Бесплатный фрагмент - Коробка с запятыми

Запятая первая. Самая лучшая шутка

Кучевые облака от полупрозрачных розовых оттенков до насыщенных голубых в бешеном вихре носились по маршруту триста четырнадцать прямиком от золочёных ворот небесной канцелярии до самого верха здания правления.

Розовые и сиреневые облака обычно следовали по центральным магистралям небесного города, зелёные и голубые кольцами окружали район радужных воронок, по равнинам следовали жёлтые линзообразные. Маршрутные облака, управляемые ангелами, следовали строго по своим облачным магистралям, но порой их заносило вихревыми ветрами на окраины небесных земель.

Закончив выполнять задание раньше остальных, Рафаил смотрел в окно и наблюдал, как многокилометровая пробка с делегацией из соседнего министерства заполонила все маршрутные облака от здания правления до района, где он проживал. Местные злились, пытались разъехаться с бронированными дирижаблями, но лишь рисковали свалиться с облаков на головы ничего не подозревающим людям.

Небесная канцелярия встретила гостей из адских земель до тошноты скучным пейзажем из розово-лиловых домов. Типовые семиэтажные и непонятно-сколько-этажные, теряющиеся в верхних облачных развязках, здания с башенками стояли тут повсюду, на каждом облаке, хаотично цепляясь друг за друга. Иногда казалось, что один дом вырастал из другого, а на самом деле это облака приходили в движение из-за равнинных ветров. При непогоде дома опасно раскачивались из стороны в сторону, но стояли каждый на своём облачке, причём так крепко, что даже облачно-дорожные происшествия не могли пошатнуть эти громоздкие и на первый взгляд хлипкие конструкции.

Невидящим взглядом Рафаил смотрел, как светофор мигал оранжевым светом, погружая его в гипноз. Помотав головой и зажмурившись, Рафаил представил, что шёл по тротуарным облакам, словно по мягкому ковру, похрустывающему, как снег на морозе. Он любил снег, когда спускался к людям, жаль, что пейзаж за окном никогда не менялся, ведь снег так умиротворял, приводил в согласие с самим собой.

В просторном, наполненном светом лектории собралась сегодня вся группа. На этот раз никто не решался прогуливать семинары в преддверии экзаменов, но когда тест завершился, студенты начали заниматься посторонними вещами: Миниэль безмятежно считал за окном бабочек-фей, Табрис пытался стряхнуть с себя блестящую мишуру и ядовито-розовые сердечки, которые с еле слышным звоном осыпались с крыльев Миниэля. Эти надоедливые сердечки-конфетти сопровождали Миниэля везде, особенно в моменты, когда он мечтательно думал о чём-то. Рафаил, как всегда окружённый ангельскими девушками, украдкой от преподавателя болтал с Вестой и Люцифером. Самые вечно уставшие персонажи, укрывшись крыльями, спали на задних рядах лектория. Только Михаил и Азраил действительно работали. На курсе они были лучшими студентами, после Люцифера, но друг друга недолюбливали.

«…берегите людей, с которыми вы свободны в эмоциях, желаниях и чувствах».

Азраил перечитал эту строчку несколько раз и не мог понять, как в учебнике могло появиться такое противоречивое уставу утверждение.

— Простите! Извините, но на странице тысяча сто восемьдесят второй написано, чтобы мы берегли людей, с которыми мы свободны в эмоциях, желаниях и чувствах. Я не совсем понимаю, ведь устав запрещает нам впадать в зависимость от чувств.

«Бг-г-г-г-г-г….», — послышалось с задних рядов.

— Что?! — преподаватель в неверии прищурился, глядя на одного из своих лучших студентов. — Какие чувства, Азраил, вы повредились в уме? Итак, народ, повторяем все вместе основополагающие принципы устава. Специально для Азраила, который их, видимо, позабыл. А ведь вы идёте на диплом повышенного уровня, — укоризненно покачал головой преподаватель, вставая из-за стола и пристально вглядываясь в испуганное лицо Азраила. Одного из лучших. По крайней мере, он так думал минуту назад.

Аудитория, словно рой пчёл, огласила главные принципы будущей работы с людьми. Монотонно, сухо и беспристрастно. Все, за исключением Рафаила, который, сидя за самой последней партой, прикинулся глухим и продолжал смотреть в окно, хотя слышал всё, что происходило в аудитории.

— Заговаривать с людьми только в случае острой необходимости. Держать дистанцию. Не поддаваться людским чувствам. Закрывать разум от воздействия извне. Сочувствие, злоба, любовь, ненависть присущи людям, бойтесь их.

— А уж если заговорил, то причиняй людям добро и ни в чём себе не отказывай.

С задних рядов опять послышались смешки.

— Прекрасно, Люцифер, индивидуалист вы наш, — постучал пальцами по столу преподаватель. — Выходите к проектору, пожалуйста. Азраил, я и вас приглашаю.

— Так, аудитория. Ещё раз повторяем для наших умников основной пункт устава. Ме-е-едленно. Очень и очень медленно.

