Бесплатный фрагмент - Клятва

Что без тебя просторный этот свет?

Ты в нем одна. Другого счастья нет.

Шекспир

Мои глаза в тебя не

влюблены, —

Они твои пороки видят ясно.

А сердце ни одной твоей вины

Не видит и с глазами не согласно.

Ушей твоя не услаждает речь.

Твой голос, взор и рук твоих касанье,

Прельщая, не могли меня увлечь

На праздник слуха, зренья, осязанья.

И все же внешним чувствам не дано —

Ни всем пяти, ни каждому отдельно —

Уверить сердце бедное одно,

Что это рабство для него смертельно.

Шекспир.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Англия, 1816

В Лондонском особняке, за закрытыми дверями хозяйской спальни, ранним утром раздавались неприличные звуки. Услышь их молодая девушка на выданье, то она непременно бы упала в глубочайший обморок. Восторженные вздохи, которым вторили удовлетворенный мужской голос, наполняли собой просторную, богато обставленную, комнату. В прежней тишине, что совсем недавно царила в доме, эти звуки казались вызывающе громкими. Но разве это волновало молодого господина, который этой ночью вернулся под руку с молоденькой певицей?

Слуги, привыкшие к такому поведению своего молодого господина, лишь обменивались выразительными взглядами. Служанки краснели, словно спелые яблоки. Пожилая горничная хмурила свои белесые брови, а повар на кухне лишь ухмылялся. Однако никто из них не посмел обронить фразу, в которой косвенно или явно, осуждалось поведение хозяина дома.

Молодая женщина с волосами цвета воронового крыла перевернулась на живот и окинула обнаженного мужчину долгим взглядом. Глаза её медленно путешествовали по рельефным плечам, груди, плоскому животу… Мужские губы дрогнули в чувственной улыбке. Смуглая рука по-хозяйски легла на обнаженную спину брюнетки. Женщина мгновенно отреагировала на ласку и, подавшись вперед, скользнула разгоряченными губами по мужскому плечу.

— Моя дорогая Маргарет, — голос мужчины источал самодовольство и ласку, а глаза-сапфиры лучились весельем, — помнится, ты говорила мне прошлым вечером, что этим утром у тебя занятия по вокалу, которые тебе никак нельзя пропускать?

— Говорила, но, Генри, ты ведь понимаешь, как отличается вчерашний вечер от сегодня, — промурлыкала брюнетка, легонько царапая плечо любовника.

— Понимаю, — Генри перевернул Маргарет на спину и навис над женщиной. Холодным, оценивающим взором, мужчина разглядывал каждый дюйм на её, безусловно, красивом лице. Белоснежная кожа, черные, изогнутые брови, глаза — цвета кофе. А как красив и умел этот чувственный рот! Да, этой ночью, Маргарет оправдала его ожидания и принесла ему удовлетворение плоти.

— Как хорошо, что понимаешь! — женщина улыбнулась, окидывая мужчину любовным взглядом. Как же он красив! Порочно привлекателен — мужественное лицо, красивые, соблазнительные губы, а глаза — глубокого, синего цвета, взгляд которых пробуждал самые откровенные желания… — Совсем скоро начнется бальный сезон, и тебе, вероятно, будет совсем не до встреч со мной?

Она намеренно замолчала и выжидающе посмотрела на Генри. Тот продолжал разглядывать Маргарет. Теперь, мужское внимание сосредоточилось исключительно на пышной, женской груди.

— Впрочем, и мне будет некогда, — не выдержав и не желая показывать, как уязвлена она затянувшимся молчанием, легкомысленным тоном произнесла Маргарет. — Как ты знаешь, очень много тех, кто после светских раутов предпочитает провести время, слушая оперу. И у нас, певиц, тоже грядет свой сезон.

Генри замер.

В голове тут же закрутились воспоминания — картинки из того прошлого, которое он, иногда, хотел бы забыть. Однако некоторые вещи определенно нужно было помнить.

— Какое сегодня число? — осторожно задал вопрос Генри. И хотя предположительно он догадывался, что за окном уже давно не зима, ответ любовницы прозвучал для него неожиданно.

— Если меня не подводит память, то должно было наступить 3 апреля, — Маргарет, вглядываясь в лицо мужчины, пыталась понять, в чем причина перемены его настроения. Совсем недавно он был шутлив и весел, а теперь выглядел так, будто случилось что-то ужасное.

И тут случилось действительно ужасное. По крайней мере, для очаровательной брюнетки, в планы которой входило нечто большее, чем провести часть ночи и утра в постели мужчины. Ибо этот мужчина было столь хорош, богат и красив, что расставаться с ним в ближайшие дни не входило в планы Маргарет.

Увы, Генри не разделял с ней этих планов. Мужчина, резко отодвинувшись от любовницы, поднялся с кровати и решительным шагом направился к окну. Совершенно не заботясь о собственном виде и не стыдясь своей наготы, Генри устремил свой взор на лондонскую улочку.

Глазам его предстал пробуждающийся, весенний город. Несколько экипажей неспешно проехали мимо. Вероятно, их пассажиры только возвращались с очередной пирушки. Однако Генри знал — совсем скоро, все изменится. Улицы Лондона заполнятся десятками экипажей и сотнями гостей, прибывших на самое значимое событие года.

Открытие бального сезона.

И если прежде это не вызывало особого интереса у Генри, то теперь предстоящее событие имело к нему прямое отношение. В голове в очередной раз, за это утро, застучали слова.

«4 апреля 1816 ей исполнится 18».

— Гилберт! — властным голосом позвал слугу Генри.

Снизу послышались торопливые шаги. Следом — распахнулась дверь, и на пороге показался невысокий мужчина. Совершенно не обращая внимания на брюнетку, все еще продолжавшую валяться на постели, Гилберт обратился к хозяину:

— Вы звали меня, милорд?

— Готовь экипаж, Гилберт, — продолжая смотреть в окно, приказал Генри.

— Милорд изволит проведать кого-то из лондонских приятелей? — уточнил слуга.

— Нет, мы отправимся за пределы Лондона.

— Как угодно милорду, — Гилберт, собрался было, отправиться выполнять приказ господина, однако тот окликнул его:

— И еще, Гилберт, пусть другой экипаж доставит мадемуазель Де Ви до её апартаментов.

И если мадемуазель Маргарет Де Ви и была разочарована решением этого красивого, но судя по всему, бессердечного мужчины, она подавила свой вздох и те едкие мысли, что вертелись в голове. Понимала, с такими людьми нужно говорить осторожно. И нужно было радоваться тому, что такой человек обратил на неё внимание. Даже одно это — поднимало её статус среди других молодых певиц. Да. Она не будет переживать.

Совсем скоро, разочарование Маргарет и вовсе испарилось — случилось это ровно через час, когда она прибыла в свои апартаменты, а слуга от её нового любовника, принес ей дорогой подарок от него — великолепные рубиновые серьги.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Англия, графство Шропшир, деревня Эджмонт.

По лугу, залитым солнечным светом, мчалась всадница. Светлые волосы её, подхваченные порывом теплого ветра, своенравно выбились из прически, соломенная шляпка, сбившись на бок, угрожала вот-вот сорваться с головы и улететь в неизвестном направлении. Увидь сейчас кто-либо из членов семьи другую девушку в таком виде, ей пришлось бы выслушать не один час нотаций и остаться без ужина.

К счастью, в двух милях отсюда вряд ли можно было встретить кого-то из людей, и потому всадница, наслаждаясь минутами свободы, совершенно не заботилась ни о своем внешнем виде, ни о том, что скажут люди.

К счастью, наша всадница не была окутана удушающим родительским контролем. И если выразиться более ясно — она нередко была предоставлена сама себе.

Быть может, для кого-то сегодня был обычный день, но только не для Кристины. Этим утром, стоило ей только распахнуть глаза, как душу и тело окутало странное, волнующее осознание — свершилось, теперь она 18-летняя! Конечно, ничего нового не случилось после, когда девушка встала с кровати. Отражение зеркала по-прежнему показывало ничем непримечательное лицо. Волосы не изменили цвет, фигура оставалась такой же, да и в шкафу не прибавилось ни одного нового платья.

Однако это не мешало Кристине с радостью принять новый день, в котором она стала на год старше. Желая сохранить этот настрой, девушка позавтракала в маленькой кухне, в которой обычно ела их немногочисленная прислуга, а затем, не теряя время даром, Кристина отправилась прямиком на прогулку. Пол-утра девушка бродила по холмам и предавалась размышлениям, а после, утомившись, но, не воспылав желанием вернуться домой, оседлала отцовского коня и отправилась в путешествие по округе. Теперь же, когда солнце, миновав большую часть своего пути, склонялось к горизонту, и его золотистые лучи озаряли собой изумрудный луг, Кристина поспешила направить коня в сторону дома.

Миновав луг, она остановила коня. Старик Фредди (так звали животное) казался крайне утомленным. Ощутив чувство вины перед ним, Кристина ласково погладила его по влажной морде. Затем, взяв коня под узды, принялась неспешно подниматься на холм. Ноги девушки по щиколотку утопали в мягкой, шелковистой траве. Захотелось, вдруг, снять пыльную обувь, стянуть чулки и пройтись босиком по ней. Недолго думая, Кристина воплотила желаемое в жизнь.

