Бесплатный фрагмент - Ключения Анфисы Корольковой

Убийство на марципановой свадьбе

Глава 1. Катастрофа в цвете айвори

День свадьбы олигарха Потапова, которую светская хроника заранее окрестила «событием года», для меня начался с предчувствия апокалипсиса. И, как обычно, мои предчувствия меня не обманули. Я, Анфиса Королькова, лучший свадебный организатор этого города — а по совместительству усмирительница женихов, психотерапевт для невест и дипломат для их воюющих семейств — стояла на пороге катастрофы.

Катастрофу звали Кристина. Невеста. Она смотрела на свое платье за полмиллиона евро так, словно это была дешевая подделка с рынка, и рыдала, рискуя размыть макияж стоимостью в годовой бюджет небольшой африканской страны.

— Анфиса! — ее всхлип напоминал сирену воздушной тревоги. — Оно не того цвета! Я просила айвори! А это… это какой-то пошлый цвет яичной скорлупы!

Я смотрела на идеальный, кремовый оттенок слоновой кости и сдерживала острое желание предложить невесте сварить это платье всмятку, чтобы она воочию убедилась в разнице оттенков. Вместо этого я включила свой фирменный режим «Добрая фея-крестная».

— Кристиночка, милая, это специальный эффект! — заворковала я, поправляя несуществующую складочку на ее плече. — При дневном свете он раскрывается, а под вспышками фотографов приобретает тот самый, нужный нам, жемчужный подтон. Я лично прослежу, чтобы фотограф использовал правильный световой фильтр.

«Световым фильтром» был, конечно же, старый добрый фотошоп, но невеста успокоилась. Едва я выдохнула, как моя гарнитура в ухе взорвалась отчаянным воплем шеф-повара Антуана, выписанного прямиком из Парижа:

— Анфи-с-са! C’est une catastrophe! У нас саботаж! Кто-то переключил холодильник, и мой божественный мусс из омаров превратился в… в… печальный розовый суп! Я увольняюсь! Я совершаю сеппуку на этом проклятом фуа-гра!

Одновременно с этим из банкетного зала донесся грохот. Я рванула туда. Картина маслом: будущая свекровь, аристократичная Изольда Арнольдовна, и ее личный астролог в фиолетовой мантии пытались сдвинуть двухметровую цветочную арку.

— Анфиса, дорогая, — невозмутимо произнесла Изольда Арнольдовна, — наш уважаемый гуру определил, что арка перекрывает поток положительной энергии Сатурна. Это может привести к скорому разводу и разделу имущества.

Я летела по коридорам особняка, как фурия, на ходу обещая Антуану «голову саботажника на серебряном блюде», а Изольде Арнольдовне — «открытие персонального чакрального коридора через черный ход для персонала».

В этом хаосе я мельком столкнулась с дядей жениха, Аркадием. Тип с сальными глазками и запахом дорогого коньяка, который уже успел довести до слез двух официанток, пытаясь проверить, достаточно ли накрахмалены их фартуки.

— Следи за подарками получше, деточка, — прошипел он мне, цепко схватив за локоть. — Особенно за тем, который от меня. Он — настоящий сюрприз.

Я вырвала руку, бросив ему: «Если ваш сюрприз разобьет еще один бокал, я включу его в ваш счет!», и побежала дальше. Мне срочно понадобились дополнительные вазы. Свекровь, вопреки смете, заказала еще пятьдесят букетов «для гармонизации Венеры». Я знала, что запасные вазы хранятся в подсобке, куда временно складировали подарки. Я рванула к неприметной двери в конце коридора, на ходу крича в гарнитуру: «Антуан, не смейте топиться в соусе, я уже лечу спасать вашу профессиональную честь!»

В подсобке было темно. Я нащупала на стене выключатель, щелкнула им… и тут же споткнулась о чьи-то вытянутые ноги. Я с отчаянным вскриком полетела вперед, прямо на гору сверкающих подарочных коробок, и с оглушительным звоном обрушила на себя чей-то хрустальный сервиз.

— Тысяча чертей! — прошипела я, пытаясь выбраться из-под осколков и атласных лент. Подняв голову, я увидела его.

На груде подарков, раскинув руки, как на троне, лежал дядя Аркадий. Его глаза удивленно смотрели в потолок. А из белоснежной рубашки, прямо из сердца, торчал старинный серебряный нож для разрезания торта. Тот самый, который я с таким трудом нашла у антиквара и который стоил, как небольшой подержанный автомобиль.

На секунду в моей голове воцарилась абсолютная, звенящая тишина. А потом ее пронзила одна, совершенно чудовищная в своей профессиональной деформации мысль.

— Господи! — прошептала я в ужасе, глядя на расползающееся по его рубашке пятно. — Он же испачкал кровью шелковые ленты! Это же эксклюзивный заказ из Франции! Они стоят дороже, чем его дурацкий костюм!

