Бесплатный фрагмент - Как я провёл лето

По траве, насквозь пропитанной росой, осторожно шёл кот, брезгливо отряхивая от влаги лапки. Не матёрый котище и не котёнок, а, так, обычный молодой кот, постоянный обитатель городских помоек. Прошуршав колёсами по мокрому асфальту, подъехала машина, усатый-полосатый напрягся и, наученный горьким опытом бродячей жизни, на всякий случай, юркнул в подвальное окно ближайшей пятиэтажки. Я поднял голову, ловя лицом ласковые утренние лучи, и зажмурился от удовольствия. Люблю конец мая, когда, ещё, свежая зелень, словно почуяв свободу после зимы, буйно раскидывается по газонам, солнце ещё не такое агрессивное, а впереди ещё целое лето. На душе хорошо. Погода удалась нынче, и привычный утренний променад, прописанный врачом после выписки из госпиталя, превратился в приятную прогулку. Рядом остановилась девушка и принялась с интересом наблюдать за маленькой девчушкой, упорно тащившей за поводок упирающегося спаниеля. Выглядело, и вправду, очень комично, и я тоже улыбнулся.

— Какое у вас удивительное лицо! — вдруг, произнесла девушка.

— Удивительное? — от неожиданности я завис на пару секунд.

Честно говоря, удивляться было чему. Ну, не повезло мне с внешностью. Сколько себя помню, меня всегда звали уродцем. Или, ещё конкретнее, уродом. Правда, когда, лет в тринадцать, я, неожиданно, обогнал в росте самых высоких парней класса, так называть меня желающих поубавилось. А, когда, в восьмом классе я, играючи, разбросал двух десятиклассников, державших в страхе всю школу, желающие обзываться вообще исчезли. Вот, только, внешность моя от этого совсем не изменилось. Из зеркала всё так же на меня смотрела уродливая физиономия с низким покатым лбом, мощными надбровными дугами, крупным бугристым носом и тяжёлым квадратным подбородком, слегка выдающимся вперёд. И, если, к этому добавить рост метр девяносто пять и сто двадцать килограмм сплошных мускулов, зрелище получалось ещё то. Не сказать, что это меня сильно напрягало. Всё-таки, за свою жизнь привык. Но проблемы с противоположным полом возникали регулярно.

— Да, — девушка смешно наморщила носик. — Вы интересный экземпляр. Я бы с вас скульптуры лепила.

— А, вы скульптор?

— Нет. Я дизайнер. И вашим бюстом с удовольствием украсила бы одну из проектируемых мной гостиных.

— Мной, обычно, детей пугают.

— Ну, это они преувеличивают. Меня, кстати, Лерой зовут.

— Очень приятно, Глеб, — маленькая изящная ладошка утонула в моей лапище.

— Вам это имя подходит.

Я, уже, по новому, с интересом, посмотрел на собеседницу. А, она ничего! Лет двадцати пяти. Высокая, для женщины, мне, примерно, по плечо, спортивная фигура, с узкими бёдрами и немного широковатыми плечами, бесконечно длинными стройными ногами и породистой головкой на тонкой изящной шейке. И косметикой не злоупотребляет. Так, слегка тронутые помадой пухлые, уточкой, губы, и, чуть-чуть подкрашенные, длинные пушистые ресницы.

Хотя, женщин в таком деле, не поймёшь. Может, она просто за хлебом выскочила. А, через полчаса, тонну косметики по лицу размажет, литры парфюма на себя выльет, и платье от кутюр вместо этого джинсового костюмчика наденет, чтобы просто на работу сходить. Не красавица в современном понимании этого слова, но, симпатичная. Из той категории, что при помощи косметики могут сногсшибательные образы из себя ваять. Чистый холст для стилиста, как я однажды слышал, не помню от кого. Такие, обычно, цепляют внимание и заставляют оборачиваться.

Странно, чем же я так её заинтересовал? Судя по её внешности, проблем с кавалерами у неё, и быть не может. Или, это из серии «Красавица и чудовище»? А, что? Мы из курса физики знаем, что противоположности притягиваются. Ботаники влюбляются в падших женщин, пай-девочки — в хулиганов. Ха! Размечтался. Девчонке, просто, заняться нечем, вот и прикалывается от скуки. В груди, неожиданно, образовалась пустота, как всегда, когда, вдруг, разочаровываешься в человеке, и я, разжав ладонь, быстро убрал свою руку.

— Что-то случилось? — почувствовала изменение моего настроения Лера.

— Нет, ничего, — я, почему-то, смутился и отвёл взгляд в сторону.

— Как, ничего? Я же вижу.

— Говорю же, ничего, — обычно, когда я смущаюсь, начинаю грубить, а, когда грублю, люди меня пугаются окончательно и бесповоротно.

— Я вас чем-то обидела? — девушка, вопреки моим ожиданиям, не испугалась. — Если обидела, извините. А, знаете, тут, недалеко, кафе неплохое. Там хороший кофе и свежие круассаны. Я угощаю.

Честно говоря, меня ещё никогда не приглашала девушка. Тем более, в кафе, пусть, даже, на круассаны. Поэтому, наверное, и не отказался. Просто, кивнул головой, и Лера, взяв меня за руку, потянула, словно маленького мальчика, по боковой аллее куда-то в глубину сквера. И я пошёл, механически переставляя ноги и мучительно пытаясь поймать хоть одну и мыслей, хаотично мечущихся у меня в голове. Вся абсурдность ситуации совершенно выбила меня из колеи. Зато, девушка чувствовала себя, как рыба в воде. Уверенно свернув направо, она провела меня вдоль фигурной декоративной ограды и, посторонившись, бесцеремонно втолкнула через проход на летнюю площадку небольшой кафешки. Народу здесь, по случаю утреннего времени, не было, и все пластиковые столики стояли пустыми. Только, у барной стойки под навесом из гофрированного пластика скучали официанты, вяло переговариваясь между собой, или зависая в своих смартфонах.

Мы выбрали столик у самой ограды, и расселись на пластиковых стульях. Честно говоря, я не сильно доверяю такой хлипкой мебели. Всё время, кажется, что сейчас, не выдержав моего веса, ножки разъедутся, и я шлёпнусь на землю своей пятой точкой. А этого не хотелось бы. С детства не люблю нелепых положений. Точнее, панически боюсь показаться смешным. Особенно, перед женщинами. Но, стул выдержал. Увидев нас, от кучки отделилась тоненькая девчушка в чёрной юбочке и белой блузке и, на ходу достав из кармашка кружевного передничка блокнотик, замерла возле нас.

— Ты какой кофе будешь? — обратилась Лера ко мне, совершенно естественно перейдя на «Ты».

— Капучино, пожалуй, — брякнул я первое, что пришло в голову.

— Чудесно! Я тоже капучино. И два круассана.

— Будет сделано, — официантка, кажется, даже попыталась изобразить книксен, и быстро удалилась.

— Ты здесь часто бываешь? — счёл возможным и я перейти на «Ты».

— Да. Я здесь завтракаю.

— А, почему не дома? Я, обычно, с утра умоюсь и, сразу, бутер с колбасой под «Нескафе».

— Ну, тебе можно, — окинула меня взглядом Лера. — Не повредит. А я фигуру блюду. После сна — только стакан сока. А, потом, примерно в это время чашку кофе с круассаном. Я, кстати, как раз сюда шла.

— Работаешь где-то неподалёку?

— Да, мой офис вон там, — небрежно кивнула она куда-то в сторону. — А ты?

— А я, пока, не работаю. Отдыхаю после лечения.

— Ты чем-то болен? — девушка посмотрела на меня и, неожиданно, смутилась. — Прости, я, наверное, бестактна.

— Да, нет. Ничего. Я, уже, здоров и чувствую себя прекрасно. Но доктор дал мне ещё месяц на восстановление. Вот и бездельничаю. Моцион в первой половине дня, моцион — во второй, а, в перерыве — читаю.

— Любишь читать?

— Люблю. Только, всё, как-то, не получалось никак. А тут — такая возможность. Вот и навёрстываю упущенное.

— А, что читаешь?

— Да всё подряд. Мне от родителей библиотека досталась. Ну, как библиотека? Просто, куча разных книг. Никакой системы. Знаешь, в советские времена книга сама по себе ценностью являлась. Возможностей покупать сериями у родителей не было, поэтому, брали всё, что смогли урвать. Там и Дюма, и Есенин… Да, много чего. Так я и читаю, что под руку попадёт. Вот, недавно, Достоевского дочитал. «Неточка Незванова». А, сейчас, за «Антологию советской фантастики» взялся. Ефремов, скажу тебе, очень, даже, ничего. И Обручев.

Появилась официантка и поставила перед нами чашки с кофе и по тарелочке с круассанами.

— А кем ты работаешь? — Лера пригубила из чашки и, сразу, с усиками пены на верхней губе стала выглядеть, как озорная старшеклассница.

— Я — военный.

— Ого! Офицер?

— Да. Капитан.

— Это, воинская часть на Орловке?

— Нет. Я далеко отсюда служу. Тут в отпуске.

— Так, ты местный?

— Да. Родился здесь. Учился, тоже. В тридцать восьмой школе. А, потом, военное училище и дальнейшая служба. Как-то так.

Кофе, действительно, оказался неплохим, как, впрочем, и выпечка. Мы ненадолго замолчали, отдавая дань местному кулинару.

— Женат? — наконец, закончила со своим круассаном Лера.

— Нет.

— А, что так?

— Не задалось, как-то.

— Странно.

Я с подозрением покосился на собеседницу. Она, что, издевается? Или, не видит, что я далеко не красавчик? С такой внешностью, как у меня, на долгосрочные отношения, даже, рассчитывать трудно. Не то, что я в монахи записался, но мелкие интрижки по пьянке — не в счёт. Неужели не понятно?

— Ничего странного. В школе ни с кем не встречался, в училище — ничего серьёзного, а, потом, дальний гарнизон, где особо женским полом мужской контингент не избалован. Потом, командировка, где женщин, вообще, одна на сто мужиков, если не меньше.

— Это, где такие командировки? На Северном полюсе, что ли?

— Типа того.

— Н-да, не повезло, — задумчиво протянула Лера.

— Мне?

