Бесплатный фрагмент - Кэти Уилсон и Новый мир

Подкидыш

В небольшом промышленном городке под названием Брезе́н, на севере Франции, жила маленькая девочка по имени Кэти. С виду она была обыкновенным ребёнком лет десяти, невысоким и худощавым. При ходьбе, казалось, что её руки и ноги — это кожаные тонкие ремешки, которые вот-вот улетят при сильном дуновении ветра и завальсируют в воздухе.

Несмотря на излишнюю худобу, лицо у Кэти было приятным: круглые бархатистые щёки, губы, немного крупнее обычных, и невероятно большие глаза — голубые с зелёными ободками. Они прятались за длинной каштановой чёлкой и по привычке опущенными ресницами. В те редкие минуты, когда Кэти их поднимала, в её взгляде читалась вполне осознанная, но, очевидно, тайная печаль.

К большому сожалению, в Брезе́не не любили разгадывать тайны. Здесь жили люди с самыми заурядными желаниями: они уважали традиции своих предков-ремесленников, ценивших распорядок и точность. Поэтому им очень не нравилось, если кто-то пытался нарушить их мирное существование нелепыми фантазиями и вторгался в размеренную привычную жизнь, словно дикая лесная зверушка.

В свои десять лет Кэти хорошо успела это понять. Она училась в четвёртом классе школы и каждый день слышала слово «Подкидыш», которое стало для неё противным вторым именем. Местные дети не упускали возможности подразнить одноклассницу за иностранную фамилию Уилсон. По неизвестным для всех причинам она отличалась от той, что была у её родителей.

В такие моменты Кэти хотелось исчезнуть и больше никогда не слышать этого страшного прозвища. А ещё лучше — проснуться по утру, подойти к зеркалу и увидеть в отражении карие радужки, как у остальных жителей. Ей казалось, так она сможет стать более привлекательной для окружающих и заслужить всеобщее одобрение.

Однажды Кэти случайно подслушала разговор между своими одноклассницами, Ювентой и Карлой. Они громко спорили о существовании волшебной феи, исполняющей любые желания. Эта идея так вдохновила Кэти, что она каждую ночь взывала к ней о помощи и молила сделать похожей на остальных детей в школе. Однако фея не прилетала и была абсолютно равнодушна ко всем её просьбам. В конце концов, Кэти перестала верить в чудеса, не понимая, почему она отличается от других и отчего вынуждена жить там, где её настолько не любят. Даже собственным родителям, казалось, она была совершенно безразлична.

Мама Кэти, Розалинда Вилье, обладала яркой и привлекательной внешностью. Ей даже пророчили большую карьеру фотомодели в столице, но после замужества обстоятельства изменились, заставив девушку остаться в Брезе́не. С тех пор она работала коммивояжёром и торговала косметикой. Вот только не жаловали в этом городе непрошеных гостей, и лишь изредка кто-нибудь из чувства внутренней морали покупал у настойчивой продавщицы парочку мелочей, но большинство попросту смеялись над ней, не желая даже открыть двери. Однако это ничуть не смущало Розалинду. Она мечтала встретить известного модельера, который случайным образом окажется в этом богом забытом городке, и пригласит её работать в Париж.

Так Розалинда превратилась в охотницу за приезжими мужчинами, а на общение с дочерью времени не оставалось. Разве что изредка она, словно ветер, влетала на кухню в вечерние часы, пока Кэти готовила ужин, задавала несколько формальных вопросов и тут же убегала на очередную встречу.

Как-то раз, когда Розалинда лежала в постели с простудой и читала любимый модный журнал, Кэти обратилась к ней:

— У меня такая странная фамилия, — произнесла она нерешительно, сплетая и расплетая крохотные пальцы. — Мне кажется, что я здесь чужая.

— Откуда в твоей голове эти глупости?! — возмутилась Розалинда в ответ. — Ну, сама подумай, кому в этом городе может прийти такая несусветная идея — растить чужое дитя? А фамилия твоя от бабушки, и не будем об этом больше, — бросила она, не желая вдаваться в подробности. — Лучше возьми рецепт и скорее беги в аптеку.

С тех пор Кэти ни о чём не спрашивала у своих родителей, только знала, что где-то есть бабушка, у которой, возможно, точно такие же голубые глаза, и эта надежда немного смягчала её печаль.

Что же касалось отца, то его совершенно не заботила жизнь дочери, как, впрочем, и семьи в целом. Годри Вилье, в прошлом успешный офицер французской армии, был в отставке из-за ранения в левую ногу. Он постоянно хромал, но всё же работал охранником на местном предприятии по добыче угля, а ещё каждый вечер захаживал в бар на окраине города, который напоминал своим видом гараж, нежели питейное заведение. Здесь Годри очень ловко и методично спускал почти всю зарплату, угощая безработных друзей.

Когда очередной весёлый вечер подходил к концу, Годри, шатаясь и запинаясь о выступ в прихожей, бранил безрукого строителя, который сделал такой бестолковый ремонт в его доме, и кое-как снимал пыльные ботинки. Затем он небрежно доставал из одного кармана несколько смятых купюр, а из другого горсть звенящих монет. Они прыгали и дребезжали по деревянной поверхности старого комода, пока не упирались во что-нибудь твёрдое или вовсе не падали на пол. Бывали дни, когда Годри и сам, подобно этим медякам, сваливался на том же месте весь грязный, словно бродячий пёс, но зато с чувством полного удовлетворения. Он испытывал его всякий раз, когда приносил в дом деньги. Только Кэти была этому не рада. Больше всего она не любила выходные дни и старалась спать до полудня, не желая покидать своей комнаты. Ей не хотелось в очередной раз стыдиться отца и перешагивать через его распластанное тело.

Казалось, будто Кэти живёт совсем одна. Родители её не замечали, как и кошку, которая любила приходить по ночам, когда она забиралась на крышу посмотреть на звёздное небо. Кроме неё, друзей у Кэти не было. Каждый раз она ждала пушистую подружку, чтобы обсудить события дня или полакать на её мягком животике, мечтая лишь об одном — тёплых бабушкиных объятиях.

Главным виновником этой печали был одноклассник Томас. Он всегда находил возможности для разных пакостей, и однажды стукнул Кэти так больно, что у неё онемела рука, а из глаз даже брызнули слёзы. Томас частенько совершал такие «подвиги». Всё ради того, чтобы произвести впечатление на Викторию, которая ему нравилась и презирала Кэти за неряшливый вид: форму в заплатках и старый зашитый бант.

Пробуждение силы

В один из весенних дней, когда Кэти возвращалась домой после школы, Томас подбежал к ней и толкнул в плечо. Растерявшись, она не удержала равновесие и застыла на четвереньках, будто дворовая собака, а через секунду по её сгорбленной спине прокатился рюкзак и упал прямиком в лужу, забрызгав лицо и одежду.

В другой раз Кэти бы опустила голову и, молча вытирая слёзы, пошла в сторону дома, но в этот день что-то по-настоящему животное пробудилось внутри неё. Вместо тихой печали в ней закипела нешуточная злоба, а в глазах появились два обжигающих пламенем красных уголька.

Заприметив странный огненный блеск, Томас резко отстранился и попятился, словно перед ним возник зверь, который вот-вот нападёт. Он медленно отошёл на безопасное расстояние, выдавил нелепую ухмылку и крикнул:

— Страшила!

После чего резко развернулся и побежал к дому Крокетов, местных пекарей, где жил его друг Джим. Кэти так рассердилась, что даже не заметила странной перемены в своём злопыхателе, только схватила рюкзак за оторванную во время падения лямку и потащила его по сырой земле, распинывая дорожные камни.

Она долго шла, пока не почувствовала, что ноги её не слушаются. Осмотревшись, Кэти увидела парк. Уже давно он стал пристанищем для голубей и таких же одиноких гостей, как она, которым некуда было пойти.

Где-то вдалеке послышался громовой раскат. Ветер крепчал, принося аромат луговой травы, а тучи собирались, будто давно разлучившиеся друзья, и затягивали небесную гладь серым покрывалом.

Кэти, недолго думая, нырнула в глубину парка. Она отыскала укромное место, чтобы остаться незамеченной для посторонних глаз, и села на лавочку под раскидистым дубом — сквозь его ажурные листья просачивалось хмурое и неприветливое небо. Даже тишина в парке была какой-то безжизненной, словно мир застыл в пугливом ожидании внезапной непогоды.

Кэти тоже застыла. Она закрыла глаза, вбирая в лёгкие прохладный воздух, и вскоре, после очередного раската, первая дождевая капля коснулась бледной девичьей щеки. Не спеша она проскользила до подбородка и, немного помедлив, звучно ударилась о синий рукав болоньевой куртки.

Дождь стремительно зашелестел по листьям, дороге и разбитым фонарям, нарастая с каждой минутой. Казалось, вся природа вторила чувствам маленькой девочки. Кэти неподвижно сидела, словно брошенная кукла, отдавая парку всю боль, что так долго копилась внутри.

Серые свинцовые капли прорывались через ветки и дубовые листья. Голова у неё становилась сырой и тяжёлой, такой же, как и пропитанные отчаянием мысли. Кэти ничего не хотелось: ни домой, ни уж тем более в школу. Единственным желанием было — остаться здесь навсегда.

— Да чтоб вы подавились своими булками! — истошно закричала она обидчику, который давно от неё сбежал, и с отвращением представила, как Томас и Джим наслаждаются выпечкой.

Никогда прежде она не была настолько сердита. Словно последнее звено цепи, которое удерживало её от истинной сути, внезапно дало трещину.

Слёзы у Кэти стихли вместе с дождём. Следы от капель покрывали порванную клетчатую юбку и грязные белые гольфы. Однако на них ещё виднелись жёлтые колокольчики с красными лентами. И откуда взялись такие гольфы? Неужели матушка купила их для неё?

Кэти долго перебирала в голове варианты, пока лёгкий озноб не остановил эти мысли. Возвращаться домой не хотелось. Там её никто не ждал, и к школе готовиться было не нужно, потому что впереди выходные. Каждую пятницу Годри до глубокой ночи праздновал с друзьями окончание рабочей недели — и не заметил бы отсутствия дочери, а Розалинда ещё с утра предупредила о срочном отъезде, кинув обычное: «По делам».

Недолго думая, Кэти достала из рюкзака старую спортивную форму — такую же серую, как и школьная, — небрежно смахнула влагу с лавочки и легла на её холодную поверхность. Она положила под голову штаны, а ноги укутала кофтой.

Так в пустынном парке Кэти проспала несколько часов, а когда открыла глаза, то увидела, что было уже раннее утро. Далеко над горизонтом не спеша поднималось солнце, разрезая лучами ночную тьму, а капли дождя, рассыпанные по парку, поблёскивали в полумраке и подмигивали ей. Вся природа пробуждалась, приветствуя Кэти ласковым щебетанием зелёных пе́ночек.

К своему удивлению, она не замёрзла. Сладко потянувшись, Кэти села и почувствовала, как что-то тяжёлое скользнуло вниз по худым коленям. Это была толстая грубая шкура размером с большую кровать. От неожиданности она испугалась и, отклонившись, задела рукой конверт. На его зелёный поверхности была золотая надпись с её именем.

Раньше Кэти не получала писем — она опасливо огляделась, но никого не увидела, ни единой живой души. Закусив губу, Кэти медленно протянулась к любопытному конверту, словно боялась, что он может ужалить. Преодолевая волнение, она наконец-то открыла письмо. В её руках оказалась жёлтая папирусная бумага, на которой виднелось несколько слов с загадочным адресом:

«Три мага», площадь Седого Филиппа, дом 9.

За десять лет жизни в Брезе́не Кэти никогда не слышала о таком месте. Всё это выглядело странно и подозрительно, но человек, который оставил письмо, явно был добр. Так у неё появилось сильное желание отблагодарить незнакомца и вернуть ему меховое одеяло.

Кэти начала собираться. Несколько раз она пыталась свернуть грубую шкуру, но ничего не выходило. Одеяло, будто заколдованное, разворачивалось само собой, постоянно выскальзывая из её худощавых рук. Тогда она забросила рюкзак на плечо и, придерживая одеяло за два конца, накинула его на себя, словно мантию. Образ получился немного устрашающим и походил на горбатого медведя, но Кэти это не волновало. Больше всего ей хотелось познакомиться с тем, кому важны её чувства.

Кэти шла по улице с растрёпанными волосами, в грязных башмаках и забрызганных белых гольфах, а на плечах у неё красовалась коричневая грубая шкура. Каждый прохожий, которого она спрашивала о загадочном адресе, недоумевая, смотрел в её сторону. Кто-то просто проходил мимо, пожимая плечами, а кто-то настойчиво предлагал проводить её домой или даже в больницу, полагая, что девочка не в себе.

Так прошло целых два часа. Вымотанная и голодная Кэти почти потеряла надежду, как вдруг заметила на обратной стороне конверта золотую стрелку — она указывала на узкий переулок.

Кэти недоверчиво покрутила конверт — направление стрелки оставалось неизменным, — а когда подняла голову, то увидела, как в переулок свернул светловолосый юноша в полосатой шапке и серо-голубом пальто чуть ниже колена — на его широком лацкане поблёскивала некрупная золотая брошь.

«Что же на ней изображено?» — задумалась Кэти, застыв на пешеходном переходе

Резкий машинный гудок заставил её содрогнуться, и она скорее побежала вслед за незнакомцем.

Переулок оказался узким — не больше полуметра. Чтобы пройти, Кэти пришлось закусить зубами правую часть шкуры, а левую подвернуть по лямку рюкзака и подхватить свободными руками нижнее полотно, которое изрядно испачкалось от длительной прогулки по ещё не высохшим улицам.

Так, полубоком, она прошла метров двадцать, пока не упёрлась в стену из рыжего кирпича. На ней висел зелёный почтовый ящик. Это был тупик. Кэти обернулась, отыскивая пропущенный вход, но все её попытки оказались безуспешными.

«Куда же он делся?» — стоило ей только подумать, как сзади раздался стук быстрых шагов.

Кто-то приближался. Сердце Кэти затрепетало, словно пойманный в стеклянную банку мотылёк. Она зажмурилась, сильнее закусив шкуру, и прижалась всем телом к стене, где висел ящик.

— Ты не против, если я пройду первая? — раздался приятный голос.

Кэти недоверчиво приоткрыла глаза и увидела перед собой девочку с двумя тугими чёрными косами. Та была одета в наряд, похожий на тот, что носил исчезнувший белокурый юноша. Для полного сходства недоставало лишь шапки. Незнакомка улыбнулась и, бросив что-то в почтовый ящик, тут же исчезла.

Кэти часто заморгала глазами, отказываясь верить в происходящее. Она непонимающе разглядывала то место, где только что была пропавшая девочка. Зубы от удивления разжали медвежью накидку — шкура тяжело скользнула на землю, еле удержавшись одним концом на лямке от ранца, и заставила её покоситься.

Всё происходило будто во сне. Кэти крепко смежила веки и ущипнула своё запястье, чтобы проверить, не спит ли она. Ничего не изменилось, а значит, это — не просто иллюзия. Кэти действительно стала свидетелем невероятных событий. Приятное тепло разливалось в её груди, словно горячее масло, прибавляя решительности, и подсказывало, что это не последние чудеса, которые ждут её впереди.

Собирая остатки здравого смысла, она выудила из кармана конверт. Сомнений больше не оставалось. Кэти затаила дыхание и бросила его в ящик, повторяя за пропавшей незнакомкой.

В ту же секунду её ноги сковала невообразимая тяжесть, словно к стопам пристегнули два огромных магнита. Кэти почувствовала, как земля содрогнулась, увлекая хрупкое девичье тело в сторону стены. Сердце забилось в паническом испуге. Ещё немного — и она превратится в расплющенную монету, попавшую под поезд!

Кэти зажмурилась в ожидании неминуемого столкновения. С грубым толчком земля задрожала сильней и двинулась вперёд, наращивая темп, словно раскрученный глобус. Ветер резко ударил Кэти в лицо, сдувая с него влажные волосы. Неизвестность пугала, и она широко распахнула глаза.

Её тело как будто растворилось. Оно неслось вперёд, набирая скорость с каждой секундой. Стены, ограждения, горы, люди — всё путешествие походило на фильм с ускоренной перемоткой. Кадры менялись столь быстро, что в какой-то момент слились в одну размытую линию, напоминая Кэти поездку на американских горках.

Ещё мгновение — и она очутилась внутри высокой светлой ротонды, которая находилась в центре городской площади. Еле удерживая равновесие, Кэти пошатнулась и пробежала взглядом по новой местности. Повсюду были старинные дома, сложенные из необтёсанных камней песчаного и серого цвета, а поверх них лежали тёмно-зелёные крыши с небольшими башнями, устремлёнными в небо.

В отличие от Брезе́на жизнь в этом месте кипела, будто в мегаполисе. Люди в диковинных одеждах сновали из стороны в сторону, кивками и улыбками приветствуя вновь прибывшую. Они заходили в ротонду, внезапно исчезали, а потом вновь появлялись, словно этот ритуал для всех был самой заурядной вещью.

Кэти почувствовала себя неуютного от подобного внимания. Она поспешила спуститься по мраморной лестнице, решив осмотреться и внимательнее изучить белоснежное строение снаружи.

Это было довольно крупное сооружение, размером с небольшой дом. Оно обрамлялась десятью массивными колоннами, вверху которых красовались львиные головы. Под самым куполом, на арке, ротонду огибала надпись, составленная из серебристых чёрточек и палочек незнакомого для Кэти языка.

— Новости, свежие новости! — раздалось буквально в метре от неё. — Очередное нападение на Кастенвиль! Пострадавших пока нет! Какие меры защитят будущих волшебников?! Закроют ли академию?!

Почтальон в сером костюме, напоминающем военный мундир с зелёным воротником и того же цвета обшлагами, подошёл к Кэти. Он приветливо снял фуражку и протянул:

— Юная леди не желает газетку?

— Я… — В горле у Кэти пересохло, когда мужчина склонился над ней, моргая серыми глазами.

— О-о-о, вижу по вашему облику, что вы новенькая в наших краях. А знаете простую поговорку? Новичкам везёт, — расхохотался почтальон и протянул ей один экземпляр. — Дарю и желаю хорошего дня!

Кэти растерянно взяла в руки свежеотпечатанную газету. Чужеземные буквы на ней плясали в разные стороны, а фотографии, словно вспышки, внезапно появлялись и так же неожиданно исчезали.

— Де-воч-ка, — снова услышала Кэти в свой адрес.

На этот раз к ней подошла сгорбленная старушка. Она остановила бледно-зелёный взгляд практически возле её носа и почти беззубым ртом, растянутым в широкую улыбку, продолжила:

— Подскажи, куда мне идти?

— А вам… направо… или налево? — растерянно спросила Кэти первое, что пришло в голову.

— Да-да, налево, — без раздумий согласилась улыбчивая незнакомка.

— Вам туда. — Кэти жестом указала направление, но пожилая женщина даже не взглянула на её руку и зашагала в обратную сторону.

Не успела она окликнуть потерявшую ориентир старушку, как перед ней появилась высокая дородная дама с пышными рыжими кудрями, которые выбивались из-под ажурного чепца.

— Очаровательная сеньорита, не желаете ли совершенно бесплатно продегустировать мои домашние конфеты со вкусом счастья? — приторным голоском пропела женщина.

— Счастья? — изумилась Кэти и чуть было не согласилась, чтобы скорее сбежать с оживлённой улицы, но вдруг услышала чей-то приятный голос за спиной:

— Многоуважаемая Аглиндера, вам не кажется, что эта девочка и так уже вполне счастлива?

Обернувшись, Кэти увидела, что в метре от них стоит юноша, за которым она недавно проследовала в переулок, и наконец-то смогла разглядеть его брошь. Это был длиннющий змей с головой дракона, гривой и маленькими рожками. В его разинутой пасти блестел светло-голубой камень.

На голове у молодого человека по-прежнему сидела серая шапка с горчичными полосками по кругу. Она сильно свисала на затылке, обнажая пшеничные волосы, которые небрежно торчали в разные стороны, словно солома. По его рослому виду казалось, что ему не меньше шестнадцати.

— Ты новенькая? — спросил юноша.

Кэти недоумевающе заморгала, а тот с улыбкой продолжил:

— Куда тебе?

— Три мага, — выдавила она, с усилием разжимая губы.

Голубоглазый незнакомец прищурился и с ног до головы осмотрел свою собеседницу, будто пытался отыскать в ней какой-то секрет. От его пристального взгляда Кэти смутилась и аккуратно прикрыла грязную форму уже ставшей родной меховой накидкой.

Через минуту пытливого молчания юноша хмыкнул и указал рукой на едва приметную заржавевшую вывеску, которая виднелась в конце площади. Сконфуженная Кэти, словно под гипнозом, механически зашагала в нужном направлении, разглядывая проходящих мимо людей.

«У них голубые глаза, и зелёные, и серые», — отмечала она про себя, и это понимание как-то по-особенному радостно откликалось внутри.

Кэти подошла к дому с круглой зелёной дверью. Когда она её толкнула, бронзовый колокольчик издал несколько приятных звуков, дружелюбно приглашая в гости. Кэти вошла внутрь и глухо застучала по старому скрипучему паркету тяжёлыми ботинками.

