Бесплатный фрагмент - Камертон Фа-диез

Ангел Хаджипопгеоргиев
КАМЕРТОН
ФА-ДИЕЗ
рассказы
ФАНТАСТИКА И МИСТИКА
2024

МУЛЬТИКАМЕРТОН

Рассказывать увлекательно фантастическую историю — редкий навык. Нужна необычная точка зрения, неподозреваемая читателями. Это возможно только при освобожденном сознании, неограниченном воображении и всепроникающей мысли. Вы должны мысленно переместиться на место события и рассказать историю как непосредственный участник.

Этот интерактивный подход иногда настолько увлекателен, что оставляет у нас убеждение, что все произошло именно так, как описал автор. Смелые идеи, которые высказываются, и невероятные переживания персонажей уже не кажутся такими невозможными и необъяснимыми.

Именно так написаны фантастические истории в книге «Камертон Фа-Диез». С каждым рассказом перед нами открывается дверь в новый мир ситуаций и страстей — неожиданных и увлекательных. Заинтригованные мы живем с героями, которые постоянно удивляют нас своим необычным поведением и странным видом. Скрижальный дирижер, Фасиальный коммутад, Кантонаты, Мультикамертон и Афером вступают во взаимодействие через незнакомый космический язык. Мы внезапно попадаем в мир, похож на описанный Итало Кальвино в его «Космических комедиях». Однако вскоре мы понимаем, что это причудливые фантазии, еще не встречающиеся в литературном бытии. Не спрогнозирует ли автор возможные «порождения» искусственного интеллекта и результат его эволюции? Мегафель и идея о том, что «пробуждающий звук был в Фа-диез», весьма провокационна после того, как уже было сказано в Книге книг: «В начале было слово …", но тон фа-диез и слово — это звуки. Не является ли это утверждением библейского прозрения?

Благодаря хорошему знанию человеческой природы и глубокому познанию и опыту феномена регрессии, автору удается перенести нас во время, ситуации и переживания, которые в обычной жизни невозможны. Тем не менее, в какой-то момент мы понимаем, что все это было ожидаемым, мечтательным и особым образом вдохновляющим.

Эти «приключения» как будто нам не хватало в обычной жизни. Постепенно нас наполняет желание расширить границы собственного воображения. Новый виртуальный мир, скрытый в подсознании, ждет нас «пробуждающий звук в Фа диез», чтобы обогатить новыми идеями и опытом.

И мы начинаем предвосхищать новый мир, совершенно незнакомый, но не немыслимый. Не является ли все это предсказанием, «воспоминанием о будущем» для мира искусственного интеллекта!?

Доктор Тодор Стоев, профессор музыкальной терапии в Академии музыки, танца

и изобразительных искусств

«Профессор Асен Диамандиев» — Пловдив, Болгария

МЕГАФЕЛЬ

«…и тьма покрывала бездну;

и Дух Божий носился над водой.»

Бытие:1: 2.

…А совсем в начале ничего не было, даже Дух Божий еще не парил над водой, потому что она тоже отсутствовала в пейзаже. До тех пор, пока ни с того ни с сего не понесется протяжный, бесконечный, зовущий тон. Его вибрации постепенно охватывали все больше и больше того, что потом превратится во Вселенную, а тогда это была просто пустая страница нотной тетради. Больше ничего. Во тьме небытия, где даже тени нет места, подкрадывается звук Фа-Диеза, ненасытно проникая в пустоту. Он не рождается в пространстве, но создает пространство своим отзвуком — постепенно, настойчиво и бескомпромиссно. Ни ададжо, ни кречендо, но терпеливый и спокойный анданте, как максимальная уверенность в постоянстве своей задачи. Это зов пробуждения, который пронизывает тьму и открывает дверь к потенциалу первоздания. Своим звуком Фа-диез вдохнул жизнь в тишину, создав первую вибрацию бытия. Это первая нота древней мелодии творения, которая открывает путь к восходу Всеобщего. В этот момент вечность сотрясается, проявляя смысл утра. Первое утро как акт преображения и начало Времени.

Подобно тому, как великие умы прошлого напоминают нам, что из ничего рождается что-то, мерцание Фа-Диеза пронизывает пустошь и вселяет сущность в полную пустоту Ничего. В этот момент стенание становится дыханием, а дыхание становится темпом возможностей. В этот ранний час начальной созидательности, присутствие Звука показывает, что даже в самой глубокой тьме можно найти зачаток света. С пробуждением идеи творения мудрые слова прошлого звучат в еще большем смысле. А аврал этого тона сотрясает пространство и время, активизируя не только первую идею, но и древнюю мудрость, заложенную в ней, что из неизведанного может возникнуть изумительная гармония.

Никто не знает, как долго носился этот изначальный звук, но в конце концов ему удалось активировать запуск. Начался разрыв мегазвездного букета, который осуществил порыв абстрактного Архитектора, изобретая материальный мир, названный на космическом языке Афером, что переводится как «Дело».

Да, будящий звук был в фа-диезе.…

После всего этого процесс создания больше не мог быть остановлен. Светили миллиарды солнц, вращались созвездия и туманности, закручивались черные дыры. А звук, давший толчок всему этому, превратился в гармоничную галактическую ораторию, звучащую во всех тональностях, ладах и октавах. До появления слова уже была гениальная музыкальная композиция, дающая возможность всем разумным мирам общаться через нее. Звездные скопления загорелись, запустили пульсары и вышли на орбиту вокруг своих солнц миллиарды планет. Гармоничность созидательной оратории передала зарождающийся импульс, который породил цепную реакцию, чтобы бесчисленные существа появились на пригодных для жизни планетах. Их приспособляемость была усилена прекрасно настроенными аккордами, которые творящие струны озвучивали во всех уголках бытия.

«Сие все, помышляя, прелюбодейный Сатанаил обольстил множество ангелов и вышел из устоявшихся семи небес. Когда он вышел, он открыл небесные укрытия ветру и дождю и проливал воду по земле. Он сотворил небеса, подобающие ему, и создал Темное Солнце, и темную Луну, и звезды без зрака. И поставил свой престол на облаках небесных и сел на престоле своем, окруженный многочисленными нечистыми бесами, все воинство его 40 тысяч»»

Богомильский апокриф

Разные цивилизации развивались по-разному и неравномерно, поэтому некоторые значительно опередили других, отправившись странствовать по пространству в поисках братьев по разуму. Внутри объединенного братства, построенного из первобытных звездных пучков и световых столбов, сопоставляется вся их искусная мудрость и сила. Благодаря ресурсам, которые они извлекли из сердец звезд, они создают технологии, перед которыми бездны времени демонстрируют свои инновации. Скрытые в тайнах галактик, они создают мост между материей и антиматерией, между реальностью и мечтами, которые плавают в бесконечном космическом море, но этого им недостаточно. Единообразие первородной мелодии давало им возможность общаться с другими мыслящими цивилизациями, что побудило их быстро обособить консорциум сверхгениальных представителей рассуждающих. Семь самых творческих обществ транслировали по семь своих креатив, называя их Канцонатами. В свою очередь, канцонаты назвали свой конгломерат древним названием Фасинарный Коммутад, что можно интерпретировать как «Пространственное Общество». Разделение этого межгалактического Коммутада имело свои идеальные цели, и они были высокоморальными, гуманными и полностью соответствовали вселенским законам и правилам, которые на протяжении веков они могли осознать и принять как образ жизни. Общество Канцонатов принесло присягу, связав их в сплоченную семью, чтобы собрать в кулак семь творческих цивилизаций, привести их к еще более высокому уровню знаний и процветания. Однако в своих постоянных симпозиумах, конгрессах и ассамблеях все больше и больше голосов солидаризировалось вокруг мнения, что доступное знание уже достигнуто и усвоено. Остается только таинственное, скрытое и закодированное мистикой недостижимых скрижалей, которые никто не знает, где они находятся и как разблокируются. Конечно, есть разные догадки, предположения и версии, но ничего конкретного нельзя поставить на стол или нарисовать на карте.

В течение эпох, глубоких, как космические пропасти, Канцонаты осознали, что все во вселенной переплетено невидимыми нитями, называемыми Кодом Авторитарной Октавы. Этот космический ключ открывает дверь к наиболее сохранившимся тайнам Разума, от глубин бесконечного пространства до ядра собственного существования.

Итак, как звезды танцуют на небе, так и Канцонаты ищут ритм Вселенной, пытаются записать на пятилинии вибрации Скрижалевого Дирижера, из которого все вытекает. Их мысли переплетаются с созвездиями мудрости, как ноты мелодии, гармония которой охватывает все измерения.

В то время как тысячелетия продолжают свой бесконечный перформанс в бесконечности, Канцонаты пускаются в всевечный круговорот познания, расширяя границы своего сознания, как звезды, удаляющиеся в вечность, остаются непреходящими огнями вдохновения во тьме ночи. Среди безконечных серпентин на небесной сцене, в их страсти разгадывать тайны Вселенной, они обращаются к мистическим экспериментам, которые посылают им зашифрованные послания со звездных расстояний. В часы самого яркого прозрения они понимают, что каждый сигнал несет в себе следы кода Авторитарной октавы, но их понимание остается неясным и несовершенным, как облачные тени в вечерней тьме.

