Бесплатный фрагмент - Как Рая стала моделью. Из романа «Из жизни фотомодели Зингер»

Ольга Ильинская.

КАК РАЯ СТАЛА МОДЕЛЬЮ ИЛИ ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ

(из романа «Из жизни фотомодели Зингер»)

— КАК РАЯ СТАЛА МОДЕЛЬЮ

— ГУДБАЙ, РОСТОВ

— КАК РАЯ В МОСКВУ ПРИЕХАЛА

— КАК РАЯ СТАЛА ПРОФИ

— ДИМОН И РАЯ

— КУЛИНАРНЫЙ ПИРУЭТ

— КАК РАЯ СНОВА ПОКОРЯЛА МОСКВУ

— КАК РАЯ ПОДРУЖИЛАСЬ С ЛЕРОЙ

— РАИН БОЙФРЕНД №1

— КАК РАЯ СТАЛА СУПЕРМОДЕЛЬЮ

— ИЗАБЕЛЛА РАЙ

— УДАР

— РАИН БОЙФРЕНД №2

— «БЕЗ ТЕБЯ…»

— НАСТЯ И РАЯ

— «БОЛЬШАЯ ТРОЙКА»

— РАИН МУЖ

— ОБИДА

Рае было уже шестнадцать. Высокая. Играет в баскетбол за сборную школы. Физрук хвалит, говорит, что талантливая спортсменка. И Рая уже не так переживает из-за своего высокого роста.

Однажды на тренировке, когда всем дали упражнение на пресс и выносливость, то есть это когда один спортсмен садится на плечи другому, и нижний приседает. Так вот. Когда Рае на плечи уселась одна девчонка, в меру упитанная, и Рая принялась приседать, физрук подбежал к ней с испуганными глазами и столь же испуганно крикнул: «Я запрещаю!» Девчонка послушно слезла, и физрук осмотрел Раю, потрогал спину, спросил, больно или нет, про живот ещё спросил. На следующее занятие подыскал для Раи девчонку значительно меньше, и, следовательно, полегче. Рая бойко «оттренировалась» и уже по дороге домой вдруг вспомнила, что баба Рая никогда не разрешала ей поднимать корзины с бельём, когда они выходили во двор развешивать разные тряпки после стирки. Бабуля сама корячилась, а Рае не разрешала.

Лишь после того, когда она умерла, патологоанатом, сделав вскрытие, сказал, что у бабы Раи была удалена матка. Калека.

В войну бабе Рае, как самой высокой, всегда доставались самые тяжёлые бойцы, которых следовало поднимать, переворачивать. И когда носилки с ранеными несли, бабу Раю всегда ставили «на крест», то есть так, что основная тяжесть «падала» на неё, как на самую высокую и, вроде, от этого самую сильную. А после войны врачи констатировали факт: «Детей не будет. Надорвалась», Только в сорок лет баба Рая почувствовала в себе признаки жизни, легла в больницу, где не вставала до самых родов, а когда ей сделали кесарево сечение, казалось бы, операция несложная, но что-то там пошло не так, все женские органы у бабы Раи были слабые — не случайно же врачи запрещали рожать. У бабы Раи разорвалась матка.

Разве забудешь, как родственники рассказывали, что приходили в больницу навестить бабулю и видели: лежит под простынями, которые намокают кровью. Простыни меняют, а они опять намокают. Баба Рая умирала. Была сделана повторная операция, матку удалили совсем. Потеря крови оказалась катастрофической. Больше месяца бабуля находилась между жизнью и смертью. А когда её выходили, то потом всю жизнь боялась за свою дочку, что, вроде, передала ей по наследству слабые женские органы и что ей трудно будет родить. Без лишних разговоров и сантиментов баба Рая запихнула после школы дочку в техникум, учиться на бухгалтера. Руководствовалась убойным принципом: «Сидеть — не тяжести таскать!» Дочка всю жизнь потом сидела за столом, считала, в бумажках копошилась. Родила. Однако горя избежать ей не удалось.

Одиночества Раи никто не понимал. Это не расскажешь, это надо только пережить. Рая, при её природной сдержанности, отнюдь не вызывала жалости к себе. Внешне производила впечатление той же прилежной девочки, что и ранее. Как всегда, готова к каждому уроку, привычно молчит, ни с кем не пререкается, точна, как швейцарские часы. Если Рая Хренова опоздает — это станет девятым чудом света (ни больше, ни меньше). И если кому сказать, что у неё всё натужно болит внутри, что до сердца не дотронуться — вряд ли бы кто поверит. Как в больнице, для диагностика важен вид больного. Хренова? Всё хорошо! А ей плохо, очень плохо. Она бы всё отдала, если бы кто-нибудь спросил: «Завтракала сегодня?» Или кто-нибудь стал переживать: «Что так рано пришла? Зачем так рано в школу пришла? Зачем каждый день в школе ни свет ни заря?» Рая бы расплакалась и обняла этого чудака-сопереживателя.

И, когда физрук испугался за неё — она видела это отчётливо! — Рая поняла, что нашёлся, наконец, близкий ей человек. А когда ещё физрук сказал ей, что она талан и что спорт — это её призвание, то душа её просто расцвела.

