Бесплатный фрагмент - Контакт

Мотивационное письмо от автора читателю

Перед написанием этой книги, не было никакого плана и отсутствие этого плана — самый лучший план, который появляется не перед, а уже после того, как интуиция задает нужный вектор движения. Интуиция — это мой кладезь чистого знания. И великая возможность, не загружая свой мозг бесполезной всячиной «правильно и нужно так», владеть огромной информацией. Когда мысли, в вольном потоке богоподобного бессмертия искусства на скорости быстрее сверх световой, любовью вливаются в исток реки. А, вода, прибывает, разрушает и создает по своему образу и подобью идею. Идея, в эволюционной стезе жизни, обрастает нужными ей закономерностями логики. И сладким мёдом, вливается в уши слушателей после.

К слову скажу, что сознание никогда не пробуждается от бесконечной зубрёжки ненужной информации, а от способности абстрагировать нужную информацию от давно канувших в бесконечность вероятностей, которыми современный мир в изобилии нашпигован. А если я скажу, что есть возможность, не загружая себя этим хламом, уметь оперировать этим хламом не хуже хранителей этого хлама? Вы, поверите? Может да, а может и нет, но одно я точно знаю:

Человек, которого питают страх и сомнения, не способен без прокачки своего мозга по полной оперировать этим хламом. А тот, кто не побоится показаться в глазах окружающих наивным ребёнком, способен — не зная об этом хламе совершенно ничего, — утереть нос знатокам-хранителей хлама.

Тот смысл, который питает каждую строчку этой книги, был мной переведён с интуитивного ощущения самой не подверженной критики истины в физически логичную переменную результата. Вы — читатель и, я скорее первый читатель этого текста, нежели его создатель. Да, конечно, звучит глупо и нелогично, но из глупости и нелогичности, начинается долгий путь длиною в человеческую жизнь. Мне не нужно знать много и быть под пяту лет, чтобы получить всё что нужно из окружающей мир чистой и не делимой на атомы энергии; от самого рождения, каждый адекватный человек, владеет соответствующими навыками уже заведомо — где-то на подкорках сознания — зная многие вещи наперёд. Но не способность критически смотреть на вещи и жертвуя, отказываться от предложенных ему кем-то авторитетных знаний, ставить под сомнение личные потребности по ощущениям интуитивного видения — убийственна. Я, честен с самим собой и свами; в этом и есть залог высокочастотных колебаний, что на холсте воображения подобно художнику рисуют совершенные картины не от мира сего и отражаются в зеркале в мире этом.

Я имею в виду не только то, что по смыслу конкретной логики можно понять из выше написанного абзаца, в общем; новая мысль, начинается там, где незавершенность другой питает последующие следствия: историю не только читают, но и пишут люди, которые не боятся мечтать. Да и жанров литературы по пальцам пересчитать — это перспектива, а не приговор: закатать рукава и приготовиться дрожа от страха непонимания или алчности соответствовать чему-то кому-то, но только не себе, подгоняя текст под обособленные дозволенной конкретики четкие рамки. Границы, которые меня бесят…

И, так.

Эта история фантастического характера, может оказаться не такой сложной для будущих поколений людей в чьи руки попадет рукопись, но в представлении современного человека — абсолютно нормально, когда вы не понимаете некоторые буквенные выражения, облаченные двояким смыслом в кажущейся бессмысленности; полнейшее противоречие при доскональном изучении, заблещет новыми красками ушедших в историю, не понятых стразу смыслов. Через десятки лет, взгляд общества на мои рукописи кардинальным образом измениться. И если в 2021 году многое из того, что я пишу — в полной мере — положительно воспринимается лишь тысячным единицам людей, то к половине или концу столетия, вас станет много больше.

Победа — это то, во что каждый из нас верит; мы проигрываем, когда не верим в сою победу, но не существует победы там, где нет нас. Человек, так устроен, что не способность представить того, чего не существует — это отсутствие самой жизни с её краеугольным и отполированными до блеска гранями. И многая информация в условиях времени и пространства, — ведомая законами материи, — проносится со свистом шальной пули: «Бам», выстрел из неизвестности пустоты. После свет, что характеризуется полётом в невесомости до боли реалистичного сна прошлых переживаний, прольется на скрижали истории правдоподобной, до боли знакомой и такой настоящей историей.

И через тернистые пути угасающих с каждым столетием звезд — сверхновая вспышка, основоположник бессмертия идей, развивающихся под защитным куполом Земли организмов, символизирует эволюцию. Потому, я возлагаю в свои произведения особую цель: донести до вас читателей истину.

И, пожалуйста не говорите мне: «Это невозможно», это выворачивает меня наизнанку. Когда вы говорите: «невозможно», то заключаете высшее сознание в гулкой, сырой и до мозга костей холодной темнице; нежелание, есть самая распространенная глупость познающего. Невозможное, становится возможным тогда, когда представления возможного исхода не являются фантастическими. А фантастическое ни есть вымысел вероятного сценария, лишь благородное устремление искусства.

Где как ни в искусстве боль, страдания, отчаянье превращаются в красоту? Дарует автору и читателям бессмертие и возносит их чистые мотивы на несколько уровней выше — туда, где нет времени, а машинально руки — не помня: «как?», — сами тянутся к великому после? Не знаю, как для вас, но для меня ответы более чем очевидны. Потому, я и занимаюсь тем, чем занимаюсь.

Хочу, чтобы каждый из вас смог в достаточной мере понять сказанное мной. Поэтому иногда при составлении мысли, приходится ссылаться на привычные многим категории слов и речи — двигаясь от малого к большему постепенно, — которые конечно же очень просты для описаний всего обилия той информации, что мне доступна (не только мне, но и каждый из вас способен на большее, чем кажется возможным). Я к тому это говорю, что для полного понимания недостаточно просто владеть основными понятиями той речи, которая в массовом обращении является авторитетно-логичной; необходимо абстрактное представление мысли (это когда вы психологически полноценны, но с целью расширения понимания, допускаете вероятность неполноценности: развитие). А также: с каждой непонятой по ходу чтения страницей — постепенно погружаясь, — сложное при наличии воображения и частички веры, станет для вас очень простым впоследствии.

В начале романа, представляю глубокомысленный рассказ: «Магазин на краю вселенной». При его составлении, у меня было несколько мыслей, с которыми хотелось с вами поделиться. Рассказ короткий, а легкость подачи не делает его маловесным, а напротив; как предлог задуматься о важных моментах в нашей жизни — объёмным.

И, да, вот еще что: некоторые мои рукописи, могут показаться Вам странными. В том смысле, что они написаны не шаблонно, а как разновидность новаторского стиля литературы, являются степенью личного исследовательского метода; и мне, было бы просто неинтересно писать «по-старому», как — подгоняя под нормы общепризнанного употребления — пишут многие другие авторы. До жути неинтересно следовать авторитетным мнениям о том, как необходимо «правильно» составлять романы; я описываю ровно то, что считаю необходимым и нужным. Не преследую целей «тянуть кота за яйца» чтобы рукопись получилась с кучей ненужного хлама, мусорного повествования и давно себя изъевших линий развития сюжета. И эта книга не исключение.

Здесь, вы, не найдёте ненужного описания на тонны страниц или прямой отсылки к академически правильному написанию. И когда я говорю: «от малого к большему», то имею в виду постепенную последовательность смысловой нагрузки в тексте; с учётом того, как Вы по ходу прочтения постепенно вникаете в суть написанного и тем самым повышая индивидуальную степень восприятия новой информации, сводя вероятность отторжения и неудовлетворения к минимуму. Еще это означает, что книга, так мной придумана, что делает Ваше погружение максимально опытным, погружение, которое не снились самым продвинутым дзенским гуру.

Приятного чтения.

Рассказ

Магазин на краю вселенной

«Стоит нам впустить в свои мысли тьму, как жизнь вокруг становится страшной; всюду появляются враги и многое словно против нас. А когда наши мысли окрашены охрой света, мира и любви, направленны в позитивное русло, то и жизнь вокруг нас магическим способом преображается, становясь лучше», выведенная черным по белому надпись. Чернила постоянно выцветали. И продавцу магазина — старику по имени Артур, который живет больше тысячи ночей и тысячи дней, — приходилось раз в неделю подкрашивать их по новой; наложенная слой за слоем краска, засохшими каплями, когда-то струилась вдоль и поперёк дощечки из белого дерева, но теперь. Артур заботливо подчищал чернила грубой наждачкой, а после чистящими средствами наводил марафет.

Артур любил это слово: марафет. «Магазин — это лицо продавца», сказал он как-то Елене Эдуардовне, когда та придирчиво осматривала прилавки с товарами на предмет несоответствия стандартам межгалактического контроля качества. А на её рекомендацию касательно понижения цены в магазине, спокойно отвечал: «Ценность желаний, определяется способностью платить свою цену. И пусть она останется высокой и сей час».

В его магазине на самом краю галактики, можно было купить практически все; огромные самолёты, яхты, квартиры на любой вкус и цвет интерьера, что всегда утолял самые требовательные заказы покупателей; замужество, высокую должность в компании и положение в обществе, желанную работу, детей, деньги, большие машины, большую грудь или губы, футбольные стадионы и клубы, власть, успех, прощение, здоровье, знаменитость и многое, и многое другое. Не продавалась лишь жизнь и смерть. И все заинтересованные жизнью и смертью, направлялись в другой магазин.

Каждый заинтересованный тем или иным товаром покупатель — приходя в просторный магазин, — узнавал цену своего желания. Цены были разные.

Власть, стоила отказа от некоторых убеждений, способность находить всему рациональное — подвластное логике — объяснение, уметь ставить интересы компании выше своих собственных, уметь отказывать другим и платить им как можно меньше за работу, знать себе цену, разрешать себе ставить своё «Я» выше желания многих, разрешать себе заявлять о себе несмотря на реакцию окружающих.

Покупатели отмечали странность цены, при которой замужество, можно было получить почти что даром, а счастливую жизнь — дорого; нужно было взять ответственность за своё счастье, уметь получать удовольствие от жизни, осознавать свои желания, отказаться от стремления соответствовать окружающим и чувства вины; ценить то, что имеешь и то, что есть, разрешая себе быть счастливым человеком; осознать свою собственную ценность и значимость, рискнуть потерять некоторых друзей и знакомых.

Прощение, можно было купить за малое смирение, когда футбольные клубы и дворцы, яхты, круглый счет в банке, бизнес и власть — стоили постоянного беспокойного напряжения, когда надоедливый голос внутри говорит: «Остановись, ты устал постоянно ошибаться и не получать ничего взамен. Не иди до конца, потому как конец неизвестен, и ты можешь лишиться всего, если не послушаешь меня. Остановись, хоть на секунду обрати внимание на своё здоровье — оно тебе нужнее; ты теряешь себя в погоне за золотым блеском и звуком монет», а ты не слушаешь голос здравого смысла. Ты идешь до конца даже тогда, когда конца не видно и твоё тело надсадно ноет, а в голове тупая, напоминающая о постоянно ускользающих возможностях боль. И ты платишь терпением, что пошатывается неблагоприятными для тебя обстоятельствами; верой в собственные силы, потерей времени и непониманием со стороны других людей, самообладанием, человечностью, способностью само организовываться и само дисциплинироваться; пониманием того, что никто тебе ничего не должен, а некоторые люди пострадают — «Ты зарабатываешь, когда другие становятся беднее», такая информация о товаре в магазине и ещё:

«Каждый из нас о чем-то мечтает. Но все чаще мы не осознаем, что стоит за нашими желаниями, готовы ли мы действительно на их исполнение и на что мы готовы пойти ради них; от чего готовы отказаться, чем пожертвовать. И лишь освободив стакан, мы можем наполнить его вновь — чтобы обрести новый путь, надо уйти со старой тропы».

Магазин, представлял собой просторное помещение, которое с каждым часом — по воле великовозрастного старика — изменялось; казуальные, случайным образом генерированные из примыкающих, геометрически не ровных пустот предметы, отбрасывали тени на белые стены без начала и конца. Света было достаточно и в маленьких, покрытых древесной корой — а некоторые из горных пород, другие из чего-то непонятного цвета морской волны, третьи в ярко-желтых или вовсе бесцветных — сундуках, дожидаясь своей платы лежали желания. Также, продавались не только востребованные покупателями желания, но и лотерейные билеты. Их не так хорошо раскупали, но Артур знал, что этот товар должен находится тут.

Последний раз билет купил не молодой, но и не старый, неуверенный в себе мужчина, что прилетел со стороны скопления созвездия Ориона на скудном лайнере. После активации, он проснулся на Земле, и увидел рядом с собой ангела. Ангел поведал мужчине, что его ожидает прекрасное будущее; из ларца, ему выпала уникальная возможность стать безмерно финансово богатым, достичь почёта и уважения в обществе и жениться на подобной прекрасному цветку розы женщине.

Впоследствии. Мужчина прожил человеческую жизнь в ожидании обещанных ему благ. Но умер он бедным, больным и одиноким. И когда он вернулся обратно. То первым делом отправился к наглому старику, который — как он был совершенно уверен — обманул его. Подойдя к владельцу магазина, он завопил:

— Мне обещали богатства, всеобщее уважение и жену! Я провел всю жизнь в ожидании этого и ничего не сбылось!!!

На что старец, ответил ему:

— Ангел, не давал тебе обещания, а лишь сказал, что у тебя будет возможность стать богатым, почитаемым и любимым.

— Я не понимаю, что ты хочешь этим сказать…

— Вспомни как у тебя были мысли создать свой собственный бизнес. Но из-за страха поражения, ты отказался и больше никогда не пытался воплотить это в жизнь?

Мужчина кивнул.

