Бесплатный фрагмент - Из грязи в князи

Зябнев Игорь

Из грязи в князи

(продолжение романа «Жизнь так коротка»)

Моей любимой жене Лилии,

самому чуткому, щедрому

и самоотверженному Человеку,

посвящается этот роман.

Аннотация ко II части романа

Начало XXI века не совсем нашей эры. Вся Земля — единое государство. Объединённое человечество только начинает исследовать дальний космос. Но у него на пути встаёт агрессивная инопланетная цивилизация. Перед вами — одна из версий того, что может произойти, если человеческое общество не будут раздирать внутренние противоречия.

Глава 1

Прошло тридцать лет с того момента, как инопланетный корабль был захвачен и транспортирован к Луне, где всё это время он пролежал в одном из кратеров, накрытый надёжным колпаком. Этот срок понадобился учёным, чтобы разобраться в сложнейшем устройстве звездолёта.

Главный компьютер корабля, к сожалению, пострадал при штурме, и, как ни бились электронщики, починить его не удалось. Всё же на основе подробного анализа уцелевших частей компьютера учёные разработали собственный суперкомпьютер, скорость действия которого превысила в миллиарды раз лучшие образцы, существовавшие до этого.

Очень долго продолжались исследования двигателей звездолёта. Принцип действия четырёх вспомогательных установили со стопроцентной точностью, тем более что для них на корабле сохранился приличный запас топлива. Вскоре научились синтезировать и само топливо. Вспомогательные реактивные двигатели, как выяснилось, отличались от земных аналогов лишь большей мощностью и экономичностью.

С двумя же главными двигателями, один из которых был резервным, научные работники намучились. Они, в конце концов, поняли, как те включаются. Однако пока оставалось загадкой, какую энергию основные двигатели используют. Абсолютно понятным было лишь то, что главные двигатели можно включать только при работающих вспомогательных, а дальше они действуют автономно.

Работами по изучению звездолёта всё это время руководил Ярослав, практически безвыездно живший на Луне. Он сам изъявил желание этим заняться и, хотя мой друг не был учёным, только такому, близкому мне по духу, человеку я мог доверить руководство специалистами, ежедневно соприкасавшимися с тайнами инопланетной цивилизации.

Вчера Ярослав, наконец, вернулся в Лондон. Это произошло уже под вечер и, обменявшись со мной крепким рукопожатием, мой друг с нотками усталости в голосе произнёс:

— Сергей, если не возражаешь, подробный отчёт я предоставлю немного позже, а сейчас извини — пойду отдыхать, глаза слипаются.

— Иди, конечно, — согласно кивнул я, — а завтра с утра встретимся в нашей «штаб-квартире» и посовещаемся, что делать дальше.

…И вот спустя столько лет мы вновь собрались вчетвером в библиотеке моего дворца — «штаб-квартире», как однажды её назвал Сергей Сергеевич. За окнами дул порывистый ноябрьский ветер, крупные капли дождя барабанили по стёклам, но у меня на душе было как никогда спокойно и радостно. С улыбкой понаблюдав, как Всеволод тискает в объятиях брата, я предложил всем присесть.

Всеволод с нескрываемым сожалением оставил Ярослава в покое и опустился в своё кресло. Несмотря на то, что он ночью толком не спал, выглядел мой друг превосходно. Весь бронзовый от морского загара младший из братьев излучал энергию и оптимизм.

— Ну, как там, на Багамах? — благодушно поинтересовался я у него.

— Великолепно! — с энтузиазмом отозвался Всеволод. — Но ты молодец, что вчера позвонил: я так соскучился по брату, что готов был лететь хоть в другую галактику, лишь бы с ним встретиться.

Услышав такое заявление, Сергей Сергеевич и Ярослав рассмеялись, а я с многозначительным видом сказал:

— Может, когда-нибудь и слетаешь.

— Не дождёшься, Сергей, спорить с тобой не стану, а то опять скажешь: «Не зарекайся», и в итоге мне придётся тащиться на край Вселенной!

Теперь мы смеялись все вместе. В этот момент нам было необыкновенно хорошо. Несмотря на фактическую разницу в возрасте, каждый из нас выглядел на тридцать лет. С момента обретения бессмертия Сергей Сергеевич и мои друзья перестали стареть, и мне пришлось выправлять братьям новые паспорта, чтобы их настоящий возраст не вызывал у непосвящённых в тайны Империи людей ненужных вопросов.

Сергей Сергеевич, одетый по обыкновению в спортивный костюм, неожиданно сказал хорошо поставленным командным голосом:

— Ну всё, хватит! Так весь день пройдёт с шуточками и прибауточками. Ярослав! Давай-ка, поделись с нами своими мыслями о корабле пришельцев.

— Слушаюсь, господин Верховный Правитель! — полушутя-полусерьёзно откликнулся старший брат. В последние годы Сергей Сергеевич существенно облегчил мне жизнь, разделив со мной бремя власти в Империи. У меня появилось гораздо больше времени для отдыха. Всё же мне иногда приходилось корректировать или даже совсем отменять принятые им решения, поскольку в некоторых вопросах мы с ним мыслили по-разному. Мой «сын» и одновременно генетический аналог настолько вошёл в роль Верховного Правителя, что даже главный секретарь ничего не подозревал. Двадцать пять лет назад Сергей Сергеевич женился, но детей у него по понятной причине не было. Живя со мной на одном этаже, он занимал апартаменты по соседству. Наши жёны иногда путали нас, но мы с Сергеем Сергеевичем ни разу не злоупотребили этим обстоятельством.

— Странный какой-то этот корабль, — начал свой рассказ Ярослав. — Кроме личного оружия инопланетян, никаких других средств военного характера на борту звездолёта не обнаружено.

— Что, совсем никаких?! — изумился Всеволод.

— На верхней палубе корабля имеется восемнадцать «летающих тарелок», половина из них абсолютно не пострадала. Но и в этой инопланетной «посуде» мы не нашли ничего необычного.

— Может быть, вы что-нибудь всё-таки пропустили или неправильно истолковали? — скептически приподнял бровь Сергей Сергеевич.

— Вряд ли, — уклончиво ответил Ярослав. — Разве только две установки в носовой части звездолёта. К ним подведены кабели высокого напряжения, однако учёные считают, что эти своеобразные «пушки» служат лишь для уничтожения малых астероидов, если они окажутся прямо по курсу корабля.

— Выходит, что зря мы так обошлись с братьями по разуму, — задумчиво произнёс Всеволод. — Исходя из твоих слов, получается, что они не преследовали в отношении нас агрессивных целей.

— Не будем делать поспешных выводов, — возразил я. — Судя по записям в вахтенном журнале звездолёта, в нашем распоряжении оказался корабль дальней космической разведки. У инопланетной цивилизации могут быть и другие корабли, принципиально отличающиеся от этого по уровню вооружения.

— Ладно, со временем разберёмся, — миролюбиво заключил Сергей Сергеевич. — Меня интересует главный вопрос: сможем ли мы испытать в действии наш военный трофей?

— Учёные говорят, что стоит попробовать, — оживился Ярослав, — двигатели исправны, при атаке на корабль они совершенно не пострадали, топливо есть. Корпус звездолёта починили, все повреждения внутри устранили. Осталось только установить новый компьютер и набрать экипаж.

— Вот и займись этим, — распорядился я. — Назначаю тебя командиром звездолёта. Слетаешь к ближайшей звезде — и сразу назад. Если всё пройдёт успешно, начнём строительство аналогичных кораблей.

Выдержав небольшую паузу, я веско добавил:

— Солнечная система — колыбель разума, но нельзя же всё время жить в колыбели. Пора бы и повзрослеть.

Я немного изменил высказывание Циолковского. Впрочем, в нынешней реальности и первоначальный вариант — «Земля — колыбель разума, но нельзя всё время жить в колыбели» — давно был известен, как один из моих многочисленных афоризмов. К сожалению, Константин Эдуардович остался лишь в моей памяти. А интереснейшая была личность! Жаль, что мне не довелось с ним встретиться и поговорить…

— Спасибо за доверие, Сергей. Ты, как никто другой, умеешь угадывать мои желания, — прервал ход моих мыслей Ярослав.

— Не за что, дружище. Кстати, у меня для тебя есть подарок. Во время полёта ты сможешь общаться с нами.

— Это каким же образом? — удивился Ярослав.

— Пока ты находился на Луне, наши учёные времени даром не теряли. Они изобрели быструю сверхдальнюю связь.

— Здóрово! Как же им это удалось?

— Сконструировано небольшое техническое приспособление, которое улавливает мысли конкретного человека, где бы он ни находился. Непременное условие — у «мыслителя» должен быть точно такой же аппарат. Недавно завершены эксперименты по передаче мыслей на расстоянии. Результаты обнадёживают, однако желательно проверить это новшество на значительном удалении от нашей планеты. Пока же сигнал моментально прошёл с Земли до одного из спутников Юпитера. Однако существенным недостатком этого устройства является то, что им не может воспользоваться любой член экипажа звездолёта, а лишь один специально обученный человек, характеристики мозга которого особым образом распознаются «мыслителем», оставшимся на Земле. Эти люди всё время настроены друг на друга, и со смертью одного из них сверхдальняя связь становится невозможной. В конце концов, с этим можно мириться, если на борту звездолёта будут находиться несколько «мыслителей» и столько же на Земле. Но пока я в этом необходимости не вижу, так как в «мыслители» будут набирать только молодых людей, а летать на дальние расстояния, видимо, нам ещё некоторое время не придётся.

Внимательно меня выслушав, Ярослав не смог сдержать восхищения:

— Это выдающееся изобретение! Действительно, подарок что надо! — И добавил с лукавой улыбкой: — В таком случае у меня для тебя тоже есть сюрприз, только инопланетный.

— И что же это такое? — заинтересовался я.

— Синтезатор пищи. Из элементарных веществ готовит вкуснейшую еду. От фруктов и мороженого — до борща и котлет.

— Ух ты! — в один голос воскликнули Всеволод и Сергей Сергеевич.

Эта новость меня тоже приятно удивила, но, быстро взяв себя в руки, я сдержанно произнёс:

— Да, в самом деле — полезная вещь. Но вряд ли этот синтезатор пригодится на Земле.

— Это ещё почему? — обиженно спросил Ярослав. — Он бы здóрово облегчил труд домохозяек.

— Ага, и оставил бы без работы миллионы фермеров. Мне, как Верховному Правителю, безработица совершенно не нужна. Так что твой синтезатор я как следует засекречу и буду использовать только в дальних космических перелётах.

— Масштабно мыслишь, папа, — поддержал меня Сергей Сергеевич, — а я, к своему стыду, поддался эмоциям.

— Ничего, сынок, вот поруководишь Империей ещё лет двести-триста, тогда научишься и свои эмоции подавлять, и мыслить масштабно… Ладно, друзья. Приглашаю вас пообедать вместе.

Мы поднялись с кресел и прошли в мою столовую, где в скором времени слуги накрыли на стол.

После обеда все разошлись по своим делам, а я прилёг отдохнуть в спальне. Удобно устроившись на кровати, я вспомнил реакцию своих подданных на сообщение о захвате инопланетного звездолёта. Дикторы, работающие на телевидении, читали официальный текст, составленный лично мной. Поэтому очень быстро удалось сформировать общественное мнение о том, что военная акция, предпринятая по приказу Верховного Правителя, была крайне необходима для защиты Земли от вторжения пришельцев.

Спустя четыре недели в кинотеатрах Империи был продемонстрирован документальный стереофильм, повествующий о героических действиях космических пехотинцев во время штурма инопланетного корабля. Голос за кадром внушал поражённым невиданным зрелищем людям простую мысль: победа землян оказалась возможной лишь потому, что Верховный Правитель сконцентрировал в своих руках все ресурсы планеты и направил их в нужное русло.

«Какое счастье, что на Земле существует только одно государство», «Желаю долгих лет жизни господину Верховному Правителю», — эти и подобные строки из писем простых людей, опубликованные в газетах, изрядно потешили моё самолюбие. «Действительно, долгих лет жизни тебе, Сергей Семёнович. Наконец-то большинство жителей Земли оценили мои старания», — подумал я, переворачиваясь на другой бок и погружаясь в сладостную дрёму.

…Прошло чуть больше года. Я поднялся на пятый этаж своего дворца. Радистов здесь уже не было, а вместо них в удобных креслах за столами, на которых были установлены мыслеусилители и они же мыслеулавливатели, сидели два десятка «мыслителей». Устроившись в кресле возле одного из них, я спросил:

— Ну что, Вячеслав, аппаратура работает?

— Конечно, Сергей Семёнович. Через пять минут сами убедитесь.

— Хорошо, подожду немного.

«Мыслитель», с которым должен был связаться Вячеслав, находился на борту звездолёта. Космический корабль две недели назад покинул пределы Солнечной системы и сразу после этого включил один из главных двигателей. Скорость звездолёта стала возрастать, но происходило это постепенно. Поэтому по последним данным экипаж корабля чувствовал себя комфортно: перегрузки были хоть и ощутимыми, но вполне приемлемыми для человеческого организма. На борту корабля находилось около пятисот членов экипажа и учёных, несмотря на то, что он спокойно мог вместить и двадцать тысяч человек. Но, поскольку полёт был первым и таил в себе немало опасностей, я не захотел рисковать большим количеством людей.

— Смотрите на экран, Сергей Семёнович, — сказал Вячеслав, надевая на голову специальный шлем, от которого тянулись провода к прибору, стоящему на столе.

Вскоре я увидел на экране компьютера строку: «Лондон вызывает пришельца». Я взглянул на часы: ровно десять утра. Тут же компьютер выдал ответ звездолёта: «Пришелец приветствует Лондон». Вячеслав вопросительно взглянул на меня.

— Спроси своего коллегу, — обратился я к нему, — Ярослав находится рядом с ним?

«Здравствуй, Сергей!» — прочитал я на экране. Дальше мой диалог с другом проходил через двух «переводчиков».

— Здравствуй, дружище! Рассказывай, как там у вас дела.

— Превосходно. Ускоряемся потихоньку.

— Насколько потихоньку?

— Думаю, что если ничего не изменится, то месяца через полтора достигнем скорости света.

— Что-то мне подсказывает, что и эта скорость для твоего корабля не является предельной.

— Я тоже придерживаюсь этого мнения, тем более что наш главный двигатель ведёт себя очень странно.

— В каком смысле?

— Приборы показывают, что он совсем не использует топливо, но при этом ухитряется исправно разгонять корабль.

— Этому может быть только одно объяснение: каким-то образом ваш двигатель использует энергию, содержащуюся в межзвёздном пространстве.

— Видимо, ты прав. Но смогут ли учёные на Земле создать подобный двигатель?

— Создать — вряд ли, а вот с точностью до микрона скопировать имеющийся — это пожалуйста. Тем более что все его параметры у нас зафиксированы.

— В таком случае, Сергей, я тебе советую не терять времени и начать строительство хотя бы одного подобного корабля.

— Непременно, Ярослав. Я так и поступлю.

— Передавай привет нашим.

— Хорошо. До свидания, дружище.

— До связи, Сергей.

Я поблагодарил Вячеслава и, пройдя мимо других «мыслителей», которые были необходимы для экстренной связи с Луной, Марсом и базами на спутниках Юпитера, направился в свой кабинет.

— Сергей Семёнович! Звонил Председатель Академии наук, — сообщил главный секретарь. — Он хочет сообщить вам нечто важное.

— В таком случае соедините меня с ним немедленно.

Зайдя в кабинет, я устроился в кресле возле видеотелефона, и вскоре на трёхмерном экране возникло объёмное изображение «начальника над учёными».

— Здравствуйте, Сергей Семёнович! — поприветствовал меня интеллигентного вида молодой человек с небольшими залысинами на лбу.

— Доброго здоровья, Виктор Павлович! — ответил я, пытаясь вспомнить, сколько же ему на самом деле лет, но, так и не вспомнив, спросил:

— Чем порадуете на этот раз?

— Извините, Сергей Семёнович, в данном случае повода для радости мало.

— Да что случилось?

— Океанологи мне доложили, что по их данным содержание различных химических элементов в водах Мирового океана очень медленно, но неуклонно снижается. Я заставил их перепроверить эту информацию — увы, всё сходится. Это очень плохо, Сергей Семёнович. Если наблюдаемое явление продлится ещё лет семьдесят-восемьдесят, то пострадают многие морские обитатели.

— Спасибо, что поставили меня в известность, Виктор Павлович. Не переживайте, скоро этот процесс прекратится.

— Так я и думал, что вы знакомы с ситуацией.

— Частично знаком, однако я как-то упустил из виду, что последствия нашего вмешательства могут принять негативный оборот. Так что ещё раз благодарю вас за своевременно предоставленную информацию. До свидания.

— До свидания, Сергей Семёнович.

Экран погас. Я встал и принялся неторопливо прохаживаться по кабинету, обдумывая возникшую проблему. Потом подошёл к столу и вызвал по селектору секретаря.

— Слушаю, Сергей Семёнович, — тут же откликнулся он.

— Пожалуйста, соедините меня с министерством финансов, — попросил я.

Разговор с министром получился долгим. Я распорядился немедленно прекратить чеканку монет из драгоценных металлов, разработать дизайн и начать печатание бумажных банкнот с несколькими степенями защиты от подделки; имеющиеся же в отделениях Государственного банка и Казначействе золотые монеты населению на руки не выдавать, а передать их в специальные хранилища и в дальнейшем использовать для нужд промышленности.

Через два месяца состоялась замена металлических денег на бумажные. За три дня до этого в средствах массовой информации опубликовали и прокомментировали мой новый указ, сделав упор на то, что в связи с постоянным ростом населения золота в Империи перестало хватать, а новые банкноты имеют ту же покупательную способность, что и прежние монеты. Мои подданные, получив новые деньги, постепенно к ним привыкли.

Добыча химических элементов из морской воды была прекращена. Имеющиеся многочисленные установки разобрали и утилизировали. Как и многие люди в Империи, я оставил себе небольшую коллекцию старых монет и иногда рассматривал их, вспоминая события давно минувших дней.

Глава 2

…Давно уже вернулся звездолёт под командованием Ярослава из окрестностей Альфа Центавра. Во время этого успешного испытательного полёта удалось разобраться в принципе действия двух «пушек», установленных в носовой части космического корабля. Оказалось, что они аннигилируют все материальные объекты, встречающиеся по его курсу.

Благодаря этому звездолёт всё время двигался в своеобразном «тоннеле безопасности», к которому идеально подходила сигарообразная форма корабля. Мощность «пушек» оказалась колоссальной, энергия для их работы подавалась непосредственно от главного двигателя звездолёта. Дальнейшие расчёты показали, что при работающих «аннигилирующих пушках» космический корабль, не сбавляя скорости, способен пронзить насквозь планету средних размеров без каких бы то ни было вредных последствий для корпуса звездолёта и его экипажа. Да, техника пришельцев намного превосходит земную, но, коль уж она попала в наше распоряжение, большим грехом было бы её не использовать.

Поэтому ещё до возвращения экспедиции Ярослава на высокой околоземной орбите построили два первых земных звездолёта, являющихся почти точной копией инопланетного. Основных отличий было три. Во-первых, командную рубку перенесли в середину верхней части корпуса корабля. Во-вторых, установили восемь ракетных пусковых установок, использующих самонаводящиеся ядерные и водородные боеголовки. И, в-третьих, в обоих бортах звездолётов оборудовали по двадцать ракетных установок, замаскированных раздвижными бронированными щитами.

