Дорогой ты мой читатель! (Извини, что на «ты», но это старая шахтерская привычка, в шахте на «вы» обращаются только к директору или к бригаде проходчиков.) Ты сейчас, открыв эту книгу, сидишь в кресле под торшером, или в самолете, или в метро. В любом случае — сидишь. И сиди. И не вздумай вставать, а то упадешь потом со смеху и сам станешь объектом для смеха окружающих. Даже если к тебе подойдет старушка с клюкой или беременная девушка — не уступай им место! Сделай вид, что зачитался и ничего не замечаешь вокруг. Надеюсь, кстати, что ты действительно зачитаешься. Даже если подойдет беременная старушка или девушка с клюкой — сиди и читай. Кстати — не вздумай читать им вслух, если не хочешь принимать потом роды в вагоне метро или делать искусственное дыхание рот в рот старушке, которая захлебнулась смехом.

Так, это все было на правах рекламы. Правда, это тот редкий случай, когда реклама не врет. Книга, которую ты держишь, действительно смешная. Я мог бы даже сказать — очень смешная. Но не буду тебе врать. Она смешная очень-преочень. Только одна глава грустная. Последняя. То есть она тоже смешная, но именно потому, что она последняя, на глаза у тебя невольно навернется скупая мужская слеза. Или щедрая женская. У детей вообще истерика будет. И дикие вопли:

— Есе хотю! Есе поцитяй!!!

И тебе, и твоей семье будет очень жаль расставаться с так полюбившимися тебе героями этой книги. И главным ее героем — командой МАГМА. Я тебе это гарантирую — и полюбятся они тебе, и будет тебе очень жаль. Единственное, чем могу тебя утешить, — пока я писал эту книгу, в голове созрел план продолжения. Так что, если Спутник-V и вправду так хорош, как нам говорят сенаторы и медсестры в поликлинике, то мы с тобой еще поживем, еще похохочем-побушуем!

Еще в самом начале, когда были написаны первые три-четыре главы, Миша Резниченко внес идею написать сказку, роман-фэнтези с вымышленными героями и событиями и с хорошим концом. Но при тщательном рассмотрении вопроса выяснилось, что героев вымышливать нет надобности, у МАГМЫ их с лихвой реальных. А событий в нашей жизни было столько, что хватило бы на три такие книги. Пришлось тщательно отбирать только самые смешные, самые забавные и самые интересные. Ну, еще и некоторые, особо дорогие сердцу. А хороший конец — это вопрос скорее терминологии и дело вкуса. На мой взгляд, уже то, что мы дожили и сподобились на издание этой книги, и вся МАГМА, в меру сил и возможностей, конечно, принимала участие в создании книги, уже одно это говорит о том, что все в нашей жизни было хорошо и остается таковым по сей день. И то, что конец книги — это далеко не конец нашей жизни — разве это не хороший конец? Так, стоп, это же не эпилог, а предисловие.

Короче, все события и все люди, описанные в этой книге, — вполне реальные. И описывать их всех и все я старался как можно ближе к правде, так что если кто-то где-то и заметит несоответствие с действительно произошедшим, то прошу списывать это на субъективность воспоминаний разных людей, а также на аберрацию памяти. Так что, если кто захочет узнать, как все было на самом деле точь-в-точь, то пусть сходит на сеанс гипноза. Там вам помогут восстановить все до мельчайших деталей. Вплоть до цвета пуговиц на брюках у Маслякова 20 января 1994 года. Все!

Ан нет, не все. В этой книге так много участников, а также всяких организаций и мест событий, что для того, чтобы вам не запутаться, прилагаю краткий справочник.

Приложение

МАГМА

Команда высшей лиги КВН. Период активной деятельности — 1989–1995 годы. Название происходит от прародительницы Горного института — Московской горно-металлургической академии. Поскольку это аббревиатура, то пишется прописными буквами, а поскольку название давно стало именем собственным, то склоняется по падежам: МАГМЫ, МАГМЕ, МАГМОЙ и т. д. Считайте это исключением из правил русского языка. Да команда МАГМА и сама всегда была исключением из всяких правил.

МГИ

Московский горный институт. Альма-матер и команды, и подавляющего большинства ее членов. У некоторых ребят и родители работали в Горном, а почти у всех остальных имели отношение к горной промышленности. В институте были факультеты:

РПМ — разработка подземных месторождений (угольных, в основном);

РРМ — разработка рудных месторождений. Наиболее массовый факультет;

ФТ — физтех, физико-технический. Претендовал на звание самого интеллектуального и продвинутого;

ЭА — электрификация и автоматика. Самый «московский» факультет. Боролся с физтехом за звание самого интеллектуального;

ГМ — горно-механический. На нем учились ребята, с детства дружившие с гаечным ключом и отверткой, и редкие девушки, в поисках «рукастого» молодого человека.

На факультетах РПМ и РРМ было много ребят-производственников и отслуживших в армии. В массовых драках за честь горняков на всяких картошках, практиках и стройотрядах были основной ударной силой.

МИСиС

Московский институт стали и сплавов. Находился в соседнем здании с Московским горным институтом.

ВПК

Военно-патриотический клуб имени А. Егорова. Создан в конце 60-х студентами и аспирантами МГИ. Находился под эгидой комсомола, а после Перестройки — под эгидой команды МАГМА. Весной и осенью в подмосковном лесу проводились слеты ВПК, а во время зимних студенческих каникул — Зимние походы.

КСП

Клуб самодеятельной песни. Неформальное движение среди интеллигенции и студенчества Советского Союза. Собирались люди на кухнях или в лесу, пили портвейн, ругали советскую власть и пели хорошие песни. Подвергалось движение тотальной слежке, а наиболее активные члены — и преследованиям, вплоть до уголовного. Все члены команды МАГМА состояли или в ВПК, или в КСП, или и там и там. Наша группа КСП называлась «Флюгер».

АМИК

«А. Масляков и компания». Контора, производившая КВН.

Команды КВН

УПИ — Уральский политех, Екатеринбург.

ОГУ — Одесский университет.

НГУ — Новосибирский университет, позже команда стала называться «В джазе только девушки».

ДПИ — Донецкий политех. В какой-то момент организовали вместе с УПИ сборную команду — «Дримтим».

ДГУ — Днепропетровский государственный университет. Все их называли «Днепры».

«Львовские гусары» — Львовское военно-политическое училище.

ЕрМИ — Ереванский мединститут. Первая армянская команда на телевидении.

ХАИ — Харьковский авиационный институт. В просторечии «хорьки».

СОСТАВ КОМАНДЫ МАГМА

Антонов Василий Анатольевич

Родился в 1963 году в Воркуте. Учился на физтехе Московского горного института с 1980 по 1986 годы. 5 лет после учебы отработал в Воркуте в шахте подземным мастером, а это не шутка. Женился в 1985-м прямо на слете ВПК. Придумыватель, создатель и автор сценария телепередач «Титры и спецэффекты», «Раз в неделю», «Назло рекордам», «О.С.П.-студия», «Хорошие шутки», сериала «33 квадратных метра». Любит играть в футбол, баскетбол, волейбол, большой теннис, настольный теннис, русский бильярд, преферанс. Болельщик ЦСКА. Собиратель историй из жизни МАГМЫ, автор этого художественно-документального опуса.

Белоголовцев Сергей Геннадьевич

Белый мечтал поступить в ГИТИС, но сложилось так, что оказался на физтехе МГИ, зато не рядовым актером, а руководителем студенческого театра «Светлый круг». Год после учебы отработал в шахте на Дальнем Востоке подземным мастером. Духовный лидер и мотор МАГМЫ за все время ее деятельности. Трижды победитель Московской Лиги КВН, как и вся МАГМА. Телеведущий. Ведущий актер телепередач «Раз в неделю», «Назло рекордам», «О.С.П.-студия», сериала «33 квадратных метра». Снялся в нескольких кинофильмах и сериалах. С будущей женой познакомился на слете ВПК. У Сергея трое сыновей. Играет в футбол и баскетбол. Болеет за «Спартак».

Кочанов Анатолий

Капитан команды МАГМА. За все игры проиграл только один капитанский конкурс, и то об этом помнит только он. Возможно, эта история выдумана им самим из природной скромности. На вопросы противников отвечал молниеносно, как будто знал смешной ответ заранее. Однажды соперник ему подарил стульчак от унитаза, попутно сострив, что это подкова, на счастье. Толик моментально ответил: «Спасибо, что коня не подарили!»

Ашавский Юрий

Юра — первый директор команды МАГМА. Есть люди, про которых говорят — «у него коммерческая жилка!» У Юры в мозгу был коммерческий самородок! Месторождение! Где изучают месторождения? Конечно же на физико-техническом факультете Горного института, а не в МГУ на экономике. Советский Союз — страна парадоксов и самых нелепых стартапов.

Модель Александр

Саша был директором МАГМЫ после Юры Ашавского и при этом его полная противоположность. Ашавский — увлеченный, деятельный, немного авантюрист. Модель — скромный, аккуратный, исполнительный. Юру страшно боялся и благоговел. Частенько становился объектом достаточно жестких розыгрышей (см. главу «Неизданное»), но при этом никогда не обижался.

Буртолик Леонид

Как поется в известной (в узких кругах) песне, «Родились мы и выросли в Люберцах — центре грубой физической силы! Но мы верим мечта наша сбудется — станут Люберцы центром России!». Леня родился в Люберцах, где и прошла его юность со всеми вытекающими последствиями начала 90-х годов XX века. У Лени в Люберцах жили многочисленные дяди — дядя Коля, дядя Толя, дядя Леня, дядя Ваня… Казалось, откуда у одного человека столько дядь? Все они выросли с Лениным папой в одном подмосковном городке и, несмотря на разные профессии (если «любер» не профессия), называли старшего научного сотрудника Института горного дела — «братан». Соответственно, братан папы — это дядя. Леня учился в Горном институте не очень, но именно он стал директором горно-обогатительного комбината с тремя тысячами рабочих в подчинении. И именно Леня раньше Илона Маска и прочих гениев современности выпустил криптовалюту — талоны на питание со звучным народным названием — «буртолики».

Буряк Эрик

Один из немногих представителей МИСиСа в команде КВН МАГМА. Эрик дружил с актерами из театра «Лицедеи» Славы Полунина, да и сам внешне напоминал грустного белого клоуна, причем без грима. Хотя внешность обманчива, и Эрик хохотал над всеми магмовскими шутками, даже стоя на сцене.

Ведерников Тимур

Тимур пришел в МАГМУ и тут же получил первое творческое задание от Белоголовцева — сочинить песню на музыку какой-нибудь известной рок-группы, чтобы было смешно и забойно. Тимур подумал, тряхнул своей рокерской шевелюрой и решил сочинять песни и музыку самостоятельно. Так, наверное, проще. С тех пор записал множество песен, выступал в мюзиклах, играл и пел в различных телевизионных проектах. Заслуженный артист Ингушетии, между прочим.

Винокурский Виктор

Тапер команды МАГМА (музыкантов-клавишников всегда в МАГМЕ называли таперами). Как-то ребята помогали Сергею Белоголовцеву перевезти на новую квартиру пианино. Весило оно как два рояля. Грузового лифта не было. С третьего этажа тащили впятером. После первого лестничного пролета Витя понял, что он лишний, открыл крышку инструмента и начал играть музыку из кинофильма «Трюкач». Это кино про каскадеров. Самым настоящим трюкачом был именно Витя. Пока четверо тащили пианино, Витя уворачивался от инструмента, чтобы не быть задавленным, зависал на перилах, вжимался в стену, но не переставал играть. В отличие от фильма, в тот день все остались живы. Мастер спорта по армрестлингу.

Городенский Сергей

Или просто Денский. Иногда Городило. Или Митрич. Звезда слетов Клуба самодеятельной песни. Лучший баритон КВН. Не зря же сам Сергей Березин пригласил своего тезку солистом в ВИА «Пламя». А между тем Сергей еще работал редактором различных программ на телевидении. За передачу «Сто к одному» ему лично вручили главную телевизионную награду — ТЭФФИ. Никто из творческой группы не верил в успех и на вручение не пришел. А Городенский верил! И пришел. И получил.

Дацковский Юрий

Рекордсмен ВПК по количеству слетов за время учебы — десять и количеству Зимних походов — пять. Был и командиром отряда своего факультета, и слета, и Зимнего похода, и всего клуба ВПК. Там же, на слете, встретил свою будущую жену. После учебы отработал 12 лет на Крайнем Севере. Это тоже рекорд среди наших. Наконец-то увидел, что Север бескрайний, и вернулся в Москву. Юра занимается греко-римской борьбой и культуризмом. Напрашивается каламбур о культурном туризме в Грецию и Рим.

Егорова Елена

Когда Лена вышла на сцену в музыкальном конкурсе — пародии на популярную шведскую группу «Армия любовников», по залу пробежал шепот — «привезли настоящую!»

Кабанов Павел

Самый модный и стильный член команды МАГМА, а то и всего МГИ. Многие считают его и лучшим актером. После КВНа снимался в различных телепередачах — «Раз в неделю», «О.С.П.-студия», «33 квадратных метра» и даже в передаче «Назло рекордам». Хотя к спорту Павлик не имел никакого отношения ни как болельщик, ни как участник. Также и к преферансу. В этом смысле был в команде кем-то вроде белого ворона. К концу девяностых стал настоящей звездой телевидения. Снимается в кино. В образе всероссийской тёщи Клары Захаровны улыбался согражданам и заезжим туристам с рекламных щитов известной торговой сети.

Калинин Евгений

Попал в команду КВН МАГМА по дружбе. Каля учился не в Горном, а в «Плешке» (Институте народного хозяйства имени Плеханова), но зато дружил с ребятами из МГИ — будущими магмовцами. Познакомились на слете КСП в глухом подмосковном лесу. Евгений пел. В круглых очках отражались огоньки костра. Вечерело. Холодало. Теплая компания студентов-горняков не дала замерзнуть. Задружились! Вместе выступали на Арбате. Прохожие кидали в раскрытый перед артистами зонтик мелочь. Это было Женино ноу-хау. При приближении милиции, зонт складывался и превращался в сейф. Женя играл на клавишах, пел и даже приплясывал на всех играх команды КВН МАГМА.

Комолов Андрей

Поступил в Горный институт еще в то время, когда военная кафедра давала студентам заветную бронь от Советской Армии. Но Андрей в армию пошел сам! Причем не спасаясь от уголовного преследования или неудачной женитьбы, просто стало скучно и он пошел в военкомат. После долгой беседы с психиатром был отправлен в элитную часть в Германии. Первым из МАГМЫ выехал за границу. Андрей — утонченный эстет. Его первым бизнесом была торговля ажурными колготками, которые они с Леней Буртоликом привезли из Франции на машине, забив под завязку багажник и салон. Таможне Андрей объяснил, что колготки им нужны для личного пользования. Французы поверили охотно — о-ля-ля, рюс гей гарсон! Российские таможенники смотрели нетолерантно, но пропустили. Когда ему предложили руководить заводом в Гвинее, а это Африка, охотно согласился. Водитель — местный абориген — назвал в его честь первенца — Андрейкомолов (имя) Камара (фамилия).

Козыбина Елена

Прима команды МАГМА. На одном из фестивалей КВН была примой-балериной. Такие же па крутила в шоу-бизнесе. Продюсировала Виктора Салтыкова. «Кони в яблоках» не выдержали двоих. Дольше всех оставалась в Горном институте. Доработала там до проректора по воспитательной работе. Воспитывала студентов настоящими кавээнщиками.

Кравцов Евгений

Красавчик! Это было и прозвище, и констатация факта. Взгляд из-под длинных ресниц, бархатный голос. На волне «ласковых маев» и «маленьких принцев» в МАГМЕ всерьез обсуждался бизнес-проект — поп-исполнитель Евгений Кравцов с сольной программой песен про подростковую любовь «Это я — Женечка». Отличный футболист, в МАГМЕ, наверное, лучший. Позже стал Евгением Борисовичем.. Дочь и сын такие же красавцы, как и папа. Сын, как и папа, болеет за «Спартак».

Клынкин Олег

Олег — писал в авторской группе песни и прозу. Чтобы довести свой слог до абсолютного совершенства, женился на учительнице русского языка и литературы. У него двое сыновей, которые тоже пишут без ошибок.

Лифанова Марина

Самый душевный человек в команде. Мужскую половину МАГМЫ называет не иначе, как мальчики — Левушка, Женечка, Герочка, и даже Белого — Сережа, а не Сергей Геннадьевич. Настоящим Сергеем Геннадьевичем он стал позже — в сериале «33 квадратных метра». Марина — абсолютное спокойствие, но однажды не выдержала и она. Актеры сто пятьдесят пятый раз репетировали одну и ту же мизансцену. То не та интонация, то не попали в музыку, то не так встали. Все! Хватит! Задушевным голосом сказала Марина. Ставить эту программу буду я! Немая сцена, как в «Ревизоре», Белый в образе Ляпкина-Тяпкина. И Марина поставила, по крайней мере, расставила всех по местам.

Смагина Марина

Вторая половина дуэта «Маринки». Полная противоположность первой. Остра на язык. Со «зверским» выражением лица заставляла музыкальную группу команды не просто петь, но одновременно еще и радостно улыбаться. Могла репетировать и других заставлять и днем и ночью, до идеала. И до посинения.

Могирев Максим

Главный каскадер команды. На репризу «Крошка сын к отцу пришел, и сказала кроха: — Ложка это хорошо, вилка это плохо» вышел на сцену с огромной вилкой, воткнутой в попу. При этом трюке ни одна из частей тела Максима не пострадала!

Папуша Илья

Поступал на физтех МГУ, а попал на физтех МГИ. Такая коллизия случалась во времена Советского Союза с молодыми людьми — обладателями «неправильной» анкеты. «А наш МГИ — он почти МГУ, но только сложнее учиться», — так пели студенты Горного института. Илья — один из лучших актеров и точно лучший конферансье МАГМЫ, а то и всего тогдашнего КВН. Поклонников МАГМЫ умиляло, что костюм конферансье с юмором продуман до мелочей — длинные, до кончиков пальцев, рукава у пиджака и коротковатые штаны. На самом деле, Илья просто купил себе костюм. Его звали на работу на телевидение, но Илья выбрал бизнес и стал самым успешным руководителем бизнес-проектов из всей МАГМЫ. Играет в футбол и преферанс, иногда одновременно. Болеет за «Спартак».

Позин Герман

Папа у Геры — академик, а мама окончила Институт управления. Сам бог велел Герману чем-нибудь руководить. В настоящее время занимает 3-е место в рейтинге генеральных директоров Республики Алтай. Цитирую: «Благодаря профессионализму, качественному и ответственному выполнению должностных обязанностей, целеустремленности и лидерским качествам». Полностью соответствует понятию «правильный человек». Даже с будущей женой познакомился на работе, а не на каком-нибудь там слете у костра. Член МАГМЫ со дня возвращения из армии. Принимал участие во всех играх, фестивалях и гастролях. Самый надежный защитник в нашей футбольной команде. По странному стечению обстоятельств болеет за «Зенит». Единственный во всем Горном институте. Оправдывает его только то, что болеть он начал задолго до того, как «Зенит» был куплен Газпромом.

Почтарь Илья

Обладатель идеального слуха. Запоминал семизначные московские телефоны, как композицию из семи нот. Может напеть телефонную книгу. Ценитель изысканного интеллектуального юмора. На вопрос вечно сомневающихся авторов: «А не слишком ли это тонкая шутка, вдруг зрители не поймут?», ответил: «Зато тот, кто поймет — словит настоящий кайф!»

Резниченко Михаил

По семейному преданию, родился на Чукотке. Мама-геолог была там в экспедиции, папа — профессор МГИ. Могучий Мишин мозг сочетается с полной безбашенностью. Автор бесчисленных неосуществимых идей и, слава богу, неосуществленных. Имеет красавицу жену, красавицу дочку и двоих красавцев сыновей. Дети взяли от папы самое главное — ум! Однажды нелегально перешел границу, дабы почтить своим присутствием юбилей Сергея Белоголовцева. Потомственный болельщик «Спартака». Играет в футбол, преферанс. Танцует танго и сальсу. А также все остальные танцы народов мира. И частенько — одновременно.

Рохленко Михаил

Образец жизнерадостности. С удовольствием смеялся и над своими шутками, и над чужими. На одной свадьбе попросил тамаду повторить понравившийся ему тост.

— Какой?

— А вот этот: «Просьба наполнить бокалы!»

Сасонкин Григорий

За фактурное сходство с Вилли Токаревым Гриша стал центральной фигурой музыкального конкурса с рабочим названием «Вилли Слесарев» на первой телевизионной игре команды КВН МАГМА. Он стоял в центре сцены, а все действие развивалось вокруг него. Хотя Григорий и сам поет не хуже, чем Вилли Токарев.

Сваревский Константин

Куда пойти работать привлекательному молодому человеку ростом 190 сантиметров после окончания Московского горного института? Конечно же, в модельное агентство! Там Костя сделал карьеру от модели до управляющего. Вот куда приводит долгая дорога по подиуму. Периодически появляется на разворотах глянцевых журналов как спутник очередной звезды шоу-бизнеса.

Синчук Александр

Он же Фишман, он же Даган, хотя две последние фамилии означают одно и то же, просто на разных языках.

Зачем инфантильный арбатский паренек поступил в Горный институт, да еще на факультет разработки подземных месторождений — вопрос посложнее, чем бином Ньютона. Сашу и так в шахту загнать было нереально, а с его недетской комплекцией просто невозможно. Александр менял фамилии и страны в поисках лучшей жизни, по дороге растерял лишние килограммы и написал два чемодана текстов в стихах и прозе. Кавээнский формат для такого плодовитого автора всегда был тесен, и вернувшийся в Россию Александр Даган стал сценаристом телепередач и сериалов — «Однажды в милиции», «Галыгин.Ру», «Лучше чем люди» и многих других (Кинопоиск вам в помощь). Из всех спортивных соревнований предпочитает дайвинг. И лучше без акваланга и на матрасе.

Толстихин Игорь

Гарик приехал поступать в Горный институт из Улан-Удэ, и еще абитуриентом белобрысый и голубоглазый юноша получил прозвище Бурят. В минуты грусти затягивал: «Йохарши, йохарши, все буряты хороши!» Один из лучших актеров команды КВН МАГМА честно признавался, что шуток не понимает, и просил объяснять, где делать паузы и что выделять интонацией, чтобы люди смеялись. Игорь отличный футболист, и если бы не нарушения спортивного режима (короткий сон, отсутствие зарядки), МАГМА была бы бессменным чемпионом КВН по футболу.

Третьяков Андрей

Когда говорят про человека из Сибири, представляется мужик под два метра ростом, косая сажень в плечах, с окладистой бородой. У Андрея, настоящего сибиряка, тоже, конечно, была косая сажень, но от пяток до макушки. Когда он провожал дочку в школу, завуч пыталась усадить его вместе с первоклассниками. Зато Андрей исполнял в КВНе все роли детей, мелких домашних животных, белок, зайцев и прочих малоростиков. Андрей прекрасно играет в хоккей и домино.

Фастовский Кирилл

Капитан команды КВН МИСиС, которая, объединившись с МГИ, и выльется (скорее вольется, поскольку ребят из МИСиСа в команде оказалось всего двое) в ту самую МАГМУ. На объединительной товарищеской игре обыграл в капитанском конкурсе Сергея Белоголовцева. Всегда был страстным болельщиком хоккейного ЦСКА. В момент какой-то их неудачи крикнул с трибуны, что даже он сможет лучше управлять командой! И стал генеральным менеджером ЦСКА на следующие 10 лет. С тех пор управляет различными хоккейными клубами и лигами. Кирилл — самый веселый и находчивый хоккейный функционер в России.

Этинзон Лев

Левин папа — мастер спорта международного класса по конькобежному спорту. Тем не менее Лев окончил не спортшколу, а спецшколу с французским уклоном и работал гидом-переводчиком на фестивале молодежи и студентов 1985 года. Водил иностранцев по Парку Горького. Потом забрел в Горный институт, до которого от Парка ровно 65 метров, и поступил на физико-технический факультет. Одновременно поступил и в ВПК. После второго курса три года прослужил во флоте. Участник МАГМЫ с момента возвращения из армии. Принимал участие во всех играх, гастролях и фестивалях команды. Актер. Знаменит своим заводным характером, многочисленными любовными похождениями, победами и поражениями. Но это в прошлом. У Левы, как в сказке, — три сына. Играет в футбол сам и заставляет младшего ребенка. До покера детей пока не допускает.

Все хорошо, что хорошо начинается

Глава первая, которая на самом деле должна была быть двадцать пятой, но как-то так получилось…

— Бабка! Ты опять на те же грабли наступила!

— Дурак старый, это другие!

Сказка о рыбаке и рыбке, кажется

…Успех всей операции во многом зависит от тщательно спланированной разведки и мощной дезинформации противника…

Из приказа Ставки перед операцией «Багратион»

Команда МАГМА родилась 1 мая 1989 года. Дата еще уточняется, но совершенно точно — под знаком Тельца, что сулило ей в будущем несметное богатство. Меркурий во втором доме… Луна ушла… Это гарантировало долгую и счастливую жизнь. Марс был в апогее, что обещало многие славные битвы и блестящие виктории в оных баталиях. Венера находилась в середине десятой фазы, то есть ровно в 9 и 1/2. Это предсказывало бесчисленные любовные похождения и великолепные триумфы на этой скользкой, но такой заманчивой стезе.

И все сбылось! Кроме побед и богатства. Так что, если бы мы снимали фильм по этой книге, получился бы не «Крепкий орешек» и не «Великий Гэтсби», а скорее те самые «Девять с половиной». Но с элементами «Голого пистолета». То есть славные битвы, конечно, были. Но победы в них одерживали как раз над нами. А свою самую блестящую викторию МАГМА добыла аккурат в день своего двадцатипятилетия. Вот с нее, пожалуй, и начнем. Это задаст победный, веселый, бравурный тон и всей этой книге. Не с ОГУ же начинать! (Не к ночи будь помянут…) И вообще — все нормальные дети всегда сначала читали в книжке конец, чтобы точно знать, что Мориса Мустангера не повесят, что дело кончится свадьбой, и не переживать потом попусту.

К тому времени мы уже все, конечно, забыли про КВН, разбрелись по любимым и по улицам, надели фраки и закружились в судьбе. И тэдэ и тэпэ. Но вдруг нам позвонила замечательная девушка Галя, редактор институтской многотиражки «Горняцкая смена», с предложением сыграть на 25-летие МАГМЫ со сборной Горного института. Всем было и неохота, и некогда, все помнили, конечно, предостережение Гераклита про одну и ту же реку, тем более что мы в нее заходили уже раз десять и каждый раз еле выползали на берег. Но, как говаривала Шерон Стоун в «Основном инстинкте» — Noblesse oblige! (Положение обязывает! — прим. переводчицы Светки). И мы все были воспитаны на «Трех мушкетерах». Кроме Миши Резниченко. Он был воспитан на Мопассане и «Декамероне». И книжке «Как стать мультимиллионером за 48 часов». Но его мы уговорили. Так что однажды, 20 лет спустя после последней официальной игры, команда МАГМА снова решила выйти на сцену и тряхнуть стариной. А тряхнуть было чем. У многих уже такие пузяки выросли, что парни напоминали мальчика Петю из стихотворения Маяковского про плохого буржуйского ребенка, который в конце взорвался от переедания. И когда команда МАГМА выходила в линейку на Приветствие, то с трудом поместилась на сцене. Пришлось малость попихаться животами. А зрители подумали, что это такой традиционный кавээнский танчик на выход команды. Но линейка все равно получилась пилообразная. С кривыми такими зубьями, так эта пила еще и «гуляла». Что само по себе вызвало хохот в зале. Этот смех сильно приободрил ребят, которые все-таки боялись, потому что давно уже не выходили на сцену, да и текст их смущал. Дело в том, что когда решили все-таки играть, то все с легким сердцем спихнули написание на Василия Антонова, то есть на меня, а сами снова разбрелись по любимым улицам.

Сели мы с Сан Санычем писать. Саша Толоконников из команды Новосибирска — мой постоянный телевизионный соавтор и друг всей МАГМЫ. А после этой игры и полноправный член команды. Сан Санычем его стали называть еще с первого класса за недетскую мудрость и раннее облысение. Так его и звали все знакомые и друзья. Или, ласково, Толокошей.

