Бесплатный фрагмент - Карьера 50+: написать историю заново

Карьера — это история, которую люди рассказывают о проектах, которыми увлечены.

Марк Савицкас

Мы находим смысл в происходящих с нами изменениях, наполняя события особым значением и вплетая их в стройные истории о том, кем мы становимся.

Эрминия Ибарра

Сторителлинг для профессиональной трансформации

Истории, которые создают наше будущее

Михаилу Михайловичу было неловко. Ему захотелось снять пиджак, но он подумал и лишь ослабил узел галстука. Неожиданно он почувствовал себя стариком в группе коллег. В последнюю минуту в комнату зашел айтишник Никита и перевес в сторону молодых стал очевиден.

---

Никита извинился — менеджер по персоналу только вчера сообщила ему об уникальной возможности стать участником программы «Эффективный топ-менеджер банка». Авансом, на вырост, как подающему надежды и попавшему в кадровый резерв сотруднику.

Михаил Михайлович заметил, как Никита, когда здоровался с каждым из участников, споткнулся о него взглядом. Должно быть, молодому специалисту тоже не по себе оказаться в группе начальников, да еще и возрастных.

Групповой коучинг, который был одним из элементов развивающей программы для менеджеров банка, предполагал работу в малых группах по пять-шесть человек. Это когда в течение нескольких часов участники по очереди делятся своими проблемами и советами друг другу. А ведущий-консультант помогает создать доверительную атмосферу и достичь эффекта разговора с попутчиком в поезде, которому собеседник готов излить душу.

В данном случае в роли консультанта выступала я. Мне посчастливилось стать членом команды консультантов на проекте для нескольких сотен менеджеров крупного банка. Проектом руководил профессор европейской бизнес-школы — ученик Кетса де Вриса, гуру коучинга в бизнесе. Менеджеры банка активно участвовали в программе и были заряжены на развитие. Работа в группах проходила динамично, участники радовались возможности поделиться опытом с коллегами.

В этот раз группа собралась необычная. Михаил Михайлович — пятидесятидевятилетний заместитель председателя правления банка — рядом с двадцатипятилетним Никитой. Остальные участники — среднего возраста. Три поколения в одной комнате.

Эксперты все чаще призывают нас быть готовыми к появлению в офисе одновременно четырех поколений из-за увеличивающейся продолжительности жизни. Но мне как консультанту и трех поколений было достаточно, чтобы прочувствовать сложность задачи. Я переживала, сработает ли метод. Будет ли рассказ почти шестидесятилетнего топ-менеджера интересен его молодому коллеге. И наоборот.

Когда Михаил Михайлович, следуя сценарию группы, начал рассказывать о себе, он оказался на высоте. Рассказывая о проблеме, он подбирал слова, делал отступления, чтобы ситуация была понятнее. Делился деталями, которые были неизвестны тем, кто работает на нижних уровнях иерархии. Говорил медленно, как будто по ходу обдумывал связь событий, которая до сих пор не была для него очевидна.

Группа оценила усилия Михаила. Уточняющие вопросы со стороны участников попадали в самую точку. Рекомендации были неожиданно смелыми. Никита тоже постарался — сначала смущался, предоставляя обратную связь старшему коллеге, но потом начал говорить с присущей молодежи прямотой.

Но самое важное произошло во время заключительного слова Михаил Михайловича. После рекомендаций группы он должен был поделиться, какие советы стали для него особенно ценными и что он возьмет в работу.

Михаил Михайлович подумал пару минут. Снова начал говорить медленно. Отреагировал на все комментарии группы. Каждого поблагодарил. И сказал, что обнаружил себя перед новым этапом своей жизни. Молодым пацаном он пришел работать в банк сразу после вуза. Пережил десяток кризисов. В итоге не только барьеры преодолел, но и с собой справился. И вот сейчас вдруг понял, что кризисы он проходил с неизменной установкой «верить в себя и следовать мечтам». Хотя со стороны могло показаться, что делал карьеру. Когда он слушал группу, ему захотелось вернуться к мечтам молодости. Чтобы еще лучше понять, куда двигаться дальше, когда, казалось бы, всего достиг.

Мой пересказ слов Михаила звучит суховато. У Михаила как-то эмоционально и ярко все получилось. Слушая его, я невольно стала мысленно проговаривать историю своей карьеры и проверять, смогу ли я столь ясно провести линию между мечтами и началом работы и тем местом, где я нахожусь сейчас. И захочу ли я планировать свое будущее в шестьдесят лет.

Если вы принадлежите к поколению 50+, вам не раз приходилось рассказывать о себе на собеседованиях или на встречах с клиентами, сотрудниками. Вспомните, насколько легко вам удавалось сочинить целостную и увлекательную историю? Вы рассказывали о своих местах работы или о том, когда и как вы родились как профессионал? Говорили о том, как реализовывали свои профессиональные мечты, преодолевая барьеры и совершая подвиги, или сухо перечисляли занимаемые должности?

В жизни мы чаще ограничены форматом встреч и не думаем, что наш рассказ о себе должен звучать как профессиональное приключение.

За тридцать лет трудового стажа я несколько раз меняла работу, и моя самопрезентация на собеседовании, как и у многих моих ровесников, сводилась к перечислению опыта и обучающих программ, которые я прошла. Это были детали карьерного пазла, которые я не собирала в целостную картину ни для себя, ни для собеседников.

Возможно, вы тоже чаще рассказываете о себе в формате резюме — следуете хронологии событий, подсматриваете в записи, рассказывая о своих достижениях. За плечами у каждого из нас большой опыт, и многое забывается.

