Глава 1
В окна бил солнечный свет. Зима в этом году так и не наступила, и январь незаметно переходил в апрель. Солнечные лучи пробирались к заспанному лицу, высвечивая темные круги под глазами, небритое лицо и тяжело вздымающуюся грудь. Будильник на телефоне давно перестал звонить, отчаявшись разбудить хозяина. Часы показывали начало одиннадцатого. Неожиданно громко всхрапнув, Арсений подскочил на кровати, взбудоражив пылинки, плавающие в солнечном свете.
— Опять опоздал, — застонал мужчина, потирая виски. Щурясь от резкого пробуждения и яркого света, он протянул руку к тумбочке и привычным движением просунул запястье в массивные часы.
Они достались ему еще от прадедушки. Тот был известен своим вспыльчивым характером и тяжелым взглядом тусклых глаз. Хоть и прожил он долгую жизнь, успел отметить сто второй год рождения при своей памяти и в рассудке, но до последнего вдоха сетовал на жизнь, обвиняя во всех своих грехах и неурядицах окружающих его людей. Но, несмотря на то, что гонял он всех и каждого, к Арсению был благосклонен, и на закате жизни подарил правнуку эти самые часы.
— Может, ты сумеешь прожить эту жизнь веселее, — прошептал он на ухо мальчику, — есть в тебе какая-то искорка, а я так и не понял, что же делал не так для полной счастливой жизни.
Арсений тогда очень удивился этим словам. Ведь прадедушка всех учил жизни, постоянно повторяя, что только он знает, как правильно жить, а теперь выходит, что нет. Прадедушка умер, а мальчик решил, что тот все-таки сдался под конец старости, и не ведал, что говорил. Но часы эти Арсений очень любил и никогда не менял. Механический завод его очень долго не подводил, пока стрелки вдруг не замерли. Это случилось в день его тридцатого день рождения. Он очень удивился, думал, что часам этим не будет сноса, все-таки его талисман, и тут такая незадача. Часовых дел мастер заменил механизм, но часы продолжали время от времени отставать, а то и вовсе стоять на месте. Но Арсений без них даже не выходил из дома, веря в их счастливый случай.
Голова все еще кружилась, не давая сфокусировать взгляд. Опираясь на стены, Арсений все-таки добрался до ванной комнаты и уже дрожал под холодным душевым дождем.
Мысли постепенно становились на место. И почему он не остановился на одном бокале виски? Сколько раз себе обещал, что будет осторожен в этом вопросе, что утром на работу, что он начальник отдела и должен иметь презентабельный вид. Но разочарование от жизни каждый вечер накатывало с новой силой. И этот сон. Постоянно один и тот же сон, и резкое пробуждение. Он никогда не мог дойти до конца коридора, всегда просыпаясь в своей кровати, словно выныривая из сна, будто его выталкивали наружу. Или тянули обратно, пронеслось в голове. И кто эта девушка? Он был убежден, что никогда не встречался с ней в жизни. Да и к обеду черты ее смывались, оставляя только неясные картины сновидений.
Смахивая остатки сна, Арсений наскоро побрился, но красные глаза не могли скрыть картину его вечерних занятий. Даже челка, всегда торчащая в разные стороны, печально повисла на лбу, признавая всю тяжесть бытия. Кое-как взлохматив короткие темные волосы, Арсений попытался залихватски улыбнуться своему отражению в длинном зеркале коридора, но выражение лица больше походило на то, будто у него неожиданно скрутило живот. Арсений решил больше не экспериментировать с мимикой, потянулся к ключам от машины, но в последний момент решил не рисковать садиться за руль, а вызвал такси.
По пути они заехали в закусочную, и Арсений, тяжко вздохнув, от чего пуговицы на рубашке угрожающе затрещали, в момент съел большой бургер, запив еще большей порцией кофе как раз перед тем, как они затормозили у высокого серого здания фирмы с лаконичной вывеской «Шифр». Поблагодарив водителя, мужчина заспешил внутрь, положив на язык пару освежающих конфет.
Кабинет Арсения находился в конце отдела, которым он руководил. И практически каждое его утро начиналось именно так, как сегодняшнее. Поэтому, проходя мимо своих подчиненных, он непременно напускал на себя важный вид, отметая все вопросы коротким:
— Пишите на почту, я рассмотрю.
Миновав таким образом дюжину столов, он с облегчением плюхнулся в удобное кресло начальника, к которому так долго шел. Жалюзи были опущены еще со вчерашнего вечера, бояться солнечного света не приходилось, и он наслаждался прохладным полумраком. «Как вампир», — часто думал он по таким дням.
В высоком шкафу непременно стояла бутылка минеральной воды. Жадно прильнув к горлышку, Арсений остановился, только дойдя до половины.
Дверь бесцеремонно распахнулась и вошел Стас, давний друг Арсения. Они работали в этой фирме чуть ли не с ее основания, только Стасу больше нравился разъезжий характер работы, и в начальники он никогда не стремился. Дружба осталась, но наглости ему было не занимать.
— Когда ты уже научишься стучаться? — поморщился Арсений.
— Стучатся только в колхозах, — ухмыльнулся Стас, — а мы вроде процветающая фирма.
— Ну хоть записывайся на прием, я ведь могу быть занят.
— Ну да, особенно в пятницу утром, точнее в обед, — Стас уселся напротив, — куда кстати на обед планируешь, Сеня?