Вот сели мы с ним и поняли, что совершенно не представляем ни что писать, ни — о чем. Ни одной мысли. Голова была забита совершенно иными вещами. Все-таки мы в то время делали сразу три еженедельных телепередачи. Решили мы сходить посмотреть на соперника, чтоб хотя бы представить их уровень и оценить, как сильно нам будет нужно напрягаться. Напросились к ним на репетицию под предлогом знакомства с залом (когда мы учились, этот зал еще не был построен) и типа нам надо посмотреть, как вообще люди играют нынче в КВН, а то мы типа забыли. Да и устарели мы, пожалейте нас. Пожалели, пустили, сели, смотрим. Уровень стал понятен сразу, сильно напрягаться не придется. Но ведь нам надо было и ниже своего уровня не опуститься, зрители же придут. А мы даже не понимали, с чего начать. И тут нас зацепила одна фраза наших соперников. Это даже не шутка была, а ее подобие: «У нас такой смелый капитан, что однажды он засунул голову в пасть тигру. И продолжал там шутить». Дальнейшее было делом техники. Лиха беда начало! Текст мы написали прямо там, на коленке и салфетке, одолженной в столовке.

Еще надо было убедить организаторов, что мы должны выходить на Приветствие вторыми, «а то молодым после нас будет трудно, да и вообще — неудобно гостям поперед хозяев…» Убедили легко. Толокоша мог убедить даже гаишника, что тот ему сам денег должен.

И вот игра. Молодежь отбарабанила свое под жидкие аплодисменты. Выходят наши:

— Ребят, а ребят, вы слышали, какой храбрый у них капитан? Голову в пасть тигру засунул!

— Подумаешь! А у нас зато есть свой собственный лев! Лев, ты смог бы засунуть голову в пасть тигру?

— Ха! Я голову тигра могу себе в пасть засунуть! (хохот в зале) И заодно голову их капитана. (сильный хохот в зале) И посмотрю, как он там шутить будет! (дикий хохот в зале)

Для тех, кто не знает Леву Этинзона, надо пояснить, что когда он улыбался во весь рот, во все 32 зуба, от уха до уха, то вполне можно было поверить, что там легко могла поместиться голова тигра. И дальше начался бенефис Льва. После каждой его фразы зал буквально валялся. А зал, надо сказать, был довольно большой, не меньше тысячи мест, и был битком. А Лев, конечно, был в ударе. Тем более, что в зале было полно молоденьких студенток, которые буквально визжали от смеха и восторга. Очень все это напоминало выступление Джона Леннона в молодые годы в женском университете Токио.

Лев перебрал все части тела и куда их можно засунуть, но, молодец такой, ни разу, даже намеком, не опустился ниже пояса, если не считать того, что под конец он рассказал, как засунет голову их капитана себе в пасть, а голову тигра в задницу капитану. И как они втроем будут при этом весело шутить. Тут уж в зале была просто буря. И хотя Лев рассказывал все это довольно долго плюс еще длиннейшие паузы на смех и аплодисменты, но зал все равно не хотел его отпускать, устроил овацию и требовал продолжения. А я-то все это время был за кулисами. По двум причинам — я и раньше никогда не выходил на Приветствие, а в этот раз и вообще ходить не мог после банкета. Да, в этот раз мы решили провести банкет не после игры, а во время оной. Совместили приятное с бесполезным и даже вредным. Но видеть я мог и прекрасно видел, как за сценой несчастные студенты с почерневшими лицами и трясущимися руками горестно шептали друг другу:

— Ну так же нельзя! Это нечестно!

Бедные дети. Я думаю, эта книга — хороший повод извиниться за нашу, может быть, чересчур жестокую, шалость. Единственное, что нас оправдывает — мы это делали не чтобы их унизить, а только ради смеха в зале. И, в общем-то, мы подлости и не совершали, не украли у них ничего, просто докрутили, раскрутили и перекрутили их неудачную шутку. Впрочем, судите сами.

Да уж. Как потом эти бедные дети собрались и все-таки вышли на следующий конкурс, трудно представить. Но, хоть в Приветствии МАГМА победила (при высшем балле 5) со счетом 10:0, все-таки собрались и вышли. Надо отдать должное их мужеству. В разминке МАГМА опять победила с каким-то неприличным счетом, и если бы это был бокс, бой следовало остановить за явным преимуществом. Но это был не бокс.

Еще перед игрой мудро и дальновидно было решено позаботиться о банкете и с этой целью в магазин были посланы Миша Резниченко и Леня Буртолик. Но не трясти же авоськами с бутылками перед институтской охраной. Тогда Илья Папуша открыл свой дипломат чемоданного типа и размера, вынул из него кипу финансовых документов и отдал на общественные цели. Посланцы вернулись, открыли чемодан:

— Там ничего другого не было!

А в то время в Москве был всего один супермаркет, и тот, кажется, в Кремле. Зато все свободное пространство по всему городу было утыкано полуподпольными ларьками, торговавшими всем, от шоколадок до пылесосов. Вот в таком ларьке наши посланцы и отоварились. Весь чемодан был под завязку набит 25- и 50-граммовыми бутылочками. Там были и водка, и коньяк, и виски, ром, красное вино, белое вино, шампанское, всевозможные ликеры, джин, текила, самбука и даже, возможно, чача. Думаю, все это добро хозяева ларька просто потырили из мини-баров в отеле в Турции. С одной стороны, это было хорошо, потому что стаканы взять нам было негде, в воскресенье столовка не работала. С другой — бутылочки были такие красивенькие, просто игрушечные, сами прыгали в руки и сами открывались. Банкет начался сразу же после открытия чемодана. И чемодан, а вместе с ним и банкет — оба закончились аккурат перед Домашним заданием. И третья сторона медали — это же какая адская смесь получилась! Настоящий старинный русский Спотыкач, еще варяжского рецепту. И безо всяких там «…по восьми золотников мяты, аниса и померанцевых орешков, кру-упно так истолченных…» На последний конкурс команда МАГМА вышла, то есть выползла, примерно в таком же разобранном состоянии, как дирижабль «Италия» генерала Нобиле после падения на Северном полюсе. В том смысле, что еще сохраняла остатки былого величия и некоторые детали, хоть со скрипом, но работали. Например, флаг Италии и рупор-громкоговоритель. У нас таким громкоговорителем стал Илья Папуша. И заодно ледоколом «Красин». Папуша тогда весил килограммов двести-триста и мог один выпить тот чемодан без ущерба для здоровья и дикции. Илья подхватил флаг, выпавший из рук Льва, и практически в одиночку вытащил ДомЗад, проговорив половину и чужих слов и поддерживая в стоячем положении падающих. Спас от полного позора.

Контраст между двумя командами — МАГМА на Приветствии и МАГМА на Домашнем Задании — был столь разителен, что зрители слегка оторопели. Но все равно продолжали нас горячо поддерживать и смеяться. Потому что это было и действительно смешно. Хотя и не совсем так, как мы планировали. Безоговорочная победа чуть не обернулась позорным поражением. Но не обернулась. Мудрое жюри посовещалось и так подтасовало оценки за последний конкурс, что в итоге получилась боевая ничья. И это, если честно, было справедливо и правильно. Так что единственным настоящим победителем в той игре оказался один Лев Этинзон. Ну и Илья Папуша. Ну и сам КВН. Ну и зрители в зале, конечно.

Смешные люди — смешные деньги

Наконец-то слегка запоздавшая первая глава, в которой рассказывается о том, почему мы не стали чемпионами в первом же сезоне после возрождения КВН

Не имей сто друзей, а имей сто рублей!

Русская народная пословица

времен Перестройки

Есть время разбрасывать деньги и время собирать деньги.

Царь Соломон Давидович

Лиха беда — начало.

Бог

Путь команды МАГМА в КВН мог начаться еще в 1986 году. Да. Нас позвали в самый первый сезон после возрождения. У Горного были славные традиции, команда МГИ даже была чемпионом КВН в 1964 году. И телевизионщики знали, что эти традиции продолжаются в рамках ВПК и КСП (клуба самодеятельной песни. А что такое ВПК — будет рассказано потом и подробно). К нам пришел сам автор идеи возрождения, глава молодежной редакции Центрального Телевидения СССР Андрей Меньшиков. Рассказал об оказанном нам высоком доверии. Расписал блестящее будущее и КВН, и наше в нем, не менее блестящее. Не убедил. Про старый КВН никто из нас по молодости лет ничего не помнил, кроме первых строк песни «Возьмите в руки карандаш» и загадочной фразы «Ваше время истекло». Миллионы детей в СССР недоумевали:

— Ваше время — понятно, а при чем тут стекло? А! На часах же стекло сверху стрелок! Тогда так и надо говорить — ваше время и сверху стекло!

Конечно, какие-то элементы старого КВНа присутствовали на наших лесных слетах, но в сильно трансформированном виде. И то, что рассказал Меньшиков, совсем на них не походило. К тому же телевидение тогда еще не обрело перестроечного размаха, оставалось кондово-советским и большого доверия не вызывало. И самое главное — телесъемки нашей игры совпадали по срокам с весенним слетом ВПК! «Спасибо, дорогой товарищ Меньшиков, — ответили ребята, — но, извините, чихали мы на ваш КВН, мы не можем, у нас слет!» Прямо как в анекдоте про актера, Голливуд и елки. Дорогой товарищ покрутил пальцем у виска и ушел. На четыре года. Но МАГМА все-таки самозародилась через два. И без помощи телевидения. За два года возрожденный КВН завоевал сердца миллионов и пошел шагать по стране. Команды возникали даже там, где играть по телевизору не было даже в мечтах. Возникла она и у нас

На рубеже 1988–1989 годов в Москве на базе МГИ проводился Первый фестиваль горных вузов. В числе прочих мероприятий был запланирован и КВН. Только некому в него было играть. Оргкомитет обратился в наш Военно-патриотический клуб, как единственную творческую организацию в Горном. Не в комитет же комсомола было обращаться! Начальником штаба ВПК был тогда Юра Дацковский. Обсудив с оргкомитетом детали, Юра узнал, что в Донецком политехническом (там был мощный горный факультет, поэтому его и пригласили на фестиваль) есть сильная команда, которая не очень любит телевизионный КВН (взаимно), но которая много уже ездит по стране. И они с радостью откликнутся на приглашение. Юра собрал творческий совет. Точно были Папуша, Позин, Резниченко, Кочанов. (Если мы кого-то забыли — пишите письма, мы вас обязательно упомянем при следующем переиздании этой книги!) Совет был настроен весьма скептически — да ну его, этот КВН, не наш формат, нам и в лесу весело! И т. д. и т. п. Но потом все-таки подумали-подумали и решили — если Белоголовцев пойдет, тогда все пойдут. Юра пошел к Белому. Сергей честно сказал, что он не может, надо деньги зарабатывать, семью кормить, жена не поймет, а тесть-полковник просто проклянет и из дома выгонит. Ох, нелегка ты, доля примака! Юра спросил напрямую:

— Сколько тебе нужно денег, чтобы ты месяц посвятил этому делу?

— Сто рублей!

Юра пошел в оргкомитет и сказал, что мы согласны играть в этот непонятный КВН за сто рублей. Которые были немедленно выданы. Бешеные деньги! (Для справки — я тогда, как младший научный сотрудник, получал 97 рублей в месяц и их едва хватало на семью из трех человек.) Так что Сергей запросил вполне по-божески. Юра, конечно, мог бы с такими деньжищами в тот же день сбежать за рубеж, как это тогда массово делали новые русские бизнесмены. Но Юра был настоящим военным патриотом и честно вложил стартовый капитал в общее дело. Так что Юру Дацковского можно смело считать отцом-основателем, а минуту, когда сторублевка перекочевала из его кармана в карман Белоголовцева — точкой отсчета жизни славной команды МАГМА. Если кто с этим хочет поспорить — приглашаем на канал НТВ на ближайшие съемки передачи «ДНК», на которых, благодаря генетической экспертизе, будет точно установлено отцовство Юры. Также вы сможете потребовать от него уплату алиментов за тридцать лет, воссоединиться с потерявшимися родными, определить законных наследников и узнать больше о родословной команды МАГМА, а заодно и своей.

Играть в КВН мы тогда совсем, конечно, не умели. Что-то попытались сочинить, но и авторская группа тогда еще не сложилась, и что сочинять надо — тоже непонятно было. В основном брали старые лесные вещи и как-то адаптировали для большой сцены. Получалось так себе, честно говоря. Но игра с ДПИ была очень полезной. Во-первых, мы многому у них научились, во-вторых, подружились с хорошими ребятами и настоящими притом квнщиками, в-третьих, они рассказали, как нужно ездить на гастроли. И поехала МАГМА по гастролям и фестивалям, лучшим из которых был фестиваль в Днепропетровске. И долго он занимал первое место в иерархии, пока не случился фестиваль в Баку. Но — обо всем по порядку.

Боги и горшки

В КВН было много украинских команд, были и разные, и хорошие, но были три отличные. В том числе и от других. Парадокс, но Одессу никто не любил, а команды Донецка и Днепропетровска любили все. И мы хотели быть хоть немножко похожими на них. Но вначале стали немножко похожими на Одессу. В виде нелепой карикатуры

Не боги горшки обжигают.

Пословица

…а пальцы.

А. Толоконников

Гвозди бы делать из этих людей, не было б в мире смешнее гвоздей!

Он же

А из товарища Цурюпы вышли бы неплохие шурупы!

МАГМА. Гарик Толстихин в роли Сталина

Фестиваль в Днепропетровске стал знаковым во многих отношениях. Во-первых, это был первый фестиваль, на который МАГМУ пригласили. Во-вторых, там все окончательно убедились, что не так страшен КВН, как его малюют, и что мы можем в него играть, и, в-третьих, там состоялось знакомство с телевизионщиками. Ну, и был один существенный минус — у команды появилась своя форма, академические мантии и четырехугольные шапочки с кисточками. В XVI веке нам бы равных не было. Кто придумал такой изысканный наряд — не сознается до сих пор. Пусть это останется на его совести, мы все равно узнаем правду, лет через пятьдесят, когда поп придет исповедовать Андрея Комолова. И не гореть ему в аду только потому, что, хотя и с опозданием, но МАГМА от этих дурацких балахонов и колпаков отказалась и лучший свой сезон провела в нормальном человеческом облике.

Но тогда моду задавали одесситы со своими шарфиками, тросточками и трубочками (курительными) и все команды лихорадочно искали «свой стиль». Хорошо получалось не у всех. У нас точно получилось нехорошо. Эти хламиды были одной из причин, по которым я категорически отказался в каком-либо качестве выходить в Приветствиях. Второй причиной были нудные репетиции Валеры Хотнога, но это все было уже гораздо позже. Единственный плюс этого нелепого «наряда» был в том, что натолкнул на название МАГМА (Московская горно-металлургическая академия). Но это тоже было потом.

А тогда, получив приглашение, все сильно обрадовались и тут же сели всей толпой писать дико смешные шутки. Шутки были настолько смешные и здоровские, что сейчас ни одну из них никто вспомнить не может. Разделения труда, на авторов и актеров, тогда не было, все делали все. Ну, просто первобытнообщинный строй. Хорошо, хоть пели только те, кто умел. Но те, кто не умел, все равно подпевали.

На фестиваль хотели все. Белоголовцев пошел к доброму проректору Пучкову и выбил бюджет. Половина бюджета ушла на покупку мантий в магазине «Ненужные вещи». Там еще продавались, например, керосинка, работающая на мазуте, деревянный утюг, абажур из легковоспламеняющегося материала и фары для автомобиля «Руссо-балт» 1899 года выпуска. Когда у них купили сразу шесть мантий и шапок, магазин моментально выполнил план по годовому товарообороту. На банкете, устроенном по этому поводу, директор магазина на радостях соблазнил продавщицу, бухгалтершу и уборщицу. Ну, подарили мы людям праздник, нарядились, поехали на фестиваль.

Мы были совсем неопытными новичками, но очень наглыми, невероятно самоуверенными и при этом страшно комплексующими. Свято и неколебимо верили в сверхъестественное чувство юмора и профессионализм всех этих новоявленных редакторов КВН из МИСИ и МХТИ. А те и рады, что на них смотрели как на богов или, минимум, титанов, и не скупились на советы и указания. Зачастую просто перпендикулярные и друг другу, и здравому смыслу. Поэтому каждую ночь до утра бедные, совсем сбитые с панталыку магмовцы начисто переписывали сценарий на гала-концерт. И каждый день представляли на суд Маслякова новый номер. Под конец он уже начал подозревать, что эти парни сбежали из психушки. Либо сидят на ЛСД, как пацаны из «Монти Пайтон». А ведь номер надо было еще и отрепетировать. Времени не оставалось даже в туалет сходить. Только бегали, как первоклассники. Тоже мне, фестиваль. То, что Днепропетровск — красивый город, все узнали только лет через десять. На репетиции в качестве экспертов, кроме редакторов КВНа, приглашались и знаменитые игроки из других команд, что тоже не добавляло ясности в вопрос «Да как надо делать-то, елки-моталки?!» Зато любая, даже самая маленькая и даже сказанная вскользь похвала вызывала бурю восторга, распирала гордость и раздувала самомнение до невероятных размеров. А уж когда капитан одесситов Слава Пеляшенко попросил отдать им шутку про «активную жизненную позицию», все чуть в пляс не пустились. Соблазн подарить этот шедевр юмора был очень велик, потом на каждом углу можно было бы рассказывать, что чемпионы КВН шутят нашу шутку. Но подумали-подумали и отказались. Но потом все равно на каждом углу рассказывали, что чемпионы КВНа слезно умоляли подарить им наши шутки, а мы гордо отказались. И шутка-то была вовсе не шуткой, а историей из жизни Миши и Ильи. Завалили они экзамен по марксизму-ленинизму (ох, господи, был же у нас такой экзамен, страшно вспомнить!) и пересдавали потом отдельно, вдвоем. И опять все мимо кассы. Преподавательнице стало жалко бедных дурачков, чтоб хоть как-то их вытянуть, спрашивает:

— Ну, надеюсь, что у вас хотя бы активная жизненная позиция?

— У меня активная! — Не задумываясь выпалил Миша. — А у него жизненная!

Преподавательница горестно покачала головой, поставила клоунам тройбаны и пожелала никогда не сдавать врагу свои позиции. Почему одесситам показалось это шуткой — неизвестно никому. Наверно, они просто сгребали в свою бездонную копилку все, что плохо лежит. Про запас и чтоб другим не досталось.

Несмотря на все творческие муки и метания, концерт МАГМЫ в Драматическом театре им. Шевченко получился очень удачным. В настоящем театре, на настоящей сцене, где зарезали Гамлета, где Отелло придушил Дездемону, а колченогий Ричард III вообще косил направо-налево всю родню. На разогреве выступала очень популярная тогда группа «Дюна». Уж разогреть-то зал они могли. А на разогретом зале всегда выступать легче и веселее. И МАГМА поддала еще жару. Подружки Веры, невесты Миши Резниченко, безбилетно проведенные в зал, по их словам, «просто уссались от хохота».

Даже Синчук выступил блестяще. В шутке «Вместо джинсов Вранглер наденем джинсы Буденнглер первой конной швейной фабрики!» Саша не мог выговорить четверть букв. Но добрые зрители подумали, что это он нарочно, для смеху, и благодарно смеялись и хлопали. После концерта Сергей Городенский спросил авторов:

— Вы это че, нарочно, что ли?!

Конечно, не нарочно, случайно так получилось. Но после этого добрые авторы вставили в Сашин текст фразу «Прерогатива прародителей априори прорабатывать без перерыва». Смысла во фразе никакого, зато все очень смеялись, когда Саша сломал себе язык и убежал.

Саша тогда был чуть ли не основным автором, к тому же он страстно желал выступать, театр он любил едва ли не больше, чем Татьяна Доронина, ребята его жалели и выпускали на сцену. Единственно, старались давать не очень много слов и слезно умоляли не подпевать в хоре.

Каким-то хитрым образом история нашего ошеломительного успеха долетела до «мэтров КВН», которые к тому времени уже успели целый один раз засветиться по ящику. (Нам, чтобы почувствовать себя мэтрами, понадобилось потом три года тяжких трудов, многих падений и редких взлетов, бесчисленных синяков и шишек.) И нас, как забавных обезьянок, пригласили на просмотр в клуб «Мрiя», где вышеозначенные мэтры собирались и обсуждали насущные важные проблемы и проекты. В стиле пикейных жилетов: «Марфин — это голова…»

Пригласили сразу после концерта, то есть приехали ребята в клуб очень поздно и часть команды уже успела отметить свой дебют на настоящей сцене. Большая часть. Да че там — все. С той самой «Дюной», нормальными долгопрудненскими пацанами. К нашему приезду в клубе велся вдумчивый разговор о необходимости отмены цензуры и возвращения прямых телеэфиров, составлялась петиция, мэтры орали до хрипоты, смело и отчаянно споря с руководством Гостелерадио и отделом пропаганды ЦК КПСС и горячо поддерживая друг друга в своих благих революционных начинаниях. К несчастью, на окончание дискуссии успел Комолов и, в силу природной наглости и армейской закалки (и обаяния, чего уж там, будем справедливы), перехватил у припоздавшего Папуши роль конферансье. Поэтому выступление МАГМЫ в клубе «Мрiя» (Мечта) началось с заявления пьяного Комолова о том, что наша команда полностью поддерживает отмену цензуры, а также и прямой эфир, и сверх того требует нам, как представителям всех шахтеров страны, позволения от ЦК КПСС материться на сцене. Ну, и для примера и наглядности привел пару высокохудожественных образчиков шахтерского юмора, посылая и этот ЦК, и это Гостелерадио, а заодно и остальные органы власти Советского Союза на все триста тридцать три буквы.

Таким нехитрым простонародным образом Андрей задал настрой к выступлению МАГМЫ. Плюс на первой же песне «Затонувшая „Аврора“ поднимает паруса» Гарика Толстихина сморило прямо на сцене. Не имея сил уйти, Гарик просто и незамысловато лег, обнял ногу стоявшего рядом Сергея Городенского и уснул, похрапывая в такт песне. Сергей, пытаясь освободиться, слегка дрыгал ножкой, делая вид, что это он так подтанцовывает, Гарик в этих местах всхрапывал в терцию. Настоящий артист! Да уж, группа «Дюна» могла кого угодно упоить вусмерть, а уж Гарика-то нашего бедного… Может, кто-то и подумал, что так надо по сценарию, но навряд ли. Остальные актеры тоже еле держались в вертикальном положении. В общем, после грандиозного успеха в театре, в клубе «Мечта» получился конфуз, позор и провал. Тем удивительнее, что по итогам просмотра МАГМУ пригласили играть в телесезон. Приколы, что ли, у кавээнщиков такие? Или клуб «Мечта» оправдал свое название?

Но самое яркое впечатление от фестиваля — съемки клипа. Каждая желающая команда могла снять клип на тему «Днепропетровск встречает фестиваль КВН». Все клипы были в стиле буфф, много ускоренного воспроизведения, красок ярких, какого-то сумбура при полном отсутствии текста. Маски-шоу. Но так себе маски и не ахти какое шоу. Все, кроме одной. МАГМА снимала реальную криминальную нуар-новеллу с хэппи-эндом. Снимали у будущих тестя с тещей Миши Резниченко. В их полуподвальном жилище, в старом двухэтажном дореволюционном доме в еврейском квартале, где двери всех квартир выходят на улицу. По оригинальному сценарию в квартире полный разгром и развал (что было сделать совсем несложно), и магмовцы, как тимуровцы, находят выход из ситуации. Папуше на голову падает люстра, он чешет макушку и произносит:

— Мне в голову стукнула мысль! Даем объявление в газету!

Уже на этой стадии стало понятно, что есть сложности. Нет каскадеров, Илья отказался ловить люстру на голову. В итоге на него падал мешок с какими-то тряпками. Комолов хотел, правда, подложить туда гантель, но его вовремя схватили за руку. Сняли эпизод без жертв. Только у Ильи случился совсем нехарактерный для него промах с дикцией, видимо сказалось то, что гостеприимные хозяева перед съемкой угостили Мишиных друзей самогоночкой. Спасибо, конечно, но из-за этого в газеты Папуша предлагал давать не объявление, а объябление. Про то, что жители квартиры такой-то по адресу такому-то выиграли в лотерею миллион рублей. А дальше уже глубокой ночью снаружи был снят дом тестя Анатолия Моисеевича, около которого стояла очередь из людей в масках, с отмычками, оружием и прочими нехорошими намерениями. Камера наезжает на дверь, в нее стучит зверский и еще не совсем протрезвевший бандит Гарик Толстихин, хозяева испуганно шепчут:

— Кто там?

— Папа римский

— Кто?!

— Да сантехник, Борщов моя фамилия. Открывайте.

Дверь распахивается, в квартире съемочная группа, которая как бы снимает программу «Лучший по профессии», сантехнику вручают разводной ключ и отправляют чинить санузел. Дальше камера блуждает по квартире, где бандиты разной степени свирепости под немудреные шутки «Век Вольво не видать» или «Косяк бы забить… — Вот косяк, вот гвозди, забивай!» делают разный немудреный ремонт. Который сильно напоминал погром. Нетрезвый бандит Толстихин так свирепо крутил разводным ключом, что напрочь сорвал кран, горестно всплеснул руками и разбил лампочку. И все в таком духе. И в конце команда должна была сидеть в идеальном помещении, типа отремонтированном. В итоге съемки закончились а) грандиозной и очень веселой попойкой у Анатолия Моисеевича, б) со всего района к дому подтянулись бабульки с разными претензиями и требованиями, и если бы Лев Этинзон не включил на полную свою обаяшку и не догадался им поднести по стопочке, то толпа разъяренных бабок могла напрочь разнести не только отремонтированную бандитами квартиру, но и весь дом, в) прекрасный режиссер из МИСИ не записал звук, а заодно и картинку.

Поэтому в следующую ночь пришлось переснимать этот сюжет, сильно опечалив хозяйку, зато сильно обрадовав хозяина квартиры, которому «пришлось» бежать к Назару за сахаром (к Назаренко за самогоном). Пересняли. И даже, благодаря накопленному опыту, сыну ошибок трудных, пересняли уже лучше и гораздо смешнее. Там даже Папуша своими руками положил в мешок с тряпками гантель, утюг и топор. Правда, на голову ему кидали уже другой мешок, двойник. Но это ж кино! Склейка! Зритель-то думал, что в мешке гантель с утюгом. Правда, зрителя не было. Даже несмотря на то, что на этот раз блистательный Леня Мазур снял и видео, и даже звук, и даже ни разу не обиделся, когда ему раз сто напомнили об этом. Но Масляковские гадские приспешники этот сюжет в программу о фестивале не вставили, а когда через месяц Миша попросил у кого-то из них переписать нам на память, ему нагло сказали, что все размагнитили. Уверен, что ни черта они не размагнитили. Пленки, даже с исходниками, хранились тогда на телевидении год по инструкции. Прямо наваждение какое-то — МАГМА еще даже не начала играть в КВН, а в Масляковской команде у нее уже было полно недругов.

Я долго думал над этим феноменом и выдвину такую версию, которая очень похожа на правду — это была банальная черная тупая зависть. Уж чересчур мы были веселые и находчивые. Нельзя так. Да еще и дружные донельзя, как прямо братья какие-то. Эту версию подтверждает тот факт, что те, кто с нами сходился поближе, резко меняли свое мнение, а многие становились друзьями на всю жизнь. Ну, по крайней мере, до сегодняшнего дня.

Вот так, хотя и с большим скрипом, но дружно и весело МАГМА начала свое тернистое восхождение к вершинам… Ну ладно, не к вершинам. К подножию вершин КВНа.

Небольшой постскриптум. Гере Позину и Леве Этинзону надо было тогда зачем-то пораньше вернуться в Москву. Билетов не было. Как не было, впрочем, и почти всего тогда в стране, кроме непонятной, но незыблемой и почти всенародной веры в светлое будущее. Гера и Лев обратились к организаторам фестиваля. Среди них оказался и один партийный работник из горкома. Тот, как всем партийным работникам было свойственно, сразу наврал с три короба, что у него все схвачено и они будут доставлены в Москву в лучшем виде То, что он наврал с три короба, выяснилось уже в плацкартном вагоне поезда. Проводник ни сном ни духом не ведал ни о какой брони, но тут Лев опять включил свою обаяшку на полную, проводник сжалился и за умеренную мзду выделил им третью, багажную полку, правда, одну на двоих. Но дал матрас. Проблема в третьей полке оказалась в том, что при лежании на спине довольно-таки выдающиеся носы Геры и Левы упирались прямо в потолок. Некомфортно, знаете ли, спать со сплющенным носом. Гера повернул голову направо, Лев, как ему и положено по имени — налево. Ворочаться категорически было нельзя, ибо Гере грозило спикировать своим выдающимся носом прямо на столик внизу. Так и спали всю ночь.

Проснувшись и кое-как сползя вниз, оба обнаружили, что у них от непривычных поз заклинило шеи. Выходить из вагона и идти по вокзалу им пришлось боком. Что привлекало пристальное, и в основном недоброе, внимание окружающих. В таком «лучшем виде», спасибо партработнику, дошли до метро. На входе их остановил милиционер. Стал проверять документы. Хорошо, хоть московская прописка была у обоих, но милиционер предложил пройти в отделение.

