Бесплатный фрагмент - Хреновые шуточки

БОИ БЕЗ ПРАВИЛ

ОТЖАТЫЙ ВЫИГРЫШ

— Заходи, Арташез! Партийку сгоняем! — услышал вошедший в бильярдный зал чемпион мира по боям из правил Галстян.

— Как партнер на бильярде ты мне не интересен, Вартаник. Тренируйся, пока! — скривились в пренебрежительной улыбке губы прославленного спортсмена.

Галстян подошел к свободному столу, мощным ударом разбил пирамидку шаров. Чемпион играл не только для собственного удовольствия. Бильярд помогал в тренировке кистей рук, быстроты реакции, глазомера. Поэтому он предпочитал в одиночку гонять по зеленому сукну белые костяные шары. Перед столом вырос хорошо одетый, при галстуке, старик.

— Может, поучишь, сынок? — положил он на сукно пару красных пятитысячных банкнот.

— Из-за такой мелочи время терять? Давай, удвоим ставки? — Арташез бросил на стол четыре пятитысячных.

— Согласен, — аккуратно положил старик еще пару красных купюр.

— Не боишься дед проиграть? — усмехнулся боец без правил.

— Поучиться у хорошего игрока денег не жалко, — добавил дед банкнот и сгреб их в черный пластиковый пакет.

— Фору даю! Разбивай! — Галстян, составил пирамидку шаров.

Старик нанес удар. Неловко, непрофессионально. В этой партии он забил всего лишь один шар. Остальные отработанными ударами чемпион разметал по лузам.

— Давай, удвоим! — соперник опустил в мешок еще горстку пятитысячных.

— Вольному — воля!

В следующей партии старикан забил два шара.

— Вот, видишь — уже кое-чему научился! — бесшабашно заявил он. — Давай удвоим ставки!

— Неинтересен ты мне, дед! Только время на тебя трачу. Хочешь еще партию — утроим ставки!

— А вдруг повезет? — партнер вновь ссыпал в пакет деньги.

— Фору даю! Снова разбивай! Но если проиграешь — пойдешь домой. Вообще-то здесь закрытый клуб… — ссыпал в пакет свои деньги Арташез.

— Я с сегодняшнего дня — его член, — взялся за кий старичок.

С первого же удара он загнал шар в лузу. Затем, не дав чемпиону ни одного шанса, заколотил в лузы остальные пятнадцать, включая биток.

— Повезло! — подхватил игрок пакет с деньгами и направился к выходу.

— Постой, дед! — рванул пакет, и оставив в ладони старика только ручки Арташез, понявший, что стал жертвой бильярдного мошенника — одного из тех, кто поначалу прикидывается неумехой, но после того, как ставки резко возросли, «разделывает под орех» соперника.

— Ты чё творишь, сявка? (малолетка — жарг.) — окрысился, потянулся к деньгам старик, с коего в миг слетел налет интеллигентности.

— Вали отсюда, старый пидор! Я тебя одним пальцем ударю — ты на части развалишься! Вот тебе на кефир! — пренебрежительно выудил «пятерку» и сунул ее в карман шулеру Галстян. — За науку, чтобы не играл впредь хрен знает с кем.

— Тебе лучше уйти, папаша! — взяли под руки и повели на выход крупье деда. — Это — чемпион мира по боям без правил. Действительно, если ударит — покалечит.

— И на чемпионов найдем управу! Ходи — оглядывайся, козлина позорный! — крикнул дедок уже с порога.

— Вот, тебе за беспокойство! — кинул на барную стойку Арташез несколько вытащенных из пакета банкнот. — Стакан коньяка! Нашего — армянского, самого дорогого!

— А тебе можно пить? — покрутил головой бармен. — Чемпионат мира через два месяца…

— Мне все можно! Я этих америкосов с англичанами порву в клочья! Слабоваты они в коленках меня уделать!

— А как Вова Лепёнин?

— Лепёха еще не восстановился от травмы, полученной на чемпионате Европы. Не поедет он на мировое первенство!

— Не понял, Арташез… Сплошное фуфло! — бармен подвинул спортсмену деньги.

— Эй, парни! Деда вернуть! Не хотел я его бить, но придется… — насупился Галстян. — Мало того, что шулер, еще и фальшивками рассчитывается!

Старика не нашли нигде: ни в паркинге, ни на остановке автобуса, ни у входа в метро — как сквозь землю провалился.

Через час дедок подкатил на «Тойоте» к расположенной в элитном дачном поселке, прозванным еще при коммунистах Царским селом, резиденции главы мафии Папы Карло. Тот обсуждал текущие дела со своим первым помощником — вором в законе Бейрутом.

— Чего тебе, Шар? — недовольно спросил «смотрящий».

— Сегодняшней отстёжки в «общак» не будет, Папочка! Отобрали у меня бабло! Штук на двести швырнули. Армян какой-то, Арташезом зовут. Говорят, чемпион мира.

— Знаем такого! Всегда ставим на него в букмекерских конторах. Никогда не проигрываем. Хороший спортсмен!

— Спортсмен — у приличных игроков «бабки» отжимать!

— Конечно, не дело, когда «пиковые» (кавказцы — жарг.) у нас, в Большом городе свои порядки устанавливают. С этим надо кончать! Бейрут, разберись! Ты у нас в большом авторитете. Кого-то из «бригадиров» посылать не хочу. Либо этот Арташез их перекалечит, либо они его пристрелят. Жалко будет! У тебя, в отличии от них, голова имеется. Мы с тобой на сегодня закончили. Загляни в клубешник, где Галстян тусуется. Как там его: «Ванкувер», что ли?

— «Порт Ванкувер»… — поправил Бейрут. — Уже еду!

В клубе Арташез задержался. Он еще погонял шары, затем уединился наверху, в специальных комнатах, с одной из тершихся в заведении девиц, готовых на все за большие деньги. Теперь восстанавливался перед очередным заходом в номера для «приватных встреч» с еще одной длинноногой красоткой, приехавшей не то из Донецка, не то из Луганска.

— Баридзис, инч кузек? (привет, как дела? — арм.) Арташез-джан, — приветствовал его на родном языке Бейрут.

— Что-то ты, уважаемый, плоховато по-нашему разговариваешь. С каким-то акцентом…

— Я из Западной Армении. У нас свой выговор. Бейрутом меня кличут, — уже по-русски ответил вор в законе.

— Слышал краем уха. Инч кузес? (что хочешь? — арм.)

— Недоразумение сегодня вышло. Обидел ты довольно уважаемого человека. Проиграл ему на бильярде, а выигрыш не отдал. Не мне тебе говорить: выигрыш, Арташез-джан, даже родной матери отдавать положено! Мало того, отобрал и его собственные деньги…

— Вот, эти деньги! Подделка! Забери! — Галстян ткнул в Бейрута фальшивые ассигнации, попытался засунуть их в карман собеседнику.

— Грабли убрал! — взвизгнул Бейрут, давно отвыкший от такого обращения.

— Грабли убрал! — вторил ему один из пары «быков».

Он саданул Арташеза кастетом. Тот отбил удар, долбанул «братка» правой ногой по коленке, затем, молниеносно, левой по печени. Бандит, ахнув, повалился на пол, завертелся на нем, хватая воздух ртом. Второй «бык» получил кулак в висок, вытянулся на рядом с первым.

— Остынь! Пристрелю! — направил на чемпиона пистолет Бейрут.

— Убери пушку! Не напугаешь! У меня свой профсоюз — наши, «пиковые». А ты вместо того, чтобы со своими корешиться, русским зад лижешь! Пошел вон! И падлу эту прихвати! — кивнул Галстян на поверженных противников.

— Грохнуть бы тебя прямо здесь, но я не самоубийца! Доберемся в другом месте! — вор в законе убрал оружие и поволок побитых охранников на выход.

— Вали, вали! Мне лишняя тренировка не помешает! Вы даже кодлой — говно! А я — Арташез Галстян — чемпион мира! Эй, парни! Не помогать этому шплинту низкожопому! — пренебрежительно глянул спортсмен на мелкого, тщедушного Бейрута. — Пусть сам «быков» до машины тащит!

— Зря ты так, Арташезик! — сказал бармен, успевший позвонить главе кавказской мафии в Большом городе. — Теперь между «конторами» война может случиться. Наше заведение первым пострадает… Да и тебя могут «грохнуть».

— Я через два дня улетаю в Штаты для подготовки к чемпионату. Когда вернусь, разберутся, — потряс спортсмен загранпаспортом с американской визой. — В случае чего останусь там! Миллион баксов гонорара за чемпионский титул получу в лёгкую! Потом просить будете, чтобы я в Россию вернулся.

— Ай, серун, серун! (ай, красавица, красавица — арм.) запел смартфон.

Звонил глава кавказской мафии. Велел Галстяну ехать к нему на виллу.

— У меня тебя никто не тронет. А там довезем до аэропорта в лучшем виде. Скоро будешь в Америке. Ну а с русским «профсоюзом» мы как-нибудь договоримся.

Чемпион, поигрывая ключами от «шестисотого Мерседеса», вышел из клуба. Дойти до авто он не сумел. Рядом с ним тормознула неприметная «Мазда». Из ее окон пара людей в масках обрушила на чемпиона огонь из автоматов. Пули рвали плоть Арташеза, состоявшую из сплошных мускулов, дырявили его сердце, легкие, печень, кишки. Когда Галстян упал ничком, две очереди крест на крест распороли его спину.

