12+
Оглавление - Катехизис рисовальщицы
- По минному полю, или Бессознательное всесильно!
- Движение-рождение
- Разочарованный и Страстно Стремящийся
- Мужчине-человеку, или Меж Гетерой и Музой
- Музыка — магия Любви
- Прибалтика. Путешествие
- Momento mori
- Хождение по Мукам Водолеи
- Я буду ждать тебя!
- Жизнь…
- Как только?!
- Хищницы не биологическая сущность, или Математика самообмана
- Поиск доказательств не прекращается. Идут года: лето сменяет весну, весна — зиму, зима — осень, осень — лето. Круговорот событий властвует безраздельно. Вечное движение биологической, симбиотической, жизни! Духовной! Вспять… Я стою на смотровой площадке и впитываю картину города. Мне бы хотелось к нему хотя бы привыкнуть. Адаптация к ареалу обитания. Столько лиц вокруг! Судеб, имён… Истории жизней с продолжением в детях. Я хочу понять, как они живут. Чем наполнены их головы и сердца. Иногда я чувствую себя «белой вороной». От того, что белой — нелегче! Пытаюсь приспособиться. Мимикрия! Лучше бы я была куклой в театре. Было бы честней! Не шутом и не принцессой, не русалкой и не доброй школьницей, а кем –то не безликим, но и не особо себя выпирающим. Нейтральным с тенденцией к положительному, как цветок или божья коровка. Возишься себе такой маленький, симпатичный, радуешь глаз (и собственный тоже, а почему нет?), имеешь свою долю любви — снисхождения — умиления, и всё. Но мы не насекомые! Всё ещё чего-то надо (дотянуться или подпрыгнуть не иначе как до небес)! Роли второго плана — обман зрения и обоняния. Вашего? Не верьте! Вожаки формальные и неформальные — перед вами, смотрите! Замаскированные. Идёт охота хищников разных видов. В этом параллельном движении мы «гармонично смотримся». Каждая из нас ищет «что- то» своё. Их сумма делится на общий знаменатель — интеллект. Подводится черта под результатами поисков или перечёркивается всё одной сплошной линией. Расчёт и рассчитанные. Игры в «кошки — мышки». Математика самообмана! Лже-школа жизни и выживания! Бесплатные уроки судьбы! И мы — вечно зелёные растения — стараемся впечатлить… размахом пахнущей хвоей веток! И фотосинтез не для нас! Мы размножаемся «с помощью птиц», точнее скажим «орлов» — «залетели!» Все выкладки умны и безупречны. Действия отточены и целенаправленны. Результаты опытов и экспериментов уникальны и неповторимы. Но «пятёрок» за это не поставит никто. Нобелевские премии пройдут сквозь пальцы. Комбинации плюсов и минусов дадут приблизительный ответ: может, да, а, может, нет. Для каждой своя дичь–приманка, тактика–атака. Исход не всегда предсказуем: «жертва» может неожиданно напасть! Соперничества нет. Союза быть не может. Есть «мирное сосуществование видов во время засухи у водопоя». Остановка во времени, кажущаяся Вечным Путешествием к Источнику из исходной точки по кругу. Вот она тайна совершенства Бытия и жизни — цикличность развития. Но где же лестница, чтобы перейти на новый виток? Ты видишь?! Допущена ошибка в установке заданной цели или искажено восприятие? Автоматика вышла из строя? Заклинило? Остановка развития. Метод неподходящий? А может облик? Тебе помочь?! Ищем. Рыщем. Звереем. Охотимся. Сжираем. Спасаемся бегством. Атакуем. Плодимся. Резвимся. Сами собой едимся. И снова бежим: от линьки к линьке, от весны к весне, от себя к себе — к предыдущей стадии развития! А зря! Чужое платье
- Разбросанные берега
- На полумесяце качалась пятиконечная звезда… Но сколько времени осталось, чтоб развязалася война?! Шар завертелся с новой силой планеты этой голубой, а святость вновь не попиралась безумной, зверскою толпой?! Ногой растоптано Писанье, ветер гоняет воронье — Разве такое оно было, виденье счастия твое?? Нет, не бывать тому вовеки! Вспять направляется река! Как разлученные вы дети, разбросанные берега! Земля грохочет, стонет, ждет, когда отродие умрет! Верните детям Палестину! Хлещи кнутом свою скотину! Песком и пылью заткнут рот. Мертвец в повозке воду льет. Сухое древо оживет!…
- Лира для кумира
- Уста вкушали сочные гранаты, глаза светились — черные агаты; к исходу шел ленивый день, курились фимиам и ель. Султан в шелках пурпурно-алых позвал наложниц чуть усталых от солнца знойного лучей. Фонтан играл, журчал ручей! Мозайка светится в огнях, сидят вельможи на коврах. Над сазом сладостно дрожа, изнемогает тюркская душа!… Излить печаль под переливы струн мог и китаец, и араб, и гунн. Надменной власти эта лира всласть! На то она и деспотическая власть! Сосет паук из мухи кровь — не дрогнет даже мышца, бровь! Питаясь паствою своей, баранов пествуя в людей, и старый пес стал еще злей придворной свиты преданной своей. Всегда ж появится блоха, что щиплет волка за бока! На паразите паразит: один уж сыт, другой — убит!
