Бесплатный фрагмент - Хор Джесер — 1

Вы, люди, много рассуждаете о том, как полететь к звёздам, но всё время разбрасываетесь: вкладываете деньги в войну, популярную музыку, международные спортивные соревнования и воскрешение моды прошлых десятилетий. Если бы вы действительно хотели полететь в космос, вы бы это давно уже сделали.

Джордж Алек Эффингер

Глава I. Первые шаги в бесконечность

— Вы никогда не задумывались, почему прямые потомки кроманьонцев — а я имею в виду только европеоидную расу — всегда мечтали полететь на Марс? — так началась в Королёве прямая трансляция отправки посадочного модуля «Скайуокер» для проверки солнечных батарей и технологии извлечения воды из почвы Марса и коммуникационного спутника, задачами коих было круглосуточно передавать информацию на голубую планету. Возле огромного экрана стоял ведущий научный консультант из Египта Джафар Алькамили, вполне сносно говорящий по-русски. — Почему люди никогда не называют себя землянами? И что, по сути, значит слово «Земля»? Ведь впервые это название в том смысле, какое мы знаем, возникло лишь в четырнадцатом веке. Если мы обратимся к истории, то увидим, что в праязыке планета сначала именовалась как Гхем, затем Гзем — Земля.* Но в международном понятии это Терра. А всем известно, что слово с латыни переводится как «территория». Не рассматривали ли наши древние предки планету только как временное убежище? Не потому ли мы люди, «народ"** с праязыка, а не земляне? Вопросов много. Ответов? Мы ищем их до сих пор.

На экране фотографии Земли и с мест археологических раскопок останков кроманьонцев и их намного уютных по сравнению с неандертальскими поселений в шатрах из шкур животных и домов из камней сменились изображениями египетских пирамид и иероглифов.

Собравшиеся в огромном конференц-зале учёные и космонавты из России, США, Франции и Японии внимательно слушали доклад.

Среди них был и Тимофей Степанов, двадцати двухлетний студент аэрокосмического факультета московской «Бауманки». Четыре месяца назад его из тысяч желающих из большинства развитых стран отобрали для первой международной пилотируемой экспедиции на Марс «Хор Джесер-1».

— Что мы знаем о себе? — продолжил Джафар. — Потомки неких пришельцев, возникших из ниоткуда на территории Африки. Те, кто по данным исследования ДНК являются генетическими наследниками выходцев с чёрного континента, прибывших в заселённую неандертальцами Европу примерно сорок тысяч лет тому назад. Наследники первой цивилизации людей. Да, именно цивилизации, давшей толчок для развития всех остальных. А теперь посмотрите на экран. Знаменитые пирамиды Хеопса, Микерина и Хефрена являются едва ли не точными копиями тех, что были обнаружены в Кидонии*** на Марсе. Ничто не напоминает?

— Пояс Ориона, — раздался голос из зала.

— Верно, — кивнул египтянин.

— Получается, истоки человечества нужно искать там? — улыбнулся Тимофей.

— Вопрос, увы, пока остаётся открытым, — ответил Джафар. — На данный момент геномы кроманьонца и неандертальца изучены лишь не более семидесяти процентов. Что скрывается в оставшихся тридцати… Одному Богу известно.

— И в Древнем Египте, выходит, правили кроманьонцы? — задал новый вопрос Тимофей, которому было интересно докопаться до истины.

Сидевшая неподалёку двадцатилетняя невысокая Рэйчел Сток из США с любопытством посмотрела на него.

— Нельзя утверждать, что это были одни кроманьонцы, ибо население долины Нила составляли в основном темнокожие, испокон веков становившиеся рабами, и представители европеоидной расы, — откликнулся Джафар. — В мире уже не существует чистых наций. Возможно, в вас, юноша, течёт кровь англичан, а во мне — китайцев, что не удивительно, если взять в расчёт, как увеличивается демография Китая. — Он засмеялся. — Что касается правителей Та-Кемета, Чёрной Земли, как называли страну мои предки… Цари первых двух династий были родом из верхнеегипетского округа… сепета**** Тиниса, находившегося в средней части государства, где в окрестностях Абидоса, центра поклонения бога возрождения и судьи душ усопших Усира, то бишь Осириса, при раскопках были найдены гробницы государей Раннего Царства Семерхета, Каа и Джесета. В составе этих имен, как и вслучае с Хор-Аха, упоминался бог в виде сокола — Хор, покровитель большинства правителей Раннего царства. Обратите внимание, коллеги. В астрономии моих предков есть планета Хор Джесер, «Красный Хор». Это Марс. Потому наша программа и носит такое название. И если мы и должны искать ответы на свои многочисленные вопросы, то именно на Марсе.

Раздались аплодисменты.

На маленькую сцену с трибуной, улыбаясь, поднялся руководитель проекта, нидерландец Ханнес Лаамерс и с сильным акцентом заговорил:

— Поблагодарим господина Алькамили за увлекательное вступление. А теперь самое интересное — запуск спутника. Скоро к Марсу полетят и люди. Человечество ждало этого тысячи лет. Путь домой начался. И да поможет нам Хор!

Зрители встали и зааплодировали, а когда уселись обратно на свои места, и в зале воцарилась полная тишина, началась прямая трансляция запуска спутника с космодрома «Восточный».

Тимофей не отрываясь глядел на экран.

Через четыре минуты после старта спутник и центральный блок весом тяжелее семи тонн вышли на орбиту, а спустя ещё почти две минуты произошли сброс защитного конуса и отделение спутника от II ступени ракеты-носителя.

Из груди Тимофея вырвался тихий вздох облегчения. Молодой человек только тогда понял, что каждая мышца его тела была напряжена. Он откинулся на мягкую спинку кресла и на миг прикрыл глаза.

На него посмотрел сидевший рядом мужчина:

— Вы ведь один из избранных, верно?

Тимофей кивнул.

— Повезло… — протянул мужчина.

Москвич улыбнулся, считая так же. Он пока не боялся лететь, хотя его предупредили, что на Марсе придётся провести целый год вдали от всего, что было дорого с рождения.

Бесконечно долгий год посреди пустынных просторов возможного бывшего дома предков людей.

В Тимофее преобладал юношеский максимализм, подстёгивавший интерес ко всему неизведанному.

И молодой человек был уверен, что ничего страшного с ними просто не может произойти.

Сегодня по телефону Ханнес сообщил ему, что с завтрашнего дня начнутся тренировки по подготовке к полёту, и тогда его познакомят с остальными членами экипажа из США, Японии и Франции. Тимофей с нетерпением ждал этого.

Майское утро выдалось дождливым.

Люди прятались под зонтами, спеша по своим делам.

Похожая на огромный муравейник Москва продолжала жить как обычно.

Многие и не подозревали, что прямо сейчас вершится судьба человечества.

Освобождённого от занятий в знаменитом университете Тимофея привезли в расположенный в Звёздном городке Центр подготовки космонавтов имени Гагарина.

К нему подошёл шестидесятилетний начальник Центра, лётчик-испытатель Ярослав Валерьевич Седлецкий, человек очень умный и опытный, занимавший пост четвёртый год, и пожал руку:

— Добро пожаловать.

— Здравствуйте, — улыбнулся Тимофей. — Спасибо. Давно мечтал здесь побывать.

Седлецкий засмеялся:

— Если очень сильно захотеть, то обязательно сбудется.

— Точно! — кивнул недавний студент.

— Тебе покажут Центр, пока не подъехали остальные участники, а затем начнётся тренировка, — сказал мужчина.

— Я буду жить прямо тут? — удивился Тимофей.

— В общежитии городка, — ответил начальник. — Условия замечательные, не хуже, чем в пятизвёздочном отеле где-нибудь на Багамах, так что тебе понравится.

К ним подошёл молодой человек, один из сотрудников, и тоже пожал Тимофею руку:

— Доброе утро. Идёмте.

Тот на всё вокруг смотрел широко распахнутыми от восторга глазами и чувствовал себя героем захватывающего фантастического фильма или книги.

Отчвасти так оно и было, ведь Тимофей являлся отныне тем, о ком станут слагать легенды как о человеке, впервые высадившемся на поверхности Марса.

— Меня зовут Анатолий Вишняков, — представился молодой человек.

— Тимофей, — улыбнулся член экспедиции. — Можно просто Тим и на «ты».

Анатолий кивнул:

— Если появятся какие-нибудь вопросы, обращайся.

Тимофея поразил Центр.

Стены украшали портреты знаменитых астронавтов, фотоснимки из космоса Земли, Луны, планет Солнечной системы, запусков спутников.

У одной большой и невероятно красочной, казавшейся такой реальной глянцевой фотографии в деревянной рамке Тимофей остановился.

— Марс… — прошептал он. — Там мне скоро жить. И не верится…

— Боишься? — спросил Анатолий. Недавний студент отрицательно покачал головой. — А как же твои родители?

