Бесплатный фрагмент - К израненной России

1. Предисловие

Ульянов (Ленин) и по сей день — кому свой, а кому чужак. Интересно — каких больше и что у них за мотивы? Ответ на первую часть вопроса определил бы рейтинг для следования нынешнему принципу демократии с выявлением большинства и меньшинства российского народа по данной противоречивой проблеме.

Но это будет лишь формальная количественная оценка. Для оценки сущностной необходим ответ и на вторую часть вопроса — что за мотивы предшествовали революционным порывам. Оба ответа вместе только и смогут приблизить к объективной правде.

Но если налицо забвение или пренебрежение подлинной мотивацией, предшествующей формированию и закреплению фактических событий в Истории — то это равно означает оставлять исторические факты самими собой возникающими.

И тогда по прошествии времени (задним числом) создаётся прецедент манипуляции «голыми» историческими фактами, с мотивми и оценками — кому и какие наиболее выгодны с высоты изменившейся современности, вплоть до прямо противоположных подлинным мотивам.

====

Россию 20 века уложили на лопатки именно с высоты современных Международных правовых норм и правил, с их педалированием на недопустимость ограничений свободы общества, труда и творчества, отдельной Личности и частных деяний — с вмешательством в них государства. А именно в таком свободном оформлении — и на равенство прав перед Судом и Законом, имея, очевидно, в виду и их свободу и независимость от государства.

И, ради объективности, осталось только сопоставить два решающих момента: как именно этим правовым нормам соотвествовало всё, что имело место до революционного российского столетия. И чем руководствовались те, кто принялся с позиции международных правовых норм и правил осуждать российские события первой половины 20 века — если эти нормы обрели статус международных лишь во второй!

Хотя надо отдать должное и тому, что именно с введением правовых норм, прежние понятия о бедности и богатстве устарели и перешли в более современные понятия о «бесправных» и «полноправных с избытком» — соответственно, в зависимости от возможностей тех и других по реализации прав и свобод.

Значит, можно опустить различные риторические доводы к тому, что российскому народу и при царях жилось неплохо, и урожаи собирались высокие, и страна богатела, и авторитет на международном уровне был непререкаем — оставив всего лишь пару п р а в о в ы х вопросов: а была ли дореволюционная Россия государством правовым, или так по старинке и продолжала делиться на меньшинство «полноправных с избытком» и всё остальное бесправное большинство у них в батраках? Имелась ли правовая Конституция, а также правовой Суд, который бы решал проблемы между ними, не доводя до революционной ситуации?

=====

Очевидно — нет. Но ведь общеизвестно: там где нет справедливого Суда, его заменяют самосуды, уже без всяких прав и правил — лишь на приоритете физической силы. Здесь и потребовалось разрозненные самосуды объединить одним общим мотивом борьбы… за что?

Правильно — за равное взаимное уважение людей, независимое прежде всего от жизнеопределяющего имущественного признака. А как ещё этот признак уравнять, если не повернуть к себе имущество, построенное простонародьем же, на землях, обихоженных им же и им же защищённое своими жизнями от супостата!

Но не для себя, а прежде всего для обеспечения вольготной жизни барству. Очевидно, то барство даже и не предполагало, что не так далеко то время, когда такое равенство объявят законным и правовым на международном уровне.

А тогда чего же выставлять Ленина и его соратников этакими душителями свободы, порушившими Россию? Свои они остаются и по сей день для преобладающего большинства всех, кто был и снова возвращается к бесправным.

И естественно остались чуждыми, но не всей России, а лишь тем, кто воспользовался первой же возможностью и открылся ярым сторонником за уничтожение памятников — радетелям за ликвидацию бесправия.

То есть, в надежде вернуть-таки барство со свободой барской, демократией барской, правами и свободами барскими — в точности по старой свободно — рыночной концепции без вмешательства государства в частные междусобойчики, и по сей день продолжающие удивлять общества крайними сословиями на свободном принципе, заложенном ещё во времена дремучего господства и рабства.

Но самая кощунственная ложь состоялась в том, что будто идея радикального революционного перехода от барства отдельных к свободе от него — родилась не от видных, высоко образованных европейских философов и юристов во главе с Карлом Генрихом Марксом, открыто призвавшими пролетариат всего мира стать палачами барству во всём мире — а в России и от Ленина, вроде как главного палача свободы.

