Бесплатный фрагмент - Кровь среди звёзд

Аннотация

На покорённой планете Сэко Инструктор Земли Каэл Ворон встречает тех, чья стойкость сильнее огня, а честь — дороже жизни. Плен превращается в путь, а враги — в учителей. Когда новая эпоха несёт смерть всему святому, он должен сделать выбор: остаться солдатом Корпорации — или умереть последним воином чужой, но ставшей родной земли.

Эпическая драма о потере, перерождении и цене истины.

ПРОЛОГ

В бескрайних просторах космоса, где звезды мерцали как алмазы на черном бархате вечности, разворачивалась грандиозная эпопея человеческой экспансии — история не одного героя, но целой цивилизации, жадно протягивающей свои щупальца к далеким мирам. Двадцать второй век стал эпохой корпоративных империй, когда алчность и амбиции землян превзошли все мыслимые границы, превратив галактику в гигантское поле битвы за ресурсы и влияние.

Старая земная государственность давно канула в лету, погребенная под обломками национальных валют и суверенитетов. На ее месте возникло нечто новое и чудовищное — корпоратократия, где каждая мега-корпорация являлась не просто коммерческим предприятием, но полноценным государством со своими законами, армиями, территориями и подданными. Акционеры заменили избирателей, советы директоров — парламенты, а генеральные директора стали новыми владыками галактики, чья власть измерялась не в земных милях, но в световых годах подконтрольного пространства.

Титанические корпорации Земли, словно современные левиафаны, поглощали планету за планетой, звездную систему за звездной системой. Их флоты, ощетинившиеся новейшим оружием, рассекали космическую пустоту как стальные акулы, несущие смерть и порабощение тем мирам, которые осмеливались сопротивляться неумолимому маршу прогресса. Каждая корпорация была государством в государстве, со своими армиями, дипломатами и шпионами, ведущими бесконечную игру за господство среди звезд.

«Терран Майнинг Консорциум» представляла собой настоящую космическую саранчу, выгрызающую недра астероидов и планет, высасывающую из них все ценное, что только могла предложить природа. Их плавучие заводы размером с небольшие луны дрейфовали от системы к системе, оставляя за собой выжженные пустоши там, где когда-то цвели целые миры. Консорциум контролировал добычу редкоземельных элементов, без которых было невозможно производство квантовых процессоров и гравитационных двигателей. Их монополия на кристаллы нулевой точки делала все остальные корпорации зависимыми от их милости.

«Интерстеллар Девелопмент Корп» владела секретами межзвездных путешествий, делая себя незаменимой для всех остальных хищников. Их гиперпространственные врата соединяли отдаленные уголки галактики, превращая месячные путешествия в мгновенные переходы. Каждый корабль, желающий пересечь межзвездное пространство, должен был платить им астрономические суммы за использование патентованных технологий. Корпорация также контролировала производство квантовых компьютеров, способных просчитывать траектории движения через гиперпросранство.

А над всеми ними витала зловещая тень United Colonial Authority — мега-корпорации, которая официально не существовала, но чьи щупальца проникали во все сферы галактической политики. UCA была корпорацией корпораций, тайным картелем, объединявшим интересы всех остальных гигантов. Их агенты — безликие люди в черных карго-камуфляжах — появлялись везде, где требовалось устранить конкурентов или замять неудобные скандалы. Говорили, что у них есть целые планеты, существование которых засекречено, где проводятся эксперименты, способные ужаснуть даже видавших виды корпоративных акул.

Экономическая система этого мира представляла собой гигантскую пирамиду, на вершине которой восседали несколько десятков мега-корпораций, контролирующих триллионы кредитов и судьбы миллиардов разумных существ. Ниже располагались средние корпорации, специализирующиеся на отдельных отраслях — от производства оружия до разработки развлекательного контента. В основании пирамиды копошились миллионы мелких предприятий, которые существовали лишь до тех пор, пока не привлекали внимание гигантов. Индивидуальный предприниматель в этом мире был примерно такой же редкостью, как честный политик в двадцатом веке.

Конфликты между корпорациями приобрели характер полномасштабных войн, где вместо национальный интересов сталкивались корпоративные прибыли. Торговые войны перерастали в настоящие сражения, где флоты противоборствующих корпораций сходились в космических битвах, решающих судьбы целых звездных систем. Каждая корпорация имела свои частные армии — от элитных космических десантников до массивных дредноутов, способных стереть с лица планеты целые континенты.

Особенно ожесточенными были конфликты за контроль над планетами, богатыми стратегическими ресурсами. Квантовые кристаллы, необходимые для межзвездных путешествий, добывались лишь на нескольких десятках миров в известной галактике. Редкие металлы для строительства космических станций находились в недрах планет, зачастую уже населенных разумными расами.

Методы этих корпоративных гигантов были столь же разнообразны, сколь и безжалостны. Экономическая война начиналась с манипуляций на фондовых рынках, где искусственно создавались пузыри и кризисы, разоряющие конкурентов. Информационные войны велись через контролируемые СМИ, формирующие общественное мнение в нужном направлении. Промышленный шпионаж достиг таких масштабов, что корпорации тратили на разведку больше средств, чем малые государства прошлого на оборону.

Где дипломатия оказывалась недостаточной, в ход шли экономические санкции, превращающие целые планеты в нищих попрошаек. Корпорации могли легко устроить гуманитарную катастрофу, просто прекратив поставки жизненно важных товаров или технологий. Планеты, зависящие от импорта пищи или медикаментов, быстро становились покорными, когда видели, как их население начинает умирать от голода или болезней.

Где экономическое давление не срабатывало, применялись более изощренные инструменты — подкуп местной элиты, разжигание межплеменных конфликтов, создание марионеточных правительств. Корпоративные агенты проникали в правительства планет, подкупая чиновников, шантажируя политиков и убивая тех, кто не поддавался на уговоры. Они превратили коррупцию в точную науку, где каждый разумный имел свою цену, а каждая цивилизация — свои слабости.

И лишь в самых крайних случаях, когда все остальное терпело неудачу, прилетали военные флоты с их импульсными пушками и термоядерными бомбами, стирающими с лица планет целые цивилизации. Но даже эти военные операции планировались с холодной бизнес-логикой — каждый выстрел должен был окупиться, каждая смерть — принести прибыль акционерам.

Корпоративная культура двадцать второго века превратила войну в искусство, а завоевание — в науку. Каждая операция планировалась с математической точностью в залах заседаний, обшитых красным деревом с других планет, где мужчины и женщины в костюмах стоимостью больше годового бюджета малых колоний обсуждали геноцид целых рас так же спокойно, как цены на акции. Для них инопланетные цивилизации были не более чем препятствиями на пути к прибыли, досадными помехами, которые необходимо устранить наиболее эффективным способом.

Рабочая сила в этом мире стратифицировалась по жестким кастовым принципам. На вершине находились акционеры и топ-менеджеры — новая аристократия, чье богатство измерялось не просто деньгами, но целыми планетами и звездными системами. Ниже располагались управляющие среднего звена, инженеры и специалисты — люди, которые могли позволить себе комфортную жизнь на развитых мирах, но навсегда оставались наемными работниками. В основании пирамиды копошились миллиарды простых рабочих.

Планета Сэко стала лишь одной из множества жертв этой безжалостной экспансии, но жертвой особенно лакомой. Ее жители — народ Кай'нао, древняя и гордая раса с богатыми традициями и глубокой философией — представляли собой идеальную мишень для корпоративных хищников. Их мир изобиловал нейтрониевыми металлами и нейтрониевыми кристаллами соли, необходимыми для производства квантовых двигателей нового поколения. А их планета занимала стратегически важное положение на пересечении торговых маршрутов.

Когда корабли землян появились в небе над Сэко, неся с собой обещания модернизации и процветания, старые воители уже знали, что грядет война.

Так начиналась история о том, как жадность одной расы столкнулась с непоколебимой честью другой, и что из этого столкновения родилось. История о корпорациях и воинах, о капитализме и традициях, о том, какую цену готовы заплатить разумные существа за право называть себя свободными.

В этом противостоянии не будет победителей и побежденных в традиционном смысле. Будет лишь трансформация — болезненная, кровавая, но неизбежная эволюция.

Глава 1: Сделка с тенью

Космический Административный Центр «Аванпост-17» располагался на безжизненной планете Тарро — огромном каменистом шаре, окутанном тонкой искусственной атмосферой, созданной земными терраформерами. Планета, некогда бывшая лишь серой точкой на астрономических картах, теперь превратилась в стратегический форпост Земной Конфедерации, врезанный в глубины космоса подобно копью, нацеленному на богатые ресурсами территории.

Главный зал Центра поражал своими масштабами — восьмиугольное помещение с высоченными, уходящими под купол потолками, где небесно-синие полосы света пересекали пространство, выхватывая из полумрака элементы футуристического интерьера. Стены из темного полимера, напоминающего обсидиан, отражали проекции звездных карт, статистических данных и трехмерных моделей соседних систем. В центре зала возвышалась круглая платформа с гигантским проектором, демонстрирующим величественное изображение планеты Сэко — изумрудного шара с бирюзовыми океанами и россыпью коралловых островов, окруженного двумя кольцами из космического льда и пыли.

Вокруг платформы располагались сегментированные сектора для проекций участников совещания — крупнейших акционеров Межгалактического Консорциума, чьи полупрозрачные фигуры мерцали в пространстве. Их тела находились за световые годы отсюда — на роскошных виллах Земли, Марса и колонизированных лун Юпитера, но технологии позволяли им присутствовать на собрании в реальном времени.

Каэл Ворон только что закончил свою презентацию и теперь стоял, опустив глаза, пока вокруг него перешептывались фигуры «толстосумов» Консорциума. Он ощущал странную пустоту внутри — будто часть его души осталась там, в прошлом, среди кровавых песков и обугленных тел.

— Дамы и господа! — раздался громкий голос, прерывая тягостную паузу. — Перед вами настоящий герой Земной Конфедерации! В составе Седьмого Кавалерийского полка он участвовал в триумфальном походе против самых свирепых племен Колонии Арес! Позвольте представить инструктора Каэла Ворона!

Зал наполнился звуками вежливых аплодисментов, но Каэл почти не слышал их. Его взгляд был устремлен в никуда, а перед глазами проносились совершенно иные картины — горящие поселения, изувеченные тела, крики умирающих. Он машинально поднял руку, демонстрируя винтовку новейшей модели — последнее достижение земных оружейников.

— А это, дамы и господа, АШ-9 «Гроздень». — Он положил ладонь на приклад, будто представлял её как живое существо. — Семисекторный газоплазменный модуль, дальность — четыреста ярдов, скорострельность — пять выстрелов в секунду. Но цифры — это не главное.

Он обвёл взглядом тех, кто ещё сомневался, и понизил голос:

— Она стреляет везде. Хоть в азотной дымке, хоть в вакууме, хоть в кислотном тумане. Ей всё равно, дышите вы воздухом, метаном или вообще не дышите. Она не зависит от горючего, не боится перегрузок, не срывает импульс на чужих гравитациях.

Он дернул затвор с лёгким щелчком — чистым и уверенным, как обещание.

— Нет магазинов, нет перегрева, нет осечек. Только передёрнул и стреляй. И каждая пуля — прямая инвестиция в построение колонии.

Каэл замолчал, чувствуя, как внутри разрастается знакомая пустота. Его глаза — темно-серые, с металлическим отблеском — утратили живой блеск, став похожими на два осколка обсидиана, вставленные в измученное лицо с резкими чертами. Глубокий шрам, пересекавший правую бровь и уходивший к виску, побелел — верный признак нахлынувшего напряжения.

Он не был похож на героя из голофильмов — среднего роста, с жилистым телом под черной форменной одеждой, с коротко остриженными темными волосами с проседью на висках, хотя ему едва исполнилось тридцать пять. Военная выправка и натренированная уверенность движений контрастировали с потухшим взглядом человека, повидавшего слишком много смертей.

— Примите благодарность за всё это с полей планет-полигонов… — голос Каэла стал тише, в нем появились хриплые, надломленные нотки. — От имени убитых ради совершенствования этих славных игрушек.

В зале повисла тягостная тишина. Фигуры акционеров переглядывались с недоумением.

— Мистер Ворон, мы приняли ваш доклад по снабжению колоний, — холодно произнес председатель Консорциума, полный мужчина с седыми бакенбардами. — Комиссия по регулированию отношений рассмотрит ваши рекомендации относительно дальнейших действий по снабжению на планете Сэко. Вопрос стоит принципиально: укреплять дипломатические отношения с аборигенами Кай'нао или начинать полномасштабную военную экспансию? Акционеры Консорциума примут решение после детального анализа ситуации основываясь на ряде показателей.

Каэл молча кивнул, ощущая, как тошнота подкатывает к горлу. Он понимал, что его выступление было фарсом — решение уже принято в кабинетах, где подсчитывают прибыль, а не человеческие жизни.

— Актерские способности у тебя никудышные, инструктор, — с насмешкой произнес Грейнджер, когда Каэл вышел из главного зала в боковой коридор Административного Центра.

Они стояли у панорамного окна, выходящего на посадочную площадку, где десятки транспортных и военных кораблей мерцали в лучах искусственного света. За ними, в суете центрального коммуникационного узла, сновали офицеры и техники, передавая друг другу данные, отдавая приказы, готовя корабли к вылету. Стены коридора были облицованы серебристыми панелями с пульсирующими индикаторами, отражающими активность систем жизнеобеспечения станции.

Грейнджер, высокий, подтянутый мужчина с идеально выбритым лицом и холодными голубыми глазами, выглядел как образцовый офицер Земной Конфедерации — строгая темно-синяя форма с золотыми нашивками, ровная осанка, властный взгляд. Он был старым другом Каэла — если в их профессии вообще можно было говорить о дружбе.

