы — родясь

Должны идти на право — по уму.

Он в чёрной оболочке снова — вылит,

Он знает, что горит судьбе — на вылет

И ноет в форме сумасброда — риска,

Когда не нужно выделить — изыска

В гражданском слове между — идеалов,

Но выключить тот ровный вид — на веке,

Чтоб к праву серединой — в человеке

Опять упасть — под верный склон чудес.

Но жили лишь тогда — одни укоры,

Одни в железной схватке — приговоры

Над небом необъявленного — чувства

Прождать творимый хаос — между лет.

Им нет теперь обыденности — мило,

Но мы должны идти — судьбе на право

По чёрной веренице дел, когда — бы

Искали в суть расстроенного — сна —

Там только лишь обложки — понемногу

По нервам приведённого — изыска,

Что в лицах мы ведём — туда дорогу,

Но сами в чувствах не играем — вдаль

От этой черноты, спадая — в холке,

От важности найти свой мир — на поле,

Как там одну свободу — между горя

И смыслом пустоты, в которой — нет

Нам блага к очевидности — играться

Другой любви потребностью, чтоб драться

Под форму славной мести, где — и ты

Стоишь по мере верности — мечты,

Надев на латы — божеское чувство

И внутрь управой, разорившись — если

Ты стал борцом за новый мир — расплатой,

Чтоб выждать способ мило, но не все

Идут потом по чёрной — атмосфере,

Кладут туда — то явное бахвальство,

Что много можно говорить, а падать

Уж очень больно потому — в тот век.

Где нет тебе ни сладости — на средней

Обрывками привыкшей чести — мерить

Свой стиль срединный, чтобы убеждать

В глазах любви — обыденный прогресс

Над обществом — в средневековом теле,

Над формой обожания — быть теми —

Кто хочет пустотой внутри — придать

Свой милый хват, чтоб общество создать.

Ни тонких граней привереды — если

На поле том ты вжат уже — в утробу

И ждёшь, что ад затронет — на подмогу

Твой жалкий вид и оторопь — небес,

Но снова не пришёл он, как по кальке

Искомой боли — приживаясь в теле,

Что ты в средневековой — атмосфере

Уже там принял общество — с небес

И жить не можешь — полному пределу,

Но жадностью влачишь — другое тело,

Нажав на позу бытия — так гулко,

Что ждут другие казни — в это утро.

Мир, откуда болью — не уходят

Твой мир был дан тебе — судьбой ещё,

Как роль внутри порхала — откровенно,

Она не знала близости — под вихрь

Спонтанной благом формы — чистоты,

Но поднял боль ты раннюю — покуда

Ушла любовь и нет теперь — ей чуда

Искать свои миры — куда б ушли

Нам в теле не созревшем — эти дни.

Под важный вид апофеоза — стиля,

Поджав свой хвост, чтоб тонко — на уме

Ты видел боль идейности — во мне

И также ощущал ей хлипкий — путь

Над равенством прожитой — идеалом

Той власти лет и общества — покуда

Та боль — не отражает в свете чуда

И ноет в схватке — в оторопь чудес.

Они в твой мир, однако, просочились,

Они придали новый ад — под меркой

Быть там, откуда в личности — не мелко

Угнаться в страхах блага — между черт,

А после постараться им — не жалить

Свой глаз один студёный, где упорно

Ты видишь мир пронзённого — изгоя

И ждёшь ту цель апофеоза — в миг,

Кто в ранней тишине — тебе приник

К манерам быть у качества — людей

Той формой красоты, откуда — в ней

Нет боли, как гармонии — в душе.

Где райский вид не требует — позора,

Но в жадности всё ищет — на ответ

Тебе — презрение говорить, что — я

Уже не знаю мир — там откровенно,

А только в оболочке — пребываю,

Где длинный хвост иллюзии — взираю,

Не веря подлой сущности — миров

В одном откате смирной — простоты,

Что сном белит твоё — уже на теле,

Но вид казённый будоражит — в деле

Свой хват манеры общего — восторга,

Чтоб ждать уже — напротив этим век.

Когда бы падал ты — не в мир упрямо

На ветхий цвет искусства — одеяла,

Чтоб там увидеть поле — от людей,

Где сам им — безболезненный поэт.

Страдаешь только в чуде — от привычки

Отправить в ад земной — свои укоры

И те, в которых нет там — приговора,

Но тонут ливни в страхе — пустоте.

Они в глазах позарились — искусно

И живы между пройденным — упрямо,

Что ты без боли и один — отпустишь

Им веху в дар мотивов — между дам.

Куда уже от боли — нет успеха

Бежать, чтобы прижаться — откровенно

На яд — внутри претензии, что тело

Не молодо, но в день судьбы — стоит.

Эго приличия случайной жизни

В квартире нету места, но ответ

Тебе уже неловко машет — в спину,

В одном лице — от скупости лететь

По пройденной скабрёзности — себе

Иль тонко пригорюниться — на теле,

Когда из серой массы — возле пепла

Ты вылепишь себе внутри — поэта,

Чтоб также миром потому — скорбеть,

Где эго всё не хочет — притворяться,

Лежит и вновь не думает — подраться,

Но в стиль квартиры — понимает плохо

Свой ад тоски, когда уже — немеет

На нём твой шкаф и милая — примета

Держать вокруг удобства — туалета

Свой вид манерный, чтобы обращать

Парфюм — под ложной выемкой ножа,

На эго от случайности — прижаться

К той воле жизни, где бы — отражаться,

Как в зеркале способности — быть тенью

Сегодня в моде или — в привидение

Опять прильнуть за этим — опахалом,

Когда ты весь один снимаешь — вехи

В чутье квартирной обществу — помехи,

Чтоб сложно управлять — таким умом,

Что день рисует и прожит — недолго,

Но мает в форме риска — та дорога

В поджавшей стрелке на часах, что я

Не буду привидением под — смысл

Одной гордыни — в этом притворяться

За серым небом — в обществе артиста,

За новым цветом лирики, чтоб тело

Понятным стало в принципе — миров,

Когда своей способности — подельник

Там вышел в новый образ — понедельник

И вынул смелый пафоса — сюжет

Над сном прохлады говорить — себе.

За эго от приличия — в квартире,

За новым счётом мифов — будто ныне

Я стал уже покойником — над часом

Любви преображений в этом — мчаться,

Где лошадью не стану — мило в роке,

Но сяду в стиль наездника — над верхом

От шума — за квартирным эгоистом

Внутри природы лучшего — в себе.

Так жив и пройден день — уже искомо

Над прожитой проблемой — будто ново

Я в жизни привидений — видел счастье,

Чтоб там искать пародию — в случайность.

Основа поимённого родства — величины ужаса

На белой бумаге умом — прочерчу

Я сильную сторону — будто хочу

Себе доказать это утро — при нём

И общество стильное, что не овит

Там миф поимённый — над эхо себе,

Над жалостью вида искать — на воде

Свой мир обнажённый и этим — корить

Ту власть иллюзорного, чтобы любить.

Отпала над белой бумагой — слеза,

Но трогает волю — понурой рукой,

Что жил ты наверное — сам никакой,

Где в мир только ужасом — верил себе.

Когда необычно он сходит — внутри,

Когда из-за глаз причитаешь — в ответ

На том привидении, думая — в свет,

Что жив идеалами ты — на неделе

В понятной расщелине скал — потому,

Не веря о пройденной счастьем — вине,

Где думаешь ты обратить — и вину

В глазах ирреального слоя — чудес,

Что слепят московское время — под рок,

Подняв этим русские стены — в душе,

Где новому обществу ты — не умеешь

Считать поимённые ужасы — в теле,

А только молчишь, задавая — в урон

Им мелкое ханжество — будто бы вон

Ты выгнал тот стиль идеалов — рукой,

Чтоб трогать иллюзию — в роли себе.

Она так прижалась и стелет — в глазах

Твой мир обнажённый и ветром — в тоске

Бумагой не сводит прожитое — в такт

Ещё идиомы, чтоб мир — посмотреть.

Как волей родство изживает — в путях

Твой мир уникальности — будто бы снял

Ты трепет в глазах машинальной — слезы

И в белый ответ поимённо — направил

Ту вотчину робкого чувства, что я

Уже не увижу свой мир — без сердец,

Но в белой бумаге — всё стало в уме

Мне также искать — удивление бренное,

Как тонкое впадины стиля — вокруг,

Где стал ты искать — уникальный его

Ответ привидения, чтобы — прожить

Свои имена — от никчёмности в теле.

Когда уже сам ты не видишь — души,

Когда от отрывков бегут — по полям

Те собранной вехи простые — ножи,

Чтоб в логике страха — увиливать в мир.

На форме земной, над обломком — людей,

Не вжавшись подобием формы — имён,

А просто в глазах принесённого — сном

Родства аллегорий — на этом взрослении.

Картина снов — величественной роли

Ты видел свод зеркального — себя

И словно отражал свой век — иной,

Но в позе за величественной — глиной

Там шёл, что шёпот страха — неземной.

Он вновь отнял прозрение — в душе,

Но стилем не даёт искать — сединам

Ту маску от величественной — лжи,

А робко поднимает век — под нас.

Уже не взяли дрожь в руках — своих,

Но видел сам, как отражение — мило

Тебе восторгом мучает — свой фарс,

Чтоб стал ты сам — обычнее в пути

Своих вопросов в обществе — на мель,

Где глиной притворившись — мерно там

Ты входишь в обязательство — к Богам,

Чтоб стать себе на роли — человеком.

Они в железной скобке — между скал

Учли твой мир фантомов — над рулём

Такой измены — будоражить днём

И формулу значительной — победы,

Что сам ты смотришь в зеркало — себе

И вновь не видишь оторопь — в руке,

Но машешь от серьёзности — вдали

Той видной маской говорить — внутри,

Что спали нам глаза и — не обидно

Уж быть сегодня мелочным, но там

Играться в звук величественный — миром,

Где всё в тебе не сводится — на днях

К искусственной примете — быть ещё

Обиженным иль просто — человеком,

Что в маске слов актёрского — плеча

Ты занял позу выдумки — не мчась,

Но стелешь ритм обыденности — мило

И хочешь выйти правым — для идей,

А может и людей — в картине слов,

Что стал великим — над объятым миром.

Сквозит за той обычностью — Нева,

Но прямо пишет оторопь — нам имя,

Где образ целой важности — лететь

Мне будет через годы — на ответе,

Когда пройду и выжму солнце — глаз

От формы там былой, где не обидно

Указывать свой стиль манеры — в ряд

Отживших стен великой — пустоты.

Что был ты сам над этим — человек,

Что страхом притворялся — на обидах,

Но в серый склон цепей — ты не поник,

А только в слово — будоражишь блик

Своей души особенной — жить здесь.

Твой суверенный возраст — для медали

Один опал в преддверии — над тьмой

Той близости вести — с ней диалог,

Чтоб часом выжимать — свои года,

Когда бы думал и когда — бы смог

Ты пасть от той медали — на глазах

У слова совершенного — в преддверии

За видом суверенным — будто я

Уже не в новой боли, а — твоя

Невеста — в мраке видимости лет.

Над чёрной видом робости — ума,

Над жадной и обрывистой — виной,

Что пал ты сам наверно — неземной,

Что ищешь здесь — по сердцу половину,

Но всё не хочешь к сказанному — лгать

Себе — над новым словом, будто стать

Уже неловко пробует — твой шаг

Над мифом необъятного — в руках.

Так взял себя за шиворот, чтоб там

Ты думал — будто улицей под миром

И верил, что на серой капле — лжи

Сам справишься в найдённой — синеве

Ты между робкой воли, как во — мне

Идут года в догадках — быть не первой,

Но видеть цвет медали — боевой,

Как стиль покорной воли — на чутье,

Что стал он золотому сердцу — вдаль

Виднее и объёмнее — под боли

На встрече формы гласности, когда

Бы видел там ты личности — ответ.

Мы снова в том не встретились, а жаль

Уже играть в ту осень — непривычно,

Что внутрь песок обидчиво — крадёт

Тебе на сердце — маленький ответ.

Он нужен, чтобы миру — не продать

То утро — в совершенстве на благое,

Что видеть не могли, увы, такое,

Но думали, что в сердце — заберёт

Медаль в душе — ту важности деталь,

Когда и слово в уличной — проблеме

Уже ведёт по искоркам — души —

Тот новый стиль в преддверии — ожить,

Когда ты сам в квартире — не умел

Ножи под стулья — почерком расставить,

Но верил, что по стилю — для людей

Ты станешь новым в цвете — королём.

В любви мечте, когда уже — не видно

Свободы — от примерного раздолья,

Но тлеет в ад пронзённой — пустоты

То утро — между правом, где и ты

Сегодня спал, чтоб учинять — итог

Своей любви к медали — будто выше

Ты прыгнуть сам не смеешь, но потом

От жадности в глазах — уже живёшь,

Как новый ад и вечности — актёр,

Как вид движений почерка — на деле,

Где стал ты суверенным — будто мне

Уже прожил — медальный свет в огне.

Одно неоконченное облако

Одно неоконченной в мире — строки

Тебе подлежит — будто снова урон

Ты выключил в небе — на свете души,

Как стал распоясанным — ты на поклон

Уже притворяться и мило — бежать,

Не вынув то облако цвета — в тоске

На каждой расщелине образа — вспять,

Что хочет украсить твой мир — в голове.

Но к праву любви ты уже — не идёшь

В одном обстоятельстве — будто строке

Ты облаком вышел — направив свой тост

На видимый мир — от такого безумия,

Что стало оно мне в душе — как ответ

И облаком смысла — над раной в тисках

Любви привередливой вольности — спать,

Когда бы не думал ты сам — задавать

Там много вопросов, чтоб видом — себе

Над разницей качества — снова стареть

В любви неоконченной фобии — зреть

Над прошлой канвой — иллюзорного где-то.

Ты выше и выше взлетаешь — под медь,

Себе не притворствуя снова — иметь

То облако внутренней дали — под явь

И сильный посыл иллюзорного — в стать,

Что снова в себе — не окончены в том,

Мы спаяны в редкой иллюзии — в снах,

Что жили в чутье безобидном, а там

Искали бы внутренний свет — на приливе.

Под космосом лучшего свойства — уметь

Бежать неоконченной болью — в судьбе,

Где можно ту пафосом нить — передать

Над верхом ответа — в поджатой игре.

Что стала уже уникальной — во снах,

В любви неоконченной маской — уметь,

Играючи близко — прикладывать смерть,

Не трогая форму души — многогранно.

За следом потерянной волей — в чутье,

Над образом мысли — куда-то вести

Ту верную часть категории — в мир,

Где должен ей ты по отрывкам — ума

Опять притворяться — отжившим душой

И видеть пути неоконченной — песни,

Что стала в глазах необычно — расти,

Не зная всё облако в глупости — здесь.

Вдали — и сон фрустрации темнее

Ты не видишь меня и уже — никого

В коридоре свиданий — отжившей души,

Ты не помнишь фатальные листья, а сон

Там не верит, что прожил себе — унисон,

Над которым в обрывках — ты стал потому

На фрустрации думать отчётливо — весь,

Что стоишь ты на чёрной иллюзии — здесь

И не можешь упасть — на другое болотце.

Всё сегодня отжил непомерный — ответ,

На квартире из личности — будто бы свет

Под ночной коридор на душе — не стоит

И не носит ту вольность, читая граниту

Свой моральный в отрывке, подземный укор,

Где в судьбе человеческой — ты, как и вор —

Всё не стонешь, но ветром — скопил акварель

На другой стороне непосильного — сердца,

Где и сам ты не видишь уже — там меня,

На фрустрации спелого образа — в снах,

Но крадётся тот кот — необузданной тьмы,

Чтобы верить темнее и снова — прожить

Ту посильную чашу в разладах души,

То отсвеченной гордости время — внутри,

Что скоптил человеком ты вдаль — на уме —

Эту боль расстояний, где думаешь — мне

Подсобрать идеальные ливни — в тоске,

Подвести под серьёзность — уже для того

Обращаемый ветер любить — никого

И не думать над новой под сердцем — себе,

Необузданной ветром — потерей в душе,

Показавшейся в склад — обоюдного лета,

Что непроданным словом — уже никакой

Ты блестишь и не машешь — противной рукой,

Как стоял на квартирном огне — под укор

Ты внутри от неявной проблемы — к душе,

Но не понял, как важностью — смыли дожди

Эту прошлую форму замятого — сердца,

Чтоб стоял ты один — на фрустрации лет,

Где-то в тёмной пещере из вида — руин,

Но не думал о пройденном свете — в ответ

Расстояния нового ужаса — в сердце.

Так любить никого ты уже — для себя

Обучаешь по привязи — сложной строки,

Чтобы в душу бежать — от такого, как я

Над небрежностью часа и вида — потери.

Где фрустрации плен, как пустая глава

Для души непокорности выдумать — детство,

Что в лице обстоятельства — мило прожил

Ты ответ, словно квант для особого — сна.

Он вдали мне темнее и пишет — на явь

Необычности слово пустое — в ответах,

Что прошёл этим чувством — скупое на день

И лежишь на кровати — внимательно сам,

Поставляя претензии миру — на слог

Удивления позднего ужаса — вжаться

В это тёмное мифом пространство — души,

Чтобы видеть упорно и там — уголок.

Разумное одичание других

За мной не спело небо — эту ложь,

Но в высылке души — уже устало

Я жду твой день немилый — будто там

Упруго к чести буду — выбирать

Себе в глазах — скабрёзности на воле

И вид прямой, когда бы — не устала

Я видеть пыль от вечности — на миг,

Когда бы ты на этом — не возник,

Но выиграл спесь по мифу — пополам.

В одной судьбе не встретились, а там

Не ищет дом упёртого — раздолья,

Как разум в цвете мудрости — опять

Её глазам — над счастьем потерять,

Что вид твоей души немило — тянет

Ко мне — свой гиблый хват, минуя память,

И что-то ищет в чёрное — упорство,

Где жить мы к праву мира — подлежим,

А может быть давно уже — умеем

Глотать серьёзность будущего — в деле,

Как якорь, направляя в миф — покуда

Ты ждёшь за мной — искусственное чудо.

Им в зной степной немало — притворившись

Ты вылеплен, как маленькое — чувство

На том конце из детства, где — обуздано

Оно в руках серьёзности — людей.

Их жестами мы мерить — больше хода

Теперь не можем, что горим — упрямо,

Чтоб падать в идеальное — восходом

И там кроить ту смерть — наедине,

Когда бы вышел к часу — мимоходом

И словно, одичавшие в том — тени

Распались в прахе — новых привидений,

Где жить должны по-чёрному — в себе.

Уже не веря в подлинное — горе,

Но думая, как взять судьбе — на доле

Ту важность обращаться — за итогом,

Когда на том мы говорим — за Богом,

Что в чувствах одичали — мило в том,

Ещё корить свой день — под идеалы,

Умнея в полной разнице — к искусству,

Что люди могут изглодаться — в чувствах,

Не веря в тот порочный круг — имён.

Они почти замкнули свод — прилежный,

Где ищет зверь ту наледь — на поспешной

Растерянности прошлого — за телом

И выемке — прожить свой гнев в руке.

Но что-то в слове будоражит — если

Уже другие одичали — в кресле,

И смогут только, притворившись — врать

Себе на этом поле жизни — вспять?

Когда бы стало миром — понемногу

Там, вдавшись в бытие — опять упорно

За разумом искать — себе дорогу,

Где б в жизни снова — мифом одичать.

Постигает ли модель — земного утра?

Смотрел в глаза — на ситцевом плато,

И ветром постигал немую — смерть,

Как воды Енисея — вдаль от слов

Спустили трап, чтоб убивать любовь,

Не веря ей над вымыслом — и роком,

Не зная пуд реальности, где толком

Ты жизни вдаль не видел, а — хотел

Отнять причину выдумки — под ложь.

Постигнул мир спонтанного — взросления,

Но в сером пиджаке — ты также крут,

Как витязь в прошлой мании — вести

То утро — по объёмной перспективе,

Где жил моделью разного — поверья,

Что утро будет думать мило — в теле,

Как сердце самозванца жить и — верить,

Что там сказал ты мало — об итог.

Что время расстоянием — под воздух

Сегодня может утолить — прощальный

Вопрос искусства, где бы — обещать нам

Таинственные тени между — черт.

Они вдавались, чтобы — притворяться

Над выемкой от прошлого — восторга,

Но думать в пользе юмора, как долго

Ты мог им в сочинительстве — продать

Свой мир земных иллюзий — на морали,

То утро — в необъятной форме дали,

Где нежишь одеяло в склоках — мира

И спать желаешь так любви — отныне

Ты светом солнца объективно — мило,

Но трогаешь рождение — за маской,

Где глупости простили время — сказкой,

А ты постиг им ночью — каждый сон.

Он стал твоей отметкой — будто время

Тебя не тешит, чтобы — извиняться,

Но думать в склон пародии, и — внять

Тот смысл антиутопии — в огне,

Когда бы воздух раскалился — в мире

И трогал пуд идейности — в квартире,

Зажатой — между прошлым и минутой

Твоей любви — быть кем-то ниоткуда,

Чтоб верить, что прошёл — тот Енисей.

Квант обособленной лирики

Мне за метром уже — не стоит

Пошлый юмор, а что-то дрожит

Пасть немая о водах — в душе,

Что уже проложила — там мир

Я напротив — той тонкости вдаль,

По небрежной своей — суете,

Что теперь в обособленный — квант

Не хочу унижаться там — в теле.

В приспособленной лирике — в жизнь,

Между прошлым, что снова — в руках

Там держу этот стиль — в облаках,

И нажав на иллюзии — к миру —

Верю — в полной любви синеве,

Как в особенной манне — в траве

Будет стиль зеленеть — под нутром

Объективности прошлого — ветра,

Где за квантом земной — простоты

Ты уже мне за метром — пустым

Стал идейностью в пользе — души,

Что провёл элегантностью — сердце,

Как и древний магнит — под нутром,

Что в душе объективностью — там

Может чувствовать пасть — небесам

И отжить — в обстоятельстве этом.

Хоть не злой ты уже — между нас,

Над прочитанной важностью — глаз

Всё не веришь, что стала — впотьмах

Я летать в этом квантовом — сердце,

Не взывая свой мир — между тлом

И манерным искусственным — днём,

Как загробные вдаль — перед ним

Мы могли бы стоять — этим ветром,

Как никчёмностью вспять — по руке,

Где рисуем тот мир — между нас

И уже в объяснении — фраз —

Ты достиг этот квантовый — мир.

В обособленной лирике — к счастью

Видеть полный рассвет — между глаз,

Чтобы время держать — в первый раз,

Как почтительность в нужном — окне,

Как строка в той потерянной — лжи,

Словно квантовой формой — одета

Я наверное в прошлое — к силе ума

И стою в этой форме — сегодня одна.

Языковое право потустороннего нуара

Над мелкой формой — около себя

Держу язык за сломленным — окном

Одной морали — думать каждым днём,

Чтоб эхо обходить судьбой — не там,

Где есть языковой пароль — словам,

Но тонко ёжит правильное — тело,

В котором будем по нуару — спать

Мы в частом стебле — облака вины.

Когда уже затронул слепо — сны,

Когда горит степной орёл — на цели —

Быть формой обстоятельства — руин,

Где сам ты меньше шара — из дождя,

Но трогаешь пустое небо — вдаль

Ты мельком, не отпрянув — этой мели,

Где жар твоей прохлады — не горит,

Но чувствует свой рок — ещё на том.

В сыром вагоне общества — потом

Ты звать уже не будешь — этим дали,

Не вынешь дух способности — лететь

По стойкости ручья, откуда — медь

Тебе была дана, чтоб больше — боли

Ты в мире ужимал — за языком,

Как будто призрак ходит — потолком

И ждёт твои следы — на смятом теле.

Видны руин пародии — от глаз

На утренней манере вылить — время,

Видна причина думать — каждый раз,

Что я одна в потустороннем — сне —

Уже мертва, как облика — картина,

Как белый сном орёл, что не обнимет

Мой дух причины, но отсюда — сгинет,

Там думая в судьбе — ещё молчать

Над ветром между совести — пароля,

Над верхним этажом, откуда — в боли

Летят языковой приметы — крылья,

И что-то в мире падать — не дают

Одной судьбе в предчувствии — притихшем

Над областью руин, в которых — имя

Тебе сегодня — образ между личным

Тем правом от нуара — вслед души.

На классике мы там, увы, расстались,

Летели в формах мира — перед эго,

Но в частности судьбы — опять приелись,

Диктуя формам зрелости — мечты,

Что больше нет руин, а стало — мало

Тебе формальной логики — на личной

Судьбе — внутри отличника быть эго

За верным полем бдительности — им,

Не ведая куда ты сам — опричник,

За зеркалом распнёшь итоги — лично,

Но будешь думать обществу — уже

Не самый старый номера — поклон.

В нуаре или в повести — за лестью,

Что был ты сам, как призрак — на себе,

Где сном языковым ещё — летел,

Не зная плотной каторги — в душе,

Когда она оставила мне — птичий

Любви ответ — быть этим безразличием,

И что-то мнить, когда уже — опало

Там в призраке чутья — твоё лекало,

Как дух за символизмом — между лет.

Прямолинейный парадокс и расточительство над ним

Берёшь ты в руки — только не себя,

А стыд — внутри общительного чуда,

Он падает тебе на нос, как — снег

И вид кроит, чтоб ощутить мечту,

Что ты устал бы мёртвому — суду

Опять искать тот воли — парадокс,

Чтоб быть ему отличником — в уме

И белой сметой — над своим окном.

Опять ты расточаешь словом — вон

Тот мир — от зла пустого между эго,

Опять летит там ворон, чтобы сам

Ты небо ощутил, немея — в стыд,

Что болен за мужской слезой — её

Свободой тела — не корить, а мерить

То поле расточительства — вокруг

Фантазий гиблой каторги — в душе.

Опять не веришь, но один — дрожишь

И капли пота в настроении — мимо

Текут, чтобы обнять судьбы — итог

И время удержать за словом — вниз,

Как будто стал опять ты — в потолок

Сегодня упираться — для коленей,

Но путая виной судьбы — концы —

Не выдержал и сам устал — наверх

Смотреть, чтоб лучше видом — на тебе

В лице любви лелеяли — те тени —

Заветный стиль от общества — вокруг,

Что вверх души тормашками — ища

Ты сам запутал личностью — хлыща

То утро — между нервным пережитком

И памятью — внутри обжитой тьмы,

Где каторга — твой оборотень лет.

Она мне не нужна, но дух — морской

Ты выльешь в форме мира — осторожно,

Не ведая куда бы выпил — сам —

Свой стиль в стакан на общее — чутьё,

Что выбыл бы один — на свете том —

Ты мирно и отчётливо — за ложью,

Где видел стиль прямого — дурака,

Не падая на вечности — поклон.

Так этот парадокс берёшь ты — сам,

Рискуя телом в многом — на постели

Опять отжить и в области — руки

Прижать культуру в медленный — итог,

Чтоб был сегодня ловким — за мечтой

Ты выше этой области, но — меришь

В давно забытой пошлости — пароль,

Когда он ближе собственной — беды.

Устал над парадоксом — ты от всех

И тянешь редкий мрамор — между телом,

Но выше смотришь в право — для меня,

Что стал прямолинеен ты — под дрожь,

Когда и расточаешь форму — в рожу,

Когда бегу за мыслью — параллели —

Добыть ту волю призраков — во сне

И словно потерять культуру — мне.

В неё ты ждёшь и слово — на коленях,

Но пишешь свой пробитый — диалог,

Когда в руках ты сам — уже не мог

Бы думать лучше, чем в себе — курок.

Миф — над его разложением серости

Ты не был прав, а только уходил

За серый свет — в окне своей игры,

Ты выбил стену внутрь — ещё крича,

Что стал упорней малого — меча,

Пока он гложет суматохой — время

И тянет дух обычности — под вой,

Чтоб стать сегодня уникальным — сном

Над ветром злых сомнений — по руке.

Не видел больше ужасов, как — мне

Опять налить там кофе — на итоге,

И делая почётный стиль — души —

Украсить ветхий образ — на двоих,

Что стал внутри не мил, а напоил

Ты обществом растерянным — поныне

Мой серый склон и образ — за умом,

Где только думал сам, что — уходил.

Но в том уйду и я, когда бы — ныне

Не знала полной грации — луны,

А время между собственностью — грёз

Устало бы вникало в точный — ад,

Когда уже не спрашиваешь — ты,

А просто над мечтой — уму уложишь

Тот серый миф, давая гневу — ад,

Что был ты долгим — на таком руне.

Когда искал мне призраки — на сне,

Корил манерным исподволь — мечом,

Но выдумать свой мир — не смог, увы,

А только стало холодно — плечом

Сегодня воздух робкий — огибать,

Чтоб там направить шаткие — шаги

На вид разоблачителя и с — ним

Указывать, что делать нам — вдвоём.

Ты был не прав, а миф — в твоей душе

Снимал ту серость грации — посильно,

Что болен ты разнузданной — игрой,

Не взявшись между пеплом — на руках

В той пошлости культуры — роковой,

Когда уже гнетёт там ад — ретиво,

Когда бегут за сном — пути наверх,

Как боли ровной всадники — к любви.

Их телом всё не ищешь — небу смех,

Но водишь словом за нос — ты меня,

Что мир разоблачил, родясь — его

Проблемой точки вызова — в руке,

Где ближе быть не сможешь, а потом

Ты будешь мне держать — уже на призме

Тот призрак формы — малого меча,

Что тронут властью боли — по уму.

Когда молчишь, когда уже — не прав,

Но ищешь властью бытие — от слов,

В свой миф перегибая — тонны глаз

За серостью души, когда не больно

Им думать, что отжил уже — и ты,

Что время породнило смертью — нас

На том краю ущербности — свой стыд,

Где будешь ты искать — его рассказ.

Душой на теле или — по рукам,

Подняв свой ужас мысли — на меня,

Что ловкий ад не скажет — дуракам,

Где больно уходить душой — вразрез

Тому пределу общества — в тоске,

Над равной частью мира — напоследок,

Что сам им разложился — между тем

Спокойным серым образом — в душе.

Одним ли монологом института смерти?

Не знаешь морга — дивные края,

Не лжёшь себе, что очевидно — долго

Ты будешь вид инертности — нести

На собственных от ужаса — плечах,

Что стал ты новой формой — для меня

В тени отживших оборотней — или

Спустился к смерти, думая, как явь

Меняет властью близкое — внутри.

В душе опять застыл — один ответ,

Как формой монолога — стало ближе

То утро привереды, чтобы — ждать

И день плохой, но отживать — цветы

На кладбище — в прощённой мере вдаль,

Когда уже стоишь ты — напоследок

И виден впалый остров — между нас,

Как гиблый светоч общества — былым.