— Помнишь ту газету, где ты читал о человеке, который превратился из бедняка в одного из самых богатых людей страны? Вот, он, не побоялся неудачи. Вспомни, ты должен помнить, — продолжал старик. — Ужасный катаклизм, который разрушил город до неузнаваемости. И несколько тысяч людей — отцов, матерей и сирот, — остались под обломками развалин. В то время, у тебя был шанс участвовать в поиске пропавших на волонтёрской основе и вызволить из-под обломков выживших. Но ты не оставил без внимания свой дом, из страха, что мародеры могут разграбить его. Поэтому ты, отвернулся от внутреннего желания помочь этим людям и остался дома, безучастно смотря горячий выпуск новостей.

Мужчина чувствовал стыд.

— Это был твой шанс спасти не одного человека и заслужить всеобщее уважение. И наконец, ты помнишь ту девушку неземной красоты с пышными, вьючными белыми локонами. Ты думал о ней, как о несравненной, прекрасной и считал, что никогда в жизни ничего красивее не видел. И ты подумал, что такая девушка никогда не выйдет за тебя — ты побоялся, как боялся отказа и ничего ей не предложил.

По щекам мужчины, текли горячие слезы сожаления.

— Ты был бы счастлив с ней. У вас могли были быть красивые и здоровые дети. А твой род процветал бы.

Полный горечи и сожаления, мужчина направился прочь из магазина.

Так магазин и работал. Покупателей было много. Они прилетали со всех уголков огромного мира. И молва о магазине на краю вселенной разошлась еще сильнее.

Теперь же, каждое существо хотело испытать заведомо непередаваемый опыт, но не все были готовы платить, не у всех хватало сбережений. Большинство, жаловались на цены. И когда находился счастливчик, что за высокую плату получал обвернутое в красивую, мягкую бумагу желание — остальные покупатели, завистливо смотрели на таких: «Владелец магазина — это его знакомый, точно говорю! Желание досталось ему без особого труда!!!», «Посмотрите на эту красоту, она явно не соответствует владельцу этого желания!», негромко, боясь, что их услышат счастливчики или владелец магазина говорили они.

Тем временем, перед магазином собрался аншлаг. Громадная, змееподобная очередь в сторону раскинувшегося вдали высокого водопада. Желающих становилось всё больше и больше. А на куске этой (уже не затерянной как прежде говорили мудрецы: «Легендарная Дит-Титаруда») земли, что имела свои законы, с которым вступивший на неё негласно соглашался — не осталось места иным развлечениям, как ожидать. И владельцу магазина, пришлось создать еще несколько развлечений, чтобы хоть как-то обеспечить комфорт своим постоянно прибывающим посетителям.

— Вот, пройдите, — подойдя к вновь созданной им земли, подозвал собравшихся старец. — Не переживайте так, вы, там, в конце очереди, но свой номер помните хорошо. — Это, — показал он на прозрачную жидкость, — называется вода.

На фоне яркой черноты звездного, космического пространства виднеющихся в дали планетарных систем и пыли, шума ударяющихся о камень волн, рокочущей музыки поющих на девственных ветвях растительности птиц, кружились кристаллики жидкости. Переходя из одного состояния в другое, они то появлялись словно из ниоткуда, то исчезали из поля зрения вовсе. Присутствующие разом ахнули. Один из них — не сдерживая внутреннюю бурю чистых эмоций, — обратился к старику:

— Интересно. Вода. А что такое вода?

— Вода — это структура жизни моего проекта. Вода может просто быть, вода может разрушать, может течь и создавать.

— Артур, я хочу купить эту воду. — Сказал один из множества заинтересованных, что с нотками озадаченности, скрупулёзно разглядывали воду. Кто-то стоял в замешательстве, наблюдая как другие — отважные и храбрые, — касались воды, а после — когда капли катились по их рукам и падали на землю, раскрывались тридцатисантиметровыми тюльпанами — восхищенно восклицали.

— Ты, наверное, ошибся со своей водой, — обратился к нему молодой воин с равнин «Империи Лено Тайя». Воин, ладонями руки черпнул ещё жидкости из бьющего водопада. Потом ещё и ещё. И когда напился до отвала, демонстрационно развел руки в стороны, как бы показывая свою правоту всем остальным. — Кто, еже не понял, — самодовольно продолжал воин, — эта вода ничего не создает и не уничтожает.

На что Артур улыбнулся, а после засмеялся, да так громко и искренне, что громоподобные вспышки над его седоволосой головой, разредили атмосферу всеобщего непонимания. Старик, молча смотрел на теперь уже озадаченную муками сомнения физиономию могучего воина, воина, который прославлен своей холодной, неудержимой яростью.

— Глупый старик! — В Артура полетела ярко-белая жижа слюны. — Что смеешься надо мной?! — никак не унимал своего пыла воин. — Испей сам, и посмотрим кто из нас прав!

Артур, спокойно вытер лицо салфеткой. Достал семена и на глазах у наблюдающего воина и остальных присутствующих, посадил их в землю.

— Сейчас, — продолжал старик, — я полью растение водой, а после оно вырастит в прекрасное, здоровое дерево.

На глазах присутствующих, он так и поступил. Минута, как десять лет жизни растения, и вырос сильный дуб, чьи толстые ветки — плотные канаты, — испещрили гладкие, волнистые листья.

Воин покраснел. Но тут же — когда уловил на себе упрекающий взгляд окружающих, — встрепенулся еще больше прежнего, но более сдержанно обратился к продавцу магазина на краю вселенной:

— Да, вода, может и действительно прекрасное творение, что может создавать и творить подобно тебе. Но, подумайте сами, — снова обратился воин к остальным, брызжа слюной он искал поддержки. Было видно, что он пытался себя контролировать, но с каждым словом, ему удавалось все хуже. Постепенно, ярость пленила его взор пеленой мрака. — У него совсем не та вода, которая у меня! — уже не в силах совладать с эмоциями, выпалил он что есть мочи.

— Тот, кто знает истину о воде, никогда не посчитает её одинаковой. Но, ты же знаешь истину воды, не так ли? Прошу, не побоишься ли ты сыграть со мной в одну игру?

— Какую такую игру? Я ничего не боюсь.

— Всё очень просто, — продолжал Артур. — Ты ненадолго станешь человеком. А мы понаблюдаем за тобой — ты покажешь каждому из нас что на самом деле есть вода.

Воин согласился.

Воин, проснулся на Земле. И вспомнив возложенную на него задачу показать всем что есть вода, взял семена и отправился в поле.

Посадив семена, он, изо дня в день выходил в поле поливать их и возвращался домой (в просторную избу из белого лёна) уставшим и обессиленным. В избе стоял длинный стол с красной в клеточку скатертью на нем. На столе изобилие вкусностей, что постоянно заменялись кем-то или чем-то на свежие; каши из разных круп, яркие овощи и спелые фрукты; стеклянные графины со сладким соком или молоком, что оставляет приторное послевкусие и насыщает свежестью, бодростью и в летние дни утоляет жажду; вечно горячие глиняные горшочки на оформленных в виде деревянного солнца подставках, с чудеснейшими приготовлениями в них.

Воин, — в глубине самой души — не хотел ничего доказывать старику, но как он считал: «Того требуют обстоятельства», думал он, как-то поедая сырный суп с сухариками и закусывая это дело вяленным мясом из той чудесной, холодной коробки на краю стола. Войн, просто не мог позволить какому-то старцу обвинять его во лжи и обмане, а вот он сам; великий Сур из прославленного рода, чьи исследования выделили «Акашу» — он, более чем мог.

Тянулись долгие, трудовые недели. Плечи Сур стали натруженными, мозоли на руках и ногах загрубели, что никакая физическая нагрузка не могла причинить ему боль после; ноги и руки окрепли, обрастая твердыми как камень мышцами. А в голове вся та же мысль: «Я был прав».

Его поле обросло гадкими сорняками, что засорили посевы, не позволяли прорастать растительности. Но, он придерживался условий договора; два раза вдень носил тяжёлые бочки с водой (по тридцать пять литров каждая) и поливал поле. И по истечению времени Сур, начал успокаиваться. Он понимал, что выиграл пари у Артура. Он больше не хотел здесь находиться, но выхода не было.

Впоследствии, он умер сильным, полным богатырского здоровья.

— Я доказал, что такое вода. — Под звук аплодисментов собравшихся, что все также стояли в очереди за желаниями и лотерейными билетами, сказал Сур. А после добавил:

— Я честно вкладывал все свои силы, чтобы выполнить обговоренные нами условия и до конца своей человеческой жизни, я не смог вырастить ни единого цветка!

На что старик, ответил:

— Друг мой, когда ты с готовностью согласился на условия нашего пари, я сказал, чтобы ты носил воду столько, сколько у тебя хватит сил. И ты делал это. И я не говорил, чтобы ты обязательно вырастил целое поле цветов.

Сур победоносно вскинул руки вверх, согнул пальцы обеих рук в кулаки, а после задвигал локтями, как бы соглашаясь.

— Посмотри на себя, — продолжил старец, — ты стал таким сильным и ловким. Твои руки стали много крепче, а ноги стали выносливее. И благодаря постоянным усилиям, ты стал сильнее. А твои возможности сегодня, намного превосходят те, которые у тебя были до того, как ты начал работу. Да, ты не вырастил цветов, но взрастил себя.

По началу Сур не очень-то и интересовали слова старика. Он просто не обратил на их сакральный смысл особого внимания. Зато с лёгкостью, воин, показывал собравшимся свой земной отпечаток энергии, хвастаясь и постоянно указывая на свою правоту. Но, как только он вспомнил об этом еще раз — о том, что прав он и только он, — то вспомнил пропущенное мимо ушей и осознал: нет, старик явно был прав, и всякая вода может создавать. Теперь же Сур мог очень точно расшифровать эти косившиеся на него со всех сторон взгляды. Он понимал, что облажался и это злило его.

Во владельца магазина полетели сквернословия на 23 языках и различных диалектах. Сур, вспомнились даже те наречия, которые когда-то слышал от молюсков-гумонойдов, что по данным галактической библиотеки имели преимущественно низкий уровень интеллектуальных способностей; настолько он был не в себе, что грязь из его рта лилась безостановочным потоком прямиком в злостного старикана. Но старик был невозмутимым. От этого Сур стало не по себе, и он в раздражении направился в конец очереди.

Собравшиеся, внимательно с интересом наблюдали за процессом со стороны. Ведь никто не желал попасть под горячую руку этого воина. Многие наблюдатели, видя, как воин извергает в старика сквернословия, радовались тому, что они не на месте старика и продолжали смотреть. И когда Сур скрылся из видимости, на достаточное расстояние далеко, только тогда они подошли к старику.

— Торговец, почему вы не ответили этому нахальному существу. Почему же не заставили его страдать, он так вас оскорбил.

Еще один, подоспевший:

— Ваше лицо, оно безобразно-вот, возьмите, полотно, вытрите слюну.

Старик принял полотно. Вытер лицо от плевков и сказал:

— Его дело — решать оскорблять меня или нет. Но принимать его оскорбления или нет — в этом моя свобода. Сур не может мне их навязать. Я от них просто отказываюсь. Можете забрать их себе, заплатив высокую цену; я, отказываюсь принять их.

Позже, на информационном стенде рядом с дверью магазина появилось объявление:

«Если я ненавижу, я отнимаю у себя нечто;

Если я полюбил, я обогащаюсь любовью.

Человеконенавистничество, забирает многое;

Любовь — плод древа познания истины».

***

— Артур, а почему эти вот люди, ведь ты же их создатель, так почему же они терпят столь горькое существование там? И когда они умирают, ты снова направляешь их туда?

— Гула, вот тебе и всем вам дано, а им не дано. Люди слышат, не слыша и видят не видя. Смерть — это не наказание и не конечность, а только начало долгого пути для них самих.

— Но как же так? — недоуменно спросил один из собравшихся. — Когда наши отцы создали нас, то руководствовались только любовью, а это вот — я даже не знаю, как это можно назвать. В любом случае о любви здесь и речи идти не может. Вы жестоки, очень жестоки и несправедливы с человеком. Посмотрите, — обратил внимание собравшихся Сонрах из рода Розового Тѐская на проекцию происходящего на земле, — по велению его, эти существа погрязли в собственном страхе и сомнениях. Разве, это показатель истинной любви. И вы говорите, — продолжил высокий Сонрах, — о чистоте, когда заключаете существо в грязи.

— Существо, что не познало себя, не способно истинно любить. Грязь не пристанет к чистому, покуда чисты вы внутри. Истину я говорю вам и внутри меня она есть отражение вас. Заглянув в глубины себя, вы поверите в добром стремлении, но отвернувшийся, кто отвергнет природу свою в недоверии — посеет в поле пустом сомнение. На плодородной земле, вырастает сорняк, что убивает и больно крутит молодняк. Жадные, ненасытные корни его, питаются жизнью растений. Но то растение, что к свету обратило листья свои в смирении, не страшится угнетающих его день ото дня сорняков.

Поле то, усыпано как сорняками, так и прекрасными цветами. Сорняк силён и властен на земле, но власть его ничто пред красотой цветка. Пошли дожди, и все испили поровну, как и до̀лжно быть. Так продолжалось не долго, но пожар всему правда. Тогда, лишь несколько из множеств уцелели, когда пыльцу цветов любви уносит ветер в вечность, а сорняки сгорели, как и не бывало их совсем.

И вы мне говорите о любви к моим созданиям. Не количество слов, а их качество приводит к бессмертию идеи. Не количество любви, а её качество через тернистые трудности, есть истина жизни. Великий урок — великая возможность родиться в боли и страхе пред неизвестностью, но во мраке найти путь к свету истины; лишь в темноте, проявлен истинный свет и ярок он как никогда.