- Вживаюсь в этно я всей юною душой, Колдует флейта не случайно надо мной! Какой восторг! Каков расслабленный покой… Колышет тело он волной!… Бегу вслед за тобой стезёй, неведомой доселе, надеясь еле-еле… Стой! Останови повозку, музыкант! Каков от Господа дарованный талант?! Сойди на площади центральной, заиграй! Ты покажи нам, смертным людям, рай! Заворожи мелодией смелей, не закрывай пред душами людей поток божественной гармонии — любви и цвета полифонии!
- Полон — полог…
- Ты уехал, и время помчалось ни то вспять, ни то на новый круг; по спирали, с невиданной силой, обливаясь от зноя и мук. Я спешила ментально по следу, не хотя отбиваться от рук, затворив окна башни гарема, бросив лакомства, верных подруг. До конца самого сего света — ты и я, — как укажет нам Бог? Эта истина мне невдомёк… Пойду рядом ли я, иль поодаль, за собой заметая следы, Знай, что имя твое, словно полог, за спиной застилает версты. В драгоценных камнях расколяет солнце белое нежны персты… Мать моя пусть слезу утирает — сожжены уж за мною мосты. Предала ли родимую? — Нет. «Божья Воля на то!» — мой ответ. «Фатум!? Рок?!» — скажешь ты. Ты не прав: был у агнеца волочий нрав! Вот и к стае прибилась своей, — одиночек в душе, — разумей! Полон — полог, закрывший до края мою новую женскую суть. Но не знаю другого я рая — к мужу милому сердцу прильнуть! Говорю я тебе, не скрывая, что хлебнула от края до края, эту правду всем сердцем любя. И иная судьба — не моя. Хоронить не спешите меня — ведь сильнее я день ото дня!.. Стопы, словно по углям, шагают, рвут никаб мой пустыни кусты. Змей позёмка меня не пугает, не ношу я в полоне кресты. Бирюза моих глаз открывает, то, о чём не забудешь и ты!.. Злато россыпи жарких песков… За твоим караваном — пешком!
- Любовь случается, пороки остаются. Они так мерзко где-то рядом вьются! И все ж упорно не сдаются! Напрасно кварцем истребить сиих микробов вы стремитесь — они вам шепчут тут и там: «Резвись! Молись! А тут запритесь — не стыдитесь!» Еще минута, и рывок: вас рвет на половины! Давно ли были, как дитя, и вы в любви невинны?! С Платоном пели красоту объекта вожделенья. С де Садом сечь стремились плоть — воистину, в спасенье! Любви наряды примерять решались постепенно. Так доводя до исступленья, вас погружал порок в забвенье. «Кто следующий?!» — смеется он, раскладывая сети. Кому-нибудь да будет звон, другим — кнуты и плети! Взамен любви предложит он не золото, а кучку меди: вас отведут к Миледи. Но будете ли вы юны, как прежде, на рассвете??!