Рой пчёл снова открыл рот и как кассета, зажевавшая плёнку, повторил:

— Заговаривать с людьми только в случае острой необходимости. Держать дистанцию. Не поддаваться людским чувствам. Закрывать разум от воздействия извне. Сочувствие, злоба, любовь, ненависть присущи людям, бойтесь их.

— Всё верно. Не забывайте это, Азраил. Ну и вы, Люцифер. Хотя уверен, вы оба прекрасно помните устав, — стальным голосом произнёс преподаватель и уселся на место проверять тесты.

— У людей нет времени на чувства. Любовь и все прочие недоразумения, которые мы обозвали чувствами, — всего лишь способы выживания людей в этом грустном для них мире, — продолжал ходить по краю облака Люцифер.

— Азраил, присаживайтесь. А вы, Люцифер, пишите устав, закрыв разум от недоразумений в виде чувств и эмоций, — сказал наставник.

— О, ладно. Сколько раз написать?

— Пока вам не станет грустно в этом мире, — уже под еле сдерживаемый хохот аудитории сказал преподаватель.

Люцифер невозмутимо обвёл глазами лекторий, пожал плечами и, нарочито высоко задрав рукава куртки, повернулся к доске и начал выводить красивые ровные буквы, которые со временем понеслись по доске вкривь и вкось. Стало грустно и нетерпеливо. Но Люцифер только ухмылялся, периодически поворачиваясь к однокурсникам и строя им рожи.

— Если вам всё ещё не грустно, то можете исписать стены, — разрезал тишину голос преподавателя. — Ничего личного, просто у меня глаза на затылке, им надоело наблюдать ваши кривляния.

Рафаил и Веста давились от смеха, распластавшись по парте и закрыв рты руками.

Азраил, зачитавший непонятное ему предложение, уткнулся в учебник, но вместо опозорившего его на всю аудиторию изречения, там появились другие слова: «А-ха-ха, купился! Прости, мы не знали, что так получится».

Приглушённые смешки с задних рядов не смолкали.

Потом надпись снова изменилась.

«Азраил, дорогой, ты сделал задание С54? Дай списать, ну, пожа-а-алуйста!»

Азраил обернулся и увидел умоляющее лицо Весты.

— В следующий раз, когда я буду защищать дипломную работу, давайте обойдёмся без самодеятельности, — пригрозил друзьям Азраил, когда они все вместе после окончания занятий направлялись к выходу из учебного корпуса.

— Прости-прости нас! Ты ведь не сердишься? Ты же такой добрый, — пристала к нему с объятьями Веста, едва не выронив маленькую коробочку с экраном. — Эх, диплом уже скоро. И после его защиты нам придётся попрощаться друг с другом. Не завидую я тем, кто идёт на повышенный уровень.

— Лично я не вижу смысла в этих повышенных уровнях, да и в дипломах тоже, — заявил изумлённым друзьям Люцифер.

— Хм, ты разве не защищаешь диплом повышенного уровня? — прищурился Рафаил, глядя, как друг пытается убрать с лица растрепавшиеся на ветру красные волосы.

— Я вообще не уверен, что буду защищать диплом. Как по мне, это всего лишь ненужная бумажка для ненужной работы. Не знаю, как вы, но я лично хочу заниматься чем-то действительно полезным, и не для людей, а для себя. Люди невежественные и злые, они никогда не оценят наших устремлений ради их же блага.

— Честолюбия тебе не занимать. Чтобы управлять миром, нужно его понимать, а не прогуливать занятия по эмпатии и чтению человеческих поступков, полагая, что ты и так самый умный, — сказала Веста, обняв Люцифера, но тот сразу же вырвался из объятий.

— Но ведь я и есть самый умный, — ухмыльнулся Люцифер, рисуясь перед Вестой. — Мне не нужны эти предметы. У меня другие мысли относительно своей будущей работы, и людей она мало будет касаться.

— Я к тому, что когда ты один, то сложно изменить целый мир. Да и зачем менять, если всё живое можно привести к равновесию? А ты и правда ходишь по краю облака, — укоризненно покачала головой Веста.

Люцифер не принимал её слова на свой счёт, а вместо поддержания беседы разобрал новое устройство, врученное ему после семинара, на запчасти.

— Зачем ты это делаешь? — нахмурился Миниэль.

— Затем, что это идеальный гаджет для слежки. Я его чуть-чуть усовершенствую ради своей безопасности, делов-то, — пояснил Люцифер, пытаясь разобраться в микросхемах.

Такие плоские странные коробки ангелам раздали после сегодняшнего семинара: кому-то достались с кнопками, а кому-то — с гладким экраном. Домашнее задание было следующим: сделать фото себя на фоне чего-нибудь интересного, зарегистрироваться на электронном портале небесной канцелярии и зайти под своим именем в общий учебный чат.

Азраил не любил болтать с друзьями ни лично, ни через какую-то подозрительную коробочку, но на остановке всё же пришлось перекинуться словечком с Миниэлем, с которым он обычно никогда не имел никаких дел, считая того ничем не лучше глупых фей. Людские помощники вечно летали на своей волне, ни о чём с ними нельзя было договориться и, тем более, узнать, что они думали на самом деле.