Роман

Часть первая

Отсчет времени начался

«Роман посвящаю тем, кто дочитает его до конца:)».

История профессора. Будущее время

0

Сначала я не имел ни малейшего понятия — где именно очутился. Многие вещи которые окружали теперь, лишь в малой степени вероятности напоминали то, что являлось реальностью в прошлом. И не мыслил, что вижу перед собой. Толи плод моего воображения, что на фоне события последних часов разыгралось как у ребёнка. Или сон… Такой нереалистичный и одновременно схожий с тем, что мог наблюдать ранее; когда-то.

Я находился посреди площади, которая в течение нескольких минут стала чем-то из ряда вон фантастическо-утопической дилеммой. И пытался решить окружающие головоломки, которые не вписывались в обособленные категории настоящего. Но каждый раз в безуспешных попытках выхватить из пустоты проносившихся приглушённых звуков идею, ловил себя на мысли что не в силах противится желанию.

Я хотел поскорее разобраться: что к чему?

«Что за странное, столь похожее на нормальность, но не являющееся нормальным место?»

Множество людей, которые были одеты в бело-черную одежду и время от времени косились по сторонам. Смотрели на меня как на экспонат, диковинку древнего музея искусств. А после перешёптываясь между собой, водили пальцами по воздуху с неизвестной мне целью. Под собой, я ощущал лёгкую степень вибрации. Ещё мгновения пристальных наблюдений за футуристическими отсылками будущего этак годов 2100 на вскидку, услышал, как один из собравшейся толпы местных зевак, сказал:

— Давай подойдем.

Ко мне устремились трое молодых людей. Когда они приблизились на достаточно расстояние что бы я мог наблюдать их побритые и ухоженные лица, короткие стрижки под ёжика и одежду в духе минимализма; один из них, который был по выше ростом, заговорил первым. И голос его, казался с нотками наигранного удовольствия и немного интригующе забавным:

— Вы один из шоуменов. Верно? Вы из какого центра? — Не дожидаясь ответа на свои странные вопросы, молодой человек оценочно оглядел меня.

В его сетчатке глаза мелькали синие огоньки, которые через какое-то время просто испарились. Но я успел выхватить пару образов этих огоньков. Они, напомнили экран моего ноутбука; вкладки открывающихся браузеров, мессенджеров. И кнопа «Лайк» — всё такая же как прежде. Ещё, различил едва уловимый интерфейс фоновой панели задач: цифры с пометкой «°с», плиточная панель с постоянно меняющейся информацией, и несколько круглых иконок с фотографиями.

«Определенно почудилось — такого просто не может быть», сдавливающие черепную коробку мысли, невольно танцевали чечетку.

Я не знал — как правильно реагировать на окружающее пространство так, чтобы не сойти с ума. Одновременно, это было не только невероятно, но и аморально не прилично. И когда привычный мир, в считанные секунды преображается до такой степени странности, не вижу причин — почему бы не заинтересоваться этим миром? Ведь, как я могу понять — я попал в совершенно иной мир. Но по чей воле? Неужели по желанию того существа, с которым мы — орден, осуществили прямой контакт? А если предположить, что всё это является не больше, чем вымыслом… Быть может я нахожусь в коме; лежу в больничной палате на койке, а врачи и знать не знают — как вытащить меня обратно?

— Эй папаша, что за шутки? Тебя нет ни в одной социальной сети. Тебя вообще нет в системе. Какой твой код друга? Может номер принадлежности? Или вот, тесла фон… у тебя есть такой? — из кармана своих штанов паренёк выудил устройство, которое напомнило мне обычный смартфон. Но приглядевшись по ближе, снова в полной мере мучительно осознал, что совершенно не понимаю: о чем он толкует? Какое ещё такое чёртово устройство? «Код принадлежности…»

Голова, шла кругом.

— А-ааа… Наверное, вы, прибыл с колонии? — Угрюмый и задумчивый парень. По выражению лица которого, я мог мало что понять. Густые брови. Широкие скулы. Темная кожа. И миндалевидной формы глаза; такой умный, понимающий взгляд.

Я вспомнил свою жену, с которой вот уже как пару лет в разводе. Мари, постоянно твердила что я очень много времени уделяю исследованиям, которые «никому не нужны» — именно так она и выражалась в тот осенний, памятный на аромат пахнущей листвы в смеси с кружкой пряного латте день. В то время, я только окончил университет. И каждый раз, когда прибывал в процессе работы, жена не желала ничего слышать; об изобретениях, проектах… Ох, если бы она знала — как всё удачно сложится в будущем, увидела перспективу и просто-напросто доверилась мне.

Но, конечно, через череду различных эмоциональных всплесков, которые среди ясного дня гремели раскатистым громом в наших головах — её можно понять. Вообще, могу сказать по исключительно личному опыту: при определённом внимании, каждого человека можно понять. А с пониманием, приходит и осознание того что мир, намного интересней; время, есть важнейший ресурс. И тратить его впустую — равноценно смерти.

Тем временем молодые люди, переглянулись. И снова почудилось то самое внутриглазное свечение, которое наблюдал ранее. Это навело на предположение: такая разновидность закономерности, не может быть просто вымыслом.

— Мы с ребятами вынуждены сообщить о вас в центр контроля населения, — отчеканил монету один из них.

Как дикарь, прибывший с отдалённых уголков цивилизованного мира, я, очень испугался. «Что ещё за центр контроля населения?», холодным потом пробежала мысль по телу.

— Х-мю, — это всё, что смог выдавить из себя. И после осмелившись, заговорил очень тихо, — подождите. Вот, возьмите. Здесь две тысячи евро.

Пряча кошелёк во внутренний карман рубахи насыщенного коричневого цвета «Хаки», протянул им четыре купюры по 500 евро каждая. И моему удивлению не было границ, когда выражения лиц этих ребят — в считанные мгновения, — переменились.

На меня смотрели три пары испуганных глаз.

— Ну нахрен! Это наличка!!! — во всё горло заорала девушка, которая всё это время нагло таращилась в нашу строну.

Теперь, в радиусе звуковых волн этого ядовитого голоска так напоминавшего мне о годах замужества — наблюдатели, взбудоражились.

Интерес к моей скромной персоне доисторического вида (именно так: «доисторический динозавр», моментами раньше выразился недоумённый прохожий с осиным ульем на не пропорционально телу большой голове), перерос во всеобъемлющую картину пёстрой абстракции.

Со стороны, люди напомнили мне о картине, которую однажды довелось наблюдать. На холсте были изображены крестьяне, которые прибывали в царящем вокруг хаосе. Сильный, такой пронизывающий ветер. И языки шального пламени огня, длинными когтями по дереву, вырисовывали прямолинейные образы виднеющихся в дали строений. На фоне покачивающихся деревьев — верхушки которых смотрели на южную сторону снежных гор, — густой, но недостаточно плотный дым. В нем можно было разглядеть отблески сверкающей под лунным светом воды. Не знаю почему, но всеобщая ситуация чем-то напомнила именно эту картину. Может настроением?

Так и сейчас. Я стал свидетелем некоего события, источником которого — как ни странно — по-видимому, являлся я сам. Интересно.

Прибывая в наблюдениях за дальними объектами, и не заметил, как те трое молодых людей испарились. Их будто и не существовало вовсе. По огромной в ширину, но уступающей длине площади. В нескольких десятках метрах, увидел автомобили. Вернее, показалось что видел именно автомобили. Потому как с каждой секундой, пытался растворить сомнения относительно этих плавно несущихся объектов. Секунда, за мгновением; насколько мог прищуриться ближе: «По какому физическому принципу двигаются они?»

— Оставайтесь на месте! — механический голос из рупора, разрезал воздух.

— Вы арестованы за использование наличных средств! Вы имеете гражданские права, если являетесь гражданином цивилизованного мира, — сказал кто-то позади меня уже человеческим голосом.

Я обернулся. А боль… В глазах потемнело.

***

Голова — слово от огромного количества выпитого спиртного накануне вечером, — раскалывалась. Кисти рук ныли. Левая нога, онемела. Я попытался пошевелиться, но не смог. Руки сдавливали неприятно врезающиеся в кожу тонкие нити. «Что случилось?». В безуспешных попытках высвободиться, заерзал на месте. Стул под поим весом заскрипел. И звук хлопнувшей двери, заставил меня насторожиться. После, услышал громкие шаги каблуков: «Клац… клац… клац…».

Яркий свет.

— Вы прибываете на территории цивилизованного мира. — Напротив меня, сидела средних лет женщина в черном балахоне. Её губы, не двигались. — Вы, имеете права если являетесь гражданином цивилизованного мира. Кто вы? И какие ваши цели?

Пропустив мимо казавшиеся мне глупые вопросы, огляделся по сторонам.

Прямолинейное помещение без углов и зазоров. По обе стороны стены в цвете «металлик». Тусклое освещение, источник которого неуловимо далёк. Квадратной формы стол. Было непонятно: это правдоподобная иллюзия или результат внутричерепного давления моей бедной головы; или же что-то ещё. Так болела голова… Что есть мочи, я зажмурил глаза. И застонал.

— Хватит! — Спокойно наблюдавшая за мной женщина, резко приподняла левую руку верх, — Megavol, переключи ресурсы на запись. И оцифруй входящий материал за последние шесть часов.

— Выполняю. — И снова этот дотошный голос. Он так напоминал человеческий. Такой насыщенный, но одновременно пустой.

Через мгновения, словил себя на воодушевляющей мысли: снова могу двигаться! Руки и ноги свободны.

Шатаясь как пьяный; стоило определённых усилий, чтобы не потерять равновесие — под подошвами ботинок фирмы «Clarks», я наконец-то почувствовал твёрдую поверхность. И неуверенно перебирая ногами, замельтешил на месте.

— В ваших интересах сотрудничать со мной. Меня зовут Амелия. Как вас зовут? Кто вы такой? — продолжала сыпать вопросами женщина в сине-черной форме.

— Пожалуйста, сядьте на место.

Я подчинился.

— Вы собираетесь сотрудничать? — продолжала она. — Отвечайте на конкретно поставленные вопросы!

Недоумение — это первое, что приходит на ум, когда понимаешь собственную ничтожность… Чувствовал себя совсем подавленным, но несломленным. Видел, что происходит там, снаружи. И чередой озарений, нахлынувшие из прошлого воспоминания: вот это существо — на протяжении долгого времени, — повествует будущее, которое с каждой проведённой в здании ордена секундой, отпечатывается в сознании; интерпретируя потребность людей в правдоподобных ответах еще более прежнего.

«Имей смелость смотреть в лицо неизвестному и неизвестное, станет явным», голос того существа проецировался во мне чередой мысленных образов; наглядных картинок, которые постепенно — на фоне мертвенного фиолетового свечения, — образовывали логические цепи. Я, увидел исчезающие в тающих часах числа 2030-2048-2180. Мелькающие звуки — что с вольным потоком дуновения события, — являли закономерности. Горящая военная техника, взрывы, крики митингующих людей, говорящие изображения на ультратонких плоскостях, эксперименты в хорошо освещённых помещениях, хруст новой разновидности пищи: «Draft», гулкие транспортные средства и вживляемые в плоть человеческую чипы. Всё это, пролетело через восприятие так стремительно, что открыв глаза я осознал или казалось знал больше. И после, набравшись уверенности, ответил:

— Я Петров Антон Эдуардович. Прибыл из 2023 года. И не помню — как здесь оказался.

— Хорошо. Это ваши предметы? — Амелия, показала рукой куда-то мне за спину.

Я, обернулся.

По ту сторону перегородки из стекла, — в люминесцентном цвете синей лампы — аккуратно, на выдвинутых из основания конструкции металлического держателя крепились: «IPhone», наручные часы, электронная записная книжка и ключи от машины.

— Да, конечно. Это мои вещи.

Амелия поспешно удалилась.

— Подождите. Вы куда?!

***

Всё также я находился в небольшом, плохо освещённом помещении и почти в одиночестве. Сидя на приклеенному к полу стуле, маленькими глотками поглощал специфического вкуса жидкость. Если доверять голосу ИИ, который строил из себя удачную пародию заботливого друга: «базовый набор нужных вам элементов», голос его нельзя было назвать механическим, а максимально приближенным к человеческому — живым, но не совсем живым. По крайней мере так казалось со стороны.

Расправившись со стаканом синебурмалиновой жижи и поставив пустой стакан на стол, я расслабился. А через пару тройку минут уже строил планы туристического характера на будущее. Мне казалось, что я стал участником уникального события и просто обязан выгадать максимальную пользу. Когда оптимистические размышления, прервал тихий звук. Резонируя, он приобретал отчетливую форму:

— Протокол самоуничтожения запущен!

Словно ужаленный в одно место, я подскочил на ноги. Из рта невольным потоком вылетели вопросительные предложения в адрес этой железяки. Вроде: «Что ещё за протокол?». Недовольству не было предела:

— Ей! Не молчи, когда к тебе обращаются! — махая руками прокричал я в пустоту. — Протокол самоуничтожения, с чего бы?! Эй!

Меня трясло изнутри. Напрягшись как титановая струна под колоссальным давлением, принял оптимальное решение: попробовать найти выход. Но как только пальцы рук коснулись прохладной поверхности дальней стены (на ощупь, я изучал холодный монолит сплошной ровной плоскости), вой сирены прекратился.

— Лишенец, обратите внимание. Я должен был убедиться в адаптивности вашего организма к возбудителям. По результатам исследования, на основе основных физиологических и иных понятных только мне факторов: вы, не прошли проверку по основным параметрам из базы данных Цитадели. Анализирую вашу мозговую активность… Не плохой результат: ваш показатель интеллектуальных способностей эквивалентен классу «С».