Великие умы собираются в мифическом Хронокиоске — святилище Фасинарного Коммутада, стены которого украшены лучшими произведениями искусств семи цивилизаций, а на бесконечных полках расположены записи всего изученного и созданного в миллениумах сознательной жизни. Там, среди концентрации мудрого единства, они обсуждают возможность построить что-то такое, что раскроет глубокие секреты Кода. Ему дали таинственное имя Оликан и задумывали, каким образом разгадать и подчинить своим устремлениям. Канцонаты не понимали, что сталкиваются с непобедимой силой, такой как Вселенский Разум — проводник, проникающий в каждую молекулу, контролирующий каждый атом абсолютно везде. Иногда уверенность в собственном величии играет злую шутку со своими хозяевами, и они, несмотря на свое невероятное творчество, не извлекают достаточного количества уроков из древних знаний. А Вселенная полна магических вещей, терпеливо ожидающих, что наши умы станут острее. Постоянно ищущая энигму мыслящих существ сталкивается с проблемами, иногда недооцениваемыми как перспектива. Потому что тайны подобны звездным огням, которые освещают ночное небо Вселенной, но не всегда нужно знать их истинную сущность, чтобы сохранить магию неизвестного.

«И сказали: придите, построим себе город, даже башню, вершина которой дойдет до неба»;

и сделаем себе имя, чтобы мы не рассеялись по лицу всей земли.»

Бытие:11:4

Так возникла колоссальная идея создания Мегафеля — мультикамертона-дешифратора, с помощью которого можно перепрофилировать код Оликана, чтобы проникнуть в тайны Скрижального Дирижера, доказав себе и всем во Вселенной, что они могут быть достойны как боги. Конечно, канцонаты обманывали себя красивыми лозунгами большего познания, всеобщего благополучия как идеальной цели их общества, но в глубине души таили предчувствие победной радости и сочетания с приоритетной божественностью, которая является единственной привилегией, по крайней мере, пока Абстрактного архитектора и его проявления как Вселенского Разума.

«Ни в коем случае не начинайте ничего в субботу!»

Основной закон Универса.

У канцонатов были притязания всезнающих и всемирных полубогов, которые надеялись с помощью всех возможных средств стать вполне божественными и неумирающими созданиями. Стремление к бессмертию гораздо более остро, чем любые идеи познания и обретения мудрости. Так зачем вообще нужна эта мудрость, если и мудрый, и глупец в какой-то момент лягут в объятия хумуса?! Логика, конечно, есть, но иногда угрозы в намерениях не ощущается, не оцениваются возможности действий, непременных и недостаточно продуманных. Они не могли смириться с тем, что бессмертие измеряется не годами, а влиянием, которое мы оставляем на мир и на окружающих нас людей. И что каждый акт доброты и творчества, это шаг к бессмертию, который строит мост между нами и будущими поколениями. В своем порыве к разгадке кода Оликан канцонаты упустили одно из важных Вселенских правил и начали проект в субботу.

Однако создание мультикамертона требует больших усилий и жертв. Общество Коммутада конфисковало ресурсы целых галактик, укрепило свою связь с глубочайшими тайнами природы, используя всевозможные методы, даже методы принуждения. Они строят крупномасштабные камеры для захвата энергии, чтобы преобразовать ее в волны звуков. Круг за кругом энергетических полей и ритуалов приводит к созданию Мегафеля, чей массированный молто виваче, проходящий через пространство сфорцандо, будет дисгармонизировать код Оликана, и замки откроются без всякого скрипа.

С вдохновением звездных вихрей и силой космических волн Канцонаты подошли к финальной фазе в конструировании и изготовлении Мультикамертона. Звездные системы остались без вольфрама, титана, иридия, германия, осмия и других важных полезных ископаемых, но цель была грандиозной. Инструмент на их пути к вечной жизни стационарен в центре Вселенной, его термоядерные реакторы нагнетают огромные тераджаулы энергии, ожидая, когда будут выпущены для звуковой атаки. В субботу нового рассвета их усилия трепещут, чтобы превратить темноту незнания в презумпцию получения тайных сверхмудростей. Их борьба со временем и пространством станет песней глубокой жажды истины.

Никто не замечает, как в Великой симфонии создания и познания Скрижальный Дирижер открывается, как бесконечный полутон, проникающий в каждую фибру Вселенной. Он есть не только внешность, но и внутренность, отражение всякого создания и тайна всякого ума. Этот Вселенский Разум, также называемый Универсом, представляет собой мозаику знаний и интеллекта, воплощающихся в каждом атоме и молекуле.

Вместо того, чтобы раскрыть тайну Разума, Мегафель отразил лица своих конструкторов, а их мысли и сердца остались неразборчивыми и запутанными. Произошел полный хаос в отношениях между канцонатами. Хаос, непонимание и смятение поселились в Хронокиоске, начались споры, дебаты и бесконечные соры о смысле начинания и личной морали у сверхгениальных Канцонатов. А Мегафель замолчал навсегда, прежде чем издать хоть один звук.

Эта попытка проникнуть в суть Скрижального Дирижера вместо того, чтобы раскрыть его, сделала его еще более таинственным и недостижимым. Канцонаты поняли, что Разум не может быть разгадан или сведен к человеческому уровню, каким бы гениальным оно ни было. Вместо того, чтобы принизить или возвысить его, они подчинились его неизменной силе и деликатности, признав, что любая попытка овладеть вселенскими тайнами остается безуспешной.

Мультикамертон оставался напоминанием о том, что мудрость и смирение являются ключом к пониманию Разума, а не каким-либо видом насилия. Члены Фасиального Коммутада поняли, что вечная просьба о знании никогда не прекращается, но в то же время должна сохраняться скромность перед могуществом грандиозного разума, который остается источником вечной загадки в несовершенстве пространства.

«Скажи им сии небесные разумы: у вас было в обитель небо; но высшие тайны не были вам раскрыты; посему вы познали тайну несправедливости.»

Книга Еноха:17: 3.

После того, как проект Мегафель закончился полным крахом, последствия канцонатских амбиций проявились безжалостно. Вместо того, чтобы раскрыть им тайны Вселенной, Скрижальный Дирижер был сильно обижен их аудиациозностью. Высокий Разум явился им в облике безбрежного света, стер собрание в своем блеске:

«Никто из ангелов не мог смотреть в лицо славному и великолепному и не приближаться к нему; ни один глаз смертного не мог созерцать его. Вокруг него был пылающий огонь.»

Книга Еноха:13: 22.

Световая аура Разума расширилась по всему Хронокиоску, проникая в души и разум Канцонатов. Вместо мудрости и вдохновения они почувствовали гнев, страх и беспокойство. Могучий гневный порыв Разума расколол общую космическую ораторию на тысячи частей и рассеял их по звездным мирам, которые представляли Кантонаты.

Этим жестом Разум хотел показать им, что их гордость и желание раскрыть все угрожает балансу Вселенной. Разделение общей музыкальности способствовало конфликтам и разлучению между различными звездными мирами. Канцонаты, некогда объединенные единственным языком музыки, уже боролись за власть и ресурсы друг друга, полностью потеряв контакт, взаимопонимание и взаимопомощь.

Через некоторое время, когда они искренне приняли уроки собственной гордости, Канцонаты снова вернулись к стремлениям к поиску мудрости и гармонии. Но они уже были разделены бесчисленными музыкальными языками и различиями. И это было для них вечным напоминанием о том, что смысл Вселенной не может быть разгадан, но его можно почувствовать и споделить, если построить мосты понимания и сочувствия между всеми умами во Вселенной. С чистыми помыслами и высокими моральными предпосылками, которые должны быть на первом и единственном месте в стремлении к познанию.

А мультикамертон Мегафель до сих пор тяготеет где-то в межзвездных пространствах, чтобы напомнить, что наши мечты подобны звездам на небе, гламурным и недостижимым рукой, но всегда вдохновляют нас стремиться к ним.

Любой желающий может перепрыгнуть где-нибудь между планетными системами Альфа-Каннис-Майорис и Тау-Кита, чтобы сделать селфи с самым гениальным творением, созданным разумным гением…

АБИЗА

После того, как он поел сносно, Сфинкс улетел в неизвестном даже ему направлении и при первом же проблеске воды приземлился рядом с ней. Удовлетворив жажду, почувствовав себя полным нужных веществ, он протянул длинные ноги, сжал тяжелые крылья под собой и заснул полной силой фантазии, которую могла себе позволить его порода.