— Да в чем, собственно, дело? — возмутился Лев, кося на милиционера правым глазом.

— Вы, граждане, очень некрасиво российский герб пародируете. Тоже мне, орлы нашлись…

Не все кончается

Военно-историческая справка

Военно-патриотический клуб им. А. Егорова (ВПК) был создан студентами и аспирантами МГИ к 25-летию Победы. В 1968 году. В википедии есть статья про клуб. Кто хочет — можете прочитать подробней, мы же здесь расскажем о том, чего в той статье нет и что имеет прямое отношение к команде МАГМА

Рукописи не горят!

Воланд

Два раза в год, весной и осенью, проводились слеты ВПК в лесу около деревни Кременки, на местах первого боя 1-й дивизии народного ополчения, созданной в 1941-м на базе Московского горного института (потом — 60-й Севско-Варшавской Краснознаменной ордена Суворова стрелковой дивизии). В годы расцвета клуба, во второй половине восьмидесятых, на слетах собиралось до четырехсот человек. Не дивизия, но почти полк. Конечно, в первую очередь студентов привлекала возможность вырваться из города, от надоевшей учебы, из опостылевшей общаги (или от родительской опеки) и чудно провести три-четыре дня на свободе, в лесу, в палатках, в компании людей хороших, неравнодушных, веселых и азартных. А также конкурсы, игры, спорт, концерты, ночные песни у костра — полный набор пригородной романтики. И, конечно, любовь. Особенно на майских слетах. Почему-то. По количеству сложившихся семейных пар ВПК далеко переплюнул все московские клубы знакомств вместе взятые. Такой клуб затягивал. И кто попадал на слет один раз, в большинстве случаев оставался в клубе на все время учебы.

Из военно-патриотических мероприятий самым торжественным и ярким, во всех смыслах слова, было факельное шествие ночью к Мемориалу павшим воинам. Многие местные приходили посмотреть. И там же принимались новые члены клуба. Впечатляло до дрожи. Спустя много лет эту славную традицию Сергей Белоголовцев славно возродил. Уже на слеты мы ездили с детьми. Сергей собрал всех детишек, вручил им факелы и повел колонну к Мемориалу. До невозможности трогательное зрелище. Папы-мамы-дяди-тети шли второй колонной. У Мемориала читали стихи и пели военные песни. Дети тоже. Обратно детей несли. Все-таки три километра ночью, по грязи.

Из спортивных дисциплин на слетах главным был, конечно, футбол. Стать чемпионом слета было очень престижно и почетно и помнилось годами. Многие приходили в клуб именно из-за футбола. Спустя годы, когда мы стали пузатыми дядьками и обзавелись женами, детьми, автомобилями, одышкой… сильную конкуренцию футболу стал составлять спорт номер два — преферанс. Многие стали ездить на слеты именно из-за преферанса.

Но важнейшим событием всего слета был концерт (и конкурс) художественной самодеятельности. Для военно-патриотической части брали военную прозу, стихи и песни. А лирическую часть в меру сил писать пытались сами. Исторически так сложилось, что гегемоном в этой части всегда был отряд физико-технического факультета, как самого интеллигентного. А уж когда (1984) сложился тандем Антонов — Белоголовцев, физтеху и вовсе не было равных. Когда этот тандем закончил учебу, знамя подхватил не менее интеллигентный факультет электроники и автоматики со своим тандемом Кочанов — Позин. Другие факультеты время от времени пытались бороться, но получалось не всегда и не у всех. В этой неравной, но очень веселой борьбе и сложился костяк будущей МАГМЫ.

И что любопытно — за все многолетнее время проведения слетов не было ни одного конфликта с местными. В отличие от выездов, например, на картошку, когда случались массовые кровопролитные побоища. Наверно, мы и сами были не задиристые, по чужим огородам не лазили, к местным девкам не приставали, своих хватало. (Несмотря на то что институт горный по большей части мужской, но на слетах девчонок была масса). Играло свою роль и то, что местные уже знали историю клуба и его направленность. И мусор мы за собой весь убирали, и на дрова валили только сухостой, и сухой закон (очень строгий) был на слетах, еще до горбачевского всенародного. И на слетах, в отличие от горбачевского, он соблюдался от и до.

Разве что уже в девяностых, когда многие ребята стали приезжать на слет на дорогих мерсах и тойотах, случился небольшой инцидент. Сидим чудным тихим весенним вечерком у костра, поем хором в тысячный раз Визбора «А все кончается, кончается…» Вдруг страшный характерный скрежет-грохот, режущий сердца всем автолюбителям. Пьяный местный придурок решил погонять с девчонками по пустым лесным дорогам. Ну и въехал в Папушин ленд-крузер. А говорила ему утром Таня: «Не паркуйся рядом с дорогой!» Но Илья уже погасил зажигание, уже выпил пятьдесят и сказал, что пьяный за руль не сядет. Тот придурок попытался убежать темным лесом, но наши следопыты его быстро поймали. Дима Старостин порывался его немедленно и саморучно линчевать. Еле оттащили. Слава богу, Паша Красовский собирался уезжать рано утром, поэтому вообще не пил. Он съездил за гаишниками, те приехали, похохотали над такой аварией, местного увезли, и на этом инцидент был исчерпан. Но с тех пор Папуша всегда заезжал подальше от дороги в лес и парковался за самой толстой сосной.

Хотя был один вооруженный конфликт, который мог закончиться весьма плачевно. Но не в Кременках, а по соседству. В начале девяностых однажды мы решили изменить место проведения слета. Тогда у многих были беременные жены, у других — маленькие дети. Не хотелось, чтобы ночевали они в палатках на сырой земле. Решили ночевать в пансионате неподалеку, на берегу Оки. А днем съездить в Кременки, к памятнику и поиграть в футбол. Детей уложили спать, сидим поздним вечером в пансионате на улице за большим столом, празднуем. И докопался до нас какой-то пьяный крепышок в спортивном костюме, каких тогда полно было на каждом шагу, такой начинающий рэкетир. Паша Красовский, командир отряда факультета физтех, посоветовал крепышу валить куда подальше, слово за слово — крепыш встал, покачиваясь, в боксерскую стойку. Паша тоже встал. Все наши сидели спокойно — все знали, что Паша бывший каратист, я сам видел, как однажды на лестнице в общаге Паша ударом ноги в голову положил старшекурсника, который стоял на три ступеньки выше… Паша встал. И опустил стул, на котором сидел, на голову крепыша. Крепыш лег. Хорошо, что стул был хлипкий — сломался после первого удара. Паша наклонился к лежащему без чувств крепышу: «Ты, что, идиотина, думал — я с тобой на кулачках буду драться?! Руки об тебя марать…» Вечер был испорчен, все разошлись по домикам спать. Не успели раздеться — дикий визг. Выскочили. Тот придурок очухался, взял топор с пожарного стенда и пошел разбираться. Попал в домик к нашим девчонкам с детьми. Мы метнулись туда, Паша прибежал первым. Тут уж Паша разломал об его голову два гораздо более крепких стула. Вынесли придурка, положили на сыру землю, сидим, думаем. За ним пришли двое его пьяных дружков, унесли в машину, уехали. Нам сразу стало понятно — «за братвой!» И хотя не факт, что они среди ночи соберут бригаду и, вообще, что доедут пьяные до Серпухова, но береженого бог бережет. К тому же жены, дети. Сборы заняли секунд тридцать. И жены собрались быстрей, чем их служившие в армии мужья. Слегка подзадержался только один, тогда еще неженатый, член ВПК. Он вообще все это Ватерлоо пропустил, а ходил по базе отдыха в поисках любовных утех, успел познакомиться с прекрасной аборигенкой, привел к себе в домик и даже улегся с ней в кроватку. И тут к нему без стука вбегает взмыленный Лев:

— Дима, вставай! (имя, по понятным причинам, изменено) Уезжаем, Паша человека убил!

На одевания не было времени, лже-Дмитрий схватил вещи в охапку и так босиком и в трусах и поехал. Конечно, Паша никого не убил, будь не так, милиция нашла бы нас быстро, все наши фамилии и адреса были у администрации пансионата. Да и когда через полгода собрались на осенний слет, все было тихо-мирно. Но фраза стала крылатой. Если куда-то нужно было срочно бежать, обязательно кто-нибудь спрашивал:

— Что, Паша человека убил?

Очевидно было, что ехать в Москву выпимши нельзя. Да могли и нарваться по дороге на тех козлов, поехали налево, на старое слетовское место. Последними уезжали мы с Пашей и моей женой Женей. Пока обошли все домики, чтобы случайно никого не забыть… Выезжаем в ворота — нам навстречу кавалькада подержанных иномарок. Типичная бандитская автоколонна. Навряд ли, конечно, они так быстро, но черт их знает. Паша на всякий случай пригнулся под руль. А из тех машин в нас внимательно всматривались не очень дружелюбные морды. Может, правда, они просто удивлялись, как это по обочине едет машина без шофера, но было страшновато. На этом конфликт и завершился. А слет продолжился, и отлично поспали на сырой земле и беременные, и маленькие…

Но не хочется заканчивать главу про ВПК на этой не самой веселой ноте. Расскажу забавную историю про один текст от вышеупомянутого тандема Антонов — Белоголовцев. Заказали нам номер для общажного концерта Клуба любителей искусств, непонятного изобретения комитета комсомола, куда нас зачислили против нашей воли, по линии общественной нагрузки. Просуществовал клуб всего-то полгода, но пару мероприятий успел провести. Накропали мы с Белым быстренько смешной стишок про Моську — подражание Леониду Филатову, творчество которого мы тогда (и сейчас тоже) очень любили.

Стойкая, как шарошка,

Чистая, как нивелир,

Моська не грызла кошку,

Моська была за мир.

Как-то на общем собрании

Слово взяла она

И, не боясь последствий,

Гавкнула на слона.

Моську ногами било

Целое стадо слонов.

Вот как все это было.

Не так, как писал Крылов…

Ну, и так далее.

Но для выступления одного стишка было маловато и мы дописали «собачью трилогию» — на тему «Собаки Баскервилей» и «Муму». «…Красиво здесь, река и лес, я не был здесь ни разу! Герасим, мы куда идем? — Идем топить тебя, заразу…» Это был наш первый выход на пусть и небольшую — зрителей на 200, но настоящую сцену, а не родную, лесную. Нас ждал бешеный успех. Зрители в буквальном смысле валились со стульев от хохота. В зал набилось человек триста, еще и из коридора толпа смотрела-слушала. Пришлось на ходу учиться держать «паузы на смех». Многие строчки приходилось повторять по два раза из-за взрывов хохота. К тому же текст был насыщен шахтерскими спецтерминами, что благодарно было встречено горняцкой публикой. Это, кстати, научило нас в дальнейшем адаптировать тексты на гастролях под местные реалии, что всегда встречалось на ура. Короче, первый блин вышел тортом с вишенкой.

Но, как нелепо это ни звучит, — на нас написали донос в КГБ! Сейчас смешно, а тогда мы, честно, перепугались не на шутку. Помнили мы истории, когда людей исключали из института за участие в «Клубе самодеятельной песни». Но слава богу, вовремя Перестройка началась. В КГБ не знали, что с нами делать. Спустили бумагу в институтский комитет комсомола. Секретарь с нами побеседовал, понял, что никакие мы не диссиденты, а военные патриоты, и просто попросил пока больше вообще ничего не писать. Пока не станет понятно, во что эта перестройка выльется. А случись эта история на пару лет раньше, исключили бы нас и из комсомола, и из института, и ждало бы нас самое страшное наказание в СССР — служба в Советской Армии…

Спустя несколько лет эта собачья история получила неожиданное продолжение. Дима Старостин окончил институт и поехал в Сибирь, под крыло старшего брата Андрея. И там у них на День шахтера придумали сыграть в КВН. Но было у них в городе всего две команды. Не массово! Вспомнили, что братья Старостины в институте участвовали в каком-то клубе, и в приказном порядке обязали их участвовать. Тут они были, в общем-то, недалеки от истины, любой вэпэкашник автоматически приобщался к творчеству и становился в какой-то мере кавээнщиком. Дима, хоть и был приличным футболистом и знатным лесорубом, на сцене никогда особо не блистал. Андрей тоже не числился в первых рядах актеров или авторов. Что делать? И тогда братья вспомнили наизусть ту нашу собачью трилогию. Я бы сам, хоть и писал, но через год бы не вспомнил. А тут — через несколько лет, чужой текст, дословно! Вот у кого бы Мише Резниченко поучиться! Ну, вот игра. Там выходили нормальные команды — куча народу, все в костюмах, все шутят, музыка, песни, танцы! И вышли братья Старостины — в чем были, свитерках и джинсиках. И забабахали на два голоса собачью трилогию. И победили!

Вот на этой веселой ноте…

Снег и лед, смех и горе

В этой главе рассказывается о двух Зимних походах, между которыми прошло двадцать лет

С хорошим попутчиком дорога легче!

Абдулла, «Белое солнце пустыни»

У Штирлица защемило сердце.

Он увидел, что пастор совсем не умеет ходить на лыжах.

Ефим Копелян, «17 мгновений весны»

Мне в сугробе горе, а ребятам смех

И. Суриков. Вот моя деревня

Важной частью работы ВПК с самого его основания были Зимние походы. Это было чисто военно-патриотическое мероприятие со спортивным уклоном. Планировалось пройти на лыжах от Кременок по местам боев 1-й дивизии народного ополчения как можно дальше. В идеале хотелось бы дойти до Берлина, но для этого надо было знать польский и немецкий языки, а также иметь загранпаспорта, которые в СССР без проблем могли получить только космонавты, балерины и хоккеисты. Поэтому конечной точкой назначили Севск, имя которого носила дивизия (Севско-Варшавская). В программе похода — встречи с ветеранами и очевидцами войны, посещение музеев, сбор материалов для институтского музея. Очень патриотично, очень спортивно и очень интересно. Но был существенный минус — нужно было пожертвовать зимними каникулами, что для иногородних студентов, особенно младших курсов, было весьма и весьма жертвенно. И еще надо было уметь хорошо ходить на лыжах, что было редкостью уже для студентов-москвичей. В итоге в первый лыжный поход отправились всего девять энтузиастов — семь парней и две девушки. Поход этот давно стал легендой и оброс фантастическими подробностями, пришлось приложить немало стараний, чтобы оставить в этом рассказе только то, что было на самом деле.

И вот, в середине января 196… то ли восьмого, то ли девятого года легендарный поход начался. До Кременок доехали на автобусе, решено было заночевать в лесу на месте слета, а рано утром двинуться уже собственно в поход. Дорога от автобусной остановки до места ночлега (3 км) выявила существенные недостатки в экипировке. Никаких станковых рюкзаков тогда, конечно, не было. Обычные советские зеленые туристские рюкзаки. Напихать в них, правда, можно было немеряно, но носить их было так же удобно, как мешок картошки. Хорошо хоть с лямками. Решили все, что можно, из рюкзаков убрать и оставить у знакомых в Кременках, а потом когда-нибудь забрать. Проверили и выяснили, что в один спальник помещаются двое, а в двухместной палатке спокойно можно спать и впятером, еще и теплее будет. Оставили и лишние спальники, и палатки. Также оставили всю еду, кроме сухарей и шоколада. Что, по дороге магазинов, что ли, не будет?!

Утром пошли уже сильно налегке и гораздо веселее. Первые полчаса. С утра температура упала ниже двадцати, начались те самые русские крещенские морозы, которые доконали многих, в том числе и Наполеона, и Гудериана. Через полчаса выявилось просто катастрофическое упущение в экипировке. Эх, никого там не было из Воркуты! Он бы им сказал, что для таких походов лыжнику жизненно необходимы гульфики. Например, мой папа, большой любитель отмахать по тундре километров пятьдесят в лютый мороз, шил и себе, и мне, и всем знакомым отличные гульфики из обрезков песцовых шкурок. И тепло, и красиво. Щекотно только. А без гульфика у лыжника возникают не только неприятные ощущения, но и физиологические проблемы — при отправлении малой нужды просто невозможно нашарить необходимый инструмент. И психологические проблемы — чувство безвозвратной потери важнейшей детали мужского организма очень давит на психику и невозможно сосредоточиться на правильной технике лыжного бега.

Хорошо, хоть девушек эти проблемы не коснулись, но ребятам пришлось сделать привал, разжечь костер и напихать в штаны запасные носки, трусы и майки. Идти стало опять веселее, но опять ненадолго.

Быстро выяснилось, что советские деревянные беговые лыжи Мукачевской фабрики совершенно не подходят для бега в лесу по целинному снегу. К тому же рюкзаки, хоть и заметно полегчали, но отнюдь не превратились в воздушные шарики, а наоборот, с каждым километром становились все тяжелее и тяжелее. В результате средняя скорость передвижения составляла километра полтора в час. До пункта первой остановки, Малоярославца, от Кременок сорок километров. Олимпийский чемпион Александр Легков пробежал бы их часа за полтора. Правда, по лыжне и без рюкзака. Наши герои (без кавычек), выйдя из Кременок в шесть утра, доплелись до Малоярославца в 10 часов вечера. И рухнули. Понятно, что ни о какой ночевке в лесу речи не могло быть. Не было сил даже достать палатки из рюкзаков, не то что их поставить. Спасибо местному комсомолу — разместили на ночлег в спортзале школы. (Потом школьные спортзалы стали традиционным и любимым местом ночлега во всех зимних походах.)

Утром все встали еле-еле, но с полной решимостью продолжать поход. Правда, большинством голосов решили девушек все-таки отправить домой, потому что следующий переход представлялся еще более тяжким — 140 км до Вязьмы, где наша дивизия вела жесточайшие бои, много раз попадала в окружение и выходила из него, чудом сохранив боеспособность. Правда, у этого чуда есть и другое название — массовый героизм. Дойти до Вязьмы было для горняков делом чести. И они дошли. Переход оказался действительно тяжким и занял шесть дней. На этом командир похода Леонид Светлаков решил поставить точку. Хотя и были предложения продолжить. Аргументы против продолжения были весомее — до Севска оставалось 340 км, месяц пути, снаряжение ни к черту, лучше подождать, пока в продаже появятся станковые рюкзаки Tramp Orlan, пластиковые лыжи Rossignol и гульфики с подогревом. Можно продолжить путь и без лыж, но тогда теряется чистота эксперимента и вряд ли об этом походе будут слагать легенды. Леонид оказался прав, поход закончился в Вязьме, легенды сложились, «Россиньолы» появились на прилавках.

Только в зимние походы на лыжах больше никто не ходил. После того похода было решено отказаться от спортивной составляющей и пересесть на общественный транспорт. И сразу от желающих отбоя не стало. Это позволило добавить в программу походов концерты агитбригады, которые со временем и стали главным занятием в походах.

Однажды, двадцать лет спустя, командиром зимнего похода стал Володя Дакал. Ничем он в истории не отметился, кроме провокационной фамилии и умения на глазок абсолютно поровну разлить бутылку водки на двадцать человек. Этому умению он битых два года обучался в стройбате в Бурятии. И еще одним случаем он запомнился неблагодарным потомкам.

Володя вдруг вспомнил об изначальной идее походов, и когда отряд прибыл в украинскую деревню Задериевку, командир приказал топать в белорусский городок Лоев пешкодралом, форсируя Днепр, по которому в том месте проходила граница между двумя тогда еще республиками Союза. Именно приказал — никакой сопливой демократии Володя не признавал, потому что он был командиром, и он служил в армии, и у него были усы, а больше никто, кроме него, в армии не служил, и командиром не был, и усов не имел. Когда некоторые стали канючить, что, мол, на фига это надо, Вова отрезал, что, во-первых, поход должен быть походом, а не поездкой, а во-вторых, Севско-Варшавская дивизия форсировала Днепр не зимой по ровному крепкому льду, а в холодной осенней воде и под обстрелом. Все канючить перестали и пошли. Парни взяли рюкзаки у девушек, личное оружие каждый должен был нести сам. Хорошо, что его не было. Хитрый Саша Синчук взял рюкзак у Иры Кригман. Она была самая маленькая, соответственно и вещи у нее были маленькие, и рюкзак самый легкий.

Подошли к Днепру. Лед оказался совсем не ровный и совсем не крепкий. Где-то намело снег, где-то подтаяло, потом подморозило и под настом были лужи. Ноги часто проваливались сквозь наст. «Смотрите на тех, кто не проваливается, и идите за ними след в след!» — скомандовал Вова. Саша Синчук решил идти след в след за Ирой Кригман. И потому, что он нес ее рюкзак, и потому, что Ира была девушкой очень симпатичной и хрупкой, идти за ней было приятно и мужественно. Саша в пылу мужественности не сообразил, что их разница в весе с учетом двух рюкзаков составляла килограммов двести. Хрупкая Ира не проваливалась вообще, даже следов почти не оставляла, а Саша, идя за ней, на пятом шаге проломил лед и ухнул по пояс. Хорошо, что у самого берега. Сразу посыпались доброжелательные советы — связать шнурки от ботинок и тащить Сашу волоком, как из варяг в греки; вызвать пожарный вертолет; вызвать ледокол «Ленин»; бежать в деревню за лыжами; дождаться весны и перебираться вплавь. В общем, повеселились от души. Но Саша мужественно встал и пошел сам. Правда, выглядело это уже не так мужественно, как первые четыре шага — теперь при начале проваливания он предусмотрительно падал на четвереньки и несколько метров полз. Ширина Днепра в том месте метров триста. Из них Саша прополз двести пятьдесят. Командир Вова время от времени кричал ему:

— Вперед, вперед! Наш концерт ждут белорусские дети!

И Саша, не прошло и года, добрался до правого берега! Чем заслужил сразу три почетные клички — Ледокол Синчук, Крейсер Аврора и Дебелый медведь. До Лоева оставалось километра полтора. Чтоб Саша насмерть не замерз, командир приказал ему снять рюкзак Иры и бежать бегом, сопровождающим назначил лучшего бегуна Андрея Третьякова. Андрей потом рассказал, что бежали они как Басилашвили с Гурченко и баяном в «Вокзале для двоих». Из последних Сашиных сил добежали до первого дома, постучали, вышли хозяева. И Саша, задыхаясь, попросил у них… воды. Белорусы просто рты разинули — мокрый с головы до ног человек просит еще воды! Но черт его знает, может, морж такой закаленный. И полведра все-таки вынесли. И очень удивились, когда Саша, вместо того, чтобы вылить воду на себя, выпил ее всю за один присест.

А детей, к которым Саша полз и бежал давать концерт, вообще в Лоеве не оказалось. Это была Гомельская область, зона Чернобыльской катастрофы, и всех детей оттуда вывезли еще полтора года назад.

Приключения Синчука, точнее — злоключения, в том походе не ограничились этим марафонским заплывом-заползом-забегом. Еще более жуткая история с ним приключилась на маленьком украинском вокзальчике, где команде пришлось часа полтора ждать поезда. Решили скоротать время за детской игрой «крокодил». Одна команда загадывает слово избранному игроку из другой команды, а все остальные его отгадывают. Прошла пара кругов и слово загадали Саше. Кенгуру. И показать, и отгадать несложно, но не в тот раз. Это был сговор, за который Гере Позину немножко стыдно до сих пор. Единственному из всех. Остальные вспоминают этот случай с огромным удовольствием. Кроме Синчука, естественно.

Саша изображал животное на задних лапах — суслик! Не, суслик худой, это хомяк! Хомяк-обжора! Морская свинка! Не, морской свин! Саша показывал ладошками уши — заяц! Саша повесил сумку на пузо — почтальон! Саша прыгал по вокзалу — сумасшедший почтальон! Вокзал трясся от Сашиных прыжков и от громового хохота. Подошедший милицейский патруль сначала думал, что землетрясение, а потом стали ржать вместе со всеми. Саша очень старался. Тря-со-гузка — кто-то выдавливал из себя и снова мимо, конечно. Каких только вариантов не было — Бубка без шеста, беременный суслик, пьяный инкассатор, беременный Бубка, Кинг Конг, борьба сумо, шило в заднице, веселый слоненок, бегемотик маму потерял!.. Орали уже все подряд, все было смешно, хохотал уже весь вокзал. Сейсмодатчики в Молдавии зафиксировали легкие колебания. Только подошедший поезд спас эту станцию от полного разрушения, Синчука от инфаркта, а всех остальных от вывиха челюсти и заворота кишок.

Моя твоя не понимай

Когда эта книга была уже почти написана, главный редактор издательства MAGMA Jokes, Fаfbles, Myths & Anecdotes Герман Позин обратил мое внимание на то, что маловато про Пашу Кабанова. А ведь он был одним из наиболее ярких актеров нашей команды. Ну что ж, восполняю пробел

Ладить надо уметь не только трактор, печку, баню, дом. С людьми тоже надо уметь ладить

Мой дедушка Василий Алексеевич, 1899 г.р., тракторист, механик, хлебопашец, печник, плотник, всего 20 специальностей, в т.ч. председатель колхоза

Эх, нет еще у нас пока всеобщей коммуникабельности…

Штукатур Коля, «Афоня»

Первая история случилась, когда МАГМА еще только зародилась, а я еще жил в Воркуте. Командир нашего горнолыжного клуба отправил меня в Ташкент за лыжами-ботинками-палками. Звучит вроде нелепо, но в Ташкенте гор полно, а в Воркуте до ближайшей горы 200 км. Прямых рейсов Воркута — Ташкент не было, да и сейчас нет. Пересадка в Москве. Ночую у Кабанова в его прекрасной квартире на улице Куусинена.

До сих пор мне завидно, что квартира рядом со стадионом ЦСКА досталась не мне, а Паше, который не то что к ЦСКА, но и вообще к футболу имеет только самое легкое касательство. Которое, правда, для Паши оказалось достаточно тяжелым. Однажды пошли мы всей командой играть в футбол в спортзале Горного. И Паша в кои-то веки пошел посмотреть. Мы уже играли, когда Паша зашел, сел на скамеечку за воротами и стал протирать очки. В это время Папуша со всей дури зарядил по воротам, но немного промазал. И мяч с плотным гулким звоном угодил Паше прямо в лоб. Он успел как раз надеть очки обратно. Встал со скамеечки, поднял осколки и ушел. Все знакомство Паши с футболом заняло секунды три.

Извините, не удержался про футбол. Но заодно и про Пашу получилось.

Итак, сидим мы с Пашей, завтракаем, я жалуюсь, что надо переться в центральные кассы, маяться там в очереди… Паша и говорит:

— Так можно же по телефону заказать! Еще и на дом привезут!

— Да ну?! Ну, везет вам, москвичам!

(Паша москвичом стал меньше чем полгода назад.)

— Да только недавно услуга появилась. Я сам еще не пользовался даже ни разу.

Ну я, конечно, обрадовался, звоню. Трубку берет какая-то милая девушка с очень приятным голосом:

— Здравствуйте…

— Здравствуйте. Девушка, я хочу заказать билет до Ташкента.

— Вы позвонили в центральную службу заказов…

— Да, я знаю, мне билет в Ташкент.

— Вы можете заказать у нас авиа и железнодорожные билеты…

— Мне не нужны железнодорожные, мне на самолет!

— Если вы утеряли билет, вы можете…

— Да не терял я ни черта, мне билет нужен!

— Если вы не знаете точной даты вылета…

Тут я не выдержал, положил трубку. Перезваниваю, уже слегка на взводе. Та опять здоровается:

— Здравствуйте…

— Виделись! Алло! Это я опять! Мне до Ташкента…

— Вы позвонили в центральную службу…

— Да едрит твою! Девушка, вы можете позвать кого-нибудь другого? Посмышленей, в бога мать!

— Если вы утеряли билет…

Я опять положил трубку. Сижу, мрачно курю. Паша:

— Да они же только что открылись, сами неопытные. Попробуй еще.

Я попробовал еще пару раз, но та талдычит все ту же муть, меня будто и не слышит, стерва. На пятый раз я уже не выдержал и стал орать на нее, у меня даже стали проскакивать матерки:

— Здравствуйте, вы позвонили в службу…

— Да слышал я это все, заткнись уже! Ты меня послушай, бестолочь! Мне билет до Ташкента! Один! Поняла, тупая башка?!

— Если вы утеряли билет…

— Да пошла ты на …! И еще в …!

Паша все это внимательно слушал, посидел, подумал и говорит мне ласково:

— Ты просто не умеешь с ними разговаривать! Смотри и учись. Подождем немного, может на другую попадем, они там меняются каждые полчаса.

