А то, что Новый Завет включил в себя Ветхий — мы не знали. По крайней мере, точно, что сам Ветхий Завет — ни бельмеса, ни гу-гу, что его уже — как Кита:

— Съел Иона!

— — — — — — — — — —

Поэтому часто упоминается первое чудо Иисуса Христа, а упоминание о его матери — здесь же — так, ну была и была, — а:

— Это всё равно, что сказать Вильяму Шекспиру — ну, каким-нибудь там виконтом, королем или даже королевой:

— Скажи-кось мне, дорогой, как это:

— Быть или не быть?

Увы! Парадокс! Не сможет! А только при толчке режиссера, каким был Любимов для Высоцкого:

— Давай-й-й! — ты сегодня Гамлет.

Так вот и весь вопрос в том, кто мог крикнуть это:

— Давай-й-й! — не только Иакову, но — вот именно, что и Исаву?

Ибо Иакову это Давай сделано в самом видимом тексте Ветхого Завета, как вопрос его, Иакова:

— Можно я не часто, но хоть один раз совру, Господи?

И получил ответ: давай. И заменил свою голову, однако, бараньей. Бог разрешил — имеется в виду — если отец Исаак, эту баранью шерсть засчитал за волосы первого сына Исава.

N.B. — Сколько раз повторял эти имена Исав и Иаков, что два раза подряд ошибиться — перепутав их — немыслимо, но это произошло сейчас и где-то, — номер страницы — в тексте Эссе Чужой Завет.

Так вот, обоснование первой замены есть прямо в тексте Ветхого Завета, — откуда взялась Вторая, — опять на снова — замена?

Но я просто ясно увидел ее:

— Есть.

Откуда идет этот голос в данном случае, обращенный и Иакову:

— Давай-й-й!

И идет он именно из Нового Завета.

И можно, не подумавши, возразить:

— Так это из Нового Завета, — мы иво пока что не рассматривали, как претендента на успех в Ветхом.

Кто тот счастливец, который только и может решить:

— Может Иаков быть царем, или нет? — И:

— Есть такой, так сказать, Человек!

Ибо и Ветхий Завет, и Новый Завет, — написаны — даже без:

— Так сказать, — на все времена.

Можно возразить:

— Но тогда-могла — когда они подкладывали друг другу шкуры еще не убитых медведей — Иаков не мог выйти из своей темницы — даже, так сказать:

— Пасать, — как поведал Дюма про свою Железную Маску.

Да, для тех, кто упрямо верит и даже сам уверен-а, что тогда не было не только Метро Выхино, но и — мама мия! — даже гречки, — кандалы обеспечены, но — что самое главное — не только в прошлом, — а и:

— В будущем.

Весь вопрос и спор между богами и людьми и возник только по этому поводу:

— Кто из них на самом деле Почтовой Станции Диктатор?

Кто ставит этот штамп в проездных тугаментах:

— Ты- Царь!

И Бог выдал эту заветную лицензию Человеку. А боги решили этому Чеку устроить, так сказать:

— Раз ку-ку, два ку-ку — пошли войной. — В результате:

— Все шлепнулись в муку, — ни богов, ни людей.

Человеку не надо спорить, что он считает Исава царем, а боги Иакова, а человек дает им это право обоим, — боги древнего мира, только обманщику Иакову, — мол, цель оправдывает средства, да и даже не поэтому:

— Случилось — значит произошло. Изменить уже ничего нельзя.

Но вот именно, что изменить уже ничего нельзя:

— Человек — критерий истины уже по устройству мира по Новому Завету.

И остается только блокировать и высмеивать его мнение.

— Ну, где, где Исав — это царь, покажите мне, пожалуйста!

И.

Показать можно. Ибо, каким образом Иаков стал царем? И не просто прямой строкой в завещании, а именно:

— Устроил перед Исааком спектакль, театр его имени, не просто пришел и взял власть силой, — а:

— Сыграл роль наследника!

Следовательно, Театр Нового Завета — как говорил Владимир Высоцкий:

— Срок уже имеешь! — в том смысле, что этот срок — время Нового Завета — в этом сюжете распространилось уже и на Ветхий Завет:

— Весь Мир, а не только время, начиная с Нового Завета, стало Сиэтэ.

И.

Тоже самое делает первый брат, Исав, только не по содержанию, как Иаков меняется в ним местами, а по:

— Форме, — ибо очевидно, что сам Текст Книги — это не весь мир, а только Часть его — Сцена, сцена театра, где в одном из рядов сидит Читатель или Зритель этого, этой:

— Женитьбы Фигаро, — как советовал Моцарту А. С. Пушкин, чтобы ответил Иакову — Сальери:

— Подь, вон, перечти Женитьбу Фигаро.

— — — — — — — — — — —

Следовательно, Иаков переиграл своего брата по театру содержания, а Исав Иакова — по форме, которая здесь, однако:

— Как раз и запрещена, — чтобы читать не только текст Книги, но видеть, что он:

— Написан!

Что и открыл Пушкин Воображаемым Разговором с Александром 1 и Когда Макферсон издал Стихотворения Оссиана — прямым — так сказать — текстом.

— — — — — — — — — — —

И так как только Человеку дано это второе право — видеть театр не только по содержанию, но и по Форме, то и запрещают для него Гегеля и Канта, которые объяснили своими многотомными трудами:

— Он — Может.

И посмеяться очень легко:

— Для того, чтобы Исав тоже был царем на переменках с Иаковом, надо — мама мия! — считать, что Землю до сих пор держат три кита или три слона — на выбор, — а мы уже не в детском саду, а записаны, как:

— Профессорэ.

— — — — — — — — — — —

Следовательно, Иаков сделал финт ушами, головой — так сказать — а Исав:

— Всем разумением своим, — сделал только то, что поставил спектакль, устроенный ему братом Иаковом, — на:

— Сцене, — всё!

Как весь Новый Завет — это постановка на СЦЕНЕ Ветхого Завета. Вещь не простая, так как и только наполовину видимая, — ибо в посылке:

— Первая Скрижаль Завета — это КНИГА, — вторая Скрижаль — это:

— ЧЕЛОВЕК, — ее читающий.

— — — — — — — — — —

Как и спел Владимир Высоцкий:

— Ему и делать ничего не надо, — как только:

— Снять Кино по всему бывшему до сего времени вранью — и:

— Всё будет уже не так, всё не так, ребята.

— — — — — — — — — — —

Ибо Сорокин ведет критику советского образа жизни, да, но только по содержанию, ибо форма:

— Есть, — и эта форма, увы, есть не что иное, как ОБРАЗ Золотого Литого тельца древних евреев.

Образ так и остается на месте. Уступка по содержанию — не является уступкой, а это именно и есть такая шакалья игра-загадка:

— Угадай-ка, — ми всегда хорошие — ты согласен, — уже целиком и полностью без знака вопроса.

Мы хорошие, потому что просто-напросто простые луды. А не как Кант и Гегель пруцца к нам не только со слонами, но и китами в даже тройном количестве.

— — — — — — — — —

То-то разочаруется Яков Кротов, что недавно, не подумавши размашисто ляпнул:

— Бог Авраама, Исаака, Иакова.

Иаков здесь прошел, как минимум по блату.

Тут только можно восхититься Пушкиным:

— О! сколько нам открытий чудных, — готовит классическая Художественная литература, — и:

— Бог — изобретатель, — до сих пор Евангелия, — при случае.

— — — — — — — — — — —

Решение проблемы закрывается принципом неопределенности, — как:

— Уравнение пятой степени, которое нельзя решить в одно, однако:

— Мыслительное действие. — Следовательно ответить на вопрос

— Что это? — нельзя.

Пока не было Галуа. Именно он понял — жаль только, что перед смертельной дуэлью — что, разделенные на два пункты — могут иметь связь между собой.

Произошло изменение человека, которому и был выдан билет на этот спектакль Жизни:

— Новый Завет.

Удивительно, но вот эти два пункта решения вместо одного предстают, как Иерихонская Стена:

— Сегодня видна, а пошли назад — и нет ничего.

Вперед? Тоже самое: наблюдаются только Ветряные Мельницы:

— Не кем сражаться.

Из-за этой твари у меня умерла кошка: не смог доехать то ли до работающей, то ли уже на новогоднем выходном, ветлечебницы. На вид:

— Смешно, — а решить невозможно именно из-за невидимости — точнее:

— Плохой видимости проблемы.

Как Сцилла и Харибда: когда одной нет, то и проблем нет, чтобы победить, а когда вторая появляется:

— Думать уже поздно.

— — — — — — — — —

Читаю уже 17-го декабря законченный Ганнибал у Ворот — 4 — Агент под Прикрытием и не всё понимаю, но только до тех пор, пока не обращаюсь к самому себе — когда стараюсь вспомнить — думаю:

— Как оно там было, — не все понятно.

Очевидно, что часть информации находится у читателя. Просто интуитивно.

— — — — — — — — — — —

Но Пушкин своими короткими произведениями, да в подлиннике письма, акцентировал внимание на прямой связи истории прошлых веков и Евангелия. Можно сказать:

— Перевел Евангелие в подлиннике. — Что значит, создал, ибо Евангелие иначе и не переводится.

Как и сказано:

— Ваше письмо я получаю, как ответ на своё письмо, — в предисловии к Повестям Покойного Ивана Петровича Белкина. — Бог его, следовательно, только:

— Заверил.

— — — — — — — — — — —

Следовательно, Очевидное надо принять, как Невероятную правду. Сцена придумана не для розыгрыша, что вы смотрите КАК БУДТО правду, — а:

— Буквально ее видите.

Именно потому, что так происходит и в жизни. Должна начаться свадьба на:

— Свадьбе.

Как пьеса идет О Пьесе. А не о событии в ней, как обычно думают. Не замечают очевидности существования СЦЕНЫ, — как ужаснулся, увидел ее царь Агриппа, ответив Апостолу Павлу:

— Да, понял, понял, но сам пока что боюсь на нее залезть.

Вот, чтобы не только увидеть свет, но и услышать голос вопиющего в пустыне.

— — — — — — — — — — — — —

— Они могли вмешаться в действие. — Связать — так сказать — пожизненно Моцарта и Сальери.

Джонсона и Макферсона. Что один из них выступает в роли другого. Как и Царь с Пушкиным в Воображаемом Разговоре с Александром 1. Смысл:

— Таково устройство мира, что только Зритель — или Читатель в книге — могли осуществить эту связь — в данном случае:

— Ромео и Джульетты.

Без Зрительного Зала — она невозможна! — Не знаю, как это будет, но таково устройство мира по Новому Завету, где всё решает сам Человек, он протягивает им руки:

— Одну с Полей текста — другую из Текста пьесы, — ибо сами они обняться друг с другом не могут. Вот в чем печаль, но и радость от подарка Бога Нового Завета, разделившего Ветхий так, что этот:

— Хулихган, Хомик, получил право решать:

— ВЫ БУДЕТЕ!

— — — — — — — — — — —

Суть этих мистификаций в том, что художественное произведение не подражает жизни, а и есть эта:

— Жизнь.

Человек на Землю пришел — в РОЛИ разумного.

— — — — — — — — — — —

— Человек может подняться на сцену только: В Роли Другого Человека.

— — — — — — — — — — —

— Войти в одну и ту же реку — ДВАЖДЫ.

Ибо мир, который мы видим, заведомо Подлинником не является, так как мы видит только:

— Перевод. — Именно это хотели сказать древние греки заодно с римлянами своими Апориями, что:

— Ахиллес никогда не сможет догнать черепаху.

Как и про реку, что в нее нельзя войти дважды, — но и имели в виду, что на Сцене только! А при посылке, что:

— Весь мир театр — значит и Зрительный Зал тоже участвует в создании этого мира — всё будет:

— Наоборот.

В Ветхом Завете — нет, а ну а мне — спел Владимир Высоцкий:

— Пожалуйста.

Невидимый невооруженным глазом спектакль решает всё.

Почему никто не догадался включить Дубровского, как действующее лицо в роли князя Верейского? Потому что это будет выглядеть уже вообще, как детская сказка. А то, что он вмешивается в это дело с Полей Текста, — не бывает.

И знаете почему? Не по мистической причине, что Мерлин — значит, — а что — мама мия! — этот хрен собачий:

— Читатель! — и знаете ли — выходит — и есть главный Герой Романа.

Ибо только он и может видеть это.

Запретили по методике Канта:

— Приперся сюда, как субъективный идеалист.

К Королю Лиру?

— Как объективный, — разумеется. Со всеми томами Гегеля подмышкой.

— — — — — — — — — — —

Бог для этого доказательства придумал способ:

— Пусть он скажет, кто это? — поставив перед ним корову.

И Хомик ответил:

— Вижу, Господи!

— Что, мил херц?

— Они поженились!

Так-то логично, что поженились Ветхий Завет с Новым.

Ибо вхождение в одну и ту же реку второй раз — не отменило требования Ветхого Завета, что этого нельзя сделать, — а можно только при появлении Человека, который и протянул руки в стороны:

— Одну Ветхому Завету — другую Новому, — одну Тексту — другую Полям, сам встал, как эта Связь, тявкнув это заветное слово:

— Корова! — ибо так-то — только в тексте, или только на полях — это была лишь:

— Смесь бульдога с носорогом.

Почему Пушкин и написал и Воображаемый Разговор, и Джонсона с Макферсоном — только они вместо могут сложить это аз-буки-веди, животворящее слово:

— Корова.

Почему во всех повестях Белкина Новый Мир ищет свою Персефону:

— Без старого мира, без Ветхого Завета ему в этой Жизни не пробиться.

Как и успокоился в конце повести Станционный Смотритель рассказчик, что не жаль и ему семи истраченных рублей ибо:

— Новый мир опять наладил связь в Аидом, где правит его — Станционного Смотрителя — Зевса на пенсии — дочка, навещая его с детками и личным Цербером, таким добрым, — как:

— Моська.

И Автор не пожалел семи рублей, как воин-победитель, потраченных на эту поездку, поездку, однако:

— Творения, — что и Аид:

— Участвует деле мира на Земле.

(Ж. цв. означает, что написано в Не Хлебом Единым, а сюда перенесено. Хотя какой смысл? Думаю, так легче не запутаться, где было, а где есть — в духе юмора этой пьесы.)

— — — — — — — — — — — — — —

Должен быть применен прием, который сделал Пушкин в Барышне-крестьянке. Ибо зачем Лиза переоделась Акулиной? Для игры, но для игры именно на:

— Сцене!

Кто такой Алексей? Это приезжий, он — следовательно — отделен от всех остальных местных деревенских именно Сценой:

— Он один вышел на подмостки, — но в надежде: есть такая здесь точно одна, которая сможет взять эту Брумель-эвскую высоту!

Есть такая Персефона, которая знает эту тайну, как можно выбраться из колхозной стаи, как подняться вверх из мира Подземного, что для этого надо найти:

— РОЛЬ.

Акулины.

— — — — — — — — — — —

Знать это могут только люди посвященные. Посвященные, однако:

— В магию Сиэтэ. — Что не только сцена, но и партер и кресла, и даже галерка:

— Всё кипит в этом котле уже далеко не первородного греха.

— — — — — — — — — — — —

— Слова не висят в воздухе, они могут быть написаны только на бумаге.

Как и человек имеет место быть только на Фоне Бога. Это Новый Завет.

— — — — — — — — — — — —

Ибо и суть Нового Завета именно в этом, что вместо мира одномерного, появился мир Двойной в виде Зрительного Зала, что значит:

— Вы видите не Подлинник, а рассказ о нем.

Подлинник — сама суть его в этом — невидим-м. Так как возникает только в голове Читателя или Зрителя.

— — — — — — — — — — —

Здесь, в Ромео и Джульетте, право первой ночи тоже осталось у князей и графов, но только в виде имитации трахтодрома невесты, как покойницы, а потом мордобития за это, вплоть до того, что князь или граф должны были притвориться мертвыми.

— — — — — — — — — — —

Все боятся переходить в Новый Завет из Ветхого, — и:

— Решают только в угоду богу, — играть в Него.

И, пажалста:

— Больше-то ничего ему и делать не надо, как только сходить в кино.

— — — — — — — — — — —

Но, чтобы было видно, и нужен этот Поцелуй Джульетты из Зрительного Зала:

— Поцелуй умершей умершего, — чтобы было ясно:

— Действие происходит не в одном, а в двух временах.

Видящий это и есть царь Земли.

— — — — — — — — — — —

30.01.19

Тем не менее, второй спектакль я не почувствовал, как в Дубровском, Воображаемом Разговоре, Макферсоне и Джонсоне, а только:

— Уверен логически.

Нет, чуть-чуть задело еще за несколько сцен до финала, что мертвая сцена — это вид именно из зрительного зала — больше ее никто не видит, а значит он сам, ЗЗ:

— Уже на ней, на Сцене, или по-другому:

— На проводе с ней, через барьер между Полями и Текстом, как Яго умел бегать у Шекспира в Отелло. — Не лишнее?

— — — — — — — — — — — —

И!

Ромео идет в атаку. Чтобы восстановить реальное равновесие, так как — очевидно — не равенство будет после свадьбы Париса и Джульетты, а явный перевес семейства Капулетти над Монтекки. Идет, следовательно, на Вы, чтобы:

— Завоевать Джульетту.

Вот здесь и возникает восхитительное противоречие, которое дало толчок написанию этой части всего эссе Ромео и Джульетта, — ибо, как?

Если Ромео в это время даже не знает о ее существовании!

В этом, собственно, весь смысл Шекспира. Что настоящее не просто моделирует прошлое, а делает с прошлым:

— Реальную связь, — что значит, происходит, как при фотографировании:

— Изображение прошлого в настоящем переворачивается! — И значит, теперь следствие опережает причину.

Ибо настоящее видит прошлое целиком.

— — — — — — — — — — —

Ибо Я не может хотеть, чтобы было следствие шло раньше причины, так как это и невозможно, что человека. Для Бога — как и сказано:

— Возможно всё.

Перед тем, как отправиться на спасение Джульетты Ромео сказал, что он умер, а она оживила его поцелуем, и он стал правителем мира. Фраза интересная, но привязать ее к содержанию пьесы даже поближе — сразу:

— Невозможно. — Сейчас, пожалуйста.

Но сначала сравнение содержания этой пьесы с такой же точно пьесой в Ветхом Завете. Что можно думать, Шекспир ее оттуда и взял, как идею.

Идею, однако, доступную только для избранных, а не каждых.

Так можно думать потому, что и другие пьесы Шекспира, как Король Лир, Отелло, Гамлет, с которыми сражался Лев Толстой, — написаны буквально о сражениях Нового и Ветхого Заветов.

Их мировоззрений, как свойств души человека.

— — — — — — — — — — —

Заботы специально даются, чтобы находить Веру в Бога.

— — — — — — — — — — —

Людям предложили сыграть — на территории России в первую очередь — в ужасное противостояние Нового и Ветхого Заветов. Можно сказать, — в:

— Ромео и Джульетту.

— — — — — — — — — — —

Да и сама акцентация Мыслей на Лестнице, как никогда не бывающих в реальности, — дает возможность объяснить, что и реальность, которую мы рассматриваем, реальность, где в одну и ту же реку нельзя войти дважды:

— Только ЧАСТЬ реальности.

— — — — — — — — — — —

И именно потому, Иерихонская Стена не берется ни мытьем — ни катаньем, что запрещено, как нелепость главное:

— Мысли На Лестнице, — как истина Художественности — Новый Завет Бога.

— — — — — — — — — — —

Эта возможность ДВАЖДЫ войти в одну и ту же реку — и есть:

— Художественная Литература.

И искусство. Все произведения Пушкина именно об этом.

— — — — — — — — — — —

Моисей приперся с Двумя Скрижалями Завета с другой мыслью на плече:

— Никто не встанет против права человека войти в одну и ту же реку дважды, — сознательно, — а только:

— Нарочно!

Вывод:

— Существует доля, процент того, каким он был, когда Анатолий Стреляный подхватил — пусть и не падающее, а так и цветущее тогда — знамя коммунизма в этой атаке плечом к плечу с добрим Никитой Сергеевичем Хрущевым:

— Пикассо нам не нужен!

Что и значит, доля понимания, что они:

— Анатолий Стреляный и Ник Сер — врут — действительно существует.

— — — — — — — — — — —

Что нужно? Приводить Подлинник Текста. Как, например, Пушкин Воображаемый Разговор с Александром 1, — не взирая на то, что потому будут кумекать:

— Так не бывает, — а значит и Пушкин, да, ошибся.

Как и со шпорами кавалергарда на балу. Ибо они могут порвать платья милых дам. Не понимая, что шпоры находятся на Полях, а платья в Тексте — и значит:

— Прямого пересечения никогда не имеют.

— Как тогда они танцуют вместе, мил херц?

Вот в том-то и дело, что танцуют, да, все, но, мил херц, всегда только:

— Сам с собою.

Но вот Бог сказал, а за Ним повторили Шекспир и Пушкин:

— Если будете жить вы, Читатели, художественных произведений — и само собой Библии — будет возможен и танец кавалергарда с Татьяной, ЧЕРЕЗ вас они и свяжутся между собой в обнимку.

Как и ответил А. С. Пушкина на это замечание:

— Мне ТАК нравится.

— — — — — — — — — — — —

Ибо вот эта перестановка последовательности Набоковым означает:

— Правильную поставить можете только вы сами.

— — — — — — — — — — — —

— Текс Героя, продолжается, разрывом Автора!

Следовательно, эта телетайпная лента — есть не что иное, как фундаментальная Дэза, матч за первенство мира с которой человек может вести только:

— Вместе с Богом, — что и значит, с Его разрывами этой кожуры.

Разорванный, даже разгромленный текст, может быть связан в осмысленную ленту только Читателем — сам писатель создать такую машину:

— Не может.

Поэтому:

— Поэтому и стараться не должен лить эту беспрерывную воду.

— — — — — — — — — — —

Ибо, где заканчивает предложение Царь и где начинает его Пушкин улавливает только механизм, установленный в Хомо Сапиенсе.

— — — — — — — — — — —

В Новом Завете Герой — кажущийся абсолютно закабаленным — может меняться местами с Автором. Что и значит по А. С. Пушкину:

— Имеет право ЖЕНИТЬСЯ.

— — — — — — — — — — —

На сегодняшний день никак нельзя сказать, что историк и разводит этот балаган, — ибо и потому что:

— Просто издевается, — хотя и действительно не учили его никакой науке, — думали:

— Всё равно большинство в дворники, как Кара-Мурза пойдут.

И не только из-за зарплаты — интересней!

Историк Касьянов говорит о субъективности, как:

— Абсолютной относительности знания, — в противовес, — что:

— Написать Историю можно, — как — этеньшен — правду.

В принципе, да, но звон этот идет совсем не оттуда.

Главный механизм, как можно узнать правду о прошлом, пропускается мимо ушей, как постановление 17-го года — реальное-е.

Механизм этот поставлен в миллионах, в миллиардах книг во главу угла — здесь:

— Как никогда и не видели, и не слышали, что это ЧЕЛОВЕК.

— — — — — — — — — — —

— Чтобы все!

Ну, вот все и не занимаются.

Просветительство поставлено, как заградотряд науке.

— — — — — — — — — — —

Удивляет логика советской власти, как точно идущая не отсюда придумками местной прохиндиады, но и не с неба, соответственно, хотя и не обязательно из-под земли сюда накроенная. И тогда логичен вопрос, почти постоянно здесь задаваемый:

— Откель прешь дровишки, слышь, Ты-ы! — вот со знаком восклицания уже лучше получается, чем постоянно бубнить:

— Ну, откуда ЭТО берется, — абсолютно их бин не-понимайт.

— — — — — — — — — — —

Почему и получается, что знание правды — печаль только больше, т.к. взять логикой неправду, оказывается:

— Невозможно! — ибо неправда — это не другая правда, а именно то, что против правды.

И вот так и непонятно, — зачем? Неужели только для еще большей конкретизации правды?!

Или всё-таки даже:

— Для ее уничтожения?

Не видел пока способа уничтожения правды. Вся неправда основана на существовании правды. Хотя, конечно, я могу и не всё знать.

— — — — — — — — — — —

— Если душа идет одна — без Вергилия — это плохо скрытая ложь.

— — — — — — — — — — —

П.С. — Сложность в том, что противники истины пользуются невидимостью второй части логики. Что даже князь Вяземский не ужаснулся — скорее всего — своему без-посылочному возмущению:

— Да как же ж это может, чтобы было правдой:

— Человек придумал бога, — как сообщил ему намедни на ухо Бенедикт Спиноза, — не обратил внимания, что любое правильное утверждение — это не только рассказ об истине — содержание, но и тут же:

— Показ ее! — что значит форма.

Как у А. С. Пушкина в Капитанской Дочке идет рассказ о Маше, которая — мил херц — не только твоя, — но и:

— Наша! — абсурден только по содержанию, априори предлагающим считать форму:

— Несуществующей!

И — начинается песня советской литературы:

— Где, где, ну, где форма, покажите мне хоть этот, уже надтреснутый заячий тулупчик! — А:

— Он так сильно не виден, что можно найти, но только с:

— Зеркалом, — которое и нашел Германн в спальне Графини.

Простая, но абсурдная для советской литературы весчь, что Читатель — это и есть:

— Главный Герой любого художественного произведения.

По сути:

— Наблюдать себя с позиции художественного произведения — это и всё, что запретила советская власть в 17-м году, — авось:

— И раньше.

Пыталась.

— — — — — — — — — — —

Евангелие дает человеку право говорить:

— Точно.

— — — — — — — — — — —

Цель Илиады и Одиссеи не в описании, а:

— Писании, — поэтому нахождение несвязанных фрагментов рядом нужно для того, что иначе:

— Неинтересно писать!

— — — — — — — — — — —

А то, что Одиссей предупреждал своих матросов не есть бык-офф невидимых — никто из них не-додумался, как додумался Левша их распознать для полной уверенности:

— Подковав. — Ибо:

— Кого ковать, если никого не было.

— — — — — — — — — — —

Александр Мень ее благословил, но хотя и был хороший человек, но — увы — сам слышал, как осудил Евангелие за Его — Иисуса Христа — там ошибку, что горчичное зерно, — а вишь, ты:

— Бывает самое маленькое.

Меньше бывают! Но вот в том-то и дело, что:

— Не бывают! — ибо в Евангелии говорится о вещах и о других предметах питания в виде, например, рыб — только и исключительно в их несомненном преимуществе перед Ветхим Заветом, — т.к. и пишется только о:

— НЕВИДИМОМ.

Меньше уже, следовательно, точно не бывает. Смысл Евангелия — это в Трубу Свивающийся Лист между Полями и Текстом, и он — этот Переход — до того маленький, что даже Французская Академия Науку всей своей ученостью не смогла признать его существования в виде Великой теоремы Ферма.

— — — — — — — — — — —

Ибо так и думают с первого класса начальной школы:

— Примерность — это и есть художественность.

Тогда как художественность придумана буквально для обратного.

— — — — — — — — — — —

Добавлено сегодня при проверке, 29.11.19:

— Никто не может перевести голосом слова буфетчицы, что пива нет, так как газировка теплая. Многих артистов проверял на эту вшивость — никто не смог молвить по Пушкину:

— Русским языком, — думал Александр Клюквин сможет, так как уже навострился наверно на настоящий ум и разум тем, что лезет во все переводы, даже Гоголя, и даже:

— Смог на уровне остаться в переводах VHS, — нет, здесь смог только пропищать.

И несмотря на то, что выдает этот свой писк и визг за свой фирменный стиль, — здесь — эта буфетчица:

— И ему наставила рога и даже свои копыта.

Вот сейчас поставил Литвинова, — ждем-с.

Скорее всего, будет, как в танке:

— Глухо.

Сейчас уже идет.

Нет, просто нуль или ноль, ибо изображается, да, женский голос, но как на школьном утреннике, чтобы мама дома узнала:

— Что сегодня ты припер домой-то, сукин сыночек?

Ну, он и гаркнул таким басовитым матом, что даже соседская коза решила принять решение:

— Не ко мне ли козлик завалился, — так скать, — с печи на полати?

Отсутствие артистов фантастическое, ибо никто из них не может пройти ту вшивость, которую предложил художникам слова в 90-х VHS перевод. Не могут понять истины, которую преподнес людям Ван Гог:

— Не до Того была правда, — когда, в данном случае, писал Михаил Булгаков, — а только сейчас, мил человек, и вышла именно:

— ТЯ, — встречать.

Как пропускной пункт в Рай эта буфетчика, — Рай Михаила Булгакова.

Искал — раньше — Смоктуновского — не нашел. Дольше всех держался Олег Ефремов, но постепенно гас и его голос. И этот газировочно-разливной пункт он тоже не прошел, — ибо при переводе буфетчицы на язык своих — нет, не голосовых связок, а наоборот, мозговых извилин, — как и все только:

— Провизжал, — несмотря на то, что членораздельно.

След-но:

— Велика Россия, а — нет, не переводчиков нет, — а:

— Переводчики у нее были только VHS.

Остальные просто не понимают, о чем говорят.

Этот ТЕСТ Михаила Булгакова вполне подходит на роль теста понимания, — нет, даже не Евангелия, — а на возможность его реального существования. Ибо все думают, что это тока так:

— Выдумка, — примерно тоже самое, что сказание о земле сибирской.

Перевод ВХС — именно и показывает реальность Евангелия.

Но, так сказать, — а:

— Кому это надо, — кроме разве что нас, простых просто-напросто лудэй.

Клюквин сейчас первую фразу более-менее осилил:

— Нарзану нету. — Ибо и ответил ее точно также, как спросил, — именно:

— Никого и ничего не Изо-бражая.

А:

— Пиво привезут к вечеру, — и абрикосовая только теплая — уже загнулся, как печальный-печальный осиновый листочек.

— — — — — — — — — — — — —

— В каждом времени командует свой Царь, а Пугачев — царь настоящий.

И Гринев, сам не зная того, обратился именно к Повелителю Того Времени, где встретился с Емельяном Пугачевым. Она — Екатерина — потому и была уважаема Пушкиным, что:

— Будучи царицей разбойников волею случая — уважила волю царя настоящего:

— Емельяна Пугачева.

— — — — — — — — — — — —

— Не всякое слово в ту же строку пишется.

Почему и воюют записные литераторы до сих пор с Чацким, что представитель того же мира, что и:

— Иисус Христос.

Эйнштейн выдал Теорию Относительности и, как говорят, что среди физиков ее поняли только пять человек в мире, на что нередко возражают:

— Ну, я, ну Эйнштейн, — а:

— Еще-то кто?!

Великую теорему Ферма вообще — даже собственные французские академики послали от винта, как и потешались над Лобачевским математики его Московского университета, а Гаусс за это:

— Пересечение параллельных прямых не принял Римана на работу преподавателем математики.

Следовательно, этого открытия:

— Существования ПОСЫЛКИ — не поняли в математике даже математики, как реального устройства мира, — а:

— Что говорить про литературу?! — Как и расписал все свои произведения Вильям Шекспира именно на эту тему.

Ибо эта проблема и есть проблема столкновения мировоззрений Ветхого и Нового Заветов.

Поэтому с позиции всего и сразу — Ветхого Завета — любое утверждение Иисуса Христа — как и Чацкого — мягко говоря:

— Изумляет.

Пушкин именно так и сказал, — если читать одной строкой, — а:

— Все свои произведения написал, как Шекспир, — как:

— Существование Двух Скрижалей Завета, — не всем героям романа видимых.

И одно из таких противоречий видно, когда критикуют костюмы персонажей на сцене, как:

— Несоответствующие Тому времени, — ибо как раз речь в пьесе идет о том, что:

— Время, — само время кардинально изменилось внутри самого себя, образовав из едино-текущего времени Две Скрижали Завета — разное, но связанное между собой, поделив людей на Чацких и всех остальных, людей — так сказать:

— 17-го года, — живших и до того-сего, и сражавшихся с Гамлетом и Королем Лиром, как, прочем, и он сам с собой.

— — — — — — — — — — — —

Молчалина считают за ничтожество, но это его суть:

— Быть только Посредником.

Про Молчалина говорится:

— На душе проступков никаких, — но это значит, не что-то хорошее, что Молчалин не так плох, как его малюют, — а это:

— Зеркало.

Чацкий объявлен сумасшедшим, как:

— Объявил себя сам Король Лир у Шекспира, — здесь, думаю, тоже самое:

— Чацкий не обозван сумасшедшим, а, как Король Лир:

— Сам сумасшедшего и играет.

— — — — — — — — — — —

В том-то и дело, что Прошлое в Новом Завете не там, — а:

— ЗДЕСЬ.

Бог сказал фразу между прочим, — но в:

— Библии, — которая имеет устройство не меньшей сложности, чем Великая теорема Ферма.

— — — — — — — — — —

Онегин вынужден был убить Ленского, чтобы подставить вторую щеку, — уже написано, но решаюсь повторить, как:

— Удивительное рядом, — но докопаться до него можно.

Это, как подтверждение сигнала:

— Путь свободен, мэм, вы родите бога.

Кошмар — так-то — но с другой стороны, хорошо, что не опять только на Улице Вяз-офф.

— — — — — — — — — — — —

— Отрицательный смысл Образа в том, что он уже:

— Завершен-н! — Человек — следовательно — здесь уже:

— Не нужен.

Усё и так узе:

— Совершенно-о.

— Почему?

— Так как у нас всё есть!

Читобы уже мало, что исть.

— — — — — — — — — — —

Конкретно, в данном случает, без оживления Кукол Гоголя — таких кукол как люди без связи с богом — Читателем — ничего не будет видно, как это и не видит никто в Повестях Белкина, что так это:

— Хотел Пушкин подражать Вальтер Скотту, да не очень получилось воссоздать эти обычаи и нравы.

Тогда как у Пушкина и у Гоголя жизнь в художественное произведение вдыхает сам ЧИТАТЕЛЬ, — а иначе они, вот именно:

— Мертвые Души. — В этом смысл произведения Гоголя, а не в том, что они жили-были в Царской России из-за чего, в конце концов, и произошла Октябрьская рэволушэн.

Тогда как она произошла именно для того, чтобы эту СВЯЗЬ МИР-офф:

— Спрятать от Хомика подальше, — чтобы не нашел он этой живой воды, и все ему казались мертвыми, — как сейчас и гутарить-ся про Набокова и Гоголя.

— — — — — — — — — —

Ибо духовное — это и есть Связь Полей и Текста художественного произведения, — как:

— Способ, переданный Королю Лиру через его дочь Корделию, — превращения дураков в умных и главное вот этих самых КУКОЛ Набокова и Гоголя в:

— Настаящих Лудэй.

— — — — — — — — — — —

Впрочем, и увидеть, что Сцена Театра состоит сама еще и из:

— Зрительного Зала и из Сцены, — непросто.

Ибо это нельзя просто нарочно придумать, так как пишется она — эта вторая сцена — не в ту же самую строку.

— — — — — — — — — — —

Пивная будка у Михаила Булгакова на входе в Роман Мастер и Маргарита — это пропускной пункт — Образы не проходят.

Олег Ефремов — в чтении этого романа — попытался им:

— Быть, — пискнуть за продавщицу теплого пива или хоть теплой газировки.

Надо было в данном случае:

— Не быть.

— — — — — — — — — — — —

Пушкин написал:

— Как уст румяных без улыбки,

Без грамматической ошибки

Я русской речи не люблю.

Румяны уста — это Жизнь, — но:

— Дело не в том, что ошибаться и врать лучше, чем нет, а в том, что появляющаяся в тексте орфографическая ошибка, или ошибка несогласования падежей соседних или чуть отдаленных создают впечатление, что не только в Содержании суть, но и Форма:

— Меняет его.

Тогда как по школьному учебнику соцреализма — такого!

— Не может быть никогда, — ибо ФОРМА не только не бывает здесь, но и вообще:

— Не существует в природе.

И когда встречают его случайно, как именно НЕ:

— Семинариста на бале, — то и замечают эту Форму, как грамматическую ошибку только — демо-стрируя — а реально, испугавшись, что кто-то еще может увидеть этот потусторонний спуск в А-Де Пушкина и Данте.

Почему Пушкин и подчеркнул — восхитился именно гениальным ПЛАНом Ада Данте. Что значит:

— Формой.

И так и можно резюмировать:

— Грамматическими ошибками.

— — — — — — — — — —

Говорят, что речь с грамматическими ошибками режет слух, поэтому не надо. Но в других вариантах слух режет именно грамматическая речь!

— — — — — — — — — — —

Почему такая дремучесть по сравнению с открытиями физиков Теории Относительности, Великой теоремы Ферма, Пятого Постулата Римана и Лобачевского. Я имею в виду, что не может быть, что древние люди потеряли все эти открытия, которые несли в себе, как:

— Отце Наш, — Апостолы, — имели, следовательно, уже доказанными для себя и Пятый Постулат, и Великую теорему Ферма.

Или какая-то секста не дает этим знаниям выйти за пределы Своих Людей в этом мире. Не пытаются разъяснить людям, как я:

— Что Все Не Так, Всё Не Так, — ребята!

Хотя возможно и наоборот, как у Пушкина:

— Всё написано, — и Макферсон с Джонсоном, и Воображаемый Разговор с Александром 1, и все остальные Повести Белкина, — читайте и — нет, не завидуйте, — а:

— Восхищайтесь Богом!

Здесь — сейчас — о механизме связи Нового и Ветхого Заветов — ни гу-гу. А именно эта Связь и есть конструкции мира, — которая, однако, не в N-х веках до нашей эры осталась, а находится прямо:

— Здеся.

Яков Кротов единственно, что делает — это поясняется, что как не было здесь ничего — так и осталось:

— Пусто.

За науку, за исследование выдается школьный учебник, что всё — и на-те вам:

— Перед нами — сам Человек — не только не Есть, но и никогда не был:

— Создан Богом, — как, однако, Машина Времени.

С одной стороны — я один, а с другой-й! Мама Мия:

— Пушкин, Ферма, Диофант, Три Мушкетера, сам их Дюма, Чацкий, Грибоедов, Робинзон Крузо и его Даниэль Дефо, — вся классическая художественная литература. — след-но:

— Тьмы Тем, — и даже наоборот.

Здесь — похоже — меньше Всего Этого Хорошего, чем даже в пустыне.

Мир набит Истиной почти как консервная банка — здесь:

— Даже иво желе — не досталось.

С одной стороны, — хорошо, спокойно:

— Ну, я, ну, Пушкин, Экклезиаст, — а:

— Еще-то кто? — а с другой, что:

— Человек всегда один выходит на подмостки?

Яков Кротов здорово разбирается в местной прохиндиаде, а с другой:

— Только слушает своих — так сказать — респондент-офф, — а:

— Не похоже, что может что-то им противопоставить.

Неужели никто из обычных людей не понимает, что я рассказал правду:

— События После Воскресения — это рассказ о Самом Воскресении Иисуса Христа. — Ибо правда ЭТОГО:

— Очевидна. — Но!

Видимо, ставится в посылку, что Хомику ничего правдивого доступно быть просто не может.

Ибо События После Воскресения иначе и не могут быть рассказаны. Считают Библию — следовательно и однозначно — не:

— Подлинником, — а такой же условностью, как и все остальные школьные учебники.

Дальше-больше:

— Не хотят принимать в внимание, что сам Человек — это Истина. — Что значит, в данном случае:

— Мой рассказ о битве Апостолов После Распятия Иисуса Христа у Демаркационной Стены, — разделяющей Человека и Бога — правда, — а:

— Не та правда, которая видна на поверхности, что все они разбежались.

Ибо и спрашивают:

— Ну, откуда я это взял?! — Так:

— Пространство и Время самого человека надо учитывать.

Сам мир устроен так, как это расписали Шекспир и Пушкин:

— На сцене идет не одна, а две пьесы. — Что значит, и Сцена состоит из сцены и зрительного зала, — это:

— Очевидно, — как пропедалировал Шекспир прямо в Двух Веронцах.

Пушкин — в Повестях Белкина, Дубровском, Капитанской Дочке и так далее по циклу.

Следовательно, ЭТО устройство мира люди распечатали, как в Повести от Издателя:

— Ваше письмо от 15-го имел я честь получить 23-го, — Человек смог открыть письмо, запечатанное:

— Богом.

Как Алан Тьюринг разгадать шифр Энигмы, — ибо!

Важно лишь понять, что это Ваша Личная Шифровка! Что, следовательно, Сильвио в Повести Выстрел не погиб, сражаясь в отряде этеристов, а он и есть тот:

— Граф, — которые женился на Маше.

Так и Иисус Христов спустился в А-Де, чтобы разрушить, стоящую там стену, отделяющую Человека от:

— Бога.

Ищут подлинники древних священных текстов, — а:

— Они перед вами.

— — — — — — — — — — —

Екклесиаст — это про-провозвестник Благой Вести — Хэппи-Энда:

— Следовательно.

Хотя и на первый взгляд нельзя сказать то, Что говорят:

— Всё уже было, было, было, — значит настолько много раз уже было, что надоело даже хуже горькой редьки.

Это можно додуматься только специально, чтобы опорочить реальные научные открытия.

Повтор События означает, что идет кино, мы видим СЦЕНУ из:

— Другого Мира, — и Человек — можно сказать — даже купил билет на этот Спектакль:

— Родившись, — а всё недоумевает:

— Неужели это правда? — хотя Так могли думать апостолы, — здесь проще:

— Вообще не думают, — ибо и запрещено — раз, а два-с:

— Нэ хачу.

Люди не хотят жить вечно именно потому, что не хотят думать. Так может быть? Так сказать, на принцип:

— А вот возьму и никуда не пойду, останусь навсегда в ветхом завете!

Бог — расстроится?

Или ответит, как взрослый ребенку:

— Тебе дали волю, а вы берете две.

— — — — — — — — — — —

Поэтому.

Поэтому не Пушкин сам для себя изобрел Свободный Роман, такой как Евгений Онегин, — а:

— Все романы такие, — написанные, следовательно, по устройству механизма самого человека, а не той же самой, но замороженной в один ряд робототехники:

— Человеку запрещена главная его способность: путешествовать по временам, — как именно:

— Не совсем естественная, — а:

— Подаренная на День Рождения Господом Богом, — в виде:

— Нового Завета.

— — — — — — — — — — —

Удача Бога в том, что Он придумал такой шифр связи с Человеком, — который:

— В принципе нельзя расшифровать, э-э, Нэ-человеку.

Ибо, как это уже и существует в компьютерной прохиндиаде:

— Привет Бога записан в этой шифровке, — как:

— Ответ на письмо самого Хомика, — в виде — здесь на Руси:

— Ивана Петровича Белкина, — следовательно, и шифр известен только Иму-у!

Достать его со дна человеческого разума нельзя — как и советовал вести себя прилично командору Алан Тьюринг:

— Без Меня у тэбя ничего не выйдет.

А именно:

— Принцип шифровки включается в себя, как Ядро Атома суть Нового Завета:

— Надо расставить времена в их реальной последовательности, ибо иначе они и зашифрованы, — как:

— Всё не так. всё не так, и даже девчата.

Текст Бога — следовательно — зашифрован по внутреннему устройству Homo Sapiens-a, — что и назвал А. С. Пушкин:

— Далью Свободного Романа.

— — — — — — — — — — —

— Текст Бонди о Пушкине, о его Воображаемом Разговоре с Александром 1, — и:

— Дас ист фантастишь! — Вот она моя Великая теорема Ферма.

Так сказать, хотя и верил с детства, что будет, — но вот, пажалста, натюрлих попалась! После подробных исследований Бонди ТАК фундаментально ошибся — ничего не поняв у Пушкина, далеко-далеко:

— Не случайно.

Ужас, что истина видна, но не принята! Да нет, радости было больше, пожалуй, столько же, сколько изумления. Ибо с одной стороны поразительно, что прошли мимо источника воды живой, а с другой:

— Как из него пить — непонятно же ж абсолютно! — Ибо:

— Я вижу истину, а при сравнении ее с окружающим миром — совместность их:

— Непонятно, — как может быть осуществлена.

— — — — — — — — — — — —

Ибо мир познается именно:

— По устройству самого себя.

Вот это обращение к себе на ТЫ — означает, что не признается существование Перехода — Великая теорема Ферма — между Полями и Текстом художественного произведения. Не может человек обратиться к себе без:

— Посредника — это и есть Новый Завет — Двое идут на Пути в Эммаус.

Почему и Бродский — поэт — говорил, что ловит слова, как облака на небе, ибо в том-то и дело, что не:

— Свои они, — достать надо до слов бога. — Быть с Ним на Связи.

Всё в себе — это фундаментальная ошибка, которую и привел Бонди для доказательства своей правоты на сессии ВАСХНИЛ 1948 года, — что Пушкин и на-те вам:

— Ошибся!

Толстой сейчас говорит, что Ле не любил интеллигенцию и критиковал ее за то и сё. Нет!

Ибо здесь противостояние фундаментальное:

— Тили-Тили — чё не откроет нового хоть в математике, хоть в литературе, — а в бога:

— Так и продолжает верить, — хоть и потихоньку.

За это и презиралась, что до конца в бога поверить не может, но и отказаться от:

— Него, — не хочет и хочет. — Но!

Это нормальное состояние хоть человека, хоть интеллигенции взятой с ним почти раздельно:

— Сомневаться, — чтобы найти эту магическую связь, этот Магический Кристалл.