И все превратилось в водную пустыню, лишенную границ, горизонтов и инициаций направления. Полет идет до времени, а землю не видно, куда бы он ни посмотрел. Еще не чувствует усталости в крыльях, но как долго это может продолжаться, бы не предвидел. Попытка подняться еще выше и пуститься в свободный полет, тем самым давая отдых приспособлениям для полета, а также больше перспектив для взгляда на далекое. Это повторялось уже не известно сколько раз, и ничего. Вода и только вода. Он понимал, что если упадет в нее, то сразу утонет, потому что все напоится и станет безмерно тяжелым. Эта мысль как бы заставила его почувствовать усталость и зачатки страха, смешанного с мыслью о безвременной смерти. И паника не позволила ему заглянуть в свою философскую сущность, которая прошептала бы ему, что каждая смерть — это как раз то время, когда нужно, как каждая жизнь является в нужный момент и в нужном месте. Это вопрос умозрительного угла и достаточного жизненного опыта. У тех, кто убивал их, чтобы наесть, даже не было времени на подобные рассуждения, и возможно тысячи убийств в веках жизни теперь искали своего возмездия, назначая палачом водную бездну с неизвестным местоположением и именем.

Он назвал ее Абиза и принял как последнюю любовь, хотя у него никогда не было первой. И она казалось, поняла его стремление к совокуплению, набухла, лопнула и засосала его в спиралевидную воронку, из которой единственный выход находится где-то очень далеко вниз.

Началось свободное падение в вакууме, в котором не было ощущения тела и мысли, а когда снизу вверх заискивали огненные струи, вернулся с вопросом: «Что это такое?». Сфинкс не имел понятия ни о древнегреческом Аиде, ни о этрусском Чистилище, так что, кроме ассоциаций со стороны огня, он не мог больше ничего определить, и пока напрягал мудрую голову оказался на огромной черной площади где горел также немалый огонь. На одной стороне пылающего костра в высоких креслах сидели какие-то черные существа, одетые в черную расу и окутанные еще более черными капюшонами.

Один из этих черных встал медленно и величественно, его глаза зажмурились в огне, и неизвестно, были ли они такими, или это был просто отблеск:

— Тебе нравится быть мертвым? — услышал шипение приглушенного языка, который понимал, не зная этого.

— Что я не мертв — потрогал лапой гриву Сфинкс, не сознавая, что впервые заговорил.

— Ты думаешь, что жив, но ты мертв, потому что последний из своего рода, и больше там тебя не увидят ни летающим, ни ходящим. Только воспоминание будет продолжать пугать детей рассказами до маленьких кроватей зимними вечерами, и именно это воспоминание будет держать вас в живых, но где-то еще. Бессмысленно позволять тебе еще сотни лет быть судьбой для тех, кто является будущим планеты, убивая их только за один прием пищи. По крайней мере, задавай им вопрос, подобный тому, что другой Сфинкс поставил на Эдипа, а ты просто разрываешь их, чтобы наполнить свой рубец бесконечным повторением. Теперь, когда ты умер, тебе не понадобятся такие действия, потому что ты не будешь чувствовать голода и жажды, а только желание жить в новом мире, где есть свет и любовь. Ведите его!

Сфинкс не знал, куда его приведут, потому что проснулся только для того, чтобы по-настоящему умереть..

БОГИ И СЛОВА

На вершине Кайласа в Гималаях среди облаков возвышался сказочный поэтический дворец, окруженный эфирными огнями и волшебным туманом. Дворец, в котором жили эти боги, открывал свои двери среди роскошных зеленых насаждений с чудесными цветочными композициями, которые призывали к красоте природы в каждом углу. Интерьер был еще более изумительным — с мраморными полами и изысканными украшениями в стиле барокко. Золотые лестницы вели на верхний этаж, где располагалась одна из самых величественных библиотек литературного Олимпа. В этом мире вдохновения и красоты обитали боги литературы, чье присутствие излучало непостижимый блеск, особый микроклимат и даже неестественный аромат.

Поэзия, одетая в платье из переливающихся стихий, сидела под древним деревом и размышляла о состоянии литературы в мире.

— О, рифма, — сказала она голосом мечтательности, — как лирическая стихосложненная красота овладела прежде сердец людей! Но сегодняшний мир забывает твои дары и погружается в пустословные тексты.

— Да, это правда, — восклицает скорбящая Метафора в тени дерева, — немногие находят нашу преломленную красоту в человеческой литературе.

В этот момент Сюжет присоединил к ним свой изрядный смокинг и пробормотал:

— Люди ищут только интриги и действия. Каждое слово должно идти по пути к захватывающему финалу.

Среди цветов в еще более красочном платье сидела немая Ирония, которая внимательно слушала диалоги коллег. Она тихо вздохнула вместо того, чтобы рассмешить их своим уникальным способом:

— Мир обостряет свои чувства, но не может разгадать смысл слов. Мы хотим встряхнуть их сердца, но бездарные графоманы создают пустые слова, лишенные настоящего ощущения, которое меняет вкусы и затуманивает рассудок.

— Поэзия не нуждается в сильных словах, чтобы оставить следы в душах людей — уверенно сказала Проза, выглядящая неестественно в своем полувоенном костюме защищенного цвета, нежно лаская листья дерева. — Она как тихий ветер, который трогает наши сердца и меняет мир в своих таинственных нюансах.

— Мы должны возобновить интерес к художественной литературе, — проговорила мудрая Епика, — показать людям, что в одном ряду может скрываться весь мир!

Она выглядела строго-прекрасно в своем темно-синем платье из воздушного шифона, которое подчеркивало могучую выразительность в ее произведениях.

— Точно! — согласился Символизм, который был одурманен нежными духами цветов вокруг него и почти уснул. Символы — ключ к магии искусства.

Каждый бог превратил свои идеи в красивые слова и открыто поделился ими со своими собратьями. Их общая миссия заключалась в том, чтобы вернуть смысл литературы в сердца людей, пробудить их разум и ввести их в мир воображения и красоты.

Итак, под звездным небом Кайласа в Гималаях боги обменялись вдохновением и обещаниями на будущее. Они общались в согласии с природой, которая окружала их нежным теплом, в то время как их диалоги переплетались шепотом ветра и песней горных рек. Их сердца наполнялись смелостью и желанием написать произведения, которые изменят мир и вернут магию литературы в сердца людей.

А их душераздирающие разговоры продолжались бесконечно долго, окутанные лучистыми объятиями величественной природы и их обильным воображением.

Пока мир не осознает…

ВСЕ

Энди наливал теплую воду в радиатор моторных саней, без излишней спешки, точными, размеренными движениями. Пара пингвинов с любопытством наблюдала за ним очень близко, и ему стало смешно, как они шагают с ноги на ногу, раскачивая свои одетые во «фрак» тела. Из дымохода сарая выходила струя дыма прямо вверх, то есть не было сквозняков, и он ясно представлял, как свободные от вахты плещут картами, а Мирела сквозь сон бормочет о тишине. Теперь он должен быстро проверить приборы, получить данные и показать некоторые вещи этим дилетантам.

Внезапно что-то закрутилось вдалеке, странное напряжение охватило всех его членов, и он ка заколдованный, прибился в этом направлении. Воздух начал нагнетаться чем-то очень странным, и эта «вещь“обособляла перед ним громадный шар мерцающего и мигающего инертного вещества. Энди пытался пошевелиться, но не смог, крикнул, но не услышал.

— Не бойся! С тобой ничего не случится, — прозвучал плотный, но не очень громкий голос в его мозгу.

— Что это? Кто ты, — мысленно задал вопрос Энди?

— Правильно ориентируетесь на телепатический контакт. Ты меня не разочаровываешь.

— Кто ты, — механически повторил вопрос, не зная, что еще думать?

— Я, это все.

— Все что? Очень общее?

— Я все как Идея. Некоторые называют меня Богом.

— Ты Создатель, Творец?!

— Можно и так сказать, но точнее — Идея создания.

— Почему именно со мной, почему я? Я не какой-то важный человеч. У меня нет титулов, научных степеней?!

— Я не выбираю контакты из-за титулов и званий, это ваши абстракции, которые позволяют вам отделяться друг от друга и одни подчинять и использовать других. Мой выбор основан на силе и стойкости духа. От отношения к адекватному и рациональному поведению, к правильному принятию и передаче контакта. Есть ли у тебя такое количество нравственности, которое удержало бы тебя от мегаломании и презумпции Псевдомессии? У меня есть горький опыт более ранних телепатических связей, и теперь некоторые трубят повсюду, что только они говорят с Истинным Богом, что только они являются избранными на этой планете. Горе таким, как они! Мое возмездие отбросит их далеко назад в их развитии, потому что никто не имеет права использовать мое имя для личная выгода!. Я хочу тебе кое-что показать.

И перед расширенными зрачками метеоролога Энди Джонсона открылось зрелище, которое по фильмам, ни в своей фантазии он не видел. Равнины были настолько зелеными, что глаза болели от зеленого, а горы синели больше, чем озера в них и небо над ними. Идеальные квадратные поля, на которых работали веселые, поющие люди, живописные городки с двухэтажными домами и узорчатыми двориками, белые школы с щебечущими малышами и серьезными учителями…

Потом среди полей дымились дымовые трубы заводов, синева гор, озер и неба уже не была прежней. Дома были выше, а пестрые цветами дворики просто отсутствовали на картине. Только дети все еще ходили в менее белые школы, а учителя становились еще более серьезными.