— Нет. Женщинам, которые пропустили такой интересный экземпляр. От тебя просто веет первобытной мужской силой. Самцом от тебя веет, вот! Такие мужики женщинам нравятся.

— Не сказал бы.

— Просто, ты ещё не встречал настоящих женщин.

— Ага, — я язвительно хмыкнул. — Можно подумать, мне одни транссексуалки попадаются.

— Не надо ёрничать. Ты прекрасно понял, что я имею в виду.

— Извини, не понял.

— Настоящая женщина никогда не поведётся на смазливое личико, тугой кошелёк и высокое положение в обществе. Ей нужно крепкое мужское плечо, о которое можно опереться, и за которым не страшны никакие жизненные перипетии. Стена ей нужна. За мужем. Понял?

Вот, честное слово, если бы не золотая обручалка у неё на пальце, я бы подумал, что она меня клеит. Хотя, откуда мне знать? Меня, ещё, в жизни никто не клеил. Пьяный флирт в гарнизонной забегаловке не считается.

— Ты, не подумай, — словно прочитала мои мысли Лера. — Я безо всякого умысла. Просто, ты меня, как человек заинтересовал. Ну и, как бы сказать, на тебе, словно тень печали какая-то лежит. Тебя что-то гложет?

— Нет, — я опять растерялся. Что-то, в последнее время теряюсь часто. — С чего ты это взяла?

— Чувствую.

— Ерунда. Всё у меня в порядке.

Ну, не рассказывать же ей, что в последнем бою от нашей роты осталось только восемнадцать человек, израненных мальчишек, тащивших мою немаленькую тушку по руслу горной реки. А там, в ущелье, остались лежать остальные, такие же восемнадцати-девятнадцатилетние солдатики и офицеры не сильно их постарше. И эти потери до сих пор чугунной плитой давят мне на плечи, не давая разогнуться и вдохнуть воздух полной грудью.

— Всё в порядке, — повторил я. — Просто, взгрустнулось. Скажем так, соскучился по обществу. Привык, что вокруг всегда люди. На службе — сослуживцы, солдаты, опять же. В госпитале — тоже полная палата выздоравливающих, болящих, да немощных. А тут — целыми днями один. Вот уже неделю дома, а, даже, поговорить не с кем.

— Выходит, я для тебя, своего рода, спасение? — Лера, опять, шкодно наморщила носик.

— Наверное, — не удержался я от улыбки. — Не поверишь, но я столько слов за всю неделю не сказал.

— Вот и хорошо. Получается, что я ещё и психотерапевтом поработала.

— Пора за терапию гонорары брать.

— За кофе, тогда, ты платишь.

— Идёт. Тебя, кстати, муж не будет ревновать?

— К кому?

— Ну, ко мне, например. Доброжелателей хватает. Увидит кто-нибудь знакомый тебя в моей компании, и мужу доложит.

— Насчёт этого не волнуйся, — девушка расхохоталась, запрокинув голову. — Он у меня не ревнивый. Но, за напоминание спасибо.

— Какое напоминание?

— Совсем забыла, что нужно было мужу позвонить.

Лера достала из сумочки «Айфон» в розовом гламурном чехле со стразами и досадливо прикусила губу.

— Что-то случилось?

— Сотка села. Опять забыла на ночь на зарядку поставить. Слушай, дай свою, мне срочно надо позвонить.

Я протянул ей свой старенький «Самсунг» и смотрел, как она ловко набирает на нём номер. Всегда поражался, с какой скоростью девушки, обычно, печатают на маленькой сенсорной клавиатуре. И маникюр не мешает. А тут, тыкаешь, тыкаешь пальцами в экран, мучительно выискивая нужную букву. И не всегда попадаешь точно туда, куда хотел. И эта программа «Т-9» ещё палки в колёса вставляет. Набираешь одно, а выходит совсем другое. Лера прижала сотку к уху, дождавшись ответа, поднялась из-за стола и, отойдя в сторону, о чём-то оживлённо защебетала с невидимым собеседником. Разговор много времени не занял, но к столику девушка вернулась собранной и деловитой. От игривого настроения не осталось и следа.

— Ты извини, но мне бежать надо, — проговорила она, протягивая мне телефон.

— Да, конечно.

— Ну, до свидания. Запомни это кафе. Может, ещё кофе попьём.

— Обязательно попьём. Спасибо за компанию.

— Лишь бы на здоровье, — рассмеялась она и, подхватив свою сумочку, побежала к выходу.

Я, признаюсь, с сожалением, проводил её взглядом и махнул официантке, требуя счёт. И мне домой пора. Хорошего, как говорится, понемногу.

Всю неделю из головы не шла Лера. Даже, Беляев как-то не читался, хоть и «Человек Амфибия» в молодости была моей любимой книгой. Правда, это не освобождало меня от повседневных дел. Живу один, поэтому, если сам о себе не позабочусь, то никто не позаботится. Ни родни, ни друзей. В школе меня боялись, и друзей я так и не заимел. Честно говоря, в друзья многие набивались. Это было выгодно. Вряд ли нашёлся бы смельчак, рискнувший обидеть того, кто моим другом назвался. Но, по настоящему, я ни с кем не дружил. Сразу после школы уехал поступать в военное училище и поступил с первого захода. Да и, как тут не поступить, когда начальник кафедры физподготовки, оценив мои физические данные, вцепился в меня клещами. Не оторвёшь. Лично на каждый экзамен сопровождал и первым в аудиторию заходил с преподавателями из приёмной комиссии пошептаться.

Потом, уже на втором курсе, нелепо, трагически, погиб отец. Возвращался вечером из гаража и напоролся на нож озверевшего от ломки наркомана. Меня, тогда, на похороны из училища отпустили. Я стоял у гроба и в бессилии сжимал кулаки. Найти бы этого отморозка и медленно, по кусочкам, резать, резать и резать. Да, только, этот наркоша в тот же вечер и сам загнулся. Взял на отцовские деньги две дозы и, наверное, от жадности, обе сразу и вколол. Передоз, говорят. Закон бумеранга. Не успел назад вернуться, новая телеграмма. Умерла мать. Сердце не выдержало. Родственники, конечно, есть. Тётка, например, где-то в Красноярске. Но, как-то так получилось, что мы никогда с ними не общались. Даже на похороны никто из них не приехал.

От отца осталась подержанная «Жигули» восьмёрка, которую я не стал забирать. Так и стояла в гараже. Может, память неприятная, или, просто, не хотелось мучиться, перегонять через половину страны. Она, конечно, в хорошем состоянии. Отец за ней следил, как за ребёнком. Но, всё же, не хотелось бы где-нибудь на полдороге стоять у сломанной машины и мучительно соображать, что делать дальше. Мысли, опять, вернулись к Лере. Интересная девушка. Ещё бы встретиться с ней. Пусть, и просто так, поболтать. Точнее, пусть она говорит, а я бы сидел и любовался. Что-то меня не туда занесло. Неожиданно запиликал «Самсунг», заставив меня вздрогнуть. Я посмотрел на экран. Номер незнакомый. Странно, кому я понадобился?

— Глеб, привет, — прозвучал в телефоне голос моей недавней знакомой. — Узнал?

— Да, Лера, конечно, узнал, — сказать, что я был в шоке, это не сказать ничего.

— Ничего, что я звоню тебе?

— Нет, что ты? А откуда у тебя мой номер?

— Помнишь, ты мне давал свою сотку, чтобы я мужу позвонила? Мой телефон тогда разрядился в самый неподходящий момент.

— Помню.

— Так, вот, я, потом, с его трубки твой номерок и списала.

— Зачем? — вот, почему я всегда туплю, когда разговариваю с симпатичными девушками?

— Не знаю. Просто списала. На всякий случай, наверное.

— И, тем не менее, мне приятно слышать твой голос. Хочешь меня опять пригласить на круассаны?

— Мне нужна помощь, — голос прозвучал устало и, как-то, обречённо, словно, именно в этот момент что-то внутри у неё сломалось. — Мне не к кому больше обратиться

— Что-то случилось?

— Это не телефонный разговор. Мы можем встретиться?

— Когда?

— Прямо сейчас. Срочно.

— Да. Я сейчас подъеду. Куда?

— Ко мне домой. Адрес я, тебе, сейчас, скину.

— Хорошо. Уже выезжаю.

— Глеб, мне страшно.

— Ничего не бойся. Я скоро буду.

Я, вообще, не люблю, когда женщина в беде. Особенно, если это Лера. Поэтому, не дожидаясь, пока на телефон придёт адрес, быстро, словно в училище по команде «Подъём» натянул джинсы, накинул на плечи джинсовую куртку и влез в кроссовки. Как раз тренькнул мой «Самсунг», оповещая о пришедшем сообщении. Адрес прочитал, уже, сбегая по лестнице и, выскакивая из подъезда, уже прикинул примерный маршрут. Верная отцовская «Восьмёрка» завелась с пол оборота. Мимоходом порадовался, что вчера поленился загнать её в гараж после того, как съездил на рынок за продуктами и оставил возле дома. Гараж в паре кварталов и пришлось бы время терять. Уже выезжая из двора, я подумал о том, что знаю эту девушку всего пару часов, а лечу на помощь, словно она самый родной мне человек.

Лера жила в тихом респектабельном районе, сплошь застроенном шикарными коттеджами, где, даже, машины, казалось, проезжают шёпотом и на цыпочках. Моя восьмёрка, уж, точно, каким-то недоразумением тут смотрелась. Я остановился возле бордовых ворот с ажурной вязью поверху, вышел из машины и нажал кнопку домофона.

— Глеб? — раздался в динамике голос девушки. — Заходи.

В домофоне пискнуло, замок щёлкнул, и калитка приоткрылась. Я толкнул её и вошёл во двор. Нет, уже по району, в котором живёт Лера, я догадался, что она не из простых. Но, английский газон, фонтан и мраморная беседка с витыми колоннами, всё же, впечатлили. Дорожка вела мимо фигурно подстриженных кустов в виде параллелепипедов, шаров и амфор (кажется, это называется топиарий) к высокому крыльцу. Витражная дверь оказалась незапертой. Сразу за ней — просторный холл с шикарным ковром на паркетном полу и мягкой мебелью по периметру. Справа и слева изящные лестницы вели на второй этаж, а между ними, в торцевой стене — три двери. Из средней вышла Лера и, зябко обхватив плечи руками, слабо улыбнулась.

