Бесплатный фрагмент - Хроники Вечности

1

Если допоздна сидеть за компьютером, наутро голова превращается в огромный колокол. И при каждом шаге тяжелый металлический язычок бьет сначала в один висок, потом в другой. Сутулясь и потирая глаза, Витя прошел на кухню сделать живительного утреннего напитка — кофе. На часах девять-ноль-пять. Пора начинать трудовой день. Удаленная работа — самое большое надувательство. Поначалу кажется, что экономишь время: не ездишь в городском транспорте, не стоишь в очередях, не болтаешь попусту. Но на самом деле, тратишь больше. Причем в никуда — посмотреть в окно, сделать кофе, пролистать ленту в социальных сетях, поразглядывать узор на обоях, поковырять ногти, посмотреть на себя в зеркало, поговорить с отражением. И еще много нелепых занятий. Одержимо стараешься убрать всё лишнее, выполнить работу эффективно, чтобы клиенты были в восторге от сбалансированного треугольника «цена-сроки-качество», а в итоге работаешь круглосуточно. С другой стороны, чтобы много получать, надо много вкладываться.

На кухонном столе несколько грязных чашек, рассыпанный сахар и валяются использованные чайные пакетики. На порядок нет времени. Найдя новую упаковку дешевого растворимого кофе, Виктор набрал воды в пятнистый от копоти чайник и поставил его на плиту. Повернул ручку на газовой плите, клацнул зажигалкой, но не увидел ни единого синего огонька. Включил ещё раз — никакого шипения поступающего газа? Плита поломалась? Нет, вчера всё было в норме. Значит, нет газа. В двадцать первом веке, в культурной столице нет газа. Занятно. Может, всех переводят на электричество? Надо было глянуть объявление на подъезде. Наверняка никогда не виданные им работники коммунальных организаций что-то писали об этом. Ладно, как говорится «утро начинается не с кофе» — подумал Витя и пошел в туалет. Включил свет, но лампа не загорелась. Вода-то есть? Открыл кран — кряхтит, пыжится, выдал пару капель, а дальше глухое сопение. «Здрасьте. Что это значит?» — подумал и присел на табурет, — «Делать-то что?». Исступленно побрел в комнату, включил ноутбук. Тот зажужжал, весело протрезвонил «привет» на своём машинном языке и выключился. Ну да, батарейка-то тю-тю, сдохла. Вот она — неприспособленность человека к внештатным ситуациям. Виктор почувствовал себя беспомощным и распахнул шторы, чтобы впустить дневного света в темную берлогу холостяка. С двадцатого этажа обычно видно не так много людей, а сегодня и вовсе пустынно. Подозрительно. Видимо, придется что-то с этим делать. Например, сходить к соседям, спросить надолго ли эти ограничения. Открыл входную дверь, а там тьма непроглядная. Значит электричества нет у всех. Подсветил телефоном, добрёл до соседней двери. Звонок не работает. Робко постучал, но деревянная дверь отозвалась тишиной. Сильнее. Никого нет. Подошел к другой, нажал на кнопку — раздалась противная мелодия, похоже звонок на батарейках. За дверью никаких шорохов или вошканья, тоже пусто. Виктор потрепал волосы, будто струшивая перхоть, и резко вспомнил, что у него горит проект. Нужно срочно отзвониться начальству — сообщить о ЧП! Вернулся домой, набрал номер, услышал бездушное «на данный момент абонент не может принять ваш звонок…» и сбросил. Сел в кресло. Поглаживая бороду и постукивая ногой, попытался хоть что-то придумать. Пойти в кафешку и там поработать? Но скорее всего, по всему району такая история. Позвонить Косте, поехать к нему? Как вариант. Клацнул пару раз по экрану смартфона, но снова уже знакомые слова «на данный момент…».

«Блин! Да что за чертовщина?!» — обратился Виктор к глухой тишине. Надо расслабиться, сходить в магазин. Давно пора запастись продуктами. Вдруг тем временем, всё само собой пройдет. Не может быть, чтобы это было надолго. На улице пасмурно, серое небо противно брызжет мелкими каплями. И ни единого человека. Даже машины не ездят по дорогам и трамваи не тарахтят. Пугающая тишина. Перескакивая лужи, Витя дошел до супермаркета, открыл широкую потрескивающую дверь, а там тоже никого — ни кассиров, ни охранников, ни покупателей. Он зажмурился насколько было сил, открыл глаза — то же самое. Ущипнул руку, даже шлепнул ладошкой по лицу — без изменений. Вышел на улицу, огляделся. «Да не, не может быть» — подумал и решил зайти ещё раз. Плавно, аккуратно потянул белую пластмассовую ручку двери на себя, настороженно вглядываясь в глубину помещения. Продукты одиноко лежат на полках, холодильники размораживаются без света, двери открыты. Не хватает только шаров сухой травы, уныло катящихся по белому мозаичному полу как в вестернах. «Карантин что ли? — размышлял Виктор, и выбирал продукты. — Но тогда бы все дома сидели». Взял гречку и курицу. Чтобы не чувствовать себя вором, положил на кассе деньги и медленно, оглядываясь и выискивая глазами хоть какое-то движение, пошёл домой.

Время текло мучительно медленно. Весь день Витя бегал то к окну, то к газовой плите, то клацал выключатель, но всё оставалось без изменений. Несколько раз позвонил начальнику, коллегам и всем оставил голосовые сообщения. Пожевал найденные в кухонном шкафчике отсыревшие чипсы, допил остатки чая и кофе из чашек в разных местах квартиры. Солнце село, Витя приоткрыл шторы и пробежался глазами по окнам соседних домов, по уличным фонарям. Вскоре улицы заполнила непроглядная темнота. Он лёг на диван, пытаясь придумать убедительное оправдание за просроченный проект, но все мысли сводились к тому, что с ним что-то не так. «Я нормальный один, я нормальный два, я нормальный три…» — считал он вместо овец и незаметно для себя на пятидесятый раз своей нормальности, погрузился в сон.

— И часто с тобой такое? — удивлённо глянул Константин.

— Вчера впервые. — ответил Витя и продолжил грызть ногти, сплевывая кусочки кожи на пол.

— Вчера? Вчера ты мне звонил, рассказывал про проект, — лекторским тоном начал Костя, — по которому сроки горят. Ну тот, с графовыми базами данных, — уточнил он, надеясь, что друг что-то перепутал. — Говорил, что пятнадцатого первую часть сдавать.

— Это было позавчера! — хлопнул ладонью по столу Виктор.

— Нет, Лимов, посмотри на любом устройстве, — он включил экран телефона и показал дату, — Вчера было четырнадцатое, а пятнадцатое сентября — сегодня.

— Костя! — с резким восклицанием подался Витя через стол вперед, — А курица с гречкой у меня откуда? Ну не мог я такое придумать! — но осёкся и поджав губы, добавил, — или мог?

— Слушай, ну не знаю, — пожал плечами Константин, — может ты лунатик или живёшь в другом измерении. Ну как эти, супергерои в фильмах, — он улыбнулся.

— Угу, — кивнул Витя, закатив глаза — Или я псих. Двинулся и не отдаю себе в этом отчёта.

— Прекращай, Вить, — друг похлопал его по плечу, — чаю вон с мятой попей, успокойся. — Он кивнул в сторону чашки на столе, — Нормальный ты.

— Нет, ну прикинь. Всё наладилось — задачи норм, зарабатываю прилично, Лиля появилась, а теперь… — он закрыл глаза рукой и тяжело вздохнул, — А теперь что? Скажу ей на третьем свидании: «Лиля, ты мне нравишься, но я псих»? Нормально, да?

— Я тебе скажу, что не нормально, — Костя выдержал паузу, всматриваясь в лицо товарища, — винить себя в том, к чему отношения не имеешь.

— Ладно, поработаю, пожалуй, — буркнул Витя, заканчивая разговор с другом и достал ноут.

«Ага, его бы на моё место вчера» — злился он пока экран подмигивал загружающимися программами. Открыл редактор, но будто забыл все команды, ничего толкового в голову не шло. Ещё раз обмозговал ситуацию: судя по девайсам, сегодня правда пятнадцатое. Проект не сгорел, голосовые сообщения никто не получил, а значит об этом безумии знает только он сам и Костик. «Может и впрямь лунатизм» — подумал программист и погрузился сознанием в монитор, немного бликующий от дневного света.

2

Непрерывный дождь подчеркнул страдания на лицах кариатид и атлантов, веками выполняющих свою тяжкую работу — поддержание культурного наследия великого города. Виктор, как никто другой, понимал что значит непрерывно находиться в сырости, серости и унынии. Но в нём, в отличие от мраморных мучеников, ещё теплилась надежда на спасение. Когда он не мог принять какое-то решение, то садился в троллейбус, следующий вдоль центрального проспекта, старался вглядеться в лица людей с той стороны стекла, рассматривал витрины дорогих магазинов и архитектурные решения мастеров прошлых веков. Что может быть лучше, чем ехать в тёплом транспорте, слушать любимую музыку и никуда не торопиться? Но сейчас ему всё же нужно поспешить.

Прием у психолога, на который он с вечера записался, назначен на два часа, а от остановки минут пятнадцать пешком. «Ну задержусь, ничего страшного, — успокоил себя Витя, — всё равно я время оплачиваю». Это когда-то давно, в школе и университете можно было опоздать. Обязаловку хочется отложить или вовсе пропустить. Но во взрослой жизни иное дело. Не хочешь куда-то идти, просто не иди, а собрался — будь добр, явись вовремя. Всё делаешь сам для себя.

Он выскочил из транспорта, прорываясь через толпу жаждущих войти в теплую коробку троллейбуса, натянул капюшон и пошёл вдоль зданий. Свернул в дворик-колодец, обогнул детскую площадку и нашёл серую металлическую дверь со звонком. Жмак-жмак — не работает. Пока Витя искал номер телефона психолога, щелкнул замок и выглянула ненакрашенная блондинка с хвостиком.

— Виктор? — спросила женщина, бегая глазами по двору и отметив кивок, открыла дверь шире, пропуская внутрь. — Прямо по коридору, потом налево. Задерживаетесь. Десять минут сеанса прошло, — суетливо говорила она, — А дальше у меня человек, не смогу вас подвинуть.

Виктор без возражений молча побрел по коридору. Тускло светили лампы и вдоль стен стояла полуразобранная мебель. Конечное помещение, кабинет психолога, было минимально обставлено — шкаф, советский лакированный стол и два стула друг напротив друга. Витя снял верхнюю одежду и робко присел. Было неловко оттого, что придется рассказывать свои странности незнакомой женщине, которая сама находилась в заметном нервном напряжении.

— Зовут меня Илона Степановна, врач-психотерапевт. Высшее медицинское образование, не гуманитарное. Восемь лет обучения, — монотонно начала она, перелистывая какую-то тетрадь, — Работаю в областном психоневрологическом диспансере, занимаюсь индивидуальной практикой. Я — сертифицированный специалист, помогаю с клиническими случаями, — она усмехнулась. — И не очень. — Положила открытую тетрадь на стол и глянула на Виктора, — Рассказывайте с чем пришли?

— Да вот, — почесал Витя голову, — странная ситуация произошла. С чего бы начать.

— С начала.

— Я проснулся. Пошёл делать кофе, а газа нет. Пошёл в туалет — нет света, проверил воду — тоже нет. И ладно это… Бывает, наверное, — глянул он в окно, — Но людей тоже не было. Нигде. Ни на улице, ни в магазинах. И машин тоже. Пусто как в фантастическом фильме. — Рассказал Витя, понимая как абсурдно всё звучит. А вдруг он заболел шизофренией? Можно ли ей вообще заболеть вот так внезапно? Но женщина молчала и внимательно слушала, ожидая продолжения истории. — Я подумал бы, что сошёл с ума, но в магазине я взял курицу, но на следующий день она не исчезла. Наверное, я почему-то в бессознательном состоянии видел не то, что есть. — Резюмировал он и уточнил, — бывает такое?

— Всякое бывает, — кивнула Илона Степановна, — Давайте я задам несколько вопросов.

Виктор утвердительно промычал. Она расспросила об отношениях с родителями, о личной жизни, о работе и в целом о том, как он проводит будни и выходные. Рассказал всё как есть: работает программистом, хочет стать тимлидом и управлять командой; с матерью отношения наладились недавно, а отца он не знает — тот ушел когда Вите было лет семь; живёт один; нравится девушка с работы — Лиличка, она работает тестировщиком и, кажется, что-то намечается; по выходным либо учится новому, либо общается с другом; иногда играет в приставку, но нечасто — работы много. В общем, для своих тридцати лет, он доволен жизнью, планирует купить машину, сделать «умный дом» в квартире — зарплата позволяет. Томно кивающая Илона Степановна, спросила как Витя относится к произошедшей нестандартной ситуации. «А как можно к этому относиться?» — возмутился он, повысив голос, — «Как к полному безумию и бреду, такому нет места в нормальном мире. Какие ещё варианты?». Получив ответ, врач с легкой улыбкой продолжила задавать вопросы о его прошлом. Пришлось рассказать о несчастной любви с Ксюшенькой, которая бросила его за месяц до планируемой свадьбы и о юношеских конфликтах с матерью, которая винила его в уходе отца. Витя не понял как это связано с лунатизмом и старался отвечать менее эмоционально — пусть женщина отработает свои пять тысяч рублей за сеанс. Эти ситуации давно прошли, он живет нормальной спокойной жизнью. Хорошо, что уже было без десяти три и Илона Степановна резюмировала, что скорее всего это сомнамбулизм и ничего страшного в этом нет. Около пяти процентов населения страдают этим же в разных формах. Посоветовала сходить к психиатру, прописала легкие успокоительные и дала распечатку с медитацией для расслабления.

Солнце неожиданно выглянуло из-за туч когда Витя вышел с сеанса, и вмиг все тревоги испарились как лужи на асфальте. С ним всё в порядке, он не псих. Витя вспомнил фразу «Лимов поймал налимов» — так его дразнили в детстве. Тогда, лет в пять-шесть было очень обидно, но когда вырос, полюбил рыбу и осознал, что ничего неприятного в этой кричалке нет. Есть сотни более неприятных фраз из трех слов, которые он слышал во дворе, к счастью, не по отношению к себе. А когда он занимался отладкой кода и выискивал баги, порой бурчал себе под нос «Лимов ловит налимов», будто ошибки кода — это полезные, вкусные рыбёшки.

Позолота вензелей на зданиях весело поблёскивала, а громадные атланты пребывали в спокойной задумчивости. Солнечные лучи поддакивали положительному настрою Виктора и он подумал, что в общем-то неплохо потратил пять тысяч рублей — заплатил за своё спокойствие. Теперь можно активно продолжать движение в выбранном направлении, ещё каких-то двести тысяч и купит машину. Новенькую, а не обшарпанную БУшную. Он оглядел улицу, внимательно глядя на проезжающие машины и представил как едет на своём серебристом мерсе и спокойно покачивает головой в такт Pink Floyd. Настроение стало ещё лучше, а хорошее расположение духа — залог успеха и удачных решений. Он ещё раз прокрутил разговор с Илоной Степановной. Со злорадством вспомнил Оксану, которая, собирая свои вещи по квартире, называла его душевнобольным идиотом, не отличающим вымысел от реальности. И из-за чего? Из-за того, что прочитала, дура, его подростковые дневники, в которых он записывал сны. «Нет, Ксюха, я нормальный — мысленно ответил он на события пятилетней давности, — теперь-то точно».

Первым делом, придя домой, Витя достал рецепт на антидепрессанты. Он принципиально не употреблял ничего, меняющего сознание, а поэтому серенькая бумажка с печатью робко втиснулась в уже переполненное мусорное ведро. Всё хорошо, а дальше будет ещё лучше.

3

Вечер субботы Витя решил провести в гордом одиночестве. Психолог же советовала расслабляться! А потому, запасшись нефильтрованным пивом и фисташками, он растёкся в большом мягком кресле в ожидании загрузки игры на PlayStation. Впереди сладостные часы погружения в игровой мир с прекрасными пейзажами, которые вряд ли встретишь в реальности. «Нажмите на Х для загрузки» — прочитал Витя на экране и сосредоточился на орешках, плавно перемещая сознание в Древнюю Грецию. Зазвонил телефон, который он по случайности забыл поставить на беззвучный. Пришлось ответить. Если услышал, невежливо игнорировать.

— Витя, привет. — услышал он знакомый голос с незнакомого номера. Этот голос он слышал семь лет утром, днём и вечером, начиная ещё со школы. Оксана.

— Привет. — напрягся Витя.

— Слушай, я знаю, мы не очень хорошо расстались. Но тут такая ситуация возникла, — заискивающе начала она. — А мы всё же не чужие люди и я подумала, что ты поможешь мне. Ты извини, что так поздно звоню.

— Ничего не понял. Ближе к делу.

— Можно я у тебя поживу? Всего недельку, пока что-то другое не найду.

Если она идет к бывшему, которого облила грязью при расставании и считает душевнобольным, видимо, дело правда серьезное. Витя прокрутил в голове прошлые годы совместной семейной жизни и понял, что ну уж совсем больше такого «счастья» не хочет. Куча баночек в ванной, холодильник забит непонятными блюдами, юбки, блузки и пиджаки, валяющиеся по всей квартире. Но с другой стороны, не чужие люди, хорошего было много. К тому же, говорит, что всего на неделю. Придется пустить.

— Не больше недели. — холодно ответил он. — И давай без нарушения инфраструктуры моего жилья.

— Спасибо, Витя, спасибо! Не зря учитель сказал, что ты особенный, когда я ему твоё фото показала! — восторженно воскликнула она, — я буду завтра утром.

— Угу. — буркнул Виктор, разочарованно глядя в телевизор с уже загрузившейся игрой.

Вот так новость. Придется всё же навести хоть какой-то порядок. Суетливо собрал кружки и тарелки по комнатам, прокручивая разговор с Ксенией. Пять лет не общались, а тут нате вам — просится пожить. Ничто не предвещало беды, как говорится. «Ладно, — решил Виктор, — может, она что-то поняла и изменилась, не буду судить строго. Потерплю неделю».