— Ты стал путешествовать по средней земле в последнее время. Чем тебя привлекают люди?

Азраил заметно напрягся. Как Миниэль смог узнать про его вылазки на землю смертных? В любом случае, делиться своими впечатлениями от знакомства с людьми он не собирался.

— Я тебя увидел случайно. Ты знаешь, я же практику прохожу на средней земле, возможно, даже переселюсь туда. Так что за Марта? Я бы мог помочь тебе.

Договорить ему не дал змей, приземлившись возле остановки и завалив урну с лавочкой. Змей не был чем-то вроде личного транспорта Азраила, а скорее его верным другом.

Миниэль спрятался за остановку, но змей при посадке всё равно подпалил ему волосы и крыло.

— Эй! Можно поосторожнее?

— Захлопнись, а то испепелю тебя целиком, — громогласно пробасил змей.

— Очень невежливо с твоей стороны плеваться огнём.

Змей обогнул остановку и подкрался к Миниэлю сзади, предупреждающе стуча хвостом по хрустящим облакам.

— Э-э, ладно. Пойду готовиться, ведь у нас скоро завершающие экзамены и распределение, — сказал Миниэль и решил поскорей убраться подальше от недружелюбной зверюги. И от змея тоже, предварительно и, что важно — незаметно сфотографировав себя на фоне трёхголового гиганта. Первое задание было готово!

— Ты не будешь ждать колесницу? — вроде как из вежливости спросил Азраил.

— Не-е, пешком дойду, что тут… Всего триста остановок по прямой.

Последним учебный корпус покинул Михаил. Пока он по настоянию преподавателя относил документы в переговорную, где делегация демонов отчитывалась за неконтролируемые болезни смертных по вине своих разгулявшихся на воле собратьев, пока подключил новенький гаджет к сети, — упустил все мыслимые транспортные средства до своего дома и брёл сейчас по облачным тротуарам, рассеяно тыкая пальцами в экран.

Огни центрального района остались далеко позади, на равнинах занимался радужный вихрь, а Михаил шёл по пушистым облакам и втыкал в гаджет.

Рафаил: Бли-и-и-ин, а как поменять логин? Меня система не хочет пропускать://

Азраил: Посижу тут, послушаю.

Миниэль: А вы заценили мои новые фотки?

Азраил: Со змеем? Ты меня опередил!

Миниэль: А-ха-ха, прости

Веста: Ты что, забрался на шпиль здания правления?

Миниэль::D ну да.

Михаил: Думаю, это не то, чем надо заниматься, но люди оценили бы, если бы им в руки попала такая вредная штука.

Веста: Ахах, Люц, ты когда успел волосы перекрасить?

Миниэль: Ага, только сегодня был с красной башкой размером с дом, а теперь сине-зелёные прилизанные волосы.

Люцифер: Да мне делать-то нечего. Я ж умный, учить ничего не надо в отличие от вас, глупеньких фей.

Веста: Сам ты фея:0

Михаил не заметил, как сошёл с маршрутного облака и врезался в дорожный указатель.

— Я вижу, что тебе тоже понравилось новое изобретение министерских. Удобно, да? — спросила Веста, обняв его сзади за плечи. Она как раз жила в районе равнин и только что сделала удачное фото на фоне появившейся радужной воронки.

— Адская штуковина, — скривился Михаил. — Я так и знал. Случайно к вам в беседу заглянул и…

— И случайно там завис на весь вечер, а потом врезался в столб, не в силах оторваться от телефона? Новое устройство ведь так называется, я ничего не путаю?

Михаил пожал плечами.

— Как бы оно не называлось, это не благо. Если мы протестируем устройство и сочтём удачным, то спустим это изобретение министерских на землю? — спросил он.

— Ну да, такой вот небесный отдел качества, — кивнула Веста.

— Смешная шутка.

Весту забавляла серьёзность Михаила. Он с максимальной ответственностью и отдачей подходил к любому делу, но сегодняшнее домашнее задание без сомнений поставило его в тупик.

На следующий день Миниэль получил высший балл за домашнее задание, из-за чего вся аудитория от пола до потолка заискрилась в вихре разноцветных конфетти. Высокий балл за успешную работу с гаджетом освободил Миниэля от решения задач, где отнюдь не требовалось узнать значение переменной. Михаила и Азраила некоторые пункты устного теста ввели в тупик.

— Вирусы в крупных городах, крысы и прочие бедствия — так людей проще держать под контролем, когда они сконцентрированы в одном месте. Например, лишить воды целый город даже на непродолжительное время — думаю, что это приравнивается к маленькому апокалипсису, — задумался Михаил, стоя у доски и держа в руках анкету, где он должен быть решить и аргументировать, кого из людей стоило бы оставить в живых, а кто лишался бы этой привилегии во время чрезвычайных происшествий на земле. Его однокурсники сидели в оцепенении, понимая, что сейчас им тоже предстоит решать подобные ребусы, благо, что это был всего лишь учебный процесс.

— У белковой жизни есть очевидный минус. Неизбежно наступает момент, когда человеческой оболочке нужна ликвидация. Рафаил, перечислите нам способы ликвидации, — попросил наставник, заставив ангела вздрогнуть и отлипнуть от увлекательной переписки с Вестой.