— Смирились, — пожал плечами Тимофей. — Хотя поначалу были против. Зато младший брат в восторге. Ещё бы! Ведь комната будет вся в полном его распоряжении. Тем более я не навсегда улечу. Год быстро пролетит.

Вскоре Анатолий привёл его в мужскую раздевалку в одном из цилиндрических зданий на территории Центра.

— Вот твой шкафчик, — сказал он. — В нём специальная форма. Переодевайся. За той дверью тренажёрный зал с ЦФ-18. Есть также ЦФ-9. Так мы зовём центрифуги.

— Спасибо, — с улыбкой поблагодарил Тимофей. — Но скажи. Почему нас в первый же день отправляют на тренировку?

Анатолий усмехнулся:

— Седлецкий решил проверить, на что вы вообще годитесь.

Когда он попрощался и удалился, Тимофей переоделся в облегающий эластичный чёрный костюм с нашивкой на груди в виде алого сокола — символа египетского бога Хора.

Чуть ниже было вышито имя Тимофея.

Москвич оглядел себя в зеркало на внутренней стороне дверцы шкафчика и глубоко вздохнул.

— Ну… с Богом… — прошептал он и вошёл в тренажёрный зал.

Там в одинаковых, как и у него, костюмах стояли невысокая миловидная японка с волосами до плеч, мускулистый негр лет около двадцати пяти родом из Парижа и средних лет тренер и переговаривались между собой по-русски, ведь этот язык стал основным для миссии, потому членам экспедиции и большинству иностранных учёных, принимающих участие в программе «Хор Джесер — 1», пришлось его учить, несмотря на то, что международным наречием год назад стал китайский.

— Здравствуйте, — Тимофей приблизился.

— Здравствуйте, — с акцентом откликнулась японка. — Я Сора Мори.

— Люк Жонсьер, — очень хорошо говоривший по-русски француз протянул москвичу руку.

— Тим, — молодой человек пожал ему и тренеру руки. — Тимофей Степанов.

— Ну, а я в свою очередь Лев Иванович Лаптев, — представился тренер. — Ближайшие полгода я буду делать из вас настоящих космонавтов.

Он оказался очень позитивным, заражающим энергией мужчиной тридцати шести лет.

В голубых глазах плясали озорные искорки.

— Нас же вроде четверо должно быть, — сказал Люк.

— Я тут! — дверь распахнулась, и в зал вбежала Рэйчел.

У американки была чуть необычная, какая-то кошачья внешность: большие глаза, красивое треугольное лицо, слегка пухлые губы.

Длинные светлые волосы были собраны в хвост прямо на затылке.

Члены экипажа и Лаптев обернулись.

У Тимофея перехватило дыхание — облегающий костюм подчёркивал стройное, почти худое тело девушки и визуально делал её ноги ещё длиннее.

«Кажется, я видел её вчера в конференц-зале», — мелькнула мысль в голове.

Рэйчел с первого взгляда понравилась Тимофею.

Люк заметил это и добродушно усмехнулся.

— Простите, что опоздала, — извинилась Рэйчел. — Мы попали в пробку.

— В Москве такое случается даже рано утром, — улыбнулся Лев Иванович. — Так что ничего удивительного.

— Я, кстати, Тимофей, — подскочил к американке Степанов.

— Тимотей? — не поняла Рэйчел.

Молодой человек так и прыснул от смеха:

— Ага. Шампунь.

— Что? — ещё сильнее запуталась Рэйчел.

— Зови меня Тим, — улыбнулся член экспедиции.

Когда Рэйчел познакомилась со всеми, началась тренировка.

Первым в центрифугу вошёл Тимофей, решивший показать симпатичной блондинке, какой он смелый и сильный.

— Я поставлю тебе таймер на пять минут, — сказал ему Лев Иванович.

— Можете и на десять, — самоуверенно откликнулся Тимофей.

Люк засмеялся.

— Ты для начала хоть пару минут продержись, не то что десять, — хмыкнул Лев Иванович.

Тимофей сел в центрифугу, пристегнулся ремнями безопасности и перекрестился.

— Не поминайте лихом, если что, — не то в шутку, не то всерьёз сказал он.

Сначала центрифуга двигалась достаточно медленно, и Тимофей даже успел подумать, что ничего страшного и трудного нет.

Затем скорость начала быстро увеличиваться.

Лица и стены слились в расплывчатое пятно.

К горлу подступала тошнота, голова сильно кружилась.

Мысленно Тимофей молился прекратить это безумие.

Казалось, прошла вечность, прежде чем центрифуга остановилась.

К ней подбежали взволнованные девушки и Люк.

— Ну, как ты? — спросил последний.

Лев Иванович отстегнул ремни, и Тимофей едва не вывалился из центрифуги.

Держать равновесие было очень сложно.

Зал по-прежнему плясал бешеный хоровод.

— Где… туалет?.. — сдавленно спросил москвич.

— Рядом с раздевалкой, — ответил тренер.

— Спасибо… — пробормотал Тимофей, зажал рот ладонью и по мере возможности поспешил в указанном направлении.

Лев Иванович повернулся к остальным:

— Кто следующий?

Люк и девушки переглянулись.

*Гхем — dhghem- gemo. Русское «земля» (по Этимологическим словарям Покорного, Старостина, Коблера и Уоткинса).

**Люди — от слова leudh (расти, подниматься). Русское «люди», этрусское lautun «народ» (по Этимологическим словарям Покорного, Старостина, Коблера и Уоткинса).

***Кидония — регион в северном полушарии Марса, где были обнаружены пирамиды и «лицо». Назван в честь древнегреческого полиса Кидония, располагавшегося на северо-западном побережье Крита.

****Сепет — название административной единицы в Древнем Египте.

Глава II. Тренировки

Следующим вечером Тимофей не спеша прогуливался по одной из тропинок городка. Теперь он жил в общежитии вместе с сотрудниками и другими членами экспедиции, действительно ничем не отличающимся от какой-нибудь фешенебельной квартиры, где было абсолютно всё, начиная от утюга и кончая спутниковым телевидением и плазмами в каждой комнате — Правительство не жалело денег на развитие космических исследований и программ.

Погода стояла тёплая.

Ветерок шелестел листьями и аккуратно подстриженной на газонах травой.

Закат был в самом разгаре.

Сквозь пушистые облака пробивались золотистые лучи.

— Красиво, не правда ли? — раздался голос позади.

Тимофей обернулся и увидел Рэйчел:

— Очень.

Они вместе направились дальше.

— Откуда ты? — поинтересовался Тимофей.

Сегодня четверым участникам «Хор Джесера» некогда было толком пообщаться.

— Из Вашингтона, — ответила девушка.

— Ого! — присвистнул Тимофей. — Ты, наверное, и Трампа видела?

Рэйчел засмеялась:

— Не раз. Он часто появляется на публике.

«Кто бы сомневался… — подумал симпатичный москвич. — Он, наверное, десяток постов в день публикует в своём Твиттере».

Ему никогда особо не нравился Президент Штатов, из-за которого, как он считал, в Сирии было много проблем.

Однако вслух он произнёс совсем иное:

— Не будем о политике и наших правителях. Расскажи лучше о себе.

Из живого весёлого общения с Рэйчел Тимофей узнал, что она родом из солнечной Флориды, в возрасте семи лет переехала с родителями и двумя старшими сёстрами в Вашингтон, где отцу юристу предложили хорошую работу, и она большая любительница всевозможных пирожных.

— Парень у тебя есть? — осмелился спросить Тимофей.

— А что? — хитро сощурилась Рэйчел.

— Ну… — замялся молодой человек.

— Я видела, как ты смотрел на меня в тренажёрном зале, — сказала Рэйчел.

— Значит, у меня есть шанс? — с надеждой спросил Тимофей.

Американка улыбнулась:

— Может быть.

Тимофей улыбнулся в ответ.

Эта девушка понравилась ему искренне и сильно.

— Сбавить скорость! — велел исполнявший роль командира Тимофей.

— Есть сбавить скорость! — эхом отозвался Люк, быстро нажимая на нужные кнопки на панеле управления.

Члены экспедиции отрабатывали посадку на поверхность Марса в неблагоприятных условиях во время пылевых бурь, порой длящихся аж до трёх месяцев из-за резких перепадов температуры на поверхности планеты, на одном из авиасимуляторов, внутри полностью повторяющего обстановку «Хор Джесера», который должен был уже вот-вот сойти с конвейера Ракетно-космической корпорации «Энергия».

За «иллюминатором», обычным большим экраном, бушевали бурые вихри, видимость была плохая.

Однако Тимофей относился к числу людей, доводящих всё до конца. Очередное задание, пусть и невероятно сложное, он воспринял с полной ответственностью.

Взгляд голубых глаз был прикован к монитору.

За полгода нахождения в ЦПК Тимофей, Люк и девушки отлично сработались вместе, понимали друг друга буквально с полуслова, и сейчас у них не возникло проблем.

«Корабль» неожиданно затрясло.

— Командир… — с тревогой повернулся к Тимофею сидевший рядом Люк.