Теперь у неё появился смысл жизни. Видеть Его.

Перед тем, как уйти из школы, Рая внимательно изучала расписание и даже отмечала на листочке когда у него какой урок. Если физруку было ко второму или к третьему уроку, она, едва дребезжал звонок, опрометью кидалась в коридор. Нужно было только одно: подбежать к спортзалу, увидеть его, того-самого, и поздороваться с ним. Просто сказать: «Здравствуйте!» И всё. И сердце успокаивалось, и дышать становилось легче.

Рая даже забыла про свой рост, которым, как бы, её попрекали с того времени, как она себя помнит. Именно физрук, сам высоченный здоровый бугай, однажды сказал Рае: «Хренова, с твоими данными тебе только в модели! Сложена хорошо, высокая. На подиуме тебе цены не будет!» Это он сказала при всех девочках из класса. Да и многие мальчики слышали. Он специально так сказал, видя, как Рая сутулится. И его незатейливая речь произвела фурор: Рая вмиг обрела море недругов. Среди одноклассниц, разумеется. Моделями хотели стать все, модель — это эталон красоты, и получается, что физрук сказал Рае: «Ты самая красивая в классе». Такое другим девочкам пережить сложно. Если не сказать, невозможно.

Одноклассницы ополчились и стали поддразнивать при каждом удобном случае. Хорошо, что Рая осознавала, что это зависть, и относилась к ней соответственно. Идёт в школу, а кто-нибудь сзади да дребезжит: «Эй, супермодель! Вчера на обложке журнала видела фотку, классную такую, не ты ли?» Рая гордо не удостаивала ответом. Но мотала на ус.

Как-то придя домой, она достала с полок все модные журналы, которые они покупали с мамой и на курорте, и просто так для себя. Отложила в сторону все свои самые обязательные дела: уроки, музыку, английский, и стала изучать снимки. Как выглядит фотомодель на обложке, как выглядит в рекламном блоке. Дотошно изучала. Что надето на модели, вещи какого бренда. Рассматривала, как сочетаются вещи, и всё время вглядывалась в фотомодель. Что в ней особенного? Если редакторы выбрали для солидного модного журнала именно это фото, то значит, что-то в нём есть! Рая интересовалась даже, кто именно снимал, кто автор этого фотошедевра (но надписей не было).

На дворе стоял конец девяностых — время неинтернетное. И посмотреть, и разузнать всё о знаменитых кутюрье, фэшн-фотографах и фэшн-моделях было не так-то просто. Но надо иметь представление, какой была Рая! Она подошла к изучению модельного бизнеса прямо как к физике или математике, по которым особо блистала. По крупицам собрала всю необходимую информацию, как будто писала реферат, готовясь к научно-практической конференции. И буквально за месяц стала профессором! Ночью спроси её, она подробно расскажет, чем отличается «от-кутюр» от «прет-а-порте», какой кутюрье задаёт тон в этом сезоне, какой фотограф придумал необычную фотосессию, какая модель только что стала лицом раскрученной косметической марки.

Подиумному шагу тоже научилась сама. Посмотрела по телеку, как вышагивают двухметровые девицы, почитала рекомендации, и давай маршировать по комнате с книгой на голове. Голову следовало держать так, чтобы при движении книга не упала на пол! Тогда это считалось профессиональным шиком.

И вот идёт Рая в школу, голову держит прямо, плечи расправила, а ноги переставляет, будто по одной половице идёт.

День так марширует, второй. Потом девочки поймали её на перемене и в лоб: «Признавайся, тебя взяли в модели?» А Рая честно: «Нет». Сказала, как брякнула, как бы, между прочим. Но ей не поверили. Видно было, что Хренова переменилась, и у неё в жизни наступил какой-то особенный этап.

Девочки шептались по углам: «Она в модели записалась, а от нас скрывает. Зазналась1» Рая, когда это услышала, еле сдержала смех. Вот умора! Как будто вышагивать трудно, как будто это достижение. Но оказалось, что так!

Её поймали после уроков и сразу к стенке: «Хренова, научи по-модельному ходить, будь человеком!» А Рая удивлённо разводит руками: «Ничего особенного, просто ходишь вот так и вот так. Всё». Все стали пробовать. И — вот парадокс! — выходило у всех смешно и даже коряво, как па-де-де у грузчиков в балете. И тогда Рая поняла и поверила, что у неё дар! Только ещё неизвестно какой именно, дар манекенщицы или дар прилежания? Наверное, и того, и другого.

А физрук однажды после занятий с улыбкой спрашивает: «Ты и вправду моделью стала?» И, не дожидаясь ответа, продолжил: «Давно пора! У тебя модельные параметры».

Рая промолчала. Но, едва перешагнув порог дома, сразу принялась наводить марафет. Ногти, лицо. Что касается волос, то сходила в парикмахерскую и сделала умопомрачительную стрижку. Именно стрижку! Чтобы волосы ниспадали. Вот пришёл, помыл их, высушил. И всё. Выглядишь стильно на все сто!

Раньше ей внушали, что длинные волосы — это женственно и всегда модно. Но, видимо, кому как. Смотря, какие волосы, какое лицо. Всегда зализанные назад волосы не есть круто. А если постоянно распущенные, то не есть удобно.