Таким образом, новые корабли сразу получили статус космических крейсеров. Я направил их в гораздо более дальние экспедиции, и постепенно выяснилась максимальная скорость этих грозных посланцев Земли — десять световых лет в год.

Корабль пришельцев снова занял своё место в лунном кратере. Он ещё длительное время использовался для обучения экипажей новых земных звездолётов. Самый первый космический завод уже долго работал на полную мощность, выпуская каждый год по два корабля. Кроме того, восемнадцать лет назад вступила в строй ещё одна космическая верфь, производительность которой была вдвое выше. Близилось к завершению строительство такой же верфи на орбите Марса. Это вселяло в меня оптимизм и укрепляло уверенность в том, что в случае необходимости Межзвёздный Флот послужит надёжной защитой для жителей Солнечной системы.

Всё же интуиция подсказывала мне, что наш вероятный противник давно уже имеет огромный боевой межзвёздный флот. Поэтому в строжайшей тайне я приказал возобновить работы по усовершенствованию имеющейся машины времени. Я поставил перед учёными единственную цель — новая машина должна быть настолько мощной, чтобы суметь перенести в прошлое космический крейсер. Однако до сих пор ничего путного в этом направлении у научных работников не получалось.

Что касается защиты земных крейсеров от возможной атаки на них кораблей пришельцев, то здесь пришлось скопировать технические достижения инопланетян. Эта техника сбивала с курса одиночные ракеты, даже выпущенные с близкого расстояния, но против массированного прицельного залпа оказывалась бессильной. Исследования в этой области не прекращались ни на минуту, но пока не приносили ощутимых результатов…

Я находился у себя в кабинете. Обычный рабочий декабрьский день подходил к концу. «Скоро Новый год, — подумалось мне. — Что же он нам принесёт?» Неожиданно дверь в кабинет распахнулась, и на пороге появился Всеволод. Выглядел он озабоченно и, не заходя в помещение, встревожено сказал:

— Сергей, пойдём в «штаб-квартиру», нужно посоветоваться.

— Иду, — отозвался я, вставая из-за стола. Молча мы прошли через приёмную, и при входе в мои апартаменты нас приветствовали два гвардейца, стоящие на страже. Они выглядели так же, как и их предшественники, находившиеся на этом самом месте тысячи лет назад: всё та же форма, всё те же автоматические десятизарядные винтовки. Мой педантизм и привычка свято соблюдать установившиеся традиции в течение колоссального времени правления вошли в плоть и кровь английского народа, а в последние столетия эти качества широко распространились среди жителей даже новых колоний.

Всеволода же, как и его брата, гвардейцы приветствовали с той же почтительностью, что и меня. Для них не являлись секретом мои многолетние дружеские отношения с этими людьми. То же самое относилось и к Сергею Сергеевичу. Любой из этой троицы мог отдать солдатам приказ либо от моего имени, либо по собственной инициативе, и те безоговорочно подчинились бы в связи с тем, что я сам попросил об этом командование гвардейской дивизии.

Сергею Сергеевичу и своим друзьям я доверял, как самому себе. Более того, наша дружба превратилась в духовное родство. Поэтому уже много лет у меня не появлялось новых друзей — вполне хватало и старых. Кроме того, нас тесно связывали не только дружба, но и общие государственные секреты. По большому счёту, с некоторых пор мы руководили Империей вчетвером: я — официально, Сергей Сергеевич — нелегально, а братья, если так можно выразиться, — конфиденциально, частенько помогая мне как своими делами, так и мудрыми советами.

Всеволод в последние пятьдесят лет отвечал за связь с кораблями Межзвёздного Флота Империи, одновременно являясь Командующим этим новым родом войск и первым заместителем Верховного Главнокомандующего. Поэтому, заняв своё кресло в «штаб-квартире», он безо всякой паузы сказал:

— Друзья, сегодня случилось то, чего мы с вами так опасались…

…Космический крейсер «Бирмингем» совершал свой первый дальний полёт. Командиру корабля Полянскому Василию Николаевичу руководство Флота поставило конкретную задачу: исследовать окрестности звезды Ахернар, отстоящей от Солнца на расстоянии ста сорока световых лет. Последние два года «Бирмингем» постепенно снижал скорость своего движения. Сейчас она составляла не более трети скорости света. Звезда Ахернар по мере приближения к ней корабля, заметно увеличивалась в размерах, и учёные нетерпеливо отсчитывали оставшееся время до начала их работы.

Жизнь на крейсере шла своим чередом. Дежурные офицеры находились в командной рубке, следя за показаниями многочисленных приборов. Значительная часть экипажа, состоящего более чем из трёх тысяч человек, отдыхала. На корабле имелись все условия для полноценного отдыха: просторные двухместные каюты со всеми удобствами, тренажёрные залы, большая библиотека и два кинозала, хотя фильмы на микрокассетах можно было посмотреть и в каютах.

Командир крейсера своей внешностью напоминал старого морского волка. Он выглядел лет на сорок пять. Среднего роста, худощавого телосложения. Белый офицерский китель контрастировал с чёрной шкиперской бородкой. Вокруг голубых глаз лучиками разбегались морщинки. Характер у Василия Николаевича был властный, но он любил и ценил юмор. Услышав хорошую шутку, командир заразительно смеялся, и тогда лучики вокруг его глаз удлинялись и становились глубже.

Сейчас он сидел в удобном кресле в командирской каюте и беседовал со своей женой — красивой блондинкой, чуть выше его ростом, выглядевшей лет на тридцать. Она занимала должность старшего биолога и была одета в зелёный приталенный комбинезон. Женщина неторопливо прохаживалась мимо Василия Николаевича, увлечённо жестикулируя в такт своим словам, но командир слушал её в пол-уха, откровенно любуясь фигурой жены и ожидая удобного момента, чтобы притянуть её к себе и приласкать. Не замечая этого, Светлана Александровна продолжала увлечённо отстаивать свою точку зрения, которую считала единственно верной:

— Ну пойми, Вася, если в планетной системе Ахернара окажутся хоть какие-нибудь формы жизни, то именно я должна возглавить исследования непосредственно на месте. Зря что ли я столько лет училась! И, в конце концов, я — старший биолог и имею право…

В этот момент Василий Николаевич неожиданно резко подался вперёд и, обхватив сильными руками супругу за талию, легко посадил её к себе на колени. Она осеклась на полуслове, гневно повернув к нему голову, но это привело лишь к тому, что командир одарил жену страстным поцелуем. Светлана сразу стала податливой и мягкой, как воск.

— Как тебе не стыдно, Вася, — выдохнула она, — ты совсем меня не слушал!

— Так не бывает, Света. Ты же знаешь: я всегда внимательно выслушиваю собеседника, — произнёс Василий Николаевич, ловко расстёгивая комбинезон жены.

— Ну, Вася, пожалуйста, разреши мне возглавить экспедицию, — проворковала Светлана Александровна, крепче прижимаясь к мужу.

— Хорошо, милая. Твоя взяла, — с нежностью в голосе сказал командир, целуя женщину за ушком. — Но обещай мне, что будешь предельно осторожна.

— Обещаю, Васенька, обещаю, — хихикнула жена и прильнула к супругу всем телом…

Через две недели «Бирмингем» завис на стационарной орбите над второй от звезды планетой. Всего учёные обнаружили в системе Ахернара четыре планеты, но первая располагалась слишком близко к светилу, и её поверхность буквально плавилась от огромной температуры. Вероятность того, что там существовали хоть какие-нибудь формы жизни, была очень низка. Третья и четвёртая планеты, напротив, располагались слишком далеко. Их планировалось исследовать в последнюю очередь. Зато планета, над которой находился звездолёт, была на загляденье. Её поверхность на две трети покрывал океан. Приборы показали наличие двух больших материков и третьего, который был в два раза меньше, чем его соседи.

Планета была лишь немного меньше Земли и надёжно защищена мощной атмосферой. Вскоре спектральный анализ показал, что воздух на ней очень близок по составу к земному, а значит, пригоден для дыхания людей. Конечно, спускаться на поверхность планеты без скафандров никто из учёных не собирался: мало ли какие неизвестные земной науке болезни можно было подхватить. Но всё равно эмоции у всего экипажа звездолёта били через край: на планете была обнаружена не просто жизнь, но жизнь разумная.

На одном из материков с орбиты отчётливо были видны небольшие города, окружённые каменными стенами, и характерные сооружения, очень напоминающие средневековые замки. В состав разведывательной экспедиции кроме Светланы Александровны вошло ещё четырнадцать учёных. Командир звездолёта настоял на том, чтобы все они взяли с собой бластеры (так назвали оружие инопланетян, стреляющее мощными энергетическими сгустками).

Экипаж «летающей тарелки» выслушал последние напутствия Василия Николаевича и облачился в скафандры. Двум мужчинам на груди прикрепили синхронные электронные переводчики, которые могли перевести на русский язык слова любого разумного существа, а также проделать обратную операцию. В последний момент Светлана Александровна взяла с собой две дополнительные аптечки, в которых, кроме всего прочего, находились антибиотики широкого спектра действия. С прекрасным настроением учёные заняли свои места в летательном аппарате, и через некоторое время толстые бронированные двери шлюзовой камеры раскрылись. Историк Лемехов взял управление «тарелкой» на себя и плавно вывел её в безвоздушное пространство.

— Саша, летим к материку, на котором обнаружены города, — распорядилась Светлана Александровна. — Только к самим городам слишком близко не приближайся.

— Слушаюсь, командир, — ответил Лемехов и круто повёл «тарелку» на снижение…

Проводив жену, Василий Николаевич взглянул на часы и вспомнил, что через двадцать минут должен состояться плановый сеанс связи с Землёй. Быстрым шагом он направился в командную рубку. Заняв своё кресло, оглядел подчинённых и громко произнёс:

— Господа! Прошу всех удвоить бдительность. Внимательно следите за показаниями приборов.

— Разумеется, господин полковник, — откликнулся один из офицеров, — мы только этим и занимаемся.

— Господин капитан! — обратился к нему Василий Николаевич. — Не спускайте глаз со спутника обнаруженной нами планеты. Мы понятия не имеем, что находится с его обратной стороны.

— Слушаюсь, господин полковник! Есть не спускать глаз со спутника!

Это небесное тело отдалённо напоминало Луну. Однако его диаметр был на треть меньше, и кратеров на нём было не так уж много. К тому же спутник находился ближе к планете, чем Луна к Земле.

В рубку вошёл корабельный «мыслитель» и сел за стол рядом с полковником, готовясь к работе. После установления связи Василий Николаевич продиктовал мыслеграмму, в которой сообщил Земле, что на открытой планете по всем признакам имеется разумная жизнь, хотя и низкоорганизованная. Также командир крейсера доложил, что к поверхности планеты отправлена «летающая тарелка» с экипажем из пятнадцати человек.

«Мыслитель» ещё не закончил передавать сообщение, как вдруг тот самый капитан, которому было поручено наблюдать за спутником, возбуждённо закричал:

— Тревога! Господин полковник, вижу корабли противника!

— Продолжайте передавать на Землю всю информацию, которую услышите, — приказал командир «мыслителю», одновременно нажимая кнопку общей тревоги.

— Включить вспомогательные двигатели! — голос командира звучал уверенно, вселяя надежду в сердца собравшихся в рубке офицеров.

— Вспомогательные двигатели включены!

— Включить основной двигатель!

— Основной двигатель включён! Господин полковник! Они уже рядом! Их скорость намного выше, чем у нас!

— Вижу, — хладнокровно ответил Василий Николаевич. — Придётся принимать бой. Приготовить к бою все ракетные установки!

Вынырнувшие из-за спутника три инопланетных звездолёта, действительно успели набрать приличную скорость и взяли «Бирмингем» в клещи. Штурман по приказу командира направил крейсер им навстречу. Звездолёты противника сильно отличались от того, который сейчас находился в лунном кратере. Сверху и с боков они имели выступающие конструкции, которые, по мнению полковника, служили не только в оборонительных, но и в наступательных целях. Во всяком случае, выглядели эти корабли достаточно грозно. Только по расположению командной рубки, размерам и форме корпуса можно было догадаться, что эти боевые звездолёты являются «родственниками» ранее захваченного землянами корабля.

Василий Николаевич успел высказать это соображение «мыслителю», после чего крикнул:

— Кормовые орудия: огонь!

И тут же:

— Бортовые установки: огонь!

«Мыслитель» передал на Землю и эти последние слова командира. Два инопланетных крейсера прошли мимо «Бирмингема», произведя в него массированные залпы. Земной корабль успел ответить тем же. В это время третий звездолёт пришельцев поднырнул под земной крейсер снизу и расстрелял его днище из ракетных установок, после чего «Бирмингем» прекратил своё существование. Получив около сотни пробоин, он развалился на куски, объятые пламенем. Обломки корабля ещё несколько недель падали на поверхность планеты, частично сгорая в плотных слоях атмосферы.

Не повезло и двум крейсерам пришельцев. Из-за серьёзных повреждений они потеряли управление и, поскольку двигались в сторону планеты, вскоре взорвались на территории самого маленького материка. Оставшийся невредимым третий инопланетный звездолёт сбросил скорость и, сделав чётко рассчитанный поворот, занял место на орбите планеты. Через небольшой промежуток времени от него отделились пять «летающих тарелок» и хищно скользнули вниз…

— Вот такие дела, — с грустными нотками в голосе завершил свой рассказ Всеволод. — Так или почти так развивались события в планетной системе Ахернара полтора часа назад. Выходит, что интуиция опять не подвела Сергея, и от пришельцев ничего хорошего нам ждать не приходится.

— Судя по мыслеграмме, переданной с «Бирмингема», мы имеем дело именно с той цивилизацией, чей разведывательный звездолёт нам удалось захватить, — поддержал брата Ярослав. — Они напали внезапно, даже не попытавшись вступить в переговоры. Причём, — он поднял вверх указательный палец правой руки, — обнаруженная планета никак не может быть их родиной.

— Так оно и есть, — подхватил высказанную мысль Сергей Сергеевич. — Видимо, пришельцам присуща крайняя степень агрессивности, а планета, о которой идёт речь, скорее всего, является их колонией.

— Ты невнимательно слушал мыслеграмму, — размеренным голосом возразил я. — Воздух на планете подходит для дыхания людей, но никак не пришельцев. Я считаю, что пока у нас слишком мало информации, чтобы делать далеко идущие выводы. Во всяком случае, планета не может быть их колонией в полном смысле этого слова, хотя какие-то свои интересы у пришельцев на ней, безусловно, есть.

— Надо во всём досконально разобраться, — кивнув головой, твёрдо произнёс Сергей Сергеевич. — Кроме того, на планету спустились пятнадцать человек. Если они там выживут, то будут ждать помощи с Земли. Мы не можем бросить этих людей на произвол судьбы.

— Всеволод! Ты можешь сказать, сколько наших кораблей сейчас находится ближе всех к Ахернару? — озабоченно спросил я, вставая с кресла и подходя к окну.

— Конечно, могу, — повернув голову в мою сторону, уверенно ответил мой друг. — Не дальше, чем в двадцати световых годах от места трагедии у нас есть пять крейсеров.

— Думаю, что этого будет вполне достаточно, — с задумчивым видом посмотрев в окно, высказал я мысли вслух; потом, повернувшись к собеседнику, добавил, тщательно подчёркивая каждое слово: — Во время очередных сеансов связи прикажи командирам этих кораблей срочно следовать в район Ахернара. Затем постоянно координируй их действия, чтобы на место они прибыли одновременно. Кроме того, отправь из Солнечной системы ещё десять крейсеров в тот же район в целях усиления нашей группировки. Посмотрим, что из этого получится.

— Хорошо, Сергей. Сегодня же я этим займусь.

— Что-то мне подсказывает, что наша затея приведёт к грандиозной войне с пришельцами, — глубокомысленно заметил Сергей Сергеевич. По едва заметным признакам я почувствовал, что он встревожен, но старается скрыть это от нас.

— Этой войны мы всё равно не сможем избежать, — решительно сказал я, меряя комнату большими шагами, словно уже был готов кинуться в бой. — Рано или поздно разведывательные звездолёты пришельцев обнаружат Солнечную систему, и тогда нам придётся защищаться. К тому же мы не страусы, чтобы прятать голову в песок при первой же опасности. Наш Межзвёздный Флот составляет почти четыреста крейсеров. Будем строить ещё.

Я остановился напротив старшего брата и произнёс уже более спокойным голосом:

— Ярослав! Даю тебе персональное поручение. Возьми под свой личный контроль разведку месторождений металлов в Солнечной системе.

Он поднял на меня свои лучистые немного уставшие глаза и успокаивающе махнул рукой:

— Не беспокойся, Сергей. Сделаю всё от меня зависящее.

— А что, — удивился Всеволод, — разве ресурсов Земли для постройки новых кораблей не хватит?

— Смотря сколько строить, — взглянул я на друга. — Может случиться так, что нам понадобится очень много боевых звездолётов. Кроме того, я надеюсь, что со временем у нас появятся колонии, а значит, потребуются пассажирские и грузовые корабли…

Вскоре, тепло попрощавшись друг с другом, мы покинули нашу «штаб-квартиру». Я наспех поужинал и, несмотря на позднее время, прошёл в свой кабинет, где устроился в своём излюбленном кресле и надолго задумался. «Война с пришельцами неизбежна, — сказал я себе, — а нам есть, что терять…»

Все последние столетия население Империи медленно, но постоянно росло и к настоящему времени составило около восьми с половиной миллиардов человек. Триста миллионов из них переселились на Марс. Там появился ряд крупных городов, начали бурно развиваться промышленное и сельскохозяйственное производство.

В Империи фактически остался один язык — английский, то есть несколько видоизменённый русский. Он постепенно вытеснил все другие языки, лишь кое-где сохранились местные диалекты. Всё это время неуклонно повышался материальный, культурный и образовательный уровень жизни моих подданных. По всем основным показателям колонии догнали метрополию.

Благодаря массовому применению инопланетной медицинской аппаратуры удалось победить многие считавшиеся раньше неизлечимыми болезни и поднять максимальную продолжительность жизни до двухсот сорока лет.

Семьдесят лет назад в системе звезды Поллукс исследователи обнаружили планету с примитивными формами жизни. Все последние десятилетия по моему приказу там проводили незначительную коррекцию атмосферы, а недавно на Лидии (так учёные назвали новую планету) образовалась небольшая, всего из шестнадцати тысяч человек, земная колония. По отработанной на Марсе технологии здесь начали создавать почвенный слой. «Пройдёт не так уж много времени, и этот мир будет выглядеть шикарно, — представил себе я. — Зазеленеют травы и кустарники, пойдут в рост деревья. Молодые леса огласятся пением птиц, в многочисленных водоёмах размножится рыба. А какая впоследствии там будет охота!..»

На Лидию я возлагал большие надежды, прекрасно понимая, что рост населения на Земле будет продолжаться и дальше, а, поскольку новая колония располагалась по космическим меркам почти рядом — в каких-нибудь тридцати пяти световых годах от метрополии, — то со временем туда можно будет переселить значительную часть избыточного населения.

Теперь вот новая планета в системе Ахернара, да ещё с разумной жизнью. Если бы не эти кровожадные пришельцы! Но ничего, моя Империя окрепла настолько, что сможет оказать достойное сопротивление любому противнику. Хоть я и терпеть не могу войну, но, если не удастся договориться с инопланетянами по-хорошему, уступать им без боя ту часть Галактики, где сейчас находится земной Межзвёздный Флот, я не намерен.