Настроение для игры совершенно пропало и Витя лёг читать книгу по менеджменту, чтобы поскорее заснуть. Надо подтянуть навыки управления людьми для продвижения по карьерной лестнице. Ну, а как иначе? Надо активно развиваться, чтобы жить нормальной жизнью. Открыл там, где лежала закладка, но вместо определения проектов и процессов взаимодействия команды, прочитал:

«И как нам быть? Сосланцам, которые не обрели вечную жизнь из-за желания как-то называться? Тем, кто обречён на вечные мучения, смерть и исчезновение из летописи вселенной? Мы бороздили миры, не имея названий. Были сущностями, которые не имеют ни лика, ни имени. Энергия и бесконечность — вот чем мы были… А теперь? Посмотри! Даже смешно подумать, что мы докатились до этого: мы стали ЛЮДЬМИ!»

«Что за бред?» — озадачился Виктор. Пробежался глазами ещё раз — нет, верно прочитал. Сосланцы? Летопись? Миры? Наверное, при верстке допустили ошибку и в книгу затесался лишний абзац. Пролистал другие страницы, но каждая содержала только уже прочитанный кусок текста. И даже те, что Виктор прочитал в прошлые дни. Но он ведь ясно видел раньше — там было про управление проектами. Глупости какие-то! Неужели я уже заснул и нахожусь в бреду? Он провел по листам — вполне реальная шершавая бумага. Понюхал форзац — немного пахнет свежей типографской краской. Закрыл книгу. Глянул на обложку, цвета те же, что раньше, сине-белые крупные полосы с тоненькими золотистыми, но вместо «Менеджмент», курсивом с засечками напечатано «Хроники Вечности». Программист в голос взвыл, — «Ой-ой-ой, ну что ж это такое?» — Отбросил книгу в угол и накрылся с головой одеялом, мечтая, чтобы этот странный пугающий сон закончился. Заснуть, заснуть, поскорее заснуть.

Долгожданное утро обрадовало Витю обыденной нормальностью. Он сделал кофе и пару бутербродов, пытаясь понять что из предыдущего дня было сном, а что нет. Проверил входящие, Оксана правда звонила, но вот книга… Витя, шаркая ногами по паркету, быстро метнулся в зал. Один угол книги сильно повредился от удара о стену, а часть листов смяты и загнуты в середину, но важно не это. Главное, что называется она «Менеджмент», а внутри всё как раньше — определение проектов и процессов, оценка рисков, работа с командой. «Лунатизм» — резюмировал Витя и пошёл завтракать.

В дверь постучали когда Витя с аппетитом жевал бутерброд с колбасой. Он пошёл открывать и громко спросил «Ксюх, ты? Звонок же работает», с той стороны послышалось робкое «Я». Витя прокрутил замок влево и замер на пороге, забыв про кусок хлеба во рту. Перед ним стояла совершенно не та девушка, которую он знал ранее. Без каблуков Оксана казалась миниатюрной, даже крошечной в сравнении с метр-восемьдесят Вити. Длинные каштановые волосы сплетены в аккуратную косу, переброшенную на плечо, а уши украшают огромные серьги-кольца. Одежда мягко говоря, странная — широченные белые штаны на резинке внизу, серый плащ ниже колена и широкий платок с народными узорами на шее. Витя глянул на девушку в поисках её чемоданов с вещами.

— Вещи внизу? Помочь занести?

— Да у меня вот, — она сняла со спины тряпичный рюкзак, — всё тут. Остальное раздала.

— Ну ладно, — озадачился Витя, — проходи. Бутерброды будешь?

— Ты ремонт сделал… — она провела рукой по узору на обоях.

Витя, покосившись на бывшую подругу, прошел на кухню и поставил чайник.

— Кофе или чай?

— Не заморачивайся, Вить. Просто скажи где расположиться, мне ничего не надо. — всё так же, стоя в прихожей ответила она.

— Дак ты проходи, не стесняйся. Если потребуется, возьми что нужно, всё на тех же местах. — Виктор показал рукой в зал, на шифоньер. — Вторая комната твоя. — Он открыл дверь в спальню. Виктор жил в зале, где на большом столе царственно располагался ноут. — Я там почти не бываю, так что она чище, чем всё остальное.

Девушка разулась, сняла верхнюю одежду и прошла в комнату. Какое-то время она осматривалась. Раньше были темные бордового цвета обои, а стали светленькие с розовыми завитушками. Но обстановка, диван, стеллаж и даже шторы, сохранилась ещё со времен когда Вите с Оксаной было по восемнадцать. Тогда, правда, в этой квартире жила ещё его бабушка, которая по утрам пекла оладьи и блины для молодой семейной пары. Пока девушка оглядывала комнату, Витя рассматривал Ксению. Как она стала из деловой бизнес-вумен монахиней? А, неважно. У неё своя жизнь, у него — своя. Ксюхины перемены не его дело. Может, она в секту попала? Говорила же по телефону о каком-то учителе. Хотя, не дура же. Но… Учитывая, что она говорила во время расставания, может и дура.

— Всё в порядке, Витя. — резко обернулась Оксана. Её глаза будто стали ещё ярче, как весеннее дневное небо в солнечный день. — Не стоит думать о переменах в моей жизни.

— Ты мысли читать научилась? — усмехнулся он.

— Нет. Очевидно же, что перемены в моей внешности натолкнут тебя на такие размышления. — Ксения пожала плечами. — Я ж не дура, как ты помнишь.

Учитывая вечерний приступ лунатизма, Витя был даже рад этому внезапному визиту. В это время Оксана плавно прошла на кухню и заварила чай. Вернее, залила кипятком странную смесь листьев, которую принесла с собой, и позвала его на кухню. Они робко сели по разные стороны небольшого кухонного стола, сёрбая горячий напиток и посматривая исподлобья друг на друга. Витя возмужал. Перестал сутулиться, научился смотреть на людей во время разговора. Раньше он будто беседовал с пустотой, а не с человеком. Темные волосы стали пышнее, обрели форму, а борода явно была стрижена в каком-то дорогом барбершопе. Оксана же, наоборот, приобрела печальный блеск в глазах, сидела неуверенно и боязливо на краю стула. Несмотря на отсутствие косметики и естественный цвет волос, она была всё так же привлекательна.

— Ты извини меня. — прервала молчание Оксана. — Я была не права. Пусть поздно, но не держи на меня зла.

— Ты, конечно, интересная дама, — Витя отвёл взгляд. — Пять лет прошло. — он прокрутил в ускоренном режиме все обидные слова, ситуации и оскорбления с её стороны. — Я живу дальше. Неважно что было. Проехали. — и, желая сменить тему, добавил, — а у меня занавески новые на кухне.

4

Утро воскресенья приятно ровно до того момента пока не осознаёшь какой день недели. Ты выспался, сонно потягиваешься, накрываешь плечи одеялом, чтобы вернуться в потустороннюю реальность сна. Но переворачиваешься на другой бок и внезапно вспоминаешь, что завтра на работу. Витя уловил ароматы, знакомые с детства. На кухне слышны шорохи. Сейчас придет бабушка, скажет, что пора вставать, пирожки горяченькие и чай она сделала. А начинка его любимая — с луком и яйцом. Стоп. Какая бабушка? Она же живет с матерью в доме за городом! Виктор встал, лениво натянул домашнюю одежду и по темному коридору дошел до кухни. В красном фартуке, с гулькой на макушке Оксана жарит пирожки. Лицо в муке, а в мойке гора грязной посуды. Зато стол идеально чистый, а заварник весело посапывает от того, что его наконец-то применили по назначению.

— А я тебя обрадовать решила, — жизнерадостно сказала Оксана, вытирая руки о передник. — Вот, пирожки с луком и яйцом, твои любимые. Умывайся и давай завтракать.

Витя молча побрёл в ванную, пытаясь вспомнить хоть раз когда Ксюха что-то готовила. Один раз на дурацкое 14 февраля делала пасту, макароны варила, то есть. Другой — на Новый Год оливьешку нарезала. А в остальное время питались они едой из кулинарии супермаркетов, на другое времени не было. А нет, как-то приходили её подруги и они все вместе пекли ягодный пирог, пили вино, а потом долго и громко смеялись, хотя это было больше похоже на ржание. Это точно Оксана? Может у неё есть сестра-близнец, а он не знал? Глупости. Пока Виктор возвращался в реальность после сна, кухня стала уютной, как в бабушкины времена. Всё блестело и сияло, посуда аккуратно расставлена на свои места, даже шторы, казалось, стали ярче. Может виной тому солнечная погода, так редко виданная в культурной столице? А может какая-то тайная женская магия? Но находиться в квартире стало явно приятнее.

Оксана пододвинула тарелку с выпечкой поближе к Вите и поставила перед ним чашку с непонятной горячей зеленой жидкостью.

— Это чай травяной, полезно для пищеварения. — с блаженной улыбкой сказала она и поправила косу на правом плече, — пей, пока горячий.

— Ладно, — ответил Витя, пригубил подозрительную жидкость и взял пирожок снизу тарелки.

— Ну как пирожки? — наивно уточнила Ксюша, явно напрашиваясь на комплимент.

— Ням-ням, почти как у бабули, — причавкивая ответил Витя.

— Это очень лестный комплимент, — вздохнула она. — Жаль, что я не ценила тебя раньше. — она поставила руку на локоть и подперла ладонью подбородок, внимательно наблюдая за тем как Виктор завтракает.

— Прекращай, — чуть не подавился он от такого заявления, — что было, то прошло.

К счастью, дальше разговор не продолжился. Витя решил слинять от Оксаны в зал. Слишком уж навязчиво она себя вела для человека, который появился из воздуха. Будто не пять лет прошло, а пол годика и они не расстались, а были в ссоре. Он взял телефон и набрал Илону Степановну — нельзя игнорировать предыдущий приступ лунатизма. В воскресенье она не принимала в кабинете, но предложила устроить через час сессию по скайпу. Эта услуга оказалась дешевле на тысячу. Ну конечно, а сразу о такой возможности нельзя было сказать? Все хотят заработать побольше… Ну ладно. Витя нашел рубашку и брюки — всегда нужно выглядеть прилично, даже если этого никто не видит. Смочил волосы, чтобы они легли аккуратнее, а то после сна на макушке несколько непослушных прядей, торчащих резко вверх. Даже немного подровнял бороду, всё равно был целый час на сборы.

Психотерапевт задержалась на десять минут, оправдав это проблемами с подключением. Она выглядела спокойно и умиротворенно, дружелюбно улыбнулась и спросила как его дела. Разительная перемена. Наверное, вчера у неё был трудный день. Ну или сегодня она сама приняла те самые антидепрессанты, которые прописала Виктору, и расслабилась. Витя, пытаясь незаметно для веб-камеры откусить заусенцу на большом пальце, рассказал о трансформации книги по менеджменту. Илона Степановна попросила описать события, предшествующие приступу лунатизма. А что было до этого? Позвонила Оксана. «Но ведь до прошлого приступа никаких внештатных ситуаций не происходило» — засомневался Витя, но врач продолжила развивать тему. Она задавала разные наводящие вопросы вроде «Какие эмоции у вас вызвал текст, который вы увидели?» и «Какие ассоциации у вас с этим связаны?». Вроде бы простые вопросы, но Виктору пришлось серьезно задуматься, не напоминает ли текст что-либо, что он видел раньше. А он напоминал. Сны. То, что стало причиной расставания с Оксаной. То из-за чего она записала его в ряды душевнобольных. То, что он так холил и лелеял, записывал в тетрадки, чтобы не забыть, а потом закинул куда подальше, чтобы никогда больше не видеть. Сделал он это, чтобы перестать быть странным, неадекватным, не таким, как все. Чтобы пережить эти приступы затянувшейся подростковой бурной фантазии и игры воображения. И он пережил. Но Илона Степановна порекомендовала Вите всё-таки найти записи и пересмотреть их, попробовать найти ответ, что его настолько тревожит, что он начал страдать сомнамбулизмом.

Витя, нажав красную иконку завершения звонка, захлопнул крышку ноутбука. За дверью были слышны какие-то шорохи, но он замер за столом, мысленно перебирая внутренности шифоньера. Резко встал, глянул на лакированные дверцы и открыл одну из них — постельное, другую — какие-то коробки. Постоял пару минут, проводя взором вдоль стенки, и распахнул нижний шкафчик возле окна. «Ага, вот они» — присел на корточки возле ящика, выгребая тетрадки. Штук десять точно. Ещё маленькие блокнотики, отдельные листики, какой-то файл с папкой. Он совершенно не помнил что в них написано. И, честно говоря, не хотел вспоминать. Выбрал одну наугад, фиолетовую на пружинке, остальные закинул обратно. Сел на диван и открыл блок с жёлтым картонным разделителем — там он писал самое сокровенное. На первой же странице увидел серию цифр и слов, написанных неодинаковым почерком разной пастой:

13.24.22.12.08.1831Д — Звёзды

21.10.13.02.11.1906Р — Конвенция

12.20.02.03.01.1892С — Властелин Колец

01.58.21.03.12.1892Е — Темнота

05.40.11.28.12.1922С — Марвел

17.57.01.02.05.1991А — Война

55.34.26.12.10.1963Е — Лесники

43.13.16.09.04.1969Е — Путешествия в мирах

56.12.10.24.06.1893Е — Дисней

32.04.06.31.07.1965К — Гарри Поттер

54.56.12.04.10.1948Е — Смерть

44.23.20.09.10.1823С — Драконы

32.54.18.11.10.1933Р — Реальность

«Бессмысленный, бесполезный бред» — разозлился Виктор. Быстро пролистал дальше — страниц пятнадцать похожих цифр со словами. Цифры непонятны, но в словах названия знакомых художественных произведений, например, «Алые паруса», «Трудно быть богом», «Сталкер», «1984», «Бессонница», «Монте-Кристо», «Шерлок Холмс». Он захлопнул блокнот и швырнул его в стол под телевизором. «Надо проветрить мысли» — подумал он и пошел на общий балкон.

Курить Виктор бросил три года назад, но привычка выходить куда-то, прерываясь на «перекур», осталась. Он сунул руки в карманы, разглядывая машины на парковке во дворе. «Лучший способ просто жить дальше, не зацикливаться на этом безумии, — резюмировал Витя. — Оксана уедет, лунатизм пройдет, всё будет хорошо».

Войдя в квартиру, он увидел, что дверцы тумбочек и комодов открыты, а Оксана, стоя на табуретке в зале, быстрыми резкими движениями открывает верхние отделы шифоньера.

— Что ищешь? — спросил он, от чего девушка немного пошатнулась на стуле и схватилась за верх шкафа.

— Витька! — наигранно наивно, будто не ожидая его увидеть, крикнула она. — Не пугай же так! Думала ты надолго, решила порядок навести.

— Мы же договаривались, — сказал он, закрывая шкафчики, — без нарушения инфраструктуры жилья.

— Ой, — хлопнула она себя по лбу, — Извини, извини, — протараторила она. — Пойду к себе, — И, спрыгнув с табуретки, проскользнула в комнату. Витя услышал щелчок — закрыла дверь на замок в ручке. «Блин, — подумал он, оглядывая зал, — пустил на свою голову».

5

Хочешь отвлечься от навязчивых мыслей и вернуться в реальность — нагрузи себя делами как можно больше. Или прояви инициативу во время рабочего совещания и задачи хлынут нескончаемым водопадом. Иногда кажется, что вот он, вечный двигатель, который искали веками. Он находится совсем рядышком, под боком. Это — умение менеджеров и клиентов создавать тонны бессмысленных задач, когда программисты в один голос кричат «так нельзя, так не надо». Но нет, упорные управленцы настойчиво плодят сущности в программах для организации работы и причем столько, что через неделю сами не помнят что зачем создано, в каком порядке выполнять задачи и что важнее для клиента. Витя, по плану высшего руководства, должен стать гласом технических специалистов. Это значит одёргивать менеджеров, тушить эмоции технарей, распределять задачи так, чтобы исчерпать как можно меньше клиентского бюджета.

В понедельник утром Виктор взял на себя смелость предложить менеджерам улучшение продукта и реорганизацию без данных, за что расплачивался всю неделю. Команда работала над внедрением правок до самого утра пятницы. Пока на регулярном звонке в первой половине дня один из менеджеров не сообщил, что клиенту, оказывается, нужно нечто совсем иное. И даже придётся менять то, что было уже разработано давным-давно, а это, извините, работы минимум на месяц. А кто должен тушить этот огромный пожар? Конечно, старший технический специалист — Виктор. Конечно, тот, кто претендует на позицию руководителя отдела программистов. Конечно, тот, кто занимается разработкой продукта с самого начала, знает все тонкости. Как можно удержать себя в руках, когда менеджер в личном чате с веселыми смайликами пишет: «Вить, слушай, такое дело, клиент сообщил, что мы будем использовать какой-то другой интерфейс для приложения. Я не знаю какой, уточняю. Мы же быстро всё поправим?». Да, блин, быстро. За час всю систему переделаем, конечно же. Три месяца разрабатывали, а тут половину за час изменим. Хочется всеми нелестными фразами осыпать менеджера. Не делается так. Архитектура разрабатывается в самом начале, а потом уже навешиваются технологии, то, что больше будет соответствовать нуждам. Утверждаем с клиентами и ни шагу в сторону, нельзя сначала «померять» одно, а потом сделать другое. Это же время, разная логика. Неужели все так сложно для понимания? Но нет же! Из раза в раз менеджеры, вроде бы тоже технари по образованию, допускают ошибки, которые обычно приписывают гуманитариям. Самое обидное, что выхода из таких ситуаций нет, приходится мириться и делать что говорят. Перенервничаешь на неделе, а потом нужно восстанавливаться. Придется тратить два дня на более приятные занятия: пивка выпить, в бар сходить, бокс посмотреть или в Асассин Крид поиграть, ну или в танки на худой конец. Главная хитрость успешной рабочей недели — ни секундочки не думать о работе в выходные. И если писать код, то только для себя, для развлечения и во имя личного удовольствия. Никакой работы во время, выделенное для отдыха!