Рая нашла для себя приемлемый вариант — стрижку. С парикмахером долго искали подходящую модель. «Парикмахерские» нервы оказывались крепкими, вкус отменным, а руки золотыми. И стрижка вышла виртуозно аккуратная и очень красивая, прямо, как в журнале, но главное — очень нравилась хозяйке. Рая была просто в восторге! Как глянула на себя в зеркале, так и ахнула! Стильно. Очень стильно получилось.

Пришёл с работы папа — засыпал комплиментами! Пришла мама — расплакалась: «Какая ты красивая у меня!» И Рая воспрянула духом.

Перетряхнув свой весьма впечатляющий гардероб, достала пару юбок и унесла их перешивать к тёте Вале из второй квартиры; она постоянно колымила на дому. Рая коротко дала команду: «Мини, и облегающе чтоб было». Сказала и деньги, которые родители давали на театры, да на мороженое на стол выложила. Тётя Валя понимающе кивнула и по-военному отрапортовала: «Будет сделано! Вот за этой юбкой сегодня через два часа приходи. Успею». И успела.

Наутро Рая с новой причёской и в новой юбке отправилась в школу. Её вид вызвал нервное потрясение как учеников, так и педагогов. А как вы хотели? Идёт некто — издалека видно — и подобие юбки едва зад прикрывает. Юбки почти нету; одни ноги по асфальту вышагивают. Такие длинные ноги люди имели честь лицезреть только по телевизору. А тут всё натуральное по соседским улицам чешет. У всех глаза из орбит повылезали. Это вызов всей вселенной!

Рае ажиотаж понравился. Она словно брала реванш за своё унижение, которое постоянно приходилось терпеть из-за высокого роста. Наградил её Бог такой индивидуальностью, цените, принимайте, люди добрые, а то всё: «Дылда, дылда…»

Рая торжествовала. Пришла в школу и преспокойно уселась за парту, вернее, за свой стол; парты давно отошли в прошлое, стали антиквариатом.

Завуч тут же вызвала Раю к себе для проработки. Но та была готова к нападению. И когда завуч заметила, что такой вид не для школы (юбка — короче некуда), Рая тут же нашлась. Не повышая голоса, она просто заметила: «А больше у меня ничего нет! Нечего надеть. Видите, как я? Выросла из всех вещей». Завуч, конечно, в позу, давай приводить весомые аргументы относительно Раиного гардероба, вроде, раньше же — не далее, как вчера! — ходила же она в другом одеянии, приличном, приемлемом для учебного заведения. А Рая очень спокойно: «А сегодня выросла. И вещи не подходят!» Такой наглости от неё завуч не ожидала. Вот Хренова даёт! А ещё тихоней прикидывалась.

Завуч пошла в атаку и непроизвольно выдала все тайны учительского коллектива. Оказывается, учителя давно обсуждают Раю и в курсе всех школьных сплетен (но это закономерно). «Ты записалась в модельное агентство, мы знаем, — разглагольствовала завуч. — Но школьные правила одни для всех!»

Сколько нового о себе узнала Рая! Оказывается, она хочет быть супермоделью и уехать в Америку, и именно поэтому отлично успевает по английскому! Учит. Чтобы в Америке легко было. Знание языка — залог успешной карьеры.

Короче, к консенсусу не пришли. Завуч, тучная маленькая женщина, даже вспотела от напряжения. «Ну, почему ты такая упрямая, Рая?» — устало заметила она. «Гены!» — тут же парировала Рая; с её-то мозгами и не умничать? Увольте! Именно такие, как Рая, становятся двигателями прогресса. Она вдруг вспомнила про своего далёкого предка — хорунжия. «Матёрый был мужик», — подумала Рая. И тут же засмеялась про себя: «Хреново вам? То-то!»

Так, нежданно-негаданно Рая стала моделью. Она ещё нигде не снималась. Ни разу! Но уже было всеобщее признание и уверенность, что Рая — звезда, хоть и будущая, и именно таких, ярких и строптивых, люди хотят видеть по телевизору и в глянцевых журналах.

За ней так и закрепилось прозвище «Модель».

ГУДБАЙ, РОСТОВ!

Физрук постоянно оглядывался на неё. Она это замечала. И ей это нравилось. Ещё бы! Такой видный парень обращает внимание. И она даже загадывала планы на будущее. Представляла, как физрук сделает ей предложение, и всё это будет очень красиво, поэтично и даже пафосно: коленопреклоненно, с цветами и кольцом в коробочке.

Рая не бросила баскетбольную секцию. Наоборот, она с удивительным воодушевлением стала тренироваться, с полной отдачей. В спортзале скакала с мячом от избытка чувств! Чтобы Ему было приятно. И Он это понял. Что тут непонятного?

После уроков пригласил к себе в тренерскую, налил кофе. «Немного можно», — сказал он, улыбаясь. А потом улыбнулась Рая. И они молчали. Пили кофе и молчали. Рая старалась не смотреть на физрука. И он тоже смущался. А потом он стал рассказывать. Как служил в армии, дембельнулся, как поступил в институт, даже не предполагая, что станет тренером. И баскетбол для него — больше, чем просто игра.