Глава 3

…Благодаря удачному стечению обстоятельств исследовательская «тарелка» с «Бирмингема» уже через полчаса после вылета оказалась на высоте трёх километров над интересующим Светлану Александровну материком. Маскируясь среди ползущих непрерывной чередой облаков, Лемехов вёл «тарелку» вглубь континента, то и дело восхищаясь проносящимися внизу пейзажами:

— Надо же, почти как у нас на Земле: и леса, и степи, горные массивы, реки и озёра.

— А вон и городок впереди показался, — заметил Олег Владимирович Скворцов — добродушный толстячок чуть ниже среднего роста, — давайте спустимся ниже, рассмотрим это великолепие.

— Стоп! — резко скомандовала Светлана Александровна, словно внезапно наткнулась на какое-то препятствие, и добавила уже более спокойным голосом: — Пока нас не должны увидеть. Саша, видишь вон ту деревушку? Посади «тарелку» в удобном месте километра за три до неё.

Удобным местом оказалась среднего размера поляна, окружённая высокими деревьями необычного вида. Во время снижения учёные разглядели в иллюминаторы сквозь редкий подлесок несколько десятков животных, отдалённо напоминающих свиней. «Тарелка» замерла, чуть не касаясь изумрудной травы, покрывающей центральную часть поляны.

— Поздравляю с прибытием! — улыбнулась Светлана Александровна, но тут же перешла на официальный тон. — Со мной на разведку пойдут Приставкин, Мышкин и Капустин. Остальным оставаться в «тарелке» и быть начеку.

Старший биолог и трое мужчин вооружились бластерами и прошли в шлюзовую камеру. Вскоре они ступили на поверхность неизвестной планеты. Их скафандры заблестели в красноватых лучах Ахернара, который стоял высоко на небосклоне.

— За мной! — коротко распорядилась Светлана Александровна, не оглядываясь назад, будучи уверена в том, что за ней следуют остальные. Учёные, выставив вперёд оружие, осторожно ступили под сень инопланетных деревьев. Их могучие, в три обхвата стволы в некоторых местах покрывали кольцевые наросты. Кора деревьев была красновато-коричневой. В остальном лесные великаны чем-то напоминали земные дубы, за исключением листьев, которые, на взгляд Светланы Александровны, оказались несколько мелковаты для таких больших деревьев.

— Ой! Какая прелесть! — воскликнула старший биолог, сделав несколько десятков шагов вглубь леса и обнаружив приличных размеров «свинью», которая усердно рылась под корнями огромного «дуба», помогая себе изогнутым роговым образованием, располагавшимся чуть выше глаз животного.

— Ух ты! — не смог сдержать своего восхищения один из подошедших ближе мужчин. — Какой очаровательный носорожек!

Капустин Владимир Вячеславович по профессии был геологом, хотя, в общих чертах, разбирался и в биологии.

— Да нет же! Перед нами скорее свинья, — поправил его Роман Игоревич Приставкин, занимавший должность рядового биолога.

— Это с таким-то рогом и толстыми ногами? — недоверчиво спросил Капустин.

— Да! Инопланетная свинья! — твёрдо ответил Роман Игоревич.

Внезапно в глубине леса раздались щёлкающие звуки и громкая членораздельная речь. Учёные, не сговариваясь, притаились за ближайшим кустарником, и, начавшаяся было между ними дискуссия по поводу обнаруженного животного, прервалась на полуслове.

— А вот и свинопас, — тихонько произнёс Мышкин Михаил Борисович, когда из леса показалось обезьяноподобное существо с длинным хлыстом в волосатой пятипалой руке. Этот индивидуум, одетый в штаны и рубаху, перевязанную вокруг пояса верёвкой, был босым, и что-то выкрикивал, периодически щёлкая хлыстом. Михаил Борисович легонько нажал на кнопку электронного переводчика, и очередная фраза «свинопаса» стала понятной спрятавшимся в кустарнике людям:

— Хохря! Бессовестная скотина! Вот ты где? А ну, марш к своим! — и «свинопас» щёлкнул хлыстом у самого уха «свиньи». Та, жалобно взвизгнув, неожиданно быстро побежала в лес. Абориген развернулся на сто восемьдесят градусов и, закинув рукоять хлыста на плечо, собрался было последовать за животным, но тут же застыл на месте, услышав слова Мышкина, трансформированные переводчиком:

— Стой! Стрелять буду!

Земляне полукольцом приблизились к «свинопасу».

— Повернись! — приказал Михаил Борисович. Существо немедленно подчинилось, и, увидев перед собой людей в скафандрах, вооружённых бластерами, упало на колени, с мольбой вытянув перед собой длинные руки:

— О, могущественные штизаны! Не убивайте бедного пастуха!

— Успокойся! Не собираемся мы тебя убивать, — как можно миролюбивее произнёс Мышкин, в знак подтверждения своих слов отводя дуло бластера в сторону. — Встань, наш разумный брат!

Пастух поднялся и недоверчиво воззрился на людей. Те в свою очередь с интересом рассматривали его лицо с большими надбровными дугами и обезьяноподобным носом. Глубоко посаженные глаза аборигена светились желтоватым отливом, но взгляд его отличался осмысленностью. Роста он был небольшого, руки длиннее ног, и все части его тела, не скрытые под одеждой, поражали землян густым волосяным покровом. Лишь лицо было относительно безволосым, покрытым короткой щетиной.

«Лёгкая небритость», — подумал землянин, а вслух продолжил:

— Давай знакомиться. Меня зовут Михаил. А ты кто?

— Зенк, — поняв, что от него хотят, ответил местный.

— Зенк, — как попугай, повторил электронный переводчик.

Земляне рассмеялись и опустили бластеры.

— Спроси его, как называется эта планета? — с нотками нетерпения в голосе сказала Светлана Александровна.

— Дана, — несколько удивлённо ответил Зенк и в свою очередь поинтересовался:

— Значит, вы не штизаны?

— Кто такие штизаны? — задал встречный вопрос Мышкин, беря инициативу в свои руки.

— Это безжалостные существа. Они поработили мой народ. У них такое же оружие, как у вас, — пастух указал рукой на один из бластеров и, продолжая внимательно рассматривать людей, добавил более уверенным тоном: — Штизаны одеты так же, как и вы, но они гораздо выше.

— Мы — люди, — отчётливо проговорил Михаил Борисович. — Как давно штизаны находятся на вашей планете?

Пастух задумался, наморщив лоб. Наконец, ответил:

— Точно не знаю, но где-то сто пятьдесят лет назад они прилетели с неба. Убили много даниан, в основном стариков и пожилых. Остальным приказали во всём их слушаться. Теперь многие из наших бесплатно работают на шахтах, но все они умирают от какой-то страшной болезни. У них выпадают волосы, а тело покрывается язвами.

Учёные переглянулись: явные симптомы лучевой болезни в запущенной форме.

— Ближайшая такая шахта находится в трёх днях пути, — Зенк махнул рукой куда-то на восток. — А вы на чём прилетели?

— Пойдём, увидишь наш кораблик, — предложил Михаил Борисович, направляясь к поляне. Обернувшись, он веско добавил: — Штизаны не всегда будут хозяйничать на Дане. Мы, люди, их прогоним.

Оказавшись на опушке, Зенк взглянул на «тарелку» и удовлетворённо кивнул:

— Да, вы — не штизаны. Их корабли выглядят иначе. — И, повернув голову к Мышкину, торопливо продолжил: — Я хочу вас предупредить. Немедленно улетайте отсюда, вам грозит опасность. На Дане штизаны построили крепости, откуда их корабли вылетают в разных направлениях. Они часто пролетают над нашей деревней. Если они вас заметят, то убьют не задумываясь.

— Спасибо, Зенк, — с чувством произнёс Михаил Борисович. Потом обратился к Светлане Александровне:

— Госпожа Полянская! Вы ещё не связывались с «Бирмингемом»?

— Пытались. Но связь продолжалась меньше минуты, после чего прервалась. Радисту удалось лишь понять, что наш звездолёт внезапно атакован. Получается, что Зенк сказал нам правду. Ребята, скорее всего «Бирмингем» погиб, и мы остались на этой планете совершенно одни, — её голос дрогнул.

Исследователи словно оцепенели, услышав страшную весть.

— Послушай, Зенк, — после некоторого раздумья обратился Михаил Борисович к пастуху, — ты хочешь нам помочь?

— Да, хочу, — тут же откликнулся данианин.

— Дело в том, что наш большой корабль, на котором мы прилетели, уничтожили штизаны. Теперь они тоже наши враги, понимаешь?

— Понимаю, Ми-ха-ил. Вам нужно спрятаться, правильно?

— Да, Зенк. Нас слишком мало, и нам нужно дождаться помощи от своих соплеменников: они нас в беде не бросят.

— В таком случае, летите туда, — Зенк показал рукой на запад. — В пяти днях пути начинаются горы. Увидите одиноко стоящую скалу, напоминающую колонну, и возле неё ищите вход в пещеру. Она очень большая. Там вы легко спрячете ваш корабль.

— Спасибо, Зенк, большое спасибо. Позволь задать тебе последний вопрос: ты случайно не знаешь, почему наших врагов зовут штизанами?

— Как не знать? Конечно, знаю. Мне дед рассказывал, когда был жив. Так называется их планета — Штизан.

Мышкин удовлетворённо кивнул:

— Прощай, Зенк. Пожалуйста, никому о нас не рассказывай. И помни: скоро на вашей планете всё изменится в лучшую сторону.

— Прощайте, люди, — грустно сказал Зенк, глядя, как учёные один за другим исчезают в летательном аппарате. Вскоре «тарелка» отделилась от поляны, плавно набрала высоту и быстро скрылась за деревьями в указанном пастухом направлении. Тяжело вздохнув, Зенк направился в лес, и вскоре оттуда раздалось щёлканье хлыста и визг «свиней», отставших от стада.

…Едва разведчики вернулись в «тарелку», как Светлана Александровна скомандовала:

— Все по местам. Приготовиться к взлёту!

Потом, застёгивая ремни безопасности, обратилась к Лемехову:

— Александр Петрович! Держите курс строго на запад и ведите «тарелку» как можно ниже, чтобы нас не засекли вражеские радары.

Лемехов, не поворачивая головы, в знак согласия молча поднял большой палец правой руки, и стал сосредоточенно следить за показаниями приборов. Хотя он был в скафандре, Светлана Александровна по памяти представила историка без него. Александр Петрович, немного выше среднего роста, с крепкой шеей, коротко стриженными светлыми волосами и проницательными серыми глазами выглядел лет на тридцать пять. На рельефных скулах, когда он был чем-то взволнован, перекатывались желваки. Во всём облике Лемехова чувствовалась большая физическая сила.

«Настоящий мужчина, как и мой Вася», — подумала Светлана Александровна, но тут же вспомнила, что никогда больше не увидит своего мужа. На её глаза навернулись слёзы, подбородок предательски задрожал. Огромным усилием воли она взяла себя в руки и, всматриваясь в проносящийся под самой «тарелкой» инопланетный лес, тихо произнесла:

— Александр Петрович! Скоро покажутся горы. Нас интересует одиноко стоящая скала, напоминающая колонну.

— Понял, командир, — ответил Лемехов и немного сбросил скорость, заметив далеко по курсу заснеженные пики горных вершин. Остальные члены экипажа во время полёта хранили молчание. Собственная судьба беспокоила их лишь во вторую очередь. Гибель «Бирмингема» повергла учёных в уныние. У каждого на звездолёте были близкие люди, с которыми они сдружились за время долгого перелёта с Земли. У мужчин руки невольно сжимались в кулаки при мыслях о встрече с безжалостными врагами, но пока ничего поделать было нельзя.

По мере приближения к горам, местность под «тарелкой» стала ощутимо меняться. Появились новые породы деревьев, первые горные отроги. Глядя в иллюминаторы, учёные заметили две небольшие речки, и вдруг как-то неожиданно быстро стемнело. Это один из высоких горных пиков закрыл собой Ахернар.

— Светлана Александровна! — повернулся к командиру Лемехов, убавляя скорость движения «тарелки» почти до минимума. — Не об этой ли скале вы упоминали?

Он указал на необычное скальное образование, находящееся километрах в двух к юго-западу.

— Видимо, это она и есть, — ответила старший биолог.

— Внимательно смотрите вниз, — обратилась она ко всем учёным. — Где-то здесь должен быть вход в большую пещеру.

Светлана Александровна удовлетворённо отметила, что объект их поисков совершенно невидим сверху, и, значит, штизанам не удастся заметить людей. «Тарелка» четыре раза пролетела в непосредственной близости от пещеры, так ничего и не обнаружив. Только с пятой попытки, снизившись почти до самой поверхности и включив фары, Александр Петрович обнаружил вход в убежище.

Вопросительно взглянув на Светлану Александровну и получив в ответ утвердительный кивок, Лемехов осторожно повёл «тарелку» внутрь. Внезапно с правого борта летательного аппарата к выходу пещеры метнулись две крупные тени, и воздух содрогнулся от громкого рычания.

— Это что-то невероятное! — восхитился Приставкин. — Я всё-таки успел их разглядеть: здесь обитают зубастые твари, совмещающие в себе качества тигров и давно вымерших на Земле пещерных медведей. Как хорошо, что у нас есть бластеры.

С Романом Игоревичем никто спорить не стал, а Лемехов, аккуратно посадив «тарелку» посреди пещеры и выключив двигатель, многозначительно сказал:

— Бластеры, конечно, хорошая вещь, но воздушной смеси в наших скафандрах осталось меньше, чем на восемь часов.

С минуту все сидели молча, привыкая к полумраку, воцарившемуся в «тарелке» с момента отключения двигателя. Только несколько лампочек под потолком, закрытых матовыми плафонами и питающихся от аккумулятора, да неподвижно замершие фосфоресцирующие стрелки приборов немного рассеивали темноту.

— Господа! Какие у вас будут предложения по поводу возникшей ситуации? — спросила Светлана Александровна.

— Да чего уж там! — махнул рукой Приставкин. — Все мы прекрасно понимаем, что если хотим выжить и дождаться помощи, то в первую очередь нужно попробовать приспособиться к чуждой для нас атмосфере. Поэтому я, с вашего позволения, уважаемая Светлана Александровна, выйду из «тарелки», сниму шлем скафандра и стану подопытным кроликом.

— Дельное предложение, — согласился Олег Владимирович Скворцов. — Только одному тебе идти никак нельзя.

— Это почему же? Зачем ставить опыт сразу на нескольких? — искренне возмутился Роман Игоревич.

Скворцов скривился, словно съел лимон: его начинало раздражать, что коллега не понимает прописных истин, которые приходится разъяснять как малому ребёнку.

— Да потому, что ты станешь не подопытным, а самым настоящим кроликом! Ты забыл о хищниках, которые бродят неподалёку?

— Олег Владимирович прав, — вмешалась Елена Михайловна Кузнецова, врач по профессии. — Предлагаю пойти втроём, а ещё лучше — вчетвером.

— Вот что, господа. Я вас внимательно выслушала, а теперь скажу, как мы поступим, — голос Светланы Александровны звучал чётко и властно. Все немедленно замолчали, поскольку ни на минуту не забывали, что старший биолог является начальником экспедиции. Даже здесь, на чужой планете, на огромном расстоянии от Земли привычка неукоснительно соблюдать дисциплину взяла верх над собственными желаниями и стремлениями рядовых членов экипажа.

— В первой партии пойдут Приставкин, Скворцов, Лемехов и я. Естественно, мы вооружимся бластерами, но дышать свежим воздухом этой замечательной планеты станем по-очереди. Первым, так и быть, шлем скафандра снимет Роман Игоревич. На тот случай, если у него закружится голова, и, чтобы её невзначай не откусили, остальные трое будут его страховать. Потом через каждые полчаса очередной член экипажа будет снимать шлем, а Роман Игоревич через два часа вернётся в «тарелку». Ему на смену выйдет Мышкин и так далее, очерёдность не имеет значения. Единственное моё условие — Елена Михайловна, так как она врач, покинет «тарелку» последней.

— Вероятнее всего, — сказала Светлана Александровна после небольшой паузы, — все мы заразимся неизвестными земной науке болезнями, но, в связи с тем, что выбора у нас всё равно нет, будем надеяться, что лекарства, имеющиеся на борту корабля, поставят нас на ноги. При такой последовательности наших действий вероятность того, что мы одновременно почувствуем себя плохо, ничтожно мала. Таким образом, те, кто будет чувствовать себя лучше, смогут ухаживать за больными. Надеюсь, что выздоровевшие смогут помочь тем, кто заболеет в числе последних. Всё понятно? Тогда тех, кого я назвала, прошу на выход.

Проследовав через шлюзовую камеру, учёные выставили вперёд оружие и включили фонарики, вмонтированные в шлемы их скафандров. Хищников поблизости не оказалось, но пол в пещере густо устилали кости их жертв. Держась вместе, смельчаки обошли всю пещеру и убедились, что выход из неё имеется только один. Никаких ответвлений и длинных коридоров не наблюдалось, так как пещера имела форму почти правильной полусферы. С высокого потолка местами свисали сталактиты, хотя длина их была невелика.

— Что ж, Роман Игоревич, можете обнажить свою голову, — с лёгкой иронией разрешила Светлана Александровна. Приставкин выключил фонарик и, передав свой бластер Скворцову, ловким движением снял шлем. Было заметно, как он на несколько секунд задержал дыхание, и лишь потом потихоньку вдохнул носом инопланетный воздух. Ничего не произошло. Учёный вдохнул ещё несколько раз и внезапно чихнул.

— Ну и вонь здесь стоит, — сообщил он, смешно сморщив нос и беря свой бластер из рук товарища. — Пойдёмте на свежий воздух.

Светлана Александровна внимательно посмотрела ему в лицо. Перед ней стоял, смущённо улыбаясь, симпатичный мужчина лет сорока с чёрными, слегка вьющимися волосами средней длины, изящными усиками и в очках, придающих ему вид чрезвычайно умного человека, каковым он, впрочем, и являлся.

— Пойдёмте, — согласилась старший биолог, убедившись, что «подопытный кролик» не задыхается и в обморок, по-видимому, падать не собирается. Осторожно перешагивая через крупные кости и с хрустом ломая мелкие, небольшой отряд проследовал к выходу из пещеры мимо исследовательской «тарелки». Стало заметно светлее, и Светлана Александровна распорядилась выключить фонарики.

Оказавшись у самого выхода, Приставкин сделал глубокий вдох и остановился, поражённый открывшимся перед ним пейзажем. Остальные, встав рядом с ним, испытали те же чувства. Справа, метрах в ста от них, стояла одинокая скала, у подножия которой в изобилии рос необычайно красивый кустарник, весь усыпанный розовыми цветами. Впереди, насколько хватало взгляда, простирался лес. Он состоял из нескольких пород деревьев; некоторые из них до боли напоминали земные голубые ели, только хвоя на них, по-видимому, была длиннее. Изредка встречались невысокие «сосны» с желтовато-зелёной корой и какими-то необычными плодами, заметно отличающимися от сосновых шишек. Слева, перекатываясь по камням, весело журчал ручей, а прямо перед входом в пещеру раскинулся каменистый луг, покрытый разнообразными растениями, самые высокие из которых достигали примерно метровой высоты. Некоторые из них цвели. Многочисленные насекомые перелетали с цветка на цветок. В воздухе явственно слышалось их жужжание.

Лёгкий ветерок развевал волосы Приставкина. Он поднял голову, любуясь безоблачным зеленовато-голубым небом, и тут же отпрянул вглубь пещеры.

— Все назад! — встревожено крикнул он. Люди инстинктивно подчинились, попятившись на несколько шагов и подняв бластеры.

— Что случилось? — с беспокойством в голосе спросила Светлана Александровна.