— Вот что происходит, когда забываешь, кто ты и откуда произошел — прошептал голос.

И над горой нависает губка смерти, и уже не было озер, неба, домов, малышей и учителей. Все покрылось черным пеплом, который постепенно побелелел и превратился в снежную пустоту…

Пара пингвинов ушла, испугавшись картину.

Или она уже давно им надоело…

АДАПТАЦИЯ

Бронто и Ихто родились в один и тот же день, даже в один и тот же час в Год больших дождей. Разница была только в том, что первый родился на суше, а второй вылупился из субстанции планктон-воды Праокеана. Тот самый Праокеан, который из-за постоянных дождевых выходов вошел довольно далеко вглубь суши, лишая травоядных пищи. Наступили голодные дни для сообщества динозавров в Мезозое. Все спасались, как могли, и на самом деле нужно знать, что именно тогда многие животные отказались от вегитарианства и предались мясоедству, даже каннибализму, рискуя таким образом испортить свои фигуры.

В один неприятно жаркий день Бронто и Ихто впервые увидели друг друга и спонтанно бросились навстречу, но очень быстро поняли, что один не может дышать в воде, а другой соответственно — на суше. Тем не менее, как бы руководствуясь чьей-то чужой волей, они использовали каждую свободную минуту в сокращении расстояния друг от друга и с удовольствием устанавливали все возрастающее время присутствия в мире другого. Ихто протягивал из воды свою длинную шею, а когда уже не мог выдержать, Бронто погружался в теплые объятия древнего моря, пока они не превратились в своеобразных амфибий, являясь доянами нового вида животных — амфибий. И когда посторонние наблюдатели с интересом ожидали кровавой развязки их финального прикосновения, то эти двое разочаровали их по максимуму, потому что их единственным желанием было играть вместе…

Эволюция — Метаморфоза, порожденная любовью.

БАЛЛАДА О ЕВДАЗИИ

Давным-давно, когда мир еще был полон неизвестных возможностей, простиралась далекая страна под названием Евдазия. Там мечты пробужденных людей сбывались с удивительной легкостью, а наука вязала нити магии. Народ Евдазии пользовался благоденствием, которое сегодня называется «утопическим» или «нереалистичным». Уверенные в себе и постоянно вдохновленные, они творили чудеса, которые в остальном мире считались бы недостижимыми и даже невозможными.

В источнике мира и изобилия слова одного древнего учения текли в ритме, отражаясь в сердцах всех, кто там жил.

— Равенство — это звездный ключ к гармонии, — шептал ветер, — а те, кто любит истину, будут стремиться делиться своими дарами, чтобы проложить путь своим душам.

Их щедрость построена как хрустальный дворец, доброта и сострадание плетут ткань из блеска знаний. Уверенные в себе кометы, они прослеживают небо судьбы и вдохновляют всю мерцающую жизнь на то, чтобы отправиться в великое творение.

Их руки — эти инструменты композиционной мощи, которые переплетают магию технологического искусства. Как волшебники знания, они открыли дверь к новым инновациям, где реальность сливается с мечтами, а время становится пространством откровения.

Но, несмотря на великолепие, их путь освещен светом вечных поисков.

— Эмпатия — это туман, который очаровывает наши души, и только те, кто разделяет ее пламя, могут осветить путь другим.

В своем преклонении и благоговении перед жизнью они даровали богатства и украшали судьбы других, как маленькие звезды.

— Любовь — главный ключ к богатству души. –Голоса пророков были всепроникающими — Те, кто разделяет объятия радости, растут, пока не станут единым целым со Вселенной.

В бесконечной реке просветления и изобилия слова предков вплетались в души всех и записывались как волшебные ноты космической мелодии.

— Ключ к гармонии лежит в звездах равенством.– Ветры продолжают петь, принося послания из мифической эпохи — Те, кто влюблен в истину, стремятся завещать свои дары, чтобы проложить путь к единству.

Слова были подобны хрустальному ключу, открывающему дверь в сокровищницу мудрости. Эти слова распространяют веру в блеск ума, который не знает границ и разделяет сердца других.

— Сердце, соединенное в гармонии, является звездным клубком нашего богатства, а те, кто разделяет радость, становятся единым целым с огромной завесой общества.

Так ветер нес мудрость, закручивал слова древних и распространял их, как пульсирующие семена, по почве веков.

— Гармония это путь к свету. — И шепот ветра продолжал нести ключ к вечной истине. — Тот, кто продолжает искать равновесие, знает, что в равновесии лежит сердцевина жизни.

Так ветер дул, как вечный поток, мудрый страж древних знаков. Его слова растаяли волнами Вселенной, но каждый с открытыми ушами и сердцем мог слышать их, вибрируя как песня, соединяющая прошлое, настоящее и будущее.

Очарованные его величием, евдазийцы показали, что настоящая магия их страны чудес не взорвалась из-за какой-то сверхъестественной машины, потерянной в облаках, и не была сосредоточена на быстром изобретении, таком как механизм кристалла, который путешествует по земле. Настоящая магия существ существовала в их нетерпеливой жажде равенства и сочувствия, в их бескорыстной заботе даже о незнакомце.

— Любовь подобна неземному богатству, удваивающему наше духовное богатство, — пели пророки. Радость делиться растет как стихия, которая изгоняет искушение эгоизма.

Более глубокие искры заполняли этот текст, как будто скопление звезд на небе вплеталось в гигантский свиток. Отражая голоса прошлого и пророчества будущего, он призывал к бескорыстию и воле к созреванию истинных ценностей в каждом.

— Ум, который сливается в общий ритм, создает богатую мозаику звезд — говорили мудрецы, повторяя песню света — а те, кто готов поделиться своим вдохновением, становятся более великими, чем величие каждого отдельного человека.

Исчезающая лента временности приближалась к тому моменту, когда незнакомое и знакомое должны были встретиться, довериться равенству и злонамеренной ревности. В результате мудрость древних светилась как мистический знак на ночном небе, призывая людей вести себя и других через тьму к рассвету нового дня.

В Евдазии живые существа были подобны цветам божественного гения, который рисовал картину бесконечности. Их глаза сияли вспышками, отражающими внутренний огонь. Их кожа была как самая нежная ткань, переплетенная золотыми нитями, выражающими сердечную нежность, которая искрилась в их душах. В богатстве планеты люди жили в гармонии с природой и с собой. Их работа была не простым трудом, а демонстрацией, которая исходила от сердца и души. Каждый жест, вдохновленный любовью к работе, превращался в искусство и оставлял свой отпечаток на будущем.

— Труд создает волшебство — так звучат улыбки уверенности в процветании страны.

Их отношения строились на дружбе, а семейная взаимность была их самым ценным сокровищем. Симпатия между ними была похожа на гравитационное притяжение звезд, образующих созвездие в их душах. Семья была наполнена добротой и поддержкой. Пересекалась с другими как волшебная ссылка на сообщество.

«Дружба — Ключ к вечности, а семья — Звездный мост в будущее!» — великолепный девиз, прокладывающий магистрали к величию жизни —

В их сердцах росло сияние неугасающей любви, и даже лица и движения счастливых, беззаботных людей возвышались. Глаза сияли, как фонари, когда они говорили о своих близких, а их улыбки отражали богатств душ. Их руки, творившие чудеса, обладали не только навыками, но и каплей настоящих эмоций.

— Любовь, это вечное пламя, которое оживляет нас — голос мудреца прозвучал в очередной раз.

Так, с сердцем в руках и светом в глазах евдазийцы продолжали освещать мир, оставляя искрящийся след любви к дружбе, семье и работе…

…Но зло не всегда спит под камнем, как хотелось бы хорошим людям. Тьма таялась в глубинах космоса, раскинувшись, как крылья мотылька. Он называется Инвидион — суровый и угрожающий, высасывающий жизнь, как черная яма для пожирания. Своей теневой надменностью господин Инвидион, завистливый и ненавистный, посылал подданных на войну в попытке подчинить Евдазию под пальмой послушания. Он был окружен рядом слуг-солдат, бесчисленными тенистыми последователями в доспехах и оружием, нанятыми для того, чтобы нести его агрессивный беспорядок, его стремление обладать без разбора отдаляло его от мудрости любви и солидарности.

— Зло — это огонь тьмы, который сжигает наши души — объявляли евдазийские пророки.

Зло — хозяин собственной тьмы. Пророки посмотрели на границу и сказали:

— Зло ведет душу на тот путь, с которого нет пути назад.

Затем наступил день, когда тень Инвидиона вошла в Евдазию с мрачными намерениями уничтожения. Небеса окутались туманом, и невидимые злые силы поднялись из адского пространства. Воздух наполнился тревожной какофонией, рассеянной болезненными криками отчаяния среди бури.

