Бесплатный фрагмент - Красный луч

Глава 1. Начало

Я высовываюсь из-за угла и тут же вижу прямо перед собой синтетика. Проблема в том, что его ствол его автомата направлен прямо в меня, а мой ещё только поворачивается в сторону противника. Меня как обычно спасает моя реакция — я падаю, в полёте доворачиваю автомат и нажимаю спусковой крючок. Выстрел, пуля попадает в шею синтетика, который тут же валится рядом. Всё как обычно, почти все нейтрализованные мною синтетики получали от меня пулю именно в шею. Это их только ранило, добивал же всегда синтетиков мой напарник.

Ну вот прямо как сейчас, синтетик вскакивает, но тут же получает от напарника пулю в лоб и валится уже замертво. Напарник подскакивает к нему и начинает пинать ногой, крича во всё горло:

— Не смей… стрелять… в моего… мужика!

После каждого слова синтетик получает ощутимый пинок, от которого, впрочем, ему было уже ни жарко и не холодно. Кстати, синтетик в меня выстрелить даже не успел, поэтому обоснование пинков было с логической точки зрения не так чтобы очень.

Немного о моём напарнике, а то вы не весть что ещё подумаете. Вообще-то это не напарник, а напарница. Причём напарница не только во время боёв, ночи мы тоже проводим вместе, а также утра и вечера, будни и выходные, без перерыва. Так повелось недавно, где-то лет тридцать назад. У нас даже дети есть, трое, две девочки (ссыкухи, как любя называл их мой дед) и младшенький (больше двух метров роста). Я всем говорю, что три раза дома был. Да, мы муж и жена, если вы ещё не поняли.

Тут жена закончила пинать тело синтетика и обратила внимание на меня. Но лучше бы она этого не делала, потому что её внимание вылилось в два увесистых пинка уже в мой бок.

— Вставай давай, чего разлёгся, кто работать будет.

Эта её стандартная фраза пару лет назад стала негласным девизом нашего подразделения. Эту фразу применяют к любому лежащему бойцу, только его при этом в большинстве случаев не пинают, потому что жалеют. Да это и логично — лежит себе человек, никого не трогает, за что его пинать? Мы же ведь не женщины какие-то!

Я поднялся, и мы двинулись дальше по коридору. Жена пригибалась, потому что так было нужно по инструкции, чтобы визуально уменьшить силуэт и снизить вероятность попадания пули противника. Я пригибался, потому что болел бок, в который попали пинки жены. Кстати, ей пригибаться было совсем не обязательно, потому что роста она была два вершка. Впрочем, свирепости в ней было обратно пропорционально её росту, ну то есть выше колокольни.

Если вы думаете, что знакомитесь с военно-стрелялочной историей, то напрасно. Стрелялки уже в принципе закончились и дальше пойдёт история о суровой правде жизни. Почему суровой? Да потому что в этой истории замешаны, вернее участвуют женщины. А с любой женщиной любая история сразу же становится крайне суровой, запутанной и одновременно очень смешной.

Да вы сами подумайте, чем бы занимались мужчины, если бы на свете не было женщин? Утром проснулся, совершил моцион, позавтракал, отдохнул, походил возле пещеры, пообщался с соседом, отдохнул, пообедал, отдохнул, сходил на речку, покупался, отдохнул, поужинал, лёг спать, во время сна ещё раз отдохнул.

Но с женщинами ситуация на планете существенно и многократно усложнилась. Поскольку запросы у женщин немного превышают мужские, где-то раз в триллион, то и удовлетворять эти запросы приходится именно мужчинам. Поэтому к вышеперечисленным мужским действиям прибавляем порядка ста деяний в час по заданию женщин и в конце дня получаем — «ну вот, разлёгся, хоть бы мусор вынес»!

— Семнадцатый, доложите обстановку. — это нас прервало радио от командира группы. А семнадцатый это я.

— Первый, последнего красного добили, синих не наблюдаем. — доложил я, глядя на планшет со схемой помещений корабля.

Кто такие красные и синие, и что за корабль? Похоже пришла пора вас ввести в курс дела.

Сейчас 2176 год, мы находимся над планетой Земля в солнечной системе галактики «Млечный путь», вселенная «Вселенная». Мы над планетой, потому что ведём бой с пришельцами в их космическом корабле. Эти пришельцы, или как мы их в обиходе называем пришаки, заявились к нам пять лет назад и сообщили, что в их планету Сантагу через сколько-то там лет попадёт очень крупный астероид и разрушит её. Пришакам податься не куда, только на нашу планету, потому что только она является полностью пригодной для их жизни. И что скоро они заявятся к нам и будут жить на нашей планете. Их прибудет немного, где-то миллиардов пятнадцать и нашему миллиарду придётся сильно подвинуться. Ну и потом пришельцы по причине своего численного и технологического превосходства начнут доминировать. Со всеми вытекающими для нас последствиями, в основном негативными.

Такое уже было у нас самих, семьсот лет назад европейцы начали мигрировать на американский континент и подвинули местное население в резервации. Кстати, пришаки сразу об этом и сказали, что для пресечения разных конфликтных ситуаций нам придётся переехать в Антарктиду. На это мы показали пришакам дулю, а один из переговорщиков и кое-что другое. Пришельцы отправились на корабль, но сказали, что вскорости вернутся. Человечество же оказалось в ситуации принятия непростого решения. Что делать, если произойдёт вторжение технологически более развитой цивилизации, к тому же преобладающей количественно?

Воевать? А если у них будет какое-то супероружие типа копий с ядерными наконечниками 999 мегатонн? И кто будет воевать, когда у нас не осталось армий после нейрореформы? О, да, вы же про нас не всё знаете. В первой половине двадцать первого века, то есть примерно сто пятьдесят лет назад, на планете Земля случилась Первая глобальная, она же Третья мировая война. Из восьми миллиардов на планете выжили где-то миллионов пятьсот. После этого, когда остатки человечества морально пришли в норму, было принято решение провести нейрореформу, которая должна была снизить внутривидовую агрессивность людей.

Реформа постепенно цели достигла, агрессивность людей снизилась. На планете стало значительно безопаснее — количество убийств, терактов и случаев насилия существенно уменьшилось, военные конфликты ушли в ноль. Параллельно с этим существенно повысился уровень жизни населения, так как не стало расходов военных и сильно снизились затраты на полицию и тюрьмы. Но любое действие имеет побочные последствия, так и с нейрореформой. Побочное последствие от неё было только одно — человечеству оказалось сложно собрать армию против инопланетного вторжения.

Оно и логично: чтобы воевать, нужно иметь определённый уровень агрессивности. А нейрореформа снизила его почти до нуля. Поэтому собрать армию было достаточно сложно. Но в этом вопросе нам «помогли» сами пришельцы. Они вернулись через два года после переговоров и привезли с собой армию синтетиков.

Как в последствии выяснилось, пришельцы тоже, как и мы сделали нечто в виде нашей нейрореформы и снизили свою агрессивность, что привело к миру на их планете Сантаге. Но из-за угрозы вымирания им придётся со своей планеты улететь на нашу. И они уже поняли, что просто так мы им свою планету не отдадим и дадим бой. Потому что перед нами встал выбор — или они или мы, и мы на удивление выбрали себя. А цель их повторного прилёта была в том, чтобы дать бой нам, планету отнять и загнать нас в резервации. Где мы из-за повышенной плотности популяции снизим свою рождаемость и постепенно вымрем. Это в лучшем случае.

Но чтобы нас победить, нужны солдаты с высокой степенью агрессивности, которой у пришельцев уже нет и возвратить её не получится. Во-первых, это долго, во-вторых, это приведет к войне между группами пришельцев. Поэтому они решили не развивать агрессивность у себя, а пойти по другому пути. И этот путь попутно решил проблему скорости доставки армии на сверхбыстрых космокораблях.

Пришельцы научились создавать синтетические организмы, которые в не активированном состоянии спокойно переносили сверхсветовые скорости. Но по особенностям устройства этим синтетиком мог управлять только его синтетический мозг. И в этом мозге должны быть соответствующие нейронные сети управления — то есть программы. Такие управляющие синтетиками нейросети в их синтетическом мозге пришельцы создавать не научились. Вернее, сформированные ими нейросети не смогли нужным образом управлять синтетиками. Мы знаем, что самое сложное во Вселенной — это живая клетка и мозг. Ни то, ни другое создавать искусственно не смогли ни пришельцы, ни мы.

Но пришакам удалось найти другое решение. Они научились делать нейрослепки из мозга любого организма и внедрять его в мозг синтетика, который после этого становился один в один со своим донором. Можно сказать, что в мозг синтетика переносили сознание донора. Но проблема была в том, что этот донор после этого умирал, потому что в нейрослепки нейронные сети его мозга переносились физически. После взятия копии мозг донора становился девственно чистым, в нем не было даже нейросетей, организующих дыхание и управляющих органами тела. Ну и без дыхания донор умирал в течение пары минут, но для синтетика это уже не имело большого значения. Только что сознание было в доноре, а сейчас оно уже в новом теле. Понятно, что обратно в мёртвое тело сознание вернуть было нельзя, поэтому почти никто из пришельцев не захотел становиться синтетиком. К тому же в таких синтетиках не было бы агрессии, и они не могли бы вести боевые действия.

Но пришельцы решили обе этих проблемы. В процессе поисков нужной планеты они нашли ещё одну населённую кроме нашей, но не пригодную именно для их жизни. Зато там были разумные существа со средней степенью агрессивности. На эту планету Корвану пришельцы отправили несколько десятков нейрокопий мозгов своих представителей, которые были внедрены в жителей планеты. Им была поставлена задача существенно повысить уровень агрессивности в аборигенах. Эту задачу они выполнили и на это у них ушло больше пятидесяти лет. После этого пришельцы выявляли самых агрессивных представителей, делали нейрослепки их мозга и загружали в синтетиков. Доноры умирали, а синтетики оживали и делали то, что им прикажут. А приказывали им убивать нас, чтобы освободить для себя планету Земля.

Как могли пришельцы с низким уровнем агрессивности отдавать приказы на убийство разумных существ? Всё просто — их нейрореформа сильно снизила уровень внутривидовой агрессивности и слабо межвидовой. То есть агрессивность к другим видам снизилась не на много. Почему? Потому что на их планете Сантаге достаточно много хищных и больших травоядных животных, противостоять к которым без агрессии никак. Если бродячая собака начнёт рвать ребёнка, то добрым словом ты своё чадо не спасешь.

Для пришельцев мы разумные существа, но другого вида и наоборот. Поэтому они со спокойной совестью (если она у них была) отдали приказ своим синтетикам нас гнать в резервации, а если будем сопротивляться, то тогда нас убивать.

Также сработал второй фактор удалённости. Убить представителя своего вида глядя ему в глаза значительно сложнее, чем издали. Поэтому и разумному виду отдать приказ уничтожить другой такой же вид на удалённой планете значительно проще, чем если бы этот вид был на своей планете.

В итоге картина была такой. Пришельцы, находясь на своей планете, присылали к нам напрямую на сверхсветовых скоростях корабли с синтетиками. Попутно они отправили сверхсветовой корабль на вторую обитаемую планету Корвану. На этом корабле автоматика дистанционно делала нейрослепки с мозгов агрессивных разумных представителей и отправляла эти копии на сверхсветовом корабле напрямую в нашу систему. Там нейрослепки устанавливались в мозг синтетиков и те сразу шли воевать с нами на нашу планету.

Кстати, если вы думаете, что дальше речь пойдёт о межпланетных баталиях и борьбе с пришельцами, то вы ошибаетесь. Возможно, я об этом периоде что-то напишу позднее, тем более что сам во всём этом участвовал. Но сейчас речь пойдёт о совсем другой истории и она, может быть, для вас более интересной, чем межпланетные стрелялки.

Итак, пришельцы вернулись и высадили на планете Земля уйму синтетиков, которые начали нас уничтожать.

К тому времени оставшиеся на планете после Первой глобальной пятьсот миллионов размножились до миллиарда. Но первая межпланетная всего за три года сократила население Земли до ста миллионов.

В первый год люди сопротивлялись вторжению достаточно слабо из-за своей низкой агрессивности и того, что синтетики выглядели точно так, как люди. Но по мере увеличения количества жертв ситуация начала постепенно меняться. В мозге родственников погибших начало что-то щёлкать и у них повысился уровень агрессии именно к пришельцам. Как нам объясняли нейроучёные, мозг стал оценивать синтетиков как очень опасное хищное существо, к нашему виду отношение не имеющее. И эти родственники, а потом и другие люди, начали оказывать синтетикам сопротивление и в последствии составили костяк нашей армии.

Кстати, моя жена тоже вошла в число таких людей. На её глазах синтетик убил её мать, после чего жена «слетела с катушек» и прибила его сковородкой. А затем стремилась убить любого попавшегося ей на глаза синтетика.

В общем, армия человечества постепенно собралась и начала давать отпор пришельцам. Нам ещё помогло то, что нейрослепки для синтетиков брали с разумной расы, находившейся на ранней стадии социального развития. Поэтому они в индивидуальных схватках были хороши, но в групповых сражениях умом не блистали. Благодаря этому постепенно мы всех их перебили, а также захватили все челноки, на которых синтетиков десантировали с корабля на планету. И неделю назад нам удалось доставить свой десант на борт корабля, в состав которого входили и мы с напар… женой. И всю неделю мы почти без сна зачищали корабль пришельцев от синтетиков.

Ну и теперь по поводу красных и синих синтетиков. Красные — это те, у которых установлены нейрослепки инопланетной полуразумной агрессивной расы. Синие — это те, у которых установлены нейрослепки пришельцев. Да, около сотни инопланетян решили пожертвовать своей прошлой жизнью ради блага своей популяции. Они прибыли в нашу систему, чтобы руководить вторжением. Чтобы они сами друг друга различали, цвет кожи синтетиков-солдат сделали с красноватым оттенком, а цвет кожи командного состава был синеватый. Их в начале называли голубыми, а потом прижился термин «синяки».

Итак, красные синтетики воюют, синие ими управляют. У красных полно агрессивности, у синих интеллекта. У красных проблемы с интеллектом, у синих нет агрессивности.

На этом экскурс в историю вопроса закончился, и мы возвращаемся на корабль пришельцев. Я доложил командиру группы, что мы добили последнего красного синтетика, а синих не наблюдаем. Да мы синих за неделю и не видели, хотя сильно искали, потому как был приказ, взять их в плен для допроса. Красных допрашивать было бесполезно, так как они вообще ничего не знали, просто стреляли и всё. А вот синие обладали разной нужной нам информацией и поэтому за ними шла серьёзная охота.

— Семнадцатый, — это опять командир, — Пантера с тобой?

Это он про мою дражайшую супругу, потому что у неё как раз такой позывной, и она им очень гордится.

— Да с ним я, с ним, — подала голос благоверная в свою рацию, огорчённо глядя на сломанный ноготь.

— Тут верхних синяков поймали, нужно в допросе поучаствовать.

Жена расплылась в улыбке, потому что уж очень она обожала принимать участие в допросах. Далее командир дал нам координаты места, и мы пошли туда по схеме планшета. По пути нам встречались другие боевые двойки и когда узнавали, что Пантера идёт участвовать в допросе синяков, то присоединялись к нам. Потому что такие допросы были увлекательным зрелищем, которое ни в каком театре не увидеть. В итоге, когда мы дошли до места, то за нами шла внушительная группа бойцов.

Глава 2. Допрос

По схеме было видно, что коридор должен закончиться дверью в какое-то помещение. И на этом помещении находилась метка конца цели. Перед дверью стояло двое бойцов и, ого! командир группы с командующим всей армией планеты. Они посмотрели на нас, и командир группы поднял руку, чтобы мы остановились. Вся наша компания как по команде синхронно замерла.

— Вы куда это все намылились? — поинтересовался командир группы. — Я вызывал только Пантеру и Дрессировщика.

Дрессировщик — это мой позывной, когда я его выбирал, то подразумевал, что он будет означать дрессировку пантеры. В реалии всё было наоборот.

— Командир, разрешите посмотреть на допрос, который будет проводить Пантера. — попросил один из бойцов.

Командующий армией с большим недоумением смотрел на всё происходящее и уже открыл рот, чтобы явно дать команду всем двигать восвояси. Но командир группы начал что-то ему втолковывать. Говорил он тихо, но иногда в его речи можно было разобрать отдельные слова: десант, большие молодцы, заслужили, другого такого шанса может не быть.

Командующий с сомнением выслушал командира и потом сказал:

— Ладно, стоять в коридоре и ничего не трогать.

Хотя что там трогать-то в коридоре? Тут командир группы открыл дверь и взору открылось часть помещения. За столом сидели два синяка, мужчина и женщина, оба со связанными за спиной руками. С другой стороны, на этом же столе раскладывали какое-то оборудование двое в серых комбинезонах, явно из разведки. Возле иллюминатора о чём-то разговаривали трое гражданских. Ба — да они же из администрации планеты, их всех периодически показывали в новостях. Все, кто был в помещении, повернулись в нашу сторону. Было видно, что они пришли в замешательство от нашей компании.

— Оборудование пока уберите, если оно для вас важно. — это Пантера сказала командующему. Женщины, они же с субординацией не дружат. Но тут один из разведчиков заметил Пантеру и на его лице отразилось понимание будущей ситуации. Похоже он раньше уже присутствовал при её допросах. Он стал лихорадочно собирать оборудование и что-то сказал гражданским. В итоге разведчики и гражданские вышли в коридор и в помещении остались только двое синяков.

— Пантера, можешь начинать. Всё как обычно, можешь делать что угодно, но синяки не должны пострадать физически.

Моя жена мило улыбнулась командиру группы, зашла в помещение и закрыла за собой дверь. В коридоре наступила тишина, но ненадолго. Через некоторое время из-за двери послышались дикие крики и вопли, а потом раздалась стрельба. Один из разведчиков кинулся к двери, но второй его удержал. Звуки стрельбы и крики постепенно усиливались, гражданские явно приходили в недоумение. Бойцы же все как один улыбались и явно тащились от всего происходящего.

— А когда она мебель начнёт ломать? — поинтересовался командир у меня.

— Пять… четыре… три, — начал я обратный отсчёт, — два… один.

Из-за двери послышался грохот, и командир сообщил гражданским:

— Сейчас она пять минут будет ломать мебель, потом три минуты прессинга и допрос будет можно начинать.

После этих слов абсолютно все присутствующие, кроме меня и командира, посмотрели на часы. Ровно через пять минут грохот прекратился, но тут опять начались крики и стрельба. Они длились тоже ровно три минуты и всё стихло.

— Всё, можно начинать допрос. — уверенно сказал командир и открыл дверь.

В помещении был полный разгром. Стол, за которым раньше сидели синяки, был весь поломан и валялся вверх ногами. Сами синяки лежали неподалёку с выражением бесконечного ужаса на лице. На потолке и стенах были отверстия от пулевых попаданий. Полностью довольная жизнью Пантера перезаражала автомат, одной ногой стоя на животе синяка-мужчины.

Разведчики опять посадили пленников на стулья, а я затащил в помещение два стола, которые нашёл в соседних каютах, пока супруга делала презентацию своих возможностей. Один стол отдал разведчикам, которые опять развернули на нём своё оборудование — это был автопереводчик. А за второй стол уселась жена и приготовилась контролировать допрос. Разведчик раздал наушники гражданским из администрации и командующему, а также надел их на синяков. Мы с бойцами стояли в коридоре.

Командующий кашлянул и сказал, глядя на разведчиков:

— Ну что, начнём.

Разведчик кивнул и нажал кнопку на оборудовании.

— Я Глава администрации Президента планеты и у меня есть к вам вопросы. — начал говорить гражданский.

Синяки внимательно слушали перевод через наушники. Командующий посмотрел на бойцов и что-то сказал командиру группы. Тот выслушал, вышел в коридор и стал ставить задачи двойкам, после чего бойцы стали расходиться. В итоге я остался один, командир завел меня в комнату, где проходил допрос, и закрыл дверь. Я сел на стул в уголке и стал тихо кемарить, потому что за неделю штурма спал урывками.

Супруга же внимательно наблюдала за ходом допроса без каких-либо признаков усталости. Причём она хорошо слышала вопросы к синякам, но ответов на инопланетном языке не понимала. А перевод присутствующие выслушивали через наушники.

Допрос шёл как-то ровно, синяки отвечали на вопросы, периодически поглядывая на супругу. Под монотонный ход разговора я постепенно заснул. Мне снился родной городок, берёзки и пляж. Вот из воды выходит Пантера, в чём мать родила, то есть в купальнике, подходит ко мне и глядя в глаза кричит…

— … какого хрена ты врёшь, собака серая!

Я вскинулся со стула и обнаружил себя в комнате допроса. Супруга трясла за грудки синяка-мужчину и кричала, что он врёт. Разведчики оттащили её и посадил на стул. Синяк с вытаращенными глазами закрывал руками лицо. Как он это смог, я не понял — ведь они у него были связаны за спиной.

— Он вам последнюю минуту врёт и не краснеет. — это жена сообщила Командующему.

— Откуда вы знаете, вы же их языка не понимаете?

— Зато я знаю, когда люди врут. У них в этот момент это на физиономии написано. Скажите ему, что если он не скажет правду, то я ему яйца отрежу и левое ухо.

— Почему именно левое? — спросил Глава администрации.

— Да не важно какое, главное, что по поводу яиц у вас возражений нет.

Командующий сурово посмотрел на жену, затем задал вопрос синяку и проинформировал его, что будет, если он опять соврёт. Синяк что-то ему сказал, Командующий внимательно выслушал перевод и с удивлением сказал супруге:

— Да, второй ответ был другим.

— Понятно, что мужикам яйца важнее, чем какая-то там правда. — сообщила Пантера, внимательно рассматривая свои ногти.

После этого допрос синяка продолжился, а я под монотонный разговор опять стал кемарить. На этот раз пляж мне уже не снился, зато приснился кемпинг развратной направленности. На асфальтированной парковке стояли жилые автомодули, рядом с которыми в шезлонгах сидели обнажённые люди. Я подошёл к одному из модулей, в нём открылась дверь и в проёме показалась жена, одетая только в тапки.

— А ведь ты мне, скотина, чего-то не договариваешь. — улыбаясь сообщила она мне и заорала. — Убью и не похороню!

Я опять проснулся, Пантера стояла возле синяка и занесла над его головой приклад автомата. Разведчики опять её оттащили и отобрали оружие.

— Он что-то от вас скрывает. Отвечает на ваши вопросы правдиво, но говорит не всё. — это она опять Командующему. — Ну ничего, сейчас я его разговорю.

После этого она подсела к столу, за которым сидел синяк, и полезла себе за пазуху. Разведчики подбежали и схватили её за руки, но она им мило улыбнулась — спокойно мальчики, все будет хорошо. Разведчики хватку ослабили, а супруга медленно достала из внутреннего кармана комбинезона сумочку. Затем она также медленно, под пристальными взглядами окружающих, открыла сумочку и достала из неё маникюрные щипцы. Их она продемонстрировала синяку, глядя ему в глаза, причём тому явно поплохело. Затем она вытащила из сумки пилку для ногтей и положила её прямо перед допрашиваемым. Тот при этом выглядел так, как будто мысленно составлял завещание.

— Спрашивайте и если он будет недоговаривать, то я… — тут супруга пощёлкала щипцами перед лицом синяка.

Командующий продолжил задавать вопросы, а Пантера внимательно наблюдала за выражением лица синяка. Второй же синяк-женщина также внимательно рассматривала лежащий на столе маникюрный набор. Было видно, что он её интересовал больше, чем допрос.

Похоже дальше синяк всё рассказывал правдиво и без утайки, потому что разговор опять стал идти монотонно, а жена сидела спокойно. Но при этом она ещё что-то делала со своими ногтями с помощью маникюрных инструментов. А иногда она прикладывала щипцы к своему пальцу и со значением смотрела на синяка. Всем присутствующим было понятно, что она подразумевала — будешь врать и не договаривать, отрежу палец или что другое. Это было понятно и синяку, потому что он говорил много и складно.

Допрос продолжался в монотонном режиме, и я в третий раз стал засыпать. Сквозь дрёму я слышал, как Командующий задавал вопросы о каком-то оборудовании и планах пришельцев. Синяки что-то отвечали, а потом началась бурная дискуссия о полученных данных. Как я понял, синяки сообщили, что их вторжение нами было отбито, вся армия вторжения уничтожена и новых планов у пришельцев особо нет. И по мнению командующего если это окажется неправдой, и мы прошляпим новое вторжение, то вторая волна нас просто сметёт. За три года они уничтожили девятьсот миллионов человек, значит, чтобы убить оставшиеся сто миллионов нужно всего четыре месяца.

Тут супруга очень тихо и спокойно поинтересовалась у главы администрации, насколько нам важны данные о возможном новом вторжении. У меня тут же весь сон слетел, и я насторожился, потому что когда жена говорит таким тихим тоном, то значит скоро последует буря.

— Конечно нам нужно точно знать их планы, иначе от человечества может ничего не остаться.

— Хорошо, я могу добыть от них такие данные, но мне нужно вести с синяками диалог. И попрошу в него не вмешиваться, чтобы я не говорила.

Командующий немного подумал и потом кивнул разведчику, сидевшему за столом с оборудованием. Тот нажал какую-то кнопку и после этого все, кроме синяков, сняли наушники. Глава администрации кивнул Пантере, типа начинай.

— Вы знаете, почему мы разгромили ваш… десант? — тихо спросила супруга, глядя в глаза женскому синяку.

Та выслушала перевод и замотала головой.

— Да потому что вы не были готовы к плохому варианту развития событий. А знаете, как я поняла, почему вы к такому варианту не готовились?

Синяк опять замотала головой.

— Да потому что у вас в команде не было гинеколога! — крикнула Пантера и хлопнула по столу кулаком.

И тут наступила тишина, мёртвая тишина, очень мёртвая тишина. Потому что синяки слушали в наушники перевод, а земляне зависли, так как переваривали возможную причинно-следственную связь между подготовкой к неудаче и гинекологией. Зависли все, кроме меня, потому что я был в курсе такой связи. И в предвкушении приготовился к тому, как супруга сейчас будет суть этой связи популярно объяснять присутствующим.

Но тут оказалось, что с землянами ситуация была проще, потому что один из разведчиков оказался русский. Он быстро растолковал остальным, что к чему, и земляне принялись тихо ржать. Только Командующий остался абсолютно невозмутимым, ну это и понятно — в армии каких только ситуаций не бывает. Все знают, что кто в армии служил, тот в цирке нее смеётся. Синяки же недоуменно переглянулись и вопросительно уставились на Пантеру.

— Так, понятно. Вы знаете, кто такой гинеколог? — спросила она у синяков, на что те замотали головами.

— Вот тупари! Объясняю: гинеколог — это специалист… — и дальше супруженция начала объяснять инопланетянам суть этой профессии. Я всё это неоднократно слышал, поэтому её пламенную речь пропустил мимо ушей, но внимательно наблюдал за реакцией публики. Она была однозначной — народ не знал куда деваться. Погодите, это она ещё не начала объяснять, что конкретно делает этот специалист.

— А теперь рассказываю, чем гинеколог занимается. У него есть специальные инструменты… — и жена в подробностях начала описывать врачебную оснастку, которая на мой взгляд была полностью похожа на средневековые орудия пыток. Возможно, их врачи просто взяли за основу.

Тут ко мне подошёл Командующий и поинтересовался, зачем она всё это инопланетянам рассказывает и когда её речь закончится.

— Скажите, на что вы готовы пойти, чтобы она закончила эту тему? — это я командующему.

— Да, наверное, через пару минут буду готов на всё.

— Вот и синяки через пару минут вам тоже расскажут всё, лишь бы она побыстрее всё это перестала говорить.

В это время жена информировала публику о каком-то гинекологическом зеркале «вот таких вот размеров» и при этом свои руки она соединила кольцом. По моим прикидкам, диаметр зеркала был сантимов шестьдесят.

— И вот гинеколог берёт это зеркало и начинает его запихивать…

Эту часть слушать спокойно у меня никогда не получалось, поэтому я закрыл уши руками и начал изучать реакцию публики. Все земляне явно молились на то, что родились мужиками. На лице Командующего было написано понимание того, почему мы победили пришельцев. Мужской синяк был на грани ухода в полный аут где-то на пару недель.

— А теперь о том, что если в команде нет гинеколога, значит она не готова к плохому варианту развития событий и значит эта команда обязательно проиграет! Вот как вы нам. У нас на планете этой традиции было положено начало в двадцать первом веке, когда председателем еврокомиссии назначили гинеколога Урсулу фон дер Бляйен. И когда плохой вариант наступил, то Европа была к этому готова. Правда, это ей не помогло, и она накрылась…

Далее дражайшая во всех подробностях поведала пришакам чем и как конкретно накрылась Европа. Все присутствующие были впечатлены таким историческим экскурсом. Так ведь она и была учителем уроков истории, причём педагогом хорошим. Если её выпускники поступали на исторический факультет планетарного университета, то там их принимали без экзаменов.

Тут Пантера со всей силы ударила рукой по столу, схватила синяка за комбинезон и начала мотать в разные стороны. При этом она громко кричала: ты будешь, тварь последняя, говорить или мне зеркало тебе…

Все остальные, особенно Глава администрации, облегчённо вздохнули — пусть делает с ним, что хочет, лишь бы не трогала нас и побыстрее закончила свою лекцию. Синяк с выпученными от страха глазами начал рассказывать о каких-то планах. Разведчики подхватились и стали задавать ему уточняющие вопросы. Жена хотела отпустить синяка, но Командующий положил ей руку на плечо, дескать подержи, пока всё не расскажет.

Пантера одной рукой продолжила держать синяка за комбез, а второй рукой взяла со стола маникюрные щипцы и стала ими щёлкать. При этом она внимательно рассматривала зубы синяка. Тот явно испугался ещё больше и стал говорить ещё быстрее.

Я совершенно не следил за речью синяка, потому что зверски хотел спать. Глаза опять сомкнулись, и я выключился. Снилась мне испанская пыточная камера, в которой доброжелательная супруга проводила экскурсию для будущих её клиентов.

Сквозь сон я слышал, как супруга опять выступала перед синяками, наверное, они снова что-то не договаривали.

— Вы знаете, почему все в этой комнате ещё живы? Да потому что они выполняют мои команды! Я сказала, чтобы сидели и молчали, они и сидят, молчат и живут себе на здоровье. Если вы будете, как они делать то, что я вам скажу, то и вы будете жить достойно.

Ну это наша домашняя заготовка, можно спать дальше. Дражайшая эту речь периодически произносила дома и похоже, что в школе. Может от этого у всех детей по урокам истории были реальные пятёрки?

Проснулся я оттого, что меня тряс командир группы. В комнате больше никого не было.

— Ну у тебя и баба! — с уважением сообщил мне командир. — Разведка в полном восторге, потому как она выбила из пришаков такие сведения, которые раньше ни от кого получить не могли.

— А где все?

— Синяков повели показывать оборудование, Пантера пошла с ними, чтобы держать их в тонусе. Пошли, я отведу тебя туда, где ты отдохнешь.

Мы с командиром долго шли коридорами и в итоге попали в большую каюту, где на матрацах спали много бойцов.

— Падай и спи, — сказал командир.

Я очень точно и быстро выполнил команду.

Глава 3. Предложение, от которого…

Проснулся я по ощущениям где-то года через полтора. На соседних койках лежало много народа, но некоторые спальные места были пустые. Возле двери каюты стоял стол, за которым сидел боец и он слова не говоря показал мне пальцем на дверь с корявой надписью «туалет». Тут я сообразил, что мой кишечник и мочевой пузырь собираются взорваться. Я схватился с кровати и как метеор пролетел мимо коек в туалет, где очень вовремя сделал все дела.

— Ты был в отключке двое суток, мы победили, война закончилась, — уверенно сообщил боец. Было видно, что он эту фразу произносит не первый раз. — А теперь выходи в коридор и иди по желтым стрелкам в столовую.

— Ты Пантеру не видел?

— Она только что заходила, когда ты ещё спал, и пошла как раз в столовую.

Тут я заметил, что мой желудок был настолько же пустой, насколько кишечник пару минут назад полным. Пока я над этим раздумывал, ноги вынесли меня в коридор, на полу которого были явно недавно нарисованы жёлтые стрелки. Ноги сами понесли моё тело по этим стрелкам и через несколько поворотов я попал в столовую. В ней за разными столами сидели около двадцати бойцов, а за одним из них дражайшая. Ноги сами пошли к этому столу.

— Доброе утро, Солнце. — так я обычно обращаюсь к ней по утрам и не только.

— Здр. — Так она обычно здоровается со мной. — А с чего ты решил, что сейчас утро? Мы ведь на орбите.

— Хорошо, тогда утро опускаем и получается «доброе солнце». Ты выспалась?

— Ха, это вы тут спать все горазды, а я работала на допросе.

— Двое суток?!

— Так ведь когда занимаешься любимым делом, то время летит незаметно.

— Ну и что там синяки понарассказывали?

— Мне дали команду не трепаться, поэтому ничего не скажу, кроме того, что мы победили, война закончилась.

Это я уже слышал за сегодня второй раз, что сильно подняло мне настроение. Всё, службе конец, поедем домой. Но жена вроде как радостной особо не была, через силу улыбнулась и сказала:

— Да-да, скоро поедем.

— Что с тобой, ты что-то какая-то грустная?

— Спать хочу, ты ведь двое суток отдыхал, а я в забое вкалывала. Пойду-ка я тоже покемарю.

Но отдохнуть ей пока было не суждено, потому что к нам подошёл командир группы и сказал, что нас хочет видеть Командующий. Мы по-быстрому перекусили и пошли за командиром в знакомое помещение. Когда мы вошли, Командующий сидел за столом и жестом пригласил нас сесть на свободные стулья.

— В общем так, вокруг и около я долго ходить не будут, скажу сразу, зачем вас пригласил. — зашёл он издалека. — Как вы посмотрите на то, чтобы продолжить службу на долговременной основе? Причём в космосе и на планету вы сможете вернуться не скоро.

Продолжить службу? Против кого, мы же всех победили? Как служить в космосе? Почему это так надолго? Эта реакция явно отразилась на моём лице.

— Сейчас мы победили, но нападение может повториться и нам надо будет к этому быть готовым, чтобы сохранить жизни миллионов людей.

Я посмотрел на жену, ожидая её реакции. Но она сидела молча явно о чём-то размышляя.

— Ну я даже не знаю…

— Давайте сделаем так — Вы, Пантера давно без отдыха, идите поспите и как проснётесь, то продолжим разговор.

Мы вышли и пошли в каюту отдыха, по пути супруга не проронила ни слова. В каюте она легла на кровать, укрылась одеялом и сразу же уснула. Мне же заняться было особо не чем, и я сидел возле иллюминатора, наблюдая за Землей и космосом.

Проснулась жена больше, чем через сутки. Мы сходили в столовую, плотно пообедали и направились к Командующему.

— Нам нужно хорошо над этим подумать. — сказала ему Пантера, моим мнением совершенно не интересуясь.

— Лады, — ответил Командующий, — через полчаса на планету идет челнок. Я дам команду, чтобы вас довезли до дома. Думайте над предложением, у вас максимум две недели. Вот вам брелок связи, если соглашаетесь, то нажимаете единицу и зелёную кнопку. Если отказываетесь, то девятку и зеленую кнопку. И подумайте над тем, на что бы вы пошли, чтобы обеспечить безопасность вашим детям, внукам, правнукам и всей вашей будущей цепочке потомков.

Я взял брелок, и мы отправились к челноку. Он был почти полностью заполнен бойцами, летевшими домой. Мы сели на свободные кресла, пристегнулись и через несколько минут челнок вылетел из причального шлюза.

По пути меня обуревали эмоции — мы больше двух лет не были дома и скоро увидим дочерей. Жена же сидела безучастная и о чём-то думала. Я попытался её разговорить, но она отвечала односложно, и я оставил свои попытки.

Через некоторое время челнок вошёл в облака и долго в них летел. Затем облака постепенно сошли на нет, и мы оказались над морем. Ещё несколько минут и мы приземлились возле какого-то прибрежного городка. Челнок откинул трап и из салона вышли несколько бойцов. Мы тут же взлетели и полетели над сушей. Во время полёта мы ещё несколько раз приземлялись, челнок покидали группы бойцов и в салоне с каждым разом оставалось всё меньше.

Челнок летел на низкой высоте и был виден масштаб разрушений. В большинстве городков, над которыми мы пролетали, часть домов была разрушена. Я об этом постоянно размышлял, как война изменила нашу планету и цивилизацию, сколько судеб поломала. И в один из таких моментов увидел в иллюминаторе знакомые места. Речка и пруд, где мы купались с друзьями. Невысокие горы, на которые мы поднимались с родителями. А вот наш небольшой городок, тоже частично в руинах. Кладбище, где похоронены мои деды. Ёлы-палы, сколько на нем свежих могил!

Тут челнок замедлил скорость и стал снижаться. Через несколько минут он сел, причём рядом с нашим домом, благо ширина улицы позволяла. Я боялся посмотреть в иллюминатор, выходящий в сторону дома. Но потом все-таки посмотрел и облегчённо вздохнул — целый!

Мы встали, попрощались с бойцами и спустились по трапу. Челнок тут же поднялся в воздух и улетел. Я повернулся к дому, но остался стоять как вкопанный. За годы войны информационных каналов на планете практически не было, и мы не знали, живы ли родители, две дочери и сын. И если никого из них нет в доме, то где их искать и что вообще делать?

Но ситуация разрешилась сама собой. Калитка в воротах открылась и на улицу вышла старшая дочь. Она недоуменно посмотрела на нас, потом узнала и кинулась к нам с громким плачем. Так мы и стояли, обнявшись несколько минут. А может десятков минут или десятков часов. Лица всех троих были мокрыми, что-то подобное я уже видел в каком-то мелодраматическом фильме, кажется с названием «Слёзы и сопли».

Потом мы закончили обниматься, и я открыл рот, чтобы спросить про своих родителей. Но спросить не успел, потому что прочитал ответ в глазах дочери. Остаток дня для нас прошёл в горести. Прямо на улице дочь рассказала, что мой брат погиб в бою, родители в начале нападения уехали в региональный город, чтобы забрать оттуда сестру матери. Но попали под ракетный удар и погибли вместе с сотнями других. Вторая дочь на работе, от сына известий нет. Половина соседей погибла, как и половина населения городка.

— Да что я вам всё о грустном, пойдёмте что-то покажу. — тут дочь взяла нас за руки и повела в дом. Там она провела нас в нашу же спальню и радостно показала на кровать. На моей половине кровати лежал крохотный свёрток. Жена с дочерью бросились друг другу в объятия и опять начали реветь. Затем они мне растолковали, что свёрток — это моя внучка, которой уже полгода. Что дочь два года назад вышла замуж за своего ухажёра, которого через год призвали в армию. Информации о нём тоже нет.

В этот момент ребёнок проснулся, жена схватила его и начала целовать, что вызвало у меня здоровую зависть. Чтобы не толкаться в спальне мы пошли уже втроём на улицу, благо погода была солнечная и тёплая. И в калитке столкнулись с младшей дочерью, после чего последовала вторая серия фильма «Слёзы и сопли». Когда страсти схлынули, нас просветили, что вторая дочь работает на водозаборе и что все три года войны они жили с сестрой в нашем доме. И что… Но тут в небе раздался гул и перед домом сел вертолёт. В нём открылась дверь и на землю выпрыгнули два бойца. Это что, за нами? Нам же дали две недели.

Тут я узнал в одном бойце сына, а во втором жениха, вернее мужа старшей дочери. И под гул взлетающего вертолёта последовала третья серия фильма о соплях. После этого остаток дня прошёл как в тумане. Каждый спрашивал другого его историю и каждый сам рассказывал другим свою. Зять не выпускал из рук внучку, а сын обнимался с матерью.

Выяснилось, что в подразделении сына несколько часов назад приземлился вертолёт, ему дали команду лететь в нём и выдали документ о демобилизации. По пути вертолёт приземлился в части, где служил зять и ситуация повторилась. Так они и очутились дома.

— Это явно всё организовал Командующий. — тихо сказал я жене, на что она согласно кивнула.

— Может поужинаем? — предложил сын.

После этого все подхватились и стали сообща накрывать на стол на террасе. Начали ужин с того, что помянули моих родителей и мать жены. Затем каждый подробно рассказал о своих похождениях за эти три года, пока шло вторжение пришельцев. И уже глубокой ночью решили закончить посиделки.

— Я сейчас освобожу вашу спальню и застелю вам постель. — сказала нам старшая дочь.

— Нет, мы ляжем в беседке. — остановила её жена.

Да, беседка наша гордость. У неё три стены с панорамным остеклением и к ней примыкает терраса. Мы с женой любили в ней спать летом — откатывали нарастапашку двери, закрывали проёмы москитной сеткой и получали удовольствие от сна на свежем воздухе. Ну, и не только от сна.

Пока дочь застилала кровать в беседке, мы приняли душ, потом легли и сразу отключились. Вернее, я отключился сразу, а как жена, не знаю. Под утро я открыл глаза и увидел, что жена не спит и смотрит в потолок, лёжа на спине. Она явно о чём-то думала, я хотел спросить её об этом, открыл рот и тут же заснул.

Проснулись все почти одновременно ближе к полудню. Я решил проверить, не разучился ли делать завтрак здорового питания. Оказалось, что нет, процесс прошёл «в штатном режиме», благо все составляющие завтрака оказались в наличии.

Налить в кашеварку воды, насыпать сушёных овощей в ассортименте, засыпать кашу, включить тумблер, достать из холодильника проростки, насыпать их в плошку, поставить на стол, достать из холодильника белый йогурт без сахара, поставить на стол, положить ложки, включить кофемашину, налить молоко в капучинатор, добавить воды в ёмкость, поставить первый стакан, включить приготовление кофе… Ровно четырнадцать минут безостановочных движений и завтрак на всех готов. Тут за спиной раздались аплодисменты, оказывается все наблюдали за моими действиями, и, наверное, надеялись, что я что-то перепутаю. Но у них не срослось, придётся есть папин завтрак, приготовленный строго по инструкции.

После завтрака мы пошли в пантеон. Он располагался на окраине за холмом, по дороге туда было идти больше часа, напрямую через холм двадцать минут. Мы пошли через холм. Почти весь путь все молчали, только внучка попискивала. Я ей мысленно такой позывной и присвоил — «Писклявка», хотя его можно было присвоить любой женщине планеты.

Тропинка шла вдоль ручья в распадок между двумя верхушками холма, заросшего травой, которую уминал домашний скот. Во время вторжения с поставками продуктов были большие сложности, и практически все жители нашего и не только городка имели огороды возле домов или на садовых участках, а многие держали скот.

На одной их вершин холма раньше располагалась вышка связи, но при вторжении пришаки её взорвали и остатки вышки были разбросаны по склону холма. За десять минут мы дошли до распадка, я остановился и посмотрел на городок. Слева от нас был ещё один холм конусовидной формы, очень похожий на искусственное сооружение. У его подножия находился наш дом. Справа от холма в низине располагалась большая часть городка и завод. За холмом было видно плотину, пруд и водозабор, на котором работала дочь. За прудом ещё один широкий холм с плато, где находилась другая часть жилого сектора. Да, почти пятьдесят лет жизни прошли именно здесь.

— Ностальги? — спросила супруга.

— Она самая.

— Пошли, нас ждут родители.

Мы повернулись и пошли дальше по тропинке, догоняя остальных. Через пять минут мы были уже возле пантеона. Он представлял из себя небольшой комплекс зданий, состоящий из крематория, прощального зала и длинной стены колумбария. В первой половине двадцать первого века обычные захоронения были запрещены, только через кремацию и размещение урн в колумбариях. Но во время первой глобальной количество погибших было настолько большим, что крематории не справлялись, а потом и газа не стало. В результате хоронить стали опять в могилах, в том числе и братских, когда количество тел было большим. Потом после первой глобальной жизнь постепенно наладилась и опять вернулись к колумбариям, но во время вторжения газовая инфраструктура была разрушена и сейчас опять пока хоронят в могилах.

В пантеоне мы сразу прошли к братской могиле жителей городка, которые были убиты пришаками во время вторжения. Именно в ней была похоронена мать супруги. Мы долго стояли возле могилы, жена на удивление не проронила ни слезинки и была очень угрюма. Дочери положили на могилу цветы и тихо плакали — бабушку они очень любили. Затем мы прошли вдоль стены колумбария и останавливались возле урн родственников. И в конце пантеона располагалась братская могила жертв первой глобальной. В ней было похоронено около трёх тысяч жителей нашего городка, а в братских возле городов в таких могилах хоронили тела десятками тысяч.

Глядя на эту могилу, в душе стала подниматься тихая злоба к нашим предкам, которые не удосужились поставить простую и логичную цель — «планета без войн». У них на это не нашлось ни времени, ни денег и не сил. Зато проводить спортивные состязания и песенные конкурсы они были горазды. Зато у них хватило денег на организацию пилотируемого полёта на Марс. Зато они влёгкую проводили разные экономические и юридические форумы по разным второстепенным вопросам. А вот провести хотя бы один форум на тему «Как прекратить на планете военные конфликты» они не удосужились. Ну и потом большая же часть из них сама оказалась в братских могилах. В том числе и главы многих государств, которые по идее были просто обязаны обеспечить безопасность граждан своих стран. Но у них на это времени не хватило и желания не было.

— Ты думаешь о том, что это можно было предотвратить и что этой могилы могло не быть? — это спросила у меня жена.

— Да. Ты же знаешь, что я об этом всегда тут думаю.

— А что ты думаешь о предложении Командующего?

— Солнце моё, вторжение мы отбили, всё закончилось, три года в окопах провели и на этом хватит. Какая там ещё долговременная служба, космос и «на планету вернёмся не скоро»? Зачем всё это?

— Вот и нашим предкам тоже было лень задаться вопросом «как на планете остановить военные конфликты». А результат этой лени перед тобой. — при этом она показала на братскую могилу, развернулась и пошла к выходу из пантеона.

Я же стал размышлять над тем, что она мне сказала. Действительно, а ведь я такой же как те предки, которые жили в двадцать первого веке и которые не смогли предотвратить первую глобальную. А предки двадцатого века первую и вторую мировые. А предки до этого не задавались целью перестать друг друга убивать в 15 000 войнах, которые состоялись за всю историю цивилизации.