Тимофей ответил не сразу. Напряжённо глядя на «бурю», он лихорадочно соображал, как быть.

— Включить двигатели мягкой посадки, — наконец, последовал ответ.

— Тим? — карие глаза Люка округлились.

Сидевшие чуть позади в таких же удобных и белых, как в салоне первого класса боинга, креслах девушки обеспокоенно переглянулись.

— Выполнять, — приказал Тимофей.

Люк нажал на ещё одну кнопку:

— Двигатели включены.

«Космолёт» пару раз встряхнуло — и всё стихло.

Посадка закончилась вполне успешно.

Экран погас.

Металлическая дверь открылась.

Члены экипажа отстегнули ремни безопасности и вышли из авиа симулятора, возле которого стояли начальник ЦПК и инструктор Семён Никитич Герасимов, ещё полминуты назад наблюдавшие за происходящим в специальном кабинете.

Рэйчел слегка дрожала.

То был первый их полёт на авиа симуляторе в таких плохих погодных условиях.

— Ну? — нетерпеливо спросил Тимофей у мужчин

Седлецкий вздохнул:

— Если бы это был реальный полёт, всё могло завершиться совсем иначе… намного хуже. У нас, к сожалению, нет права на ошибку. Вы не обычные люди, а экипаж первой пилотируемой экспедиции на Марс. И неизвестно, как вас встретит красная планета.

— Но ведь всё прошло хорошо! — сказал Тимофей. — Я справился.

Бывший лётчик-испытатель строго нахмурился:

— Не ты, а вы справились. Ты, Степанов, командир «Хор Джесера». В первую очередь на тебе лежит ответственность за ребят и корабль, и уж потом ты должен думать о себе. — Он оглядел молодых добровольцев. — Встретимся через час в моём кабинете для разбора полётов. А пока можете быть свободны.

Он зашагал прочь.

Люк смотрел ему вслед.

— Что скажете вы? — обратился к Герасимову Тимофей.

— Вы посадили корабль… и без жертв и поломок, — ответил мужчина. — Но раз на раз, увы, не всегда приходится. И вам следует быть внимательным к любым мелочам, чтобы не погибнуть на чужой планете.

— Чужой? — с улыбкой повторил Люк. — Разве вы не верите, что люди… в смысле предки европейцев жили на Марсе?

Семён Никитич усмехнулся:

— Ещё ничего не доказано. А я реалист.

Он тоже ушёл.

Люк хлопнул Тимофея по плечу:

— Не кисни. Мы выполнили задание, несмотря на все трудности. Это главное.

Тимофей взглянул на Рэйчел, словно искал поддержки.

Девушка улыбнулась ему.

— Идёмте лучше в столовую, — предложил Люк. — Я проголодался.

Никто не возражал, и друзья направились к двери, хотя Тимофей совсем не желал есть.

Мысли были заняты пройденным заданием.

Когда джесеровцы, как их уже успели окрестить СМИ, покинули кабинет Седлецкого после разбора полётов, начальник повернулся к присутствующему при разговоре Герасимову:

— Никитич, твоё мнение?

— Что я могу сказать? — пожал плечами тот. — Мальчик явно лидер. Мы не прогадали, что взяли его. Пусть по своему, не всегда досконально подчиняясь всем нашим приказам, но Тимофей справляется. Он посадит «Хор Джесер» на Марс, я не сомневаюсь.

— Значит, завтра официально объявим его командиром, — сказал Ярослав Валерьевич. — На следующей неделе уже будет готов корабль. Ещё пара месяцев тренировок — и наши ребята отправятся в путь. — Он вздохнул. — Да хранит их Господь.

— Да… — согласился Семён Никитич. — Но зато какой прорыв в технологии! На дворе только две тысячи двадцатый, а люди уже строят первую колонию на Марсе. Всё как описывали в своих книгах фантасты прошлого века.

— Да уж, — усмехнулся Ярослав Валерьевич. — Мир не стоит на месте. Иногда мне кажется, скоро людей окончательно заменят роботы. Особенно в Японии, где так популярны жёны-киборги.

Герасимов согласно кивнул. Он много лет трудился в Центре, обучая будущих космонавтов, и был «за» инновации, но не до такой степени.

Семья была для него священна, и подобные новшества он, как и все здравомыслящие люди, не признавал.

Оба мужчины одинаково сильно волновались за исход экспедиции.

Одно дело фантастические фильмы и книги про межпланетные и даже межгалактические перелёты и дружбу с внеземными цивилизациями, совсем иное — реальность, когда четверо ребят, которым нет и тридцати, фактически переселяются на другую планету, якобы прародину кроманьонцев.

И хоть ни Седлецкий, ни Семён Никитич не верили в существование зелёных, серых или ещё каких-то человечков на Марсе, они трезво оценивали ситуацию, что на планете может быть опасно из-за непригодных для полноценной жизни природных условий, и надеялись только на лучшее.

Из-за огромных нагрузок свободного времени почти не было, Тимофей и Рэйчел общались не более, чем коллеги и друзья.

Чувства Тимофея были взаимны, однако американка не показывала симпатии, считая, пока это не уместно, несмотря, что Люк и Сора обо всём уже догадались без каких-либо объяснений.

Вечером после «полёта» на авиа симуляторе они вдвоём сидели в комнате отдыха.

— Ты слышала, мы, скорее всего, улетим в феврале? — обратился к девушке Тимофей. — Боишься?

— Наверное… немного, — призналась Рэйчел. — А ты?

— Нет, конечно! — с напускной уверенностью ответил Тимофей, однако понимал, обратного пути уже нет.

— Да ладно! — засмеялась Рэйчел.

Тимофей мотнул головой:

— Мы можем больше никогда не увидеть родных и друзей.

— Скоро Рождество и Новый Год, — улыбнулась Рэйчел. — Мы две недели проведём с дома.

«Но потом… — Тимофей вздохнул. — Да, мне страшно. А как иначе? Мы скоро окажемся на далёкой планете…»

— Эй… — Рэйчел положила свою ладонь на его. — Всё будет хорошо. Веришь?

— Да… — прошептал Тимофей и впервые поцеловал девушку.

Рэйчел улыбнулась.

— Не бойся, — пошутила она. — Я тебя в обиду инопланетянам не дам.

— Их на Марсе не существует, — засмеялся москвич. — Все инопланетяне давно переселились на Землю.

— Ты реально веришь в это? — удивилась Рэйчел.

— А ты нет? — вопросом на вопрос откликнулся Тимофей.

— Ну… не знаю, — пожала плечами блондинка. — Странно это. Хотя… кто знает? Мир полон загадок.

Тимофея всегда интересовал вопрос происхождения человека, только ответы дать пока не могли даже самые великие умы современности. Но молодой человек понимал, расы не могли произойти от одного предка, ведь учёные уже доказали, что теория Дарвина не так уж и идеальна, как считали ещё пятьдесят лет назад.

Недостающее звено в эволюции между неандертальцем и кроманьонцем так и не обнаружили.

Основатели проекта «Хор Джесер-1» и особенно Лаамерс надеялись найти следы этого звена на Марсе.

— Надеюсь, скоро мы всё узнаем… — пробормотал Тимофей вслух.

— Что? — не поняла американка.

Тимофей покачал головой:

— Не обращай внимания.

— Я тобой горжусь, — Рэйчел взяла его за руку. — Ты стал командиром. Рад?

— Конечно! — улыбнулся Степанов. — Я не подведу.

— Не сомневаюсь, — Рэйчел поцеловала его в щёку.

Сама она считала огромной честью для себя быть частью столь великого дела, как строительство поселения на Марсе.

Когда-то люди лишь мечтали о подобном, а уже теперь на алой планете возвышались первые постройки: жилое помещение и «теплица» с земным грунтом для выращивания некоторых овощей.

С помощью роботизированной американской техники строительство началось ровно за год до запуска спутника, потому что нетерпеливый Ханнес Лаамерс хотел как можно скорее отправить «Хор Джесер-1», чтобы спустя два года на Марс полетели ещё четыре добровольца.

Планы у него действительно были наполеоновские, и денег он не жалел.

Но за последние шестьдесят лет, прошедшие с тех пор, как человечество впервые открыло для себя космос в глобальном смысле слова, цивилизация шагнула далеко вперёд.

И это было только начало.

Время летело быстро.

Наступил конец декабря.

Члены экспедиции, как и обещал Седлецкий, разъехались по домам.

Отмечавшие католическое Рождество Люк и Рэйчел улетели первыми.

Тимофей скучал по американке, с которой у него, наконец, начались серьёзные отношения.

Однако не успел он переступить порог родного дома, как его тут же засыпал вопросами брат:

— А сколько до Марса лететь? А ты привезёшь мне оттуда камушек? А там правда сиреневый рассвет? И серебристый снег? И что НАСА нарочно ретушируют фотки с Марса?

Неугомонному Михаилу было четырнадцать, и знать он хотел абсолютно всё.

