Бесплатный фрагмент - Книжный червь

Очень приятно отправлять такой роман в путь, даже само название отвечает писательскому сердцу, казалось бы, червь, но в этом есть и приятная ассоциация, именно в этом, настоящий писатель действительно схож с книжным червём, который медленно и часами, годами, ежедневно поедает нашу общую материю, которую мы называем нашей жизнью, в романе это название идёт с негативной реакцией, отвращением, но такова героиня романа, вещизм нового дня затмил глаза обывателя, если такое черветочение не приносит денег, благ, то этот червь, гадок, неприятен, но писатели, если и являются в глазах скудоумного обывателя червями, то они благородные черви, от которых исходит свет, потому что их нелёгкий труд, под час каторжный труд приносит знание, радость, счастье от пережитых эмоций, ведь писатель, как и актёр всё что поедает, если уже мы с этим сравнивает, пропускает через себя, через собственное здоровье, душу, он больше чем актёр, ведь он создаёт это, а подходов к своему детищу не один, два, три, как это бывает у актёров, а десятки, порой писательский труд это превращает в каторгу, казалось не будет этому конца, как у актёра с выученной ролью, но эту каторгу он избирает сам, поэтому и писателями становятся немногие, поэтому и бытует такое выражение: Если можешь не писать, то не пиши.

Пишут только те, кто не может не писать.

У Михаила Соловьёва есть главное, у него очень точное направление, направление настоящего писателя.

Он будет дарить жизнь прекрасным произведениям.

А они будут дарить настоящую жизнь читателю.

Его чистые помыслы.

Его красивую душу.

Роман написан легко, как и читается, просто и завязан на самых истребуемых человеком отношениях.

Он о чистой настоящей любви, о людях, которые не испугались обстоятельств и нашли себя и своё счастье в этом мире.

О большой любви.

И о писателе.

Много лет назад, когда страна захлёбывалась литературной макулатурой, развращающей, человека, вкусы, и многих уже начинало подташнивать от всего этого, я сидел в компании большого критика, в прямом смысле этого слова, декана кафедры критики литературного института им. Горького В. Гусева, мы говорили о большом упадке настоящей русской литературы, тогда он сказал, что похоже, читатель начинает уставать от всей этой непотребщины, что она перестаёт усваиваться, что придёт время и появятся новые писатели и первым бестселлером, который будет написан, будет тургеневская « Ася».

Это не тургеневская «Ася».

Это только правильный выбор.

Только радостно уже, что дождался.

Мне выпала честь быть председателем жюри литературной премии Союза писателей и я рад, что именно я инициировал присудить автору первую премию 2018 года за лучший роман о писателе,

у которого в данном романе появилась мечта о вершинах писательского мастерства, как, похоже, у самого автора, написать новый роман о Мастере и Маргарите.

Посмотрим.

Владимир Крымский.

Писатель, член высшего Совета творческого мастерства профессиональных Союзов и общественных объединений и Литературной Палаты России.

Книжный червь

Глава первая

Теплым майским вечером ближе к десяти часам в дверь позвонили.

— Ну, наконец-то, а то я подумал, что уже вас не дождусь, — высказал Платон.

— Извини, немного запоздали, — ответили вошедшие.

— Это правда? — поинтересовался Петр.

Петр был чуть полноватым человеком невысокого роста. Волос на голове Петр не носил, он их предпочитал брить вместе с лицом, утверждал, что так легче мыслить, ничего не давит на мозг. Он был очень добрым и отзывчивым, особенно в отношении своих друзей.

— Что правда? — переспросил Платон.

— То, что мне сказал Семен, — продолжил Петр.

— Да, это правда, нас действительно отправили на все лето за свой счет.

— Водку, как обычно, в морозилку? — перевел разговор Петр.

— Конечно! Ты же знаешь, я теплую не пью, — ответил Платон.

Платон при ответе сморщил лоб, он всегда так делал, когда ему что-нибудь не нравилось. Он был среднего роста, свои белоснежные волосы, Платон зачесывал на левую сторону. Брови на его переносице были сросшиеся, но это его совершенно не портило, а наоборот, делало еще более брутальным. Одну бровь он умел в момент сморщивания своего лба поднимать наверх и таким образом казаться свирепей.

— Сеня, режь колбасу, а я пока достану рюмки и нарежу фруктов, — продолжил Платон.

Как только друзья сели за стол, за окном поднялся сильный ветер и молния озарила весь двор.

— Ох! Сейчас ливанет, а мы зонты не взяли, — возмутился Семен.

Семен был интеллигентной внешности, свои черные, как уголь волосы он предпочитал зачесывать назад. На лице Семена постоянно красовались очки, у него их было несколько пар. Роста Семен был высокого. Но, несмотря на свой интеллигентный вид, работал Семен обычным шофером.

— Какие зонты? Сеня, пока мы с тобой соберемся уходить, дождь семь раз уже закончится!

— Будет об этом. Закрывай окно и наливай, водка уже давно остыла.

Первая провалилась незаметно, вторая тут же отправилась вслед, после третьей Петр достал сигарету, размял ее между пальцев и произнес:

— Да, брат, что же ты теперь делать будешь?

— Если ты по поводу работы, то я и ума не приложу. Все произошло настолько неожиданно, что я до сих пор пребываю в шоке. Насколько тебе известно, у меня семья, которую нужно кормить, и два кредита: один на машину, а второй на дачу.

— Как я понимаю, вам должны дать компенсацию!

— Должны. Но никакой компенсации не будет. Вчера меня вызвал к себе шеф и объяснил, что компания находится на грани банкротства и спасти ее может только чудо. И как вы понимаете, этим чудом он называет отпуска без сохранения содержания заработной платы, одним словом, идите, граждане, за свой счет.

— А если у человека нет своего счета? Тогда что ему делать?

— Тогда ему, Петь, нужно подыскивать себе новую работу.

— Ты уже занялся поисками?

— Занялся, а толку нет. Я отработал в этой компании больше десяти лет, и за все эти годы сотрудникам ни разу не задержали зарплату, а нынешний кризис погубил предприятие, и оно стремительно идет ко дну. Да, я совершенно не заметил, как пролетели эти годы. Кому теперь нужен почти сорокалетний редактор?

— Ну, ты погоди пока на себе крест ставить, ты опытный сотрудник! Причем без вредных привычек.

— Твоя правда! А востребован сегодня энергичный, целеустремленный, коммуникабельный, лучше всего женского пола и с приятной внешностью. Желательно еще до тридцати лет.

— А у меня, — разливая по четвертой, продолжил Петр Сергеевич, — все донельзя наоборот. Написал рапорт на пенсию.

— На пенсию? Но ты же еще молод для пенсии!

— Я как инспектор Дорожно-патрульной службы свое отработал и имею право на заслуженный отдых. Написал рапорт и отдал его руководству, а меня вызвали в управление и предложили два варианта: либо я перехожу в управление следить за мониторами от камер видеофиксации, либо остаюсь в своем отделе. И третьего варианта не дано.

— То есть о пенсии не может быть и речи?

— Совершенно верно, не может.

— И что ты думаешь делать?

— Останусь в своем отделе, я там как-никак столько лет отработал!

Друзья так накурили, что Платон как некурящий попросил Петра открыть окно. На этот момент дождь уже утих. И на улице царила непередаваемая тишина!

День клонится уже к закату,

И не заметно, как он пролетел,

Оставшись в памяти объятый

Количеством свершенных нами дел.

Уйдет от нас, а завтра снова

Начнется все, и в завершении дня

Плывет по городу ночному

Беззвучная немая тишина.

Такая тишина пробудет до рассвета,

А утром вновь все оживет,

И тишина простая эта

В жизнь потихоньку перейдет.