— У тебя и в жизни всё не так просто, — Грейнджер положил руку на плечо Каэла. — Но поверь, у меня есть еще хорошая работа для нас двоих.

Он обнял старого товарища за плечи, чувствуя, как напряжены мышцы Каэла. Тот стоял молча, погрузившись в упадническое состояние после недавнего выступления.

— Что за работа? — наконец спросил Каэл, даже не взглянув на собеседника.

— Единственная, подходящая для тебя, — с улыбкой ответил Грейнджер. — Мужская работа. Стоит завершить карьеру продавца и вернуться к тому, что ты умеешь лучше всего.

Каэл повернулся к нему, и Грейнджер увидел в его глазах отблеск той ярости, что когда-то сделала его лучшим военным стратегом Седьмого полка.

— Я видел достаточно смертей, — голос Каэла звучал глухо, будто доносился из глубины колодца. — Каждую ночь они приходят ко мне — мужчины, женщины, дети. Их лица, искаженные ужасом и болью. Их крики. Их кровь на моих руках.

Он поднял ладони перед собой, рассматривая их так, словно они были покрыты невидимой для других алой жидкостью.

— Эти руки умеют только убивать, Грейнджер. Я думал, что смогу искупить хоть часть своей вины, если расскажу правду о том, что происходило на Аресе. Но им, — он кивнул в сторону зала заседаний, — нужна лишь ресурсы. Им плевать на жизни существ, населяющих Сэко.

— Ты слишком много думаешь, Каэл, — Грейнджер достал из внутреннего кармана плоскую металлическую фляжку. — Нам нужны ресурсы. Наша Земля истощена, колонии требуют всё больше и больше. Это простая математика выживания.

— Математика, — Каэл горько усмехнулся. — Я тоже когда-то считал так. Но знаешь, что я понял, глядя в глаза умирающих? Они не числа. Они чувствуют боль, страх, отчаяние — точно так же, как мы.

Он взял протянутую фляжку и сделал глоток обжигающей жидкости.

— На Сэко живет раса — Кай'нао, — продолжил Каэл после паузы. — Их цивилизация существовала задолго до того, как мы научились выходить в космос.

— Ты слишком романтизируешь ситуацию, — Грейнджер забрал фляжку и тоже отпил. — Кай'нао — воинственная раса. Их клановая система управления, их ритуалы, их кодекс чести — всё это делает их никудышными противниками, но ужасными союзниками. Они никогда не примут наши условия мирного сосуществования.

— Потому что наши условия — это завуалированное рабство, — резко ответил Каэл. — Мы предлагаем им уничтожить свою культуру, отказаться от своего образа жизни, своих традиций — ради чего? Ради возможности добывать для нас редкие металлы и обрабатывать наши плантации?

Грейнджер внимательно посмотрел на друга.

— Ты хочешь знать, какую работу я тебе приготовил? — он понизил голос. — Уилджи хочет, чтобы ты возглавил отряд инструкторов. Нам нужно модернизировать армию Кай'нао, обучить их использованию современного оружия, тактике. Эн'Даран Таэрис, их правитель, запросил нашу помощь.

Глаза Каэла расширились от удивления.

— Зачем им это?

— Потому что среди них зреет восстание. Тай'шар, один из лидеров Тар'Вэлай Кай'нао, собирает армию в горах. Он отвергает любые контакты с землянами и призывает к войне. Эн'Даран понимает, что без нашей помощи его режим падет.

— И что потом? — спросил Каэл. — Когда Тай'шар будет повержен, мы просто случайно «забудем» уйти с планеты?

Грейнджер пожал плечами.

— Это вопрос большой политики. Наше дело — выполнять приказы.

— Не в этот раз, — Каэл покачал головой. — Я больше не пешка в их играх.

— У тебя нет выбора, — голос Грейнджер стал жестким. — Трибунал по делу о превышении полномочий на Аресе отложен, но не отменен. Один их звонок — и тебя ждет военная тюрьма.

Каэл застыл, сжав кулаки так, что побелели костяшки пальцев.

— Ты меня шантажируешь?

— Я даю тебе шанс искупить вину, — ответил Грейнджер. — Обучая Кай'нао, ты можешь спасти жизни. Если начнется полномасштабная война, погибнут миллионы. С обеих сторон. Поэтому слушания Комиссии.

Каэл отвернулся, вновь глядя на звездное небо за иллюминатором. Внутренняя борьба отражалась в его напряженном лице, в судорожно сжатых челюстях, в пульсирующей вене на виске.

— Корабль отбывает скоро, — сказал Грейнджер, направляясь к выходу. — А нам с тобой надо с кое-кем увидеться.

Где-то там, среди мириад звезд, находилась планета Сэко — прекрасный изумрудный мир с древней культурой, стоящий на пороге войны. И теперь ему предстояло решить — стать частью этой войны или попытаться предотвратить ее.

Массивные двери личного кабинета отворились с едва уловимым шипением пневматики. Стены просторного помещения, облицованные панелями из редкого древесного полимера с Тау Кита, словно впитывали свет многочисленных хрустальных светильников, создавая особую атмосферу — одновременно роскошную и гнетущую. Воздух казался тяжёлым, словно пропитанный незримыми амбициями собравшихся здесь людей.

В центре кабинета возвышался огромный овальный стол из цельного куска лунита — минерала, добываемого исключительно в кратерах местной луны. Его полупрозрачная поверхность мягко светилась изнутри, отбрасывая голубоватые блики на лица присутствующих. За столом расположились восемь человек — пять представителей крупнейших частных военных корпораций Земли и два кай'нао. Их высокие, почти двухметровые фигуры выделялись среди собравшихся, а бледно-лиловая кожа с характерным перламутровым отливом казалась особенно экзотичной в холодном искусственном освещении кабинета.

Кай’нао старались выглядеть как земляне — не только в манерах, но и в одежде. Они носили униформу земной моды конца XXII века: практичную, строго функциональную, навеянную стилем старых военных карго-комплектов. Прямые брюки из плотной техноткани, с множеством накладных карманов и магнитных застёжек; рубашки с коротким воротом и утилитарным кроем; куртки — прямого фасона, с усиленными швами и нашивками, чаще всего — в цветах серо-зелёной гаммы: марсова охра, пыльный индиго, асфальтовый чёрный.

Всё выглядело строго, почти аскетично, но именно в этой строгости читалось желание принадлежать к земной культуре — к её дисциплине, её структуре, её коду силы. Даже обувь была копией земных экспедиционных ботинок: высокая шнуровка, термостойкая подошва, идентичные маркировки. Многие кай’нао носили стандартные пояса с креплениями под земные аксессуары — пусть даже и не пользовались ими.

Их одежда сидела хорошо — слишком хорошо, как будто каждый костюм был сшит по шаблону, утверждённому на орбитальных станциях Земли. Это была не мода, а выученная адаптация. Отказ от собственного — ради чужого, но признанного.

Когда массивные двери кабинета распахнулись, и на пороге появились две фигуры, все разговоры мгновенно стихли. В комнату вошел Каэл Ворон — жилистый мужчина с тяжелым взглядом стальных глаз и глубокими морщинами на обветренном лице. Его темные волосы были небрежно зачесаны назад. Старая военная форма, хоть и чистая, выглядела потрепанной, а осанка выдавала в нём человека, привыкшего командовать. Рядом с ним шагал Грейнджер — его старый боевой соратник, сохранивший, в отличие от Ворона, военную выправку и лоск высокопоставленного офицера.

Варден Брейк, восседавший во главе стола, мгновенно поднялся. Это был полный мужчина средних лет с холёным лицом и улыбкой, не затрагивающей глаза.

— Каэл! — воскликнул Варден Брейк, широко разводя руки в притворно радушном жесте. — Наконец-то! Господа, — он повернулся к сидящим за столом, — прошу внимания!

Все присутствующие обратили взгляды к вошедшим. Каэл заметил, как двое кай'нао обменялись быстрыми взглядами, а один из представителей военных корпораций — седовласый мужчина с кибернетическим глазом — чуть заметно скривил губы в презрительной усмешке.

Варден Брейк выступил вперёд, положив руку на плечо Каэля:

— Знакомьтесь, это Инструктор Каэл Ворон с Земли и его… — он замялся — …и его верный помощник. Я уже бросил попытки выговорить его имя.

По комнате прокатился вежливый смешок.

— Садитесь, прошу вас, — Варден Брейк указал на два свободных кресла. — Виски? — он уже наполнял бокалы, не дожидаясь ответа.

Каэл тяжело опустился в предложенное кресло. Его движения были скованными, в каждом жесте сквозила плохо скрываемая неприязнь к происходящему. Он окинул присутствующих холодным, оценивающим взглядом профессионального военного, привыкшего мгновенно определять угрозу.

— Итак, — Варден Брейк откинулся на спинку кресла, сцепив пальцы перед собой, — планета Кай'нао в скором времени станет цивилизованной территорией. Я, как представитель корпорации «Терра Нова», готов прилично заплатить и нанять специалистов с Земли для обучения их солдат.

Один из кай'нао — с более темным оттенком кожи и витиеватым шрамом ритуального происхождения на левой щеке — едва заметно напрягся.

— Если мы правильно разыграем наши карты, — продолжил Варден Брейк, — верховный правитель Эн'Даран Таэрис предоставит Земной Федерации исключительные права на поставку оружия и разработку минеральных ресурсов.

— Вы уже этим занимаетесь? — неожиданно спросил один из военных, обращаясь к Каэлу.

Ворон поднял глаза от нетронутого бокала с виски. Его лицо выражало надменную отстраненность человека, оказавшегося не в своей компании. Глубокие морщины на его лбу стали ещё отчетливее, когда он нахмурился. В его потускневших глазах читалась усталость от жизни и отвращение к самому себе за то, что он здесь.

Каэл не отвечал, его взгляд блуждал по кабинету, словно ища пути отступления. Даже самая изысканная обстановка не могла скрыть истинной сути происходящего — очередной сговор, очередная махинация, очередное кровопролитие, замаскированное под «цивилизационную миссию». Он насмотрелся на такие «миссии» достаточно, чтобы знать их истинную цену — в крови, страданиях и разрушенных жизнях. Но его собственное финансовое положение было столь плачевным, что выбирать не приходилось. Шесть месяцев без работы, счета за лечение старых ран и долги за выпивку — всё это требовало денег. Денег, которые сейчас предлагали ему эти люди.

— У меня договор с корпорацией «Stratus Ballistics», — наконец хрипло произнес Каэл, не глядя ни на кого.

Брейк рассмеялся, обнажив идеально белые зубы:

— Представление о том, что такое договор, у «Ballistics» весьма своеобразное. К счастью, мы уже уладили этот вопрос. Теперь вы работаете на нас, инструктор.

— Мы будем платить вам 4000 кредитов в месяц, — произнес человек с кибернетическим глазом.

— Пять тысяч, — сухо поправил Каэл. — Пять тысяч каждому. И ещё пять, когда мы закончим работу.

Он похлопал по плечу Грейнджера, который привел его на эту встречу, и в этом простом жесте читалась смесь старой дружбы и новой горечи.

— Или у вас на примете есть другие герои? — Каэл потянулся за виски и залпом опрокинул бокал.

— Мы хотим, чтобы именно вы научили наших парней, — подал голос второй кай'нао. Его голос был мелодичным, с характерным для их расы вибрирующим акцентом. — Риски слишком велики.

— Их лидера зовут Тай'шар, — вмешался Брейк. — Он возглавляет мятежников Тар'Вэлай.

— Тар'Вэлай? — переспросил Каэл.

— Словоносцы, — перевел кай'нао со шрамом. — В нашем языке это означает «те, кто живут клятвой». Древняя каста воинов.

— Он был наставником Эн'Дарана, — добавил второй кай'нао.

— Он Тар'Вэлай, — уточнил Брейк, словно это все объясняло. — У нас есть подходящее слово?

Брейк наклонился к Каэлу:

— Что-то вроде воина из древней земной истории.

— Воин, — медленно произнес Каэл, и его глаза неожиданно блеснули интересом.

— Тай'шар знает, что у нас есть опыт борьбы с мятежниками, — продолжил Мир'Касэн. — Он читал ваш отчёт. «Тактика подавления повстанческих движений» инструктора Ворона внесла важный вклад в нашу победу над сопротивлениями.

Каэл неожиданно рассмеялся — сначала тихо, затем всё громче, пока его смех не перерос в нечто, граничащее с истерикой. Он стучал кулаком по столу, его плечи тряслись, а на глазах выступили слезы.

— Прошу простить, — Мир'Касэн недоуменно посмотрел на Брейка. — Что смешного?

— Тактика… подавления… это так… — Каэл пытался сдержаться, но лишь сопел и похрюкивал в полуистеричном смехе.

Внезапно он оборвал смех, его лицо стало каменным.

— Мне нужно… — Каэл резко встал и, не договорив, направился к выходу.

Когда двери за ним закрылись, в кабинете воцарилась напряженная тишина.

— Я поговорю с ним, — Брейк поднялся.

Мир'Касэн повернулся к остальным:

— Мы обратились к вам, потому что вы были статус-мастером Ворона, и вы заверили нас, что он согласится.

— Он согласится, — твердо ответил Брейк, остановившись у двери. — Подождите минуту.

В коридоре он нашел Каэла, прислонившегося к стене и глубоко дышащего, словно пытаясь вернуть самообладание.

— Я тогда лишь выполнял приказ, — тихо произнес Брейк, когда они остались наедине. — И это было честью для меня.

— Может, нам забыть прошлое? — он протянул руку.

Каэл вскинул взгляд — тяжёлый, как удар прикладом.

— Тебе нужно, чтобы я снова стал мясником?

Брейк выдержал паузу, потом тихо сказал:

— Я не прошу тебя убивать.

Каэл усмехнулся — беззвучно, мёртво.

