Всем детям и взрослым, которые чувствуют себя белыми воронами и недостаточно хорошими для этого мира. Пожалуйста, не меняйтесь. Рядом точно есть сердца, которые любят вас такими.
Феде стало не по себе. Будто большой кулак сжал сердце. Было сложно дышать, глаза застилали слёзы. Он вжал голову в плечи, взгляд опустил в пол.
— Ну-у-у, опять сейчас заноешь? — с раздражением сказал Федин папа. — Говорил тебе тыщу раз, парни не плачут!
— Оставь Федю в покое! — крикнула мама из кухни. Голос её был уставшим.
Феде хотелось, чтобы мама сказала что-то ещё. Может, пришла, наконец, в комнату? Неужели это всё, что она может? Одна фраза против такого унижения от папы?
— Да что ж такое, блин! — папа уже был очень зол. — Попросил человека убрать за собой тарелку со стола! Попросил утром! Потом днём! Человек не понимает по-хорошему, что я должен делать?!
— Ну не кричать же на человека, — всё ещё уставшим, но более нежным голосом сказала мама, заходя в комнату. Она пощекотала сына за ухом, дышать стало легче. — И у человека есть имя: Федя, — улыбнулась мама. — Как и у тебя, Серёжа.
Мама подошла к папе и посмотрела ему в глаза. Папа мгновенно растаял и тоже улыбнулся. «Как она это делает?» — промелькнуло в голове у Феди.
— Ну всё, всё, — голос папы стал намного мягче и теплее, — я понял.
Он подошёл к Феде и взлохматил его волосы. Казалось, что жизнь наладилась…
— Чего тут… Брат Федя опять нюни распустил? — противным голосом спросил старший брат Стёпа. Он вошёл в комнату, громко откусывая кусок яблока. И сразу бултыхнулся в кресло, положив ногу на ногу. А ещё неприятно захихикал.
Папа, озорно улыбаясь, посмотрел на Степана. Мама вздохнула.
От этого невидимый кулак снова сжал сердце Фёдора, только ещё сильнее. Мальчик снова опустил глаза. Уши загорелись, и захотелось что-то стряхнуть со своих плеч. Федю передёрнуло. «Провалиться сквозь землю, — крутилось в голове у него. — Как же хочется просто провалиться…. Ну почему они так меня не любят? Что я им сделал?»
Когда Федя решился поднять глаза, то увидел, что в комнате никого нет.
Он тоже вышел в коридор. Оттуда можно было увидеть, что происходит на кухне, но незаметно для тех, кто там находится. А на кухне сидели и мило общались папа, мама и Стёпа. Будто ничего и не произошло. Будто не звучали ни смех, ни эти неприятные слова. Мама внимательно слушала историю Стёпы и даже засмеялась над какой-то его шуткой.
«Опять надо мной ржут». Кулак сжал сердце так сильно, что Феде показалось, будто он вот-вот задохнётся. «Ну и ладно! Раз вам так хорошо без меня, живите одни! Уйду!»
Федя вошёл на кухню. Вкусный запах картошки с сосисками ударил в нос, и в животе сладко заурчало. Мама погладила Федю по голове, крепко обняла и сказала:
— Бедный мой мальчик. Опять они над тобой издевались? Ну, я им покажу! Кий-я!
Мама взлетела на стол, не задев ни одной тарелки. Удивлённо разинув рты, Федя, Стёпа и папа наблюдали за ней.
— Ну что, негодяи! Не устали ещё издеваться над моим сыном? Кий-я! — мама схватила со стола вилки, проткнула четыре сосиски и, снова крикнув «Кий-я!», заткнула ими уши папе и Стёпе. А потом спокойно вернулась на место и снова обняла Федю.
Мальчик захохотал, но тут же притих, заметив, с каким интересом на него смотрят Стёпа и папа. Сосисок у них в ушах не было. Как и всей истории. Мамино «Кий-я!» произошло в Фединой голове.
— «Вечерние» начались? — папа подмигнул Феде.
Так папа и Стёпа называли состояние Феди, когда оно было громким, танцующим или хулиганским.
Федя на секунду обрадовался, что папа хочет с ним поговорить, но тот сразу переключился на Стёпу.
За ужином он притворялся, что ему смешно от шуток папы и Стёпы. Стёпка даже пару раз подмигнул и подтолкнул Федю в бок, мол, вот, брат, смотри, как смешно нам всем. Но кулак уже не отпускал сердце: Стёпа и папа были будто два лучших друга, мама всё время с ними хихикала, а Федя… Кем же был Федя?
Грустные мысли захотелось выветрить как можно скорее. И Федя понял: сегодня он точно уйдёт из дома.
Собрать вещи Федя не мог. Стёпа постоянно был рядом, как шпион следил за ним. Но зато в карманы уместились любимые игрушки — шесть фигурок животных: носорог, жираф, медуза, скат, ворон и сова. Эти фигурки подарил папа на трёхлетие Феди, и мальчик брал их во все путешествия.
Папа и Степа подтрунивали над ним из-за этого: мол, ты что, маленький? Поэтому игрушки ездили тайком. Федя научился их прятать.
Оставался важный вопрос: как именно сбежать?