— От самых мучительных до самых быстрых? — уточнил Рафаил, перекосившись лицом от неудобного вопроса. — Что ж… Болезнь, голод, катастрофы разного происхождения, убийство вплоть до самоликвидации, но последним занимаются демонские конторы. Например, ангелы могут собрать консилиум по своим смертным клиентам и отправить тех, чей смертный жизненный цикл подходит к концу, на один рейс. Устроить катастрофу — не частый вариант ликвидации, но позволяющий сэкономить время и ресурсы. А вообще, закон о массовой ликвидации, думаю, станет популярен с появлением скоростного и вместительного транспорта. Нужные технологии скоро появятся на средней земле.

— Отдел транспортного качества вряд ли с вами согласится, но на вопрос вы ответили достаточно развёрнуто. А расскажите нам про коды отмены.

Рафаил погрустнел ещё больше, но продолжил рассказывать.

— Если система ликвидации требует особых затрат времени и сил для ангела, которыми он в данный конкретный момент не располагает, то ангел вправе отозвать приказ о ликвидации. В случае болезни человек может волшебным образом исцелиться, а в случае транспортного происшествия чудом остаться в живых. Но на самом деле лишь ангел даёт смертному ещё один шанс и, возможно, не единственный. Поэтому некоторые люди считают других людей более удачливыми, а на самом деле у человека просто очень ответственный ангел с особо развитой эмпатией.

— Либо очень занятой, — высказался кто-то с задних рядов лектория.

— Либо ленивый, — хихикнула Веста.

— Ну и форс-мажоры имеют место быть, поэтому случается и такое, что при транспортных катастрофах люди остаются живы.

— Прекрасный ответ, но, пожалуйста, ближе к делу, Рафаил, — попросил наставник.

— Да, простите. Для каждой смертной модели есть особые коды доступа. А ещё за каждой смертной моделью стоят разные спецподразделения ангелов. Самый высокий код доступа, как и код отмены ликвидации, имеет военачальник небесной канцелярии, если берётся за дело лично — обычно за каких-то знаковых людей в человеческой истории или за тех, кто сильно пострадал от влияния демонических сущностей.

— Но кто же будет ответственный за итоги ликвидации? — уточнил преподаватель.

— Может и сам ангел, запустивший программу ликвидации. Либо он может поручить эту работу демонам. Второй вариант принято считать приоритетным, ведь обычно демоны забирают тех, чьё земное время подошло к концу, и занимаются распределением душ.

Вслед за Рафаилом отвечать вызвалась Веста. Она сменила летящее розовое платьице аккурат под цвет крыльев на толстовку и джинсы, а роскошные светлые волосы отрезала по плечи и была вполне довольна собой, удивляясь, как ей эта замечательная мысль раньше в голову не пришла. Очень удобно. Вот бы научить этой нехитрой истине смертных. Веста вытащила опросник с хорошо известной ей темой. За глаза Весту в канцелярии прозвали богиней эмпатии и человеческой социализации. Тем не менее, на диплом повышенного уровня Веста идти отказалась.

— Опросник под номером двести тридцать семь. Модуль первый. Представьте, что вы человеческая особь женского пола, затратившая свои ресурсы на воспроизводство двух человеческих особей природным путём (примечание: технологии репликации в открытом доступе пока не осуществимы для человека), как бы вы справлялись с унынием? — прочитал преподаватель и многообещающе взглянул на Весту.

— Уныние у людей может быть выражено в разной форме. Уныние является тестовой моделью в работе демонов и ангелов. Но только если демоны из-за своей непоследовательности и лени запускают в сознании человека пагубные процессы…

— Спорный факт, но смелый, да, — вынужденно кивнул преподаватель.

— То ангелы зачастую исправляют недоработки демонов, чтобы человеческая личность не разложилась морально и не подлежала в итоге ликвидации. Недавно я проходила практику на средней земле. Я заметила, что самая главная проблема людей — это рабский алгоритм, механическое привычное следование шаблонам в речи, поведении. Рутина, как она есть. Она же и является отправной точкой уныния. Вот как раз возьмём человеческих особей, которые могут воспроизводить себе подобных. Они более склонны к унынию и болезням, ведь их ресурсы сознания и тела сильно истощены.

— И как же человеческому организму вернуть ресурсы? Хотя бы моральные.

— Я думаю, что каждый день нужно делать что-то необычное для себя, игнорировать привычные алгоритмы. Взрослые человеческие особи в этом плане должны брать пример с детей, которые каждый день познают что-то новое, ведь их сознание ещё гибкое, новые нейронные связи производятся постоянно. То есть, вот сегодня я могу, к примеру, не ждать колесницу на остановке, а пройтись до дома по тротуарным облакам.

— Всего-то триста остановок по прямой, — хихикнул Миниэль.

