Бесплатный фрагмент - Контрольный индекс счастья

Контрольный индекс счастья

Пьеса в трех действиях

Действующие лица:

ПРОФЕССОР — отец семейства, известный ученый.

МАТЬ — обычная мать обычного семейства.

ДОЧЬ — в поиске семейного счастья.

СЫН — ученик выпускного класса школы.

КОНТРОЛЕР — лицо, утвержденное всемирным правительством определять индекс счастья граждан.

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ СОВЕТА ПО НАУКЕ — лицо, уполномоченное доставлять решения Всемирного совета по науке.

АВТОР.

Действие первое

КОНТРОЛЕР. Счастье. Счастье. Счастье. Мы так часто используем это слово, что затерли его, как очень старую монету. У монеты уже и номинала не видно, и ценность ее вызывает сомнения, и мы стараемся от нее избавиться при любом удобном случае. Так и слово «счастье» мы употребляем в ни к чему не обязывающих поздравлениях, тостах, пожеланиях. В результате то, что должно быть смыслом нашего существования, превращается в пустой звук. В пшик. И так бывает всегда, когда нет установленного порядка. Даже для того чтобы сделать всех счастливыми, нужен порядок. Именно порядок может обеспечить всеобщее счастье. Здоровое общество должно состоять только из счастливых людей. А для этого нужно всех несчастливых из общества изымать. Несчастливые люди бесполезны. Даже вредны. Избавляться от них — так же естественно, как необходимо удалять из организма инфекцию, чтобы сделать этот организм здоровым. Мы же не переживаем за убитый нами, допустим, вирус гриппа? Так почему должны убиваться, если из общества изымают несчастного человека? По-настоящему человек может быть счастлив, только если его окружают счастливые люди. Так, значит, стоит пожертвовать единицами, чтобы сделать счастливыми тысячи? Это даже не высшая математика. Это арифметика.

Загорается свет. Комната. Входят МАТЬ и ДОЧЬ, явно уставшие.

МАТЬ. Мы должны создать максимальный уют. Человек, который попадает в уютный дом, становится добрее.

ДОЧЬ. Мама, не питай иллюзий. Доброта как предмет не преподается в Академии контроля. Или ты не помнишь, где я училась?

МАТЬ. Что бы ты ни говорила, а от человека все равно много зависит. И уютное рабочие место поднимает настроение. С хорошим настроением человек становится добрее. Мы все будем здесь во время собеседования. Жаль, что мы потеряли папин кабинет в прошлом году.

ДОЧЬ. Мама.

МАТЬ. Молчу, молчу.

Входит СЫН. В дверях сталкивается с сестрой.

СЫН. Торопишься? Лучше бы замуж торопилась. Глядишь, и проблем бы не было.

ДОЧЬ. Дурак.

СЫН. А за низкую культуру снижают показатель.

СЫН (матери). А где контролер поставит компьютер?

МАТЬ. Мы решили, что собеседование будет проходить в твоей комнате, а мы все будем здесь.

СЫН. А если он решит наоборот?

МАТЬ. Ну как он может так решить? Нам же втроем будет тесно в твоей комнате.

СЫН. Ну, не знаю, контролеры разные бывают.

МАТЬ. Контролер — это представитель правительства. Так что он должен учитывать удобство граждан.

СЫН. Свое удобство он должен учитывать.

МАТЬ. Сын, не говори такие слова. Тем более в такой день. Ты же знаешь, что нелояльность правительству также может быть расценена контролером как неудовлетворенность собой и в конце концов повлиять на индекс счастья. А у нас все на пределе.

СЫН. Если бы отец пошел на госслужбу, у нас бы не было «все на пределе».

МАТЬ. Папа занимается проблемами мирового масштаба. Его открытие может помочь и обязательно поможет всем людям на планете.

СЫН. Только на индекс счастья это никак не влияет.

МАТЬ. Ну, не все сразу учитывается в показателе. Отношение правительства к науке оставляет желать лучшего.

СЫН (копирует слова матери). Ты же знаешь, что нелояльность правительству также может быть расценена контролером как неудовлетворенность собой и в конце концов повлиять на индекс счастья. А у нас все на пределе.

Входят ПРОФЕССОР и ДОЧЬ. ПРОФЕССОР еще не успел снять плащ.

ПРОФЕССОР. Какая замечательная погода. Это хорошая примета. Я видел радугу. Значит, все будет хорошо. Не стоит волноваться.

МАТЬ. Первый признак того, что ты очень волнуешься, — это когда ты призываешь нас не волноваться.

ПРОФЕССОР. Нет-нет. В этом году все должно быть хорошо. По крайней мере, не хуже, чем в прошлом.