— Надо с делами сначала разгрестись, вся почта красным горит, — Арсений внимательно всматривался в монитор компьютера и все больше сникал.
Работа, которую он так долго добивался, позабыв о себе и родных, не принесла в итоге ожидаемого ажиотажа. Как оказалось, зарплаты вскоре так же стало не хватать, как и на должности рядового сотрудника, времени появилось немного больше, но хватало его только на сетования от жизни. Ответственность давила на плечи Арсения похлеще, чем на атланта из греческих мифов, а задачи сыпались непрерывным потоком, куда уж тут радоваться земным благам, коих он и не видел за нескончаемым ворохом бюрократической возни и жалоб на жизнь. Несмотря на то, что на дворе уже давно царил двадцать первый век, а фирма их занималась информационными технологиями, бумаги меньше не стало, и электронная подпись по-прежнему значила очень мало. И Арсений согласовывал бумагу за бумагой, толком не успевая модернизировать ни один процесс, так как по каждому действию нужно было ждать заверенного подтверждения. Настоящий бумажный водоворот затягивал похлеще зыбучих песков и болотных трясин.
— Ничего, вот дорастешь до директора департамента, тогда заживешь, — смеялся Стас, стоило им выбраться в бар, что случалось довольно редко.
В отличие от своего друга, Стас женился, завел детей и путешествовал по миру. Недавно вот вернулся из Мексики.
— Держи, — приятель ловко выудил от куда-то небольшое сомбреро, — больше ничего не смог придумать, что еще можно привезти из страны кактусов.
Арсений улыбнулся и глянул на шкаф. Помимо минеральной воды, там, конечно же, теснился небольшой бар. Начитавшись в детстве детективных романов, старинных рассказов, в которых каждый мужчина при деньгах имел свой бар, угощал посетителей, сам угощался, совершая до конца дня еще уйму важных дел, Арсений твердо решил, что уж у него точно будет такой же. Но, действительность оказалась не такой красочной, как описывалась в книгах. Стоило выпить бокал в обед, на ужин, потом еще, чтобы крепко спалось, и утром уже вставал с больной головой. Мало того, зачастую такие аперитивы заканчивались походом в бар, и утро наступало, словно в тумане. Арсений ума не мог приложить, как все эти книжные герои ухитрялись пить весь день, не хмелеть, да еще и не прослыть при этом пьяницей.
Со временем память о книжных героях стерлась, как и любовь к книгам, и Арсений просто скрашивал вечера одиночества бокалами разных напитков в зависимости от настроения.
С получением должности начальника отдела он купил двухкомнатную квартиру в ипотеку на окраине Петербурга и каждый месяц исправно вносил платеж. Но в квартире этой никто его не ждал. Кота он так и не завёл, боясь, что тот испортит всю жилплощадь кошачьими метками, собаку нужно было выгуливать и опять же, страх за новое жилище, а девушкам он просто-напросто не доверял и на пушечный выстрел не подпустил бы к своей ипотечной квартире. Обжегшись один раз, он не собирался делать это еще раз.
Друзья отпали еще в молодости, когда он верил в светлое будущее и людей. Но излишняя доверчивость приносила только новые разочарования, предательства, и в итоге привела к одиночеству, закрытому внутреннему миру ото всех и вся.
Ведь никто не рассказывал ему простейших истин, что «простота хуже воровства», что «свой в доску» парень предаст, не моргнув и глазом, что есть огромная пропасть между людьми разных социальных слоев и нельзя «в чужой монастырь ходить со своим уставом». Но он верил в утопию, что все равны, и каждый имеет право на счастье. Да, имеет, но счастье у каждого свое. Невозможно, например, привить человеку любовь к игре на фортепиано, если его страсть собираться с друзьями в гараже. Никто не говорил, а он верил в людей и искал счастье там, где его нет, где люди чужды друг к другу, а скорее их стремление к разным целям. У каждого ведь они свои, ценности. И все эти народные пословицы оказались на деле верны, а Арсений приобрел чёрствость и нелюдимость.
Родные же Арсения жили в далеком Уссурийске, созванивались они редко, а виделись еще реже, практически можно было пересчитать по пальцам.
Так что к своим сорока годам Арсений имел ипотеку, сидя в кресле начальника, круглое брюшко, мешки под глазами и приятеля Стаса, с которым они время от времени обедали, когда тот не был в командировках, и захаживали в бар. И, в отличие от всех горожан, он чуть ли не с удовольствием стоял в вечерних пробках, задерживая тем самым, возвращение в пустую квартиру.
— Может, за приезд? — Арсений перевел взгляд со шкафа на друга,
— Если только по одной, — нехотя согласился Стас, — ты же знаешь, после каждого путешествия жена сажает меня на диету.
Но планам этим не суждено было сбыться. Внезапный звонок отвлек Арсения от важных дел.
— Да, конечно, я помню о совещании, — говорил он в трубку, — и отчет готов.
Со стоном закончив разговор, он поднял глаза на друга.
— В следующий раз, приятель. Совещание у директора через час, а у меня еще ничего не готово.
— Ну, бывай, — Стас быстро ретировался, пока Арсений вдруг не попросил помощи.
Начальник отдела информационной защиты полностью сосредоточился на отчете. Глаза все больше краснели, а пульсирующая боль в виске не собиралась покидать насиженное место.