Оксана всю неделю вела себя тише воды, ниже травы, но попросилась пожить ещё неделю. Вроде как прошлые жильцы где-то съезжают и она ждет, пока освободится квартира. А что делать, пришлось Виктору согласиться. В конце концов, договоренности она начала соблюдать, а бонусом к её пребыванию стала домашняя еда каждый день. Иногда отправляла Витю в магазин за продуктами и радовала его изысканными блюдами. На завтрак выпечка, на обед аппетитный суп, а на ужин котлетки или мясо с кашей. Идеальная домохозяйка. Но почему она раньше такой не была? Когда они жили вместе, бабушка Вити пыталась научить её готовить, а та отнекивалась и отвечала вроде «мой муж будет зарабатывать столько, что мы будем каждый день в рестораны ходить». Поглаживала при этом Витю по спине, а он только и мог, что неловко улыбаться. А сейчас как мышка — молчит, еду готовит, полы моет. Странно это всё, но по душе. Почти счастливая совместная жизнь.

Витя побродил по квартире, думая как приятнее провести выходной, и решил съездить к другу. Он умылся и написал Косте что скоро будет. Ксюша дала листок бумаги со списком покупок, он свернул его и засунул в портмоне…

— Ну, а на работе чо? — спросил Константин, ставя кружку с кофе перед Виктором.

— Издеваешься? Выходной хочешь испортить? — отпил из чашки Витя, — а молоко есть? И сахара бы.

— Сахара нет, мы же не едим его. Верка за здоровое питание, спасибо, что кофе оставила.

— ЗОЖ — это… — усмехнулся Витя, цитируя Шнурова.

— Ага, как же, — закатил глаза Константин. — У неё и доказательств уйма! Насколько это полезно, хорошо, продлевает жизнь и улучшает всю вселенную. — Он тихонько цокнул языком. — А вообще, говори потише. Дверь закрыта, но она капец какая ушастая. Играл вчера, назвал мужика тупым баклажаном, так она прибежала объяснять пользу баклажанов и рассказывать, что нельзя использовать это как ругательство.

— Ладно, я в общем-то уважаю любые взгляды если они без фанатизма. Не все понимаю, конечно, но они, наверное, тоже имеют право на жизнь.

— Ага, без фанатизма. Я скоро двинусь. — дверь соседней комнаты тихонько скрипнула и Костя резко перевел тему, — и вот говорит он мне «а на кой черт тебе Ардуино сдалась?», а я ему «Схемотехнику учить буду, надо ж с чего-то начинать».

— Это ты хорошо придумал. — Поддержал Витя и повысил голос, чтобы каждое слово было отчетливо слышно в коридоре, — сейчас вон сразу комплектом продают всё, что нужно. Поддержать тебя что ли, тоже что-то такое сделать?

На кухню зашла девушка Константина. Презрительно глянула на обоих, а потом резко улыбнулась: «Мальчики, в холодильнике тортик шоколадный, что ж вы не достали?». Витя напрягся. Честно говоря, он её побаивался. Не потому, что она плохая или страшная, нет. Просто потому, что что-то внутри противилось ей, будто она действует по шаблонам, а не живёт. Будто она пустышка, а не человек, а личность где-то в другом мире прячется и живет своей жизнью, а тут только тень. Костя такого не замечал и на все увещевания друга отвечал, что ему показалось. Вот и сейчас, Витя напрягся, а Константин привстал, обнял девушку, поцеловал в лоб и так ванильно ей: «Доброе утро, любимая». Что только не делает с мужиками семейная жизнь. Начинают использовать всякие уменьшительно-ласкательные прозвища, даже животный мир вспоминают — кися, зайка, рыбка и так далее. Будто на уроке биологии, ей-богу. Хорошо, что Вера скрылась в ванную, а не села с ними пить мерзко пахнущий травяной чай.

— Ну что, по пиву сегодня?

— Костя, мы на концерт идем, помнишь? — донесся глухой женский голос из ванной.

— Говорю ж, ушастая — шепотом сказал Константин и громко добавил, — да, дорогая, конечно помню!

— Каблук, — губами прошевелил Витя, чтобы даже звука не было.

— А сам-то! — рассмеялся друг, — небось, снова с Ксюхой сойдетесь!

Витя скривился. Не хотелось признаваться Косте, что он сам об этом думал и даже уже не вспоминает про милую тестировщицу с работы.

— Не, — отвел он взгляд.

— Ладно, а если серьезно — Костя немного подался вперед, — гнал бы ты её в шею. Неадекватная она.

— А я адекватный?

— Да. У меня есть человек, который докажет тебе это, — Костя открыл шкафчик в столе и протянул Вите бумажку. На ней печатными буквами было написано:

«Геннадий, Соболева 14/42 — биоэнергетика».

— Кто это? — со скепсисом спросил Виктор.

— Просто сходи. — уговаривал Константин, — И захвати свои дневники. Знаю, ты не хочешь их открывать, но просто возьми и отдай ему.

Витя закатил глаза, но подумал, что в общем-то ничего не потеряет если последует рекомендации.

— Ладно.

— Но не откладывай! Мы на концерт сегодня, а ты к Гене! Да?

Пришлось согласиться. Костя столько раз выручал, что совестно было бы ему отказать если о чем-то просит.

6

Витя заехал домой за дневниками, собираясь поехать к биоэнергетику, как обещал другу. Не разуваясь зашел в зал, выгреб из шифоньера все тетрадки, блокноты и листики, не разбираясь в деталях, и поехал к неизвестному Геннадию. Судя по навигатору, Соболева 14 — здание административного назначения. Виктор глянул маршрут. Городским транспортом 40 минут с двумя пересадками. Пешком те же сорок минут, зато по прямой. Осенняя листва уныло валяется под ногами, даже уже не шуршит. Нескончаемые дожди сделали из весёлых и разноцветных листиков мокрое коричневое месиво. Солнце успело скрыться за серыми тучами, будто его вовсе не было. Ветер настойчиво намекал на то, что скоро будет дождь, но Виктор не переживал насчет этого. Аромат осени шепотом говорил ему, что если и польется вода с неба, то крохотными брызгами, от которых капюшон вполне спасет. Витя свернул во дворы. На детской площадке сидели студенты, парочка из них на коленках переписывали что-то в тетрадки, остальные весело болтали. Когда-то он так же прогуливал с Ксюхой пары в соседних с универом дворах, с удовольствием жевал купленные на рынке пирожки с картошкой и запивал растворимым кофе 3 в 1. Сказочная пора была! Ни тебе забот о деньгах на проезд, ни переживаний о карьере или семейной жизни. Единственный страх — экзамены и зачеты, но между сессиями можно жить в своё удовольствие.

Трехэтажное здание из красного кирпича явно выделялось на фоне жилых сереньких пятиэтажек. Витя обошел здание и подметил, что входов два — парадный со ступеньками и черный с металлической дверью без ручки. Судя по всему, заходить нужно через главный. По навигатору он не понял назначение дома, в описании не было деталей. Обычно пишут «Организации в этом здании: УК „Лад“» или что-то вроде этого, а тут просто «Административное здание». Поэтому совершенно не ясно чего ожидать и получится ли там легко найти какого-то Гену.

Виктор поднялся по ступеням, большая двустворчатая дверь открылась легко. За ней пластиковый коридорчик с выходом к турникету, через который Виктор свободно прошел. Хм… Зачем нужен турникет, раз так просто крутится для всех? Дальше взгляду Виктора открылось просторное помещение с десятками растений в горшках во всех углах кроме одного. В свободном от растений углу располагалась небольшая стойка, за которой виднеется лысая голова. Видимо, охранник. Витя подошел, громко сказал «Здравствуйте». Мужчина лениво поднял голову, окинул посетителя рассеянным взглядом, будто его отвлекли от чего-то необычайно важного, вроде разгадывания кроссворда, и выжидательно замер.

— Добрый день, мне бы Геннадия, Гену. Друг сказал… — Виктор не успел договорить, как охранник буркнул «42» и снова опустил голову, полностью теряя интерес к визитеру. Витя хотел было уточнить куда идти, но, обернувшись, увидел лестницу. «Обычно первая цифра — этаж» — думал он, поднимаясь по ступеням. И верно, на первом были 10—19 комнаты, на втором — 20—29, но поднимаясь на третий этаж, Виктор вспомнил, что здание трёхэтажное. «Чудесно, то есть мне на крышу?» — думал он, проверив, что на третьем нужного номера нет. «Может, спуститься и спросить у охранника?» — но эта мысль не вызвала оптимизма. Он пять раз прошёл по коридору третьего этажа пока вдруг не понял, что на втором коридор был длиннее. Спустился ниже. Оказалось, что существует дополнительная лестница, которая минует коридор третьего этажа и ведет выше. Ура! Можно ведь, оказывается, самому найти что нужно. Он поднялся на маленькую площадку с тремя дверьми под номерами 40, 42 и 44. Странная, конечно, нумерация. Где, интересно нечетные? Может с другой стороны? Но проверять гипотезу не хотелось.

Витя постучал в 42, услышал громкое шарканье с той стороны и кашель. Загремели открывающиеся замки, которых он насчитал пять. Зачем так много? Открылась дверь, Витя увидел седовласого мужчину, лет на десять старше его, с заглаженными назад волосами в ярко-желтой рубашке с коротким рукавом. Он оценивающе глянул на Виктора и открыл дверь шире, пропуская в комнату. Помещение было невыносимо прокуренным несмотря на шесть распахнутых настежь маленьких окошек под самым потолком. Вдоль стен расположились высокие стеллажи полностью забитые микросхемами, платами, старыми мониторами, каким-то инструментом, жесткими дисками и всяким другим хламом. Мужчина жестом показал Вите «Стой» и обошел его вокруг, внимательно разглядывая. Потом приблизился к лицу Виктора, принюхался, а затем произнес осипшим голосом: «Тебе, брат, надо карму почистить». Затем, слегка прокашлявшись и выровняв тональность, добавил — «За тобой следят, не двигайся». Витя послушался, а мужчина совершил непонятные манипуляциями руками, будто разгоняя стаю мух, потом обошел сзади и сильно хлопнул рукой по рюкзаку на спине. Хлопнул так, что Вите пришлось сделать шаг вперед, чтобы не упасть лицом вниз.

— Вот и славно, — сказал мужчина, доставая сигарету из пачки, — Геннадий, — он протянул руку.

— Витя, — настороженно представился Виктор, пожав протянутую руку.

— Ааа, мальчик, который хотел понимания, — Геннадий усмехнулся, — Ну, проходи, присаживайся. — он оглядел комнату, подошел к табуретке, полностью заваленной какими-то платами, смахнул их прямо на пол, — вот тут, например.

Виктору пришлось пробираться на цыпочках, аккуратно сдвигая ногами предметы на полу, чтобы не раздавить что-либо. Он снял рюкзак и присел на табурет.

— Костя сказал с вами связаться, — начал Виктор, — но я не совсем понимаю зачем.

— Ага, Костик предупредил, что ты зайдёшь. — Весело ответил Геннадий. — Мы с ним в контру играли, я ему помог в службу информационной безопасности устроиться, так с того времени сдружились, — он оглядел комнату и добавил, — чувствуй себя как дома. Здесь, конечно, беспорядок, но зато безопасно. Куришь? — он протянул пачку.

— Бросил, — мотнул Витя головой.

— Это ты молодец, а я вот всё никак, — он прикурил сигарету, выпустив облако дыма в направлении маленького окошка, — я инженер-биоэнергетик. Приносят что-то на ремонт, старые запчасти не выбрасываю, всё думаю «вдруг пригодится». Вот и насобиралось барахла, — решил он почему-то объясниться за беспорядок и с улыбкой добавил, — а бывает, люди приходят, которых починить нужно.

— Да ничего, — пожал плечами Виктор, — у меня тоже беспорядок бывает, я привык к похожему, — добавил он, думая, что значит «чинить людей». Операции делать? В таком беспорядке невозможно. Или какая-то психотерапия? Гипноз? Надо бы поосторожнее, гипнотизёры — опасные люди. Хорошо что от «починки людей» не остается лишних запчастей. Вот уж комнатка страха получилась бы! В углу помещения стоит старый потрепанный диван-книжка, который судя по всему, уже не раскладывается. На нем такое же древнее покрывало, подушка с серой не стиранной наволочкой. Видимо, этот Гена тут и живёт. Наверное, ни семьи, ни детей у него нет, совсем один среди своих железяк. Геннадий, будто прочитав мысли Вити, сказал:

— Ночую здесь иногда. Если работы много. Ну или когда жена истерит, чтобы спрятаться, — он добродушно рассмеялся, — ладно, Витя, Виктор. Давай к делу.

— Да я, честно говоря, вообще не понимаю что происходит. Может вы мне растолкуете?

Геннадий внимательно глянул, освободил ещё один табурет от хлама тем же образом, сбросил все на пол, сел напротив, положив ногу на ногу. Потом резко вскочил, побежал к двери, с грохотом закрыл все пять замков. Невозмутимо вернулся на табурет и ответил:

— А дневники принёс?

Витя кивнул, открыл рюкзак и вывалил на диван все свои записи. Он попытался было аккуратно сложить всё в стопочку, но инженер одёрнул его:

— Не надо, я сам. — подошел к Виктору, взял его за локоть, поднимая с табурета, — Приезжай завтра. Удачного дня.

Витя вышел за дверь и услышал громкие щелчки закрывающихся замков. Посмотрел на лестничный пролёт, пожал плечами и поехал домой.

7

Машины неторопливо, друг за другом, въезжают во двор, чтобы занять свои законные места и отдохнуть от городской суеты. До двадцатого этажа доносятся только отголоски их усталого урчания. Высокие дома-коробки становятся немного теплее — всё больше людей возвращаются домой, зажигают в квартирах свет. Иллюзорное спокойствие заполняет далекий от центра города человейник. На самом же деле каждый здесь живущий попал в паутину отдаленного района. Сложные транспортные развязки, время дома только на сон и люди, люди, люди. Люди, такие же как ты, одинокие, вечно занятые, которые даже не знакомятся с соседями. Виктору с соседями повезло чуть больше. Раньше в квартире жила бабушка. Она любила напечь пирожков и угостить всех, кто на соседский стук откроет дверь. Оттого с постоянными жильцами он был знаком, даже, можно сказать, дружил.

На лестничной клетке Витя встретил соседа, сгорбленного старика, живущего с внучкой. Тот любил подолгу рассказывать о достоинствах своей девчушки, как он её называл уже лет двадцать, и задавать разного рода неловкие вопросы. Вот и сейчас пожилой мужчина не удержался от болтовни. Минут пятнадцать рассказывал о том, что Алиночка станет юристом и проходит практику в крупной столичной компании, где зарекомендовала себя как потенциально значимый сотрудник. Раз пять повторил, что она «не так, как все диплом „для галочки“ получает, а добросовестно выбрала профессию». Витя уже было собрался уходить, но старик взял его за руку и, глядя в глаза, спросил «А с этой? Снова вместе? Держался бы подальше от неё!». Ох, уж эта несносная навязчивость пожилых людей лезть не в своё дело. Но он, конечно же, не со зла, поэтому пришлось вежливо и тактично ответить: «она просто в гости». Услышав ответ, старик закивал, приговаривая «хорошо, хорошо», наконец-то открыл дверь и, пошаркивая, заполз в свою квартиру. Виктор зашел домой, всюду было темно. Лишь из комнаты Оксаны тянулась тоненькая полоска света. Он кинул пустой рюкзак в прихожей, достал телефон, намереваясь поставить его на зарядку, чтобы не забыть, но увидел несколько пропущенных звонков от матери. Закатил глаза, выдохнул и нажал кнопку вызова.

— Звонила?

— Витенька! — Раздался радостный голос. — Ты такой молодец, я тебя поздравляю, наконец-то принял верное решение.

Витя напрягся. Услышать от мамы хорошие слова? Что-то новенькое.

— Не понял, — холодно ответил он. — ты номером ошиблась?

— Не скромничай, сынок! — продолжила женщин. Витя прям почувствовал как её лицо растягивается в широкой улыбке. — Ксюшенька звонила, моя девочка! Рассказала, что у тебя живёт. Я так рада, так рада!

— Мать, мы не вместе. Она скоро съедет. — Понял он в чём дело. Зачем Оксане понадобилось звонить ей? Только она успокоилась и приняла, что сын не женат, не имеет детей, как снова нервотрёпка.

— Ну и напрасно!

«О, теперь начнутся нравоучения о том как правильно жить» — подумал Витя, включая ноутбук. Он давно приловчился пропускать мамины слова мимо ушей и не расстраиваться попусту.

— Ксюшенька — замечательная девочка! — продолжила мама. — Ты присмотрись ещё раз. А какая красавица. Не упусти её в этот раз, уведут снова!

— Угу, присмотрюсь, — буркнул Витя, поймав себя на мысли, что если бы всё продолжилось так, как сейчас, получилась бы крепкая нормальная семья.

— Вот и правильно, сыночек! Не будь таким, как дед. Бросил бабку, ушел жить на дачу. Если бы мы туда не приехали, никто б не узнал, что он умирает. Отец бы это не одобрил!

Витю передернуло. В голове зазвенело. Нечасто она вспоминала и дедушку, и отца в одном предложении. Он сцепил зубы, заставляя себя молчать, чтобы не грубить матери.

— Я занят, мать, — ответил он и не услышав ответа, сбросил. Она к такому привыкла, перезванивать не станет. Витя положил телефон экраном вниз и сложил руки домиком, обдумывая свой приступ гнева. Как она может так плохо отзываться о своём отце? «Нет, не думать об этом» — одёрнул он себя. Витя зарёкся будоражить детские травмы. Детство прошло. Он взрослый самостоятельный мужчина, который давно пережил все сложности. Цели, задачи, планы. Только будущее, только вперёд.

Витя услышал сзади тихий стук, обернулся. Оксана стоит в дверях, облокотившись на лутку, и перебирает костяшками пальцев по открытой двери.