- Король любил младую деву, а в замке старом был покой: не слышал больше люд простой шагов несущих королеву. И резвый конь ее, гнедой, треся лохматой головой, оставлен ныне на постой. Благоухают слаще розы внизу под арочным окном. Дождем прозрачным поливает грохочущий над замком гром. И устремились ваши взоры к двери таинственной особы. Ее увидеть все стремятся, но ускользает лик ее, поэтому ее боятся — так неизвестен здесь никто. Очарованием порока покажется она ему, и ни единого упрека не всколыхнет ночную тьму! И спросит он себя потом: «За что мне послан этот сон?» Но стоит ли себя терзать?! Учитесь Счастье принимать. А ежели оно из ада, то так вам, прихвостням, и надо! Бессилие признать боитесь — да друг над другом все глумитесь! Так тешьтесь миром и дарами, покуда будут они с вами!
- Рыцарю
- Мне не придумать слов, чтоб описать тебя. Заведомая льстивость фраз отвратна. Порой жалею, что не обладаю я, всей выразимостью известной пантомимы — оттенки чувств едва ли уловимы!… Сумбурны, бурны, страстны, не напрасны… Опасны, заковыристы, легки… И не была бы столь несчастна, когда б не быть подругой мне тоски. Она томит, уводит в дебри страхов, лишь изредка напоминает путь, что Вы, мой рыцарь доблестный, без ахов готовы всем пожертвовать и латами блеснуть! И знаю я, что не сойти с пути мне, когда Вы обнимаете, в груди я чувствую неслыханное что-то, что скроется, и не видать ни зги. Ах, мы, холодные принцессы, с замершим сердцем, таем лишь весной. Инсайты, прочие эксцессы порой нагрянут вихрем иль Судьбой!
- О чем-то ином
- Ива плакучая листья роняет, водная гладь неба синь оттеняет. Шепчет камыш монолог неизвестный, лес вдалеке поредевший, чудесный. Манит загадкой глубокая заводь, рыбы в круги словно в кольца ныряют, блеском метнув красотой чешуи, где пробежали златые лучи. Лавки вдоль берега рядом присели, но диалог завести не посмели. Люди пришли, взявшись за руки. Мифы вернулись в прибрежные звуки. Кажется, будто бы леший стрекочет, русалки стыдливо друг друга щекочат, но, пролетая, поют журавли: «Ваши видения иллюзии»! Мысли меня с этих мест не уносят, может о чем-то сознание спросит? Где-то и я обитаю в земном, изредка помня о чем-то ином
- Мой Новгород
- Для каждого сердца близка та эпоха, в которой однажды он осознал Бога. И пусть говорят: «Реинкарнации нет»! Но сколько постиг Знаний наш Белый Свет? Я Странник, пришедший из Древности Дальней. Я видела символ на небе Сакральный. Мне Чудилось, будто бы где-то за лесом мой предок повержен безжалостным бесом. Пред взором моим на пахучей земле вставал в лучах Солнца Град лучший из всех! Булыжником Путь выстлан прямо к ногам. Я сяду на трон, средь вельможных дам. Мне править Судьбой жребий выпал страны. С рождения люди не стали равны. Дай Бог мне постичь этот странный народ, стоит предо мной вольный Новгород! И трижды я вижу все этот же Сон. К чему он мне снится? Вновь слышу я звон! Я словно вернуться желаю туда. Омой мою душу, Живая Вода!
- Была ль — не была?
- Я вдруг представила, что меня больше нет. Только дух мой блуждает по свету. Мне никто не подскажет ни путь, ни ответ, почему меня здесь больше нет? Что я делала здесь? как жила? с кем блудила? Посмотри, как свежа, зелена и могила. Я подножки такой не ждала от судьбы! А она с нами, знаешь, уже не на «Вы»! Что ж, Господь коли так повелел, кто перечить ему вновь посмел?? Здесь не спросят тебя о желании твоем, заберут навсегда пусть не ночью, так днем! А потом, после яркого светлого сна, я скорее всего буду тоже одна. В Час свой, Судный, Господь призовет, и тропинка в туман меня вновь уведет. Коли будет он паром кисельной реки, распахнутся все двери, обвиснут замки. Я склонюсь, как трава, у Господней руки, не узнаю себя в отражении реки. Кем была я? и я ль то была? Никого ли я не предала? Не забудь обо мне, Ангел белы крыла! Про мои и дурные, и чисты дела. Не покинь меня, а удержи. Пожалеть меня ты поспеши! Может ты знаешь лучше меня, как страшусь я и ночи и дня
- Человеческое
- Мгновенье замерло. Возможно будет шаг. Анализирую: жизнь мне оставит взмах роскошных вееров — творения дивных птах. Такие перья будут на моих руках! Но не измерено, каков судьбы запал. Канат вибрирует — аплодисментов шквал! Сосредоточенно исследую я путь, ведь не свернуть с него и даже не вспорхнуть! Скольжение подлое под гибкою ногой — ныряю, подлинно, в пространство с головой! И вдруг с секундами я ощущаю бег, была в сомнении: теперь — я Человек! Как больно падаем с назначенных высот, Сизиф работает — в беде не одинок. И глыбы давят нас из собственных грехов, а крылья падают невидимых основ. И, может, верится, однажды повезет, туман рассеется, и человек взойдет к вершине истины, запомнив опыт свой, и поколениям явив пример собой!