— Какой стих! Как у тебя только так получается?! — воскликнул Петр.

— Я сам не знаю, просто слышу голос свыше. И он диктует мне слова, и так кружится голова! — ответил Платон.

— А знаешь, о чем я сейчас подумал? Платон Геннадьевич, ты имеешь личный транспорт, а я нет.

— К чему это ты, я не совсем понимаю?

— Сейчас объясню! Я каждое утро заказываю такси, так как рано начинаю. А почему бы тебе на время твоего вынужденного отпуска просто не возить меня на работу и с работы. С тобой мне будет гораздо комфортней, а тебе проще с деньгой.

— Ты загнал меня в тупик, как же я с тебя деньги брать буду?

— Насчет этого не переживай, зачем мне платить кому-то, когда у моего друга финансовое затруднение. Лучше скажи, у нас там ничего больше не осталось?

— Ты про водку?

— Конечно!

— Водки больше нет.

— Тогда нужно разбудить Семена, а то он, бедолага, задремал, и мы пойдем.

— Буди, а я вас немного провожу, заодно и проветрюсь.

Выйдя на улицу, друзья удивились. Во дворе лежало упавшее от ветра дерево, а под их ногами были неимоверно глубокие лужи.

— Ну и гроза прошла! С ураганным ветром, а я все проспал, — удивленно промолвил Семен и предложил: — Друзья, мы так редко встречаемся, что совсем не хочется расставаться! Пойдемте в бар, там есть водка и караоке!

— А почему бы нет, я поддерживаю Семена и угощаю, а то он бедняга, все проспал, — продолжил Петр.

— Ну, что с вами поделать — поехали! — согласился Платон.

***

В бар добрались быстро. Несмотря на ночь выходного дня, народа там было немного.

— Друзья, располагайтесь за столиком, а я закажу нам чего-нибудь выпить, — пробормотал Петр и ушел к стойке.

Присев за ближайшим столом, молодые люди погрузились в атмосферу романтического выходного дня (да, именно романтического, так как в зале звучала соответствующая музыка и танцевали пары).

— Друг мой, а не пригласить и нам кого-нибудь! — предложил Семен.

— Сеня, ты намекаешь на этих прелестных созданий за соседним столом? — поинтересовался Платон.

— Я не намекаю, я — предлагаю!

— Подожди! Если я не ошибаюсь, то одна из них мне хорошо знакома! Сиди, я сейчас.

Платон встал из-за стола и направился к белокурым красавицам, расположившимся напротив них. Подойдя вплотную к столику, он обратился к одной из дам:

— Здравствуй, Александра!

— Мы с вами знакомы? — удивленно переспросила дама.

— Ну, как же, Саша, ты меня совсем не узнаешь? А я тебя сразу узнал! Мы познакомились с тобой под Ведено. Наша рота наступала, а меня тогда шальная пуля догнала. Помощь подоспела очень быстро, это несмотря на то, что от Красного креста работала всего одна, очень молоденькая и очень симпатичная девушка, с голубыми, как небо, глазами и светлыми, как пшеничное поле, волосами!

— Платон, это ты?! Боже, как же ты изменился! Ну что ты стоишь? Садись, рассказывай, как ты? Что ты? Ты в Москве живешь? Я тогда даже адреса твоего не взяла!

— Я подошел пригласить тебя на танец! Не откажешь?

— Конечно нет, пошли!

Присев за стол, Петр обнаружил Семена в полном одиночестве:

— Сеня, а почему ты один? Где наш друг?

— Петя, если ты обратишь внимание на эту замечательную пару, которая танцует по правую твою руку, то тогда ты узнаешь в одном из танцующих нашего друга — Платона.

— М-да! Я смотрю, зря времени он не теряет! А кто же эта прекрасная дама?

— Сказал, что знает ее, и удалился, — как ни в чем не бывало, бросил Семен.

— Неужели у них в редакции работают такие красавицы? — пробубнил себе под нос Петр.

— Сашенька! Спасибо тебе за танец! Я пойду, а то меня, наверное, заждались друзья.

— Ты опять так же исчезнешь, еще на пятнадцать лет? Как после госпиталя?

— Конечно, нет!

— Может, вы составите нам компанию?

— Если наше общество вас не стеснит, то мы с великим удовольствием к вам присоединимся…

— Мы будем только рады!

— Тогда я мигом.

Как только Платон удалился, Ира (так звали подругу Александры) тут же навалила на нее массу вопросов. Кто этот галантный молодой человек и откуда она его знает? И почему он так ярко вспомнил о войне?

— Понимаешь, Ирочка, я не всегда работала в больнице. После окончания медицинского училища я по собственному желанию попала в горячую точку. Одним словом — в Чечню. Это было так давно, помню, я тогда была очень смелой и очень глупой. Настолько глупой, что решила — лучшей практикой для меня должно стать боевое крещение. Я была уверена, что только на войне можно стать замечательным врачом. И при первой же возможности отправилась в самое пекло.

Это было в 1999-м. Самое начало новой чеченской кампании, хотя кампания — это неверное слово, здесь вернее подойдет — мясорубка. И вот в этой самой мясорубке, во время очередного наступления наших войск, я наткнулась на молоденького солдатика, держащегося за правый бок. На тот момент он потерял уже много крови. Я подползла ближе и спросила: «Как тебя зовут?» Он из последних сил выдавил: «Платон». Мне почему-то пришло на ум: «Какое красивое имя — Платон», и я приняла для себя решение во что бы то ни стало дотащить его в госпиталь. И дотащила! Он получил ранение в правый бок. Пуля прошла навылет и чудом не задела печень. Пока он лежал в госпитале, я в него влюбилась и тайно сочиняла стихи. Но после очередной атаки наши пути разошлись. Меня перебросили ближе к боевым действиям, и как только я сумела вернуться обратно, узнала, что его перевели в Москву, долго потом себя корила, что не взяла его адрес. И видишь — Господь нас свел сегодня здесь!

— Саша, ты никогда мне не рассказывала, что была на войне.

— А зачем? Я старалась об этом забыть.

— Милые дамы! Позвольте вам представить моих друзей… Это Семен и Петр.

Петя, не успев присесть за стол, начал свой удивительный рассказ, как и чем отличается его необыкновенная профессия от других. И пока он монотонно рассказывал, Платон не мог оторвать глаз от Александры. В его голове всплыли воспоминания ужасных военных лет. Как белокурая девочка двадцати лет спасла ему тогда жизнь, вытащив его буквально на себе из ада, огня, грязи и крови… Где он уже собрался проститься со своей короткой жизнью, пока не заметил молоденькую медсестру и не обрел надежду, надежду на самое дорогое, что есть у человека — жизнь! В госпитале он много думал, и все его мысли сводились к одному: что нет ничего дороже на свете, чем любовь и дружба. Все остальное благо не может быть благом по определению. Уже в московском госпитале в прикроватной тумбе он нашел кем-то оставленный Псалтирь и не смог не ознакомиться с его содержимым. Платон родился в семье атеистов, его отец и мать являлись членами партии КПСС, а членам партии запрещалось веровать в Бога. У них была своя вера — вера в коммунизм. По этой самой причине в семье никогда не вели разговоров на религиозную тему. Да и сама эта тема была для него чуждой. А здесь оказалась в его руках церковная книга. И от простого человеческого любопытства, и от скуки, насаждающей его изо дня в день, он решил открыть и прочесть ее. Платон начал читать не с начала, он решил ознакомиться сперва с названием глав. Открыл последнюю страницу и сперва немного растерялся. Псалтирь указывал, от чего какой псалом спасает человека. Были в этой книге молитвы об исцелении от болезней, в защиту от демонов и даже об устроении семейной жизни. Платон начал читать Псалтирь ежедневно и уверовал — всей душой уверовал — всем сердцем. Настолько честные и справедливые были строки, что поразили они весь его атеистический ум. Молился он тогда об устроении семейной жизни и думал только о ней, о той, которая сейчас сидела за столиком напротив и смотрела ему прямо в душу! Но встреча с ней равнялась нулю, и как он только вышел из госпиталя, повстречал другую девушку и через год на ней женился. Она была замечательной во всем, прекрасно готовила, очень любила их совместную дочь. Но Света была полной противоположностью Александры: высокой брюнеткой, а не маленькой блондинкой, как Саша. Наверное, Платон это сделал назло самому себе. А может быть, жениться помогла молитва, но перепутала немного адресата… И все же Платон любил свою жену, по крайней мере он всегда и всюду об этом твердил, а что творилось у него в душе, было известно одному только Богу.

