Бесплатный фрагмент - Красная смола

Часть первая.
Как попасть в Саянские горы?

Глава первая. Несчастье

— Вау! — воскликнула Леста, когда они выгребли на середину реки. — Плывём! — и подняла весло вверх, будто победитель. Она и была победителем. А Тим, который постоянно ворчал, потому что не верил в успех этого авантюрного предприятия, был посрамлён. Авантюра — она и есть авантюра. Просто им невозможно, невероятно повезло. «Везёт тем, кто пытается что-то делать, — возражала Леста. — Если сидеть сложа лапки, никакого везения не дождёшься». Наверное, она была права.

А ведь сколько раз казалось, что их затея безнадёжно срывается.

* * *

Началось всё с того, что Леста исчезла.

Накануне они договорились, что Тим позвонит утром и они пойдут к Фролику, который накопал что-то новое про пришельцев. Фролик бешено завидовал Тиму, который, хотя и не видел приземления инопланетного корабля, но прошлым летом в деревне ступал по таинственным чёрным кругам — местам, где садились летающие тарелки.

Тим открыл глаза, и первой мыслью было — как хорошо, что не надо торопиться в школу. Всё-таки, мудрые люди придумали выходные. Он вышел на кухню, увидел на столе мамину записку: «Завтрак в холодильнике. Обязательно разогрей», набрал Лестин номер и долго слушал длинные гудки, пережёвывая холодную котлетину. Куда это они все подевались?

Тим снова набрал номер — и снова никто не ответил. Это было странно. Если Леста куда-то ушла, к телефону должна была подойти бабушка. Может быть, телефон неисправен? Он позвонил на Лестин мобильник и услышал, что абонент временно недоступен.

Надо было ехать. Под ногами хрустел ломкий ночной ледок, а мартовское солнце уже согрело крыши. Это Тим сообразил, когда сзади раздался громкий хлопок и что-то ощутимо ударило его под коленки. Обернувшись, он увидел, что в метре от него о землю грохнулась огромная сосулька толщиною в два кулака. Недаром мама твердила, чтобы он ходил подальше от стен домов. Но кто же слушает своих мам!

Тим звонил долго, разбудил бы, наверное, даже почивающего летаргическим сном. Недавно он наткнулся на это слово, «почивающий», и оно ему очень понравилось. Позвонил ещё раз. Где же они? Что-то случилось? Может, неожиданно прилетели Лестины родители, и она с бабушкой отправилась в аэропорт?

Версию о родителях пришлось отбросить, потому что и вечером, и на следующее утро телефон упрямо молчал. И только в конце второго дня позвонила Леста. Тим не сразу понял, что это она — голос был очень усталый и какой-то взрослый.

— Что случилось? — закричал Тим в трубку.

— Хреново. Можешь приехать?

Тим бежал всю дорогу и добрался за полчаса.

* * *

Оказывается, прошлой ночью бабушке стало очень плохо. Леста вызвала «Скорую», поехала с ней в больницу, просидела там до утра, потом бабушке делали операцию, потом Леста дожидалась заведующего отделением и добилась, чтобы её пустили в палату, и только на следующий день доктор насильно отправил Лесту домой спать.

— И скоро её выпишут? — спросил Тим.

— Недели через три. Доктор сказал, что болезнь очень запущена. А сестра говорит — надежды никакой. Хорошо, если она год протянет… — Леста уткнулась Тиму в плечо и заплакала. Он впервые видел плачущую Лесту. Она была сильной, и Тиму казалось, что он всегда сможет на неё опереться. А тут… Теперь ей самой нужна поддержка.

Тим осторожно обнял её, так, будто она хрустальная и от неловкого движения может разбиться.

Столько раз он представлял, как это могло произойти, и думал, что никогда не осмелится обнять её. Недоумённый поворот головы, вопросительный, чуть надменный взгляд… И вдруг всё произошло так просто. Тим боялся пошевельнуться. Волосы, пахнущие летним сеном, касались его щеки. Леста искала у него помощи, и он должен был что-то придумать.

— Ну что ты, что ты… Наверняка, есть новые лекарства. И потом, это же сестра сказала, а что она понимает. Да и врачи могут ошибаться. Бывает, скажут — нет надежды, а человек потом живёт ещё сто лет… Надо у Фролика спросить — он же на биологию запал. И в Интернете посмотреть…

— К Фролику, конечно, к Фролику! — Леста отстранилась и побежала в ванную. Появилась через несколько минут — прежняя, чуть насмешливая и неприступная.

— Поехали.

— Погоди! Надо позвонить сначала. Ты хоть знаешь, который час?

И вправду, времени было уже немало: то ли поздний вечер, то ли ранняя ночь. Однако, Фролик обрадовался, услышав голос одноклассницы:

— Нашлась!

А когда узнал, что от него требуется, обрадовался ещё больше:

— Приезжайте прямо сейчас!

— А родители? Они же ругаться будут.

— Не будут. Они на юбилее и вернутся поздно. Придётся им смириться. Не выгонять же вас ночью на улицу.

* * *

Тим столько часов провёл в Интернете, но сравниться с Фроликом не мог. У того было какое-то особое чутьё. Когда поисковик выдал несколько тысяч ссылок, Тим загрустил. Сколько же дней понадобится, чтобы всё это просмотреть. Но Фролик перелистнул несколько страниц и вдруг щёлкнул по одному из файлов, ничем, по мнению Тима, от других не отличавшемуся.

— Почему сюда? — удивился он.

— Не знаю, — честно ответил Фролик. — Так уж мне захотелось.

И захотелось ему не зря. На экране появился фрагмент газетной статьи, в которой рассказывалось о чудесном исцелении женщины. Врачи говорили, что она обречена, но удалось найти доктора, который травами и целебной смолой выходил больную. Специалистам оставалось только головой качать и руками разводить.

— Можешь распечатать эту статью? — спросила Леста.

— Ноу проблем, — пожал плечами Фролик.

Леста сложила выползшие из принтера листки бумаги, надела куртку, висевшую на стуле, и направилась в прихожую.

— Ты куда? — удивился Тим.

— В больницу!

— Сейчас ведь ночь!

— Там есть дежурный врач.

— Врач-то есть, но метро не работает.

— Ничего, пешком дойду.

— Через весь город?

Фролик проскользнул меж ними, словно хоккейный нападающий мимо оторопевших защитников, перегородил дорогу к выходной двери и тихим убедительным голосом — наверное, так говорят с умалишёнными — произнёс:

— Тебе нужен не дежурный, а лечащий врач. А он будет только днём. С бабушкой до утра ничего не случится. Тебе же сказали, что в данный момент непосредственной опасности нет. Сейчас нам главное — накопить информацию. Надо выяснить — что это за смола, где её достать… — Фролик аккуратно подталкивал Лесту к компьютеру. Она и сама понимала, что от ночного путешествия в больницу вряд ли будет какой-нибудь толк. Просто её энергичная натура требовала немедленных действий, но она понятия не имела — каких?

Информацию о целебной смоле обнаружили быстро — называлась она «мумиё», находили её в Саянах, а купить вполне можно было в Москве.

— Не вяжется что-то, — засомневался Тим. — Если чудодейственная смола так доступна, почему о ней не знают врачи?

Снова окунулись в Интернет, просмотрели медицинские справочники, перелопатили всю официальную и неофициальную информацию о бабушкиной болезни. Стрелки часов подбирались к четырём, когда Фролик устало откинулся на спинку стула.

— Это не мумиё, — изрёк он.

— А как же первая статья, где женщину вылечили? — не отступалась Леста.

— Ошибка или утка, — вздохнул Фролик. — Давайте спать, а то я уже клавиш не различаю.

— Может быть, это какая-нибудь другая смола? — неожиданно для себя брякнул Тим.

Ребята уставились на него.

— Ну, не мумиё, а какая-то другая, редкая, о которой мало кто знает.

— Надо найти того доктора, что женщину вылечил, — сказал Фролик.

— Вы ищите, а я днём в больницу к врачу съезжу, — ответила Леста.

Утомлённая двумя бессонными ночами, она заснула, сидя на стуле. Фролик растолкал её и галантно предложил устроиться на его кровати, но Леста заявила, что это предрассудки, и улеглась на полу, подстелив свою и Тимову куртки. Мальчишки устроились на узенькой Фроликовой кровати «валетом». Фролик посапывал по праву хозяина, а к Тиму сон не шёл. Он думал о том, как резко может измениться жизнь, казавшаяся такой надёжной и устроенной, а ещё вспоминал уткнувшуюся в его плечо плачущую Лесту…

Глава вторая.
Доктор из Бурятии

Утром, к большому изумлению родителей Фролика, на кухню выползло не одно, а целых три сонных чада.

— Откуда вы взялись? — воскликнул папа. — Когда мы пришли, на вешалке не было лишних курток.

— Куртки они положили в моей комнате, чтобы вас не травмировать, — пояснил заботливый Фролик.

— Родители-то знают, где вы тусуетесь?

— Я маме позвонил, — сказал Тим, а Фролик пояснил:

— У Лесты родители в Индии, а бабушку позавчера в больницу увезли. Мы ночью в Интернете лекарство искали.

— Бедный ребёнок! — всплеснула руками мама Фролика. — Я тебе сейчас котлетку поджарю с яичницей. А вам, — она строго посмотрела на мальчишек, — геркулесовая каша. Очень полезно.

Тим терпеть не мог кашу, но из дипломатических соображений старался ею не давиться. Настоящий сыщик должен поддерживать хорошие отношения с родителями друзей.

— Так ты одна осталась? — уточнила мама. — Можешь у нас пожить, пока бабушка в больнице.

Тиму почему-то не понравилось, что Леста будет постоянно находиться рядом с Фроликом.

— Ей за квартирой смотреть надо, — возразил он, — а мы будем помогать.

— Ну, что ж… — разочарованно вздохнула мама. — Но ты всё-таки заходи, когда проголодаешься.

* * *

Они сидели перед дверью кабинета завотделением, ждали, когда тот освободится.

— Зря ты за мной увязался. Я и сама могла бы с доктором поговорить.

— Могла бы, — согласился Тим. — Но одна голова хорошо, а две — лучше. К тому же, вдвоём солиднее.