В моей гарнитуре раздался истеричный крик невесты: «Анфиса, где вы?! Астролог говорит, что мой жених — козерог, а я — весы, и нам нужно срочно поменять кольца местами, иначе брак будет несчастливым!».

Я смотрела на труп, на испорченные ленты, и с холодной ясностью понимала: убийство — это, конечно, ужасно. Но сорванная свадьба олигарха Потапова — это конец моей безупречной карьеры. И передо мной встала страшная дилемма: звонить в полицию или сначала спасать шампанское от астролога?

Глава 2. Майор Не-Дай-Бог

Первая моя мысль после шока («Спасти ленты!») сменилась второй, куда более профессиональной: «Изолировать катастрофу». Я выскользнула из подсобки, тихо притворив за собой дверь, и заперла ее на ключ. Ключ, разумеется, был у меня, как и ключи от всех кладовых, винных погребов и тайных комнат этого особняка. Хороший организатор знает свое поле битвы.

Сделав самое невозмутимое лицо, на которое была способна женщина, только что обнаружившая труп с антикварным ножом в груди, я вышла в коридор. Я перехватила начальника охраны олигарха Потапова.

— Игорь Степанович, — прошептала я заговорщицки, — с дядей Аркадием случился небольшой конфуз, он, кажется, перебрал коньяку и уснул в подсобке для подарков. Чтобы не портить имидж семьи, доступ туда нужно временно ограничить.

Затем был звонок самому Потапову. Его реакция была предсказуемой и абсолютно лишенной скорби.

— Убийство?! У меня в доме?! — прорычал он в трубку. — Анфиса, вы понимаете, какие это репутационные риски?! Журналисты! Скандал! Вызовите полицию. Тихо. Найдите самого незаметного. И сделайте так, чтобы гости ничего не поняли!

«Найти незаметного полицейского на месте убийства, — подумала я, — это как найти трезвого гостя на второй день свадьбы. Невозможно».

Он прибыл через двадцать минут. И он не был незаметным. Он был похож на оживший памятник здравому смыслу. Майор Громов. Я сразу поняла, что это он. Даже в этом дворце, где воздух был пропитан запахом денег и дорогих духов, от него веяло казенщиной, как от нового сейфа. Идеально отглаженный, но унылый серый костюм. Лицо, словно высеченное из гранита человеком, у которого напрочь отсутствовало чувство юмора. И взгляд. Таким взглядом можно было замораживать улики для последующей экспертизы.

Я встретила его у входа, изобразив на лице смесь скорби и деловой эффективности.

— Майор Громов? Анфиса Королькова, организатор мероприятия. Прошу за мной. Место происшествия изолировано, свидетелей (кроме меня) нет, тайминг мероприятия временно приостановлен.

Я говорила на своем профессиональном языке, пытаясь показать, что держу под контролем даже убийство. Он окинул меня холодным взглядом с ног до головы, проигнорировал протянутую для рукопожатия руку и прошел мимо. Что ж, первое впечатление мы друг на друга произвели.

Он осмотрел труп с мрачной, въедливой сосредоточенностью. Я стояла рядом, и меня волновало не то, что он найдет, а то, что его криминалисты в грязных бахилах вот-вот войдут в мой белоснежный банкетный зал.

— Значит, вы его нашли? — наконец спросил он, не поворачивая головы.

— Да, — кивнула я. — И это чудовищно. Вы представляете, сорвать подачу горячего! Шеф-повар Антуан этого не переживет. Он француз, у него тонкая душевная организация.

Майор медленно повернул голову и посмотрел на меня так, словно я только что призналась, что лично помогала убийце расчленять тело.

— Подача… горячего? — переспросил он с расстановкой, как будто пытался перевести с идиотского на человеческий.

И тут меня прорвало.

— Да! А торт?! Вы видели торт? Марципановый, семиэтажный, с сахарными лебедями! Он требует строгого температурного режима! А гости? Они уже выпили весь аперитив и, я уверена, начинают есть цветы из ваз! А невеста?! Если она узнает, что ее свадьба века превратилась в место преступления из дешевого сериала, она выставит мне такую неустойку, что моим внукам придется расплачиваться!

Он молча смотрел на меня несколько долгих, звенящих секунд. Я видела, как в его гранитных глазах борются недоумение, раздражение и, кажется, желание меня арестовать. Просто для профилактики.

— Госпожа Королькова, — произнес он наконец ледяным, как морг, тоном. — Здесь. Произошло. Убийство. Меня не волнует ваш торт, ваши гости с цветами во рту и ваши внуки-должники. Я оцеплю этот зал, допрошу каждого, включая вашу невесту в состоянии аффекта, и никто отсюда не уйдет, пока я не закончу.