— Саша, я могу тебя проводить? — поинтересовался Платон, тем самым перебив Петра.

— Конечно! — ответила девушка.

И они, попрощавшись с друзьями, вышли из бара и отправились в рассвет.

— Смотри, как быстро наступило утро! Уже появились первые трамваи! Как быстро пролетела эта ночь, ночь, которая вернула мне тебя!

— Платон, расскажи мне о себе! Расскажи, как сложилась твоя жизнь?

— Моя жизнь сложилась, в общем, неплохо! Как только выписался из госпиталя, я встретил милую девушку, через год мы расписались!

— У тебя есть дети?

— Да, у меня есть дочь, ей сейчас тринадцать.

— А кем ты работаешь? Наверное, в спецслужбе?

— Вовсе нет, Сашенька, я работаю в редакции самым обычным редактором текстов.

— Редактором? Я бы ни за что не подумала, что такой солидный молодой человек может работать в редакции.

— Ты хочешь сказать, что в печатных изданиях работают только книжные черви?

— Я совершенно не это имела в виду и не хотела тебя обидеть. Твой типаж — мужчины, прошедшего войну, и я подумала, что ты продолжишь военную карьеру или устроишься в милицию, хотя сейчас правильно говорить в полицию, никак не привыкну.

— С меня хватило стрельбы в Чечне, а на гражданке мне хотелось заняться спокойным делом, таким, которое будет приносить удовольствие.

— И тебе нравится твоя работа?

— Очень! Ты знаешь, она меня успокаивает! И когда я работаю с текстом, пребываю, как тебе лучше бы объяснить, в некой эйфории!

— Никогда бы не подумала, что от текста может возникнуть чувство счастья. У меня, к примеру, от моей писанины, напротив, совершенно другие ощущения. Ах, да! Я тебе не сказала, а ты, вероятно из вежливости, не интересуешься, чем занимаюсь я. Как ты думаешь, Платон, чем я могу заниматься?

— Ну, я думаю, это очевидно, ты продолжаешь заниматься тем, что у тебя лучше всего получается — это спасать людей! И если меня не подводит интуиция, ты уже давно не медсестра, ты врач!

— Ты прав, я действительно врач, заведующая терапевтическим отделением в нашей районной больнице.

— Заведующая?! Прости, я недооценил.

— Что касается должности, то в этом больше не моя заслуга, а Сережи! Он главврач больницы.

— Сережа — это твой муж?

— Да. Он хороший человек. Я когда вернулась из Чечни, то хотела навсегда завязать с этой профессией и с головой уйти в совершенно другой профиль. Но тут в моей жизни появился Сергей, я даже уже не помню, где мы с ним познакомились, кажется, на празднике общих друзей. Мы долго разговаривали, и я раскрыла перед ним всю свою душу, рассказала, что пришлось пережить и с какими ужасами я столкнулась. Потом я сказала, что я так больше не хочу. Не хочу видеть, как человек страдает, когда ему отрезают конечности, не хочу больше видеть, как люди каждый день умирают. И тогда он взял меня за руку и сказал: «Ты забыла, Саша, ты совершенно забыла о всех тех, кого ты спасла. О тех, кому ты подарила снова жизнь!» Придя домой, я все переосмыслила и приняла решение остаться в медицине, да и что я еще умею так хорошо делать, как накладывать повязки?! Окончила, одним словом, медицинский, не отрываясь, как говорится, от производства. Сергей помог мне устроиться в больницу, где сам работал. Он был тогда заведующим хирургическим отделением, так что сам понимаешь — с трудоустройством проблем не возникло.

— Я очень рад, что у тебя все хорошо!

— Я тебя совсем заболтала!

— Вовсе нет. Мне было очень интересно!

— Ну, мы пришли! В этом доме я и живу!

— Я рад был нашей встрече! Саша, даст Бог, еще свидимся!

— До свидания, Платон!

— До свидания, Александра!

Глава вторая

Платон смог подняться с кровати только к обеду, первое, о чем он поинтересовался у жены, это который час.

— Три часа дня уже! Ты во сколько спать лег?

— Я не помню, знаю одно — было уже светло.

— А куда ты ходил? Я вставала пить, но вас на кухне не было!

— Я провожал ребят.

— Что это на тебя нашло? До этого всегда они уходили сами.

— На улице после дождя было так хорошо! Вот я и решил выйти подышать!

— Ну, хорошо. Ты вещи свои все собрал?

— Для чего мне их собирать? — на несколько секунд перепугался Платон, и голос его слегка задрожал.

— Ты чего так перепугался? Не выгоняю же я тебя из дому, хотя с такой работой надо было давно уже это сделать. Мы к маме едем или ты передумал?

— Прости, милая! У меня вылетело из головы! Но я с вами в Смоленск поехать не смогу. Отвезти я вас с Миланой, конечно, отвезу, но сам буду вынужден вернуться обратно. Денег вам на первое время должно хватить, а если не хватит, ты мне позвони и я постараюсь вам выслать.

— Я стесняюсь спросить, откуда ты их возьмешь?

— Во-первых, мне обещали перевести на карточку отпускные, а во-вторых, Петр сделал предложение возить его на работу, естественно не бесплатно.

— Ты с друга деньги будешь брать?

— Петя сказал, что ему нет никакой разницы: платить мне или таксисту.

— Ну, хорошо, а на дачу ты поедешь?

— Думаю, да. Но не сейчас.

— Я тебе ничего и не говорю, мы с тобой собирались туда на последнюю неделю отпуска.

— Да, возможно, съездим, будет видно.

После того как Платон Геннадьевич отвез жену с дочерью в деревню, он вернулся домой и сразу принялся за приготовление пищи. Платон резал лук и думал о супруге: «Впервые мы проводим отпуск поврозь». Неожиданно его размышления прервал телефонный звонок. Это был Петр:

— Здравствуй, Платон, хочу у тебя поинтересоваться, сможешь меня сегодня забрать?

— Конечно смогу! Во сколько мне нужно подъехать?

— Смотри, сейчас на моих без четверти четыре! Я предполагаю, что готов буду ехать в районе шести.

— Хорошо! В шесть буду у тебя.

***

Отворив дверь, Ира немного удивилась: перед ней стояла подруга, которая должна была сегодня дежурить.

— Саша, ты какими судьбами? Ты же сегодня дежуришь по больнице!

— Я поменялась. Позволишь пройти? Или так и будешь меня держать в дверях?

— Конечно, проходи!

— Я вино принесла, выпьешь со мной?

— Есть повод?

— Думаю, да!

— Проходи на кухню, я сейчас!

Зайдя в кухню, Александра первым делом обратила внимание на розу, которая стояла у Ирины на окне.

— Ира, какая замечательная у тебя роза!

