Бесплатный фрагмент - Китайский опыт управления научно-технологическим развитием в сфере обороны и безопасности

От автора

Диалектика исторического развития хорошо видна на больших отрезках времени. В этом смысле, насчитывающая не одно тысячелетие история Китая вообще, и история его научно-технологического развития, в частности, дает богатейший материал для анализа и выявления системных закономерностей, определяющих как основные направления такого развития, так и механизмы их реализации.

Сейчас принято говорить о «небывалом экономическом подъеме» и об «экономическом чуде» Китая. И действительно, рост экономического, а вместе с тем и политического и военного могущества Китая впечатляет. Но ничего «чудесного» здесь нет. Такой рост является закономерным итогом исторически сложившегося стремления китайского народа к созданию мощного, объединяющего государства и к экономическому благосостоянию.

Более того, мировое экономическое лидерство являлось естественным состоянием Китая на протяжении большей части прошедшего тысячелетия, когда на его долю приходилось в разные периоды от одной четверти до одной трети мирового валового внутреннего продукта (ВВП).

Движущие силы современного китайского экономического и нfучно-технологического развития, опирающиеся на глубинные устремления китайского народа хорошо проиллюстрировать словами современного видного китайского ученого Хэ Чуаньци. «Историю творят люди. То же самое касается и будущего. До XVIII в. китайский народ сотворил великую историю, на протяжении тысячи лет существования средневековой Европы (с 500 до 1500 г. н. э.) Китай был мировым лидером. XVIII век оказался переломным моментом всемирной модернизации — не выдержав конкуренции с индустриальной цивилизацией, аграрный строй Китая начал сдавать позиции. Между XIX и ХХ вв. Китай стал отставать от мировой индустриальной цивилизации. В аграрную эру Китай был одним из столпов цивилизации, но во время промышленной революции ему пришлось довольствоваться ролью учащегося на своих ошибках. Теперь, с наступлением эры знаний, Китай станет одним из ее первопроходцев. XXI век принесет полноценное возрождение китайской цивилизации. Ведь мы готовы вступить в новую эру с высоко поднятой головой».

Как отметил в мае 2016 года лидер современного Китая Си Цзиньпин, Китай должен утвердиться в качестве одной из самых инновационных стран к 2020 году, стать ведущей в этой сфере к 2030 году, прежде чем реализовать, к столетию со дня основания Китайской Народной Республики в 2049 году, свою цель — стать ведущей мировой державой в области науки и технологий. При этом, инновации в области науки и технологий рассматриваются, как ключ к модернизации вооруженных сил КНР, обеспечению ее национальной безопасности и устойчивого социально-экономического развития.

Управление технологическим развитием Китая всегда основывалось на внутренней уверенности китайской военно-политической элиты в своей лидерской миссии. В различные исторические периоды менялись, в соответствии с объективными реалиями, механизмы, формы и методы этого управления, но конечная цель его оставалась неизменной. И в имперский исторический период, и в республиканский, при Сунь Ятсене и Чан Кайши, и в коммунистический, при Мао Цзедуне, а потом и при Ден Сяопине, и сейчас, при Си Цзиньпине, Китай стремится к мировому технологическому лидерству.

Но если раньше, после поражений в Опиумных войнах, Китай следовал стратегии «догоняющего развития», перенимая передовые технологии западных стран, то теперь он вышел на финишную прямую, занимая лидерские позиции по таким, формирующим будущее, направлениям, как квантовые технологии и искусственный интеллект.

Можно выделить три периода технологической модернизации, продолжающейся в Китае уже более 150 лет.

Первый период продолжался с 1840-х — 1860-х годов до падения династии Цин в 1911 году. Он характеризовался попытками правящей в Китае маньчжурской династии Цин осуществить экономическую и технологическую модернизацию в рамках существующей феодальной системы государственного управления.

Второй, республиканский, период модернизации проходил в период с 1912 по 1949 г. под управлением партии Гоминьдан. В этот период, республиканское правительство, следуя западной экономической модели, предприняло усилия по внедрению современной системы управления экономикой и развитию промышленности. Большое внимание было уделено технологическому развитию предприятий оборонной сферы.

Третий, современный, этап технологической модернизации, начался в 1949 году после победы в гражданской войне Коммунистической партии и бегства на Тайвань гоминдановского правительства Китая. За период с 1949 года Китай прошел несколько стадий экономического роста, чередовавшихся с периодами спада, вызванными идеологически и политически обусловленными событиями «Большого скачка» и «Великой пролетарской культурной революции». При этом важно отметить, что научно-технологическое развитие, особенно в сфере обороны и безопасности, даже в периоды экономического спада не прерывалось, а наоборот, носило четко выраженный поступательный характер. Последовавшие после смерти в 1976 году Мао Цзэдуна реформы Дэн Сяопина только продолжили эту тенденцию и позволили Китаю к началу 2000-х годов выйти на лидирующие позиции в мире по развитию высоких технологий. Тенденция на целенаправленное развитие высоких технологий, как в сфере обороны и безопасности, так и в гражданском секторе экономики, продолжается и в настоящее время.

Основным содержанием первого этапа технологической модернизации было преодоление отставания от передовых западных держав, катастрофические последствия которого в полной мере проявились в ходе Опиумных войн.

Частичная потеря суверенитета вследствие Опиумных войн вынудила руководство Китая пересмотреть свое отношение к технологическому развитию. Если ранее считалось, что Китай обладает всем необходимым и не нуждается в использовании опыта «западных варваров», то после сокрушительных военных поражений было признано необходимым реформировать систему государственного управления и модернизировать экономику на основе использования западных технических достижений.

Для достижения этой цели была выработана и активно претворялась в жизнь в период с 1861 по 1895 год политика так называемого «Движения самоусиления», основной идеологической установкой которого был тезис «Изучить то, чем сильны варвары, для того чтобы одолеть их».

Этот тезис, «учиться у варваров», определяет всю суть последующего «догоняющего» технологического развития.

Основным механизмом технологического развития в военной сфере в рассматриваемый период были военно-промышленные арсеналы, в состав которых, как правило, входило несколько заводов (или цехов), специализировавшихся на производстве различных видов вооружения, боеприпасов и снаряжения, а также склады для их хранения и мастерские для ремонта.

В основном на арсеналах производились западные образцы вооружения и боеприпасов. Техническое руководство часто осуществлялось иностранными специалистами, но административное руководство, как правило, принадлежало китайцам.

В результате Синьхайской революции (1911—1913), была свергнута маньчжурская династия Цин, и провозглашено создание Китайской республики. Начался второй, республиканский, период технологической модернизации. До 1927 года, когда вооруженные силы партии Гоминьдан поставили под свой контроль практически всю территория страны, технологическое развитие в военной сфере осуществлялось, в основном, местными военно-политическими лидерами, заинтересованными в обеспечении собственных вооруженных формирований современным оружием. После 1927 года центральное правительство предприняло значительные усилия по централизации управления военным производством и технологической модернизации, привлекая для этого западные технологии производства военной продукции.

Война Сопротивления, как китайцы называют войну, с Японией в 1937–1945 годах, оказала огромное влияние на военную промышленность Китая. 7 июля 1937 года Япония начала тотальное вторжение в Китай. Японская агрессия вынудила большинство оборонных предприятий Китая эвакуироваться во внутренние провинции. В ходе этой войны и последующей гражданской войны Гоминьдана с Коммунистической партией Китая технологическое развитие оборонной промышленности носило ситуационно-обусловленный характер. Эта ситуация завершилась с победой в 1949 году Компартии Китая. Начался третий этап технологической модернизации.

Третий этап технологической модернизации характеризуется целенаправленным поступательным развитием оборонно-промышленного комплекса.

Руководство страны, во главе с Мао Цзэдуном, активно приступило к восстановлению государства. Обладание надежным военным потенциалом было особенно актуальным в условиях сложной международной обстановки, создававшей серьезные угрозы национальной безопасности.

Решение проблемы послевоенного восстановления научно-технологического и промышленного потенциала могло быть найдено только на основе продолжения использования ставших уже традиционными механизмов привлечения в страну иностранных технологий.

Поскольку традиционные поставщики передовых технологий — страны Западной Европы и США по политико-идеологическим соображениям не могли рассматриваться новым коммунистическим правительством в качестве надежной опоры для устойчивого экономического и научно-технологического развития, единственной возможностью привлечь значительную иностранную помощь было углубленное сотрудничество с СССР, обладавшим значительным технологическим потенциалом и руководствовавшимся той же коммунистической идеологией.

Значение помощи СССР в научно-технологическом развитии Китая трудно переоценить. Именно эта помощь дала сильнейший импульс развитию современной китайской науки и техники.

Но если со стороны СССР эта помощь основывалась, во-многом, на идеологических соображениях — было необходимо помочь братскому китайскому народу в построении социализма, то для китайцев научно-техническое сотрудничество с СССР было ситуационно-обусловленной необходимостью и базировалось на тезисе времен «Движения самоусиления» — «учиться у варваров их передовой технике».

Вынужденная необходимость сотрудничества с СССР ведет свою историю еще со времени лидера китайской революции Сунь Ятсена, который, в 1922 г. пришел к выводу, что реально можно рассчитывать на помощь только со стороны Советской России. Но такой вывод был сделан только после того, как провалился его план сотрудничество с Германией, с которой он поддерживал контакты еще в годы Первой мировой войны.

Интересно отметить, что Запад всегда рассматривался руководством Китая, даже коммунистическим, как некий эталон и образец для подражания. И лишь невозможность опереться на западную поддержку заставила Китай обратиться к советской модели развития и к советской материально-технической помощи. Как писал Мао Цзедун в июле 1949 года, «Китаю пришлось вступать в союз с Советами, потому что Запад никогда не будет помогать новому Китаю».

Если в 50-е годы создание и развитие китайской оборонной промышленности опиралось во многом на советскую экономическую и техническую помощь, то на следующем историческом этапе военно-политическое руководство КНР взяло курс на оснащение вооруженных сил страны вооружением и военной техникой собственного производства.

Масштабные социально-экономические потрясения, пережитые Китаем в результате «Большого скачка» и «Культурной революции» привели к серьезным нарушениям экономического развития Китая с 1958 по 1962 год и с 1966 года по 1976 год. Это были периоды экстремальных социальных и экономических потрясений, затронувших и научно-технические кадры, занятые в оборонно-промышленном комплексе. Хотя стратегические оборонные программы — создания ядерного оружия и баллистических ракет, были затронуты потрясениями в меньшей степени, другие направления научно-технологического развития ОПК были значительно ослаблены.

Международная обстановка, сложившаяся в начале 1960-х годов, заставила военно-политическое руководство Китая вернуться к идеям перенесения оборонной промышленности вглубь территории страны.

Эти идеи зародились еще в период после поражения в Опиумных войнах в середине XIX века, когда основным идеологическим стимулом технологического развития стала идеология «самоусиления». Тогда же стала очевидной необходимость перенесения значительной части оборонной промышленности из уязвимой для иностранного вторжения прибрежной зоны вглубь территории страны. Эта необходимость вновь была подтверждена в период китайско-японской войны 1937 года, когда основные промышленные районы Китая были оккупированы японcкой армией, а спешно эвакуируемая вглубь страны оборонная промышленность подвергалась разрушительным налетам японской авиации.

Проект перенесения оборонной промышленности вглубь территории страны получил название «Третьей линии», по аналогии с «Первой линией» — прибрежными экономически развитыми районами и «Второй линией» — оборонными предприятиями, хотя и удаленными от береговой линии, но находящимися в зоне доступности для авиации потенциального противника. Создание «Третьей линии» стало самым масштабным проектом в истории технологического развития Китая. Оно включало создание сотен новых производственных предприятий и научно-исследовательских институтов в труднодоступных горных районах и потребовало крупномасштабных инвестиций в национальную оборону, основные отрасли промышленности, технологии и создание инфраструктуры.

В 1976 году, после смерти Мао Цзедуна, фактическим лидером Китая стал Дэн Сяопин, считавший экономическое развитие Китая основным приоритетом. Доминирование идеологии осталось в прошлом.

С конца 1970-х годов Дэн Сяопин инициировал реформу плановой экономики Китая, объявив основанную на принципах рыночной экономики политику «четырёх модернизаций». Экономика была поделена на 4 сектора — сельское хозяйство, промышленное производство, науку и технику, и оборонную промышленность. Была провозглашена «политика открытых дверей», согласно которой КНР разрешила международную торговлю и прямые иностранные инвестиции.

Военная модернизация и оборонно-промышленное производство стали последним приоритетом в политике «четырех модернизаций».

В соответствии с этой политикой важнейшим критерием деятельности предприятий становилась их экономическая эффективность.

В отличие от периода «холодной войны», когда оборонный сектор находился в привилегированном положении и развивался практически автономно и пользовался значительными привилегиями, постепенно утвердилась новая концепция, согласно которой главной гарантией национальной безопасности страны является ее совокупная национальная мощь, основанная на взаимодополняющем развитии оборонной и гражданской сфер. В широком смысле предполагалась не только зависимость военного сектора от экономического развития в целом, но и обратная связь — использование возможностей военно-промышленного комплекса, включая созданный научно-технический задел и избыточные производственные мощности, в интересах развития всей экономики.

Выдвинутая Дэн Сяопином идея реформирования военно-промышленного комплекса получила выражение в виде так называемого курса 16-ти иероглифов: «сочетание военного и гражданского, мирного и немирного факторов, приоритет военного производства и его развитие с опорой на выпуск гражданской продукции».

В начале 90-х годов, в результате принятых мер ситуация в оборонной промышленности Китая начала изменяться.

Правительство последовательно выделяло больше средств на закупку вооружения. С 1990 по 2003 год официальные ассигнования на вооружение и военную технику выросли с 5 млрд юаней до 64,8 млрд юаней.

В этот период большое влияние на технологическое развитие оборонной промышленности оказала возможность доступа к передовой иностранной военной технике и ноу-хау, особенно из России и Израиля. Этот доступ помог некоторым секторам обороной промышленности скопировать технологии производства вооружения и интегрировать эти технологии в производственные линии Китая.

В целом, рассматривая результаты реформирования китайского оборонно-промышленного комплекса в начале 2000-х годов, можно отметить, что его технологическое развитие осуществлялось в направлении создания инновационной системы в сфере науки и технологий, интегрирующей военные и гражданские научно-технологические ресурсы, включая фундаментальные научные исследования, НИОКР, проектирование и производство военной и гражданской продукции. Конечной целью реформирования было создание эффективной структуры, позволяющей свободно использовать высокие технологии военного и гражданского назначения в интересах как оборонного, так и гражданского секторов.

Оценивая современное состояние технологического развития китайской оборонной промышленности Китай можно отметить, что его уровень заметно повысился на протяжении последних лет и если пролонгировать существующие тенденции, то можно с высокой долей вероятности утверждать, что в среднесрочной перспективе Китай станет одной из ведущих в технологическом отношении держав.

Китай имеет политическую волю и финансовые возможности для устойчивого роста расходов на оборону, поддержки продолжающейся модернизации НОАК, развития военно-гражданской кооперации в интересах оборонной промышленности и создания новых технологий для применения в оборонной сфере. Китай использует все возможности для обеспечения технологической модернизации НОАК, в том числе: инвестиции в национальную оборону, развитие оборонной промышленности, растущую базу исследований, разработок и технологий, технологии двойного назначения, частично связанные с совместным военно-гражданским использованием, а также приобретение зарубежных технологий и ноу-хау.

В качестве приоритетов научно-технологического развития определены «качественно новые» направления и технологии, обладающие потенциалом для обеспечения технологических прорывов и устранения критических технологических препятствий в различных отраслях промышленности и повышения международной конкурентоспособности.

Примеры таких направлений и технологий включают в себя радары, системы противокосмической обороны, надежные системы управления, контроля, связи, сбора и компьютерной обработки информации, наблюдения и разведки (Command, Control, Communications, Computers, Intelligence, Surveillance and Reconnaissance, C4ISR), интеллектуальные материалы и технологии малозаметности. Основное внимание уделяется таким направлениям, как информационные технологии, искусственный интеллект, новые материалы, новые производственные и энергетические технологии.

Появление новых высоких технологий способно кардинальным образом изменить соотношение сил на международной арене, придав потенциальным вооруженным конфликтам совершенно новый характер. Проводимая Китаем военно-технологическая модернизация Китайской Народно-освободительной армии (НОАК) позволит добиться быстрых успехов и стать ближайшим конкурентом военному могуществу Соединенных Штатов. НОАК стремится не только догнать США, но и конкурировать в сфере использования новых технологий для усиления собственной военной мощи. Китайский лидер Си Цзиньпин в своей речи па открытии 19-го съезда Коммунистической партии Китая в октябре 2017 года призвал к развитию военных технологий, заявив, что наука и техника являются основой боевой мощи и что НОАК должна стать армией мирового класса. Си Цзиньпин подчеркнул стремление превратить Китай в военно-технологическую сверхдержаву, на основе стремления к передовым рубежам науки и техники, укрепления фундаментальных исследований и крупных прорывов в новаторских фундаментальных исследованиях. По его мнению, необходимо укреплять исследования в области прикладных наук, запускать крупные национальные научно-технические проекты и уделять приоритетное внимание инновациям в базовые и прорывные технологии. Эти усилия должны обеспечить мощный фундамент для укрепления возможностей Китая в области оборонной науки и техники, особенно в сфере аэрокосмической промышленности, киберпространства, искусственного интеллекта и квантовых технологий.

Традиционная для Китая модель «догоняющего развития» ранее часто опиралась на использование иностранных технологий, но теперь появляется новая парадигма китайского технологического развития.

При продолжении параллельные усилий, направленных на использование международных научно-технологических ресурсов посредством привлечения целевых зарубежных инвестиций, покупки технологий, создания совместных предприятий и открытия исследовательских центров за рубежом, а также стремления привлечь обратно в Китай работающих за рубежом талантливых китайских ученых и инженеров, можно отметить, что все чаще собственно китайские ученые и предприятия находятся на переднем крае последних научно-технологических достижений: от биотехнологии до искусственного интеллекта и квантовых технологий. Признавая критичность этих технологий, Китай мобилизует государственную поддержку, в том числе огромные объемы финансирования и наращивает усилия по привлечению ведущих специалистов, способных обеспечить в перспективе лидирующие позиции в этих стратегических технологиях двойного назначения.

Критическое значение для достижения будущих конкурентных преимуществ имеют технологии искусственного интеллекта, больших данных и квантовые технологии.

Китай стремится превзойти США в области искусственного интеллекта, стараясь воспользоваться уникальными возможностями, которые эта важнейшая новая технология может предоставить экономической конкурентоспособности и военному потенциалу. На сегодняшний день масштабы китайских исследований в области искусственного интеллекта, отраженные в количестве опубликованных и цитированных работ, уже превысили масштабы США. Китай также занимает второе место в патентных заявках в сфере искусственного интеллекта.

Квантовые технологии в течение последних нескольких лет, как и технологии искусственного интеллекта, стали, одним из главных приоритетов для китайского руководства.

Китай позиционирует себя как лидера в квантовой науке. В течение последних нескольких лет китайские исследователи добились успехов в фундаментальных исследованиях и в развитии квантовых технологий, включая квантовую криптографию, связь и вычисления, а также в области квантовой радиолокации, зондирования, метрологии и навигации. Эти достижения демонстрируют эффективность долгосрочной исследовательской программы, которая имеет мощное финансирование и активно привлекает к работе талантливых ученых.

Стремление Китая к достижению успеха в области квантовых технологий может значительно усилить его военно-экономический потенциал. Усилия по развитию квантовых технологий переплетаются с национальной стратегической целью стать научной и технологической сверхдержавой.

Современное китайское научно-технологическое развитие в сфере обороны и безопасности осуществляется по трем основным направлениям: развитие вооружения и военной техники, проведение научных исследований и разработок и развитие промышленных технологий, в т.ч. технологий двойного назначения.

Планирование технологического развития в этой сфере можно достаточно условно, в соответствии с временными рамками и масштабом, разделить на три составляющие.

Одной такой составляющей являются общегосударственные Пятилетние планы, в рамках которых финансируются и проекты, связанные с оборонным технологическим развитием. В настоящее время действующим является 13-й Пятилетний план на 2016—2020 гг. В рамках этого Пятилетнего плана, как и предыдущих пятилетних планов, разрабатываются конкретизированные программы и планы технологического развития по приоритетным направлениям на период действия данного пятилетнего плана.

В качестве второй составляющей можно выделить целевые средне- и долгосрочные Планы развития науки и техники, и Планы промышленного развития, которые всегда тесно связаны с развитием оборонных технологий и технологий двойного назначения. В соответствии с этими планами выделяется финансирование конкретных программ при утверждении соответствующих Пятилетних планов.

Примером таких планов в прошлом является Долгосрочный план развития науки и техники (1956—1967 годы) — «12-летний план», который содержал большой раздел, посвященный, в частности, развитию боевых ракетных технологий. Или План высокотехнологичных исследований и разработок «План 863», который, несмотря на его принятие в 1986 году, является действующим и в настоящее время и в рамках которого осуществляется финансирование развития многих военных технологий и технологий двойного назначения. Также действующей является Национальная программа ключевых фундаментальных исследований. В сфере развития промышленных технологий, имеющих военные аспекты применения, можно отметить Программу «Сделано в Китае — 2025» и План действий «Интернет плюс».

И, наконец, третья составляющая — собственно стратегии развития и планы создания и развития вооружения и военных технологий. Они разрабатываются для технологического и материально-технического обеспечения стратегий и планов развития Вооруженных сил. Здесь в качестве примера можно привести долгосрочную Стратегию развития вооружения и военной техники, Средне- и долгосрочный план развития военной науки и технологий (2006—2020 гг.), Новый план по созданию высокотехнологичного вооружения — План 995, План развития вооружения и военной техники на 13-ю пятилетку. План высокотехнологичных исследований и разработок (План 863) также во многом относится к этой категории.

Проводимая в настоящее время крупная реформа системы научно-технологического планирования заключается в консолидации большого количества существующих ведомственных планов финансирования научно-технического развития, чтобы упростить путь от науки к рыночной технологии. Предполагается сформировать только пять всеобъемлющих планов, в рамках которых должны быть объединены существующие планы научно-технологического развития, управляемые Государственным комитетом по делам развития и реформ и Министерством промышленности и информационных технологий, и другими структурами. Финансирование должно быть консолидировано в рамках этих пяти всеобъемлющих планов.

Подводя итог, можно отметить, что стремление Китая, выраженное в проводимой его лидером Си Цзиньпином политике, превратиться в военно-технологическую сверхдержаву, на основе стремления к передовым рубежам науки и техники, укрепления фундаментальных исследований и крупных прорывов в новаторских фундаментальных исследованиях, близко к реализации.

Страна набрала значительные темпы научно-технологического развития в сфере обороны и безопасности и по ключевым позициям высокотехнологичного развития, таким, как ракетно-космические технологии, искусственный интеллект и квантовые вычисления уверенно занимает позиции в числе мировых лидеров.

В настоящей монографии особое внимание уделено современному периоду научно-технологического развития Китая, начавшегося с прихода к власти в 1949 году коммунистического правительства. Предыдущие периоды — первый «императорский» (продолжавшийся с 1840-х — 1860-х годов до падения династии Цин в 1911 году) и второй «республиканский» (с 1912 по 1949 г., под управлением партии Гоминьдан), подробно рассмотрены в третьем томе трехтомной монографии автора «Управление технологическим развитием в сфере обороны и безопасности России, США и Китая: Исторические аспекты и современный опыт».

Глава 1. Движущие силы современного китайского экономического и научно-технологического развития. Три модернизации и стратегия Си Цзиньпина

Достигнутый Китаем за последние десятилетия успех, стабильный рост экономики, знаковые прорывные достижения в научно-технологической сфере и масштабные программы развития вооружения ставят его в один ряд с ведущими мировыми научно-технологическими державами.

Но если для передовых, особенно западных, государств, экономическое и технологическое лидерство является закономерным итогом их поступательного развития в последние столетия, то для Китая ситуация выглядит совершенно иначе. Здесь мы видим, начиная с середины XIX века, постоянное «догоняющее» развитие, и только с началом XXI века страна стала выходить на собственный путь и занимать лидерские позиции по ключевым направлениям. И именно такой прорыв от отсталой экономики прошлого экономического уклада к лидерству в будущем экономическом укладе позволяет говорить о «небывалом экономическом подъеме» и об «экономическом чуде» Китая. И действительно, рост экономического, а вместе с тем и политического и военного могущества Китая впечатляет.

Но если анализировать глубинные аспекты китайского развития, то такой результат окажется закономерным итогом исторически сложившегося стремления китайского народа к созданию мощного, объединяющего государства и к экономическому благосостоянию.

Более того, мировое экономическое лидерство являлось естественным состоянием Китая на протяжении большей части прошедшего тысячелетия, когда на его долю приходилось в разные периоды от одной четверти до одной трети мирового валового внутреннего продукта (ВВП) (Gross Domestic Product, GDP). Так, по имеющимся оценкам, в 1600 году на долю Китая приходилось 29% мирового ВВП, в 1700 — 22, 3%, в 1820 году — 32,9% (расчет выполнен по паритету покупательной способности национальных валют в долларах США 1990 года).

Для иллюстрации движущих сил современного китайского экономического и технологического развития, опирающиеся на глубинные устремления китайского народа, здесь уместно привести еще одно высказывание, упоминавшегося во вступлении к данной монографии, видного китайского ученого Хэ Чуаньци (He Chuanqi). «Согласно „трехшаговой“ стратегии развития, предложенной Дэн Сяопином, Китай должен достичь уровня среднеразвитых стран к середине XXI века. Страна должна достичь уровня развитых стран мира к концу XXI века. Можно сделать вывод, что модернизация — это не просто задача, стоящая перед поколениями китайцев, но и важнейшая их цель на протяжении всего двадцать первого столетия. Она затрагивает будущее каждого из нас — и требует соответствующих усилий от каждого»

Результат реализации этих коллективных усилий китайского народа мы сейчас и наблюдаем, говоря о китайском «экономическом чуде».