Он снова в монологах — не погас,

Но стал на чёрно-белой фотке — ровно

Сегодня думать в милое — лицо,

Что время сам заставил — умирать,

Не падая под вечностью — на сон

Внутри отжившей юмором — приметы,

Когда уже в чутье и там — одеты

Мы были в чёрный саван — между сном.

Уснул и ты, но кладбище — не ждёт,

Оно потухло в ровной — атмосфере,

Где в жилах кровь не льётся, в ведёт

Тебе сегодня — институт души,

По ровной кальке мёртвого — угла,

Что был ты болен идеалом — долга,

Но спал от смерти, не взывая — глаз

В непройденном окне культуры — мне.

Сегодня напишу о том — рассказ

И видом обобщу тот ветер — мира,

Чтоб ты увидел и свои — глаза

На смерти — между общества в углу

Такой же формы смелой — красоты,

Как череп вдаль — рассматривает мило

Твои черты — под серостью в душе,

Не погнутой от общества — с утра.

Ты вывел формой старого — пути

Тот век и очень убедил — понятно

Мне сон внутри на сердце — обвести

По рамке, что от кладбища — дрожит,

Как чёрно-белый оборотень — лжи

Не врёт, и мне не верит — между ролью,

Где спали мы, устав — от этой кожи

И в полной маске личности — души.

Теперь её там нет — устало тонет

Тот вид смертельной лирики, когда

Бы смерти институт — кроил года

И думал, что на черепе — под ад —

Мы станем снова будоражить — им

То общество в глазах — другого мира,

Где серости не вырастим — тот день

Напротив смелой воли — между глаз.

Когда хотим искать — другие дни,

Когда не видим бренности — отныне,

Но смерти институт — на воле там

Всё ищем — по скабрёзности к уму,

Что светоч риска — им не передали,

Но в стиль упорной музыки — зовёт

Нам время идеалов — словно нот,

Как обликов забытой формы — слов.

Проблеск — понятой нравом идеи

На солнце спустила — сегодня заря

То утро природного тела — не медля,

А ты укоряешь на сердце — меня,

Варьируя тонкий намёк — от углов,

Что был безоружен и спал — на вине

Ты в смертной обложке — искомого рая,

Когда бы за проблеском — стало тебе

То небо — ничейностью мысли и лет.

Понятным ответом не ищешь — меня

Над правом идеи тащить — этот свет,

Но делая быстро работу — ты ждёшь

Свой мир привилегий и стати — причал,

Он снова упал мне к ногам — и ведёт

За разницей будущей — смелое тело,

Когда ты не знаешь — свой стиль по уму,

А только на космосе веришь — в чутьё.

На солнце оно и неспешно — рисует

Там блики реальностью, чтобы ожить,

Не ведая прошлой картины, как таю

На этом свидании — к мелкой руке,

Где понятой личностью — слово не знаю,

Но солнце спустила — над небом твоим

И медленным сном — на него наблюдаю

Ту формы зарю, чтобы видеть огни.

За понятой вечностью в номере — слов,

За видимой сочностью — ближе детали,

Где мы в остановках — не ждём на уме

Ту форму реальности ниже — усов,

А только в сатире уложим — ножи

На край остановки, что имя — отдали

В то утро — идейности форм янтаря

Под ловкой развалиной света — на сне.

Ты веришь внутри провидению — чуда,

Но тянешь свой крест на обычный — урок,

Когда ты не видел сегодня — прощальной

Материи солнца, поджав — уголок

За сердцем погодного оттиска — мира,

За верной свободой, что ниже — не мы,

А только студёные облики — в ровной

Вороньей природе — над телом вины.

Опять постояли на чёрном — пределе

И вороны в пище там словом — ума —

Нам тянут свои укрощения — в цели

За призраком солнца, не веря, что там

У отблика слов — мы пустые, как тени

И нам необычно не хватит — вины,

Чтоб, думая — видеть в себе привидений

И ждать остановки — на цели в душе.

Когда уже солнце потухнет — от дали,

Когда над землёй, не простившись — уму

Ты вычеркнешь слабый мотив — на детали

От страха и умысла — видеть вину,

Как время от тщетного облика — стаи

В вороньей примете — за древностью лиц,

Когда уже нет им ответов, но дали

Мы отблики сердца — над светом луны.

Череда ума, в которой не живёшь

Ты забыла последнее правило — лет

И не ищешь сегодня потерянный — свет,

Отражаясь на зеркале — в талой душе,

Что уже не живёшь — расстоянием этим.

Там упали на розах — пропавшие сны,

А проталиной чёрной не спала — Нева

Напоследок различия в форме — руин

Этой близкой среды — разобщённого сердца.

Чередою ума ты, подкравшись — несёшь

Этот свет, от которого страшно — уже,

Это утро реальности — видеть дожди,

Точно чёрное зеркало — в мире последнем.

На одном расстоянии в странном — огне

Между личностью пройденной — будто во сне

Мне уже постоянно там плохо — открыв

Этот стиль, словно ужас превратной — души.

До него, не дотронувшись — будешь уму

Ты считать расстоянием неба — вину,

Но над чёрной развалиной крепкого — сна

Мне обнимешь тот облик — пустого ума.

Он и тело и рознь, над которой — по дням

Я бегу, разобщившись сегодня — в огнях,

Где свободой не верю, что спало в любви

Это общество слов — в череде откровений.

Мне неловко им думать, а стыло — вокруг

Небо тайного мифа, что спала — в руке

Злой опричницы — скобка, ещё посмотреть

В это образом зеркало — будто бы притчу.

Что одна над итогом сегодня — стою,

Незнакомая в пошлости мира — во снах,

Что упала дорогой не светлой — к лицу

Под руинами смерти — опять к подлецу.

Он такой же, как я, но уводит — на мне

Эти тени простительной важности — лишь

Ты опять на дороге и — что-то молчишь,

Чтобы видеть пути идеалов — там долго.

Спозаранок и общему слову — ума

Между мыслями тайными, небо воткнув,

Но в пустом отражении, словно — вина

Стала обликом мифа — спускаться от рук

И ползти расстоянием медленным — мне

На одном изумлённом причале — окне,

Что другой я не знаю уже там — себя,

Только трогаю муку и злюсь — на душе.

Чередой, от которой уже — не живу,

Но любви откровение — будто прощаю,

Чтобы выдержать стиль — иллюзорного я

И постичь умиление формы — в окне

Этой призраком смены — в надмении мне,

Этим образом слов, что к тому — не одна

Я достигла бы сущности формы — ума

В постоянном и сильном — сегодня огне,

Где веду разговоры и таю — под склон

За зеркальной пощадой, ужавшись — ещё

В череде откровения — будто бы войн

На последнем плато удивления — сердца.

Что уже не живёт там оно и — молчит,

Где постигло бы сущность мою — от угла

Расстояния нового общества — зла,

За дорогой приметной — на этом пределе,

За которой не стала внутри — укрывать

Мне вопросы от старого мира — Земля,

Но достигла бы меры, как будто — вокруг

Нет другого созвездия — будто бы я.

Искусственное состояние мифа призрака

Мне миф не прочит образ — на душе,

Хохочет, чтобы время — уяснить,

Где был он близорукий, чтобы мнить

То общество — за разностью ножа,

Но спал в искусство мне — его восход,

Подняв там дикий шум — судьбе на вид,

Что миф не хочет обществом — корить

Ту призрака примету — на особом.

Ползёт за древней призраком — виной

Тот облик сердца в естестве — иной,

Он хочет близкой ролью — укорить

Мой ад, чтоб ненавидеть и — любить

Меня ещё — в той позе злого сна,

Моей души, когда уже — не ждёт

Там дикий ужас — счастье между грёз,

А тонет в подлой смерти — над виной.

Но я уже не в мифе этой — лжи,

Не буду видеть острые — ножи,

Когда бы впились обществом — на вес

Они одни, чтоб говорить — прогресс

За каждым свойством малого — плеча,

Что верен стиль упорный — сгоряча,

Не сделав плотной дымкой — дураков

Мне вымпел от несчастья — и врагов,

Когда уже темно на сердце — в маске

И ждёт то поле времени — подсказки,

Но нет идей, а призрак — всё стоит

И личностью немеет в — подлый вид.

Он также нужен, чтобы — не корить

Свою любовь от правды, а — любить

Сегодня может в сущности — другую,

Что видел ты во сне упорно — сам,

Когда бы вышел к правилу — на миф

И призрак там — не обещая смерти

Подвёл бы бледный образ — за рукой

По той пределу вечности — внутри,

Что мог ты небо обогнуть — такое,

Где время — только правило и стены,

В коротких формах лирики — души

Искусством состояния — под смерть.

Ушла она и нет пределов — лично,

Когда не знаешь в потуге — тот вечер,

Чтоб слово объяснить и быть — приличным,

Обычным телом — в образах души,

Что тонет мне и в памяти — виляет

Хвостом уже — над призраком другого

Сегодня идеала — будто б слово

Устало в стол курьёзности — ожить

И видеть путь подземного — устоя

В своих глазах, где будоражить — сны

Мы будем вместе — в призраках весны

Напротив мифа этого — в пустое.

Личность философского презрения

В одноруком пределе посмертного — сна

Ты не видел презрительной ноши — себе,

Но обратному сердцу искал — до поры

Вид подземного общества, чтобы корить

Свод пустых сожалений — на этой Земле,

Час нетленного чуда, что было — негоже

На душе расстояния — будто бы в рожу

Ты сегодня бы плюнул, но выдержал мель.

Всё она расставляет на мне — корабли

По серьёзности стиля — напротив его

Окаймлённой градации — новому плыть

И хотеть умилительной точки — назад

Между обществом спаянным — в этом огне

И любви от презрения — будто бы ныне

Ты не стал этой личностью, но покорил

Свой надмения вид идеалов — внутри.

Как описывать может сегодня — глаза,

Тот уже убеждённый король — на неделе,

Где надмением пишешь, увы, никого,

Но отыщешь на памяти — много углов,

За которыми тени презрительно — лгут,

Повторяя свой ад — на пути подозрения,

Что в тоске детективного стиля — не ты

Им в душе напророчил обычностью — ад.

Он уже не померк, но устало — для нас

Стал наивностью подлого ужаса — в тени,

Где коришь ты себя — от надмения лишь

По готовому склону души — на чутьё.

Мне оно пронесло эту волю, как — миф

И уже ты разлился в пределе — взросления,

Наготове от пафоса тонкой — руки,

Расставляя за зрелостью мысли — на вид.

Что устали в тебе обобщать — для того

Подозрения — в части надмения слова,

Где и люди, как личности ходят — за тот

Остановочный остров ментальной — души,

Словно сам он в тоске мне не умер, а тонет

От презрительной жалости — вдавленной кожи,

За которой я буду сегодня — для слов —

Только руку твою пожимать — от того,

Где стою, и откуда не верю — за правом

В этот мир умилительной ноши — вокруг

Серой миром тоски — необъятного ада,

Что почти рассчитал ты наёмником — круг

По учтённой игре — напоследок разлада,

Где затронешь мой мир ты сегодня, увы,

Как разбойник и тело — превратного склада

Над обрывками качества — новой мечты.

Что стояла и плакала — между неделей

Над посредственной ношей, себя — укорив,

Но не думая в личности, что — не похожи

Мы внутри на актёров, и — чем-то негоже

Быть теперь современному слову — пари,

В этом чувстве лица и надмения — плыть

По натуженной маске конца, где управа

В расстоянии ищет — ту личности нить,

Чтобы думать в общении тонко — к себе.

Я её разложу на презрительный — образ

В заготовке по местности, что — не обижу

В этом поле чутья — твой строптивый замер

Между важностью слов, что себе — не увижу.

Обналичив порок во времени — лишних слов

Обналичив иллюзии — долгие сны

Ты вопросом не ходишь — от этой весны,

Не крадёшь расстояние — собранных дней,

Но в уме обещаешь сегодня — принять

Удивление тонкое — в каждом окне,

Что по Питеру шёл, и диктуя — узлы

Выпрямлял расстоянием формы — имён

Это общество слов — за пороком души.

Всё не любишь людей, но один на кону

В идеальности личной, что снова — уму

Ты в пути разбудил бы — укромно горя

Свой огромный предел — иллюзорности дня.

По нему нет имён, но прохожий — в купе

Всё не лечит, а просто уводит — покой,

Как на поезде меркнет пародия — в вой

Утомления каждого личного — в душу.

Всё сегодня не против укладывать — им

Поимённое общество, где — не храним

Эти лишние слову слова — о любви,

Эту дурь многомерной окраски — ролей,

Над которой уже не бывает — путей

От таких королей, что угнали — этюд

Над безликой потребностью — будто бы тут

Ты уже разъяснил — иллюзорности время.

Обналичив порок, как второй — идеал,

Утомив этим тело и личности — ад,

Что не будешь укладывать мир — по углам

Ты на этой равнине реальности — сам,

Но уютно в квартире опять — посидишь,

И задумавшись скажешь, что это твоя

Аллегория истины — пляшет на раз,

Утомляя безумие — в выдержке жизни.

Над которой уже никого, но — умён

Ты и сам, как держащий идиллию — там,

Где в словах ты не ищешь — вопроса себе,

Только думаешь лично, что там — напророчил

Ты искать — между прошлым, внутри у тебя

И поимкой от будущих истин — в руке,

Что уже в дураке ты не любишь — тот сон,

Как обычное качество доблести — слов.

Положил на ладони по миру — тюфяк

И отторжен твой хват идеалов — на шаг,

Где корит иноземное поле — в любви —

Твой манер необычности — думать о ложном,

Что уже угадал ты вопросы — в себе,

Не давая на жизни ответов — внутри,

Как порок или тождество, где — прочертив

Ты опять обналичишь — иллюзию ложно.

Одно ли — длящееся утро ожидания?

На мне не саван, только по руке

Я звёзды вижу — в каждом каблуке

И мой поток всемирной — чистоты

Всё также пишет — утренний восход,

Что там его томила — между слов,

Где видно мне прибрежное — в углу

Такой же розни неприметно — вдруг,

Как тают по стопам — немилой розни

Одни следы, что длятся — для тебя,

Как век земной, как оборотень для

Искусства современности — прожить

Ту наледь слов, когда бы — дорожить

Ты стал любовью большей — для того

Кто нужен не тебе, а просто — стыд

Винит одну никчёмности — звезду,

Когда ей больно в мире — на двоих.

Упала по руке сегодня — в жар

Мне новая звезда, как гиблый путь,

Упала и молчит — прожить года

На смертном поле времени — тогда,

Что там могла тот мир — не обогнуть,

Но выключить противное — в углах

На дне земного общества — из прав,

Что ждут сегодня пищу — от Богов.

Они застыли временем — в руках

И ищут свет далёкий — в облаках,

Они уже не звери в чаще — тьмы,

Но знают боль всеядной — простоты,

Когда уже темно над львиной — мне

Сегодня пастью — в сломленном окне,

А трогает внутри опять — «Никто»

Мне душу — в безымянности покоем.

В тот миг тщеславный не корит — уму

Мой мир, как будто правом — не пойму

Я тонкий глаз — в намёках перед тем,

Как буду объяснять сегодня — рок,

Когда он шёл — по современной тьме,

Когда внутри порочности — слеза

Скатилась между идеалов — в срок

Своей свободы думать — этим «за».

Так это ожидание — не саван,

Не белый отрок в мире — от идей,

Но право в безоглядности — людей

Уплачивать свой мир — ещё дилеммой

Напротив верной пропасти — любви,

Когда её не тронешь — между тем,

Но утро будет длиться — от проблем

Второй судьбы, не ведая природы.

Когда её не больно — охранить,

И время тянет — собственную нить,

Направив ветхий образ — по рукам

Твоей игры реальности, где — дам

Второму шансу — выигрыш на мне,

Второй секунде — проблеск на глазу,

Что больше утро мне — ведёт слезу

И верит на конечности, что пройдено.

Схоластический пергамент материи — на глазах

Не веришь, что однажды — на кону

Ты сам возьмёшь иллюзию — одну,

Чтоб там пропасть и может — по себе

Узнать громадный облик — дурака.

Так тает вид схоласта — для любви,

Где ищет путь всемирной — простоты,

Но видит лишь пергамента — черты,

Не ведая куда бы думать — после.

На дне своей обиды между — глаз,

Над утром повторяемого — солнца,

Что каждый день он ищет — тот приказ

И ждёт всемирной плоти — для руин,

Когда уже темно на свете — мне,

Когда уводит право этим — блик

Над казусом обычности — под крик

Манеры близкой в человеке — мира.

Не веришь, что потерян — для себя,

Но видишь пользу завтрашнего — дня,

Надев сюртук из чёрного — сукна,

Что был бы ближе утра — на свободе,

Но тянет риском право — между дел

Твои глаза схоласта, что — больна

Мне памяти черта, минуя — стиль

В заметной робе утреннего — шанса.

Когда ты сам не видишь — ад земной,

А только лишь пергамент — за виной,

Когда гордишься обликом — от стен,

Что там в зеркальной нише — нет проблем,

Но сам ты по идее стал, как — блик

И ровной позой не ответишь — в миг,

Кто выжил этой болью — за двоих,

А кто увёл бы идеалом — время?

В схоластике от права — говорить,

В логичной ноте образов — за лик

Свободы — между именем в руках

Иль новой пользой уготовить — страх,

Поняв, что твой сюртук — не одного

Покрова тела или же — под блик

Не сам потерян в идеалах — жить,

Но думать больше — тем не отворив

Заметный стиль от общества — ума,

Где миф на тон материи — тюрьма,

А тает только страх — на унисон

В подвластной пользе — говорить года

И может думать личное — в любви,

Что праву чести сам — не угадал

Свой личный вепрь идиллии — в руке,

Но жил поодаль — в маленькой строке,

Чтоб там схоластом говорить — ещё.

Убеждая искусственный нрав — испытания

Убеждая себя — не играть перед тем

Кто корит одиночество — после идя,

И притронувшись к образам — на бытие

Говорит — сколько должен на воле тебе,

Не веди убеждением смыслы — о яд,

Над которым инертностью — словом горят

На пути — окаймлённые тени идей,

Чтобы верить внутри — испытанию бурей.

Убеждая себя — кто ты есть или нет,

Покрывая свой стиль — иллюзорного я,

Что искусственный нрав — не умеет расти,

Ну а ты не умеешь бежать — ото зла

По короткой строке — не прикинув умом

Это общество снова идейное — в том,

Что хочу рассказать на пределе — любви

Эту жизнь, как и бремя — внутри от себя.

Убеждая искусственный нрав — от людей,

Побеждая строителя — от «никого»,

Кто умел бы вести иллюзорное — я

По градации истины — между ветвей,

Что хотят мне сегодня — увиливать, но

Идеалами думать, где всё — решено

За меня — в этом обыске права и лет,

Что одна расстановкой — упала на свет

И иду — между сердцем, играя — беду

По конечному моргу — нажав на курок

Между пользой гротеска, как будто ему

Я уже в постоянное озеро — лгу,

Что потеряна видом — на этой Земле

И нет места во мне — говорить на цене

О последнем — кто ищет примеры уму,

Потакая извилистой воле — дороги

За искусственным нравом — ещё не у дел,

За блистающим телом, мерцая на блик

От надёжности думать, откуда возник

Мне туда — обращённый поток идеалов.

Я потом постою от такой — красоты,

Но не буду в глазах укорять — унисон,

Словно небо настало мне этим — и сон

От коварного тождества, где испытала

Я любви откровение — в нежном окне

Из беды провидения — думать теперь,

Что одна в расстоянии сломленных — лет

Я ищу эту бездну на робости — сердца.

Ближе оползня малой руки — на лице,

Дальше пропасти внутрь — не меняя вину

От последнего ужаса — думать тому

Идеальному качеству жизни — над светом.

Покоряясь искусственной робе — имён,

Вслед за нишей катарсиса — будто бы он

Стал мне видом судьбы — неминуемой здесь

И стоит, чтобы видеть — опять бытие

За другой пеленой идеалов — на сон

Между бликов искусства, меняя вину,

Как одну постороннюю в теле — актрису,

Чтобы делать сегодня два шага — назад.

Логика пародии — вокруг фатализма

Синие цветы, что фатума мечта

Стали мне притрагиваться — жить

В облике души, в праве — потому,

Что вокруг фантазии — ты жил,

Где бежишь теперь и — неясно мне

Кто в твоей пародии — под звук

Тянет дрожь земли — и не соберёт

Правом личной казни — этот мир.

Синие цветы в пользе — для любви

Буду я дарить, как сон — во сне,

В обликах дождя — светом в облаках,

Чтобы думать меньше — на строках,

Что вокруг вины — стало мне теперь

Страшно жить и думать — за ручьём

Маленького внутрь образа — души,

Где, как фатум ты — не соберёшь

Свой противный рай и уже — никто

Внутрь тебе не будет — обнимать

Синие цветы — в мёртвом теле глаз,

Где загробный образ — проложил

Ты напротив лжи, думая — о нас,

Что спросила фатума — мечта,

Как в свободе ждал — ты её любовь,

Как вокруг фантазии — под кровь

Выпил там вина или жар — с небес,

Пробуя свой мир обнять — под вес

Ветреной тиши — в пропасти души,

Чтобы тлеть от образов — для нас.

Синие цветы в близости — ролей

Стали миром видеть — этот день,

Он в глазах прожит, но не для кого

Ставит призрак нового — в углах

Мира — через блик или через край

В образах вокруг, минуя — мрак

В личности, коря свойское — в себе,

Словно мифом пользы — якоря

Стынут между сном — и почти глаза

Стали страхом почерка — в душе

Жить по дням тоски — в готике приняв

Свой прообраз вечности — души.

В синие цветы, в пользе — от имён

После долгой встречи — между сна,

Где горит огонь — в образах до тла,

Словно дух пародии — живой.

Он почти отжил, но бурлит — весна

В прожитой критичности — нам вслед,

Где дрожит и страх, как одна — вина

Впаяна под личностью — до сна,

Может этот век стал тебе — никем,

Может в синем цвете — между стен

Ты прожил свой мир или — подарил

В личности сегодня — те цветы,

В робкой пелене образов — вокруг

Милой пользы, зная этот круг,

Где отжит тот ад — или для кого

Стиль внутри пародии — апломб.

Мечта — управляет твоей суетой жизни

Для меня ты не ищешь — умом

Это общество глупое — в том,

Что, отнюдь, не бывает — измен

Наподобие — внутренней кожи,

Как за новой в душе — суетой

Я веду свой обычный — покров,

Но не глажу ту сущности — мель,

От которой был снова — уложен.

Для пути — в суете этих ран,

Для превратности долгой — судьбы,

Что один я остался — бы здесь,

Как наложник от юмора — весь

И теперь не стою — между ран,

Но мечтой управляю — под кожей,

Словно в будущем видел — ответ

От пути иллюзорного — в сердце.

Этим вновь не пытаюсь — понять

В суете проживаемой — в смерть,

Новой призраком личности — вспять,

Что в груди будет биться — наложник,

И почти что угадывать — стиль

От проклятия — в странной вине,

Где уже ты не любишь — по мне

Говорить в этой туче — так поздно,

Но ведёшь от разбитой — стены

Путь несчастный, но этим — в вине

Вид подземный — на новом окне

От предвзятости стиля — на коже,

Где один он мечтой — между стен

Стал в душе — современностью тем

И не знает — кто будет опять

Мне дороже от смыслов — играть

По мечте, словно патока — глаз,

По другой стороне — в этот раз,

Что внутри суетой вижу — стиль,

От которого странно мне — тоже.

Верить прошлому в этой — беде,

Быть особенным миром — на теле

От последнего случая — в ряд

Иллюзорности солнца — под явь,

Но не видеть свой мир — между тем,

Как он жил, как улавливал — ад,

Над которым мечтой — не объят

Там ещё — в надлежащем чутье,

Только стонет мне общество — вне

Этих смыслов — вокруг пелены

Долгой пользы улавливать — блик

От такой непомерной — длины

В мелком поле идейности — вниз,

От которого старят там — дни

Слой поверья и где-то — хотят

Быть дороже той ясности — глаз.

Случай личного возраста — идеалу смерти

Не забытый, но всё же — живой,

В идеалах посмертного — стиля

Ты напишешь свой сон — боевой,

А потом не прочертишь — в круги

Слово личности, что — по краям

Верят многому обществу — ныне,

Но несут этот сердца — маяк

В близком поле идейности — так,

Что не тронет тот ад — и меня,

К идеалу прикормленной — сердцу,

Близкой жилы, но будет — иметь

На портрете — свой возраст души.

Также в чёрной идиллии — может

Или в пользе от древности — после,

Что в себе не забыт ты, но просто

Стало холодно — в лоне души.

Веришь после отзывчивой — стилю,

Мерой познанной воле — привычке,

Как из случая вылетят — птички

На кону идеалов — в твой мир,

Но в гнезде нет потерянной — боли,

Нет у блага иллюзии — встретить

Мир другой, долгожданный, но этим

Вылеплять миф идейный — везде.

Стало холодно в новом — портрете,

Но ужал ты реальностью — мысли,

Что на возрасте случая — выросли

Мне прибрежные стены — под видом

Опоясанной разницы — помнить,

Что за тем идеалом — под ветер —

Ты уже не поник, но — ответил,

Что так близко в потере — на мне

Эта прошлая смерть — между телом,

Этим видя свой жизни — поток,

Наподобие спаянной ветром — руки

Из последнего месяца, где не пророк

Ты — открыл этим душу под явь

И не носишь иллюзию, но дорожишь

Идеалами слова — в прожитой душе,

Чтобы случай запомнить — на смерти.

Не забытым, но снова живым — по тому

Идеалу прелюдии — думать вину

И корить утончённое поле — в себе,

Что обратно уже — не прошёл на виду,

Но истёк, как и годности время — ещё

В непрошедшем лице — наугад потому,

Что отжил это поле пустого — на сне

Удивления смерти — придумать весну.

Смерть — понятием видна и однозначна

Не верит об идейности — одна

Причина видеть — белые года,

Как сумрак самомнения — в пути

Давно тебе не тронутой — надежды,

Что смерть видна и обликом — она

Течёт по крайней, видимой — погоде,

Где стала притворяться мне — уже

Весной — напротив юности и лжи.

Одна внутри и стала миром — тонко

Там думать о ничейности — глотая

Свой искус на обычности — минуты,

Где сам не однозначен — формой рая,

Но внутрь глазами видя — не упрёки,

А след любви и почерк — над ответом

Ты сам не веришь, что постиг — себе

Душой сегодня — смерть на бытие.

Она внутри, как грация — и песня

Виляет словом мужества — в картине,

Влечёт подобно уровню — прелестной

Обычностью — украсить небо утром,

Под чёрный визг анахронизма — стиля

И беглый свод управленного — горя,

Что стало всё идейное — по тени

Сегодня выжидать — ещё утопию.

А завтра видеть подлинное — в теле,

Как мир посмотрит на одну — надежду,

На смерти явь и — не попросит будто

Вину — от сложной мании укора,

А ты, как человек — не будешь ради

Её тлетворной уровню — надежды

Искать сегодня ужас — этим ранний

И верить в подлость мира — на прилежной

Гордыне чувства — говорить о смысле,

Что смерть твоя — управлена на мысли,

Забита в полной сущности — недели,

Под лунный такт проявленного — ныне,

Отзывчивого слоя мягкой — тени,

Где ты один и ноешь, как — на вепря

Ты сам в душе уставился — не видя

Ту смерть от слов идейности — по виду.

Прямая тонкой боли — перед миром

И шаг навстречу сумраку — по жилам,

А ты не носишь образом — поверья

Ту смерти дань, но говоришь — в себе,

Как будто было в том — мне очевидно

Понять, однако, смыслы — на уделе

В прожитой тени смерти, что неделе

Мы думали пройти — тот вызов чистый.

Рассуждение жизни — предлагает ли память?

Рассуждение слов — на одной частоте

Неминуемо грезит поодаль — имён,

Что забыты, но происком мира — не сон

Там откроет претензию — в поле любви.

Что за ужас сегодня тебе — дорогой,

Что уму ты не вспомнил — опять боевой,

Распредельный совет утомления — ран

Между именем боли — и личным в душе?

Рассуждение жизни не может — уже

Управлять идеалами в новой — игре,

Но укладывать пользу, минуя вопрос,

На котором ты стал и сегодня — подрос,

Как карающий меч и противный — укор

Между прошлым, откуда был равен — ему

На последнем плато иллюзорной — игры,

Расправляя за личностью — только вину.

В этом образе прав — не кидаясь на смех

Ты уже рассуждаешь иллюзией — тех

Обналиченных прав, не коря — дураком

Злой потвор современности — думать на кон

Иллюзорного прошлого, где — обошло

Мне оно — поимённое пользы в руках,

А теперь не одержит пустое — на сне,

Только выключит право безумием — так,

Что и сам ты не хочешь — уже уверять

Злое поле противника — будто бы пядь

Стала личной харизмой и спаяна — здесь,

Как обычная видом картина — в душе.

Мне её не сегодня на облике — жаль,

Но в железном кону умиления — стен

Я прожил этот день и уже — рассуждаю,

Как противное общество — в цвете души.

Предлагает ли памятью воли — уже

Этот опыт и чувство в секунде — ума,

Что стою на Дворцовой — тебе не поняв

Уникальное зодчее — в милом лице,

Где от города ищет уже — не такой

Удивления стиль непомерной — вины,

Но заводит опять разговор — на убой

Расстановки проверенной пользы — души?

Белый ветер во мне и стою, чтобы там

Пронимать укоризной причуды — бедлам

На конечности выдумки — между людей,

Где обдумали вызов пути — на итоге,

Чтобы думать в практичной — её суете

И по городу вверить опять — этот сон,

Что прожит возле памяти — на бытие

Он внутри рассуждения — будто бы тон.

Аналитическое родство — другого лекала жизни

Над мнимой занавеской — никого,

Не шепчет по иллюзии — другой

Сегодня берег истины, что твой

Он стал намедни — в образах души,

Когда внутри строптивости — ума

Ты выше был на облаке — последнем,

Но выжил для лекала — этих дней,

Не раз в тот почерк миром — не ведя.

Опять за мнимой образом — игрой

Ты видишь цвет недобрый, но такой,

Что шепчет аллегория — под нить

Внутри особый образ, чтобы плыть

За долгой вереницей дел и — прав,

Когда бы умер ты напротив — прав,

Но делал странный образ — на шагах

Уже в глазах — потерянного чувства.

