Бесплатный фрагмент - Как пережить то, что пережить невозможно

Евгения Петрашевич

Как пережить то, что пережить невозможно

Дорогой читатель, спасибо, что заглянул ко мне и нашел время для прочтения моей книги. Книга о моей жизни, о моем пути. Надеюсь, что ты обретешь для себя что-то очень важное, а может быть просто задумаешься о своей жизни или просто пройдешь мимо. В любом случае, спасибо.

Предисловие

Я решилась. Столько лет я хотела рассказать о себе. Написать действительно книгу. В голове было столько мыслей, но как только я садилась писать — все исчезало. Я думала, что время не пришло, что это никому не интересно. Но смысл в том, что не должно быть интересно. Это просто моя история, моя жизнь. Я хочу помочь себе, я хочу помочь людям, я открыта. Я хочу поддержать вас, хочу своей историей показать, мы все справимся. Я хочу действительно поддержать людей, которые оказались наедине с собой. Я с вами.

Кто бы и что вам не говорил, у вас есть вы. Целый мир и вселенная. Я очень хочу поддержать людей, которым тоже тяжело. Которые тоже переживают потери. Мы все с вами справимся. Поэтому я здесь. Поэтому я пишу. Мы справимся!

Моя книга сопровождается внутренним позывом вести за собой. Чтобы люди видели меня, видели себя и двигались дальше, несмотря ни на что. Даже когда очень больно, даже если внутри все разрывается — мы идем дальше.

Моя книга — моя жизнь, все самые сложные моменты, все перепутья, все что я чувствовала и чувствую. Я продолжаю жить, мечтать и творить. Я готова открыто поговорить. Поехали!

Глава 1. Папа

Я напишу тебе письмо…

Я знаю, не прочтёшь его,

Ты не напишешь мне в ответ,

И поздно загорится свет,

Любви надежды и спасения.

Их больше нет, как и тебя.

Я напишу тебе письмо…

Этот стих я написала папе, после его смерти. Хотелось отмотать это время. Хотелось все исправить. Хотелось не переставать с ним общаться, попытаться понять. Писать и писать эти дурацкие письма. Ни о чем и о чем.

— Хотелось тебе помочь, но не зная, как.

— Хотелось тебе верить.

— Хотелось говорить.

Сделала татуировку — sorry dad. Как будто, словом, прости можно все простить. Как будто сделав ее можно себя простить. Как будто «извини» в данном случае что-то да значило. Как будто можно было искупить вину за необщение.

Казалось, я была готова. Прошло столько времени, что я готова. Я готова вернуть его в свою жизнь. Я готова стать взрослой. Готова отпустить все эти обиды и непонимание. Готова принять его таким, как он есть. Но не успела.

Как попросить прощение у того, у кого попросить его невозможно. Как пережить то, что пережить невозможно.

1.1

Сколько помню себя — папу я не помню. До осознанного возраста точно.

Я в деталях помню, как ушла мама. Я знала, что папа где-то существовал. Я знаю, что его любила. Я помню, как бабушка ездила к нему в тюрьму, чтобы он отказался от меня. Чтобы он отказался от квартиры. А он всё сделал. Все подписал. Он тоже любил меня.

Я помню, что папа был. Был у нас с мамой в моем возрасте от 6 до 7 лет.

А потом я не помню. Не помню совсем до лет 12. А потом он появился.

Появился как снег на голову. Такой красивый, такой ухоженный. Такой мой папа. Я так его любила всем своим существом.

Мой папа был очень красивым мужчиной, с очень завораживающей улыбкой. Именно таким он выглядит на фотографии и в своих воспоминаниях я пытаюсь воспроизвести эту улыбку, при наших столь нечастых встречах.

Я знаю, что бабушке было неприятно общение с папой, но она никогда не запрещала наши встречи. А встреч то было и немного. Этакая интересная закономерность появляться в моей жизни раз в год. А я все равно любила.

Мы ездили вместе на кладбище к маме. Он рассказывал, как очень ее любил. Как больше никого не сможет полюбить и никого у него больше в жизни не будет. Я верила, я верила в их искреннюю любовь. В их желание жить. В их желание любить друг друга. В их желание иметь меня. Я верила в их историю. Только почему-то у сказки не произошло счастливого конца.

Когда появлялся папа, мы ходили в разные заведения. Ему нужно было показать, как мне кажется, что все в порядке, что жизнь продолжается. Возможно, произвести впечатление. Что так теперь будет всегда. И что я отчетливо запомнила, ему нужно было показать мне, что у него есть деньги. В моей памяти это отчётливо отпечаталось. Но я все равно его любила. Своей детской любовью, которая может быть у дочери к отцу. А потом он исчезал.

Исчезал так же, как и появлялся. Как снег на голову. Как будто, так и нужно было. И все обещания, и разговоры — их просто больше не было. Но я была ребенком, и такое слово как «разочарование» для меня не имело никакого значения. Я просто жила дальше. До очередного его появления. До очередного обещания. Но я люблю. Я его любила.

Папа действительно появлялся раз в год. А остальное время он сидел. Мне было все равно, за что, мне было неважно. Он мой папа и я его любила. Мы общались письмами. Он писал очень красивые и большие письма. И я тоже писала. Мало, но писала. Я слала фото, он говорил, как я выросла и какая у него красивая дочь. А потом он снова выходил, узнавал мой номер и звонил. И снова как будто не было всех этих расставаний и обещаний. И снова показать, что все в порядке, что есть будущее, что есть планы. А потом что-то шло не так, опять срывы. И опять исчезание.

А я все так же его люблю. Все также его жду. Все также верю всем словам. И опять письма и опять.

А потом мое взросление. Переходный возраст. Но я все также люблю его. Он мой папа. А потом наконец-то это слово «разочарование» появляется в моей жизни.

Кажется, впервые это произошло, когда я поступила в колледж. Тогда я уже получала стипендию и тогда уже пенсию по потере кормильца лично тоже получала я. Как говорится, я имела свои деньги. Папа появлялся с той же частичностью регулярностью. Но почему-то в этот раз было не так. Не по стандартному плану.

1.2

Я помню, как папа впервые попросил у меня денег. У своего еще неработающего ребенка. Это был как удар по голове. Как будто это был больше не мой папа. Как будто все эти годы у меня были «розовые очки», а сейчас их кто-то сшиб с меня. Как будто он больше не любил меня. Как будто их любовь с мамой такая красивая и такая короткая — все ложь. Но я все равно его любила.

Я не знала, что мне делать. Я не представляла себе, что это вообще возможно. Я не могла толком ни с кем этим поделиться. Я не могла сказать этого бабушке. Она бы его «прибила». Но денег ему не дала. И слово «разочарование» обрело смысл в моей жизни. Жизнь продолжалась, но как будто частичку меня жестоким образом кто-то украл.

Он опять исчез. Опять все туда, в места не столь отдаленные. И мы снова переписывались. Снова как ни в чем не бывало. Этой мой папа и я его люблю. После этого встречи наши сократились. Мои розовые очки плотно держались на моей голове и периодически падали на мои глаза. Моя искренняя любовь к папе — это все что мне нужно было. Их любовь с мамой как вера в лучшее. Что все можно изменить. Что все можно исправить. Что мой папа справиться, что он сможет встать на правильный путь.

А потом я переехала в Минск, и история с деньгами повторилась.

1.3

Интересная статистика, что большинство девушек ищут себе партнеров похожих на своих отцов. Ищут таких же отношений, как видели в своей семье.