Рассмотрим подробнее ход эволюции этого, начавшегося более 150 лет назад, «экономического чуда».

В начале XIX века Китай являлся огромной, экономически самодостаточной Империей. В промышленности преобладали докапиталистические формы производства, базировавшиеся на технологиях домашнего и ремесленного уровня, позволяющих обеспечить мелкотоварное производство традиционно используемых в китайском обиходе товаров.

После пика экономического развития, достигнутого к 1820 году, могущество Китая было сломлено экспансией более передовых в военно-технологическом отношении западных государств, развязавших Первую (1840 — 1842 гг.) и Вторую (1856 — 1860 гг.) Опиумные войны, в результате поражения в которых ВВП Китая к 1870 году снизился почти в два раза — до 17,1% от мирового уровня против 32,9% — в 1820 году.

Задача преодоления последствий спада, вызванного поражением в Опиумных войнах, поставила руководство Китая перед необходимостью модернизации экономики. Кроме того, восстановление государственного суверенитета требовало реорганизации армии и оснащения её современным вооружением.

Правившая Китаем в рассматриваемый период маньчжурская династия Цин была вынуждена инициировать реформирование экономики и технологическую модернизацию на основе имплементации западного опыта развития промышленности.

Тем самым было положено начало технологической модернизации.

1.1 Три модернизации

Можно выделить три периода технологической модернизации, продолжающейся в Китае уже более 180 лет.

Первый период продолжался с 1840-х — 1860-х годов до 1911 года. Он характеризовался попытками правящей в Китае маньчжурской династии Цин осуществить экономическую и технологическую модернизацию в рамках существующей феодальной системы государственного управления. Хотя отдельные успехи в этот период и были достигнуты, поражение в японо-китайской войне 1894—95 гг. показало недостаточную глубину проводимых реформ, а последовавшая в 1911 году Синьхайская революция привела к падению Цинской монархии и провозглашению Китайской республики.

Второй, республиканский, период модернизации проходил в период с 1912 по 1949 г. под управлением партии Гоминьдан (буквально: «Китайская Национальная партия». Этот период, в свою очередь, включал стадию роста и стадию спада. Рост экономики и технологическое развитие осуществлялись с 1912 по 1937 годы, особенно интенсивно в период так называемого «Нанкинского десятилетия» — с 1927 по 1937 г. В этот период, республиканское правительство, следуя западной экономической модели, предприняло усилия по внедрению современной системы управления экономикой и развитию промышленности, финансов и внешней торговли. В результате этих усилий экономика страны не только восстановилась, но и заметно выросла. Этот период в китайской экономической литературе иногда называют «Золотым веком». Начавшаяся в 1937 году и продолжавшаяся восемь лет, до 1945 года война с Японией отбросила экономику Китая назад, а гражданская война 1946—1949 годов продолжила процесс экономического спада, который завершился только с приходом к власти в 1949 году коммунистического правительства.

Третий, современный, этап модернизации, начался в 1949 году после победы в гражданской войне Коммунистической партии и бегства на Тайвань гоминьдановского правительства Китая. За период с 1949 года Китай прошел несколько стадий экономического роста, чередовавшихся с периодами спада, вызванными идеологически и политически обусловленными событиями «Большого скачка» и «Великой пролетарской культурной революции». При этом важно отметить, что научно-технологическое развитие, особенно в сфере обороны и безопасности, даже в периоды экономического спада не прерывалось, а наоборот, носило четко выраженный поступательный характер. Последовавшие после смерти в 1976 году Мао Цзэдуна реформы Дэн Сяопина только продолжили эту тенденцию и позволили Китаю к началу 2000-х годов выйти на лидирующие позиции в мире по развитию высоких технологий. Ориентация на целенаправленное развитие высоких технологий, как в сфере обороны и безопасности, так и в гражданском секторе экономики, продолжается и в настоящее время.

Говоря о движущих силах технологического развития Китая и возвращаясь к упомянутой в начале главы, в цитате видного экономиста Хэ Чуаньци, «трехшаговой стратегии» развития Дэн Сяопина. согласно которой Китай должен достичь уровня среднеразвитых стран к середине XXI века, а уровня развитых стран — к концу XXI века, необходимо отметить, что указанные слова относятся к уровню развития в шести сферах: экономике, обществе, политике, культуре, человеческих ресурсах и экологии.

Научно-технологическое развитие, в этом контексте, выступает в качестве инструмента и средства достижения указанных целей во всех этих сферах.

Такое понимание движущих сил и роли научно-технологического развития в истории и в современной жизни позволяет лучше оценить уникальный опыт Китая.

Периодизацию китайской технологической модернизации целесообразно сопоставить с представлением китайских ученых о мировой экономической периодизации, составленной на основе этапов экономического развития стран-лидеров (табл. 1.1 и рис. 1.1). Описание и датировка пятой и шестой волн модернизации носит прогнозный характер. При этом надо учесть, что модернизация в разных странах и регионах носила асинхронный характер.

1.2 Оборонная направленность научно-технологического развития

Анализируя опыт и направленность китайского научно-технологического развития в оборонной сфере, американские военные аналитики, в своем докладе Конгрессу в 2021 году отметили, что Китай продолжает уделять большое внимание разработке и производству современного высокотехнологичного вооружения, увеличивая в военном бюджете расходы на эти цели.

В начале 2021 года Китай объявил о 6,8-процентном увеличении годового военного бюджета — до 209 млрд долл. США, что составляет примерно 1,3 процента от валового внутреннего продукта (ВВП) (рис.1.2). При этом, в опубликованном военном бюджете нет нескольких основных категорий расходов, включая НИОКР и закупки иностранного вооружения. Фактические военные расходы могут превышать официальный бюджет в 1,1 — 1,2 раза. Такой объем продолжает тенденцию более двух десятилетий ежегодного увеличения расходов на оборону и ставит Китай по величине затрат на покупку вооружения на второе место в мире, после США.

Анализ данных за период с 2012 по 2021 год указывает на то, что официальный военный бюджет Китая в этот период ежегодно рос в среднем на 7 процентов. Высока вероятность того, что эта тенденция будет продолжена и в обозримом будущем, и к 2023 году военный бюджет достигнет 270 миллиардов долларов и будет иметь все возрастающую долю расходов на технологическую модернизацию.

В 2021 году рост реального валового внутреннего продукта (ВВП) в Китае составил примерно 8,1 процента. Прогнозы МВФ предполагают, что экономический рост КНР замедлится в течение следующих 10 лет. Темпы роста ВВП составят около 4,4 процента в 2022 году и 5,1 процента в 2023 году, что примерно на 0,4 и 0,1 процентного пункта соответственно ниже, чем прогнозировалось в январе 2022 года (рис.1.3). Это может замедлить рост будущих расходов на оборону, но не остановить его. Требования экономического роста и национальной обороны будут способствовать поддержанию оборонных расходов на высоком уровне.

Американские аналитики из Центра стратегических и международных исследований (Center for Strategic and International Studies), специализирующегося на вопросах обороны и безопасности, отмечают что, удивительно успешная история развития экономики Китая, во многом, основана на хрупком фундаменте. Несмотря на рост, экономика остается крайне неэффективной. И это проблема, которая обострилась в последние годы. Самым информативным показателем эффективного роста экономики является совокупная производительность различных производственных факторов (Total factor productivity, TFP), которая описывает прирост производства, не объясняемый традиционно измеряемыми затратами труда и капитала. Этот показатель различает качественный рост, достигнутый за счет повышения производительности труда и применения эффективных технологий, и рост, достигнутый за счет простого количественного увеличения трудозатрат и капиталовложений. В Китае наблюдаются общие высокие показатели роста с 1970-х годов, однако доля роста, приходящаяся на TFP, постепенно уменьшается (рис. 1.4). Как бы странно это ни казалось, если текущие тенденции сохранятся, вклад TFP будет напоминать профиль роста Китая во время поздней культурной революции (4-я пятилетка (1971—1976) на рис. 1.5).

1.3 Стратегия Си Цзиньпина. Инновационно-ориентированное развитие ОПК

Первая крупная политическая речь Си Цзиньпина, посвященная реформированию системы научно-технического развития, была произнесена на проводимой раз в два года совместной конференции Китайской академии наук и Китайской инженерной академии в июне 2014 года. В своем выступлении он выразил негативное мнение о состоянии инновационных возможностей страны. Он отметил, что «фундамент Китая для инноваций в области науки и технологий по-прежнему не является устойчивым. Возможности собственного инновационного развития Китая, особенно в сфере прорывных оригинальных инноваций по-прежнему недостаточны. По сути, тот факт, что мы зависим от иностранных разработок в критических областях и ключевых технологиях, не изменился».

Через два года, в мае 2016 г., на этой же традиционной конференции, Си Цзиньпин опять подчеркнул важность инноваций в области науки и технологий. Он заявил, что «если наука и техника будут процветать, нация будет процветать, и если наука и технологии сильны, страна будет сильной». По словам Си Цзиньпина, Китай должен утвердиться в качестве одной из самых инновационных стран к 2020 году и стать ведущей в этой сфере к 2030 году, прежде чем реализовать, к столетию со дня основания Китайской Народной Республики в 2049 году, свою цель — стать ведущей мировой державой в области науки и технологий.

Речь Си Цзиньпина обозначила инновации в области науки и технологий как ключ к модернизации вооруженных сил Китая, обеспечению ее национальной безопасности и устойчивого социально-экономического развития. По мнению Си Цзиньпина, научно-технические достижения в коммерческом секторе будут все больше влиять на перспективы военной модернизации Китая, и поэтому необходимо усиливать военно-гражданское сотрудничество в этой сфере.

Можно выделить конкретные шаги, направленные на достижение заявленных целей.

В начале 2017 года Министерство науки и технологий и Комиссия по науке и технологиям Центральной военной комиссии совместно объявили о «Плане развития военно-гражданского сотрудничества в научно-технологической сфере в 13-й пятилетке».

В октябре 2017 года Си Цзиньпин подчеркнул на 19-м партийном съезде важность стратегии развития страны на основе прорывов в науке, образовании и инновациях. При этом стратегия военно-гражданского партнерства является ключом к построению современного общества на основе мощной и модернизированной экономической и военной системы. К 2035 году должна быть «в основном завершена» модернизация китайской армии, а к 2049 году она должна стать «армией мирового класса».

Конечной целью научно-технической модернизации является превращение Китая к 2050 году в мирового лидера.

Американские аналитики, анализировавшие выступление Си Цзиньпина на 19-м партийном съезде выделили четыре основные этапа перспективного китайского развития:

В период до 2020 года планировалось завершить построение умеренно процветающего общества. Основным приоритетом на этом этапе являлась способность развиваться синхронно с другими странами, ориентированными на инновации. Цель развития направлена на индустриальную модернизацию, создание научно-инновационных парков и привлечение научных и инженерных кадров высшего уровня. Китай намеревался развивать эти направления и укреплять развитие оборонных технологий на основе сотрудничества между военным и гражданским секторами.

К 2025 году предполагается сократить зависимость от иностранных технологий. В октябре 2015 года Государственный совет Китая опубликовал план «Сделано в Китае 2025», в котором указывается траектория промышленного развития по десяти стратегическим направлениям с целью увеличения их доли на внутреннем и международном рынках. План направлен на развитие конкурентоспособных на международном уровне ведущих предприятий, улучшение технологических возможностей, использование нового оборудования и применение стандартов качества международного уровня. Для достижения основных технологических целей план стимулирует накопление патентов, увеличение интеллектуальной собственности в Китае и создание инженерных платформ и совместных инновационных центров научно-технического развития.

К десяти стратегическим направлениям отнесены:

1. Информационные технологии нового поколения

2. Станки с ЧПУи робототизация

3. Космическая и авиационная техника

4. Морское оборудование и высокотехнологичные корабли (включая газовозы)

5. Современное оборудование для железнодорожных перевозок

6. Энергосберегающие технологии и новые энергоносители

7. Оборудование для производства электроэнергии

8. Сельскохозяйственная техника

9. Новые материалы

10. Биофармакология и современные медицинские препараты.

К 2030 году предполагается стать частью глобального научного сообщества. В 13-м пятилетнем плане ставится цель добиться лидерских позиций в важнейшых областях науки и техники и перечисляются основные инновационные проекты в научно-технической сфере до 2030 года, которые ориентированы как на гражданскую экономику, так и военное использование. Проекты включают в себя такие направления, как искусственный интеллект, квантовые вычисления и квантовую связь, национальную безопасность в киберпространстве, авиационные двигатели и газовые турбины, современное производство, эффективное производство чистой энергии, экологически чистые технологии, космические и глубоководные исследования.

К 2050 году планируется выйти в мировые лидеры в научно-технологической сфере. Основное внимание будет сосредоточено на подготовке кадров и популяризации науки и техники путем обучения научно-технического персонала, создания благоприятной образовательной среды для поддержки талантов и защите интеллектуальной собственности. Как сказал Си Цзиньпин, «без общего повышения уровня научных знаний будет сложно добиться масштабных успехов в инновационном развитии».

Интересно отметить, что объявленные Си Цзиньпином основные этапы и цели перспективного китайского развития хорошо согласуются и с «трехшаговой стратегией» Дэн Сяопина и с представлениями китайских ученых об этапности мировой технологической и экономической модернизации (табл. 1.1 и рис.1.1).

При этом, научно-технологическое развитие в сфере обороны и безопасности выступает как в качестве фактора, обеспечивающего военную защиту государства, так и в качестве источника и движущей силы экономической модернизации.

В 2018 году Си Цзиньпин продолжил свои традиционные выступления на совместном заседании Китайской академии наук и Китайской инженерной академии. В мероприятии приняли участие более 1300 ведуших ученых, академиков и специалистов в области науки и техники, должностных лиц из центральных правительственных структур и вооруженных сил.

В своем выступлении Си Цзиньпин призвал приложить усилия для превращения Китая в мирового лидера в области науки и техники. Поскольку Китай стремится к процветанию и омоложению, он должен направлять огромную энергию на развитие науки и техники и стремиться быть крупным мировым центром науки и инноваций.

Си Цзиньпин отметил, что после 18-го Съезда КПК в 2012 году, Китай придерживается стратегии политического лидерства компартии в деле развития науки и техники. Целью является превращение Китая в научно-техническую державу, следующую по пути инноваций, с китайской спецификой. Для этого необходимо углубление реформ, интеграция в глобальную инновационную сеть и признание ключевой роли таланта ученого и исследователя в инновационном развитии.

Далее Си Цзиньпин подчеркнул, что за прошедший период в научно-технологическом секторе Китая произошли структурные изменения. Осуществляется переход от количества к качеству и от разовых прорывов в определенных областях к систематическому совершенствованию возможностей.

Новый виток научной, технологической и промышленной революций меняет мировое пространство инноваций и глобальную экономическую структуру. Влияние науки и технологий на будущее страны и благосостояние людей никогда не было таким глубоким, как сегодня. Называя инновации основной движущей силой развития, Си Цзиньпин сказал, что необходимо приложить усилия для обеспечения «высококачественной науки и техники», чтобы поддержать развитие модернизированной экономики.

В качестве важнейшего направления технологических инноваций была названа интеграция Интернета, «больших данных» и искусственного интеллекта с реальной экономикой. Кроме того, большее внимание должно быть обращено на исследование и планирование научно-технического развития, сосредоточив внимание на стратегически важных направлениях, прорывы в которых возможны в кратчайшие сроки.

Для ускорения инновационного развития и повышения эффективности инноваций необходимо проведение общей реформы научно-технической системы. При этом технологические инновации должны сопровождаться институциональными инновациями.

Анализируя это выступление, можно отметить, что в нем была продолжена четко выраженная линия Си Цзиньпина на достижение Китаем научно-технологического лидерства. Важнейшими элементами стратегии достижения этой цели являются как институциональные реформы, так и развитие человеческого капитала, стимулирование творческой активности самих ученых и инженеров. При этом обращает на себя внимание акцентирование ключевой роли китайской компартии в процессе технологического развития. Руководящая роль компартии была подчеркнута дважды — в самом начале выступления, и в самом конце, когда было сказано, что партийное лидерство является фундаментальной политической гарантией достижений в области научных инноваций с китайской спецификой.

Глава 2. Современный период научно-технологической модернизации

1 октября 1949 года в Пекине провозглашено образование Китайской народной республики. Была завершена длившаяся с перерывами с 1926 года гражданская война между партией Гоминьдан и китайскими коммунистами.

Руководство страны, во главе с Мао Цзэдуном, активно приступило к восстановлению государства и решению насущных задач экономического развития и военной модернизации. Обладание надежным военным потенциалом было особенно актуальным в условиях сложной международной обстановки, создававшей серьезные угрозы национальной безопасности.

Сложность решения этой задачи определялась, в первую очередь, тем, что за время гражданской войны и войны с Японией промышленность страны была, во многом, разрушена, а сохранившие работоспособность предприятия использовали, в основном, устаревшее оборудование и технологии. Оставшийся после войны промышленный потенциал был неспособен производить в достаточных количествах продукцию, необходимую для восстановления страны и обеспечить производство необходимого вооружения и военной техники.

Не лучше обстояли дела и с научно-технологическим потенциалом, необходимым для ускоренного развития высокотехнологичных отраслей промышленности, являющихся основой для создания современного вооружения.

Решение проблемы послевоенного восстановления научно-технологического и промышленного потенциала могло быть найдено только на основе продолжения использования ставших уже традиционными механизмов привлечения в страну иностранных технологий.

Поскольку традиционные поставщики передовых технологий — страны Западной Европы и США по политико-идеологическим соображениям не могли рассматриваться новым коммунистическим правительством в качестве надежной опоры для устойчивого экономического и научно-технологического развития, единственной возможностью привлечь значительную иностранную помощь было углубленное сотрудничество с СССР, обладавшим значительным научно-технологическим потенциалом и руководствовавшимся той же коммунистической идеологией.

2.1 Помощь СССР в разработке и реализации плана послевоенного восстановления экономики и создании современной оборонной промышленности

В докладе, подготовленном в начале 1950 года и являвшимся внутренним документом КПК, приведены данные об экономическом положении Китая за первую и частично вторую половину 1949 года.

Как отмечено в докладе, удельный вес промышленности в экономике страны составлял 10%, а сельского хозяйства и кустарного производства — 90%. Преобладала легкая промышленность. В 1935 г. — в промышленности производство средств производства составляло 5,5%, а производство средств потребления — 94,5%.

В рассматриваемый период удельный вес государственной промышленности Китая достигал 60%. По угольной промышленности он равнялся 70%, по выработке железа — 60%, стали — 90% электроэнергии — 78%, электрооборудования — 36%, цемента — 60%. Все железные дороги находились в руках государства. Сельское хозяйство носило характер мелкого, частного производства. Земельная реформа была проведена только в Маньчжурии и в Северном Китае. В товарообороте господствовал частный капитал.

Иностранный капитал, в основном английский и американский, сохранял свои позиции в экономике Китая: в стране продолжали работу иностранные банки; в Шанхае иностранному капиталу принадлежали электростанция, телефонная станция, трамвай, 52% складских помещений в порту и все нефтехранилища; 55% капитала Кайланской угольной компании в Северном Китае, дающей 14% добычи угля в стране, принадлежало англичанам; почти во всех крупных городах Китая имелись фабрики Англо-американской табачной компании, причем эти фабрики давали в Шанхае 1/3, а в Тяньцзине — половину продукции табачной промышленности этих городов; 70% внешнеторгового оборота Шанхая и южных портов осуществлялось на иностранных судах. Кроме того, Китай имел обязательства по иностранным займам, в частности, по займам на строительство железных дорог.

Основные показатели промышленности Китая за 1949 г.: добыча железной руды около 500 000 тонн (20% от довоенного уровня); угля 28 000 000 тонн (1942 г. — 55 млн. тонн); произведено железа 150 000 тонн (в 1943 г. — 180 000 тонн); стали — 100 000 тонн (1943 г. — 900 000 тонн).

Центральное народное правительство планировало в течение ближайших 2–3 лет восстановить промышленность до ее прежнего высшего уровня и построить новые машиностроительные заводы.

В Китае до войны в 1934 г. было 26 000 км железных дорог. На конец первой половины 1949 г. восстановлено 16 606 км железнодорожной сети.

В июле 1949 г. в водах освобожденного Китая оставалось 217 судов водоизмещением в 138 732 тонны. Тоннаж судов при режиме Чан Кайши составлял 1 200 000 тонн. Большая часть судов угнана гоминдановцами в порты Тайваня (Формоза).

Сумма экспорта и импорта освобожденных районов Китая за первую половину 1949 г. составила около 80 000 000 американских долларов. Экспорт почти равнялся сумме импорта.

Расходы по бюджету 1949 г. составляли в серебряных долларах 2 000 000 000 долларов, а доходы — 1 500 000 000 долларов. Дефицит — 500 000 000 серебряных долларов. Более 50% расходов в 1949 г. использовались на военные нужды (в 1948 г. — 70–89%). Расходы на восстановление промышленности начинали расти, особенно в Маньчжурии и в Северном Китае. Большой дефицит в бюджете вызывал инфляцию в денежном обращении Китайской Народной Республики.

По другим данным советских исследователей уровень промышленного производства в Китае к 1949 г. снизился в 2 раза. В национальной металлургической промышленности производство чугуна сократилось до 13%, стали в слитках — до 17%, проката — до 18%.

В этих условиях китайское руководство, как в свое время, после окончания Гражданкой войны, и руководство СССР, разработало планы по созданию современной, самодостаточной оборонной экономики.

Эта амбициозная китайская стратегия основывалась на двух составляющих: на советской помощи и на инновационном развитии собственных производственных возможностей. Менее чем за два десятилетия эти планы во-многом удалось реализовать и Китай смог производить не только современные вооружения, но и ядерные бомбы и стратегические ракеты.

Уже к 1952 году в экономике Китая произошли значительные изменения. Как отметил в августе 1952 года в своем докладе первый глава Госсовета КНР Чжоу Эньлай положение в Китае характеризовалось следующим: установился новодемократический строй, укрепилось руководство рабочего класса и его авангарда — Коммунистической партии Китая, упрочилась диктатура Народной демократии, восстановлена экономика, которая была разрушена в результате длительной войны. В основном были ликвидированы остатки сил империализма, феодализма и бюрократического капитала, ослаблена национальная буржуазия в политическом и экономическом отношениях, подверглось реорганизации все экономическое устройство старого общества. Таким образом, в политическом отношении в Китае были созданы условия для осуществления в дальнейшем планового экономического строительства. Нынешнее состояние экономики Китая характеризовалось следующим: в полуколониальной и полуфеодальной экономике произошли коренные изменения. Тяжелая промышленность, транспорт и связь, внешняя торговля и финансы находились в руках государства. Социалистический сектор в экономике страны значительно увеличился, руководящая роль государственного сектора в экономике упрочилась. Работа по восстановлению народного хозяйства успешно завершена.

Был полностью экспроприирован и передан государству бюрократический капитал. 65% иностранного капитала империалистических государств в Китае, в результате осуществления коммунистами различных мероприятий, стало находиться в руках Народного правительства или под его контролем. Такие важные промышленные предприятия, как угольные копи в Кайлуане и Цзяоцо, управлялись Народным правительством. Две американские компании в Шанхае (электростанция и телефонная станция) перешли под контроль Народного правительства. Английская табачная компания также перешла под управление Народного правительства, два английских судостроительных завода со всем оборудованием, а также четыре английских и американских торговых нефтяных компании посредством военного контроля использовались Народным правительством. Одновременно в Шанхае предполагалось использовать таким же образом три компании — трамвайную, газовую и по водоснабжению, принадлежащие английскому капиталу.

Соотношение промышленной продукции государственных и частных предприятий (не включая кустарную промышленность) изменилось от 43,8% и 52,6% в 1949 г. на 67,3% и 32,7% в 1952 г., причем в промышленности, производящей средства производства, соотношение продукции государственных и частных предприятий изменилось от 68,4% и 31,6% в 1949 г. на 82,8% и 17,2% в 1952 г.; в промышленности, производящей предметы потребления, соотношение изменилось следующим образом: от 32% и 68% в 1949 г. на 55,3% и 44,7% в 1952 г.

Касаясь подготовки пятилетнего плана экономического развития, в части, относящейся к развитию высокотехнологичных и военных отраслей промышленности, Чжоу Эньлай отметил, что авиационная промышленность в течение пятилетнего срока должна перейти от ремонта к производству.

Имеющиеся 6 крупных авиаремонтных заводов необходимо превратить в заводы по производству самолетов: а) завод в Дунта (Мукден) с годовой производительностью 3000 реактивных моторов; б) завод в Бейлине (Мукден) с годовой производительностью 1500 реактивных самолетов; в) завод в Чжучжоу (провинция Хунань) с годовой производительностью 1 200 авиамоторов и ремонтом 600 моторов для учебных самолетов в год; г) завод в Наньчане (провинция Цзянси) с годовой производительностью 600 и ремонтом 400 учебных самолетов в год; д) завод в Пинфане (Харбин) с производительностью ориентировочно 1500 авиамоторов типа АIII в год; е) второй завод в Пинфане (Харбин) с производительностью 450 бомбардировщиков в год. (Вышеуказанная продукция будет производиться при двухсменном рабочем дне, а в военное время — тремя сменами.)

Намечалось построить в течение пяти лет один или два авиационных завода по производству реактивных самолетов производительностью 3000 самолетов в год; построить один или два завода реактивного моторостроения, производительностью 6000 моторов в год.

Одновременно с реконструкцией шести крупных ремонтных заводов планировалось заново построить пять авиаремонтных заводов.

Для сочетания ремонта и производства намечалось построить и реконструировать 7 заводов, обслуживающих авиамоторостроение, из них пять заводов по производству деталей моторов, по производству пропеллеров, свечей для авиамоторов, шасси и электроприборов. Реконструировать два завода по производству авиаприборов и авиаоборудования.