ЗВЕРЬЁ

— Розанов, Родичев, Хомутов — на выезд! — вошел в комнату опергруппы начальник «убойного отдела», подполковник Виталий Валентинович Крупин. — Убийство в Центральном административном округе.

— А что в ЦАО нет своего отдела внутренних дел? Есть! Да еще с высококвалифицированными специалистами, — начал как всегда в таких случаях старший группы, майор Алексей Розанов.

— Потерпевший — Арташез Багратович Галстян — чемпион мира в боях без правил.

— Этих федераций всевозможных единоборств больше, чем грязи под ногами развелось! — проворчал Розанов.

— Вообще-то Галстян — способный спортсмен. Всегда смотрю… Точнее, смотрел его выступления, когда было время, — сказал старший оперуполномоченный, капитан Иван Родичев.

— Правда, хороший спортсмен! — добавил уполномоченный, старший лейтенант Юрий Хомутов. — Я тоже старался не пропустить его бои. Было чему поучиться!

— Тогда — вперед и с песнями! Мне уже из посольства Армении звонили. Интересовались, как идет расследование. Сказал, что опергруппа и судмедэксперт с криминалистами уже в пути.

По июньской предвечерней прохладе докатили до клуба «Порт Ванкувер». Галстян лежал ничком на красно-гранитной брусчатке. Подтягивались журналисты, издали щелкали затворами фотоаппаратов, тихонько стрекотали видеокамерами.

— С телом производились какие-либо действия? — опустился на раскладной стульчик рядом с убитым судмедэксперт Трофимыч.

— Никак, нет! — ответил капитан из местного ОВД. — Наше начальство сразу приняло решение доложить в Главное управление. Сказало: «Не суетитесь! Поскольку убили всемирно известную личность, вести дело поручат вышестоящей организации»…

— Записи камер скрытого наблюдения смотрели? — подошел Крупин.

— Никак, нет! Все оставили на своих местах до вашего прибытия.

— Хомутов! — кивнул Виталий Валентинович Юрию. — Изъять записи! Посмотрим, что на них.

Старший лейтенант принес видеосъемку не только с регистратора на входе, но и из бара, бильярдного зала, ресторана.

— Картина маслом! — выдал подполковник полюбившуюся ему фразу из сериала «Ликвидация», просмотрев запись убийства чемпиона. — Ну и что мы с этого имеем? Ничего! Лица злоумышленников скрыты масками, номер машины залеплен фольгой, темно-серых «Мазд» в Большом городе пруд пруди. Гильзы? Наверняка отпечатки пальцев с них стерты еще до совершения преступления.

— Найденные нами гильзы, предположительно от патронов к автомату Калашникова, название: АКС74У, укороченный, складной, с металлическим, рамкообразным прикладом, — доложил старший группы криминалистов. — Таким легче всего пользоваться во время стрельбы из машины. Состоит на вооружении воздушных и морских десантников.

— Этот, что ли? — показал ему Крупин съемку.

— Так, точно! Я эту машинку хорошо в свое время потаскал…

— Ты и в десантуре? — удивился Виталий Валентинович, смерив взглядом хлипкого коллегу.

— Молодой был, наглый. Нахамил во время призыва в военкомате. Загремел в морской десант, на Дальний Восток, в такую дыру, где каждый день дождь идет. Когда нет дождя — снег. Взялся за ум. После дембеля поступил в нашу академию. Как демобилизованному воину мне достаточно было все на тройки сдать. А я к тому же, во время службы еще и медаль заработал. Разрешите продолжить осмотр места происшествия?

— Благодарю! — отпустил его подполковник и повернулся к судмедэксперту. — Что у тебя, Ростислав Трофимович?

— Убиенному не оставили ни малейшего шанса на выживание. Обнаружены российский и армянский паспорта, также российский загранпаспорт. Все залито кровью… Банковские карты в количестве восьми. Прострелены и тоже залиты кровью. Российские рубли, предположительно, тысяч на двести. Непригодны для использования — залиты кровью и прострелены. Примерно, двадцать два пулевых отверстия на теле. Точно скажу, когда раздену потерпевшего перед вскрытием. Прострелены все жизненно важные органы. Труповозка прибыла, можно грузить.

Крупин вошел в помещение там члены опергруппы опрашивали свидетелей.

— Юра, закончил? — спросил он Хомутова. — Давай посмотрим записи скрытого наблюдения в помещениях клуба.

Старлей показал ему запись.

— Опа! Старый знакомый Бейрут! Он же — Оганес Андраникович Карапетян. Одна тысяча девятьсот шестьдесят второго года рождения, уроженец города Бейрут, что в Ливане. Это, что еще за личность в кадре? Кроме Бейрута, пары «быков» и Галстяна?

— Бармен… Позвать?

— Давай!

Бармен глянул на съемку.

— Галстян Арташез — наш постоянный гость. Другого армянина и двоих русских с ним не знаю. Никогда у нас не бывали. Явились пьяными, дебоширили, вероятно, хотели заставить Галстяна платить с гонораров за бои. Не поняли с кем имеют дело — получили в репу. Армянин еще за пистолет схватился…

— Вижу!

— Что теперь делать?

— Кто менеджер?

— Я — и бармен, и менеджер.

— Договоритесь с хозяевами, чтобы отправили весь персонал в отпуск и на месячишко закрыли заведение.

— А об убытках вы подумали? Кто их оплатит? Задержите армянина с его подручными!

— Задержать я его задержу. За незаконное ношение оружия. Однако не факт, что этим все кончится. Уж, больно серьезных людей в клубе обидели. Могут не они — их подручные сжечь ваш вертеп вместе с посетителями и работниками. Кто тогда оплатит убытки? Товарищ старший лейтенант, еще что-нибудь интересное на записях имеется?

— Еще один конфликт между Галстяном и каким-то стариком, — протянул Хомутов планшетник с записью.

— Еще один старый знакомый! Котельников Иосиф Виссарионович. Одна тысяча девятьсот пятидесятого года рождения. Кличка — Шар, за игру на бильярде. Много лет назад проходил свидетелем по делу об убийстве. Каталы (бильярдные мошенники — жарг.) что-то не поделили, одному проломили голову бутылкой. Насмерть. Тогда я и познакомился с Шаром.

— Надо же! Звать как Сталина! — вырвалось у Юрия.

— Так, он и родился в пятидесятом году. Тогда имя-отчество Сталина в большой чести были, — ответил подполковник и повернулся к бармену. — Клуб «Порт Ванкувер» — закрытое заведение. То есть, людей с улицы здесь не бывает. Как бильярдный шулер Шар мог сюда проникнуть?

— Какое это имеет отношение к убийству?

— Хотя, сейчас вопросы задаю я, все же отвечу. Может быть, самое прямое! Как следует из записи, Котельников, он же Шар, мошенническим способом завладел денежными средствами потерпевшего Галстяна. Был разоблачен и с позором изгнан из клуба. При этом Галстян отобрал у мошенника все деньги: и свои, и его. Шар имеет большие связи в преступном мире. Вполне мог позвонить по мобильнику и вызвать на помощь бандитов. Кстати, старший лейтенант, Котельникова Иосифа Виссарионовича — розыск!

— Вот, еще записи! Одна сделана два дня назад, другая — в начале недели. На них тот же Котельников обыгрывает каких-то состоятельных граждан, — показал съемки с камеры Хомутов. — Уточнить: не поступало ли от них заявлений в полицию?

— Если Шар продолжал здесь катать шары, значит, не поступало, — ответил подполковник и снова обратился к бармену-менеджеру:

— Как в закрытый клуб попали эти господа?

— Пришли с этим, как вы его называете, Шаром.

— Более ранние записи имеются?

— Нет, мы их стираем если на записи не попало ничего интересного.

— Как я подозреваю, вы закрывали глаза на присутствие в клубе лиц, не являющихся его членами. Давали Котельникову их обыгрывать, получали от него за это деньги.

— У нас приличное заведение! — попытался «возникнуть» бармен.

— Да ладно, «приличное»! — оборвал его подошедший Розанов. — Осмотрели второй этаж. Комнаты для «приватных встреч». Огромные кровати, выпивка, презервативы, дискеты с порнографическими фильмами, инвентарь для садо-мазо.

— Скажи, мил-человек, как же ты не остановил Галстяна? Позволил играть ему с шулером?

— Отошел на пару минут… Да и не послушал бы меня Арташез. Для него единственными авторитетами были лишь его тренеры. Остальных, включая «братву», он в грош не ставил!

— С кем-то из тех, кого потерпевший в грош не ставил, случались конфликты?

— Нет, Галстяна здесь уважали. Ну и, разумеется, боялись. Поэтому с ним не ссорились. Сам он тоже никого не обижал. Кроме, сегодняшних инцидентов.

— Распишись, мил-человек, в подписке о невыезде. Понадобишься как свидетель! Пока свободен! — отпустил бармена Крупин, когда тот расписался в бланке.

— Нами осмотр места происшествия закончен, — доложил Розанов. — Трофимыч и криминалисты тоже закончили.

— Я отправил запрос на оформление Котельникова в Федеральный розыск, — отрапортовал Хомутов.

— Убиенного забрали? — по мини-рации осведомился подполковник. — Возвращаемся в управление! Оцепление снять!

На выходе сыщиков чуть не смела толпа журналистов. С видеокамерами и фотоаппаратами они устремились наверх — в комнаты для «приватных встреч». Охранника отшвырнули, словно болтавшийся под ногами хлам.

— Раньше охранял тусовки шоу-звезд. Мы, когда пропускали на мероприятие, всегда говорили: «Сначала проходят люди, а потом журналисты»! — мрачно взирал он на разорванный пиджак, потирая ушибленное предплечье. — Зверье!