— — — — — — — — — — — —

Как говорил Пушкин:

— И может быть на мой закат печальный

Блеснет любовь улыбкой прощальной, — что значит: любви, что ли, нет для избавления от примерности всё время только и заниматься тем, что:

— Приближаться и приближаться к электрону всё ближе и ближе, — а так никогда и не связать Поля и Текст художественного произведения.

Но Моисей у горы Синай услышал этот Глас:

— Вы — боги, — что именно и связали текст и поля, что значит:

— Ветхий Завет не был уничтожен, а вошел в Новый, — как именно его необходимая Часть.

Возможно, необязательно понимать логику этой связи, смысл доказательства Великой теоремы Ферма, — но интуитивно художник должен уметь видеть не вот это:

— Да, То Есть, Как Бы, — что значит СМЕСЬ Нового и Ветхого заветов, а именно их связь, как:

— РАЗНОГО, — такого разного, как Поля и Текст художественного произведения.

— — — — — — — — — — —

Артистов учат так, что они абсолютно не принимают за разницу, что фраза не говорится первый раз, как открытие, — а:

— Повторяется.

Вот то, что она ПОВТОРЯЕТСЯ — это и есть открытие Иисуса Христа, данное Ему Отцом. Он повторяет слова Отца именно, как:

— Повтор, — а не как снова и заново.

Вот эту суть в Повторе и понял Ромео в Ромео и Джульетте Шекспира, что она означает:

— Увеличение мира, — путем прибавления к нему СЦЕНЫ, — не как выдумки для повтора мира реальности, а подарка Бога, для его:

— Создания.

По местной единственно достойной человека норме:

— Хомик может быть только попугаем.

И вот Янковский играет так-то прекрасно, но вот в этом фильме про Николая Второго — кажется — где он говорит на английском языке:

— Как на русском, не замечая этой разницы, что правда — это английский, да, но:

— В роли русского!

Исполнение роли — это другой мир. Создание другого Нового Мира.

— — — — — — — — — — —

Бедные люди Достоевского — это, скорее всего, люди, не знающие перевода.

— — — — — — — — — — —

По сути Бог показал Своё Существование, как мир, каким-то образом связанный с видимым миром, но проверка — это отрицание существования этого мира.

— — — — — — — — — — —

— Видели Меня — видели и Того, на Ком Я виден.

— — — — — — — — — — —

О чем и рассказал Грибоедов, что Человека гонят на Земле именно за его право быть:

— Добрым-м.

— — — — — — — — — — —

Новый Завет — это уже нелогичность ссылки, что бог есть, но не про нашу честь.

— — — — — — — — — — —

Евреи, вставшие против Моисея у горы Синай не на жизнь, а на смерть — думали, думают и сейчас и будут думать дальше, что это они только и могут сказать:

— Это я еврей!

Ноу. Ибо наоборот, евреи пошли, как:

— Кто Господни, ко мне! — по весьма убедительной просьбе Моисея к:

— Хомо Сапиенсу — Человеку Разумному, — оставшиеся — это и есть вот именно:

— Антисемиты.

— — — — — — — — — — —

Отрицается, что у Иисуса Христа есть Отец, как Его Сообщник.

Отрицают, что Истина делится на Две Части. Нельзя перекусить одним словом:

— Перекусить.

— — — — — — — — — — —

Почему Пенелопа, вопреки свой физиологи, двадцать лет ждет Одиссея? Отвечают:

— Тогда так было принято.

Сейчас?

— Тоже.

Всегда?

— Однозначно.

И она ждет реально, не условно, но только на сцене, а на Сцене, находящейся внутри сцены:

— Вообще на радостях, что бывает и жизни счастье, устроила для всех — может и платный, но всё равно совершенно свободный для людей, свободно владеющих — как Яго — обеими пространствами, как Полей, так и Текста:

— Публичный Дом.

ЭССЕ

Часть Первая

26.12.18

Радио Свобода на этой неделе 20 лет назад. Мама мыла мерс: Новый русский букварь

Иван Толстой сказал — не стал переслушивать к чему — что:

— Сарказм и шутки — это стеб, — что значит:

— Не есть натюрлих!

Что тогда натюрлих? И представил:

— Катя Метелица! — итс ми.

И эта Катя Метелица представила этот натюрлих — несмотря на то, что в виде новых русских универмагов — опять двадцать пять:

— Да, То Есть, Как Бы, — и настоятельно в конце себе посоветовала:

— Мы будем и дальше Этим заниматься!

Делается и делается, и продолжает делаться одна и та же ошибка, заложенная в фундамент советской власти Ле:

— Тавтологизация, — каким и является перевод Гоблина, который был тут упомянут, но уже не по имени, а по ушедшей в народ в виде вот этой Кати Метелицы:

— Порнографии — зам: Подзаборной курсивности, — называемой в школе, где они куку-ют ОБРАЗ-ностью.

С полной уверенностью, что уж здесь-то нас не трогайте, умники.

Нельзя думать, что Иван Толстой таскает эту Рыпку на показ, как на выставку продолжающей советской власти и в виде ее только переименованных Домов Пионеров, — ибо делает это слишком сиськи-миськи.

Почему все дети и радовались, когда узнали, что им прислали не такую вот Катю Метелицу, — а:

— Не влюбляйтесь вы в курсисток! — и знаете почему:

— Они намного не только глупее таксисток, — главное:

— Наглее.

Ибо, что такое Образ-ность? Почему она плоха, — а:

— Так как это и есть Униженные и Оскорбленные Федора Достоевского, — но!

— Не надо их копировать в рассказе, которым является и радиопередача.

А только так и сказать в начале:

— Униженные и оскорбленные новыми русскими богатырями Букваря из дорого, — но имейте совесть понимать:

— Опять двадцать пять из пластика, — хотя и — как сказал Александр Баширов в фильме Край:

— Всем вам будет счастье, но уже за:

— Дорого.

А то, что дотянет до уровня того же самого, что и было — в этом нельзя сомневаться ни на минуту, так как другое — удивительное — узнал и рассказал уже Владимир Высоцкий:

— Оно же ж очень даже рядом, — но — посмотрите сами:

— Так и находится за решеткой. — Ибо:

— ЗАПРЕЩЕНО, — несмотря ни на какие сказки-присказки:

— Перестройка-Ура.

И, следовательно, стоит его только суть-суть попробовать Кэт Мэт, как будет уже, как Кара-Мурза, мести улицу, — хотя и удобным для себя способом:

— Чтобы было, как у Эрнеста Хемингуэя — чисто и светло.

Хотя новые русские там и не ходят, так как априори летают на Экибастузском:

— Пластике.

Зам: Катя Метелица — Кэт-Мэт.

П.С. — Тавтология — это расшифровка вопроса тем же самым, — ибо:

— Новое — оно же ж слишком удивительно, потому что находится слишком рядом, — а, значит, друзья мои:

— Запрещено.

Почему и понятно, что Яго Шекспира знал всё, а его друг-начальник Отелло — ничего не понимал в этом деле сплошных междометий, — и русские — даже старые — так до сих пор и не соображают:

— Автор этих междометий не Яго, а сам Отелло и есть.

И на хрена тогда и унижать себя посещением спектаклей, несмотря на то, что вы учились в той школе, где кружок Умелые Пластики вела Кэт Мэт, — хотя и вела именно за этим, — так как на умные весчи:

— Здесь патентов, как на изобретение новых букварей не только не дают, но и не:

— Продадут даже.

Хотя и непонятно, конечно, почему мы всегда должны играть на стороне:

— Сёных-сёных.

Надо иногда меняться местами, как на школьных утренниках:

— Вы бежали туда?

— Есс!

— Теперь второй раунд: будете за КПСС.

И вот тогда он как раз и заплакал, что понял — уже грохнувши в первом раунде Дездемону:

— Второй раз, скорее всего, у нее не получится целоваться так же горячо, как в первый, — а:

— Мороженое я и так уже ел — в перерыве. — Яго надоумил, знал — значит — что откажусь от ее прелестей в замороженном виде.

Привыкать — тем не менее — придется:

— На войне, как на войне — всех убили, — а:

— Кто второй, второй, кто?

— Да остался, остался, чё ты репу чешешь, как и не знал никогда:

— Я всех убил, всех зарезал?! — Да вы что?

— А что, не умеешь? Научим, научим, располагайся, как дома.

— Ваши нары — даже второго неба — не так высоки, как был мой любимый дом на Земле, — как я любил называть ее:

— Остров Кипр.

П.С. — Трагедии и происходят из-за полной и — видимо, уже окончательной гоблин-иди-в-зад-ции программ воспитания — однако — не учеников, которых не так-то просто взять этим мытьем и катаньем в виде:

— Да, То Есть, Как Бы, — а именно прохиндиады, специально подготовленной даже для учительниц, только что родившихся от 85 до 91 годов.

Сшиты были, оказывается, не двести тыщ наручников специально для всех сторонников Горбачева, а вот эти Ежови Рукависы для учительниц младших классов, чтобы опупение их не только казалось, но и именно было:

— Искренним, — хотя и как зомби, конечно, не без этого.

— — — — — — — — — — —

26.12.18

Радио Свобода — С. Медведев — Археология

Вокруг смеха, — говорит:

— Смех без причины — это значит, русские в отличие от других граждан своих стран, от Америки до Кука — нэ лубять смеяцца-а, так как и очень нуждаются в том, чтобы их называли дурачинами.

Но и в этом, как и в других примерах — сие рассуждение есть не что иное, как полный, — и, скорее всего, как обычно, на пятьдесят, или даже, пусть на пять процентов:

— Сознательный обман.

И, действительно, надо — и хотят — чтобы мы посмеялись над этой передачей РС, — ибо:

— Копают, копают, — а, спрашивается, зачем, если, иметь в виду, что только, наоборот, закапывают.

И именно для этого случая смеха над Археологией сказано:

— Смех без причины — признак дурачины. — Так как — повторю — здесь, как минимум, плакать надо, имеется в виду, самим работникам этой передачи — нам:

— Ужасаться.

Полному — частично сознательному — отсутствии логики, так как повторяют слова, давно написанные в школьных учебниках, — а:

— К чему, к какой реальности они были приклеены — прочитать нигде нельзя, т.к. априори на этих шутках невидимым за рекламой пропаганды языком написано:

— Милый мой, хороший, догадайся сам-м!

— Да вы что?!

— А что — это же не людоедство, — так сказать:

— Не только думать, но и мыслить и страдать.

И если всё-таки иметь в виду, что в этих поговорках есть акцент и на то, что, да, смеяться надо, но не всегда же ж, на самом деле, — то это только и значит, что здесь, действительно, можно начать с утра и не остановиться до вечера, как резюме:

— Так вот было смешно весь день, и не только во время прослушивания передач Радио Свобода, но всё остальное не оставляет равнодушными никого, — а:

— Ругаться — это же ж еще трудней.

Почему люди в России и смеюца, как на Театере:

— Я спросил: зачем ты, Нинка — так скать, стукачем на меня работаешь по совместительству?

— Боюсь женишься, а денег у тя всё равно нет — на что жить будем, сукин ты сын, жениться он захотел — и:

— Не смешно?!

Хотя вот некоторые, как я, действительно, женился на Радио Свобода, — а:

— Смеяться всё равно приходится, — но именно:

— Ради истины.

— — — — — — — — — — — —

27.12.18

Повести Белкина — это Шесть Дней Творения.

Решается проблема:

— Я есмь, но как нам узнать друг друга?

Почему и проверяется Человек таким способом:

— Скажи мне, кто это? — сказал бог, указывая на корову, и человек — к его удивлению — ответил правильно:

— Не знаю.

Ибо, что по-русски бутерброд — по-немецки — нет, не наоборот, а Почти — как звали героя Апокалипсиса Мела Гибсона:

— Кенгуру.

— — — — — — — — — — —

Игорь Чубайс чё-то уже перестал путаться, а лепит явного горбатого:

— Эстэ разрешил церковь, — но!

Можно подумать, что Веру! По крайней мере, Религию, — тогда как всё наоборот:

— Сначала — в 17-м году запретили всё — как веру в бога, так и ее религию, и церковь, — чтобы не путались, — а вот потом, но не по Чубайсу:

— Разрешили церковь, — как противостояния религии, или религию, как прямое противостояние Вере, — Ветхий Завет, чтобы противопоставить Новому Завету, — но этого не может быть, так как Ветхий Завет перестал существовать после:

— Победы Моисея у горы Синай, — он вошел, в Новый Завет, образованный — по сути дела — ничего-не-деланьем Вильяма Шекспира:

— Разделением Ветхого Завета пополам, — чтобы у Текста появились еще и:

— ПОЛЯ.

Как и разрешение свободы в 17-м году — означало только в кино Михаилом Ульяновым:

— Человек будет свободен по 16 часов на ферме и одновременно по 14 в поле.

— По-другому?

— Нельзя, так как это уже ксплатация, однако, граблей, которые такого — слишком большого — надругательства уже не выдержат.

Говорят — Игорь Чубайс и Дмитрий Травин — что власть хотела — и видимо, хочет — присвоить себе не то, что. А именно дела Солженицына. А это и есть падение эмиратов Игоря Чубайса, ибо логики в его анти-аргументации власти — нэма. И знаете почему? Власть честна только в одном, что берет себе всегда только одно, то, что:

— Это сделали мы сами!

Это наш огромный труп! — Прошу прощенья, описка случайная, но оставленная, как — не знаю даже, зачем, ибо, конечно, это:

— Большученный труд, начиная от партии и правительства на заседаниях в повестке, возможно, не только дня, но иногда и ночью, — и кончая многими, многими заграничными товарищами, — чтобы:

— Вытащить на свет божий правду России, как не только всегдашнюю ложь, но прямую белиберду, как атаку против разума разводимых здесь — видимо Богом:

— Чацких.

Ибо врать надо так, чтобы потом не было мучительно больно за, что они:

— Мама мия! — всему же ж, оболтусы — как, получается, как сейчас и Игорь Чубайс — верят.

Так вот надо так врать, чтобы:

— НЕВЕРИЛИ.

Игорь Чубайс не знал?

Ибо Обман — это только тактика — Стратегия — это Атака ложью. Что и значит:

— Она должна быть хорошо видна.

Следовательно, и опупеть все должны не суть-суть, — а:

— Окончательно.

Как и завершил своё резюме Ле-Шева:

— Мы пришли не на подиум покрасоваться, а для того именно вам голую жопу показать, что — ну:

— Не нравится нам ваше Чацко-образие, не нравиться вплоть до очень-очень и вообще, самой ФОРМЫ:

— Нового Завета, — как человеков называющего по имени отчеству:

— Вы — боги.

Нэт.

— — — — — — — — — — —

30.12.18

Радио Свобода — Итоги недели — Дмитрий Волчек

Сл. Тарощина о телеведущей Екатерине Андрееве:

— Она не проверила информацию о летающем самолете, и, как будто так и надо, — ибо:

— Когда, — если некогда.

Слава Тарощина недовольна, но неправа в этом дискурсе-диспуте с коллегой, ибо:

— Не только некогда, но некогда — априори.

Ибо у человека не только нет крыльев, чтобы тоже, как самолет взлететь в небо, и посмотреть:

— Каково?! — можно и с каким-нибудь одним из этих знаков, — но — главное — нельзя проверить информацию, которой — этеньшен:

— Нет.

Вся информация, которая идет по телевизору, она именно:

— Непроверяемая, — ибо, скажи Да, — а я:

— Как же самолеты, которые, я видел, вились около этого Мало-мало-азийского боинга, как майские жуки вокруг наволочки, которая хочет их поймать.

Поэтому, если вы недовольны, были ли рядом с ними самолеты — будем решать вопрос о том:

— Это кто кого еще хотел сбить — а:

— Тоже точно пока неизвестно, не нес ли этот Мало-мало-азиец, — так скать:

— А если он вез патроны?

Резюме:

— Кто из этих двух дам, Тарощина или Андреева больше Капустница? — каких именно и набирают в сферу информационной радио-теле-мумии.

Капустница — это значит:

— Между первой и второй — перерывчик небольшой: посадила дома грядку огурчиков, и:

— На работу, — трали-вали, — самолет, — опять домой, посадила грядку помидорчиков, — туды-твою:

— Летал, — опять на такси — авось и на электричке — до хаты, — посадила вот эту самую любимую — если с сольцой ее намять плюс еще что-то — и:

— Снова на работку, — где уже и забыла, кто летал, с кем на пару, и вплоть до того — знаете ли:

— Был ли сам Боинг — Не-Знаю!

Вывод:

— Андреева — как и положено — читает только то, что дают читать, а Тарощина — делает буквально тоже самое, — но под видом:

— Это я думаю, — а посылку оставляет в карманах слушателей — нет, не с огурчиками, помидорчиками и вкусной капусткой, — а, как Штирлиц, но еще до его опытов-экспериментов с Мюллером — чисто еврейского происхождения:

— В японском концлагере, где, чтобы хорошо жить надо только согласиться добровольно там остаться, — так скать:

— Их бин капиталист не только с самого детства, но и по самой натуре, так и остался ребенком:

— Брать люблю — отдавать назад стесняюсь. — Но для этого всегда должен быть — чтобы оставаться навсегда советским пропагандистом и агитатором:

— При-Нём, — как в кино про сдачу экзаменов через наушники, — а этот профессорэ — тупой, — имеется в виду Радио и Теле слушатель Новостей.

Так вот, какой При-Нём должен быть применен глазеющими и ушами шевелящими Хомиками, чтобы разглядеть на телеэкране или в радиоэфире тот Крестик, который зажал Штирлиц на своих пальцах, — означающий:

— Это я вру, — или, где та Точка, которую даже не надо было, как следует, вырезать из телетайпа своей передачи советскому правительству Олегу Далю, находясь под колпаком герра Шлоссера?

Ответ:

— Я не знаю, — ибо у меня не хватает ума не злиться на явную ДЭЗУ-у.

Как отдельных — каждая — так взятых вместе комментаторш. Тем не менее, особенно на Сл. Тарощину, — ибо подходит к этому вранью более творчески, чем это же самое делает автоматом Андреева, — так скать:

— З душой, — и, следовательно, есть основания для существования этой души.

И да, ибо:

— Огород за огород — а там! Имею счастье иметь:

— Капустку, помидорчики, огурчики. — А с вашей пропагандой:

— Да, чтоб вы провалились!

Но!

Да, есть, были такие дикторши-рассказчицы в переходный период от демократии с иномарками, но только подержанными к демократии с машинами, уже похожими — нет, пока еще не на танки, но — на океанических почти акул ихнего шоу-бизнеса — более чем.

Более, чем несколько у КАЖДОГО подъезда.

И вот оно наступило время, когда врать стало такой же замозабвенной потребностью, как сажать капусту.

Советская власть, следовательно, не была, а только еще появилась.

Как разъяснение к послесловию.

— — — — — — — — — — — —

31.12.18

Радио Свобода — Поверх барьеров с Иваном Толстым. Андрей Гаврилов. Алфавит инакомыслия. Колыма.

Сразу три явные ошибки. Самая главная И. Толстого:

— Колыма не может быть Чудной планетой, — а только черной.

Дак, мил херц, это же ж не пробные занятия в первом классе, когда еще только завтрева все попрутся на насамомделешние уроки, — а:

— Реальность.

Поэтому Чёрная планета — это тавтология, ибо это уже в детском саду проходили, что там холодно и живут только зеки и бегают морозеки. Как-то:

— Вадим Козин.

Чудная идет сразу — как минимум — ирония, ибо совсем плохо там быть не может, так как кроме медведей могут жить еще и ЛЮДИ.

Потому и чудо, что там, где по сегодняшним меркам жить нельзя — они ку-ку-ют-т.

Вторая ошибка — про автора Окурочка, ибо это только он сам — этот автор — думает, что это он его написал, — больше-то никто! Хочет, может? — пусть думает, но зачем это поддерживать с РС, как дело уже решенное, — ась?

Третья ошибка, что там сказал Андрей Гаврилов про Один День Солженицына в лагере? Что в конце он достигает каких-то высот? Но никаких высот там нет, даже если сделать натяжку:

— Стенку из бута так и доложил этот зек до самого верха он один, — но!

— В том-то и дело, что — априори — нет!

Всё сделано именно, как в песне, которую и подпевает сейчас Андрей Гаврилов — хотя и к юбилею — но всё равно:

— Бес толку.

Ибо песня эта и без А. Гаврилова спета уже очень большим хором:

— Это сделали мы сами — это НАШ великий труп-п.

Которыми с 17-го года вся слава здесь увенчана.

Выдается за правду то, что не может быть даже личным мнением. А именно только атакой:

— Я так хочу, я так хочу, — давайте дружно помашем — кому?

Так-то, москвичу, но и как и никак нэ лэзэт, а значит просто, как в песне-сказке:

— Мы не сеем и не пашем, а валяем дурака, с колокольни хреном машем, чтоб морковкою была!

Кого Его?

Партия и правительство, естественно, на которые и работает РС.

Как ей и это поздравление с Новым Годом!

Продолжение, 04.01.19

Пеня Окурочек — Юз Алешковский, — исполнял тоже он?

— — — — — — — — — — — — — —

01.01.19 — Новый Год

Название Чужой Завет 2 — или появится другое новое название Эссе

Радио Свобода за вчера? Называется:

ВРЕМЯ СВОБОДЫ: Итоги года

Говорят Дэзу:

— В этом — прошедшем году — была использована новая то ли стратегия — не хочу переслушивать — то ли тактика:

— Не скрывать неправду, — про дело Скрипаля в Англии, — что нарочно рассекретили своих изо-бразителей.

— Это что-то новое, это что-то новое! — повторяется, практически, с восхищением.

Но!

Вот это самое восхищенное удивление есть не что иное, как:

— То же самое-е!

Та же самая Дэза, которая могла показаться новой только во времена дальные, как-то:

— Развитого Социализма Лео Иля, — ибо это откровенное Новое Изо-бретательство — есть не что иное, как есть именно Секретная Доктрина — нет, не масонов — а:

— Идеологии 17-го года.

И не удивительно, высказался по поводу новизны марксизма-ленинизма именно политолог — Морозов. А политолог — всегда — это отсеянный, просеянный многократно механизм по фундаментальной мистификации.

И:

— Действует.

Вопрос, как поставил его ребром Владимир Высоцкий:

— Зачем ты, Нинка?!

— Чтоб женился — го-во-рит-т.

Ответ, авось, Булата Окуджавы:

— У наз — у нас — на ведьмах, так сказать, не женятся, а только собирают их в корзинку, как грибы.

Но — увы — этого гриба не собрать никому. Ибо, да:

— Человек может врать, но так фундаментально: только не в одиночку.

Почему и было сказано Высоцким Кирпичу:

— Признайся и лети белым, э-э, лебедем на двушечку-ку-ку ку-ку.

Что значит:

— Соври, и больше почти ничего табе не буе-ет.

Не все могли, — как говорят, что даже сам Абакумов и то наотрез отказался. Предпочел умереть честным человеком, что, да, всё делал, но!

— Только по приказу!

Во, как бывает! Работал, работал, как специалист по вранью, а как до дела:

— Нет! — и всё.

Хотя и знал, что будет хуже. Если, конечно, не врет тот филолог — чей папа делал то же самое — который предоставил свою австралийскую книгу Радио Свобода для более подробного ознакомления с этой правдой:

— Лжи. — Фундаментальной.

Которая логично всегда объявляется:

— Новой.

Тут возникает интересный вопрос:

— Что делал — нет, не слон, когда пришел Наполеон, — а:

— Владимир Войнович, когда спросил:

— Хочу, или могу? — быть, ну, чтобы быть честным.

И, естественно, становится уже совсем непонятным:

— Что можется, а что всё ещё хочется?

Хочу, но знаю, что не могу, или наоборот:

— Могу, но что-то мешает? — это одно и тоже.

Если предположить, что это есть даже у танцора.

Феноменальная идея-идеология, как минимум индейцев Майя. Идеология именно сознательного жертвоприношения. Мы думали, они придуривались, чтобы запугать друг друга — кто больше — а также и врагов:

— Кто — нет, не кто меньше, а кто:

— Синей, — как Апокалипсис Мела Гибсона, — тот и красится — как подумали выразился и Роман Корнилов про стены древнего кремля:

— Только стены кого-его, — нет, оказывается, луды — тозе.

P.S. — Хотя и не Роман Корнилов спел про древний кремль, но с ним почему-то всегда:

— Сравнивается.

Кто не покрасился — так сказать — ми узе не виноват. Сами и покрасим его в этот синий, жертвоприносительный.

И когда говорили при развитом социализме, тем более в его разрушительной уже фазе — при Ми Горби:

— Вы не знаете, что было при Эстэ, даже вообще, а не только в частности, — говорили люди, которые сами были молодыми, а вот откуда-то — выходит — знали, что Атака сознательной ложью не просто была, — а:

— Применялась, как оружие, — и не только массового поражения дурак-офф, но и даже своих дезинформаторов — в:

— Частности.

Почему и приехал Мистер Икс — Х — в село Горюхино, что никто его не боялся, так как за песнями веселыми, да танцами, к большой сексуальности близкими:

— Не видели Мира Происходящего. — Не запаслись, следовательно, оружьицем соответствующим отражению этого Икс-Ометра.

Было ли оно уже тогда, когда Пушкин расписал то время Пришествия Мистера Хера? Скорее всего, нет, ибо рассказал про времена более древние, чем Новый Завет, — который и есть Единственное оружие, данное Моисею Богом на горе Синай, — оружие, без которого:

— Не врать — не получиться!

А Лев Толстой бегал вокруг Короля Лира с приз-сказками:

— Зачем ты привязал пучок травы на голову, как на самом деле ХГехгель недоделанный?!

Ибо Две Скрижали Завета и переворачивают, как современный фотоаппарат:

— Мир с головы на ноги, однако.

Почему Лев Толстой и был — Зеркалом русской революции, что автоматически — как предполагается — и все русские люди:

— Не замерил этого пересечения лучей, идущих, как информация от Бога к Человеку, — в:

— Перевернутом, однако, виде.

Гегель и Кант пытались разъяснить Новый Завет, как существующую возможность для человека, расшифровать это Переворот — Король Лир, чтобы не забыть Это Дело и привязал к голове пучок травы, что она Верх — а:

— Так как думать надо наоборот, — то и пощупай свою голову, — и, пойми, наконец, что это:

— Не земля, — лужок, так сказать, для козочек, а именно голова — верх, — верх не только мысли, но и ее демократии.

Про слова Бога — несмотря ни на Пушкина, ни на Шекспира, ни на Новый Завет — продолжают думать:

— Это Теория Относительности, — а мы ей не учились.

Ибо сложно, как минимум, а Ветхий Завет тоже был, поэтому, да, верить будем, — но:

— Осторожно, чтобы лишний раз не споткнуться.

Логично?

— Дак, естественно!

— Съел Иона!

И — повторю — я уже знал, что Ветхий Завет тоже изменился и вошел в Новый Завет, но конкретного примера ни одного не было. И до тех пор, пока не ужаснулся при проверке Эссе Чужой Завет, — что!

Описался, несмотря на то, что несколько раз проверял по интернету — чтобы не перепутать по запарке, что вот, как сейчас:

— Одновременно всегда смотрю кино, или слушаю РС — сейчас Гурчено поет песню:

— Пять минут, — до какого — тогда было года? — И вот при возникновении какого-то прямого противоречия — можно доказать:

— Именно этого 2019 года, — ибо очевидно, что здесь не все буквально события относятся к событиям прошлых лет, — как, очевидно, идущий сейчас его показ по телевизору, выпуска такого года, которого тогда еще не было.

Так вот, проверил, кто кого заменил на царство в Ветхом Завете по завещанию Исаака: Исав или Иаков, и расписал почти на две страницы, как пример для чего-то другого, — а при проверке ужаснулся:

— Написано всё буквально наоборот, — что даже полез опять смотреть:

— Что же это на самом деле происходит?!

Что вполне можно думать: это не я.

И вот только первый раз увидел в Ветхом Завет пример, что сделал с ним Новый Завет, изменил его таким образом, что — как говорится:

— Ему и менять ничего не надо! — Как это понял и Король Лир, — что:

— Достаточно измениться Самому Хомику — и:

— Дело сделано, привяжи к голове пучок травы, — чтобы, однако, надолго запомнить:

— Она Верх! — и не просто — ИМЕННО — верх, — а:

— Верх в Перевороте лучей информации, идущей от Бога.

Поэтому Ветхий Завет, который воспринимался только, как Содержание, — расшифровать которое можно только древними манускриптами, — как и было использовано в передаче Якова Кротова междометие одной дамой — переводчицей Библии:

— Тогда не только метро Выхино, — даже гречки и то:

— Поищешь, поищешь, — точнее, она-то, заверила безапелляционно:

— Нэ было никогда в том времени.

Что и значит, да, чудеса бывают в текстах, но только — извините — Нового Завета — Ветхого Завета:

— Никогда.

Подпорка Ветхому Завету в новом времени, однако, нашлась, ибо:

— Если тогда не было бинокля — это еще не значит, что мы сегодня не сможем увидеть ту даль туманную, однако:

— Свободного романа, что:

— Я сквозь магический кристалл

Еще не ясно различал.

Магический Кристалл — в данном случае, именно так лучше всего считать, а так-то:

— Можно считать и Самого Господа Бога, — ибо:

— Видели ли вы Отца Моего? — И.Х.

— Нет, сэр, — Ап-лы.

И тут или-или:

— Или только сквозь Магический Кристалл можно увидеть Отца Моего, — или:

— Он — Отец — и есть Магический Кристалл, расставляющий порядок вещей по их действительным местам, а не — вот не наоборот, — а:

— Совсем по-другому!

Ибо, как увидеть, и ужаснуться:

— Вот она правда Нового Завета в Ветхом, когда — можно думать — только Иаков заменил тоже — но как-то меньше верующего Исава в делах своего первоцарствия — наоборот:

— Да вы что! — ибо нет абсолютно никаких для этого оснований, ибо все основания в Ветхом Завете пишутся только и всегда:

— В ту же самую, одну строку! — Оказалось:

— Нет.

И всё перевернулось только при одной Посылке:

— Человек — участник соревнований Жизни — и более того — Вечной.

Как и сказала мать Иисусу Христу:

— Давай-й-й! — как крикнули Гераклу, когда он стоял прикованный цепями к колоннам обеими руками, — и он только проорал, собрав все силы своих легких:

— Отец-ц-ц! — обращаясь к Зевсу на Небе.

И рухнули нерушимые огромные колонны, к которым по обе стороны был прикован Геракл, и использовавший их, как свое тяжелое оружие.

И от вот это:

— Давай-й-й, — обращенное Марией к Иисусу Христу, можно считать Магическим Кристаллом, — не в том смысле, что через него смотрят, чтобы увидеть истину, а Он сам невидим, ибо прозрачен, как истина, — ибо:

— Подумаешь мать сказала Иисусу, что на этой свадьбе Ты сможешь превратить воду в вино, — так просто, сказала и сказала, как напомнила. — Но!

Это было тоже самое, как вопрос Иисуса Христа к Апостолам:

— Выдели ли вы Отца Моего?

И ответ был недоуменный:

— Нет.

Иисус Христос спросил:

— Как же не видели, если видели Меня?

Следовательно, чтобы Иисус Христос шел, чтобы был виден, должен быть Фон — Сцена Нового Завета — по которой Он идет, как по Богу, на фоне Бога Отца.

В случае с превращением воды в вино на свадьбе Иисусом Христом — этой Посылкой, опереться на которую, как на Землю Илья Муромец, была его Мать:

— Мария. — А не просто так, лицо сопровождающее.

Магическим Кристаллом, — следовательно. Про который Пушкин и написал:

— Едва различал.

Еще не ясно различал.

Но о какой ясности может идти речь, если Лев Толстой тоже думал:

— Что-то должно быть, не может быть, чтобы просто так с бухты-барахты Шекспир повесил пучок травы на голову Короля Лира — пятьдесят лет всматривался — бесполезно:

— Ничего не повеяло истиной.

Насколько присутствие Бога очевидно, но невидимо.

— Это всё равно, что сказать Вильяму Шекспиру — ну, каким-нибудь там виконтом, королем или даже королевой:

— Скажи-кось мне, дорогой, как это:

— Быть или не быть?

Увы! Парадокс! Не сможет! А только при толчке режиссера, каким был Любимов для Высоцкого:

— Давай-й-й! — ты сегодня Гамлет.

Так вот и весь вопрос в том, кто мог крикнуть это:

— Давай-й-й! — не только Иакову, но — вот именно, что и Исаву?

Ибо Иакову это Давай сделано в самом видимом тексте Ветхого Завета, как вопрос его, Иакова:

— Можно я не часто, но хоть один раз совру, Господи?

Но я просто ясно увидел ее:

— Есть.

Откуда идет этот голос в данном случае, обращенный и Иакову:

— Давай-й-й!

И идет он именно из Нового Завета.

И можно, не подумавши, возразить:

— Так это из Нового Завета, — мы иво пока что не рассматривали, как претендента на успех в Ветхом.

Кто тот счастливец, который только и может решить:

— Может Иаков быть царем, или нет? — И:

— Есть такой, так сказать, Человек!

Ибо и Ветхий Завет, и Новый Завет, — написаны — даже без:

— Так сказать, — на все времена.

Можно возразить:

— Пасать, — как поведал Дюма про свою Железную Маску.

— В будущем.

Весь вопрос и спор между богами и людьми и возник только по этому поводу:

— Кто из них на самом деле Почтовой Станции Диктатор?

Кто ставит этот штамп в проездных тугаментах:

— Ты- Царь!

И Бог выдал эту заветную лицензию Человеку. А боги решили этому Чеку устроить, так сказать:

— Раз ку-ку, два ку-ку — пошли войной. — В результате:

— Все шлепнулись в муку, — ни богов, ни людей.

— Случилось — значит произошло. Изменить уже ничего нельзя.

Но вот именно, что изменить уже ничего нельзя:

— Человек — критерий истины уже по устройству мира по Новому Завету.

И остается только блокировать и высмеивать его мнение.

— Ну, где, где Исав — это царь, покажите мне, пожалуйста!

И.

Показать можно. Ибо, каким образом Иаков стал царем? И не просто прямой строкой в завещании, а именно:

— Устроил перед Исааком спектакль, театр его имени, не просто пришел и взял власть силой, — а:

— Сыграл роль наследника!

Следовательно, Театр Нового Завета — как говорил Владимир Высоцкий:

— Весь Мир, а не только время, начиная с Нового Завета, стало Сиэтэ.

И.

Тоже самое делает первый брат, Исав, только не по содержанию, как Иаков меняется в ним местами, а по:

— Женитьбы Фигаро, — как советовал Моцарту А. С. Пушкин, чтобы ответил Иакову — Сальери:

— Подь, вон, перечти Женитьбу Фигаро.

— Как раз и запрещена, — чтобы читать не только текст Книги, но видеть, что он:

— Написан!

— Он — Может.

И посмеяться очень легко:

— Профессорэ.

Следовательно, Иаков сделал финт ушами, головой — так сказать — а Исав:

— Всем разумением своим, — сделал только то, что поставил спектакль, устроенный ему братом Иаковом, — на:

— Сцене, — всё!

— Первая Скрижаль Завета — это КНИГА, — вторая Скрижаль — это:

— ЧЕЛОВЕК, — ее читающий.

Как и спел Владимир Высоцкий:

— Ему и делать ничего не надо, — как только:

— Снять Кино по всему бывшему до сего времени вранью — и:

— Всё будет уже не так, всё не так, ребята.

Да и девчат среди сериальных журналистов развелось немало.

Далее, попробовать использовать Станционного Смотрителя для примера.

— — — — — — — — — — — —

02.01.18

Радио Свобода — Анатолий Стреляный. Ваши письма. Итоговый выпуск

Живое творчество масс

Говорит:

— Хорошо, как одна девушка и ее мама, сделать самим себе мебеля, а не покупать их.

Такие ящеченки в них натворить, чтобы — этеньшен:

— Книжечки в них можно подкладывать. — Но!

Что это будут за книженки? Только два варианта:

— Или такие, как сочинения Маркса и Энгельса, которые и читать никогда не надо — тоже по двум причинам — одна:

— Глядя на них все мысли, которые в них есть — уже вам пришли, — вторая почти такая же:

— Читать не только никто не собирался, но и собираться не должен.

Второй вариант книг объединен самим именем и даже отчеством самого Анатолия Стреляного:

— Сельская жизнь, — которая с этими книжечками только тем лучше сплошного пьянства, что ими же можно и похмелиться.

Ибо это настолько неприкосновенный запас, что после двадцати лет в доме, можно еще двадцать использовать в дворовом туалете.

Человечек задирает ноз. Объявляется, что это именно древний человек задирает нос, так как:

— Хочет выйти из леса этой самой деревни, где сами делают мебяля с ящечками.

Следовательно, сношаются не только кошки, но и мебеля с ящечками — тоже.

Сексится — извините, пока никто ишшо не пробовал — бояцца. Да и:

— Если только — типа оторваться в спектакле — неинтересно.

Анатолий Стреляный лепит откровенное рабство, — как:

— Норму.

Говорит говорят:

— На ребенка можно гаркнуть для того, чтобы почувствовать себя человеком. — Нет, не для этого, а наоборот, чтобы пожалеть себя, как человека, которым не дают быть, но не эти дети, а что-то другое, или кто-то другой.

Паханом или князем над рабами человек себя при этом не чувствует.

Учительница кроет матом учеников правильно, так как они веселятся на природе и даже дурачатся, а ее за такие же ошибки директриса школы или директор даже бьют журналами с двойками по голове.

Учительницу — говорят — надо отравить в тюрьму и лишить права учить собственных детей, — вопрос:

— С какой стати? — Ибо те, кто выше ее и учат ее именно этому — так сказать:

— Всем сердцем, всем разумением своим, и даже прямыми письменными приказами:

— В рассказах о художественных произведениях классиков Создавать Образ.

Вот он и поспешает за этой учительницей и ее детками-котлетками тоже поинтересоваться на природе, — как?

— Мат хорошо ли выговаривается, — также, как на охоте у других и после нее с ведерками сороковыми икорки красной, черной и винца дорого, хорошего, также же ядренова, как:

— Оставшийся всем остальным только мат.

Спрашивают, как отучить таможенников брать взятки, — и:

— Не руки им рубить надо, — а:

— Никуда не ездить, — другого выхода нет, кроме, как:

— И не искать его, как кошку в темной комнате, где кого его и так далее.

До конца слушать не буду — зря связался. Что-то было про Льва Толстого — надо только проверить.

Та же советская власть, но как в новом в учебнике математики с:

— Всё наоборот. — В том смысле, что говорится точно также в докладной по отчету в РОНО, а прямо:

— Диктатура, — несмотря на то, что, — как и сказано:

— Де-ти-и. — Вот этим, как его, который со всем бегущим народом сел в одну бетономешалку, для побега за золотым шлемом предназначенную.

Он тоже думал, что ссать при детях нельзя — в бензин:

— Пожалуйста, — не мозес?

— Так осла позови! — во чудила, — как и ответил Савелий Крамаров:

— Че-ло-ве-к.

Вот промелькнуло слово, которое в прямом смысле относится и к самому Анатолию Стреляному:

— Балерин-ка. — Ибо придумал для себя танцевать всегда так, как думает начальство, а на самом деле думать:

— Также! — как его хореограф.

И вот думает, что этот завет советской власти в нем лично — выполняется.

И всё, что, собственно, для этого надо:

— Да, не лезьте вы в жизнь светскую, как Чацкий — сразу и Еву ему подавай!

Поди на луг-то, там баб после сенокоса, да и во время оно — завались, если для простого человека — не разбираться в их чьей-то принадлежности.

Происходит эта передача на сто процентом по завету Примакова:

— Да, конечно, — если нам это надо.

Говорится, что к Егору Яковлеву, который стал главным на телевидении в 1992 году пришла делегация актеров в требованием-просьбой:

— Хватит правдой портить настроение народу! — Но:

— Этого не может быть, так как не может быть не только никогда, но и по определению, кто такой актер, и естественно, далеко не ходок за правдой в ее:

— Прямоговорении! — Вывод: не они пришли, а те, кому не нужна правда, их:

— Пославшие, — ибо актер, как сказал Георгий Бурков:

— Только называется, — а зарплата за его правду жизни два с полтиной за это вот представление.

Тут и петухом запеть недолго, как Ахеджакова, и лисой улыбнуться, как Инна Чурикова.

Сейчас говорится, бездумно:

— Ты меня развлеки, порадуй! — так это о чем речь? Если всё искусство радости при советской власти и есть очернительство радости, как истины.

Даже Голливуд, где уже всё готово для радости умудряются так не умудриться перевести через жопу, что:

— Смотреть можно — слушать — необязательно.

Только не получится без звука, жаль.

Говорят ошибочно:

— Счастье, когда не могут войти в мою комнату без стука. — Ибо:

— Счастье — это у меня, что на обратной стороне двери моей комнаты написанное выполняется:

— Не стучать и не кричать через дверь НИКОГДА.

Предупреждений — тем более, заблаговременных — не может быть априори.

Если человек скажет:

— Ты хоть иногда подходи к телефону, — всё, я больше его не знаю.

И самое главное — для этого не только не надо быть упомянутым сейчас Рахметовым — но, чтоб и не слышать никогда такой ерунды, как стопроцентной пропаганды советской власти, коротая хочет иметь все права на человека.

Вот Толстой, так сказать:

— Появивси, — ни денег, ни ума, ни земли — не давать в собственные человеческие палы.

Это, эта мысль Льва Толстого может значить только одно — если не иметь в виду личную дурость самого его:

— Забыл вписать в свою речь УМ-м, — и надо считать потому, что полагал его у человека априори имеющимся, — что и значит:

— Деньги и земля достаются всегда дуракам, — а надо давать только умным.

Всё.

Ле-Шева перевел наоборот:

— Только дуракам, какими и являются государственные органы по отношению к человеку, особенно, разумному.

Ибо сказано:

— Земля не Человеку, — а народу!

А то, что народ должны представлять СЛУГИ, — которые всегда эту Стрелку стерегут:

— Ни-гу-гу, — т.к. — это надо знать, — как говорят некоторые философы-филологи-культурологи, — даже не добавляя приличного слова:

— Априори.

Некоторые надеялись перехитрить нашу родну совецку власть, мол:

— Слуги Белку стерегут, а мы тоже тут — как тут!

А вот накось, выкуси, — как и было сказано одной маме, когда она — нет, не украла зернышко для своей маленькой мышки имени Пелевина, — а:

— Только купила ворованное, — выселить из норы в вообще другую степь!

И уж, как она ни просила оставить ее с мужем и детьми — нет и:

— Всё.

Ибо, как об стенку горох — не понимают и не понимают абсолютно, что нет у них здесь ничего:

— СВОВО-то.

Ни детей, ни мужа, ни зернышек.

Ибо думать, что зол на них кто-то так, что абсолютно непонятно:

— За что?! — могли, да, но были неспособны.

П.С. — Да и после Евангелия уразуметь такую истину полностью не получается:

— Почему безоружные выпущены против вооруженных?

Имеется в виду:

— Оружие есть — бе-ри-те-е!

Руки коротки, господи, то ли ума, то ли еще чего, — а всё равно:

— Очень не хватает.

Загоняют, как стадо: с одной стороны волки — с другой охотники с ружьями.

— — — — — — — — — — — — —

02.01.19

Можно думать, что правду нельзя знать до вопроса:

— Ась? — и отвечать на него, как с панталыка, — нет!

Часть ответа уже есть априори, поэтому ее надо сначала вспомнить, прежде чем отвечать на видимую часть вопроса.

— — — — — — — — — — — —

Хотел посмотреть имя святого, который предупредил Апостола Павла, чтобы не ходил в Иерусалим — это Агав, — но тот ли это вариант, который я имел в виду: что-то не очень текст Евангелия похож на тот, который был у меня:

— В уме, — но дело в другом:

— Беру Библию, открываю, читаю — каждый раз сердце обливается теплом радости, — даже если только приближаю ее к сердцу.

— — — — — — — — — — —

04.01.19 — Радио Свобода — Велехов — Юрий Пивоваров

Не стал уточнять по поиску текста передачи, но Ю. Пивоваров — а:

— Всё-таки делает ляпы, — упоминая некоторые газеты, где нет ничего хорошего, — как замечает и сам Ю. П., — но:

— Луды и тамоди есть хорошие-е.

Так не бывает, и знаете, почему? Ибо:

— По словам их — и узнаете их.

А так-то, да, все люди — это люди, как скотина когда-то стала хорошей породой.

Поэтому дело не только в том, что:

— Покажи личико, — а?

Ибо:

— Смысл? — если и Абдула, — а тоже человек — в принципе — неплохой, особенно, как артист своего театра в Белом Солнце Пустыни.

Академик — тоже хороший человек, но это требует утверждения. Не:

— Априори.

— — — — — — — — — — — —

05.01.19

Радио Свобода — Поверх барьеров с Игорем Померанцевым. Эпоха кочегаров, эпоха истопников

Вывод из программы Игоря Померанцева про:

— Да возвеличится Россия, — хоть сгинут наши имена:

— Они были первыми, но не:

— Гомосексуалистами, — которым, как сейчас сообщено был Вадим Козин.