Необходимость сократить историю, чтобы уложиться в две страницы резюме, вызывает у нас боль — как можно не упомянуть запуск розничной сети, за который вы отвечали двадцать лет назад? Ведь это был не только расцвет вашей карьеры, но и этап бурного развития всей отрасли. А запуск системы учета GAAP, когда пришлось не спать ночами, готовясь к экзамену на сертификат?

У каждого из нас — профессионалов в возрасте 50+ — есть много случаев из разряда «что бывало». Мы — тертые калачи, которые прошли огонь и воду. Мы не хотим сокращать свой рассказ. Поэтому иногда действуем по принципу «все или ничего» и молча протягиваем собеседнику свое резюме на десяти страницах. Мол, там все написано.

Мы отказываемся сочинять свою профессиональную историю как историю своей жизни.

Если вам приходилось отрабатывать навыки презентации, вы наверняка делали упражнение «презентация в лифте» (от англ. Elevator Pitch или Elevator Speech). Когда нужно за две-три минуты рассказать о себе воображаемому собеседнику или «работодателю мечты». Насколько складным получался ваш рассказ о себе в данном случае?

Мы с коллегами на карьерных консультациях редко встречаем клиента, который бы не начинал свой Elevator Speech с легкого вздоха или со слов «я не готов».

Эмилия Ибарра — английский профессор, которая изучает законы профессионального развития — пишет, что чаще всего необходимость рассказать о себе ловит нас в тот момент, когда мы еще в пути. Мы идем по дороге профессионального развития, примеряя новые роли и оценивая, куда повернуть на очередной карьерной развилке.

Мы в поиске, независимо от количества лет трудового стажа и от того, сколько мест работы мы сменили. Нам нужно время для того, чтобы подготовиться к «встрече в лифте». Плюс — доброжелательная аудитория. Ну и «помощь друга».

Вы можете сказать, что пятьдесят лет жизни предоставили нам достаточно времени, чтобы разобраться в себе и в том, кем мы хотим быть, и уже неловко в нашем возрасте ожидать чьей-то помощи.

Но проблема в том, что на границе пятидесятилетия, хотим мы этого или нет, мы оказываемся на этапе глобальной личной трансформации. Даже если мы не ищем изменений в карьере и желаем, чтобы все шло, как идет, мы движемся к новой профессиональной идентичности, которая нам еще не ясна. По факту своего перехода из первой половины жизни — во вторую.

Мы заново пишем свою профессиональную историю, даже если нас все устраивает в прежней. Мы определяем себя как героя, анализируем препятствия, которые уже преодолели, и пытаемся увидеть путь впереди. Мы встречаемся с другими людьми и каждый раз с новой стороны рассказываем о себе и обнаруживаем свои нереализованные мечты и таланты. Мы ведем внутренний диалог с самими собой как с авторами истории о герое и в результате становимся авторами своей жизни.

Книга, которую вы держите в руках, — сборник подобных историй и монологов профессионалов возраста 50+. Истории — самый простой и доступный из всех способ трансформации — как себя самих, так и того, как нас видят и воспринимают другие.

Поэтому я предлагаю вам прочитать истории героев книги и начать рассказывать подобные истории о себе, чтобы успешнее пройти переход во вторую половину жизни.

С 2015 года, когда я начала работать в команде Manpower, я выслушала сотни сотрудников международных компаний, которые приходят на карьерные консультации. До Manpower я отработала двадцать лет в HR консалтинге и выслушала еще большее количество историй клиентов — участников программ по оценке и развитию потенциала.

По своему опыту я знаю, как важно человеку создать целостную, интересную, воодушевляющую историю о себе, чтобы почувствовать драйв и начать ставить новые цели.

Сейчас принято говорить о создании нарратива.

Эксперты по профессиональному развитию предлагают начинать выстраивать свой нарратив с микроисторий — эпизодов, которые оставили яркий след, вызвали острые эмоции (лучше позитивные). Затем по-новому собирать старые элементы и события, связывать микроистории в нарратив, который мотивирует человека к новым действиям, потому что показывает ему целостный осмысленный путь и делает возможным моделирование будущего.

В книге собраны невыдуманные, но творчески переработанные мной микроистории клиентов, которые вы можете использовать как примеры рассказов о себе в профессии во второй половине жизни.

Некоторые истории похожи на мысли вслух. Автор истории (он же — герой) делится эмоциями, опасениями, находками при решении конкретной проблемы, знакомой многим из нашего поколения 50+. Например, кто-то из героев ищет работу, а кто-то заботится о престарелых родителях.

Несколько историй — скорее полноценные рассказы. Например, про Виктора и Николая, которые в свои пятьдесят с небольшим лет неожиданно обнаружили себя на рынке труда.

Для меня было важно показать вам, насколько разнообразными могут быть наши рассказы о своем пути после пятидесяти лет. Поэтому я собрала в книге истории людей самых разных профессий (от химика и учительницы до бухгалтера), управленческого уровня (от молодого специалиста до члена совета директоров). Чтобы было легче найти историю, которая будет близка именно вам.

Чтение историй жизни других людей поможет вам начать создавать более связное повествование о собственной профессиональной жизни.

Вы можете спросить, почему я собрала рассказы именно представителей нашего поколения?

Во-первых, я сама из тех, кому за пятьдесят.