— Прости, я не расслышала, что ты говоришь? — переспросила входящая в кухню Ирина.

— Я говорю, какая красивая у тебя роза! — повторила Александра.

— А, роза! Да, это подарок Стаса, он подарил мне ее перед тем, как уйти к своей новой пассии.

— Слышно о нем чего-нибудь?

— Слышно, он прекрасно живет в Нью-Йорке, у него там свой цветочный бизнес. Стас с детства бредил цветами, роза — его последний подарок!

— Ты хочешь сказать, что она у тебя уже пять лет, а я ее ни разу не видела?

— Сашенька, милая моя! Ты ее не видела по простой причине: она все это время стояла в моей спальне, а сейчас я ее вынесла на кухню.

— Теперь я поняла. Очень красивая роза, очень!

— Ты сказала, что есть повод для вина, что за повод? Ты беременна?

— Что ты! Если бы я была беременна, стала бы я вино пить!

— Немного вина при беременности можно — это я тебе как гинеколог говорю!

— Нет, я не беременна, у меня другой повод.

— Что-то с Сергеем Сергеевичем?

— С Сережей тоже все в порядке.

— Тогда я ничего не понимаю, какая веская причина заставила тебя поменяться, взять вино и прийти ко мне. Только не говори, Сашка, что дело в нем!

— В нем, Ира, в нем! Я после нашей случайной встречи места себе не нахожу.

— Саша, ты меня пугаешь!

— Ира, наливай!

— Хорошо, положим, сыграли прежние чувства, хотя и этих чувств не может быть по определению. Просто пожалела раненого солдатика, спасла ему жизнь, написала стих, кстати, ты его сохранила?

— Кого?

— Не кого, а чего. Стих!

— Нет.

— Видишь, даже стих не сохранила, а говоришь — чувства!

— Ира, да при чем здесь какой-то стих? У меня все внутри переворачивается от одной только мысли о нем!

— А он чего?

— Я не знаю!

— Ну, как же, он тебя провожал.

— У него замечательная семья, которую он безмерно любит. Одним словом, желает мне с мужем счастья и очень рад, что прекрасно устроилась моя жизнь.

— С чего он взял, что замечательно устроилась твоя жизнь?

— Я сама ему, дура, об этом сказала.

— Слезами горю не помочь, вытри слезы!

— Я назло, понимаешь — назло! Сказала ему, что счастлива.

— Зачем?

— В отместку на его слова о счастье.

— Вам нужно еще раз встретиться!

— Как? Я не взяла у него ни номера телефона, ни адреса!

— Давай попробуем найти его в соцсетях!

— Точно! Как же мне самой на ум не пришла эта мысль?

— Растяпа! Пойду принесу ноутбук.

Около шести часов вечера Платон подъехал к КПП Петра. Петр уже стоял на улице и курил:

— Привет, Петь, ты давно вышел?

— Не переживай, я решил выйти чуть раньше и покурить.

— Как отработал?

— Никак! Отработал и слава Богу! Ты лучше расскажи, как у тебя! Отвез семью?

— Отвез. Ты знаешь, я тут подумал, что впервые за четырнадцать лет мы со Светланой проводим отпуск поврозь!

— Мы пленники обстоятельств! А как проводил до дома Александру?

— Прекрасно! Мы хорошо пообщались. Она рассказала немного о себе, а я о себе.

— Скажи, ты правда ее когда-то любил?

— Очень!

— Но как? Вы были знакомы от силы неделю, пока тебя не перевели в Москву.

— Эта неделя была самой лучшей неделей в моей жизни! Ты знаешь, какая она? Она просто богиня!

— Так позвони ей. Пригласи к себе!

— Это исключено.

— Ты не взял у нее номер телефона?

— Не в этом дело. Я не хочу вмешиваться в ее жизнь, да и потом, она замужем, а я, если ты помнишь, женат. И люблю свою жену.

— Как-то про любовь ты неискренно сейчас сказал.

— Обычно сказал.

— Вот в том-то все и дело, что о любви не говорят обычно. О любви говорят с чувством! Как ты о Саше рассуждал.

— Петь, скажи мне, кто я такой, чтобы портить ей жизнь?

— О! Ты, брат, романтик! Ты тонкая натура. И с таким, как ты, можно хоть на край света!

— Нет, ты ошибаешься, друг, я жалкий неудачник. Я даже работать не умею за деньги, я это делаю по любви. А за любовь, как ты знаешь, не платят.

— Вот здесь я с тобой не соглашусь. За любовь платят, только каждый по-своему — своей платой. В твоем случае это оценка читателя и вечности!

— С вечностью ты немного перегнул, но все равно спасибо!

— Ничего я не перегнул, книга есть некая связь поколений и веков, общение между современным миром и миром, предположим, Достоевского, Толстого, Пушкина наконец. Откуда бы мы все узнали об истории нашей Родины, если бы не «История государства российского» Карамзина. Так что, Платон Геннадьевич, твой труд бесценен. Да, давно хочу у тебя спросить, как твой роман? Который ты пишешь.

— Продвигается, Петь, но очень медленно.

— Ну, в этом деле, брат, спешка ни к чему. Поспешишь — людей насмешишь! А так, дело нужное ты делаешь — правильное. Где трудится Александра, как ее по батюшке?

— Кажется, Евгеньевна.

— Где трудится Александра Евгеньевна?

— В районной больнице, заведующая отделением.

— А ее супруг? Ты прости, я как сотрудник полиции должен знать, — после произнесенной фразы Петр рассмеялся.

— Он главврач в той больнице.

— Служебный роман, переросший в брак?

— Нет, там по-другому. Они познакомились раньше ее трудоустройства. Да Бог с ними. Петь, мне не до этого, мне отпускные задерживают, а у меня график платежа по кредиту на носу.

— Тебе занять денег? Какая сумма тебе требуется?

— Спасибо, я попробую как-нибудь выкрутиться.

— И все же?

— Двадцать тысяч!

— Сумма, конечно, немаленькая, но и невелика. Время терпит?

— Да, два дня.

— Если не найдешь, я тебе дам!

Глава третья

В Смоленске Света случайно столкнулась с Игорем и договорилась о встрече.

— Милан, давай ты с бабушкой немного посмотришь телевизор, а я ненадолго отлучусь, а перед сном вернусь, одним словом, соскучиться не успеешь.

— Хорошо, мамочка! Можно я папе позвоню?

— Конечно, сладкая! Только не говори ему, что я ухожу.

— Почему?

— Просто ему не нужно об этом знать. Не скажешь?

— Не скажу!

— Ну, вот и умница! Ты без меня не засыпай, дождись.

Выйдя в коридор, Светлана окликнула мать:

— Мама!

— Иду!

— Посмотри с Миланой какой-нибудь фильм, а я скоро буду.

— Света, зачем тебе нужен этот уголовник?

— Мама, перестань, ведь ты лучше меня знаешь, что он не уголовник, просто его подставили.

— Конечно, подставили. Мне Платона жалко!

— Давай жалей! Да он и мизинца Игоря не стоит, книжный червь.

— Зачем тогда за него замуж выходила? Зачем дочь родила?

— Дурой была!

— Насчет дуры ты это верно подметила! Я думала, в Москве ума наберешься, а нет, ошиблась.

Хлопнув дверью, Светлана ушла, ушла туда, где ждал ее Игорь, с которым они случайно встретились в продуктовом магазине. Игорь был ее одноклассником и ухажером, которого она в юности сильно любила. Любила до тех самых пор, пока его не арестовали за кражу со взломом. Его посадили на семь лет, а Света встретила Платона и вышла за него замуж.

— Привет, Светик! Как я рад, что мы с тобой встретились!