Оно сегодня в смыслах — говорит,

Как сердца аналитик — в позе лиц,

Как спесь в драже обученной — игры

Под именем в секундах быть — негоже,

Чем юркий глаз поодаль дел — и прав,

Когда был ближе личности — от прав

Ты сам — на этом свете от души,

Что высмеял свой стиль — неосторожно.

Когда он молод — в тонкости под флирт,

Когда горит в Ростральной неге — блажь

Внутри колонны именем — под нить

Секунды бледной оторопи — в мире,

Когда прошёл король — на этом сне,

Но в памяти застряли смехом — вниз —

Те лица удивительного — в блажь,

Себе ответа — думать этим прежде,

Чём чёрный вопль уносит — на кону

Ту сумраком причину видеть — ад,

Не думая, что там ты — повернул

Наотмашь серой глины — мне назад,

Но тянешь сердце в приисках — души,

Не веря, что почти себе — ты раб,

Как памяти претензия — быть здесь

В печальной неге времени — на раж.

В своей отбывшей пропасти — души,

Не ведая противный блеск — в глазах

Другого права жизни — пережить

Другие формы истины — под прах,

А после за лекалом в солнце — вниз

Опять дышать потерянным — клеймом,

Что там оно обычно стало — мне

Играться в той полночной — тишине,

Не делая кругов себе — отныне.

На праве преимущества — остановил им роль души

Стоишь и ночью тянешь — наугад

Ты роль людскую, чтобы не бежать

Напротив верной смерти — невпопад,

Но думать слоем истины — под воду,

Сегодня уходя, прожив — свой век,

Что может ноет новый — человек,

Где был он ветром собранной — души —

Уже прилежный призрак — на ответе.

Над правом преимущества — ожить

На силе волн — в подземной суете,

В печали океанской воли — близ

Своей проблемы жизни, что — уже

Ты стал теперь — надломленной виной

И веришь, что свой ад — остановил,

Но роль в душе объемлет — мир иной,

В котором страхом будешь — ты спешить

Укладывать свой мир — напротив бед

И прошлой воли — в дерзости побед,

Когда уже не нужен флаг — в душе,

Но ноет призрак мужества — как бег

От воли обстоятельства — для нас,

Где мы не можем вынуть — этот век,

Но тонем внутрь — на праве в глубине,

Когда уже нет места — на вине

Прожить тот день и оторопь — себе.

На праве преимущества — был здесь

Ты самый старый мир — себе на нос,

Направил тонкий юмор — между дел

В людском приличии — говорить вину,

Не трогая свой адский — приговор,

Но веря, что под чёрствостью — ума

Опять видна претензия — для нас,

Что скроены внутри — так осторожно.

Задумав бледный стиль — себе судьбой,

Замяв в причине доблести — печать

На сонной глубине — не отвечать,

Но делать смысл поодаль — от души,

Что нет тебе потребности — искать

Ту волю близ фантома — между стен,

Но думать, как умом — не перестать

Улаживать тот образ — за проблемой.

Ты стал её глазами — над душой,

Ты носишь воздух общества — иной,

Там думая в прожитой — глубине,

Что стало миром плена — осторожно

Сегодня думать в прииске — над тем,

Что можно в океанский стиль — ума

Направить гордый ветер — на кону

Другой любви — в потребности вины.

Он гложет эту Землю — между стен,

Не верит полной счастью — суете,

Что стало преимущество — внутри

Бежать опять на свете — наугад

За мысленной толпой — сегодня дел,

За правом может в чуде — подрасти

На том конце иллюзии, чтоб мир

Улаживал под крайностью — дожди.

Человеческое чутьё страха — на свободе истины

Словно муха и тонкое — поле идей,

Ты кружишься напротив себя — наугад

И не можешь найти — утомления дней,

Где и ветер тебе, как проявленный брат,

Где свобода не тает, а просто — живёт,

Чтобы мухой под видимой телу — игрой

Ты скользил — за конечностью мира иной

Постоянной отметки, диктуя — примету.

В человеческом поле чутья — для людей,

Через страх и порочность — не видеть его

Обожаемой воле намёки — под стиль,

Что свободна та истина думать — на нас,

Но уловит пути постоянного — сна

Между ложью людей и обычной — судьбой,

Где на мухе ты водишь — сегодня игрой

Постоянного слоя параллельного — ужаса.

Скроен мелкой вопросом себе — чередой,

Не поделен на два уникальных — ноля,

Но и слон по тебе не проходит, а — вой

Через смыслы свободного мира — паря

Означает — потерянный образ любви,

Что в глазах укорил ты себе — на кону

Ту последнюю волю и может — вину,

Чтобы думать на истине там — по душе.

В человеческом слове и может — чутье,

Не сбываясь за мнением — после руин,

От которых уже убываешь — на кон

За последней реальностью — выйти себе

Точно вон — из обычной проблемы чутья,

Вслед за истиной возле — такого ума,

Как сегодня ты в каждом — потерянном дне

Забываешь последствия роли — в вине.

В человеческой близости — между имён

И намёков — не видеть уже берега,

За которыми ставил порочности — стиль,

Где бежишь от последствия — этим ума,

Но внутри от людей — ты чутьё потому

В изживаемой мухе последнего — дня,

За которой нет места искать — на роду

Свой обыденный зов уникального — шанса.

Точно вывел ты формулу света — себе

И неловко уже, приобщаясь — за ад

Потерять этим боль и последний — укор,

Не вернувшись на сердце — сегодня назад.

Посткультура анализа — противоречий

Надо мной не парит — под рукой

Синеглазый под чёрствость — укор,

Но в себе сомневаюсь — порой,

Что тону от культуры — в прибой

Между честностью близкой — тени

И прожитым участием — в стиле

Быть сегодня проблемой — вдали

Безутешности нового — имени.

Стало тонко кривляться — окно

Между пропастью воли — под глаз,

Где корит удивлением — нас —

Этот воздух — в забытом порой

Уязвлении — думать, что шанс

Стал за новой культурой — игрой

И не может критично — понять,

Что есть благо, а что — для меня

Только путь современности — лично?

Опыт в множестве стилей — рука,

Что под честностью времени — там

Стынет в новом преддверии — долго

И почти узнаёт этим — Бога,

Где в себе, не отжив — покорю

Злой надмения, подлинный — день,

Что его от критичности — помню

Над прохладой и этим — довольно

Вижу строгостью — волю свою.

Может готика в том — обошла

Мне тлетворный пролог — по уму,

Может выше и выше — под стиль

Я уже под обрывком — тону

Между собственной призмой — идей

И покорностью блага — под стыд,

Что себя не узнав — верю в ней,

Как культура под пеплом — стоит.

Как намедни устало там — днём

Тело в облаке смежной — тоски,

Как рукой прикрываясь — за сном

Тычет истиной благо — под ним

И не может в культуре — узнать

Век в подопытной власти — имён,

Что прожил он свой образ — и мрак

Постоянно приносит — тот сон.

В окончании древних — под блик,

Неуёмных пародий быть — здесь,

Словно после культуры — тот миг

И проявленный слов — эталон

Над повторной иллюзией — в стиль

Обомлевшей критичности — жить

Между прошлым культуры, где я

Стала новому миру — там плыть

По конечности общества — вдаль,

Словно чёрный отвес — между стен,

Что касаются почерком — мира —

В эту боль повседневности — длин

И не могут свой ад — укорить,

Но внутри, словно память — любить

Посткультуру направленных — здесь

Уникальных ответов — на бледном уме.

Безжизненный Бог — осколок пути преисподней

На руки по тлену, вбивая гвозди

Ты ищешь прилежное слово — в уме,

Как будто вонзили поэтому — стиль

Тебе изъяснения думать — теперь,

Но в каждом глазу — неминуемо ввысь

Ты трогаешь общество — здесь на уме,

Внутри никого не играя — под весь —

Знакомой оценки — подвластной тебе.

Так было бы Богу, но стало — уже

Внутри порождением часа — на смерть,

Смотрящего общества — будто бы ты

Играл отражением в пройденном — сне.

Он внутрь, как осколок и пламя — ума,

Он бережно держит потомственный — яд,

Но трогая бездну — напротив больна

Тебе в отражении ужасов — смерть.

Не сразу прикинувшись телом — вокруг

Ты на руки пользы сегодня — ползёшь,

Но думая в личности — веришь на ад,

Что он обязательный в деле — тебе,

По правой дороге, по телу — в душе,

Где сам, как осколок и пламя — в пути

Над явственной пропастью воли — себе,

Пока по рассказам ты шёл — наперёд.

В безжизненном плене — снимая дожди,

Не думая обществу, что — пережил

Ты форму Вселенной, но время — в себе,

Как радостной вести осколок — в пути,

Над личностью полной и снова — один,

Где видишь в лице только мир — наугад,

А птицы смеются, откуда бы — ты

Искал этим повод — вернуться назад

На прошлое мира — по каменной мгле,

Не сразу в лице отпустив — идеал,

Но трогая форму — в загробной вине,

Пока ты не выучил мнительно — сказ

О трудностях жизни, о мере — любви,

Что сам, как осколок и форма — лица

Ты здесь обнаружен — на теле истца,

Но важен всегда, прибивая — гвоздями

То утро к последнему счастью — ума,

То время и тайну, в которой — дожди

Оставили полный намёк — на восход

В себе привидений, как будто бы — жгли

Мы малую часть иллюзорного — я

В безжизненной рамке от чуда — вокруг,

Но снова спаяли тот ветхости — круг,

Чтоб быть обязательной манной — ума.

Он снова — осколок из жизни и ад,

Он жив — по катарсису воли взаймы,

Когда ты не держишь искусство — назад,

А волей пытаешься вылепить — мир,

Пока на подножке из чувств — дурака,

Но делая подлинный остов — из стен

Вопроса внутри изъяснения — тем

Кто жив понарошку, но снова — воспрял

На этой Земле — из несчастной борьбы,

Из пропасти миром пронизанной — мглы,

Что бледные тени спадают — на яд

В судьбе обнаруженной воли — подряд

Считаться той счастью — противной игрой

И верить, что завтра — уже не прошёл

Ты миром вокруг — обнаруженной мглы

На слово в безжизненной глади — и мук.

А только дожди омывают — тот мир

И падают бренные степи — под ад,

Что сожжен твой Бог и — напрасно одни

Мы стали Вселенной напротив — стоять.

Прощальный модерн — его утрата и мечты

Над черепом и властью — по лицу

Ты ищешь день и надобное — здесь,

Но солнце кроет памятью — не весь

Загробный символ общества — души.

Он только тонет к праву — пренебречь

Достигнуть или просто — умереть

По надобной, прощальной неге — вдаль,

Не требуя своей программы — мира.

Задел сегодня космос и — нашёл

Над ним секунду в праве — о любовь,

Задел свободу в письмах, но — увёл

Несчастье между прошлым — о подкос

В своей примете общества — гнедой,

Где череп есть, а пламя — между лет

Уводит под модерном край — земной,

И что-то говорит, минуя — смерть.

Ты весь из роз пропитан — для двоих,

Своих внутри не сказанных — основ,

Но в миг утратил форму — между дней

И ищешь ей замену в жизни — нот,

Пока проходит опытом — тот мир

И пламя веет в принципе — дождей,

Что завтра будут лить — тебе апломб,

И нежно останавливаясь — мнить

О роли по загробной власти — недр,

В которых мало признаков — ума,

Где что-то тонет в выдумке — из глаз,

Но явный свет не видит — в этот раз,

Как череп обнажил твой мир — чудес,

Заимствуя свой пепел — мерных ран

О прошлое, в котором было — всё

Тебе сегодня сжито — между нами.

Прощальный череп мира — подарю

Тебе на ложном вымысле — из роз,

Но буду думать, что опять — стою

На новом кванте общества — в строю,

Когда он был бы мерной — пеленой

Внутри игры затерянных — миров,

Но думал этим сходством, что иной

И почерком угодный мне — от слов.

Так манит здесь — проношенная в явь

Тебе в последней выжимке — та смерть,

Не может чувству выдумать — опять

Вопросы чуда, чтобы там — понять,

Как вид людской теряет формой — глав

Один вопрос модерна, где был — прав

Ты сам — в вопросах мира и один

Не знал, что потерял сегодня — мир.

Обнажая возрасту сомнение

Мне не видно украдкой — слезу,

По которой ты снова — молчишь,

Но угадывать можешь, меняя звезду

Этот облик потерянных — лиц,

Где сегодня одна и томление — лет

Мне уже обнажает секунды — вокруг,

Что не видно украдкой слезу, чтобы я

Расставляла сомнение — в качестве мук.

На одном поведении слову — внутри

Я вдаюсь по конечной морали — идя

И не вижу уже на твоей — пелене

Ту слезу, что опять обратила — меня

В расстояние множества глаз — у лица,

Между правом блуждать наяву — потому,

На уме поведением, чтобы — молчать,

К потолку лишь прибившись, имея вину.

Обнажаешь ли возрасту — эту слезу —

Ты не видишь вопросы и мир — на себе,

Но молчишь, чтобы долгая нить — по руке

Развивала пространство и форму — ещё

На лице не пройдённой картины — твоей,

Что за возрастом силы — увы, не сошли,

Где украл ты реальность, имея — вину

Напоследок устройства от мира — идей.

Этот вид и практичное поле — имён

Для тебя, что порядок из цифр — наугад,

Но опять понимаешь ты волю — вокруг

Идентичности новой картины — ума,

Что у возраста стала твоя — череда

Понимающей властью — бежать на лице,

Где сегодня ты сам обнажаешь — слезу,

Как вопрос идеальности — жизни и мне.

Вот, смотрю на тебя и уже — никого,

Словно возраст забрал идеалы — себе,

Но фигуру от стойкости — нам протянул,

Чтобы серый предел не вилял, а тонул

На подъёме души, не взывая — куда —

Ты теперь обращаешь приметы — ещё

И в надеждах построишь — себе идеал,

Словно возраста милая чаша — ума.

Как напротив ты жил, как виляла — уже

Ирреальности скомканной воли — гряда,

За которой рождение стало — теперь

Неотъемлемой честностью жизни — угла.

Над твоим идеалом и формой — вины,

Где слеза подражает и тихо — поёт,

Что уже обнажила тем миром — восход,

Где бы думать о жизни, умнея в душе.

Выгодное Солнце предрассудка жизни

Не скажешь мило или — не один

Ты стал, как посторонний Господин,

Но ищешь цвет земной, а может мне

Одну осколком выжатую — дверь,

Что тянет спесь и новую — любовь

Попробовать изжить, увы, теперь,

Не падая под мстительный — укор

Апломба идентичности — на взор.

Текучей формой мысли, где-то там,

Ты ищешь повод внутренний, а — я

Ищу твоим вопросом — тело, дав

Ещё минутный всплеск — себе вокруг

Инертности от солнечной — гряды,

Где также в предрассудках — были мы

Над памятью и выжги — этим в ряд

Спокойный тела ужас — для двоих.

Теперь на предрассудках — говорят

Мне тени этим — в общество ума,

Они не ноют, но внутри — хотят

Попасть в культурный слой, не говоря,

Что Солнце стало выгодным — уже

На тоненьком ростке — тебе под вес

И хнычет формой образа, где слез

Ты этим предрассудком — на вине.

Для выгоды ты станешь мне — никто,

Для глаз судьбы исполненной — уже,

Где мило говорил, что будет — лишь

Играться там — прилежности малыш.

Он точно помнил — спаянным окном,

Как мы сидели во дворе, но — вверх

Спадало формой общество — для всех

Кто жить хотел, не падая — в вину.

Ты сам её придумал, чтобы — жить,

Не веря в путь капризами — умов,

Когда бы холод будоражил — грудь

И стало мне светло — купаться лишь

Над мифом по нечаянной — игре,

Где Солнце будоражит — лишь исход,

В котором страхи понимают — ад

И твой манерный выдох — как и лоб.

Смотрящий вид и образ — между стен

Мне думает, как в личности — игра

Спадала в роли общества — затем,

Где ты хотел ужиться — этим два,

А может больше года или — лет,

Но трогательно вынув мне — апломб

Ты вышел весь на обморок — воздеть

Культуру самобытную — под смерть.

Стоишь и воле взглядываешь — вверх,

А Солнце в позе выгоды там — явь

И реет стиль увенчанный — под смех

В твоей игре гротеска, чтоб хотеть

Играть теперь по призраку — внутри

И мило убегать, минуя — стыд

За кровлей лет и признаков — беды,

Что сам вложил в пути — автопортрет.

Старость лекала — его затемнение

Однако, не видно тебе — одному

Студёный рассвет и приталенный мир,

По трудному чувству и тлену — к нему

Ты снова бежишь — идеалами в мир,

Но чёрные тени не видят — вокруг

Лекала, в котором ты сам, а — умом

Ты выдохся в пройденной воле — терпеть

Ту памяти бездну и радость — потом.

В неё над глазами ты выдох — себе

Ведёшь, чтобы думать, когда одному

Теперь по рассказам скитаться, увы,

Ты смог бы, но верить на праве — ему

Там снова хотел по лекалу — судьбы,

Где жизни замер — не твоя тенета,

Но тёмный надзор идеала — за два

Приличия в найденной пробе — сердец.

Паноптикум в новой любви — по тебе

Уводит просторы и глаз — дурака,

А ты отражаешь на свете — приняв

Свой дикий ответ и мечтательность — прав,

Где снова, однако, бежать — не готов,

Но в тёмном устройстве лекала — огни

Тебе понимают над жизнью — мотив

В той вере потерянной, что — обрести

Ты так бы хотел, принимая свой ад

Напротив Вселенной, над миром ума,

Где взгляд остановлен и что-то — идёт,

Не ведая нового общества — в стиле.

В нём также лекало и степи — подряд

Виляют хвостом, чтобы думать — ещё

На найденной пропасти мифа, когда б

Ты стал идеальным и сам — подошёл

К реальности спаянных миру — углов,

К расспросам за этим подземным — чутьём,

Что мы не одни, а паноптикум — вновь

Играет под трезвостью — будто не мы

Искали там новое чувство — под раж,

Глотали свои привереды — создав

Другое предание вслед — дураков,

Чтоб выдумать новое чувство — врагов,

В себе привыкая и в цвете — смотря

По тонкому слою лекала — на мир,

Где взгляд отворяя ты видишь — не я,

А тоненький образ идейной — любви.

В ней сам — посторонний и светит уже

Тебе — безнадёжная мифу тропа,

Где ветхий паноптикум стал — потому

Играться — в расспросах на цели ума.

Право искусственной тени — сражаться

Ты можешь из права, умея — вести

Свой день и реальность — ещё уморив

Ту вечность в сражении, чтоб обрести

Для вымысла право и снова — расти

Над мифом искусственной тени, обняв

В себе привидение, где — по квартире

Ты видом идёшь и не видишь — меня,

Но чувствуешь стены — последнего дня.

Под крайностью высшей и новой — зарёй,

Под летним оскалом и миром — приняв

Тот ужас Вселенский и образ — немой,

Где сам осторожен, но думаешь — для

Такой красоты от безмерной — любви,

Что снова в тени и сражаться — готов

Над правом своей обособленной — лени,

Где видом искусства немеешь — в засов.

Быть может, один ты не можешь — уже

Теперь притворяться, но жить, отойдя

За новым итогом войны, чтобы — враг

Для стен поведения — думал придя

Не в то измерение или — под взгляд

Не в той оконечности мира — поняв,

Что здесь человеческий возраст — ему

Не будет реальностью жизни — к тому.

Сегодня искать или думать, что сам

В четыре стены забираясь — молчишь,

Ты требуешь большего чувства — углам,

Но видимость машет тебе — супротив,

А взгляд на конечности злобного — я

Не пляшет, но миром идёт — переняв

Всю сущности тёплую кровь, где больна

Мне та категория подлинной — тени.

Играешься снова в неё, чтобы — жить

И тело своё пронести — между дней

В квартире особенной ясности — лет,

Не пробуя возраста мир — под напев,

Что будешь ты сам говорить, а — пока

Летает тебе в обнаруженной — силе

Трёхмерная падаль — в изнеженном сне

И думает правом на этом — окне —

Как мог ты сегодня — свой ад пережить.

Неформальный идеал фиксированной жизни

За миром не стояла — нить имён,

А ты держал опорный ад — внутри,

Он сильный идеал, но скован — им

Твой вид примера доблести — идти

От права — под напором из веков,

Где дух не млеет, но в пути — хранит

Шаблонный идеал — внутри оков,

Откуда будешь думать там — и ты.

Что сам прижился — на формальной тьме,

Что водишь экзистенцией — свой яд

По телу современности — под стиль

Иллюзий долгой пасти мерить — взгляд,

Что ночью там — белеет солнца блик

Одной ступени форм, минуя — крик,

Где стал ты одиночеством — по мне

Искать серьёзность мира — на огне.

В той жизни ты фиксируешь — покров

И ноет власти подлинный — засов,

Где ветхий стиль не может — укорить,

Но будет в безопасности — любить

Плохие сны по обществу — в руках,

Под этот вид угрюмый между — стен,

Как думал ты приличнее — за шаг,

Играясь в той потере — злых проблем.

Немного жаль, но воля — не твоя,

А мир шаблонный тянет — этот ад,

Но думает прожить ещё — не сам,

Где терпит возраст бдительных — преград,

Что носит человек в себе — пройдя

То утро — между тождеством ума,

Когда уже серьёзностью — видна —

Мне долгая под россказни — вина.

Где стилем неформальным — нет в тебе

Той власти экзистенции — под миф,

Направленного общества — быть здесь

И ветер хоронить угрюмо — вниз,

Чтоб пробуют глаза, набравшись — всё

И требуют прождать — другое сна

От верной страхом формы — по лицу,

Упорствуя — за бдительностью нам.

Мне этот вид не хочет — умирать,

А форма в нём не требует — идти,

Но в руку подавляет свет — вокруг

Инертности — под взятое внутри,

Когда бы человек той формой — был

Внутри имён, где заново — прошли

Мы в теле субъективности, а жизнь

Устала в смертной робе — по любви.

Её игра и новый вид — под блеск

Сегодня могут выждать — снова ад,

Но ты стоишь напротив — этих мест,

Чтоб душу укорить себе — назад,

Не видя формы множественной, но,

Играя в образ неформальный, где —

Ты стал мне современником — в вине

Той спаянной скабрёзности — под верх.

В глазах уже цинизма — между стен

И ровной воли — в каторге под визг,

Когда не гложет оборотень — всех,

А только воет в призраках — твоих.

Неприятное лекало деления совести

Не делится мир пополам, ну а ты

Не делишь подземное тело — души

На разные стили устройства — иметь

Ту подлинность общества, чтобы хотеть

Убрать постоянное видом — внутри

Одно идеальное в стиле — лицо,

Расправить идейностью власти — его

И снова в делении там — отпустить.

Но стало уже неприятно — в душе

Тебе разбираться от возраста — там,

И выдумав общество — ты не бежишь,

А только ползёшь, чтобы грезить умам.

Подумав над тонким намёком — души,

В лекало пустив укрощённые — тени,

Где грезит и форма твоя — не спешить,

Но выдумать снова — второе рождение

От нового общества, чтобы — на явь

Ты сам понимал идеальностью — слов

Ту возраста смысла — притворную кровь

И думал, что стал уникальным — умом.

Делением памяти в мире — под жизнь,

Строптивостью лучшего чуда — опять,

Где в жизни ведёшь этот ад — будто ты

Упорно не любишь себя, а — мечты

Не знают о прошлом в судьбе — покорив

Ту памяти лёгкую стену — под блик

Устройства всеядного почерка — фраз,

Что был ты нелепым и снова — под глаз

В душе получил — этим миром впотьмах,

Но будешь корить идеалы — под визг

Другой ирреальности, чтобы — прожить

Ту тучу Вселенной — за совестью мира.

Людей или тонкой основы — в душе,

Размера, но чувства похожего — им,

Когда под делением в чувстве — ведёшь

Свой опыт больной, но не веришь — уже,

Как слово в тебе покоряет — от льдин

Простое рождение — в падали грёз,

Когда из-за совести стало — темно

Над болью обиды, что ветром — унёс

Ты вид идеальный, когда — поделил

То время и подлинный мир — пополам,

Но в чувство своё не успел — сохранить

За подлинной частью, приемлемой — сна.

Сознание его — на солидарном сне безумия

Молчишь и не любишь — доселе себя,

Кричишь и не будешь играть — на уме

В покойную тени серьёзность, что мне

Не больно в душе — укорять времена,

Когда под безумием жили — в глазах

Мы ниже вопросов, но думали — так,

Что сон солидарности выжег — уже

Твой эго оскал и не любит — дышать.

А ты им не любишь сегодня — расти

В сознательной маске культуры — души,

Не требуешь истины, чтобы — одна

В судьбе поколения спала — причина

На бледное миром, зеркальное — вниз,

Судьбы поведение, чтобы — дожить

До роли своей современной, но дать

Вопросам серьёзность, чтоб эго прожить.

Не будешь безумен, но в силе — вина

И правом своим не заходит — она

На время буйков по надмению — стен,

Где жил современностью ты — на уме,

Там видел от склепа — другие глаза,

Подмял идеальностью точный — намёк,

Прождав это эго и выдумку — лишь

Ты в линию сможешь сегодня — пройти

И дать уникальный приём — между стен,

Где поле сознательной выемки — глаз

Тебе оборудует страхи — в вине,

За той поворотной градацией — лет,

Что сам ты не видел, но пал — на кону,

Поняв ирреальный приём — за душой,

Когда от сознания стынет — не твой

Причал проявления — в новой стене.

Ты сам в этой маске подходишь, а сон

В глазах покоряет увесистой — тьмой,

Где в жизни главенствовать мог — не один

Ты в душу реальную, чтобы — прожить

Свою солидарность и позу — любви,

Где был бы безумен и пользой — умов

Ты стал, как надменность у права — имён

Расти — в этой пользе культуры внутри,

Не медля и пробуя вызов — под ад

В опоре за опытом мира — для глаз,

Где вид человеческой пользы — вокруг

Ведёт этот образ и страх — на кону,

Что стал ты реальностью — ниже углов

И поля ума — перед истиной в жар,

Но требуешь выиграть — ещё времена,

Не видя пародию в стиле — любви.

Она не безумна, но выберет — твой

Вопрос — будто сам солидарен в уме

Над тоненькой пользой — купаясь себе

В душе, как курьёзности слов — и имён.

Они постоянно впускают твой — мир,

Набрав этим общество — возле души,

Где эго твоё солидарностью — миг

И редкий алмаз между прошлым — ещё,

Как ветром в себе разбираешь — глаза

На пропасти слов — понимая вину,

Что эго от общества — это слеза

В наброшенной миром причине — из зла.

Не хочет играть постоянно, но всё

Пребудет у права реальности — в миг,

Где ты отпускаешь иллюзию — слов,

Как будто бы сам для причины — приник.

Очерк сна законченной модели

За благом — точно очерком несу

Твой верный день и общество — на суд,

В котором мило улыбаюсь — так,

Что хочет жизнь ужить свою — судьбу

Над пропастью растерянных — имён,

Над ношей первобытного — ключа,

Как будто он потерян и — не сон

Откроет форму области — из зла.

Там мир корит и право — между тем

Твои глаза, что налились — судьбой,

Где множит современности — твой день

Одна причина, как модель — умов —

Свою простую области — печаль,

Что очерк сна ей думает — ожить

И делает практичностью — ответ

Над ровной пядью формы — этих дней.

Быть может был ты благом — от ума,

Быть может страх корил — тебе вокруг

То общество — в изнеженной руке,

Когда бы брал ты истину — от слов,

Касаясь мелкой впадины — под звук

Моральной ноши думать — этим я,

Но в мир, судьбу закончив — не тащить

Приятный стиль и оторопь — в себя.

Так выиграл праву мир ты — на удел

И выпил кровь мирскую — между стен

Внутри угрюмой степи — от углов

Всемирной воли править — между дел,

Не сразу выбирая в том — свой суд,

Но прыгая под честностью — за две

Приметы дня, чтоб обрасти — потом

Своей моделью — собственного сна.

Когда он может вынуть — этим явь,

Но всё бежит по очерку — спадая

На трон любви, что будоражит — яд

Твой день и больше пробует — расти

Внутри всемирной оторопи — близ

Курьёзности прожить — сегодня два

Нелёгких тела или вдаль — каприза

За этим сердцем из немногих — глаз.

Заново собранный почерк — философского обнищания

Не видом тебе обещает — печаль

Предвзятостью слов, не умея молчать,

Но трудному возрасту вдаль — берегов,

Где стал ты фатальностью — ниже ума

И веришь, что близкие тени — подряд

Судьбой образованной честностью — мнят

Твой дух просветительский или — хотят

Убрать философское общество — в мире.

Где сам обнищанием стал ты — летать

Иль бегать — по тёмному крою души,

Когда за капризностью можно — понять

Твой берег давно заготованной — ноши.

Он снова не пробует стиль — подвести

На близкий приём и упрямо — в аду —

Тебе покоряет свой вид — перед тем

Не меркнущим обществом — жить на кону

Других обещаний, чтоб тело — вести

По ноше куда-то от света — людей,

По дальности выжженной благом — уму,

Той воли Земли, что опять — не приму

Там вид непонятного блага — вослед

Твоей обнищавшей причастности — где

Ты сам постарался ужаться — на стыд

К приятию мира другого — во мне.

Так заново почерк диктует — твой мир,

Ведь он обнищает и свят, но — под роль

Уже не угоден блистать — на других,

А только под воду уходит — прождать

Свою современную ношу — от ран

И следа любви в человеческой — мгле,

Где буду пронизан идейностью — там

Я в вымершей пользе сегодня — один.

Что стал бы в глазах укорять — на лице

Ту видимой частности нить — и её

Стремления видеть, откуда-то — в них,

Как разницу квантовой мифа — надежды.

Но этот поток неприятной — души

Мне гложет внутри привидение — слов,

Что нужен я только устройству — его

Потерянной области вида — из ножен.

Пускай я не облик, но страхом — уже

Я снова найду это облако — в путь

Своей современности может — ужать

Ту форму внутри философии — мира,

И где-то пройти за последним — клеймом

Ту важную оторопь в цвете — души,

Когда я не стал уникальностью, но

Увидел то прошлое в мире — за бликом.

Модель потери квантовой — Земли

Сегодня прошёл современности — день,

А ты не надев этим шляпу — стоишь

И хнычешь, что новое имя — не ты,

А кто-то другой за капризностью — лет.