Вышедшая к ним в прихожую мать Людмила Аркадьевна, ухоженная женщина пятидесяти лет, ласково пожурила младшего сына:

— Ну что ты набросился на него? Дай отдохнуть.

— Да я в норме, мам, — улыбнулся Тимофей. — Кстати, где отец? На работе?

— Обещал раньше прийти сегодня, — ответила женщина. — Идите мойте руки. Скоро обед.

Тимофей взял свой рюкзак и направился в их с братом спальню.

Миша в ожидании увлекательнейших рассказов последовал за ним.

— Ты почему сегодня не в школе? — подмигнул Степанов.

— У нас воду прорвало, вот и сделали внеплановый выходной, — ответил восьмиклассник и потёр руки. — Ну так что? Выкладывай.

— Мишель! — засмеялся Тимофей, сел на свой диван и жестом позвал мальчика. — Иди сюда. Покажу кое-что.

Он достал из кармана смартфон.

Сгоравший от нетерпения Миша плюхнулся рядом:

— Секретные файлы сфоткал?

— Круче, — в тон ему отозвался Тимофей. — Корабль пришельцев засекли на прошлой неделе в небе над Центром.

— Да ладно? — округлил глаза Миша.

Тимофей захохотал и в шутку толкнул его в плечо. Он очень любил младшего брата, несмотря, что у школьника порой часами не закрывался рот, и уже сейчас понимал, будет сильно скучать по нему. В то время, как мать сервировала стол, он показывал Мише сделанные в Центре фотографии.

— Кто это? — указал на Рэйчел Миша.

— Никто… — чуть смущённо откликнулся Тимофей.

Подросток широко улыбнулся:

— Твоя подружка? Как зовут?

— Рэйчел, — ответил Тимофей.

Миша собирался задать следующий вопрос, как в спальню заглянула Людмила Аркадьевна.

— Вы обедать собираетесь, болтуны? — улыбнулась она.

— Идём, — кивнул Тимофей и похлопал брата по плечу. — Потом продолжим, Мишель.

— Но ты не ответил, — надул пухлые губы Миша. — Долго ли лететь до Марса?

— Долго, — вздохнул Тимофей. — Целых полгода.

Начитавшись в детстве исторических романов Дюма, он всегда называл Мишу на французский манер, и тому это нравилось.

Школьник порой представлял себя каким-нибудь мушкетёром, старший брат которого — настоящий герой, пример для подражания. Именно так считал Миша, смотря на Тимофея восторженными голубыми глазами.

На кухне был включён небольшой плазменный телевизор.

Шли новости.

Симпатичная журналистка рассказывала:

— …Пекин снова погрузился в непроглядную тьму. Смок настолько плотный, что не видно даже небоскрёбов за моей спиной. Учёные предрекают Китаю в ближайшие пару лет настоящую экологическую катастрофу.

— Ого! — Миша сел за уже накрытый на обед стол. — Прям как в фильме «Бегущий по лезвию 2049». Тим, помнишь?

— Да… — поражённый молодой человек глядел на экран. — Верно…

Он сел рядом с братом.

— А что удивляться? — пожала плечами Людмила Аркадьевна. — Китай — самая густонаселённая страна. К тому же промышленная. У них заводов, наверное, больше, чем в России и Америке вместе взятых. С такими темпами в мире скоро останутся одни китайцы, вытеснив все иные нации.

— И будут Землёй править синантропы,* — проговорил Тимофей себе под нос.

— Кто? — не понял Миша.

— Предки монголоидной расы, — Тимофей принялся за суп.

— Ты просто ходячая энциклопедия! — удивился мальчик.

— В Центре много чего интересного рассказывали, — улыбнулся москвич. — И про космос, и про эволюцию. Мы прям словно академики.

Он засмеялся.

— …А теперь к новостям о продолжающейся в России пенсионной реформе, — говорила тем временем ведущая.

— За столом не болтайте, — сказала Людмила Аркадьевна. — Ещё пообщаетесь.

Миша и Тимофей переглянулись, и последний подмигнул школьнику. Дальше они ели молча.

Тимофей задумчиво посмотрел в окно. Он так давно не был дома, что считал происходящее сном и чувствовал себя самым счастливым.

*Синантроп — подвид рода люди, близкий к питекантропу, однако более поздний и развитый. Был обнаружен в Китае, жил около 600—400 тысяч лет назад, в период оледенения.

Глава III. Нежданно-негаданно

В детстве братья вечерами, когда становилось совсем темно, часто залазили с головой под чьё-нибудь одеяло, соорудив из него что-то вроде палатки, рассказывали друг другу разные страшилки или смешные истории, читали при свете фонарика приключенческие романы об отважных героях вроде Айвенго или мушкетёров.

И сегодня было так же.

Они сидели рядом на кровати Тимофея, прислонившись к стене, и не могли наговориться.

— Жаль, мне нельзя с тобой, — вздохнул Миша. — Это было бы самое крутое событие в моей жизни. Я стану скучать.

— Серьёзно? — удивился Тимофей.

Время уже перевалило за полночь, родители давно спали, Тимофей и Миша общались шёпотом.

— Конечно, — ответил мальчик.

— Я думал, ты обрадовался, что теперь комната полностью твоя, — Тимофей шутливо толкнул его локтём в бок.

— Ну… — с хитрой улыбкой протянул Миша. — С одной стороны, несомненно, обрадовался, а с другой…

— Мишель! — молодой человек потрепал его по волосам.

— Ты мой брат и, следовательно, самый лучший друг, — сказал Миша совершенно серьёзно. — И… я… я буду с нетерпением ждать твоего возвращения, Тим.

Тимофей положил руку ему на плечо:

— Я тоже буду скучать.

В горле застрял комок.

Они долго общались и уснули лишь под утро.

Тимофей был счастлив. Он снова дома, пусть всего на месяц.

Теперь его пугал факт, что он не просто окажется в космосе, а на целый год поселится на Марсе. Как и многие, в детстве он мечтал стать космонавтом, но не подозревал, быть им так тяжело физически и морально.

Сейчас, когда фантазии стали действительностью, а до старта «Хор Джесера-1» оставалась каких-нибудь пара месяцев, волнение его росло.

Тем не менее отказываться от участия в грандиознейшем за все последние сорок тысяч лет проекте Тимофей не собирался.

Следующим утром Ханнес Лаамерс, сильно нервничая, мерил шагами свою роскошную однокомнатную квартиру в фешенебельном районе родного Амстердама и разговаривал по сотовому телефону:

— И что, никакого выхода нет? Мне нужны деньги, ты же знаешь. В феврале ребята отправятся на Марс. А дальше? Войди в моё положение!

— Я уже давал тебе полмиллиона, — последовал холодный ответ. — Ты обещал вернуть к Рождеству. Оно прошло. Завтра Новый год.

— Но Каспар! — попытался убелить собеседника Ханнес. — Осталось только четыре миллиона. Этого не хватит, ты сам знаешь. Послушай, я всё верну.

— Не стоило затевать авантюру с Марсом, — Каспар был непреклонен. — Всем было ясно с самого начала, что она провалится. Место людей на Земле… Ты, Ханнес, всегда был фантазёром. У меня нет времени решать твои финансовые проблемы, Лаамерс… да и денег лишних. Особенно сейчас. Ищи другого спонсора. Пока.

Связь оборвалась.

Расстроенный Ханнес швырнул мобильник на диван:

— Чёрт!

Он не хотел верить, его кредитор Каспар Оттерспур может быть прав, и затея сорвётся.

"Ну уж нет! — решительно подумал он. — "Хор Джесер“ обязательно полетит на Марс! Чего бы мне ни стоило!

Однако его боевой настрой всё равно ничего не менял в лучшую сторону.

Денег по-прежнему не хватало на реализацию всех задумок Ханнеса, несмотря, что Правительства России, Франции, США и Японии частично оплатили затраты, а занимать было не у кого.

Мужчина и так погряз в долгах. Планируя строительство марсианской колонии, он не думал, что понадобится столько денег.

Ханнес подошёл к панорамному окну, откуда открывался великолепный вид на мегаполис, скрестил на груди руки и задумался.

— Как же быть? — вслух пробормотал он. — Просить Президентов оплатить ещё часть расходов?

Неожиданно раздался телефонный звонок.

Надеясь, это передумавший Каспар, Ханнес подбежал к дивану, схватил сотовый и разочарованно вздохнул — на экране высветилось имя его подружки, довольно глупой двадцати четырёхлетней модели Шарлотты Дюбуа. Тем не менее Ханнес нажал на кнопку и не успел и слова произнести, как Шарлотта сразу затараторила:

— Милый, привет! Ты представляешь? Нет, не представляешь! На меня сейчас свалился настоящий джекпот жизни!

Ханнес поморщился и чуть отодвинул айфон от уха.

— Что, в лотерею выиграла? — без особого энтузиазма спросил он.

— Круче! — отозвалась Шарлотта. — Мне только что позвонили из Парижа. Моя богачка прабабка вчера умерла и завещала мне, как своей любимице, всё состояние. Помнишь, я тебе рассказывала, она якобы была дворянкой и приходилась дальней роднёй самому русскому императору Николаю?..