— Всего. А для человека это вся жизнь. Мы должны учить людей на своём примере. И ещё немного о практике новизны. Я сегодня убрала все платья подальше в шкаф, оделась совершенно иначе, и ощущения уже другие. Сменила обувь, сняла неудобное платье, и в голове будто прояснилось. Правила или устав — это ведь не приказ, от которого зависит жизнь. Мы не должны следовать заученным когда-то шаблонам и, тем более, моделям поведения, мы обязаны оставаться детьми, хотеть жить и узнавать каждый день что-то новое, жить, а не выживать, и вести за собой, ну… хотя бы людей. Им это нужно. Да и демонам тоже, если честно, ведь они, также как и люди, не знают, в каком направлении нужно двигаться.

Аудитория слегка растрогалась и прониклась словами Весты, но на завершающем семестр семинаре расслабляться особо не приходилось. Следующим вызвался отвечать Азраил, и ему достался не менее увлекательный вопрос.

— Итак, прекрасно, опросник под номером триста сорок пять. Что такое порфирины, и как они действуют на белковую жизнь. Отличная тема для дискуссии. Принимаем участие все, — обрадовал аудиторию ангелов преподаватель.

— Порфирины, насколько мне известно, — природные пигменты. А что касается белковой жизни, то возьмём, к примеру, смертных. Человек заболевает — это недавно занесённая демонами, а потому малоизученная болезнь на средней земле. Она называется, м-м… — замешкался Азраил, понимая, что не вспомнит название новой дряни, которую придумали министерские и по неосторожности спустили к людям. — Так вот, это болезнь крови, при которой кожа от солнечного света начинает покрываться шрамами и язвами, что далее приводит к деформации человеческого лица. У человека бледнеет кожа, ему противопоказанно находиться на солнце, но в ночное время повышается подвижность, а в дневное время силы смертного на исходе.

— А что если человека поместить в ящик, пусть себе поспит днём, — высказался кто-то под оглушительный хохот студентов.

— Прекрасно, за следующее подобное высказывание я буду наказывать шутников штрафными баллами, — предупредил наставник. — Продолжайте, Азраил.

— Так вот, высыхающая эмаль зубов становится жёсткой, а клыки начинают выделяться сильнее, и у человека появляется не присущий смертному оскал. Эти изменения обычно появляются на поздней стадии заболевания, искусственно созданного в лабораториях министерского ада.

— Это не подтверждённая теория, поэтому давайте не будем сюда впутывать министерство, — добавил преподаватель.

— Да, но… Простите, я бы хотел добавить от себя. Когда мы бывали на практике в министерстве, то мы прогуливались вдоль теплиц, где растёт новый сорт роз, из-за ядов они приобрели мерцающий синий цвет. Так вот яд этих растений может таким же образом влиять и на ангелов и, скорей всего, на демонов тоже.

— Спорная теория, но имеет право на существование, — задумался преподаватель и, поблагодарив Азраила за ответ, усадил на место.

Кое-что Азраил утаил от наставника. Во время практики в министерстве он из праздного любопытства нарвал синих роз, не тепличных, а тех, что росли у подножия холма, на котором возвышался замок кровавой королевы. На него ядовитые цветы никак не подействовали. И только на него. У однокурсников Азраила на растение оказалась жуткая аллергия, так что они ещё неделю ходили покрытые струпьями и чесались.

Веста: А куда Люцифер пропал? Вы его видели сегодня?

Михаил: Он сказал, что не придёт больше.

Рафаил: Что-о-о-о-о?!

Михаил: Он и ещё несколько ребят с нашего потока решили сбежать из канцелярии.

Азраил: Вот это действительно смешная шутка.

Михаил: Спасибо, но у меня нет чувства юмора.

Запятая вторая. Кто ты?

Метель за окном давно утихла, а вдохновение работать у господина Кристенсена с очередной свечой угасло задолго до окончания его любимого вихря из снежинок. Ничто так не умиротворяло и не настраивало молодого человека на продуктивную волну, как метель. Но вдохновение, что Кристенсену было хорошо известно, отличалось изменчивостью, а научные труды стоило бы завершить в срок. Корзина для пергамента переполнялась с такой скоростью, что едва ли служанка Марта успевала избавлять её от содержимого. Руки Марты были испачканы чернилами, потом чернильные разводы пошли по платью и запачкали белый передник.

— Люди с большими белыми крыльями? — осмелилась прочитать Марта на одном из кусочков пергамента. — А кто они?

— Э-э-э… Никто, мои выдумки, — нашёлся Кристенсен, отбирая у Марты пергамент. — И не ходи больше в лес, хвороста достаточно. Тем более, если верить слухам, в наших краях поселилось чудовище.

— Да, господин, — поклонилась Марта и закинула смятый пергамент в корзину. — Вы почти закончили книгу?

Вместо ответа послышался тяжёлый вздох. Взгляд сидящего за столом заскользил по строчкам. Ему никак не удавалось начало, да и концовка, откровенно говоря, казалась до боли банальной. От его научной работы веяло скукой и мракобесием, не хватало только вил и горящих факелов до антуража.

А что если не существует ни ада, ни рая? А души не селятся на облачках, не падают в огненную пропасть. Я, Ларс Кристенсен, пишу научный труд, который раскроет все загадки этого многогранного мира, и я уверен, что иные земли лежат далеко за пределами нашей географии. В своей исследовательской работе я приведу несколько фактов существования этих земель и существ, населяющих неизведанные людьми территории.