В части военной промышленности планировалось повысить производственную мощность существующих 41 завода и добиться создания еще новых 12–15 военных заводов:

— одного или двух артиллерийских заводов в Северо-Западном Китае;

— одного или двух заводов по производству артиллерийских снарядов;

— одного завода по производству дистанционных трубок в Северо-Западном Китае;

— трех заводов по производству бездымного пороха (одного — в Северо-Западном Китае, одного — в Юго-Западном Китае, одного — в Северо-Восточном или Северном Китае);

— одного или двух патронных заводов в Северо-Западном Китае;

— завода оптических приборов;

— завода по производству пороха;

— завода по выпуску изделий из вольфрама.

Кроме того, намечалось построить заводы по производству авиабомб, противогазов, воздушного вооружения, торпедно-минный завод, завод военно-морских боеприпасов, прожекторный завод.

Определить масштабы этих заводов и осуществить их проектирование предполагалось с помощью советских специалистов.

Как далее отметил Чжоу Эньлай, судостроительная промышленность должна обеспечивать, главным образом, военно-морской флот и одновременно обслуживать гражданский флот. Главными объектами строительства в течение пяти лет должны были стать: военно-морской судостроительный завод в Циньхуандао, судостроительный завод «Цзянхань». Предполагалось расширить: Дальнинское Китайско-Советское судостроительное акционерное общество, Цзяннаньский судостроительный завод, Восточно-Шанхайский судостроительный завод, судостроительный завод, принадлежавший английской компании, судостроительный завод «Чжунхуа», находящиеся в Шанхае, а также Цзянханьская пароходная компания в Ухани, с таким расчетом, чтобы ежегодно строилось военных судов водоизмещением 60 000 тонн или торговых судов водоизмещением 300 000 тонн и ремонтировалось судов водоизмещением в 700 000 тонн. (Полный план развития судостроительной промышленности также должен был быть разработан советскими специалистами после командирования их Советским правительством в Китай).

Касаясь роли СССР в реализации рассматриваемого пятилетнего плана, Чжоу Эньлай сослался на мнение Мао Цзедуна, который указывал, что, хотя Компартия Китая не имеет опыта в деле осуществления экономического строительства в больших масштабах, однако опыт Советского Союза служит ей лучшим примером. «Мы уверены, что, используя опыт Советского Союза и конкретную помощь, оказываемую нам Советским Союзом, Компартия Китая под руководством товарища Мао Цзедуна сможет в короткий срок научиться руководить экономическим строительством» — закончил свой доклад Чжоу Эньлай

Таким образом, в рассматриваемый период советская помощь стала ключевым фактором экономического и военно-технологического развития Китая.

После обращения Китая Советское правительство согласилось оказать необходимую помощь в объеме примерно 3,6–4,2 миллиардов рублей и обеспечить выполнение проектных работ, поставку оборудования и оказание технической помощи в строительстве (авторский надзор), в монтаже оборудования и вводе предприятий в эксплуатацию.

Объем помощи включал, в том числе:

По предприятиям тяжелой промышленности, строительство:

— двух металлургических комбинатов мощностью первой очереди 1,2–1,5 млн тонн стали в год для каждого комбината;

— девяти предприятий цветной металлургии по производству 30 тыс. тонн олова, 75 тыс. тонн алюминия, 10 тыс. тонн концентрата молибдена, 130 тыс. тонн концентрата ванадия и 30 тыс. тонн концентрата вольфрама в год;

— восьми угольных шахт и одного угольного разреза общей мощностью 19,9 млн тонн угля и трех углеобогатительных фабрик производительностью 5,5 млн тонн угля в год;

— трех химических заводов с ежегодным выпуском 65 тыс. тонн синтетического каучука и 90 тыс. тонн аммиачной селитры;

— одного нефтеперерабатывающего завода мощностью по переработке 1 млн тонн сырой нефти в год;

— трех заводов по производству 75 тыс. тонн в год металлургического, горного и нефтяного оборудования;

— одного турбинного завода по производству паровых турбин средней мощности с годовым выпуском 360 тыс. квт с возможностью расширения до 600 тыс. квт;

— двух станкостроительных заводов по производству тяжелых и средних станков общей мощностью до 26 тыс. тонн в год;

— одного автомобильного завода с ежегодным выпуском 60 тыс. грузовых машин ГАЗ-51;

— одного тракторного завода с ежегодным выпуском 15 тыс. тракторов в год;

— одного шарикоподшипникового завода мощностью 10 млн подшипников в год;

— шести электромашиностроительных заводов, в том числе одного завода по производству турбогенераторов общей годовой мощностью 360 тыс. квт — с возможностью расширения до 600 тыс. квт;

— девяти электростанций общей мощностью 313 тыс. квт.

По предприятиям военной промышленности

— двух заводов по производству самолетов;

— двух заводов по производству авиадвигателей;

— четырех заводов по производству агрегатов и авиаприборов;

— четырех заводов по ремонту самолетов и авиадвигателей;

— двух заводов по производству танков и дизелей;

— одного завода по производству мин и глубинных бомб;

— двух артиллерийских заводов;

— одного завода по производству оптических приборов;

— семи заводов по производству боеприпасов;

— трех заводов по производству порохов и взрывчатых веществ;

— одного завода по производству противогазовых средств;

— одного завода по производству прожекторов;

— трех заводов по производству радиолокаторов;

— двух заводов по производству радиоаппаратуры.

Китайское правительство должно было возместить стоимость оборудования, подлежащего поставке для предприятий, перечисленных выше, а также проектных работ и других видов технической помощи путем поставки товаров Советскому Союзу в период 1953–1960 гг. на сумму 3,6–4,2 млрд рублей примерно в следующих количествах:

— вольфрамовый концентрат — 160 тыс. тонн;

— олово — 110 –» —

— молибденовый концентрат — 38 –» —

— медь — 25 –» —

— сурьма — 30 –» —

— каучук натуральный — 90 –» —

— шерсть — 56 –» —

— рис — 1,2 млн тонн.

Советская помощь должна была стать основой для начала создания собственной мощной промышленной базы, ориентированной на потребности обороны. Анализируя результаты сотрудничества Китая с СССР в военно-технологической сфере, современный российский исследователь отмечает, что основу оборонной промышленности КНР составили предприятия, построенные при многообразной советской помощи. «Наряду с осуществлением общей программы экономического сотрудничества с Китаем, Советский Союз в 50-х годах участвовал в строительстве более 160 предприятий военной промышленности. С 1950 по 1963 гг. были дополнительно построены и пущены в эксплуатацию более 70 крупных военных предприятий. Китаю была предоставлена богатейшая техническая документация и направлены для оказания содействия тысячи советских военных специалистов. Это позволило Китаю заложить основы военно-промышленного комплекса и наладить производство новейшей по тем временам военной техники».

В начале строительства китайской оборонной промышленности в 1950—51 годах первостепенное внимание уделялось созданию основы для производства обычных вооружений, ориентированной на удовлетворение потребностей наземных войск. Это было обусловлено участием в Корейской войне китайских военных подразделений, которые необходимо было срочно обеспечить необходимой артиллерией, танками, боеприпасами и стрелковым оружием.

После окончания Корейской войны большее внимание стали уделять производству самолетов, военных кораблей и электроники. Поскольку китайская оборонная промышленность не обладала каким-либо предыдущим опытом или технологическими возможностями в этих областях, она зависела от существенной советской технической и материальной помощи.

В течение 1950-х и 1960-х годов Китай участвовал в целом ряде военных конфликтов и столкновений с США, и их азиатскими союзниками по периферии страны. Это началось с Корейской войны в 1950—53 годах и продолжалось военными кризисами в Тайваньском проливе в 1954—55 годах и в 1958 году, в Индокитае в 1960-е годы, когда Пекин оказывал военную поддержку Северному Вьетнаму.

Параллельно процессам создания традиционной оборонной промышленности в начале 1950-х годов происходил процесс создания ядерного и ракетного оружия. Непосредственным катализатором этого решения стала угроза применения США против КНР ядерного оружия после инцидента в Тайваньском проливе, хотя фактически ядерная угроза существовала еще со времени Корейской войны.

Именно угроза начала полномасштабной войны с применением ядерного оружия послужила непосредственной причиной грандиозного проекта по перенесению значительной части оборонной промышленности и научно-технологического потенциала вглубь территории Китая. Проект получил название «Базы третьей линии» и привел к значительному изменению районирования оборонной промышленности.

2.2 Реформы 60-80-х годов. Базы «Третьей линии»

Если в 50-е годы создание и развитие китайской оборонной промышленности опиралось во многом на советскую экономическую и техническую помощь, то на следующем историческом этапе военно-политическое руководство КНР взяло курс на оснащение вооруженных сил страны вооружением и военной техникой собственного производства.

Хотя ориентация на обеспечение экономической и военно-политической самодостаточности в КНР существовала всегда, использование опыта и технологий других стран считалось, при этом, целесообразным и, даже, необходимым.

В конце 40-х — начале 50-х годов таким источником опыта и технологий по политико-идеологическим причинам мог быть только Советский Союз, делившийся с Китаем своим опытом построения передовой социалистической экономики. Хотя использование западного, в первую очередь американского опыта китайцами также не отвергалось, но в силу идеологических противоречий прагматичные попытки коммунистического Китая наладить сотрудничество с капиталистическим Западом не встречали там понимания.

После смерти Сталина в1953 году между СССР и Китаем стали постепенно нарастать идеологически разногласия. СССР начал отходить от проводимой Сталиным политики, в то время как Мао Цзедун не считал такой отход правильным с идеологической точки зрения и указывал на негативные последствия такого отхода для мирового коммунистического движения.

После доклада Н. С. Хрущева на ХХ съезде КПСС эти разногласия усилились, что вылилось в постепенное сворачивание советской экономической и военно-технической помощи. Китай был вынужден в значительной степени опираться в своем экономическом и технологическом развитии на собственные силы. Впрочем, к тому времени с советской помощью уже был создан прочный научно-технический задел, а многие программы сотрудничества продолжались и в дальнейшем.

Результаты ХХ съезда КПСС и принятые на нем документы, подрывавшие основы авторитарного стиля руководства, в Китае не афишировались, поскольку Мао-Цзедун считал, что это может подорвать веру китайского народа в коммунистические идеалы. При этом, социальный запрос на критику компартии и её высшего руководства все равно существовал как в среде рядовых партийцев, недовольных ходом революционных преобразований, так и среди беспартийной интеллигенции, недовольной своей ролью в происходящих процессах.

С целью ввести это скрытое недовольство в конструктивное русло и привлечь интеллигенцию к активному строительству социализма, в начале 1956 года в Пекине была проведена Конференция «Совещание по вопросам интеллектуалов» (о Конференции подробнее см. гл. «Научно-технологическое развитие…»), на которой Чжоу Эньлай, поощряя критику, предложил интеллектуалам открыто высказать свое мнение по широкому спектру важнейших вопросов развития страны.

Летом 1956 года Мао Цзедун предложил Чжоу Эньлаю активизировать кампанию критики и расширить её до масштабов всей страны. Было создано Движение Байхуа Юньдун, действовавшее под лозунгом, взятым из классического стихотворения: «Пусть расцветают сто цветов, пусть соперничают сто школ», символизировавшим поощрение плюрализма мнений.

Кампания критики, постепенно набрав силу, охватила все недовольные слои населения, приняла угрожающие размеры, и ситуация начала выходить из-под партийного контроля. Начались протесты против коммунистической партии и лично против Мао Цзедуна.

Летом 1957 года кампания критики была остановлена Мао Цзедуном, который обвинил интеллигенцию в контрреволюционной деятельности. Наиболее активные критики были отправлены в деревню для трудового перевоспитания.

В этих условиях наиболее активное революционное крыло компартии предложило, опираясь на вызванный кампанией критики энтузиазм масс и учитывая опыт СССР по коллективизации и индустриализации, форсировать развитие экономики, совершив «Большой скачок».

Большой скачок опирался на создание сельскохозяйственных коммун, в которых предполагалось развивать и промышленное производство. Крестьяне, помимо сельскохозяйственных работ, должны были сами, кустарным способом, плавить металл, изготовлять сельскохозяйственный инвентарь и транспортные средства, заниматься политпросвещением и бороться с «четырьмя вредителями» — крысами, мухами, комарами и воробьями.

Главной задачей подъёма экономики и индустриализации считалось производство стали. Повсюду стали строиться мастерские по производству стали из руды, при этом отсутствовала надлежащая инфраструктура и фундаментальные знания о стали и мартеновских печах. В соответствии с директивами Партии, стали строиться малые печи из глины, которые топили дровами. Рабочих набирали из близлежащих деревень. К осени 1958 года по всему Китаю действовало более 700 тыс. кустарных доменных печей, на работу по производству металла было мобилизовано до 100 млн человек.

Сталь, выплавленная кустарным способом, была непригодна для выпуска промышленных изделий, а неурожаи зерна в 1958—1960 гг. привел к массовому голоду крестьян. В результате, на IX пленуме ЦК КП, состоявшемся в январе 1961 года, политика Большого скачка была признана ошибочной.

В целом политика «Большого скачка» обошлась Китаю почти в 70 млрд долларов, что составляло около одной трети валового национального продукта страны.

Сокрушительное поражение политики «Большого скачка» явилось наглядным уроком несостоятельности «погони за скороспелыми успехами» в деле индустриализации и модернизации страны, стратегии развития экономики методом однобокого выпячивания тех или иных «ключевых звеньев» в отрыве от общей ситуации в народном хозяйстве. В годы преодоления последствий «Большого скачка», вошедшие в историю КНР как период первого «урегулирования», все большую популярность завоевывает идея сбалансированного экономического роста, постоянной оглядки на возможности сельского хозяйства и потребности населения.

В годы «урегулирования» не была забыта и стратегическая цель — индустриализация и модернизация страны. На рабочем совещании ЦК КПК в первой декаде сентября 1963 года впервые выдвигается идея осуществления модернизации Китая в «два шага», то есть в два этапа: на первом создать независимую, сравнительно целостную систему промышленности и народного хозяйства, обеспечив приближение промышленности страны к передовому мировому уровню, а на втором — вступить в промышленном отношении в ряды передовых стран мира, осуществить всестороннюю модернизацию сельского хозяйства, промышленности, обороны, науки и техники. С провозглашением в докладе премьера Госсовета КНР Чжоу Эньлая на I сессии Всекитайского собрания народных представителей III созыва в декабре 1964 года задачи «в течение не очень длительного исторического периода превратить Китай в могучую социалистическую державу с современным сельским хозяйством, промышленностью, обороной, наукой и техникой, догнать и превзойти передовой мировой уровень» осуществление четырех модернизаций впервые было возведено в ранг официальной государственной цели развития КНР. Чжоу Эньлай конкретизировал и продолжительность первого шага, определив его в три пятилетки, начиная с III пятилетки 1966–1970 годов.

Провал «Большого скачка» усилил недовольство части руководства компартии политикой Мао Цзедуна и пошатнул его лидерские позиции внутри партии. Все большую поддержку набирала линия, проводимая Лю Шаоци, сменившего в 1959 году Мао Цзедуна на посту председателя КНР и считавшегося его официальным преемником, ориентированная на приоритет экономических аспектов развития, в отличии от идеологических приоритетов, на которые ориентировался Мао Цзедун.

Воспользовавшись болезнью Мао Цзедуна в конце 1965 года, Лю Шаоци с Чжоу Эньлаем и Дэн Сяопином провели закрытую встречу, которую Мао Цзедун расценил как попытку отстранить его от руководства страной. Оправившись от болезни, он принял решительные меры по укреплению своей единоличной власти. Для борьбы с партийной оппозицией была инициирована «Великая пролетарская культурная революция», направленная против «реставрации капитализма» в КНР.

В ходе «Культурной революции», проходившей с разной степенью интенсивности в период с 1966 по 1976 годы, были отстранены от своих постов и подверглись репрессиям Лю Шаоци и его ближайшие соратники: Пэн Чжэнь, Ло Жуйцин, Лу Динъи, Ян Шанкунь и Дэн Сяопин, которые были объявлены «правыми уклонистами», «ревизионистами» и «агентами капитализма». К концу 60-х годов проводимая кампания затронула все стороны жизни страны, угрожая её экономическому развитию, но к началу 70-х годов ситуация изменилась, и «Культурная революция» переключилась на культурно-идеологическую проблематику.

Масштабные социально-экономические потрясения, пережитые Китаем в результате «Большого скачка» и «Культурной революции» привели к серьезным нарушениям экономического развития Китая с 1958 по 1962 год и с 1966 года по 1976 год. Это были периоды экстремальных социальных и экономических потрясений, затронувших и научно-технические кадры, занятые в оборонно-промышленном комплексе. Хотя стратегические оборонные программы — создания ядерного оружия и баллистических ракет, были затронуты потрясениями в меньшей степени, другие направления технологического развития ОПК были значительно ослаблены.

Международная обстановка, сложившаяся в начале 1960-х годов, заставила военно-политическое руководство Китая вернуться к идеям опоры на собственные силы и перенесения оборонной промышленности вглубь территории страны.

Эти идеи зародились еще в период после поражения в Опиумных войнах в середине XIX века, когда основным идеологическим стимулом технологического развития стала концепция «самоусиления». Тогда же стала очевидной необходимость перенесения значительной части оборонной промышленности из уязвимой для иностранного вторжения прибрежной зоны вглубь территории страны. Эта необходимость вновь была подтверждена в период китайско-японской войны 1937 года, когда основные промышленные районы Китая были оккупированы японкой армией, а спешно эвакуируемая вглубь страны оборонная промышленность подвергалась разрушительным налетам японской авиации.

В 1964 году, в связи с началом США войны во Вьетнаме, китайское военно-политическое руководство пришло к выводу, что она может перерасти в мировую войну с применением ядерного оружия, которая затронет и Китай.

При этом Китай оставался уязвимым со стороны прибрежной зоны, в которой располагались основные промышленные мощности. Так более 50% оборонной промышленности, 60% машиностроения, 50% химической промышленности и сопутствующая инфраструктура — транспортные узлы, мосты, порты и плотины, — находилось около расположенных в этой зоне крупнейших городов.

Уничтожение этой инфраструктуры могло привести к неминуемому поражению в ожидаемой войне.

В этих условиях китайским руководством были предприняты беспрецедентные усилия по парированию существующей угрозы.

Поскольку Китайская армия не была готова противостоять возможному вооруженному вторжению США, а оборонная промышленность не могла обеспечить поставку необходимого для ведения большой войны вооружения, была разработана концепция ведения затяжной, изматывающей противника, войны на своей территории.

Ключевым фактором при производстве вооружения для ведения такой войны становилось эшелонированное построение оборонной промышленности и военно-экономическая самостоятельность отдельных провинций и территорий, способных на основе собственных ресурсов оказывать сопротивление потенциальным захватчикам.

Концепция получила наименование «Трех линий обороны».

В рамках этой концепции выделись три линии обороны — прибрежная (первая), центральная (вторая) и западная (третья) и, соответственно, три линии районирования оборонной промышленности. (рис. 2.2)

«Первая линия» включала восточное побережье, северо-восток и Синьцзян — это самые густонаселенные и промышленно развитые провинции, которые наиболее уязвимы при потенциальном военном конфликте.

«Вторая линия» охватывала центральные провинции: Аньхой, Цзянси и восточные части провинций Хэбэй, Хэнань, Хубэй, Хунань.

«Третья линия» охватывала провинции и автономные районы на северо-западе (включая Шэньси, Ганьсу, Нинся и Цинхай) и на юго-западе: Сычуань (включая Чунцин), Гуйчжоу, Юньнань, Шэньси, Ганьсу, Нинся и Цинхай), западные части провинций Хэбэй, Хэнань и Хунань, Гуанси, горный Восточный Сычуань, Сычуаньский бассейн, Южный Шэньси (Ханьчжун и северный предгорье Циньских гор).

При разработке концепции «Третьей линии» китайское руководство опиралось на опыт СССР по эвакуации, во время войны с Германией, своей оборонно-промышленной базы на восток, за Урал и на послевоенную практику создания в СССР ракетно-ядерного оружия.

Одной из важнейших задач, для решения которых создавалась «Третья линия» была скрытая реализация ключевых ракетно-космических и ядерных проектов. В марте 1965 года ЦК КПК утвердил план по диверсификации научно-исследовательских и проектно-конструкторских работ и производству ракетно-космической техники на базе предприятий «Третьей линии» в глубине Китая. Также в 1965 году было принято решение о создании космических стартовых центров.

В рамках концепции «Третьей линии» большая часть ядерных исследований Китая разворачивалась в провинции Сычуань. Стратегическое развертывание производства, ускоренное строительство мощностей по выпуску плутония и ускоренное строительство других ядерных объектов стали неотложными задачами строительства атомной отрасли в течение периода после 1964 года.

Курировавшее создание атомной отрасли Второе министерство машиностроения в 1964 году подготовило доклад о строительстве объектов ядерной отрасли в районах «Третьей линии». Специальная комиссия правительства решила приступить к созданию новой группы научно-исследовательских и производственных баз ядерной промышленности.

В докладе Мао Цзэдуну «О проекте строительства тыла» 19 августа 1965 года Ли Фучунь, Бо Ибо и Ло Жуйцин сформулировали основные положения концепции «Третьей линии». Было отмечено, что основной идеей является передислокация оборонно-промышленного комплекса вглубь территории Китая. В крупных городах Первой и Второй линий строительство новых объектов не планировалось, а уже существовавшие там промышленные предприятия и научно-исследовательские учреждения должны были быть разделены на две части, и отделенная часть должна быть перемещена в область «Третьей линии». Кроме того, перемещаемые и вновь возводимые предприятия должны были быть территориально рассредоточены так, чтобы отдельные подразделения были распределены на удалении друг от друга.

Помимо общекитайского районирования оборонной промышленности, в горных и труднодоступных частях других провинций, относящихся к первой и второй линиям, также формировались свои локальные оборонно-промышленные кластеры, ориентированные на обеспечение собственных оборонных нужд этих провинций. Предприятия этих кластеров в основном специализировались на выпуске стрелкового и артиллерийского вооружения и боеприпасов.

Территория расположения баз «Третьей линией» являлась самой труднодоступной частью Китая для потенциальных иностранных интервентов. Во время Второй китайско-японской войны 1937—45 годов она оставалась незанятой японскими захватчиками. При эвакуации часть китайской промышленности была перемещена туда из прибрежных городов, из-за опасения захвата их японцами.

Локализация промышленных предприятий и научно-исследовательских институтов осуществлялась по кластерному принципу. Вновь возводимые объекты были ориентированы на разработку и производство определенного вида военной продукции.

Такие кластеры получили название «Базы третьей линии».

Базы имели номерное обозначение в соответствии с производимой продукцией. Например:

— 011 база — производственная база по созданию истребителей, включавшая около 70 заводов и научных организаций в районе г. Аньшунь провинции Гуйчжоу.

— 012 база — военная производственная база в южной части провинции Шэньси. Основной продукцией являлись военно-транспортные самолеты и ракеты класса «воздух-воздух». Первоначально планировалось, что она станет производственной базой истребителей.

— 013 база — в р-не г. Чанша провинции Хунань. Объединяла несколько авиастроительных заводов (главным образом завод Xiangling Machinery Factory (Xilingping, завод №3028, город Цяньвань)).

— 014 база — в р-не г. Лоян, на западе провинции Хэнань. База 014 — это созданный на основе 612-го Института аэронавтики Китайский научно-исследовательский институт ракетно-космических исследований. Это была научно-исследовательская база, специализировавшаяся на исследованиях, разработке и массовом производстве ракет «воздух-воздух», ракетных двигателей, пусковых установок, наземного испытательного оборудования, бортового оптоэлектронного оборудования и другой, связанной с ракетами продукции.

— 020 база (20-я испытательная база Народно-освободительной армии Китая, космодром Цзюцюань,

— 025 база (космодром Тайюань расположен в северной провинции Шаньси. Используется для запусков межконтинентальных баллистических ракет и наземных испытаний баллистических ракет морского базирования (Submarine-Launched Ballistic Missile (SLBM)).

— 027 база (27-я испытательная база Народно-освободительной армии Китая, космодром Сичан) — расположен в уезде Сичан, провинция Сычуань. Является основным космодромом Китая для запуска спутников на геостационарную орбиту.

— 061 база — расположена в городском округе Цзуньи в провинции Гуйчжоу. Научно-исследовательская и производственная база зенитно-ракетной техники. Была построена Второй авиационной академией.

— 081 база — Китайская группа Chuanbei Electronics Industry Co., Ltd., расположена в городском округе Гуанъюань в провинции Сычуань. Специализируется на производстве радарного оборудования. Включает научно-исследовательскую и производственную инфраструктуру, в частности, 787-й радарный завод, Changsheng Machine Factory; 885-ю фабрику Huachang Machinery Factory, специализирующиеся на производстве волноводов и СВЧ-излучателей, 4130-й завод по производству радиооборудования, 4190-й завод, Tianyuan Machinery Factory — Xintianyuan Technology Co., Ltd. — антенное оборудование.

— 083 база — Китайская группа Zhenhua Electronics, расположена в Дуйюне насчитывает в общей сложности 21 завод и Гуйчжоуский электронный информационно-технический колледж. 9 предприятий в Дюйюне: фабрика оборудования Хунцзи (фабрика 4191), завод по производству машин Jiuda (883-й завод), завод по производству машин Jianxin (завод 4506), завод радиооборудования Qunying (завод 891), приборный завод Nanhua (завод 4541), завод Changhong (завод 4111), радиозавод Changzhou (завод 4110): завод по производству оптоэлектроники Yongguang (завод 873), завод по производству оптоэлектроники (завод 771) и пр.

— 087 база — группа предприятий радиоэлектронной промышленности, специализирующаяся на производстве радарного оборудования, расположена в городском округе Луань провинции Аньхой. Создана в сентябре 1965 года по решению Четвертого министерства машиностроения, путем передислокации производственных мощностей 720-го завода из Нанкина. Включает, в частности, 4963-й завод — импульсная техника и трансформаторы, 4524-й — завод инструментов и штампов, 4150-й — высокочастотное оборудование, 726 и 605 заводы.