В помещении было немного душно, как будто на кухне готовили, несмотря на отсутствие посетителей. Первое, что бросалось в глаза — это массивная барная стойка из красного сандала. Она напоминала ствол огромного дерева, оплетённого толстыми корнями с буграми, желобами и трещинами. Вдоль неё стояли высокие стулья, сколоченные из крупных шишковатых веток, с пышными кожаными сидениями винного цвета. А всё остальное пространство было усеяно небольшими круглыми столами и табуретами, похожими на старые пни. Из них росли крохотные сучки с зелёными листьями.

Кэти вдохнула приятный аромат свежей выпечки, который доносился с кухни, и в её животе раздалось лёгкое урчание. Уже целые сутки она не принимала пищи и даже не сделала ни единого глотка воды. Сейчас бы Кэти с удовольствием съела двойную порцию картофельного грате́на с хрустящей сырной корочкой и с радостью закусила обед яблочным пирогом с корицей. От одной этой мысли в животе забурлило сильнее.

Она сглотнула слюну и медленно прошла в глубину пустого зала. Не снимая накидки, Кэти с облегчением плюхнулась на пенёк возле стола, который располагался рядом с окном. Люди за ним по-прежнему спешно перемещались взад и вперёд.

Только сейчас Кэти наконец-то расслабилась и выдохнула накопившуюся усталость, всколыхнув и без того растрепавшуюся чёлку. Затем она перевела взгляд на бронзовый горшок по центру стола — там красовался величественный белый цветок. Присмотревшись, Кэти увидела, как вокруг лепестков, словно в невесомости, порхает нечто сияющее, будто волшебная пыльца. Она склонилась чуть ниже и с любопытством протянула руку, желая поймать пару искрящихся точек и прикоснуться к золотой сердцевине, которая источала изумительный аромат.

— Не стал бы этого делать, — раздался голос у барной стойки.

Кэти вздрогнула и резко отдёрнула руку.

— Это Алтея — особый вид мальвы. Она не любит, когда её трогают без разрешения. Красивый, но невероятно вздорный цветок.

Мальва тут же сложила листья, приняла воинственную позу и зашипела, выплёвывая жёлтую пыльцу, словно дразнила обидчика, а затем спряталась за белыми лепестками.

— Смотри, как ворчит, — рассмеялся незнакомец, протирая стаканы.

Глаза Кэти расширились от изумления.

— Простите, я ищу… — не успела она закончить, как незнакомец опередил её.

— Я ждал вас, моя милая, — тепло откликнулся мужчина, — и очень рад, что вы нашли смелость отыскать меня.

— Так это вы…? — она опять не успела закончить.

— Я ваш друг.

— Друг? — недоверчиво повторила за ним Кэти.

— Да-да.

— Но я никогда вас…

— Не видела. Ну конечно, конечно. Я тоже, и оттого очень рад нашему знакомству.

«Ничего не понимаю», — напряжённо раздалось в голове у Кэти. Все эти разговоры о дружбе казались ей очень подозрительными.

— Не переживайте так, моя хорошая, лучше скажите, — незнакомец улыбался всё шире, будто услышал её мысли, — вам чай, молоко или, может быть, чокофино?

— Чокофино? — вопросительно произнесла Кэти, не припоминая названия такого напитка.

— О-о-о, моя милая, не переживайте. Я всё приготовлю и угощу вас фирменным, яблочным пирогом.

«Как же он догадался?» — вновь прозвенело у неё в мыслях.

Незнакомец скрылся за широким проёмом, который находился за барной стойкой. Это был высокий мужчина плотного телосложения. Его широкую грудь покрывала рубашка в мелкую клетку, а на плечах сидел тёмно-коричневый вельветовый пиджак, удлинённый настолько, что больше походил на пальто. Почти всю голову незнакомца покрывала пепельная седина, и сквозь неё изредка пробивались тёмные пряди. Но особенно Кэти удивили его глаза, серебристо-голубые, словно айсберги, отражённые в синем океане. Свет, который они источали, говорил о том, что их обладатель не таит в душе зла.

Пока она витала в облаках, влюбляясь в новое для себя место и его радушного хозяина, мужчина уже успел вернуться. Он суетливо раскладывал на столе резные деревянные ножи и вилки с основанием в виде дракона.

— Да вы раздевайтесь. Чувствуйте себя как дома, — гостеприимно произнёс хозяин.

«Дома?» — от этого слова Кэти бросило в дрожь, будто она снова оказалась на холодной сырой лавочке в парке.

На мгновение Кэти вспомнила о том месте, откуда пришла, и только грустно отвела глаза.

— Как вы поживаете? — продолжил мужчина.

Вместо ответа Кэти молча сняла с себя меховую мантию, обнажая грязный наряд, и неловко протянула её незнакомцу.

— Спасибо, — произнесла она, стесняясь своего вида.

— Да не за что, моя хорошая. Нельзя же в одиночестве оставаться ночью в парке, да ещё и сырой одежде. — Хозяин бара в несколько движений смотал шкуру и бросил её на подоконник.

— Я не специально.

— Как же так вышло? Ваши родители наверняка сильно переживали.

— Не думаю, — еле слышно проговорила Кэти, разглядывая пол.

— Ой, простите меня, милая, — всплеснул руками безымянный собеседник. — Вот же дырявая моя голова! Забыл представиться. Моё имя Фред. Фред Олдмен. Владелец этих стен, а ещё член приёмной комиссии академии Кастенвиль.

— Кастенвиль? — Она мгновенно вспомнила о газете, которую принесла с собой и отложила на соседний пенёк.

Заметив это, Фред только злобно фыркнул:

— Проклятые бумагомаратели! Снова раздули из ерунды сенсацию. Будь моя воля, я бы их… — Он сжал кулаки, положив один на другой, и покрутил ими в воздухе, словно выжимал невидимую тряпку.

На этой неприятной ноте Фред удалился. Через минуту он вернулся с прежней улыбкой, разрезая на кусочки яблочный пирог. От этого аромата Кэти совершенно забыла о грусти и с нетерпением закусила нижнюю губу.

— Смотри, какой красавец, — ликовал Фред, любуясь своим творением, и положил два больших куска на деревянную тарелку Кэти. — Желаю приятного аппетита.

Она набросилась на пирог, набивая полные щёки, а когда последний кусок оказался у неё во рту, посмотрела на весёлое лицо Фреда — исподлобья, словно запасливый бурундук. Вспомнив про манеры, Кэти аккуратно смахнула с губ прилипшие крошки и тихонько произнесла:

— Фпасибво.

— Просто волшебно! Как же я люблю девочек с хорошим аппетитом! — Фред с большим удовольствием разлил по кружкам тёплый напиток с пышной упругой пенкой. — Вот и чокофино подоспел.

Шоколадный аромат с кофейными, ванильными и коричными нотками расплылся по залу, подогревая любопытство Кэти. Она сделала один недоверчивый глоток и, округлив глаза, залпом опрокинула в себя содержимое широкой деревянной кружки. После этого Кэти облизнула раскрасневшиеся губы и улыбнулась.

— Благодарю, месье Олдмен, — сказала она уважительно, хотя про себя уже много раз назвала его по имени. — Вы готовите очень вкусно.

— Ой, да бросьте, — просиял смущённый кулинар, — называйте меня попросту Фред.

И вновь он прочитал её мысли.

— Тогда… вы тоже, — заколебалась она и нерешительно продолжила, — Фред… называйте меня просто… Кэти.

— Какое прекрасное начало для зарождения настоящей дружбы! — восторженно объявил он.

— Да… наверно, но я хочу понять, где нахожусь и что это за место.

— О-хо-хо, моя хорошая, ты попала в одно из лучших заведений долины Гринме́ллоуз, бар-гостиницу «Три мага».

— Гринме́ллоуз? Но почему сюда?

— Я полагаю, тебе больше некуда пойти.

Фред попал в точку. Кэти не хотела возвращаться к прежней жизни. Туда, где все видят в ней пустое место. Она грустно склонила голову, а через минуту застенчиво взглянула на него, призывая продолжить рассказ.

— Кхм, кхм, — прокашлялся Фред после глотка чокофино. — Гринме́ллоуз — это долина, где живут и трудятся волшебники. Сейчас мы находимся в её центре — магической столице Рингольд. Та площадь, на которой ты оказалась, пройдя через портал, названа в честь легендарного мага и основателя академии Кастенвиль — Седого Филиппа.

— Седой Филипп? Портал? — недоумевала она. — Зачем же вы… Ой! То есть… ты… оставил мне конверт? Я же не волшебница, а самая обыкновенная.

Кэти каждый раз делала невероятное усилие, чтобы обращаться к малознакомому человеку, который годился ей в отцы, в такой простой и доверительной форме, но, казалось, Фред не обращал на это внимания.

— Наш директор думает иначе, — деловито подметил он.

Кэти вопросительно подняла брови, и Фред, улыбаясь, продолжил:

— С точностью могу сказать, простого в тебе столько, сколько и в этой мальве.

Обиженный цветок внезапно ожил, слегка встрепенулся и выстрелил пыльцой вверх.

— Я многое в жизни повидал, и уж точно отличу уникальное от заурядного. Так вот, моя хорошая, ты точно необыкновенная, — полушёпотом сказал Фред, немного пригибаясь. — Ну же, неужели не замечала за собой чего-нибудь?

Кэти насупила брови, вспоминая о безразличии родителей и постоянных издевательствах со стороны одноклассников. Она всеми силами старалась отыскать в памяти что-нибудь исключительное, но у неё ничего не получалось. Боль заглушала здравый смысл.

— Простите… — Всё, что Кэти смогла из себя выдавить и тут же поправилась. — Ой! Прости… Фред. Я не могу.

— Ничего. Не переживай ты так. Как говорится: в умелых руках забудешь про страх! — расхохотался Фред, довольный своим изречением, и весело продолжил. — А, может, ещё чокофино?

Кэти кивнула, и горячая жидкость с огромной пенной шапкой заполнила её кружку выше краёв. Только теперь она решила насладиться этим напитком чуточку помедленнее.

— Какая славная девочка, — произнёс Фред, смущая её непривычной нежностью. — Пей-ешь сколько влезет и пойдём. Твоя комната давно готова.

Ошарашенная Кэти едва не захлебнулась от этих слов и, прочистив горло, чуть ли не вскрикнула:

— У меня есть своя комната?

— Ну конечно же, — невозмутимо подхватил Фред. — У каждого, кто сюда попадает, есть своя комната. И, что примечательно, она сама выбирает тех, кому по-настоящему нужна. По правде сказать, я был удивлён подобным выбором, даже, признаться, сконфужен.

Лёгкая грусть коснулась его лица.

— Много лет назад в этой комнате жила одна прекрасная девушка. Только небесам известно, где она сейчас… О, четвёртый кусок пирога! — встрепенулся Фред и погладил Кэти по голове так, что она втянула её в плечи. — Ты ж, моя хорошая. Кушай, набирайся сил. Как закончишь, я тебя сразу же провожу.

Пока она уплетала свежую выпечку, размышляя о том, что ещё спросить, входная дверь громко скрипнула, и по залу разлетелся звук глухих шагов. Фред весело подмигнул ей и отправился встречать своего гостя.

Кэти бросила короткий взгляд на вошедшего, но увидела лишь невысокий худой силуэт в длинном плаще. Ничего интересного в нём не было, и она повернулась к окну в надежде заприметить что-нибудь чуднóе.

Внезапно тело Кэти обдала странная дрожь.

— Милая, пойдём скорее, — окликнул её Фред.

Она схватила рюкзак и вышла из-за стола.

Фред остановился возле стены — к ней примыкала барная стойка — и достал из кармана звенящую связку бронзовых ключей. Самый маленький из них, с золотой вставкой, который напоминал кусок смятой фольги, он зажал между пальцев.

На тёмно-коричневой деревянной стене появилось тиснёное изображение пера. Оно просияло золотым светом и выпрыгнуло наружу, словно радостный щенок, который долго дожидался хозяина, а затем начертило на огромном деревянном холсте проход с лестницей, ведущей вниз. Стоило им ступить на порог, как на улице раздался сильнейший грохот. Фред настороженно оглянулся.

— Неужели опять эти черти проникли к нам? — недовольно пробурчал он, изменившись в лице, и обернулся к Кэти.

— Тут сейчас небезопасно, солнышко. Мне придётся вернуть тебя обратно.

— Но…

— Всё будет хорошо, милая. Мы наблюдаем за тобой, — произнесло лицо Фреда, окутанное туманной дымкой, и тут же исчезло.

Ошеломлённая Кэти стояла в парке возле своей «деревянной постели», где до сих пор лежала её старая и никому не нужная спортивная форма. Она снова осталась в полнейшем одиночестве. Только пара воробьёв неподалёку плескалась и чистила свои крохотные пёрышки в серой луже.

— Это был сон? — пробубнили её губы, не веря тому, что они говорят.

Не погружаясь в длительные размышления, Кэти со смешанными чувствами собрала вещи в рюкзак и направилась в сторону дома.

Когда она подошла к крыльцу, её встретила кошка — белоснежная, с пепельными подпалинами на мордочке, хвосте и лапах. Кэти называла её Маркизой. Так гласила чёрная надпись на круглой металлической сфере, которая висела на серебристом ошейнике. Кошка ласково потирала пушистую шёрстку о худенькие ноги хозяйки, явно выпрашивая рыбку.

Кэти обрадовалась такому тёплому приёму и, улыбнувшись, присела, чтобы погладить её мохнатую шкурку.

— Пошли, милая, — неожиданно для себя проговорила она и резко прикрыла рот рукой.

«Милая?» — Кэти вспомнила ночное видение, разглядывая дверь, словно пыталась увидеть на ней золотое перо. Кошка с любопытством посмотрела на хозяйку и продолжила свой обхаживающий танец, увлекая её в дом.

Внутри было тихо и немного дымно, словно в ночном кафе. Никотиновый аромат въелся в пожелтевшие от старости обои. Годри никогда не проветривал, а только закрывал тяжёлые шторы, чтобы не впускать в комнаты дневной свет. Вещи вокруг по обыкновению находились в беспорядке: разбросанные журналы, опрокинутая ваза с искусственными цветами, запятнанные ковры — всё создавало ощущение заброшенности. Только солнечные лучи, которые пробивались между шторами и падали на этот неряшливый ансамбль, наполняли дом чем-то волшебным.

В этих блестящих столбах густилась пыль, напоминая Кэти о магической пыльце, кружащей возле белой мальвы. Она снова погрузилась в томительную задумчивость. Напрасно мяукающая кошка пыталась прорваться свозь неё — до тех пор, пока не опрокинула виляющим хвостом банку с кремом для обуви, чем и вернула хозяйку в настоящее.

— Какая же ты нетерпеливая, Маркиза, — с деланно серьёзным видом произнесла Кэти, поднимая банку.

На кухне Кэти поставила кастрюлю с водой на пожелтевшую электрическую плитку, а после достала из морозилки сардину, которую припасла для такого случая. Немного погодя, она бросила её в кипящую жидкость.

— Потерпи немножечко, — ласково проговорила Кэти вьющейся между ног кошке.

Она присела на табурет и начала мечтательно водить пальцем по столу, вырисовывая неизвестные символы. Спустя некоторое время Кэти соскочила с места — вспомнила о рыбном лакомстве благодаря насыщенному аромату, который наполнил кухню. Достав разваренную сардину, она положила её на блюдце и, немного остудив, позвала Маркизу, но та бесследно пропала.

«И куда она делась?» — мысленно возмутилась Кэти и вместе с миской поднялась по скрипучим лесенкам в свою комнату, а затем вышла на балкон, который вёл на крышу.

В углу, возле тонких погнутых перил, она поставила кошачье блюдце, а сама села рядом, оплетая руками колени.

«Гринме́ллоуз, Фред, Кастенвиль». — Снова в её голове всплывали причудливые имена и названия, увлекая Кэти в бесконечные размышления. Но чем сильнее она пыталась вспомнить подробности предыдущей ночи, тем скорее обо всём забывала.

Так Кэти просидела до самых сумерек, пока холодный вечерний воздух не пробежал по её телу лёгкими мурашками. Она с сожалением вздохнула, поглядев на остывшую рыбку, которая так и не дождалась Маркизы, а после направилась в комнату.

Посмотрев на рюкзак, Кэти вспомнила об уроках и тут же поникла. Ей хотелось навсегда распрощаться со своей злополучной школой, но она не знала, куда уйти. Реальность была далека от мечтаний, и Кэти неохотно разобрала грязный рюкзак, утешая себя приближением летних каникул.

На следующий день память о волшебном сне развеялась. Жизнь Кэти вновь стала обычной — не считая странного чувства, которое она испытывала с той самой ночи: будто рядом всё время был кто-то невидимый, желал ей добра, оберегал и заботился.

Внезапные подарки

Благодаря мадам Нинэ и её бесконечному списку из дополнительной литературы, по которому она грозилась сделать тест, лето пролетело незаметно. Новый учебный год был уже в самом разгаре. Отношения Кэти с одноклассниками носили всё тот же удручающий характер, но её это не печалило так сильно, как раньше. Причиной тому были интересные обстоятельства.

В свой день рождения, 17 ноября, на пороге у дома она обнаружила большую поздравительную открытку с яркими воздушными шарами. Рядом стояла коробка с прозрачным окошком — из него выглядывала пара новеньких лакированных туфель, как раз по её ноге. Они были тёмно-красного цвета с небольшим каблучком и бархатными чёрными бантиками на носках. Никто и никогда прежде не покупал Кэти таких дорогих подарков. Ненароком ей даже представилось, что родители наконец-то вспомнили о своей дочери, но забыли подписать открытку.

Она быстрее схватила новенькую пару и вошла в дом. Розалинды здесь не было. Заглянув в комнату отца, Кэти увидела его уставшее, пропитанное хмелем лицо. Годри безразлично оглянулся и продолжил свой вечерний обряд, переключая очередной канал старого чёрно-белого телевизора. Та малая надежда, которая коснулась юного сердца Кэти, внезапно рассеялась, и она, с грустью уронив голову, поднялась в свою комнату.

«Откуда же они могли взяться? — Кэти непонимающе разглядывала коробку, а потом перевела взгляд на гольфы с колокольчиками. Они висели на спинке стула, словно украшение. — Сначала гольфы, а теперь туфли».

Лёгкая улыбка коснулась её лица. Знать, что кто-то о ней заботиться, пусть даже неизвестный, было очень приятно, и она, довольная, проскакала к зеркалу, чтобы примерить полученный подарок.

В этот момент в комнату гордой поступью вошла кошка, будто зная, что сейчас в ней есть особая нужда. Кэти восторженно поприветствовала её:

— О, Маркиза! Ты как раз вовремя! Смотри, что у меня есть!

Кошка ненадолго застыла на месте, с минуту поглядела на Кэти, а после, увидев на полу яркое солнечное пятно, лениво на нём растянулась.

— Правда, они красивые? — восхищённо продолжала Кэти.

Но Маркиза, не обращая внимания на свою хозяйку, лишь томно потягивалась.

Кэти подскочила к ней и, схватив полусонное животное, начала кружиться. Впервые в жизни она чувствовала себя такой радостной и беззаботной.

С этого момента, подарки часто появлялись в её комнате, но родители этого не замечали –они никогда не заходили в её комнату, — а совсем скоро Кэти обнаружила на постели изумительную школьную форму: серый сарафан с плиссированной юбкой и белоснежная блузка с высоким воротником, где красовался бантик с жемчужной брошью.

Если бы Кэти спросили, какой день самый счастливый в её жизни, то она бы ответила: «Этот!». Прежняя форма была никуда не годной: рукава у рубашки — совсем короткие, а на юбке — куча заплаток. Казалось, что их больше, чем основной ткани. Сложно представить, сколько насмешек она вытерпела от одноклассников.

На следующий день, когда Кэти появилась в новом наряде, все ученики косились на неё, обдавая модницу невероятной волной интереса. А она лишь тихонько шла и еле сдерживала смущённую улыбку.

Не успела Кэти дойти до кабинета, как Виктория демонстративно рухнула на пол, разыгрывая вывих левой лодыжки. Одноклассница злобно посмотрела на неё и перетянула внимание толпы обратно к себе. К сожалению, обновка не принесла Кэти большого признания, а только свежую порцию боли. Единственное, о чём шептались у неё за спиной: «Откуда у этой оборванки деньги на новые вещи?».

После занятий она грустно зашагала домой. Разглядывая, как медленно опускаются на землю снежинки, Кэти заприметила на другой стороне дороги немолодого приземистого мужчину. С пузом наперевес и в шляпе, напоминающей панаму, он нёс две стопки книг, связанные холщовой верёвкой. Походка у него была неуклюжей. Он покачивался из стороны в сторону, словно пингвин, балансирующий на льду, а после очередного неловкого шага его круглая фигура растянулась на обледенелой мостовой и заскользила на животе, проехав несколько метров. Книжки, словно птицы, выпущенные из клетки, взметнулись ввысь, порхая бумажными крылышками, а затем пикировали на землю.

Когда Кэти бросилась к нему на помощь, он уже перекатился на спину и, сидя с широко расставленными ногами, отряхивал манжеты тёмно-коричневого пальто.

— Я вам помогу, — вырвалось у неё.

Кэти стояла коленями на стылой брусчатке, хватаясь за яркие цветные обложки и укладывая книги одна на другую. Незнакомец немного опешил от такой услужливости, но вскоре тоже присоединился к своей помощнице.