— — — — — — — — — — — —

Идет фильм Жмурки 2005 года — идет по перевернутой четверке — рен тв — и действительно:

— Есть возможность сделать хуже, чем бывает?

Вот ответ в этом кино:

— Стараемся-я! — но к кому это обращение направлено, если однозначно против зрителей?

Артисты известные — мало денехг, что ли, ишшо заработали?

Но и так их хграбить нельзя, ибо:

— Свинство же ж натюрлих.

Кроме, м.б., только одного случая: эти артисты такими и являются на самом деле.

— — — — — — — — — — — —

06.01.19

Кино Иван Поддубный с Пореченковым

Не хотел смотреть из полного предполагаемого балагана, как русской революции, так и ее противостояния всему человеческому, — но вот:

— Он согласился на два условия уже, которые противоречат этой догме:

— Согласился обмануть публику и выйти не как спортсмен, а из зрительного зала, как портовый грузчик, — раз:

— И два, улыбнуться — можно, этой, а именно, публике.

Посмотрим, согласится ли лечь до договоренности, как всегда только и должно быть, ибо только так и бывает, кроме:

— Чака Норриса и Брюса Ли.

Хотя я не уверен, что Чак Норрис проиграл Брюс Ли по-честному в том кино, где он проиграл со сломанной ногой.

В антракте — так сказать — этого фильма показали анонс фильма про Лобановского, который будет завтра.

Вот, пажалста:

— Завтрева ляжешь — в финале.

Нет, дал покушать бумахгу и запить спиртусом — надеюсь — разбавленным, — антрепренеру-то.

И всё же:

— Россия, — которую мы потеряли — не устраивает.

Почему?

Неужели у советской власти сила велика — действительно? Ибо не выиграет и кино, где русских покажут дураками. А с другой стороны:

— Дураками их показывают только здесь.

Запрещено понимать, что русский, летающий даже в космосе в зимней шапке — лучше заправляемой здесь прохиндиады. Точнее, знают, — но:

— Это нашим людям не нужно. — Почему?

Ибо это люди новые, даже в начале миров никогда не рождавшиеся.

Рождавшие, — ибо это те же самые евреи, которые встали против Моисея у горы Синай. И, следовательно, призваны богом играть архитектуру сцены, куда выйдут народы умные, — но:

— Авось некоторыми не понимаемые. — Так вот посмотрите вокруг себя, какова она ваша фоновая конфигурация.

И можно только удивиться:

— Господи, — нельзя же так!

Да, можно подумать, что это игра не по-честному, — ибо:

— Не все, не все, далеко не все любят фильмы ужасов с непобедимым концом.

Радио Свобода во многих передачах конкретизирует и подчеркивает:

— Это не только лесничего и другого пригородного характера приоритет, но и:

— Дальше, дальше, дальше, — проникает практически в даже существующую культурологию.

Кино Поддубный сделано не как кино, а именно сознательно:

— Как Бы это Могло Быть, — забыв, что мир не только распространяется, но и обязательно создается.

Возможно, Россия специально существует, чтобы показать другим людям:

— Не забудьте — вы счастливы.

Например, никакой интриги самой борьбы на ковре в этом кино не показывается, — т.к.:

— Ну, он же ж побеждал сразу!

Но, как расписал Эрнест Хемингуэй в рассказе:

— Как Побеждали у Нас, но, думаю, не в Мичигане, — а тем не менее:

— Каждый поставил против себя.

Благодаря, однако, самому устройству мира.

Вот и Россия поставила, однако:

— Против Себя.

— — — — — — — — — — — — —

07.01.18

Радио Свобода — Лицом к событию

В конце передачи — почти в 20—00 — А. Генис опять спел свою арию американско-советского гостя:

— Хочу без зверей с их серьезностью, а также и стеб, читобы не появлялся на нашем экране жизни.

Но.

Это значит, что что комсомольско-молодежным организациям — как у Гениса в Америке — не нужны очен-но уж сурьезные Кант и Гегель, а среди стеба особенно выделившиеся из этой партейной массы Зощенко и Булгаков.

Так тогда и остается только это комсомольское бюро собирателей металлолома и макулатуры. И именно это наглым образом заявляется сиськи-миськи. Чтобы всё-таки поняли не совсем понятливые:

— Ми атакуем-м! — а не только на помойке валяемся.

Процент помоешности на РС приличен, приличен.

И это не просто так — ишшо раз — поговорить, — а:

— Явная агрессия, прикрытая тем, что это они — наоборот — капиталисты ума его философско-художественных окрестностей, — мы:

— Только погулять вышли заодно с нашими добрыми пионерами и школьниками.

Именно в этом Тома-Гав-к-овость идеологии Гениса:

— Мы просто металлолом и макулатуру собираем, — а вы:

— Нам только мешаете.

И А. Генис, и С. Волков — это, однако, не пионеры и школьники, а их клубные учителя.

И не зря, разумеется, выбрали в свои предводители дворянства Владимира Сорокина, — ибо:

— Хорошо, что хорошо!

Ибо Сорокин ведет критику советского образа жизни, да, но только по содержанию, ибо форма:

— Есть, — и эта форма, увы, есть не что иное, как ОБРАЗ Золотого Литого тельца древних евреев.

— Угадай-ка, — ми всегда хорошие — ты согласен, — уже целиком и полностью без знака вопроса.

— — — — — — — — — — — —

08.01.18

Радио Свобода — Хоть и не включай:

— То Александр Генис запоет свою песню про курилку на посиделках после пионерско-комсомольского воскресника, то вот сейчас Иван Толстой представил родственничка, авось и вряд ли только по фамилии, — а:

— Образ жизни — пение: гость программы педагог и руководитель оперной студии в Бостоне бас-баритон Александр-Прохоров Толстой.

Оказывается, почти племянник.

И выдает этот певец с пропагандистско-просветительским уклоном:

— Если ТЫ поешь? — зачем слова. Язык не имеет значения! Энергетика передается без языка.

Авось она передается без языка, но своей точно такой же интонацией Тавтологии:

— Да, То Есть, Как бы, — а:

— Это уже не музыка.

Как только сейчас показали по телевизору Александра Абдулова и Леонида Ярмольника в фильме Ищите Женщину режиссера по имени:

— Алла Сурикова, — и, несмотря на это, как в фильмах прошлых лет:

— Беспокойное хозяйство, — про Михаила Жарова, Людмилу Целиковскую и Александра Граве, который делал тоже самое, что сейчас актеры Аллы Суриковой, и что вчера в каком-то фильме только и делал, что демон-стрировал Константин Хабенский:

— Кручение носом и в фас, и в профиль, — это обязательно?

Имеется в виду и то, и другое: иметь такой длинный нос, чтобы его можно было демон-стрировать, и вот это его верчение, как бинокля на оси у Бориса Пастернака? Ибо ответ возникает, и — как сказал Владимир Высоцкий:

— И ответ единственный:

— Больше-то ничего и нет! — Кроме, естественно, издевательства над зрителями, чтобы, купили билет на этот сеанс, и больше ни о чем не думали, как:

— У мя больше или меньше, — а кино?

Так иво здесь не бывает. Вы не знали?

Я — не могу понять, почему?! Почему так хочется только врать, врать и врать всеми способами, как:

— ХГохголь, — думаете надеяться? — Ибо, почему нет? Гоголь:

— Сказал!

Нос — это единственное наше достояние, потому что именно Гоголь и завещал — если кто еще не понял:

— З ним и останетесь на всю оставшуюся жизнь с такими демон-страциями.

Как певца Толстого с необязательностью речи в пении, — но:

— Мозхги-то, мил херц, у те же самые, — так сказать:

— Так и остались, — и в:

— Пени-и-и.

Ибо и бегают, и прыгают: и головой тоже! тем более сейчас это уже очевидно:

— Идут на бросок через бедро с захватом — как и через планку Брумеля:

— Через спину, а головой, да, вперед, — но — заметьте — всё равно:

— Думающей.

Ибо:

— Человек может не быть ни Кантом, ни Гегелем, — но:

— Всё равно автоматически думать! — как они, однако:

— Правильна-а-а.

А так иначе получается, что правильна думали именно во время революции 17-го, когда прямым текстом и было объявлено:

— Где у них лево — у нас уж будет обязательно:

— Право.

Право, однако, на заведомую ложь, и не для себя только — заметьте — но для:

— Всех, для вас.

Для всех, для всех. Как демонстрирует Радио Свобода всё не реже, и не реже.

10.01.19

П.С.

Тем не менее, Прохоров-Толстой выдал почти сакральное:

— Если человек неправильно поет — это можно поправить.

— — — — — — — — — — — — —

08.01.19

Время Свободы — в конце вспоминают литературоведа Бориса Аверина — недавно умер — он говорит, что Надежда Константиновна и Владимир Ильич:

— Не любили Джека Лондона, — что и значит:

— Жизнь, — а:

— Нам не нужна.

Вот такая занимательность, как у него, у Фенимора Купера, Майн Рида, Марка Твена, Стивенсона, Конан Дойла, Киплинга, а уж тем более, у:

— Фридриха Ницше и Авраама Линкольна — на наш ужин Пятницей, заодно с Робинзоном Крузо:

— Не приглашаем, не приглашаем.

Печаль — действительно — чем дальше — тем сильней. Поэтому и правильно Венечка Ерофеев выбрал две бутылочки коньячишка на:

— Последнее даже мелочишко.

— — — — — — — — — — — —

Радио Свобода — На этой неделе 20 лет назад

Опять идет передача об Але-ре Мар-ой, и она отвечает на вопрос Ир-ны Прохоровой:

— Вот из ит?

— Нет, — говорит, — это не литература, — но Книга, Роман.

Ответ липовый, ибо это и не книга, и не роман — не годится даже, как дерево, — опилки — и то сомнительно, ибо вообще:

— Лебеда.

Не путать с обратным:

— Либидо, — по поводу которого было замечено мимоходом:

— Его в детстве и девичестве уже начиталась по самое не только:

— Не могу, — но и уши. — Но!

— Что имеется в виду, какие-такие Либидо под видом фирменных детективов, но для:

— Простых лудэй?

Агата Кристи, Эрнест Хемингуэй, Даниэль Дэфо, Джек Лондон, Марк Твен, Шерлок Холмс Доктора Ватсона и Артура Конан Дойла, или Мастер и Маргарита, Доктор Живаго, Зощенко? — Ни у кого из них нет сверхъестественных заморочек которыми можно насытиться на самое:

— Больше не мохгу-у!

Они просто лучше и проще, чем то, что пишут загодя Маринины. И, похоже, именно этой приемлемостью для лудэй здесь и озаботились, — ибо:

— Нэ надо, — и не только не надо, и не только, как можно больше, — но и:

— Вообще!

Замечательно, что все россказни про и о литературе — чисто умозрительные:

— Как это может думать тот, кто никогда книги не читал и — более того — даже никогда и не собирается.

И самое удивительное — это не обман, а именно ЭТО пустословие и:

— Нужно здесь сейчас. — Но людям, разумеется, не читателям, а самой макулатуре пропаганды.

Продолжить.

— — — — — — — — — — — —

14.01.19

Фантастика написанной сначала фразы 27.10.18, страница 25, Чужой Завет — продолжение — проверка, что:

— Исав был выбран богом, а не Иаков, так как Иаков постеснялся обмануть отца, а значит не готов к самостоятельным решениям.

И написано это было, потому что имена перепутались автоматически. Так как Иаков — по что еще не дошло до этого — нигде не стеснялся обмануть отца, а наоборот:

— Так и сделал.

А впереди там — в тексте за 27.10.18 — стоят два противоположных утверждения, что врать плохо, конечно, но тут же и упрекается ведущая и актер именно за противоположное:

— Одна и не умеет врать — притворяться, а другой — актер — уже на старости лет разучился.

Фантастика в том, что и Иаков:

— Постеснялся обмануть отца! — так как:

— Ни Смоктуновский, ни Высоцкий не надевали на себя масок Гамлета, а так и врали чинно и благородно:

— Со своими собственными лицами!

Из чего следует, что обман Иакова был:

— Плохой работой! — так сказать: халтурщик.

Из чего дальше и последовало, что режиссером сего спектакля стал Исав, а Иаков был только на:

— Содержании, — прошу прощенья, на содержании, как на игре актера, а Исав режиссера, указывающему ему:

— Вот как надо!

Сильно, сильно, как сказал Пушкин:

— Ай, да, Новый Завет, ай, да, так сказать. — и так далее.

В том смысле, что всё решает Посылка, какая она была.

И отец, Исаак, я уверен, выбрал Иакова в шкуре барана, именно подчиненным своего брата Исава — тоже царем, но без божественных распорядительных функций режиссера.

Понял, что, да, тоже хочет, но:

— Не Смоктуновский, не Высоцкий, чтобы заправлять этим делом поперед уже враз и завсегда выбранного брата Исава.

То-то разочаруется Яков Кротов, что недавно, не подумавши размашисто ляпнул:

— Бог Авраама, Исаака, Иакова.

Иаков здесь прошел, как минимум по блату.

Тут только можно восхититься Пушкиным:

— О! сколько нам открытий чудных, — готовит классическая Художественная литература, — и:

— Бог — изобретатель, — до сих пор Евангелия, — при случае.

— — — — — — — — — — — —

18.01.19

Решение проблемы закрывается принципом неопределенности, — как:

— Уравнение пятой степени, которое нельзя решить в одно, однако:

— Мыслительное действие. — Следовательно ответить на вопрос

— Что это? — нельзя.

Произошло изменение человека, которому и был выдан билет на этот спектакль Жизни:

— Новый Завет.

Удивительно, но вот эти два пункта решения вместо одного предстают, как Иерихонская Стена:

— Сегодня видна, а пошли назад — и нет ничего.

Вперед? Тоже самое: наблюдаются только Ветряные Мельницы:

— Не кем сражаться.

— Смешно, — а решить невозможно именно из-за невидимости — точнее:

— Плохой видимости проблемы.

Как Сцилла и Харибда: когда одной нет, то и проблем нет, чтобы победить, а когда вторая появляется:

— Думать уже поздно.

— — — — — — — — — — — —

Вяземский расхваливал Каю Маю в Умницах и Умниках за 10.11.18, — что:

— Пролетариату нечего терять, кроме своих цепей, а приобретет он весь мир — раз, — и два-с:

— Призрак бродит по Европе, призрак коммунизма.

Но!

Очевидно, что ни одного, ни другого даже не предполагалось.

Рабочие даже в иллюзиях не приобрели ничего, а наоборот, лишись и только приличного заработка, что был, а коммунизм сразу и навсегда — нет, не тоже заблудился, а прямо-таки с самого старта попер, как бурелом:

— В обратная сторона, — что значит: тундра олени — это лучче.

Поэтому значение, да, есть и значение фантастическое, что даже и сейчас мало, или почти совсем непонятное:

— Явление лжи, как фантастической наглости. — Но не людей, а им:

— Противостояния.

— — — — — — — — — — — — —

Говорится, что надо даром отдавать талант, — но!

— И советовать это — тем более назидательным тоном — никто не может — принципиально.

Так как никакого приказа здесь не нужно:

— Талант и не отдается за его продажу. Как это и просили здесь Апостола Павла:

— Расскажи, что было с тобой по-человечески! — А он заладил одно и тоже:

— Я слышал голос, а не только видел свет. — И вот именно это посчитали за личное открытие Апостола Павла, что и знает:

— Хвастается! — Продать себя хочет подороже.

Поэтому и липа эти упреки:

— Не используй талант свой, чтобы им зарабатывать — пусть не деньгами на прямую, но славой.

Человеку и дали для того талант, что он сказал:

— Я есмь, — его приумножив.

Здесь предлагается наоборот:

— Заткнись, — что тебе дали бесплатно, поэтому и не выдумывай ничего.

Как и не только не читали никогда, но и не слышали, — что:

— Возврат того же, что дали везде к минусу и самого человека, будут вычеркнуты из Книги Жизни.

Могут возразить:

— Так отдай и собой нажитое бесплатно. — Но!

Никак не получится. Как не получилось с Доказательством Ферма его Великой теоремы. Ибо:

— Чтобы понять ее — этеньшен! — заплатить надо!

Чем? Иллюзиями Ветхого Завета. Для многих — как для Льва Толстого — это значит:

— Самим собой, самим собой.

Нет этой самой борьбы Пастернака с:

— Самим собой, с самим собой, — а только попытка понять разумом. — Толстой не захотел принять даже Разум, — так только:

— Покумекаю чуть-чуть — хотя и 50 лет — но всё равно только после сенокоса с девками, — так сказать:

— Без напряженья.

Поэтому акцент поставлен большой, но только не для изменения самого себя.

Хотя — в принципе — Льва Толстого можно показать, как пример — что именно и делается — что человек не способен принять Правду Бога, Его Новый Завет.

Но!

В данном случае, резюмируется прямо-таки с ожесточением, что нет, наоборот надо делать:

— Ничего не продавайте и не покупайте. — Следовательно и:

— Не приумножайте.

— — — — — — — — — — — —

19.01.2019 — передача за 9-е января 2019 года

Радио Свобода на этой неделе 20 лет назад — Иван Толстой — Лицом к лицу — Лидер отвечает журналистам — А. Маринина — писательница.

И. Толстой говорит:

— Самый читаемый автор в стране.

Вопрос:

— С какой стати?

Как это может быть, если эта лабуда — не читабельна. Как проверить, если никто и проверять ничего не хочет, а только:

— Гогочет, — как сейчас И. Толстой.

Разве тот лидер, кого называют по радио.

Ведет Илья Дадашидзе.

Родилась во Львове.

Говорят, что издано уже 17 миллионов экземпляром, но это не значит, что они, действительно, были куплены, а уж тем более, прочтены. Ибо:

— Почти каждый себя уважающий человек здесь, имеющий хоть какую-то власть считает за норму иметь на руке часы стоимость 200 тысяч долларов, — следовательно:

— Купить эти книги и выбросить их на помойку — труда не составляет, ибо это хорошая реклама того, что здесь только и бывает:

— Ничего.

Пропаганда Дэзы.

Сразу заявляется, что литература и не пишется, а только Книга. Роман. Это лучше, чем обычно говорят. Ибо слово Литература скомпрометировано. Марина, как человек со стороны по отношению к литературе, говорит здраво — в литературе уже отобраны, практически одни Зомби. Ей разрешили.

Вопросы задают Ирина Прохорова — главный редактор журнала Литературное Обозрение и Маша Слоним — корреспондент агентства Интер-Ньюс.

ЭМ играет роль обычного здравомыслящего человека, чтобы перешибить дурогонство литературных работников и остальных средств ее массовой информации — уверен:

— Всё равно не получится. — Ибо:

— Претензии на большее — есть.

Маша Слоним:

— Есть среди людей такие люди, которые любят такие книги.

Ответ:

— Нет.

Ибо и книг таких нет, раньше читали только Агату Кристи и Шерлока Холмса.

Сейчас — вообще нет ничего.

Может кто-то и делал попытки, но и то вряд ли.

ЭМ упоминает Агату Кристи. Всё-таки подполковник — ума на здравый смысл хватает, но — уверен:

— Хватит ненадолго.

Литература слишком темный лес с бабами ягами, чтобы на этом смысле удержаться.

И. Прохорова:

— Марина завоевала мир без рекламы.

Вот первый пример зомбированности местных лит работников. Во-первых, нет никакого завоевания, во-вторых, не может быть того, чего не может быть по определению, т.к. реклама бывает разная.

ЭМ:

— Я не стремлюсь к сложности и эстетству.

Но не о том и речь, а только о:

— Умении писать, — у нее этой способности нет напрочь.

Что-то похоже на ту передачу, которая уже была в том году, который остался только в памяти.

ЭМ:

— Чё все зациклились на этой политике.

А на самом деле, вся политика всем по барабану и полностью и в частности, после того, как не стало в ней Бурбулиса и Гайдара. Ибо и не стало правды, как и политики.

По-моему, это вообще та же передача. Как это может быть — непонятно. Проверить — жаль — нет времени пока. Но там не было Ирины Прохоровой, а только упоминание ее журнала и что там было дело:

— Обсуждали Маринину.

Вот это применение слова ДА И. Прохоровой именно то, от чего хочет уйти Маринина, как от литературы, в целом и полностью здесь зомбированной.

Идея хорошая, но всё равно невыполнимая, хотя и говорит просто и ясно, но:

— Липу. — Ибо даже велосипед изобрести еще раз — почти невозможно.

Текст — как и картину художнику — написать-нарисовать, ох, как непросто — вплоть до того, что почти ни у кого абсолютно не получается.

Как художник из деревни Перемилово едва додумался, и не надо поступать даже в Суриковское, чтобы не завели в такой лес, откуда уже не выйти, а ломонулся в Полиграфический, а потом и вообще отчалил в деревню.

Перебор, неизвестно откуда берущихся проблем существует в этом деле художества.

Несколько книг пытался прочитать именно с надеждой:

— Бывает? — оказалось по-прежнему, — нет, не потому что нет, а просто:

— Мир так и стоит на трех китах. — Полный ноль. Дерево. Книги нечитабельны абсолютно, пусть даже люди там-тамтамтам — одни милиционеры.

Сплошная именно реклама того, что здесь только и рекламируется:

— Небыль.

Идет один смысл:

— Поиздеваться над живущими здесь людьми, тем более, что они — сволочи — и на те:

— Любили Гайдара, — а теперь вот пусть обожрутся:

— Обратностью.

Нет рекламы, а это что сейчас идет, — знак вопроса не нужен.

Илья Дадашидзе опять педалирует, что это все читают. Ложь, ибо оснований для чтения не приводится никаких. Кроме:

— Редактора мне говорят, что людям это нравится, — что что, если не опять двадцать пять:

— Реклама.

— Мы можем говорить только: мне нравится, — Маринина.

Это первая очевидная ложь, ибо Агата Кристи нравилась всем, как и за продолжением книги Сэлинджера стояли очереди у газетного киоска, чтобы купить продолжение.

Как нельзя говорить во Звездных Войнах — кино, что кому-то нравится, а кому-то нет, ибо число желающих купить на них билет было больше даже, чем стоит это слово:

— Нравицца.

Поэтому я и говорил, что Маринина со своими простыми здраво-смыслящими ответами обязательно попадется на лжи, или на дубовой неграмотности. Что и произошло. Потому что есть объективные обоснования художественности, которой здесь почти не бывает, т.к.:

— Запрещено официально уже с 1948 года, и даже еще раньше, когда осмеяли художественность в лице Зощенко.

Есть дерево люди не могут при всем желании.

Ирина Прохорова:

— Мы всё время об этом спорили, — имеется в виду, что Каменская не красивая.

Людям предлагается ни больше — ни меньше, как любить милиционеров и функционеров, ибо, да, у них время ухода на пенсию с 45-ти. Но больше-то и нет никаких преимуществ!

Этот напор, который проявляет Маринина и есть напор факта:

— Я на пенсии с 45-ти, и это факт, могу писать, как хочу. — Нет логики, ибо писать лабуду, полную нестыковку с жизнью, с человечностью человек не сможет за бесплатно.

А так, да:

— Я яботаю.

Говорит:

— Плечи — рост — в американских детективах — мне противно, — говорит Марина.

А рыжий с отличной военной подготовкой ей понравился. А то, что у американских актеров есть талант и аура человечности ни гу-гу, вот эта самая:

— Художественность! –а не:

— Как я, — по внешним признакам.

Говорится — Марининой — не о людях, а о зомби, пришельцах.

Как бывают люди, которых не берут даже учиться на актеров, так и Марина абсолютно лишена художественности, чтобы в литературе была жизнь, а не строевая подготовка только.

Ирина Прохорова — имитирует литературу, Маринина даже не понимает вообще, что это такое:

— Художественность, — чтобы было можно читать.

Это — читать нельзя.

Слоним — буду с удовольствием ждать следующего романа.

Опять:

— Она — самый читаемый, — и:

— Ни одного доказательства За — все Протиффь.

Логика только в одном есть:

— Россия — страна по производству Дэзы — вряд ли не на первом месте в мире.

Но эта дэзы Марининой обладает только одной ее стороной:

— Нахрапом иду на вы, — ибо имею такую возможность.

Точнее, дали такую возможность — возможно только, как добровольное задание.

Книги эти ничем абсолютно не отличаются от речей на партийных съездах прошлых лет:

— Слова выговаривать умею, а смысла — единственный плюс:

— Нет специально.

Бессмыслица выдается — нет, не за литературу — но за то, что всем:

— ЗДЕСЬ нравицца, — но, очевидно, что нет, нельзя человека переделать так, чтобы он полюбил не только песню:

— Ходи, Ваня, ешь опилки — я начальник лесопилки, — но и ел их на самом деле.

Ибо и раньше много чего врали — так никто же не слушал, а если и слушал, только Никиту Сергеевича Хрущева, который и сам был:

— Артистом, — ху-дож-ни-ком слова! — Жену у него звали Нина Петровна — тоже хорошее имя.

Здесь — вообще нет ничего.

Наверное, и хотят, чтобы мы вспомнили Прошлое, когда художественность была. Леонид Ильич — художник слова до такой степени, что слова его вполне могли расходиться на цитаты, как слова Н.С. о нынешнем поколении, которое будет — по крайней мере — жить, авось и при коммунизме, а при Леониде Ильиче его:

— Почти и поимели: спокойно чапайте в пивбар, там есть креветки и цыплята, пиво — всегда — единственный минус — тоже всегда:

— Очередь, — но и радость туда попадания — есть!

Здесь — заведомая тишина. Да в этом никто и не сомневается, но вот таким, как я — интересующимся — книги Марининой, как шлагбаум:

— Быть здесь вообще ничего не может. — Ибо выше нас стоят — нет, не инопланетяне, а их именно их:

— Инопланетные роботы.

Нет жизни в книгах — нет и книг в жизни.

Идиотизм — ничего другого сказать нельзя, — вот до какой степени это отсутствие и литературы, и не-литературы:

— До-запрещалось.

И говорить — врать — в обратную сторону легко:

— Ну, кому это надо, чтобы здесь всё было деревянно?!

Чем уж так опасна Жизнь? Чтобы распустить ее до Сэлинджера, до Майн Рида, до Шерлока Холмса, не говоря уже о Чацком — ибо быть ученым — понятно — уже почти:

— Криминал.

Вот Маринину и сделали, чтобы — тудым-сюдым:

— Уж больше не умничали, и не только, как Чацкий, но и даже, как Хлестаков.

Вот не совсем понятно, почему надо на нас насылать Марининых, как инопланетное завоевание? Кто так уж хорошо видит, что иначе Человек очень опасен?

Мы особых способностей у себя не замечаем, и более того, даже для неодушевленных предметов, помню, как мне жаль было даже выброшенную после тятидесятилетнего срока службы дверь:

— Она была в таком жалобном недоумении на помойке, лежала беззащитная и, главное, не-понимала:

— Почему?! — ибо новая меня точно разочарует.

Я, правда, оказал сопротивление ее увольнению, спросил:

— Зачем? — но, видимо, только, как Владимир Высоцкий свою Машку:

— Зачем ты, Нинка, я б не спился, наконец.

В данном случае:

— Не ошибся потом еще раз.

Абзац дописан немного позже в тетради уже:

— Маринина, как инопланетный разум совершенно не способна понять задачу жизни. — И вот это слово:

— Задачу, — прочитал сначала неправильно, было: загадку.

Задачу лучше, потому что в данном машинном писании детективов:

— Прелести секрет — даже не задумывается.

Пастернак его упомянул, как именно примету самой планеты Земля, где Это:

— Есть. — Но потому и вынужден был упомянуть, что заметил этой прелести не только ожесточенное противостояние — здесь же на Земле — но и вот эту искреннюю деревянность оловянных солдатиков, нашедших новую формулировку применения, например, кроссовок адидас:

— Только кому нравицца.

А то, что они сделаны почти, как сам компьютер — ни гу-гу. Ибо априори предполагается:

— Всё здесь только коровник, на который забыли-не успели повестить крышу, так как летняя практика кончилась и студентам пора учиться.

К счастью такой абсолютно бездуховной, без-мысленной безалаберности здесь не учат даже поваров и технологов этого же кухонного производства.

Почему? Не могут-т! Потому, что даже не думают, что это возможно. Даже при советской власти. Но вот на это дело рукописания художественных картин было обращено — уже в 17-м году — особое внимание, что принимались и отпускались приказы по его повсеместному уничтожению вплоть до специального по Ахматовой и Зощенко, у которого главное не критика плохого состояния жилых помещений, — а:

— Веселый взгляд даже на ЭТО.

И, так сказать:

— Да сколько же это можно?!

— Ась?

— Я грю, художничать!

Уже инопланетяне прибыли — по крайне мере — их инопланетные роботы, а мы опять двадцать пять хотим, чтобы:

— Люди, — и опять здесь чем-то наслаждались!

Сначала всех смешил Ник Сэр, потом Лео Иль.

Вот приперлись Гайдар с Эли — дождались?!

И выстроили на защиту робототехники отряд из Дашковых и Марининых:

— Ну-кось, как вам вкусно будет эта пенько-образность!

Можно сравнить с такой же без-духовностью у Толкиена, против которой выступили — мама мия! — даже:

— Деревья!

Здесь внимательно слушает даже корреспондент агентства Интер-Ньюс, и главный редактор литературного журнала. И, так сказать:

— Улыбаюцца, — видимо, имея в виду, что к культуре приобщается даже милиция.

А то что это противостояние жизни в лице Зощенко и Цветаевой, Булгакова, Пастернака и даже Виктора Пелевина и Владимира Сорокина — не принимают к соображению. Считают, у нее есть свои читатели — пусть читают. Но людям даже более-менее занимающимися литературой, а вообще всем, чем угодно, но по-настоящему, очевидно:

— Это просто клетки для перевозки рабов.

Поэтому никто этого не читает, потому что это нечитабельно ни вообще, ни в частности, но можно организовывать разные кружки по интересам по тому или иному повести-роману-детективуму, играть в игру-загадку:

— Угадай-ка, — но!

Но всё только по обще-сборному приказу-указу:

— Сегодня в Библио — завтрева вместе пойдем — как написано у Сорокина в одном Леднике, однако:

— На Лас Вегас.

Ибо здесь уже всех настолько зачитали, что и победили-и:

— Наконец! — всю эту художественность, как Картину Мира Евангелия — будем таперь жисть на леднике, так как именно этого периода Земли и добиваются детективумы пресловутых авторов.

Нет таких ворот, в которые они могут влезть!

— Ми сдэлаем.

П.С. — Дверь, выброшенная на свалку, больше понимает, чем эти детективы, построенные из кубиков — и то:

— Фальшивых.

Но и заказ был на Это. Спрос на них есть, но только не людей.

— — — — — — — — — — — —

21.01.19

Детективы, книги, романы, которые сейчас пишут в массовом порядке, под видом, что в них нет художественности, а, следовательно, нет и коммунистического бардака, и балагана этой художественности, как выдал Крючков на тракторном стане Петру Алейникову:

— Вот как надо!

Только детектив — без художественности.

И люди для написания этой без-художественной — нет, не литературы — так как им, как Марининой и посоветовали — пусть она сама себя научила, ибо звание на это имеет — отрицать свою причастность к:

— Финти-Флюшкам безалаберной интеллигенции.

И:

— Нарвались, — так как не знали проблемы, которую расписал Пушкин, — как:

— Не всяко слово в ту же строку пишется!

Что значит не только слова, но ситуации ими создаваемые не висят в воздухе, а должны на чем-то:

— Быть!

— Ми нэ зналы. — Это так можно ответить, но только не местной прохиндиаде летописания детективов. Ибо в нее и вложен капитал, как в форму пропаганды именно:

— Анти-человечности.

Как и сам 17-й год — это атака именно против художественности, или — что тоже самое — против Посылки Гегеля, что любое утверждение держится, как мир на трех китах — на именно на Ней. Как это и спросил Иисус Христос Апостолов:

— Видели ли вы Отца Моего?

Они удивились, что даже не думали и не мечтали Его посмотреть. И ответ:

— Видели Меня — значит видели и Отца Моего. — Как именно ТО, на чем этот мир и:

— Пишется.

Из чего следует, что и слова Автора в художественном произведении — это не звук глухой в лесу пустом, — а:

— Существуют! — как участники этого взаимодействия с людьми.

Как ПОЛЯ, которым Герой Романа предан всей душой! — как:

— Пушкин.

В данном случае местной лавины детективов — литература потому и не походя, а специальным пунктом программы отрицается, что в этом слове — какая-никакая, но художественность обязательно намешана. И под видом, что здесь всегда эта рыба, как минимум, второй свежести:

— Мы ей не занимаемся, а любим только книги и просто романы.

Как результат разработки породы целиком и полностью демагогической, описанной Кантом и Гегелем, — и, которые:

— Оказываются нам давно не нужны, — как и спел уже давно Ле.

Что значит, это не неумение писать художественно — так, как могут читать люди — а сознательное им противостояние в виде — нет, вот именно, что нет — не:

— Узора надписи надгробной на непонятном языке, — которые как раз и призван прочитать Человек, не наскальные Быки Альтамиры, — а вода мертвая, оживить которую возможности нет.

Буквальный Аид, как это можно увидеть в некоторых смешных — так сказать — советских фильмах, как например, кино про потерявшуюся девочку, которую все ищут и артистку Фаину Раневскую в этом Подкидыше — или в другом похожем, где дети тоже теряются, чтобы их нашли — улицы, где бывает она бегает между ними — пусты так, что ясно:

— Люди здесь не только никогда не жили, но и жить никогда не будут.

Вот что будет на Земле без Трех Китов ее пока еще держащих. Без:

— Художественности, — которую и выделил импрессионизм, как главную ценность картины, а не что именно на ней нарисовано-написано.

Атака 17-го года была намного серьезнее, чем думали. Трагедия не Земли, а траур вселенского масштаба, — как и повесил голову в трамвае Доктор Живаго в конце одного из вариантов фильма по книге Бориса Пастернака, — а:

— Даже так навсегда, что и умер в этом трамвае.

Я сравниваю не фильм с книгой, а фильмы между собой, которые и посмотрел — 3 или 4, 5 — сразу, один за другим.

Люди боятся такой слишком уж сурьезной прохиндиады, — и:

— Пытаются ее не понимать. — Поэтому думают, что это было так давно, что:

— Вполне — знаете ли — можно думать и не совсем правда, — т.к. мы, — мы живем так, что почти:

— Счастливо.

И вот на-те вам ишшо развлекитесь без липовой художественности прошедшей узе:

— Совейской власти.

И люди не замечают, что это идет уже Девятый Вал атаки на Хомика, который только и может молвить русским языком:

— Я опять растерялся.

Буквально Роботы шагают по стране. Про них показывают и показывают Голливудские боевики, — а мы только радуемся:

— Как весело, как интересно! — и вот так получается, что как-угодно и что-угодно, но это происходит, но:

— Только не здесь.

Хотя агрессия Мариной в последнем — но тоже за 1999 год — интервью с И. Прохоровой и Машей Слоним — корреспондентом Интер-Ньюс под предводительством Ильи Дадашидзе — воспринимается, как отпор нового, новой детективной литературы тоже Новой — как у Прохоровой — но уже далеко не совсем:

— Литератур-ишке, — ибо она и так-то не сильна, а уж по сравнению с железной поступью местных жен местных университетских психологов в калошах не только на босу ногу, но и на шешнацать размеров — больше или меньше — по забывчивости от постоянной занятости рукописанием прямо изогнувшись в постеле, чтобы иметь, как больше можно возможностей не столкнуться с нечаянной литературностью или художественностью, — как:

— Заведомых врагов не только уже давно не ничего не читающего народа, — но вообще:

— Они любят, любят, чтобы им как следует врали, а не просто так:

— Понарошку.

Выдается На-Гора супер импрессионизм, не только без красок, не только без холста, но даже без:

— Самого Homo Sapiens-a.

Везут, как на свалку, но с заворотом в Чермет, с припиской:

— Читобы к завтрему все купили. — И:

— Выделяют деньги на эту покупку и все остальные разглагольствования.

Почему и выбирают для этого дела или бывших милиционеров, или жен психологов, или прошедших фильтрацию радиоведущих. Ибо они понимают:

— Главное, приказ выполнять надо.

То, что никто не верит, что Это на самом деле читать можно — так еще лучше! Ибо:

— Знать о нас всё равно будете.

И всё, что надо, чтобы быть здесь героем — это выучить всего одно слово — уже и так-то повторенное на работе:

— Эх, раз, еще раз, еще много, много раз:

— Ви есть тока иво среднестатистическое.

П.С. — Фактически применяется Вводная:

— Новый Завет — это только оценочное понятие. — Ибо Художественная Литература — это и есть Новый Завет не только письма, но — главное:

— Видения Мира.

— — — — — — — — — — —

Открытый чемпионат Австралии по теннису Халеп — Вильямс

Комментаторша говорит:

— Вильямс устала, с трудом ходит, а выигрывает.

Но. Она и всегда так делает, разыгрывает хромую утку. Может ли дойти до открытой агрессии Сирены Вильямс по отношении к Халеп, через судью опять, например, как было против японки на USA — open. Может и прямо попереть.

Сирена морщится, как от боли в пояснице, но орет камон, — и сейчас мяч выиграла.

Удивляет больше всего, что можно придумать такую наркоту, которая не влияет отрицательно на здоровье, но увеличивает не только силу и ловкость, но точность. Как и в биатлоне. Можно только удивляться науке химии. Но Федерер вчера проиграл. Тем не менее, играл, как в молодости. Грек оказался великолепен, — Циципас.

Комментаторша:

— Сирена опять не выдерживает длительный розыгрыш, — тогда как Холеп просто обманула ее и подала мяч дальше в сторону, что значит, взяла этот мяч:

— Риском.

И умением играть точно.

Сирена ведет 4—3, — а комментаторши опять:

— Она еле двигалась, — как первый раз и вообще, и в частности смотрят теннис.

Говорится, что мало, что можно сделать против Сирены. Халеп делает и так всё. Но в том-то и дело, что Халеп делает свои ошибки, довольно-таки элементарные, что значит, проигрывает по психике. Давит очевидная наглость Сирены, готовой в любую минуту начать откровенно:

— Врать-ь.

Говорится, что у Сирены она — одна из комментаторш — не замечала нервозности — имеется в виду:

— Вообще! — тогда как Сирена свою нервозность именно нарочно выставляет напоказ, как угрозу.

Сирена выиграла, дальше Каролина Плишкова. Не знаю, повезет ли Плишковой с хорошим настроением.

Сирена играет без изменений, как и раньше. Ну и:

— Биохимия.

— — — — — — — — — — — —

Идет матч Медведев — Джокович, комментаторши говорят:

— Ничего страшного, что Халеп теперь не будет первой ракеткой мира. — Но!

В том-то и дело, что Халеп — можно сказать — не умеет играть! Все мячи ложились, как на тренировке, ни одного в противоход, — или, как сказала Ксения Стриж про подземные переходы в Одессе:

— Всего один или два.

И все последние разы было также, просто перекидывает мяч через сетку, только что немного наискосок. Для нее это кончится тем, что больше никогда не будет первой ракеткой мира. Несмотря на то, что никого особенного нет.

Точнее будет сказать, не не умеет, а почему-то:

— Не хочет играть.

— — — — — — — — — — — —

— Как оно там было, — не все понятно.

Очевидно, что часть информации находится у читателя. Просто интуитивно.

— — — — — — — — — — — —

22.01.19

Радио Свобода — Петербург Свободы — Говорят о расстрелах писателей 37-го года, в частности про убийство Романа Корнилова

И вот то, что придумали в 90-х против возникающей демократии — кроме того, что в союзпечать не пропустили ничего нового, что Йодковский с разрешением издавать свою газету — продавать ее должен был сам в электричках:

— Заполонили всё пространство и время потенциальных читателей вот этой псевдо-литературой — хоть горшками ее называйте — как металлоломом — что и значит:

— Не обижайтесь — это вместо вот тех 37-го расстрелов любителей чтения и его писания.

Элементарная на вид вещь, но это именно тоже самое, что назвать Новый Завет:

— Оценочным явлением.

Сегодня.

И многие сомневаются, что лучше:

— Этот металлолом, или журналы с названием Литературоведение — но по сути тоже:

— Только кружки макраме, — так сказать тихо сам с собою я веду беседу, — как:

— Убить своё личное лишнее время.

— — — — — — — — — — — —

22.01.19 — Радио Свобода — Владимир Тольц про Куклы Шендеровича

Написал это заглавие заранее, ибо думаю, что Шендерович обязательно отморозит что-нибудь не То.

Вот уже:

— Мне самому это в голову не приходило, — а, как написал Пушкин, которого, Ше, видимо, никогда не читал, сообщил:

— Чё-то здесь не То — одного из двух, ибо точно нет: либо головы, или в нее приходящего материала с соседней лесопилки.

Так-то — как нормальный пацан, — как иногда говорят про некоторых, но в логике мажет и мажет:

— Почти всегда.

Передача Куклы была хорошей, но, думаю, только для того времени, — тем более, если стало уже известно, что на ней он заработал один своё сейчас-ное:

— Стояние на Западе.

Вот:

— Время стояния программы в Теле Времени — лучше нельзя придумать.

Только Погода, Старые Песни о Главном и Новости обходят его чуть-чуть.

— Пришло время подбивать бабки, — грит.

Дак, естественно.

Владимир Тольц:

— Это не То, а сравнение его с Правдой.

Шендерович, конечно, прославляет власть ласковым по отношению к ней юмором, но и все имели эту надежду, как понукание:

— Да-а-авай-й, Борис! — с ударением на последнем слоге. — Или на первом:

— БО-рис!

А како, давай, если сразу, как только чуть устоялось снял Гайдара. Причина была одна:

— Это было выгодно деткам Эля.

Сейчас:

— Смешно только то, что правда, — Шендерович.

Ошибка, ибо смешно, что хочется считать за правду, а это:

— Считать, — и перекрывает саму правду.

Видели люди, что Гайдара уже нет, слышали от Эля, что:

— Он еще вернется, — но его уже не было, а под него штамповали спешно ложь, как правду.

Говорится:

— Шендерович показал возбужденного Жириновского, снимающего пиджак, — и:

— Уже всё стало понятно, — Анна Качкаева.

Но что понятно? Только одно:

— Реклама Жир-го, как человека хорошего, так как веселого.

Но уже при Гайдаре Жир-й заходил в зал, где собрались перестроечные демократы и нагло лаял:

— Вот отсюда!

Он один — с парой телохранителей, может быть, а их целый зал, и он, этот зал, встречает эту атаку только тихим:

— Нет, не мычанием даже, а только молчанием.

Всё, следовательно, было не так, но люди всё равно на что-то надеялись, ибо и не верили, что может что-то быть реально за них.

Вот единственно, что вам положено:

— Посмейтесь чуть-чуть над чуть-чуть, — и ваше дело не только правое, но уже и конченное.

Говорится:

— Высмеивается язык тех, кто ишшо правит. — Нет, ибо телега и всегда впереди лошади.

Шутки Шендеровича слушали и смотрели именно потому, что потенциально понимали:

— Всё равно это юмор на поминках, которые официально еще не объявили, но они уже:

— Идут, идут и даже быстро движутся к полному краху надежд самим управлять своими ключами от своих квартир.

Сейчас говорится фундаментально ошибочное мнение знакомого Анны Качкаевой — тоже умного интеллигента, которому:

— За державу обидно, — так как был показан налоговый полицейский — точнее козел в фуражке этого налогового полицейского, что даже сами эти полицейские себя не узнают в этом козле. — Но!

Но в том-то и дело, что всё не только не так, ребята, а буквально наоборот:

— Сама власть в лице этого фуражечного полицейского и хочет, чтобы ее видели именно так:

— Не только на лицо ужасные, а добрые внутри, — но и по всему периметру — это атака на народишко, возжелавшего хорошую, добрую власть для себя.

Но пусть это сделает — этот ужас козла, берущего налог там, где не было даже прибыли — Шендерович.

И он делал!

Почему и пела, и плясала его передача так долго.

Форма работы на власть, но не в стиле Ника Сэра, когда он бросался ботинками, а вот так:

— Это был только его подчиненный козел.

Про кресты — здесь упомянутые — лучше не комментировать, ибо ни за какой — почти — верой не было даже вектора, а только, да:

— Продавали Библии у храма — она единственная радость для тех, кто умел читать не только художественную литературу.

Вера была разрешена, но официально всё равно:

— Не для отдельного человека, — как это и имеет именно в виду Христианство.

Только Ветхий Завет, — что, да, правда, дело было, и даже еще немного есть.

Образность самого Виктора Шендервича — это анти-художественность. Ибо липа установки литературы советской власти:

— Как Бы Это Могло Быть.

Не в самом человеке — в себе — ищется ответ.

Сколько приведено древних противоречий, что Ахиллес никогда не сможет догнать черепаху, что нельзя войти в одну и ту же реку дважды, — но то, что в центре решения этих противоречий стоит тот, кто:

— Их сейчас читает! — да вы что, это даже не рассматривается.

Ибо не могли же они тогда-могда и думать, что мы, — а:

— Тоже будем-м.