— Точно, зверье! — сказал старший опергруппы из отдела по борьбе с преступлениями в сфере общественной нравственности. — Пока майор Розанов сообщил о находках в комнатах для «приватных встреч», пока доехали — у входа толпа журналюг стояла — пушкой не прошибешь. Попытались раздвинуть — куда там! Даже какая-то сволочь подвыла: «Сначала проходят люди, а потом менты»!

— Озвереешь от такой работы, — пробормотал Розанов.

ВОКРУГ ДА ОКОЛО

В управлении уже ждало сообщение о задержании Котельникова при попытке покинуть Большой город на автомобиле сотрудниками ГАИ.

— Впервые вижу такую оперативность от гайцов! — удивился Виталий Валентинович.

— Так, у них половина — фанаты Галстяна, — ответил Розанов. — Может быть, взять Бейрута?

— С Бейрутом не так просто, — ответил подполковник. — То, что он за пистолет схватился, всегда отмажется, дескать в целях самообороны. Не факт, что оружие боевое. Мог оказаться травмат, скажем «Макарыч» — внешне один к одному с пистолетом Макарова. Здесь хороший адвокат, скажем Рукосуйский, дело нам в самом начале развалит. Словом, Алексей, пока с ребятами подготовь план оперативно-розыскных мероприятий, а я схожу к начальству. Доложу предварительные результаты, посоветуюсь.

Когда Крупин вернулся от начальства, план был готов, а задержанного Шара доставили в управление. Начальству доложили о телефонном разговоре Бейрута с «пиковыми», и назначении ими «стрелки». Начальство приказало задержать Бейрута, сказав: «Покрошат они друг друга тебе же, Виталий Валентинович, дополнительная работа прибавится. А так посидит у нас в следственном изоляторе, глядишь, цел останется. Да и нам меньше хлопот, а главное шума в прессе и прочих масс-медиа».

— «Стрелка» назначена на двадцать три ноль-ноль. Росгвардию я уже выписал. Брать будем на выезде из Царского села. В план мероприятий включить задержание Карапетяна Оганеса Андраниковича по подозрению в организации убийства Галстяна Арташеза Баграмовича и незаконном ношении огнестрельного оружия. Еще здесь и здесь поправить! — внес записи в бумаги, отпечатанные на принтере Крупин. — Алексей с Иваном завершайте! А ты, Юра, со мной! Будешь вести протокол допроса.

В комнате для допросов поеживался, покручивал головой Котельников.

— Здорово, Шар! — приветствовал его подполковник. — Лет двадцать не виделись. Постарел!

— И тебе, Крупа, не хворать! Ты тоже не молодеешь… На каком основании задержали?

— Скажи, мил-человек, отчего ты быстро собрался и намылился из Большого города?

— Я — человек вольный — пенсионер. Решил прошвырнуться по Золотому кольцу, посмотреть храмы, монастыри, прочие памятники зодчества с иными объектами культурного наследия. Благо погода стоит хорошая.

— Покатать шары тоже решил?

— Игра в бильярд в нашей стране не запрещена. Имею право!

— Как ты играешь, подпадает под статью сто восемьдесят девятую Уголовного кодекса — мошенничество. Еще скажи Иосиф Виссарионович, что ты не поделил с неким Галстяном Арташезом Баграмовичем?

— Этих Баграмовичей-Вагановичей столько в Большой город понаехало — плюнуть некуда! Не знаю никакого Галстяна!

— Ну надо же! И кто бы мог подумать? — притворно удивился Виталий Валентинович и показал запись игры и конфликта в клубе «Порт Ванкувер». — Тебе, Шар, кроме мошенничества еще одна статья светит за распространение и сбыт фальшивых денежных знаков. Ты — тертый калач — надеюсь, заглянул в Уголовный кодекс перед тем, как заняться этим делом. Номер статьи и сколько по ней дают за особо крупные размеры, знаешь. Кстати, на изъятых нами в клубе фальшивых банкнотах имеются твои отпечатки пальцев. Уже провели экспертизу и мне доложили.

— Ты, Крупа, в «убойном отделе» служишь. Что тебе до игры и фуфла?

— Подозревают тебя, Шар, в «заказе» убийства вышеупомянутого Галстяна на почве личной неприязни, возникшей в результате твоего разоблачения. Времени было достаточно, чтобы при имеющихся у тебя связях в преступном мире быстро найти убийц. Не знал лишь ты одного: убиенный — чемпион мира по боям без правил. Личность — неординарная. А искать за ее убийство будут совсем иначе, нежели за убой какого-нибудь алкаша.

— После узнал… — пробурчал задержанный. — Он мне сам это сказал, да еще угрожал убийством. Да еще, сука, выигрыш отжал. Знал бы с кем шары катаю — никогда играть не стал!

— Колись, что дальше было?

— Уже сказано: решил прокатиться по Золотому кольцу, возместить убытки.

— А перед этим заехал к Бейруту. Пожаловался: «Караул! Наших бьют!» Бейрут поехал разбираться… Пожалуйста, Иосиф Виссарионович, еще один фильмик, — Крупин показал очередную запись. — Что скажите?

— Здесь речь идет о «достойном человеке». Конкретно обо мне — ни слова! Я в начале недели еще пару лохов залетных в этом гадюшнике обыграл. Может, они пожаловались?

— Прямо так к Бейруту — вору в законе, второму человеку в городском преступном мире после Папы Карло пошли? А он за них заступаться стал? Да еще лично разбираться поехал? Не думаю! Рассказывай, мил-человек, как дошел до жизни такой, что людей «заказывать» начал?

— Помолчу! Нечего мне сказать! За мошенничество и сбыт фуфла подписываюсь, а в убийстве не виновен!

— Войну между мафиями ты спровоцировал. Фанатов у потерпевшего полно. Сам понимаешь, что с тобой могут сделать если не бандиты, то болельщики. Для твоей же пользы лучше посидеть в следственном изоляторе. Материалы о твоих художествах передам в Отдел по борьбе с экономическими преступлениями. Ну а завтра суд изберет тебе меру пресечения. В камеру его! — кивнул подполковник Хомутову.

На выезде из «Царского села» на шоссе устроили засаду. Когда первый «Джип» с охраной Бейрута выехал на дорогу его отрезал от «шестисотого Мерседеса» вора в законе автобус с бойцами Росгвардии. Увидев их, «братки» дали по газам и умчались в сторону Большого города. Еще один автобус отрезал машину Бейрута от второго «Джипа» охраны, шедшей в конце кортежа. Сидевшие в нем «Быки» развернулись, рванули в дачный поселок. Дюжие служивые в бронежилетах вышвырнули Оганеса Андраниковича с его водителем из машины. Бросили их на асфальт, наступили на спину Бейрута тяжелым ботинком, оставив на светло-сером летнем костюме грязный отпечаток подошвы. Заковали в наручники, кинули лицами на капот, принялись выгребать из карманов содержимое.

— Вот, и пистолетик нашли! — радостно воскликнул боец.

— Аж, зассал от радости! — прокомментировал Бейрут, охнул от полученной колотушки в бок, но продолжил. — Не ссы в чулок — деньги замочишь!

Получив еще один крепкий удар, вор в законе приумолк. Подошел Крупин с подчиненными.

— Товарищ подполковник! У этого изъят пистолет Макарова, — кивнул боец на Бейрута.

— Что же ты, гражданин Карапетян, с боевым оружием разгуливаешь? — усмехнулся Виталий Валентинович.

— Это травмат «Макарыч»! Официально зарегистрирован. Разрешение на ношение и хранение в паспорте! На каком основании я задержан?

— По подозрению в организации убийства чемпиона по боям без правил Галстяна Арташеза Баграмовича. Пакуйте его! — кивнул Крупин бойцам.

— Ты мне «стрелку» сорвал, Крупа! процедил Бейрут, подсаживаемый в «воронок».

— Ничего! Папа Карло разрулит. Для тебя же стараюсь. Боюсь, на сегодняшней «стрелке» вы бы с «пиковыми» перестреляли друг друга.

По еще большей ночной прохладе, пустынным улицам вернулись в управление.

— Анкетные данные правильно указаны? — ткнул бланк документа Бейруту Крупин. — Рассказывай, мил-человек, как дошел до жизни такой, что людей среди бела дня убивать начал?

— Да я уж лет десять никого не убивал! Не царское это дело! Для таких целей «быки» имеются.

— Значит, не сам убил, а приказал убить. Тоже уголовно-наказуемое деяние. А причины для совершения данного преступления имелись. Полюбуйся! — Виталий Валентинович показал запись конфликта с Галстяном из «Порта Ванкувер». — Сотрудники заведения заявили, что ты с подручными находились в состоянии опьянения.

— Я пьяным никогда в жизни не был! Выпить люблю. В ресторане посидеть люблю. Однако у нас-армян самым большим позором для мужчины считается напиться в хлам. Поэтому всегда знаю меру!

— Ссору в клубе с Галстяном не отрицаешь? Угрозы в его адрес не отрицаешь? Нападение твоей охраны на потерпевшего не отрицаешь?

— Как отрицать, когда на записи все есть? А мое заявление, что съемка смонтирована никто к сведению не примет! А что, этот Арташез так отделал моих охранников, что мне самому пришлось их в больничку везти? Тоже оставите без внимания? У одного сотрясение мозга, у другого — травмированы внутренние органы. Я их на себе из «Порта Ванкувер» выволакивал. Они ходить не могли, не то, что — убивать!