ДОЧЬ. В позапозапрошлом году мы потеряли право на пенсионное обеспечение. В позапрошлом по результатам контроля — право голоса. В прошлом — папин кабинет. От чего мы можем отказаться в этом году, если вдруг выяснится, что не набираем нужный показатель индекса счастья? Может, мне забеременеть? Еще минут двадцать у меня есть. Я успею!

МАТЬ. Не смей так разговаривать! Тем более в присутствии младшего брата.

СЫН (матери). Я уже не ребенок. (Сестре.) Вот если бы ты не ушла из Академии контроля. Была бы госслужащей. Глядишь, несколько десятых и добавила бы на семью.

ДОЧЬ. Может, это тебе стоило бы учиться так, чтобы тебя признали молодым гением, и тогда бы у нас было меньше проблем.

СЫН. Ну, ты сравнила.

МАТЬ. Дети, успокойтесь! Все успокойтесь. Позитивная атмосфера в семье учитывается при определении индекса счастья. А для нас каждая десятая имеет значение.

ДОЧЬ. Я не могу понять. Мы отличная семья. Трудолюбивые, лояльные граждане. Любим друг друга. Почему мы каждый год должны трястись перед проверкой? Почему мы боимся потерять друг друга? Это что за демократия?

СЫН. Ну, ты насчет лояльности-то загнула. Услышь твои слова КОНТРОЛЕР, и у нас были бы большие проблемы.

ПРОФЕССОР. Любящие люди всегда боятся потерять друг друга. И общественный строй здесь ни при чем.

ДОЧЬ. Папа, ты понимаешь, о чем я.

МАТЬ. Доча, все будет хорошо. Я даже представить не могу, чтобы мы потеряли кого-то. (Дочери.) Пойдем, поможешь приготовить чай.

МАТЬ и ДОЧЬ выходят.

ПРОФЕССОР. Я надеюсь в этом году ты не будешь обсуждать с контролером вопросы философии и мироздания?

СЫН. Неискренность в поведении с контролером может наказываться снижением оценки.

ПРОФЕССОР. Ну, ты же должен понимать, что за сомнения в справедливости устройства планетарного государства снимают куда больше баллов, чем за неискренность?

СЫН. Папа, но это же будет лицемерие. А именно лицемерие лежит в основе гибели всех великих империй. Ты же сам меня этому учил.

ПРОФЕССОР. Планетарное государство не является империей, потому что все население планеты добровольно пришло к организации высшего планетарного правительства.

СЫН. И что, лицемерие ему не мешает?

ПРОФЕССОР. Ты понимаешь, о чем я.

СЫН. Вы с мамой, когда не хотите отвечать, всегда говорите «ты же понимаешь, о чем я»! В том-то и дело, что я понимаю, о чем ты. И меня это понимание пугает.

ПРОФЕССОР. Я всю жизнь занимаюсь тем, чтобы жизнь на нашей планете стала лучше. Я искренне считаю, что делаю свое дело. Ты не можешь меня упрекнуть в лицемерии. Ты же знаешь, что я имел отличный диплом и мог пойти на госслужбу. Но я пошел в науку. Пошел по призванию.

СЫН. Ну ты же понимаешь, о чем я.

ПРОФЕССОР. Понимаю.

Входит МАТЬ.

МАТЬ (сыну). Иди помоги сестре.

СЫН. Сама справится.

МАТЬ. Я сказала: помоги сестре.

СЫН (отцу). Вот тебе пример лицемерия. Вместо того чтобы сказать: шуруй, мол, отсюда, мне с отцом нужно обсудить тему, которая тебя, сопляка, не касается, придумываются разные отмазки.

МАТЬ строго смотрит на СЫНА.

СЫН. Ухожу, ухожу, ухожу.

СЫН уходит.

МАТЬ. Я очень переживаю. Я даже представить не могу, что может произойти. У нас уже нет привилегий, от которых мы можем отказаться, если вдруг показатель не будет соответствовать норме для нашей семьи.

ПРОФЕССОР. Не переживай. Все будет хорошо. Мне написали хорошие рекомендации. Это должно учитываться.

МАТЬ. Ты сам-то веришь в это? Ты же ученый! Ты просто посчитай, на каком месте будут стоять все эти рекомендации, если у нас семейный доход и семейный капитал не дотягивают до нормы? Если мы не получим соответствие по составу семьи в четыре человека, я не переживу этого.

ПРОФЕССОР. Если трезво посмотреть на нашу ситуацию, то не так все плохо. Если дополнительные показатели будут идеальными, то с большой долей вероятности мы остаемся в пределах нормы, и все будет хорошо. А на следующий год, глядишь, кто-то из ребят получит работу.