Глава 2
Он все шел по коридору, а женский голос звал его за собой, но он никак не мог нагнать стройную фигуру. Длинные волосы развевались на ветру, впереди маячил свет, а по бокам то и дело открывались двери и чьи-то руки пытались схватить его, мешая догнать девушку. Она иногда поворачивала голову и посматривала на него из-за левого плеча, но лица никак было не разобрать. Возможно из-за волос, светлыми прядями, летящими следом за ней. Насмешливый смех подгонял его, но коридор все удлинялся, хотя свет по-прежнему звал за собой. Внезапно женщина остановилась, а он протянул к ней руку, но все равно никак не мог дотянутся, она была недосягаема.
— Ты должен найти меня, — откуда-то издалека услышал он, — и спасти свою жизнь.
Двери по обеим стенам резко распахнулись и белые руки потянули его обратно, поглощая в своей темноте.
Арсений сел на кровати тяжело дыша. Фонари светили в окно, значит еще ночь. Почувствовав жажду, он тяжело опустил ноги на пол и направился в кухню. «Стало быть, новый поворот во сне», — думал он, делая большие глотки и рассматривая ночную улицу в кухонное окно. Обычно его затягивали назад, и он просыпался утром, а иногда среди ночи, но еще никто с ним не разговаривал во сне. До сих пор слова отдавались в голове.
Арсений рассматривал свое отражение в окне. «Может, мне стоит обратиться к врачу? — мелькнула тревожная мысль, — или виноват вчерашний день?»
Так и не справившись накануне с головной болью, Арсений не получил никаких «пряников» на совещании и даже «краюшки хлеба», а все наоборот. Тяжелый молот претензий бил по наковальне его воспаленного мозга, от чего легче не становилось.
— Ваш отдел стоит на месте, — вещал директор, от каждого слова которого уши Арсения все больше краснели, — вы топчетесь на одном месте и ни одной функции не модернизировали. Мало того, последнее время вы все чаще опаздываете на работу.
— Я ухожу позже, — промямлил Арсений.
— Был бы от этого толк, Арсений! — казалось, терпение директора подходило к концу, — вы вынуждаете меня лишить вас квартальной премии. Может это возымеет на вас воздействие.
И вечер, конечно же, Арсений завершил в любимом баре возле дома. Он шел по улице обозленный на весь мир. Ему снова влетело на совещании. Но разве он виноват в том, что произошло?
Какие-то молодые люди стояли около стены здания перед входом в бар. В ушах «туннели», разноцветные волосы, вещи на несколько размеров больше и огромные белые кроссовки, завершающие образ. Все они дымили айкосами, от чего казалось, будто они горят и их нужно срочно спасать.
Проходя мимо, Арсений закашлялся от удушающих клубов дыма и услышал:
— Что, дядь, легкие уже не те? — они разразились громким хохотом, чем не улучшили настроение Арсения.
Странные разговоры молодых людей он давно не понимал, что им нужно тоже оставалось для него загадкой, а услышав слово хайп попросту хотелось рассмеяться. Другое дело он сам. Вот выплатит ипотеку, поменяет машину и можно со спокойной душой на пенсию, думал Арсений. Но почему-то от мыслей этих на душе стало так тоскливо, что срочно захотелось обнять себя и пожалеть, и он скорее зашел в бар. Заказав большую кружку пива, Арсений невесело взобрался на высокий стул. «Я ведь так устал, — успокаивал он себя, — никто просто так не устает, как я, и никто не может меня понять».
Блондинка у дальнего конца стойки безуспешно ему подмигивала, но Арсений был непреклонен своим горестям и не мог отказать себе в самобичевании.
Он продолжал смотреть в окно. В большом городе машины ездили круглые сутки, вот и сейчас, в три часа ночи во дворе образовалась пробка, и никто не хотел никому уступать. Автомобильные сигналы разрывали ночную тишину, понапрасну будоража воздух.
Арсений вернулся в холодную пустую постель. Веки горели от недосыпа, и мужчина попеременно прикладывал к глазам прохладные ладони. Что же случилось с его жизнью? Он все делал правильно, не транжирил деньги, уже стал начальником, купил квартиру, пусть и в кредит, но почему же он так несчастлив? Кто же в этом виноват? Арсений часто вспоминал прошлое, ища там причины своих бед. Ну как бед, тут же поправлял себя мужчина, я же плачу за свою квартиру, а не за съемную, что уже большой рывок вперед. Но что-то беспокоило его, как будто он проживал чужую жизнь, не свою, наблюдая со стороны за сорокалетним мужчиной на обочине жизни.
И когда он был молодым? Страшно вспомнить, содрогнулся Арсений от этих мыслей. В детстве он думал, что в сорок пора «отдавать концы», а пятидесятилетних вообще считал дряхлыми старцами, неизвестно как существующими на этой земле. Прежде он и представить себе не мог, что доживет до этого возраста, а когда время пришло свое сорокалетие так и не отметил. Не из-за суеверий, а из-за отсутствия компании. Стас тогда был в очередной командировке, к родителям Арсений не мог поехать из-за работы, а им не позволяло здоровье, да и редко общались они. Так и провел именинник одинокий вечер дома, а утром пошел на работу. Коллеги так и не дождались пиццы в обеденный перерыв, и собранный поздравительный конверт разобрали обратно.