Во-вторых, потому что мы — профессионалы в возрасте 50+ — проходим сложный этап нашей жизни. Мы одновременно переживаем классический кризис «середины жизни», примеряем на себя роль предпенсионеров, свыкаемся с новыми ролями в семье, плюс — находимся в центре сразу нескольких глобальных исторических трансформаций. Об этом я подробно написала в следующей главе.

В процессе написания книги я переписывала свою профессиональную историю. Я начала с эпизода, который почему-то вспомнила, работая над первым черновиком. Написав последнюю главу, я вдруг увидела смысл этого эпизода в своей жизни и карьере.

Об этом — отдельная глава в конце книги.

Спасибо моим клиентам и читателям за то, что предоставили мне возможность вслух подумать над моими вопросами. И поделиться с вами моими решениями.

По отзывам подписчиков моего канала t.me/career50plus, в котором некоторые рассказы из этой книги уже публиковались, истории ровесников помогали читателям «разговориться», перестать бояться рассуждать вслух об этом неизведанном этапе жизни 50+. Постарайтесь найти в историях героев примеры (идеи) для переосмысления своего профессионального пути, посмотреть на свою ситуацию через чужой опыт.

Двадцать пять историй в книге собраны в главы достаточно условно. Сложно выделить в монологе героев какую-то одну тему. Вы можете перейти к чтению историй героев, пропустив следующие главы, где я подробнее рассказываю о методе сторителлинга. Но, если эти главы вам покажутся полезными, я буду рада.

Специально я истории не записывала, просто запоминала сюжет и яркие детали. Поэтому если кто-то узнает себя в героях книги, это случайное совпадение. Каждая история творчески переработана и «допридумана» мной. Несколько историй из моей жизни тоже слегка доработаны — я изменила имена действующих лиц.

Для тех, кто любит упражняться — дополнительная опция — задания для самостоятельной работы.

На сайте https://annaburova.ru я предлагаю своеобразный чек-лист с вопросами, которые помогут вам осмыслить предложенные кейсы и создать (переписать, уточнить, отредактировать — выберите любой вариант) историю вашего карьерного пути.

Плюс — варианты моих ответов на эти вопросы на странице ххх. Но как я уже упоминала, в книге нет правильных ответов. Поэтому мои ответы вы можете оспаривать.

P.S.

Уже когда я заканчивала черновик этой книги, мне на почту пришло письмо от подписчика канала t.me/career50plus:

«Анна, добрый день. У Вас фантастический блог. Чего, может, не хватает))), так это крутого кейса про персонажа, после шестидесяти, бурлящего, искрящего, настроенного на подвиги, хорошо оснащенного управленца, случайно оказавшегося на обочине и возвращающегося на середину хайвея. Это — про меня».

Мы начали переписку с автором письма по поводу его кейса. Но новая история, как и многие другие, уже не уместились в книгу, которую вы держите в руках. Впереди у нас еще много возможностей пообщаться и поделиться своим опытом перехода во вторую половину жизни.

Почему про 50+

— Послушайте, да что вы все про эти 50+ постоянно пишете? Какая разница между тем, кому сорок девять лет, и тем, кому пятьдесят один? Ну или пятьдесят девять?

Периодически кто-то не выдерживает и спрашивает меня об этом в комментариях в соцсетях.

Да, действительно. Граница в пятьдесят лет — условная. «Стандартизированная», как пишет нидерландский профессор Ян Баарс. Баарс написал несколько книг о том, что придуманная в двадцатом веке граница в пятьдесят лет портит жизнь людям. Для чиновников так проще — отсекать население по границе пятьдесят, пятьдесят пять, шестьдесят и т. д., планируя бюджет на выплаты и прогнозируя количество людей на рынке труда. А для людей возрастная граница — это переживания по поводу перехода в категорию стариков.

Мне было неловко отправлять профессору письмо с адреса почты, в названии которого присутствовало 50+. Получалось, что я заодно с теми, кто поставил забор перед пятидесятилетними — моими ровесниками.

При этом с самого начала своей карьеры я борюсь с представлениями чиновников, рекрутеров, эйчаров, работодателей о том, что люди после пятидесяти лет вдруг перестают принадлежать к некоему «нормальному» большинству. Работодатели старательно настраивают фильтры по обработке входящих резюме так, чтобы ни один «старичок» (в их понимании) случайно не попал в воронку кандидатов. И я критикую и работодателей, и менеджеров по персоналу, которые у них работают.

Мы, поколение пятьдесят плюс, последние из беби-бумеров и начинающее стареть поколение Х, оказались перед лицом проблем, которые нам приходится решать в одиночку. Ученые, эксперты и разные гуру не подготовились. Слишком быстро все случилось. Сто лет назад умирали в сорок пять — пятьдесят лет, а сегодня мы обсуждаем необходимость работать до семидесяти.

Эксперты буквально на ходу, вместе с пятидесятилетними, переосмысливают происходящие изменения и переводят их на язык психологических теорий, философских концептов и алгоритмов развития карьеры. Своего рода эксперимент, в котором мы участвуем.

Переход во вторую половину жизни каждого из нас совпал сразу с несколькими мировыми трансформациями.

---

Напомню вам, о чем речь. Следуя современным тенденциям, я задала вопрос чату и постаралась пересказать предложенный им список максимально кратким:

• Цифровая трансформация: стремительный технологический прогресс, автоматизация и искусственный интеллект, исчезновение традиционных и появление новых профессий, потребность в цифровой грамотности и технических навыках.

• Изменение демографической ситуации: старение населения во многих развитых странах и увеличение продолжительности трудовой жизни.

• Глобализация: усиление глобальной конкуренции за трудовые ресурсы, расширение возможностей удаленной работы, значимость культурной компетентности и знания языков.