— Здравствуй, Игорь, я тоже рада тебя видеть! Какой у тебя шикарный автомобиль!

— Тебе нравится? Это Toyota Land Cruiser.

— А вообще чем занимаешься?

— Бизнесом, Светочка, бизнесом!

Игорь был гастролером. Он был угонщиком автомобилей. Автомобиль, на котором Игорь приехал за Светой, тоже находился в розыске.

— Куда ты меня повезешь?

— Я предлагаю поехать ко мне!

— Ну, поехали, я давно у тебя не была!

До дома Игоря доехали быстро. Остановились только по пути, чтоб купить вина, конфет и, конечно, цветы. Куда без них.

— Проходи, Свет! Вот это и есть моя холостяцкая берлога!

— Ты переехал? Вы же с мамой жили на Бакунина!

— Да, Светочка, я переехал. Мама умерла, а я вынужден был перебраться.

Игорь действительно сменил место жительства, но это была его конспиративная квартира, ей пользовался не только он, но и многие его друзья, входившие в преступное сообщество.

— Куда прикажешь пройти?

— Проходи в комнату, присаживайся за стол, а я посмотрю чего-нибудь в холодильнике.

— Я не голодна!

— Я в качестве закуски!

— Мы будем закусывать вино?

— Вино для тебя, а я водки выпью!

— А как же ты меня отвезешь?

— Кто тебе сказал, что я тебя отвезу? Я тебя столько ждал не для того, чтоб через полчаса расстаться!

— У меня осталась дома дочь!

— Но она же не одна, а с Верой Дмитриевной!

— Игорь, я так не могу!

— Хорошо, мы вызовем такси. Вот у меня все и готово! Хочу выпить за тебя, свет моих очей! Очень рад, что ты меня не отвергла.

— Как же я могла отвергнуть такого симпатягу!

К тому моменту, как содержимое бутылки подходило к концу, Света предложила молодому человеку пригласить ее на танец. В ту же минуту он поставил пластинку, и в комнате заиграла романтическая композиция. Светлана, как подобает приличной даме, положила руки на плечи партнеру, а Игорь взял ее за талию. К середине песни Света отвела голову в сторону и, резко повернув ее обратно, поцеловала партнера. Игорь ответил ей взаимностью и прижал ее к себе.

— Не останавливайся, — промолвила Светлана и подняла руки вверх, тем самым дав понять, что блузка ей сейчас совершенно ни к чему. Игорь стянул с нее блузку, легким движением руки расстегнул бюстгальтер и покрыл поцелуями ее обнаженную грудь.

Глава четвертая

Вернувшись на кухню с ноутбуком, Ира поинтересовалась:

— Какая фамилия у твоего Платона?

— Ирочка, я не помню!

— Что значит «не помню»? А как же мы его найдем?

— Зенин! Фамилия у него Зенин, я вспомнила его карточку.

— Ну и память у тебя, подруга! Я порой не помню, что было вчера, а она карточку его вспомнила! Пятнадцать лет не видала, а тут взяла и вспомнила! С какой соцсети начнем?

— С любой, на твое усмотрение!

— Хорошо! Тогда пусть будет «ВКонтакте»! Смотри, похож хоть кто-нибудь на твоего Платона Зенина?

— Так вот же он!

— Видишь, Саша, как все просто оказалось, а ты слезы лила.

— Спасибо тебе, Ирочка! Пиши же ему скорее!

— Ну уж нет, в этом я тебе не помощник. Пиши сама!

— Давай, а что писать-то?

— Пиши, например, что хочешь его видеть!

— Я так не могу, что он обо мне подумает?

— Ты странная такая! Ты хочешь его видеть или нет?

— Очень! Но не могу я так сразу!

— Хорошо! Пиши, как знаешь.

Вечером Платон продолжил писать роман. Петр вдохновил его на продолжение, и вообще у Платона Геннадьевича давно уже не было столько свободного времени. Сегодня время работало на него, он мог творить круглые сутки напролет, оставляя только время на сон. Платон открыл Word, бегло прочел текст, дабы вспомнить сюжет, который был почти забыт, притупил взгляд на последней строчке и никак не мог сообразить, что дальше: «А что, если мне описать свою жизнь, свои мысли, свои чувства, свое восприятие, желания и ценности? И назову я этот роман, скажем, „Книжный червь“. Решено — буду писать все с самого начала», — подумал он и начал с чистого листа. Он писал около пяти часов, пока ему ужасно не захотелось кофе. Сохранив текст, он вышел из программы и не поверил своим глазам: на часах было уже около двух часов ночи: «Я так увлекся текстом, что не заметил, как пролетело время. Почему же я раньше не начал писать? Жаль, что я не позвонил Свете, как там у них дела? Ладно, утром наберу! А сейчас нужно выключать компьютер и ложиться спать».

Но перед тем как выключить компьютер, он решил проверить почту. Зашел на Mail и просмотрел письма. Первым делом обратил внимание, что «ВКонтакте» ему предлагает дружбу Сергеева Александра, заинтересовался и перешел в соцсеть. Когда он понял, что дружбу ему предлагает Саша, был приятно удивлен, подтвердил и хотел написать ей письмо. Пока не заметил, что у него самого имеются непрочитанные письма: «Здравствуй, Платон. Я так была рада нашей встрече, — писала Александра, — а когда представила, что ты можешь пропасть еще на пятнадцать лет или на всю оставшуюся жизнь, мне стало не по себе. И я решила во что бы то ни стало разыскать тебя».

От прочтения данного письма у Платона по всему телу пробежала дрожь: «Что ты со мною делаешь, милая Саша!» — подумал он.

Во втором письме Саша писала, что не прочь еще раз встретиться. Тогда Платон вспомнил слова Петра: «Пригласи ее к себе» и в ответном письме назначил ей на вечер свидание. После выпил кофе, принял душ и отправился в кровать.

Как только его тело отошло в царство Морфея, к нему в сон проникла она. Александра шла под руку с мужчиной, явно старше нее, но как только она приметила Платона, вырвалась из объятий спутника и рванула к нему. Подбежав к Платону вплотную, она поцеловала его в щеку, крикнула: «Догоняй!» и направилась с обрыва к реке. Платон побежал вслед и, когда ее почти нагнал, оступился и покатился кубарем вниз. Саша от испуга остановилась как вкопанная. Когда поняла, что произошло, подбежала к лежавшему на земле Платону. Он лежал без движения. «Что с тобой, милый? Очнись, я не хочу тебя снова потерять», — произнесла она. Тогда Платон собрал в охапку желто-красных кленовых листьев и подкинул их вверх над Сашей. Потянул ее за руку к себе и страстно поцеловал.

Глава пятая

Светлана вернулась от Игоря намного позже, чем обещала дочери. Когда она отворяла дверь, та ее подвела и громко скрипнула. Света возмутилась: «Проклятая дверь!», тем самым разбудив Веру Дмитриевну. Пройдя на мысках в комнату, Света наступила на самую скрипучую доску и услышала голос матери, раздавшийся так же неожиданно, как гром среди ясного неба:

— Явилась! Я думала, что ты вовсе не придешь! Ты что дочери обещала?

— Мамочка, прости, так получилось!

— Что я, ты у дочери прощения проси! Ладно, ступай спать, утро вечера мудренее.

На следующее утро Света принесла свои извинения дочери и отправилась с ней на пляж. Они провели на пляже целый день и совершенно не заметили, как подкрался вечер. Когда Светлана посмотрела на часы, она не поверила своим глазам: стрелки показывали уже пять часов.

— Милана, нам нужно собираться!

— Сейчас, мамочка, еще один разок нырну и идем!

— Хватит, выходи, нас, наверное, бабушка уже заждалась!