Удовлетворенный вздох сорвался с её губ, когда стопы опустились на мягкое покрывало трав. Девушка, засунув в седельный мешок чулки и обувь, улыбнулась Фредди. Конь, глядя на Кристину удивительно умным взглядом, терпеливо ждал, когда она вновь продолжит свой путь.

— Понимаешь, Фредди, — начала девушка, беря его за узды, — ты, верно, считаешь меня дурочкой. Но знаешь, какое это удовольствие — идти вот так, ощущая под ногами траву. Тебе, конечно, не понять меня…

Кристина, уже, будучи на вершине холма, остановилась и устремила свой взор в сторону дороги. Вглядываюсь в темную точку, которая с каждой секундой становилась все отчетливее различимее и ближе, девушка пыталась убедиться в том, что увиденное ей — не игра воображения.

Наконец, Кристина, осознав, что темная точка — не что иное, как экипаж, следом задалась вопросом.

А что он делает здесь?

Это был резонный вопрос, ибо за последние три года эти земли посещало так мало гостей, что всех их Кристина могла пересчитать по пальцам рук. Соседи, священник, экипаж с гербом почты… Письмо, в котором самым скупым языком в мире было написано о гибели старшего брата…

Даже теперь, спустя два года, воспоминания о том дне отдавали в груди Кристины щемящей болью. Она, чувствуя, как к глазам подступают слезы, на миг, запрокинула голову наверх. И в это мгновение старик Фредди, доселе отличавшийся спокойным нравом, вдруг, недовольно зафыркал, а после, не давая Кристине понять, в чем дело, рванул вперед. Узда, которую девушка и так держала слабо, выскользнула из её пальцев. Конь понесся вниз по холму, как раз в сторону экипажа. И все, что могла теперь сделать Кристина — наблюдать, как старик Фредди, подобно молодому, горячему жеребцу, покидает её, лишая надежды добраться домой в ближайший час.

Наконец, Кристина поняла, насколько проблематична ситуация. Если несколько секунд она цеплялась за надежду, что конь, образумившись, вернется к ней и отреагирует на её крик, то теперь, девушка догадывалась, к каким печальным последствиям приведет его, несомненно, дерзкий побег.

Её не особо пугало то, что придется идти босиком не одну милю. Кристина беспокоилась о том, как отреагирует отец, узнав, что его единственный конь куда-то подевался. Перед глазами девушки тут же появилось недовольное лицо отца, и укоризненный взгляд матери.

Она не хотела разочаровывать своих родителей, и потому, собравшись с духом, Кристина решила попытать удачу. Девушка, подхватив юбку платья, побежала вниз по холму, вслед за Фредди. Увы, волнение Кристины было столь сильно, что девушка, потеряв бдительность и аккуратность, уже на середине пути, спотыкнулась обо что-то твердое. Она не могла понять, что именно это было — камень, старая, сухая ветка, да это было уже неважно.

Важно было то, что Кристина следом упала и буквально покатилась вниз по холму, как раз в сторону подъезжающего экипажа…

Генри, вытянув перед собой длинные ноги, со скучающим видом на лице разглядывал местные красоты. Несмотря на обилие прекрасного вокруг — цветов, зеленеющих деревьев и многочисленных холмов, все это казалось мужчине столь обыденным и провинциальным, что тот в очередной раз за этот день ощутил подкатывающее раздражение. Скукота. Ему не терпелось вернуться в Лондон, вновь засесть на целый вечер в салоне или отправиться на подпольный бой, и, быть может, даже поучаствовать в нём.

А здесь все было так мирно, тихо и…

Генри не успел закончить мысль, как громкое ржание коня отвлекло его. Послышалось возмущенное ругательство кучера, следом — очередное ржание, и вот уже экипаж остановился. Распахнув дверь, Генри выпрыгнул наружу.

— В чем дело? — требовательно вопросил он у кучера.

— Милорд, да кобыла, эта проклятая кобыла всех наших лошадей перепугала… — пытаясь успокоить четверку белоснежных лошадей, а заодно и самого себя, спешно ответил Оуэн.

— Кобыла? — Генри устремил взор дальше и заметил удаляющегося вдаль животное.

— Да, милорд, — Гилберт соскочил с экипажа и тоже посмотрел в сторону нарушителя спокойствия.

— Неожиданно, — усмехнулся Генри, собираясь, было, вернуться в экипаж, и продолжить свое путешествие, однако его взор, случайно скользнувший по одному из холмов, заметил, как что-то, светлое, плавно скатывается вниз, прямо к дороге.

Заинтересованный происходящим, Генри не стал спешить. Устремив внимательный взгляд в сторону разворачивающейся картины, мужчина мысленно вел спор сам с собой. Интересно, что это? Вернее, кто? Деревенский паренек, случайно оступившийся или же, намеренно развлекающий себя так? Или всадник, который сорвался с той бешеной кобылы?

Ответ пришел следом. Фигура, что была в светлой одежде, издала какой-то протяжный стон, затем, удивительно резко подскочила на ноги (что немало удивило Генри, после такого падения). А после — раздался вопль:

— Фредди! Вернись!

Наконец, до Генри дошло, что существо в светлых одеждах ни кто иной, как молодая девушка. И хотя одета она была в какое-то пыльное одеяние, с каждым своим шагом, что мужчина совершал в сторону незнакомки, в нём росла уверенность, что она именно та девушка, ради которой он оказался здесь…

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Кристина, ощутив на себе чей-то пронзительный взгляд, внезапно поняла, что, у её феерического скатывания с холма, имелись свидетели. Минутами ранее она совершенно не заботилась об этом. Все мысли девушки были — сперва — о Фредди, а после — о том, чтобы прежде чем поймать его, остаться в состоянии сделать это после падения. И вот теперь, когда бессовестный конь окончательно скрылся из виду, а Кристина поднялась на ноги, утерянная рассудительность, вернулась к ней.

Девушка, продолжая ощущать на своём лице чей-то взгляд, спешно смахнула с платья травинки и соринки. Затем, шумно вздохнув и собравшись с решительностью, Кристина, расправив плечи, посмотрела в ту сторону, где стоял мужчина.

Светлые брови Кристины сошлись на переносице. Увиденное удивило и немного насторожило молодую девушку. Признаться, она никак не ожидала встретить на землях своей деревушки, человека, который выглядел, как…

Да, как он выглядел?

Кристина окинула его изучающим взглядом.

На мужчине были облегающие мускулистые ноги, бриджи, высокие сапоги из матовой, коричневой кожи, и редингтон в тон им. Воротник его, обтянутый синим бархатом, выразительно подчеркивал красивые глаза своего хозяина. Темно-каштановые волосы, которые незнакомец властным жестом откинул со лба, сверкали в золотистых лучах солнца.

Мужчина выглядел как аристократ и, вероятно, являлся им. Красивый, богатый, уверенный…

И, Боже, этот мужчина шел в её сторону!

— Стойте! — резко вытянув руку в сторону, выкрикнула Кристина. Голос её слегка задрожал от волнения, и девушка чуть покраснела, досадуя на себя за собственную эмоциональность и несдержанность.

И все-таки, приказ Кристины подействовал — ненадолго, но незнакомец остановился. Правда, сделал он это не потому, что покорно выполнял приказы, а по причине того, что ему просто не хотелось пугать девушку. К тому же, Генри желал хорошенько разглядеть её. Но сделать это оказалось непросто — все потому, что незнакомка стояла спиной к заходящему солнцу, и его лучи мешали мужчине. Эти лучи сияли прямо вокруг головы девушки, создавая живописный образ незнакомки.

«Как нимб над головой светится», — усмехнулся Генри, щуря глаза и делая шаг в сторону девушки.

— Что вам нужно? — вопросила Кристина, наблюдая за тем, как незнакомец сокращает между ними расстояние.

— Я здесь по очень важному делу, — заметив, как напряжена девушка, деловито начал Генри. Он остановился в двух шагах от неё.

Кристина еще больше нахмурилась — голос незнакомца казался ей удивительно мелодичным и сладким на слух. Таким непривычным, завораживающе красивым…

— И что это за дело? — поинтересовалась Кристина, разрушая своим вопросом секундное очарование, повисшее в воздухе.

— Я разыскиваю барона Вудвилла и его семью.

Услышав свою фамилию, Кристина с трудом сдержала удивленный вздох. Чтобы её отца искал человек такого положения? Что могло стать причиной этому? Что могло случиться?

Вряд ли что-то хорошее.

А что если, отец, в последний раз, наведывавшийся в Лондон к своему лекарю, вновь принялся за старое, и проигрался в пух и прах? И вот теперь, стоящий напротив мужчина приехал сюда, для того, чтобы получить долг…

Кровь отлила от лица Кристины. Лицо её сделалось бледным, а сама девушка застыла в напряженной позе.

— Вы знаете их? — заметив перемены, мягким голосом напомнил о себе Генри.

— Ах, — Кристина, сглотнув, соединила меж собой ладони. Пытаясь не поддаваться чувствам, девушка задала очередной вопрос:

— А с какой целью вы намереваетесь навести визит барону Вудвиллу и его семье?