• Изменение характера работы: рост «гиг-экономики» и контрактной работы, увеличение числа проектной и временной занятости, важность адаптивности и непрерывного обучения.

• Экономическая неопределенность: глобальные экономические колебания, влияющие на стабильность работы и пенсионные планы, потребность в финансовой грамотности и адаптивных карьерных стратегиях.

• Изменения государственных политик: корректировка возраста выхода на пенсию и пенсионных систем во многих странах, изменения в трудовом законодательстве, затрагивающие права и защиту пожилых работников.

• Необходимость обучения на протяжении всей жизни: потребность в постоянном обновлении навыков и знаний, рост платформ онлайн-обучения.

По сути, нашему поколению бэби-бумеров выдали дополнительные пятнадцать-двадцать-тридцать лет жизни (кому как повезет). А затем предложили самим как-нибудь со всем этим разобраться.

Собранные в книге истории клиентов отражают основные проблемы, в контексте которых нашему поколению приходится принимать решение о своем профессиональном будущем:

1. Пенсии рано или поздно отменят во всем мире.

2. Обеспечение дохода в старости — личная задача каждого из нас.

3. Жизнь будет долгой, и от нас зависит, чем мы ее наполним.

4. Против нас будут бороться с помощью эйджизма все вокруг (и не только издательства, о чем моя личная история ниже). И это наша личная борьба.

5. Мы справимся. Потому что уже справлялись ранее. Только нужно определить свою внутреннюю силу. Она у нас точно есть.

Моя основная мысль, что наш возраст 50+ — это про активную жизнь, про самореализацию, про переосмысление предыдущего опыта и успешную борьбу со своими страхами и сомнениями.

Интересно, насколько вы с этим согласны.

Как издательство решило, что книги для тех, кому 50+, не нужны. И почему я против

Редакционный совет выносил приговор моей книге про профессионалов 50+ дважды. На этот раз мнение редакции было непоколебимо: у меня как у автора нет шансов. Книги про возраст не продаются, особенно если речь идет о рубеже в пятьдесят лет.

Тридцатипятилетние редакторы считают, что тем, кому «за», специальные книги не помогут. Во второй половине жизни люди делятся на тех, кто поставил на себе (своей карьере и личной жизни) крест, и тех, кто успешно преодолевает барьеры возраста. Последним, понятное дело, книги уже не нужны, а первых не спасут.

Издательство, в котором заседают рассудительные редакторы, работает с конца девяностых. И те, кому сейчас 50+, были первыми читателями изданных в нем книг. Тем, кто организовал издательство и руководил им, сейчас тоже больше пятидесяти. Нынешние пятидесятилетние внесли своим рублем, трудом, мыслями вклад в существование издательства в 2023 году, когда молодой редакционный совет отказал в книгах возрастным читателям.

Возрастные сегодня — это поколение, которое училось быть профессионалами в переходный период девяностых. Кто переживал один за другим экономические кризисы, продолжая верить, что все получится. Нынешние пятидесятилетние россияне — не только первые читатели бизнес-литературы в стране, но и первые маркетологи, логисты, бизнес-девелоперы, айтишники. Они же — первые выпускники бизнес-школ и новых университетов и создатели практики отечественного менеджмента.

И теперь под сомнение ставится способность одной части этого поколения быть профессионально активными и востребованными после пятидесяти лет. А другой — интересоваться, изучать, исследовать, читать о том, как быть еще более успешными.

Нас похоронили?

Но в таком случае для кого издаются миллионы книг про то, как быть эффективным, богатым, счастливым, успешным в старости? Как беречь суставы? Как заниматься сексом и находить любовь после семидесяти лет? Как выглядеть моложе без пластики и как повязать платок, чтобы скрыть дефекты шеи? Как стать инвестором и жить на пассивный доход?

На российском рынке есть книги обо всех аспектах старости, кроме работы.

Первый вариант моей книги был про поиск работы. Как карьерный консультант с многолетним опытом, я планировала описать инструменты поиска работы, включая оптимизацию резюме. С каждой написанной страницей у меня возникало все больше сомнений, что это кому-то нужно. Интернет полон подобными советами. А сессии с клиентами показывали, что возрастные опытные кандидаты нуждаются в советах глубже, чем «сократите резюме до двух страниц».

Удивительно, но впервые я услышала про «эйджизм» от того же издательства! Именно так был сформулирован первый отказ в публикации моей книги: эйджизм не победить с помощью красивого резюме.

В этот момент я подумала: «Эйджизм?!»

Дискриминация по возрастному признаку. Причина, по которой поколению 50+ отказывают в работе и даже не смотрят резюме тех, кто родился раньше 1975 года.

И я погрузилась в тему.

Прошло почти пять лет.

Количество людей в возрасте двадцати — сорока пяти лет еще не сравнялась с количеством тех, кому 50+. Однако это совсем скоро произойдет. Доля 50+ растет в мире. Поколение беби-бумеров 50+ создало экономику последних тридцати лет, материальные и финансовые активы (упомянутое выше издательство в том числе) и планирует создавать и творить и дальше.

Да, нам придется разобраться в том, как устроен мир, в котором традиционно пятидесятилетние списывались со счета и зачислялись в пенсионеры. Но мы умеем считать и знаем, что пенсия нам не грозит. В том смысле, что не обеспечит еще тридцать лет активной деятельности.

Мы знаем, что мир XXI века наполнен цифровизацией, ИИ и стремительно обновляющимися технологиями. Мы в курсе, потому что у истоков большинства технологий XXI века стояло наше поколение.