Отворилась дверь, в коридор вышли несколько человек в белых халатах.

Леста заглянула в кабинет.

— Владимир Васильевич, можно?.. — и махнула рукой Тиму — пошли, мол.

— Здравствуйте, молодые люди, — хозяин кабинета, улыбаясь, разглядывал посетителей.

— Моя бабушка… Мы вчера говорили… — Леста не знала, с чего начать разговор.

— Я Вас прекрасно помню. Вашей бабушке лучше, скоро мы её выпишем. А где твои родители?

— В Индии. Они там по контракту работают.

— Так вы с бабушкой вдвоём живёте?

Леста кивнула.

— Хорошо бы, твои родители приехали к Новому году.

— Они обязательно прилетят на праздники.

— Я не о том… — Владимир Васильевич замялся, с сомнением посмотрел на Лесту. — Хорошо бы, они побыли здесь некоторое время.

— Зачем? — удивилась Леста. — Мы с бабушкой отлично вдвоём справляемся с хозяйством.

— Видишь ли, возможно, за твоей бабушкой потребуется уход. А тебе в школу ходить надо.

— Вы же сказали, что она скоро выздоровеет, — Леста пристально взглянула на врача. — Вы сказали неправду?

— Сейчас у Вашей бабушки улучшение…

— Но оно временное? — перебила доктора Леста. — Вы должны сказать мне всё, чтобы я передала родителям. Всю правду, я уже взрослая.

Владимир Васильевич, поколебавшись, произнёс:

— К сожалению, современная наука бессильна перед этой болезнью. Конечно, мы пропишем необходимые лекарства, общеукрепляющие, какое-то время она будет чувствовать себя прилично, но… восемь месяцев, если повезёт — год. Это всё, что я могу обещать.

— Владимир Васильевич, — Тим, заметив, что Леста вот-вот расплачется, вышел вперёд. — Посмотрите, пожалуйста, эту статью, — и протянул сложенные пополам листки.

Доктор внимательно проглядел их и вернул Тиму.

— Молодой человек, родственники тяжёлых больных всегда надеются на чудо. К сожалению, чудеса, если и случаются, то крайне редко. Люди болеют и умирают. Возможно, существуют лекарства, неизвестные современной медицине. Я таких не знаю. А этот бурятский врач, я как-то беседовал с ней, симпатичная умная женщина. Поговорите, чем чёрт не шутит… Вдруг и поможет вашей бабушке.

— А как этого врача найти? — встрепенулась Леста.

— Она принимает в гомеопатической поликлинике, — Владимир Васильевич на листке бумаги написал адрес и передал Тиму.

* * *

Идти к докторше из Бурятии было немножко страшно. Тим представлял суровую старую женщину со множеством длинных косичек и, почему-то, большим бубном в руках. На двери кабинета висела табличка, где под фамилией врача было написано: «кандидат медицинских наук».

Доктор оказалась совсем не страшной, выслушала их, посмотрела выписку из медицинской карты, которую принесла Леста. А ещё Тим показал статью, найденную в Интернете. Доктор улыбнулась:

— Ох уж эти корреспонденты! Обязательно чудо им подавай. А я ведь не волшебница.

— Но ведь ту женщину Вы исцелили…

Доктор вздохнула:

— Мне надо посмотреть вашу бабушку. Завтра утром. Ладно?

Когда они вышли в коридор, со стула поднялся усатый мужчина с длинными, до плеч, светлыми волосами, приоткрыл дверь, спросил: «Можно?» и скрылся в кабинете. Тим сам не мог бы ответить, почему обратил на этого человека внимание. Возможно, незнакомец просто напомнил ему одного известного актёра.

«Утром» — это означало, что придётся пропустить занятия. Потому в школу отрядили Фролика.

— Ты уж придумай что-нибудь, чтобы родителей не вызвали, — попросил Тим.

— Зачем придумывать! — Фролик копировал героя любимого фильма. — Я им чистую правду расскажу! Так что волосы дыбом встанут. Всей школой рыдать будут.

* * *

Встретились у входа в корпус, поднялись наверх, зашли в кабинет Владимира Васильевича.

— Здравствуйте, коллега, — поклонился он.

В палате бурятка долго щупала бабушкин пульс, задавала различные вопросы: про сон, про желудок, про головокружение.

— Она различает двести видов пульса, — шепнул Лесте Владимир Васильевич.

После осмотра он снова проводил их в свой кабинет, а сам дипломатично вышел.

— Ваша бабушка очень-очень больна, — сказала врач.

— Неужели, ей нельзя помочь? — воскликнула Леста.

— Когда-то давно мой дед — он был шаманом — брался лечить таких больных. У него был секрет — Красная смола, которую он нашёл в диких горах. Когда он уходил в другой мир, то оставил мне немного смолы. Этой смолой я и вылечила ту женщину.

— Значит, Вы сможете помочь моей бабушке! — обрадовалась Леста.

— Смолы хватило только на один курс. Больше у меня не осталось.

— Но ваш дедушка где-то нашёл её! Значит, и мы можем найти.

— Всё не так просто, — возразила доктор. — Это очень далеко. Вам туда не добраться.

— Мы придумаем что-нибудь, — Леста умоляюще смотрела на врача.

— Ладно, я подумаю, может быть, удастся вам помочь. Ко мне приходил аспирант из Института археологии. Интересуется древними захоронениями, собирается в те места. Я с ним поговорю. Приезжайте завтра без четверти два ко мне в поликлинику. Сможете?

* * *

Успели в школу к пятому уроку. Леста не хотела идти, но Тим её уговорил.

— Чего ты будешь дома одна кукситься. Пошли, отвлечёшься немного, развеешься…

— Да ну. Подходить будут, сочувствовать… Не выношу этого.

— Так они ж от чистого сердца. А на остальное — наплюй.

— Больно много плевать придётся, — вздохнула Леста, но всё-таки пошла с Тимом.

В школе никто к ней не приставал с сочувствиями, расступались и только виновато смотрели. А завуч взяла Тима под локоть, отвела в сторону и прошептала на ухо:

— Молодец! Я знала, что ты — настоящий товарищ.

— Что ты им сказал? — спросил Тим у Фролика.

— Правду. Одну только правду, — ответил тот, положив руки на грудь и подняв взгляд к потолку. — Кстати, — Фролик скосил глаза на товарища, — не забудь завтра взять фотик.

— Зачем?

— Вполне может пригодиться, — Фролик серьёзно посмотрел на Тима.

Глава третья.
Злоумышленник

На следующий день ребят отпустили с последних уроков сравнительно легко. На полдороге к метро их нагнал Фролик.

— Я с вами, — задыхаясь, выпалил он.

— Как тебя охранник выпустил? — удивился Тим.

— Мы с ним свои люди, — лукаво поблёскивая нелепыми круглыми стёклами, объяснил Фролик. — Я обещал ему пятую серию «Пиратов» скачать.

В поликлинику приехали в половине второго. Подошли к кабинету. Из-за двери слышались голоса. Доктор громко спорила с каким-то мужчиной. Леста прильнула ухом к двери, постояла так некоторое время, зажмурив глаза, а потом вдруг отскочила в сторону. Дверь отворилась, и из кабинета, продолжая говорить, появился мужчина, тот самый, волосатик, которого они встретили вчера.

— …Я докажу Вам, что Вы не правы! Ваши опасения — это языческие предрассудки. Ничего страшного не случится, если Вы дадите мне оригинал карты. Возможно, там зашифрованы…

— Ничего там не зашифровано, — оборвала его доктор. — Вы же сами говорили, что у Вас фотографическая память. Я всё равно беспокоиться буду — как бы с Вами ничего не случилось.

Раздался резкий телефонный звонок. Доктор сняла трубку.

— Слушаю… Какая женщина? Хорошо, сейчас спущусь.

— Подождите, я быстро, — кивнула ребятам, выйдя из кабинета.

— Вы только подумайте, о какой таинственной силе может идти речь? — волосатик семенил рядом, пытаясь подстроиться под стремительный шаг бурятки. — Это ведь не пергамент, не береста. Просто страница, вырванная из бухгалтерской книги…

— Они о какой-то карте говорят, — театральным шёпотом произнесла Леста и кивнула Тиму, — Пошли. А ты, — она повернулась к Фролику, — на шухере стой.

Скользнув в кабинет, бросилась к столу и замерла. Перед ними лежал пожелтевший ветхий листок. Бумага была линованная, вырванная из большой тетради. Чёрным карандашом, — потом Леста уверяла, что рисунок сделан угольком из костра — была начерчена река, три её притока, самый длинный дотягивался до изображённой ломаной линией горной цепи с острыми вершинами. Чуть ниже рядом с притоком была нарисована трёхгорбая гора, в центре её красовался жирный крест.

— Фотик не забыл? — бросила Тиму, а тому и не надо было подсказывать. Он уже целился фотоаппаратом и сделал несколько снимков, потом перевернул листок. На обратной стороне, уже карандашом, было написано что-то непонятное.

— Что это? — удивился он.

— Наверное, пояснения к карте, — ответила Леста.

В дверь лихорадочно застучали.

— Кто-то идёт! Снимай быстрее!

Напарница стала у двери так, чтобы в случае чего закрыть от взора входящего Тима с фотоаппаратом и стол.

Щёлкнув пару раз, Тим перевернул карту и расположил так, как она лежала вначале. Даже прикрыл левый верхний угол чьей-то историей болезни.

Для сыщика очень важно после обыска восстановить изначальное положение предметов. Тим много тренировался. Он раскладывал на столе различные вещи, фотографировал их, потом сметал на пол и снова раскладывал. А после сверял с фотографией, фиксируя малейшие отклонения.

Тим не успел отойти от стола, как дверь резко отворилась. Он зажал фотоаппарат в опущенной руке, чтобы был не слишком заметен, и уставился на стенку, делая вид, что изучает висящий там тибетский календарь.

Вместо доктора в кабинет ворвался сгорбленный старик в длинном старомодном пальто с поднятым воротником, в помятой чёрной шляпе и тёмных очках. Более всего он походил на сыщика из мультфильма. Незнакомец замер от неожиданности, а потом засипел:

— Вы что здесь делаете?