А я не знала, как это. Я просто любила своего папу. Я знаю, что он любил маму, что ради нее он совершал «большие» поступки. Что их любовь для меня нечто невероятно, красивое и запретное. И что любить так можно раз в жизни. А любил ли он меня также?

Папа знал, что я живу в Минске. Что я уже работаю. И что видимо это очень прекрасный повод попросить у меня денег. Он звонил мне, приезжал ко мне. И тема денег стала играть в обратную сторону. А разочарование в папе, стало какой-то неотъемлемой частью моей жизни, но я все равно его любила.

А отношения с парнями не клеились. Как будто непонимание себя, как будто непонимание отношений с отцом ставило крест на моей личной жизни. Непонимание любви. Непонимание как это любить и не испытывать разочарование. Как не ровнять эти два слова. Как позволить себе эти чувства. Как кому-то довериться. Как решить все недопонимания с отцом. Рассказать ему о всех своих чувствах. Позволить себе снова верить. Как поверить в их любовь с мамой, если я больше не верю в его любовь ко мне.

А было ли все так как он мне рассказывал? А была ли счастлива с ним мама как женщина. Как все это понять?

С бабушкой мы никогда не говорили о папе. И о маме тоже. Больно, неприятно. Как будто снова разбить ей сердце. Но я помню, знакомые люди, которые знали маму и папу — говорили об их любви, очень мало, но говорили об их красивой любви. О поступках. О том, какие они были счастливые. И как все в нашей жизни может испортить алкоголь.

Так как же теперь любить. Как доверится мужчине? Как не установив связь с отцом — найти себя. Как позволить мужчине вести себя, идти за ним. Как слово «разочарование» спрятать в дальний ящик своего стола и больше не открывать его.

1.4

Когда умерла бабушка, я знала, что я не хочу, чтобы об этом узнал папа. Я любила его. Но в моей голове поселилось четкое понимание, что он меня «ударит» в то самое место. Что моя любовь к нему сыграет со мной злую шутку. Я любила его, но не была уверена в его любви ко мне. Как странно любить человека, все той же искренней и детской любовью, но не быть уверенной в обратном. Чувство, что смерть бабушки и узнай он об этом, ударит по мне, поселилась во мне жутким страхом.

Я не знаю какую жизнь жил мой папа. Что с ним произошло, почему он так жил. Почему именно так с ним происходило. Я не знаю. Я никогда не спрашивала. Я не интересовалась его жизнью, как будто мне это не нужно было. Я посвящала его в свою жизнь, но при этом абсолютно не интересовалась его. Как странно. Как странно ничего не знать о своем папе. Как странно «питаться» обрывками воспоминаний и разговоров со знакомыми людьми. Как странно проживать свою жизнь и ничего не знать о папе. Наша жизнь порой с нами «шутит» и когда кажется что-то очень важным — перестает быть таким. А когда ты к этому возвращаешься, спросить больше не у кого. Ты кусаешь локти, ты коришь себя, а сделать ничего не можешь. Страница не заполнится. Ты так и не сможешь рассказать своим детям, какой у них был дедушка, потому что по собственной воле не хотела узнать.

Я знаю, что у меня есть свободный брат. Что у папы до мамы была другая семья. С которой связи не было. С которой я никогда не общалась, я даже не знаю, знают ли они о моем существовании. Но мне всегда хотелось, чтобы у меня был старший брат. Я даже пыталась его найти. По обрывкам воспоминаний от бабушки, его имени, возможном имени. Но у меня ничего не вышло.

Я знаю, что с папой очень плохо поступил его родной брат. Я знаю со слов. Я не знаю правды со стороны папы. И не узнаю. А со стороны дяди, я поняла, что мне не хочется знать. И как будто в доказательство того, что он поступил плохо, наше общение не сложилось. Да, попыток со своей стороны к нашему общению я не предпринимала. И можно было бы на этой ноте закончить повествование про дядю. Да, я не пыталась, и не собираюсь, скорее всего что-то начинать. Но он есть, он жив. Но в наших жизнях друг друга нет. Как ни странно, по стечению обстоятельств он считается моим ближайшим родственником и самым «дальним». При наших столько малых встречах, всегда говорилось, что произошло, то произошло. И ты как будто принимаешь сей факт. Что вот так суждено было и точка.

Я никогда не спрашивала, почему дядя живет в доме родителей, а мой папа скитается. Почему так произошло. Правда ли что он подговорил родителей, которые, к сожалению, вели не очень-то хороший образ жизни, отписать дом дяде. Я любила папу, но так и не спросила дядю об этом. Я любила папу, но не отстояла его.

1.5

С фотографии на памятнике на меня смотрит улыбающийся папа. У него такая лучезарная улыбка, как будто он освещает все вокруг. Как будто он заряжает все пространство рядом с собой. Он улыбается с фотографии, где мы втроем. Я не помнила его в жизни таким. Я не помнила и не помню этой улыбки в жизни. Как жаль, что нельзя заглянуть в прошлое. Как жаль, что нельзя в своих воспоминаниях окунуться в тот момент, когда он улыбался. Когда мы были счастливы. Когда все было хорошо. Когда не было проблем с алкоголем. Когда можно было просто улыбаться.

Проблемы с алкоголем были у мамы. А по рассказам — в алкоголизме папы была виновата мама. Я всегда удивлялась, как можно кого-то что-то заставить делать, а в данной ситуации пить. Как можно добровольно согласиться на это. Как добровольно спустить свою жизнь, когда у тебя все есть. Я не знаю. Я не понимаю. Но я не осуждаю. Я всегда принимала этот факт. Я всегда любила папу. Я любила маму. Я не осуждала их. Я просто пыталась понять. Но я не поняла.

Я никогда не спрашивала папу, почему он выбрал такой путь и были ли у него варианты. Я любила папу. Я принимала его таким какой он был. Я принимала его. Но сейчас столько вопросов. Почему так. Как мне разобраться в своей взрослой жизни. Какие поступки мне совершать. Какие решения принимать. На что мне опираться. Как мне жить, если даже они не справились. Такие взрослые люди. Такие любящие друг друга люди и не смогли разобраться в своей жизни. Я каждый раз спрашиваю, как же мне разобраться в себе с кучей недоустановок, когда спросить не у кого. Почему же они, имея все, не справились. А я должна?

1.6

Я приняла решение, что сколько смогу, столько и буду скрывать от папы смерть бабушки. Я не готова была говорить с ним об этом. Я действительно боялась, что мое разбитое сердце разобьют еще больше. Я любила папу, но больше ему свои чувства не доверяла. Я очень боялась, что он будет давить на больное. Моя любовь к нему могла сыграть со мной злую шутку. Мне казалось, что он знает о моей невинной любви к нему и этим воспользуется.

У нас была последняя встреча. Со смерти бабушки прошло не так много времени, но я была молодцом. Иногда себе удивляюсь, как можно с разбитым сердце и дырой в душе выглядеть как будто твоя жизнь — самое прекрасное, что может быть. Кажется, я могу преподавать уроки — как запихнуть всю свою боль куда подальше и наслаждаться жизнью. Недорого.

Наша встреча прошла с удивительной легкостью и непринуждённостью. Этакое незапланированное прощание с ним навсегда. Навсегда — какое прекрасное и ужасное слово. Эта была встреча «денег». Очередной порыв показать, что все хорошо, что все опять будет по «плану». Заведения за заведениями, много разговоров обо все ни о чем, ни слова о бабушке. Вселенная слышала меня. Чувствовала мою печаль. И стандартный план не поехать на кладбище, парадокс, да и только. Хотя мы всегда ездили с ним к маме. Всегда. Всегда были разговоры о них. Об их любви. Каждый раз. И каждый раз я представляла себе их счастливыми. Их счастье. Такое короткое, такое нежное, такое сладкое. Их любовь, которая готова была на все. Но почему-то закончилась. А я. А что я? А я никогда не спрашивала, почему она закончилась. Почему любящие друг друга люди расходятся. И как верить в любовь после его слов.