— Ты прости, что я тебя выдернула. Просто, мне, в самом деле, обратиться не к кому.

— Ты мне объяснишь, что случилось?

— Да, — она кивнула в сторону дверного проёма. — Заходи.

Я вошёл в комнату и огляделся. Что-то вроде смеси кабинета и комнаты отдыха. Пушистый ковёр на полу, полукруглый диванчик, две полки с книгами на стенах, стол с раскрытым ноутбуком и большое кожаное компьютерное кресло. Ну, там ещё мелочи, вроде цветов в горшках, постеров по стенам и акустических колонок по углам. Я, особо, не приглядывался. Меня, больше, интересовали обстоятельства, заставившие, вот так, сорваться и помчаться сюда. Лера присела на мягкую банкетку и кивнула мне на диванчик. Сегодня она была в строгом костюме небесно-голубого цвета, с юбкой-карандаш и приталенным пиджачком, и выглядела, просто, сногсшибательно. Только, тёмные круги под глазами, и взгляд обречённый.

— Мой муж — бизнесмен, — начала она и обвела взглядом комнату. — Как видишь, не из последних. Не так давно ему подвернулся контракт, сулящий немалые деньги. Под это дело он занял крупную сумму. Не спрашивай меня, почему он не обратился в банк за кредитом, а пошёл к частному лицу. Не знаю. Это его бизнес. Я, как ты знаешь, просто дизайнер интерьеров.

— И, что?

— Три дня назад он уехал в Германию на встречу с деловым партнёром. А позавчера прислал по WhatsApp голосовое сообщение.

— Пока не вижу ничего серьёзного.

— А ты послушай.

Лера взяла со стола свой гламурный «Айфон» и, покопавшись в меню, включила запись.

— Привет, Лерок, — зазвучал из сотки грубоватый басок. — Я тебе сказал, что поехал в Германию на встречу с деловым партнёром. Это не так. Я бежал. Ты помнишь, я занимал деньги у серьёзных людей? Так вот, меня на эти деньги кинули, и отдавать нечем. Если я попаду в руки этим серьёзным людям, меня убьют. Поэтому, мне пришлось срочно уехать из страны. Ты прости, что взвалил на тебя свои проблемы, но, надеюсь, ты сможешь отбиться. Прикинься дурочкой, похлопай ресничками, скажи, что ты не при делах. Короче, придумай что-нибудь. Всё-таки, шесть лет ты жила за мой счёт и ни в чём себе не отказывала. Та же дизайнерская студия твоя на чьи деньги открылась? Вот, то-то. Пора и отработать. Меня не ищи. И другим скажи, чтобы не искали. Я не в Германии, а в, совершенно другой, стране. Ну, пока. Желаю удачи. Может, когда-нибудь и увидимся.

Запись закончилась, и мы просто сидели в тишине. Лера, обречённо глядя на меня, а я думал о сволочизме человеческой натуры.

— Так, а чем я тебе могу помочь? — наконец, нарушил я тишину. — Денег у меня нет. Точнее, есть, конечно. Но, вряд ли эта сумма удовлетворит тех, кто потребует возврата долга.

— Я не о деньгах. Тут, я сама думать буду. Дом продам, не знаю, кредит возьму. Тут, другое. Вчера вечером мне позвонили. Сказали, что сегодня приедут. Судя по голосу и тону разговора, быдло ещё то. Типичный браток из девяностых. Я одна с ними встречаться боюсь. А, не встречаться — нельзя. Всё равно найдут. Только, хуже будет. Хотела, чтобы ты подстраховал. Если, конечно, согласишься. Просто, побудь рядом во время разговора и всё. Если не согласен, можешь уехать. Я пойму.

Понятно. В принципе, ничего страшного. Можно и подстраховать. Я ещё раз посмотрел на Леру. Если, действительно приедут братки, то, могут и не удержаться. Кто знает, что им взбредёт в голову при виде такой девушки. А муж у неё мразь. От подобных подстав никто, конечно не застрахован. Не удивлюсь, если эти серьёзные люди и те, кто кинул его на деньги — одни и те же лица. Бывает и такое. Но, логично было бежать вместе с женой, а не отдавать её на откуп кредиторам. По крайней мере, это было бы порядочно.

— Я останусь, — улыбнулся я Лере. — Хочется посмотреть на братков из девяностых. Может, у них машина времени есть. Ты, как, не прочь куда-нибудь в средние века смотаться?

Девушка непонимающе посмотрела на меня, потом, до неё дошёл смысл моей неуклюжей шутки, и она слабо улыбнулась.

— Извини, я, что-то, соображаю не очень. Всю ночь не спала. От каждого шороха вздрагивала. Всё казалось, что они в окно полезут.

— Почему, именно в окно, а не в дверь?

— Не знаю. Так страшнее.

— Ладно. Разберёмся. А, сейчас, может, по кофейку?

— Хорошо. Только, круассанов нет.

— Круассаны мы, позже, в той кафешке поедим.

Кофе, Лера, приготовила вкусный. С корицей и кардамоном, крепкий и ароматный. Я бы, ещё, туда капельку коньяка добавил. Был у нас в гарнизоне питерец один. Старлей. Любитель коньяка, кофе и сигар. Преферансист заядлый. Пытался и меня на преферанс подсадить. Не получилось. А на кофе с коньяком подсадил. Мы успели выпить по чашечке, когда домофон запиликал свою песню. Лера вздрогнула, сжалась и испуганно посмотрела на меня.

— Не бойся, — ободряюще улыбнулся я. — Иди, открывай.

Она вышла из комнаты. Сквозь неплотно закрытую дверь было слышно, как она о чём-то поговорила по домофону, а, потом, довольно громко, скорее всего, для меня, сказала: «Открываю».

— Лера! — крикнул я.

— Что? — заглянула она в комнату.

— Это они?

— Да.

— Ничего не бойся. Начинай разговор. Я выйду, когда надо будет.

— Ага, — похоже, она ничего не поняла, но, хоть, спорить не стала.

Ну и ладно. Я, сначала, хотел лично их встретить, но, потом, передумал. Захотелось понять, с кем дело имею. Понаблюдать, так сказать, со стороны. Наверное, военная привычка сказалась: не лезть без разведки.

— Ну, привет, коза, — раздалось из холла спустя пару минут. — Ждала? Вижу, что ждала. Все гляделки за ночь проглядела. Ну, чё, где базарить будем?

— Пацаны, цинканите, как терпила живёт! — прозвучал другой, до омерзения гнусавый, голос. — Может, нам тут зависнуть дня на два? А чё? Чем тебе не дворец? Поживём, отвиснем не по детски. Тёлка, надеюсь, не откажется часть долга натурой отдать?

Реально братки из девяностых! Интересно, из какого музея вылезли? А, может, действительно на машине времени сюда прилетели? Какой, только, бред в голову не лезет! Но, тем не менее, услышал я достаточно. Пора и выходить, пока они Леру заикой не сделали. Я поднялся с дивана, вышел в холл, скрестил руки на груди, опёршись плечом о косяк, и прочистил горло. Все обернулись на звук и замерли. Ох, не меня они ожидали увидеть! Далеко не меня. Я, даже, посочувствовал им. Гоголь называл это: «Немая сцена». По крайней мере, тишина была звенящей. Что делать, если моя внешность пугает людей, когда я сержусь. А, как тут не сердиться, когда обижают беззащитную девушку? Не люблю я этого. Когда я в часть по распределению попал, мне взвод напрочь отмороженных старослужащих дали. От них вся часть стонала. Ничего. Пару раз рассердился, как шёлковые стали.

Я оторвался от косяка, не торопясь вышел на середину холла и по очереди посмотрел каждому из четверых в глаза. Ничего особенного. Обычные быки с золотыми цепями на шеях. Разве, только на пальцах перстни не наколоты. Вместо них настоящие, массивные, золотые. Парни все крепкие, высокие, но до моих габаритов не дотягивали. Братки побледнели. Один полез в подозрительно оттопыренный внутренний карман куртки. Я, глядя ему прямо в переносицу, улыбнулся своей фирменной улыбкой. Помнится, когда я вот так улыбнулся одному пленному, он обделался. С этим, к счастью, подобного конфуза не случилось, но руку отдёрнул и, даже, попытался изобразить строевую стойку.

— О чём базар, пацаны? — мой негромкий голос в звенящей тишине прозвучал оглушительно. — Что за наезды не по делу?

— Мы, это, — проблеял один из братков, видимо, старший. — Мы, типа, побазарить пришли. Тёл… То есть, девушка бабки задолжала.

— Девушка?

— Ну, мужик её. Но, мужик — на лыжи и за бугор. Значит, с неё спрос.

— Тебе задолжал?

— Не. Не мне. Уважаемому человеку.

— Что-то я не пойму. Задолжали уважаемому человеку, а базарить за долг с вами?

— Ну, это, он нас прислал.

— Зачем?

— Так, за долг перетереть.

Похоже, разговор зашёл в тупик. Идём по кругу и никак не можем прийти к чему-то конкретному.

— О чём с тобой можно тереть? Кто ты такой? На себя посмотри. Ты уполномочен решать вопрос о реструктуризации долга, например? Или, о правомерности претензий к этой милой девушке?

Браток, похоже, завис. Таких слов он, наверное, никогда не слышал. Хотя, я именно этого и добивался. Выбить его из привычной колеи, заставить сомневаться, понять всю свою ненужность здесь и сейчас.

— Чего? — отвис, наконец, браток.

— Того! Думаешь, я не знаю, что вас сюда попугать девушку прислали? Чем больше напугаете, тем послушнее станет. А, если знает, где её муж шхерится, то и это расскажет. Так?

— Ну, типа того.

— Увы. Не обломится. Поэтому, повернулись, и всей толпой на выход. Говорить с вашим хозяином будем, а не с его быками.

Возражений не последовало. Братки, молча, потянулись к входной двери. Я вышел следом на крыльцо и проследил, как они аккуратно закрывают калитку.