Рая тут же подтвердила, что неё баскетбол — сама жизнь. Она прям готова умереть «на поле боя»! И тут её понесло. Как краник какой открылся. Рая давай всю свою подноготную на блюдечке с голубой каёмочкой выкладывать. Вот вам и молчунья! Чешет так, что только успевай ушами перебирать. Право, язык без костей.

Рая и про Сашеньку рассказала. «Я знаю», — тихо откликнулся физрук, и Рая заплакала. Это были слёзы грусти и очень сильного душевного смятения. Слёзы давно просились наружу и никак не могли найти выход, и теперь, ливнем хлынув из глаз, словно прочистили что-то, и Рая впервые за эти годы облегчённо вздохнула. Физрук обнял её, по-дружески, по-братски, и сказал дежурную фразу: «Всё будет хорошо». Но тепло сказал, от души. И Рая уронила голову ему на плечо и закрыла глаза. Ей было как никогда спокойно. Плечо казалось надёжным.

А через неделю в девчоночьей раздевалке она, переодеваясь на физкультуру, услышала разговор одноклассниц. Слово «физрук» заставило её замереть. Девчонки делились впечатлениями от недавнего вечера в ночном клубе, где видели… И с кем видели?.. «Она была такая, ну, крутая секси!» — презрительно скривила губы одна. И другая сразу подхватила: «Вся из себя! Юбка — во. Но кожаная. Дорогая. И блузка-то блузка!» И смех. Выяснилось, что не блузка была, а майка, но майка фирменная, бесшовная. От известного бренда! А сам физрук…

Этого уже Рая слышать не могла. Она, как была, так и вышла из раздевалки. Домой! Ничего не слышать, ничего не видеть! Все люди — предатели! Как жить? Как жить?

Рая схватила папу чуть не за грудки: «Помоги!» Он сначала не понял, потом даже не поверил. Наконец, врубился. Рая хочет уехать. Выпускной класс. Пусть едет. Это её жизнь. Пусть поступает, как считает нужным. Он отец, и, конечно, поможет дочери, сделает, что в его силах.

Через три месяца Рая оформила студенческую визу и улетела учиться в колледж в Нью-Йорк.

КАК РАЯ В МОСКВУ ПРИЕХАЛА

Ровно через год Рая вернулась.

Нарадоваться не могла, когда перешагнула порог своего дома. Утром нежилась в постели, часами лежала на родной тахте. Неужели чужбина канула в небытие?

Была бы Раина воля, она написала бы на каждом доме, на каждом перекрёстке: «Никогда не отправляйте своих детей за океан!» (Взрослые сами разберутся, а дети…)

Рая попала в американский колледж благодаря своей баскетбольной секции, где она тренировалась пять лет кряду. Когда папа хлопотал, то знающие люди подсказали, что именно следует указать в документах. Папа так и сделал. И скромные Раины баскетбольные достижения стали приоритетными для американского руководства. Спортсмены в колледже всегда нужны позарез, и Раю приняли, сходу определив в сборную. Даже на стипендию поставили. Так что жила Рая в Нью-Йорке припеваючи. Бесплатно училась. За общежитие отдавала сущие копейки, да и о тех не было заботы, их присылали родители.

Бесконечные тренировки и соревнования здорово выматывали. На учёбу времени катастрофически не хватало. Но и к этому приспособилась. С её-то, с Раиным умением распределять время? Да запросто.

Не могла Рая справиться с тоской. Она внезапно навалилась на неё, едва самолёт пересёк океан. Тяжёлая, методично высасывающая душу тоска.

Истории про ностальгию не придуманные. Это быль.

Чудовищную отдалённость от родного дома Рая ощущала физически. Её охватывал животный страх. Огромные дома. Люди, снующие туда-сюда. Много людей. И никому нет до тебя дела.

Сразу по приезде она на последние деньги позвонила папе, потом маме. Родители в голос: «Срочно возвращайся! Не мучь себя и нас». И Рая прикусила язычок, поняв, что нужно перетерпеть. Отмучиться. Так проходит любая адаптация к новым условиям.

Но Рая оказалась сверхчувствительной. Она каждой клеточкой своего организма ощущала то громадное расстояние, которые отделяет её от родины. И это было невыносимо. Тянущая внутренняя боль мучила постоянно. Рая плакала. Каждый день.

Решение вернуться домой она приняла весной. Сначала поинтересовалась мнением родителей, и получив радостный утвердительный ответ — как и предполагалось — прилетела домой.

— Будешь учиться в нашем университете! — категорично заявил папа. — С твоей головой поступить будет несложно. Выбирай любой факультет! Учись и живи дома.

— Будешь у нас на глазах, — ласково улыбнулась мама.

Рая облегчённо вздохнула, ну, вот, всё и устроилось. Подала документы в приёмную комиссию и стала готовиться к экзаменам.

А потом…

Она случайно проходила мимо и услышала радостные крики.

— Горько!

Машины все в воздушных разноцветных шариках. Пробки из шампанского упруго гукают, пена льётся прямо на землю. И толпа зевак рядом. Как не остановиться, да е поглазеть на такую красоту?

— Горько!!!