— Знаешь что, — поднял он глаза на служанку. — Передай родителям, чтобы не ждали меня к ужину. Я немного прогуляюсь по саду. Нужно проветриться.

— Конечно, господин Кристенсен.

— Марта, пожалуйста, не ходи за мной в этот раз. Я не заблужусь. Я знаю, что ты любопытна, и это прекрасно, но сейчас не лучшее время для прогулок.

— Но вы же пойдёте в сад?

Кристенсен понял, что проболтался и тщательно начал перебирать слова в голове, чтобы ответить Марте. Хоть девушка и работала служанкой, но они сдружились и часто гуляли по лесу вместе, и вместе же собирали хворост. И Марте было полегче, и Кристенсену не скучно. Хотя уединение он ценил превыше всего, никогда Кристенсена не тяготило присутствие рядом Марты, ведь только она со всей серьёзностью и интересом следила за его научными трудами.

— Я иду в лес. Но тебе в этот раз не стоит идти со мной. Понимаешь, я ищу кое-кого, и этот кое-кто может оказаться крайне опасным существом. Возможно даже сверхчеловеком.

— А я видела этих людей с большими крыльями, про которых вы пишете. Одного из них. Но крылья у него чёрные. Он очень красивый, хотя и пугается меня, — призналась Марта, и её господин застыл в дверях. — Он же не чудовище? Он просто не может быть чудовищем.

— Я не знаю. Не ходи за мной.

Ларс Кристенсен, нарядившись в свою самую лучшую мантию из чёрного бархата, вдохнул свежий морозный воздух и поспешил в сторону заснеженной опушки, находящейся далеко за пределами поместья. Его кудри растрепались на ветру, жабо съехало в сторону. Местные поговаривали, что в чаще поселилось чудовище с гигантскими чёрными крыльями. Не его ли видела на днях служанка Марта? Но господин в бархатной мантии чудовищ не боялся. Да и балы с торжественными приёмами надоели до тошноты, хотелось приключений, поэтому любопытство тянуло человека только вперёд, в самую глубь леса. В этом лесу чудовищами были только охотники за всякой нечистью — особый вид тронутых умом личностей, проживающих в соседней деревне.

ХЛОП!

И на голову Кристенсену с пушистых ветвей деревьев упал снег, попал на мантию, испортил причёску и едва не припечатал его к земле.

Кристенсен решил снять мантию и встряхнуть, чтобы от снега она не намокла.

— Эй, как ты там оказался? — подняв глаза, Кристенсен заметил странную птицу с гигантскими крыльями. Хотя для птицы это существо было великовато, благо, что оно запуталось в ветвях дерева и не могло спуститься вниз. — Да чтоб тебя!

Ветки треснули, и Азраил рухнул в сугроб, но сумел хоть и с трудом подняться на ноги. Азраил не рассчитывал на метель. Ледяные ветра занесли его в сторону деревни, где он запутался в ветвях старого дерева, которое впивалось корявыми ветками в его крылья. Выбраться было сложно, а помочь — некому. Вряд ли человек был ему рад. На его лице читался страх.

— Что случилось? Кто бы ты ни был, я… А-а-а-а-а! Сгинь, чудище!

Азраил не был похож на чудовище. Обычный парень, если бы не гигантские чёрные крылья за спиной. Но Кристенсену и этого оказалось достаточно, чтобы перепугаться до дрожи в коленях, как бы он не уверял себя, что нечисти не боится и не верит в неё.

— Я не чудище, — глаза Азраила выражали не меньший испуг. — Меня зовут Азраил. Твои называют меня ангелом. Твои, то есть… Люди! Вот. Люди называют таких как я ангелами.

— Ничего себе! Правда, ты ангел? Вот это крылья! А летать умеешь?

Азраил ухмыльнулся и, стараясь не замечать боли на расцарапанных ветками крыльях, взмыл вверх на несколько метров и завис у старого дуба.

— Хм, впечатляет, — бегал по опушке леса Кристенсен, потеряв страх и ругая себя за то, что забыл пергамент и письменные принадлежности дома. — Ты лучше к деревне не приближайся. Для таких как ты у местных припасены вилы и факелы.

— А ты не боишься меня? — испуг на лице Азраила сменился удивлением.

— Я пока не решил. Так, давай я помогу тебе. Кстати, меня зовут Ларс Кристенсен, я тут живу неподалёку, — человек протянул руку незнакомцу в попытке помочь.

— М-м… Да не-е, я сам.

— Я всего лишь хочу помочь. Почему все считают меня снобом? Я нормальный! — не выдержал Кристенсен и сам потянулся к ангелу. Как только рука Азраила коснулась его руки, Кристенсен заорал от боли на всю опушку. — Да что ты такое?!

— Прости, я не специально.