- Дивчина с Украины
- Пан Кшиштоф пригласил на полонез, но отказалась наотрез дивчина с Украины, пред взором чьим невольно так предстали вдруг равнины Восточно-Европейской полосы… И косы, и венки, и лютни… Свиристели, что над родимым краем, размыв крыла крестом летели! Стога пшеницы скошенной, да хлопчик-босоног, казак донской, да дед родной, направленный в острог. И крынка молока, и ломоть хлеба на рушнике, расшитом мамкиной рукой; Да белы облака, да лента неба, зеркально отраженные рекой. И Лавра, Днепр, и Киев, и Десна, и ранняя весна, и яблонь цвет — Христов завет… Крестьянки снедь — за грош и медь?! Не продается девичья душа, хоть и Европа тоже хороша!
- Шпион — дурак, попал впросак! На маскараде, как в аду, плясал дурак не под дуду, а на расстеленном ковре, вязали сети змеи где. Так наказал его король — ведь он забыл придворных роль, не отозвался на пароль; Забрался в тронный зал и размечтался, так с головой дурной чуть не расстался. Бокал вина сместил рассудок, поднимет вряд ли теперь кубок советник, взявший протеже, не скомороха, а уже опального… шпиона, скучавшего у трона. Врасплох застигнут он, не откликается на звон… Хлестать его в протяжный стон! Из дома в дом шел оклик перегудов… А сколько будет нынче пересудов!? Не пей, дурак, на службе! Будешь в дружбе! Да не узнаешь о нужде, беде — нигде! Не ткнут тебя лицом прямо до лужи надменные вельможи да пажи, И будут на ковре тогда ужи, Ты только уши снова развяжи!
- — Я видела очей его пронзительные искры, улыбку полную злорадного ехидства, и раздавался эхом страшный хохот — гипноз для воли и ума, -и его шепот, когда обрыв манил меня взлететь!… А лунный диск в зловещем соло с ним блестал невиданным оттенком злата!… Что было то?! Виденье сна сожителя теней 6-ой палаты?! Заплаты клеток на лице окна играли с ветром в мелодичном звоне. И слышала, казалось, я одна минор в потустороннем громком стоне! А по соседству, как волна, скользил вдоль лужи Чёрный Кот с клоком шерсти на шпоре… — На шторе труп его ты не найдешь с утра. Наш Ученик за Мастером шагает в лунном свете, неся ключи от тайн и от замка, в который вход открыт чрез зеркало в кроваво-красной зале, сокрытой от «профан» за роскошью Мадам-Судьбы вуали!…
- Денница
- Порой мы поклоняемся иллюзиям: созданьям эфемерным, колдовским. Бог знает, привести к каким коллизиям мог дьявол своим гением мирским. Побойтесь Бога! Очарованность забудьте искусом внешним, внутренним грехом. И с Ним лишь только рядом будьте, подобранные Ангела крылом. Сорваться в пропасть, испытать полет тот — помилуй Бог, и душу сохрани! Зависимость свою сотрите из ген, из памяти лишь милостью мольбы. Того Господь полюбит и поддержит, кто просьбою к Нему не пренебрежит. В предутренний и сонный час готов внимать Он каждый раз. Чтоб паутиною греха не спутал вас наверняка, как муху, крови жаждущий паук, — доставить ей сто сотен мук стремящийся, Денница. Людского рода ты одно несчастье и убийца!