С поразительной скоростью машина разрушения обрушилась на Евдазию как лавина хаоса и разрухи. Металлические звуки смешивались с резкими криками людей, пронизывая эфир Евдазии. Самые величественные человеческие творения, рожденные любовью и вдохновением, были уничтожены за считанные минуты. Евдазийцы обладали разнообразными технологическими средствами, но они предназначались не для разрушения, а для активного созидания.

Жители Евдазии были, по сути, обречены этой агрессией и эмоционально настроились на страх, но и на сопротивлиние. Их глаза сияли решительно, а их сердца бились в унисон с их волей защитить свое творение. Пламя их сопротивления не угасло бы, какими бы темными ни стали облака.

— Стремление к власти ведет к гибели, — провозглашали пророки гласом знамений в ночь битвы, — забвение зла ведет к гибели.

Волшебные ветры несли эти слова как крылатые послания, в то время как евдазийское правосудие смело занимало позицию и прокладывало путь к выздоровлению и искуплению.

Но, как давно доказала история, добро не может восторжествовать над злом. С дикой яростью машина разрушения повернулась, как демоническая буря, наступившая на маленькие пятна солнечных кроликов. Разрушительное пламя охватило небеса, вдохнув смерть в великие творения еврейской гениальности. Сверкающие города и сверхтехнологические механизмы рассеялись, как виртуальные сны, и превратились в черную пустошь, покрытую плачущими, грустными тенями.

Пламя ужасной ярости рассеяло отвратительные страсти по земле утопического мира. Сама машина убийства превратилась в стражу апокалипсиса, окутанную темной вуалью. Красивые вещи были уничтожены, а надежда угасла в пламени невыносимой боли.

Евдазийцы были убиты, порабощены и обречены на мрак и безжалостное отчуждение. От их светлых душ осталось лишь бледное сияние, затерянное во тьме собственного забвения. Столетия усилий и сотрудничества превратились в пепел и пустоту. Их лица были холодными и бледными. Они были похожи на остатки того дня, когда надежда рухнула, как хижина, под напором урагана.

Тьма покрывала Евдазию как непроходимый бетонный плотин, господствуя над природой, душой и разумом. Ночное небо растворялось в бесконечной черноте, обещавшей мрачные дни и непрекращающийся ужас. Ночью вздыхали пророки, голоса потерянной истории, которые предсказывали, что однажды свет снова взойдет, напоминая нам о вечной борьбе между тьмой и светом.

Но даже в самые мрачные моменты истории где-то оставался проблесковый остаток. Он был как искра нежной звезды, мерцающей в полумраке обещанной бездны. Идея обновления доброты, скрытой в сердцах выживших, не была полностью утрачена, подобно мерцающей свече, противостоящей холодному порыву бурного ветра.

Пророки провозглашали, что надежда — это вечное пламя, которое никогда не погаснет, даже в самых темных уголках Вселенной. В сердцах людей надежда существовала как путь, ведущий к вновь найденному миру.

— Свет возвращается отовсюду, — толкуют мудрецы, — история рисуется сотрясениями и борьбой.

…Эта легенда, как и древняя мудрость, содержит уроки для будущих поколений. Она напоминает нам, что в будущем могут появиться новые просвещенные и творческие общества, которые обновят мир так же, как были такие страны, как Евдазия, наполненные светом и прекрасными идеалами. Возможно, они существуют сейчас где-то в необъятной галактике. Между светом и тьмой, между добром и злом легенды продолжают переплетаться, как морщины, на лбу обреченной богини.

Смотрите на свет истины и никогда не забывайте. Настоящая жизнь — это плод сердца, связанный с другими сердцами в бесконечной ткани братства.

ГРИМАСЫ

Как будто боги забыли этот город, а жители решили ответить им тем же. По обломкам древних храмов ползали пауки, змеи и всякие твари, целебные источники давно высохли, а как звали последнего жреца и древнейшие жители уже не помнили. Не было даже сказок и легенд о змеях, принцах и колдунах, с помощью которых матери могли усыплять своих немирных детей у дымящихся очагов. Люди работали молча, нахмурились, сузили брови мрачно шли по утрам к своим рабочим местам на тоже мрачных улицах. Сотни лет не было слышно смеха за серо-коричневыми каменными стенами, даже младенцы рождались хмурыми, а детские игры больше походили на гимнастические упражнения, которые молодежь выполняла при несении обязательной военной службы. Иначе голодных не было, хотя сытость воспринималась неоднозначно, по крайней мере, в физическом смысле — хлеб был для всех. Разница была обнаружена только в посуде, которая для разных каст была из другого материала, и это, возможно, вызывало морщины на лицах более бедных, а что заставляло богатых хмуриться, можно было только догадываться. Преступления не совершались, потому что объекты кражи были у тех, кто держал бразды правления вооруженными людьми гвардии, чье оружие бряцало металлом в ночи уснувшего города и тяжело опоздавшему, не встречавшему заката в собственном доме.

Однажды утром через Западные ворота вошел молодой человек с мешком на плече, едва-едва ступая с потрескавшимися до крови ногами. Он исходил оттуда, где Истина — Молчание, а Знание -Одиночество. Босые ноги передавали сердцу горе, пронизанное камнями и воздухом города, но тем не менее, он улыбался всем, кто был на этом пути. Граждане с удивлением воспринимали эти незнакомые им гримасы незнакомца и за его спиной делали неприличные жесты, постучали по лбу или поворачивали раскинутые пальцы к голове. До того, как он добрался до центральной части, где жили богатые, слухи о странном поведении опередили его.

Встретили гвардейцы и под одобрительным шепотом толпы ввели в казарму…

…Через несколько дней глашатаи объявили по всему городу, что будет казнь чужеземного шпиона, приехавшего в город, чтобы получить сведения о его оборонительных сооружениях. День публичного казна был объявлен нерабочим, чтобы каждый мог насладиться могуществом и силой правящих олигархов…

…Толпа кричала экзальтированно и вылупляла семечки. Босые, потрепанные ноги оставляли коричневые следы на сером булыжнике, но улыбка не сходила с опухших после пыток губ. Не слышали от них ни слова, а то что он говорил своим мучителям, знали только они.

Толпа кричит все время, и только секунды, отмеряющие ход топора, не отщепляют семечки. В продолжение дня все прокомментировали событие, поговорили о нем еще несколько дней и как раз начали процесс забвения, когда глашатаи объявили во всеуслышание об огромной ошибке, совершенной убийством Мессии, пришедшей помазать их благодатью Божией, несущей в сумке книгу Слова Божьего. Виновные будут строго наказаны, а со следующей недели по одному члену каждого домохозяйства будет бесплатно работать на строительстве. Было приказано самым быстрым способом построить храм улыбающегося молодого человека. Граждане обязаны работать, ходить и даже спать улыбаясь. Нарушители будут наказаны по всей строгости закона.

Город улыбнулся. Люди даже с улыбкой умирали и до конца своих дней не упускали возможности помолиться и оставить свою лепту в одном из десятков храмов, посвященных Мессии. Голода почти не было, только сосуды были неравными. Если же где-то и был физический голод, то он компенсировался эйфорией пышных религиозных ритуалов, совершаемых еще более пышными священнослужителями и жрецами.

Однажды утром из восточных ворот вошла одетая в черное женщина. Она едва двигала свои покрытые ранами ноги по серому булыжнику. Ее лицо напоминало по цвету уличное покрытие, и она взяла на себя всю тяжесть и горе путешествия. Шла стиснутыми зубами в измученной гримасе, не обращая внимания на улыбающиеся и приветливые лица, мимо которых проходила.