Мы чувствуем, что возраст — это неожиданные открытия в самом себе, клубок ограничений и преимуществ. Мы хотим разобраться в этом. Мы готовы изучать все, что наука и общество накопили про законы второй половины жизни.

При этом мы понимаем, что мы — первое поколение в истории человечества, которое разруливает проблемы, возникшие из-за изобретения эликсира долголетия.

Поэтому мы будем не только изучать, мы будем исследовать и делиться своим опытом.

Нам нужны книги.

А если вы отказываете нам в них, ссылаясь на наш возраст, то это эйджизм.

Вот так мысленно я дискутировала с издательством, дописывая очередную версию книги про профессиональное самоопределение поколения 50+.

Книга еще в работе.

Сейчас вы читаете сборник историй клиентов, который должен был остаться за скобками. Клиенты и подписчики моих соцсетей подсказали идею использовать рассказы как толчок извне для обдумывания своих личных историй.

Получилась книга-триггер.

---

Как именно работает сторителлинг

Лет пятнадцать назад я прочитала статью о том, что сопроводительное письмо при отправке резюме лучше писать, как увлекательную историю, в которой герой проходит путь. Тогда статья меня встряхнула и перевернула мое самовосприятие как работника. Идея стать не просто «кандидатом», «сотрудником», «консультантом, который презентует свой опыт», а рассказчиком мне понравилась.

До тех пор мои профессиональные истории не содержали описания движения к определенному финалу. Я осмысляла их как студент первого курса, дипломная работа которого похожа скорее на конспект прочитанной литературы, чем на научную работу, в которой автор делится своими гипотезами и убеждает читателя в своей правоте.

Как и многие из нас, обычно я больше говорила о прошлом. Мне не хватало взгляда на себя как бы со стороны, чтобы включать в самопрезентацию будущее.

Думаю, аналогичные сложности переживают представители нашего поколения, когда пытаются уложить в увлекательный для слушателя рассказ свой двадцати пяти — тридцатилетний опыт.

---

Сторителлинг сейчас — достаточно популярный инструмент, который используют люди самых разных профессий: от менеджеров по продажам до школьников, которые готовятся сделать свой первый Ted Talk.

Суть сторителлинга в том, чтобы сочинить повествование, в котором есть начало, середина и финал, автор, главный герой и «путь героя или арка героя».

Казалось бы, все понятно, особенно если мы с вами не собираемся писать роман.

Но, поверьте мне, я еще не встречала описания простого и понятного алгоритма, как эту задачу решить, особенно в контексте профессионального рассказа. Подготовка списка литературы, который вы найдете в конце книги, вызвала у меня сложности.

Меня буквально спасла Анна Иванова — филолог, консультант по сторителлингу и автор ТГ-канала «Дай почитать». Она прочитала предыдущий вариант этой главы, оценила мои попытки сделать ясным сложный вопрос о процессе написания историй и разъяснила следующее.

Да, по ее опыту работы с авторами, у людей в этом месте слепое пятно. Мало кто может сходу ответить на вопрос, чем история отличается от не-истории. Или что делает повествование историей. Потому что людям свойственно мыслить историями, но не свойственно думать про них.

---

Анна Иванова предложила мне просто напомнить читателям, что в истории всегда есть:

• герой,

• цель, которую он достигает с некоторыми намерениями,

• препятствия, которые возникают на пути его цели,

• вывод, мораль истории.

Давайте попробуем резюмировать суть сторителлинга на примере рассказов, которые вы прочитаете далее, и в контексте темы профессионального пути во второй половине жизни. И понять, зачем сторителлинг нужен нам, профессионалам в возрасте 50+.

Итак, в истории всегда присутствует герой, потому что история — это рассказ о ком-то.

В данной книге вы прочитаете двадцать пять историй, из которых три истории — обо мне. Так или иначе, двадцать человек поделятся с вами событиями и переживаниями из своей жизни. Они будут для вас героями своих историй. Но и не только. Самое важное, что, когда авторы рассказывают нам свою историю, они возвращают себе субъектность и становятся героями и своей жизни.

Для нас это важно в контексте профессионального развития после пятидесяти лет. Потому что иногда складывается впечатление, что мы сопротивляемся именно этой необходимости продолжать быть героями второй половины жизни. Как будто уже не верим, что способны на подвиги. Или что наши подвиги кому-то нужны.

Формат историй делает наше возвращение в героическую роль психологически легче. Мы же ведь не о себе говорим, мы как бы рассказываем историю о некоем герое.

Кстати, специалисты по карьерному сторителлингу предлагают начинать именно с этого — с отвлеченных вопросов о сюжете, ситуации и чувствах героя. Не о том, в какой компании вы работали и на какой должности, а чем вы были воодушевлены в тот или иной период жизни. Какие фильмы любили смотреть? Какие книги читали или продолжаете читать? Кем восхищались тогда и восхищаетесь теперь?

И только после того, как вы описали сцену из жизни максимально ярко и позитивно, начинать анализировать ее как карьерный этап и оценивать свои достижения.

Теперь о намерении героя или цели, которые всегда присутствуют в истории.

С одной стороны, применительно к рассказам о нашем профессиональном опыте, все понятно.

Мы, герои событий в предыдущие двадцать пять — тридцать лет трудовой жизни, знаем, что нами двигало, когда мы выбирали ту или иную работу. Мы даже способны признать, что, возможно, выбрали профессию под давлением внешних обстоятельств или родителей. И, наверное, готовы будем рассказать о случае, который побудил (или нет) нас к поиску дела, которое воодушевляет, а не только позволяет получать большие бонусы.