Люди и тогда, в 90-х, не верили ни во что хорошее, но были счастливы уже тем, что пока еще:

— Имеют право мечтать.

Ибо:

— Можно?

— Если можете.

— Мы не можем, но очень хотим, — поэтому и понимаем: изменить ничего нельзя в пользу народа, как тоже иногда здесь бывающего.

Народа, как персоны:

— Грата.

— — — — — — — — — — — —

21.01.19

Радио Свобода — А. Генис — Американский час Поверх барьеров. Сэлинджер и русские дети

Плохая привычка делать из Поверхностного — фундаментальные заключения.

Сейчас Сэлинджер.

И сразу:

— Как говорили раньше — Своим в Доску.

Во-первых, так никогда не говорили, и также, как про свой рост:

— На Книгах, — ибо их еще научиться читать надо.

Пошло дело:

— Ты такой, как Ты чувствуешь, — это и:

Слово Да применяется, как правда уже — своих умозаключений, как:

— Всеобщих.

Человек просто зашел, и как от нечего думать, молвил, но далеко не нормальным русским языком. Высоцкий даже на последнем своем концерте говорил наоборот, снимая черный кожаный пиджак:

— Начинается работа.

Безалаберность не дотягивает даже до школьных утренников. Но это, видимо, и значит быть:

— Своим и даже до гробовой доски.

Тоже, почти, как у Высоцкого:

— Мы третьего уже пустой бутылкой по балде угостили, мы не нарочно, а вот читобы и он стал:

— Своим в доску.

Но и признался тут же:

— Конечно, переборщили!

Здесь никаких оговорок с извинениями, что, да, тоже:

— Не того пригласили.

Хотя парень рад искренне.

Приводятся в пользу Сэлинджера те же рассуждения, что недавно Марининой в пользу существующей Сиськи-Миски:

— Это книги, хотя и не литература.

Сказали, что свой, — но:

— Ни одного мыслимого аргумента не сказано.

Как и молвил Иван Толстой про Пушкина:

— Просто гений.

А потом и вытаскивают из кучи металлолома кочергу:

— Старинная-я. — Всё! Вся литературоведческая политинформация, как только что после:

— Воскресника, — заодно с ним, чтобы просвещались.

— — — — — — — — — — — —

23.01.19

Не над пропастью во ржи, но заблудились

Повтор передачи Радио Свобода — Американский час — А. Генис

Борис Локшин говорит про роман Сэлинджера Над Пропастью во Ржи, как о:

— Повести, — что — говорит — даже непонятно, что так зацепило первых древних людей, которые ее читали. Ибо так Это Дело и оценивает:

— Чё-то тогда было интересного в подростковых проблемах.

Прием известный: выставить на рубеж такого интересующегося проблемой — в данном случае:

— Фактором Сэлинджера, — который как раз находится на обратная сторона этой Луны Данте, — где:

— Мой милый, повстречались мы с тобой, — как спела об этом деле взаимопонимания Беатриче.

Ибо дело в не подростковых проблемах, как велели — и сам хотел — Борис Лакшин, — а:

— Что вообще ТАК люди могут думать-ь!

Как по всему Полю Романа, так и выразились слова мальчика, обращенные к 4-летней девочке, своей сестре:

— А тогда я расскажу, что ты куришь!

— Это было нечасто, — ответила она.

Это совсем другой мир людей — можно сказать — инопланетян, приехавших в гости на:

— Земля, — и рассказавших, что это они люди, и даже без вопроса:

— Вы кито будете?

Что все — почти — ошалели не от того, что:

— Так бывает-т? — а:

— Есть! — априори неопровержимо.

Люди поверили, наконец, что они — как и написано в Библии — не местные дураки, обязанные по самому пребыванию на Земле быть такими, а люди свободные.

Людей — как Бориса Лакшина — обучили в местных прохиндиадах, что Эссе — это свободный стиль, — но!

— Не балаган же на самом деле, целим и полностью бесформенный.

ЭССЕ — это художественное произведение. Что и понял Ван Гог уже и только в тридцать лет:

— Что, как ни рисуй и ни пиши, а вас уже Двое.

Двое на Пути в Эммаус, где ничего не платят, но зато дают увидеть, как себя на фоне бога, так расписание своего впечатлительного импрессионизма:

— На бумаге, — или на холсте.

Сейчас же Б. Лакшиным изображается только:

— От фонаря, — говорю просто на-просто так просто, как могу, чтобы было меньше слов, — но а дела?

— Вообще никакого.

Чем всегда и являются выписки кинокритиков, что им можно удивиться гораздо больше, чем явлению инопланетян Сэлинджера:

— Неужели сознательно выдают на-гора для нас покушать белиберду и идиотизм, как гарнир с котлетами?

Точнее, пишут именно сознательную Дэзу, — а:

— Мы всё равно так и не понимаем, почему нас не считают за людей?

Хотя в Евангелии написано:

— Будут, — гнать вас за правду. — Не верится.

И вот пажался:

— Чё-то Сэлинджер через чур обострил меж-возрастные проблемусы.

Так подобные Мусы и их Пробы так надоели здесь, именно здесь людям, что при виде Хемингуэя — и вот Сэлинджера — они прост-таки опупели от радости, что такие, как эти маленьких инопланетяне, как:

— Диалоги Хемингуэя в Острова в Океане и Фиесте, и в Над Пропастью во Ржи разговор братика со своей четырехлетней сестрой, которую он покрывал в связи с ее некоторым:

— Курением, — думал:

— Фимиам.

Сейчас Борисом Лакшиным походя фундамент-ализируется, — что, как минимум:

— Они шутили, — а вторых, конечно:

— Дурили, — мэй би даже:

— Дурковали.

Сначала мне даже показалось, что в передаче А. Гениса выступали два разных человека, один — в начале — абстрактно — но с да, то есть, как бы — восхищался Сэлинджером — потом пошла другая аххинизация. Но вот сейчас выходит это был один тот же человек. И более того, применивший — уже, я думаю, находящийся в программе обучения кинокритиков прием:

— Громить противника со стороны его сторонника: я его люблю, но, извините, чтобы было по-честному:

— За хвост беру и провожаю, — так сказать:

— Уважительно. — В итоге:

— Пустыня. — В том смысле, чтобы:

— Была не только здесь, но и там, у них Сели-Хеми-ситетах — тоже.

Вот это фантастическое Абори-Генство, как не только преподавание, но и изучение и сочинение здесь ДЭЗ-информационных и только Таких томо-фф и простых статеек и даже разговоров о вещах именно занесенных сюда — на Землю, как:

— Случайных, — каким именно и явился, к изумлению всех, Иисус Христос.

И вот простейшие до полной очевидности вещи, разговоры в Над Пропастью во Ржи — но и изумляющие этой откровенностью правды — автоматически встречаются в штыки. Но не людьми, разумеется, а только кинокритиками, какими их здесь и готовят:

— С социальным уклоном обязательно.

С первого раза — прослушивания передачи — мне показалось, что Генис на этот раз решил не мешать всем людям, а не только пропагандистам и агитаторам выразить свою радость, что:

— Это не только: было, было, было, — ни и есть!

Оказывается — да и конечно — так не бывает:

— За правду почему-то денег не платят.

Это и была правда:

— Дети — ничтоже сумняшеся — разговаривают не о том, во сколько точно завра октябрятский общий сбор, и не о том, что старший брат, наверно, опередил весь класс по сбору — если уж не макулатуры — то металлолома:

— Точно! — а на полном серьёзе:

— О себе!

Ибо, так-то и здесь они обсуждают, но в том-то и дело, что об этом писать и сочинять, как о явлении нормальном:

— Запрещено.

Суть восхищения Хемингуэем и Сэлинджером в том же, за что здесь гнали — вот именно не по грибы и по ягоды, а на войну:

— Зою Эзрохи.

Были и другие.

Бориса Пастернака до сих пор ругают, что он написал роман ни о чем, — имеется в виду:

— Доктор Живаго. — И вплоть до того, что не дал даже себе труда придать ему приличествующую форму.

Как и Хемингуэй, подаривший ему остров в океане:

— Не изобразил романа в своих Островах в Океане.

Зощенко запретили не только просто так, но и официальным образом — за:

— То же самое, — зачем ему писать, если он пишет, как Сэлинджер, ни о чём.

Человек — вишь ты — должен думать не о себе:

— Как надо, — а о гражданской позиции.

Но в таком случае, гражданская позиция оказывается уже нечеловеческой.

Почему запретили в 48-м генетику, кибернетику и понимание Пушкина, как расписание его Воображаемого Разговора с Александром 1? Только по одной причине:

— Человек в этом случае должен иметь право:

— Думать-ь.

— — — — — — — — — — — —

Открытый чемпиона Австралии. Говорят:

— Сирена подвернула лодыжку, — но!

Это же ж иё:

— Коронный прием против тех, кто лучше ее играет в конкретном матче, как это и было с горько плакавшей после проигрыша Сирене Тимеи Бачински.

Как сейчас и говорит комментатор:

— Потом, правда, она бегала уже и опять, как молодая.

Все знают, что Сирена врет, но вот почему-то:

— Действует эта черная магия на теннисисток, ее противниц.

Видимо, думают, что надо выигрывать по-честному.

Никакого интереса дальше смотреть на игру Сирены Вильям нет абсолютно — одна только нервотрепка. Хорошо, что она вылетела.

Но не думаю, что Плишкова устоит против японки Осаки.

— — — — — — — — — — — —

23.01.19

РОМЕО и ДЖУЛЬЕТТА

Стр. 244—251 — из Не Хлебом Единым Вот уже у Чехова увидел невидимое, и даже года на три раньше, чем сейчас вспомнил, — а в Ромео и Джульетте пока:

— Ни гу-гу. — Знаю, что есть, и именно потому, что само содержание иначе не расшифровывается:

— Какой в нем смысл?

Смысл должен быть, что Прошлое, вставшее стеной между ними, — и дало им шанс:

— Любить друга, — хотя это было невозможно — за просто так.

Ответ известен заранее — непонятно его содержание. Какая тут может быть расшифровка?

Толком непонятно, какое прошлое встало между Капулетти и Монтекки. Ясно, что оно не личного беспредела, а, как всегда, фундамент устройства мира, и, возможно, а, скорее всего, именно так, противоречие возникает из-за непонимания кем-то Нового Завета. Нужен более-менее достоверный перевод текста Шекспира. Как это сделал Пастернак в Короле Лире, Отелло, Гамлете.

Трудно даже предположить, какое противоречие Нового Завета встало здесь поперек Ветхого. Хотя противоречие, собственно, только одно и есть:

— Новый Завет забрал себе Ветхий Завет, — встав сам собой, как лист перед травой перед:

— Богом.

Ветхий Завет — жизнь по преданиям, без непосредственного присутствия бога. Обычно об Этом — вообще ни гу-гу, — так:

— Чё-то было, — конкретика смысла не принимается во внимание.

Очевидно: Ромео забирает Джульетту, вынуждая ее этим покинуть Ветхий Завет, — и:

— Никто — или есть кто, но в одиночном количестве — не может объяснить остальным:

— Вы все уже на этом борту, мэй би, еще только идущего в Новый Завет большого денежного перевода.

Нужны осмысленные, как в Короле Лире аргументы.

Так как Ромео и Джульетта написана на десять-одиннадцать лет раньше, чем Король Лир, то однозначно, ничего конкретней фундаментального противоречия между мировоззрениями Ветхого и Нового Заветов не может быть. Достаточно ли только они здесь очевидны. В Короле Лире сразу поставлены все точки над И:

— Выходи замуж, но только за Не-любимого, — ибо нельзя любить двух сразу, — так как:

— Мир Один. — Любить можно только отца.

Если древней считается уже вражда между Ветхим Заветом и Новым, то Капулетти — кто? Новый или Ветхий завет? Сразу можно думать, что Джульетта — Капулетти — это именно Ветхих Завет, сопротивляющийся всему новому, но еще интересней будет, если наоборот:

— Монтекки — Ромео — это именно Ветхий Завет, который приперся — надо же — на промысел в Новый!

Фундаментальным отличием Нового Завета от Ветхого здесь может быть, что Новый едет, как ротмистр Минский у Пушкина в Станционном Смотрителе:

— На перекладных, — где и цапает невесту Ветхого, Персефону — Дуню Тонкопряху.

И возникает тоже самое недовольство, что Зевса Самсона Вырина:

— Ну ты чё?

— А чё?

— Ты цап-царап, — а:

— Мы-то остаемся-я! — с тобою, так сказать, родная моя сторона, ибо солнце Нового Завета, — а:

— Даже и вообще: не наблюдаем!

Следовательно:

— Лучше вы к нам, — этот вариант даже не возникает.

Но вот Кук таки остался на островах Новозеландского архипелага. Россия — вот тоже:

— Не чешется даже в это путешествие.

Возможно, трагедия произошла потому, что возврат в Ветхий Завет уже невозможен. А возможно, и наоборот, Ромео, шедший из Ветхого Завета, не смог взять Иерихонскую Стену:

— Сыграть смерть на Сцене, — как это сделала Джульетта, притворившись мертвой, и мог умереть только — следовательно:

— Совсем. — Она:

— Пошла за ним.

На основании уже известного — это возврат в Ветхий Завет. Хотя:

— Все Живы! — только в Новом Завете. Который именно для этого и придуман Богом.

Чтобы спасти Адама.

Надо почитать текст в переводе Бориса Пастернака, авось, там написано, как в Короле Лире, что что говорит, а кто никак не может этим восхищаться, — как Лев Толстой, например:

— Вижу, вижу — Фету и Тургеневу — что соображаете, поэтому, надеюсь, поверите и мне:

— Не могу.

Но вот в отличие от Льва Толстого какая-то сторона — Ромео или Джульетты — пошла на Вы в лице последнего из своих героев:

— Ромео или Джульетты.

Есть некоторое противоречие: Ромео атакует, но он из Ветхого Завета по признаку, что Джульетта смогла в конце сыграть — а может, и поставить, спектакль со смертью.

Ветхий Завет просится, но не может пройти в Новый Завет. Не как Лев Толстой, обозначивший свою позицию в:

— О Шекспире и о Драме, — что не только не знает, что такое Новый Завет, но и Ветхий! — Ибо и не упоминает их ни разу, а только слово:

— Религиозность, — как — можно думать — блуждание всё той бабушки. Которая прожила одна в лесу 40 лет и не знала горя, ибо была еще круче — похоже — даже Льва Толстого:

— Не знала и что такое религиозность.

Однако:

— Нельзя выдавать школьное сочинение за Роман, — да еще:

— Наполеона.

Ибо:

— Новому Завету были удивлены — все! — Хотя и были такие, кто чувствовал в душе тепло при словах Иисуса Христа. — Но простой логикой такие вещи не берутся, — как:

— Поделить Семь Хлебов и несколько рыбок на 4000 тысячи человек женщин и детей, и собрать семь корзин кусков, а люди сидели рядами по 100 и 50 человек.

Ибо просто так шифровать, что значили ряды по 100, что по 50 человек — какие это были человеческие образования:

— По горизонтали — столько было, например, семей таких-то, а столько других, или по вертикали, что это роды евреев по времени их существования в истории — нет смысла:

— Скажи — Пушкин — просто:

— Лошадь. — Следовательно, рассказывается это не как история религии, а как работа шестеренок в голове его:

— Хомо Сапиенса.

Как и было Явление Пятистам.

Явление сначала апостолам — значит:

— Счет идет по модулю 12, — и число 4000 или 5000 уменьшается на это деление, деление на двенадцать.

Повторю только, что вот эти Пять Хлебов или Семь Хлебов — что они обозначают в истории, роды, заповеди или какие-то другие образования, как и остаток 12-ть и 7-мь корзин кусков хлеба — это не просто шифровка, а работа шестеренок головы, как они должны быть расположены:

— Правильно. — Чтобы посветили на Солнце, как Кук, нашли там Венеру, заодно, а потом как Владимир Высоцкий и посоветовали вот это Правильно:

— Посвети-те, и на Залив, сэр!

А там, как оказалось, и идут они:

— Все неприятности. — Несмотря, что по воде, аки по суху.

И вот она Австралия, где жить — с первого взгляда — нельзя, а как поняли, что есть вот это заветное слово:

— Не-знаю! — так и ясно сразу: его мы и ждали только, пусть и к самому концу нашего праздничного путешествия.

***

Зачем человека гонят, — так сказать:

— Всё время?

Вот выходит — как это ни печально — чтобы он понял так, как очень не хочет:

— Не только умом, но и изменившимся сердцем, — больным, сэр? — Ибо:

— Разве сокрушенное сердце может быть здоровым? — Ибо:

— Радость, что получилось! — Вот именно сделать это, подставить вторую щеку, — бывает:

— Не часто, не часто.

Сделано раз, а когда будет следующий — неизвестно! — Хочется:

— Заплатите, пожалуйста, и мне, как Зворыкину-Муромцу, своими лесами и болотами, а в них уткими стреляемыми.

Но не мне, разумеется, ибо люблю и их, как белок, что и ради части белого мяса в них — не приму и в подарок, да и говорят, что в них всё красное, а оно почему-то не достигает пьедестала почета такого, как белое.

Возникает — тем не менее — вопрос:

— Сознательно ведется такая неприступная блокада Пушкина, или это, действительно, есть полное его непонимание?

Мировая литература издается, но она или прошлых веков, или вообще:

— Что значит: перевода здесь просто нет.

Следовательно, Пушкин — это единственный здесь подлинник. Только он может расшифровать любого писателя любого древнего века.

Можно даже спросить:

— Только непонимание диктует власть по его прочтению, или есть хоть какая-то доля сознательного противодействия?

И, думаю, есть. Ибо и запрет бога после 17-го года — удивляет, удивляет. Удар нанесен был буквально по фундаменту, как по Надстройке Нового Завета. Ибо ладно, что его надстроили, а пошло уже именно Пушкиным здесь и Гегелем, Кантом и Шекспиром — там:

— Возведение этой надстройки в Фундамент!

И еще больший ужас в том, что это не только Кант и Гегель, а и:

— Многие, многие другие, — а песня о Новом Завете всё та же и у Марка Твена, и у Майн Рида, и у Джека Лондона, и у Хемингуэя, и у Агаты Кристи, и у Фенимора Купера, и у Дон Кихота Сервантеса, и у Острова Сокровищ Стивенсона.

— Перевел Евангелие в подлиннике. — Что значит, создал, ибо Евангелие иначе и не переводится.

Как и сказано:

— Заверил.

А тут говорят, что так нельзя говорить и писать, тем более:

— Ай, да, Пушкин!

Другого — не своего мнения — Бог не примет. — Ибо:

— Перевод — это и есть подлинник.

В русском языке приветствуется только подражание — пусть и с оттенками интонации подлинника. Тогда, как правильная интонация — это интонация самого Смоктуновского или Высоцкого. Сопротивление этому идет интуитивное, как неприязнь. Но не принимается она только официальной инструкцией — народ не только в восторге — в счастье — а, заметьте, качество записи:

— Половина на половину — часть слышно, вторая замыкает от вольнонаемной его записи.

Здесь счастье — вот как только что было сказано:

— Барыня мы не с обыском, а с грабежом, — так что, хоть стойте, хоть падайте, — а:

— Желанного подлинника — у наз нэту — если вы его, как своего ушедшего на фронт добровольца юнкера, ждали-сь.

И одна надежда только и осталась, что это сынок настолько всё забыл на фронте, что ищет свою маму, — а:

— Где живет уже не помнит, — ибо, авось, и мама идет ему навстречу:

— Давай, давай, милый, я тебе заныкала пару Ван Гогов, пару Рембрандтов, и несколько Тулуз Лотрек-офф, — покажешь врагам — авось и возьмешь весь огонь на себя, а и победят:

— Наши.

А у него и головная боль за дверью-то, ибо и неясно, на кого его мама работает, так как плетут, что теперь все, кто остался в живых, циркулируют на:

— Красных, — которыми и стали — мама мия! — половина белых.

Вот этот анекдот будет покруче Виктора Шкловского, так как не просто лабуда, — а:

— Правда.

Вот такие анекдоты — как был приведен по РС Виктора Шкловского — на самом деле хорошая правда, — но воспринимаются именно, как:

— Дэза! — что красные не так страшны, как их малюют.

И до такой степени, что никто не верит, что Ле был немецким шпионом, что еврей. И тут дело уже не в пропаганде, а сам мир так перевернулся, что врут все, кто против того, что реально уже:

— Есть!

Как и сказал Владимир Высоцкий:

— Ему и делать ничего не надо.

Не нужен даже другой контекст. Гегель отрицается уже по форме:

— Что ее не должно быть.

И только разгадав эту загадку, что независимо от мнения чьего-либо, Льва Толстого, или даже, более того:

— Априори, — Форма Нового Завета всё равно существует, — можно разбить эту Анти-Тезу, — но вот именно, что с помощью только Шекспира или Пушкина. Плюс само Евангелие.

Пушкин — это прямая — как от бога — доставка истины. Но так за-интегрирован легкостью внимания к миру сему, что и:

— Не может быть у него ничего серьезного.

Просто пел. Это еще ладно, но главное, что этому все верят-т!

— Он просто гений. — Что значит, делал так автоматически, и только один он мог понять, как, да и только по черным понедельникам, — поэтому:

— Что вы ни придумаете по поводу его интерпретации — это только будет ваше личное измышление, — причем заведомо ложное.

И работает.

Именно потому, что людям — можно сказать не только приказано, но и заказано — думать по Новому Завету:

— Приумножь данный талант. — Под видом:

— Нельзя его продавать.

Но в том-то и дело, что для принятия Нового Завета надо отдать часть себя, отдать богу, чтобы:

— Он сделал, — сам человек — как и сказано — не сможет.

Здесь же пропагандируется:

— Баш на баш — вам дали бесплатно, и вы также бесплатно отдайте, — а это:

— Как об стенку горох. — Что и продемонстрировал на себе Лев Толстой — ни-че-го не понимаю.

То, что Я может сють-сють измениться — даже не захотел думать, что надо рассматривать.

Считают или, что невозможно изменить и чуть-чуть, или что я такой, что не могу это дело продемонстрировать даже себе.

В принципе, тоже самое, что не так давно думали о дробях:

— Их не бывает, — разум просто не может понять, что это такое: и не два, и не один.

Удивительно, но факт очень интересный. Не потому — повторю — что человек — это Буратино, далеко не всё и могущий — а наоборот:

— Перед ним, как перед Галуа открылась пропасть, чтобы понять:

— Ее можно пройти, не перешагивая, разбив решение на два.

***

Не думаю, что удастся оживить Ромео и Джульетту. Только, как в Евангелии:

— Апостолы вместе с Иисусом Христом ведут бой у демаркационной стены, отделяющий Человека от Бога.

Но как рассказать эту вторую жизнь, как реальную жизнь после смерти? Есть ли у Шекспира в Ромео и Джульетте конкретный материал на эту тему? В Евангелии сразу утверждается:

— На третий день Воскресну! — как, следовательно, норма Жизни.

Не может быть, чтобы это так и было задумано в пьесе для сцены. Но не исключено. Обычно — это жизнь, как по программе защиты свидетелей. Но вряд ли этот метод практикуется у Шекспира, тут лирика:

— Серьезная.

Так-то, конечно, очевидно, что зрителям рассказали официальную версию, что их уж нет, так как находятся далече. Но:

— Насколько далеко?

Может их, как Адама и Еву и отправили куда подальше, чтобы не нашли боги, — например, на:

— Землю?

Вполне возможно, что их имеет в виду не только Вильям Шекспир, но и Библия.

Конкретизация Библии на грани Ветхого и Нового Заветов, что было и в Короле Лире:

— Корделия уже может совместить несовместимое: любить двух сразу — и отца, и мужа — Король Лир:

— Категорически нет.

Собственно, решение здесь — это объяснить противоположной стороне, что они не враги, а Новый Завет — это Ветхий Завет, но разделенный пополам. Логически объяснить сложно, так как это и есть доказательство Великой теоремы Ферма, которое до сих пор не принято, как доказательство французской академией наук. А именно оно является реальным доказательством, а не доказательство Эндрю Вайлса, в котором нет самой сути, что Поля и Текст, само утверждение Диофанта, что нельзя разделить квадрат на два квадрата, и Пометка на Полях этого Текста:

— Имеют между собой СВЯЗЬ.

Если даже Вайлс знал это, но не подчеркнул, как решающее обстоятельство — всё:

— Никакого доказательства нет, ибо связываются два разделенных текста, — как:

— Небо и Земля.

Объяснить, что это Театр тоже не получится, что Герои умерли, а Актеры остались — слишком банально.

В Библии мистика положена в фундамент, что и говорится Иисусом Христом сразу:

— Через три дня Воскресну. — Про остальных только, да, тоже, но только, как исключение из правил:

— Некоторые святые.

Сложновато.

Где в душе человека доказательство — или даже:

— Догадка, — что они остались живы. — Что значит, и не воскресение, и не программа защиты свидетелей.

Только на уровне интуиции, если, да, живы, но почему:

— Не знаю.

Убрано полторы страницы текста — повтора.

Открываю текст в переводе Бориса Пастернака.

Сразу написано:

— Мир родителей на их могиле.

Почему смертью детей они примирились?

Написано, сразу после:

— Мир их родителей на их могиле:

Помилостивей к слабостям пера —

Их сгладить постарается игра.

Получается почти подряд идут слова: могиле, были, пера игра.

Следовательно, должен быть по содержанию результат этой игры, важно, что события не просто идут, а идут на сцене, пишутся:

— Пером. — Это большая разница.

Такая разница, что в ней всё и дело. В Ветхом Завете — предполагается — события идут сами по себе, в Новом Завете:

— Пишутся, — или, что тоже самое, идут на Сцене.

Сам факт понимания Зрителями, что они, как царь Агриппа, в процессе спектакля движутся к сцене, чтобы подняться на нее, как:

— Тоже актеры, — и есть победа жизни над смерью.

Сам факт путаницы имен, кто за кого, за Монтекки или за Капулетти, которая обязательно будет с первого просмотра или — тем более — чтения пьесы, где нет внешнего вида героев — может быть причиной ссоры, и причиной смерти главных героев Ромео и Джульетты. Ибо первый просмотр — лучший. Как кино Голливуда:

— Количество зрителей постепенно падает.

Действительно, все ли в пьесе понимают разницу между Ветхим и Новым Заветами?

Идея Жизни здесь в том, что слово, упомянутой Шекспиром, означает, что происходит не само событие, а его повтор, рассказ:

— Написанный. — А:

— Новый Завет — это не Как Это Было, а то, что происходит сегодня, а это должно быть не что иное, как именно:

— Явление миру Джульетты и Ромео — живыми!

Конец АКТ 1:

Они пока еще разделены.

Исконная вражда семей меж ними

Разрыла пропасть страшной глубины.

Каким образом эта пропасть может быть перекрыта их любовью, если перекрыть ее может только Зрительный Зал? Каким образом их связь начинается осуществляться через Читателя? ЗЗ должен быть задействован, как участник этих событий, а не только, как заинтересованный зритель. Неужели одного желания зрителей достаточно, чтобы Ромео и Джульетта начали делать соответственно?

Пока неясно. Но!

По сути они и находятся по разные стороны этой пропасти страшной глубины:

— Один из них на Сцене — другой в Зрительной Зале.

До сих пор не только не верят в существование перехода через эту пропасть, но и:

— Запрещают верить.

Если один из них из Нового Завета — он может бегать по этому невидимому для других мостику. И если потом они умирают оба в одном и том же месте — на Сцене — то еще остается Программа Защиты Свидетелей в Зрительном Зале.

Если иметь в виду, буквально, что это ПЗС, то против кого?! Против Париса или против самого Герцога?

Интереснинько.

Из Не Хлебом Единым

24.01.19

Продолжается чтение пьесы Шекспира Ромео и Джульетта.

Сцена 2

Написано:

— Быть на ее руке перчаткой.

Есть сходство с Заветным Вензелем О да Е А. С. Пушкина. Здесь она:

— В нем.

Джульетта:

— Лишь это имя мне желает зла. — В данном случае, имеется в виду, Монтекки.

В реальности? Евангелие, которое некоторым запрещают положить даже под подушку — читать: тем более.

В Евангелии ей всё нравится, кроме самого названия? Она пока что — значит — Ветхий Завет.

— Что значит имя? — говорит Джульетта. Такие резюме могут иметь в виду, что они еще не разделили роли: кто из них Новый, а кто Ветхий Завет.

— Отринь отца да имя измени! — говорит Джульетта.

Сильно. Но дальше согласна и на обратное:

— А если нет, меня женою сделай,

— Чтоб Капулетти больше мне не быть.

Явно идет про объединение не объединяемого, но как это можно сделать здесь, если априори это объединение возможно только внешним образом, ибо Новый Завет про:

— Читателя, — который это дело делает, и получает звание:

— Вы — боги!

А так всё буквально в десятку. Не могу пока только понять, как могут вмешаться Зрители в этот процесс объединения. Так-то ясно:

— Сам просмотр спектакля — это тоже самое чтение Книги, Пьесы, — и:

— Результат уже у нас.

Но вот здесь что-то замыкает — не могу увидеть Разницу между происходящим на Сцене и:

— Действительно происходящим, — как было в Двух Веронцах, что Протей соблазняет Сильвию без прямого предупреждения, что говорит слова Валентина, и она, Сильвия, понимая, что объяснение идет именно от имени Валентина, тем не менее, отвечает на вид наоборот, как на этот поверхностный взгляд изъясняется от себя в любви и Протей.

Разница:

— Именно такая же как разница между Новым и Ветхим Заветами.

В Ветхом должно быть сказано всё и сразу, а в Новом говорится только половина, что, например:

— Их либэ дих, — как спел Сильвии Протей, — а то, что это Послание Валентина — здесь нет!

Так как находится в Посылке! В другом времени, в ФОНЕ, каким я являлся и является для Иисуса Христа Бог Отец.

Для Гегеля — Три Кита, держащие Землю. Он называл по-другому, а это я ему придумал Трех Китов для острастки читателей, чтобы уж никто не говорил:

— Я чё-то не-до понял.

Вот в этом разница между Ветхим и Новым Заветами:

— Всё сразу или есть деление на Форму и Содержание, как Великую теорему Ферма и на Короля Лира:

— Вы только Здесь, а мы имеет сподручного Яго, который, как делать нечего, может переходить эту границу у реки:

— Бегать за инфомэйшен на Поля Текста.

Пока здесь я что-то не могу разделить Текст пополам, хотя косвенно и говорится сейчас Джульеттой:

— Возьми меня в жены, сделай Монтекки. — Что значит, по содержанию она останется Капулетти, а по форме уже будет Монтекки.

Но, если она из Ветхого Завета, то может думать, что и она будет — как и всегда была:

— Монтекки, — в Новом Завете — это ошибка. — Ибо:

— Не надо меняться по содержанию — всё изменит форма.

По логике всё довольно элементарно — сложно это на самом деле увидеть, вот это, что Сильвия поняла Протея, что он без предупреждения читает ей послание Валентина, и отвечает обратным, как и первым:

— Всё наоборот, т.е. от себя на вид — выдал ей Протей.

У Пушкина в Дубровском это понять легче, но также сложно:

— Именно почувствовать Эту Правду настоящих — нет, не Маленьких Трагедий — а наоборот:

— Хэппи-Эндов. — что Князь Верейский — это Владимир Дубровский.

Читатель напрямую этого не может знать, иначе он вылетит, как плохой ученик из класса за плохое поведение:

— Знаешь — значит уже не Герой Романа, а сам Автор, — но в том-то и дело, что надо, как Яго у Отелло:

— Бегать: туда-сюда: из наблюдаемых в наблюдатели.

А еще сложнее заметить, что мужик, разорвавший Заячий Тулупчик, мелькнул — нежданно-негаданно, как:

— Царь. — Где — спрашивается — он в этот момент находится, если не на Сцене — это точно?

И вот этот Второй Спектакль идет в голове — в сознании — Зрителя. Что он способен заметить, чуть-чуть остановить это Мгновенье, что Сильвия в Двух Веронцах, ругая паршивца-предателя Протея, посмевшего в нее влюбиться, на самом деле отвечает ему:

— Их либэ дих, — но как письму Валентина.

Всё дело в том, что все:

— Уже что-то знают До Того.

Тогда как обычное классное — школьное чтение полагает имеющимся у реципиента только вчерашнее задание на сегодня. И вот это отсутствие памяти у человека, что он лично даже может войти в ту же реку, в которую не сумел войти Адам:

— Дважды, — пробуждает Новый Завет.

Точнее:

— Дает Человеку это право — право:

— Жизни Вечной.

Об этом, именно об этом все произведения, как Шекспира, так и Пушкина.

Поэтому, да, все умирают и здесь, в Ромео и Джульетте, но остаются живы именно по посылке Иисуса Христа:

— Все живы.

Доказать это здесь — в Ромео и Джульетте — вряд ли получится без личного Эссе, — как:

— Художественного произведения.

Хотя в Макферсоне и Джонсоне и в Воображаемом Разговоре с Александром 1 Пушкина — тоже в эссе — но и логика:

— Очевидна, — очевидна при посылке, что Я — Читатель — тоже ТуТа.

Пока я не вижу Лжи, так сказать, Игры Героев, как в Двух Веронцах, мы автоматически принимаем всех здесь — в Ромео и Джульетте — людьми честными, очень влюбленными. Попросту говоря:

— Не вижу Второго спектакля.

Не понимаю простого и очевидного, что это Пьеса.

В этом нет ничего страшного, ибо не зря приняли Постановление ВАСХНИЛ 1948 года, что сие взаимодействие и запрещено понимать, как Воображаемый Разговор с Александром 1 Пушкина, — что и значит:

— В принципе оно есть, конечно.

А уж Шекспир только и пришел затем, что рассказать:

— Я есмь в Трубу Свивающийся Лист, — связующий Моцарта и Сальери — двух сыновей Гармонии, — таких же, как Диофант и Ферма, — связать:

— Читателя и Писателя, Пьесу и Зрительный Зал, — как участников одного соревнования.

Априори нам предлагается быть только Наблюдателями. И до такой степени серьезно предлагается, что царь Агриппа собрался, но всё равно перед самой Сценой испугался:

— Сам туда залезть.

Иисус Христос оставил Апостолам план этого Перехода в Галилею — в данном случае — именно, как:

— Зрителям пройти на Сцену, — где все — мама мия — только Смоктуновские и Высоцкие.

И, так сказать, будем искать этот переход здесь, в Ромео и Джульетте.

Противоречие, думаю, будет очевидным, но, возможно, надо знать, что Верона и Милан морей рядом с собой не имеют. Что это будет здесь? Удивительно, но надо только заметить отличие Пьесы от Жизни, что:

— В Галилею через Декаполис не ходят. — И только тогда станет понятно, что идут они не в Галилею Настоящего, а в Галилею:

— Прошлого, — где уже встречались с Иисусом Христом.

Батальоны просят огня, а стрелять пока некуда.

Вот сейчас Джульетта, похоже, отрицает форму, что значит, она Ветхий Завет, — но:

— Не исключено, что они: меняются местами! — Говорит:

— Лишь имя мне желает зла.

Что значит имя? Роза пахнет розой,

Хоть розой назови ее, хоть нет. — Думаю — это и есть ее ошибка, ибо форма:

— Меняет содержание на обратное.

В том-то и дело, что Форма — как:

— Сцена — не замечается. — Так, искусственное образование, только для того, чтобы отделить тех, кто уже попал в это:

— Кулинарное училище, — от тех, кто не прошел по конкурсу.

Зовись иначе как-нибудь, Ромео,

И всю меня бери тогда взамен!

Ромео:

— Я новое крещение приму,

Чтоб только называться по-другому. — Что это значит?

Или их вражда — семей — не по Новому и Ветхому Завету, а имеет какую-то другую, случайную причину? Новый Завет — тогда — имеет только тот смысл, что он может исправить проблему, которую Ветхих не мог. Думают все — значит — по Ветхому, и только мечтают, как сейчас Ромео:

— Я новое крещение приму,

Чтоб только называться по-другому. — Но не просто наоборот, а именно в системе, где это возможно, как правда, в Новом Завете. Что значит, другое крещение — это не крещение в клан Джульетты, в Капулетти, а в именно в:

— Новый для обе-оих Завет.

Можно думать, что они оба переходят в Новый Завет — тогда все остальные и почитают их умершими.

— Ты не Ромео? — Джульетта.

— Ни тот, ни этот: имена запретны, — Ромео.

Не вижу пока, как у Пушкина в одном предложении — два. Как речей двух героев вместе.

Не видно игры актеров.

СЦЕНА 111.

Келья БРАТА ЛОРЕНЦО

В корнях — яд, в цветах — аромат, — поет. — Что имеется в виду?

Лоренцо говорит по поводу предложения Ромео устроить его брак с Джульеттой:

— Я к вам обоим вот чем привлечен:

Мне видится в твоей второй зазнобе

Развязка вашего междоусобья. — Почему он так говорит, что свадьба помирит семьи? Но она именно по этой причине предполагалась невозможной. Тогда что монах Лоренцо имел в виду?

СЦЕНА IV

Улица.

Кормилица и Ромео, до этого были еще Бенволио и Меркуцио — разговаривают по любому поводу очень юморно. Что подчеркивает, что идет:

— Пьеса. — Или, что тоже самое:

— Жизнь — игра.

У Щепкиной-Куперник, по-моему, не так, но разбираться подробно пока не стоит связываться, если только встретится что-то совсем непонятное у Пастернака. Хотя Бы-кает без перерыва на обед, но держит темп именно художественного произведения.

Фантастика! Уже намечается:

— К полудню — венчание!

Шекспир совершенно не собирается разводить разлюли-малину реальности, — точнее, не реальности, а:

— Изображения реальности.

Сравнил конец сцены IV с Щепкиной-Куперник, тоже, так сказать, похоже, но всё-таки что-то:

— Не совсем То.

Таким тоном идет пьеса, что и смерть в ней должна быть только комедией, как и сама:

— Печаль. — Так бывает-т?

Нужна логика, а я пока вранья — скрытого вранья — не вижу. А оно уже должно быть, ибо обман — тайное венчание Ромео и Джульетты уже намечен. И, следовательно, тайна эта должна касаться и зрителей. В чем их обманывают — нас — я пока не понимаю. Вот советские специалисты хороши тем, что очень любят их замечать, выдавая — на этот раз для меня радостное:

— Этого не может быть!

Придется искать самому. Эту игру. Разыгранное венчание и разыгранную смерть.

СЦЕНА V

Сад КАПУЛЕТТИ

Идет такой темп, что общего с кино нет ничего. Совсем другая интонация. Другой разворот сознания. Где ты, где ты, мил херц, плаванье по суху, как по воде? Где ты объяснение в любви другому?

Должно быть. Иначе не будет правды, ибо и дело происходит не на море и на суше, — а:

— В театре.

Но в том-то и дело, что если специально не искать, то этих — вопиющих — противоречий и заметить трудно, так как они и есть реальная правда. Автоматически всё воспринимается логично, вот кроме быстроты женитьбы без свадьбы.

АКТ 111
СЦЕНА 1

Площадь

25.01.19

Письменный Текст дал возможность появиться Новому Завету. Стала возможной в спектакле Вторая Пьеса.

АКТ 111
СЦЕНА 1

Площадь

Входят МЕРКУЦИО, БЕНВОЛИО, ПАЖ И СЛГУГИ

Меркуцио сообщает Бенволио — оба они сторонники Ромео — что: три интересные фразы:

— Бенволио избил человека, что он кашлянул на улице, и разбудил его собаку — раз, два: набросился на портного, который надел до пасхи новую пару, и три, что кто-то подвязал новые башмаки старыми лентами.

Должна быть приличная логика этим поступкам. По крайней мере, точно указывается на возможные противоречия, которые должны иметь основания.

Ибо — как и сказано в Библии — святые воскресли на три дня раньше Воскресения Иисуса Христа.

В данном случае, возможны две Пасхи:

— На Сцене в другое время, чем в Зрительном Зале.

Или — что тоже самое, как в Двух Веронцах — на Сцену выйдет не указанный в логике Итальянский лес, — а, как ошибочно возмутятся некоторые:

— Родной Шекспиру Шервудский.

Ибо, как и сказано в Евангелии Иисусом Христом:

— Сами вы ничего не сможете сделать. — Подняться на Сцену Жизни можно только с помощью Иисуса Христа, артисту Высоцкому и артисту Смоктуновского только в роли:

— Гамлета, — сами — увы — нет.

И именно это считают за противоречие:

— Ай! Не он.

Потому и Ромео должен войти в спальню Джульетты, как не:

— Он.

Но вот здесь — скорее всего — сыграет та тонкость, которая и является сутью Евангелия, произведений Шекспира и Пушкина:

— Подмена будет сделана не на другого человека, а в одном и том же актере.

Как это сделано в Двух Веронцах:

— Сильвия отвечает Протею, не как Сильвия, ужаснувшая его предательству, — а:

— Подыгрывая ему в его игре.

Тонкость в том, что говорит тоже самое, и с тем же смыслом, что возмущена вероломством Протея по отношению к его другу Валентину, но говорит:

— Играя эту роль! — Тут и спорить не о чем, так как актеры выходят на сцену именно:

— Играть Роль, — и!

И именно этим, обманом зрителей, игрой, сообщают ему Правду.

Правду — имеется в виду — устройства мира.

— Буквально ее видите.

Именно потому, что так происходит и в жизни. Должна начаться свадьба на:

— Свадьбе.

— Да, понял, понял, но сам пока что боюсь на нее залезть.

Вот, чтобы не только увидеть свет, но и услышать голос вопиющего в пустыне.

Я, между прочим, тоже испугался, года три пытался каждую ночь попробовать, и пробовал:

— Слишком страшно видеть себя сверху лежащего на кровати.

Сейчас Тибальд подходит к Меркуцио и Бенволио. Шумят среди толпы. Это что, столкновение двух пьес? Ибо не было развития действия, корабли наталкиваются друг на друга, как по специальному расписанию, разыграть для кого-то спектакль. Может быть и для кого-то из героев пьесы, но главное для зрителей, — чтобы:

— Они могли вмешаться в действие. — Связать — так сказать — пожизненно Моцарта и Сальери.

— Ромео и Джульетты.

— Хулихган, Хомик, получил право решать:

— ВЫ БУДЕТЕ!

Должно быть тоже самое, что в Дубровском у Пушкина:

— И вы не узнаете меня? — обращается князь Верейский к Марье Кириловне, — точнее:

— Дубровский в роли князя Верейского. — А еще точнее, так было сказано в Метели гусарским полковником Бурминым Марье Гавриловне, что:

— Переписку с вами вели письмами из одной и той же книги Жан-Жака Руссо Новая Элоиза, — еще:

— В детстве.

Суть этих мистификаций в том, что художественное произведение не подражает жизни, а и есть эта:

— Жизнь.

Человек на Землю пришел — в РОЛИ разумного.

Тибальт ранит Меркуцио, который вступился за честь Ромео, обозванного Тибальтом:

— Мерзавец.

Или была еще причина, другая?! Возможно и у Тибальта были другие причины — тоже ничего неизвестно.

Как в Гамлете сначала невидно Посылки, Фона, на котором происходит действие, ибо никто и не знает даже, что Ромео и Джульетта решили пожениться.

Что они знают — непонятно!

Почему Меркуцио называет Тибальта:

— Ах, собака, и крыса, и кошка!

Тибальт уже больше часу:

— Стал мне родным, — Ромео говорит.

Ромео убил вернувшегося Тибальта, уже зная, что Меркуцио умер.

Идет, как на детском утреннике — ничего непонятно, как картинки в карточной колоде, но не Тарот, где они разные — здесь пока все, как куклы. И всё потому, что не видно противоречий.

Князь говорит, что Ромео за убийство Тибальта должен покинуть свой край, уехать на чужбину, в изгнание. Почти программа защиты свидетелей. Но чего?!

СЦЕНА 11

Сад КАПУЛЕТТИ

Джульетта

Я дом любви купила, но в права

Не введена, и я сама другому

Запродана, но в руки не сдана.

Что значит:

— И я сама другому запродана? — Ромео имеется в виду или еще кто-то. Например, какой-нибудь старый князь, хоть этот же, который здесь командует парадом, но, чтобы не было стыдно брать четырнадцатилетнюю — разыграли эту комедию-трагедию с изгнанием Ромео, хотя, возможно, он должен был быть убит Тибальтом сразу после венчания, но умер сам. Пока это только догадки — фактов и даже намеков — кроме логики — никаких.

Не верится в случайность этой схватки, Тибальта с Меркуцию, потом с Ромео, в любом современном детективе, боевике, будет подоплека. Обычно — это деньги, но бывает и девушка, за которую идет спор.

Кормилица сообщает Джульетте, что видела лужу крови и огромную рану на груди Ромео. Только что до этого хотел написать, что при заговоре против Ромео, кормилица должна быть в курсе, чтобы так шустро бегать, как их сводня.

Кормилица:

— Тибальт, Тибальт! Сердечный друг Тибальт!

Какая речь! Какое обхожденье!

Зачем тебя должна я пережить!

Говорит, что имела в виду Тибальта, он убит.

Может быть, разыгрывается повтор событий прошлого, из-за чего началась вражда родов Монтекки и Капулетти?