Я хорошо запомнила, где была наша последняя встреча. Поэтому, наверное, и запомнила. Последняя. Странное слово. Люди приходят и уходят из нашей жизни. Говорят, что-то напоследок и уходят. Но когда они умирают, это другое. Последняя встреча, последний разговор, последнее сказанное слово — и уже все воспринимается по-другому. Потому что действительно было последнее и больше ничего уже после этого не остается.

Мы расстались, а через какое-то время он позвонил. И задал тот самый вопрос. А почему я не сказала? Как ответить человеку, что ты его любишь, но боишься, что он разобьет тебя в дребезги. Что ты боишься, что самый близкий ударит в самое больное. Как это все, можно сказать. Ты просто придумываешь какую-то банальщину, бессмысленные предложения вылетают из рта, и ты просто пытаешься скорее закончить этот разговор. Ваш последний разговор. И опять это слово — последний. Все время, преследующее тебя. Все время, идущее по пятам за тобой. Потому что потом будет последнее письмо.

1.7

Все повторилось. Все снова повторялось. Этакая цикличность жизни моего папы. Вышел — сел. Горькая ирония судьбы. Нежелание взять себя в руки. Или просто ожидание руки помощи.

Я продолжила переписку с папой. Красивые письма. Просьба о фотографиях. Рассказы о моей жизни. О его сожалениях. Все тоже. Все также. И даже вера, что он не будет бить по больному. Но жизнь любит преподносить сюрпризы. Оттуда, откуда их вообще не ждёшь.

В один из дней мне раздался звонок мужчины, с таким прекрасным и приятным голосом. Который просто хотел со мной познакомится и пообщаться. И я ему позволила. Я не знала о нем ничего, но я не отвергла. Я разрешила мне писать и звонить. Я была юная. Я была доверчива. Я ничего не знала о мужчинах. Но я взрослела и отношения должны были быть частью моей жизни. Я понятия не имела, кто он и откуда знает мой номер. До поры до времени. Пока я все не поняла.

Я просто поняла, что мой папа, сидя в тюрьме показывал мои фото и дал мой номер этому парню. Мой мир перевернулся. Я не знала. Я не знала, что делать в таких ситуациях. Мне 20 лет. Я ничего не знаю об этой жизни. Я не знаю, как поступают в таких ситуациях. А этот парень. Этот мужчина строчит мне огромнейшие письма. Рассказывает все, за что он сидит. Как он незаслуженно сидит. Как он хочет познакомиться со мной. А мои мысли были только о том, как папа мог со мной поступить так. Какой же жизни он для меня желал. На что он вообще рассчитывал. Я же любила папу. Как же он мог со мной поступить так.

Я была в растерянности. Я не знала, что правильно и что неправильно. И что нужно делать. И я обратилась за помощью. И это было самое неправильное решение в моей жизни. Его как будто приняли за меня. Как будто вбили в мою голову, что это именно так, а не как иначе. Что других вариантов события и не могло быть. Что мой папа проиграл меня в тюрьме. И мой мир рухнул. Я поверила. Я почему-то поверила. И проиграла эту битву.

Я любила папу. Но я не могла принять этот факт. Я не могла принять такой исход. Но я приняла. Я наивная. Я слишком маленькая для этого большого мира. Я не научилась обходиться сама. Мне нужно было за кого-то зацепиться. Мне нужно было объяснение. И я поверила в это. Я даже не рассмотрела никаких других вариантов. Я просто поверила, что мой папа, которого я так люблю — просто меня проиграл. И оборвала все.

Я отправила все письма этого мужчины обратно. Я игнорировала его. Я не хотела ничего больше объяснять. Я попросила папу больше мне не писать. Я сделал шаг в пропасть. Я оборвала его последнюю ниточку с этим миром. Со мной. Разочарование снежным комом ударило по мне, и не приходя в сознание — мои чувства скончались. Я попросила папу не писать. Я сказала, что, когда я буду готова, я возобновлю наше общение. И он понял. И это было наше последнее письмо. Наше последнее прощай. Наше последнее…. Всё

1.8

Последний раз я папу видела в морге. Я не могла простить себя, что это последнее, что я о нем запомню. Что я допустила это. Что меня допустили на это смотреть. Как меня такую маленькую и хрупкую девочку заставили его опознать. Как это могли допустить. Как? Это что — этакая плата за все что произошло? Заплатила.

Я сменила номер. Да, самое просто что я могла сделать в ситуации с папой, оборвать все связи с ним. Он не знал, где я живу в Минске, поэтому я решила, что номера достаточно. Во мне было великое разочарование в нем как папе. В желании «лучшей» жизни для меня. В желании кому-то меня показать, с кем-то меня связать. Я почему-то решила, что это был край. Край — вот это всего, между нами, происходящего. Хоть мне и было 20 лет, мозг мой соображал за маленькую девочку, которая не хотела ни в чем разбираться, не хотела никому помогать. Эгоистичная девочка. И имела на это право. Право пробовать жить.

Я думала, что придет время, когда во мне все утихнет. Время, когда я снова все начну, что все уляжется во мне. Что мы снова начнем общаться. Да, мой папа не изменится, но я сумею его понять, сумею простить — для себя.

Я просто продолжила жить, как будто ничего не было. Просто жестко убрала папу из своей жизни. Жёстко или жестоко? Я не знаю. Я вообще мало, что знала об этой жизни. Я ошибалась, жила и ошибалась. Я пробовала познать жизнь. Я не знала, как, но мне нужно было. Мне нужно было со всеми потерями пытаться жить. Пытаться жить как ни в чем не бывало. И я пробовала.

Я взрослела, я набиралась мудрости, степень моя разочарования в папе угасала. Я любила папу. Я готова была снова впустить его в свою жизнь. Но как это сделать? Что нужно предпринимать. Как вообще, сначала вычеркнуть человека из своей жизни, а потом вернуть? Кидаться словами — это мы можем. Но жизнь преподносит сюрпризы. Вселенная нас слышит. И помогает нам.

В моей жизни появилась женщина Т. Я не запомнила, кем она конкретно являлась моему папе, точно родственница. Она узнала откуда-то мой номер телефона, позвонила мне и попросила о встрече. И я не имела никакого понятия кто это — согласилась. Как странно, что это женщина как вихрь появилась в моей жизни и так же из нее исчезла. Как знак вселенной, как помощь, как возобновления нашей связи с папой.

Я пришла на встречу ничего не подозревая. Я все также не знала кто это. Но шла. Шла на эту встречу. Так странно в нашем теперешнем мире соглашаться встретиться с незнакомой женщиной, не зная кто она. Но это я. Я как будто имею 9 жизней и соглашаюсь на все. Молодость, юность, я не знаю. Но я так хотела верить, что людей хороших гораздо больше. Я встретилась с этой женщиной. Она начала сложный и непонятный разговор. О папе, обо всем. И так странно было слышать от человека, которого я впервые видела. Говорила об общении с папой, что она его видела, что ему нужна помощь, что ему нужно общение со мной. Мне не нравилась эта женщина. Так лихо ворвавшись в мою жизнь и что-то от меня требуя. Я пыталась слушать ее. Прислушаться к ней. Я рассказала ей всю историю как надуху, почему и как произошло. Почему я больше не хотела с ним общаться. И обещала, что, если он напишет — я отвечу. Я реально хотела его возвращения в свою жизнь. Это неправильно не общаться с ним. Он мой папа. Я его люблю. Я готова. Но письмо не пришло.