Говорила Кристина довольно официальным, можно даже было сказать, чопорным тоном. Этакая холодная, требовательная леди. Но как, же смешно она смотрелась сейчас — с растрепанными волосами, в которых застряли травинки, с помятой юбкой бесформенного платья, да еще и босиком!

Генри просто не смог сдержать усмешку. Смешок сорвался с его губ, и взору Кристины предстало улыбающееся лицо незнакомца.

Девушка вспыхнула.

Ей не понравилась его реакция.

Кристина, еще сильнее нахмурившись, чуть вздернула подбородок и произнесла:

— Судя по вашей ухмылке, вряд ли вы пришли с миром, поэтому вот мой вам ответ — я не знаю, а даже если бы и знала, то не скажу, где находится барон.

Затем, ни слова не говоря, Кристина, подхватив юбку платья, сделал шаг в сторону холма. Да, она намеревалась подняться на него, чтобы, как можно скорее избавиться от общества этого странного незнакомца. К тому же, в планах Кристины было как можно скорее оказаться дома и сообщить родителям о визитере. Конечно, девушка еще не представляла, как это возможно было сделать — без коня, босиком, преодолеть несколько миль в кратчайший срок.

Сердце наполнилось тревогой. Она снова подведет своих родителей, если не осуществит задуманное…

— Вы ошибаетесь, леди, — Генри, встав напротив Кристины, окинул её пронзительным взглядом ярко-синих глаз. Теперь, когда он стал боком к заходящему солнцу, мужчина мог увидеть лицо девушки. Его пытливый взгляд мгновенно заметил очаровательную родинку в уголке губ. Чувственная отметка, в будущем способная свести с ума не одного кавалера. — Я пришел с миром.

Мужчина, выдержав эффектную паузу, и не без удовольствия понаблюдав за тем, как в светлых глазах девушки промелькнуло смущение, наконец, произнес:

— Если моё чутье меня не подводит, то передо мной леди Кристина Вудвилл.

И, не давая девушке что-либо ответить, следом добавил:

— Я был другом вашего покойного брата, Джереми.

Генри увидел, как изменился взгляд Кристины — он наполнился болью и скорбью. На долю секунды девушка превратилась в потерянного, одинокого ребенка. Затем, совладав с собой, Кристина изогнула губы в дружелюбной улыбке.

— Я рада видеть человека, который был другом моего брата, — тепло произнесла она, протягивая руку и тем самым неосознанно нарушая правила этикета.

Загорелые мужские пальцы обвили аккуратную женскую ладонь и слегка сжали её. И хотя Генри сдерживал себя и действовал весьма деликатно, Кристина уловила силу, скрытую в нём. Никогда прежде, она еще не брала за руку чужого мужчину, и от того происходящее отразилось на её лице — на круглых щеках маковым цветом расцвел румянец, а так же в груди — которая наполнилась странным, волнующим чувством.

— Генри Уильям Клиффорд, маркиз Хантингдон к вашим услугам, леди, — церемонно сообщил Генри. Его рука плавно поднесла женскую ладонь к лицу. Через секунды теплые мужские губы слегка коснулись руки Кристины.

Прекрасно зная, какой эффект производят его действия, Генри с чарующей улыбкой посмотрел на девушку. Она, вся красная от смущения, большими глазами смотрела на него.

Мужчина думал, что причина всему этому — его обаяние, но Генри совершенно не догадывался, что в этот момент Кристина лихорадочно вспоминала, как должна вести себя леди, что говорить и что делать в присутствии маркиза. Кое-какие моменты всплыли в памяти девушки, и она, склонив голову, попыталась присесть в реверансе.

Не то чтобы Кристина намеревалась поразить маркиза изяществом, просто она хотела проявить к нему дань уважения, как обязывал его высокий статус.

Но что-то пошло не так.

Юбка платья так не вовремя попала под босые стопы Кристины, и девушка, вместо того, чтобы сделать реверанс, буквально упала в объятия Генри. Будь на его месте мужчина послабее, то тот бы давно свалился. Однако маркиз устоял на ногах, и удержал Кристину, не позволяя ей скатиться на бок.

Их лица, оказавшись напротив, были столь близки к другу другу, что Кристина смогла разглядеть старый, белый шрам рядом с правой бровью Генри. Увидела она и глубину его синих, завораживающе красивых глаз. Синяя бездна манила к себе, окутывая властью и тайнами.

— Прошу прощения, — испугавшись новых ощущений, пробормотала Кристина. Она, отпрянув назад, спешно расправила помятую юбку.

«Да, — думал Генри, разглядывая девушку смеющимся взглядом, — для её обучения придется нанять самых лучших учителей. Работы здесь немало».

А вслух же маркиз произнес совсем другое:

— Надеюсь, теперь я могу познакомиться с вашими родителями?

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Генри кивнул в сторону ожидающего экипажа. Кристина проследила за его взглядом — и только теперь девушка заметила, как великолепен был транспорт, на котором путешествовал маркиз. Экипаж был сделан из полированного, темного дерева, и представлял собой сочетание надежности и изысканности.

Не сдержавшись, Кристина провела подушечками пальцев по теплой, гладкой поверхности приоткрытой двери.

«Какая роскошь», — мелькнуло в голове девушки, прежде, чем она юркнула внутрь экипажа. Но и здесь все не отличалось скромностью. Сиденья, обитые выбеленной кожей, атласные подушки — для особого удобства путешественников. На окне — бархатные шторы. Кристина потрогала и их.

— Располагайтесь, — Генри, сев у двери, выжидающе посмотрел на Кристину.

Та осторожно опустилась на упругое сиденье. Не сдержавшись, девушка провела ладонями по его мягкой коже. Ощущая некий дискомфорт, в столь роскошном месте, Кристина поерзала на месте.

— Вам удобно? — откинувшись на спинку сиденья, участливо поинтересовался маркиз.

— Да, очень, — Кристина, сложив руки на коленях, выпрямила спину и застыла в напряженной позе. Глядя на девушку, Генри задался мысленным вопросом — как долго продержится Кристина в таком неудобном положении. Следом за вопросом, маркиза посетило понимание, что ему крайне неприятно видеть её такой — словно она была куклой. Где её недавняя эмоциональность? Где та энергия, которая совсем недавно била в Кристине ключом?

Наконец, Генри начал догадываться, что могло стать причиной этих перемен.

— Кристина, — деликатно начал мужчина, чуть ослабляя шейный воротник, — скажите, в чем дело? Почему вы так напряжены? Быть может, я ненароком сделал что-то предосудительное или оскорбил вас?

Синие глаза вопрошающе посмотрели на девушку. Та, сглотнув, нервно поправила юбку платья и ответила:

— Милорд, вы ничем не обидели меня. К тому же, как вы можете сделать что-то предосудительное? — Кристина вздохнула. — Просто, поймите меня правильно — я впервые еду в экипаже, да еще и с самим маркизом.

Она, оборвав речь, взмахнула пушистыми ресницами и послала робкий взгляд Генри.

— Я просто взволнована и опасаюсь нарушить этикет, — смущенно закончила Кристина.

Маркиз, тая в уголках губ улыбку, смотрел на девушку. «Знала бы ты, милая, как много предосудительного я успел сделать и наверняка еще сделаю в своей жизни, — размышлял он, — но ты, конечно, хочешь думать о людях хорошо».

— Кристина, — Генри одарил девушку теплой улыбкой, словно перед ним был человек, которого он знал всю жизнь. — Могу ли я попросить вас об одном одолжении?

Ощущая на своем лице ласковое тепло, исходящее от глаз-сапфиров, Кристина доверчиво кивнула головой.

— Да, конечно.

— Я хотел бы, чтобы рядом со мной вы чувствовали себя непринужденно. Да, когда мы на людях, ради вашего благополучия придется придерживаться правил этикета. Но когда мы вдвоем — я прошу вас — не утомляйте — ни себя, ни меня этими удушающими правилами.

Заметив, как еще больше напряглась Кристина, Генри добавил:

— Я вижу, вы шокированы. Но посудите сами — ваш брат был моим другом. Я слышал столько хорошего про вас от Джереми, что и вы теперь для меня нечужая. Поэтому, прошу, Кристина — когда мы вдвоем, чувствуйте себя так, словно рядом с вами ваш старый друг. Что скажете?

Кристина, робко улыбнувшись, опустила взор вниз. Затем, продолжая улыбаться, искрящимся взглядом посмотрела на маркиза.

— Насколько старый, милорд? — шутливым тоном поинтересовалась девушка.

Генри не сразу понял, что Кристина поддразнивает его, а когда до мужчины дошло это, он поспешил ответить:

— О, вы даже не представляете, насколько я старый.

Конечно, он кривил душой. 33 года — считалось идеальным возрастом для мужчины. Чего нельзя было сказать о женщинах. В 33 женщина, не вышедшая замуж, считалась никому ненужной старой девой. Общество относилось с почтением и некой завистью к пока неокольцованным мужчинам, и с презрением, брезгливость к женщинам, не связавшим себя узами брака.

— Старость — всего лишь состояние души, — философски заметила Кристина, вызывая своим высказыванием удивление у Генри.