— 531-я группа предприятий — расположена в провинция Хэнань и специализировалась на производстве тяжелой артиллерии и танковых пушек. Часть инфраструктуры была рассредоточена на труднодоступной территории в горной местности Джиуань.

— 541-я группа предприятий — производственная база танковой промышленности, расположенная в провинция Шаньси. В соответствии с принципом рассредоточения производственных мощностей, отдельные подразделения расположены в различных районах провинции. Создавалась в начале 1970-х годов непосредственно под управлением командования бронетанковых войск армии Китая, а затем была передана Пятому министерству машиностроения. Целью создания было массовое производство основных боевых танков WZ-122 –нового перспективного танка второго поколения с максимальным использованием передовых советских технологий. В 1974 году из-за технических сложностей нелицензионного использования советских технологий проект был закрыт. Достроенные в конце 1970-х годов предприятия данной группы позднее были перепрофилированы на производство другой продукции.

Создание «Третьей линии» стало самым масштабным проектом в истории технологического развития Китая. Оно включало крупномасштабные инвестиции в национальную оборону, технологии, основные отрасли (включая производство, добычу сырья, металлургию, электроэнергетику, транспорт) и другие инвестиции в инфраструктуру.

В третьей пятилетке, принятой в сентябре 1965 года, инвестиции в проекты «Третьей линии» составляли 42,2% от их общего объема. В таких секторах, как тяжелая промышленность, оборонная промышленность и транспортная промышленность, доля проектов «Третьей линии» составляла около 74%.

В период с 1964 по 1980 год Китай инвестировал в создание «Третьей линии» 205 млрд юаней, что составляло около 40% от общих национальных инвестиций в базовые отрасли и инфраструктуру. К работам было привлечено 4 миллиона рабочих, инженеров, научных работников и военнослужащих. В результате было создано более 1100 крупных и средних предприятий и научно-исследовательских институтов.

К строительству объектов «Третьей линии» было привлечено большое количество предприятий, научно-исследовательских и проектно-конструкторских организаций. В Паньчжихуа в провинции Сычуань и Цзюцюань в Ганьсу был создан новый костяк сталелитейной отрасли. В Сычуане, Лонгси и Ганьсу сформировались группы горнодобывающих компаний, ориентированных на цветную металлургию. Компании по добыче угля были созданы в провинциях Сычуань, Юньнань, Гуйчжоу, Ганьсу, Цинхай, Шэньси. Гидроэлектростанции были построены в верховьях рек Янцзы и Хуанхэ, а новые крупномасштабные тепловые электростанции были построены в таких городах, как Баоцзи в Шэньси, Гуйян в Гуйчжоу. Машиностроение сконцентрировалось, главным образом, в Сычуани и Гуйчжоу. В Чэнду в провинции Сычуань развивались предприятия электроники и самолетостроения. В городских округах Мяньян и Гуанъюань в провинции Сычуань строились заводы атомной и электронной промышленности. Чунцин стал центром производства обычного вооружения, выпускающим винтовки, танки, грузовики и пр. В Аньшуне появился авиационный кластер.

Реализация проектов «Третьей линии» частично сократила региональные различия. Так, например, в 1963 году шесть западных провинций: Юньнань, Гуйчжоу, Сычуань, Шэньси, Нинся и Цинхай составляли 10,5% промышленного производства Китая. К 1978 году это соотношение увеличилось до 13,26%. К 1980 году была создана железнодорожная сеть, связывающая между собой ранее изолированные части западного и центрального Китая. Строительство инфраструктуры «Третьей линии», дало толчок индустриализацию отдаленных и горных районов Китая. Существующие в районе «Третьей линии» города, такие как Сиань, Ланьчжоу, Чэнду, Чунцин и Гуйян, получили в этот период крупные инвестиции. А такие города, как Шиян в Хубэй, Мяньян и Паньчжихуа в провинции Сычуань, были буквально созданы «на пустом месте».

Но эффективность затрат не всегда была высокой.

Строительство «Третьей линии» практически совпало с периодом идеологии «Культурной революции», которая оказала значительное влияние на практическую реализацию этой концепции. Ключевым ориентиром при планировании и строительстве оборонных объектов была военно-политическая целесообразность, выраженная в соответствующих руководящих установках.

Поскольку «Культурная революция» выдвинула на первый план идеологическую мотивацию, прагматично мыслящие китайские руководители — Ли Фучун, Пэн Дехуай и Дэн Сяопин были заменены революционно настроенными Линь Бяо и Чэнь Бода в качестве фактических лидеров Движения «Третьей линии». Пэн Дехуай и Дэн Сяопин позже были реабилитированы, а знаменитые «реформы Ден Сяопина» положили начало современному экономическому процветанию Китая.

Во время «Культурной революции» экономическая целесообразность и эффективность не рассматривались в качестве ключевых аргументов при принятии управленческих решений.

Это породило серьезные проблемы при строительстве «Третьей линии». Масштабное строительство в отдаленных и труднодоступных районах требовало привлечения большого количества рабочей силы, а передислокация научно-исследовательских и проектно-конструкторских институтов поставила вопрос и о привлечении значительного количества научного и инженерного состава.

Вот как описывает этот период современный китайский исследователь.

В августе 1965 года Спецком ЦК утвердил доклад 7-го министерства «О проекте строительства тыла». По этому проекту масштаб строительства, площадь зданий, производственные возможности оборудования и передовой уровень техники баз «Третьей линии» превысили соответствующий уровень предприятий «Первой линии». Учитывая потребности подготовки к военным действиям, принципом строительства «Третьей линии» стал лозунг «Опора на горы, рассредоточение и скрытность». Так, для строительства баз были выбраны глухие горные районы с отсталой экономикой и культурой, плохо развитой транспортной инфраструктурой, сложными климатическими и природными условиями. В условиях временны́х ограничений было очень трудно вести строительство широкомасштабных научно-исследовательских производственных баз. Учитывая стратегическое значение строительства баз «Третьей линии», было принято решение задействовать возможности городов Пекин, Шанхай, Тяньцзинь и Шэньян. В местах расположения баз, включая провинции, города и автономные районы, местными властями были также предоставлены людские и материальные ресурсы.

Упомянутый выше лозунг «Опора на горы, рассредоточение и скрытность», который потребовал, чтобы проекты «Третьей линии» были расположены в горных и труднодоступных районах, был выдвинут Линь Бяо — политическим деятелем и маршалом КНР, считавшийся правой рукой и наследником Мао Цзэдуна. Но многие заводы, построенные в соответствии с этим принципом, не смогли производить высокотехнологичную продукцию именно из-за труднодоступности своего месторасположения, чрезмерно усложнившей логистику, обеспечение сырьем, материалами и рабочей силой.

Принцип рассредоточения производственных мощностей должен был обеспечить такое географическое расположение предприятий, чтобы в случае уничтожения некоторых из них утраченные производственные возможности компенсировались бы резервными мощностями. Однако этот принцип был возведен в абсолют и применялся до крайности неэффективно. Около 90% из 400 новых проектов «Третьей линии» в Шэньси были расположены вдали от городов. Самолетный завод в Ханьчжуне, Шэньси, имел 28 цехов, расположенных в 2 районах, в 7 уездах. Один цех располагался в 7 деревнях. Некоторые из местных жителей издевались над тем, что «строят самолеты рядом с курятником». Для сбора произведенных деталей требовалось большое количество транспорта. В то время как транспортная инфраструктура и связь были плохими, производство часто прерывалось.

Некоторые предприятия были расположены в местах, подверженных географическим опасностям, таким как оползни и землетрясения. Выбор местоположения проектов «Третьей линии» также не учитывал доступность поставок комплектующих и вывоз готовой продукции. Так верфь на реке Янцзы под Чунцином в 70-х годах была ответственна за производство дизельных подводных лодок. Глубина реки Янцзы на этом участке слишком мала для подводных лодок. Для испытаний подводные лодки нужно было потащить в Шанхай примерно в 2000 километрах вниз по течению, где Янцзы впадает в Тихий океан.

Массированные капиталовложения в «третью линию» легли тяжелым бременем на народное хозяйство, однако намеченные цели так и не были достигнуты. Огромные капиталовложения, направленные на создание «третьей линии» в третью и четвертую пятилетки, принесли мало пользы. Строительство многих предприятий не было завершено. Фактическое производство оставалось значительно ниже производственных мощностей. Например, в районе Люпаньшуй провинции Гуйчжоу к 1977 г. была построена 21 угольная шахта общей мощностью 11,2 млн. т угля в год, но из-за их неукомплектованности фактическое производство находится на уровне 7,2 млн. т угля в год. В провинции Сычуань из-за проведения политики создания независимых промышленных систем, ориентированных на военное производство по принципу «осажденных крепостей», постоянно простаивали 40—50% мощностей построенных предприятий, их никак не могли подключить к общехозяйственному производству, к изготовлению продукции, гражданского назначения.

Расширение военного производства потребовало создания на местах ряда вспомогательных предприятий, также обошедшихся весьма недешево. Предприятия, включенные в «третью линию обороны», строились рассредоточенно, в горах и пещерах, что обернулось нерациональным размещением производства. Например, в одной провинции 43 предприятия военной промышленности оказались рассредоточенными по трем городам, трем административным районам, девяти уездам с расстоянием между ними 350 км. Связывающие их горные дороги труднопроходимы, транспортные условия очень тяжелые. Все это затрудняло налаживание производства и ухудшало жизненные условия.

Завершить строительство «третьей линии обороны» так и не удалось. Обследование, проведенное в Юго-Западном Китае в 1977 г., показало, что для полного завершения первоначальных проектов провинции Сычуань требуется 4,7 млрд., провинции Гуйчжоу — 2 млрд. юаней капиталовложений. Имелось немало таких объектов, с которыми никто не знает, что делать: потери неизбежны и при продолжении, и при прекращении строительства.

Учитывая большое количество потерь, которые имели место в ходе индустриализации внутренних провинций, неудивительно, что, несмотря на то, что доля основных средств на предприятиях этих провинций увеличилась с 28% в 1952 году до 57% в 1983 году, их доля в стоимости валовой промышленной продукции выросла только с 31% до 41%. Основными причинами более высокой производительности предприятий, расположенных в прибрежных районах, были то, что там были более глубокие традиции управления и технических знаний, более тесные связи между промышленными предприятиями и местными экономиками и более развитая инфраструктура.

Было подсчитано, что 100 юаней инвестиций в основной капитал в 1978 году дали 70 юаней продукции у предприятий «Третьей линии», по сравнению с 141 юанем у прибрежных предприятий. Норма прибыли в 1978 году составляла 9% для предприятий «Третьей линии», по сравнению с 23% для прибрежных предприятий.

В 1976 году, после смерти Мао Цзедуна, фактическим лидером Китая стал Дэн Сяопин, считавший именно экономическое развитие Китая основным приоритетом. Доминирование идеологии осталось в прошлом.

С конца 1970-х годов Дэн Сяопин инициировал реформу плановой экономики Китая, объявив основанную на принципах рыночной экономики политику «четырёх модернизаций». Экономика была поделена на 4 сектора — сельское хозяйство, промышленное производство, науку и технику, и оборонную промышленность. Была провозглашена «политика открытых дверей», согласно которой КНР стимулировала международную торговлю и прямые иностранные инвестиции.

Военная модернизация и оборонно-промышленное производство стали последним приоритетом в политике четырех модернизаций. В соответствии с этой политикой важнейшим критерием деятельности предприятий становилась их экономическая эффективность.

Такой подход напрямую касался и предприятий, производивших оборонную продукцию. Предприятиям оборонной отрасли рекомендовалось научиться производить конкурентоспособную гражданскую продукцию, чтобы за счет доходов от её реализации, не привлекая бюджетные средства, создавать новые образцы вооружения и военной техники. Помимо этого, в связи с сокращением государственных закупок военной техники, предприятиям рекомендовалось самостоятельно искать покупателей своей продукции.

Проводимая конверсия создавала значительные сложности для многих оборонных предприятий. Для выпуска конкурентоспособной продукции, которую можно было бы выгодно продавать на развивающемся внутреннем рынке, необходимо было привлечения иностранных партнеров, которые могли бы предоставить финансирование и технологии. Но оборонным предприятиям это было сложно сделать в связи с имеющимися юридическими ограничениями и проблемами секретности, связанными с оборонным производством. Также дополнительной проблемой стала необходимость изменения производственной инфраструктуры, чему препятствовала инерционность уже сложившейся в ОПК системы управления. Руководству оборонных предприятий не хватало управленческой гибкости, которая свойственна ориентированным на рыночные отношения компаниям. Эти проблемы еще более усугублялись общими недостатками государственных предприятий Китая, проявлявшимися в трудности освоении новых технологий и методов управления, а также в подготовке обладающей новыми техническими навыками рабочей силы.

В результате гражданская продукция, производимая оборонными предприятиями, была низкого качества и неконкурентоспособна, что поставило эти предприятий в очень сложное экономическое положение.

По мере роста числа новых и более ориентированных на рынок компаний во многих секторах экономики, конкуренция на внутреннем рынке Китая обострилась. Кроме того, в рамках подготовки Китая к вступлению во Всемирную торговую организацию (ВТО) внутренние рынки Китая открывались для товаров народного потребления иностранных производителей.

В этих условиях далеко не все оборонные компании смогли воспользоваться конверсией для получения доступа к современным технологиям и модернизировать свои производственные возможности для создания лучших образцов вооружения и военной техники.

В то же время, такие сектора, как судостроение и электроника, продемонстрировали впечатляющие способности к коммерциализации, и производимая в этих секторах гражданская продукция достигла высокого уровня конкурентоспособности.

Значительным источником дохода для многих китайских оборонных предприятий в 80-х годах стала продажа оружия, особенно активная во время ирано-иракской войны. Так, например, в 1987 году объем продаж оружия в Китае составил более 1 миллиарда долларов. Но в начале 90-х годов этот источник дохода быстро иссяк в связи с прекращением ирано-иракской войны. Китайские экспортеры оружия также потеряли экспортные рынки после очень плохих результатов использования китайского оружия иракской армией во время войны в Персидском заливе 1991 года. Экспорт китайского оружия пострадал и от притока на международные рынки, после распада Советского Союза, технологически превосходящего и относительно недорогого российского оружия.

Помимо финансовых проблем оборонной промышленности, недостаточно высокое качество вооружений и военной техники Китая, особенно в высокотехнологичных областях, было обусловлено технологической отсталостью, длительными сроками НИОКР и производства большинства самостоятельно разрабатываемых систем вооружений, а также растущей зависимостью Китая от закупок основных систем оружия из-за рубежа. История оборонной промышленности Китая изобилует примерами разработки систем вооружения с серьезными технологическими недостатками и ограничениями. Хотя с 1980 года было введено в эксплуатацию множество новых типов танков, артиллерии, ракет класса «земля-воздух», надводных кораблей, подводных лодок и ракет «воздух-воздух», по большей части конструкции этих новых систем были постепенными улучшениями более ранних моделей, происхождение которых во многих случаях можно проследить вплоть до советских технологий 1950-х годов.

Ограниченность возможностей оборонной промышленности Китая также выражались в длительных циклах разработки и производства высокотехнологичных оружейных систем.

В течение двух десятилетий разрабатывались истребитель-бомбардировщик JH-7 и всепогодный многоцелевой истребитель J-10, самые передовые китайские военные самолеты рассматриваемого периода. JH-7 был введен в эксплуатацию ВМФ Китая в 2004 году, хотя он был впервые разработан в начале 1970-х годов. Более того, несмотря на очень длительные сроки разработки, проект зависел от реактивных двигателей, импортируемых из Великобритании. Китай не смог самостоятельно произвести такой двигатель. J-10 вошел в стадию серийного производства только в 2005 году, несмотря на то что программа была начата в начале 1980-х годов, а базовые конструкторские решения в значительной степени были получены от отмененной израильской программы создания истребителей Lavi (которая, в свою очередь, была основана на американской технологии F-16).

В других секторах оборонной промышленности Китая наблюдались сходные, хотя, возможно, и не столь острые, проблемы, как в авиационной промышленности. В течение большей части 1980-х годов в Китае не производились тяжелые военно-морские крейсеры или многоцелевые эсминцы с передовой системой противовоздушной или противолодочной обороны. У ракетной промышленности возникли проблемы с разработкой ракеты класса «земля-воздух» дальнего радиуса действия, и это осложнило некоторые запланированные обновления как текущих, так и перспективных платформ. Кроме того, широкомасштабная программа модернизации баллистических ракет в Китае, начавшаяся в середине 1980-х годов, только к 2002 году привела к созданию новой твердотопливной системы (известной как DF-31), почти через 20 лет после появления его первоначальной концепции.

Причины медленного технического прогресса в оборонной промышленности Китая в 1980-х годах аналогичны причинам для остального государственного сектора Китая.

Одной из главных причин являлась исторически сложившаяся система управления технологическим развитием оборонной промышленности, вобравшая в себя как присущие китайскому менталитету со времен императорского правления установки на догоняющее развитие и строгую иерархическую систему администрирования, так и построенную на советском опыте модель плановой экономики.

Следствием идеологических управленческих стереотипов было отсутствие стимулов для повышения эффективности производства и инновационного развития. Так, например, в рассматриваемый период значительная часть производственных расходов компенсировалась производителям оборонной продукции государством, которое использовало для этого различные внерыночные механизмы. Такая форма возмещения не только не создавала стимулов для производителей сократить расходы, но и косвенно поощряла коррупционную составляющую. Решения о том, какая компания будет производить конкретную продукцию, принимались на административном уровне, а не путем проведения конкурентных торгов среди производителей. В результате производители военной продукции имели минимальную финансовую заинтересованность в улучшении качества создаваемых ими систем вооружения или повышении эффективности производства.

2.3 Влияние «Нового курса» Ден Сяопина на технологическое развитие оборонно-промышленного комплекса

Кардинальное изменение военно-политической ситуации в мире, произошедшие после окончания Холодной войны, оказало значительное влияние на технологическое развитие оборонно-промышленного комплекса Китая. Угроза возникновения полномасштабной мировой войны с применением ядерного оружия практически миновала. Ведущие в военно-технологическом развитии страны — Россия и США, приступили к масштабным сокращениям вооруженных сил. Соответственно, сократилось финансирование разработки и закупки новых современных образцов вооружения. Оборонная промышленность России и США активно переходила к конверсии военного производства.

Военно-политическое руководство Китая внимательно следило за изменениями, происходящими в мире.

Объективное развитие ситуации подтверждало выдвинутый еще в конце 70-х годов Ден Сяопином тезис о том, что в связи с отсутствием неизбежности возникновения новой мировой войны Китай впервые в новейшей истории получил возможность сосредоточить усилия на модернизации экономики и одновременно, по мере ее развития, укреплять национальную оборону.

Этот тезис нашел свое отражение в материалах 3-го пленума ЦК КПК 11-го созыва (декабрь 1978 г.).

Ранее существовавшая оценка военно-стратегической ситуации в мире и регионе, как представляющей постоянную угрозу национальной безопасности Китая и чреватой опасностью развязывания в любой момент «большой» войны против него, была признана утратившей актуальность.

В отличие от периода Холодной войны, когда оборонный сектор находился в привилегированном положении и развивался в значительной степени автономно, постепенно утвердилась новая концепция, согласно которой главной гарантией национальной безопасности страны является ее совокупная национальная мощь, основанная на взаимодополняющем развитии оборонной и гражданской сфер. В широком смысле предполагалась не только зависимость военного строительства от экономического, но и обратная связь — использование возможностей военно-промышленного комплекса в интересах развития гражданской экономики.

Выдвинутая Дэн Сяопином идея реформирования оборонной промышленности получила выражение в виде так называемого курса 16-ти иероглифов: «сочетание военного и гражданского, мирного и немирного факторов, приоритет военного производства и его развитие с опорой на выпуск гражданской продукции».

Китайское руководство пришло к выводу о том, что структура и оснащение оборонной промышленности Китая, сложившиеся в основном в 50-е — 60-е гг. и состоявшей к концу 90-х гг. прошлого века из более чем 2000 предприятий с числом занятых 3 млн человек и 200 НИИ (300 тыс. человек), явилась не соответствующей новым военно-стратегическим условиям и проводимым в стране рыночным преобразованиям.

В начале 90-х годов, в результате принятых мер ситуация в оборонной промышленности Китая начала изменяться.

Правительство последовательно выделяло больше средств на закупку оружия. С 1990 по 2003 год официальные ассигнования на вооружение и военную технику выросли с 5 млрд юаней до 64,8 млрд юаней. Темп увеличения в два раза превысил темпы роста официального оборонного бюджета. Доля бюджета, выделенного на закупку ВВТ, увеличилась с 16,3 до 34 процентов за этот период. В период 1997—2003 годов, согласно официальным данным китайского бюджета, объем финансирования закупки вооружения вырос на 153% — это больше, чем увеличение расходов по двум другим бюджетным оборонным категориям (расходы на жизненное обеспечение персонала и текущих расходов воинских частей). Такой рост расходов на оборону оказал положительное влияние на выпуск военной продукции. В результате, к концу 1990-х годов были разработаны и приняты на вооружение новые системы вооружения.

При этом важно отметить, что увеличение расходов на закупку ВВТ не привело к кардинальному улучшению положения многих оборонных предприятий, которые часто под видом новых систем поставляли модифицированные варианты старых образцов и не использовали предоставляемые государством ресурсы для улучшения своих технологических возможностей.

Постепенное развитие оборонного сектора и меры по коммерциализации в рамках реформы экономики Китая в рассматриваемый период улучшили исследовательские, проектные и производственные возможности тех оборонных предприятий, которые смогли конвертировать доходы от коммерческой деятельности и новые технологические возможности, полученные в результате сотрудничества с передовыми зарубежными фирмами, в собственный научно-технический и технологический потенциал.

Большое влияние на технологическое развитие оборонной промышленности оказала возможность доступа к передовой иностранной военной технике и ноу-хау, особенно из России и Израиля. Этот доступ помог некоторым секторам обороной промышленности скопировать технологии производства вооружения и интегрировать эти технологии в производственные линии Китая.

Указанные выше факторы в значительной степени объясняют успехи в исследованиях, разработке и производстве новых систем вооружения. Эти факторы в совокупности способствовали повышению научно-исследовательских и производственных возможностей некоторых оборонно-промышленных секторов, при разработке и производстве более совершенных систем вооружения для удовлетворения потребностей китайской армии.

Кроме того, государственная политика в области оборонной промышленности, принятая в 1998 и 1999 годах, также способствовала этому процессу. Проводимые структурные реформы, в частности, способствовали улучшению способности китайской промышленности быстро и эффективно доводить до стадии производства вооружение, которое ранее длительное время находилось в стадии разработки. Этот фактор оказал значительное и устойчивое влияние на будущую оборонно-промышленную модернизацию Китая, а также на весь процесс закупок и производство ВВТ.

Учитывая жесткую зависимость оборонных предприятий Китая от организационной структуры управления и персонального статуса руководителей, меры по реформированию этой отрасли, проводимые до 1998 года, в основном не достигли значительных успехов в улучшении эффективности оборонной промышленности. Пекин избегал осуществления принципиальных реформ, необходимых для оживления неэффективной оборонной промышленности. В частности, мало что было сделано для реформирования системы контроля расходования средств госбюджета центрального правительства, которая страдала от неэффективности и коррупции. Однако, начиная с весны 1998 года, во время 9-й сессии Всекитайского собрания народных представителей, руководители Китая инициировали новую стратегию по реформированию системы оборонно-закупочной деятельности на государственном уровне и реструктуризации оборонной промышленности на уровне предприятий.

Эта стратегия создала основу для институциональных изменений в управлении оборонной промышленностью Китая, которые превзошли прошлые усилия по реформированию, как по объему, так и по глубине. Последующие реформы указывают на понимание военно-политическим руководством глубины проблем оборонно-промышленной системы Китая и его стремление трансформировать структуру и функционирование этой системы, сделать её более рациональной, уменьшая коррупцию и неэффективность процесса закупок и заставляя повышать эффективность и подотчетность на уровне предприятия.

2.4 Стратегия укрепления оборонно-промышленного потенциала

В целом, в стратегии Китая по совершенствованию технологических возможностей оборонной промышленности, можно выделить три основных элемента.

Первым элементом является выборочная модернизация. Руководители Китая понимали, что, учитывая размер экономики Китая и общий технологический уровень страны, было бы слишком дорого пытаться создать возможности для производства всех возможных современных систем вооружения. Наблюдая в 1980-х годах, как попытка Советского Союза сделать это стала слишком затратной и привела к спаду в экономическом развитии страны, они были полны решимости избежать подобной участи. Вместо этого лидеры Китая намеревались сосредоточиться на достижении прорывов в определенных ключевых областях оборонного потенциала.

Второй элемент стратегии — гражданско-военная интеграция. Несмотря на прошлые трудности Китая в отношении конверсии обороны, лидеры Китая считали, что новые инструменты интеграции гражданского и военного производства являются ключом к созданию передовой оборонно-промышленной базы. Хотя в начале 1980-х годов основная надежда заключалась в том, что китайские оборонные производители смогут использовать свои производственные возможности для получения прибыли от продажи своей продукции на гражданских рынках, позднее основной акцент был сделан на том, что благодаря участию в гражданском промышленном производстве, производители оборонной продукции получат доступ к передовым гражданским технологиям, которые могут быть использованы для военного производства. При этом, оборудование и ноу-хау, которые были использованы при производстве гражданской продукции, могут быть использованы и при производстве систем вооружения. Кроме того, предполагалось, что доходы от гражданского производства оборонных производителей, позволят им сохранить свою финансовую состоятельность, уменьшив объем необходимого центрального государственного финансирования, которое правительство должно было предоставить, чтобы поддерживать производственные возможности этих предприятий.

Третий элемент стратегии Пекина заключался в приобретении передовых образцов зарубежного вооружения и военной техники, материалов и технологий. Импорт иностранных технологий рассматривался как необходимый элемент для того, чтобы в конечном итоге Китай мог добиться независимости в оборонном производстве. Учитывая, что оборонная промышленность Китая в тот период отставала от развитых стран мира, в качестве лучшего способа быстро достичь этой цели рассматривалось привлечение иностранных технологий и технических знаний для производства современной военной техники.