Во время размышлений ходил по пантеону, мимо двух братских могил, мимо колумбария, мимо других людей. Тут я заметил, что все наши собрались возле выхода и явно ждут меня. Я подошёл к ним, все молча повернулись и пошли в сторону городка.

Остаток дня прошёл в хозяйственных хлопотах. Мы с сыном занимались теплицей и ограждением, зять что-то делал в гараже, женская коалиция наводила порядок в доме. Вечером за ужином на террасе мы помянули родственников и тихо разговаривали до глубокой ночи.

Наутро я опять сделал для всех завтрак, после которого мы с женой решили пройтись по родному городку. Периодически встречали знакомых, разговаривали с ними. Смотрели на разрушения: школа в хлам, мэрия в хлам наполовину, зато остался целым краеведческий музей.

— Давай зайдём в музей. — предложила жена. Мы с ней любители разных музеев, выставок и культурных мероприятий. Вернее, были ими до вторжения.

Мы зашли в музей, в котором не были уже больше трёх лет, и начали ходить по залам. Больше всего мне в музее нравилась историческая экспозиция, посвященная глубокой древности. Просто потому, что в ней девяносто процентов предметов были женскими, в основном это были разнообразные украшения. Всякие кольца, броши, кулоны, бусы и прочие статусные вещи, над которыми мужчины бы и заморачиваться не стали.

Вот одежда наших предков, живших в этой местности сколько там сотен или тысяч лет назад. Мужской набор крайне простой — рубаха, штаны, лапти. Всё однотонное, в основном светло-серого цвета. Женский набор состоял из одного только платья, но это было произведение украшательского искусства. Какие-то на нём разноцветные лоскуты, всякие разные вставки, по краям орнамент или как это правильно называется. Ну и в верхней части пришито килограмма три монет. Женский головной убор я даже описывать не буду, в нём женщину в густом лесу было видно где-то за километр.

Я ехидно улыбаясь прохаживался между женских стендов и тут ко мне подошла супруга.

— Что, опять издеваешься над женщинами, что мы нарядихи?

— Солнце, сколько можно тебе объяснять, что я не издеваюсь, а прикалываюсь. Если можно над кем-то посмеяться, желательно не над собой, то почему бы это не сделать?

— Ладно, пошли дальше.

Так мы ходили по залам и постепенно оказались в экспозиции двадцать первого века. В этом зале главным стендом был тот, который посвящён нейрореформе. Да, кстати, я же забыл сказать, что в числе главных её организаторов был родственник жены. Он был её прапрапрадедом или что-то в этом духе, и мы сейчас живём в его доме. Да вот он и сам, ну вернее его фотография на главном стенде. Там же была и его тетрадь с записями. Таких тетрадей было несколько, одна оказалась в музее городка и три других тетради в разных музеях планеты.

Сейчас, наверное, самое время коротко посвятить вас в суть нейрореформы.

Глава 4. Нейрореформа

Она была задумана для того, чтобы существенно снизить уровень внутривидового насилия. За всю историю человечества очень много людей было убито другими людьми или погибло от их необдуманных действий. Это происходило во время военных конфликтов, мятежей, революций, терактов, случаев домашнего и бытового насилия, в ДТП, при нарушении правил техники безопасности. Только в войнах погибло более трёх миллиардов человек. Это всё происходило в основном из-за агрессии людей по отношению друг к другу. Выражаясь научным языком — из-за внутривидовой агрессии. Вот главной задаче нейрореформы и было снизить уровень этой внутривидовой агрессии.

Откуда эта агрессия взялась? В ходе эволюции первые сложные многоклеточные организмы, то есть растения постепенно приспосабливались к изменениям окружающей среды и для этого они меняли свою физическую форму. Не сами, конечно, а в результате мутаций генов. Те изменения формы, которые способствовали выживанию вида, закреплялись в ДНК и проявлялись в потомках. Это постепенно привело к появлению большого количества новых видов растений, потому что в разных регионах условия жизни были разными.

Потом из-за мутаций появились организмы, у которых была мышечная система и они могли двигаться. Но для управления мышцами и организации движения нужен был руководящий орган. Им стал мозг, вернее центральная нервная система. В результате на планете сформировались три группы, вернее царства живых организмов — растения, грибы и животные. Из них мозг имели только животные, а у растений и грибов мозга не было, потому что они не двигались и у них не было мышц.

Так вот, растения и грибы к изменениям окружающей среды приспосабливались исключительно трансформацией своей физической формы. А вот животные дополнительно к этому могли менять форму поведения. Стало холодно — стали использовать огонь и одежду, стало опасно — стали группироваться. И вот эти методы действий начали записываться в ДНК животных и передаваться потомкам. И эти потомки стали применять в разных ситуациях разные методы действий, которые сформировались у их предков и которым их никто не учил. У животных эти методы действий называются инстинктами и их изучает этология. У людей стандартные методы действий называются генетическими программами поведения и их изучает эволюционная психология.

А что с внутривидовой агрессией? Вот мы как раз к этому и подошли. Животные нужные для жизни ресурсы, в основном пищевые, добывают двумя способами. Ресурсы они могут подобрать, когда они бесхозные, или отобрать, когда они кому-то принадлежат. При этом травоядные в основном подбирают, а хищники отбирают.

Среди этих животных внутривидовой агрессии достаточно мало. Зачем коровам биться между собой за траву, когда её вокруг полно. Зачем хищникам биться за корову, если во время боя она обязательно убежит и оба тигра останутся ни с чем. Поэтому травоядные и хищники бьются между собой в основном из-за доступа к самкам, причём бои редко доводят до гибели конкурента.

А вот у людей всё пошло по другому сценарию. Несколько миллионов лет назад наши предки-приматы жили в Африке на деревьях и не тужили. Потом климат изменился, на континенте стало суше и количество лесов резко уменьшилось. Пищевых ресурсов стало не хватать и части предков пришлось выйти в опасную саванну. Опасная она была потому, что деревьев в ней не было и при встрече с хищниками скрыться было не куда. Это привело к развитию интеллекта и объёма мозга, который этот интеллект и обеспечивал. Но пищевых ресурсов в саванне было меньше, чем в лесах и группам наших предков пришлось за них конкурировать между собой. Это привело к появлению и развитию внутривидовой агрессии.

Далее развивающийся интеллект предков начал развивать третий способ добывания ресурсов. К «подобрать» и «отобрать» они добавили «создать». Одежда, жилища, оружие, посуда — всего этого в природе не было и всё это наши предки научились делать. А когда они придумали сельское хозяйство и стали вести оседлый образ жизни, то процесс создание нужных для жизни ресурсов резко ускорился. Дома, средства отопления, инструменты, мебель, утварь и многое другое появилось в ходе созидательной деятельности людей.

Но это появление искусственных ресурсов привело к существенному росту внутривидовой агрессии. Потому что часть предков сосредоточились на том, чтобы добывать ресурсы путём их создания. А другая часть предков выбрала способ этих ресурсов отбирания, что сделать без агрессии никак. Но понятно, что владелец созданных им ресурсов просто так их не отдаст и для их защиты он тоже должен обладать высоким уровнем агрессии. Вот это и привело к значительному развитию уровня внутривидовой агрессии. Как среди тех, кто эти ресурсы пытался отобрать, так и у тех, кто их пытался защитить.

Все пятнадцать тысяч войн, которые состоялись за всю историю цивилизации, имели одну цель — добыть или защитить нужные для жизни ресурсы, в основном искусственного происхождения. Ну и в результате того, что человечество сильно размножилось, возникла нехватка мест проживания. Оно и логично, потому что нужную для жизни территорию искусственно не создашь. Поэтому часть войн шла за жизненное пространство, то есть за те же самые ресурсы.

Ситуация с внутривидовой агрессией существенно обострилась из-за развития технологий и средств ведения войны. Изобретение оружия массового поражения привело к увеличению количества жертв. И с этим надо было что-то делать, чтобы планетарная ядерная война не уничтожила всё человечество. Причём в первой половине двадцать первого века вероятность этого стала существенно увеличиваться.

В разных странах главам государств и парламентам стали писать граждане, интересующиеся проблемой безопасности населения. Они обращали внимание, что много людей погибает из-за действий, то есть агрессии, других людей и что с этим надо что-то делать, пока все не сгорим в пламени ядерной войны. Что это является громадной проблемой, которую нужно решать. Что решение любой проблемы осуществляется по цепочке: постановка цели — назначение ответственного — выявление первопричин — составление планов — действия — получение результата. Что в плане безопасности людей и снижения уровня внутривидовой агрессивности человечество не делает ничего.

Постановки такой цели нет ни в одной стране, ни в международных организациях, тогда это была ООН. Ни в одной стране мира нет ответственного за безопасность населения. Нет никаких конференций и организаций, которые занимались бы выявлением первопричин внутривидовой агрессии. Нет планов по снижению уровня этой агрессии и повышения уровня безопасности населения. И что это с высоким уровнем вероятности приведёт к первой глобальной и гибели в ней очень большого количества людей.

Но на эти письма граждане получали нейтральные ответы и ничего не менялось. Понятно, что до глав государств эти письма не доходили, их читали сотрудники аппарата и писали в ответ отписки. При обращении к главам правящих партий в ответ также приходили отписки, стиля «спасибо, что обратились именно в нашу партию», «вопросами безопасности занимаются правительственные структуры, и не дело партий лезть в эти вопросы».

Всё это означало, что находящиеся у власти в разных странах чиновники, вопросам безопасности людей значения не придают. И именно в первую очередь они за эту недальновидность в последствии и поплатились.

Всё случилось так. В начале двадцать первого века на планете была одна доминирующая держава США. Но постепенно, как это обычно бывает, стали набирать мощь её конкуренты. Это были Россия, Китай, Индия, Бразилия и некоторые нефтедобывающие страны. Ситуацию для доминанта усугубило то, что эти и ряд других стран объединились в противостоящую структуру БРИКС. И дальше время стало работать против доминанта. Мощь и влияние конкурентов с каждым годом росло, а США падало. И доминирующая страна приняла решение на уничтожение конкурентов. Это можно сделать тремя способами: военным, революционным и выборным. Все три способа периодически на планете применяются с разной степенью успеха к разным странам. Например, наибольший ущерб они нанесли России в двадцатом веке: две мировые войны, шесть революций и две гражданские войны, распад страны после предпоследней революции и выборов.

Итак, США втянули основных своих конкурентов в военные конфликты с их соседями. Это привело к экономическим у них проблемам. Далее были предприняты попытки устроить революции и мятежи, а также привести к власти своих ставленников. Большинство этих попыток оказались неудачными и доминирующей стране пришлось идти на крайние меры в виде войны. Этому способствовало появление гиперзвукового оружия. В течение нескольких лет оно было размещено на военных базах США в Европе и Ближнем Востоке, а также им был вооружены 5 и 7 флоты, находящиеся в Индийском океане. После чего и состоялся день Х.

Это случилось днём в пятницу 13 октября 2028 года. Армия США нанесла удар гиперзвуковыми ракетами с малыми ядерными зарядами по столицам России, Китая, Индии, Бразилии, Саудовской Аравии и Ирана. Причём удары наносились только по правительственным учреждениям. Подлётное время было небольшим, в пределах 15 минут, поэтому эвакуацию чиновников организовать просто не успели. В результате эти страны оказались практически обезглавлены. Погибли главы государств, правительств, парламенты, руководители и аппарат силовых структур.

После этого по всем западным информационным каналам было опубликовано сообщение к населению подвергшимся ударам стран примерно такого содержания. Ваши власти коррумпированы, они действуют против интересов населения ваших стран и человечества в целом, мы нанесли удар, власти вашей страны уничтожены, мы предлагаем вам не наносить ответного удара, а провести свободные выборы новых руководителей, которые будут действовать в интересах населения ваших стран. И что если вы нанесёте ответный удар, то тогда мы будем вынуждены осуществить запуск баллистических ракет по вашим странам и тогда погибнет очень много людей и будет разрушены города. Выбирайте — или мы останавливаемся, и вы проводите выборы нового руководства, или мы все погибнем.

На командных пунктах армий подвергшихся удару стран ответственные генералы попали в сложную ситуацию. По инструкции они были обязаны осуществить встречный удар, но это гарантированно приведёт к войне, в которой погибнут они сами и их семьи. Если встречного удара не будет, то это будет не по инструкции, но тогда войны не будет и все останутся в живых. Всё шло ко второму варианту, но вмешался случай. На командном пункте китайской армии дежурил генерал, у которого семья находилась в столице на экскурсии. Он разговаривал с ней по телефону, потом началась суматоха по поводу пуска гиперзвуковых ракет и потом пришло сообщение о разрушении здания правительства, возле которого и находилась его семья, которая при этом погибла.

Генерал психанул и отдал команду на пуск баллистических ракет по территории США. Те в ответ запустили свои ракеты, это определили в России и запустили ракеты свои. Так и случилась первая глобальная, в ходе которой и от последствий радиоактивного заражения погибло около семи миллиардов человек.

А первыми жертвами войны оказались те чиновники, которые давали отписки по поводу постановки цели «полная безопасность населения, снижение внутривидовой агрессии». Потому что они в тот рабочий день находились в правительственных зданиях, куда прилетело гиперзвуковое оружие. При последующих же ударах по столицам баллистических ракет погибли их семьи.

Ударами ядерным оружием первая глобальная и ограничилась. Не кому было организовывать обычные боевые действия и мало у кого было желания в них участвовать. Постепенно начали создаваться новые властные структуры и вот тут-то, после грянувшего грома мужик и начал креститься. Оставшиеся в живых авторы писем о проблеме внутривидовой агрессии начали снова говорить о необходимости её снижения. И в этот раз к этому предложению отнеслись по-другому.

В Конституции каждой страны была внесена статья о том, что жизнь человека, его безопасность и здоровье является высшей ценностью. До этого про безопасность людей ни в одной конституции написано не было. Ответственным за обеспечение безопасности населения был установлен глава государства. До этого ни один глава в присяге обеспечить безопасность граждан был не обязан. В аппаратах главы государства были созданы отделы, которые занимались только этим вопросом. В парламентах были созданы специальные комитеты по безопасности населения. В странах ежегодно устраивались конкурсы на идеи, которые приведут к повышению безопасности людей и снизят их агрессивность. По этой тематике регулярно проводились разные внутренние и международные конференции и симпозиумы. Кроме этого, к проблеме безопасности привлекли учёных. В результате всего этого и была разработана программа нейрорефомы. Почему она так называется? Да потому что всеми действиями любого человека управляет его мозг, состоящий из нейронов, отсюда и название.

Это было о нейрореформе коротко, а со всеми деталями вам об этом может рассказать моя жена, потому что её пра… дед в этом во всём участвовал, ну и потому, что она историк.

Кстати, вот она идёт.

— Ну что, пора закругляться. — дражайшая несколько секунд смотрела на стенд с фото своего предка, потом повернулась и пошла к выходу.

Глава 5. Принятие решения

Последующие дни проходили по стандартному сценарию. Утром я делал для всех завтрак, во время этого процесса семья сидела на свежем воздухе на террасе. Меня они подбадривали выкриками типа: давай шевелись, ну сколько можно ждать, совсем никто работать не хочет. Затем я выносил на террасу завтрак, делал это на полусогнутых ногах и с перекинутым через левую руку полотенцем. Такое я видел в старом видео двадцатого века, что так подают еду в дорогих ресторанах.

Потом мы завтракали, наслаждаясь погодой и солнцем. Если шёл дождь, то я нажимал на секретную кнопку и над столом выдвигалась маркиза, которая защищала нас от воды с небес. После завтрака все помогали убирать со стола, для этого они вставали и отодвигали стулья, чтобы они не мешали мне собирать посуду. Её я мыл тоже в гордом одиночестве — раз взялся готовить завтраки, значит и посуду за всеми вымыть обязан.

Зато к обеду и ужину я уже не прикасался. Единственное, ходил в магазин за продуктами, а к ужину готовил мясо-гриль и строгал салат. Посуду после ужина обычно мыл утром тоже я до завтрака.

Утром после завтрака младшая дочь уходила на работу, жена со старшей наводили порядки в доме, я восстанавливал приусадебный участок, зять с сыном ремонтировали гараж.

Однажды жена добралась до расчистки чулана. Её принцип приборки был простой: она выносила все вещи из комнаты, затем там мыла полы и возвращала туда только нужные вещи. То, что осталось, она сортировала на две кучи. В первую она сваливала то, что точно не нужно, и я эти вещи складывал в мешок для мусора, это мы выбросим сегодня. Во вторую кучу она складывала то, что с небольшой вероятностью может пригодиться. Эти вещи я складывал в другой мешок для мусора, это мы выбросим через год, а может и раньше.

И вот, когда почти все вещи из чулана были вынесены в коридор, она торжественно вытащила за лямки два наших рюкзака. С ними мы до Вторжения несколько раз за лето ходили с ночёвкой на речку. После свадьбы вдвоём, потом с детьми, а когда дети стали подрастать, то опять вдвоём.

Жена задумчиво посмотрела на рюкзаки, и потом вопросительно на меня. Она явно предлагала мне тряхнуть стариной и пойти на речку. Я немного подумал и потом сказал участвующей в наведении порядка в чулане старшей дочери:

— Нас к ужину не ждать, мы пошли на речку.

— А с этим что делать? — дочь показала на две кучи вещей.

— Левую кучу выброси в мусор сегодня, а правую через месяц. Можешь и наоборот, но только не перепутай.

Дочь кивнула, а мы в течение получаса собрались, надели рюкзаки и пошли на речку. Путь туда пролегал через весь городок, через дамбу с водозабором, где работала младшая дочь. Когда мы проходили мимо него, мне показалось, что я увидел её в окне ангара и она там с кем-то обнималась. Наверное, это входило в её служебные обязанности.

После дамбы мы свернули направо в сторону старой железнодорожной станции. Перешли по мосту, который был построен двести лет назад через ту речку, на которой мы будем отдыхать в пяти километрах ниже по течению. Затем поднялись на холм, прошли мимо станционного посёлка и дальше пошли по тропинке через сосновый лес.

Было тепло, над головой проплывали облака, гудели комары. Хотя правильнее было бы сказать не гудели, а жужжали. Да, точно, жужжали. Гудят другие существа.

Жена по пути явно расслабилась и отрешилась от всех забот. Скорее всего она вспоминала наши прошлые походы на речку, как ходили вдвоём, потом несли на руках маленьких детей. Ностальгировать ей я не мешал, потому что сам этим занимался.

Через два часа мы вышли на нашу поляну, которая располагалась на берегу реки. Раньше до вторжения в выходные дни здесь было много отдыхающих. Чтобы разместиться поближе к воде надо было прийти пораньше. Но сейчас был будний день, к тому же после вторжения населения в городке поубавилось и многим было не до отдыха.

Мы дошли до берега, на поляне никого не было. Наше постоянное место для палатки сохранилось, но кусты подобрались к нему уже вплотную. Мы поставили палатку, я набрал валежника для костра и оборудовал кострище стойками для котла. Затем собрался разжечь костёр и приготовить обед, но жена меня остановила:

— Пойдём сначала искупаемся.

— Пойдём, раз не шутишь.

Супруга шутить не собиралась, она оглянулась по сторонам и начала раздеваться. Поскольку на берегу больше никого не было, то одежду она сняла с себя абсолютно всю. Потом заметив, что я смотрю на неё не моргая, она крутанулась вокруг оси несколько раз и сказала:

— Всё, насмотрелся, пошли купаться.

Я открыл рот, чтобы предложить свой вариант культурного отдыха, вместо купания, но она уже успела забежать в воду. Тогда я тоже сбросил с себя всё и полез в речку. Затем мы долго плавали и ныряли. Жена явно повеселела, а то все дни в городке была какая-то задумчивая.

В первые минуты купания я периодически оглядывался по сторонам и высматривал, не идёт ли кто-то. Но потом решил, что наплевать, как и супруге, которая такую тактику избрала сразу же. И я точно понял, что даже если кто-то придёт сюда купаться, то она спокойно выйдет на берег неглиже, вытрется полотенцем и ляжет загорать в чём была. Ну, типа, не нравится — не пяльтесь.

Мои нудистские размышления были прерваны женой, которая подплыла ко мне, обвила ногами тело на уровне поясницы и обняла руками. Обе её груди оказались с двух сторон головы и скорее всего под их весом я погрузился в воду, еле успев вдохнуть воздуха. Его мне хватило где-то на минуту, за которую я успел помять отдельные локации её тела. В начале спину до поясницы, потом бёдра, потом… Ну в общем, почти всё. Но из-за отсутствия жабр мне пришлось остановить процесс массажа и вынырнуть.

Жена плеснула в меня водой и пока я отплёвывался, вылезла на берег. Там она вытерлась полотенцем и легла загорать на одеяло в чём была. При этом она, как я и думал, совершенно не обращала внимания на появившуюся публику. Впрочем, мне тоже это было до лампочки, потому что публикой являлись три коровы.

Я тоже вылез на берег, вытерся и лёг рядом.

— Слушай, ты же сейчас вся обгоришь на солнце. — сказал я дражайшей. — Давай я тебя от солнца защищу.

И после этого попытался лечь на неё сверху, а как иначе я смог бы закрыть её от солнца? Жена стала меня отталкивать, наверное, она не опасалась обгореть. А что я мог сделать с её отталкиванием? Только применить классический массаж «руки-тело». Во время массажа я высказал ей всё, что о ней думаю. Что она красивая, что она самая лучшая, что единственная и неповторимая, ну и много чего другого. Я где-то слышал, что так делают массажисты-профессионалы и применил эту заготовку к дражайшей. Судя по ней, сведения о массажистах оказались правильными и всё закончилось массажом продвинутым.

Потом мы долго лежали, и я заснул, а когда проснулся и открыл глаза, то перед лицом увидел морду монстра. Я подскочил и стал искать автомат, но это оказался не монстр, а корова. Её морду я увидел в перевернутом виде, потому что она нависла надо мной со стороны затылка, поэтому я спросонья и решил, что это монстр.

— Катись отсюда. — крикнул я корове, но она эту команду проигнорировала, продолжала жевать пучок травы и капать слюнями мне на лицо.

— Если ты сейчас отсюда не свалишь, то я тебе вымя отрежу. — тихим и спокойным голосом сказала жена. Корова испуганно замычала, тут же развернулась и кинулась бежать по полю, а другие коровы побежали за ней.

— Вторжение мы отбили исключительно благодаря тебе. — похвалил я дражайшую.

Она улыбнулась и спросила:

— Ну и что ты думаешь о предложении Командующего?

— Да я вообще не понимаю, в чём будет смысл такой службы. Надолго и на планету мы сможем вернуться не скоро. Насколько нескоро? Где мы будем служить? Если на корабле пришаков, то почему гарнизон периодически не менять? Тридцать минут на челноке, и мы дома. Если не на корабле, то где? Если нас на этом корабле отправят на планету пришаков, чтобы мы им там организовали нудистские пляжи и сорвали будущие вторжения, то туда лететь с околосветовой скоростью не одну нашу жизнь. В общем, я не понимаю, в чём суть службы и поэтому принять решение как-то сложно.

Жена долго лежала молча и потом сказала:

— На допросе синяки кое-что рассказали. Я дала подписку и не могу сказать, что именно. Но похоже на то, что новое вторжение будет и мы его остановить не сможем.

— Тогда в чём суть нашей возможной будущей службы?

— Я это не поняла, исходя из тех данных, что синяки говорили при мне, вычислить суть задания пока не смогла. Ты, кстати, пробовал моделировать будущее? Что у тебя получилось?

Да, конечно, я несколько раз пробовал наше будущее смоделировать, как нас учили в школе на уроках про мозг. И у меня… Что, на вашей планете в школах нет предмета «МОЗГ»? Ну тогда я вам сочувствую, ваше образование в глубокой… вернее, оставляет желать лучшего. И это значит, что на вашей планете военные конфликты идут один за другим, высокий уровень преступности, безработицы, наркомании, алкоголизма и бедности. Потому что ваша разумная раса не умеет управлять своим мозгом, то есть главным уникальным органом тела, который разумность и обеспечивает. Не иметь в школах предмет «Мозг», это как если в автошколах не учить курсантов управлению автомобилем.

У нас такое же было до первой глобальной, потом в ходе нейрореформы было принято решение ввести во все школы планеты новый предмет «Мозг». Первым результатом этого предмета было то, что в школах существенно снизились случаи травли. После того, как дети, изучавшие этот предмет, начали заканчивать школы, оказалось, что среди них значительно меньше стал уровень агрессии и преступности, а уровень жизни выше.

На этом предмете детям давали знания по самому мозгу, по эволюции, по генетическим программам поведения, которые были заложены в наше ДНК в ходе эволюции, о том, как управлять своим мозгом в своих и общественных интересах. Ну а главное, на этом предмете детям с помощью тренингов прививались разные полезные навыки на каждый день.

Один из них был навык моделирования будущего и применяется он очень просто. Командующий сделал нам предложение и нужно было просто периодически представлять себе, что мы это предложение приняли и что после этого происходит в будущем. Конечно, в этом случае ситуация усугублялась тем, что нам не сказали, что конкретно мы будем делать, поэтому наша возможная служба представлялась мне в моделях очень туманной. Но вероятность того, что мы предложение принимаем, было достаточно высоким.

Параллельно я также мысленно моделировал ситуацию, что от предложения мы отказываемся, демобилизуемся и начинаем вести гражданскую жизнь. Вот мы живём в доме, вот ходим на работу, вот… И вот этого всего я не увидел совсем, ни в одной попытке моделирования. Всё заканчивалось на том, что мы живём в беседке, а дети в доме. Я не видел себя на работе, не видел, как жена учит детей в школе.

Зато ясно видел будущее наших детей. Вот старшая дочь с зятем живут в нашем доме и у них трое своих детей. Вот младшая дочь выходит замуж и рожает дочку, живут они в какой-то квартире. Вот сын поехал по делам в региональный центр, там на улице подошёл к симпатичной девушке, или она к нему, и через несколько месяцев у них на нашей террасе свадьба. Но я не видел нас с женой ни на этой свадьбе, ни в доме, ни в общении с внуками. Конечно, это моделирование будущего не является гарантированной истиной, но какие-то мысли навевает.

Я рассказал жене, что увидел во время моделирования. Она помолчала и ответила:

— У меня то же самое, будущего в городке никакого, будущее на корабле в тумане.

— Ну и какое тогда принимаем решение?

— У нас крайний срок через трое суток, сейчас перестаём об этом думать и решаем в последний день.

Это она ещё об одном навыке, который нам давали на уроках по мозгу. Если стоит какая-то важная задача и есть время, то ты усиленно думаешь о ней в первое время, а потом ставишь задачу мозгу решить задачу и сам выбрасываешь её из головы. Ну и потом принимаешь решение в последний день и это решение в большинстве случаев оказывается самым правильным. При этом важно, чтобы перед принятием решения была хотя бы одна ночь, потому что мозг обрабатывает информацию лучше всего именно по ночам.

Мы ещё немного повалялись на берегу, потом опять искупались и пошли в лес поискать ягоды, на всякий случай одевшись. В лесу нам попалось много земляники, а также коровы, которые составляли нам компанию на берегу. Увидев супругу, они вчистили от нас со всей возможной скоростью.

Вечером мы сварили уху из рыбной консервы и ещё несколько раз искупались. А когда стемнело я провёл образцово показательный сеанс массажа. Утром позавтракали, свернули палатку и пошли домой. Пришли как раз к обеду, который был накрыт на террасе. После обеда я собрался поспать в беседке, но жена предложила сходить в городской ландшафтный парк.

Мне было понятно, зачем — там синтетик убил её мать. В тот день она была у нас в гостях, мы засиделись до вечера и пошли её проводить до дома. Когда проходили через парк, услышали гул моторов и в центр городка приземлились три челнока пришельцев. Из них выбежали синтетики и сразу же начали стрелять в людей. Мы бросились бежать и когда огибали летнюю сцену, то из-за неё выбежал синтетик и выстрелил к в мать. Она зашаталась, сделала ещё пару шагов и упала. Жена закричала и бросилась к матери. Синтетик навёл на неё автомат и нажал на спуск, но выстрела не последовало. Как потом оказалось, в магазине кончились патроны. Я бросился на синтетика, мы упали и стали бороться. Шансов у меня не было никаких, потому что синтетики раз в пять сильнее любого самого мощного мужчины. Так и получилось, синтетик прижал меня к земле и стал душить. Я уже почти задохнулся, но тут он как-то дёрнулся и уткнулся головой в моё лицо, которое тут же стало липким. Я потёр его рукой и увидел на ней кровь. Синтетик лежал на мне без движения, я столкнул его с себя и увидел стоящую рядом жену с выпученными глазами. В руке она держала сковородку, которую мы по пути купили в магазине для матери. Синтетик застонал и начал подниматься с земли, но жена ещё раз ударила его сковородкой, и он опять упал. Потом она стала с криками бить его раз за разом, и голова синтетика стала превращаться в кровавое месиво.

Я остановил её, она громко зарыдала и уткнулась мне в плечо. Мать супруги лежала чуть поодаль и её открытые немигающие глаза говорили только об одном. Тут за сценой раздались крики и стрельба, я схватил жену за руку и потащил её в глубь парка. Она сперва пыталась сопротивляться и остаться с телом матери, но я был сильнее и ей пришлось бежать вместе со мной.

Мы прибежали домой и наткнулись на ошарашенных стрельбой детей. Я за полминуты ввёл их в курс происходящего, и мы кинулись на холм в сторону пантеона. Где-то на заводе завыла сирена, из домов стали выскакивать люди и тоже бежать на холм. В лесу мы с большой группой горожан провели всю ночь, на утро на бронемашинах приехала армия и всех синтетиков за день поубивали. Весь следующий день по улицам и домам собирали трупы горожан и ещё через день были общие похороны. В пантеоне экскаватором выкопали здоровенную яму, тела складывали в неё в мешках, потому что столько гробов в городе не нашлось. После этого жена пошла в мэрию и записалась в народное ополчение, ну а я как без неё. Или как она без меня.

— Ноги туда не идут, но я чувствую, что сходить надо. — по пути сообщила мне супруга.

Мы дошли до парка и долго сидели на скамейке возле того места, где всё произошло и где потом нашли тело матери.

— Ты не хочешь, чтобы на этом месте лежали тела наших детей и внуков? — неожиданно спросила меня жена.

— Конечно нет!

— Через два дня надо будет принять решение. — супруга встала и пошла из парка не оглядываясь.

В этот вечер у всех почему-то было грустное настроение и ужин прошёл в необычной тишине. Но утром тяжесть на душе спала и похоже у всех. К тому же настроение повысил наш сын. После возвращения домой он пару ночей спал в своей комнате, но потом стал уходить из дома вечером после ужина и возвращаться утром к завтраку. На вопросы он отмалчивался и все гадали, куда он ходил и чем там занимался.

— Да он просто на работу устроился, в ночную смену. — сделал предположение зять.

— Работа явно не сложная, потому как он после неё отсыпается утром только три часа. — развил мысль я.

— Скорее всего он работает на парфюмерной фабрике, потому что от него пахнет духами. — эту версию изложила младшая дочь, но такой фабрике в нашем городке отродясь не было.

Так вот в это утро сын пришёл также к завтраку и поскольку на улице было очень тепло, то он сел за стол в одних шортах.

— А что это там у тебя за синяк? — спросила сына старшая дочь.

И верно, на плече сына была какая-то отметина, сильно похожая на женский укус. У меня такие тоже в своё время были, поэтому я в них разбираюсь. Тут суть синяка стала понятна всем, и все начали смеяться и шутить на эту тему.

— Это он работает в ночную на рыбной ферме, упал в бассейн и его укусила форель.

— Да это татуировка такая.

— Птица на него с раскрытым клювом сослепу налетела.

— В клюве тридцать два зуба, я посчитал.

Сын сперва засмущался и хотел надеть футболку, но потом передумал и стал сидеть с видом, как будто это не укус, а боевая медаль. Завтрак же затянулся, потому что после каждой ложки каши и глотка кофе все давились от смеха. Я же особо не смеялся, а прикидывал, сколько у нас будет внуков. Но наш весёлый завтрак закончился на серьёзной ноте.

— Дети, нам с отцом армия предложила долговременный контракт и если мы это предложение примем, то вернёмся домой очень нескоро. — сообщила жена и на террасе воцарилась тишина.

— Зачем служить в армии, мы же вторжение отбили? — это спросила старшая дочь.

— А что за служба? — поинтересовался сын.

— Ничего сказать не можем, деталей нам не сообщили. — это ответил им я.

Потом нам задавали ещё кучу вопросов, ни на какой из них мы ответить не могли.

— Ладно, вы посоображайте, завтра утром скажете, что думаете по этому поводу, — предложила жена, — и после этого мы примем решение.

Остаток дня прошёл в обычных хлопотах по дому и большой задумчивости всех. Но к ужину настроение опять поднялось, в основном из-за того, что сын опять отправился в ночную смену. Когда он ушёл, все стали выдвигать свои версии, чем он там и как именно занимается. Потом все разбрелись по своим комнатам, а мы ушли в беседку. Заснуть мне быстро не случилось, потому как мозг был занят думами о том, какое решение принять завтра утром. Ночью же мне снились пляж и коровы в купальниках.

На следующий день после завтрака мы спросили мнение детей по поводу нашего с женой будущего. В целом они высказались так, что «дело ваше, какое решение примете, такое и будет». Мы зашли с женой в беседку и по её просьбе каждый в тайне от другого написал на бумаге номер кода, который мы должны были ввести на брелоке. Потом мы одновременно показали друг другу цифры. У обоих был код «1», и это означало, что мы летим в космос.

Глава 6. Старт

Я вытащил из ящика стола брелок, нажал в начале кнопку «1» и потом зелёную. Раздался мелодичный звонок, потом экран брелока замигал и на нём отобразилась надпись «До посадки в челнок осталось 14 часов». Потом надпись замигала и запустился таймер обратного отсчёта: 13:59, 13:58…

— У нас ещё полдня в запасе. — Немного грустно сказала жена. — Чем займёмся?

— Для начала нужно проинформировать детей.

Мы вышли на террасу и сообщили, что поздно вечером мы улетаем. Все умолкли и явно переваривали наше решение. Потом дочери стали плакать, к ним присоединилась жена, затем за компанию заревела Писклявка. Представляю, что будет вечером перед вылетом.

Около часа мы сидели на террасе, затем мы с женой пошли напоследок пройтись по городку. За три часа сделали круг по основным его микрорайонам, зашли в парк и постояли на месте гибели матери, посидели на скамейке на берегу реки и кружным путём отправились в пантеон. Там постояли возле каждой урны родственников в колумбарии, затем возле двух братских могил первой глобальной и вторжения. И затем напрямик через холм пошли домой, куда вернулись как раз к обеду.

На встретили обе дочери с глазами, полными слёз. Младшая отпросилась с работы, и они обе делали обед. Писклявка сразу же поползла к бабушке, та взяла её на руки и почти весь остаток дня нянчила.

Я чтобы занять себя пошёл в огород что-нибудь поделать. Вот, можно отремонтировать скамейку. Сходил за инструментом и начал прикидывать, что буду делать. Тут ко мне подошёл сын:

— У тебя всё в порядке? — спросил он, внимательно глядя мне в глаза.

— Да, вот собрался скамейку отремонтировать.

— Ты же её позавчера уже отремонтировал, она как новая, с ней ничего делать не нужно.

Я присмотрелся к скамейке, и действительно, с ней всё в порядке, но тогда зачем я собрался её доделывать?

— Кстати, ты тут стоишь уже два часа, я думал, может какая помощь нужна.

Я посмотрел на часы и точно, прошло как раз два часа с окончания обеда.

— Ладно, пойду займусь чем-нибудь другим.

Инструменты я отнёс почему-то в спальню старшей дочери и принялся ходить по приусадебному участку в поисках объёма работ. Это заняло у меня ещё два часа. Всё это время из окон дома кто-нибудь пристально наблюдал за мной. Объекта для ремонта я так и не нашёл, поэтому решил заняться внучкой. Она в это время находилась на руках у супруги, и они радостно агукали друг другу. Я сел рядом и стал наблюдать за ними. Ещё через два часа я заметил, что в зале, где мы находились, собралась вся семья и все молча смотрели на меня.

Я встал и пошёл на террасу делать мясо-гриль. Через некоторое время на террасу вышли обе дочери и стали строгать салаты, изредка поглядывая на меня. Тут гриль дошёл до нужной кондиции, я взял в обе руки по антрекоту, затем повернулся и пошёл в дом. Там я подошёл к жене и открыл рот, чтобы спросить — мы точно летим? Но спросить не успел, потому что она сказала:

— Да, мы точно летим.

При этом она обнимала Писклявку и тихо плакала. Я оглянулся и увидел, что все собрались вокруг. Я держал антрекоты, старшая дочь вилок капусты, младшая кастрюлю с помидорами, сын кресло, а зять заведённую бензопилу.

— Странные вы сегодня какие-то. — я вынес вердикт и пошёл заниматься грилем.

Антрекоты положил на решётку, закрыл крышку гриля и опять зашёл в дом. Все продолжали стоять в тех же позах.

— Мы точно летим! — сообщил всем самым уверенным за свою жизнь голосом и попытался обнять всех одновременно. Но рук хватило только на внучку и жену. Потом обнял по очереди сына и зятя, пожал руки дочерям и опять пошёл уделять внимание грилю.

Но сегодня был явно не мой день, потому что старшая дочь подходила ко мне несколько раз и рекомендовала не переворачивать мясо через каждые десять секунд. И вообще, надо бы крышку гриля закрыть. Потом я вытащил готовые антрекоты из гриля и завернул их в новую наволочку. А затем высыпал их из наволочки прямо на стол. После этого жена подошла ко мне, посадила на стул и попросила сидеть и ничего не делать.

Мне очень понравилась эта светлая команда и я, пока накрывали на стол, не делал ничего. Ну разве что передвигал тарелки и вилки по столу, ставил их всё время на разные места и ловил подозрительные взгляды присутствующих. Ужин прошёл в грустном молчании несмотря на то, что я беспрерывно рассказывал анекдоты. Вернее, всё время один и тот же.

— Осталось меньше часа. — жена показала мне брелок. На экране была надпись «до посадки челнока 00:56». Я пошел собирать походные рюкзаки. А супруга отправила со мной младшую дочь, чтобы я случайно не взял с собой инструменты, всё постельное бельё и посуду. Интересно, откуда она узнала, что я именно это и хотел сделать?

За десять минут до посадки челнока мы вышли на улицу и опять, как при нашем приезде, последовала сцена «слёзы и сопли». Причём на слезах специализировались все женщины, а на соплях мужчины. Тут я заметил в небе движущийся в нашу сторону мигающий прожектор — это летел челнок. С тихим гулом он приземлился посреди улицы, я посмотрел на брелок: 00:00.

Тут все опять начали обниматься, у женщин поток слёз усилился, да и мужчины с соплей перешли на слёзы. Из окна челнока нам помахал рукой пилот, мы оторвались от детей, взяли походные рюкзаки и забрались по трапу в челнок. Трап задвинулся, дверь закрылась, челнок загудел, поднялся в воздух и полетел на запад. В иллюминаторе было видно улицу, стоящих детей, которые махали нам руками. Челнок влетел в облако и стал набирать высоту. Я обнял и поцеловал плачущую жену. Земной этап нашей жизни завершился. Оставалось выяснить, что наш ждёт дальше.

Через час челнок влетел в воздушный шлюз инопланетного корабля. Открылась дверь и выдвинулся трап, по которому мы сошли на палубу. Нас встречал Командующий, он поздоровался и сообщил:

— Вы можете отказаться от контракта, вам сразу же дадут документы о демобилизации и на этом же челноке вы тут же улетите домой.

Командующий посмотрел на жену, та помотала головой, он посмотрел на меня, я пожал плечами, что было явно расценено как согласие на дальнейшую службу.

— Когда я расскажу вам о сути вашего контракта, то вы тоже сможете от него отказаться. Но поскольку вам станут известны секретные сведения особой важности, то остаток жизни вы проведёте на этом корабле. Вы точно не хотите прямо сейчас вернуться на планету, пока не будет поздно?

— Мы остаёмся. — сказала супруга, не интересуясь моим мнением. Ну что же, куда она, туда и я.

— Лады. Я вас третий и последний раз спрашиваю — вы готовы к долговременной службе, после которой вы возможно не сможете вернуться на планету к обычной жизни? Отвечать не нужно, вы или садитесь в челнок и улетаете домой или идёте за мной на корабль.

После этого Командующий повернулся и пошел к двери из шлюза. Жена пошла за ним, я за женой, а пилот челнока выключил двигатель. Пока мы шли по коридорам корабля, я мысленно моделировал будущее. В начале прогнал вариант с отказом от службы. У меня получилось увидеть сцену возвращения, радость детей и внучки, последующую жизнь в городке, свадьбы младшей дочери и сына, полчища внуков, нашу с женой старость, смерть, урны в колумбарии, взросление внуков. Я увидел, как дети и внуки собрались на террасе и что-то отмечают за двумя столами. Потом все смотрят куда-то вверх и тут вспышка, взрыв и вид горящего городка. Этот вариант модели я видел три раза подряд.

Затем я смоделировал будущее на службе. Я увидел нашу беседу с командующим в каюте, забитой оборудованием. На каком-то столе лежит жена, этот стол задвигается в круглое устройство, тоже вспышка, дальше темнота, терраса в доме, на ней три накрытых стола и тьма народу. Я увидел сильно постаревших детей, своих взрослых внуков и кучу мелкотни, явно детей уже внуков.

Мой мозг мне явно рисовал, что если я хочу безопасного будущего для всей цепочки своих потомков, то должен совершить трудовой героический подвиг в виде службы. Если я от неё откажусь, то спокойно доживу остаток своих дней на планете, но через сколько-то там лет всё закончится какой-то планетарной катастрофой. Хотя конечно, всё это могло быть игрой мозга и реальное будущее будет совсем другим.

Тут мы дошли до каких-то ворот, Командующий нажал кнопку, ворота открылись и нашему взору предстала полная темнота.

— Когда мы зайдём в ангар и я включу в нём свет, то после этого ваш возврат на планету будет невозможен.

Жена без всяких раздумий вошла за проём, я за ней, Командующий нажал на стене ещё одну кнопку, после чего начали раздаваться громкие щелчки и в помещении стал загораться свет. При каждом щелчке загоралась группа светильников всё дальше и дальше. Помещение представляло собой громадный длинный зал, в котором стояли ряды стеллажей. У нас с женой руки дёрнулись за спину к автоматам, потому что на стеллажах лежали синтетики.

— Спокойно, они не активированы. — остановил нас Командующий. — Их на корабле восемьсот сорок тысяч.

Мы стояли возле стеллажей в полном ошеломлении. В понятиях двадцать первого века на стеллажах лежали пять общевойсковых армий. Если бы все синтетики были активированы, то война на планете продолжалась бы до сих пор.

— Их не активировали, потому что для них не было нейрослепков. — Сообщил нам Командующий.

— И наша служба будет состоять в том, чтобы предотвратить их активацию? — спросил я.

Командующий на несколько секунд задумался и ответил:

— Ну в какой-то мере. На сегодня всё, сейчас спать, продолжим разговор завтра утром.

После этого он отвел нас в жилую каюту, где мы сразу завалились спать. Утром, или днём, как тут на орбите разобрать, я проснулся рано и остался лежать в раздумьях.

Новый контракт явно связан с космосом, причём похоже с дальним, раз возвращение на планету светит не скоро. А с космосом может быть связан только этот корабль пришельцев, потому что мы научились делать только спутники, которые висят на орбите. Караулить здесь синтетиков, конечно, нужно, но это можно делать посменно, месяц на корабле, месяц на планете. Почему тогда служба надолго?

Ёлы-палы! Они собираются отправить корабль обратно, в звездную систему пришельцев и разбомбить их к хренам! Конечно, этот полёт в один конец, обратно никто не вернётся — времени не хватит, туда лететь полжизни. Даже если выживешь во время нападения, то на обратном пути умрёшь от старости. И такую фигню они нам собираются предложить?

Ну что, я согласен, где поставить подпись?

Так я раздумывал несколько часов, пока из режима спячки не вышла жена. У ней, кстати, до вторжения домашний позывной был Сурок, вернее Сурка. Она легко могла рано вечером завалиться спать, проснуться поздно утром и совершенно при этом не устать.

Мы совершили моционы и приготовились идти на встречу с командующим. Но тут раздался стук в дверь, оказалось, что нам принесли завтрак. Мы поели и пошли за провожатым, который привёл нас в тот же ангар с синтетиками. В ангаре за столом сидел Командующий и жестом предложил нам сесть на свободные стулья.

— Смотрите, если вы сейчас отказываетесь от новой службы, то остаток жизни проведёте на этом корабле в составе малочисленного гарнизона. Вашей главной задачей будет контроль синтетиков и кое какие научные исследования. Если я вам сейчас расскажу суть новой службы, и вы от неё откажетесь, то тогда вы тоже останетесь на этом корабле, но как носители секретов особо важности, вы будете изолированы от гарнизона и остаток жизни будете видеть только друг друга. Вот ваш контракт, — тут он открыл лежащую на столе папку, — если вы ставите подпись, то я сразу ввожу вас в курс новой задачи. Если вы подпись не ставите, то я вас отвожу к начальнику гарнизона корабля, и он озвучит вам ваши служебные обязанности.

Ну что, сказал я сам себе, момент истины — или всю жизнь на инопланетном корабле или в космос. После этого взял ручку и поставил подпись в контракте. Следом за мной в контракте расписалась и жена. Командующий взял контракт, внимательно посмотрел на подписи, затем убрал его в папку и положил её в ящик стола.

— Ну а теперь продолжаем разговор. В ходе допроса синяков выяснилось следующее. Новость первая, хорошая, у пришаков закончились нейрослепки, поэтому им нечем активировать этих синтетиков, а также тех, которые находятся на других кораблях.

У нас с женой вытянулись лица — «как, есть ещё корабли»?