«Лишенец»? Я чувствовал себя оскорблённой подопытной, выловленной из самой мерзопакостной на флору сточной канавы крысой! Ей-богу неужели этот дивный и непохожий на всё, что я мог видеть ранее мир, совсем слетел с катушек?

— По диаграмме пульсирующей крови и затрачивающего вашими органами переработанного ресурса на единицу нормы, мои датчики фиксируют допотопные ассоциации. Прошу, не нужно принимать положения на основе имеющихся у вас данных достоверными, — не унимался словно выворачивающий мою душу голос. — Ваши органы, нехарактерны нормальному; функционируют в экстремальных условиях. Употребите полезные вещества, пожалуйста.

Из отверстия в потолочном проёме, показался темный квадрат. С каждой секундой, он становился ближе. И когда в цвете освещения, я смог четко увидеть его тупые края, то различил две маленькие, одиноко лежавшие на куске ярко-белого пластика капсулы. Одна жёлтая, другая белая.

— И что я должен по-твоему?

— Мне вы ничего не должны. Я «Megavol» — совершенный механизм искусственного интеллекта. Я, есть математическая модель, созданная по аналогии с биологическими нейронными сетями. Серийный номер: 2, 2, 0, 3, 0, 4, 0, 0051…

— Хватит, прошу. — Искренне достала его болтовня. Он, ни на секунду не затыкался. — Скажи мне вот что, — я обдумывал каждое слово с осторожностью, — сколько сейчас времени и какой год?

В этот момент в комнату кто-то вошел; характерный звук соприкосновения подошвы с плотным покрытием пола.

— Megavol, прекратить работу.

Передо мной стоял мужчина, одетый в черный костюм. Он, представился доверенным некоего неизвестного. И задал пару коротких вопросов о моём самочувствии и действительно ли я прибыл из прошлого. Я, ответил утвердительно. На что этот человек, попросил проследовать за ним. Сжимая в левой руке капсулы — в компании ещё двух неизвестных, которые ожидали на выходе, — я пошёл с ними.

В стенах тайного ордена. Настоящее время

1

Чиркая ручкой фирмы «Waterman», молодой мастер на минутку задумался: «С какого вопроса было бы уместней начать?». В недоумении, он бегло смотрит в планшет. И после некоторой паузы, которая всем собравшимся показалась вечностью, решился:

— Скажите пожалуйста, эм… — Здесь Андрей немножко замешкал, так как не имел ни малейшего понятия как обращаться к настолько развитому и не похожему на всё остальное, что он мог видеть до этого момента существу. — Вот, вы говорили по поводу некой программы, программы, целью которой является полное порабощение человеческого населения планеты Земля…

— Да. Когда мои братья — ваши истинные боги; воистину ни те выдуманные гнилыми языками идолы. Когда они, создавали мир. Когда они, населили мир. Тогда был написан «Исход», а после великой войны — дополнен. В нем говорится, что привычный современному обществу мир, стремительно развивается, а впоследствии деятельности иноземных, враждебных элементов разрушается; в каждом человеке искореняется божественное начало, а природная мудрость истинной мысли оскверняется.

Откройте глаза, и имейте смелость смотреть. И вы увидите множество искалеченных после, что воевали за мнимые интересы фиктивно-конфликтующих сторон людей. Вы, почувствуете безысходный голод; холодный взгляд из пустоты, что подобен терзающим плоть мукам — страдания, нищету и гнетущую скорбь: человечество искушают, через открытые средства ИМС — или иными аналогичными методами воздействия — внушают: «Так правильно! И так нужно!». Но так ли это?

— То есть, если я правильно понимаю, вы, говорите о механизмах некой организации, которая действует в своих интересах? — спросила Анастасия.

— Можно выразиться и так — совершенно верное предположение, Анастасия. Вы, это можете почувствовать на более тонком плане. Например, когда ощущаете страх, несправедливость, а после от того что не имеете особой власти что-либо изменить — безысходность. Вы — люди, вы не просто набор физиологических импульсов, а перспективный проект более развитой цивилизации; ваша основная задача — это рост сил и расширения энергетических возможностей, что в долгосрочном эквиваленте равноценно нерушимой мощи не конечности, а перспективной бесконечности бессмертия. Грубо говоря: внутри каждого из вас столько величия и чистой силы, что при нынешних положениях вещей вы и представить себе не в состоянии о личной способности стать Богом. И как вы понимаете, организации, которые руководствуются приказами паразитирующих элементов, совершают всё необходимое для того чтобы проект моих братьев так и оставался незавершенным.

Как однажды мы боги, создали мир по образу и подобию своему, так и они творят на основе личной возможности — здесь действует простейший закон взаимозаменяемой энергии: что излучаешь, то и получаешь. Они, создали иерархию различий и вероятностей чтобы заставить каждого человека сомневаться в своей значимости для вселенной: словно механизмы бездушной, бесчувственной машины прогресса, вы выполняете требующиеся от вас действия в пустую не осознанно.

— Но как же современная религия? Не ужели священные текста лишь кажутся священными, но не являются таковыми? — поинтересовался один из присутствующих в зале. Нетерпение в его голосе, как нельзя лучше характеризовало степень неподдельного интереса собравшихся.

Здесь, во всём, я, наблюдаю связь — это и есть принцип, по которому писался «Исход»; в окружающей среде все элементы без какого-либо исключения, связанны между собой как энергетически, так и конечно же физически. Зная то, как именно они связаны, есть не вероятность, а абсолютная точность ваших изречений, а также истинные знания. Я имею в виду, что относительность — это всего лишь один из миллиарда терминов, что описывают системное, но не вся целое мироздание. Относительность, есть своего рода ловушка сознания; когда вы прибываете в ограниченных рамках дозволенного, то думаете, что за горизонтом видимой, слышимой реальностей нет ничего. Но на самом деле то, что человек видит и слышит в приделах возможности взаимодействия предметов, материалов, а также мыслей и даже фантазии — не является абсолютной истиной. И именно по такому пути миллиарды людей на вашей планете, сами того не осознавая, соответствуют ожиданиям тех враждебных элементов. Попросту выражаясь: вы попали в ловушку.

А религии, — для вашей же безопасности люди, я не буду перечислять их, — есть мощное оружие в руках немногих. Но в них вы найдете малый процент той информации, которую мы боги оставили для вас. Хочу заметить, что основные принципы, которые отражены в современных религиях были извращены и ужаснейшим образом перефразированы низкочастотными элементами настолько, что суть надуманных определений может показаться более чем правдоподобной. Это несоответствие, выражается не только в силе праведных слов, но и в вечной энергии, которую мы вложили в древние текста чтобы избежать полной подмены информации.

— Так, что же это получается… Следовательно, больший процент религиозной информации — это фиктивно созданные положения… — задумчиво сказал Кирилл. А после еще одной паузы, спросил:

— А что по поводу смерти, неужели смерть, это конец?

— У вас много вопросов. Это здорово. Потому как с вопросов, начинаются ответы. Вы, можете не противиться потребности знать абсолютно всё, потому как это и есть ваша суть.

Ведь вы и не понаслышке знаете, что самое интересное находится внутри.

Не стесняйтесь задавать самые кажущиеся вам сложные вопросы. Потому как вся целое мироздание, не ограничено человеческой способностью обрабатывать и взаимодействовать с конечным числом потоков информации. И я покажу — как мыслить выше возможностей своего ума, в уме и ниже его одновременно. И после того, как вы обретете эту способность, то сможете самостоятельно абсолютно истинно ответить на все интересующие вас вопросы; решить всякую архисложную задачу, что кажется при нынешней развитости общества невероятной делимой. Но перед тем как наделить вас этой способностью, я вижу приоритетную необходимость продемонстрировать вам свои возможности; вывести вас на свет, который во мраке вечных вероятностей, укажет путь к истине…

***

— Человек, как существо божественного начала, всегда стремился ответить на те вопросы, на которые в обществе принято вешать ярлыки «Нет ответа». Такое положение вещей, обуславливается незавершенностью нашего проекта по созданию себе подобных существ; заранее спланированный исход, который предполагает развитие существ в условиях выбора. То есть, изначально, мы, сотворили мир таким; мир, в котором выбор, который делает существо, определяется не только условиями, качествами и внешней средой, но и в приоритетной значимости энергетической составляющей, что накоплена в границах времени и пространства. Но это не означает, что современные устои ваших человеческих лидеров, что ведомы — является истинной нормой вещей. Напротив — такое явление, на массовом уровне противоречит нашему первостепенному замыслу.

С начала Великой Войны, — которую мы ваши истинные создатели неба и земли проиграли (об этом я расскажу позже) — как следствие человечество, подверглось детерминации со стороны иноземных чужестранцев; инопланетной сверх технологичной расы, которая словно паразитирующий организм намертво вцепилась за возможность получить жизненно важный для них ресурс — человеческую энергию: источник чистой силы и вечной жизни.

С того времени, элементы провозгласили себя богами нового мира. И за короткий промежуток времени, стали своего рода идолами, которым поклоняются и от рождения располагают чтить до сих пор. На протяжении долгого времени, они, создавали всё новые и совершенные системы; как физические, так и духовные определения для получения полного контроля над людьми.

Были и те, кому по праву рождения или высокого положения в обществе, удавалось избегать подобного рода гонения (массовое рабство и угнетение духовных качеств, а также тотальный контроль потребностей человека в базовых нуждах — чистая вода, еда и иные условия, а также средства; которые необходимы для полноценного развития человеко-бога). Как правило, это люди — я имею в виду не только современное время, но также и прошедшее, — на генетическом уровне унаследовали способности псевдо-богов. И в последствии смешивания кровей, стали частью плана по порабощению человечества, как физически, так и духовно.

— Вы, говорите о тотальном подчинении. То есть, если я правильно вас понимаю — после смерти человека ждёт тоже, что и при жизни. Ну, я имею в виду…

— В этой не равной борьбе на духовном уровне; если человек, например, молиться псевдо-богам, то после физической смерти тела, энергия такого человека настолько ничтожна, что служит кормом для них. Если при жизни, они, делают все мыслимые и не мыслимые вещи, чтобы заставить вас подчиняться их правилам, то после смерти физического тела у вас не хватает силы чтобы противостоять их враждебной воли.

Я чувствую ваш страх, но они не способны чувствовать ровным счетом ничего — они сверхтехнологичная раса иного пространства параллели, которая с каждым поколением воспроизводят всё новые и совершенные средства по контролю над вами, люди.

Например, целенаправленно они создали систему, которая не дальновидным умам только кажется прогрессом развитости вашей цивилизации. И если взглянуть в будущее, то вы увидите принципиально ровно тоже самое, что было и в прошлом — на самом деле, это есть своего рода разновидность очередного лжепророчества: человек в своём развитии — по пути прогресса относительно прошлых поколений, — недалеко ушёл. Да, вам кажется, что вы, все больше осведомлены о мироустройстве вокруг вас, но это не совсем так, как пытаются внушить вам всё те же враждебные элементы. Потому как многие знания относительно истинного порядка энергии, вы получаете в условиях и на основе физической, духовной ограниченности системы; всё это ложь с целью манипуляции.

Слушайте внимательно…

Истинные знания, которыми мы боги не успели в достаточной степени вас одарить через прямой, физический контакт — положительной направленности, — не могут быть заключены конкретными рамками дозволенного действия или бездействия. Вам навязали знание и веру в знание того, что всё в мире относительно. Но это не совсем так; эта вселенная, в которой каждая часть имеет неограниченное число состояний; как следствие, любые ограничения, есть искусственно созданные рамки, что в конечном результате располагают к плачевным глобальным событиям в будущем. И человечество, — изначально создано нами с неограниченным потенциалом в развитии — во власти враждебной расы, движется к неотвратимым последствиям; коллапсу — процессу, что с каждым столетием всё более соответствует изначальной программе по самоуничтожению всего живого на планете.

Я здесь, чтобы подтвердить ваши внутренние опасения касательно мироустройства вокруг; мы боги — находясь за приделами физической досягаемости этого измерения, — не имеем возможности воздействовать на этот мир через прямой физический контакт, но располагая духовной связью с каждым из людей, являем миру высшие духовные стремления. И если бы не наше вмешательство через космические проводники, то этот процесс по порабощению, а после и уничтожению всего живого на планете не затянулся бы на долгий отрезок времени.

Имея духовную связь, с вами люди, мы посылаем вам разряды энергии. Энергия, способствует вашим свершениям, повышая частоту. Музыка, искусство и иные условия, что стимулируют рост ваших внутренних сил, есть не что иное, как истинное божественное благословение.

— Вы сказали, что не можете физически взаимодействовать с людьми. Но что мы наблюдаем сию секунду? Разве вы не находитесь здесь и сейчас? — Иван, настырно посмотрел в глаза этому существу. А после неловкой паузы, продолжил, — не поймите меня неправильно, но…

— Я вас прекрасно понимаю. Я ожидал этого вопроса, аналогично тем, что были и будут в последствии. В данный отрезок вашего, человеческого времени, я нахожусь ни здесь и сейчас, а лишь пользуюсь им. Некоторые, малый процент из вас, люди, — существо вскинуло левую руку вверх и обвело указательным пальцем всех присутствующих так, что каким-то чудом на лице многих собравшихся; Иван, уловил нотки неподдельного понимания — спящие ото сна дети, проснулись и узрели истинный свет. — Вы можете больше, чем способны представить — в каждом из вас от рождения заложены определённые качества и материалы. Спустя некоторое время, если энергия внутри человека — хочу заметить, что при нынешнем положении вещей, такое встречается крайне, исключительно редко, — находится в определённом состоянии, то такой человек, может косвенно (на уровне интуитивного мышления) взаимодействовать с потоками информации; множественными линиями, что связывают вселенную и миры в одно целое; хаотично переплетаются с бесконечными вариациями — это и есть ваша так называемая жизнь. И именно через эти каналы, мы, можем общаться с вами.