— Что? — перебил её Ханнес. — Чарли, повтори!

— Моя прабабка приходилась какой-то внучатой племянницей самому императору Николаю… — недоумённо проговорила Шарлотта.

— Я про деньги, — нетерпеливо возразил молодой мужчина.

— А! — воскликнула Шарлотта. — Она завещала мне пятьдесят миллионов наличными и всю свою недвижимость… дома в Париже и Провансе. Классно, да?

Она хихикнула.

— Пятьдесят миллионов… — эхом повторил Ханнес и засмеялся. — Господи… Чарли, я обожаю тебя! Ты моя спасительница! Но у меня к тебе просьба. Ты можешь занять мне денег?

— Ну конечно! — засияла наивная Шарлотта. — Мы почти одна семья. Ты ведь женишься на мне?

Ханнес закатил глаза к потолку, однако ответил:

— Несомненно, моя дорогая. Давай позавтракаем вместе. Я за тобой сейчас заеду.

— Жду, — улыбнулась модель.

Ханнес отключил связь.

«Да уж, на что только не пойдёшь ради осуществления мечты детства… — он начал собираться. — А Оттерспур пусть подавится своими богатствами. Тоже мне, „великий“ благодетель».

Он фыркнул.

Шарлотта была девушкой красивой, высокой натуральной блондинкой с огромными, небесного цвета глазами и пухлыми, накаченными ботоксом губами.

Ханнес пока не желал обременять себя браком, однако понимал, будучи мужем столь богатой хозяйки двух особняков, с её помощью сможет осуществить дерзкие замыслы, потому, уже сидя в дорогом кафе за столиком напротив потягивающей из полосатой трубочки молочный коктейль Шарлотты, проговорил:

— Милая, ты бы хотела, чтобы твой супруг был самым известным и уважаемым человеком в мире?

— О да! — закивала девушка. — А что мне нужно для этого сделать?

— Ну, как я уже говорил, дать мне денег… миллионов пять… или семь, — ответил Ханнес. — Я закончу проект, и тогда мы с тобой будем купаться в славе и золоте.

— Хорошо! — согласилась Шарлотта.

«Да, жениться надо на глупых красотках, — улыбнулся Ханнес. — Умные усложняют мужикам жизнь».

— А когда мы поженимся? — вдруг спросила француженка.

— Сразу после Нового года, — пообещал Ханнес.

Шарлотта захлопала в ладоши. Она встречалась с Ханнесом уже три года и давно ждала подобных слов. Счастливая, что мечта, наконец, исполнилась, она защебетала:

— Так… я хочу свадебное платье от Армани. Подружками будут Линда и Софи. Нет… Линда на днях сказала, у меня не такие красивые губы, как у неё. Лучше возьму Бритни.

Но погрузившийся в свои мысли о «Хор Джесере» Ханнес её почти не слушал. В фантазиях он представлял, как спустя два года на Марсе поселятся ещё четверо добровольцев, а его имя навсегда войдёт в историю человечества.

— Десять… Одиннадцать… Двенадцать! — в один голос считали удары кремлёвских курантов глава семейства Степановых, его жена и Миша.

— Новый год! — закричал радостный восьмиклассник. — Ура!

— С Новым годом! — поддержала его Людмила Аркадьевна.

Тимофей с улыбкой смотрел на родных, будто старался запомнить их лица до мельчайших подробностей, ведь время не стояло на месте, и скоро придёт час, когда «Хор Джесер» оторвётся от земли и устремится к другой планете.

Военный в запасе Павел Романович обратился к сыновьям:

— Ну, что сидим? Налетаем на еду. Разве мать зря старалась?

— Я уже наелся, — улыбнулся Тимофей.

— Я тоже, — кивнул Миша. — Можно мне на улицу к ребятам?

Снаружи вовсю гремели фейерверки, слышались поздравления, радостные крики, песни.

— Ночь на дворе, — покачал головой мужчина. — Ты ещё ребёнок. Какие прогулки?

— Я взрослый! — возмутился Миша.

— Взрослым станешь через четыре года, — возразил Павел Романович.

— Пап, я присмотрю за ним, — вызвался Тимофей.

— Но только на час, — разрешил глава семейства и налил себе коньяка.

— Класс! — засиял Миша и поспешил в прихожую.

Тимофей отпил из бокала с шампанским и направился за братом.

— Будьте осторожны! — донёсся до них голос Людмилы Аркадьевны. — Сейчас хватает всяких пьяных дураков!

Миша и Тимофей оделись и вышли во двор, где было вполне многолюдно.

У подъезда стояли трое одноклассников Михаила.

— Привет, Тим! — весело поздоровались они. — С праздником! Всех благ!

— И вам, — улыбнулся тот.

Школьники стали играть в снежки.

Тимофей поднял голову, любуясь разноцветными залпами салюта.

На телефон ему пришло сообщение от Рэйчел:

«С Новым годом! Жду встречи».

Глаза молодого человека заблестели.

Тимофей скучал по Рэйчел, хотя они почти каждый день общались по скайпу. И командир «Хор Джесера» понимал, только сильнее привязывается к американке.

Чувства не пугали его.

Наоборот, Тимофей не сомневался, Рэйчел — именно та самая.

К нему с двумя бенгальскими огнями подошёл Миша и протянул один.

— Что ты такой таинственный? — хитро сощурился школьник и кивком головы указал на телефон. — Рэйчел написала?

— Поздравила с праздником, — улыбнулся Тимофей.

— Рад за тебя, — Миша положил свободную левую руку ему на плечо. — Искренне. Желаю вам счастья. Уверен, Рэйчел замечательная. Мой брат не встречается с плохими девчонками.

Тимофей засмеялся:

— Спасибо! Хочешь, завтра я познакомлю вас?

— Как? — удивился мальчик.

— С помощью скайпа, — пояснил Тимофей.

— Конечно, я только «за»! — согласился Миша. — Ты говорил, Рэйчел хорошо знает русский. Мне будет очень интересно пообщаться с ней. Я ещё никогда не разговаривал с жительницей другой страны. Наводнившие Москву кавказцы не в счёт.

— Точно! — хмыкнул Тимофей.

Ни он и уж тем более ни Миша не подозревали о финансовом положении Ханнеса Лаамерса и нежданно свалившемся на мужчину счастье.

Тимофей считал, всё идёт по плану, и никаких проблем не возникнет.

— А если серьёзно… — начал Миша. — Потом, когда вы вернётесь на Землю, то поженитесь?

— Я хочу сделать ей предложение через две недели, — признался Тимофей. Миша забавно округлил глаза. — Ты первый, кому я это говорю. Даже родители не в курсе. Поможешь мне выбрать кольцо?

— Сочту за честь! — подмигнул Миша.

Тимофей кивнул, не сомневаясь, родители одобрят его выбор, несмотря, что они с Рэйчел были ещё очень молоды и знали друг друга только семь месяцев. Но Тимофею казалось, он знаком с девушкой вечность.

— Идёшь с нами кататься с горки? — спросил его Миша.

Степанов отрицательно мотнул головой и посмотрел на экран своего мобильника:

— Отец разрешил нам лишь час погулять. Я скажу, когда возвращаться домой.

— Ладно, — Миша хлопнул его по плечу, выбросил в урну палочку от сгоревшего бенгальского огня и подбежал к друзьям.

Тимофей смотрел ему в спину, вспоминая себя в этом возрасте. Но он не жалел, что детство закончилось.

Шла другая, не менее прекрасная пора — обещавшая только самое светлое будущее молодость.

Тимофей представил, как вернётся спустя полтора года домой, построит настоящую семью с Рэйчел, закончит университет, обзаведётся детьми.

Пока у него длился академический отпуск, однако бросать учёбу молодой командир «Хор Джесера» не собирался, уверенный, не свяжет свою судьбу с астронавтикой, ведь настоящим космонавтом не был.

"А если мы и впрямь найдём какие-нибудь следы погибшей марсианской цивилизации? — размышлял он. — И какие? Джафар Алькамили был прав. Вопросов много, но человечество до сих пор в поиске ответов. Будут ли они вообще? Или версия о внеземном происхождении людей не более, чем красивый миф, а на самом деле мы потомки обезьяноподобных австралопитеков?* Надеюсь, нет…»

Он вздохнул и устремил взгляд в небо.

Так хотелось верить, что люди не одиноки в сложной и огромной Вселенной, и где-то есть их дальние родственники, возможно, даже на планетах созвездия Орион, откуда, по легендам, прилетели боги Египта, в честь одно из которых древние жители Та-Кемета и назвали Марс.

Почти час спустя, когда братья вернулись домой, Тимофея подозвал к себе уже слегка захмелевший отец:

— Ты береги себя. Я вас с Мишей одинаково люблю и не хочу потерять тебя.

— Ничего не случится, — с улыбкой заверил молодой человек. — Мы очень многому научились за последние полгода, так что справимся. Да и на Марсе скоро всё будет достроено.