— Мамуль, давай позвоним папе, — предложила Милана, как только они тронулись с пляжа.

— Давай, — согласилась мама и набрала номер отца.

— Алло! Привет, папуль! Как у тебя дела? Чем занимаешься? Мы с мамой на пляже были, а теперь идем домой.

Закончив беседу, Милана сбросила вызов и протянула телефон маме.

— Он не просил передать мне трубку?

— Нет. Он попросил передать тебе привет и сказал, что позже сам тебе наберет, сейчас он слишком занят.

— И чем же, мне интересно знать, он таким занят, что не нашел минуты для разговора? — раздраженно выругалась Света.

— Папа роман пишет!

— Прости, я не расслышала, чем он занят?

— Сказал, что пишет роман!

— А-а-а-а! Роман, тогда да.…

Подойдя к дому, дамы заметили бабушку, которая давно приготовила еду и ждала их к столу:

— Ну, куда вы пропали? Я вас заждалась!

— Бабушка, нам так понравилось на пляже, что мы совершенно не хотели уходить!

— Правда, мам, у вас такой замечательный пляж, что мы не заметили, как пролетело время! И ты зря с нами отказалась идти!

— Ты же знаешь, Свет, мне нельзя проводить много времени на солнце. Все, кончайте разговоры — мойте руки и к столу, а то все уже остыло.

— Бабуль, а мы папе звонили!

— И как там у него дела?

— Представляешь, он теперь из себя писателя возомнил, сидит и пишет роман. Я, правда, с ним не разговаривала — это со слов Миланы.

— Ну, а чего в этом плохого? Роман — это вещь замечательная! — ответила Вера Дмитриевна, наливая в тарелку борщ.

— Конечно, но только когда тебе материальное положение позволяет, а не когда ты загнал всю семью в долги, а сам, вместо того чтобы работу дополнительную искать, сидишь и пишешь!

— Нельзя так, Света. Бывает такое, что человек ко многому не приспособлен. А пишет душа, понимаешь? Душа!

— Прекрати, мама, вспомни лучше отца. Всю жизнь он работал и ни от какой работы не отказывался.

— Тогда время было другое. Да и отец без работы жить не мог!

— Оно и сейчас другое. У Ольги Иван работает на двух работах, и ничего, не обломился.

— Они без долгов живут?

— С долгами. Квартиру в ипотеку взяли.

— Видишь, все равно занимают! Пойми, Светочка, жизнь — это такая штука, что мы всегда будем заложниками в ее руках. Когда мы были молоды и растили вас, то ничего не было, все было в ужасном дефиците, поэтому у нас были деньги, тратить их было некуда. А сейчас? Сейчас витрины ломятся от продуктов, автомобилей, вещей! У меня за всю жизнь было четыре юбки и одна косынка. А сколько юбок и платьев сейчас у тебя?

— Не считала!

— Ну, больше четырех?

— Да, больше!

— Видишь, больше, чем было у меня за всю мою жизнь! На мой взгляд, тебе мужа упрекнуть не в чем! Он растет над собой, а деньги… их вечно не хватает…

— Растет? Ты права — растет! Книжный червь растет над собой, а его долги растут над ним…

— Света, сейчас же прекрати. Во-первых, тебя слушает дочь, а во-вторых, я не позволю об этом человеке так отзываться, во всяком случае при мне. А если он ставит на первое место духовные ценности, а не материальные, то в этом ничего зазорного я не вижу, а напротив, я горжусь таким человеком, слышишь? Горжусь! Так как при нынешней жизни очень тяжело оставаться человеком, не падким на тряпки и всю остальную ерунду. И еще, мой тебе родительский совет: больше смотри на красоту внутреннюю, чем наружную. Так как внутренняя красота и внутренняя жизнь гораздо интереснее, чем наружная!

***

Весь день Платон писал роман, но у него никак не выходила из головы его вчерашняя переписка с Сашей. Ближе к вечеру он решил позвонить Петру и попросить совета:

— Алло, — вырвался из трубки голос Петра.

— Петя, это я!

— Кто — я?

— Платон. Ты чего спишь?

— А-а-а-а, привет! Да я немного задремал!

— Я чего звоню! Помнишь наш вчерашний разговор? Ну, про Александру.

— Да, я помню.

— Я ее нашел на «ВКонтакте», точнее, она сама меня нашла на просторах Интернета.

— Вы переписывались?

— Да, но я хотел бы, чтоб ты мне дал совет. Как мне быть, Петь?

— Ответ, Платон, здесь скрывается на поверхности: вам нужно непременно встретиться!

— Спасибо, друг! А то мне кажется, что я схожу с ума…

— А ты ведь действительно болен, болезнь твоя нам всем знакома, ее когда-то поневоле назвали древние ребята прекрасной фразою — любовь!

— Все мои мысли только о ней, я даже жене еще не звонил — боюсь назвать ее Сашей!

— Ваша встреча может стать разрушительной, ты понимаешь, о чем я сейчас, но она необходима! Назначь ей встречу и поставь все точки над i, во всяком случае для себя.

Так Платон и поступил (не мог он больше себя мучить), вошел в соцсеть и написал письмо Александре: «Сашенька! Я очень хочу с тобой встретиться! Если ты не возражаешь, прошу — позвони!» В следующем письме он отправил номер своего телефона и направился на кухню готовить ужин (если приготовление пельменей можно назвать полноценным ужином).

Не прошло и пятнадцати минут, как в кармане раздался звонок — это была Александра.

— Саша! Как я рад тебя слышать!

— Ты хочешь встретиться?

— Да, очень хочу!

— Когда?

— Если это возможно, скажем, через час!

— Да, это возможно, а как твоя супруга? Она тебе ничего на это не скажет?

— Она в отъезде! Я могу за тобой заехать!

— Нет, давай лучше встретимся на нейтральной территории.

— Хорошо! Где?

— У метро!

— Договорились, через час я жду тебя возле метро.

— Через час я буду на «Тушинской»!

— До встречи!

К метро Платон подъехал через тридцать минут. Купил букет цветов и вернулся в автомобиль ждать Сашу.

Александра не заставила себя долго ждать, она появилась, как и договаривались — ровно через час. На встречу с Платоном Саша шла легкой походкой. Шикарные волнистые волосы обрамляли ее чуть розоватое лицо. Голубой сарафан раздувался от легкого дуновения ветра и в то же время подчеркивал изгибы ее превосходного тела.

Платон вышел из автомобиля, взял с заднего сиденья цветы и пошел к ней навстречу.

— Привет! Отлично выглядишь! — произнес Платон, протягивая Саше букет белых роз.

— Спасибо! — произнесла Александра и поцеловала его в щеку.

— Я на машине. Поедем, перекусим!

— Платон, я не голодна, а сидеть за чашечкой кофе совершенно не хочется. Давай лучше где-нибудь погуляем!

— Признаться честно, я тоже только поужинал. Тогда в парк?

— С огромным удовольствием! Я так давно там не была!

— Его не так давно облагородили! Выложили все дорожки тротуарной плиткой и на всей территории установили сказочные фигуры.

— Поехали скорее, мне не терпится увидеть уже все своими глазами!

— Прошу садиться! — предложил Платон, открывая пассажирскую дверь автомобиля.

— У нас с Сергеем тоже был «опель», — промолвила Саша, как только начали движение.

— Мне очень нравится этот автомобиль, он демократичный немец!

— Не могу с тобой не согласиться, я водила «астру» два года, а твоему авто сколько?

— Моей крошке уже четыре, и за все четыре года я менял только расходные материалы, нет, еще лампочки у нее быстро летят, лампочки.