— Все-таки, получается, Оганес Андраникович, пока ты крайний в убийстве…

— Говорить без адвоката больше не буду! Определяй меня в камеру, начальник! Утро вечера мудренее!

— Хомутов! В СИЗО его! Договорись, чтобы в одну камеру с Котельниковым поместили! Завтра суд изберет меру пресечения.

Утром в суд явился адвокат Аркадий Рувимович Рукосуйский, бравший за свои услуги от миллиона долларов и выше. Он брезгливо глянул на дернувшегося было Шара, привезенного вместе с Бейрутом. Над глазами и под глазами бильярдного мошенника чернели фингалы.

— Я здесь по другому делу, — высокомерно прошел он мимо Котельникова.

— Что с тобой, Шар? — притворно посочувствовал Крупин.

— Со шконки (койки — жарг.) во сне свалился, — пробормотал тот.

Иосифа Виссарионовича увели в другой зал заседаний. Рукосуйский переговорил с сидевшим в загоне из пуленепробиваемого стекла Бейрутом. Потом раздалось:

— Встать! Суд идет!

Прокурор изложил суть дела. Ходатайствовал о заключении вора в законе под стражу на два месяца.

— Мой подзащитный — инвалид первой группы! — поднялся, источая запах дорогущего французского одеколона адвокат. — Гражданин Карапетян страдает открытой формой туберкулеза, эпилепсией, тяжелой формой гипертонической болезни и еще рядом заболеваний, несовместимых с пребыванием под стражей. Ему нужны покой, постоянное пребывание под наблюдением врачей, лекарства, коими его не смогут обеспечить во время пребывания в следственном изоляторе, диетическое питание.

Из портфеля крокодиловой кожи юрист достал кипу медицинских справок, передал секретарю суда.

— Имеются веские опасения, что задержанный Карапетян может скрыться или оказать давление на свидетелей, — парировал прокурор.

— Куда может скрыться тяжелобольной человек, несчастный инвалид? Какое давление может оказать на свидетелей добропорядочный гражданин — вице-президент одного из крупнейших банков страны? — всплеснул руками Аркадий Рувимович. — Мой подзащитный положительно характеризуется по месту работы. Прошу приобщить к делу соответствующие документы из банка «Реновация».

— У вице-президента, поди, образование три класса и коридор, — усмехнулся Хомутов.

— Думаю, он никогда не переступал порог банка, — хмыкнул Виталий Валентинович.

— При задержании у Карапетяна было изъято оружие, — вставил прокурор.

— Заметьте, травматическое оружие! — ответил Рукосуйский. — Оно официально зарегистрировано, разрешение на ношение и хранение было изъято при задержании и приобщено к делу. Кстати, мой подзащитный был не спровоцировано избит бойцами Росгвардии. В медицинской части следственного изолятора зафиксировано травматическое повреждение печени и левой почки. И это по отношению к инвалиду, далеко немолодому человеку!

— А вы, что скажите, задержанный? — обратился судья к Бейруту.

— Какое-либо отношение к убийству потерпевшего полностью отрицаю, ваша честь! Да, вынужден был взяться за травматическое оружие с целью необходимой самообороны. Потерпевший Галстян жестоко избил моих охранников, находящихся в настоящее время на излечении в больнице. Однако я не сделал даже предупредительного выстрела. Миром, если можно так сказать, разошлись…

— Другие ваши охранники могли находиться в автомобиле марки «Мазда», из которой был расстрелян потерпевший, — поежился судья.

— Моя охрана на «Маздах» не ездит. Это — машины нищебродов, извиняюсь, лиц с небольшими доходами. Меня сопровождают на «Джипах», купленных на мои личные сбережения. Да и не в моих интересах было убивать Галстяна накануне чемпионата мира по боям без правил. Я всегда делал ставки на него и всегда выигрывал!

— А это — нетрудовые доходы! — вырвалось у прокурора.

— Протестую, ваша честь! — приподнялся, блеснув стальным отливом лилового английского костюма Рукосуйский. — Игра в букмекерских конторах разрешена законом!

— Попробовали бы букмекеры зажать у него выигрыш, — шепнул Хомутов.

— Раз попробовали, — ответил Крупин. — Как-то объявилась в Большом городе фирма «Лидер ставок». Не поняли: с кем имеют дело или вконец оборзели. Попытались отжать у Бейрута с Папой Карло выигрыши, а там выходили крутые миллионы. Несколько пунктов по приему ставок попросту разгромили, несколько сожгли. Ну а «Лидер ставок» убрался подобру-поздорову к себе в Питер. Думаю, с извинениями отдали не только причитавшееся бандюгам, да еще хорошо заплатили за нанесенный материальный и моральный ущерб.

— Суд удаляется на совещание! — прервал их разговор судья.

Через четверть часа он огласил решение, отпустил Бейрута под подписку о невыезде.

— Ну, ничего себе решение! — изумился Юрий.

— Рукосуйский постарался! — потер пальцами, словно считая деньги, Виталий Валентинович.

Когда вернулись в управление, узнали о находке «Мазды», из коей расстреляли Галстяна. Автомобиль выгорел изнутри. Правда, по номерам на моторе сотрудники ГАИ установили владельца — мелкого предпринимателя, переехавшего в Большой город из Саранска. В настоящее время хозяин с семьей находился на отдыхе в Турции.

— Кто же теперь будет защищать честь России на чемпионате мира? — как бы сам себя спросил Родичев. — Уж, больно мощное мероприятие запланировано. Раньше встречались только чемпион и претендент. Теперь будет три дня боев в Лас-Вегасе. Люди съедутся со всего мира. Чемпиону гонорар — миллион долларов, за второе место — семьсот пятьдесят тысяч, за третье — полмиллиона. Даже проигравшим в первом же бою по десять тысяч заплатят, плюс проезд за счет организаторов турнира.

— Слышал, есть боец — Володя Лепёхин, — ответил на риторический вопрос Розанов. — Он всегда или первое, или второе место занимал…

— Лепёха на чемпионате Европы получил серьезную травму. Последний бой за звание чемпиона против Галстяна из последних сил стоял. Проиграл. Восстанавливается. Тренеры заявили, что в чемпионате мира участвовать не будет, — ответил Иван.

— Нет, будет! — усилил звук радиоприемника Хомутов. — Лепёхин сказал, что полностью восстановился и поборется за чемпионское звание.

ЛИХАЯ ДЕВИЦА

Бывший десантник, а ныне экс-чемпион мира и серебряный призер Европы по боям без правил Владимир Лепёхин, закончил свою ежевечернюю пробежку по лесопарку. Вот и продолговатый пруд с мостом, минуя который Володя всегда вспоминал слова гоголевского персонажа: «Хорошо бы через пруд мост построить…» Правда, мост хорошо сокращал путь к домам, разбросанным перед лесным массивом. Когда спортсмен дошел до середины моста, перед ним откуда-то возникла молодка, почти девочка, но с большим животом.

— Дяденька, спасите! Меня хотят изнасиловать, а я беременная! Рожать скоро! — схватила она Лепёхина за руки.

Тут же подбежала четверка накаченных мордоворотов. В футболках не первой свежести, китайских шортах ниже колен, поношенных кроссовках. Молодуха шмыгнула за спину бойца без правил. Он защитил ее своей спиной и, зная свою силу, миролюбиво обратился к преследователям:

— Парни! Девчонка на сносях! Не до секса ей!

В ответ получил удар ногой в голову, от коего лихо увернулся. Сам закатал ногой в грудь ударившему. Левой рукой долбанул второму в висок. Третьему прошиб кулаком печень. Четвертому нанес короткую серию ударов ногами по голени, почкам, в голову. В прыжке добил первого, с трудом поднявшегося. Крутанувшись, уложил второго, державшегося за печень, опустившегося на колени. Оказался спиной к молодке. Та внезапно вытащила нож и воткнула его Лепёхе под сердце. Владимир захватал ртом воздух, попробовал повернуться. Девчонка впилась в его шею и, пернув от натуги, перебросила начавшего терять сознание спортсмена через перила. Володя, окрасив воду кровью, пошел на дно, забурлил выходившим из могучих легких воздухом.

— Вот и все! — девушка стряхнула кровь с клинка, выдернула из-под куртчонки резиновую подушку, выпустила из нее воздух и с мерзкой улыбкой обратилась к поверженным амбалам. — Шуму-то было, дескать мы — мастера единоборств, а он вас, как лохов, отп… л. За вас я — хрупкая девушка — всю работу сделала! Поднимайтесь и в «тачку», пока нас не засекли! Быстро! Быстро! Живей!

— Ох, как башка болит! Ох, как печенка болит! Ох, как муде болят! — со стонами поднялись бугаи и, поддерживая друг друга, пошлепали к оставленной на другом берегу пруда машине.

Вова всплыл через пару дней. Прибывшие по вызову патрульные опознали его. Начальство местного ОВД доложило в Главное управление. Оттуда прислали специалистов. В очередной раз «вставили» Виталию Валентиновичу «за халатность и разгильдяйство». Он велел заняться расследованием опергруппе Розанова. Когда Алексей завел, что у него «висит» дело об убийстве Галстяна, сказал:

— Чует мое сердце: эти две смерти связаны между собой!

— Как связаны? — попытался возразить майор. — Галстяна изрешетили из автоматов. А здесь, судя по сообщению, удар колющим предметом в область сердца. Почерки совершенно разные! Скорее всего, Лепёхин нарвался на группу хулиганов, а не на профессиональных киллеров, орудующих «по заказу».

