Бесплатный фрагмент - Кодекс жизни

Кодекс жизни

Люблю осень. Лето и зима слишком конкретны и предсказуемы. Жара, отпуск, картошка. Или — морозы, тёмные ночи, Новый год… Осень в природе — как пора зрелости в жизни человека, когда позади юношеская неуверенность, кризис среднего возраста, поиск смысла жизни. Когда уже есть тёплый дом, дети и внуки, устоявшийся круг проверенных друзей, уверенность и твёрдая земля под ногами. Когда «желаю» и «могу» крепко держаться за руки.

Осень — время собирать урожай, считать цыплят, подводить итоги. Друзья и знакомые частенько говорили мне: «Почему бы тебе не написать книгу своих воспоминаний». Сначала я категорически отвергал эти советы. Потом задумался: что ж мы, Иваны, родства не помнящие? Ведь за каждым из нас стоят наши предки. Разве не любопытно знать, как они жили, почему смеялись и грустили, какой выбор делали в непростых ситуациях, на которые так щедра жизнь?

Всё в жизни имеет свою цену. Если дела и помыслы человека были благими, он получит признание. Если чинил зло, оно к нему и вернётся. В Ветхом Завете сказано: «Время разбрасывать камни. И время их собирать». Моя жизнь подошла к тому рубежу, когда пора собирать камни. И я решился рассказать о своём жизненном опыте, судьбе, мечтах и разочарованиях. Я старался быть искренним и честным, говорить лишь о тех событиях, которым сам был очевидцем. Надеюсь, записки эти будут интересны моим внучкам. Думаю, их заинтересует история нашего рода, а давая друзьям полистать эту книгу, они скажут гордо: «Это мой дед написал».

Книга эта — мостик в будущее. Однажды её откроет мой далёкий прапраправнук, и мы встретимся глазами, совсем незнакомые, но такие родные. И он услышит меня, словно мы сидим напротив друг друга и разговариваем, попивая чай с конфетами. И я скажу ему: «Привет тебе, родной незнакомец!».

Дважды крещёный

Мама долго не решалась рассказать нам об этом, боялась. Только после развала Советского Союза, когда поняла, что никому из близких её тайна не навредит, призналась, что покрестила нас с братом еще во младенчестве. В те годы по нашей улице ходил какой-то поп-расстрига и крестил детей прямо по домам. Не могу сказать, чтобы мама наша была сильно верующей, но оставить своих сыновей без ангелов-хранителей всё же не решилась, так ей было спокойнее. А я ничего этого не знал и крестился, будучи взрослым человеком. Вот и вышло, что я дважды крещёный.

Одним из первых сильных впечатлений моего детства была смерть Сталина. Отлично запомнил те дни, хотя мне в марте 1953 года, шёл всего шестой год. Всю неделю до похорон 9 марта взрослые вели себя как-то странно: ходили тихо, говорили вполголоса, родители были в трауре. В день похорон мама предупредила: «Сейчас начнут гудеть». Ровно в полдень загудели промышленные предприятия по всей стране и все паровозы на ближайшей железнодорожной станции. Гул стоял густой, мощный, жутковатый. На всю жизнь запомнил я его. А погода никак не вязалась с этим рёвом. В начале марта в город пришла настоящая весна, солнечная и теплая. Таял снег, бежали ручьи.

Родители выписывали газету «Правда», и вплоть до седьмого класса я хранил вырезку из номера о похоронах Сталина, где был его портрет, объявление о смерти, соболезнования и снимок, где он лежит в военной форме. Наверное, это было проявление моего первого интереса к политике. Тогда мама еще не рассказывала нам про репрессированного отца, моего деда. Что удивительно, она никогда не связывала имя Сталина с репрессиями.

— Это же не Сталин его осудил, — говорила она нам, взрослым своим сыновьям.

Мои предки

Мою бабушку по линии матери звали Анна Григорьевна. Она родилась в 11 декабря 1898 года. Ее дедов сослали в Сибирь после второго польского восстания.

О родителях бабушки известно немного. Прадеда Григория Прохоровича я не видел, зато помню прабабушку, Евдокию Павловну.

Историческая справка:

Польское восстание 1863—1864 годов — национально освободительное выступление поляков в Российской империи с целью восстановить своё государство в границах 1772 года, до раздела Речи Посполитой.