— Расскажите о своих родителях, — с удовольствием наблюдая, как прежняя непосредственность и живость возвращаются к Кристине, попросил маркиз.

— Мои родители — благородные и добрые люди. Было время, как рассказывала мама, они путешествовали, теперь, с гибелью Джереми, конечно, многое изменилось, — голос девушки был пропитан тоской и грустью, — родители стали вести затворнический образ жизни. Но их можно понять — пережить гибель сына, это тяжкая участь.

Генри понимающе кивнул головой. Сам он давно потерял своих близких, и хотя их нельзя было назвать в полном смысле этого слова именно близкими, чувство утраты было знакомо маркизу.

— Подскажете, как добраться до вашего дома? — нарушая тоскливую паузу, поинтересовался Генри.

— Ах, да, — Кристина, оживившись, спешно объяснила маркизу путь до своего дома. Когда Генри, отдав приказ кучеру, снова вернулся на место, девушка сидела уже более расслабленно. Нет, конечно, она не позволяла себе каких-либо вольностей, но выглядела, как и хотел маркиз, спокойно.

— Я хотел бы удовлетворить своё любопытство, — вытянув перед собой ноги, произнес маркиз.

— Что именно вас интересует? — Кристина окинула его теплым взглядом.

— Что вы делали на холме? Вернее так, почему вы скатились с него? Вас что, сбросила лошадь?

— Это был Фредди, и он не сбросил, а бросил меня, — Кристина нахмурилась. — Думаю, отец будет крайне недоволен, что я взяла его коня, да еще и упустила. Не знаю, что нашло на Фредди. Он всегда был таким спокойным.

— Думаю, что сегодня вашему отцу будет не до того, чтобы ругать свою единственную дочь, — заметил Генри, мысленно планируя в голове остаток дня.

— А завтра?

— Завтра вы будете уже далеко, — маркиз послал Кристине сверкающий взгляд.

— О чем это вы?

— Скоро узнаете, — многозначительно протянул маркиз.

Кристина намеревалась уточнить, что именно имел в виду мужчина, однако за холмом показалась хорошо знакомая коричневая крыша дома. Через пару минут блестящий экипаж маркиза Хантингдона остановился старого, 2-этажного деревенского коттеджа.

Не успела Кристина выйти из экипажа, как деревянная дверь дома с оглушающим треском, от которого часть краски упала, открылась, и навстречу нежданному гостю буквально выбежала чета Вудвиллов.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Элеонора Вудвилл нахмуренным взором наблюдала за тем, как блестящая дверь экипажа распахнулась, и из него ловко выбрался высокий, элегантно одетый мужчина. Её супруг, барон Грегори Вудвилл, стоя рядом с женой, едва сдерживал липкий страх, подкрадывающийся к нему со всех сторон. Что если, этот незнакомец — прямиком из Лондона?

Недоумение отчетливо отразилось на лицах родителей Кристины, когда они увидели свою дочь, выходящую вслед за незнакомцем из экипажа. Глаза женщины разглядели, что Кристина была в пыльной одежде, босая, да еще и с растрепанными волосами.

Первой пришла в себя баронесса. Она, подхватив пышную юбку черного платья, торопливо зашагала в сторону гостя и Кристины.

— Что случилось, Кристина? — требовательным тоном вопросила Элеонора. За супругой по пятам следовал барон. Высокий, худощавый, он казался на фоне своей дородной жены ходячей жердью. Вместе они смотрелись столь комично, что хотелось рассмеяться, но Генри вовремя напомнил себе, что перед ним — родители его покойного друга.

Маркиз, собрался было, представиться, но Кристина, опередив его, выступила вперед и голосом, полным энтузиазма и радости, сообщила родителям:

— Случилось то, что к нам в гости приехал друг Джереми, маркиз Генри Уильям Хантингдон.

Вся порозовевшая от переполнявших её эмоций, Кристина покосилась на маркиза и тихо добавила:

— Надеюсь, я правильно произнесла вашу фамилию.

Губы Генри дрогнули в улыбке:

— Без единой ошибки.

— Вы друг Джереми? — глядя на маркиза, как на ангела, снизошедшего с небес, дрожащим голосом вопросила леди Элеонора. Она, вся застыв в ожидании ответа, казалось, даже не дышала.

— Да, я имел честь быть другом вашего покойного сына, — Генри чуть улыбнулся.

— Так что же мы стоим, — барон подался вперед и пожал руку маркизу. Пожатие отца Кристины было еле ощутимым, а сам он казался каким-то болезненно худым. — Проходите в дом, милорд. Кристина, беги вперед, распорядись, чтобы слуги накрыли стол! Такой гость у нас, кто бы мог подумать!

Кристина, не теряя времени, поспешила в дом. Она босыми ногами побежала по дорожке. Каждый попавшийся на пути камушек отражался тупой болью, но девушка отчаянно игнорировала её.

— Бетти, — запыхавшимся голосом позвала Кристина, забегая на кухню, — скорее, готовь угощения. У нас в гостях друг Джереми, маркиз из Лондона!

— Маркиз? — полноватая служанка, в это время замешивающая тесто, посмотрела прямо на молодую госпожу. — А вы часом, ничего не перепутали?

— Да, Бетти, понимаю, все это кажется чем-то невозможным, чтобы в наши края прибыл такой человек, — наливая себе в чашку прохладной воды, отвечала Кристина, — но, представь себе, это самый что ни на есть настоящий маркиз! Но самое главное — он был другом Джереми! Быть может, я узнаю от него о брате что-то новое.

Общение с Бетти носило непосредственный характер. Да, Кристина была молодой госпожой, но служанка знала её с пеленок, подрастая, малышка часто крутилась у неё под ногами, и, превратившись в девушку, сохранила ту простоту общения, что была прежде.

— Тогда, госпожа, раз дома настоящий маркиз, вам стоит привести себя в порядок, — окинув Кристину взором карих глаза, недовольно пробурчала Бетти.

Девушка, вспыхнув, спешно поправила юбку платья.

— Боюсь, это не поможет, — качая головой, заметила служанка. — И где вы только отыскали это платье?

— Там же, где и все другие, — улыбаясь, ответила Кристина, — среди платьев, которые прежде носила мама. Думаю, если я даже сменю одно платье на другое, вряд ли превращусь в красавицу.

— Ха, вижу, маркиз вам так понравился, что вы захотели стать красивой? — Бетти чуть сощурила глаза. Она безошибочно разглядела, как смущение и волнение мелькнуло во взгляде девушки.

— Глупости все это, Бетти! — Кристина заправила за ухо выбившуюся прядь. — Просто маркиз — друг Джереми! И все! К тому же, ты сама понимаешь, вся красота досталась брату.

— Но никто не мешает вам просто умыться, не так ли? — кивая головой в сторону кувшина, с улыбкой, поинтересовалась Бетти.

— Да, ты права, спасибо, Бетти, — отвечая улыбкой, ответила Кристина.

Как только Генри перешагнул порог дома семьи Вудвиллов, он тот час ощутил, словно попал в совершенно другой мир. Мир скорби и печали. И дело было не только в том, что мужчина своим острым взором отчетливо различал нехватку средств у обитателей этого жилища.

Нет. Весь интерьер — начиная с плотных, темных штор, которые плотно закрывали каждое окно, заканчивая тем, что в помещении не было ни одного светлого пятна или дыхания жизни — ни цветов в горшке, ни букетов даже из самых простых ромашек, дышало печалью. Но самым впечатляющим были портреты покойного Джереми, которые разместились повсюду. На стенах, на пыльном фортепиано, на полках книжного шкафа. Казалось, покойный друг следил за жителями дома с каждого угла дома. И хотя Генри скептически относился к мистике, даже ему сейчас не по себе. Маркиза не покидало ощущение, что он приехал не в гости, а на похороны.

— Прошу, располагайтесь, — указав рукой на кожаное, с потертыми ручками, кресло, произнесла баронесса.

Генри, отгоняя неприятные чувства, разместился в кресле. Элеонора, продолжая смотреть на Генри, особенным взглядом, села напротив, и обратилась к маркизу умоляющим голосом:

— Милорд, прошу вас, расскажите нам о Джереми.

— Он был славным малым, — стараясь особо не погружаться в воспоминания, тепло произнес Генри. — А еще — хорошим братом. Именно поэтому я здесь.

Наверху послышались торопливые шаги, через секунды в гостиную торопливо вошла Кристина. Надо отдать ей должное — за то короткое время, которым она располагала, девушка успела умыться, прибрать волосы и сменить пыльное платье на свежее. Увы, даже другое платье вряд ли можно было назвать подходящим — оно висело на Кристине, и на её фигуре казалось необъятным одеянием.

При виде Кристины Генри ощутил… нет, не веселье. Ему стало искренне жаль девушку. Видимо, девушка успела прочитать это чувство в синих глазах маркиза, потому что губы её чуть задрожали, и маркиз почувствовал, с каким усилием Кристина выдавила из себя улыбку.

— Вы очень важный для нас гость, милорд, ведь родители предложили для вас кресло брата, — продолжая улыбаться, сообщила девушка.

Сама она, обойдя мать и отца, разместилась возле окна. Не потому что рядом не было места, а по причине того, что Кристина хотела совладать с чувствами, что волной нахлынули на неё.