Кого ругает Джульетта:

— О, куст цветов с таящейся змеей!

Дракон в обворожительном обличье!

Исчадье ада с ангельским лицом!

Поддельный голубь! Волк в овечьей шкуре!

Зачем негодный текст переплетен

Так хорошо? Откуда самозванец

В таком дворце? — так-то, с первого взгляда, Ромео. Но тут Джульетта возражает Кормилице:

— Опомнись!

Ромео для позора не рожден,

Позор стыдится лба его коснуться.

На этом незапятнанном лице

Могла бы честь короноваться. Низость,

Что я осмелилась его бранить. — Значит, имела в виду Ромео.

Не за что зацепиться. Но и сложность приличная, говорятся одни и те же слова, и более того:

— С одним и тем же смыслом, — как в Двух Веронцах Сильвио обвиняет Протея в измене другу, именно обвиняет, но как в изменении знака плюс на минус.

Ибо не может ответить Протею, что поняла его, что он только письмо, и мог быть только письмом, ничем иным, поэтому и не сообщил, что передает слова Валентина, что будет тавтологией, и главное не учтет устройства мира, как Двух Скрижалей Завета, где часть информации в Тексте — другая:

— На Полях.

Сильвия говорит правду, потому что на Сцене правда — обратная! Актеры, ибо:

— Играют, — что значит, говорят не то, что думают, а то, что написано, следовательно, Текст, да, но не:

— Свой. — Что и значит, меняют плюс на минус и наоборот.

Здесь вся ругань пока что была между Меркуцио и Тибальтом и Тибальтом и Ромео. И можно сказать:

— Ни из-за чего.

Печально, ничего не видно. Где-то должна быть подмена. В Гамлете, что хоть Призрак бродит по замку, и кто он — можно поменять местами с живыми героями. Здесь пока — тишина. Есть какие-то противоречья, как, например, Джульетта довольно долго ругала Ромео, что оказался таким прохиндеем. Но почти тут же закрыла эту занавесь.

Нет даже отчетливого противостояния Корделии и ее отца Короля Лира:

— Я могу выйти замуж только за любимого, а Король Лир наоборот:

— Разрешаю только за нелюбимого.

Уже есть с чем разбираться. Здесь вообще — ноу проблем. Но что-то должно быть, также было в Гамлете:

— Кому нужен Призрак? — но потом оказалось, что он так может посветить на Сцену, что будет видна вся подноготная взаимоотношений матери Гамлета с обеими братьями:

— За одним замужем — другого любит.

Есть и другой вариант, она замужем за братом короля Гамлета, но становится — после убийства этого брата — женой короля Гамлета. В любом случае, есть предыстория.

Здесь — пока не видно.

В Двух Веронцах вся предыстория — это само устройство мира по Евангелию, мира с Посылкой События, что в пьесе Итальянский лес должен быть обязательно заменен на Шервудский, ибо и Гамлет — это не тот или иной брат, а:

— Один из них в роли другого. — Ибо сама суть мира по Евангелию:

— Человек может подняться на сцену только: В Роли Другого Человека.

Как это и понял перед самой Сценой царь Агриппа и ужаснулся смелости Апостола Павла, что он смог это сделать. Сам:

— Пока погожу.

В Двух Веронцах Шекспир дошел до очевидного парадокса:

— Плаванье по суху, аки по воде, что при поездке в Милан, можно смело остановиться и в Падуе, — ибо:

— И то, и другое — СЦЕНА.

И конечный пункт путешествия, и место действия спектакля, т.к.:

— Не только театр — это Театр, но и Весь Мир — это Сиэтэ.

Здесь пока — детский утренник. Противоречия перебегают через дорогу, но тут же прячутся в прибрежных кустах.

Куда изгнан Ромео? В зрительный зал? Скорее всего. Скорее всего, тайна в конкретности древней вражды между этими родами Монтекки и Капулетти. И не похоже, что это вражда Нового и Ветхого Заветов.

Сама суть Воображаемого Разговора с Александром 1, как и Когда Макферсон издал Стихотворения Оссиана, не в том, кто прав:

— Царь или Пушкин, Макферсон или Джонсон, — а в устройстве мира уже по Новому Завету:

— Любите врагов своих, т.к. в их роли вам и предстоит выйти на Сцену Жизни.

Как враждебный Шервудскому лесу Итальянский — может жить на сцене, только, как Шервудский. Мир по Новому Завету стал двойным. Кто здесь в роли кого — пока уму непостижимо.

СЦЕНА 111.

Келья БРАТА ЛОРЕНЦО.

Уже вчера перед сном, когда закончил писать было — как говорится — после передачи Юрия Вяземского про партию и правительство времен 20-го съезда, которая сейчас еще продолжается в беседе с приглашенным судьей Запашным.

Как и было сейчас точно сказано про Шопенгауэра:

— Женщина смотрит на мужчину, как на человека, от которого хочет иметь ребенка.

Несмотря на то, что он идиот.

Вот это последнее важно, что вчера вечером решил сегодня рассмотреть версию Игры, задуманной и:

— Ромео, Тибальтом, Меркуцио и, возможно, Бенволио.

Или между ними и не было реального противостояния, или был повод его забыть. Может быть, этот повод и есть женитьба — так сказать — Фигаро. Или еще есть какой. Но в любом случае на эту Сцену с дуэлями они выходят, как на подготовленную. Может быть, только на одну из них. Цель — именно заслужить изгнание Ромео за убийство на дуэли, но убит никто не будет. Так как древняя вражда — это не шутка, не придурь, а имеет в любом случае реальные основания — выдуманные они или нет.

Тут или о сути этой вражды и рассказывают эти события, или это всё-таки вражда Нового и Ветхого Заветов.

Можно сказать:

— Хотели помириться, но есть преграда повыше человеческой.

Джульетта:

— О, куст цветов с таящейся змеей!

Дракон в обворожительном обличье!

Исчадье ада с ангельским лицом!

Поддельный голубь! Волк в овечьей шкуре!

Ничтожество с чертами божества!

Пустая видимость! Противоречье!

И вот это:

— Зачем негодный текст переплетен

Так хорошо?

Из Двух Веронцев в переводе Михаила Кузьмина, — Протей:

— Жду приказаний.

Сильвия:

— Желание исполню. Вот приказ мой:

Идти сейчас же вам домой и спать.

Коварный, хитрый, лживый человек!

Ты думаешь, я так глупа, безмозгла,

Что льстивой речью соблазнюсь того,

Кто столько раз все клятвы нарушал?

Вернись, загладь поступок свой перед любимой.

А у меня — клянусь царицей ночи —

И в мыслях нет внимать твоим обетам.

Мне так презренны лживые исканья,

Что я себя готова упрекать,

Зачем с тобой в беседе трачу время.

Запуском этой идеи, что идет розыгрыш, задуманный заранее является не просто вариант возможного, а именно первые слова Джульетты, очень похожие на ответ Сильвии Протею, что он ее:

— Любит. — Как говорят в советских кино:

— Он вас любит-т.

— Ми не знали.

Сложность этого розыгрыша в том, что он:

— Только ваше личное мнение.

Но и наоборот, это не догадка возможного варианта событий, а истина стопроцентная, так как приходит, как Свет Апостолу Павлу:

— Он ясно виден, и остается только объяснить, как Это может быть!

Виден — имеется в виду — душой. Как промельк маховой, но совершенно ясный.

Как в Дубровском.

Обряд был кончен. Она чувствовала холодный поцелуй немилого супруга, она слышала веселые поздравления присутствующих и все еще не могла поверить, что жизнь ее была навеки окована, что Дубровский не прилетел освободить ее. Князь обратился к ней с ласковыми словами, она их не поняла, они вышли из церкви, на паперти толпились крестьяне из Покровского.

Всё произошло, как надо, как обещал Дубровский, а она:

— Поздно, — уже в следующей сцене говорит, но не Дубровскому, который рядом с ней сидит в роли князя Верейского, его слуге в маске.

Ибо лично никогда Дубровского и не видела. Но! Это слова Автора, как внешнего наблюдателя, ибо в роли Героя, она всё прекрасно понимает, но играет на публику, среди которой могут быть соглядатаи врага.

Тоже самое в повести Выстрел, в конце написано, что Сильвио погиб в отряде этеристов, а на самом деле Сильвио — это и есть Граф. Затруднения только в одном:

— Что он с ним — можно сказать — чуть ли не постоянно стрелялся.

Но! Ни разу не попал, ибо стрелялся со своим портретом, и бил не туда, где сердце, а туда, где сидят мухи:

— То в фуражку, то в тоже самое место, куда только что попал — этеньшен:

— Он сам.

Тоже самое происходит в повести Метель, где Марья Гавриловна выходит — должна выйти — замуж за того, о ком мечтала не только всю предыдущую жизнь, но и жизнь будущую, за того, с кем еще почти в детстве переписывались письмами из романа в письмах Жан-Жака Руссо Новая Элоиза.

Все Повести Белкина написаны так, как Воображаемый Разговор с Александром 1 и Когда Макферсон издал Стихотворения Оссиана, когда происходящие события в их реальном виде может увидеть только:

— Читатель, — или зритель.

Увидеть, однако, не только, как Свет, который видели все, но и услышать Голос не только Роли, но и самого:

— Человека.

Поэтому и как раз:

— Нам дано предугадать, как наше слово отзовется.

Но, повторю, это как парадоксальное видение Апостола Павла:

— Я видел не только свет, но слышал голос.

Сильвия играет негодование, также, как сейчас Джульетта, но — следовательно — потому, что это была имитация убийства.

Вышло? Думаю, Ромео убил Тибальта. Картина та же, что в Двух Веронцах, но с другой стороны.

Повторю, что цель всех этих Махи-Наций — показать устройство мира, — а и цель Евангелия. Точнее, даже не так, ибо тут и показывать ничего не надо, — а:

— Иначе правду нельзя написать! — Как понял, в конце концов, и Ван Гог, и не мог понять тот учитель, который учил его рисовать светотени.

Художники, исследователи, историки привыкли воспринимать разные эпохи в истории живописи, как:

— Просто разные, — оказалось — из-за импрессионизма — классика Леонардо да Винчи и Рафаэля — это и есть именно импрессионизм, — а не в альтернативу ему:

— Буквализм.

Пьесам Шекспира, как и произведениям Пушкина стоит двойной заградотряд, первое — это непонимание, второе — если кому мало первого:

— Запрет.

Здесь можно сказать, что запрет этот существует не только потому, что кто-то против просвещения, а потому, что это оружие, которое скрыто в произведениях Пушкина и Шекспира — можно использовать, как именно оружие, которым власть и не хочет делиться с народом.

И это оружие называется Новый Завет, расшифровка которого идет и у Шекспира, и у Пушкина.

Неприятие исследователями этой расшифровки объясняется тем, что расшифровываемый материал, собственно:

— Создается!

Ибо:

— Ну, где это написано, что за счастье народное бьютцца отряды рабочих бойцов?

Пусть и один, отряд Иисуса Христа и Апостолов, — когда!

Он — Иисус Христос — еще полностью и не Воскрес! А они — Апостолы — если еще не все разбежались от ужаса по разным городам и весям — то кукуют на пригорке в лесочке недалечко, чтобы было легче бегать смотреть, закрыт еще камень на его преддверьи, или там Ангел уже на камне сидит.

Две совершенно разные ситуации, последовательности событий:

— То беготня посмотреть, что Иисус Христос на самом деле воскрес, а то:

— Бой вместе ним у ворот преисподней.

Но именно это и происходит:

— Бьются за правду Все Четыре Евангелия, как бойцы, подхватывающие и подхватывающие эстафету от предыдущего.

На поверхности мы видим лирику растерянности. Всё меняет победа Иисуса Христа, что испугавшийся во дворе первосвященника Петр — это не просто предсказание Иисуса Христа, что испугается и трижды отречется от Него, — но:

— Посвящение именно в Апостолы, — когда своих предательством Петр берет на себя грехи Иисуса Христа, как предателя древней веры, отрекаясь от нее во имя веры Нового Завета, но чудо логики в том, что сохраняется и старая.

Сохраняется благодаря не изменению Ветхого Завета, а изменению его:

— Добавлением к нему Полей, — Второй Скрижали Завета.

Следовательно, нежелающий изменяться — уже изменился — но признать это отказывается, как, например, Лев Толстой. Мир уже другой, но он отказывает войту в уже отрытую дверь, потому что боится:

— Исчезнет за ней навсегда, как и не бывший никогда.

И только удивляется Тургеневу и Фету, и другим, как они не боятся.

И вопрос:

— Было здесь, в Ромео и Джульетте, применено открытие Нового Завета, или герои его погибли при переходе границы?

Ибо, может такое быть, или никогда — никто же ж точно не знает.

Пока что пятьдесят на пятьдесят:

— Должны были уйти, как по написанному, но что-то пошло не совсем там.

С другой стороны, это не совсем понятный вариант, ибо и так ясно, что не все бойцы Моисея смогли дойти до границы Полей, куда тянули связь с Богом.

То, что в задуманную игру вмешивается реальная смерть — это такая норма, как почти классика Голливуда. Но всё-таки, думаю, не в этом дело.

Подобные трагедии даже не рассматриваются в нормальных фильмах Голливуда, как именно обладающее более слабой логикой. А то, что здесь говорят наоборот:

— Это Голливуд всё упростил вплоть до полного приближения к глупости зрителей — ерунда — ибо не представляется против:

— Вообще никакой логики — даже алгебры.

Потому что утверждение позиции противоположной к позиции фильмов Голливуда — это мир именно одномерный, что, да, Петр потом стал Апостолом, но почему:

— Мы знать не можем, — так как испугался во дворе первосвященника точно.

Следовательно, предал Иисуса Христа, но всё равно стал апостолом, а почему?

Только потому:

— Что, — всё объяснение.

Но такое объяснение значит только одно:

— Понимание Нового Завета — человеку недоступно, — что и рассказал своими словами Лев Толстой советским партии и ее правительству.

Тогда и какой смысл было сообщать в фундаментальном произведении — Новом Завете — что Петр испугался. Тогда как, очевидно, что это уже работа Иисуса Христа, такое же Его чудо, как превратить воду в вино.

Оставить Петра навсегда испугавшимся — значит по факту отрицать это превращение, что и значит:

— Ничего такого особливого — знаете — и не было на самом деле, — ибо и действительно:

— И где их есть у вас?

В прошлое не сходить уже, как раньше, а в настоящем:

— Не-ету-у!

Вот вам и весь Новый Завет — только слова, слова, слова, — где дела, если мы их априори:

— Не признаем!

Они, очевидно, есть.

И вот это ЕСТЬ — и есть суть пьес Вильяма Шекспира.

Как и произведений Александра Пушкина. Поверить — это значит увидеть всей душой, всем сердцем и всем разумением своим, что князь Верейский — это и есть:

— Владимир Дубровский.

Сложность в том, что эти слова пишутся — как говорил Пушкин в Гришке Отрепьеве — Борисе Годунове:

— Не всякое слово в ту же строку пишется.

Что значит, часть информации находится в Тексте, а другая часть на его Полях.

Потому и нельзя смешивать князя Верейского и Владимира Дубровского, как героев одного романа — точнее, роман один, но люди в нем:

— Разные-е.

В этом всё дело, что перед нами не просто детская мистификация. Дубровский приходит в роман князем Верейским с:

— Полей Романа, — со Второй скрижали Завета на Первую! — вот какую помощь оказывает Дубровский Марье Кириловне.

Просто так — Ветхий Завет не переиграть, ибо он тоже:

— Закон.

Так вот, что произошло здесь:

— Сбой плана, убийством Меркуцио и Тибальта — или одного из них — или это запланировано?

Но и в Дубровском произошел сбой плана, он не успел спасти Марью Кириловну до венчания. Но всё-таки:

— Вмешивается смерть в игру, или это — так сказать — только кажется?

В Дубровском ясно — нельзя спасти в Ветхом Завете — в Новом:

— Пожалуйста.

Здесь должно быть тоже самое. Ибо, какую еще большую конкретизацию мог вставить Шекспир? Что люди — бывает — гибнут в этой битве Ветхого и Нового Заветов? Не совсем логично, ибо к этому времени — когда появился Новый Завет — Ветхого уже нет, он:

— Часть Нового.

Тем не менее, эта же проблема была в Короле Лире, который не понимал, но понял, наконец, Новый Завет, но во время этого его недопонимания погибла его дочь Корделия ужасной смертью и многие другие люди.

Здесь я пока не вижу, кто занимается этим делом:

— Недопонимания.

Тем более, гибель Меркуцио и Тибальта непонятно, как можно рассматривать имеющие отношение к делу столкновения двух мировоззрений. Только один смысл, меняющий замысел:

— Хотели сыграть комедию со смертями, а вышло насовсем.

Это только и значит, что детский утренник переходит в вечерний спектакль с:

— Гибелью всерьез. — Испуг Петра — делает из него Апостола. Из-за присутствия Иисуса Христа на этом же дворе.

Каким образом здесь можно превратить смерть в жизнь — неясно.

Не вижу ни одного текста, связующего вместе Моцарта и Сальери, Джонсона и Макферсона, Царя и Пушкина.

Точнее, один был — текст Джульетты, ругающей с пугающей быстротой Ромео, что он убил Тибальта. Это уже был Я:

— Читатель!

Зрители здесь — следовательно — засекли переход Правды через границу у реки.

Как, однако, возможность:

— Войти в одну и ту же реку — ДВАЖДЫ.

Ибо мир, который мы видим, заведомо Подлинником не является, так как мы видит только:

— Перевод. — Именно это хотели сказать древние греки заодно с римлянами своими Апориями, что:

— Ахиллес никогда не сможет догнать черепаху.

Как и про реку, что в нее нельзя войти дважды, — но и имели в виду, что на Сцене только! А при посылке, что:

— Весь мир театр — значит и Зрительный Зал тоже участвует в создании этого мира — всё будет:

— Наоборот.

В Ветхом Завете — нет, а ну а мне — спел Владимир Высоцкий:

— Пожалуйста.

Невидимый невооруженным глазом спектакль решает всё.

И знаете почему? Не по мистической причине, что Мерлин — значит, — а что — мама мия! — этот хрен собачий:

— Читатель! — и знаете ли — выходит — и есть главный Герой Романа.

Ибо только он и может видеть это.

Запретили по методике Канта:

— Приперся сюда, как субъективный идеалист.

К Королю Лиру?

— Как объективный, — разумеется. Со всеми томами Гегеля подмышкой.

Пример очевидный, что Марьи Кириловна в Дубровском Пушкина:

— Вошла в одну и ту же реку дважды.

Один раз, потеряв всё стала женой Другого — второй раз:

— Того же самого, но уже:

— Мы только о нем и мечтали.

Как и другая Марья Искусница из Метели Повестей Белкина мечтала выйти замуж за того, с кем в детстве переписывалась письмами из Новой Элоизы Жан-Жака Руссо — но:

— Только промахнувшись с первого захода в эту необычную реку жизни — нашла:

— Его же.

Следовательно, не только нельзя войти в одну и ту же реку дважды, но:

— Только так можно войти и один раз.

Где здесь второй заход в реку? Сейчас посмотрим, но так если, то это и есть смерть одного потом другого. Это банально, но, скорее всего, так же банально, как банально не замечается, что Дубровский приходит на помощь Марье Кириловне из другого времени.

Не из мистического времени — повторю, чтобы не испугались лишний раз, — а из реального времени существования Читателя, или — что тоже самое — Зрительного Зала, как части одного и того же ТЕАТРА.

Любой критик может встать, как в греческом парламенте со своим правом:

— Вето, — но для недоступного для него Читателя это будет по барабану, ибо он имеет право по купленному билету поднять его вверх, как:

— Зачет: было дело.

И зачет этот идет во второй пьесе, по невидимой. Как невидна и Вторая Скрижаль Завета, — не видна, несмотря на то, что находится прямо перед нами. Ибо:

— Есть-то — есть, но кто докажет существование Перехода между Текстом и его Полями, кроме Ферма, Переход которого так и не признала до сих пор Французская Академия Наук, — как:

— Существующий.

Бог для этого доказательства придумал способ:

— Пусть он скажет, кто это? — поставив перед ним корову.

И Хомик ответил:

— Вижу, Господи!

— Что, мил херц?

— Они поженились!

Так-то логично, что поженились Ветхий Завет с Новым.

— Корова! — ибо так-то — только в тексте, или только на полях — это была лишь:

— Смесь бульдога с носорогом.

— Корова.

Почему во всех повестях Белкина Новый Мир ищет свою Персефону:

— Без старого мира, без Ветхого Завета ему в этой Жизни не пробиться.

— Моська.

И Автор не пожалел семи рублей, как воин-победитель, потраченных на эту поездку, поездку, однако:

— Творения, — что и Аид:

— Участвует деле мира на Земле.

— — — — — — — — — — — — — —

29.01.19

Из вчера и, возможно, позавчера из Не Хлебом Единым:

Текст пьесы, Кормилица говорит:

— В мужчинах нет ни в ком

Ни совести, ни чести.

Всё притворство,

Пустое обольщенье и обман.

СЦЕНА 111

Келья БРАТА ЛОРЕНЦО — долго задержалась, идет уже юмор пьесы.

Брат Лоренцо говорит Ромео:

— С тобою в дружбе беды все. — Ромео до этого сказал:

— Какое зло

Еще желает со мной знакомства?

О невидимом говорится, как о реальном.

Брат Лоренцо:

— Ты выслан из Вероны. Потерпи.

Всё впереди, не клином свет сошелся.

Ромео:

— Вне стен Вероны жизни нет нигде,

Но только ад, чистилище и пытки.

Из жизни выслать, смерти ли облечь —

Я никакой тут разницы не вижу.

Лоренцо говорит, что это милость, потому что именно:

— Не смерть!

Пример невидимой разницы. Но Ромео возражает, что небо есть только над Джульеттой. Они оказались под разными небесными сводами.

Брат Лоренцо предлагает Ромео взять с собой в изгнанье:

— Философию, — спутницу гонимых.

Что и значит, есть канал связи между этими двумя небами, где он, Ромео в изгнании, и где Джульетта.

Ромео:

— Философия — не помощь.

Брат Лоренцо:

— Ну, значит у безумцев нет ушей.

Ромео:

— Безумцы глухи, а провидцы слепы.

Говорит так, что еще не знает, пришла весть о Новом Завете, что, да, не было, но:

— Стало.

Какой реальный вариант объединенья двух небес здесь интересно приведен?

Кормилица:

— Мы все умрем и смерти не минуем, — с Ах-ом впереди в ответ на Ах Ромео.

Что значит уже предложение, пока что умереть. Но еще прямо невысказанное.

Вот как тут оценивать степень реальности смерти?

Ромео говорит о своем сожалении, что убил Тибальта и тем нанес рану детским воспоминаниями Джульетты о ее брате Тибальте. Что еще не значит, что он точно убил Тибальта, и здесь нет его притворства для зрителей, или правда, но он не знает, что не убил.

Лоренцо говорит Ромео, что для защиты у него есть три богатства:

— Природа, любовь и ум. — И он должен ими воспользоваться, чтобы спасти и себя, и свою семью, и Джульетту.

И вот именно любовь и ум должны помочь Ромео понять Природу Мира, как возможность оценки правды самым справедливым судом:

— Зрительным Залом.

И Кормилица отвечает на эти слова Брата Лоренцо:

— О боже, боже! Ночь до утра стоять да слушать. Вот она ученость!

— Сцене!

— РОЛЬ.

Акулины.

Есть ли здесь этот вариант в виде того, что один выходит на Сцену в роли другого персонажа, а не как Лиза из Барышни-крестьянки — выдуманного ей? Однозначно, что есть, но, скорее всего, не как, например, Тибальт в роли живого Бенволио — или наоборот — а именно, как было в Двух Веронцах:

— Выходит тот же, но со словами ОТ Другого.

Как Протей вышел в виде Письма от Валентина. Смысл такой мистификации в том, что разгадать ее может только человек:

— Верующий в Новый Завет.

Иначе он просто не сможет понять, что и ответ, сделанный в виде ругани в его адрес — есть не что иное, как:

— Нет, не я звал тебя и рад, что вижу, — но в принципе именно это.

Здесь — в пьесе Ромео и Джульетта — про Это говорится уже не раз. И вот как сейчас сказал Ромео Брат Лоренцо:

— Буквально, — у тебя есть всё не только для спасения — есть даже для счастья.

Не верю, что это его предвидение не сбудется. Не верю, что трагедия такова, что всё летит в та-ра-ры. Ибо, как было заповедано А. С. Пушкиным в Станционном Смотрителе:

— Кто может быть против нас, если и А-Д к нам в гости бывает да еще прямо с дитями любимыми и таким же любимым Церберишкою:

— Ну, прямо чистая Моська по правилам ухода.

Ибо и Там у нас — мил херц — есть:

— Родственники, — как-то: дочь родная, хотя и бежавшая с конкурентом.

Тем не менее, есть волнение, смогу ли увидеть.

СЦЕНА IV. Комната в доме
КАПУЛЕТТИ

Говорят о сватовстве Джульетты за графа Париса, как и не знают ничего о ее венчании с Ромео.

Парис:

— Сегодня понедельник. — Пришел узнать о возможности сватовства, а до Воскресения из мертвых времени осталось на так-то много.

Венчание в четверг. Что это может значить?

Парис, видимо, не зря говорит, что:

— Жаль, что четверг не завтра, не сейчас.

Так поздно, что уж скоро будет рано, — Капулетти папа.

СЦЕНА V

Комната ДЖУЛЬЕТТЫ.

РОМЕО и ДЖУЛЬЕТТА

Ромео:

— Мне надо удалиться, чтобы жить,

Или остаться и проститься с жизнью.

Ромео:

— Румяней день и всё черней прощанье.

Чернение — как в Воображаемом Разговоре с Александром 1 — может быть именно:

— Местом перехода Царя в Пушкина и наоборот, который — переход может заметить только Читатель, или Зритель в театре.

Не по отметкам в тексте реального говорят герои, а по логике идущих одновременно:

— Двух спектаклей.

Как это наглядно сделано Пушкиным в Дубровском:

— Марья Кириловна понимает, что Дубровский сдержал своё слово, спас ее и себя, — как Протей спас счастье своего друга Валентина и Сильвии, — но!

Знать это могут только люди посвященные. Посвященные, однако:

— В магию Сиэтэ. — Что не только сцена, но и партер и кресла, и даже галерка:

— Всё кипит в этом котле уже далеко не первородного греха.

Джульетта говорит, что Ромео ее клад.

Она сообщает Ромео, что он показался ей опущенным на гробовое дно.

— Ты тоже бледна, — не остается он в остатке.

Джульетта:

— Судьба, будь непостоянной!

И вдалеке не век его держи.

Леди Капулетти:

— Слез твоих утраченный не видит. — Можно думать — так как речь идет о брате Джульетты Тибальте, он не видит именно потому, что жив.

Джульетта:

— Я за Тибальта отомщу сама. — Что это может значить?

***

Напоминание, что текст этого Эссе писался прямо в тексте романа Не Хлебом Единым

Бригадир веселый, даже радостный, остановил свою темно- вишневую тачку — здесь, на Черкизоне, все работали на Газелях, сел рядом и сказал:

— У тебя сегодня хорошо получилось!

Вывод был ясен уже тогда, когда он бежал почти вприпрыжку от своей машины к моей сегодня, — но:

— Жалко, ибо так придется отдавать каждый день рублей по двести-триста.

А то:

— Что это как раз и значит, что меня по-настоящему приняли в бригаду, что-то запрещало, авось не только когда-то бывшие советский фильмы.

Можно сказать, что на бывшей работе в ресторанах от бармена до директора только тем и занимался, что:

— Всегда понимал, что надо обязательно предлагать бабло за любые услуги.

Точнее, тогда это еще назывались деньги. Но там это было естественно — наверное — поэтому здесь не согласился:

— Там у меня было — а у них ничего, — как в кино, правда, весьма ошибочное с Гаркалиным в главной роли, где он не смог выиграть без очков.

Вот и я сейчас, видимо, их потерял. Уменьшил оставшуюся у меня сумму на пятьсот или на тысячу рублей. Он ничего сам не попросил, хотя, чтобы намекнуть мне на необходимость благодарности даже ходил со мной специально к начальнику, чтобы рассказать ему при мне, как я хорошо работаю и даже сам иногда ремонтирую этот — так сказать:

— Немцовоз. — Ибо зачем так делать: всё в притирку, что дать еще газу нельзя — уже пёрнет, как осел, полным отказом.

Так-то ясно, кончено, что всё, что можно и даже не совсем льзя, уже взяли на заводе Кой Кого, где Волга и девочки, сами предлагающие вихляющей походкой до такой степени отмены своего правосознания, что сколько ей:

— Пятнадцать или двадцать четыре — честно — не могу отличить.

Лучше написать:

— Честно не могу отличить, — ибо и здесь надо было:

— Специально соврать, что, да:

— Их есть у меня! — ибо он — как человек честный, абсолютно не привыкший брать деньги ни за что, несмотря на то, что сам этот бардак на маршруте и поощрявший, ибо он и дает возможность ему своей маленькой ручкой:

— Водить.

Я пришел сюда, как человек скромный — что значит, да, давайте соревноваться, но только — мама мия:

— По-честному!

Учили, учили меня врать, даже теорию придумал, что это:

— Правильно, — и вот на те:

— Не умею.

Просто-таки из головы вылетело, как это только и бывает в жизни. Наверное, потому, что там не было такого страху от неизвестности, как там не хватило ужаса, чтобы перестать надеяться, что:

— Моя Теория Относительности — сработает-т!

В том непреложном смысле, что кто-то ее, наконец, поймет.

Здесь стало ясно, что я вообще ничего не понимаю. Они все думают также, как я — только:

— Наоборот.

И до этого он меня пропускал:

— Бери всех дальше ты, — сейчас, наоборот, появлялся сзади, едва я успевал встать под загрузку на конечной у метро.

Но этого мало — вообще права и паспорт украли, хотя много раз предупреждали:

— Никогда не оставлять их в машине!

Но была такая жара, что один-два раза оставил, ибо стоял тут же рядом с машиной.

Всё — пока ездил оформлять документы мою личную — не как у всех машину забрали. Тем не менее, можно не считать такую работу каторгой, если убрать такие провалы. Но они были всегда. Хотя в разных вариантах. Было ли также у Кука в его путешествиях по миру, или у Хемингуэя, или удавалось иногда побеждать, — или:

— Только, как у меня: пару раз.

Апостолам хорошо, они должны были ужаснуться только один раз, но именно, не как Иосиф Бродский:

— Начав разговаривать со студентами сразу на английском языке, зная его только чуть-чуть письменно — устно, похоже, даже не знал, что так и на-те вам:

— Тоже бывает.

Здесь гора-аздо более наоборот:

— Всё придумано только для того, чтобы, наконец, удалось понять, что никто не собирается меня понимать и враз, и:

— Завсегда.

Вот такая вера: надо дать людям бить себя настолько часто и всегда, чтобы они, наконец, задумались:

— Авось надо наоборот?

Тоже в одиночку выйти в степь Донецкую, — и уже без знака вопроса, как согласился Апостол Павел:

— Объяснять вообще бессмысленно, хоть в цепях, хоть на лестнице — никто ничему не поверит априори.

***

Итак, в живых Ромео и Джульеттту оставить может только личное мнение читателя. Решай, как это было, подул ли в вас ветер, которого не было в замкнутом пространстве зрительного зала. Что больше:

— Смерть, или печаль изгнания из города, которую решил не испытывать Сократ, — промямлив:

— Я умру, хрен с вами.

Или:

— И в воздухе блеснули два ножа.

Пираты затаили все дыханье,

Все знали атамана, как вождя,

А Гарри мастера по делу фехтованья.

Кто здесь этот мастер по делу фехтования?

Сюжетом, однако.

Странно, что нет до сих пор ни слова о Бенволио, как и не было его никогда.

Леди Капулетти:

— Составь мне смесь, в я гонца достану. — Какую

смесь может говорить Джульетта Ромео?

АКТ IV. СЦЕНА I

Келья БРАТА ЛОРЕНЦО.

Входят БРАТ ЛОРЕНЦО и ПАРИС.

В конце первой сцены Брат Лоренцо предложил Джульетте средство, кровь будет остановлена в ее жилах на 42 часа. Так бывает? Вполне возможно такие необъяснимые тайны существуют. Или все-таки:

— Этого не может быть?!

Тогда, выходит, те, кто будет осматривать Джульетту — в сговоре с Лоренцо.

С первого взгляда можно думать, что сам отец Капулетти:

— Точно не умеет врать! — но:

— Тогда как он работает в театре?

Врут все на сцене, но во многих спектаклях это видно априори, чтобы знали зрители, а разыгрываемый актер — нет. Здесь как раз наоборот, зритель не всё должен видеть буквально, ибо цель зрителя:

— Увидеть именно невидимое.

СЦЕНА II

Зал в доме КАПУЛЕТТИ.

Входят КАПУЛЕТТИ, ЛЕДИ КАПУЛЕТТИ, КОРМИЛИЦА и два СЛЖИТЕЛЯ.

Постоянно идут противоположности, именно потому, что рассматриваются разные миры. Сейчас Капулеттти говорит вошедшей Джульетте:

— Ну что, упрямица? Где пропадала?

Джульетта:

— Спросите лучше, где себя нашла!

И дальше интересно, имеет ли скрытый смысл, что и Капулетти — отец Джульетты тоже на ее стороне? Ибо она говорит:

— Я горько каюсь, что была упряма.

Лоренцо настрого мне приказал

Пасть в ноги к вам и попросить прощенья.

Пожалуйста, простите. Никогда

Я более перечить вам не буду.

Это может быть и обман, но и — наоборот — знание, что отец реально на ее стороне, а своими грозными речами только дурачит нового жениха Париса. Ибо думать, что только одна сторона:

— Играет, — а другая только злится — неверно априори.

Капулетти сообщает, что хочет поженить графа Париса и Джульетту на день раньше.

Интересно идет, какие слова правдивые определить невозможно. Всё-таки главный герой здесь Зритель, на него направлены все сумраки ночи с невидимым биноклем на оси.

Все-таки:

— Зачем свадьба на день раньше?

Вряд ли только для того, чтобы зрители понервничали.

СЦЕНА V

Кормилица находит Джульетту мертвой.

Трудно сказать, что лучше: разыгранная смерть оказывается настоящей, или наоборот:

— Именно таким образом ее удалось обмануть?

Тут надо знать, что в посылке, что это за старинная вражда, и как в ней замешаны герцоги и графы — кроме самих семей.

Могло так быть, что Новый Завет прикинулся Ветхим, чтобы помириться с ним, а на самом деле такое примирение означает, что Ветхий становится частью Нового Завета. В Короле Лире именно эти Моди-Фикации сражаются. Поэтому ясно, кто что говорит, какую имея при этом Посылку.

Здесь по-другому задумано, но смысл должен быть тот же самый. Там — в Короле Лире — даже поименно группировки определены — здесь еще точно неизвестно что Капулетти на самом деле на стороне графа Париса, а не Ромео. Ибо почему ему не быль в заговоре с Братом Лоренцо? Вполне может.

Может быть Капулетти только и мечтает о мире с Монтекки. Ибо:

— Преграда может быть проложена и не самими этими семьями, а спровоцирована как раз этими князьями-герцогами в придачу с графом.

Парис говорит, что долго ждал этого дня. И неизвестно: то ли венчанья, то ли смерти Джульетты.

Нет Фона, кроме того, что было сказано:

— Разыгранная смерть, — а до этого?

Была ли разыграна дуэль?

Нет именно тайного, не сказанного, но очевидного фона. Не видно, что зрители видят больше, или, наоборот, меньше, чем актеры.

Может быть, он будет сделан одним росчерком пера, как у Пушкина в Дубровском или в Метели:

— И вы не узнаете меня?

Хотя в Дубровском вообще ничего не говорится, кроме посылки:

— У Читателя есть разум. — И довольно-таки прямо на это указывается:

— Дубровский — его слуга на самом деле — встречает карету с князем Верейским в маске, ухаживает потом за этим раненым бабушка, а она по книге его мать.

Здесь — нет предыстории. Хотя там ее не больше. Конец в Дубровском — это действительно:

— Делу венец.

Как и во всех Повестях Белкина.

Вещь сложная именно потому, что везде действует обкарканный со всех сторон субъективный идеализм Канта, — как не существующий на территории Земли — априори, и точно такой же его напарник объективный идеализм Гегеля — оба:

— Ставят Человека на первое место.

Но на это противникам — в общем-то — не очень боятся. А вот то, что:

— Почему?! — а именно, указывается на Очевидность существования Посылки, совершенно элементарной на вид:

— Слова не висят в воздухе, они могут быть написаны только на бумаге.

Как и человек имеет место быть только на Фоне Бога. Это Новый Завет.

Недопустимый еще и потому, что целиком и полностью прекратил существование Ветхого Завета. Ибо Ветхий Завет почитавшийся уже почти мертвым — ожил именно в Новом Завете всей — так сказать — своей:

— Прошлостью!

Джульетту выносят, но в венчальном платье.

Природа слабодушна и рыдает,

Но разум тверд, и разум побеждает.

На свадьбу и на похороны в одном и том, — Капулетти.

Накрытый стол послужит для поминок,

Венчальные цветы украсят гроб.

Всё обратилось в противоположность!

Пётр, слуга Кормилицы заказывает плясовую, когда все отправились в церковь с мертвой Джульеттой.

АКТ V. СЦЕНА I

Мантуя. Улица

Входит РОМЕО.

— Ко мне жена явилась,

А я был мертв и, мертвый наблюдал.

И вдруг от жарких губ ее я ожил

И был провозглашен царем земли.

В ответ на сообщение слуги Петра о смерти Джульетты Ромео говорит:

— Я шлю вам вызов, звезды!

Вот момент:

— Письмо имело очень важный смысл.

Задержка этих строк грозит несчастьем.

Что должно значить: расшифруй правильно, я письмо, или принесший его.

Хотя, в принципе, Ромео уже ответил правильно: в ответ на отрицательные вести в виде отсутствия письма, что сделал и Протей в Двух Веронцах, сказал, по сути, что письма от Валентина нет, — и:

— Рассказал Сильвии про свою любовь к ней. — И если вы актер нас сцене настоящий — значит поймете, что скрытая для других правда, для вас ясна, как именно то, что вы говорите и есть послание Валентина, а чтобы и дальше никто ничего не понял, ответила по поверхности, в ответ на прямой смысл:

— Начала ругаться.

Также и Ромео, не получив письма от Джульетты, вместо письма Брата Лоренцо, что всё хорошо, и Джульетта его ждет и любит, рассказ о том от своего слуги Бальтазара, что она умерла.

По сути один в один с ключевой сценой в Двух Веронцах. Вместо хороших вестей плохие, и на плохие надо ответить плохими, как как хочется петь и плясать, а главное:

— Играть роль, что всё отлично по содержанию, а одежды жизни могут быть любыми.

В Двух Веронцах не было такого, что Валентин отказался от Сильвии, но и здесь Джульетта не отказалась от Ромео, несмотря на что уже умерла, но умерла, только по ошибочному мнению Бальтазара, тем не менее, он отвечает, как и Сильвия руганью — в данном случае покупает яд для себя у бедного Аптекаря.

И прямо перед этим сообщением слуги Бальтазара выдал решающее резюме:

— Я видел сон. Ко мне жена явилась,

А я был мертв и, мертвый наблюдал.

И вдруг от жарких губ ее я ожил.

И был провозглашен царем земли.

О, как живит любовь на самом деле,

Когда так оживляет мысль о ней!

Описана ситуация буквально обратная тому, что будет видно зрителям, ибо мертвым был не он, а она, Джульетта, и от губ его она не ожила, как здесь он оживает от ее жарких губ.

Мы видим, следовательно, везде две ситуации, одна идет, как дезинформация, а другая правда. Но дезинформация — это именно правда на Сцене, где можно находится только в:

— Роли.

И если вы врете, то на сцене надо играть правду, и наоборот. Поэтому вранье в системе вранья — это правда. Но главное, что таким образом герои демонстрируют джунгли устройства реального мира, а не мистификацию сцены. Получается всё наоборот, не-передача письма Ромео от Брата Лоренцо, что Джульетта на самом деле не умела, а только и ждет его в таком законсервированном состоянии срабатывает, как игра на сцене:

— Обратного.

Все они здесь запаслись ядами, которыми можно запутать зрителей, а был применен нож — как быть с этим? Пока неясно. Тем не менее, главное, недоступное злу действие, происходит — если так можно сказать — за кулисами. Они, следовательно:

— Тоже сиэтэ.

Здесь не просто, как в Двух Веронцах Протей придуривается, а внешние, независимые от героев обстоятельства, как рука бога, меняют одну противоположность другой противоположностью, одну неувязку другой. Как сейчас непереданное Ромео письмо от Брата Лоренцо, должно еще больше усилиться рассказом его слуги Бальтазара, о его уже мертвой царевне, но вот семь богатырей:

— Искусства, — спасают ее, разумеется с Елисеем — Ромео во главе.

И печаль, скорее всего, будет от того, что:

— Мы с такими людьми жить не будем.

Что значит, как в битве у горы Синай:

— Она была. — Не все потащили провода связи на Вторую Скрижаль Завета, многие были против. — Но это, в общем-то, лирика.

А с другой стороны, почему лирика — Корделия в Короле Лире умерла, а она была верующей в Новый Завет там.

Неужели эти пьесы Шекспира о тех, кто сражался за Новый Завет и погиб в этом бою? В рамках такой пьесы вряд ли удастся доказать, что:

— Все живы.

У Пушкина в Повестях — потому и — Покойного Ивана Петровича Белкина верх одерживает жизнь, что там, как и спел Владимир Высоцкий:

— Данте к своей Алигьери запросто шастает в Ад.

Здесь мистики нет, но мистификации занимают буквально все места, даже на галерке.

Так-то, в принципе, ясно, что доведенный до полного понимания мира зритель, доведенный этими противоположностями, сможет в конце спектакля со спокойной душой сказать:

— Они умерли, и это было последнее их вранье для нас, так как в этом мире сплошных пьес:

— Да всегда выступает в роли Нет, и наоборот.

Так должно быть уже потому, что Брат Лоренцо обещал хороший конец с — практически — каменной уверенностью.

Зрители, как в гладиаторском бою древнего Рима, только сами могут решить, куда им повернуть палец:

— Вверх или вниз.

В Дубровском это — тем не менее — очевидно.

Здесь пока нет. Хотя помощь:

— Со стороны — это помощь именно Зрителей.

По логике, да, всё ясно, смерть играет роль жизни. Но удастся ли это почувствовать, как в Повестях Белкина, как в Дубровском, как в Капитанской Дочке? Хотя, конечно, Пушкин на русском языке — это полный подлинник, Шекспир жил давно, и писал на другом языке, но сделано всё великолепно, когда невозможность передать письмо Ромео о живой Джульетте, дополняется сообщением о ней, как уже о мертвой, расшифровывается такой же ложью, как признание Протея в любви к Сильвии, ибо, как посвященная она должна понять правду, чтобы быть достойной Валентина:

— Мир по Новому Завету разделился надвое и только одна часть видна, как находящаяся перед вами, а другая, извините уже:

— В вас. — Вы априори знаете, что смысл меняется на противоположный в зависимости от посылки.

В данном случае основная Посылка:

— У Сцены есть еще одно пространство — это Зрительный Зал.

Рука помощи и протянута должна быть оттуда. Уходящему, так сказать, в небытие Ветхому Завету.

Зрительный Зал должен оказаться Сценой, куда переход со сцены, ставшей зрительным залом будет для некоторых закрыт.

Всё происходит точно также, как в обычных спектаклях, только в них — обычно — зрители видят всё, а некоторые герои на сцене — части не кумекают. Поэтому и хорошо ходить на спектакли — зрители всегда умные, а некоторые актеры только отчасти.

Здесь Зритель выступает в роли Героя Романа, такого же Короля Лира, который настолько обалдел от уже пригрезившегося ему Нового Завета, что:

— Чтобы не забыть, где по Гегелю верх, а где по Канту низ — привязал на голову пучок травы — следовательно, низ — это именно там. Ибо трава растет на земле.

Правда понравилось это ему только тогда, когда все хорошие уже умерли. Пали, так сказать:

— В борьбе за Это.

Здесь, в общепринятом варианте, предлагается сделать тоже самое, но пусть умрут только двое — зато самые лучшие. Как и в Короле Лире Корделия.

Я думаю, будет, как в Дубровском, примут единогласное друг с другом решение, что и в Англии жить можно даже намного лучше. Фактически не очень ясно:

— Что же человек покидает такое, что было хорошее, но его уже больше не вернуть?

Раз это было, когда Адам и Ева покинули Рай, чтобы увидеть вот это светопреставление на Земле. Но здесь всё-таки самое главное — это, я думаю по-прежнему:

— Покидая Ветхий Завет.

Зрители, читатели, люди должны почувствовать, как в произведениях А. С. Пушкина, Повестях Белкина и других:

— Реальность существования Второй Скрижали Завета.

Тогда Ромео и Джульетта останутся живы.

Перенесено из Не Хлебом Единым, но Ж. цв. больше не ставлю, ибо:

— Зачем, — кроме, как эти две строчки.