— А я всё равно буду. Буду убивать кай’нао. А хочешь — буду убивать тех, кто мешает кай’нао. Сепаратистов. Мятежников. Стариков, женщин, детей — мне плевать. За пять тысяч кредитов в месяц я сделаю планету чище.

Он шагнул ближе, навис над Брейком, почти касаясь его лба.

— Но запомни, Брейк, — процедил он сквозь зубы. — Тебя я бы убил с удовольствием. Без контракта.

В его глазах не было ни гнева, ни ярости — только пустота. Холод без звёзд, без жизни, без смысла. Вакуум.

Брейк едва заметно вздрогнул. На миг. Отступил. Сдержанно развернулся и пошёл прочь, но шаг его выдал — тяжёлый, натянутый.

За спиной глухо прозвучали шаги Каэла Ворона. Он шёл следом. Назад — к Мир'Касэну, к контракту, к новой бойне.

Их война начиналась с ненависти. Но ненавидели они не только друг друга.

Глава 2: Путь сквозь бездну

Космический корабль прокладывал свой курс через необъятные просторы галактического рукава Персея, используя гравитационные колодцы планетных систем как точки опоры в своем неумолимом движении к цели. Массивная конструкция из сверхпрочных сплавов с изяществом танцора лавировала между невидимыми потоками звездных ветров, словно древнее морское судно, ловящее попутные течения в океане.

Каэл Ворон стоял у панорамного иллюминатора обзорной палубы, прижав ладонь к прохладной поверхности транспаристали. Его взгляд, некогда острый и пронзительный, теперь казался затуманенным пеленой воспоминаний, что осели на дне сознания подобно пеплу сгоревших надежд. За стеклом проплывали величественные картины космического пространства — созвездия, похожие на рассыпанные драгоценности на черном бархате, туманности, расцветающие подобно эфемерным цветам в саду вечности, и далекие звездные системы, сверкающие хрупкими точками света.

— Как эфемерно наше существование в этом бескрайнем океане пустоты, — прошептал Каэл, не обращаясь ни к кому конкретно. — Звезды рождаются и умирают, галактики сталкиваются и поглощают друг друга, а мы… мы просто пыль, танцующая в лучах угасающего светила.

В отражении иллюминатора Каэл видел собственное лицо — изможденное, с глубокими морщинами, избороздившими когда-то гладкий лоб, с глазами, видевшими слишком много смертей. Это было лицо человека, который давно перестал верить в благородные идеалы и высокие цели, но продолжал жить по инерции, влекомый течением судьбы, как этот корабль — гравитацией далеких звезд.

Звездолет вошел в зону притяжения оранжевого гиганта — звезды, в несколько раз превосходящей по размерам Солнце Земли. Ее могучая гравитация изгибала пространство вокруг себя, создавая естественный гравитационный ускоритель, который капитан корабля намеревался использовать для экономии топлива и ускорения полета.

— Маневр гравитационного ускорения через тридцать секунд, — раздался голос. — Всему персоналу рекомендуется занять безопасное положение.

Каэл не сдвинулся с места. Ему было безразлично. Слишком много полетов, слишком много планет, слишком много смертей. Корабль вздрогнул, входя в гравитационную воронку, и Каэл почувствовал, как невидимая сила вдавливает его в палубу. Перед глазами на мгновение все поплыло, а затем звезда превратилась в размытое пятно света, и корабль выстрелил себя из гравитационной петли, подобно камню из пращи.

Каэл активировал свой персональный регистратор и начал диктовать очередную запись в дневник. Древняя привычка, уходящая корнями в его первые военные кампании еще на Земле.

— Двенадцатое июля две тысячи двести семьдесят шестого года, — начал он, голос его звучал глухо, будто доносился из глубокого колодца. — Мы совершаем переход к планете Сэко. Очередной виток бесконечной спирали моей судьбы. Безбрежная пустота космоса успокаивает… в ней нет прошлого, нет будущего, только вечное, неизменное настоящее. И здесь я наконец осознал горькую истину сложившихся обстоятельств. Меня наняли, чтобы я помог подавить восстание, поднятое еще одним восставшим народом. Очевидно, это единственная работа, на которой я способен преуспеть. Моя судьба злая тварь.

Каэл прервался, наблюдая, как корабль проходит сквозь разреженное облако космической пыли, оставляя за собой светящийся след ионизированных частиц, похожий на хвост древней кометы. Этот свет, холодный и безжизненный, казалось, воплощал саму сущность его существования — яркую вспышку, за которой следовал лишь остывающий след.

— Я всматриваюсь в эти безмятежные события космоса, которые происходили до появления человечества и будут происходить после умирания последнего человека. Перед моими глазами проплывает недвижимость космоса, а в сознании, как всегда, всплывают болезненные воспоминания пережитых потрясений.

В глубине души Каэл понимал, что ведет этот дневник не для потомков или истории — вряд ли его записи кто-то когда-либо прочтет или услышит. Это была его форма терапии, способ выпустить демонов, терзающих его разум, выговориться, пусть даже бесстрастному цифровому хранилищу данных.

— Я смотрю в бездвижный космос и вижу в отражении иллюминатора собственное лицо… лицо человека, который не по своей воле, но виновен в погибели мужчин и женщин, стариков и детей, которые ни в чем не были повинны, кроме того, что они жили на землях, где корпорации хотели добывать свои ресурсы. Чужие ресурсы, которые те хотели сделать своими.

Перед глазами Каэла проносились вспышки боев на планете его последней миссии. Импульсные выстрелы, прожигающие плоть, крики раненых, запах горелого мяса и пластика, эхом отдающийся в его сознании. Он зажмурился, пытаясь отогнать непрошеные воспоминания, но они продолжали наплывать волна за волной, безжалостно терзая его воспаленный разум.

— Эксплуатационная политика, — продолжил он, голос его дрожал от едва сдерживаемой ярости. — Корпорации не дают шансов ни населенным планетам, ни своим собственным колониям, на которых находятся ценные ресурсы. А такие, как я, — лишь инструменты в их руках. Винтики в механизме угнетения.

Звездолет совершил очередной гравитационный маневр, проходя мимо двойной звездной системы, состоящей из белого карлика и красного гиганта. Это зрелище космического танца двух светил завораживало и одновременно наполняло сердце щемящей тоской. Каэл не мог оторвать взгляд от этого величественного и печального спектакля, разыгрываемого на черной сцене вакуума.

— Сектор-командер Варден Брейк сказал, что на Сэко меня ждет нечто особенное, продолжил Каэл свою запись. — Якобы я должен обучать местных военному искусству. «Передать богатый опыт земных боевых традиций примитивной, но перспективной расе», — так он выразился. Но я знаю, что скрывается за этими напыщенными фразами. Я должен превратить часть местных в послушное оружие против их же собратьев. Создать армию марионеток, которая будет защищать интересы земных корпораций. Старая песня на новый лад.

Корабль продолжал свой путь, оставляя позади солнечные системы и астероидные поля, приближаясь к цели назначения — планете Сэко, затерянной на периферии галактики, вдали от основных торговых маршрутов и стратегических интересов крупных держав. Но даже такая отдаленность не спасла ее от жадных взглядов корпоративных аналитиков, обнаруживших в ее недрах залежи редкоземельных элементов и неурана-238 — ключевого компонента для производства межзвездных двигателей новейшего поколения.

Через несколько дней звездолет достиг точки торможения — области пространства, где необходимо было погасить скорость перед входом в звездную систему Сэко. Массивные антигравитационные двигатели развернулись против направления движения, извергая поток частиц антиматерии, создавая мощную противодействующую силу. Корабль задрожал, будто живое существо, испытывающее боль, металлические конструкции заскрипели под нагрузкой, но выдержали.

— Мы приближаемся к конечной точке маршрута, — объявил оператор. — Расчетное время прибытия на орбиту планеты Сэко — восемнадцать стандартных часов.

Каэл завершил запись в дневнике и отошел от иллюминатора. Вскоре его ждала новая миссия, новые лица, новые жертвы. И, возможно, новые кошмары, которые пополнят коллекцию тех, что уже терзали его по ночам.

Звездолет вышел на стабильную орбиту планеты Сэко спустя восемнадцать часов. С высоты птичьего полета планета выглядела удивительно похожей на древнюю Землю — голубая сфера, опоясанная белыми прожилками облаков, с проступающими сквозь них зелеными и коричневыми контурами материков. Но сходство было обманчивым — атмосфера Сэко содержала повышенную концентрацию аргона, а гравитация составляла 1,2 от земной.

— Красиво, не правда ли? — раздался за спиной Каэла низкий голос с характерным акцентом выходца с колоний Проксимы Центавра.

Каэл обернулся и увидел Мир'Касэна — представителя Кай’нао, ответственного за операцию на Сэко. Высокий, сухопарый мужчина с безукоризненно уложенными волосами и цепким взглядом, который, казалось, оценивал все вокруг с точки зрения потенциальной прибыли. Копия земных корпоративных крыс.

— Красота — понятие субъективное, — сухо ответил Каэл. — Я видел слишком много красивых планет, превращенных в безжизненные пустоши.

Мир'Касэн позволил себе тонкую улыбку.

— Всегда такой драматичный, Ворон. Именно поэтому вы здесь. Ваша… скажем так, моральная гибкость и богатый опыт именно то, что нам нужно.

— Я не выполняю грязную работу, — огрызнулся Каэл. — Я обучаю. То, как используют мои уроки — не моя забота.

— Конечно-конечно, — покладисто согласился Мир'Касэн. — Никто и не просил вас марать руки. Для этого у нас есть специально обученные люди. Ваша задача — найти общий язык с Кай’нао и помочь им усовершенствовать их боевые техники. Мы хотим, чтобы они защищали наши интересы эффективнее. В конце концов, это взаимовыгодное сотрудничество. Мы получаем защиту наших объектов, они — технологии и влияние.

— Взаимовыгодное, — эхом повторил Каэл, не скрывая сарказма. — Как и все сделки с корпорациями.

Он снова повернулся к иллюминатору, давая понять, что разговор окончен. Мир'Касэн не стал настаивать и удалился, оставив Каэла наедине с его мыслями и видом планеты, которая вскоре могла стать еще одной жертвой человеческой алчности.

Шаттл, отделившись от материнского корабля, вошел в атмосферу Сэко, разрезая воздушные слои, словно раскаленный нож — масло. Вокруг фюзеляжа образовался кокон раскаленной плазмы, на мгновение превратив корабль в маленькую искусственную звезду. Каэл, пристегнутый к креслу напротив Мир'Касэна и сектор-командера Вардена Брейка, ощущал тряску и слышал рев двигателей, работающих на полную мощность, чтобы замедлить падение.

— Первое впечатление о планете всегда самое важное, — вещал Мир'Касэн, перекрикивая шум. — Надеюсь, вам понравится Порт-Нексус. Это наш главный форпост на Сэко, построенный всего за три местных года. Жемчужина человеческой инженерной мысли!

Каэл молча кивнул, не разделяя энтузиазма корпоративного представителя. Он видел слишком много таких «жемчужин» — уродливых опухолей на теле девственных миров, источающих яд технологического превосходства и культурного высокомерия.

Шаттл прорвался сквозь облачный покров, и перед пассажирами открылась панорама Порт-Нексуса — сверхсовременного космопорта, возведенного на берегу обширного залива. Посадочные площадки, административные здания, склады и ангары — все это расположилось на искусственном плато, вырезанном в склоне прибрежных гор. Вокруг порта клубилась жизнь — снующие туда-сюда транспортеры, рабочие в экзоскелетах, разгружающие контейнеры, и среди этой технологической суеты — маленькие фигурки местных жителей, кай'нао, узнаваемых по характерным одеждам и своей грациозной походке.

Шаттл мягко приземлился на одну из платформ, где их уже ждала встречающая делегация — группа офицеров службы безопасности корпорации и несколько кай'нао, одетых в смесь традиционных нарядов и элементов земной военной формы — очевидный результат уже начавшегося культурного смешения.

Буйные джунгли планеты Сэко были видны издалека — необъятный зелёный ковёр, простиравшийся до самого горизонта. Исполинские растения, похожие одновременно на высокий тростник и древние деревья Старой Земли, возвышались над всем, словно молчаливые стражи этого чужеродного мира. В отдалении величественно возвышались горные хребты — острые пики, прорезающие густые облака, окутывавшие их туманной пеленой. А у порта расстилался необъятный океан с водами странного лазурно-фиолетового оттенка, сверкавшими под лучами солнц, словно россыпь драгоценных камней.

Каэл Ворон стоял на смотровой площадке орбитального шаттла, наблюдая, как приближается поверхность Сэко. Его лицо оставалось бесстрастным, но в глубине стальных серых глаз читалось напряжение.

— Впечатляет, не правда ли? — произнёс сектор-командер Варден Брейк, подходя к нему со стороны. Его идеально выглаженная форма Галактического Экспедиционного Корпуса с многочисленными орденами и знаками отличия резко контрастировала с потрёпанным полевым снаряжением Каэла. — Сэко — настоящая жемчужина этого сектора. Богатые ресурсы, уникальная биосфера и.. конечно же, наши друзья Кай'нао.

Каэл едва заметно кивнул, продолжая наблюдать за приближающейся поверхностью планеты.

— Я здесь не для того, чтобы восхищаться видами, командер, — сухо ответил он, отворачиваясь от иллюминатора. — Я здесь, чтобы выполнить работу.

— И именно поэтому вас выбрали, Ворон, — Брейк изобразил нечто похожее на улыбку, но она не коснулась его холодных глаз. — Ваша… репутация знакома всему сектору. Усмиритель восстаний с Проксимы Центавра, герой сражений на Новом Геора. За вами много дел.

— Которые вас не касается, — отрезал Каэл, направляясь к выходу. — Когда мы садимся?

— Через десять минут, — Брейк поправил безупречный воротник своей формы. — Не забудьте, что вы теперь представляете не только себя, но и весь Земной Альянс. Наша встреча с Верховным Наследником Эн'Дараном Таэрисом имеет первостепенное дипломатическое значение.