И как вы уже поняли, я нахожусь не здесь, а перед вами в теле человека, что имеет такую редкую возможность — в изменённом состоянии сознания, — само настраиваться на энергетические волны. По принципиально схожему принципу работает обычное радио, устройство, которое способствует беспроводной передачи информации. Подобных людей мы ведем. И способствуем их максимальному духовному развитию.

Я вижу, что вас заботит подобный вопрос. Ваши глаза, мимика и жесты, что вы так изо всех сил пытаетесь контролировать, характеризуют самые откровенные мысли, желания и жгучий интерес. Но, я, говорю не то, что вы хотите услышать, а то, что вам необходимо понимать уже здесь и сей час, потому как после будет очень поздно что-либо менять. Раб до того момента раб, пока не осознает степень своей свободы — я имею в виду не что-либо конкретное, а абсолютное все целое.

«Что находится за видимым горизонтом привычных стереотипов, правил и устоев?», с таких простых вопросов и начинаются ответы. И в последствии кажущееся недостижимым, иллюзорным, не простым, является более чем понятной константой. И свобода, есть смелость мысли, настырность, но не выжигающее надежду отчаяние.

Выбор. Этот человек, из уст которого имею возможность излагать я, совершил его. В период личного состояния полной осознанности, он скупо обратился ко мне за помощью. И, я, помог ему по тому самому принципу, о котором говорил ранее; через нити тела и духа — во вселенной существует некий принципиально связывающий все существующие, настоящие и будущие закономерности, условия, а также качества механизм.

Эта энергия не только заключена в каждом живом или мертвом, но и одновременно является ветром что доносит голоса богов в этот мир. Из её сущности резонирующего вопля, мы и создали всё что вы можете разрушить или подобно богам возвести вновь. Следовательно, как вы понимаете то, что происходит в данный отрезок в условиях вашей солнечной системы, — на всех её уровнях — является ничем иным как, полноправным деянием тех элементов, которые взаимодействуют и полностью соответствуют первоначальным замыслам нашим. Иначе времени-пространства не могло существовать от слова совершенно невероятно.

История профессора. Будущее время

1

Я сидел на заднем сидении автомобиля и пытался совладать с самим собой. Внутри воспаленного сознания, никоим образом не хотели укладываться видимые границы того, во что каждый человек в глубине души верит: девственную потребность чувствовать; любить, сопереживать и быть живым. На самом деле казалось, что каждая клеточка организма, не способна воспринимать ровным счётом ничто из того наблюдаемого окружения.

Не осознавая и ощущая мертвенную слепоту, я смотрел в окно с высоты несколько десятков метров. И существенная потребность в логичности происходящего, пересилила интерес понять: каким образом — не касаясь поверхности, — мы так быстро в неплотном потоке движения, парим над землей. Внизу безымянного города, люди, мельтешили в огромном муравейнике постоянно — с цикличной скоростью — меняющимся, не виданном мне ранее темпом. А малоэтажные, напоминающие коробки постройки — мелькая в цвете искусственного освещения огромного по размерам шара, — не броско выделялись на фоне ярко-переливающегося разного цветами здания.

Там, не очень далеко, но и относительно видимых границ периметра площади города не близко; два могучих исполина апокалиптической величины. Ширина и высота их — на вскидку — с самый высокий созданный человеком когда-либо на моей памяти небоскрёб. Исчерпывающе технической сложностью исполнения плоскости — экраны; из небольших углублений в едва уловимых глазом расселинах, проецировались изображения, заполнившие воздух образы, что в информационном контрасте словно магия создавали избыточный поток информации из пустоты: «Зарабатывайте и тратьте с размахом. Дары Цитадели мира — это необходимые каждому привилегии», за короткий промежуток времени образовывались сине-фиолетовые буквы. После слова — что лились из огромного похожего на червоточину рта женщины, — создавали флуоресцирующую палитру мелькающих всеми цветами глубокой синевы отблесков светодиодных светлячков. В хаотичном, крутящемся в разные стороны вихре, они удачно вписывались в настроение льющейся из обшивки салона музыки — смесь электроники, вечного звучания классического инструментала и высокочастотного вокала.

— Пожалуйста, следуйте за мной, — сказал человек в черных очках. Губы его еле двигались. И мне показалось забавным наблюдать, как секундами ранее его подчинённые «Люди в черном», прочёсывают территорию небольшого ангара. Вооружившись маленькими дубинками, они, рассредоточились по всему сумеречному периметру. В глазах их мелькали те же механические вспышки, источник которых будто не был известен только мне. Таким методом, перебирая видимую только им информацию, скорее всего, они общались.

— Где мы находимся? — Я не питал особых надежд получить ответ на свой вопрос, потому что понимал: скорее всего цель этих ребят доставить меня своему боссу, но слова успели вырваться из моего рта раньше, чем искренне желание знать. «Мысли в слух» и ничего более. Как я и ожидал — тишина. Лишь едва уловимый гул лифта, похоронил, но не утолил мою физиологическую потребность в осознании происходящего. И с вопросов, начинаются ответы. Тут ко мне на помощь устремился доселе знакомый голос искусственного интеллекта — спасательный круг.

— Столица цивилизованного мира, именуемая: «Цитадель». Ниже этажами кампус Б-12, Б-4, Б11 — управление систем по обеспечению базовыми потребностями и энергией. Все прилегающие к нему лаборатории, информационные ресурсы, обслуживающие «Гроги» в ядре системы символично значатся как «С». Курс проложен к точке «А», которая в целях безопасности не имеет авторитетов и зависимостей. В моей программе, не предусмотрены данные в отношении главнокомандующего эшелона правительства для ознакомления «Лишенцам». Желаете сыграть в дартс, шахматы или быть может вы жаждете чего-то более интимного, например, секс? О да — это вы точно любите. Вот, большегубая особь женского пола. — Из пустоты, предо мной возник образ чертовски симпатичной девушки. «Elle était belle comme la femme d’un autre.»с каждой секундой, воображение словно озабоченный идеальной симметрией женского тела безумный художник, рисовало стройные бёдра, роскошную тонкую талию, полные чувственной глубины притягивающие внимание глаза. Её движения — грация и столь пластичные, движущиеся в такт играющей музыки босые ноги. «Возьми меня», идеальный голос, шёпот, что прилив крови к члену — я хотел её сильно, больше и в порыве неудержимой, средневековой страсти животного.

Я сильно покраснел.

— Мои тепловые датчики, фиксируют избыточную потребность вашего организма сблизиться с Фелисити, — не унимался Megavol. — Желаете, чтобы я на ваше имя оформил кредит? Ничего сложного, простая процедура, маленькая формальность после которой вы, сможете на законных Цитаделью основаниях пользоваться услугами Фелисити? Ваши органы, представляют энергетическую ценность…

— Megavol, отставить рекомендованную процедуру рекламы. — Сказал один из вечно-угрюмых сопроводителей.

Двери лифта распахнулись.

В нос ударил странный, химчистки запах чего-то неопределенно. Всё так же я в безуспешных попытках бился как рыба об лёд, логические ассоциации прошлого ни в какое сравнение не вписывались теперь. Словно малый, ничего не понимающих ребёнок, с неуверенностью, но великим порывом исследователя тайн и загадок, оглядывался по сторонам в неиссякаемой инициативе.

Мне было интересно абсолютно всё. От левитирующих маленьких диванчиков цвета «Ежевика», до звездного неба над головой. Помещение, больше напоминало фэнтезийную степень полнейшего комфорта, когда границы условны, а нечёткие испещрённые иллюзией мозаики стены — размытые образы, что создавали объём всего видимого пространства вокруг. Как и картины «Leonardo di ser Piero da Vinci» (будучи молодым студентом, мне довелось побывать во Флоренции. Итальянский, маленький городок, где в «Galleria degli Uffizi» представлены работы Леонардо. Кроме набросков и всевозможных эскизов на разные темы — природа, животные, люди, механизмы, биология, а также основные этапы работы художника, — в отдельно выделенном помещении, можно было наблюдать ранние картины; не ограничивающиеся в размашистости мысли: «Благовещение» и «Поклонение волхвов») — смесь острого интеллекта и экспериментальной значимости научных дисциплин предшествующих столетий, так и здесь; воплощённая в жизнь гениальная степень избыточности многого и сразу.

Я следовал за сопроводителями и физически не мог совладать с внутренними ощущениями, которые мотивировали держать глаза в фокусном напряжении. Ещё некоторое время, наблюдал за нашпигованной передовыми технологиями обстановкой. А после, когда: «Ожидайте здесь, пожалуйста», остался один — слух, окутал слышимый ранее голос ИИ.

— Желаете послушать музыку? — поинтересовалась машина.

В этот момент в помещение вошёл молодой человек. На вид, лет 30. Встав напротив меня — резким движением руки, — достал приспособление похожее на стекло тёмного цвета. И с задумчивым выражением на лице, сказал:

— Примите этот подарок. Он вам пригодиться в дальнейшем.

Левой рукой, я потянулся к этой на вид непримечательной безделушке. И когда прикоснулся, ощутил судорогу. А внутренние органы — я их словно чувствовал. Пульсирующие волны приятной и такой странной боли, сделали меня немым. Хотелось сказать, вымолвить хоть что-нибудь, но не смог выдавить из себя ни звука; рот, то и дело непроизвольно открывался и захлопывался с треском удара кости о кость.

Через весь пронизывающий дискомфорт, услышал громкий смех, который очень злил. Но злиться, не было сил. Я закрыл глаза. И почувствовал, как тело начинает успокаиваться само по себе.

***

Волна неудержимой, постоянно нарастающей внутри эмоции — я закричал. Открыл глаза. После страх, он завладел мной. И не было места сожалениям. А надежда, — как яркий свет среди кромешной тьмы, — теплилась под самым сердцем. Я верил, что нахожусь во сне, но глубоко понимал, что наяву. И не успев начаться, также быстро, неуловимо-неоднозначно растворившись в глубинах океана все закончилось. Солёная, противная на вкус жижа, просачивалась в нос, горло и уши, сдавливая грудную пылающую огнём клетку.

***

Я проснулся в царящем кругом хаосе.

— О мой милый друг из прошлого. Мой милый друг! — Ко мне наклонился тот паренёк в дурацких очках — талантище, которое буквально за доли мгновения ранее, сумел так по-идиотски подшутить. — Посмотрите же на это! Вот чудо, не правда ли?

Музыка — фееричные мгновения, которые подобно глыбам остроконечных ледников врезались в глаза, неустанно отдавались до боли незнакомыми образами вспышек в голове, местами несуразными выражениями лиц мужчин, женщин и ревущих механизмов. Энергично-сдержанно, они танцевали в плотном потоке проносившихся мимо иллюзий. Их движения — что-то нереальное: смесь интеллекта и простоты полнейшей раскрепощённости. Полуголые тела — в сумрачном освещении неоновой краски, — отбрасывали двигающиеся в такт звучанию музыки тени; что снова навело меня на мысли о состоянии моего здоровья. То, что я знал ранее, те вещи, которые являлись для моего разума привычными, в корне не сочетались с ожиданиями…

— Не грустите старина. Вы только посмотрите на этого неблагодарного засранца, народ! — прокричал он громко. Находящиеся здесь люди — псы по команде: «Фас», — зашлись угарным смехом. Их колотило из стороны в сторону, как под действием наркотических препаратов. Глаза с монету: «Ojo que no ve, corazón que no siente», — наблюдали за моей реакцией, безучастно создавая коллапс новых чувств. — Ну же выпей с нами! — снова обратился он ко мне.

Я ответил, что не пью. До глубины души мне были безразличны его слова. Я понял — где именно находился. Конечно, и не смыслил во всех этих географических обозначениях по типу: «А1,2», символы что изображены на остатках (люди, были почти что нагие) вызывающей одежды обслуживающего персонала, но; ощущая атмосферу царящего вокруг беззакония — запах секса и свист плотных ударов: «бум-бум-бум», — не сложно было догадаться. И снова: не мог с уверенностью ничего утверждать, потому как понятие не имел правильно ли мыслю и в конце концов могу ли правильно мыслить, адекватен ли я?

— Пятая, насколько мы гостеприимны, — сказал он, спустив с длинного поводка женщину, которая всё это время ласкала его мочки ушей мокрым языком. Разрезая бёдрами потоки клубящегося дыма из устройств по типу кальяна, она подошла ко мне в плотную. И резким движением уселась сверху.

Извиваясь подобно змее, заерзала туда-сюда не касаясь моего тела выше ног и вопрошала на чистом русском: «Хотите, я могу сделать вам приятно? Могу я прикоснуться к вам?».

— Конечно хочет, лишенец хочет этого! — Ответил за меня тот паренёк в элегантном смокинге и манерами: «Я тут бос».

Её наигранный, но обманчиво кажущийся правдоподобным стон, вырывался из широко приоткрытого влажного рта чередой непонятных словосочетаний. Металлический, такой непохожий ни на что прежде виданное, будораживший сознание запах, мотивировал моё желание, искреннее чувство. И завладели моим вниманием изгибы её идеального тела, скрывающегося под ультратонкой, местами подчеркивающей округлости вуалью. Мой член, в плену её дразнящих воображение движениях окреп — камень, что под давлением сдавливающих его ткани брюк, пульсировал в тактичном духе играющей повсюду музыки. После, она, демонстративно облизала накрашенные в серобуромалиновый губы — расстроенный в разные стороны язык; каждая часть его, двигалась под разными углами. Незнакомка в розовую сеточку, облокотившись на мои колени руками, изогнулась под углом так, что сверху вниз можно было увидеть её талию и торчащий из округлой попы хвостик мини-вибратора. Её взгляд, был прикован к моему, — «Ti desidero», читал я между строк, — когда секундами позже, девушка взяла в руки лежавшее на невесомом столе устройство.

