Бесплатный фрагмент - Комбуча

Комбуча

Сантехник Вася Сидоров в пятницу перебрал. В субботу голова гудела, во рту горело. Жена Светка утром на кухне мыла посуду и гремела громче обычного.

— Опять напился! — висел в воздухе гневный упрек.

Вчера отмечали в гараже день рождения Мишки Петрова. Лучшему другу исполнилось сорок четыре — почти юбилей. Потом обмывали новенькие «Жигули» мастера Ерофеича. Уже собирались расходиться, как Мишка произнес тост за победу «Рубина» над «Спартаком».

Светка ждала в гости дочь с зятем.

— Договорились же, что Аленка с Геной придут. Они сюрприз обещали, а ты лежишь тут, не очухаешься. Ты хоть помнишь, где был? — Светка стояла руки в бока.

Вася промолчал. Где был, он помнил, а как добрался до дома — нет. Сидоров прикрыл глаза. Жизнь, по сути, череда таких пятниц. «Все так живут, — думал Вася, — в пятницу — радость, в субботу — расплата, в воскресенье — надежда на лучшее».

С балкона потянуло гарью. Василий накрылся одеялом с головой, прячась от дыма и своей непутевой жизни.

— Гори-и-им! Вася, пожар! — Софья Борисовна, соседка снизу, верещала как сирена.

— Света, горим, — простонал из-под одеяла Василий.

Чугунная сковорода грохнула о стол. Светка не желала разговаривать.

Вася сполз с дивана и побрел на балкон. За хозяином семенил кот Томас — рыжий, как осенний лист, и такой же бестолковый. Под балконом дымила урна, доверху забитая пластиком. Ее с месяц назад установил Мишка Петров — сварщик родного «Жилсервиса».

— Полиция! Руки им поотрывать! — не унималась Софья Борисовна.

Она год назад похоронила мужа и, решив, что уныние противоестественно человеку, провозгласила себя старшей по подъезду. Остальные жильцы только обрадовались. Теперь было кому обивать пороги домоуправления, выпрашивая лампочки на замену перегоревшим.

— Василий! — голос Софьи Борисовны взмыл на октаву выше.

Вася представил, что когда-то, лет сорок назад, она тоже кричала так же страстно, но не от злости, а от счастья. Он подозревал, что за неуемной энергией соседки скрывается страх одиночества.

Василий дотянулся до кувшина с водой для Светкиных фиалок. Попасть в урну со второго этажа было несложно, мешала Софья Борисовна. Она мельтешила и размахивала руками как мельница. Томас немигающими зелеными глазами смотрел, как Вася, глотая вязкую слюну, выцеливает урну. Сзади подошла Светка. Вася вздрогнул и опрокинул кувшин на голову соседке.

— Полиция! — взвизгнула та и, пронзив Васю мстительным взглядом, юркнула в подъезд.

— Не торопись сказать «прощай», — махнул Вася ей вслед. «Нелогичная штука жизнь, — подумал он, и страдальчески поморщился, — не поможешь — плохой, поможешь — тоже плохой. Где та середина, чтобы не отказать и не быть битым?»

Он вернулся в комнату и, охая, свалился на диван.

— Плохо? Алкаш несчастный! — снова завелась жена.

— Света, Светик, Светуля, — Вася приоткрыл один глаз, — купи чекушку. Ты же у меня одна… любимая.

— Мур, — терся о Светкины ноги Томас.

— Любимая… — фыркнула Светка. — Где твоя любовь?

— Хочешь покажу? — рука Васи скользнула под одеяло.

Светка рассмеялась:

— Дон Жуан, рассол будешь?

— У меня от твоего рассола изжога. — Вася приободрился: — Вон Мишка — и пьет, и курит, и на жену орет. А я… Не курю, не ору и руки у меня золотые.

Света вздохнула: «Нашел с кем сравнивать, с Мишкой. Лучше бы на Иванова посмотрел с первого подъезда, кем бы мог быть». Но об этом она не сказала.

— Я для вас с Аленкой готов на все, — выдохнул Василий.

Имя дочери всегда действовало на Свету безотказно. Стоило ему вспомнить об Аленке, и жена тут же менялась, как шелк, вилась вокруг Васи. Оно и понятно. Единственная дочь, вымоленная.

— Ладно, куплю, — сдалась Света.