- Кощун
- И на кого же мы похожие, погрязшие в болоте многобожия?? Не внемлим мы устам пророков, искоренявшим древних богов! Изображенья личных страхов запечатлялось в этих знаках! Свергаем идолов и ставим, крушим, возводим, мыслим, давим! Кого ж мы славим?? Единого Творца забыли, в невежестве своем застыли, как истуканы и болваны, — не видим мы души изъяны! Вождей себе мы избираем, религию ногой пинаем. Незнаньем сердце затворяем и медленно в гроб загоняем изгоя жалкого — себя, не веря, не надеясь, не любя! Лишь славя эго и его, того, кто к нам стоит давно спиной, припрятав злобный лик… Как многолик! Как многолик! Чудовищен! и анимичен! Бессовестен и неприличен! Кощун неистовый, хмельной, смеется над твоей судьбой!
- Струится лето вместо света, Бежит журчащая река. Кружат пески водовороты, Бодрит прозрачность воздуха. Алмазы слез дрожат в пионе, Сиренью дышит пышный куст. В лазури все, и все в неоне. И двор умыт и снова пуст. Хрустальный мост над облаками расписан щедрою рукой, и солнце пылкими руками обьяло зной — И был покой… «Тебя лишь не было со мной», — пион вздохнул, упали слезы, которые достались розе…
- Песочный бог
- Полупрозрачная струя песка легка!… Как на ветру, вибрирует она, в стеклянной колбе отмеряя время! Уничтожая прошлое лишь в миг из памяти запятнанной сомненьем… Исход видения запечатлен в картине, рисующей остатки бытия, как умаление прошедшего в том мире, в преддверии распахнутого дня; о будущем и измененьи мира, его эскиза и любви огня — внутри бессмыслия пока еще живя! Но вот, глазам своим не веря, ты видишь, как песка невидимая нить в мгновенье прекращает жить! И появляется стремленья пирамида: суть — будущее в ожиданьи рук. Не стоит призывать к мечте Аида — царя темниц, потусторонних мук. Ты в силах изменить свою судьбу лишь кисти тонкой в воздухе движеньем! Так не рисуй иероглифы на лбу, а запасись недюжинным терпеньем! И воплоти иллюзий круговерть в реальность, на которую смотреть, ты будешь, затаив дыханье, и с сердца стуком замираньем, собой внушая образ созданного бога, лишь в нем твоя опора и подмога
- Ребенок дремлет в колыбели, Тепло окутало его. И солнце светит еле-еле, лучи струятся на чело. Его лицо умыто небом, ресницы глаз — наш юный сфинкс! Задуманно все Божьим светом, один лишь раз! Таинственно твое явленье: Загадка жизнь — придешь в сомненье. Но ты держись начальной цели — голубки к небу возлетели!
- Паяц
- Когда горят прожектора и в свете рампы он блестает, никто и не подозревает, как грустен может быть паяц! Наедине со своим миром — миром растерзанной души — он в зазеркалье персонажей почти общается в тиши с двумя, с тремя и всеми сразу, не усомнившися ни разу в том, что они не миражи. Его безумства — эти грани — его безмолвные пажи окажутся не так страшны; Все страхи, все разочарованья ему покажутся смешны, Когда бы были те моменты, что сердце греют как костры! Он за кулисами один, в ушах шумят аплодисменты, а вспоминаются ему у речки тихой лишь моменты
- Иисус, Господь твой, в одеянии белом стоял над дремлющею плотию моей. Взор сути внутренней за гранею своей с восторгом созерцал явление, и трепет сердца оживлял сознание так медленно, как проникает в кожу спицы сталь. А наживляющая нить — то, что никак не объяснить! Возможно, мыслеформа вразумления. Та самая, что подарило Господа явление. Касание Его к душе произошло, и вверх она внезапно потянулась, приветствуя Создателя себя! А я в поту физическом очнулась, ища причастия за поволокой будничного дня… Искры Святой от Божьего Огня!