Когда книги снова были разложены по стопкам, он с трудом встал на обе ноги и подхватил Кэти, отряхнув с её шапки снег, словно хотел погладить по голове. Она подняла глаза и посмотрела сквозь его круглые очки. Широколицый мужчина с редкой тёмной бородкой и усами стоял неподвижно, добродушно улыбаясь в ответ. От этого в груди Кэти неожиданно разлилось тёплое, словно весенний ручеёк, чувство, заставившее её смутиться.

Так она проводила его до небольшого двухэтажного здания, примечательного снаружи, разве что цветом. Рыжее сооружение с полосатой вывеской «Библиотека Чарли», напоминающей большую конфету, дружелюбно раскрывало свои объятия каждому, кто хотел испытать вкус неизведанного.

И действительно, когда Кэти зашла внутрь, ей показалась будто она попала в музей чудес. На полках стояли книги с яркими иллюстрациями. Рядом с ними располагались тряпичные куклы, кружевные салфетки и стеклянные вазы, набитые леденцами. На столе, будто солнце, сиял золотой самовар с пышным ароматным кексом по соседству.

— Вот мы и дома, — устало присел на стул незнакомец, когда снял пальто.

— Вы здесь живёте? — восхищённо посмотрела на него Кэти.

— Без малого тридцать пять лет. Сам я из Англии.

— Вас зовут Чарли? — спросила Кэти, а после смутилась от собственной бестактности. Всё-таки перед ней был взрослый мужчина. — Так написано… на вывеске.

— Обычно меня называют мистер Чарльз, но если хочешь…

— Нет-нет, — не дала она ему закончить. — Я буду называть вас так, как вам нравится.

— А как же зовут такую хорошую девочку?

— Кэ-ти. — Её голос дрогнул. Никто прежде её так не называл. Если бы не красные от холода щеки, она бы непременно сбежала отсюда, чтобы не выдавать своего волнения.

— Я могу обращаться к тебе Катрина? — Его большие глаза выжидательно уставились на неё.

Кэти впервые понравилось то, как её назвали, и она кивнула.

— Ну что ж, Катрина, усаживайся, — указал Чарльз на соседний стул. — Будем с тобой греться.

С того дня она часто к нему приходила. Кэти помогала с делами: вела архив и картотеку, наводила порядок, раскладывала книги по полкам, сметала с них пыль и подклеивала корешки. В обычном библиотекаре она впервые увидела доброту, которую раньше не встречала в людях. Ей хотелось отблагодарить его за заботу. Он всегда угощал Кэти вкуснейшим липовым чаем с маковым кексом и, несмотря на отказы, каждый месяц платил ей небольшое жалование.

В городе Чарльз прославился своей необычной страстью к совам. На крыше библиотеки, в специально сколоченном вольере, он всегда оставлял лакомства для этих пернатых животных. Иногда они прилетали в дневное время и после плотного обеда, сытые и довольные, позировали для его картин. В эти дни Чарльз находился в особенно хорошем расположении духа. Было большой удачей застать птицу, которая прячется днём и охотится ночью, чтобы предаться любимому занятию. Вот почему стены библиотеки украшали картины с совами. Он считал их необычайно мудрыми, и даже иногда сравнивал себя с ними. Возможно, поэтому его любимым цветом был коричневый, а на носу сидели круглые очки с золотистой оправой и толстыми линзами: они делали его жёлто-карие глаза такими же крупными, как у совы.

Жители Брезе́на не судили увлечение Чарльза слишком строго. Многие дети любили его поучительные сказки и с большим удовольствием посещали библиотеку, чтобы послушать красочные истории о далёких странах. Были и те, кто попросту приходил из большой любви к конфетам и леденцам, которые он раздавал по доброте душевной.

Как-то раз, в конце учебного дня, Кэти отправилась в библиотеку. Томас проследил за ней, а после распустил слух, будто у Чарльза появилась новая сова с таким же именем, как у одноклассницы. С той поры её стали дразнить «Совой». Виктория даже клялась, что видела, как Кэти подкармливает птиц и натравливает их на детей по ночам, заставляя отдать ей самые лучшие вещи. Совсем неудивительно, что эту сплетню поддержала вся школа, а сверстники стали её бояться, избегая даже разделить столик в кафе.

Когда Кэти впервые узнала об этой сплетне, она кое-как дождалась окончания смены и, еле сдерживая слёзы, сбежала в парк, в котором когда-то уснула. В последнее время он стал для неё вторым домом и утешительным приютом в те дни, когда одиночество было необходимо, как лекарство.

Молчаливые слёзы стекали по её щекам, а на лице вместо печали всё отчётливее проявлялась злобная гримаса. Она бросала хлебные куски, не замечая, что они долетали до земли подгоревшими — возмущённые голуби жадно сновали вокруг и пытались разбить поджаренные сухари серыми клювами.

«И кому нужна эта дурацкая школа? Зачем я туда вообще хожу? — вертелось в голове Кэти. — Не хочу больше! Не хочу!»

В тот момент, когда она вытирала рукавом слёзы, подошёл Чарльз — в старом тёмно-коричневом пальто и поношенной шляпе-панаме. Библиотекарь ходил так весь год, словно у него больше не было другой одежды. В руках он держал потёртую трость из красного дуба — на её рукояти находилась резная голова лошади с развевающейся гривой.

Искусная работа приковала взгляд Кэти, заморозив солёные потоки. Чарльз медленно усадил свою плотную фигуру рядом, положил тёплую руку на голову Кэти и проскользил пальцами по её тёмно-русым волосам. Горькие чувства нахлынули вновь, и она расплакалась сильнее прежнего.

— Ну почему они так со мной поступают, мистер Чарльз? — лепетала сквозь всхлипывания Кэти. — Что я плохого им сделала?

— Не ищи в себе вины, — ласково отвечал библиотекарь. — Причина в них. Люди бывают жестоки из-за собственной боли.

— Но это же их боль! При чём тут я?

— Ты права, Катрина. Она не твоя. Ты не имеешь к ней никакого отношения, — замотал головой Чарльз, поджимая губы. — Мне жаль, что многие этого не понимают и вымещают досаду на других.

— Как же обидно, — жалобно простонала Кэти. — Дома меня совсем не замечают, а в школе всё время дразнят. Хочу стать такой же злой и противной, как Томас с Викторией!

— Я уверен, в глубине своего сердца ты так не считаешь. Быть собой — вот, в чём заключается твоя особенность, — тепло отвечал Чарльз.

— Моя особенность — притягивать неприятности, — недовольно пробубнила она, вытянув губы вперёд и скрестив руки на груди. — Меня окружают одни дураки!

— Не суди других за тот выбор, который они делают, — улыбнулся библиотекарь при виде милого обиженного лица Кэти. — Люди странно устроены. Многие из них так сильно стремятся к комфортной жизни, что при виде чего-то непонятного начинают от этого защищаться.

— Но почему? Что плохого в том, что я на них не похожа?

— Ничего. Просто им не нравится, когда кто-то выделяется из общей массы и нарушает душевное спокойствие. Не каждый готов впустить новое. Но, уверяю тебя, мир гораздо шире их взглядов.

Кэти ничего не ответила и только нахмурилась, пытаясь угнаться за сутью сказанного. Чарльз вновь обернулся к ней, придав лицу самое серьёзное выражение, на которое оно было способно.

— Не бери с них пример, Катрина. Я понимаю, плыть против течения труднее, но запомни: мир очень большой, и в нём есть место каждому. Ты обязательно его найдёшь, если не будешь тратить время на бестолковые попытки угодить тем, кто этого не ценит. Не ищи любовь там, где её нет. Из пустого самовара чаю не выпьешь.

— Я не хочу чай, — бормотала Кэти, утирая влажные щёки и шмыгая носом. — Я хочу со всеми дружить.

— Это прекрасная, но, к сожалению, несбыточная мечта, — тяжело вздохнул библиотекарь. — У обиженных есть только оскорбления и упрёки, а дружить надо с теми, кто видит в тебе хорошее и не ищет плохое. Такие люди обязательно появятся. Только откройся этому. Может, мир и не такой, каким мы его себе придумали, но он гораздо больше нашего представления. Чем скорее ты это поймёшь, тем скорее отыщешь свой путь.

— А вдруг я буду искать слишком долго и стану жестокой, как они? — Она с отчаянием взглянула на друга.

— Не станешь. Это они боятся потерять внимание публики и, чем сильнее добиваются признания, тем больше боли причиняют другим. В тебе же — лишь чистая мечта о дружбе.

Кэти опустила глаза, вновь изучая деревянную лошадь на рукоятке, и через некоторое время тихонько произнесла:

— Я бы тоже хотела признания. Все хотят, чтобы их кто-то любил.

— Ты права, Катрина. Но не все привлекают внимание хорошими поступками, — произнёс Чарльз, и в его голосе вновь зазвучали тёплые нотки. — Но ты не поддавайся и научись вере. Надо верить, что сердца этих ребят когда-нибудь очистятся от копоти злобы и страха. Верить, что в каждом из них живёт доброта, хоть пока и незаметная глазу. Верить всеми своими силами, даже если сейчас это кажется невозможным. Так ты не утонешь в злобе, и тогда тебе откроется весь мир, а те, кто обижал, навсегда растворятся в прошлом.

Кэти глубоко вздохнула, слёзы на её лице высохли, стягивая худые щёки, а напряжённое тело наконец-то стало расслабленным. Она откинулась на спинку скамейки и застыла на несколько минут. Комка обиды больше не было в горле, только в груди ощущалась распирающая пустота.

Кэти встала, надела на одно плечо новенький чёрный рюкзак с ярким цветочным рисунком, и в этот момент Чарльз протянул ей небольшую книжицу с жёлтыми страницами.

— Вот, возьми, здесь собраны рассказы об одном юноше по имени Кристо́ф. Открывай её, когда снова станет тяжело на душе или заходи ко мне, почитаем вместе.

Лицо Кэти просияло улыбкой.

— Спасибо вам, мистер Чарльз, — ответила она, спрятав распухшие от слёз глаза под чёлкой, и с опущенной головой направилась в сторону дома. А библиотекарь остался сидеть, облокотившись двумя руками на основание трости, и тепло улыбался ей вслед.

С тех пор она стала учиться ещё прилежнее, а новое прозвище «Зубрилка» уже не так сильно расстраивало. Кэти понемногу начинала понимать, чем отличается от других. Внутри неё с каждым днём возрастало желание стать необычной, чтобы мир поскорее открылся ей, как и обещал Чарльз.

Когда учебный год подходил к концу, и все готовились к выпускным, возле дома она обнаружила велосипед. На его звонке висела небольшая, сложенная вдвое открытка с надписью: «для Кэти». Абсолютно новый он сиял на солнце глянцевой серебристой краской на руле и педалях. Рама была белоснежной, а большие колёса накрывались светло-голубыми крыльями. Но особенно Кэти понравилось мягкое кожаное сидение с нежным цветочным узором, которое было таким приятным на ощупь, что хотелось скорее на него взобраться.

Прежде она никогда не ездила на велосипедах, но много наблюдала за тем, как это делают соседские дети. Недолго думая, Кэти схватила голубые ручки и побежала в парк осваивать новое для себя транспортное средство.

Кое-как она забралась в седло, а после, поворачивая руль из стороны в сторону, неуверенно проехала несколько метров. Полуденное солнце разливало горячие лучи, изрядно припекая голову, — это сильно её изматывало.

После пары не очень успешных заездов, Кэти прекратила попытки, спрыгнув на землю. Казалось, её тонкие ноги и руки совсем не годились для этого дела. Она катила велосипед, держа его за ручки, и разглядела на металлическом изгибе руля еле заметную надпись: «Джи́ффини». С довольной улыбкой на лице Кэти загадочно протянула:

— Джи́ффини… — как будто называла по имени давнего друга, которого долго не видела.

Кэти вышла из парка и по узкой тропинке спустилась к небольшому озеру. Она приставила велосипед к сломанной скамье, взглянула на пунцовые ладони — они горели от напряжения и жары — и подошла ближе к прозрачному водоёму. Кэти погрузила в него руки и не спеша начала ими двигать. В какой-то момент ей показалось, будто на коже появилось лёгкое мерцание.

Соединив ладони и зачерпнув воду, она медленно подняла руки и с изумлением посмотрела на них. Время вокруг неё будто застыло, загадочная тишина сковывала воздух, и ни единой капли не стекало обратно в озеро. Кэти замерла и, затаив дыхание, начала потихоньку раздвигать руки. Перед ней, словно в невесомости, парил огромный водяной пузырь, сквозь который преломлялись солнечные лучи, играя на его гладкой поверхности всеми цветами радуги.

Будто заворожённая, она стояла и разглядывала большой прозрачный шар, готовясь прикоснуться к нему, как вдруг над парком взлетела стая крякающих уток и отвлекла её. Когда Кэти вернула взгляд к озеру, то разочарованно выдохнула. Волшебства больше не было. Иллюзия испарилась, а подобный мираж мог запросто возникнуть из-за того, что она перегрелась на солнце.

Влажными руками Кэти протёрла лицо и, ощутив приятную прохладу, спряталась под сенью пушистого клёна. Это был клён, такой же старый и заброшенный, как и его сосед — парк. Людей здесь обычно не бывало, что не могло не радовать тех, кому необходимо молчаливое уединение.

Кэти села и, запрокинув голову, закрыла глаза. Так прошло несколько минут. Когда она размежила веки, то увидела на другом конце озера худого мальчишку.

Он стоял по колено в воде, подвернув чёрные штаны. Его лицо закрывали длинные тёмные волосы и как будто всё время ему мешали, а мокрая рубашка в серую клетку почти касалась озёрной глади. Мальчик выглядел так, будто что-то ловил или искал.

Любопытство Кэти нарастало с каждой секундой и, ощутив в груди внезапное волнение, она снова подошла к озеру. Незнакомец совершал странные махательные движения. Он сильно нагибался и, раздвигая напряжённые руки в стороны, резко складывал их под водой. Для любого обычного человека это выглядело бы странно, но Кэти, хоть и совсем не понимала нового для неё ритуала, не могла сдержать улыбки и даже тихонько рассмеялась. Мальчик ничего не услышал: он был сосредоточен и сильно хлопал в ладоши, не оставляя на своей одежде ни единого сухого места.

Кэти хотелось подойти ещё ближе, если бы не внезапный шорох в кустах. Обернувшись, она увидела, что к её велосипеду кто-то подходит, но не успела сделать и шага, как застыла на месте.

Перед ней вырос Томас. Его выгоревшие на солнце русые волосы были горделиво зачёсаны набок, а ехидная ухмылка искажала тонкие губы. Через секунду, к нему подошёл высоченный Люк, который небрежно жевал жевательную резинку, а возле него сновал коротконогий Джим, отмахиваясь ладонью от надоедливой мухи.

Все трое походили друг на друга, словно братья, различием служил только рост. Чтобы они не выглядели лесенкой дураков, Томас всегда старался держаться немного подальше от своих прихвостней.

— А, это ты? — небрежно протянул он, осклабившись, и двое других повторили эту злобную ухмылку. — Мы первые нашли этот велик. Топай отсюда!

Томас подтолкнул Кэти к своим дружкам, которые тотчас её схватили.

— Отпустите меня, — прокричала она испуганно.

— Отпустить? Как пожелаешь, — надменно ответил Томас.

Люк с Джимом подхватили Кэти за руки за ноги и, слегка раскачав, бросили её прямо в озеро.

— А-ха-ха, страшила озёрная! — Все трое громко засмеялись, глядя на барахтающуюся возле берега Кэти с тиной на волосах.

В то же мгновение из кустов выпрыгнул бледный мальчик, который только недавно был в озере.

— А это ещё кто? Её страшный брат-близнец? Вот умора! — продолжал потешаться Томас.

Темноволосый молча подошёл, развёл руки в стороны и сильными ладонями шлёпнул главного задиру по ушам — они тут же побагровели.

— А-а-а! — завопил Томас. — Я оглох!

Резко подпрыгнув, мальчишка проделал то же самое с остальными. Люк с Джимом застонали и скрючились от боли, держась за пылающие уши, а затем каждый из них отхватил по заслуженному пинку, который заставил хулиганов бежать восвояси.

Как только они оказались у входа в парк, Томас выкрикнул:

— Я тебя ещё найду, патлатый! Мой отец тебя посадит! Слышишь меня?! Он известный юрист! — и скрылся из виду.

Кэти, вымокшая до нитки, стояла по колено в озере и с удивлением наблюдала за происходящим. Темноволосый взглянул на неё из-под налипшей чёлки и протянул руку — хотел снять с её волос тину, — но она внезапно сжалась и пугливо отступила на шаг назад.

Мальчик на мгновение застыл, а затем встряхнул мокрыми волосами, будто вышедший из воды пёс, и пошёл в сторону тропы, ведущей к парку.

— Подожди, — вырвалось у Кэти, и она, схватив велосипед, направилась за своим спасителем. — Я же не сказала спасибо.

Он был высокий и длинноногий. На один его шаг приходилось три её, поэтому Кэти еле поспевала, постоянно запинаясь о корни деревьев.

— Как тебя зовут? — лепетала она ему вслед.

Темноволосый оглянулся в её сторону. В его лазурно-серых глазах Кэти разглядела что-то знакомое, будто видела его раньше. Вот только где? В ответ на её размышления он лишь слегка улыбнулся, резко взмахнул рукой и указал пальцем на голубое небо. Кэти запрокинула голову и, прикрывая ладонью глаза от солнца, стала вглядываться в плывущие облака. Её попытки отыскать волшебный портал или воздушный корабль, о которых она читала в библиотеке у Чарльза, не увенчались успехом, а когда её взгляд вернулся назад, мальчик бесследно исчез.

«Куда же он…?» — негодовала Кэти про себя и ещё раз взглянула на небо.

— Спасибо… — прошептала она с задумчивой улыбкой, резво перекинула ногу через велосипед и уверенно закрутила педалями, будто давно умела ездить.

Страх лишиться Джиффи предавал смелости — было необходимо поскорее освоить новый вид передвижения. Ей даже вообразилось, будто она обладает удивительной способностью — летать по бескрайнему небу. Как только она подъехала к дому, мечтательное настроение испарилось. На пороге стоял отец. По его взгляду Кэти поняла, что он давно её ждёт.

— Откуда у тебя это? — сухо спросил отец.

Годри указывал на сверкающий велосипед шишковатым пальцем, испещрённым трещинами и чёрными прожилками, похожими на те, что покрывают состарившуюся керамическую посуду.

— Я жду, — строго проговорил он и медленно покрутил носком ноги из стороны в сторону, затаптывая очередной окурок.

— Я… не знаю… — всё, что смогла ответить Кэти.

Годри так сильно прижмурил один глаз, что левая часть его рта раскрылась, обнажая чернеющие зубы. Они тут же заскрежетали:

— Я не собираюсь краснеть за тебя в полиции, если ты его украла.

— Нет! — Её тело задрожало от волнения.

— Я купила!

— Если я ещё раз узнаю, что тратишь деньги на всякие глупости, запру в гараже. Это теперь моё. — Он резко схватил велосипед и потащил за собой.

Кэти оставалось молча уйти в дом. От обиды она так крепко вцепилась в подол мокрого сарафана, что ткань задымилась, испаряя накопившуюся влагу.

Каждый день внутри хрупкой на вид девочки происходили крошечные метаморфозы, которые предвещали удивительные перемены, но пока никто не догадывался какие — и даже она сама.

С той поры Годри постоянно следил за подозрительным поведением дочери. Кэти, конечно, давно мечтала, чтобы её родители были внимательны к ней, но сейчас она с большой радостью подарила бы эту мечту первому встречному. Отныне пребывание в доме напоминало каждодневную бесплатную работу. Если раньше Кэти принадлежала только себе и в свободное время ходила к Чарльзу — можно сказать, он стал для неё вторым отцом, — то сейчас все дни напролёт она посвящала домашнему хозяйству.

Расчётливый отец смекнул, что Кэти уже взрослая, раз смогла заработать на такую дорогую вещь, и составил для неё список ежедневных дел. Он включал: покупку продуктов, готовку еды, уборку квартиры, стирку и глажку белья. За невыполнение Кэти ждала ночь в гараже.

Отныне она кружила по дому, как пчёлка, и даже минуты свободной не имела, чтобы сходить в любимую библиотеку. Только ночью Кэти могла отдохнуть, сидя на балконе и поглаживая мягкую лоснистую шерсть Маркизы. В эти часы она часто вспоминала о том удивительном солнечном дне у озера и необычном высоком мальчике.

Побег

В одну из ночей Кэти долго не могла уснуть. После того дня в парке, где она познакомилась с новым миром, ей изредка снились кошмары — в них Кэти убегала от тёмных теней, видела призраков и плутала по бесконечным лабиринтам, — однако сейчас они мучали чуть ли ни каждую ночь. Всё из-за сильного страх перед будущим.

Минувший год пролетел незаметно. Совсем скоро Кэти предстояло пойти в колле́жи с трудом верилось в чудо: что новая группа сверстников окажется снисходительнее прежней и не будет дразнить её за внешность. Даже Чарльзу не удавалось утешить Кэти в их редкие, случайные встречи: её богатое воображение было на много сильнее его слов.

Конец июля выдался неимоверно жарким. Духота в доме стояла такая, что запах развешанных пыльных ковров, полученных Годри в наследство от тётки, противно жалил в носу. Только ночью становилось полегче, но от влажного воздуха, который разливался по комнате Кэти, заснуть было непросто. Так, перевернувшись в очередной раз с боку на бок, она всё же смогла погрузиться в лёгкую дрёму.

Кэти стоит посередине площади, где располагается бар-гостиница «Три мага». Вместо солнечного света вокруг жуткая темнота.