Точно такая же ложь полилась и на его последователей первой половины 20 века. Так ведь не было тогда — при утверждённой руководящей роли одной политической партии, никакой законной политической оппозиции, кроме разве что подпольной.

А вот это подполье вполне могло скрытно провоцировать на саботаж и диверссии с целью тайной подготовки к желанному реваншу барства над бывшими батраками.

Попробуй разгадать, если и обстановка тяжелейшая и судов правовых нет. Хотя, конечно же, никакая первопроходческая миссия — не может не иметь ошибок с невиновными. И здесь есть в чём покаяться.

Только в том и дело, что масла в огонь, раздутый марксизмом — подлила вновь возрождаемая православная Церковь. Очевидно, не утруждая себя вопросами о том, могли ли русские, многими веками пестованные в православной колыбели, пойти и рушить эту колыбель?

Ведь если даже и так, то это равно означает собственное признание на весь мир в принципиальной слабости духа православной веры: доблестные гвардейцы последнего Монарха вместе со служителями культа в самый поворотный момент в судьбе России, зачем-то стушевались — то ли на крест пойти за Веру, Царя и Отечество, то ли драпануть от подвига Христова, как можно скорее и кто куда сможет.

И, казалось бы, извечная несправедливость есть удел самих людей и не на кого больше пенять. Однако, это не так. А если быть точнее — совсем не так.

2. Что знаем о несправедливости

Когда Всевышний создавал мир во-плоти, он по всей вероятности понимал, что сотворял не только отдельные субъекты во-плоти, но и вполне определённые закономерности их бытия во-плоти. Так — он не оставил Человека чисто духовным созданием наподобие ангельских, а придал ему тело и обличие, всего лишь отличное от диких тварей.

Хотя, наверное, в его Всемогуществе вполне могли существовать возможности сотворения и людей чистыми ангелами, не обращаясь к плоти. От скольких бы проблем избавилось человечество и какой светлой сложилась бы библейская история — это просто уму непостижимо, кроме, видимо, талантливейших фантастов.

Но, очевидно, сверху было виднее — и замысел состоял в том, чтобы посмотреть, как внизу индивиды во-плоти окажутся грешными от обманов, пресыщения, прелюбодеяний, воровства, грабежей и насилия с убийствами и только окончательно очистившись от них с его божьей помощью, возвращаются-таки в лоно его ангельское.

Но сотворить живое существо во-плоти оказалось не только и не просто в том, чтобы слепить и чудотворно жизнь в него вдохнуть, а и постоянном поддержании в живом активном состоянии — систематическим восстановлением затрачиваемой при жизни биологической энергии.

Таким образом, вместе с сотворением живого мира во плоти родился и главный закон живого существования — закон устойчивого балланса затраты и восполнения жизненной биологической энергии. Закон, на который работают все остальные экономические, политические и социальные подзаконы.

И дабы и его не отпускать в сети философских паутин — наука и единицу измерения отточила калорийную. Но самое главное то, что из этого закона вытекает самая животрепещущая проблема, которой страдает человечество от самого сотворения — проблема изаначальной и базовой несправедливости в оценке социального положения и состояния человека не по типам и формам труда, не по иерархическому положению в обществе и другим социальным признакам — а по фактически затрачиваемой жизненной энергии.

=====

И как бы сегодня ни показалось парадоксальным — но именно по этому объективно справедливому критерию физический труд получил бы привилегии по отношению к деятельности умственной. То есть — самые высокие зарплаты должны бы иметь место не у банковских клерков, рыночных продавцов и артистов-юмористов, а у грузчиков и землекопов, шахтёров и строителей. Они должны быть самыми заслуженно обеспеченными в их жизни.

А с другой стороны — умственная энергия настолько мала, что не подлежит оценке в калориях. А с этой позиции наукой и установлено оценивать созидательную деятельность по результатам общего умственно-физического труда. И если при этом не придерживаться принципа оценки по затраченной жизненной энергии, то в каждом коллективе возникает прямая возможность завышения оплаты умственного труда за счёт недооплаты физического.

Этот феномен и составил всеобщую сущность т.н. неадекватной эксплуатации людей физического труда, к которой пришёл в своём анализе Маркс — со всеми вытекающими последствиями.

Но относится она не только к описываемым Марксом событиям его времени, а является типовым примером искривления оценок умственного и физического труда во всех без исключения сферах человеческой жизнедеятельности, прочно укоренившим от самого сотворения всё человество в двух ипостасях — господина и раба, хозяина и слуги, носителя власти и подчинённого власти.