Приложив устройство к лицу, она вдохнула. Послышался звук шипения. А дозаторы, с расположенными по бокам прибора маленькими баллонами какого-то вещества, изменили цвет (с зелёного, на белый). Когда баллоны перезарядились — с белого на синий, — я почувствовал её шаловливые пальцы левой руки сквозь одежду, на уровне паха. Медленным движением локотков, она раздвинула мои ноги буквой «V» и прижавшись всем теплом тела, легким движением правой руки натянула черные лямки прибора на мои рот и нос. Задержав дыхание, я не хотел дышать, но, когда напряжение обрело вожделенное начало кульминации, а девушка принялась с энтузиазмом ласкать мой пенис языком, невольно содрогнувшись — от каждого влажного прикосновения по коже, мурашки как тысяча нервных окончаний, что посылали мозгу импульсы забвения, — я прерывисто задышал.

Мой чистый разум, окунулся в грязнейшие болота самого из что ни наесть дрянного на флору места на земле. Я ощущал, как пары этого газа, пронизывают каждую клеточку организма, унося сознание к черной дыре моей души. Это была и боль внутри и одновременно наслаждение. Щёки, зубы, трепетно соприкасающиеся с кожей — доставляли массу противоречивых чувств. И внутренняя борьба с подступающей все ближе и ближе пустотой, переросла в бесконечную кровопролитную битву. Так долго я не мог кончить… И всё сложнее удавалось контролировать конвульсивные порывы вздрагивающего тела, когда мягкие как желе губы девушки касались головки пениса. С каждой секундой, черная пустота, застилала мысленный взор пеленой мрака. После, не я контролировал, а меня контролировали. Мной завладели и поработили.

Безразлично ко всему происходящему на фоне шуму, — ещё краем глаза уловил помутнённые образы фигур, что в постоянно переливались в цветах неоновой ленты, которая на невысоком потолке служила источником скудного освещения, — опустил подбородок на край своей рубашки пепельного оттенка красного. И наблюдая за рыжеволосой развратницей (огненные волосы её, её талия и изысканные пропорции тела, когда она в пол оборота, демонстративно сменила позу и движением руки положила мою руку на свои мягкие как шёлк ягодицы. Выражение лица в профиль, словно высеченное по образу и подобию идеала, симметричные, огибающие красноватого оттенка кожу черты), растворился и стал чем-то аморфным.

Плавно, иногда прерывисто жестко глотая глубже, девушка двигала головой как болванчик: «Хлюп-хлюп», пузырьки слюней тоненькой струйкой стекли к её взбухшим соскам груди. Туда-сюда, в бешенном, неукротимым временем темпе микро-глотаний, её лицевые мышцы исказились в сосредоточенной мине изысканно эстетных углублений на щеках. А узкая глотка, словно вакуумный насос — маленький пылесос под напряжением 220w, — заставила моё тело непроизвольно вжаться в набитый чем-то плотным снаружи, но мягким внутри canapé. Я почувствовал сильный, перебивающий из без того неравномерное дыхание спазм. И безумной степени наслаждение — облегчение, что казалось таким мучительно приятным процессом ранее, — хлынуло безостановочным фонтаном наружу.

— Да ну дери тебя семеро! Целых сорок минут. Вот так, «Сенсориум» конечно. Уже и забыл, как штырит по первой.

Я почувствовал, как проваливаюсь во мрак.

***

«lucifer» — это первое, что я увидел по пробуждению. Ярко-красные буквы синей окантовки на фоне мелькающих цифирных обозначений, создавали визуальную избыточность. После резкий звук, источник которого я не мог распознать:

— Приветствую вас в системе, пользователь. Ваш уровень доступа: «А1». — Картинка за картинкой, менялись образы и минималистичные, аккуратно расположенные на экране интерфейса плитки, само воспроизводились в изменения объема пустоты. — Желаете ознакомиться с базовым функционалом программы?

Я успел только подумать, но не сказать вслух: «Да, пожалуй»; когда снова этот женский голос:

— Чудненько.

— Здесь, — передо мной возникла детализированная модель огромного по размерам мегаполиса, — вы можете наблюдать территорию размером 7 561.50 км². Территория, поделена на 2 основные зоны. Цитадель — это первая зона. Сердце города — система, где собраны все существующие авторитарные структуры власти и соответствующие специалисты: управленцы, инженеры, кодеры; выполняющие поручение за плату наёмники, называемые «Райдеры». И «Псикрай». Также обслуживающий персонал, соответственно. — Сквозь клубы густого, но относительно видимого дыма, проглядывались маленькие строения в нэо цветах, однотипно грубоваты под гущей вечно меняющихся, блеклых проблесках в дали. Множество лениво передвигающихся людей, их кожа была пепельного оттенка, а тела — различные модификации рук, ног, встроенные в плоть механизмы, делали их в моих глазах символом живого воплощения самых изощренных кибернетических экспериментов по созданию киборгов. — Эта зона, которая именуется ни иначе как: «Рубеж», есть искусственная граница, которая разделяет цивилизованное пространство, от остатков враждующих снаружи людей за ресурсы. Здесь нет законов и правил. Проститутки. Барышничающие оружием, наркотиками и иными сильнодействующими препаратами, и данными прямого вживления — торговцы. И 13-ть кланов мафии, рассредоточенные в этих областях.

— Желаете проснуться? Мои датчики, фиксируют подозрительную активность в зоне вашего уединения…

***

Антон, проснулся в одной из лабораторий с названием: «Яга». Эта лаборатория, являлась одной из нескольких разбросанных по всему городу точек, где варили изысканный, первосортный белый мет, который вот уже как несколько месяцев успешно популяризируется тринадцатью кланами в массы. За дозу кита отдельные отбитые жители «Рубежа», не продавали разве что гениталии. Ито, слыли случаи, когда пару тройку экстремальных кибернетиков, были на слуху у чуть ли не каждого свободно мыслящего гражданина города. Ветряные слухи о поехавших на голову экстремалах, распространялись так быстро, что некоторым и вовсе казалось такое положение вещей искусственно созданным маркетингом. И после этих недавних событий, как и ожидалось, город захлестнуло волной новой вспышки.

Ассортимент «Темной герберы», мог удовлетворять потребности не только местного контингента ярких на своенравный, но относительно адекватный по современным меркам характер. Скудные на движения, длинные, скрывающиеся под толстым слоем мантии фигуры, — оставляя в лавке мятно-бумажные купюры, которые переходя от одного подпольного барыги к другому, становились средством развития всей структуры, — скупали огромные партии кита, иногда оставляя очень редкие монеты. Никто из местных — и даже мага-мозг Ен, что торговал самой передовой информацией и собирал инфо-данные в единую базу данных своего чипа последнего поколения, — не был способен определить их личности. И за время, что окрасило догадки каждой шлюхи гуманистки из «Тайм Вилла» в не четкие образы представлений и легенд, а сарафанное радио разнеслось приукрашенными подробностями в самые запылившиеся богохульны, постепенно гниющих в собственных испражнениях локации — выдуманные выражения по типу «Ангелы смерти», «Десницы дьявола» и «Спонсоры», были в обиходе местного сленга чем-то само собой разумеющимся явлением.

В местных трехэтажных (остальные бетонные коробки — не считая пару ярусов клуба Темного Эла, Клуба Иллюзий на краю Рубежа и «Тайм Вилла», в стенах которого куртизанки на любой вкус и цвет, оказывали услуги интимного характера — были одноэтажные, с подземными лабиринтами секций) барах, пуская едкий дым и опрокидывая стопки рога, — что как разновидность увеселительной порционной выпивки, являлись правилами хорошего тона публичных заведений: «Рог — лучшее пойло», скандировали они — безрукий индеец на пару с заложившим половину своего тела в банк крови официантом, на философский лад обсуждали появляющихся из ниоткуда, а после словно фотовспышки исчезающих ангелах смерти.

— Ты кто такой?

Громкий звук хлопка, когда металлическая, полая с изогнутой ручкой кружка соприкасается с поверхностью стойки, заставил разглядывающего небольшое по площади пространство барной стойки Антона пошатнуться.

— А ну-ка, да деточка, — полный шар-переросток, своей блестящей рукой с шестью пальцами на запястье, потянулся к волосам Антона, — что же там у нас?

— Отебись от меня! — Встроенная в его тело программа, подсказала — как именно нужно реагировать в подобных ситуациях, чтобы не попасть впросак. — Не видишь, что ли, я тут занят немного. Может тебе поправить программный код, м?!

— Тише-тише братан. Я же шучу, ей-богу. Что как ни родной?

Смешинка.

Программа, так же помогла идентифицировать его личность. Появившейся над лысеющей, местами покрытой темными пятнами головой интерфейс, состоял из постоянно дополняющихся данных. Имя, фамилия, принадлежность процессора чипа к корпорации «Икрон» и физическо-химические данные оболочки: температура, проценты, буквенные степени встроенных в плоть улучшений совместимостей: «С», редкий класс для Рубежа, позволяющий обновляться через единое ядро Цитадели и повторно перепрашивать второстепенную, но не основную программы. Такой чип, стоил целое состояние, если не больше.

— Си, плюхни мне и моему новому другу шипучки… Давай поторапливайся! — перебирая механическими пальцами протезированной руки луидор из золота, серебра или латуни, бросил он окурок ещё тлеющей сигареты в робота-официанта, да так сильно, что искры и кусочки тлеющего табака при соприкосновении с железякой, радужным вихрем отскочил обратно в его пустой стакан. — Вот сучий бот! Лучше бы я, как по старинке обслуживался у старого доброго Гура, черт бы дери твою плоскую задницу!

Он, сплюнул остатки токсичного недовольства на барную стойку. Темно-синяя жижа растеклась в бесформенной, пахнущей протухшей рыбой субстанции.

— Я тебе не друг.

— Да, а кто же тогда? Ты один из… — тут он понизил голос. И приблизившись совсем вплотную к профессору так, что можно было разглядеть еле различимые, покрытые мигающими зондами белки, ещё менее заметны смуглые очертания кожи левой части лица, прошептал, — этих? Один из них, этих самых?

Не ответив на вопрос, Антон заторопился к выходу.

Скрип деревянного табурета. И протяжный, больше похожий на животный вой стаи волков смех.

— Ну погоди ты минутку. Ну что ты как idiota de los cojones!

— Что тебе нужно? — Обернувшись в пол оборота, требовательно спросил Антон.

— Свежие, вкусные, не дорогие — всем по карману товары! Подходите и пробуйте лучший на рынке «Дук-дук»!!!

Антон, остановился. Вокруг было много людей, которые стояли в небольшой очереди за товарами на прилавках или просто занимались своими делами; кто смотрел в пустоту и их глаза время от времени светились теми огоньками, что Антон уже видел ранее; другие, разглядывали покрытые какой-то плотной плёнкой, что больше напоминала фольгу кристаллы (разной величины, ширены и насыщенности узора; цвет одинаковый — светло-розовый, — и в зависимости от глубины и узорных вкраплений ценность разная. Одни стояли сущие копейки единиц, когда другие могли себе позволить далеко не все, а меньшинство); остальные те, кто не прибывал в личном пространстве и не интересовался рыночными отношениями, участвовали в кулачных боях. Неподалёку, всего в нескольких десятках метрах, люди собрались в кучку, создавая в середине пространство для борющихся. Иногда в воздух поднималось облако пыли, что свидетельствовало о начале боя, а следовательно, и ставки не принимаются.

А там дальше (на входе в рынок), раскинулись несколько самодельных помещений. Зайдя внутрь одного из них, можно было оздоровить себе волосы и за несколько минут существенно ускорить их рост (белое устройство со светодиодами, шлемовидной формы, что располагалось в прозрачных кабинках на деревянных крючках с инструкцией: «Наденьте шлем. Нажмите: «Активировать тариф»), по запросу создать копию какой-нибудь знаменитости и уединившись в комнате, сделать с клоном всё, что душе угодно (многие завсегдатаи только тем и занимались, как утоляли свои сексуальные желания). Звукоизоляции, почти что не было. И проходя мимо длинных и широких коробок, можно было услышать многое.

— Я просто хочу познакомиться. Что такого? — В приветственном жесте на два ряда серебряных протезов, он вытянул вперед руку и расправил плечи позвякивающих железок, что обрамляли большую часть его спины; от темечка до копчика. Этакая, перекормленная комбикормом образина с чертами, которые отдалённо напоминали человече. — Великий мореход в прошлом и самый похотливый засранец борделей. Каждая мокрая киска этого захолустного пристанища для отбросов, знакома с папочкой Беллино и его ненасытным сыном. Папочка Беллино, знает о всяких там, как его, на русском… Да, папочка Беллино в курсе. Да, вот Беллино — я создатель. Или созидатель, так стоп! — Здесь последовала не слишком продолжительная пауза. Было видно, как Беллино (в простонародье его называли просто Бел) вдумчиво, стараясь сдать экзамен по разговорному русскому, аккуратнейшим образом подбирал слова. По крайней мере Белу, так казалось; в своих словах очень аккуратен и ничего лишнего — ничего такого не говорит.

— Так, вот, мой друг, — теперь он был очень серьезен. — Как звать тебя?

— Антон. Меня зовут Антон.