Арсений уже с трудом вспоминал, как представлял себя в детстве успешным мужчиной, с большой семьей и непременно собакой, наслаждающийся жизнью человек, уверенный в себе и завтрашнем дне.
— Зря ты мне отдал часы, дедушка, зря, — тихо проговорил Арсений, глядя в окно, представляя звезды в ночном небе, которых попросту не может быть в городе.
А все началось из-за случайной встречи с приятелем из детства еще год назад, которая и сбила его окончательно с толку.
Вадим, тихоня в классе, прилежный ученик, не отличник, и не задира, теперь выглядел так, словно сошел с картинки. Высокий голубоглазый блондин, загорелая мускулистая кожа, шорты, белоснежное поло и тенниски.
Погожим летним деньком Арсений решил прогуляться по старому Петербургу. Он шел окрыленный от только что заключенной сделки по ипотеке, с мечтами о замечательных днях в собственном жилье. И тут у тротуара резко затормозил шикарный «американец», блестящий в солнечных лучах. Арсений тогда ухмыльнулся, уверенный, что это кто-то из «мажоров» катается на папиной машине. Но какого же было его удивление, когда из машины вышел Вадим. Всегда скромный, невзрачный одноклассник. Не то, чтобы Арсений был такой уж птицей высокого полета, но в главной школьной тусовке состоял.
— Арсений! Ты ли это? — сверкнул винирами бывший одноклассник и заторопился с объятиями. Несмотря на весь его лоск, радость была неподдельной, — кто бы мог подумать! Столько воды утекло.
Вадим продолжал весело болтать, пока Арсений натягивал улыбку, пытаясь тоже выказать радость, но выходило что-то непонятное, серое и булькающее. Все сорок лет будто разом придавили Арсения, не жалея ни минуты проведенной в хмельном веселье. И выглядел он от этого словно обухом огретый, этакое бесформенное, разваливающееся желе.
— Неважный день выдался? — сочувственно покачал головой Вадим, оглядывая Арсения, — я в такие дни беру билет в один конец любого города, в котором еще не бывал, и вперед, навстречу приключениям.
— Да я уже всю Россию почти объездил, — почувствовав, что наконец может хоть чем-то похвастаться, высказался Арсений, — так что такой номер не пройдет.
Вадим снисходительно улыбнулся.
— Я имел ввиду город в другой стране. Ну, понимаешь, другая культура, менталитет. Мы с семьей частенько так вырываемся, чтобы встряхнуться.
— С семьей?
— Ну да, с женой и детьми. Близнецы у нас, представляешь.
Арсений прокручивал в голове свои достижения, но на ум приходила только ипотека. Но почему-то теперь от этой мысли Арсений ощущал горький привкус во рту.
— А я начальником же недавно стал, — вдруг вспомнил он.
— О, поздравляю! — крепко пожал руку Вадим, — там глядишь и на себя работать станешь, фирму откроешь.
Арсений улыбнулся. Они были явно из разных миров. Светящийся силой воли и духа Вадим, и его уставший бывший одноклассник.
И с той самой минуты, стоило им распрощаться, Арсений потерял покой, думая о своей жизни, о прошлом и будущем, ища причины того, что же он делает не так и почему в один момент его перестала устраивать собственная жизнь. Неужели и прадедушку одолевали те же мысли? Размышлял Арсений, неужели и он потерял покой из-за подобной встречи одноклассников? А может, у нас просто одинаковая судьба с ним, с прадедушкой. Арсений верил, что от судьбы не уйдешь, так от чего беспокоиться тогда?
А может взять и рвануть куда-нибудь, так же, как Вадим, иногда думал мужчина. Но долги не давали такой возможности, да и кресло начальника можно было в миг потерять.
Он ворочался из стороны в сторону, но сон не желал идти. Арсений очень хотел выспаться, но уже в течение долгого времени либо бежал за девушкой по коридору, либо засыпал тяжелым сном с воспоминаниями о прожитом дне. И как я живу? Поддавшись философским размышлениям, думал Арсений. Проживаю день за днем, даже не думая о том, что в них было хорошего или плохого, что я сделал, а что нет. Я живу до выходных, но и они не приносят наслаждения, разве что поваляться в постели можно еще дольше обычного.
Мы привыкли так жить, думал мужчина, глядя в потолок, в стабильных рамках. Но время, когда люди получали образование, работу, а после и свою жилплощадь, давно кануло в небытие. Нынешнее поколение уже и не поверит этим рассказам стариков. Ну, а мы, продолжал размышлять Арсений, продолжали двигаться по инерции к стабильности. Получи образование, работу, квартиру. Прочная цепочка уверенной жизни, которой давно не существует. Выживает сильнейший, вот она современность, где каждый сам за себя, поколение потребителей, где каждый считает себя лучше другого. И он, в общем-то ничем не лучше, а может, даже хуже. Живет в рамках, за которые боится выйти и посмотреть на жизнь с другой стороны, своей. Арсений печально продолжал лежать, думая о безысходности жизни.
Но у меня ипотека, вздохнул Арсений, лежа на спине и подложив руки под голову. Что еще мне остается, как не зарабатывать деньги. У всех своя судьба, у меня такая, успокаивал он себя. Другие еще и похуже живут, а у меня своя квартира. Почти.