— Ожидаем Любовь Пурбоевну, — ответила Леста невинным тоном. Она была похожа на хитрющего кота, застигнутого возле опрокинутой крынки сметаны.

— Ожидают в коридоре, — наставительно произнёс незнакомец и отступил в сторону, освобождая проход.

Оказавшись в холле, Леста, наконец, пришла в себя и, обернувшись к закрытой двери, спросила:

— Чего это он?

— Псих, — ответил притаившийся в углу Фролик.

Странный человек провёл в кабинете не более минуты, вышел, аккуратно притворил дверь, вперился тёмными стекляшками сначала в Тима, потом в Лесту, мельком глянул на Фролика, просипел срывающимся на баритон голосом:

— Скажите, что я за вами, — вышел в коридор, замер на мгновение, потом ссутулился, скособочился и, прихрамывая, двинулся к лестнице.

Тут и Любовь Пурбоевна появилась.

— Извините, меня задержали. Бред какой-то. Проходите. Из-за этого дурацкого звонка забыла познакомить вас с аспирантом…

Доктор подошла к столу, замерла, посмотрела на пол, обернулась:

— Кто-нибудь без меня заходил в кабинет?

Тим растерялся и готов был признаться, но Леста опередила его:

— Странный человек в чёрном пальто. Зашёл и сразу вышел. Вы, должно быть, с ним в коридоре столкнулись.

Доктор повернулась и выбежала из кабинета.

— Почему ты не сказала, что мы здесь были? — прошептал Тим.

— Были — не были, какое это имеет значение! Мы же не брали карту.

— Не брали, ну и что?

— Как «что»! Глаза разуй!

Только сейчас Тим сообразил, что карты на столе не было.

Тут доктор вернулась. Молча прошла и села за стол.

— Ерунда какая-то, никто его не видел. Настоящий «Чёрный человек».

— А что случилось? — спросила Леста. — Пропало что-нибудь?

«Ей бы в театре играть», — восхитился Тим.

— Карта, которую дед начертил.

— Та самая? — воскликнула Леста. — Значит, теперь найти смолу не удастся?

— Почему не удастся? Я её с закрытыми глазами нарисовать могу. И потом, у меня копия есть. А карту я молодому человеку, археологу показывала. Он всё хотел её заполучить. Отдала бы… Ну, что теперь говорить. Кстати, позвоните ему, поговорите. Вот его телефон.

И Любовь Пурбоевна записала на листке номер мобильника.

— А почему Вы не дали ему карту?

— Говорят, она приносит несчастье. У деда её воровали. Несколько человек погибли, пытаясь добраться до ущелья Красной смолы. Некоторых так и не смогли разыскать, что приключилось с ними — неведомо. А карта каждый раз к деду возвращалась.

— То есть, как — возвращалась? — удивился Тим.

— Находили её каждый раз. А людей не находили… Дед говорил, надо только до ущелья добраться — там хорошего человека Саянская Принцесса сама выведет к скалам. А человек с чёрной душой сгинет навечно.

— Вы не пытались найти это место?

— Пыталась. После смерти деда. С товарищем — мы вместе учились в Мединституте — добрались в верховья Визира, построили плот, попали в страшные пороги, мой друг погиб, а я чудом спаслась. Месяц блуждала по тайге, пока не вышла к геологам.

— Месяц в тайге?! — изумился Тим. — Как же Вы с голоду не умерли?

— Для бурята тайга — что для вас город. Дед мой тофом был. А местность Тофоларией называется. Это потом он бурятку в жёны взял. Самих тофов сейчас мало осталось, может, человек триста. Он мне про ягоды, про коренья рассказывал. Из-за него я и в медицинский пошла.

— А смола? Вы потом пробовали её найти?

— Нет. Если бы Саянская Принцесса захотела нас пропустить, мой друг не погиб бы. Не судьба.

В раскрытую форточку ворвался вопль автомобильного гудка, звонкий удар металла о металл, истерический женский крик…

Ребята бросились к окну. Внизу, на улице, два покорёженных автомобиля бессильно уткнулись друг в друга, а чуть в стороне на асфальте распласталась неподвижная чёрная фигура.

— Не может быть! — воскликнула доктор и бросилась в коридор.

* * *

Растолкав толпу, она опустилась рядом с лежащим, пощупала пульс, кто-то из стоявших вокруг вызывал «Скорую».

— Как он? — спросила подоспевшая Леста.

— Пока жив, — тихо ответила доктор.

— Давайте, в поликлинику перенесём, — предложил тот, кто звонил по мобильному.

— Нельзя трогать, — возразила бурятка, — у него позвоночник сломан…

С пострадавшего, того самого странного старичка, что приходил в кабинет, слетела шапка, чёрные вьющиеся волосы были испачканы в пыли, а борода свернулась на бок, открывая молодой, плохо выбритый подбородок.

* * *

— Надо же, никогда бы не подумала, — Любовь Пурбоевна опустилась на стул в своём кабинете.

— О чём? — спросила Леста.

— Что у неё хватит сил сюда дотянуться. Наверно, зло больно большое…

— Я вот что нашёл, — Фролик положил на стол старый линованный лист с изображённой на нём картой.

— Вернулась, как всегда, — не удивившись, вздохнула Любовь Пурбоевна.

— Надо в «Склифасофского» поехать, узнать, зачем ему нужна была карта, — предложил Тим.

— Ничего мы не узнаем. Парень в коме, неизвестно, когда в себя придёт. Да и ни к чему, раз Принцесса обо всём позаботилась.

— А на какой реке это ущелье, ну, что со смолой? — спросила Леста, рассматривая карту.

— Разве я не сказала? На Визире, точнее, на притоке.

— А приток как называется?

— Дед не говорил. Говорил, по карте всё ясно будет. Там горы такие — ни с чем не спутаешь. Вам-то это зачем? Сами в горы собрались? — пошутила Любовь Пурбоевна.

— Мы бы собрались, да кто нас туда отпустит, — слукавила Леста. Если уж она захочет ехать, ничто её не остановит — подумал Тим.

— А это что? — Леста перевернула листок и показала текст.

Любовь Пурбоевна молча забрала карту, положила в стол и заперла на ключ.

— Обязательно с аспирантом поговорите, — напомнила она и, поколебавшись, добавила, — Если к вам попадёт Красная смола, ни в коем случае не прикасайтесь к ней. Ни в коем случае… И сразу несите мне. Только я знаю, как приготовить лекарство.

Глава четвёртая.
Легенда о Саянской Принцессе

До аспиранта дозвониться не получилось. Телефон каждый раз отвечал: «Абонент временно недоступен». Что значит «временно»? День, месяц, год?.. Год Лесту никак не устраивал.

Тим только и думал, как помочь Лестиной бабушке, даже две двойки схватил, по литературе и физике — не ответил на пустяковые вопросы, но ничего путного в голову не приходило. А на следующий вечер ему позвонил Фролик:

— Катись ко мне, только быстро. Я тут раскопал кое-что.

Фролик несколько дней пытался выудить из Интернета хоть что-то о Красной смоле. Но разыскать ничего не удавалось. Словно заговор молчания. Если бы не рассказ доктора-бурятки, Фролик давно бросил бы поиски, заявив, что никакой такой смолы на свете не существует. Но она была, и Фролик упрямо просматривал файл за файлом.

— Представляешь! — он ухватил Тима за руку и втащил в комнату. — Я набрал в поисковике «смолу смерти», и, знаешь, что он мне выдал? Смотри!

Это был дневник биолога, который ещё при царе, до революции, путешествовал по Саянам, собирал всякие растения, ловил бабочек и записывал рассказы местных жителей. Одна старуха, которая сама не помнила, сколько ей лет, поведала легенду о Смоле смерти.

Много-много снегов назад жила в Тофоларии Принцесса. Она была другом всего вокруг, умела разговаривать с птицами и зверьми, деревьями, травами и камнями. Однажды с Тибета спустился Шаман. Он принёс Красную смолу, которая дарила людям бессмертие. Вот только чудесное действие оказывала смола на тех, кто находился при смерти. И рассказал шаман тофам, и просил приводить к нему тяжело больных, чтобы сделать их бессмертными. Только жил Шаман в далёком глухом ущельи, и находившиеся при смерти мужественные охотники не выдерживали тяжёлого пути. Однажды один Плохой человек решил завладеть секретом бессмертия. Он добрался до ущелья, убил Шамана и похитил смолу. Воротившись домой, он позвал старшего сына и велел заколоть себя острым кинжалом. «Когда я буду истекать кровью, приложи к ране смолу, и я стану бессмертным, — сказал он. — Только не медли, а то дух мой улетит слишком далеко и не сможет вернуться». Сын выполнил волю отца, но когда взял в руки смолу, подумал: «Отец станет бессмертным и вечно будет помыкать мной. Почему бы не получить бессмертие мне самому?..» И сын не приложил смолу к ране отца, и отец умер. Много лет молодой охотник хранил смолу, не решаясь использовать её волшебную силу. Он боялся, что близкие поступят с ним так, как он со своим отцом. Пусть сначала я стану стариком — тогда не так обидно будет умирать. Но однажды молодая жена нашла смолу, и охотнику пришлось раскрыть тайну снадобья. Жена рассказала подруге, и пошёл меж тофов слух. Однажды медведь покалечил молодого тофа, тот лежал при смерти, и жена его отправилась к охотнику. Она умоляла его поделиться смолой, чтобы спасти мужа. «Вот ещё! — грубо ответил охотник. — Он станет бессмертным, а я нет?» — и прогнал женщину. Та в отчаянии ночью прокралась в дом, убила охотника и завладела зельем. Но вернувшись, застала мужа бездыханным. И потянулась среди людей цепочка убийств, и поселилась меж ними вражда, и никто не стал бессмертным, и славный народ тофов стал таять. Тогда Саянская Принцесса похитила Красную смолу, спрятала в самом глухом, самом недоступном ущельи и назвала Смолой смерти. Она сделала так, что каждый прикоснувшийся к ней падал бездыханным.

— Металлик! — прошептал Тим. — Значит, Красная смола — страшный яд? Как же она сможет помочь Лестиной бабушке?

— Запросто. Смертельный яд гюрзы в малых дозах является лекарством, — наставительно произнёс Фролик. — Важно уметь его приготовить. Наверняка дед Любови Пурбоевны знал секрет, и она знает.