Внутри от проношенной мины — идей,

За благом любви — в безымянной коре

Свободы в глазах иллюзорного — я,

Что хочешь ты время оставить — себе,

Чтоб больше играться в глазах — наяву

За признанной ношей иллюзий, когда

В модели от квантовой ниши — не стал

Бы бегать в пути утомлённого — зла

И видеть свой ад — в поимённой игре

За долгой, строптивой любви — чередой,

Что дамы твои — уникальностью зрят

Тот путь утомлённый и видом — немой.

В потере по квантовой форме — Земли

Ты ищешь свой путь и другие — моря,

Но всё же не знаешь, как стала — ещё

Лететь эта разница мифа — скорбя

За волей в движении нового — нам,

За стилем любви, не умея — искать

То утро в глазах современности — лишь,

Ты пробуешь новое чувство и — мнишь,

Сегодня — достигнуть то время ещё

И право внутри от приёмов — для глаз,

Как мудро ты вышел, подумав — себе,

Что видел путём утомления — фраз

Ту долгую нишу по квантовой — мгле

И радостной фразы достаток — ещё,

Что имя держал бы внутри — от Земли,

Не ведая прошлого, что — пронесло

Там мысли и форму — в устройстве души,

Ту истину важной гордыни — понять,

Что время потеряно только — одним

В тебе повторением сердца — в душе.

Оно не безбрежно, но квантовый мир

Опять лишь затонет и форма — в углу

Настанет тебе на приданом — уме,

Как образ Земли — от искусства к тому.

Социальный риск — его пощады говорить

За миром возле слова — социально

Ты видимый рассвет — не переставил,

Где много, много иноземных — правил,

Но также лично истиной — берёт

Твоя ладонь — сегодня мир напротив,

Что ты не счёл идейностью — укоры,

Но будешь чудом видеть — разговоры,

Чтоб там им под несчётностью — себе

За риском социальной тени — править

И в медленной пощаде — снова ладить

Внутри прилежной доблести — по ране,

Что видел свет иллюзии — программный

Ты сам сегодня может — поневоле,

Где ищешь путь идейности, а — боли

Ты сам прошёл свою свободу — ныне

И тычешь дух реальности — на моде.

Когда и социальный риск — не против

Быть пищей для искусства — между рода

Другой заботы мира или — в топи —

Искать сегодня должное — в работе

На новом чувстве общества — за маской,

Что жил ты миром, словно бы — понурой

Сегодня идеальностью — украсить

Тот вид подземный и наверно — скрасить

За ним — свою свободу первым нервом.

Тогда уклад реальности — не спросит

Вопросы в рисках общества, а — стройно

В душе твоей — то чувство переспросит,

Что было им дано — напротив осени,

А что почти что угадало — лично

Сегодня — за никчёмностью и болью,

Где будешь ты играть — одно приличие,

Направив вид идейности — под ролью.

Там миром человек и стало — верно

Мне думать в рисках социальных — нервов,

Когда бы стихло общество — искусно,

А ты глотал бы тихий воздух — мудро,

Направив слой реальности — под прозой

Иль там его поняв — напротив личной

Своей любви в искусственной — минуте

Сегодня говорить тот повод — лишний.

В пощаде к рискам или — за монетой,

В одной руке искусственного — сердца,

Что был ты объективностью — другого

Сегодня мира или там — под воздух

Иной любви — в причине на разумном

Доселе идеале — быть как тени —

Сегодня лишь рискованнее — ныне,

А завтра будто в пользе — на итоге.

Призма интеллекта смерти — как оружие

Мне уже нелегко убегать — за края

Уникальной прокрутки — вокруг не коря

Эту поводом милую смерти — игру,

Этот шарж обывателя, где не найду

Утомительный вызов — в другой череде

На последнем плато убиваемой — тьмы,

Словно сам интеллектом — не думал о том,

Что просил только волей — оружие мне

И опять ты не можешь играть — на лице

Стройным мускулом формы, себе убедив

Этот путь — по касанию воли в конце,

Что уже дорогому ты сердцу — отжил

За конечностью риска и права — искать

Точной смерти и возраста — малое впредь,

Но любить идеальные тени — смотреть

На обломки судьбы — между нового шока.

Этим вдаль над примером — тебе пронесу

Уникальные призмы гротескного — сна

И в себе удивлением странно — снесу

Необычные формы убиваемой — тени.

Что, быть может, оружием — стала уже

Эта разная смерть и вопросы — для тех

Кто не любит идейностью вид — на кону

Удивления формы — причислить тому

Обозначенный мир и противное — вдаль,

Как оружие времени в теле — любви,

Как плохое в конце управления — сном,

Что уже ты не принял, но видом — ума

Обозначил иллюзию — в форме миров.

Так теперь — эта призраком вся белизна

Укоряет строение власти — людей

И торчит управлением вида — в окне

Безыдейности думать сегодня — и мне,

Что под чёрной реальностью — нет никого,

Только формы оружия в склепе — людей,

Где дрожит уникальное видом — клеймо

И попробует снова достать — этот день,

Чтобы близко к любви не иметь — дураков

И последнему шансу не делать — блага,

Над которыми стала дорога — волков

Так трудна и обильна — сегодня до зла.

Мне в неё не попасть, но украдкой — веду

Это время и подлинный шаг — по любви,

Что уже отошёл этим миром — ко сну

И влеку к безыдейности вид — для людей,

Словно сам по оружию метко — возьму

Злой пролог и коварное время — в себе,

Чтобы думать в глазах, от которых не мог

Я уже укрываться в любви — от людей.

Долговязое и смурное управление обществом

Если бы вынуть — сегодня одну

Подлинной честности мину — себе,

Если дотронуться в сердце — ко сну

К подлинной глади иллюзий — вины,

Вдумавшись в право, когда — не тебя

Губят те страсти и страхи, а — ты

Держишь сегодня свободу — под миг

Медленной частности, как проводник.

В небе безумном и около — пользы,

Чтобы от века смурного — под крик

Стаи любви обгонять — будто в боли

Был ты иллюзией сам — невелик,

В том — долговязый и страхам на кожу

Вымер, чтоб тело своё — содержать

Или причислить от тождества — рожу

К подлинной истине — снова молчать.

Вылит твой миф, а когда-то в причине

Сам ты не вытянут, но не — один,

Снова ведёшь этот мир — за природой,

Будто фантастики рой — серых льдин

Или двуглазая подлинность — в точке

Молнии — в ком-то сегодня внутри,

Где из-за пропасти нет этой — ночки,

Словно летают в природе — от мин —

Все категории думать — за правду

Вылитых обществом слов — на кону,

Но необъятна над пропастью — завтра

Подлой отмычки культура — к тому.

Ты — долговязый и сонный, как манна,

Втопленной ясности старый — магнит,

Где за смурное ответом — на главное

Ты ограничишь свой собственный — вид,

Вдумавшись личной отсылкой и — ролью,

Сделав ту почесть для глаз — пустяка,

Чтобы была нелегка в этом — роба,

Будто для солнца из глаз — дурака.

Плыло в том месяце в ясности — утро,

Ты в настоящем стоял мне — пока,

Я будто где-то на опытах — гулко

В небо сгребаю под явь — облака,

В тучи свои превращая — за волей

Сказанный облик минутой — под крик,

Что из-за тени ты стал мне — минутой

И напоследок под чувство — приник

К каждому дому Вселенной — и неги,

Внутрь провидения спаянных — слов,

Где беспробудно не любит — природу

Твой сероглазый ответ — между рвов,

Слепленных мило наотмашь — сегодня,

Только сподручности времени — сил,

Где управлять ты не будешь, а — гулко

Сам постоишь между общества — сим,

И напоследок мне будто бы — в кожу

Это мгновение в личности — снов —

Странно опять на реальности — вынешь

В круг поведения честности — льдов.

Где не бывает внутри — человека,

Только стоят этим сизые — стены,

Внутрь пропадая от личности — эго,

Будто смурное на кон — между мин

Движет просторное опытом — им.

Розыск ментального плача — различия блага

Ты входишь в новый дом и — никого

Не видно внутрь пропащего — ума,

Ты видом обезумел — точно слон,

Копаясь в теле мусором — под два

Итога сердца — в близости прожить

Иль быстро убежать сегодня — под

Реальностью никчёмной — простоты,

Когда уже от блага здесь — не ты,

А просто пляшет имя — под нутром

И тычет формой мнения — подряд,

Где нужно обещать судьбой — тогда

Себе оценки мужества и — мчать

В любви сегодня — данностью магнит

И серый цвет поодаль гневных — прав,

Что любишь ты искусство, а — под рок

Умеешь выжидать причину — взяв.

Такой пустяк и в личности — шаги

Забили дух причинного — под блеск,

А ты не хочешь выиграть — пари,

Где новый дом и совести — ответ,

Он нужен, чтобы дальше — не бежать,

Но в дружеском ряду — опять просить

За тонкой волей грации — под суд —

Сегодня старой вотчины — быть здесь.

Так плачешь ты, а благо — между стен

Не плачет формой лучшего — вокруг,

Что сделал ты ничейности — в покой

Тот день и обещаний — старый круг,

А после на ментальном — бытие

Нашёл сегодня искус, чтобы — пал

Твой рупор честной важности — игры

Под надобной типичностью — вины.

Она уже не плачет, но под — визг

Тебе отыщет век пути — домой

Иль новый ад — под каверзой наверх

В отживших облаках, смотрящих мне

Наотмашь старой близости — вокруг,

Где ты не вышел мне опять — ко сну,

Но стал, отнюдь, на бытие — как друг

У формы совершенства — этих дней.

Они идут, а благо между — нас

Проводит дух под тайной — и горит

Твой суд внутри реальности — обнять

Другое поле посекундной — мины,

Когда она не взорвана, но в — блик

Ты сам умножишь возраста — пароль,

Додумав вечной пошлости — магнит

Над новым обстоятельством — порой.

Что каждый может уровень — тревог

Обнять на сто процентов — с головой,

Но выше ты не станешь — в этот рок,

Пока он сложен в уровне — тревог

Над нишей самомнений — от людей,

И трогая свой миф — напротив мест,

Где жил бы сам ты опытом — пока

Твой мир упрятал в юность — облака.

Социальная достоверность фортуны — прошлого

По мазку за картиной — вокруг

Ты несчастье не видишь, а — друг

Стал из прошлого — будто бы вой

От уложенной частности — вдоль

Современного стиля — в тот хруст

От прочерченной догмы — близ ран,

Что его ты не видишь, но — тут —

Стал реальностью в виде — программ.

Стелет опытом смысл — эту тьму

И пытаешься сам ты — пропасть,

Словно мерой не видел — свой хруст

На одном весе общества — всласть,

А потом по мазку злой — вины —

Ты опять этой формой — под крик,

Как картинное поле от — лет

Бледной каторги странного — мира.

От фортуны не прячешь свой — ад,

Ты такой же в несчастье — под вид

Инфернальности видеть — назад —

Эту важность искусства и — жить

В безоглядности прошлого, но,

Где-то сам ты простил — на уме

Свой затерянный миф странных — дел

Между страстью — в притворстве один.

Старый замок, что чёрная — нить

Видит подлое опытом — здесь

И внутри ты стращаешь — пари,

За которым фортуна под — бликом

Стала новой программой — в душе,

Укоризной под ясностью — жить

Между обществом странного — в миг,

Достоверного стиля — в той тьме.

Ты её между каждым — в душе

Проложил бы, но думал — обнять

Ирреальные стены в том — сне,

Где друзьям ты не можешь — понять,

Что у прошлого тот же — конец

Между пафосом бледного — сна

И не может он выдумать — блеск,

Коли истина в сердце — весна.

В этом прошлое стянет — тогда

Все твои современные — стены,

В этом будет корить — свет земной

И опять к идеалам мне — плыть

По замеченной ясности — вдаль

От притворного общества — в мире,

Где у прошлого истина — в блеск

Стала мерить твой яркий — наряд.

Он уже стал сегодня, как — стиль,

Направлять твой проверенный — яд,

Он поник, но быть может — один

Ты устал к современности — звать

Достоверное поле — причин,

Где уже мы не можем — пройти,

Только ветер из мельницы — льдин

Холод тянет под сердце — седин.

Там уже ты не стал мне — намёк,

Не увидел свой низменный — рай,

Там один ты оставил тот — срок

Между спавшей культурой — на яд

И другой повседневностью — льдин,

Что уже в мир иной — пронесли

Достоверностью странные — сны,

Где одни мы остались — взамен

Этой подлости старой — весны,

Бледной видом фортуны — менять

Укротителей страшной — беды,

Чтобы после свой мир — охранять,

И поэтому жить там — под сон

Ирреальности спаянных — лет,

Где внутри социальной печали — не он

Видит подлинность — нового сердца.

Облачение и видимость тоски

Сидишь на кресле, чтобы не один

Искать сигару втопленным — чутьём,

А после поднимать себе — глаза,

Не зная в счастье общества — ума,

Что можно внутрь сегодня — рассказать,

Что сделать, чтобы внутренне — вести

Свой сдвиг морали нужного — вокруг

Второй судьбы от чувства — подрасти.

Но вырос ты, отнюдь, себе — ища

Ту подлинность тоски, минуя — стыд,

Там сам держал над тайной — времена

И стиль понятный, чтобы — обрасти

В заносчивой фатальности — той мглой,

Когда из мира космос — не корит,

Но думает, что веришь ты — такой,

Как стал сегодня в ясности — пари

Увиливать глазами — между нас

И втопленным реальностью — чутьём

Опять судьбой обыскивать — тот шанс,

Где мы не верим в смертное — покоя,

Пока надменной горю — простоте

Так жалко и темно в потуге — мест

Критично изъясняться, что прожил

Ты свой фатальный оборотень — чести.

Теперь тюрьма из прошлого — манит

И думает пройти тебе — не мща,

Но требует печалью долгий — бред

И мучает, как радостью — молчание

Ты здесь берёшь, чтоб обыскать — года

Под тёмной вереницей старых — зол,

Но там нет никого, как твой — позор

Уладит к чести — внутренний пролог.

Теперь на кресле в муках — между ран

Ты — старый, как отшельника покой,

Там мучаешь искусство смертных — дам

И стелешь призрак многих — за немое

Сегодня обобщение — быть злом,

А может внутрь и человеком — если

Ты сам наставил в данности — рога

Той бездне лет и опыту — в прибой.

Волнами между чести — нет причин

Блуждать сегодня от тоски — такой,

Сгибаться в чувствах личного, когда

Ты мерил часть иллюзий — на годах,

А вынув их — остался между лет —

В ещё прилежной важности — просить

Украсить нить искусства, как — поэт,

Не разу не дотронувшись — до мысли.

Опять там облачился в рок — людей

И старая тоска твой вид — ведёт

К ещё понурой вольности — быть ей —

Такой же проводницей беглых — черт,

Что в бледности слезы — не пронесла

Сегодня мелкий холод — между нас,

Но в странности тоски — увидев глаз,

Опять осталась понимать — такой.

Её ты видишь ролью — между дней

И в грации судьбы внутри — несёшь,

Ей думаешь просить — в глазах идей

И сон почётной лирики — отжить,

Как старый Господин, набравшись им

Тоски погодной от любви — под хруст,

Где череп твой — так милует один

Ту волю современности — на грусти.

Холод сна излюбленной мечты — на посторонних

Мне бы видеть опять — по душе

Этот стиль прохождения — моды

В посторонних — над ясностью дней

И безмолвием падать — под блеск

Сонной ночи из спаянных — вместе,

Здесь твоих обещаний, чтоб стало

На мечте — так излюбленно жить

В смертном поле чужих — берегов.

Но укроешь ты смыслом — под ров

Не совсем посторонние — мысли,

А свои — в этом образе черт,

Если будешь тот ад — сохранять

И в глазах мне сегодня — пленять

Утопический, взвинченный — остров

Между важностью бездны — пройти

Твой последний под мир — ренессанс.

Он в излюбленной полем — мечте

Стал холодным, как нож и — неделей,

Ты, отжив этим блики — под визг —

Делишь общество в цели — на раз,

Мне не в том прикорнув — перед тем

В необычном расстройстве — привычки,

Где не стал ты зеркальным — клеймом,

Только тронутым обществом — в миг.

Этим мысли под общностью — глаз

В постороннем соседстве — потухли,

Мы не можем теперь — обещать,

Что затронем свой облик — вины,

И когда-нибудь выделим — в путь —

Самый старый мотив — в этой песне,

Чтобы, вжавшись — бежать между стрел

Аллегорий, забыв в этом — грусть.

После выдумки в счастье — опять,

Между старым, притворным — чутьём,

Где в мечте постороннего — сердца

Ты был нужен не мне, а под — меч —

Постарался над явностью — лечь,

И быть может, упал бы — неточно,

Чтобы миф свой опять — протащить

Между общества собранных — глаз.

В том приличии холода — в стиль,

Без которого стал бы ты — нужен

На итоге в подвластной — вине,

Что и образы встреченным — мне

Стали к новому сердцу — больны,

Выгибая тот мир — между осени

Над идейностью старой — беды —

Быть, как личность уже — у воды

И читать этим страхом — свой вой.

В посторонних мечтах — этих снов

Между казусом вечности — в мысли,

Между каждым — кто хочет понять

Стиль обычности в странном — лице,

И опять не прижавшись — бежать

За другой параллелью — опричников,

Где-то в городе близкого — в смерть

Расстояния холода мира — о жизнь.

Замкнутое облако квантовой преисподней

В одной руке ты держишь — наяву

Свой квант земной и манишь — по себе

То замкнутое общество — быть здесь

Простой войной, чтоб обещать вину

Судьбе и полю важности — прожить

Над облаком ступенчатой — надежды,

Когда бы стало в мире — так темно

Тот мир сегодня в праве — содержать.

А может бегать к личности — тогда,

В одной руке дрожащей, чтоб держать

Свою судьбу — из времени под два

Приёма многих лет, где — пережать

Не смог ты квант идейности — в пути,

Но грезишь пользой общества, как явь

Уже не видит тоннами — твой мир,

А только строит форменное — вспять.

Тот казус мира стал бы — обгонять

Внутри глаза, и зажимая — подлость

Вести в руках критичность — на кону,

Где сам ты вывел формулу — одну

В своей картине общества, что — сам

Ты можешь грезить и просить — поднять

Тот мир, но эта польза — не лежит

Напротив бездны общества — умам.

За квантовым надмением — бежит

Лекало преисподней в дом — теней,

А ты считаешь воронов — под гул

Системы вероятности — прожить

Свой век, и в том ответ — не потерять,

Но вдаль судьбой отвинчивать — года,

Где странный рой вопросов — ниже нас,

А стало небо в жёлтом цвете — глаз

На правильной среде — других ответов.

В руке из бездны слова — между дней,

В твоих капризах общности — на визг

Уже любви в потребности — играть

В причины повседневного — сюрприза,

Как старый кот не любит — по нутру

Улаживать свой век, но — понимать

К ещё придворной гласности — ответ

На памяти искусства — этим врать.

Над квантовой надеждой — ты летишь

И ноет польза времени — под раж,

Что стал ты современником — расти

На том конце искусства, где негож

Ты в чувствах интересов — под нутром,

Когда и мир твой — квантовый пароль,

Открыв который — ты уже не в нём,

А слит с подземной областью — огнём.

Направив тонны юмора — под блеск

Мерцающего общества в том — сне,

За квантовой иллюзией — быть здесь

К надменной робе слившихся — чудес,

Что миф внутри капризности — чутья,

Когда его не любишь ты — искать,

Но делишь мир поодаль — будто два

Уже устали свойства — там вилять,

А старая строка, что день — из грёз

Не носит путь подземный — на годах,

Где сам не любишь на уме — свой хруст

И тень не носишь в потуге — для нас,

Когда один по улицам — идёшь

И тёмный ветер пробует — поднять

Твой мир вопросов, чтобы — обгонять

Систему сложной выдумки — о суть.

Материя чёрной роли — за знаком мира

Где чёрные розы за знаком — добра

Не воют от стен, не проходят — одни,

Там ты постоянному сердцу — пожар

И воет в случайности воин — былин,

Чтоб выдумать мир — на такой пустоте

И там, озаглавив тащить — напоказ

Твой ветер гнедой, что упрочит — один

Он чёрные формы всемирного — в нас.

Не видишь за чёрной, рассеянной — мглой

Те розы и мир одиночества — свой,

Но тянешь за правом добра — берега,

Где в роли культуры — стекает река

И манит вопросом о сумрак — в глазах,

Что тёмное общество в этой — борьбе

Тебе необычностью вылепит — прах,

Над ночью судьбы обязательства — в миг.

Но чёрные розы не будут — блистать

Над ношей твоей в современной — руке,

А ты этим роли уложишь, чтоб дать

Искусству тоски — снова давние ножны,

Когда в постоянстве не стало — лететь

То сердце к вопросу, а просто — хотеть

Угнаться — от личности в мир за добром

И выдумать истину в точности — сном.

Что стал он теперь, как и чёрный — манер,

Внутри изысканием формы — под метр

И гложет в судьбе утопичностью — лет,

Когда по квартире ты ходишь — один,

Когда нагибаешься в совести — льдин

И ищешь свои укрощения — глаза —

За новостью блага, что больше — таким

Ты в мире не будешь, простившись — тогда.

Твой миф, как безудержной толики — яд

И вторит отвесу — надзорный канат,

Где в скалах ты сам собираешься — жить

И время тащить, не умея — летать,

Но падая ниже от совести — в мир

В наглядной позёмке и славе — под блеск,

Ты ищешь в глазах — утопичности миф,

Что был безоружным и старым — в ответ.

А чёрные розы мне будут — бежать

По новому чувству в простительной — мгле,

Всё снова и снова тот стиль — содержать,

Когда из-за разницы целой — картины —

Не видно уже — той материи чёрной,

Но руку в судьбе протянув — ты под вой

Опять постараешься выжить — картиной,

Уткнувшись от совести бледной — такой.

Так чёрные розы внутри — у тебя —

Идут и заденут той формой — руин —

Практичное поле идейности — в мире,

Что был ты в ответе — за знаком добра,

А стал постоянному совести — сердцу

Играться под ролью и снова — лечить

Подземное тождество в стиле — любви,

Когда им не можешь — сегодня уйти,

Но гложешь свободу — в материи полночи.

Поступая как диссонанс жизни — для одного ума

Поступая на улочку — новой ногой

Ты не тронешь искусство — уже не игрой,

Там не носишь противное — возле себя,

Но уступчиво ищешь — плохие глаза

За другой, посторонней тебе — синевой,

За обычностью смерти и воли — упасть,

Ну и пусть на сомнении — коли живой,

Ты опять для того поведения — в пасти.

Череп ломит, как малая пустошь — руин,

Где-то сбоку вращается мир — на коне,

Ну а ты неприглядно таращишь — глаза

В назидание общества свойства — сказать,

Что внутри поступая, как филин, отнюдь,

Ты — безжалостен к вою сегодня один,

Где за чёрной стеной неприятного — вдруг,

Там находишь серьёзности гладкий — намёк.

Мне не водишь искусное чрево — в глазах,

В диссонанс превращая свой вид — по пути

Утомительной важности — снова пройти

Этот путь, как сомнение в каждом — окне.

Я стою и не вижу тебя — перед тем,

Где касаешься ты остановки — руин,

Но на каждом глазу ты не верен — себе,

Как устроен по счастью движения — льдин

Ты внутри, поставляя слезы — унисон

По ковровой дорожке и к малому — так,

Что не любишь обыденность, где проросли

Мы сегодня в таких укрощению — руках.

Поступая на улочку — между тех лет,

Поднимая в лице диссонансом — глаза,

Ты не веришь, что тело твоё — соберёт

Опрометчивый выход, а может — и вход,

Где забрал ты случайностью вид — не один,

Но не тонешь, а просто к себе — подвести

Там пытаешься ровное поле — имён,

Что создал для реальности — снова в пути.

Поступая для жизни, как падшее — я,

Мимо взгляда и радости, чтобы — остыть

На последнем плато уникальной — слезы,

Где не можешь ты выгнуть — упорно следы,

Но бежишь, чтобы прошлое — там унесло

Твой отчаяния вызов и мании — в смерть,

Будто сам ты не просишь сегодня — умом

В наконечнике мифа — в обыденность зреть,

В час, когда ты устал или может — забыл

Свой печальный ответ — на кону от души,

Что в себе от ума ты в пространстве — един

И сегодня не можешь укладывать — им —

Посторонние встречи на новом — плато,

Чтобы слову не выбрать иллюзии — в мир,

А лететь, поднимая там душу — за то,

Что однажды ты выиграл иллюзию — смерти.

Всё хотел подсобрать уникальный — ответ,

Но нашёл диссонанс и такой же — курок,

Где отчаяние гложет прискорбное — льдин,

Растворяясь на личности — будто бы строк

Повеление в тождестве мира — внутри

И прощание — видеть ту личности пядь,

За которой нет смысла корить — этим мир,

Чтобы бренностью опыт сегодня — держать.

Перенос черты и права — собственного сердца

Не сразу по простору — отпустил

Ты тайный знак — для каждого лица,

Не смертью думал выждать — до конца

Свой странный разговор, а после — мнил,

Что будешь сердцем укорять — мечты

Ты в детстве или в прошлом, где — ответ

Тебе уже приносит лишь — пустой

Вагон судьбы — в желаниях быть здесь.

Он едет вдаль и едет — перед тем,

Как ты бежишь от давности — прожить

Свой мир прозрачной кальки — на душе,

Одну внутри идейность, чтобы жить,

Но в тёмной атмосфере — злых чудес

Ты ставишь ровный стиль — на бытие,

Как будто бы ты сам себе — вампир

И плоский юмор тождества — теперь.

Не сразу, но обрыдло миром — всё

В вагоне этой жизни, чтобы — ждать

Ту волю пустоты — напротив мест,

Где хочешь ты от вечности — присесть

Иль снова в тонкой линии — отнять

В глазах молекулярный стиль — чудес,

Что важен стал ты обществу — уже,

Как маленький и временем — прогресс.

Так правом перевёл свои — мечты

На сердце вдаль — под отчее вокруг,

Снимая тонны мусора — под стиль

Возможности прожить свою — вину,

Когда она не хочет жить — теперь,

Но гложет из подсобки — дурака,

Где стал ты новоявленно — иметь

Свои глаза напротив слов — быка.

Стоять не больно на черте — своей,

Что вынул ты из сердца — перед тем,

Лежать не стыдно в обществе — углов,

Когда не можешь думать — там затем

О новой схватке личного — пути,

Что он не главный в праве, только яд

На злобной остановке смелой — тьмы

В вагоне этой мудрости — подряд.

Когда её не просишь жить — а там

Коришь надменный стиль — себе под нос,

Что носит ветер общества — для дам

И смыслом поставляет всё — на спрос,

Куда-то девшей совести — для рифм

Из бренности искусства — подрасти

Над опытом такой же мысли — вон,

Куда-то мимо общества — в вагон.

Один забрался в совести — под блик

Туда сегодня, чтобы — отыскать —

Свой мир, как сероглазый проводник,

Тот ужас от критичности — опять,

Куда он движет общество — твоё,

Что сам ты не лежишь судьбе — на снос,

Но в праве и черте не видишь — вон —

То сердце вдаль иллюзий — быстрых волн?

Они уже прошли в тот мир — сполна

И тает формой общества — весна,

Куда-то прижимаясь между — стен,

Внутри которых стал ты — не у дел,

А только мелкой формой — нам пока,

Мы будем жить и к обществу — тащить

Вагон искусства — в бренности к Богам,

Что сами там не спрошены — о жизнь.

Ментальный идеал попытки — угадать

Не хнычешь над ментальностью — иметь

Давно забытый паспорт — будто смерть,

Не холишь состояние — из дней —

Внутри уже прочитанных мне — ливней,

Что завтра будет дождь или — плато

По собственной ничейности, а — там

Серьёзно кто-то будоражит — холм

Могучей страсти — в области к глазам.

Ментальный идеал не носит — вдаль

Той честности в приземистом — ключе,

Ментальность можно быстро — подарить

В искусстве осознания — быть в ней,

Как творчество в угаданном — окне,

Когда не можешь чувство — преподать,

Но в видимом расцвете — верить им,

Что будешь дальше личностью — летать.

Играя пользой мнений — от людей

В безумной маске пройденного — я,

Крича свой вид стихийный — от огней,

Что мало хнычет разница — твоя,

Надев ментальный образ — под нутром

На подлинное мнение сквозь — жизнь,

Что там оставил ты к лицу — потом —

Лишь часть души в культуре — наугад.

Так в новом идеале — сам пропал,

А может угадал тем миром — смерть

На точке невозврата, чтобы — ждать

Свой миф ещё прилежнее — за тем

К лицу пронзённым полем — вдаль пути

И быстрым осознанием — быть здесь,

Как целостность конечности — под весть,

Внутри которой нет уже и — страха.

Ментальный облик ставил лишь — черты,

А ты не думал укорять — свой мир,

В ментальный миф не пробуя — чертить

Ту важности скульптуру — между длин,

Когда в лице из комнат стало — мне

Прилежно догорать на том — окне,

Чтоб в жизни подрасти, минуя стиль

В конечном счёте быстроты — в любви.

Но в каждом доме есть один — намёк

На сон ментальной важности — проплыть

Свой мир — напротив боли между строк

И вылепить тот час случайно — им,

Что хочешь ты серьёзностью — отдать

В себе — один непрошеный ответ —

Зачем в руке тот пафос — содержать,

Когда от идеалов — можно ждать

Лишь частный вид инерции — в душе?

Ты днём не видишь уровень — тревог,

А ночью дух ментальности — помог

Тебе остыть от правила — под вой,

Что ближе ты сегодня в этом — стиле

К разбору современности — играть

В подземный космос идеалов — вспять,

Чтоб думать, что унынию — не смерть

Тебе заветный паспорт — поднесёт.

Собственный вес — в мере познания

За труд идеального мира — тебе

Скупое предание гложет — печаль,

Запомнив ту частную форму — беседы,

Что можно игриво на смысле — молчать,

А можно в познании эго — хотеть,

В лице устремившись к искусству — ума,

Как собственный вес безграничности — лет,

Когда им не водишь серьёзности — свет.

За труд ты не вылил сегодня — уму

Тот личности пройденный довод, а он

Не выбрал секунды, направив — поклон

На тождество мира, что думаешь — вдруг,

Как стал идеальным ты может — себе,

Как стаяли ровные плечи — под фант,

Где в городе лучшем — не смыли виной

Мы подлинник счастья тоски — за игрой.

Но в цвете судьба и кроит — унисон,

Подкравшись намедни, как будто бы — сон,

По улицам летним и в памяти — стен

За новой скабрёзностью поля — души.

Ты видел её уникальный — ответ,

Где новой секунде мне вылил — пример

Такого же чувства от роскоши — бед,

Что можно по камню — его прочитать,

А после на сером ответе — принять

Из личности жадно — о собственный вес,

Где знанию больше склоняешь — внутри

Ты каждую долю секунды — в ответ.