Лера обессилено сидела на диване, уставившись в одну точку. Услышав, что я вернулся, она перевела взгляд на меня и попыталась улыбнуться. Получилось, честно говоря, не очень.

— Они ушли? — спросила она, почему-то шёпотом.

— Да. Ушли.

— Ну, слава Богу! Ты меня очень выручил.

— Рано радоваться. Быки — самое простое. И то, что они ушли, проблемы не отменяет. Тебе, всё равно, придётся говорить с тем, кто твоему мужу деньги занял.

— Ну, это, наверное, проще будет. Вряд ли он такой же, как эти.

— Тот, кто послал этих парней, вряд ли высокоморальная личность. Естественно, он умнее и образованней. Но, по своей натуре — всё та же мразь.

— В любом случае, там будет предметный разговор. Можно будет поговорить о сроках возмещения долга, или, оговорить другие условия. Думаю, это должен быть разумный человек, понимающий, что, вот так, сразу, я ничего не смогу сделать. Думаю, справлюсь.

— Знаешь, кто это?

— Н-нет. Муж не говорил.

— Надо было у быков спросить. Ну, ладно. Не догонять же их сейчас? Подождём.

— Чего подождём?

— Когда они до своего хозяина доедут. Думаю, что он, тогда, проявится.

— Уверен?

— На все сто. Неужели ты думаешь, что он простит долг? Как миленький проявится. Ещё и злой будет.

— Злой?

— Конечно. Обязательно разозлится, что мы его шестёрок отфутболили. Но, это его проблема. Может, пока ждём, поедим что-нибудь? А, то, я проголодался.

— Что? — Лера думала о чём-то своём. — А, покушать? Сейчас что-нибудь придумаю. Я сама со вчерашнего дня ничего не ела. Яичница с беконом пойдёт?

— Пойдёт.

— Сейчас сделаю, — девушка поднялась и скрылась за правой дверью, где, судя по всему, располагалась кухня.

Я уселся на диван и усмехнулся. Пусть, хоть отвлечётся за готовкой, а то вся в мыслях. И мысли эти — невесёлые. Да и кушать, действительно, хотелось. Время-то обеденное уже. А мой организм много калорий требует. Большой, слишком.

— Подожди, — выглянула из дверей Лера. — А, ты, что, остаёшься?

— Да. Тебя что-то смущает?

— Но, братков ты выпроводил. А с тем, кто деньги дал, я, наверное, и сама справлюсь.

— Уверена?

— Да.

— А я не уверен. Он будет на тебя давить.

— Как-нибудь, справлюсь. Я, ведь, уже взрослая девочка.

— Ты не хочешь, чтобы я оставался?

— Не в этом дело. Я и так уже тебя напрягла. Было бы наглостью просить тебя ещё о чём-то.

— Ну, раз уж я уже влез в это дело, то глупо оставлять его на половине дороги. К тому же, не особо ты и напрягла. Хоть, развеялся. А то, сижу один, как бирюк.

— Если не трудно, то от поддержки я бы, не отказалась.

— Кажется, там у тебя горит что-то.

— Яичница! — взвизгнула Лера и снова скрылась за дверью.

Из кухни, действительно, отчётливо потянуло горелым. Видать, мы сегодня будем без яичницы. Это подтвердил смущённый вид девушки, снова появившейся в дверном проёме.

— Яичницы не будет. Яиц больше нет. Есть сыр. Можно бутерброды сделать, но хлеба, только корочка осталась. Я, просто, когда муж по делам уезжает, вообще дома не готовлю.

— Ну, ничего, — я поднялся с дивана. — Там, неподалёку, я заметил небольшой супермаркет, когда к тебе ехал. Смотаюсь по-быстрому, куплю чего-нибудь.

— Можно, я с тобой?

— Зачем?

— Я боюсь одной оставаться.

— А, кто, только что, хотел от меня избавиться и решать вопросы самостоятельно?

— Ну, это я, чтобы не грузить на тебя свои проблемы.

— Короче, сиди здесь, и ничего не бойся. Я быстро обернусь.

Лера покорно кивнула и взобралась с ногами на диван, сразу став такой беззащитной, что захотелось прижать её к себе, гладить по голове и шептать на ухо что-нибудь успокаивающее. С трудом подавив это своё глупое желание, я повернулся и вышел из дома.

Я заехал на стоянку и припарковался между BMW X-6 и Лексусом. Супермаркет, хоть и был небольшим, но, явно ориентирован на пухлый кошелёк. Я прошёлся вдоль стеллажей с красиво разложенными продуктами, подивился на непомерные цены и, наконец, разорился на десяток яиц, упаковку сосисок, булку хлеба и палку колбасы. К единственной, из трёх, работающей кассе выстроилась небольшая, человек шесть, очередь. Я пристроился в конец и стал мысленно прикидывать, сколько бы всего я накупил на эти деньги на рынке. Выходило много, даже, по приблизительным подсчётам. Кассирша попалась сонная, и очередь двигалась медленно. Наконец, я тоже добрался до кассы и принялся выкладывать продукты из корзины. Девушка взмахнула своими густо накрашенными ресницами и лениво принялась пробивать покупки.

В итоге, я расстался с крупной суммой денег и через раздвижные двери вышел к своей машине. Столько времени потерял! Лера, там, наверное, уже вся на нервах. Два чёрных, бегемотного вида, тонированных внедорожника у ворот я заметил сразу, как только повернул из проулка. Не доезжая три дома, я остановил машину и осмотрелся. Похоже, сам заимодатель приехал. Быстро он. Хотя, судя по джипам, человек непростой. С деньгами и при власти. На одном — он прибыл, а второй, скорее всего, охрана. Наябедничали, видать, братки на меня, вот и примчался, как на пожар.

Калитка была открыта настежь, поэтому, домофоном не пришлось воспользоваться. На крыльце торчал квадратный бугай в строгом чёрном костюме. Ему было скучно, и моё появление его несколько обрадовало. По-крайней мере, он оживился и отлепился от косяка. Хоть, какое-то развлечение.

— А, ну стоять! — гаркнул он, как старшина на плацу. — Куда прёшь?

Нет, ну что за невежливые люди! Ни, тебе, «Здрасте», ни «До свидания». А, ещё, галстук надел. Вот, за этот галстук я его и прихватил, резко сократив дистанцию. Для бугая мой маневр стал полной неожиданностью, и он изумлённо таращился на меня, пока я, слегка затягивая узел, не сунул ему в печень тремя пальцами, сложенными лодочкой. Удар серьёзный. Надолго выводит из строя. Перешагнув через корчащееся от боли тело, вошёл в двери и огляделся. Картина маслом. Мужчина лет пятидесяти вальяжно развалился в кресле, напротив съёжившейся от страха Леры. За его спиной, скрестив руки в районе гениталий, стоял бугай, примерно такой же комплекции, как и у того, что на крыльце. Ещё двое таких же, словно часовые у Вечного огня, застыли справа и слева от кресла.

— … понимаешь, не могу, — вещал мягким баритоном мужчина. — Никогда и никому я не прощал, и не буду прощать долгов. И, дело, даже, не в деньгах. Дело в принципе. Прости я, хоть, копейку, меня, потом, каждый, кому ни лень, будет пытаться кинуть. А, мне это надо?

— Но, занимала у вас не я, — робко возразила Лера дрожащим голоском.

— Не ты. Твой муж. А, как говорится, муж и жена — одна сатана. Он присвоил мои деньги и смылся за бугор. Я не собираюсь рыскать и искать его по европам. Не хочет отдать он — отдашь ты.

А телохранители у этого господина совсем мышей не ловят. Я, конечно, понимаю, что передвигаюсь бесшумно в некоторых обстоятельствах. Но, должны же они фишку сечь! Ладно, важный господин. У него тема серьёзная, денежная. А бодигарды должны не на девушку пялиться, а по сторонам смотреть и на каждое движение реагировать.

— Но, я не ожидала, что это будет такая большая сумма! — Лера, похоже, от возмущения, забыла, что только что боялась собеседника до дрожи. — Даже, если я продам дом и машину, это будет, только, каплей в море!

— Не мои проблемы, — в голосе мужчины прорезался металл. — Ты отдашь мне всё до копейки, или, отработаешь. Сдам, например, тебя на органы. И никакие защитники тебе не помогут. Где, кстати, тот гоблин, который напугал моих ребяток?

А, обзываться, между прочим, нехорошо. Меня так никто не называл. В командировке, правда, кто-то предложил мне такой позывной дать, но быстро успокоился, схлопотав по тыкве. В итоге, сошлись на «Шварце». Производная от Шварценнегер. Я согласился. По крайней мере, не обидно.

— Это вы про меня? — подал я голос.

Телохранители вздрогнули и синхронно полезли за пазуху. Ага. Вы, ещё, тут пальбу устройте. Нет, не стали. Увидели, что я один, и решили без оружия со мной справиться. Ну-ну. Я не против. Ребята, конечно, крепкие. Тут ничего не скажешь. Но, злоупотреблять тренажёрными залами я бы никому не посоветовал. Накачаются до шкафоподобного состояния и в скорости начинают проигрывать. А в рукопашке скорость — самое главное. Я свои мышцы на штурмовой полосе, брусьях, да турнике приобрёл. Это не бездумно гири, да штанги тягать. Всё в движении. Пластичность не теряется.

— Ша! — внезапно рявкнул господин. — Назад! А ты, мил человек, присядь и расскажи мне, кто такой, откуда тут?

— Я — тот, кого ты так неуважительно обозвал гоблином.

— Так, это ты, тот самый пресловутый защитник девушки? Гоблином тебя назвали мои ребята. А я, только, повторил их слова. Хотя, похож. Тихо-тихо. Не обижайся.

Мы сидели напротив друг друга и смотрели глаза в глаза. Взгляд, между прочим, у этого господина стальной. Даже меня слегка пробрало. Словно лезвие клинка сверкает. Но, и мой, для него, не сахарным показался. Вон, даже, испарина на лбу выступила. Только, когда в дверях показался, всё ещё согнутый пополам, телохранитель, которого я на крыльце уронил, мы прекратили эту дуэль взглядов.

— Ты что там корчишься, Десна? — недовольно проворчал господин.

— Так, меня этот вырубил, — простонал бугай.