Запарковав автомобиль, Платон и Александра зашли на территорию парка «Северное Тушино». Им было здесь все до боли знакомо, так как Платон провел в нем всю свою юность и, как оказалось позже, Александра тоже бывала в парке часто.

— Платон, а я ведь когда-то здесь часто бывала!

— Ты не поверишь, Сашенька! В этом парке прошла моя юность. На аттракционах тогда работал мой друг Юра. И я каждый день приходил к нему как на работу. Мне тогда было шестнадцать. Какой замечательный возраст! В школе только начались каникулы, впереди целое лето, да что там лето — впереди вся жизнь! Как я был юн тогда и смел, а мне в те дни казалось, что я как минимум стою на пороге зрелости.

— Счастливая юность. А впереди война, ранение, госпиталь, одним словом — ужас.

— Я бы так не сказал, ведь если бы не война, я никогда не встретил бы такую прекрасную девушку, как ты!

— Встретил и сразу же потерял. Скажи, Платон, только честно скажи! Ты вспоминал когда-нибудь обо мне?

— Ты хочешь знать правду? Я в московском госпитале в прикроватной тумбе нашел Псалтирь — это книга с молитвами, так называемыми псалмами на все случае жизни. Я там читал псалмы об устроении семейной жизни, для того чтобы Господь предоставил возможность нам встретиться вновь!

— Тогда получается, наша встреча не случайна? Господь услышал твои молитвы!

— Выходит, что услышал. Я безмерно рад нашей встрече!

— Платон, пойдем, присядем.

— Саша! А как ты смотришь на то, чтоб поехать ко мне?

Вопрос Платона застал Александру врасплох. Она не ожидала, что он пригласит ее к себе так быстро.

— Я, право, не знаю, удобно ли это?

— Удобно, удобно, поедем! Я покажу тебе свои детские фотографии!

— Ну, если фотографии, тогда поедем!

И они отправились домой к Платону. Саша была очень счастлива, у нее в животе порхали бабочки! И это счастье трудно было скрыть, оно переполняло ее настолько, что выплескивалось наружу.

Когда приехали к Платону, пили чай и смотрели фотографии. (Платон очень любил показывать фотографии, ему казалось, что в обычной фотографии можно рассмотреть отражение человеческой души.) А после просмотра нескольких альбомов он предложил Александре выпить шампанского. Идея с шампанским ей пришлась по душе, так как Саша очень нервничала от мысли, что с минуты на минуту может зайти его жена. Поэтому ей очень нужно было расслабиться. Они провели прекрасный вечер в романтической обстановке, но время спешило напомнить, что все хорошее очень быстро заканчивается и Саше нужно уходить. Тогда Платон не выдержал и во всем ей признался:

— Дорогая, милая Сашенька! Я знаю, что тебе пора уходить, но я не хочу, чтобы ты уходила. Я когда тебя в баре увидел, то все мое тело обдало огнем, и я тогда сказал себе: ужели это она? Я не хочу тебя отпускать, я люблю тебя! Слышишь? Люблю!

Платон встал из-за стола и подошел к ней вплотную. Саша смотрела на него, не отводя взора. Тогда он понял, что Александра испытывает те же чувства. Крепко прижал ее к себе и поцеловал.

— Платон, миленький! Ну куда же ты тогда пропал? Я тебя так ждала, так надеялась, что ты вернешься и мы будем всегда с тобою вместе! — прошептала Саша после продолжительного поцелуя и прикоснулась своими губами к мочке его уха.

Платон притянул ее ближе и поцеловал в шею. Саша не могла удержать своего желания, и ее нежный шепот умолял не останавливаться. Он посмотрел в ее пьяные от удовольствия глаза и продолжил.

***

Сергей Сергеевич был в командировке, поэтому Саша позволила себе остаться у Платона до утра. Утром он накормил ее завтраком, Александра была удивлена, что Платон умеет так быстро и вкусно готовить. После того как они перекусили, он отвез ее на работу.

Как только вернулся обратно, налил себе кофе, включил ноутбук и постарался ответить на вопрос, который сам себе задал: «Кто я после всего содеянного: предатель или нет?» Он постарался найти себе оправдание и перенес себя на страницы своего романа: «С одной стороны, это так, я действительно являюсь предателем, — начал он писать, — но с другой стороны, это было по любви! А что есть вообще любовь? И какова ее роль в нашей жизни? Многие скажут, да и будут совершенно правы, что любовь — это одна из основных благодетелей! В Евангелии сказано: „Возлюби ближнего своего, как самого себя“. А что в человеке вообще любит, печалится, сострадает? Душа! Значит, я Сашу полюбил душой, а не телом, тогда я не могу быть предателем по определению! Нам было хорошо вчера друг с другом, значит, мы были счастливы! А что такое счастье? Счастье — это блаженство! Вот, к примеру, может ли быть счастлив, предположим, кленовый лист? Нет, он не может быть счастливым, а стало быть, он не может быть блаженным! Он не может творить! У него на земле другая роль. Он весной появился на дереве, чтобы осенью с этого дерева упасть. И ничего, совершенно ничего после него не останется. Да, конечно, после него будут другие, но никто про него уже никогда не узнает. А почему? Потому что лист после себя ничего не может оставить. Кроме прошлогодней красоты, да и о ней за зиму уже все забыли. А человек — это создатель! Он может создать новую материю! Материю, не подвластную времени… Разве это не счастье? Разве это не блаженство?»

Глава шестая

Через две недели вернулись жена и дочь. Платон чувствовал, что жена к нему холодна, но он думал, что из-за его профессиональных трудностей, и никак не предполагал, что из-за другого мужчины. Поэтому перед тем как отправиться с семьей на дачу, как обещал жене, он решил сходить в типографию и уточнить некие неточности, касающиеся выплат.

В типографии ему внятно объяснили, что все выплаты уже произведены:

— Но как же так? По моим подсчетам, вы мне должны выплатить еще около двадцати пяти тысяч, — возмутился Платон.

— Я вас уверяю, что мы вам выплатили все до единой копеечки! — ответил бухгалтер.

— Нет, что касается заработной платы за май, то тут у меня вопросов не возникает, а что касается отпускных, то, я уверен, мне недоплатили двадцать пять тысяч!

— А-а-а-а, вы имеете в виду отпускные! Да, отпускные в этом году маленькие, всего десять тысяч!

— Но как же так? — возмущенно выкрикнул Платон Геннадьевич.

— Рабочих дней было в мае немного, одни праздники, вот и отразилось все на отпускных. Скажите спасибо нашему правительству, это они придумали столько отдыхать!

— Да при чем здесь правительство? В прошлом году отдыхали в мае так же, а отпускные я тогда получил тридцать пять тысяч, а в этом году, по-вашему, только десять?!

— В этом году отпускные выплачивали только с белой зарплаты, а в прошлом году еще и по черной ведомости давали!

— А как же мне теперь жить? На десять тысяч все лето? Мне же нужно что-то есть, выплачивать кредит, да и вообще, у меня несовершеннолетний ребенок!

— Платон Геннадьевич, не нужно здесь кричать. Идите к директору, у него и возмущайтесь. Я человек подневольный, мне сказали выдать сумму в размере десяти тысяч, я ее и выдала…

— Мария Никифоровна, а вы не боитесь, что я обращусь в налоговую инспекцию?

— Платон Геннадьевич, ну вы ей-Богу как ребенок! Чего вы им предъявите? У вас есть доказательства черного нала? Идите домой!

В таком состоянии Платон не мог пойти домой, и он направился прямиком к директору:

— Александр Федорович, разве так можно?

— Вы меня извините, Платон Геннадьевич, но я вас не совсем понимаю. Можно что?

— Разве можно так обманывать сотрудников? Как вы мне прикажете прожить на те десять тысяч, которые вы мне соизволили заплатить в качестве отпускных?!