На новом источнике думать — для нас

И мысли держать в беспричинной — тоске,

Где камень не греет, но обществу — фраз

Так долго судьбой ворошит — времена,

Заставив по городу плыть — на убой

Ту честности проблеска — новую явь

И думать, что жил ты уже — не со мной,

А просто в растерянном чувстве — опять.

Когда по вопросам не видишь — уму

Ты узкие улочки в цвете — людей,

Но в весе своей субъективности — ты

Уже разложил бы скульптуру — души

На атомы множества дум — для себя,

Над правом стараться ужиться — теперь,

Что чёрные блики фатальности — снам

Не множат судьбой горделивое — поле

Для будущей ясности жизни — вослед

Одной привидению, сдавленной — тьмы,

Где ты в осознании смотришь — теперь

На род обстоятельств, закрыв этим — ад.

Он сломлен и праву не видел — сюжет,

Но стыл, как зеркальное мира — на взгляд,

Где сам ты проходишь по улочкам — лишь,

Там тают прелюдии возраста — в нас.

Улыбка — для другого чувства неизбежности

Над миром ты не смотришь, а твоя

Примером воля — требует добро,

Чтоб чувствовать, что стало — на кону

Сегодня больше дерзостью — к тому,

Что завтра ты уложишь — между слов

И будешь выжидать судьбой — на вес,

Когда не можешь чувствовать — душой

Ту форму от улыбки — между лет.

Над миром стынет облаком — она,

Но нет людей из правила — дожить

От формы фамильярности — от зла,

Чтоб выдумать тот путь — опять один,

Когда на небо смотришь — отойдя —

Ты в образах не лучшей — чистоты,

А ждёшь, что станешь этим — умирать,

Не разу не притронувшись — к чертам

Своей свободы — убеждать тот смысл,

Что стал он — неизбежностью блюсти

Сегодня день другой, а после — врать,

Что можем мы на свете — поднести

Свой верный унисон в пути — от грёз,

Когда глаза закрыты мне — на свод,

Но мир таит тем чувство, чтобы я

Искал там повод в неизбежность — вод.

Стою напротив возраста — Невы

И мне она прошепчет стиль — миров,

Как будто бездна падает — под миг

И сам он мельче шага мне — на тот

Опавший пьедестал — куда-то вдаль,

Что шире слов не мог там — умалить

Свою свободу — внутренне любить,

Чтоб счастьем выбирать — одни слова.

Они теперь, как облако — из звёзд,

Плывут по небу созданной — Неве,

Они немногим будут выть — на кровь

И опыт возлагать сегодня — в путь,

Что мне приложен в маленькой — реке,

Когда не множит счастьем — этот вес,

А просто я стою, подняв свой — вид

На пройденной извечности — ко сну.

На этом чувстве неизбежность — спит,

А ты не роешь яму мне — под кров,

Надев сегодня мужество, чтоб жить

И видеть путь идейности — в покров

На следующей схватке — между тем

Кто выше стал в любви, но отказал

Своей душе, как многоликой — пене

В одной Неве — под близостью тиши.

Сегодня мает образ мне — такой,

Как розни современность — подле глаз,

А завтра буду в россказнях — другой

Уже вопросом думать — в этот страх,

Что стыл на дне фатальности — под вой

Утраченного общества, где — сам —

Я мог бы выбирать свой мир — пустой

И словно остов чувства — неземной —

Искать ту ветвь небрежности — к глазам.

Та миром неизбежность мне — манит,

А я в неё глазами вижу — край —

Такой же неизбывности — в граните,

Что мог часами думать — в этот май,

Когда успело солнце встать — на визг

Громоздкой тени общества и — плыть

По той Неве — в критичности живой,

Что я не смог там день свой — умалить.

В том чувстве неизбежности — храню

Сегодня день чудесный, где — стою

На ровном берегу скостивших — ран

От ветра неземного в поле — стран,

Когда уже немногим стало — вдоль

Одно в душе увечье плыть — взамен

Той разницы искусства возле — глаз,

Когда не хочешь видеть — этим фарс,

А только жизни чувство — перемен.

Форма сна обыденности — между правом

Неловко глотает проворный — укор

Мне форму обыденной видом — игры,

Глаза закрывая и стонет — мне он,

Как стал этим правом — по виду один.

Когда из-за формы строптивого — сна

Не вышло в пути убежать — от углов,

Когда по квартире не ищешь — ты сам

Мятежное общество — ниже усов.

В том пробует возраста мир — наугад

Тебе приобнять это время — назад,

Чтоб право, как тысячный вид — на кону

Опять ублажить и привить — к одному

Сегодня пути идеалу — под стиль,

В котором не станешь искать — по руке

В глазах идиота — на каждой строке,

А будешь неловко глотать — этим ритм.

Спустился в подвал и нет рока — уже,

А язвой в душе укорил — между сном

Свой вид монолитный и позу — углом,

Что сам, как проворный итог — по душе

Я жду отражение в видимой — тьме,

Наощупь пытаясь просить — диалект,

В котором расстройство не видит — ответ,

А только зеркальные тени — в душе.

Мне может не знает та форма — ума,

Что каждую ночь в безымянной — руке

Держу утопический вид — от окна,

Чтоб дальше искать этим мир — на лице,

Но в белом и личном потоке — сюит —

Мне стало противно в исчерпанной — мгле,

Что больше нет счастья, увы, на кону

Под разницей права и ловкости — внутрь.

А время, как посох фатальной — души

Не ставит сегодня свой квантовый — бег,

Не верит, что люди во сне — не спешат,

Но будут укладывать форму — под страх

На каждой своей многомерной — под вид

Душе, чтобы лучше указывать — в рай,

Кто должен почти в современности — той

Отжить — между правом и смехом уже.

Так в этой обыденной ноте — я жду

Свою современность и позу — от рифм,

Краду удивление в пользе — от слов,

Что был бы богатым и миром — на кон

Уже обвинял бы свой стиль — дураков,

Что видим одни только тени — вокруг,

Пока над Вселенной нет права — и сам

Ты ищешь свой стиль объективный — потуг.

Он снял эту сонную ветвь — над душой,

Но вид объективности снова — дрожит,

Чтоб видеть твой ад — современной души

И верить, как завтра ты будешь — в неё

Укладывать подлинный космос — внутри,

Налаживать пройденный ад — для меня,

Когда уже нет этой боли — спешить

За сном в подавляемой личности — жить

И помнить, что после уже — ни при чём.

Концептуальный философский уголок

Везде из ничейности — наедине

Ты ждёшь остановку — на видимом сне,

Там пишешь ответы и собственный — риск,

Что мог необычно искать — обелиск,

А мог по забытой потребности — врать

Себе и соседям, чтоб снова — мечтать,

Когда ты забыл бы обычный — пример

У злого начала искусственных — сфер.

На том уголок ты проводишь — уже

К нечаянной призме фантомов — в душе

И ставишь им пользу, умея — вести

Сегодня свой спор — на конечном лице,

Что было оно — только пользой для нас,

Когда в уголок, забираясь — дрожишь

Ты чуткому обществу, чтобы — мечтать

Внутри философии слитой — души.

Пока нет её в новой истине — вдруг,

А тают воскресные тени — под вьюгу,

Но роет в тебе свод фатальный — ответ,

Что всё это маска — на собственном сердце.

В неё прилагаешь ты смазанный — вид

И снова рисуешь свой миром — портрет

На вид по идейности спаянной — лжи,

Где мог идеалом наставить — ножи,

Но был из ничейности выщерблен — весь

И видел свой квант иллюзорного — вниз,

Как облако смотрит на память — внутри

И верит ещё — не дождавшись каприза,

Что снова ведёт философский — укор —

Твою мимолётную наледь — в душе

По разнице чувства остаться — себе,

Как памяти мантия, чтобы — постичь

Тот древний в потёмках реальности — мир

И вынуть потребности сложный — узор,

Когда в идеальности станет — светать

Над памятью нового чувства — о жизнь.

Ты видел и свой уголок — над лицом,

Но выместил слово плохое — о явь,

Что близко одно удивление — в мир

Над снова стоящей фатальностью — нам,

Им гложет в пути удивление — стен,

Качнувшись и сделав шаги — под укор,

Где снова внутри философии — игр

Мы можем блюсти интересы — на них.

Так стало светать и потребности — явь

Настигла твой ровный ответ — на кону,

Где видишь ты сам философии — тьму

И пройденный опыт, не сразу — родясь

Под тайной восторга, что жил — не у дел,

Но видом себе постигал — этот мир

По каждой фатальности, выиграв — там

Уже подобревшее общество — лир.

Оно не потребность, но также — овит

Ты новой, знакомой досадой — в глазах,

Что стиль философии снова — скорбит,

Не сразу затронув тот времени — мир.

А ты в уголок снова сводишь — мечты

И там, по расспросам уже — для людей

Настал, как концепт идеальности — длин

В другой современной идее — под жизнь,

Когда она множит свободу — на шаг

От слова реальной потери — в любви,

Но видишь здесь ты — как уже на удел

Ты сам ей — философ обещанных дел.

Мечта инерции — в развитии остатка разума

Не мечтаешь, а катишь себе — на уме

Остановленный мир и один — унисон,

Что внутри не ответил сегодня — на сон

Ты покойному свету опять — для души.

Грозно воют в судьбе идеалы, но сам

Ты молчишь, не давая себе — убежать

За приглядное общество — в душу дышать,

Чтобы там развиваться уже — пополудни.

За машину садишься, как скромное — я,

Но молчит у руля твой ответивший — мир,

Где такой же на хруст поколения — вняв

То движение осени — для октября.

Показав по привычному слою — чудес —

Только тронутый шанс и морали — беду,

Ты и сам, как инерция — прячешь звезду,

Чтобы после опять расспросить — о себе.

На внутри остановленной мании — в миг,

Над которой нет слова в актёрской — игре,

Но движением тянет — тот мир проводник

Это поле случайности, чтобы — молчать.

Здесь из тонкой обновки культуры — уже,

Но в развитии слова остаточной — мглы,

Что за разумом тянет теперь — идеал

Эту свойскую тени потребность — дожить.

В час, когда ты садишься за руль — и поёт

Перед обществом — строгое в памяти лет,

Ты почти объяснил этим мир — от души,

Чтобы снова в движении верить — поэту.

По которому стены смыкаются — для

Утончённого общества — будто прожил

Ты уже то французское поле — любви,

Словно булочки в точечной форме — души.

Их уж нет, но крадётся для вора — твоя

Утомлённая наледь — внутри для миров,

В час, когда в октябре — не питает углам

Эту новую воли потребность — стареть

За машиной и новой умильной — игрой,

За неверностью блага, украсившей бег

От фантомов для почерка, что человек

Может думать, катаясь по городу — там.

Где и грёзы уже не нужны, а — отдав

Этим отблеском нужное поле — причин

Ты идёшь по асфальтовой луже — вокруг

Утончённого поля строптивой — души.

Здесь нет места узнать — за какой суетой

Ты оставил сегодня продольный — ответ,

Но опять запросил этот мир, как пустой

Наконечник из тленного общества — жить.

Будто старая песня и мгла — между нас,

Но почти в уготованных жилах — проплыть

По асфальтовой луже — напротив души,

Где нет места уже уникальному — сердцу.

Ты в него проложил этим миф — для себя

И катаешься в пользе уже — ни при чём,

Чтобы думать о личном, где стало — тебе

Это общество в мире — покойником сном.

На мечте, как инерции — думать и ждать

Свой подземный остаток на разуме — лет,

Что его ты убил бы, но стало молчать

Откровение личности — в теле побед.

А под ним здесь лежит — непочатая тьма,

Развивает твой блеск и унылый — надзор,

Чтобы снова рулить — от такого ума

В бесконечное множества истины — жить.

Прокатив этим камень на пользе — души,

Что инерция в спаянном свете — трудна

И не хочет уже ублажать этим — сон

В одиночестве душ — над проклятием волн.

Порция сингулярного духа любви

Не взял особой чести — сувенир,

Но спало мерой благо — между слов,

Как дух любви уладил бы — внутри

Твои оценки в личности — под зов

Другого чувства общества — забыть

Иль странностью достичь — опять себе

Ту порцию фатальности — в вине,

Когда ты видишь сложное — вокруг.

В любви нет места образу — ещё,

Как поля сувенир уплатит — честь

Под возрастом критичной — простоты,

А ты не будешь думать, а — хотеть

Достичь обратной выдумки — за торг

И снова в дух любовной — суеты

Сегодня окунуться, чтоб мечты

Тебе уже напротив стали — дымкой.

В ней сам ты тянешь общее — вокруг

Своей надменной шеи — будто друг,

Но в порции студёной лжи — не раб,

А вылит мне на медном поле — прав,

Когда ты хочешь быть, как идеал,

Но множишь современности — черты

И веришь, что от духа там — устал

Искать серьёзность возраста — в мечты.

Твоя природа странная, но — в миг

Ты видишь сингулярности тот — крик,

Им свод потребной благом — простоты

Не вытянешь, как разница — мечты,

Когда в мужском обличье мне — ведёт

Твой хитрый взгляд — обычное в годах,

По духу от любви, направив в путь

Ещё конечность выдумки — от глаз.

В огонь ты превращаешься — под миф

И тянет спеси долгий ветер — жизнь,

Что больше не болеешь в милом — сне,

Когда не просишь внутренне — опять

Ты в жилах прорасти, но — постареть

От слова в сингулярности — пустой,

Где дух Земли — не выключает свет,

Но тянет смертью образ — над тобой.

Он в чёрной дымке и почти — погас,

Как облако в космической — заре,

Он воет между казусом — от фраз,

Когда ты говоришь не в той — игре,

Но видом сингулярности — побит —

Ты сам сегодня в духе — мерных плит,

Когда от человеческой — судьбы —

Ты ищешь стиль уверенный — в обиде.

Под чувство сувенирной пользы — лжи,

Под нравственное облако — за жизнь

Пройти Вселенский выдох — бытия

И снова в этой порции — любви —

Увидеть день земной, чтобы — понять

Кто ты на самом деле здесь — такой,

Кем стал сегодня в выдумке — миров,

Когда упала надобность — в засов

И ищет свет обыденный — в любви?

Ценность надлежащей жизни — как игра

На почти разорённом пределе — тебе

Не сегодня уложит свой мир — перенос,

На покойнике чувства и выдумав — стиль,

Чтобы путь надлежащего слова — вести

По конечности мира, а после — в отвес

Уникальному склону потребности — жить,

Управлять этим словом и странно — увы,

Убеждать миром ценность — уже не себе.

Не играешь, но падая в стиле — войны

Ты уже не учёл здесь просторное — лишь

На кону идеальной приметы — идёшь

И под возрастом смысла упрямо — молчишь,

На почти разорённом пределе — души,

Чтобы выдумать лично и образа — мир,

Чтобы стал он, как собственный имени — шар

В разговорах пространственной формы — игры.

Но игра не твоя обнажённая — смерть

И не носит сегодня погоду — под явь,

Просто сам ты не любишь у ценности — ей

Загонять путь нетленный и этим — менять

Свой потерянный миф — от такой простоты,

Что у жизни ты в целом — упал на кону

Иллюзорного смысла, меняя — тюрьму

На последнее в образах — долгого мыса.

Всё теперь неугодно, но вышло — за риск

И опять поздоровался ты, как — позёр

Между точностью вымысла и — обелиском,

Чтобы думать на смытой реальности — волн,

Что одни они стали тебе — на кону —

Той фатальностью блага, и мечется — мир,

Не достигнув реальной фантазии — игр,

Где-то в позднем расцвете, меняя вину.

На одну современности спетую — песнь,

На другой стороне между новой — стеной

И обрывками сущности — стать обелиском,

Чтобы заданный род идеалов — прожить

Или внутренне там провести — для любви,

Но в пути подыграв этой полной — луне,

Где однажды ты будешь на этом — менять

Иллюзорное общество — будто в окне.

Стало меркнуть и пылко в душе — от того,

Что играешь ты малой причине — на раж,

А по виду уже умираешь — для слов

В непомерной реальности — душу продав,

Чтобы ценность свою ощутить — или дать

Злой вопрос современности — для никого

От такой простоты, где уловит — покров

Твой сединный пример и досадную — кровь.

Мне её провести ты не смог, но — вина

Всё же есть от практичной идеи — к тому,

Что лежит надлежащая воле — тюрьма

И меняет твой ад — на вторую разлуку,

Чтобы образ идейности снова — вести

И хранить идеальное слово — под блеск,

Где уже ты не ноешь, а правом — молчишь,

Подыграв за обычностью мира — для всех.

Память ли — за душу отдаёт оценку старости?

Над памятью, однако, повернув

Свой дикий хлам сознания — души,

Ты ищешь позу лучше — для двоих,

Чтоб там её опробовать — внутри,

В глазах играя сонной — мостовой,

Ни разу не доделав пуд — вещей,

Когда уже в каморке старость — ей

Пришла, чтоб дольше говорить — увы.

Что пройден день и слабостью — залит

Твой дух внутри увенчанный — над ним,

Где день, как отражение — зарниц —

Немногим будет потчевать — тебе

Всю память, чтобы снова — восставать

На свет в чутье реальности и — врать,

Как старым стал, а видимость — уже

Спадает в чаще новостей — под душу.

Когда любить не модно, но — прошли

В глазах секундой стрелки — по тебе,

Когда уже свободой стало — в мир

Плестись то поле странного — внутри,

Доселе беспокойства, чтобы — день

В усталости звонил и был — никем,

Кто может в городской среде — ещё

Судить ту грань реальности — и жить.

Ты ждёшь один подельник — на уме

И трогать не даёшь секундой — ад,

Ты думал, что почти что — виноват,

Когда не дрогнет потугой — мечты —

Твоя ей память в совести — молить

Ту грань в игре фатальности, чтоб я

Уже успела день тот — полюбить,

Чтоб выдумать тем чувство — не дойдя

До власти половины снов — души,

До трезвой воли малости — уметь,

Не сразу открывать ту память — и

Пытаться выжить в области — себе,

Одной игры исчерпанной — любви,

Где разный сон под именем — несёшь,

Как возраста причина думать — в грош

Последней идеалами — той жизни.

Ты взял её глаза, чтобы — бежать

Над личностью второй, где обрести

Ты сможешь дар видения — под рой

Фантазий бурных — в черепе тогда,

Что старости гнедая вошь — из льда

Не будет трогать имя — перед тем,

Как ты уже изжил свой вид — проблем,

Направив тонны юмора — на жалость.

За душу отдаёшь оценку — лжи,

Где видят люди областью — ума —

Ту сонную лощину в цвете — лет

И пробуют отнять судьбы — года

От старости, в которой — подросли,

Но вылить пуд строптивой — суеты

В наивности там близко — не смогли,

Чтоб выключить от света — те мозги.

Когда им раньше пробуешь — ожить,

Не сразу ожидая сон — в любви,

Когда ты дышишь ловкостью — ума,

А тени в переплёте войн — тюрьма

Над лживой пользой бремени — вокруг

Твоих иллюзий понимать, что — друг

Уже неловко может — перенять

Ту возраста мораль, как будто — дать

Тебе другую совести — отсылку.

Поле рассуждения страха — в его безысходности

Ты меньше волн — на квантовой игре,

Там держишь пулю ловкости — за тем

Семейным правом — говорить везде,

Где можно выть от радости — взамен

Тому притоку счастья — от людей,

Что больше смысла рано — не дают,

Но думают прожить, минуя — стыд

Над раной безысходности — внутри.

Что делать больше ужаса — тогда,

Как ты застрял в идейности — пути,

Как образ итальянский или — факт

В своей примете мудрости — ползти

Под властью остановленного — я,

Куда-то вдаль — к намеченной цене,

Что быть ты должен правым — будто я

Уже не вижу облаков — под миром?

Когда-то выше заправляя — стиль

По квантовой реальности — в годах,

Отныне между совестью — грустить

И пользой в каждом имени — прожить,

Где поле безысходности — твой страх,

Он машет в каждой улочке — пока

Ты старше всё над этим и — побит

В прелюдии скупой — на дне обид.

Пока ты жил — то в ранах облака

Уже немного подсобрались, но

Ты лучше сам застрял себе — в боках

Над правом вылить чести — эту дрожь,

И прямо взгромоздившись — наугад —

Искать сегодня мнением, что — рад

Ты жить на поле сумрачной — души,

Пока в неё уплачиваешь — стойко.

Свой мир, как аппарат пути — ночей,

Свой ад в тени паноптикума — лет,

Когда он может в квантовой — руке

Опять изжить тот вид — пустых надежд,

И миром пригорюниться, чтоб — вдаль

Тащить за сетью множество — руин,

Чтоб стало там прилежнее — глотать

Тот парус возле личности — один.

Теперь и он порассуждает — впредь

Над ветхостью обычности — стареть,

Но думать между видом, как — пропал

Ты в счастье этой воли, что — собрал

Цветы — внутри идейности в руках

И зомби пользу — словно в облаках

Ты старше злобной мины — по руке

Влечёшь свой вид манерный — на игре.

Паноптикум из древности — ума

Ты вывел в поле страха — за кордон,

А там опять в судьбе — твоя вина

И вид ещё не меркнущий — за два —

Итога форм — от личности в глазах,

Где снова итальянский парус — прав,

Но был ли сам обижен — ты роясь

В том чувстве современности — идя?

Так сам ты безысходен — по игре

И воет плёс сомнения — под рок,

Что стал он новой пользой — на душе

Под визгом стиля общества — играть,

Но думая — просить ещё создать

В той мере лжи — по квантовой игре —

Твой парус одиночества, где — мне

Нетрудно будет волю — содержать.

Философ — как утро, оставленное за собой

Ловушка и утро — уже не твоё,

Но памятью водит за лисом — покров,

Где гибкая шёрстка — умеет тебе

В лице изгибаться и видом — иметь

Тот день или позднее слово — вокруг

Тени безыдейности — будто бы друг

Настал в этой пользе уже — сгоряча,

Как утро — оставленной ночи любви.

Не тонет и твой привереда — ума,

Он только в картине проводит — себе

Тот слепленный мир и опять — говорит,

Ходя по квартире, что утром — погиб,

Что были миры в мифологии — бездн

Уже над осколком потерянной — мглы,

Что стал ты писателем в слове — себе,

Как редкий алмаз — за кордоном вины,

Но тянешь за серостью — виды вокруг

В лице безнадёги, как машет — под вой

Твой мир — точно утренний праздник и тот,

Кто может прийти — не имея причины,

Туда, где нет места уже — и тебе,

Но трогают стены в наитии — схем —

Тот образ кровавой системы — взамен,

Чтоб стал элегантнее ты — на руке —

Иметь — этим утро, как образ причин

И с видом философа — странно ходить,

В руках задвигая — ту мудрость личин

По краю судьбы одиночества — в теле.

Как звонкое в том серебро и — покров

Над множеством бездны, умея хранить

Свой стиль этим утром, а после иметь

И слово в душе управления — рознью.

Бегущие строки не множат — теперь

Тебе привидение — будто бы дверь

Настала внутри от придворного — я

И тычет под казусом мира — ответ,

Что ходишь ты — руку зажав на игре

И полным вопросом не мучишь — любви

Ту позу философа, где — навели —

Тебе подозрение — внутренне просто.

Но снова и снова — следящей тропой

Ты видом уходишь опять — за собой,

Не разу в глазах не пытаясь — понять,

Как мир от угрюмости будет — пленять

Твоё современное утро — под визг

Знакомого отчества, что — проросли

Мы в мифе идейности — точно под флирт

Умели там вылить претензию — боли,

Как новый философ и манна — вокруг

Сегодня пути — по следящей строке,

Что может она притвориться — уже

Покорностью блага и сможет — тебе

Не думать о прошлом, в котором темно

И падают тени на мире — под флирт,

Что стал ты наутро — философом им,

Где трогаешь завтрашний день — на картине.

Каждый день — инертной полноценности

Застрял, как кукла — или молодой,

Ещё отшельник — в пропасти любви,

Сегодня — к полноценности идти

По гуще целей, не сгибаясь — словно

Ты сам в себе уставился — под блеск

Внутри привычек уподобить — воск

В одной душе реальности, чтоб там

Угнаться за плохой приметой — дам.

Но были ли отшельнику — нужны

Они сегодня — в подлинной борьбе,

За мнением, откуда стали — вне

Твоей любви над личностью — фатальной?

Пустил слезу, но что-то мимо нот

Уводит правом хилый — анекдот

По разнице приличного, что — сам

Ты стал внутри инертным — к небесам,

Где жив или паришь, спадая — вниз

Напротив смелой каторги — под вой,

Где томно всё лежать, пиная боль

Над сумраком пустого ныне — сердца.

Один отшельник стал тебе — блюсти

Другое поле личности, чтоб — дать

Второй расцвет инертной — тишины

И воздух социальной неги — вдаль,

Что сам ты множишь позу — для себя,

Но каждый день — в инертности молчишь,

Что пали миром вехи — между дней

Внутри людей, когда ты обратишь

Свой сон в глаголах жизни — на восход,

Что полон сил и полноценный — весь

От робы в спелой совести — под взвесь

Покатой формы множества — бессилия.

Пока ты льнёшь наотмашь — между дел,

А личности черта упала — вниз —

То тянет этим мир, как — проводник

Твой воздух безыдейности — под миг

Другого чувства в праве — дурака,

Что видел ты там личностью — блага,

Но сам отшельник в неге — между дел

И робкий в важной близости — предел.

В котором лишь глазами — ты ведёшь

Ту спесь от субъективности — вокруг,

Когда бы полноценный неба — круг —

Улавливал всю собственную — тень

На дне других людей, что ты молчишь,

Когда ты водишь смыслом — обиход,

Задраив люки множества — в обход

Тупой болезни в идеалах — лени.

Что прочит формой смысла — дурака,

Но видит только подлинность — пока,

Ты стал в неё вверять культурой — лет

Свой авторский и личный — силуэт.

Не разу не притронувшись — под ряд

На тонком склепе древности — людей

К ещё одной возможности — пройти

Над целью личной выгоды — под вой,

Где ты уже устал там — каждый день,

Но видит этим общество — твой яд,

Когда горит огонь инертных — лет

И пробуют залить там всех — подряд

Над истиной под пламенем — в любви,

Что смыслом говорил ты — для себя —

Всё только роли в почести — прожить

Оценку полноценности — пройдя.

Блуждание системы ценности — человечества

Блуждание из звёзд — не перешли

Мы снова под сознанием — души,

Остались в свойстве мира — на потом,

Где ценностью системы видим — вон

Одной проблемы в разнице — людей,

Но облик человечества — важнее

Привыкнуть к привилегии — добра,

Чтоб там искать сегодня — мир другой.

Блуждать не может образ — близ пера,

Не тонет в счастье облика — актёр,

Но видит сон покоем — мило вор,

Что стал он поднимать на свет — меча

Свои проблемы в области — где сам

Он лишь блуждает в свете — наугад,

Но пробует любви тот вид — придать,

Чтоб тело образумить — полнотой.

Так ценностью ты станешь — для меня,

Но будешь жить поодаль мест — игры

На том конце иллюзии — под роль

Другой системы воли — между правом,

А может между личностью — ещё,

Когда не ставит образ — волевой

Мне сон плохих последствий — на уме,

Чтоб видеть только возраста — покой.

Не в сердце ты пришёл сегодня, но

К уставшей боли близости — давно,

Как чёрт из под коварности — пенять

На день другой, чтоб миром — понимать,

Что сам в душе изгоем — покорил

Ты мне и сон невежды, где любил

Тот зной пути из прошлого, чтоб сам

Ты клал любви намедни — этот образ.

Он видит день картонного — ключа,

Не верит полной сущности — луны,

Что мы уже под время — отвечаем

И маним вдоль стихии слепок — тьмы

По ревности искусственного — вдаль,

Тебе судьбой для ценности — бежать

По сонной воле в царстве — дураков,

Что мог ты вылить призраков — ещё,

Но стал умом коварнее — под блажь,

Скитаясь смертной волей — для друзей,

Что водишь только чувством — эпатаж

И звать желаешь прихвостней — на бой

В себе оценки выжить — близ людей,

Под центром форм, не отведя — руки

От страсти человеческой — за мной,

Где я иду под совестью — строкой,

Но в мире человечества — не лгу,

Не делаю обход внутри — ролей,

Как можно вдаль угадывать — покой,

Не зная толком — кто ты есть такой

На свете слов — в возможности идти.

Мне там блуждать от ценности — легко,

А может криво — в области любви,

Но вышел, словно серой — пеленой

Ты сам в другой обыденности — мнить

Ту очерком морали явь — в окне,

Где будешь мне управой — под любовь

Ты время всё своё в руках — держать,

Но думая просить — внутри изгой.

Ролью мир над вымыслом утраты — состоит

Не блёкнет под расстройством — синева,

Что здесь одна и подлостью — манит,

Не держит пуд фатальности — гранит

Напротив верной прииском — руки,

Как сам ты фатализмом — видел мир

И стены собирал вокруг — души,

В себе, уже увенчанном — под ток

Реальной ночи — перед ливнем строк.

Они прошли и в думах — между мной

Играет вальс в прелюдии — такой,

Летает образ шика — между ран,

Где людям можно образом — парить

Над новой синевой — пробитых скал,

Над благостью прожитой — пустоты,

Что хочешь ты угнаться — от мечты,

Ни разу так её и — не потрогав.

Не блёкнет позой вымысла — мораль

В такой беде пространственной, увы,

Что мало толка в домысле — лететь,

Над миром пригорюнившись — иметь

Всю роль в душе фантомной — глубины,

Что видел человека сам — под блажь

Ты в первый раз и может — без вины

Ему по верной глади — обстоял,

Когда не верит в подлости — та нить,

Что чёрный миг всю падаль — сохранит,

Нажравшись тесной области — руин

Внутри — из под обломков милых льдин,

Когда уже не носит ад — пустой

В глазах — других людей, но ободрит

Ту вечность обращённой неги — ввысь,

Поодаль серой крысы — между длин,

Как самый малый образ — за тобой,

Увы, в сердцах не носит — акварель,

Но сам ты не художник, чтобы врать

В любви ещё — к опричнику страдать,

Где белый звон материи — под страсть

Уже не может выгодой — упасть,

Но тлеет бравый стиль — наперевес,

Чтоб мог он нынче — приготовить вес,

И там, пройдя свой пуд — от новостей —

Ты лично можешь чувством — унимать

Внутри — от безразличия и дней —

Ту выдохом потерю — в странной тьме.