Эта Т. больше не появлялась в моей жизни. Она ворвалась в нее, взбудоражила меня и стремглав исчезла. Оставив о себе легкое воспоминание о связи с папой. У меня есть ее номер, но никакого желания общаться с ней у меня нет.

Письма я не дождалась. Я ждала, но его не было. Оно не пришло. Не сказать, что я расстроилась. Мне казалось, что это был шанс. Что я согласилась общаться. Хотела вернуть его в свою жизнь. Но он и так всегда был в моей жизни. Всегда. Он мой папа. Он часть меня. А все остальное мои домыслы. Мои обиды.

1.9

Моя жизнь текла обычным руслом. Я все еще присматривалась к ней. Все еще пыталась понять, как мне жить. Как мне жить одной. Без опоры, без поддержки. Как все? Но я же не была как все. Я все время пыталась понять, что я из себя представляю. Такая же ли я как все? Что во мне такого необычного? Почему я пытаюсь выделить себя, и поэтому перестала искать в себе — себя. Я пыталась искать себе оправдания. И продолжаю искать. Всему что могла сделать, какими словами броситься.

Я склеила разбитый стакан и продолжила пить из него воду, как ни в чем не бывало. Но рано или поздно швы расходятся и все выходит наружу.

Я не думала о папе каждый день. Я была не очень-то хорошей дочерью, но я любила папу. В один день просто раздался звонок.

— Евгения Сергеевна? Вас беспокоят из милиции, ваш папа умер…

И мой крошечный мирок тоже скончался. Разбился о скалы.

И кому сейчас нужно это мое прощение?

Эпилог

Почему людей никогда не готовят к страшному? Почему нет такой специальной программы, которая бы помогала людям учиться жить заново. Нас никто не готовит к тому, что может раздаться тот самый страшный звонок. Что эта за жизнь такая, когда в любой момент тебе могут позвонить и сообщить самое страшное. То, без чего твоя жизнь уже никогда не будет прежней. Почему тебе может кто-то позвонить и сказать эти самые страшные слова. Почему, почему, почему нас не готовят к этому.

Я ненавижу эти слова. Я слишком часто для одного человека слышала их. Все также переспрашивая. Тихо, спокойно, спрашивая — что, повторите, пожалуйста? Все, также думая, что жизнь надо мною шутит. Нельзя у одного человека постоянно отбирать любимых людей. Что это за справедливость такая? Сколько же можно склеивать этот разбитый стакан, насколько его еще хватит.

Слышать людей, как злую шутку. Что это твоя судьба такая. Вы пробовали когда-нибудь поддержать так человека? Человека, который потерял все. Не советую так делать. Вы еще больше убедите его быстрее залезть в петлю, ну раз судьба у него такая. Что ему уже терять то в принципе.

Ты можешь сколько угодно убеждать себя. Ты можешь сколько угодно говорить себе, что все прошло. Улыбаться на людях, задорно смеяться. Планировать эту жизнь. Ты можешь обманывать всех, но обмануть себя еще никому не удавалось.

Возможно ли до конца простить себя?

Можно ли пережить то, что пережить невозможно?

Глубокое море разбилось о скалы,

Там, где-то вдали затонул мой титан.

О синяя гладь, ты ведь не виновата,

Я душу отдала за самообман.

Глава 2. Мама

Тебе я посвятила много строк

Как жаль, что этим тебя не вернешь…

Мама. Какое прекрасное и нежное слово. И запретное. Сколько пройдено пути, чтобы запустить это слово в свою жизнь, и просто с легкой грустью произносить его и ни о чем не думать.

Мама, 20 лет я уже никого не могу так называть. В душе так пусто. Так одиноко от этого.

Я не солгу, если скажу, как скучаю по тебе, хоть и почти не помню тебя. Как мечтаю, чтобы ты была рядом. Просто видеть тебя. Вспомнить твое лицо, твою улыбку. А твой запах, мам?

— ты пахнешь мамой.

— и как же пахнут мамы?

— как ты!

Я так хотела бы тебе рассказать обо всем. Мы бы правда были лучшими подругами. Я знаю. Я точно это знаю.

Я знаю, что могу говорить с тобой, но какой в этом смысл, если ты не ответишь, мам…

Пройдя все стадии отрицания, торга, депрессии, гнева, непринятия, и наконец-то прощения — я могу говорить о тебе. Я могу всё всё тебе рассказать.

Мам, ведь ты меня не предавала?

Ведь ты не по своей вине ушла?

Я помню, как сейчас, последние слова

Ведь ты мне обещала, говорила

Что ты исправишься, все будет хорошо.

Но почему судьба так поступила

Ребенком восьмилетнем я была

Когда стояла рядом с гробом, понимая

В последний путь идет твоя душа

2.1

Мама, я совсем не помню тебя. Стадию принятия этого факта я пережила. Я смирилась. Я смотрю на твои фотографии. Смотрю какая у тебя была жизнь до меня. Ты была счастлива? Я знаю, я верю, ты обязательно была счастлива.

Мы совсем с бабушкой не говорили о тебе после твоего ухода. Я была маленькая, чтобы задавать вопросы о тебе. Я как будто отрицала в целом твое существование. Как будто тебя изначально не было у меня. Как будто моя детская психика меня защищала от самой себя тем фактом, что я первое время не чувствовала, что тебя нету у меня. Поэтому о тебе и не спрашивала. Я продолжала жить в мире, в котором мамы у меня не было и так должно было быть.

Я знаю, что ты умерла. От меня не скрывали. Но я помню, я помню этот момент, когда бабушка узнала, что тебя больше нет. Но мне не сказали. Я понимаю, что сообщить ребенку, что его мама умерла — невыносимо. А как сказать своей внучке, что ее дочь, что ее мама умерла?

Знаешь, мам? Я помню тот звонок. Когда мы с бабушкой поехали к тебе. Когда сказали, что нужно ехать к тебе, потому что, когда тебя видели в последний раз — ты была очень странная. Но мы опоздали.

Знаешь, мам? А бабушка себя винила? А я знаю, мам. Я чувствую, что она не простила себя, что не успела. Что мы не спасли тебя, что она не спасла тебя. Но сколько раз она пыталась.

Мам, а ты помнишь нашу последнюю встречу? Помнишь? И я помню. Как ты обещала все исправить? Мам, ты обещала бросить. Ты помнишь мам? Я сидела у тебя на коленях, а ты говорила, что исправишься. Мам, ну ты же обещала. Ты обещала мне, ты обещала бабушке. Как мы все плакали, и я так верила тебе. Так верила тебе! Мам? А ты меня обманула.

Мам? Ты помнишь? Я же потом приезжала. Ты обещала все бросить. Ты же справишься, ты должна была, ради меня, ради бабушки. А ты мне не открыла. Ты не открыла мне. Я так билась в эту дверь. Ты была там и не открыла. Ну, мама? Ну, как же так? Ты закрыла последнюю дверь передо мной. Я знаю, что ты была там, я знала, я чувствовала, мам.

Я так люблю тебя, мам, но дверь ты так и не открыла. А потом ты умерла…

2.2

Последнее, что я помню, ее красный пиджак, выглядывающий из дверей морга. Я тогда все поняла. Я тогда все поняла. Что мама умерла. От меня не скрывали, но прямым текстом мне никто об этом не сказал. Не подготовил. Как будто я должна была увидеть сама и убедиться. Я ведь к маме на праздник собиралась, а мне никто не сказал.