— Извини, не хотела тебя тревожить, — почти шепотом сказал она, — а ты купил продуктов?

— Блин, — выругался Витя, — забыл. Совсем из головы вылетело.

— Ничего страшного, — она подошла и, проведя руками по его плечам, обняла сзади. — Я вижу, ты устал.

Виктор почувствовал себя ребенком, которому долгое время не хватало тепла и заботы. Он повернулся и глянул в её глаза, серые как осеннее небо. «А может, мать права?» — промелькнуло в голове. А Оксана, будто прочитав мысли, нежно улыбнулась и произнесла:

— Может быть, у нас снова что-то получится?

— Не торопи события, — отвернулся Витя к экрану ноутбука.

Она промолчала и вышла из зала, но потом крикнула из соседней комнаты:

— Вииить, а Вить? А у тебя остались дневники из-за которых мы расстались? Я бы хотела их ещё раз почитать.

— Нет, я их сжёг, как обещал, — ответил он не задумываясь. Прошлое ворошить не стоит, хотя с другой стороны, начинать отношения с обмана тоже нехорошо. Витя облокотился на спинку стула и прикрыл глаза.

Темнота.

«Лимов поймал налимов» — громко кричат дети, смеются и водят хоровод вокруг нервно озирающегося пятилетнего мальчика. Они по очереди хватают его то за рукав футболки, то за волосы, то за руку или ногу. Мальчик не успевает повернуться и поймать хоть кого-то из них, их слишком много. «Ну, лови, лови!» — подначивают дети, кружа вокруг мальчика, готового расплакаться. Он останавливается и смотрит в небо. Там проплывают большие бело-серые облака, солнце скрывается за ними на минуту, а потом появляется снова, ослепляя его.

Темнота.

«Витя, не плачь» — тепло, по-доброму говорит дедушка, присев перед мальчиком. Он легонько гладит внука по голове, но Витя громко ревёт, вытирая слёзы кулаками. Он хочет сказать, что собирался дать сдачи, но детей слишком много, он не знал что делать и поэтому расплакался, побежал домой, разрывая их хоровод. Он хочет объяснить дедушке, что так нечестно, несправедливо, целая толпа и маленьких, и больших против него одного. Хочет, но не может издать никаких звуков кроме всхлипывания. Дедушка всё понимает, не торопит внука, только иногда приговаривает «Ну, брось. Всё уже прошло».

Темнота.

Дедушки не было несколько недель, он уезжал куда-то на лечение. Для Вити это были мучительные дни, ведь дедуля единственный, кто относится к нему как к равному, а не как к малышу-плаксе. Мама если увидит, что Витю обижают, выбегает на улицу и громко отчитывает всех детей. А это стыдно, когда мама за тебя заступается. Значит сам не можешь за себя постоять. Витя стоит у крыльца и видит дедушку. Кажется, за две недели он постарел, начал сутулиться, а в глазах появилась какая-то печаль. Но мальчик со всех ног бежит к дедуле и крепко-крепко обнимает.

Темнота.

Дедуля тяжело дышит лёжа в постели. Витя не отходит от кровати, приносит ему воду и лекарства, которые мама заранее оставляет на столе. Приносит строго по расписанию, ведь дедуля научил его определять время на часах. Во дворе только старшие это умеют, а одногодки Вити путаются в цифрах. «Дедуля, ты ведь поправишься» — со слезами в глазах спрашивает мальчик. Но дедушка не обманывает ребёнка, он знает, что скоро умрёт. А ещё знает, что мальчику будет очень больно, но он переживёт. «Нет, Витя, меня скоро не станет» — скрипя, с паузами отвечает дедуля. Мальчик ложится на кровать, уткнувшись ему в грудь и громко всхлипывает. Дедушка, насколько хватает сил, обнимает внука и говорит «Витя, налим — вкусная рыба. Лови их побольше. А когда вырастешь — сможешь поймать любую рыбку, не только налимов».

8

Воскресенье — семейный день. Недовыходной, в который можно заняться выполнением обязательств перед семьей или просто домашними делами. Раз в пару недель Витя навещал маму, которая живет в поселке за городом. Там он иногда ходил на озеро и бродил по лесу, чтобы впитать природную благодать, разгрузить заполненный городской суетой разум. Он проснулся около десяти и совершенно не помнил, как перебрался из-за стола на диван. В квартире было тихо, но на кухонном столе тарелка, накрытая полотенцем и надпись «съешь меня». Открыл — шарлотка с яблоками. Когда она успела её приготовить? Отрезал кусочек, быстро прожевал, запив фильтрованной водой. Кофе можно на вокзале купить, всё равно в электричке минут тридцать ехать. Витя натянул джинсы, куртку, написал матери в мессенджере «буду через час» и поспешил в метро.

Интересно, кто-то обращал внимание, что станции метро отличаются не только колоннами, люстрами, названиями или минералами для отделки, но и пахнут каждая по-своему? Мы настолько привыкаем к подземному миру, тонем в суете, что уже не замечаем мелкие отличия и детали, которые порой отражают сущность того или иного места. А ведь понимание сути может приблизить нас к чему-то более важному, чем материальный мир.

Виктор замер на станции в ожидании поезда. Он старался делать вдохи как можно глубже, чтобы полностью проникнуться атмосферой станции метро, ощутить те тонкие нотки ароматов, присущих именно этому месту. Немного пахло лекарствами, как в городской больнице, и на секунду Вите показалось, что в этом месте раньше был какой-то госпиталь. Но нет, зная историю города, он себя одёрнул от излишней игры воображения. И вдруг, стоя совсем рядом у желтой линии, обдуваемый ветром приближающегося поезда, Виктор внезапно вспомнил всё. Яркими картинками в ускоренном режиме пронеслось как мама водила его в детстве каждый день к детскому психологу. Как она рыдала ночами, гладила его по говоре, приговаривая, что она не позволит ему сойти с ума, а потом кричала: «дед умер, умер!». Как отец ушёл однажды и больше никогда не вернулся. Как он сам лет в двенадцать или тринадцать с ужасом осознал, что дедушка и диковинные миры — это сны, а в реальности дедуля больше никогда не вернется, не возьмет его за руку и не расскажет сказку. И тогда же понял, что никому нельзя рассказывать о путешествиях в странном помещении с множеством окон-телевизоров, за которыми живут удивительные существа, люди и даже планеты. Вот, что было в тетрадках, которые он ненавидел сейчас всей душой и с легкостью оставил у Геннадия. А сны ведь не прекращались вплоть до двадцати пяти лет. Тогда он, наивный дурак, поделился с самым близким в тот момент человеком, с Оксаной, всем, что видел. С энтузиазмом, с надеждой на понимание показывал ей некоторые заметки из дневников, рассказывал, что видел. Но день ото дня она становилась всё серьезнее и постепенно отдалялась. В конце-концов, без разрешения перечитала все дневники. И с громким скандалом, проклиная всё на свете — его самого, его родителей, день их знакомства, собрала вещи и уехала к новому бойфренду. С того дня Витя упорно работал над своей «нормальностью». Прогонял дедулю и сны-путешествия по осьминогу, как в ужастиках прогоняют злых духов. Постепенно всё исчезло. Его реальность стала едина и за последние пять лет сложное детство вместе с параллельными мирами растворились как кошмарное видение.

«Наверное, я настолько сильно переживал утрату дедушки, — подумал Витя, — что придумал себе целую вселенную, — и мотнул головой». Он вышел из вагона на небольшой рынок с множеством киосков. Насыщенный запах подсолнечного масла и мяса заставил живот заурчать. Витя не удержался от покупки ароматного, только что поджаренного чебурека. В другой маленькой будочке взял заварной американо с молоком и вышел через турникеты на перрон. До электрички пятнадцать минут. Идеальный интервал, чтобы прожевать еду и сделать пару глотков кофе. Не хочется смущать людей в транспорте чебуречным запахом. Да и обедать в электричке некомфортно, все смотрят, разглядывают и наверняка что-нибудь осуждающее думают.

Дорогами за городом никто не занимается. Тут не то, чтобы про асфальт, даже про аккуратную насыпь речи не идёт. Глубокие колеи, проложенные многолетней ездой разного транспорта, осенью превращаются в сплошное грязевое месиво. Нужно идти по вялой траве, чтобы выпачкаться хотя бы не по колено. К маминому дому нужно подняться по пригорку. Витя, обдумывая каждый шаг, аккуратно поднялся по скользкому склону. Моросил мерзкий дождь, пришлось идти в капюшоне, из-за чего угол обзора сузился. Он подошёл к калитке и почистил подошвы от налипшей грязи о горизонтально лежащую металлическую планку. Встал на кирпичи рядом с воротами, дёрнул за веревочку, со стороны двора привязанную к запирающему рычажку — маленькая хитрость для «знающих», чтобы открыть дверь без ключа снаружи. Во дворе валяются гнилые яблоки, мать с бабушкой давно не могут своими силами выполнять всё необходимое для уюта в доме и порядка на участке. Только под окнами возле входа в дом ухоженные клумбы с пестрыми цветами. Витя громко постучал по деревянной двери и замер, прислушиваясь, идёт ли кто-то открыть ему дверь. Тишина. Своих ключей у него нет, в посёлке нет мастера, чтобы сделать дубликат, а съездить туда-обратно в город никак не соберётся. Дернул ручку — заперто. Позаглядывал в окна — занавески задернуты, а форточки открыты. Постучал по стеклу, крикнув «Ма, открывай!». Нет ответа. Может в саду что-то делают? По дорожке с плиткой обогнул дом, разглядывая посыпавшиеся на углах кирпичи, но в огороде тоже никого не было. Наверное, в магазин вышли. Хотя, тогда бы они встретились по дороге.

Витя встал под навес возле двери и набрал маму. Через приоткрытую форточку донесся громкий голос Стаса Михайлова, то есть, телефон дома. Витя начал переживать. Она никогда не оставалась без связи. Позвонил бабушке, но громкое пиликанье простейшего телефона, с огромными цифрами на кнопках, раздалось там же. Набрал Оксану, она же звонила вчера маме, вдруг сегодня они тоже общались? Но та объяснила, что просто уточняла рецепт шарлотки и на этом всё. «Вот так вот» — подумал он, глядя на моросящий дождь и плавно появляющиеся лужицы в местах неровно положенной плитки. Вышел на улицу, посмотрел по сторонам. На улице пусто, даже вдали никаких силуэтов. Витя глянул на соседний дом и вспомнил, что мать дружит с тётей Верой. Может быть они у неё? Перебежками, минуя опасные грязевые места на дороге, домчался к дому соседки, нажал кнопку звонка. Через пару минут появилась грузная женщина в плаще, накрывающая голову пакетом.

— Тёть Валь, мать у вас?

— Витенька, приехал? — расплылась она в улыбке, немного шепелявя из-за отсутствующих передних зубов.

— Ага, — ответил он, переминаясь с ноги на ногу, — приехал, а мамы с бабулей нет.

— Не знааааю, — её голова впала в плечи будто шея и вовсе отсутствовала, — вчера Ленка заходила, а сегодня никуда не собиралась вроде.

— Блин, — Витя посмотрел по сторонам, — может в магазин ушла.

— А у меня ж ключи есть, сейчас вынесу, — сказала она, отдаляясь от калитки, — только ты верни потом.

«То есть у соседки дубликат есть, — озадачился Виктор и медленно пошел за ней, — а у меня нет».

В доме прохладно, Витя плотно закрыл все форточки. Всё выглядело так, будто мама с бабушкой только что были дома и на минуточку вышли. По телевизору передавали новости, в кресле лежали спицы, шерстяные нитки, а в кухне на разделочной доске лежал недорезанный огурец. Он походил по комнатам, заглянул под кровати, поднял одеяла — никого. Внимательно осмотрел одежду и обувь в прихожей, всё на месте. Не могли же они выйти без одежды? Не могли. Он сел на старенькую кровать, которая скрипнула от напряжения, поискал в интернете как звонить в полицию. С той стороны попробовали оправдать нежелание активно заниматься поисками тем, что не прошло три дня с момента исчезновения, но, видимо из-за настойчивости Виктора, всё же согласились приехать на осмотр места пропажи. Он всмотрелся в телевизор — надо отвлечься от разыгравшегося воображения и паники.

На экране молодая брюнетка, пристально глядя в экран, сообщала: «За последние сутки пропали без вести почти семь тысяч человек. МВД России обеспокоено происходящим и предполагает, что ответственность лежит на одной из запрещенных сект». Дальше пожилая женщина сквозь плач рассказывала об исчезновении сына с внучкой, которые не взяли никаких вещей, не выходили из дома и мистически растворились в пространстве. Она, то и дело закрывая рот рукой, умоляла полицию поскорее что-то предпринять, приговаривала «хоть бы они были живы».

9

— Витенька, я на семинар с Учителем, — весело прощебетала Оксана, обуваясь.

— Угу, — почти беззвучно кивнул он в ответ, облокотившись на стену. Не успел ещё проснуться для того, чтобы транслировать мысли в речевой форме. К какому учителю? Какой семинар? Да, в общем-то неважно, своих забот выше крыши. Мать с бабушкой пропали, надо в полицию позвонить, вдруг что-то открылось. Приехал поздно. Хотел остаться у за городом, вдруг они вернутся, но не предусмотрел форс-мажорной ситуации и не взял ноутбук для работы. Поэтому поставил их телефоны на зарядку, забрал ключи, оставил записку и вернулся ночевать домой. Пол ночи не мог заснуть, всё поглядывал на телефон, вдруг пропустил звонок от мамы или из полиции. А потом снились кошмары, будто он радуется исчезновению мамы. Просыпался из-за ужаса от самого себя. Снова засыпал, видел как мама угрожает пальцем, а потом плавно рассыпается на тысячи осколков будто она стеклянная, а по ней треснули молотком. Нужно хотя бы новости прошерстить. Если исчезновения людей — это действие какой-то секты, наверняка интернет разрывается от новостей об этом. А сегодня рабочий день. Блин. Работа! Задачи, как известно, не ждут.

Девушка обулась, глянула в зеркало, чмокнула Витю в щёку, открыла дверь и быстро застучала каблучками по ступеням.

— Не забудь покушать, — крикнула она, сворачивая из коридора к лифту.

— Ладно, — ответил Витя, и закрыл дверь.

Поцеловала в щёку. Это что? Судя по всему, она не прочь начать всё сначала. Такая Оксана очень даже милая. Улыбается, приветливая, готовит еду и аккуратно, не мешая привычному быту, наводит порядок. Почему бы и нет? Пожить вместе годик-другой, притереться получше, а там предложение сделать, детей завести. Работа хорошая, стабильная, скоро начальником станет, машину купит, жилье есть. В общем всё, что требуется для нормальной семейной жизни наличествует. Виктор почесал голову и побрёл умываться. Половина девятого. Отличное время для начала рабочего дня. Он проверил на телефоне входящие во всех мессенджерах, позвонил тёте Вале, в полицию — никаких обновлений, бабуля с матерью будто растворились в воздухе. Со вчерашнего дня настырно писал Костя, спрашивал про визит к Гене. Витя ответил, что оставил там дневники, но ни о чём не общался, на выходных поедет. Друга такой ответ не устроил. Он настойчиво попросил навестить странного инженера сегодня же.

«Ладно, как скажешь» — подумал Витя и сухо ответил «Ок», продумывая как удобнее совместить выполнение рабочих задач и поездку к этому чудаку. Они перекинулись с Костей ещё парой смайликов, а затем рабочий мессенджер полностью поглотил Виктора прочими непрочитанными сообщениями. Для эффективного труда нужна особая фокусировка. А если твоя любимая бабуля с матерью пропали без вести в собственном доме, то и вовсе максимальный уровень концентрации. Витя, к счастью, за несколько лет удаленной работы приловчился отключаться от внешних помех и работа сегодня стала для него спасением от дурных мыслей. Где-то подправить код, где-то дописать функционал, проверить нагрузку сервера и статус работы всех приложений… Вот и вечер. Поесть, конечно же, забыл, поэтому пришлось быстро перехватить пару беляшей, дальновидно оставленных Оксаной, и выдвигаться к Геннадию.

В комнате инженера было до невозможного душно и накурено. Рядом с диваном грустно курлыкал старый процессор, а кулеры клокотали свою непонятную для людей, песню. Стемнело, но свет не был включен. Предметы в помещении просматривались тусклыми силуэтами. Витя напряженно сел на табурет, высвобожденный Геной из-под хлама, жалея о том, что последовал совету Вани и пришел к этому странному человеку. Ну раз он здесь, нужно узнать что-то полезное.

— Геннадий, почему Костя сказал связаться с вами? — спросил Витя, крепко вцепившись в рюкзак на коленях.

— Потому, что я могу тебе помочь.

— Чем?

— А ты думаешь, я ничем не помогу? — внимательно глянул Гена, доставая сигарету из пачки. Через секунду загорелся яркий оранжевый огонёк.

— Сомневаюсь. — Витя закинул ногу на ногу и выровнял спину.

— Всё в этом мире, Виктор, состоит из энергии. — Он включил свет. — Это вот, — указал двумя руками на одинокую лампочку, — энергия. — Подошел и коснулся плеча Вити, — и это энергия. — Достал старый кнопочный телефон, потряс в руке. — И здесь вот энергия, Витя, понимаешь?

— Ну, допустим. — Настороженно ответил он.

— А есть люди, которые чувствуют другой тип энергии, — Гена развел руки, будто охватывая шар, — ментальная энергия.

Инженер выдержал паузу, разглядывая реакцию Виктора и резюмировал:

— Я из таких людей.

— Ясно, — ответил Витя и привстал, — Я пойду.

— Может кофе? — проигнорировал Гена, — а я тебе расскажу про ценность твоих дневников.

Виктор достал телефон из кармана — семь часов. «В общем-то, можно задержаться» — он присел обратно.

— Вот и славно. — Ответил инженер, и налил воды из подозрительно быстро закипевшего электрического чайника в пластиковый стаканчик с растворимым кофейным порошком. Он протянул напиток Вите, взял пару тетрадок из стопки на диване и продолжил, — вот тут у тебя, — он открыл на одной из страниц, — описан центр управления мирами. Ты же понимаешь, что мир не один?