В небе аспидного цвета гремит нечто похожее на раскат грома. Прямо над белой ротондой появляется серовато-чёрная дыра. Словно в замедленной съёмке, она начинает поглощать всё вокруг и увеличиваться в размерах. В воздух поднимаются человеческие силуэты, магазинные вывески, резные скамейки и массивные фонарные столбы. Эта сила настолько невероятна, что не удерживаются даже черепичные крыши. Словно огромные птицы, они улетают в поглощающую их пустоту. Повсюду слышатся беспомощные крики, трескаются деревянные дома и бьются стёкла.

Но отчего-то Кэти не утягивает наверх. Она пытается разглядеть то, что создаёт вихрь и всматривается вглубь разрушительного водоворота. Кэти видит только густую темноту, которую прорезают молнии. Их создаёт мерцающий энергетический шар. Любопытство толкает её подойти ближе, но в этот момент к ней подбегает неясно очерченная тень в серебристом плаще. Она начинает сильно трясти Кэти за плечи, вынуждая проснуться.

Кэти распахнула глаза. Её лицо покрывала холодная испарина, а сердце так сильно билось в груди, будто хотело выпрыгнуть. Она села и провела рукой по влажному лбу.

«Каждый раз один и тот же сон. Кто эта тень, и что ей от меня нужно?» — мысли гулко сновали в её голове.

Кэти встала с постели, нырнула в новенькие белые тапочки, расшитые золотой нитью, и подошла к окну. Луна была больше обычной. От неё исходил особенный тёплый свет, и Кэти стало немного спокойнее.

«Что бы это могло значить?» — вопрошала она небесный светящийся шар, словно тот был живым, но ответа не приходило.

Постояв с минуту, Кэти зажгла ночник, который висел возле изголовья кровати, мерцая маленькими хрустальными звёздочками, и решила почитать. С тех пор, как она познакомилась с Чарльзом, чтение стало её излюбленным занятием. Он всегда с восхищением смотрел на Кэти, когда она делилась с ним интересными цитатами, записанными в блокноте.

В этот раз Кэти достала изрядно потёртую книгу под названием «Необыкновенный мир Кристо́фа». В ней повествовалось о смелом юноше, который странствовал по свету, совершая невообразимые для обычного человека подвиги. По мнению автора, они были основаны на древних легендах.

Кэти так увлекалась, что не замечала, как её фантазии постепенно переходят в сон. Ей мерещилось, что она вместе с Кристо́фом побеждает крылатого дракона, вызволяет из темницы заточённых орками эльфов и спасает от губительной проказы, насланной злобным колдуном, целый город. После нескольких страниц она уже ничком лежала на раскрытой книге. Кэти видела себя в образе могущественной воительницы — верхом на кентавре и с золотым луком в руках она преследовала косматого монстра.

Так все дурные сны вытеснялись волшебными, а в суете постоянных забот и вовсе забывались. Дни сменялись, словно вереница однообразных открыток. Жаркое лето неумолимо подходило к концу, не оставляя Кэти возможности как следует подготовиться к новому учебному году.

В один из последних солнечных дней она прогуливалась в парке — у неё было несколько свободных часов в выходные. В тонких руках Кэти лежала большая тёмно-синяя книжка с рассказами путешественника Громмеля — очередной подарок щедрого Чарльза.

Август выдался на удивление тёплым. Только по утрам прохладный воздух, который наполнял лёгкие и ум бодрящей свежестью, напоминал о приближающейся осени. Кэти любила ранние часы за редкую тишину, что, казалось, царила во всём мире. Ей нравилось гулять в одиночестве, пока весь город спит после тяжёлой трудовой недели, и наслаждаться пробуждающейся природой. В этих минутах было нечто волшебное.

Улыбнувшись, она с лёгкостью запрыгнула на высокую скамью и открыла книгу. В ней были рисунки неведомых мест, редких животных и птиц, названия которых Кэти даже не слышала. Словно живые, они смотрели на неё с глянцевых страниц.

Так пролетел час, а потом ещё один и ещё, пока солнце не скрылось за облаками, и по рукам Кэти не пробежали лёгкие мурашки. Она немного поёжилась, втянув голову между плеч, словно нахохленный воробушек в зимнюю стужу, оторвала пристальный взгляд от книги и только сейчас поняла, что парк усеян бледными фонарями.

— Ужин, — с ужасом произнесли её губы.

Кэти с громким хлопком закрыла книгу и помчалась в сторону дома. Когда она подбежала ближе, то увидела на крыльце отца. С начала воспитательных работ он почти перестал ходить в излюбленное злачное место, что не могло не радовать: Кэти всегда мечтала о трезвом родителе. Но какой ценой давалось это чудесное перевоплощение! Теперь она стала утешением для его авторитарной натуры бывшего военного.

Годри смерил её взглядом, в котором читалось явное желание наказать дочь. Кэти виновато уронила голову и, зайдя в дом, скорее принялась за готовку. Вкусный ужин немного смягчил гнев отца. Он разрешил ей поесть и взять тёплое одеяло.

Кэти поднялась к себе, заглянув по пути в комнату Розалинды — там её не было. Она часто задерживалась на работе допоздна, избегая Годри, и вряд ли бы стала спорить с его решением наказать дочь. Кэти смиренно поджала губы. Натянув поверх сарафана светлую плюшевую кофту, она ловко закуталась в одеяло и спрятала под ним старый фонарик и книжку Чарльза. В гараже ей предстояло сидеть до утра, пока Годри не уйдёт на работу — нужно было как следует прикрыть вещи, чтобы отец их не отобрал.

Когда Кэти снова оказалась на улице, сумеречное небо затянулось густой пеленой серых туч, словно наступила ночь, а моросящий дождь глухо отбивал чечётку по битумной крыше одноэтажного здания.

Отец прошёл по земляной тропке, ведущей к гаражу, настолько быстро, насколько позволяла его левая хромая нога, и открыл проржавевшую дверь. Запах краски с примесью ацетоновых испарений хлынул наружу, заставляя Кэти поморщиться.

Она робко вошла внутрь. В тот же момент Годри с силой захлопнул дверь, громко проскрежетав ключом в замочной скважине. Кэти вздрогнула от резкого звука. Оказавшись в полной темноте, её тело сжалось от страха. Она судорожно нащупала в кармане стальной фонарик и вынула его, чтобы оглядеться.

На бетонных стенах, с разводами от проливных дождей, висели старые фуфайки с работы отца и полки, на которых стояли: алюминиевые вёдра с подтёками краски; медные тазы, увешанные паутиной; опрокинутые канистры и пластиковые бутылки с разноцветной жижей. На огромном деревянном столе лежали запылившиеся инструменты, а между ними — мёртвые мухи.

Кэти никогда не любила насекомых, и думать о том, что здесь живут пауки, разыскивая добычу, хотелось меньше всего. Она поёжилась и обошла стол. Гараж оказался таким большим, что в нем с лёгкостью бы поместилась парочка крупных автомобилей. Кэти никогда не бывала здесь прежде и не видела, чтобы родители сюда заходили. Видно, гараж использовался только для ненужных вещей.

От этой мысли она грустно вздохнула и, сделав ещё пару шагов, наткнулась на что-то большое, накрытое тёмной тканью, а после заприметила старое сломанное кресло, стоявшее в дальнем углу под массивными полками. Кэти нехотя смастерила из него кровать, набросив сверху стёганое одеяло, а из фонарика и шнурка — она вытянула его из старого ботинка — сделала светильник. Кэти повесила его на ржавый полочный гвоздь, который небрежно торчал над её головой.

Внезапно гараж перестал быть устрашающим. Сев на кровать, Кэти приободрилась. Она уже не боялась провести здесь целую ночь, наоборот, ей стало очень интересно узнать об этом месте как можно больше.

Взгляд Кэти так и притягивал предмет, который скрывался за старым тёмно-малиновым балдахином. Она подошла ближе и потянула за край тяжёлую ткань. Плотная материя выскользнула из её рук и упала на пол, словно струящийся багровый поток. Свет, который рассеивался от фонаря, красиво заиграл по драпировке, заставляя мерцать парящие в воздухе пылинки.

Перед ней обнажился рояль, покрытый лаковой белой краской — он поблёскивал резными золотыми ножками, будто кокетливая барышня, и походил на музейный экспонат. Кэти видела такой на фотографии в школьном кабинете музыки — за ним горделиво сидел один из выдающихся композиторов. Кэти изумлённо округлила глаза и мечтательно улыбнулась. Играй она на таком — непременно бы добилась большого признания в школе.

Внезапно в форточке, прямо над роялем, появился некрупный силуэт. Кэти настороженно отшагнула. Больше всего на свете она боялась крыс, которые по рассказам одноклассников достигали размеров кошки. Учителя всегда предостерегали от них детей, пугая заражением, поэтому провести ночь с опасным грызуном казалась худшей из пыток.

В два счёта Кэти стащила с полки ведро и пригнулась. Когда силуэт оказался на крышке рояля, ведро хлопнуло по ней, передавая детскую дрожь каждой его струне. Рояль на это ответил томным гудящим звуком.

Через минуту эхо стихло, а под ведром послышался очередной звук, больше похожий на жалобное «Мяу». Кэти открыла зажмуренные глаза. Она явно поймала зверя, но, кажется, не того, которого боялась.

После второго «Мяу», Кэти подняла ведро. Под ним сидела Маркиза, вымокшая и посеревшая от грязи.

— Как же ты меня напугала, — выдохнула Кэти и поставила ведро на пол.

Кошка понимающе посмотрела на неё и завиляла хвостом, ожидая ласкового поглаживания, а когда получила радушный приём, села на край рояля и начала вылизывать испачканную шёрстку. Кэти улыбнулась. Маркиза всегда приходила к ней перед сном, мурлыкая колыбельные ей на ухо. Она так к этому привыкла, что не смогла бы уснуть без своей подружки.

Кэти стало очень хорошо. Довольная, она проскользила пальцами по белоснежной глади рояля и, открыв клап, трепетно прикоснулась к клавишам. Раздался приятный звук, словно рояль был прекрасно настроен, и на нём играли только вчера. Кэти нажала ещё несколько клавиш, даже попыталась наиграть мелодию, а после так увлеклась, что провела рукой по всей клавиатуре. Стены гаража загудели от яркого звука. Будто ужаленная, Кэти отдёрнула руку, вспомнив о строгом отце, и застыла от страха.

Не шевелясь, она выждала несколько минут. Маркиза тоже замерла вместе с ней и навострила уши, а после уставилась на хозяйку, словно ждала, когда она заиграет вновь. Когда Кэти убедилась, что никому не мешает, то продолжила свой весёлый концерт. Как же здорово было шалить и знать, что тебя не накажут. В воздухе гремели аккорды, и казалось, будто рояль скучал в одиночестве, а теперь радуется вместе со своей гостьей.

Очередной взмах её руки заставил одну из белых клавиш податься вверх. Кэти нажала на неё, но та и не думала вставать обратно. Тогда она попыталась её приподнять и потянула на себя. Инструмент, который до этого казался таким дружелюбным, совершенно не хотел уступать, Кэти тоже. Она с силой дёрнула клавишу — и вуаля! — в этот раз удача была на её стороне.

Перестаравшись, Кэти отлетела к стене. В её руке, словно трофей, лежала заветная клавиша. Она рассмотрела её с минуту, удивляясь собственной силе, а затем подошла к беззубому инструменту. На деревянной доске под клавиатурой лежала крохотная записка. Кэти взяла её в руки и прочитала:

Милая Розалинда, ты мелодия моей жизни.

С любовью, Рональд

Она с удивлением провела пальцами по губам и задумалась об этом загадочном человеке, который, если верить прочитанному, любил её матушку. Не найдя ответа в своей голове, Кэти свернула любовное послание и убрала его в карман плюшевой кофты.

В то же время Маркиза увлечённо обнюхивала каждый предмет нового дома, привлекая своим интересом хозяйку. Кэти подошла к ней ближе и тихонько спросила:

— Увидела что-нибудь?

Кошка пристально разглядывала старые двери, которые стояли в ряд, прислонившись к стене. Судя по всему, они остались ещё с первого ремонта, когда Годри сделал предложение Розалинде. Со временем пожелтевшая краска свернулась в небольшие квадратные фигуры и осыпалась, взбудоражив фантазию Кэти. Перед её глазами предстала цветущая сакура — она щедро одаривала землю белыми лепестками.

Теперь для Кэти это был не просто гараж. Здесь она принадлежала только себе, и никто не мог осудить её за шумное поведение, чрезмерный смех или нестандартную внешность. Эта свобода настолько окрыляла, что она окончательно позабыла про страх одиночества и темноты. В её чистом девичьем сердце родилась мечта — поселиться в собственном доме, где всё было бы так, как нравится только ей.

Кэти так увлеклась новой идеей, что не обратила внимания на мяукающую кошку. Схватив её на руки, она начала кружиться и радостно выкрикивать:

— Маркиза, ты только представь, маму любил какой-то Рональд!

Она вальсировала, а её пушистая подружка извивалась и недовольно отводила уши назад.

— Ты всего лишь кошка. Откуда тебе знать, что такое любовь, — заключила Кэти, нагнувшись.

Маркиза ловко выпрыгнула из её рук и, подбежав к одной из дверей, начала грациозно точить о неё когти. Краем глаза Кэти заметила бледное мерцание. Сделав ещё пару шагов, она увидела за дверью велосипедный звонок, который торчал из-под серой ткани, не спеша приподняла её и вскрикнула от удивления:

— Джиффи!

Кэти уже не надеялась увидеть своего железного друга. Она думала, отец выбросил его или продал местному старьёвщику, что было бы вероятнее всего.

Внезапный скрежет заставил её содрогнуться всем телом. Звук доносился из замочной скважины, где медленно повернулся ключ. Кэти испугалась. Неужели она всё-таки разбудила отца? Недолго думая, она схватила Маркизу и, прижав её к груди, спряталась за роялем.

В дверь просунулась чья-то тёмная голова, и несколько глухих шагов прошелестели среди разбросанных по полу газет. Это точно был не Годри, Кэти хорошо знала тяжёлую поступь хромого отца.

— Ты здесь? — вопросительно шептал чей-то голос. — Кэти, ты здесь?

Услышав своё имя, она непроизвольно дёрнула ногой, выдавая себя. Деваться было некуда. Кэти медленно высунула голову из-за рояля, открывая только половину лица. В незнакомце она разглядела мальчика, который спас её в парке от Томаса и его друзей.

— Как ты сюда попал? — с подозрительной серьёзностью спросила Кэти.

— Открыл ключом, — сказал тот. — Он сам прилетел ко мне в руки.

— Что за глупости? Ключи не умеют летать, — грозно произнесла Кэти, нахмурив брови. — Как ты узнал моё имя и где я живу?

— У меня есть глаза и уши, — невозмутимо продолжал мальчик. — Я выждал, когда твои предки уснут, и решил зайти в гости.

— Ты что, маньяк? Учти, у меня злая кошка! — сурово ответила Кэти, всё сильнее прижимая к груди бедную Маркизу, и выпрямилась во весь рост.

— Смотри. — Он поднял руки, обнажая ладони. — У меня нет оружия.

— Тогда зачем ты здесь?

— Меня за тобой послали.

— И кто же?

— Фред. Нам пора уходить. Собирайся.

— Какой ещё…? Куда уходить? — Кэти непонимающе хлопала глазами.

— Как это куда? Учебный год скоро.

— Я и без тебя это знаю, а если попытаюсь уйти, отец меня точно выпорет.

— Слушай, у нас мало времени! — начинал выходить из себя незнакомец. — Если пойдёшь со мной, твой отец ничего не заметит, и никакая порка тебе не грозит.

— Никуда я не пойду! — разозлилась Кэти. — И никакого Фреда я не знаю, — последние слова как-то неуверенно слетели с её губ.

— Ох, за что мне всё это? — проворчал он, словно старик, и закатил глаза. — Как же по-быстрому объяснить? В общем, есть два мира. В одном живёшь ты, а в другом живу я. Мой немного отличается. В нём всё необычное и волшебное. Понимаешь?

Кэти посмотрела на него так, словно он говорил на инопланетном языке или свихнулся.

— Уф, ладно. Некогда этим заниматься, сама напросилась. — Темноволосый поднял руку. На его безымянном пальце что-то сверкнуло, а изо рта вылетело странное сочетание букв. — Лави́ро Ре́гуло.

Прямо на глазах Кэти, двери, которые плотно прижимали велосипед к стене, взмыли в воздух, освобождая двухколёсного пленника, и незнакомец ловко притянул его к себе.

— Видишь, не только ключи умеют летать, — с самодовольной улыбкой произнёс он. — Если поедешь со мной, так же сможешь.

Кэти ошарашенно переводила взгляд со своего собеседника на парящие двери и только шире открывала рот от изумления.

Незнакомец, польщённый произведённым эффектом, казалось, вошёл во вкус и продолжил:

— Ты такому научишься в академии, о чём даже в сказках не читала, и поймёшь свою исключительность. — Он широко раскрыл глаза и, словно гипнотизёр, направил растопыренные руки в сторону Кэти, делая особый акцент на последнем слове.

Когда она услышала об этом, её будто ударило током.

— Да кто ты такой? Вламываешься без приглашения со своими фокусами и думаешь, я тебе хлопать буду? — вскинулась на него Кэти. — Хочешь знать, в чём моя исключительность? В том, чтобы никому не мешать! Быть невидимкой! Вот и всё!

— Глупая! — яростно вырвалось у него, и двери грохнулись на пол. — Хочешь просидеть всю жизнь в гараже на этом старом полусгнившем кресле? Пожалуйста, я так и передам директору в Кастенвиле!

На мгновение Кэти показалось, что она понимает, о чём он говорит, и пристально вгляделась в его лицо, словно пыталась угадать знакомые черты, а затем невольно вышла из-за рояля.

— Ладно, — уже спокойно произнесла Кэти. Двери в гараж были открыты — ей не хотелось больше шуметь и будить отца. — Если это правда, как мы туда доберёмся?

— Фу-у-ух, — выдохнул мальчишка, стирая со лба капли пота и протягивая эту же руку своей новой знакомой. — Для начала, я Кэрол.

В ответ на это Кэти сильнее стиснула кошку, что жадно обнюхивала его руку. Тот в свою очередь опустил глаза, указывая на велосипед, и победно произнёс:

— На нём.

— Это шутка такая? — расхохоталась она. — Видел бы ты, как я езжу.

— Всё путём! Я подстрахую, — одобрительно кивая и улыбаясь, произнёс Кэрол, а после стряхнул с «Джи́ффини» серую простыню и вынес велосипед на улицу.

— Садись. — Он подозвал Кэти жестом.

— Маркиза, — обратилась она к своей любимице, которая до сих пор была у неё на руках. — Ну, ты-то хоть скажи, что это полная чушь?

Кошка внезапно вырвалась из крепких объятий, села напротив хозяйки и посмотрела ей прямо в глаза. Такого решительного взгляда Кэти прежде не видела. В чёрных широких зрачках, окаймлённых сине-зелёными радужками, неожиданно появилась некая разумность, свойственная лишь человеческому существу.

На секунду Кэти повернулась в сторону Кэрола, затем снова посмотрела на Маркизу. Её взгляд оставался прежним и говорил лишь о том, что наступило время прощаться. Кэти этого не хотела, но кошка не шла за ней, не мурлыкала, не крутила игривым хвостом, и только луна изливала холодный свет в дверной проём, печально отражаясь в больших кошачьих зрачках.

Кэти без слов поняла её. Это был шанс на новую жизнь, где больше не будет кулаков Томаса, дурацких прозвищ и ночей в холодном гараже. Она присела и несколько раз проскользила рукой по всё ещё сырой шубке Маркизы, тепло поцеловала в пушистую макушку и с влажными глазами направилась к выходу. Неужели их тёплая дружба может вот так оборваться?

Преодолевая внутреннее смятение, Кэти замерла на месте и, собираясь с духом, обернулась. Маркизы уже не было.

— Я обязательно вернусь за тобой, — прошептала она в пустоту.

Кэти вышла на улицу, часто моргая и сдерживая слёзы, чтобы не выдать свои чувства Кэролу, но мальчик на неё даже не смотрел. Он подошёл к зелёным кустам шиповника, выкатил серебристо-голубой велосипед и ловко на него запрыгнул. Кэти повторила за ним: забралась на Джиффи и скорее спрятала грустные глаза под занавесом длинной чёлки.

— Вспомни о первой встрече с Фредом и подумай о нём, — скомандовал Кэрол.

— С каким ещё Фредом? — раздражённо спросила она, разглядывая руль.

— Доверься нутру, оно подскажет, — спокойно ответил Кэрол, не обращая внимания на её излишнюю эмоциональность.

Кэти нехотя закрыла влажные глаза, всё ещё думая о Маркизе, и начала машинально повторять:

— Фред, Фред, Фред, Фред, Фред…

— Так не пойдёт, — проговорил Кэрол. — Велосипед не станет слушать этот скучный бубнёж.

— Вот сам ему и приказывай! — огрызнулась Кэти.

— А вот это уже лучше, — ухмыльнулся он. — Попробуй ещё раз. Только добавь в конце Кибе́рио и держись крепче.