Бабушка гордилась своими польскими корнями и когда вышла замуж за моего деда Александра Ивановича, фамилию не сменила. Бабушкина семья жила в селе, где с XVIII века работал демидовский железоделательный завод. Село было большое — около 600 дворов — и зажиточное, дома строили из сибирского кедра. Были свои школа и детский садик, которым какое-то время заведовала наша мама,

Бабушкин отец до революции держал там ямы — почтовые станции. У бабушки с дедом было трое детей, моя мама Мария Александровна — старшая. Летом 1937 года, когда маме исполнилось четырнадцать лет, прямо на покосе, арестовали её отца, моего деда, вместе с бабушкиным родным братом Казимиром. Им обоим вменяли организацию преступной группы. Три листка допросов из дела я прочёл совсем недавно.

Основанием для ареста послужил донос соседей и дохлая колхозная корова, которую доносчик обнаружил в поле. Пала скотина от голода или по старости, неизвестно, но бдительные соседи увидели в этом событии руку диверсанта. А кто мог быть таким диверсантом? Конечно же, сосланные поляки и зажиточные кулаки. Так за одну коровью тушу сгубили жизнь двух сильных, рукастых, молодых, хозяйственных мужиков. Врагов народа из этого самого народа и назначали.

Казимир через три дня умер во время допросов. Деду дали десять лет лагерей. Старшая дочь его Мария, моя мама, за сорок километров пешком ходила в город на суд к своему отцу. Из цепких смертельных объятий НКВД вырваться ему не было никакой возможности. Так и сгинул дед в лагерях. Родные его братья от «врага народа» отреклись, а у бабушки на руках осталось трое детей. Замуж она так и не вышла, и все тяготы легли на плечи старшей дочери, моей матери.

Мама отправилась учиться на курсы медсестёр. Работала сначала в родном селе, потом переехала в город. Устроилась патронажной сестрой и сняла угол у своей будущей свекрови, моей бабушки Агафьи со стороны отца. Всю жизнь свекровь сноху не очень-то жаловала, всё ж таки дочь врага народа. Хотя муж бабушки Агафьи, мой дед со стороны отца, Иосиф Фёдорович служил унтер-офицером царской армии. Был тяжело ранен в Первую мировую, награждён Георгиевским крестом.

С отцом мама познакомилась, когда он в 1946 году демобилизовался из армии. Приглянулась ему молодая квартирантка, и симпатия эта была взаимной. Отец мой Василий Иосифович до войны работал на шахте. В 1939, когда ему исполнился 21 год, призывной на то время возраст, ушёл в армию. Мы предполагаем — отец никогда не рассказывал — что он воевал в Финскую (война с Финляндией 30 ноября 1939 года — 13 марта 1940). После армии вернулся на шахту, но успел поработать всего несколько месяцев, и началась Великая Отечественная война. Отец окончил курсы радистов и прошел всю войну от Тулы до Кёнигсберга. Про те годы нам, сыновьям — черта подавляющего большинства фронтовиков — рассказывать не любил. Отнекивался. Только по наградам мы, дети, могли судить, что воевал он достойно. Отец награждён нагрудным знаком «Отличный разведчик», медалями «За отвагу», «За взятие Кёнигсберга» и «За победу над Германией».

Лишь спустя 75 лет после победы из архивных документов мы узнали, за что отец получил медаль «За отвагу». В декабре, накануне победного 1945 года, прослушивая переговоры противника, он добыл ценные сведения. Немцы планировали разведку боем, но наше командование, вовремя получившее информацию об этой операции, сработало на опережение, и противник понёс большие потери. Из наградного списка следует, что отца сначала представили к ордену «Красной Звезды», но в итоге он получил медаль.

Он рано ушел из жизни. Это случилось 22 июня в 30-летню годовщину начала войны в 1971 году. Ему было чуть за пятьдесят.

Что такое зоска?

Я родился в бараке на улице Горской в ноябре 1947 года. Со вторым ребёнком мои родители тянуть не стали: младший брат Василий появился на свет в октябре 1949. Смутно помню наш барак и как отец заболел менингитом, а нас с братом отправили к бабушке. Мне тогда было лет шесть, подошла очередь ставить прививки, но бабуля наша прививкам не доверяла и прятала от врачей под кроватью. Жили мы у бабушки почти год и нам там очень нравилось. Была жива ещё наша прабабушка: баба Дуня. Старший бабушкин сын Яков был заядлым рыбаком и охотником, так что в доме на столе всегда были рыба и дичь, а бабушка вкусно готовила.

Однажды, по поводу очередного праздника она испекла большой рыбный пирог. Волнующий запах наполнил весь дом, а какая у пирога была аппетитная корочка, просто загляденье. Бабушка достала пирог из духовки и поставила его на табурет, как она говорила — выстаиваться, сама же опрометчиво удалилась. Искушение было слишком велико, мы с братом не могли устоять и вдвоём за милую душу слопали всю корочку. Когда пришли гости, от пирога остались… кости. Хорошо, что бабуля наша, человек исключительной доброты, не сильно ругалась. Отец вскоре поправился и нас с братом забрали обратно.