— Может, зря я разрешил? — риторически пробормотал Павел Романович.

Тимофей внимательно посмотрел на него:

— Я не могу отказаться, пап.

— Знаю, — вздохнул тот. — Но я тобой очень горжусь, сынок. В нашем роду ты первый, кто не только полетит в космос, а также побывает на другой планете. Надеюсь, не последний.

— Почему? — удивился Тимофей.

— Я бы хотел, чтобы мои внуки были похожими на тебя, — пояснил Павел Романович. — Смелыми и умными. И бороздили бескрайнее космическое пространство.

Тимофей засмеялся.

— Так, мальчики, — к ним подошла улыбающаяся Людмила Аркадьевна. — Пора баиньки. Миша уже спит. И нам надо.

Тимофей не возражал. Лёжа в постели и глядя в тёмный потолок спальни, он размышлял над словами отца и понимал волнение, даже страх Павла Романовича, однако мысленно твердил себе, всё будет обязательно хорошо.

— Да… — вслух шёпотом проговорил он.

Со двора ещё доносились мужские голоса, теперь не столь громкие.

Люди продолжали отмечать самый главный праздник года.

Незаметно для самого себя Тимофей погрузился в сон.

И виделся ему Марс, что совсем не удивительно, ведь часто мысли молодого человека занимал предстоящий полёт.

И Тимофей тоже тревожился.

В космосе могло произойти что угодно.

*Австралопитеки — род ископаемых высших приматов, обладающих признаками прямохождения и антропоидными чертами в строении черепа, чей хронологический период как рода определяется от 4,2 до 1,8 млн лет назад.

Глава IV. Тайна Рэйчел

Две недели спустя, в середине января, члены экипажа «Хор Джесер-1» вернулись в Центр подготовки космонавтов, куда вскоре приехала съёмочная группа одного телеканала взять у добровольцев интервью.

Тимофей и друзья привыкли к вниманию, хотя порой шумиха вокруг них утомляла.

Репортаж посмотрели почти все сто пятьдесят миллионов жителей России.

Среди них были и родные Тимофея.

— Вы невероятно отважные, — сказала бравшая у джесеровцев интервью журналистка. — Что помогает в столь трудных условиях?

— Поддержка близких, — улыбнулся Люк.

— И любовь, — Тимофей посмотрел на сидевшую слева Рэйчел.

— Любовь? — переспросила журналистка.

Тимофей поднялся с дивана, достал из кармана красную бархатную коробочку и, открыв, опустился на колено перед ошеломлённой американкой:

— Рэйчел, станешь моей женой?

Блеснуло выбранное Мишей золотое кольцо.

Журналистка ахнула.

Обрадованные Люк и Сора переглянулись и зааплодировали.

— Наконец-то! — сказал Люк.

— Да… — прошептала Рэйчел, глядя избраннику в глаза.

Молодой командир надел кольцо девушке на безымянный палец правой руки и сел снова рядом.

— Теперь понятно! — заулыбалась журналистка. — Что ж, искренне желаем вам счастья!

— Спасибо, — поблагодарил Тимофей.

Сидевшая у экрана телевизора вместе с семьёй Людмила Аркадьевна всплакнула:

— Мой сын… Он такой взрослый! Женится…

— Тим сообщил мне о своём решении в новогоднюю ночь, — признался Миша.

— И ты молчал? — приподнял брови Павел Романович.

— Ну, я ведь самый лучший в мире брат! — усмехнулся Миша.

Мужчина со смехом потрепал его по волосам.

Супруги Степановы тоже общались по скайпу с Рэйчел, им очень понравившейся.

Вечером после интервью Рэйчел приблизилась к стоявшему у окна на первом этаже общежития Тимофею.

— Теперь вся планета будет говорить только о нашей помолвке, — тихо и с улыбкой проговорила она.

— Плохо? — Тимофей повернулся к ней лицом. Рэйчел покачала головой. — Люди любят красивые истории. Особенно со счастливым концом.

— Я беременна… — выдохнула набравшаяся смелости Рэйчел.

— Что? — не поверил собственным ушам москвич, прислушиваясь к ощущениям и ещё не зная, как реагировать.

— Ты должен молчать, — девушка схватила его за руку.

— Почему? — нахмурился Тимофей.

— Не понимаешь! — Рэйчел говорила вполголоса, чтобы никто не услышал. — Если Седлецкий узнает — отстранит меня от участия в программе. А я очень хочу и полететь в космос, и родить.

— Какой срок? — спросил командир.

— Пять недель, — ответила Рэйчел. — Я узнала только сегодня утром.

По-прежнему шокированный Тимофей провёл по лицу руками:

— Ребёнок появится на свет уже на Марсе… Представляешь? Марсианин…

— Рад? — Рэйчел взволнованно заглянула ему в глаза.

— Конечно, — Тимофей обнял американку. — Я хочу детей.

«Но не так скоро…» — со вздохом добавил он про себя.

Теперь об учёбе не стоило мечтать.

По возвращении на Землю Тимофею необходимо будет искать работу и отдельное от родителей жильё, чтобы обеспечивать семью всем необходимым. Перебираться в Америку он пока не собирался.

— Так ты никому не сообщишь? — спросила после паузы Рэйчел. — Даже Люку?

— Хорошо, — пообещал Тимофей.

— Спасибо, — улыбнулась девушка. — Это очень важно для меня.

Тимофей вздохнул и хотел что-то сказать, как по громкой связи неожиданно проговорили:

— Просьба экипаж «Хор Джесера» пройти в комнату отдыха.

— В чём дело? — нахмурилась Рэйчел, взглянув на Тимофей.

— Сейчас узнаем… — пробормотал москвич.

Они поспешили в другое крыло общежития, где на первом этаже располагались зона отдыха с огромным плазменным телевизором на стене и библиотека.

Им на пути встретился Люк:

— Что произошло?

— Сами гадаем, — на ходу отозвался Тимофей.

В комнате уже находились Сора и начальник Центра.

«Неужели узнал?..» — недоумевала Рэйчел, невольно поёжившись.

— Я попросил вас прийти потому, что назначена дата запуска «Хор Джесера», — объявил Ярослав Валерьевич. — Это семнадцатое февраля, среда. Сейчас идёт подготовка на «Восточном». На Марсе уже, к счастью, почти завершено строительство. Когда вы прилетите, всё будет функционировать в положенном режиме.

— Почему именно семнадцатого? — поинтересовался Тимофей.

— Решение Лаамерса, — усмехнулся мужчина. — У него юбилей. Исполнится тридцать лет. Вот ему и пришло в голову, так сказать, увековечить две даты: день своего рождения и старт корабля. У богатых свои причуды.

«Когда мы полетим, будет уже три месяца, как Рэйчел беременна, — Тимофей посмотрел на невесту. — И живот станет немного заметен. Но что же делать? С одной стороны, я обещал молчать. А с другой… Правда и так откроется».

— Завтра тренировки заканчиваются, — сказал Ярослав Валерьевич. — Начнутся только лекции об устройстве космического корабля, предстоящем полёте и непосредственно о Марсе. Впереди месяц. Вы должны тщательно подготовиться ко всему. — Он повернулся к Тимофею. — Я на тебя рассчитываю.

— Я не подведу, — заверил молодой человек.

— Теперь можете идти по своим делам, — улыбнулся Седлецкий.

Четверо добровольцев разошлись.

Жившие в одной комнате Люк и Тимофей вернулись к себе.

— Что с Рэйчел? — поинтересовался француз. — Бледная с утра.

— Да так… — пробормотал Тимофей. — Из-за волнения, наверное.

— Верно! — Люк сел в кресло и включил небольшой плазменный телевизор на тумбе возле стены. — Как представлю, что скоро мы на два года покинем Землю, становится по-настоящему жутко. Фантастические фильмы вроде «Звёздных войн» — одно. У нас же реальность.

Тимофей мысленно согласился с ним.

Однако из головы не выходили мысли о Рэйчел и их будущем ребёнке.

Рожать в открытом космосе или на другой планете было крайне рискованно, несмотря, что Рэйчел училась в Вашингтоне в медицинском колледже на терапевта, хотя тоже не закончила обучение.

Девушка по-прежнему не хотела говорить о беременности кому бы то ни было, забыв, что каждый месяц она и остальные сдают всевозможные анализы и проходят осмотр врачей.

— Эй, Тим, уснул, что ли? — хмыкнул Люк.

— М? — вернулся к действительности командир. — Извини, задумался.

— Да уж вижу, — засмеялся француз. — Садись. Посмотрим фильм. На Марсе такой возможности, увы, не будет.

— А жаль, — Тимофей устроился на своей кровати. — Впрочем, надеюсь, на корабле будет что-нибудь вроде маленького кинотеатра. Лететь-то полгода! Не в иллюминатор же смотреть всё время!

Друзья рассмеялись.