Кэти злобно прищурились. С минуту помедлив, она всё же выполнила просьбу Кэрола, однако нарочито медленно произнесла, будто ему в отместку:

— Фре-е-е-ед, Фре-е-е-ед, Фре-е-е-ед…

Перед её мысленным взором возник седовласый мужчина. Кэти резко открыла глаза и растерянно посмотрела на Кэрола, словно увидела призрака. От воспоминаний и внезапного волнения у неё сильно заколотилось сердце. Она вцепилась руками в руль и, не понимая себя, крикнула со всей силы:

— Кибéрио!

Велосипед задрожал. Как только его колёса оторвались от земли, чувство невесомости охватило Кэти. Ещё мгновение, и она, съёжившись от напряжения, парила в метре от земли и боялась пошевелиться. Только несколько сдавленных слов кое-как вырвались из её груди:

— Мне стра-а-а-ашно, К-э-э-эрол…

— Поначалу всегда так, — смешливо отозвался тот. — Главное — не смотри вниз!

К сожалению, последовать его совету она не успела. От громкого крика в доме загорелся свет, и на улицу выбежал переполошённый Годри.

— А ну, стой! — завопил он неестественно высоким голосом.

Кэти испуганно оглянулась. Велосипед медленно набирал высоту, будто перенимал неуверенность своей наездницы. В ту же секунду отец вцепился ей в ногу.

— Это ещё что за фокусы? Спускайся немедленно! — проскрежетал он сквозь кустистые усы, полностью съевшие его верхнюю губу.

— Кэ-э-э-эрол! — закричала Кэти, зажмурившись от болезненного хвата.

Его нигде не было, только белая тень промелькнула мимо и со свирепым кошачьим визгом вцепилась в Годри.

— Ах ты, дрянное животное! Чтоб тебя… — негодовал разъярённый отец, разжимая свои цепкие пальцы и пытаясь отбиться от кошки.

Кэти высвободила пленную ногу. Велосипед поднимался выше, но она не могла улететь, пока Маркиза была в опасности. Не испугавшись двухметровой высоты, Кэти спрыгнула на землю и пустилась ей на выручку.

Годри пришёл в настоящее бешенство. Он схватил кошку и хорошенько замахнулся, желая швырнуть её в кусты. Кэти вовремя подоспела и со всей силы укусила его за руку.

— А-а-а! — закричал безумствующий Годри. — Так ты благодаришь отца за крышу над головой?! — Он схватил Кэти за плюшевый капюшон, словно провинившегося котёнка. — Я бывший офицер. Со мной такие уловки не пройдут! Сейчас мой ремень научит тебя послушанию и живность твою воспитает как надо.

Но стоило Годри сделать шаг, как сзади послышался знакомый голос:

— Ретóрто!

Это был Кэрол. Он подлетел и, ухватив Кэти за пояс, усадил её на переднюю раму одной рукой, а другой — поймал Маркизу и сунул её под мышку. Ещё мгновение — и зависшая в воздухе «Джиффини» уже принимала на борт свою хозяйку.

— Держись крепко. Я возьму кошку! — Кэрол усадил испуганное животное в просторный капюшон толстовки и затянул потуже шнурки. — Готова?

Кэти с тревогой посмотрела на него, не осознавая происходящего. Она опустила взгляд и увидела, как её дом уменьшается до размеров монеты. Рядом с ним, в месте, где только что стоял Годри, появился торнадо — казалось, на прогулку вышла гигантская обезумевшая юла.

— Постой! — крикнула Кэти, и мальчишка озабоченно обернулся. — А как же мои вещи? Мне нечего будет носить.

Кэрол недовольно хмыкнул и произнёс что-то вроде «Девчонки», а после буркнул:

— Давай руку.

— А отец? — недоверчиво отстранилась Кэти.

— Не беспокойся. Какое-то время он нам не помешает, — задумался Кэрол, будто решал арифметическую задачу, а затем нетерпеливо произнёс. — Ну же!

Кэти несмело протянула ему руку, кивнув в сторону окна. Дети бесшумно спланировали вниз, огибая передний двор. Она на цыпочках прокралась в комнату через балконную дверь мансарды и быстро спихнула одежду в школьный рюкзак, не забыв припрятанные накопления. Правда, всё ещё сомневалась: стоит ли брать учебники.

— Чего ты копаешься? — на пороге возник негодующий Кэрол, когда она собрала огромную груду книг и тетрадей в охапку. — Бросай, это тебе не нужно! До рассвета остались считаные часы. Если не успеем или нас заметят, нам крышка!

Собранное богатство тут же вылетело из её рук, оставляя после себя порхающие закладки и тетрадные листы, а также небольшой клочок бумаги с посланием от Виктории. Кэти совсем забыла, как спрятала его во время урока, чтобы мадам Нинэ не заметила.

Записка медленно приземлилась Кэролу в ноги. Ему даже не пришлось нагибаться, чтобы понять нарисованное на ней изображение — это была девочка с головой совы и огромными глазами. Он поднял глаза и посмотрел на лицо Кэти, исполненное чувством вины, — на нём отобразилась робкая печать страха, присущая каждому, кто не умел постоять за себя. Кэрол сердито спросил:

— Она далеко живёт?

— Не очень, но ты же сказал, что нам нужно спешить. — Кэти испуганно посмотрела на Кэрола, догадываясь о причине его вопроса.

— Ради такого я найду пару минут. — Мальчик посмотрел на неё серьёзно. — Есть у вас место, которое считают странным?

Она утвердительно закивала, потеряв дар речи.

— По коням! — воинственно произнёс Кэрол.

Как только Кэти надела рюкзак, они прыгнули на велосипеды и взлетели. После того, как Кэрол пообещал, что не сотворит с Викторией ничего дурного, она указала ему на огромный белый дом. Следом за ним её палец переместился в сторону библиотеки — на её крыше громко ухали совы. К счастью, расстояние между этими зданиями оказалось не очень большим.

Кэрол вскинул руки и произнёс уже знакомое:

— Лави́ро Рéгуло!

Шторы в спальне Виктории медленно раздвинулись, окна распахнулись одно за другим, и через минуту показалась большая розовая кровать, уставленная плюшевыми медведями разных мастей. Между ними сладко спала Виктория, свернувшись в клубок и посасывая большой палец.

Сердце Кэти от волнения упало в пятки, когда Кэрол, словно умелый дирижёр, водрузил розовые перины на крышу с дремавшими совами.

— Ха! — Он впервые растянулся в широкой улыбке. — Посмотреть бы, как она тут проснётся.

Кэти кивнула с тревожным лицом. Привыкнуть к магии было непросто.

— Полетели! — Мальчишка резко взмыл в воздух, подмигнув растерянной наезднице. — Теперь доверься машинке, она надёжная!

Внезапно педали «Джиффини» начали набирать обороты без участия Кэти. Она закрыла глаза, чтобы ненадолго почувствовать себя в безопасности, и вжалась всем телом в мягкое сидение.

Ей было страшно. Ладони потели, сердце колотилось, как бешеное. Лететь никуда не хотелось, тем более в одиночку. Все её мысли были только о том, чтобы вернуться вниз и почувствовать надёжную земляную опору под ногами.

— Только бы не упасть, только бы не упасть, — бубнила Кэти себе под нос, вспоминая свой неловкий опыт на уроке физкультуры. Её руки разжались во время кувырка на брусьях. Голова после падения ещё долго гудела, а «доброжелательные» сверстники целую неделю отпускали ехидные смешки.

Сделав глубокий вдох-выдох, она открыла глаза — вокруг была застывшая чарующая гладь звёздного неба, а под колёсами стелились пушистые облака. Казалось, будто время застыло.

— Кэрол…? — Её губы испуганно прошептали, а горло сорвалось на звонкий крик. — Кэ-э-э-ро-о-о-л!

— Что такое? — весело отозвался он, выныривая из облаков.

— Я тебя потеряла, — выдохнула Кэти с лёгкой одышкой от активного хода педалей.

— Ха! — Кэрол задиристо вскинул голову. — Да я лучший посыльный во всем Рингольде! А ты что, испугалась? Думаешь, не доставлю тебя в целости и сохранности? Мне кажется, или у тебя проблемы с доверием?

— У меня всё хорошо, — недовольно бубнила она, скрещивая руки на груди и отворачивая сердитое лицо от обидчика.

— Смотри-ка, быстро научилась ездить без руля!

Испуганная Кэти начала хвататься за велосипедные ручки, как за последнюю соломинку в бездонном болоте.

— Тихо, тихо. Не пугай машинку, — назидательно произнёс Кэрол.

— К твоему сведению, это велосипед.

— И не простой, «мисс всезнайка», а последней модели фирмы «Джи́ффини». — Кэрол задумчиво почесал затылок и пробурчал еле слышно. — И где только Фред его откопал?

— Фирмы? — изумилась Кэти, не обращая внимания на свой новый титул. — Разве это не имя?

— А-ха-ха! Ну ты насмешила!

— А знаешь что, «мистер смешной почтальон»? Лети-ка ты один!

Кэти потянула на себя руль, словно лошадь за вожжи, уверенно повернула его вправо и начала разворачиваться назад.

— Полетели домой, Джиффи! — скомандовала она.

Велосипед послушно закрутил педали и поехал в обратную сторону. Идея Кэрола сработала, наездница наконец-то начала хорошо держаться в седле.

— Эй, ты далеко?! — закричал он ей вслед. — У меня здесь твой дружок проснулся.

— Маркиза, — пронзило Кэти, будто молнией, и, обернувшись, она увидела белые ушки за спиной Кэрола– Отдай кошку!

— Догони, тогда отдам. — Его лицо растянулось в широкой улыбка, а ноги спешно закрутили педали, набирая скорость, в противоположном направлении.

Глаза Кэти вспыхнули красными огоньками. Она сердито вцепилась в руль и устремилась за невоспитанным мальчишкой. Поначалу Кэти сильно отставала, но постепенно расстояние между ними становилось всё меньше, и через несколько минут велосипедные рамы поравнялись в ночном воздухе.

— Отдай Маркизу! — приказным тоном обратилась она к Кэролу.

— Впереди расщелина. Пригни голову.

Кэти повернулась. На них стремительно надвигалось нечто огромное, словно внезапно выплывший айсберг. Это была колоссальных размеров скала.

— Нет, нет, нет! — закричала она и резко наклонилась, чтобы не удариться головой.

Джиффи, и правда, была очень умной машинкой, как говорил Кэрол. Несмотря на то, что Кэти не успевала реагировать на все извилистые повороты с той скоростью, с которой летела, она всё равно не падала и не врезалась в скалистые препятствия. Будто велосипед на какое-то время брал управление на себя, чувствуя неопытность своей наездницы. Ещё пара крутых поворотов, резкий крен вниз, и они выпорхнули в свободное небо.

— Выключай фонарик, — по-прежнему командовал Кэрол, — у нас с тобой секретная операция.

Кэти не хотела слушаться задиристого мальчишку, но вспомнила, что он дважды её спасал, и выполнила его указания. Без света было лучше любоваться окрестностями: под ногами плескался океан, играя лунными переливами, а вдалеке виднелся еле заметный отблеск.

— Нам туда, — указал Кэрол. На его руке светился ярко-голубой перстень. Увидев явное любопытство Кэти, он спрятал камень, развернув его в сторону ладони.

Чем ближе они подлетали, тем отчётливее становился образ, выплывающий из-за горизонта. Это был небольшой остров. На его самой высокой точке что-то мерцало, словно сигнальный маячок, приглашающий на посадку, и подсвечивало слабо различимое светлое пятно. Оно напоминало пентаграмму, только вместо звезды в центре круга виднелись четыре лепестка с ромбической формой и блестящей сердцевиной.

— Что это, Кэрол? — уже дружелюбно спросила Кэти.

— Портал.

— А почему он так далеко? Неужели нет другого способа, чтобы попасть в твой мир?

— Ночные порталы так устроены. До них могут добраться лишь немногие маги. Они скрыты от посторонних глаз.

— Маги? Ты назвал нас магами?

— А ты разве не заметила? Мы, вообще-то, на велосипедах летаем, — колко ответил Кэрол.

— Заметила, конечно! — фыркнула Кэти, уже не обижаясь всерьёз.

— Ну вот, а дневные порталы более доступны. Хотя тоже очень ловко скрываются.

— Более доступны? Да это ещё мягко сказано! Какому смертному придёт в голову лезть в узкий переулок, чтобы бросить в него конверт?

— Ха! — усмехнулся Кэрол. — Смотрю, к тебе память вернулась?

— Память? — задумалась Кэти на мгновение. — Это всё из-за твоего кольца, оно как-то странно на меня действует. И, вообще, раз вы маги… — Она сделала особый акцент на последнем слов. — Неужели для ночных порталов нельзя наколдовать подобную защиту?

— Наверно, — равнодушно пожал он плечами, словно терял интерес к беседе. — Вот только мы не колдуны, а маги, ну или волшебники, если тебе так будет проще. Потом Фреда обо всём расспросишь. Он любит поболтать.

Когда дети приземлились на горную вершину, Кэрол спрыгнул с велосипеда и подбежал в центр круга. Она последовала его примеру. Кэти медленно подошла к белеющему участку, вымощенному мелкими сияющими камушками, похожими на кусочки мрамора. Её внимание приковал фиолетово-голубой кристалл, который находился посередине загадочного рисунка. Это был сверкающий минерал с неровно обтёсанными краями — внутри него замерла целая галактика.

— Поставь велосипед и дай мне руки, — приказным тоном произнёс Кэрол.

— Это ещё зачем? — возмутилась она, демонстративно скрестив руки на груди.

— Любишь ты задавать вопросы. Не соблаговолите ли вы оказать чуточку доверия моей скромной персоне, мисс Уилсон? — с елейной улыбкой произнёс Кэрол и картинно поклонился.

Кэти протяжно выдохнула: этот парень хоть и вёл себя благородно, но его колючие шуточки и постоянные приказы сильно её раздражали. Смерив его недовольным взглядом, она в очередной раз уступила его просьбе.

— Держись крепче, может немного потрясти, — предупредил Кэрол и произнёс новое заклинание. — Фи́лита Мóтус!

Лепестки на квартограмме один за другим окрасились в разные цвета и стали закручиваться, словно лопасти вертолёта, приводя в движение галактическое вращение внутри кристалла. Скорость стремительно нарастала, усиливая воздушные потоки, постепенно переходящие в порывистый ветер. Он утягивал их детские волосы кверху, заставляя щуриться.

Казалось, будто Кэрол и Кэти переместились в огромную аэротрубу — и вот-вот взлетят. Однако вместо этого земля содрогнулась. Мощёная круглая площадка начала опускаться, утопая в глубине горного массива. Так происходило до тех пор, пока она не скрыла детей из виду, создавая над их головами проекцию того места, куда они направлялись.

От страха Кэти крепко сдавила Кэролу пальцы. Разноцветная платформа начала стремительно подниматься наверх, к потолку. Боясь превратиться в раздавленную лягушку, Кэти легла на пол и увлекла за собой растерянного Кэрола. На площади Седого Филипа тотчас появилась распластанная друг на друге парочка.

Кэти ничком лежала на каменном полу, а долговязый Кэрол крестом растянулся по её хрупкой спине.

— Уф, — простонал он, хватаясь за голову, где норовила появиться немалая шишка, — как же больно.

Из расплющенной грудной клетки Кэти вылетели хриплые звуки:

— Может, ты с меня слезешь, а потом мы вместе тебя пожалеем?

Кэрол взметнулся, словно ошпаренный, смущённо отворачивая лицо от слегка задранного сарафана своей спутницы. Она еле-еле приподнялась на руках и села на одну ногу. Всё лицо у неё было покрыто песчаными разводами, словно мелкими морщинками, а взъерошенные волосы усыпала седая каменная пыль, заставляя Кэрола разразиться гомерическим хохотом.

— А-ха-ха, ну просто вылитая мадам Блюминг, — не унимался тот, невоспитанно тыча в неё пальцем.

— Как же ты мне надоел, — с досадой в голосе произнесла уставшая Кэти и оправила одежду.

— Да ладно тебе, мне тоже непросто, — оправдывался он, указывая на шишку. — Не знал, что ты такая сильная.

И тут уже Кэти прыснула со смеху, разглядывая Кэрола: его шишку и взлохмаченную длинную чёлку с незатейливым милым завитком на конце. Теперь они оба хохотали, снимая возникшее напряжение и забывая о прошлых обидах.

В знак примирения Кэрол протянул ей руку, поднимая Кэти с пыльных колен. Немного отряхнувшись, они сняли велосипеды с подножки и направились по бледно освещённой площади в сторону уже знакомого бара. Каждый новый шаг пробуждал в Кэти её потерянную память.

Новый мир

Утром Кэти проснулась в хорошем расположении духа, сладко потянулась и открыла глаза. Вчерашний вечер она помнила смутно. Как только Кэрол проводил её до дверей, Кэти бухнулась на кровать и тут же провалилась в сон.

Она лежала на широкой постели с металлическим изголовьем, укрытая знакомой медвежьей шкурой. Над головой у неё парил балдахин из воздушного тюля. С двух сторон от кровати размещались тумбы, на которых стояли бронзовые канделябры. Чуть поодаль расположился шкаф с золотистым рисунком и овальным зеркалом.

Судя по всему, каждая вещь в этой комнате была куплена с огромной любовью и подходила к остальным, словно кусочек пазла, вставленный точно на своё место. Даже стены, облицованные камнями, идеально вписывались в общую гамму, как и каминная композиция в углу, которая добавляла уюта.

Кэти села на край кровати, с любопытством разглядывая новое жилище. Её охватило странное чувство: всё вокруг казалось таким знакомым, словно она бывала здесь прежде. В Брезе́не она никогда такого не испытывала. Возможно, поэтому Кэти хорошо себя здесь чувствовала и не хотела возвращаться обратно, хоть и было немного стыдно за то, что она ушла из дома, никого не предупредив.

Чтобы избавиться от болезненных воспоминаний, Кэти глубоко вдохнула и ощутила приятный аромат цветов — они висели на стене в деревянной раме, — а затем встала ногами на полоску света, исходящего от окна, разрезая комнату на две части. Пол оказался на удивление прохладным. Кэти подошла ближе и отодвинула плотную штору — за окном плескалось безбрежное море, обласканное солнечными лучами. Казалось, будто она находится в каюте подводного судна, ненадолго всплывшего на поверхность.

Этот вид настолько её вдохновил, что Кэти весело закружилась вдоль письменного стола и, обогнув стул, запнулась о чугунный замок. Он висел на сундуке, который покрывала ажурная салфетка, пряча еле заметный рисунок. Когда Кэти её приподняла, то увидела герб в форме ромба. Он был разделён на четыре равные части — в каждой из них читались очертания животных.

Сверху находился волк — он важно задрал свою голову с мохнатой шевелюрой под стать льву, — а снизу покоился змей и казался очень знакомым. У него были узенькие ниспадающие усы, небольшая бородка и густая грива вдоль длиннющего тела. Слева направо навстречу друг другу стремились летящая птица с широкими крыльями и величественная лань с большими ветвистыми рогами.

Присев на колени, Кэти провела по крышке рукой и нащупала в центре рисунка небольшое круглое углубление с гравировкой «МW». Она была написана изящным почерком в технике зеркального отражения. На мгновение Кэти задумалась: чей это сундук и что могло в нём лежать, но внезапно, словно ударенная током, вскочила и выбежала из комнаты. Оказавшись в узком коридоре с бледным освещением, она взмыла по лестнице и чуть не сбила с ног Кэрола, который появился в дверном проёме.

— Где она? — выпалила Кэти.

Кэрол с недоумением смотрел в её беспокойные глаза, не понимая о чём речь.

— Где Маркиза? — продолжала Кэти с тревогой в голосе. После вчерашнего падения она совершенно забыла о кошке.

— Фух, — выдохнул мальчик, обмякнув, — зачем так пугать? Всё у неё хорошо. Лежит на подоконнике. Фред ей даже подушку подложил.

Кэти вбежала в бар и, увидев кошку, заключила её в крепкие объятия, зарываясь носом в белоснежную меховую шубку.

— О-хо-хо, — по-новогоднему прозвучало за её спиной, — а вот и наша гостья.

Кэти обернулась. Перед ней, источая благодушие, стоял высокий круглолицый мужчина.

— Я снова рад тебя видеть, Кэти, — расплылся он в доброй улыбке. — Погоди минутку, сейчас я принесу завтрак. Поболтаем немного, прежде чем вы отправитесь в город.

Кэти озадаченно подняла брови и посмотрела на Кэрола. Тот потягивался, закинув руки за голову, а напоследок очень широко зевнул в её сторону. В ответ на это она лишь недовольно закатила глаза и отвернулась. Жить с мальчиками под одной крышей ей раньше не приходилось, но с самой первой их встречи она не понимала, как можно быть таким невоспитанным. Несмотря на лёгкое пренебрежение, её глаза продолжали с любопытством следить за ним. Кэрол, потирая сонные веки, отчего они изрядно раскраснелись, скрылся за стеной, ведущей к спальням.

«Куда это он?» — Кэти вопросительно поглядела на кошку, но та вырвалась из рук и побежала за Кэролом.

Из-за бордовых штор показался Фред. В руках у него лежал поднос с деревянной посудой, стеклянным кофейником и вишнёвым пирогом, густо залитым молочной глазурью. От одного аромата у Кэти заурчало в животе, что не могло не развеселить Фреда. В один миг он расставил принесённые блюда перед своей изрядно проголодавшийся гостьей.

— Овсянка с персиками, — с удовольствием протянул Фред, — вишнёвый десерт и мой фирменный чай с лепестками мальвы! Бон Апети!