— Штизаны, — отрывисто вымолвил Роман Игоревич.

— Неужели выследили нас?! — гневно воскликнула старший биолог.

— Не думаю, — убеждённо произнёс Приставкин. — Две их «тарелки» на значительной высоте пролетели вдалеке от нас.

— А кто такие «штизаны»? — поинтересовался Лемехов.

— Те самые, которые уничтожили «Бирмингем» и поработили местное население, — пояснил Приставкин и тут же, взглянув на Светлану Александровну, задал ей вопрос: — Можно я осторожно выгляну?

— Давайте, Роман Игоревич, только очень осторожно, — после некоторого колебания позволила начальник экспедиции.

Биолог снова приблизился к выходу из пещеры. Некоторое время он тщательно осматривал начинающее потихоньку темнеть небо и затем удовлетворённо сказал:

— Я был прав. Никаких признаков присутствия штизанов.

— Штизаны, шарлатаны, меломаны, — произнёс Скворцов, в свою очередь приближаясь к выходу. — Откуда появилось такое дурацкое название?

— Вы что, когда находились в «тарелке», не слышали, как мы беседовали с местным жителем? — удивилась Светлана Александровна.

— Слышали, но только начало разговора, а потом начались такие помехи, что понять что-либо стало просто невозможно, — словно оправдываясь, ответил Лемехов.

— Вот оно что… — протянула Светлана Александровна. — Местный пастух объяснил нам, что родина пришельцев — планета, которую они называют Штизан. — Мельком глянув на наручные часы, входящие в комплект скафандра, она повернулась к Скворцову: — Так! Полчаса прошли. Теперь ваша очередь, Олег Владимирович.

— Моя, так моя. Спорить не буду, — пробасил тот, снимая шлем. — Эх, хорошо-то как! Воздух гораздо лучше, чем в скафандре. Ароматный воздух!

— Я начинаю вам завидовать, — полушутя-полусерьёзно сказал Александр Петрович. — Чур, я — следующий.

— Не возражаю, — улыбнувшись, ответила Светлана Александровна. Впрочем, на ней пока был надет шлем, поэтому её улыбки никто из стоящих рядом мужчин не заметил. Женщина поймала себя на мысли, что её переживания по поводу неопределённости положения, в котором оказались участники экспедиции, постепенно уступают место положительным эмоциям. Ей начинала нравиться эта планета. Люди, с которыми судьба свела её на неопределённо длительный срок, были надёжными товарищами, и что-то в глубине сердца подсказывало ей, что всё будет хорошо.

— Надо же, пения птиц почти не слышно, — заметил Скворцов. — Хоть бы одна мимо пролетела.

— А ты голову подними, и поймёшь причину, — с едва заметной иронией ответил ему Приставкин.

Все взглянули вверх и вскоре заметили стаю больших, по всей видимости, хищных птиц, отдалённо напоминающих земных орлов. Они лениво шевелили крыльями, казалось, не прилагая никаких усилий, чтобы держаться в воздухе. Ветер постепенно относил их в сторону леса. Вдруг один из «орлов» камнем упал вниз и через некоторое время на небольшой высоте пролетел над людьми, крепко держа в когтях свою добычу — пушистого лесного зверька, который отчаянно кричал и пытался вырваться. Остальные птицы продолжили свой неторопливый полёт, словно ничего не случилось.

Постепенно темнело. Жужжание насекомых стихло, но вскоре со всех сторон раздались стрекотание и прочие незнакомые людям звуки, не поддающиеся точной формулировке.

— Давай, Саша, снимай шлем, — вновь взглянув на часы, сказала Светлана Александровна.

— С удовольствием, — откликнулся историк и подставил лицо под лёгкий ветерок, несущий прохладу. Прошло ещё минут двадцать. На небе зажглись первые звёзды. Люди стояли у входа в пещеру и думали каждый о своём. В глубине леса послышалось грозное рычание, которое с каждой минутой становилось всё отчётливее.

— Хозяева возвращаются, — спокойно произнёс Лемехов, снимая бластер с предохранителя. Мужчины последовали его примеру. Вскоре рычание превратилось в рёв, от которого, казалось, разрушатся окрестные скалы.

— Светлана Александровна, посветите нам, — попросил Александр Петрович.

Женщина зажгла фонарик, который тут же выхватил в сгустившихся сумерках оскаленную пасть хищника невероятных размеров. Он находился метрах в пятнадцати от людей и уже готовился к прыжку. Светлана Александровна успела разглядеть полосатую морду с изогнутыми клыками и огромные когтистые лапы. Залп из трёх бластеров превратил это чудовище в бесформенную груду пережаренного мяса, которое шипело, постепенно остывая и распространяя вокруг себя тошнотворный запах палёной шерсти. Другой хищник бросился обратно в лес, и Светлана Александровна, в свою очередь сняв шлем, долго вслушивалась в удаляющийся треск ломающегося кустарника.

— Это ещё что такое? — удивился Скворцов, указывая рукой на странное свечение, только что появившееся над дальней частью леса. — На пожар, вроде бы, не похоже!

— А ты взгляни на скалу, и всё поймёшь, — в голосе Приставкина звучал явный сарказм.

Все посмотрели на скалу. Её верхнюю часть окутал оранжевый ореол, с каждой минутой разгоравшийся всё сильнее. Скворцов недоумённо пожал плечами.

— Я пока тоже ничего не понимаю, — признался Лемехов. Старший биолог сконфуженно молчала, тем самым признаваясь в собственной неосведомлённости.

— Друзья, мы с вами наблюдаем замечательное явление местной природы, — терпеливо и в тоже время с ироничными нотками в голосе произнёс Роман Игоревич. — Это восходит спутник Даны.

Учёные переглянулись. Удивительно, что такое простое объяснение не пришло им в голову. Вскоре макушка оранжевого шара показалась над лесом, а ещё через несколько минут спутник планеты предстал перед землянами во всей красе.

— Апельсин, да и только! — рассмеялся Скворцов. — Однако надо же нам его как-нибудь назвать.

— Пусть пока побудет апельсином, — серьёзно сказал Приставкин и пояснил, увидев вопросительные взгляды товарищей: — У спутника наверняка есть название, которое ему дали местные жители, а раз так, то мы не в праве его переименовывать…

— Иди в «тарелку», умник, — подойдя к биологу, шутливым тоном оборвала его умозаключения Светлана Александровна и уже серьёзнее добавила: — Пойдём, мы тебя проводим.

Она непроизвольно улыбнулась, что не укрылось от мужчин. Лемехов же, как зачарованный, смотрел на лицо своей начальницы в ореоле оранжевого света. Её золотистые волосы в этот момент отливали красной медью. Александр Петрович словно впервые увидел её. «А ведь она вдова и, значит, свободна», — подумал он и тут же постарался прогнать от себя неуместную и несвоевременную мысль. Но сделать это ему оказалось не под силу.

Глава 4

Перед тем, как устроиться на ночной отдых, Светлана Александровна составила график дежурства, поскольку инкубационный период возбудителей инопланетных болезней был неизвестен. Исследователи могли почувствовать себя плохо как уже в ближайшие часы, так и в течение нескольких суток. Поэтому дежурили по три человека, сменяясь каждые два часа. Ночь прошла спокойно. Люди спали до позднего утра, приведя спинки кресел в удобное положение. При этом скафандры сняли за ненадобностью и включили принудительную вентиляцию.

Утром, несмотря на протесты учёных, утверждавших, что они чувствуют себя превосходно, Елена Михайловна измерила всем температуру специальным прибором, который в считанные секунды выдавал информацию о состоянии пациента на небольшом экране. Лемехов следил за её уверенными действиями. Женщина выглядела лет на сорок пять. У неё были короткие густые чёрные волосы и резко очерченные черты лица. Врач отличалась плотным телосложением, обладала сильным характером и не терпела возражений, если дело касалось её профессиональной деятельности. А специалистом она действительно была классным.

Температура у всех оказалась нормальной, и после лёгкого завтрака учёные занялись уборкой пещеры. Надев перчатки, они стали выносить кости и накопившийся мусор далеко от своего нового жилища, засыпая впадину на поверхности почвы. Работа быстро спорилась, так как Скворцов и Лемехов использовали носилки, входящие в комплект оборудования «тарелки».

Землян, покидавших пещеру, каждый раз сопровождали четверо мужчин с бластерами наизготовку. Наблюдая за небом, чтобы вовремя предупредить своих товарищей о появлении штизанов, Светлана Александровна и Михаил Борисович Мышкин всё это время стояли у входа в пещеру. Именно с этого места хорошо просматривалась линия горизонта. Но всё обошлось, ни одна вражеская «тарелка» так и не показалась.

По профессии Михаил Борисович был ботаником, и несколько раз ловил себя на мысли, что ему очень хочется подробно рассмотреть чрезвычайно интересующее его цветущее неподалёку растение, но, каждый раз бросая беглый взгляд на серьёзное лицо старшего биолога, не решался покинуть свой пост. Моложавый, высокий блондин с длинными волосами, мускулистый, с сильными руками и сильными же пальцами, тонкий психолог, он пользовался успехом у женщин. Всё чаще поглядывая на Светлану Александровну, Мышкин постепенно забыл об инопланетном растении и полностью перенёс своё внимание на обаятельную начальницу, стоящую в двух шагах от него. Чем дольше он смотрел на неё, тем больше она ему нравилась; и ботаник уже всерьёз размышлял о том, что было бы неплохо за ней приударить, только нужно немного подождать, пока у Светланы утихнет душевная боль после смерти мужа.

Закончив уборку, учёные вернулись в «тарелку», где после обеда Елена Михайловна стала снова измерять им температуру. Завязавшаяся между землянами непринуждённая беседа была прервана её громким участливым голосом:

— Владимир Вячеславович, как вы себя чувствуете?

— В горле немного першит, и голова начинает болеть, — признался Капустин. Он выглядел лет на сорок, с огненно-рыжей шевелюрой и лицом, усыпанным веснушками. Взоры всех окружающих обратились на него. От повышенной температуры лицо Владимира Вячеславовича порозовело. Пощупав у больного пульс и проведя осмотр носоглотки, Елена Михайловна озабоченно произнесла:

— Будем надеяться, что перед нами одна из разновидностей гриппа.

Достав из аптечки упаковку сильнодействующего комплексного противовирусного препарата, она дала Капустину одну таблетку. Скворцов заботливо подал больному стакан с водой.

Через некоторое время ещё у одного учёного стала повышаться температура, а Капустин начал чихать и кашлять. Тогда Елена Михайловна, не дожидаясь у других появления признаков заболевания, назначила всем, включая себя, тот же самый препарат.

К ночи исследовательская «тарелка» превратилась в лазарет. Заболевших было уже шестеро. У Капустина, несмотря на интенсивное лечение, температура поднялась до сорока градусов. Утром на ногах оставались трое: Скворцов, Елена Михайловна и Лемехов. Они ухаживали за своими больными товарищами. Капустину стало немного лучше, температура у него начала спадать, и он забылся тревожным сном.

Обедал Лемехов в одиночестве. Несмотря на бессонную ночь, он чувствовал себя достаточно бодро. Закончив есть, Александр Петрович взглянул на часы и выпил таблетку. Потом пошёл давать лекарство остальным. Покончив с этим делом, сел за выдвижной столик и внёс записи в тетрадь, в которой отметил время приёма лекарства каждым заболевшим. «Вот незадача, — подумал Лемехов, — когда болезнь свалит и меня, кто будет ухаживать за моими товарищами?»

Утром Капустин проснулся, почувствовав, что кто-то подошёл к нему вплотную. Открыв глаза, он увидел перед собой осунувшееся лицо Лемехова.

— Как дела, дружище? — поинтересовался Александр Петрович.

— Гораздо лучше. Есть хочется.

— А мне уже ничего не хочется, только спать.

— Что, тоже заболел? — участливо спросил Капустин.

— Нет, температура у меня нормальная. Устал вот немного…

— Так ложись и спи. Скажи лишь, что нужно делать, я справлюсь.

Лемехов всё объяснил, после чего лёг в своё кресло и моментально уснул. Вскоре раздался его богатырский храп.

«Удивительный человек», — подумал Владимир Вячеславович, вставая с кресла. Он подошёл к столику и стал знакомиться с записями в тетради…

Через трое суток почти весь экипаж был здоров. Некоторые ещё испытывали лёгкую слабость, а Скворцова пришлось лечить от бронхита — вирус вызвал у него осложнение. Лемехов так и не заболел. Выспавшись и с аппетитом поев, он сменил уставшего Капустина и продолжил ухаживать за выздоравливающими товарищами.

— Надо же! — удивлялась Елена Михайловна. — Вероятность того, что кто-то из нас окажется невосприимчив к болезни, один шанс из миллиона. И вот — пожалуйста!

— Это не иначе, как добрый знак судьбы, — с улыбкой глядя на Лемехова, сказала Светлана Александровна. — Значит, у нас и дальше всё будет хорошо.

— Конечно, — согласился историк, — нам непременно будет везти и впоследствии. Однако уже сейчас нужно идти на охоту: запасы продуктов подходят к концу. Питьевой воды тоже почти не осталось. Хорошо, что ручей рядом.

Он взял пустую канистру и, оглядев мужчин, спросил:

— Кто идёт со мной?

— Подождите, Александр Петрович! — встрепенулась Елена Михайловна. — Воду нужно обязательно кипятить, и даже руки мыть исключительно кипячёной водой, иначе мы заразимся ещё какой-нибудь гадостью.

— Тогда сначала заготовим дрова, — согласился Лемехов. Он поставил канистру обратно и открыл один из шкафчиков с инструментами. Достав пилу и два топора, в сопровождении четырёх товарищей направился к шлюзовой камере.

Ближе к вечеру Александр Петрович угощал своих слегка похудевших коллег варёным мясом. Все ели и нахваливали.

— Жаль, что у нас сóли не так уж много осталось, — посетовала Светлана Александровна.

— Невелика беда, со временем найдём, — отозвался Капустин. — Но какого зверя Александр Петрович подстрелил! Представьте: по внешнему виду он похож на лося, однако шкура у него пятнисто-полосатая. А форма рогов и вовсе, как у козла, только гораздо большего размера.

— Александр Петрович прямо-таки снайпер, — поддакнул Приставкин, который тоже ходил на охоту. — Я и опомниться не успел, как он уже вскинул ружьё и — «бах!» — с одного выстрела наповал.

— Так вы меня совсем захвалите, ещё зазнаюсь, — улыбнулся Лемехов. — Ничего удивительного в моей меткости нет: в юности я немного увлекался биатлоном.

Постепенно разговор учёных сконцентрировался на воспоминаниях об их жизни на Земле. Люди давно перешли на «ты», словно всегда были добрыми товарищами. Только к Светлане Александровне все присутствующие продолжали обращаться исключительно по имени-отчеству. Так тысячелетиями было заведено в Английской Империи: руководители любого ранга пользовались у подчинённых непререкаемым авторитетом, их приказы не обсуждались. Но и спрос с начальника за непродуманные и ошибочные решения был велик. Поэтому, когда руководитель экспедиции попросила слово, учёные немедленно замолчали.

— Господа, — официальным тоном сказала Светлана Александровна, — я полностью разделяю вашу радость. Это прекрасно, что мы сумели приспособиться к жизни на этой замечательной планете, что все мы живы и здоровы. Но, уважаемые коллеги! Вспоминая Землю, мы забыли о своём долге перед ней. Ведь у нашей Империи появился могущественный, безжалостный враг. Я считаю, что раз уж мы оказались здесь, то обязаны хотя бы попытаться чем-то помочь нашей цивилизации, например, узнать о штизанах как можно больше. Я пока ещё не решила, как именно мы это сделаем, поэтому прошу каждого из вас хорошенько поразмыслить и потом высказать мне свои соображения.

— Я уже думал об этом, — тут же отреагировал Приставкин. — Мне кажется, что решение лежит на поверхности. Ведь у нас есть знакомый среди местных — Зенк. У него или при его помощи можно попытаться добыть интересующую нас информацию.

— Правильно мыслит Роман Игоревич, — поддержал Приставкина Лемехов. — Этот Зенк единственный, на кого мы можем положиться. К тому же я помню примерный маршрут к его деревне.

— Видимо, так мы и поступим, — задумчиво произнесла Светлана Александровна. — Как вы считаете, Александр Петрович, сколько людей вам понадобится, чтобы с максимальной безопасностью добраться до деревни, где живёт пастух?

— Трудно сказать, — почесал затылок Лемехов. — Пожалуй, четыре человека мне вполне хватит. Если вы не возражаете, я сам подберу участников экспедиции.

— Хорошо, Александр Петрович. С завтрашнего дня готовьтесь к походу. Судя по всему, лето здесь только вступило в свои права. Поэтому особо не торопитесь, возьмите всё необходимое и в пути будьте как можно внимательнее.

…Ранним утром, на третий день после этого разговора, мужчины, выбранные Лемеховым, попрощались с товарищами и углубились в лес. В состав небольшого отряда вошли Капустин, Мышкин, Приставкин и недавно выздоровевший Скворцов. Последний был отличным стрелком, что и явилось решающим обстоятельством для включения его в состав экспедиции.

В руках земляне держали бластеры. За плечами каждый нёс рюкзак, в котором, кроме солидного запаса кипячёной воды, находились чистая одежда и многочисленные хозяйственные мелочи: ножи, электрические фонарики, небольшие топорики и прочие крайне необходимые для путешествия по незнакомой местности вещи. В свой рюкзак Лемехов положил аккуратно свёрнутую длинную сверхпрочную верёвку, молоток, гвозди и альпинистское снаряжение. У историка имелся солидный запас патронов. Кроме того, тяжёлая коробка с патронами лежала в рюкзаке Скворцова, который удобно пристроил на плече автоматическую десятизарядную винтовку с оптическим прицелом.

Своё двуствольное ружьё Александр Петрович вручил Капустину. Оно предназначалось для охоты на крупного зверя. Приставкину доверили аптечку, которая имела весьма внушительный вид и еле помещалась в его рюкзаке. Елена Михайловна снабдила путешественников медикаментами на все случаи жизни. Мышкин же нёс электронный переводчик, повесив его на шею и бережно придерживая левой рукой. Без этой сложной машинки экспедиция превращалась в пустую трату времени, поэтому в рюкзаке у Михаила Борисовича имелся ещё один электронный переводчик, упакованный в герметично закрывающуюся коробку из прочного пластика.

Учёные были одеты в зелёные комбинезоны, застёгивающиеся до самого подбородка и заправленные в высокие удобные сапоги. На головы мужчин были надеты специальные шлемы с тончайшей сеточкой, закрывающей лицо и шею. Руки защищали эластичные перчатки. Вся эта экипировка должна была предохранить участников экспедиции от укусов насекомых.

Во время подготовки к походу Скворцов предложил Светлане Александровне поддерживать двухстороннюю радиосвязь. Однако старший биолог категорически воспротивилась реализации этой идеи, какой бы заманчивой на первый взгляд она ни казалась. Пусть небольшой, но существовал риск, что радиопереговоры засекут штизаны. А тогда враги уничтожат землян.

— Светлана Александровна! — убеждал Скворцов. — Наши устройства узконаправленного действия, и запеленговать их будет практически невозможно.

— Что значит «практически»? — поинтересовалась старший биолог. — Как вы можете так утверждать, не зная технических возможностей наших врагов? Нет уж, уважаемый Олег Владимирович, как ни хороша ваша идея, придётся от неё отказаться.