Проблема неравенства уже оскомину набила на политических языках правдоискателей и почитателей справедливости. Европейская модель коммунизма, начинающаяся от Томаса Мора и Томаззо Кампанеллы — предполагала, что идеи равенства и справедливости нельзя воплотить иначе как либо через высочайшее осознание человеколюбия, либо через государственный контроль за мерой труда и потребления на основе общественной формы собственности.

И в первую очередь речь шла о превалирующем большинстве тех — кто больше всех и тяжелее всех трудился, а вознаграждение за это получал мизерное.

Эта же проблема дошла и до сегодняшных дней с попытками утвердить равенство перед Судом и Законом в правовом государстве.

=====

Но как это обеспечить? Ведь процесс и в правовом Суде — есть оказание юридических услуг, равных сторонам для объективности справедливых решений. Но если на стороне неимущего истца всего лишь один бесплатный защитник, а имущий ответчик волен нанимать нескольких свободных и самых матёрых адвокатов — кто ещё возьмётся утверждать, что правовой Суд поднялся выше тех, при которых вседа и однозначно прав был тот, у кого больше денег.

Можно, разумеется, сослаться и на божественную Фемиду, которая сверху видит всё с повязкой на глазах.

Только, сдаётся — Фемида (как впрочем и все небесные божества) потому так легко закрыла глаза, что не обременена она ни стрессами, ни вещами, ни едой, ни водой, ни мужьями-ловеласами и ни сопливыми детьми. Ей и заботы то всего лишь записать для начала участников тяжбы одинаково: преступников — в невиновные, а невиновных — наоборот. А мирским судьям закрывай глаза или не закрывай, а именно деньги решают и собственное благополучие в данной должности и судьба к ним попавших.

И тогда спрашивается — откуда же браться независимым судам?

=====

Правовое государство начинается, как известно, с разделения власти на отдельные независимые ветви — законодательную, исполнительную и судебную. И, конечно же — это значительный шаг вперёд по отношению к Монарху, сочетавшему в самом себе и закон и повелителя и судью.

Но почему-то и при разделении власти, не покидают сомнения в том, что ветви стали независимыми. Почему?

А вот почему. Чтобы быть самостоятельным и независимым — требуется прежде всего стать самодостаточным в материальном смысле. А ветви власти (какую ни возьми) — содержатся на деньги общества. И если исключать самодостаточность, то и служат они больше тому, кто оплатит выше. Но не тем, кто её избирает и берёт на содержание.

Значит, такой подход предусматривает прежде всего служение и мирской Фемиды только состоятельным членам общества?

Но в прогрессивной власти одной материальной состоятельности крайне недостаточно. Требуется состоятельность ещё и профессиональная — по знаниям и опыту в сферах законотворчества, юрисдикции и права, организаторского менеджмента. и социальной политики.

А нет ещё ни в одном обществе идеальных судей, депутатов, чиновников и политиков, бизнесменов и журналистов. А единственный способ приближения к идеалу — через неподдельные дипломы о высшем образовании, свидетельства о накопленном опыте и общественную уверенность в том, что избранная во власть персона точно не перепутает общественное со своим.

Но даже допустим, что нет ни взяток, ни подкупов. Зато налицо ситуации, в которых временный суд присяжных отменяет решение профессионального суда, основанное на долгой и кропотливой предварительной работе множества других профессионалов.

Ведь по здравой логике подобная ситуация должна бы означать неотвратимый процесс и над самими профессионалами, с целью выяснить, кто же допустил ошибку, по которой виновный оправдан по наитию временных присяжных, не принимавших никакого участия в расследовании по делу?

Признаться — не знаю, сохранился ли ещё скромнейший обелиск с именами страстных мечтателей о справедливом равенстве — в столичном Александровском саду. Но если нет — значит и с идеей о справедливости решили покончить.

======

А жаль непонимающих элементарных вещей вроде той, что богатство — самым естественным образом является прерогативой наиболее развитых способностей и талантов. Они и образуют рынок высококачественных товаров и услуг с соответствующим уровнем заслуженно высоких цен.

Но таким же естественным образом рядом с отдельными талантами — огромная масса людей ординарного труда и таких же доходов, для которых мир заслуженно высоких цен становится неодолимой преградой для поступательного развития до уровня тех же способностей и талантов, из-за высоких цен на образование, здравохранение, жильё и все остальные социальные услуги.