— можно я одену то голубое платье, мы ведь к маме на праздник?

— давай что-нибудь другое.

К нам приходило так много людей в те дни. Я просто продолжала жить. Я играла с детьми на улице.

— а где вы сегодня были?

— мы к маме на похороны ездили

— …..

Я запомнила тот ступор людей, их глаза. Их глаза полные ужаса от моих слов, от моего ответа, от моей реакции. Я будто сообщила им обычную новость, происходящую каждый день. Когда они мне задавали самые обычные вопросы, как мои дела, когда я играла с подружками на улице, чем я сегодня занималась и между делом просто сказала, про смерть мамы. Как будто это был пустяк, мелочь, не стоящая в общем внимания. Моя мама умерла, а я просто продолжала играть на улице.

У меня умерла мама, а я об этом не знала. Я не чувствовала, что части меня уже нет. Не чувствовала.

И потом — этот красный пиджак. Это чертов красный пиджак, спустя двадцать лет так и сидит в моей памяти, в этой открытой двери морга, торчащий красный пиджак. И осознание — мы к маме не на праздник пришли, а прощаться.

Возле морга было так много людей. Такой бесконечный поток людей. Как много людей хотели поддержать нас. Бабушку. Меня.

Мам, мне 8 лет. Помнишь? Ты такая красивая в этом гробу. Мам, я люблю тебя. Это же не справедливо, это неправильно, так не должно быть, почему? Я должна поцеловать тебя на прощание. Мы не должны прощаться, у нас же столько впереди еще всего? Как я без тебя в этот мир? Мам? Ответь!

В твоих глазах — вся моя жизнь,

Мой первый шаг и первый крик,

Моя улыбка, моя боль,

Я помню все еще живой.

Твой нежный взгляд и теплоту,

В душе твой образу берегу.

Твой голос слышится вдали,

Ты будь счастливой, за двоих.

2.3

Я жила без тебя. Моя внутренняя защита работала. Ты была во мне и в то же время — тебя не было. Я совсем не говорила о тебе и не спрашивала. Знаешь, мам, как странно. Я совсем не вспоминала о тебе. Я продолжала жить без тебя, как будто тебя изначально и не было.

Я так упорно защищала свои воспоминания о тебе. Я взрослела. Но тебя рядом не было. Не было рядом. Не было в мыслях. Ты как будто не приходила в мою жизнь. Мам, а ты точно была?

Ты, конечно, была. Ты была в моей жизни восемь прекрасных лет. Ах, как жаль. Как жаль я почти ничего не помню. Я знаю — ты была. Ты была рядом. С тобой, я уверена, связано очень много прекрасных воспоминаний и моментов. Но детство, детство, такая прекрасная пора, когда ребенок не сильно запоминает происходящее. Мам, я знаю. Я знаю, что мы были вместе, мы жили вместе. Пусть и не всегда. Но это было наше время. Наше столь короткое время.

Я бы так хотела заплыть на этот островок воспоминаний, где смогла бы вспомнить наше с тобой время. Наши с тобой вечера. Только нас. Хоть немного вспоминать нас с тобой. Мам, ты же меня обнимала? Ты говорила, как любишь меня? А строили ли мы планы на будущее, мам? Мам, ты помнишь? А я не помню.

Я так злюсь на людей, которые знали тебя. Помнили тебя. Помнили тебя гораздо больше, чем я. Им так повезло знать тебя. Помнить тебя. Я знаю, мам, это неправильно. Но я все равно так злюсь на них. Злюсь на сравнение со мной. Ведь они говорят, что мы так похожи, мам? Правда похожи? Я же не знаю. Мам? Я не помню, мам. Поэтому я так и злюсь на них. На их нетактичность, на их порыв сравнить нас. На попытку причинить боль. Они же не думают о том, как это больно. Как это неправильно. Взрослые глупые люди, мам. Я злюсь, мам, но быстро их прощаю. Я знаю, что они не со зла. Они просто не понимают. А оправдываться я не хочу.

Я готова кричать от возмущения. Я взрослая мам, я выросла. Без тебя. А они продолжают говорить о том, как мы похожи, мам. Мам, а мне не ведь неприятно. Понимаешь? Я же тебя не помню. Я не знаю тебя, мам. А они этого не понимают. А я все так же злюсь. У них у всех были мамы. У них была ты. А у меня тебя не было, мам. Это неправильно.

2.4

Знаешь, мам. Я справлялась без тебя. Пока я была ребенком, я жила без тебя. Да, нелегко, конечно. Но как ребенку, мне было проще без тебя. Я не знаю почему, мам. Но тогда мне не нужно было. Не нужна была ты. Тебя не было и это был факт. Но, конечно, это ложь. Мои чувства сидели глубоко внутри и просто ждали своего момента. Когда вулкан должен был взорваться. И лава заполнила бы всю мою жизнь и «ближайшие города».

Знаешь, мам, в школе все было хорошо. Относительно хорошо. Я хорошо училась, я дружила с детьми. Я не сильно уж и замкнутым ребенком была для такой жизненной ситуации. Просто иногда могла расплакаться по пустякам. Но с кем не бывает. И еще. И еще мне всегда нужна была рядом бабушка. Тебя не было, мам, но она была. Всегда была. Почему же тебя не было…

Знаешь мам, я жутко раздражалась, когда задевали тему родителей. Никто в этом не виноват. Невозможно находится в этой жизни, в этом мире и избегать слова «мама». Только если в тундру переехать и ни с кем больше не общаться в этой жизни. Поэтому я и раздражалась, ведь у всех рядом окружающих меня детей и взрослых — были мамы и папы, а у меня только бабушка. Но зато какая. Но смысла это не меняло. Я злилась. Внутри, я очень сильно злилась. А потом просто смирилась. Сделать я ничего не могла, просто продолжала жить. Без тебя.

А потом подростковый период. И все пошло наперекосяк. Мне срочно понадобилась ТЫ. Мам, ты мне была очень нужна. И я уже начала злиться и обижаться. На тебя, на мир, на всех. Потому что мне нужна была моя мама. Я начала обижаться на тебя. Я не могла принять твой выбор, твою жизнь. У меня было к тебе очень много претензий. А потом я встретила женщину. И она перевернула мою жизнь. Мое отношение. Мам, понимаешь?

Как хочется сказать «спасибо за все»

Ты меня родила, ты кормила меня,

Ты просто была со мной рядом,

И за это тебе благодарна.

Я росла, но всегда ты со мной

И не важно, что дел было много

Для меня ты была самой лучшей их всех

Но Мама, тебя так рано не стало.

Как раз время пришло

Мне был нужен совет,

А тебя уже нет

Было столько проблем.

Я тебя не забыла

Ты была лучше всех

В сердце ты навсегда

И не скроешь от всех.

Мне казалось, тебя придаю

И мне стало тяжело и обидно

Но тебя я как прежде люблю

Мне помогут, спасибо за это.

2.5

Мам, знаешь, она дала мне столько любви и чувств. Я не думала, я не знала, что так можно любить, мам. Именно такой любовью, дочери к матери. Ее столько у меня оказалось. Мам, прости. Я не могу тебе объяснить, у меня нет слов, я не знаю почему, я не могла этой любовью поделиться с бабушкой. Мам, ты ведь меня понимаешь? А с ней могла. Мой вулкан взорвался. И лава накрыла всех.

Мам, я так ее полюбила. Я так часто начала думать о тебе. Что это могла быть ты. Вся моя любовь могла окутать тебя. Но тебя мам, не было. Ты умерла.