И вот теперь, стоя у выхода из пещеры и провожая взглядом удаляющийся отряд, Светлана Александровна представила лицо Лемехова и его немного застенчивую улыбку, с которой он смотрел на неё совсем недавно. Её память ещё хранила тембр его голоса, а слова, сказанные Александром Петровичем, вселяли в сознание женщины уверенность, что всё закончится благополучно. «Да, — подумала старший биолог, — такой человек, как Лемехов, сумеет с честью выйти из любой ситуации, даже самой сложной».

Она вернулась к оставшимся учёным и занялась повседневными делами. Однако вечером, когда Светлана Александровна ложилась спать, стоило ей закрыть глаза, как образ Лемехова снова возник перед ней. Она заснула с улыбкой, и всю ночь ей снились цветные сны о далёкой планете, имя которой — Земля.

Глава 5

…Вот уже второй день Лемехов вёл свой отряд в восточном направлении. Продолжительность суток на Дане составляла около двадцати двух часов, но разница в два часа по сравнению с Землёй оказалась несущественной. Поэтому учёные быстро привыкли к тому, что и день и ночь на этой планете были всего лишь на час короче, чем на Земле.

К чему они пока не могли привыкнуть, так это к многообразию растительного и животного мира на Дане, зачастую не похожего на представителей живых организмов, существующих на Земле. Путешественники находились относительно близко к экватору. Постепенно спускаясь в низину, учёные наблюдали зональную смену растительности подобно тому, как это происходит на родной планете. Через четыре часа после начала похода исчезли «голубые ели» и «сосны». Деревья стали заметно выше. Кое-где на пути отряда попадались небольшие болотца.

К вечеру первого дня путешествия разразился сильнейший ливень. Он начался так внезапно, что мужчины едва успели спрятаться под необычного вида деревом, ствол и ветви которого имели странную витую форму. Густая листва прикрывала учёных от потоков низвергающейся с неба воды. Стоящее неподалёку ещё более странное дерево, ствол которого сужался к основанию и был необычайно похож на перевёрнутую вверх дном бутылку, Лемехов в качестве убежища отверг, опасаясь, что оно может рухнуть в любой момент.

Когда дождь закончился, воздух стал необыкновенно тяжёлым, как бы осязаемым. Он был насыщен испарениями, незнакомыми резкими запахами. Люди дышали с трудом и обливались пóтом. Множество насекомых роились низко над поверхностью почвы. Начинало темнеть, и надо было подумать о ночлеге.

Приставкин, оглядев приютившее их дерево, предложил забраться на него и там переночевать. Он объяснил товарищам, что чем выше они поднимутся, тем меньше их будут тревожить насекомые, да и другие неземные твари вряд ли смогут добраться до людей. Будто в подтверждение слов биолога где-то неподалёку послышались глухое рычание хищника и предсмертный вскрик его жертвы. Учитывая, что ночёвка на земле могла оказаться опасной, Александр Петрович согласился с доводами Романа Игоревича и дал команду лезть на дерево. Это оказалось нетрудно, и вскоре учёные с комфортом расположились примерно на шестиметровой высоте. Точку опоры искать не приходилось. Она была практически везде. Прислонившись спиной к стволу, Скворцов оседлал толстую ветку, опершись ступнями ног в две соседние. Бластер он положил на колени, а рюкзак пристроил рядом в узком кольце, образованном одной из ветвей. Винтовку Олег Владимирович снимать не стал, потому что спать пока не собирался. Лемехов назначил его дежурить в первую очередь.

Быстро сгустились сумерки, и в наступившей темноте Скворцов охранял сон товарищей, чутко вслушиваясь в незнакомые лесные звуки. Олег Владимирович надеялся, что скоро взойдёт спутник Даны, и станет хоть что-нибудь видно. Пока же сквозь густую листву едва пробивался лишь рассеянный свет далёких звёзд.

Примерно через полчаса оранжевое сияние заструилось в воздухе, и Скворцов облегчённо вздохнул, так как сектор обзора существенно расширился. Всё же учёный не мог с уверенностью определить, что именно он видит на расстоянии — настолько необычно выглядели окружающие деревья, трава внизу и оранжевый свет над головой.

Олег Владимирович, любивший плотно и вкусно поесть, с удовольствием вспомнил, что на ужин было приготовлено варёное мясо зверька, похожего на огромную белку, которого он подстрелил собственноручно. Сглотнув наполнившую рот слюну, инженер волевым усилием отбросил столь приятные воспоминания и с удвоенным вниманием стал вслушиваться в доносящиеся издали крики инопланетных то ли животных, то ли птиц.

Посмотрев в очередной раз на траву и роящихся внизу насекомых, Скворцов заметил какое-то совсем уж непонятное явление. У него создалось впечатление, что огромный ствол дерева, слегка извиваясь, медленно ползёт по поверхности лесной почвы, временами замирая, так что учёному даже стало казаться, что это всего лишь игра света и тени.

«Ползающих деревьев не бывает», — решил Олег Владимирович, но в следующую секунду «дерево» неожиданно быстро метнулось вперёд и изогнулось под углом в девяносто градусов, так что его макушка оказалась в каких-нибудь двух метрах под ногами сторожа. «Змея! — холодея от ужаса, подумал Скворцов. — Гигантская змея!» Он едва успел снять бластер с предохранителя и прицелиться, как голова чудища оказалась возле него, а в широко открытой пасти, способной поглотить быка, учёный увидел два ряда огромных зубов.

Но поживиться инженером инопланетному хищнику не довелось. Три раза подряд нажал Олег Владимирович на кнопку бластера, в результате чего голова огромной змеи отлетела в сторону, а оставшаяся часть тела принялась биться в конвульсиях под деревом, испытывая невероятную боль в связи с тем, что первый выстрел пришёлся прямо в открытую пасть и выжег хищнику значительную часть внутренностей. От шума проснулись товарищи Скворцова. Сообразив в чём дело, они с нескрываемым отвращением наблюдали за довольно длительной агонией ужасной змеи. Наконец, Лемехову это надоело, и он, тщательно прицелившись, выстрелил.

Почти сразу мучения лесного чудища прекратились, но окончательно тишина наступила лишь после того, как перестали трястись ветви дерева, по которому пришёлся удар могучего хвоста. Это было то самое дерево, похожее на перевёрнутую бутылку. От удара его ствол треснул, и «бутылка» упала на траву, а из лопнувшего «горлышка» ещё несколько минут с бульканьем выливалась какая-то жидкость. В воздухе отчётливо запахло прокисшей квашеной капустой.

— Да-а-а… — выдохнул Скворцов, — весёленькая ночка!

— Спасибо за бдительность, Олег Владимирович! — отозвался со своего места Лемехов.

— Не за что. Эта тварь хотела начать свой ужин с меня.

— И тем не менее. Постарайтесь заснуть, теперь я подежурю.

— Как скажете, Александр Петрович.

Скворцов устроился удобнее, и вскоре ему действительно удалось уснуть. Но спал он беспокойно, иногда вскрикивая, и несколько раз вздрагивал всем телом, так что, в конце концов, бластер соскользнул с его коленей и, пару раз стукнувшись о ветви, расположенные ниже, упал в траву. Хорошо ещё, что Олег Владимирович не забыл поставить его на предохранитель.

Дежуривший в это время Капустин, услышав звук упавшего предмета, включил фонарик и посветил вниз. Обнаружив, что это всего лишь бластер, он успокоился и выключил фонарик. «Бластер несъедобен, так что ничего ему до утра не сделается», — решил Владимир Вячеславович и сквозь листву дерева стал наблюдать, как на востоке небо потихоньку стало светлеть.

…Проснувшись ранним утром, мужчины вспомнили события минувшей ночи. Посмотрев вниз, они увидели, что тушу поверженного чудовища со всех сторон облепили какие-то мелкие зверьки. Они довольно попискивали и острыми зубками ловко откусывали небольшие кусочки мяса. Дело продвигалось быстро, так как со всех сторон сбегались всё новые зверьки.

— Не нравится мне здесь, — брезгливо скривив губы, сказал Капустин. — Как вы считаете, Александр Петрович, не пора ли нам спуститься и уйти отсюда подальше?

— Пожалуй, самое время, — согласился Лемехов. — Давайте, мужики, быстро собирайтесь и следуйте за мной.

Учёные стали надевать рюкзаки, стараясь не забыть на дереве развешенную там и сям амуницию.

— Где же мой бластер?! — воскликнул Скворцов.

— Успокойся. Лежит под деревом, цел и невредим, — откликнулся Капустин.

— Все готовы? — спросил Лемехов. — Тогда вперёд.

Люди спустились с дерева. Скворцов подхватил своё оружие, и путешественники почти бегом отправились на восток, стараясь не наступать на зубастых зверьков. Всё же десятка два из них жалобно пискнули у мужчин под сапогами. Внимательно глядя себе под ноги, Приставкин заметил, как на одного из раздавленных зверьков тут же набросились двое соседних. «Типичные крысы, — подумал Роман Игоревич, — и, хотя они меньше земных, судя по всему, когда их много, также опасны».

По-прежнему двигаясь в быстром темпе, участники экспедиции удалились от места ночёвки километра на полтора и только теперь пошли медленнее. Скворцова одолевали мысли о еде. Пить тоже хотелось, но есть гораздо больше. Поэтому он снял с плеча винтовку и нетерпеливо высматривал добычу.

Случай проявить себя ему представился довольно быстро. Впереди среди деревьев показался просвет, и учёные остановились на краю большой поляны, на которой паслось стадо грациозных животных. Не долго думая, Олег Владимирович два раза выстрелил в ближайшего из них. Животное упало, а его длинноногие рогатые собратья опрометью кинулись в лес.

— Надо же, как он похож на оленя! — воскликнул Приставкин, приблизившись к охотничьему трофею Скворцова.

— Тем лучше для нас, — заметил Олег Владимирович, — значит, мясо у него вкусное. Александр Петрович, почему бы нам его не пожарить? — Скворцов уже мысленно предвкушал, как будет наслаждаться поджаренной на углях сочной олениной. Он даже зажмурился от удовольствия.

— Елена Михайловна категорически запретила есть жареное мясо, — с нотками сожаления ответил Лемехов. — Она считает, что если оно плохо прожарится, то мы рискуем чем-нибудь заболеть.

— Прожарится! Я его так прожарю — пальчики оближете! — с энтузиазмом воскликнул Капустин.

— Мы не заболеем, Александр Петрович. А часть мяса прокоптим и возьмём с собой, — поддержал товарищей Приставкин.

— Ладно, — сдался Лемехов, — жарьте!

Вскоре довольные мужчины, сыто отдуваясь, растянулись на травке. Рядом горел небольшой костёр, на котором Капустин коптил мясо, нарезав его тонкими ломтиками и насадив на прутик.

— Александр Петрович! — сказал Приставкин. — Странная вещь получается. Сколько идём, а местных так и не встретили. Неужели они здесь не живут?

— Может, и не живут, — согласился Лемехов, — наверное, боятся хищников, которые здесь водятся.

— Интересно, какое было у аборигенов общественное устройство до штизанского вторжения, и как они выживают сейчас, — полюбопытствовал Мышкин.

— Не знаю, как на других материках, а здесь однозначно был раннефеодальный строй. Может, и королевства какие существовали, — ответил Лемехов. — Во всяком случае, глядя на фотографии из космоса, я сделал именно такой вывод. Восточнее нас существует значительное количество городов. Рядом с ними — каменные крепости, правда, часть из них разрушена. Об остальном пока можно только гадать. Вот когда расспросим Зенка подробнее, глядишь, много нового узнаем. Но всё же местные, как их ни жалко, меня интересуют в последнюю очередь. Главное — разузнать как можно больше о штизанах. Если удастся — найти их слабые места. Только в этом случае окажется, что экипаж «Бирмингема» погиб не зря.

— Как-то я смотрел старый фильм о захвате инопланетного звездолёта, — задумчиво сказал Капустин, снимая с прутика прокоптившееся мясо, — так там штизаны все до одного были бессмертными. Для того чтобы их убить, применяли специальное оружие.

— К чему ты клонишь? Все мы в своё время смотрели этот фильм, — заметил Скворцов.

— Не верю я, что абсолютно все штизаны бессмертны. Это противоречит здравому смыслу, — Капустин замолчал.

— Продолжайте, Владимир Вячеславович, — попросил Лемехов. — Нас интересуют ваши выводы.

— Так вот, друзья. Сколько я ни думал на эту тему, но так и не смог себе представить, как руководство штизанов может веками оставаться у власти, если все их подчинённые равны им по силе. Мне кажется, что в этом случае неизбежны заговоры.

— Очень интересная мысль, — согласился Александр Петрович, — обсудим её как-нибудь в другой раз. А сейчас пора двигаться дальше. Мы и так потеряли много времени.

…Часа через четыре Лемехов вывел отряд к реке, которая, хотя и не была особенно широкой, всё же преградила путь в нужном направлении. Река медленно несла свои воды на север, изгибаясь в этом месте широкой излучиной, и оставалось только гадать, насколько она глубока. О том, чтобы переправиться вплавь, никто из учёных даже не помышлял. Брод искать также было бесполезно. Оставалось либо строить плот, либо…

— Не пойму, что там виднеется, — произнёс Лемехов, пристально вглядываясь вдаль по направлению течения реки.

— Далеко, толком не разберёшь, — ответил Скворцов. — По-моему, что-то висит над рекой.

— Пойдёмте, проверим, — предложил Приставкин. — А вдруг это мост? А что? Не в каменном же веке живут аборигены. Вполне могли

и мост построить.

— Могли, — согласился Лемехов. — Идите осторожно, берег обрывистый.

Лес местами подступал к самому берегу, густой колючий кустарник вынуждал учёных идти в обход. Лишь почти через час мужчины вышли на заросшую травой тропинку и неожиданно на маленькой полянке обнаружили полуразвалившееся деревянное строение, похожее на избушку. Выглядело оно заброшенным. Крыша местами провалилась. Дверь, сорванная с петель, лежала неподалёку от входа. Капустин осторожно наступил на неё носком сапога, и крайняя трухлявая доска рассыпалась от его прикосновения.

— Здесь давно никто не живёт, — сделал вывод Капустин. — Боюсь, что и ваш мост в таком же состоянии.

Не сговариваясь, учёные пошли по тропинке к реке и вскоре действительно увидели подвесной мост. Он состоял из четырёх канатов, свитых их древесных волокон, которые были связаны верёвками потоньше. Деревянный настил особого доверия не внушал. Кое-где доски вообще отсутствовали. Лемехов оценивающим взглядом долго смотрел на это сооружение, после чего скомандовал:

— Привал.

Мужчины уселись на траве в кружок и подкрепили свои силы копчёным мясом.

— Кипячёной воды почти не осталось, — сообщил Александру Петровичу Приставкин.

— Ничего. Сейчас переправимся, а там и воды вскипятим, и место для ночлега подыщем.

Руководитель экспедиции полез в свой рюкзак и достал из него длинный тонкий трос. Надёжно прикрепив его к стволу дерева, росшего в пяти метрах от начала моста, он надел на трос страховочный карабин.

— Я переправлюсь первым и закреплю трос на противоположном берегу, — пояснил Лемехов, — а потом буду вызывать вас по-очереди. Проявляйте бдительность: ещё довольно светло, и мы тут как на ладони.

Александр Петрович снова надел рюкзак, взял бластер, а свободный конец троса с помощью крепёжного устройства прицепил к ремню на поясе. Ступив на первую доску моста, он обернулся и улыбнулся мужчинам:

— Не переживайте, я справлюсь.

И точно. Продвигаясь вперёд, Лемехов проявлял необыкновенную ловкость. Лишь один раз доска под ним обломилась, и он чуть было не упал в воду, но успел ухватиться за канат и поставить ногу на следующую доску, которая, по счастью, оказалась крепче предыдущей. Не прошло и пятнадцати минут, как Александр Петрович стоял на противоположном берегу и крепил трос к дереву, которое он выбрал с таким расчётом, чтобы страховочный трос повис как раз над мостом.

— Владимир Вячеславович! Теперь ваша очередь!

Капустин закрепил на поясе карабин, надел рюкзак. На левое плечо он повесил ружьё Лемехова. Затем взял бластер и ступил на мост. Владимир Вячеславович тоже вполне благополучно преодолел водную преграду.

Третьим переправлялся Мышкин. Его угораздило провалиться точно посредине моста, и он повис на страховочном тросе. Ступни ног ботаника оказались в каком-нибудь метре от поверхности реки. Очевидно, шум от упавших в воду обломков досок привлёк внимание речных обитателей. Но всякая мелочь, которую можно было условно назвать «рыбой», исчезла также внезапно, как и появилась. Зато метрах в тридцати от Мышкина всплыл зверь непонятной породы и, разинув зубастую пасть, медленно, но уверенно двигаясь против течения, стал приближаться к несчастному ботанику.

Приставкин, увидев зверя, ахнул:

— Какой кошмар! Туловище бегемота, а голова, как у крокодила! Стреляйте же, Олег Владимирович!

Скворцов и так уже снял бластер с предохранителя и тщательно целился, ступив на самый край берега. С противоположной стороны реки в два голоса Лемехов и Капустин старались привлечь внимание Мышкина, который пытался подтянуться, ухватившись одной рукой за нижний канат моста. Наконец, он услышал предостерегающие крики и, повернув голову, встретился взглядом с речным хищником, который уже предвкушал хоть и необычную для него, но наверняка вкусную закуску. Стать закуской Михаил Борисович не захотел. Смертельная опасность придала ему сил. Мышкин напряг мышцы рук, перекинул правую ногу через канат и вскоре плашмя растянулся на уцелевших досках моста.

Грянул выстрел, но в этот раз Скворцов промахнулся. Оглушённый зверь издал угрожающий рык и скрылся под водой. Всё внимание учёных сосредоточилось на Мышкине, и лишь Его Величество Случай помог мужчинам остаться в живых. Михаил Борисович приподнял голову в тот самый момент, когда вдалеке над поверхностью реки появилась «летающая тарелка» явно инопланетного происхождения.

— Штизаны!!! — изо всех сил закричал Мышкин. — Прячьтесь, друзья!!

Учёные на обоих берегах реки отпрянули вглубь леса. Замаскировавшись в густом кустарнике, они с тревогой наблюдали, как штизанская «тарелка» сбросила скорость и плавно снизилась над мостом. На бортах «тарелки» располагались ракетные установки. Одна из таких установок оказалась как раз напротив куста, за которым притаились Лемехов с Капустиным. Выругавшись сквозь зубы, Александр Петрович протянул руку к товарищу.

— Дай ружьё!

Капустин подчинился, и Лемехов быстро зарядил ружьё двумя патронами.

Мышкин мысленно попрощался с жизнью, однако панике не поддался. Бластер лежал рядом с ним на ненадёжных досках настила. Ботаник незаметно снял его с предохранителя. Он понимал, что даже такое мощное оружие не способно разрушить вражескую «тарелку», но всё же на что-то надеялся.

Внезапно в днище боевого аппарата, который завис над Михаилом Борисовичем примерно на шестиметровой высоте, открылся люк, и из него сбросили верёвочную лестницу. Следом оттуда появился инопланетянин в скафандре и стал спускаться вниз. «Живьём хотят взять», — предположил Мышкин, но продолжил лежать неподвижно. Лишь когда из «тарелки» вылез второй противник, ботаник понял, что пора действовать. Он быстро сел и направил дуло бластера вверх.

Лемехов в этот момент целился в первого штизанина, но, увидев, что Мышкин поднялся, тут же оценил обстановку и изменил своё решение. Раздался звук выстрела. Пуля пробила скафандр второго штизанина, и он, взмахнув руками, упал в реку, ударившись при этом об один из верхних канатов моста.