— Вот, и разберись! Почерки разные, группы злоумышленников тоже могут быть разными, но «заказчик», скорее всего, один!

После ночного ливня жарило солнышко. Судмедэксперт Трофимыч сидел на складном стульчике рядом с телом. По мосту, отрицательно покачивая головами, бродили криминалисты.

— Сегодня дождь, вчера — дождь, позавчера дождь. Все следы смыты, — доложили они Крупину.

— Что скажешь, Трофимыч? — повернулся он к медику.

— Предположительно, смерть наступила в результате утопления. Сердце поражено ударом острого предмета. Однако шансы выжить у потерпевшего были. Более точно доложу по итогам вскрытия. Если бы Лепёхин остался на суше, да если бы помощь подоспела быстро, вероятно, остался бы жить. Правда, со спортивной карьерой после такого ранения пришлось бы проститься.

Около мостика затормозил старенький «Мерседес». Из него вышел пожилой человек в спортивном костюме, направился к сыщикам. Полицейские из оцепления задергались. Один из них подбежал к Виталию Валентиновичу.

— Товарищ подполковник! Тренер Владимира Лепёхина приехал!

— Зови! — ответил Крупин.

— Извиняюсь, что не при галстуке! Прямо с тренировки приехал. Заслуженный тренер Российской Федерации Свиридов Петр Петрович. — Разрешите взглянуть на убитого! Не верю, что Вову так просто убили! Что вообще убили не верю!

— Взгляните! Он?

— Он! — проглотил комок в горле Свиридов.

— Скажите, Петр Петрович, у потерпевшего были враги, недоброжелатели, завистники?

— Враги были только на ринге, во время поединков. Потом оставались друзьями. Сам по себе Вова был человеком неконфликтным, коммуникабельным, душой компании. Злым становился только во время боя. Завистников тоже не было. Разве, что американцы с англичанами. Но, они далеко…

— А Галстян и его окружение?

— С Галстяном они соперничали только на ринге. Вне состязаний встречались редко. У каждого была своя тусовка… А, что Галстян? Я его третьего дня в последний путь, в Ереван проводил. Там похоронили. Не мог он Вову «заказать», да и подобное не в его правилах.

— Ну а тренеры, фанаты?

— В таких ситуациях все объединяются вокруг оставшегося претендента. Болеют за него, желают победы.

— А кавказская мафия?

— «Пиковые», как и наши — русские, делают ставки в букмекерских конторах. Все бы поставили на Лепёхина. Не имелось смысла его убивать.

— Наши другие бойцы без правил?

— На третьем месте после погибших Коля Сидельцев. Очень способный спортсмен, но молод. Ему сейчас даже четвертого места не занять. Такие спортсмены у американцев и англичан! Я Колю включил в состав сборной. Так, чтобы опыта набирался, да немного подзаработал…

В это время в съемную квартиру в центре заглянул неброско одетый мужчина лет тридцати пяти. Открыв своим ключом дверь, вошел в бедно обставленную гостиную. На большом диване перед телевизором сидела четверка амаблов, побитых Лепёхиным. Они «уговаривали» вторую бутылку водки.

— Телевизор смотрел? — спросили вновь прибывшего.

— Смотрел. Привез «бабки», как договаривались. Каждому по пятьсот тысяч. А где эта Машка с водокачки?

— Пошла присматривать новую «тачку». Угнанную ранее мы сожгли. Вообще-то за чемпионов по «пол-лимона» на брата маловато…

— Я поговорю с «заказчиком». Пока берите, что причитается! Жаль Машку ждать придется! Время терять.

— Можешь не ждать! Мы ее долю ей отдадим до копеечки! Часика через два Машка должна подъехать. Надо не только авто присмотреть, но и выяснить: где его хозяева. Здесь или куда-то за границу отдыхать поехали…

— Зачем вам «тачка»? Проще из Большого города смотаться на поезде или на самолете…

— Мы еще здесь поработать хотим. Хотя бы по «лему» (миллиону — жарг.) сделать.

— Воля ваша, но запалиться можно, нас за собой потянуть… — пожал плечами гость и поставил на журнальный столик перед компанией спортивную сумку. — Получайте зарплату!

Однако вместо денег мужчина выдернул из сумки два пистолета с глушителями и обрушил огонь из них на компанию. Амбалы даже не успели сообразить, что уже убиты. Человек перезарядил оружие и сделал по контрольному выстрелу в голову каждому из мордоворотов. Не торопясь, собрал гильзы. Ссыпал их в сумку. Любовно глянул на красные пачки пятитысячных банкнот в ней.

— Теперь все мне одному, как и договаривались с «заказчиком», — пробормотал он. — Два с половиной миллиона… Дело сделано — «зачистка» проведена. Девку можно и не убивать. Она — всего лишь наводчица. Вернется, увидит жмуриков, рванет из Большого города — только пятки засверкают.

Человек опустил пистолет в карман ветровки. Второй положил в сумку. Вышел из квартиры, аккуратно прикрыв дверь. Кто-то метнулся к нему. Острая боль пронзила печень «чистильщика». Сильным рывком из его мгновенно ослабевшей руки выдернули сумку с деньгами. Девка в джинсах перескакивая через ступени метнулась к выходу из подъезда.

— Машка, сука! — вскрикнул «чистильщик» и, превозмогая боль, растекавшуюся по всему телу, ринулся за ней.

Он сделал несколько выстрелов. Пули, пущенные нетвердой от боли рукой, вспороли штукатурку над головой Машки. Та, выскочив во двор, припустила в подворотню. «Чистильщик» послал ей вслед еще пару пуль. Промахнулся от все сильнее стягивавшей его боли. Патроны кончились. Девка скрылась на улице. Убийца швырнул пистолет, ставший бесполезным» куда-то в угол. Превозмогая боль, доплелся до запаркованной во дворе машины. Плюхнулся на сиденье, включил мотор, поехал в подворотню. Однако от боли потерял сознание, скрежеща сминаемым металлом автомобиль, ткнулся капотом в кирпичную стену.

Сообщение о массовом убийстве в центре застало Крупина и опергруппу Розанова, едва они переступили порог Главного управления. Чертыхаясь, вернулся к машине Трофимыч. Недовольно поплелись к микроавтобусу криминалисты. Подтянулась смежная опергруппа.

— Юра, поедешь со смежниками! — приказал Хомутову Виталий Валентинович.

— Да у него по убийству Лепёхина дел не в проворот! — попытался возразить Розанов.

— Какие дела? Ты, Алексей, вместе с Иваном садитесь за план оперативно-розыскных мероприятий. Хомутов, вроде, на какое-то время свободен. Садись, старлей, в мою машину! Поедем!

Во дворе возле врезавшейся в стену машины переменались с ноги на ногу полицейские из Центрального административного округа.

— Прибыли по вызову местных жителей, — доложили они Крупину. — Сначала думали перепил мужик. Осмотрели. Обнаружили проникающее ранение в область печени. Вызвали «скорую помощь», увидели кровавый след. Пошли по нему до двери в квартиру. Дверь была не заперта, лишь ключ торчал в замке. Вошли в жилище, а там, как вы говорите, товарищ подполковник, «Картина маслом»! Четверо убитых из огнестрельного оружия. Гильз, правда, не нашли. В подъезде найден пистолет системы Макарова с глушителем. Там же обнаружены стреляные гильзы в количестве пяти штук.

— Личность раненого установлена? — задал вопрос Виталий Валентинович.

— Так, точно! При пострадавшем имелся паспорт на имя Хватова Евгения Михайловича, уроженца Большого города, проживающего в административном округе Деруново Западное. Кроме того, обнаружили удостоверение сотрудника городской думы на это же имя.

— Охрану приставили?

— Так, точно! Отправили в больницу номер один наряд.

— Я вызову для охраны людей из Главного управления, — взялся за смартфон Крупин и кивнул подчиненным. — Товарищи офицеры! Приступаем к осмотру квартиры!

В комнате попахивало пороховым дымком, перемешанным с табачным дымом, перегаром, дешевой снедью, немытыми телами, кровью. Четвертка мертвых мордоворотов, оскалившись, сидела на диване. Из-под его подушек выудили пару пистолетов Макарова. Хомутову, как наиболее молодому, поручили осмотр антресолей. Там Юрий наткнулся на большой баул. Спустил на пол, открыл.

— Не из этих ли автоматов убили Галстяна? — показал он находку криминалистам.

— Вполне вероятно, — ответили ему. — Те же два автомата Калашникова АКС74У. Из таких же «завалили» Галстяна. Проведем баллистическую экспертизу, дадим точный ответ.

Порывшись в ветровках на вешалках, вытащили паспорта уроженцев Новосибирска Наварова, Тимофеева, Кривошапкина, Изгоева. Еще два пистолета Макарова нашли в спальне под подушками на убогих топчанах. Хомутов снова пошарил по антресолям. Извлек сумки с бейсбольными битами, масками, патронами к автоматам и пистолетам, пару гранат.

— Серьезно ребятишки подготовились к «гастролям» в Большом городе, — пробормотал Крупин. — А ты, Юра, сгоняй в больницу! Посмотри, что там. Будет возможность, допроси Хватова. При каких обстоятельствах получил ранение? При каких обстоятельствах попал в квартиру? Если ранен не в самом жилище — значит — был кто-то еще. Пятый!

В больнице сообщили, что Хватов прооперирован и находится в реанимации.