До того, как она добралась до центральной части, где жили богатые, слухи о ее странном поведении опередили ее…

ХОРОШО БЫТЬ КОРОЛЕМ

Как всегда в одном и том же месте и в то же время. Как всегда полускрыт и готов к своему коронному ленивому прыжку с галантным поклоном. Но не так, как он всегда думал о фильме, где король восклицал: «Хорошо быть королем» и мгновенно перефразировал его на «Как хорошо быть мишеловым». Затем сосредоточился на зрелище, когда они ползали по Бульвару мышам и мышам. Все они там были — красивые, красиво обруфенные, не совсем такие, полутакие и даже откровенно уродливые, но к их чести все шли демонстративно-наперстянки в своем самопредложении, граничащем с эсхибиционизмом. Канюк попал в досаду и съедобно трясет головой, чтобы отогнать эту временную оттепель, приглашая его к изменению повторяющегося до тошноты сценария. Теперь он наметит какую-нибудь подходящую по видению самку, что и две, а затем сделает свой пресловутый номер внезапным и гипервежным появлением, знакомством без возможности отрицания и уже под рукой с очарованной фиолетовыми глазами жертвой или жертвой отступления в сторону уютного гнездышка. Там все супер и предварительно устроено со всеми дополнениями для разгула, и абстрактными удовольствиями, которые приведут головокружительных мышей от алкоголя, наркотиков и любви к неизбежному и крайне неприятному концу. Но эти вещи они, естественно, не могли предвидеть из-за отсутствия жизненного опыта, типичного феминистского любопытства и наивного тезиса, что «именно нам?»…

А потом он увидел ее — белую до боли в глазах, выделенную среди общего серо-черного гмежа, гладкую и совершенно потрясающую, олицетворение первичной невинности и дистиллированной чистоты. Он пошел на прыжок и чуть не упал на ее идеальные ножки. Тем не менее, ему удалось чтобы прийти в себя, выполнить представление по меркам Джакомо Казановы и заглянуть в ее гипнотические неповторимые глаза, обнаружив, что они также полностью соответствуют своим размерам и пестроте. Сердце Мышелова заперлось в учащенной неритмичности, ноги ввели в походку легкий вальсовый привкус и хорошо, что альбиноска уловила его под рукой в логической ловкости, иначе он стал бы для смеха малым и большим по всей Бульваре. В любом случае, гнездышко тоже дрожало в рыдающем ожидании…

…Утром глаза открылись непривычно трусливо и с неприкрытым любопытством, потому что все воспоминания были полностью истощены, а вместо них была только одна белая до боли в глазах занавеска. Потихоньку он начал подстраивать события и смог притянуть их к двери гнезда, но с тех пор уже никак не мог восстановить время до утра. Он чувствовал себя каким-то особенным и совершенно запутанным, но категорически предполагал, что все идет не так. Опустил взгляд вниз и увидел, как после одеяла тянется длинный и толстый мышиный хвост. Не поверил, закрыл глаза и снова ококнул их, но серый, толстый хвост не исчезал. «Не может канюк превратиться в мышь, это сон», — закричал Канюк и отверг легкое одеяло.

В постели больше никого не было…

ИЗОБРЕТЕНИЕ ОЖЕРЕЛЬЯ

Плитка во дворе была влажной от крови потрепанных рабских пяток. Рабы были привязаны железными цепями друг к другу, и у каждого была по одной тоньше на шее. Они были разделены на три отдельных синджира-мужчин, женщин и детей. Правитель рассматривал с балкона всю человеческую гмежь и сомневался, стоит ли самостоятельно их распределять или оставлять эту нелегкую работу своим подчиненным. В конце концов, самодисциплина сказала свое слово, и за ним последовала охрана, которая предстала перед пленными. Судьба детей была решена очень быстро: более слабые — как ратачи, а крепкие и умно выглядящие шли в военное училище, которое создавало гвардии царства. С мужчинами процедура была куда длиннее, потому что нужно было потрогать каждую мышцу, подглядывать в каждый рот, вводить в каждую пару глаз. Тем не менее, когда он закончил, он был доволен выбором — немногие рабы пошли на корм диким животным из личного зверинца. Остальные разбежались по рудникам, гребным кораблям и тяжелым строительным работам. Настала очередь женщин-десертов, как она их называла в себе. Он любил быть грубым и демонстрировать свою волеизъявленность, свою волю и могущество, что почти приводило его к оргазму, давая ему неповторимое наслаждение бескомпромиссного и подчиняющего самца. Выбирал себе держанек как обычные крестьяне покупали рыбу в гавани, с той разницей, что они платили.

С самого начала казалось, что что-то ударило его по затылку, перерезало ему глаза и оставило рот открытым. Красные кожаные сапоги едва удерживали размягченные ноги. Должно быть что выглядел очень глупо, и поэтому силой своей воли он выпотрошился, чтобы получить еще более глупый вид…

Ее одежда, несмотря на пыль и многолетний пот, не полностью утратила своего великолепия. Лицо было смуглым и испачканным, но никто не мог устоять перед взглядом, чья синева не имела ничего общего с небесами и морями, с метафорами и гиперболами, выходящими под перья придворных думоплетков. Правитель мгновенно понял, что эта женщина коренным образом отличается от всех, кто осчастливил его ложе. Он приказал немедленно доставить ее в гарем, а остальных предоставил для распределения Первый Советник.

Ночь был на коленях у ее ног.

— Я никогда не чувствовал того, что сейчас во мне. Я не хочу тебя насильно. Настаиваю, чтобы ты была моей первой и единственной женщиной. До сего дня у меня были только наложницы, но отныне ты жена моей жизни, и ты родишь будущего правителя моей страны. Проси и получишь все, даже мое живое сердце!

— Ты привел меня сюда в плен, убил моих близких, разорил мою страну, а теперь ты хочешь, чтобы я любила тебя. Буду рожать твоих детей, помогать тебе быть справедливым и добрым властелином, но никогда не забуду мою Родину и то, что ты с ней сделал. Я знаю только, что должна жить, чтобы кровь нашего древнего рода не стерлась, и искренне верю, что она облагородит добротой и мудростью наших потомков. Перед всеми я буду твоей любящей женой, но ты знай — для тебя я всегда буду рабыней. И чтобы не забыть об этом хочу, чтобы пока я жива несла на шее кусок цепи, и он постоянно возвращал меня к моей сущности.

Так было придумано ожерелье.

ФАВОРИТ

Сюблимных моментов в жизни персонажей иногда больше, чем мы сознательно регистрируем их как таковых. Обход, казалось бы, неважных и якобы элементарных переживаний во всех случаях смывается на инвертированное личное досье где-то в особой картотеке, которую мы открываем после каждой реинкарнации и не держим в секрете ту часть астрального тела, называемую «Совесть».

Но приходят просветляющие пульсации той же эманации, когда она загромождает тебя изнутри, и тебе хочется хотя бы немного реабилитировать те негативы, которые считаешь таковыми, хотя и не на сто процентов наверняка.

И в унисон с утверждениями властителей о том, что качество жизни улучшилось, ты живешь очень хорошо, ничего, что чувствуешь не так, а иначе. Что делает подобие бога, когда он должен чувствовать себя хорошо — он берет домашнее животное. Кто-то выращивает рыб в аквариуме, кто-то держит птиц в клетке, а кто-то смотрит на бабочек. Нанизывают их иголками и смотрят на них…

Мне всегда было интересно выражение «Я чуваю овец»» Очевидно оно было создано слепым, как циклоп Полифем пастухом, потому что я все думаю, что правильнее сказать «Я смотрю на овец», основываясь на том же действии, что и другие выращенные твари, и их «отлучение» является гораздо менее потребляемым понятием. Так что, если я обращусь лицом к большей части моей жизни, которая уже в анналах никого не интересует, я замечу что вокруг меня было много любимцев всех родов, видов и пород, начиная от рыб, попугаев, канареек и заканчивая собаками, с единственным названием Топси. Все эти плачущие и не столько булонки, хаски и обыкновенные уличники появлялись под давлением поколения после меня, которое поколение, в отличие от законной Одна Вторая, очень быстро научилось вытаскивать мою душицу из хлопка. В доме носится очередной зверек, и в первую неделю скандалы — это кто-то водит его на прогулку и играет с ним, а во вторую уже спорят, кто не будет его выводить, а только играть, так что в какой-то момент ты осознаешь себя отцом еще одного ребенка, отвечающего на имя Топси. Это несправедливое положение тут же отправляет бедное лающее и писающее существо в деревню к дедушке также бедных детей, потому что ему тоже нужен какой-то любимец.

Проходят лета и зимы, листья календаря рушатся, как слезы единорога, и уже взрослые дети сами ищут себе любимцев собственных отпрысков, а ты начинаешь искать своего конкретного. Но на основе жизненных полуинфартных поминаний постоянно сдерживаешь порыв в поисках качественной альтернативы, что оставляет в робинзоновском одиночестве, без обязательного для этой цели острова. В то время как однажды утром, когда я принимаю бутерброда с сыром и яйцами вместе с утренним резонансным скандалом, я замечаю это за чашкой кефира. Одно такое полусеребристое и полукрылое, с красными, как у альбиноса глазками. Он смотрит на меня так приветливо и как бы кричит: «Ешь смело, а я исправлю ситуацию!». Дракон, но портативный как сувенир, примерно такой же, как солончак с гималайской солью. И однажды у меня пропадает всякое желание участвовать в утренней речи с Одной Второй, как будто мы в двух галактиках с ней — я на столе, а она якобы говорит, но без звука. Что-то вроде фильмов Чаплина или Бена Терпина. И такое же чистое инопланетное спокойствие, как у Бена Терпина. Наверное, так чувствуют себя Ануннаки Нибиро после получения очередного груза золота с Земли.