— Наша компания в данный момент испытывает некие трудности, поэтому отпускные в этом году были маленькие!

— Вы знаете, мне было бы очень интересно на вас посмотреть, если вы продали бы за долги свой автомобиль, заложили бы квартиру, заодно и дачу, а вам на поддержание штанов выделили бы из кассы десять тысяч!

— Какое ты имеешь право со мной так разговаривать?! Бери бумагу и пиши по собственному желанию, пока я тебе не влепил статью!

— А вы правы! Мне здесь делать больше нечего, здесь перестали уважать людей, здесь уважают только деньги.

Домой Платон вернулся к обеду, жена сварила его любимый гороховый суп. Он сел за стол, повернул голову в сторону окна и остановил свой взгляд на липе, которая возвышалась в оконном проеме. За окошком было ветрено и ветер трепал листья. Они изгибались под его натиском, меняли свое строение, но держались — держались что есть силы, а один не выдержал и отвалился. Его понесло с огромной скоростью, туда, где больше нет его родных и близких ему листьев. «Вот и я сегодня, подобно этому листу, не выдержал больше дуновения ветра и отвалился от своего коллектива, в котором проработал много лет. Куда, интересно, жизнь теперь понесет меня?» — подумал Платон и взял со стола ложку.

— Платон, у тебя что-то стряслось? — поинтересовалась Светлана.

— Стряслось? Да, стряслось. Меня сегодня с работы уволили.

— Как же это так? Что же теперь делать?

— Нужно заняться поисками другой.

— Какой же ты никчемный. Не понимаю только одного: почему тебя так защищает мама?

— Свет, я вечером к Петру пойду, посидим с ним, поразмыслим.

— Давай, осталось тебе теперь только спиться, ни в семье от тебя толку, ни в работе.

Ближе к вечеру, когда Платон ушел к другу, в дверь позвонили. Светлана открыла и не поверила своим глазам: на пороге стоял Игорь.

— Игорь, как ты меня нашел?

— Света, ты обронила у меня свой паспорт! А открыв страницу с пропиской, как ты понимаешь, мне не составило большого труда тебя найти.

— Проходи!

— А твой супруг ничего не скажет?

— Его нет, он как полчаса ушел к другу и будет нескоро.

— А дочь?

— Милана у себя в комнате, смотрит мультфильмы. Она под них обычно засыпает, так что проходи!

Игорь, оглянувшись по сторонам, вошел в квартиру. Первое, что бросилось ему в глаза, это ключи от машины с эмблемой «опель», красующиеся в коридоре.

— Светочка, а у тебя уютно!

— Ты руки помыл?

— Да, я разобрался!

— Тебе чай или кофе?

— Я выпил бы кофе!

— А муж на машине поехал? Я это к тому спрашиваю, что если он будет подъезжать, мы услышим и я за это время успею уйти. Не хочу, чтоб у тебя были неприятности.

— Нет, муж ушел пешком, кто же ездит пить водку на машине?

— Я забыл про водку!

— Машина наша вон под деревом стоит — видишь?

— Вот та, темно-серая?

— Да!

— Это «опель»?

— Да, «астра».

— Хорошая машина! Сколько ей?

— Ей четыре года уже! Ну, с твоей, конечно, не сравнить!

— Свет, ты позволишь сходить в туалет?

— Конечно, иди, туалет рядом с ванной.

Проходя мимо прихожей, на которой, собственно, и лежали ключи, Игорь незаметно их прихватил и направился с ними в туалет. Там он сделал слепок и вернулся обратно на кухню:

— Спасибо, Светочка! Я, наверное, пойду, а то на моем автомобиле часто стала срабатывать сигнализация, боюсь перепугать ваш двор. Или у вас все привыкли к реву сирен? На вашем авто не часто срабатывает сигнализация?

— Никогда! Я в этом не очень хорошо разбираюсь, но у нас какой-то центральный замок, а сирены вовсе нет.

— Тогда вам проще! Поеду, дорогая! Поеду… Звони!

Как только Игорь спустился вниз и сел в свой автомобиль, он сразу же позвонил:

— Алло, Стас, это ты?

— Да, Игорь, чего хотел?

— Скажи, Стас, если мне не изменяет память, нам не так давно заказывали «астру» не старше пяти лет?

— Было!

— Так вот, я только что нашел такую «астру»!

— Молодец! Я почему-то даже не удивлен!

— Ты дослушай, дослушай! Ее даже не придется ломать, я снял слепок и уверен, что твои мастера отольют нам оригинальный ключ…

— В этом даже не сомневайся!

Глава седьмая

Платон брел сегодня к товарищу в расстроенных чувствах. Его тяготили проблемы, внезапно обрушившиеся за последние два месяца на плечи. Но не идти к Петру он не мог, Петр был из тех людей, которые умеют выслушать и дать верный совет. Потеря работы ничего хорошего для Платона не сулила, он это понимал, от этого на душе была невыносимая боль и тоска. Если бы он только знал, что самые серьезные испытания его жизни еще впереди.

К Петру пришел, как и договаривались, поднялся по лестнице на четвертый этаж, Платон не любил пользоваться лифтом, считал, что подъем по лестнице продлевает человеку жизнь. Поэтому пользовался лифтом крайне редко.

— Платон, дорогой! Проходи! У меня Семен. У Сени завтра выходной, поэтому я решил собрать сегодня у себя всех своих друзей.

— Петь, возьми пакет, я принес водку.

— Не нужно было тратиться, водки в моем доме всегда с излишком, в большом дефиците — счастье! Не знаешь, где дивчину мне найти? Хочу, чтоб она мне детишек сопливых нарожала!

— У тебя столько девок было, где они все?

— Вот и я спрашиваю — где? Наверное, замуж все повыскакивали! Не дождались, пока я созрею…

— Здравствуй, Семен, — пройдя в кухню, поздоровался Платон.

— Приветствую тебя, друг! Давно не виделись!

— Да, давненько! Как твоя жизнь?

— Моя жизнь — это рутина! Кручусь как белка в колесе!

— То есть на одном месте?

— Как?

— Прости, Сень, не хотел обидеть! Это я про себя, про себя, — пробормотал под нос Платон.

— Сень, Платона сегодня с работы уволили, представляешь, без содержания, без «парашюта», как это модно сейчас говорить, да и о каком, вообще, парашюте может идти речь, если даже отпускных заплатили меньше, чем один МРОТ, — вклинился в разговор Петр.

— Друзья! Давайте сядем, выпьем и после обсудим весь произвол, — предложил Платон.

— Не могу не согласиться. Семен Ильич, наливайте нам по полной рюмке! — выкрикнул Петр.

Первая провалилась незаметно, вторая тут же отправилась вслед. После третьей Петр достал сигарету, размял ее между пальцев и произнес:

— Нет, друзья мои, кто бы там чего ни говорил, но мне очень не хватает старого доброго «совка». Там хотя бы все ясно было и, что самое важное, была стабильность! А что творится сейчас? Людей перестали уважать, заработные платы задерживают, и вообще, я не исключаю, что однажды придешь, а на дверях твоей конторы — замок!

— Да, в Советском Союзе было все иначе! — продолжил Семен. — Не было фирмачей, которые работают с единой только целью — собственной наживы! А что творится вокруг, им нет никакого дела.

— Семен, в принципе, ты прав, но пойми меня правильно, я не хочу защищать нечестных на руку, но механизм работы на рынке слишком сложен и имеет огромную конкуренцию. Ты знаешь, что такое ликвидность?

— Предприятие может быть ликвидным только тогда, когда в состав текущих активов входят самые разнородные оборотные средства, — вмешался Петр.