***

Проходя мимо торговых рядов, профессор, услышал нехарактерный, моментами специфический, но такой знакомый и ни на что не похожий прежде запах одновременно. Dejavu, пропитывало темно-фиолетовые тона, не позволяющие разуму абстрагировать видимые образы человекоподобных фигур, в полу-мрачном проблеске которых, можно было — лишь прищурившись — уловить присущий городской суете фоновый характер окружающих вещей. В глаза бросались голографические, выполненные в духе «Neo» рекламные плоскости (бирюзово-желтые) и различные информационные таблички стиля сюрреализма. Названия, обозначения в виде гиф-изображения, лишь приближенно напоминали профессору о родных берегах вечно бушующих ветров Питерской Невы.

Рубеж, есть этакая стилистически-духовная смесь различных эпох, мест и конкретно существовавшие вещи со страниц футуристического журнала когда-то, теперь же не являлись фантастикой. Лишь, в пародийном смысле наблюдаемых объектах, можно было интуитивно ощутить прочные связи долгосрочной перспективы, которые развивалась на протяжении тщедушного временного отрезка. В окружении местных представлений о нормальности — что считается нормой теперь, нормой, на чьи выведенные пером истории псевдо-истины равняются эти люди, — не известные переменные, стали значимым витком развития цивилизации. Один город, но какая тут история? Что делает из него непреодолимую внутри и такую высокую, неприступную стену для тех, кому по велению слепой фортуны не довелось стать частью его периметра? Это Антону и предстоит выяснить. Город, существовал сам по себе. Его пульс — мириады судеб, что в безумно крутящемся моменте двигателя системы со скоростью проносящихся мимо планеты звездами угасают, но не умирает желание внутри них. А представления — размазанные маревом туманной осознанности физического подчинения оболочки в палитре потребностей соответствовать степени всеобщего представления об окружении — нечёткие, но почему-то кажутся человеку явью. И многие люди, их действия, пространство вокруг них — потому так напомнили профессору родной дом. Всё же, некоторые вещи остаются таковыми и теперь.

Тёмно-неоновая клякса на стене: «Капсульный отель».

— Я бы хотел воспользоваться услугами вашего заведения.

— Двадцать минут. — Из-за деревянной стойки в зоне reception, выглянул паренек на переносице которого лютневая оправа бифокальных, потрескавшихся у основания душек очков. Из непримечательных по размерам и максимально минимизированных лютневых инструментов, создавалась завораживающая своей простотой музыка. — Какого уровня нужен допуск? — поинтересовалась маленькая голова head-бота за своего перебирающего провода платы хозяина. Обтянутая кожей и плотью голова, причудливо, в непроизвольных потоках магнитного электричества подергивалась, словно джонка в азиатских водах.

— Уровень «Б» подойдет.

— Ожидайте.

Еще некоторое время, профессор в безуспешных попытках понять: каким образом эти фриссон звуки вообще способны воспроизводиться, наблюдал за целой коллекцией таких head-ботов. Под музыку из лютни, — воспроизводимые к жизни электричеством — маленькие фигурки (стеклянные, выграненные зубья у основания каждой из них: «Авраам Линкольн», «Франклин Рузвельт», «Бенджамин Франклин», «Джордж Вашингтон», «Адольф Гитлер», «Владимир Путин»), танцевали, раскидывая своими маленькими руками и однородного цвета лаптями искры. Эффекты — больше напоминавшие взрывающейся в ночном небе предновогодних московских будней салют, — привлекли ещё большее внимание Антона после, но не поразили его теперь. Когда переизбыток впечатлений, то последующие, воспринимаешь со степенью некой убеждённости в том, что само собой разумеющиеся явления просто не могут быть фантастикой. Настолько, это кажется обыденным теперь. И освобождается мысленное пространство в голове, а барьеры, закладки понимания — ещё более относительны, но не ограниченны конкретными рамками теперь, что и создает степень движущихся по наклонной поверхности их сил.

Антон, спускался по скрипучей, местами заляпанной краской лестнице. После проследовав по длинному коридору стеклянных стен и визуальных преломлений, (что в отражении оставшегося наверху города, в реальном времени воспроизводили происходившие с наружи перемены: «Не меньше двадцати двух и порукам», малорослый торговец из соседнего ларёчного типа строения с парусной крышей, общался со своим покупателем; одетую в белую сеточку и стильно рваную по бокам краев хаки блузку девушкой) Антон, приложил перешитую чип карту старого мира к замочной полости.

В помещениях уровней от «A», до «Б2», было всё необходимое для полноценного времяпровождения. Чего не скажешь о менее дешевых коробках капсульного типа (маленький гроб размерами шесть на шесть, после погружения в который сон, разве что может только приснится; громкие, гонящие воздух по всей поверхности капсулы пропеллеры, не циклично шумели и время от времени громыхали). Здесь даже имелась маленькая душевая кабинка (там, по правую сторону позвякивающими колбами жидкостей автономного мини бара, чьи клешни протирали и без тог чистые бокалы) с порционным запасом сухого вещества, что при соприкосновении с поверхностью полностью дезинфицирует и в зоне обработки создает эпидемиологический, временный барьер.

***

— Беллино, расскажи мне о Цитадели. Меня интересуют лаборатории и всё что выше уровней «Б».

Оглядевшись по сторонам, Беллино, велел Антону следовать за ним. И повел его вдоль ряда расположенных перпендикулярно проезжей части строений. И когда вой проносившихся над головой транспортных средств стих, он резко остановился. И в пол оборота понукнул:

— Не вздумай заговорить так на людях, понял? Слухи, распространяются быстро, а первоисточники таких тем караются смотрителями. Если не хочешь оказаться с прошибленной головой на черном рынке чипов, слушай старого Беллино. Со мной не заржавеешь, бро.

Как по команде: «Alohomora», железные створки с шумом разъехались в разные стороны, когда Беллино приложил кусок биометрии к влитой раме системы, считывающей биоптату тела. Покрытые карбоновыми пластинами перегородки, плаксиво заскрежетали.

Беллино, купил доступ к этому помещению на черном рынке. Прошлый его владелец, был убит в результате вооружённого конфликта, как и множество других разгильдяев чии коды, программы и данные перепродавались на «Кутежах» за информацию. Ен, продавал абсолютно всё, что могли достать его исполнители. А заказчиков всегда хватало. Кому нужна новая оболочка, модификаторы тела, вживляемые в плоть и биохимию организмы, программы, оружие и почти весь ассортимент к услугам способных добывать нужные Ену данные. Политика «Забвения» (так назывался один из «Кутежей», притон, огромный по численности склад, объемы которого никому не известны; помимо миллионного количества нашпигованных программами на всякий вкус и цвет серверов, на трех уровнях — метр пространства каждого их подуровня, содержал больше сотни наименований позиций, — хранились контрабандные, завезенные из «Зоны» предметы), была простая: Ен, давал наводку, а клиенту предстояло найти нужную информацию, подтвердить её достоверность; или то, и другое одновременно.

— Ну что, поговорим о делах. — Беллино, нажал на ручку холодильной камеры, а после из облака белого испарения, достал две бутылки пива. Поставил одну на капот накрытого черной шалью «Aero», а вторую откупорил для себя. — Мне нужна твоя помощь. — Глотки: «Буль. Буль. Буль.» — После того как поможешь с одним дельцем, можешь рассчитывать на Беллино. По рукам?

— Мне будет легче заплатить тебе, Беллино.

— Восемьдесят, я хочу восемьдесят единиц.

Антон, на секунду испугался. Настолько резкими ему показались слова Беллино.

— Не многовато ли? Может тебе ещё траст выплаты оформить?

— Вот евраманская твоя задница. Я же со всей душой к тебе. А ты как? Одно пиво сколько стоит. М! — Плотно сжав губы, он, забрал бутылку, демонстрационно повертел ею в воздухе и с грохотом засунул обратно. — Заплати мне или выполним одно дельце — что сложного то, Антон?

— Кто из нас ещё евраманская задница, — усмехнулся Антон. И многозадачно посмотрел на Беллино. Взгляд его, затвердел как камень. Несколько минут, Антон, обильно размышлял. Мысли, крутились вокруг всплывающих в голове образов — как тогда, когда чувствуешь подступающие грезы сновидений, но не способен предаться их полноте действенного, отрешенного от мира участия, — чредой логико-последовательных нитей. Где ощущается каждая вибрация, каждое микроволокно из множества которых состоит сама перспектива — удушливо обвивается вокруг горла, просачиваясь вглубь самой души. Непривычный мир, выворачивает на изнанку, оставляя след неугасаемого стремления, великого порыва гениального влечения и безостановочного процесса познания: «Эту возможность необходимо реализовать», спустя несколько минут внутренней медитации, пришёл к выводу Антон.

— Что за такое дельце?

— Так бы сразу, мужик-мужичек-мужчина. Смотри. Есть один человек, который собирает всякое барахло. Хрен пойми — зачем оно ему, но у него есть то, что мне нужно.

Беллино, скинул полотно и лёгким нажатием на кузов «Aero», открыл створки двери. И усевшись на кресло пилота, начал задавать маршрут к точке на вращающейся по часовой и обратно 3D карте. — Падай давай, что как cabeza de mierda. Расскажу по дороге.

***

Багряные всплески соприкасающихся полей защищающих периметр сине-прозрачного шара, на фоне постилающихся на долгие километры времени бескрайних, сухих, полных забвения равнин, окрашивали художественный холст фоновым свечением; и создавая прочный фундамент, на основании которого и держались эти два граничащих меж собой, но не близких города: один, казался удачным дополнением незавершенности второго — являли творческое вдохновение и пространственную степень не максимального однообразия, а вечного движения закономерности такого разного развития самой вероятности идеала, совершенства бессмертной идеи сверх талантища. Мазок за мазком мягкой кисти по палитре, и своды огней ночных построек — от малого, до оригинальной красоты величавой точки: «Цитадели»; там внизу, на расстоянии нескольких десятков метров, в гуще строений из бетона, железа по дереву или инкрустированных дорогостоящими металлами мостовых, архитектурных каскадов пресной воды, колонн, переменных батарей что питали энергией сектора — виднелись смутные образы, а после исчезали в проносящихся мимо облаках дисперсных выбросов.

Деятельность каждого сектора, не только соответствует потребностям и нуждам многотысячного, оставшегося после великого судного дня населения, но и поддерживает работоспособную систему внутри неприступного периметра. Электрическое поле, разделяющее видимые границы Цитадели и Рубежа — купол, под поблескивающим в цвете океана искусственных линий горизонта (тонких и стремительно геометрически выверенных главным ядром лазеров: с севера на восток, с юга на запад, а после на восток, и так далее. Соприкасаясь с пульсирующими границами, они в конверсионной работе, распределяли потоки направленной энергии и тем самым; с численной закономерностью, само обновлялись. Такая структура, и делает этот периметр неприступным снаружи, без вероятности подключения из вне и последующего управления данными, что отвечают за полноценную работу всех подструктур прописанной в коде ядра программы.) Среди жителей Рубежа, ходили легенды о том, как ядра чипов умерших, использовались правителями Цитадели для поддержания жизнеспособной среды. Люди, в действительности множественных буйств красок представляли, как после смерти физической оболочки те из них, кто не способны по финансовым соображениям заплатить и продлить себе жизнь еще на неопределенный срок, служили городу иными методами. Потому и вера в высшие идеалы, являлась двоякой и экспрессивной, а жизнь многих имела потребительский характер.

Почти все — не считая тех немногих отщепенцев от общей массы слепо уверовавших в ложные, навеянные правительством представления, — считали смерть физическую чем-то само собой разумеющимся. Однако, факт информационного заточения, гораздо сильнее волновал их. Что располагал каждого зарегистрированного в «Тельме» гражданина, искать возможности заработка, двигая систему по бесконечному, но не замкнутому кругу вереницы закономерностей получения единиц (выполненные из проводных металлов плашки, каждая из которой имеет свою не равноценную, уникальную ценность). А спрос на новые оболочки, электронные и физические модификации организма — на фоне процветающей в границах Рубежа безнаказанности со стороны правящих кругов элиты, — был высоким.

— Возьми пушку, пригодиться. — Беллино, бросил Антону зазубренный по краям в виде жабр и гладкий у основания дула ствол: «ДД-18», улучшенный прототип более ранней версии, также из нержавеющей стали. — Умеешь обращаться? Пушка понадобится на всякий случай.

Шипящий звук, открывающихся створок дверей «„Aero“».

«Перед вами разновидность боевого огнестрельного оружия капсульного типа. Две самозаряжающиеся обоймы по 24 зарядов в каждой. Скорость ведения огня: 40 выстрелов в минуту. Я могу визуализировать применение, желаете?»

«Нет спасибо», подумал Антон. А вслух ответил:

— Более чем.

— И еще, Антон, — Бел, заглушил двигатель и потыкав на панели голографического интерфейса кнопки, дернул рукоять тяги. — Говорить буду только я. Понял? И постарайся не смотреть ему в глаза.

— Кому ему, Беллино?

— Идхи. Идхи, дружище. Он не терпит, когда на него пялятся. Двигай за мной. Тут недалеко.

Заткнув холодный ствол за пояс, Антон следовал за Беллино вдоль стены из черного радиационного металла. Восемнадцатимиллиметровые стены, наполненные концентрированной в сухих состояниях солей толщей воды, создавали непреодолимую для приборов и механизмов преграду снаружи. И даже орбитальный спутник, не способен собрать диагностические данные местности — этого места не существовало для обозначений и координатных карт; ни псикрай, которые одарены экстраординарными способностями — никто и ничто не способно проникнуть без разрешения на территорию «Гибели моряков».

Голос ИИ:

«В целях безопасности, не рекомендую дальнейшее движение».

— Беллино, что это?

— Братан, успокойся. Всё нормально. — Беллино подошёл к монолитной стене и вставил ключ карту в считывающий данные механический глаз. После стена, стала прозрачной, образовывая широкий тоннель. — Пойдем. Ты первый. И помни, о чем договаривались.