Однако, как показывает опыт, осмыслить намерения реального, а не вымышленного героя не так легко. Иногда требуются годы, чтобы понять, что нами двигало много лет назад, когда мы принимали одно предложение о работе и отказывались от более выгодного.

Сочинение вновь и вновь историй о своей жизни помогает сократить время осмысления своих мотивов.

Например, только сейчас, написав пятый черновик этой книги, я поняла первопричину своих внешне экстремальных решений о работе санитаркой в больнице, консультантом в семейном центре, психологом в розничной компании и консультантом вместо директора по персоналу. Вы прочитаете несколько историй об этом далее.

Раз за разом я рассказывала, казалось бы, один и тот же сюжет, и многие детали прошлого начинали выглядеть иначе.

Кроме сочинения историй о себе подобный эффект вы можете получить, беседуя с близкими, друзьями, коучем. Потому что разговор — это всегда обмен историями.

Эрминия Ибарра, профессор организационного поведения, пишет, что хорошая история очень важна для успешного карьерного перехода и требует много сил для разработки — понимания, какие события стали значимыми на пути, в чем их смысл и какая общая нить связывает прошлое и будущее.

Ну и самое важное и сложное для нас как для рассказчиков в возрасте 50+. Про будущее.

Да, специалисты утверждают, что, рассказывая истории из своего прошлого, мы смотрим в будущее и таким образом формируем его. Потому что герой не бывает без цели, а цель всегда обращена в будущее.

Однако, если у нас возникли сложности с осознанием намерений реального, а не выдуманного героя, увидеть за непроработанным прошлым будущее непросто.

Многое определяется готовностью автора рассказа перейти из роли героя истории в роль автора своей жизни.

Позвольте проиллюстрировать эту мысль личным примером.

Мне кажется, что момент, когда я определила себя как автора истории своей профессиональной жизни, наступил сейчас, в момент написания данной книги.

Не в том смысле, что теперь я вольна выбирать работу по своему желанию. Я нахожусь в том же статусе, что и большинство моих читателей — накоплений нет, пенсия мизерная и работать придется, пока смогу. От кризисов никто не застрахован, поэтому я каждый раз расспрашиваю таксистов об условиях работы и заработке и изучаю модели водительских сидений, которые не провоцируют боль в спине.

Все произошло вроде бы и мгновенно, но с другой стороны — в результате десяти лет углубленной работы в новой для меня области карьерного и профессионального развития. Я искала новые идеи для своих клиентов и одновременно незаметно для себя осмысляла свой путь.

Работа над очередным черновиком книги стала для меня работой над чистовым вариантом моей профессиональной истории. Хотя кто знает — возможно, моя история будет развиваться и дальше.

В этом смысл написания истории заново, даже если мы хотим, чтобы написанные прежде главы нашей жизни плавно вели нас к хеппи-энду.

Наш герой тоже проходит свой путь и арку героя. Мы меняемся в ходе жизни.

Обучаясь писательскому мастерству, я на собственном опыте убедилась, что, когда писатели начинают писать книгу, они редко представляют себе финал в деталях. И не всегда уверены, что финал получится именно таким, каким был задуман изначально. Иногда история и герои начинают управлять писателем, и финал проясняется в результате творчества. Во время работы над текстом авторы делают портреты героев все более детальными, обнаруживая невидимые изначально мотивы действующих лиц и повороты сюжета.

Именно так ученые предлагают относиться к профессиональной истории своей жизни — как к истории, которую мы начинаем писать, не будучи уверенными в финале. Например, Эрминия Ибарра рекомендует рассказывать истории о себе как можно чаще, не удивляясь тому, что меняется сюжет, действующие лица. До тех пор, пока мы в поиске себя, многое в нашей истории еще не ясно. В том числе и финал. Мы может менять его, следуя событиям и тем смыслам, которые мы обнаруживаем.

Иначе говоря, чем активнее мы с вами включаемся в разные области жизни и чем больше историй об этом рассказываем себе и другим, тем больше у нас шанс написать самую замечательную историю своей жизни, которая сбудется.

Марк Савицкас отмечает, что стать автором своей профессиональной жизни означает начать ее проектировать и реализовывать, гибко адаптировать карьеру под обстоятельства, находить новые смыслы в прошлом и видеть возможное будущее. Для этого — описывать свой путь не с точки зрения занимаемых должностей, а с точки зрения проектов, этапов жизни, из которых герой (автор) выходит другим. И благодаря этому быть открытым к финалу, который был неочевиден изначально. Момент перехода из роли «актера» на сцене профессиональной жизни в роль автора личной истории может наступить в любой момент.

На мой взгляд, способность перейти к авторству своей жизни в ходе сочинения историй о себе — это критический момент для нас, профессионалов возраста 50+.

В роли автора жизни мы перестанем быть для окружающих представителями поколения «сбитых летчиков», «подстреленных воробьев», тех, у кого «глаз не горит». В закрытых чатах хедхантеров нередко фигурируют именно такие характеристики возрастных кандидатов.

И, если переходить к морали как важному элементу истории, именно в этом может быть мораль сочинения «Новая история профессионала поколения 50+» — мы обязаны создать новый вариант самих себя в этом сложном мире. И показать пример тем, кто уже списал себя со счетов.

Возвращаясь к истории про издательство в предыдущей главе, мораль можно сформулировать следующим образом: давайте продемонстрируем, что у нашего поколения есть готовность быть героями нового мира и писать об этом книги.