Витя поднял брови и поджал губы. «Один мир, один, черт побери!» — подумал он, но ничего не ответил.

— А вот его внешний вид, — он открыл на одной из страниц где виднелся неаккуратный, нелепый рисунок и начал тыкать пальцем, — это площадка, откуда идут шесть коридоров с окнами в разные миры.

Он пролистал одну из тетрадей дальше, показывая записи. Правда, так и говорилось — иллюминаторы, через которые можно наблюдать за жизнью в других реальностях. А вокруг окон металлический обод, шириной сантиметров пять и на нём красивым шрифтом с завитушками выщерблены номера.

«Ну и что? — Подумал Витя. — Ничего нового, он просто рассказывает что прочитал».

— Я не просто говорю то, что увидел в твоих записях. — Будто прочитал его мысли Геннадий. — Ещё есть информация, что передаётся из поколения в поколение в различных тайных организациях. Могу сказать то, чего здесь нет, — он захлопнул тетрадь, — тут ведь не хватает части твоих записей, а значит я не мог бы их прочитать.

Виктор усмехнулся. Он-то знает, что принёс все дневники этому чудаку.

— Номера миров. — Он замолчал и снова прикурил, — у тебя наверняка есть список миров, но ты его мне не принёс.

— Не, все, что было принес. — Ответил Витя и медленно встал, — я, пожалуй, пойду. Поздно уже, — и, продвигаясь к двери добавил, — у меня одна проблема — лунатизм, а этот бред больных фанатиков про какие-то там миры меня не интересует.

— Не одна. Мать твоя в единственном экземпляре осталась, только в своём мире.

Витя замер и обернулся.

— Что вы сказали?

— Мать и бабушка твои исчезли. — утвердительно ответил Геннадий.

— Ясно, — выдохнул Виктор, — Костя рассказал, — но вспомнил, что не рассказывал об этом другу. Даже Оксане не успел. Вчера приехал поздно, а сегодня она ускакала рано утром.

— Ты же знаешь, что нет. — Гена потрогал верхнюю пуговицу на рубашке и застегнул, поправив воротник, — но хочешь, можешь идти, конечно. Это же твой мир. — Он демонстративно отвернулся.

«Собственно, а что я теряю? — подумал Витя, — с ума не сойду, послушаю ещё».

— Дневники отдайте мне, пожалуйста, — сказал он и пошел к дивану, стараясь не наступить на разбросанные платы и микросхемы.

— Пожалуйста, — остался Гена на том же месте, наблюдая за Витей.

— Вы про тайные общества что-то сказали? — Спросил Виктор, складывая тетрадки в рюкзак, — разве сейчас существует нечто подобное?

— Конечно! — С энтузиазмом воскликнул инженер и присел рядом, растопырив ладошки. — Самая крупная называется «Вечность». — Он загнул большой палец правой руки, — они хотят стать чистой энергией, блуждающей по космосу без какой-либо цели. Остальные мелкие, не больше двадцати человек в каждой. — Гена начал перечислять какие-то названия, без деталей, поочередно загибая пальцы, — Лесники, Атлантида, Техногены, Шамбала, Авалон, Слепые, Гиперборейцы, Арийцы и ещё те, что в Царь-Древо верят, забыл как они зовутся. — Он разжал пальцы и сложил ладони на коленях. — Есть ещё мизерные по два-три человека, но о них мало известно, а раскиданы по всему миру. Так вот, — он повернулся к Вите, который уже собрал все свои тетрадки и застегнул рюкзак, — в их самых древних рукописях есть информация про некое место в параллельной реальности откуда можно попасть в другой мир. Описано всё точь-в-точь как у тебя в дневниках. Но только! — он резко вскочил, — только у тебя сразу про все, а у них обычно только про один! — и заходил по комнате взад-вперед, наступая на ломающиеся с треском платы. — Страшно подумать, Витя, кто ты такой!

Геннадий остановился и раздул ноздри, отчего Виктор вжался в диван.

— Но…, — глянул инженер в потолок, — похоже, что-то пошло не так, прикусил губу и повторил, — что-то не так.

— Что? — поддался Витя размышлениям Геннадия.

— Вечность в последние пять лет очень оживилась. — Он вздохнул и с насмешкой добавил, — верхушка сменилась, появился какой-то Учитель.

Виктор вспомнил Оксану. Она же пошла на какой-то тренинг к Учителю. Неужели правда попала в секту? Пусть Геннадий и называет эту Вечность тайным обществом, а по сути, скорее всего, это секта и есть! Но зачем? Зная её, это совсем неспроста. Хотя, с другой стороны, такие разительные перемены произошли в ней… «Не, бред» — улыбнулся Витя своим дурацким мыслям, — «вот так и промывают мозги, как этот Гена». Он демонстративно достал телефон:

— Извините, Геннадий, очень интересно, но я пойду. — с наигранным сожалением сказал он.

— Да, да, Витя, иди. — Ответил инженер судя по всему уже погрузившийся в какие-то размышления. — Приходи в четверг.

— У меня работа. Может быть, на выходных.

— Не будет работы, — прикрывая дверь ответил Гена.

Витя решил не уточнять что тот имел в виду. Достаточно безумия на один вечер. В душной маршрутке, несмотря на укачивание, он всё же достал телефон и написал Косте:

«Извини, больше к Гене не пойду. Он точно душевнобольной!».

10

Отходящие на стыках обои заставили в очередной раз пожалеть о том, что ремонт он делал самостоятельно. Заманался их клеить с Ванькой, так ещё и отпадать начинают. Ничего, можно делать так же как родители — по краешку чуть смазать клеем, слепить вместе и будто всё идеально. В какой-то книжке Витя читал, что каждый день нужно просыпаться так, будто это какой-то праздник, День Рождения или Новый Год, например. Когда ты, как в детстве, наполнен ощущением чуда, радуешься уже тому, что начался этот день. Совершенно бессмысленная теория. Сразу видно, что книгу писал человек, не знающий жизненных трудностей. Наверняка, вырос в богатенькой семье, отучился в каком-нибудь приличном колледже, поступил в университет. Вышел оттуда с убеждением будто знает всё обо всём и давай умничать в книжках, чтобы денег заработать на псевдо-инновационных методах саморазвития. Хотя сегодня Витя проснулся как раз с таким же настроением, как в День Рождения — с надеждой на чудо. Разглядывая обои, он представлял, что позвонит маме, а они с бабушкой дома, пьют утренний чай. Пусть они даже не вспомнят что с ними произошло, но будут живы и здоровы. Тогда он возьмёт выходной, чтобы как можно скорее их обнять. Уберет листья и гнилые яблоки во всём дворе, смажет скрипящие межкомнатные двери и разберет сарай с инструментами. Сделает всё, только бы они больше не исчезали.

Раздался нарастающий счет на немецком языке группы Rammstein — песня «Sonne» стояла у него на всех телефонах. Она настолько ассоциировалась со входящим звонком, что когда он слышал её в другом месте или по радио, судорожно хлопал по карманам в поисках телефона. Он резко вскочил с мыслью «Мама!» и схватил телефон со стола.

— Да, Костя, — разочарованно ответил Витя на звонок, увидев что вызов не от матери.

— Какие планы на вечер? — весело спросил друг.

— У меня мать с бабулей пропали. — Глядя в пол произнес Виктор.

— Как пропали? — Не понял друг и решил пошутить. — Ты кардинально решил вопрос недопонимания и отправил их на необитаемый остров?

— Нихрена не смешно. — Витя отодрал зубами торчащий кусочек кожи рядом с ногтем большого пальца, отчего там появилась красная точка крови. — Приехал к матери, ни её, ни бабушки. Телефоны дома, из соседей никто ничего не видел. Будто испарились. — Он протер глаза. — Там даже салат недорезанный.

— А какие-то следы погрома? — спросил Костя, — Есть? Полицию вызвал? Сколько их нет?

— Полицию вызвал, погрома нет. Сказали, что работают.

— Ну, блин, — не зная как помочь другу, сказал Константин, — ты это… держись. Найдутся, обязательно.

Витя угугкнул, но подумал, что по всей стране исчезнувших тысячи и его мать с бабушкой явно не будут в приоритете для поиска. Хотя, если это секта, то найдут всех сразу. Хотелось бы на это надеяться.

— Я могу чем-то помочь? — прервал размышления Костя, — а ты у Гены спрашивал про это?

— У кого? — не понял Витя, — Да, Костя, блин, — сообразив о ком идёт речь, старался он подобрать слова, чтобы не обидеть друга, — он… странный, чем он вообще может быть полезен?

— Он очень талантливый, — не понял друг, что вопрос был риторическим и начал объяснять, — разбирается в устройстве вселенной, в это трудно поверить, но…

Витя хлопнул рукой по столу.

— Костя! — воскликнул он, — у меня мать с бабушкой пропали, а ты мне про энергию! Ну ты ж был нормальный, блин! — возмутился Витя, — а сейчас что? Харе, прошу тебя.

Друг молчал.

— Вот не надо обижаться, — добавил он, — Оксана и то сейчас адекватнее, чем ты.

Костя ещё несколько секунд не проронил ни слова, но потом ответил:

— Зря ты так, Витька. Мы же с детства дружим. — С болью сказал он. — Тебе всю жизнь говорили, что ты чокнутый, а я на твоей стороне был. А Оксана твоя… — он повысил голос, — долбанный фанатик. Гена сказал, что от неё ничего хорошего не будет.

— Гена! Гена! Гена! — закричал Витя, резко откинувшись на стуле назад, — да ты задолбал, Костя! Это ты фанатик, а не она! — убрал телефон от уха, но осекся, — я тебе напишу если будут новости про мать, — добавил он и сбросил не дожидаясь ответа.

Витя резко положил телефон на стол и закрыл лицо руками, потирая глаза. «Собраться, надо собраться с мыслями» — он пошел на кухню сделать кофе. Дверь в комнату Оксаны была приоткрыта. Витя решил узнать, как прошел тренинг. В комнате девушки не было, а на кровати лежал широко раскрытый тряпичный рюкзак, в котором виднелись исписанные тетрадные листы. Он не обратил бы на них внимания, если бы не заголовок крупными печатными буквами — «МИРЫ, КОТОРЫЕ Я ВИДЕЛ». Да это же его записи! Витя вошел в комнату и достал бумажки. Приоткрыв рот от удивления, он перебрал все листы, просматривая рукописный текст — на каждом списки номеров с цифрами и словами. Это же из той тетради, которую он смотрел, когда хотел почитать дневники… Разве она не в рюкзаке? Витя поджав губы, вспомнил, что кинул её в стол под телевизором и не относил Геннадию. Вот черт, а он ведь говорил об этом. Но откуда он тогда знал? Может быть, что его рассказы правда? «Не, — качнул Витя головой, — наверняка у Оксаны есть логичное объяснение». Он взял листы и пошёл на кухню. Там девушки не было. Он постучал в туалет и услышал «Да, Вить» из ванной. Видимо, занимается какими-то женскими процедурами. Он спросил скоро ли она освободится. «Пять минут» — ответила Оксана. Витя поставил чайник и сел на кухне. Положив перед собой на стол вырванные из тетради листы, он с недоумением стал поджидать когда-то хорошо ему знакомую девушку, про которую, как ему казалось, он знал всё.

— Это что? — Спросил он, когда Оксана с полотенцем на голове вышла из ванной. Она неловко улыбнулась поглядывая вверх.

— Они же тебе больше не нужны? Ты сам говорил! — Тонким голосом ответила она и пожала плечами.

— А тебе? — Он развел ладони. — Нужны?

— Учитель просил принести, — невозмутимо ответила Оксана, — ему нужны.

— Нет, Ксюш, так не пойдет. — Витя достал большую тарелку из верхнего шкафа, — Смотри. — Положил на неё листы. — Я говорил, что сжег их, — он взял зажигалку, — вот, сжигаю, — и поднёс огонь к краю листов.

Бумага взялась быстро. Уже через пару секунд на тарелке были обгоревшие маленькие кусочки белой бумаги в клеточку и пепел. Кухня наполнилась дымом. Витя открыл окно на проветривание, выбрал из тарелки крупные остатки и повторно их поджег. Оксана, ссутулившись, стояла за его спиной. Выпучив глаза и крепко сжав руки в замок на груди, она не произнесла ни слова.

— Вот и всё, — он с улыбкой повернулся, — теперь начинаем с тобой жизнь с чистого листа. — Потрепал девушку за щёку и добавил, — никакого тёмного прошлого, только светлое будущее. Я пошёл работать.

Витя сел за стол, включил ноут и пока тот загружался, снова позвонил в полицию — всё так же никаких новостей об исчезновении, но уточнили, знает ли Виктор что-либо про религиозную организацию «Вечность». «Может быть, — спросили они, — бабушка или мама были связаны с кем-либо из неё?». Он ответил отрицательно. Мать была ярым атеистом и единственное, во что когда-либо верила, это нерушимость советского союза. А с этим, как известно, не повезло. Так что её взаимосвязь с какой-либо религией невозможна. «Мать была…» — испугался Витя словосочетанию из своего ответа. «Мать есть. С ней всё в порядке. И бабушка есть. Они живы и здоровы» — несколько раз прокрутил он убеждение в голове и принялся работу.

Задач навалилось несчитанное множество, но сосредоточиться на них, даже несмотря на срочность, было крайне сложно. Витя решил активнее попрактиковать необходимый для руководителя навык, делегирование, и раздал указания юным программистам. К счастью, они были заряжены на работу, активны и с радостью восприняли новые нестандартные задачи. Он достал из рюкзака оставшиеся тетрадки, замер прислушиваясь к тому, что делает Оксана на кухне. Убедившись, что она не собирается идти в зал, принялся за дело. Отодвинул стол, который загораживал один из ящиков шифоньера и достал дорожный чемодан. Быстро открыл, стараясь не производить громких звуков и спрятал туда все тетрадки. Как-нибудь исполнит обещание, сожжет их все до единого. Прошлое прошло. Он аккуратно вернул всё на свои места и удовлетворенно сел за ноутбук. Пролистал новостную ленту — количество исчезнувших не увеличивалось и никто не был найден. Оказалось, что в сумме, по всему миру, пропало около тридцати тысяч человек! «Не может такого быть, — подумал Витя, — чтобы столько людей исчезли бесследно. Если где-то убыло, значит где-то прибыло — закон сохранения энергии, — он тут же панически одёрнул себя, — никакой энергии! Наверняка есть логичное объяснение, как с моими видениями и лунатизмом». Он вспомнил тот день когда ему привиделось, будто вдруг исчезли все люди, не было электричества, газа, воды, и обрадовался, что искаженное восприятие больше не повторялось.

11

Будильник настойчиво кричал, что пора начать рабочий день. Витя нащупал телефон на столе, который, к счастью, стоял недалеко от дивана, протянул руку и выключил назойливую мелодию. Открыл левый глаз глянуть время — девять тридцать. На телефоне мелькнуло уведомление, что кто-то назначил звонок на десять. Он открыл и второй глаз, чтобы уже осознанно посмотреть детали важного сообщения. В событии было ещё двое приглашённых — директор и менеджер по персоналу. Ура, ура, наконец-то его повысят! Неплохо было бы подготовить краткий обзор о том, что узнал нового о менеджменте и управлении командой, но времени уже нет. Хоть бы успеть позавтракать. Виктор нажал кнопку включения ноутбука и помчался на кухню поставить чайник. Уже по привычке набрал маму, бабушку, соседку тётю Валю — нет ответа. Позвонил в полицию — тоже никаких новостей.

На него весело поглядывали свеженькие пирожки со стола, он ткнул в один из них пальцем — мягонькие, судя по всему, с картошкой. Взял парочку, сделал кофе и отнес завтрак в зал, к своему рабочему месту. До звонка пятнадцать минут. Остается найти приличную одежду да примять непослушные волосы, чтобы выглядеть прилично. Пришлось искать рубашку в вещах для стирки. Вся чистая одежда находилась в комнате, выделенной Оксане, куда Витя не рискнул сегодня заходить после вчерашнего демонстративного сожжения украденных у него листков из дневника. Он постоял у двери, прислушиваясь к звукам с той стороны — ни единого шороха. Видимо, наготовила еды с самого утра, а теперь спит. Лучше не будить, тем более рубашка не мятая, только слегка отдает неприятным запахом. Он откусил пирожок и, почувствовав непривычный вкус, с удивлением начал пережёвывать. «Странная начинка» — подумал Витя и глянул на внутренности выпечки. Там алели вишни без косточки вместе с картошкой, но судя по вкусу, ещё содержались лимон и чеснок. Он положил пирожок на тарелку, выплюнул туда же недожеванный кусок и задвинул странный кулинарный шедевр за ноутбук. За пять минут до звонка Виктор включил камеру, пригладил волосы, скорчил пару гримас чтобы прочувствовать мимику. Смешанный вкус несовместимых продуктов ещё был во рту, отчего кривляния получились знатные. Запечатлел как дурачится и зашел в виртуальную комнату по ссылке из события в календаре.

— Привет, Виктор. Пару минут подождем Владимира Степановича и начнём, — поздоровалась молоденькая блондинка с каре, поглядывая куда-то за экран. Видимо, подготовила заметки на бумаге и просматривает их.

— Хорошо, Оленька. — девушка была настолько миловидной, что в коллективе никто не называл её иначе как Оленька. Витя не был исключением. — Я бы хотел рассказать о своём прогрессе в менеджменте. Почти прочитал ту толстую умную книжку, что ты советовала.

Не успела девушка ответить, как брынькнул колокольчик подключения нового участника — появился директор. Он махнул рукой, не произнося ни слова, эйчар запросила одобрение на начало разговора и тот так же беззвучно кивнул.

— Все в сборе, давайте начнём, — улыбнулась Оленька, — Виктор, во-первых, мы хотели бы тебя похвалить. Ты отлично ладишь с менеджерами и разработчиками. — она глянула за монитор, в заметки, — но адженда сегодняшнего звонка, к сожалению, другая.