Можно привести множество примеров использования этой стратегии. Например, российские специалисты предоставляли Шэньянской авиационной корпорации ноу-хау по сборке истребителей Су-27 с использованием импортных материалов и оборудования. Они также обучали китайских рабочих и инженеров производству многих ключевых материалов и компонентов. Китай также получил ноу-хау от израильской компании Israel Aircraft Industries в качестве помощи при разработке и производстве своего истребителя J-10. Значительное количество российских ученых и инженеров было занято работой в других секторах оборонной промышленности Китая. Помимо импорта ноу-хау, Китай также импортировал оборудование, необходимое для производства сложных систем вооружения, включая незаконный импорт номинально гражданского оборудования и материалов, которые могли быть использованы при изготовлении систем вооружения и связанных с ними компонентов. Например, из Соединенных Штатов Китай импортировал оборудование, которое могло быть использовано для производства материалов, необходимых для оборонной промышленности и которое он не мог самостоятельно производить или легально импортировать.

Несмотря на эти комплексные усилия по получению зарубежного оборудования, материалов и технологий, определяющим фактором в способности Китая производить современные системы вооружения являлись собственные возможности его оборонного сектора. Контроль экспорта и защита некитайскими оборонными компаниями своих конкурентных преимуществ не позволяли Китаю получить полный спектр оборудования, материалов и технологий, необходимых для производства передовых систем вооружения, которые были необходимы китайской армии. Китай в основном был вынужден полагаться на способность своих оборонных предприятий развивать собственное производство многих необходимых материалов и компонентов и интегрировать их с импортируемыми технологиями для производства конечных образцов современного вооружения.

Таким образом, способность Китая разрабатывать и внедрять стратегию интеграции зарубежных технологий с собственными новыми технологиями на своей прикладной исследовательской базе стала основным фактором в усилиях по модернизации промышленности. Это особенно важный фактор в глобализованном мире, в котором приобретение технологий и ассимиляция являются распространенной практикой среди всех основных оборонных производителей.

2.5 Реформы 1998–1999 гг.

На 15-м съезде Коммунистической партии в сентябре 1997 года президент Цзян Цзэминь объявил, что основной задачей на следующие пять лет является «реформа» государственных предприятий. Существовало около 300 тыс. государственных предприятий, в которых задействовано 70 процентов городской рабочей силы Китая (около 109 миллионов работников) и которые производили 30 процентов от общего объема промышленного производства. Под лозунгом «Возьмитесь за большое, освободите малое», государственные предприятия должны были быть реорганизованы, рационализированы, уменьшены и «коммерциализованы». Реформированные предприятия должны были функционировать в условиях и по правилам свободного рынка. Раздутые штаты необходимо сократить. Понимая, что это будет болезненный процесс, который может спровоцировать социальные и даже политические беспорядки, Цзян Цзэминь дал понять, что реформа в основном направлена на крупные и неэффективные государственные промышленные предприятия.

Вскоре после партийного съезда, 21—24 октября 1997 года, Государственный комитет по оборонной науке, технике и промышленности провел важное совещание, посвященное рассмотрению затронутой на съезде проблематики. 1 декабря 1997 года в Пекине также было проведено «Рабочее совещание по вооружению и военной технике» (Armed Forces Equipment Working Meeting).

Как отметили американские аналитики из RAND Corporation, реформы, предпринятые в 1998—1999 годах, преследовали ряд целей, связанных с реформированием структуры и механизмов всего оборонно-промышленного комплекса Китая. Основная задача состояла в том, чтобы ввести «четыре механизма» повышения эффективности: соревнование, оценку, контроль и поощрение во всю оборонно-промышленную систему. Эти направления были конкретизированы китайским правительством и являлись основными направлениями усилий Китая по модернизации оборонной промышленности.

Более конкретная цель реформ — создать высокоэффективную, и некоррумпированную систему оборонно-закупочной деятельности. Существовавшая система закупок в плановой экономике основывалась на «заказе военной продукции». В результате реформ предполагалось создать систему «военных закупок», которая позволяет использовать рыночные механизмы. Китайские аналитики отмечали, что переход к новой системе потребует времени и, скорее всего, будет проблематичным.

Кроме того, правительство стремилось дистанцировать государство от непосредственного управления оборонными предприятиями, чтобы ввести в действие механизм конкуренции. Хотя большинство основных оборонных компаний были образованы в качестве отдельных структур путем преобразования в 1993 году соответствующих министерств в госкорпорации, фактически они продолжали функционировать так же, как министерства, на базе которых и были созданы. Эти компании участвовали не только в производстве, но и в вопросах регулирования и стратегического планирования. Конфликты интересов, вызванные такой моделью, создавали серьезные препятствия для повышения эффективности деятельности оборонно-промышленных предприятий и повышения их научно-исследовательских и производственных возможностей.

Связанная с этим цель реформ заключалась в том, чтобы предоставить больше самостоятельности отдельным предприятиям в рамках каждой крупной корпоративной структуры. Тогда как при существующей «министерской» системе управления, хотя отдельные предприятия и были номинально независимыми дочерними компаниями крупных материнских корпораций, на практике отношения между ними строились по административно-иерархическому принципу. Подчиненные предприятия не имели достаточной автономии в процессе принятия решений и внутреннего управления, и они зависели от материнской организации. Такое положение дел подавляло их инициативу и креативность и уменьшало стимулы для повышения эффективности.

Одновременно с предоставлением предприятиям большей автономии, реформы также предполагали и повышение их ответственности. Как и многие другие убыточные государственные предприятия Китая, убыточные оборонные предприятия не несли ответственности за свое экономическое положение. Многим убыточным предприятиям просто не разрешалось обанкротиться. Они получали субсидии или банковские ссуды, чтобы компенсировать разницу между доходами и расходами. Это отсутствие финансовой эффективности не только не заставляло оборонные предприятия предпринимать шаги по сокращению потерь, но также не создавало стимулов и для повышения эффективности и качества производства, поскольку положение предприятия не было связано с качеством его продукции или своевременностью её поставки.

Параллельно с предоставлением предприятиям большей автономии, реформы также были направлены на повышение степени горизонтальной и вертикальной интеграции как внутри каждого оборонного сектора, так и между оборонными секторами. Ранее оборонные предприятия, как правило, работали с минимальной координацией и межведомственной кооперацией, и не стремились к обмену взаимно полезной информацией. Также, реформы были направлены на то, чтобы сблизить процесс исследований и производства, которые традиционно существовали отдельно и независимо друг от друга.

В целом цель китайского руководства состояла в том, чтобы перестроить всю оборонную промышленность, разделив предприятия на три типа: «профильные предприятия», которые будут сосредоточены исключительно на военном производстве, предприятия, которые будут производить как военную, так и гражданскую продукцию, и предприятия, которые сосредоточатся на гражданском производстве, используя свои технологические возможности для повышения общего уровня научно-технической базы Китая.

Начиная с 1998 года, в Пекине была принята серия конкретных мер по пересмотру устаревшей организационной структуры и порядка деятельности военной промышленности. Реформы проводились как на уровне центрального правительства, так и на уровне предприятий. В общих чертах реформы были направлены на централизацию и стандартизацию процедуры принятия решений о закупках вооружения на уровне центрального правительства при децентрализации управления государственными оборонными предприятиями.

Правительство внесло два крупных изменения в организационную структуру управления оборонной промышленностью, которые значительно изменили порядок закупки вооружения. Во-первых, был упразднен Государственный комитет по оборонной науке, технологиям и промышленности, созданный ещё в 1982 году. На смену ему пришло строго гражданское агентство с тем же названием, но под контролем Государственного совета. Новый Государственный комитет, который управлялся гражданским персоналом, был сформирован путем объединения военных подразделений Министерства финансов, Государственной плановой комиссии и административных отделений пяти крупных оборонных корпораций. Ранее Государственный комитет по оборонной науке, технологиям и промышленности находился в двойном подчинении и подчинялся как Государственному совету, так и Центральному военному совету КНР и укомплектовывался как гражданским, так и военным персоналом. Он отвечал за контроль над всеми аспектами функционирования оборонной промышленности Китая и принимал участие в оперативном управлении крупными оборонными корпорациями. Как квазивоенное агентство, старый Государственный комитет также очень активно участвовал в принятии решений по НИОКР и закупке военной техники. Он выступал в качестве связующего звена между китайской армией и оборонными предприятиями. Такое положение позволяло Государственному комитету оказывать значительное, а в некоторых случаях и решающее влияние на решения в области разработки, производства и закупки вооружения и военной техники. Монопольное положение Государственного комитета способствовало неэффективности процесса закупок настолько, что армия Китая не всегда имела возможность закупать необходимое современное вооружение и была вынуждена довольствоваться теми образцами, которые было выгодно производить промышленности.

Реорганизованный Государственный комитет должен функционировать как административное и регулирующее агентство для крупных оборонных корпораций. Его основные обязанности включали разработку годовых планов НИОКР, инвестиций и производства, формирование законов и правил, касающихся работы оборонной промышленности, а также организацию международных обменов, оборонного сотрудничества и продажи оружия другим странам и обеспечение управления экспортным контролем. У нового Государственного комитета не было полномочий по непосредственному управлению работой оборонных предприятий. Таким образом, этот Комитет сосредотачивался на правительственных функциях управления оборонными предприятиями, оставляя им функцию самостоятельного оперативного управления, процесса, в котором старый Комитет активно участвовал. Это разделение функций должно было позволить предприятиям сосредоточиться на принятии бизнес-решений относительно производства, контроля затрат и рентабельности.

Помимо придания новому Государственному комитету гражданского статуса, второй крупной организационной реформой, являлось создание в апреле 1998 года нового структурного подразделения китайской армии, известного как Главное управление вооружения (General Armaments Department). Главному управлению вооружения были переданы полномочия по военным закупкам старого Государственного комитета по оборонной науке, технологиям и промышленности, функции и полномочия Бюро военной техники Генерального штаба, а также других подразделений Главного управления материально-технического обеспечения, связанных с закупками военной техники. Штат Главного управления вооружения был сформирован в основном путем перевода в него персонала из этих структур. Обязанности Главного управления включали в себя управление жизненным циклом систем вооружения китайской армии (от НИОКР до утилизации), а также проведение испытаний, оценки и обучение персонала.

Помимо реформ на правительственном уровне, в рассматриваемый период осуществлялось большое реформирование и самих корпораций обороной промышленности.

В марте 1998 г. на ежегодной сессии Всекитайского собрания народных представителей только что утвержденный Премьером Госсовета КНР Чжу Жунцзи объявил о радикальной реорганизации правительства и государственных научно-промышленных структур, в том числе корпораций «большой пятерки».

До марта 1998 года существовало пять огромных государственных оборонных промышленных корпораций, которые производили подавляющее большинство военной продукции Китая. В так называемую «большую пятерку» входили:

1. Корпорация авиационной промышленности Китая (Aviation Industry Corporation of China (AVIC),

2. Китайская корпорация аэрокосмической промышленности (China Aerospace Science and Technology Corporation (CASC),

3. Корпорация промышленности вооружений Китая (China Ordnance Industry Corporation (COIC)

4. Государственная ядерная корпорация Китая (China National Nuclear Corporation (CNNC),

5. Китайская государственная судостроительная корпорация (China State Shipbuilding Corporation (CSSC),.

Интересный анализ хода и результатов реструктуризации системы управления китайской оборонной промышленностью проведен американскими аналитиками из RAND Corporation. К этому документу мы будем неоднократно обращаться в дальнейшем.

Представляется целесообразным подробнее рассмотреть роль и место в новой системе управления китайской оборонной промышленностью упомянутых выше ключевых структур — Государственного комитета по оборонной науке, технологиям и промышленности, и Главного управления вооружения.

Среди упраздненных в 1998 году в связи с реорганизацией ведущих государственных структур был и образованный в 1982 году Государственный комитет по оборонной науке, технологиям и промышленности (Commission for Science, Technology and Industry for National Defense (COSTIND).

С момента своего создания Государственный комитет занимал уникальную позицию в структуре правительства Китайской Народной Республики, подчиняясь, в части научно-технологических и экономических вопросов, гражданскому Государственному совету, а в части закупок ВВТ — Центральному военному совету КНР, руководившему Вооруженными силами.

Государственный комитет был наделен следующими основными функциями:

— воплощение в жизнь политических установок, связанных с реформированием ВПК;

— изучение существующего состояния и разработка политики развития ВПК;

— руководство ядерной, космической, авиационной, судостроительной, оружейной и электронной отраслями промышленности;

— осуществление единого планирования НИОКР и увязка их с производством и общей концепцией строительства вооруженных сил;

— проверка полномочий и выдача разрешений на проведение НИОКР и производство ВВТ;

— координация и контроль исполнения контрактов, заключенных с армией Китая на проведение НИОКР;

— организация работ по оптимизации производственных мощностей, структуры и размещения предприятий ВПК;

— составление программ капиталовложений в основные фонды, конверсии и модернизации, а также организация их выполнения;

— контроль и координация международного сотрудничества по всем вопросам ВПК.

Хотя полномочия Государственного комитета по оборонной науке, технологиям и промышленности были широки и включали контроль исследований, разработок, тестирование и оценку всех новых систем и оборудования, их практическая реализация всегда представлялась проблематичной. Часто, как уже упоминалось, китайской армии приходилось закупать не то современное вооружение, которое было необходимо для обеспечения обороны страны, а то, которое было произведено промышленностью и часто плохо соответствовало предъявляемым военными требованиям. Такое положение дел не только сохраняло технологическую отсталость армии, но и было неэффективно и расточительно с экономической точки зрения.

Учитывая неэффективность Государственного комитета, военные активно лоббировали проведение организационных изменений управления военной промышленностью на государственном уровне. Их усилия увенчались успехом.

В ноябре 1996 года бывший директор Государственного комитета по оборонной науке, технологиям и промышленности Дин Хенгао был заменен генерал-лейтенантом Цао Ганчуанем, видным военным и государственным деятелем, ранее занимавшим должность первого заместителя начальника Генерального штаба, а позднее, в 2002—2007 годах занимавшим посты заместителя председателя Центрального военного совета Китая, члена Госсовета КНР и одновременно министра обороны КНР в 2003−2008 годах.

На посту первого заместителя начальника Генерального штаба генерал Цао Ганчуань занимался модернизацией армии и совершенствованием процесса и процедур закупки вооружения. Он, как никто другой знал недостатки, присущие Государственному комитету по оборонной науке, технологиям и промышленности и незамедлительно приступил к выработке проекта его реформирования.

Основной идеей было выведение процесса закупок вооружения и военной техники из ведения Государственного комитета и передача его непосредственно в военное ведомство.

Для её реализации предполагалось оставить Государственный комитет в подчинении чисто гражданского Государственного совета, сохранив за ним координационно-управленческие и научно-технические функции, а закупочные функции передать отдельной структуре, находящейся в непосредственном подчинении Центрального военного совета.

За оставляемым в ведении Государственного совета Государственным комитетом было сохранено его название, что приводило на первых этапах реорганизации к определенным неудобствам и усложнило работу, связанную с его реорганизаций. Пока «старый Государственный комитет» продолжал функционировать до лета 1998 года, «новый Государственный комитет» проходил период организационно-штатного становления.

Предполагалось, что «новый Государственный комитет» возьмет на себя функции бывшего Государственного комитета в части государственного регулирования оборонной промышленности, функции Государственной комиссии по планированию Министерства обороны и к его ведению перейдет контроль над военными промышленными корпорациями «большой пятерки».

Практически, задачами создания нового Государственного комитета являлись координация и согласование часто противоречивых требований и интересов армии и оборонной научно-промышленной системы.

Но проведенная реорганизация не привела к ожидаемым результатам.

Реорганизация в марте 1998 года была направлена, в частности, на устранение хронической задолженности и бюрократической безответственности государственных предприятий. Однако «реструктуризация» в 1998—1999 годах практически ничего не изменила. Хотя вследствие переподчинения Государственный комитет перестал влиять на решения о закупках ВВТ и на деятельность оборонных предприятий, монопольное положение военных промышленных корпораций «большой пятерки» не было устранено.

1 июля 1999 года премьер-министр Чжу Жунцзи объявил, в соответствии с решениями ежегодной сессии Всекитайского собрания народных представителей в марте 1998 г., о формальной реорганизации бывшей «большой пятерки» государственных военно-промышленных корпораций и создании на её основе десяти новых Групп промышленных предприятий. Целью такого разделения было обеспечение конкуренции между предприятиями и переход их на свободные рыночные отношения.

Но фактически даже умеренная конкуренция не могла возникнуть между разделенными корпорациями, каждая из которых продолжала уверенно контролировать свою производственную нишу (табл. 2.2).

5 апреля 1998 года было создано Главное управление вооружения General Armament Department (GAD) — специальная структура, находящаяся в непосредственном подчинении Центрального военного совета и наделенная функциями закупки ВВТ. Его возглавил упоминавшийся выше генерал Цао Ганчуань.

Формально, Главное управление вооружения, будучи всего лишь департаментом военного министерства находилось на две иерархические ступеньки ниже подчиненного непосредственно правительству Государственного комитета по оборонной науке, технологиям и промышленности, но в китайских источниках того периода название Главного управления вооружения и имя его руководителя в большинстве случаев упоминалось перед названием Государственного комитета по оборонной науке, технологиям и промышленности. В китайской культуре административных отношений, где престиж и «лицо» имеют решающее значение, где даже простые люди инстинктивно отмечают ранжирование имен и должностей в новостных релизах и фотографиях, это не могло быть случайным. Наиболее показательным в этом отношении был официальный список гостей на церемонии объявления премьером Чжу Жунцзи о создании новых Групп промышленных предприятий «Большой десятки», прошедшей 1 июля 1999 года. И Центральное телевидение Пекина, и Агентство новостей Синьхуа упомянули генерала Цао Ганчуаня, возглавлявшего всего лишь департамент военного министерства прежде находящегося в ранге министра Лю Цзибиня, директора Государственного комитета по оборонной науке, технологиям и промышленности.

Кроме генерала Цао Ганчуаня в первые недели реорганизации в 1998 году из состава старого Государственного комитета по оборонной науке, технологиям и промышленности были переведены в Главное управление вооружения все военнослужащие. Помимо персонала, в подчинение Главного управления вооружения были переданы ключевые активы: Китайский национальный оборонный научно-технический информационный центр — ведущий концентратор, переводчик и издатель несекретных материалов технической разведки Китая, а также все испытательные полигоны Государственного комитета по оборонной науке, технологиям и промышленности и объекты (включая базы запуска спутников в Сичане, Сычуани и Тайюань, Шаньси и ядерный испытательный полигон в Лоп-Нур, в Синьцзяне. Главное Управление вооружения также переподчинило себе многие старые учебные и исследовательские институты Государственного комитета, в том числе Командную техническую академию (Command Technical Academy) и Центр аэродинамических исследований и разработок (Aerodynamics Research and Development Center). Кроме того, к Главному управлению вооружения отошла основная, специализирующаяся на импорте компания Государственного комитета по оборонной науке, технологиям и промышленности, компания Xinshidai Company (New Era Company).

Помимо контроля над прежними активами Государственного комитета по оборонной науке, технологиям и промышленности, Главное управление вооружения переключило на себя отдельные функции и переподчинило себе различные подразделения других структур Военного министерства, включая некоторые функции и подразделения Отдела общей логистики. Также были переподчинены Главный департамент по контролю над экспортом оружия и Бюро по военной технике и технологическому сотрудничеству, которое контролировало иностранную военную помощь и продажи из запасов Военного министерства. К важнейшим активам, Главного управления вооружения можно также отнести структуры, ответственных за развитие вооружения ВВС, ВМФ и «Второй артиллерии» (РВСН Китая) (таб. 2.3).

Консолидация активов в Главном управлении вооружения помимо организационно-формальной стороны, имела и практическую сторону. Каждый из новых структурных элементов, включенных в состав Главного управления из других ведомств, приносил свою собственную организационную культуру, предпочтения и повестку дня, а также собственные сети личных отношений. Гармонизация всего этого сложного комплекса формальных и неформальных отношений заняла достаточно времени, в результате чего реорганизация Главного управления вооружения отставала от графика. По состоянию на сентябрь 1998 года, в оргштатной структуре были заполнены только несколько вакансий старших руководителей.

Хотя исследования и разработки (НИОКР) были отделены от закупок, новое Главное управление вооружения руководствовалось принципом «объединить, управлять и производить». Этот подход был скопирован с французского «Главного управления вооружения» («General Armaments Bureau in France», Delegation Generate pour L’Armement). По аналогии с французами, китайское Главное управление вооружения планировало отвечать за весь жизненный цикл производства вооружения: исследования, испытания, производство, эксплуатацию, ремонт и утилизацию, и производство запасных частей.

Реорганизация по французской модели также должна была привести к конкуренции и системе торгов в рамках процесса закупок.

В ходе реформирования также активно обсуждался вопрос о возможности и целесообразности осуществления Главным управлением вооружения прямого контроля над некоторыми особенно важными военными производственными предприятиями. В частности, предполагалось, что ему будет передано управление производством ядерного оружия в Сычуани («Завод специальных деталей» или «903 завод» (»«Special Parts Factory» или «903 Factory»)), которое на ранней стадии реорганизации пердполагалось передать в Китайскую национальную ядерную корпорацию (CNNC).

На уровне концепции реформирования предполагалось, что Главное управление вооружения отвечает за «комплексное управление вооружением» и за «полный жизненный цикл», за исследования и разработки в ключевых государственных проектах в области вооружения, выступая в качестве государственного заказчика. При этом, большая часть фактической работы на ключевых стадиях процесса (исследования, разработки и производство) должна была выполняться по контракту, сторонними исполнителями, а не структурами самого Главное управление вооружения.

Вот как сформулировал свое видение роли и места Главного управления вооружения его руководитель генерал Цао Ганчуань. В декабре 1998 года он изложил свои «три будущих приоритета работы» на Всеармейской конференции по вооружению:

1. Мы являемся главной уполномоченной государственной структурой по работе с вооружением.

2. Мы укрепляем наши вооруженные силы посредством науки и техники.

3. Мы ориентируем наше управление развитием вооружения на трансформацию нового вооружения в боевую мощь.

5 апреля 1998 года было создано Главное управление вооружения General Armament Department (GAD) — специальная структура, находящаяся в непосредственном подчинении Центрального военного совета и наделенная функциями закупки ВВТ. Его возглавил упоминавшийся выше генерал Цао Ганчуань.

Формально, Главное управление вооружения, будучи всего лишь департаментом военного министерства находилось на две иерархические ступеньки ниже подчиненного непосредственно правительству Государственного комитета по оборонной науке, технологиям и промышленности, но в китайских источниках того периода название Главного управления вооружения и имя его руководителя в большинстве случаев упоминалось перед названием Государственного комитета по оборонной науке, технологиям и промышленности. В китайской культуре административных отношений, где престиж и «лицо» имеют решающее значение, где даже простые люди инстинктивно отмечают ранжирование имен и должностей в новостных релизах и фотографиях, это не могло быть случайным. Наиболее показательным в этом отношении был официальный список гостей на церемонии объявления премьером Чжу Жунцзи о создании новых Групп промышленных предприятий «Большой десятки», прошедшей 1 июля 1999 года. И Центральное телевидение Пекина, и Агентство новостей Синьхуа упомянули генерала Цао Ганчуаня, возглавлявшего всего лишь департамент военного министерства прежде находящегося в ранге министра Лю Цзибиня, директора Государственного комитета по оборонной науке, технологиям и промышленности.

Кроме генерала Цао Ганчуаня в первые недели реорганизации в 1998 году из состава старого Государственного комитета по оборонной науке, технологиям и промышленности были переведены в Главное управление вооружения все военнослужащие. Помимо персонала, в подчинение Главного управления вооружения были переданы ключевые активы: Китайский национальный оборонный научно-технический информационный центр — ведущий концентратор, переводчик и издатель несекретных материалов технической разведки Китая, а также все испытательные полигоны Государственного комитета по оборонной науке, технологиям и промышленности и объекты (включая базы запуска спутников в Сичане, Сычуани и Тайюань, Шаньси и ядерный испытательный полигон в Лоп-Нур, в Синьцзяне. Главное Управление вооружения также переподчинило себе многие старые учебные и исследовательские институты Государственного комитета, в том числе Командную техническую академию (Command Technical Academy) и Центр аэродинамических исследований и разработок (Aerodynamics Research and Development Center). Кроме того, к Главному управлению вооружения отошла основная, специализирующаяся на импорте компания Государственного комитета по оборонной науке, технологиям и промышленности, компания Xinshidai Company (New Era Company).

Помимо контроля над прежними активами Государственного комитета по оборонной науке, технологиям и промышленности, Главное управление вооружения переключило на себя отдельные функции и переподчинило себе различные подразделения других структур Военного министерства, включая некоторые функции и подразделения Отдела общей логистики. Также были переподчинены Главный департамент по контролю над экспортом оружия и Бюро по военной технике и технологическому сотрудничеству, которое контролировало иностранную военную помощь и продажи из запасов Военного министерства. К важнейшим активам, Главного управления вооружения можно также отнести структуры, ответственных за развитие вооружения ВВС, ВМФ и «Второй артиллерии» (РВСН Китая) (таб. 2.3).

В рамках существовавшей до 1998 года системы в военно-промышленном секторе практически не было конкуренции, позволяющей стимулировать инновации и создавать для армии новую эффективную военную технику. В некоторых отношениях старая система также была невыгодна и самой военной промышленности. Армия приобретала оружие по высоко субсидированным ценам, а промышленные предприятия просто должны были списывать убытки, которые затем компенсировались субсидиями со стороны государства (в виде невозвратных кредитов от государственных банков). Это одна из причин, по которой официальный военный бюджет составлял лишь половину или треть (или даже меньше) фактических военных расходов КНР. Конкурсные торги были установлены только в 1998 году и рекомендованы Министром финансов Сян Хуайчэном в своем докладе о бюджете Всекитайскому собранию народных представителей в марте 1999 года.