Каэл остановился на мгновение, но не обернулся:

— Я просто выполняю задание, командер. Не путайте это с дипломатией.

Челнок мягко приземлился на посадочной площадке главного космопорта Сэко. Когда трап опустился, Каэл вдохнул полной грудью горячий влажный воздух планеты, наполненный тысячами незнакомых ароматов — сладковатый запах местных цветов, терпкий аромат почвы и что-то металлическое, что он не мог определить. Тяжесть атмосферы сразу навалилась на плечи — гравитация на Сэко была примерно на пятнадцать процентов выше земной.

— Чтобы поближе познакомиться с культурой и носителями местного мышления, — медленно произнёс Каэл, обращаясь к своей группе, состоявшей из четырёх специалистов Земного Альянса, — я хочу добраться до штаба компании пешком.

Брейк, стоявший рядом, нахмурился:

— Это нецелесообразно. Нас ждёт транспорт, и мы…

— Я не просил вашего мнения, командер, — холодно перебил его Каэл. — Мы идём пешком.

Без дальнейших объяснений он направился к выходу из космопорта, и его команда, состоящая из военного инженера, ксенобиолога, тактического аналитика и коммуникационного специалиста, последовала за ним. Брейк, стиснув зубы, был вынужден присоединиться.

Они начали проходить через толпу, населявшую центральную площадь космопорта. Каэл внимательно всматривался в местных Кай'нао — гуманоидную расу, чья эволюция пошла несколько иным путём, чем у людей. Их высокие, стройные тела казались хрупкими, но Каэл знал, что это обманчивое впечатление.

— Да, прекрасно! Я — Хроникер Крейв, — раздался голос справа от них, и Каэл обернулся. К ним приближался землянин средних лет в одежде, представлявшей собой странную смесь земного и местного стилей. — Двадцать лет назад я жил в сонном городке, а теперь… — он обвёл рукой окружающее пространство, — настоящий космический перекрёсток.

— Хроникер Крейв, — кивнул Каэл. — Вы местный представитель компании?

— Именно так, — Крейв энергично пожал руку Каэла. — Я регистрирую события, пишу отчёты и веду хроники для главного штаба. Можно сказать, что я глаза и уши Земного Альянса на этой планете.

Они двинулись вглубь города, где современные сооружения из стекла и металла соседствовали с традиционными строениями Кай'нао — изящными конструкциями из местного аналога дерева и камня, украшенными замысловатой резьбой и символами, значение которых Каэл ещё не понимал.

— Местное население в восторге от всего земного, — продолжал Крейв, не переставая говорить ни на секунду. — А Тар'Вэлай — Словоносцы, как их здесь называют, — считают, что всё меняется слишком быстро, словно идёт война между традицией и прогрессом. Наш новый работодатель Мир'Касэн привозит сюда всех специалистов, которых ему удаётся уговорить.

Каэл внимательно слушал, отмечая каждую деталь окружения. Улицы были заполнены как местными жителями, так и землян.

Постепенно они выбрались из шумного центра города и направились по широкой мощёной дороге, ведущей к комплексу зданий, которые, судя по всему, и были штабом местного правительства. В отличие от космопорта, эта часть города сохраняла аутентичный облик культуры Кай'нао.

— Итак, мы добрались до главного штаба, — произнёс Крейв, когда они остановились перед великолепным сооружением, которое, казалось, вырастало прямо из окружающей зелени. — Должен вас предупредить, господа. Вам предстоит встреча с самим Верховный Наследником Эн'Дараном Таэрисом.

Каэл молча кивнул, оценивая ситуацию.

— Разумеется, это ритуал в высшем смысле этого слова, — продолжал Крейв, понизив голос. — Вы можете смотреть на него, но молчать, пока с вами не заговорят. Когда входите, нужно поклониться. Я полагаю, вы выглядите подобающе?

Каэл, Брейк и остальные члены делегации осмотрели друг друга. Все они были в парадных мундирах военного образца в стиле карго-милитари, созданных специально для официальных церемоний. Тёмно-синяя ткань с серебряной окантовкой, знаки различия Земного Альянса на плечах и множество медалей и орденов на груди Брейка делали их вид внушительным и представительным.

Главный штаб императора Сэко представлял собой поистине впечатляющее сооружение. Утопающий в буйной зелени комплекс зданий органично вписывался в окружающий пейзаж джунглей. Массивные колонны, поддерживающие основную конструкцию, были вырезаны из цельных стволов гигантских растений, похожих на тростник, но в двадцать три раза превышающих рост человека. Их поверхность была покрыта тончайшей резьбой, изображающей историю Кай'нао и их планеты. Широкие террасы окружали центральное здание, создавая впечатление, что оно парит над землёй.

Атмосфера вокруг дворца была потрясающе красивой и спокойной. Лёгкий ветер колыхал высокие стебли тростника, создавая мелодичный шелест, который служил естественным фоном для тихих голосов и шагов. Свет проникал сквозь кроны растений, отбрасывая на землю узорчатые тени и создавая игру света и тени на поверхности зданий.

— Я десять лет не надевал парадную форму, — пробормотал Каэл. — Чувствую себя не в своей тарелке.

Они поднимались по гладкой лестнице, ведущей ко входу в штаб императора. Везде стояла местная охрана — воины Кай'нао в традиционных доспехах из металла с синеватым отливом, вооружённые как древним холодным оружием — длинными изогнутыми клинками, так и современными пистолетами, искусно замаскированными под ритуальные предметы.

Через некоторое время они дошли до величественных дверей, ведущих в тронный зал императора.

— Сейчас начнётся церемония, — шепнул Крейв. — Следуйте моим указаниям.

Двери медленно открылись, и глазам делегации предстал просторный зал, оформленный с поистине великолепной роскошью. Пол из отполированного до зеркального блеска камня, похожего на мрамор, но с голубыми прожилками, отражал свет тысяч кристаллов, парящих под потолком и испускающих мягкое сияние. Стены были украшены гобеленами, изображавшими великие сражения и значимые моменты истории Кай'нао. В центре зала, на возвышении, стоял трон, вырезанный из цельного куска какого-то чёрного материала с вкраплениями светящихся точек, напоминающих звёздное небо.

Когда главный герой вступил в комнату, начался тщательно срежиссированный ритуал. Двое церемониймейстеров в длинных одеяниях с широкими рукавами вышли вперёд и ударили в гонги, звук которых заполнил всё пространство тронного зала. Затем они синхронно опустились на одно колено, указывая рукой в сторону трона.

— Поклонитесь, глубокий поклон, — тихо инструктировал Крейв.

Каэл и его спутники склонились в формальном поклоне — головы опущены, корпус наклонён вперёд под углом в сорок пять градусов, руки вытянуты вдоль тела.

В этот момент из боковой двери появилась процессия сановников, каждый из которых был облачён в одеяния, демонстрирующие его статус и положение. Они двигались медленно, с точно выверенными движениями, расходясь по обе стороны от трона. За ними следовали воины в полном боевом облачении, их лица были закрыты масками, изображающими богов из местной мифологии.

Наконец, под звуки мелодичного и несколько необычного для земного слуха инструмента, в зал вошёл сам император Эн'Даран Таэрис. К удивлению, Каэла, это был молодой представитель расы Кай'нао, едва вышедший из юношеского возраста по меркам своего народа. Его кожа имела более глубокий синий оттенок, чем у большинства соплеменников, а в глазах читалась нервозность.

Эн'Даран был облачён в многослойные одеяния из материала, похожего на шёлк, но с металлическим блеском. Каждый слой был богато украшен вышивкой, изображающей звёзды, планеты и космические явления. На его голове красовался венец из материала, напоминающего серебро, но с множеством включений светящихся камней.

Высший Наместник грациозно опустился на трон и сделал едва заметный жест рукой. Все присутствующие, включая земную делегацию, выпрямились, но остались стоять на почтительном расстоянии от трона.

Мир'Касэн, министр внешних отношений Сэко, выступил вперёд. Он поклонился Высшему Наместнику и повернулся к делегации.

— Божественный Высший Наместник Эн'Даран Таэрис приветствует вас, — произнёс Мир'Касэн. — Он признателен за помощь, предложенную вашей Компанией. Мы надеемся, нам удастся достигнуть гармонии, как и вам.

Каэл смотрел прямо на Мир'Касэна, но краем глаза наблюдал за молодым Высшим Наместником. Эн'Даран сидел неподвижно, но его глаза быстро оценивали каждого члена делегации.

Наместник произнёс несколько фраз на местном языке — мелодичном и певучем, с обилием шипящих и гортанных звуков.

— Наместник интересуют вашими предками, — перевёл Мир'Касэн. — Чьи традиции вы представляете?

Каэл слегка нахмурился, пытаясь понять, почему этот вопрос возник сейчас.

— Ваше Величество, — ответил Брейк с почтительным наклоном головы, — воины были беспощадными и отважными противниками много веков назад.

Император снова заговорил, его тонкие пальцы слегка постукивали по подлокотнику трона.

— Владыка желает спросить инструктора Каэла Ворона, — перевёл Мир'Касэн, — правда ли, что они не ведали страх?

Каэл встретился взглядом с Наместником, и на мгновение между ними словно пробежала искра понимания.

— Они очень храбрые, — ответил Каэл. — Они жили по строгому кодексу чести и сражались за свою землю до последнего капли крови.

Мир'Касэн внимательно следил за реакцией, его взгляд метался между лицом Наместника и глазами Каэла. Напряжение в зале стало почти осязаемым.

— Спасибо, — произнёс Наместник на идеальном универсальном языке, удивив всех присутствующих. Он слегка наклонил голову в знак признательности и снова сел прямо на троне.

Эти несколько слов, произнесённых императором на языке гостей, были невероятной честью. Каэл понял, что это был своеобразный тест, и, кажется, он его прошёл.

— Приступаем к официальной части, — шепнул Крейв, незаметно подсказывая Каэлу, что делать согласно этикету.

Когда делегация покидала тронный зал, Каэл почувствовал на себе тяжёлый взгляд Тай'шара.

«Посмотрим, что принесёт завтрашний день», — подумал Каэл, следуя за церемониймейстером к выходу.

Глава 3: Кузница воинов

Раскаленное солнце Сэко безжалостно заливало тренировочный полигон, скрытый в объятиях изумрудных джунглей. Воздух, напоенный влагой и ароматами экзотических растений, давил своей тяжестью на плечи прибывших. Каэл Ворон стоял неподвижно, с руками, сцепленными за спиной, наблюдая за хаотичным построением новобранцев. Его лицо оставалось непроницаемым, но в стальных глазах мелькали искры едва сдерживаемого раздражения.

Перед ним выстроились в кривые, неровные ряды юнцы — будущие воины армии Эн'Дарана Таэриса. Большинство из них никогда прежде не держали в руках боевых винтовок. Их тела, облаченные в земные аммуниции, модифицированные под анатомию расы Кай'нао, выглядели неуклюже, словно дети, примерившие одежду взрослых. В их глазах читался страх, смешанный с любопытством.

Грейнджер — высокий, жилистый человек с лицом, покрытым морщинами и ожогами от боевых энергетических разрядов, расхаживал между рядами новобранцев, извергая поток проклятий и приказов.

— Выровняться! Что это за кривая линия? — его голос, усиленный встроенным в шлем модулятором, разносился над полигоном. — Вы позорище, а не будущие воины! Держите оружие так, будто оно часть вашего тела, а не дохлая рыба!

Каэл продолжал молча наблюдать, анализируя каждое движение, каждый жест местных. Ему предстояло превратить этих испуганных мальчишек в боеспособное подразделение, способное противостоять Словоносцам — Тар'Вэлай. И для этого ему нужно было понять, как они мыслят, как двигаются, как воспринимают мир.

Тренировочный лагерь, расположенный глубоко в джунглях планеты Сэко, представлял собой комплекс модульных сооружений, установленных на расчищенной площадке. Вокруг возвышались исполинские деревья, создавая причудливую игру света и тени. Воздух вибрировал от звуков джунглей — криков неизвестных существ и шелеста гигантских листьев.

— Зарядить оружие! — скомандовал Каэл, и его голос, спокойный и глубокий, странно контрастировал с неистовыми воплями Грейнджера.

Переводчик, худощавый представитель расы Кай'нао тут же передал команду на местном наречии. Новобранцы засуетились, неловко пытаясь выполнить приказ.

Каэл медленно двинулся вдоль строя, его лицо исказилось от едва сдерживаемого гнева. Мышцы на скулах напряженно пульсировали, а в глазах застыл холодный блеск. Он остановился перед одним из молодых Кай'нао, который дрожащими руками пытался активировать энергоячейку винтовки.

— На колено! — скомандовал Каэл, и переводчик эхом повторил приказ.

Новобранец неуклюже опустился на одно колено, едва не выронив оружие.

— Боевая стойка! Удерживай равновесие! — Каэл присел рядом с юношей, руками поправляя его позицию. — Винтовка — продолжение твоего тела. Чувствуй её как собственную руку.

Он выпрямился и обратился ко всему отряду:

— Вы все здесь потому, что вашему миру нужны защитники. Не герои из легенд, а солдаты, которые знают свое дело.

Каэл сжал челюсти, наблюдая за их беспомощными попытками. Его раздражение нарастало с каждой секундой.

— Грейнджер! — окликнул он своего помощника. — Я хочу, чтобы к закату сегодняшнего дня каждый из них мог правильно удерживать оружие и принимать базовые боевые позиции.

Грейнджер кивнул и нахмурился, окидывая взглядом шеренгу новобранцев.

— Будет сделано, инструктор. Хотя, клянусь пустотой, легче научить астероид танцевать, чем этих малолеток стрелять.