— Огромная кровопотеря, плюс цирроз печени в следствии проникающего ранения острым предметом. При этом не просто ткнули, а повернули нож или что там еще в ране вокруг собственной оси, — сказал хирург, оперировавший раненого. — Будем лечить, но шансы минимальны. Мои коллеги — реаниматологи вряд ли разрешат вам сейчас задавать вопросы.

В отделении реанимации заявили, что пациент находится без сознания, да и придя в себя, вряд ли сможет в ближайшее время дать показания. Крупин, выслушав информацию по телефону, заменил Юрия коллегой из смежной опергруппы.

Добравшись до управления, Хомутов получил задание связаться с Новосибирском, уточнить: являются ли убиенные жителями этого мегаполиса, попадали ли они в поле зрения местных правоохранительных органов? Не смотря на поздний для Сибири час в тамошнем «убойном отделе» кипела работа. Сибиряки подтвердили наличие таких горожан. Сказали, что с облегчением вздохнули, получив сведения, что четверка покинула город.

— Они здесь всех на уши поставили: грабежи, вымогательство в особо крупных размерах, подозрения в совершении заказных убийств. Но, как частенько бывает, отпускались до за отсутствием состава преступления, то за недоказанностью оного, до за отсутствием улик. У нас адвокатов типа вашего Рукосуйского хватает! — поведал начальник новосибирской опергруппы.

— Вы и нашего Аркадия Рувимовича знаете? — усмехнулся Юрий.

— Телевизор смотрим, газеты читаем! Да и сам Рукосуйский пару раз к нам, в Новосиб, приезжал. Пару дел развалил… Что у вас натворили эти ребятушки-козлятушки?

— Обнаружены сегодня убитыми на съемной квартире…

— Ну и хрен с ними! Спасибо за информацию! Бальзам на все наши раны! Всегда говорил, что на всяких «крутых» более «крутые» найдутся!

— Похоже «зачистили» их после совершения двух заказных убийств… Кто-то из новосибирцев, переехавших в Большой город, мог иметь с ними контакты? Мог нанять их в качестве «исполнителей»?

— Вряд ли… Все от них шарахались как от чумы. Хотя есть бизнесмен, наш земляк. Он много лет назад переехал к вам на жительство. Сейчас у него сеть букмекерских контор по всей России. Начинал с игорного бизнеса. Когда казино прикрыли, открыл букмекерскую контору. И пошло-поехало! Его конкуренты плохо кончали. То пуля в лоб, то взрыв в игорном доме, а позже в пункте приема ставок. Но все сходило с рук. Присмотритесь: Лоскутов Максим Валерьевич.

Закончив разговор, Юрий глянул в компьютер, по которому сослуживцы смотрели записи с камер скрытого наблюдения во дворе дома, где произошло массовое убийство. По двору, петляя, бежала девица с большой сумкой. Из подъезда высунулся человек, выстрелил ей вслед, затем, качаясь, поплелся к машине. Появились и другие кадры. На них девица была изображена крупным планом в компании отстрелянных сибиряков.

— Рожа у девки знакомая, — узнал Юрий.

— Точно! — отметил Розанов. — Маша Цветочникова. Мы ее два года назад брали. Помнишь, Юра?

— Помню. Тогда они с подружкой вступили в половые связи с гастарбайтерами с Украины. Затем создали шайку. Хохлы стояли на стреме, а девчата знакомились в ночных клубах и дискотеках с парнями. В укромном месте приставляли нож к спине. Отбирали деньги, мобильники, часы. Кое-кого из одежды с обувью вытряхнули. Даже курево отнимали. Одна из жертв — сынок крупного чиновника попробовал отбиться. Эта Маша не нашла ничего лучшего, как всадить ему нож в сердце. Десять лет ей дали. Только, Цветочникова еще долго должна пребывать в местах лишения свободы, — полез в свой компьютер Хомутов.

Посмотрев на экране информацию, старлей сказал:

— Свалила Маша из колонии для малолеток. Ей скоро должно было восемнадцать лет исполниться. Следовательно — перевод на «взрослую» зону. В колонии она не числилась склонной к побегу, хотя подозревалась в совершении пары убийств. Вот и «не доглядели»…

— Где теперь эту Машу искать? И скольких она еще «замочит»? — проворчал Крупин.

МУЖИКИ — СВОЛОЧИ

Машка Цветочникова весело шагала по бульварам Большого города. Припоров Хвата, как называли того подельники, и отобрав сумку, заглянула в нее. Пачки «пятитысячных», а главное — еще большее богатство — пистолет приятно тяготили руку. Теперь целых два с половиной миллиона ее! Вовремя вернулась, заметила входившего в подъезд Хвата, но не стала следом за ним входить в квартиру. Подождала на лестничной клетке. Слышала хлопки, словно из открываемых бутылок с шампанским. Поняла: «гасят» новосибирскую «братву», с которой познакомилась после побега и теперь промышляла. Затем удар ножом в печень, рывок сумки с деньгами, прыжки по вниз лестнице и бег по двору, свистевшие рядом пули и приглушенные хлопки вслед.

— Теперь — все одной! — размышляла Машка. — Этот шибздик не Хват, а Ухват! Правда, лихо перемочил пацанов. Сейчас за ксивой!

Несколько дней назад Хват по просьбе подельников отвел Цветочникову в подворотню на бульваре. Там сидел часовщик, он же — изготовитель фальшивых паспортов. Пожилой мошенник подождал, пока девица вытащит деньги, отмусолит от пачки причитавшееся ему. После выложил новенький паспорт с машкиной фоткой. Машка понравилась себе.

— Благодарю! — произнесла она и направилась к выходу.

— Стой, прошмандовка! — впился в ее руку часовщик, кивнул на «пятерки». — Я это фуфло своими руками сработал!

Девица, не говоря ни слова, вытащила пистолет и всадила в лоб ему пулю.

— Одним больше, одним меньше, — усмехнулась она. — Не даром говорится: «Все мужики — сволочи»!

Цветочникова собрала фальшивки, валявшиеся на прилавке, прикрыла дверь, повесив на нее табличку с надписью: «Закрыто».

— Теперь похавать и прибарахлиться! — впорхнула малолетка в троллейбус, довезший ее до главной улицы.

Попробовала ввалиться в ресторан «Голубая орхидея» — не пустили, сказали, дескать обслуживают другой контингент. Краем глаза девушка увидела сидевших за столиками богато одетых педерастов и лесбиянок. Стало тошно — нетрадиционный секс опротивел в колонии. Пошла в другой кабак — «Ностальгию». Оттуда, глянув на ее дешевенькую одежду, тоже турнули. Надменно растолковали, что ей здесь не хватит даже на кусок хлеба. Показала пачку пятитысячных. Ответили:

— Или украла, или фуфло впариваешь! Вали отсюда, пока ментам не сдали!

— Ладно, дядя! Хоть город большой, но мест для встречи один на один хватает! — недобро глянула Машка на швейцара.

— Вали, вали! — захлопнул дверь сорокалетний, лощеный бугай в зеленом бархатном костюме.

Перекусить пришлось в переулке, пованивавшей шаурмой с противно-сладкой запивкой в обществе офисного планктона. С завистью глянула на прикиды девчат, купленные не в здешних бутиках, торгующих китайскими поделками, а привезенные из-за рубежа. Потом на метро, а дальше на автобусе Машка поехала на вещевой рынок, куда некогда моталась с одноклассницами воровать по мелочёвке. Рынок изменился. Шатровые ряды, между которыми можно было прошмыгнуть со стыренными трусами или колготками, сменили стоявшие стена к стене стационарные палатки. Подошла к одной из таких, пригляделась. Вещи вполне подходили. Почувствовала пристальный взгляд, упершийся в затылок. Оглянулась, увидела его — ее первого настоящего мужчину. Того, с кем познала все прелести секса. Кого полюбила. Ради кого пошла на преступления, изломала свою жизнь. Да, перед ней стоял ее Гриша — хохол-гастарбайтер.

— Марийка? — удивился он. — Тебе же еще сидеть и сидеть!

— Меня за хорошее поведение и добросовестную работу досрочно освободили! — соврала Цветочникова. — Вот, паспорт выдали… Тебя тоже, слышала, депортировали из России без права въезда.

— Э, кто на границе проверяет: разрешен въезд — не разрешен? И вашим, и нашим погранцам лишь бы урвать деньжат с пассажиров. Какими судьбами, моя хорошая?

— Получила бабло за работу в колонии. Хочу прилично одеться, что-то из косметики прикупить. Нормальной косметики — не китайской. Турция-Таиланд. Еще лучше французскую или английскую, — показала Машка пачку пятитысячных.

— Заходи! — алчно блеснули глаза украинца. — Я в этой палатке пашу. Скажу хозяйке, чтобы обслужила тебя по высшему разряду!

Хозяйка не заставила себя ждать. Бабища, лет под пятьдесят, сама вышла из строения. Сурово глянула на девушку, мрачно зыркнула на гастера.

— Григорий! Тебе, что, делать нечего? Работы полно, а ты разговоры разговариваешь!

— Раиса! Это — моя двоюродная сестра. Сегодня из Днепра приехала. Хочет приодеться. У нас, в Украине, сейчас с приличным шмотьём напряг.

— Почему она так чисто говорит по-русски? — подозрительно покосилась торговка на Машку.

— У нее отец русский. Сама в русской школе училась, пока их не прихлопнули. Покажи, что получше! Да не китайский хлам! Из последних поступлений покажи! Что через Белоруссию из Польши пришло…

Тетка сменила гнев на милость. Одела Машку с ног до головы. В соседней лавчонке справили обувь: пару кроссовок, да пару туфлишек. Девица расплатилась. Задумалась: куда идти дальше.