- Зарисовка на злобу дня…
- Я Дон Кихот с отломленным копьем. Мой Санчо, мы опять вдвоем! Ты, знаю, можешь взять меня живьем, но песня будет не о сем… Сражение с тобою не возможно — сознание меняется так сложно! А, может, ложное приходит время, напрасно ставлю ногу в стремя?! Лечу на мельницу и жернова, как эта повесть не нова!… ########################################## В стране невидимый звучит набат, и голоса, идущих в ад; и шепчет враг, сомкнув уста: «Дорога к пропасти — пуста!» Безлюдие глухое… Да ветер скатится по крыше — Распятый, ангел — снова в Высе!… ############################################# Мы раскачали лодку!… К берегам каким направятся ладьи, и чьи слезами дети обольются? Когда же Бог даст шанс очнуться??!… ############################################# Я наблюдаю панараму через окна пустого раму. А суетясь, тасует карты, играя судьбами людей, едва ли видимый злодей. Давай! Подбрось еще идей! Не собирем потом костей!… Метла метет, дворник идет, в окне напротив кофе пьет интеллигент, а лысый мент был вотрезвителя клиент! Мальчишки снова подрались, влюбленные в любви клялись… Кричала женщина: «Заткнись!» От старца внуки отреклись. Сгустились в небе облака: не моросит, но лишь пока. Я отвернулась и молюсь… А позже тоже расстворюсь среди сует мирского ора, не напевая песни хора. #################################### Лютеране, лютеране, как мошки дохлые в стакане! Воды вам чистой не налить, не выловить, да и не слить! Расковыряв мозги себе, вы слиплись дружно все на дне… И до того есть дело мне?…
- Любовники
- Разбросанность подушек, простыней, Растрепанность кудрей, бесцветность в лицах, раздельность слов, по сути, безразличных чуть-чуть голодных и немного грустных и детское желанье чистоты; бродящие вокруг ИНОГО ароматы. — — — — — — — — — — — — — — — — — Los amantes Un desorden de sabanas y almohadas, dos palidas cabezas despeinadas, una suelta palabra indiferente, un poco de hambre, un poco de tristeza, un infantil deseo de pureza y un vago olor cualquiera en el ambiente. (Baldomero Fernandez Moreno)
- Хохлушечка
- Эту девушку знали не многие — в моде были ведь длинноногие. И хотя богом и не обижена, но ранима была и пристыжена. В вышиванке гуляла по Киеву, и Историю видела дивную. Джинсы тертые, волосы длинные, и глаза голубые невинные. Сердце доброе, сердце гордое — видно, что-то в нем инородное! В лицах видела образ родственный, и с её душой сходственный. Как в разлуке жила с предками? Слёзы были уже нередкими. Днепр могучий ласкал волнами, В Лавре песнь звучала духовная. Иностранцы смотрели радостно, говорили жестами пафосно, Душа девушки ведь не смелая, как голубка она белая. Ввысь взметнётся, трепещет, колеблется, в лучах солнца, небесная, нежется. Май садами цветет, Пасха близится. Украина опять унизится. Не далек тот день: тучи черные… Застелят глаза кровью наемники. Журавлиный клин плачет горестно, племя русское перессоренно. Плачь, хохлушечка, над могилою, над отчизною любимою. Разлучила вас доля страшная. Жертва, видимо, не напрасная…
- Революция Чиполлино
- Взявши в руки старинный рецепт, итальянский расслышу акцент. А сварить чтобы суп или борщ, нужен слезы источающий овощ! Загляну я в корзину и выну — озорного мальца Чиполлино! И пойдем мы путем революций, и булыжником выложенных улиц. Прочь откинув стыдливость, мы отыщем с тобой справедливость. Мы узнаем, что дружба и честь и в роду овощном тоже есть! И узнать надо нам, что есть знать, так любящая долго поспать. И муштра, и злоба, и лесть, и обман, и капризы, и месть. И сбивают им тоже спесь независимость мыслей и песнь, и в единстве их мир весь! Бунтари буржуазный строй ворошат словно сонный рой. Жадность, скупость их за собой манит загребающей благо рукой. Обобрать, к нищете привести — удовольствия ради Вашей Светлости. А у бедных богатство — дружба, и вельможи краснеют натужно. Не понять им, что кроме процентов и фальшивых в их честь комплиментов, существует еще братство, утопическое будущее царство. А пока разрушаем и строим, к тюрьмам новых идей мы приводим, поколения овощей, оторванных от корней. Вот и кушай теперь щей, со сметанкой еще вкусней!
- Исполнить их завет