Мышкиным владело только одно желание — попытаться сбить вражескую «тарелку». Страх за себя, который сначала мешал сосредоточиться, уступил место боевому азарту. Ботаник страстно хотел отомстить штизанам за гибель экипажа звездолёта. Выстрел Лемехова облегчил задачу Михаилу Борисовичу, который уже мог беспрепятственно целиться в открытый люк «тарелки». Ботаник с неистовством нажимал на кнопку бластера и не обращал внимания на первого штизанина, находившегося уже почти рядом с ним.

Вдруг в «тарелке» что-то взорвалось. Из люка полыхнуло огнём. Лестница оборвалась, и летательный аппарат боком вильнул над мостом. Пролетев ещё немного, он воткнулся ребром в реку и исчез под водой, подняв брызги, которые долетели до обоих берегов. Река в месте падения словно закипела от выходящих на поверхность пузырей воздушной смеси из поверженной вражеской «тарелки».

— Ура!!! — завопил Приставкин. — Бросай оружие, тяни!

Скворцов понял замысел товарища и обеими руками ухватился за конец каната. Мышкин не растерялся и в этом эпизоде. Увидев, что лестница со штизанином оборвалась и противник вот-вот упадёт на него, Михаил Борисович перекатился по настилу в сторону. Едва он это сделал, как мост рухнул в реку. Канаты не выдержали падения штизанина и лопнули, но страховочный трос, к счастью, уцелел. Мышкин успел схватиться за него и, бросив в воду мешающий ему бластер, быстро перебирая руками, стал приближаться к берегу.

Лемехов с Капустиным переглянулись.

— Ты был прав, — сказал Александр Петрович, — этих штизанов бессмертными никак не назовёшь.

На их глазах «бегемотокрокодил» настиг убитого Лемеховым врага и теперь кромсал его скафандр, надеясь, что под таким жёстким «фантиком» наверняка окажется вкусная «конфетка». Оставшийся в живых штизанин ухватился за канат и стал подтягиваться, стараясь выбраться из реки.

Хищнику, наконец, удалось разорвать скафандр, и вскоре труп инопланетянина исчез в его огромной пасти. Однако этого «бегемотокрокодилу» показалось мало. Несмотря на то, что тело его было довольно грузным, чудовище легко развернулось в воде и быстро поплыло к очередной жертве. Штизанин постоянно оглядывался и видел весь ужас происходящего; он стал ещё проворнее перебирать руками по канату, с помощью которого раскрасневшиеся Приставкин и Скворцов дружно тянули его к себе.

— Что, гадёныш, не хочешь умирать? — приговаривал Олег Владимирович. — Погоди, скоро мы тебя вытащим…

— Тяжёлый какой! Ну, ничего, справимся, — вторил ему Роман Игоревич.

— Ребята, я сейчас! Берите его в плен! — крикнул Мышкин, который был уже почти на берегу. Ещё немного усилий, и он без сил свалился на траву.

Михаилу Борисовичу очень хотелось хоть немного отдохнуть, но он переборол навалившуюся усталость, с трудом встал, отстегнул от пояса страховочный карабин и нажал кнопку включения электронного переводчика. Сквозь скафандр штизанина до учёных давно уже доносились его крики. Электронный переводчик расставил всё по местам.

— Проклятые инопланетяне! Вытащите меня скорее! — вопил враг.

Глава 6

— Ага! Жить хочет! — воскликнул Мышкин и бросился помогать товарищам. Вскоре землянам удалось вытащить штизанина наверх. Он тут же попытался встать на ноги, решив оказать своим спасителям сопротивление. Если б ему это удалось, то ещё неизвестно, кто бы вышел победителем, тем более что к поясу скафандра инопланетянина был прикреплён бластер.

Но учёные вместе навалились на врага, не дав ему подняться. В результате он упал лицом вниз, а трое землян уселись на нём. Мышкин придавил нижнюю часть тела штизанина. Скворцов с трудом удерживал левую руку инопланетянина. Враг же норовил правой рукой ухватиться за бластер, но Приставкин, напрягая последние силы, не давал ему это сделать.

— Миша! Да отними у него оружие! Что ты там возишься? — с натугой крикнул Олег Владимирович Мышкину.

— Сейчас! — откликнулся Михаил Борисович.

Вскоре ствол бластера уткнулся в спину штизанина.

— Не двигайся, убью! — скомандовал Мышкин.

Инопланетянин тут же прекратил сопротивление.

— Вот и молодец. Лежи спокойно, — довольным тоном произнёс Приставкин, доставая из кармана комбинезона складной нож, а из лежащего неподалёку рюкзака — моток прочной капроновой верёвки. Через пару минут пленник был надёжно связан.

— Теперь он никуда не денется, — сказал товарищам Скворцов, тыльной стороной ладони смахивая со лба пот. — Давайте его перевернём, а то не слышно, что он там бормочет.

Врага перевернули на спину, и электронный переводчик тут же выдал целую тираду:

— Проклятые инопланетяне! Что вы от меня хотите? Всё равно я вам ничего не скажу!

— Скажешь, голубчик, — уверенно возразил Олег Владимирович, — ты уже и так говоришь.

— Больше вы от меня ничего не услышите! — гордо заявил штизанин.

— Посмотрим, что ты запоёшь, когда попадёшь в зубы к тому чудовищу, которое тебя в реке дожидается.

Скворцов поднялся и, деловито осмотрев обрывки канатов, выбрал самый прочный. Затем один конец просунул под мышки пленника и сделал петлю.

— Давайте, друзья, спустим его обратно в реку.

Мужчины подтянули врага к краю речного обрыва и, ухватившись втроём за канат, стали медленно опускать пленника вниз.

— Сейчас мы скормим тебя хищнику по кусочкам, — пообещал Скворцов. — Сначала он откусит тебе ступни ног, потом ноги до колена, потом…

— Поднимите меня!!! — завопил штизанин, явственно услышав щёлканье зубов «бегемотокрокодила», который и не думал уплывать далеко. — Что вы хотите от меня узнать?

— Нет уж, — не согласился Скворцов, — слишком ты хитрый. Как только окажешься на берегу, опять замолчишь. Так что пока виси и правдиво отвечай на наши вопросы. Когда ответишь, мы тебя вытащим.

— Вы меня обманете, — с отчаяньем в голосе возразил инопланетянин.

— У тебя нет выбора, — невозмутимо произнёс Олег Владимирович. — Тебе придётся поверить нам на слово. Итак, отвечай: твоя родина — планета Штизан?

Противоречивые чувства охватили пленника. С одной стороны, он очень не хотел умирать, да ещё такой мучительной смертью. В то же время долг по отношению к своей расе приказывал ему молчать. Поняв, что враг колеблется, Скворцов громко скомандовал:

— Ребята, опускайте этого глупца! Он сам выбрал свою судьбу.

Канат потихоньку пополз вниз. Хищник, заметив, что добыча приближается, выпрыгнул из воды, и его зубы едва не задели ногу штизанина.

— Поднимите меня!!! — вновь истошно завопил враг.

— Приподнимем немного, — согласился Олег Владимирович. — Только учти, что ты тяжёлый, и нам вскоре может надоесть возиться с тобой.

— Я родился в системе Антареса, — наконец-то ответил пленник на вопрос Скворцова.

— Но ты штизанин?

— Да.

— Расскажи нам о своей цивилизации.

Последовала пауза. Снизу слышались периодически повторяющиеся всплески воды. Это хищник силился дотянуться до ног инопланетянина. Наконец враг решился:

— Наша цивилизация очень древняя. На Штизане сначала было несколько государств, которые часто воевали друг с другом, пока в одном из них не изобрели бессмертие. Армия этого государства подчинила себе всю планету. Так возникла единая империя. Наша наука продолжала развиваться, и мы вышли в космос. Потом учёные создали новый тип двигателя, и у нас появилась возможность колонизировать новые миры. Некоторое время империя расширялась, но Правитель наделил бессмертием слишком многих…

— Продолжай, приятель, — поощрил Скворцов пленника.

— Правитель совершил ошибку. На окраине империи возник заговор, который увенчался успехом. Благодаря фактору внезапности бунтовщики захватили треть владений империи. После этого началась большая война, которая ослабила обе стороны, но победы никому не принесла. Поэтому было заключено перемирие, которое соблюдается до сих пор.

— А сам ты к какой части штизанов относишься? — продолжил допрос Приставкин.

— К тем, кто устроил заговор. Но это было давно. Теперь почти никого бессмертием не наделяют, только большие начальники обладают им.

— Сколько планет подчинила твоя империя?

— Точно не знаю. Но, думаю, что очень много — около тысячи. Правда, далеко не на всех из них есть жизнь.

— Наверно, бесполезно тебя спрашивать, но скажи: старая империя, видимо, ещё более обширна, чем твоя?

— Конечно. Она существенно больше нашей. Если б не произошёл заговор и ужасная братоубийственная война, то экспансия нашей расы в Галактике происходила бы гораздо быстрее, чем сейчас.

— Ответь на последний вопрос. Сколько баз у вас на этой планете?

— Три. Две из них расположены на этом материке. Есть ещё одна большая база, но она находится на обратной стороне спутника Даны.

— Молодец. Чувствуется, что ты сказал правду. Давайте, ребята, поднимем его наверх.

Мужчины напряглись и стали поднимать пленника. Однако они не учли, что пока он висел над рекой, канат потихоньку тёрся о корневище ближайшего дерева. Внезапно канат оборвался, и штизанин с диким криком упал в реку. Мужчины по инерции повалились на траву. Пока они поднялись, пока Скворцов нашёл свой бластер, пока прицелился… было уже поздно. Помочь инопланетянину учёные уже ничем не могли: хищник успел-таки прогрызть скафандр до того, как Олег Владимирович двумя выстрелами покончил с чудовищем. Скафандр быстро заполнился водой, и штизанин навсегда скрылся из виду.

— Оно и к лучшему, — устало сказал Скворцов. — Всё равно б он умер от удушья в своём скафандре, а мы ничего не смогли бы сделать.

— Ты прав, — согласился Приставкин. — Лично мне было бы неприятно наблюдать за его агонией.

С противоположного берега донёсся крик Лемехова:

— Ну как? Удалось узнать что-нибудь важное?

— Ещё бы, Александр Петрович! Мы получили много ценной информации! — прокричал в ответ Приставкин.

— Тогда к Зенку мы не пойдём! Завтра с Владимиром Вячеславовичем сколотим плот и переплывём на вашу сторону. Готовьтесь к ночлегу и не разводите костёр близко от берега, чтобы вас не обнаружили!

— Хорошо, Александр Петрович! Спокойной ночи!

Начинало темнеть. Скворцов, используя обрывок верёвки и складнóе ведро, зачерпнул воды из реки, и трое учёных направились по тропинке в глубь леса. Неподалёку от покосившейся «избушки» под густой сенью большого дерева мужчины развели огонь и вскипятили воду. Потом поужинали остатками копчёного мяса. Насекомых на удивление было немного, и Мышкин предложил заночевать у костра.

— Ничего подобного, — возразил Скворцов, — на дереве будет надёжнее. Кто его знает, какие ещё хищники здесь водятся?

Подсаживая друг друга, мужчины влезли на дерево, под которым догорал костёр, и удобно устроились в месте, где могучий ствол разделялся на несколько толстых ветвей. Те, в свою очередь, расходились на более тонкие ветви. Очень длинные игловидные листья располагались пучками лишь на концах веток, но все вместе они образовывали густую крону, сквозь которую совершенно не проникал свет далёких звёзд.

…Ночь прошла спокойно. А вот Лемехову с Капустиным не повезло. Они тоже устроились ночевать на дереве, но так до утра и не сомкнули глаз. Где-то поблизости бродили хищники, присутствие которых выдавали светящиеся в темноте жёлтым светом глаза да голодное рычание. Александр Петрович несколько раз стрелял в них для острастки, и полезть на дерево звери так и не решились.

Едва забрезжил рассвет, Лемехов с товарищем занялись постройкой плота. Через четыре часа он был готов, и мужчины при помощи двух канатов спустили его в воду. Пока Капустин удерживал плот, Александр Петрович отвязал от дерева конец страховочного троса. Затем учёные по-очереди спустились по крутому откосу и заняли место на плоту, привязав к нему трос. Их товарищи, собравшиеся на противоположном берегу, быстро подтянули плот к себе, и вскоре участники экспедиции пожимали друг другу руки, радуясь встрече.

— У вас кипячёная вода есть? — первым делом спросил Лемехов товарищей.

— А как же?! Угощайтесь, — Скворцов протянул Александру Петровичу почти полную канистру. Лемехов и Капустин долго пили. Потом историк отвязал от дерева трос и, аккуратно смотав, положил его в рюкзак.

— Вот так, — удовлетворённо сказал он, — главное, чтобы не осталось следов нашего присутствия. Штизаны наверняка станут искать пропавшую «тарелку».

— Александр Петрович! — начал было Приставкин. — Мы тут такое узнали!

— Потом расскажете, — отмахнулся Лемехов. — Сейчас нужно уйти отсюда подальше и сообразить что-нибудь на обед.

— Совершенно верно, — облизнул губы Скворцов. — Я уже несколько часов не могу ни о чём думать, кроме как о еде. Давайте вернёмся к той благословенной полянке, где мы вчера так славно пообедали. Интуиция подсказывает мне, что «олени» пасутся где-то в тех краях.

— Ладно, — согласился Лемехов, — пойдём к полянке.

Скворцов оказался прав. То ли глупые животные не извлекли из вчерашнего события никакого урока, то ли трава на поляне была для них особенно вкусной, но всё стадо оказалось на прежнем месте. Метким выстрелом Олег Владимирович подстрелил одно из животных. Мужчины подтянули убитого «оленя» под густую крону одного из лесных великанов, и Капустин занялся привычным делом…

— Переедать вредно, но ещё хуже — быть голодным, — удовлетворённо произнёс Мышкин, в изнеможении привалившись к стволу дерева. — Что хотите со мной делайте, Александр Петрович, но сейчас я идти куда-либо не в состоянии.

— А мы сегодня никуда и не пойдём, — успокоил его Лемехов. — Поздно уже. Пока Владимир Вячеславович закоптит мясо, пока за водой сходим и вскипятим её — уж вечер наступит. Сегодня ночью нужно хорошо выспаться. А ты молодец, Михаил Борисович! Ловко штизанскую «тарелку» сбил. За такие дела орден полагается.

Александр Петрович ненадолго задумался, после чего обвёл взглядом участников вчерашней схватки.

— Да, тяжело вам пришлось, ребята…

— Не то слово, — ответил за всех Скворцов. — Если б не Михаил Борисович, не совладали бы мы со штизанином.

— Да ладно вам, — смущённо произнёс Мышкин. — Любой из вас на моём месте поступил бы так же.

— Я в этом не уверен, — возразил Лемехов. — Ты действовал очень хладнокровно, чем ввёл врагов в заблуждение.

— И хладнокровно бросил бластер в реку, — грустно сказал Михаил Борисович. — Как я теперь без него?

— Ты совсем забыл о нашем трофее, — рассмеялся Скворцов. Он пошарил у себя за спиной и протянул Мышкину оружие штизанина. — Продолжай сбивать вражеские «тарелки» на здоровье.

…Через двое суток, соблюдая максимальные меры предосторожности, Лемехов вывел свой отряд к заветному лугу, рядом с которым возвышалась гора, вот уже почти полмесяца скрывающая землян от посторонних взоров. Старший биолог не ожидала возвращения экспедиции так быстро и, увидев направляющихся к пещере товарищей, немного встревожилась. Тут же одна за другой промелькнули мысли: «Что произошло? Все ли живы? Да, все целы… и он тоже…». Её глаза с теплотой смотрели на приближающегося мужчину, о котором в последнее время она думала чаще, чем это следовало бы в сложившихся обстоятельствах. Улыбающееся лицо Александра Петровича окончательно развеяло её тревогу, и она поняла, что у него есть важные новости.

— Докладываю, Светлана Александровна, — официальным тоном, но при этом с нежностью глядя на молодую женщину, произнёс историк. — До деревни, где живёт Зенк, мы так и не добрались в связи» с тем, что во время переправы через реку были обнаружены штизанами. Благодаря героизму и находчивости Михаила Борисовича, которому удалось сбить вражескую «тарелку», был захвачен пленный. Его допросили, и он сообщил ценные сведения. Самые главные из них — подавляющее большинство штизанов смертны, как и мы, а их империя расколота на две враждующие группировки.

— Поздравляю, Александр Петрович! Ваш отряд совершил настоящий подвиг, — похвалила она Лемехова и, уже не в силах скрыть свои эмоции, с чувством спросила: — Много натерпелись по дороге?

— Не буду скрывать, — ответил тот, уловив в её голосе ласковые нотки и от этого немного смущаясь, — приключений нам хватило. Лесные, да и речные хищники весьма опасны. Хочу обратить ваше внимание на то, что все участники экспедиции проявили мужество и стойко выдержали выпавшие на их долю испытания.

— Очень приятно это слышать. А сейчас пойдёмте ужинать, заодно расскажете людям о ваших приключениях.

Поздно вечером, внимательно выслушав подробный рассказ участников экспедиции и подведя итог развернувшейся за столом оживлённой дискуссии, старший биолог сказала:

— Сведения, добытые группой Лемехова, для руководства нашей Империи бесценны. Поэтому, начиная с завтрашнего дня и до момента, пока мы не дождёмся помощи, прошу всех соблюдать исключительные меры предосторожности, чтобы штизаны не обнаружили нас во второй раз.

— Всё будет хорошо, Светлана Александровна, — убеждённо произнёс Александр Петрович, встретившись взглядом со своей очаровательной начальницей. — Не переживайте.

Старший биолог коснулась рукой своих чудных золотистых волос и едва заметно улыбнулась Лемехову.

Никто, кроме Мышкина, не обратил на это внимания. «Пропала девушка, — подумал он. — Жаль, но теперь мне ничего не светит».

Глава 7

…Инженер Скворцов, включив в очередной раз бортовую рацию на приём, меланхолично вслушивался в треск помех. «Опять ничего», — подумал Олег Владимирович и хотел уже выключить рацию, как незнакомый мужской голос чётко произнёс:

— Я — «Ливерпуль», я — «Ливерпуль». Вызываю исследовательскую «тарелку» с «Бирмингема». Приём.

— «Тарелка» с «Бирмингема» на связи! — радостно закричал Олег Владимирович, щёлкнув тумблером рации. — С вами говорит бортинженер Скворцов!

— Рад вас слышать, господин Скворцов! Сообщите, все ли участники экспедиции живы?

— Все! И даже один прибавился!

— Не понял. Повторите ещё раз.

— Ребёнок у нас родился, девочка.

— Понятно. Где вы находитесь?

Скворцов сообщил координаты, после чего попросил:

— Пришлите несколько боевых «тарелок». Мы располагаем важной информацией об инопланетянах.

— Примерно через час ожидайте помощь. Мы направляем к вам шесть боевых «тарелок».

— Вас понял. Но будет гораздо надёжнее, если вы пришлёте больше. На планете три вражеских базы, мы много раз видели их «тарелки».

— Хорошо. Мы приняли вашу информацию к сведению и обеспечим для вас максимальную безопасность. Через пятьдесят минут снова выйдем на связь.

— Вас понял, — ответил Олег Владимирович и отключил рацию. Год назад, чтобы зарядить аккумуляторы, пришлось на полчаса включить двигатель «тарелки». Светлана Александровна опасалась, что штизаны обнаружат участников экспедиции, но Скворцов её заверил, что это маловероятно.