— Да, в поясе Койпера находятся шестьдесят семь таких же кораблей, в каждом из которых находится миллион шестьсот восемьдесят тысяч неактивированных синтетиков и по пятьдесят синяков. Итого, потенциальная армия второго вторжения состоит более чем из ста миллионов синтетиков. Больше, чем по одному на каждого жителя планеты.

— Зачем столько много? — спросила жена.

— А они решили идти ва-банк, потому что их планета после столкновения с суперастероидом будет гарантированно уничтожена и им очень сильно нужно новое место жизни. — Тут Командующий немного подумал и добавил. — Желательно на которой не будет конкурирующей разумной расы. Вернее даже на которой обязательно не должно быть разумных конкурентов.

— А какая хорошая новость? — поинтересовалась жена.

— Хорошая новость в том, что у них на этих синтетиков вообще нет нейрослепков.

— А как они эту проблему решают? — это уже вклинился в беседу я.

— Вот! Мы дошли до сути вашей задачи. Пришаки нашли ещё одну планету с разумной жизнью с уровнем развития как на Земле в конце девятнадцатого века. На ней восемь миллиардов разумных особей, нейрореформы там не было. Сейчас к планете идут корабли пришаков с оборудованием для снятия нейрослепков и отправки их на корабли, которые находятся в поясе Койпера. Если они это сделают, то на Землю высадится куча синтетиков и убьют абсолютно всех людей.

— А что можем сделать мы? — спросила жена.

— Почти ничего. Корабли в поясе Койпера мы обнаружить не можем, а даже если бы их и нашли, то уничтожить их нам нечем. Мы, конечно, работаем в этом направлении, но останавливаться только на этом варианте нам нельзя. Мы прорабатываем также и другие способы защиты от второго вторжения, и к одному из них вы как раз и имеете отношение.

Тут Командующий немного помолчал и продолжил.

— На разведкорабле, который нашёл новую планету с потенциальными донорами нейрокопий, есть некое экспериментальное оборудование. Оно позволяет дистанционно с корабля не брать, а наоборот устанавливать нейрослепки в мозг разумной особи этой планеты. То есть сознание пришака установить в мозг аборигена планеты.

— А зачем им это надо? — в одни голос спросили мы с женой.

— Дело в том, что корабли с оборудованием для снятия нейрослепков дойдут до этой планеты по нашим меркам через тридцать пять лет. За это время местная цивилизация с высокой долей вероятности может начать нейрореформу, которая снизит уровень агрессивности в аборигенах. И тогда пришакам придётся брать нейрослепки у людей с низким уровнем агрессивности. Соответственно, синтетики с таким сознанием просто не будут убивать нас и вторжение будет бессмысленным.

— И устанавливать нейрослепки в мозг аборигенов им нужно… — начала говорить жена, но Командующий продолжил за неё:

— … да, для того чтобы аборигены с нейрослепками пришаков не дали организовать нейрореформу, а также приняли меры для повышения агрессивности населения той планеты.

— И как много они собираются установить своих нейрослепков? — поинтересовался я.

— Не собираются, а уже установили, около тысячи уже внедрены. Мы аборигенов с такими сознаниями назвали некрофаги.

— Так ведь некрофаги, это организмы, которые питаются мертвечиной, то есть падалью? –продемонстрировала свою научную сущность супруга.

— Да, термин не до конца точный под наш случай, но он прижился. Ну и немного об некрофагах подробнее. Они делятся на две неравные группы. Первой группе поставили задачу обеспечить добывание средств для деятельности второй группы. А у неё уже задача непосредственно сорвать нейрореформу, если её затеют. И также принять меры для повышения уровня агрессии аборигенов.

— И как технически они будут это делать?

— Путём разжигания разной ненависти, организации войн, военных конфликтов, революций и мятежей. Всё, как было на нашей планете, только мы это всё делали сами, без внешнего участия. Ну и они будут всячески саботировать любые программы и начинания, направленные на повышение безопасности населения и снижения его агрессивности. Для этого второй группе поставлена задача внедриться во все властные структуры, администрации, партии, парламенты.

— А вы уверены, что на нашей планете не было некрофагов? — неожиданно спросила жена.

Командующий удивлённо посмотрел на неё и замолчал. Было видно, что он об этом не думал.

— Ведь всё очень логично. — продолжила жена. — Пришакам нужна наша планета, они пару сотен лет назад внедряют к нам некрофагов и те активно занимаются разжиганием ненависти, военных конфликтов и всего, что вы перечислили. На планете происходит две мировые войны, в которых погибает более ста миллионов. А потом дело доходит до первой глобальной и население уменьшается с восьми миллиардов до пятисот миллионов. Мы сами освободили для пришаков пространство для жизни от самих себя.

— М-да, слушай, такой вариант вполне вероятен, но синяки нам об этом на допросе ничего не сказали. Да мы им в этом направлении вопросов и не задавали.

— Давайте я помогу вам в допросе! — предложила свои инквизиторские способности жена.

— Не надо, мы во время допросов вашу фотографию ставим на стол и синяки нам всё рассказывают даже без вашего присутствия.

Жена мило улыбнулась, типа пользуюсь успехом.

— Так, сейчас мы с вами ненадолго прервёмся. Вы пока пообедайте и переварите то, что я вам рассказал. А через пару часов мы продолжим. Коробки с пайком лежат на том столе и там же термос с чаем.

После этого Командующий встал и вышел из ангара. Ворота за ним задвинулись и у меня создалось впечатление, что мы их открыть не сможем. Проверять эту версию я не стал, мы пообедали и стали ходить вдоль стеллажей.

— Ну и что ты думаешь о нашем задании? — спросил я супругу.

— У меня такое чувство, что с нас сделают нейрослепки и пошлют на ту планету мешать некрофагам.

— Да ну? — усомнился я и тут же замолчал. А почему нет? Если на этом корабле есть оборудование для установки нейрослепков, то почему бы не быть оборудованию для их снятия. Но вот только нет корабля, чтобы доставить наши слепки к той планете. Или есть?

Мы ещё около часа обсуждали возможные варианты нашей будущей службы, пока не открылись ворота и не зашёл Командующий. Он был заметно угрюм и пребывал в каких-то своих мрачных думах.

— Продолжим наш разговор. Если коротко, то с вас сделают нейрослепки, установят их на аборигенов той планеты и вашей задачей будет провести там нейрореформу. — сообщил нам Командующий и замолчал в ожидании нашей реакции. Мы с женой заулыбались.

— Что, обсуждали это во время обеда и вычислили?

— Да, только нам непонятно, как нас доставят на ту планету, ведь тут же нужного корабля нет?

— В том то и дело, что корабль, вернее околосветовой челнок для этого есть, прямо за этой стенкой. Проблема в другом — пока он туда долетит, пришаки снимут нейрослепки с аборигенов и уже отправят их сюда.

— Ну и как с этим быть? — поинтересовался я.

— Есть вариант второй. На этом корабле есть экспериментальное оборудование для пересылки нейрослепков без челнока по лучу на сверхсветовой скорости. Если им воспользоваться, то ваши копии дойдут до планеты всего за пять лет. Но есть особенность. Если отправлять нейрослепки на челноке, то ваше сознание в мозг аборигена будет установлено полностью. Вы будете помнить всё: вашу жизнь на Земле, ваше задание, все ваши знания и навыки. Если отправлять ваши копии лучом, то до планеты гарантированно дойдут только три простейшие нейросети, а всё остальное как повезёт и под большим вопросом. Вашу жизнь на Земле вы помнить не будете совершенно. Какие-то навыки аборигену возможно достанутся. Но вашу задачу вы помнить не будете.

— Но тогда какой смысл будет во всем этом?

— Верно, смысл будет минимальный. А вы бы на месте руководства планеты как поступили? Воспользовались бы этой мизерной возможностью? — спросил нас Командующий.

— А какие три наших нейросети будут гарантированно установлены в мозг аборигена? — поинтересовалась жена.

— Вы сейчас будете сильно огорчены. Если коротко, то одна нейросеть — одно слово, которое точно отложится на всю жизнь аборигена в его мозге. Эти три слова будут приходить ему в голову почти каждый день. И возможно, они направят его на нужный путь действий. Эти три слова такие…

— Подождите, — прервала Командующего жена, — напишите их на бумаге, а мы напишем свои варианты и сравним.

Командующий посмотрел на неё, потом взял ручку, что-то написал на листе бумаги и свернул его, чтобы не было видно, что он написал. Нам он дал по листу и по ручке. Я задумался над тем, какие три слова нужно аборигену планеты, чтобы они его сподвигли на организацию нейрореформы? Одно из слов можно так и написать — нейрореформа. Но нет, его можно трактовать в разных вариантах. Физиологическое изменение самого мозга, совершенствование искусственного интеллекта, ну и ещё есть варианты. Но при раздумье я всё-таки это слово написал. Потом повспоминал, как нейрореформа проходила на нашей планете и написал ещё два слова. Затем свернул лист бумаги и положил его на стол.

Итак, все три варианта слов были написаны, причём жена свои записала сразу же, без раздумий. Мы посмотрели друг на друга и каждый развернул свои листы. На листах были написаны следующие слова. Вариант Командующего — мозг, программы, безопасность. Вариант супруги — мозг, программы, безопасность. Мой вариант — нейрореформа, мозг, безопасность. Я немного подумал, взял свой лист и ручку, вычеркнул слово «нейрореформа», вместо него вписал «программы» и спросил Командующего:

— А вот всё время хочу узнать, а как вообще происходит съём нейрослепка мозга?

— Это происходит так. На орбиту планеты выходят космические корабли, они снижаются, входят в атмосферу и летают по заданной траектории над поверхностью. Нейросканеры выявляют людей, обладающих высокой степенью агрессивности. Затем блоки нейрозахвата выпускают красный луч, которые попадает в голову человека, снимает с его мозга нейрокопию и в виде блестящей точки поднимает на корабль. После этого луч сворачивается, человек умирает и его тело падает с открытыми глазами.

— Отлично. — сказала супруга. — Это я про задачу. Когда летим?

— Да хоть сейчас. — ответил Командующий.

Как сейчас? А многомесячная подготовка, а рюкзак с плюшками, а банкет с битьём посуды? Я чуть не произнёс это вслух, но неимоверным усилием сдержался.

— Ну что, сейчас или когда? — это жена спросила у меня.

— Если не сейчас, то тогда никогда. — выдал я логическую конструкцию и сам же в ней тут же запутался.

— Идём. — решительно сказал Командующий, встал и пошёл к воротам. Я бы тоже на его месте сказал такое решительно, особенно когда сам остаёшься на родной планете. — Да, и ещё одно обстоятельство. Дистанционным лучом нейрослепок можно установить только в мозг плода, а не во взрослого человека. Вам там придётся взрослеть с нуля.

— Погодите. — остановилась супруга. — Но ведь пришаки будут снимать нейрослепки с агрессивников уже через тридцать пять лет. Мы же просто не успеем провести нейрореформу?

— Ну, во-первых. На то, чтобы предотвратить съём нейрослепков на той планете, у нас есть только один призрачный вариант. И мы решили этим вариантом воспользоваться, пусть даже вероятность его успеха будет небольшой. А во-вторых, даже если вы не успеете и пришаки нейрослепки снимут, то тогда всё равно нейрореформу проводить нужно. Для чего?

— На всякий случай. — ответила Пантера. — Чтобы для возможных следующих снятий нейрослепков у пришаков уже точно не было агрессивных доноров.

Командующий кивнул и наше движение возобновилось. Мы долго шли бесконечными коридорами корабля. Никого по пути мы не встретили, как я понял из соображений секретности в операции участвовало минимум народа. А кого мы кроме Командующего видели? Пилота челнока и одного провожающего.

— А почему выбрали именно нас? — спросила супруга по пути к месту нашего старта.

— В первую очередь именно из-за вас, Пантера. — ответил Командующий. — Ваш родственник был одним из организаторов нейрореформы. Вполне вероятно вам досталась по наследству устойчивая нейросеть этого проекта. И возможно она установится в мозг аборигена. Ну а Дрессировщик тридцать лет жил рядом с вами, в курсе вашей семейной истории и возможно у него тоже в мозге есть такая же устойчивая нейросеть. Ну и разлучать вас как-то было бы неправильно.

— А мы справимся там вдвоём?

— Кто сказал, что вдвоём? — удивился Командующий. Я радостно вздохнул и представил себе зал, в котором на столах лежали тысячи бойцов, с которых брали нейрослепки. — Вас будет трое.

— А кто третий? Почему нас с ним не познакомили?

— Это учёный, нейроспециалист и доктор наук по эволюционной психологии. Мы вас решили на всякий случай не знакомить. Вы будете действовать автономно друг от друга, нежелательно знать о других. Не получится у вас, может получиться у него. Если вы будете искать друг друга и встретитесь, то вас могут нейтрализовать сразу всех. Вероятность этого, конечно, почти нулевая, но мы решили не рисковать. Тем более, что знакомство вам ничего не даст. И ещё тем более, что с него нейрокопию уже сняли и отправили к месту назначения.

Я немного от этой информации обалдел и принялся её переваривать, но тут мы пришли к месту старта. Помещение было большое, с тремя какими-то агрегатами. Каждый агрегат был размером с небольшую комнату, в нём было отверстие, перед которым был стол, похожий на операционный. В один агрегат стол был задвинут и в нём кто-то лежал, закрытый простынёй. Тут я догадался, что это и был тот третий участник нашего десанта. Возле двух других агрегатов стояли два человека в серых комбинезонах.

— Ложитесь на столы. — сказал Командующий и мы с женой легли каждый на свой стол. После этого серые комбинезоны надели нам какие-то шлемы с кучей проводов.

— Ну что, готовы? — спросил Командующий явно напоследок.

— Я не готов. — как можно более жалостливо сказал я. Надо же как-то поприкалываться напоследок, когда там ещё возможность будет. — А когда красный луч с нейрослепком в голову на той планете аборигену попадёт, то ему будет больно?

— Не красный, а зелёный. Нейрослепки устанавливают зелёным лучом. А снимают с мозга красным. И это не больно. Мне так кажется. — после этого Командующий улыбнулся, пожал каждому руку и кивнул обоим комбинезонам. Те нажали кнопку на агрегате и наши столы стали втягиваться в отверстия. Я повернул голову и посмотрел на жену и увидел, что она тоже смотрит на меня. Тогда я послал ей воздушный поцелуй, она улыбнулась и ответила мне тем же.

— Во имя чести и всего человечества! — громко выдал я свой последний в этой жизни прикол.

Но тут стол остановился, агрегат громко завыл, я увидел зелёную вспышку, после чего на меня накатила сонливость, и я провалился в темноту.

***

Командующий стоял возле агрегатов и наблюдал, как серые комбинезоны вынимают из агрегатов цилиндрические капсулы. Затем эти капсулы вставили одну за другой в отверстие в стене. Командующий нажал на зелёную кнопку и подошёл к большому иллюминатору. На табло загорелся обратный отсчёт и когда он дошёл до нуля, раздался громкий звук, из корпуса корабля вышел огненно-зелёный луч и ушёл куда-то в космос.

Командующий махнул рукой и комбинезоны выкатили из агрегатов столы, на которых лежали тела Пантеры и Дрессировщика. Сам он выдвинул стол из третьего агрегата, на котором лежало тело седого мужчины. Затем все трое синхронно закрыли тела простынями и покатили их по коридору.

Через несколько минут они закатили столы в воздушный шлюз. К ним подошли три бойца, переложили тела в черные мешки, застегнули их и занесли в челнок. Трап за ними задвинулся, челнок взлетел, прошёл шлюзовую камеру и полетел в сторону планеты.

Глава 7. Никас

Воспоминаний о детстве в памяти Никаса отложилось мало. За период до трёх первых лет он помнил только некоторые сцены жизни в коммунальной квартире в бараке. Отец работал на стрелковом заводе, на котором для армии делали болты к арбалетам. На заводе всем работникам сказали, что в стране социализм, всё кругом общественное, никаких капиталистов-узурпаторов и что им, как и всем другим положены бесплатные квартиры. Вот только с деньгами для строительства таких квартир в стране не очень и поэтому их строят мало. Так что тут без очереди не обойтись, придётся бесплатную квартиру подождать. Да и ждать тут всего ничего, каких-то лет тридцать, максимум сорок пять.

Отец прикинул, что когда он получит ключи от квартиры, так через несколько лет как раз и на пенсию выйдет. Это же сообразили многие другие работники завода и к руководству — жить то нам с детьми как в одной комнате коммуналки? Тогда руководство завода посоветовалось с руководящими сотрудниками городского комитета (у всех их были квартиры были) правящей страной партии и решило разрешить в порядке исключения работникам построить кооперативные квартиры. Кооперативная квартира эта та же бесплатная государственная, но за которую нужно заплатить деньги. Благодаря этому работник может в неё въехать уже через пару лет, когда дом построят. Ну а если нет денег на бесплатную кооперативную, то тогда жди в очереди тридцать лет бесплатную бесплатную.

Отец съездил в деревню и уговорил свою мать, то есть мою бабушку, продать дом и переехать жить к нам. Бабушка продала дом и всё, что у ней было и отдала деньги отцу. Тот вступил в кооператив и строительство дома началось. Это второе, что Ник запомнил из раннего детства, как они пришли с отцом в квартиру, которую уже начали отделывать. Потом дом сдали, и семья в неё въехала. Родители Ника жили в дальней спальне, бабушка в ближней, а Ник в проходной. Вернее, это был зал, на ночь в нём раздвигали диван, на котором Никас спал. Как потом оказалась, вся его жизнь с семьёй прошла в этой проходной комнате.

Третье воспоминание было о том, как Ник однажды обратил внимание на отца, который долго рассматривал какой-то предмет, сидя в кресле.

— А что ты там так долго смотришь?

— Я не смотрю, а читаю, и это книга.

— А что такое книга и что такое читать?

— Давай я тебе завтра всё подробно расскажу. — сказал отец и продолжил смотреть в книгу.

На следующий день он пришёл вечером с работы и принес с собой…

— А это детская книга, для тебя Никас.

Книга тут же перекочевала в руки ребёнка, и он принялся её листать. В ней были нарисованы разные картинки и какие-то закорючки.

— Смотри, вот это вот буква А, а вот эта Б. — объяснил ему отец. — Если эти две буквы разместить рядом два раза, то получится БАБА.

— Наша баба? — спросил Ник.

— Любая баба, хоть наша, хоть чужая. А нашу бабу зовут Иола, вот эти буквы как раз И, О, Л, а букву А ты уже знаешь.

Тут отец взял ручку и написал внизу «баба Иола»:

— Вот «баба» — это слово, и оно обозначает всех ба… женщин, а Иола её имя. И «баба Иола» означает, что это именно наша баба.

— А ещё какие-то бабы у нас есть?

— Можно ещё бабой назвать твою маму, но ты не вздумай ей так сказать, иначе в углу простоишь с неделю. Ну и вторая правильная баба живет в деревне, кстати пора бы тебя туда уже начать возить. Ладно, хватит о бабах, а то ещё приснятся и я спать не смогу.

— Потому что они страшные?

— Нет, наоборот, страшно красивые. Давай-ка я тебя лучше всем буквам научу.

Тут отец показал все буквы и Ник стал громко скандировать, глядя в книгу: ма-ма, ба-ба, па-па. Так продолжалось до трёх ночи и в квартире в это время никто не спал. Потом мать забрала книгу и закрыла в сейф с арбалетами, после чего все заснули.

Потом несколько вечеров подряд Ник всё увереннее читал свою книгу вслух по несколько раз: мама мыла раму, у Шуры шары и прочее. В конце концов родителям надоело выслушивать одно и тоже и отец принёс целую кучу детских книг, уже посложнее. Ник радостно схватил их, открыл первую попавшуюся и начал читать:

— Как пра-виль-но фото-графи-ровать об-нажё-нную на-ту-ру.

Мать тут же подскочила, вырвала из рук Ника книгу и грозно посмотрела на отца. Тот сделал вид, что сильно озабочен разными серьёзными делами, забрал у матери книгу и унёс её в свою кладовку.

Последующие две недели Ник все вечера проводил дома, на улицу играть с другими детьми не ходил и читал книги. Через пару вечером отец догадался уговорить его читать молча и в доме воцарилось спокойствие. Ник запоем читал до глубокого вечера и часто засыпал прямо в кресле. Просыпался он утром в кровати и под подушкой обычно лежала книга.

Днём Ника уводили в детский сад, где он играл с другими детьми. Однажды он высоко на подоконнике увидел книгу и взял её. Книга оказалась детской, и он быстро начал читать её про себя.

— Ник, а что ты так долго книгу рассматриваешь? Ты что, читать умеешь? — спросила его воспитательница.

— Да, умею.

— Ну-ка прочитай что-нибудь.

— ПЕДАГОГ — ДЕТИ. Воспитатель начнет с детьми разговор о том, как можно любоваться красотой весенней природы…

— Так, погоди, это взрослая книга. Прочитай лучше вот это. — и воспитатель протянула другую книгу потоньше.

— Волк выскочил из кустов и побежал…

— Так, подожди. Дети, берём стулья, садимся — сейчас Ник вам прочитает сказку про серого волка.

Дети бросили все свои занятия, разобрали стулья, поставили их в три ряда и чинно уселись на них слушать детскую душевную сказку, которая закончилась смертью волка от пуль лесников.

— Вот дети, — подвела итог воспитательница, — а если бы волк не встретил в лесу маленькую девочку, то он остался бы жив.

Так дальше и повелось, ближе к обеду дети рассаживались на стулья и Ник читал им сказки. Воспитательницы произносили стандартный, непонятный детям девиз «по магазинам» и улетучивались из группы.

Однажды родители вечером накрыли праздничный стол и поставили на него торт с четырьмя зажжёнными свечками. На боку торта было написано кремом — «Зелёный ангел».

— А кто такой зелёный ангел? — спросил ребёнок.

— Так это же ты. — сообщила ему мама. — Когда ты родился, то не подавал признаков жизни. Не кричал и не шевелил руками и ногами. Я испугалась и закричала, но тут в палате возникла зелёная вспышка. Мне даже показалось, что это был зелёный луч, который попал тебе в голову. И после этого ты сразу закричал и задрыгался. Поэтому мы и иногда тебя с папой так и зовём — Зелёный ангел.

На выходные родители с Ником ходили купаться на речку с ночёвкой в палатках, зимой катались на лыжах в соседнем ландшафтном парке.

— Пора бы тебе приобщаться к мужицким делам. — однажды заявил отец и куда-то повёл Ника.

Они долго шли какими-то закоулками и подошли к зданию с воротами. Внутри оказалось большое помещение, в котором было много мужчин.

— Это стрельбище, здесь мы стреляем из арбалетов. — сказал отец и продемонстрировал какое-то устройство. — Из арбалетов стреляют болтами в мишени и не только. Вот смотри, это приклад, это цевьё, это плечо и тетива, вот в этот желоб кладём стрелу, целимся и нажимаем на спусковой крючок. На, подержи, ощути оружие.

Отец протянул арбалет, Ник взял его, но он оказался достаточно тяжёлым. Чтобы как-то удержать его Ник схватился за какой-то крючок, но тут арбалет дёрнулся и из него вылетел болт. Но далеко не улетел и воткнулся в какой-то ящик, за которым стоял здоровенный мужчина и куда-то целился из другого арбалета. Стрела воткнулась в ящик аккурат между ног мужчины, хорошо, что значительно ниже пояса, где-то на уровне колен.

— Ах ты ёлы-палы, — закричал мужчина и спросил, — кто стрелял?

— Я, — радостно ответил Ник и попытался помахать мужчине арбалетом.

Тут его отец побелел и стал быстро бормотать:

— Это он случайно, тут оружие на предохранителе не стояло.

Затем последовала перебранка в основном состоящая из ругательных слов. Но постепенно все успокоились и даже принялись шутить, что новичок далеко пойдёт, так как попал точно по оси мишени.

— Пойдём мы лучше пока теорией займёмся, а то попадёшь кому-нибудь повыше и нам будет то место, куда ты попадёшь. — загадочно сообщил отец и принялся рассказывать об арбалетах, которые висели на стенах.

Каких там их только не было: большие, маленькие дамские, спортивные, армейские, охотничьи, складные, с оптикой, с обратными плечами и много других. Всего было не запомнить, но Ник к этому пока и не стремился, так как ему хотелось пострелять, о чём он и сообщил отцу.

— Сейчас мой сын продолжит стрельбу. — сказал отец присутствующим, после чего все моментально отошли за его спину и первым это сделал тот склочный мужчина. Ну подумаешь, болт попал ему между ног, орать то зачем? Ник сделал несколько выстрелов, все стрелы ушли то вверх, то вниз, но одна попала точно в центр мишени. Правда она была соседней и Ник в неё даже не целился. После этого все зааплодировали, мужчина пожал ему руку и поинтересовался, по какому графику Ник здесь будет появляться, чтобы он в это время занимался другими делами и совершенно в другом месте.

Это было весной, а летом родители повезли Ника в деревню к бабушке, которая была матерью мамы. Она жила с дедушкой, но почему-то все всегда говорили, что едем к бабушке, деда как пункт назначения не упоминали. Хотя дед нравился Нику больше, чем бабушка, возможно потому, что она на него особо внимания не обращала. Ну бегает внук по дому, что тут такого. Дед же уделял внимание побольше, вернее уделял бы, если бы не ходил на работу. Поэтому внук был предоставлен самому себе.

Утром завтрак, потом игры на улице с соседскими пацанами, после обеда чтение единственной в доме книги «Начальная военная подготовка». А вечером дед ездил в лес на телеге и косил там сено для коз. Ник часто увязывался за ним и помогал деду грести траву и грузить её в телегу.

Среди лета родители приезжали в деревню «в отпуск» и они с Ником ходили в гости к родственникам и знакомым. У одних родственников оказалась большая библиотека и отец выпросил у них разрешения брать книги для чтения. После этого Ник самостоятельно периодически ходил к ним в гости, сдавал прочитанные книги и брал новые.

В середине лета у отца был день рождения, на который собирались какие-то родственники и знакомые. В их числе был брат матери, который жил в соседнем городке. Однажды за столом он произнёс тост:

— Хочу поздравить именинника с днём рождения. Вы, ребята, — обратился он к отцу и матери, — мне сильно помогли, и я вам буду век благодарен. Если вам потребуется какая-то помощь, кроме материальной, то я всегда помогу вам и Никасу.

В последствии так и случилось, только помощь была в кавычках. После тоста все выпили и начали закусывать. Среди взрослых завязалась беседа, из которой Ник узнал, как его родители помогли брату матери. Он после окончания института поехал по распределению на какой-то завод. Жил в общаге, бесплатная квартира не светила, зарабатывал мало. Отец и мать же получали достаточно прилично, и они помогли финансово этому брату купить квартиру, периодически высылали деньги на жизнь и полностью оплатили его свадьбу.

Ник вспомнил, что похожую историю он слышал в родном городе. К ним в гости часто заходил друг отца, который тоже получил какую-то помощь. Вроде как отец помог ему выкрутиться в какой-то скользкой ситуации, затем закончить заочно техникум, продвинул на заводе и сделал своим заместителем.

— Гордись своим отцом, — не раз говорил друг отца Нику, — если бы не он, я до сих пор был бы уборщиком, а то даже может и сидел.

Где и на чём он бы сидел, этот друг не рассказал, хотя Ник его и спрашивал.

Однажды летом в деревне, когда Ник уже немного подрос, родители одели парадно-выходную одежду и предложили ему пойти с ними на «демонстрацию».

— А что такое «срация»? — спросил у них Ник. Дед закашлялся и показал ему большой палец.

— Какая ещё «срация»? — спросила мать

— Ну вы сказали, что пойдём на демонсрацию. Демон — это злобное сверхъестественное существо, которое строит козни и вводят в заблуждение умы людей. Это я читал в книге, а вот что такое «срация» я не знаю.

Дед покатился со смеху, а родители нахмурились.

— Не «срация», а «страция». А демонстрация, — строго сказала Нику мать, — это одно единое слово. Оно обозначает, что люди идут толпой… вернее колонной и демонстрируют.

— А что они демон стрируют?

— Да не демон стрируют, а просто стрируют, тьфу-ты, просто демонстрируют. Плакаты, знамёна и своё единство. Ну и празднуют день великой июльской революции.

— Которая скинула царя-кровопийцу, капиталистов и кулаков-мироедов. — официальным голосом продолжил дед.

— Ты сейчас опять договоришься! — зловеще спрогнозировала бабушка.

— Да кто ж про мои речи сообщит куда следует? Тут же все свои. — со значением ответил дед и обвёл взглядом всех присутствующих.

— Так, пошли. — прервал паузу отец и отправился на улицу.

— Не забудьте после демон-срации зайти на кладбище на братскую могилу погибших в гражданской мирных. — рекомендовал им дед. — Ну и поздравьте с праздником соседку, которая во время вашей революции осталась в живых одна из восьми детей. Пусть она вам опять расскажет, как вытаскивала из пепелища обгорелые трупы родителей, братьев и сестёр и на тачке по одному отвозила их на кладбище.

Мать хотела что-то деду сказать, но отец дёрнул её за руку и потащил по улице. Демонстрация представляла собой, как и сказала мать, толпу празднично одетых горожан, которые шли с фиолетовыми флагами и несли плакаты с фотографиями каких-то людей. Некоторые несли большие полотна, на которых было написано — «Долой самодержавие», «Вся власть советам» и «Смерть эксплуататорам».

— А кто такие эксплуататоры? — поинтересовался Ник у отца.

— Это те, кто заставляют людей работать и наживаются на них. — ответил отец.

— А, понял, это директор на твоём заводе.

— Тихо ты, а то договоришься, как твой дед. — одёрнул Ника отец. — Директор просто говорит рабочим что делать, а эксплуататор заставляет их работать.

Ник не совсем понял разницы, потому что под термин «эксплуататор» попадала и его мать, когда заставляла отца что-то для неё сделать. Хорошо, что такое было не часто, ну может раз пятнадцать за вечер. Ник начал было говорить всё это матери, но она дёрнула его за руку и испепеляющим взглядом заставила замолчать.

Толпой они около часа ходили по центральным улицам деревни, пока не вышли на центральную её площадь. В центре площади на постаменте стоял памятник с вытянутой рукой.

— Это нищий? — спросил родителей Ник.

— Почему нищий? — удивлённо сказал отец.

— Ну он стоит с протянутой рукой, совсем как нищие возле почтовой станции у нас в городе.

— Ник, если ты пока мы не вернёмся домой ещё что-нибудь скажешь, то будешь наказан до конца века. — прошипела мать.

— Это вождь мирового пролетариата, который и организовал нашу революцию. — сообщил отец.

— Так это из-за него сгорела семья наших соседей?

Тут отец обвязал голову Ника шарфом и оставил только небольшой промежуток для глаз. Задавать вопросы шарф уже не позволял, поэтому Ник больше ничего не спрашивал, зато ловил на себе удивленные взгляды людей.

Когда семья вернулась домой, то дед, глядя на завязанную шарфом голову Ника ехидно спросил:

— Что, ребёнок стал задавать вам при всех неправильные вопросы?

Мать молча развязала шарф, отец показал Нику кулак и куда-то ушёл. Вернулся он через час немного выпивши и принёс толстую книгу под названием «Вождь революции».

— Вот тебе книга про революцию и её вождя, прочитать за неделю и пересказать мне её.

Ник прочитал книгу за остаток дня и половину ночи. Во время завтрака отец поинтересовался у него:

— Ты хоть пару страниц из книги прочитал?

— Да я её всю прочитал.

Все удивлённо посмотрели на Ника, а дед с какой-то странной полуулыбкой предложил ему коротко рассказать о жизни вождя.

— Ну, вождь родился в революционной семье. Его брат участвовал в покушении на главу государства и был за это казнён. Вождь решил захватить власть в стране и стал уговаривать людей не работать. Тогда его арестовали, судили и сослали на каторгу в деревню далеко на востоке страны. Там они жил вместе с деревенскими, для которых их жизнь в этой же деревне каторгой не являлась. После каторги он уехал на Запад и там жил вместе с капиталистами. Он не работал, поэтому непонятно на что жил, возможно воровал. Из-за границы он организовал в стране революцию, вернулся, дал команду убить царя и всех, кто был против революции. В ходе гражданской войны с противниками революции погибло больше десяти миллионов человек. Жить вождь стал в замке царя, ездил в самой дорогой карете, но заболел и был вынужден переехать в небольшое двухэтажное имение бывших мироедов. Умер рано, детей после себя не оставил. Тело вождя было забальзамировано и находится на скла… в некрополе на центральной площади страны.

Во время рассказа отец закашлялся, у матери округлились глаза, бабушка схватилась за голову, а дед начал громко смеяться и потом сказал:

— А в чём проблема-то? Мальчик сказал основные факты жизни вождя, в его рассказе всё правда.

— Никас, — официальным голосом сказала мать, — я тебе категорически запрещаю с кем-либо что-либо говорить о революции. Иначе ты будешь каждый день мыть за всеми посуду два года.

Такая перспектива Ника не обрадовала, и он молча кивнул. Но революционная тематика его заинтересовала, он сходил и записался в библиотеку и набрал для чтения разных революционных книг. Библиотекарша при этом очень странно на него посмотрела.

Целую неделю ребёнок читал эти книги, изредка прерываясь на игры с соседскими детьми. Однажды вечером дед пришёл с работы смурной и сказал всем:

— В столице теракт, во время выступления на площади пытались убить главу правительства. Он был ранен, но погибло много людей, которые стояли рядом. Теракт устроили два каких-то дебила и их поймали.

— Теперь в их честь назовут улицы? — спросил Ник.

Все удивлённо на него уставились, а дед спросил:

— С чего ты так решил? Им сейчас светит казнь или пожизненное точно.

— Но ведь именами тех, кто до революции устраивал теракты, потом называли улицы. Всего их шесть, вот в этой книге написано. — Ник взял с полки и показал всем книгу «Революционный террор».

— Ник, — серьёзно сказал ему дед, — ты в жизни или серьёзно взлетишь, или серьёзно упадешь. Но в целом ты зришь в корень. И такое чувство, что твоё детство скоро закончится.

Глава 8. Детство закончилось

Дед оказался прав, потому что детство Ника начало заканчиваться прямо на следующий день. Рано утром весь дом стоял на ушах, потому что у деда погиб какой-то близкий родственник. Через два дня вся семья отправилась на похороны.

— Дед, а что с ним случилось? — спросил Ник по пути.

— Его убили. — ответил мрачный дед. — Лучший друг.

— А за что?

— По пьяни. Оба напились, начали обсуждать… щекотливые темы, повздорили, подрались, друг его рубанул топором и всё на этом. Жизнь пяти человек теперь изломана.

— Это у кого?

— Родственника сегодня похороним, убийца отправится в тюрьму, жена родственника вдова, трое детей без отца. — тут дед остановился и продолжил. — Ник, по жизни никогда не напивайся в компании, никогда-никогда не напивайся с неадекватами и никогда не спорь. И вообще, старайся как можно меньше пить алкоголь, от него мозг выносит, человек дуреет и иногда в секунду ломает свою жизнь или чужую или обе сразу.

Рекомендацию деда Ник слушал вполуха, потому что разные наставления от взрослых он слышал не раз. Но после слова «мозг» он почему-то насторожился и стал более внимательным.

— А почему алкоголь выносит мозг?

— Да там какие-то от него нейронные связи рассыпаются, которые контролируют человека. Я тут не спец, это тебе к учёным надо обращаться. Ну или почитай какую-нибудь книгу о мозге.

Тут они подошли к дому, где жил родственник и беседа прекратилась.

На следующий день родители с Ником уехали домой. Утром после приезда отец пошёл на работу, а вечером вернулся весь белый и в полной прострации. Он о чём-то рассказывал жене, и та выслушивала его с круглыми глазами. После этого отец ходил сам не свой и был явно чем-то расстроен.

— Ник, будь аккуратнее с друзьями, чтобы они тебя не подставили. — как-то сказала ему мать. — Помнишь друга отца?

— Да, помню, а он что-то давно у нас не появлялся.

— То-то и оно, — с ожесточением продолжила разговор мать, — подставил он твоего отца и очень капитально.

— Так ведь отец же ему всё время помогал?!

— Вот это и очень странно, что он сподлил, несмотря на эту помощь.

Постепенно Ник узнал, что бывший друг как-то подставил отца на работе и ему присудили растрату. Было разбирательство, отца перевели с сильным понижением в другой цех, а друг занял его место.

Отец целыми днями ходил мрачный, а однажды его утром вырвало с кровью. Мать засуетилась и повела его в больницу. Вернулись из неё под вечер они очень озабоченные.

— Ник, у отца нашли серьёзную болезнь и нам с тобой тоже нужно пройти обследование, чтобы убедиться, что у нас её нет.

На следующий день они пришли в больницу, где у них взяли анализы. Потом они долго ожидали в коридоре результатов. К врачу сначала вызвали мать, она долго в кабинете находилась, но вышла немного успокоенная.

— У меня всё в порядке, а сейчас иди ты.

Ник зашёл в кабинет и увидел там врача в белом халате, который изучал какие-то листки.

— Привет, заходь, садись. — сказал он Нику в ответ на приветствие. — Короче так, у тебя тоже, как и у твоей матери пока анализы нормальные, ничего особого я не вижу. А вот у твоего отца перспективы на дальнейшую жизнь очень туманные. Такая болячка, как у него, заканчивается… люди с ней не долго… В общем, ему будет тяжко. Я слышал, у него были проблемы с каким-то другом?

— Да, его друг подставил, и он сильно переживал.

— Так, картина стандартная, стрессанул и всё покатилось под откос. Короче, настроение у меня хорошее, дам ка я тебе пару рекомендаций, если конечно они тебе нужны, чтобы не попасть в ситуацию как у твоего отца. — врач вопросительно посмотрел на Ника и тот кивнул.

— Первое, веди здоровый образ жизни, таблетки тебе случись что конечно помогут, но ненадолго и не сильно. А здоровый образ жизни похож на самый устойчивый стул в мире, который стоит на трёх ногах. Стул на двух ногах сразу упадёт, а на четырёх будет шататься, если хотя бы одна нога у него будет короче или длиннее других. За мыслью следишь?

Ник кивнул, и врач продолжил:

— Первая нога зожа — это питание. Будешь жрать что попало, так твое здоровье и твоя жизнь будет что попало. Если кота напоить серной кислотой, то что с ним будет?

— Ну он, наверное, помрёт. — уверенно сообщил Ник.

— Верно, вот так и люди, жрут что попало, пьют что попало и мрут как мухи в мучениях. Ты просто не представляешь, как тут народ в палатах мучается и сколько их помирает! — тут врач показал в окно, где было видно, как из какого-то одноэтажного строения вынесли гроб и положили его в телегу.

— Запомни на всю жизнь — главное в питании, это есть больше растительной пищи, овощей, зелени, фруктов. И чтобы она была свежей, как можно меньше варёной и особенно жареной. Усёк?

Ник утвердительно кивнул.

— Вторая нога зожа — это движение. То, что не используется, постепенно атрофируется. Если тело человека не двигается, оно будет атрофироваться, то есть приходить в негодность. Вот посмотри ещё раз в окно, как удачно сегодня примеры сами идут. — врач показал на дорогу, по которой шла пожилая женщина с палкой и разбухшими ногами. — Ты такие ноги видел у кого-нибудь?

Ник помотал головой.

— А я вижу каждый день. Это как раз последствия того, что эта женщина очень мало двигается. Скажи, если в банку налить молоко и поставить на окно, то что с ним станет через неделю?

— Ну, оно испортится и будет вонять.

— Точно! Вот так и человек, если мало двигается, начинает портиться и вонять. И третья нога зожа это мозг.

Никс неожиданно встрепенулся и сосредоточился. За две недели уже второй раз он слышит про мозг.

— А знаешь, при чём тут мозг и здоровье? Нет? Правильно! Этого не знает большинство людей и не хотят знать. Им проще на лавках сидеть и лясы точить вместо того, чтобы узнавать полезную информацию. Так вот, мозг выполняет для организма две важные функции. Какие?

— Ну, мозг думает…

— Тепло, но не горячо. Первая функция — мозг организует движение тела, вторая функция — мозг управляет внутренними органами и системами тела. Если у мозга будут проблемы, значит будут проблемы и у каких-то органов. Вот скажи, у тебя отец где работает?

— На стрелковом заводе.

— Ага! А вот если директор завода перестанет управлять своими подчинёнными, то что будет?

— Они или будут работать плохо или совсем перестанут что-то делать.

Врач расплылся в улыбке, развёл руки в стороны и повернул ладони вверх, дескать, и я об этом.

— Правильно, если управляющая структура начинает плохо управлять, то управляемые части начнут плохо работать. Так что запомни на всю жизнь три главных слова про здоровье: питание, движение, мозг.

Ник напрягся, где-то он про это уже слышал.

— И вторая рекомендация. — продолжил врач, явно довольный, что его внимательно слушают. — Старайся не входить в стресс, а если вошёл, то тогда сразу его сбрасывай. Знаешь, что такое стресс?

Ник мотнул головой.

— Стресс — это опасная ситуация, когда человек начинает переживать и психовать, вот как твой отец. Без стресса, конечно, никак, он эволюционно сформировался, чтобы обеспечить выживание человека. Это его большой плюс, но есть и большой минус! — тут врач поднял руку и вытянул указательный палец вверх, привлекая внимание к важности момента. — Затянувшийся стресс разрушает здоровье человека. Понял?

Ник кивнул.

— Есть три эволюционных способа быстрого сброса стресса, рассказываю…

Но тут раскрылась дверь и в кабинет зашла та пожилая женщина с разбухшими ногами. Врач тут же опустил поднятую руку и нацелил указательный палец на женщину:

— До болезни у вас была сидячая работа?

— Да, я швея, всё время сижу за швейной машинкой. — удивлённо сказала женщина.

— Ладно, Никас, всего хорошего и лучше бы нам с тобой больше не встречаться, — сказал врач и показал ему рукой на дверь, за которой стояла явно волнующаяся мать.

— Ну что у тебя, есть как у отца? — спросила она с опаской, и после того, как Ник помотал головой, она обрадованно продолжила. — А чего так долго?

— Он мне говорил, чтобы таблеток поменьше жрать надо.

— Ну скажет тоже, а ещё врач. Без таблеток здоровым не будешь.

Тут Ник вспомнил, как мать постоянно при каждом чихе горстями ела таблетки, и решил, что рекомендации врача ему нравятся больше.

Дни летели, отец работал на новой работе и его здоровье явно становилось всё хуже. И тут в семью прилетела новая беда — в деревне умер дед. На похоронах собралось много народу и этот день прошёл в большой толкотне. Через день Ник с родителями уехал в город, но через неделю им пришло сообщение, что умерла бабушка. И они опять поехали в деревню.

На вторых за десять дней поминках мать повздорила со своим братом и весь вечер провела в слезах. У Ника сложилось впечатление, что она больше переживала из-за ссоры с братом, чем из-за смерти бабушки и деда, то есть своих родителей.

Когда они вернулись в город, то целыми днями родители Ника ходили мрачными. Отец из-за подставы друга, мать из-за ссоры с братом и смерти родителей. Потом Ник узнал причину этой ссоры. Дом дедов мать планировала продать и деньги поделить с братом. Но тот воспользовался правом жизни в родительском доме, переехал в него и прописался. После этого ему нужно было выплатить матери половину стоимости дома по государственным расценкам. Но жилья в стране было мало, продавали дома редко, они очень ценились и реально продавались значительно дороже госрасценок. И брат вполне официально отдал матери половину стоимости дома по госрасценкам, что было в несколько раз меньше, чем если бы они этот дом продали.

И мать постепенно начала чахнуть, она резко постарела, при ходьбе стала подволакивать ногу, а таблеток на её тумбочке в спальне стало раз в десять больше. Ник вспомнил, что ему говорил врач о стрессе и понял, что он был прав. Оба родителя стрессанули и у обоих резко возникли серьёзные проблемы со здоровьем. Через год оба они не смогли работать и вышли на пенсию по инвалидности. Денег в семье стало резко меньше, и родители Ника решили купить дачу, чтобы выращивать овощи для питания.

Дачный посёлок был недалеко от города, добирались до него на рейсовом дилижансе, едущем в соседнюю деревню. Дача представляла собой земельный участок двадцать на тридцать метров и небольшой деревянный одноэтажный домик. Отец в первый же год пристроил к дому небольшую баню. К даче примыкали два соседских участка, на одном жил знакомый отца, который и порекомендовал ему купить именно эту дачу. На втором жили муж с женой, у которых дети уже были взрослые.

Дело было весной и первой задачей Ника было вскопать землю, что он проделал без большого удовольствия. Тут на участок зашли соседские муж с женой и начали что-то активно обсуждать с родителями.

— Чего вы землю копаете, можно без этого спокойно обойтись. — говорил родителям сосед. — Мы уже двадцать лет землю не перекапываем и всё растёт отлично!

— Да ну, ерунду всякую говорите. Всю жизнь на огородах землю перекапывали.

— Всю жизнь пешком ходили, а потом на лошадях стали ездить. Пошли покажем, как у нас всё устроено. — и соседи повели родителей на свой участок проводить садовую агитацию и пропаганду. Ник увязался за ними, чисто чтобы передохнуть от копки земли.

— Вот смотрите, как у вас устроено. — сосед по пути проводил лекцию. — Вы всю землю под грядки перекапываете и потом протаптываете дорожки. И это вы будете делать каждую весну и осень.

Ник поёжился от такой перспективы, так как этим заниматься придётся ему. Тут вся компания зашла на соседский участок, и сосед продолжил объяснять и показывать пальцем.

— Мы же двадцать лет назад сделали стационарные грядки с бордюром из досок, — он показал на ровные ряды грядок, — дорожки между ними замостили плиткой и всё! Вы каждый год будете делать грядки и тропинки, а нам этим заниматься не нужно. Вы ходите по местам будущих грядок и утаптываете почву, а мы по грядкам не ходим, поэтому у нас почва в них не переуплотняется. Но это ещё не всё, Ник, попробуй сделать лунку в грядке рукой.

Ник удивился, потому что на родительском участке в почву лопата еле заходит, а тут рукой. Но всё-таки наклонился к грядке и действительно легко выкопал там лунку рукой, потому что земля была очень рыхлой.