Посидели, покурили, Паша звонит. Но трубку взяла та же сволочь и опять за свое:

— Здравствуйте, вы позвонили в центральную службу…

Но не на того напала, мерзавка тупорылая! Паша очень вежливо и так же ласково, как и со мной говорил, сразу поставил ее на место:

— Девушка, я это все прекрасно знаю. Если вы позволите, у меня к вам только один короткий вопрос, прошу вас, послушайте меня внимательно…

— Если вы утеряли билет, то вы должны обратиться…

— Девушка, я вам очень признателен за такую подробную информацию, но будьте так любезны и выслушайте меня всего одну минуточку…

— Если вы не знаете точной даты вылета…

— Девушка, я знаю точную дату, поэтому я вам и звоню, и если вас не затруднит, вы не могли бы…

— Если вам необходимо расписание дополнительных рейсов…

Паша аккуратно положил трубку. Подумал-подумал. И говорит:

— Да ну ее на фиг. Дура какая-то.

Паша вообще-то никогда не матерится. Но тут он хорошо так, сочно и со вкусом матюкнулся пару раз от души. Но это еще не все. Паша посмотрел на часы, засек точное время и написал гневное письмо с жалобой в Центральную службу заказов. Но звонить не стал. Так что ту идиотку потом наверняка уволили.

Для молодых читателей этой книги надо, наверно, уточнить, что это было самое начало 90-х, автоответчиков тогда ни у кого еще не было, разве что у самых крутых бизнесменов, а на госпредприятиях они только-только начали появляться в очень ограниченном количестве. В кино уже кое-кто их видел, но в то, что они могут появиться и у нас, в те нищие годы не очень верилось. И многие даже воспринимали их как фантастический кинотрюк, вроде видеотелефонов.

Вторая история случилась много позже, когда Паша уже стал телеактером и у него начали заводиться какие-то денюжки. Его дочь Лера выросла большая и красивая, вступила в брак, и они с мужем сняли квартиру. Паша, как добрый папа и щедрый тесть, подарил им на новоселье мощный и красивый суперпылесос Samsung. Прямо из магазина привез подарок молодоженам. Распаковали, полюбовались, Лера решила попробовать попылесосить. Включили. Не работает. Паша расстроился:

— Как же так? Я же только что в магазине проверял! Может, другой подсунули? Я слышал, такое бывает. В «Московском комсомольце» писали.

А! догадались они. Розетка сломана! Такое вообще сплошь и рядом. Воткнули в другую, не работает. Стали втыкать во все розетки в квартире, не работает, гад такой. Может, уронил, пока до машины нес? Да нет, вроде. Запаковали обратно, Паша поехал в магазин. Зашел, нехорошо посмотрел на продавца:

— Ваш пылесос не работает!

Продавец Пашу узнал и очень удивился. Распаковал, воткнул в розетку. Работает. Запаковал. Паша повез пылесос к Лере, зашел в квартиру:

— Работает!

Распаковали, воткнули в розетку. Не работает. Запаковали, Паша повез пылесос в магазин. Продавец удивился еще больше. Распаковал, воткнул. Работает.

— А! — сказал продавец. — А вы в сети напряжение проверяли? А то бывает в Москве в часы пик напряжение падает на один-два вольта, особенно в густонаселенных районах. Нашей технике пофиг, а импортная сразу реагирует.

Паша купил вольтметр, пылесос запаковали, Паша поехал к Лере. Перемеряли напряжение во всех розетках, везде оказалось ровно 220, гадство такое. Распаковали, воткнули. Не работает. Скотина корейская. Запаковали. Лера сказала, что не надо никуда ездить, они мастера вызовут. Но Паша сказал, что это дело принципа и он это так просто не оставит. Когда продавец увидел грозного Пашу с черным лицом, то уже запаниковал:

— Мы сейчас все хорошенько проверим! Вы только не волнуйтесь!

— Это ты сейчас у меня заволнуешься. На хер не надо ничего проверять! Ты уже три раза проверял, кудесник. Любимец богов. Зови директора! Я вашу лавочку выведу на чистую воду. У меня тесть генерал ФСБ!

Но тут к ним на эти вопли подошел пожилой продавец. Молодой быстро все ему рассказал. Старичок распаковал пылесос, воткнул. Работает. Паша второй раз в жизни злобно заматерился:

— По хер мне все! Видал я уже эти ваши фокусы! Зовите директора, сволочи!

Старичок посмотрел на Пашу:

— А вы перед тем, как включать, инструкцию внимательно читали? Вы, случаем, мешок для мусора вставить не забыли? А то некоторые забывают. А он без мешка…

Пока старичок запаковывал пылесос, Паша вышел покурить. Выкурил подряд три сигареты, забрал пылесос, отвез Лере. Но в квартиру заходить не стал, поставил пылесос у двери, положил на него записку «Перед тем, как включить, внимательно прочитайте инструкцию!», нажал на звонок и убежал. И отключил на два дня мобилу.

А третья история про Пашу Кабанова заслуживает отдельного эпиграфа.

Извините, ребят. Да не помню я ни черта!

Егор Шилов, «Свой среди чужих,

чужой среди своих»

Случилось это в Театре Эстрады на нашем концерте. Паша к тому времени уже стал профессиональным артистом и даже достиг статуса телезвезды. Во многом за счет роли бабки Клары Захаровны. А на концерте Паша с блеском доказал, что и на старуху бывает проруха. А также и поруха. Да еще какая. Почти порнуха, прости господи.

Номер был песенный, переделанная песня Владимира Кузьмина «Две звезды». Таня Лазарева должна была «показывать» Пугачеву, что у нее очень хорошо получалось, а Паша — Кузьмина, что у него ни фига не получалось. Но делать было нечего, остальные мы воопче петь не умели. А все песни на всех наших концертах всегда исполнялись вживую, под минусовую фанеру, чем мы всегда ужасно гордились. Кроме этого раза. Что мне в песне «Два слона» нравилось (да и сейчас тоже нравится) — она была и смешная, и трогательная, так что особо чувствительные особы могли и прослезиться. Но в тот раз прослезился только я один. Вот что я услышал, как всегда стоя за кулисами и глядя в зал:

В джунглях зеленых, в джунглях далеких прыгали два слона.

Бивни и уши, серые туши — то были он и она.

гы-гы гы-гы-гы, гы-гы-гы гы-гы гы-гы гы-гы!

му-му му-му-му, му-му-му му-му му-му му-му!

Там, где у меня написано «гы-гы», это был не смех в зале. А там, где «му-му», это не корова в лесу рожала. Это Паша забыл слова. Все и напрочь! Вижу в зале — с начала песни люди по привычке уже было открыли рты для смеха. Но пока не понимают, где смеяться. А вакханалия продолжилась. В куплете Таня с Пашей должны были петь по очереди, а припев — вместе, но Паша так старался, что своим мычанием перекрикивал Таню и вот что получалось:

Два слона, два нежных гы-гы-гы,

Когда у них любовь,

Им не до мы-мы-мы-мы,

Огромные две попы ла-ла-ла,

Пам-пам друг друга так не на-на им.

Тане бы взять и прекратить безобразие, но она надеялась, что Паша вспомнит хоть что-нибудь. Люди в зале тоже, видимо, так думали. Наивные. Единственное, на что Паши хватило — придумывать новые звукозаменители слов.

Мы-мы бы бы-бы ны-ны на-на-на — тоже у них любовь!

Э э-э-э, о о-о-о — все как и у слонов!

Маленькой мышке тоже хотелось ла-ла ла-ла ла-ла!

Если бы в джунглях не обитали траля ля-ля ля-ля!

А Таня не могла ни спеть за него, ни подсказать, потому что, как настоящая профессионалка, наизусть выучила только свои слова.

Два там-там

Их не парам-пам-пам.

И мышки две

ого ого-го-го!

Мышонок тот не стал ни-ра-на-ни

Слон трам-парам любовь мышиную!

В зале уже доперли, что происходит и начали похохатывать, но большинство не смеялись, потому что очень жалели Таню.

В джунглях далеких, джунглях жестоких нара нара-на-на!

И на полянке, там же, где раньше, тырым пырым пырым!

Папа и мама ла-ла ла-ла-ла стоят, ла ла-ла-ла прочь.

Ны-ны ны-ныны слон и слониха гы-гы гы-гыгы гы!

Тане надо отдать должное — свою партию она исполняла блестяще, так что и Пугачевой не снилось. Иногда даже Пашу перекрикивала. И так все яростно делала, что Паша на всякий случай держался от нее подальше, на другом краю сцены. А то она могла его и трам-парам, как та слониха того мышонка. Но как режиссера меня радовало, что в этот момент Таня очень походила на Пугачеву. Примерно в тот момент, когда Борисовна утром на Пасху обнаружила, что Максим сварил яйца вкрутую, а не в мешочек, как она любит. Ярости не было предела.

Но Таня в гневе была прекрасна. Щечки раскраснелись, глазища сверкали, микрофон пролетал в миллиметрах от Пашиного уха. Паша судорожно блеял, мычал, мекал-бекал и с трудом уворачивался. Но трампампамкал в ноту! В общем, милый такой образовался дуэтик. Тот еще. А в зале ржали уже без удержу.

Два слона и трам-парам парам,

А по ушам тым-дым тырым ты-дым.

И мышка их ого-гого ого!

Чужой любви ла-ла ла-ла ла-ла!

Таня уже плюнула на Пашу и как можно тщательнее пропевала свои слова в надежде, что умный зритель как-то догадается, о чем вообще речь идет. Она услышала смех в зале и подумала, что, в принципе, это получается тоже смешной номер. Своеобразный такой.

Как я не выбежал на сцену и не треснул Пашу по башке микрофоном, а еще лучше моей пудовой папкой с текстами, удивляюсь до сих пор. У меня стальная воля! А вот как песня должна была быть спета, почувствуйте разницу.

В джунглях зеленых, в джунглях далеких прыгали два слона.

Бивни и уши, серые туши — то были он и она.

Звери пугались, звери боялись этой большой любви,

И на всем свете вдруг оказались только вдвоем они.

Два слона, два нежных хобота.

Когда у них любовь,

То не до хохота.

Огромные две попы толстые,

Любить друг друга так не просто им.

В травке две мышки рядом лежали, тоже у них любовь.

И обнимались, и целовались — все как и у слонов.

Маленькой мышке тоже хотелось очень большой любви,

Если бы в джунглях не обитали кроме мышей слоны.

Два слона

Их не заметили.

И мышки две

Весну не встретили.

Мышонок тот не стал мужчиною,

Слон растоптал любовь мышиную.

В джунглях далеких, джунглях жестоких снова пришла весна.

И на полянке, там же, где раньше, встретились три слона.

Папа и мама с маленькой дочкой стоят, не уходят прочь.

В память о мышках слон и слониха Мышкой назвали дочь.

Два слона и дочь-красавица,

А по ушам слезинки катятся.

И Мышка, их любви создание,

Чужой любви напоминание.

Короче, люди, помните, что ваша любовь не одна такая на всем белом свете. Другим тоже бывает охота.

P.S.

Дико извиняюсь, но главный редактор мне сказал, что эта третья история не очень правдоподобна. Типа он не может поверить, что профессиональный актер может забыть все слова во всей песне. Везет ему. Он не знаком с Пашей Кабановым. Но тут он прав. Так не бывает. И не было. Под конец песни Паша неожиданно для всех, включая и меня, и Таню, и себя, и зрителей, вспомнил целых три слова из песни! И слова «Мышкой назвали доооочь!» они с Таней спели и в терцию, и в унисон, и как там еще у них называется. У Тани от такой неожиданности чуть микрофон из руки не выпал, она прямо заорала вот это «ооооо» Там дальше у нее вырвались слова «оооп твою мать!», но очень слава богу, что один уже совсем изнемогший от смеха и любви к Тане зритель выскочил на сцену и выхватил у нее в этот момент микрофон и завопил в него:

— Танюська-дорогуська! Чту тебя!!!

Поклонился и сорвал овацию, которая все же не смогла заглушить последний куплет.

Два обыкновенных чуда

У России всегда были и будут только два союзника– ее армия и флот.

Александр III, царь

Блин, а интеллигенция?

Сахаров, академик

Заткнись.

Язов, маршал

Если душа человека жаждет чуда — сделай ему это чудо. Новая душа будет у него и новая у тебя.

А. Грэй, капитан

В середине восьмидесятых косьба от службы в Советской армии приняла размеры национальной катастрофы. У кого были хоть какие-то связи — ползали на коленях, у кого были хоть какие-то деньги — совали взятки всем подряд, хоть военкому, хоть министру здравоохранения, у кого не было ни связей, ни денег, спешно женились на многодетных матерях-одиночках. Остальные бедолаги, у кого не было ни связей, ни денег, ни стыда, ни совести, шли на преступления — от нелегальной эмиграции до членовредительства. Например, мой брат, владелец культуристского подвала в Воркуте, лично переломал гирями и блинами от штанги руки-ноги всем членам своей молодежной непреступной группировки. Спрос на его услуги был так велик, что на время весеннего призыва ему пришлось взять на шахте отпуск за свой счет. В результате из всего подвала в армию забрали только одного человека — его самого. Ему-то некому уже было руку сломать — никто не мог гирю поднять.

Чтобы как-то поддержать обороноспособность страны, в правительстве СССР не придумали ничего лучше, как забирать в армию всех студентов подряд, невзирая на то, есть или нет в институте военная кафедра. А многие ведь и поступали в Горный из-за наличия военной кафедры. И тут такой обломище. Таким пренеприятнейшим образом в 1988 году после второго курса загремели в армию наши друзья Гера Позин и Лев Этинзон. Конечно, связь с ними не терялась. Они получали письма. Например, такие: «Лев, как ты думаешь, надо ли нам создавать команду для участия в КВН?» А Лев в это время думал, что ему надо за ночь начистить тонну картошки для всего экипажа авианосца «Павлик Морозов». Какой там, к чертям, КВН?! Вообще из инопланетной жизни… Гере повезло немножко больше — его часть, полк береговой авиации располагался в Крыму. Хоть и не в самой Ялте и не в парке Чаир, но на берегу все-таки Черного моря, а не Баренцева, как у Левы.

И вот теплой, вечнозеленой крымской зимой 1989 года матрос Позин под шелест кипарисов и шум прибоя чистит ветошью элероны и лонжероны МиГ-31 и мечтает о том, как он будет чистить туфли перед походом в ресторан «Арагви». И тут по громкой связи над гарнизоном раздается голос дежурного по полку:

— Матросу Позину срочно явиться на КПП!

Очень похоже на глас божий. Всякий, кто лежал полгода в инфекционной больнице, или сидел в тюрьме, или был в пионерском лагере, знает это невыразимое чувство абсолютного счастья, когда тебе кричит нянечка, или вертухай, или пионервожатая:

— К тебе приехали!

Матрос Позин срочно бежал на КПП, и к бочке счастья примешивалась ложка недоумения — кто же к нему мог приехать?! Жены тогда у него еще не было, папе с мамой незачем, ни на что он в письмах не жаловался, для Деда Мороза поздновато, февраль на носу. Может, та девочка, с которой он познакомился, когда в пятом классе ездил с родителями в Коктебель? Мысль бредовая, но послужите полгодика в армии — вам и не такая чушь в голову полезет. Гера прибегает на КПП, караульный его спрашивает:

— Ты этих ненормальных знаешь?

Гера смотрит, а там на спальниках и рюкзаках валяется, греется на солнышке агитбригада зимнего похода ВПК МГИ. Тут и сел старик. Хотя он был еще не дед, а черпак, но все равно сел. Обалдел, ошалел, остолбенел. Короче — впал в когнитивный диссонанс. Мы-то с вами давно догадались, что там не папа-мама и не девочка из Коктебеля, книжка-то про МАГМУ. А Гера же не знал. Дадим Гере время выйти из транса и обрести дар речи, а пока вернемся к началу этого эпического похода.

В том году в поход пошли всего одиннадцать человек. Была смена поколений, кто-то окончил институт, другие не освоились еще, третьих в армию забрали. Из будущей МАГМЫ были Леня Буртолик, Толя Кочанов, Гарик Толстихин, Андрей Третьяков и Юра Дацковский, командир похода. И была во всем отряде только одна девушка, Света Калмыкова. И попала она туда случайно, и потом больше нигде и ни в чем не участвовала. Но запомнилась надолго. Но не в том смысле, в каком сейчас некоторые подумали. Никто ее кадрить, в смысле ухаживать за ней, и не пытался. Во-первых, она была членом отряда. Во-вторых, была она не очень красивая. Челка, веснушки и глаза. Но приятная и компанейская. Таких называют — свой парень. В-третьих, она была девка здоровая, могла и врезать. Первым в этом убедился Юра Дацковский, после чего остальные даже и не пробовали. В первом же населенном пункте похода, где они должны были давать концерт в школе, поселили их в той же школе в спортзале. Спали на матах. Света и предложила Юре:: «Ты ж вроде борец, давай поборемся?» Юра усмехнулся, он-то был разрядником по греко-римской борьбе и вообще парнем крепким, но подумал — отчего бы не размяться и заодно народ не повеселить. Юра встал в стойку и с ехидной улыбочкой протянул руку для пожатия. Может, она и не была ехидной, а всего-навсего снисходительной, но в любом случае улыбочка была явно лишней. Света скоренько сделала переднюю подсечку, и Юра грохнулся на четвереньки.

Встал уже без улыбочки, собрался, протянул руку для захвата. И попал под бросок через плечо (мельницу с подсадом). На этот раз он грохнулся на спину. «Не сильно ушибся?» — участливо спросила Света. Юра встал уже совсем серьезный и даже грозный. И очертя голову бросился на Свету. И нарвался на боковой переворот. И воткнулся в маты башкой. Великолепное разнообразие. Хорошо, что перед началом схватки Света уложила маты двойным слоем.

— Да зачем?! — сказал тогда Юра. — Я не буду сильно кидать!

— Ты-то да, — ответила Света, — а я?

Юра полежал, встал, сказал, кряхтя:

— Все никак не залечу застарелый разрыв передней крестообразной связки. На обоих коленях. Кхе-кхе.

— Ну, тогда, конечно, ничья, — благородно предложила Света.

Команда сидела в легком шоке. Но Света еще не нарезвилась:

— Может, в футбол поиграем?

Гарик Толстихин катнул ей медицинбол. Это такой мяч, похожий на нормальный, но набит конским волосом и весит килограммов восемь. Света со всего маху его пнула. «Ай!». Надо отдать ей должное — ни реветь, ни ругаться не стала. Но играть больше ни во что не предлагала. Молодец, Гарик, отомстил за командира! Рыцарь, е-мое… Потом выяснилось, что Светин папа, знаменитый тренер по самбо Виктор Калмыков из Кургана, с трех лет брал дочку на тренировки. И к моменту поступления в МГИ Света дотренировалась до мастера спорта. Такие люди в дальнем походе по незнакомой местности всегда могут пригодиться. Вообще Света оказалась нормальным членом коллектива, все тяготы походной жизни сносила без нытья и скулежа, ела и пила что дадут, спала, где положат. Но было у нее еще одно качество, просто незаменимое. В ее рюкзаке было ВСЕ, что только могло понадобиться в походе! Зеленка? Пожалуйста, зеленка! Аспирин? Пожалуйста! Прокто-гливенол? Держите! Кипятильник? А вам какой? А то у меня два разных, большой и маленький! Конечно, пошли на эту тему шуточки, незамысловатые по большей части:

— Говорят, французский коньячок неплох!

— А ты не пробовал, что ли? Света! Налей-ка нам по писят!

Даже жаль, что она потом исчезла из нашей жизни. Но что-то я многовато про Свету, вернемся к нашим пацанам. Ближе к концу похода, уже в Прикарпатье, повезло им выступить перед любимой публикой. По разным данным — то ли в мед-, то ли в педучилище. Что почти одно и тоже. Хотя медички лучше подкованы в анатомии и физиологии, зато училки от песен просто тащатся и млеют. В общем — лучший на свете зритель для агитбригады из Горного института. Полный зал симпатичных, до ужаса смешливых и, что особенно важно — половозрелых девчонок. И при этом совершеннолетних. Эти два последних пункта особо подчеркивал Юра Дацковский, что для командира отряда вполне естественно. Ему же за все отвечать, если что. Обычно наше выступление состояло из двух частей Первая серьезная — стихи, проза, песни о войне лучших, по нашему мнению, авторов. Вторая же — по сути концерт из смешных номеров и скетчей, придуманных нами же в лесу. Между двумя отделениями в качестве переходного номера исполнялась инсценированная песня «Над границей тучи ходят хмуро». Вроде бы серьезные слова дословно иллюстрировались актерами на сцене мимикой и жестами. Получалось очень смешно. Особенный восторг зрителей всегда вызывали пограничные собаки в строчке «часовые родины стоят». Этот куплет повторялся два раза. Собаки во время второго повтора окончательно распоясывались, гавкали, бросались на зрителей, кусали друг друга и, задирая ногу, пытались использовать пограничника как столбик.

Учитывая состав зрителей, парни решили изменить программу выступления — начать со смешной части, потом показать серьезную в сокращенном виде и под конец опять вернуться к смешной. Чтобы, так сказать, сходу, сразу взять быка за рога. То есть телочек. За рожки. И еще за что-нибудь, если повезет. Трюк удался. Девчонки как начали бушевать в начале, так и продолжали до конца. Поскольку в концерте оказалось три отделения, то и связку «На границе тучи…» пришлось исполнять два раза. На втором разе пограничная собака Гарик Толстихин, здоровый такой, крепкий парень, совсем слетел с катушек и стал запрыгивать на вторую собаку. Бедная собачка Андрей Третьяков, самый маленький из нас, не знал, что ему делать, стоял на своих четвереньках, дрожал и глупо улыбался. Все как в жизни! Та еще картина Репина. Ошалевшие пограничники Леня Буртолик и Юра Дацковский, которые сами чуть не падали с хохоту, еле оттащили взбесившегося пса Гарика. Но Гарик так вошел в роль злобного кобеля, что при этом оттаскивании реально и больно укусил пограничника Леню за палец, Леня возопил: «Ах ты, пес поганый!» — и сильно пнул Гарика по заду. Зрительницы встретили эту почти порнографическую сценку из собачьей жизни бурей восторга и шквалом аплодисментов. При этом остальная часть команды продолжала на полном серьезе петь военно-патриотическую песню. Это был, конечно, апофеоз концерта. Нигде и никогда, в другом месте и при других зрителях, никто из наших такого себе не позволил бы, но там все шло на ура. При такой публике ребята выдали феерию, достойную цирка «Дю солей», и натурально выпрыгивали из штанов от усердия. Девчонки в зале тоже были не прочь выпрыгнуть из своих одежд. И если бы там не было преподавателей, то и артисты, и зрительницы прямо там бы все вместе и повыпрыгивали бы из своих текстильных изделий. А так пришлось им всем ждать вечера.

Организаторы не нашли ничего лучшего, чем поселить артистов на ночь в училищном общежитии. Правда выделили им комнату в крыле на третьем этаже, на котором еще были только хозяйственные помещения. Девчонки жили на четвертом и пятом. И чего-то организаторов не смутило, что в комнате с десятью мужиками будет ночевать одна девушка. Но история не об этом. Конечно, сразу же в комнату набилось человек пятнадцать новоиспеченных фанаток и неофиток московских артистов. Набилось бы и больше, но резиновой комнаты организаторы не нашли. Феерия продолжилась в обстановке, более подходящей для выпрыгиваний из одежд. Шутки неслись, песни лились, струны рвались, девчонки хохотали и млели, тестостерон впрыскивался в кровь лошадиными дозами. Ночь обещала быть волшебной. Все радовались, что Толя Кочанов не играл в концерте пограничника и не его укусил за палец Гарик, потому что Толя был единственным гитаристом в том составе и пришлось бы песни орать а капелла, что не очень способствует таянью и млеянью.

Но вдруг! Феерию грубо оборвали. Ровно в одиннадцать пришла строгая комендантша, такая административная женщина без возраста, и объявила, что Вечер Добрых Встреч закончен. Фанатки понуро побрели по лестнице лить горькие слезы в тощие девичьи подушки, наши провожали их тоже полными слез глазами, стараясь на всякий случай запомнить дорогу, и только Света, которой уже давно все это надоело, она уже два часа сидела в пижаме и клевала носом, радостно прыгнула в кроватку. И тут же уснула. Но мало того! Многоопытная комендантша позвала сторожа, сторож повесил на дверь амбарный замок, и они ушли. Рухнули последние надежды на волшебную ночь.

Но нет! Не последние! При тщательном осмотре двери был выявлен существенный ее конструктивный недостаток, который обернулся существенным достоинством — стекло в смотровом окошке в двери было просто закреплено гвоздиками! И если их вытащить или хотя бы отогнуть, то… Волшебная ночь возвращается! Но чем их отогнуть? Никаких инструментов, конечно, ни у кого не было. Даже вилок и ножей, поскольку питались всегда в столовых. Пошарили по карманам и рюкзакам — только у одного нашлась связка ключей. Начался штурм. Гвоздики, как назло, были забиты проклятым столяром почти по шляпку. Ни один ключ не подлезал. Но сдаваться никто не собирался, тестостерон в крови клокотал, как вулкан Эйяфьядлайёкюдль 20 марта 2010 года. Полчаса, потея, чертыхаясь, матерясь (Света крепко спала), проклиная комендантшу, сторожа и столяра, десять Ромеов, стремясь к своим Джульеттам, ломали о треклятые гвоздики ключи, ногти и зубы. «Любовь на все дерзает, что возможно, Ей не преграда каменные стены!» Все без толку. Наконец все выдохлись и в бессилии повалились на пол. Что делать?! Боже милостивый, если ты есть, помоги нам!

И боже услышал! «Ребят, а вам пассатижи не подойдут?» Все обернулись. Стоит Света, хлопая спросонок невинными глазками, и держит натуральные слесарные пассатижи. Хорошо, что все уже лежали на полу, никому не пришлось падать со смеху. Все просто стали по полу кататься и орать «Ой, не могу!» Их просто порвало, потом они говорили, что не смеялись так, наверно, больше никогда в жизни. О, Света, у которой есть ВСЁ! И ведь ей даже в голову не пришло стыдить и ругать этих похотливых негодяев. Она совершенно искренне предложила помощь. Минут пятнадцать ушло на то, чтобы отсмеяться, отдышаться и перестать икать, еще секунд десять — чтобы вытащить гвоздики чудоявленными пассатижами. Снова здравствуй, волшебная ночь! Первым полез самый худенький Андрей Третьяков. Прошел! Полезли остальные. Самый плотный Юра Дацковский с волнением ждал своей очереди. Он должен был лезть последним. Все остальные должны были тянуть его за руки, за одежду, и Юра даже разрешил за волосы, нос и уши. Все ради любви! А добрая Света была готова толкать его сзади.

Но! Опять это проклятое «вдруг»! Как только пролез пятый дверолаз, вдруг из-за угла вышла комендантша. Хитрая и коварная, она не зря сорок лет проработала на этой вулканической должности. Она уже давно заметила подозрительную суетню за дверным окошком и спряталась за углом, чтобы поймать всю компанию с поличным. И ей было глубоко плевать, что от такого нервного потрясения кое-кто мог заработать пожизненную импотенцию. Компания с позором была возвращена в казематы, комендантша позвала сторожа, сторож поставил у ворот тюрьмы два стула, и они на них сели с явным намерением не вставать до утра. Прощай, волшебная ночь!

Но нет! Не прощай! Ребята, возясь с гвоздиками еще в допассатижные времена, так напотели в комнате, что Свете пришлось распахнуть все окна. И они услышали тихий свист. И тут же сверху спустился сплетенный из простыней спасательный, точнее спасительный канат. Да, не только у мальчиков бушевал тестостерон, у девочек эстрогены тоже буйствовали.

Самый сообразительный, командир Юра метнулся к двери:

— Ничего, если мы окошко занавесим, а то Света стесняется сторожа?

Комендантша разрешила, не подумав, чего это Света дряхлого сторожа стесняется, а десятерых молодых мужиков — нет. Окошко заткнули подушкой и долгожданный процесс пошел. Первым, для проверки, полез, как обычно Третьяков. Но быстро выяснилось, что и карабкаться не надо, девчонки в шесть рук за две секунды буквально вдергивали красного молодца к себе в комнату. Итого через восемнадцать секунд внизу остались только Света и Дацковский. Юра сказал, что он не полезет, что он, как командир, должен прикрывать войско, и если комендантша все-таки вломится с проверкой, кто-то должен ей все объяснить. Или, если не поймет, придушить. Когда девятым подняли Толю Кочанова с гитарой и он сказал, что все, канат можно поднимать, одна симпатичная девочка резко погрустнела и спросила:

— А где же Юра?

Толя не придумал, что сказать, кроме как:

— Он плохо себя чувствует.

— Толя был прав, — говорил потом Юра. — Я всю ночь чувствовал себя очень плохо, в отличие от моих друзей.