— Но так нельзя! — возмутилась я, чувствуя, как во мне закипает праведный гнев организатора. — Это свадьба! У людей праздник! У меня тайминг!

— У одного из них праздник уже закончился, — отрезал он, кивнув на труп. — А теперь, будьте так добры, не мешайте мне работать.

Он отвернулся, давая понять, что аудиенция окончена. Но он еще не знал, с кем связался. Мешать ему работать я не собиралась. Я собиралась сделать его работу за него. И сделать ее быстрее. Потому что на кону стояло нечто поважнее раскрытия преступления. На кону стояла моя безупречная репутация.

Глава 3. Допрос с пристрастием к безе

Майор Громов, этот ходячий Уголовный кодекс в сером костюме, обустроил свой штаб в кабинете олигарха Потапова. Место, пропитанное запахом дорогих сигар и властных решений, он превратил в филиал следственного комитета: протоколы, диктофон, хмурые лица оперативников. Он начал с жениха, задавая ему нудные, как осенний дождь, вопросы: «Во сколько вы в последний раз видели покойного?», «Какие у вас были отношения?», «Имел ли он врагов?».

Я же понимала, что правду в таких делах ищут не в протоколах, а в эпицентре женских слез. Мой штаб развернулся в гримерке невесты, которая напоминала поле битвы между зефиром и отчаянием. Повсюду валялись тюбики с тушью, коробки с пирожными и скомканные салфетки. Сама невеста, Кристина, рыдала на плече у своей подруги, рискуя утопить в слезах их обеих.

Я подошла к ней не с блокнотом, а с бокалом ледяного шампанского и тарелочкой с воздушным безе.

— Кристиночка, ну не плачь, милая, — заворковала я, протягивая ей спасительный десерт. — Макияж потечет, а у визажиста почасовая оплата в евро. Этот твой дядя, Аркадий, он всегда был таким… навязчивым?

Магия сработала. Между всхлипами и хрустом тающего во рту безе, Кристина выложила мне все. Оказывается, покойный дядя, этот старый сатир, застукал ее несколько месяцев назад с молодым тренером по теннису и с тех пор тонко шантажировал, требуя то денег, то просто унижая ее своим знанием.

«Он обещал все рассказать Стасику прямо у алтаря!» — рыдала она.

Мотив номер один, сочный и убедительный, был у меня в кармане.

Оставив невесту доедать свое горе, я отправилась на поиски матери жениха. Я нашла аристократичную Изольду Арнольдовну в зимнем саду. Она сидела в плетеном кресле, изящно прижимая к виску платочек, смоченный валерьянкой. Она поведала мне, что покойный Аркадий был категорически против этого «неравного мезальянса» и клялся устроить грандиозный скандал, чтобы сорвать свадьбу.

Мотив номер два, не менее весомый. Моя коллекция пополнялась.

Третью улику я нашла совершенно случайно, когда летела на кухню, чтобы предотвратить дезертирство Антуана. В коридоре я столкнулась нос к носу с флористом Пьером, который был в состоянии крайнего творческого негодования.

— Анфиса! — зашипел он, размахивая какой-то орхидеей. — Этот ваш мертвец — он негодяй! Он заказал у меня тайный букет! Дюжина алых роз — символ страсти, между прочим! Для какой-то дамы! А потом отказался платить, представляете? Сказал, что это будет «частью сюрприза».

Тайный букет? Для таинственной дамы? Это уже было интересно. Вооруженная тремя версиями, каждая из которых тянула на первую полосу в газете, я решила, что майор Громов должен немедленно узнать о моих гениальных прозрениях.

Я без стука ворвалась в кабинет, где он как раз допрашивал отца невесты, самого Потапова.

— Майор! У меня прорыв! — заявила я с порога, игнорируя их ошарашенные лица. — Я знаю, кто убийца! Это невеста! Она защищала свою честь! Или ее мать, она защищала репутацию! Или мать жениха, она защищала чистоту крови! Или тренер по теннису, он мстил за унижение!

Я, перебивая саму себя и жестикулируя, как дирижер, вываливала на него все, что узнала: про шантаж, про угрозу скандала, про тайный букет и про то, что покойный однажды назвал галстук Потапова «верхом безвкусицы»!

Громов слушал меня несколько секунд. Его лицо медленно меняло цвет, пройдя все стадии от бледно-серого до свекольно-багрового.

— Госпожа Королькова, — прорычал он, медленно поднимаясь из-за своего стола, словно вулкан, готовящийся к извержению. — Я. Провожу. Официальный. Допрос. Выйдите. Вон.

— Но это же мотивы! — не унималась я, искренне не понимая его твердолобости. — Настоящие, жизненные мотивы! Страсть, ревность, деньги! Не то что ваши скучные отпечатки пальцев!