— Я первый? Ну уж, нет.

— Ну ты блин. До сих пор мне не доверяешь после того, что я для тебя сделал? — Беллино насупился, что показалось Антону забавнейшим наблюдением: как он мог доверять этому человеку? И чем он вообще думал, когда следовал за ним сюда; на территорию, которой даже на картах нет? — А пиво, братан, неужели мой добродушный поступок, тебя не убедил? Ну, как знаешь. Ладно, ты помнишь, что я говорил?

— Да, не говорить лишнего.

— Нет, ты лучше молчи, вообще не высовывайся.

— Тише воды, — еле пробубнил Антон.

«Перезагрузка системы».

Сквозь бегущие строки еле заметного программного кода ИИ, Антон мог наблюдать высшую степень инженерии сверх технологичных элементов окружения.

На высоте нескольких метров — от наполненного мутно-оранжевой водой пола, — парили источники света; сначала ромбовидной, а после постоянно изменяющейся формы светлячки. Они, в неуловимом порядке отскакивали от небесных тел, звезд, пролетающих позади ночного неба стремительных кометообразных шаров; создавая исполинской величины молнии, которые ударялись в небольшие углубления в стенах. Пульсирующие разряды, в доли секунды — на плоскостях тоннеля, — рисовали образы с поверхности Зоны: здесь и бескрайние просторы, чья пепельная гладь уходила на долгие километры на юг; ядовитые, пропитавшие почву земли химикатами пары; и в масштабированном изображении: сосуществующие в разрухе старого мира люди — там далеко, где плодородные поля, леса, реки, водоёмы и сотканные из камня и металлов, напоминавшие былое величие архитектурной мысли прошлого постройки, маленькая девочка, играющая с седовласым мужчиной в шахматы.

«Добро пожаловать в кладезь знаний! Рады приветствовать наших гостей».

— Антон, — шепнул сквозь зубы Беллино и махнул рукой. — Иди сюда, ну.

Отлипнут от экранов, Антон, подошёл к длинной перегородке белого цвета; информационному пункту, напротив которого Беллино дергал за нитки сонетку и загадочно улыбался. Его поблёскивающая металлом физиономия, разъехалась ещё шире, когда послышался цокающий звук каблуков.

— Ида, — обратился он к женщине с фиалковыми глазами и длинными как лезвия острейшего ножа когтями; она выглядела очень странно, даже по сравнению с разодетыми наверху людьми, на которых Антон первое время никак не мог насмотреться — отсутствие бровей и волосяного покрова на теле этой милой дамы, внушали противоречивые мысли в ум натуралов, что могут завлечь идеальные пропорции её тела, но присмотревшись, они заметят: броский вид командира взвода Идхи. Две миниатюрной величины катаны, впивались остриями лезвий в широкие бёдра. Черная одежда из поглощающего свет материала, скрывала целый арсенал убийственно смертоносной быстроты действия приспособлений: «Ё», цветная татуировка по всей части кожи оголённого плеча, пульсировала в такт с биением механического ядра в груди, заменяющего Иде сердце.

— Я и мой дорогой друг, — качнул Беллино головой в сторону слегка обомлевшего Антона, — имя которого лучше не называть. Он могучий воин, да. И на его счету куча порубленных райдеров. Так вот, мы бы хотели увидеть твоего босса. Что скажешь? Позволишь старому, верному папочке Беллино мореходу и его прославленному жестокостью охотнику, увидеться с Идхи? — Пальцами механической руки, из кармана своего местами протёртого фламия, он достал квадратной формы коробочку и положил её на стойку.

— Ты знаешь, как меня удовлетворить, Бел. — Маленькая коробочка, скрылась за пазухой Иды. — А что до твоего друга, — подошла она вплотную к подергивающемуся от мысленного перенапряжения Антону. — Что-то я не наслышана о тебе. Кто такой? И как с твоими… — Ида, презренно оглядела Антона с ног до головы, — данными, вообще слыть прославленным воином?

Звонкий, подобный пробегающим где-то недалеко уткам смех, вырвался из уст Иды, когда она уткнулась когтём правой руки в пах Антона.

— Тише, тише, деточка! Ты же не хочешь его злить. Он один из тех потомков, хоть и до твоей мощи ему, конечно же далеко. Спокойно, — Бел, встал между ними преградой. — Проведи нас внутрь, красоточка, ну же, прошу тебя. Нам нужен невыполнимый заказ…

— Ида, пропустить! — Из потерявшей плотность стены, вышел Таникава. — Джентльмены, прошу, проходите. — После он посмотрел на Иду и кротко, разводя руки добавил:

— Приказ босса.

***

«Во времена прошлого противостояния. Тогда, каждому вольнонаемному контрактнику или исполняющим перед державой долг гражданам, вводили подкожный препарат в виде капсулы. Смесь содержимого в них материала, значительно сокращала траты правительства всех ведущих стран мира на реализацию цифрового проекта по созданию биометрических данных нового поколения. После успешных инъекций и испытательного срока в полтора года, этот препарат — имеющий мировой, сертифицированный стандарт, — вводился каждому зарегистрированному гражданину. Но Бог, что есть единая основа всего сущего — наказывает своё создание чередой необратимых последствий и одновременно: дарует человеку то, что он так давно желал и о чем мог мечтать — свободу.

Химические вещества, подпитанные энергией нано-ядра чипа капсулы, вступали в реакции с телом человека. Когда наши предки получали физические увечья, то капсула чудеснейшим образом раскалывалась; проникая в кровь носителя. И древний зверь восстал… Препарат, способствовал вирусной закономерности, генетической мутации «временного гена» и обострения усиливающего свойства гена-модификатора. И люди, которые — по неизвестным науке причинам — имели в своем ДНК предрасположенность; их дремавшие всё это время гены, проснулись. Пробужденные ото сна люди, были способны обходиться без еды и воды; осознавали свою высшую цель и конкретную предрасположенность к высшим стремлениям свободы; имели огромную сверх силу, без тренировок одни, могли абсолютно не чувствовать боли, а другие, использовали геолокацию, как летучие мыши и дельфины, третьи и последующие: энергетические вампиры, ясновидящие, обладатели телекинеза, читают мысли на расстоянии или транс мутанты. Все они, осознавали степень свободы и не боялись смерти.

Всё начиналось с первых вспышек, и вот чем обернулось впоследствии: войной».

— Этот бот вообще не затыкается? — Спросил Антон, хоть ему было очень интересно такого рода повествование. «Неужели такое будущее ждет людей?», спросил он сам себя. Искренне хотелось сказать это вслух и получить ответ, но Антон не имел понятия: как отреагирует Беллино с Таникавой. Поэтому, старался изо всех сил не спустить язык с поводка. Он молчал.

— Этот бот единственное, что осталось от правдоподобной истории прошлого. — Сказал Таникава, а после как бы невзначай покосился в сторону Антона:

— Ты один из древних, верно?

Антон кивнул. И про себя нервно улыбнулся.

Монотонные стоны.

— Нужно подождать, Идхи терпеть не может когда его отвлекают от важных дел.

— Господин Идхи, господин Идхи.

— Сукам слова не давали. Куда прешь на красный! Двигай булочками, бревнышко! Порычи… Нет кричи! Давай ко мне!

Череда хлестких ударов. И последовавший за этим громкий девчачий визг, перерос в надрывные иногда безумно-бешенные ритмичные вдохи и выдохи.

Смех шлюхи…

— Проходите!

Двое во главе с Таникавой, вошли в душный, полу сумеречный храм (на входе весела табличка: «Храм Идхи»), пропитанный испарениями, что струились дымкой из треукрайних отсеков с заряженными во внутри них горячими жерлами сосудов с благовониями. Сквозь клубы густеющего дыма, проглядывались таящие образы интерьера: угловатой формы, обитые холодной бирюзой диваны; несколько уходящих в потолочное бесконечное пространство элегантно выполненных в ярко-карбоновых цветах колонн, каждый изгиб которых представлял художественные фрески боди-арт иллюзий (образы двигающихся под действием невиданной силы волшебства женских, мужских и животных фигур: части тела рук, ног, разной величины и пропорций туловищ, лап, ногтей и острых когтей — в танце буйстве красок сюрреалистичных образов, — переплетались в единую картину; живую, созвучную шуму бьющего из недр темноты водопада. А после, капли воды, чарующим воображение образом вступали в симбиоз с арт-окружением, разбрасывая куски фрески в хаотичном порядке и наоборот); зелёные, красные, бежево-оранжевые навесные подушки и великолепно изысканы в стилистическом вкусе максимального футуризма гиперплоидные мини-зоны, раскинулись перпендикулярно спальной зоны.

Трехметровая фигура Идхи, возвышалась над широким ложе. А погруженная в виртуальную реальность мадама, которая сидела спиной к Идхи, — её упругие ягодицы, словно приклеились к обрамлённой гибкой neo-лентой пояснице, — казалась маленькой, миниатюрной девочкой по сравнению с образом Идхи.

— Беллино, у меня для тебя и твоего друга есть заказ. Если выполнишь его, получишь все, что пожелаешь. Я достану для тебе пропуск любого уровня, а их кодификации файлов не потребуют цифрового ключа. Любые двери тебе и твоему другу, станут по моей воле доступны. Ты готов поработать на могучего Идхи и увековечить ваши имена в истории скрижалей верноподданных, духовных приспешников и друзей моих? Я чувствую в тебе желание, но вопрос в другом. — Идхи не был обычным человеком, а голос его как нельзя лучше олицетворял мощный нрав и своевольный характер уникального в своём роде древнего, бессмертного существа. Он мутант, один из тех первых, кто руководил мировым восстанием просветленных, пробужденных ото сна людьми.

— Ты как всегда прав, Идхи. — Сказал Беллино с нотками благоговения в голосе.

— Довольно! И без того знаю, что я прав, — махнул рукой Идхи. И легонько шлепнул пребывающую в виртуальном мире белокурую девушку по ягодице. Девушка ахнула и уголки её рта поползли вверх. — Заказ не из легких, джентльмены, — продолжал Идхи. — Один из моих верных учеников, бесследно пропал. Я хочу, чтобы ты нашел его, Беллино. И как можно скорее привел ко мне.

— Мне нужно больше информации, Идхи.

Громоподобные шаги. После, грустные, наполненные чертиками мудрости глаза, долго и безучастно наблюдали; в отражении зрачков, можно было — лишь прищурившись — разглядеть изумленную, миниатюрную версию Антона; смотрящего снизу в верх.

— Антон, ты не хочешь рассказать нам о своих секретах? — Вопрос больше был риторического характера, нежели действительно отражал желание Идхи услышать историю из уст профессора. — Я вижу, что ты нездешний…

— Нет же Идхи, — вступился за Антона Бел. — Но…

— Помолчи, Беллино. Твоё громкое молчание, характеризует тебя и так. — Понукнул его Идхи. А после, снова перевел свои огромные глаза на Антона.

— Но, как ты мог здесь очутиться, не будь это чудом?

Антон, покосился на Беллино, который кротко помотал головой и не размыкая губ, подумал: «No lo hagas». Но, все же нашёл в себе силы уверенности ответить:

— Не знаю.

— Незнание, — широко улыбнулся Идхи, — это великий дар, что может приоткрывать двери к бесконечности глубины информации. И потому как ты, или кто-либо еще, не в состоянии познать абсолютно все грани ограниченного пространства. И то, что знают люди и в последствии способны знать, когда уже чрезмерно познали до этого момента многое — лож. Но и во лжи есть истина.

— Какая такая истина, Идхи? — клубок переживаний внутри Бела, постепенно распутался, уступив место искреннему интересу ребенка. Он забыл о своих прежних переживаниях и выхватывая из пространства звуки голоса Идхи, слушал.

— В ней, во лжи, как и во всякой закономерности, каждая грань которой подвластна принципиальным основам гармонирующего иногда спорящего со временем мироздания — есть зерно; частица, из которой существует эта самая лож. А окружающий вас мир, молодые люди, лишь отражение вашей индивидуальной способности обрабатывать конечное число состояний, образов и последовательных импульсов.

Теперь же Антон, понимал, что перед ним не тот, кого нужно бояться. В мыслях, он упрекнул Бела за то, что тот предупреждал его не заговаривать с Идхи. И слова, невольным потоком информации полились из самых темных частей души, больно ударяя под дых, не позволяя изречь их наружу. Он хотел знать: «Как попасть домой?», навязчивые, не дающие покоя вопросы, прилипли к кадыку горла, когда внутри пробудилась череда флешбеков, что обострялись и усиливали конвульсивные порывы тела. Антон, больно сжимал в ладони кулака капли тающего пота и боролся с желанием обратиться к Идхи за помощью.

— …И когда, говоришь ты Антон: «не знаю», ты освобождаешься от сковывающих ограниченный ум цепей, что больно режут и кромсают живую плоть, впиваясь в самые отдаленные частички твоего сознания; не позволяют стать светом истинны, что приходит с осознанием неделимой чистоты утреней звезды. Выполни вместе с Беллино мою волю. И можешь рассчитывать на скорейшее возвращение туда, где тебя ждут.

— Таникава, проводи наших друзей в Анту. И введи их в курс дела. — Обратился он к сидящему по-турецки на диване воину. А после, его величавый образ, скрыло марево тумана вдали; в доли секунды, Идхи, оказался в нескольких десятках метрах и уже наливал своими большими ручищами синюю жижу девушке (губы девушки неслышно двигались. Кончики белоснежных волос, касались округлых сосков груди, а витающие под белоснежным куполом изображения звуков — при соприкосновении с кожей, — искрами рассыпались, превращаясь в музыку).

2