Потом злые языки говорили, что на самом деле Юра все это специально подстроил, чтобы всех спровадить, наконец-то остаться одному со Светой и провести с ней ночь, но мы этому не верим. Если бы так было — он бы сам честно все рассказал. В это мы верим.

Последним пунктом назначения в том походе был Никополь. Пришла пора ехать домой, но до конца каникул оставалось еще четыре дня, как-то не хотелось заканчивать такой веселый поход, и Юра предложил махануть в Крым, благо от Никополя там было примерно как от Москвы до Можайска. Предложение понравилось, тем более что специально поехать в Крым в те годы ни у кого не было ни времени, ни, что совсем плохо, денег. И им были не страшны любые передряги, потому что у них была Света и у Светы были пассатижи. Поехали.

Правда, в пути пришлось немного задержаться, потому что железная дорога проходила через поселок Веселое Запорожской области. Проехать такое место никак нельзя было. Ничего особо радостного там не оказалось, но, когда приехали наши, сразу стало гораздо веселее. В кафе «Встреча» на улице Пушкина был организован банкет по поводу встречи и заодно расставания с Веселым поселком. Там же состоялся импровизированный концерт с песнями и танцами. Там же родилась идея — в ознаменование нашего приезда переименовать поселок в «Веселое и Находчивое». Осуществлять идею пошли в райком комсомола на той же улице. Правда, милиционер их не пустил, но пообещал все в точности передать первому секретарю. Ребята милиционеру поверили, но на всякий случай нашли на улице фанерку, сделали из нее мемориальную доску о переименовании и прибили к дереву на станции. И с чистой совестью поехали в Крым.

Доехали до Симферополя. Все думали, что Юра повезет их в Ялту, и когда он сообщил, что они едут на север, на Каркинитский залив, все развопились. Но Юра сказал, что зимой море везде одинаковое, а на севере люди гостеприимнее, потому что отдыхающих меньше. Короче, наврал с три короба и пошел за билетами. А сам пошел в ЦК ВЛКСМ Крыма, потому что знал только номер воинской части, в/ч 26 226. В ЦК он доложил о цели приезда — проверка боевой и политической подготовки члена ВПК МГИ. И немедленно получил точный адрес секретной воинской части и заверения о звонке секретарю комсомола с приказом о всяческом содействии. Дальше вы знаете — Гера выходит из ворот части, теряет дар речи…

Но команда тоже обалдела не хуже Геры. Юра до последнего никому не говорил о цели поездки. Эффект превзошел все ожидания. Когда к Гере вернулся дар, наобнимались, навопились, наговорились, настало время заняться делами. Секретарю комитета комсомола полка уже доложили о прибытии агитбригады Московского горного института с целью контроля за несением срочной службы матросом Позиным и шефского концерта заодно. Секретарем был старший лейтенант Щербаков. И стал он им недавно.

Еще три месяца назад был он обычным техником и непосредственным начальником Геры. Гайки крутили вместе, но технику доставались более ответственные. Как-то он спросил Геру, что если выдвинуть его кандидатуру на пост главного комсомольца полка? Сможет он на выборах набрать большинство? Советский Союз уже заканчивался, а современная Россия еще не началась. Тогда мог реально победить тот, кто наберет большинство голосов комсомольцев. Конечно, у парторганизации был свой кандидат, офицер, проверенный и политически устойчивый. Но Гера не зря еще недавно был студентом, он включил соображалку, слегка отсыревшую за время службы, и пересчитал, сколько в полку комсомольцев-матросов, и их, что вполне естественно, оказалось гораздо больше, чем офицеров. Поговорить с ребятами, пообещать увольнения и мероприятия по комсомольской линии — дело несложное. Да и без этих обещаний для матроса срочной службы проголосовать не за партийного кандидата было огромное удовольствие. Парторг просто позеленел от злости, когда увидел результаты голосования, но сделать уже ничего не мог. Так Гера провел избирательную кампанию без всяких грязных технологий, невыполнимых обещаний, нелепых лозунгов и прочего черного пиара. На чистой арифметике.

Гера с Юрой позвонили главному комсомольцу, и старший лейтенант Щербаков воодушевленно доложил им, что концерт в 19:00 в ленинской комнате, агитбригаду разместят в гарнизонном общежитии и еще покормят в офицерской столовой. Этот приезд «московских артистов» для старлея был находкой. Ему не надо было высасывать из пальца комсомольское мероприятие. Мероприятие само подъехало, а Гере до конца дня дали увольнение, хотя и внутри гарнизона. Погода чудесная, размещение три звезды (как на погонах у старшего лейтенанта, жаль, что секретарь не был капитаном), душа поет, и командир Дацковский отправил Гарика Толстихина и Андрея Третьякова в город за пивом. Это полчаса пешком. Договорились, что с КПП они позвонят дежурному по полку, а его предупредили, чтобы пропустил. Ребята вернулись через два часа без всяких звонков и докладов.

— Как вы прошли? Это же территория части, секретный аэродром, охрана…!

— Да мы взяли пива, дошли до берега моря и так, по бережку, и дошли, — ответили ребята.

Вечером был концерт. Показывали обычный репертуар. Неожиданно артисты начали замечать, что некоторые сценки зрителям знакомы и очень живо обсуждается, кто лучше и смешнее исполнил ту или иную роль. Просто Гере на новогодний праздник, еще совсем недавно, поручили организовать полковую самодеятельность. Недолго думая (долго думать в армии не принято), Гера взял старые вэпэкашные сценки, адаптировал их к армейской действительности, набрал артистов среди коллег по срочной службе, и они с успехом выступили на армейской Ёлке. Получился прямо ВПК-2. Или даже СВПК — Совсем военный патриотический клуб. Сам Гера был Дедом Морозом — ведущим вечера, а Снегурочку прислали из штаба полка. Потом весь вечер Деда Мороза водили по гарнизону к офицерским детям. Дедушка (это только в Новый год матрос первого года службы может стать «дедушкой») поздравлял детей и их родителей, водил хороводы с детьми и офицерскими женами. Видимо, Гере сильно тогда понравилось, так что он до сих пор приходит к своим, уже достаточно взрослым детям и раз в году пишет стихи про Деда Мороза.

Но вернемся к концерту. Геру, несмотря на сопротивление, вытащили на сцену. И хотя во всех сценках он участвовал на гражданке много раз, но от счастья позабывал слова и вообще не очень верил, что все это происходит с ним. Зато в любимой (и бессловесной) роли пограничной собаки он произвел настоящий фурор среди зрителей. По его признанию, это был самый чудесный день за весь срок службы.

Но чудеса продолжились и на следующий день. Секретарь комсомольской организации старший лейтенант Щербаков за организацию двух культурно-массовых мероприятий выписал матросу Позину внеочередной отпуск.

P.S.

Почему-то ребята не считали эту историю такой уж интересной, и мне пришлось ее из них буквально вытягивать клещами. То есть пассатижами.

Еще там можно было бы рассказать, как прошла волшебная ночь на четвертом этаже, но глава уже и так получилась длинновата, да и не случилось там ничего особо выдающегося, все как у людей. Лучше я потом расскажу, как Комолов и Калинин устроили в клубе ВПК разнузданнейшую секс-вечеринку.

Одесские рассказы

В этой главе рассказывается о том, как мы пекли первый блин, который, понятное дело, вышел комом, но был вкусный и нам все равно было весело

Объявление

Лижем пятки, щекочем нервы, ласкаем самолюбие.

Недорого. Можем на дому.

Салон интимных услуг при Союзе писателей СССР «Анна Каренина»

Меня аж распирает и чешутся не только передние конечности, но и задние, и все аж зудит, так охота вам рассказать, как мы победили одесситов. Но, увы и ах. Мы их победили спустя целых шесть лет и даже не в КВНе, а на более высоком уровне, но об этом будет рассказано только в 13-й главе. Ухохочетесь потом, потерпите. Я бы, конечно, прямо тут же бы и рассказал, но Гера Позин настаивает, что все должно быть по порядку. Ну, бухгалтеры — они все такие. Дотошные. Но почти всегда они правы. Сейчас, конечно, многие стали перелистывать на 13-ю главу, но для оставшихся двух теток я продолжу по порядку. Тетки — они ж тоже люди. Хотя иногда в автобусе я сомневаюсь в этом.

И настал тот момент, когда мы подумали, что уже умеем играть в КВН. И сами позвонили. И к нам пришли. И пришел редактор Акопов. И родил… а, нет, это из другой книги. На чем я остановился? Что-то на букву А. А! Акопов. Тогда — просто Саша, одна из многих правых рук Маслякова. А ныне — Александр Завенович, глава огромной медиа-империи. Но он и тогда уже был очень умный и гораздо более досягаемый.

И сразу стал нашим другом и союзником. Одним из очень немногих в АМИКе. Раз он принял нас в сезон, то чем-то мы ему тогда все-таки понравились. Наверно, молодостью и глупостью. Если посмотреть на все команды, которые в том году играли — все уже лысые, пузатые, усатые, умные. У нас таким был разве что ректор. А мы все были очень молодые, худые, задорные и крайне самоуверенные. И мы еще в самом начале постановили, что в команде должны быть только студенты или недавние выпускники МГИ. Исключение было сделано только для двух Марин, Смагиной и Лифановой, потому что в нашем институте подходящих певиц не нашлось. Но девчонки все-таки были пока еще студентками, хотя и не нашего института, так что исключение было вполне допустимым.

Но играть в КВН мы, конечно, еще мало умели. Все, кроме нас самих, это отлично понимали, и к нам толпой пошли советчики. Все они были очень умные, знали все на свете, дружили и даже переписывались с Марком Твеном и О`Генри и говорили правильные вещи. Говорили очень убедительно, и мы им всем верили. Проблема была в том, что они говорили противоположные и даже взаимоисключающие вещи. Один советчик говорил, что мы еще очень маленькие и совсем глупые, нужно позвать известных авторов, и предлагал в том числе и свои услуги. Другой уверял, что писать тексты мы должны только сами, потому что никто лучше современной молодежи не знает современную молодежь. Третий нам доказывал, что нужно все строить на песнях, потому что песня всегда лучше воспринимается публикой и это беспроигрышный ход. Четвертый нам совершенно четко разъяснял, что никто из нас петь вообще не умеет и лучше даже не пытаться, не позориться самим и не позорить славный Горный институт. А были еще и пятый, и десятый… Среди них были даже чемпионы КВН. Как им было не верить?! В результате в наших головах замешалась неимоверная каша, которую нам самим же пришлось потом расхлебывать. И не могли мы ее расхлебать долгих четыре года. А тут еще нас зачем-то объединили в одну команду с Институтом стали и сплавов. Мест в сезоне было всего 8, а играть всем хотелось. И учли, что раньше у нас с ними был один институт — МГМА, Горно-металлургическая академия. Отсюда и название МАГМА. Наверно, в АМИКе подумали, что вместе у нас веселее получится. Не получилось. У тех опыта было еще меньше, чем у нас, да и писательско-актерских талантов совсем негусто, так что они сразу оказались на вторых ролях, через год совсем ушли, а название осталось.

Тексты мы стали писать сами. Потому что у нас был немаленький и успешный лесной опыт и потому что энергия из нас даже нее била, а просто колошматила. Мы были уверены, что все сделаем сами и лучше всех. Вот из лесного опыта мы и взяли для Домашнего задания сценку-пародию на фильм «Экипаж». Заценить тексты конкурсов к нам приехал сам Масляков. Тогда он еще не сильно забронзовел и мог себе позволить ходить в народ. Принимали мы его в помещении институтского комитета комсомола, которое нам отдали на целый месяц в качестве штаб-квартиры. Институт ценил свою команду КВН. Это было очень удобно — Горный институт расположен в самом центре Москвы, рядом с метро, всем одинаково хорошо добираться. Сам комитет тоже был расположен весьма удобно — в старом пятиэтажном корпусе, на отшибе, рядом с пожарной чугунной лестницей, которой пользовались крайне редко. Хотя она и была пожарной, но находилась внутри здания. Лестницу строили еще до революции, поэтому выглядела она лучше многих парадных. У окон были прекрасные низкие подоконники шириной полтора метра и длиной два. Если в изголовье положить два портфеля, получалось шикарное любовное ложе. Вот на этих подоконниках на всех пяти этажах и расцветала пышным цветом запретная, но оттого еще более прекрасная любовь. И шаги непрошенных гостей по чугунной лестнице гулко разносились по пяти этажам при первом же шаге. Так что пожарная сигнализация хорошо работала. А ведь была весна. И женатыми к тому времени были только я и Белоголовцев. Остальные были совсем молодые, холостые, горячие и симпатичные. А девушки любят веселых и симпатичных артистов. И вот сидим мы с Белым, читаем тексты Маслякову, остальные все разбрелись по подоконникам. Вдруг в самый ответственный момент в комитет залетает красный и потный Женя Кравцов:

— Ребя, презики есть?!

Белый почернел лицом, я незаметно для Маслякова покрутил пальцем у виска, а Александр Васильич, как будто это для него в порядке вещей, спокойно ответил:

— Женя, извини, я свои дома забыл, а у Васи и Сережи, наверно, должны быть?

Молодец, порадовал. Снял напряг. Насчет текстов он порадовал нас меньше. Приветствие и Музыкальный он в принципе одобрил, а вот Домашнее задание вызвало большие сомнения. Для КВНа оно, конечно, было совсем необычным. Наш «Экипаж» был гораздо ближе к СТЭМу, чем к КВНу. Но что хорошо в лесу, необязательно будет хорошо на сцене. Эту простую истину нам предстояло уяснить на собственном горьком опыте. Масляков сказал, что вещь смешная, но рискованная, но жизнь скучна без риска, вы молодые, смелые, рискуйте, делайте, но учтите, что середины не будет, вас ждет либо полный успех, либо полный провал. Мы решили рискнуть, но сильно порезали «Экипаж» и добавили шуток, сделали его «покавээнистей». В итоге вышло ни то ни се и на игре вышла та самая середина. Но не золотая. Полного провала не случилось, но и до успеха было далеко. Потом мы надолго отказались от сценок, от театральности и все стали делать чисто по кавээнски. А зря. Именно эта театральность и отличала нас от других команд и, спустя несколько лет, помогла создать свой стиль и свое лицо.

Как-то незаметно в КВНе сложилась манера выступления, которая ближе не к телевидению, не к театру и даже не к эстраде, а скорее к клоунаде. Причем не к великим клоунам типа Никулина и Олега Попова, или Енгибарова, или даже Карандаша. Кавээнская манера была присуща скорее дореволюционным балаганным коверным Бим-Бомам. Ну, тем хоть понятно, зачем нужно было орать и махать руками — чтобы было видно и слышно с последних рядов цирка. Но у нас-то телевидение! Камеры, микрофоны, динамики. Тебя хорошо видно и слышно аж в Магадане. Че орать-то?! Нет. Как говорится — ни слова в простоте. Допустим, твоя фраза состоит из восьми слов. Каждое слово следовало произносить с разной интонацией. Начинать нужно было загадочно, то есть прям загадочно-загадочно и делать при этом очень хитрую рожу. Далее — по нарастающей — мягко-вкрадчиво, жестко-ехидно, нагло-самодовольно, победно-торжествующе. Ну, и там, в промежутках, добавить кучу недоумения, вагон панибратства и вулкан истерики. Делов-то. Финальное слово в шутке обязательно надо было выкрикивать с максимальным эмоциональным надрывом, как, например, часовой кричит нарушителю: «Стой, стрелять буду!» или учительница: «Вон из класса!» Все это землетрясение эмоций должно было сопровождаться мощным рожекорчингом и неимоверной жестикуляцией, как на деревенском базаре где-нибудь в Калабрии.

Допустим, у вас всего два слова, реакция на слова партнера по сцене: «Да ну?!» Тут мало было просто приподнять брови. Брови должны вылезти на лоб до корней волос, глаза выпучиться, как у Стива Бушеми, а лучше — как у Царевны-лягушки, челюсть должна отвиснуть до пупа. При этом надо всплеснуть руками так, чтобы коснуться пола, а потом попытаться дотянуться до потолка. Или наоборот. Это называлось «отыгрыш». Остальная команда тоже не должна была стоять без дела, а тоже «отыгрывать». Первым делом все должны были нарисовать на рожах неимоверное изумление, как если бы они зашли в трамвай, а там на последнем сидении целуются Джо Байден и Мария Захарова. Потом все должны развести руками, как если бы собирались обнять бегемотиху, залезшую на БеЛАЗ, подпрыгнуть, как будто их ужалили скорпион, муха цеце и черная мамба, а потом схватиться за голову и раскачиваться в трансе, причитая «Ое-ей!», «Охо-хонюшки-хо-хо!» и «Матушка, царица небесная!» Это называлось «командный отыгрыш». А теперь прикиньте, сколько времени нужно репетировать такую сценку из двух слов. И ведь репетировали. До посинения. Утешает только то, что не одни мы были такие олухи. Все так делали. Да и сейчас, судя по всему, делают.

Вот это все мы и репетировали до изнеможения под чутким руководством Валеры Хотнога, одного из вторых режиссеров АМИКа. Поскольку сцена почти всегда была занята либо строительством декораций, либо гораздо более статусными одесситами, репетиции проходили в гардеробе. Что не добавляло им магии приобщения к Великому Искусству. Я в этом деле не хотел участвовать, да и не смог бы я так. На мой взгляд, к юмору Валера не имел отношения. Поставить — это он мог, то есть техникой владел, но как рассмешить зрителя — понятия не имел. Движения он ставил, на сцену мы выходили бодро, танцевали задорно, руками разводили шире некуда. Но вот зачем мы это делали — этого Валера ни уяснить, ни объяснить не мог. Так надо — и все тут. Я убегал от таких репетиций как можно дальше, благо «Орленок», где проходила игра, был гостиницей международного класса (звезд тогда не было никаких) и мест для посидеть там было достаточно. Толя Кочанов был занят на репетициях, поэтому даже потренироваться в капитанстве мне было не с кем. Но все-таки на репетициях Домашнего задания я был нужен, ибо изначально-то это был мой текст, хоть и сильно обкавээненный. И вот на одной такой репетиции, уже на сцене, вдруг из зала на нас стал орать какой-то бородатенький шибздик. Причем матом! Че он там орал, я даже не понял, но просто обалдел от такой наглости. Заорал бы так Масляков — все понятно, слова бы не сказал, а этот-то кто еще?! Тут, видимо, во мне проснулся будущий режиссер, и я прямо с высокой трибуны, то есть сцены, послал шибздика куда подальше гораздо более изощренными матюками. Зря меня, что ли, пять лет в шахте проходчики обучали этому декоративно-прикладному искусству?! А Масляков тоже был в зале. Смотрю — он просто загибается от хохота. Ну, думаю, здорово я сказал, Васильичу понравилось. А оказалось, что шибздик — это знаменитый и очень модный художник Борис Краснов. И это он всех матом посылал, а его никто не смел. И я был первым во всем шоу-бизнесе, кто ему так же ответил. То-то Масляков угорал. А претензия Краснова была в том, что мы никак не используем его гениальные декорации. «Ну е-мое! Если в этом шоу-бизнесе все такие нервные, — подумал я, — не послать ли сразу их всех скопом и вообще не соваться туда?!» Но соваться очень хотелось, я потом и сунулся, и оказалось, что там и правда все такие нервные, а есть и похуже. Как-то, спустя много лет, на какой-то тусовке мы разговорились за кружкой бренди с Филиппом Киркоровым и он рассказал про себя похожую историю. Краснов выкатил ему за декорации какую-то несусветную цифру, за что немедленно был послан на тридцать три буквы. Киркоров просто повесил за задник сцены черную тряпку и отлично провел четыре концерта. Еще и лучше вышло — он прекрасно выделялся на черном фоне в своих блестящих костюмах. То есть нас оказалось двое, кто послал Краснова открытым текстом.

Игра с Одессой не вошла в историю как образец для подражания. Удивительно, но и одесситы не особенно блистали, МАГМА даже вела в счете после трех конкурсов. Мы старались как могли. Но могли мы тогда не очень. Сил и желания было много, а умения маловато. Ярким примером такого неумения стал капитанский конкурс. За каким лешим меня назначили капитаном, никто не знает. Наверно, из-за гипертрофированного чувства юмора. Но одно дело выражать его на бумаге и совсем другое дело — на сцене. И оказалось, что это дело не мое. Конечно, мы тренировались с Толей Кочановым, но как это надо делать, не знали. И даже то, что мы придумали на тренировках, на сцене использовать я не смог. В конкурсе сначала нужно было прочитать текст, а потом ответить на три вопроса по нему. Текст я прочитал сносно, и у нас он был смешнее, чем у одесситов. Но на первый же вопрос их капитана я ответить не смог. То есть в буквальном смысле. На меня вдруг напал ступор, я молчал, зал тоже. В огромном зале — вообще ни звука, ни шороха. Впрочем, молчание зала было сочувственным, это ощущалось, но легче мне от этого не становилось. На меня смотрели сотни глаз, и я вдруг понял, что должен сказать что-то важное, шутить мне совсем расхотелось. Нелепая пауза продолжалась минуты три. Огромный срок по меркам сцены. В итоге я все-таки пробормотал какую-то чушь, но чувство ужаса осталось надолго.

После этого я зарекся выходить на сцену и соблюдал зарок целых шесть лет. Во как меня тогда шандарахнуло. Но жюри не стало меня добивать, поставили они нормальные оценки, видимо, поняли мое состояние, да и текст у меня был смешной. Но конкурс я, конечно, проиграл. Сразу после игры я уехал в Воркуту и телепередачу пропустил. Ехал и двое суток боялся, что меня побьют прямо на воркутинском вокзале. Но не побили, хотя в автобусе меня даже узнали две девушки. Оказалось, что момент с паузой из передачи вырезали целиком и я даже вроде как неплохо выступил.

Я выступил хуже всех, но остальные не сильно лучше — сплошной рожекорчинг и махание конечностями, разве что слова никто не забывал. Единственный член команды, который может смело занести ту игру себе в актив — Лена Козыбина. Она тогда была совсем молоденькая, 17 лет, и через много лет призналась, что просто тупо делала то, что ей говорили старшие, и вообще не понимала, в чем суть, в чем юмор и почему люди смеются. Такая sancta simplicitas, святая простота. Наверно, именно эта ее чистая и наивная молодость и вызывала симпатию зрителей. Ну, и была Лена, что называется, фактурной девушкой. И довольно миловидной. После этой игры на нее обратили внимание в АМИКе и даже позвали в сборную КВНа, одну из всей команды.

Проиграли мы вполне закономерно, совсем мы были не готовы, все это понимали, никаких не было ни обид, ни особых переживаний. И ребята даже после игры поехали тусоваться с одесситами к ним в гостиницу «Россия».

Мы с Белым, конечно, не поехали, это было выше наших сил, да и дружить мы с ними не собирались. Мы знатно потусовались с Леней Буртоликом в его квартирке в высотке на Калининском проспекте. А ребята дотусовались до того, что потеряли одного члена команды. Потом прибежали одесские девушки, которые пошли было спать, но обнаружили у себя в номере уснувшего в ванной Сашу Синчука. Ни разбудить, ни поднять его они сами не могли, потому что Саша весил килограммов стописят и к тому же был без важнейшей детали мужского костюма — без бабочки. Даже подойти к нему им не позволило воспитание. Как могли девушки из команды джентльменов даже посмотреть на мужчину без бабочки или хотя бы без галстука?!

Потом выяснилось, что Саша в течение восьми часов (!) читал им в номере стихи, начиная от Ахмадуллиной и заканчивая Языковым. (Блок, Вересаев, Гумилев, Данте, Евтушенко… Энтин, Ювенал, Языков.) И вот, как раз, когда он закончил четверостишием Языкова:

Умолкнет ваша злость пустая,

Замрет неверный ваш язык:

Крепка, надежна Русь святая,

И русский Бог еще велик!

Девчонки вдруг решили, что с них хватит, что они по-другому представляли себе банкет, и убежали всей толпой, едва не сломав двери в номер.

А Саша лег в ванну и, олицетворяя многовековое терпение своего народа, стал ждать. То ли он надеялся, что дуры-одесситки одумаются и прибегут обратно с цветами и шампанским, то ли надеялся, что туда придут Данелия и Вахтанг Кикабидзе, увидят такого красавца и сразу снимут с ним «Мимино-2». То ли ему просто нравилось олицетворять. Так в этих мечтах и уснул. Ему повезло, что тогда еще не было смартфонов и его никто не сфотографировал и не выложил в Ютуб. Без бабочки-то! Но когда наши ребята прибежали его спасать, у Городенского, конечно, был фотоаппарат, как и всегда, с собой. Но ни он и никто другой в той картине не увидели ничего необычного. Подумаешь, без бабочки!

На этой веселой ноте и закончилась наша первая и в целом не самая веселая игра.

Гусарская баллада возвращается

Эта глава занимает первое место в мире по количеству эпиграфов и второе — среди самых неожиданных поворотов в любовных сюжетах

Мы обойдемся в армии без баб!

Каким обманом вы проникли в штаб?!

Кутузов, «Гусарская баллада»

— Давно спросить у вас охота — вы любите меня?

— Будь проклят я, век не бывать сему компоту!

— Поручик, я не меньше вас упряма,

Вы любите меня? Ответьте прямо!..

— Не мог же, право, братцы, отступать я,

Когда она чуть не рвалась из платья!

Шурочка Азарова и поручик Ржевский,

«Гусарская баллада»

Не хотелось бы вмешиваться в твои дела, но, по-моему, здесь сейчас произошло чудо.

Трактирщик, «Обыкновенное чудо»

Через девять месяцев в семье Новосельцевых было уже три мальчика.

Служебный роман

Некоторым из вас может показаться странным, с какого перепугу я в эту главу напихал столько эпиграфов, да еще почти из одного фильма. Дело в том, что история, о которой будет сейчас рассказано и которая однажды произошла в нашем военно-патриотическом клубе, почти зеркально, можно даже сказать — конгруэнтно и конгениально, повторила историю поручика Ржевского и Шурочки Азаровой.

В Российской, а потом и в Советской, а потом снова в Российской армии отношение строевых офицеров и тем более солдат к штабным работникам во все времена было, мягко говоря, неприветливым. А грубо говоря — можете взять любое плохое слово, от презрения до ненависти, и все равно не ошибетесь. Это, конечно, не касалось работников Генштаба. Прекрасно показаны эти отношения в фильме «Гусарская баллада», с комедийным, естественно, оттенком. «Опять штабной! Прислали б водки лучше!» и так далее и тому подобное. Клуб ВПК, поскольку наполовину был все-таки военным клубом, не стал исключением из этого правила.

В штаб слета ВПК входило три человека — начальник штаба, комиссар и главный судья, который выбирался только на время слета. Члены штаба не имели права участвовать в состязаниях в составе своего отряда, особенно в концертной программе. Поэтому настоящие лидеры команд и главные творческие личности руками и ногами отбивались от участия в штабе. В обязанности штаба, кроме организации, контроля за дисциплиной и порядком проведения всяких мероприятий и соревнований, входило и судейство всех конкурсов. Поэтому для пущей объективности члены штаба должны были быть с разных факультетов. Один только раз это очень правильное правило было нарушено, что сразу привело к грандиозному скандалу, который едва не закончился срывом слета и который насилу был потушен руками самого зачинщика, из-за чего он и остался в истории все-таки положительным героем. Это был Юра Дацковский.

На том слете он впервые был избран начальником штаба. Причем заслуженно, он был уважаемым человеком и, редкий случай для начальника, не вызывал ни у кого ни неприязни, ни тем более ненависти. До поры до времени. Комиссаром была та самая, знаменитая Света Калмыкова. В комиссары ее занесло по недоразумению, дело это было явно не для нее, и случилось это в первый и последний раз. В отличие от Юры. Главным судьей Юра назначил первого попавшегося пацана из тех, которые не отказались. Допустив при этом, по неопытности, вопиющую ошибку — пацан был с того же факультета, что и Света — с РРМ. Вторую грубейшую ошибку Юра допустил, пойдя на поводу у своего тщеславия. Не то что непомерно раздутого, но такого — общечеловеческого. Кому из нас не мечталось о своих 15 минутах славы?! Даже Роберт де Ниро, и тот не устоял. Дело в том, что тогда в команде ЭА сложился замечательный (уже упоминавшийся в этой книжке) творческий тандем Кочанов — Позин. Юра не мог отказать себе в удовольствии выйти на сцену в такой компании, да еще с великолепными шансами на победу. Он обошел все отряды, поклялся не участвовать в судействе концерта и покорнейше попросил разрешения выступить в Худсаме. Повторюсь, что Юра был уважаемым человеком и ему, конечно, все разрешили.