Согласно новой системе, Главное управление вооружения должно заключать контракты с гражданскими промышленными организациями (концернами «Большой десятки» и др.) и платить рыночную цену. Это означало попытку коммерциализации оборонной промышленности.

Но коммерциализация и реформирование военно-промышленного сектора сталкивались со значительными трудностями, вызванными сопротивлением промышленно-бюрократического аппарата. Проведению в жизнь реформ требовалась политическая поддержка. И такая поддержка была оказана.

В феврале 1999 года газета Jiefangjun Bao (Liberation Army Daily) опубликовала большую статью премьер-министра Чжу Жунцзи, озаглавленную «Всестороннее содействие социализации поставок военной техники». В этой статье, эвфемизм «социализация поставок» явно означал то же, что и «коммерциализация».

В частности, в статье отмечалось, что информация о закупках имеет решающее значение для создания здоровой открытой рыночной системы. Также было отмечено, что капитал является эффективным рычагом для участия государства в оборонном производстве. Государство оказывает влияние, когда оно приобретает товары, или инвестирует в исследования, планирование, производство и техническое обслуживание.

Далее Liberation Army Daily одобрительно отметила использование конкурентных торгов и коммерческих контрактов иностранными вооруженными силами. Был приведен пример Соединенных Штатов, которые в 1996 году заключили контракты с частными компаниями на «90% своей военной продукции, включая авиацию, управляемые ракеты, оружие и боеприпасы». Это возможно, отметила газета, поскольку рыночная экономика регулируется конкуренцией. Прежде чем производить военную технику, проводятся исследования и анализ конкурирующих образцов, что повышает уровень как НИОКР, так и производства.

Выраженное в этой статье стремление премьер-министра к внедрению рыночных принципов и усилению конкуренции между оборонно-промышленными предприятиями не смогло оказать решающего переломного воздействия на разработку и производство военной техники. Армия продолжала закупать производимое промышленностью вооружение по завышенным ценам, лишь изредка использую механизм рыночных цен, поскольку по-прежнему не были созданы объективные условия для возникновения рыночной конкуренции между крупными оборонными промышленными концернами, которые продолжали монопольно занимать свои продуктовые оружейные ниши. Вопреки ожиданиям и директивам от марта 1998 года «реорганизация» промышленных предприятий «большой пятерки», была в основном косметической. «Большая пятерка» была реорганизована в «большую десятку», но ни одна из новых компаний не вступила в серьезную конкуренцию с другими. Все продуктовые ниши были поделены и монополизированы. Вооруженные силы по-прежнему могли покупать транспортные самолеты только у AVIC-2 и военные корабли только у CSIGC.

В концепции 1998 года разделение между Государственным комитетом по оборонной науке, технике и промышленности и Главным управлением вооружения проходило по лини гражданской и военной продукции. Предполагалось, что Главное управление вооружения будет отвечать за исследования и разработку «чисто военной техники», тогда как Государственный комитет будет руководить промышленными предприятиями, которые будут заключать контракты с Главным управлением вооружения для производства этой техники.

Фактически, ситуация была не столь однозначной. Как Главное управление вооружения, так и Государственный комитет по оборонной науке, технике и промышленности участвовали и в исследованиях, и в разработках. Промышленные предприятия Государственного комитета продолжали заниматься НИОКР по новым продуктам и услугам как для коммерческого рынка, так и для армии, хотя и делали это на коммерческой основе. В то же время, критически важные образцы вооружения, которые армия считала абсолютно необходимыми, могли быть разработаны военными научно-исследовательскими учреждениями непосредственно под руководством Главного управления вооружения и других военных структур. В некоторых критических областях продукция даже могла производиться напрямую предприятиями, подчиняющимися Главному управлению вооружения.

Помимо этого, Главное управление вооружения получило инструмент, заставляющий гражданскую промышленность стремиться к повышению качества и снижению стоимости своей продукции. Механизм этот заключался в том, что Главное управление вооружения получило полномочия закупать иностранное оборудование и технологии, если ни внутренняя военная промышленность, ни гражданская промышленность не могут их предоставить.

Одной из важнейших задач реформирования оборонной промышленности в 1998 году было создание нормативно-правового обеспечения деятельности оборонных предприятий.

На Всеармейской конференции по вооружению в ноябре 1999 года начальник Главного Управления вооружения генерал Цао Ганчуань отметил, что работа по созданию правовой системы начата и уже разработан ряд правил, положений и регламентов, а вскоре должен появиться документ «Порядок обеспечения армии вооружением и военной техникой».

Интересно отметить, что генерал даже упомянул о защите прав интеллектуальной собственности (intellectual property rights (IPR)) как аспекте правовой реформы. Это упоминание показательно в контексте традиционно практикуемого КНР «обратного проектирования» (reverse-engineering) — нелицензированного копирования и модификации зарубежного вооружения. Хотя «обратное проектирование» и позволило довольно успешно копировать и модифицировать советское вооружение 1950-х годов, этот процесс, как оказалось, менее эффективен по сравнению с собственной разработкой или лицензионным производством более современного и сложного вооружения. Соответственно, возникала возможность признания того, что лицензированная передача технологий часто более экономична, чем копирование и «обратное проектирование».

Еще одна область, на которую было обращено особое внимание, это подготовка технических специалистов. Согласно изданному в апреле 2000 года «Порядку обеспечения армии вооружением и военной техникой», все специалисты по закупке вооружения должны быть обучены в Командной технической академии Главного управления вооружения в Пекине, прежде чем они станут офицерами среднего звена. Эта подготовка должна проходить по одной из двух специальностей: закупки и поставка вооружения или ремонт и техническое обслуживание.

Необходимость подготовки персонала для работы со сложной современной боевой техникой хорошо иллюстрирует следующий показательный факт.

В течение 1999 года Народно-освободительная армия Китая приобрела партию современного вооружения. Оно требовало для использования и обслуживания подготовленных специалистов и в ходе поставок в войска попало в подразделения, имевшие на вооружении более старые системы. Это привело к неожиданному результату. Как отметили местные источники, «Подразделения долгое время добиваются поставки нового вооружения, но, когда оно приходит, они боятся его эксплуатировать. Некоторые подразделения фактически заперли свое новое вооружение и оборудование на складе, не касаясь его или не используя его, и вместо этого продолжили обучать личный состав использованию старого вооружения и оборудования и старым методам работы. Такая ситуация, в основном, является результатом отсутствия базовых знаний и квалифицированных специалистов».

Неоднократно цитируемый выше генерал Цао Ганчуань пытался изменить это положение дел. Он выдвинул лозунг «Лучше иметь квалифицированных специалистов, ожидающих современное вооружение, чем иметь современное вооружение, ожидающее квалифицированных специалистов».

Выступая на конференции по вооружению ВВС в январе 2000 года, генерал потребовал, что еще до того, как новое вооружение будет развернуто в подразделениях, необходимо подготовить квалифицированных специалистов, способных осуществлять его правильную эксплуатацию, обеспечивающую поддержание боевых возможностей. Необходимо с особым вниманием относиться к подготовке квалифицированных специалистов и понять, что они являются ценнейшим капиталом.

Летом 1999 года генеральный секретарь ЦК Компартии Китая Цзян Цзэминь подписал указ об объединении большой группы армейских учебных заведений в четыре новых образовательных учреждения университетского уровня, два из которых вошли в структуру Главного управления вооружения. Одним из них являлся армейский Университет информационной техники, который объединил бывший Институт информационной техники и электроники, Технологический Колледж, и Картографический колледж. Другой — Университет науки и техники, в который вошли бывший Институт коммуникационной техники, Инженерный институт инженерного корпуса, Метеорологический институт ВВС и Научно-исследовательский институт №63 Генерального штаба. Кроме того, Главное управление вооружения унаследовало от бывшего Государственного комитета по оборонной науке, технике и промышленности Национальный оборонный научно-технический университет и Командную техническую академию в Пекине.

Для обеспечения соответствия контрактов и контроля качества на гражданских заводах и исследовательских институтах, которые работали над военными проектами, Главное управление вооружения создало систему «военных представителей» в крупных городах: в Пекине, Шэньяне Чанша, Шанхае и Ухане. Свои системы военных представителей создавались в отношении трех отдельных видов вооруженных сил, в которых имелись собственные подразделения, ответственные за вооружение (например, ВВС, ВМФ и Вторая артиллерия (Ракетные войска)). Они имели своих собственных военных представителей на оборонных предприятиях, которые могли действовать независимо от Бюро Главного управления вооружения.

Используя предоставленные полномочия по закупкам иностранного вооружения Главное управление вооружения стало крупным покупателем зарубежного вооружения и технологий. Ведущие примеры зарубежных закупок конечной военной продукции хорошо известны. Например, истребители Су-27 и эсминцы класса «Современный» (головной эскадренный миноносец проекта 956, код НАТО — «Sovremenny») из России или Авиационный комплекс радиообнаружения и наведения (Airborne Early Warning aircraft) — из Израиля. Менее известные, это закупки компонентов и технологий у иностранных поставщиков, прежде всего из бывших советских республик и Восточной Европы, а также через различные обходные схемы и подставные компании — из Японии и Северной Америки.

Организационная структура Главного управления вооружения изображена на рисунке 2.4. В целом эта организационная структура соответствовала типовой оргструктуре департамента военного ведомства и имела определенные стандартные компоненты, такие как Главное управление (штаб-квартиру), Политический отдел и (обычно) Отдел логистики и Секретный отдел. Согласно имеющейся информации, штаб-квартира Главного управления вооружения включала: один Центр (zhongxin), один Комитет (weiyuanhui), два Бюро (ju) и не менее восьми отделов (bu). Кроме того, хотя в официальных источниках никогда не упоминался Отдел конфиденциальной информации в структуре Главного офиса (штаб-квартиры), наличие такого департамента обязательно предполагалось.

Непосредственно подчиняющимися Начальнику Главного управления вооружения являлись две специальные структуры: Центр оборонной научно-технологической информации (Defense Science and Technology Information Center) и Комитет по науке и технике (Science and Technology Committee). Обе эти структуры были унаследованы от бывшего Государственного комитета по оборонной науке, технике и промышленности и выполняли те же обязанности, что и раньше. Штат сотрудников тоже остался неизменным.

Рассмотрим кратко основные функции ключевых структурных элементов Главного управления вооружения.

3. Мы ориентируем наше управление развитием вооружения на трансформацию нового вооружения в боевую мощь.

5 апреля 1998 года было создано Главное управление вооружения General Armament Department (GAD) — специальная структура, находящаяся в непосредственном подчинении Центрального военного совета и наделенная функциями закупки ВВТ. Его возглавил упоминавшийся выше генерал Цао Ганчуань.

Формально, Главное управление вооружения, будучи всего лишь департаментом военного министерства находилось на две иерархические ступеньки ниже подчиненного непосредственно правительству Государственного комитета по оборонной науке, технологиям и промышленности, но в китайских источниках того периода название Главного управления вооружения и имя его руководителя в большинстве случаев упоминалось перед названием Государственного комитета по оборонной науке, технологиям и промышленности. В китайской культуре административных отношений, где престиж и «лицо» имеют решающее значение, где даже простые люди инстинктивно отмечают ранжирование имен и должностей в новостных релизах и фотографиях, это не могло быть случайным. Наиболее показательным в этом отношении был официальный список гостей на церемонии объявления премьером Чжу Жунцзи о создании новых Групп промышленных предприятий «Большой десятки», прошедшей 1 июля 1999 года. И Центральное телевидение Пекина, и Агентство новостей Синьхуа упомянули генерала Цао Ганчуаня, возглавлявшего всего лишь департамент военного министерства прежде находящегося в ранге министра Лю Цзибиня, директора Государственного комитета по оборонной науке, технологиям и промышленности.

Кроме генерала Цао Ганчуаня в первые недели реорганизации в 1998 году из состава старого Государственного комитета по оборонной науке, технологиям и промышленности были переведены в Главное управление вооружения все военнослужащие. Помимо персонала, в подчинение Главного управления вооружения были переданы ключевые активы: Китайский национальный оборонный научно-технический информационный центр — ведущий концентратор, переводчик и издатель несекретных материалов технической разведки Китая, а также все испытательные полигоны Государственного комитета по оборонной науке, технологиям и промышленности и объекты (включая базы запуска спутников в Сичане, Сычуани и Тайюань, Шаньси и ядерный испытательный полигон в Лоп-Нур, в Синьцзяне. Главное Управление вооружения также переподчинило себе многие старые учебные и исследовательские институты Государственного комитета, в том числе Командную техническую академию (Command Technical Academy) и Центр аэродинамических исследований и разработок (Aerodynamics Research and Development Center). Кроме того, к Главному управлению вооружения отошла основная, специализирующаяся на импорте компания Государственного комитета по оборонной науке, технологиям и промышленности, компания Xinshidai Company (New Era Company).

Помимо контроля над прежними активами Государственного комитета по оборонной науке, технологиям и промышленности, Главное управление вооружения переключило на себя отдельные функции и переподчинило себе различные подразделения других структур Военного министерства, включая некоторые функции и подразделения Отдела общей логистики. Также были переподчинены Главный департамент по контролю над экспортом оружия и Бюро по военной технике и технологическому сотрудничеству, которое контролировало иностранную военную помощь и продажи из запасов Военного министерства. К важнейшим активам, Главного управления вооружения можно также отнести структуры, ответственных за развитие вооружения ВВС, ВМФ и «Второй артиллерии» (РВСН Китая) (таб. 2.3).

В рамках существовавшей до 1998 года системы в военно-промышленном секторе практически не было конкуренции, позволяющей стимулировать инновации и создавать для армии новую эффективную военную технику. В некоторых отношениях старая система также была невыгодна и самой военной промышленности. Армия приобретала оружие по высоко субсидированным ценам, а промышленные предприятия просто должны были списывать убытки, которые затем компенсировались субсидиями со стороны государства (в виде невозвратных кредитов от государственных банков). Это одна из причин, по которой официальный военный бюджет составлял лишь половину или треть (или даже меньше) фактических военных расходов КНР. Конкурсные торги были установлены только в 1998 году и рекомендованы Министром финансов Сян Хуайчэном в своем докладе о бюджете Всекитайскому собранию народных представителей в марте 1999 года.

Согласно новой системе, Главное управление вооружения должно заключать контракты с гражданскими промышленными организациями (концернами «Большой десятки» и др.) и платить рыночную цену. Это означало попытку коммерциализации оборонной промышленности.

Центр оборонной научно-технологической информации (China Defense Science and Technology Information Center (CDSTIC).

CDSTIC — это, прежде всего, разведывательное подразделение, которое систематически собирало научные и технические публикации со всего мира, включая документы конференций, научные публикации, литературу, рекламу, пресс-релизы и прочие источники научно-технической информации. В CDSTIC имелась большая библиотека и штат переводчиков. Библиотека получала почти все военные журналы практически на всех языках и километры микрофильмов.

Помимо сбора, архивирования и перевода, Центр CDSTIC распространял информацию среди соответствующих организаций научно-технического промышленного комплекса Китая. CDSTIC публиковал ежемесячный журнал China Defense Science and Technology Infornuition (Guofang Keji Yaowen) и несколько других газет оборонной промышленности.

Важно отметить, что CDSTIC распространял информацию о технологиях без соблюдения прав интеллектуальной собственности и, вероятно, участвовал в анализе секретных материалов технической разведки, но напрямую не участвовал в незаконном или скрытом получении информации.

Комитет по науке и технике (Science and Technology Committee).

Бывший Комитет по науке и технике Государственного комитета по оборонной науке, технике и промышленности продолжал функционировать, но уже в составе Главного управления вооружения. В рамках прежней системы Государственного комитета, Комитет по науке и технике был практически автономным органом, состоящим из ведущих военных ученых, и имел очень высокий политический и технический статус. Его директор, физик-ядерщик Чжу Гуанья в административной иерархии имел ранг, эквивалентный рангу директора Государственного комитета по оборонной науке, технике и промышленности. Это означало, что Чжу Гуанья мог обойти своего номинального руководителя и обратиться напрямую к Центральной военной комиссии, и к Государственному совету.

Структура Комитета по науке и технике включала консультативные группы по основным оборонным научно-техническим направлениям. Так, например, генерал Цянь Шаоцзюнь, фактически курировавший весь комплекс ядерных вооружений Китая, имел своего представителя в качестве директора ядерной группы в Комитете по науке и технике.

Комитет по науке и технике Главного управления вооружения состоял из экспертных рабочих групп, которые консультировали членов ЦК КПК, Правительство Китая и гражданские и военные власти в отношении долгосрочного планирования технологического развития, распределения ресурсов для преодоления технологических узких мест. Существовало около 20 рабочих групп по технологиям, созданным на базе оборонных научно-исследовательских лабораторий по всей стране. В качестве примеров рабочих групп можно привести следующие группы:

• Общие ракетные технологии (General Missile Technology)

• Технологии высокоточного наведения (Precision Guidance Technology)

• Компьютерные и программные технологии (Computer and Software Technology)

• Спутниковые технологии (Satellite Technology)

• Технологии радиолокационных датчиков (Radar Sensor Technology)

• Технологии микроэлектромеханических систем (Micro-Electromechanical Systems (MEMS) Technology)

• Технологии связи, навигации и отслеживания (Communications, Navigation, and Tracking Technology)

• Интегрированные технологии военной электроники и информационных систем (Integrated Military Electronics and Information Systems Technology)

• Технологии моделирования (Simulation Technology)

• Технологии «стелс» (Stealth Technology)

• Технологии опто-электроники (Opto-Electronics Technology)

• Авиационная техника (Aircraft Technology)

• БПЛА-технологии (UAV Systems Technology)

• Целевые характеристики и контроль сигналов (Target Characteristics and Signal Control)

• Инерционные технологии (Inertial Technology).

Бюро иностранных дел (Foreign Affairs Bureau (Waishiju))

В большинстве случаев Бюро иностранных дел выполняло в Главном управлении вооружения аналогичные функции, что и в других структурных подразделениях китайской армии. Его основная задача — «общение с варварами». Оно организовывало встречу иностранных гостей и обеспечивало сопровождение офицеров Главного управления, выезжающих за границу.

Кроме того, Бюро также реализовывало функции контроля за внешней торговлей и закупками Главным управлением вооружения иностранного вооружения и технологий. Соответственно, Бюро иностранных дел контролировало такие структуры Главного управления, как Отдел военной техники и технологического сотрудничества (Bureau of Military Equipment and Technology Cooperation (BOMETEC) и торговые компании Главного управления, как официальные, так и подставные, созданные для обеспечения импорта зарубежного оборудования и технологий в обход экспортного контроля.

Бюро комплексного планирования (Zonghe Jihua Bureau)

Бюро комплексного планирования унаследовано от бывшего Государственного комитета по оборонной науке, технике и промышленности, в структуре которого был Комплексный отдел планирования. В Главном управлении вооружения Бюро комплексного планирования занималось разработкой долгосрочной стратегии, участвовало в разработке бюджета, планировании и прогнозировании.

Главное управление (Bangongting)

Главное управление (штаб-квартира), политические и логистические отделы Главного управления вооружения являлись теми же традиционными тремя основными структурными компонентами, что и в каждой организации армии Китая. К ведению Главного управления отнесены функции координации, подготовки и управления операциями. Также к его компетенции относился надзор за работой учебных организаций, исследовательских учреждений и промышленных предприятий, подведомственных Главному управлению вооружения.

Политический отдел {Zhengzhi Bureau)

Политический отдел осуществлял обычные политические функции по воспитанию, мотивации и безопасности, и контролю персонала, а также ведение кадровой документации. Как и во всех подразделениях армии, политический отдел и политический комиссар занимали центральное место в управлении персоналом, планировании карьеры, продвижении по службе, понижении в должности и т. д. Особенно для офицерского состава.

Политические комиссары традиционно отвечали за личную безопасность и оперативную безопасность, а политические департаменты / офисы имели подразделения безопасности / бюро безопасности. Комиссары также несли ответственность за моральный дух, благосостояние и культурную деятельность.

Отдел логистики (Hauqin Bureau)

Отдел логистики (материально-технического обеспечения) Главного управления вооружения отвечал за материально-техническую поддержку самого Главного управления и подчиненных организаций, включая образовательные и исследовательские организации. Также Отдел логистики контролировал систему складов снабжения, отделенных от складов Главного управления материально-технического обеспечения НОАК (General Logistics Department).

Отдел электроники и информации

Это единственный отдел Главного управления вооружения, которому поручено заниматься конкретными технологиями, что подчеркивало важность, придаваемую электронике и информационным технологиям военными лидерами Китая. Отдел отвечал за военные спутники, включая НИОКР и, частично, за фактическое производства. Этот отдел также отвечал за исследования и разработки и за производство некоторых других высокоприоритетных специализированных электронных устройств и развитие технологий. Например, лазерные технологии и криптографические технологии и оборудование.

Отдел вооружения видов вооруженных сил (Department of Service Arms Equipment)

Отдел вооружения видов вооруженных сил был сформирован на основе большей части бывшего Управления вооружения Генерального Штаба. Старое Управление вооружения было разделено, причем большинство его сотрудников перешло в Главное управление вооружения, а меньшая часть осталась в структуре Генерального Штаба, функцией которой было определение перечня и технических требований к вооружению, которые затем передаются из Генерального Штаба в Главное управление вооружения в виде директив.

Отдел вооружения видов вооруженных сил контролировал развитие технологий и вооружения, которые уникальны для ВВС, ВМФ и Второй артиллерии (Ракетных войск), имеющих собственные департаменты вооружения и собственные исследовательские институты. Кроме того, этот отдел осуществлял надзор за созданием специализированного оборудования и вооружения для бронетанковых войск, полевой артиллерии, военной авиации, военных инженеров, войск химзащиты, транспортных войск и т. д.

Поскольку старое Управление вооружения видов вооруженных сил было одним из самых элитных и престижных подразделений Генерального штаба, офицеры этого отдела, переведенные в новое Главное управление вооружения в 1998 году, возмущались утратой своего статуса и, как правило, смотрели сверху вниз на офицеров, переведенных из менее престижных подразделений армии Китая.

К компетенции Главного управления вооружения отнесена и деятельность по контролю над вооружением и нераспространению, ранее входившая в обязанности «703 Группы» Генерального штаба, также известной, как Управление по импортно-экспортному контролю за военными материалами, которое отвечало за проверку импортно-экспортных операций с обычными вооружениями и материалов и технологий, связанных с биологическим и химическим оружием. В соответствии с положениями КНР о контроле за ядерным экспортом в сентябре 1997 года Государственный комитет по оборонной науке, технике и промышленности нес ответственность за рассмотрение вопроса об экспорте технологий, связанных с ядерным оружием. Эти полномочия были переданы Главному управлению вооружения в марте 1998 года. В июле 1998 года оно получило аналогичные полномочия в рамках Положения о контроле за экспортом ядерной продукции двойного назначения и соответствующих технологий (Regulations for Controlling the Export of Dual-Purpose Nuclear Goods and Relevant Technologies.). Орган экспортного контроля за ядерными материалами, ранее принадлежавший старой Китайской национальной ядерной корпорации, был передан Агентству по атомной энергии Китая, когда оно стал частью Государственного комитета по оборонной науке, технике и промышленности при реорганизации 1998 года.

Придание гражданского статуса Государственному комитету по оборонной науке, технике и промышленности, и создания Главное управление вооружения китайской армии имело несколько важных последствий.

Во-первых, был повышен государственный статус задач управления и модернизации вооружения. После создания Главного управления вооружения в состав Центральной военной комиссии был дополнительно включен старший офицер НОАК для координации решения критически важных задач в сфере оборонного технологического развития.

Во-вторых, эта реорганизация укрепила централизованную систему военного снабжения Китая. Раньше обязанности по военным закупкам были разделены между многочисленными гражданскими и военными организациями, каждая из которых имела четко очерченные частные и часто противоречащие другим интересы. Кроме того, особой проблемой были имеющиеся у Государственного комитета по оборонной науке, технике и промышленности приоритетные полномочия в сфере оборонных закупок. После реформирования основные обязанности по выявлению потребностей армии и соответствию им производимых образцов вооружения были переданы в Главное управление вооружения НОАК, при участии Генерального штаба и соответствующих служб родов войск. Создание Главного управления вооружения улучшило связи между этапами НИОКР и производством в жизненном цикле изделия. Раньше эти этапы были разделены в некоторых оборонных секторах, что приводило к неэффективности и разрыву между проектированием и производством систем вооружения. Главное управление вооружения стало непосредственно отвечать за определение целей, формирование приоритетов и за предоставление финансирования всего цикла закупок от НИОКР до тестирования и оценки, производства, эксплуатации и возможной утилизации, ремонта или замены.

В-третьих, реформы 1998 года отделили производителей от покупателей. Эти организационные изменения еще больше рационализировали систему закупок и были направлены на сокращение конфликтов интересов и возможностей для коррупции. Главное управление вооружения теперь представляло интересы армии Китая, тогда как Государственный комитет по оборонной науке, технике и промышленности, как гражданское агентство, в основном занимался промышленным планированием и административными / регламентационными делами оборонных корпораций. Поскольку Главное управление вооружения стало контролировать фонды финансирования закупок, интересы армии стали играть решающую роль в решениях о закупках, тогда как ранее, когда бывший Государственный комитет по оборонной науке, технике и промышленности обладал полномочиями по таким решениям в 1980-х и 1990-х годах, на практике преобладали интересы промышленности (хотя в штате Госкомитета были включены представители как НОАК, так и оборонной промышленности). Во многих случаях закупки НОАК были в большей степени обусловлены и ограничены производственными возможностями и интересами некоторых оборонных фирм (чьи интересы были поддержаны Госкомитетом), чем потребностями НОАК. Армию иногда вынуждали приобретать вооружение, в которых она не нуждалась и которые не могла использовать. Неудивительно, что переход от прошлой практики вызвал конфликты и большую административно-бюрократическую конкуренцию между Главным управлением вооружения и новым Государственным комитетом по оборонной науке, технике и промышленности. Такие конфликты усложняли проведение реформы системы закупок.