МАТЬ. Обещай мне, что если у нас не будет нужной оценки, то поддержишь, чтобы выбрали меня на сокращение.

ПРОФЕССОР. Я даже думать не хочу об этом!

МАТЬ. Но никто не гарантирует, что не придется.

Входит ДОЧЬ.

ДОЧЬ. В положении об определении индекса счастья написано, что день контроля является выходным и праздничным для всех членов семьи и настроение в семье должно быть соответствующим. А вы что-то не очень празднично выглядите. Мама, закапай глаза. Красные глаза для контролера — это как красная тряпка для быка. Это еще на первом курсе в Академии контроля преподают.

МАТЬ. Все нормально, доча. Это что-то в глаз попало. В оба.

ДОЧЬ. Эти отмазки не проходят даже для стажеров, а для опытных контролеров — тем более. Ты же знаешь, что и при проходном показателе контролер имеет право изъять из семьи родителя, оказывающего отрицательное влияние на проживающих с ним детей. А любая эмоциональность — это плохое влияние.

МАТЬ. Знаю, доча.

ДОЧЬ. И не говори, пожалуйста, «доча». Ласкательные обращения к членам семьи также рассматривается как негативное эмоциональное воздействие.

МАТЬ. Хорошо, доча.

ДОЧЬ. Папа, скажи маме, чтобы она успокоилась. Ты же знаешь: чем больше волнение, тем хуже результат. И скажи, чтобы она не говорила «доча».

ПРОФЕССОР. Хорошо, доча.

Входит СЫН.

СЫН. А знаете, что я подумал? Тому, кого сократят, легче, чем тому, кто остается.

ПРОФЕССОР. Даже не думай так!

СЫН. Я бы рад не думать. Вот не получается. Когда я учился в школе, у нас в классе был один мальчик, у которого в семье сократили одного человека. Может, он и не один такой был. Вы же знаете, что это обсуждать категорически запрещается. Но этот мальчик единственный, кто мне рассказывал, как это бывает. У них совсем немного до нормы не хватило. И привилегий никаких уже не осталось. Они решили, что сократят его старшую сестру. Мальчик говорил, что очень боялся: а вдруг сократят его. И когда решили, что это будет сестра, он почувствовал большое облегчение. Но когда сестра уходила с контролером,[51] он испытал такое горе… Он даже не знал, что такое бывает. И мама его, и папа тоже были убиты горем. Только сестра улыбалась. Мальчик сказал, что тогда очень удивился ее улыбке, но потом понял. Они ее теряли, а она их спасала. А потом еще за страх, когда решали, и за облегчение, когда не его выбрали, ему стало стыдно. И больно. И боль эта была намного сильней любой физической боли.

Звонит входной звонок.

СЫН бежит открывать дверь. Входит КОНТРОЛЕР.

КОНТРОЛЕР. Здравствуйте, здравствуйте, здравствуйте! Можете не скрывать свое удивление. Буквально на днях в Службе контроля отменена форма. Это шаг навстречу пожеланиям граждан. И это приближает правительство — а Служба контроля — это лицо правительства — к народу. Так что можете привыкать к новой форме Службы контроля. В смысле — ее отсутствию.

ДОЧЬ. Форма новая, а содержание меняется?

КОНТРОЛЕР внимательно смотрит на ДОЧЬ.

МАТЬ. Доча-а, а давай будем следить за тем, что мы говорим. А то гость посчитает, что мы…

КОНТРОЛЕР. Все нормально. Свободное высказывание собственного мнения очень приветствуется при процедуре определения индекса счастья. Процедура контроля — не только определение, насколько счастлив каждый член общества, но и обратная связь граждан и государства.

СЫН. Но вы заносите все высказывания в протокол?

КОНТРОЛЕР. Конечно, молодой человек, конечно. Именно моя полная и абсолютная открытость перед Высшей комиссией по определению индекса счастья обеспечивает беспристрастность и объективность результата. Вы только представьте себе ситуацию, когда простой контролер, как я, вдруг будет решать, что доводить до Высшей комиссии, а что скрывать. Это же до какого субъективизма можно дойти? Это не вопрос, молодой человек, поэтому ответа не требуется.

ДОЧЬ. У меня еще вопрос.

ПРОФЕССОР. Может, все-таки дадим возможность устроиться гостю? Это мы дома, а ему еще работать.

КОНТРОЛЕР. Спасибо, профессор. И в самом деле, нужно начинать. Рассаживаетесь поудобнее.

Все рассаживаются. КОНТРОЛЕР занимает место во главе стола.