— На хрена ты, тогда, нужен, если тебя любой прохожий вырубить может?

— Он неожиданно!

— Вот, что мне с тобой делать? — повернулся ко мне мужчина. — Ребяток моих зашугал, водителя — покалечил. И всё за здорово живёшь.

— А ты девушку обижаешь. Нехорошо.

— Она должна мне денег.

— Она?

— Скажем так, семья, состоящая из мужа Виктора и жены Валерии.

— Но, занимал у вас муж. Не так ли?

— А, какая разница? Они официально состоят в семейных отношениях и несут одинаковую ответственность. Нет мужа — отвечает жена. Это их проблемы. И, если я её в ближайшее время не продам на органы, потом предъявит своему Витеньке.

— Надеюсь, ты понимаешь, что я этого не позволю?

— А, кто ты такой, чтобы не позволить? Хоть имя назови, чтобы я тебя потом помянул на досуге.

— Шварц. Зови меня так. А ты?

— А я — Степан Игоревич Саломатин. Для друзей — Солома. Надеюсь, слышал о таком?

— Я в городе недавно.

— Приезжий?

— Типа того.

— Злые языки утверждают, что я неофициальный хозяин города. Врут, конечно. Я приличный законопослушный гражданин. Но, вряд ли кто-то в городе захочет встать у меня на пути. Надеюсь, я понятно изъясняюсь?

— Вполне, — вот угораздило пересечься с местным крёстным отцом мафии!

— У тебя ещё есть возможность извиниться и попытаться загладить свою вину. Глядишь, я и прощу тебя.

— А не ты ли кинул её мужа? — оставил я без внимания его предложение.

— Фу, как некрасиво, — фальшиво обиделся Солома. — И как тебе в голову пришло такое?

— А, знаешь, легко пришло. Если ты хозяин города, то, без твоего ведома ни одна муха пролететь не может. И, тут, кидают твоего должника, а ты не в курсах. Как это?

— В жизни всякое бывает.

— Зачем тебе это было нужно? Денег мало?

— Денег никогда не бывает много. Это я так, гипотетически. А, вообще, я не при делах. Не лезь в это дело. Ты и так, уже накосячил. Короче, ты, сейчас, уходишь и не возвращаешься. Я тебя найду позже, и мы поговорим о твоём поведении. Пока, это будет не сильно больно.

— А ты?

— А мы, пока, договорим с Валерией.

— Говори при мне. Я её не оставлю.

— Слушай, Шварц, ты меня начинаешь злить.

— Это не новость. Я всегда кого-нибудь злю.

Ох, что я делаю! Это же, по сути, смертный приговор! Но, наверное, по-другому нельзя. По-крайней мере, для меня. А там, выкрутимся. Но этому упырю я Леру не отдам. Солома, похоже, это понял. Недобро сверкнув на меня глазами, он опять повернулся к девушке.

— Похоже, нам договорить сегодня не дадут. Даю тебе три дня на решение проблемы. Через три дня жду в офисе. Адрес — на визитке. Держи.

Однако, умный мужик. Не стал тут драку затевать. А, мог бы. Всё-таки, трое с пистолетами на меня одного — вселяет уверенность в своих силах. Правда, я, тоже, не с голыми руками. У того, что на крыльце, из оперативной кобуры под мышкой пистолет тиснул на всякий случай. Правда, всё-таки, я рад, что до стрельбы не дошло. Не хотелось бы разгром в доме устраивать и подвергать жизнь Леры опасности. Да и настрелялся я уже. Не тянет, как-то. Солома кивнул своим телохранителям и пошёл на выход. Они потянулись следом, а там — и я за ними.

— А, ты чего? — удивлённо поднял брови мафиози, увидев меня на крыльце. — Дорогу мы знаем.

— Вы калитку не закрываете, вот и прикрою за вами. Да и из машины кое-что забрать надо.

— Ладно. Но, ты, тоже, гостей жди. Мы не закончили.

— Всегда приятно поговорить с умными людьми.

— Шутишь? Оптимист.

Когда я вернулся с продуктами, Лера, словно тигрица, металась по холлу. Не мудрствуя лукаво, вывалил свои покупки прямо на кухонную столешницу и вышел из кухни.

— Ну? — поинтересовался я. — Что дальше?

— Дальше? — девушка остановилась. — Дальше я буду искать деньги. Сам слышал: у меня три дня.

— И, где ты их найдёшь?

— Постараюсь найти. Слушай, Глеб, ты, только, не обижайся, но мне нужно побыть одной. Опасность миновала, ко мне никто не заявится больше. Спасибо тебе за всё, но я, дальше, сама.

Похоже, она не понимает, что втянула уже и меня в свои неприятности. Думает, что, стоит мне уйти — мои неприятности закончатся. Хотя, разруливать непонятки лучше одному, чем с грузом в виде девушки. А разруливать придётся. Солома не из тех людей, которые спускают на тормозах такие вещи.

Внешне спокойный, Солома был вне себя от ярости. Это прекрасно чувствовал Немец, ближайший помощник и, фактически, заместитель Саломатина. Расслабленная поза резко контрастировала с побелевшими пальцами, яростно тискавшими пузатый бокал с коньяком.

— Ты понимаешь, что он меня унизил? — тихим, звенящим шёпотом проговорил Солома.

— Да, шеф. Понимаю.

— Ничего ты не понимаешь! Он вырубил Десну, отобрал у него пистолет и влез в мой разговор с этой тёлкой! И, после этого, он сутки ходит живой и здоровый? Ты узнал, кто это?

— Нет. Можно было бы выбить сведения у бабы, но ты вчера запретил её трогать.

— Пока не надо. Я дал ей три дня на поиски денег. Пусть ищет и не напрягается по этому поводу.

— Шеф, зачем ты ей дал срок, если у тебя на неё другие планы?

— Денег много не бывает. Не пропадать же её имуществу! Пусть продаст свой дом, машину, влезет в долги. Через три дня она принесёт мне какую-то часть, в надежде выторговать себе ещё время. Тут-то мы её и повяжем. Ты мне этого гоблина найди. Как его? Шварц, кажется.

— Хоть бы, какая зацепка.

— Немец, мне за тебя работать, что ли? Сам мозгами раскинь! Район, где эта тёлка живёт — богатый. Значит, камер на каждом доме гроздьями, как винограда. Можно узнать номер его машины. Потом, тёлка эта ему звонила?

— Звонила. Понял. Возьму распечатку звонков и вычислю его номер.

— Правильно мыслишь. И, мне показалось, что он военный.

— Почему?

— Не знаю. Казармой от него веет, прямо.

— Ясно. Пробью по гарнизону.

— Он не местный. Был бы местный, знал бы меня. А он про меня даже не слышал.

— Приезжий, значит. Если военный, должен был в военкомате на учёт встать. Тряхну военкома.

— Воот! Заработали мозги? Когда ты, уже, сам думать научишься? Всё-таки, помощник мой. Я тебе, за пару минут, столько зацепок накидал. Осталось, только, найти. А ты сутки бездарно потратил.

— Виноват, шеф. Будет сделано.

— Найди мне его!

Немец выскочил из комнаты, а Солома отставил на каминную полку бокал и задумался. Шварц, Шварц. При других раскладах, такого кадра жаль было бы упускать. Колоритный тип. И, по животному сильный. Опасный противник. Такие, даже, не обладая большими габаритами, могут проблем доставить. Как разъярённый кот, который, вроде, маленький, а к нему и подойти страшно. А этот, вдобавок, ещё и громила, каких поискать. В личную охрану, конечно, такого не поставишь. Но, для особых поручений — самое то. Жаль такого в расход пускать. Впрочем, если раскается и согласится работать на него, почему бы и нет? Пусть отработает свою дерзость. А там, по уши замажется, и никуда не денется.

Это было вчера, а, сегодня, когда Солома за завтраком выслушивал от смотрящих доклады о положении дел в городе, в столовую ворвался Немец и, приплясывая от нетерпения, активно принялся сигнализировать жестами и мимикой. Саломатин поморщился. Пацан, Немец, конечно, стоящий. В меру сообразительный, хваткий, изворотливый. Ещё поднатаскать — будет в своё время достойная замена. Но выдержки совершенно не хватает. Отсюда и скоропалительные решения. Или, как сейчас. Не терпится доложить о чём-то. Хотя, Солома знал, о чем. О гоблине. Как пить дать, отыскал его. Но, можно же было подождать, когда доклады закончатся, а, потом, степенно зайти в опустевшую столовую и доложиться. Полчаса погоды не сделают.

Не из вредности, а, скорее, для того, чтобы проучить помощника, Саломатин затянул доклады дольше обычного, задавая вопросы и копаясь в мелочах, до которых раньше не опускался. Наконец, пожалев, изнывающего от нетерпения, Немца, он отпустил всех и, отодвинув опустевшую тарелку, сделал глоток кофе.

— Ну, говори, что там у тебя?

— Нашёл я его!

— А я думал, что пожар в доме. Немец, разум должен быть холодным. Только так можно принять единственно верное решение. А, если будешь на эмоциях, как сейчас, то одни косяки получатся. Ладно, докладывай, что узнать удалось.

— Глеб Буров. Военный. Капитан воздушно-десантных войск. Уроженец нашего города, но здесь наездами, примерно, раз в два года.

— Родня?

— Голяк. Родители умерли давно, жены нет, братьев и сестёр — тоже. Один он.

— Жаль.

Соломе, действительно, было жаль. Он бы никогда не достиг того положения, которое занимает, если бы действовал прямолинейно и в лоб. Всегда, в любых ситуациях он искал обходные пути. Вот, и тут, лучше бы через родных надавить. Когда твоей семье угрожает опасность, любой, самый крутой и бесстрашный воин становится кротким, словно ягнёнок.

— Ладно. Что ещё известно?

— В собственности — двушка в спальном районе, и машина марки ВАЗ — 2108. Всё.

— Не густо. Короче, брать его надо не в квартире. Там шум будет, а нам этого не надо.

— Ну и будет шум, что с того?

— Не надо, говорю. У меня на него свои планы. Лучше, конечно, чтобы его менты на улице задержали и нам передали, но, если не получится, то брать его надо на улице. Где он свою машину паркует?