Концерт прошел, как обычно, на ура. Лучше всех, как обычно, выступили отряды физтеха и ЭА — постоянные творческие (и футбольные, кстати, тоже) лидеры и соперники тех времен, конца 80-х и начала 90-х. Скандал грянул мгновенно, как только на доске объявлений вывесили итоги. В обеих номинациях — и в военно-патриотической части (ВПЧ), и в лирической (комедийной) части (лирчасть) победил РРМ. Гонцы разбежались по отрядам. На кострах ЭА и физтеха были срочно созваны общие собрания. Напрасно Юра бегал по кострам и рассказывал, что судья и комиссар это сделали вовсе не специально, просто они страшно далеки от творчества, как декабристы от народа. Без толку. Мы были тогда молодые, дерзкие и резкие и попрание справедливости рассматривали как личное оскорбление. Отряд физтеха принял решение в знак протеста в полном составе покинуть слет. И это была не пустая угроза. В костер покидали все оставшиеся дрова, он взметнулся до неба, и стали собирать палатки. Юра понял, что дело пахнет керосином, такого еще ни разу не было в истории ВПК, и принял мудрейшее, достойное царя Соломона, решение. Он созвал экстренный совет из наиболее уважаемых ветеранов. Причем от всех трех факультетов — участников скандала. Илья Почтарь (физтех), Вова Ищенко (РРМ) и Наташа Баранник (ЭА). Эти люди пользовались непререкаемым авторитетом, и заподозрить их в чем-либо никто не мог. Через полчаса на Доске появились новые, окончательные и не подлежащие апелляции, итоги. ВПЧ: 1 — ЭА, 2 — физтех, 3 — РРМ. Лирчасть: 1 — физтех, 2 — ЭА, 3 — РРМ. Таким образом, Юра спас и слет, и свою репутацию. Надо сказать, что это был единственный такой скандал за всю историю. Недовольные, конечно, были всегда, но до такого ужаса, слава богу, не доходило. На штаб хоть и злились, и ворчали, но подчинялись всегда беспрекословно.

Впрочем, я немного отвлекся от главной темы этой главы — про любовь. Но надо же было рассказать, что такое штаб и на фига он был нужен. Сухой закон еще какой-то выдумали. Ну да ладно, дело прошлое. Как говорил Евгений Леонов в «Белорусском вокзале», давайте лучше про баб.

Наташа Баранник во все время своей учебы была бессменным комиссаром ВПК. И это дело было как раз по ней. Мало того, что она была дочкой настоящего полковника, она была еще и настоящей комсомолкой (в хорошем смысле этого слова). Лет так сто назад она вполне могла бы быть комиссаром в карательном отряде Аркадия Гайдара. Я легко ее представляю в этой роли. Наташа была девушкой таких честных и строгих правил, что утерся бы и дядя Онегина. Железная миледи. Ребята ее и не называли иначе как Комиссар Баранник. Дисциплина при ней была воистину военной, букву закона она соблюдала от и до. Помню, случайно подслушал, как она выговаривала двум слегка нашалившим первокурсникам:

— Еще раз увижу эти поцелуйчики идиотские — вылетите со слета, а отряд лишится десяти баллов!

Но и патриотический дух горел в ней неугасимо. Смешно, что когда мы с Белым писали свою знаменитую от Кременок до Карпат трилогию про собак, то под Моськой подразумевали как раз Комиссара Баранник. «Стойкая, как шарошка, чистая, как нивелир…» Такой она и была. И при этом, как потом кое-кто выяснил, Наташа все-таки в душе была юной и восторженной, почти тургеневской, девушкой. В восьмом классе она записала на магнитофон «Весна-306» (не на видео! На обычный кассетный магнитофончик) кинофильм, ну понятно, что только звук, «Обыкновенное чудо». И каждый вечер перед сном слушала его, плакала в тощую девичью подушку и мечтала о принце. И думала, что уж она-то не побоялась бы поцеловать Абдулова! Охотно верю. (Кстати, спустя не очень много лет, в 1994 году, на фестивале КВН в Уфе она Абдулова встретила. И таки поцеловала!) Ко всему прочему она была еще и москвичкой.

Сергей Белоголовцев был хотя и сыном доцента, но вполне нормальным подворотным хулиганистым раздолбаем из довольно захолустного Обнинска. К своему четвертому курсу он стал духовным лидером (не путать с командиром), или лучше даже сказать — мотором отряда физтеха. Он участвовал, естественно, во всех состязаниях, с упором на футбол и особенно на Худсам. В Худсаме физтех всегда был силен, а в футболе не очень. Но когда в команде появились Белый, Женя Кравцов, Лев Этинзон, чудо-вратарь Дима Гализин и, чего там скромничать, ваш покорный слуга, физтех и в футболе стал побеждать и мог уже претендовать на победу в общем зачете слета. Мало какой отряд мог, если вообще кому-то это удавалось, победить на трех слетах подряд. Физтех побеждал. И поскольку мы стремились всегда и везде побеждать, то Белый, конечно, всегда был в числе самых недовольных штабными решениями. А поскольку Наташа была постоянным членом штаба, да еще и самым строгим и несгибаемым, то это недовольство переносилось и на нее автоматически. И быстро переродилось в откровенную неприязнь. Причем взаимную. Сережа был пареньком очень энергичным, сдерживаться не умел и не хотел, и недовольство, а потом и неприязнь выражал открыто, да еще со всякими дурацким подколками и подковырками. Наташа, как настоящая комсомолка, свою неприязнь тоже выражала открыто, хотя и без подколок, это было ниже ее достоинства. На общих собраниях штаба и командиров-комиссаров отрядов (Белый был комиссаром, хотя это и смешно) не было случая, чтобы они сошлись во мнениях, дело доходило до откровенной ругани, и не сказать, что Сережа побеждал в дискуссиях. Была бы Наташа мужского полу — могло дойти и до драки.

Когда ребята предложили кандидатуру Белого для Зимнего похода, Наташа была категорически против и из-за личной неприязни, и из-за очень резонного опасения, что вся ее дисциплина в одночасье рухнет, как карточ… как рубль в 1991 году. Но Белый был одним из лучших авторов и актеров, да и парень свой в доску, все проголосовали за. И Наташа должна быть им за это благодарна по гроб жизни. В походе все и перевернулось с ног на голову. То есть наоборот. С живота на спину. Гусарская баллада — 2

В роли адъютанта штаба корнета Азарова — Наташа Баранник

В роли поручика Ржевского — Сергей Белоголовцев

Поначалу все шло не плохо и не хорошо. Стороны соблюдали негласное перемирие, хотя и вооруженное до зубов. Из поезда далеко не убежишь, а цапаться всю дорогу на глазах у всего плацкартного вагона не очень-то весело. Стороны были демонстративно взаимно вежливы и предупредительны. Сережа даже принес Наташе чаю и купил на остановке пирожок с капустой, чем несказанно удивил и Наташу, и всю команду.

Приехали в первый пункт назначения. Поселились в какой-то общаге, легли спать. Часа в два ночи Юра Дацковский пошел недалеко по небольшому, но срочному делу. Услышал вдруг в коридоре тихий голос Белого. Осторожно выглянул из-за угла. И обмер — на подоконнике сидят рядышком Наташа с Сережей и тихонько воркуют. Вернее, воркует один Сережа, а Наташа внимает, открыв рот. Уж не снится ли ему? Юра ущипнул себя за накачанный бицепс, больно, не снится, прислушался — оказалось, Сережа пересказывает Наташе роман «Мастер и Маргарита». Тогда он еще был редкостью и мало кто его читал. К тому же Белый рассказывал интересно, по-актерски и воодушевленно, все-таки — девушке, да еще ночью. Юра сам немного послушал с удовольствием, пока природа не взяла свое, он вспомнил, зачем шел, прокрался на цыпочках туда-обратно и лег спать.

Утром он, конечно же, никому ничего не рассказал. Во-первых, сам был не очень уверен, что это ему не приснилось, а во-вторых, он был все-таки джентльменом, не хуже Хью Гранта. После завтрака было собрание. И когда Наташа сказала, что предложение Сережи сделать крюк в семь верст до деревни Чапаевка ей очень нравится, то все просто обалдели. Как те гусары, когда узнали, что корнет Азаров — женщина. И совсем все впали в ступор, когда Сережа сказал, что полностью согласен с Наташиной идеей вместо обеда пойти помыть полы в краеведческом музее. И так, в обалденном ступоре, и пошли драить полы и давать крюка в семь верст.

И вечером в поезде уже никто сильно не удивился, когда не хватило билетов и Наташа с Сережей сказали, что они отлично поместятся вдвоем на третьей багажной полке, там, где обычно лежат матрасы. И они отлично поместились на третьей боковой полочке, и полночи Сережа дорассказывал Наташе конец романа. Там последняя глава совсем умиротворяющая, и на словах «Он заслужил покой…» они оба заснули. Ну, или через некоторое время. Когда они все-таки заснули, обоим снились литературные сны с элементами легкой эротики. Кому-то легкой, кому — потяжелее. Наташе снился поцелуй медведя Абдулова, после которого она становилась принцессой. Сереже снился бал у Сатаны, куда, как известно, все тетки заявлялись абсолютно голые, и Сережа всю ночь бегал за ними по дворцу до изнеможения, пил коньяк и шампанское и купался в бассейне, и вообще делал с ними все, что хотел, пока под утро не проснулся в страшных судорогах. И с большим удивлением обнаружил рядом с собой комиссарское тело. Все вспомнил и тут же, как честный человек, сделал предложение руки, и сердца, и прочих частей и органов. Она ответила «Да». Да, случилось обыкновенное чудо — Комиссар Баранник, как и корнет Азаров, оказалась женщиной.

Через три года в семье Белоголовцевых было уже три мальчика.

Любовь нечаянно нагрянула

Эта совсем короткая глава — необходимое дополнение к главе предыдущей

От любви до ненависти — один шаг.

Аристотель, IV век до н.э.

От ненависти до любви — один пирожок с капустой.

В. Антонов, XXI век н.э.

Прочитав предыдущую главу, многие из вас наверняка недоумевают — уж как-то больно быстро они перешагнули от ненависти до любви. Признаться, я сам был в сомнениях — когда это они успели? Но, когда та глава была уже написана, вдруг выяснилось, что у Натальи Белоголовцевой (в девичестве — Баранник) сохранился дневник, который она вела в том Зимнем походе не только как комиссар, но и просто как девушка. Со всеми вытекающими подробностями. Надеюсь, этот девичий дневник (за вырезом, конечно, особо интимных мест) поможет вам разобраться, как Наталья и Сергей подтвердили теорему Аристотеля и успели за один шаг провернуть то, на что у других, не таких мастеров спортивной ходьбы, уходят годы.

Когда утром в поезде «Москва — Минск» Сережа предложил принести Наташе чаю, она очень удивилась — что это с ним? Очередной какой-то подвох? Да нет, скорее всего, решил просто повыделываться перед девчонками, показать, что он выше всяких мелочных обид, изобразить эдакого холодного джентльмена типа Онегина или Байрона. Ну, пусть мальчик поиграется в свои игрушки. Наташа милостиво и так же спокойно согласилась. Ничего у него не выйдет, не на ту напорется! Выпендрежник! Не сказать еще хужей…

Сережа принес чай, подал стакан Наташе. Их пальцы нечаянно (извините за невольный каламбур) встретились. И, как это часто бывает в кино и в романах (кому, как не Наташе, этого не знать!), между ними внезапно пробежала искра и, нежданная негодница, пронзила Наташу до самого сердца. А Сережу — от макушки до пяток и заземлилась где-то в рельсах в районе Белорусского вокзала. И хотя стакан с кипятком был нестерпимо горячим, они долго не разнимали пальцы. Побежали уже целые снопы искр. И пламя из них не замедлило возгореться. Наташа подняла на Сережу взгляд и впервые за все время их военно-патриотического знакомства посмотрела ему прямо в глаза. Сережа почувствовал, что начал безнадежно тонуть в этом синем бездонном омуте. И при этом очень надеялся, что в этом омуте водится целая куча веселых чертей. На щеки хозяйки омута набежал легкий румянец. Сережа покраснел, как помидор. Но Наташа подумала: «Как алый парус!» Вдруг поезд резко остановился. Это для них — резко. Поезд плавно замедлял ход, и остальные давно уже собирались выйти покурить на станции Жодино. Наташа и Сережа, все в своих искрах, в дыму и пламени, ничего этого не замечали. Поезд остановился, лишь слегка дернувшись, но Наташу и Сережу бешено качнуло друг к другу. Оба отшатнулись, почти в панике — ведь кругом были люди! Но никто не замечал того, что с ними происходило, все застилали постели, переодевались и, как обычно, ржали над всякой ерундой. Наташа и Сережа ничего этого не видели и не слышали. Внезапно Сережа, словно очнувшись, встряхнул головой и выбежал из купе. Наташа бросилась к окну и еле успела увидеть, как Сережа стремительно выскочил из вагона и куда-то убежал… Неужели он не вернется?! Как глупо, глупо! Зачем она отшатнулась? Глупая девчонка! Почему она сразу не поцеловала его?! Дура, дура! А еще ругала принцессу, которая не поцеловала медведя!.. Наташа и сама не замечала, что думает, почти слово в слово, как принцесса из «Обыкновенного чуда». Поезд тронулся. Сережа не появился. Ну нет! Разлуке не бывать! Это вам не кино какое-нибудь! Наташа схватила Сережин и свой рюкзаки и ринулась к выходу. Она уже представляла, как они идут вдвоем по шпалам до Минска. Очень романтично. Можно даже заночевать где-нибудь в стогу или на сенова… Но тут Сережа догнал вагон и впрыгнул в него на ходу. Увидел Наташу с рюкзаками и все понял. Наташа так обрадовалась, что уже плюнула на все условности и собиралась прямо там в тамбуре его поцеловать изо всей силы, но там торчала чертова проводница! Целоваться на людях Наташа не могла тогда даже помыслить. Сережа взял у нее рюкзаки, и они вернулись в купе. Оказывается, он бегал по перрону и искал для Наташи пирожок к чаю и букетик незабудок. И хотя поезд стоял всего минуту — нашел! Наташа взяла цветы и пирожок, и вдруг ей стало страшно. Что, если ей это все только показалось?! Что, если она все это себе выдумала?! Какая же она дура! Начиталась романов! Она вдруг вспомнила все прошлые обиды, все дурацкие Сережины подколки и примочки. Что, если он это все изобразил, чтобы коварно заманить ее в ловушку и выставить на всеобщее посмешище?! Глупая дура! А он — негодяй и подлец, ничтожество! Она разломила пирожок. Там вполне могла оказаться гайка или даже гвоздь. Наташа внимательно исследовала пирожок, там была только капуста, ни гайки, ни гвоздя не наблюдалось. Она очень серьезно посмотрела Сереже в глаза. Он понял ее взгляд. Достал из кармана гайку М24, показал Наташе и выкинул гайку в окошко. Оба весело рассмеялись. И наконец-то посмотрели и увидели, что делается вокруг. Кругом все тоже весело ржали. Наташа опять перепугалась, но зря. Ржали, конечно, не над ними, никто так ничего и не заметил. Ржали над Мишей Резниченко, который впопыхах и спросонья засунул обе ноги в одну штанину, причем в штаны Светы Калмыковой, и теперь валялся на полу и верещал дурным голосом, изображая одноногого пирата Джона Сильвера. Сережа немедленно включился и стал очень смешно изображать пиратского попугая Флинта. Теперь уже стал ржать весь плацкартный вагон. Но громче всех хохотала, конечно, Наташа. Многие недоумевали, что это такое с ней, но в душу не лезли, а просто радовались, что Комиссар Баранник наконец-то расслабился и стал как все. Иногда Сережа с Наташей переглядывались, и Наташино сердце на секундочку замирало, а потом тоже радовалось и хохотало вместе со всеми. И колотилось ровно в такт перестуку колес.

Дальше вы знаете — подоконник, «Мастер и Маргарита», третья полка, папа-полковник в шоке… продолжение следует!

P.S.

Некоторые, наверно, подумали, что я или Наташа тут слегка приврали — откуда, мол, незабудки я январе?! Эх вы. «Обыкновенное чудо», что ли, не смотрели? А если смотрели и все равно не верите — почитайте статью в журнале «Юный огородник» за май 1989 года «Как выращивать полевые цветы зимой у себя на окошке». А если читали и опять не верите — возьмите Наташин девичий дневник. Там, между 32-й и 33-й страничками обнаружите маленький гербарий из бережно сохраненных засохших, но до сих пор голубеньких цветочков. А кто и тогда не поверит — идите в жопу! Я им про любовь, а они…

Берегись лесного мажора!

Это самая короткая главка. В ней рассказывается история, которая не то что ни в одну главу не влезла — вообще ни в какие ворота!

Take me to the magic of the moment

On a glory night

Where the children of tomorrow

Dream away in the wind of change

Группа Scorpions, «Wind of change»

МЧС предупреждает — сегодня вечером в одном подмосковном лесу ожидается просто жуть какая-то!

Из эсэмэски

После короткого перерыва, вызванного перестроечной разрухой, слеты ВПК в 1992 году возобновились. Понятно, что обнищавший МГИ ничем уже клубу помочь не мог, клуб потихоньку загнулся, но слеты возобновились силами ветеранов. То есть нас. Добирались кто как может, в основном на электричках. Залезть нашей компании, да с рюкзаками-гитарами, в битком набитые автобусы до Кременок, которые ходили два раза в сутки, не было никакой возможности. 25 километров шли пешком. Если повезет — девчонок сажали в попутки. В лесу тоже было голодно-холодно. Основная еда — серые макароны, лес валили старыми ржавыми неразведенными пилами и тупыми топорами. Да сапоги не у всех были! Как сказал бы товарищ Дынин, «Очень не устроены были в бытовом отношении!» Но мячик привозили и в футбол играли.

Постепенно жить становилось лучше и веселее. Начали приезжать на подержанных жигуленках. Потом — на подержанных иномарках. Потом — на новых. А когда уже я, последним из всех, приехал на слет на машине, мой лансер-9 сиротливо смотрелся в ряду меринов, тойот и бээмвух.

В бытовом отношении также произошли поразительные перемены. Горбачевский wind of change дул в правильном направлении, в нашем! До парников-цветников не дошло, но появились столы и стулья, навесы от дождя, кастрюли-сковородки, тарелки, рюмки и даже вилки. У костра дамы сидели не на бревнах, а на стульях! Варили уже не суп из пакетиков, а борщи, харчо и хаш. Весной — обязательно — два ведра окрошки. Жарили шашлыки, готовили пельмени, манты, вареники. Слеты стали похожи не на туристские походы, а на барские пикники каких-нибудь графов Оболенских. Пить тоже стали не водку, а шампанское, дорогие коньяки и прочие изыски. Венцом купеческого размаха стала десятилитровая, ростом с Андрея Третьякова, бутылка 20-летнего виски Dalmore, подаренная Сергею Городенскому на день рожденья. Как же вы из нее пили?! — спросит недоверчивый читатель. Ну понятно, что не из горла. У бутыли был крантик, как у самовара. Dalmore все предусмотрел!

Спали уже в прекрасных трехкомнатных палатках, при входе в которые теперь надо было снимать обувь, укрывались верблюжьими одеялами. Беспредел какой-то… Слет, называется. Когда, после долгого перерыва, на слет пришел отряд студентов, они просто ошалели от такого извращения самой сути туризма и романтики. А мы им отвечали: «Не хотим, чтобы наши дети испытали те лишения, которые достались на нашу долю!» Но футбол, костры и песни остались те же! А парней больше всего обрадовало, когда однажды Женя Шишмарев привез бензопилу! Заготовка дров, очень утомительная и отнимающая много времени у футбола и преферанса, с той поры превратилась в веселую забаву.

Приехали на очередной весенний слет. Провели линейку и парад, подняли флаг, расставили столы и стулья, хрустальные фужеры и саксонский фарфор, разложили столовые серебряные приборы. Слет начался. Знатная стряпуха Света Шишмарева начала готовить на всю ораву фрикандо по-каталонски с соусом нуритьер де дю. А ее муж, старый таежник Жека Шишмарев пошел валить лес на дрова с таким же знатным лесорубом Юрой Дацковским.

Сразу, почти на опушке, приглянулась им здоровенная тридцатиметровая сосна в три обхвата. Понятно, почему она такая сохранилась — ржавой двуручной пилой не возьмешь! Из таких Петр I мачты делал для фрегатов. При этом, что удивительно — уже сухостойная, можно валить. Но валить такую толстенную бабищу даже бензопилой трудновато. Решили оставить напоследок, если силы будут. За два часа напилили дров и бревен для сиденья на все пять костров. Силы еще остались, да и спортивный азарт взыграл. Взялись за сосну-чемпионку.

Но коротковата оказалась японская пила для такой толстухи. Пришлось со всех сторон вгрызаться так, что оба употели. Сели передохнуть. Подошел уже сильно веселый Гарик Толстихин, ехидно подначил лесорубов:

— Что, горожане, не дается вам русский лес?!

И с песней «И родина щедро поила меня!..» полез к сосне обниматься. Та накренилась. Гарик резко перестал улыбаться и судорожно попытался вернуть ее в вертикальное положение, но сосна стала медленно падать. Причем в сторону костров. Раздались дикие и нецензурные крики:

— Берегись! Караул! Разбегайся!

И прочие подходящие случаю и панике слова. Все разбежались, куда было велено. Сосна величаво и грозно рухнула. Слава богу — никого не задела. Но «никого» — не значит «ничего». Ровно в двадцати шести метрах от сосны, пардон — от пенька, были припаркованы три автомобиля. В рядок, мордами к пеньку. И сосна аккуратно, с геометрической точностью легла верхушкой ровно посередке среднего автомобиля. Это был минивэн хендай Пестова. Саша Пестов — самый тихий, скромный и безобидный член ВПК, наверно, за всю его историю. Если бы Эльдар Рязанов пригласил его сниматься в кино, то наверняка — в фильм «Гараж» на роль Гуськова. В фильме безобидного Гуськова лишают гаража, в жизни Сашу Пестова лишили машины.

Все, конечно, сразу дико захохотали. Во-первых, от облегчения, обошлось все-таки без жертв, да и ситуация вышла анекдотичная, с эффектной концовкой. Потом все опомнились, стали жалеть Пестова и бросились его утешать. Но утешения были довольно своеобразными, кавээнщики все-таки:

— Тебе сильно повезло, что сосна росла верхушкой вверх! А если бы она росла верхушкой вниз, комлем кверху?! Машина бы всмятку! А так — всего-навсего поменять кузов, двери и капот! И стекла вставить. Делов-то!

— А можно вообще ничего не менять, убрать обломки — и будет шикарный кабриолет! Как у Брежнева на параде! Зато мотор и колеса целы. А ведь главное в автомобиле — мотор и колеса! И бензобак не задет!

— Сейчас тебе Шишмарев своей бензопилой отпилит лишнее и поедешь домой в кабриолете! Как Элвис Пресли!

— Как Юрий Никулин в «Кавказской пленнице»! А что переднего стекла нет — так тебе Папуша очки подарит, чтоб мухи тебе не мешали гордо смотреть вперед! Папуша, дай очки! Ах, как тебе очки идут! Профессор прямо!

От таких утешений Пестов хотел тут же и повеситься, но подходящую сосну уже спилили. Но когда ему сказали: «А представь, если бы ты за рулем сидел?!» –Пестов представил и сразу утешился. И виноватых вроде нет. Шишмарев и Дацковский намеревались взять рогатины и валить в другую сторону, Толстихин вообще случайно шел мимо в туалет и знать не знал, что сосна уже подпилена. Обвинять Сашу Пестова за парковку в неположенном месте язык не повернулся. Сошлись на том, что виноваты японцы из фирмы Makita, которые делают такие короткие пилы, и Фарадей, который изобрел бензин.

P.S.

Илья Папуша, который, как вы знаете из прошлой главы про слет, парковался за самой толстой сосной, после этого случая вообще стал парковаться на берегу речки, метрах в двухстах от опушки. Двухсотметровых сосен в том лесу не было…

P.P.S.

Правда, его жена Таня сказала, что теперь в него врежется пьяный дурак на моторной лодке. Тогда Илья стал ездить на слеты на машине жены. Чтоб не каркала, понимаешь…

P.P.P.S.

А когда пришла пора уезжать со слета, случился еще один автомобильный казус. Оказалось, Женя Кравцов забыл ключи в багажнике своего ленд-крузера, а жена не знала и багажник захлопнула. Ни один из предложенных умельцами русских народных способов взлома автомобиля не помог. Японец не поддавался. А дело уже шло к ночи. Женя позвонил в автосалон, в котором купил машину всего месяц назад, спросил, какое стекло в крузере самое дешевое, взял топор и собственноручно высадил заднее боковое. И поехал в Москву с ветерком.

Кудесники мяча

В этой главе я расскажу о двух международных футбольных матчах, в которых мне посчастливилось принять участие. И еще об одном, в котором не довелось

— Как можно вляпаться в такое дерьмо дважды?!

Джон Маклейн, «Крепкий орешек — 2»

— Футбол — моя жизнь!

Пеле

— И моя, блин, тоже.

Роземери, жена Пеле

— Сытый, откормленный, наглый! Прямо неандерталец какой-то!

Людмила Ивановна, «Афоня»

Футбол был для команды МАГМА всегда спортом номер один. (На втором месте — преферанс. На третьем — бег за девчонками. Или наоборот.) Почти все у нас были ярые болельщики, и многие сами играли. Так что в любом месте и в любое время мы старались выкроить время и для футбола.

Первый международный матч сыграли мы в Москве в 1992 году. Было какое-то командное сборище, на квартире у Ильи Папуши, веселились до глубокой ночи, но все-таки решили с утра поиграть в футбол. Весь банкет Илья расхваливал площадку около его дома и уговорил. Пришли — и ахнули. Поляна действительно была классная, травяная, с воротами, на которых даже сетка была, но — настоящее поле, 100 на 60 метров! А нас всего-то восемь человек. Еще, к тому же, почему-то не было половины ударной силы — Льва и Жени. Из козырных футболистов только Белоголовцев и я. Папуше, нехорошему человеку, просто лень было куда-то утром ехать. Он и туда-то проспал, пришлось его идти будить.

Ну, что делать, вяло попасовались немного, смотрим — у других ворот какие-то пацаны. Пошли. Договорились поиграть. Они выстроились в центре поля. Святые угодники! Все здоровые, румяные, откормленные, питавшиеся явно не как мы тогда одними макаронами, все на голову выше нас (кроме Геры), и главное — все в фирменных майках и бутсах! Мы такой формы даже во сне не видали! Мы-то все в драных трениках с оттопыренными коленками и старых резиновых кедах. Оказалось, что там рядом на Ленинском проспекте был дом для дипломатов стран СЭВ. И это были их дети, отъевшиеся на дипломатических харчах. Но — русские не сдаются! Играть решили до 10 (по счету, а не по времени — для девушек поясняю).

Начали играть. Мы, конечно, еле ползаем (кроме меня и Белого), впрочем, мы тоже не фонтанировали, минут через десять счет уже 1:9. Белый аж голос сорвал, оря на наших задохликов. Мы с Белым, конечно, так позорно проигрывать не желали, пошли, передоговорились играть до 20, но уже окончательно. И вовремя. Те тут же забили десятый. Идут мимо меня к центру и так ехидно один процедил сквозь зубы:

— Opilé ruské prase!

И они заржали. Не учел, гаденыш, что я великий полиглот и по-чешски trohi rozumím. «Пьяные русские свиньи», — вот что он сказал! Я, конечно, тут же передал это послание Белому и Гере, довольно точно изобразив интонацию и наглую рожу, с какой эта пакость была сказана. Гера пошел к Мише Резниченко и Папуше:

— Ребята, вас пьяными русскими свиньями обозвали!

Те аж задохнулись от негодования. Пьяными — еще ладно, хотя выпивали вчера очень умеренно. Просто долго. Но некошерными свиньями! Да еще русскими! Вот тут и началась настоящая рубка.

Гера с Мишей и всегда были труднопроходимыми защитниками, а тут просто костьми ложились, встали как две стены — Берлинская и Китайская. Если бы Трамп догадался бы поставить Геру с Мишей на границе с Мексикой — ни один мучачо не проскочил бы. Папуша забегал, как Игорь Беланов в молодые годы, Белый просто играл в кость, в лучших традициях знатных косарей Александра Бубнова и Олега Кузнецова. При этом по правилам! Правда, не футбольным, а боев без правил. До драки могло дойти, но те, хоть были и моложе нас, и здоровей, и их было на двоих больше, но все-таки они были еще пацанами, а мы уже мужиками. И они в драку лезть побоялись. И правильно сделали — мы бы там их всех и положили бы в рядок на травке, так мы уже завелись. Если хотите получить визуальное впечатление от того матча — посмотрите на картину «Оборона Севастополя» художника Дейнеки. Очень похоже. При счете 14:14 наши потные и ошалевшие соперники взмолились играть до 15. Но мы показали им большой (по локоть) кукиш с маслом. Уговор есть уговор! И, конечно, проиграть мы не имели права, потому что за нами была Россия! Ей-богу, мы тогда так чувствовали. И мы победили — 20:19. Побежденные еле уползли с поля, утирая сопли и потирая синяки и шишки, а мы торжественным маршем прошли, распевая во все восемь глоток «Врагу не сдается наш гордый „Варяг“» опять к Папуше. Илья от широты души пригласил всех на продолжение банкета. Отпраздновать великую победу.