Какой-то парень в чёрном добротной костюме — это в такую-то жару! — отчаянно захлопал в ладоши. Его весело поддержали. Конечно, свадьбы же! Гулять, так гулять! И вот жених, одетый с иголочки, целует невесту, всю в белых рюшах и оборках. Потом берёт её на руки…

Рая оцепенела. В руках у неё были маргаритки, которые она нарвала возле школы. Симпатичный букетик такой. И тут он, как мёртвый, вывалился из рук.

Рая не помнила, как дошла до дома. Она не плакала. Просто прошла на кухню, села на табурет и замерла.

Пришла мама с работы. Нормальная, без нытья. Она с работы всегда приходит ничего, улыбается даже. Мама принесла пирожных, размякших от жары. Суетится у плиты, гремит чайником, что-то спрашивает. Рая молчит.

— В школе была? — спросила мама.

— Папа сейчас где? — невпопад откликнулась Рая.

— На работе.

— А-а-а, — догадливо протянула она. — У этой, у своей.

Мама покраснела.

— Будет тебе! — с упрёком сказала она.

— Зачем ты с ним живёшь? — вдруг спросила Рая и вскинула голову.

— Как зачем? — растерялась мама, не понимая вопроса.

— Ты же знаешь, что он у него есть любовница. Его студентка, между прочим.

— Что же я могу сделать? — развела руками мама.

— Вот и я о том! — зло прокричала Рая. — Зачем ты с таким живёшь?

В кухне повисла пауза. Мама никак не могла понять, что происходит и что это такое на Раю нашло? Она не обижалась. Пыталась понять.

— Он живёт с другой! — громко констатировала Рая, чеканя каждое слово. — Натешится, нацелуется, а потом приходит вот сюда и нянчится с тобой.

— Замолчи, — тихо прошептала мама.

Рая злобно расхохоталась.

— Правду не любим? Другим её тычем в глаза, а сами не любим? — закричала она.

— Замолчи.

Но Рая уже разошлась не на шутку.

— Про меня вы с папашей не вспоминали, когда за Сашенькой своим в роддом побежали, вприпрыжку, потом с кладбища не вылазили. Как же, он такой маленький, такой беззащитный, а Раюха у нас — дылда! Чего о Раюхе беспокоиться? Она сама о себе позаботится. Раюха — каланча двухметровая, у неё до сердца не добраться. У неё нет сердца! Как там поётся? «Вместо сердца пламенный мотор»!

Мама побледнела и сделала шаг к Рае.

— Бить будешь? — ёрничая, запричитала Рая. — Давай, бей! Бей меня! Я не Сашенька, я Рая- великанша. Меня не жалко. Сдохну — не вспомните.

— Что здесь происходит?

Рая повернула голову. В кухню вошёл папа.

— Рая! — строго сказал он.

— Я Рая уже восемнадцать лет! Не забыли, что мне восемнадцать, а? — надрывно закричала она. — Зачем ты пришёл? Двух семей не бывает. Иди к той, которая милей. Ты с нами из чувства долга. А мне не нужно, всё это не… нужно…

Рая споткнулась, закашлявшись. Папа подошёл к ней и обнял. Мама тоже подошла и погладила по голове.

— Мы дураки, — ласково сказала мама. — Не бери с нас пример. Ты проживёшь другую жизнь, лучше, чем наша.

И Рая начала рыдать. Истерика скрутила её, вывернула наизнанку. Уже было не остановиться.

Папа сгрёб её в охапку и уложил на диван. Потом мама поставила укол. И судорожные Раины всхлипы затихли. Она заснула.

Утром, едва придя в себя, она соскочила с дивана и прямиком в университет. Без тени сомнения забрала документы, затем опрометью домой.

Родители на удивление пришли с работы рано. Папа подтянутый, гладко выбритый, облитый с ног до головы какой-то мужской туалетной водой с очень резким запахом. Мама была вся в заботливо уложенных кудряшках — явно недавно вышла из парикмахерской.

На стол родители водрузили коробку дорогих конфет и бутылку шампанского, с намёком на то, что дочка выросла.

— Шампанское я не буду! — буркнула Рая.

Она вдруг опомнилась и стала неистово просить прощения у родителей за всё: за истерику, за оскорбления, за нью-йоркское разорение (путешествие за океан папа оплачивал, деньги в долг брал) и за вот эти документы, которые из универа перекочевали домой.

Родители, конечно, простили. Не держали зла. Понимали свою вину и внутренне соглашались с Раиными обидами. В тон дочке тоже стали каяться. Но опрометчивое Раино решение — не поступать в университет — не поддержали.

— Это ещё что за новости? — нахмурился папа. — Поступать не будешь? Работать пойдёшь? Куда, с вашего позволения осмелюсь спросить? Куда без диплома? Пивом в ларьке торговать? Учись, пока мы помочь можем. Плохие мы с мамой, не спорю, но уж образование дочке своей дадим. А образование сейчас, сама знаешь какое, коррумпированное на все сто процентов. Без денег никуда. Мы работает. «Лихие девяностые» пережили, и сейчас переживём.

Рая помнила, как они пережили тяжёлое безденежное время. Папа давал много частных уроков (даже самостоятельно вызубрил английский, и в объявлении всегда указывал, что и по русскому может помочь, и по литературе, и по английскому, отмечал также, что кандидат наук, поэтому как репетитор был нарасхват); мама мыла пол по ночам в близлежащем магазине.