— Пойдем! Отметим встречу! — повлек ее в сторонку Григорий.

— Эта свиньища кипишь не поднимет?

— Она сейчас кассу снимает. Потом будет сдавать деньги инкассаторам. Полчаса у нас есть.

— Презики у тебя имеются?

— Ты же знаешь: я всегда умею вовремя остановиться!

— Знаю! Аборт после твоего «умения» пришлось делать, — усмехнулась Машка.

Где-то, в подсобке, приспособленной под жилье, был короткий, но страстный секс. В себя девка кончить не дала, чем разочаровала хохла. Сама тоже ждала совсем другого. По сравнению с сибиряками, с каждым из которых переспала неоднократно, Гришка казался неумехой пацаном-одноклассником. Едва Цветочникова успела одеться, на хлипкую дверь посыпались тяжелые удары.

— Григорий, мать твою! Открывай, не то дверь выломаю! — послышался голос Раисы.

Гастер лишь успел натянуть треники, да набросить рубашонку. Машка подтянулась к сумке с имуществом. Торговка ворвалась в помещение.

— Ты, что же, мразь, фуфло втюхиваешь?! — грозно шагнула она к Цветочниковой, швырнула ей в лицо фальшивки. Инкассаторы глянули, определили: все, чем ты расплатилась — фальшак!

— Я ее трахаю, — нахмурившись, кивнул на Раису Григорий. — Ты не только ее, ты и меня, крыса, хотела кинуть!

— Что с ней делать? Ментам сдать или жопу ремнем надрать? — вслух размышляла хозяйка заведения, ожидая увидеть слезы и мольбы о пощаде молодой соперницы.

— Ментам сдавать не надо! — сам испугался Гриша. — Жопу надерем, товар заберем назад, и пусть катится курва малолетняя на все четыре стороны.

— Ой, Гришенька, не надо! — притворно всхлипнула Машка, нащупывая в сумке пистолет. — Ты же знаешь: я люблю тебя!

— «Люблю»! — передразнил гастер и влепил Цветочниковой звонкую пощечину.

Попытался вырвать сумку и, получив пулю в сердце, вытянулся на полу, сбросив с немытых ног резиновые пляжные тапки-шлёпки. Раиса среагировала быстро — рванула к двери. Охнула, осела, когда пуля вошла в ее огромный зад. Машка врезала ей ногами по почкам, печени, хребту, ране в заднице. Направила в лоб торговки оружие.

— Не надо, девонька! Не убивай! — в ужасе закрыла та лицо руками, пустив под себя мощную струю мочи.

— Назвалась груздем, тетка, полезай в кузов! — нажала на курок девица.

Она с любопытством взглянула на оторванный пулей палец, вытянувшуюся головой к голове с Гришей залитую кровью Раису. Покидала старье в большой пластиковый пакет. Гильзы собирать не стала. Даже если на них и остались отпечатки пальцев, то не ее. Прикрыв дверь, направилась к автобусу. На остановке опустила пакет в урну. К нему тут же подобрались бомжевавшие на лавочках поблизости маргиналки.

— Куда, сучара, клешни тянешь?! Это — мой размер! — услышала Машка возмущенный вопль за спиной, входя в салон.

СТРАНА НЕ ПОЖАЛЕЕТ…

— Такое дело, господа офицеры, — вошел в кабинет опергруппы Розанова Виталий Валентинович. — Еще один «убой» в Центральном округе. «Завалили» подозревавшегося в изготовлении фальшивых документов и фальшивых денег Сойкина Боруха Израиливеча. Кстати, криминалисты подтвердили, что удостоверение сотрудника городской думы на имя Хватова изготовлено Сойкиным.

— Страна не пожалеет… — прокомментировал Розанов. — Надеюсь, на нас это убийство не повесят?

— Убийство расследует местный ОВД. Я дал команду, чтобы немедленно произвели вскрытие, провели баллистическую экспертизу пули, посланной этому Израиливечу точно в лоб, незамедлительно прислали результаты нам.

— Полагаете, «пятый», точнее — «пятая» в разнос пошла? — поинтересовался майор.

— Не исключаю… Кроме того, «убийство» и покушение на убийство на вещевом рынке в Меркурьево. Потерпевший — Григорий Данилович Дорогокупля — убит наповал выстрелом в сердце.

— Этого Дорогуплю мы брали вместе с Машей Цветочниковой, — припомнил Хомутов. — Его почему-то не осудили. Ограничились высылкой из России с запретом последующего въезда в страну…

— Вторая потерпевшая — Железнякова Раиса Ивановна, уроженка города Пенза, хозяйка магазина, если можно так назвать эту торговую точку, на упомянутом рынке. Ей повезло. Спасли оторванный пулей палец с кольцом и толстая лобовая кость. В ней и застряла пуля. Сейчас Железнякова прооперирована, ее жизни ничего не угрожает. Юра, съезди в тридцать девятую больницу, где находится пострадавшая! Покажи ей фотографии Цветочниковой! По словам торговцев, видевших убийцу на рынке, — она! Кстати, пули, извлеченные в ходе операции привезешь нашим криминалистам. Я не оговорился: пули! Еще одну Железняковой всадили в зад.

В тот день хоронили Владимира Лепёхина. Нашлось немало фанатов, начавших «поминать» чемпиона задолго до того, как его тело было предано земле. На троицу таких нарвался в регистратуре тридцать девятой больницы Хомутов. Оттерев от стойки старика, парни с матюгом через слово требовали от медсестры данные о побитом приятеле.

— Пока в приемном отделении. Сегодня как никогда много избитых и раненых из травматического оружия. Кроме того, ваш друг находится в состоянии сильного алкогольного опьянения. Придется подождать, пока он хоть чуточку протрезвеет… — ответила девушка.

— Сама ты в состоянии опьянения! Главврача сюда! Быстро! Вон, докторишка какой-то идет! — ухватил за рукав один из парней подошедшего к стойке врача.

— Ребята, не надо бы так! — миролюбиво сказал Юрий. — Вы все-таки находитесь в государственном учреждении…

— Ты, мразь, хоть знаешь кого мы поминали?! — сразу же переключили на него агрессию пьянчужки.

— Догадываюсь: Владимира Лепёхина.

— Ты, урод, хоть знаешь: кто такой Вова Лепёха?!

— Знаю! Сам его фанат! — все также миролюбиво ответил старлей.

— Да чего с ним — козлом разговаривать?! — занес кулак, однако ударил ногой в грудь один из парней.

Хомутов перехватил ногу, резко рванул ее вверх. Фанат рухнул на спину, гулко стукнулся головой об пол, затих. Второй пропойца в раскоряку, нелепо подражая бойцу без правил, попытался достать Юрий ногами. Сам получил от него удар ногой в лоб. Третий бросился в ноги оперу, попробовал впиться в них руками. Сыщик долбанул ему коленом в физиономию, добавил другой ногой по щеке. Затем сгреб хулиганов, швырнул одного за другим под стойку, достал удостоверение.

— Ну, что ребятушки-козлятушки? Нападение на сотрудника полиции при исполнении служебных обязанностей. У меня двое свидетелей, — кивнул Юрий на врача и медсестру.

— И я пойду как свидетель встрепенулся оттертый от стойки дед.

— Вызвать наряд и определить вас в «обезьянник», а потом в тюрьму или сами пойдете вон отсюда?

— Зачем сразу не сказал, что ты из ментовки? Ох, как башка болит! — застонали парни.

— Придется их в приемное отделение определить, — вздохнул медик. — Вы, похоже, всем троим сотрясение мозга сделали…

— Было бы что сотрясать! Пошли вон отсюда! — пнул Хомутов вожака дебоширов и обернулся к сестре. — Железнякова Раиса Ивановна в какой палате находится?

— Второе хирургическое отделение, палата номер девять, — с благодарной улыбкой ответила та. — Только у нее сейчас тоже полицейский сидит. Из нашего Меркурьевского отдела внутренних дел. Удостоверение на имя Плещеева показывал…

— Знаю, учились вместе, — кивнул Юрий.

Игорь Плещеев уже заканчивал допрос потерпевшей.

— Я не помешаю! — достал фотографии Цветочниковой Хомутов.

— Не эта ли гражданка покушалась на вашу жизнь?

— Она — поганка! — сверкнула глазами из-под повязки на лбу хозяйка магазина. — Гриша ее как свою двоюродную сестру представил… Что с Гришей?

— Убит наповал!

— О, Боже! Кто же в заведении работать будет? Звал он меня в ЗАГС…

— Ну а вы?

— Куда там! У меня дочь в Пензе, чуть младше его!

— Гриша этот — опасный преступник. Кстати, два года назад выдворенный из России с запретом повторного въезда на ее территорию. Что же вы, Раиса Ивановна, кадры плохо проверяете при приеме на работу?

— Красивый он был, обходительный, веселый, молодой. Мне мой старый алкаш так надоел! Перекрестилась, когда его Бог прибрал! Что же мне теперь делать? Врачи говорят: на лбу шрам будет, как третий глаз. Кому стану нужна?

— Можно бандану носить или челку на шрам начесывать. Это — не самое страшное. Могли бы сейчас вместе с Григорием Дорогокуплей в морге лежать.

— Дорогокуплей? Он мне паспорт на фамилию Василенко показывал…

— Точно, паспорт на имя Василенко — уроженца украинского города Днепр обнаружен на месте происшествия, — вставил Плещеев.