Большая часть проводимых реформ была совершенно новой, и результат их воздействия на фактическое производство и выпускаемую продукцию не являлся на тот момент полностью очевидным. Однако их принятие и осуществление служило свидетельством серьезности усилий центрального правительства по реформированию системы военных закупок и, в конечном счете, по повышению качества военных НИОКР и расширению производственных возможностей.

По мнению китайских официальных лиц, эти политические реформы обусловлены рядом масштабных целей, которые включали стандартизацию и централизацию системы закупок военной продукции, обеспечение юридической защиты системы закупок и обязанностей военных и промышленных предприятий, принятия системы рыночной конкуренции с открытыми контрактами и переговорами по военным закупкам, а также повышения качества и профессионализма персонала, участвующего в закупках вооружения. В 2004 году правительство Китая заявило, что оно стремится «создать и улучшить механизм конкуренции, оценки, надзора и мотивация в оборонно-промышленной системе.

Реформы в области закупок прошли несколько стадий. Военные стремились создать систему, которая будет стандартизировать, унифицировать и формализовать процесс закупок как военной техники, за который отвечало Главное управление вооружения НОАК так и военных материалов, за которые отвечал Главный департамент материально-технического обеспечения (General Logistics Department). Процесс закупок должен был быть структурирован в соответствии с отдельными правилами, которые были призваны упорядочить положение, существовавшее ранее, с середины 1980-х годов, когда были приняты первые правила закупок, за которыми последовали многочисленные законы и постановления, что привело к большой путанице в системе закупок.

В октябре 2002 года председатель Центральной военной комиссии Цзян Цзэминь подписал распоряжение о вводе в действие нового свода правил закупки военной техники под названием «Положение о закупке вооружения и военной техники армией Китая». Ранее, в 1990 году Центральная военная комиссия издала «Рабочие правила по управлению закупками вооружения и военной техники», которые в последующем расширялись и дополнялись.

Вновь изданные Правила предназначались для стандартизации системы закупок, включая планирование закупок, стандартизацию методов и процедуры закупки вооружения, формы и порядок заключения закупочных контрактов, контроль выполнения контрактов и закупку зарубежного вооружения и военной техники. Кроме того, начиная с декабря 2003 года, Китай издал пять новых «руководств» для дальнейшего разъяснения различных аспектов вышеуказанных правил: Положение об управлении планами закупок вооружения, Положение об управлении контрактами на закупку вооружения, Положение об управлении правилами и процедурами закупки вооружения, Положение об управлении проверкой качества произведенного вооружения и Положение об управлении централизованной закупкой типового вооружения. В 2002 году Центральная военная комиссия также выпустила несколько новых положений, регулирующих закупку материалов, используемых в военном производстве.

Данные документы призваны были ускорить создание системы конкурсных торгов для контрактов НОАК, которая впервые предлагалась в рамках реформ 1998 года, когда был сформировано Главное управление вооружения.

Порядок закупки вооружения и военной техники через систему конкурсных торгов был призван ускорить переход от фиксированных поставок продукции назначенных предприятий к рыночным механизмам закупок, таким как открытые торги, тендеры, конкурсные торги и запрос котировок. Это должно было повысить общую экономическую эффективность закупок вооружения и обеспечить возможность китайской армии закупать вооружение и военную технику по рыночным ценам и включило механизм конкуренции, обеспечивающий разработку и производство более качественной военной продукции.

Закупка военных компьютеров и сетевых устройств, шасси транспортных средств, генераторов, и других видов оборудования общего назначения стала осуществляться централизованным образом.

Правительство создало специальное агентство по закупкам, чтобы в конечном итоге объединить все военные закупки и использовать публичный процесс торгов. В публикациях официального информационного агентства Синьхуа так объяснялась необходимость такого шага: «Главная задача реформы заключается в изменении режима закупок и централизации в рамках специальной структуры закупок военных товаров общего назначения, которые в настоящее время закупаются самостоятельно различными подразделениями, специализирующегося на совершении покупок. Таким образом, постепенно создается модель, основанная главным образом на централизованных закупках».

Как отметили американские аналитики из RAND Corporation важнейшей целью центрального правительства в ходе реформ 1998 года было предоставление предприятиям оперативно-хозяйственной самостоятельности и вывод их из-под непосредственного центрального управления, что должно было сделать их более ориентированными на рынок. Кроме того, предполагалось стимулировать развитие конкуренции и обеспечить более жесткие бюджетные ограничения, сделав предприятия менее зависимыми от государственных субсидий и уменьшить классическое социальное бремя, связанное с системой «Данвей» — специфической китайской системой социального обеспечения, в рамках которой государство контролирует общество, распределяет ресурсы и способствует социальной интеграции.

Для решения этих задач китайское руководство выделило несколько ключевых направлений.

Основная организационная реформа, которая была проведена в июле 1999 года, была связана с раздроблением пяти основных оборонных корпораций Китая на десять оборонно-промышленных групп. В конце 2002 года была создана одиннадцатая группа — Группа предприятий оборонной электроники. Правительство Китая преследовало две цели в проведении этой реорганизации. Очевидной целью было ввести конкуренцию в оборонно-промышленный сектор. Руководители Китая надеялось, что конкуренция приведет к тому, что оборонные предприятия станут более эффективными, уменьшат финансовое бремя для центральных и местных органов власти и будут более способны внедрять современные технологии и использовать инновации. Тогдашний глава Государственного комитета по оборонной науке, технике и промышленности Лю Цзибинь объяснил в июле 1999 года основное положение этих организационных изменений, отметив, что каждая из пяти оборонных компаний разделена на две примерно эквивалентные группы с точки зрения производственных возможностей. Ожидалось, что благодаря возникающей конкуренции эффективность каждой новой компании может быть улучшена, а механизмы управления могут быть преобразованы.

Степень, в которой возникла реальная конкуренция между группами предприятий в каждом секторе, неоднозначна. В некоторых секторах действительно возникла ограниченная конкуренция по отдельным системам вооружения, ключевым подсистемам или компонентам. В других случаях ассортимент оборонной продукции двух корпораций группы практически не пересекался и между ними прямая конкуренция не возникала. Некоторые китайские аналитики указывают на то, что реальная цель реформ 1998—1999 годов заключалась не столько в декларируемой поощрении конкуренции в отношении оборонной продукции, сколько в изменении «структуры организации» и создании «оперативных механизмов управления предприятиями». То есть разделение каждого сектора оборонной промышленности на две группы предприятий должно было позволить им самостоятельно внедрять различные подходы к организации и управлению, чтобы в дальнейшем правительство, изучив этот полученный опыт, могло бы выбрать наиболее эффективные методы управления. Это подход, может быть использован для повышения эффективности государственных организаций, а не для того, чтобы группы предприятий оборонно-промышленного комплекса могли выступать в качестве истинных конкурентов, работающих на свободном рынке. Данное мнение китайских аналитиков указывает на то, что оборонные сектора Китая по-прежнему, в значительной степени, рассматривались в качестве государственных учреждений, а не в качестве действительно независимых экономических субъектов. Это мнение может быть косвенно подтверждено тем фактом, что штаб-квартиры новых десяти групп оборонных предприятий были созданы путем механического разделения штаб-квартир бывших пяти оборонных корпораций.

Другой целью реформирования 1999 года было создание организационной формы «Группа компаний». Эта новая категория компании была элементом более широких усилий правительства по реформированию структуры собственности в государственных предприятиях, в том числе в оборонных предприятиях. Эти «группы компаний» были частью усилий по установлению отношений с акционерами внутри корпорации с целью дальнейшей минимизации участия правительства в оперативном руководстве, распределению рисков и повышению подотчетности и ответственности за результаты финансовой деятельности.

Помимо рассмотренных выше широких структурных реформ, китайское руководство также внедрило целый ряд конкретных управленческих инициатив, направленных на активизацию работы оборонно-промышленного комплекса.

Одной из таких инициатив являлось растущее использование неправительственных фондов для финансирования военных проектов, связанных с производством. Предприятия, производящие военную технику, смогли использовать капитал фирм, собственные финансовые ресурсы или инвестиции из зарубежных стран для финансирования проектов по производству вооружения и военной техники, которое затем продается НОАК или поставляется за рубеж.

Так, например, Авиационная компания Чэнду, входящая в состав 1-й корпорации авиационной промышленности Китая, использовала свои собственные и заемные пакистанские средства для субсидирования разработки программы легких истребителей FC-1 / Super-7. Эта платформа находилась на завершающей стадии разработки и впервые была испытана в августе 2003 года. FC-1 был предназначен в первую очередь для пакистанских вооруженных сил и вооруженных сил других стран третьего мира, но рассматривалась и возможность их закупок для ВВС НОАК.

Хотя технологически FC-1 не представлял собой крупный скачок для китайской авиационной отрасли, его механизм финансирования являлся на тот период инновационным для оборонной промышленности Китая.

Таким образом, когда закупки для армии Китая перестали формировать гарантированный рынок сбыта для продукции, оборонные предприятия были вынуждены использовать механизмы финансового маркетинга для поиска инвесторов для финансирования разработки новых оружейных систем.

Другой инициативой являлось создание некоторыми оборонными фирмами дочерних структур, зарегистрированных на внутренних китайских биржах в Шанхае или Шэньчжэне. Эти акционерные общества потенциально могли обеспечить контролирующее предприятие дополнительным источником капитала для возможного реинвестирования в деятельность предприятия. Листинг на китайских рынках капитала имел дополнительное преимущество, заключающееся в том, что он предъявлял минимальные требования к прозрачности, что вызывало особую озабоченность у оборонных компаний. К 2001 году более 40 оборонных предприятий были зарегистрированы на биржах в Шанхае и Шэньчжэне. Хотя некоторые из этих компаний были полностью перепрофилированы на невоенное производство, но по-прежнему считались оборонными предприятиями по происхождению. Некоторые из этих оборонных фирм могли продолжать участвовать и в военных проектах, и в производстве гражданской продукции.

Третьим изменением в оборонной промышленности являлось расширение и упрощение партнерских отношений с гражданскими университетами и научно-исследовательскими институтами в целях совершенствования образовательной подготовки, связанной с разработкой новых военных технологий. Примечательно растущее число партнерств между оборонной промышленностью и национальными учебными заведениями. Главное управление вооружения НОАК и Государственный комитет по оборонной науке, технике и промышленности начали сотрудничать с университетами в различных частях страны, чтобы улучшить доступ армии к специалистам с технической подготовкой. В 2002 году Государственный комитет по оборонной науке, технике и промышленности предоставил несколько миллионов юаней двум авиационно-космическим и судостроительным академиям в провинции Цзянсу. Целью этих ассигнований было расширение программы обучения, привлечение студентов, заинтересованных в исследованиях в области обороны, и обеспечение дополнительной подготовки по вопросам военной техники нынешнему персоналу этих академий. Эти партнерские отношения становились дополнением к университетам, которые традиционно были связаны с созданием продукции оборонно-промышленного комплекса Китая, поскольку под управлением Государственного комитета по оборонной науке, технике и промышленности уже находились семь высших образовательных учреждений:

— Харбинский технологический институт

— Пекинский университет аэронавтики и астронавтики

— Пекинский технологический институт

— Нанкинский университет аэронавтики и астронавтики

— Северо-Западный Политехнический Университет

— Нанкинский университет науки и техники

— Харбинский инженерный университет.

Кроме того, отделения Государственного комитета по оборонной науке, технике и промышленности в провинциях вместе с региональными правительствами совместно управляли рядом институтов и школ.

Такое сотрудничество между правительством, промышленностью и университетами наиболее заметно в отрасли информационных технологий, но оно быстро росло и в других секторах в области обороны и производства.

Четвертой инициативой было перепрофилирование на выпуск гражданской продукции или передача местным властям части избыточных и неэффективных мощностей в нескольких секторах оборонной промышленности. Например, некоторые крупные судостроительные предприятия и наземная инфраструктура были переданы провинциальным властям. Такие трансферы представляли собой основную тенденцию в судостроительной промышленности, в которой примерно 60 процентов судостроительных верфей Китая контролировались двумя ведущими китайскими судостроительными корпорациями, а остальные управлялись провинциальными и местными властями. Другим аспектом рационализации было сокращения персонала. Согласно отчету, в 2001 году было уволено 61 000 промышленных рабочих, а еще 100 предприятий планировалось обанкротить в следующем году. Генеральный директор Китайской северной промышленной корпорации Ма Чжигэн отметил в интервью 2004 года, что с 1999 года он сократил штат этой корпорации с 476 000 до примерно 360 000 человек.

Еще одним результатом реформ стало содействие научно-исследовательскому и производственному сотрудничеству между оборонными предприятиями, расположенными в различных провинциях. В прошлом одним из организационных недостатков в оборонной промышленности Китая была значительная зависимость производства оборонной продукции от единственных поставщиков необходимых компонентов. Эта проблема особенно остро стояла в авиационном секторе Китая. Такая практика способствовала неэффективности, избыточности и высокой степени изолированности в оборонной промышленности. Решить эту проблему пытались, способствуя большей интеграции и обмену информацией между оборонными предприятиями и научно-исследовательскими институтами в разных провинциях. Например, в 2000 году Пекинское военное представительство (Beijing Military Representative Bureau) начало сотрудничать со своими коллегами в оборонных департаментах университетов, колледжей и научно-исследовательских институтов пяти городов на севере Китая. Цель этой инициативы заключалась в том, чтобы облегчить обмен информацией между провинциями по технологическим инновациям и потенциальным рынкам для новой продукции, как военной, так и гражданской. Принятие этого плана по расширению сотрудничества между оборонными предприятиями различных провинций свидетельствовало о том, что правительство признало наличие этой проблемы и предпринимало первые шаги для ее преодоления.

В результате реформ все большее внимание уделялось обеспечению и контролю качества, недостаток которого давно преследовал военное производство в Китае. Происходило постепенное изменение структуры стимулов для персонала и организаций, непосредственно связанных с функциями контроля качества. Эта структура включала наказание персонала (в форме финансовых пени и штрафов) за сбои в контроле качества и вознаграждение за хорошую работу. Так, в июле 2003 года три подразделения аэрокосмического сектора были серьезно наказаны за производство и поставку некачественной продукции. Они также были наказаны за подачу искаженных отчетов о контроле качества. Руководители контроля качества в этих подразделениях были уволены, подчиненный персонал был оштрафован, а субсидии для военнослужащих (например, военных представителей) были приостановлены на длительный период. Персонал по контролю качества был также подвергнут критике и отправлен на дополнительное обучение. Три других исследовательских института в аэрокосмическом секторе также были предупреждены об их контроле качества.

Реформа системы военных представительств (military representative offices (MRO)) стала новым приоритетом для руководства Главного управления вооружения. НОАК использовала систему военных представительств на уровне города, концерна и предприятия для обеспечения контроля качества и соблюдения контрактов на заводах и научно-исследовательских институтах. В результате высокой степени диверсификации и переориентации оборонных заводов на гражданское производство с 1980-х годов, большинство военных представительств стало базироваться на предприятиях и в институтах, участвующих в гражданских исследованиях и исследованиях в области обороны, в разработке и производстве вооружения. Тем не менее, система военных представительств была недостаточно эффективна. Эта Служба была недостаточно укомплектована, а её сотрудники перегружены работой. Многим сотрудникам системы военных представительств не хватало технических знаний для эффективного выполнения своих обязанностей по надзору за выполнением контрактов и обеспечением качества, что являлось проблемой, которая усугублялась высокой текучестью персонала. Плохо осуществлялся контроль текущего производства. Кроме того, объективность и надежность многих военных представительств являлась проблематичной, поскольку военные представители, которые долгое время работают на производстве, склонны более учитывать и защищать интересы местных заводов, чем отстаивать интересы военных.

Эти недостатки в системе военных представительств были значительны, поскольку многие производители не уделяли внимания обеспечению качества и надежности своей готовой продукции и часто не соблюдали предельные сроки производства. Заводы часто придавали более высокий приоритет производству гражданской продукции, чем военной, поскольку гражданская продукция обычно обеспечивала более высокую прибыль. В результате правительство было вынуждено прилагать значительные усилия по реформированию системы военных представительств для улучшения соблюдения условий контрактов и контроля качества. Как Государственный совет, так и Государственный комитет по оборонной науке, технике и промышленности подготовили серию нормативных документов по повышению качества военного производства, включая систему для улучшения контроля и повышения уровня образования военных представителей. Однако эффективность этих мер была далеко не очевидна.

Эти усилия по совершенствованию системы военных представительств и повышению контроля качества предпринимались параллельно с новыми стандартами в рамках Главного управления вооружения по обучению и использованию персонала с техническими навыками. Главное управление вооружения предприняло меры по набору, обучению и удержанию персонала. Политика Главного управления вооружения включала в себя активное привлечение и стимулирование высококлассных специалистов, предоставление им позиций, соответствующих их навыкам, создание специальных должностей в высокоприоритетных дисциплинах, привлечение опытных экспертов для обеспечения развития и исследования вооружения.

Подводя итог анализу результатов реформирования китайской оборонной промышленности в период 1998—1999 гг., можно отметить, что Китай предпринял многочисленные институциональные и стимулирующие реформы для улучшения структуры и деятельности своей оборонной промышленности. Тем не менее, ранее Пекин имел долгую и не всегда позитивную историю проведения неэффективных реформ и отсутствия осуществления более радикальных политико-экономических изменений. Также неоднозначен был и результат реформ 1998—1999 гг.

Меры по реформированию, предпринятые после 1998 года, во многом помогли преодолеть существовавшую инерцию и начать решение проблем, которые скопились в оборонно-промышленном секторе Китая за предыдущие несколько десятилетий. Многие из этих трудностей глубоко коренились в административной инерционности центрального правительства, агентств на уровне провинций и традициях управления на уровне предприятий. Но постепенно инициированные правительством реформы управления оборонными закупками и изменение структуры стимулирования деятельности оборонных предприятий стали оказывать непосредственное влияние на перспективное развитие производственных мощностей оборонно-промышленного комплекса Китая.

2.6 Реформы 2008 года

В 2008 году произошли очередные значительные изменения в структуре оборонной промышленности Китая. Изменились отношений между ключевыми игроками, как на уровне государственных министерств, так и на оборонных предприятиях. Структура управления предприятиями ОПК, сложившаяся в результате реформ 2008 года приведена на рисунке 2.5.

Было создано новое Министерство промышленности и информационных технологий (Ministry of Industry and Information Technology (MIIT) и повышен статус Главного управления вооружения (General Armaments Department (GAD). Кроме того, повышение эффективности государственных оборонных предприятий стало основываться не только на «четырех механизмах» (Four Mechanisms,) «конкуренции, оценки, наблюдении и поощрении», но и на расширенных возможностях использования преимуществ коммерческой экономики и интеграции оборонной промышленности Китая в глобальную цепочку НИОКР. В целом, такой подход указывал на широкий процесс консолидации для повышения эффективности и качества при внедрении гражданско-военной интеграции в соответствии с принципом «Yujun Yumin» (найти военный потенциал в гражданских возможностях, locating military potential in civilian capability.), стимулирующим использование передовых наработок гражданского сектора в качестве технологического донора и резерва военно-промышленного комплекса.

Важнейшей частью реформ 2008 года было реформирование и консолидация правительственных организаций.

Государственные министерства и ведомства, которые осуществляют надзор за политикой, руководством и инвестиционными проектами в оборонной промышленности, претерпели несколько изменений, направленных на устранение избыточности при укреплении надзора и поощрения качества.

После Первой сессии Всекитайского собрания народных представителей одиннадцатого созыва в марте 2008 года правительство приняло решение о создании нового суперминистерства, Министерства промышленности и информатизации. В рамках процесса консолидации новое министерство получило полномочия в отношении функций нескольких правительственных ведомств:

— функции Национальной комиссии развития и реформ (National Development and Reform Commission (NDRC;) в части промышленности и торговли;

— функции Государственного управления оборонной науки, техники и промышленности (State Administration of Science, Technology, and Industry for National Defense (SASTIND)), образованного на основе Государственного комитета по оборонной науке, технике и промышленности);

— функции Бюро информатизации Государственного совета (State Council Informatization Office).

Консолидация полномочий во вновь созданном министерстве происходила не только в рамках общего процесса упорядочения системы управления оборонной промышленностью, но также помогала упростить трансфер технологий между гражданскими и военными предприятиями в соответствии с принципом «Yujun Yumin». Вообще говоря, одна из важнейших целей создания нового министерства заключалась в содействии гражданско-военной интеграции, а также в координации развития передовых технологий и промышленности. Суперминистерство получило широкий спектр полномочий, включая управление телекоммуникационной отраслью и обеспечение информационной безопасности. Например, к ведению Министерства было отнесено издание нормативно-методических документов, относящимися к порядку использования нового программного обеспечения Green Dam Youth Escort — программы, которая должна была устанавливаться на все компьютеры, проданные в Китае после 1 июля 2008 года. Эта программа предназначалась для фильтрации сетевой активности пользователей и контроля доступа к нежелательным онлайн-ресурсам. В целом, опыт коммерческих телекоммуникационных и ИТ-секторов сыграл важную роль в обеспечении безопасности китайских военных разработок.

Ключевым подразделением нового министерства являлся Департамент гражданской и военной интеграции (Civil-Military Integration Department. Его основная задача — формировать политику и устанавливать стандарты, касающиеся «продвижения и передачи технологий военного, гражданского и двойного назначения и внедрения интегрированной системы стандартов».

Одним из ключевых элементов структурных реформ 2008 года было преобразование Государственного комитета по оборонной науке, технике и промышленности в Государственное управление оборонной науки, техники и промышленности. Хотя изменение в названии данной государственной структуры представляются несущественным, его содержательное наполнение имеет принципиальное значение.

Реорганизация 2008 года являлась крупнейшей с момента создания Государственного комитета по оборонной науке, технике и промышленности в 1982 году. Целью изменений было структурирование оборонной отрасли, позволяющее обеспечить большую совместимость с рыночными принципами, а также повышение эффективности оборонных научных исследований и разработок и расширение производственных возможностей.

Первоначально Государственный комитет по оборонной науке, технике и промышленности подчинялся как Центральному военному совету — высшему государственному органу по руководству всеми вооруженными силами Китайской Народной Республики, так и в Государственному совету — высшему государственному исполнительному органу КНР. Но в 1998 году правительство вывело его из-под контроля военных и подчинило исключительно гражданскому Государственному совету. Вследствие переподчинения Государственный комитет по оборонной науке, технике и промышленности перестал влиять на решения о закупках и на деятельность оборонных предприятий. Вместо этого правительство создало в 1998 году для централизации системы военных закупок Главное управление вооружения армии Китая. Оно стало отвечать за управление жизненным циклом вооружения от этапа НИОКР до утилизации. В рамках новой системы Государственный комитет по оборонной науке, технике и промышленности контролировал управление оборонными фирмами, а Главное управление вооружения представляло интересы Вооруженных сил. Благодаря этой реорганизации правительство стремилось повысить эффективность и ликвидировать коррупцию, разделив поставщиков и покупателей.

Фактически реформы 1998 года стали важным шагом в реформировании отношений между поставщиком и покупателем, направленным на установление стандартных рыночных правил.

В 2008 году правительство, на базе Государственного комитета по оборонной науке, технике и промышленности, создало Государственное управление оборонной науки, техники и промышленности и еще более понизило его статус и уменьшило полномочия. Основным бенефициаром реформ 2008 года на государственном уровне стало Главное управление вооружения НОАК, что четко свидетельствует о возрастании роли военных в системе государственного управления технологическим развитием в оборонной сфере. В то время как новое Государственное управление, будучи одним из структурных подразделений Министерства промышленности и информационных технологий фокусировалось исключительно на промышленном планировании и нормативных аспектах оборонно-промышленной базы, Главное управление вооружения консолидировало контроль над оборонными исследованиями, разработками и закупками и значительно повысило свой политический статус.

Рассмотрим подробнее структуру нового Государственного управления оборонной науки, техники и промышленности.

Государственное управление оборонной науки, техники и промышленности, организационно подчинялось Министерству промышленности и информационных технологий, которое было сформировано в рамках широкого процесса реструктуризации правительства проведенного в марте 2008 года. Новое Государственное управление стало играть меньшую роль в управлении технологическим развитием оборонной промышленностью по сравнению со своим предшественником — Государственным комитетом по оборонной науке, технике и промышленности.

По состоянию на 2008 год, Государственное управление оборонной науки, техники и промышленности включало следующие департаменты (рис. 2.6):

— Управление общего планирования (General Planning Department)

— Управление планирования развития (Development Planning Department)

— Финансово-бюджетное управление (Finance and Budgeting Department)

— Управление науки, технологий и контроля качества продукции (Science and Technology and Quality Department)

— Управление экономической координации (Economic Coordination Department)

— Управление стандартизации и контроля военной продукции (Military Component Complementarity and Supervision Deptartment)

— Первое управление системных разработок (Systems Engineering First Department)

— Второе управление системных разработок (Systems Engineering Second Department)

— Третье управление системных разработок (Systems Engineering Third Department)

— Четвертое управление системных разработок (Systems Engineering Fourth Department)

— Управление обеспечения безопасности и секретности (Secure Production and Secrecy Department)

— Управление по кадрам и образованию (Personnel and Education Department)

Помимо Государственного управления оборонной науки, техники и промышленности в системе управления технологическим развитием оборонной промышленности большое значение имел Комитет по контролю и управлению государственным имуществом (State-owned Assets Supervision and Administration Commission of the State Council (SASAC)) — специальный комитет при Госсовете КНР, созданный в 2003 году в целях реформы управления госсобственностью вместо существовавшего с 1988 по 1998 гг. Управления по делам госимущества.

Комитет по контролю и управлению государственным имуществом отвечал за назначение топ-менеджеров государственных предприятий, в том числе 10 групп оборонных предприятий. Он обеспечивал политическое руководство развитием и реформированием государственной экономики. В этом качестве Комитет играл ключевую роль, позволяющую центральному правительству внедрять «четыре механизма» конкуренции, надзора, контроля и поощрения в оборонную экономику.