Все смешалось — маркиз в кресле брата, в кресле, в которое за последние 3 года никто не смел и не должен был садиться. Таков был приказ родителей. А после — взгляд Генри… Даже сейчас душа Кристины продолжала дрожать от унижения и обиды.

Гремя чашками, в гостиную вошла Бетти. Разместив на небольшом столике чай и утренние печенья, служанка, прежде чем уйти, окинула гостя быстрым взглядом.

Хорош, не то слово! Только вот такой сорт мужчин приносят одни беды и разочарования. Бетти взяла на заметку, чтобы потом поговорить об этом с молодой госпожой. Баронессе вряд ли будет до этого. Впрочем, как и все эти годы.

— Так чем мы обязаны вашему визиту, милорд? — полная любопытства и какого-то щенячьего восторга, задала вопрос Элеонора.

Вот, тот самый момент. Генри, нацепив самую обаятельную улыбку, чуть наклонился вперед и доверительным тоном сообщил:

— Я здесь, чтобы забрать вашу дочь.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Рука Кристины, в это время теребившая плотную ткань штор в попытках впустить закатные лучи в комнату, застыла на месте. Девушка, не веря своим ушам, вопрошающе посмотрела на маркиза.

Тот делал вид, что не замечает её взгляда. Все его внимание было направлено на родителей Кристины.

— Забрать? — растянув губы в улыбке, переспросила Элеонора. — Куда? Зачем?

— Да-да, куда? — поддакивая жене, произнес барон.

Он, минутами ранее испытавший небывалое облегчение от осознания, что незваный гость — не человек, которому он задолжал, а всего лишь друг сына, снова начинал нервничать. Куда этот маркиз собрался забрать Кристину?

— В Лондон, — одаривая баронессу и её мужа блестящей улыбкой, ответил Генри.

— В Лондон? — в унисон вопросили родители Кристины.

Девушка едва не подпрыгнула. Не выдержав, Кристина покинула своё место и встала позади матери и отца.

— Да, в столицу нашей прекрасной Англии! — подтвердил Генри. Взгляд его скользнул по бледному лицу Кристины. Он не понимал, да и не особо желал понять, что стало причиной этой бледности — волнение ли девушки или её нежелание покидать родные стены.

Ей придется сделать это.

— Но позвольте узнать, в качестве кого наша дочь отправится в Лондон? — барон сжал свои сухие, тонкие ладони с такой силой, что под бледной кожей проступили синие вены.

— Я, кажется, догадалась, — взмахнув полными руками, оживленно выдохнула Элеонора. — Кристина будет гувернанткой.

— Гувернанткой? — переспросил Генри. Его темные брови поползли наверх.

— Я ошиблась? — баронесса захлопала глазами. — Тогда, мне в голову больше не идет ни одна идея, чем может заняться незамужняя, 18-летняя леди в Лондоне.

— А чем обычно занимаются леди в таком возрасте, да еще и в Лондоне? — желая подвести родителей Кристины к ответу, поинтересовался маркиз.

— Сейчас весна, близится сезон, и, конечно, они будут искать себе подходящую партию, для того чтобы выйти замуж, — Элеонора нахмурилась, а потом, едко рассмеявшись, добавила:

— Ну, неужели вы здесь, чтобы сказать, что Кристина поедет в Лондон для того, чтобы подыскать себе мужа?

— Именно так. Я здесь, чтобы забрать вашу дочь в Лондон и представить её свету, — Генри заметил, каким обескураженными стали лица четы Вудвиллов.

Кристина, чувствуя, как у неё подкашиваются ноги от услышанной новости, вцепилась дрожащими пальцами в мягкую обивку спинки стула. Сердце учащенно забилось в груди девушки. Страх, волнение и еще десяток разных, непонятных чувств, подобно волнам, подступали к ней.

Внезапно, комната наполнилась женским смехом, который больше по звуку напоминал кудахтанье.

Смеялась баронесса. Её одутловатое лицо покраснело, как помидорина. Пышная грудь едва не выбиралась из черного корсажа траурного платья. Элеонора, прижав к глазам носовой платок, шумно вздохнула и выдала:

— Милорд, прошу простить меня. Но эта идея кажется мне абсурдной. Я, как мать, знаю возможности своей дочери. Кристина не блещет красотой, изяществом и еще чем-либо привлекательным. Все это было у Джереми. С его гибелью мы с мужем смирились с тем, что наш род оборвется на нем.

Элеонора говорила уверенным тоном. Будто судьба той бледной девушки, нижняя губа которой сейчас тряслась от обиды, была давно уже предрешена. Будто это юное создание не имело право на выбор и хотя бы попытку обрести счастливую жизнь.

Генри почувствовал, как что-то обожгло ему грудь. Подавив в себе рвущиеся наружу циничные слова, маркиз произнес:

— Именно ваш сын взял с меня клятву. Клятву, что я помогу его сестре.

— Джереми? — Элеонора непонимающе посмотрела на маркиза, потом — на своего мужа.

— Я дал клятву вашему умирающему сыну, и я намерен сдержать её. — Генри, наконец, посмотрел прямо на Кристину. Её большие, выразительные глаза блестели от подступивших слёз.

— Кристина, вы меня слышите? Вы согласны поехать со мной? — говоря как можно мягче, обратился маркиз к девушке.

Вместо ответа Кристины раздался беспокойный голос барона:

— Да куда же она поедет?! Для того, чтобы собрать девушку на бальный сезон, нужно столько сбережений… У нас нет таких денег!

Да, Грегори говорил правду — они были на гране разорения. Одна из причин которой являлась его страсть к игре в покер. Но не это стало причиной его «заботы» о дочери. Кристина была единственной, кто отвлекала мать от частого ворчания, перетягивая её недовольство на себя. А еще девушка всегда терпеливо выслушивалась стенания отца на то, как несправедлива жизнь, и утешала мать, когда у неё случалась истерика по поводу гибели сына.

Кто же теперь будет выполнять эту роль?

— Моих средств хватит на то, чтобы подготовить Кристину к сезону, поэтому вопрос денег не должен вас волновать, — Генри выжидающе посмотрел на родителей девушки.

— Хм, но, милорд, вы совершенно забываете, что Кристине понадобится сопровождение, — Элеонора поджала губы.

— Ошибаетесь, я помню об этом, потому в лондонском доме Кристина будет жить под присмотром моей родственницы.

— Но весь путь до Лондона… — начал, было, барон, и Генри, изрядно устав от этой беседы, резко оборвал его:

— Думаю, мы с вами можем уладить этот момент. Я выпишу вам чек, чтобы вы смогли решить некоторые из своих проблем. А эту маленькую проблему — путь до Лондона, я возьму на себя.

Глаза Грегори заблестели от радости. Он уже не беспокоился о том, что его дочь покидает родные стены и отправляется в сомнительное путешествие с чужим мужчиной. Поднявшись, барон повернулся к жене и властным голосом (впервые за эти годы) сказал ей:

— Помоги собраться дочери в дорогу.

Элеонора, обескураженная тоном мужа, молчаливо качнула головой. Она, вслед за мужем, поднялась на ноги.

— Не стоит нагружать Кристину вещами. Все необходимое у неё будет в Лондоне. Мы поедем налегке, — Генри снова посмотрел на девушку, — Кристина, прошу вас, поторопитесь, хотелось бы выехать прежде, чем ночь наступит ночь.

Кристина невидящим взором смотрела на маркиза.

— Кристина, — повторил Генри, чувствуя, что начинает терять самообладание.

— Кристина, — резким голосом позвал дочь барон. Девушка вздрогнула и окинула отца потерянным взором.

— Кристина, немедленно собирайся, — видя, что дочь хочет что-то сказать, Грегори строго добавил:

— Ты должна поехать с этим благородным, честным человеком. Он даст тебе то, что мы не сможем тебе дать в этом захолустье.

Кристина, ища поддержки и тепла, перевела взгляд на мать. Элеонора, смерив дочь оценивающим взором, сказала:

— Никогда не думала, что от тебя будет толк. Но кто знает, может поехать в Лондон не такая уж и плохая затея. Поторопись, не дело, чтобы маркиз ждал тебя.

Небывалых усилий стоило Кристине, чтобы не разрыдаться. Чувствуя себя униженной, она, подхватив юбку платья, покорно качнула головой и поспешно покинула гостиную.

Спустя ровно четверть часа Кристина, облаченная в дорожное платье цвета кофе, спустилась на первый этаж. Её руки, затянутые в невероятно неудобные, темные перчатки, слегка подрагивали, когда девушка пыталась заправить под шляпку выбивающиеся пряди.

Генри, в это время ожидавший Кристину, мысленно выругался на её мать. Та одежда, что была на девушке, буквально уродовала её. Этот оттенок, форма, ткань… Маркиз, как настоящий ценитель прекрасного, мысленно записал в своей голове одну из первых целей — первым делом купить Кристине хотя бы пару светлых платьев элегантного фасона. Ибо видеть девушку в стенах своего дома в этом траурном наряде будет настоящим мучением для его глаз.