Лучше писать всё одном месте, в этом Эссе и подряд, но — боюсь — тогда не все мысли будут ко мне приходить, которые бывает находятся при написании романа, как в жизни.

29.01.19

АКТ V. СЦЕНА I

Мантуя. Улица.

Входит РОМЕО.

Ромео — царь земли.

— Я шлю вам вызов, звезды!

Бальтазар:

— Не надо падать духом, господин.

Писем нет, но Ромео говорит:

— Всё равно.

Ромео:

— Джульетта, мы сегодня будем вместе.

Обдумаю, как это совершить. — Это после известия, Бальтазара, что она умерла.

Сейчас идет разговор Ромео с Аптекарем. До этого был, что-то калякающий Бальтазар, — но!

В том-то и дело, что нельзя думать, как эти люди только что прибыли с корабля на бал:

— Все в курсе происходящих событий!

Дочитал до конца, и с первого взгляда противоречие только одно:

— Зачем столько мистификаций с посланными и непереданными письмами, убийствами и нет, отравлениями и нет, если в результате всё так и осталось, как в Дяде Ване:

— По-прежнему.

Ибо:

— Что тогда было по-прежнему?

Что уже был Новый Завет, и он просто сыграл в карты с Ветхим, чтоб показать ему:

— Вернуть назад уже ничего нельзя?

Как у Дяди Вани хотели отнять праздник, который пусть не всегда, но раз в год:

— Со мной, — в виде Елены Прекрасной на побывке.

И хотели отобрать это:

— Разбой-ничанье Дяди Вани, но вынуждены были согласиться:

— Не получаецца!

Кто здесь занимается разбоем Новый Завет или Ветхий?

По крайне мере, не как в кино, где зарезались оба — здесь только Джульетта.

Но, в принципе, и это не указ, что:

— Всё кончено, Юпитер — значит ты был неправ, — так как и эту сцену в кладбищенской темноте можно подстроить.

Важно лишь, что, да:

— Подстраиваниями мы не только занимаемся часто, но и вообще всегда.

О чем и вся пьеса, о неувязках и мистификациях.

Парадокс, что нет Бенволио, или я пропустил, где его тоже, так сказать:

— Туды-твою убили или выслали с глаз долой, как правдивого свидетеля.

Перекрыто всё, кроме того, что этого не может быть.

Главный ответ в том, что это опять тот же ответ Сильвии Протею, чтобы он шагал куда подальше, тогда как на самом деле она рада именно этому известию:

— Их либэ дих, — что значит:

— ВСЕ согласились разыграть эту форму разницы между Новым и Ветхим Заветами:

— Там, где раньше была смерть — теперь есть жизнь.

— Вы видите не Подлинник, а рассказ о нем.

Подлинник — сама суть его в этом — невидим-м. Так как возникает только в голове Читателя или Зрителя.

И так получается, что Все — о, мама мия! — в этом спектакле Играют.

Ибо Новый Завет — это и есть Театр. Со всем, как было сказано, а не только с паровым его отоплением, но главное, что со:

— Зрительным Залом, а значит и со Сценой, где Правда Игра-ется.

А не просто Ветхий Завет разложен на роли для еще большей простоты и веселья.

Как уходили Ромео и Джульетта? Вот, как и написано, вся деревня, где они жили вступила в Орден Актеров, и разыграла их отход, но не думаю, что они удалились дальше Мантуи, а скорее всего, так и остались здесь в виде:

— Враждующих между собой Монтекки и Капулетти, — но:

— Как-то меньше, меньше.

Можно сказать, театр, сплошной театр.

Хороший парадокс у Чехова в Дяде Ване, где всё остается — так сказать — по-честному, но это по-прежнему, есть не что иное, как право первой ночи Дяди Вани на чужую жену, которую не дали любить просто так, и он согласился:

— Буду эдак, — иначе бабла, как было раньше — не получите.

Ибо они и приехали не за тем, чтобы отнять у него последнюю радость:

— Именье, — а именно, чтобы он прекратил это своё нахальство.

Что хорошо видно по покладистой дерзости Смоктуновского, и меньше у Дяди Вани Павла Деревянко, который у Кончаловского не очень-то весел, не говорит, что ему приснилось, как Ромео:

— Я умерший спасаю живую Джульетту.

Ибо, наоборот, оживаю в ее роли.

Как и Дяде Ване нужна Елена Прекрасная:

— Чтобы играть в любовь, как:

— Ее роль.

Ветхий Завет исчезает, не замечая этого, как и написана Шекспиром Ромео и Джульетта:

— Всё остается по-прежнему, всех убили, всех зарезали, а кого не успели — сами зарезались или отравились, — но:

— Только на Сцене.

Все боятся переходить в Новый Завет из Ветхого, — и:

— Решают только в угоду богу, — играть в Него.

И, пажалста:

— Больше-то ничего ему и делать не надо, как только сходить в кино.

Сложность только в одном:

— Зрители должны увидеть со Сцены не только свет рампы, но и услышать голос — вот этот голос князя Верейского или гусарского полковника Бурмина:

— И вы не узнаете меня?

— А мне говорили, что вы погибли в сражении под Скулянами, граф.

— — — — — — — — — — — —

П.С. — Добавить про вхождение в одну и ту реку дважды.

— — — — — — — — — — — — —

29.01.19

Повторю — и если второй раз — повторю второй раз, как Ромео становится царем мира, будучи оживлен поцелуем Джульетты. Что очевидная информация, что мы видим спектакль — правда, не само событие — следовательно — а рассказ о нем, что:

— Очевидно.

Но, чтобы было видно, и нужен этот Поцелуй Джульетты из Зрительного Зала:

— Поцелуй умершей умершего, — чтобы было ясно:

— Действие происходит не в одном, а в двух временах.

Видящий это и есть царь Земли.

Они наперегонки умирают, чтобы уйти со сцены в зрительный зал и этим оживить другого, доказывая этим — кто из них ни был в Ветхом, а кто уже в Новом Завете — авось:

— И оба были в Ветхом, но вот здесь и получили разрешение их абстрактной древней вражды, каждый умирает, чтобы спасти другого с помощью так испугавшего сначала всех Нового Завета, когда и появилась этb- Войти в одну и ту же реку дважды, начать жизнь сначала, объявив уже свершившееся событие смерти:

— Рассказом о жизни в Ветхом Завете.

Почему и ложен Образ, что он в Новом Завете рвется занавесом между Сценой и Зрительным Залом, что и произошло во время распятия Иисуса Христа:

— Завеса в храме разорвалась.

Человек, одна его фраза — как фраза Джонсона и Макферсона — находится у них обоих, как расположенных:

— Один в Тексте пушкинского произведения Когда Макферсон издал Стихотворения Оссиана — другой на его Полях.

Это очевидно, но непредставимо!

— — — — — — — — — — — — — —

30.01.19

— Уверен логически.

— Уже на ней, на Сцене, или по-другому:

— На проводе с ней, через барьер между Полями и Текстом, как Яго умел бегать у Шекспира в Отелло. — Не лишнее?

— — — — — — — — — — — — —

31.01.19 — из не Хлебом Единым, написанное сегодня утром вместо утерянного такого же фрагмента

— А мне говорили, что вы погибли в сражении под Скулянами, граф.

— — — — — — — — — — — —

П.С. — Добавить про вхождение в одну и ту реку дважды.

— — — — — — — — — — — — —

Произошло ужасное событие потерял новое открытие.

Думал, думал, как лучше прояснить открытие Шекспира в Ромео и Джульетте, — и:

— Додумался до конца на прогулке с цвергшнауцером, ибо было неясно, почему пьеса понятна, но всё равно лежит, как рыба, которая уже давно:

— Сдохла без доступа подводного воздуха, так как и давно — здесь сидим — лежит на этом берегу настоящего времени.

Автоматически поднять ее можно, но есть противоречие, что тогда следствие будет находится поперед батьки в пекло. Раньше причины. Ибо:

— В чем всё-таки причина древнего раздора между семьями Капулетти — Джульетты и Монтекки — Ромео?

Всё уже нашел в процессе вчерашнего письма, с одной только посылкой до старта! И надо же потерять этот текст! Искал три часа. Нет и всё. Жаль, что того, что там само Эссе выкрутило в конце великолепный ответ, который я, конечно, помню, но там он получился так неожиданно, что Ромео перед тем, как умереть — еще на сборах в этот последний бой — сказал:

— После поцелуя Джульетты я ожил — так как был мертвым — и стал царем всем Земли — я:

— Этого не знал, что так выйдет — выдало результат само Эссе.

Теперь не знаю, как получится рассказать его.

Главное противоречие здесь в том, что в пьесе, практически не участвует третья семья, семья герцога Лоренцо и графа Париса. Так, чё-то болтаются между ног.

И, значит, предположено, что Тибальт вышел в эту степь Донецкую не просто так погулять и случайно встретить Ромео, чтобы с ним лишний раз полаяться, — а:

— Шел уже сознательно на заказное убийство!

Но!

Не Ромео, а именно Меркуцио. Зачем, — спрашивается? Затем именно, чтобы и произошла эта древняя вражда. Как показанная здесь, в настоящем:

— Лицом к лицу со зрителями или читателем.

И вражда эта заключается в том, что одна семья старается заручится поддержкой третьей семьи, семьи герцога и графа, которые вынуждены лавировать, чтобы не показать этого своего приоритета к одной из них во имя мира и дружбы. Для чего они и призваны править Вероной.

В данное время Парис — граф хочет жениться на 14-летней Джульетте, а нельзя, так как это поднимет приоритет ее семьи, Капулетти, и мир в Вероне будет нарушен.

С первого взгляда получается, что после убийства Меркуцио — родственника Париса — стало еще трудней это сделать — Парису сделать предложение Джульетте, так как Меркуцио убил ее двоюродный брат Тибальт.

Но выходит, как раз наоборот! После того, как Тибальт убил Меркуцио — зачем и пришел на площадь, где гуляли Ромео и его друзья Меркуцио и Бенволию:

— Не с Ромео скандалить, а именно, чтобы убить Меркуцио.

Ибо в этом случае семья Джульетты — Капулетти — получали право принять предложение Париса, так после убийства попали в менее выгодное положение, чем семью Ромео — Монтекки:

— У них — можно сказать — уже началась вражда с правителями города герцогом Лоренцо и его родственником графом Парисом.

Если Парис и Джульетта поженятся — паритет будет восстановлен. Семья Капулетти не будет чувствовать себя виноватой перед правителями города из-за убийства их родственника:

— Меркуцио.

И!

— Завоевать Джульетту.

Если Ромео в это время даже не знает о ее существовании!

В этом, собственно, весь смысл Шекспира. Что настоящее не просто моделирует прошлое, а делает с прошлым:

— Реальную связь, — что значит, происходит, как при фотографировании:

— Изображение прошлого в настоящем переворачивается! — И значит, теперь следствие опережает причину.

Ибо настоящее видит прошлое целиком.

В Дубровском этим необъяснимым открытием было, что в роли князя Верейского выступает Дубровский, а потом уже логика объяснений — здесь подъем пьесы с глубины падения происходит, также очевидным, но не сразу объяснимым, что идет борьба за паритет между семьями, но объяснить эту битву можно только с позиции всезнайства, — что и значит:

— Следствие опережает причину, ибо видна не часть — в этом объяснении — уже:

— Всё.

И именно сама эта восхитительная Идея — равна Идее, пришедшей прямо из уже прочитанного давно Дубровского, — как:

— В роли князя Верейского находится Дубровский.

Но увидеть этого невооруженным глазом нельзя. Ибо это не просто логика Хэппи-Энда, а и есть логика Нового Завета, провозглашенная Иисусом Христом перед тем, как идти На Крест:

— Но, как Ты хочешь, а не как Я.

— Возможно всё.

— Невозможно. — Сейчас, пожалуйста.

Идею, однако, доступную только для избранных, а не каждых.

Их мировоззрений, как свойств души человека.

В Ветхом Завете написано, что вместо Исава — первенца и поэтому законного наследника — царем после Исаака стал Иаков, — но в том-то и дело, что только:

— По предположению Ветхого Завета.

Новый Завет потому новый, что он меняет и Ветхий Завет! В этом смысл битвы Монтекки и Капулетти, что нельзя сделать:

— Вы как хотите, а мы, как будем — ибо: все попремся — хотел сказать:

— Всем придется.

Если рядом с Ветхим Заветом будет жить Новый Завет, то и Ветхий — это уже не Ветхий, а Новый Завет. Почему и очумел от этого открытия Король Лир. Нельзя быть рядом, а думать и даже гадать:

— По-старому. — Чтобы не забыть эту истину привязал к голове пучок травы, чтобы напоминала:

— Земля не под ногами, а там, на голове.

Та же самая перевернутая перспектива, что и здесь в Ромео и Джульетте.

И та же самая, что и истории Ветхого Завета между тоже:

— Тремя семьями Исаака, Исава и Иакова.

Иаков обыграл брата Исава своим, но, увы, допотопным желанием стать царем, главнее брата Исава. Так сказать:

— Артист, — но, увы, только погорелого театра.

Ибо в театре он уже виден только, как артист, обыгравший артиста, что значит в Новом Завете:

— Обыграл, да, но только на Сцене!

Ибо в Новом Завете — чем он и отличается от Ветхого — уже есть Зрительный Зал.

И в этом ВСЕМ театре и Исав, и Иаков — это уже не один из них царь, а оба они, как Моцарт и Сальери — сыновья Гармонии.

Поэтому — театр — это Исаак, режиссер его Исав — этого спектакля со шкурой барана — символизирующей — Иакова.

В том, пропавшем, пока что, эссе, так как, может, я его еще найду в несохраненных файлах компьютера — написано, что директором этого театра и стал Ромео, по его виденному сну, что он правитель мира, — так как — там, в первом эссе написано:

— Скажите хором:

— Весь мир — театр и люди в нем актеры.

— — — — — — — — — — — — — —

Идет повальное чтение переводов фильмов Голливуда — по телевизору — как:

— Папу пригласили на детский утренник по-кука-рекать-ь.

— — — — — — — — — — — — — —

25.01.19

Радио Свобода — Лицом к событию — Е. Р.

Говорят о близкой возможности принятия новых законов о новых запретах — в частности:

— Об оскорбления личности.

Леонид Гозман сейчас сказал, что некоторые пытаются оскорбить даже Иисуса Христа. И вот я пишу это для того, чтобы сказать:

— Все оскорбления Иисуса Христа — мне! — Будут порваны, как грелка и даже без Тузика.

Только логикой.

— — — — — — — — — — — — — —

После УУ говорится про прошлое, 17-й год, Гражданскую Войну, — как про:

— Маленькие человеческие правды. — Можно сказать, что Ле просто не ТО съев с утра.

И царский режим слишком задумався.

Тогда, как очевидно, что люди в таких сражениях только инструмент глобальных событий.

Далее, давайте запомним это, как правду. Но что толку запоминать, если у человека есть способность забывать всё, и даже более того:

— В решающий момент.

Вспоминают убийство царской семьи. Говорится, никаким революционным порывом нельзя оправдать, что их не расстреляли мгновенной смертью, а сбросили в шахту. Но в том-то и дело, что это было не стихийное восстание, а восстание таких же машин, какие жили на пирамиде Майя и поклонялись Кецалькоатлю. Следовательно, не себя, — а:

— Духа, кого-то невидимого имели в виду, как древние индейцы, и вообще все, когда совершается Переворот глубокий, с ног на голову.

Поэтому удивляться можно, но только тогда, будучи рядовым бойцом в рядах уже не баррикадных революционеров. Так, вышел, как завербованный в ЧК Евгений Жариков в кино Рожденная революцией, но и то бил уже не рукой противостоящих демагогов, а пистолетом, хотя и пока только его зажатой в лапе рукояткой.

В том-то и дело, что песня:

— Это сделали мы сами — имеет в виду как раз обратное, ибо уже была посылка, что:

— Есть бог, — а, значит, и противостоит ему такая же независимая от людей Пира-Мида.

На нее ориентируются, а как раз не на себя.

Сами — имеется в виду — в противоположность:

— Вере в бога.

Но впереди таких глобальных событий всегда кто-то невидимый есть, хоть:

— В белом венчике.

Потому и знали:

— Как надо-о.

— — — — — — — — — — — — — — —

27.01.19

В Австралии Новак Джокович победил Рафаэля Надаля. Комментаторы удивляются, как это легко произошло. Но потребовалось только:

— Играть, а не только перебрасывать мячи под руку противнику, как это от волнения делали полуфиналисты.

Новак Джокович просто играл в противоход. Полуфиналисты, которые были против Надаля и Джоковича, делали тоже самое, но в четвертьфинале — в полуфинале:

— Разволновались, и только перекидывали мяч через сетку.

Идет соревнование уже только накачанных наркотой финалистов. Раньше в эти годы уже лет пять, как все теннисисты были только:

— Зрителями, — играть?

Уже хватит.

Сейчас:

— Всё мало.

Они и Федерер — может и не случайно выбывший, а понявший, что надо всё-таки знать честь и ее меру — только и светятся, как чемпионы, а давно-давно надо уступить место игрокам натюрлих. Ибо нового нет ничего, а только повышенная активность, те кто вылетел в полуфинале — были не хуже. Но за них можно болеть, как за людей — здесь уже:

— Только за монстров.

— — — — — — — — — — — — — —

27.01.19

Заботы специально даются, чтобы находить Веру в Бога.

— — — — — — — — — — — — — —

29.01.19

Иван Толстой всё-таки иногда рассказывает о Жизни, как о радости, ее победе. О литературе Бориса Аверина, которую он выбрал в обмен на географию, которая соответствует его способностям запоминания, но найти новое, нужное хоть кому-то — пусть даже не общему знанию, а только ему самому:

— Не удалось.

Здесь получилось:

— Их есть у меня, — на фоне почти сплошного негатива был виден позитив.

Как исключение из правил. И то, что кругом было наоборот, удалось оставить в посылке, которой в географии для него вообще не нашлось.

И вот так получается, то, что было, но и есть до сих пор, хотя он уже умер. Недавно.

А:

— Как еще и живет.

П.С. — Бывает, такое счастье находят в университетах некоторые дамы — про одну из них был рассказ, как она почти совсем полюбила марксизм-ленинизм и его преподавание. Но то можно признать только, как она и говорила — или так можно понять в лучшую для нее сторону:

— По сравнению с теми, кто закончил химический, а до сир занимается только тем, что моет пробирки.

Или предает ту же пропедевтику советской власти, но уже намного меньше, — как-то в ПТУ или в школе рабочей молодежи. Может химикам, или физикам, которым и вообще и в частности не только всё равно, что она говорит, но настолько против, что и вообще только послушно всё записывают, а понимать — извините:

— Мы уж будем алгоритмами формул физики, химии и математики.

В таких случаях преподавателю ясно только одно, что она, преподавательница Изма настолько не тянет ни на один из существующих интегралов, что довольна уже тем, что ученики университета умеют произносить это слово:

— Материализм и эмпириокритицизм, — на том же уровне, как согласились скалы и прибрежные камни отвечать шумом волн на обрисовку их Борисом Авериным, которому удалось большее:

— Лолита, а знаете, что, мне она тоже нравится.

Что значит:

— Действительно бывает-т!

— — — — — — — — — — — — —

30.01.19

Радио Свобода — Разница во времени — Владимир Тольц

Говорит о Ле, в частности, главный редактор Общей Газеты Егор Яковлев. Некоторые пытаются возразить, что Ле имел в виду не то, — а:

— Помягше, помягше, конечно. — Но:

— Это и есть идеология Ле, идеология прикрытия больших злодеяний меньшими.

Главное, в чем ошибаются, что, — говорят:

— Когда узнали о расстрелах полков по приказу Ле, когда узнали его приказ о сожжении Баку — перестали ему доверять, практически, целиком и полностью.

Но в том-то и дело, что это:

— Невозможно! — Ибо тогда и не нужны были ни Пикассо, ни Ван Гог, ни Бродский, ни Высоцкий, ни Великая теорема Ферма, ни Повести Белкина Пушкина, ни его Воображаемый Разговор с Александром 1, ни Когда Макферсон издал Стихотворения Оссиана, — не нужна:

— Художественность, — что значит, Новый Завет, что был:

— Что не был.

Но Бог и дал Человеку Новый Завет, чтобы он мог сразиться с этой человеконенавистнической идеологией:

— Не надо понимать Ле буквально, ибо он творил в условия своего времени, или:

— Так надо было тогда-могда, — а это не то, что сейчас, — возражение построено именно на противостоянии Новому Завету.

Ибо утверждается балаган, что тогда было совсем не так, как имеет место быть сейчас повсеместно, — но!

По Новому Завету, как было Тогда и может узнать только:

— Сегодня.

Только сегодняшний Театр может увидеть, что зло Ле было не его личным, ни случайным, а было:

— Фундаментальным.

И такой силы, что сейчас — когда идет эта передача 20 лет назад — совершенно наглым образом продолжают настаивать на заведомо неправильных объяснениях прошлого.

— Ромео и Джульетту.

Хотя — можно сказать — половина царских офицеров, князей и графов, играли в нее и до 17-го года.

Люди думают, что так бывает только в страшных сказках, по крайней мере, им хочется так думать, ибо:

— Чем — если что — сражаться с таким злом, мы не умеем.

И такие формулировки, что сейчас всё больше начинают понимать, так было надо тогда, ибо и не значило того же самого, что сейчас — это прямое продолжение этой атаки 17-го года. С виду идиотствование прямо и откровенно на людях, а на самом деле:

— Высказывание очень логичное.

Как в фильме Бумбараш, где любимую коровницу Валерия Золотухина хотели расстрелять красноармейцы, взявшие это село в кольцо, но всё-таки одумались, ибо даже по ее лицу было:

— Не может быть не только За, но и протов — однозначно.

Но!

В том-то и дело, что это не само событие, а рассказ о нем, где:

— Ми не такие уж плохие, ибо так и не бывает не только вообще, но и даже в частности, вот хотели, но нам объяснили, что она не способна к самоуправству даже над своим Бумбарашем, и поэтому пусть гуляет. — Что и значит, такое резюме является уже после:

— Актовой расправы над селом, где и жили, собственно вот такие — как и везде — мартышки, как эта последняя любовница механика — пусть и не Гаврилова — а только Золотухина.

Логика Нового Завета используется именно против него.

Ибо и нет никакого боя с неизвестным противостоянием и концом, — а идет только:

— Игра. — Как это и показывается в романах Вальтера Скотта: враги могут совершенно спокойно разговаривать друг с друг, встретившись случайно на территории одного из них, но не прилюдно.

И посылкой к такой возможности должна должно быть не что иное, а именно идеология непримиримого противостояния всегда и везде.

Поэтому, да, делалось не всегда так, как говорилось, но только, как исключение из правил в каких-то других интересах.

Почему и говорится:

— Без любви и Новый Завет не поможет. Ибо он применяется в обратную сторону.

— — — — — — — — — — — —

02.01.19

УУ — Вяземский

Татьяна Васильевна — историк, судья на этой передаче хорошо сказала про позитив эпохи Хрущева, но:

— Коммунистическая идея, — как, тоже позитивная — это ошибка, ибо только с виду неграмотности, поверхностности может такой быть — сам:

— Человек не принимает ее сразу!

Начиная уже с первого класса начальной школы, ибо может хотеть быть старшим пятерки октябрят, но не только не может, но и:

— Все это видит!

Может быть, конечно, она специально и придумана — даже богом — чтобы человек шел вперед, через тернии к звездам, но именно затем, чтобы:

— Ужаснуться обману.

И найти истину, однако, самому, но, разумеется, поняв, наконец, что бог:

— Дальше.

Не с лозунгами, а с самим человеком разумным, к познанию расположенный и устремленный.

Сейчас говорится — уже после, как обычно УУ — что Моисей, уходя из Египта, взирал на бога невидимого:

— КАК БЫ видимого.

Но дело не в том, что бог был невиден, а в том, что он был виден Моисею в другом месте, не там, где привыкли, на иконах, храмах, всесожжениях, — а:

— В себе.

Говорится, что научно-технический прогресс для того существует и делается, чтобы человек:

— Меньше думал!

Откуда тогда возьмется научно-технический прогресс, — ась? Если — так скать:

— Еще меньше думать, чем даже больше:

— Некуда!

Но логика логичная, направленная на то, чтобы:

— Веры не было в Самом Человеке, — а только поклонялся ей извне.

Весьма печальная идеология, и не только от обучения идет, не только от своего — такого именно ума — но и:

— Имеет объективность существования, как противостояния — увы — именно:

— Богу.

Можно, конечно, говорить, что в этом противостоянии выполняю волю бога, чтобы истина именно этим противоборством прояснялась, — но, увы, нам эта демагогия представляется, только той стороной у горы Синай, которая вышла на бой с Моисеем, пришедшим с Двумя Скрижалями Завета.

То, что пропагандируется хуже, чем надеются думать с первого взгляда, а именно:

— Думают, что просто строгость к человеку, который любит расслабляться на новых, появившихся после 91-года аттракционах жизни, — но, преподносится ничтоже сумняшеся:

— Логика Ветхого Завета, — как одномерности мира, преподносится, не зная и не понимая того, что Ветхий Завет не только не существует, но с появлением Нового, — и:

— На существовал никогда!

Никогда, следовательно, Иаков не был царем, если не предполагать, что всегда за его спиной стоял Исав, — как, однако, режиссер:

— Своего актера.

Дело не только в еде, домах и дорогих машинах, но и здесь хотят противостоять самой главной еде и жилью человека, а также и другим средствам его передвижения:

— Знанию, — запрещается установка Библии, Евангелия:

— Познай самого себя.

Попросту говоря:

— Религия, как была запрещена — так и осталась.

— — — — — — — — — — — —

Не с другого, а с этого же берега

04.02.19 — Радио Свобода — Поверх барьеров с Иваном Толстым. Анатолий Стреляный: К 80-летию

Иван Толстой — как и другие, бывает — не забыл пропедалировать:

— Говорит хорошо, и без злобы.

И это сразу воспринимается в штыки — не злобой, пока, но с раздражением заведомой лжи: точно.

Ибо вот так мягко, просто, если не с самоуверенностью, то точно с:

— Непонятной уверенностью школьного учителя заявить, что Мыслей на Лестнице — не только большей частью — вообще:

— Не бывает никогда, — если иметь в виду хоть какой-то намек на правду. — А:

— Что такое есть Художественная Литература многих веков всего мира, — без знака вопроса, так как в отделах Публицистики, конечно, над ней только:

— Смеялись.

Не знал, что Анатолий Стреляный был заведующим отделом Публицистики журнала Новый Мир. Педалируется отрицательное отношение к кгб, — но!

— Здесь — у Анатолия Стреляного — ДЭЗА — та же.

ТА ЖЕ — значит:

— Цель любой информации — обман.

Ибо, что может быть выше вранья, что не бывает не только реальных, но и даже более-менее правдивых Мыслей На Лестнице. И это называется:

— Ляпнуть со смехом, — как они говорят — без злобы.

Как рассказал не очень давно Вяземский в своей программе УУ:

— Из 134 членов ЦК — 110 расстреляли, — даже без предварительных с ними собеседований, — и значит, настолько были уверены в себе, что провели сие меро-приятие:

— Без злобы, — а, наоборот:

— Как обычно.

Без злобы-то говорится чудовищная в своей фундаментальности ложь! Почему Анатолий Стреляный и был принят на должность главного публициста в анти-литературный Новый Мир:

— Зачем ему злоба, если он и так абсолютно уверен, что — кстати:

— Художественной Литературы, — а вот, как истины — не может быть. И даже в Америке, Китае, Японии и во всей Европе — вместе взятой.

Так-то Анатолий Стреляный — человек с приемлемой для критики идеологией, в отличие от прямых передовиц, — но:

— Их никто и не читает вообще, — но их и цель в этом, чтобы были, и — вот именно:

— Их никто не читал.

А. С. предполагает:

— Может читать тоже не будут — нечего — но послушать, господа-друзья-товарищи:

— Придецца.

Да, озвучка, Ленина, как главного террориста — и похоже не только в России, но и во всем мире:

— Стоит.

Ибо все говорят что-то похожее, но всегда с оговорками — хотя и заведомо ложными:

— Тогда это надо было.

— Только ЧАСТЬ реальности.

Тем не менее, эти смехуёчки в адрес художественной литературы, что она есть только мысли на лестнице — это именно злоба, фундаментальная ненависть к науке, — и:

— Именно такая же, как была у тех, кто в 40-х запрещал науку и искусство.

Что вот именно так:

— Насрать на них вместе и по отдельности по очереди, и насрать навсегда.

Упомянули Зиновьева, а А. С. добавил:

— Не хотят покидать прогнивший Запад, несмотря на его яростную критику.

Да, по сравнению с Зиновьевым и толпой ему подготовленных — Анатолий Стреляный — либерал, больше даже, чем Никита Сергеевич Хрущев и Леонид Ильич Брежнев, но фундаментально — это всё равно не больше, чем Махал Махалыч. Пусть и Сергеич Горбачев:

— По мелочам шалить с частной собственностью своих мыслей можете — фундаментально:

— Иерихонская стена нерушимая, — в отличие от немецкой. — Ибо, как только соберутся ее громить, — как:

— А по утру они проснулись — ея уж нэ-ту.

Как только плюнули — стоит опять, как новая.

И именно потому, Иерихонская Стена не берется ни мытьем — ни катаньем, что запрещено, как нелепость главное:

— Мысли На Лестнице, — как истина Художественности — Новый Завет Бога.

Сейчас слушатель говорит, как такой хороший Анатолий Стреляный, отвечая на вопросы Фатимы Салказановой, которая тоже была добродушно доступной, но в крушение мыслей на лестнице — не лезла.

Хотя многие хорошие журналисты, как еще? при постановке вопроса ребром — что значит:

— Конкретно, с текстом Эссе — скажут только:

— Это занимательно, — но не более, что — этеньшен — элементарная логика:

— Две Скрижали Завета — это не две страницы одного документа, что на одном просто не уписалось всё — а:

— Машина связующая Человека с Богом.

И систематические шутки и прибаутки по этому поводу — будут именно:

— Злом.

Которого нет на поверхности, но оно видно даже невооруженным глазом — очевидно, в НЕ:

— Мыслях На Лестнице Анатолия Стреляного.

Р.С. — Собственно, зачем всех этих ребят направили отсюда на Запад преподавать нам свободу? Только для одного, — чтобы:

— Издаля было видно, как Социализм с Человеческим Лицом — Бы-ва-ет-т.

С этой позиции не только не может быть решен Пятый Постулат — вообще, математика нужна только:

— Со счетами у классной доски.

П.С. — 2 — Но вот эта Анти-Наука Анатолия Стреляного, и другой Радио Свободы — может быть использована, как:

— Топливо паровоза Нового Завета.

Ибо — как может сказать бог — другого топлива у меня для вас нет, — как мир:

— ЭТОТ.

Хотя, по сути, утверждается тоже самое, что и Сол-м:

— Литература — художественная — это только финти-флюшки, — нехудожественная — вот то, чем они на РС занимаются — выше.

П.С. — 3 — Самой большой злобой — по меркам местной прохиндиады — обладают художественные фильмы Голливуда, — и чем знаменитей актер, в них снимающийся или снимавшийся:

— Тем они злобней.

— В переводе VHS?

— Демонизм.

П.С. — 4 — К сожалению, да, я не всегда могу спокойно выдержать импортизм лекторов Радио Свобода. И знаете почему?

— Бережок другой, а:

— Камешки всё те же.

— — — — — — — — — — — — — — —

Анатолий Стреляный хочет доказать возможность существования социализма с человеческим лицом, — при:

— Противодействии — тем не менее — разуму.

Что мы такие ужасные прибыли сюда с Альфы Центавра, — и, знаете ли:

— Будэм.

Не удастся такая ада-птация!

Декларируется, как счастье — авось и не такого далекого будущего — оттепель Ника Сэра, — а забывают, что:

— Она уже была.

— — — — — — — — — — — — — —

Апостолы шли по городам и весям — этеньшен — просить аборигенов о Вере.

Как я просил брать на поруки котят. И, может быть, придется просить опять.

— — — — — — — — — — — — — —

05.02.19 — Радио Свобода — Поверх барьеров с Иваном Толстым. Анатолий Стреляный: К 80-летию

Ан. Стреляный говорит сейчас страшные слова:

— Художественная Литература — это красное словцо.

Но нельзя даже сказать, что из-за известности его лично и известности во всем мире Радио Свободы — эта фундаментальна ошибка:

— Вот спасибо ему и партии За Это, — что так хорошо акцентируется.

Ибо то, что это искусство и литература — это финти-минти-финти-флюшки, очень-но похожие на бабушкины плюшки — есть установка не только его и Сол-на, но и в первую очередь:

— Советских партии и правительства!

Следовательно, нового тут ничего нет, кроме того, что Анатолий Стреляный в этом так искренне, к своему 80-летию признался:

— Добровольно.

Пушкин написал:

— Над вымыслом слезами обольюсь вовсе не для того, что:

— Над вымыслом слезами обольюсь, — так как сам не раз бывал шуршателем соломы в хате вдовы или вдовца, или — пусть иногда — так лежал у порога до утра:

— Слушал эту жизнь не только видную, но и слышимую даже на ощупь, — а, что:

— Рабство Человека кончается на рассвете того дня, когда Ван Гог понял, что должен спешить — о! мама-мия — даже не к избушке на курьих ножках, где ночью и уже с вечера происходят события, подробно описанные сейчас Ан. Стрелянным, — а затем, чтобы:

— Зафиксировать рождение в лучах восходящего, как и у Эрнеста Хемингуэя, Солнца:

— Рождение жизни новой — вот именно, начинающейся даже раньше древних сказок Гомера о верной — но именно сказкам Пушкина и Ван Гога — Пенелопе, — что:

— В одну и ту же реку можно! войти дважды.

Эта возможность ДВАЖДЫ войти в одну и ту же реку — и есть:

— Художественная Литература.

И искусство. Все произведения Пушкина именно об этом.

Перекрыть эту правду Евангелия и призваны такие добросовестные пропагандисты и агитаторы, как Анатолий Стреляный, который — похоже — даже не слышал звон о том, чему на самом деле противостоит та пропаганда Нового Мира, где он был главной публицистики, — так как:

— Делает собой сейчас произносимое — значит, действительно, от души.

Хотя Моисей приперся с Двумя Скрижалями Завета с другой мыслью на плече:

— Никто не встанет против права человека войти в одну и ту же реку дважды, — сознательно, — а только:

— Нарочно!

Вывод:

— Пикассо нам не нужен!

Что и значит, доля понимания, что они:

— Анатолий Стреляный и Ник Сер — врут — действительно существует.

Настолько процентов — если просто по-простому, согласны были Ник Сер и А. Стреляный шуршать соломой у порога, а сам трахтенберг отдать навсегда в аренду капиталистам?

Нам же — с боку-припеку — Анатолий Стреляный пытается доказать, что согласен искренне дрочить — зам: есть всухомятку всю прошлую и оставшуюся жизнь.

Как обычно и сообщает Анатолий Стреляный:

— Люблю я этих — как иво — смирных.

— — — — — — — — — — — — —

Далее, расстроиться на ночь глядя с Татьяной Толстой, — но силы:

— Разумеется, — должны быть.

Не будет?

— Не буду. — Ибо:

— Тяжела ноша, хотя и не Шапка Мономаха.

Радио Свобода — Михаил Соколов — Лицом к событию. Когда в России пройдут дни

затмения?

Говорится, что надо:

Знать историю и вообще быть человеком образованным, чтобы был мир между Россией и Украиной, — говорится в обращении к Виталию Портникову.

И вопрос:

— Таким идиотским ответам специально учат, или люди так и рождаются уже: наглыми дураками?

Неужели возражал Виталию Портникову Лев Шлоссберг?! Ибо сейчас Портников к нему обратился во время своих разъяснений. А с другой стороны, кто его иначе допускал до победы в выборах, — где они там были.

По голосу, да, это он, и уже не в первый раз лепит школьно-письменного горбатого, являющегося сутью советской идеологии, которую проповедует Шлоссберг. Сейчас учит Портникова, как именно:

— Надо говорить — в частности — со Псковом.

Но это надо ему, Шлоссбергу хотя немного поумнеть, и уменьшить свою еврейскую наглость.

— Вас — грит — Портников, слышат люди даже во Пскове! Что они подумают?!

Шлоссбергу надо драматургию писать заместо того, кто сиськи-миськи отказывался от премий, чтобы люди работали:

— Ишшо лучче.

Ну и баран. И только один, как обычно вопрос:

— Чего больше ветхозаветной тупости, или наглости?

Какую надо иметь наглость, чтобы курс истории, самим собой написанный ставить во главу угла истины:

— Вы читали?

Моисей, придя с горы Синай с другим вопросом:

— Вы верите?

И значит:

— Только и занимаются тем, что до сих пор ведут эту войну с:

— Моисеем.

Не все, не все, далеко не все могут говорить и даже молвить, как советовал А. С. Пушкин:

— Русским языком, — как может Виталий Портников, и ведущий Михаил Соколов — Лев Шлоссберг не только не может, но и, очевидно:

— Абсолютно не собирается, — что и значит, находится в той же еврейской стае, как и почти все оставшиеся в России евреи.

И, следовательно:

— Семиты ли эти евреи, или лучше:

— Анти?

Ибо половина-наполовину лепят горбатого именно так, как они мечтают, а на вторую:

— Думают, — что значит, врут в угоду власти.

Все люди в 90-х разговаривали нормально, как именно Виталий Портников — сейчас Шлоссберг лезет с конспектами защиты кандидатской аспирантки в спор с разумом:

— Почитай-те мои конспекты.

Так, какой смысл их читать, если уже и так всё сказано?! Сама тональность Льва Шлоссберга — это голос дикаря, которого наблюдал Робинзон Крузо с высоты своего острова — пусть и не называвшего:

— С сокровищами, — но этот остров — это тот же самый остров, что Стивенсона:

— Остров Правды, — в отличие от диких цитат Льва Шлоссберга.

Хорошая память, следовательно, дается евреям именно:

— На или За:

— Место разума.

Как и Соло нагло педалировал:

— Евангелие не может быть правдой, ибо это было так давно, что многое не только забыто, да так, что и никогда не существовало.

Многие евреи смирились со своим наглым тупоумием и решили жить в кибуце, и это:

— Правильно, да, очень благородно поступили.

Ибо атака идет именно с позиции Ветхого Завета, который уже давно существует, как:

— Новый!

Не в детском саду, а взрослым людям приводится аргумент:

— Почитайте мою историческую книгу: там всё узе написано!

По вступительным речам сейчас видно только, что даже советская история — ее логика — не радует даже самого Шлоссберга.

Как и есть, два сапога пара, что Шлоссберг, что Явлинский:

— Только злая насмешка над правдой.

Не совсем понятно, куда делись сподвижники Моисея, люди не дикого:

— Гей, гей, гей, гони лошадей, — а принимавшие сигналы от Бога.

Они победили у горы Синай, — а:

— Услышать их почти не удается.

Идут в средства массовой информации, как на подбор:

— Одни идиоты.

Или:

— Здесь они все — как раньше — ушли на фронт, как на этом фронте находится Шлоссберг, — или в:

— Голливуд.

Пришлось разозлиться на Шлоссберга, так как думал, он, действительно, имеет какие-то претензии к Явлинскому. Очевидно:

— Никаких.

Это же надо так оскотинься. Не в том дело, кто на самом деле за Украину, а кто за Россию, а сама аргументация:

— Школьные счеты у доски, — что значит:

— Вот никто не может придумать ничего нового в рационализации дела строительства дом-офф, — я:

— Есмь!

— А именно? — как спросил Евстигнеев Шарикова.

— Не получайте в знак протеста зарплату, да с:

— Премиями!

И, значит:

— Полиграф Полиграфыч.

— Да иди ты знаешь, куда, таких:

— Даже учебник-офф НЕ БЫВАЕТ.

Но вот Пушкин нарисовал в Селе Горюхине возницу в оборванном треухе:

— Привез его Треух в наше Сельцо.

— Кого его? Кого видите.

Почему и учили раньше русских не любить евреев:

— Они ваши Треухи, — то бишь надзиратели, с которыми вы и будете всегда драться и кусаться.

Не прогадали:

— Едва отмахиваемся.

Придумывают Рыжкова Два, а он такой же, как Первый, привязывают Шлоссберга — он тоже самое, что Соло.

Идет война, как на театере:

— Военных действий нет — для вас, скотобаза:

— Найдем-м. — И прямо тута, на местном театре, но не похоже, что равно-действий.

Мы — не выигрываем. Они:

— И не собираются, — выигрывать, имеется в виду, у своего Золотого Литого Тельца.

Но напрасно надеются, что только:

— Разыгрывают отморозков, — ибо имеют этот свой портрет именно, как художественный.

Не дают писать художественные произведения своей элементарной, но повсеместной бала-мутью. Доказывая, впрочем, фундаментальность балагана почти откровенного вранья. Именно поэтому учили в советское время бояться евреев:

— Вы так, как они, врать всё равно не научитесь.

И действительно, многие боятся. Как и сам Шлоссберг, хотя, может, и немного, так как в отличие от других:

— Злится больше, — но всё равно блеет!

Можно быть против, можно и злиться, но приводить скотообразные аргументы:

— Запрещено.

Сам школьно-книжный аргумент Шлоссберга значит:

— Повернуться и в ответ на логику Портникова просто-напросто пернуть.

Как и было сделано против Моисея у горы Синай, никто не собирался с ним спорить, а только и сразу воевать против:

— Разума.

Но вот нашлись тогда люди на этот неприветливый ответ:

— Кто Господни? Ко мне! — и:

— Они были первыми, — как раз.

Ибо в прорыв пошли как раз не штрафные батальоны.

Разрисовываемый Шлоссбергом Образ Прошлого — это и есть тот Золотой Литой Телец против которого сражался Моисей со товарищи.

Ошибка.

— — — — — — — — — — — — —

06.02.19

Радио Свобода на этой неделе 20 лет назад. Роман Изнанка Мира — голос поколения — Экслибрис Сергея Юрьенена

Алесей Цветков говорит о романе Дона де Лила Изнанка Мира:

— В нем нет никакого разнузданного авангарда, — а:

— Где он его видел?

— — — — — — — — — — — — —

09.02.19

После УУ говорится, что человек должен отказаться от самого себя, и потому подобное:

— Человек становится божьим человеком.

Но!

Этого никак не может быть, ибо походя говорится о самой:

— Цели. — Потому что цель эта для самого человека — невыполнима.

Поэтому и все дела человека — по:

— Этому поводу, — как апостолы шли в люди не проповедовать то, что знали, а чтобы испытать на себе:

— Противостояние.

Говорится:

— Если Человек главная ценность, то почему человеку и не поклоняться?

Ответ:

— Потому что и богу не поклоняются, а идут вместе с ним, как Двое на Пути в Эммаус. — Это Вера, — а не:

— Поклонение.

Человек главная ценность на Земле потому, что только он может увидеть:

— Бога.

И до такой степени, что бог даже ответил человеку:

— Письмо ваше от 15-го сего месяца имел я честь получить 23-го сего же месяца.

Человек главная ценность не потому, а потому, что его создал:

— Бог.

По Своему образу и подобию.

Не в поклонении дело в Новом Завете, а в:

— Связи с богом.

— — — — — — — — — — —

14.02.19 — РС — Лицом к событию — Е. Р. — О скандале на программе Что? Где? Когда?

Говорят:

— Очень интересно, было или не было жульничества?

Но!

На самом деле вопрос не в этом, честно или нечестно крутится эта игра за кулисами, а в том, обман идет в прямом эфире.

Не ложь была положена в фундамент не только игры, но и мира, — а:

— Атака ложью! — чтобы было ВСЕМ видно: только МЫ здесь банкуем.

Вот этот, приглашенный сейчас Е. Р. на передачу Мельминизм-Пардизм-Друзизм-Козлизм и сожрал, как дикий вепрь, однако, огромадный и любимого всеми Владимира Ворошилова, который — можно сказать — и давал им почти каждую передачу пинка под зад за их именно:

— Залихватскую наглость.

А вы — товарищи — всё его ишшо и тока-тока:

— Ищете.

Что только и значит: балаган продолжаецца.

Последний раз, когда смотрел эту передачу ребята погнали свои баранов в настолько наглую атаку, что трудно было поверить в происходящее:

— Парень, предприниматель из провинции уже выиграл финал этой передачи, а ведущий — как негласный член этой же группировки игровых оборотней — ему и предлагает:

— Давай сыграем ишшо!

Зачем, спрашивается, если игра-то уже:

— За-кон-че-на-а!

Как шулера в карты всегда играют, да, но только — тоже — да:

— До своей победы.

— Загадай, говорит, им любую свою загадку, и если ответят — они победили в финале, а не ты!

И предприниматель загадал что-то про возможность тут же приготовить съедобное блюдо из змеи. Парда его не только съел, но и приготовил.

След-но:

— Ви прохгравши, добри луды!

И главное здесь уже стало — после Ворошилова — что проигрывать должны не нелюбезные сердцу какого-то там начальства личности или команды знатоков, — а:

— ЗРИТЕЛИ, — ибо радуются, гады, — как резюмировал когда-то Попандопуло:

— Полному сундуку, — но не моему, а только своему, — и что самое главное:

— Сундуку Правды!