— ВОН!!! — рявкнул он так, что олигарх Потапов подпрыгнул в кресле, а с портрета на стене, кажется, посыпалась штукатурка.

Я вышла, гордо вскинув подбородок. Ну и пожалуйста. Этот бесчувственный сухарь ничего не понимает в тонкой науке человеческих отношений. Что ж, придется доказывать его неправоту делом. Я найду эту таинственную женщину с алыми розами. И тогда посмотрим, чьи методы окажутся эффективнее. Мои, с шампанским и безе, или его, с протоколами и скукой. Игра началась.

Глава 4. Тайна залитого плана

Вылетев из кабинета майора Громова, я была полна праведного, аристократического гнева. Этот человек-устав, этот ходячий сборник протоколов, не понимал абсолютно ничего в тонкой материи человеческих душ! Ну ничего. Я докажу ему, что интуиция свадебного организатора, отточенная на сотнях невест-истеричек и свекровей-тиранш, стоит десятка его скучных экспертиз. Моя цель номер один: найти таинственную незнакомку, которой предназначался тот самый букет из алых роз. Я была уверена — женщина, получившая такой страстный подарок, и есть ключ ко всему.

Я начала свою партизанскую вылазку. Под видом проверки чистоты скатертей я просочилась в зону кейтеринга, пытаясь выудить информацию у официантов. Но далеко уйти мне не удалось. Из-за гигантской кадки с пальмой на меня вышел молодой сержант. Он был высоким, нескладным, с торчащими ушами и такими честными голубыми глазами, что, казалось, он краснеет даже во сне. Фамилия на его жетоне была под стать образу — Пуговкин.

— Госпожа Королькова, — отрапортовал он, густо заливаясь краской. — Майор Громов приказал мне… э-э-э… сопровождать вас. В целях вашей же безопасности.

Я окинула его скептическим взглядом. «Безопасности»? Этот ходячий недоразумение в форме, который, казалось, боялся собственной тени, был приставлен не охранять меня, а шпионить и мешать. Ну что ж. Играем по их правилам.

— Отлично, сержант Пуговкин! — проворковала я, одарив его своей самой обезоруживающей улыбкой. — Вы как раз вовремя. Помогите мне передвинуть вон тот фикус. Он нарушает фэн-шуй и загораживает гостям вид на кенди-бар.

Так началась наша игра в кошки-мышки. Я носилась по особняку, создавая видимость бурной рабочей деятельности, а мой личный цербер тенью следовал за мной, постоянно спотыкаясь, что-то роняя и бормоча в рацию: «Майор, объект проверяет симметричность расстановки канапе… Майор, объект вступил в конфликт с фикусом…».

Я вернулась в банкетный зал, чтобы в последний раз проверить сервировку перед тем, как Громов окончательно превратит его в место массовых допросов. Сержант Пуговкин плелся сзади, стараясь не наступить на разбросанные лепестки. И тут я увидела ее. Катастрофу с большой буквы «К».

Один из официантов, пятясь с подносом, наткнулся на моего горе-охранника и, взмахнув руками, как подбитая птица, опрокинул полную бутылку «Каберне Совиньон» прямо на мой алтарь, на мою поэму, на мой священный грааль — на главный план рассадки гостей.

— Нет!!! — закричала я так, что, кажется, даже труп в подсобке соболезнующе охнул.

Я бросилась к столу. Мой идеальный, выверенный до миллиметра план, где каждая фамилия была вписана золотой тушью на дизайнерском картоне, превратился в уродливое, расползающееся бордовое пятно. Я схватила белоснежные льняные салфетки и начала судорожно промакивать бумагу, шепча проклятия в адрес всех неуклюжих официантов и неумелых шпионов этого мира.

И тут, под мокрым, почти прозрачным от вина пергаментом, я увидела то, что было зачеркнуто и переписано. Черновик. Первоначальный вариант.

В этом черновике, за самым дальним столиком номер тринадцать, в укромном углу у окна, сидели два имени, обведенные общим сердечком, которое я сама же и нарисовала на ранних этапах планирования. Взбалмошная, эксцентричная тетя невесты, миллионерша Зинаида Павловна. И… скромный, незаметный тамада, Валентин.

В моей голове, как вспышка молнии, пронеслись слова невесты Кристины, которые она кричала мне в трубку неделю назад: «Анфиса, ты с ума сошла?! Посадить тетю Зину рядом с этим проходимцем?! Да они же ненавидят друг друга! Он однажды назвал ее шляпку „попугаем в депрессии“! Она его испепелит взглядом!» Я тогда еще извинялась и все переделала.

Я смотрела на эти два имени, стоящие рядом. Ненависть… Или это была лишь искусная, театральная ширма? Ширма для чего-то совершенно противоположного? Тайный букет из алых роз, символ страсти… Тайная пара за столиком в темном углу…