— Я в другом городе буду учиться, — заявила Рая.

— Где? — хором спросили родители.

— В Москве.

И тут папа дал жару. Кричал так, что стёкла дребезжали. В Москве обучение дороже в разы, и проживание дорогое, и питание, и проезд. Москва не по карману! У них, таких плохих родителей, просто нет денег на Москву. И к слову обмолвился, что ещё за «Раину Америку» полностью не рассчитался.

— Чего тебе не хватает? Живи дома! — наставляла мама, искренне соглашаясь с папиными доводами. — У нас, правда, денег нет.

— Я сама заработаю, — твёрдо сказала Рая. — Другие учатся и работают. У нас в Нью-Йорке девочка одна рассказывала, что до переезда в Америку, училась в Москве. Приехала из Липецка. Семья не могла помочь. Так она устроилась официанткой, работала два через два. Поступила в институт и за учёбу сама платила. А жила в хосписе.

— Где? — хором выдохнули родители.

— Ой, в хостеле! — поправилась Рая. — На втором ярусе спала. Там двухэтажные кровати. Девочка эта говорила, что скверные условия, помыться с трудом можно, бельё сушить негде, кухня ужасная — тараканы табунами ходили. Но зато дёшево!

— Рая-а-а-а! — заголосила мама. — Опомнись!

Папа рассердился и всем своим видом показывал, что дочку осенила дурь. Папа так поджимал губы и хмурился, что Рая не выдержала и засмеялась.

— Родителям дурно, а ей смех! — укорила мама.

— Бог солнца Ра, может, хватит экспериментировать? — предложил папа.

Рая подумала. Она готова была согласиться с родителями и даже хотела согласиться, и домом ещё не насладилась сполна, но злополучная свадьба начинала вдруг маячить у неё перед глазами, и тут же вспыхивало нестерпимое желание спрятаться, куда-нибудь уехать подальше, чтобы не видеть, никогда не встречаться с женихом.

Куда ехать дальше Москвы?

КАК РАЯ СТАЛА НАСТОЯЩЕЙ МОДЕЛЬЮ

Амбиции привели Раю в МГУ, куда она, естественно, не прошла по конкурсу. Поотстала за год, хотя по-английски чешет — заслушаешься. И Рая, не моргнув глазом, поступила в другой университет, выбрав специальность «Реклама». О бюджетном бесплатном месте следовало забыть. Отныне девиз был: «Работать и зарабатывать!» Официанткой в кафе её взяли, но работа не спорилась, менеджер постоянно гнобила Раю своими придирками. И так тяжело, ещё и нервы мотают. Рая поплакала, несмотря на пресловутую выдержку. А потом знакомая, перешедшая в разряд подруги, привела её в модельное агентство. Без всяких портфолио Рая прошла кастинг. И купальник у неё был не чёрный, а разноцветный, и стрижки прежней стильной не было, свои волосы она резинкой на затылке забирала. Но рост, походка, осанка — всё оказалось при ней, и Раю сразу отобрали. И даже договор с ней подписали! А потом и портфолио сделали.

Так стала Рая настоящей моделью.

Сначала её отправляли на всякие конференции, выставки, презентации листовки и буклеты раздавать. Рассказывать о рекламируемом продукте, например, о кофе (если кофе рекламировали), о шампунях (если речь шла о шампунях). По восемь-девять часов работали. Оплата была почасовая. Немного, прямо скажем, копейки, но всё равно полегче, чем работать в кафе. Там, когда час-пик и народу тьма, у официанток ноги отекают. Такая жуткая нагрузка.

Здесь тоже быто нелегко. Всегда улыбаться, помнить, что клиент всегда прав. И ноги адски устают. Неудобство ещё в нестабильности и в непредсказуемости. Заранее не спланируешь неделю. Агентство промо-модель может отправить в любой день и в любое время суток. И ночью!

Отказаться? Или отпроситься? Да пожалуйста. Только потом без работы останешься, вот и всё.

Рая, у которой голова варит, быстро усекла, что дружить нужно с менеджером. У неё все карты в руках. Именно менеджер решает, кто куда пойдёт. Вот приходит в агентство заказчик, спрашивает насчёт моделей для рекламной акции, менеджер тут же ему в руки портфолио на выбор. Какая по вкусу, какая по душе? Покладистее будешь — менеджер может и помочь, продвинет при случае, выгодного клиента подсунет, заранее предполагая, что у данной модели есть шансы понравиться.

Когда Рая увидела огромное количество конкуренток на кастинге, заволновалась сначала. Все, как один, красивые, подтянутые, ухоженные. Все!!! Как тут выделиться? Но, поварившись в модельной каше, она смекнула, что внешне-то девчонки могут быть очень даже ничего, а вот насчёт мозгов — тут увольте! Дур и слюнтяек пруд пруди.

Насчёт своего ума Рая не беспокоилась, осознавая, что именно он является её фишкой. Уж она-то додумает то, до чего другие не допетрят, поймёт, что другие не поймут. Она, Рая Хренова, умная. В этом её превосходство. И ещё у неё есть характер! Сталь.