«Но самое интересное и трудное начнётся на Марсе, — подумал Тимофей. — И если с нами там что-то случится, никто не поможет. Придётся рассчитывать лишь на себя. Врач, метеоролог, специалист в области космической обороны и айтишник — это, конечно, хорошо, однако маловато для управления колонией на другой планете».

Он посмотрел в окно, за которым на Центр опускались первые январские сумерки, и улыбнулся:

— Так классно ощущать себя героем!

Люк кивнул.

Джафар Алькамили поправил волнистые чёрные пряди до плеч и осторожно специальным пинцетом перевернул пожелтевшую от времени страницу старинной книги в переплёте из телячьей кожи. Ведущий научный сотрудник отдела так называемой «эпохи пирамид» Каирского национального музея на площади Тахрир пытался понять, в чём же связь между древними постройками в его родной стране и Орионом. При свете настольной лампы тридцати восьмилетний египтянин потёр переносицу и расправил плечи.

— Хару… Хару…* — пробормотал он. — Ответь, кто ты и откуда? Было бы не плохо, если бы ты сейчас появился здесь и всё объяснил.

Неожиданно раздался стук в дверь.

Джафар вздрогнул всем телом и, отпрянув, ударился о спинку стула:

— Великий Создатель!

В комнату вошла стройная симпатичная молодая женщина, тоже сотрудница музея.

«Я сошёл с ума! — усмехнулся про себя Джафар. — Глупо было думать, что Хару на самом деле существо божественное и в состоянии возникнуть в реальности».

Он улыбнулся жене.

— Как всегда, с головой в работе, — ласково пожурила его Шерити.

— Иначе не умею, — развёл руками Джафар. — Да и интересно докопаться др сути. Вдруг совершу грандиознейшее открытие в истории?

— «Вот далёкие области неба этого во тьме кромешной. Границы его южные, северные, западные и восточные неведомы…» — процитировала Шерити Книгу Бенен**, приблизилась к Джафару и положила руку ему на плечо. — Тебе надо было становиться астрономом, а не дышать пылью в музее. Ты же у меня романтик.

Джафар засмеялся:

— Совмещаю приятное с полезным.

— Уже девять часов, — сказала Шерити. — Едем домой. Дети заждались. Их нельзя надолго оставлять одних, иначе они разнесут всё вокруг.

— Верно! — согласился с улыбкой египтянин.

Вскоре вместе с женой он ехал в своей машине по озарённой фонарями дороге столицы.

Однако и тогда мысли о Хоре не покидали его.

«Считается, культ бога сокола зародился в Нехене и Бехдете,*** — думал научный сотрудник. — Но при чём тут это созвездие? Ведь даже храм в честь Хару был в какой-то степени ориентирован на него… Вот загадка! Самая величайшая тайна в мире — кто мы и откуда. И если люди когда-нибудь узнают правду о себе, многое сразу встанет на места».

Сидевшая рядом Шерити посмотрела на него:

— Тебе надо было самому записаться в добровольцы, чтобы искать ответы на Марсе.

— А ты бы меня отпустила? — с улыбкой откликнулся Джафар. Египтянка покачала головой. — И я о том же. Однако… я всё равно участник программы. Тоже замечательно. Что касается моих исследований… Может, пирамиды воздвигались не для фараонов? Для богов с Ориона. Фараоны, как и правители иных цивилизаций в разное время, были земным воплощением верховного божества… его «детьми», помазанниками. Их одеяния, обычай удлинять череп, атрибуты царской власти были позаимствованы у гостей из космоса. Потому пирамиды по большей части прославляли не их, а наших древних богов. Как ты считаешь?

— Не знаю, Джафар, — призналась Шерити. — Да, не спорю, уже давно доказано, что пирамиды в точности повторяют положение пояса Ориона. Всё же не были ли они построены с астрономической целью?

— Зачем? — недоумевал Джафар. — С какой целью был выбран именно Орион? В небе тысячи, десятки тысяч звёзд. Нет, Шерити, тут задачка с подковыркой. Предки были явно умнее своих потомков… и намного, раз так преуспели в астрономии, знали, что в году триста шестьдесят пять дней, и дали названия планетам Солнечной системы. Люди в Средние века считали Землю плоской и стоящей на китах с черепахами, а десять тысяч лет назад без современной техники строились идеальные по архитектурным меркам массивные пирамиды! Ну разве не парадокс?

Ему хотелось получить ответы хотя бы на часть вопросов.

Молодой мужчина прочитал немало книг по истории и мифологии родной страны, только в них описывались в основном теории.

Учёные пока не могли объяснить всё.

Джафар подумал о членах экипажа «Хор Джесер -1».

«Может, им повезёт больше, и на Марсе они узнают правду…» — мелькнуло в голове.

Дома супругов Алькамили ждал бардак.

По гостиной с воплями носились десятилетний Бадру и его младший брат Менес.

Их пыталась успокоить Субира, которой недавно исполнилось тринадцать лет. Заметив родителей, она сразу стала жаловаться:

— Они сошли с ума! Совсем не хотят меня слушаться!

— Так, ну-ка все чистить зубы — и марш в кровати! — Джафар очень любил детей и не мог на них долго сердиться.

— А ты расскажешь мне сказку? — Менес подбежал к нему и обнял. — Мою любимую про Хор Джесер.

— О международной программе? — удивился египтянин.

— Нет, планете, — уточнил семилетний Менес. — Мне нравится слушать истории о Марсе.

— Хорошо, — засмеялся Джафар, поцеловал сына в лоб и посмотрел на Шерити.

Та улыбнулась.

Через полчаса Джафар поднялся на второй этаж в спальню Менеса.

Тот уже лежал в пижаме.

На стене у изголовья горел ночник в виде звезды.

— Ну, и что ты хочешь услышать? — Джафар сел на край неширокой постели.

— Всё, — Менес устроился удобнее.

— Ладно… — Джафар на миг задумался. — Не против, если я расскажу о Лице на Марсе?

Менес покачал головой.

— Тогда слушай, — улыбнулся мужчина. — Обнаружили этот интересный объект в семьдесят шестом году с помощью космического аппарата «Викинг-1». Находка произвела настоящий фурор. Уфологи и любители фантастики сразу дали название — Марсианский Сфинкс. Но оказалось, то просто парейдолия, оптическая иллюзия и психологический феномен, когда расплывчатое изображение воспринимается как знакомое. А на самом деле Сфинкс — обычный холм между кратерами Бамберг и Арандас, что было доказано в ходе обработки фотографий. Увы.

— Значит, на Марсе никогда не существовала разумная жизнь? — разочарованно протянул Менес.

— Хочется верить, всё-таки была, — сказал Джафар.

Вскоре Менес уснул, надурачившись с Бадру и устав.

Джафар выпрямился и поправил одеяло.

— Добрых снов, мальчик мой, — прошептал он и спустился обратно в гостиную, где на диване перед телевизором сидела прибравшая раскиданные игрушки Шерити.

Он сел рядом.

— Неужели покой и тишина? — засмеялась египтянка.

— Не говори! — облегчённо вздохнул Джафар. — Трое детей, несомненно, прекрасно, однако порой так утомительно!

— О чём рассказывал? — улыбнулась Шерити.

— О Лице на Марсе, — Джафар откинулся на подушки дивана и обнял жену за плечи. — Видимо, наш младший сын тоже станет учёным. Его очень интересует история. Правда, Менес разочарован. Я сказал ему, на самом деле никакого сфинкса на красной планете нет… к сожалению. Мы, люди, хотим думать, что где-то есть братья по разуму. — Он посмотрел на Шерити. — Неужели также парейдолия? И мир вокруг не более, чем иллюзия? Мы воспринимаем действительность, как желаем, а ведь Вселенная многогранна. Было бы глупо считать её центром Землю.

— Не думай об этом на ночь, — посоветовала Шерити. — Ты без того с головой погружён в работу. Музей, участие в программе «Хор Джесер»… Тебе не стоит перетруждаться.

— Всё будет хорошо, — Джафар поцеловал её в щёку.

Давно наступила ночь, однако сон не шёл к Тимофею.

На соседней кровати тихо похрапывал Люк.

Тимофей бросил на него взгляд, вздохнул полной грудью и, встав, приблизился к окну.

На сердце почему-то было тяжело, словно молодой человек совершил преступление, пообещав Рэйчел молчать.

Сопение стихло.

Спросонья француз приподнялся на локте:

— Тим? Что случилось?

— Нет, — командир обернулся. — Спи.

— А чего вскочил? — удивился Люк.

— Бессонница… — Тимофей вернулся в постель. — И… страх. Боюсь, не оправдаю надежд.

— Да брось! — Люк махнул рукой. — Я в тебе не сомневаюсь, брат.

— Спасибо, — улыбнулся Тимофей.

Он не жалел, что вошёл в число добровольцев, наоборот, гордился возможностью побывать на другой планете, тем не менее, тревога с каждым днём росла. И Тимофей понимал, что обратного пути нет.

Но факт отцовства марсианина радовал.

* Египетское произношение имени Хор.