Глава 3
Под утро Арсений даже задремал с блаженной улыбкой на устах. Но будильник уже неумолимо звонил, пробуждая своего хозяина. Арсений тихо продолжал лежать в надежде, что будильник замолчит, но тот не утихал. Тогда мужчина протянул руку к телефону и, сфокусировав взгляд, понял причину. Звонил его приятель по игре в гольф, а никакой не будильник. Да, помимо барных увлечений, Арсений играл в гольф. Спорт он не любил, но был уверен, что эта игра приблизит его к прекрасному. Так во всяком случае он видел это со стороны, а точнее в тех же книгах из детства, а иногда и фильмах, коих он, к слову сказать, тоже давно не смотрел. Увлечение это стоило недешево, но раз в месяц, скрепя сердце, Арсений шел в Гольф клуб. И если звонит Игнат, значит сегодня суббота, думал он, хоть одна хорошая новость с утра, и может статься, день будет не так плох, как вчерашний.
— Да, алло.
— Арсений! Надеюсь, ты не забыл, сегодня у нас небольшие соревнования, — услышал он бодрый голос Игната и прямо-таки представил, как тот переминается с ноги на ногу в солнечных очках и безупречной спортивной форме. Арсений раньше диву давался, отчего этот человек до сих пор играет с ним в паре.
— У тебя удар хороший, — однажды приоткрыл завесу тайны Игнат, — так бы мы давно распрощались. Без обид, приятель.
Но от этого признания Арсению даже стало как-то легче, а то он уже подумывал, не свернул ли Игнат на «левую дорожку». Сам он, конечно, не был против таких, но предпочитал обычные отношения между мужчиной и женщиной, коих у него самого, в общем-то, давненько не бывало.
Настроение заметно поднялось, и стоя под освежающим душем, Арсений даже улыбнулся своим мыслям. Все же хороший день ждал его впереди, и что этот Вадим никак не давал покоя, мелькая винирами в омуте памяти? Не всем же сверкать улыбками и машинами, кто-то должен работать. Уж что-что, а работал Арсений всегда честно изо дня в день, из года в год, оттачивая свое мастерство бюрократической возни. Намыливая спину, Арсений все больше убеждался в правильности своей жизни. Пусть он и не путешествует по всему миру, но зато бумажка к бумажке у него четко приложена, так что не подкопаешься. Маленькое облачко сомнения неожиданно набежало на лицо, но тут же смылось теплой водой, освобождая место улыбке.
Такие переменные настроения были нормой с той самой встречи, и мужчина уже даже не замечал их, и даже привык, то жалея себя, то подбадривая, то забываясь тяжелым сном.
Свою машину пятнадцатилетней давности он по обыкновению оставлял возле станции Петергоф, а уж оттуда вызывал такси до Гольф клуба. Не ехать же, в самом деле, на стареньком акценте в клуб. Вот выплатит ипотеку, тогда уж и о новой машине можно будет подумать, строил планы Арсений.
И в это солнечное субботнее утро все было так же, как обычно. Он без помех припарковался и уже переходил дорогу к своему такси, как вдруг старенькая бабушка встала у него на пути.
— Откуда ты здесь, внучок? — подслеповато глядела на него женщина.
— Извините, но я спешу, — Арсений попытался обойти старушку, но не тут-то было.
— Совсем не изменился, — покачала она головой.
Мужчина лишь недоуменно смотрел на нее.
— Продолжаешь прожигать жизнь, убегая от нее?
— Послушайте, — начинал раздражаться Арсений, — что вы ко мне пристали?
— Ни намека на огонек в глазах, — будто не слыша, продолжала старая женщина, — и по-прежнему одинок. Ты что же, не узнаешь меня?
— К сожалению, нет, — он пытался быть предельно вежливым, но чувствовал, терпение его на исходе.
— Арсений?
Тут он совсем растерялся и замер на месте прямо на пешеходном переходе. Ситуация уже не казалась такой уж смешной.
— Мы э-э, знакомы?
— Ты еще вспомнишь меня, раз готов изменить свою жизнь, — старушка весело усмехнулась, и заковыляла дальше, опираясь на свою трость.
Что это она? Почесал затылок Арсений, и что вообще может знать о его существовании, тем более в жизни у него-то точно все в порядке. Наверняка спутала с кем-то, покачал он головой, и, отправив этот эпизод на задворки памяти, поспешил навстречу спорту.
Идеальные люди замельтешили в глазах, стоило переступить порог Гольф клуба. Арсений давно понял, что не подходит этой компании, но нравилось ему запускать мяч, и особенное удовлетворение он получал, когда тот оказывался в лунке. А когда еще и обходил соперников, кислые рожи были ему несомненной наградой, хотя яд в его адрес лился с удвоенной силой.
Все дело было в том, что вспоминал он при этом свое далекое детство, когда запускали они таким образом камни, используя вместо клюшек для гольфа обыкновенные палки, а лунками служило одно большое болото. А гольфе конечно никто и не знал в их веселой детской компании, но азарт приносила та игра немалый, и даже устраивались соревнования, не хуже, чем сегодня в Гольф клубе. Поэтому Арсений продолжал ходить сюда, тем более Игнат был не против составлять ему компанию.
Игровое поле простиралось на долгие километры вперед, перемежаясь небольшими холмиками и радуя глаз безупречным покрытием. Гольфисты собрались на стартовой площадке, восемнадцать лунок ждало впереди, а кедди уже взялись за сумки для клюшек в ожидании первого броска. За Арсением закрепляли всегда самого неопытного новичка, потому что знали, чаевых от него точно не дождешься. Но это не мешало мужчине вполне успешно справляться с игрой даже без помощи советов матёрых кедди.