Мы этого априори — не хотевши.

Вранье тогда пошло фундаментальное, чтобы слабонервные уже сами по себе разбегались по малозаметным углам. А Е. Р. опять, как в подсобке, хочет доказать:

— Как это мы должны давно были разбежаться от правды куда-подальше?

Объяснитесь.

И это объяснение и есть продолжение игры в одни и те же заведомо лживые ворота. Надо же пригласить разбирать правду Мель-Ма-На!

Хотя, если играть на Сцене заведомой лжи, наверное, так и надо, — ибо:

— Мотрите, довремся так, что уже и ахать перестанете, как начать удивляться.

Это издевательство над зрителями и слушателями происходит еще хуже, чем на пирамиде жертвоприношений Мела Гибсона с его синими индейцами во время Апокалипсиса:

— Вся Россия так любила Владимира Ворошилова — организатора и ведущего программы Что? Где? Когда? — что его специально съели на виду у Робинзона Крузо, — ибо и чтобы наконец поняли:

— Это вас едять, несмотря на то, что вы только глядять, — ибо главное сожрать душу хомо сапиенса, — остальное:

— Само исчезнет, — как сон, как никогда и не было тумана, однако, уже.

П.С. — Главная цель этой хренопасии та же, что и заведомо дезинформационных чтений переводов фильмов Голливуда:

— Человек должен понять, что его давно уже здесь нет, и то, что ему не нравится — только ему же самому и кажется, ибо так-то всё не только очень хорошо — отлично! — но вот он — Хомик — этого не замечает, т.к. укатил отсюда, с Земли, уже давно куда-то в Небытиё, где кого-его уже, и, наверное, и не едять, а только глядять вот это самое кино-домино Мела Гибсона, как он раньше, намного раньше:

— Бегал здесь, когда джунгли еще были довольно большими.

Вот как сейчас Синицын — комментатор Снукера опять двадцать пять лепит горбатого:

— Ронни плохо знает правила Снукера! — так как ударил следующий за розовым шар до того, как розовый был опять выставлен на стол.

Интерпретация на уровне идиотизма. Но стоящий у комментаторского пульта дирижер своих — и не только — группировок радуется, что у него есть такая возможность:

— Укусить гениального игрока за пятку, — как:

— Ахиллеса.

Главное, что Синицыну это должно быть простительно, ибо информация:

— Почему Ронни частенько — как в этой только что закончившейся партии — не забил последний элементарный черный, или, как в случае с ударом по шару, когда предыдущий еще не успел даже, как следует очухаться:

— Для него просто недоступана! — А она заключается в том, что этот Хомик, главной игрой называет игру:

— С самим собой, с самим собой.

Каждого берет мандраж перед решающим, очень важным ударом, и вот, когда есть такая возможность — Ронни специально его не забивает.

Несмотря на то, что а-а-х-х! влюбленных в игру Ронни китайсев — бьет и его по сердцу, которому всегда хочется:

— Прославиться еще больше, больше, больше.

Но еще хуже будет, если Синицын знает, почему Ронни мажет элементарный шар, нужный для сотни — а вот пиликает эту ерундистику, — именно:

— Для унижения дураков зрителей, — что они смотрят и так:

— Все матчи договорные.

Как по Шекспиру и Пушкину:

— Ну-ка, ну-ка, кто из вас сегодня соврет, что даже мне и то будет не совсем ясно:

— Как это, мил херц. у тя так удачно вышло, — ась?

П.С. — Тем не менее, у меня не хватает нервов понять, что Синицын врет нарочно, для еще более полного развития ума-разума зрителей, — думаю:

— Разве он в этом виноват?

— — — — — — — — — — — — — —

15.02.19

Велехов еще раз говорит, а Полунин из Англии ему отвечает:

— Ты, Ты, Ты, — а счастья — тем не менее — у меня так много, что не знаю куда девать его, несмотря на пятнадцать только рядов своих сиэт-офф.

Потому и счастья девать некуда — не знает Полунин — что оно является заключенным в его Вавилонской Башне:

— Ты-Ты-Ты.

Одна и та же езда медведя на велосипеде по сцене, — про лес:

— Забыл, забыл совсем, сукин сын.

— — — — — — — — — — — — — —

Украинцев хотят представить именно:

— Анатолием Стреляным, — имеющим здравый смысл даже больше, чем русские, но в принципе:

— Не способными к Теории Относительности, — что и значит:

— Куда ты поперлась, дурилка картонная, на Запад! — Ибо там Теория Относительности в фундаменте мировоззрения.

И, значит, дальше подробно объясняется, что, да, будешь, но только простым просто-напросто мулом.

Как сейчас там, и здесь был Ан. Стр-й. Главным публицистом псевдонового мира.

— — — — — — — — — — — — —

Радио Свобода — Культурный дневник Дмитрия Волчека

Говорит — с Еленой Поляковской — дирижер Василий Петренко не очень часто, но довольно много-много раз слова:

— ТЫ — при обращении к самому.

И вот, пажалста, ошибся в своих рассуждения фундаментально:

— Режиссер не должен ощущать себя режиссером, а быть им, — но!

Это уже установка ДОЛЖЕН — что и значит:

— Искусственно моделируется реальная ситуация, — искусственно — значит с помощью букваря, против которого сначала было сказано, что не только не им, но именно им не надо пользоваться в реальности.

Тарахтенье КАК БЫ идет, как на колхозном поле, где не заводится и не заводится трактор, а то, что ни соляры, ни бензина здесь уже давно не ночует — не колышет. Но там-то, в колхозе, все об этом знают, и говорят только для того, чтобы и за сегодня поставили трудодни, ибо никакой нормальный человек не будет уговаривать трактор завестись просто так, безо:

— Всего.

Здесь, даже в английской филармонии:

— Пытаются, — но, разумеется, только в рассказе для русских.

Ибо, думают:

— Иначе-то они всё равно не только не поймут, но и вообще не поверят, что:

— ТАК бывает, чтобы была музыка отдельно, а иё За:

— Кабалевский — сов-всем-м на другой стороне этой реки жизни.

Приводятся совершенно учебные аналогии, — а его — говорит Дмитрий Волчек — хотят назначить главным дирижером симфонического оркестра в Англии. И непонятно, следовательно, каким образом откровенная дэза уживается с минимальным заработком — или пособием по безработице — в Англии в две с половиной тысячи.

Деньги, что ли, выделяют специально для противодействия откровенной или более-менее замаскированной лжи, чтобы она была, но:

— Никто ее не слушал?

Вот, например, в данном случае хвалят, но это не значит, что этот хлеб надо есть:

— Рассматривайте, как восточные сладости, которые можно попробовать и в Москве — один-два за всю оставшуюся жизнь.

Вот это:

— Ощущаешь спиной — явная липа. — Ибо что это такое последовало дальше:

— В тебе, в тебе, в тебе, в тебе, — и бесконечность в периоде.

Удивляет и продолжает удивлять, почему всё говно выбирается именно для России?

Дирижер Петренко делает очевидную логическую ошибку, — не замечая ее:

— Самой фразой отрицает возможность — в данном случае режиссером — или дирижером:

— Быть.

Ибо такие вещи ни самовнушением, ни убеждением — не берутся.

— Так не бывает, — а значит и Пушкин, да, ошибся.

— Прямого пересечения никогда не имеют.

— Как тогда они танцуют вместе, мил херц?

Вот в том-то и дело, что танцуют, да, все, но, мил херц, всегда только:

— Сам с собою.

Но вот Бог сказал, а за Ним повторили Шекспир и Пушкин:

Как и ответил А. С. Пушкина на это замечание:

— Мне ТАК нравится.

И, действительно, Евангелие так нравится, что даже еще не читая его, а только взяв в руки — видно, — что сказал и сам Пушкин про свои произведения:

— Хо-ро-шо.

Далее, фрагмент про художника Олега Григорьева, в транскрипции Татьяны Вольтской.

Любовь Гуревич приводит слова Олега Григорьева, что искусство — это не отражение жизни, а другая жизнь. Но это слишком приблизительно, по сути то же самое, что и отражение. Ибо мыслится только самим собой, самим собой, в категориях временного земного правительства.

Говорятся очевидные для музыки вещи, ибо в ней и на вид — уже нет слов.

Как и в живописи. Что значит только одно:

— Вы — как и я сама — всё равно не поймете никогда, что такое музыка, живопись и искусство, поэтому давайте говорить и мыслить, как все поймут хорошо:

— Букварем.

Ставится в посылку, что:

— Ми луды творческие и словами разговаривать не обучены — только:

— Образами, — но именно это и есть ошибка: не создавайте образа!

Не создавайте по той простой причине, что сам его — образа — создатель оказывается:

— За Бортом этой симфонии жизни.

Никто не верит в реальность перехода Шекспира — Пушкина, что Человек может — нет — не посмотреть на себя со стороны, — а:

— Идти вдвоем на этом пути в Эммаус, — как и:

— Герой, — и:

— Автор романа — тоже.

И, следовательно, Сартр, как ни пытался выкрутиться из этой ситуэйшен обозначив ее:

— Наблюдайте себя наблюдающими — всё равно это липа, ибо Разрыв между Автором и Героем Романа уже не предполагает существования Образа, так как вновь налаженная между ними связь, осуществляется через Другого, невидимого в Тексте невооруженным глазом наблюдателя: — посредством:

— Читателя.

В этом вся суть, — уничтожающая враз и завсегда все эти:

— Да, То Есть, Как бы.

Сложность приличную придумал Бог, — и вот, спрашивается:

— Зачем? — если, как говорилось про Теорию Относительности Эйнштейна, ее понимают только пять человек в мире, — и:

— Ну, я, ну Эйнштейн, — а еще-то кто?

Хотя вся мировая художественная литература, живопись — особенно наглядно импрессионизм — музыка — это именно перевод вот этого учебного:

— Наблюдай себя наблюдающим Сартра, — в реальность.

Библия, которая говорят, лежит в каждом номере гостиниц Америки — это именно кирпич внеземного тепла:

— Краеугольный камень, — Реальный Театр Мира, — только и способный победить этих заповедных монстров:

— ДА, ТО ЕСТЬ, КАК БЫ.

— — — — — — — — — — — — — —

16.02.19

Радио Свобода на этой неделе 20 лет назад. Гамбургский счет в русской литературе

Передача за 04.02.19 — Александр Генис и Татьяна Толстая обсуждают роман Владимира Набокова ДАР

Долго откладывал посмотреть-послушать эту передачу, ибо не знаю:

— Уверен ли, что хватит:

— Для битвы огня.

Пока стена иерихонская — неберущаяся. То есть, то есть, то есть. Рассмотрение всего, что попадается на глаза идет только с точки зрение школьного:

— Учебника.

Ребята думают:

— Это все знают! — с НИМ и сравним.

Но в том-то и дело, что логики школьных сочинений никто не знает, ибо что это, если не:

— Сознательное противостояние Человеку.

Владимир Набоков так не думал, не так написаны его лекции по литературе, что даже Борис Парамонов не выдержал, возмутился:

— Не соблюдается хронологическая последовательность, — но!

Как было сказано:

— И вы такого человека знаете?

Кто может победить Врага у Ворот. Снайперов — не вижу. Даже нет понятия о его существовании, так только:

— Пушкин, Пушкин, — а кого его, чего он делал — абсолютно не то, что неизвестно, — а самое главное:

— Никто и знать не хочет напрочь!

Как и Набокова. И незаметно, что есть заказной процент вранья в этом незнании. Если не иметь в виду уверенности с которой говорятся учебные истины, как было сказано Б. Парамоновым:

— Нет хронологии в лекциях, — и, следовательно, понимания, что хронология по Евангельскому устройству миру — двойная! — ответ только один:

— Ми нэ зналы.

Ибо вот эта перестановка последовательности Набоковым означает:

— Правильную поставить можете только вы сами.

Иначе будет только урчание Лео Иля, ибо и никакая интонация не поможет всё равно — прямо-говорение не будет воспринято вообще, — как и заметил это когда-то сам Б. Парамонов.

Ибо и смысл НЕ-прямо-говорения больше, больше, намного больше, что это:

— Тока художественная литература.

Как сейчас идет рассказ в честь девяти дней Сергею Юрскому, его жена рассказывает о себе, как она искусственно старилась для фильма Любовь и Голуби, — а это:

— Тавтология, — чего никогда не делают в интервью голливудские актеры, — ибо:

— Лабуда, — так как:

— Скажи о старом что-нибудь новенькое.

Так нельзя!

— Почему?

Нелогично будет, потому что тогда жили не так как сейчас, — а:

— Иначе.

Но так учат в школе только для того, что ребятам легче было готовится к зачетам и остальным пятеркам, — а:

— Ми думаль этот нузен на всю оставшуюся жизть.

Но! тогда мы будем рассказывать уже не о Набокове, а о самих себе!

И вопрос, как говорится:

— А сейчас?

Хотя почти не слушал, не знаю, что там еще было, может быть, еще послушаю — сейчас курица в духовке по-новому, в пакете — помешала. На первый взгляд делать вообще ничего не надо, но температура почему-то не ощущается:

— То ли есть, то ли еще добавить, или убавить, — непонятно почему-то.

Но совмещать приятное с необходимым не то что привык, а отвыкать не считаю нужным. Что хорошее, что еще лучше — пожалуй, отличить не получится.

Как жизнь от смерти в Ромео и Джульетте.

17.02.19

Попытаюсь еще раз продолжить, что значит этот:

— Дар.

Т. Толстая:

— Не надо приписывать роману Набокова Дар:

— Больше, чем он может снести.

Но! Зачем так и замахиваться? Или:

— Мы только к этому привычные?

Как было в колхозе:

— Соседний колхоз сдал весь навоз! А мы?

— Не дадим им, сами съедим!

Ну вот и правильно, ибо, кто вас просит разворачиваться ну всю школьную программу, которая предназначена только для обратного:

— Чтобы ничего не рассказать, — а вид отчетности:

— Была.

А договорились о свободной беседе. Или:

— Ибо, да, беседа свободная, но всё равно же ж в виде отчетности вышестоящему начальству. И вопрос:

— Кто это?

Ответ:

— Это наши з вами слушатели.

Так как они всегда должны быть:

— Зомбированы, — как вот сейчас зачастила Татьяна Толстая:

— Да, То Есть, — ждем Как Бы.

Только ради этих слов существует — стоит в посылке — и существует любой:

— Дар.

Очистить яблоко одной полосой, не отнимая ножа, — повторяется фраза. Что так делает Набоков.

Если Набоков так говорил, то надо разбираться, что он имел в виду, ибо истина как как обратная. Вспоминают даже Пушкина, что и он так хотел! Тогда как у Пушкина рвется пополам и то, что на первый взгляд вообще не делимо:

— Текст Героя, продолжается, разрывом Автора!

— Вместе с Богом, — что и значит, с Его разрывами этой кожуры.

— Не может.

Поэтому:

— Поэтому и стараться не должен лить эту беспрерывную воду.

Т.Т.:

— До писка дорог.

Так сказать, визг — писк и иво внебрачные пожарские котлетки.

Вот японец и Игоря Померанцева только что рассказывал, как решал вопрос питания японой мамы в общежитии Московского Университета:

— Не ешь больше ничего в ихней столовой, а ходите в импортный Океан, где есть настоящие — не из хрен знает чего, креветки, и другие лангусты, а также — недалеко от этого места пиво:

— Тоже холосее, — которое так любили тогда приносящих его любителей театра Андрей Миронов и Александр Ширвиндт.

Здесь пока такого пива нет, и думаю, не будет, т.к.:

— Ну, вы же ж не японсы, и не Ширвины и Мирными, — учитесь просто так ни хрена не понимать.

А. Генис:

— Интерпретация Набокова сама себя отменяет. — Но!

— Она не из него и следует! — Читатель здесь вяжет концы с концами.

А тут уже объявили:

— Да вы что! — наши веники давно и главное сами по себе уже готовы к продаже.

Т. Т.:

— Ни Героя, на Автора, ни в коем случае и никогда нельзя спускать с цепи. — всегда держите, как раба под своим:

— Видеонаблюдением.

То есть, то есть, то есть, — уже не меньше 3-х раз. Не знают ребята напрочь, что не прошлым объясняется настоящее, а будущим.

— Ми иво знаем?

— Очевидно.

Мешает видеть объяснение будущего логика:

— А если меня спросят, где взяли, сэр? Вороваль?

Результат — незачет.

Кто его ставит? В данном случае: сами себе. А беседу надо вести не только:

— Самостоятельно. — Ибо и ДАР этот:

— Случайный, как Жизнь — не совсем ясно, для победы ли дана, или наоборот ОНИ хотят поглядеть, как будет выглядеть:

— Иво Сапика, поражение.

А. Г.:

— Герой Набокова — Стиль.

Стиль — это опять та же целиковая кожура, — выставленная напоказ, но не работа, а именно:

— Ошибка!

И ей, как правдой можно, конечно, давить, но только тех, кто до сих пор:

— На инженера учится, ох! хороший дэзинформатор получится, — однако:

— Автоматически.

— — — — — — — — — — — — — — —

Открыл начало Набоков-ского ДАРа, длинные предложения, приятно.

Надо почитать. Как-то уже пытался, в библиотеке было тяжеловато.

В библиотеке и Зощенко тащит ко сну.

Дома, как сказал кто-то:

— Хорошо.

Вообще-то, с моей точки зрения идут ошибки:

— Как бы, — хотя и один раз, но дальше они потянули:

— От которого так устаешь, — еще сразу:

— Другими словами, что значит не что иное, как:

— То есть, — но дальше опять идет нормально.

Слишком велико — по-моему — желание сказать побольше. Но в этом нет смысла, в обще-то, ибо всё что нужно — это пробудить воспоминания — однако — будущего у самого себя. А читатель? Так я и есть Читатель.

Вообще, старается дотягивать до впечатления — пусть и небольшого. Ностальгия-с.

Зря.

Печаль минувших дней в моей душе, чем старе — тем сильней.

Что и значит, зачем за ней гнаться — сама прискачет.

— Аллея на ночь возвратилась из парка, и выход затянулся мглой.

А ведь комната, — начинается предложение. Зря, первые два слова надо пропустить. Дело в том, что реальность, нас привлекающая даже в воспоминаниях — еще не настоящая. Гоняться за ней нет никакого смысла, — как и за под-диванным мячом — пусть там и кукует, пока из ушей не полезет у этого дивана или у той наглой тахты.

Завистливая бабушка, — да, логично, ибо играть:

— Хотят все! — из чего и следует:

— Нет веры в жизнь, которая называет себя игрой.

— — — — — — — — — — — — —

Вяземский подтвердил правильный ответ девушки на дорожке, что Черчилль назвал Хрущева самым умным человеком, так как больше никто не сумел оставить 200 миллионов без хлеба, — но не добавил:

— Что кроме него больше никто не участвовал в этой битве за хлеб, — ибо остальные-то были вообще и даже в частности:

— Против этой борьбы, — что даже заминали не успевшие спрятаться колосья тракторами, — только для того, чтобы:

— Хрущев проиграл, — народ?

— Чито есть народ-д — ни знаю-ю.

Так скотина.

Сегодняшний судья, поступивший в МГИМО 1995 и приехавший на программу по письму еще 10-классником, — удивительно, но частит:

— Обращением к себе на Ты, — как — выходит — это даже заповедуется и в этом институте, как:

Способность к дэз-информации.

Ребята, даже ученые ребята не понимают, что обращение к себе на Ты — значит воплощенный советский лозунг:

— Это сделали мы сами, это наш, только наш труд. — Нет рядом:

— Бога.

И человек вертится, как волчок, пытаясь сказать больше, чем знает.

И задает вопрос телезрителям:

— Зачем тратить время на чтение Гамлета?

Действительно, лучше не надо, ибо кроме дэзы — другой ответ даже не дадут рта раскрыть, чтобы высказаться.

Хотя ответ очевиден, чтобы не обращаться к себе на Ты, так даже Гамлетов и то было, как минимум:

— Два, — а еще точнее, три.

— — — — — — — — — — — — —

Идет по 1-му каналу передача памяти Сергея Юрского. К сожалению, обращается к себе на:

— Ты.

Что означает объяснения настоящего идет прошлым — это фундаментальная ошибка. Перевод VHS должен знать.

Говорит, что Золотой Теленок остался народным фильмом.

Нет, не стал его смотреть даже к этому смертельному юбилею. Может быть, уже надоел. Или потому, что черно-белый, что и есть:

— Нарочитая тавтология.

Тавтология — это самая фундаментальная Дэза.

Юрский позиционирует Чужого, — а:

— Говорит, как абориген.

И в том-то и дело, что не специально, а в угоду местной прохиндиаде, а вот так вот:

— От Души.

Кто так не делал? Можно сразу вспомнить только Смоктуновского и Заманского. Владимира Высоцкого, — кто еще:

— Пока не знаю.

В интернете не стал смотреть эти Рога и Копыта — если будет по телевизору — уверен — понравится всё кино, где он:

— Был.

Ибо человек и хочет:

— Быть.

Тем не менее, нельзя сказать, что евреи просвещают Россию, — как

говорится:

Здесь и своих дурак-офф хватает. — Но вот евреи и напоминают русским:

— Неужели вы думаете, что здесь свои?

Да, мы здесь тоже гонимый народ. Как и любой другой. Кто тогда в фаворе?

Или нет никого.

Вот ошибка комментатора кино Любовь и Голуби:

— Это ошибка, тогда карман пришивали не снаружи трусов, в внутри, — но!

Показали именно правильно, ибо нужно рассказать не как это было, — а:

— Чтобы вы сами это вспомнили.

Юрский вот уже на девятый день стал легендой. Трудно дождаться такого повтора. Правда тут считается, что он уже ей был.

Но вот опять начинается.

— — — — — — — — — — — — —

Юрский с Познером — интервью

Говорится:

— Культура нуждается в ограничении, а сейчас все запреты сняты.

Что это? Раздел фантастики, или ребята уже так привыкли дурковать, что и не понимают:

— По-другому априори не бывает?

Какого года это интервью, что удалось увидеть невидаль:

— Сняты все запреты! — Это, если правда не запрещалась, а была выдвинута на соискание премии глупости, — как, например, импрессионизм.

Разрешили народу открывать мастерские по изготовлению ключей.

Два еврея, несмотря ни на что, продолжают и продолжают разводить дезинформационный балаган, — хотя и не на все сто процентов ими сами соображаемый.

На что снят запрет, организовывать МММ? Так сие мероприятие было и придумано специально для того, чтобы разорить всех в самом еще начале пути. Как и издательства по изданию своих книг:

— Только чтобы еще раз поняли, идиоты: только школьные сочинения — написанный пусть и безграмотно — считаются истинной пролетарской и всякой другой литературой!

А вы, траханные гномы возомнили себя Чарльзами Диккенсами. А если Голливудскими Промокашками, то у нас всё равно осталось, как только:

— Хренопасия Аморале!

Мир, как был, так и остался перевернутым на уши. И удивляет только одно, что нашлись люди — не сейчас, в перестройку, а начале и продолжении советской власти, что писали лабуду почти от души. Хотя и по пьянке, конечно, как Шолохов. И так как он сам ничего — или почти ничего — не писал, то и получается:

— Основания для этого грубого шулерства есть.

Где в душе человека эта брешь, и зачем она сделана? Ибо обманывают просто элементарно. И откуда взялась та армия, которая этим:

— Потешается?

Потешается над человеком, захотевшим правды.

Говорят, что социализм провалился потому что потому. Юрский говорит:

— Отношусь к нему, как к благотворному. — Так естественно!

Какой здесь ужас происходит, что разговор о правде даже не рассматривается.

Сейчас по смартфону идет на третьей параллели фильм Авария с Куртом Расселом, обман основан именно на этой способности человека:

— Не верить в зло против себя, — но здесь побеждается.

Здесь, в России, тоже, но в смысле абсолютной невезухи во всем, ибо в денежном отношении и не должно везти, — а остальном:

— Получается, — хотя и с таким непредвиденным путем, что и приходится согласиться:

— Пролёт человеку запланирован.

Перебили. Юрский ответил, что хочет быть похожим на:

— Воображаемого Пушкина, — но поближе рассказал о себе, как о любителе комбинаций:

— Комбинатор.

Перед богом скажу:

— Прости, Господи!

Прости, да, но и понять тяжело. Человеку придется израсходовать весь свой ресурс. Хотя и занимать тоже придется.

Дело в том, что без обмана человек и правду взять не сможет, как это было в Ромео и Джульетте, в Гамлете, в Короле Лире, в Отелло, во всех Повестях Белкина, в Капитанской Дочке:

— Мистификация, — как фундамент устройства мира.

Каков же мир, что оказалась возможна мистификация 17-го года в России?!

Еще ничего не кончено, вечером еще будет программа о Юрском по 1-му.

Вечер, началось продолжение с Галкиным. И, действительно, уже собрался идти гулять с собакой, но не поленился включить компьютер, чтобы записать:

— Одни евреи, одни евреи здесь местные — мы — точно:

— Здесь пришельцы. — Они:

— Более русские.

Юрский читает Бродского без интервалов, все улыбаются, но читает в принципе правильно, ибо интервал и не стоит в конце каждого предложения или видимого смысла — деление невидимо невооруженным глазом. Бродский это, значит, знал, а Юрский?

— Тоже.

Ведущий Максим Галкин ляпнул:

— Чацкий всё-таки дурноват, — но это только в интерпретации тех, кто заведомого против Ума:

— То! — Они своим прикосновением к Чацкому дурнят эту сцену с участием Чацкого, — независимо от того, кто исполняет роль Чацкого, — Юрский или еще кто.

Всю эту хренопасию объяснил уже давно в своей статье?:

— Похожесть на реальность. — не инспектор для Сцены.

Ибо тогда, действительно, на роли доярок лучше всего брать доярок, а на роли, которые исполняли в Трактористах Алейников и Крючков — трактористов из колхоза. Вот этот Пере-Ворот кино-фото многие не то, что не понимают — это их дело, но вот то, что:

— Понимать не хотят, — это и нет, не ошибка, а и есть то противостояние, которое разыгрывается Грибоедовым с помощью Чацкого.

Ибо Театр — это и есть то, против чего была революция 17-го года.

Драпека сейчас фигурирует обратное:

— Нас учили говорить, как Тогда-Могда было. — Это не театр.

Сам Юрский сейчас читает Поэт идет закрыты вежды, но он не видит никого, — без соблюдения логических интервалов, чтобы именно рассказать:

— Расставляйте их сами, а не следуйте за буквальностью.

Сейчас Басилашвили говорит, была обычная травля талантливого человека, но в том-то и дело, что Юрский не подходил именно вот этой своей интерпретацией:

— Существования Нового Завета, — что похожести в театре не может быть, ибо он делит мир на эти самые две части, на сцену и зрительный зал.

Начальство, которое сейчас упоминают часто, это деление понимает, как только:

— Искусственное.

Об этом революция 17-го года: мир — это не театр. По сути против дарования Богом Человеку:

— Разума.

Только иллюзии может иметь, познать мир — забудь и думать. Вопрос только в том, что так нарочно сделано богом, чтобы в жизни людей была драма и трагедия, или иначе с господином Хаосом ничего не удалось сделать, что, мол, ладно:

— Кушай тех, кто не спрятался я не виноват. — Но вот для этого Бог дал Человеку Сцену, Две Скрижали Завета, чтобы:

— Защищайтесь, сэр!

Сейчас Алла Сурикова говорит про Юрского, что он делал всё, как между прочим. Это ошибка, ибо так можно сказать о ком угодно, так как сие будет всегда задним числом, — а:

— Оно, это заднее число — допустимо! — Так как:

— Театр — это Весь Мир.

Как грится:

— Было бы только желание. — И вопрос есть:

— Почему его не у всех есть?

Часть людей, как прошли фильтры.

Авангард Леонтьев сейчас ошибается, говорит, что Юрский много чело делает с Остапом Бендером, не только его играет, но и своё отношение к нему, — но:

— Это происходит автоматически — если не уничтожается специально — так как так именно и существует, как и сам театр, из двух частей:

— Сцены и Зрительного Зала.

С настоящим Пушкиным я испугаюсь встретиться, — сказал Юрский Познеру.

Силен.

Да, печаль, как встал Остап Бендер в последний раз. И дочь его заплакала.

— — — — — — — — — — — — —

18.02.19

Радио Свобода на этой неделе 20 лет назад — Иван Толстой

Борис Парамонов объясняет Лескова, — как:

— Школьное сочинение, что значит, так и романы пишутся: автору уже все настолько известно заранее, но уже и даже законспектировано, и надо только объяснить это СИЕ еще раз и лучше, чтобы было интересно.

Что формализм, что реализм в этом смысле:

— Не лезь не в своё дело Творчества! — хотя и можешь, конечно, поменять Титова на Гагарина, — но!

— Не дай боже он полетит в зимней шапке вместо летней — обычной — по рогам обеспечено!

Нет, следовательно, понимания самой сути художественного произведения, что это не переложение постановлений партии и правительства, что летать, да, можно иногда, но только обязательно в:

— Космических шлемах, — и сразу вопрос:

— Зачем тогда и летать, мил херц?!

И получается — по этим постановлениям партии и правительства — что летать можно только точно также, как на Земле, — на Небе:

— Запрещено априори.

Художественность именно потому Реальность, что именно она являет собой Происхождение Жизни.

У Ивана Толстого и Бориса Парамонова получается наоборот:

— Правил школьных сочинений нельзя трогать вообще и даже всегда.

Что значит:

— Всё уже сделали на Небе, а сюда на Земли спустили только инструкции, — как:

— Надо делать, чтобы этот спектакль был поставлен правильно.

При таком происхождении жизни человек всегда — априори — будет рабом.

Другое дело, что здесь это и нужно, но при этом протаскивается — так сказать — архи-научная мысль, что:

— И всегда, и везде ТАК.

Лев Толстой потому и не понял Вильяма Шекспира, что это две разные системы мышления, — тогда как Толстой задался вопросом, нелепым вопросом, если в нем разобраться:

— Почему у Шекспира Жизнь не похожа на:

— Смерть? — непонятно же ж.

Здесь каждый раз, как дважды два — сколько будет — ставится в посылку, что бывает только смерть, — жизни, как цели:

— Нет передо мной, так как сердце пусто, празден ум, и томит меня тоскою однозвучный жизни шум.

И, как это ни смешно в очередной раз, происходит сие только по одной причине:

— Человек самое главное, но права на критерий истины художественного произведения — не имеет!

Следовательно, главное, но для кого-то, не самый главный.

В результате, не включая самого себя в Систему Мира, рассматривает мир — которым является художественное произведение — как суррогат. Который он сам, как по заказу:

— Таким и придумал.

Ибо:

— Как я буду на него глядеть, ежели сам буду тамоди?

И вот наука, которую представляет Борис Парамонов, как что-то такое разумное, шею вытягивает, — но:

— Разделиться пополам не может, — так как боится, что тогда уже навсегда потеряет своё:

— Я.

Так сказать, мир новый удивительный, мэй би, и будет, но уже:

— Без меня!

А разве мине сие нуно? Поэтому: бывает что-то такое сверхъестественное, или чуть реже, чем до этого казалось — по барабану:

— Не только, как честную науку нельзя рассматривать, но и однозначно, что человек в такой системе не может быть хозяином положения.

Вместо того, чтобы самому писать романы — будет только их или подтаскивать, или, наоборот:

— Оттаскивать.

Такой-этакий дежурный смены где-то вместе с чертями в подземелье. А нам на воздух очень уж хочется.

Но в том-то и дело, что это хорошо и правильно, но только в системе Золотого Литого Тельца. Где позиция наблюдателя всегда остается неизменной.

— Имеет право ЖЕНИТЬСЯ.

Поэтому Татьяна с каким послом ни говорит, а ближе к ней всегда только Евгений Онегин, — хотя и находится даже дальше, чем думают, когда он возвращается на этот бал жизни, — смотрит на нее с Полей:

— Текста, где она распоряжается балом.

Но очевидно, что Новому Завету противостоит не только непонимание, но и сознательное противостояние, как было позавчера сказано на 1-м канале Галкиным в передаче памяти Юрского:

— Чацкий — дурноват. — Сколько процентов в этом высказывании непонимания и отрицания Нового Завета, а сколько прямого противостояния?

Ибо Галкин — это — нет, не ум, честь и совесть еще пока нашей эпохи — но хорошая память и здравый смысл имеются.

Новый Завет — означает, что не Хлебом Единым будет жив человек, — вот именно сможет понять его ДЕЛЕНИЕ, как Иисус Христос делил хлеба штук по пять, по семь и несколько рыб на четыре тысячи человек и на пять тысяч человек, — и:

— Вот с такими же претензиями вернулся из своего путешествия Чацкий.

И тут даже не то, что:

— Не сможешь, — а дурноват, потому что:

— УМ-НИЧАЕШЬ

Вот, пожалуйста, развлекай народ местными, — нет, не придурками, конечно, и не демиургами — само собой — а:

— Wunderkind-ами. — И это несмотря на то, что раньше их называли:

— Идиотомудрецы, — которые когда-то и посчитали себя намного умнее Моисея, припершегося с горы Синай с радикальным, по его мнению, предложением:

— Теперь будем учиться считать до двух. — И оказалось:

— До сих пор почти никто не умеет.

До миллиона — запросто, до миллиарда — могу, до сиксилиона — научусь намедни.

И не значит, что совсем не понимают, что Чацкий знает больше, но именно поэтому и злятся, как на Моисея, — Чацкий знает намного-намного больше, но благодаря:

— МАШИНЕ, — которую припер с собой, как Алан Тьюринг свою Энигму.

Почему все и возопили в пьесе Грибоедова ГОРЕ ОТ УМА, что Чацкий может обыграть любого даже по пьянке — после сороковой бочки — пусть и красного сухого Игоря Померанцева:

— Всегда может узнать, сколько у кого на руках, сбегав из Текста на Поля, и спросить там у Бога:

— Скока-скока?! — И выходит, что у него всегда больше.

По этой Двоичной Системе получается.

Чацкий кажется кому-то дурноватым, что идет дальше представления об обычном школьном знании. Ибо здесь и науку заставили отличаться от школьного знания только количеством запомненных правил. Хотя раньше разрешалось говорить, например, Капице, что некоторые частицы после столкновения не уменьшаются, а наоборот:

— Из двух их будет уже четыре, — или:

— Бывают Частицы, который ходят к нам в гости не каждый день, — а где находятся в это время — представляете:

— Никому неизвестно.

Ландау:

— Человек дошел до понимания того, что Плоскость Симметрии проходит по нему самому, — до того, следовательно, что даже не может себе:

— Представить.

А здесь на весь честной мир:

— Как это не надо ПЛАНА!

А:

— Как какой дурноватый должен быть план, если Оне ходют к нам не каждый божий день? — неясно.

Предлагается, ничтоже сумняшеся, что пока не наступил Конец Света, считать правым того, кто дольше не утомится в счете, больше правил запомнит на обратной стороне ученической тетради, — предлагают, несмотря на то, что Левша даже смертном одре молил Царя:

— Не Хлебом Единым жив человек, но Парой Слов, связанных между собой, несмотря на то, что находятся они на разных берегах реки.

Об этом же приехал объяснить русским людям благородный Чацкий.

Галкин выдал феноменальное:

— Юрский в роли Чацкого хорошо, а сам Чацкий нет!

Тогда как давно известно, что Их ВСЕГДА Двое, — или:

— Высоцкий в роли Гамлета, — или Смоктуновский в роли Гамлета, — так прямо черным по белому и написано в программе сегодняшних мероприятий.

Иначе никак нельзя, как почти спел дед Михаила Ефремова Борис Покровский, — чтобы:

— Спектакль был поставлен ПРАВИЛЬНО!

Но вот есть люди, которым это Правильно, — ну, никак не подходит для недурноватой жисти.

Галкин сказал, но осторожный? его почти успел одернуть:

— Не к месту песня, — этот боевой клич:

— На Моисея, в атаку-у!

Продолжить.

Слова Шкловского.

— — — — — — — — — — — — — —

18.02.19 — Радио Свобода на этой неделе 20 лет назад

Анатолий Стреляный сегодня рассказал, как отказал сельской учительнице, узнать:

— Надо ли ей платить лишние налоги, которые ввело государство. — Но!

Учительницы — тем более сельские — так законсервированы в школьных уставах, что выполняют их автоматически, — как:

— От души, — следовательно:

— Сами узнать ничего не могут, это всё равно, что упрекнуть классный журнал, где они ставят отметки в том же самом:

— Почему ты, хрен собачий, сам не учишь детей на одни пятерки, а только и норовишь вляпать милым деткам двойку, или даже кол!

Выходит, не труд это был чрезмерный для Анатолия Стреляного, было:

— Не переломиться, — а именно подумать: есть счастие кому-то помочь, кто вообще не знает, то счастие и:

— Даже бывает.

Можно сказать, скопировал Ника Сера Хру:

— Делайте, мать вашу, всё сами, этот ваш траханный труд, даже если мы иму вас и не учим.

Совершенно очевидно, если им на местном уровне сообщили, что:

— Усё правильна-а, — так будет и выше, выше, выше, — если только не хуже.

Мировоззрение Анатолия Стреляного — это один в один подражание Нику Серу, хотя и на вид — так думают здесь, в деревне — должен был чему-то научиться на Западе.

— Так, милок, меня не за этим сюда посылали, а наоборот:

— Чтоб и сзади вас подхлестывал.

Одно не совсем ясно, почему русских от рождения считают рабами, на них это написано? Сами они уверены:

— Да.

А. С. не видит. Ибо и уважают его за это, за почти искренность, что правда непонятна не только ему, но и всем остальным:

— Однозначно.

Играет роль кулака, который понимает, потому что умеет, и:

— Наоборот, — чтобы, увы и ах:

— Кто-нить додумался сделать Октябрьскую Революцию.

И нам, как вот этот учительнице, только и остается:

— Терпение и труд, и то ничего сделать не смогут.

Вывод:

— Чтобы думать самим — слушать Радио Свобода не надо.

Хотя и так очевидно, что идет фундаментальная дэза. А с другой стороны, только из сора и растут не только стихи, но и их мысли — ничего другого нет априори.

Например, Сартр, как ни вертелся на пупе, чтобы высосать истину из пальца — не вышло:

— Зигзаг его мировой — может быть — удачи является не открытием, что надо:

— Посмотреть на себя со стороны, как на Наблюдателя, — а только еще более высоким забором для тех, кто собирает ромашки среди этого подзаборного мусора.

Тем не менее классическая художественная литература берет и этот барьер. Хотя и очень удивляет до каких высот здесь докатилась фундаментальная ДЭЗА:

— Мало того, что Сартр писал Не-То, но и теперь целые издательства посвящают свои жизни — нет, не для того даже, чтобы его изучать:

— Авось чё-то не то было, — а только ишшо разик:

— Поиздавать, — и уже делают это 20 лет.

Любые деньги, — но только, увы, за неправду.

Люди, в принципе, верят, что кругом обман, поэтому идут работать не в университеты и издательства, не в министерства, а токарями, слесарями, табельщицами, — но, конечно, ошибаются, что могут спастись таким безупречным на первый взгляд опытом предыдущих поколений их дедушек, бабушек, отцов и матерей:

— Платят так мало, что нет лишних денег даже на трамвай, чтобы доехать не пешком до Мосгорсправки и узнать, как следует:

— А какие налоги с нас вычитать можно, и — кстати — есть ли такие, за которые нельзя?

Никто — знаете ли — не скажет, ибо это и есть главная тайна, чтобы всё было, но доплыть до него, как Венере до диска Солнца:

— Не было никакой возможности.

Кук? Его и съели за нарушение этого древнего правила:

— Народ должен быть раболепен.

Анатолий Стреляный — несмотря ни на что — продолжает играть в своей Ново-Мирной коробочке.

Можно сто раз повторять, что Ле был на самом деле террористом, это и так сейчас громят по всем каналам ТВ — раньше было удивительно — сейчас, как яичко:

— Завались за недорого.

Такая же радость, как отказать учительнице из-за труда тяжкого и главное, чтобы вы сами научились добывать правду-то, — как:

— Маркс, Энгельс, рабочие и крестьяне в России 17-го года.

А как вы хотели?! Прийти на Землю, где вам, что:

— Мёдом намазано!

Можно написать в начале этого фрагмента название:

— Намазано мёдом. — стр. 166.

— — — — — — — — — — — — —

19.02.19

Юрский — Остап Бендер

Логично, что Евстигнеев у него денег не возьмет, — но почему тогда Юрский говорит Шуре Балаганову и Зиновию Герду, что:

— И он ее возьмет?

Да, должен взять, но:

— Сыграть надо обратное.

Или наоборот.

Юрский, очевидно, играет очевидное, кино, как вчера было его чтение Графа Нулина и отрывка из Чацкого, — и вопрос:

— Есть ли в этом жизнь?

Явно не создается образа того времени. Но с другой стороны:

— Где он создается?!

Ни образа, ни прообраза, ни никакого хрена не делается вообще.

Параллельно смотрел бывшую — так сказать — биографию Олега Ефремова — образ очевиден. Но только, как печаль минувших дней:

— В душе, чем старе — тем сильней, — но о чём мы печалимся не совсем понятно.

Юрский полностью закрылся от советской власти, но так получается, что и от всего остального — тоже. Хорошо, пусть будет:

— Тоже?

Пушкин тоже — если взять Воображаемый Разговор с Александром 1 и Макферсона с Джонсоном — но впечатление от других произведений:

— Есть. — С третьей стороны, все его современники, и все более поздние ученыи читатели говорили в голос:

— Лучше было не надо. — Ибо:

— Даже не бабушкины сказки.

Сергей Юрский играет именно: не бабушкины сказки, — но что?

Весь Мира — Театр? В ём Жизни нет?

Пожалуй. Или всё-таки есть.

Он мог, ничего не выдумывая, играть:

— Его звали Роберт, — вместо Олега Стриженова.

Ибо — как сейчас и сам Сергей Юрский сказал:

— Я свободный художник, — что тоже самое, — холодный философ.

Это и называется:

— Артист! — нет, артист — это еще куда ни шло, — но вот:

— Жизнь, — неужели похоже?

Скорее всего, этого не могли понять и губернаторы, — или что у них тогда было, — поэтому и послали, как именно Чацкого из Петербурга в Москву.

Вот, как ему сейчас было сказано этот самой Зай-Онц:

— Я увлекаюсь техникой! — она знала, что и он такой же — технический конструктор.

— — — — — — — — — — — — —

Культ личности — Велехова

Бахмин говорит странную фразу:

— В школьных сочинениях нам разрешали искать правду, — там, где он учился.

И:

— Ни одного примера!

— Ученые не могут сами себе врать! — Опять, это не может быть правдой, так как правда в курсе леций не рассматривалась. Все вопросы в школе и в институте:

— Абстрактные. — Поэтому:

— Вы за правду?

— Да.

— Хорошо.

Например — говорит — на баррикадах защищают правду. Но! Правдой — очевидно — называлась:

— Откровенная! Ложь.

Лучше хорошо, чем правда, плохо.

Приводится пример, как ТО ЕСТЬ:

— Все говорят белое и я так скажу — ни одного конкретного примера, — а:

— Именно в конкретности всё дело.

ТО ЕСТЬ — повторяется походя, как норма логики.

Обращение к самому себе на ТЫ — пожалуйста, тоже приехала, не долго задержалась.

Следовательно, логики — увы — нет. Один балаган. Не знаю, по согласию он был диссидентом, как образом жизни, или другие увидели, что ему:

— Этого именно очень хочется, — но факт липы налицо.

Но это и сейчас делается:

— Изготовление липовых противников власти, и вот такие Бахмины хороши, как именно советские диссиденты, что другие — значит — это уже совсем крокодилы, и о них лучше даже не говорить, ибо и говорить тогда придется о:

— Правде. — Ее открывать вообще:

— Нельзя.

Не назвали ни одного конкретно примера противостояния или критики чего-то конкретного.

Говорит:

— Лагеря 30-х — 40-х годов — каким он описан у Шаламова, — были лагерями уничтожения.

Но сейчас об этом сказано тысячи раз.

Лагерь голодный, если ни одной корочки хлеба не останется на столе.

Сомнительно, что были даже простые лагеря, где хлеб, даже в корках, оставался.

— Не будь, пытайся, — говорится, — зацикленность, означающая фундаментальную мыслительную ошибку.

Сам взгляд на мир — ложный.

Бахмин говорит трафарет:

— Что человека не ломает, то его закаляет. — И опять:

— Нет примера, — а фраза весьма сомнительная.

Ибо человек может остаться жив, но уже — или не меньше, чем раньше — слишком нервным.

Идут слишком общие фразы, как в первом классе, где истина еще не рассматривается совсем и абсолютно! Читается лекция по пятницам о международном положении.

Говорит:

— Комиссию возглавлял Ковалев, а я был его заместителем. — Ну, об чем тут вообще можно говорить, ибо Ковалев еще ничего не сказал нормально правдивого.

— Надо, — говорит — говорить так, чтобы… — кино и немцы, ибо уровень правды на уровне детских кино о немцах, которые бывают и о партизанах, которые тут всегда случаются.