Я часто начала думать о том, что ты мне нужна. Ты мне срочно понадобилась. Мне срочно нужна была мама. Я же взрослею, мам, а как же девчачьи секретики. А кто меня всему научит, мам. Мам, я же не умею ничего.

А она мне помогала. Мам, я часто думала о том, что она стала мне как вторая мама, и так боялась признать это. Признать это — предать тебя, предать бабушку. А что мне нужно было делать, мам? Я не знала, мам. Что делать с этой любовью, с этими чувствами. Куда их можно деть?

Бабушка считала, что я ее предаю, что я сошла с ума, раз связалась с женщиной. Мам, а как же я могла ей признаться, что мне нужна мама, мне нужны чувства. Я не могла мам, не смогла. Я столько боли причинила бабушке, мне нет оправдания, я знаю, мам. Но я не знала, что делать. И делала только хуже.

Во мне открылась нежность. Я поняла, что обнимать кого-то — это нормально. Эта женщина, она открыла во мне все потайные ходы. Оказывается, я умею чувствовать, оказывается во мне есть нежность, мам. Я так хотела этим делится с тобой. Я так хотела, чтобы на месте этой женщины была ты. Но тебя не было.

Мам, я так боялась признаваться во всем себе и тебе. Я так часто плакала, я так боялась потерять все что имею, так боялась. Что совсем забыла про бабушку. Мам, я не знаю, почему так произошло. Я не знаю, что надломилось во мне. Все что скрывалось, вырвалось наружу и больше не хотело прятаться. Хотелось кричать, хотелось выть. Хотелось, чтобы все прояснилось. Чтобы все стало на свои места. Чтобы все стало как раньше. Я не хотела это все чувствовать. Это так больно мам, чувствовать. Чувствовать любовь, чувствовать боль от нее. Мам, оказывается любить это очень больно. Любимые люди причиняют нам такую боль, мам. И мы им тоже причиняем. Мы не осознаем. Мы разрываем душу и сердце на осколки, вдребезги. А потом не знаем, как собрать.

Мам, я все это прочувствовала. Я поняла мам, от чего я так все детство пряталась. Почему все это сидело глубоко внутри. Потому что это невыносимо, мам. Невыносимо. Любить, мам.

Мам, эта женщина. Она любила меня. Но она разбила мне сердце, мам. Первая, разбила мое сердце ты. Ты ушла. Ты предала меня мам, понимаешь. Понимаешь мам, на сколько я злюсь на тебя. Я выросла мам и обиделась на тебя. На тебя, за твой выбор. Мам, я же все помню. Помню, все что не должна помнить. Но я помню, мам. Помню, как ты «закрыла» дверь перед мной, мам.

И она, она мне тоже разбила сердце. Показала, что такое любить, что такое возможно. Моя душа была раскрыта ей. Оголена. А она, она знала, как я люблю ее, как я привязалась к ней. И ранила меня, ранила меня мам. Неосознанно. Но я поняла, любовь=боль. Мам, как же так. Это должна была быть ты. Ты должна была меня защитить от нее, не дать мне пройти через этот ад. Не дать мне понять, что любить это больно мам. Мам.

Я все чаще стала писать стихи, тебе, ей. О любви. О признании. О боли. Я так просила в этих стихах забрать меня к себе. Мам, я так не хотела жить больше без тебя. Я больше не хотела жить. Я не могла не о чем больше думать, кроме как о боли внутри себя. О всех чувствах в себе. Я не нравилась себе. А нравилась ли вообще когда-нибудь.

Мамочка, если я умру, ты будешь меня помнить,

Совсем сдурела доченька, а ну как прочь вопросы.

Нет, ты ответь, прошу, мне очень надо,

Я много не прошу, мне память как награда,

Я буду знать и верить,

Что любишь ты и помнишь,

Прости родная мамочка, но не могу я больше.

И сердце остановясь, поймет, что все не просто,

Что память не ушла, она осталась, вскоре,

Приду к тебе во сне и обниму так крепко,

А за своей улыбкой, ты спрячешь боль утраты,

Прости, я не хотела, не надо больше плакать.

Оберегу тебя я, ты поживи родная,

Будь счастлива на свете, и не страдай напрасно,

Прости родная мамочка, я не вернусь обратно.

2.6

Мам, я совсем забыла о бабушке. Чем чаще вспоминала о тебе, тем реже думала о ней. Мам, я не знаю, как так получилось. Я так виновата перед ней. Я столько всего натворила. Столько наговорила. Мам, но я не со зла. Я от чувств. Я не понимала. Я испытывала такую боль от любви и неосознанно причиняла ее бабушке. Она же мне всю любовь свою отдавала. По-своему давала. Но я была подростком. Я не до конца понимала, мам.

Знаешь, мам. Я же могла все повернуть по-другому. Можно тысячу раз произнести, что все как произошло, так и должно было быть. Но мам, как простить себя? Почему нельзя всю любовь направить было бабушке. Почему, мам? Почему нельзя было бы говорить с ней о тебе. Узнать, какая же ты была, моя мама? Да, было бы больно. Но мам, на самом деле было невыносимо. Невыносимо любить, причинять боль себе и людям. Не пытаться разобраться в себе, а еще глубже закапывать себя. Не говорить о тебе с бабушкой= боль.

Мам, я бы так хотела о тебе знать все. Как ты жила, какой ты была. А твоя первая влюбленность, мальчики. Мам, а ты любила? У меня столько о тебе вопросов. У меня столько вопросов к тебе. Кто мне на них ответит, мам? Мам, а что я расскажу своим детям о тебе. Мам? Прости мам, что так мало знала тебя. Так мало спрашивала о тебе. А сейчас мне не у кого спросить. Все равно все будет не то, никто не знал лучше тебя, чем твоя мама, моя бабушка. Что мне сейчас делать, мам? Какие слова мне найти. Чем себя оправдать мам? А нужно ли мам? Ты простишь меня? Что я так и не смогла.

За все тебя благодарю

За все слова, за все поступки,

За ночи длинные без сна,

За крики детские с утра.

Капризы, плач и первый зубик,

Ты все равно со мной была.

Мой первый шаг и первый слог,

Мое падение в сугроб,

И первые слова,

Я тихо их произнесла.

Потом, все чаще повторяла,

Кричала, пела, танцевала,

И спать тебе я не давала.

За все тебя благодарю

Все, что смогла преподнесла

Я тихо шёпотом скажу

Как сильно я тебя люблю.

2.7

Мам, а я ведь выросла. Я стала взрослой. И так и не научилась больше любить. Я так часто хотела с тобой поговорить по душам. О том, как это. О первой влюбленности. Но мам, разве я любила? Как перестать думать о том, что любовь — это боль.

Я не могла прийти к бабушке с вопросами о любви. Мне казалось, она не поймет. Да и как с ней я могу говорить об этом. Мне так нужна была ты. Ты бы поняла. Мы бы с тобой поняли друг друга. Ты же желала мне всего только лучшего. Как желают мамы для своих детей. И ты бы меня защитила, мам? Помнишь, как ты меня защитила от своего «друга». Мам, мне кажется, после той ситуации, я не доверяю мужчинам. Я не могу открыться им. Я не могу довериться им, не могу им разрешить любить себя. Мам, я бы так хотела с тобой поговорить обо всем. Я знаю, ты бы точно помогла мне справиться. Но что мне теперь делать, мам? Я выросла, но так и не смогла забыть того мужчину. Ты спасла мое тело, но душу кто спасет?