— В гаражном кооперативе. Там гараж у него.

— Вот, там его и возьмёшь. Место удобное. Сколько нужно парней для этого, столько и бери. Десна, вон, жаждет с ним поквитаться. Да и Гуня с Бекой, тоже, не против, побеседовать. Я им, тогда, не дал размяться, так они рвутся исправить упущение. Ещё троих на своё усмотрение отберёшь.

— Зачем ещё троих? Мы и вчетвером справимся.

— Для того, чтобы наверняка. Ты его не видел. Такие экземпляры могут много неприятностей наделать.

— Большой шкаф громче падает. Вчетвером справимся.

— Ну, смотри. Головой отвечаешь.

— Может, вальнуть его на расстоянии, и все дела? Какой бы ни был крутой, а против автоматной очереди из проезжающей машины ничего сделать не сможет.

— Нет. Он нужен мне живой. Я хочу в глаза ему посмотреть, сломать его хочу. Понял?

— Понял.

— Подожди. Дай ментам его фото. Глядишь, вообще без шума и пыли обойдётся. С ментами он, точно брыкаться не будет.

— Ясно.

— Иди. Жду результата. Не облажайся там.

Лера больше не звонила. Что ж, значит, сама справляется. Обидно, конечно, что о тебе вспоминают только тогда, когда нужен, но, это — правда жизни. Всегда так, и это меня ни сколько раньше не задевало. Пока дело Леры не коснулось. Наверное, всё-таки, дело в девушке. Подсознательно я хотел чего-то большего. Даже смешно стало. Размечтался. Где я, и где Лера? Это, как два разных полюса, которые никогда не будут рядом. Раз не звонит, значит, всё в порядке. Хотя, беспокойство не отпускает. Как она там? Нашла ли нужную сумму? Наверное, нужно самому позвонить, поинтересоваться. Хотя, неудобно, как-то. Подумает, ещё, что я на благодарность набиваюсь.

Нет, не буду звонить. Тем более, что неожиданно навалились дела. Соседи сверху затопили меня основательно, и я, глядя на потолок и стены в уродливых потёках, вдруг понял, что квартира давно нуждается в ремонте. Сколько же тут не белили, ни красили и не клеили обои? Целую вечность! Последний раз ремонт ещё мои родители делали. Внезапно осознав, что живу, словно бомж в берлоге, я сел за стол, накидал на листе бумаги всё необходимое, а, потом, собрался и поехал на строительный рынок.

Похоже, не один я решил ремонтом заняться. Стоянка была забита машинами, у некоторых покупатели грузили в багажники банки краски, мешки с цементом, рулоны обоев и ещё много всякой мелочи, которая в этих делах может пригодиться. Поставив машину на свободное место, я направился к входу, когда мне дорогу заступили два ППС-ника. Обычные такие парни в сером городском камуфляже, мятых кепках, с рациями на поясе и укоротами на плече. Всё в порядке, если бы не какое-то фото в руке одного из них, сержанта, на которое он быстро глянул и перевёл взгляд на меня.

— Одну минуточку, уважаемый! — козырнул сержант.

— Да, — остановился я. — Что случилось.

— Предъявите документы.

— Пожалуйста, — я достал из кармана удостоверение личности офицера.

— Буров Глеб Сергеевич? — уточнил ППС-ник.

— Там написано.

— А, вот, грубить не стоит. Мы при исполнении, между прочим. Пройдёмте.

— Куда?

— В опорный пункт. Тут недалеко.

— С какой стати?

— Да не волнуйтесь вы так. Обычная формальность.

Ага, формальность. То-то сигнал тревоги где-то в районе мозжечка орёт, как заводская сирена.

— Ну, пошли, коли так.

То, как они встали по бокам, недвусмысленно передвинув автоматы на грудь, подтвердило мои опасения. А, когда сержант буркнул в пластиковую коробочку рации что-то вроде: «Мы взяли его», я полностью убедился, что всё это не простая формальность. Поэтому, когда мы зашли в опорный пункт, я, уже, был готов ко всему. Проще, конечно, было бы, сейчас, уложить этих двоих на травке и уйти, но вступать в конфликт с полицией не хотелось. Это не бандиты, которым морду набить, вроде, как, не особо большое правонарушение.

— Присаживайтесь, — показал мне на стул старший лейтенант, что-то писавший за обшарпанным столом. — Где его документы?

— Вот, — протянул ему моё удостоверение сержант.

— Капитан? Интересно. Войсковая часть не местная. Какими ветрами в нашем городе?

— В отпуске.

— И отпускной билет есть?

— Есть. Вот.

— Отметка о прибытии стоит. Это хорошо. Всё по закону.

Создавалось впечатление, что старлей время тянет и ждёт чего-то. Вон, мои документы листает. То в одну сторону, то в другую. Отпускной мой, только, что, на вкус не попробовал.

За окном послышался шорох шин подъехавшей машины, и старлей оживился. Похоже, по мою душу приехали, а мент этот, просто, исполнитель. Ему приказали меня взять, он и постарался. Словно, в подтверждение моих мыслей, в кабинет вошли двое, полковник полиции и крепкий парень в строгом костюме. Интересно, Солома сам их не путает? Они же друг на друга похожи, как близнецы. Все шкафоподобные, с тупым выражением лица и полным самодовольства и превосходства взглядом.

— Этот? — некультурно показал на меня пальцем полковник.

— Он, — согласно кивнул его спутник.

— Забирай.

— А, что, наряд не дашь в усиление?

— Совсем обнаглел? Хватит того, что мы тебе его взяли. Сам вези.

— Хотя бы наручники на него пусть оденут.

— Одень, — кивнул полковник сержанту.

— Руки! — сержант направил на меня автомат.

Понимая, что попал, я вытянул руки вперёд, лихорадочно соображая, что делать дальше. На запястьях защёлкнулись браслеты, и парень грубо дёрнул меня за плечо.

— Всё. Пошли быстрее. А то, заждались тебя, уже.

Я поднялся и пошёл на выход. Драться в полицейском опорном пункте мне, как-то, не улыбалось. Вот, отъедем — там и побрыкаться можно. Хорошо, ещё, руки сковали не за спиной, а спереди. Но, это я сам постарался. Ментам, вижу, всё равно. Они номер отбывали. Как руки подставил, так и заковали. Вот, если бы их инициатива была, тогда, да, подошли бы с выдумкой и фантазией.

— Пусть, потом, наручники вернут, — робко попросил сержант.

— Вернём, — обнадёжил его бугай и толкнул меня в спину. — Поторапливайся.

— Ключ не забудь, — напомнил я. — А, то, как потом с меня их снимать будешь?

— Точно! Давай ключ. И документы его, тоже сюда.

Мы прошли по коридору, и вышли на улицу. У дверей стоял сине-белый «Митсубиши Пажеро», возле которого скучал второй крепыш.

— Всё уже? — оживился он, увидев нас. — Быстро вы.

— Залезай, — открыл передо мной заднюю дверцу мой конвоир. — И, без глупостей.

Ну, было бы предложено. Я влез в салон и откинул голову на подголовник, всем своим видом показывая смирение. Похоже, получилось. Бугаи успокоились и расслабились. Даже, оба вперёд уселись. Ну, ладно, один. Он, как-никак, за рулём. А второй зря это сделал. Ему бы рядом со мной сидеть и у моего бока пистолет удерживать. Кстати, хорошо, что я тот пистолет, который тогда отобрал, с собой не взял. Он у меня в гараже за комплектом зимней резины спрятан. Вот бы ментам подарок был бы!

«Пажерик» тронулся с места и, набирая ход, покатил по улице. Ну, точно бугаи успокоились. Даже, не оглядываются на меня. Похоже, они тут в тепличных условиях расслабились донельзя. Ну-ну.

— Прикинь, — рассмеялся тот, что был за рулём. — Немец, сейчас, по городу рыщет, а мы этого гоблина тёпленьким привезём.

— Нет, не ищет, — усмехнулся второй. — Ему, уже, сообщили, что повязали этого. Отбой по всем группам дали. Они все, сейчас, к базе стягиваются. А, жаль. Пусть бы побегал. А, то, прибурел. Типа, большим человеком стал. Привык, только, приказы раздавать.

На светофоре зажёгся красный свет, и водителю пришлось затормозить. Ну, значит, и мне пора. Что-то, я задержался. Надо действовать. Костяшками пальцев я стукнул водителя в основание черепа, и тот обмяк, уткнувшись головой в руль. Не обращая внимания на, бешено заоравший, клаксон, я с разворота зарядил сжатыми в замок руками в челюсть второму. Мотнув головой, он закатил глаза и прислонился виском к боковому стеклу. При моих габаритах, в машине было тесновато, поэтому, пришлось попотеть, пока отыскал в карманах ключ от наручников.

Освободившись от браслетов, я сковал незадачливых конвоиров между собой и, забрав свои документы, отправился к рынку за своей «восьмёркой». Оружие, на этот раз, решил не отбирать. Хватит мне и одного пистолета. Не солить же их. «Пажерик» так и остался стоять посреди проезжей части. Местные водители, похоже, знали, кто являлся хозяином этой машины, поэтому, не сигналили раздражённо, как это обычно бывает, а осторожно объезжали.

«Восьмёрка» дожидалась меня на стоянке у ворот рынка. Я с сожалением посмотрел на довольных покупателей, тащивших в охапках рулоны обоев, и сел в машину. Не судьба мне, видать, ремонтом заниматься. Не дадут, ведь. Придётся ложиться на дно. Отсижусь несколько дней где-нибудь, глядишь, и успокоится всё. От машины нужно избавляться. Номера, скорее всего, на каждом посту есть. Но, бросать её не буду. В гараж поставлю, пусть стоит.