Любимой игрой мальчишек тех лет была «войнушка», но никто не хотел быть немцами и все как один мы мечтали стать героями, как партизан Лёня Голиков. Я спал и видел, как поймаю какого-нибудь шпиона и тоже стану героем.

Отец привёз с фронта кусок ткани защитного цвета, и мать — она у нас была мастерица на все руки — нашила нам с братом гимнастёрок. Для игры мы сами мастерил себе погоны. На своих я нарисовал подряд три звезды. Что это за звание, тогда не думал, любопытно, что три звезды соответствовали в табеле о рангах прокуратуры званию полковника. Свою службу в прокуратуре я закончил именно в этом звании.

Еще одной любимой игрой поселковых мальчишек была зоска.

Историческая справка

Древняя, чисто мальчишеская игра зоска пришла в Россию из Забайкалья от монгольских детей еще в конце XIX века. В середине 50-х взрослые считали зоску игрой вредной. Примерно так же, как современные родители относятся к видеоиграм. Суть игры простая, но требует немалой ловкости и тренировок: подбрасывать зоску (биту) носком, пяткой, внешней, внутренней сторонами стопы и как можно дольше не давать ей коснуться земли. В футболе это называется чеканить мяч.

Зоски мы делали сами из овчины и небольшой свинцовой бляшки размером с пятак. От правильной сборки зависели её «летные качества». В «пятаке» проделывалось отверстие, за которое пришивали свинец к овчине. На что только не шли мальчишки, чтобы смастерить «крылатую» зоску. Мой двоюродный брат Виктор не пожалел для этого отцовского тулупа. Отец находчивость сына не оценил, и Виктору здорово влетело, зато зоска у него получилась отменная.

Среди наших пацанов были свои рекордсмены, отбивавшие зоску до тысячи раз. У меня больше ста не получалось. Не удивительно, что из таких рекордсменов выходили замечательные футболисты. Поклонников футбола в нашем посёлке тоже было предостаточно.

Зимой мы, школьники, ходили в настоящие лыжные походы. Наш учитель физкультуры Владимир Михайлович, заядлый лыжник, так что школа на городских соревнованиях всегда выглядела достойно.

Однажды в пятом классе накануне нового года уговорились с друзьями скататься за ёлками в лес. Отправились уже после обеда, нарубили ёлок и повернули назад. Но на какой-то развилке свернули не туда и заблудились. Зимний день короткий, стало уже смеркаться, а мы не можем понять, где мы и куда нам держать путь. Напугались до слёз. Слава богу, нашли верное решение забраться на ближайший холм и совсем близко увидели поселковые огни. Ёлки, конечно же, побросали, не до них. Вернулись домой, родителям ничего не сказали.

Лучший шахматист школы

Учиться я хотел. Мой младший брат Василий отчаянно завидовал мне, первокласснику, канючил у мамы, чтобы тоже отпустила его в школу. И добился своего: почти неделю ходил в школу вместе со мной. Анна Ивановна садила его на заднюю парту, и он счастливый внимательно слушал урок.

Мне повезло с первой учительницей. Она жила с нами по соседству, а школа с «несчастливым» номером тринадцать находилась за полтора километра. И вот каждое утро она собирала нас, соседских первоклашек, и словно мама-утка вела на уроки: сама впереди, за ней семенит наш дружный «выводок». И так в любую погоду: в дождь и метель. К сожалению, Анна Ивановна рано ушла из жизни. В школе №13 трудились самоотверженные педагоги. Они учили детей в сельской школе, потом несколько километров пешком шли на уроки в нашу. До сих пор перед глазами картинка: за окнами зима, метель и хрупкая фигурка учительницы, преодолевая бездорожье, спешит к нам на урок во вторую смену.

Моя тринадцатая была замечательная ещё и потому, что руководил ею фронтовик Георгий Данилович. На фронте пуля выбила ему глаз, но мозг, к счастью, не задела. Георгий Данилович болел шахматами и организовал в школе шахматный кружок. Пристрастился к этой игре и я.

Нас с братом азам шахматной игры научил отец. Но как только мы стали у него выигрывать, прекратил с нами играть. Партии мы разыгрывали даже на уроках, спрятав доску под парту. Если фигур не хватало, их заменяли медные копейки, трояки и пятаки. Партии между мной, Мишей З. и Николаем Б. чаще всего заканчивались в ничью. Мы трое играли примерно на одном уровне. Мой брат не сдавался мне до последнего, мечтая обыграть.