Витя напрягся, вглядываясь в круглое серьезное лицо директора. Оленька сделала паузу, видно, собираясь с мыслями и продолжила:

— Я думаю, ты знаешь, что компания пережила полугодовой кризис и мы с трудом удержались на плаву. К счастью, сложное время миновало и мы набираем обороты.

«Хорошо» — подумал Виктор, — «Значит они всё-таки сделают меня управленцем. Тем более, что похвалили».

— Оленька, давай я продолжу, — вмешался Владимир Степанович. — Виктор, мы пережили кризис за счет бюджета компании. Если не примем меры по оптимизации расходов, выйдем в убыток уже в следующем месяце. Клиент, над задачами которого вы с командой работали последние два месяца, разрывает с нами контракт. — Лицо его не выражало никаких эмоций и только во время небольших пауз можно было уловить сжатые зубы. — Это значит, — продолжил директор ровным тоном, — что часть сотрудников будет переведена на почасовую оплату, а часть отправлена в неоплачиваемый отпуск до момента, пока продажи не пойдут в гору.

— А я… — начал было Витя, но Владимир Степанович предупредил вопрос и ответил:

— Нам придется отправить тебя в неоплачиваемый отпуск на три месяца.

— Но я могу как-то помочь с другими проектами. — Перспектива бросить компанию во время кризиса и просидеть три месяца в ожидании неизвестно чего, Витю совсем не радовала. Если есть проблема — её надо решить общими усилиями, а не разгонять команду.

— Мы уже спланировали все необходимые действия по преодолению сложностей. Если никаких глобальных изменений в мире не произойдет, через три месяца полностью восстановим штат и объемы работы. — мягким вкрадчивым голосом сказала Оленька.

— То есть, мне гулять три месяца?

— Мы поймем, если ты найдешь другую работу. — С сожалением сказал Владимир. — Но надеемся вернуть всех на свои места в максимально сжатые сроки. Пожалуйста, не обсуждай это с командой. Ещё не все в курсе.

Виктор не имел ни вопросов, ни уточнений, всё понятно. Увольнение на три месяца. Как-то… неожиданно. Ещё вчера активно трудился, а сегодня в десять утра уже проблемы. Огорошили. Было бы лучше, если бы руководство не держало реальное положение дел в тайне полгода, а как-то предупредило о возможных последствиях кризиса. Он захлопнул крышку ноутбука и, облокотившись на стол, помассировал виски. Видимо, черная полоса. У всех бывает, у всех заканчивается. А значит, что? Значит нужно собраться с силами, запастись терпением и переждать бурю. Тем более деньги на существование есть, долговых обязательств ни перед кем нет, значит всё наладится. Всё будет нормально. Мать с бабушкой найдутся, в компании дела наладятся и он вернётся. С покупкой машины, конечно, придётся подождать, но это не критично. Он глянул список задач на сегодня — половина слетела из-за прекращения сотрудничества с клиентом, остальную мелочевку можно сделать позже. «Лучшее средство от уныния — прогулка» — подумал Витя и решил позвать Оксану побродить среди осенней листвы. В юношестве они много ходили по городу, смотрели закаты и рассветы, слушали уличных музыкантов и плясали под их песни. Сейчас, конечно, так никто не будет делать, но погода располагает к боевому настроению — ярко светит солнце, освещая желтые кленовые листья. Рядом с домом есть прекрасный парк. Витя представил как они с Ксенией не торопясь идут под руку и обсуждают светлое будущее и стало немного легче.

Он подошел к закрытой двери комнаты Оксаны, постучался и театрально сказал:

— Ксения Ивановна, разрешите обратиться!

Оксана не ответила. Он постучал сильнее.

— Оксана Прекрасная, не соизволите ли вы совершить прогулку с вашим верным слугой? — немного помолчал и добавил, — Ибо жизнь в дерьме, которое надо развеять хорошей погодой.

Витя услышал шорох и тихие шаги. Девушка плавно приоткрыла дверь. Без каких-либо эмоций глянув на улыбающегося Виктора, холодно ответила:

— Не интересует. — И снова закрылась.

«Не понял» — опешил Витя. Постоял немного возле запертой двери и вернулся в зал, пытаясь понять причины такого поведения девушки. Может быть, она подслушала разговор и решила, что его уволили? Но ведь с ним не попрощались окончательно. Нет, он был в наушниках, она бы не поняла всей сути разговора. Или она обиделась, что Витя сжёг листы из дневников? С чего бы? Это его тетрадки, делает что хочет, а она вообще без спросу забрала записи. А значит, рылась в вещах. Нехорошо. Блин, а с другой стороны если они ему не важны, почему же он просто не отдал их Оксане? «Могла бы попросить» — буркнул он вслух. Обиделась, блин. И Костя обиделся. Витя проверил обновления в мессенджерах, друг был онлайн десять минут назад. Обычно присылает какие-то смешные видео или спрашивает как дела, а сегодня — ничего. Ну а что он пристал со своим Геной? Этот чудак явно не поможет в исчезновении матери и бабушки, тут должны работать специалисты. «Хотя, — расстроился Витя, — я, наверное, мог быть помягче». Он оглядел комнату — старый шифоньер, низко висящая люстра с пыльными плафонами, разваливающийся стол, темные плотные шторы — всё навевало тоску, ведь мебель была больше частью ещё бабушкина. Витя закрыл глаза, глубоко вдохнул и резко выдохнул. Повторил процедуру. Такое контрастное дыхание расслабляет и снижает напряжение. Он решил выйти на улицу, чтобы провести остаток дня в своё удовольствие. Взять чего-то вкусненького, расслабиться, постараться отдалиться от проблем и набраться сил для выжидания. Ничто не бывает вечно. Рано или поздно, сложности закончатся.

Витя натянул на себя то, что нашёл в быстрой доступности — потрёпанные, мятые джинсы, старый свитер, в котором ходил дома если было холодно, обул летние кеды. Вопреки ожиданиям прогулка по парку не вызвала радости. Дети весело раскидывали листья, а родители фотографировали их. Влюбленные парочки, держась за руки, медленно прогуливались и все, все смеялись, улыбались, напоминая Вите о том, что у него «всё не как у людей». Он зашел в магазин, взял чипсов и безалкогольного пива. Выпивать не хочется, когда нетрезв всё усугубляется, а проблемы становятся только больше. Ради удовольствия пить не хочется, а ради расслабления — бессмысленно. На кассе была очередь, какая-то крайне пожилая бабулька не могла оплатить картой и поэтому медленно отсчитывала по рублю денег на хлеб и молоко. Витя тяжело вздохнул. Раздражает, но торопиться всё равно некуда, можно подождать. Подошла его очередь, он приложил банковскую карту для оплаты к кассовому терминалу, но на чеке выскочила ошибка. «Может быть, денег недостаточно?» — уточнил кассир и Витя отрицательно покачал головой. Попробовали ещё раз, снова ошибка. Он вспомнил, что во внутреннем кармане куртки есть наличка и нашел пятьсот рублей. Ну отлично. Видимо, у них что-то с терминалом, бабулька же до него тоже не могла рассчитаться, хотя у других покупателей, похоже, проблем не возникло. Витя вернулся в квартиру, дверь в комнату Оксаны была всё так же заперта. «Ну и чёрт с тобой» — подумал он и включил приставку. Пока загружалась игра, он пролистал новости, позвонил тёте Вале — всё так же никаких изменений. Бросил телефон на диван и, удобно развалившись в кресле, погрузился в виртуальный мир Древней Греции.

12

Впервые за две недели Витя не ощутил приятного запаха свежеприготовленной еды. Он открыл глаза, глянул на телефон — двенадцать дня и ни единого пропущенного. Витя перевернулся на живот, уткнувшись лицом в подушку. «Если ты не падал ни разу, — подумал он, — то не сумеешь подняться», выдохнул весь воздух и поднял голову, чтобы сделать вдох. Нет, весь день так не пролежишь, надо сделать хоть что-то полезное. Например, помириться с другом. «Ну а как не быть вспыльчивым, — вспыхнул в памяти крайний разговор с Костей, — когда мать с бабушкой растворились в воздухе? И нет никаких зацепок, чтобы понять направление. При чем тут какая-то энергия и миры? Люди не исчезают вот так вот просто. Их кто-то похищает или они уходят сами, но уж точно не испаряются». Он вспомнил как в восьмом классе Костя влюбился в девушку гота, которая направо и налево рассказывала о различных методах самоубийства. Друг не воспринимал это как нечто нездоровое, а называл «оригинальным взглядом на жизнь», индивидуальной особенностью. Но вот когда она начала резать кроликам головы, выливать кровь в бокал и пить её, тогда всё встало на свои места. Костя даже сам грозился написать на неё заявление в полицию за живодёрство. Ну вот такой он, да. Стремится понять всех душевнобольных, думает, что они особенные. Витя перевернулся обратно на спину и начал разглядывать узор на обоях, в некоторых местах так напоминающий чудные мордочки диковинных зверей. «Душевно-больной» — повторил он про себя. Видимо, поэтому сдружились они с Костиком, что тот желал доказать, что Витя обладает особенным взглядом на жизнь, а не страдает шизофренией. Да, конечно, не страдает. Нарушения сна, лунатизм, больное воображение, путаница между сном и реальностью — ну да, идеальный список показателей психического здоровья. Жалостливый просто Костик, всех ущербных хочет пригреть. «Блин, — Витя поджал губы, раздув ноздри, — зря я с ним так. Поеду мириться».

Он встал с кровати и сразу натянул джинсы и рубашку. Костя тоже работал удаленно, системным администратором, поэтому наверняка должен быть дома. А обеденный перерыв у него обычно в два. Комната Оксаны была плотно закрыта, он постучал, чтобы сказать, что уедет. С досадой подумал, что девушка даже не удосужилась узнать как его дела. А сейчас ведь отличная ситуация для реализации половины супружеской клятвы — горе и бедность на месте. Она не открыла и Витя, пожав плечами, обулся, вышел и поспешил к метро.

Выбравшись из темного подземелья, Витя пожалел, что не захватил очки. Если в культурной столице появлялось солнце, мир вокруг становился ослепительно ярким. Конец сентября, а погода уже второй день хорошая. Удивительно! Спустя несколько минут глаза более-менее адаптировались к непривычным цветам и Витя стремительно, большими шагами двинулся к многоэтажке, где жил друг со своей девушкой. Пиу-пиу-пиу — зачирикал домофон после того, как Виктор набрал «39», но никто не отозвался и дверь не открыл. Позвонил на мобильный — гудки, гудки, «оставьте голосовое сообщение». Набрал Веру — то же самое. Глянул в мессенджеры — Костя был онлайн десять часов назад, а Вера три часа назад. Написал обоим, но галочки доставленных сообщений не появились. Спят, может? Набрал на домофоне номер соседней квартиры, объяснил ситуацию — подъездную дверь открыли. Витя поднялся на пятый этаж пешком, лифт не работал. Постучал в деревянную дверь, переводя дыхание, и подумал, что надо заняться бегом или хотя бы начать ходить в тренажёрку. Судя по всему, всё-таки дома никого не было. Витя встал перед дверью, думая с кем бы связаться. На лестничной площадке пролистал социальные сети и написал нескольким общим знакомым. «А, блин, Верка-то на работе, — хлопнул себя по лбу Витя, — перезвонит, может». Постучал ещё раз посильнее — тишина. Нашел в телефонной книге номер отца Кости, сразу не решаясь, всё же позвонил. Владимир Петрович сказал, что сын собирался на какой-то тренинг и Витя успокоился. Вероятно, отправили на профессиональную конференцию или обучение. «Хотел как лучше, а получилось как всегда» — подумал он и вернулся на улицу.

Во дворе бегали ребятишки. Они весело залетали по ступенькам наверх, а затем по очереди скатывались с горки. Витя улыбнулся и вспомнил как однажды больно ударился, съехав с ракеты во дворе. В его время были не такие безопасные детские городки как сейчас. Тогда развлечения были игрой на выживание. Почти каждый ребенок во дворе имел в активе достижений перелом ноги или руки. Виктору повезло, его конечности остались в целости и сохранности, но, однажды скатываясь с высоченной, как ему тогда казалось, горки, больно ударился копчиком. Хороший получился урок, он запомнил на всю жизнь, что прежде, чем лезть наверх, надо посмотреть где приземлишься. Он вздохнул, позвонил маме — нет ответа, бабушке — то же самое и подумал про себя «мамулечка, ну вернитесь скорее, я не буду с тобой больше никогда ссориться».

Когда резко исчезает работа и появляется масса свободного времени, не можешь сразу избавиться от чувства, будто ты что-то забыл. Витя перебрал в голове все возможные дела, с ужасом осознав, что ему нечем заняться. Привыкаешь жить по расписанию, в состоянии цейтнота, а потом «вжуууух» и ничего нет. Становишься таким пустым, потерянным, одиноким. В этот момент легко поддаться унынию, распылить своё время на нечто совершенно неважное. Хоть мама не верующая, но всегда говорила, что уныние — это смертный грех. Осознание этой простой мудрости вдруг легло несмываемой татуировкой на всю прожитую жизнь Виктора. Он понял, что увольнение с работы не повод для бездействия, решил взять себя в руки и съездить к шизанутому Геннадию. Не для задушевной беседы, а для предупреждения, что если он продолжит промывать Косте мозги, будет худо. Ну а что, инженер этот щупленький, руки-веточки, сутулится, да и на вид не молод уже, лет сорок, так что опасности от него нет. Витя пусть не в лучшей форме, но когда-то занимался боксом, постоять за себя и за друга точно сможет. Тут же, не откладывая, он глянул подходящий маршрут — пол часа на автобусе, остановка рядом, и не торопясь пошел в нужную сторону. Не заметив, как прошли тридцать минут пути, Виктор прошел по салону на выход к передней двери, рассчитаться банковской картой за проезд. Он уже было вышел из транспорта, но водитель его громко окликнул «За проезд заплати, операция не прошла!». Витя на пару секунд озадачился, но наскреб в кармане тридцать пять рублей. «Нет, на счету точно есть деньги, — подумал он, — видимо, терминал у водилы не работает».

Судя по всему, Геннадий ночевал где-то в другом месте. Каморка не была настолько прокурена, как в прошлый раз. Инженер встретил Виктора всё в той же желтой рубашке, надетой на голое тело, и с сигаретой в руке. В этот раз чудаковатый мужчина обошелся без странных пасов руками, а просто окурил Витю сигаретным дымом со всех сторон прежде, чем пустить дальше. Табуретки были завалены платами и микросхемами, но Гену это не смутило — он привычно, одним движением руки, смёл всё на пол. Поставил стул перед Виктором и с напыщенной серьезностью произнёс:

— О, вижу мальчик, который хотел понимания, сегодня серьезно настроен.

Витя проигнорировал фразу, но всё же присел на табурет. Сделал глубокий вдох и начал:

— Геннадий, я хочу сразу расставить все точки над и — сказал он, сложив руки на груди, — я пришел не болтать, а предупредить, чтобы вы не пудрили Косте мозги, — он сцепил зубы и глянул на инженера.

— Ха! — воскликнул Гена и рассмеялся запрокидывая голову, — смешной мальчик. Совсем запутался.

— Ну, кажется, вы меня поняли. — Витя поднялся и встал лицом к лицу с инженером. — Костя мой друг, я не допущу, чтобы он попал в беду.

Геннадий выдохнул, устало наклонил голову вправо и ответил:

— Поздно, Витя, он уже попал в беду. — сказал Гена и со злостью ткнул пальцем Виктору в плечо, — Из-за тебя.

— Не понял, — опешил Витя.

— Ну что ты не понял? — тоном, которым говорит отец, наказывающий сына, спросил инженер, — не тупой же, глазки открой свои.

— Где он? Я звонил сегодня, не отвечает. — Виктор отбросил эмоции, надо получить как можно больше информации и встретиться с другом. — А отец его сказал, что он на тренинге.

— Ага, — усмехнулся Гена, — на тренинге. У Учителя в Вечности.

— Ну, — пожал Витя плечами, — и что? Оксана, моя девушка, была на тренинге и ничего страшного не произошло.

Геннадий расхохотался, закрыв лицо рукой, затем присел на диван, продолжая громко смеяться. Потом указательными пальцами протёр глаза, несколько секунд ещё улыбался, похмыкивал, выдыхал и, прицокнув, сказал:

— Как бы тебе мягко объяснить, — он наклонил голову и направил взгляд в маленькое окошко, расположенное почти под самым потолком, — «Вечность» делает из людей фанатиков. Все угощения, — он говорил, расплываясь в неприятной улыбке и с выпученными глазами безумца, — пропитаны неким наркотиком, подавляющим волю. Один раз побывал там и «пф!» — он сделал взрыв руками, — прощай жизнь. Ты больше не человек, ты адепт секты, инструмент для достижения целей Учителя. И всё. Всё! Просто инструмент!

— Да не, — ответил Витя, но с некоторой долей неуверенности в голосе — даже если это так, Костя не дурак, не будет всякую гадость жевать где попало. И с Оксаной всё в порядке.

Геннадий развел руки и пожал плечами. Витя мотнул головой и, отогнав лишние мысли, сказал «Я пойду». Развернулся в сторону двери, но, вспомнив про главную цель своего визита, обернулся и утвердительно добавил «В общем, вы меня поняли».

13

В городском транспорте отлично думается. Смотришь на фонари, на яркие вывески за окном и как-то сами собой всплывают в голове нужные вопросы, на которые во время поездки потихоньку появляются и ответы. Размеренное движение помогает систематизировать информацию и разложить мысли по полочкам. Витя глянул в мессенджеры — Костя заходил в интернет три часа назад, но на сообщения не ответил. Если был онлайн, значит жив, здоров. Вера тоже не перезвонила, наверняка на работе забегалась. Было начало десятого и Виктор решил отложить им звонки уже на завтра. Регулярный звонок матери с бабушкой не пропустил, но ответа всё так же не было. Зачем Костя пошёл в секту? Зная друга, это наверняка связано с их ссорой насчет Оксаны. И, как всегда, он, наверное, хотел что-то доказать. «Да что он докажет, — усмехнулся Витя, — я с ней живу. Мне точно виднее, что и как». Полностью погруженный в свои мысли, он зашел домой, разделся и прошел на кухню. Открыл холодильник — никакой еды нет. Прислушался, в комнате Оксаны тишина. Видимо, сильно обиделась на него. Даже готовить перестала. Ладно, выйдет из комнаты в душ или на кухню, тут Витя её и подловит для разговора. Пора прекращать эту ссору с недопониманием.