Кристина не помнила, как прощалась с родителями. Не запомнила их слов и даже не поняла, обняли ли они её на прощание. Словно кукла, она забралась внутрь экипажа. И лишь когда дверца его хлопнула громче, чем обычно, Кристина вздрогнула и будто стала пробуждаться. Оторвав взгляд от окна, девушка посмотрела на мужчину, сидевшего напротив.

В мягкой полутьме, его глаза поблескивали, как драгоценные сапфиры. Генри так же смотрел на Кристину. Дружелюбная улыбка тронула его губы, послышался мягкий, бархатистый голос:

— Теперь, Кристина, можете избавиться от мучающих вас перчаток и шляпки.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Кристина благодарно улыбнулась Генри. Быстрыми движениями, девушка стянула с рук перчатки, а затем — освободила свою голову от жесткой, давящей на виски, шляпки. Правда, волосы тут же своенравно выбились из прически, но это было привычным явлением, и вот уже Кристина ловкими пальцами поправила светлые пряди, возвращая их в пучок.

Сделав это, девушка с облегченным вздохом откинулась на упругую спинку сиденья. Экипаж как раз выехал с небольшой дорожки, что шла от дома Вудвиллов, на широкую дорогу и стал набирать скорость.

Теплый, пропитанный ароматом цветов и недавнего солнца, ветерок врывался через полуоткрытое окно. Кристина, не сдержавшись, сдвинула шторы в сторону и подставила лицо быстрым потокам воздуха, которые стали, лаская, скользить по её лицу. И вместе с ним, по щекам девушки полились горячие слезы. Все то, что Кристина сдерживала во время беседы с родителями, выбралось наружу.

Много вопросов было у Кристины к матери и отцу. Почему они считали её досадным приложением? И что она сделала такого, что о ней так думали? Почему все эти годы для них она была кем угодно, но никак не единственной, любимой дочерью?

Да, этих вопросов было немало. Но, ни один из них, Кристина не осмелилась задать своим родителям. И дело было не только в воспитании, а в страхе, что крылся в груди девушки. Она боялась услышать, что и так было очевидно для чужих глаз — младшая дочь четы Вудвиллов была ненужным ребенком для них.

Заметив, как подрагивают плечи Кристины, Генри обратился к ней ласковым голосом:

— Кристина, а расскажите что-нибудь о себе.

Девушка медленно обернулась и послала маркизу непонимающий взор.

— Что вы хотели бы узнать обо мне? — Кристина спешно стерла с левой щеки остатки слез и поудобнее села на сиденье.

— Да что угодно, — Генри расстегнул пуговицу жилета, — какие ваши увлечения? Что любите?

— Что я люблю? — Кристина, призадумавшись, чуть нахмурилась. Боль, что прежде клокотала в сердце девушки, начала притупляться. Мысли и чувства изменили свое направление.

— Да, что любите, — Генри с легкой улыбкой на губах смотрел на Кристину. Перемены, что происходили на его глазах, радовали мужчину.

Он не терпел женские слезы, но слезы, что маркиз видел минутой раньше, так отличались от тех, что довелось ему наблюдать прежде.

Эти слезы проливались не для чужих глаз. Не для того, чтобы вызвать жалость или же, смягчив мужское сердце, получить желаемое. Кристина плакала искренне и уж точно не хотела, чтобы он видел это.

— Я люблю мир, люблю мчаться верхом на коне и чувствовать, как ветер треплет мои волосы. Я люблю просыпаться утром от пения птиц, а перед сном самой большой радостью для меня является прогулка под звездами, — глядя куда-то перед собой, вдохновлено начала Кристина. — Я люблю читать, и неважно — утро или же ночь. Я люблю прогуливаться по лесу и собирать ягоды и цветы. Я люблю тишину и журчание ручья, а еще — пускать кораблики, и устраивать пикник на свежем воздухе. Я люблю…

Девушка, оборвав речь, посмотрела на маркиза. Мужчина, глядя на неё странным, непонятным взглядом, улыбался.

Ощущая смятение из-за своей излишней откровенности, Кристина тихо поинтересовалась:

— А что любите вы, милорд?

Маркиз поморщился:

— Кристина, прошу вас, когда мы наедине, называйте меня просто — Генри.

— Хорошо, — девушка, совладав со смущением, улыбнулась, — Генри, а что любите вы?

Теперь улыбка маркиза стала другой — завораживающей, притягательной, такой, что у Кристины сладко сжалось сердечко. Девушка, очарованная, не могла отвести взор в сторону. Все её тело наполнилось волнением. Это удивляло и пугало.

Кристина еще не догадывалась, что в этот момент ей улыбался обольститель. Та самая часть Генри, которую он надежно удерживал все это время, вылезла наружу.

— Что я люблю? — маркиз сверкнул синими глазами. — Многое из списка не для ваших ушей, Кристина. К тому же ни одно из занятий не подходит под слово — люблю. Мне нравится Лондон, общение с друзьями и игра в покер. Мне нравится заниматься своим бизнесом, да, я получаю удовольствие, решая те или иные проблемы, связанные с ним. И мне, как и вам, нравится ездить верхом на коне.

— Кстати, о коне… — Кристина, пропуская первые предложения маркиза мимо, взволнованно взмахнула ресницами, — я так и не успела сказать отцу, что Фредди убежал по моей вине.

— Не стоит беспокоиться об этом. Теперь у вашего отца есть возможность купить не одного молодого коня, — Генри задернул штору, — а Фредди, если ему было хорошо, найдет дорогу обратно.

— Вы ведь дали отцу деньги, зачем? — Кристина, перестав улыбаться, посмотрела на маркиза строгим взглядом. Обычно, женщины никогда не глядели так на Генри. Обожание, вожделение, восхищение, но не строгость было в их глазах.

— Скажем так, это жест человека, который хотел сделать что-то доброе, — совершенно не намереваясь поведать Кристине об истинных причинах своего поступка, мягко произнес маркиз. Девушке было ни к чему знать, что деньги просто отвлекли барона от его рассуждений относительно допустимости поездки дочери без сопровождения в обществе чужого мужчины.

— Вы так благородны, — взгляд Кристины наполнился теплом и искренней благодарностью. — Спасибо вам, Генри.

— Не стоит благодарностей, — маркиз подтянул к себе подушку, и подложил её между спиной и сиденьем. Вытянув перед собой ноги, мужчина произнес:

— Если вы не возражаете, Кристина, я немного подремлю.

— Не возражаю, конечно, — чувствуя облегчение от того, что Генри хотя бы по причине сна позволит ей побыть наедине с собой, спешно выпалила девушка.

— Вы тоже попробуйте отдохнуть и поспать. Если устроится поудобнее, в этом экипаже даже можно выспаться, — Генри, скрестив на груди руки, прикрыл веки.

Кристина, послушавшись совета Генри, попыталась с комфортом разместиться на своем месте. Подложив подушку сбоку, девушка, скинув обувь, легла на сиденье. Чтобы ноги уместились, она слегка поджала их и надежно спрятала под юбкой платья. Прислушалась к себе — в целом, было удобно. Сразу же захотелось спать. Движение экипажа добавило это ощущение.

Веки Кристины стали тяжелеть, тело, обмякнув, наполнилось приятной усталостью. День, который начался для девушки с первыми лучами солнца, подходил к завершению. Совсем скоро, Кристина, убаюканная покачиванием экипажа и сладким ароматом ночных цветов, погрузилась в сон.

Генри проснулся первым. Его взгляд, пробившийся через пелену сна, наткнулся на спящую напротив молодую девушку. Это была настолько милая картина, что маркиз улыбнулся. Подложив под округлую правую щеку ладони, на соседнем сиденье спала Кристина. Её волосы, окончательно выбившись из прически, теперь блестящим шелком лежали на плече девушки. Маркиз пригляделся к ним, пытаясь понять, какого же они оттенка. Нет, он ошибался думая, что оттенок волос Кристины — банально русый.

Волосы девушки смешали в себе нежный, светлый русый тон, а так же теплый, приятный глазу, золотисто-рыжий оттенок. На фоне белоснежной, гладкой кожи пряди были похожи на расплавленное золото. Конечно, в моде сейчас были холодные блондинки и яркие брюнетки, однако внутреннее чутье Генри подсказывало ему, что совсем скоро сотни модниц Лондона захотят иметь такой же цвет волос, как у Кристины. При условии, что он, маркиз Хантингдон, покажет всем, как хороша его подопечная.

Длинные ресницы, что прежде веером лежали на лице Кристины, затрепетали, и девушка распахнула глаза. В глубине серо-голубых глаз мелькнуло непонимание, которое совсем скоро уступило место смущению.

— И долго вы наблюдаете за мной? — медленно садясь, поинтересовалась Кристина. Волосы тут же игриво рассыпались по плечам, и девушка, ойкнув, принялась собирать их прическу.

— Совсем недолго, я и сам проснулся только что, — не желая смущать Кристину, маркиз отвел взор в сторону, а затем и вовсе выглянул в окно. Вдали показалась крыша таверны.

— Вы, верно, проголодались и хотите немного размять ноги? — Генри, планируя, каким временем они располагают, задал вопрос.

— Немного, а вот от прогулки я бы не отказалась, — Кристина, закончив с прической, поправила ворот платья. Как же раздражала эта грубая ткань! Хотелось сорвать её, чтобы избавиться от этих мучений!