Что же это, если не ступор развития общества из-за богатства отдельных талантов? Если, конечно же, речь действительно идёт о движении ко в с е о б щ е м у экономическому чуду, которым и прельщают обывателя, подцепляемого в лучшем случае на кредитный плен к талантливым финансистам.

Так ведь революция российских большевиков только и позволила сделать все социальные услуги по развитию — максимально доступными каждому гражданину своей страны! И что же ещё, если не именно это позволило сделать рывок на международный уровеь, к которому обычно идут веками. И который просто немыслим без централизованного государственного регулирования и защиты.

=====

А может с барством не такое уж плохое бытие? Может оно и есть глубоко традиционный уклад, не терпящий новаций? Или всеобщая благодать, ниспосланная от сотворения мира? А может просто — всем от этого комфортно, радостно и перспективно?

Гадать не надо, ибо суть его изложена божественным даром великого русского поэта А. С. Пушкина ещё в начале 19 века: — «Барство дикое, без чувства, без закона, присвоило себе насильственно людей и труд, и собственность и время земледельца».

Заметим, изложено после многотрудной победы русской армии из тех самых земледельцев над захватчиками Наполеона и предвосхитившем восстание Декабристов против режима самодержавия — за свободу мысли, слова и поступков. Как закончилось и насколько милостивей, чем в 20 российском веке — известно.

Барство, которое никуда не исчезало — объявляй Манифест об освобождении от крепостного права или снова отменяй. Которое хотя бы имело место собственными способностями и талантами, а не за счёт тех самых земледельцев — как по своему статусу, так и в качестве прислуги в барских семьях.

От которого избавился было простой российский народ с булыжником и цепями в руках, но которого не почуралась и партийная элита 20 века, лицемерно, выходит, провозгласившая всеобщее равенство. И в конечном счёте сдавшая народ на свободный откуп новым барам-господам по западному образчику.

Но ещё и барство, которое в особом усердии за Веру, Царя и Отечество награждалось целыми поселениями слуг и служанок!

======

Кто стал кем — к гадалке ходить не требуется. Те, кто остался за равенство — продолжают именовать себя товарищами. Все, кто против — господа, независимо от того, народный ли Депутат (ещё вчерашний рядовой избиратель), артист или адвокат, олигарх или не очень, накоплен капитал добропорядочно или не очень, поднял лозунги демократа, нового коммуниста или свободолюбивого оппозиционера.

Господа, и всё тут, и только «господин земледелец или шахтёр» всё как-то не звучит и не приживается. А на телевизионных праздниках новой жизни — этих вообще не стало видно! Ну и что дальше?

Ладно бы, когда-то в цитадели демократии рабов и за людей-то не считали. Или не ведали ещё большевики о международных правовых нормах вплоть до окончания Второй Мировой, за что задним числом удосужились «варваров» — похлеще наполеоновских и гитлеровских.

Но ведь по элементарной здравой логике — обвинения в адрес русских большевиков, якобы пошедших на православные Храмы — есть не что иное, как само — дискредитация силы веры, веками пестованной в православной колыбели? А представление самодержцев святыми великомучениками — прямой намёк на сохранение незыблемости барства в принципе. Так, что ли?

Нет, Россия оказалась не в почёте у Запада не за коммунистическую идею, которая пришла с того же Запада, и не за варварство, которого. оказывается, и там хоть отбавляй, и не за тягу к режиму с государственной экономикой или имперские замашки.

А за то, что первой в мире показала прецедент решительного избавления от выпуклого барства. А вдруг, да разольётся по всему и Западу барскому!

3. От свободы ошалевши

Понимал ли первый Президент России, что заявлял об освобождении в том числе и от самого себя? Одного из тех, кто выйдя в свет с деревенской улочки им. К. Маркса, многими десятилетиями внушал и доказывал собственной успешной карьерой — верность и всесильность идеи марксизма-ленинизма, вплоть до тех вершин, которые только и позволили ему швырнуть партбилет не секретарю местного парткома, а на виду у всего мира.

Кто знал досконально, что по внедрёной системе уравнительной оплаты труда с категорическим ограничением свободных частных доходов — по аукционной приватизации на принципе «кто больше заплатит» именно российскому народу, кроме подпольных миллионеров, новоявленных дельцов с двойным гражданством, да тех, кто стоял у руля распределения мощнейших общественных фондов — ничего от им же созданного и защищённого от агрессоров не достанется.