**Книга Бенен — древнеегипетский астрологический памятник, иерографический текст и рельефные иллюстрации на потолке Осирийона, храмового комплекса в Абидосе, посвящённого культу Осириса.

*** Города в Древнем Египте.

Глава V. Движение на Марсе

Рэйчел широко распахнутыми глазами смотрела на врача.

— Пожалуйста, не говорите ничего Седлецкому… — тихо произнесла она.

— Я не имею права, — покачала головой женщина.

— Но я хочу полететь… понимаете? — воскликнула Рэйчел.

Врач вздохнула.

— Отец-то хоть кто? — спросила она.

— Тим, — чуть улыбнулась Рэйчел.

— Уже лучше, — врач поднялась из-за стола. — Что ж… я обязана сообщить начальнику. Ты сама училась на медика и должна всё осознавать.

— Да… — прошептала американка. — Только отказываться от ребёнка я не собираюсь!

Женщина засмеялась:

— Господи, какие вы, молодые, порой горячие! Никто о подобном решении не говорит. А что касается Ярослава Валерьевича… Думаю, он не будет против. Да и Лаамерс только обрадуется.

— Почему? — удивилась Рэйчел.

Дрожавшие ещё пару мгновений назад на ресницах слёзы высохли.

— Новая шумиха… особенно такая, лишь поднимет рейтинг проекта, — пояснила врач. — О вас и так толкуют едва ли не на каждом углу, а сейчас… В любом случае тебе не стоит волноваться. И надо было сразу прийти ко мне, чтобы я осмотрела тебя и убедилась, что ребёнок развивается без отклонений. На Марсе меня не будет с вами. Роды примет Сора. Больше некому.

— Сора? — повторила Рэйчел недоумённо.

— Думала, этим займутся Люк и Тимофей? — приподняла бровь врач. Рэйчел повела плечами. — Уверяю, то зрелище не для мужских глаз. Так что придётся Соре пройти ускоренный курс по акушерству. Теперь можешь идти. Я позову тебя, когда результаты анализов будут готовы.

— Хорошо… — пробормотала Рэйчел, покинула медицинский кабинет и зашагала по коридору лазарета.

Мысли занимал предстоящий полёт, до которого оставалось всего три недели.

А врач, Олеся Дмитриевна Вацак, направилась к Седлецкому.

Бывший лётчик-испытатель находился вместе со Львом Ивановичем в одном из тренажёрных залов и беседовал о межпланетном экипаже.

— …Они прекрасно сработались, — говорил в это время Лаптев. — И физически готовы. Можно не беспокоиться.

— Что ж, отлично, — кивнул головой Ярослав Валерьевич и заметил вошедшую в зал врача. — Олеся?

— Мне надо побеседовать с тобой о Рэйчел, — женщина приблизилась.

— Что-то случилось? — нахмурился начальник.

— Можно и так сказать, — вздохнула Олеся Дмитриевна. — Рэйчел беременна от Тимофея. Я узнала об этом только сегодня, когда осматривала её.

— Вот как? — удивлённо протянул тренер, переглянувшись с Ярославом Валерьевичем. — Интересная новость!

— Очень… — начальник Центра тоже не ожидал такое услышать.

— Рэйчел боится, что будет отстранена от участия, потому и скрывала, — сказала Олеся Дмитриевна.

— Такое вряд ли можно долго хранить в тайне, — усмехнулся Лев Иванович. — Не иголка в стоге сена, как говорится.

Олеся Дмитриевна кивнула головой. Ярослав Валерьевич задумчиво потёр подбородок:

— Грех на душу я брать не хочу. Пусть рожает.

— В открытом космосе? — вскинул брови Лев Иванович.

— Зато появится первый и, возможно, единственный ребёнок, в строке «место рождения» которого будет записано «космический корабль «Хор Джесер-1» или даже «Марс», — с весёлыми искорками в серых глазах отозвался мужчина. — Мы сделаем огромный шаг в будущее. И однажды — кто знает? — наши потомки станут летать из одной родины… Земли на другую — Марс.

— Ты рисковый человек, Ярослав Валерьевич! — засмеялся тренер. — Но как же невесомость? Принимать роды будет крайне трудно. Справятся ли наши смельчаки? Не хотелось бы, чтоб кто-то из них пострадал или погиб.

— Да… — согласился Седлецкий.

— Будем надеяться лишь на лучшее, — негромко проговорила Олеся Дмитриевна. — Однако пути назад уже ни для кого нет.

Она тоже беспокоилась за джесеровцев, особенно за Рэйчел.

— Ну и почему я узнаю об этом не первым, а из новостей? — воскликнул Ханнес и бросил газету, на главной полосе которой была статья о беременности Рэйчел Сток, на журнальный столик в гостиной своих апартаментов. — Господи… какой-то сумасшедший дом!

— Что шумишь? — в гостиную вошла вечно жизнерадостная Шарлотта, три недели назад вышедшая замуж за Ханнеса.

— Да ты только посмотри! — молодой мужчина схватил со стола газету. — «Участница международного проекта „Хор Джесер-1“ Рэйчел Сток беременна! Говорят, ребёнок появится на свет уже не на Земле!» — Он поднял голову и посмотрел на Шарлотту. — Представляешь?

— И? — не поняла Шарлотта.

«Господи… — закатил глаза Ханнес. — Неужели все блондинки такого недалёкого ума?» Однако вслух он произнёс:

— Милая, Сток родит мне марсианина. Нет, не мне, а всему человечеству. Не сомневаюсь, папаша Степанов. Их ребёнок сделает нас с тобой богаче Гейтса и Рокфеллера. — Он встал с дивана. — Впрочем, не заморачивайся по этому поводу. Лучше приготовь мне кофе.

Цокая высокими каблуками алых туфель, Шарлотта направилась на кухню.

Ханнес проводил её взглядом, достал из кармана айфон последней версии и нажал на несколько кнопок.

Спустя пару мгновений послышался приятный женский голос:

— Международный аэропорт Схипхол. Чем могу быть полезна?

— Девушка, доброе утро, — Ханнес подошёл к окну. — Мне нужен билет первого класса на ближайший рейс до Москвы.

— Так… сейчас посмотрим, — раздался звук нажимаемых клавиш. — На двенадцать сорок вас устроит?

— Да, — подтвердил голландец. — Забронируйте на имя Ханнес Лаамерс. Я плачу картой.

— Хорошо, господин Лаамерс, — откликнулась оператор.

Ханнес отключил связь, убрал телефон в задний карман джинсов и вышел на кухню.

Шарлотта протянула ему кружку горячего кофе по-ирландски.

— Спасибо, — поблагодарил Ханнес и сделал маленький глоток. — Кстати, я скоро улетаю в Москву. Хочу лично встретиться со Сток, пока не родила.

Он усмехнулся.

— И когда ты вернёшься? — надула и без того пухлые губы модель.

— Дня через два или три, — Ханнес поцеловал её. — А потом мы сразу отправимся в свадебное путешествие. Как тебе идея провести целый месяц на Багамах? Только ты и я. И никакой работы.

— На Багамах! — обрадованно захлопала в ладоши девушка.

Ханнес засмеялся:

— Значит, договорились?

— О, ну конечно! — закивала головой Шарлотта.

Спустя почти час Ханнес уехал в аэропорт на своём жёлтом «Ламборджини». Уже сидя в удобном кресле возле иллюминатора, он смотрел на взлётную полосу и думал о Рэйчел и её будущем ребёнке.

К нему подошла высокая красивая стюардесса:

— Желаете чего-нибудь?

— Мартини, — ответил Ханнес.

Молодая женщина улыбнулась, чуть склонила голову и направилась прочь.

Ханнес глядел ей вслед.

— Да уж… — пробормотал он. — Классный подарок мне сделали ребята. Теперь рейтинг взлетит ещё выше. Значит, у проекта могут появиться в ближайшее время новые инвесторы.

Вскоре ему принесли бокал мартини, и Ханнес стал наслаждаться полётом и рисовать в воображении только красочное будущее, наивно полагая, что может всё.

На поверхности Марса продолжалось строительство, дистанционно управляемое из Нью-Йорка.

Сведения с красной планеты получались в режиме онлайн и тут же обрабатывались. У мониторов сидели американские учёные.

Один из них, крепкий высокий мужчина за пятьдесят, заметил на экране, перед которым сидел, некое движение и нахмурился:

— Это ещё что такое?

Звали его Джастин Грин. Он нажал на несколько кнопок на клавиатуре, увеличивая изображение, и невольно подался вперёд.

С небольшой сопки к подножию скатывался мелкий бурый грунт.

Затем на вершине образовалась маленькая воронка. И всё успокоилось.

— Чертовщина какая-то… — пробормотал Джастин и обратился к сидевшему за таким же монитором, следившему за другим участком строительства коллеге. — На Марсе разве сейчас время пылевых бурь?

— Нет, — покачал головой мужчина. — А что?

Джастин молча развернул экран к нему.

— Ого! — удивился его собеседник. — Оползень?