— Пули я изыму. Вот тебе расписка в получении. Сегодня же пришлем вам в отдел данные баллистической экспертизы, а пули вернем завтра. Если они нам самим не понадобятся. Есть подозрение, что такие же пульки еще по одному «убою» проходят. Рад был встретить однокашника! Выздоравливайте, Раиса Ивановна!

Когда старший лейтенант вернулся в управление, баллистическая экспертиза была завершена. Криминалисты установили, что из автоматов, найденных Хомутовым, убили Галстяна. Из обнаруженного в подъезде пистолета расстреляли часть новосибирских «братков». Криминалисты, отложив остальные дела, провели экспертизу пуль, извлеченных из Дорогокупли и Железняковой. Они оказались идентичными тем, коими причинили смерть еще паре бандитов.

— Сколько же у Машки еще патронов в пистолете? И сколько народа она ими еще положит? — риторически спросил Крупин. — Она — безбашенная и, не задумываясь, схватится за оружие.

Зазвонил телефон. Виталий Валентинович переговорил, затем обратился к подчиненным:

— Хватов пришел в себя. Может давать показания, хотя очень плох. Едем в больницу! Хомутов, будешь вести протокол допроса. Родичев, обеспечишь магнитофонную запись. Кроме того, возьмем кого-нибудь из нашего пресс-центра, чтобы заснял на видеокамеру. Ты, Розанов, в мое отсутствие на хозяйстве!

— Ну, товарищ подполковник. Никогда не видел, чтобы вы так готовились! — хохотнул Розанов.

— Если Хватов связан с Лоскутовым, придется иметь дело с самыми сильными адвокатами, вплоть до Рукосуйского. А у Лоскутова на него денег хватит!

К моменту приезда сыщиков в больницу Хватова перевели из реанимации в отдельную палату. Врач сообщил, что у раненого осталось мало времени: цирроз печени, плюс разлитой перитонит (воспаление брюшной полости — авт.). Посоветовал поторопиться. Пожелтевший Хватов уставился в объектив видеокамеры.

— Я, Хватов Евгений Михайлович двадцать первого июня одна тысяча девяносто третьего года рождения, уроженец Большого города делаю чистосердечное признание в организации «заказных» убийств мастеров боев без правил Галстяна и Лепёхина. Данные преступления совершены нанятыми мною бандитами из Новосибирска, имевших клички: Навар — главарь преступной группировки, Тимоха, Шапка, Изгой. В качестве наводчицы использовалась девушка по кличке Машка с водокачки. С целью запутывания следствия убийства совершены разными почерками. Галстяна расстреляли Навар с Шапкой, перед чем был спровоцирован его конфликт с шулером Шаром. По версии «заказчика» Лепёхина убили хулиганы. За оба убийства членам банды «заказчик» заплатил по пятьсот тысяч рублей каждому. Итого: два с половиной миллиона рублей. После совершения обоих преступлений мне надлежало ликвидировать группировку, а деньги взять себе в качестве гонорара. Расстрелял на съемной квартире четверых мужиков. Девки не застал. Ждать не стал. Думал: наводчица, увидит трупы подельников скроется. Увы, ошибся! Ждала она меня. Нож в печень всадила!

— Эта дивчина — не наводчица, а убийца со стажем, — произнес Крупин.

— Теперь вижу! И деньги, и второй пистолет прихватила, когда я от боли корчился. Найдите!

— Ищем… Кто заказчик убийств?

— Это — главный вопрос. Потому и позвал вас оформлять «чистуху». Слышал, что у меня перитонит. Один раз страдал им, получив пулю «на горячей точке». После второго воспаления брюшины не выживают! Получается, я буду в земле гнить, а эта падла Лоскутов землю будет топтать! Не выйдет!

— Что за Лоскутов? Не владелец ли сети букмекерских контор?

— Он самый!

— Зачем ему нужно убивать чемпионов, на которые еще много лет делались бы ставки?

— Лоскут сказал, что ему американцы за их устранение крутые миллионы долларов заплатят. И даже аванс на его счета в Штатах перевели. У Лоскута квартира в Майами, на берегу океана. Меня с собой звал. Говорил: ему такие люди, как я нужны. Словно сыр в масле кататься буду!

— Где встречались с Лоскутовым? Могли вас члены новосибирской банды выследить? Например, чтобы, минуя вас, получать от него «заказы» или просто шантажировать?

— Когда я к Лоскуту пару раз ездил, не покидало чувство, что за мной следят.

— Куда ездили?

— В его офис, в здании «Биг Сити»… Там никаких «жучков», никаких камер скрытого наблюдения. Удостоверение работника городской думы мне все двери открывало. А этих вечно вонючих сибиряков в их китайских прикидах охранники дальше порога не пустили бы.

— Уверены, что где находятся дом и дача Лоскутова Машка не знает?

— Я сам понятия не имею, где они находятся. Оставьте засады на входе в здание, ну, может, в самом офисе… Девка тоже одета плохо. Не пустят ее в «Биг Сити».

— Думаю, теперь пустят. Прибарахлилась она на деньги за «заказ», — ответил Крупин.

— Паспорт ей Сойкин на фамилию Кисловской сработал. Между прочим, имя и отчество совпадают. Эта Кисловская три года назад на мотоцикле разбилась. Сойкин сказал, что в Большом городе этим паспортом воздух рассекать не надо, а вот на периферии вполне прокатит. Я ее сам к Сойкину возил. Знал, что шайка приговорена, однако отчего не помочь старику деньжат заработать?

— Застрелила Машка Сойкина… Как я понимаю, фуфлом, которое ты заплатил новосибирцам, а затем себе забрал, а после девчонка тебя грабанула, хотела за фуфлыжный паспорт рассчитаться. Конфликт у нее с Сойкиным вышел. Пустила ему пулю в лоб.

— Говорите, мне Лоскут фальшивки на гонорар подкинул?

— Получается, что так!

— Значит, гаденыш, и меня решил «зачистить»! Хреново мне! Давай мент, что ты с моих слов нацарапал, подпишу! Ох, в глазах темнеет, и брюхо болит!

Нетвердой рукой Хватов поставил подписи. Затем завертелся на койке, простонал:

— Брюхо болит! В глазах темно! Ничего не вижу!

Хомутов кинулся за врачом. Когда привел его, Хватов был мертв.

— Реаниматологов сюда! Быстро! — скомандовал тот медсестре и повернулся к Виталию Валентиновичу. — Наступила клиническая смерть. Мы проведем надлежащие мероприятия, однако пациент говорить уже не сможет. Потом начнется распад клеток головного мозга. Словом, вряд ли будет вам полезен…

— Едем к Лоскутову! — скомандовал Крупин подчиненным. — На основании показаний Хватова имеем право на задержание. Может быть, спасем от машкиных шаловливых ручонок!

МОМЕНТЫ ИСТИН

Машка сумела просочиться в «Биг Сити». Ускользнула от охранника, попытавшегося преградить ей дорогу. Смешалась с толпой посетителей, с ней же юркнула в один из многочисленных лифтов.

— Дорогой, отпустишь перекусить? — улыбнулась секретарша Лоскутову. — Сам сходить поесть не хочешь?

— Дел много, Вика! Жду очень важный звонок, — ответил тот. — Возьми мне бутербродиков с икрой, осетринкой, моих любимых пирожных «Чемпион». В термосок пусть нальют кофе «Капучино». Охранникам скажи, чтобы побыстрей дожирали и возвращались в приемную.

Машка подождала пока за секретаршей не закроются двери лифта. Впорхнула в приемную, из нее в кабинет. Заперла дверь изнутри.

— Что же ты, сучий потрох, фуфлом за выполнение «заказа» расплачиваешься? — спросила она направившегося к ней Лоскутова.

Не дожидаясь ответа, выстрелила ему в ногу.

— Ой, больно! — вскрикнул тот, осев на ковер.

— Еще больнее будет, когда я тебе яйца прострелю! Сейф открыл и весь нал в торбу! — ткнула Цветочникова пластиковый пакет, где еще недавно лежали покупки, сделанные в Меркурьево.

— Да пошла ты, козлиха! Сейчас моя охрана с перерыва вернется, тебя-дуру на куски разрежет и в унитаз спустит! — бодрясь, ответил Лоскут и осекся.

Он увидел ключи в сейфовом замке. Их увидела и Машка.

— Не хотел умереть быстро — будешь подыхать долго и мучительно. Где у нас яички? — поднесла девица пистолет к ширинке букмекера и нажала на курок.

Оружие бесполезно щелкнуло.

— Патроны кончились! — ахнула бандитка.

Здоровой ногой Лоскутов закатал ей в живот. Со стоном дотянулся до макшиной лодыжки. Рывком опрокинул согнувшуюся от боли девицу на ковер. Цветочникова быстро пришла в себя. Обрушила град ударов крепких ног на голову и плечи противника. Сумела вывернуться из-под него, оказаться на Лоскутове. Мало того, выдернула откуда-то нож, щелкнула выбрасывающимся лезвием. Букмекер впился в руку с оружием. Девка включила левую руку. Двумя руками и тяжестью тела она пыталась всадить клинок в глаз, достать коленкой рану на ноге Максима Валерьевича. За хорошей звукоизоляцией она не услышала, как трясли ручку замка, а затем как от мощного удара дверь влетела в кабинет. Хомутов в прыжке оказался рядом с убийцей, впился в ее руки. Следом Иван Родичев «вырубил» Машку ударом кулака по затылку.

— Я ранен! Перевяжите! «Скорую» мне! — заверещал всегда уверенный в себе Лоскутов.

Хомутов разорвал рубаху букмекера, перевязал рану на его ноге.