После таких соревнований команды обычно собирались тут же в ресторане отметить событие, где даже чашка кофе стоила непозволительно дорого для Арсения. И он всякий раз придумывал новые оправдания, чтобы не идти в пафосный ресторан, и быстро покидал поле битвы. Но в праздновании себе тоже не отказывал, и захаживал в небольшой светлый паб на Невском проспекте. И недорого, и вкусно. Но сегодня Игнат решил составить ему компанию. Точнее, наоборот.
— Слушай, Арсений, — обратился к нему Игнат, — мне нужно съездить к одному профессору, забрать доклад для отца. Не хочешь отправиться со мной? — видя сомнение и даже удивление на лице собеседника, он добавил, — у Льва Яковлевича обширная библиотека, может и тебя что привлечет. Ты же говорил, что любишь книги.
Любишь книги, сильно притянуто за уши, подумал Арсений, вспомнив, как недавно разглагольствовал о пользе книг перед Игнатом, но только лишь, чтобы поддержать беседу. На самом деле книг он давно не держал в руках и уже позабыл, когда в последний раз слышал шелест страниц захватывающего приключения, вместо сухого скрипа серых отчетных листов.
— Даже не знаю, — протянул Арсений.
— В любом случае, ты ничего не теряешь, — он уверенно повел Арсения к выходу и махнул своему водителю, чтобы подъезжал, — успеешь зайти в свой бар, или куда ты там ходишь, а мне нужен сопровождающий. Ты очень кстати подходишь на эту роль, а остальные, как видишь, заняты обсуждением игры. Это недалеко от Петергофа, много времени не займет.
Единственно, придется возвращаться за машиной, подумал Арсений, но вслух этого конечно не сказал. И потом, почему бы не составить компанию приятелю по гольфу, тем более полезные знакомства никто не отменял.
С Игнатом они познакомились год назад совершенно случайно. Арсений тогда был совсем на мели, опять же, после заключения квартирной сделки с банком. Но на одной вечеринке успел похвастаться перед своей барышней, что играет в гольф. Какого же было его удивление, когда оказалось, что она тоже любит этот вид спорта и даже состоит в том же Гольф клубе, куда Арсений только собирался внедриться, и конечно же еще не играл в гольф, даже не держал клюшки в руках. Увидев выражение лица своего ухажера, она звонко рассмеялась.
— Не умеешь ты врать, Арсений.
Пытаясь выпутаться из сложившейся ситуации, он заявил, что совсем недавно туда вступил, и они еще просто не успели пересечься и сыграть партию.
— Тогда, я думаю, не проблема встретиться на поле, — промурлыкала она, — скажем, в эту субботу.
Арсений сглотнул, и только смог кивнуть головой. А Лиза уже отправилась к другому столику, напоследок подмигнув незадачливому ухажеру. Он понял, что это конец их только зарождающихся отношений, и заказал еще порцию виски.
— Я стал случайным свидетелем вашего разговора, — к нему подсел с иголочки одетый мужчина. Шлейф дорогого парфюма коснулся пролетарских ноздрей Арсения, от чего он тут же закашлялся. Мужчина похлопал его по спине и продолжил, будто ничего не случилось, — и надо же, такое совпадение, я ведь тоже играю в гольф.
Арсений застонал.
— Да не играю я в гольф, а только собираюсь, но не могу пока, ясно? Средства не позволяют, — он залпом осушил стакан.
Собеседник внимательно на него посмотрел.
— Я могу выручить вас, если хотите, но, естественно, с процентами буду ждать возврата.
— А с чего бы это? — Арсений внимательно всмотрелся в мужчину, краем глаза наблюдая, как Лиза кокетничает с широкоплечим качком.
— Ну, вы же хотите произвести впечатление на девушку? — поднял он бровь, — а у меня есть членская карта, пролеживающая без дела.
— Какое неожиданное совпадение.
Мужчина достал золотистую пластиковую карту и протянул ее через стол, держа в двух пальцах.
— Игнат, будем знакомы?
В последствии Арсений с лихвой выплатил за эту карту, а с Лизой у них все равно ничего не вышло. На поле-то она пришла, но в компании того самого накачанного парня с вечеринки.
И теперь они ехали в кожаном салоне черного мерседеса так и пахнущего успехом своего владельца. Всю дорогу они молчали. Игнат был занят в телефоне, Арсений же боялся пошевелиться, дабы не издать ненароком неприличный звук.
Наконец, водитель сообщил, что они прибыли на место. Перед ними возвышалось одно из старинных зданий, так и веющее историей. Высокие колонны и резной фасад, аккуратно подстриженные кустовые розы, утопающие в окружении обширного зеленого парка. Наверняка в девятнадцатом веке разгуливали здесь дамы высшего общества в белых перчатках с кружевными зонтиками в руках, живо представил Арсений, мирно беседовали, сплетничая и в то же время мило улыбаясь, упиваясь правдивыми и не очень новостями, приглашая друг друга на чай, а кого и холодно одаривая высокомерным взглядом. А сейчас стайки нескладных подростков рассыпались по всему парку, словно раскиданные камни, которые вот-вот придет убрать садовник.