Правда, Нью-Йорк показал обратное: характер у Раи мягкий и она женщина от и до. Не сталь и не чугун. (Нью-Йорк, большой и величественный, прекрасно знал, о чём думала все эти месяцы донская казачка Рая).

9

КАК РАЯ НА МАНХЭТТЕН ПЕРЕЕХАЛА.

…В гостях у Алисы в её Нью-Йоркской квартире Рая блаженствовала. Ей нравилось чувствовать себя королевой. И обстановка была как раз для неё: в меру изысканная, в меру домашняя. Рая оценила квартиру — уютная. Алиса сняла апартаменты без мебели; сама обставила жильё, и, надо сказать, неплохо обставила. Вкус у девчонки есть. Шторки чудесные, с двойными клетчатыми рюшами, а туалетный столик какой, сделанный под старину: с изогнутыми коваными ножками с витиеватым металлическим обрамлением.

Но у неё, Раи, квартира была получше. Тоже на Манхэттене, на северо-востоке его нижней части, недалеко от знаменитого Грэмерси-парк, в солнечное месте, на главной дороге, на первом этаже старинного фешенебельного комплекса, включающего в себя всего пять апартаментов. На Раиной парадной двери была цифра «два». Квартиру удалось «застолбить» не сказать, что маленькую, но и не большую по меркам успешных американцев: семьдесят пять квадратных метров. Очень даже комфортабельное жилище: с симпатичной кухоней, оборудованной от и до всей необходимой техникой, со спальней, гостиной-столовой и даже собственным выходом во внутренний крохотный дворик, где стояли круглый столик и два стульчика. Но это что! Посмотрели бы вы на Раину ванную! Другие ходят стирать свои вещи за квартал в специальную прачечную, а у неё, у Раи своя стиральная машина-автомат, да ещё сушильная машина! Потому что смогла договориться с кем надо; другие не смогли, а она, Рая Хренова, проявив чудеса дипломатии (плюс небольшой в российском духе «откат») оформила свою жизнь так, как ей захотелось, как было удобно. Но, к слову, это всё «прагматика», так, необходимые до зарезу предметы. Рая жутко гордилась эстетической стороной вопроса (речь идёт всё о ой же ванной). Тут хоть садись и поэму пиши! Зеркало во всю стену, раковина и сама ванна из искусственного чёрного камня. Кафель под белый мрамор. Вот зайдёшь в такую ванную, и голову рукой потрогаешь, не выросла ли корона?

Квартиру Рая сняла уже меблированную. Ей импонировали обитые красным бархатом диваны и большие встроенные шкафы с резными узкими дверцами. И картины! Может, она и другое что повесила бы на стену. Но раз дизайнер решил разместить что-то авангардистское, заковыристое для простого ума, то пусть так и будет. Рая ничего не собирается менять!

За такое жильё она платит три с половиной тысячи в месяц плюс коммунальные услуги. Для Раи это дорого. Зарплата у неё пять тысяч, на жизнь остаётся всего ничего; жильё съедает большую часть дохода (среднего для Нью-Йорка). Но Рая продумала всё заранее. Дорогая квартира в престижном районе Нью-Йорка была частью её хитроумного плана, в который она, разумеется, никого не посвящала, как бы, просто жила себе и жила.

Сегодня, когда она подходила к Алисиной «щепке» -высотке, ей очень хотелось встретить кого-нибудь из сослуживцев, чтобы те после традиционных приветствий обязательно поинтересовались, куда это она направляется, и Рая бы кротко заметила, что в гости к своей давней подруге, которая живёт вот здесь. И изящным жестом показать на высоченный красивый дом. Дескать, вот у меня какие знакомые и друзья. Знай наших!

Но никого она, разумеется, не встретила. Ну, и что! Главное, привет из Москвы прилетел! А Рая так соскучилась по Москве! Ведь четыре года в белокаменной безвыездно прожила. Даже подумывала остаться, да обстоятельства, будь они неладны! А может, не обстоятельства, может, так было предписано свыше? Но если бы кто тогда сказал, что Рае заказана дорога обратно в Нью-Йорк, прослыл бы самым отъявленным дураком. Рая, когда прилетела из-за океана, зареклась: больше в Америку ни ногой!

И вот здрассте, приехали! Манхэттен теперь как родной. Сама здесь живёт, и закадычная подруга её тоже.

А какой боевой путь прошла Рая! Очень долго жила сначала в пригороде, в городке Уэст-Нью-Йорк в Нью-Джерси, потом в городке Джерси-Сити того же штата; дорога туда-обратно занимала в общей сложности почти три часа; изрядно выматывала. И Рая сняла койко-место в крошечной квартирке в Квинксе — самом дешёвом районе Нью-Йорка, где живёт великое множество тех, кто едва сводит концы с концами. Квинкс прослыл ещё и самым криминальным районом. Рая была не из пугливых, но когда её на улице обокрали средь бела дня, плюнула на «экономику — мать хозяйства» и перебралась во всем известный солидный Бруклин, где, кстати, много русских эмигрантов, вроде как братьев. Но отношения не сложились. Да Рая к ним и не стремилась. Она хотела пробиться наверх и упорно шла к намеченной цели!