— Вот почему доктор запретила прикасаться к смоле, — сообразил Тим.

* * *

По дороге домой он вспоминал прочитанную легенду. Что-то в ней показалось Тиму знакомым. И тут в мозгу вспыхнуло: «Саянская Принцесса». О какой-то принцессе упоминала Любовь Пурбоевна. Надо позвонить Фролику — может быть, он что-нибудь знает?

Но дома Тима ожидал неприятный разговор. Мама взяла его дневник и обнаружила две свеженькие двойки. Возражения: «Какая может быть физика, когда у Лесты бабушка при смерти», впечатления на маму не произвели. «Тем более!» — заявила она. Против этого железного довода Тим оказался бессилен и уселся за учебники. Потом были какие-то городские контрольные, суета с четвертными отметками, и таинственная принцесса стёрлась из памяти. Тем более, что дозвониться до аспиранта так и не удалось. А Леста каждый день твердила: «Мы должны попасть в Саяны. Думайте, думайте, думайте…

Ясно, что должны. Только вот как?..

Глава пятая.
Фантастическая идея

Решение пришло с самой неожиданной стороны.

Однажды, поздно вечером, позвонила Леста. Тим сразу почувствовал — что-то произошло. Даже звонок телефона был какой-то чересчур возбуждённый.

— Ты сейчас упадёшь! — кричала она в трубку. — Представляешь, чем занимается Фролик?

— У компьютера сидит, — брякнул Тим первое, что пришло в голову.

— Темнота! Он ездит в Университет. Оказывается, он там член Биологического Общества Школьников!

— Ни фига себе! Откуда ты знаешь?

— Он сам раскололся. А ещё… Ты только ухватись там за что-нибудь, чтобы не упасть. Держишься? Тогда слушай: их биологическое общество организует летом экспедицию в Саяны. Ну как?

— Не может быть!

— Ты держись, держись. Знаешь, на какую речку они идут?.. — Леста выдержала театральную паузу. — Они будут сплавляться на катамаранах по Визиру!!!

Очевидно, у каждого потрясения бывает предел. Голова Тима вдруг стала соображать быстро и чётко. Наверное, такое происходит у всех настоящих сыщиков.

— Помолчи… Да затихни же на минуту!

---

Леста замолчала от изумления. Никак не ожидала такой реакции от Тима, а он спешил воспользоваться этой паузой.

— Сколько человек берут в экспедицию? — прокричал он в трубку.

— Тише, оглушил. Всего двенадцать. Пятеро взрослых и семь школьников. Берут самых лучших. Кстати, ты знаешь, что Фролик классно сечёт в биологии? Его уже записали.

— Так чего ты радуешься? — Тим ощутил злорадство, хотя и понимал, что это нехорошо. — Ты-то с какого бока приклеишься к экспедиции?

— Как лучший энтомолог, победитель Олимпиады. Кстати, Олимпиада будет через десять дней. Так что надо готовиться.

— А что такое энтомология? — скептически поинтересовался Тим.

— Ну, это там про бабочек, про жуков всяких.

— Не с ума ль ты стронулась, старуха? — съязвил Тим, — Ты же клопа от таракана не отличишь.

— Плевать! Я взяла у Фролика несколько книжек и ещё договорилась со своим дядей, у него крутая коллекция бабочек — так вот, он мне её на время одолжит. Ты ведь знаешь: бабочки — это страсть всей моей жизни.

— А ты знаешь, как это называется? Это же элементарный обман!

— Это не обман, а создание фиктивной биографии. Легенда — называется. Разведчики всегда так поступают.

— Сумасшедшая! Ты же засыплешься!

— Кто не рискует, тот не ест мороженого. Так что двигай ко мне. Будем готовиться.

---

* * *

Леста сидела на полу, а вокруг небоскрёбами высились стопки запылённых томов. «Ничего себе — несколько книжек!» — присвистнул Тим. Она что, на грузовике их сюда приволокла?

— Садись, — Леста кивнула на свободное место на полу. — Я отобрала то, что необходимо проштудировать в первую очередь.

Прощайте, каникулы! Тим с грустью смотрел на толстенные тома и понимал, что поставленная задача невыполнима.

— Ты хочешь в экспедицию поехать? — прошипела Леста, почувствовав его сомнения. — Тогда трудись!

«И что мне остаётся? — подумал Тим. — Интересно, а при матриархате было так же фигово или ещё хуже?»

* * *

Скоро Тим окончательно убедился, что за оставшиеся три дня каникул они ничего не успеют. Даже если не будут спать.

— Так ещё ведь целая неделя до Олимпиады, — возразила Леста, — сто шестьдесят восемь часов.

— А когда в школу ходить? Уроки делать? Если я нахватаю пар, ни в какую экспедицию меня не отпустят.

Задумалась Леста лишь на минуту. Потом решительно взяла телефон и набрала номер классного руководителя.

— Дарья Юрьевна, это Леста говорит, я хотела с Вами посоветоваться, тут у нас племянники отдыхали, двое таких племянников, мы с Тимом играли с ними, кувыркались, так они позавчера ветрянкой заболели, такие пятнистые, зелёненькие, просто ужас! Так что я звоню: если мы с Тимом заразились, в классе эпидемия может начаться, а может, и во всей школе. Это же жутко заразная штука. А ведь у нас поездка на майские… Да, да, сорваться может… Взять справку у врача о контакте? Обязательно! Только знаете что, они как раз оделись, выходят… В аэропорт едут. Через четыре часа самолёт… В Хабаровске живут… Да, далековато. А без них врач справку не даст. Так что мы с Тимом в понедельник приходим… Как же можно без справки…

Выслушав, что сказала классный руководитель, Леста положила трубку и подмигнула Тиму:

— Сейчас поговорит с директором.

Минут через десять раздался звонок.

— Алло? Дарья Юрьевна, это я. Внимательно вас слушаю. Да, три недели. Постараемся не выходить, чтобы не разносить инфекцию. Задания обязательно выполним. На пятёрку… Фролик может принести, он болел ветрянкой. Да, через третьего не передаётся… Спасибо, Дарья Юрьевна… Постараемся, Дарья Юрьевна.

— Йес! — воскликнула Леста. — Мы освобождены от занятий на три недели.

— А ведь я болел ветрянкой, — заметил Тим.

— Ну и что? Я тоже. Думаешь, они станут копаться в наших историях болезни?

— Я только хотел сказать, что врать нехорошо.

Леста скосила глаза на потолок и вздохнула:

— Надеюсь, там нас простят. Это же ложь во спасение. Ладно, хватит бездельничать — давай заниматься.

* * *

Тим приезжал рано утром и засиживался до позднего вечера. Мама строго-настрого запретила оставаться ночевать у Лесты.

— Не вижу здесь логики, — хмыкнула одноклассница. — Что поделаешь, у взрослых вечно тараканы в голове.

Изредка заглядывал Фролик, привозил, к ужасу Тима, новые талмуды, а заодно, задания по всем предметам. Он же их и выполнял, а Тим с Лестой старательно переписывали.

— Ты только иногда ошибки делай, — предупредила Леста, — чтобы думали, что ты сам всё решил.

— Какие ошибки? Покажи, — не понял Тим.

— Сам придумай. Ошибки у каждого свои должны быть.

Сразу после разговора с Дарьей Юрьевной Леста звякнула Фролику и предупредила, что тот болел ветрянкой.

— А что это такое? — простодушно спросил Фролик.

— В Интернете посмотри! — взорвалась Леста. — И не вздумай перепутать симптомы.

К концу второй недели голова Тима стала походить на свалку. Там и сям торчали огрызки беспозвоночных, обрывки ДНК, крылья бабочек, усы жуков, туловища стрекоз. Случайно там можно было наткнуться на что угодно. А вот специально найти что-либо — почти безнадёжно. На Олимпиаде он долго тупо смотрел на белый лист с заданием, потом подписал его, да так и сдал. Леста отругала Тима за безволие, но исправлять что-либо было уже поздно.

Она же заняла второе место и с триумфом влилась в Биологическое Общество Школьников. Тим был уверен, что скоро она станет кандидатом номер один на поездку. А его не радовали даже предстоящие две недели ничегонеделания.

Тим с грустью наблюдал, как его друзья готовятся к экспедиции, покупают и шьют снаряжение.

— Чего куксишься, — подбадривала его Леста. — Ещё не всё потеряно.

— Глупости. Сама же говорила, что у вас три кандидата на место.

— Ты лучше сделай-ка прививку против энцефалита. На всякий случай, — подмигнула ему Леста. — Мало ли, как фишка ляжет.

Про прививку — это ещё маме надо объяснить. Если узнает, что для экспедиции — специально устроит, чтобы прививка сорвалась. Надо что-то хитрое придумать.

Придумывать особо ничего не пришлось, так как пришло письмо от Ефимыча с приглашением в Пашково, где они прошлым летом охотились на корабли Пришельцев. Мама была довольна — сын поедет в надёжное, безопасное место, будет под присмотром, и хорошо, что без этой сумасбродной девчонки. Вот только в прошлом году там нескольких человек клещ покусал — между прочим заметил Тим. А местность-то, кажется, энцефалитная…

Кодовое слово «клещ» запустило целую программу маминых действий. Она чуть ли не насильно потащила Тима на прививку. Он для порядка немного поупирался, чем только раззадорил маму. И почему это родители просто обожают поступать наперекор детям!

Глава шестая.
Биологическое Общество

Последние дни Тим почти не общался с Лестой и Фроликом, наверное, чтобы меньше расстраиваться. Тем более, что они всё время пропадали в своём Биологическом Обществе, а Леста, похоже, всерьёз увлеклась бабочками. «И что с того? — возразила она как-то на неловкое замечание Тима. — Шерлок Холмс тоже ведь играл на скрипке». Тим видел, как однажды даже учительница биологии приходила к ней за консультацией.

Закончились занятия в школе, практика в Ботаническом саду. Тим с грустью готовился к поездке в Пашково.

И вот, за пару недель до отъезда Леста заявилась к нему, выудила из рюкзачка два тетрадных листа и строго сказала:

— Выучишь к завтрашнему вечеру.

— На фига? — изумился Тим.