— Тогда прошу вас, берите свои шляпку и перчатки, и мы позавтракаем с вами в таверне. Прошлым утром я с огромным удовольствием ел там наивкуснейший омлет со свежими булочками.

Кристина, взволнованная предложением маркиза, натянула перчатки и надела шляпку. И хотя эти аксессуары по-прежнему были неудобны, они не могли испортить приподнятое настроение девушки. Она, вся в предвкушении первого в жизни завтрака за пределами дома, буквально светилась от нетерпения.

Совсем скоро экипаж маркиза остановился возле кирпичного дома. Аккуратно выложенная камнями дорожка вела прямо к главной двери, которая была открыта настежь. Из дома, пробуждая аппетит, доносился аромат свежей выпечки и запеченного мяса.

— Прошу вас, — Генри, как и подобает галантному кавалеру, помог Кристине выбраться из экипажа. Мужчина не мог не отметить про себя, какую радость излучали глаза девушки. Словно он привел её на рождественский праздник в королевский дворец, а не в обычную деревенскую таверну.

Хозяева таверны и слуги приветливо встретили знатного гостя с его спутницей. Конечно, в голове их вертелось немало вопросов, что за незнакомка в странном одеянии подле такого статного, красивого лорда, но никто не смел озвучить эти мысли вслух. Мало ли какие причуды у богатых? Самое главное, чтобы хорошенько заплатили за завтрак!

А завтрак, меж тем, стоил своих денег. Воздушный омлет, приготовленный на свежайшем, жирном молоке, так и таял во рту. Поданные к чаю булочки показались Кристине верхом совершенства. Девушка, стараясь соблюдать нормы этикета, едва сдерживала себя, чтобы не съесть всю выпечку, что была на столе.

Генри, пряча улыбку за чашкой чая, смотрел то на Кристину, то в окно. Внезапно, взгляд мужчины привлек хорошо знакомый экипаж…

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Четверка гнедых лошадей, запряженных в экипаж темно-вишневого цвета, остановилась рядом с экипажем маркиза. Через мгновение, лакированная дверца открылась, и наружу выбралась миниатюрная брюнетка. Одетая в легкое платье цвета спелого лимона, молодая женщина выглядела ярким, красивым цветком посреди постоялого двора таверны.

Без сомнения, Генри узнал её. Это была 29-летняя графиня, леди Мелисса Мондевиль. Овдовевшая 2 года назад женщина быстро нашла утешение и удовольствие в объятиях Генри. Они некоторое время встречались, даря друг другу часы страсти, затем, маркиз, утомившись и найдя более интересный вариант для своих развлечений, попрощался с Мелиссой. Правда, в прошлом сезоне они все же, встретились ночью в саду, однако Генри не предавал этому особого значение. То были просто минуты вожделения. Как настоящий повеса, он совершенно не заботился о чувствах женщин.

А вот Мелисса, конечно, тосковала по своему любовнику. Еще бы, после 7 лет замужества с дряхлым графом, она была счастлива познать удовольствие подле столь красивого, молодого мужчины, как Генри. Именно её тело, в первую очередь, и только потом — сердце, томилось по маркизу Хантингдону.

Поэтому, когда цепкий взгляд графини заприметил карету с гербом маркиза, Мелисса спешно приказала кучеру сделать остановку рядом с таверной. Полная страстного желания повидаться с бывшим любовником (а бывают ли они бывшими?), графиня, оглядываясь по сторонам в поисках маркиза, медленным шагом направилась в сторону таверны.

Заметив приближающуюся Мелиссу, Генри скривил губы в циничной улыбке. Её настойчивость начинала раздражать, и все бы ничего, но маркиз, понимал, что присутствие Кристины рядом с ним, может подлить масло в огонь страсти графини. Неизвестно, что потом выкинет Мелисса. Нет, за себя Генри не боялся. Он опасался, что графиня своим длинным языком попытается подпортить репутацию его подопечной.

Нужно было что-то предпринять.

— Кристина, прошу вас, подождите меня здесь. Можете заказать еще булочек, я знаю, они вам понравились, — Генри, вставая из-за стола, послал ей теплую улыбку.

— Что-то случилось? — девушка взволнованно посмотрела на маркиза.

— Сущий пустяк. Просьба только одна — ждите меня здесь, — улыбка Генри стала почти нежной, — обещаете меня дождаться?

— Обещаю, — очарованная, протянула Кристина.

— Прекрасно! — Генри, послав девушке прощальный взгляд, отдал распоряжения хозяину таверны, а сам поспешил навстречу Мелиссе.

Графиня, в этот момент поправлявшая шляпку, замерла на месте, стоило только маркизу показаться на пороге таверны. Бархатисто-карие глаза Мелиссы заблестели, а губы растянулись в сладкой улыбке.

— Милорд! Какая встреча! — наигранным тоном, произнесла женщина.

— Ваше Сиятельство, — Генри, подойдя к Мелиссе, вежливо улыбнулся ей.

— Ваше Сиятельство, — повторила графиня обиженным голосом, — помнится, милорд, совсем недавно вы называли меня иначе…

Женщина, поддавшись порыву страсти, схватила мужчину за ладонь.

— Мелисса… — протянул Генри, ощущая, как сквозь тонкую ажурную перчатку пробивается жар женской ладони.

— Именно так вы меня и звали, дорогой Генри, — Мелисса коснулась мужской груди своей ладонью. — Неужели в этом прекрасном сердце нет хотя бы уголочка для меня? Неужели вы, милорд, не вспоминаете обо мне? Неужели у вас нет для меня времени?

Маркиз с полуулыбкой на губах, смотрел сверху вниз на хорошенькую брюнетку, которая умоляющим взглядом глядела на него. Её пышная белоснежная грудь едва не вываливалась за корсаж воздушного платья. Мужчина вспомнил, сколь приятны они были на ощупь. Генри, чувствуя, как горячая кровь разливается по всему телу, обернулся назад. Он взвешивал все за и против. Путь до Лондона был еще долгий, а тут такая прекрасная возможность…

— Я не такой бессердечный, — нагло озвучивая ложные слова, произнес Генри, — и, конечно, я могу уделить несколько минут моего драгоценного времени.

— Сколько именно минут? — предвкушая скорое удовольствие, возбужденным шепотом поинтересовалась Мелисса.

— Совсем немного, — маркиз, принявший окончательное решение, потянул графиню в сторону амбара, расположенного за зданием таверны…

Кристина, с интересом наблюдавшая в окно за происходящей картиной, была крайне удивлена, когда увидела, как маркиз повел прекрасную незнакомку куда-то в сторону. Интересно, что он собирался сказать ей наедине, подальше от любопытных глаз? Может, эта хорошенькая брюнетка — дама его сердца? Наверное, маркиз невероятно счастлив от встречи с ней, и сейчас читает прекрасной незнакомке любовные стихи.

В свои 18 лет Кристина размышляла, как и подобает целомудренной, неиспорченной светской жизнью, девушке. Кристина и представить не могла, что происходило в амбаре, пока она думала, как романтичен и благороден маркиз Хантингдон…

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Когда маркиз, распрощавшись с Мелиссой, наконец-то вернулся за стол, он встретился с веселым, пронизанным вдохновением, взглядом серо-голубых глаз. Как только Генри сел на свое место, послышался взволнованный голос Кристины:

— Ей понравилось?

Темные брови маркиза сошлись на переносице. В синих глазах мелькнуло непонимание. Что именно имеет в виду эта юная леди? Неужели он ошибся, и девушка…

— Что именно ей понравилось? — осторожно подбирая слова, поинтересовался Генри.

— Как что? — Кристина округлила глаза и улыбнулась. — Стихи, которые вы читали ей!

— Стихи? — маркиз, подтянув к себе чашечку с чаем, сделал жадный глоток. Недавняя физическая активность пробудила в нем жажду.

— О, только не говорите, что вы забыли прочесть ей стихи! — взмахнув пушистыми ресницами, выдохнула Кристина. — Все женщины, особенно такие красивые, как ваша невеста, любят, когда им читают стихи!

— Невеста?

— Невеста! Та хорошенькая брюнетка! Она так смотрела на вас, что у меня не осталось никаких сомнений о том, что её сердце принадлежит вам! — девушка, закончив озвучивать свои мысли, выразительно посмотрела на Генри. Заметив на мужском лбу капельки пота, Кристина мечтательно улыбнулась и добавила:

— И все-таки, судя по вашему виду, я могу сделать вывод, что вы, милорд, прочли ей стихи. Вы даже вспотели! — девушка понимающе улыбнулась. — Непростое это дело — признаваться в своих чувствах.

Наконец, до порочного разума маркиза стало доходить, что именно увидела Кристина своим неискушенным взором. Мужчину обдало горячей волной веселья. Нет, он не насмехался над непорочностью девушки, сидевшей напротив. Он веселился от той ситуации, в которой оказался.

— Кристина, это не моя невеста, — подавшись вперед, тихим голосом сообщил Генри.

— Тогда кто она для вас? — по лицу Кристины пробежало недоумение. В серо-голубых глазах застыл вопрос.