— Главное то, что мы в грядку вносим много перепревшей органики. — это продолжила лекцию соседка. — Она разрыхляет вместо лопаты землю и является главным природным питанием растений.

Родители постояли, посмотрели на соседский участок и потом мать сказала:

— Наши родители копали, их родители копали, и мы будем копать.

После чего развернулась и пошла с отцом к себе. Ник повернулся, чтобы тоже пойти, но сосед удержал его за руку.

— Ник, а ты попробуй сделать эксперимент, одну половину грядки вскопай, а другую засыпь компостом и землю взрыхли вот такой штукой. Потом вырасти на всей грядке морковь и сравни урожай осенью.

После этого он дал Нику «штуку» для рыхления почвы, которая напоминала острую кочергу, и также выдал два ведра компоста. Ник добросовестно выполнил рекомендацию соседа, родители при этом косо посматривали за его действиями, но вмешиваться не стали, а то ещё бросит всё и копать придётся самим.

Затем отец сделал бороздки в грядке и мать посеяла в них семена моркови. Потом они принесла пакет с какими-то розовыми гранулами и стала тоже насыпать их в бороздки. Тут же опять на участке материализовались соседи и продолжили свой принудительный садовый ликбез.

— Ребята, зачем вы сыпете в грядки химию? Овощи на ней будут не полезны для здоровья.

— Родители химию сыпали, их родители сыпали… — применила в ответ стандартную заготовку мать.

— Да вы итак на инвалидности и наверняка таблетки горстями глотаете, — сразу зашёл с козырной карты сосед, а мать в ответ нахмурилась, — и химией только всё усугубите.

Дальше последовала словесная перепалка, к которой Ник особо не прислушивался. Родители с пеной у рта отстаивали светлый образ садовой химии так, как будто отказ от неё наносил большой урон их самолюбию. Соседи в этой битве явно проигрывали и в конце концов ушли к себе. Мать же продолжила сыпать розовые шарики в бороздки.

— Мама, — обратился к ней Ник, — ты химию насыпь только на эту половину грядки, где я почву копал. А где рыхлил и компост сыпанул, не сыпь. Я осенью сравню урожай, где больше вырастет.

Мать неодобрительно посмотрела на него, но кивнула головой и во вторую половину грядки шарики сыпать не стала.

Битвы садовых идеологий продолжились в середине лета. Родители Ника целыми днями занимались прополками, поливами и рыхлением почвы на грядках. Соседи же этим занимались очень редко, но на их участке всё росло лучше. Однажды соседка подошла к родителям и пригласила их на свой участок. Ник увязался за всеми.

— Вы кучу времени тратите на прополку грядок от сорняков и поливы, мы же этим почти не занимаемся. И у нас сорняков нет и растения нормально растут без особых поливов. Хотите знать почему?

Ник присмотрелся к грядкам, и действительно — сорняков на них не было. Но зато на грядках лежала подсохшая трава и занимало всё пространство между овощами. Соседки приподняла слой травы и под ней была влажная земля.

— Это органическая мульча, она не даёт расти сорнякам и удерживает влагу в почве.

— Фу, мусором грядки позасыпали, бардак на участке развели. — надулась мать и пошла к себе, утянув отца.

Ник же решил, что лучше пусть мусор на грядках валяется, чем кверху задом над ними стоять с утра до вечера и вёдрами воду таскать беспрестанно.

Однажды летом родители с Ником шли на дачу и по пути им навстречу попались соседи. Увидев их, соседка протянула Нику банку с садовой земляникой:

— Нате попробуйте нашу землянику.

— Да ладно, не надо. — Ник от подарка отказался, но банку взял.

По пути к даче он уплетал вкуснейшие ягоды и радовался жизни. Родители с неодобрением поглядывали на него и когда все зашли на участок, то они сразу направились к грядкам с земляникой. Ягоды у них тоже поспели, и родители стали срывать их и есть.

— Что-то они водянистые какие-то и безвкусные. — пожаловался отец.

Ник попробовал несколько ягод и точно, вернее вкус какой-то картонный, и ягоды были совершенно не сладкие. Тогда он отдал остатки соседских ягод родителям, те стали их есть и недовольно переглядывались.

Осенью родители стали убирать урожай. Ник собственноручно выкопал морковь со своей экспериментальной грядки и разделил её на две кучи. В одной лежала та, которая выросла на вскопанной почве с химией, во второй та, которая росла на некопаной почве с компостом и без химии. Ник взял у соседа безмен и взвесил по очереди обе кучи. Тут он заметил, что возле грядки собрались его родители и соседи. Они внимательно наблюдали за его действиями и им явно был интересен результат. Оказалось, что на вскопанной почве с химией урожай был на треть больше.

— Ну вот, фигня это всё ваше рыхление и компост. — победно заявила мать.

— Подождите, так по общему урожая выводы делать неправильно. — тут же вмешался сосед. — У вас количество моркови в разных кучах может быть разным. Десять тощих свиней будут по любому весить больше одной толстой. Тут нужно сравнивать по среднему весу моркови.

Все нахмурились, явно пытаясь сделать логическую связку между морковью и свиньями. Ник же пересчитал количество моркови в кучах и вычислил средний вес корнеплодов. Все напряжённо следили за его манипуляциями.

— Короче так, с химией и перекопкой по среднему весу урожай выше… — тут родители заулыбались, а соседи нахмурились, — … на три процента.

Ситуация моментально изменилась — соседи заулыбались, а нахмурились родители.

— Значится так, — подвёл итоги эксперимента Ник, — из-за трёх процентов урожая, которых никто и не заметит, я не собираюсь надрывать спину. Я посчитал, что перекопав сотку земли я переворачиваю тридцать кубов земли или двадцать их тонн. На фиг мне это надо, если без всех этих трудностей можно вырастить урожай всего на три процента меньше. Теперь так, кто хочет — тот и копает. Я не хочу.

Родители после его грандиозного публичного заявления явно в замешательстве переглянулись. Соседи же при этом тихо улыбаясь посматривали по сторонам.

— Так, никто никуда не уходит, — отдал команду всем четверым взрослым Ник, — сейчас будем сравнивать вкус моркови. После этого он принес в ведре воды, помыл несколько морковок с обеих куч и выдал каждому по одной.

— Вроде как без химии повкуснее. — сказал отец, после чего все начали обсуждать вкусовые качества урожая. Под конец пришли к выводу, что да, действительно, на некопаной с компостом почве морковь боле вкусная.

Тут Нику пришла ещё одна мысль, он обдумал её и поделился ей с окружающими:

— Я продолжу свои исследования. Морковь из обеих куч в погребе будем хранить отдельно друг от друга. Посмотрим, что с ними будет к весне.

После чего он подождал, пока морковь подсохнет, опустил её в погреб и засыпал в разные короба вперемешку с песком. Интересно, что будет весной.

Этот год был последним в школе. Нужно было определяться, чем заниматься дальше. Родители тоже подняли этот вопрос.

— Ты куда пойдешь после школы? — спросил отец.

— Да ещё пока не определился. — ответил Ник.

— Смотри, у тебя после её окончания будет свободный год. Если ты за это время поступишь в институт, то будешь учиться там пять лет. Если не поступишь, то тебя забер… призовут в армию на два года. Ты вообще, чем бы хотел заниматься, кем стать?

— Да пока особо не думал.

— Можно сделать так — ты можешь поработать год на разных местах и посмотреть, к чему душа лежит. Ну и поступать дальше в институт по своему интересу.

— И тогда он год потеряет. — высказала своё авторитетное мнение мать.

— А так он поступит абы куда, пять лет проучится, начнёт работать и поймёт, что это не его. И потом что, опять пять лет учиться по новой специальности? Сколько таких людей…

— Делайте, как хотите, я его родила и выкормила, а как ему жить дальше, решайте сами. — отстранилась от проблемы мать.

— Ладно, время ещё есть, я подумаю.

Весной Ник с отцом поехали на дачу за овощами. Они откидали лопатами снег с крышки погреба и Ник полез вниз. Там он стал вытаскивать морковь из двух коробов и складывать в разные вёдра. Затем вылез из погреба и с помощью верёвки вытащил вёдра.

— Ну что, посмотрим, как хранилась твоя морковка. — проявил интерес к эксперименту сына отец.

Ник высыпал из одного ведра овощи на крышку погреба. Морковь, как морковь, только гнилой много и с плесенью.

— Эта с какой грядки, с химией или без? — поинтересовался отец.

Ник посмотрел на надпись на ведре, которую он сделал в погребе — «химия». После этого они отобрали относительно целые корнеплоды и сложили в сумку в отдельный пакет. На нём тоже сделали простую жизнеутверждающую надпись «химия или жизнь». Потом на крышку высыпали овощи из второго ведра. В куче были две чуть подгнившие моркови, но остальные все были целыми. Их насыпали во второй пакет и подписали его «органика = жизнь».

Вернувшись домой, они предъявили матери результаты эксперимента.

— Вот смотри, — сообщил ей отец своё авторитетное мнение, — жрём с тобой что попало и гниём как эта морковка.

Мать недовольно посмотрела на него и выкинула всю химическую морковь в мусорное ведро. В начале лета Ник сдал экзамены и закончил школу. В субботу состоялся выпускной вечер, после которого выпускники пошли гулять в районный ландшафтный парк. В нём было много выпускников из разных школ района. На летней сцене играл оркестр, на площадке танцевали бывшие школьники.

В разных местах парка торговали едой и напитками, между столбами были растянуты транспаранты: поздравляем с окончанием школы, вам открыты все дороги, прощай школа. По обочине самой широкой аллее парка стояла колонна повозок от разных институтов: сельскохозяйственного, оборонного, технологического, педагогического. Возле них толпились группы выпускников, которым что-то объясняли представители этих институтов.

Внимание Ника привлекла одиноко стоящая на боковой аллее повозка зелёного цвета. На ней была надпись «Поступай в стрелковое училище — обеспечь безопасность своей страны». Возле повозки стоял офицер и что-то объяснял двум выпускникам. Прочитав слово «безопасность» у Ника что-то щёлкнуло в голове и его ноги сами повернули к повозке.

— Обучение у нас два года, получаете звание лейтенанта и в войска. Во время обучения зимой каникулы две недели, летом отпуск два месяца. В армии будете командиром стрелкового взвода и потом как проявите себя, будете расти по карьерной лестнице. Капитан, майор, полковник, генерал.

— А сколько платят? — поинтересовался один из выпускников. Офицер назвал сумму, которую отец Ника начал получать только на десятый год своей работы на заводе.

— В училище живёте в казармах, станете офицерами, будете жить в квартирах или общежитии в отдельных комнатах. — продолжил военную агитацию офицер, но Ник пошёл дальше гулять по парку.

На следующий день Ник уехал на дачу и прожил там две недели безвылазно с родителями.

— Ну, так что ты решил делать после школы. — как-то поинтересовался у него отец.

— Да я пока определиться не могу, чем заниматься. Я бы, наверное, год где-то поработал и за это время подумал получше.

— Лады, через три дня готов выйти на работу?

Ник был готов и отец устроил его в заводской музей:

— Будешь изучать историю вооружения и матчасть.

Посетителей в музее было мало и Ник запоем читал книги по истории войн и оружия, а также изучал коллекцию луков, арбалетов и самострелов. К концу первого месяца работы он уже в совершенстве ориентировался в оружии. Тут как раз штатный экскурсовод ушла в отпуск и ему стали доверять проводить экскурсии.

Обычно это были школьники, пенсионеры, также заходили приезжие. Первые экскурсии Ник провёл так себе, потому что не привык выступать перед людьми. Но потом он, как сказал отец, «набил язык» и стал выступать более уверенно.

Осенью отец организовал перевод Ника в цех прикладов, где делали для арбалетов ложе. Там он в течение месяца делал заготовки для мастеров. Затем его перевели в цех, где изготавливали плечи. Потом два месяца работы в цехе спусковых механизмов. Однажды в начале весны он пришёл после работы домой и увидел зарёванную мать.

— Отцу плохо стало, его увезли в больницу.

Они пошли вдвоём в больницу и нашли лечащего врача.

— Ситуация c вашим мужем не очень хорошая, мы делаем уколы, завтра начнём обследование и после обеда сообщим перспективы. Сейчас можете его в палате навестить.

Отец лежал на кровати и выглядел очень плохо. Поговорить с ним толком не дали, потому что пришла медсестра и покатила койку с отцом на процедуры. Ник пошёл на завод и отпросился на следующий день. Утром они пошли в больницу и прошли в палату. На койке отца не было и матрац был свёрнут в рулон.

— Отца опять на капельницу увезли? — спросил Ник у соседа по палате.

— Вашего отца сегодня утром увезли в морг. — ответил сосед.

Ник начал соображать, зачем отца понадобилось везти в морг, как увидел, что мать упала на пол в проходе между койками. Тут он всё понял.

На похороны отца собралось много заводчан, как из их разговоров понял Ник, его на заводе уважали. Несколько человек подошли к нему и рассказали, что все в курсе насчёт подставы друга и последующей из-за стресса болезни. И сообщили, что друг несколько дней назад был арестован за махинации и растрату и ему светит много лет.

Неожиданно приехал брат матери, с которым она несколько лет назад в пух и прах разругалась. Был он какой-то лощёный, приехал на собственной карете, которая явно стоила очень прилично. Одет был по высшему классу и сторонился одетых по проще заводчан. С ним была его жена тоже в дорогой одежде, и которая тоже кривилась при виде остальных. Мать с ними очень холодно поздоровалась и дала понять, что им не рада.

После похорон и поминок в столовой брат с женой всё-таки пришли к ним в квартиру «посмотреть, как живёте». Его жена обошла все комнаты, всё осмотрела и кивнула брату, дескать «на уровне».

— Я слышал, у вас ещё дача есть. — поинтересовался брат.

— Да, есть, уже два года.

— Давай туда съездим, поможем тебе развеяться.

— Я теперь долго не смогу развеяться, хотя давай поехали, — тут мать посмотрела на часы и сказала, — только рейсовый дилижанс будет через два часа.

— Какой дилижанс, у нас своя карета! — радостно и с долей превосходства сообщил ей брат.

— У тебя своя карета? Ты что, клад нашёл?

— Какой клад, работаем вот с супругой не покладая рук.

Все сели в карету, мать рассказала кучеру куда ехать, и карета тронулась. По пути мать осматривала её изнутри и надо сказать, что внутренняя отделка кареты была на уровне и стоила явно очень приличных денег. По пути выяснилось, что брат также продолжает работать на том заводе, но тогда откуда у него столько денег, если родителям приходилось ему помогать финансами?

На даче жена брата походила по участку, зашла в домик и выйдя из него посмотрела на мужа и покачала головой. Затем мать приготовила ужин и стала накрывать стол на лужайке. Жена брата ходила по участку и ей явно хотелось побыстрее уехать.

Тут Ник заметил, что на соседнем участке в кустах малины что-то делает сосед знакомый отца, и периодически внимательно посматривает на жену брата. Ник подошёл к нему и сообщил о смерти отца. Сосед был ошарашен таким известием и впал задумчивость. Через некоторое время он спросил Ника:

— А что это за женщина с вами приехала?

— Это жена брата матери. — ответил Ник.

— Я её где-то видел и у меня с ней связаны какие-то негативные ассоциации. — вычурно выразился сосед. — Ладно, если вспомню, что к чему, скажу.

Ужин длился около часа, жена брата сидела как на иголках и явно торопилась побыстрее уехать.

— Ну ладно, сестрёнка, мы поехали, вас домой подвезти или вы тут останетесь? — в конце концов сказал брат.

Мать пожелала остаться, и родственники уехали. Ник продолжал работать на заводе и раз в месяц просил перевести его на новый участок. В начале лета его на неделю перевели в отдел сбыта, чтобы он заменил заболевшего сотрудника. В задачу Ника было помогать начальнику отдела в переговорах с представителями армии и полиции, которые заказывали продукцию завода. Ник раскладывал перед ними образцы этой продукции и альбомы с красочным её описанием. За неделю он узнал много особенностей об оружии и в последний день даже начал переговоры самостоятельно, потому что начальника отдела вызвал директор завода.

Вечером он пришёл домой и увидел, что мать беседует с какой-то незнакомой женщиной.

— Ник, это врач из пансионата, где лежит твоя бабушка. Она говорит, что бабушка очень плоха и больше трёх дней не проживёт. — сообщила ему мать.

Мать отца, которая помогла им построить кооперативную квартиру, пять лет назад начала себя вести неадекватно. При обследовании выяснилось, что у неё началась деменция. Неадекватность начала сильно прогрессировать и перед родителями Ника встал выбор: или кто-то должен постоянно находиться с ней дома или её устроить в пансионат. Решили действовать по первому варианту, в первый месяц отец взял отпуск и весь провёл его дома. На второй месяц в отпуске была мать и было видно, что ей после отпуска явно придётся увольняться и сидеть с бабушкой дома. Матери это явно не нравилось, но деваться было не куда.

Родители долго по этому поводу ругались и тут достаточно неожиданно ситуация изменилась. Бабушке стало резко хуже, она слегла и не вставала. Родители решили устроить её в специализированный пансионат с профессиональным уходом, хотя это стоило не дёшево. В итоге бабушка провела в нём пять лет, не вставая с постели и никого не узнавая. И вот по словам врача ей осталось уже не долго.

На следующий день как раз были выходные и Ник занялся подготовкой к возможным похоронам, тем более что после похорон отца опыт у него уже был. К вечеру он практически всё организовал и как оказалось вовремя — из пансионата пришло сообщение о смерти бабушки.

После похорон поминки провели дома, потому что бабушку мало кто знал и на похороны пришло людей мало. Вечером Ник поехал на дачу, мать осталась в квартире.

На даче он встретил соседа, которому сообщил о последнем событии.

— Да, у вас какая-то чёрная полоса началась. — посочувствовал Нику сосед. — Кстати, я разобрался с женой твоего дядьки. У меня один родственник после смерти родителей попал на наследстве. Их было пять братьев и сестёр и один из братьев отсудил себе всё наследство с помощью знакомого нотариуса. И вот этим нотариусом была как раз жена твоего дядьки. Так что ты как-то поосторожнее со своим наследством.

Тут Ник начал вспоминать визит дядьки с его женой, как она что-то высматривала в квартире и на даче. И ему это не понравилось, что-то там было не так. Кстати, ещё в квартире они с матерью какие-то там бумаги смотрели и мать что-то подписывала. Надо будет у неё об этом спросить.

— Ник, слушай, ко мне тут подружка сегодня придёт, мы в бане у тебя помоемся?

Сосед летом каждую субботу вечером с разрешения родителей мылся у них в бане с подружкой, причём каждый раз новой. Ник дал ему добро и пошёл спать. На следующий день он поинтересовался у матери, что там она за бумаги подписывала с братом.

— Да это чтобы уменьшить коммунальные платежи. У нас квартира большая, а людей в ней прописано мало, поэтому и коммуналка в городах из-за этого большая. Если в квартире будет прописано больше четырёх человек, то квартплата будет по льготным тарифам, дешевле в два раза. Я прописала у нас брата с его женой и плачу меньше.

Ник не нашёл что ответить, пожал плечами и пошёл на работу. Где-то через месяц однажды он вернулся с работы и застал мать с соседкой.

— Ник, твоей матери очень плохо, её нужно срочно к врачу.

Мать действительно выглядела плохо. Ник увез её в больницу и повёл по коридорам в кабинет врача. Мать шла с трудом и в кабинете рухнула на кушетку.

— Так, что с вами приключилось? — спросил у неё врач, но она как-то странно захрипела и завалилась на кушетку боком.

Врач подскочил к ней, оттянул веко затем куда-то выбежал, вернулся с носилками на колёсах и ещё одним врачом. Они положили мать на носилки и куда-то повезли. Нику врач сказал ожидать в коридоре.

«Блин, да что это за такое творится, то отец, то бабушка, а теперь мать и все от болячек. Что там мне врач говорил, есть больше овощей, двигаться и грузить мозг, чтобы работал, если хочешь прожить долго и без особых проблем со здоровьем». — размышлял Ник сидя на кушетке в коридоре.

Дальше он стал анализировать свою жизнь в плане рекомендаций врача. Овощей после беседы с врачом он стал точно есть больше, особенно когда родители обзавелись дачей. Во время обедов и ужинов для него главным блюдом были салаты. Движения ему хватало, но надо бы заняться пробежками по утрам, чтобы по больницам потом не мотаться. Нагрузки на мозг вроде тоже хватало, каждый месяц надо было осваивать новый вид деятельности.

После этого Ник перешёл на анализ жизни родителей. Овощей они ели мало и те старались или варить или жарить. Двигались тоже не много, до работы и домой. Нагрузка на мозг у них после выхода на пенсию существенно снизилась.

Тут его размышления прервал врач:

— Молодой человек, мои соболезнования. Инсульт, нарушение работы мозга.

Сказав это, врач замолчал, ожидая реакции. Но Ник молчал и переваривал третью смерть в семье за четыре месяца. Потом тихо спросил врача:

— А отчего бывают инсульты?

— Причины его простые — стресс, малоподвижный образ жизни, плохое питание. — врач был явно доволен, что его собеседник не бьётся в истерике. — Будете больше двигаться, нормально питаться и инсульт вам грозить не будет.

Ник поблагодарил врача и пошёл на выход.

На похороны матери пришло много людей, это были соседи по дому и её знакомые с работы. Поминки провели в соседней с домом столовой, где весной поминали отца. На похороны приехал брат матери с женой. Он выглядел менее презентабельно и периодически покашливал. После поминок Ник с братом и его женой пошли в квартиру.

— Ну что, Ник, как теперь наследство родительское делить будем? — спросил дядька.

— В смысле, какое-такое наследство? — удивился Ник. — Ты здесь каким боком?

— Ну как, мы же родственники, и если наследство образуется, то делится между всеми.

— Ты получил родительское наследство и будь доволен. А наследство своих родителей получу я.

— Нет, так будет неправильно, я часть наследства тоже получить должен. В том числе и потому, что я твоим родителям много помогал материально, пока они поднялись. С квартирой вот помог, на жизнь периодически денег подкидывал.

— Что ты тут заливаешь, с квартирой мать отца нам помогла, ты вообще не при делах. На жизнь это они тебе давали, что забыл, как на дне рождения отца в деревне ты их благодарил за это? — эмоционально высказался Ник.

— Так, короче, не будем доводить дело до ругани. В общем так, ты остынь, мы завтра к тебе вечером зайдём и обсудим вопрос наследства. Да, если ты надумаешь меня по этому вопросу избегать, чтобы отфутболить, то не рекомендую. Иначе ты можешь остаться вообще ни с чем или с очень малой долей. До завтрашнего вечера.

«Что за хрень творится в этом году»? — эта мысль крутилась в мозге Ника до самого утра. На следующий день он пошёл на завод и сразу направился к знакомому юристу отдела договоров. Там он обрисовал ситуацию по наследству, юрист задумался и попросил зайти после обеда.

— Сам я не в курсе этого, у меня специализация другая, по промышленным поставкам. Но у меня днём как раз будет по делам знакомый, который специализируется на наследственных делах. — сообщил юрист и сказал, что позвонит ему, когда придёт знакомый.

Юрист позвонил уже через час и предложил зайти. Ник опять изложил ему ситуацию и ответил на наводящие вопросы. Юрист немного помолчал и потом изложил весь расклад.

— Ситуация для тебя достаточно плохая. По закону брат действительно может претендовать на наследство сестры. Обычно, когда у умершей сестры есть дети, то на наследство редко кто претендует, но иногда прецеденты случаются. С моральной точки зрения это конечно полная хрень, с юридической всё законно. Далее, дело усугубило то, что твой дядька с женой прописаны в квартире. Теперь ты не можешь продать квартиру без их разрешения и выписать не можешь. А если дойдёт дело до продажи квартиры, то по некоторым причинам ты можешь получить только стоимость её половины, причём по госрасценкам, то есть очень мало. И если твой дядька найдёт выход на районного нотариуса, то там могут тебя вполне легально оставить вообще с пшиковой долей.

— У дядьки жена нотариус, но не в нашем городе.

— Погоди, а как у неё фамилия? — поинтересовался юрист и когда Ник ответил, то он схватился за голову. — Блин, ты крупно попал. Эта баба с большими связями среди нотариусов нашего города, и она уже кучу людей оставила с мизерным наследством.

Тут Ник сообразил, откуда у дядьки красивые шмотки и дорогая карета, о чём он и рассказал юристу.

— Да, про них много каких слухов ходит, уже и дела на них неоднократно заводили, но деньги решают всё и их дела так ничем и не кончились. В общем так, у тебя когда с ними разговор будет, сегодня? Ты только узнай их варианты, ни на что не соглашайся, не ругайся, кулаками не маши, скажи, что тебе нужно подумать.

Вечером Ник холодно встретил дядьку с женой и показал на диван, куда можно было сесть.

— Вокруг и около я ходить не будут, — сообщил ему родственник, — ты наверняка будешь консультироваться с юристами, вот мы для них приготовили раскладку с двумя вариантами развития событий.

При этом он протянул Нику три листа бумаги с напечатанным на пишущей машинке текстом.

— Первый вариант, — продолжил дядька, периодически покашливая, — мы забираем себе квартиру, тебе оставляем дачу. Второй вариант расписан на бумаге, там для нас, конечно, не всё так просто, дело займёт кучу времени, но ты при этом получишь только ту сумму, которая написана в конце последнего листа.

Ник посмотрел и увидел эту сумму, которая была равна его трёхмесячной зарплате на заводе. Между тем стоимость квартиры на рынке была в несколько десятков раз больше этой суммы. В нём стал закипать гнев, но он вовремя сдержался, вспомнив наставления юриста.

— Знаю, тебе нужно проконсультироваться с юристом, — продолжил дядька, — завтра мы к тебе заходим в это же время и получаем от тебя ответ, на какой вариант ты согласен. Если не будет никакого ответа или встречи у нас не получится, то послезавтра мы начинаем действовать по второму варианту и к первому возврата уже не будет. А теперь до завтра.

Дядька с женой встали и ушли, оставив Нику листы с вариантами действий. На следующее утро Ник встретился с юристом у него дома и дал ему почитать листы. Юрист долго их изучал и потом отдал Нику с тяжёлым вздохом:

— Да, подставили они тебя по полной программе. Юридически они действительно смогут провернуть второй вариант и оставить тебя с той смешной суммой, которая написана в конце. В общем, первый вариант для тебя действительно более приемлем. По крайней мере, тебе будет где жить.

Ник вышел от юриста с тяжестью на душе. По пути домой он не пожалел денег, зашёл в какую-то юридическую контору и обрисовал там свою ситуацию. В конторе его вопрос обсуждали между собой аж три юриста и под конец они дали ту же рекомендацию — соглашаться на первый вариант.

Вечером к Нику пришёл дядька с женой и ещё какой-то женщиной. Все молча сели за стол на кухне, дядька положил перед Ником два листа и сказал:

— Лист справа — это договор твоего отказа от права на наследство по квартире. Под ним договор моего отказа от дачи. Если ты подписываешь эти два документа, то я становлюсь полноправным владельцем квартиры, а ты дачи. Документы заверяет районный нотариус, — тут он кивнул на женщину, — и на этом всё заканчивается.

Ник взял договора и мельком прочитал их по диагонали.

— Лист справа — это заявление на открытие дела о наследстве. Если ты его подписываешь, то на продажу квартиры и дачи накладывается арест на год. Ну и дальше всё идёт по второму варианту, который ты уже прочитал и явно проконсультировался о нём с юристами. Если ты ничего не подписываешь, то всё немного усложняется и срок увеличивается ещё где-то на полгода. Но тогда ты остаешься почти без ничего. Делай выбор.

Все трое внимательно посмотрели на Ника. Жена дядьки как обычно ехидно улыбалась, районный нотариус была сама невозмутимость, а дядька периодически покашливал в кулак.

Ник взял договора отказа от наследства на квартиру и дачу и подписал их. Дядька тоже их подписал, после чего районный нотариус поставила на них штамп и свою роспись. Затем она занесла данные в прошитую амбарную книгу и предложила расписаться и в ней. После этого она заполнила на гербовой бумаге два свидетельства о собственности, один на квартиру на имя дядьки, второй на дачу на имя Ника и отдала им.

Ник взял свидетельство, затем походный рюкзак со своими вещами, швырнул на кухонный стол ключи от квартиры и вышел из неё, оставив дверь открытой. Затем он вышел на улицу, прошёл на остановку, дождался дилижанса и поехал на нём на дачу.

Там он увидел соседа, знакомого отца и рассказал ему о последних событиях.

— Да, всё прошло для тебя по плохому сценарию. Вот скотина этот твой дядька! — и после этого в течение пяти минут матерно о нём отзывался. — Ладно, не будем тратить время на то, что уже свершилось и что не изменишь. Надо думать о будущем. Что ты планируешь делать?

— Да всякие мысли у меня ходят по поводу дядьки.

— Ты о мести? Забудь! Очень рекомендую этим не париться. У меня пара знакомых посвятили кучу времени мщению своих обидчиков и спустили жизнь коту под хвост. Не вздумай, и если ты это сделаешь, потом локти будешь кусать, а то даже и колени.

— И что, так ему всё и простить?

— Я не говорил, что нужно прощать. В таких случаях я просто обидчикам не делаю ничего, ни хорошего, ни плохого.

— То есть они потом безнаказанно творят, что хотят?

— Э-э-э нет! Жизнь каждого человека состоит из череды светлых, серых и чёрных полос. У твоего дядьки тоже будет чёрная полоса и он хлебнёт лиха. На твоего хитрозадого дядьку найдётся точно такой же ещё один задохитрый. Вот только в этот момент ты станешь ему помогать?

Ник высказал всё то, что он думает по поводу помощи дядьке в трудной ситуации. Большая часть речи состояла из непечатных выражений.

— Правильно. И если он к тебе обратиться за помощью, то я в таких случаях обычно отвечаю так. — и сосед сообщил свой вариант ответа, который Ник чётко запомнил.

— Кстати, Ник, тебе жить на даче наверняка будет не с руки, до города час добираться вообще не вариант. Если ты надумаешь дачу продать, то я её у тебя прикуплю.

Ник пообещал подумать.

— Да, ты не против того, что я сегодня с подружкой у тебя в бане помоюсь? Я сам всё растоплю и потом там приберу.

Ник против не был. Остаток вечера у него прошёл в чёрных думах по поводу прошедших событий и планов на будущее. Сосед помылся в бане с подружкой и постучался в окно.

— Ник, пойдём баню, там есть проблемка.

Ник вышел из домика и пошёл за соседом в баню. Навстречу им прошмыгнула подружка соседа, опять новая.

— Вот смотри, — сосед показал на верх печки, — у тебя тут трещина, я твоему отцу несколько раз говорил, что это опасное дело, может быть пожар. У него всё руки не доходили эту трещину замазать, а тут всего делов минут на пятнадцать.

Ник встал на скамейку и осмотрел трещину. Она была толщиной почти в мизинец, вокруг неё на стенке печи была копоть и в трещину было видно отблески огня и искры.

— Ладно, спасибо, с утра всё замажу.

Сосед поблагодарил за баню и пошёл к себе. Ночью Нику спалось плохо, во сне он видел дядьку с ехидно улыбающейся женой, которые показывали на него пальцем и кричали «лох-лох». Спать также мешал поднявшийся ветер и скрипевшая из-за него приоткрытая форточка. К середине ночи Нику надоело выслушивать этот скрип, он вылез из кровати и пошёл на веранду, чтобы закрыть форточку. И тут он увидел в окно, что кусты малины за домом ярко освещены пламенем и тут почувствовал запах дымы. Ник выскочил из домика и увидел, что горит баня.

Языки пламени полностью окутывали баню и дальнюю часть дачного домика. Ник схватил ведро и кинулся к бочке, которая была полна воды. Он вылил несколько вёдер на стену бани, но на развитие пожара это особо не повлияло. К тому же вода кончилась очень быстро и тушить огонь было уже нечем.

Тут прибежал сосед в трусах и закричал:

— Одежда, документы!

Ник бросился в дом и увидел, что спальня и кровать уже в огне, а домик полон дыма. Хорошо, что он обычно раздевался на веранде, поэтому его одежда лежала рядом со входом. Ник схватил её в охапку и выскочил их дома откашливаясь от дыма. Выбежав, он проверил карман брюк — паспорт и свидетельство на дачу на месте, уже хорошо.

Сосед за это время набрал у себя два ведра воды и вылил её на стену дома. Но огня меньше не стало, тем более что сильный ветер дул как раз от бани в сторону домика и огонь быстро распространялся.

— Короче, тушить уже даже и не нужно, иначе потом будешь долго пепелище растаскивать и вывозить. Пусть лучше всё сгорит до тла, а золу народ на удобрение заберёт. — сказал сосед и они сели на перевёрнутые вёдра и стали смотреть на пожар. День был будний и другие соседи все были в городе.

Потом сосед предложил пойти к нему в дом, но Ник отказался, так как вспомнил, что сосед с подружкой. К тому же ему вообще не спалось и надо было подумать о будущем.

Утром Ник помылся остатками воды и постучался к соседу.

— Дача твоя, за сколько ты её хочешь купить? — спросил он соседа. Тот подумал и назвал сумму.

— С домиком, конечно, дача бы стоила дороже, но тут сам понимаешь.

Ник понимал, они позавтракали вдвоём, потому что подружка соседа спала. Потом они пошли к председателю садового общества, который постоянно жил на своей даче. Там они составили и подписали договор, после чего сходили в деревню и зарегистрировали его в сельсовете.

— Ну и что ты теперь будешь делать? — спросил сосед.

— Да есть одна задумка, но мне надо её обмозговать.

Затем они пожали друг другу руки, сосед пошёл на свою дачу, а Ник сел в дилижанс и поехал в город. Там он подошёл к дому, где прожил всю свою жизнь, посмотрел на окна родительской квартиры, постоял, подумал, повернулся и пошёл. Он понимал, что больше сюда никогда не вернётся.

Через полчаса Ник пришёл в городской парк. Время было обеденное, на аллеях гуляло много людей, в основном женщины с детьми. На боковой аллее стоял зелёный фургон со знакомой надписью «Поступай в стрелковое училище — обеспечь безопасность своей страны». Рядом с фургоном на стуле скучал военный.

— Хочу поступить в стрелковое училище и обеспечить безопасность своей страны. — официальным голосом сказал ему Ник.

Военный странно на него посмотрел и начал рассказывать об условиях учёбы и последующей службы.

— Я это всё знаю, какие мои дальнейшие действия?

— Через два часа мы как раз везём кандидатов в воинскую часть, там будут медкомиссия и экзамены. Те, кто поступил, едут в столицу в училище. Сходи домой за вещами и подходи через полтора часа.

Ник не стал говорить, что у него нет ни дома, ни вещей, и отправился походить по парку. Через полтора часа он вернулся к фургону, возле которого стояли пять парней с сумками и все с родителями. Военный сверил их со списком, собрал паспорта и повёл из парка. На примыкающей улице стоял ещё один фургон, в который кандидаты сели и фургон сразу же тронулся. Через час они доехали до воинской части и кандидатов повели в санчасть на медкомиссию. Ника после обследования признали годным к воинской службе.

Затем кандидатов отвели в зал, где они в течение несколько часов сдавали экзамены. Ник их сдал успешно и его зачислили в стрелковое командное училище. Всего из их группы в училище попали три кандидата. Их всех увезли на почтовую станцию и посадили на дилижанс, который ехал в столицу. Провожающий офицер назначил Ника старшим группы и сообщил, как им в столице добраться до училища. Ехал дилижанс трое суток, на ночь они останавливались на почтовых станциях, где пассажиры спали в гостинице. Утром все садились на свои места и весь день тряслись на ухабах.

В столицу приехали поздно вечером, училище от почтовой станции было недалеко, и группа пошла пешком. На пропускном пункте Ник показал документы, и дежурный офицер показал ему как пройти в нужную казарму. Там Ник отдал документы командиру учебной роты, тот показал им на кровати, все разделись и завалились на них спать.

На этом детство Ника закончилось.

Глава 9. Армия

В течение дня в казарму прибывали новые курсанты, всех их в начале остригали наголо, потом выдавали форму. Через два дня учебная рота была укомплектована полностью, как и три других, которые и составили учебный батальон. Второй учебный батальон состоял из курсантов предыдущего года набора и все они были в летнем отпуске.

— Товарищи курсанты! — прокричал командир батальона на построении на плацу. — Вы успешно сдали экзамены и были зачислены в стрелковое командное училище. Через два года вы станете офицерами и получите звание лейтенанта. А сейчас в последний месяц лета вы будете проходить начальную военную подготовку, после чего примете присягу и с первого сентября начнёте учиться.

Затем комбат долго говорил о воинском долге, о защите отечества, о патриотических традициях. А закончил речь о том, что нельзя воровать у своих товарищей.

— В этом году, буквально месяц назад, за один день до выпуска из училища один курсант украл у другого курсанта бритвенный набор. И он в этот же день был отчислен, хотя на следующее утро должен был стать лейтенантом.

После этого для Ника и других курсантов наступили военные будни. Подъём, зарядка, завтрак, занятия, физподготовка, обед, занятия, ужин, свободное время, отбой. Но военные будни продлились недолго и сменились на будни трудовые. На пятый день пребывания в училище их роту подняли по тревоге в шесть утра. Затем дали тридцать минут на сборы, отвели в столовую на завтрак и приказали грузиться в фургоны. При погрузке командир роты периодически проговаривал им статью из устава — «знай своё место в строю, столовой и в фургоне», и когда все курсанты разместились, дал команду «трогай».

Ехали около пяти часов и в пути все гадали, куда их везут. Тут фургоны остановились в каком-то лесу и курсантам дали команду обедать сухим пайком. После обеда ехали ещё три часа и в итоге колонна очутилась в каком-то провинциальном городе возле барака. Тут выяснилось, что они будут месяц жить в этом бараке и работать на пилораме, потому что госпредприятие не выполнило план, а ему будет нужно отправить до ледостава по реке пиломатериалы в северные земли.

В бараке все поужинали опять сухим пайком и завалились спать. Завтрак уже был в столовой, и пища была повкуснее, чем в училище. Затем начались трудовые будни, они заключались в том, что курсантов разбили на пары, которые складывали доски нужной толщины в пакеты.

При обсуждении сути будней курсанты разделились на две равные группы. Первой группе трудовые понравились больше — нет строевой подготовки на плацу, зубрёжки уставов и маршбросков. Вторая группа выступала за будни военные, строевую подготовку, зубрёжки уставов и маршброски.

Месяц пролетел быстро, в субботу рота погрузилась в фургоны, ехала весь день и к вечеру добралась до училища. Там курсанты помылись в бане, затем завалились спать и на следующий день на торжественном построении приняли присягу.

После принятия присяги тех курсантов, к кому приехали родители, отпустили в увольнение в город. А к кому не приехали, заступили в наряд. Никто не приехал только к Нику, поэтому он был в наряде в гордом одиночестве.

Ну а с понедельника началась учёба — строевая подготовка, зубрёжка уставов, маршброски и занятия в классах. В училище стало веселее, потому что из отпуска прибыли курсанты-старшекурсники. Правда, во вторник их подняли в шесть утра по тревоге, затем дали тридцать минут на сборы, отвели в столовую на завтрак и приказали грузиться в фургоны.

При погрузке командир батальона периодически проговаривал им статью из устава — «знай своё место в строю, столовой и в фургоне», и когда все курсанты разместились, дал команду «трогай». Увезли старшекурсников на месяц в военный совхоз на уборку урожая, потому что совхозники с этим не справлялись и овощи могли уйти по снег.

В октябре старший курс вернулся с совхоза и в училище опять стало многолюдно. В середине зимы у курсантов был двухнедельный отпуск. Все разъехались по домам, только Нику не куда было ехать. Он устроился в столичную гостиницу и целыми днями посещал разные достопримечательности. После каникул занятия продолжились, курсантов учили всему, даже стрелять из арбалета. Ну правильно, училище ведь стрелковое командное, правда, командовать их особо не учили.

Весной прямо во время занятий Ника вызвали на пропускной пункт. Там он доложил о вызове дежурному офицеру, который показал ему пальцем на красивую повозку, стоявшую неподалёку на улице.

Ник подошёл к повозке и увидел, как из неё выходит жена дядьки. Как обычно красиво одетая, с уложенной причёской, маникюром, возможно педикюром, но только без обычной ехидной улыбки.

— Никас, здравствуй, у нас в семье беда.

— Что, квартиру какого-то родственника не удалось отжать? — поинтересовался у неё Ник.

Женщина нахмурилась и явно хотела что-то резко ответить, но сдержалась:

— Ник, у твоего дяди очень редкая болезнь, пойдём посмотришь на него.

Она открыла дверь повозки и Ник увидел в ней лежащего дядьку. Он выглядел не то, чтобы болезненно, а просто был конкретно похож на покойника. Впрочем, минут через двадцать он зашевелился, посмотрел на Ника и прошептал:

— Что Ник, скоро и я вслед за сестрой…

— Ник, вопрос вот какой, — перебила его жена. — у тебя кровь какой группы?

— Восьмая белая.

— Вот! Врачи сказали, что твоему дяде срочно нужно сделать операцию, иначе он до лета не доживёт. Во время операции он потеряет много крови и ему нужно сделать переливание крови, группа нужна именно восьмая белая и именно от близкого родственника. Среди всех его родственников…

— … в живых уже никого не осталось благодаря…

— … такая группа только у тебя. Ник, нужно выручать своего дядю. Он столько для тебя… в общем, нужно выручать.

Ник задумался, быстро вспомнил, как его научил говорить в подобном случае сосед с дачи и глядя дядьке в глаза буква в букву повторил кричалку:

— Соси член у пожилого зайца, скотина родственная. — затем повернулся и пошёл в сторону пропускного пункта ни разу не оглянувшись.

По пути в учебный корпус Ник вспоминал, что ему говорил сосед по даче. О том, что у каждого человека в жизни есть белые, серые и чёрные полосы. И что ты можешь сколько угодно гадить другим людям, только помощи от них после этого в критический момент можешь не ждать. Вот как сегодня с дядькой — отжал он с женой у кучи людей такую же кучу квартир, вот только нужны ли они ему сейчас?

В начале лета учебный батальон сдал экзамены и всех курсантов отправили в двухмесячный отпуск. В родном городе Нику идти было не к кому, в деревне тоже, поэтому он провёл отпуск в разъездах по городам исторического кольца страны. Там он посещал разные достопримечательности и внимательно выслушивал экскурсоводов. Денег от продажи дачи на всё лето ему хватило и даже осталось ещё немного.

Первого сентября Ник вернулся в училище и учебный батальон уже старшекурсников готовился выполнить свой трудовой долг в военном совхозе. Но тут прошёл слух, что до правящей партии дошла информация, что курсанты военного училища вместо того, чтобы учиться защищать страну, занимаются уборкой урожая. Начальнику училища категорически запретили это делать и вместо борьбы за урожай курсанты занимались учёбой.

Однажды осенью Ник заметил в строю первокурсников знакомого парня, им оказался друг из деревни, где он жил летом у дедов. Вечером он нашёл друга, и они больше часа проговорили.

— Кстати, соболезную, — поведал ему друг, — твой дядька летом умер. Это правда, что ты не дал ему свою кровь?

— Правда. Мочу ему я бы свою дал и, наверное, кал тоже, а кровь мне самому нужна.

— Вот и правильно, эту хитрожопую сволочь у нас на улице никто не любил. На поминках у него все соседи веселились и пели развесёлые песни.

— А жена его к этому как отнеслась?

— Ха! Ей вообще не до этого было. Она зимой у какой-то бабульки квартиру отжала, кучу денег срубили, и твой дядька неделю потом пьянствовал. Но оказалось, что бабулька была матерью партийного босса и тот дал команду во всём разобраться. При разборках выявились её прошлые дела, который её знакомый из прокуратуры тормозил, и этого знакомого тоже начали прессовать. И у дядьки твоего из-за этого здоровье посыпалось, а жена его сейчас под следствием и интересует её только то, чтобы выкрутиться. Но там партийный босс очень серьёзный пост занимает, и он вроде как дал команду отпрессовать её по полной. Поговаривают, что ей светит десятка.

Ника подобное развитие событий сильно порадовало:

— Ну должна же сволота получить обратку.

— Согласен полностью, эта бабенция со своей фирменной ехидной улыбкой уже давно не ходит.

Занятия в училище шли своим чередом, но однажды в начале зимы всех курсантов вывели на общее построение.

— Товарищи курсанты. — обратился к ним начальник училища. — Главный комитет партии с глубоким прискорбием сообщает о смерти своего главного секретаря.

После этого он долго рассказывал о славном пути секретаря, о его достижениях, о тяжелой и продолжительной болезни, о том, что вся партия глубоко скорбит о смерти своего сына и так далее. И о том, что на пост главного секретаря был единогласно выбран видный партийный деятель.

Вечером в казарме курсанты долго обсуждали это событие, потому что все они родились при этом главном секретаре, который правил страной почти двадцать лет. Из которых последние пару лет сильно болел и ни во что не вникал. Кто-то высказал мысль, что новый секретарь начнёт что-то делать по-новому и что-то станет лучше.

Так и произошло — уже через неделю в стране начали внедрять новые методы. К одному из курсантов среди недели приехали родители и его отпустили в увольнение. Вечером он вернулся в казарму с круглыми глазами:

— Пацаны, мы с родителями пошли в музей и на выходе у всех начали проверять документы и интересоваться, почему люди не на работе! Потом мы пошли в ресторан, там тоже зашли два мужика в штатском с тем же вопросом.

По слухам, такие проверки проходили и в других городах, но к весне эта кампания закончилась. Тут наступила пора выпускных экзаменов, которые Ник успешно сдал. За два дня до выпуска при стандартной проверке личных сумок в каптерке в одной из сумок нашли вещи одно из курсантов, который ранее заявил о их пропаже. Правда, того, кто эти вещи украл, из училища не отчислили, потому что его родители были друзьями командира роты.

Выпуск из училища проходил возле замка, усыпальницы вождя революции и могил революционеров, погибших при мятеже. Нику было странно то, что на центральной площади устроено кладбище, но свои мысли он держал при себе, как его этому учил дед.

На последние остатки денег от продажи дачи и первую получку офицера Ник весь месяц ездил по южным курортным городам и купался в Тёплом море. В конце лета он приехал в город, где находилась стрелковая часть, в которую его распределили после выпуска.