Услышав о напитке, Алтея, которая стояла в центре стола, задрожала и схлопнулась в плотный бутон.

— Ну ты чего так боишься? — с усмешкой произнёс Фред, обращаясь к цветку. — Будто новые не отрастут.

Но мальва только сильнее съёжилась и спрятала головку за зелёной листвой.

— Как же они не любят, когда их стригут, — проворчал он, начиная разговор с Кэти, которая жадно накинулась на пищу. — Вижу, путешествие у вас выдалось славное.

— Не то слофо, мифтев Олдвмэн, то есть Фред. Пвостите, — с набитым ртом объяснила она.

— А я уже начал переживать. Кэрол обещал: одна нога тут, другая там, а сам вернулся под утро. Не стоило идти у него на поводу. Он слишком юн для таких заданий. Эх, надо было самому, — вздохнул Фред и повесил голову.

— Не пфавда! — разгорячилась Кэти, выплёвывая на стол непрожёванные куски персика, и прожевав, продолжила. — Простите. Я хотела сказать, что Кэрол спас меня дважды.

— Вот оно как, — задумчиво провёл он рукой по свежевыбритому лицу. На его пальце сверкнуло серебристое кольцо с камнем зелёного цвета. — А мне он совсем ничего не рассказывает.

Двери бара широко распахнулись, прерывая утреннюю идиллию. Раздался громкий звук каблуков. Он принадлежал невысокой полной женщине с моложавым лицом, раскосыми глазами и довольно широким носом, похожим на птичий клюв. В ушах у неё прыгали длинные серьги из чёрного камня, а голову с высоким начёсом и тугим пучком покрывал тёмно-синий кружевной капюшон. Он крепился к длинной ажурной мантии, доходившей до самых пят.

— Как вы прикажете это понимать, профессор Олдмен? — Сердитая дама бросила газету прямо на стол, и та чуть не угодила в сливочную глазурь пирога.

Фред посмотрел на главную страницу. На ней была огромная надпись: «Инопланетное вторжение или таинственное похищение детей». Ниже располагались фотографии происшествия, среди которых был снимок взъерошенной Виктории в окружении сов. Кэти еле сдержала смех и сделала вид, будто поперхнулась пирогом, поймав укоризненный взгляд от женщины.

— Вы хоть понимаете, чем это может грозить? Год назад мы чудом избежали закрытия академии! А что теперь? Что будет, если эМКОРП узнает о нашем безответственном поведении? — начала было хвататься за голову дама.

— Но с чего…? — округлил глаза обвиняемый.

— Ох, так я и думала, что вы опять запоёте старую песню. Я слишком хорошо вас знаю, профессор! Избавьте меня от этого вранья и прочих выкрутасов. Вот! — ткнула она в одну из фотографий. — Скажите мне, любезный, что это за голубой отсвет в небе? Только вы могли позволить племяннику бездумно гулять где попало, вместо того чтобы заставить его заниматься уроками. Это уже переходит все границы. Немедленно позовите его!

Фред, словно провинившийся мальчишка, послушно достал из-за пояса крохотное перо с перламутровыми бородками. Начертив что-то на руке, он сложил обе ладони вместе и сразу же развёл их в стороны. Бумажная бабочка вырвалась на свободу. Она медленно, будто нехотя, пролетела по залу и скрылась за стеной, ведущей к спальням. От этого жеста сердитая дама раздражённо отвернулась к окну.

Через минуту по полу зашуршали кожаные подошвы тёмно-коричневых тапок, и перед ними, потирая глаза, появился заспанный Кэрол.

— Здрасьте, Мисс Бизе. Как поживаете?

От такой возмутительной фамильярности дама опешила. На мгновение она потеряла дар речи, но, собравшись, вручила газету Кэролу.

— Мистер Блэтчер, — деловито начала мисс Бизе, — потрудитесь, пожалуйста, объяснить сие происшествие.

Кэрол развернул газету и, наткнувшись на фото растрёпанной Виктории, усмехнулся:

— Здорово вышло!

Кэти поджала губы, изо всех сил сдерживая улыбку.

— Прекратите паясничать, молодой человек, — отчеканила дама, пытаясь вразумить невежественного студента. — Здесь вам ни какая-нибудь школа! Вы учитесь в престижной академии, где получаете высшее магическое образование. За такие выходки вам грозит исключение!

— Но я здесь ни при чём. Они сами напросились, — оговорился Кэрол, вспоминая случай на озере. — И, вообще, я защищал честь дамы.

— Поглядите, какой джентльмен! Так вот, учтите, молодой человек, я немедленно подам приказ о вашем отстранении от учебной деятельности на полгода! Если вы как следует не подготовитесь к сдаче зимних экзаменов, пеняйте на себя!

Все трое застыли от услышанного, не находя, что сказать, и только Кэти скорее опомнилась и вступилась за Кэрола:

— Не нужно, прошу вас, мадам. Это моя вина!

Мисс Бизе с недоумением посмотрела на неё, словно впервые услышала к себе подобное обращение.

— Это я сделала. Сама не знаю, как это вышло. — Кэти повинно протянула руки незнакомке, словно ждала, будто на неё наденут наручники.

Фред наконец-то вышел из оцепенения. Он поднялся на ноги и тихонько шепнул Мисс Бизе, которая непонимающе хлопала своими круглыми глазами:

— Очень способная девочка, хотим взять её на первый курс.

— Хм, — недовольная дама одёрнула пелерину длинного плаща, которая и так безупречно лежала. — Вам бы следовало объяснять новым студентам правила заблаговременно.

— У нас возникли некоторые сложности, — начал было Фред, заприметив как раздуваются ноздри у мисс Бизе, — но мы будем прилагать все усилия, — учтиво закончил он и подмигнул Кэти.

— Это последнее предупреждение, профессор. Не забывайте о своём статусе и несите его с честью! — Мисс Бизе в ту же секунду развернулась на тоненьких каблучках и незамедлительно удалилась.

— Ох уж эта Каролина. Ей бы самой работать в эМКОРП, а не быть заведующей академии. — Фред устало присел, укладывая пухлую щеку в ладонь. — Ну что мне с тобой делать, Кэрол? Видно, я не способен быть достойным родителем и нести этот статус с честью, — расстроенно повторил он за ушедшей гостьей.

— Да ладно тебе, Фред, — утешал он его, выпуская из рук газету. — Ты самый лучший дядя на свете! Если бы ты не забрал меня тогда из Бульценхёлле, я бы свихнулся от прежней заведующей. Мисс Бизе по сравнению с фрау Шольц — просто ангел.

— Послушай Кэрол, — уже серьёзно заговорил Фред, — я и сам очень рад, что забрал тебя из приюта, но пойми, если ты не прекратишь баловаться с магией везде, где ни попадя, это может плохо закончиться для нас обоих.

— Но я же хотел тебе помочь, — жалобно простонал племянник.

— Да-да, я знаю. Но ты сам всё слышал. Тебе нужно вести себя серьёзнее. Больше никаких вылазок в мир обычных людей, пока не закончишь академию.

— Но Фред… — умоляюще начал Кэрол.

— Нет, — строго оборвал его дядя, — иначе нам обоим придётся несладко.

Унылая гримаса отобразилась на лице Кэрола. Он схватил со стола кусок остывшего пирога и лениво побрёл обратно в спальню. Кэти посмотрела ему вслед, а затем перевела грустный взгляд на профессора.

— Прости меня, Фред, мне не стоило…

— Ничего страшного, — перебил он её, — я сам виноват, что поддался на уговоры племянника. В детстве мне казалось, что отец меня не любит, поэтому я не хотел быть таким же строгим, как он. Думал, если буду давать Кэролу больше свободы, он скорее возьмётся за ум, и мы сможем заложить неплохой фундамент для крепкой дружбы. Но теперь я понимаю, что это слишком опасно. Мал он ещё для таких дел, хоть и мнит себя шибко взрослым.

— И ничего я не мню. Вот увидишь, с сегодняшнего дня я сама серьёзность, — послышался сердитый голос Кэрола за спиной. — И, вообще, уже полдень, нам давно пора выезжать, пока в магазины не набежала куча народа.

— Вы только посмотрите, — ухмыльнуться Фред, сложив руки на животе. — Ну что, Кэти, готова немного прогуляться с этим важным молодым человеком?

Она растерянно оглядела себя с ног до головы, показывая всем видом, что ей бы не помешало переодеться, и выскочила из-за стола. Подбежав к стене, Кэти так и не смогла пройти сквозь неё.

— Погоди немного, тебя проводит наш новоиспечённый взрослый, — шутливо продолжил Фред. Кэрол со значительным видом подошёл к стене, которая тут же испарилась.

— Как ты…? — изумилась она, но Кэрол прошёл мимо, задрав горделивый нос.

— Ступай, милая, — донеслось из зала. — Пока вас не будет, я сделаю тебе ключ.

Кэти резво сбежала вниз и залетела в комнату, где, сладко растянувшись посреди кровати, лежала Маркиза. Так быстро, как только могла, она привела себя в порядок, достала из рюкзака красивую школьную форму и без промедления облачилась в этот наряд.

Когда Кэти вышла, Кэрол вновь стоял у дверного проёма, чтобы она смогла пройти, и, конечно же, не обошёлся без колких шуточек:

— Нам в академию только через два дня, ты куда так вырядилась?

— Ты же сам не дал собрать вещи! Не поеду же я в грязном сарафане и пижамной кофте! — фыркнула Кэти и прошагала мимо, задрав нос, будто в отместку.

Фред недовольно посмотрел на племянника из-под газеты, на что Кэрол невинно развёл руками.

Дети наконец-то вышли на улицу. Солнце палило ещё сильнее, чем в Брезе́не, — будто в разгар летнего сезона.

Открыв калитку, они обогнули гостиницу и вышли во двор, где размещался мотоцикл и блестел на солнце глянцевой чёрной и белой краской. Кэти не могла оторвать от него взгляда.

— Это Фреда, — подметил Кэрол. — Он любит собирать антиквариат.

И правда, мотоцикл выглядел так, будто его взяли из музея, но смотрелся абсолютно новым. У него были огромные крылья, крупный изогнутый клаксон с резиновой грушей и множество серебристых элементов, начиная с выхлопной трубы и заканчивая небольшой фигуркой в виде девушки. Она стояла с высоко поднятой головой, выпятив грудь, а позади неё развевался плащ, который прятал в себе разверзнутые руки.

— Давай, прыгай на свой. — Кэрол оторвал Кэти от мечтательного созерцания. — Поедем на велосипедах.

— Опять лететь? — пробубнила она испуганно.

— Да расслабься, — лениво протянул Кэрол, — сегодня по земле.

Но от этого было не легче. Вчерашний полёт так её растревожил, что казалось, будто она потратила на него все силы, растеряв едва окрепший навык езды.

Кэти перемахнула одной ногой через раму, поставила её на педаль и тихонько прокатилась вперёд. Качая руль из стороны в сторону, она проехала до тех пор, пока не упёрлась в стенку.

— Ох, за что мне всё это? — Кэрол брюзжал, словно старый дед. — Неужто за целое лето нельзя было научиться ездить?

— У меня его забрали! — огрызнулась Кэти, а после подняла на него удивлённые глаза. — Погоди, а ты откуда знаешь?

— Проехали, — буркнул он. — Поедем на моём.

Тёмно-голубой велосипед Кэрола был гораздо крупнее, чем у Кэти — даже при большом желании она бы не смогла дотянуться до его педалей. Колёса обрамлялись хромированными крыльями — к заднему крепился багажник, а к переднему Кэрол тщательно прикручивал большую металлическую корзину. Чуть ниже, на самой толстой трубе, мерцала серебристая надпись: «Звёздный свет».

— Давай на багажник, — распорядился он, покончив с делом.

Кэти нехотя села на металлическую решётку, а Кэрол запрыгнул на велосипед и круто развернулся. Дети мигом вылетели на оживлённую улицу, вымощенную брусчаткой. Тело у Кэти задрожало. Она цепко схватилась за сидушку и вжалась в багажник, изредка поглядывая по сторонам.

Кэрол крутил педали, проезжая по узким извилистым улочкам с разноцветными домами и пёстрыми вывесками, то и дело уворачиваясь от продавцов-зазывал. Каждый из них выглядел так необычно, словно где-то поблизости проходил бал-маскарад. Высоченные цилиндры, тюрбаны, чепцы, капюшоны, миниатюрные шляпки с вуалетками и без них мелькали перед глазами.

Через несколько метров людей становилось всё меньше, как и домов. Они уступали место высоким деревьям, пока и вовсе не закончились, открывая живописную панораму из равнинных лужаек с жёлтыми цветами вдоль дороги.

Немного проехав, дети свернули на узкую песчаную тропу, прокатились по отлогому склону и оказались возле широкого речного русла. Вид открывался изумительный. По обе стороны холмистая местность постепенно перерастала в длинный горный хребет, вершины которого закутались в туманную дымку и отражались в водном зеркале.

Спуск был достаточно долгим, и Кэти вдоволь могла насладиться невероятной природной красотой. В самом низу положил своё начало каменный мост с высокими светлыми арками. На них висели круглые фонари, оплетённые стеблями с белыми и лиловыми колокольчиками.

Кэрол закрутил педали быстрее прежнего, чтобы набрать скорость для быстрого подъёма. Когда они достигли самой высокой точки, у Кэти округлились глаза. Такого она не видела даже в книге путешественника Громмеля.

На вершине отвесной скалы располагался город с белыми башнями, пронзающими небеса, и небольшими домиками, чьи крыши увивали ползучие растения. Но особенно завораживали многочисленные водопады, которые струились по каменистым отвесам в бирюзовую реку, создавая из брызг огромную радугу.

В одно мгновение дети переместились на противоположную сторону скалистого острова. Когда они въехали в чернеющее арочное отверстие у подножья горы, то оказались в широкой пещере. По её потолку и стенам бегали светящиеся бледно-лиловые грибы, словно играли в салки. Кэти заворожённо разглядывала их, и чуть было не свалилась с багажника, но вовремя вцепилась в сидушку.

Ещё немного — и велосипед выкатился на просторную площадь под сводами грота. Здесь полукругом располагались небольшие магазинчики, врезанные в каменные основания на несколько этажей вверх. В центре до самого потолка возвышалось дерево исполинских размеров. На нём были узкие листья и бледно-жёлтые сверкающие плоды. Подобно гигантской люстре, они утягивали за собой ветки, ярко освещая окрестности.

Колёса велосипеда резко затормозили, и Кэти носом воткнулась в спину своему водителю.

— Уф! — вздрогнул Кэрол и обернулся.

— Именно это я и хотела сказать, — недовольно прогнусавила Кэти, схватившись за нос.

— Ой, забылся. — Он спрыгнул на обе ноги, пнул велосипедную подножку и побежал в сторону торговых павильонов, крикнув на бегу:

— Я быстро!

Когда дверь магазина захлопнулась, Кэти ещё немного помассировала нос и огляделась. Повсюду парила мерцающая жёлтая пыльца, вылетающая из сердцевины плодов ветвистого дерева. Словно падающий снег, она осыпала землю и прохожих, а через какое-то время таяла.

Людей здесь было гораздо меньше, чем в Рингольде. Даже выглядели они по-иному: суетливых и пёстро одетых горожан сменили степенные пешеходы в изумрудных и светлых одеждах. Их длинные волосы струились солнечными волнами по коротким плащам, из-под которых виднелись высокие коричневые сапоги с золотой вышивкой на голенище. Кто-то ходил без накидок — в плотно прилегающих штанах и жилетах поверх рубашек, — а некоторые женщины, облачённые в платья разной длины, стягивали талию кожаными корсетами. Только одно в их облике было неизменным — загорелая кожа и невероятного цвета глаза. Казалось, тысяча жёлтых пылинок, которые парили вокруг, застыли в этих гипнотических взглядах.

Кэти встала с багажника, не подозревая о надломленной подножке, и велосипед с треском шлёпнулся на землю, обратив на себя внимание окружающих. Её бледное лицо залилось румянцем. Она спрятала глаза за густой чёлкой и спешно подняла упавший велосипед, сгорая от стыда и не зная, куда деваться.

Рядом послышались медленные шаркающие шаги. Перед Кэти застыла сгорбленная невысокая фигура седовласого старика с залысиной до самого затылка, широким крючковатым носом, растрёпанными усами и пышной бородой. Он сильно морщил лоб, который походил на стиральную доску, и смотрел на Кэти из-под кустистых бровей.

— Убирай отсюда свою колымагу! — грубо процедил недовольный старик.

Кэти оторопела и, с надеждой посмотрев на дверь магазина, куда вошёл Кэрол, начала оправдываться:

— Но это не моя…

— Ты что, совсем оглохла!? Убирай, тебе говорят! — брюзжал и плевался слюной седовласый, опираясь на шишковатую метлу с редкими прутьями.

— Это не мой велосипед, — продолжала Кэти, стараясь убедить ворчуна. — Я даже не умею на нём ездить.

— Ну что за бестолковая девчонка? Откуда вы только берётесь? — яростно прошипел старик себе под нос, делая вид, что подметает, а затем продолжил свою гневливую песню. — Мне здесь мести надо, а ты тут расщеперилась. Зови хозяина и улепётывай отсюда!

Сердце в груди у Кэти неистово заколотилось от такой неслыханной дерзости, а глаза начали наливаться алым. Уже в третий раз она чувствовала новую силу, которая наполняла её желанием постоять за себя и высказать всё, что накипело.

В ту же секунду из-за дверей показался Кэрол, и Кэти раздражённо произнесла:

— Вот с ним и разбирайтесь!

— Здесь нельзя останавливаться! — рявкнул старик, словно цепная собака.

— Да ладно тебе, Шеймус, — отозвался Кэрол. — Я всего-то на пять минут.

— Мне плевать! Таков порядок!

— Ладно, ладно, не кипятись.

Мальчик забрал у Кэти велосипед, влез на сиденье и кивнул ей в сторону багажника, на который она скорее запрыгнула. Как только педали закрутились, дети помчались вдоль площади, свернув в очередной каменный проём. Они взмыли по винтовому коридору и оказались возле дверей со стеклянной разноцветной мозаикой. За ней расплывались мутные силуэты снующих в разные стороны фигур.

— «В гостях у Фаве́руса», — прочитал Кэрол надпись на вывеске и, приставив к стене велосипед, с силой толкнул дверь.

Просторную прихожую устилали ковры, а стены украшали обои с цветочным орнаментом и белые полуколонны. Огромная люстра на потолке сверкала разноцветными гранями сотни минеральных камней.

Что находилось дальше, разглядеть было трудно. Дорогу преградили два высоченных подростка с охапками новеньких книг и тетрадей.

— Так я и думал, что все набегут за скидками, — возмутился Кэрол.

Они протиснулись в центр небольшой комнаты. По всему её периметру стояли стеллажи с разноцветными книгами, а между ними висели рекламные плакаты, сообщающие о новинках. На боковой стойке располагался кассовый аппарат, размером со швейную машинку, и беспрерывно щёлкал множеством бронзовых кнопок. Всякий раз, когда кто-нибудь из покупателей подходил, на его механическом табло появлялась сумма для оплаты. Денег никто не доставал, лишь замирал на мгновение и шагал к выходу с довольным лицом, словно получил кучу подарков. Всеобщее настроение поддерживал приятный мужской голос, который раздавался за аппаратом:

— Доброго дня, мистер Пигри. Отличный выбор!

— Рад снова вас видеть, мисс Вербоуз. Не забудьте конфетку!

— Оу, сегодня вас ожидает дополнительная скидка, мисс Бэндж. Удачный день!

Кэти попыталась разглядеть, кто же этот кассир. Встав на цыпочки, она увидела только торчащую в разные стороны седую шевелюру и высокую девушку, которая закрывала мужчину.

Кэрол дёрнул её за рукав. Кивнув в сторону лестницы, он начал медленно пробираться вперёд. Кэти последовала за ним.

По магазину сновали шумные подростки: громко окликали друг друга, показывая на что-нибудь интересное, хохотали и перешёптывались. Казалось, будто Кэти попала на школьную вечеринку, о которой даже не смела мечтать. Так осадок после встречи с ворчливым стариком потихоньку развеялся, оставив приятное чувство гордости за желание постоять за себя.

В этих мыслях она поднялась вслед за Кэролом на второй этаж. Там было не так многолюдно. Кто-то сидел на бархатном диванчике, уткнувшись в книгу, кто-то выбирал перьевые ручки с чернильницами, а кто-то разглядывал тетрадки с меняющимися картинками. Кэти захотелось разглядеть их поближе, и она подошла к стойке. С одной обложки на неё недовольно взглянула маленькая девочка в голубом пышном платье и с кроликом на руках. Она отвернула свою крохотную белокурую голову и спряталась на другой стороне тетради.

— Это Моджи, — захихикал Кэрол, листая блокнот со смеющимся лимоном, который ехал на велосипеде, — живые обложки. Они зачарованы дарить своё настроение, пока лежат в руках. А, вообще… — начал было он, сдерживая смех, и закинул блокнот в капюшон, — на многих из них изображены реальные люди. Они продали свой образ, чтобы заработать не только денег, но и славы. Я бы на такую глупость никогда не решился.

— А выглядит красиво, — тихонько ответила Кэти.