Утвердившись в этой мысли, он прошел в зал и включил ноутбук. На автомате просмотрел почту, бездумно побродил по восстановленным браузером вкладкам. Без всякой цели клацнул мышкой по глупой рекламе «15 знаменитостей, которые изменились до неузнаваемости» с кучей перенаправленных ссылок на другие, совершенно не связанные с этим, сайты. Минут на сорок завис в монитор. От всемирной паутины его отвлекло громкое урчание в животе. Желудок настойчиво напомнил, что нужно срочно ему туда что-то закинуть. Из магазинов работают только круглосуточные, а там ничего путевого не найти. Виктор решил заказать еду в ресторане европейской кухни с доставкой на дом. Зашел на сайт, залогинился, выбрал пюрешку с котлетками и салатик из овощей. Нажал «Оплатить». Карта была привязана к виртуальному сервису, данные для доставки указаны, так что он рассчитывал увидеть «Спасибо за заказ, ожидайте доставку в течение 40 минут». Но получил сообщение об ошибке проведения платежа.

Витя вспомнил, что за последнее время он уже пару раз сталкивался с непонятным феноменом, когда не проходила оплата картой. Нужно разобраться. Зашёл в мобильное приложение — всё в порядке, деньги на счету есть. Почему тогда оплата не проходит? Он решительно набрал номер телефона горячей линии, послушал бота, рассказывающего о новых банковских продуктах и завис под классическую мелодию, в ожидании свободного оператора.

— Добрый день, Виктор Павлович, меня зовут Елена, какие у вас вопросы?

— Здравствуйте, Елена, оплата картой не проходит, хотя деньги на счету есть.

— Одну минуту, Виктор Павлович, я проверю состояние вашего счета.

— Жду, — снова музыка, через несколько минут девушка вернулась с ответом.

— Виктор Павлович, я вижу, что ваш счет заблокирован по 174 статье. Вам необходимо в течение пяти рабочих дней прийти в отделение банка.

— В смысле, заблокирован? — возмутился Витя.

— Более подробную информацию вам смогут дать в отделении банка. Вам подсказать ближайшие адреса?

— Нет, спасибо.

Он пытался получить какие-то более конкретные ответы, но на всё девушка отвечала, что подробнее скажут «в отделении банка». Порядок процедуры ясен — предоставить документы, подтверждающие легальность регулярно получаемых денежных средств, подождать пока они их проверят и тогда счета будут разблокированы. Но до момента, пока он не предоставит бумаги, деньги заморожены. Если с документами будет что-то не так, ему откажут в обслуживании, но он сможет снять все свои деньги, либо перевести их в другой банк. Жесть какая-то.

«И за что мне это?» — устало подумал Витя. Он пошёл в прихожую к стеклянной баночке, куда обычно сбрасывал мелочь, забрал её и отнес на стол в зале. Потом открыл шкаф, полазил по карманам во всех куртках, нашел двести пятьдесят рублей — две купюры по сто и одну в пятьдесят. Прошерстил рюкзак, в мелких кармашках нашёл ещё двести одной бумажкой. Все найденное богатство присовокупил к баночке. Сел за стол, перевернул копилку с мелочью и сосредоточенно начал выбирать сначала десюлики, потом по пять рублей, ну и дальше всю остальную мелочь. В итоге, Витя наскреб по сусекам семьсот пятьдесят пять рублей. На неделю точно хватит, не придется ни у кого занимать. Он оставил по крупицам собранное богатство на столе и решил поговорить с Оксаной по душам. Хотелось вместе сесть, подумать что делать. И потом, может она расскажет, наконец-то, про эту свою организацию, про Учителя, про семинар. Витя подошел к двери её комнаты и постучал. Свет не горел. «Может, спит?» — подумал он, постучав сильнее. Никаких шорохов и звуков. Витя тихонько прокрутил ручку, приоткрыл дверь — кровать застелена и никого нет. Он растерянно прошел в комнату, включил свет. Огляделся. Никаких вещей, никаких знаков присутствия девушки. Прошел к окну и на тумбочке увидел небольшой конвертик такого же размера, в которых дарят деньги. На нём аккуратно выведено гелевой ручкой «Письмо Виктору от Учителя». Взял его в руки, повертел оглядывая со всем сторон, открыл и достал белый, аккуратно сложенный, листок. Развернул. Прочитал текст, написанный от руки печатными буквами:

«И загорелась в небе самая яркая звезда.

И начали люди возносить ей мольбы свои.

Но не слышала звезда ни просьб, ни жалоб, ни молитв.

И отвергли люди пороки свои, блага материальные, обратились к звезде «Учитель, снизойди к нам, неси слово своё».

И услышала тогда их звезда, спустилась на землю. Так появился Учитель.

И нес Учитель слово своё:

Мы — странники вселенной.

Мы кружим по галактикам в виде энергии.

Мы — вечная мысль.

Наша скорость выше скорости света, наш разум сильнее разума вашего бога.

Куда мы движемся? Никуда.

Какова наша цель? У нас её нет.

Кто нами руководит? Никто.

Мы сами — совершенные сущности.

Нам не нужна цель, мы превзошли её. Нам не нужно направление, оно ничего не значит. Вечность ждёт и тебя, о, познавший сущность всего.

Вечность ждёт и тебя, о, осознавший небытие.

Вечность ждёт и тебя, о, открывший тайну своего мира и превзошедший её».

Витя несколько раз пробежался взглядом по тексту, потер глаза и глянул ещё раз. Не поверив в происходящее и держа послание тремя пальцами за уголок, заглянул на кухню, проверил ванну и туалет в надежде, что Оксана вовсе не испарилась, а просто очень тихо где-то сидит и, например, читает. Но нет, квартира была абсолютно пуста. Он сел на табурет, прикрыв глаза и тяжело вздохнув, крепко зажал виски указательным и большим пальцами правой руки. Потёр бороду и ещё раз прочитал записку. Какая-то белиберда и ничего от Оксаны. Никакого сообщения, никаких намёков на её уход. Ни-че-го. Он перевернул листок и заметил в нижнем правом углу фразу, написанную маленькими буквами «Ты знаешь, что нужно делать».

— Не знаю! — крикнул он в пустоту и сильно ударил кулаком по столу, отчего чашки подпрыгнули с лязгающим звуком.

«У всего есть логичное объяснение, — размышлял Витя, закрыв глаза, — научно обоснованное, логичное объяснение». Он просидел, прислушиваясь к окружающим звукам и стараясь восстановить внутренний душевный баланс, ещё минут пятнадцать. «Жениться даже уже хотел, дурак. Снова на те же грабли! Радовался, что изменилась в положительную сторону. Решил попробовать ещё раз, а она опять бросила. Вечная „почти жена“! Сколько раз говорил себе, что люди не меняются. Ничего, блин, не меняется. Нет, друзья, — обобщенно обратился он к Ксюхе и Геннадию, — вы меня в это безумие не втянете. И не надо мне вешать лапшу на уши о каких-то сектах. Если человек плохо поступает, так это не из-за секты, а из-за того, что он сам с гнильцой».

Витя переоделся в домашнее и включил юмористическую передачу по телевизору. Спать совершенно не хотелось, а время скоротать надо. Утром нужно сделать несколько важных дел: позвонить Оксане и потребовать объяснений, связаться с Костей и убедиться, что с ним всё в порядке, пойти в полицию и надавить на сотрудников, чтобы они активнее искали мать. Работы нет, времени полно. До девяти утра он крепился, хотя веки всё больше становились свинцовыми. Позвонил по номеру Ксюши, который она оставила — недоступно. А первый раз, вспомнил Виктор, она, кажется, звонила с другого номера… Точно. Посмотрел по времени звонка в истории. Было несколько неизвестных номеров, но какие-то нечеловеческие, то есть красивые, от рекламных служб, видимо, и один номер обычный. Выбрал его. Гудок. Второй, Третий.

— Слушаю, — ответил мужской голос.

— Здравствуйте, с этого номера мне недавно звонила девушка, Оксана. Скажите, пожалуйста, как с ней связаться?

— А вы кто?

— Я её парень, — осторожно сказал Витя.

— Вот сука! — Крикнул мужчина. — Тварь какая! — Разразился он оскорблениями.

Витя подождал пока мужчина выдохнется и аккуратно, во время паузы, переспросил:

— Так как с ней можно связаться?

— Что она у тебя украла?

— В смысле? — насторожился Витя.

— Мы жили с ней два года. Я археолог, перевозил один важный предмет. Она напросилась поехать со мной. По дороге я на заправку заскочил, ну по делам, понимаешь, а она, — мужчина яростно выдохнул, — предмет этот свистнула и умотала на попутке.

— А когда это было? Как же она звонила с вашего номера? — озадачился Виктор.

— Пришла недели две назад, мол, дорогой, меня шантажировали, сказали, что если диск этот не привезу, то дочь нашу будут искать по оврагам.

— У Оксаны есть дочь?

— Полтора года Светочке, — с любовью ответил археолог, — так она стерва, звонок сделала и снова умотала. И меня, и дочь бросила. Ни её, ни диска из музея. На меня дело могут повесить, но я же не при чем! — он возмутился и, показалось, что даже всхлипнул.

— Извините за беспокойство, как вас?

— Борис.

— Боря, приятно познакомиться. Я Виктор, — и добавил, — Ничего не украла. Наверное.

— Ну ты проверь, мужик, на всякий случай. — сопереживающе сказал он, — я в полицию когда пошёл, так оказалось, на неё уже две заявы есть, никак не поймают, а я ведь женился…

— Ладно, если она, — не дал пожаловаться Борису на судьбу Витя, — вернется, дайте знать.

14

После дневного сна всегда болит голова. Если есть силы не спать днем, не нужно ложиться. У Вити сил не было. Бессонная ночь, неоднократно заданный вопрос «Что я делаю не так?», попытки объяснить поступок Оксаны, захлестнувшая его паника о судьбе матери, бабушки, а теперь ещё и Кости — всё это вымотало Витю полностью и он около одиннадцати утра с телефоном в руках заснул. Разбудила его вибрация телефона и пока не заиграла мелодия, он быстро ответил на звонок. Услышав знакомый голос в трубке, Виктор резко поднялся на один локоть и сел, ведь наконец-то объявился друг.

— Костя! — радостно крикнул Витя, — ты где пропал? Извини меня, я переборщил, не обижайся. Давай по пиву сегодня? У меня такая жесть в жизни, — выпалил он.

— Витёк, — рывком произнёс друг, — Все наши представления о жизни ошибочны! — воскликнул он вместо ответа на предложение, — Мы зря копим материальные блага и удовлетворяем потребности туловища, слышишь? — спросил Костя и не дождавшись ответа, продолжил восклицать. — Тело — наказание для духа, ограничитель нашей истинной энергии! Мы должны освободиться как можно скорее и жить вечно!

Виктор испуганно молчал, ожидая завершения монолога. В голове всплыли слова Геннадия, что сектантов накачивают наркотиками и превращают в фанатиков. Неужели… Неужели, правда? Витя зажмурился, а Костя продолжал ликовать:

— Витя, чудик ты мой родной, ты же был так близок к истине всю свою жизнь! Но те миры, что ты видел — ничто! Маленький пшик в сравнении с миром Учителя. Мы отправимся туда и будем жить вечно! Станем энергией, бороздящей просторы без цели и нужды! Мы станем звёздами, слышишь?!

— Ты дома? Я сейчас буду. — Витя вскочил с кровати и начал одной рукой натягивать джинсы.

— Нет, нет! — блаженно ответил Костя, — Учитель сказал, что я должен быть с ним пока ты нам не поможешь.

Виктор замер. И он туда же.

— О какой помощи идёт речь? — серьезно спросил он, но друг продолжил игнорировать прямые вопросы.

— Ты представляешь какая это честь? Ты…, — с долей отвращения сказал Костя, — тот, кто всю жизнь бегает от самого себя, сейчас можешь помочь самому Учителю!

Отношение к другу, судя по интонациям в словах Кости, скакало от презрения до тёплых дружеских чувств. Глаза у Вити стали влажными, видимо, от нестабильного режима сна. Он потёр их указательным и большим пальцами и хотел узнать где всё-таки находится друг и как он должен «им» помочь. Не думал он, что втянет каким-то образом Костика в неприятности. Хотя не ясно ещё кто кого куда втягивает.

— Ты где? Я приеду.

— Сделай дело, гуляй смело! Мне пора, пока! — ответил друг и сбросил звонок.

Витя набрал его снова, гудки, гудки, голос, рекомендующий оставить сообщение. И так раз десять. Или больше. Он позвонил Вере, наверняка Костя ходил на тренинг один, Вера ведь работает днём. Тоже нет ответа. Без всякой надежды он отправил ей смс «перезвони, как сможешь». Сел на диван и от бессилия швырнул телефон с такой злостью, что тот ударился о стену. Раньше бы Витя схватил его, проверил всё ли в порядке с этим дорогущим драгоценным устройством. Но сейчас ему хотелось забиться в угол, прижав колени к груди, и спрятаться от всего происходящего. Подождать пока нормальная жизнь вернётся сама. В голове пульсировала единственная мысль — «Что, чёрт возьми, вокруг него такое происходит?».

Витя резко вскочил. Уныние — смертный грех. Надо что-то делать. А может все не так страшно, как кажется? Допустим, полиция работает над поиском матери и бабушки, компания работает над тем, чтобы у него была работа, а Костя жив, пусть и немного сошёл с ума. «Что-то я делаю не так» — снова подумал Витя. Он решил глянуть дневники, ведь все проблемы взрослой жизни скрываются в комплексах и страхах из детства, недопонимании или осуждении со стороны родителей. Помимо описания снов там должны быть и его детские переживания. Первый шаг на пути решения проблемы — признать её. Он с такой яростью отговаривался от перечитывания дневников, когда психолог посоветовала пересмотреть их, что, видимо, там всё-таки есть нечто непроработанное. Витя отодвинул стол, блокирующий один из шкафчиков шифоньера, куда спрятал дневники, открыл дорожный чемодан и не обнаружил ничего. Пусто! Тетрадок нет. Ни единого листика, ни одной писульки. Ни больших блокнотов, ни маленьких — ничего. Он отодвинул стол ещё больше, вытащил сумку, вывалил все пакеты и тряпки из шкафчика — тетрадей не было. «Что она у тебя украла?» — промелькнул в голове вопрос мужа Оксаны. Витя лег на пол в окружении всего хлама. «Может, я перепутал и положил их в другой шкаф?» — подумал он. Подорвался, открыл все шкафы и шкафчики, быстрым движением руки скидывая все вещи на пол, чтобы ящики остались пустыми. Ни тетрадок, ни блокнотов нигде нет. «То есть, у меня она украла мои детские воспоминания и сны — развёл Витя руками, — и зачем?».

Он оглядел беспорядок в квартире, возникший буквально за несколько минут. Убирать вещи на прежние места не было никакого желания. Недосып явно давал о себе знать, но Витя понимал, что заснуть всё равно не получится. Появились новые обстоятельства и нужно серьезно всё обдумать. «Получается, — размышлял Виктор, — Оксану подослал Учитель, чтобы она выкрала мои дневники. Но кто такой этот непонятный Учитель и что ему от него, от Виктора, нужно?» Он решил не сообщать пока информацию о секте в полицию. От обвинений без фактов могут просто отмахнуться. Это в лучшем случае. А в худшем — посчитают ложным доносом и засунут в изолятор до прояснения обстоятельств. Кто его знает, насколько всесильна эта организация. Вон скольких людей в стране разные секты по-миру пустили, лишили здоровья, а то и до самоубийств довели. И ничего никакая полиция с этим сделать не может. Нужно подойти к решению проблемы с другой стороны. Может быть он в силах самостоятельно вернуть всё на свои места? Вот только как теперь без дневников и знания местоположения адептов Вечности понять, что делать? Он прошерстил интернет в поисках адреса секты, но ничего не нашёл. Были только последние новости об исчезновении людей и краткое описание идеологических верований «Вечности». Официальных страниц не нашлось ни в социальных сетях, ни просто в поиске. «Гена?» — скривившись понял Витя, что других вариантов нет. Нужно ехать к инженеру. Он вспомнил их встречи и устыдился своему мнению о нём. Получается, что сейчас единственный, кто может помочь — душевнобольной чудак. Скорее всего вполне безобидный. Ну ладно. чтобы решить задачу, которую раньше не решал, придётся делать то, чего раньше не делал.

— Ну привет, — усмехнулся Геннадий в лимонного цвета рубашке с длинным рукавом, — мальчик, ищущий правду. — В этот раз он впустил Витю, не выполняя никаких ритуалов вокруг него.

— Я бы хотел извиниться за своё поведение, — вместо приветствия начал Витя. Почувствовав витающий в никотиновом мареве запах канифоли, глянул в левый угол, где на столе что-то легонько дымилось. На секунду промелькнувшая мысль, что душевнобольные люди могут вести себя непредсказуемо, а паяльник крайне опасное устройство, заставила Виктора слегка напрячься.

— Да ладно, — ответил Геннадий, — забыли. — Он подошел к рабочему месту и вместо паяльника воткнул в сеть электрический чайник.

Витя аккуратно пробрался к дивану, стараясь не наступать на хлам на полу. Один раз что-то хрустнуло, он поднял ногу и увидел сломанную плату. Гена повернулся на треск и махнул рукой озадаченному Виктору, мол «неважно». Инженер повернул стул к дивану, сел напротив. Витя обратил внимание на глубокие синяки под глазами и до боли печальный взгляд мужчины.

— Начнём? — спросил Гена, наклонив голову.