Вечер опустился на лагерь, окрасив небо Сэко в глубокие пурпурные тона. Два огромных спутника планеты уже поднялись над горизонтом, отбрасывая причудливые двойные тени. В центре лагеря горели биолюминесцентные фонари, отбрасывая мягкий голубоватый свет на уставшие лица обитателей полигона.

Каэл сидел за столом в главном шатре, окруженный картами местности. Рядом с ним находился Хроникер Крейв — высокий, худощавый землянин с вечно взъерошенными волосами и глазами, в которых читалось неутолимое любопытство. Они только что закончили ужин — простую, но сытную пищу, состоявшую из синтетического протеинового пайка и местных фруктов, обладавших терпким, пряным вкусом.

Каэл выглядел измотанным. Его обычно прямая спина сейчас немного сгорбилась, а во взгляде читалась усталость. Он небрежно бросил головой коммуникатор на стол и потер виски.

— Вы должны понять, Ворон, — говорил Крейв, активно жестикулируя, — почему Тар'Вэлай поклялись защищать Эн'Дарана. Говорят, душа Словоносца связана с его наручем — тем самым лезвием, которое вырастает по воле носителя. Это не просто оружие — оно реагирует на нейросигналы и считается проявлением личной воли воина. Существует целый кодекс, регулирующий, когда и как его можно активировать.

— Меня не интересуют их поэтические представления о войне, — отрезал Каэл, но в его голосе слышалась скорее усталость, чем раздражение.

— Они странные создания, эти Словоносцы, — продолжал Крейв, не обращая внимания на реплику собеседника. — Я пытаюсь написать о них книгу, но они всё держат в тайне. Эти традиционалисты до сих пор носят церемониальные латы и следуют древним обычаям, отказываясь от большинства технологических новшеств. Знаете, их предки сражались почти обнаженными.

Грейнджер, сидевший неподалеку, хмыкнул:

— Мне нет дела до их традиций. Мне нужны подробные сведения об их боевой тактике.

— У меня есть несколько древних текстов, но их ещё нужно перевести, — ответил Крейв с энтузиазмом.

— Кстати, Инструктор Ворон удивительно быстро схватывает местный язык. Говорят, он в совершенстве овладел наречием на Прометее-IV всего за месяц.

— Коллега-лингвист? Очень мило, — Крейв усмехнулся. — Прошу вас, инструктор, скажите слово или два на языке Прометее-IV.

Каэл молча наблюдал за их перепалкой, его лицо оставалось непроницаемым, но глаза выдавали глубокую задумчивость. Наконец, он произнес несколько слов на гортанном наречии Прометея-IV, которые прозвучали одновременно мелодично и резко.

— Привет, до свидания и «пусть звезды осветят твой путь», — перевел он. — Завтра рано вставать. Лучше отдохнуть.

Он поднялся, собираясь уйти, но Крейв, заметив неловкую паузу, поспешил продолжить беседу:

— Меня всегда страшно интересовала практика массового расстрела пленных и гражданских на этой планете, — сказал он с неуместным любопытством. — То есть, насколько это страшно?

Каэл остановился, его спина напряглась, а лицо окаменело. Он медленно повернулся к Крейву, и в его глазах вспыхнул опасный огонь.

— Представьте, — произнёс Каэл, едва слышно, но в его голосе звучал холод, от которого стыла кровь, — перед вами человек. Он не кричит, не угрожает. Он действует.

— Он выстраивает в ряд вас и всех, кого вы когда-либо любили. Мужчин. Женщин. Детей. Всё равно. Перед вами — яма, которую вы же и вырыли. Руки в крови, земля под ногтями. Вы стоите, не в силах пошевелиться. Оцепенев от ужаса и безысходности.

Каэл сделал шаг вперёд. Крейв чуть не споткнулся, пятясь назад.

— Он поднимает оружие. И вы слышите, как гремит первый выстрел. Второй. Третий. В глухом ритме умирает всё, что было вам дорого. Запах крови. Гарь. Крик. Шёпот молитвы, которую никто не услышит.

Он не выбирает — стреляет в каждого, как в цифру на экране. А вы стоите, живы. Пока. И смотрите.

В шатре наступила гробовая тишина.

— Крейв, — сказал Каэл, не отводя взгляда, — вот это и есть массовый расстрел. Не цифра в отчёте. Не строчка в книге. А то, что происходит внутри тебя, когда падают те, ради кого ты жил. Когда ты — следующий. И знаешь это.

Он замолчал, позволяя тишине давить на собеседника. Крейв сглотнул и отвёл глаза.

— Я… я хотел лишь…

— Хотели сыграть словами? — Каэл резко оборвал его. — Тогда переводите.

— Начну прямо сейчас, — тихо ответил хроникер. — Я очень рад, что вы так интересуетесь Словоносцами…

— Меня интересуют не Словоносцы, а мои враги, — отрезал Каэл. — Спокойной ночи, господа.

Он вышел из шатра, оставив собеседников в напряженной тишине. Прохладный вечерний воздух Сэко обволакивал его кожу, принося облегчение раскаленным нервам. Каэл медленно шел между рядами временных жилищ, наблюдая за тем, как новобранцы готовились к отдыху после изнурительного дня тренировок.

— Это карательная экспедиция, — тихо ответил Каэл, глядя в ночное небо, где мерцали незнакомые созвездия.

Воспоминания накатили волной, непрошеные и болезненные. Он снова видел планету, колониальную операцию, выполненную под его командованием. Снова слышал выстрелы и крики. Видел гражданских, выстроенных в ряд перед наспех вырытыми ямами. Видел лицо полковника Брейка, отдающего приказы, и свое собственное лицо — лицо офицера, выполняющего эти приказы.

«Это была необходимость,» — убеждал он себя тогда. «Мы предотвратили восстание. Спасли тысячи других жизней.»

Но здесь, под чужими звездами, эти оправдания звучали пусто и фальшиво.

Каэл сжал кулаки и глубоко вдохнул влажный воздух джунглей.

— Завтра мы начнем настоящую подготовку, — сказал он переводчику. — Я должен превратить этих мальчишек в солдат прежде, чем им придется встретиться с Тар'Вэлай.

— Тар'Вэлай непобедимы, — тихо произнес переводчик. — Так говорят легенды.

— Легенды создаются теми, кто выжил, чтобы рассказать историю, — ответил Каэл. — Нет непобедимых воинов. Есть только недостаточно подготовленные бойцы.

Он посмотрел на молодого Кай'нао:

— Расскажи мне больше о Тай'шаре. Что ты знаешь о лидере Словоносцев?

Переводчик нервно сглотнул, его глаза расширились.

— Тай'шар… Он не просто лидер, он — живая легенда. Говорят, его Наруч способен разрезать силовые поля. Говорят…

— Оставь легенды, — прервал его Каэл. — Расскажи мне о человеке. О его тактике. О его слабостях.

— Но… у Тай'шара нет слабостей, — растерянно произнес переводчик. — Он воплощение кодекса Тар'Вэлай.

Каэл усмехнулся, и в его улыбке не было ни капли тепла:

— У каждого есть слабости. Даже у богов. Особенно у тех, кто считает себя непобедимым.

Он посмотрел на звезды еще раз, перед тем как направиться к своей палатке:

— Завтра начнем с основ стрельбы и тактического перемещения. Скажи новобранцам, чтобы были готовы к восходу солнца.

Переводчик кивнул и исчез в ночи, оставив Каэла наедине с его мыслями и воспоминаниями под чужими звездами неприветливой планеты Сэко.

Солнце Сэко медленно поднималось над горизонтом, окрашивая небо планеты в оттенки. Величественные горы на горизонте отражали первые лучи, рассыпая по долине тысячи радужных осколков света. Военный полигон, раскинувшийся в широкой низине, постепенно выходил из ночной дремоты. Металлические конструкции тренировочных сооружений, изъеденные дождями и опаленные плазменными разрядами, безмолвно ожидали начала нового учебного дня.

И снова новый день наступал на планете Сэко. И снова начинался с криков, ругани и грохота тренировочных залпов. День сто восемьдесят третий с момента начала подготовки местного контингента.

Каэл Ворон стоял на возвышении, наблюдая за построением новобранцев. Его высокая фигура в темно-сером боевом комбинезоне с нашивками земного экспедиционного корпуса казалась высеченной из камня. Ветер трепал короткие темные волосы и заставлял полы длинного плаща биться о голенища тяжелых ботинок. Глаза Каэла методично фиксировали данные о каждом из двухсот пятидесяти рекрутов, выстроившихся на плацу.

Вот уже полгода, день за днем, час за часом, под палящими лучами местного светила, Каэл Ворон превращал этих неотесанных юнцов в солдат. В настоящих солдат, способных противостоять частям мятежных провинций. Крики боли на полигонах, выматывающая физическая подготовка, изнурительные тактические учения и бесконечные плазменные перестрелки земного типа — всё это стало обыденностью для молодых воинов Кай'нао.

— Сектор три, перегруппировка! Целься в голову, не в туловище! Знаешь, что раненый противник сделает с тобой? — голос Каэла разносился по всему полигону.

Грейнджер, его неизменный помощник, находился в другом конце тренировочной площадки. Его фигура возвышалась над группой рекрутов, отрабатывающих стрельбу по движущимся мишеням. Лицо старого солдата исказилось гримасой недовольства.

— Надо радоваться, что они хотя бы стреляют в эту сторону! — проревел он, перекрывая грохот выстрелов.

Каэл не мог не согласиться. Большинство рекрутов до сих пор держали оружие так, будто это было нечто чужеродное, опасное для них самих в первую очередь. Он спрыгнул с возвышения и быстрым шагом направился к стрелковым позициям.

— Прекратить огонь! — скомандовал он, и плазменные винтовки мгновенно умолкли.

В наступившей тишине было слышно лишь тяжелое дыхание молодых бойцов и потрескивание остывающих стволов. Каэл подошел к самому юному из стрелков — щуплому парнишке.

— Смотри и учись, — произнес Каэл, забирая у юноши винтовку. Движения землянина были отточены годами тренировок. — Приклад плотно к плечу. Вот так.

Он продемонстрировал правильную стойку, затем прицелился и выпустил серию из пяти выстрелов. Каждый заряд плазмы попал точно в центр мишени, прожигая в ней идеальные отверстия.

— Теперь ты, — Каэл вернул оружие юноше.

Тот, стараясь в точности повторить движения инструктора, принял правильную позицию, но в момент выстрела все равно дернулся от отдачи. Три заряда из пяти ушли мимо цели.

— Не бойся своего оружия, — терпеливо объяснял Каэл. — Оно часть тебя. Продолжение твоей руки. Твоей воли.

Главный герой лично и неустанно показывал новобранцам, как себя вести на поле боя, как уходить от вражеского огня, как занимать тактические позиции. Час за часом он демонстрировал, как входить в помещения, как пересекать открытые пространства под огнем противника, как использовать укрытия и рельеф местности для максимальной защиты.

— Вы должны двигаться как единое целое! — командовал Каэл, наблюдая за отработкой штурма укрепленной позиции. — Первый взвод обеспечивает прикрытие, второй — обходит с фланга. Третий — готовится к броску после подавления огневых точек!

С тяжелым трудом, но молодежи постепенно начинала постигать воинскую науку. Шаг за шагом, ошибка за ошибкой, они превращались в нечто большее, чем просто испуганные юнцы с оружием. Они становились солдатами.

Каэл стоял, наблюдая за очередным тактическим учением, когда заметил приближающуюся к тренировочному полю делегацию. Даже издалека он узнал характерную походку сектор-командера Вардена Брейка — его непосредственного начальника. Рядом с ним шел Мир'Касэн, министр планеты Сэко, облаченный в традиционный. За ними следовали еще несколько человек, среди которых Каэл разглядел фигуру хроникера Крейва и представительного землянина в дипломатической форме.

Каэл дал сигнал Грейнджеру остановить учения и быстрым шагом направился навстречу делегации.

— Сектор-командер.

Брейк едва заметно кивнул и осмотрелся по сторонам. Его холодные глаза оценивающе скользили по фигурам замерших строем рекрутов.

— Как продвигается подготовка? — спросил он, не тратя времени на приветствия.

— Прогресс есть, но медленнее, чем хотелось бы, — честно ответил Каэл. — Большинство из них никогда не держали в руках ничего сложнее вил или мотыги. Но они быстро учатся.

Мир'Касэн выступил вперед. Его узкое вытянутое лицо исказилось в гримасе раздражения.

— «Быстро учатся»? — переспросил он, растягивая слова. — Мы не можем ждать, когда эти деревенщины наконец освоят ваше оружие. Нам нужны результаты немедленно!

— К чему такая спешка? — нахмурился Каэл, переводя взгляд с Мир'Касэна на своего командира.

Брейк жестом приказал всем отойти в сторону, подальше от любопытных ушей. Когда они оказались на достаточном расстоянии, он заговорил тихим, напряженным голосом:

— Тай'шар напал на импульсный монорельс в своей провинции. Разрушил левитационный узел над Лазурным ущельем и захватил два транспортных модуля с оборудованием для новых заводов.

Каэл нахмурился. Тай'шар был лидером мятежной провинции Эшо'Ран, где традиции Словоносцев были особенно сильны. Он открыто выступал против модернизации планеты и присутствия землян на Сэко.

— Мы не можем управлять страной, по которой нельзя безопасно перемещаться, — процедил Мир'Касэн, нервно теребя рукав своего одеяния. — Этот импульсный монорельс жизненно важен для нашей планеты. Он соединяет космопорт с промышленными районами.

— Необходимо немедленно остановить этого мятежника, — вмешался Генри Дрейк. — Корпорация вложила миллиарды в развитие инфраструктуры Сэко. Мы не можем допустить, чтобы примитивные традиционалисты ставили палки в колеса прогрессу.

— Тай'шар — не просто мятежник, — возразил Каэл, и его голос стал неожиданно твердым. — Он Верховный Словоносец провинций, воин, следующий древним традициям Тар'Вэлай, насчитывающим тысячелетия. Не стоит недооценивать его или его воинов.