На листочках были написаны названия нескольких речек, изображён скелет байдарки с указанием названий различных частей, нарисована палатка, ещё что-то написано.

Не отвечая, Леста вывалила из рюкзачка моток толстой, с палец толщиной капроновой верёвки.

— А это — основной конец, — пояснила она.

— Зачем? — застонал Тим.

— Завтра вечером тебя будут принимать в состав нашей экспедиции.

Выдержав эффектную паузу, она объяснила Тиму, что происходит.

* * *

В экспедицию должны были отправиться семь школьников и пять взрослых — два учителя и трое студентов. Кроме катамаранов, Леста убедила Петра Алексеевича, руководителя, захватить с собой байдарку — для мобильности, чтобы можно было в случае чего легко переправляться с берега на берег. В байдарке должна была плыть Леста вместе с биологом-пятикурсником. По поводу этого пятикурсника Тим испытывал противоречивые чувства. С одной стороны, его успокаивало, что рядом с этой ненормальной постоянно будет взрослый человек, который не позволит ей совершать сумасбродные поступки. С другой стороны, его немного беспокоило, что Леста целый месяц будет глазеть на этого кудрявого студента, к тому же плыть с ним в одной лодке. Тим был наслышан о безответственной особенности некоторых школьниц влюбляться во взрослых мужчин. Вон, Маринка Козлова из их класса так втюрилась в географа, прозванного Тюх-Тюхычем, что тот боялся вызывать её к доске, а когда ставил ей пятёрки, старался смотреть либо в журнал, либо в потолок. Одним словом, на сердце Тима было неспокойно.

И вдруг этому студенту круто не повезло.

— Представляешь! — захлёбываясь, тараторила Леста. — Он неожиданно получил грант, и его приглашают на стажировку в Австралию. На три месяца! Он ходит как подушкой стукнутый. Австралия! Вот только вылетать надо через две недели. Так что в нашу экспедицию он не едет, и я осталась одна.

Леста вздохнула, старательно изображая Всемирную Скорбь. Но долго не выдержала и рассмеялась:

— Догоняешь? Пятнадцать дней до отъезда, и ты — единственный кандидат. Больше ведь ни у кого прививок нет!

— Но я же в ваших букашках-таракашках ни бум-бум!

— Не парься! Тебе только надо доказать, что ты необходим экспедиции. Запоминай легенду. Ты ас-байдарочник. Ходил по Волгуше, Щегринке, Мсте — это классные речки с порогами. Во! — и Леста показала большой палец.

— Но ведь я там не был!

— Какая разница! Я там была с отцом. Дальше: ты — ас-турист. В момент ставишь палатку, костёр в любой ливень можешь разжечь, переправа по верёвке через бурную речку для тебя — тьфу! Покажешь, как узлы умеешь вязать: морской, булинь, двойной схватывающий…

— Я не умею… — снова попытался возразить Тим.

— Чепуха, я научу. Смотри! — она уселась на пол и взяла верёвку…

* * *

На следующий день Леста за руку втащила Тима в комнату, где собиралось Биологическое Общество. По дороге он пытался возражать:

— Ты сумасшедшая! Они же всё поймут и выгонят! Стыдобуха будет.

— Ну и выгонят, ну и что! Убудет от тебя, что ли? А если не выгонят — в экспедицию поедешь! Кто не рискует…

— И всё-таки врать нехорошо, — пробормотал он, вдохнул побольше воздуха и нырнул в раскрытую дверь.

* * *

Прямо перед ними возвышалась гора всякого туристского барахла. За ней сидели какие-то люди и с интересом смотрели на Тима.

— Главное — молчи. Я говорить буду, — шепнула Леста и громко произнесла:

— Это Тим. Он очень скромный, а так — крутой байдарочник и умеет всё.

Один из сидевших поднялся, подошёл и протянул руку:

— Давай знакомиться. Меня зовут Пётр Алексеевич.

Тим пожал руку Петра Алексеевича и кивнул головой.

— Тим, — сказала за него Леста.

— Слышал, ты ходишь на байдарке. На каких речках приходилось бывать?

— На Волгуше, Щегринке… — затараторила Леста.

— Погоди, дай человеку сказать, — остановил её Пётр Алексеевич.

— И Мсте, — завершил заученное предложение Тим.

— А переворачиваться не приходилось? — спросил кто-то из сидящих.

На этот случай заученного текста не было, потому Тим просто пренебрежительно пожал плечами — дескать, только этим и занимался.

— Плаваешь хорошо? — донеслось из дальнего угла.

— Чемпион школы! — опередила Тима Леста и сообразив, что, пожалуй, хватила лишнего, добавила. — Неформальный.

Молодой человек сурового вида, небритый, наверное, студент-старшекурсник, подошёл и протянул две верёвки:

— Завяжи «морской» узел.

Тим закрыл глаза, чтобы не мешались, и, как учила Леста: раз… два… три — соорудил узел. Небритый удовлетворённо кивнул и уселся на место.

— Сколько у мухи лап? — неожиданно спросил сидевший сбоку парнишка, по всему видать, профессиональный отличник.

Вопрос был провокационный. Тим точно помнил, что количество лап у мух и пауков разное, у кого-то шесть, а у кого-то восемь. Если сказать наудачу, может получиться конфуз. Надо было срочно что-то придумать. Сыщик, когда ведёт следствие, должен уметь перевоплощаться в различных типов. И Тим представил себя вреднющим профессором-нахалом.

— Полагаю, ответ на вопрос, интересующий коллегу, можно получить экспериментально. Надо всего лишь поймать муху и пересчитать. Мне, например, попалась однажды с пятью, — расчёт был прост: раз с пятью — значит остальные оторвали. А кто его знает, сколько — одну или три.

Кто-то в зале захихикал, а Леста показала отличнику язык.

— Владислав, — с упрёком сказал Пётр Алексеевич, — давайте задавать серьёзные вопросы.

Будто на уроке поднялась рука:

— Можно мне спросить? — раздался высокий голосок.

— Конечно, Машенька, спрашивай, — улыбнулся Руководитель.

Со стула поднялась девочка чрезвычайно умного вида:

— Каких бабочек Вы коллекционируете, дневных или ночных?

— Я не коллекционирую бабочек, — после завязанного узла Тим приобрёл некоторую уверенность.

— Так, может, Вы пауками интересуетесь? — слегка расстроилась Машенька.

— Я порогами интересуюсь, — нахально отрезал Тим и, взглянув на руководителя, понял, что ответ был верный.

Часть вторая.
Дорожные хлопоты

Глава первая. «Вау!»

Речка весело петляла между гор. То слепила глаза солнечными бликами на плёсах, то весело раскачивала лодку на небольших перекатах. Суета поезда, когда все что-то дошивали, доклеивали, упаковывали, и напряжение пеших переходов остались позади, и постепенно, будто огромная рыба, из глубины всплыл вопрос, который Тим давно хотел задать, да всё как-то не получалось.

Леста лениво гребла. Впереди поблёскивали вёслами катамараны. Если на реке появится какая-нибудь опасность, они подадут знак байдарке причалить к берегу. Ведь порог, простой для катамаранов, может быть непроходим для байдарки. «И вообще, на байдарке плыть сложнее. Тут техника нужна», — любила повторять Леста.

Тим сидел в лодке сзади. Пётр Алексеевич как нечто разумеющееся сказал:

— Ну, ты, конечно, займёшь капитанское место.

Тим хотел было возразить, но Леста оттащила его в сторону:

— Заткнись! Раз ты ас — значит, должен сидеть сзади.

— Как я могу вести лодку! — отбивался Тим. — Я же в байдарку первый раз заберусь.

— Не дрейфь! Я с отцом по таким порогам ходила… Буду спереди командовать.

Когда они первый раз отчалили от берега, Тим с ужасом осознал, какая неустойчивая штука — эта байдарка. От малейшего движения она раскачивалась: то вправо, то влево. Тим был уверен, что они неминуемо перевернутся. Но вопреки его страхам, они не переворачивались, и Тим быстро привык к лодке.

— Леста, — спросил он, — ты знала, что Кеша получит австралийский грант?

— Понятия не имела.

— Почему же ты заставила меня сделать прививку? Мне кажется, ты была уверена, что я поеду с вами.

— Я и была уверена. Мне Фролик сказал. Он очень хотел, чтобы ты поехал. А если Фролик очень хочет — обычно получается.

— В школе-то у него получается не очень. Или не очень хочет?

— У него, наверно, комплексы. Они и мешают.

Тим стал размышлять, как бы избавить Фролика от этих глупых комплексов. Потом у него оформилась ещё одна весьма любопытная мысль. Тим стал обдумывать её со всех сторон. Но додумать не успел, потому что речка кончилась. Впереди, как декорация на театральной сцене, сплошняком возвышался лес. Речка-то где?

Катамараны застыли, подняв вёсла, наверно, тоже недоумевали. Стало очень тихо — само время, казалось, натянулось как тетива. Тут первый катамаран развернулся, направился к берегу и… исчез за ёлками. Тим сообразил, что река круто поворачивает вправо. Вот и второй катамаран повернул и, хотя ребята так и сидели, подняв вёсла, стал разгоняться, словно кто-то тянул его невидимым тросом.

— Что же там такое? — неизвестно у кого спросила Леста.

Второй катамаран тоже скрылся за деревьями, они сидели неподвижно, а вода медленно и неотвратимо влекла их к неизвестности. Вот они огибают мыс, открывается ограниченный верхушками ёлок голубой коридор и… Тиму показалось, что они находятся на верхушке горки, вода впереди, гладкая-гладкая, вдруг обрывается, а потом продолжается где-то далеко внизу.

Дальнейшее происходило так быстро, что запечатлелось в памяти Тима отдельными яркими картинками. Казалось, байдарка неподвижна, а берега, разгоняясь, скользят назад. Справа камни, кто-то бежит по ним и отчаянно машет руками: Приставайте! Приставайте!.

Но чалиться поздно. Впереди страшные белые буруны, а слева, Тиму кажется, спокойная вода. Он пытается повернуть туда, но Леста отчаянно кричит:

— В серёдку! В серёдку правь!

«С ума сошла!» — думает Тим, но послушно направляет нос лодки в пенный ад. В голове звенит много раз слышанный наказ Лесты: «Слово капитана — закон!»