— Не люблю таскать с собой чужие портреты. К тому же они бывают страшно болтливые, как тот кудрявый старик. — Мальчик указал пальцем на обложку с пожилым мужчиной. Он ходил взад-вперёд по тёмному кабинету. — Его только тронь, он таких историй понарассказывает, волосы дыбом встанут. Хотя, если подружиться с Моджи и сказать секретные слова, они неплохо выручат на экзаменах и подскажут ответы. Но ты об этом сильно не распространяйся, иначе мисс Бизе быстро свернёт эту лавочку.

Кэрол наклонился и прошептал ей на ухо заветную фразу.

— Запомнила? — произнёс он уже нормальным голосом и, получив от Кэти одобрительный кивок, продолжил. — В общем, учебники в академии выдают, а ручки с тетрадками придётся купить. Штук десять тебе хватит. И для истории возьми потолще. Миссис Пиплер иногда бывает не в духе.

— Миссис Пиплер? Потолще? — непонимающе бормотала Кэти. — Сколько всё это стоит?

— Не переживай, Фред дал мне денег, — весело отозвался Кэрол, играясь с перьевой деревянной ручкой. На колпачке сидела лягушка и квакала, когда он касался её живота.

— Но я так не могу, — замотала головой Кэти. — Я всё отдам, когда вернёмся в гостиницу. У меня есть немного сбережений.

— Деньги из вашего мира здесь не принимают, а в банк тебя не пустят, пока не станешь студенткой академии.

— Тогда, может быть, в выходные?

— Может быть, — задумчиво протянул Кэрол, разглядывая очередную ручку — стеклянную с мерцающими рыбками, которые плавали внутри корпуса.

С первого дня их знакомства ему не особо нравилось отвечать на вопросы. Кэти уже привыкла к такому поведению и, последовав его примеру, начала выбирать школьные принадлежности.

Она пробежалась глазами вдоль живых обложек и остановила взгляд на записной книжке с маленьким зеркальцем — возле него прихорашивалась девушка в яркой одежде. Стоило Кэти до неё дотронуться, та удивлённо захлопала пушистыми ресницами, а затем послала ей воздушный поцелуй и подмигнула.

Внутри Кэти всё преобразилось, вызывая желание повторить эту чудесную последовательность. Когда она это сделала, улыбка не сходила с её лица, в ногах появилась небывалая уверенность, а губы, словно зачарованные, напевали неизвестную мелодию.

Пританцовывая и кокетливо поглядывая по сторонам, Кэти выбрала себе пару стеклянных перьевых ручек — они шли в наборе вместе с чернилами — и одну деревянную с золотистым колпачком. На нём поблёскивал синий месяц, внутри которого сидела белая кошка. Она изредка подёргивала усами, как и Маркиза.

Кэти улыбнулась своей находке, но решиться на фигурные ручки с пушистыми перьями смелости не хватило. Вдруг они дорогие, как, возможно, и Моджи? Поэтому она прошла к стойке с обычными тетрадями, чьи неприметные обложки одиноко лежали в углу, получая больше внимания от солнечного света, чем от покупателей.

Здесь было такое же круглое окно, как в комнате Кэти. Однако вместо морского пейзажа на ветках больших тропических пальм гоготали трёхцветные попугаи и грелись под яркими сияющими лучами. Когда один из них заметил к себе интерес, он вспорхнул, расправляя широкие крылья, опустился на другую ветку и принялся начищать разноцветные пёрышки.

«Как же устроены эти окна? — любовалась Кэти морскими видами. — Может, это волшебные светильники?»

Она медленно положила тетради с ручками на подоконник. Её ноги внезапно обмякли, словно забыли о прежней уверенности. Не сходя с места, Кэти плюхнулась на ярко-бирюзовую банкетку возле окна и залилась краской. Раньше она никогда не вела себя так развязно и держала эмоции под строгим контролем.

«Все эти танцы, песни и воздушные поцелуи. Что обо мне подумают?» — Кэти стыдливо перевела взгляд с блестящего паркета на снующих подростков.

Каждый здесь занимался своим делом: кто-то ходил вприпрыжку; кто-то громко читал смешные стихи; кто-то хохотал, будто его щекочут за пятки. Всем было безразлично, чем занимается маленькая девочка, забившись в угол. Даже Кэрол вёл себя из ряда вон странно, кривляясь возле высоченного зеркала в тёмной резной раме.

Кэти медленно выдохнула и откинулась на стенку, словно после долгого бега. Все переживания растворялись. Она впервые ощутила себя уютно среди посторонних людей, будто оказалась в том месте, где и должна быть. Вот, о чём говорил Чарльз! Наконец-то она там, где должна быть, а все обидчики растворились в прошлом.

Эта мысль так обрадовала Кэти, что она подбежала к Кэролу и расплылась в улыбке.

— Ты чего это? — Он подозрительно уставился на неё.

— Ничего, — игриво отозвалась Кэти.

— А-а-а, подружилась с Моджи, — одобрительно закивал Кэрол. — Поначалу все на себя не похожи, а потом привыкают. Это нормально.

Он похлопал её по плечу, словно старого друга, и указал на зеркало. Вблизи оно было ещё краси́вее: рама усеяна деревянными завитками, по бокам полочки со свечами на медных блюдцах, а в основании резной ящик со стеклянным окошком.

Кэрол положил руки на серебристую поверхность и произнёс:

— Зеркало волшебное,

Во всём мире ценное,

Покажи мне, что хочу,

Я тебя озолочу!

Как только последнее слово прозвучало, на прозрачной поверхности ящика появилось свечение, обнажая стеклянную прорезь. Кэрол, не мешкая, вынул из кармана монету и бросил её в отверстие. Там, где только что были его ладони, загорелись два круга. По зеркальному полотну побежали неизвестные символы, похожие на иероглифы, которые Кэти видела на разворотах местных газет и вывесках.

— Куда отправимся? — с азартом посмотрел на неё Кэрол.

— Ты о чём? — интересовалась она уже с привычным изумлением.

— Так и думал, что опять будут вопросы. В общем, если хочешь повеселиться, давай мне руку, а другую клади на круг, как и я. — Он вновь приклеил ладонь к зеркалу и, не дожидаясь ответа, схватил запястье своей спутницы.

Кэрол нетерпеливо закрыл глаза, Кэти, хоть и робея, но тоже. Словно по щелчку, её рука потеряла опору и небрежно скользнула вниз. Кэти распахнула глаза. Сощурившись от яркого солнца, она почувствовала, как тёплый ветерок приятно окутывает её бледную кожу и очаровывает лёгким ароматом цветущих лилий.

Кэти поднесла руку ко лбу, имитируя козырёк, и огляделась. К удивлению, она снова сидела верхом на велосипеде, только на этот раз с необычной конструкцией. Он был сделан из чугуна и стоял на одном рельсе, а на другом находился его брат-близнец. На нём сидел Кэрол и всё ещё держал Кэти за руку. Оба велосипеда соединялись друг с другом с помощью перекрещенной рамы.

По обе стороны от железнодорожных путей раскинулись тропические леса, оплетённые лианами и цветущими растениями. Из их глубины доносились песенные трели экзотических птиц, и лишь разноцветные стрекозы громко жужжали в воздухе, не попадая в общий ритмический ансамбль. Они обгоняли медлительных бабочек с диковинными рисунками на крыльях, которые кружили возле прибывших гостей. Впереди же, куда уходили рельсы, проглядывал длинный коридор, образованный из нависающей зелени. Сквозь неё сочились солнечные лучи и не доставали земли.

Кэти тревожно перевела взгляд на Кэрола. Он молча улыбнулся и, отпустив её руку, нажал на красную кнопку, которая была в основании руля. Из ниоткуда вылетели толстые коричневые ремни и крепко стянули ноги.

— Ну что? — с вызовом спросил Кэрол, начиная крутить педали. — Будем учиться ездить?

Велосипед тронулся с места, увлекая за собой ноги Кэти, но, сколько бы она ни сопротивлялась педалям и ни нажимала на кнопку возле руля, всё было безуспешно.

— Я не хочу-у-у, — умоляюще протянула Кэти и жалобно посмотрела на соседа. — Я не готова. Где мы вообще? Подожди. А что тут? Зачем? — тараторила она бессвязно, поддавшись панике.

— Успокойся, — снисходительно произнёс Кэрол, — глубоко вдохни и представь себе, что это игра. Здесь всё не по-настоящему.

— Не по-настоящему? — жадно глотала она влажный воздух. — А почему тогда жарко?

— Мы в зеркале иллюзий. Хотя, даже не мы, а наше сознание, поэтому кажется, что всё это происходит на самом деле.

После этих слов Кэти стало немного легче. Она крепко вцепилась в руль и, не глядя на Кэрола, выдохнула:

— Хорошо.

Четырёхколёсный экипаж уверенно продвигался вперёд вдоль зелёного коридора. Скорость была небольшой. Тёплый ветер ласково развевал волосы. Поездка, несмотря на скрежет стальных колёс, потихоньку становилась приятной.

Постепенно прямой путь изогнулся, и за поворотом показался резкий подъём, в конце которого виднелось голубое небо. Любопытство уступило страху. Кэти попыталась как можно сильнее вытянуть шею, чтобы стать чуточку ближе к манящей цели. Когда тележка медленно докатилась до верхней точки, перед ними возникла огромная пропасть с отвесным спуском. Кэти жалела лишь об одном: что у неё нет панциря, как у черепахи, где можно спрятаться до тех пор, пока всё это не закончится.

Велосипедная дрезина замерла на одно мгновение. Что-то щёлкнуло в глубине механизма, и Кэти с ужасом посмотрела на спокойного, как удав, Кэрола. Через секунду они уже летели с высоченной скалы в пугающую неизвестность.

Кэти не издала ни звука и крепко смежила веки, будто это могло спасти её от неизбежного.

— И-и-и-ха-а-а! — громко закричал Кэрол перед тем, как их окатило водой, и дрезина замедлила ход.

От неожиданности Кэти отпустила руль. Она убрала прилипшую на глаза чёлку, а когда управилась, увидела, что её окружает каменный тоннель. Несмотря на очередной поворот с более стремительным подъёмом — от него засосало под ложечкой, — закрывать глаза уже не хотелось. Намного страшнее была неизвестность, поджидающая впереди.

Теперь всё внимание Кэти сосредоточилось на летучих мышах, висевших в конце тоннеля. Чем ближе они к ним подъезжали, тем сильнее хотелось пригнуться. Она даже успела испугаться, когда дрезина на полном ходу выпорхнула наружу под их пронзительный писк.

Новый спуск оказался спиралевидным. Сдерживать эмоции уже не было сил. К истерическому хохоту Кэрола присоединилось постоянное визжание Кэти. Их мотало из стороны в сторону, переворачивало вниз головой и кружило до тех пор, пока они не попали в огромную клацающую пасть каменной жабы. Пролетев между острыми зубами, они чуть было не превратились в её расплющенных собратьев. Затем их подхватил хобот гигантского мамонта, закрученный в мёртвую петлю, а напоследок затянула стеклянная вихревая воронка. Они пулей вылетели из неё, зависли на несколько секунд в свободном полёте и приземлились в жёлто-розовую желейную жижу. Дрезина начала плавно погружаться, отстегнув своих пассажиров. Обессиленные дети упали в вязкую смесь с чудесным ароматом.

Сердце у Кэти отбивало барабанную дробь, а во рту образовалась засушливая пустыня. Поддавшись первому желанию, она втянула в себя прохладную жидкость, в которую ушла почти с головой. Яркий мандариновый вкус ударил в нос, словно после стакана отменной газировки. Ощутив прилив сил и твёрдую опору под собой, Кэти поднялась на ноги.

Жажда Кэрола казалась неутолимой. Он загребал в ладони сладкую массу и поглощал её, словно пылесос. Кэти звонко расхохоталась, а затем получила кусок желе прямо в голову. Ответ не заставил себя долго ждать, превратив разноцветное озеро в весёлое поле битвы. Они прыгали, бегали, плюхались на сытые животы и смеялись так громко, как только что кричали на крутых виражах, пока снова не очутились в магазине Фаве́руса.

Многие пристально смотрели на них и улыбались, предвкушая порцию желанного удовольствия. Когда Кэти поняла, где они находятся, поднесла ладонь ко рту, чтобы сдержать смех, а затем прошмыгнула в угол, притворившись, будто ищет тетради для письма. Кэрол к ней присоединился.

— Всё взяла? — спросил он весело.

— Не могу понять, какая лучше. — Кэти вертела в руках тетрадь размером с альбом для рисования.

— Любые из этих подойдут, страницы у них плотные, как раз для чернил, — с непривычной заботой ответил Кэрол.

— Спасибо, — довольно произнесла Кэти, набирая в охапку тетради. Через минуту дети вприпрыжку спускались по устланной цветными коврами лестнице в зал для оплаты.

Очередь была уже не такой большой. Они быстро оказались возле стойки с кассиром в сером жилете, надетом поверх полосатой рубашки. Её рукава были слегка подвёрнуты, а на шее мужчины красовался пыльно-лиловый платок.

Кассир с густыми седыми волосами до самых плеч широко улыбнулся сквозь усы, которые кончались в области подбородка, и продолжил приветственную речь:

— Прекрасный день для покупок, Мистер Блэтчер! Насколько я мог заметить, вы пришли вместе с очаровательной спутницей! — заговорил он, вгоняя детей в краску. — Отличное решение! Именно сегодня у нас двойная скидка за двойную дружбу!

По залу тут же пробежала волна возбуждения. Все начали шептаться о новой акции и договариваться друг с другом.

— Но прошу заметить, мои драгоценнейшие, я обладаю недюжинной интуицией. На скидку может рассчитывать не каждый!

Зал снова оживился, но на этот раз унылым гудением.

— Желаю хорошего дня! — закончил довольный кассир и взмахнул двумя пальцами на прощанье, словно отдавал честь, да так резво, что его волосы с усами заколыхались в разные стороны.

Дети выбежали за дверь, розовощёкие от смущения, как после бани, и, сбросив накупленное в корзину, скорее помчались домой.

Казалось, будто прошла целая вечность. Ощущение сытости давно испарилось вместе с иллюзией, и Кэти уже успела соскучиться по ароматной выпечке Фреда.

Каменные холмы

— Фред, Фред! — закричал Кэрол, вбегая в бар. — Сейчас такое расскажу! Не поверишь!

— Хо-хо, мой хороший, — ухмыльнулся он, разливая напитки за барной стойкой, — я многое в жизни повидал.

— Такого ты точно не видел! — протестовал мальчик. — Только послушай…

— Для начала помойте руки, — оборвал он Кэрола на полуслове, — и ступайте накрывать на стол. У меня ещё последний заказ.

Фред кивнул в сторону дружной компании из шести человек, которая громко хохотала на весь зал.

— Странные ребята, — шепнул он, — в четвёртый раз заказывают только крыжовниковый морс, а шумят так, будто выпили ведро веселящего сидра. Намекну-ка я им, что мы закрываемся.

Фред удалился с подносом, а дети с покупками юркнули на кухню в поисках съестного. Когда они вышли в зал, расстроенные молодые люди уже вставали из-за стола, слегка пошатываясь. Фред вовремя их выпроводил. Ещё бы немного, и они уснули бы прямо здесь, обессилив от бесконечного хохота.

Как только бар опустел, дети обменялись улыбками и побежали накрывать на стол. Время в поездке пролетело довольно быстро — даже не верилось, что уже вечер, и только их животы издавали гудящие звуки, настоятельно требуя пищу.

— Вот ведь, негодники, — возмущался Фред, накалывая на вилку куски тушёной говядины. — На вывеске чёрным по белому написано, что сегодня последний рабочий день. Неужто они рассчитывали на ночёвку?

— Да ладно тебе, Фред, — протянул Кэрол, — они же ушли. В гостинице, кроме нас, больше никого нет.

— Надо бы что-то придумать, — бормотал под нос профессор. — Может, заклинание какое?

— Слушай, Фред! — звонко продолжил племянник, вытаскивая дядю из раздумий. — Мы сейчас были у Фаве́руса и попали на самый настоящий аттракцион!

— Опять баловался с этим злосчастным зеркалом? — продолжал возмущаться Фред.

— Ну почему злосчастным? Это же безопасно, — оправдывался племянник.

— Не верю я этим иллюзиям. Они только пудрят детям мозги и вводят вас в заблуждение! — отсёк Фред.

Кэти стало не по себе от такой резкой перемены: с первых минут их знакомства профессор казался добрейшим человеком.

— Ладно, проехали, — с обидой в голосе произнёс Кэрол и набил рот картошкой.

Через минуту неловкого молчания Кэти набралась смелости и решилась заговорить первой:

— Я ничего не знаю о вашем мире и не понимаю, что плохого в иллюзиях, но мне было весело.

После этих слов Фред немного смягчился.

— Ну хорошо, хорошо, это я малость перегнул. Фаве́рус — прекрасный человек и порядочный профессор, не думаю, что он способен подвергнуть своих студентов опасности.

— А я о чём говорю! — воскликнул племянник, едва прожевав пищу.

— Иллюзии сами по себе безобидны, — одобрительно посмотрел на него Фред, а после перевёл взгляд на Кэти, — всё зависит от того, кто ими владеет. Я уже рассказывал Кэролу, что самые искусные мастера в этом деле — колдуны. — Профессор снова переменился. На его лице читалось явное отвращение, а в зажатом кулаке, казалось, ещё немного и треснет деревянная вилка. — Они владеют искусством чёрной магии в совершенстве и способны на всё ради своей цели.

— Да ладно тебе, Фред, — бросил своё привычное Кэрол и похлопал дядю по плечу. — Колдуны давно изгнаны с этих земель. Ты сам об этом говорил.

— С этим, конечно, не поспоришь. Ты помнишь, Кэти, — обратился к ней профессор, — в нашу первую встречу я рассказывал тебе об основателе Кастенвиля — Седом Филиппе. Так вот, у него был брат-близнец по имени Тарут, только волосы у него были противоположного цвета — чёрного, как смола. Они вместе создали академию и во всём друг друга поддерживали. Но однажды между ними не случился раздор.

— Ни с того, ни с сего Тарут заявил, что ограничиваться одним типом магии глупо, нужно развиваться, изучать параллельные миры и открывать новые направления для студентов. Только так, по его мнению, можно было обезопасить себя и остальных жителей от нечаянного вторжения, но Филипп был против этого. Он считал, что подобное любопытство может привести к искушению начинающих волшебников и лучше всего расти в том направлении, которое испытано годами, опираясь при этом на глубокую веру в собственные силы.

— После того разговора Тарут исчез прямо из своей комнаты. В ней осталось зеркало, которое вы недавно встретили в магазине Фаве́руса, а спустя двадцать лет вернулся в родные края, чтобы доказать Филиппу своё могущество. Бесчисленное множество волшебников погибло тогда, защищая долину от бушующей ярости брата, известного теперь как Тарут Тёмный.

— Схватка продолжалась несколько недель. Тарут принуждал Филиппа признать свою слабость перед ним. Он желал занять его место, чтобы воспитать поколение достойных, по его мнению, и сильных магов. К счастью, этого не случилось. Филиппу удалось найти способ защитить наш мир. Однако финал оказался весьма драматичным, а новым директором академии стал их младший брат — Мотеус Плак, который отличался спокойным и кротким нравом.

— Но что же стало с Филиппом и его братом? — вопрошала Кэти, заворожённая рассказом.

— Седой Филипп через несколько дней скончался, успев надёжно запечатать своё золотое кольцо в окрестностях Рингольда, откуда в дальнейшем и получил название город, а тела братьев захоронили в фамильном склепе.

— Я бы этому Таруту бороду с усами повыдёргивал, — возмутился Кэрол, скрестив в воздухе вилку с ножом.

— Для начала сдай экзамен по левитации, — охладил его Фред.

— Ты же сам видел газету! — защищался племянник. — У меня отлично получилось. Кэти тому свидетель.

— Кэти, может быть, и свидетель, но профессор по твоей стихии пока что я. — Дядя исподлобья посмотрел на него.

— Ладно, проехали. — Кэрол встал из-за стола с виноватым видом, убирая за собой опустевшие тарелки, и скрылся за кухонными занавесками.

— Фред, — тихим голосом произнесла Кэти, — давно хотела спросить. Год назад я попала сюда сквозь загадочный почтовый ящик, но…

— Помню, помню, — рассмеялся тот, составляя посуду на поднос, — даже подросла немножко.

Кэти улыбнулась и закончила свой вопрос:

— Но почему?

— Что почему? — Фред замер с деревянной кружкой в руке.

— Почему я не осталась? Почему меня вернули? Мне даже казалось, что это всего лишь сон.

— Как я уже говорил… — Он присел и мягко продолжил. — В мои обязанности входит рассылать приглашения будущим студентам академии. Когда сила потенциального волшебника достигает пика и начинает проявляться, мы всегда узнаём об этом первыми. эМКОРП тоже, но они в наши дела не лезут.

— эМКОРП? — переспросила Кэти.

— Да. Это Магическая Коллегия по Оперативному Расследованию Преступлений. Они следят за порядком и наказывают тех, кто не соблюдает кодекс. — Фред на мгновение задумался и продолжил свою историю. — В общем, твоя сила пробудилась несколько раньше, чем обычно. Ещё и табличка с твоим именем засветилась на двери комнаты. Вот я и подумал: пора бы нам встретиться, а когда увидел тебя в парке, так чуть не прослезился. Понял, что забирать тебя надо оттуда, невзирая на возраст, но потом начался этот переполох. Я стушевался и решил воротить тебя домой, дабы магия внутри тебя чуть окрепла.

— Но почему? Что случилось? — никак не понимала Кэти.