— Если сейчас не зарядить аккумуляторы, — настойчиво говорил он, — то в скором времени мы окажемся в кромешной темноте, перестанет работать вентиляция и, самое главное, мы не сможем связаться со своими, когда они прилетят. Нас просто не найдут, Светлана Александровна, как не нашли штизаны до сих пор. Поэтому придётся рискнуть.

— Хорошо, Олег Владимирович. Действуйте, как считаете нужным, — старший биолог была вынуждена согласиться.

И вот теперь, торжествующе оглядев находящихся в «тарелке» учёных, Скворцов попросил:

— Миша, позови, пожалуйста, Светлану Александровну.

— Сейчас, — отозвался Мышкин и направился к шлюзовой камере. Он подошёл к выходу из пещеры, где на свежем воздухе старший биолог, придерживая за руки годовалую девочку, учила её ходить. Ребёнок, одетый в специально сшитый для него комбинезончик, так и норовил поднять с поверхности почвы и засунуть в рот какой-нибудь мелкий предмет.

— Дана! Нельзя, этот камушек грязный, — сурово говорила мать, но девочку это мало смущало, и она не оставляла попыток узнать об этом мире как можно больше, в том числе и попробовав его на вкус.

— Иди сюда, моя инопланетяночка! — позвал Лемехов, присев на корточки и протянув к ребёнку руки. Услышав знакомый голос, Дана радостно улыбнулась и, смешно раскачиваясь, подошла к отцу. Он подхватил девочку одной рукой, а другой — обнял свою любимую женщину.

Подойдя к ним ближе, Михаил Борисович откашлялся, чтобы обратить на себя внимание, и сказал:

— Светлана Александровна! Вас срочно зовёт Олег Владимирович. Наши прилетели!

— Наконец-то! — в один голос воскликнули Полянская и Лемехов.

— Дождались! — женщина с любовью взглянула на обнимавшего её мужчину, чмокнула в щёчку малышку и поспешила в «тарелку», оставив дочь под присмотром отца.

— Только что вышли на связь, — пояснил Лемехову Мышкин. — Обещали скоро прислать за нами несколько боевых «тарелок».

— Замечательно! — улыбка озарила лицо Александра Петровича. — Даночка, попрощайся со своей родной планетой.

…Через час стоящие на страже Капустин и Приставкин заметили высоко в небе дюжину серебристых точек, которые быстро шли на снижение.

— Однозначно, наши, — сделал вывод Приставкин.

— Да, — согласился Владимир Вячеславович, — «тарелки» штизанов темнее.

— И по форме отличаются, — заметил Роман Игоревич, когда земные «тарелки» опустились ниже. Учёные выбежали на открытое пространство и принялись размахивать руками, пытаясь привлечь к себе внимание. Вскоре их заметили. Три летательных аппарата зависли на высоте шестидесяти метров над лугом. Остальные, выстроившись в круг, расположились гораздо выше.

Мужчины поспешили в пещеру и, пройдя через шлюзовую камеру, заняли свои места. Дождавшись, когда они пристегнутся, Лемехов включил двигатель и, подняв «тарелку» на небольшую высоту, ориентируясь по показаниям приборов, осторожно вывел летательный аппарат наружу.

Скворцов сообщил Александру Петровичу только что полученный по радио расчётный курс, и исследовательская «тарелка», набрав скорость, в сопровождении внушительной охраны, направилась вверх, оставляя планету далеко внизу.

Мышкин, встретившись взглядом с Приставкиным, молча указал ему рукой в иллюминатор, в котором были видны четыре штизанские «тарелки», появившиеся с севера. Однако атаковать землян они не решились и вскоре отстали, скрывшись за облаками.

— Испугались нашего численного превосходства, — прокомментировал ситуацию Роман Игоревич.

Наконец, впереди показалась громада земного звездолёта. В отдалении виднелись четыре его собрата.

— Наша посадочная площадка номер семь, — доложил Скворцов Лемехову.

— Понял, — ответил историк и мягко посадил «тарелку» на пол ангара, на стене которого огненно-красным светом горела большая цифра семь. Дождавшись, когда корпус звездолёта герметически закроется, и выждав ещё несколько минут, необходимых для того, чтобы пространство ангара заполнилось воздушной смесью, Лемехов отстегнул ремни, встал и сказал:

— Нас приглашают пройти дезинфекцию. Просят все личные вещи оставить в «тарелке».

…Минут через сорок участники экспедиции в новых комбинезонах шли по длинному коридору за офицером в чине капитана Межзвёздного Флота. Через некоторое время он остановился и указал прибывшим на их каюты:

— Располагайтесь здесь. — И тут же спросил: — Кто из вас старший?

— Я, — откликнулась Светлана Александровна, выходя вперёд и прижимая к груди дочку, которая, оказавшись в незнакомом помещении, испуганно таращила глазёнки. — Старший биолог Полянская Светлана Александровна.

Офицер широко улыбнулся и произнёс:

— Ближайший сеанс связи с Землёй через два часа, но командир корабля просил вас зайти к нему немедленно.

— Хорошо, — ответила Светлана Александровна, передавая девочку отцу, — я готова.

— Остальные участники экспедиции пока могут отдыхать, — продолжил капитан. — Свои личные вещи вы получите чуть позже. Может быть, вы хотите есть?

— Лично я неимоверно голоден, — признался Скворцов. — Видите ли, господин капитан, находясь на планете, мы питались преимущественно мясом диких животных и ужасно соскучились по земной пище.

— Подумать только: три года без нормальной еды! — посочувствовал офицер. — Идите в столовую и заказывайте, что душа пожелает!

Он приложил руку к козырьку форменной фуражки и вместе со Светланой Александровной свернул в боковой коридор. Учёные во главе со Скворцовым прошли в столовую и сели за три рядом стоящих столика. К ним подошла миловидная официантка и спросила, достав из кармана белого накрахмаленного фартучка электронную записную книжку:

— Что господа будут заказывать?

— Наверное, овощной салат, — ответила Елена Михайловна. — Мы очень соскучились по овощам. — Она обвела взглядом товарищей: — Вы не возражаете? Скажем, салат из огурцов и помидоров с зеленью…

— Хорошо просоленный, — добавил Скворцов, — и картофельное пюре, и хлеба побольше…

— Ладно, — согласилась Елена Михайловна. — А ещё клубничное мороженое и сок…

— Ананасовый! — подсказал Приставкин.

Официантка приняла заказ, после чего передала его молодому мужчине, сидящему за компьютером. Тот вчитался в текст и стал набирать названия блюд. Закончив эту процедуру, служащий нажал специальную кнопку, и за перегородкой послышалось гудение пищевого синтезатора.

Это устройство в нужных пропорциях смешивало различные химические элементы, необходимый запас которых хранился в расположенных поблизости подсобных помещениях звездолёта. За удивительно короткое время на выходе получалась привычная для землян еда. Правда, её нельзя было назвать произведением настоящего поварского искусства, но зато она сохраняла все питательные свойства и вкусовые качества заказанного блюда. Так, салат из огурцов и помидоров с зеленью (хорошо просоленный и заправленный подсолнечным маслом) ничем не отличался от того, который могла приготовить любая домохозяйка.

Вскоре учёные с удовольствием принялись за еду, по которой соскучились до такой степени, что иногда она снилась им по ночам.

Тем временем, сидя в мягком кресле в каюте командира «Ливерпуля», Светлана Александровна заканчивала свой рассказ. Галантный офицер в чине полковника несколько раз переспросил интересующие его моменты, после чего пересел за компьютер и виртуозно набрал длинный текст мыслеграммы.

— Прочитайте внимательно, Светлана Александровна — не упустил ли я что-нибудь существенное? — попросил офицер, передавая женщине лист бумаги с только что отпечатанным текстом.

— Да, господин полковник, всё правильно, — через пять минут, возвращая документ собеседнику, произнесла Полянская и тяжело вздохнула. — Три года жизни поместились на одной странице!

— Я старался, как мог, — улыбнулся командир крейсера. — Может быть, вы не знаете, но, чем длиннее текст, тем труднее приходится «мыслителю». Ведь он всё время вынужден поддерживать высочайшую концентрацию своего внимания. А вообще, Светлана Александровна, я уверен, что Верховный Правитель Империи по достоинству оценит подвиг ваших подчинённых, да и нам здесь, имея столь ценную информацию, полегче будет. Ведь внизу — по-прежнему враги.

…Примерно через час после этого разговора дежурный офицер Секретной Службы сначала тактично, а потом со всё возрастающим упорством нажимал кнопку звонка на входной двери, ведущей в личные апартаменты командующего Межзвёздного Флота.

— Кого там нелёгкая принесла? — недовольно спросил Всеволод. — Два часа ночи!

Спросонок он едва успел накинуть халат и, распахнув дверь, увидел перед собой стоящего навытяжку дежурного полковника.

— А, это вы, — сонно бросил командующий. — Что случилось?

— Всеволод Владимирович! Только что состоялся сеанс связи с «Ливерпулем»! Переданная ими информация настолько важна, что я взял на себя смелость назначить внеочередной сеанс связи через восемь часов! — громко отрапортовал дежурный офицер.

— Что за спешка такая? — поморщился Всеволод и протянул руку. — Давайте сюда мыслеграмму!

— Пожалуйста, Всеволод Владимирович, убедитесь сами.

— Да, действительно, — согласился Всеволод, прочитав текст мыслеграммы два раза: сначала по диагонали, а потом вдумчиво, не торопясь. — Возвращайтесь на вахту, а я пойду будить господина Верховного Правителя.

Полковник отдал честь, повернулся кругом и ушёл. Всеволод вернулся в апартаменты, надел рубашку и костюм, прихватил на всякий случай плащ, и, закрыв дверь на два кодовых замка, направился к лифту. Спустившись на первый этаж, он ответил на приветствие дежурных офицеров Службы. Один из них нажал на кнопку и разблокировал входную дверь.

Когда Всеволод оказался на улице, дверь за ним автоматически закрылась. Поёжившись от густого холодного тумана, командующий оглянулся на большое высотное здание, из которого только что вышел. Раньше тут был жилой дом, но два года назад жильцов переселили, а освободившиеся помещения переоборудовали под штаб Межзвёздного Флота. Теперь здесь были собраны все «мыслители» с соответствующей аппаратурой.

Здание располагалось в пяти минутах ходьбы от Дворцовой площади. Вскоре Всеволод вошёл в вестибюль дворца и предъявил свои документы одному из дежурных гвардейцев. Не то чтобы его не знали, наоборот — знали очень хорошо, но порядок есть порядок. Вдруг это удачно загримировавшийся двойник пытается проникнуть в святая святых Империи?

— Проходите, Всеволод Владимирович! — сказал лейтенант, прикладывая руку к козырьку форменной фуражки.

— У меня срочное дело к Сергею Семёновичу, — счёл необходимым объяснить Всеволод. — Конечно, сейчас ночь, но у руководства Империи рабочий день ненормированный.

Однако, зная о том, что Ярослав сейчас во дворце, Всеволод первым делом пошёл к нему.

— Ну как, будить Сергея или дать ему немного поспать? — спросил Всеволод брата, объяснив ему сложившуюся ситуацию.

— Однозначно буди, а я за Сергеем Сергеевичем пошёл, — ответил Ярослав, направляясь к двери. — Встретимся в «штаб-квартире».

…Я проснулся оттого, что кто-то легонько тряс меня за плечо. Взглянув на светящийся циферблат будильника, резко сел на кровати.

— Что случилось, Всеволод? — спросил я, узнав друга.

— Получена крайне важная информация с планетной системы Ахернара.

— Ну и что? Мог бы и подождать часика четыре со своей информацией!

— Меньше, чем через восемь часов мы должны дать ответ.

— Ладно, понял. Сейчас приду.

— Давай. Мы тебя ждём.

Всеволод ушёл. Всё ещё сидя на кровати, я спустил ноги на пол, нащупал тапочки. Потом встал, надел халат, пригладил руками взъерошенные волосы и прошлёпал в «штаб-квартиру».

Всеволод уже дожидался нас. Я устроился в соседнем кресле и прикрыл глаза. Меня клонило в сон. С трудом разлепив отяжелевшие веки, я повернул голову к другу и вяло поинтересовался:

— Так может, всё-таки скажешь, что, собственно, произошло?

— Подожди немного, дождёмся остальных…

Как раз в этот момент в комнату вошли Ярослав и Сергей Сергеевич. Выглядел мой «сын» на удивление бодро. Едва успев поздороваться со мной и Всеволодом, он сел и тут же у него спросил:

— Так что стряслось, полуночник?

— Много чего, — ответил Всеволод. — Во-первых, на орбите той самой планеты, где погиб «Бирмингем», наши крейсеры уничтожили вражеский звездолёт…

— Я не считаю это событие столь важным, чтобы вытаскивать из постели ни свет, ни заря Верховного Правителя Империи, — сказал я, зевая во весь рот.

— Во-вторых, другому кораблю противника удалось уйти от преследования.

— Это уже хуже, — констатировал я, потягиваясь в кресле. — Значит, через какое-то время следует ожидать в планетной системе Ахернара появления крупных сил противника…

— В-третьих, — Всеволод повысил голос, — наши враги имеют конкретное название — штизаны.

— Ух ты! — от этой новости мне тут же расхотелось спать. — И откуда стала известна эта информация?

— Я и пытаюсь объяснить, да только ты всё время меня перебиваешь, — нетерпеливо сказал Всеволод. — Так вот: обнаружена исследовательская «тарелка» с «Бирмингема». Все учёные живы и здоровы, даже ребёнок родился. Планета называется Дана, и она замечательно подходит для жизни людей. Сами же учёные, ожидая помощи, времени даром не теряли. Они пошли на разведку, сбили штизанскую «тарелку» и взяли в плен инопланетянина. На допросе тот рассказал о некоторых любопытных фактах. Сейчас учёные находятся в безопасности на борту флагманского крейсера «Ливерпуль», а сам крейсер недавно был атакован баллистическими ракетами, выпущенными с поверхности планеты. У врагов там три базы. Крейсер не пострадал, но командир на всякий случай увёл его подальше от планеты. На спутнике Даны существовала ещё одна большая база, однако наши корабли разнесли её в клочья.

— Дай-ка мыслеграмму, — попросил я.

Внимательно прочитав документ, я передал его Сергею Сергеевичу, нетерпеливо ёрзающему в своём кресле. На некоторое время в «штаб-квартире» наступило молчание. Когда с мыслеграммой ознакомился и Ярослав, он восхищённо воскликнул:

— Замечательные люди, эти учёные с «Бирмингема»!

— Как и большинство моих подданных, — не без гордости заметил я. — Исследователям повезло, что противник их не обнаружил. Видимо, Высший Разум на нашей стороне. А штизаны… я уверен, что они эксплуатируют местное население на всех захваченных ими планетах.

— Командир флотилии спрашивает: как поступить с врагами, контролирующими Дану, — невозмутимо продолжил Всеволод. — Собственно говоря, как командующий Межзвёздным Флотом, я и сам мог принять решение, но мне кажется, что совместно это у нас получится лучше.

— Мне тоже так кажется, — согласился я. — Итак, у кого какие мысли? — я обвёл соратников взглядом.

— Поскольку уничтожить штизанов наша флотилия всегда успеет, нам нужно продумать вариант, как попытаться взять ещё несколько пленных, — предложил Ярослав. — Вдруг мы знаем не всю информацию о противнике?

— А что? Здравая мысль, — подключился к беседе Сергей Сергеевич. — Однако, в этом случае неизбежны потери и с нашей стороны.

Снова в «штаб-квартире» наступила тишина. На этот раз надолго. Мои друзья пытались придумать, как лучше организовать штурм одной из вражеских баз. Я же спокойно анализировал полученную информацию. Вскоре пришёл к выводу, что её и так достаточно много, хотя кое-что не мешало бы перепроверить. На минуту я предположил, что пленные уже захвачены. Что же меня интересует о противнике больше всего? Найдя ответ на этот вопрос, я удовлетворённо расслабился в кресле.

— Что-то ничего дельного на ум не идёт, — наконец, сказал Ярослав. — По всему выходит, что штурм любой из вражеских баз приведёт к потерям среди наших бойцов и, вероятно, к гибели всех штизанов, находящихся на этой базе. Ведь они дышат совершенно иной воздушной смесью.

— Можно попытаться сбить несколько их «тарелок», летящих на малой высоте. В этом случае кто-нибудь из инопланетян выживет и попадёт в плен, — предложил Сергей Сергеевич, вопросительно глядя на меня.

Я покачал головой:

— Нет, это маловероятно. Теперь, когда они знают о присутствии на орбите наших крейсеров, их «тарелки», скорее всего, вообще прекратят полёты. А ты, Всеволод, что думаешь?

— Разбомбить их всех, освободить местных жителей и заняться созданием оборонительного пояса вокруг планеты.

— Ты нашёл почти оптимальное решение, — безо всякой иронии в голосе сказал я. — Не зря я назначил тебя Командующим Межзвёздным Флотом.

— Для этого не обязательно было вас будить, — насупившись, сказал Всеволод. — Я-то считал, что вместе мы что-нибудь придумаем.

— Правильно считал, — откликнулся я. — Это ещё раз подтверждает, что ты вполне соответствуешь своей высокой должности…

— Сергей, ты ведь уже принял решение, а теперь экзаменуешь нас, словно школьников, — мягко попрекнул меня Ярослав.

— Да нет же, я действительно хотел знать ваше мнение, — пожал я плечами и, посмотрев на Всеволода, продолжил: — Дружище, отдай приказ командиру флотилии уничтожить две штизанские базы на его усмотрение. Третью окружить и предложить врагам сдаться, взамен пообещав сохранить им жизнь. Если будут слишком долго думать, пусть периодически обстреливают базу, нанося ей незначительные повреждения. Может быть, в этом случае они станут сговорчивее.

— Этот вариант действительно может сработать! — с воодушевлением произнёс Всеволод.

— Всё это я уже применял в прошлом, в очень далёком прошлом… ещё когда «воевал» с Римской империей. Однако твои подчинённые должны чётко знать, какие именно вопросы следует задавать военнопленным.

— Действительно, — согласился Сергей Сергеевич. — О чём же, по-твоему, их нужно спрашивать?

— Обязательно повторить все те вопросы, которые учёные задавали пленному штизанину, а самое главное — узнать, владеет ли штизанская империя мгновенной сверхдальней связью. От этого зависят наши дальнейшие решения.

— Предположим, что ничего из твоей затеи не получится, — высказал сомнение Ярослав. — Штизаны окажутся упёртыми фанатиками и предпочтут умереть. Что тогда?

— Ничего особенного, — обронил я. — Со временем мы всё равно узнаем, есть у противника мгновенная связь или нет.

— Да как же мы это узнаем? — недоумённо спросил Ярослав.

— Ты просто ленишься думать, во всём надеясь на меня. Господин командующий Межзвёздным Флотом, объясни-ка брату, откуда мы почерпнём необходимую информацию!

— Из дальнейших действий противника! — тут же откликнулся Всеволод. Он стал развивать свою мысль дальше: — Они должны нанести ответный удар. Для этого им понадобится значительное количество звездолётов. Если они прибудут в систему Ахернара достаточно быстро — скажем, в течение четырёх-семи лет, — значит, мгновенной связью обладают. Если же появятся значительно позже — то нет.

— Вот, — кивнул я, — правильно. Поэтому в любом случае мы оставим на месте четыре крейсера. Может быть, к ним успеют присоединиться ещё десять крейсеров, ранее посланных в этот сектор. Всеволод, распорядись, чтобы один корабль с учёными с «Бирмингема» вернулся на родину. Я не хочу ещё раз подвергать этих людей смертельной опасности.