В части он представился командиру, который побеседовал с ним и отправил в стрелковую роту. Ник зашёл в казарму, представился командиру роты и понял, что он выбрал не ту профессию.

Он уже несколько раз такое испытывал раньше, когда работал в разных цехах и отделах завода. Приходил в цех, ему ставили задачу, он начинал её выполнять и понимал, что всю жизнь этим он заниматься не сможет. Работу, конечно, он выполнял, причём качественно, но удовольствия она ему не приносила. Единственное, где Нику было комфортно работать, это экскурсоводом в заводском музее. Всё время новые посетители, всем нужно рассказать о стрелковом оружии, ответить на вопросы и потом с удовольствием наблюдать, как экскурсанты выходят вдохновлённые новыми знаниями.

Стрелковое училище напоминало ему школу, где все в ней живут и учатся по своим правилам. Процесс обучения ему был относительно знаком и в училище он дискомфорта не испытывал. В части же к нему пришло понимание, что служба в армии это не то дело, которое ему по душе и которым он бы качественно занимался долгое время. Но деваться было некуда и он настроился на длительную службу.

Командир роты между тем задавал Нику те же вопросы, что и командир части, и в той же последовательности: кто он, откуда, как учился в школе, в училище, какое семейное положение, какие планы на службу. Затем он сообщил, что Ник назначается командиром первого взвода, который сейчас находится в военном совхозе на уборке картофеля. И дал команду пойти устроиться в общежитие и потом явиться в спецотдел в штабе части на собеседование. Напоследок командир роты выдал новому взводному пропуск в часть.

Ник вышел из части и отправился в общежитие, которое находилось в трёхэтажном здании рядом с пропускным пунктом. Там он нашёл коменданта общежития, который показал комнату и дал от неё ключи. После этого Ник вернулся в часть, нашёл в штабе дверь с табличкой «спецотдел» и постучал в неё.

— Войдите, — предложил ему голос из-за двери.

Ник открыл дверь и увидел сидящего за столом майора.

— Слушаю вас. — сказал ему майор.

— Лейтенант Никас Ванцет, командир первого взвода третьей роты. Мне командир роты дал команду прийти к вам на собеседование.

— А, новое пополнение. Садись. — майор указал ему на стул. Затем он стал задавать те же вопросы, что и командиры части и роты, и в той же последовательности: кто он, откуда, как учился в школе, в училище, какое семейное положение, какие планы на службу. Но к ним он добавил ещё один вопрос:

— Зачем вообще решил пойти служить в армию?

Ник вспомнил лозунг на армейском фургоне в парке своего города и процитировал его:

— Чтобы обеспечить безопасность своей страны!

Майор усмехнулся:

— Ха, безопасность… Армия обеспечивает безопасность напрямую только во время войн и военных конфликтов. Последняя крупная война была сорок лет назад, и следующая может не случиться в течение всей твоей жизни. Сейчас мирное время, и в этот период безопасностью страны занимается с утра до вечера спецкомитет.

Ник вообще не был в курсе спецкомитета и это отобразилось на его лице.

— Спецкомитет был образован сразу после июльского перев… июльской великой революции для борьбы с контрреволюцией и саботажем. Сейчас он занимается борьбой с иностранными разведками и экстремистами. Бывший председатель комитета сейчас избран главой правящей партии. Я являюсь оперативным уполномоченным спецкомитета в этой воинской части.

Ника почему-то глубоко впечатлила эта информация и майор это сразу же заметил.

— Ты тоже можешь стать сотрудником нашего спецкомитета и обеспечивать безопасность страны.

— А как им стать?

— Тебе нужно продолжить службу офицером в части в течение двух лет, а потом подать мне рапорт о переводе. Если комиссия его утвердит, то тебя переведут на дальнейшую службу в спецкомитет.

Тут в дверь кабинета открылась, в неё заглянул какой-то офицер и кивком головы предложил майору выйти в коридор. Майор вышел и через минуту зашёл обратно, при этом он выглядел немного встревоженно.

— Так, собеседование закончено, быстро иди в свою роту, сейчас будет общее построение.

Когда Ник быстрым шагом дошёл до казармы, то заметил, что возле неё в колонну строятся бойцы. Командир роты показал ему в первую шеренгу, где стояли ещё два офицера и тут же отдал команду:

— Равняйсь, смирно, шагом марш.

Роста слаженно зашагала в направлении плаца, куда по другим дорогам шли ещё несколько таких же колонн. Когда колонны заняли свои места на плацу, на трибуну поднялся командир части, ещё один офицер и майор из спецотдела.

— Товарищи солдаты и офицеры. — обратился к ним командир части. — Главный комитет партии с глубоким прискорбием сообщает о смерти своего главного секретаря.

После этого он долго рассказывал о славном пути секретаря, о его достижениях, о тяжелой и продолжительной болезни, о том, что вся партия глубоко скорбит о смерти своего сына и так далее. И о том, что на пост главного секретаря был единогласно выбран видный партийный деятель.

После этого общее построение закончилось и роты разошлись по своим казармам. Там командир роты познакомил Ника с двумя другими офицерами, это были командиры второго и третьего взводов, которые закончили стрелковое училище два года назад. Потом они долго обсуждали то, что ровно десять месяцев назад умер предыдущий главный секретарь. Что у него был достаточной большой возраст и что по слухам имел кучу болезней. Что следующий секретарь имел достаточно большой возраст и по слухам кучу болезней. Что новый, избранный сегодня главный секретарь, имеет достаточно большой возраст и по слухам кучу болезней. Но тут ротный обсуждение прекратил и приказал заниматься делами.

Через несколько дней в роту вернулся взвод Ника, и он познакомился с бойцами и своим заместителем. После этого начались армейские будни. Построения, занятия с бойцами, стрельбы, караулы, боевые тревоги, марши, учения. Периодически Ник вспоминал разговор с майором из спецотдела о спецкомитете, который в поте лица обеспечивал безопасность страны.

Весной один из командиров взвода роты убыл в отпуск в столицу, где у него жили родители. Когда он вернулся через месяц, то устроил в офицерском общежитии посиделки, которые сопровождались обильными возлияниями спиртных напитков. Ну и как водится, шло обсуждение разных проблем, от женских до мировых.

— У меня дед работает в комитете иностранных дел, — поведал собравшимся отпускник, — рассказывал, что из наших посольств идут потоком сообщения о том, что в других странах высмеивают наших главных руководителей. Что у власти больные старики, которым жить осталось всего ничего. Что им самим ничего от жизни уже не нужно и что страной еле управляют. И ещё дед сказал, что вроде как нынешний главный секретарь уже три месяца в главной больнице лежит под капельницами и что ему осталось уже не долго. И что спецбюро озабочено всем этими делами и нового главного собираются избрать кого-то помоложе.

Ещё через несколько месяцев состоялось общее построение части. На трибуну поднялся командир части, его политзаместитель и майор из спецотдела.

— Товарищи солдаты и офицеры. — обратился к ним командир части. — Главный комитет партии с глубоким прискорбием сообщает о смерти своего главного секретаря.

После этого он долго рассказывал о славном пути секретаря, о его достижениях, о тяжелой и продолжительной болезни, о том, что вся партия глубоко скорбит о смерти своего сына и так далее. И о том, что на пост главного секретаря был единогласно выбран видный партийный деятель.

После этого общее построение закончилось и роты разошлись по своим казармам.

В течение нескольких дней выяснилось, что новым главным секретарём был избран действительно относительно молодой партийный функционер. Он был на двадцать лет моложе предыдущих главных и в своей речи обещал стране «новые веяния».

А во второй половине лета Ника отправили в долгосрочную командировку. Его назначили заместителем командира взвода транспортного батальона, который должен был заниматься уборкой урожая.

— Сочувствую, — сказал Нику офицер роты, у которого дед работал в комитете иностранных дел. — Я в прошлом году в такую командировку ездил, теперь твоя очередь, в следующем году поедет новый лейтенант.

— А почему наше сельское хозяйство само не может выращенный урожай собрать? — поинтересовался у него Ник.

— Ну мы же живём в стране победившего социализма! У нас равенство и братство, нет кулаков-мироедов и буржуев, всё принадлежит народу. А когда всё кругом твоё, то работать некому. Вот за границей, у них оголтелый капитализм и там все занимаются своим делом. Армия защищает страну, а сельское хозяйство убирает урожай. А там, где социальная справедливость, там крестьяне служат в армии, а армия на полях крестьян собирает пшеницу. Понимать должен!

Ник с большим вниманием выслушал речь сослуживца, а также поспрашивал его об особенностях командировки. В последующем всё так и оказалось, как ему и рассказали. С разных частей армейского корпуса во временно организованный транспортный батальон прикомандировывались офицеры. В них также временно призывали приписной состав, то есть ранее отслуживших в частях солдат, которые работали на гражданке. Приписники занимались управлением фургонами, в которые работники колхозов и совхозов на полях загружали урожай.

Транспортные взводы батальона были разбросаны по большой территории и размещались как правило в домах культуры. Трудовой день проходил однообразно: утром подъём, завтрак, построение, на котором директор совхоза ставил задачу на вывоз урожая. После этого приписники садились в свои фургоны и отправлялись по полям.

Однажды командир взвода сообщил, что к ним через два дня приезжает проверка из генерального штаба и что командир роты приказал к этой проверке приготовиться. Весь следующий день Ник с командиром взвода посвятили бумажным делам. Они собирали данные о перевезённом урожае и составляли отчёт. Вечером к ним приехал командир роты и поинтересовался ходом подготовки к проверке генштаба. Взводный с гордостью предъявил ему отчёт о собранном урожае. Ротный начал его читать и тут же порвал в клочья:

— Вы что, обалдели? Какой отчёт об урожае! Вас едет проверять генерал из генштаба, он в сельском хозяйстве ни бельмеса и ему глубоко плевать, сколько вы морковки перевезли. Зато он смыслит в службе войск и будет проверять то, в чём разбирается. Как у вас кровати заправлены, как кухня организована, как временный транспортный парк оборудован. Вот за это он вас или похвалит, или вздрючит. А на мешки с картошкой ему до лампочки.

Весь следующий день никто никуда не ездил и все занимались наведением марафета. Ровняли кровати, наводили порядок на кухне и в столовой, полностью переоборудовали транспортный парк, где ночью стояли фургоны и лошади. И весь этот день под ногами Ника и взводного путался председатель колхоза, чей урожай взвод убирал:

— Ребятушки, да как же это так, ведь урожай на полях пропадёт! Через неделю снег посыпет и всё там и останется!

На что взводный сурово ему отвечал:

— Если мы твою морковку не вывезем, то на нас с Ником это никак не отразится. А если кровати не будут выровнены, то нам выговор объявят и повышение затормозят.

На следующий день во взвод приехал генерал, который проверил как выровнены кровати, какое состояние кухни и столовой, всем ли оборудован транспортный парк. Уборкой урожая он не поинтересовался. Всё время, пока генерал проверял взвод, два дюжих приписника держали в плену председателя колхоза, потому что тот порывался поговорить с генералом.

Проверка заняла полчаса, после чего генерал уехал в следующий взвод. А наш взводный построил приписников и прокричал:

— А теперь глубоко наплевать на кровати и кастрюли! Всем в поля за урожаем!

Приписники рассыпались по фургонам и направили их в поля. Радостный председатель колхоза кинулся обниматься со взводным, но его оттащили. Через неделю действительно начал сыпать снег и полевые дороги превратились в непроходимое месиво. Но к этому моменту почти весь урожай собрали, и председатель немедленно начал пить самогон. А транспортный взвод собрал всё имущество, загрузил его в фургоны и отправился в свою часть.

В роту Ник пришёл загорелый, и сослуживцы долго смеялись над тем, что он три месяца провёл на курорте. За эти три курортных месяца в стране начали происходить существенные изменения.

Новый молодой главный секретарь затеял в стране масштабные реформы. Первое, что он сделал, это разрешил говорить о том, за что раньше капитально наказывали. Второе, для повышения качества продукции, выпускаемой на государственных предприятиях, на них ввели уполномоченных госприёмки, которые директорам предприятий не подчинялись. Третье, в стране разрешили небольшой частный бизнес в виде кооперативов.

Еще три месяца назад, перед командировкой на уборку урожая, в части проходило партийное собрание, и парторг напоминал о принципах социализма в виде государственной собственности на средства производства. О том, что при капитализме происходит зверская эксплуатации человека человеком, а при социализме человека эксплуатирует государство. О том, что частный бизнес, то есть всякие буржуи и кулаки-мироеды — это очень плохо.

А на первом же партсобрании после возвращения Ника из командировки тот же парторг рассказывал, что мудрая партия во главе с новым, прогрессивно мыслящим главным секретарём стало задействовать человеческий потенциал для развития страны. Что небольшой частный бизнес не только допустим, но и действует во славу человека и страны в целом. Что раньше условия для его задействования ещё не созрели, а вот ровно месяц назад, ближе к вечеру все факторы сложились положительно. И всему этому способствовала объявленный курс на гласность, то есть говорить теперь можно обо всём, но в разумных пределах.

Кстати, о гласности. В первый же вечер после возвращения из командировки Ник увидел в городе длинную очередь, которая стояла в газетный киоск. Раньше она тоже была, но существенно короче. Ник отстоял в ней и при подходе к киоску увидел на витринах больше двадцати видов газет. Раньше их было пять: партийная, городская, промышленная, сельская и военная. После объявления курса на гласность в стране разрешили выпуск частных газет — невиданное дело со времён великой июльской революции.

Ник взял все выпуски новых газет и весь вечер посвятил их чтению. Потом он обдумал их содержание и пришёл к выводу, что за такие газеты тридцать лет назад приговорили бы к смертной казни, двадцать лет назад к пожизненному заключению, десять лет назад к пяти годам каторги, год назад к условному сроку, а через десять лет скорее всего будут награждать и премировать.

Так же Ник обратил внимание, что во всех новых газетах были размещены почти одинаковые статьи о неблаговидной роли армии и спецкомитета в истории страны. О том, что участвовали в гражданской войне, в которой погибло более пяти миллионов в основном гражданских, в репрессиях претендентов на власть, в организации трудовых лагерей и прочем.

Стоп, а что там по спецкомитету, который обеспечивает безопасность страны? Продолжаем служить в армии или переходим в этот комитет. Ник полночи обдумывал этот вариант, пока не заснул. На следующий день он зашёл в штаб части и постучал в знакомую дверь с табличкой «спецотдел».

— Войдите.

— Лейтенант Никас Ванцет…

— Помню, первый взвод, третья рота. Заходи, садись, что привело? Выявил диверсантов, которых нужно взять и казнить?

Ник хотел пошутить, что это новый главный секретарь партии, но передумал.

— Да я хотел бы с вами поговорить о переходе на службу в спецкомитет. Насколько это реально?

— Реально всё, ну или почти всё. Ты ведь уже год прослужил?

— Верно.

— Если ты серьёзно настроен, то тогда пиши рапорт на моё имя. После этого начнётся стандартная процедура проверки и перевода. После её окончания, если проверка пройдёт успешно, поедешь на годичные курсы и потом начнёшь службу.

Ник написал рапорт и отдал его майору.

— Кстати, что среди офицеров твоей роты поговаривают о событиях на юге?

— А что там за события были?

— Понятно, вы ещё не в курсе. Ладно, скоро узнаете. Ещё ко мне вопросы есть?

У Ника вопросов больше не было, и он отправился в роту. В офицерской комнате собрались всех офицеры и старшины и что-то громко обсуждали.

— Ты где ходишь, тут такое творится! — набросился на него командир роты.

И затем рассказал, что в крупном южном городе в прошлом году построили завод взрывчатых веществ. И что этот завод вчера взорвался, разрушив сам себя и ещё полгорода. И что там большое количество жертв. И что в штаб части уже доставили несколько телеграмм о гибели родственников нескольких солдат и одного офицера. И что им уже предоставили краткосрочный отпуск, и они уехали в этот город.

Но всё рассказать ротный не успел, потому что дежурный по роте объявил боевую тревогу. Солдаты тут же построились в казарме и начали получать оружие и походные рюкзаки. Потом рота построилась на дороге и по команде командира побежала на плац, куда также бегом стекались и другие роты.

На плацу выстроились все подразделения части и после этого командир части приказал выйти вперёд каждому второму взводу из каждой роты. После чего последовала команда «бегом марш» и взводы убежали в свои казармы. Было видно, что они забежали внутрь и тут же выбегали уже без оружия, но с походными рюкзаками. Затем взводы также бегом побежали в сторону пропускного пункта и погрузились в фургоны, которые тут же выехали с территории части.

После этого командир части дал отбой боевой тревоги, и роты ушли в казармы. Ротный куда-то ушёл и когда вернулся, то принёс ещё несколько телеграмм о гибели родственников солдат нашей роты. Бойцов тут же отправили в краткосрочный отпуск.

— В общем так, все вторые взводы отправили на место взрыва, будут там разбирать завалы и вытаскивать людей. — сообщил он офицерам.

— Да, не слабо начал своё секретарство новый главный. — сказал командир третьего взвода. С этим все согласились, что не хотели бы сейчас оказаться на его месте.

В последующие дни в газетах публиковалась информация о событиях в южном городе. Причина взрыва была не известна, потому что на месте завода была глубокая воронка и все цеха были разрушены. Также оказались разрушены жилые кварталы возле завода. С каждым днём количество обнаруженных тел и их фрагментов увеличивалось. Счёт шёл на десятки тысяч погибших жителей города.

В новых газетах появились статьи о том, что взрывчатку делали для армии и она косвенно виновата в гибели людей. В городе стали происходить нападения на военнослужащих. В части отменили увольнения солдат, а офицерам приказали ходить по городу исключительно в гражданской одежде.

Через месяц в часть вернулись вторые взвода. Несколько солдат из них погибли при разборе завалов, ещё у пятерых возникли проблемы с психикой и их увезли в госпиталь. Все бойцы были крайне угрюмые и неохотно рассказывали, что они видели и чем занимались.

Но на этом напасти не закончились, зимой произошло ещё одно резонансное событие. Возле столицы рухнул мост через реку и именно в тот момент, когда через него проходили пассажирские дилижансы, идущие из столицы и возвращающиеся в неё. Каждые три часа через мост открывали окно пропуска и разрешали проезжать по нему только пассажирские дилижансы. Грузовые и почтовые фургоны тормозили. И в тот момент, когда по мосту в обе стороны проходило большое количество дилижансов с людьми, мост в начале просел, а потом рухнул в ледяную воду. В результате большая часть пассажиров не смогли выбраться из дилижансов и утонули. А те, кто оказался в воде, умерли от переохлаждения. Число жертв было около двух тысяч.

А поздней весной в южном море круизная шхуна ночью столкнулась с грузовым кораблём, получила пробоину и затонула. В ней погибло около тысячи пассажиров.

Ник в это время уже прошёл разные комиссии и проверки и готовился к переводу в спецкомитет. При встрече с майором из спецотдела он спросил его:

— Вот как-то странно, три большие катастрофы сразу после избрания нового главного секретаря. А не были ли они результатом диверсий?

— Ну разбирательства по этому поводу, конечно, идут, это не секрет, странно было бы, если такие версии не выдвигались. Но как там всё было, у меня информации нет. — ответил ему майор.

— А ведь перед революцией тоже нечто подобное было. Разные теракты, диверсии, власть царя пошатнулась, доверие к нему у народа уменьшилось, потом революция и власть в стране сменилась.

— Никас, сейчас, конечно, в стране много что поменялось, гласность там, перестройка. Но не до такой же степени, ты бы поостерегся разные речи толкать. Если промолчишь, то в неприятную ситуацию точно не попадёшь. А если брякнешь что не впопад, то потом можешь крупно пожалеть об этом. — порекомендовал Нику майор.

В середине лета пришёл приказ о переводе лейтенанта Никаса Ванцета в спецкомитет. Ник сдал оружие и комнату в общежитии, получил денежное довольствие, распрощался с офицерами роты и пошёл на пассажирскую станцию. На этом служба в армии для него закончилась.

Глава 10. Спецкомитет

На станции он полчаса ждал, пока к перрону подадут пассажирский дилижанс. Это время он потратил на чтение газеты. Все её полосы занимала стенограмма выступлений депутатов первого съезда народных представителей. Ник обратил внимание, что за речь каждого депутата года два назад можно было привлечь к уголовной ответственности по статье «антисоветская агитация и пропаганда». А ещё он обратил внимание на то, что почти все ожидающие дилижанса пассажиры читали эту же газету. Многие при этом обменивались мнение с другими пассажирами и зачитывали выдержки из некоторых выступлений вслух.

Тут к перрону подъехал дилижанс, он был пятнадцать метров длиной и его тащила шестёрка тяжеловозов. Ник показал билет контролёру и зашёл в салон дилижанса. Там он нашёл своё место, поднял сиденье, засунул рюкзак в ящик и закрыл его на торчащий из замка ключ. Рядом несколько пассажиров делали то же самое. Ник положил ключ в карман, направился в конец салона и по лестнице поднялся на крышу дилижанса.

По периметру крыши размещалось ограждение, а перед ним находились скамейки. Ник сел в углу, облокотился на перила ограждения и стал ждать отправки. Через несколько минут дилижанс тронулся. Погода была солнечная, было тепло и большинство пассажиров также вышло на крышу. Через несколько минут дилижанс выехал из города и покатил по загородной дороге. Во всех городах пассажирские станции размещали исключительно на окраине, чтобы громоздкие дилижансы не затрудняли внутригородское движение повозок.

— Вы, наверное, военный? — обратился к Нику мужчина с бородой и в очках.

— С чего вы взяли?

— В салоне я увидел, как вы в багажный ящик кладёте армейский рюкзак.

— Да, — подтвердил соседу Ник, — я офицер.

— А-а-а, врач планеты.

— Почему врач, да ещё планеты? — удивился Ник.

— Ну как — врачи борются с болезнями, а вы с вражескими армиями.

— Судя по вашей логике, милиция тоже врачи планеты, потому что борется с преступностью.

— Совершенно верно, — радостно согласился сосед. — Спецкомитет борется со шпионами, а пожарники с пожарами. Все они с чем-то борются, а толку нет.

— Почему это нет толка? — не согласился с ним Ник. — Людей врачи вылечивают, врагов армия побеждает, брандмейстеры тушат пожары, преступников ловит милиция, а шпионов спецкомитет. Всё делается как надо.

— А вы, молодой человек, представьте, что вы живёте в многоквартирном доме и в нём каждый вечер в разных квартирах происходят пожары и в них гибнут люди. И при этом брандмейстеры каждый пожар успешно тушат. Вот это нормальная ситуация или нет?

Ник почувствовал в его вопросе какую-то подковырку, задумался и через минуту ответил:

— В принципе, пожарники свою задачу выполняют, но хотелось бы, чтобы каждый вечер квартиры в доме не горели.

— Именно! — обрадовался словоохотливый сосед. — Вам положена премия Гобеля. Вы обратили внимание на то, что не обращают внимание ни в одной стране, ни один глава государства. Медицина уже тысячами лет лечит болезни, но не делает так, чтобы люди вообще не болели.

Тут Ник заметил, что сидящая невдалеке на скамейке женщина стала прислушиваться к их разговору.

— Брандмейстеры сотнями лет тушат пожары, но не делают так, чтобы пожаров вообще не было. Армии десятками тысяч лет воюют друг с другом, но не делают так, чтобы военных конфликтов вообще на планете не было. Спецкомитет охотится за шпионами, но не делает так, чтобы шпионажем вообще никто не занимался. Милиция ловит преступников, но не делает так, чтобы преступности вообще не было. — выпалил сосед и было видно, что это всё он говорит не первый раз.

— Вроде вы всё логично говорите, уважаемый, но человечество всегда болело, воевало, горело и воровало. — ответил ему Ник.

— Вы только что родили нетленку. — с восхищением сообщил ему сосед. — Надо будет запомнить. А теперь по поводу «всегда». Наши предки раньше всегда ходили только пешком, но несмотря на это они приручили лошадей, и мы сейчас с их помощью едем, а не топаем до столицы ногами. Наши предки раньше всегда жили в шалашах и пещерах, но это не помешало им начать строить дома. Наши предки раньше всегда ходили голыми, но потом придумали одежду.

— Ну как бы логично. — одобрил Ник.

— Я вам больше скажу — всё, что создало человечество и чем мы активно пользуемся, раньше не существовало. Вы член партии?

Ник кивнул.

— Вот! А восемьдесят лет назад партии не было и при её создании вряд ли кто-то сказал, что «всегда жили без партии и не зачем её создавать».

— А вы вообще, чем занимаетесь? — поинтересовался у соседа Ник.

— Я учёный-историк, доктор исторических наук. Вот вы, как офицер, в курсе, сколько военных конфликтов организовало человечество и сколько в них погибло людей?

Ник покачал головой, про это им в военном училище не сообщали, наверное, потому, что эти сведения к их профессии не относились.

— Сообщаю: после того, как наши предки стали вести оседлый образ жизни, на планете прошло около пятнадцати тысяч военных конфликтов, в которых погибло более трёх миллиардов человек. И никто, ни один глава государства, ни один руководитель ни одной партии, ни один глава правительства ни одной страны никогда не задал один крайне простой и важный вопрос. Какой?

— Как сделать так, чтобы на планете военных конфликтов не было вообще. — выдвинул свою версию Ник.

— Именно! Вам положено сто премий Гобеля. Человечество никогда не ставило перед собой задачи прекратить войны, военные конфликты и гибель в них людей. А ещё люди не ставят какие задачи?

— ???

— Сделать так, чтобы не было болезней, преступности и пожаров.

— В принципе, я с вами согласен. Но вот только, наверное, это всё слабореально. — выразил Ник своё сомнение.

— Очень хорошое замечание. — обрадовался собеседник. — А теперь представьте беседу наших далёких предков тысяч так пятьдесят назад. Один другому говорит — а давай мы лошадей приучим и будем на них ездить, чтобы не ходить пешком. А тот ему: да это все слабореально.

Ник улыбнулся и ответил:

— Да, это логично. Если бы мне командир поставил задачу, а я ему ответил, что это не реально и никто такого раньше не делал, то меня из армии скорее всего быстро бы уволили.

— С вами очень интересно беседовать, молодой человек.

Тут в беседу вклинилась рядом сидящая женщина, которая давно к ней прислушивалась:

— Извините, а как можно сделать так, чтобы не было болезней?

— Я не врач, в болезнях разбираюсь слабо. — тут же ответил ей сосед. — Но при решении любой проблемы изучаются первопричины, составляется план влияния на них и делаются действия, которые эту проблему решают.

— Так ведь в медицине так и делается, есть медицинские исследовательские институты, которые выявляют первопричины болезней и ищут средства воздействия на них. — возразила женщина.

— Согласен с вами полностью, но здесь есть одна очень важная особенность. Если какая-то болезнь возникает от нехватки в питании какого-то витамина, то как медицина эту проблему решает?

— Назначает ему этот витамин. Я, кстати, сама врач.

— Вот! — обрадовался учёный-историк. — Вы начинаете решать проблему после того, как она возникла, а не до!

— У меня на даче отец в бане печь сложил и в трубе постепенно появились трещины. Как-то был ветер, из трещины вылетели искры, и баня с домом сгорели. Осталась целой только кирпичная печь, но трещины в трубе была замазывать уже поздно. — дополнил дискуссию Ник.

— Верно мыслите, молодой человек. — опять похвалил сосед. — Также по витамину, надо было контролировать его в питании до болезни, а не после.

— Если бы ещё люди это всё воспринимали, но это, к сожалению, не так. — сообщила женщина.

— Это почему? — в один голос воскликнули Ник с соседом.

— Я согласна с тем, о чём вы уже говорили. Я сама сторонница здорового образа жизни. Когда ко мне на приём в поликлинику приходят посетители, то я им назначаю лечение, а потом рассказываю о том, что нужно вести здоровый образ жизни. И знаете, как они реагируют на это? У них глаза становятся как чайное блюдце, они выбегают из кабинета и больше у меня не появляются.

— Ну тут всё понятно. — высказал своё мнение сосед. — Им нужна волшебная таблетка, а вы им её не даёте, вот они от вас и шарахаются.

— Что за волшебная таблетка? — поинтересовался Ник, но тут пошёл дождь, все пошли в салон и на этом беседа закончилась. Дождь шёл весь день и вечер, поэтому больше пообщаться с историком и врачом Нику не удалось.

Ещё через два дня дилижанс добрался до пассажирской станции столицы. Ник сел на городской дилижанс и через час вышел возле здоровенного здания, где ему предстояло учиться в течение года. На входе он предъявил направление и его отправили к начальнику курса. Тот забрал направление, выдал Нику пропуск и отвёл в учебную комнату. В ней сидели несколько таких же офицеров, но большинство мест были не заняты. В течение двух дней в класс подходили новые офицеры и группа оказалась полностью укомплектованной. Все офицеры, большинство с семьями, были устроены в общежитии, где у каждого была своя комната. Ещё через день всех офицеров нового курса собрали в актовом зале.

— Вы начали обучение в очень непростое время. — Начал свою речь начальник школы. — В стране происходят серьёзные изменения и вам придётся выполнять задачи в новой оперативной обстановке. Но эти задачи остаются прежними: борьба с иностранными разведками и экстремизмом.

Далее начальник школы долго говорил об ответственности, патриотизме и необходимости поддерживать славные традиции революции. После окончания речи офицеры пошли в свои классы и начались занятия.

Ситуация же в стране менялась уже чуть ли не по часам. Страна, Социалистические Республики — СР, состояла из десяти неравных по территории республик, населённых людьми разных национальностей. Образовалась СР сразу после революции, часть республик объединились добровольно, другой части это сделать настоятельно порекомендовали. А в настоящее время, где-то через год после выбора нового молодого главного секретаря в республиках стали расти националистические устремления, направленные на выход из СР и самостоятельность. Руководство принудительно принятых республик приняли резолюцию по выходу из СР и главе партии пришлось серьёзно с ними «поговорить». Эти республики от идеи выхода отказались, но приняли закон о разрешении частного бизнеса. Главный секретарь по этому поводу много говорил на пленуме чего-то там, что это отход от принципов социализма и предательство идей революции. Но похоже, что он согласился с меньшим из зол и разрешил в этих республиках предпринимательство в обмен на запрет выхода республик из СР.

Но тут начались волнения в других республиках — как это так, им можно, а нам нельзя. В одной республике самоорганизовалась серьёзная демонстрация и направилась к дому правительства. Для подавления демонстрации власти задействовали спецгвардию, которая долго предлагала собравшимся разойтись, а потом обстреляла их из арбалетов. Было много погибших и раненых. Главный секретарь сообщил, что это руководство военного округа само приняло решение на подавление демонстрации, не посоветовавшись с центральной властью. И всю вину сложил на командующего республиканской спецгвардией.

В группе Ника офицеры ежедневно обсуждали происходящие в стране события. По поводу разгона демонстрации один из них, у которого родители работали «в верхах», сказал, что:

— Всё, ребята, амба. Теперь ни одну демонстрацию ни в одной республике никто разгонять не будет. Никому не захочется быть крайним и нести за это ответственность.

Остальные принялись ему возражать, типа власти не допустят раскачки страны, но офицер предложил понаблюдать за событиями, а там «махать кулаками». И точно, другие подобные демонстрации и выступления в других республиках больше из арбалетов не расстреливали.

В столице тоже начался вал разных сборищ, на которые с курса отправляли по несколько офицеров в гражданской форме. Их задачей было следить за обстановкой и ни во что не вмешиваться. Ник тоже несколько раз участвовал в подобных мероприятиях.

— Нынешняя власть зарвалась, она коррумпирована, она действует только в своих интересах и плевать хотела на интересы граждан страны. — вещал один из ораторов и слово в слово повторил выступление Вождя во время революции, которое он сделал стоя на фургоне перед солдатами.

— Да, ещё год назад этого деятеля скрутили бы и увезли на север валить лес лет так на пять. — тихо сказал мужчина, стоявший в толпе рядом с Ником.

Под влиянием таких выступлений центральная власть приняла закон, разрешающий гражданам страны заниматься любым бизнесом. А ранее разрешённые кооперативы, которых нужно было организовывать только тремя учредителями, упразднили. Теперь стало можно открывать любой бизнес любой группой от одного человека. Кроме этого, начали процесс продажи государственных предприятий частным владельцам. Стоили предприятия прилично, но в стране нашлись люди, которыми такими суммами откуда-то обладали. А также в стране разрешили заниматься бизнесом иностранцам.

За месяц до окончания школы Ника вызвал начальник курса:

— Никас, ситуация следующая. После выпуска все офицеры должны пойти проходить службу в спецотделах воинских частей. Но из-за того, что иностранцам разрешили заниматься в стране бизнесом, они начали скупать разные государственные предприятия, в том числе которые выпускают секретную продукцию. Руководство спецкомитета приняло решение организовать спецотделения, которые будут заниматься вопросами контроля секретности на таких предприятиях. И для их комплектации из нашего курса будут направлены пять офицеров. Как ты посмотришь насчёт варианта прохождения службы в таком спецотделении?

Ник не раздумывал ни секунды и согласился. Он давно понял, что к службе в армии у него интереса нет.

— Что, так быстро готов, даже не подумаешь? — удивился начальник курса.

— Я готов по приказу моей страны служить ей на любом месте.

— Ладно, вот тебе разрешение в спецбиблиотеку, по нему тебе будут выдавать приказы по ведению оперативной работы для спецотделения. За оставшийся месяц тебе нужно с приказами ознакомиться.

Месяц для Ника пролетел быстро. До обеда как обычно занятия, после обеда самоподготовка и чтение приказов по будущей службе. Затем он сдал экзамены и получил назначение в спецотделение в крупный город, расположенный на востоке страны. Впереди у него было месяц отпуска, по истечение которого ему нужно было явиться в управление спецкомитета в этом городе.

Ник решил, что будет в течение месяца в пассажирских дилижансах ехать на восток, по пути на несколько дней останавливаться в крупных городах и осматривать их достопримечательности. Так он и сделал, но во время отпуска в столице, которую он только что покинул, стали происходить беспрецедентные события.

Через неделю после отъезда в руководстве страны группа чиновников решила, что новый молодой главный секретарь сильно отклонился от генеральной линии партии. Разрешил частный бизнес и выражение любых мнений, не реагирует на демонстрации, начал сближаться с враждебным стране Западным союзом, уменьшил значение руководящей роли партии. Эта группа чиновников, которая обозначила себя как ГЧК (государственная чрезвычайная комиссия), приняла решение об аресте главного секретаря. Тот в это время находился в отпуске на юге в государственной резиденции. Эту резиденцию отключили от связи и окружили силами местной спецгвардии. Из столицы в резиденцию выехала группа для ареста главного секретаря. Но пока она туда ехала, в стране начали проходить митинги и выступления в поддержку начинаний главного секретаря. Народу в целом понравилось, что можно говорить что хочешь и что можно заниматься частным бизнесом. И что начали происходить хоть какие-то изменения. А ГЧК опять захотело все «вернуть взад». В столицу ГКЧ ввело войска, против которых народ стал выстраивать баррикады. Произошли столкновения, в которых погибло три человека, но в целом армия сама не ориентировалась в том, зачем её пригнали в столицу. Так что большинство солдат просто молча стояли в толпе люде и ни на что не реагировали.

А когда на юге группа захвата добралась до резиденции главного секретаря, то её ждала большая толпа местных жителей. Также туда прибыла спецгвардия из соседнего города, которая выступила на стороне секретаря. В итоге захватили саму группу захвата и отряд местной спецгвардии, выполнивший приказ ГЧК. Главный секретарь тут же выехал в столицу в сопровождении большого количества фургонов верной ему спецгвардии. В столице кортеж встречала грандиозная толпа, а всех организаторов ГКЧ арестовали. В республиках местные руководители собрали заседания парламентов, на которых приняли решение о суверенитете и выходе из состава СР. И в последний день отпуска Ника главный секретарь принял решение об упразднении СР и сложил с себя полномочия. Поэтому первый рабочий день Ника начался в управлении спецкомитета уже новой страны — Восточного союза.

В управлении Ник представился его начальнику и тот его направил к руководителю спецотделения. В управлении никто особо не работал, все собирались группами и обсуждали упразднение страны, в которой они прожили всю предыдущую жизнь. Ник подозревал, что в других организациях и на предприятиях творится то же самое. Но не будешь же обсуждать одно событие целый день, стоя возле окна. К обеду начальники отделов и отделений собрали своих сотрудников и провели инструктаж, как работать в новой обстановке.

— Так, слушайте внимательно. — начал инструктаж начальник спецотделения. — Считайте, что ничего не произошло, продолжаем, вернее начинаем, работать как обычно. Сегодня у нас первый день работы нашего нового спецотделения. Сейчас я зачитаю приказ, кто на какое предприятие направлен и расскажу, что всем там нужно сделать в первую очередь. Потом до конца дня каждый знакомиться с оперативным делом по своему предприятию и завтра утром по одному в мой кабинет для индивидуального инструктажа.

Ника назначили уполномоченным спецкомитета на завод гравитационных бомб. Их изобрели ещё в конце второй мировой и одну бомбу применили в региональной войне на востоке. Её взрыв полностью разрушил небольшой городок и привёл к гибели нескольких десятков тысяч человек. После этого её нигде не применяли, но в своём арсенале такое оружие имели десять стран.

Завод, производящий эти бомбы, считался настолько важным, что даже в нынешней обстановке главный секретарь не рискнул продать его частному бизнесу и оставил в госсобственности. Но в новой стране продажа завода могла произойти в любой момент, поэтому на нём ввели должность уполномоченного спецкомитета. Назначили на неё Ника потому, что он прибыл сразу после обучения и опыта работы не имел. Другие сотрудники спецотделения уже были с опытом и их поставили на другие предприятия, которые государство решило продать в частные руки.

В течение последующего года большую часть времени Ник занимался тем, что помогал других сотрудникам спецотделения на их предприятиях, где было полно работы.

— Ну вот как так, — обсуждали между собой сотрудники, — раньше в городе вообще иностранцев не было и к заводам они даже подойти никак не могли. А тут ходят себе по заводоуправлению и суют нос во все двери.

— Это что, у меня сосед по дому только что вернулся из командировки в столицу, был там в Замке, где Глава страны сидит. Так там почти в каждом отделе по иностранцу и они дают нашим команды, как управлять страной.

— Не может быть!

— Может. — это сказал вошедший в кабинет начальник спецотделения. — Так оно и есть, сам видел на прошлой неделе. Противно всё это. Никас, завтра на твой завод оболочек приедет представитель нового собственника. Будет проходить заседание комиссии по режиму и секретности, тебе надо будет принять в ней участие.

Завод оболочек входил в группу предприятий по производству гравитационного оружия. На нём делали оболочки, в которые на основном заводе размещали ударную сердцевину. Секретная была как раз сердцевина, поэтому основной завод продаже не подлежал. А оболочки были несекретными и завод по их производству продали какому-то столичному олигарху.

На следующий день утром Ник взял служебный кабриолет и поехал на завод. Свободное место для повозки оказалось как раз возле управления, куда он и поставил свой кабриолет. На втором этаже в коридоре стояли несколько человек в ожидании начала работы комиссии. Ник встал возле открытого окна и тут же увидел, что к управлению подъехали две очень дорогие кареты и остановились возле его кабриолета. Из первой кареты вышли три человека в одинаковой полувоенной форме и встали возле второй кареты. Один из них открыл в ней дверь и из неё начал выходить молодой мужчина в дорогой одежде. Но при выходе он оступился на подножке и упал на дорогу лицом вперёд. При этом он ударился головой об угол кабриолета, на котором приехал Ник.

Трое сопровождающих кинулись к нему и стали поднимать, мужчина стонал и всё его лицо было в крови. Его подхватили и занесли в управление завода, на первом этаже внизу тут же поднялся шум. По лестнице забежал один из троих приехавших и озабоченно спросил ожидавших в коридоре:

— Где у вас тут врач, представитель нового собственника получил травму.

Кто-то показал ему на дверь в конце коридора, и сопровождающий убежал туда. Буквально через несколько секунд он выскочил из кабинета вместе с врачом, и они побежали на первый этаж. Ещё через пять минут представителя вынесли из управления на носилках, голова его была перевязана бинтом. Носилки занесли в одну из карет, и она тут же быстро помчалась в сторону центра города.

На второй этаж поднялся один из сопровождающих представителя собственника и громко спросил:

— Чей серый кабриолет стоит на обочине возле управления?

— Мой. — ответил Ник, потому что из нескольких кабриолетов серый был только его.

— Пойдёмте со мной к нему. — предложил сопровождающий и пошёл на выход, Ник отправился за ним.

На улице они подошли к служебному кабриолету Ника, рядом с которым продолжала стоять карета представителя. На углу кабриолета и дороге была кровь.

— О вашу повозку ударился представитель собственника завода и получил серьезную травму. Кто вы такой и почему поставили здесь кабриолет?

— Я уполномоченный управления спецкомитета и прибыл сюда для участия в работе комиссии по режиму. Стоянка повозок здесь разрешена, поэтому я её сюда и поставил. — ответил Ник.

— Покажите ваше удостоверение. — предложил мужчина, явно охранник представителя.

Ник достал из кармана удостоверение, открыл его и показал охраннику. Но тот вырвал его из рук, развернулся и пошёл в управление завода. Ник бросился за ним и попытался отнять служебное удостоверение. Но охранник был на голову выше и легко остановил его:

— Я вам отдам ваше удостоверение через десять минут, мне нужно навести справки.

После чего охранник поднялся на второй этаж и зашёл в кабинет директора завода. Ник из приёмной позвонил начальнику спецотделения и сообщил о происшествии. Начальник дал команду вернуться в управление, как только ему вернут удостоверение.

Через пять минут дверь в кабинет директора распахнулась и в приёмную вышел охранник и директор завода, причём лицо директора было белым и руки его тряслись. Охранник отдал Нику удостоверение и сообщил:

— Уважаемый Никас Ванцет, представитель нового собственника завода получил серьёзную травму, когда ударился о ваш кабриолет. У вас теперь будут не менее серьёзные проблемы. А если представитель не выживет, то тогда у вас будут очень и очень серьёзные проблемы.

После этого охранник повернулся и зашёл обратно в кабинет. А директор завода обратился к Нику:

— Слышь, ты, уполномоченный. Ты хоть знаешь, кто новый собственник завода?

Ник мотнул головой, и директор продолжил:

— Новым владельцем завода стал Березяк, а представителем собственника был его единственный сын. Тебе капец и твой спецкомитет тебе уже не поможет.

После чего директор вслед за охранником прошёл в свой кабинет, а Никас отправился на выход на негнущихся ногах. Березяк — это олигарх, который скупил треть предприятий государства. При этом большая часть его конкурентов просто исчезла. По информации газет олигарх был просто душка и много делал для развития страны, вот только те газеты, которые об этом писали, принадлежали ему самому. А вот слухи об Березняке ходили другой тональности и говорили о том, что олигарх крайне вспыльчивый, обладает большой кучей денег и ни перед чем не останавливается.

В управлении спецкомитета Ник зашёл в кабинет начальника отделения и тот сразу повёл его к руководителю управления.

— Значит так, Никас, — сказал ему руководитель. — для тебя всё очень плохо. Ты в курсе, что тот, кто получил травму о твой кабриолет, является сыном Березяка?

Ник кивнул, и руководитель управления продолжил:

— Березяк уже знает об этом и по нашей информации рвёт и мечет. Я его лично знаю, неоднократно с ним встречался и могу сказать, что он на тебе прилично отыграется.

— Да я-то здесь причём? — ответил Ник. — Я сам видел, как он вылез из кареты, оступился, упал и ударился головой о мой кабриолет. Я же его им не бил, там могла стоять любая другая повозка. Или он мог выйти на пять метров раньше или позже и удариться о другой кабриолет, там их было полно.

— Другой, не другой, а вляпался он именно в твою повозку. Березяк легко срывается на других людей и без повода, а тут такое и с его единственным сыном! Он на тебе оторвётся однозначно.

В этот момент на столе зазвонил телефон, руководитель управления снял трубку, что-то внимательно выслушал и трубку положил на телефон. По его лицу было видно, что он получил какое-то крайне неприятное сообщение.

— Сын Березяка пять минут назад умер в госпитале.

— Капец! — произнёс начальник отделения и Ник был с ним полностью согласен.

Руководитель управления посмотрел на них и сказал:

— Идите работайте, из управления пока никуда. Я вас скоро вызову.

В кабинете Ник перебирал документы, пытался чем-то заниматься, но смерть сына олигарха капитально выбила его из рабочей колеи. Через некоторое время он обратил внимание, что уже полчаса держит в руках какой-то документ вверх ногами. Тут дверь кабинета открылась, на пороге стоял начальник отделения и предложил ему идти к руководителю управления.

— Значит так, всё очень плохо. — угрюмо сообщил им генерал. — Березяк узнал о смерти сына, час крушил мебель в кабинете и после этого дал команду закрыть вопрос с владельцем кабриолета. Глава группы безопасности сына олигарха уже получил от него звонок и быстро куда-то выехал из управления завода. Скорее всего он поехал к одному из местных криминальных авторитетов давать задание на Ника.

Начальник отделения переглянулся с Ником, у которого глаза стали квадратными, а руководитель продолжил:

— Сейчас Никас закрывает сейф и сдаёт ключ начальнику отделения. Через пять минут вы выезжаете на моём служебном кабриолете с начальником секретариата в общежитие, там десять минут на сборы личных вещей. После этого начальник секретариата отвезёт Никаса на конспиративную квартиру. Ну а я с руководством спецкомитета буду решать, что нам делать в этой ситуации. Вперёд, время в обрез.

В кабинете Никас составил опись папок с документами, расписался и отдал начальнику отделения ключ от сейфа. Потом они пожали руки и Ник отправился к начальнику секретариата. Тот уже ждал его и повёл во двор здания управления, где находились около десятка служебных карет и кабриолетов. Начальник секретариата посадил Ника в карету и кому-то махнул рукой. Охранник открыл ворота и через них тут же выехали две другие кареты, затем стала выезжать та, в которой сидел Ник. Он обратил внимание, что шторы на всех каретах были закрыты.