* * *

У Азраила имелась одна особенность, о которой не знали даже близкие друзья. Хотя даже сам Азраил не был уверен в наличии таких друзей. Любой цветок, до которого только дотрагивался ангел, тут же засыхал, деревья от знакомства с ним рассыпались в труху. От животных и людей Азраил старался держаться подальше, хотя бы не дотрагиваться. Пока однажды он не встретил служанку, трудившуюся в доме Кристенсенов. В лесу она собирала травы и случайно столкнулась с Азраилом, который при первой же встрече со смертной влюбился в неё без памяти. Но, зная свою особенность, Азраил любовался ею лишь издалека, как мантру повторяя про себя строчки из ангельского устава: «Заговаривать с людьми только в случае острой необходимости. Держать дистанцию. Не поддаваться людским чувствам. Закрывать разум от воздействия извне. Сочувствие, злоба, любовь, ненависть присущи людям, бойтесь их». И даже познакомился он с Мартой, стоя за деревом, боялся лишний раз поднять на неё глаза — не знал, что сказать, да и понимал, что ни к чему хорошему это не приведёт.

Экзамены приближались, но Азраил вместо того, чтобы готовиться к ним, спускался на землю смертных к Марте. Вот и сегодня после семинара по дисциплине «Эмпатия» он бродил по лесу, упорно ища встреч со смертной. Подходить к ней близко Азраил не решался, но любовался, выглядывая то из-за одного дерева, то из-за другого.

А девушка с густыми золотистыми волосами звала его.

— Азраил, это ты? Я тебя вижу.

Спрятаться не удалось, потому что крылья выдавали ангела, и он вынужден был выйти из-за дерева.

— Ты что, следил за мной? Опять?

— Нет, я… Я вообще думаю, что нам не стоит видеться.

— Так почему же ты ходишь за мной, глупый?

Девушка подошла ближе, но шустрый Азраил шмыгнул за другое дерево.

— Марта, нам нельзя быть вместе. Ты не понимаешь…

— Я ничего не понимаю, но ты мне тоже очень нравишься.

Марта, сумев поймать Азраила, прижала его к дереву и поцеловала. Ангел отбросил попытки к сопротивлению.

— Завтра встретимся здесь же? — спросила она, сдерживая внезапные порывы кашля. Лишь бы он не испугался и не улетел навсегда.

— Я не знаю. Это неправильно, — отнекивался Азраил, но Марта была настойчива.

— До завтра? — уточнила девушка, и Азраил, недолго думая, кивнул.

Но ни завтра, ни через неделю они не встретились. Как раз на следующий день после свидания в лесу Марта слегла с головной болью. Марта таяла на глазах, заходилась в кровавом кашле, и чем сильнее пытался помочь ей Азраил, тем хуже ей становилось. Она исходилась в крике от боли, и Азраилу ничего не оставалось, как уйти.

Он убежал далеко в лес, закрылся в заброшенной хижине и, пытаясь унять нервы и перестать рыдать, схватился за свой меч, начав крушить всё подряд, пока не пришёл к мысли, что уничтожить он должен себя. Стены и пол хижины залила кровь ангела. Азраил был не в себе и, крича от боли, продолжал калечить крылья, пытался отрубить их.

За этим занятием его Кристенсен и застал. Он по своей любимой с детства привычке прогуливался в лесу, в этот раз один, без Марты. Направился в сторону заброшенный хижины, а там увидел это.

— А-а-а-а-а!

Пол, стены — буквально всё обагрилось кровью ангела, который, казалось, выжил из ума и, крича от боли, продолжал себя калечить.

— Она… у-умерла… из-за… м-меня. Я не хотел, чтобы всё так вышло. Не подходи, человек!

Кристенсен так и продолжал стоять в дверях. После встречи с крылатым ему стало нездоровиться, а после того, как он увидел предсмертные муки своей служанки Марты, которая путалась с этим чудовищем, Кристенсен боялся лишний раз дотронуться до него, зная, что может произойти потом. Но болезнь в его теле уже развивалась, о чём пока Кристенсен не догадывался.

— Возвращайся к себе, пока не нарвался на охотников, — посоветовал Кристенсен. — Марта перед смертью проболталась про тебя. Ты стал бы ценным трофеем для местной публики. Тебя ищут, и даже не сомневайся — найдут. Живым или мёртвым, не важно. Люди напуганы, они хотят твоей крови.

— Я… х-хочу уйти в небытие… — простонал ангел, теряя сознание.

— Ты что, не вздумай мне тут умирать! Вставай, говорю тебе! Возвращайся к своим, а я задержу охотников.

А он и не умер. Не беря в расчёт изуродованные крылья, Азраил остался жив. Очнулся уже в темнице. Раненого и истекающего кровью ангела сразу же отправили в деканат. Отчислять не стали, но сделали запись в личное дело, которое в дальнейшем могло повлиять на распределение по службе.

* * *

— С Азраилом произошла неприятность. Похоже на чью-то глупую шутку. Так его жаль, — покачал головой Рафаил, сидя с друзьями в беседке у распределительного корпуса.

— Чудо, что его не отчислили. Люцифер сбежал из канцелярии, Азраил выжил из ума. Кто дальше? — озадачилась Веста. — Мне не нравится то, что происходит.

— Ещё скажи, что нас сглазили, — усмехнулся Миниэль, ровной стопкой складывая листочки преддипломной практики.