Лодка проваливается куда-то вниз, лицо обдаёт брызгами, неотвратимо, как в замедленном кино, надвигается высоченный водяной вал с закручивающимся пенным языком, нависает над лодкой, сейчас проглотит навсегда, перевернёт, утопит…

Байдарка протыкает вал будто спица. Со всех сторон белая пена, Тим вдруг осознаёт, что лодке под ним всё равно как плыть — то ли нормально, то ли на боку. Он изо всех сил упирается в шпангоут ногами и пытается не дать байдарке перевернуться.

Вал выплёвывает их, они врезаются в спокойную гладь и несутся будто торпедный катер, вздымая буруны.

— Вау!!! — вопит Леста, Тим тоже что-то орёт.

На правом берегу рядом с зачаленным катамараном пляшут, машут руками, кричат: «Ура-а-а!!!»

Лодка разворачивается, зацепившись за стоячую воду, и Тим видит, что слева, там, куда он хотел плыть, в речку вдаётся плоская скальная плита. С её полутораметрового уступа сливаются прозрачные, отлитые из стекла струи, наклонно, упираясь в камни, будто подбитый самолёт, торчит катамаран, и ребята по пояс в воде пытаются вытащить его. А по берегу к ним, перепрыгивая с камня на камень, бегут двое незнакомых мужчин.

— Чалимся к правому! — командует Леста.

— А ребята? — удивляется Тим. — Им же помочь надо.

— От Алексеича с Потапом пользы больше будет. Они на нашей лодке переправятся.

И как ей удаётся после такой передряги сохранять трезвую голову!

Когда байдарка тыкается в берег, Леста выпрыгивает и вытягивает нос лодки на песок. Потом подбегает к выбравшемуся на сушу пошатывающемуся Тиму и целует его в щёку:

— Умничка! Молодец! Как мы его! А? Пусть теперь кто скажет, что ты не ас!

Тим оглядывается на плёс, на пройденный порог, и вдруг всё вокруг становится нереальным, будто происходит не с ними.

Они-то ведь никак не должны были очутиться на этой реке.

Глава вторая.
Так на какую речку мы идём?

— Заходите, заходите, отправляемся, — поторапливал проводник.

— А Леста где? — забеспокоился Тим.

— Не знаю. Вроде, здесь была, — ответил Фролик и просунулся под рукой проводника.

— Да куда ты! Отправляемся! — заворчал тот.

— Я только глянуть, — пояснил Фролик.

Подбежала Леста, ворвалась на площадку с тремя морожеными в руках.

— Уф! — сказала, переводя дыхание. — Пришлось на вокзал смотаться.

— Ненормальная, — рассердился Тим, — а если бы отстала?

— Без паники. Ситуация под контролем.

Поезд тронулся.

— Тим! — позвал Пётр Алексеевич. — Возьми комплект карт, — и передал полиэтиленовый пакет.

— Дай посмотреть! — Фролик выхватил пакет из рук. Разложил карты на нижней полке и стал внимательно рассматривать.

— Насмотришься ещё, — обиженно проворчал Тим.

— Пётр Алексеевич, — Фролик ухватился за верхнюю полку и заглянул в соседнее купе, — а куда нас на вертолёте забросят?

— Там крестиком отмечено, на первой карте.

Фролик вперился в карту, казалось, сейчас проткнёт её носом.

— Названия нечёткие, — пробормотал он. — Леста, как называется речка, на которую мы идём?

— Запомнить давно пора, — донеслось с верхней полки. — Визир.

— Спустись сюда. Я тебе что-то интересное покажу.

— Ну что такого интересного ты накопал на этот раз? — вздохнула Леста.

— Посмотри, я разобрать не могу, как речка называется, к которой красный пунктир выходит?

Леста глянула на карту:

— Ну, Визир, конечно.

— Нет, ты по буквам прочитай.

— Ну… Вазыр.

— Так Визир или Вазыр?

— Какая разница.

— Разница всё-таки есть. Ты вот на эту речку посмотри. С того же перевала в другую сторону течёт.

— Визир… Ну и что?

Она подняла голову и посмотрела на Фролика. Глаза её округлились — наконец-то до неё дошло.

— Так на какую речку мы идём? — повторил вопрос Фролик…

* * *

Леста схватила карту и бросилась к соседям. В плацкартном вагоне купе не отгорожены от коридора, так что ехали вроде и в разных купе, но всё-таки вместе.

— Пётр Алексеевич, покажите, на какую речку мы идём? — закричала она.

— На эту, — удивлённо ответил Предводитель, — Наш маршрут красным пунктиром отмечен.

— Так это же Вазыр!

— Конечно, Вазыр.

— Вы же говорили, мы на Визир собираемся.

— Нет, на Вазыр. Ты, наверное, перепутала.

— Я же не знала, что их две…

Ей показалось, что вокруг рушится мир. На глаза навернулись слёзы.

— Пётр Алексеевич, давайте на Визир пойдём. Там очень-очень интересно. И всего-то — с перевала на север повернуть, а там рукой подать…

— Что ты, Леста, у нас же по Вазыру маршрут утверждён.

— Какая разница: Вазыр, Визир!.. На Визире такие замечательные места. Там такие бабочки… Эндемики, каких нигде больше нет! Ну, пойдёмте на Визир, прошу Вас!

— Это невозможно. Туда и пешеходка значительно длиннее, и лоции по Визиру у нас нет. А эндемиков и на Вазыре хватает.

Леста тихо вернулась в своё купе и села на лавку. Потом наклонилась к Фролику и прошептала ему на ухо:

— Ты ведь очень хочешь, чтобы мы оказались на Визире. Ты же всегда этого хотел. Правда?

Глядя в карие глаза Лесты, Фролик вдруг осознал, что проплыть по Визиру — заветное желание всей его жизни.

Глава третья.
Таинственный пассажир

Мир обрушился. Леста сидела молча и смотрела в окно, и думала, думала, но придумать ничего путного не могла. С каждым стуком колёс они приближались к Саянам, но цель поездки, таинственное ущелье на притоке Визира подёрнулось туманом недоступности. Попасть туда они не смогут, а значит, не смогут разыскать целебную смолу.

За последними событиями забылся странный случай, произошедший в первый день пути. Тогда Фролик попросил у Тима ту самую карту, вернее, её фотографию, положил на нижнюю полку и уставился в неё, будто хотел запомнить каждый зигзаг на линиях, изображающих реку, приток и горы. Леста дремала на верхней полке, а Тим смотрел в окно. Там пролетали перелески, поляны в цветах, песчаная колея, уводящая к далёкому лесу на горизонте. Хорошо бы пойти по этой дороге, наверняка там, в конце, что-то интересное и очень важное…

Тут Тим почувствовал какое-то беспокойство, неудобство какое-то. Обернулся и увидел стоящего в проходе незнакомца, внимательно смотрящего на расстеленную Фроликом карту. Длинные светлые волосы, рыжеватые усы — было в мужчине что-то знакомое… Незваный гость поднял голову, встретился с Тимом взглядом, отшатнулся и исчез за перегородкой. Тим высунулся из купе и увидел, как незнакомец поспешно скрывается за дверью в тамбур.

— Фролик, ты видел?

— Что? — товарищ оторвался от карты.

Тим только покачал головой.

— Леста! Леста! Ну, проснись же! Здесь аспирант.

— Что ещё за аспирант? — заспанная Леста глянула одним глазом на Тима.

— Аспирант, который к Любови Пурбоевне приходил. Которому мы дозвониться не могли.

Сон слетел с одноклассницы как осенние листья с осины. Она ловко спрыгнула с полки.

— Где он?

— Ушёл.

— Что же ты!

— Я не сразу сообразил. А он — р-р-раз, и смотался.

— Пошли, — Леста мотнула головой и направилась к выходу из вагона.

— Куда? — крикнул ей вслед Тим.

— Искать аспиранта. Он же никуда с поезда деться не может.

Они три раза прошли вдоль состава, осмотрели все вагоны, но незнакомца не обнаружили.

— Может, ты ошибся? — спросила Леста.

— Или аспирант не желает с нами встречаться, — как бы между прочим изрёк Фролик. — Потому он и телефон отключил.

— Почему? — удивился Тим.

— А вот это вам, профессионалам, и предстоит выяснить, — подколол их Фролик. Такой недотёпа с виду, а палец в рот не клади.

— Он мог быть в туалете или спать, — Леста добросовестно перебирала варианты, хотя Тим был уверен, что незнакомец прячется от них.

Они ещё несколько раз прошли по поезду, и в тот день, и утром следующего. А потом была остановка, на которой Леста покупала мороженое.

* * *

Леста упрямо уставилась в окно. Тим понимал, что она не любуется западносибирскими берёзовыми рощами, а последовательно перебирает все возможные варианты. Наконец, она обернулась. Ни следа слёз и растерянности.

— Тим, покажи, пожалуйста, карту. Которую тебе Пётр Алексеевич дал.

Официальный тон означал, что у Лесты появилась идея. Она склонилась над картой.

— Так… — Леста повела остриём карандаша вдоль ниточки Вазыра. — Вот! Смотрите.

Она указывала на место, где извилистые ниточки Вазыра и Визира почти соприкасались.

— Здесь между ними всего десять километров. Перевалить хребет — и мы на Визире!

— Но мы же будем с этой стороны, — благоразумный Фролик ткнул пальцем в карту.

— Будем здесь, а окажемся там, — Леста, прищурившись, смотрела на ребят. — Соберёмся и уйдём, пока все спят. Записку, конечно, оставим, чтобы не волновались.

— Это же скандал! Представляешь, что нам за это будет? — Тим аж обалдел от такой безрассудной идеи.

— Что? — Леста широко раскрытыми глазами смотрела на него. — Что нам могут сделать? Отругают? Родителям сообщат? В школу?.. Ты этого боишься? Ну, не возьмут на будущий год в экспедицию. В тюрьму ведь не посадят. Да если бы и посадили…

— Так я и не боюсь… — растерянно пробормотал Тим.

Действительно, если соразмерять с жизнью человека, всё, что перечислила Леста — лишь мелкие неприятности.

— Молодые люди, а гитары у вас, случаем, не найдётся?..