— Он еще преподает, — повернулся к Арсению Игнат, прервав разыгравшееся воображение, — но все меньше и меньше. Возраст берет свое.
Как оказалось, Лев Яковлевич преподавал на дому. Скорее в своем особняке, подумал Арсений.
— У Льва Яковлевича сейчас идет пара, — сообщила секретарь за стойкой ресепшн в просторном холле особняка. Молоденькая девушка, видимо студентка этого самого Льва Яковлевича.
На вопрос Арсения, а что преподает профессор, удивленно ответила:
— Историю литературы, конечно, что же еще.
Игнат с улыбкой предложил пройти по широкой закруглённой лестнице в кабинет Льва Яковлевича и там его подождать. Маша, так звали секретаря, не возражала. Она знала, что Игнат старый друг профессора, точнее Лев Яковлевич водит дружбу с отцом молодого человека.
Они шли по длинному коридору с высокими тяжелыми дверьми, просторными окнами, которые не мешало бы протереть, пока Игнат не открыл одну из дубовых дверных створок. Пройдя следом в комнату, Арсений уловил знакомый аромат, и даже голова закружилась от нахлынувших воспоминаний.
Запах книг напомнил ему о юности, когда он любил книги, с упоением их проглатывал, читая историю за историей, вдохновляясь новыми идеями и мечтами. Арсений издал легкий смешок, вспомнив себя молодого, полного надежд и веры в будущее. Словно это было в прошлой жизни, или вовсе не с ним происходило. И когда он стал таким черствым? Промелькнула мысль, но так быстро, что Арсений даже не успел за нее ухватиться. Как дуновение ветерка давно погасшего костра.
Кабинет, как и ожидал Арсений, представлял собой тот же стиль, что и весь дом, оставшийся видимо с позапрошлого века в неизменном состоянии.
— Да, Лев Яковлевич предпочитает ампир, — заметил взгляд приятеля Игнат, — слушай, я отойду в уборную?
Арсений рассеянно кивнул. Книжные шкафы полные книг, так и манили к себе множеством цветных и мрачных корешков, теснённых золотом и серебром, шелком и кожей, предлагая скорее окунуться в свой загадочный мир. Он подошел ближе, рассматривая драгоценные экземпляры. На глаза попала одна книга, скорее даже название привлекло внимание.
— Очень интересный экземпляр, скажу я вам, — улыбнулся профессор. Арсений даже не заметил, как тот зашел в кабинет. Почтенный старец лет семидесяти, но в то же время весьма живой и весельчак. Хитрый огонек блеснул в зеленых глазах и тут же исчез, — давно не читали?
Арсений уже и забыл, когда в последний раз открывал книгу, будь то бумажный или электронный экземпляр. А уж в книжный магазин тем более не заходил. И сейчас его переполняли смешанные чувства, словно встретил старинного друга, но не знал, радоваться встрече или нет.
— А кто ее написал? — мужчина внимательно разглядывал книгу. Ничего особого из себя не представляющая, но манящая похлеще блондинки в баре.
— Я думаю, вы знаете, — снова веселые искорки в глазах.
Арсений не стал спорить, но еще раз внимательно посмотрел на название. «Найди ответ».
Долго они у профессора действительно не задержались и обратный путь также протекал в молчании. Только теперь Арсения одолевали различные мысли и занимали все его сознание. Он попросил подбросить его на Невский. За машиной можно вернуться и завтра, а сегодня нужно поразмыслить. Разговор с профессором не оставил его равнодушным, задев за живое и оставив уйму пробелов. Но возможно ли их заполнить, вот в чем вопрос. Всю дорогу Арсений хмурил брови, но разрозненные мысли никак не хотели соединяться воедино.
Уже на Невском проспекте, выходя из машины, Арсений спросил:
— А почему ты мне отдал тогда карту члена клуба?
— Увидел в тебе потенциал, — через темные очки не было видно глаз Игната, отчего непонятно было, смеются над ним или нет. Дверца машины закрылась, и Арсений остался стоять на проспекте наедине со своими мыслями. Люди сновали туда — сюда, взрывы смеха, песен, шум наступал со всех сторон, не давая от него скрыться. Но Арсений продолжал задумчиво смотреть вслед уезжающей машине.
Глава 4
В эту ночь он долго ворочался, но так и не смог уснуть. Книга не давала ему покоя. Поначалу Арсений решил, что это очередное издание по саморазвитию, коих пруд — пруди в любой библиотеке мира. Но, быстро пролистав ее, понял, что это, возможно, захватывающая история. В любом случае, чем-то она явно его привлекала, хоть просмотренные строчки и не задерживались по обыкновению в памяти. Но прежняя любовь к чтению кольнула сознание, и Арсений еще раз несколько раз перелистал книгу, пытаясь понять, действительно ли он хочет ее прочесть. И первый раз за долгое время почувствовал, что не испытывает страха перед ней, не боится погрузиться в мир чтения, всколыхнув тем самым, воспоминания о прошлом. Но несколько пустых страниц в конце немного смутили его.
— Это что, для заметок? — поднял он бровь.
— Это уже вам решать, — загадочно произнес Лев Яковлевич. Коротко стриженные седые волосы и паутинки в уголках глаз располагали к доверию этому ученому мужу.
Арсений прямо посмотрел ему в глаза.