— Что начнём? — не понял Витя, не ожидая такого вопроса.

— А знаешь, — не ответил инженер, достал из мягкой пачки сигарету и закурил, — что самое страшное? — Он выпустил дым к потолку, — что все мы полностью зависим от тебя и ещё от пары человек в этом мире. — Он стряхнул пепел на пол, — Вселенная наделила нас самоосознанием, но не обременила правом что-то менять в чужих мирах. Ну ладно, начнём, — он встал, подошёл к Вите, не уловившему никакого смысла в прозвучавших словах, и резко ударил его основанием ладошки по лбу.

«Надеюсь, выживет» — услышал Виктор отдаляющийся глухой голос, но ответа не узнал. Он уже нёсся куда-то, словно по скоростному шоссе — справа и слева мелькали смазанные силуэты. Витя посмотрел вверх, потом вниз — жжжух, жжжух, там, так же как и по бокам, разноцветные полосы. Вдруг без всякого торможения резко стал падать вниз. Он очень боялся высоты и уже начал прощаться с жизнью, но внезапно снова, без разворота, понёсся резко вверх. А вокруг него всё такие же полосы скоростного движения, будто некий механизм в конце огромной трубы всасывает его, притягивает к себе.

Внезапно простор. Свобода. Парение.

Он не чувствует ничего — ни страха, ни боли, ни радости, ни тревоги. Он парит. Он завис где-то в тёмном мрачном пространстве. Единственное, что осталось — безмятежное безусловное спокойствие. Он оглядывается и видит вокруг себя звёзды. Разного размера, цвета, яркости. Маленькие и большие, жёлтые и красные, тусклые и насыщенно сияющие. Он хочет посмотреть на свои руки, но видит лишь жёлтые лучи разной длины. Мыслей нет. Желания ускользают. Никаких активных действий. Просто парить в пространстве. Вечно.

Он чувствует тонкую, тянущую, как боль, нить притяжения. «Нет, не хочу. Мне хорошо» — пытается он кричать. Но всё сильнее и сильнее его куда-то тянет. Он поддаётся. У него нет воли, он не вправе хотеть или не хотеть. Он должен повиноваться. Впереди видит что-то круглое. Он чувствует, что за ним наблюдают. Слышит эхо «де…», но не понимает смысла. Его скорость всё больше и больше, он оборачивается. Видит за собой длинный жёлтый хвост. «Я умираю» — понимает он и разбивается яркой вспышкой о круглое стекло в широкой стальной оправе.

«Дедушка!» — кричит маленькое существо и бежит к нему. «Я знал, что ты не умер!» — говорит оно, протягивая свои мерзкие ручонки. «Неужели такова жизнь после смерти?» — ужаснулся он. Существо прильнуло всем телом. Оно тёплое и, кажется, не опасное. «Я дедушка!» — вдруг подумал он с гордостью — «Здравствуй, Витя, ты поймал налимов?».

15

Перед глазами коричневые ромбы с точками. Какое-то старое покрывало. Тело лежит неровно на боку, таз проваливается в выемку, а в голову упирается пружина. Старый неудобный диван. Зябко. Витя не глядя щупает рукой вдоль тела, находит куртку и укрывает ей плечи. Так лучше. Намного. А с пружиной и проваливающимся задом можно смириться. Хотя нет, нельзя. Постепенно просыпается осознание самого себя и он понимает, что всё тело затекло. Особенно ноги, которые, судя по всему, были долго прижаты почти к груди. Витя аккуратно переворачивается на спину и видит серый потолок, который когда-то, наверное, был белым. Поворачивает голову влево — высокие стеллажи с кучей хлама. У стены, над столом ссутулился Геннадий всё в той же лимонной рубашке, во всю орудует отвёрткой. Ощущение будто всю ночь пил. Виктор, медленно подложив под голову руки, чтобы пружина давила в них, а не в затылок, вспомнил ночное видение. Он поводил глазами в разные стороны и тихонько цокнул. Хотел спросить «Что произошло?», но не смог — во рту пересохло и слова отказывались выскакивать наружу, удалось издать только хриплое сопение. Заскрипел стул, Гена аккуратно сложил инструменты и подошел к Вите, молча посмотрев на него сверху.

— Что видел? — вопросительно кивнул инженер.

Витя пытался прокашляться, но не вышло, он прижал руку к горлу и пощупал его, со злостью глядя на Геннадия.

— Зато жив, — пожал плечами Гена, налил в пластиковый стакан воды из остывшего чайника и протянул Виктору.

«Ах ты, долбанный псих, — подумал Витя, — убить вздумал?».

— Мне нет смысла травмировать тебя, — прокомментировал Геннадий агрессивный взгляд Вити, — воды выпей и всё пройдёт. — Он присел на край дивана, протянул свободную руку и помог подняться.

Никогда в жизни Виктор не пробовал такой вкусной воды. С каждым глотком он ощущал чистоту, свежесть, даже блаженство, чувствовал, что это живительная жидкость. Он прикрыл глаза от наслаждения и увидел себя, пьющего из быстрого горного ручья, а вокруг лес с высоченными соснами и вдалеке снежные вершины, дух захватывает. Выдохнул, произнес восторженное «эх» и с удивлением глянул на Гену, протянув пустой стаканчик. Инженер улыбнулся, отчего морщины вокруг глаз стали глубже и вернулся на стул. Витя медленно сел, пощупал голову и облокотился на колени, глядя инженеру в глаза, которые, как оказалось, были разного цвета. Один светло-коричневый, а другой серый. Он пристыдил себя, что не заметил такой интересной детали раньше, но потом оправдал — не до этого было. Обернулся и глянул в маленькие окошки под потолком — судя по всему, глубокая ночь. «Эх, была не была, — подумал Витя и махнул ладошкой, — расскажу что видел во сне».

Пока Витя рассказывал сон, Гена выкурил три сигареты, любуясь клубами испускаемого дыма. Он не перебивал, не задавал вопросов, только изредка покачивал головой. Переводить ощущения в речевую форму, было непросто. Словарный запас Вити не включал тех терминов, которыми можно было бы описать пережитое и с каждой произнесенной фразой он всё острее чувствовал абсурдность своего видения. Когда он закончил, то скривил лицо, вжал голову в плечи и неловко резюмировал «как-то так». Геннадий помолчал ещё минут пять. А Виктор поймал себя на том, что уже не испытывает злости к инженеру, а чувствует себя мальчиком, пришедшим к учителю, чтобы узнать решение задачи. «Ну всё, он и мне промыл мозги» — промелькнуло в голове разочарование, но Гена не позволил его развить.

— Нет, очень полезное видение. — Он помассировал нижнюю губу, — Всё состоит из энергии. И всё связано со всем. — Он цокнул, — как бы тебе объяснить, — громко выдохнул, — все существа соединены энергетическими нитями в нашем мире, между мирами, в разном времени. Я называю это ментальными каналами. И это огромная, многомерная система. Полностью осознать её невозможно потому, что вот тут, — он постучал указательным пальцем по виску, — слишком много ограничений. — Он облокотился на спинку стула и запрокинул голову, — Слишком, слишком много.

Витя внимательно слушал, пытался применить слова Гены для решения своих проблем. Но всё было таким общим, неконкретным, что он зашёл в тупик в своих размышлениях и перебил инженера:

— Вы говорили, что можете помочь, так? — попытался перевести разговор он в конструктивное русло, — как мне найти мать с бабушкой и вернуть Костю в здравый рассудок?

— На конкретные вопросы хочется конкретных ответов, — протянул Геннадий, — но у меня их нет.

— Ну, конечно, биоэнергетика — это вопросы про высшую материю, а не ответы про приземленные неприятности. — Разочарованно усмехнулся Виктор. — Вы ввели меня в транс или загипнотизировали, осыпали цитатами из какого-нибудь философского трактата и считаете, что помогли. А на деле, никакого толка от всех этих слов. Ни капли полезной информации. — Он встал и отряхнул одежду от мелкого мусора с дивана.

— Ты прав. — Ответил Геннадий. — Только вот никакого толка и не будет, пока ты, — он погрозил Вите указательным пальцем, — вот ты сам, не перестанешь считать себя сумасшедшим или лунатиком.

— Я себя таким не считаю, — сцепив зубы ответил Витя.

— Считаешь! — Разозлился Гена и вскочил со стула, — а из-за тебя всё рушится! Тысячи людей остались в единственном экземпляре во всей Вселенной! Друг твой пошел в секту, чтобы тебе же доказать, что ты нормальный и сны твои чистая правда! А ты, идиот! — он сцепил кулаки и поднял плечи, — бестолочь ты! — Гена замолчал и расслабился, закрыл глаза, сложил руки в треугольник на груди и добавил, — Дневники свои читай.

— Нет у меня их, — буркнул Витя и отвернулся.

Геннадий рассмеялся и медленно похлопал в ладоши.

— Девка спёрла?

Виктор промолчал.

— Ладно, мальчик ищущий правду… — Инженер поставил стул рядом с одним из стеллажей, забрался на него и поводил по верхней полке рукой, пододвигая к краю что-то крупное. Он достал стопку альбомных листов и протянул Вите, спрыгнув на пол со стула, — на, я копии сделал. Слишком уж ценная у тебя информация там была. Домой иди, утро уже. — Геннадий пошел открывать дверь, — и думай.

Полученную при общении с кем-либо информацию, надо переосмысливать в одиночестве, а во время уединения — обсуждать с людьми. Так, и только так можно прийти к более-менее объективным умозаключениям. Если не позволишь себе время от времени изолироваться от социума — погрязнешь в чужой правде, которой далеко до истины. Если будешь чрезмерно избегать коллектива — завязнешь в собственном воображении. «А что я теряю если почитаю их?» — подумал Виктор про дневники, придя домой, — «Хуже всё равно не будет». Отчего-то он испытывал стыд. То ли от того, что вокруг всё рушится, а он бездействует. То ли от того, что безумный инженер сказал ему, будто это он виноват во всех бедах, потому что живёт неправильно. Да уж, придётся столкнуться с прошлым. Он вытащил из рюкзака стопку бумаг с распечатанными страницами из дневников, бросил их на кухонный стол и поставил чайник.

Противно зазвонил дверной звонок, он глянул в глазок. С той стороны стоял полицейский в фуражке и с какой-то папочкой в руках.

— Кто там? — спросил Виктор.

— Здравствуйте, я ваш участковый. На вас донесение. Открывайте.

Голос Витя уже подал, поэтому пришлось открыть, хоть визит служителя правоохранительных органов и казался крайне подозрительным. Оказалось, что на Виктора подала жалобу управдом за то, что он уже как три дня гадит на лестничной площадке.

— Что, простите, я делаю? — не поверил Виктор своим ушам.

— Гадите на лестничной площадке. В туалет ходите. По-большому. — С вызовом и брезгливостью в голосе повторил полицейский.

— Это абсурд! Я живу в этом доме, зачем мне тут кучи валить?

— Слушайте, не знаю что у вас за фетиш, но извольте заплатить штраф за мелкое хулиганство.

— Какой штраф? Мою вину ещё доказать надо. — Нет, они так просто его не возьмут, это же полная глупость!

— Доказана уже, десять из десяти соседей опознали вас на записи с видеокамер.

— То есть я по вашему ещё и дурак, так что ли? Гадить под камерами, — Витя нервно засмеялся.

— Вот квитанция. — протянул участковый бумажку. — Оплатите в течение трех дней.

Виктор взял платежку, закрыл дверь и стал внимательно изучать то, что написано. М-да, нужно идти к управдому и разбираться, чтобы отзывала свою жалобу. Нет, ну почему нельзя было сначала прийти поговорить? Сразу бы выяснили кто и в чём виноват. Наверняка же просто некто похожий повадился кучи валить на лестничной площадке. Кто угодно, но точно не он.

С горем по полам, Витя нашел чистую одежду, обулся, запер дверь и пошел к управдому в соседний подъезд. Это была тучная женщина, которая постоянно ворчит и жалуется на работу, на то как она обо всём доме заботится, а они только и знают, что приходить к ней с проблемами. Он набрал на домофоне «1». Офис управдома напоминал секретный штаб, ведь именно она следила за камерами, которые были выведены на несколько мониторов. Витя глянул на фиолетовый берет на её голове и разноцветный шейный платок — либо только пришла, либо уже уходит.

— А вот и ты, гадёныш. — презрительно сказала она, — то-то же! Я сразу тебя узнала. Надо же о людях думать, о соседях своих. Вот Галина жила отродясь такого не было, а вы испорченное поколение. — она, прихрамывая, пошла к вешалке не давая Вите ни слова сказать, — ухожу я, рабочий день закончен. Некогда разбираться с тобой.

— Это не я гадил на лестнице, — спокойно сказал Витя.

— Ага, как же не ты, — она продела одну руку в рукав пальто, а другой водила за спиной, пытаясь найти второй. — Глаза-то всё видят, — она махнула головой в сторону мониторов.

— Я на лестничной площадке не бываю, на лифте езжу. — так же ровно произнёс Виктор.

— Да кто ж поверит тебе, засранцу. — она совершенно не желала слушать. — Одни интернеты да телефоны у вас в голове, никакого воспитания.

— Покажите записи. — он стал возле двери.

— Завтра, Лимов, рабочий день у меня закончился, выходи, давай. — она напористо пошла на него. Учитывая габариты управдома, Виктор всё же попятился и вышел.

— Я приду завтра. А вы заберете свою жалобу из полиции. Это был не я. — он не прощаясь пошел в свой подъезд, а женщина, прихрамывая и повторяя «ага, не он, видели мы все» — пошла в другую сторону.

Совершенно возмутительная ситуация. Витя даже не мог представить себе таких условий, при которых он пойдет справлять нужду в подъезд вместо своей уютной «комнаты для размышлений». Ну бред какой-то. Ошиблись, перепутали его с кем-то, оклеветали и уже заклеймили засранцем. Наверняка те десять опознавших его, будут теперь сторониться при встрече, детям своим рассказывать про «дядю, который какает в подъезде» и показывать пальцами. Позорище. Вот ведь как бывает! Ничего не совершал, а виноватым себя чувствуешь.

Он поднялся на лифте на двадцатый этаж, усмехаясь своему «хуже не будет». Глядя в пол, на ровные белые квадраты, и, переступая через линии, пошел по коридору, но увидел на полу тень. Поднял глаза и замер. Оксана, мать его. Истину говорят про преступников и про их тягу. Возвращаются всё-таки, гады, на место преступления.

16

— Пошла вон отсюда. — прошипел Витя, схватил её за плечо и отодвинул от своей двери. — Я сейчас полицию вызову.

— И что? — рассмеялась она. — Ну не злись ты так, — она поправила косу, спадающую на бок, сделала губки бантиком. — Я на секунду зайду, забыла в комнате одну вещь.

— Какую? — прищурился Витя.

— Кулон под подушкой.

— Я сам посмотрю, — ответил он и открыл замок.

— Да ладно, — насмешливо рассмеялась она, — ну что слабая девушка сможет сделать против такого статного мужчины?

Витя, повернувшись, осмотрел её. Действительно, хрупкая, низкорослая. Будет выделываться — он закинет её на плечо и вынесет из квартиры.

— Оксана, ну нафига ты так со мной? — он глянул ей в глаза, но не увидел ни капли сожаления, только ехидный блеск, — иди, — он открыл дверь и пропустил её вперёд.

Девушка не разуваясь, прошла в комнату, где жила, подняла подушку и бросила на пол, поводила рукой по простыне, прощупывая матрас. Витя стоял, облокотившись на дверной косяк. Пусть она и миниатюрная, а если дверь в комнату закроет — только взламывать. Судя по всему, под подушкой она ничего не нашла, стащила одеяло и тоже скинула на пол.

— Может как-то поскромнее? — он поразился такой наглости и пренебрежению его вещами.

— Материальные предметы не имеют ценности.

— Ага, — он почесал бороду, внимательно наблюдая за судорожными поисками девушки, — именно поэтому ты ищешь какой-то материальный предмет. Зачем тебе мои дневники? — воспользовался он шансом получить ответы на свои вопросы.

Оксана промолчала, подняла одеяло и подушку с пола, кинула обратно на кровать и начала ходить по комнате, оглядывая пол.

— Как встретиться с учителем?

Девушка даже не глянула на Виктора и он снова не получил ответа.

— Нет здесь ничего, уходи, — сказал Витя, видя, что её поиски ни к чему не приводят. Оксана хотела было что-то ответить, но дёрнулась от резкого сильного стука в дверь. Витя повернулся к входной двери. В дверь не просто стучали, а настойчиво били изо всех сил. Кажется, даже ногами. Виктор по пути к входной двери пытался успокоить, нервно тарахтящее от необоснованного испуга, сердце. Он услышал мужские голоса, глянул в глазок и увидел двух огромных мужиков. Один из них упорно долбил кулаками металлическую дверь, а другой стоял, скрестив руки на груди. Витя тихонько прокрутил замок — закрыл дверь, повернулся к Оксане и показал «тихо». Девушка прикрыла дверь в комнату пока Витя с замиранием сердца рассматривал амбалов в глазок, оставив небольшую щель. Потом громко крикнула «Он дома!» и захлопнула дверь, защелкнув замок.

— Дура, что ты делаешь! — заорал он и обратился к мощным, агрессивно настроенным мужчинам за дверью, надеясь, что они что-то перепутали. — Вы к кому? Я не открою.

— Виктор Лимов, если не отдашь долг в 24 часа, — громким басом сказал тот, что тарабанил, — мы тебя, — он сделал вид, что выстрелил из пальца, — ну ты понял.

— Я никому ничего не должен, — крикнул Витя, — я вызываю полицию! — он достал из кармана телефон и набрал 102, но услышал «на вашем счете недостаточно денежных средств, пожалуйста, пополните…». Он выругался про себя и ударил кулаком в ногу, но подумал, что вышибалы ведь не знают о том, что у него нет денег на счету. Поэтому, держа телефон возле уха сделал вид, будто вызвал полицию и она уже выехала.

— Это не поможет, — сказал тот, что спокойно стоял, — мы придём завтра.