Мам, ты же помнишь его? Как же мы докатились тогда до этого. Я так тебе благодарна мам, ты меня спасла от него. Как хорошо, мам, что я была ребенком и я верила, и доверяла тебе. И я все-все рассказывала тебе мам. И в тот раз, тогда тоже все рассказала.

Мам, я же ни с кем не могу поговорить об этом. Так стыдно вспоминать это. Так стыдно признаваться в этом. Но мам, в этом и проблема. Мам, я взрослая, а мужчину не могу к себе подпустить. Я думаю, что причина именно в этом. Но я так хочу верить, что встречу свою любовь, что я постараюсь забыть этот эпизод. Что я смогу довериться мужчине.

Мам, я ведь была ребенком. Почему ты меня с ним оставила? Почему ты ему меня доверила. Мам, как стереть все это из памяти? Или я слишком преувеличиваю. Ты нужна мне, ты бы точно помогла мне разобраться. Мы бы вместе с тобой точно бы справились.

Знаешь, мам, а я все рассказала ей, твоей замене. Как же грубо это звучит. Но я именно в тот момент так и считала. Мам, но она мне не поверила. Я думаю, она просто считала, что я хочу в очередной раз привлечь ее внимание. Я же была в тот момент несносной, мне так нужна была ты. И поэтому я делала все возможное и невозможное, чтобы она заметила меня. Мам, я думаю, если бы она мне поверила, она бы мне тоже помогла. А сейчас, я не хочу. Не хочу. Мне неловко говорить об этом. А еще хуже, что все это затягивается. И что проблема, мам, не исчезает.

Мам, я до сих пор все помню. Как твой «друг» лез мне под колготки. Как предложил «подрочить» ему. Он говорил, прикоснутся к нему, ничего страшного говорил он. И страшно не было, было неприятно и противно. Мой мозг часто в голове показывает флэшбеки тех ситуаций. И что делать с этим, я не знаю, мам. Ты оставила нас двоих, понимаешь? Мам. Ты чувствовала когда-нибудь себя виноватой в этом? Нет, я не виню тебя. Или виню. Но я так благодарна, что ты вовремя успела. Что ты говорила со мной. Что ты не закрывала глаза. И что я тебе все рассказывала. Мам, я же так люблю тебя.

Я не помню его лица, и, наверное, это хорошо. Когда я ходила к горе-психологу, и мы работали над этим, внутри я отпускала его. Я избивала его, но не убивала. Я вымещала всю агрессию на него, но как видишь, легче мне почему-то не стало. Я все еще помню все, что произошло. И как будто все-таки виню тебя. Прости, мам. Но по-другому не получается.

Могла ли я еще с кем-то об этом поговорить. Мам, получается, что только с тобой. Мам, мы бы обязательно нашли выход. Ты же моя мама. Но мам, я вряд ли забуду, то, что он сделал. Но я верю, мам, что найдется тот человек, который поможет мне. Встретится тот мужчина. Мам, я верю, я верю, что ты все равно мне поможешь. Ты же моя мама, твоя сила, твоя материнская любовь, она сметет всех обидчиков на моем пути. Там же рядом бабушка, вы такая сила любви и мощи.

Мам, так странно, что после твоей смерти, я видела этого мужчину. Мы ехали с бабушкой на дачу. И зашел он. И я даже испугалась, но ничего не сказала бабушке. Но знаешь, мам, я знала. Если бы я рассказала бабушке, она бы стерла его в порошок. Она бы и крошки от него не оставила бы. Но я промолчала, в тот момент, я поняла, что ничего не нужно говорить. Но знаешь, мам, сейчас бы я очень хотела, чтобы она и пылинки от него не оставила. Как будто часть этого мужчины все равно находится во мне. Да, мам, он меня не изнасиловал, но то, что он заставил меня делать, и то, что я добровольно согласилась на это — оставило во мне огромную пропасть в отношениях к мужчинам. Мам, я одна не справлюсь. Мам, я не знаю, что мне делать. Я знаю, что многие женщины переживают насилие, и пробуют жить дальше. Мам, а у меня как будто не получается.

2.8

Знаешь, а был момент, когда я очень злилась и обижалась на тебя. Я считала, как же я могу справляться со своими проблемами. Как я могу справляться со своей жизнью. Если ты не справилась. Ты выбрала не меня. Ты выбрала жизнь без меня. Как и что сейчас можно требовать от меня. И я включила обиду.

Я хотела бы думать о бесконечном,

О возвышенных горах,

Мечтающих скалах.

Я хотела бы встретить

Тебя в той вселенной,

О которой читала,

Мне в детстве когда-то.

Я хотела любить,

Как тогда, в те мгновенья,

Я хотела обнять бы,

Но ты соврала.

Ты мне дверь не открыла,

Ты мне ведь обещала,

Что мы будем навеки,

Ты и я навсегда.

Если перед папой и бабушкой я чувствовала себя виноватой. То перед тобой чувствовала все наоборот. Как будто, мам, я хотела, чтобы ты извинилась. Чтобы ты попробовала все мне объяснить. Да, ничего уже не исправишь. Ты умерла, мам. Но список вопрос к этой жизни и не планировал уменьшаться. Попробовать тебя простить и понять, вот что я пыталась, мам. Представляешь? Я обиделась на тебя, мам, за то, что ты умерла.

Знаешь, мам, как часто я не хотела жить? Такого числа не существует. Когда умерла бабушка, знаешь сколько раз в голове крутились мысли о суициде. О том, что я виновата в ее в смерти. Ты чувствовала это, мам? Сколько раз я представляла, что срываюсь вниз с крыши и меня больше нет. Миллион раз, мам. И знаешь, мам, я так и не поняла, что же меня остановило. Ты? Потому что я не хотела жить, потому что причин больше жить — не было. Каждый день просыпаться — это пытка. Просыпаться с пониманием, что ты никому больше не нужен. Что у тебя никого нету. Как просыпаться в этот мир, мам? Как справиться со всем, если не справилась ты?

Не нужно, мам, этих бессмысленных слов, что вокруг меня столько людей и как все меня любят. Мам, все ложь. Ведь, я нужна была только вам. Но вас больше нет. Мам, мне кто-нибудь объяснит? Как заставить себя просыпаться в этот мир? Какую жизнь вы мне дали, а какую хотели? Что вы вообще от меня хотели? Мам, список вопросов только растет.

Знаешь, мам, я не хочу слышать, что есть люди, которым гораздо хуже. Но меня жутко бесит эта «стандартная цитата из жизни». Вместо того чтобы люди поддерживали друг друга, они пытаются меряться, а кому же хуже. И больше всего меня ранит, мам, что эта женщина, она мне постоянно это говорит. И она всегда оправдывает себя этим. Что если со мной сюсюкаться, то будет только хуже. Мам, но мы же все люди, мы же нуждаемся не только в кнуте.

Ты же знаешь, как это больно мам. Мам, когда внутри дыра. И она не затягивается. С виду ты обычный человек, а внутри такая пустота. Поэтому, мам, мне кажется, я и не могу никого больше полюбить. Бабушка тоже разбила мне сердце и душу своим уходом. Но я, к сожалению, была первая. Но когда тебе постоянно причиняют боль своим уходом, своей любовью. Как же можно после этого кого-то полюбить. Ответь, мам? Что мне со всем этим делать?

2.9

Мам, 20 лет прошло. Но все столько же вопросов. Знаешь, я верю, что вы там втроем и Тимоша, сидите на облачке и наблюдаете за мной. Вы улыбаетесь, вы больше не соритесь. Радуетесь моим успехам, огорчаетесь вместе со мной моим поражениям. Не пускаете в мою жизнь кого не нужно. Я верю мам, и может, даже чувствую. Вы мое все. Я, когда-нибудь смирюсь со всеми своими потерями. Но пока сложно, мам. Я знаю, что справедливость не стоит искать. Иногда, я даже думала, что в прошлой жизни я была чудовищем. Потому что по-другому я не могу понять, почему я все это пережила. Для чего.