Уже лёжа в кровати, Федя фантазировал о том, что будет ползти, словно партизан. Или притворится, что стало плохо с животом, и побежит в туалет, а оттуда быстро-быстро юркнет за дверь. Ещё можно было показать Стёпе что-то в интернете. Это отвлечёт его от младшего брата.
«Р-р-р, — заклокотала злость в Феде. — Какой же дурак этот Стёпка!» Ему пришлось встряхнуть головой, чтобы злость убежала поближе к пупку, где все злости собираются и тихо шепчутся, пока у детей есть терпение.
Неожиданно папа заглянул в комнату. Пришлось притвориться спящим:
— Стёпка, скорее беги к нам с мамой в комнату. Салют посмотрим! Федя? — повернулся папа к Фединой кровати. — А… спишь… — папа понизил голос. — Ну спи… Стёпка!
Послышалось какое-то мучание или мычание. Видимо, Стёпа был в наушниках и не заинтересовался салютом. «Дурацкий Стёпка!» — снова промелькнуло у Феди в голове. Но, наконец, папе всё-таки удалось вытащить Стёпу.
И хотя Феде тоже очень хотелось посмотреть салют вместе с родными, он понял: вот он, его шанс. Убежать. Он быстро положил подушки под одеяло, надел красную ветровку, засунул ноги в шлёпки и юркнул за дверь. Закрывая её, он услышал мамин голос: «Может, Фёдора тоже разбудим?» И остановился. Возможно, стоит зайти в спальню родителей и сказать: «А вот и я! Давайте смотреть салют вместе!» Вот же дверь в их комнату, совсем рядом. А затем услышал: «Да ну его… Опять разноется», — и глупое хихиканье Стёпы. После чего Федя почувствовал, что кулак вырвал сердце из грудной клетки навсегда.
Ах, если бы Федя задержался ещё ненадолго, то услышал бы, как мама сказала: «Когда же вы поймёте, что своими шутками делаете ему больно». Но мальчик этого не услышал. Его путешествие уже началось.
Федя уже напридумывал себе, как бесстрашно выйдет на улицу Солянку и пойдёт кататься на своих любимых качелях, чтобы придумать дальнейший план.
Но только Федя вышел за дверь, как услышал шум телевизора и вспомнил про консьержку бабу Маню. «Вот блин!» — пронеслось в голове у него. Мысли сразу запутались, ладони вспотели. Дыхание от волнения замедлилось.
И тогда снова в голову постучались фантазии. Теперь о том, как отвлечь бабу Маню. Можно разбить окно, и тогда она побежит смотреть, что случилось. Или подняться на самый высокий этаж и что-то сбросить сверху. Или закричать: «Помогите!» А можно пойти к соседям и попросить их позвать её. Но соседи тогда позовут родителей Феди. Не пойдёт.
Пока мальчик раздумывал, баба Маня стояла у лифта и ждала, когда же он приедет — пришло время её вечернего обхода. Никто не просил об этом, но консьержке очень нравилось чувствовать себя феей-крестной всех жильцов, особенно маленьких. Она наряжалась в платья разных фасонов и расцветок с пампушками и кружевами, носила шикарные шляпы и шапочки от береток до панамочек. Включала и выключала свет, сажала новые и пересаживала старые цветы, благодаря чему подъезд был похож на сказочный лес. И конечно, впускала и выпускала жильцов и их друзей, нажимая на розовую кнопочку у своего стола в комнате, где она жила. Ещё баба Маня запоминала все-все имена и поздравляла с разными праздниками — от Дня космонавтики до Дня хулиганских пакостей (какие были настоящими, а какие выдуманными — никто не знал).
Итак, фея-крёстная баба Маня помчала на своём железном коне (лифте) осматривать свои владения. А Федя, замечтавшись, даже не обратил на это внимание. Пока не услышал, как сверху консьержка кричит на кого-то: «А ну, быстро дуй отсюдава! Ишь замечтался!»
Недолго думая, Федя быстро-быстро сбежал с лестницы.
Фёдор и не заметил, как оказался на своих любимых качелях в парке «Горки». Качаясь вверх и вниз, он чувствовал, что успокаивается. Именно здесь они с папой и Стёпой часто играли и веселились пару лет назад, когда Федя был во втором классе. «Куда всё делось?» — задумался Фёдор.
Мимо шли люди, проезжали машины. Мальчик даже ненадолго вздремнул, но что-то разбудило его. Сначала он не понял что. А потом догадался… Тишина. Больше не шумели машины. Даже воздух — и тот замер.
Федя спустился с качелей и оглянулся. Фонари горели, но никого не было. Очень захотелось к маме, но в то же время что-то притягивало Федю вон к той странной конструкции, по которой можно было лазить как по лестнице, только не вверх, а по кругу. Потому что рядом с ней стояла очень-очень и еще пару раз «очень» высокая тень.
Во рту Фёдора появился какой-то металлический привкус, ладони снова вспотели, а ноги приклеились к асфальту. Но какая-то малюсенькая часть Феди оставалась спокойна и уверена в том, что нужно идти к тени. И он пошёл.
Тень принадлежала непонятному существу. Казалось, его слепили из двух животных: длинная шея и морда достались ему от жирафа. А рог между ушек, мощное туловище в панцирной броне и толстые копыта — от носорога. Рядом с существом стояла огромная книга с него ростом.
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.