Второй международный матч МАГМА сыграла в 1998 году в пятизвездном отеле в Турции во время нашей массовой туда поездки с женами и детьми. Это был традиционный ежемесячный кубок отеля, когда русские играют против остального мира. Из МАГМЫ там были трое — Кравцов, Этинзон и я. Но, поскольку мы составляли ровно половину сборной России, были главной ударной силой, а Лев с Жекой на двоих забили все наши голы, то можно смело сказать, что этот кубок выиграла МАГМА. Мы победили 5:4. Сам матч описывать нет смысла, ибо он был почти точной копией того, московского. Разница была только в количестве голов, дичайших погодных условиях и в том, что в Москве тогда мы играли со сборной Варшавского договора, а в Турции — со сборной стран НАТО. Как показала наша практика, все они одним миром мазаны, причем наши так называемые друзья на поверку оказались даже гораздо противнее. Так что зря великий Бесков говорил, что двух одинаковых матчей не бывает. У нас были. А здесь я упомянул второй матч потому, что в нем мы завоевали (в буквальном смысле) единственный трофей, да еще международный, футбольной команды МАГМА.

Был в истории МАГМЫ еще один знаменательный, почти международный матч. С Одессой. И так забавно вышло, что не «против», а именно «с». И запомнился этот матч не столько игрой, сколько ее последствиями. В 1995 году на фестиваль в Сочи Лев Этинзон и Женя Кравцов из-за билетной неразберихи прилетели на два дня раньше остальной команды. Прямо по прилете идут они селиться в «Жемчужину» и прямо у входа встречают команду Одессы. После очной встречи на сцене у нас с одесситами были не то что натянутые или прохладные отношения — никаких не было. Они нас не здорово уважали, мы их не горячо любили. Едва здоровались. И то не все и не всегда. И тут сталкиваются нос к носу. А одесситы все какие-то уставшие, потные, смурные, недовольные. «Во люди репетируют! — подумал простодушный Лев. — На износ!» Но оказалось, что уже начался турнир по футболу и одесситы в первом матче с треском проиграли. У них тоже еще не вся команда подъехала. Они и спрашивают:

— Ребят, а вы случайно в футбол не играете? Хоть немного? А то у нас народу не хватает.

Лев, конечно, широко, как только он умеет, улыбнулся, добродушно и вместе с тем чуточку насмешливо. А Женя очень скромно, как только он умеет, ответил:

— Случайно немного играем.

Следующий матч Одесса выиграла 11:4. Лев забил шесть голов, Женя — пять. Второй матч прошел по тому же сценарию. Только Лев забил пять, а Женя шесть. Одесса вышла в полуфинал. И хотя уже подъехали остальные одесситы, Женя и Лев играли бы и дальше. Но соперники их вычислили и заявили протест. Зато после этого футбола наши отношения с Одессой резко наладились. Так футбол полностью подтвердил французскую народную пословицу Oh, sport! Тu es le paix! — О, спорт! Ты — мир!

Просто смех какой-то

В этой давно обещанной главе рассказывается, как мы все-таки победили одесситов, через семь лет после первой битвы

И ничего смешного!

Доктор Энн Тэйлор,

«Возможно, боги сошли с ума — 2»

Веселый человек — всегда славный человек.

Подлецы редко бывают веселыми людьми.

М. Горький

Уже мы делали ОСП-студию, и она уже стала сильно популярной, и мы регулярно устраивали концерты в Театре Эстрады. Обычно — четыре дня подряд весной и четыре дня перед Новым годом. И вот в 1997 году перед одним таким концертом, когда уже все тексты были написаны, наши актеры мне и говорят, что тексты никакие и ничего смешного в них нет, и что они не хотят позориться, и вообще концерты надо отменить и искать новых авторов. Ладно, был бы это первый концерт, но ведь уже далеко не первый и че-то ни разу они не опозорились. Может, они так и не думали, а просто хотели меня лишний раз позлить. Ну, и обозлился я, конечно, сильно. И выдал им режиссерский сценарий, в котором указал, как надо говорить, что делать, какие совершать телодвижения и какие рожи корчить, то есть расписал все мизансцены, где надо делать паузы на смех, отметил все места, где будет смех, где сильный смех и т. д. В результате сценарий разбух до невозможности и стал не только совсем «несмешным», но еще и длинным сверх всякой меры. Конечно, никто концерты не отменил, потому что всем нужны были деньги, да и на сцену всем хотелось, потому что живой смех — лучший допинг для артиста, а то, что смех будет, они знали, просто не признавались. Новых авторов тоже искать никто не стал, потому что их и не было в пределах видимости. И пошли ребята позориться с моими текстами. (Понятно, что моими и Сан Саныча. К тому времени мы уже три года писали вместе и нас все рассматривали как единое целое.) Но я на этом не успокоился.

Я поставил в зале стул и стол и посадил за него нашего редактора Свету Горбатюк, лицом к залу. Выдал ей пятьдесят страниц сценария и четыре разноцветных фломастера. Синим она должна была помечать прямо в тексте места, где раздавался одиночный смех, зеленым — смех части зала, желтым — сильный дружный смех и красным — мощный смех всего зала, тот самый взрыв, то самое «бу-га-га», прекрасно описанное Булгаковым. Света была девушка умная, уже бывала и на наших концертах, и на съемках и поэтому градацию прекрасно понимала. Я ей строго-настрого приказал вести статистику честно, ни в коем разе ничего не выдумывать и не округлять оценку в большую сторону. Ибо это очень важно для будущей работы и нам нужна только правда и ничего кроме. Концерт прошел как обычно. Зал был битком, зал смеялся, все расходились довольные.

После концерта мы с Сан Санычем, как обычно, стояли у выхода и подслушивали зрительские разговоры. Наслушались комплиментов выше крыши. Да и напрямую к нам подходили знакомые и незнакомые и тешили наше авторское самолюбие. Но статистика — вещь упрямая. И я с нетерпением ждал Светиных листочков. Очень интересно было посмотреть на документальное подтверждение (или опровержение) визуальных впечатлений. И вот подает она мне листочки сценария. Что за дьявол?! Каждый листочек был похож на сочинение двоечника. Или даже на флаг Советского Союза. Все сплошь почеркано красным с небольшими украшениями желтеньким. Даже букв было не везде разобрать, все красное. Я говорю, чуть ли не в гневе:

— Свет, ты че?! У тебя что — синий и зеленый фломастеры высохли?!

— А я что? — отвечает она мне обиженно, — ты сам сказал — честно отмечать. Что я сделаю, если так было?! Там были иногда отдельные смешки, вон видишь тут две синие черточки, но потом и до остальных в зале доходило и мне надо было хватать красный.

Я давно знал Свету как человека очень ответственного и исключительно правдивого, примерно как Тая Петрова в фильме «Розыгрыш», поэтому поверил. Да и наврать в таком объеме не решился бы даже Карл Фридрих Иероним фон Мюнхгаузен. Я подсчитал и сам очень удивился — смех у нас раздавался на протяжении двух с половиной часов четыре раза в минуту! Рекорд прямо для книги Гиннесса. Но когда я показал красные листочки нашим актерам, те развопились, что это филькина грамота, что Света все наврала и даже что это я сам все разрисовал. Но это уж они точно говорили, чтобы только меня позлить. У меня было по крайней мере пять тысяч свидетелей.

Спустя некоторое время в Театре Эстрады должны были давать концерты одесситы. Они праздновали какой-то юбилей, то ли 10 лет передачи «Джентльмен-шоу», то ли 100 лет одесскому КВНу. Директор ОСП-студии Паша Красовский сильно переживал по этому поводу. Он опасался, что они не только переманят у нас зрителей, но еще им отдадут потом наши законные дни в Театре Эстрады. Мы с Сан Санычем считали эти страхи беспочвенными, но воспользовались случаем и пошли на концерт. И ради интереса, и чтобы провести сравнительный анализ. Их сценария у меня не было, но я взял кучу листочков, ручку и те же четыре фломастера. В своей честности я не сомневался. К тому же рядом будет Сан Саныч, который не даст соврать.

На свой концерт одесситы позвали целую кучу звезд, юмористов и певцов. Начиная с Клары Новиковой и Шифрина и заканчивая Ярмольником с Якубовичем. Пошли мы с Сан Санычем. Приятно было, что нас пустили без билетов со служебного входа. Также приятно было, когда к нам подходили билетерши, охранницы и уборщицы и рассказывали, как им без нас невесело и смотреть им, бедным, абсолютно нечего в этом театре. Сели мы на самый последний ряд в бельэтаже, я достал листочки и фломастеры. Но, как мы ни прятались, нас все равно узнавали и подходили и мешали вести статистику.

Концерт начался. Недоумение нас охватило минуте на третьей. Одесситы вышли с какими-то замшелыми текстами и шутками про очереди за колбасой и про Леню Голубкова. Через пять минут недоумение охватило весь зал и дальше только усугублялось. Минуте на пятнадцатой в зале даже послышался легкий свист. Мои фломастеры лежали без дела. Одесситы мужественно продолжали выступление, но когда один номер в концерте продолжается 20 минут, да еще такой донельзя устаревшей плесени, то заскучает самый отъявленный весельчак. Зал тосковал. Зрители стали уходить. Сан Саныч сказал, что сейчас уснет и что лучше пойдет в буфет, там точно веселей. Он был прав, но я все-таки остался ждать не знаю чего.

Всеобщее уныние охватило и приглашенных звезд. Они тоже читали старые, сотни раз рассказанные монологи и истории, что развеселить сонный зал никак не могло. Первый раз смех раздался на, страшно сказать, сороковой минуте этого, с позволения сказать, юмористического концерта. И то, когда Якубович произнес не совсем приличное слово на букву Ж. Хотя оно отлично подходило к ситуации. И заржал-то всего один лысый, явно пьяный мужик. Рядом сидела его жена с необъятным задом и наверно ему это слово показалось поэтому дико смешным. Я честно написал на листочке это слово синим фломастером и с чистой совестью пошел к Сан Санычу. И очень жалел, что нет сейчас рядом наших актеров и Паши Красовского.

Спускаюсь в буфет по лестнице и вдруг слышу дружный радостный смех. Я прямо обомлел. Я ушел, а там неужели началось самое интересное?! Хотел уже бежать обратно, но тут хохот раздался еще раз, и я понял, что смех доносится не из зала, а из буфета. Бегу туда — там сдвинуто несколько столов, за ними стоят человек пятьдесят, а во главе стола стоит Сан Саныч и выступает. И все смеются. Он потом рассказал, что сначала их было трое. Сан Саныч прокомментировал концерт и рассказал про фломастеры, потом стал рассказывать всякие истории из жизни вперемешку с нашими текстами. Один парень побежал в зал и позвал друзей. А потом, когда люди стали уходить из зала, слышали смех из буфета, заходили посмотреть и оставались. Ну и пошел нормальный концерт. Под конец в буфете было больше народу, чем в зале. И все были довольны.

После этого концерта у меня родилась идея Юмористических боев без правил. Я прямо со сладострастием представлял, как мы победим Одессу уже в очном поединке. Когда рассказал идею Сан Санычу, она ему понравилась, но он сказал, что не стоит с Одессой, силы слишком неравны. И после их номеров каждый раз придется заново «раскачивать» зал. Логично. Решили позвать на бой «Городок», который был тогда на пике популярности. Но подумали, что силы будут опять неравны. Что они могут показать, кроме старых анекдотов? Тогда идея оформилась окончательно. «Городок» имеет право на подмогу каких угодно писателей, артистов и певцов. Единственное условие — чтобы были ленинградцами. То есть питерцами. Мы же будем выступать только своими силами. Им разрешается показывать любые старые, проверенные номера, мы же обязуемся показывать только новое. Зал делится ровно пополам, каждый продает билеты на свою половину. Победителя определяет независимое жюри из звезд и случайных зрителей, плюс используется шумомер. По-моему, вполне справедливые и джентльменские условия.

Звоним в Ленинград. Я звоню. Трубку берет Стоянов. Я излагаю наше предложение. Ответ Стоянова: «Мы с непрофессионалами не работаем». Я аж задохнулся от такого ответа. Мог бы я ему сказать, что не много надо профессионализма, чтобы разыгрывать старые анекдоты, но хорошо, что не сказал. Просто бросил трубку. Мы спокойно и без всякого «Городка» собрали, и потом собирали, и не раз, в Театре Эстрады супераншлаги, и не приходилось ни с кем делиться ни деньгами, ни славой.

А идея Боев без правил в облегченном варианте воплотилась потом в передаче «Хорошие шутки», и приезжал туда и Стоянов, и работал с непрофессионалами как миленький. И убедил меня в том только, что в нашем с ними очном бою у них не было бы никаких шансов.

Кто пишет шутки и на черта он это делает

Эта глава очень короткая, потому что в ней рассказывается о двух совершенно противоположных добродетелях — скромности и нахальстве

Только ниндзя может победить коммунинзю!

Из выступления МАГМЫ. В 1991 году нам казалось, что это смешная шутка

Добродетели — вещь, хоть и необходимая, но скучная, поэтому мы попытались максимально сократить эту главу. Вообще-то, можно было обойтись и одними глаголами: сели, полетели, выступили, выпили, получил, убежали — и поставить мировой рекорд по краткости и, соответственно, таланту. Но у нас все-таки книга, а не телеграмма жене, поэтому пришлось добавить несколько существительных и прилагательных.

Кто-то может нам сказать, что нахальство — не добродетель! С этим утверждением могут поспорить все мало-мальски известные актеры. Без нахальства смогли пробиться разве что Гердт и Юрий Никулин. И Ильинский. И Яковлев. Все, стоп. И Басилашвили. Стоп, я сказал! И Куравлев. Стоп!

История эта началась в 1987 году, когда распределенный на дальневосточную шахту молодой горный инженер Сергей Белоголовцев вышел из штольни, сел на рельсину и заплакал о своей нещадно загубленной жизни. В этот момент к нему подошел другой молодой, но уже умудренный горный мастер и сказал:

— Че, мастырка, хреново тебе?

Так Сергей, а заодно и вся МАГМА, приобрели друга. Потом Сергей Геннадьевич быстренько родил троих пацанов, получил за это заветную прописку, вернулся в Москву и стал играть в КВН. А Андрей Каштанов задержался на Дальнем Востоке. И однажды, взяв недельный отпуск за свой счет, организовал гастроли для МАГМЫ по Хабаровским шахтерским поселкам. В этой поездке было на удивление мало более-менее смешных историй, всего три с половиной. В отличие от сочинских фестивалей и особенно бакинского.

Первая история, ставшая потом чуть ли не легендарной, случилась в самолете туда. Толя Кочанов случайно увидел в рюкзаке Жени Кравцова сало. И, конечно, сказал ему:

— Давай сало на общий стол. А то я всем расскажу.

— Сало не дам! — ответил Женя. — Вот тебе банка рыбных консервов, но сало не отдам!

Чем полностью оправдал давно прилипшее к нему прозвище Хохол. И до сих пор не отлипшее. Этот случай довольно ясно дает представление не о том, какой Евгений Борисыч жадный, а о том голодном и безденежном времени. Осень 1990 года. А Хабаровский край встретил ребят пельменями с красной рыбой, которые стоили какие-то копейки. Ради одних этих пельменей стоило лететь за 6 тыщ километров.

Эта глава была уже написана, когда выяснилось, что в самолете было не совсем так. Толя сказал дословно:

— Давай половину сала, а то всем расскажу!

То есть он и не собирался тащить его на общий стол! Мда, голодное было времечко… А сало потом все-таки благополучно перекочевало на общий стол, хотя и было «со слезой». С Жениной. Кстати — не тогда ли родилось русское народное поверье о том, что самое вкусное сало — «со слезой»?

Второй, достойный упоминания в этой книге, случай произошел в богом забытом шахтерском поселке Хурмули. Если и не совсем на краю света, то очень рядом. Так там люди и говорят: «Хабаровский край света». И население совсем непохоже на Новосибирский академгородок, где МАГМА тоже бывала. Скорее Экибастуз. 90 процентов отсидевших, остальные 10 готовы туда в любую секунду. Помню, как в Экибастузе нас инструктировал милицейский майор-казах, когда наш стройотряд должен был дежурить дружинниками по городу:

— Идти плотным строем строго середина улицы, ни на кого не смотреть, ни с кем не разговаривать. Берегись нападения сзади и с боков. А также спереди. В случае чего — быстро бежать в сторону милиции и громко кричать караул!

И вот примерно такое же население надо было оповестить о нашем концерте. Удачно получилось, что было 7 ноября, а значит народ соберется на демонстрацию. Точнее — его соберут. По крайней мере тех, кто сможет ходить пока еще. Было решено, что Толя Кочанов, как капитан команды, встанет на трибуне и оттуда проинформирует толпы демонстрантов об этом радостном событии, нашем концерте. Толпы пошли, поселковое начальство их поприветствовало, Толя начал свою речь, начальство решило, что уже все, а места там далеко не курортные, и начальство убежало греться, совершенно забыв, что будет еще и военный парад. И когда войска пошли, Толя оказался на трибуне совершенно один. Уйти уже было как-то неловко. И Толя принял парад. Войска, а был там всего один удалой стройбат, печатали шаг, отдавали Толе честь и кричали «ура!». Толя махал им рукой и изображал Брежнева в молодые годы. Какой еще команде КВН выпадали такие почести?!

Ну, а вечером был концерт. Тут надо было все-таки программу слегка подкорректировать. Одно дело шутить про партию и правительство во Дворце молодежи, под охраной московского ОМОНа, и совсем другое — в Хурмулях. Ну, худо-бедно, выступили. В зале даже иногда смеялись, в конце вежливо похлопали. Все-таки не каждый день в Хурмули приезжает телевизионная команда КВН, да еще которая чуть не победила саму Одессу. После концерта, согласно законам гостеприимства, был дан скромный банкет в поселковой кафухе «Матрешка». (Сейчас на ней висит памятная доска «Здесь в 1990 году гуляла команда МАГМА»). В разгар гулянки в зал зашли два местных персонажа. Явно — проходчики с хурмулинской шахты. Гере Позину они сразу не понравились. Да. Понравиться они могли разве что режиссеру фильма «Месть вурдалаков». Главный персонаж, ростом под два метра, лысый, был весь в наколках — лицо, шея плечи, пудовые кулаки, даже лысина. Второй персонаж был с волосами, но от этого не становился более привлекательным. Его самого хотелось скорее привлечь. И куда-нибудь подальше. Хотя куда уж дальше. Дальше только Америка. Но лысый неожиданно очень вежливо и даже как-то участливо спросил (и что совсем уже невероятно — без единого матюка!):

— Ребят, а ребят, а кто вам все эти шутки пишет?

Было видно, что человеку действительно интересно и что он, может быть, автора даже расцелует и подарит автору самородок, который нашел вчера в шахте. И тут на первый план вылез Саша Синчук и, гордо грассируя на французский манер, заявил:

— Все шутки и гепгизы для этого выступления написал я!

БАЦ! Сашины очки полетели в одну сторону, Сашина голова — в другую, сам Саша — в третью. Наши вскочили с мест.

Тут, конечно, было бы здорово рассказать, как ребята ринулись в бой за товарища и отметелили этих местных вурдалаков. Но нет, увы. Такая история случилась на съемках фильма «Свой среди чужих…» А у нас было немножко по-другому. В бой ринулся только один сопровождающий МАГМУ секретарь райкома комсомола, тертый калач по фамилии Волков. Но сначала он успел громко крикнуть:

— Бегите!

Уговаривать никого не пришлось, все махом чесанули и спрятались в автобусе. Честно говоря, и правильно сделали. Кто бы не чесанул на их месте? Разве что Стивен Сигал. И комсомольский вожак. Но бой лысого и Волкова тоже все-таки не состоялся. Из кухни вышла добрая тетенька с поварешкой и ласково сказала:

— Колюня, что ж ты делаешь, дурачок? Опять сесть хочешь? Пойдем, я тебе лучше борща налью.

Взяла лысого за ручку и увела.

Во время этой заварушки произошел загадочный случай. Когда, установив мировой рекорд по бегу на очень короткие дистанции, все примчались в автобус, там на заднем ряду уже сидел Женя Кравцов.

— А вы где все были?! Я жду, жду… Уже хотел идти искать. Случилось что-то?

Жаль, что никто не догадался позвать уфологов и научно зафиксировать случай телепортации.

Понять Сашу Синчука, конечно, можно. Вечно вся слава достается актерам и певцам. Даже танцорам. А авторы все время где-то на задворках. А так хочется иногда похвастаться! Но скромность все-таки не зря считается добродетелью. Да и должно быть, в конце концов, чувство самосохранения. Тем более, Саша был таким упитанным, пухлым, совсем не спортивным молодым человеком, круглое мягкое лицо в роговых очках — идеальная мишень! Не промахнесси. Вот и не успел он рот закрыть, как ему прилетело. Привет от рабочего класса! Ко всему — в кафе было очень жарко, Саша расстегнул рубашку и на его груди сверкал нательный могендовид. Для проходчика из Хурмулей — натуральный агент международного сионизма-империализма. А будь Саша поскромнее и скажи он: «Все шутки ребята все вместе писали!» — все бы и обошлось. Хотя нет. Тогда, скорее всего, ребятам всем вместе бы и прилетело. А! Вот как надо было сказать, веселей и находчивей:

— Все шутки и репризы написал Вася Антонов, но он сейчас в Воркуте. Но если вы хотите, то мы ему позвоним, он приедет с брательником и ребятами из его тренажерного подвала, и они разнесут весь ваш поселок по кирпичику, и шахту заодно, и вы сядете уже не в тюрьму, а в специализированную клинику для дурачков-паралитиков.

Но это была бы совершенно другая история. Хотя тоже смешная.

Короткий постскриптум. Наутро все пошли на почту позвонить в Москву. Успокоить родных, что никого не убили, а наоборот, купают в цветах и овациях. Но недобрая тетенька-телефонистка сказала, что связи с Москвой нет и, пока в стране не кончится этот бардак, не будет. Шлите телеграммы! Ну, все написали коротенько, типа «Все в порядке, скоро буду». И только один наш товарищ, очень любящий сын, расписал все подробно, на двух листах. Наверно, рассказал, как он спас лучшего в мире автора от банды уголовников. Недобрая тетенька почитала эту депешу, посмотрела на писателя. И внезапно стала доброй. И крикнула:

— Людк! А Людк! Вот этому страдальцу — дай все-таки Москву.

И Людка дала. Наверно, у них там была какая-то секретная правительственная линия для спасателей и знаменитостей. И только один из всей команды смог поговорить со своими родителями. Но, правда, молодец такой, попросил передать остальным горячие приветы…

Лев, он везде лев — и на суше, и на море

В этой главе рассказывается о том, как члены ВПК всегда исполняли военно-патриотический долг, даже в армии! И как члены команды МАГМА — даже в самые трудные моменты жизни — проявляли веселую находчивость

Русского солдата нужно застрелить два раза, а потом еще и толкнуть, чтобы он все-таки упал.

Фридрих Великий

Adel liegt (sitzt) im Gemüte, nicht im Geblüte.

(Благородство заложено не в крови, а в душе.)

Немецкая пословица

Лев Этинзон служил на флоте, а значит — три года. Соответственно, времени на совершение подвига у него было в полтора раза больше, чем у его сухопутных собратьев. И этой форой Лев воспользовался сполна. Он успел совершить целых два подвига. И хотя за первый он получил благодарность от командования, а второй остался начальству неизвестен, еще не факт, какой из них потребовал больше мужества и стойкости. В первом случае Лев спас свой корабль от гибели, во втором — весь Советский Военно-Морской Флот — от позора.

I. Подвиг первый, военно-морской

Спасание — действия, направленные на недопущение гибели людей или корабля.

Спасение — достижение положительного результата в ходе спасания.

Устав корабельной службы ВМФ РФ

Лев и действия направил, и результата достиг.

В тот день, будучи уже почти старожилом на своем корабле, до дембеля чуть больше года оставалось, Лев со своим кораблем, точнее, корабль со своим Львом, ну, короче, оба они друг с другом вышли в море на боевые стрельбы. По роду службы Лев был артиллеристом и принимал активное участие в подготовке этих стрельб — орал на малолеток, чистил оружие, принимал боеснаряды и заводил их на ленту в двуствольную корабельную пушку. Вышли в море, обнаружили цель, команда «пли!», а пли-то и нету, опять команда «пли!», а результат тот же. «Пли, в бога мать!» Лев бегом к пушке проверить и устранить неполадки, а на это даются просто какие-то секунды. Лев подлетает к пушке и видит, что снаряд вместо дула куды-то подевалси. А он (снаряд и притом самый что ни на есть боевой) соскочил с ленты и вот-вот упадет с высоты метра полтора на палубу. И какой он стороной упадет — одному богу известно, и если упадет бойком-запалом, то не жди меня, мама, хорошего сына! И еще сотню хороших сыновей.

Лев принял решение, которое одно только и было правильным, но надо ж было успеть, и принять, и решиться, и выполнить! Снаряд уже начал падать, Лев прыгнул рыбкой в пушку, на лету схватил снаряд в охапку, но при приземлении сильно ударился головой о станину пушки. Сознание потерял, но снаряда не выпустил! В каюте медика ему наложили пару-тройку швов, и корабль на полной скорости вернулся на базу, где Льва положили в госпиталь.

По итогам учений Льву объявили выговор за плохую подготовку к стрельбам и представили к медали за спасение корабля. Но Лев, прямо как в фильме «Баллада о солдате», попросил вместо медали отпуск. Старый адмирал ласково улыбнулся:

— Это мой любимый фильм о войне, сынок…

И дал герою неделю отпуска. А эта награда для солдата, а тем более для матроса, лучше всяких медалей. Но после отпуска медаль Льву тоже все-таки вручили.

Кто-то скажет, что такое решение — прыгнуть за снарядом — принял бы любой советский солдат. Может быть, любой бы и принял, но вот исполнить такой прыжок смог бы не любой. А Лев был отличным футболистом, поэтому в полном порядке у него была и реакция, и прыгучесть. Так что — до свидания и, как любил прощаться комментатор дядя Витя Гусев — играйте в футбол!

II. Подвиг второй, гуманитарный

Народ для разврата собрался!

Официант Михалыч, «Калина красная»

В середине мая 1989 года корабль ВМФ, на котором отбывал воинскую повинность Лев Этинзон, возвращался из дальнего похода на Родину. Малый противолодочный корабль «Филипп Киркоров». (Название изменено, потому что это военная тайна.) Корабль был хотя и малый, но все-таки раз в десять побольше прогулочного катера и по виду вполне грозный, особенно для членов Европарламента, и мог пулять пушками и ракетами и швырять бомбы. И поэтому мог пугать (и до сих пор пугает до дрожи) все население всех тридцати стран НАТО. И поскольку во время походов этот малый противолодочный кошмар НАТО часто заходил в иностранные (и даже до смерти перепуганные натовские) порты, то моряки в команду подбирались бравого гвардейского облика, чтобы достойно представлять в заграничных портовых кабаках Советского Человека и Воина. Лев Этинзон, правда, своим обликом не очень походил на гвардейца, зато он был активным членом военно-патриотического клуба. И притом он клятвенно пообещал за три года службы подрасти на 10 см и накачать бицепсы до 45 см, как у Сильвестра Сталлоне. И еще Лев сказал, что у него брат играет в баскетбольном ЦСКА. Хотя то был Виталик Фридзон, но армейское начальство подумало, что все, у кого есть «зон» в фамилии — все братья.

Эти три причины были очень весомы по отдельности, а вместе — броня. Поэтому Льва, вместо стройбата в пустыне Кара-Кум, приняли в отборную гвардейскую часть. Единственная проблема — служить три года вместо двух. Зато на свежем воздухе. А не в каком-нибудь провонявшем дешевым табаком штабе.

Поход был долгий, длился уже месяц, и командир корабля кавторанг Дундюк понял, что до Кронштадта не дотянуть. Он отдал приказ зайти в немецкий небольшой порт Засниц пополнить запасы продовольствия. Это он так в судовом журнале записал. На самом деле — пополнить запасы отличного немецкого пива для офицеров и заменить донельзя истрепанные колоды карт для матросов.