— Честно признаться давно не испытывал желания прочитать книгу, работа, знаете ли, отнимает уйму времени, — Арсений, как всегда, немного кривил душой, — но эта книга определенно привлекла мое внимание. Однако, эти пустые станицы, не потрачу ли я зря своего времени? Вы же наверняка читали ее.
Подняв взгляд на своего гостя, Лев Яковлевич как-то странно на него посмотрел.
— А действительно ли оно настолько бесценно, ваше время, чтобы бояться его потратить на одну небольшую историю?
Арсений с трудом удержался, чтобы не покраснеть.
— Я имею ввиду, вдруг это очередные нравоучения, как правильно жить, как завести полезные привычки и все в том же духе. Очень уж много сейчас развелось гуру в этих вопросах и каждый норовит подать одну и ту же информацию под своим соусом, якобы вдвойне полезным и совершенно эксклюзивным. Вот на это да, я не хочу даже свое время тратить.
— Здесь как посмотреть, — Лев Яковлевич подошел к окну, — в каждой истории есть толика нравоучений, и любая история действует на каждого по-своему.
— Даже беллетристика?
— Вот, смотрите, — махнул он рукой, подзывая к себе Арсения. В нижнем парке на деревянной скамье с кованой железной спинкой девушка в очках читала книгу. Даже сверху было заметно, как она переживает, хмуря лоб.
— Возможно, дочитав книгу, — продолжил профессор, сложив руки за спиной, — она уже не так будет доверять своему молодому человеку.
— Откуда вы знаете, что он у нее вообще есть? — усмехнулся Арсений. По его мнению, девушки в очках априори не могли иметь любовных отношений. Вся их любовь, по его мнению, сводилась к учению, учению и еще раз учению.
Но Лев Яковлевич уже смотрел вдаль тротуара, откуда приближался молодой мужчина в толстовке и коротких брюках с голыми щиколотками на выставке. Арсений не переносил эти новомодные штуки и не понимал, каким образом эти хипстеры не отморозили еще себе ноги. Все-таки не лето, а они ходят с синюшными щиколотками, словно общипанные курочки. А парень тем временем уже плюхнулся рядом с барышней, вспугнув ее, словно маленькую голубку с ветки. Перекинув руку через ее плечи, молодой человек развалился, вытянув ноги с посиневшими лодыжками, и принялся что-то рассказывать, с остервенением жуя жвачку и время от времени запуская плевки вдаль через два верхних зуба. Такой манер плевков Арсений мог узнать даже с высоты птичьего полета. Немало соревнований на дальность полета плевка прошло в его детстве. Победителем всегда выходил долговязый парень, с такими же короткими штанами, как и у этого субъекта, но только носил он их не по меде, а от бедности. Они жили с ним в одном дворе, имя кончено позабылось, но мастерство его надолго врезалось в память. Ведь только он мог одним плевком сбить целую и невредимую вишню с дерева.
— А, это ваши студенты, — покачав головой, улыбнулся Арсений, все еще продолжая наблюдать, удастся ли этому парню сбить хоть один лист с ближайшего дерева, — и вы не одобряете столь разномастный союз. Парень явно не отличник, а возможно и на грани вылета, а девушка, подающая надежды нежная поэтесса. Я ведь прав?
— Можно и так сказать, — склонил голову профессор.
— Но при чем здесь тогда книга? Разве что эта девушка верит в счастливые романы, и уже представляет, как смелый и отважный мужчина спасет ее из пучины навязанной жизни, и они заживут долго и счастливо, совсем, как в книжной истории, — горько усмехнулся мужчина, — но беллетристика явно не сможет помочь ей в вопросе выбора спутника жизни.
— Любая история, — мягко произнес профессор, отворачиваясь от окна, — любая, может изменить наше восприятие к тому или иному действию. И все эти истории разные люди интерпретируют по-разному, несмотря на то, какой смысл изначально закладывал в историю сам автор. Но они определенно оставляют некий след у читателя в душе, если она, собственно, есть, та самая душа. Ведь даже конец мы додумываем сами, как и продолжение истории полюбившегося героя, разве нет?
— Поэтому в этой книге присутствуют пустые страницы? Чтобы читатели могли дописать свой конец? Необычная идея, если так.
— Это можно узнать, только прочитав книгу, верно? — улыбнулся Лев Яковлевич. — И раз уж у вас разгорелось любопытство именно к этой книге, почему бы не возобновить чтение именно с нее? Тогда вы и поймете, зачем в конце пустые страницы. На все есть своя причина. Вот вы, например, почему перестали читать книги?
Арсений замялся.
— Потерял интерес, наверное, — пожал он плечами.
— На все есть своя причина, — повторил профессор.
Застигнутый врасплох, казалось бы, простым вопросом, Арсений стушевался и по привычке глянул на часы. Он не собирался сейчас это обсуждать. Что-что, а прошлое он точно не хотел ворошить, хотя то и дело к нему возвращался, копошился и будоражил. Но обсуждать его с посторонним человеком, пусть и располагающим к себе профессором, однозначно не намеревался.
— Вы так следите за временем, что можно подумать, вы действительно занятой человек и цените каждую минуту.
Мужчина снова смутился.
— Это дело привычки, не более того. Ну а время мы все ценим, разве нет?
Профессор улыбнулся.
— В той или иной степени. У вас очень интересные часы, молодой человек, идут исправно?
Арсений удивился такому вопросу, но ответил:
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.