Когда её и нет, но нет в том — лжи,

Когда там тлеет мерный дух — полей,

Нажравшись слов тупой — ещё любви,

Но в сердце — благородных королей.

Как стал ты сам манить — свою беду,

Не думая пройти тот казус — черт

По видимой среде — от правых дней,

Над выдумкой, что душу — потерял,

Когда и сам не можешь — соблюсти

Ту форму зла в гранитном — рукаве,

Но держишь после времени — всю нить,

Наевшись позы лучшего — в себе.

Уже простил свой маленький — охват

Той вечности, что не был — молодой,

Но всё терял от личности — за мной

Одну внутри причаленную — грусть,

И может — ты не вышел ей тогда

Понятным человеком в цвете — лет,

Но думал, что критичность — потерял,

Как видимое солнце — в свой портрет.

Блик белеющей преграды — стать человеком

Над правом нет английской — тишины,

Не видишь ты глаза, но промолчишь,

Что стали, в общем, праву — не видны

Внутри глазами мира — точно тишь

Иль будущий намёк — из слова ран,

Куда ты сам наградой — поднесёшь

Свой выдох чувства, словно астронавт,

В котором мир — не сцепленный приют.

В ужимке от теней стоит — печаль,

А ты стоишь над ней — куда-то вдаль,

Где можно тишиной — не отвечать,

Но рупор слов держать — себе на сне,

Когда в преграде сам — белеешь сквозь

Материю — от почерка для нас,

Когда уже угрюмый светит — глаз,

Что был не против общество — занять.

В своей игре и прошлом, чтобы — ты

Играл доселе человеком — в смерть,

Но думая просил от права — стиль,

В котором лишь преграда — на уме —

Твоя — внутри торчащая там явь,

Где роет зверь противный — унисон,

Что был обижен в обществе, как сон,

Над лирикой в прошедшем слове — мчась.

Заняв за подлый звук — тогда глаза —

Ты ищешь тело внутренне — за слой

Второй любви, чтоб обратить — года

За прошлым счётом верности — такой,

Но нет и там — английского пера,

Что мог ты сам улаживать — под вой

Внутри скелетной мудрости, как шаг

В одежде белой вечности — в пароль.

Порой нет места выгибать — тот ад,

Он чище слов пустых, когда — не врёт,

Когда уже противен небу — враг,

Он будто бы погиб, минуя — звон

В руке уже отчаявшейся — мглы,

Где был ты создан в пользе — за края

Мерцающего общества, что — я —

Уже пройду там временем — на бой.

За бликом от преграды — не уметь

Опять сегодня изживать — ту смерть,

Не радуясь сегодня, не — брюзжа,

Что был ты правой личностью — ножа,

Но вывел блеск ночной — пока погиб

Твой рупор современности — над сном,

Он был бы рад, что ты прожил — потом

Весь ветхий день и облик — этой тьмой.

Внутри ты человек, но связь — времён

Не ищет белый свет, когда — один,

Ты множишь им прелюдии — под вой

Системы мира — будто бы над ним,

Но трогает твой дух — свои года

Над прошеным искусством, где — увёл

Ты свет белёсый, чтобы — рассчитать

Преграду — между вольностью летать.

И там один ты множишь — этот ад,

Способствуя прочесть сегодня — день,

Над вехой смысла — может невпопад,

Но думая просить — сегодня боль,

Когда же будет обществом — она,

Увы, больна и в светоч — подрядит

Другое слово в совести — нам в роль,

Где ищешь ты под человеком — мир.

Солидарный антропогенез — случайного безумия

Над твоей по себе обнажённой — главой

Видит ворон внутри — утопизма края,

Верит в полном безумии — будто бы я

Стала вечностью, чтобы ему уходить

За случайностью воли иль — прямо назад,

За прошедший мотив — умиления мира,

Что, однако, ты в доблести — будешь не рад,

Но внутри там почуешь — присутствие стен.

Между прошлым одним, превращаясь в вину,

Может многим судьбой — на себе понимая,

Что внутри у тебя — апокалипсис злой,

Чтобы видел тот ворон — привычку печалить.

Он сидит и не знает, откуда был — прав

Ты сегодня один — за конечностью боли,

Он уловит тот сумрак — на цепи любви,

Но под тайной не вычеркнет — право имён.

Ты, быть может, не рад, но устало — уму,

Понимая вести — социальное время —

По дороге — куда ты приходишь один,

Словно сам возродился и стал — на виду,

Как покойник в лице — солидарности дали,

Над своей современной, практичной — игрой,

Что и вороном смыт — в утопичности стаи

Этот мир привидений — за доблестью плит.

Ты случайно придумал над благом — себе

То проклятие совести — будто бы дали —

Мы внутри обещание — в принципе жить,

Но упали под роскошью времени — сами.

Мы почти упростили свой ад — пополам,

Над прелюдией слова, покоряясь последним

Уязвлением почести жить — над умом,

Чтобы выше и выше просить — этим рай.

Он уже подошёл и нет сердца — больней,

Чем искать оправдание — в низменной дали,

Что внутри там прожило и — воет под склон

Между вороном смерти, откуда — детали

Всё не прочат искусству — сегодня дожди,

Но бывают помимо условия — в лишнем

Современностью спрошенном цвете — одни,

Между каждым — кто ждёт утопизма круги.

А потом понимает, что стало — светло

В новом сердце любви — несгибаемой дали,

Что уже человек ты, но мало — дано

В этом выжить в пустое — вращение стали.

Где-то между секундами — выше от звёзд,

Что пути растворились и — обществу сами

Мы устало ведём — этот почерк вдали,

Что уже, как и вороны там — на медали.

Выше радости звёзд, наблюдаем — одни —

Этим ужасом смысла — снующие с краю,

Интересные позы, что сегодня, как мир

Там не вышли в глазах, но уже — умираем.

Постоянно простившись на этом — аду

С современностью прошлого, где — нагибаем

Слово мудрой оценки, когда бы — любви,

Вслед за жизнью причислили — эти огни.

Возрождаясь на пепле и снова — летая

Между мыслей и почерков, что — впереди,

Но упадком в глазах — наблюдаемой нами

Современности прошлого, где — подросли.

Видел ли источник власти — пустоту?

Не начат новый полдень, а — обит

Скульптурой непомерного — меча,

Закрыв ладонью ветер и — молча,

Чтоб стало рано обществу — ещё

Терпеть морали выдумки и — ждать,

Когда порочность укорит — веление

И станешь ты — под радостью любви,

Как власть внутри искусства — и меня.

Но против сам, не начат и — погиб

Над прошлой пустотой, что обещает

Практичный космос мира, где — овит

Ты сам — внутри объёмной пустоты,

Когда она уже не терпит — лёд

И просто внутрь — немеет и причалит,

Побыв — на том конце минуты вдаль,

Чтоб стать другой скульптурой — на лице.

В глазах милее почерка — там жизнь

И долгий хруст манеры — облегчает

Мне мнимый воздух мира, чтоб — ожить

Под властью пользы — будто бы молча,

Но свет внутри игры — не опечалит,

А только новый полдень — нам в ответ

Там будет думать в принципе — душой,

Что выбыл к чувству общества — уже.

Так видел ли источник — без любви

Сегодня пустоту, откуда старит

Твой дух в глазах скульптуры — этот мир

Иль — выдумал свой собственный надзор,

Что можно думать прямо — в пустоту,

Но важностью лица — не обещать там

За верным полем личности — под смех,

Над погнутой реальностью — внутри?

Мне этот день не мучает — в глазах,

Как беглый пешеход, где — опечалит

За разумом той власти — между черт —

Другое поле личности — в лицо,

Как будто стало в мире — без тебя

Уже светлее в принципе — молчания,

Как свет в конце тоннеля, где снесло

Свой видный ад — то чувство в подлеце.

Большинство ума — на обнищании задетого

Не верностью косит — другое дно,

Над прошлым осознанием — вдали,

Не будет больше тошно, что дано

Мне в той причине — говорить внутри,

Как время обнищало — между стен

И в слове повторяет ад — под счёт

Твоей в лице фатальности, что — рад

Ты сам своей обыденности — жить.

Но просто под обрывками — играть

На мире половин — куда-то глядя

Под сном движения улиц и — обид,

Где радостью не лечит — мне одна

Приятная фортуна снова — в мире,

Она внутри прожита, что — условно

Там можно постараться — выжидать

Другое поле мнительности — в крик.

Что вид твой — обнищавшее чутьё

И облик больше ханжества — на деле,

Когда уносишь подло — ремесло,

Чтоб выдумать оценки — между лет

В своих глазах и почерках, где — сам

Ты стал уже — придумкой на обедах,

Но лечишь властной ритмом — суетой

Ту надобность прожить — условно ад.

Он больше тела и погиб — под вой

Твоей любви фатальности — играть

С второй судьбой и может — под конвой

Услужливо причислить — небом взгляд,

Когда уже темно — на этом сне,

А тени большинства — не обессудят

В твоей простившей дали — выбирать

Другое слово — для своих обид.

Ты смело обращаешь — этот стиль

Себе вовнутрь и прочишь — наугад

Опять пройти по времени — туда,

Где нет второй приметы — между зла,

Но ищешь путь раздора — по нутру,

Что мы просили лучшую — указку,

Но в теле обращали — только вой

В своей среде прощальной — с головой.

Когда ей нет цены и нет там — грёз,

Чтоб падать было обществу — больнее,

Где мир тебе не выгоду — принёс,

А только холод — в собственном лице,

Что рай судьбы оставил ты — и сам

Снесёшь сегодня — пройденное в деле

Надмение — быть только под укор —

Возможностью прожить — себе на лад.

Он смыл те тени радости — в глазах,

И где-то воет волком — на последний

Гротескный ад — в понурой тишине,

Как право думать в мысли — большинства,

Что стало снова зарево — твоим

И ищет цвет нетленный — на постели,

Как зверь, который загнан — между лет,

Учась и понимая смыслом — ад.

Когда его уж точно нам — здесь нет,

Но тенью абсолютного — взросления

Ты сам напросишь волю — говорить

О той причине важности — в глазах,

Что был ты весь на тонкости — пера

Сегодня в ряд ущербнее — взросления,

Но выше чёткой мудрости — прожить

Свой день искусства — современно в ряд.

Отличный возраст полуденной тени — личности

За трамваем бежит — утоления день,

Ну а ты ворошишь — утомлённый предел,

Не давая принять ту таблетку — ума

Через край современности — точно больна

Мне она, подытожив и мир в голове

Над полуденной тенью блуждания — лет,

Точно сам ты от возраста — там убежал,

Наклоняя свой мир — непривычно назад.

Он как будто на маятник — снова брюзжал

И в глазах напросился — укладывать смерть

Под расспросом судьбы, не умея летать,

Будто сам за трамваем — ты ищешь себя.

Утоляешь свой мир и — немного тетрадь

Возле близости лет — не прощает умам —

Этот возраст, что стилем ему — подарил

Там дневник — в обозначенной кальке углам.

Ну а сам ты душой — разлинованной впредь

Будешь громко идти и — поэтому млеть

За полуденной тенью, внушая свой — рок

Между множества фатумов — на уголок.

Где он чёрный и белый, но вылит — внутри,

Как рождение смертное, чтобы — бежали

Мы за ним — по канатному образу жить,

Не причислив ту подлости явь — на душе,

Что ушла и коснулась, минуя — тот ад.

Не простил и вопросом — усилие здесь,

Как по улицам снова — бежать ты не рад,

Но увидишь трамвай неприглядной — недели,

Над которым темно и уже — никого,

Кто бы мог упростить этот полдень — уму,

Загибая углом — отправление в дали,

Где не можем мы выслушать — небо потом,

Но уже не враги для себя, что — почти

Напросились и выжгли — у совести стаи

Между разницей мира искусства — дышать,

Чтобы жить этой тенью — полуденной дали.

Но внутри ты отличный и возраст — тебе,

Как спокойствие личности, где — побеждали

Этот сумрак ночной и — оставив вдали

Мир — проплыли, как свет на кону — для души,

Чтобы верить за очной чертой — на себе,

Где прожили там снова — полуденной стаи

Верный проблеск ума, что опять — для любви

Стали личностью помнить — те серые дали.

А внутри — никого, только шаткий — трамвай

И почти увлажнённая степь — для детали

Современности юной — практичности жить

На одном послесловии мира — под нами.

Метафизический стиль жизни — добытого завтра

На выигрыш запоминаешь — день

И прочно он уносит слово — в толк,

На пользе возле мужества — стройна

Твоя фигура — обнимать любовь,

Где видел стиль понятный, а — ему

Ты стал вопросом думать — на кону,

Что можешь выиграть смелое — себе,

«Прости», но будет это ли — виной?

Сегодня жить и видеть — стороной,

Как плачет форма бытия — назад,

Как тени в праве догорают — впредь,

Блуждая за сомнением — на взгляд

По краю личной выгоды — упасть

На тонкий лист искусства — без любви,

Но в том запомнить личности — черту,

Как время в путь — метафизичной тени.

Одна она оставила твой — рай

На дне сомнений, чтобы — подсмотреть

Ответ на маске будущего — здесь,

Где прочно сам уложен — для двоих,

Своих миров, как подобает — жить

И ждать в глазах — у прочего веления —

То утро символизма, чтобы — в стать

Уметь ту форму почести — достать.

Так верит в метафизике — твой мир,

Что в будущем уложен ад — пустой,

Он вертит формой — может непростой,

Что лёг ты сам на время — без былин,

А может вылил личной — темнотой

Уже сегодня больше, чтобы — звать

Себе — прощальный визг за пеленой

Другой игры в сомнение — под жизнь.

Не любит формой образ — для тебя —

Твои ступени разума — под жизнь,

Не правив просторечием — там вдаль

Судьбу на теле общества — прожить,

Как склонность метафизики — пройти

Тот почерк в остановке — между тем,

Когда уже не любишь там — ответ

Внутри системы времени, что — бред

Тебе сегодня вышел бы — внутри.

Добыть бы это завтра и — простить

Свой верный ужас прошлого, когда

Там можно просто в душу — не грустить,

Но выключить тот разум — для двоих,

Он нужен в личной лирике — под вой

Любви уже объеденной — над сном,

Но в будущем забытой — как на слой

Ты прямо воздвигаешь словом — мир.

Он здесь метафизически весь — слит

И формой от мгновения — под ток

Не верит, что прошёл — внутри пророк

И стал уже заметнее — над жизнью,

Играя — укорять свой суд людей,

И в том, судом обиженным — вести

Себе остаток счастья, чтоб — расти

На сложном поле образа — за жизнью.

Внутри метафизичности — под рай,

Добытой формы завтра — между слов,

Достигнув яд претензий — как миров,

Где сам устал бы говорить — плохое.

Глаза, из черт которых не уснуть

Не квадратные пиксели и не — твоя

Мономерная стилем — уже седина

Видит тонкие тени напротив — обид,

Что глаза — в повелении снова уснуть.

Здесь и в прошлом — для этого наедине,

Но внутри отравляя реальностью — мне

Фатализма черту — за другое в любви

Междометие думать, что вымер уму.

Ты почти расспросил этим волю — куда

Ты увидишь свой сон и — большие глаза

За конечностью мира — уже не успев

Отомкнуть управление счастья — внутри.

Чтобы долго хотеть убежать — по себе

В темноту непростительной воли — куда

Ты опять приближаешь на веке — глаза,

Чтобы помнить те серые тени — сомнений.

Что одни они выжгли — усилием стен

Бесприметный ответ налегать — на кону

Управления временем — будто пойму

Я в себе — фатализма ещё привидение.

Нет им тока, но старый уже — не бежит

По раскатам претензии — будто бы жизнь

Обожгла — за конечностью воли углов

И почти понимает, что видом — в себя —

Ты увидишь то утро и мерный — души,

В расстоянии встреченный мира — апломб,

Что, как будто устал ты, блуждая потом

Разъяснять утомительный вызов — умам.

Но прошла эта воля и сам ты — воспрял

И проснулся, чтоб жизни ответить — ещё

На другие глаза, от которых — слеза

Не бежит, только роет — причиной томление.

Не забудешь, но видом уже — перенял

Этот страх и реальность, умнея — вести

Расстояние глаз — от подобного сну

Умаления вечности — точно в весну

Ты у правды закрыл — откровение стен,

Над которыми больше уже — не горит

Здесь твоя аксиома, но что-то — болит,

Что у правды забыло бы душу — потом.

На своих откровениях или — вражде,

Забывая ту личности волю, когда б

Ты читал откровение — мысленных прав

И уже повторил эту оземь — весну.

Но боишься внутри, открывая — глаза,

От которых темно или больно — уму

Понимать — это время и пользу одну,

Не умея искать — отвлечение времени,

На одной стороне этой жизни — пока

Там она — не проходит, но уже — на гранит

В постоянстве изнеженной боли — у сна,

Над которым ты сам — не имеешь пути.

Ты устал, но кривя отражением — лет,

Ты почти здесь увидел — причины глаза,

Уязвляясь, что прожил, меняя — вину

Не одну расстояния боли — струну.

Для двоих или тысяч других — берегов,

Что не могут забыть эти воли — глаза,

От которых темно или — в боли хранит

Это утро — исчерпанный облик от зла.

Последний шарм исчадия — современности

В последнем кафе неимения — прав

Ты выше и выше, чтоб стало уму

Твоё повторение — видеть войну

И смыслы держать, не умея лететь,

Но видишь и ты этот шарм, что иду

Я тонкой дорогой по смерти — на вид,

А риск разукрашенных волей — обид

Мне думает только, как право — ко сну.

Ложишься и после нет счастья — ужать

Ту мести вину, чтоб себе — подражать,

А может, блуждая умерить — фасон

За близким надмением — петь в унисон,

Что завтра мы будем опять — на двоих

Скупать современности подлую — нить

И видеть в исчадии роли — под ноль —

Тот образ судьбы современной — такой.

Что нет её вовсе, но в дар — отпустил

Ты стены в глазах нигилизма — души,

Где вывел Вселенную, чтобы — растил

Там гордый поток откровения — в жизни.

В последнем кафе, не блистая — на явь,

Но трогая личности подлый — ответ,

Что в жизни судьбой на кону — передал

Ты форму внутри социальную, чтоб

Искать этим право для шарма — в душе

И время пронзённым итогом — манить

На пуд человеческой страсти — в любви,

Где грезишь уже — мимолётному долгу.

Ты выше и выше там стал, чтобы жить

И верить, что труд познаёт — дураков,

Но время твоё — не имеет волков,

А только пускает за опытом — ливни

В прожившем искусстве — себе на руке

И в готике полной, что стали — опять

Мы смерти кидать упрощение — в мир

И видеть обычность, как поле — времён.

Когда уже нет по источнику — лжи,

Но время идейное в страсти — дрожит

И носит в любви — необычный пожар

Для ночи искусства, где встретились мы.

Почти угадали тот шарм — для души,

Где будет он там — не последним, а я

Не буду искать то кафе — между сном,

Что в чёрной облатке — сгустила края

За собственной личностью или же — днём,

И сплю, притворившись я где-то — уже

На тон подземелья и в скважине — лет,

Под робкие степи фатальности — мира.

Я в этом исчадии шарма — под блеск

Иду, понимая, что всё это — риск,

Сгустившихся пользой умов — на кону,

Где тайну одну неприметно — найду

И буду в глазах выжидать — по любви

Я новый ответ — через личности ад,

Где сломано общее чувство — во мне,

Как ветер в пути необъятно — назад.

Польза мифа — за глоток суеверия

На последнем соседе — немного устал

И корит воробей — неуёмностью скал,

Что досадой внутри неумело — ведёт

То пространство в аду — обольщения розг,

Где глотком за глоток — я себе наведу

Знойной формы — ту душу, минуя огни,

За которыми стал суеверным, как слон

И почти оправдал этим миф — впереди.

Что бегу я за метром — идейности в раж

И помимо судьбы — не считаю там дни,

Что горят для людей на кону — эпатажем —

Эти стройные формы — напротив сомнения.

Я прошёл бы сегодня — такое в любви,

Но досадой сижу для судьи — воробья

И немало вопросов о том — кто такой —

Я на сердце сегодня, что бью — из-за два

Не прицельных магнита, а только — сную

За глоток от ликёра иль виски — под визг

От громадного общества в поезде — вниз,

Что смотря головой — неприметно найду.

Я под ним не такой, как обычный — тюфяк,

Но морской чередой я гарцую — к уму,

Отторгая свой жилистый день, как и мрак

За погоду идейного общества — в миг,

Чтобы завтра искать — в суеверной игре

Это поле мотивов и сплошь — для себя

Обретать уникальное смыслом — в любви,

Мне ещё откровение — будто бы вспять

Я там принял таблеткой — уныло в любви —

Этот сумрак идейности — снова хотеть

Убегать — за кордоном морального я,

Чтобы в метре тюфяк — открывал на уме.

За таким, как итог суеверия — в стиль,

За лицом не померкнувшей квази — любви,

Что глоток откровения слепит, увы,

Этим общество бурное, чтобы — прождать

Или верхом цинизма — уныло прожить

Отличение мании — будто бы в смерть

Я сумел дорожать уникальностью — лиц,

Где поодаль дробить — это поле ответов.

А теперь, как и образ внутри — от миров,

Я стою, чтобы думать себе — на уме,

Чтоб искать утончённостью воска — углов

Это видом творение — будто бы жизнь.

Мне она напророчила много — войны,

Но в глазах не умею и этим — просить

Утомительный возраста день, чтоб остыть,

Наподобие страхов — в наземной любви,

Как могу я спуститься опять — наперёд

Вслед себе и под землю сегодня — пройти,

Чтобы видеть восход суеверия — в толк

Этой найденной области чувства — в любви.

А потом сопрягать утомление — в часть

Злой, строптивой, отъявленной пробы — игры,

Мне опять породить удивление — в пасть

До откормленной свежести — после любви,

Где за пользой у мифа — я уже неплохой,

Но отчаялся вылепить созданный — рай

Над своей непомерной в глазах — головой,

Что ушёл этим возрастом снова — один

И иду за соседской приметой — на жизнь

Посмотреть, чтобы думая выжить — себе,

Как гарцующий воин, когда он — один

И нет места в душе откровению — войн,

Чтобы смело ожить и сегодня — в себе

Там за мифом искать — управление злом,

Чтобы думать над видом притворным — потом,

Что у пользы — конечные стены в глазах.

Послеполуденный декаданс вечности

Мне уже не везло, а вокруг — никого

Кто был мог обнажить — для меня

Не вопрос и ответ, не прямую тому

Умаления линию, что не пойму —

Я в себе декаданс, где уже — отошёл

За ничейностью вида и — мало теперь

Мне блуждать от итога — поверить, увы,

Что уже не везло, прикрывая там — мир.

Я найду декаданс, чтобы вылепить — рай

И опять под несчастье уладить — вину,

Чтобы белое солнце стремительно — нам

Уподобило ветвь непонятного — тут,

Где вокруг никого, но упала — под шаг —

Эта зрелая оттепель — странно к тому

Умалению прошлого — будто бы враг

Не устал, но прикинул, что стала — ему

Декадансом — та вечности гиблая масть,

Где почти отпустил этим ветер — и я,

Но просил у созвездия — думать тому

Непонятному обществу — выжив на лести.

Что прошло — то идёт и сегодня, увы,

Что не прошено — там на кону января

Ты почти подшутил, что упало — в вину

Это общество прошлого, будто бы я

Стал уже развратителем массы — идей

И никчёмностью вылить — подобие в мир,

Где за чёрной стеной — никого кто поверит

В этот день — будто прошлое там на кону

Мне устало ведёт идеальности — рай

И почти не попросит умильно — ответ,

Где распродал я лучшее чувство — уму,

Как обратное общество мира — в вину,

И теперь — я непрошеный ад в голове,

Что крадётся уже пополудни — от сил,

Где за миром не видит — уныло в себе —

Эту жилу, как слой декаданса — во тьме.

Чтобы жизни отдать неприметное — я,

И вопросом умнея — искать на виду

Роли прошлого внутренне, чтобы играть

Там за личностью малой, как будто — уму

Стало холодно в день декаданса — вины

И не зыбко, но густо, меняя — тот стиль,

Что затронуло общество в малом — пути

Новой вечности мифа, откуда — пройти

Можно вместе, а можно уже — в никого,

Как за прошлым сегодня, прижавшись ему

Между разниц иллюзий и мифа — к тому

Необъятному слою практичного — возраста.

Где он видом обвит и серьёзно — отпал

На коварности слова людей — для двоих,

Где уже никого там не видно, но квит

Декаданс — по загробному виду причины.

Я войду для итога, меняя — под флирт

Эту разницу пройденной вехи — в уме,

И она мне ответит — не помня на миг,

Что остался я там — пополудни ко сну

За последним, кто вечностью это — держал

И молил к декадансу, что станем — одни

Мы в глазах идеальности — будто бы вбит

Ровный столб за окном — монолитного мира.

Где и ты не стоишь, но упадок — в лице

Близкой осени кроет сегодня — огни,

После слова «двенадцать» и повода — мнить

Идеальное прошлое в жизни — гранитом.

Гласность нам отображает — раны звёзд

Не медля по идейности — внутри

Ты мило под коварностью — бежал,

А звёзды в безыдейности — держал,

Чтоб форму сохранить — напротив вида

Людей и степи гласности — внутри,

Когда закрыв глаза — ты видишь рай

И он не вечен в проблеске — игры

За волей остановок — в этом мире.

Он смертный и погиб — наедине,

Под тонкой волей скважины — в огне,

Он гласностью уводит — снова рок

И что-то хочет требовать — пророк,

Когда безосновательно — пройдёшь

Ты в этой параллели — смирных глаз,

Но вспомнишь очерёдностью — из роз

Ту пошлую реальность — нам под фарс.

И так до верхней палубы — на ветвь

Иллюзий может прошлых, где несли

Мы мир безукоризненного — шанса,

Чтоб там ему поладить, чтоб взрастить

Потерянное общество — под визг

Иллюзий долгой формулы — в глазах,

Что может командир искать — сюрприз,

Но сладить в этом обществе — на раз.

Когда и ранам звёзды — между дней

В той смертной причитанию — любви

Относят целый остов — за собой,

Чтоб ладить формой множества — вдали

Нечаянных проклятий, чтобы — ждать

Тот верхний стиль и малое — в себе,

Но думать человеком, что — отжил

Ты свой коварный прикус — в голове.

Нечаянная роскошь в том — огне

Мне носит путь реальности — под фарс,

Но будем говорить приятно — вдруг,

Намедни — между долгих силой глаз,

Что в обществе устало — проросли

Мы между обаяния — под слой —

Фатальной мерки — говорить с судьбой,

Когда уже не видно этим — осень.

Где в гласности — под разумом одни

Те звёзды в непривычности — смотреть

Напротив смертной возраста — борьбы,

Как хочешь ты ей мир — приподнимать,

И сделав тонкий хват — себе на миг —

Опять прожить те раны слову — в шаг,

Что будешь этим обществом — ума —

Ты думать в слово сложное — внутри.

В глазах сегодня видя — эпатаж

И раны от идей — вокруг той мглы,

Что небо водит обществом — поддав

Там верхним слоем долгого — пути —

Ещё и ужас обрасти — под флирт —

Судьбой себе — заметнее, чем — я

Могу опять возникнуть и — понять,

Что стала только гласностью — менять

Ту очерком критичность — близ любви.

Около субботний декаданс

Немало вылит — в золотое дно,

Оно тебе не выедено — в шаг,

Но в будущем корит — увы, давно

Тем шансом жизни — говорить ещё,

Как вылит ты — под старостью себе

В субботней тяжбе нового — пути,

Как воет декаданс — в прилюдном сне

И что-то обещает в просьбе — мне.

Но вылит только в мире — ты один

Над строгостью — в фатальной пустоте,

Что меньше стал идейности — на мир,

Смотрящий — между прошлого в руке,

Когда ты сам не вышел — по лицу

На слове золотом, что — подлецу

Уже неважно — будет ли плохой

Сегодня ужин — в качестве любви.

Он стал, как декаданс и — никакой

На свете миф — отшельника в судьбе,

Он точно говорящий флирт — уму —

Пророчит форму действенную, но

Ты сам отлил — по золотой кайме

Ему сегодня прошеный — апломб,

Чтоб сердцем ожидать, что на уме

Там станешь миру — обещать и зло.

Ещё подельник в страшной — былине,

Уже затворник в мире — без углов,

На собственной квартире — на огне,

Что мир не сможет говорить — потом,

Но будет серой массой — обращать

В глазах тебе — плохие неба сны,

Что можно очень вечером — стращать

Тогда и верный космос — в голове,

Что сам один он мучает — меня,

Как робкий вальс в придворной — тишине,

Где нет тебе идейности — летать,

А только по субботам — обретать

Прощённый миф и лирику — на яд

Второй пути возможности — упасть

В тот личный декаданс, как будто я

Уже не знаю в прошлом, что прошла

На этом слове — неприметно лучше.

Когда и видом стало бы — темно,

Но в звёздной обольщению — руке

Не стихло бы пророчество — в тоске,

Что миром держит — ловкий анекдот

Мою степенной формы — акварель

И пробует найти — ещё тот мир,

Как два причала мудрости — налечь

На ровный ад, откуда будешь печь

Ты странно этой формой — на любви.

Свои года, как ролью — декаданс

И лучший по субботам — между стен

Ты ищешь властный образ — в голове,

Когда не я померкну — для двоих,

Твоих миров потребности — глотать

Сегодня сложный искус — из любви,

Чтоб в мудрости, увы, опять познать

Ту серой массы видимость — под стих.

За сном земного шага — пустоты

Не ты, не я — не прошены внутри,

Но снег в глаза уходит — не поняв,

Что были прошлым юмором — вдали

Мы меньше слов обычности — ещё,

Как две сосульки падали — следя

За тонкой формой мнения — на вид,

Сквозь пламя пустоты — не перейдя

Ту вотчину от разницы — в любви.

Одна она осталась нам — тушить

То время — между пользой, не поняв,

Как можно идеальностью — душить

Скупое поле вечности — на днях,

Но жить под этим слоем — пустоты,

Как будто вывел формулой — ты сам

Всю эту раем созданную — смерть

Поодаль смертной прозы — небесам.

Она в глазах не ищет — под любовь

Сегодня воздух на Земле — прожить,

Не будет тонкой струйкой — в небесах

Держать — давно оплаченную жизнь,

Что гордо в стиле манит и — болит

Сегодня в просьбе ужаса — та смерть,

Что ты в неё не смотришь, а дрожишь,

Как мелкий ветер — в проблеске души.