Помните, в первой главе я рассказала о случае на групповом коучинге? Михаил Николаевич делился своей проблемой с группой, отвечал на вопросы, осмыслял свою ситуацию и озвучивал новую историю самого себя. Во второй версии рассказа у него появилось видение нового жизненного этапа.

Теперь мы можем сказать, что у него сложилась полноценная история.

Михаил увидел себя со стороны как героя, который проходил через испытания и вышел обновленным и готовым к новым вызовам. Ему захотелось следовать своим мечтам и идти к тому будущему, которое эти мечты реализовывает. И — что важно — стать автором следующего этапа своей жизни.

Вы скажете, что рассказ о себе все еще не привел Михаила к конкретному плану действий. Но это уже следующий шаг.

Главное, что у Михаила появилось желание думать о будущем. И готовность видеть себя не только героем, но и автором.

Истории профессионалов 50+

В поисках эйджизма

Как вы поняли, эйджизма нам не избежать. Все эти пятидесятилетние юбилеи прочно укоренились в нашей жизни как особенное событие, после которого все меняется. Нам придется терпеливо объяснять и доказывать окружающим, что возраст делу не помеха и даже после пятидесятилетнего юбилея мы мотивированы на успех и чувствуем себя на двадцать пять лет от силы.

С другой стороны, возраст все-таки настигает нас в виде болезней, уныния, чувства потери, саможаления, ощущения ненужности, оставленности. И в такие минуты, не дожидаясь нападок со стороны окружающих, мы можем сами начать наступление, демонстрируя self-ageism.

Интересно, сталкивались ли с эйджизмом предыдущие поколения, например, наши родители?

Испытание девяностыми:
когда родители были как мы

— Анна Владимировна, почему система товародвижения еще не запущена? — Коммерческий директор Денис Николаевич умел говорить громким голосом босса с жестким стилем управления.

Я сидела за столом напротив и пыталась вспомнить, что там произошло с этим товародвижением и почему некая система до сих пор не работает. Для вида листала страницы ежедневника, без которого вход в кабинет начальника был запрещен.

Вообще-то, моя должность «психолог отдела кадров», скорее всего, не предполагала ответственности за отдел товародвижения. Но это был мой первый опыт работы в бизнесе после окончания факультета психологии, и я плохо знала принципы организационного менеджмента. Денис Николаевич тоже впервые в свои еще неполные тридцать лет руководил компанией в тысячу человек. Он сам создал ее вместе со своим партнером Андреем Михайловичем. Когда я пришла работать в компанию в 1996 году, это была одна из трех крупнейших розничных сетей на рынке вдруг возникшего капитализма в России.

Партнеры по бизнесу сидели в общем кабинете, разделенном стеклянной перегородкой. И сейчас Андрей Михайлович на своей половине вкрадчиво обсуждал с финансовым директором предстоящие платежи. Андрей Михайлович был «добрым полицейским». Получив образование врача, он умел вникать в детали. «Анна Владимировна, а вы вообще видели, как система товародвижения выглядит и в чем ее смысл?» — так звучал вопрос врача-диагноста.

Мой ежедневник спустя полгода после начала работы потрепался и распух. Крупным почерком, иногда не глядя, я старательно записывала в него вопросы боссов. Если я не понимала, о чем речь и что означает «мерчендайзинг» и «эквайринг», я незаметно ставила знак вопроса. Восклицательными знаками отмечала степень эмоциональности начальства. Учебников по менеджменту в страну еще не завезли. Мои начальники интуитивно (на мой взгляд — гениально) расставляли приоритеты, а я по звуку их голоса строила то, что сейчас называют road map и action plan.

С каждым разом в записях росло количество поручений с тремя восклицательными знаками. Теперь это были вопросы уже про персонал, и шансов отвертеться становилось все меньше.

Почему нет кандидата на должность начальника отдела маркетинга?! Так где же его взять, госвузы только экономистов производят. Когда выйдет на работу новый заведующий складом?! Где схема оплаты водителям за количество километров, которые они проехали за день?! Когда будет учитываться в зарплате экономия ГСМ?! Почему Кравцов жалуется на то, что кандидаты в его отдел плохие?!

Кравцов был моим главным оппонентом. Технарь и интроверт, обычно он отвечал на мои предложения сделать что-то для сотрудников одним словом — «бред». Я вздыхала и шла обдумывать предложенное мной решение более тщательно. Кравцов говорил на английском, отвечал за закупки, отношения с иностранными поставщиками, и его слушали боссы.

Думаю, в то время я была единственным психологом в коммерческой организации в России. К 1996 году, когда я увидела в газете объявление о вакансии, слово «психолог» только что перестало быть ругательным в стране. «Психолог в торговой компании» — звучало интересно, хотя денег предлагали немного. Как оказалось, изучать психологию в процессе управления бизнесом — это было в духе моих боссов. Они создали компанию на волне развития в стране предпринимательства и позволяли себе разные эксперименты. За плечами у них был лишь опыт фарцовки, а они уверенно заявляли о необходимости нанять менеджера по маркетингу, начальника отдела логистики, бренд-менеджера и начальника отдела рекламы.

В вопросах персонала ДН был категоричен, а АМ дотошен. Никаких кандидатов старше тридцати пяти (три восклицательных знака в голосе, которые звучали как набат)!

— Да у них уже мозги закостенели! — кричал в ужасе от моего предложения встретиться с кандидатом тридцати восьми лет ДН.