Льву до дембеля оставалась уже всего неделя, и поэтому, кроме прочих дедовских радостей, у него был собственный бинокль. На подходе к порту он высмотрел невдалеке от Засница отличный песчаный пустынный пляжик. Ранним утром корабль встал под погрузку пива и карт, и Лев, опять же на правах дембеля, легко получил разрешение на отлучку до конца погрузки, на полдня выходило. И с ним еще два деда — Амбал и Чуня.

— А то что ж мы, товарищ кавторанг — совсем незагорелые домой приедем?! Как будто и не на юге побывали! Мы ж три года писали домой, что в Астраханской флотилии ловим осетрину с икрой! Да вас комитет солдатских матерей…

Ну, убедили командира. Да и не больно-то он сопротивлялся, так, ради проформы, для него с дембелями ссориться — себе дороже. Один такой поссорился — и его «случайно» забыли на Новой Земле. Еле потом нашли, через два месяца.

Для мая погода была просто расчудесная, пригревало солнышко, весело чирикали и каркали немецкие воробьи и вороны, море, правда, было 14 градусов, но для Советского Моряка нет преград! Кроме военного патруля, конечно. Друганы прибежали на пляж, накупались досыта, до синевы, и разлеглись во весь свой гвардейский рост на песочке загорать. Народу никого, солнышко греет, песочек теплый, вороны чирикают, легкий прибой слегка шуршит — красотища! Легли, и тут же, конечно, под шуршанье и чириканье заснули. Советский Солдат может спать и стоя, и даже на ходу, и я даже лично знаю паренька, который умудрялся поспать во время затяжного прыжка с парашютом. А уж тут — сам бог велел. Проснулись часа через полтора от шума голосов, продрали зенки — маманя дорогая! –- кругом голые бабы! Куча абсолютно голых баб и девок! И на любой вкус! То есть, конечно, и мужской пол тоже присутствовал, но ентот неинтересный пол наметанный матросский взгляд как-то сразу отсек и не заметил. Спросонья сначала подумали, что это им снится. И не такое снилось за три года службы! Но когда прочухались и поняли, что все это происходит на самом деле, то решили, что бог все-таки есть и он наконец-то исполнил их мечты. Все трехгодичные солдатские сны сбылись наяву. Про нудистские пляжи они и слыхом не слыхивали, уходили-то они в армию еще в 86-м, когда видеомагнитофоны были в СССР чрезвычайной редкостью и даже «Греческую смоковницу» и «Эммануэль» еще посмотрели не все советские граждане. Разве что работники ЦК КПСС. В народе, конечно, ходили легенды, что в шведских семьях ужас что творится, но чтоб вот так — середь бела дня?! И что теперь делать?! Встать и идти — об этом не могло быть и речи. Лежали они, конечно, в военных сатиновых синих трусах, которые по колено, но от такого массового стрип-шоу их молодые организмы, особенно некоторые сильно чувствительные органы, пришли в крайне возбужденное состояние, и идти позориться сквозь толпу голых женщин со своими причиндалами наперевес пацаны не могли никак. Никакие трусы не спасли бы от позора. Хорошо, хоть легли они изначально загорать на животы. Закрыли морды руками, притворились, что спят. Лежат, матерятся шепотом. Сквозь пальцы заметили, что голые тетки собрались в кружок, что-то горячо обсуждают и показывают в их сторону. Может, насиловать собрались? — мелькнула шальная мысль у советских моряков. И что тогда делать? Дать отпор или покориться судьбе? Вопрос отнюдь не риторический для молодых парней, отслуживших три года вдали от женской ласки. Даже Лев за неделю своего геройского отпуска успел поцеловаться только с мамой и бабушкой.

Тут от голожопой группы отделилась и подошла к воинам толстенная, пузатая и усатая фрау, похожая на фрекен Бок:

— Дас ист дер фрайкопакультур штранд! Зиэ дайн унтерхузэ софорт аус!

— Здрасьте, я ваша тетя! Че она тут нагавкала?

Пацаны выдавили из себя все, что знали по-немецки:

— Хальт! Хенде хох! Цурюк! Аусвайс!

Лев подумал-подумал и добавил как можно дружелюбнее:

— Рот фронт! Гитлер капут!

Спасибо советскому кинематографу. Но эти прекрасные слова почему-то возымели обратное действие. Голые фрау и фройляйн замахали и заголосили пуще прежнего, чаще всего слышались слова «унтерхузэ» и «полицай». «Полицай» было понятно без перевода. Гвардейцы пригорюнились Тут Лев от безысходности вспомнил, что учил в школе французский. (Амбал и Чуня, поскольку учились в ПТУ, никаких иностранных языков, кроме блатного, не знали.) Лев вежливо обратился к фрекен Бок:

— Мадам, парле ву франсе?

— О! Медхен! Дизе херрен зенд французен! — проорала фрекен подружкам.

Хотя парни со своими труселями по колено и моряцкими наколками были похожи на французов не больше, чем на китайцев. Но из толпы подошла на этот раз вполне симпатичная рыжая деваха лет двадцати пяти и с хорошей фигурой:

— Бонжур, месью!

Лев с удовольствием поднял на деваху ясны очи, оглядел новую переговорщицу с головы до ног и радостно улыбнулся:

— Бонжур, мамзель! Гляньте, пацаны, эта нормальная!

— Да ну?! — Пацаны глянули и согласились. — Очень даже ничего себе!

— Месью! — Залопотала мамзель на чистейшем французском. –- Ёлев та кюлот имедатьмон, сет юн пляж нудист!

Тут Лев с грустью понял, что из всех французских слов помнит только те, что из «Трех мушкетеров», каковые и выдал с широченной улыбкой:

— Мерси боку. Се ля ви. Д`Артаньян. Пора-пора-порадуемся!

Опять спасибо советскому кинематографу, но это снова мало помогло. Переговоры грозили зайти в тупик. И тут, к общей радости, Чуня вспомнил немецкую фразу из фильма «Падение Берлина»:

— Гиб ауф! Вир зинд руссише зольдатен!

— О! Майн готт! Руссише зольдатен!

Голые девки затрепыхали ручками-ножками и сиськами-попками, захлопотали, очень эротично забегали и приволокли за подмышки замшелого столетнего дедулю со сморщенной до размеров прыщика пиписькой, который, видимо, лег там в сторонке помирать на солнышке. Быстро выяснилось, что дед знает по-русски только матюки, а также слова «Сибир, лесоповаль, вер-ту-хай». Но понимающему человеку можно одними матюками и теорию относительности объяснить. Дед поведал, что фюнф лет сидел в русском лагере и с тех пор считает Сибир своей второй родиной и очень любит русских, всех, кроме вер-ту-хай. Амбал заорал:

— Блин, земелю встретил! Здоров, пенек сибирский! В Абакане бывал?

И тут же предложил сбегать в ларек за шнапсом, еле его отговорили. Далее старый сибиряк объяснил, что это пляж только для тех, кто без трусов, а если кто отказывается снимать трусы, то вызывают полицию и всех, кто в трусах, сажают в тюрьму. Парни гордо ответили, что русский солдат никогда ни перед кем трусы не снимал и впредь не снимет! Во веки веков! Аминь.

— К тому же, — Лев показал на не очень далекий, мили полторы, причал, где стоял грозный «Филипп Киркоров». — Видишь там крейсер «Аврора»? Там командир смотрит на нас в бинокль, и если мы снимем трусы, то тем самым нарушим военную форму и нас ждет расстрел.

Слово «расстрел» дед сразу вспомнил, такое не забывается, замахал ручками:

— Найн! Найн шизен! Нихт нетих расстрель!

Лев не успокоился, ему стали нравиться эти переговоры с позиции силы. К тому же голые девки сгрудились вокруг и с интересом наблюдали за происходящим. Лев, Амбал и Чуня с еще большим интересом наблюдали за девками. Лев показал старикану бляхи на ремнях, залитые свинцом, Амбал и Чуня влево-вправо сверху-вниз рассекли со свистом воздух возле дедова носа. Старичок присел, девки и тетки пооткрывали рты. Немногочисленный и худосочный местный мужской пол и до этого отсиживался за хилыми кустиками и делал вид, что конфликт их не касается, а после такой демонстрации боеготовности и вовсе испарился. Лев попер уже в полный рост и в полный голос:

— Давайте сюда свою полицай! Хотите посмотреть, как черепушка раскалывается?! — Лев совсем вошел в раж, дал старикану свой бинокль. — Видишь на крейсере пушки?! В семнадцатом году «Аврора» одним выстрелом Зимний дворец развалила до основания. А если залп из всех стволов?! От вашего городишки одна пыль останется, как Кенигсбергу и не снилось!

Дед, erfahrener Soldat, попавший в плен 44 года назад как раз в Кенигсберге, в этом месте переговоров окончательно сдался русским, второй раз в жизни. Дедок быстренько построил всех фройляйн и фрау в шеренгу, приказал отвернуться, и русские моряки, отдавая честь, но и сохранив ее, прошли, чеканя строевой шаг и радостно лыбясь, по немецкому нудистскому пляжу в направлении Родины. Лев скомандовал:

— Отделение! Равнение вон на ту задницу! Ну, вы понимаете, на какую.

Отделение с готовностью и очень внимательно поравнялось на симпатичную задницу. Никакому генералу не снилось такое почтение. Рыжая фройляйн-мамзель, которой задница принадлежала, почуяла опасность, покраснела ушами, дернулась, но не обернулась. Приказа не было. Орднунг унд дисциплин, это у них в крови. Отделение отдало заднице и ее хозяйке честь со всем моряцким шиком и убыло на Родину. Амбал еще успел крикнуть напоследок:

— Эй, мамзель, адресок не черканешь?.. Ну, будешь проездом в Абакане — звони!

Вдогонку отделению неслись крики голых восторженных немок:

— Комм мит дем зиг цурюк! Ду хаст ун бизигт! Нохмаль!

Взойдя на дюну, отделение советских моряков маленько рассыпало строй. Лев не удержался, обернулся и помахал рукой деду и той рыжей фройляйн. А Чуня тоже не удержался, приспустил трусы и показал немкам свою нудистскую крепкую задницу. Потом уже и все отделение не удержалось, повалилось в хохоте и катилось до подножия дюны, корчась в смеховых судорогах. После таких затяжных переговоров опаздывали уже нещадно. Договорились сказать командиру, что заблудились в незнакомой местности, никто по-русски не понимает (что единственное было правдой, и то если деда не считать) и только неодолимая ностальгия по Родине привела их обратно. Командир, может, и не поверил, уж больно хитрые были рожи у наглецов, но что с них взять, с дембелей. Вкатил по выговору, который был для них как привет с уже далекого фронта, и на этом все закончи…

Ан нет, не все! Оставшуюся неделю службы этим троим нудистам поневоле пришлось, уже по воле команды корабля, целыми ночами рассказывать об этом приключении. И если Амбал и Чуня делали акцент на анатомических подробностях, ну что взять с пэтэушников из Сибири, то Лев, помня о том, что спасло их от позора все-таки следование Уставу (ну, более-менее), упирал на то, что нужно три года достойно нести службу, стерпеть все тяготы, быть настоящим солдатом и комсомольцем, отбарабанить по-чесноку всю службу, и тогда добрый командир, который тоже, как ни странно, человек, наверняка отдаст приказ — высадить на полдня, а то и на сутки, самых достойных на нудистский пляж в Заснице. А самых-самых достойных — в Бразилии. А которые уже совсем достойнее некуда — тех на Таити.

— Но и там! Даже на Таити! Не смейте снимать трусы! — Увещевал их Лев. — Трусы это для солдата все!

Эпилог главы

Но потом, уже дома, перед сном, Лев вспоминал, что, когда он на пляже проснулся и увидел этот голый ведьминский шабаш, первым (и, заметим со своей стороны — вполне естественным) позывом было непреодолимое желание побыстрее снять трусы и очертя кудрявую голову кинуться в эту вакханалию, в разгул и разврат, без трусов, без стыда и без совести. Дорогой мой читатель! Кто бросит в него камень?! Оставим на секунду Льва с этим желанием. У нас же добрая книжка! Если бы это желание Льва вообще никогда не сбылось — книжки тоже вообще бы не было! Но оно сбылось! И ты даже узнаешь — как! Но вот тогда, когда, по мнению Льва, оно должно было сбыться на том пляже, оно взяло так — и не сбылось. Внаглую. Оно сказало:

— Лев, дорогой мой! Сегодня я не могу для тебя сбыться! Извини, в любое другое время — с удовольствием, но не сейчас!

Тут в разговор встряла задница той рыжей немки:

— Извините, а мое мнение имеет вес?

— Конечно, но только не сегодня! Приезжай в Москву году так в 1992-м. Только не ешь больше мучного, а то будешь иметь такой вес, что с унитаза не встанешь.

Лев и Задница возопили хором:

— А почему не сегодня?! Почему?! Warum?!

Лев возразил Заднице:

— А при чем тут Анжелика Варум?! Не, но вообще-то я с ней тоже не прочь бы…

Тут Желание осерчало:

— Заткнитесь оба. Чтобы твое Желание снять трусы исполнилось, надо для начала хотя бы руками сделать что-то.

— Нарисовать чего-нибудь?

— Тебя самого уже надо нарисовать. В журнале «Мурзилка». Надо просто снять трусы! Руками! Или ты умеешь носом снимать трусы?! А ты, матрос второй статьи и с медалью «За доблестную службу», обе руки отлежал, пока спал там на животе. А если бы вдруг война?! Как бы ты автомат снял с предохранителя?!

— Ну, не было ж автомата… Да и войны тоже.

— Это тебя и спасло. И еще миллионы твоих сограждан. Теперь запомни, Лев Этинзон! Перед тем, как ты снова захочешь снять трусы, будь то на нудистском пляже, или на приеме у уролога, или просто на фестивале в Сочи — никогда не спи перед этим полтора часа на животе! Или хотя бы руки раскинь в стороны!

Лев Этинзон навсегда запомнил эти слова и никогда больше не спал на животе перед важной встречей, и все его желания исполнялись с тех пор незамедлительно, и поэтому теперь он прекрасный муж, отец и партнер по бизнесу. А все остальное, это было… ну… это была просто молодость.

P.S.

Со временем эта история, конечно, стала известна командиру корабля. Ему стало завидно и обидно, что он не догадался тогда тоже сбегать позагорать с ребятами. И девчатами. Он думал всю ночь… Вот очень зря говорят, что военные такие тупые. Наглая клевета. Может, в бытовом плане они и не такие сообразительные, как бабки у подъезда, но что касается обороноспособности — тут мозг у них работает как надо стране. На следующем совещании с непосредственным командиром кавторанг Дундюк предложил внести в программу походов отработку высадки десанта. Хотя десантирование не входит в задачу малых противолодочных кораблей, но мало ли что может понадобиться в случае локального конфликта. И показал на карте три подходящих для высадки места. Командир отряда одобрил инициативу, «НАТО в последнее время совсем оборзело», — и оставил место высадки на усмотрение командира корабля.

На общем построении команды Дундюк объявил о грядущем десанте в районе городка Засниц, но особо подчеркнул, что в десанте будут участвовать только отличники боевой и политической подготовки. На корабле резко повысились дисциплина и уровень подготовки. В следующем походе «Филипп Киркоров» встал на рейде Засница и спустил на воду спасательную шлюпку «ЯЛ-4», набитую отличниками, как бочка селедкой. Командовал десантом сам командир корабля. С борта на них с дикой завистью смотрели неотличники и давали клятву к следующему походу повысить свой уровень подготовки выше фок-мачты. С тех пор каждый год в мае на заветный пляжик высаживались наши десантники и с благодарностью вспоминали Льва, Чуню и Амбала. А на корабле так повысился уровень подготовки, что «Филипп Киркоров» как в 1990 году взял переходящее Красное Знамя Севморфлота, так оно ни к кому больше и не переходило.

Но, несмотря на ежегодный десант советских, а потом и российских моряков, нудисты пляж не покинули, а наоборот, обратились к бургомистру с требованием его расширить, потому что он уже не вмещал всех желающих — каждый год 21 мая на фестиваль в Заснице собирались все фанатки нудизма со всей Западной Померании.

Справка из Википедии

В 2012 году Засниц получил звание объекта всемирного наследия ЮНЕСКО за реликтовый буковый лес, но в основном — за этот фестиваль.

С южных гор до северных морей

Глава, в которой не будет ничего смешного. Для разнообразия

Восток — дело тонкое.

Товарищ Сухов

Восток есть восток

Аюб Хан-Дин

Команда МАГМА участвовала не только в массовых заездах, фестивалях в Сочи, Баку, Тюмени, Уфе. МАГМА совершала и одиночные набеги на удаленные города, села и кишлаки необъятной страны. Делалось это, конечно, не ради наживы, как у звезд эстрады, а ради интереса и от избытка молодых сил. Чем удаленней — тем интересней. Понятно, что какие-то деньги за концерты мы получали, но хватало их чаще всего только на подарки и сувениры. Но и в таких, одиночных и коротких, поездках была своя прелесть — сами себе хозяева, никто нам не указ, что хотим, то и делаем! Были и запоминающиеся моменты, случаи и целые истории. Не во всех поездках я, к сожалению, участвовал… очень жаль. Но книга-то в этом не виновата! В ней должно быть все. И вот вам вся Правда, которую мне удалось узнать, о поездке в Узбекистан (Навои, Самарканд).

Первую не смешную, а скорее страшную историю рассказал Герман Позин. Узбекские гастроли организовывал комсомол. И в команду часто приходили всякие комсомольские деятели. И по делу, и просто потусоваться с москвичами. И одну такую деятельницу, симпатичную узбечку, Гера пошел вечерком провожать. Жила ее семья в Старом городе, в своем доме, классическом глинобитном дувале, в каких жили и Омар Хайям, и Ходжа Насреддин. То есть то была настоящая узбекская семья, со всеми вытекающими повадками и обычаями, не всегда понятными заезжим людям.

Подошли к дувалу, остановились у входа. Гере расставаться не хотелось, он начал было рассказывать разные смешные истории, но комсомолка его остановила:

— Иди-ка домой, парень, а то брат выйдет, убьет.

— Ха-ха! Драться, что ли, полезет?!

Девушка удивленно подняла соколиные брови:

— На фига ему с тобой драться?! Просто выйдет и убьет тебя. А че?…

Бежал гарун быстрее лани…

Вторая печальная история, и тоже с уголовным оттенком, произошла с двумя Евгениями — Калининым и Кравцовым. Они, правда, отнекивались, но я склонен верить команде.

Оба были симпатичными ребятами, Кравцов — даже очень симпатичным. У него даже второе прозвище было в команде — Красавчик. И оба здорово пели. Калинин так вообще просто завораживал женский пол своим голосом. И, конечно, на них чаще, чем на других, западали фанатки. И вот двух таких фанаток ребята привели к себе в гостиницу.

Уже в процессе написания этой главы, после перекрестного допроса, припертые прокурором к стенке, оба все-таки признались, что было дело. Но — ничего такого! Они просто пели хорошим девушкам песни, чтобы оставить о себе добрую память и чтобы девушки рассказали о МАГМЕ всему Узбекистану. А девушки угощали их замечательным узбекским коньяком, который, конечно, не лучше армянского или даже азербайджанского, но валит с ног покруче и постремительнее. И пили-пели они всю ночь. А утром выяснили, что хорошие девушки прихватили на добрую память и часы обоих.

Еще одна абсурдная история, но, слава богу, уже без всякой уголовщины, случилась с Мариной Смагиной уже перед самым отъездом. В последний день все пошли на самаркандский рынок затариться съедобными подарками. Марина сказала, что она терпеть не может торговаться и вообще ненавидит базарную беготню, толкотню и прочую суетню. А базарный ор и торгашеские зазывания ее просто из себя выводят. Марину все уговаривали пойти хотя бы полюбоваться на эту красоту, которую в тогдашней голодной и голой Москве даже на рынке не увидишь. Марина сказала, что любоваться там абсолютно не на что, но она пойдет, просто чтобы всем доказать, что ее ни один торгаш ни в жисть не уговорит. И Марина пошла на рынок с одной целью — ничего не покупать! Довольно уникальная цель для похода на восточный базар.

Первая партия магмовцев, убежавшая с утра пораньше, уже затарилась и вернулась в гостиницу. Но потом все подумали-подумали, вспомнили всех родственников и побежали на второй заход. По дороге встретили тяжело бредущую Смагину, увешанную с ног до головы дынями, виноградом, мандаринами и прочими абрикосами. Все безмерно удивились: Марину остановили:

— Марина! Как так?!

— Да ну их к аллаху! Спорить еще с ними…

Но в глаза никому не смотрела, а смотрела куда-то в сторону…

На том же рынке в просто жуткую историю вляпался и Илья Папуша. Они с Толей Кочановым сначала подошли к тетке с очень красивыми, похожими на апельсины и будто отполированными лимонами. В отличие от Марины, ребят шли на рынок как раз с целью весело поторговаться. Вот до этой тетки и докопались:

— А почему это у всех по девяносто копеек, а у вас по рублю?! Так не пойдет, давайте торговаться!

— Давайте! — легко согласилась тетка. — Рупь десять!

Парни посмеялись и купили по рублю. Вот такие смешные там были цены. И это не за один лимон, а за килограмм. В Москве тогда лимоны стоили десять рублей штука. И их не было. Потом Илья и Толя подошли к пожилому узбеку и поинтересовались, почем трава. Тот на них даже не посмотрел.

— Товарищ узбек! Мы же вас вежливо спрашиваем — почем трава?!

После долгих и настойчивых призывов старик наконец врубился, чего от него добиваются, поднял палец к небу и молвил:

— Трава и зэлэнь — ба-алишой разница!

Начали торговаться. Старик попался очень упертый, Папуша потерял терпение и предложил — если он съест на спор вон тот перец, то получит охапку зелени даром. Узбек удивился, но согласился. Илья съел перец. Это оказался тот самый перчик, которого ма-ахонький кусочек кладут на целый казан плова. Еще и семечки выковыривают. Папушу перекосило, перекорежило, рот раззявился, глаза вылезли на лоб, он стал очень похож на Синьора Помидора из мультфильма «Чиполлино». Причем в страшном гневе. В воспаленном мозгу как молния сверкнуло одно слово — «Кефир!» Бабушка всегда давала Илюшеньке запить кефирчиком, если ему попадалась перчинка в супе с фрикадельками. И Илья побежал. Сломя голову он понесся по базару в поисках кефира.

Но он не видел, куда бежать! Потому что с него градом лили пот, слезы и сопли. Узбеки, наверно, подумали, что к ним на рынок явился сам Диавол из преисподней и сейчас всех покарает за недовес и завышенные цены. И так Папуша долго бы бегал, пока не умер бы от остановки сердца, но наши ребята его поймали и отволокли, почти бездыханного, в туалет. Там Папуша выпил два ведра из-под крана и долго не хотел уходить от источника Живой Воды. А старик по-честному отдал Толе Кочанову бесплатно охапку зелени и гроздь винограда в придачу. И сказал, что он отдал бы Папуше и свою солдатскую медаль «За отвагу», но уж очень внук любит с ней играть.

Последняя грустная узбекская история приключилась уже по прилете в Москву, во Внуково. В Самарканд все летели с одной авоськой с концертным пиджаком. Но у большинства вообще был один пиджак на все случаи жизни, так что в авоське была разве что пара запасных носков. А из самолета в Москве шли как гарун-аль-рашиды. Арбузы, дыни, виноград, черешня, клубника, урюк, миндаль, инжир, айва, виноград, лимоны и другие дары узбекской природы. Тогда, кстати, родилось ставшее крылатым выражение «рюкзак оккупанта». Конкретно — от рюкзака Папуши. Илья, как самый предусмотрительный, взял в поездку старый походный рюкзак, в отличие от других, поехавших с минимальным багажом. Поэтому, кроме фруктов, Илья смог привезти также и овощи. Он утрамбовал рюкзак дарами природы так, что рюкзак стал в два раза толще Ильи, как это ни покажется удивительным. Из карманов рюкзака торчали огурцы. В одной руке Папуша нес арбуз под мышкой, в другой — авоську с дивными помидорами. В карманы брюк и пиджака Илья напихал немнущиеся редиску и сухофрукты. В зубах он нес чурчхелу для своей невесты. Невесты тогда у него еще не было, но Илья свято верил — теперь, с чурчхелой, невеста сразу будет! Чурчхела никуда не влезла, потому что Папуша сторговал ее уже в самолете у пьяного узбека за оставшиеся после базара десять копеек и автографы всей команды. Узбека Папуша сам же и напоил. Всего одной рюмкой.

У Жени Кравцова, кроме авосек в руках, через плечо был перекинут шнурок от кеда, на котором болтались две кругленькие дыньки. Сзади шел хмурый Женя Калинин. В самолете, естественно, был банкет, Калинин, естественно, много пел, много пил и совсем не спал, поэтому был злой, как колдун-магрибинец из узбекской сказки про Аладдина. И вдруг у Жени Кравцова лопается старый шнурок на плече. Драгоценные дыньки падают на асфальт. Женя в ужасе оборачивается, и — о, чудо! — дыньки не раскололись! Но не успел Женя Кравцов пропеть хвалу аллаху, который все-таки есть, как Женя Калинин, пребывавший во вполне понятной похмельной злобности, сгоряча пнул одну дыньку правой ногой, а другую — левой. Он был в супермодных в то время остроносых ботинках с очень длинными носами. Острые носы легко проткнули слегка перезревшие дыньки, а те были к тому же и очень сладкие и прилипли к ботинкам намертво. Стряхнуть их не получилось, а руки у всех были заняты и поставить поклажу некуда. Так Калинин и шел, как Грустный клоун в башмаках Рыжего, с помпончиками на туфлях, от зоны выдачи багажа до автобуса. Встречай, Москва, клоуны вернулись!

Такой футбол нам нужен!

Футбола в жизни МАГМЫ было так много, что описание даже исторических матчей не уместилось в одну главу. Эта глава посвящена матчу чуть менее историческому, но который тоже оставил свой яркий след в истории

Россия — Испания 10:0

Осьминог Пауль

По предыдущей футбольной главе у читателя могло сложиться мнение, что Илья Папуша играл в футбол без особого блеска. Может быть. Может быть, Ван Бастен и получше выглядел на поле, это вопрос сложный, пусть в нем разбираются Евгений Ловчев с Тиной Канделаки. Но был и у Ильи Григорьевича звездный матч, которому позавидовал бы и Ван Бастен, и Гуллит, и братья Овермарсы.

Матч этот был сыгран в Донецке году так в 1989. Команда Донецкого политеха была очень сильной не только на сцене, но и на футбольном поле, к тому же накануне был очередной какой-то банкет, поэтому наши разминались очень усиленно перед встречей с грозным соперником. У кого-то возникнет вопрос — а чего это у вас все такие важные матчи были всегда после каких-то посиделок, пирушек и банкетов?! Дело в том, что фестивали не длились месяцами. И надо было в сжатые сроки уместить все мероприятия. Так что банкеты были не только перед матчами, но и после. Вот поэтому нельзя играть в КВН до старости! Одесситы попробовали — и сильно обожглись. А некоторые и просто сгорели. И проблема не в том, что с возрастом притупляется чувство юмора. Все дело в печени.

Итак, разминка перед боем. Донецк — на одной половине поля, МАГМА — на другой. Все совершают мощные рывки и без устали лупят по воротам из всех положений, чтобы произвести устрашающее впечатление на противника. При этом все издают громкие воинственные кличи. Очень похоже на боевые танцы людоедского племени Маори. Илья Григорьевич тогда уже намеревался стать директором процветающей фирмы и считал всю эту суетню неподобающей его весу в обществе. Он в одиночестве в центре поля делал упражнения йоги.

В данную секунду он стоял на голове в позе страуса. То есть ноги тоже упирались в землю, а попа была высоко задрана к облакам. Илья Григорьевич уверял, что эта поза гораздо лучше, чем поза Ширшасана, помогает разгонять кровь от попы к мозгам и ногам. А ведь голова и ноги — главное в футболе! А при его сидячей работе вдвойне важно разгонять кровь от попы по другим частям туловища. В этот момент к Папуше в центр поля отскакивает донецкий мяч. Илья встает на ноги и с очень недовольным лицом — помешали кровь разгонять! — пинает его обратно. Он был очень недоволен и пнул изо всей силы. Мячик со свистом вонзился в девятку донецких ворот. Обе половины поля замерли в изумлении. Гол получился очень похожим на красивейший гол того же Ван Бастена в ворота Дасаева на недавнем чемпионате Европы 1988 года. Но Ван Бастен-то бил с девяти метров, а Папуша — с сорока пяти! Папуша и сам изумился, но и виду не подал, что это он случайно засандалил. Наоборот, он так и задумывал!

18+

Книга предназначена
для читателей старше 18 лет

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.