Мир'Касэн презрительно фыркнул:

— Это же дикари! Какими бы ни были их традиции, против плазменных винтовок их палки бесполезны.

— У вас современное оружие, — поддержал его Дрейк. — У вас превосходство в технологиях и численности. Эти Словоносцы, как бы искусны они ни были, вооружены лишь примитивным оружием.

Каэл внимательно смотрел на каждого из говоривших, с трудом сдерживая возмущение. За шесть месяцев на этой планете он научился читать между строк. За громкими словами о модернизации и прогрессе скрывались куда более приземленные интересы — контроль над богатейшими месторождениями редких металлов и квантовых кристаллов, которыми изобиловали недра Сэко.

— Они не готовы, — твердо произнес Каэл, кивая в сторону тренирующихся рекрутов. — У них нет опыта реального боя. Им нужно еще минимум два месяца подготовки. А Словоносцы куда опаснее, чем вы думаете. Их боевое искусство оттачивалось столетиями.

Брейк, молчавший до этого момента, внезапно заговорил, и от его ледяного тона у Каэла пробежал холодок по спине:

— Я приказываю выступить против мятежника Тай'шара. Вы настигнете его в горах Син'Корай и вступите в бой. Подготовка окончена. Маневры завершены. Пришло время проверить ваших солдат в реальном деле. И мне плевать на их древние традиции — мы живем в двадцать втором веке!

Каэл хотел возразить, но выражение лица командера не оставляло места для дискуссии. В этот момент хроникер Крейв, до сих пор молчавший, шагнул вперед.

— Сектор-командер, позвольте мне задокументировать это историческое событие. Первый бой модернизированной армии кай'нао против сил старого порядка станет символическим моментом для всей планеты.

Брейк кивнул, и Крейв, довольный полученным разрешением, активировал свою записывающую аппаратуру.

— Надеюсь, ваши парни не опозорят землян, — тихо произнес Брейк, обращаясь лично к Каэлу. — Корпорация ожидает результатов. Чем быстрее мы подавим сопротивление, тем быстрее сможем наладить нормальную добычу ресурсов.

Каэл промолчал. Он давно понял, что на Сэко не было места для его личных предпочтений и моральных принципов. Здесь играли по другим правилам — жестким и циничным.

— Скажите этому человеку, что, если он не попадет в цель, я убью его, — внезапно произнес Брейк, указывая на одного из тренирующихся рекрутов — молодого парня с неуверенной хваткой.

— Что? — Каэл не поверил своим ушам.

— Скажите ему мои слова. Точно так, как я их произнес, — настаивал Брейк, и в его глазах появился нехороший блеск.

Каэл нехотя подозвал к себе указанного рекрута. Юноша подбежал, держа винтовку в неловко согнутой руке, и отдал приветствие. Его лицо выражало смесь страха и любопытства.

— Сектор-командер говорит, — начал Каэл, чувствуя горечь от собственных слов, — что, если ты не попадешь в цель, он убьет тебя.

Лицо юноши побледнело, а руки заметно задрожали.

— Инструктор, — прошептал он на своем родном языке, — я еще не освоил это странное оружие в совершенстве…

— Всего несколько слов, — перебил его Каэл. — Просто попади в мишень.

Парень судорожно кивнул и, развернувшись к ближайшей мишени, принял стрелковую стойку. Его колени заметно дрожали, а дыхание стало прерывистым.

— Заряжай! — скомандовал Брейк. — Быстрее, быстрее!

Рекрут активировал зарядный механизм и, прицелившись, выпустил заряд. Луч плазмы прошел точно по центру мишени, оставив в ней дымящееся отверстие.

— Поздравляю, — сухо произнес Брейк, а затем обернулся к Каэлу: — Видите? Страх — лучший учитель. Теперь они готовы.

Каэл не ответил, но внутри него бушевала буря противоречивых эмоций. За внешней маской профессионального солдата скрывался человек, который начинал сомневаться в правильности своего пребывания здесь, на Сэко, в роли инструмента колонизации.

— Отряд выступает в 06:00! — закричал Брейк, обращаясь уже ко всем присутствующим. — Подготовьте все необходимое снаряжение. Мы покажем этим Словоносцам, что значит настоящая война!

Каэл наблюдал, как делегация удаляется от тренировочного поля, и в его голове роились мрачные мысли. Он знал о Тай'шаре гораздо больше, чем говорил своему командованию. Знал о его тактическом гении, о преданности его воинов, о том, как виртуозно Словоносцы использовали особенности местности и древние боевые техники. Столкновение с ними даже для опытных солдат было серьезным испытанием, а для этих новобранцев… Каэл поморщился от мысли о том, что ждет его рекрутов.

Он был раздосадован приказом, но понимал, что выбора нет. Это его работа — превращать новобранцев в солдат и вести их в бой. Даже если этот бой казался ему заведомо проигрышным.

— Инструктор Ворон, — окликнул его Грейнджер, приближаясь тяжелой поступью. — Я слышал, мы выступаем утром. Думаете, они готовы?

Каэл глубоко вздохнул и посмотрел на закатное небо Сэко, где уже проступали первые звезды.

— Нет, не готовы, — честно ответил он. — Но у нас нет выбора. Приказ есть приказ.

Он замолчал, заметив, как напряглось лицо Грейнджера.

— Значит, нас ведут на бойню, — тихо произнес тот.

— Нет, если мы будем умнее, — покачал головой Каэл. — Нам нужно использовать наше преимущество в технологиях. Держаться на расстоянии. Не давать им сблизиться. Использовать снайперов. И молиться, чтобы этого хватило.

Часы проходили за часами. Солнце Сэко медленно клонилось к закату, окрашивая полигон в кроваво-красные тона. Каэл отдавал последние распоряжения перед выступлением:

— Первый, второй и третий взводы! Приготовиться к выдвижению! Проверить оружие и защитное снаряжение! Завтра на рассвете мы выступаем против Словоносцев!

Для Каэла Ворона закатное зарево было зловещим знаком — предзнаменованием кровопролития, которое ожидало их всех в горах Син'Корай. Но таков был его долг, его приказ. И он выполнит его, как подобает солдату Земли. Даже если где-то глубоко внутри был уверен, что их ожидает нечто куда более опасное, чем предполагают высокопоставленные чиновники, с легкостью отправляющие молодых воинов на схватку с врагом, чьих способностей они не понимают.

Глава 4: Пепел цивилизации

Рассвет над планетой Сэко вспыхнул кровавым маревом, словно само светило, проклятое богами войны, истекало багряной кровью на бескрайнем горизонте. Небесная твердь окрасилась в алые и пурпурные тона, создавая зловещую картину, предвещающую новый день скорби и разрушения. Каэл Ворон стоял на каменистой возвышенности, его высокая фигура четко вырисовывалась на фоне пылающего неба. Внизу, растянувшись по долине правильными геометрическими фигурами, располагались его подразделения новобранцев — плод месяцев изнурительных тренировок, беспощадной муштры и железной дисциплины, которую он прививал каждому солдату собственными руками.

Утренние часы прошли в подготовке к маршу, но к полудню, когда солнце Сэко достигло зенита и его немилосердные лучи превратили воздух в раскаленную печь, Каэл со своими войсками прибыл на место последнего нападения Словоносцев — зрелище, которое навсегда врезалось в его память как воплощение всех ужасов, которые способна породить война между цивилизациями.

Там, где еще накануне простирались новые промышленные кварталы и жилые комплексы кай'нао, теперь чернели обугленные остовы зданий, их металлические каркасы торчали из пепла подобно костям гигантских скелетов. Пожарища продолжали тлеть, выбрасывая в небо густые клубы едкого дыма, который застилал горизонт плотной завесой, превращая полуденное солнце в тусклый красноватый диск. Языки пламени то и дело вспыхивали среди руин, подхватываемые ветром и распространяющиеся на новые участки, словно война сама по себе была живым существом, пожирающим все на своем пути.

По разбитым, испещренным воронками дорогам тянулась бесконечная, душераздирающая вереница беженцев — сотни людей кай'нао, согнувшихся под невыносимой тяжестью скарба, горя и безысходности. Они брели пешком, оставляя за собой кровавые следы изрезанных ног, потому что импульсные монорельсовые пути — гордость современной инженерной мысли, способные переносить составы — были методично превращены в искореженный, расплавленный металлолом усилиями Словоносцев. Транспортные узлы, некогда величественные сооружения из металла и энергетических кондуитов, теперь представляли собой груды обломков, среди которых догорали остатки высокотехнологичного оборудования.

Каэл чувствовал, как нечто тяжелое и холодное сжимается в его груди при виде этого скорбного шествия — зрелища, которое превосходило все его худшие кошмары о том, что может принести война мирному населению. Женщины кай'нао, их традиционные одежды разорваны и покрыты копотью, несли на руках плачущих детей, чьи голоса сливались в единый, пронзительный хор отчаяния. Старики, чьи спины были согнуты не только годами, но и тяжестью утрат, опирались на самодельные костыли, вырезанные из обломков их разрушенных домов. Мужчины, в глазах которых читалось бессильное бешенство, тащили на себе все, что осталось от их прежней жизни — жалкие узлы с вещами.

В их глазах — этих больших, выразительных глазах кай'нао, обычно полных мудрости и спокойствия — теперь читалось то, что знакомо любому, кто видел истинное лицо войны: пустота, глубокое отчаяние и странное, болезненное принятие неизбежного. Это было выражение людей, которые поняли, что их мир изменился навсегда, что пути назад нет, и что все, на что они могут надеяться — это просто выжить до следующего дня.

— Боже милостивый, — прошептал Каэл, его голос дрожал от эмоций, которые он уже не мог сдерживать. Слова вырывались из самых глубин его души, где все еще теплилась искра человечности. — Как же ужасна природа войны… Как страдают обычные, невинные люди, которые никого не хотели убивать, ничего не хотели завоевывать…

Внутренний голос, который он так долго и упорно заглушал приказами, долгом и служебным рвением, теперь звучал с беспощадной, кристальной ясностью, разрезая его сознание как лазерный луч. Сколько лет — господи, сколько долгих, слепых лет — он не понимал истинной цены того, что с таким пафосом называл «прогрессом», «цивилизованностью» и «освобождением отсталых народов от невежества»? Теперь, когда он погряз в этом кровавом, липком болоте так глубоко, что дна не видно, а стены скользкие и не дают опоры, правда предстала перед ним во всей своей неприглядной, отвратительной наготе.

Все это невообразимое зло, все эти слезы детей и стоны умирающих, все эти разрушенные мечты и сожженные надежды — все это творилось ради блага небольшой, ничтожной кучки корпоративных акционеров, восседающих в своих роскошных, климатически контролируемых офисах за много световых лет отсюда, на Земле или других центральных мирах. Эти люди в дорогих костюмах никогда не увидят этих искаженных горем лиц, никогда не почувствуют удушающего запаха горящей плоти, никогда не услышат душераздирающего плача детей, потерявших родителей в этом аду, который они же и создали своими решениями и инвестициями.

Каэл медленно переводил взгляд с одного лица на другое среди проходящих мимо беженцев, и в каждом из них видел отражение собственной израненной души. Вот старая женщина кай'нао, сгорбленная не только прожитыми годами, но и нестерпимым горем, несла в дрожащих, покрытых старческими пятнами руках обгоревшую детскую игрушку — маленького плюшевого зверька, который когда-то был ярко-синим, а теперь почернел от огня. Это было все, что осталось от ее внука, веселого мальчика, который еще вчера смеялся и играл во дворе их дома. Лицо старухи застыло как камень, но слезы все равно неудержимо прокладывали блестящие дорожки по глубоким морщинам, рассказывая безмолвную историю потери, которую не залечит время.

Молодой мужчина кай'нао, его мускулистое тело покрыто ожогами и ранами, тащил на спине своего раненого товарища, чье дыхание было поверхностным и прерывистым. Собственная рука носильщика была грубо перевязана кровавой тряпкой, из-под которой просачивалась алая влага, но он продолжал идти, поддерживаемый только силой воли и товарищеским долгом. Дети цеплялись за подолы матерей, их большие, обычно любопытные глаза теперь были полны первобытного страха и детского непонимания — почему их безопасный, привычный мир внезапно превратился в ад, где небо дождит огнем, а земля дрожит от взрывов?

Вокруг этого печального шествия догорали остатки того, что еще совсем недавно было живым свидетельством прогресса, технологического развития и светлых надежд на будущее. Огромные заводские цеха, где должны были производиться компоненты для звездолетов и планетарной инфраструктуры, стояли как готические руины — их стены зияли пробоинами, крыши обрушились, а дорогостоящее оборудование превратилось в бесформенные металлические комки.

Транспортная станция импульсного монорельса представляла собой апокалиптическое зрелище. Ее элегантные кривые линии, некогда воплощавшие гармонию функциональности и красоты, теперь превратились в разрушенный скелет из торчащих балок, оплавленных опор и спутанных проводов, через которые все еще проскакивали искры остаточных энергетических разрядов. Детали сложнейших машин, предназначенные для строительства новых производственных цехов и жилых комплексов, валялись разбитые и абсолютно бесполезные среди обломков, превратившись из символов прогресса в памятники разрушения.

Каэл медленно обернулся и увидел своих новобранцев, которые маршировали почти идеально в ногу — это был результат неустанных, изматывающих тренировок Грейнджера, старого служаки, который не знал пощады ни к себе, ни к своим подчиненным. Солдаты шли стройными, геометрически правильными рядами, их лица были серьезны и сосредоточенны, глаза устремлены вперед, но в этих глазах многих из них читалось то же смятение, та же внутренняя борьба, что терзала и их командира. Они тоже видели беженцев, тоже слышали плач детей, и многие из них впервые в жизни задавались вопросом: правильно ли то, что они делают?