Я завел своего любимца, и это реально-конкретный факт, хотя никто другой этого не замечает. Важно то, что он питается неприятными эмоциями, и чем они более энергичны, тем больше у него надувается драконский животик. У меня тоже, потому что живу расслабленно и бесконфликтно, а мои волосы стали возвращать часть своей черноты — вполне объяснимо для меня и совершенно невероятно со стороны наблюдающих за мной. Я слышал, что такое происходит у людей довольно преклонного возраста, у которых даже зубы прорезались. У меня зубы не растут, но их достаточно, так что давай, не надо…

Я пытался несколько раз говорить с существе, но оно не обращает на меня никакого впечатления, только смотрит и цвет глаз становится каким-то другим, таким веселым-насмешливым. В какой-то момент я собирался к психиатру. У меня есть друзья в этих обществах, но решил этого не делать. Что со мной не так — спокойствие и полноценное питание, так что и Законная отказалась от скандалов в отсутствие заинтересованного нелирического героя.

Да, но дракон стал линять и осязательно худеть. Я почти медитировал, пока не решил его проблему. Сначала начал пускать ему дебаты из Парламента и наблюдать, как он раздувается и подпрыгивает от какого-то его удовольствия, потому что я, например, вообще не прыгаю, а только восклицаю в адрес депутатских родственников по прямой и боковой линии. Потом научился оставлять его перед экраном, а я хожу по делам, и когда возвращаюсь вижу как он спит с надутым тумбаком между пультом дистанционного управления и миской с попкорном.

Но ему лучше, если я буду вести его на футбол. Там столько еды для любимца, что если он сможет взять и на вынос, то хотя бы год будет жить без телевизора. Неприятным является только то, что ситуация похожа на ситуацию с депутатами, потому что наш футбол похож на трагедии Эсхила, Софокла и, скажем, Еврипида вместе взятых. Хорошо, что я гуляю с друзьями, а потом мы садимся куда-нибудь для полухолостягского пьянства, и во время этого мероприятия дракон спит в одном из моих карманов.

И пусть мне потом говорят, что драконы были плохими, агрессивными и злыми.

Мой нет…

SOMNO CONCUSSIONE

Большинство людей не знают, что для каждого приготовлена одна пуля. В буквальном или переносном смысле. Речь идет о Человеке-невидимке, который ставит точку жизни в биологическом смысле. В то время как пуля, воспринимаемая как летающий кусок металла, не всегда прекращает нить существования. И если провести статистическое различие, можно диагностировать два основных вида пуль — милосердный и жестокий. Пуля милосердия проходит через мягкие ткани, где нет жизненно важных органов, и приносит только боль, кровопускание, приводя свою жертву в отношения с хирургами, анестезиологами и медсестрами. За милосердного можно принять и того, кто почти безболезненно завершает жизнь, в секунду. Никаких мучений, боли, операций и реанимаций. В то время как жестокий приводит к таким последствиям, как физическая и психическая инвалидность, приковывает к больничной койке, приводит к тяжелым операциям, многолетним страданиям, как для жертвы, так и для ее близких. Но мы должны понимать, что выхода нет. И каждый может помолиться, чтобы к нему пришел милосердный, а не второй…

…Он искал пулю уже давно. Есть такие личности, которые, кажется, вымаливают еe систематически, независимо от сезона или климатических условий. Так что она нашла его в дождливую и неприятную ночь. Совершенно естественно, что его пуля особенная. Ни милосердного, ни жестокого. Точнее, если бы мы решили ее сформулировать, это было бы что-то вроде жестоко-милосердного. Конечно, в последующих событиях помогла невероятная прочность черепа, которая была настолько невероятной, что не позволила пуле попасть в мозг. Бедная пуля калибра девять миллиметров и ни сотой больше двигалась с начальной скоростью 315 метров в секунду, но ей удалось проникнуть в черепную коробку так ослабленным, что застряла между костью черепа и мозговой оболочкой. Раненый упал безжизненным, но живым на промокший асфальт и интуитивно ждал, пока кто-нибудь его спасет. К счастью, в соседнем многоквартирном доме было несколько пенсионеров и стариков, которые после выстрела совершенно бесстрашно вышли на балконы посмотреть, что происходит, и почти одновременно позвонили в «Скорую помощь». К тому времени, как машина прибыла, пока его не отвезли в отделение неотложной помощи, пока его не посадили на операционный стол, и появилась дежурная команда, прошло достаточно времени, чтобы раненый вошел в глубокую и неопределенную по времени кому. Он так и не почувствовал вскрытия головы, извлечения милосердно-жестокого куска стали, как последующие хирургические манипуляции…

…Понял, что умер из-за совершенно другого состояния комфорта, которое переросло в его довольно суровую эмоциональность. Он чувствовал себя как на крыльях, и у него было тело, и каким-то образом это тело было похоже на пуховое — легкое и эфирное…

Зал был удивительно светлым, несущим непривычную свободу души, хотя и был меблирован как помещение в стиле «классического суда». Большой стол, за которым сидит строгий судья с деревянным молотком в правой руке, полусферическое место, где стоит свидетель или подсудимый, а также скамейки для присяжных, полностью опустевшие из них. Откуда-то появилась прокурор с красной тогой и жутким выражением лица:

— Я призываю людей, убитых этим лицом!

— Но я никого в жизни не убивал, — удивленно услышал он свой голос.

— Никто не дал вам слово, подсудимый. Замолчите или последуют санкции — это оказался голос судьи, который глухо гудел и прямо пугал и без того ошарашенного подсудимого!

Сначала вошла молодая и очень красивая женщина, в которой он узнал свою мать, хотя никогда не видел ее вживую. За ней робко последовал еще один представитель того же пола, у которого быстро обнаружилась первая жена, а за ними появилась слегка сгорбленная фигура его отца, дожившего чуть выше среднего возраста. Голос прокурора снова заполнил воздух в зале:

— Это самые близкие к тебе люди, которые переехали в этот параллельный мир благодаря тебе. Другие ваши жертвы не имеют такого важного значения, поэтому мы их не призывали, тем более для них есть другие варианты спасения. Ты лично несешь ответственность за каждого из них, и столкнешься с последствиями. Здесь у нас нет практики, чтобы использовать свидетелей, поэтому каждая жертва будет свидетельствовать сама за себя.

Из ниоткуда с обеих сторон встали две колоссы, одетые как американские шерифы, с тяжелыми револьверами на ремнях. Они каким-то образом схватили его за подмышки и чуть не отнесли к стулу, слегко отодвинутому от стола судьи.

На его месте стояла его мать, которая со смутной улыбкой повернулась к судье, поклонилась и заговорила:

— Ваша честь, я здесь не для того, чтобы обвинять, потому что для этого есть прокуроры. Я могу только подтвердить, что новичок стал причиной моей смерти, хотя этот акт был совершенно бессознательным, непреднамеренным и несколько случайным. Статистика показывает, что в стране за год происходит от 15 до 20 смертей при рождении, в отличие от Африки к югу от Сахары, где этих случаев в 50 раз больше. Я перешла в этот мир после того, как родила сына и не виню его в своей смерти, хотя, зная сейчас, какая жизненная реализация у него есть, я бы предпочла не рожать его. Мне больше нечего сказать.

Красивая дама с достойным шагом и изящными движениями вернулась на свое место, чтобы уступить следующей. Его первая жена слегка кашлянула в горсти, прежде чем что-либо сказать:

— Ваша честь, уважаемая госпожа прокурор, я не могу не обвинять, так как считаю, что моя смерть не является ни случайной, ни непреднамеренной, ни бессознательной.

Он не выдержал и позвонил со стула:

— О чем ты говоришь? Ты умер от опухоли матки. Какое отношение это имеет ко мне? Не понимаю, как я повлиял на какие-то онкологические и гинекологические проблемы?!

— Во второй раз я предупреждаю вас не звонить, когда вас не спросят, — снова забучил судья, — при следующем проступке вы будете привлечены к ответственности и проведете несколько тысячелетий в одиночестве, пока не придет решение о повторении дела. От этого пострадают и ваши близкие, потому что неизвестно, когда появится другой, чтобы освободить их. Подумайте о своих обязанностях и не подходите к столь серьезному процессу.

— Вы уже второй раз говорите о каком-то освобождении, Ваша честь, — попытался смягчить ситуацию, сменив тему?!

— Ты скоро узнаешь — был лаконичный ответ, и судья выразительным жестом предложил женщине продолжить.

— Ваша честь, мадам прокурор, я настаиваю на том, чтобы подсудимый освободил меня, потому что его вина за мою кончину непреклонна. Систематические физические и психические издевательства, пьянство, десятки измен, не комментируя его неоднократных посещений в различных местах принудительного наживания. Все это переросло в скоротечный рак, приведший к летальному исходу. Я умерла в страшных муках, после долгой химиотерапии, радиотерапии и многого другого. Моя жизнь была намного более адской, чем в реальном аду. Мне больше нечего сказать, потому что слов всегда будет недостаточно.

— Ладно, хватит! Сядьте на скамейку!

Его отец был последним, кто пересел на место свидетеля.:

— Когда он родился, я был совершенно раздвоен, потому что у меня был сын мечты, но я потерял единственную женщину, которую любил в своей жизни. Пытался направить всю свою любовь на него и никогда ни в чем не показывал, что виню его, где он сделал меня молодым вдовцом, никогда не повторявшим свой брак. Даже другая женщина не раздевалась передо мной, хотя многие хотели. Теперь полностью солидарно с женой я не буду упрекать его в ее смерти, но зато абсолютно сознательно обвиню в своей.