Глава четвёртая.
Новый знакомый

Проём в купе заслонял немолодой коренастый мужчина лет тридцати в полосатой майке, коротко стриженый, с бицепсами, что покрупнее Тимовой головы.

— Иван, — представился гость.

— Нет гитары, — с неприязнью ответил Тим. Ходят тут всякие, привязываются… К тому же Тим заметил на плече незваного гостя татуировку — сердце, пронзённое большой синей стрелой. А Тим презирал людей, опускавшихся до такой безвкусицы.

— Есть, есть! — закричала вдруг Леста, наверное, захотела отвлечься от грустных мыслей. — Через купе спросите, у Петра Алексеевича. Скажите, что я просила.

— Спасибо! — гость исчез, но через минуту появился вновь, уже с гитарой.

— Какие песни любите? — спросил он, усаживаясь.

Тим ещё более укрепился в неприязни к незнакомцу, поскольку у другого плеча тоже была татуировка, почище первой: длиннющий змей, спускающийся с дерева, а в пасти его — большое яблоко.

— Ребята! Маша! — закричала Леста и застучала в перегородку. — Идите песни петь.

Вскоре в купе набилось жуть столько народа. Сидели и лежали по двое, по трое, а Потап с Костиком забрались на третьи полки и смотрели вниз, будто в колодец. Собрались не только свои, но и соседи по вагону, потому что пел Иван, и вправду, хорошо. Пел про собачку Тяпу, про перекаты, про Большой Каретный. Не только известные песни, но и такие, что Тим слышал первый раз: про море и скалы, про тайгу, про горы. Пел бы, наверное, долго, но тут протиснулся мимо проводник и предупредил, что закрывает туалеты, потому что скоро будет большая остановка.

Гость поднялся.

— Надо идти, — сказал он, отдавая гитару.

— Приходите ещё! — попросила Леста.

— Обязательно, — ответил Иван.

Когда все разошлись, Фролик, забираясь на освободившуюся верхнюю полку, произнёс:

— Крутой мужик, правда? Поёт здорово!

— И ничего в нём крутого, — возразил Тим. — Машка наша не хуже поёт. Да и Пётр Алексеевич тоже. Разве можно быть таким бесцеремонным. Вламывается к незнакомым людям, навязывается… Может, мы отдыхать хотим.

— Разворчался, — ухмыльнулся Фролик. — Просто Лесту ревнуешь.

— Чего?! — возмутился Тим.

— Ревнуешь, ревнуешь. К любому, у кого бицепсы больше, чем у тебя.

— Ах, ты!.. — закричал Тим и швырнул во Фролика подушкой. Тот ответил, послав вослед ещё и свою. Бой разгорелся бы на славу, если бы не вернулась Леста.

— Довольно! Остановка двадцать минут, Пошли, погуляем.

Выходя из вагона, Тим подумал — а чего это Иван за гитарой пришёл, а потом её не взял? Леста подозрениями Тима ни капельки не впечатлилась.

— Ну и что? Сидел, небось, один в окружении старушек, решил развеяться, а тут — наша кампания, — и, прыгая на одной ножке, изо всех сил толкнула Тима. Тот попытался ответить но соперница увернулась — Тим растянулся на асфальте и позабыл мысль, которую думал перед этим. Получалось, что Иван специально хотел с ними познакомиться, для того и гитару выдумал. Небось, на Лесту глаз положил. Раз так — значит, снова появится. И Тим не ошибся.

* * *

Иван пришёл после обеда, когда народ затих и сладко посапывал на полках.

— Привет! — сказал он, усаживаясь на лавку.

— Вот здорово! — обрадовалсь Леста. — Сейчас гитару принесу.

— Не стоит, — остановил её гость. — Пусть отдыхают. Вечером споём.

Помолчали.

— Куда это вы собрались, таким кагалом?

— В экспедицию, — ответила Леста и пояснила, — энтомологическую.

— Понятно, — кивнул головой Иван, — бабочек и жуков ловите. В горах этого добра хватает. Вы ведь в горы направляетесь?

— Прикольная у Вас татуировка, — встрял в разговор Тим. — Откуда такая?

— Во флоте служил, — Иван, усмехнувшись, глянул на плечо. — Память о юности и глупости.

— А Вы куда едете? — перебила Леста.

— Мы… Как бы понятнее объяснить… Я интересуюсь историей, собираю легенды, предания, путешествую, разыскиваю старых людей, записываю…

— Вы сказали «мы», — совершенно невежливо перебил гостя Тим.

Иван, усмехнувшись, посмотрел на него:

— Мой товарищ — фотограф. Его работы часто журналы печатают.

— А в Саянах вы бывали? — Леста недовольно глянула на Тима.

— Исходили вдоль и поперёк. Обычно мы забрасываемся на вертолёте в верховья какой-нибудь реки, сплавляемся по ней. Если людей на берегу видим — останавливаемся, разговариваем, фотографируем, рассказы записываем. По Уде прошли, Вазыру, Визиру…

— Вы на Визире были? — воскликнула Леста.

— Несколько лет назад. Любопытная речушка. По ней поплывёте?

— Нет, мы по Вазыру идём. Тим, — повернулась она, — покажи карту Любови Пурбоевны.

Тим неохотно достал фотографии.

— Вы не помните такого места? — поинтересовалась девочка. — Там ещё ручей впадает.

Иван посмотрел на схему, пожал плечами:

— Все ручьи похожи друг на друга. Ну, а горы… Я их столько повидал.

— А про Красную смолу Вы не слышали? — не унималась Леста.

Гость покачал головой.

— Её иногда называют «Смолой смерти»…

— Смола смерти?.. В некоторых легендах упоминается эта смола. О ней говорят, как о самом страшном яде. Зачем она вам? Хотите отравить учительницу физики?

— У нас — учитель, — ехидно заметил Фролик, устроившийся на верхней полке.

— Ну, почему же… — смутилась Леста. — из неё можно приготовить лекарство…

— У неё бабушка больна, — пришёл на помощь Фролик. — Спасти её может только Красная смола.

— Вот как? — Иван теперь уже внимательно посмотрел на карту. — А водится она, значит, здесь?

Леста кивнула головой.

— Какие-то непонятные значки… — гость глянул на Лесту. — Это всё? Больше ничего не было?

— Ещё вот это, — Леста показала вторую фотографию с текстом.

— Интересно, очень интересно… — Иван внимательно изучал ровные, старательно написанные строчки. — Вы не дадите мне этот документ? Может быть, удастся прочесть.

— Конечно… — согласилась было Леста, но Тим резко выхватил листки.

— У нас только один экземпляр, — строго заявил он, засовывая карты в рюкзак. — К тому же, эта карта не наша, нужно у Любови Пурбоевны разрешение попросить.

— И правда, — смутилась Леста, — женщина, что дала нам эту карту, просила никому-никому не показывать. Вы уж простите… Когда в Москву вернёмся, я дам телефон, и вы сами договоритесь.

— Без проблем, — улыбнулся Иван. — Ну, я пойду, отдыхайте. Вечерком загляну.

Глава пятая.
Кто хотел украсть карту?

Иван пришёл, когда уже смеркалось, и в вагоне зажёгся тусклый свет. Снова пели песни, но недолго, потому что по проходу потянуло едким запахом, а потом из дальнего тамбура повалили клубы густого чёрного дыма. Истерично завизжали тормоза, поезд дёрнулся так резко, что Костик свалился с третьей полки на сидевших внизу. В коридор ворвался проводник:

— Граждане пассажиры! Только не паникуйте! Ничего страшного. Мы горим! Так что сохраняйте спокойствие и выходите из вагона. Только побыстрее!..

— Ребята, выходим, быстро и аккуратно, как на корабле по тревоге, — командовал Иван. — Не толпитесь, не давите, пропускайте товарищей. Все успеем.

Тим выпрыгнул из вагона на насыпь и огляделся. В темноте трудно было что-то разобрать. Метались огни фонарей, только усиливая суматоху.

— Пошли, посмотрим, что там случилось, — Иван хлопнул Тима по плечу.

Они дошли до конца вагона. Из открытого окошка, что возле туалета, валил дым. Дым шёл и из щелей перехода между вагонами.

— Сейчас посмотрим, — пробормотал Иван и дёрнул дверь. Та была заперта. Тогда он достал из кармана ключ как у проводников и открыл тамбур. Дым, ничем не сдерживаемый, огромным комом вывалился наружу.

— Отойдите-ка в сторону, — крикнул Иван и нырнул в тамбур. Потом оттуда вылетело что-то, то ли банка, то ли коробка, и, дымясь, покатилась под откос. Следом на землю спрыгнул Иван.

— Ну как там? — спросила оказавшаяся рядом Леста. — Сильно горит?

— Шутники, — спокойно ответил Иван и сплюнул. — Ничего там не горит. Кто-то с дымовой шашкой баловался. Пошли в вагон садиться.

На площадке образовалась пробка, потому что в вагоне было темно.

— Пропустите, — проталкиваясь по узкому проходу, говорил проводник, — сейчас свет включу…

В вагоне рядом со своим купе Пётр Алексеевич разговаривал со строгим мужчиной в железнодорожной форме, наверное, бригадиром поезда.

— Не могли мои ребята такого сделать. Они же биологи, победители олимпиад, а не хулиганы какие-то.

— Мы все вместе сидели, — втёрлась в разговор Леста, — песни слушали. У кого хотите можете спросить!

— Ты чего это шмотки разбросал? — пнул Тима под ребро Фролик.

Только сейчас Тим заметил, что его рюкзак, который он обычно втискивал под стол, пустой валяется на полу, а вещи разбросаны по нижним полкам.

— Карта! — молнией полыхнула мысль. Тим вывернул из рюкзака остатки шмоток, переворошил вещи на полках, заглянул под подушки. — Карта пропала!

— Ты чего суетишься? — лениво произнёс наблюдавший из прохода Фролик.

— Карту украли! — закричал Тим.

— Что бы вы без меня делали? — произнёс Фролик и картинным жестом достал из-за пазухи пакет с картами.

— Ты?! — Тим аж задохнулся от злости и бросился на Фролика с кулаками, но уткнулся в невесть откуда взявшуюся Лесту.