Балаган чистой советской власти. Явная подстава — для тех, кто хочет найти правду.

— Когда ты садишься играть в шахматы, чтобы съесть собаку с политиками, — говорит Бахмин. — А:

— Зачем, — если уже априори — это тоже самое, что учить уроки по букварю, — где:

— Всё, конечно, правильно, но не только невкусно, но и мало, — как на зоне даже хлебных корок не может хватать:

— Всегда.

Вот это ДА, ТО ЕСТЬ, КАК БЫ, — применяется, как доверительная форма беседы с возможным клиентом, чтобы попався, — но и являются теми пальцами, которые показывал Штирлиц, чтобы поняли:

— Поймите, пожалуйста, правильно, что мы вынуждены очень-очень врать побольше.

Но этот балаган:

— Это надо четко понимать, — как сейчас уже достукался Бахмин, — есть не что иное, как полное и абсолютное:

— Не-вынимание головы из ярма полной, и главное, подготовленной заранее лжи.

Как было в раньшей древности, где человека ставили раком с головой и руками, зажатыми между досок с вырезами.

Как сейчас и заключил Велехов:

— Да з юмором-м-с!

Ибо лучше, чем сразу с топором на плаху.

Коне-ш-но.

Так можно и запомнить:

— Диссиденты з юмором за плечами. — И добавить:

— Специально выбранным для этого дела правовой защиты.

Элементарный критерий лжи:

— Полная и окончательная абстракция церковноприходской — пусть и для избранных — школьной стенгазеты.

Ибо надо не правду искать для начала, а понять, как она может выглядеть, и может ли вообще показываться на глаза человеку. Ибо правду для продолжения своей жизнедеятельности обнаружить даже не пытаются, — так только:

— Корки были? — ну-у, значится, вы слишком даже хорошо жили.

А:

— Правда — невидима.

Зря, конечно, потратил целый час на этот балаган, но фундаментально подготовленные подтасовки, тем не менее, продолжают и продолжают удивлять. И Велехов вполне возможно не в первый раз их подсовывает сознательно. Тоже самое было недавно про дирижера, нашедшего — Случайно — кормушку в самой Англии, — а очевидно, что ни тот, ни другой даже на инженера еще:

— Не обучен, — так как и:

— Не учится, — авось там можно было сказать, что со временем из него научатся готовить правду, — здесь, как в кино:

— Похгибло всё нажитое непосильным трудом, — что там перечислил Владимир Этуш в преувеличенном до трех раз количестве:

— Ум, честь и совесть? — прямо так и прет всё даже, как три в квадрате, — определить только нельзя уже, в каком направлении, ибо:

— Стараются занять все посадочные места, от театра до амфи, — а скорее всего, прутся и выше.

Можно, конечно, продолжать выть на Луну:

— Куда крестьянину податься?! — Данте нашел место:

— Решил для начала спуститься в ад.

А там видно будет, может, и Рай бывает.

С Земли — не видно. Прохиндиада идет почти целиком и полностью до горизонта.

Почему и:

— Нет повести печальнее на свете, чем о Ромео и Джульетте, — здесь есть правда, но она почему-то вынуждена быть:

— Невидимой.

— — — — — — — — — — — — — —

21.02.19 — Радио Свобода — Иван Толстой и Борис Парамонов — Лесков

В конце передачи было сказано — Борисом Парамоновым — что-то такое:

— Нельзя сделать Анализ, а значит и нельзя исправить ошибки.

Придется прослушать еще раз и разобраться, что здесь происходит, — ибо:

— Ибо Анализ делается не для того, чтобы разобраться, а как раз наоборот:

— Прости, Господи, понять ничего не могу, но потенция после твоей проповеди осталась, — поэтому, чтобы не глушить ее и не накапливать полное недовольство:

— Поиграю!

Анализ — следовательно — это не повод, а уже тем более не возможность разобраться с уничтожением последних мусорных отходов в себе, — а:

— Использовать этот мусор для Игры.

Была еще одна — еще более фундаментальная ошибка, сравнили Лескова с Сорокиным, что это:

— Не-То!

Но в том-то и дело, что:

— ВСЁ ТО.

Фантасмагория Сорокина такая же, как и фантасмагория Лескова, ибо они рассматривают не другие, не разные миры, а всё также, один и тот же мир классики Рафаэля и Леонардо да Винчи, — пишут именно также:

— Как писали они!

В этом смысл импрессионизма:

— Показать, как писали классики.

Поэтому и Караваджо видел совсем другой мир, который пытаются тавто-логизировать, судя буквально по его картинам.

Сам смысл Тулуз Лотрека в том, что смотрит также, — как:

— Веласкес.

Импрессионисты рассказали о Рембрандте и о Рубенсе, о Микеланджело.

Вечером попробую найти текст передачи.

А тут:

— Надо провести Анализ, чтобы исправить ошибки.

Если анализом, что и можно исправить, то это одно и только для Этого он может применяться, — для:

— Дэз-информации. — Ибо его верхняя отметка, как в строительстве Вавилонской Башни:

— Нулевая.

Данте поэтому и ах-нул разъяснениям Вергилия, что Вавилонская Башня:

— Тамоди, — где они вместе шлялись в поисках истины, — как-то:

— Беатриче Летающей.

И даже нашли ее зигзаг удачи:

— Лист Мёбиуса этой Вавилонской Идеологии.

А тут — параллельно Михаил Соколов ведет допрос этих самых идеологических строителей:

— Почему мало строится?

Так в том-то и дело, что Под:

— Землей находится основная ее часть.

Ее Иван Толстой и Борис Парамонов продолжают не видеть.

Марксистско-Ле мировоззрение выдается за здравый смысл. Тогда как даже на мытье-рытье и катанье Беломорско-Балтийского канала выдавали еще и:

— Струменты к это Здравому Смыслу — кирку, лопату и тачку.

В данном случае — Лескову и нам вместе с ним — предгадается, как майском жуку:

— Рыть только рогами.

Остап Бендер в переводе только что умершего Юрского и то давал нам в подарок еще и:

— Копыта.

Суть Нового Завета — приготовленный для Вас инструмент борьбы со злом не в вас, — а:

— РЯДОМ с вами!

Там, куда посылал Отелло Яго, что — если надо — воровал даже:

— Истину-то! — На Полях Текста.

Пушкин говорил:

— Над вымыслом слезами обольюсь, — расшифровывают:

— Любил эту — как ее — щас, щас, вспомню — нет, не Беатриче хотел отбить у Данте, — а:

— Просто Марию, — недаром имена всех его героинь начинаются в этой буквы — на М:

— Просто Мария. — Но он потому и плакал, что она не только, наконец, поняла, что и есть искомая:

— Новая Элоиза, — но и всегда ей была.

Иван Толстой и Борис Парамонов Нашу Машу ищут в настоящем, чтобы была такой же, как в далеком прошлом у Лескова, — а он — грешник — надеялся:

— В будущем расскажут, кто это была такая на самом деле, — авось и — нет, на этот раз не Ромео и Джульетта, — а:

— Изольда, — любившая не только Тристана, — но и:

— Всё сразу.

Б. П. и И. Т.:

— Вон у него — у Лескова — как было на самом деле, — интереснинько-о!

И вопрос:

— Как именно, было Тогда-Могда?

Ответ всегда один:

— Читайте Маркса! — что значит Тавтологию Школьной Письменности.

Древние Апории — противоречия — рассказывают, что нельзя:

— Войти в одну и ту же реку дважды не для того, чтобы сие только повторяли при каждом удобном случае, — а:

— Задумались, — может ли сие быть правдой?!

Что:

— Столько открытий Чудных приготовили нам физики и Пушкин с Шекспиром, обнявшие с боков Гомера, — что:

— Да неужели нельзя! — Ибо не только хочется, мил херц, но и очень:

— Надо!

Иначе?

— Иначе Новый Завет, — что был, что нет.

Почему Лев Толстой так и не узнал о существовании Нового Завета, а предпочел из-за его отсутствия сойти на дальней станции? Потому что 50 лет гадал, потом надумал, написал Статью О Шекспире и о драме, — и сделал вывод, что:

— Нет в нем того аппарата-агрегата, который может понять Новый Завет!

Всё испробовал и ум, и время — нет. А он был:

— Рядом. — Но в том-то и дело, что именно РЯДОМ.

Такой половинчатости, какой были для древних людей математические дроби:

— Не обратил внимания.

Тем более, что это, скорее всего, и очень не приветствуется здесь, — ибо:

— Никто, ни разу даже не заикнулся что Две Скрижали Завета — это ПОЛЯ и ТЕКСТ художественного произведения, — потому и художественного, что они между собой:

— СВЯЗАНЫ.

Здесь просто два Разных камня, так как на одном места было мало. На самом деле — это:

— Земли мало, — чтобы их вместить.

Продолжить с начала передачи 21.02.19

— — — — — — — — — — — —

Радио Свобода — Лицом к событию — Е. Р.

Обсуждают противостояние России Западу.

Ошибочные аргументы А. Гениса, который участвует в передаче.

Говорят:

— Опять пропагандируется натюрлих здесь — курки-яйки, как в фильмах про войну, — А. Генис возражает:

— 500 видов сыра во Франции опровергает попытки России быть впереди планеты всех по этому энергопотреблению.

Но в том-то и дело, что нет, ибо речь идет не о еде, а об идеологии, об идеологии ОБР-РАЗА, — а ей противопоставляется что?

Идеология конкретного знания — что значит:

— Совсем другого мышления, которое предполагает, кроме плаката и обязательную его расшифровку, которой в фундаменте является:

— Вера в Бога.

Вторая ошибка. Здесь Генис сам ошибся — или ошибся нарочно — что:

— Американцы очень удивились, когда Россия первой запустила Спутник, ибо думали, что не сможет, так как — это нищая страна.

Что значит, в этом случае А. Генис приписал и американцам — несмотря на то, что они не французы — полное непонимание разницы между 500-ми видами сыра и несколькими, — что значит:

— Американцы удивились, что Россия смогла — даже раньше Америки — запустить первый искусственный спутник Земли, — чего никак не может быть, при наличии 500-т видом сыра, когда люди привыкли автоматически делать Второй шаг:

— Не только, кто первый, но и:

— Как это вышло? — что значит Россия, да, запустила спутник, но едой до сих называет только то, что украли сами на мясокомбинате, где работают, или хлеб на хлебозаводе, где работают, — что значит такой ценой, при которой жить нормально — не как рабы априори — нельзя.

Поэтому удивились не американцы, а русские, что американцы удивились. И только потому, что об этом каждый час долбили:

— Последние Известия.

Поэтому есть большая — очень большая разница — между Спутником и пониманием натуральности, как воровства у государства под лозунгом:

— Когда от много берем немножко, то это не кража. — а:

— Дележка.

И тем же спутником и сырами и колбасами, как разумом, имеющим:

— Вторую Скрижаль Завета.

Рассказы А. Гениса об Америке — это рассказы о России, — но с сырами и колбасами, — а:

— Они появились далеко не на пустом месте.

Как сказал один еврейский художник, наконец отваливший в Израиль:

— Намного хуже, чем в России: листья у деревьев слишком длинные и слишком узкие, бабы еврейские до того оборзели, что не отходят от прилавка до тех пор, пока не уложат все натуралисы тут купленные в отдельные пакетики, — а:

— Так хорошо, — что:

— Это и есть счастье.

И только потому, что есть возможность сравнить весчи по Гамбургскому счету, — а именно:

— Брауншвейгскую с Брауншвейгской, — а не просто колбасу с колбасой обязательно ворованной, — т.к., мил херц:

— Другой при таких Спутниках — не бывает.

Сотни фильмов Голливуда удалось посмотреть местному населению в переводах ВХС в начале 90-х, — и:

— Ни одного дурака — как на подбор — в этих фильмах нет, который думает, как Генис:

— Очень удивились спутнику, а прямо так образно пропедалировали:

— Да, летает, и даже натюрлих в зимней шапке ушанке.

Здесь на этот прецедент так разозлились, что:

— Ужаснусь — попали своим спутником, как военным:

— Прямо в точку.

А. Генис, видимо, до сих пор считает, что американцы просто не знали, что русским нужен был космический шлем, чтобы тамоди летать.

Как это и поясняют некоторые историки наподобие Талалая, — да и других агитаторов за Такую Историю хватает.

— — — — — — — — — — — — —

22.02.19

Канал Культура

Говорят:

— Вся страна имела дворцы — Метро!

Но — без туалетов — дворцы строили только намного, намного раньше, — как Версаль в 17-м веке. Поэтому:

— Не дворец, — а сарай.

Караван-Сарай для лимитчиков.

Но резюмируют правильно: гимн советской власти.

Говорится:

— Станция Достоевская — в Петербурге — вторит старому городу Достоевского, — но!

Единственно, что здесь правильно:

— Вторит, — а это ошибка, ибо:

— Как для Достоевского он был другим — так и из сегодня — абсолютно ни на что не похож.

От души и подсознательно гонят и гонят одну дэзу.

Так легко получается то, чего не бывает.

— Именно, именно, — так как и надо, чтобы получилось:

— Это сделали только мы сами.

Художник Быстров:

— Как бы радость, — ч.т.д.

Ибо:

— Должна быть.

Под печалью подпись: радость. Почему? Ответ:

— Нет искусства, — рисовать научились при подъеме в гору, — но!

Перевал взять не то, что не удалось, — за-пре-ти-ли.

Штурмовать его, — как априори запретили радость.

Помучились на подъеме — это достаточно.

Анонсируется Асмолов — вывод:

— Час от часу — не легче.

Но уж этого балагана с меня хватит. Продолжает удивлять только одно:

— Это сколько надо платить человеку, чтобы он нашел в себе силы так бесстыдно врать?

Показывают пейзажи русских художников — вывод:

— Нет видения мира. — Ибо печаль этих картинок именно в:

— Неправильном изображении.

Вот скульптура Никиты Сергеевича Хрущева работы Эрнста Неизвестного — намного больше радует. Ибо писать надо мнение художника, а не вид слева или справа, или даже прямо перед ним.

И заглавие передачи про картины этих художников вполне подходящее:

— Не перестаю удивляться.

Комментируется голая леди:

— Найти образ.

И никто даже не задумывается, зачем импрессионисты вели такую пальбу по этим образам.

Образ природы слитый с образом природы.

Так нельзя говорить даже в первом классе — будет испорчен даже первый день в школе, — школе, однако, заведомой и фундаментальной лжи.

Думаю, скалы в начале мира выглядели не так плачевно, как картины этого:

— Не перестаю удивляться.

— Глаза, которые и провожают, и любят, и плачут, — говорит художник Андрей Мыльников и ему подражает его дочь. — Но!

Уровень сельского дома культуры.

Вот даже в Аду Данте — такого не видит. Раньше деваться некуда было, часто смотрел Канал Культура.

В Библии прямо написано:

— Не создавайте образа.

Здесь:

— Как никогда ничего подобного и не слышали никогда.

Выходит, в колхозных столовых гастролирующие для заработка художники, — недописано.

Но:

— Что здесь могло быть написано, — до этой, сейчас-ной проверки текста Эссе?

Что писали правильно, как Ван Гог и Сезан, как Тулзу Лотрек, — ибо:

— На них и не обращали внимания, как художников в деревнях и других весях? — исключено!

Ибо написать картину, как импрессионист — ПРАВИЛЬНО — это уже сов-сем-м другой взгляд на мир, — он:

— Просто так, даже без цензуры — не появляется.

Ибо это то же самое, что увидеть горящий, но несгорающий куст! — Моисею согласившийся показаться во всей своей красе.

Тут можно только написать:

— Именно в деревенский калымах и пригодились только навыки ВХУТЕМАСА, — которых не оказалось на корабле с бала у Андрея Миронова, — за что и выгнали с того теплоода, который вез его к славе, — тем не менее.

Мыльников упоминает Ван Гога:

— Именно содержательный художник.

Говорят, о церковных копиях, которые делали ученики Мыльникова. Уверен — разобраться, как они копировали — можно ужаснутся.

Делал мозаику Ле для дворца съездов. Ну — здесь Дэза должна быть уже, как:

— Достижение.

Суть этих достижений проста:

— Должна быть учебная работа. — Именно:

— Не-реальность.

Мыльников:

— Вот такой честности и порядочности были эти люди, — не важно кто — важен критерий оценки бойцов апокалипсиса:

— Порядошные. — Так:

— Были ли они художниками?

Портрет человека порядошного:

— Прически нет — зато уши очень большие.

Битлз узнавали именно по прическе.

Тем не менее, совершенно непонятно, где мы живем. Не Ад, не Чистилище — а так:

— Даже не смесь бульдога с носорогом какая-то.

Называют имена знаменитых художников, Коненков. — а на вид:

— Пивная-автомат на соседней с ВДНК улице — намного краше, — ибо:

— Жизнь есть. — Здесь:

— И на кладбище не похоже.

Скульптуры Коненкова выглядят нормально, но закрыты совершенно. Может быть, это и человек — Эйнштейн в том числе — но:

— Человек на цепи.

Печаль канала Культура — как и было предсказано:

— Чем дальше — тем сильней.

Раньше Капица оживлял его жизнедеятельность.

Передача 2009 г.

— — — — — — — — — — — — — —

Сейчас студент 6-го курса физтеха говорит про возможность быстрого чтения:

— То есть никогда не возвращаться назад, — а:

— Что это было — То Есть, — как не через жопу.

И вот так лепят всю науку, — как обман.

Но мало этой тавтологии, вранья для зрителей, говорится, как новое то, что было и говорилось много лет назад. Именно вот этой принцип, что нельзя возвращаться.

Похоже на рассказы про науку историка науки из Америки, видимо, так и не удивившего Ивана Толстого, что коза и та блеет по-научному:

— Более. — И даже не более-менее, как-то.

Зачем здесь нужны только рабы — понять пока так и не удается.

Ибо и так-то мало, что разъясняется, а тут еще:

— Ни-Зя.

Да и мало того, что нельзя, а сама форма запрета поднимает волосы дыбом. Может, именно за этим и запрещается, чтобы человек ходил не с высоко поднятой головой, а только иё волосами?

— — — — — — — — — — — — —

Двигает ли противостояние Вере ее дальше здравого смысла? Или она и так есть, и только не проявлена логически?

Что такое противостояние? Намеренное дуркование, или есть для него независимые от Веры основания?

— — — — — — — — — — — — —

23.02.19

— Человек — никто — означает, что бога:

— Нет.

Потому что человеку не с кем держать связь.

— — — — — — — — — — — —

Борис Щербаков говорил:

— Не понимаю, как это:

— Не могу сыграть эту роль! — и действительно, везде играл правильно:

— Одного и то же человека! — тоже пра-виль-на-а.

Но вот в передаче — скорее всего, у Галкина и Меньшовой:

— Перестало получается! — как и не был никогда артистом.

Сейчас в честь праздника идет кино Иван Бровкин — тоже, достукался, как намедни объявили, даже не вызывая:

— Да ты, мил херц, не артист.

Вопрос:

— Почему человек столько переиграв, вдруг:

— Растерялся? — непонятно.

Может быть, наконец, понял, что:

— Слишком уж много врал?

Или, наоборот:

— Да, правда была, да вот уж, как намедни:

— Кончились.

Или по-другому:

— Врать, да, можно, но не по всякому же поводу, на самом деле.

Поэтому:

— Лучше врать только наполовину, как Высоцкий или Смоктуновский — на вторую:

— Как Гамлет, — всегда говорить только правду.

— — — — — — — — — — — —

Радио Свобода — Поверх барьеров с Игорем Померанцевым. Киев. Актуальная археология

?закончил литературный институт. Говорит почти без перебоя, как на тракторе на тракторной стоянке возле, — нет:

— Не Печки-Лавочки, — но очень похоже на пляску Крючкова, показавшего Петру Алейникову, — как надо:

— Не говорить постоянно — даже во сне:

— Да, То Есть, Как Бы, — как сон не только в летнюю ночь, но и белым днем при ясном солнце.

Почему происходит такой балаган — при условии:

— Если Чек учился на литературном?

Сейчас И. Померанцев называет этого человека:

— Вас называют постмодернистом.

Почему такое кладбище? — даже За Границей, где сейчас этот Чек работает.

— Я — грит — пытаюсь писать на языке Бунина и Набокова.

— Моя задача писать на языке классическом, — фантастика.

— Мне — грит — плохо становится, на каком языке говорят люди даже образованные.

Цирк!

Человек капитально болен именно полной аххинизацией разума не только в частности отношения к литературе, но вообще не понимает, что такое наука — это не только арифметика с охгромными счетами у классной доски.

А:

— Говорит о замусоренности языка, — добавляя при этом:

— Простите за правду.

Буквальный идиотизм без песен и танцев.

Алексей Макушинский — сие быв.

Ответ, конечно, простой:

— ДЗЗА поставлена в гуманитарии на фундаментальнейшую основу, — что даже с реальными — даже самими маленькими — способностями писателя:

— Туда не подпускают на пушечный выстрел.

Всё небо ТАМ — ибо — в букварях.

Не все это понимают, потому что не хочется жить так плохо, чтобы верить:

— Всё, что есть в литературе — это сознательно создаваемая белиберда.

Но вот по этим надписям — о коих в Библии написано, что они ими отмечены:

— Узнать их можно, несмотря на то, что поймать буквально на пустословии о хорошем не удается.

Ибо просить прощения за правду могут только люди, непричастные к науке, как именно люди, только шпионящие за ней.

И да:

— Слова, которые у них написаны на спине вместо ССО, вместо которого они зубрили, как лучше врать, чтобы ничего нельзя было доказать быстро и сразу, что они вруны фундаментальные:

— ДА-ТО ЕСТЬ-КАК БЫ.

Всё! — больше уже ничего не надо, чтобы узнать их по голосам — далеко не птиц певчих. Плюс:

— Беспросветная наглость.

Почему Пушкин написал, что печаль:

— Чем дальше — тем сильней?

Вот именно по этой причине, что всё вновь появляющееся — это только фундаментальная дэза и именно в виде вот этого идиотствования:

— Да, То Есть, Как Бы.

Просто-таки выпрыгивают из подземелья, как анти-люди.

Поэтому никак нельзя сказать, что несмотря на очевидную глупость Чека послали учиться дальше:

— Заграницу, — наоборот!

Именно за беспросветную глупость и наглость и послали, — но:

— Не учиться, — а:

— Учить этих дураков, которые посчитали себя умными — заграничан — белиберде.

Хотя, конечно, никто не будет у них учиться среди иностранцев, но послать из Украины или России могут — а вот они ежови рукасисы-то:

— Попались! — умники-недоумники траханные.

Пожалуй, почище Талалая будет.

Хотя, скорее всего, такие передачи про украинцев специально ставят, чтобы показать такую глубину их идиотизма и наглости, что нам:

— И при большом желании даже не снится никогда.

П.С. — Почему приходится так расстраиваться? Трудно понять, почему продавщицы селедки на рынки никогда не докатываются до такой белиберды и наглости, как люди:

— Побывавшие на гуманитарных факультетах университетов, — ибо я там был и не видел, что учат тупости, как специальной способности:

— Быть дэзинформатором, — даже не в первую очередь, а вообще:

— Враз и завсегда.

Вот даже нельзя сказать, как раньше хоть в шутку, или даже всерьез:

— Враг силен и коварен — огонь-ь!

Только, как Пушкин:

— Только постоять сють-сють удастся бездны на краю.

Какие силы призваны на изготовление ДЭЗЫ, — что ясно:

— Не только земные.

Сколько денег надо на обучение специальных дурако-фф!

Сколько уже видел этого балагана и такой же точно белиберды, — а:

— Сердце болит, — видимо, так и непонятно, почему против человека, против не только разума, но даже нормы — брошены такие силы им противостояния.

Самому человеку не справиться, а вместе с Богом — это тю-тю:

— Смертельный номер.

Тижало.

Люди думают, что в естествознании легче, но при бывшем — увы не случайно — запрете не только генетики, но даже нужной для шпионских целей кибернетики — всё тоже самое. Единственное — следовательно — недоумение:

— Почему в России обязательно?

Евангелие, да, предупреждает, что бой предстоит весьма серьезный, — но не думали, что даже в противостоянии в совсем обычных мелочах, — как-то:

— Человек абсолютно не умеющий разговаривать, ничтоже сумнящеся, сообщает:

— Заметил большую замусоренность языка. — Вот так в виде абсолютной абстракции:

— Да? То есть? Как бы? — это нормально, потому что мы ничего не знаем точно.

Но не говоря уже о том, что можно это один раз поставить в посылку, и не повторять нарочно при каждом и любом случае, — а главное, что есть этому междометию фундаментальное противостояние:

— Вторая Скрижаль Завета, — или просто Философия Гегеля, Канта и других, — где существует обязательная посылка:

— Любому утверждению! — почему и Не-точное становится Точным.

Другое дело, что организована сплошная оборона от разума философии, ударной силой которой является:

— ЗАПРЕТ, — на этих самых ХГехгелей и Кант-офф, — запрет, однако, для разума, не совсем понятный, несмотря на все предупреждения Евангелия.

Реальность буквально сегодняшней передачи — более, чем удивляет, — как наступить на говно с утра пораньше.

Говорится:

— Извините за правду, — а:

— Что было сказано, собственно, кроме этих слов про извинение?

Ни-ше-во-о.

Более того, вот этот балаган про замусоренность языка повторяется многими, как междометие, — и:

— Выдать его сегодня, как правду: почти сокровенную — есть не что иное, как только:

— Форменное издевательство.

Что же говорить о том, что многие — большинство — если не почти все — вообще не видят Всего Текста, — ибо он — как и было прориторичено Пушкиным, не буквально весь в ту же строку:

— Пишется!

Из-за того, что Яго, как челнок бегает туда-сюда — из Текста на его Поля — доставляя Отелло положение дел на его любовном фронте и не только:

— Подлинник вообще, — мама мия, — хуже, чем Сатурн, не только почти, но и вообще:

— Невиден невооруженным глазом.

Поэтому Человека некоторые так и не любят, что подлинник текста находится именно в:

— Нём.

Не перед нами. Перед нами Две Скрижали Завета — смысл, написанного на них надо еще связать, о чем и расписана вся Великая теорема Ферма, доказавшего эту теорему одной заметкой, расположив ее на Полях Текста Арифметики Диофанта:

— Одному мне не хватило места, чтобы вместить это доказательство.

Поэтому смысл любого мусора невиден невооруженным глазом, — не буквально по тексту рассматривается противоречие, — а именно по Канту — субъективно — Человеком — при объективной посылке Гегеля:

— Иметь на это право.

Без человека некому завязать эти шнурки.

— — — — — — — — — — — — —

25.02.19

Евгений Терновский читает Дар Владимира Набокова, — и:

— Фантастика! — большая разница с личным чтением — нет формы Текста.

Только одно содержание, не заметил даже то, что уже читал, противоречия обращения к себе на Ты, Как Бы, — хотя и немного. Заметно только в форме слов иногда, что обращается к самому себе, — без:

— Посредника.

Без вида слов текст много теряет. Не происходит перевода, что ли.

— — — — — — — — — — — — — —

Связь с Прошлым устанавливает механизм, находящийся в самом человеке, во всяком другом случае это будет только моделирование этой связи. Сам механизм Эссе и является этой связью.

— — — — — — — — — — — — — — —

26.02.19

24.02.19 — Поверх барьеров с Иваном Толстым. Учителя прозаика Михаила Глинки.

К сожалению, проверку на вшивость не прошел:

— Выдает — ничтоже сумняшеся — как за товарищеским похмельем после вчерашнего обильного ужина с девкими, пивом-креветками с сухим вином:

— Забыв всё на свете, что в нем есть самого хорошего:

— Ты, — жопой нюхаешь цветы. — Просто-таки повальное увлечение тем, чего — к большой радости самого мира, так как — значит — прорваться в него большинству Про-Заи-Ко-офф — так и не удалось.

Далее, некоторые примеры.

И надо еще раз очень, очень удивиться, какой глубины ДЭЗА здесь прет изо всех щелей. Не удается порадоваться, что все Про-Зайки убиты, — ибо:

— Ничего и нет тогда, — несмотря на то, что сие и так хорошо известно.

Вранье валит, как девятый вал моря, через которое шел Моисей — для себя — чтобы пройти:

— Остановил.

И вот все, кто тогда не согласился идти вслед за Моисеем — сегодня квакают:

— Да, То Есть, Как Бы, — что значит, и Моисей — тоже — никуда не ходил дальше крыши дома своего, а уж Иисус Христос — вовсем:

— Как мог воскреснуть — уму непостижимо.

Так всё только:

— ТО ЕСТЬ, — что значит повтор.

Пошли, следовательно, назад к гробницам Египта, а написали, чтобы позлить бога:

— Это и есть То, что мы Там-тамтамтам — были.

Во многих случаях, как — возможно — и в этом — даже не понимают, что делают, и принимают решение, что:

— Художественная литература — это просто на-просто вести с людями задушевный балаган-чик.

Новый Завет имеет форму художественного произведения! Написанного, однако, Господом Богом.

А тут:

— Да, конечно, ми соглазны, — но только обязательно напишите с красной строки:

— Как Бы, Да, То Есть.

И получается, человек послал сигнал богу, — а:

— Откликнулся только сосед:

— Ты зачем мне, сукин сын, камни в огород бросаешь, — ась?!

В художественном произведении Герой обращается к Себе, — как к:

— Автору! — который поёт свои серенады, не тоже тутоди недалечко, а на:

— Полях!

Туда самому Герою никак невозможно, поэтому и не может он обратиться к себе непосредственно, — на:

— Ты, — только довольно сложным путем Нового Завета — как разъяснили Гегель с Кантом:

— Ваше письмо от 15-го имел я честь получить 23-го сего же месяца, — что, собственно говоря, означает, как:

— Данте, — уже на Том Свете.

Или наоборот, с Того Света.

И только потом это письмо — идентифицированное — идет назад, но и то не самому пославшему его, — а:

— Ему же, но как Автору!

Получается: до обращения к Себе на Ты — даже дальше, чем раком до Неба.

Неверный ответ:

— Ми нэ зналы. — Ибо никакого письма вы и не посылали!

Что значит:

— Ничего — просто на-просто не писали.

И вот она тут дэза Ивана Толстого величиной с пирамиду Кецалькоатя:

— Он пишет, так как прозаик, — и:

— Наоборот, прозаик, ибо пишет.

Но!

Из-за вот из-за этого обращения к себе на Ты, выдающего ТАВТОЛОГИЮ — они — эти письма — никуда не уходят.

Нет понимания — которого надо достигнуть — что в одну и ту же реку можно войти дважды, — что значит, мир видимый — это еще не подлинник.

Обращение к себе на Ты — это Антитеза, что Читатель существует! Что Он — участник событий художественного произведения. Ибо и делает этот знаменитый переход Ферма — Шекспира — Яго из Отелло:

— Связуя двух сыновей гармонии Моцарта и Сальери.

Почему Великую теорему Ферма и не хотят до сих пор признать им доказанной, что тогда придется поднимать на Небеса и Канта, и Гегеля, — что главное в художественном произведении:

— Читатель, — а в жизни:

— Человек.

В данном случае, Ивана Толстого и Михаила Глинки — самое малое, что они могут сделать — это спросить:

— Они бывают?

И ставят в фундаментальную посылку, что художественное произведение существует объективно и независимо ни от каких читателей — мотателей.

В результате всё художественное произведение и состоит только из:

— ДА, ТО ЕСТЬ, КАК БЫ.

Иисус Христос — можно сказать — и пришел только за тем, чтобы сказать и доказать:

— Двое на пути в Эммаус могут идти только с Читателем.

И нельзя сказать, что Про-Зайки зациклились на ветхом завете — это просто:

— Рабство.

Мир За-Кумарья.

Тошно слушать, что это Закумарье выдается хоть за какую-то правду, — обычно за:

— Здравый смысл, — но очевидно, что его не только нет, но и — что именно сейчас очень важно:

— Здравый смысл сознательно блокируется кикиморством.

М. Глинка — автора двух десятков книг прозы, — сейчас говорится.

Интересно, а аспирантов, готовых к защите, специально заставляют говорить языком Глинки, частить вот этим:

— Да, то есть, как бы, — чтобы могли показать:

— Знают больше, чем говорят, — но на самом деле сразу учат фундаментальной дэзе будущего преподавания того же:

— Самого.

Опять сейчас:

— Если ТЫ хорошо себя ведешь, то в таком городе к ТЕБЕ будут хорошо относиться.

Давай, давай, сейчас соберем всю коллекцию! Заколебали идиотничаньем.

Пожалуйста:

— Чудо живет как будто бы среди другого мира. — А:

— Оно так и живет, — но у реципиента нет даже в намеке, что это бывает и здесь:

— Натюрлих.

Обычно — для себя — имеют в виду, что чувствуют потусторонний — или просто:

— Более сложный мир, чем видят, но его же ж никак нельзя описать, чем:

— КАК БЫ. — В этом и есть запрет революции 17-го года.

Или:

— Мы не знали?

Тяжело отражать эту атаку, ибо она и есть настоящая психическая, которая пошла на Россию в 17-м году, — авось и:

— Намного-намного раньше!

В 17-м была эта идеология подведена Под Крышу.

Идет рассказ о том, кто где живет, несмотря на то, что не имеет к рассказу никакого отношения и про детскую оплеуху от дяди, что — смотрю — может не хватить времени на остальное Ты-канье.

Спасибо и на этом.

Вот сейчас напишу:

— Не так страшен сё, как иво малюют, — сглажу?

Пошло:

— Твоё, ты мужчина.

— Ты должен быть стражем, если женщина тебе близка.

Фантастика, как работает поговорка.

Тут можно сказать, что писать надо только для того, чтобы:

— ТАК не писать.

— — — — — — — — — — — — —

27.02.19

Владимир Набоков:

— Или — или?

Или ошибается фундаментально в ДАРе, что иногда использует слова:

— КАК БЫ, — или не может от них избавиться, и по-честному иногда оставляет, что не может понять, в чем здесь дело, — принимая их Дефект Ума:

— Неотъемлемый от человеческой сущности.

Человек несовершенен, потому и нет, не может знать точно:

— Как Это Было.

Как сейчас и было сказано во вчерашнем Итоговом выпуске Радио Свобода:

— Был ли голодомор на Украине, не был ли — узнать уже невозможно, т. к. Прошлое нам не подвластно.

Так это — между делом — выдается, что Человек создан Богом для того, чтобы быть дураком.

Ибо, просто так, с помощью волонтеров, посланных туды-твою, чтобы узнать:

— Как Это Было, — не получится, но способ есть.

И его показали Шекспир и Пушкин:

— Не надо воссоздавать Прошлое, а надо:

— Связаться с ним, — чтобы узнать, например, точно, каким образом было Явление Пятистам в Евангелии, и в каком точно часу был распят Иисус Христос.

Знание это заложено в самом человеке, а ему достаточно лишь, как Ван Гогу выбежать с утречка пораньше на пленэр, чтобы позаботившееся о правде Солнце:

— Приняло участие в этом эксперименте Связи с Прошлым, — ибо:

— Не только стены едины красит оно по утру, но и душу человека поднимает из потемок рабства.

Радио Свобода же:

— Сразу начинает это исследование с мучительной ошибки Владимира Набокова — имеется в виду, исследование Истории:

— КАК БЫ! — цирк, или просто работают не на ту организацию, а на противоположную?

В отличие от Набокова — нет сомнений:

— Даже не мечтали никогда, что Прошлое берет мировоззрение, открытое Апостолом Павлом на Пути в Дамаск:

— Да, я видел не только Свет, но и слышал Голос!

Берет Теория, посланная Богом Человеку, — как:

— Евангелие.

Сейчас, вот жду фамилиё философа, кто распорядился не верить в эту возможность познаваемости Прошлого. Хохлы врать горазды, конечно, не меньше русских, но лезть туда, куда не каждый день ходит и Теория Относительности Эйнштейна:

— На хрена? — если не обязательно.

Исследование идет не того, что недоступно, а того, что всегда:

— Тута! — а это именно и есть Хомо Сапиенс.

Российский историк Георгий Касьянов, оказывается, книга которого, оказывается, еще раз, вышла в издательстве НЛО.

— Возможен ли объективный взгляд на прошлое? — спрашивает ведущий Андрей Шароградский.

Ответ:

— Если так навскидку.

И вопрос сразу:

— Вот ду ю сэй? — кто лучше стреляет, что ли.

Сейчас не с плеча даже, но прямо так:

— С руки, не глядя.

Какие книги ни пишут историки — они всегда сдают одно и тоже:

— Кандидатский минимум.

Или это не он говорил про Украину, а только сейчас чешет про:

— Наротивы.

— Когда это будет сказкой? — спрашивает Андрей Шароградский.

Ответ:

— История действует на трех уровнях, — говорит испытуемый, как на сдаче школьных экзамен-офф.

Первый — идеология, обеспечивающая пропаганду.

Второй — дидактический, — где реципиент уже прет через неприступную Иерихонскую Стену, не взятую даже Владимиром Набоковым, — Робеспьер в виде:

— КАК БЫ, — это Урок Истории.

Третий — Аналитическая история.

А. Ш-й:

— Что это искажение истории, или ее разные интерпретации?

Историк опять начинает с:

— Как Бы.

Историю нельзя исказить, потому что она не существует сама по себе. Трансцендентна. Истрия существует, когда ее напишут.

И дальше вот это самое:

— Историю нельзя проверить, как в точных науках с помощью эксперимента!

— Как рассказывать в школе? — спросил А. Ш-й.

И вот ответ:

— Так и рассказывайте, КАК БЫ, — а дальше вот эта разлюли-малина: одни думают, надо пойти направо, другие налево, а если прямо:

— Только еще хуже будет.

Что и значит историк — науки истории абсолютно не признает.

— Полностью реконструировать прошлое невозможно, — говорит историк Касьянов, — а то, что советовал своим героям Вильям Шекспир в Ромео и Джульетте:

— Установить с Прошлым Связь, — из области черной магии.

Тогда как черной магией и являет та наука, которую представляет историк, ибо основана на Белиберде под названием:

— ДА, ТО ЕСТЬ, КАК БЫ.

Самое главное, что не учитывается — это свойства души самого человека, когда он идет на ВЫ в:

— Борьбе за ЭТО.

Ибо двадцать тысяч белых офицеров можно и расстрелять, чтобы устроить праздник к приезду в это место Троцкого, — но их утопили, связав по двое, и выстрелив только одного, несмотря на то, что предварительно отрезали члены обоим.

Так бывает по теории историка? — ибо какие-такие условия всемирного тяготения так обязательно тяготели к этакому уму-разуму?

Просто Хомик посчитал, что он сам знает больше этого самого всемирного тяготения, а уж его истории:

— И подавно.

— История — это не то, что было, а то что мы описываем, исходя из наших представлений о мире, — историк Касьянов.

Это очевидное вранье, так как думать, как это было — просто на-просто:

— Запрещено. — Как запрещена художественная литература.

Гладко стелет, но явную ложь, ставя на разные доски то, что было, прошлое, и наши сегодняшние представления об этом, — ибо для того, кто большим и не будет интересоваться — это нормально, как с первого взгляда — ученику, однако, со спокойной душой конспектирующего Ле! Это взгляд, отрицающий устройство мира нет, даже не по Гегелю и Канту, а вообще, утверждается, что никого устройства нет вообще, кроме примерного, состоящего из трех китов советской власти:

— Доска, мел, ученики за партами, — и все собраны в одну кучу.

Не мудрствуя можно сказать, что это советская политинформация, не обращающая никакого внимания на существование разных философских исследований мира и в его истории. Как это и было прямо заявлено Ле в 17-м году:

— Всё забыть, как и не было никогда, — будет жить просто по-простому, — что и значит:

— КАК БЫ.

Философ рассказывает устройство мира, как таблицу умножения, что, собственно, никакого ИВО устройства и не бывает, а то что было в прошлом:

— Только его пережиток.

Прямым текстом УЧЕБНИК выдается на Науку. В посылке:

— Разница есть, но только количественная.

Утверждается:

— Нет истории, которая где-то там в облаках находится, — историк Касьянов.

Что и значит буквально:

— Какие Три Кита, якие Два-Три Слона?! — не быват, Ле сказал.

Но и так могут пояснить:

— Вы их видели?! — а то, что они принципиально невидимы, так как являются результатом ВИДИМОГО:

— Как об стенку горох!

И в точных науках нельзя проверить Прошлое — можно только по Евангелию, Шекспиру и Пушкину:

— Связаться с Ним.

Связью Этой является ЧЕЛОВЕК РАЗУМНЫЙ.

Ми нэ зналы.

Это еще ничего страшного, что не знали, а вот то, что и знать не хотят — да — проблема!

История — это, действительно, не то, что было, но и не этот балаган:

— Наши сегодняшние представления о мире и его пире, — а оно и:

— Есть!

Выдвигается утверждение, что множество точек зрения — точнее одной, — но:

— Это элементарная подтасовка, ибо эта множественность уровня детского сада Евгения Леонова, когда он предложить всем полететь на Луну, а для этого надо предварительно подзаправиться, ибо:

— Что на Луну, что на Марс, что на Альфу — так сказать — нашу Центавра — разница небольшая, — ибо:

— В первую очень шлем надо искать цены необыкновенной, так как он золотой, — несмотря на то, что у нас:

— У нас золото дешевле рубля.

Вот это логика.

На сегодняшний день никак нельзя сказать, что историк и разводит этот балаган, — ибо и потому что:

— Просто издевается, — хотя и действительно не учили его никакой науке, — думали:

— Всё равно большинство в дворники, как Кара-Мурза пойдут.

И не только из-за зарплаты — интересней!

Историк Касьянов говорит о субъективности, как:

— Абсолютной относительности знания, — в противовес, — что:

— Написать Историю можно, — как — этеньшен — правду.

В принципе, да, но звон этот идет совсем не оттуда.

Механизм этот поставлен в миллионах, в миллиардах книг во главу угла — здесь:

— Как никогда и не видели, и не слышали, что это ЧЕЛОВЕК.

История существует тогда, когда ее напишут — это только Красное Словцо, как обещает всем, ищущим правду Анатолий Стреляный, или — что тоже самое:

— ОБРАЗ, — золотой литой телец.

Событие, да, было, — но вот, как сейчас опять пропедалировал историк Касьянов:

— Как бы.

Ведут рассуждения, как шпионы с чужой планеты, старающиеся, как можно больше зомбировать местных дитятей, перед их уже окончательным и полным завоеванием.

Многих никто не трогает, — а:

— Они пишут весьма приличные вещи, — а:

— Что это за вещи, если априори только:

— УЧЕБНИКИ, — т.к. ничего другого доступного человеку и предполагается иметь.

По сравнению с обычным соцреализмом режет слух только, что существует:

— Написанная история, — но это, видимо, и есть завоевание демагогии нового времени — после Горбачева, во время жития-бытия Эль-Цина.

Полное отсутствие науки, так только:

— Ширли-Мырли. — Это максимум:

— Мы хотели, но почему-то не получилось.

Оказывается, это всё-таки был украинский историк Георгий Касьянов. Хохлы врут также, как русские, но только еще более:

— Душевно.

Автор книги Украина и соседи с 1980 до двухтысячных, Г. Касьянов.

Почему допускается и до сих пор применяется эта баланда на Радио и в Журналах?

Ответ простой:

— Чё-то делать надо, так как работать дворниками, как Кара-Мурза:

— Не хоцца.

Ибо альтернатива обязательно включает в себя понимание Теории Относительности — в принципе, — что значит:

— Считать ее существующей, как фундамент любого научного мировоззрения, — а:

— За нее не платят, — так как и непонятна она точно также.

С другой стороны, заниматься, теорией искусства, философией, литературой — иначе:

— Не надо. — А:

— Хоцца.

Выбрали в 17-м году:

— Чтобы все!

Ну, вот все и не занимаются.

Просветительство поставлено, как заградотряд науке.

Добавлено сейчас, из фильма в переводе VHS, который сейчас смотрю Флетч:

— Почему

Пока потерял место в фильме, где это сказано.

И вот говорят, на Украине разрешили что-то, чего здесь нэма. Даже трудно догадаться, в чем разница. Вот только в этой — если — написанной и только тогда существующей истории. Но здесь правда только в том, о чем историк Георгий Касьянов даже в кошмарном сне никогда не видел:

— Две Скрижали Завета были расписаны красиво только для того, чтобы Homo Sapiens мог протянуть провода связи между ними, — как Владимир Высоцкий и Татьяна Конюхова в кино про лесосеку, где они, как дорого гостя принимали Диму Горина.

Что вот даже только по этим координатам можно узнать:

— Один из них был — это Александр Демьяненко, — без априори знания истории древнего мира:

— Не получится.

— — — — — — — — — — — — —

01.03.19 — Радио Свобода на этой неделе 20 лет назад. Гамбургский счет:

— Завись Ю. Олеши.

А. Генис:

— Олеша — это Набоков со знаком минус, ему хоцца полюбить машину.

— Набоков полностью контролирует любую тему, которую смог взвалить себе на плечо, как В. И. Ле:

— Бревно, — но с кем его несет Олеша?

Говорят:

— Женщина рада кухне.

Ответ:

18+

Книга предназначена
для читателей старше 18 лет

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.