Обвиняемый открыл рот для возражений, потому что его отец погиб в автокатастрофе, но встретив взгляд судьи, стиснул зубы и получил признание:

— Да, Ваша честь и госпожа прокурор, тот кого вы сегодня осудите, точно не убивал меня напрямую. Как видно, никто из трех не посылал в другие миры в классическом смысле этого слова. Но. есть одно большое «Но», и это вполне сознательное участие подсудимого, хотя и косвенно, в летальности наших земных пребываний. Подсудимый сознательно наносил мне финансовые удары на протяжении всей нашей совместной жизни, продолжая делать это даже после того, как отделился от меня. Я всю свою жизнь пытался собирать, строить и создавать, в то время как у него все шло как раз в противоположном направлении. Для меня деньги — это основной жизненный идеал и смысл. Все, что могло быть потрачено, расхитлено продано или просто сломано, оказалось именно таким. Да, я погиб в автокатастрофе, потому что был вынужден продать свою новую машину, купить максимально амортизированный в возрасте тридцати лет и отдать разницу в деньгах этому человеку, потому что иначе он снова бы сел в тюрьму, только за долги. Я считаю его ответственным за свою несвоевременную кончину и настаиваю на том, чтобы он спас меня, потому что мои основания категоричны, доказуемы и обоснованы!

— Хорошо, сядьте, — воскликнул судейский голос, а судья медленно растаял в воздухе, чтобы снова появиться на том же месте через некоторое время!

Откуда-то раздался нежный женский голос:

— Всем встать, суд вынесет решение!

Действительно, все встали. Естественно, речь идет о тех, кто сидел. Судья тоже встал и с максимальной серьезностью начал читать с чего-то вроде папируса:

— Вина подсудимого не подлежит сомнению. Так что он признал себя виновным по всем обвинениям, даже по тем, в которых ему не было предъявлено прямое обвинение. Поэтому его освобождение откладывается во времени. Он будет ждать в очереди, пока мы не решим пустить его в дело об освобождении. А теперь мы предоставим ему возможность освободить одного из трех свидетелей в зале, и только его совесть и мораль будут решающим критерием, хотя судя по деяниям, неизвестно, есть ли у него вообще такие.

Обвиняемый подумал снова спросить что это за освобождение, но был прерван априори резким прокурорским тембром:

— Практика загробной жизни такова, что каждый, кто каким-либо образом способствовал чьей-либо смерти, имеет право определить возможность перерождения своей жертвы. В данном случае основных жертв три, поэтому нужно выбрать, кто вернется в материальный мир, чтобы продолжить его эволюционную трассу на пути ко всему. У обвиняемого есть три минуты на решение.

— Подтверждаю, — снова раздался подземный гул судьи!

«Сколько три минуты? Мгновение.– какая-то пульсация сбивается в месте мышления. — Мой отец говорил судьям, что не преследовал меня, но это неправда. Он избивал меня за пятерку, запирал меня в шкафу, пока они пили с его алкогольной агиткой. На одну игру он меня не брал, однажды в отпуск мы куда-то не ездили, за границу не говорили. Это не он, нет! Моя жена была ленивой, и ее драка была небольшой. У меня никогда не было ребенка. Она может быть права насчет этого ужасного рака, но я могу поклясться, что не хотел этого. В конце концов, я был рядом с ней, когда уходила, и я сделал все, что мог, чтобы спасти ее. Я даже совершил еще одно преступление, чтобы оплатить ее лечение. И не будет. Остается моя мама, которая так и не смогла порадоваться меня как ребенка, обнять меня, приласкать. Я должен ей любым способом, и бы никогда не придумал, как ее компенсировать. Хорошо, что они здесь умудрили без меня. Я не буду сомневаться. Остальные двое будут ждать очереди.

— Три минуты прошлип — прокурор был неумолим!

— Моя мама, — едва сказал он, и в тот же момент его родительница исчезла, как будто ее никогда не было в зале…

— Он выходит из комы. Доктор, вы вернули его как будто с того света. Брадикардия, затем шесть минут без пульса, мозг почти умер. Невероятно.

— Дефибрилляторы вернули его, дорогая. Я просто использовал их правильно. Вы тоже можете это сделать, так что не преувеличивайте мою заслугу! Теперь позаботьтесь о том, чтобы пациент не оставался один, потому что может повториться сердечная аномалия. Кроме того, необходимо постоянно следить за энцефалографом из-за травмы черепа.

Открыв и закрыв дверь…

…А пуля — это всего лишь кусок металла, весом 6 грамм и две сантиграммы…

ИЗОБРЕТЕНИЕ КОЛЬЦА

…Рассердился творец своих творений и изгнал их из эдемы, потому что они вкусили плод познания. Что кому будет приятно, если другие будут знать так же, как он, и использовать свои головы для рассуждений, а не просто носить волосы сверху. Склонившие головы Ад-Ам и Э-Уа отправились в земную пустыню, чтобы рожать и растить в муках своих детей, а Бог погнался за Змеем. Он не смог простить ей дерзости, а может быть, впервые Всемогущий понял, что Предопределение выше божественной силы. Дьявольская рептилия панически последовала за супружеской парой, потерявшейся уже вдалеке, и извивая свой узорчатый туловище, искала спасения в египетских песках, стремясь внезапными извилистыми волнами избежать молний, ионизирующих воздух вокруг.

Гермес-Тот только что изобрел лиру и, настроив ее, уже обдумывал план бартерной сделки «Лира против коров», которую собирался осуществить со своим братом Аполлоном-Фебом, когда задыхающаяся змея чуть не упала у его ног, а совсем рядом что-то подсветло и трясло.

Умник с летающими сандалками без лишних слов вошел в ход ситуации, а в мыслях заработал файл обмана. Не было много времени, что тяжелые шаги Зевса отражались где-то со стороны Красного моря. Гермес одним махом отдал приказ змее держаться и нащупал ее у основания указательного пальца.

Вот и Громовержец, который по прибытии ребром поставил вопрос: Видел ли Тот гадкого, уродливого, зубатого, ядовитого и по сатанинскому хитрому пресмыкающемуся или нет?

— Отдохни немного, а то тебя сотрясет сердечный приступ — с сыновней заботой о нем говорит Бог жуликов — вот здесь, на мохе рядом со мной, расслабься!

Разгневанный и уставший Зевс развернулся, бросив эгиду и молнию, а сын встал рядом с ним и начал чесать его за ушами, зная, что Гера именно так получала все — от автоматической стиральной машины до солярия и джакузи. Он чесал его тем пальцем, на который обернулась несчастная змея, и Зевс тщетно смотрел на всевидящих, пораженных удовольствием глаз в поисках врага, но никто, даже Бог, не может видеть своих ушей без зеркала. Совсем скоро он уснул. Гермес, довольно потирая руки, попытался снять змею с пальца и был очень удивлен ее позой — она кусала хвост, не двигалась и не думала.

Молодой Бог назвал новый символ «кольцом» и подарил его людям, а змей благодарности обернулся вокруг посоха Тота, придав ему тот вид, с которым мы его знаем и по сей день — Гермесов Кадуцей.

ПАЛЕОЛИТ

«Несчастье-хороший учитель, но его уроки жестоки.» — Оноре де Бальзак

Птеродактиль занял стратегическую позицию на вершине пинии и упорно концентрировал свое инфракрасное зрение на едва заметной дорожке где-то внизу. В его мозговой коробке, казалось, шла дилемма, касающаяся судьбы и удачи, а жизненный опыт нашептывал, что бежать от темы бессмысленно. Летающая ящерица упрямо боролась в себе тезис с антитезой относительно того, влияет ли предопределение на случайности или точно фиксируется на личном пути каждого живого индивидуума. В конкретизации данного тематического исследования прогнозировалось отсутствие счастливого продолжения жизни со стороны распускающих земную кору гомосапиенсов. Кто первым пройдет по дорожке между рыхлыми кустами и папоротниками-мужчина, женщина или ребенок, вот в чем вопрос? Но он был скорее статистическим, чем приоритетным. Птери было все равно, потому что он любил их без привязанности к полу и возрасту. Их предпочитал он — эти люди, и это так, только после их употребления налагались какие-то такие зачатки философствования вроде «смысла жизни», «быть или не быть», «есть ли жизнь после смерти» и тому подобное, в то время как при употреблении разных змей, кошек или других животных подобных забот не было. Тем не менее, предпочитал людей и как-то привык к размышлениям, и даже ожидал их как какой-то наркотик, связывающий кулинарные удовольствия с ментальными. Щелкали в продолговатом черепе авангардные для палеолита суждения и не давали возможности услышать шевеление папоротников там внизу внизу внизу.

Птери только услышал свист, почувствовал сильную боль в груди и с шумом разбивающихся ветвей рухнул с высоты своего положения.