Понять бы это прошлое — в судьбе,

Когда зима настала — мне под ночь,

Но хочет вылить пламя — в пустоте

Над новой очерёдностью — помочь

Уснуть сегодня, как второй — рассвет

И общество — под сказанной игрой,

Что можно быть сосульками — на блеф

Той радости искусства — будто лев

Не сможет там в пародии — достать.

За сном земного шага — между нас,

Под общим слоем — в милой простоте,

Что можно жить поодаль — этих фраз

И точно вымерять — внутри ответ

Над радостью в преемственной — игре,

Как будто шла тем миром — мне она

И пользой занимала ветвь — в любви,

Но думала, как в этом — для меня.

Так прошлым ветром остаюсь, увы,

На той печали личности — пока

Ты сам стоишь и в ветре — не один

Уносишь возраст чувства — в облака,

Он также будет прошлым, где на миг

Ты стал искать скабрёзностью — в руках

То поле слов от личности — в себе,

Что хочешь сделать шаг — на облаках.

Но снова расступаешься — во мгле,

Не против смертной воли, а — во мне,

Что больше жду то прошлое, как рай

Из недр одной увесистой — игры,

Когда и места нет ей, но — под стиль

Ты выше шага — в мерных облаках,

Что белым светом будоражишь — явь

В такой приятной воле — на веках.

Космические линии — на верхнем причале

Мне бы ровное поле лица — на кону,

На причале отвесной скалы, где пойму

Этим видом — скупую, фатальную явь,

Что уже не задела бы кровью — его

Остановку, что можно уму — не понять

Век за личностью слабой, сварливой — игры,

Но на верхнем причале — сегодня принять,

Что, быть может, устал мне — и ты.

Обходить — по космическим ветрам окно,

Закрывая фатальностью мира — давно

Унисон — по потребности выжить, где я

Не могу покапризничать — для никого,

Кто уже опоздал в этом поле — любви

И строптивом учёте, сминая — лицо,

Вслед за близостью смерти, как будто оно

Стало белой оковой и раной — по мне.

На сегодня играя — канючить восход,

Ну а завтра — угадывать наперевес

По конечности мира искусной — главы —

Это подлое общество — будто бы ты

Стал мне нужен, но более свету — в руке

За космической линией — малой в строке

Обходить — неприметные воли глаза,

Что бывал ты под городом мило — ответом,

А потом застывал, как и памятник — весь

И неприметной развалине — нового сна,

Что за словом космической боли — весна

И в глазах этой жизни — уже не один

Ты нашёл то последнее миром — клеймо,

Задавая вопросы — для счастья уму,

Где уже не пойму, что не прошена я,

Но обнять ту реальность отныне — хочу.

Чтоб канючить ту волю — на ровном лице

За космическим островом — странно идя,

За судьбой прегрешений, и думая врозь,

Что уже неподдельно ты стал — для меня,

Как причал идеальности нового — дня

Для ответов второго рождения — здесь,

Чтобы внутренне думать и снова — молчать

В неприглядной фатальности — там на окне,

Где блуждаешь ты сам и сегодня — один

За космической линией — собственных льдин,

Но попросишь ответов — на этом ходу —

Столько множества, что необычно найду

Я себе отражение, как бы — для звёзд

И внутри для людей, что уже — не больна

В этой позе культуры, как будто — вина

И непрошеный мир — от такого вопроса.

Но и сам ты восходишь, привыкнув — себе

На второе рождение, чтобы — пленять

Идеальное общество в мире — в меня

И ответами спрашивать ветер — ума,

Где устал ты искать одинокий — рассвет,

Где стоит твой приятный предел — бытия

Для культуры, как памятник — этому я

Сквозь космический день и любви — те края.

Закон уносит пыль — его руин

Стоишь и возле гладишь — никого,

Засунув руки прямо — под пиджак,

Что в воле безграничности — окно

Тебе сегодня воет так — давно,

Где мог ты современностью — бежать

Иль думать, что по принципу — руки

Там можно гладить эго — от руин

И вдеть безумный образ — не один.

На тонкий неба галстук или — шик,

Над пользой обозначенной — слезы,

Что может и стоишь ты, как мечты,

Но думаешь о прошлом, где — никак

Над пылью в томном разуме — не шли

Мы — в подлинном окне сегодня, но

Играли в обстоятельство — давно

Других людей — иль брошенных границ.

Но вот настало время — через край,

А может через верности — гранит

И выше стал ты пылью — выбирать

Ту позу элегантности — на вид,

Где кроешь только ужас — от речей,

Что им бежать не можешь — в никого,

Но руки сам в пиджак — уже сложив —

Ты веришь точно — обществу его.

Закон уносит пыль тебе — под нос,

Но что-то тает в образах — гнедых,

А ты стоишь и возле — никого —

Ни опыта людей, ни знойных — птиц,

Как старый возле мельницы — маяк

Не просит облик странного — пути,

Он просто вылепляет сердцу — мрак,

Чтоб болью к этой пошлости — пройти.

Ни разу не подвинчивая — в стиль —

Ту формой слов слезу, чтобы — в глазах

Ты видел путь от сердца — для людей,

Руинами не ввинчивая — страх,

Но подло слышал в лучшем, что ушли

Мы в тонкой форме возраста — в намёк,

Где день не носит принципы — от гроз,

Но люди верят обществу — за сроком.

Он вывел ложный пафос — от имён

И верит, что на пыль — ещё приняв —

Ты будешь лить ту личность — без меня

И спрашивать то общество — руин,

Где мы не смели думать — об итог,

Но знали, что закон уже — в пыли

Над обществом протянутой — Земли,

Где ждёт тебя — твой собранный пророк.

Серенада заброшенной участи

Мне бы образ в глазах — на тебе, и лицо

Провести — за надмение думать, увы,

Между участью прошлой — отныне его

Утомлённой и правильной догмой — идти,

Но внутри не один и почти — угадал

Ты свой образ понятного стиля — вокруг,

Что считаешься только — забрав по уму —

С этим обществом вида — себе на лице.

Мимикрия и тонкое повода — вдруг

Разомкнули последнее чувство — внутри,

Но однажды задев этим глаз — прикорну

На коленях любви, что опять — не пойму,

Что заброшен ты сам и себе — угадал

Бы скупую повинность — в лице от причин,

Где бежали мы обществом, но не смогли

Упростить элегантное поле — намедни.

Мне бы образ в глазах, где уже — никого,

Мимикрией и прошлым, но будто — един

Ты устало влачишь эту боль — потому,

Что не можешь погоду для слов — провести

Из последнего танца — за мнимой стеной,

Из надежды упасть — в говорящий ответ,

Что стоит он в заброшенном замке — земной,

Отключённой конечности выбрать — мотив.

Где опять ты не ищешь — умом подобрав

Этот блеск дураков и заимствуя — правом —

Не считаешь последствие в тон — для двоих

Только душной игрой, что почти — нарядил

Ты умом — эту позднюю осень в лице,

Над надеждой из образов — всё выбирать

Славный путь серенады, а после — упасть

В безразличное опыта мира — под стих.

По надменности гордо опешил — за сном

И кроит мир прозрачный тебе — для двоих

Эту собранной честности — жажду потом,

Что у слова ты болен, как ярости псих.

Серенадой в лицо или временем — в нас,

Где у чёрного завтра нет мифа — войны,

Но пути опоздавшие вылепят — глаз

Над последним — кто гложет и это, увы,

Не затронув вопрос и уже — чередой —

Не задев обстоятельство мира — со мной,

Над последним глаголом — упавшей звезды

В мимикрии открученной ясности — мира.

Положил эту боль, а вокруг — никого,

Но в последнем вагоне упавшем — метро

Спит и бредит твой воин, чтоб стало — ему

Там плотнее играть — в отдалённую тьму

Между совестью слова и каждой — слезой,

Между миром твоей серенады — в лице

Отпускающей ясности, чтобы — прожить

Мне в давно напророчившей мифом — игре

Или, взявшись вокруг — уплотнителя ран

Вылить странное облако мира — под звук,

Где поёшь мне не ты, а противное — там

Опоздание образа — слаженной муки,

Что забыл ты в себе обожание — слов,

Точно сам, как расстроенный мира — маяк,

Где не можешь уже — словно музыке жить,

Но ворчишь обстоятельством — для дурака.

Чёрный свет из серых закоулков жизни

Подсветит за опытом — добрый фонарь,

Деля расстояние мира — под жизнь

На собранный фатум, откуда — меня

Не знаешь, но в прошлое думаешь — и

Крадётся там время, немея под блик,

Что снова ты мне — подсветил и, увы,

Не ведая подлинной мнением — силы

Не делишь ту часть пополам — от вины.

Так чёрный фонарь на кону — этих лет

Мне в жизни засветит и будет — пленять

Свой образ реальности, чтобы вести

Тем чувством — загробное формы намедни.

Что стал ты играться уже — не для всех,

Внутри над проверенной маской — истца

И делишь под ревностью — силы на них

По воле утопии в главном — усилии,

Где прошлое разумом верит, что — я

Не стану менять этот облик — у сих,

В тебе разведённых надмением — глаз,

Но трону в сердцах — расстояние мира.

О прошлом, в котором уже — никого,

Но падает шар мне навстречу — за миг,

И что-то не верит, что будет — в себе

Обратно терять утопический — облик.

Как чёрный фонарь, где вокруг — никого,

Как опыт из прошлого, что — занесло

Меня — в эту чащу пропитанных стен,

В любви не имея к причине — надмения.

Но собранный фатум, как осени — явь

Не верит, что завтра уже — не роясь

Ты стал дилетантом и смыло — дожди

Мне в робости муки на прошлом, увы,

А серые будни немеют — под страх

И греет то общество — в позднем окне

Сегодня причину реальности — в жизни,

Как вид закоулков в причастности — быть.

Опять там не видел ты сам — городской

Пейзаж, что у прошлого стыло — уму —

То чёрное видом предание — в часть

Любви откровения к мудрости — личной,

Как будем мы в прошлое — снова бежать

И видеть те серые будни — насквозь

Обычному виду проявленной — лжи

За чёрным окном — между опытом жизни.

Что я там стою, что в тебе — никого,

Но жало в тисках неумеренно — врёт,

В далью в никчёмности старит — печаль

То время, что может уже — не встречаем

Мы собранный казус, а снова — молчим,

Где чёрный фонарь не потух, а горит,

И что-то в судьбе неприметно — корит

Под зуб одиночества иль — обещания.

За серыми проблеском, старыми — нам,

Опять разомлевшими стенами — жить,

Где видим ту нить необычности — вдаль

И стелем прощальное формой — уродство,

За добрым окном, где уже — не молчим,

Но серые будни, ответив — кричат,

А чёрный восход не умерит — печаль,

Задумав в лице этой жизни — то сходство.

За страхом современной глубины — позора

Я снова не боюсь здесь — никого,

Но тайна хочет — в глубине меня

Украсить вид реальности, поймя,

Как страстью обратить — себе позор

За честностью вампира или — там

Разбить печали странные — года,

Что я прошёл за выбором — под рок

Судьбы в себе единой, но в молчании.

Сегодня вижу личное — под день,

Где греет властью мира — этот ток,

Но там поныне в чувствах — никого,

Как в слове человека — близ позора,

Что верит по культуре — между стен,

Когда придёт твой ужас — им прожить,

То будешь ты услужливо — служить —

Другой любви — в превратности игры,

А также в людях слабо — дорожить

К потомственной слезе, минуя — ад,

Где брошен он к несчастью, но один

Опять сегодня ищет — день назад.

Чтоб там ужиться с областью — вины,

И будто за позором — видеть сны,

Когда и чуткий, встреченный — апломб

Мне выше слов — под городской Невой.

Она уже не ноет в страсть — в руке,

Когда пишу тот облик — между ран,

Но думаю, как жил бы — в этот день

За страхом глубины — внутри позора.

Увидев личный казус, словно — мир

И терпкий свет в окне — напротив лжи,

Что белым сердцем говорил — тогда,

Но встретил жадный облика — покой.

Он стал во мне — могилой дорогой,

Где тлеет странный мир, судьбе ища

За мной сегодня — доброго хлыща

Иль — выемку плохой приметы рода,

Но вышел сам не свой, а — породил

Уже прилежный пафос — для руин,

Что светит также — мимо берегов

Невы — напротив мудрости веков.

Где должен много жизни — провести,

Но думая — ожить себе под часть

Неверной пользы мужества — в глазах,

Когда увидел пошлостью — позор.

За страхом современной — глубины,

За бледной формой от монет и — льдин,

Что стали мы наверное — больны

В украдках смелой разницы — былин,

Но вняли предрассудками — свой час,

Что гложет и поныне этим — нас,

Когда заходим в глубину — под тишь

Такой природы говорить — внутри

И звать уже приличный стиль — ума,

Не разу не подвинув этим — мир

За рамкой обещаний сделать — путь

Плохой себе оценкой, чтобы гнуть

Ту часть судьбы — под образ на века,

Где видим лишь позор, а — облака

Напросятся от вечности — на слой

Вторых вопросов мужества — в покой.

Различие чутья — из интеллекта страха

Различие в комоде — не болит,

Но думает опять, что говорит,

Что там засунул внутрь — себе ежа

И вьёшь ему противника — сужая

Свой вихрь чудес и малое — в любви,

Где сам под интеллектом — не бежал

В понурый полдень внутреннего — дня,

Когда бы долго в чувствах — рассуждал

О вечности, внутри которой — мы

И право различать ещё — восторг,

Чтоб живо было сердце — на его

Прозрачной неге общества — в глазах.

Развил чутьё и в малое — пера —

Устало дышишь мне сегодня — лишь

Там пробуешь отдать вопросом — мир,

Чтоб верить над практичностью — ежа,

Что думали мы больше этим — ржа

Под веху, что в комоде — провели,

Как заданной потёмками — слезой —

Упавшие картины в этом — мире.

А смотрит интеллектом — этот страх,

Но также может стилем — и болит

Над временем противной, серой — лжи,

Когда ты сам не выжил — на граните

Из собранного чванства, что прожил

Бы душу современности — под рой

Таких же горьких, чувственных миров,

Где мы могли уплачивать — там вой

И мямлить к праву вечности — под ад,

Держащий стилем общество — на взгляд

Уже другого страха между — дней

И серой массы над вопросом — мне.

Опять горит тот ужас — в голове,

Но вымер ад пронизанный — для нас,

Он больше не страшит, как каждый час

Не думаешь ты сам, минуя — в полдень,

Что этим различил в комоде — ты —

Те странные под обществом — черты,

Но время держит дерзкий — эталон,

Направив только данное — усилие

На опыт между правила — понять,

Что сам горишь ты в обществе — умом,

А он тебе не тлеет, но — молчит,

Направив страхи по вине — потом.

На деле слов — в комод твоей души,

Над длительностью разного — меча,

Что смог мечтать ты видом, но упал

Под важность отвращения — ко мне,

Под сдержанный этюд — не умирать,

Но в пользе благочестия — отдать

Тлетворный миф и этому — пустить

В комод души — то время, словно чаяние.

Подозван мучить в праве — темноты

Ты ко мне над окном — подошёл

И немного притронувшись — мстишь,

Чтобы право внутри — для души

Знало тонкое формой — под стих,

Что подозван ты думать — за ад

Мне сегодня — под правило жить,

Где немного не признан — для слов

Этим множеством истины — дружбы.

Поиграешь в игру — между глаз

И почти твой открыт — постовой

Между лестью и новой — войной,

Мне в чутье предначертанной — жизни,

Где гротескное светит — окно

И внутри — между правилом мнит,

Что за бледным искусством — давно

Охраняет там вымысел — к миру —

Это правило жизни — под блеск

Из прочитанной ноши — быть здесь,

Точно путник под временем, но —

Убегать в том обычному — сердцу

За коварностью выжатой — тьмы,

Где и сам не притронувшись — лжёшь,

Что уносишь свой мир — между нас

Над другим поколением поля — миров.

Слеп и важен твой берег — в душе,

Как и тьма — между сложностью ждать

То вампирское общество — вдаль

Непреложности муки — за плетью,

Где в обычности светит — окном —

Та приятная форма под — страсть

И не любит под верностью — жизнь

В обоюдном лице — по причуде.

Ты сложил этим дивный — намёк,

Отстоишь между правилом — мне

Для найдённой под миф — полотна,

Неразделенной формы той — жизни,

Где в глазах только светит — итог

И тебе в этом страсть — темнота,

Что забыл ты ту вечности — нить

Из руки человеческой, чтобы — просить

Небывалое прошлое — мстить —

Между разумом к важной — игре,

Что укроешь ты сам — в темноте

Обожание мысли, как прожитой

И забытой от почерка — в нас —

Этой личности, чтобы — в отказ

Не бывать мне той манной — души,

Где опять ты свой вереск — душил

И почти подошёл мне — под вой

Над прилежностью мысли — такой,

Что и чёрный мне ворон — вопит,

Над средой повседневности — поздней.

Где горит тот же образ — для нас

У проявленных временем — глаз,

Но сокрыт между малой — бедой

В темноте — словно путник за мной

И почти расторопной под — смысл

Ирреальностью жизни, как — яд,

Что не сможешь ты мучить — меня,

Не попробовав слаженной — жизни,

Не пройдя человечеством — явь,

Как над прошлой, сгустившейся — мне,

Укрощением встреченной — силой ума,

Лишь играя под визг — в темноте.

Медийный оппонент любви раздора

На работе тот вышел — урок

Мне сегодня, что образ — у строк,

Но играю под видимый — блеск

Этим прошлым, забыв — между лет,

Что медийной своей — чередой —

Был не прошен, а так — за игрой,

Чтобы снова сложить рай — себе

За работой, как брошенной — жизнью.

Выше видит тот сокол — от ран,

Что в любви оппонента он — яд

И немного не спросит — под жизнь

О любви, без которой был — брошен

Для судьбы от раздора быть — здесь

Не в своей череде — мелких ран,

Но в утраченной форме от — лет

За готовой слезой злой — отравы.

Белый стиль или поздняя — смерть

По прошествии слов — в темноте

Вскроет потугом чести тот — ад,

Где забыв свой мотив — между прошлым

Ты бежишь, чтоб вернуться — к себе,

На работе — от явственных плат,

Что для медиа стал ты — вникать —

Только в чувство от ревности — я.

Забывая тем миром — свой взгляд,

Изменяя суть прошлого — в стиль

Между каждым — кто хочет понять

Суть раздора — от времени после

И немного прочесть — ад земной,

Словно видимый блеск — между нас,

Где по форме ты сверлишь — ответ

Для любви в безыдейности — тоже.

Был раздором, а стал ты — внутри

Только дьяволом к целой — душе

Без причины и облика — в часть

Утопической склонности — думать

Мне сегодня — под формой от слёз,

Где не прошен твой рабский — наряд,

Но из глаз этим вихри — снуют,

Чтобы вынести слой для — погоды,

Точно в медиа стал ты — под вид —

Оппонент из раздвинутых — плит

Между словом сомнением — жить,

Как в любви говорить — только нужное.

Мне сегодня — для серой под визг

Не критичности, но из-за лет —

В подлой, явственной форме — души,

Без которой не стал бы — работать

По придирчивой власти — под часть

Быть безмерным над опытом — лишь

Ты не можешь быть этим — учась —

Только обликом собранной — в подлость,

Разобщением собранной — мчась —

Утопичностью, чтобы — молчать

Или снова кричать на — врагов,

Без любви от которых — утонешь

В призрак нового чувства — во сне,

В этом обществе — будто в вине,

Где в излишках там пробует — жизнь

Опрометчивый блеск — на витрине души.

Личный глаз — отображаемой реальности

Немного усложнил путём — на мне

Ту форму от реальности — в огне,

Но думаешь, как глаз и после сна

Немеешь в форме бдительности — зла.

Покроет чёрной обликом — игрой

Мне тень — на перелётной глади льда

Твои ресницы, чтобы — отрастить

Там путь внутри ещё — для непогоды,

Но личный глаз не может — укорить,

Как время в подлой верности — любви,

Как созданный источник между — ран,

Когда блуждаешь в лирике — опять

И млеет дух английский — под рукой,

Где стал ты в безымянности — такой,

Чтоб выше выть и мерой — ублажать

Свой цвет ресниц и личности — в глазах.

Забыть бы образ чувства, но — и там

Бегу сегодня сделать рай — под жизнь,

Нетрудным будет путь, но — передам

Я ловкий смысл, в котором — по уму —

Ты формой от реальности — в глазах

Напишешь свой обычности — роман

На средней, городской среде — у слов,

Что был в душе не прав, но осторожен

Идти и поднимать сегодня — лёд,

Над прошлым — в небольшом себе ключе,

Что ноет форма образа — в руке —

Так близко и уже — там неуклюже,

Как может человек — не передать

Свой мир в глазах, а после — не узнать

Проклятие от времени — под свод

Проблем — уже не прошеного мира.

Что был он тоном слова — о покой,

А стал сегодня — северной рукой,

Нам вложенной — под белый обелиск

И вышедший под разумом — на числах,

Что сам ты объяснил тому — нутру,

Как вылит ты в предательстве — ума

И ноте глаз — в беспечной тишине,

Задумав новый казус — между мира.

Где личный глаз услужливо — кривит

Ту очерком мораль, а после — мнит

За праведным стремлением — понять

И суть ножей, но в стиле — осторожно,

Там стал ты благом мира — через век,

Но видел только личности — глаза,

В которых сам и правдой — доказать

Не сможешь это слово — не нарочно.

По форме отведя судьбе — глаза,

Но видя прошлый мир и — перевес

За вечностью проклятия — прогресса,

Что день ведёт и странно — говорит

О новой былине и старой — лжи,

О времени под человеком — жить

И после, пропадая в рай — земной —

Забыть ту волю идеалов — мной.

Зовущий сингулярно в темноту

Ты привил этот мир — для двоих,

Словно в жарких объятьях — судьбы,

Ты позвал этим словом — под жизнь

Для не прошеной вольности — боли,

Чтобы время дробилось — под сном

И летело в космическом — дне,

Как противный за числами — флирт,

Что стоит этим опытом — возле

И под страстью всё там — не кривит

Твой обросший за древностью — вид

Между важным искусством — менять

В зеркалах — только образ послушный.

Мне он снова зовёт мир — другой,

Сингулярно под стиль — в темноту,

Чтобы выделить стройный — наряд

Между верностью слов — по привычкам,

Через облик вдвойне там — скупой,

Но внутри человеческий — в страх,

Где и серостью станешь — впотьмах,

Чтобы думать — за пройденной жизнью.

Старый вальс и нет места — уже

Жить тебе — в этом облике вдаль,

Но просить вымерять этим — жизнь,

Вслед за страхом, касаясь — надмений

От пронизанной вольностью — тьмой

В повторении слухов — под явь,

Что не можешь ты снова — прочесть

Эту личности подлую — осень.

Мне в глазах растерялась — и врёт,

Где в зеркальном обличье — под мир

Верит прошлому возрасту — вжить

Суть последней слезы — между ложью

И потерей той старости — в дань

Обоюдного стиля под — вихрь

В человеческой страхом — руке,

Как возможности быть — на строке.

Лишь писателем в манне — от грёз,

Или новым, идейным — слугой,

Что не просит твой мир — боевой,

Но почти приготовил им — жизнь.

Вместо образов спаянных — мне

И потребностей вжитых — вдвойне

Над обличьем пронизанной — в смерть

Сингулярностью снова — смотреть

В отражение прошлого — в такт,

Что не любишь себя ты — под раж,

Но стремишься пройти — день уже,

Как в последней для слов — темноте.

А она всё не может — пленять,

Что один ты зовёшь — между ран

Свой постигнутый космос — в душе,

Где не любишь ту возраста — маску,

Ты направил ей тонны — от льдов

Злой, противной, отмеренной — лжи,

Но внутри человеческой рожи — углов

Только смотрят в ответе — морщины

И стараются звать этот — факт

Между недр в обоюдности — врать,

Где последним не стал ты — блюсти

Отражение — в собранной жизни.

Тонет твой постоянный — корабль,

Но побит там умильно — и сам —

Между ясностью плыть — к небесам

И противной от честности — жизни,

Для которой ты выше тех — лет

И молчишь, что не просишь — сюжет

В остановках той прожитой — лжи,

Не касаясь всё время — под кожей —

Злого юмора в личности — в ряд —

Этим благом, что возрастом зрят

Просто в зеркало — тонны от звёзд

Обращений — быть опытом в жизни

И стремиться прожить — этим я,

Где-то в прошлом, что стало — уже

Мне приятнее сделать тот — факт

Отражением стиля — внутри от души.

За этой гранью — пустота сомнения

За норвежское поле, упав — положил

Лист сегодня, умея его — перед тем

Угадать или просто уму — одолжить

В беспространственной воле — ещё от души,

Что за гранью фатальности — слепит она

И несёт утончённое вереском — дней,

В говорящем окне или лифте — за шаг

Идентичного, нового утра — по миру.

Я бы сделал твой юмор — уже для себя,

Как наглядный приют и глобальный — урок,

Но вокруг пустотой, не умея — лететь,

Ты умножишь искусство, как будто и медь

Для любви разговорной и чистой — души,

Для себя, что уплачено это — вдвойне

И нет места искать — укрощение стен,

Что сплели от норвежского ужаса — тем —

Иллюзорное общество — внутрь по руке,

Где за гранью не любит тебе — на строке

Уникальное солнце — тот мрак и маяк,

Что запросит обычные тени — в душе.

Точно люди не могут прийти, а — уже

Ты, как гоблин стоишь и вокруг — никого,

А сомнение тешит твой юмор — назло

Расторопности власти и телу — души.

Что отжил ты сегодня, имея — зазря —

Это общество чуткого слоя — любви,

Где гордишься гротескным умением — врать,

Но не любишь людей — на себе обнимать,

А пророчишь искусству — скупые дожди,

Что нальют в целой луже — уже никого,

Кто бы мог убежать за пределы — любви

В обожаемой чинности — будто бы рока.

Но у рока сегодня — обломок в душе,

Где нетленностью ниже — хранит о тебя

Иллюзорное общество — тучу за два

Убедительных сердцу к пределу — потомка,

Что не вывел ты сам пустотой, но ужал

Идеальное чувство, где снова — бежал

За обычным разбором своей — чистоты,

Только в поле сегодня — уже от почёта.

В чёрном воздухе стало, умнея — на вид —

Элегантностью мира за образом — плыть

Это общество — в цвете пути от других,

Идеалов по личности, как на — дороге

Ты находишь свой юмор и жилы, родясь,

Но не знаешь, что снова опять — в пустоту

Загоняешь свой ветер, как пошлое — вдаль,

Искромётное тело — под бдительный рок.

В беспространственной воле — за гранью души,

Между обществом хилым и тонной — углов,

Что в себе не увидел ты — массы для зла,

Но принял ту таблетку — напротив умов.

Мне сегодня они, что и шорох — во тьме,

Неприглядно так смотрят и время — коря

Удивляют от жизни — поэтому зря,

Чтобы снова в душе — к пустоте за особой

Идеальностью мира — свой сон отпустить,

И не веря, что прошлому стало — в покой —

Этим миром удобнее жить, как — с тобой

Убегает за личностью — будто бы прошлое.

Литературный страх — не обещает ли мораль?

Наутро — странным шёпотом ума

Ты выше слова правды — между дел,

Не хочешь ли морали сладкий — яд

Прикладывать к губам, а после врать

За долгим тленом — собственной души,

Что свет уже не прочит — этот мир,

А просто понимает обо — мне —

Другое поле бдительных — надежд?

Напишешь сном роман и — не уснёшь,

Но будешь подле истины — хотеть

Обдать тлетворный казус — от ролей

За собственной причиной — будто смерть

Уже и страх — под обществом твоим,

Где тени персонажей видят — блеск

В руке, которой почерком ты — слез

С преступности — под миром на кону.

А дух вокруг там любит — тишину

И воет под причиной призрак — лет,

Что пишешь ты наутро — свой портрет

И ищешь им — претензии в аду,

На собственное чувство смелых — ран,

Подняв в глазах особенный — мотив,

Где будешь жить в романах, не смотря

На след печали — в тоненькой руке.

Так видит ли мораль — уже твою

Особенную пустошь между — лет,

Понятной к слову личности, чтоб там

Искать сегодня праздник — в этом мне,

Иль, трогая следы подзорной — тьмы

Угадывать то прошлое, что — стыл

Ты сам — по этой форме между скал,

Как времени писатель в силах — тьмы?

Откуда будет в обществе — мораль —

Там сам ты носишь имя — между стен,

Притронувшись по личному — от глаз

Вопросу смелой выдохом — причины,

Что мог искусству также — рассказать

Ты злобный ад, и день уже — не сняв —

То поле идентичности — в руках,

Как вымел сердцу сон — под облака.

Наутро в том претензией — на страх,

На вычерк прошлой сложности — вокруг,

Что тьма сгущает пламя нежных — лет

И ищет пробы фатум — о портрет,

Где сам — писатель в найденном раю

О низменность из робы той — во мгле,

Что я сегодня в близости — стою,

Чтоб помнить суть реальности — такой.

Когда не может для морали — яд —

Уже в глазах запомнить свет — в огне,

Не любит форой бдительности — враг

Ту созданную степь, когда — пойму

Я власти серый полдень — для любви,

Что пишешь ты изысканно, где сам

Унял свой ветер множества — вокруг

Тех скал из обелисков — и разлук,

Что время точит в ножнах — между нас.

И этим будешь страх себе — вести

По чёрной атмосфере мерных — лет,

Чтоб общество в уме тогда — срастить

Над полной чашей лирики — в углах,

Давно забытой мудрости — понять

Всю суть антагонизмов дел — и стен,

Когда бы человек не видел — тем —

Упорным счастьем — свой итог в уме,

А просто разложил внутри — войной

На малом берегу — тот возраст в нас,

Где ищет он морали светлый — глаз

И жить там не даёт, прочтя — апломб

У ноши серой массы стен — от грёз,

Где будущим не носишь ты — свой рок,

Но требуешь отправить часть — любви

К писательской причине — точно к жизни.

Одинокий смертью ходит ворон

Одинокий и очень печальный — по мне,

Ты сегодня проходишь, диктуя огни

На одной безымянной причине — ума,

Что и ворон ты сам, как и суть — тишина

Всё с тобой не согласна, но видит — один

Недоученный вереск противного — сна,

Что удобен ты формой сегодня — любви,

Но не можешь искусственно — вылить туда

Всю обычность, как манию думать — себе

И прикладывать точное поле — вокруг

Тёмных лет, как и воронов — мимо угла

Над пространственной формой, дожив до утра.