— Анна Владимировна, ну подумайте, если человек всю жизнь в советской торговле проработал, то разве он сможет начать здороваться с покупателем и спрашивать, чем ему помочь? — вкрадчивым и убаюкивающим голосом рассуждал АМ.

Я не спорила только с утверждением про торговых работников. И по ступенькам в подвал жилого дома, где находился отдел кадров, спускались кандидаты — седовласые полковники в отставке, доктора наук и даже американец 70+ с опытом строительства крупнейших зданий в мире. Еще были посеребренные западные консультанты-пенсионеры, приехавшие обмениваться опытом с предпринимателями в постперестроечной России, и отечественный профессор, которому боссы годились в сыновья. Тридцатилетние кандидаты тоже приходили, но встречи с ними были не столь интересными.

Мои отчеты по кандидатам становились все более изощренными. Главные инженеры, руководители главков, начальники научных лабораторий, преподаватели университетов — предыдущий опыт мало соотносился с требованием вакансии. Но людям нужно было зарабатывать деньги, и они откликались на объявления в газете «Элитный персонал» или «Работа для вас». Предполагаемые должности лишь отчасти соотносились с работой в прошлой жизни, но давали возможность получать стабильную зарплату в сложные времена девяностых.

Иван Иванович претендовал на должность главного экономиста. Пока он рассказывал о своей диссертации по научной организации труда, я думала, как бы ему намекнуть, что рубашка с коротким рукавом недопустима на встрече с боссами. Даже если завтра обещают плюс тридцать градусов. ДН и АМ всегда были в ослепительно белых и тщательно отглаженных рубашках с дорогими запонками на широких манжетах. Иван Иванович знал все об эффективности различных моделей материальной мотивации для всех категорий работников. Для меня это было то, что нужно — найти соратника, который в состоянии доказать начальникам, что водители не могут оплачиваться от километража, если только они не накручивают лишний круг от склада до магазина.

Петр Петрович понравился мне творческим подходом к людям. До перестройки он сделал карьеру на химическом заводе, начав с должности рабочего. Рассказывая о заводе, он оживлялся и начинал перечислять таланты подчиненных. Казалось, что даже самый нерадивый продавец в магазине нашей компании сможет стать лучшим под его руководством. В компании уже сложилась команда бывших военных, которых можно было отличить по коротко стриженному затылку. Если Петр Петрович сумеет найти с ними общий язык, у него есть шанс.

Марья Ивановна была в прошлом начальником планово-экономического отдела в министерстве. Советское прошлое в ней выдавала прическа с начесом. Было понятно, что в масштабах розничной компании ей будет тесновато, но я с интересом слушала ее истории отраслевого масштаба.

Вспоминая сейчас, спустя почти тридцать лет, эти встречи, я думаю обо всех этих людях как о героях. У них за плечами была советская школа, советский институт, опыт работы на одном месте, постоянный, почти не меняющийся оклад, навыки работы в условиях плановой экономики и предсказуемости всех параметров жизни, в том числе постоянного дефицита и отсутствия товаров и продуктов в магазинах. Рубль как единственная валюта с неизменным курсом. Завод, институт, воинская часть, автобаза, про которую они знали все, потому что там работали еще их родители.

Что мне особенно нравилось в «возрастных» кандидатах — это их увлеченность своим делом. Не помню, чтобы среди них были те, кто жаловался на отсутствие интереса к своей «бывшей» профессии. Напротив, они были очень преданы ей, с интересом рассказывали о работе, приводили примеры ярких побед и достижений, сетовали, что вынуждены искать работу в другой области, потому что уже полгода не получают зарплату в своем научно-исследовательском институте.

Скорее всего, где-то там, за границами нашего офиса, были и другие люди — отчаявшиеся, ушедшие в запой или уголовные дела, живущие на пенсию родителей или зарплату супруги. К нам приходили уже те, кто прошел невидимый фильтр определения мотивации и готовности начать все с нуля в свои сорок-пятьдесят лет. Время тогда было экстремальное, и люди, готовые действовать в экстремальных условиях, сразу выделялись.

---

Не знаю, как сложилась судьба каждого из кандидатов. Вспоминаю команду седовласых профессионалов, которые выходили на работу в компанию и вместе с молодыми собственниками с энтузиазмом строили бизнес в перестроечной России.

---

Как заслужить юбилей в 50 лет

Елена, 51 год, директор по маркетингу

Как прошло празднование моего юбилея?

В мечтах мне хотелось, чтобы все было как в кино. Вот я захожу домой, а там — все мои друзья, родственники, одноклассники и однокурсники, и все в цветах и в шампанском.

Одноклассников я не видела с тех пор, как тридцать три года назад закончила школу в другом городе. С однокурсниками встречаемся раз в двадцать лет. Но почему-то на уровне ощущений у меня было ожидание праздника с фанфарами и гостями из прошлого. Вот все осознали, что не сказали мне спасибо и не хвалили меня, и теперь собрались, чтобы спеть мне здравицу.

Мне кажется, у меня это из детства. Как картинка из «Служебного романа», где смешная героиня ходит с лошадью, которую профсоюз купил в подарок юбиляру. Пятьдесят лет в СССР — это были торжественные проводы на «заслуженный отдых» женщин, а через пять лет и мужчин.

Жизнь делилась на половину жизни «до» и «после». До — на работу каждый день. После — забота о внуках или что там выпало. Говорили: «Когда я выходила на заслуженный отдых». Или: «После того, как я вышел на заслуженный отдых». Событие было, как будто ленточку перерезали. Вот ты бежал-бежал, а потом раз — и стоп.