При выезде кареты на улицу начальник секретариата немного сдвинул шторку и посмотрел в окно. Ник увидел, что две другие кареты поехали одна влево, другая вправо, а их карета прямо. И ещё Нику показалось, что от обочины отъехали два кабриолета и поехали за первыми каретами. А может и просто совпадение.

Пока они ехали начальник секретариата периодически сдвигал в сторону шторку на заднем окне и смотрел на улицу. Ехали они около часа, и карета остановилась возле жилого пятиэтажного дома. Сопровождающий открыл дверь, они вышли из кареты и зашли в средний подъезд дома. Там поднялись на третий этаж, после чего начальник секретариата открыл одну из дверей ключом. В квартире оказалось две комнаты: одна зал, другая спальня.

— На кухне есть немного продуктов, — сказал Нику начальник секретариата, — завтра я ещё немного привезу. Дверь буду открывать сам ключом, если к тебе приедет кто-то из сотрудников управления, то они сигналом для тебя будет один стук, пауза, два стука, пауза, два стука. После этого откроешь дверь. Я съезжу в общежитие и позже привезу твои вещи. Удачи, Никас, она тебе очень сильно понадобится.

Затем начальник ушёл, а Никас остался в квартире один с чётким осознанием того, что его жизнь сегодня круто изменилась уже второй раз. Остаток дня и полночи Ник ходил по залу из угла в угол и думал, что ему делать дальше и как сложится его жизнь. Среди ночи он услышал стук в дверь и тут же подошёл к ней. Стук — пауза два стука — пауза — два стука. Ник открыл дверь и в неё тут же вошёл начальник управления.

— Что, не спишь? Я бы тоже в такой ситуации не спал. — начальник сел в кресло и продолжил. — Твоя ситуация за последние часы резко ухудшилась. На, ознакомься.

Начальник протянул Нику какую-то листовку. На ней была изображена крупная фотография Ника из служебного удостоверения, написано его имя и фамилия, а также какие-то цифры.

— А что за цифры? — спросил Ник.

— Неужели не догадался? — удивился начальник. — это цена за тебя, столько денег получит тот, кто тебя найдёт и сдаст Березяку.

Ник посмотрел на сумму и обалдел, потому что столько денег он мог заработать за двадцать пять лет службы.

— Что, сумма впечатлила? — догадался начальник. — Мы тоже в управлении припухли все, да и в столице в спецкомитете тоже. Понимаешь, что это значит?

Ник понимал, и глава управления это тут же озвучил:

— Это означает, что за тобой будет серьёзная охота, потому что в стране найдётся очень много желающих найти тебя и потом лет десять безбедно жить. И я совсем не уверен, что такие желающие не найдутся в спецкомитете. Кстати, твою комнату в общежитии уже разбомбили несмотря на то, что в нём жили только силовики.

— И что со мной теперь будет? — спросил Ник.

— А это будет зависеть от того, что ты будешь делать. Ну и что будет делать спецкомитет. Березяк тебя в покое точно не оставит, по данным из столицы он забросил все свои дела и занимается только тобой. Проводит встречи, делает звонки, рассылает людей — всё для твоей поимки и наказания. Денег у него хватит на поиски тысячи таких как ты, поэтому вопрос стоит не в том, что найдут тебя или не найдут.

— А в том, когда меня найдут. — догадался Ник.

— Верно мыслишь. Об этой квартире в управлении знают пять человек, включая меня. Жить тебе в ней годами не выходя на улицу не вариант, да и спецкомитет такое не позволит. Мотать тебя по конспиративным квартирам по стране ещё хуже, потому что тогда резко увеличится количество тех, кто в курсе. И также увеличится вероятность того, что тебя сдадут свои.

— Так что тогда?

— Да вот не знаю. Впервые в жизни я это говорю своему подчинённому. — в глубоком раздумье ответил начальник управления. — В общем, мы со столицей этим вопросом занимаемся, думаю, что в течение пары тройки дней какой-то вариант придумаем. На всякий случай я тебе принёс средства маскировки и одежду на твой рост. Ты пока это всё попримеряй, может статься, что и пригодится.

Начальник протянул ему пакет, который принёс с собой и пошёл на выход.

— Ладно, спокойной ночи, хотя для тебя она вряд ли будет спокойной. Из квартиры никуда, Березяк мобилизовал весь местный криминал, вся шушера теперь не спит и тебя по городу ищет.

Когда начальник ушёл, Ник начал прорабатывать варианты своих действий на разные случаи жизни. Этому его учили на курсах спецкомитета: что ты будешь делать, если ситуация будет такой, и если вот этой, а вот ещё такой вариант. Постепенно у Ника стало вырабатываться понимание того, что полностью надеяться на спецкомитет будет не дальновидно. Зная своих сослуживцев, он был уверен, что двое из них его точно бы сдали ради таких денег, какие предложил за него олигарх. Значит, ему нужно придумать такой план действий, при котором он останется без помощи спецкомитета. В городе, конечно, оставаться нельзя, в нём вероятность того, что его найдут, практически стопроцентная. Нужно уезжать, но куда? Понятно, что не в родной город и не в столицу тоже.

Пока Ник об этом всём размышлял, он не заметил, как заснул. Проснулся он оттого, что в коридоре что-то хрустнуло. Ник выглянул в коридор, вроде никого. Но тут он заметил, что в почтовом ящике, прикрепленном к входной двери, лежит газета. В ящиках на дверях других квартир тоже лежали газеты. Внизу подъезда раздавались шаги, возможно, то был почтальон, который принёс прессу. Ник достал газету из ящика и увидел, что она принадлежит устроившему на него охоту олигарху. Ник развернул газету — на первой её полосе была крупная фотография сына олигарха в чёрной рамке. И дальше шёл некролог о славном пути погибшего, а также о том, что виновником его гибели был сотрудник спецкомитета.

Ну и дальше о том, что редакция газеты выражает соболезнования и прочее подобное.

Весь остаток дня Ник провёл в думах о том, что делать. Заснул он опять поздно и проснулся от хруста в коридоре. Опять газета, новый выпуск. На двух первых полосах были опубликованы соболезнования олигарху. Затем небольшая заметка о том, что президент страны принял Березяка и соболезновал ему в личной беседе. Что он обещал разобраться в причинах гибели и принять меры.

Ник стал соображать, кто для президента важнее — владелец кучи заводов или низовой сотрудник спецкомитета. На месте президента он бы выбрал первый вариант. И это означало, что ему нужно было самому принимать меры для своего спасения, причём не откладывая.

А что там ему принёс начальник управления? Ник вытряхнул содержимое пакета на диван. В нём оказался парик и накладные усы, сюрреализм какой-то. Также в пакете были брюки, футболка, рубашка и ветровка. Ник одел всё это — размер его. Затем он надел парик, приложил к лицу усы и сам себя не узнал в зеркале. Настроение у него тут же поднялось, и он приклеил усы клеем. Парик снимать не стал, решил к нему попривыкнуть. И после этого продолжил ходить по квартире и продумывать план действий.

Ближе к ночи на душе Ника стало становиться как-то неспокойно. Что-то давило изнутри и возникло чувство серьёзной опасности. Он нервно ходил из угла в угол и пытался успокоиться, но это не получалось. И в середине ночи он принял решение. Ник быстро собрал вещи в рюкзак, выключил свет, вышел из квартиры и закрыл дверь. Затем спустился по лестнице и вышел во двор дома. В дальнем углу двора была детская площадка со скамейками и Ник сел на одну из них. Луны не было и в городе было темно.

Что делать дальше? Доверить свою судьбу спецкомитету или заниматься ей самому? Не поведётся ли кто-то из сотрудников на премию за информацию о нём? А если Березяк увеличит премию? И если не полагаться на спецкомитет, то как самому обеспечить свою безопасность?

Пока Ник размышлял над этим он услышал, что во двор дома тихо заехала повозка. Из неё также тихо вышло несколько человек и направились в подъезд, где находилась конспиративная квартира. Ну мало ли, подумал Ник, может соседи с гулянки поздно вернулись. Но тут в окнах конспиративной квартиры зажёгся свет и через две минуты кто-то вышел на балкон. Была конечно вероятность, что это из управления за ним приехали перевезти в другое место, но Ник был уверен, что это приехали совершенно другие люди и совсем не его спасать.

Он схватил рюкзак и пошёл подальше от дома, стараясь не шуметь. По пути он услышал, как из подъезда дома вышли люди и стали ходить по двору. Ник быстрым шагом направился в сторону пассажирской станции. Двигался он дворами и старался не выходить на улицу. Через час над домами показался шпиль станции и Ник замедлил скорость ходьбы. Он дошел до последнего дома и стал наблюдать за станцией и перронами. Людей для ночного времени там было достаточно много, на одном из перронов стоял пассажирский дилижанс и в него шла посадка. На входе стоял контролёр и проверял билеты. Так, а что это за человек рядом с ним? Неприметная личность в ветровке, капюшон поднят, внимательно смотрит на входящих в дилижанс пассажиров. Ещё двое похожих на него идут в направлении другого перрона, на который въезжает второй дилижанс. К двери подходит контролёр в форме и эти двое становятся рядом. Тут один из них показал рукой второму, и они быстрым шагом пошли в конец перрона, на который с улицы к дилижансу шёл парень с армейским рюкзаком. Двое схватили его за руки, оттащили к столбу и стали что-то с ним обсуждать. Через некоторое время парень залез за пазуху, вытащил похоже, что паспорт и показал двоим. Они внимательно его пролистали, потому вернули парню и тот пошёл на посадку в дилижанс.

Точно засада! Что делать? Как выбираться из города? Как-как, пёхом — дал сам себе рекомендацию Ник и опять дворами двинулся к восточному выезду из города. По пути ему приходилось несколько раз перебегать улицы, и он перед этим внимательно смотрел, чтобы в этот момент по ним не ехали кареты. Но постепенно ночь заканчивалась, становилось светлее и на улицах оживлённее. Появились прохожие и карета двигались одна за другой. И всё-таки Ник дошёл до восточного выезда, только нужно было убедиться, что там нет ещё одной засады. Он зашёл во двор последнего дома города, сел на скамейку и принялся наблюдать за выездом. Вроде спокойно, Ник только привстал и хотел идти через выезд, как заметил, что за городской стелой стоит карета. Она, конечно, может просто стоит по своим делам, а может и по поводу Ника. Нужно подождать и разобраться. Ждать пришлось не долго, по тротуару в сторону выезда шёл мужчина с детской коляской. Когда он поравнялся со стелой, из кареты вышли два парня и остановили мужчину. Один из парней приподнял антимоскитную сетку коляски и заглянул внутрь. Мужчина что-то стал громко ему выговаривать. Парни молча развернулись и залезли обратно в карету. Так, засада номер два. Сколько их ещё по городу? Ради кучи денег можно с неделю к людям и поцепляться. По дорогам из города теперь не выбраться, придётся двигать полями.

Ник вернулся в город и пошёл в сторону от восточного выезда. Идти пришлось какими-то закоулками, канавами и развалинами. Несколько раз пришлось перелазить заборы и один раз бежать от собак на территории какого-то предприятия. И вот наконец-то за каким-то сараем показалось чистое поле — город закончился. За полем через двести метров начинался лес, но на этих метрах Ника будет видно со всех сторон. Он посмотрел направо и увидел дорогу, по которой ехало несколько карет. Эта дорога выходила из восточного выезда. Слева была подобная дорога, и она выходила с юго-восточного выезда. С обоих дорог поле хорошо просматривалось и Ник будет как на ладони. Но если эти двести метров проползти, то луговая трава его скроет. Ползти или бежать? Бежать проще, но его могут увидеть из засады и жизнь прощай. Ползти сложнее, но безопаснее. Ник вспомнил армейскую жизнь и пополз по полю, волоча за собой рюкзак.

Поле он прополз за десять минут, среди деревьев приподнялся и посмотрел в сторону одного выезда, потом другого. Вроде спокойно, никто к нему не бежит. Понаблюдав ещё несколько минут, Ник пошёл по лесу на восток. На этом служба в спецкомитете для него закончилась.

Глава 11. Тана

— Мама-мама, вставай! — ревела Тана и тормошила мать, которая лежала в грязи и была придавлена повозкой. Сегодня у Таны был день рождения, и он мог стать днём её смерти, счёт этому шёл уже на минуты.

Жила Тана с матерью в деревне в стране Казар, которая граничила с Социалистическими Республиками. Значительная часть страны раньше входила в Расмийскую империю, но потом её преемник СР подарил эти территории Казару в обмен на лояльность и поддержку в революции. Но подаркам обычно радуются недолго и расплачиваются за них чёрной неблагодарностью. Год назад Западный союз серьёзно взялся за СР и первым делом начал опускать его имидж в лояльных странах. Как-то одномоментно в стране появились странные люди, которые начали говорить о том, что если бы не расмане, то казарцы бы жили в сто раз лучше. Что всё из-за расманян, которые захватили часть территории Казара и мешают местным жителям. То же самое стали писать в газетах и говорить чиновники на собраниях. В стране начались националистические выступления и погромы.

А сутки назад националистический лидер призвал изгнать расманян из страны или всех убить. Из столицы по окраинам стали массово разъезжать повозки, набитые вооружёнными националистами. Вчера вечером они сожгли несколько расманских деревень вместе с населением и об этом тут же узнали в деревне Таны. На сходе было принято решение бросить всё и уехать в СР, потому как жизнь дороже стен и диванов. За час все собрались, загрузили в повозки что могли, и колонна двинулась к границе СР.

Сегодня они подошли к границе, которая пролегала по каньону, через который можно было переехать через мост. Казарские пограничники свой пост бросили, пока их не растоптали беженцы и не прибили националисты. А пограничники СР подготовили мост к взрыву, чтобы нацики не вторглись в их страну. Колонна из деревни подошла к мосту утром, но в этот же момент с двух других дорог подъехали две другие колонны с других мест. На перекрёстке возникла мешанина и повозка, на которой ехала Тана с матерью, слетела с обрыва с высоты десяти метров. Мать выбросило в лужу и придавило повозкой, Тана упала рядом невредимая. Обрыв был отвесный и спуститься с него можно было только возле моста. Несколько мужчин из деревни попытались это сделать, но им не дали пограничники, так как нужно было срочно переезжать через мост и освобождать дорогу для повозок других беженцев. В итоге к Тане так никто из соседей и не спустился, а проезжающие и идущие в сторону моста другие беженцы только смотрели на них с жалостью и ничем не могли помочь. Потому что им самим нужно было как можно быстрее перейти границу.

В один момент пограничники увидели лежащую под обрывом повозку и стали спускаться возле моста, чтобы помочь. Но тут один из солдат что-то закричал и показал вглубь страны. Все повернулись и увидели на горизонте клубы пыли — это к границе приближались нацики на лошадях. Беженцы закричали и стали подгонять своих лошадей, везущих повозки, а пешие побежали через мост. Пограничники, которые хотели помочь Тане и матери, бросились на дорогу подталкивать повозки и помогать беженцам.

— Всё Тана, вот и пришла наша смерть, прямо в твой день рождения. — сказала мать и заплакала.

На мост заходили последние беженцы и заезжали последние повозки, но и нацики уже были близко. Было видно, что пограничники смотрели в сторону Таны и решали, что делать. Но потом приняли решение, что спасти их не успеют и что пора взрывать мост. И они повернулись и пошли через мост к пограничному пункту.

На мост же заезжали два самых последних фургона. Сзади них на двух конях ехали два мужчины. Когда они проезжали мимо повозки Таны один из мужчин увидел их с матерью. Он что-то сказал другому мужчине, они дернули поводья и помчались к мосту. Там они спустились с обрыва по тропинке и подъехали к повозке. Оба спрыгнули с коней, приподняли повозку и вытащили мать из-под неё. Тут же посадили мать на одного коня, Тану на другого, залезли на коней сами и помчались к мосту. Параллельно с ними с отставанием в пятьдесят метров по дороге на лошадях мчалась группа нациков, которые что-то громко кричали.

Возле моста лошади с Таной и её матерью начали подниматься на дорогу, расстояние до нациков сократилось до десяти метров. Мужчины погнали коней через мост, рядом засвистели стрелы — нацики стали по ним стрелять из арбалетов. Одна из стрел попала в ногу мужчине, который вёз мать. Он вскрикнул и ещё сильнее дёрнул за поводья. Но тут они доскакали до конца моста и въехали на территорию СР.

Один из пограничников начал махать нацикам жёлтым флагом и кричать в рупор, что через одну минуту мост будет взорван. Нацики остановились в середине моста, посовещались и поскакали назад. Как только они выехали с моста пограничник махнул рукой, раздался взрыв, мост стал разваливаться и падать в каньон.

Мать посмотрела на происходящее, потом на Тану, закрыла глаза и начала валиться с лошади. Сидевший сзади её мужчина схватил её и не дал упасть. Второй мужчина что-то крикнул в сторону фургона и тот остановился. Они подъехали к фургону, мужчины спрыгнули с коней, затем вдвоём аккуратно сняли с коня мать и занесли её в дверь фургона. Затем с коня сняли Тану и тоже занесли в фургон.

Внутри фургона были несколько женщин и около десятка детей, на полу лежала мать и над ней склонилась одна из женщин. У Таны всё поплыло перед глазами, и она отключилась.

Пришла в сознание она опять через несколько минут, а может часов или дней. Когда Тана открыла глаза, то увидела в двух метрах от себя какую-то болтающуюся тряпку. После этого она вспомнила предыдущие события и поняла, что находится в фургоне, который куда-то едет, а она в нём лежит. Тана немного приподнялась, посмотрела вниз и увидела, что перед ней сидят несколько детей и внимательно на неё смотрят. Кто-то из них сказал «живая» и все принялись оживлённо галдеть.

Затем Тана посмотрела направо и увидела мать, которая сидела и с улыбкой на неё смотрела. Тана кинулась к ней в объятия, и они обе заплакали.

— Всё хорошо, — шептала на ухо мать, — мы спаслись, мы в безопасности.

Через некоторое время они обниматься перестали и Тана заметила, что в фургоне находились ещё пять женщин и все они вытирали слёзы платками. Девчонки тоже хлюпали носами.

— Иди, — сказала мать, — познакомься с детьми.

Тана тут же подползла к детям и стала знакомиться. Они забросали её вопросами «что приключилось» и сами рассказали о себе. В фургонах ехали жители одной расманской деревни, которые тоже спасались от нациков. Проехали они через пограничный мост последними и после них мост взорвали. Спасли Тану с матерью староста бывшей деревни, и его сын Корман, которому стрела попала в ногу. На погранпосту был военный фельдшер, которую стрелу из ноги вытащил и обработал рану. Но он сказал, что Корману обязательно нужно показаться врачу. В отключке Тана с матерью были со вчерашнего дня, часов пятнадцать. И скоро будет распределительный пункт, на котором будет решаться судьба жителей деревни.

Тут фургон остановился, полог отодвинулся и внутрь зашёл мужчина. Тана его узнала — он вчера вёз её на лошади и это был староста.

— Приехали, распределительный пункт. Сейчас нас покормят, а вам, — тут он посмотрел на мать, — нужно с дочкой показаться к врачу. Вы можете идти?

— Да, конечно, — ответила мать и стала приподниматься, — спасибо вам, что вы нас спасли.

Тут у неё потекли слезы, Тана заревела, остальные женщины тоже начали всхлипывать. Староста кивнул им и продолжил:

— Корман сейчас идёт в лазарет и проводит вас. А все остальные идут со мной в столовую.

Женщины завозились и начали вылезать из фургона. Тана подошла к выходу и тут её подхватил мужчина и поставил на землю. Это был сын старосты Корман, который вёз мать и которому стрела попала в ногу. Он помог женщинам спуститься с фургона, последней влезла мать Таны.

— Как ты? Всё нормально, идти можешь? — спросил Корман у матери.

— Да, могу. Спасибо за то, что нас спас. А как твоя нога? — ответила она ему.

— Терпимо. Пусть лучше в ногу, чем в спину. Ну что, пошли в лазарет? — Корман повернулся и похромал в направлении большого шатра с красным крестом.

Мать пошла за ним, хромая на обе ноги, которые вчера прижало упавшей с обрыва повозкой. Корман оглянулся, увидел это и остановился. Когда мать поравнялась с ним, взял её под руку и медленно пошёл рядом, помогая ей идти.

Тана плелась за ними и оглядывалась по сторонам. Вокруг на поле стояло очень много повозок и фургонов, между ними ходили люди, которые явно были беженцами. Поле примыкало к какому-то населённому пункту и на краю его выделялся большой дом с вывеской «распределительный пункт». В дом стояла очередь беженцев, другая очередь была в соседний дом, на котором была вывеска «столовая». В конце этой очереди Тана заметила женщин и детей, с которыми она ехала в фургоне.

Тут они подошли к медицинскому шатру и зашли внутрь. На входе за столом сидела женщина в белом халате, Корман подошёл к ней и стал что-то объяснять. Женщина кивнула и повела Тану с матерью вглубь шатра. Там она завела их в отделённую от основного помещения шторой комнату, где сидела другая женщина тоже в белом халате. Она выслушала мать, затем предложила ей снять платье и лечь на кушетку.

Тана с ужасом посмотрела на ноги матери, которые выше колена были сплошным синяком. Врач стала осторожно надавливать на ноги и спрашивать, мать морщилась и отвечала. Затем врач что-то написала на листке бумаги и отдала его матери. После этого она осмотрела Тану, спросила у неё, где и что болит и на этом приём завершился.

Мать зашла ещё в какой-то кабинет и получила там две трости. По коридору на выход она шла, уже опираясь руками на обе этих трости. Возле шатра их ждал Корман и тоже опирался на трость.

— Как вы? Мне зашили рану, сделали перевязку и выдали трость.

— У меня сильный ушиб ног, дали две трости и сказали меньше двигаться. — сообщила мать.

— А у меня ничего не нашли и трости мне не дали, — поведала о своих горестях Тана.

— Ну тогда ты будешь тащить фургон вместо лошади. — вынес свой вердикт Корман, и они стали с матерью смеяться.

Тут они подошли к столовой, немного постояли в очереди и зашли в зал. Там им каждому вручили по подносу с едой, они сели за стол и стали есть. Во время обеда у Таны не закрывался рот, и она рассказала Корману всё о своей жизни. Мать улыбалась, а Корман кивал. После обеда они пошли к фургонам, взрослые ковыляли, опираясь на трости, а Тана носилась вокруг них кругами.

Возле фургонов все бывшие жители деревни собрались кругом, в центре стоял староста и что-то им говорил. Как оказалось, их деревне предложили поехать на север и работать на новом руднике.

— Значит так, — объявил староста, — сейчас я каждой семье выдаю пособие, которое мне выдали в распредпункте. Пособие не большое, хватит где-то на три месяца. Пока выдаю, каждый подумает и сообщит решение, что он делает дальше. Или со всеми едет на рудник, или дальше сам по себе.

После этого староста расположился возле фургона и стал выдавать пособия. Тана посмотрела на мать, та сидела на какой-то лавке в глубокой задумчивости. Было видно, что она размышляет, что им с Таной делать. Когда все пособия были выданы, бывшие жители деревни опять собрались в круг и стали обсуждать свои планы. В итоге треть жителей решили ехать к своим родственникам.

— Так, всё, все определились. Кто уходит, тем удачи, остальным выезд через час. — сообщил староста и подошёл к матери. — А у вас какие планы, что вы собираетесь делать?

— А какие у нас планы? — тяжело сказала мать, — Родственников в СР у нас нет, ехать не к кому, из вещей только то, что на нас надето.

Староста подумал, потом переглянулся с Корманом и принял решение:

— Едете с нами на рудник. — после этого он повернулся и куда-то пошёл.

— Да вы не волнуйтесь, — сказал Корман, — мы вам поможем.

Мать начала плакать, Корман сел с ней рядом и начал её утешать. Тана кинулась к детям и сообщила им, что она тоже едет со всеми на рудник. Дети обрадовались и продолжили играть в догонялки.

Через некоторое время все расселись по фургонам и отравились на рудник. По пути они останавливались на ночь возле ручьёв или на берегу рек. Мужчины зажигали костры, женщины готовили еду, дети купались и играли. Тана стала замечать, что на стоянках после ужина мать проводила много времени с Корманом. Постепенно они оба стали меньше хромать и в конце дороги стали ходить без тростей.

По мере движения фургонов на север ландшафт постепенно менялся. После распределительного пункта они ехали по степи, потом стали появляться леса, а последние два дня до рудника они ехали по дремучей тайге.

Конечный пункт маршрута представлял собой небольшой посёлок, а рудник был ямой шириной метров десять и глубиной около тридцати. Первую неделю беженцы жили в фургонах, тут как раз достроили клуб и ещё два месяца они жили в нём. Взрослые, и мужчины и женщины, с утра до вечера занимались строительством домов. Дети купались в речке и играли целыми днями. Осенью Корман объявил, что они с матерью решили пожениться, чему Тана была безмерно счастлива. На свадьбу собрались все жители поселка и веселились до утра.

К зиме дома построили, новой семье выделили полдома возле речки. Корман работал на руднике, мать на звероферме, а Тана днём ходила в детский сад. Через два года у Таны появилась сестрёнка, а сама она пошла в школу.

Зимой на руднике было очень холодно, морозы почти доходили до минус шестидесяти градусов. Если было минус сорок восемь, то в школе объявляли об отмене занятий. Дети кричали «ура» и бежали кататься с горок на санках. При минус пятидесяти трёх на руднике объявляли актированный день. Это означало, что рабочие этот день проводили дома, но им выплачивали среднюю оплату.

Лето было жаркое и светлое, солнце заходило только после полуночи и всходило через пару часов. Летом дети купались в речке, ходили в тайгу за грибами и ягодами.

Мать Таны была фанатом чистоты. Она кучу времени посвящала уборке в доме и возле него. А в течение года в доме восемь раз стены белились извёсткой. Соседи хвалили её за чистоту, и она млела от счастья. Тана к этому относилась нейтрально, но ей не нравилось зимой полоскать бельё в проруби. Хотя при температуре ниже минус сорока мать с Таной этим не занимались.

Года шли и Тана с сестрой подрастали. Перед последними летними каникулами Тану и ещё несколько отличников наградили путёвкой в столицу. С района собрали группу из тридцати детей во главе с тремя учителями, и они четыре дня ехали на дилижансе в главный город страны.

Эта поездка потрясла Тану. До этого она жила в деревне в Казаре и последние годы в небольшом посёлке при руднике. И тут она оказалась в городе с пятимиллионным населением. Много людей, оживлённое движение на улицах, большие и красивые здания. От всего этого просто кружилась голова.

Днём группа посещала музеи и выставки, каждый вечер ходили на представления в театрах. За десять дней Тана увидела многократно больше, чем за всю предыдущую жизнь. И на обратном пути домой она приняла решение, что в посёлке жить не останется и поедет в большой город. Дома она начала собирать информацию об учебных заведениях, которые находились в областном центре. В школе ей нравилась математика, и она решила поступить в университет на математический факультет. Об этом она объявила матери и получила в ответ большой скандал — «ишь собралась куролесить в городе». Но постепенно мать с этим решением дочери смирилась и отпустила её.

Тана сдала экзамены и в университет её приняли. Жила она в общежитии, учёба была интересной, пока в первый день занятий на втором курсе им не объявили, что вся их группа после окончания получит распределение в школы учителями математики. Все студенты оказались перед выбором — продолжать обучение и стать учителем или уйти. Быть учителем Тане категорически не хотелось и ей пришлось из университета уйти. Она выписалась из общежития, получила у коменданта справку, по этой справке забрала в учебной части документа и вышла из здания, в котором училась весь прошлый год.

На улице было холодно и пасмурно, шёл мелкий противный дождь. Куда идти, что делать? Тут на обочине остановился городской дилижанс и из него выбежали две девушки. Тана заскочила в дилижанс и когда села в кресло, то подумала, по какому вообще маршруту едет этот дилижанс? Но потом ей стало всё равно, пусть едет куда положено, всё под дождём не мокнуть.

Она сидела возле окна, по которому стекали струи воды и думала, что она будет делать. Идти работать, куда? Возвращаться домой к матери в посёлок? Не-хо-чу! Тана смотрела на залитый дождём тротуар, на котором не было пешеходов. На серые облака, изрыгающие из себя потоки воды, на большое здание с вывеской «Торговое училище», на то, как она вскочила с кресла, схватила сумку и выскочила из дилижанса под дождь, на то, как она бежала к зданию училища, открыла дверь и вошла в холл.

— Девушка, вы куда? Ваш пропуск. — это к ней обратилась женщина на вахте.

— У меня ещё нет пропуска, я хочу учиться в вашем училище. — ответила Тана и тут задумалась о том, что она делает.

— У нас группы уже набраны, занятия уже начались, сегодня первый день, вы опоздали. — сообщила ей вахтёр прописные истины.

— А как пройти к директору? — Тана не собиралась сдаваться.

— Последняя дверь по коридору направо. — ответила вахтёрша и показала пальцем куда идти.

Тана прошла по коридору, открыла нужную дверь и зашла в приёмную.

— Мне к директору. — сказала она секретарше.

— По какому вопросу? — поинтересовалась та.

— Учёба в вашем училище.

Секретарша пожала плечами, зашла в дверь с надписью «директор», потом вышла и кивком предложила зайти. Тана зашла в кабинет, в котором за столом сидела женщина в деловом костюме и которая полностью выглядела как директор.

— Слушаю вас. — предложила женщина Тане поделиться чем-то важным.

— Я хочу учиться в вашем училище.

— Группы набраны уже как два месяца, занятия уже начались, сегодня первый день, вы опоздали, приходите через год. — директор повторила речь вахтёрши.

— У вас новый набор прямо со школы, у них ветер в голове, и они будут учиться плохо. Я год отучилась в университете, у вас буду учиться на отлично и займусь любой общественной работой. — Тана сделала ход сразу тремя козырными картами.

Услышав про университет, директор заинтересовалась, после сообщения по отличную учёбу подобрела, а при упоминании про общественную работу широко улыбнулась.

— Профсоюзным организатором курса будете? — с надеждой спросила она Тану.

— Буду.

Директор молча встала, вышла из кабинете и через полминуты вернулась с мужчиной в костюме. Она показала на Тану и сказала:

— Наша новая учащаяся, записать в тридцать первую группу, она будет профоргом курса.

Мужчина в начале немного хмурился, было видно, что в первый день учёбы в училище ещё никого не принимали. Но когда речь зашла о профорге, то он тоже широко улыбнулся и сказал:

— Милости просим в наше самое лучшее в мире торговое училище, готовящее профессионалов в области торговли для нашей лучшей в мире страны.

После этого он увел Тану в свой кабинет, на котором была табличка «заместитель директора». Там он посадил её на стул, вызвал каких-то сотрудников, которые тут же в кабинете оформили все документы. Затем сдал новоиспечённую учащуюся в руки коменданта общежития и пожелал успешной учёбы. Комендант отвела Тану в общежитие, показала ей комнату, в которой стояли три кровати, выдала постельное бельё и пожелала успешного проживания.

Тана заправила постель, легла на неё и начала размышлять над тем, что в восемь утра она была студентом университета, в девять утра им быть перестала, но стала лицом без определённого места жительства, в одиннадцать утра она стала учащейся торгового училища и профсоюзным организатором курса. Падение с последующим взлётом и всё за каких-то два часа! Пока она над этим и многим другим размышляла, пришли соседки по комнате, и она с ними познакомилась.

Со следующего дня началась учёба и первые шаги в профсоюзной деятельности. В классе Тана заняла единственное свободное место, и оно было за первым столом. Во время занятия она внимательно слушала преподавателей и всё записывала. Когда другие учащиеся начинали во время занятий шуметь она их утихомиривала, чтобы они не мешали учиться. По какой-то причине преподаватели Тану уважали. Днём она занималась профсоюзной работой, по вечерам сидела за учебниками, в отличие от соседок по комнате.

Мать смену университета на училище расценила как величайшее падение по социальной лестнице и долго с дочерью не разговаривала. Но когда после окончания училища Тана показала ей диплом с отличием, то подобрела. Обладатели таких дипломов при распределении на работу имели право выбора и Тана стала продавцом в магазине «Океан», в котором продавали морскую и речную рыбу. При работе в магазине она впервые столкнулась с разными проявлениями общественной справедливости.

Со школы всем детям вдалбливали прописные истины последней инстанции: страной правили царь-кровопийца, буржуи-эксплуататоры и кулаки-мироеды. Но революция восстановила социальную справедливость и все стали равны. Никакого больше неравенства, да здравствует свобода, равенство и братство.

В магазине Тана увидела, что оказывается некоторые люди равнее других. Перед революционными праздниками в магазин завозили дефицитную рыбу и Тане поручали продавать её равным людям. Через служебный вход они заходили в магазин, спускались в подвал и получали эти дефициты строго по списку. Причём самим продавцам эти дефициты никогда не доставались.

Жила Тана в общежитии, в комнате с девушкой, которая работала в полиции. Впрочем, та ночевала в общежитии достаточно редко. Жизнь постепенно налаживалась, но однажды её направление круто изменилось.

— Тана, зайди в кабинет. — директор магазина как-то пригласил её к себе. — Тут такое дело, ты же в общежитии живёшь?

Получив в ответ утвердительный кивок, директор продолжил, явно чувствуя себя не в своей тарелке:

— В городе в этом году построили новый военный завод, на следующей неделе его будут вводить в строй, на открытие приедет «сам»!

«Сам» — это главный секретарь правящей партии, в городе он до этого ни разу не был.

— А-а-а, на выездную торговлю поедем? — выдвинула свою версию Тана.

— Нет, всё хуж… немного по-другому. — выдавил из себя директор. — Завод нужно запускать, работников уже набрали из деревень и тут хватились, что общежитие для них построить не успели.

Сердце Таны ухнуло вниз, ниже пяток, значительно ниже.

— Короче, было принято решение из общежития выселить несемейных работников торговли и на их места заселить заводских.

— А я что, не человек, что ли? Где я буду тогда жить? — возмутилась Тана.

— Тебе и другим таким же придётся где-то снимать квартиры, больше вариантов нет. — сообщил ей директор.

— Так у меня на аренду будет почти треть зарплаты уходить!

— Я ничего не могу сделать. — развёл руки в стороны директор. — И никто не сможет ничего сделать. Завод не запустят, если рабочие не приедут из деревень. А они не приедут, если у них не будет общежития. Вот если наш магазин не будет работать, то всем на это будет наплевать. А если завод не начнёт работать, то шум будет на всю страну. Так что вариантов нет — послезавтра ты, и многие другие, с общежития съезжают.

Остаток дня для Таны прошёл в расстройстве и раздумьях. Вечером она начала узнавать цены на аренду жилья и выяснила, что про треть зарплаты она сильно погорячилась. На аренду у неё будет уходить половину зарплаты. Это её сильно расстроило, и она весь следующий день на работе лила слёзы, пока не было покупателей. Директор, когда появлялся в торговом зале, сокрушённо на неё посматривал, но ничего не говорил.

Когда наступило послезавтра, Тана сдала комнату коменданту общежития и получила справку. В магазин она пришла с двумя сумками и оставила их в подсобке. Вечером, после работы ей идти было не куда. Она встала за прилавок с хмурым выражением лица и увидела директора. Он рукой махнул ей и пригласил в свой кабинет.

— Комнату в общаге сдала? Понятно. Слушай, сочувствую, мне это тоже очень не нравится. Где ты теперь будешь жить?

— В подсобке в магазине. Ползарплаты на аренду квартиры я тратить не собираюсь. — решительно заявила директору Тана, понимая, что никакой подсобки не будет.

— Ясно, про подсобку понятно можешь забыть, магазин сдаётся на сигнализацию. Но я тут позвонил кое-кому и нашёл для тебя один вариант. Не знаю, согласишься ли ты на него, но на первое время возможно он подойдёт.

Тана вопросительно посмотрела на директора, и он продолжил:

— В общем, вариант такой. Управление торговли приняло решение организовать торговый караван, который будет ездить по деревням, где нет магазинов или где в них слабый ассортимент. Обком давно получает жалобы из таких деревень, что их жителям нечего купить, а в город не наездишься. Поэтому формируют караван и у тебя есть вариант пойти в него продавцом. Причём решение надо принимать быстро, из-за этой катавасии с общежитием в ближайшие день-два в него будет много желающих из таких как ты. Возможно завтра уже и вакансий в него и не будет. Да там и осталось-то одно место, его держат для тебя. Сегодня думай, к вечеру мне твоё решение.

— Я согласна. — ответила Тана и тут же начала обдумывать предложение.

— Как, уже? — удивился директор. — Может ещё подумаешь?

— Я согласна.

— Ладно, иди работай, после обеда я тебе скажу, как быть дальше.

До обеда Тана работала в состоянии полной прострации — жизнь её опять круто менялась и непонятно, в какую сторону. После обеда к прилавку подошёл директор с какой-то женщиной и сказал:

— Всё, твой трудовой путь в нашем магазине закончен. Это наш новый продавец, вставай за прилавок и продолжай. А ты иди за мной.

Тана вышла из-за прилавка, её место заняла новый продавец. Когда они зашли в кабинет, директор протянул ей трудовую книжку и сообщи:

— Вот трудовая, записи о работе в нашем магазине сделали. А это адрес, куда тебе нужно поехать прямо сейчас. Это продовольственный склад продторга, там стоит караван, найдешь управляющего, и он тебе скажет, что дальше делать.

Тана попрощалась с директором и продавцами, забрала свои сумки и на городском дилижансе поехала по адресу, указанном на листке бумаги. Там она вошла в ворота с вывеской «Продторг» и увидела большие склады, возле одного из которых стояли фургоны, на каждом из которых была надпись «Торговый караван».

От каравана в сторону ворот шёл представительный мужчина с бородой и увидев Тану, подошёл к ней.

— Вы продавец в караван?

— Да, я Тана, меня к вам…

— Я в курсе, отлично, что вы пришли именно сейчас, мы отправляемся уже через час. Идите в фургон номер три, там увидите старшего продавца Зару, и она всё объяснит.

Мужчина пошёл дальше, а Тана отправилась искать фургон номер три. Он был в середине каравана и на его ступеньках сидела девушка немного постарше её самой.

— Привет, ты Зара?

— Да, а ты Тана? Мне управляющий говорил про тебя. Залезай.

Девушка взяла одну сумку и пошла с ней в глубь фургона, Тана пошла за ней. Внутри фургона был короткий коридор с тремя дверями, две были по длинной внутренней перегородке, одна в торце коридора. На первой двери была табличка «Туалет», на второй «Продавцы» и на третьей «Склад». Старший продавец Зара завела своего нового подчинённого во вторую дверь, за которой было такое же купе, как на пассажирских дилижансах: стол перед окном и две полки-кровати по бокам.

— Моя левая кровать, твоя правая. Бросай пока сумки и пошли на экскурсию по фургону дальше. Туалет ты уже увидела, а теперь на склад. У нас с тобой хозтовары — молотки, стамески, гвозди и прочая мужская фигня. Эта дверь в торговый зал, а это выход на улицу, вернее вход для покупателей.

Пока шла экскурсия, фургон несколько раз дёрнулся.

— Не обращай внимание, это лошадей прицепляют, или как там это называется.

Тут в зал зашёл пожилой мужчина, это оказался конюх. Он повёл их показывать, как управляться с лошадьми, сообщил, что отправление через пять минут и ушёл. Девушки заняли место в кабине, Зара взяла вожжи, и они приготовились трогаться. Ещё через минуту фургон перед ними поехал, Зара крикнула «но-о-о», тряхнула вожжами и их лошади потащили фургон.

— У меня уже в жизни это третий раз такое. — задумчиво сообщила Тана.

— Что «такое»? — переспросила её Зара.

— Семнадцать лет назад в понедельник я была девочкой в Казаре. У нас был дом в деревне и работа у матери. Во вторник мы стали беженками без дома и имущества. В среду нас должны были убить, но за минуту до гибели нас спасли двое мужчин. А в четверг мы стали потенциальными жителями поселка при руднике.

Зара с округлившимися глазами посмотрела на ней, но ничего сказать явно не смогла, поэтому Тана продолжила:

— Три года назад 1 сентября в восемь утра я была студенткой первого курса университета. В девять утра студенткой быть перестала, зато стала бомжом. В одиннадцать утра я умудрилась стать учащимся торгового училища, профоргом курса и жителем общежития.

Зара продолжала молча смотреть на неё, только глаза стали из круглых квадратными.

— А в понедельник утром на этой неделе я была продавцом магазина «Океан» и жителем общежития. В среду утром я стала бомжем, в среду днём получила трудовую книжку с записью об увольнении, в этот же день вечером стала продавцом торгового каравана.

Зара помолчала и сообщила:

— Ну ни фига тебя жизнь поколыхала! А что там ты по беженство говорила и как вас мужики спасли?

Тана рассказала ей об основных моментах своей жизни. Рассказывала коротко, без подробностей, поэтому уложилась в шесть часов. К концу рассказа они как раз заехали в какую-то деревню и остановились на площади перед сельсоветом.

Управляющий караваном собрал всех его сотрудников и объявил:

— Значит так. Сейчас всем спать, завтра с утра будем знакомиться, потом каждый фургон занимается инвентаризацией, к обеду мне сдаёте отчёты и сразу открываемся для торговли. Спокойной ночи.

Зара с Таной зашли в купе фургона, заправили постели, ещё немного до середины ночи поговорили и заснули. Утром они проснулись сами от сильного стука в окно:

— Вставайте лежебоки, рабочий день давно начался.

Девушки встали, совершили моцион, позавтракали и занялись инвентаризацией. Она продлилась ровно до обеда, после которого они открыли дверь в торговый зал и повесили табличку «открыто». Через некоторое время в фургон стали подниматься первые покупатели и торговля развернулась. Вечером покупателей не стало, девушки подсчитали выручку и сдали деньги управляющему, который сказал им зайти в фургон с одеждой. Там в зале оказался накрыт стол, за которым сотрудники каравана отметили начало работы.

Так в последующем проходили трудовые дни: переезд до нового посёлка, один два дня торговля, сдача выручки, переезд в новый пункт. В начале Тане было немного тоскливо — хотела вырваться из деревни и опять в неё вернулась. Но постепенно походная жизнь её затянула и стала даже нравиться. Летом караван ездил по северным регионам, на зиму переезжал в южные, где не было снега.

Очередной поворот судьбы случился через два года. В стране к власти пришёл новый главный секретарь, стал вводить новшества, уровень жизни населения стал опускаться и народ вышел на улицы устраивать митинги. На площадях в крупных населенных пунктах стал постоянно клубиться народ и фургоны стало разместить сложнее. Количество покупателей стало стремительно снижаться, а выручки падать. Однажды они долго стояли возле базы Промторга в одном из райцентров. Обычно на таких базах им отпускали партии товаров достаточно быстро, но в этот раз произошла какая-то задержка. Управляющий зашёл в управление базы, долго оттуда не выходил, потом появился и собрал всех в своём фургоне:

— Значит так, — начал он как обычно, — есть две новости, начну с плохой. Промторг расформировывают, социалистическая лавочка закончилась, наш торговый караван упраздняют. Дальше каждый сам по себе. Тихо, не шумите!

Да, шум в фургоне поднялся сильный.

— Теперь о хорошем. Нам дают возможность выкупить фургоны и лошадей по остаточной стоимости. Это ниже существующей цены на чёрном рынке где-то раз в пять.

Все опять зашумели, потому что их торговые фургоны были в стране в дефиците, в последний год им частники постоянно предлагали их продать. Управляющий назвал цену выкупа и спросил:

— Кто готов выкупить свой фургон, поднимите руки.

Тана с Зарой тут же обсудили и пришли к решению свой фургон выкупить на двоих вскладчину.

— Так, вижу все готовы, — продолжил управляющий, — но тут есть одно обстоятельство…

Все насторожились — халявы просто-так не бывает.

— … фургоны нам отдут только в том случае, если мы сегодня сделаем инвентаризацию и до вечера сдадим остатки товара на склад Промторга. В этом случае нас сразу же после этого рассчитывают, увольняют и продают нам фургоны. Если мы этого не сделаем, то завтра суббота, потом воскресенье, всё закрыто. А в понедельник Промторг упраздняют, остатки товаров, склады и фургоны реализуют на аукционе уже по коммерческим ценам. И мы в пролёте.

Опять поднялся шум, но через несколько минут все сообща приняли решение и бросились делать инвентаризацию.

— Так, девчонки, — обратился к Тане с Зарой управляющий, — у вас товарные запасы меньше всех. Быстро делаете инвентаризацию, составляем акт, Тана везёт товар на склад Промторга, а Зара помогает с подсчётами одежникам и потом обувникам. А ты, Тана, как вернёшься, будешь возить товары с других фургонов на склад. Иначе нам никак не успеть до конца рабочего дня. Вперёд!

Девушки кинулись в фургон считать остатки товаров, их было немного, так как хозтовары в деревнях уходили достаточно быстро. После подсчётов составили акт, управляющий подписал его, поставил печать и Тана заехала на фургоне на территорию базы и подъехала к складу хозтоваров. Она зашла в дверь на склад и протянула кладовщице акт. Та мельком глянула на него и показал рукой в угол склада:

— Вон туда разгружай.

— Как разгружай? Ящики тяжёлые, грузчики нужны.

— Сегодня все грузчики ушли митинговать на площадь, до вечера они не придут. А потом два дня выходных. Хочешь, чтобы я товар приняла, таскай вон туда, я его ворочать не буду.

Тана в глубоком расстройстве вышла из склада — сама она ящики таскать не сможет, мужчин с каравана отвлекать нельзя, иначе всё посчитать не успеют и сдать все товары каравана на склад тоже. И тут она увидела, как мимо ворот базы проходит какой-то парень с рюкзаком.

Глава 12. Встреча

Лес был нескончаем. Уже несколько часов Ник шёл по нему и вдыхал ароматы природы. Его горести ушли на второй план и настроение повысилось. Сквозь листву просвечивали лучи солнца и слышался щебет птиц. Периодически Ник устраивал привалы — ложился на траву и отдыхал. Постепенно бессонная прошлая ночь дала о себе знать и на очередном привале он заснул. Проснулся уже в сумерках и ещё несколько часов шёл по лесу, пока не наткнулся на шалаш. В нём никого не было, внутри на земле был ворох травы, который так и приглашал ко сну.