— Равняйся! Ровнее держать строй! — рявкнул Грейнджер своим привычным командирским голосом, подгоняя отставших и поправляя тех, кто сбивался с шага. — Шаг держать четче! Это не прогулка по увеселительному парку, солдаты!

Но даже его обычно железный, не терпящий возражений голос звучал как-то приглушенно и глухо на фоне этого всеобъемлющего апокалипсиса, словно сам воздух стал плотнее от горя и отчаяния.

Непроходимые джунгли высокого тростника, характерного для Сэко, окружали их зеленой, переливающейся на солнце стеной высотой в несколько человеческих ростов, но даже здесь, в этом природном заповеднике, война оставила свои кровавые метки. Многие стебли были переломаны взрывными волнами, другие обуглены огнем, а в воздухе висел едкий запах горящей растительности. Ветер, словно злобный дух разрушения, подхватывал искры и раскаленные угольки из догорающих руин и разносил их по джунглям, и там и сям вспыхивали новые, все более масштабные очаги пожаров. Дым поднимался бесчисленными столбами к небу, превращая ясный полдень в подобие сумерек, а солнце — в тусклый красноватый диск, едва пробивающийся сквозь пелену гари.

Высшие офицеры экспедиционного корпуса, включая самого Каэла, были посажены на скаковых зверей — величественных, почти мифических созданий, которые напоминали земных лошадей, но превосходили их по всем параметрам. Эти звери были более мощными, более грациозными, с развитой мускулатурой и удивительно умными глазами. Вместо привычных копыт у них были три когтистых пальца на каждой ноге, позволявших им уверенно передвигаться по любой местности — от каменистых утесов до болотистых низин. Эти прекрасные существа, которых кай'нао с древних времен называли «гар'токи» — что в переводе означало «быстрые духи ветра».

Рядом с Каэлом, покачиваясь в такт движению своего гар'токи, ехал хроникер Крейв — человек, чья профессия заключалась в беспристрастной фиксации исторических событий для потомков. Однако сейчас его обычно живое, заинтересованное лицо было мрачным как грозовая туча, а глаза, привыкшие видеть во всем материал для увлекательных репортажей, потускнели от тяжести увиденного. В его взгляде читалось то же потрясение, что охватило и многих других свидетелей этой трагедии.

— Тысяча миль импульсных монорельсовых путей, проложенных меньше чем за два года, — произнес Крейв медленно, взвешивая каждое слово. Его голос звучал горько, с нотками глубочайшего разочарования. — Вот что мы с таким энтузиазмом называли прогрессом, техническим чудом, подарком цивилизации отсталым мирам. А теперь… теперь посмотрите, во что все это превратилось.

Он широким жестом указал на руины вокруг них, на беженцев, бредущих по разбитым дорогам, на дым, застилающий небо.

Они ехали бок о бок, их гар'токи синхронно и осторожно переступали по разбитой, усеянной обломками дороге, умело обходя разбросанные куски металла и тела — кай'нао павших в предыдущих стычках. Каждый шаг их скакунов был размеренным и печальным, словно сама природа скорбела о происходящем.

— Скажите мне, Каэл, — продолжал Крейв после долгой паузы, не отрывая взгляда от бесконечной вереницы беженцев, чьи фигуры расплывались в дымке жары и гари, — когда, по планам Мир'Касэна, должно закончиться это безумие? Когда он планирует окончательно разделаться со Словоносцами? Когда прекратится эта бессмысленная бойня, которая пожирает невинных людей?

Каэл молчал долго, очень долго, размышляя над ответом, который мог бы объяснить всю сложность и жестокость ситуации. В его голове медленно, но неумолимо складывалась картина — жестокая, циничная логика происходящего, логика, которая открылась ему только сейчас, здесь, среди дыма и крови, среди плача детей и стонов умирающих.

— Понимаете, Крейв, — наконец ответил он, и его голос прозвучал устало, как голос человека, который внезапно постарел на десятилетия. — Логика здесь предельно проста и одновременно ужасна в своей простоте. Чем более интенсивно и агрессивно мы овладеваем промышленной и транспортной инфраструктурой этой планеты, чем глубже подчиняем себе местный народ кай'нао, тем более отчаянными, динамичными и беспощадными в своих действиях должны становиться Словоносцы, чтобы создать хоть какой-то противовес нашей экспансии. Это… это как фундаментальный физический закон Ньютона, примененный к социологии: каждое действие неизбежно рождает равное по силе противодействие.

Он на мгновение замолчал, наблюдая за тем, как молодая мать кай'нао пытается успокоить плачущего младенца, прижимая его к груди.

— Мы загоняем их в угол, лишаем всего, что для них свято и дорого, — продолжал Каэл. — А они отвечают единственным способом, который у них остался — партизанской войной, внезапными налетами, терактами. И чем сильнее мы давим, тем отчаяннее становятся их действия.

Крейв медленно кивнул, его журналистский ум схватывал логику этих слов, но человеческое сердце протестовало против такой холодной рациональности.

— А как вы рассчитываете выследить и захватить Тай'шара? — спросил он, понижая голос до почти шепота. — Ведь он же не из тех, кто просто так сдастся или попадется в расставленную ловушку. Этот человек — живая легенда среди своего народа.

Каэл усмехнулся, но в этой усмешке не было ни капли веселья или удовлетворения — только горькая, едкая ирония, смешанная с каким-то странным уважением к противнику.

— Не беспокойтесь на этот счет, Крейв, — сказал он — Можете быть абсолютно уверены — он сам нас найдет, причем гораздо раньше, чем мы того ожидаем. Тай'шар принадлежит к той редкой породе, которые не прячутся в тени, не убегают от опасности и не ищут легких путей. Его древний кодекс чести, кодекс истинного Словоносца, просто физически не позволит ему оставить наш вызов без достойного ответа.

И в этих словах была правда — глубокая, интуитивная правда, которую Каэл чувствовал всем своим существом, каждой клеточкой тела, натренированного годами военной службы чувствовать приближение опасности.

Внезапный порыв ветра принес новую, еще более густую волну дыма, смешанного с пеплом и мельчайшими частицами сгоревших зданий, и Каэл инстинктивно закрыл глаза, пытаясь хоть на мгновение забыть, стереть из памяти то ужасающее зрелище, которое развернулось перед ним. Но это было невозможно — образы плачущих беженцев, горящих домов, детских слез и материнского горя навсегда врезались в его сознание раскаленным клеймом, превратившись в постоянное напоминание о той чудовищной цене, которую всегда, во все времена и во всех мирах, платят простые, невинные люди за политические амбиции и экономические интересы власть имущих, сидящих в безопасных кабинетах за тысячи световых лет от полей сражений.

Сумерки опускались на джунгли планеты Сэко подобно тяжелому саван, окутывая густые заросли тростника непроницаемой пеленой тьмы. Влажный воздух, пропитанный ароматом экзотических растений и предчувствием неминуемой беды, давил на грудь молодых рекрутов, словно предвестник грядущего кровопролития. Каэл Ворон, стоя среди хаотично рассредоточенных солдат, чувствовал, как адреналин жжет вены, заставляя сердце биться в бешеном ритме войны.

— Строиться! Немедленно строиться в боевые порядки! — рычал Грейнджер, его голос разрезал влажную тишину джунглей, как клинок в бою. Ветеран размахивал руками, указывая рекрутам их позиции, его лицо исказилось гримасой ярости и отчаяния. — Вы что, забыли все, чему вас учили полгода?! Враг не станет ждать, пока вы соберетесь с мыслями!

Каэл быстро оглянулся, оценивая поле предстоящего сражения. Густые заросли тростника и низкорослых кустарников образовывали естественные укрытия, но одновременно служили идеальной маскировкой для приближающегося противника. Влажная земля под ногами хлюпала от недавних дождей, создавая коварные ловушки для неосторожных воинов.

— Где Таэр'Рэнок? — крикнул он, поворачиваясь к окружающим. — Почему генерал не командует своими людьми?

Хроникер Крейв, державший в дрожащих руках портативный записывающий прибор, нервно сглотнул и ответил:

— Вероятно, он отказывается участвовать в этом безумии до конца. Мы не должны воевать в их конфликте!

Сектор-командер Варден Брейк резко обернулся к Каэлу, его глаза пылали холодным гневом:

— Прекрати командовать и отдай управление младшим офицерам, которых ты обучал! Это не наша война! Мы здесь только для подготовки рекрутов, а не для участия в резне!

Каэл презрительно отмахнулся от слов командера, его взгляд был устремлен в темнеющие заросли, откуда вот-вот должен был появиться враг:

— Примкнуть тактические штыки к винтовкам! — приказал он, не обращая внимания на протесты. — Подготовить тактические клинки! Полностью зарядить импульсные винтовки!

Молодые воины Кай'нао, прошедшие полугодовую подготовку под руководством землян, пытались сохранить боевой дух, но страх читался в их широко раскрытых глазах. Они были на волоске от паники, понимая, что многие из них не увидят восхода следующего дня. Импульсные винтовки в их руках дрожали, словно живые существа, чувствующие приближение смерти.

— Ром! — крикнул Каэл одному из младших офицеров. — Отправляйтесь назад и проверьте, подошли ли транспорты с боеприпасами!

— Есть, сэр! При всем уважении… — голос молодого кай'нао дрожал от напряжения, но он четко выполнил приказ.

Воины заняли позиции среди зарослей тростника, готовясь встретить приближающегося противника. В сгущающихся сумерках каждый шорох травы казался предвестником атаки, каждый звук превращался в симфонию надвигающейся войны.

Вдалеке послышался протяжный, завывающий звук боевого рога — древнего инструмента Словоносцев, эхо которого пронзило джунгли подобно крику разъяренного зверя. Следом раздался хор сотен глоток, воинственный клич, заставивший кровь застыть в жилах молодых рекрутов.

Мистическая атмосфера сумерек окутала поле битвы пеленой древних легенд. Народ Кай'нао, несмотря на свою кажущуюся цивилизованность, хранил в душе отголоски старых верований в духи и божеств. В такие моменты, когда тьма сгущалась и смерть дышала в затылок, древние страхи поднимались из глубин подсознания.

Рекруты переглядывались друг с другом, в их взглядах читалось желание бежать, скрыться от надвигающегося кошмара. Винтовки в их руках тряслись, как осенние листья на ветру. Сумерки становились все темнее, а впереди, за стеной тростника, раздавались боевые кличи воинов, жаждущих стереть их в пыль.

— Словоносцы идут… — прошептал один из рекрутов, и эти слова разнеслись по рядам подобно заразе.

Внезапно из тумана охлаждающихся джунглей выскочили фигуры всадников на гар'токах — могучих скаковых животных с мускулистыми телами. Словоносцы неслись на своих верных спутниках, словно демоны из древних легенд, их силуэты казались призраками смерти в клубящемся тумане.

— Стрелять только по моей команде! — крикнул Каэл, поднимая руку. — Ждем, пока они приблизятся!

Но испуганные рекруты не выдержали напряжения. Когда расстояние сократилось до нескольких сотен метров, нервы молодых воинов не выдержали, и они открыли беспорядочный огонь. Импульсные разряды рассекали воздух яркими вспышками, но большинство выстрелов уходило в пустоту.

— Не стрелять! Не стрелять! — отчаянно кричал Каэл, понимая, что дисциплина рухнула в самый критический момент.

К тому времени, когда всадники Словоносцев достигли позиций рекрутов, магазины винтовок опустели, а время на перезарядку уже не оставалось. Началась кровавая мясорубка рукопашного боя.

Гневные крики воинов Тар'Вэлай сотрясали воздух, их клинки сверкали в последних лучах заходящего солнца. Под ударами сабель и копий, под брызгами крови молодые солдаты кай'нао разворачивались и разбегались в панике. Некоторые все же пытались сопротивляться, вступая в неравную схватку с мастерами клинка, но Словоносцы были неумолимы.

Гар'токи топтали упавших, всадники протыкали бегущих копьями, сбивали с ног ударами древков. Конно-пеший бой превратился в избиение — пехота была обречена против мобильной кавалерии противника.

Эта бойня длилась добрых десять минут. Каэл и Грейнджер отчаянно пытались восстановить порядок, привести людей в боевое состояние, и сами вступили в сражение. Грейнджер уже уложил семерых Словоносцев из своей винтовки, а когда боеприпасы закончились, схватил тактическую саблю и начал фехтовать, помогая уцелевшим рекрутам сражаться за свои жизни.

Каэл методично расстреливал противников одного за другим, его меткость была смертоносна. Более двадцати воинов Тар'Вэлай пали от его руки, прежде чем и ему пришлось перейти к ближнему бою.

Ряды рекрутов были окончательно сломлены, и уцелевшие бросились с поля боя. Словоносцы догоняли беглецов и добивали их холодным оружием с жестокой эффективностью.

Грейнджер и Каэл остались одни, продолжая сражаться в сгущающейся темноте. В этом полумраке было трудно разглядеть лица противников, они казались лишь движущимися тенями смерти. Основные силы Словоносцев преследовали и уничтожали бежавших рекрутов, а с двумя землянами осталась лишь горстка воинов.

Из пятисот рекрутов, которыми командовал Грейнджер, погибли все до единого. Ветеран остался один против троих мастеров фехтования. Он сражался мастерски — долгие годы выживания в контактных боях позволяли ему соперничать с лучшими мечниками, но силы были неравны.

Через некоторое время в теле Грейнджера торчали три длинных ножа по сорок сантиметров каждый. Он все еще стоял на ногах, пытаясь отмахиваться от новых ударов, кровь текла из его рта. К нему подошел один из Словоносцев, расталкивая товарищей. Один удар в грудь — и Грейнджер рухнул. Словоносец одним движением отсек ему голову.

На Каэла налетели другие всадники на гар'токах, сталкивая его ударами и пытаясь сбить с ног. Он упал, покатился по влажной земле, успев отбить несколько ударов длинных тактических клинков. Хрипя и рыча от ярости, он перекатился к выпавшему ножу.