Знаешь, мне все еще немного неловко. Неловко, что у людей есть мамы, а я не знаю, как это. Нет, я не завидую, мне просто иногда интересно, как это. Каково это иметь маму. Как это кого-то назвать «мамой».

Мам, все обязательно будет хорошо. Я справлюсь, с такой-то поддержкой сверху. Знаешь мам, я ведь только недавно стала обращаться к вам троим. Просить защитить и помочь. Мне казалось, мам, я же такая сильная. Что я вас всех потеряла, но продолжила идти дальше. Мам, а по мне ведь даже и не скажешь. Но кажется, я начала немного сдавать. Моя уверенность. Мое существование, для чего все это, мам? Столько вопросов и вновь ни одного ответа.

Знаешь, мам, а я все же простила тебя. Я не имею права судить тебя. Но поэтому и ты не суди меня. У каждого свой путь. Каждый делает свой выбор и несет за него ответственность. Каждый кузнец своей жизни. И ты тоже сделала свой выбор, мам.

Но я стараюсь, я очень стараюсь жить. Я все также тебя люблю. Я может до конца и не приму твой выбор. Но я так тебя люблю, мам. Мы же справимся, мам. Ты мне поможешь. Вместе мы точно разберемся. Ты просто, пожалуйста, будь рядом, мам. Мне большего и не надо, просто будь рядом. Всегда держи меня за руку и не отпускай.

Эпилог

И вот, ты больше не заплачешь

Глубокий вздох, пора идти.

И сердцу вовсе не прикажешь

Не будет больше греть внутри.

Душа твоя, она могла бы

О многом рассказать, но как?

И боль не будет такой адской

Я заново учусь дышать.

Сильнее быть я не желаю

Я не хочу все время лгать.

За водопадом я оставлю

Весь крик, чтоб заново начать…

Глава 3. Бабушка

И как же мне написать о тебе. И какие же слова найти, чтобы все объяснить.

она уходит молча, еле слышно,

она коснется нежною рукой.

и я проснусь от теплоты прикосновенья,

и я поверю — это был не сон.

не объясню причины, чтоб осталась,

не вижу смысла я прощения просить.

ведь ты простила, но мне ты не сказала

и я не отпустила сей вины.

бессмысленно твердить, что время лечит,

и говорить, что нет ни чьей вины.

судьбы переплетения сплошные,

одна ошибка — расплачиваешься жизнь.

Как же начать говорить о тебе. С тобой? Ты же сможешь? Ты же смогла меня простить? Знаешь, а я верю, я почему-то знаю, что ты меня простила. Ба? Я никогда тебя при жизни тебя так не называла, а сейчас можно? Мне кажется, что это такое личное? Только то, что могло быть наше с тобой. Ты простила, ба. Скажи мне, как же мне себя простить. Как мне отпустить тебя? Или я просто цепляюсь за тебя, живя в этом чувстве вины?

Иногда мне кажется, что я простила себя и отпустила тебя. А иногда, все возвращается и тогда я понимаю. Понимаю, что могу уже спокойно говорить о тебе. Но простить себя не смогла. Ба, ну как можно такое простить. Знаешь, у нас была с тобой такая любовь, поэтому я знаю, что любящие люди они могут понять, они могут простить. Поэтому я знаю, ты меня простила. А себя?

3.1

Тебе я тоже посвятила столько стихов. В них вся моя боль. Весь мой крик этому миру. Вся к нему несправедливость. Ведь так не бывает.

Я обращалась к тебе. Взывала к тебе. Я хотела докричаться до тебя. Как мне жаль. Как мне жаль, что я не смогла. Я не смогла найти выход. Я хочу, я могу себя оправдать, тем, что я была мала, я не знала, не понимала, что делать. Но знаешь, ба, все это вздор. Я не хотела думать, не хотела принимать этих решений. Хотела, чтобы кто-то пришел и все за меня решил. Ба, я знаю, мне нет оправданий. Я знаю, что нужно было думать, нужно было тебе помочь, нужно было вернуться. Но кому сейчас нужны эти слова? Тебе? Мне? Да кому сейчас это нужно?

можно, я тебе напишу?

постараюсь, хоть что-то исправить.

нет, прощения я не жду,

и отпустить тебя не пытаюсь.

не смогла ничего я решить

ну, а может и не пыталась?

было сложно себя преломить,

а сейчас я и вовсе сломалась.

и во сне все, как на яву

говоришь мне, словно так просто,

зачеркнуть все и себя вдруг простить

разве это вообще все возможно?..

3.2

Ба, мы же с тобой всю жизнь рядом. Я знаю, я это помню. Что ты всегда была рядом. Всегда. Поэтому наша с тобой любовь всегда была такой особенной, такой чистой. Такой необычной. Я помню столько с тобой моментов. Только с тобой. И ты. Рядом. Всегда.

С детства, я всегда чувствовала эту опору, эту защиту. Я всегда знала, что у меня такая мировая бабушка, что с тобой мне ничего не страшно. Что никто не посмеет меня тронуть, за мной стояла ты. Эх, ба, а знаешь, как было бы здорово, если бы ты и сейчас стояла. Да, знаю, ты стоишь и там за меня горой, я чувствую. Я знаю это, я обращаюсь к тебе и знаю, что я под защитой.

Все детство с тобой. Хвостиком. Рядышком. Какого это иметь такую бабушку, все могли только мне позавидовать. А я не ценила. Ба, знаю. Но любила и люблю, тебя.

Я помню все наши поездки на дачу. Помнишь же? Мне было там очень одиноко и скучно, у меня там не было друзей. Но выбора не было, и я помню, что ты все равно пыталась разделить эту скуку. Я помню ба, как перед сном на даче, ты всегда говорила выбирать, пять раз сыграть в карты или спеть пять песен. Ох, бабушка, я это помню и это были одни из самых счастливых моментов. А еще я не любила огород, да чего уже скрывать и сейчас не люблю. А ты не заставляла. Ты пыталась, но я не помню себя вечно в огороде, хотя тебе было тяжело, но ты меня не заставляла, ба. И я ценю это, к сожалению, ценю, только сейчас. Тогда я была маленькая и не понимала многих вещей. Да чего таить, я выросла, а многих вещей до сих пор не понимаю и не хочу. Прячусь, ба, в скорлупу.

Ба, а знаешь, я помню, как ты еще в моем самом малом возрасте одевала меня только в самое лучшее. У меня такие были наряды. Ох, обзавидуешься. Все эти платья, ох какие у меня были шикарные платья. А тот костюмчик желтенький, я помню его до сих пор. Ты все делала для меня и с заботой обо мне. Всегда.

3.3

Казалось, что существуем только мы с тобой. В своем мире. В мире понимания, любви. Без слов, без разговоров, просто я и ты. Ты заменяла всё и всех. И больше никто не нужен был. Ты была за всех. Даже когда была жива мама, ты все равно была за нее. Ты заполняла весь мой мир и мне было этого достаточно.

Мы никогда с тобой не говорили о маме. А когда ее не стало — тем более. Но знаешь, как я жалею. Мне так хотелось, чтобы ты рассказала всё всё о ней. Какая она была. Какие у вас с ней были отношения. А она с тобой всем делилась? Но я ничего не спрашивала. И видимо на то были свои причины.