Действуя в качестве инвестора от имени государства, Комитет управлял государственными активами на сумму 10,6 трлн юаней. В качестве показателя его значимости можно отметить, что он являлся крупнейшим акционером в Китайской коммерческой авиационной компании (China Commercial Aircraft Company (COMAC)), одного из самых крупных авиаперевозчиков Китая.

Несмотря на свои полномочия и объем активов, находившихся в его распоряжении, Комитет по контролю и управлению государственным имуществом фактически не имел полного контроля над государственными активами в дочерних компаниях крупнейших государственных корпораций. Согласно данным этого Комитета, 100 государственных предприятий, которыми он управлял в 2009 году, имели около 17 000 дочерних компаний. Но надзорные полномочия Комитета распространяются только на головные государственные предприятия, а не на их дочерние компании.

За прошедшее с реформ 1998—1999 годов десятилетие Китай реорганизовал структуру своих оборонных корпораций и их дочерних компаний. До 1999 года пять государственных корпораций управляли каждая своим сектором оборонной промышленности. Но в 1999 году Государственный совет осуществил их реформирование в целях повышения конкуренции и эффективности. Каждая из пяти корпораций была разделена на две группы государственных предприятий. В 2002 году к существующим десяти группам предприятий прибавилась новая государственная корпорация в сфере электроники — Государственной корпорации электронной промышленности (China Electronics Technology Group Corporation (CETC).

В целом, можно отметить, что реформирование структуры управления оборонными предприятиями демонстрировало неизменную приверженность китайского правительства использованию передовых наработок гражданского сектора в качестве технологического донора для военно-промышленного комплекса и построения новой модели функционирования оборонной промышленности Китая. Основными направлениями реализации данного подхода являлись:

1. Увеличение финансирования закупки вооружения и военной техники.

2. Доступ оборонных предприятий к технологическим преимуществам коммерческих предприятий.

3. Интеграция в глобальную цепочку производства и НИОКР, которая обеспечивает доступ к зарубежным технологиям и ноу-хау.

4. Фундаментальные реформы, основанные на «четырех механизмах»: «конкуренции, оценки, контроля и поощрения».

Еще в середине XIX века, после поражения в «Опиумных войнах» китайский ученый Вэй Юань выдвинул свой знаменитый тезис, ставший идеологической установкой «Движения самоусиления» — «Изучить то, чем сильны варвары, для того чтобы одолеть их».

Именно этот тезис — «учиться у варваров их передовой технике», определил вектор китайского научно-технологического развития на последующий период.

Линия правительства на использование передовых наработок гражданского сектора в качестве технологического донора для военно-промышленного комплекса являлась практической реализацией данного тезиса, поскольку именно гражданский сектор имел возможность привлекать зарубежные технологии, которые, в силу ограничений экспортного контроля, были недоступны оборонной промышленности.

Взаимодействие между китайскими оборонными предприятиями, их дочерними компаниями и иностранными высокотехнологичными компаниями способствовало передаче ресурсов, которые имели решающее значение для расширения военных производственных возможностей Китая.

Как отметили американские аналитики, можно выделить три канала, через которые западные компании вносили свой вклад в увеличение возможностей оборонной промышленности КНР: передачу технологий, ноу-хау и капитала. Эти три типа трансфера осуществлялись, главным образом, через совместные исследовательские и учебные центры, совместные предприятия и инвестиции, и другие виды стратегического партнерства, в рамках которых распределяются информация и ресурсы.

Доступ оборонным предприятий к технологиям часто осуществлялся через дочерние компании крупных оборонных корпораций. Эти дочерние компании занимались коммерческой деятельностью, обычно через свое представительство в Гонконге, но оставались связанными, через организационную надстройку, с государственными оборонными концернами. Такая структура связей облегчала направление потока технологий, ноу-хау и капитала в военно-промышленный сектор.

В Годовом отчете министерства обороны США Конгрессу за 2009 год «О военной мощи Китая» перечисляются технологии двойного назначения, которые руководство Пекина надеется использовать в военных целях. На основе анализа Национального средне- и долгосрочного плана развития науки и технологий (2006—2020) гг., в докладе отмечалось, что «основные специализированные направления», исследований и инноваций, включают: основные электронные компоненты, высококачественные универсальные чипы и программное обеспечение для операционных систем, производство больших интегральных схем, широкополосную беспроводную мобильную связь, высокопроизводительные станки с числовым программным управлением, большие самолеты, спутники, пилотируемые космические полёты и лунные исследования.

Обмены в коммерческом секторе между западными и китайскими компаниями предоставляли Китаю доступ к целому ряду таких технологий. Так, в авиации, работающие на китайском рынке компании Boeing и Airbus, утверждали, что их деятельность соответствует требованиям экспортного контроля, а передача технологий и ноу-хау необходима для обеспечения в Китае стандартов безопасности и качества. С 1993 года «Боинг» обучил тридцать семь тысяч китайских специалистов в области авиации методам пилотирования, производственным технологиям, управлению и контролю качества. Компании США также могли способствовать передаче технологий в авиационную промышленность Китая путем перемещения производства самолетов и комплектующих. Например, в апреле 2008 года китайская компания Shenyang Aircraft достигла соглашения с американским производителем Cessna Aircraft Company о начале производства своего нового самолета — легкого спортивного самолета SkyCatcher модели 162 (LSA). Помимо передачи технологий, это соглашение также включало обязательства по передаче ноу-хау и капитала.

Электроника и ИТ-сектор также представляли проблему разработчикам политики экспортного контроля в США. Несмотря на последствия передачи технологий, западные телекоммуникационные и ИКТ-компании зарабатывали миллиарды за счет своих отношений с китайскими частными фирмами. Многие транснациональные корпорации, такие как Ericsson, Microsoft и Network Solutions, передали основные технологии в качестве средства достижения выгодных рыночных позиций. Формирование политики экспортного контроля для сохранения конкурентоспособности США на китайском рынке, одновременно ограничивая передачу чувствительных технологий, требовало сложного согласования интересов.

Эта проблема усугубляется тем фактом, что основные игроки в ИТ-секторе Китая, сотрудничающие с транснациональными корпорациями, формально дистанцировались от оборонной промышленности, но фактически поддерживали глубокие связи с китайской армией, которая выступала в качестве источника финансирования, партнера по исследованиям и элитного заказчика. Ярким примером является компания Huawei Technologies Ltd. Компания Huawei, основанная бывшим директором Информационно-инженерной академии Генерального штаба китайской армии, имела офисы в США, Германии, Швеции и России и партнерские отношения с зарубежными технологическими компаниями по всему миру. В Китае Huawei сотрудничала с такими зарубежными корпорациями, как Lucent, Motorola, Intel, IBM, AT&T, Texas Instruments и Sun Microsystems через совместные лаборатории и другие механизмы технологического сотрудничества.

Успешная стратегия технологического развития вывела компанию Huawei Technologies в мировые лидеры, в частности, в технологии мобильной связи пятого поколения (5G). Успехи компании в данном направлении настолько значительны, что США стали рассматривать её в качестве угрозы своей национальной безопасности и предприняли меры по минимизации этой угрозы. Как сообщило американское издание The Wall Street Journal, в начале 2019 года федеральный прокурор США начал уголовное расследование в отношении китайской Huawei Technologies. Министерство юстиции США обвинило Huawei и её финансового директора Мэн Ваньчжоу в сговоре с целью нарушения санкций США в отношении Ирана путём ведения бизнеса через дочернюю компанию, наличие которой она пыталась скрыть. Согласно второму обвинительному акту, Huawei подозревалась в попытке похитить коммерческую тайну у телекоммуникационного оператора T-Mobile и в предложении выплаты бонусов его сотрудникам за передачу конфиденциальной информации. Хотя компания Huawei ранее заявила, что урегулировала все споры с T-Mobile ещё в 2017 году.

В 2020 году США объявили об ужесточении ограничений в отношении Huawei. Министерство торговли США добавило 38 филиалов компании Huawei в «черный список» американского правительства. Всего под запрет попали 152 филиала с момента введения ограничений в мае 2019 года, заявил глава Госдепа Майк Помпео. «Администрация США видит в Huawei продолжение руки Компартии Китая. Поэтому мы приняли соответствующие меры», — отметил Помпео. Министерство торговли США расширило объявленные ограничения, чтобы помешать китайскому телекоммуникационному гиганту в получении полупроводников без специальной лицензии. Речь, в том числе, шла о чипах, изготовленных иностранными фирмами, которые были разработаны или произведены с использованием американского программного обеспечения или технологий.

19 мая 2022 года Канада объявила о запрете оборудования для 5G-сетей производства китайских компаний Huawei Technologies в целях защиты национальной безопасности. «Мы исключаем Huawei из наших сетей 5G, — заявил журналистам в Оттаве министр промышленности Франсуа-Филипп Шампань. Провайдеры, у которых уже установлено это оборудование, должны будут прекратить его использование и демонтировать его в соответствии с планами, которые мы объявляем сегодня».

В судостроении структура промышленности такова, что коммерческие и военные проекты осуществляются на одних и тех же верфях и в одних и тех же проектных и исследовательских центрах. В результате оборонный сектор имели доступ к передовым технологиям, доступным через коммерческие контракты на судостроение. Два исследовательских института, в частности, играли ключевую роль в содействии передаче технологий в судостроении: Китайский проектно-исследовательский институт кораблестроения и океанской техники и Шанхайский проектно-исследовательский кораблестроительный институт. Это два крупных института входили в состав Китайской государственной судостроительной корпорации. Именно они часто заключали контракты с иностранными юридическими лицами на покупку или производство коммерческих судов или морских сооружений. Шанхайский институт имел обширные деловые контакты с Соединенными Штатами, Россией, Японией, Великобританией, Германией и Сингапуром. Этот же институт и Институт кораблестроения и океанской техники связаны с британской компанией Avena, которая предоставляла судостроителям по всему миру программное обеспечение и базы данных. Технология Tribon от Avena использовались пятнадцатью крупными верфями китайских судостроительных концернов.

Участие Института кораблестроения и океанской техники в международных выставках являлось еще одним способом получения технологий, используемых ведущими судостроительными компаниями мира. Так, например, старший инженер этого института, Ли Сяопин, состоял в членском комитете ежегодной Международной конференции по высокоэффективным морским судам. Конференция проходила в 2009 году в Шанхае совместно с Китайской международной корабельной выставкой.

Международные выставки и салоны также используются для привлечения иностранных технологий, капитала и демонстрации собственных китайских достижений. Все сектора оборонной промышленности в рассматриваемый период активно работали на этом направлении. Например, в ноябре 2008 года Китайская северная промышленная корпорация приняла участие в Международной выставке вооружения в Пакистане (IDEAS-2008), а в феврале 2009 года участвовала в крупной международной выставке вооружения IDEX-2009, состоявшейся в Абу-Даби. В рамках масштабной кампании по продвижению международных продаж китайского вооружения, на этих выставках был представлен зенитно-ракетный комплекс ближнего радиуса действия «Yitian», оснащенный ракетой TY-90 («Небесная ласточка») класса «воздух-воздух» ближнего радиуса действия. Эта система была впервые показана на международном уровне с момента объявления о её создании в 2004 году.

По мнению американских аналитиков, линия, разделяющая передачу технологии и ноу-хау, иногда может размываться, основное различие заключается в том, что передача ноу-хау включает в себя обучение построению, использованию, управлению, организации и повышению эффективности и качества. Доступ к новейшим технологиям оказывается менее ценным, чем знание того, как сделать это же самостоятельно.

Одним из основных способов осуществления передачи ноу-хау является разработка и подготовка программ для руководителей и техническая помощь в обучении персонала.

Компании Boeing и Airbus создали многочисленные центры технической поддержки и обучения в Китае. Как упоминалось выше, обе компании рассматривают такие программы как критически важные для соблюдения стандартов безопасности и качества. Boeing спонсировал программы в Китае и США, в том числе специальную программу с Авиационной промышленной корпорацией Китая. Программа Boeing-Masters of Business Administration (MBA) готовила специалистов из Государственного комитета по делам развития и реформ КНР, Администрации гражданской авиации Китая, и китайских авиакомпаний. Boeing также связан с академическими учреждениями в Китае. Так, например, эта компания имела соглашения с Университетом Цинхуа (Tsinghua University) в Пекине, Юго-Восточным университетом в Нанкине (Southeast University in Nanjing) и Гонконгским научно-технологическим университетом (Hong Kong University of Science and Technology). Эти партнерские отношения сосредоточены на разработке новых технологий беспроводной связи. Также и компания Airbus. Основанный еще в 1998 году, учебный центр Airbus China Aviation Supplies Import & Export Corporation обучал инженеров-технологов, пилотов и членов экипажа.

Коммерческие обмены между китайскими и европейскими аэрокосмическими компаниями, в связи с их потенциалом укрепления обороноспособности КНР, также вызвали обеспокоенность западных контролирующих органов. В качестве примеров такой активности можно привести Китайскую аэрокосмическую научно-техническую корпорацию, которая участвовала в ряде международных обменов и партнерств. В 2007 году, при её участии, проходила Летняя сессия Международного космического университета (International Space University Summer Session), в которой участвовали старшие руководители из 25 стран. В рамках этого мероприятия обсуждались вопросы, посвященных космическим технологиям и управлению. В марте 2008 года генеральный директор Китайской аэрокосмической научно-технической корпорации Ма Синхуа встречался с представителями Eutelsat, EADS Astrium и Thales — европейских компаний, занимающихся космической навигацией.

В ядерном секторе также росло международное сотрудничество и активизировалась коммерческая деятельность, связанная с гражданским использованием ядерной энергии. В мае 2008 года представители Китайской строительной корпорации атомной промышленности встречались с вице-председателем американской компании Bechtel Corporation — крупнейшей строительной компания и 4-й крупнейшей частной компанией в США, Адрианом Заккарией (Adrian Zaccaria). На этой встрече обсуждались и вопросы сотрудничества в технологической сфере. В соответствии с соглашением 1998 года между Министерством энергетики и Государственной плановой комиссией КНР, китайские ученые-ядерщики активно участвовали в программах обмена с национальными лабораториями США, университетами и ядерными центрами. В качестве примера технологического сотрудничества в сфере ядерной энергетики можно привести Меморандум о взаимопонимании от 2006 года, подписанный министром энергетики США Самуэлем Бодманом (Samuel Bodman), В Меморандуме одобрялось предложение компании Westinghouse о продаже четырех ядерных реакторов AP1000 в Китай.

Сектор электроники и ИКТ — еще одна область, в которой западные компании создали центры обучения и развития в Китае для поддержки своих инвестиций и проектов по аутсорсингу. Одним из основных игроков в этом секторе являлась компания Cisco Systems Inc. из США. В апреле 2008 года Cisco объявила о новой корпоративной стратегии работы с Китаем. Несколько аспектов этой инициативы способствовали передаче технологий и ноу-хау, которые помогли Китаю «информатизировать» существующие системы. Cisco подписала меморандум о взаимопонимании с Государственным комитетом по делам развития и реформ КНР. Это сотрудничество было сосредоточено на аутсорсинге производства и услуг, интернет-сети нового поколения, венчурных инвестициях, обучении и развитии, а также исследованиях и разработках, ориентированных на экологию, включая энергоэффективность, сокращение выбросов и сетевое развитие зеленого города.

Компания Cisco также облегчала передачу ноу-хау на уровне обучения высшего руководства. Школа менеджмента Гуанхуа Пекинского университета (Beijing University’s Guanghua School of Management) имела стратегическое партнерство с Cisco в области развития лидерства. Лидерский институт Guanghua Cisco в Китае реализовывал программы по укреплению деловой практики в области лидерства и конкурентоспособности. Эта тенденция в отношении программ повышения квалификации руководителей проявлялась и в других секторах, и среди многих других западных компаний, работающих в Китае. Так, например, Университет Alcatel-Lucent, расположенный в юго-западном пригороде Шанхая, предлагал обучение передовым технологиям, а также развитию методов управления.

Китайская Северная промышленная корпорация, которая производит широкий спектр гражданской и военной продукции, имела несколько программ обмена с Соединенными Штатами. Например, Чжи Юйлин, старший вице-президент Северной корпорации и генеральный директор нескольких её дочерних компаний, побывал в феврале 2009 года США, где общался с группой бизнес-лидеров и посетил Центр международной торговли и безопасности в Университете Джорджии, который, в результате этого посещения, получил от Северной корпорации около 1 миллиона долларов США. В итоге Северная корпорация установила партнерство с Университетом Джорджии, в который были приглашены на учебу студенты их Китая.

Как показали в своей работе американские исследователи, совместные предприятия и прямые инвестиции западных компаний предоставляли дочерним предприятиям оборонных корпораций Китая доступ к иностранному капиталу.

В качестве примера того, насколько оборонные предприятия рассматривали Соединенные Штаты в качестве важного клиента, можно привести тот факт, что экспорт Китайской Северной промышленной корпорации в США меньше, чем через два года после отмены санкций в отношении компании, в 2007 году увеличился почти до 70 миллионов долларов. Однако Северная промышленная корпорация являлась относительно незначительным игроком на этом рынке, по сравнению с коммерческой деятельностью других оборонных концернов. Авиационная промышленность добилась значительных успехов с помощью крупных контрактов от Airbus и Boeing; электроника и ИТ-сектор Китая продолжают доминировать в качестве крупного получателя иностранного капитала, инвестиций и контрактов с партнерами по всему миру.

В авиации Airbus и Boeing имели ряд совместных предприятий с дочерними компаниями китайских авиастроителей. В 2006 году совместно Авиационной промышленной корпорацией Китая и компанией Airbus был открыт Инженерный центр Airbus в Пекине. Объединенный центр совместного производства в Харбине (Harbin Hafei Airbus) производил компоненты для программы Airbus A350 XWB и Airbus A320. Китайскими компаниями-партнерами этого центра являлись дочерние компании Авиационной промышленной корпорации: Harbin Aircraft Industry Company Limited (HAIG), Hafei Aviation Industry Company Limited (HAI), Avichina Industry & Technology Company Limited (AVICHINA) и Harbin Development Zone Heli Infrastructure Development Company Limited (HELI).

Boeing также являлся источником значительного капитала для авиационного сектора. Он создал компании Boeing China, Inc. в Пекине и Boeing Capital в Гонконге.

В аэрокосмической отрасли отношения между китайскими и европейскими космическими компаниями не только вызывали обеспокоенность в связи с последствиями передачи технологий, но и из-за объема капитала, поступающего в космические программы Китая от этих контрактов. В частности, французская компания спутниковой связи Eutelsat в феврале 2009 года, подписала соглашение с Китайской аэрокосмической научно-технической корпорацией о запуске одного из своих спутников на орбиту с использованием китайских ракет-носителей серии «Чанчжэн». Запуск проходил в 2010 году. При этом, Eutelsat также является основным поставщиком спутниковых технологий для правительства США. Таким образом, сотрудничество с компанией Eutelsat потенциально давало возможность Китаю получить доступ к технологиям, которые подпадают под ограничения экспортного контроля.

Международные связи, выстраиваемые в рамках реализации китайских космических проектов и используемые как в интересах гражданских, так и военных программ, осуществлялись, во многом, посредством Китайской академии космических технологий (China Academy of Space Technology, CAST) или 5-й академии (5th Academy CAST) — одной из дочерних компаний Китайской аэрокосмической научно-технической корпорации.

Эта корпорация проводила НИОКР, связанные с пилотируемыми и беспилотными космическими аппаратами. Она имела и ряд гражданских коммерческих проектов с иностранными правительствами и компаниями. Предыдущие проекты включали в себя Программу спутниковой связи между Китаем и Бразилией (China-Brazil Earth Resources Satellite Program) и контракт с французской компанией Alcatel Space по развитию системы телекоммуникационных спутников.

Указанный контракт с Alcatel стал крупной победой отечественной спутниковой индустрии Китая. В 2002 году был подписан контракт с Alcatel на разработку Sinosat-2, вещательного спутника для работы Sino Satellite Communications Ltd (Sinosat). Sinosat — компания спутниковой связи, принадлежащая государству и находящаяся в Пекине. Sinosat-2 должен был стать самым крупным и сложным космическим объектом, когда-либо разработанным китайцами. Хотя первый запуск осенью 2006 года окончился неудачей. Но уже в мае 2007 года Китай успешно запустил Sinosat-3 на орбиту, используя собственную ракету-носитель Чанчжэн-3A.

Посредством основанной в Пекине компании Sino Satellite Communications (Sinosat), которая управляла спутником Sinosat-3, для Китайской академии космических технологий открывалась возможность установления связей между гражданской и военной космической индустрией. Хотя Sinosat позиционировалась в качестве гражданской компании, специализировавшейся на спутниках для телевидения и радио, но топ-менеджеры этой компании пришли в неё из оборонной промышленности. Соучредитель и президент компании Sinosat Чэн Гуанрен вместе с несколькими его заместителями, ранее работали в Министерстве аэрокосмической промышленности и в Китайской оборонной корпорации Great Wall Industry Corporation (CGWIC). Другие старшие руководители также пришли из связанных с оборонной промышленностью структур, включая Департамент вооружения китайской армии.

Многообразные международные связи дочерних компаний Китайской академии космических технологий с частными компаниями в Гонконге, Азии и Европе позволяли ей привлекать значительные материальные средства и технологии. Привлеченные таким образом ресурсы могли быть перераспределены государственным структурам, которые контролируют как военные, так и коммерческие компании.

Линия разграничения между государственными и частными компаниями в Китае размыта, что позволяет государственным оборонным предприятиям, отвечающим за ракетную промышленность Китая, привлекать коммерческий капитал со всего мира.

Так, например, организацией, позволяющей Китайской академии космических технологий получать доступ к зарубежному капиталу и технологиям, является компания China Galileo Industries Ltd. Эта компания была образована в 2004 году в качестве подрядчика для выполнения соглашения с Европейским союзом. В соответствии с китайско-европейским соглашением о сотрудничестве в области технологий (Sino–European Galileo Plan Technology Cooperation Agreement), контракт предоставил компании China Galileo Industries и её аффилированным структурам разработку гражданского использования глобальной навигационной спутниковой системы Galileo (GNSS).

Государственными предприятиями, стоящими за компанией China Galileo Industries, являются Китайская аэрокосмическая научно-промышленная корпорация, Китайская академия космических технологий и Китайская научно-техническая корпорация электроники. Кроме того, China Galileo также включает в себя China Satellite Communications Corporation (SATCOM) и Национальный центр дистанционного зондирования Китая (National Remote Sensing Center of China).

Эти дочерние структуры используют коммерческие контракты для получения финансирования, которое в конечном итоге используется в государственных структурах, управляющих оборонной промышленностью. И приведенные выше примеры — всего лишь выборка из большой международной сети контрактов и партнерств с участием государственных и частных структур в космическом секторе Китая.

Такую же тенденцию можно наблюдать и в судостроительном секторе, где крупнейшие верфи Китая, управляющие многомиллиардными международными контрактами, строят суда ВМС Китая одновременно с гражданскими проектами. Примеры включают отношения между компанией A.P. Moller Maersk Group и Guangzhou Shipyard International Co. Ltd (GSI). GSI является дочерней структурой одной из крупнейших в Китае судостроительных компаний, Shanghai and Chengxi Shipyard Co, Ltd (SSCS). SSCS работает с судоходными компаниями более чем в 40 странах. Её иностранные контракты, в рассматриваемый период, составляли приблизительно 22 млрд юаней, а внутренние заказы — 5,1 млрд юаней.

Импортно-экспортные возможности CSSC служили важным каналом, благодаря которому международный капитал поступал в оборонную промышленность. Китайская судостроительная торговая корпорация (China Shipbuilding Trading Corporation, CSTC) осуществляла импорт и экспорт от имени CSSC и имела офисы по всему Китаю (Шанхай, Далянь, Тяньцзинь, Гуанчжоу, Сиань, Куньмин, Ухань, Цзюцзян и Чунцин) а также в Гонконге, Гамбурге, Лос-Анджелесе, Бангкоке, Исламабаде, Москве, Лондоне и Афинах.

Западные компании, заключившие контракты с Китаем по гражданским ядерным энергетическим проектам, также служили значительным источником капитала для государственных предприятий, управляющих атомной промышленностью. Так Государственная ядерная корпорация Китая закрепилась на международных рынках, когда расширила свою деятельность в Гонконге. В феврале 2009 года она создала компанию China Nuclear International Ltd Corporation. Офисы этой компании расположены в Гонконгской башне Gangwang Zihua. Новая корпорация выросла из слияния Гонконгской главной торговой корпорации (Hong Kong Main Market Corporation и корпорации Pu Technology Group) после того, как China Nuclear Overseas Uranium Holding Company Ltd стала основным акционером. Аналогично с тенденцией, наблюдаемой в других секторах, система гонконгских корпораций служила каналом для притока капитала и технологий в государственную оборонную промышленность.

Как было упомянуто выше, строительная компания Bechtel, расположенная в США, имела отношения с Государственной ядерной корпорацией Китая. Однако её инвестиционная деятельность в Китае фактически выходила за рамки ядерного сектора. Одним из крупнейших контрактов Bechtel в Китае являлся проект CSPC Nanhai Petrochemicals. Он предусматривал строительство 11 химических заводов. Этот проект, локализованный в Хуэйчжоу, провинция Гуандун, являлся одним из крупнейших иностранных инвестиционных проектов в Китае и оценивался в 4,3 миллиарда долларов США.

В качестве примера прибыльных сделок можно привести французскую многонациональную компанию Alcatel-Lucent подписавшую в апреле 2009 года сделку с China Mobile и China Telecom на сумму $ 1,7 млрд. Компания специализировалась на коммуникационных технологиях. В рассматриваемый период это был крупнейший поставщик технологий мобильной связи 3G в Китае. Alcatel-Lucent Shang Bell была первой высокотехнологичной компанией, владеющей акциями китайской компании.