— Стоять! — сказала она и повернулась к Фролику. — Это ты его рюкзак распотрошил?

— Не гони! Я карты ак-ку-рат-нень-ко вытащил, они сверху лежали. А рюкзак под столом был.

— Значит… — глаза у Лесты заблестели, как у хищника, почуявшего добычу, — кто-то следит за нами. Хотел похитить карту, но ему не повезло.

— Иван видел, куда я пакет положил, — встрепенулся Тим.

— Ну что ты на Ивана наезжаешь, — отмахнулась Леста. — Лучше подумай: у доктора карту похитили, а теперь у нас хотели украсть.

— Неужели тот тип, что старичка изображал, поправился? — удивился Тим.

— Вряд ли, — задумалась Леста. — У него наверняка были помошники.

— А ещё Аспирант появился и исчез… — напомнил о себе Фролик.

— Неужели они его… — Тим даже не смог от ужаса закончить фразу.

— Возможно, — как врач, констатирующий смерть пациента, заключила Леста. — Только хорошо бы понять, почему он убегал от нас?..

В её глазах снова разгорелся огонь.

— Почему ты решил забрать карты? — спросила она Фролика.

— Я подумал, что пожар, и решил взять самое ценное. Мало ли что…

Леста и Фролик стояли и смотрели друг на друга, будто в гляделки играли или молча разговаривали о чём-то, недоступном Тиму.

«Надо будет узнать у Лесты, не было ли в её роду ведьм?» — неожиданно подумал он.

* * *

Потом началась суета, сборы, потому что приезжали они рано утром. Ивана они больше не видели, да и не вспоминали о нём — слишком много было новых хлопот и впечатлений. Перед самой остановкой Леста взяла у Тима схему Любови Пурбоевны и торжественно вручила Фролику:

— Назначаю тебя хранителем карт.

«Могла бы со мной посоветоваться, хотя бы для порядка», — обиделся Тим.

Глава шестая. Жучка

В аэропорту Нижнеудинска они просидели три дня — не было погоды. Тим чуть ли не каждый час выходил к лётному полю и смотрел на горы, укутанные мрачными облаками.

Город назывался так, потому что стоял в низовье реки Уда. Рядом с аэродромом вдоль берега речки протянулся длинный ряд палаток — здесь дожидались вылета в горы туристские группы.

Тим с подозрением следил за проходящими мимо — не проявляет ли кто-нибудь к их лагерю повышенного интереса. Но никаких признаков слежки не было. Может быть, неизвестные злоумышленники поняли, что карту им не добыть? Или наоборот, так хитро скрывались, что Тим не мог их заметить. К тому же, неожиданно в лагере появился надёжный сторож.

В первое утро, выбираясь из палатки, Тим нос к носу столкнулся с собакой, которая его с интересом рассматривала, наверное, потому, что выползал он на четвереньках и был похож на заспанного пса. Видно, Тим ей понравился, собака лизнула его в нос и побежала к костру.

Тим поднялся на ноги.

— Что это за дворняга? — спросил он у Лесты, которая готовила завтрак.

— Это не дворняга, а лайка. Зовут её Жучка.

— А ты откуда знаешь?

— Она сама мне сказала.

Тим так и не понял — говорит Леста серьёзно или прикалывается.

— Имя какое-то… — он пожал плечами, — сейчас собак так не называют.

— Ты-то почём знаешь? Это в Москве не называют. А здесь — запросто. По крайней мере, на Принцессу она не отзывается.

Жучка сидела у костра и внимательно смотрела, как Леста раскладывает по мискам кашу. Закончив делёжку, Леста подумала и пододвинула собаке свою миску.

— А ты как же? — спросил Тим.

— Я из твоей, ладно?

— Собаки кашу не едят, — изрёк Михалёв, по прозвищу Миха, которого задевало, что Леста стала лидером в группе. Раньше он был первым авторитетом в Биологическом Обществе, и теперь старался всячески принизить соперницу.

— Съест и миску вылижет. Она поумнее некоторых.

Так и вышло. Жучка, не торопясь, сожрала кашу и уселась на прежнее место.

— Даже мыть не надо, — Леста с видом победителя взглянула на Михалёва.

Позавтракав, Жучка почувствовала себя полноправным членом биологического коллектива. Если раньше она скромно сидела у костра, стараясь никому не мешать, то теперь по-хозяйски обнюхивала лагерь, с сознанием собственного достоинства перебрёхивалась с пробегавшими мимо псинами. Она считала, что её взяли на службу, и принялась охранять вверенную ей территорию, яростно отгоняя всех нарушителей. Когда же те покидали установленные ею пределы, Жучка, приветливо повиливая хвостом, возвращалась к костру.

Так в лени и праздности проползли три дня.

Глава седьмая.
Заблудившийся вертолёт

На четвёртый рано утром в палатку ворвалась Леста:

— Хватит дрыхнуть! Погода в горах! Сейчас полёты начнутся.

У голубого деревянного здания аэропорта собрались люди с огромными рюкзаками. Борта уходили каждые полчаса. Увозили туристов, альпинистов, местных жителей. К обеду подошла очередь их группы. Взвесили груз, в три ходки перетащили к вертолёту. Жучка деловито бегала вокруг, следила, чтобы ничего не забыли.

Подошли два пилота, сразу видно — ассы, как в кино показывают. Один из них, видимо командир, критически посмотрел на гору тюков и рюкзаков.

— Груза многовато, — сказал он задумчиво, — можем не потянуть.

— Зато мы какие худенькие, посмотрите. За половину пассажира сойдём, — и Леста кокетливо вышла вперёд.

Командир улыбнулся.

— Ну, раз худенькие, забирайтесь. Только рюкзаки равномерно по салону разместите.

Затащили вещи и расселись по лавочкам вдоль стен. Кроме них, в вертолёте летели трое местных: белобородый старик и женщина с девочкой. Девочка стеснялась и прижималась к матери, искоса чёрными глазёнками рассматривая ребят. Старик и женщина, наверное, были знакомы, потому что переговаривались на непонятном языке. Жучка разлеглась на рюкзаках и, невзирая на все уговоры, наотрез отказалась выходить из вертолёта. Алёна Игоревна пыталась выманить её аппетитным куском колбасы, но лайка лишь снисходительно помахивала хвостом.

— Петя, помоги вытащить собаку, — повернулась Игоревна к Предводителю.

Пётр Алексеевич задумчиво посмотрел на Жучку:

— Да пусть с нами отправляется. Похоже, ей не впервой летать на вертолётах.

— А как же хозяева? Они же искать её будут.

— Да нет у неё, наверное, никаких хозяев. Небось, всю жизнь так — с туристами да геологами по тайге бродит.

— Посмотри, какой у неё ошейник, здесь гравировка, написано что-то, наверное, по-бурятски…

Раздался свист, зарокотал двигатель, по вертолёту прошла мелкая дрожь. Машина приподнялась в воздух примерно на метр, повисела немного и опустилась обратно. «Неужели высадят?», — испугался Тим.

Слышно было, как лётчики переговариваются о чём-то с диспетчерской. Потом скрипнули тормоза, и вертолёт покатился по высокой траве. Выехал на взлётную полосу и замер. Двигатель взревел, вертолёт приподнялся и полетел, разгоняясь над полосой. Зелёное поле аэродрома ушло вниз, под ними поплыли квадратики крыш и прямоугольники огородов.

— Летим! — закричал Фролик. Правильная Маша осуждающе посмотрела на него.

Пилот выглянул из кабины, оглядел салон и поманил пальцем Тима. Потом опустил металлический барьер, отделяющий кабину от пассажирского салона.

— Садись сюда, — сказал он и вернулся на место.

Сидеть, будто курица на жёрдочке, было не очень удобно, зато безумно интересно. Дрожали стрелки приборов, которых было великое множество, так что и сосчитать нельзя. А впереди разворачивалась панорама, как в широкоформатном кино. Сначала летели над равниной, потом из неё стали выпирать спины холмов, которые становились выше и выше и незаметно превратились в невысокие горы. Да и высокие приближались, окружали вертолёт, будто заманивали в ловушку. Ещё над равниной пилоты разглядели впереди чёрную тучу и немного изменили курс.

— Обходим грозу, — обернувшись, крикнул Тиму один из пилотов. Над землёй потянулась дымка. Второй пилот открыл сбоку окошко и высунул голову, наверное, чтобы лучше было видно. Потом повернулся к командиру и показал карандашом точку на карте. Тот согласно кивнул головой.

Перевалили какую-то горку — совсем близко под ними пронеслись кустики на вершине — и полетели вдоль ущелья.

— Иди-ка на место, — повернулся к Тиму пилот.

— Ну, что там? — поинтересовалась Леста.

— На посадку заходим, — Тим решил блеснуть познаниями в аэронавигации.

Однако, оказалось, что до посадки ещё далеко. Вертолёт свернул в небольшое ущелье, перемахнул ещё одну «лысую» горку — Леста сказала, что безлесные горы называются «гольцами» — и оказался рядом с высоченным пиком, увенчанным снежной шапкой. Сидевший напротив старик вскочил, бросился в кабину пилотов и начал им что-то быстро-быстро говорить. Вертолёт резко свернул, нырнул в ущелье, взмыл, перелетел голец, снова вдоль ущелья, снова над перевалом.

— Так мы заблудились! — воскликнула Леста. Она подмигнула Фролику, будто сообщнику. Тот только пожал плечами.

Минут двадцать они мотались по ущельям, перелетая из одного в другое. Потом полетели вдоль речки, пенящейся на порогах. Река становилась всё шире и шире, пока не вырвалась из гор. Тогда повернули вправо и через четверть часа увидели знакомый аэродром. Настроение у Тима упало. Сегодня они уже вряд ли вылетят. А назавтра наверняка испортится погода, и сколько им ещё куковать в этом Нижнеудинске?

Глава восьмая.
Костёр под дождём

По полю к ним бежала дежурная.

— Не беспокойтесь, мы вас сейчас отправим. Пересаживайтесь вон в ту машину. Такого, чтобы заблудились, у нас никогда не случалось.

Перетащили вещи в другой вертолёт.

Потап, уцепившись за скобу, стал носовым платком протирать стёкла пилотской кабины.

— Чтобы лучше видно было, — пояснил он.