К нему подскочили те, кого он сумел отбить, и началось новое фехтование. Враги били его копьями и мечами, но он успевал парировать удары, хотя силы покидали его. В этой схватке он убил еще семерых Словоносцев.

Вокруг шелестел тростник на ночном ветру, слышались крики и визг умирающих, хрип раненых гар'токов. Атмосфера битвы была пропитана запахом крови и смерти.

Через толпу сражающихся пролетел метательный нож и вонзился в плечо Каэла. Он был ранен, покрыт синяками под одеждой и легким тактическим бронежилетом. Лицо его было залито потом и кровью, он устал и тяжело дышал, постепенно истекая кровью.

Огляделся на поле боя, он увидел, что оставшиеся Словоносцы тоже тяжело дышат, переступая через тела своих павших собратьев и медленно кружа вокруг него. Поле битвы было полностью разгромлено.

К нему приближались несколько всадников на гар'токах. Каэл уже едва держался на ногах, когда главарь всех Словоносцев поднял руку, останавливая сражение.

Каэл устало опустился на колени, истекая кровью и потом, обессиленно глядя на окружающих его врагов. Он был один на далекой планете, наедине с противниками.

Главный Словоносец махнул рукой, и его телохранитель вышел вперед, вытащил длинный тактический нож и бросил его под ноги Каэла. Земляне понял — это дуэль, которая решит, выживет он или умрет. Таковы были обычаи местных воинов.

Каэл поднялся и взял оружие. Начался поединок. Бой был неравным — израненный и измотанный земляне против свежего мастера клинка. Не оставалось ничего, кроме как включить собственную ярость и жестокость, на которую он был способен.

Фехтование длилось несколько минут. Каэл использовал все свое мастерство, всю свою волю к жизни. В результате его нож вонзился в шею противника под краем шлема. От усталости они оба упали в разные стороны.

Главарь Словоносцев подошел к лежащему Каэлу. Земляне ожидал смерти, но вместо этого его потащили куда-то, предварительно вырубив ударом по голове.

Мир померк, и сознание покинуло последнего выжившего защитника в этой кровавой бойне среди джунглей планеты Сэко.

Глава 5: Путь пленника

Часы текли медленно, словно тягучий мёд, стекающий с ложки в холодную зимнюю пору. Каэл Ворон висел на седле гар'токи, переброшенный через кожаное седло, как мешок с провиантом, и каждый шаг животного отзывался пульсирующей болью в рёбрах. Верёвки, грубо стягивавшие его запястья и лодыжки, врезались в плоть, оставляя глубокие борозды на коже. Кровь давно засохла на губах, образовав тёмную корку, которая трескалась при каждой попытке облизнуть пересохшие губы.

Планета Сэко разворачивалась перед его затуманенным взором в бесконечной панораме чуждой красоты. Природа здесь была до боли знакомой и одновременно враждебно-неземной — словно кто-то взял привычный земной пейзаж и переписал его заново, добавив незримые штрихи инородности. Высокий тростник, достигавший высоты двух человеческих ростов, шелестел на ветру своими остроконечными листьями, создавая мелодичный шёпот, который то затихал до едва слышного вздоха, то вновь усиливался до тревожного стона. Между стеблями тростника виднелись тёмно-зелёные хвойные деревья — исполины, чьи иглы отливали серебром под лучами чужого солнца.

Длинная вереница Словоносцев — Тар'Вэлай — растянулась на добрую сотню метров. Воины народа Кай'нао двигались с размеренностью древнего ритуала: то поднимались в сёдла своих гар'токи, направляя скакунов по широким тропам, то спешивались и пробирались через густые заросли, ведя животных в поводу. Каждое их движение дышало векековой дисциплиной, отточенной до совершенства традицией, которая превращала обычный марш в священное действо.

Сознание Каэла медленно прояснялось, словно туман, рассеиваемый утренним солнцем. Боль в голове постепенно притупилась до глухого гула, и он начал различать детали, которые раньше ускользали от его внимания. Доспехи Словоносцев завораживали своей архаичной красотой — это были не просто средства защиты, а произведения искусства, созданные руками мастеров, для которых каждая пластина была холстом для выражения души народа.

Поверх многослойных длинных туник цвета увядшей листвы, с диагональными складками и поясами в тон, были надеты матовые пластины бледного металла, уложенные внахлёст, как черепица на крыше древнего храма. Броня закрывала грудь, плечи, предплечья и бёдра воинов, но не сковывала движений — каждый элемент был выверен с математической точностью, позволяя Словоносцам двигаться с кошачьей грацией. Цветовая гамма варьировалась от светло-серебристого до тёмно-оливкового — металл не сверкал вызывающе, а словно впитывал свет, делая воинов частью окружающего пейзажа.

Каждая пластина была покрыта мелкой, ювелирной резьбой, которая рассказывала историю целого народа. Даже с неудобного положения на седле Каэл различал сцены великих сражений: всадники воины с выгнутыми в дугу клинками, поднимающиеся над головами в смертельном танце; дымящиеся поля, где решалась судьба династий; столкновения на узких мостах и в горных ущельях, где каждый шаг мог стать последним. По краям пластин шли узоры — повторяющиеся линии и символы, напоминающие письменность, но явно несущие больше ритуальную, чем информационную нагрузку, словно древние заклинания, выкованные в металле.

На головах некоторых воинов красовались шлемы — узкие, вытянутые, без забрала, с тонкими металлическими ободами, спускавшимися к скулам и подчёркивающими суровые черты лиц народа Кай'нао. Другие Словоносцы оставляли головы открытыми, и их тёмные волосы были переплетены с металлическими вставками и украшениями — воины не скрывали лиц, будто подчёркивая, что не боятся смерти и готовы встретить её с открытым взором.

В движении доспехи звучали мягко, не звенели металлическим лязгом, а едва слышно поскрипывали, как старое дерево под ветром. Всё в этих доспехах говорило не о техническом превосходстве, а о древней, кропотливо сохранённой традиции, которая превращала войну в искусство. И всё это выглядело… красиво. Неэффективно по меркам земной военной доктрины, возможно, но красиво настолько, что захватывало дух.

Внезапно из кустарников раздался хищный рык, и Каэл увидел промелькнувшие тени — чёрные силуэты хищников, скользящих между стеблями тростника. Звери были размером с крупную собаку, но двигались с кошачьей грацией, их жёлтые глаза горели голодным огнём в полумраке зарослей.

— Гар'ток! Гар'ток! — закричали воины, и их голоса разнеслись по всей веренице.

Несколько Словоносцев выхватили арбалеты — странные устройства, в которых заряжались по пять стрел одновременно. Щелчки спусковых механизмов слились в единую дробь, и воздух прорезали десятки болтов. Другие воины бросали копья, целясь в мелькающие между стволами тени, а кто-то бил толстыми палками по стеблям тростника, создавая оглушительный грохот, который заставлял хищников отступать в глубину зарослей.

Высоко в небе кружили птицы, похожие на земных орлов, но с более длинными крыльями и странными гребнями на головах. Они наблюдали за происходящим внизу своими острыми глазами, словно древние духи, ведущие счёт душам живых и мёртвых.

Так часами, километрами продвигались по планете Сэко. Каэл висел на седле в окружении длинной вереницы Словоносцев, которую возглавлял главный воин — высокий, статный мужчина с лицом, высеченным из камня временем и войнами. Вдалеке виднелись горные пики, острые, как клинки, вонзившиеся в бледное небо чужого мира.

«Как похожа эта планета на Землю,» — думал Каэл, пытаясь унять головокружение от постоянного покачивания.

Размышления прервал вид величественных ворот, возникших из-за поворота тропы. Массивные створки из тёмного дерева были покрыты резьбой такой сложности и красоты, что Каэл на мгновение забыл о боли. На воротах были изображены демоны из мифов народа Кай'нао — многорукие существа с горящими глазами, сражающиеся с воинами в доспехах. Рядом виднелись сцены мирной жизни: всадники, гордо держащие в руках свитки; крестьяне, собирающие урожай и кланяющиеся проезжающим мимо господам.

Было очевидно, что отряд — нет, целая армия Словоносцев — подходила к столице провинции, к сердцу своих земель.

Каэла сняли с седла и посадили верхом, но он, уставший, раненый, с кровоподтеками и опухшим лицом, едва держался в седле. Его то и дело подхватывал под плечо один из воинов, выравнивая в седле и не давая упасть.

Когда процессия приблизилась к воротам, один из Словоносцев — молодой воин со шрамом через всю щёку — схватил Каэла за волосы и заставил выпрямиться.

— Ты въедешь в эти ворота как воин, — прошипел он сквозь зубы, — а не как мешок с зерном. Выпрями спину, чужак.

Каэл почувствовал, как железная рука воина удерживает его за затылок, заставляя держать голову высоко поднятой. Боль пронзила шею, но он стиснул зубы и попытался сидеть ровнее.

Через ворота процессия прошла под взглядами десятков жителей, которые выстроились вдоль дороги, чтобы посмотреть на возвращающихся воинов и их странного пленника.

Ещё через час Каэла грубо сволокли с седла, и он, пошатываясь, осмотрелся, пока его вели к центру площади. Деревня — если это можно было назвать деревней — состояла из одноэтажных зданий из какого-то глинистого материала и тростникового плетения. Каэл никогда в жизни не видел ничего подобного: стены домов были отполированы до блеска, а деревянные доски украшены росписями, рассказывающими об истории народа Кай'нао. Каждое здание было произведением искусства, каждая деталь говорила о древней культуре, которая ценила красоту не меньше практичности.

В центре площади Каэла грубо поставили на колени. Камни впились в кожу через разорванную ткань штанов, добавив новую боль к и без того длинному списку его страданий. Лицо горело от ударов, левый глаз заплыл так, что он видел только половиной поля зрения. Губы потрескались и кровоточили, а в рёбрах с каждым вдохом отзывался острый укол. Руки тряслись от усталости и боли, но Каэл старался держаться прямо, интуитивно понимая, что любое проявление слабости будет воспринято как унижение.

«Где я?» — мелькнула мысль. — «Что со мной будет? Неужели всё кончится здесь, на коленях перед чужими воинами на чужой планете?».

К нему подошёл главный Словоносец — тот самый высокий воин, который возглавлял процессию. Вблизи он казался ещё более внушительным: широкие плечи, покрытые шрамами руки, лицо, на котором каждая морщина рассказывала свою историю сражений. Его глаза — тёмные, как омуты в горном озере — изучали пленника с холодным любопытством.

— Как твоё имя? — спросил он, и его голос прозвучал как раскат грома в горах. — Как тебя звать, чужак? Кто твой родитель?

Каэл поднял голову, встретил взгляд Словоносца и понял, что следующие слова могут решить его судьбу.

Холодный металл ножен впился в спину Каэла Ворона, словно ледяной клинок самой судьбы. Удар был точным, жестоким — не смертельным, но достаточно сильным, чтобы заставить его тело содрогнуться от боли и упасть на руки.

— Отвечай! — рычал один из воинов Кай'нао, занося рукоять своего меча для нового удара.

Каэл медленно поднял голову, его серые глаза затуманились от усталости и боли. Силы покидали его с каждым вздохом, словно жизненная энергия утекала через бесчисленные раны, нанесенные в жестокой схватке. Он осмотрел своих победителей снизу вверх — высокие фигуры в традиционных доспехах Словоносцев возвышались над ним, как древние статуи богов войны.

Воины, почувствовав безопасность победы, начали неспешно отстегивать свои боевые доспехи. Металлические пластины с глухим звоном падали на землю, освобождая их тела от тяжести битвы. Некоторые плевали в сторону поверженного землянина, другие небрежно шаркали ногами, обсыпая его мелким щебнем и пылью горной дороги. Каждый жест был наполнен презрением — молчаливым, но красноречивым свидетельством их отношения к чужаку, посмевшему бросить вызов их древним традициям.

Вокруг разгоралась жизнь горной деревни — этой маленькой столицы, затерянной в складках величественных гор планеты Сэко. Звуки ремесленников эхом отдавались между домами: мерный стук молотов по наковальням, скрип деревянных колес, протяжные крики торговцев, расхваливающих свой товар. Где-то вдали слышался ритмичный звук пил, рассекающих древесину — строители возводили новые дома к приближающейся зиме. Голоса детей, смеющихся и играющих, смешивались с низким гулом взрослых разговоров, создавая симфонию обычной жизни, которая продолжалась, несмотря на только что закончившуюся битву.

Каэл с горечью осознал контраст между этой сценой и тем миром, из которого он пришел. Казалось, что он, представитель высокотехнологичной цивилизации, нырнул прямо в древний мир, отброшенный на тысячу лет назад. Здесь не было жужжания энергетических двигателей, треска плазменных орудий, холодного света экранов. Только камень, дерево, металл и живые голоса людей.

Лицо главного было суровым. Он склонился над Каэлом, и его голос прозвучал глубоко и властно:

— Эта деревня находится в горах, чужеземец. Скоро наступит зима, и отсюда не убежать. В лесу много хищников. Ты понимаешь это?

Каэл с трудом приподнял голову, пытаясь сфокусировать взгляд на говорившем. Боль пронзала его тело острыми иглами, но он заставил себя выпрямиться, насколько это было возможно.

Внезапно рядом с главным Словоносцем появилась еще одна фигура — воин в шлеме и броне, который молча наблюдал за происходящим. Голос, который раздался из-под металлической маски, заставил Каэла вздрогнуть от неожиданности:

— Ты слышал, что сказал Тай'шар? — произнесла явно женская, мелодичная речь.

Это стало настоящим шоком для землянина. Под тяжелыми доспехами, под боевым шлемом скрывалась женщина — молодая, судя по голосу, лет двадцати пяти по земным меркам. Ее присутствие среди воинов, ее участие в битве — все это кардинально не соответствовало его представлениям о традиционном обществе.