Когда мы учились в восьмом классе, Георгий Данилович организовал первый школьный турнир по шахматам, в котором я занял первое место. Став первым чемпионом тринадцатой школы, был ужасно горд! Ту грамоту вместе с шахматной доской и набором деревянных фигур до сих пор бережно храню. Фигуры, правда, растерялись, внучки заиграли. Мой младший брат получил тогда бронзовую медаль.

Друг мой, Колька

Николай Б. мой тёзка и настоящий друг с пятилетнего возраста. Помню один смешной случай из детства. Отправился как-то я к нему в гости. Мама его, тётя Ксения, говорит:

— Николая дома нет. Убежал куда-то с пацанами.

Ну, что делать. Иду дальше по улице, а навстречу мне шумная стайка мальчишек. Все смеются, один плачет. Спрашиваю ребят:

— Вы Кольку не видели?

Вдруг этот рёва голосом моего друга говорит:

— Ты чего, не узнаёшь меня что ли?

Это был он, друг мой, Колька. Оказалось, мальчишки нашли гнездо земляных ос и отправились за мёдом. Стали гнездо зорить, осы, понятное дело, кинулись на защиту своего дома и одна из них «поцеловала» Кольку прямо в губу. Ему крупно повезло, что «поцелуй» тот не стал для него смертельным. Как оказалось, у него была аллергия на пчелиный яд. Больно до слёз, лицо всё опухло. Слава богу, прошло само.

Но мы, мальчишки, этого дела на полпути не бросили, ведь до мёда оставалось всего ничего. За добычей отправилась другая команда охотников, в том числе и я. Взял у матери сито для муки, примотал его какими-то шарфами к лицу и отправился добывать мёд. Одна из ос всё-таки умудрилась пробить моё рукотворное забрало, пришлось срочно с поле боя ретироваться. Её укус такого эффекта, как у друга, не вызвал, но продолжать я не рискнул. Остальные ребята дозорили гнездо, а мёда там не оказалось. Мы тогда ещё не знали, что осы мёд не делают. Так мы проходили предмет «Окружающий мир» не по учебнику, как нынешние школьники, а прямо на практике.

Коля работал забойщиком. От шахты до дома километра полтора. И вот однажды, поднялся он на-гора, видит, погода замечательная, солнце светит, птички щебечут, и решил пойти пешком, подышать свежим воздухом. Но не тут-то было. Когда человек живёт в небольшом посёлке и у него множество друзей и приятелей, готовых помочь по мере возможности, просто пройтись пешком бывает задачей почти невыполнимой. Вот и в то утро Николая догоняет по дороге его приятель на мотоцикле.

— Афанасьевич, садись, подвезу, — кричит лихой мотоциклист, и как Николай не отнекивался, всё же пришлось ему залезть в коляску.

А мотоциклист что-то уж больно оживлённый, и товарищ мой понимает, что, скорее всего, он «чуть выпимши». Так и было. На автобусной остановке, когда до дома Николая оставалось каких-то пару сотен метров, их остановили работники ГАИ. У этих ребят глаз намётанный. Тормозят они мотоцикл, а мотоциклист, вместо того, чтобы подчиниться, прибавляет газу и летит на всех парах в лес по колдобинам деревенской дороги. Обоих седоков страшно трясёт и болтает, они еле удерживаются один за рулём, второй в коляске. В конце концов, мотоцикл врезался в пенёк, Николай вылетел из коляски, неудачно упал и сломал ребро. Называется, сходил «за хлебушком». Вместо приятной расслабленной прогулки после смены — бег с препятствиями и больничный лист.

Николай почти 30 лет отработал в забое. Был известным бригадиром, настоящим профессионалом своего дела. Его уважали и шахтёры, и руководство. Об этом говорит множество ведомственных наград. Как известно профессия шахтёра трудная и опасная. Однажды в забое обрушилась кровля, Николай попал под завал. Пострадал он изрядно, но подлечился и снова спустился под землю.

Как я бросил курить

Впервые я попробовал закурить в семилетнем возрасте. Курил, конечно, не в затяг, а так, для форсу. В посёлке курили тогда все мальчишки. Дети фронтовиков, мы рано взрослели и отчаянно хотели подражать своим отцам. Сигареты мы, пацаны со второй Танковой улицы покупали совершенно свободно. Закона, запрещающего продавать мальчишкам отраву тогда не было, поэтому продавщицы в поселковом магазине даже не спрашивали, кому, да зачем, и у меня скопились внушительные запасы ароматных, ментоловых и сигарет «Север». Я прятал их во дворе дома, под тёсом.