Взгляд я почувствовал, когда сворачивал с проспекта на перпендикулярную улицу. Так же, как бывало в бою, внезапно, словно мороз прошёлся вдоль позвоночника, а, потом моя интуиция взвыла, словно корабельная сирена. Честное слово, я, чуть, не раскрыл рывком дверцу и не вывалился из машины на асфальт. Осознав, что это, вряд ли, снайпер, и, вообще, я не в горах, а в городе, я взял себя в руки и осторожно огляделся. Никого, вроде. Но, моя интуиция меня ещё никогда не подводила. Я тронул машину и не торопясь покатил по дороге, поглядывая по сторонам. Ага, вон кто такой любопытный! В зеркале заднего вида показался, выезжающий из-за пышных кустов, чёрный тонированный «Лендкрузер». Очухались, значит, те ребята в «Паджеро». Позвонили, видать, нажаловались на меня. Какие нежные! По пустякам обижаются. Поражает скорость, с которой они опять меня нашли.

И, чего ко мне прицепились? Что я им такого сделал? Солома это. К бабке не ходи. Не сам, конечно. Его шестёрки. А наглые такие! Если я понимаю правильно, слежка должна вестись из неприметной, ничем не выделяющейся машины, а не из такого танка. Нашли меня, выходит. И, что дальше? Может, остановиться сейчас, подойти к ним и рядком на проезжую часть уложить? Ага. А, потом, подъедет полиция, и выйдет всё так, что они, белые и пушистые, просто проезжали мимо, а я, злой и ужасный, пристал к ним и обидел бедных мальчиков. Ладно, пока не буду показывать, что их заметил. Посмотрим, что делать будут. Вряд ли стрелять начнут. Хотели бы, давно бы на обгон пошли и всадили бы очередь в борт. Восьмёрка не БТР, автоматную пулю не удержит. Я бы и среагировать не успел. Человеку много не надо. Одной пули — вполне за глаза. Уж, я-то знаю.

На каком-то этапе, слежка, вдруг, пропала. Я, даже, беспокоиться начал. Не люблю непонятки. Следить, значит, следить. А не так, как сейчас. Прямо, кошки-мышки какие-то. Зато, я беспрепятственно доехал до гаражного кооператива и загнал машину в гараж. Заодно, пистолет из тайника достал и за пояс заткнул, прикрыв полой рубашки. Дела творятся серьёзные. Пусть, лучше, он у меня побудет. А скинуть его всегда успею.

Они появились, когда я, уже, навешивал второй замок на ворота. Тот самый чёрный тонированный «Лендкрузер» вылетел из-за угла, резко затормозил в метре от меня, и из него полезли, сжимая в руках бейсбольные биты, крепкие парни. Что-то, в последнее время, у меня количество бугаёв на квадратный метр зашкаливает. Раньше я столько за короткий период не встречал, даже, в армии. А в десантуру хиляков не берут. Троих я, точно, видел в доме у Леры. Особенно, вон того, справа. Крестничек мой. Как, печень не болит? А, вот, четвёртый был мне незнаком.

Ребята, конечно, крепкие. Прямо, трое из ларца, одинаковы с лица. Только, четверо. Больше всех опасения вызывал четвёртый, которого я не знал. Он, несмотря на то, что уступал габаритами своим товарищам, но, судя по движениям, был опытным рукопашником. Резкий такой. И, однозначно, главный в этой четвёрке. Вон, только кистью повёл, а эти бугаи уже меня в клещи попытались взять. Мне пришлось сделать шаг назад, почти прижавшись к воротам гаража, и слегка развести руки в стороны, напружинившись.

— Тихо, тихо, — вытянул перед собой руки главный. — Не спеши, Шварц. Или, Глеб?

— Лучше, Шварц.

— Окей. Я — Немец. Это — Десна, Гуня и Бека. Нам шум не нужен.

Оказывается, что того, которого я вырубил и пистолет отобрал, Десной кличут. Ну и позывной! Или, у них это погонялом зовётся. Как-то так.

— Тогда, что нужно?

— Поговорить.

— Говори.

— Не здесь. И не со мной. Степан Игоревич поговорить хочет.

— А я не хочу. И не следовало за мной следить.

— Придётся, — главный, недвусмысленно, похлопал битой по ладони.

Хорошо, что я ещё ключи от гаража не успел в карман убрать. А ключики-то, у меня не простые. Там, два гаражных на кольце, а, от кольца, на полуметровой унитазной цепочке ещё один, здоровый такой, литой от древнего амбарного замка. Раритет, но, тяжёлый, словно, гирька. Если гаражные ключи зажать в кулаке, высвободив цепочку, то приличный кистень получается. И никакая милиция не подкопается. Подумаешь, ключи. Зато, моих противников проняло. Поняли, что к чему. Притормозили сразу. Делал я это импровизированное оружие ещё для отца. Мне-то, при моих внешних данных, так, вроде, и ни к чему было. А ему, лишний раз, от шпаны отбиться. В гаражах-то, по вечерам темно. Два фонаря на весь кооператив — капля в море. Жаль, что он его не применил, когда на него наркоман напал. Может, до сих пор бы живой был. И мать бы, тогда, тоже, не умерла.

Первым меня атаковал Бека. Ну, как атаковал? Попытался достать битой, но, поймав импровизированным кистенём по макушке, обхватил свою голову руками и прилёг у кустиков в позе зародыша. Гуне ударом ноги выбил коленный сустав и, тут же, с разворота, залепил ключом Десне в лоб. Особо не старался, так как меня беспокоил Немец. Поэтому, просто обезопасил себя от нежелательной помехи, прежде, чем схлестнуться с ним. Немец, однако, атаковать не стал, а, выхватив пистолет, направил его на меня. Серьёзный парень. И расстояние грамотно выбрал. Одним броском не дотянешься, а, больше, времени он не даст. Пистолет в руке держит уверенно. Знает, как им пользоваться и, что-то мне подсказывает, что пользуется им часто и по назначению.

Хорошо, ещё, Десна не упал, а, закатив глаза, с глупой улыбкой застыл качающимся столбиком. Я схватил его левой рукой за шкирку и, резко дёрнув, выставил перед собой в качестве живого щита, доставая правой из-за пояса пистолет. От рывка Десна пришёл в себя и, увидев направленный на него ствол, истошно заверещал. Пришлось, слегка, прижать его за шею, чтобы затих. Мне лишний шум, тоже, ни к чему. Всё-таки, у меня чужое оружие, которое, вполне возможно, где-то уже отметилось. Ещё не хватало, чтобы меня с ним повязали. Поди, потом, доказывай, что не верблюд. Дураков нет, за чужие грехи отвечать.

— Не дури, — прошипел Немец. — От тебя требуется, только, проехать с нами и поговорить с шефом.

— О чём? Мне, лично, не о чём с ним разговаривать.

— Значит, есть тема. Просто так, нас не послали бы. Ну, чего ты кобенишься? Кто ты такой, мы знаем. Где живёшь — тоже. Если шефу что-то надо, он этого добьётся обязательно. Не будешь, же, ты всю жизнь бегать.

— Пистолет брось, — посоветовал я ему. — А то, стрельну.

Немец, посмотрел мне в глаза и, увидев них то, что я тоже по людям стрелять не рефлектирую, опустил ствол. Не то, чтобы он Десну пожалел. Это, вряд ли. Просто, он здраво прикинул, что, пока будет дырявить тушку своего подельника, я нашпигую его пулями, как гуся яблоками. Я нахмурился и прицелился ему в пах. Поняв, что я не успокоюсь, пока не добьюсь полного и беспрекословного выполнения своего приказа, противник, покачав головой, бросил пистолет на землю.

— Зря ты так.

— Ногой двинь ствол ко мне. Вот так. Молодец, — я оттолкнул Десну в сторону, от чего тот нелепо завалился на бок, тоненько заскулив. — А, теперь, ключ от машины.

— В замке зажигания остался, — хмуро буркнул немец.

— Хорошо, — я, всё так же удерживая Немца на мушке, нагнулся, поднял с земли его пистолет и спиной вперёд подошёл к водительской дверце. — Извини. Придётся вашей машиной воспользоваться. А ты Гуню к хирургу свози. Колено ещё можно спасти. Это, если бы я берцем залепил, тогда — инвалидность без вариантов.

— Разберёмся, — Немец, буквально, шипел от злости. — Ты о себе подумай. Найдём, ведь.

— Я сам вас найду, когда надо будет.

На ощупь я открыл дверь и сел за руль. А, живут же буржуи! После своей «восьмёрки», как в космический корабль попал. Ключи, действительно, оказались в замке, поэтому, завести машину труда не составило. Наслаждаясь ровной тихой и уверенной работой двигателя, я тронул джип с места и поехал на выезд из кооператива, наблюдая в зеркало заднего вида, как засуетился Немец возле своих пострадавших подельников. Наконец, бросив своё бесполезное занятие, он достал из кармана сотовый телефон и принялся кому-то названивать. Дальше, я уже повернул на боковую улицу, доехал до ворот, дождался, когда сторож поднимет шлагбаум, и выехал из кооператива.

Хоть и хороша буржуйская техника, но придётся её бросить. Это, если по закону разбираться, угон, всё-таки. Да и бойцам Соломы отследить машину труда не составит. Тачка, как-никак, из корпоративного гаража. Там, может, и маячок стоит. Кто их, этих мафиози, знает? Доехав до дома, я забежал в квартиру, выгреб из своих закромов всю свою наличность, сгрёб в спортивную сумку мыльно-рыльные принадлежности, смену белья, и, закрыв квартиру на оба замка, вышел из двора и пошёл, куда глаза глядят. Домой, в ближайшее время, я, точно, не попаду. Следовало найти укромное место и хорошо подумать.

В памяти, неожиданно, всплыл бар «Лира», в который, как-то, водил меня одноклассник Костя Лёвочкин. В школе мы не дружили, но, когда, случайно, во время моего отпуска, встретились в городе года три назад, Костя, вдруг, страшно обрадовался и, ни за что не захотел меня отпускать, пока мы не пропустим по стаканчику за встречу. Не знаю, почему, но я согласился, и, тогда, Лёвочкин потащил меня в «Лиру». Кафе показалось мне странным. В полутёмном помещении посетителей было немного, и все они сидели двумя компактными кучками, о чём-то увлечённо споря между собой. Был, правда, ещё один, с всклокоченной шевелюрой и очками, чудом удерживающимися на самом кончике носа. Он сидел в самом дальнем углу и что-то вдохновенно настукивал на своём ноутбуке.