Проснулся Ник на следующий день рано утром и отправился дальше. Во второй половине дня лес неожиданно закончился и за последними его деревьями были видны дома. Что делать? Идти по посёлку или огибать его по лесу? В лесу безопаснее, но идти не очень комфортно, тем более что надо бы и еды прикупить. Ник решился и пошёл в сторону посёлка. Обогнув крайний дом, он увидел улицу и пошёл по ней. Через некоторое время он дошёл до перекрёстка. Одна улица уходила в частный сектор, в конце второй была видна центральная часть посёлка, на третьей располагалась промзона. Ник свернул на третью улицу и долго шёл по ней. По обеим сторонам были сплошные заборы и нежилые постройки. Людей на улице было мало, периодически проезжали фургоны. В одном месте возле каких-то складов стояло несколько фургонов, возле которых разговаривали две женщины.

Тут Ник заметил, что впереди из проулка на улицу вышел мужчина и за ним двое всадников. Один из них перегородил мужчине путь, второй спрыгнул с лошади и начал о чём-то говорить с мужчиной.

Внутри Ника завыла сирена и внутренний голос закричал «тревога, тревога, тревога». Сердце застучало, внутри всё похолодело. У Ника сложилось чёткое впечатление, что эти два всадника однозначно по его душу. Что делать? Бежать — всадники сообразят и быстро его догонят. Останавливаться тоже нельзя по этой же причине. Дальше всё происходило в каком-то замедленном режиме.

Ник ощущал, как он медленно идёт вперёд к всадникам и мужчине. Он видел, как они закончили разговор, и мужчина медленно продолжил путь. Всадники медленно начали забираться на лошади и один из них начал медленно поворачивать голову в сторону Ника. И тут события резко ускорились.

— Мужчина, мужчина. Да, да, это я вам.

В этот момент Ник проходил мимо фургонов и ворот в заборе. За воротами была промышленная территория, возле здания стоял фургон с надписью «Торговый караван» и махала руками молодая женщина.

— Мужчина, вы мне можете помочь? — женщина кричала явно Нику.

Ноги его тут же изменили направление движения и пошли к женщине. Ник сперва спохватился, зачем он к ней идёт, но тут же вспомнил про всадников и прибавил шагу.

— Мужчина, вы можете помочь? Нужно занести ящики из фургона на склад, грузчиков нет, а ящики тяжёлые и я их даже поднять не могу.

Ник услышал, как за оградой к воротам приближается цокот копыт, он быстрым шагом подошёл к фургону, увидел в его боку открытые створки и лежащие в проёме ящики. Он молча подхватил его и понёс на склад. Только он зашёл в него, как в воротах показались всадники. Они остановились, осмотрели территорию, поглядели на женщину, потом на склад и поехали дальше по улице.

Ник выдохнул воздух и заметил, как сердце начинает биться медленнее. Он вышел из склада, подошёл к женщине и сказал:

— Так, давайте с начала. Что нужно сделать?

Женщина явно обрадовалась и затараторила:

— Ящики тяжёлые, нужно затащить из фургона на склад, грузчиков нет, мне тяжело, нужно срочно, мы заплатим.

Внутренний голос Ника начал настойчиво ему советовать сделать это. Ник немного подумал, снял рюкзак, положил его в проёме фургона и начал таскать ящики на склад. Женщина перешла в радостное состояние и стала пытаться ему помогать брать ящики. Но её помощь больше мешала, Ник называл это «путаться под ногами», и поэтому он сказал:

— Я сам буду таскать, помогать мне особо не надо, если сможете, то подталкивайте ящики из глубины фургона к проёму. Если не сможете, то я сам это сделаю.

Так дальше и пошло, женщина толкала ящики к проёму, а Ник их затаскивал на склад. Когда ящики закончились, Ник вытащил рюкзак, поставил его на входе в склад и сел на него отдохнуть. Женщина залезла в кабину фургона, дёрнула вожжи и фургон выехал за ворота.

Так, подумал Ник, оплата уехала не попрощавшись. Но тут в ворота въехал другой фургон, в кабине которого правила лошадьми та же женщина. Фургон остановился на месте предыдущего, женщина выскочила из кабины и открыла створки ворот в борту. В глубине были видны ящики и тюки. Женщина повернулась к Нику и стала жалобно на него смотреть.

— Сколько ещё фургонов будет? — спросил Ник женщину.

— Только этот. Ну и ещё три. — первую часть фразы она произнесла уверенно, вторую тихо.

Ник вздохнул, поднялся с рюкзака, скинул ветровку и стал таскать ящики. Когда он их перетаскал, то всё повторилось. Женщина выезжала на разгруженном фургоне и тут же заезжала на территорию на новом. Когда она заезжала на пятом фургоне, то за ним к складу подошли те женщины, которые копались в ящиках возле фургонов на улице. И ещё среди них было трое мужчин. Самый представительный из них посмотрел на Ника и сказал:

— Ого, а ещё гадал, как там Тана фургоны так быстро разгружает, если грузчиков нет. Так, у нас время в обрез, осталось тридцать минут на всё про всё. Не уложимся, останемся ни с чем. Тана, Зара, разгружайте ваш фургон, а остальные быстро в контору оформлять документы на фургоны.

После этого все подошедшие отправились в соседнее двухэтажное здание. Возле фургонов остались две женщины, одна из которых загрузила Ника грузовым поручением. Ник стал таскать последние ящики из фургона, а обе женщины подталкивали их к проёму. Когда всё закончилось, женщины радостно завизжали и обнялись. Но тут же разлепились, первая вытащила из запазухи пачку денег, протянула второй, и та убежала в контору.

— Спасибо тебе за помощь, мы сейчас оформляться закончим, и наш управляющий с тобой обязательно рассчитается, — сообщила женщина Нику обнадёживающую информацию. — Меня, кстати, зовут Тана, а напарницу Зара.

Ник открыл рот, чтобы сообщить своё имя, но тут из конторы выбежала вся в слезах Зара и кинулась к ним.

— Тана, наш фургон стоит не десять, а пятнадцать тысяч. Это потому, что он повышенной грузоподъёмности. У тебя ещё деньги есть?

Радостное выражение лица Таны резко изменилось на паническое, и она замотала головой.

— Блин, у меня тоже нет. У наших спросила, они тоже все свои накопления на оплату фургонов пустили. Ни у кого ничего больше не осталось!

Тут обе завизжали и сразу же заревели. Так, нужно принимать меры, оценил ситуацию Ник. Он поднялся и твёрдым голосом заявил:

— Стоять, молчать, бояться. Что у вас за проблема?

Женщины тут же перебивая друг друга объяснили ему ситуацию. Что у них торговый караван, что Промторг с понедельника расформировывают, что сейчас конец рабочего дня пятницы и у них пятнадцать минут на выкуп фургона по госраценкам, что если они сейчас это сделают, то продадут его по коммерческим ценам в пять раз дороже, что у них есть по пять тысяч, а фургон стоит пятнадцать, что им не хватает пять тысяч и взять их негде, и что через пятнадцать минут они будут в глубокой… глубокой пролёте. А-а-а-а…

Тут из конторы выбежала сотрудница каравана, подбежала к ним, размахивая какой-то бумагой, и закричала:

— Девчонки, фургон мой, оформили.

Девчонки тут же продолжили реветь.

— Ну, в принципе… — задумчиво начал говорить Ник.

Девчонки моментально перестали реветь и уставились на него.

…можно вас и выручить. Ну даже не знаю.

— Ты нам можешь дать пять тысяч??? — в один голос закричали женщины.

— Ну в принципе возможность такая есть, только вот на каких условиях?

— Мы занимаем у тебя пять тысяч, оформляем фургон, продаём его и отдаём тебе твои деньги. — предложила вариант Зара.

Ник задумался. Тана внимательно посмотрела на него и сказала:

— Мы берём у тебя пять тысяч, за пятнадцать оформляем фургон, получается, с каждого одна треть стоимости. Когда его продадим, то деньги делим на троих.

— Ну вот такой вариант более интересен, — сообщил Ник, но продолжал быть в сомнениях.

Тут Зара сменила выражение лица от стадии «надежда» к «всё пропало»:

— И ещё одно есть обстоятельство, продать фургон мы можем только в столице, там единственная в стране торговая площадка по продаже государственных фургонов в частную собственность. Месяц назад её организовали, раньше госфургоны частникам вообще продавать было нельзя. А до столицы пять дней ехать.

После этого заявления Зары Тана тоже опечалилась. А вот у Ника что-то щёлкнуло в голове, и он сообщил:

— Я согласен дать вам пять тысяч, ехать до столицы и при продаже фургона получить треть его стоимости.

Обе девушки моментально перешли из стадии «всё пропало» к «суперрадость» и кинулись Нику на шею. Он тут же их отстранил:

— У вас двенадцать минут времени осталось.

Затем вытащил из внутреннего кармана деньги, отсчитал пять тысяч и отдал их Заре. Та кинулась в контору, откуда как раз выходили остальные сотрудники торгового каравана. По их лицам можно было чётко понять, что они оформили нужные документы и фургоны перешли в их собственность.

— Ну а у вас что, так с деньгами и не получилось? — спросил у Таны управляющий.

— Получилось, нам наш спаситель занял. Кстати, а как тебя зовут?

— Никас, можно Ник.

— Так, пора Нику оплатить разгрузочные работы, — сказала она управляющему.

Тот достал из кармана несколько купюр, отсчитал несколько и протянул Нику:

— Столько устроит?

— Вполне. — ответил Ник и забрал деньги.

— Ну а что с фургоном вы будете делать? — спросил управляющий у Таны.

— Поедем в столицу, будем продавать.

— А я оставлю себе, затею какой-нибудь бизнес, сейчас им можно заниматься. А остальные тоже будут продавать, только они сначала поедут на фургонах домой, отдохнут и потом в столицу.

— Нет, мы сразу поедем, если Зара сейчас всё оформит. Вот как раз долго жить будет.

Из дверей конторы вышла Зара, весь вид которой говорил о том, что документы на фургон она оформила. По пути она начала делать разные движения, которые кричали о её хорошем настроении. Она то двигала телом влево-вправо, то махала руками как крыльями, то стоя на одной ноге, второй размахивала по сторонам. И ещё она махала бумагой, которое скорее всего было каким-то документом о покупке фургона.

Все присутствующие с улыбкой наблюдали за ней. В конце концов Зара подошла и стала обниматься с Таной.

— Ну ладно, девушки. С вами приятно было работать, на этом, к сожалению, наши пути расходятся. — сказал им Управляющий, обнял, попрощался, вышел за ворота, залез в фургон, дёрнул вожжи и фургон тронулся. Остальных фургонов за воротами уже не было.

— Так, что дальше? — спросил Ник.

— Сейчас заезжаем в продовольственный, закупаем еды и бухала, едем сколько сможем, останавливаемся возле какой-нибудь речки и напиваемся! — радостно предложила свой вариант Зара.

Ник с Таной переглянулись, кивнули и полезли в фургон. Зара села в кабину и тронула лошадей, фургон поехал. Тана повела Ника в глубь фургона:

— Это наше купе, оно на двоих, ты пока рюкзак на полку положил, потом вечером разберёмся, где тебе устроиться, фургон теперь пустой, места вдоволь.

Ник положил рюкзак и сел на диван, Тана села напротив. Как обычно после большой суеты и активности наступает время большого расслабона, когда сил нет и не хочется ничего делать. Оба молча сидели и смотрели друг на друга. Тут Ник обратил внимание, что Тана очень даже симпатичная девушка. Длинные волосы, карие глаза и два уха. Фигура тоже на уровне, в одних нужных местах ничего лишнего, в других ничего недостающего. Да и смотрит она на Ника как-то странно, поэтому он спросил:

— Ты о чём сейчас думаешь?

Но ответа не получил, потому что фургон остановился и они услышали крик Зары:

— Остановка «продовольственный магазин». Берём сумки, деньги и идём затариваться.

В магазине они закупили еды и бутылку вина, после чего стали забираться в фургон.

— Вы идите в кабину и рулите, а я пойду в купе полежу, что-то вымоталась за сегодня. — сообщила Зара и скрылась внутри.

Ник с Таной залезли в кабину, оба взяли вожжи, засмеялись, дёрнули ими и фургон тронулся.

— На, поуправляй, а я тоже пока просто посижу. — сказала Тана и откинулась на спинку сиденья.

Ник держал вожжи и управлял лошадьми. Он вытащил из кармана, расположенного на стене кабины карту, прикинул маршрут и в нужных местах сворачивал на улицы, ведущие на выезд из посёлка.

— Как хорошо, когда есть тот, который знает куда ехать. — сказала Тана. — А то мы с Зарой просто ехали за всеми и в картах мы обе не разбираемся.

— А как ты вообще в торговом караване оказалась? — спросил у ней Ник.

Тана откинулась от спинки сиденья и начала рассказывать о своей жизни. Об учёбе в универе, торговом училище, о работе в рыбном магазине. И в тот момент, когда она рассказывала о том, как её лишили общежития, Ник напрягся. Они как раз выезжали из посёлка, и он увидел, как двое всадников остановили пассажирский дилижанс и полезли вглубь салона.

Тана увидела реакцию Ника и обратила внимание, на что он смотрит. Всадники как раз вылезли из дилижанса, тот тронулся, а мужчины встали на обочине и смотрели на их фургон. Было явно видно, что они собираются его тоже остановить.

Ник напрягся ещё сильнее, было понятно, что его сейчас будут опрашивать и скорее всего опознают по фотографии. Да, вон один как раз лист бумаги держит в руге, там явно фото Ника. И в этот момент он заметил, как Тана пристально посмотрела на всадников, потом на Ника и затем неожиданно придвинулась к нему, обняла за шею и положила голову на плечо.

Через полминуты после этого фургон подъехал к мужчинам, один из них перегородил дорогу и поднял руку. Ник остановил фургон, и второй мужчина подошёл к кабине:

— Женщина, этот мужик кто он такой?

— Как кто? Муж он мой, глаза раскрой. — неожиданно для Ника развязным тоном сказала Тана. — Чё надо-то, ты сам кто такой?

— Ладно, езжай. — всадник махнул рукой и отошёл в сторону.

Ник тронул вожжи и фургон поехал. Метров через сто Тана убрала руку с шеи Ника и немного отодвинулась.

— Это они тебя ищут? — спросила Тана.

Ник не стал отпираться и кивнул.

— А за что и кто они такие?

Ник долго молчал и потом ответил:

— Случайно перешёл дорогу большому дяде и на меня объявили охоту. Можешь меня сдать и получить кучу денег.

Почему он так сказал, Ник не понимал, спокойно можно было придумать какую-то простую версию. Тана немного помолчала и сказала:

— У меня есть знакомые, у которых есть куча денег, но только счастья они им не принесли. Сдавать я тебя не буду ни при каких обстоятельствах, потому что и мне счастья эти деньги не принесут.

Ник подумал и сказал:

— А ты можешь Заре про эту ситуацию ничего не рассказывать?

— Я бы и так ей ничего не сказала. Хотя бы потому, что к куче денег у неё отношение может быть совсем другим.

— Ты там что-то рассказывала, как тебя из общежития выперли?

— Да, точно. Ну и всё, нам сообщили, что всех работников торговли из общежития выселяют и там будут жить рабочие с военного завода. — продолжила свой рассказ Тана и они проболтали до глубокого вечера.

Когда уже смеркалось Ник заметил, что к дороге подступает излучина реки и направил к ней фургон, который стал трястись на кочках.

— Так, что у нас за тряска? В столицу приехали? — в кабину протиснулась Зара.

— Вечер, река, отдых, ужин, пьянка, стриптиз. — сообщил ей план действий Ник.

— Можно начать сразу со стриптиза. — без всякого смущения заявила Зара и спрыгнула на землю, потому что фургон как раз остановился.

— Место хорошее, — сказала Тана и тоже вылезла из фургона.

Ник пособирал на берегу ветки и разжёг костёр. По бокам кострища он вбил две ветки, которые вверху раздваивались, и сверху на них положил другую ветку. В речке он зачерпнул котёл и повесил над костром. Когда вода закипела, Тана стала что-то бросать в котёл, а Зара резала хлеб, колбасу и овощи. Ник штопором вытащил из бутылки пробку и налил в три стакана вино.

— Ну что, за знакомство, — произнесла тост Зара, все выпили вина и стали закусывать.

— Ник, а ты вообще кто, чем занимаешься и как оказался в том городке? — начала допрос Зара.

Ник рассказал, что он бывший военный, что его родственники кинули с квартирой и что всё его имущество в рюкзаке и что он идёт куда глаза глядят. Девушки переглянулись, задумались и потом Зара громко рассмеялась:

— А мы тут все такие. Меня тоже родители кинули в детский дом. Всё моё имущество это треть фургона и два баула с тряпками. И я тоже еду куда глаза глядят, то есть в столицу, чтобы продать фургон.

— Ну а потом что делать будешь? — поинтересовался у ней Ник.

— Поеду куда-нибудь в провинцию, куплю на окраине квартирку и устроюсь куда-нибудь на работу. Тана, а ты что делать будешь после продажи фургона?

— Не знаю, думаю, пока не решила. К матери в деревню возвращаться точно не буду. Хочу жить в городе, в каком, пока не решила. В общем, не знаю пока.

— Так может мы зря с тобой из каравана ушли?

— Да его же упразднили. Всё, нет больше никаких торговых караванов.

— А да, точно, я забыла. А ты Ник, что будешь делать после продажи фургона?

— Да вон за Таной пойду, куда она, туда и я.

Девушки удивлённо посмотрели на Ника, но он рассмеялся:

— Да шучу, шучу. А может и нет.

Девушки переглянулись и потом Тана сказала:

— Ну что, давайте, наверное, спать, сегодня день был суматошный.

Ник погасил костёр водой из речки, и все залезли в фургон. Размещением командовала Зара, находясь в высокой степени подпития:

— Все в купе мы не поместимся, поэтому будем спать в торговом зале. Или вы, молодожёны, спите в купе, а я в зале.

— Спокойно, сейчас разберёмся. — вмешался в процесс планирования Ник. — Вы с Таной спите в купе, а я в зале. Вы только дверь изнутри хорошо закройте, а то всякое бывает.

— Ага, щас, закрыли. У нас от своих секретов нет. — сказала развязно Зара, открыла дверь в купе нарастапашку, сняла с себя верхнюю одежду и в нижнем белье разлеглась на полке.

— Ну всё, Зару понесло. Пойдём в зал, придумаем тебе лежанку. — покачала головой Тана и повела Ника в торговый зал.

Там она вытащила из шкафа кучу какого-то тряпья, положила его на пол, сверх накрыла простыней и положила одеяло.

— Так пойдёт? — спросила у Ника. Тот утвердительно кивнул.

— Ладно, спокойной ночи. — сказала напоследок и пошла в купе.

Глава 13. Поворот

Наутро Ник проснулся рано, девушки ещё спали. Он вылез из фургона, совершил обязательный моцион, зажёг костёр и повесил над ним котелок с водой. Через некоторое время из фургона спустилась Тана и сообщила, что Зара вчера, пока они стелили постель в зале, достала из тайника запасную чекушку водки и выпила её.

— Теперь она проспит до вечера, у неё такое бывает.

— Ну тогда пьём чай и в путь. — предложил Ник.

Они позавтракали, собрали немногочисленные вещи, залезли в кабину и выехали на дорогу. До вечера фургоном управлял Ник, Тана сидела рядом, смотрела на дорогу и о чём-то думала. По пути они рассказывали друг другу о своей прошлой жизни и обсуждали события в стране.

Вечером они нашли место возле реки и приготовили ужин. Тана сварила суп, по поляне растекался его дивный аромат. Наверное, он разбудил Зару, она вылезла из фургона, обозвала их голубками, съела половину супа и ушла спать в купе.

После ужина Ник с Таной лежали на одеяле на берегу реки и продолжали разговаривать. Потом окончательно стемнело, Луны не было и всё небо было усыпано звездами. Они долго смотрели на звёзды, пока Ник не заметил, что Тана уснула. Надо было идти в фургон. Ник потолкал девушку, но та что-то проскулила и свернулась в комок. Тогда Ник решил унести её в купе. Он поднял Тану, та что-то промурлыкала и обхватила его шею руками, но при этом продолжала спать. А может и нет.

Ник медленно поднялся в фургон и пошёл в сторону купе, стараясь не задеть девушку и стены. Дверь в купе была раскрыта, на своей полке на животе лежала Зара в одних трусах. Ник положил Тану на её полку, закрыл одеялом и ушёл спать в зал.

Утром во время завтрака Тана подозрительно поинтересовалась у него, как она оказалась в купе.

— Ты мне вчера полвечера рассказывала о мировой сингулярности. Потом ты закричала, что судьба настигла тебя, поклонилась на четыре стороны и ушла в купе.

Зара, которая в этот момент пила чай, прыснула и обрызгала им всех присутствующих.

— Ладно, шучу. Ты уснула на берегу, я тебя унёс в купе на руках. А ты, — Ник показал пальцем на Зару, — лежала на полке в одних трусах.

— Да не вопрос, сегодня я там буду лежать вообще без трусов. — без тени смущения парировала Зара.

Ну а что, подумал Ник, они уже третий день вместе, пора отбросить все условности, ну или большую их часть. Дальше путь продолжался в таком же режиме. Утром подъем, завтрак, выезд, обед на природе, вечером ужин возле костра и сон. Всё сопровождалось перешучиваниями на грани этики и эротики. Так прошло ещё три дня, и они добрались до столицы.

Раньше в пути Тана сообщила адрес торговой площадки, где продавали государственные фургоны, повозки и дилижансы. Ник изучил карту и оказалось, что эта площадка была на окраине города как раз на той дороге, по которой они ехали. То есть по самому городу ехать было не нужно. К вечеру на горизонте показалась столица с её высотными домами. В обычных города высота домов была порядка шести этажей, а в столице доходила до десяти. Несмотря на вечер в город ехало множество разнообразных повозок, и из него выезжало ненамного меньше. И вот слева показалась территория, огороженная невысоким забором, на которой стояло более ста разных повозок. Там были и грузовые фургоны, и пассажирские дилижансы, и почтовые кареты, и кабриолеты. Ворота на въезде были закрыты, на вывеске были указаны часы работы.

— Площадка открывается в девять утра, надо где-то приткнуться. — высказался Ник и повёл фургон вдоль забора вглубь от дороги. За забором там было поле и в нём стояло несколько повозок. Ник вылез и кабины, попросил девушек пока постоять и пошёл к ближайшей повозке. Возле неё стоял мужчина, с которым Ник поговорил и вернулся к фургону.

— Это все такие же, как и мы. Приехали продавать повозки, будут ночевать и с утра заезжать площадку для продажи.

Они поставили фургон в поле за кустами, поужинали и завалились спать. Утром они позавтракала и к девяти утра поехали к воротам. По площадке уже ходили покупатели и осматривали повозки. Причём вся техника стояла по видам — в одном секторе кабриолет, в другом дилижансы, в третьем грузовые фургоны. Вот в третий сектор они и поехали. Фургонов там было не много, все они лёгкого класса, такого большого больше не было, и он привлёк к себе внимание.

К ним тут же подошли несколько человек и стали внимательно фургон осматривать. Один из мужчин сразу подошёл к кабине и стал узнавать стоимость.

— Да мы только приехали, сейчас встанем и будем определяться. — сказал ему Ник.

— Короче, даю пятьдесят тысяч, десять минут на оформление, деньги ваши, фургон мой.

Ник тут же заметил, как обрадовались девушки, но он на них грозно посмотрел, и они тут же притихли.

— Сейчас погоди, тридцать минут, нам надо уладить кое-какие дела и определимся с продажей, — ответил он потенциальному покупателю.

— Ладно, я пока тут похожу, осмотрю технику.

Ник сказал девушкам, чтобы они фургон показывали, цену не называли и говорили, что продавать его будем через час. После этого он пошёл осматривать другие фургоны, выставленные на продажу и узнавать на них цены. Через полчаса он вернулся и к нему сразу же подошёл первый покупатель:

— Ну что, когда продавать начнёте.

— Уже начали, — ответил Ник. — Стоимость семьдесят пять.

— Да ты что, по этой цене можно всю столицу купить. — посмеялся над ним мужчина. — Пятьдесят пять и пошли оформляться.

Ник продолжил торг, и они почти час спорили, периодически занимаясь осмотром фургона. В конце концов они остановились на шестидесяти девяти тысячах и ударили по рукам. Когда Ник сообщил девушкам стоимость продажи, то у тех округлились глаза и они радостно заверещали.

— Так, спокойно, радоваться будете, когда продажу оформим и деньги получим. — остудил он их. — Сейчас документы на фургон берём и идём оформляться.

Зара похлопала себя по груди, дескать документ с собой и они вчетвером пошли в контору оформляться. В помещении было несколько кабинетов, в один из которых все и зашли. В кабинете сидела миловидная женщина и здоровый мужчина в военной форме, но без погон.

— Я администратор центра оформления транспортных средств, — сказала женщина и кивнув на мужчину продолжила, — это представитель охранной фирмы. Что будем оформлять?

— Грузовой фургон, — сказала им Зара, вытащила из декольте документы и положила перед администратором. Охранник усмехнулся.

— Мне также нужны ваши паспорта и сообщите мне стоимость продажи.

Администратору выдали паспорта продавцов и покупателя, сообщили стоимость. Она заполнила в бланке договора нужные графы и попросила расписаться. Тана с Зарой расписались, а за ними и покупатель.

— Теперь продавцы должны получить оплату. — сообщила женщина.

Покупатель достал деньги и положил на стол. Зара их пересчитала и кивнула. Администратор поставила на документах печать и отдала по экземпляру Тане с Зарой, покупателю и один оставила себе.

— Поздравляю вас с продажей и покупкой. Есть ли у вас ещё ко мне вопросы?

Все помотали головами и вышли из кабинета. После этого дошли до фургона, чтобы забрать вещи. В купе Зара рассортировала деньги на три пачки по двадцать три тысячи и по одной пачке отдала Тане и Нику. После этого они взяли свои вещи и вышли из фургона. Затем они попрощались с новым владельцем фургона и пошли на выход. За воротами Зара и Тана обнялись, попрощались и Зара ушла донельзя довольная.

— Ну и что ты теперь будешь делать? — спросил Ник.

— Понятия не имею, так за дорогу и не определилась. — вздохнула Тана. — Поеду куда-нибудь. А ты чем займёшься?

— Да тоже куда-то поеду. Тоже ещё не определился.

Тут они уже оба вздохнули и замолчали, смотря друг на друга. Вот вроде бы надо расходиться, но ноги Ника никуда не шли. Он помолчал немного и решился:

— Может поедем куда-нибудь вместе?

По Тане было видно, что она ждала чего-то подобного, потому что она как-то облегчённо выдохнула:

— Ну давай поедем.

Ник шагнул к ней, приобнял и поцеловал в щёку. Тана улыбнулась и прижалась к нему телом.

— Эй, ну вы проехать-то дайте, уже два часа так на дороге стоите. — раздался чей-то голос.

Вновь сформированная мобильная группа закрутила головами и увидела, что она действительно расположилась на въезде на площадку и с двух сторон напротив них стоят повозки без движения. Группа отошла на обочину и движение восстановилось.

— Какие планы у нас на сегодня? — поинтересовался Ник, сделав ударение на «у нас».

— Надо бы помыться и отдохнуть.

— Тогда в город, брать столицу. — объявил Ник голосом полководца.

Они пошли на остановку, через несколько минут подъехал городской дилижанс, они сели на него и поехали в город. По пути Ник выяснил у кондуктора адреса нескольких гостиниц по маршруту. Через полчаса они вышли на остановке, пошли по улице вглубь квартала и увидели гостиницу.

— Вам номер с одной кроватью или двумя раздельными? — поинтересовалась у них администратор.

— Значится так. — начал обрисовывать параметры номера Ник. — Кровати две раздельные, между кроватями должна быть бетонная стена, мужская кровать должна находиться в бронированной капсуле с тремя замками, закрывающимися изнутри. И номер должен быть обязательно на первом этаже поближе к бару.

Администратор ошарашенно посмотрела на него и прыснула. Потом она вопросительно посмотрела на Тану, та в ответ кивнула головой. Администратор протянула Нику карточку и ключи:

— Ваш номер 1212, на первом этаже, по коридору направо.

Ник взял карточку и ключи, и они пошли в нужный коридор. В номере была одна большая кровать, у Ника сразу рот заполнился слюной, которую он вовремя сглотнул. Тана положила сумки на пол и объявила свои планы на ближайший час:

— Я в душ, две недели уже не мылась.

Потом она вытащила из сумки пакет и пошла с ним в ванную. Судя по звукам, дверь она прикрыла, но защёлкой не воспользовалась. Через некоторое время из ванны послышался шум воды. Ник снял с себя верхнюю одежду, надел шорты, сел в кресло и стал продумывать дальнейшие действия. Но в голову особо ничего не лезло, кроме варианта захвата власти в соседней галактике. Впрочем, грандиозное планирование прервал голос Таны:

— Ник, принеси мне халатик из сумки цвета спелой вишни.

Это оказалось не просто, потому что обе сумки были почти одинакового тёмно-красного цвета. Чтобы не тратить время, Ник сунулся в первую попавшуюся и вытащил из неё нечто, которое в принципе могло быть халатиком. Он подошёл к двери ванной, приоткрыл её и в приоткрывшуюся щель решил куда-нибудь пристроить запрошенную одежду. Но на стене никаких крючков не было, а бросать её на пол было не культурно. Поэтому он распахнул дверь и зашёл в ванную, чтобы халатик разместить в ней правильно. И тут ему стало не до халата, потому что он увидел ванну и полупрозрачную шторку из плёнки, которая не давала брызгам воды вылетать за пределы ванны. Свозь плёнку просвечивал силуэт обнажённого женского тела. Ноги Ника автоматически приклеились к полу, и чтобы не стоять столбом, он сел на скамейку и стал смотреть на шторку. Через некоторое время он заметил, что не моргает и что может спокойно по силуэту визуализировать женское тело во всех деталях.

— Ник, ты мне халатик принёс? — крикнула Тана.

— Не кричи, администратор услышит. Давно принёс. — ответил Ник, легко удерживая веки от моргания.

Тана помолчала и сообщила новое задание:

— Потри мне спинку.

Ник встал, подошёл к ванне, просунул руку сбоку шторки и стал нашаривать мочалку. Два раза рука на что-то натыкалась, но это явно не было мочалкой. В конце концов Тана отодвинула штору и сунула ему в руку мочалку. Ник, как и все мужчины, был однозадачен. Перед ним встал выбор, что делать качественно — тереть мочалкой спину женщине или смотреть на её обнажённое тело. Ник выбрал второй вариант, потому что тот был в интересах всего прогрессивного человечества.

Через некоторое время Тана спросила его:

— Так ты мне спину тереть будешь?

После этого она повернулась к нему спиной. Значение второй задачи несколько уменьшилось и Ник переключился на первую. Он стал тереть спину женщине, едва касаясь её мочалкой. Через некоторое время Тана поинтересовалась:

— А посильнее ты тереть можешь?

— Могу, но ты от меня далеко, я мочалкой тебе еле достаю.

— Ну так возьми и приблизься. — порекомендовала Тана очевидную вещь.

Ник залез в ванну в чём был и начал сильно тереть Тане спину, которая в ответ довольно покряхтывала. Через некоторое время Ник заметил, что его шорты сильно намокли водой со стороны душа. Непорядок, так с одеждой поступать нельзя, подумал он и снял шорты, а заодно и трусы. Тут Тана развернулась к нему лицом, оглядела его и спросила:

— А носки почему не снял?

— Чтобы соблюдать приличия, — целомудренно ответил Ник.

После этого он долго тёр Тану мочалкой и потом очень быстро себя. Весь процесс ему очень понравился, только приходилось часто сглатывать слюну.

Когда они помылись, Тана выключила душ и поставила очередную задачу:

— Теперь вытирай меня полотенцем.

Ник ответственно подошёл к поручению, а также сообщил свои соображения по поставленной задаче:

— А ты знаешь, что некоторые участки женского тела нужно вытирать особенно тщательно?

— Ну вот бери и вытирай, только полотенце возьми, ты почему меня одними руками вытираешь?

Да, действительно, задача была поставлена вытирать полотенцем, что-то у меня внимательность просела — подумал Ник. И он продолжил вытирать Тану полотенцем и особо тщательно в тех местах, которых обещал. За то время, которое у него ушло на выполнение последней задачи, можно было после дождя вытереть досуха все улицы столицы. Но Ник привык очень ответственно подходить к любой работе и старался делать её качественно.

Но у Таны по всей видимости взгляды на продолжительность выполнения заданий были другие, потому что она отвела руку Ника с полотенцем, обняла его за шею и откинула свою голову. Перед глазами Ника оказалась белая грациозная женская шейка. Он понял, что от него ждут каких-то ответных действий, перебрал все пришедшие ему в голову варианты и остановился на самом первом — он стал целовать шею Таны и судя по её реакции он случайно угадал.

— Всё, пойдём из ванны. — поставила Тану очередную задачу.

Но Ник похоже переработал на выполнении предыдущих и его мозг сразу не смог сообразить куда идти. Если из номера, то на них нет одежды, если не считать мокрых носков на Нике. Если внутри номера, то в нём только комната с кроватью. Выйти из ванны и остаться стоять в коридоре тоже не вариант. Тогда он решил выполнять новую задачу постепенно. Ник вышел из ванной, приоткрыл входную дверь и высунул голову из номера.

— Ты куда это собрался? — поинтересовалась у него Тана.

— Так ты же сама сказала «пойдём из ванны»? — привёл логичный довод Ник.

Тана засмеялась, вылезла из ванной, вышла в коридор, закрыла входную дверь, взяла Ника за руку и повела его в комнату. Когда они зашли в комнату, то Ник облегчённо вздохнул:

— Никого!

— Конечно никого, мы с тобой в номере одни, почему тут ещё кто-то должен быть? Что с тобой, Ник? — улыбаясь поинтересовалась Тана.

— Да я что-то туплю, — оправдался Ник.

Тана засмеялась, повернулась к нему лицом и спиной завалилась на кровать. Ник почувствовал, что перед ним сейчас опять поставят новую задачу и она будет на порядок сложнее предыдущих, вместе взятых. Так оно и получилось.

— Ник, ты меня любишь?

Фу-у, не угадал, Ник облегчённо вздохнул, наклонился и прошептал девушке в соблазнительное ушко:

— Солнце моё, конечно люблю.

— А чем докажешь? — прошептала Тана в ответ.

Ну вот она, всё-таки самая неподъёмная задача нарисовалась. Мозг Ника за тысячную долю секунды проработал несколько миллионов вариантов решения задачи и остановился на самом трудоёмком и энерго- и времязатратном. Около часа он приводил убедительные доказательства и под конец в изнеможении упал на спину, тяжело дыша.

— Ну что, доказал? — спросил он.

— Да, доказал. — приняла работу Тана и свернулась калачиком.

Потом они отдохнули, немного поговорили, Ник ещё раз привёл доказательства своей любви, и они заснули. Проснулся Ник уже во второй половине дня. Тана ещё спала и он решил немного полюбоваться её обнажённым телом. Через два часа он решил немного от этого отдохнуть и стал осматривать номер гостиницы.

Номер как номер, стены, окно, стол, газеты, табуретка… Стоп, газеты! Нужно узнать, а что, собственно, в мире творится за прошлую неделю. Ник встал с кровати, взял стопку газет и опять лёг. Он развернул ту газету, которая лежала сверху, начал читать её и подскочил с кровати как ужаленный с криком:

— Блин, приплыли!

На второй полосе газеты он увидел своё фото с паспорта и сообщение о том, что «Никас Ванцет разыскивается по делу о гибели сына бизнесмена Березяка. Все предоставившие информацию о разыскиваемом могут рассчитывать на денежное вознаграждение в размере…».

Глава 14. Совет Гуру

— Что такое, что случилось? — переполошиласть Тана и подскочила на постели.

— Случилось два события, — сообщил ей Ник, — мы познали друг друга и мне скоро может прийти капец.

Первым его побуждением было скрыть от девушки информацию о своих проблемах. Но потом он понял, что в одиночку эти проблемы не решить. Нужно было на кого-то опереться, и никого приличного, кроме Таны, на горизонте не было. И Ник принял решение довериться Тане во всём и будь что будет. Он протянул ей газету, а сам предался мрачным думам. По мере чтения лицо у Таны вытягивалось, а глаза сделали круглыми.

— Так это ты убил сына Березяка?

— Да не убивал я его, он проходил мимо моей служебной повозки, оступился и ударился головой о неё. Его увезли в больницу и там он умер. Потом расскажу подробнее, сейчас нужно решить, что делать дальше.

— И что ты предлагаешь? — осторожно поинтересовалась девушка.

— Самый простой вариант — это когда мы разбегаемся, и я решаю свои проблемы сам. Но это скорее всего надолго, возможно до конца жизни. И если меня найдут, то это конец наступит достаточно быстро.

— Нет, — отреагировала Тана грозным голосом, — мы будем вместе и дальше будь что будет.

Таким тоном отдавали приказы в армии, поэтому Ник спорить с девушкой не стал.

— По уму надо где-то скрыться на какое-то время. — продолжил он озвучивать варианты.

— Нет, с чего нужно начинать, так это с изменения твоей внешности, — высказала мнение Тана. — ты хорошо сделал, что стал отпускать бороду и усы. Но они тебя поменяют не полностью, надо придумать что-то ещё.

Да, раньше люди с бородой бросались в глаза, потому что все мужчины брились. Но в последний год носить бороду становилось модно и на улицах стало появляться всё больше бородатых. Ник в последние дни не брился только потому, что при эвакуации с конспиративной квартиры он просто забыл бритвенные принадлежности в ванной. И сейчас это обстоятельство оказалось на пользу. Что ещё можно сделать и причём срочно? Тут он кое о чём вспомнил, открыл рюкзак и вытащил из его кармана пакет, который передал ему начальник управления. Содержимое пакета Ник вывалил на кровать — это был парик и накладные усы.

— Ух ты! — загорелись глаза у девушки, и она тут же надела Нику парик на голову, задом наперед конечно.

Ник поправил парки и посмотрел в зеркало. На него смотрел какой-то тип с длинными волосами, небритый, без трусов, зато в носках, которые, кстати, уже высохли.

— Ну как? — поинтересовался он у девушки, которая была одета также, как и он, только без носков.

— Слушай, совсем другой человек! Похож на иностранца, тебе бы ещё одежду импортную купить и тогда тебе будет проще остаться не узнанным.

Тут Ник вспомнил кое-что и погрустнел:

— Тут не всё так просто. Я не совсем уверен именно в этом парике, мне его дал человек, который мог сообщить о нём тем, кто меня ищет.

Тана задумалась и потом просветлела:

— Так давай парик подстрижём, и он станет другого стиля.

Ник подумал и согласился и номер на время стал парикмахерской. Ник сидел на стуле и смотрел в большое зеркало над столом, а Тана ходила вокруг него неглиже и высунув язычок подстригала парик. Всё это было похоже на ролевую игру. Прошло полчаса и действительно, причёска Ника изменилась. Волосы стали покороче, но на свою фотографию в газете он был непохож.

Ник присмотрелся к себе в зеркале и остался доволен изменившейся внешностью. Тана стояла рядом и тоже была довольная. В порыве благодарности Ник обнял её, притянул к себе и поцеловал. Но поскольку он сидел, а девушка стояла, то поцелуй пришёлся не в губы, а часть тела, которая располагается у женщин ниже шеи, но выше пупка.

Тана улыбнулась, поцеловала его в макушку и дала стандартную женскую команду:

— Теперь в магазин, купим для тебя обновки.

Они оделись и перед выходом Ник спросил:

— У тебя есть небольшая дамская сумочка?

Тана осуждающе посмотрела на него.

— Да, я был неправ, у всех женщин есть небольшие дамские сумочки. Возьми с собой все свои деньги, документы и то, без чего ты в случае чего не сможешь обойтись. И обязательно возьми все справки и записи, по которым тебя можно вычислить.

Девушка собрала сумку, и они вышли из номера. Ник тоже с собой взял небольшую сумку, в которую положил некоторые вещи, в том числе и парик. Перед выходом из коридора в зал он остановился и сказал:

— Постой здесь и выйдешь из гостиницы после меня, только обязательно дождись, чтобы перед тобой ещё кто-то через зал прошёл после меня.

Тана кивнула, а Ник прошёл через зал и вышел на улицу, по которой он пошёл, не оглядываясь к остановке, где стал ждать спутницу. Через несколько минут из гостиницы вышла Тана и подошла к остановке. Тут как раз остановился городской дилижанс, и они поехали в торговые ряды. Все места были заняты, поэтому в дилижансе они стояли, держась за поручни.

— Слушай Ник, — задумчиво сказала Тана, — когда ты проходил по залу, администраторши как-то чересчур внимательно посмотрели на тебя и потом схватились за газету.

— А когда ты шла по залу, они на тебя смотрели? — напрягся Ник.

— Вроде нет, глянули мельком, только пялились в газету и что-то обсуждали.

— Блин, похоже попали на заметку, плохо. Надо подумать, что делать, если они и в правду меня узнали.

В этот момент возле них освободилось сиденье на двоих, и они сели на него. Ник некоторое время раздумывал, а Тана видя это старалась ему не мешать. Сиденье было в самом конце автобуса. Ник убедился, что на них никто не смотрит, вытащил из сумки парник, наклонился к коленям и надел его. Тана одобрительно кивнула ему.

— Так, — задумчиво сказал ей Ник, — спрашиваю третий и последний раз. Может нам лучше разбежаться, не хочу тебя в это втягивать и не хочу, чтобы ты как-то пострадала.

— Я тебе уже сказала, что я всё хорошо обдумала и что я с тобой.

— Хорошо, дальше вместе, но с одним условием.

— С каким? — подозрительно поинтересовалась Тана.

— Если администратор действительно меня вычислила, то тогда ты тоже однозначно попадёшь на заметку. Тебе тоже нужно поменять внешность. Я предлагаю тебе сменить причёску и покрасить волосы.

— И в какой же цвет покрасить? — облегчённо выдохнула девушка.

— Ну тут сама решай, в рыжий или белый.

— В белый. — приняла решение эпохи Тана. — Кстати, торговые ряды, выходим.

Они вышли из дилижанса и пошли вдоль торговых рядов. Это была обычная улица с трёхэтажными домами, все первые этажи которых занимали магазины, уже частные, а не государственные. Кроме них там были кафешки и парикмахерские. Кстати, стоп! Ник остановился возле дома, где была вывеска «Женская парикмахерская». Тана посмотрела на вывеску и решительно вошла внутрь. Там она поговорила с администратором и сказала Нику:

— Мной займутся через десять минут. А ты иди, присмотри себе новую одежду.

— Сколько по времени будет идти спецобслуживание? — спросил Ник у администраторши.

— Два часа.

— Лады, маск… красься, а я пошёл по магазинам, приду через два часа.

В магазинах выбор одежды был значительно больше, чем в его городе. За два часа Ник обошёл около двадцати магазинов и купил себе джинсы, несколько футболок и ветровку. В последнем магазине при покупке ветровки ему предложили посмотреть на новое поступление солнцезащитных очков. Ник померил несколько штук и купил одни из них.

Когда он зашёл в парикмахерскую, Тана уже ждала его, сидя на диване. Ник с некоторым трудом узнал её, насколько она изменилась. Длинных тёмно-каштановых волос уже не было, стрижка стала короткой и освежила девушку. Да, и она стала блондинкой. Ник показал ей большой палец, Тана заулыбалась, встала с дивана, взяла парня под руку, и они вышли на улицу.

— Ну ты прямь… супер! — вынес вердикт Ник. — Тебе бы тоже теперь что-то купить из одежды.

В этом вопрос женщины никогда не сопротивляются и через три часа по торговым рядам шла пара, которая совсем не напоминала тех, кто вошёл в ряды пять часов назад. Они были похожи на иностранцев, в провинциальных городках на них бы оборачивались, но времена уже изменились и в столице таких как они было уже достаточно много.

Когда они возвращались в гостиницу, то на Ника нахлынуло чувство опасности. Он подумал и сказал Тане:

— Выходим за две остановки до гостиницы порознь. Идешь за мной на расстоянии двадцать метров, делаешь что и я, но в опасной ситуации уходишь в сторону несмотря ни на что.

Девушка кивнула, они вышли из дилижанса и Ник неторопливо пошёл в сторону гостиницы. По пути он осматривался по сторонам в поисках чего-то необычного. Вроде всё спокойно. Тут чувство опасности в нём усилилось. Он увидел в конце гостиницы повозку, возле которой стояли два парня и выглядели как-то подозрительно. Когда Ник поравнялся с гостиницей, то сворачивать к ней не стал и продолжил идти по улице. И в этот момент дверь в гостинице открылась и из неё вышел телохранитель сына Березяка, который в тот день забрал у него удостоверение. Сердце Ника забилось, и он продолжил путь. Телохранитель мельком глянул на него, затем подошёл к повозке и что-то сказал парням. Затем он сел в повозку, и она поехала, а парни пошли в гостиницу.

Ник продолжал идти по улице, прошёл два квартала, увидел небольшой сквер, зашёл в него и сел на скамейку. Когда мимо него стала проходить Тана, он махнул рукой на скамейку.

— Мужчину видела, что вышел из гостиницы и уехал на повозке?

— Да, видела, там ещё два парня зашли внутрь.

— Это был телохранитель сына Березяка, он меня знает, сейчас на меня посмотрел, но не узнал. Хорошо, что я парик надел и что мы сразу в магазинах переоделись в обновки.

— И что мы теперь будем делать? — поинтересовалась Тана.

— В гостинице понятно засада, туда нам хода нет, можно попрощаться с оставленными там вещами. Нужно сваливать из города. Но я бы на их месте сейчас на всех пассажирских станциях своих людей поставил. Поэтому нам туда нельзя.

После этого оба стали соображать, что делать дальше. Ник усиленно напрягал мозг, но ничего особо дельного в голову не шло. Тем более, процессу мышления существенно мешал какой-то мужчина, стоящий возле дилижансов на парковке. Ну и чего он там надрывается? Шёл бы куда-нибудь в лес и там тренировал голосовые связки. Против воли Ник стал прислушиваться к крикам мужчины.