И вот, святая святых — Манхэттен! Теперь самое главное не сдуться, не упустить птицу счастья, которая, кажется, уже в руках.

ДИМОН И РАЯ

…Раю он знал очень давно. Димон учился на первом курсе, когда его отправили в автосалон нащёлкать снимков для рекламной кампании. Дали адрес. Где-то на отшибе. Димон приезжает и видит ладно скроенный ангар. Ничего особенного, в принципе. А рядом — заброшенная спортивная площадка, очень старая, но где слегка проржавленные турники выглядят очень крепкими. Димон по инерции подошёл, посмотрел, потом положил на скамейку аппаратуру и рывком скинул толстовку с футболкой, демонстрируя миру свой голый торс. Затем ловко запрыгнул на самый высокий турник и с нескрываемым удовольствием и азартом повисел почти полминуты.

Тугие джинсы мешали, он бы и их скинул, да люди не поймут.

И вот раз перевернулся, потом второй, а потом давай подтягиваться. И тут его окликает очень приятный женский голос.

— Мальчик! Ты вот эту аппаратуру стережёшь?

Димон спрыгнул вниз и потёр измазанные ржавчиной ладони. Перед ним стояла высокая, тонкая, как тростинка, девушка в ярко-красном платье на бретельках, с большим вырезом и в диковинных туфлях на высоких прозрачных каблуках. Её мелированные волосы, подстриженные весьма искусно, трепал ветерок, придавая ей удивительную свежесть и напоминая, что красотка живая.

— Вы это мне? — тяжело дыша, спросил Димон.

— Тебе, — кивнула девушка и огляделась. — Кроме нас же никого больше нет.

— А в чём проблема? Вопрос повторите, будьте любезны, — попросил Димон.

— Мальчик, у меня мало времени, — строго сказала девушка. — Мы ждём фотографа. Он, видимо, уже приехал. Вот, аппаратура лежит. Куда он ушёл, подскажи, будь другом?

Димон всё ещё остервенело тёр рыжие от ржавчины ладони и переваривал услышанное.

— Вы про это…? — он кивнул в аппаратуру.

— Да! — недовольно буркнула девушка.

— Это я.

— Что я? — не поняла она.

— Я фотограф!

И Димон звонко расхохотался. Надо было видеть, какой лицо была у девушки. Оторопелая красавица!

— Мне не до шуток! — напомнила она.

Димон быстро натянул футболку, толстовку и провёл рукой по стриженой голове, затем подошёл в развалку к скамейке и небрежно поднял уложенную в чёрный кофр аппаратуру.

— Пошли! — весело сказал он.

Девушка помедлила, учащённо заморгала накрашенными ресницами.

— Серьёзно? — изумлённо уточнила она. — Это тебя отправили на фотосессию?

Димону надоело топтаться на месте и он, больше уже ни слова ни говоря, строевым шагом направился в ангар. Девушка поспешила за ним.

— Барышня, как к вам обращаться-то? — спросил он её.

— Рая.

— Давно в моделях?

— Три года. Скоро четыре будет!

— Профи! — уважительно хмыкнул Димон.

— Как сказать, — откликнулась Рая. — На показах прет-а-порте ни разу не была.

— Ну, и что!

— Как что? — девушка даже остановилась. — Это же высший пилотаж! Для прет-а-порте лучших отбирают! Недели моды таких коллекций проходят дважды в год. Такие недели проводятся в крупных городах. Милан, Париж, Нью-Йорк! Ведущие дизайнеры демонстрируют модные тенденции уже на следующий сезон.

Димон остановился и развернулся всем корпусом к Рае.

— Прет-а-порте — это что?

— Масс-маркет, — как прилежная ученица у доски, ответила Рая. — Ну, массовый рынок. Модели шьются по стандартным меркам и потом массово продаются. Для дизайнеров коллекции прет-а-порте — основной источник дохода. Поэтому для таких недель моды отбирают…

Тут Димон её перебил на полуслове:

— Девушка, вы замужем?

— Нет, — благородно покачала она головой.

— Высокий уровень интеллекта заблокировал вам доступ к счастью!

— Пошли! — хлопнула его по плечу Рая.

— Ага, вперёд, — согласился Димон.

— Ты культурист? — иронично спросила его Рая.

— Я фотограф! — весело сказал Димон и присел в реверансе.

Рая сомневалась, что этот самоуверенный юнец справится с поставленной задачей и сделает хорошие снимки. На акции, где рекламировали дорогие марки машин, отправляли преимущественно опытных и надёжных специалистов. Это было очень и очень денежное мероприятие. Трудное, скажем откровенно. Рае, как модели, приходилось почти в одной позе стоять восемь-девять часов. Перерыв не более пять-семь минут. Никаких обедов! Приходят посетители, рассматривают крутые авто, и красивая презентабельная девушка должна быть постоянно на виду, чтобы в дальнейшем, как бы, ассоциироваться и с машиной, и с самим образом жизни, для которого подходит такое авто, роскошное и доступное далеко не каждому.

У Раи потом отекали ноги, приходилось их массажировать и ещё подолгу лежать на кровати с поднятыми вверх ступнями, чтобы прийти в норму.