Кафе оказалось тематическим, и создано, в первую очередь, как место встречи, творчества и отдыха литераторов. Основал его довольно успешный бизнесмен, помешанный на поэзии и, даже, время от времени, издававший сборники своих виршей на свои же деньги. По словам Лёвочкина, галимое графоманство, но, как говорится, хозяин — барин. Лишь бы ему нравилось. Вряд ли, это заведение приносило, хоть какой-то, мало-мальский доход, но самолюбие хозяина тешило. Всё-таки, весь литературный бомонд здесь собирается. Костя, и сам, оказывается, пописывал и, даже, был достаточно широко известен в узких кругах любителей детективной прозы.

Я, конечно, в этот интерьер не вписывался, но, кто знает, может, я брутальную фантастику пишу? Или ужасные ужасы? Решено. Уж, там-то, меня, точно, искать не будут. Я прошёл на боковую улочку, где, вряд ли, можно найти, хоть одну камеру, и, подняв руку, остановил первого попавшегося частника. «Лиру» он, естественно, не знал, и мне пришлось на пальцах объяснять, как туда проехать. Кстати, с камерами — разумная предосторожность. У Соломы хватит сил и влияния, чтобы попытаться по ним проследить маршрут моего движения. Полицию, вон, как напряг. Целый полковник за мной приезжал.

Я вошёл в полутёмное помещение и огляделся в поисках столика. Хотя, что тут искать? Выбирай любой и садись. Казалось, время тут остановилось. Всё так же о чём-то своём литературном спорили в двух компаниях и, даже, тот самый, всклокоченный, продолжал вдохновенно стучать на своём ноутбуке. «Войну и мир», что ли, пишет? Заказав у бармена кружку пива, я присел в углу и задумался. Дров, конечно, наломал, будь здоров. Домой дорога заказана и, по-хорошему, из города, тоже, сматываться надо. В принципе, долечиться можно и в гарнизоне. Там, никакой Солома не достанет. Вот, только, как тут смоешься? Мои фото, наверное, у каждого ППС-ника. Быстро повяжут и Соломе с рук на руки выдадут, как это сегодня было. И, тогда, уже, за мной не два полудурка приедут, а взвод братков пришлют с оружием. Да и, никогда я не убегал, поджав хвост. Правда, вот так, по-взрослому, тоже, никогда не встревал.

Организованная преступная группировка, удерживающая целый город, это не банда с соседнего двора. Тут на кулачках не разберёшься. И то, что, пока, я выходил победителем — не успокаивает. Меня, банально, недооценивали. Но, после сегодняшнего дня, такой ошибки они, больше, не совершат. Или скопом навалятся такой толпой, что не отмахаюсь, или, просто, из проходящей машины очередью перечеркнут. Тут, никакой навык не спасёт. От пули не убежишь, если заранее не спрятался. Нужно решить, что дальше делать.

Первое, это найти, где голову преклонить. Гостиницы отпадают сразу. Нужно будет документы предъявлять при регистрации. При возможностях Соломы, вычислить меня там — плёвое дело. Остаётся частный сектор. Всегда найдётся желающие комнатку сдать. Деньги всем нужны. «Лира», как раз, в частном секторе и находится. Значит, после кафе и поищу. Так, с этим, вроде, разобрался. Кстати, как там Лера? Позвонить ей, что ли? Попозже. В том, что я влез в эту историю с Лерой, ни капли не жалею. С детства не люблю, когда обижают слабых. А женщину защитить — дело, вообще, святое.

Вот, только, непонятки с Лерой уже отошли на второй план. Сейчас, это, уже наше личное дело с Соломой. Как говориться, коса на камень нашла. И прогнуть меня под себя городской мафиози считает, уже, делом чести. Осталось понять, что предпринять дальше. Долго ли ещё бегать от Соломы получится? Пока всех его бойцов не выбью? А, сколько у него бойцов? Первым делом, нужно точно знать, с чем дело имею. А, для этого, неплохо бы собрать информацию на Солому. Я, ведь, о нём, толком, и не знаю ничего. А он, похоже, обо мне неплохо осведомлён. Воевать без разведки — самоубийство. Уж, этому-то меня военная жизнь научила. Тут, похоже, как раз война и началась. Эх, что же я таким нелюдимым-то, рос? Нет бы, обзавестись половиной города друзей. Глядишь, сейчас, кто-нибудь и пригодился бы. А так, и, обратиться не к кому.

Колокольчик над входом зазвенел, извещая о новом посетителе. Я обернулся и увидел Лёвочкина. Неожиданно, но и приятно. Хоть одна знакомая рожа. Помочь, этот литератор, мне, вряд ли, поможет. Его, наверное, одни предлоги и падежи интересуют, но, может, присоветует кого-нибудь. Должны же быть у него знакомые! Костя остановился и, подслеповато прищурившись, оглядел помещение. Так, он близорукий! Странно. В школе, очки, вроде, не носил. Хотя, не мудрено и ослепнуть, если целыми днями у компьютера романы писать. Или, что он там сочиняет? Лёвочкин, увидев меня, удивлённо поднял брови и, несмотря на то, что его окликнули из одной из компаний, направился к моему столику.

— Глеб! — обрадовано тряся мою руку, возбуждённо говорил мой одноклассник. — Какими судьбами сюда занесло?

— Да, как-то так, — я был ошарашен таким напором.

— Ну, рассказывай, — Костик сделал знак бармену и уселся напротив меня.

— Что рассказывать?

— Как, что? Как дела, например. Что нового? Мы же с тобой три года не виделись. Неужели, ничего не происходило в твоей жизни за это время?

— Ну, всякое бывало.

— Вот, и рассказывай.

Официант принёс виски, и Лёвочкин, позвенев ледышками в стакане, выжидающе посмотрел на меня. Интересно, что он хочет услышать? Про войну? Так, он не знает, что я там отметился. Про Солому? Вряд ли он в курсе. Да и, это надо ему?

— Ты, кстати, почему очки не носишь?

— А, что, заметно?

— Щуришься характерно.

— Да, понимаешь, в очках я несерьёзно выгляжу. Ботан, просто.

— Можно подумать, что ты не ботан. В школе, кроме учёбы, ничего не интересовало.

— Ну, со школьных времён много воды утекло. И я, как автор детективных романов, просто не могу не выглядеть мужественно. Очки портят имидж.

Я постарался скрыть улыбку. Да, Лёвочкина, хоть возле танка поставь, пулемётными лентами обмотай, дай в каждую руку по автомату и кинжал в зубы, от него и тогда ботаникой за версту будет нести. Как был заучкой, так и остался.

— Слушай, Костик, у тебя, случайно, нет каких-нибудь знакомых в околокриминальной сфере? — постарался я сменить тему. — Ну, чтобы в местных раскладах разбирался. Кто под кем и против кого, например.

— Кого-то заказать хочешь? — мгновенно подобрался мой бывший одноклассник. — Киллер нужен?

— Скорее, консультант.

— Не понял.

— Что тут понимать? Нужен человек, который бы дал мне расклад по криминалу в вашем городе.

— В нашем.

— Что?

— В нашем, говорю, городе. Или, ты уже от своей родины открещиваешься?

— Хорошо, в нашем. Ну, есть у тебя такой человек?

— Есть.

— Да ты что? Сведёшь меня с ним?

— Этот человек перед тобой.

— Ты?

— Да. А, что тебя удивляет? Я много лет пишу детективы и, просто, обязан разбираться в криминальных хитросплетениях. Надо же понимать, о чём пишешь. Иначе, читатель не будет тебе верить, и, следовательно, не будет читать твои книги.

— Никогда бы не подумал, — я озадаченно почесал щетину на своём подбородке.

— Поверь, я, можно сказать, эксперт в этом вопросе. У тебя проблемы?

— Типа того.

— Пошли, — Костя отставил недопитый стакан в сторону и решительно поднялся.

— Куда?

— Ко мне домой. Там посидим под бутылочку «Джек Дэниэлс», и ты мне всё расскажешь. Не здесь, же, такие темы обсуждать!

— Оно тебе надо? — я не собирался подниматься из-за стола. — Не думаю, что это хорошая идея. Я не собираюсь втягивать тебя в свои неприятности. Ты, просто, сейчас, меня проконсультируешь, и мы разбежимся. Поверь, ты от этого, только, здоровее будешь.

— Э-э нет! — похоже, мне от Лёвочкина просто так не отделаться. — Ты, хотя бы, скажи, с кем напряги?

— Солома тебе ни о чем не говорит?

— Солома? — похоже, я добился прямо противоположного эффекта. — А ну пошли! Теперь, я от тебя ни за что не отстану.

Фанатичный блеск, появившийся в глазах Костика, говорил больше, чем его слова. Мне оставалось, только, покорно последовать за Лёвочкиным.

А, неплохо, так, писатели живут! Домик, хоть и одноэтажный, был, но, скажем так, с претензией. Большой холл, амфоры по углам, огромные панорамные окна, эстампы по стенам и мраморный пол. Как в музей попал. Ну, о том, что добирались сюда на личном «Мерседесе» моего бывшего одноклассника, и говорить не следует.

— Садись, — махнул Костик в сторону небольшого турецкого диванчика и, достав из вместительного бара бутылку виски, щедро плеснул в два квадратных стакана.

— Вижу, неплохо твои книжки продаются, — оценил я, делая глоток.

— Можно было бы и лучше, — пожал плечами Лёвочкин. — Ну, что там у тебя с Соломой?

— Пересеклись по одному делу.

— По какому?

— Не важно. Главное, что я перешёл ему дорогу.

— Ладно. Об обстоятельствах вашего конфликта потом расскажешь, а, сейчас, давай ближе к сути. Ты перешёл ему дорогу. Что предпринял Солома?

— Вычислили меня через полицию. Повязали ППС-ники на рынке, доставили в опорный пункт, а там, передали с рук на руки человеку Соломы.

— А ты?

— По дороге сбежал. Потом, меня братки его засекли. Вначале, следили за мной, а, потом, опять попытались меня увезти силой.

— Ты слежку срисовал? — Костику бы ещё блокнот с карандашом в руки, и типичная акула пера бы получилась. Вон, как меня вопросами препарирует.

— А, что тут срисовывать, если они за мной на тонированном «Лендкрузере» мотались?

— Логично. Ещё бы на слонах следили. А, дальше?