— Уважаемые граждане. Наш туристический дилижанс по замкам серебряного кольца отправляется через пять минут. У нас есть три свободных места. За три дня мы посетим шесть малых исторических города нашей страны и осмотрим их замки и другие достопримечательности. До отправления пять минут.

Ник посмотрел на Тану, она на него. Они одновременно вскочили со скамейки и быстрым шагом отправились в сторону дилижансов.

— Отправление что, прямо сейчас на ночь глядя? А как спать в дилижансе? — забросали они вопросами мужчину, у которого на груди висела табличка «Тур агентство «Кольцо».

— Отправление прямо сейчас, ночь в пути, утром первый город. Сиденья в дилижансе откидываются, спится в них нормально.

После этого он объяснил, что входит в тур, сколько стоят билеты и когда возвращение. Ник опять переглянулся с Таной, заплатил за билеты, они забрались в дилижанс, сели на свободные места и дилижанс тут же тронулся. Ник положил сумки с покупками на багажную полку, откинул сиденье, опробовал своё лежачее положение и удовлетворённо кивнул — потянет.

Через полчаса они выехали из города, тут как раз зашло солнце и стало быстро смеркаться. За день они вымотались, поэтому опустили спинки сидений и практически сразу заснули.

Когда проснулись утром, то увидели, что дилижанс стоит на парковке возле замка. Тут как раз в дилижанс забралась молодая женщина и громко объявила:

— Просыпаемся, уважаемые туристы, просыпаемся. Я ваш экскурсовод на все три дня. Мы находимся возле первого замка, который входит в наш маршрут. Сейчас мы идём в кафе, где вас уже ждёт завтрак. После этого идём на экскурсию в замок.

Пассажиры дилижанса начали подниматься и потянулись на выход. Когда все вышли на парковку экскурсовод повела их в кафе и продолжила инструктаж:

— Кому нужен туалет, пожалуйста в кабинки, затем входите в кафе и рассаживаетесь за столы, где поставлены блюда.

В туалеты образовалась очередь и Ник с Таной пристроились в её конце. От нечего делать парень рассматривал окрестности и обратил внимание на рекламный щит —

«Только одно выступление в нашем городе знаменитого духовного Гуру из Индаса. У вас есть уникальная возможность после выступления получить индивидуальную консультацию Гуру по вашим личным проблемам».

Внизу щита была указана сегодняшняя дата и время 17:00. Ник показал Тане рукой на щит, Тана прочитала и вопросительно посмотрела на него.

— А вдруг что дельное скажет, — высказал предположение Ник и тут же его сам опроверг, — хотя нет, вряд ли.

В этот момент подошла их очередь в туалет, совершив моцион в котором, они зашли в кафе и сели на свободные места. Завтрак был без изысков, но достаточно вкусный. После завтрака экскурсовод повела туристов в замок. Ник с интересом всё рассматривал, ему нравилось посещать исторические здания. Но по пути он всё время раздумывал о выступлении Гуру — а вдруг скажет по его ситуации что-то стоящее. К концу экскурсии он спросил Тану:

— Может на Гуру всё-таки сходим? Личная проблема у меня достаточно нехилая.

— Как хочешь, если считаешь нужным, давай пойдём. Но тогда нам нужно остаться в городе и дилижанс уедет дальше.

— А тут нужно выбирать, что для нас важнее. Или экскурсия по замкам или информация о выживании.

Тана согласилась с этим, они забрали вещи из дилижанса. Водителю сообщили, что вынуждены прервать тур, и чтобы их не теряли. До выступления Гуру они гуляли по городку, пообедали в летнем кафе и посидели на скамейке на набережной. Когда они подошли к дому культуры, где должен был выступать Гуру, то заметили огромную очередь на вход. Встали в конце, отстояли около часа, купили билеты и сели на свободные места в конце зала. На сцене стояли музыканты и играли на каких-то непонятных инструментах.

— Музыка однозначно духовная, но заунывная. — сообщил своё мнение Ник.

Тут возле музыкантов возникла вспышка, сцену заволокло дымом, который достаточно быстро рассеялся. На сцене музыкантов не было, зато в позе лотоса сидел длиннобородый худой мужчина в чалме, с длинной бородой и закрытыми глазами.

— Встречайте духовного Гуру из Индаса!!! — кто-то очень громко прокричал из-за кулис, зрители подхватились и радостно завизжали. Половина зрителей, в основном женщины, кинулись к сцене, но там их задержала охрана. Постепенно пыл у зрителей угас, они расселись по своим местам, а у Гуру открылись глаза.

— Бездуховные. Вы все бездуховные. — начал духовную агитацию и пропаганду Гуру. — Быстрее обрести дух новорожденному, чем любому из вас. А знаете почему вы не идёте к духу? Да потому что когда вы обретёте дух, то вы поймёте, что прожили свою жизнь зря. Вы осознаете глубокие страдания земной жизни и вам станут не нужны все ваши дома, квартиры, повозки и одежда. Вы уйдёте из мира, как я, и станете вести жизнь без желаний и целей.

Дальше Гуру продолжал рассказывать о людях всё, что он думает и его думы граничили с оскорблением. Ник посмотрел на зрителей, почти все, особенно женщины, смотрели на Гуру с горящими глазами. А некоторые даже повторяли за ним всё, что он говорил. Ник понял, что тур они ради выступления прервали зря, но туристический дилижанс уже было не догнать. Первым его побуждением было уйти, но он решил не рисковать, а то мало ли как на это отреагируют бездуховые зрители. Ник посмотрел на Тану и увидел, что она тоже сидит со скептическим выражением лица.

Так продолжалось ещё два часа. Гуру сообщал глобальные истины, которые входили в зрителей, приводили их в состояние духовного экстаза, и тут же выходили обратно. Ник периодически пытался вспомнить то, что Гуру говорил пять минут назад, но это у него не получалось. Важная духовная информация входила в одно его ухо и тут же выходила из другого. Под конец выступления его в чувство привёл толчок в бок:

— Не храпи. — сказала ему Тана.

— Я не храпел, я выражал свой духовный восторг. — отмазался Ник.

Тут как раз выступление Гуру закончилось, на сцене опять что-то вспыхнуло, её заволокло дымом и когда он рассеялся, на месте Гуру стоял другой мужчина в каком-то балахоне.

— Ну как вам духовное выступление?

Зал завизжал.

— Как вам Гуру?

Визг усилился.

— У кого наступило духовное обновление?

Почти все зрители подняли вверх обе руки, а Ник их опустил до пола. Тана заулыбалась и расставила руки в стороны.

— А кто хочет получить индивидуальную консультацию Гуру по поводу личных проблем?

Зрители подняли руки, а Ник насторожился — чтобы побеседовать с каждым, Гуру придётся потратить неделю. Ну и как он это сможет? Ответ на этот вопрос он получил тут же.

— Все, кто хочет пообщаться с Гуру и получить его советы по поводу решения личных проблем, остаются в этом зале. Гуру примет их поодиночке за кулисами. Стоимость консультации…

Мужчина назвал стоимость, по залу прокатился вздох и большинство рук опустилось. Стоимость личной встречи с Гуру была очень приличной и было видно, что такую сумму заплатить из присутствующих могли единицы. Зрители стали выходить из зала с просветлёнными лицами. В итоге в зале осталось десять желающих и Ник с Таной, которые в нерешительности стояли в дверях.

Ник пытался принять решение и его разум метался между величиной стоимости общения и необходимостью решения своей проблемы. Под конец он вздохнул и сказал Тане:

— Я иду к Гуру, фиг с ним с деньгами, подожди меня возле входа, посиди где-нибудь на скамейке.

Тана сжала ему руку, повернулась и пошла на выход. Ник подошёл к сцене и сел в первом ряду. За это время первый зритель уже отправился на аудиенцию. Вышел он минут через пятнадцать с очень озадаченным выражением лица. К нему тут же подбежало несколько женщин и явно стали спрашивать о том, что ему сказал Гуру. Зритель что-то им ответил и лица женщин тоже стали озадаченные.

Другие страждущие тоже выходили из-за кулис в таком же настроении, и только одна женщина светилась от радости. Но сразу же после неё от Гуру вышел очень злой мужчина, который громко ругался и сокрушался, что «выкинул деньги зазря». После этого несколько человек встали и ушли.

В конце концов Ник остался в зале один, дождался выхода из-за кулис предыдущего зрителя и отправился на аудиенцию. За кулисами стояли несколько охранников, Ник отдал одному из них деньги и зашёл в небольшую комнату.

Гуру сидел на кушетке в позе лотоса, в воздухе стоял ароматных запах благовоний. Когда Ник сел на стул напротив него, Гуру сказал:

— Поведай о своих горестях, путник.

Да, уж это точно, самый я что ни на есть путник — подумал Ник, но озвучил другое:

— Меня хотят убить и мне нужно этого избежать.

Гуру закрыл глаза и продолжил сидеть молча. Интересно, что он мне скажет? Что-то типа: укрепляй энергию, закаляй дух, прими как данность, отринь беспокойства и волнения. Но Гуру выдал ему очень простую рекомендацию, состоящую из одного слова:

— Мозг.

Глава 15. Мозг

Ник оторопел, потому что он ожидал услышать всё возможное, но то, что сказал Гуру, он услышать не ожидал. Первым его побуждением было встать, забрать деньги и уйти.

— Ты не ожидал такой рекомендации, и ты можешь встать, забрать деньги и уйти. Но это тебя точно не спасёт. Если же ты останешься и продолжишь слушать, то у тебя появится реальный шанс. Выбирай.

Ник задумался. В принципе вопрос стоял только во времени и деньгах. Если он останется, то потратит пару десятков минут, которых у него вдоволь, и лишится определённой суммы денег, которые и так у него уйдут на какую-нибудь фигню. Зато возможно он услышит для себя что-то полезное.

— А ещё подумай над тем, стоит ли к тебе очередь из желающих дать тебе такой совет, который поможет отбить желание у твоих недругов тебя убить.

Такой очереди к Нику не было. Тем не менее он склонялся к тому, чтобы не тратить на этот балаган время и деньги. Но слово «мозг» почему-то показалось ему очень важным и что на это ему стоило потратить своё время и деньги. А может они так легко ему вчера и пришли, чтобы он мог оплатить беседу с Гуру?

— А причём здесь возможность остаться в живых и мозг? — спросил он у того, кого в обществе было принято считать духовным наставником.

— Всё очень просто — для того, чтобы решить свои проблемы с собственной безопасностью, тебе будет нужно предпринять определённые действия. Согласен со мной?

— А можно без действий? Можно сделать так, чтобы проблема решилась сама собой? — на всякий случай поинтересовался Ник.

— Так настроены девяносто девять процентов людей. Для этого религиозно настроенные люди молятся своим богам и просят у них то, что они и сами способны добыть, только им лень. А атеисты загадывают желания, которые они сами для себя тоже способны исполнить, только и им тоже лень. Твою проблему без твоих действий тоже можно попробовать решить. Иди молись или загадывай желание. Ну и подумай над ситуацией, когда ты утром приходишь на работу, молишься или загадываешь желание, что твоя работа должна исполниться сама собой. И потом ты весь день ничего не делаешь и к вечеру обнаруживаешь, что всё уже сделано за тебя, кем-то или чем-то.

Ник представил, как он подобным образом организует свой рабочий день в службе безопасности и ему стало смешно. При таком подходе его бы из службы вытурили за пару недель.

— Ладно, — сказал он, немного подумав, — согласен, что для того, чтобы решить свою проблему мне будет нужно предпринять какие-то действия. Но какие именно?

— Ты торопишься, старайся идти последовательно. Про то, какие именно действия нужно сделать, мы скоро дойдём. Главное же в другом.

Гуру замолчал и не мигая смотрел в глаза Нику. Молчание затянулось и через некоторое время Ник спросил:

— И в чём главное?

— Главное же то, что любые твои действия будет организовывать твой мозг. Не сердце, ни почки, ни ногти, а именно мозг.

Ник задумался. Ну вроде логично, и всё-таки что-то не то:

— Не согласен, мои действия будет организовывать моё сознание.

— Допустим. А теперь скажи, что такое сознание?

Ник усмехнулся:

— Ха, впервые встречаю человека, которые не знает, что такое сознание.

Гуру ничего не ответил и продолжал вопросительно смотреть на него.

— Ну, сознание это… это…

Ник абсолютно чётко знал, что такое сознание, но описать это словами он сходу не смог. Тогда он развёл руки в стороны и обрисовал ими шар. Гуру продолжал вопросительно смотреть. Тогда Ник указательными пальцами обеих рук нарисовал в воздухе квадрат. Но и это Гуру не убедило. После этого пришло время треугольника, затем прямой линии, потом…

— Хорошо, видно, что ты не знаешь, что такое сознание. Тогда ответь мне, где оно находится.

— Ну оно… оно…, — Ник оглядел себя и продолжил, — оно… где-то…

— В пятке, в сердце, в мочевом или? — стал предлагать свои варианты Гуру.

— В мозге. — обозначил свой вариант Ник и задумался над тем, что он только что ляпнул.

— Ну вот мы вернулись к тому, с чего начали. Мозг, именно он управляет всеми действиями людей. И если ты разберёшься в том, как он работает, то тебе будут доступны три глобальные возможности. Как ты думаешь, какие?

Ник задумался, но ничего на ум ему не приходило.

— Если ты не сообразишь, и я тебе скажу, что это за возможности, то ты скажешь: так это само собой разумеется. Давай, говори всё, что на ум придёт.

— Так, если я знаю, как работает мозг и как он управляет действиями людей, то я… смогу…

— Даю подсказку: действия людей носят спонтанный или упорядоченные характер?

Ник хотел сказать, что спонтанный, типа, сколько людей столько и разных действий. Но потом стал вспоминать службу в армии и в СБ, там с утра до вечера он делал всё одно и тоже, и другие люди делали тоже стандартные действия.

— Скорее упорядоченный характер.

— Значит, если действия людей имеют упорядоченный характер и эти действия организует мозг, то зная принципы его работы ты сможешь…

— Прогнозировать поведение этих людей, — догадался Ник.

— Правильно, но это вторая возможность, а первая заключается в том, что ты будешь знать первопричины поведения любых людей и групп людей. А какая из этих двух возможностей вытекает третья?

— Так, если я понимаю причины поведения людей, могу прогнозировать их дальнейшие действия, то тогда… тогда… мне будет проще планировать свои ответные шаги.

— Молодец, только прогноз действий и планирование ответных шагов мы сведём в одну, вторую возможность и после этого попробуем всё-таки выяснить третью возможность колоссального значения. Ещё раз подумай.

Ник в который раз задумался, но особых вариантов он не находил.

— Ладно, не буду мучать, я же не садист. Если ты понимаешь, что движет людьми, значит ты можешь сам оптимально управлять ими. Это и есть третья возможность. — подвёл итог Гуру.

— Как так? Помыкать людьми, я не хотел бы, что бы кто-то мой управлял, — возмутился Ник.

— Ой-ой-ой, смотрите мы какие все из себя духовные. — с издевкой сказал Гуру. — Да мы полжизни только и делаем, что кем-то управляем. Ты сам легко можешь привести кучу примеров этого.

— Нет таких примеров. — уверенно парировал Ник.

— А в детстве родители тобой не управляли? — поинтересовался Гуру.

— Да, управляли, но это другое. Это было мне во благо. — легко отбил аргумент Ник.

— А я и не говорил, что третья возможность управлении людьми идёт им во вред. — Гуру отправил отбитый аргумент обратно к Нику. — Ну а примеров того, что мы стремимся управлять другими, очень много. На твоей работе у тебя были начальники?

Ник утвердительно кивнул, понимая, что дальше скажет духовный.

— Ну вот они с утра и до вечера именно тем и занимаются, то есть управлением своими подчинёнными. В детсадах и школах воспитатели и учителя управляют детьми. Мужья управляют жёнами и наоборот. — в этом месте Гуру задумался и продолжил, — хотя «наоборот» случается значительно чаще. А реклама? Она вся построена на попытке управления потенциальными покупателями. Она заключается в том, чтобы побудить у людей желание купить продукцию. И никто бизнесменам и маркетологам рекламу особо не ограничивает.

— Ну в общем-то, наверное, я согласен, что умение управлять людьми это важно.

— Да, конечно, важно, особенно в твоём случае. Тебе в твоём случае и нужно-то побудить своих врагов перестать вести на тебя охоту. Или если не получится, то побудить других людей помочь тебе и защитить тебя.

— В общем-то так, наверное, и есть.

— Да не «наверное», а именно так. А какой ты ещё совет хотел получить? Показать тебе волшебное место, где находится волшебная кнопка, нажав на которую все твои проблемы сами собой волшебным образом рассосутся? Если тебе повезёт, и ты в результате каких-то собственных действий… — Гуру сделал акцент на слове «действий», — такую волшебную кнопку найдёшь, то сообщи мне, я ей тоже воспользуюсь. Но таких кнопок нет, хотя люди ищут их с того самого дня, когда они стали разумными. Отсюда и все религии и разные духовые в кавычках течения — люди стремятся туда именно из-за волшебной кнопки.

Ник задумался над словами Гуру и ответил:

— Ну, похоже, что это так.

— Хорошо, наша беседа с тобой подходит к завершению. Она мне понравилась, таких собеседников у меня давно не было. Абсолютное большинство приходит именно за волшебным советом, который поможет им лежа на диване решить все свои проблемы. Ты же настроен более адекватно. Поэтому таким, как ты, я дам бонус в виде дополнительной рекомендации.

— И много у вас таких было? — поинтересовался Ник.

— Один был в позапрошлом году и ещё один за пять лет до этого. Так тебе нужна дополнительная рекомендация?

— Конечно, извините.

— Итак, основная рекомендация заключается в том, чтобы ты изучил мозг, потому что именно он управляет людьми. А теперь бонус. Когда ты это будешь делать, то постепенно зайдешь в тупик. У тебя упадёт настроение, и ты возможно пожалеешь о времени, которое посвятил на изучение работы мозга. И вот тогда примени мой бонус — начни изучать эволюцию.

— А какое отношение имеет эволюция к мозгу? — удивился Ник.

— Самое прямое и колоссальное. Человечество пока до этой причинной связи толком не дошло. И если ты не остановишься, то узнаешь и поймёшь то, что не знает современная наука. И ты поймешь, почему на планете до сих пор не решены многие застарелые проблемы.

— Это какие? — спросил Ник.

— Назови их сам. Самые глобальные проблемы человечества. — предложил ему Гуру.

— Ну это, наверное, преступность…

Гуру кивнул.

…болезни… войны… бедность…

— Вот тебе бы стать главой Союза Объединённых Наций, там над этим не озадачиваются. Да, все эти и некоторые другие проблемы можно устранить или уменьшить, если понимать особенности работы мозга. На этом всё. На ближайшие годы для тебя будут важны три ключевых слова: мозг, безопасность и эволюция.

В этот момент внутри Ника что-то колыхнулось, где-то он уже это слышал и ощутил, что это действительно важные слова. Но сказал другое:

— А почему бы вам не рассказать главные особенности работы мозга, которые мне нужно искать самому?

— Да потому, что то, что легко пришло, то не ценится и легко уходит. Если ты сам всё раскопаешь, то и вероятность того, что будешь применять сам, будет высокой. Если я тебе всё расскажу, то ты через месяц всё забудешь и будешь бегать в поисках очередной волшебной таблетки. Люди так и делают, посмотри на больных — они пьют таблетку номер один, она им не помогает, тогда дело доходит до таблетки номер три с тем же исходом, потом четыре, пять и так до похорон. А что делают единицы?

— Что?

— Они изучают первопричины проблем со здоровьем, к ним приходит осознание, что болезни это следствие больного образа жизни. Изучаемая в течение долгого времени жизни информация впитывается в их мозг, — Гуру поднял вверх кисть правой руки с вытянутым указательным пальцем, — они начинают менять образ жизни, они не обращают на рекламу таблеток и волшебных методов оздоровления и их здоровье улучшается. Они живут дольше, выглядят моложе своего возраста и экономят кучу времени и денег на тех же таблетках.

Ник вспомнил врача из своего детства, который говорил то же самое и действительно выглядел моложе своего возраста.

— Поэтому и ты, если для тебя важно решение твоей проблемы, займешься вопросом собственной безопасности очень основательно. Ты приобретёшь крайне важные и полезные знания и навыки, и возможно они тебе очень потребуются для решения более важных проблем на более высоком уровне. Всё! Мозг — эволюция — безопасность. Дерзай.

Ник встал, попрощался с Гуру и вышел из дома культуры. Его увидела Тана и радостно подбежала к нему:

— Ну что, был толк? А то другие выходили не особо довольные.

— В принципе, наверное, толк был, но это будет не просто и не быстро. — задумчиво ответил Ник.

— А ты в школе сколько учился? — спросила Тана.

— Десять лет, а причём тут это? — удивился Ник и потом сообразил, почему она так сказала. — Да, ты права, пусть себе и долго будет, главное, чтобы был толк.

— Хорошо, что сейчас делать будем, уже скоро ночь?

— Сейчас двигаем на пассажирскую станцию и едем в культурную столицу страны.

— А зачем?

— Там мы сделаем себе новые документы, и я начну выполнять рекомендации Гуру.

Ник вышел к дороге, через несколько минут тормознул пассажирскую повозку, и они поехали на станцию. Ехали не долго и там им повезло — через пятнадцать минут должен отправиться дилижанс в Петер, который считался культурной столицей страны. Они купили билеты, сели в дилижанс и тот через несколько минут тронулся.

Глава 16. Нейросети

До Петера дилижанс ехал трое суток. По пути Ник рассказал Тане о том, как сходил к Гуру и о чём они там говорили. Особой заинтересованности к сути разговора Тана не высказала, но и явного негатива к рекомендациям Гуру у ней не было. После того, как они сошли с дилижанса на пассажирской станции, то нашли неподалёку недорогую гостиницу и устроились в ней.

— Первым делом займёмся первой частью нашей миссии. Сейчас помой голову и сделай причёску, нам понадобится сделать фото на паспорт. — поставил задачу Ник.

Тана отправилась в душ мыть волосы, Ник в это время помыл ей всё остальное. Потом они около часа морально настраивались на фотографирование, затем ещё час отдохнули. После чего собрались и пошли в город. У администратора гостиницы Ник узнал, где можно сделать фото, ателье оказалось в соседнем здании. В нём им сделали фотографии на паспорт, и группа аферистов поехала на городскую барахолку.

Это оказалась большой площадкой, на которой выстроились ряды торговых палаток и столов, на которых люди продавали друг другу всякую всячину. Тут было всё, начиная от дореволюционных лаптей до элитной одежды и обуви. Но Ника интересовало не это. Он целеустремлённо вёл за руку по барахолке Тану, совершенно не обращая внимания на прилавки. И в какой-то момент времени он резко остановился и заговорил с мужчиной, у которого на груди висел рукописный плакат «Бланки на документы». Тана заметила, что они о чём-то тихо поговорили и потом мужчина повёл их куда-то за павильоны. Там стояло несколько других мужчин, у некоторых были подобные плакаты. Первый мужчина что-то сказал одному из них, и они отошли в сторону. Затем Ник передал последнему мужчине фотографии из ателье и отсчитал деньги. После этого он подошёл к Тане и повёл её с территории барахолки.

— Что это было? — спросила у него девушка.

— Через два часа нам сделают паспорта. Можем за это время как раз перекусить. — ответил Ник, и они пошли искать кафе.

Его они нашли недалеко от барахолки, сделали заказ и не торопясь пообедали. Потом они побродили по барахолке и по истечении двух часов подошли к павильонам. Тот мужчина уже был там, он отдал Нику паспорта и получил вторую часть денег.

— А вы можете сориентировать, где можно будет сделать паспорта в других городах? — спросил Ник у мужчины.

— Информация будет стоить ровно половину стоимости паспорта. — сообщил мужчина и Ник отсчитал ему нужную сумму. — В любом крупном городе нужно обратиться в юридическую фирму «Помощь в восстановлении документов». Кодовая фраза «столичный бланк».

Делать в барахольной толчее было больше нечего и они отправились в гостиницу. Там они расправили кровать и провели обряд инициации документов.

— Поздравляю, теперь ты Ильга Брэн, — сказал Ник и протянул Тане паспорт. — А я Тэн Флам.

Оба поизучали свои паспорта, потом паспорта друг друга, потом решили, что один обряд инициации действителен только для одного паспорта. Поэтому им пришлось проделать и второй обряд. А тут и ночь, поэтому пришлось точно таким же способом ещё и задобрить тёмное время суток.

Утром они позавтракали и Ник сообщил:

— Приступаем ко второй задаче миссии. Здесь в Петере есть институт мозга, мы идём туда.

Этот институт оказался неподалёку от гостиницы, поэтому они пошли туда пешком. В фойе института Ник опешил — к администратору стояла очередь разных людей. Тут были мамы с детьми, люди в инвалидных колясках, пожилые.

— Они что, все тоже были у Гуру и пришли узнавать про мозг? — спросил Ник Тану, но она недоумённо пожала плечами.

Ник встал в очередь и через тридцать минут сел на стул перед администратором:

— Девушка, меня интересуют разные научные данные по работе мозга. Можно ли как-то ознакомиться с результатами ваших научных исследований?

Администратор выпучила глаза и недоумённо уставилась на Ника, явно не зная, что сказать. Тут она посмотрела в сторону, её лицо прояснилось, и она громко кому-то сказала:

— Профессор Тэнч, подойдите пожалуйста.

Ник повернулся и увидел, что к столу администратора подошёл пожилой мужчина с седой бородой и в костюме.

— Весь внимании. — сообщил он администратору.

— Да вот тут молодой человек интересуется результатами наших исследований по мозгу. Можете с ним поговорить, а то у меня очередь большая? — умоляюще сказала администратор.

Профессор задумался, посмотрел на часы и сказал Нику:

— Ну, пятнадцать минут у меня ещё есть, давайте отойдём.

Ник встал и пошёл за профессором, за ними увязалась Тана. Профессор прошёл в глубь фойе и сел на диван. Научная разведка уселась напротив него на такой же диван. Между диванами стоял журнальный столик, на который Тана положила свою сумку.

— Так, и с чем связан ваш интерес, молодой человек?

— Да интерес мой чисто практический. Моя жизнь зависит от моих собственных действий, а моими действиями управляет мой собственный мозг. Мне интересно знать, как он это делает, потому что если я в этом разберусь, то смогу достигать нужных мне результатов быстрее и эффективнее.

— Вот даже как. — удивлённо прореагировал профессор и после небольшой паузы продолжил. — Ну в принципе вы всё абсолютно правильно сказали. Мозг появился в ходе эволюции именно для организации движения, то есть действий организма. Но вот только вы обратились немного не по адресу.

— Это почему? Ведь у вас же институт именно мозга, почему не по адресу?

— Да, у нас институт мозга, но мы занимаемся специфическими медицинскими вопросами. Главным нашим направлением является здоровье мозга, его лечение и восстановление во время его болезней, а также после травм. — профессор показал на очередь людей к администратору и продолжил. — Вот наши пациенты, они пришли к нам с проблемами мозга, и мы будем их лечить. Поэтому вы пришли немного не туда.

— Ну вот, — расстроился Ник, — я думал приду к вам и получу какую-то полезную информацию о том, как мозг управляет организмом. А тут медицина и вы мне ничего сказать не сможете.

— Не совсем так, — обнадёжил профессор, — как мозг управляет организмом с физической, вернее с физиологической точки зрения, я сказать вам могу. Так, конечно, я со всеми посетителями института не поступаю, но мне нравится ваш интерес к знаниям и у меня есть на вас пять минут.

— Да много ли можно узнать за пять минут? — выразил свой скепсис Ник.

— Основное можно, слушайте внимательно. Основным элементом мозга является нейрон, слышали когда-нибудь о нём?

— Ну что-то такое в школе.

Профессор встал, отошёл к столу администратора и вернулся с пачкой квадратных листиков бумаги для заметок. Он положил эту пачку на стол и продолжил:

— Нейрон, — тут он взял один лист и помахал им над столом, — содержит в себе единицу информации. Вроде бы немного, но в мозге нейронов около ста миллиардов. Поэтому в мозг может быть записано достаточно много разной информации.

— Немного не понятно, профессор. — вмешался Ник.

— Ну вот смотрите, объясню попроще. — профессор разложил на столе несколько квадратов бумаги в виде буквы «Е». — Каждый квадрат это как нейрон, и он содержит единицу информации. Один квадрат ни нам, ни организму, ничего не говорит и информации в себе почти не несёт. Но если несколько квадратов разложить в определённой последовательности, то мы видим букву Е. Пока понятно?

Ник с Таной кивнули.

— Отлично. А теперь представьте, что мы взяли очень много квадратов, разложили их в виде разных букв в разной последовательности. Что мы получим?

— Текст. — влезла Тана.

— Пять баллов, студент. А если мы разложим квадраты в виде текста в объёме, в виде множества слоёв, то мы получим очень много текста, то есть информации. Понятно?

Ника с Таной опять кивнули.

— А теперь представьте, что у нас есть возможность линию текста прослеживать в объёме. Букву А первого слоя связать с буквой М во втором слое и так далее. Что мы можем получить?

— Очень большое количество текста из небольшого количества нейронов. — опять внесла свою лепту Тана.

— Вам гобелевская премия. Нейроны в мозге находятся в объёме и формируют между собой связи. У каждого нейрона есть отростки двух типов, дендриты и аксоны. Дендриты принимают сигналы от других нейронов и органов чувств, а аксоны передают сигналы от нейрона к другим нейронам и исполнительным органам. Благодаря аксонам и дендритам в мозге человека образуется громадное количество нейронных сетей.

— Стоп профессор. — вмешался Ник. — Насколько я понял из ваших слов, какая-то определённая нейронная сеть нашего мозга получает сигнал, например, из уха о том, что кто-то громко рычит, допустим медведь. На основе этого сигнала она отправляет сигнал на мышцы, которые приводят в действие ноги и человек убегает от этого медведя.

— Браво! Да вы подкованные молодые люди. — обрадовался профессор. — Совершенно верно, органы чувств предоставляют информацию в наш мозг, эту информацию обрабатывают нейронные сети и по результатам обработки они отправляют в наши мышцы сигналы на движение. То есть на наши с вами действия.

— А эти нейросети они каждый раз формируют новые?

— Да с вами вообще приятно разговаривать, — воскликнул профессор, — вы задаёте верные вопросы. Нет, значительная часть нейросетей являются постоянными. Это нейросети получения информации от органов чувств, нейросети обработки информации и принятия решений, а также нейросети управления мышцами. Они формируются при формировании плода в утробе матери под действием генетической информации из нашей ДНК. Для управления каждой нашей мышцей предназначена своя нейросеть. А вот нейросети управления группами мышц в нужной последовательности действительно формируются с нуля. Причём медленно и постепенно.

— А что за управление в нужной последовательности?

— Да это любые современные наши действия. Профессиональная работа, управление дилижансом, спорт, музыка и так далее. Чтобы всем этим заниматься, в нашем мозге должна быть сформирована своя специализированная нейронная сеть. Есть сеть — есть нужные действия. Нет нейросети — нет этих действий. Вот так мозг и управляет нашими действиями с физической, вернее физиологической точки зрения.

— А почему нейросети формируются медленно и постепенно? — поинтересовалась Тана.

Но профессор посмотрел на часы и с сожалением сказал:

— С вами действительно было интересно поговорить, но меня уже ждут, я вынужден откланяться. А вам если действительно интересны вопросы работы мозга и управления им нашими действиями, то рекомендую съездить в Академ. Там есть пара институтов, которые занимаются именно этими вопросами. Всего хорошего и удачи в ваших поисках знаний.

Профессор встал, действительно откланялся и пошёл по коридору вглубь здания. Научный десант тоже встал с дивана и пошёл на выход.

— Молодые люди, — услышали они голос профессора и остановились. — чуть не упустил из виду. У нас же есть книжный магазинчик по научной тематике, там есть и книги про мозг. Наверняка в них можете найти то, что вас интересует. Может и не в полном объёме, но что-то полезное найдёте. Вон за администратором дверь открыта, там книги и продаются.

Научный десант проследовал до нужной двери и зашёл внутрь помещения. Там было несколько столов, на которых лежали горы книг. В этих горах копались две женщины пенсионного возраста, а за столами стояла женщина, явно продавец. Ник тоже принял участие в раскопках, ориентировался он на названия книг, прочитав которые он большую часть книг складывал обратно на стол. Но некоторые книги он отдавал Тане, в руках которой их постепенно скопилось шесть штук. Ник оплатил покупку, и они вышли из института.

— Ну и что ты думаешь по этому поводу? — спросила Тана.

— Ну конечно информации минимум. Хотя у меня такое чувство, что нечто важное мы услышали, нужно только хорошо подумать и понять, что это за важное.

— Подумать нейросетями?

— Да, нейросетями. Ну что, в Академ едем или всё бросаем?

Тана подумала и сказала:

— Бросать нельзя, пока не бросят тебя искать. А что это за Академ?

— А это небольшой городок на востоке, в котором много разных научных институтов и университет. Я как-то давно проезжал через него, там очень красиво и чисто. Это было лет семь назад, когда служил в армии. Представляешь, там рядом с ним большой промышленный город. Хотели купить там вина, а в их магазинах только плодово-выгодная бормотуха и та по талонам для местных. После этого проезжали через Академ, а там у них виноградного вина цела куча и без талонов.

— Ну значит едем в Академ. А тут в Петере пару дней ты пожить не хочешь? Тут же много разных музеев и театров.

— Не вопрос! Давай поживём. Только пообедать надо, мозг накормить.

Они посмеялись и пошли искать кафе. Оно оказалось недалеко от института, научный десант перешёл в категорию продовольственного, занял столик и сделал заказ.

— Ты пока посиди, а я схожу до киоска и куплю газету. — сказал Ник и вышел из кафе.

Вернулся он через несколько минут хмурый, сел и бросил на стол газету:

— Ситуация немного усложняется. Почитай на третьей полосе.

Тана взяла газету, раскрыла её и увидела заметку о поиске виновного в смерти сынка Березяка. Только рядом с фотографией Ника она увидела ещё и рисунок лица женщины, похожей на неё саму, только до смены причёски. В заметке писалось, что у виновного возможно есть сообщница и больше никаких данных не было.

— Тана, послушай меня. — Ник серьёзно посмотрел на девушку и продолжил, — ситуация становится слишком для тебя опасной. Ты мне очень дорога, и я не хочу, чтобы ты попала под замес. И если это случится, то я себе этого не прощу. Давай подумаем над тем, чтобы нам временно разбежаться и потом опять сойтись, когда всё закончится.

— Ник. — ответила девушка не менее серьезно, — Я уже очень хорошо всё продумала и разбегаться мы с тобой не будем ни при каких обстоятельствах. Куда ты, туда и я.

— Ты же можешь погибнуть!

— Все мы когда-нибудь умрём.

В этот момент им принесли заказ, и они молча принялись обедать. После обеда они вышли на улицу и Ник увидел указатель «Революционный парк».

— Пойдём прогуляемся по парку и решим, что дальше делать. — предложил он Тане и та согласилась.

Парк был большой, со множеством деревьев и кустарников, с извилистыми дорожками и скамейками, некоторые деревья цвели и в воздухе стоял дивный цветочный аромат.

— Люблю такие места. — мечтательно сообщила Тана. — Люблю растения, люблю цветы.

— Ну так давай тут немного посидим. — предложил Ник и показал на скамейку, окружённую цветущими кустарниками.

Они сели и стали наслаждаться тишиной, ароматом, теплом, а Ник ещё и сытостью. Постепенно тревожность от информации из газеты стала пропадать.

— Я тут подумал, — начал Ник, — в газете пишут только о возможной сообщнице. Есть рисунок, явно со слов администратора гостиницы, фамилии и имени нет. Рисунок на тебя немного похож, но на него похожи будут и ещё много женщин, но ты их всех красивее. Внешность мы сменили, документы тоже. Вероятность нас найти достаточно низка. Вообще я тут думаю, и мне идея поехать на восток в Академ нравится всё больше. На мой взгляд, хотя я может быть и сильно ошибаюсь, на востоке в глубине страны поиски нас будут менее активными. Там нам будет проще затеряться, чем в западной части.

— Хорошо, я за. — сказала Тана. — когда поедем?

— Ну давай, пару дней на музеи и двинем. А сейчас пока нет дождя, снега и цунами, я тут книги, что купили, полистаю.

Ник взял книгу сверху и прочитал название — «О мозге коротко». Он стал листать её содержание: нейроны, синапсы, глиальные клетки, гормоны, нейронные группы, развитие мозга…

— Красота то какая!

Ник оторвался от книги и удивлённо посмотрел на Тану.

— Красиво, говорю, в этом парке.

— А, да, конечно, — поддержал разговор Ник и опять уставился в книгу.

…память, восприятие, сознание…

— А тебе какие растения больше всего нравятся?

— Что за растения? — Ник опять с сожалением оторвался от книги.

— Ну вообще, по жизни какие растения тебе больше нравятся?

— Как какие? Конечно съедобные — овощи там, ягоды, грибы, колбаса, виноградное вино.

Тана стала смеяться, а Ник продолжил читать содержание книги.

…зеркальные нейроны, депрессия, шизофрения…

— Розы люблю больше всего.

— А, что, где, кто? — в третий раз, а может трёхсотый, Ник отвлёкся от книги.

— Мне очень нравятся розы, особенно флорибунда.

— Ты прекрати ругаться, тут же дети по парку ходят.

— Флорибунда — это не ругательство, а группа роз. У них крупные соцветия и цветут они почти непрерывно.

— Вообще про ругательство я имел в виду слово «особенно».

Девушка прыснула, а Ник опять уткнулся в книгу. Он продолжал читать содержание и попутно разрабатывал сложный план, как девушке отомстить за отрыв от чтения. Ну как можно отвлекать от чтения, когда человек дошёл до —

— Прозопагнозия. — заявил он во всеуслышание.

— Ну и кто тут в парке из нас ругается? — поинтересовалась у него Тана.

— Это не ругательство, прозопагнозия это… Так ты может не знаешь, что такое и дислексия?

— Конечно не знаю. Может мы напрасно пошли в этот институт, а то тебя куда-то не туда понесло.

— Очень даже туда. — начал отстаивать свои жизненные принципы Ник и продолжал листать книгу. — Вот кстати полезная информация. А ты не в курсе что мозг человека начинает формироваться уже на двадцать второй день после оплодотворения яйцеклетки сперматозоидом.

— Нет не в курсе, — ответила девушка и заулыбалась.

— А к восемнадцатой неделе в мозге уже прослеживаются все шесть корковых слоёв! — победно заявил Ник.

— Так, ты пока книги свои полистай, а я прогуляюсь по парку. — Тана встала и пошла по дорожке.

Ник облегчённо вздохнул, потому что на время избавился от фактора, мешающего чтению. И этот фактор имел женскую национальность. Он продолжил чтение книги и в ней его заинтересовала глава про сознание.

…сознание… общемозговые паттерны… активность коры… функциональная связанность…

— Ник! — услышал он знакомый голос мешающего фактора и замер, пытаясь придумать, как ему на пару часов свалить на Луну.

— Я тут нашла место, где можно полежать прямо в парке. — радостно сообщила ему девушка.

Ник заинтересованно на неё посмотрел и в его мозге сразу же начали формироваться картинки, как они находят укромный уголок, как ложатся, как он начинает на ней расстёгивать…

— Только лежать или ещё наслаждаться… — обрадовался Ник.

— … природой. Только природой. — девушка махом считала мысли парня.

Ник подумал, стоит ли сидячее положение тела менять на лежачее без каких-либо дальнейших перспектив. Но решил, что лучше сменить, а там глядишь и ситуация может измениться. Поэтому он встал, собрал книги и пошёл за проводником к лучшей жизни.

Проводник завела его в дальний конец парка, где был большая лужайка, на которой росли громадные деревья. Их громадность заключалась в ширине ветвей, благодаря которой диаметр каждого дерева составлял более десяти метров. Деревья были посажены на расстоянии метров пятнадцати друг от друга, поэтому их кроны почти соприкасались и под деревьями была сплошная тень.

На траве под деревьями сидели и лежали люди на одинаковых простынях. Тут Ник заметил в руках Таны такую же простыню и уже хотел спросить, где она её взяла, но заметил под крайним деревом стол, на котором лежали такие простыни в стопке. За столом сидела женщина и явно их страждущим продавала.

Отдыхающие на лужайке люди были кто во что горазд. Кто-то был один, были и группы, много женщин с детьми, некоторые обедали, а другие только пили, и скорее всего что-то алкогольное. Тана вела Ника под деревьями, и он заметил, что чем дальше они заходят, тем меньше становится отдыхающих. А ещё он обратил внимание, что многие одеты только в купальники. В одном месте они прошли мимо девушки, которая лежала на животе и на ней были только купальные трусики.

— Девушку видела, которую мы только что прошли? — спросил он у Таны.

— Ну надо же, а я думала, что ты идёшь, свои книги читаешь и никуда не смотришь.

— Так я должен блюсти общественную нравственность. Ведь тут городской парк, люди ходят, детей много, а она лежит в одних трусах.

— И что ей надо было сделать?

— Как что? Ей нужно было надеть бюстгальтер, снять трусы и лечь на спину.

Тана засмеялась, остановилась и сообщила о конечном пункте их маршрута:

— Тут устроит? Народа мало, под этим деревом мы будем вообще одни.

Ник осмотрелся — действительно никого. Он набрал воздуха в лёгкие, чтобы внести деловое предложение, но Тана его опередила:

— Нет, мы не станем ложиться поблизости от девушки в одних трусах. Мы расположимся именно под этим деревом, выбери место.

Ник выдохнул воздух: ну и как она догадалась? Потом он подошёл к стволу дерева, начал делать от него большие шаги в разных направлениях и на разных расстояниях укладывать на траву книги. Через некоторое время Тана прервала его комедию — она там, где стояла, расстелила на траве простыню и легла на неё. Ник собрал с травы книги и лёг рядом. Через некоторое время он стал брать книги по одной и складывать их с другой стороны от девушки. Располагал книги он всё дальше, последнюю настолько далеко, что ему пришлось всем телом нависнуть над Таной. Та с улыбкой наблюдала за этими подозрительными мужскими действиями и внесла в неё свои женские коррективы:

— Так, рядом лёг и не мельтеши.

Ник лёг рядом и вытянул руки по швам. Полежав так несколько минут, он резко схватил книгу, развернул и впился в неё глазами. Тана засмеялась, возможно потому, что лежащий рядом массовик-затейник держал книгу вверх ногами.

— Да… А в моей деревне такого парка не было. А если бы и был, и если бы мы так в нём разлеглись, то нас бы за полчаса съели комары. Ладно, читай свои книги, а я посплю. — девушка закрыла глаза и через две секунды начала посапывать, явно действительно уснув.

Ник обрадовался и стал выбирать между чтением и эротической диверсией, которой должно было стать незаконное расстёгивание женского платья. Но потом решил, что девушка от него никуда не денется, ну или он от неё, и продолжил чтение.

Он взял книгу из середины стопки, прочитал название «Строение мозга» и начал её листать. Продолговатый мозг, мозжечок, эпифиз, оболочки, полушария, гипофиз, лобная доля, мозолистое тело… Ну вот как мне с помощью этой информации сделать так, чтобы меня не прибили? Как с помощью знаний о гипоталамусе обеспечить безопасность прибившейся к нему девушки? Хотя, правильнее будет сказать, что это он прибился к её фургону. Так, пошла какая-то игра слов, не хочу, чтобы меня прибили, и в то же время сам прибился. Ник помотал головой, отметил, что внутри неё есть его же мозг, взял другую книгу и стал листать. Ну всё в принципе то же самое — кора, средний мозг, желудочек. Ну про желудочек понятно, мозг тоже питаться должен. А вот про кору непонятно, мозг же не дерево. Ладно, будем читать случайные абзацы.

«Обучаясь, мы создаём новые нейронные сети». А вот это уже ближе к теме.

«Нейросети меняются под влиянием опыта». Супер!

«Нейробиология пока далека от полного понимания принципов работы мозга». Я тоже далёк от понимания того, почему на меня повесили вину за гибель сына Березяка. Если бы он своего наследника не отправил на завод, то тот остался бы жив.

«Мозг и психика являются продуктами биологической эволюции и процессы, происходящие в мозге, влияют на принимаемые нами решения».

Ник замер, потому что эта фраза показалась ему невероятно важной и имеющей какое-то колоссальное значения для него самого и окружающих. Он осмотрелся по сторонам. Тана спала, была очень соблазнительна и смешно сопела носиком. Нику захотелось ей отомстить за то, что она такая красивая, но месть могла привести к тому, что девушка бы проснулась и стукнула его книгой по голове. Нику стало жалко книгу, и он продолжил осматриваться по сторонам в поисках людей, для кого ещё была бы важна информация о мозге, психике и эволюции.

Так, вон та девушка, которая раньше лежала в одних трусах на животе. Она действительно перевернулась на спину и действительно сняла тру… нет, трусы на месте и бюстгальтер тоже, хотя раньше его не было, откуда он только взялся? Не повезло.

Так, кто ещё тут есть с мозгом? Ник осмотрелся по сторонам и увидел, что таких «кто» оказалось очень даже много. По двум аллеям, расположенным с двух сторон участка с деревьями и отдыхающими на лужайке, шли толпы людей, причём в одну и тоже сторону. Может там дают бесплатный суп? Нику захотелось узнать, куда все топают, и он решил несмотря ни на что, разбудить Тану. Ну не оставлять же девушку в парке одну? Вдруг она тоже захочет лежать на животе в одних трусах, а то даже и без них. Может возникнуть проблема. Но потенциальная проблема уже проснулась сама и подозрительно смотрела на Ника.

Глава 17. Революция

— А ты знаешь, с точки зрения банальной эрудиции, далеко не каждый индивидуум способен игнорировать тенденции парадоксальных абстракций? — сообщил девушке Ник домашнюю заготовку, которую он в своё время заучивал две недели.

Заготовка сработала так, как нужно и Тана уставилась на него с выражением непонимания на красивом личике.

— Ладно, проехали. Там куда-то две колонны народонаселения топают, пойдём посмотрим, что к чему и развеемся.