Когда беседка закачалась из стороны в сторону, ангелы не бросились в панику. Облакотрясения здесь происходили с периодичностью раз в несколько месяцев и воспринимались жителями небесной канцелярии как должное. Но когда друзья оказались в кромешной темноте, Миниэль произнёс:

— Ещё не время паниковать? А то очень хочется.

— Тихо! Это что такое? Это же крылья! — сообразил Михаил, который до погружения во мрак отмалчивался и втыкал в свою коробочку с запятыми.

Темнота в одно мгновенье сменилась ослепляющим светом, который отражался от купола учебного корпуса и больно резал по глазам.

— Эй, двуногие, передайте кое-что в деканат от Азраила, — пробасил трёхголовый дракон, бросая в ангелов папкой с документами.

— Здесь тебе не доставка почты! — встала в позу Веста, и две зубастые чешуйчатые головы, сверкнув блестящими зелёными глазами, опустились к ней. Веста уже не выглядела такой смелой, как раньше. — То есть, почему Азраил сам не соизволит нас попросить лично?

— Веста, пс-с-с, не зли эту тварь, пожалуйста, — зашептал Миниэль, спиной ощущая, как третья голова смотрела в его сторону, буквально испепеляя взглядом.

— Какие вы хорошие друзья, — ухмыльнулся змей и, опасно качнув беседку, взмыл в небо.

На последнем курсе перед защитой дипломов у ангелов была практика, которую им пришлось проходить на земле смертных. Миниэль неплохо справлялся, оттачивая полученные за годы учёбы навыки, к тому же результаты этой практики он успешно отразил в своей дипломной работе.

Но не одной лишь учёбой были забиты головы у выпускного курса. По небесным каналам с поразительной частотой муссировались одни и те же новости касаемо лучшего студента. Бывшего лучшего студента и, скорей всего, бывшего ангела.

— Вы слышали, что Люцифер объявлен в розыск? — шёпотом спросил Миниэль друзей. — А ещё ходят слухи, что если нынешний военачальник не поймает его, то его отправят на министерский суд, и он станет падшим. Как и Люц, но только если нашего друга поймают. Такие дела.

— Что же он творит… — покачала головой Веста. — Верховное правление в бешенстве. Жители в панике. Что вообще происходит в нашем некогда спокойном облачном мире?

— Он, кстати, был прав насчёт слежки. Наши коробочки с запятыми не так просты, как кажутся. Короче, но это тоже слухи, Люцифер избавился от шпионского программного обеспечения, потому и смог сбежать, — продолжал Миниэль. — Нам бы тоже не помешало, но, может быть, мы скоро сдадим эти коробки с запятыми в архив и забудем, как страшный сон.

— Я вчера оставила свою коробку в гостиной и слышала потусторонние голоса. Министерские и правда следят за нами, — призналась Веста. — Но я не рискну взламывать программное обеспечение. Вдруг нас признают сообщниками Люцифера. Действительно, лучше избавиться поскорей от этих коробочек. А вдруг нас сейчас прослушивают? А вдруг… А что, если эти коробки созданы специально для того, чтобы каждого человека взять под непрерывный контроль?

— Люцифер как-нибудь разберётся со своими планами и коробками с запятыми. Он сам хотел перемен, и он их устроил. Это же как надо не хотеть доучиваться? Ну ладно, вот Азраил и Селафиил чуть не завалили выпускной квалификационный тест на чтение человеческих поступков, — сменил тему разговора Рафаил, выходя с друзьями из аудитории. Он защитился одним из первых и вместе с Вестой и Миниэлем, склонившимся над блокнотом, ждал остальных друзей у дверей лектория.

— А чего тут удивляться? Они всегда сторонились людей, так что в эмпатии не сильны, — хмыкнула Веста.

— Ага, бедная Марта. Очень плохо, что пострадала смертная девушка. Как бы Азраил не дождался участи сбежавшего Люца и не стал падшим, — вздохнул Миниэль, принявшись рисовать в блокноте сердечки.

— А ты почему отказался от диплома высшей категории? — спросила Веста.

— И не стал архангелом? — уточнил Миниэль. — Ну знаешь, архангелы ведь занимают важные посты в небесном правлении, но я-то просто хочу помогать людям. И скорей всего, буду часто попадать в командировки.

— Но ведь Рафаил такой же людской помощник, как и ты.

— Нет, он другой.

— Подумать только, мы столько лет отдали учёбе, стали большой дружной семьёй, и что теперь? Наши пути разойдутся, — расстроилась Веста. — Ну да, я всё ещё не могу в это поверить! Это же грустно. Я по вам буду скучать.

— Но теперь мы будем заниматься действительно важными вещами, — воодушевился Рафаил, ожидая дня распределения. — И скорей всего мы в любом случае будем работать вместе.

Дня распределения ждали все ангелы без исключения. Решалась их судьба, ведь на какую работу они попадут, на такой и проведут весь свой долгий жизненный цикл. Мало кому хотелось прозябать сотнями и тысячами лет в отделе статистики или в отделениях связи. Но с особой тревогой распределения по работе ждал Азраил, получив высшую категорию на защите дипломов.