— В тот день произошло нападение на студентов Кастенвиля. Двое бесследно исчезли.

Его лицо стало хмурым, а рука напряжённо стиснула кружку.

— Мы искали их везде, где могли, объездили всю долину, но безуспешно. На совете уже обсуждали идею закрытия академии, если не удастся устранить проблему. Целое лето наш преподавательский состав вместе с эМКОРП пристально наблюдал за каждым студентом. Мы полностью обновили систему безопасности и телепортаций. Тот случай, когда я вернул тебя в мир простых людей, оказался последним. — Фред наконец-то разжал кулак и взмахнул руками, словно пел хвалебную песнь. — Слава небесам, за год не единого происшествия!

— Я помню, — задумалась на мгновение Кэти, сдвинув к переносице брови, — что слышала грохот на улице.

— Ох и пришлось тогда повозиться, — негодовал Фред. — Кто-то закинул в портал энергетические хлопушки. Они вылетели из ротонды, словно стая жужжащих пчёл, и до смерти напугали весь город. Если такая штуковина в тебя попадёт — жахнет током, будь здоров, а потом ещё и оглушит до беспамятства. К сожалению, виновника так и не нашли, но я уверен, здесь замешаны колдуны. Только они на такую пакость способны.

— Кэрол что-то о них говорил.

— Много рассказывать не стану, но знай, колдуны — самые бесчеловечные волшебники. Лучше тебе их никогда не встречать. — Фред наклонился к ней поближе, будто их кто-то слышал, и продолжил шёпотом. — Они очень опасны. Всё время пытаются переманить к себе наших волшебников и завладеть ресурсами долины. Поэтому не доверяю я зеркалу Тарута, хоть в нём и не нашли ничего скверного.

Глаза у Кэти округлились, словно она только что узнала самую страшную тайну на свете. Увидев это, Фред сменил тему и ласково продолжил:

— Надеюсь, моя милая, полёт тебя не сильно напугал?

— Было удивительно! — Кэти поглядела на него восхищёнными глазами. — Признайтесь, это же ваш подарок?

— Ну-у-у… — смутился Фред, словно мальчишка, и почесал затылок. — Мне было как-то неловко, что пришлось так быстро тебя вернуть, вот и решил сделать подарок. К тому же Кэрол всё напрашивался, приплёл какого-то друга, которому надо отправить посылку. В общем, совпало, да и в учёбе пригодится: инструмент полезный.

— Так, значит, это были вы? — восторженно улыбнулась Кэти, глядя на своего благодетеля. — Вы целый год приносили подарки и заботились обо мне?

— М-м-м? — сконфуженно промычал Фред. — Сложно назвать подарками один велосипед.

— А как же форма и туфли? — Она приложила руки к груди и подняла одну ногу.

— Тебе очень идёт, но при чём здесь я?

— Мне тоже их подарили. Я думала… думала… — растерянно пролепетала Кэти.

— Видно, у тебя есть хорошие друзья. — Он погладил её по голове, как когда-то Чарльз, заставляя Кэти призадуматься:

«Неужели все эти подарки от заботливого библиотекаря? Но как такое возможно, если они познакомились гораздо позднее? А может быть, это Кэрол? Фаве́рус недавно прозвал их настоящими друзьями, но для чего дарить подарки незнакомому человеку?»

— Ох, чуть не забыл, — всполошился Фред, вырывая Кэти из раздумий, и достал из кармана вельветового пиджака что-то маленькое и мерцающее. — Держи.

Кэти протянула ладонь. На неё упал почти невесомый бронзовый ключик.

— Теперь наши двери будут всегда для тебя открыты, — довольно улыбнулся профессор.

— А как же Кэрол обходится без него? — изумилась Кэти, заворожённо разглядывая вставку из пирита.

— Никак. Он вынул из ключа камень и подвесил его на цепочку, чтобы было удобно носить на шее и не доставать его каждый раз из кармана.

— И дверь сама открывается?

— Именно. Это особенная магия, о ней ты узнаешь в академии.

— Такая же особенная, — не унималась она с расспросами, — как у комнаты, которая сама выбрала моё имя?

— Так уж устроена наша гостиница. Она приводит сюда каждого, кому нужна помощь. — Фред пожал плечами. — Ни разу не было случая, чтобы человек, проживающий здесь, имел камень за пазухой, поэтому ни о чём не переживай, спи спокойно и набирайся сил. Завтра последний день каникул, надо хорошенечко отдохнуть перед учебным годом.

— Ах да, Кэрол обещал отвезти меня завтра в банк, чтобы обменять деньги. Я взяла с собой немного. Не хочу сидеть у вас на шее. Вы и так много для меня сделали. Я всё верну за сегодняшние покупки.

— Милая моя, — сладким голосом начал профессор, — об этом не беспокойся.

— Но я должна… — пыталась возражать Кэти.

— Всё, что ты должна, — оборвал её Фред, — это отдохнуть.

— Я совсем не устала!

— Ну раз так, то я не откажусь от помощи на кухне, — подмигнул он ей, составляя посуду на поднос.

Кэти просияла, спрятала ключик в маленький кармашек серого сарафана и вприпрыжку прошла за профессором в кухню.

Вечер в заботах пролетел незаметно, как и следующий день — они втроём готовили гостиницу к закрытию на ближайшие девять месяцев. Из-за того что Фред преподавал в Кастенвиле, он проживал во время учебного года на территории академии и, судя по его трепетному отношению ко всему, чего он касался, очень дорожил этим местом, поэтому никому не доверял здесь заправлять.

Сборы не заняли много времени — вещей у Кэти практически не было, а наутро она встала раньше остальных и успела накрыть стол для завтрака.

— Ва-а-а, — протянул профессор, вышагивая из-за барной стойки в парадном костюме. Золотистая отделка на его карманах и манжетах поблёскивала на ткани винного цвета. — Как же приятно проснуться от запаха ароматного чокофино и тоста с апельсиновым вареньем.

Кэти скромно улыбнулась, разглядывая новое одеяние Фреда, а через минуту за его спиной показался полусонный зевающий Кэрол в серой толстовке поверх широких чёрных штанов. В таком виде он сильно выделялся на фоне своего дядюшки.

— И почему нельзя дать поспать бедным студентам? — Мальчик еле волочил ноги по полу. — Всё равно сегодня не учимся.

— Ты же знаешь, двадцать пятое августа — великий день для всех волшебников. Именно сегодня, ровно в девять часов утра, на свет появился Седой Филипп, благодаря которому мы здесь, — уселся за стол профессор, раскладывая на коленях салфетку.

— Я бы и сам прилетел чуть позже, — пробормотал Кэрол.

— Вот уж нет, мой милый друг, — отсёк Фред, намазывая масло на ещё тёплый тост, — хватит с меня твоей самодеятельности.

Недовольный Кэрол ничего не ответил, только сердито схватил хлеб и начал его жевать вприкуску с вареньем. В ту же секунду у стола появилась Кэти с тремя порциями лукового омлета, вызывая неописуемый восторг профессора:

— Ох, милая, ты нас балуешь. От этих ароматов у меня голова плывёт! Я так совсем обмякну, а мне ещё первокурсников сопровождать. С ними надо быть построже, особенно с мальчишками.

Он взглянул на Кэрола, пытаясь состроить серьёзное лицо, но случайно опрокинул салфетницу, и расхохотался от собственной неуклюжести.

— Ну вот, я уже сам не свой! — веселился профессор, точно мальчишка в песочнице, собирая салфетки в стакан. — Спасибо, моя хорошая, а теперь садись скорее. Не стоит опаздывать в первый же день.

Кэти села на стул, болтая ногами. В её груди появилось приятное распирающее чувство гордости, которое тут же сменилось на лёгкую грусть.

— Фред, — расстроенно обратилась она к профессору, — не знаю, где найти Маркизу. Обыскала уже каждый уголок.

— Не переживай, милая, — спокойно отвечал Фред, отрезая большой кусок пористого омлета. — Я открыл для неё форточку на кухне и оставил еды. Уверен, она легко проживёт эту неделю, а к выходным я за ней прилечу. Хорошо?

— Хорошо, — повторила за ним Кэти, но, кажется, настроения от этого совсем не прибавилось.

Когда они закончили, Фред настоял на том, что сам займётся уборкой, поэтому дети отправились к себе, чтобы забрать подготовленные к отъезду вещи.

Кэти по обыкновению застыла возле двери в свою комнату. Каждый раз она удивлялась, как её имя светилось в полумраке узкого коридора, мерцая и покачиваясь, словно дрейфовало на серебристых волнах.

— П-с-с. — Из двери напротив показалась голова Кэрола с протянутой рукой. — Держи. Открой, пока дядя не видит. Он убьёт меня, если узнает, что я забыл передать приглашение. Ладно хоть, с твоими родителями порядок.

— С моими родителями? — непонимающе переспросила она.

— Конверт. Я оставил его на пороге. Он зачарован. — Кэрол говорил прерывисто. — В общем, когда они его прочитают, будут думать, что отправили тебя в закрытую академию. Понятно?

— Значит, Годри ничего не будет помнить о той ночи?

— Только то, что самолично отвёз тебя к воротам академии и помахал вслед рукой.

— А как же Чарльз?

— Это ещё кто? — уставился на неё Кэрол.

Кэти помотала головой. Ей было неловко признаться, что она водит дружбу со взрослым мужчиной. Наверняка родители всё ему расскажут.

— Это тоже иллюзия, как в зеркале? — вернулась она к основной теме.

— Не совсем. Фред как-то гипнотизирует эти письма, но мне не рассказывает, — нетерпеливо затараторил Кэрол. — Открывай скорее. Надеюсь, ещё не поздно.

Кэти взяла конверт — такой же зелёный, как ей однажды оставил Фред в парке, — и посмотрела на него озадаченно.

— Ну, иди же, — умоляюще прошептал Кэрол, поглядывая на лестницу.

Кэти закрыла дверь и, сев на кровать, распечатала конверт. Внутри лежала цветная открытка с фотографией темноволосого мужчины с короткой редкой бородой и доброй улыбкой. Его угольные глаза подчёркивала тёмно-синяя мантия — лацканы на ней, воротник-стойка и манжеты сапфировой рубашки блестели серебристыми нитями. Над головой у мужчины переливалась надпись: «Добро пожаловать в Кастенвиль», а между ладоней располагались четыре разноцветные сферы — они поочерёдно вспыхивали при вращении открытки.

Кэти перевернула фотографию и увидела, как на обратной стороне появляется текст:

Уважаемая Кэти Уилсон!

Мы рады сообщить, что будем счастливы видеть Вас в числе студентов Международной Академии Магического Мастерства Кастенвиль.

Нам хорошо известно, что Вы обладаете недюжинным волшебным потенциалом. Мы с радостью поможем ему раскрыться. Искренне надеемся на положительное решение и просим Вашим чудесным пальчиком обвести появившуюся птичку.

С уважением, дирекция академии Кастенвиль

В нижней части всплыли два крупных знака в виде галочки и крестика. Кэти без раздумий обвела первый. Из открытки, точно живая, выросла высокая фигура находящегося внутри мужчины. От неожиданности Кэти отпрыгнула в центр кровати и накинула на себя шкуру для защиты от неизвестного. Полупрозрачный гость, словно дух, стоял посредине комнаты и благодушно улыбался.

— Очень рад, что вы приняли наше приглашение, мисс Уилсон, — тихим спокойным голосом произнёс мужчина, разводя руки в стороны. — Прошу вас прибыть 25 августа к 9.00 утра на Каменные холмы долины Гринме́ллоуз. В конверте вы найдёте:

— два талона для провожающих в оба конца — ими смогут воспользоваться ваши близкие;

— список необходимых канцелярских принадлежностей и предметов для обучения;

— комплект самозаполняющихся бирок для багажа;

— подробные инструкции о том, как добраться до места назначения.

— Надеемся, что ваше путешествие пройдёт гладко. Доброго дня.

С лёгким кивком неожиданный гость растворился в воздухе, а сразу после раздался стук в дверь, заставляя Кэти вздрогнуть.

— Ты ещё долго? — за дверью послышался громкий шёпот.

Она поспешно схватила рюкзак, который стоял на стуле возле окна, сунула туда конверт со всем содержимым и выпорхнула в коридор, чуть не сбив Кэрола с ног.

— Эй, полегче! — возмутился он, но сразу успокоился, когда увидел её негодующее лицо. — Пошли скорее.

Они вместе поднялись по лестнице и отправились на задний двор, а через несколько минут подоспел Фред, облачённый в бордовый кожаный плащ с высоким воротником.

— Ух ты! — непроизвольно изумился Кэрол. — В этом году ты будешь выглядеть покруче мадам Блюминг в её блестящих кофтах!

— О-хо-хо, мой хороший, я смотрю, кто-то сгорает от зависти. — Фред потрепал племянника по волосам.

Кэрол что-то буркнул, жалея о сказанной шутке. Пригладив рукой растрёпанные волосы, он прыгнул на велосипед, в корзине которого уже лежала дорожная сумка. Кэти повторила за ним, а профессор в новом наряде брутального байкера надел на себя узкие солнцезащитные очки и водрузился на мотоцикл, придавив своим весом колеса к земле.

— Повторим ещё раз, — произнёс Фред назидательным тоном. — Кэрол взлетает первым, затем Кэти, а я после вас. В небе распределяемся по обе стороны от мотоцикла, но не далее двух-трёх метров. И никаких выкрутасов, — он многозначительно посмотрел на зевающего племянника. — Всё понятно?

Дети кивнули, Фред громко хлопнул в ладони и хорошенько потёр их друг об друга.

— Надо бы купить ещё перчатки, — пробубнил он себе под нос.

— Кибе́рио! — крикнул Кэрол и взмыл в воздух.

— Ки… кибе… кибе́рио! — нехотя произнесла Кэти, оглядываясь по сторонам в надежде увидеть Маркизу, и тоже начала медленно подниматься.

— Кибе́рио! — в третий раз пронеслось по двору, и вся компания устремилась ввысь.

Утро выдалось пасмурным. Солнце закуталось в туманную дымку, но всё же изредка появлялось покрасоваться и погреть своими лучами воздушных путников. Сверху открывался ещё более живописный вид, нежели когда Кэти ехала на багажнике Кэрола, что хорошо отвлекало от пугающих мыслей о полёте.

На горизонте показался скалистый остров, где вырисовывались очертания города с заострёнными крышами и узкими водопадами. Правда, на этот раз путешественники пролетели мимо и устремились в направлении горных вершин со снежными шапками.

Кэти смотрела во все глаза, сгорая от любопытства и желая как можно скорее увидеть Каменные холмы, отчего любая возвышенность, выплывающая из-за горизонта, казалась ей точкой прибытия.

Так группа продвинулась ещё на несколько километров, после чего Фред завис в воздухе. Вытянутой рукой он указал детям место для посадки на небольшом зелёном участке, прямо возле каменного изваяния. Это была довольно крупная голова с высунутым языком.

— Что мы здесь делаем? — недоумённо спросил Кэрол, когда все спустились.

— Осваиваем новые меры безопасности, — ответил профессор и подъехал к истукану поближе. — Хватайтесь за руки.

Они по цепочке взялись за ладони друг друга. Фред просунул свободную руку прямо в пасть кричащей голове и вцепился в нёбный язычок голубого цвета. Кэти сразу узнала в нём кристалл, который находился в телепорте во время её первого полёта. Статуя мгновенно налилась голубыми венами. Она сделала глубокий выдох, а на вдохе с жутким свистом засосала их прямо внутрь.

У Кэти закружилась голова. Фиолетовый вихрь затягивал их в бесконечность, а через мгновение все трое оказалась на пыльной площади. Она была усеяна высоченными каменными столбами, похожими на огромные остроконечные грибы. Между ними сновали взрослые и дети, устремляясь куда-то вперёд, громко шумели и постоянно указывали пальцами в небо.

На высоте нескольких сотен метров зависли три больших бронзовых дирижабля. Их верхняя часть по форме напоминала рыбу-меч с множеством механических конструкций для поддержки воздушного баллона и с двумя аэродвигателями в хвосте, а нижняя походила на широкий полукруглый вагон старинного двухэтажного трамвая.

Кэти не верила своим глазам. То, что она видела вокруг, восхищало похлеще иллюзий в зеркале Фаве́руса. Её губы бубнили что-то про «сон», а ноги шли вперёд, словно зачарованные. Казалось, будто она стала одним из персонажей книги в библиотеке Чарльза.

— Ой, — запнулась Кэти, не заметив большой валун среди песка, но Фред успел её подхватить.

— Не спеши, — произнёс он тепло. — Ещё успеешь наглядеться.

Кэти кивнула и послушно опустила голову, чтобы смотреть под ноги, а не летать в облаках вместе с дирижаблями.

Как только они обошли стороной грибы из застывшей вулканической магмы, их взгляду открылись извилистые каменные лестницы, которые вели к парящим гигантам. Возле них уже стояли двое мужчин. Одного Кэти знала — это был профессор Фаве́рус в пыльно-лиловой мантии со светлыми узорами и ковбойской фетровой шляпе в цвет, — а второго видела впервые.

Высокий мужчина переминался на худых ногах. Зелёный бархатный костюм обтягивал его круглый живот, а на голове находился котелок с изумрудной атласной лентой. Его расходящиеся в разные стороны глаза вот-вот норовили выпрыгнуть из орбит и смотрели куда угодно, только не на вновь прибывших.

— Здравствуй, Фаве́рус! Здравствуй, Карвелиус! — помахал рукой мистер Олдмен и, откатив мотоцикл на стоянку с велосипедами, занял пустующее место возле третьей лестницы.

— Рад тебя видеть, Фред! — Фаве́рус весело кивнул в его сторону и покрутил указательным пальцем возле глаз. — Тебе идёт.

— Да это я так, — сконфуженно стянул с себя очки Фред, пряча их во внутренний карман кожаного плаща, — от солнца.

Мужчина в зелёном молча приподнял котелок, обнажив короткие завитки своих серых волос.

— Новые телепорты работают весьма увлекательно, не правда ли? — невозмутимо продолжил Фаве́рус, обрубив молчаливую паузу.

— Хо-хо, не то слово! — с облегчением выдохнул Фред и усмехнулся. — Главное — плотно не есть, но мои, вроде ничего, справились.

Фаве́рус улыбнулся, оглядывая смущённых Кэти и Кэрола — после того случая в лавке им обоим было неловко, — и добавил:

— Думаю, пора начинать. Большинство студентов уже прибыли.

И правда, на площади, выложенной песчаником, находилось не меньше тысячи людей.

Фред достал из внутреннего кармана карту, похожую на игральную, и, подкинув её в воздух, громко произнёс:

— А́кто!

Карта закружилась на месте, выпустила лёгкий волновой разряд и исчезла, оставив вместо себя микрофон. Его защитная решётка присоединялась четырьмя пружинками к металлической круглой оправе, закреплённой на деревянной ножке.

— Кхм, кхм, — пронеслось по всей площади, как только микрофон упал в руки Фреда. Из каменных грибков, словно внутри них были динамики, с визгом выпорхнули летучие мыши.

— Уважаемые студенты и не менее уважаемые родственники, очень рады вашему своевременному прибытию. Сегодня мы будем сопровождать все курсы в воздушном путешествии до академии Кастенвиль. Первый и второй курсы будьте добры подойти ко мне, третий и четвёртый — к профессору Фаве́русу, пятый и шестой — к профессору Жабри́ну.

Фред рукой указал на каждого, получив ответный кивок, и продолжил:

— Для всех, у кого имеется личный транспорт, мы организовали стоянку. Там же находятся пустые бирки. Их необходимо заполнить, если не хотите, чтобы ваш велосипед достался в подарок академии, — рассмеялся профессор, но на его шутку никто не отреагировал.

— Кхм, кхм, — вновь прочистил горло Фред, вернув своему лицу серьёзное выражение. — Прошу всех студентов пройти к посадочным лестницам. Провожающие могут воспользоваться своими возвратными талонами и бросить их в почтовый ящик, чтобы отправиться туда, откуда прибыли. — Профессор указал на стоящий посередине площади металлический бак с широкими прорезями, больше похожий на современное мусорное ведро.

Как только речь прекратилась, все вокруг засуетились и двинулись: кто на посадку, кто на стоянку. Первый курс, по обыкновению, был самым оживлённым. Большинство прибывших мамочек обнимались с детьми и плакали, отдавая своих детей в лапы неизвестности. Кэрол и Кэти, лишённые такого прощания, вышли из очереди и отправились сдавать свой транспорт.

— Как вообще можно было до такого додуматься? — До них донеслись недовольные возгласы. — Я не собираюсь оставлять велосипед здесь. Его могут поцарапать или сломать!

Раздосадованная девочка стояла неподалёку. На ней был твидовый пиджак поверх голубого платья, а её кипенно-белые волосы собирали жемчужные шпильки в изящную причёску. Она вцепилась в золотой велосипед с белоснежными колёсами и сиденьем, на котором мерцающей нитью было вышито имя Иртен Нагилтон.

— Прекрати эту истерику немедленно, — громким шёпотом произнесла высокая статная дама, стоящая рядом в длинном атласном платье и безрукавой накидке. Её чёрные волосы стягивала синяя чалма, а из-под под неё выглядывали массивные золотые серьги. — Не позорь меня перед другими и поставь уже этот треклятый велосипед рядом с велосипедом брата.

Женщина строго смотрела на свою юную спутницу, но, как только на них обращали внимание, она натягивала искусственную улыбку и светилась от радости.