«Кто она для меня, милая? Она для меня — как и десятки других прелестниц. Источник удовольствия, развлечений и избавлений от скуки».

Вслух же Генри произнес:

— Она — просто моя знакомая.

— Знакомая? — Кристина опустила глаза вниз, и стала сосредоточенным взором разглядывать чайную ложку. Затем, устремив на маркиза пытливый взгляд, девушка шепотом поделилась своими мыслями:

— А лондонские жители всегда так приветствуют своих просто знакомых?

По лицу Генри поползла плутовская улыбка. Как много циничных слов хотелось сорваться с его языка, но маркиз, вовремя напомнив себе, что сидящая напротив леди — его подопечная, ответил так:

— Не совсем, обо всех тонкостях общения я расскажу вам позже. А теперь, если вы позавтракали, давайте продолжим наш путь в Лондон. Если погода не подведет, то уже вечером мы будем на месте.

— Да, хорошо, — Кристина улыбнулась маркизу.

Оплатив завтрак, Генри вместе с девушкой направились в сторону ожидающего их экипажа. На голубом небе, предвещая хороший день, сияло весеннее солнышко. В воздухе витал аромат цветов и зелени. Кристина, довольно улыбаясь, забралась внутрь экипажа. Девушка, уже не ожидая разрешения маркиза, без промедления избавилась от перчаток и такой ненавистной шляпки.

Когда Генри разместился напротив, на него посмотрела улыбающаяся Кристина. Её волосы, снова выбившись из прически, пышным водопадом лежали на плечах.

— Не возражаете, если часть пути я побуду с такими волосами? Ужасно болит голова от этих шпилек, — вопросила Кристина. Она, зажав пальцами предмет своих мучений, терпеливо ждала ответа маркиза.

— Не возражаю, только если вы позволите мне снять редингтон и остаться перед вами в жилете. Надеюсь, это не оскорбит ваши чувства? — маркиз посмотрел на девушку.

— Совершенно не возражаю, — Кристина улыбнулась и откинулась на упругую спинку сиденья. Как хорошо!

Генри, сняв редингтон, отложил его в сторону. Затем, вытянув перед собой длинные ноги, маркиз закинул за голову руки. Его взгляд, пущенный из полуоткрытых глаз, скользил по Кристине. Сейчас, когда они были наедине, девушка, с этими распущенным волосами и безмятежным выражение на лице, казалась еще моложе. Зная вкусы высшего общества, который последние сезоны отдавал предпочтения искушенным красавицам, Генри выстраивал в голове тактику поведения, которая принесла бы желаемый результат.

— Генри, — оторвав взгляд от мелькающих за окном картинок, Кристина посмотрела на мужчину.

— Хм?

— И, все-таки, мне думается, что вы читали ей стихи, — глаза Кристины мечтательно сияли, — просто вы не хотите показывать свою романтичную сторону. Но не беспокойтесь, я сохраню это в секрете.

— Стихи? — губы маркиза дрогнули в циничной усмешке. — Если я ей читал, то не Шекспира, а Чосера.

— Чосера? — удивилась Кристина.

— «Чудно порой ведет себя любовник. То на деревья лезет, то в терновник», — цитируя известного поэта, произнес Генри.

Щеки девушки покрылись алым румянцем. Много вопросов вертелось у неё в голове, но она предпочла промолчать.

Оставшийся путь до Лондона Кристина и Генри провели в непринужденной беседе, в которой каждый из них поведал какие-либо смешные эпизоды из детства. К той щекотливой теме, что была связана с Мелиссой, более никто не возвращался. У каждого имелись свои причины для этого. Кристина — сгорала от стыда и понимания, что это что-то запретное. Генри же не хотел шокировать свою подопечную. Успеется. Она еще услышит о нем.

Когда долгий день сменился прохладным вечером, а на потемневшем небе показались первые звезды, экипаж маркиза Хантингдона прибыл в Лондон. Кристина, подглядывая сквозь шторы, с интересом смотрела за проносящимися мимо домами, из окон которых лился яркий свет. Девушка, жадно вдыхая воздух, чувствовала, как он изменился — он стал влажным и наполненным легкой горечью. Но это совершенно не портило приподнятого настроения Кристины.

Полная радостного возбуждения, девушка томилась в догадках, пытаясь понять, в каком именно доме ей предстоит жить. Совсем скоро Кристина получила ответ.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

В мягкой полутьме, которая рассеивалась светом фонарей, глазам Кристины предстал 2-этажный особняк. В тот момент, когда девушка, залюбовавшись его колоннами, буквально прилипла к окну, над её головой раздался голос маркиза:

— Леди Кристина, мы приехали. Прошу следовать за мной.

Кристина, спешно натянув перчатки, вдруг, спохватилась, вспомнив, что её волосы не убраны в прическу. Послав извиняющийся взгляд маркизу, девушка начала приводить себя в порядок. Генри же пришлось терпеливо ждать, пока его подопечная, орудуя шпильками, соберет золотисто-русую массу в пучок. С неким сожалением в груди маркиз наблюдал, как Кристина из задорной девчонки превращается во что-то среднее между строгой гувернанткой и безвкусно одетой леди.

Все же хорошо, что они прибыли в Лондон вечером — меньше глаз увидят Кристину в таком виде. Нет, Генри не стыдился её одеяния… Просто для леди, которая должна была отыскать себе подходящего мужа среди местных аристократов, важна каждая минута её пребывания в столице. Сотни любопытных глаз будут следить за ней, в надежде отыскать несовершенства.

Подопечная маркиза не догадывалась, какие мысли крутились в его голове. Кристина, не сводя взора с особняка, медленно шла в сторону здания. Все её тело окутало волнение и сладкое предвкушение чего-то прекрасного. Чем ближе был особняк, тем больше он нравился Кристине. Величественное здание, построенное в классическом стиле — с белоснежными колоннами и аркообразным окном посередине, большие, прямоугольные окна на двух этажах, каменный фасад и небольшой балкончик, а вокруг — сад, утопающий в зелени… Девушке показалось, что она очутилась в волшебном сне.

Белоснежные, двойные двери распахнулись, выпуская наружу вереницу слуг. Дворецкий, горничные и еще несколько служащих, одетых в ливреи, спешили встретить своего господина. Прислуга, хоть и пыталась скрыть свое удивление, но все же, с интересом поглядывала на спутницу маркиза. Что все это значит? Кто эта девушка в странном платье? И почему милорд так учтиво ведет себя рядом с ней?

А Генри и, правда, вел себя галантно. Мужчина понимал, что каждым своим взглядом и жестом, показывает слугам, как им нужно вести себя с Кристиной.

— Добро пожаловать, леди Кристина, — одаривая девушку белозубой улыбкой, произнес маркиз. Он, остановившись возле распахнутых дверей, пропустил Кристину вперед.

— Благодарю вас, милорд, — девушка, сверкнув взволнованным взглядом, медленно переступила порог дома.

Ах, как трепетало сердечко в девичьей груди! Сколько эмоций кружилось внутри! И как трудно было Кристине удерживать это в себе…

Очарованным взором, девушка скользила по внутреннему убранству особняка. Не до конца веря, что теперь ей предстоит жить здесь, Кристина жадно впитывала в себя окружавшую её красоту.

Светлый холл освещался сотнями свечей, что разместились на высокой, подвешенной у потолка, люстре. Каменный пол застилал медового цвета, толстый ковер. Кристина сделала шаг и на миг зажмурила глаза от удовольствия — так приятно было ощущать свои стопы на нём. Затем, девушка, продвигаясь вперед, продолжила разглядывать интерьер дома. Стены — тоже светлые, украшали различные картины. Чуть дальше, на второй этаж вела лестница. Её молочного цвета ступени поблескивали в сиянии свечей.

— Минутку внимания, — обратился Генри к слугам, которые и без его слов застыли от ожидания его дальнейших распоряжений. — Леди Кристина.

Маркиз встал напротив девушки, и та, вздрогнув, перевела взор с блестящих ступеней на мужчину.

— Милорд, — Кристина робко улыбнулась ему.

— Эта леди, — начал Генри, особым тоном подчеркивая слово «леди», — леди Кристина Вудвилл — моя подопечная. Теперь она будет жить здесь.

Горничные едва сдержались, чтобы не обменяться выразительными взглядами, и хотя они этого не сделали, в их глазах легко можно было прочесть, какую реакцию вызвало заявление хозяина.

Шок.

Возможно ли такое, что бы их лорд — повеса, распутник, человек, чья жизнь была далека от принципов морали, взял под опеку молодую девушку?! Это все равно, чтобы доверить волку невинную овечку.

— Беатрис, — Генри окинул невысокую горничную со смешными веснушками на лице, внимательным взглядом. — Проводите леди Кристину на второй этаж, в спальню для гостей.

— Да, милорд. Леди Кристина, прошу вас, следуйте за мной.

Прежде чем встать на первую ступеньку, Кристина, обернувшись, нерешительно посмотрела на Генри. Они встретились взглядами. Яркие сапфиры чуть блеснули, следом раздался бархатистый голос маркиза:

— Ступайте, Кристина. Размещайтесь, сейчас слуги принесут вам все необходимое. А завтра, за завтраком, мы с вами встретимся вновь.