Что есть день — то крадётся уже на тебе

Проходящий от слова, противный намёк,

Точно ворон искусственный, где — не один

Ты уносишь правдивое поле — со строк

И напишешь то слово в стихе — между лет,

Под идейностью страсти и горя — в аду,

Что и вороны там расставляют — среду

На посредственной нише умения — ждать

Свой итог и вопрос — за нетленным углом,

Это тело, что тёмное формой — клеймо,

Над которым искусство — смеётся давно,

Что не прошено жизни, но также ведёт

За игрой поколений — свой имени взгляд

И обучит искусству смотреть — наугад,

Точно в осени спаянной вехи — для нас

И практичного вызова счастья — под веки.

Где и сам ты стоишь — одинокий и раб

За желанием думать — под вороном лет,

Чтобы ноги нести — по коварной тропе,

От которой и музыка стынет — во мне,

Как гротескное власти иллюзий — вокруг

Идеальности нового дня — от разлук,

Что уже в повторении стало — темней

Мне печальное имя — под ношей людей.

Как искусство в душе — на одни берега

Расставляет мгновением пуще — бега,

Чтобы заново думать и этим — корить

Между прошлым искусством — немного уму

Это поле идейности — нам для двоих,

Что и чёрные веки за вороном — пасть,

От которой ты сам бы не видел — ещё,

Как в надмении можно на этом — упасть.

Но прождав за велением слова — в кону —

Умалить ту искусную неба — весну,

Чтобы вороном жить и немного — в углах

Постигать этот вид утомительный — мне.

Он за страхом заставил, умея — вести

Одиночество смерти и этим — расти,

Чтобы думая — выжить под видом себе

Над печальностью нового утра и — века.

Где за чёрным итогом ты — ворон души,

Мне не в перьях искусства — уже поспешил

Отогнать умаление низменных — стен,

Чтобы жалом косить на другие — дела

Или личные оползни — в мудрости здесь,

Что в людской простоте ты сегодня — ужал

Этим видом — противное в склепе души,

Чтобы взмыть от простора — себе одиноко.

Над небесными сводами — около лир,

Над приятной фатальностью, где не спешил

Ты манить это чудо — от ворона слов,

Только думать, что осени — сам ты готов

Распустить умиления крылья — опять,

Где отнять постижение мира — нельзя,

Но лететь, как в душе — одиночеством взять

Управление слова понятное — в смерти.

За миром вспоминающих надежд

Из бездны вспоминающих — надежд

Ты волю осознания — под жизнь

Пронзил, давая думать — по уму —

Мне только формой волю — и одну

Ещё в глазах — спустившуюся слов,

Потерянную пустошь — между глаз,

Что миром вспоминающим — погас

Ты сам сегодня — в пройденном огне.

Когда бы думал личностью — тогда

Ты сам в квартире много — без людей,

Но тёмный стиль упорствовал — тебе

Быть только лишь мечом и — обо мне

Указывать в том чёткие — черты

За миром, без которого — там ждёшь

Ты свой пролог искусства — для мечты,

Что вышел человеком — в мире сложно.

Давая мне — свой собственный роман,

Сгибая поле бдительности — в шанс,

Что можем быть мы вместе — будто там

Играет полный вальс — в твоих руках,

Но миром вспоминающим — под вой

Ты также думал в оборотне — глаз,

Что вывел формой облика — свой слой

Противной части общества — под фарс.

Теперь ты будешь говорить — свой гимн

И форму обстоятельства — под рай,

Где целый день там пишешь — о любви

Спокойной чести — мемуары вдаль,

Когда той стройной областью — пера

Застыло поле бдительности — лет

И ноет — под очерченным окном,

Что вор из преисподней, где — дано

Мне жить — под этой ношей о тебе.

Но вот я снова думаю — под жизнь,

За миром стойким — в фатуме любви,

Что больше вспоминаю в теле — лжи,

Когда корит мой ужас — эту жизнь

И правит только бал — тебе под слой

Той тёмной формы лирики, что мир

Уже не будет прежним, но — долой

Сегодня можно выключать и — им

То поле в безыдейности — ролей

И сладкий яд — под трезвостью углов,

Где быть не можем в образах — руин,

Но также вспоминаем, что — одни

Там стали в жизнь писать, где — никому

Не верили — под частностью в углах,

Что можно миром думать — через край,

А слову выливать — обычный мрак.

Мне так по кругу тянется — под жизнь

И эта сказка — в проблесках души,

Уловит робкий фарс — себе над сном

И в тёмном обороте скажет — «жизнь»,

Что там её забыли в светоч — ран

И быть не можем личностью, увы,

А только лишь надеждой — до весны,

Где гложем форму риска — по ролям.

Происходящий свет служил войне

Над образом фуражки — прокрутил

Ты вид идейный, чтобы — не манить

Мне обществом — ту долгую игру,

Но думать, как военный — на кону

Своей моральной ноши — между лет

И в радости имён — идти на край

Свободы — в отражении тех войн,

Что ты увидел в обществе — в себе.

Тот свет служил войне и — для меня

Нет места жить по близкому — углу

В том смертном мире, пробуя вести

Надзорный ад — под прииском расти,

Что формой ты сложил себе — внутри

Уже приличной воли — слой чудес,

Но думаешь, как возраст — провести,

Не падая в то поле разной — чести.

И в том война, что каторга — в душе

Не носит слой — в фуражке по углу,

Не верит, что обыденность — веду

Я сном сегодня в личности — под хруст

Другой любви — в причине наугад,

Где видел ты войны — прямые сны,

Где степи, как глаза — ходили рядом,

Чтоб в том чинить искусство — у вины.

Той личностью немало ты — прожил,

Но думал пуще возраста — от грёз,

Что свет тебе по смерти — послужил,

Давая редкий фатум — мерных гроз

От собственного имени — быть здесь

Одной в игре фатальностью, чтоб я

Искала пулю в ловкости — судьбой

И сном фуражку — не тая то горе.

Мне свет не видит образ — боевой,

Но там и ты несёшь — обратно стиль,

Как собранный вопросом мир — гнедой,

Что солнце отражает — до войны,

Но думает ожить тебе — в том сне,

И что-то рассказать — судьбе ища

За редким полем личности — прощая

И сердце — от небрежности в судьбе.

Сегодня сам происходил — для фраз,

А завтра вдоль материи — ты стиль

Уже в руках утопленных — под квант,

Что веет в современности — ожив,

Как тянущее слоем мерной — вдаль,

Той давности души, не — отпустив

Давно забытый образ — через век,

Что свет увидит в праве — человека.

Так ловкостью и смелостью — один

Ты весь сегодня — покоряешь смысл

И мир на мерном блюде, что — ещё

Ты внутрь постиг — ту важную игры

Причину света — над другой судьбой,

Когда уже нет области — в вине,

А только свет понятный — в стороне

Мне носит образ холода — военный.

Потомственное эго части я

Мне уже подарил ты — немало цветов

И пророчишь усилием — старую бязь,

Что над частью святого, увы, не поник,

Но и готикой смело — в причине овит

Твой надёжный морали — сегодня манер

И надмение пройденной воли — в руке,

Что услужливо сам подаёшь — на строке,

Будто части от эго — такого же уровня.

Сном фантастики воет примета — уже

И идёт под вопросом, остыв на кону

Идеальное общество, чтобы — создать

Умиление прошлое, где — не пойму

Я тебя — в отражении рода людей,

Как потомка из каверзной боли — пригнув

Идеальностью сердца — то стилем ума

Объяснение быть — поэтически верным.

Эта воля пустыни мне машет — в уме

И идёт вслед за прошлым — сегодня ответ,

Как и дождь — в постороннее миром окно,

Где уже никого, ну а люди — не прошены.

Им бы только греметь и уже — для того

Покидать утомительный ворох — души,

Чтобы слово быстрее угадывать — там

И просить отвращение в страхе — на роже.

Но устал ты в квартире иметь — эту боль,

Это созданной воли — противное вдаль

И сидишь, как допросом уже — в никого

Понимаешь о стенах — прямую печаль.

На вуали из личности, где-то в песке,

Чтобы жёлтыми мифом — внутри берегами

Ты почти — укорил этим слово в тоске,

Как один человек — перед созданным нами.

И теперь ты не можешь — потомственно я

Разложить перед миром — на эго души,

Только цельное свойство имеют — глаза,

Чтобы думать и время там только — душить,

Где и сам ты — нечаянно вывел на явь

Эту личности полную свету — луну,

Но молчишь, как бы думая или — стыдясь,

Что в руке упырёк, но за стенами — грязи

Всё не любишь на части сегодня — себе

Убеждать социальное право — под ноль,

Но уловишь вопросы для эго — тогда,

Что не любит твой мир идеалов — в покое,

Только тонет и просит — умильно в аду

Помогать — этим личности или вести

Свой вопрос обстоятельства, где не приду

Я за ценностью воли обычного — терния.

Будто страхи сложили в глазах — по уму

Мне тончайшее вереском — света души

И на части в пути разложили — окно,

Где не может от сути — убавить оно

Мне пути — между личностью или ещё

Отживать — за надмением, где покорил

Ты в судьбе — это эго, что много любил

Свой прямой парадокс — за идейностью мира.

Где по части от я — в постороннем лице

Ты — потомок и кажешься всё не у дел

Привирать или жить, не имея — вины,

Что устройством по миру — обычно редел

И запрыгивал мифом уже — в никого

Этой старой причины — умело в аду,

Где под частью от эго — сегодня найду

Я проклятие лет — неприметного вида.

Судьба эго — чёрных перелётных птиц

Подробно в объяснении — нашёл

Ты слой своих фатальных — берегов,

Не выдумал мой личности — покой,

Но вывел только формулу — поныне,

Где редкий цвету образа — алмаз

Покроет формой численной — для лет

Ту степь от перелётных птиц — в уме,

Чтоб было там спокойнее — и мне.

Я тонко от подробности — вздохну,

Но выключу торшер, как будто яд

Мне носит свет идейный — между глаз

И ищет путь порывистый — во сне,

Что много, много комнат — в голове,

Но стилем лишь одна — минует мне

Свободу — от надзорного клейма,

Что быть должны мы в мире — от того.

Подробно разговаривая — в стиль

Твоей игры химеры — перед злом,

Судьбой — за перелётными под вихрь

Сегодня небу птицами — там жить,

И где-то эго в странной — пустоте

Опять лечить, что стало — на кону

Мне мутно от пародии — на жизнь

Смотреть, чтобы угадывать — вину,

А после рассуждать, увы, — никем

И может вещью в робе — дураков,

Что стиль твоей приметы — не таков,

Но гложет формой мужество — не глядя,

Как путь на слой алмаза — между лет

И старой пули — в радости играть

Той бездной сожалений, чтобы врать

Себе, и, в общем, по любви — там людям.

Над верным, перелётным — мне вином,

Над образом спокойствия — из черт,

Что был затерян обществом — в руке

Ты сам не свой, но быстро — в уголке

Спасал сегодня бдительность, увы,

Не видя птиц по странной — синеве,

Но думая, как в обществе — глотать

Ты смог — пространный мир наедине.

Так видом чёрной области — руин

Ты машешь мне и точно — говоришь,

Что будешь в объективности — вдали

Там меньше мухи — проводить любовь

От созданного чувства — в голове,

Что рок — не твой химеры уголок,

Но птицы в чёрной бренности — вдали,

Когда и эго помнит — этот срок.

Где ходишь ты и в небо — на руках

Всё ищешь пламя мудрости — почти,

Где сам не веришь, но летаешь для

Своей свободы — будто отрастил

Там верный стиль досады — в голове,

Как завтра был бы миру — там дурак,

Но в чёрной остановке — мерных прав

За птицами, что улетели в мире.

На дне особой частности — сказать

Мне неловко бежать, не умея вести

Этим танцем — противную смерти игру,

Мне неловко лежать, но убыток — один

Я сегодня — под крайностью снова несу,

Чтобы в видимом сне — неприметно тебе

Рассказать, где уже на пределе — души

Ты уловишь тот хруст и опять — подаёшь

Мне обычности стены, откуда бы — дождь

Стал вопросом ума и такой — суетой,

Видел берег надёжный и снова — покой,

Чтобы дно субъективности — смело менять,

А потом по надмению быстро — пленять

Эту смерть, за которой уже — никого,

Но над новой, особенной ролью — горит

Говорящее общество в цвете — любви,

Что устал ты играть — не давая для слов

Это поле идейной раскраски — без глаз,

Где неловко бежать, где неловко — лежать,

Но сказать, что укроет — почтением нас

Злой вопрос — будто множества кожу.

Этим берегом снова — к тебе принесу

Завтра — будущий вид и отрывок любви,

Этим замертво брошенным полем — уму,

Что недолго остаться тебе — в тишине

На готовой от ясности просьбе — летать,

Чтобы там разговором — обратной души

Мне и частные споры вести — будто я

Наслаждаюсь почётностью — возле любви.

Не считая свой риск — от обычных людей,

Не играя за смертью — понуро в аду,

Но укладывать низменный ад — под рукой

Всё же снова опять — непременно смогу,

Чтобы заново личностью — видеть огни

На другом идеале и там — берегу,

Где нет места у страха и видом — горит

Злой оценки соперник — как маятник в вид.

Он загложет и памятью — форму тебе,

Там уложит вопросы, откуда бы — стиль

Стал прямой параллелью — напротив угла

Между осенью мнимой расщелины — глаз,

Оставлять — это смыслом и ровно тебе

Убывать — за последним, однако, ключом,

Где нет места искать управление — дней,

Но обдумать то дно, укротив — по уму

Завтра дар, и последний остаток — внутри

Сопряжения пройденной воли — под мир,

Что в вопросе не вижу уже — никого,

Как посмертное общество — возле руин

Мне надолго оценкой куда-то — ведёт

Обязательство — вновь по другой колее,

Но от серости странной — обратно войду

Я сегодня, чтоб лучше — угадывать день.

Тождество — на грани субъективной игры

Крутит, вертит волчок — на себе былину,

Что не может сказать у чутья — потому

День прямой пустоты и его — акварель,

Где на грани, увы, я сегодня — теперь.

Всё не вижу себя и пою — в этом сне,

Словно горький пейзаж — на такой высоте,

Но и скромностью быть — для того не могу

Я сегодня актрисой — на белом снегу.

Тождество этих лет и опять — былина

Мне сказали: «Прощай!» — не давая понять,

Что ушла акварель и несметно — в лугу

Я лежу, как волчок — в этом светлом снегу.

Нет мне падали вниз и такой вот — игры,

Но крутясь между птиц — не могу убежать

В неприметный порог — всё для этой войны,

Просто видеть сегодня и медленно — жать

На пути тормоза, над понурой — игрой,

Что лежать в этом мне — очень больно, увы,

Но прошла акварель, что есть силы — виной

И уже никого в том лугу — тишиной —

Не смотрю, чтобы жить, открывая себе

Личный возраста день и прямой, как и сны,

Обоюдный порок, для которого — в жизнь

Стало малому плыть — неприметное горе.

Что лежать, как в грязи — не бывало уму

Мне сегодня, крутясь и вовне — потому,

Что над белой игрой — нет плохого внутри,

Словно крутится меч — для тебя впереди

И отыщет свой мир — от такого ума,

Где и скромностью быть — для тебя не вина,

Но почти пережить — тот осколок руин,

Словно сам ты сверчок — в поднебесной один.

Спишь и медлишь вполне — на прожитой Земле,

Возле спаянных стен, что копились — в уме

И в тождественной пытке — пытались понять

В этой грани ума, что сегодня в том — я

Стала мило играть — между созданных тем,

Между писем и стен — в обоюдной главе,

Что по мысли внутри — неприятности мне

Тонут в пятках, откуда — сливаются в ряд

От любви идеалов — под немеркнущим злом.

А потом говорят от вины — злой судьбы,

В субъективности склепа — пытаясь пронять

Серый ужас из стен — благородной тюрьмы,

Что от цели войны — нет наследства там мне.

Лишь потрогав свой сон — на обрывке иду,

Под никчёмностью света, снимая — тот миф,

Где в волчок я сегодня — под игрой подведу

Серый склон бытия — для такого здесь мира.

Ментальный опыт гражданского бытия

Нет идейной дороги — куда-то идти,

Нет тропы, от которой уже — не больны

Злой досадой и там — по коварному сну —

Выше пропасти мира, откуда — усну.

Шлёт мне новый урон — небывалую весть,

Что в гражданской среде — обывателем весь

Я пропитан за тьмой и уже — под дугу

Не сбываются истины — в нежном снегу,

Но упрятал свой рай — за никчёмностью весь,

Я почти что погас, не взирая под — весть,

Где гражданскому сну — не тону под любовь,

Но сегодня усну — в этом опыте мирном.

Человеком иль льдом, без которого — дни

Стали редкостью смирно элегии — в тон

Жить и верить, что снова у прошлого — мы

Видим только лишь часть — иллюзорной души.

Старит общество, глядя — в такие глаза,

Верит прошлому гладя — подзорный намёк,

Где-то в истине пробной, а может — внутри,

Что глазами не видел — такой темноты,

Но в гражданском подполье — у времени рай,

Будет должному в воле — бежать за мечты,

Что ментальностью признан — уже по добру

Ты сегодня в капризах — под спелую жажду.

Говорить и не верить, что стало — тебе

От сомнений неделями — плыть по воде

В той затравке готовой — под призраком ран,

В мире лучшего вида — намедни поболее,

Чем в глазах человек — городского ума —

Стал бы видеть тлетворное — вдаль до вины,

Что доселе ментальностью — стены тебе

Верят прошлому больше, чем города крылья.

Но увидит твой миф для пути — на кону

Смелый призрак элегии — будто ко сну

И в гражданские тени — всё не будет пенять,

Но наверно под прошлое в жизни — пленять

Свой никчёмности возраст и смелую — грань

В городском обручении истин — под важность,

Что горишь ты и водишь — иллюзорное вдаль,

Где почти человеком ты стал — наподобие

По идейной дороге, чтоб на этом — идти,

Говорить и не думать, что спало — в глазах

То безумие личности — в жизни найти

Идеальное прошлое — будто бы пропасть,

Где словесные тернии слепят — твой рай

И немного наверное будет там — тошно

В городской субкультуре, играясь — понять,

Где ментальные тени отучили — любовь

За идейностью жизни — проводить тишину,

Не имея воззрение прошлого — в смысле,

Но подкравшись наотмашь — в прелюдию сну,

Чтобы жил человек — как и юмор, непросто.

Гражданский опыт нигилизма

Ничего не хочу и уже — под луной

Я не вижу искусство такое — со мной,

Что корило бы лучше, чем зной и игра

В повседневности пуль — от чего тишина

Мне немного укроет ту вечности — явь,

Чтобы думать о прошлом и снова — нести

Упрощение должное — будто родясь

За слугой нигилизма, что времени брошен я.

Мне немного отнять — на итоге ума

Стало вымыслом лично — внутри у луны,

Что в гражданской проблеме, меняясь её

Доигравшей средой — для судьбы тишины.

Что есть большего времени — там и один,

Что есть меньше уже — наподобие льдин,

Я прикрыв этот мост — ненаглядно возьму

На другой тишине — словно злобной причине

И от этого ужаса — стало мне плыть —

Так легко, точно в смысле уже — не могу

Я быть лучше, чем был и поэтому — боль

Кроет время процеженной волей — такой.

По судьбе не виляя хвостом — в рукаве,

Не имея той важности жизни, где мне

Станет плохо, играясь причиной — о снег

Между первой луной, что прожил — человек.

Он в гражданской руке — не ведёт этот мир,

Но от белой серьёзности выше — внутри,

По глазам не играя за вымыслом — мне,

Только пробуя вечности жизнь — на огне.

В этом опыте чувства, увы, прохожу,

По гражданскому полю, откуда — служу

И не знаю, что вымыслом станет — одна

Мне печальная в сердце природы — луна,

Выть и верить, откуда судьбой — нигилизм

Там предпринял восторг и умея — вести —

Вынул прошлое опытной серы — на мне,

Чтобы думать громадной виной — на уме.

А потом создавать этим душу — вовне

И летать и кричать, что, увы, на коне

Я в безмозглости жизни — один проведу

Эту наглую пустошь вопросов — к уму,

Где не стану визжать на кону — от души,

От людей, что изжили серьёзностью — мне

Эту прошлую форму катарсиса — в жизнь

И теперь обстоят может лучше — в вине.

Может страху в огне — за никчёмностью вниз,

Где блуждают огни — проявления скал,

Что ушёл этим к прошлому сам — нигилизм

И отпал в сюрреальности множества — там,

Проявляя вопросы — за должное в жизнь,

И не медля, что в стиле гражданской — весны

Стал и ты — покорением смерти ужить —

Эту личности важность, немея внутри.

Что утратой иль старостью — выше немел

И почти подошёл бы к реальности — мне,

Но внутри нигилизма ты также — один,

Как отшельник в глазах — городского пути.

Всё не ждёшь и нет места тебе — по игре,

Над любовной отмычкой, немея на вид,

Где-то в прошлом источнике, что не умел

Ты играть обстоятельством — будто по мне

Могут бегать те чёрные кошки — во сне,

Могут плыть корабли — за никчёмностью льдов,

Где украл ты серьёзностью — выше один —

Эту жизни печаль — обещая ей сложность.

Чёрный символизм гражданской — аналитики разума

Чёрные петли, сминаясь — во мне

Ищут пути от реальности — после

Чёрного возраста — там в глубине

Малой души — между жизнью из стен.

Можешь ли в будущем смыслом — играть,

Сам по вине откровения — пошлости,

Будешь ли частью искусства — вести

День в откровении спелого — врозь?

Чёрной средой в символизме — от дней,

Между гнедой укоризной — за ложное,

Что по гражданскому полю — одна

Воет в приличии созданной — бренности?

Ты, как в руках под итогом — от стен

Выше и выше под крайностью — слова,

Весь в аналитике спелся — под плен

Разума вновь — от ночного дождя,

Будто бы призраком вышел — на кон

Будущей ясности в Питере — в должное,

Но от громадной к устройству — Невы

Сам не допонял свой мерности — выстрел.

Так ты стреляешь теперь — между стен

И символ души — от гражданского поля,

Вниз по истерике, впаянной — врозь

К сложности жизни от мании — вдаль,

Где символизмом ты выше — тех лет,

Стал современником к личности — более,

Чем отпустил свой утопленник — в ряд

Долга другого судьбой — дурака.

Чёрные петли позвали твой — свет,

Вымерли в спаянной коже — наверное,

К чёрному символу в низменном — сне,

Чтобы прожил тот случайный — ответ,

Как на душе аналитикой — в тождестве

Видит твой опыт ночной — эту порознь

Личности сплошь совершенную — манию,

Чтобы бежать в человеческий — рост,

Там не оставшись и сном — не завидуя

В ценности жизни, откуда бы — выдумал

Тот многоликий источник от — разума —

То идеальное тело мне — в разности.

В тон философскому полю — на вечности,

Символом скрытым о нежной — предтечи,

Где подобрел ты опять — на конечности

Ветхих идей в этом сонном — окне,

Выдумав свой оправдания — возрастом —

Верх одиночества — в вверенной пошлости,

Что, как и раб ты стремишься — на разуме

Быть аналитикой взглядов — вокруг.

Тонешь и веришь, что городу — малому

Ты — одинокий под вечностью грации,

Вверил там поздний поток — за наградою,

Чтобы устал ты, как в мир — человек

И под чутьём символизма мне — радовал

То идеальное тождество — в личности,

Словно от чёрной вуали — ты нежишься

В склад современному стилю — небрежному.

Видишь, как вороны стаей — под опытом

Верят внутри, чтобы видеть — притворное,

А под вопрос — обнажать этим возрастом

Стиль идеальный, что жизни — среда.

В городе полного мифа — за пошлостью,

В радости сердца, немея — под ревностью,

Где горделиво под вороном — стелется

Призрак — за тёмным оскалом судьбы.

Может он вороном стал и — нетленное

В мир претворил, как одна мне — Вселенная,

Вдаль современности падая — к осени,

Чтобы играть этим чувством — по прошлому.

Жизнью чутья в символизме — непрошеном,

Чёрном остатке — под нервностью осени,

Вниз притворяясь, что стало — забвение,

Как одиночество вновь — повторением.

Чёрная свобода аналитического гения

Этот день, и уже на уме — никого,

Кто бы мог прочитать — умиление сил

Над непрошеной вечностью, как по уму

Ты движением держишься, словно в аду

И тогда, между прошлого — сам по себе

Отвечаешь, как заданный ворох — сомнения,

Что искал ты вопросом сегодня — вину

Или топкую форму, умирая — за гением.

Он опять потерял для любви — берега,

Вышел к счастью вдали, не умея — сомнением

Умирать или двигать сегодня — глаза,

Чтобы больше увидеть — за покорным умом.

Точно в чёрной звезде или в мифе — вокруг,

Что набрал ты искусства уже — для меня

И не можешь считать умилением — мира

Это общество, точно волшебник — в руках.

Но ползёшь и не ладишь уже — между тем

С окончанием мудрости, словно негоже

Всё тебе в этот день — открывая предел

Убивать всю сложнейшую мерой — вину.

Как на чёрном искусстве — покорной любви,

Между частью свободы и именем — прошлого,

Где застыли в гробах — иллюзорные сны,

Словно совы под воротом — старой весны.

Мне уже для неё никого — не узнать там,

Не вернуть отношения — внутрь по хорошему

Умилению тождества — будто бы прошлое

Стало новой границей — за млечной игрой.

Покоряясь внутри — к аналитике сложного,

Поднимая ту схожестью видом — причину,

Где не можешь ты жить, но украдкой — паришь

Вслед искусству другому — о том говорить,

Но считаться уже — экзальтацией нового,

Где-то в гении снов или прошлым — по мере,

Где сегодня прожит этот ясности — остов

Между солнечной кровлей — в проявленной лжи.

Всё немного там больше уже — не поверив,

Не учтя поколение в множестве — истин,

Что за чёрной игрой — там уводит потеря

В аналитике сложности думать — о прошлом.

Мне вести эту схожести гневную — линию

И вопросом не ладить в душе — на презрении,

Что увёл ты отторгнутый стиль — так непросто,

Где в глазах — только ужасом малые звёзды.

Как в душе за свободой уходит — не ведая

Этот гений из каменной стелой — последнего,

Иноземного прошлого — в дар поколениям

Между страшной материей солнца — во мне.

Что в чутье от неправильной мании — кажется

Мне одно привидение — в тонкости ужаса,

Как граница реальности — к слову ужасного,

Что вопросом ты стал мне — нуждаться уже

И кричать, что душой аналитике — сломлено

Это поле идейности вдаль — поколениям,

Где бежишь ты и знаешь, что миром — уловлены

Мы — в обратной причине на новой стене.

Между чёрной свободой в пути — управления,

Где-то вымерив тонкости ловкого — гения,

Что отнял он минутное правило — будущим,

Запредельным отсчётом — своей же души.

Душа свободы — в чёрной маске

Мне за сценой уму — современно бежит

Твой предел состояния — будто бы жить

Стало лучше и правильней, но — потому

В этом сне я снимаю — другую вину,

Что за чёрным окном — нереальности слов

Ты опять повторил ту идейность — оков,

Где-то в возрасте нужном, но — постоял,

Чтобы сценой улаживать — призрак ума.

Он почти что за маской — сокрылся тебе,

Он не верил, что стал ты — идейности выше,

Чем в сердцах повеления — маятник скал,

Что уносит твой мир — для такого вокруг.

Между жизнью и смертью, но снова один

И щебечет тот день, не имея — вины,

Что укромностью общества — там по душе

Стал ты видом свободы — скитаться укромно.

Мне за сценой и образом, чтобы — спасти

День уже приготовленный — миру под сон

Или над головой — ту причину снести —

Между звёзд человеческой склоки — душой.

Что один ты и множеством жизни — упал

На предел состояния сломленной — жизни,

Где за маской — свободу отражаешь и там,

Ты сегодня мечту, как и видимость — моды.

Для театра твой миф — не такая вина,

Но играешь ты подлому сердцу — в прибой

Ограниченной скромности — выждать туда

Слово верное в памяти личного — солнца.

Но потухло оно, как и звёзды — под стиль

И уже в современности пляшет — тот мир,

Как бездонное облако, вжившись куда —

Ты не можешь бежать, не завидуя лишь

Этим сам ты снимаешь ту — видимость зла

И нарочно не любишь искусство — у прошлого,

Но за чёрной природой по маске — несёшь

Мир в глазах оконечный, как верности дождь.

Он прошёл, словно улица стала — умом

И над главной потребностью — выше бежит,

Где и чёрным осколком — пробитой души

Ты ей — мельче, чем собственный мании мир.

Жить не можешь, но также уму — дорожишь,

В настоятельной форме — сегодня беседой,

Но куда-то за личностью выжив — молчишь,

Где и чёрная маска тебе — как погода,

Всё не любит смотреть, но упала — на мир,

И куда-то прошепчет таинственно — тени,

Где свободен ты сам, как уловленный лист

По осенней звезде — проявляемой сложности.

Говоря, что свобода не стала — вести —

За мечтой — всё тебе бессловесные черни —

Монолитные формы гробы, чтоб — расти

И причудой играться от слов — в унисон,

Где-то в чёрном рассвете, что близится он,

Что уже совершит всю нетленную — робу,

Вслед за маской души, где и уголь — умом

Для судьбы — измеряет ту подлости бурю.

Прочертив постоянное тело — под жизнь,

Словно мелом — из прошлого, как на итоге

Ты блуждал бы, и осенью — мерно прожил,

За культурой последней, пропавшей — души.

Что украл ты возможности жизни — умом

И теперь — не пытаешься выждать себе —

Эту осень, как маску искусства — потом,

Точно в звёздах ухмылкой и областью — грусти.

Там, за чёрной пеленой — отпускаю берега души

Мне заметнее берег уже — от души,

Что за прежней Москвой и лежит — по уму

Эта нить привидения — пройденным мне,

Где втопя за культурой — сегодня пройду,

А быть может уже — пробегу через край

Символичности берега — вдаль никого,

Кто бы мог уловить это небо — под май,

Где искусство, как бренное там ремесло.

И нет ночи и дня, но касается — врозь

Полный мысли маяк — от простившей игры

Всю степенную ночь, не воркуя — насквозь,

Что прошли мы искусством, немея — за ним.

А теперь отпускаем под ветер — свой рок,

И внутри головой там не можем — вести

Уклонение прошлого — словно пророк —

Стал там вечностью линии — видеть огни.

На заметной внутри полосе — под укор

Мимолётных претензий и вольности — вдаль

Опускающей гласности в ветер — границ,

Берегов, от которых не прятались — вдаль,

Только ночи плели и под ясностью — в них

Стали снова мудрее, почти что под — вид

Нереальности прошлого, где — не могли