— Хорошо, Сергей. А если штизаны всё-таки обладают мгновенной связью?

— Тогда нам очень скоро станет тоскливо. Мы встали у них на пути, и они всеми силами постараются нас уничтожить.

— Сергей! Каковы наши шансы на победу? — мрачно спросил Ярослав.

— Пока они невелики, но всё может измениться в любой момент.

— Ты что-то не договариваешь. Даже нам, — встретившись со мной взглядом, сказал Сергей Сергеевич.

— Просто боюсь сглазить. Но, в любом случае, будет грандиозная война. Хорошо, что штизаны расколоты на два лагеря.

— Получается, что наши корабли в районе Ахернара обречены, — расстроился Ярослав.

— Да, но они не погибнут зря: я ими жертвую, как в шахматной игре, чтобы узнать истинную силу и намерения противника. К тому же враг тоже понесёт определённый урон.

— Это жестоко с твоей стороны.

— Ничуть. Ведь партия уже началась. Первые ходы сделаны. Мы не можем сказать штизанам: «Давайте доиграем лет через сто, а ещё лучше — через пятьсот, когда мы окрепнем ещё больше». Придётся играть сейчас и теми фигурами, которыми мы располагаем. У меня лишь одна надежда: может быть, я смогу изменить правила по ходу этой игры…

Глава 8

…Неделю назад крейсер «Норфолк» доставил на родину учёных с погибшего «Бирмингема». В присутствии тележурналистов я устроил им торжественную встречу, лично наградил каждого орденом «За особые заслуги перед Английской Империей» и назначил им досрочную пожизненную пенсию. Пожелав героям дальнейших успехов, я выдержал небольшую паузу и сделал заявление, показавшееся многим сенсационным:

— Те ордена, которые вы видите на груди у героев — последние в своём роде. В дальнейшем форма и название высшей государственной награды изменятся. Прошло уже много лет, как человечество вышло в дальний космос, народы Земли стали жить дружной единой семьёй. У нас один язык и общие интересы. Поэтому завтра я подпишу указ о переименовании Английской Империи в Земную.

В прямом эфире на всю планету прозвучали мои слова о том, что нас ждёт длительная война с безжалостным врагом. Были показаны кадры киносъёмки, подтверждающие зверства штизанов на Дане. В заключение я сказал: «Мы должны не только отстоять свои жизнь и независимость, но и помочь обрести свободу разумным расам, которые сейчас находятся в положении рабов. Империя штизанов очень сильна, но Высший Разум на стороне гуманности и справедливости, поэтому мы победим».

Это произошло вчера. А сегодня утром, находясь в своём кабинете, я лично составил текст обещанного указа и подписал его. До двенадцати часов занимался текущей государственной работой. Потом решил прерваться на обед и, выходя из кабинета, столкнулся в дверях со Всеволодом. Он был явно чем-то расстроен.

— Ты чего такой кислый? — спросил я. — Пойдём, поедим вместе.

— Пойдём, — вздохнул Всеволод. — Война — войной, а обед — по расписанию.

— Да что случилось-то?

— Несколько часов назад наша флотилия в районе Ахернара геройски погибла, уничтожив ориентировочно одиннадцать крейсеров противника.

— А сколько их было всего? — полюбопытствовал я, садясь за только что сервированный обеденный стол.

— Кого? Штизанов? Тридцать пять против четырнадцати наших.

— Тридцать пять, говоришь… И это через двадцать лет после гибели их крейсера? Замечательно!

— Что замечательно? — друг с недоумением уставился на меня.

Я понял, что он серьёзно озабочен и, вероятно, даже растерялся. Обычно Всеволод соображает быстрее, а сегодня он сам на себя не похож. Поэтому я терпеливо объяснил:

— Только то, что штизанские корабли пришли в систему Ахернара лишь через двадцать лет после известных нам событий. Заметь, не через пять или семь лет, а через двадцать. Значит, Всеволод, нет у них мгновенной сверхдальней связи. Вот это и замечательно для нас. Пока только это. В остальном — дело дрянь.

— Ты уверен, что их флот гораздо больше нашего?

— Можно подумать, что ты сам в этом сомневаешься. Естественно, он значительно превосходит наш. Ведь у штизанов межзвёздная империя, и уже давно, — ответил я, подвигая к себе тарелку с бифштексом, зелёным горошком и мелко нарезанными маринованными огурчиками.

— И что нам теперь делать, господин Верховный Правитель? — Всеволод даже не обращал внимания на блюда, стоящие на столе и распространяющие вокруг аппетитный запах.

— А теперь, мой юный друг, подготовь распоряжение о немедленном возвращении всех наших крейсеров. В дальнем космосе не должно остаться ни одного. Пусть займут оборонительные позиции вокруг Солнечной системы. Остальную информацию я сообщу вам вечером в «штаб-квартире». Позаботься, чтобы в двадцать ноль-ноль все были в сборе. Да, и ещё. Эвакуируй нашу колонию с Лидии.

— Хорошо, Сергей, — задумчиво произнёс Всеволод и принялся вяло ковыряться вилкой в салате.

…Я зашёл в «штаб-квартиру» с пятиминутным опозданием и, удобно устроившись в своём кресле, оглядел грустные лица друзей.

— Ну что ж, все в сборе. Можно начинать совещание, — бодрым тоном сказал я.

На самом деле я был всерьёз встревожен. О подлинной силе противника можно лишь гадать, зато в его агрессивности сомневаться не приходится. На меня давил колоссальный груз ответственности за судьбу всего человечества. С другой стороны, психологически я давно настроился на длительную борьбу с инопланетянами. В то же время меня несколько успокаивал тот факт, что до сих пор штизаны против наших крейсеров применяли лишь ракеты с ядерными и водородными боеголовками. Я опасался, что у них в запасе есть и другие, неизвестные нам виды вооружений. Пока это были только ничем не подкреплённые предположения. Вряд ли инопланетная наука в этом отношении стоит на месте, ведь штизаны сумели взять под контроль значительный сектор Галактики, хотя об истинных размерах их империи мне ещё ничего не известно. Пока не начались крупномасштабные боевые действия, наш противник может скрывать козыри, имеющиеся у него на руках. К тому же по численности боевых кораблей космический флот врага значительно превосходит земной. Ничего не поделаешь, это как раз в порядке вещей, ведь мы сравнительно недавно вышли в дальний космос…

— Ты большой оптимист, — безо всякого энтузиазма похвалил меня Ярослав. — И как это тебе только удаётся сохранять спокойствие на фоне столь неприятных известий?

— А вы уже решили, что инопланетяне скоро доберутся и до нас? — я счёл нужным уточнить причину вселенской скорби, которая отчётливо отпечаталась на лицах моих соратников.

— Видишь ли, Сергей, может быть и не так быстро, но нам кажется, что они до нас непременно доберутся. Мы-то ладно, а вот девять миллиардов твоих подданных… — ответил Ярослав, выразив, очевидно, общее мнение, поскольку возражений на его слова не последовало. — Судя по тому, как штизаны обращались с жителями Даны, людей ждёт нечто подобное, если не полное уничтожение.

— Ты всё сказал? — осведомился я.

— Да, всё.

— Тогда давайте посмотрим интересный фильм.

Я встал и, вытащив из внутреннего кармана пиджака кассету, вставил её в видеомагнитофон. На экране телевизора появилось объёмное изображение узкого морского залива, с трёх сторон окружённого невысокими скалами с чахлой карликовой растительностью. Посреди залива неподвижно замер огромный корабль. Судно построили явно не для того, чтобы пускаться на нём в дальнее плавание: при такой невероятной длине во время шторма оно неминуемо должно переломиться надвое. Тем не менее, на корабле были видны люди, хотя и не в морской форме. Камера показала гигантское судно с разных ракурсов, а Сергей Сергеевич заинтересованно спросил:

— Где это? Какая необычная природа!

— Россия. Кольский полуостров, — пояснил я. — Смотрите внимательно, дальше будет интереснее.

День во время съёмок был солнечный, и яркие блики колебались в невысоких волнах залива. Многочисленные чайки кружились в воздухе, изредка пролетая мимо камеры, которой велась съёмка. И вдруг корабль исчез. Почти мгновенно. Только что был, и вот уже залив свободен, насколько хватает взгляда.

— Ну и что, — хмыкнул Всеволод, — обыкновенный фотомонтаж.

— Смотри дальше, — сказал я.

Минуты через три, когда моим зрителям стало надоедать созерцать одну и ту же картину, огромное судно неожиданно появилось вновь, вызвав бурные волны, с шумом обрушившиеся на каменистые берега. Вверх взметнулись брызги, обрывки водорослей, а испуганные чайки подняли невообразимый крик и в панике заметались над заливом.

— Странный видеомонтаж, не правда ли? — ехидно спросил я.

— Что произошло? — возбуждённо поинтересовался Ярослав. — Неужели нашим учёным удалось?!.. — он не закончил свою мысль.

— Совершенно верно. Новая машина времени перенесла в прошлое этот экспериментальный корабль, после чего вернула его обратно, — прокомментировал я ситуацию, выключая телевизор.

Я снова сел в кресло, закинув ногу на ногу и искоса поглядывая на лица друзей. Некоторое время они молчали, видимо, в этот момент каждый по-своему осмысливал полученную информацию. Первым нарушил тишину Ярослав, он встал и, подойдя ко мне, протянул ладонь:

— Поздравляю, Сергей!

Мы пожали друг другу руки, и Ярослав вновь занял своё излюбленное место возле камина.

— Сергей, ты не представляешь, как я рад! Это величайшее изобретение! — восторженно сказал Всеволод, в свою очередь пожимая мне правую руку. Вставать для этого ему не пришлось, так как его кресло находилось рядом с моим.

— Коли на то пошло, я присоединяюсь к поздравлениям. Но руку жать господину Верховному Правителю отказываюсь, — сквозь зубы процедил Сергей Сергеевич. — Вы же знаете, что я руковожу Империей наравне с ним, однако до настоящего времени ни сном, ни духом не знал о работах в этой области.

— Не обижайся, сынок, — мягко произнёс я. — Каюсь, виноват. Просто на протяжении нескольких тысячелетий привычка всё держать под личным контролем и каждый раз перестраховываться настолько въелись в мою натуру, что поступать иначе я уже просто не могу. Тем более что могло ведь ничего и не получиться.

— Ладно, папа. Я всё понял. Расскажи нам теперь, как ты собираешься использовать это грандиозное изобретение.

— Для этого мы здесь и находимся. Производство машин времени уже поставлено на поток. Но это, честно скажу, очень сложная вещь. Пока мы можем выпускать их не более четырёх экземпляров в год, но в дальнейшем мощности расширим. Тебе, сынок, я поручаю контроль над их производством. Учти, что степень секретности — абсолютная. Завтра с утра я сообщу тебе всю информацию на этот счёт.

Я перевёл взгляд на Ярослава.

— Ты будешь командиром первого звездолёта, который мы оборудуем новой машиной времени. Корабль закончат строить примерно через месяц. Прямо с завтрашнего дня вникай во всю техническую документацию, которую я тебе предоставлю. Окончательная сборка машины времени должна производиться внутри звездолёта, поскольку она очень громоздка. Теперь в новой серии межзвёздных крейсеров будет предусмотрен специальный отсек для машины времени. Я рассчитываю, что мы успеем переоборудовать и некоторую часть старых звездолётов, одновременно капитально отремонтировав их двигатели…

— Так куда мне лететь? — перебил меня Ярослав, нетерпеливо ёрзая в кресле и, видимо, плохо вслушиваясь в мои последние слова. — Как же я найду планету — родину штизанов?

— А зачем её искать? — искренне удивился я.

— Как зачем?! Представляешь — прилетаю я туда, переношусь эдак на сто тысяч лет назад и уничтожаю цивилизацию противника в зародыше. Вот и всё, дёшево и сердито.

— Ярослав, ну ты и осёл! — покачал головой Всеволод. — Ты что, предлагаешь сделать это всерьёз?

— А что? Или я что-то не понял?

— В результате такой акции мы не просто исчезнем, а даже не возникнем. Ведь наша Империя — порождение штизанской цивилизации. То есть Земля-то, конечно, останется. И даже люди на ней, возможно, будут жить, но только не мы.

— Действительно… — расстроился Ярослав. Потом вскинул голову и спросил:

— Сергей, так куда мне нужно лететь?

— Совсем недалеко. Можно сказать, у тебя будет приятная лёгкая прогулка. Остановишься на орбите Марса, включишь машину времени и перенесёшься на восемьсот лет назад, не больше. Если планета будет девственно чиста, значит, машина времени функционирует нормально, в чём лично я и не сомневаюсь. После этого вернёшься в наше время и доложишь о результатах испытаний.

— И только-то, — совсем сник Ярослав.

— Дружище, ты не понял: это чрезвычайно ответственное задание. Никому другому я поручить его не могу.

— А если машина времени забарахлит? — вмешался Сергей Сергеевич. — Не получится ли в этом случае так, что Ярослав останется в прошлом?

— Если вдруг такое произойдёт, то я лично возглавлю операцию по его поискам. Подумайте сами: координаты крейсера под командованием Ярослава нам будут известны, время, на которое он должен перенестись в прошлое, тоже. Так что я его непременно найду и доставлю вместе с экипажем в наше время. Ну, да что сейчас об этом говорить? Интуиция подсказывает мне, что всё обойдётся. К тому же, мы сначала несколько раз испытаем машину времени, перемещаясь в прошлое совсем на чуть-чуть.

— Сергей! — неожиданно сказал Всеволод. — С этим всё ясно. Здесь твоя логика безупречна. А вот как быть с другими крейсерами, которые мы оборудуем машиной времени? Люди ведь разные, вдруг кто-нибудь захочет нарушить инструкцию?

— После полёта Ярослава все машины времени будут оборудованы ограничителем, — ответил я. — Перемещаться в прошлое можно будет не более чем на двести лет. Этого вполне достаточно, чтобы наши крейсеры стали практически неуязвимы для противника, ведь не могут же штизанские корабли так долго находиться на одном и том же месте… Если же найдётся охотник сломать ограничитель, то такой звездолёт немедленно взорвётся. То же самое произойдёт в случае выхода машины времени из строя. Но, друзья, прошу вас: об этом совершенно никто не должен знать.

…Длительное время после этого памятного для меня и моих друзей разговора мы работали, не покладая рук, и каждый год Империя получала в своё распоряжение четыре звездолёта, на которых были установлены машины времени. Три корабля строились заново, а в одном из старых производилось переоборудование. Новые крейсеры отличались повышенной огневой мощью, так как в носовой части каждого из них были размещены по две дополнительные ракетные установки. Кроме того, боекомплект таких крейсеров значительно расширился.

В последние годы удалось увеличить производство машин времени в два с половиной раза. На настоящий момент Межзвёздный Флот Империи насчитывает почти триста суперсовременных крейсеров. В значительной мере это стало возможным благодаря успешному испытанию машины времени, проведённого звездолётом под командованием Ярослава.

Но не всё обстоит так безоблачно, как может показаться на первый взгляд. Двадцать пять лет назад штизаны обнаружили Солнечную систему. По всей видимости, их руководство поставило задачу обязательно найти главную планету таинственной цивилизации, которая имеет в своём распоряжении боевые крейсеры, очень похожие на их собственные. Первый корабль-разведчик противника удалось уничтожить, но через несколько лет в окрестностях Солнечной системы появились сразу четыре таких звездолёта, и один из них, получив интересующую неприятеля информацию, ускользнул от преследования. Мне осталось утешаться тем, что три штизанских крейсера корабли Межзвёздного Флота всё-таки уничтожили.

Недавно началась концентрация вражеских звездолётов в радиусе пяти-восьми световых лет от Солнца. Разведка сообщала, что с каждым месяцем группировка противника увеличивается. По всем признакам враг сосредотачивает силы для нанесения массированного удара. Поэтому я принял решение начать боевые действия первыми и отдал приказ атаковать вражеский флот сотней переоборудованных звездолётов, каждый из которых должен действовать самостоятельно, но в строго определённом для него районе боевых действий.

…Сидя в уютной «штаб-квартире», мы подводили итоги первого этапа войны со штизанами. Всеволод принёс несколько папок с мыслеграммами, полученных с наших звездолётов, и во время совещания зачитывал самые интересные места.

— Мне понравилось сообщение с «Ньюкасла», — сказал я друзьям. — Коротко и ясно: «Возвращаюсь домой в связи с тем, что почти полностью закончился боекомплект. Нами уничтожено шесть кораблей противника».

— И таких сообщений много, — складывая мыслеграммы обратно в папки, произнёс Всеволод. — Мы вовремя нанесли первый удар. Но штизаны ещё два года по инерции пытались атаковать, и нам пришлось задействовать почти все крейсеры, имеющиеся в нашем распоряжении. Даже, несмотря на то, что враг неоднократно применял неизвестное нам оружие, ничего поделать с нашими звездолётами, оборудованными машиной времени, он так и не смог.

— А что говорят учёные по поводу секретного штизанского оружия? — вопрошающе посмотрел на меня Ярослав.

— Проанализировав отдельные разрозненные сведения, хранящиеся в памяти бортовых компьютеров наших боевых кораблей, учёные мужи пришли к выводу, что противник использовал самонаводящиеся ракеты, которые при попадании в цель вызывали аннигиляцию вещества в радиусе до шестисот метров. Доказательством этого служит недавно обнаруженный большой обломок носовой части одного из наших звездолётов. Его даже и обломком назвать неправильно: корпус корабля словно аккуратно разрезан гигантским ножом. «Срез» при этом получился идеальной дугообразной формы, что и позволило сделать окончательный вывод о природе вражеского оружия.

— Да… — протянул Ярослав, — хорошо хоть люди не мучились; по крайней мере, те из них, которые попали в сферу действия аннигиляции, погибли мгновенно. А вот другие члены экипажа, которые находились в носовой части корабля…

— Что тут поделаешь? — подал реплику Сергей Сергеевич. — Война без жертв не бывает… — И тут же продолжил, обращаясь на этот раз к Всеволоду: — Теперь, когда враг в панике отступает, господин командующий Межзвёздным Флотом Империи, будь так добр, сообщи нам итоговые цифры этой грандиозной баталии.

— Пожалуйста. Мы потеряли сорок семь крейсеров, из них только два новых. Противник лишился ориентировочно свыше восьмисот звездолётов. В радиусе тридцати световых лет от Солнца не осталось ни одного вражеского корабля. Одним словом, полная победа, которая заслуженно принадлежит…

— Только не надо говорить: «Сергею Семёновичу», — рассмеялся я. — Всё это время я никуда не выезжал из Лондона и не участвовал в боевых действиях. Хотя, конечно, определённую лепту в общую победу я внёс, в частности, подготовив квалифицированные командные кадры для нашего Межзвёздного Флота. Взять, к примеру, Всеволода. Когда я с ним только познакомился, он был обыкновенным лейтенантом. А сейчас — о-го-го! Командующий Межзвёздным Флотом Империи, вся грудь в орденах!

Всеволод находился в парадной форме и, решив мне подыграть, горделиво одёрнул китель, действительно усеянный высшими государственными наградами. Мы рассмеялись, а потом я сказал серьёзно:

— Мы с вами, друзья, делали то, что обязаны были делать в силу нашего высокого общественного положения. Но, если бы мои подданные не проявляли патриотических чувств, то у нас ничего бы не получилось. Вспомним хотя бы подвиг исследователей с «Бирмингема», геройскую гибель нашей флотилии в системе Ахернара, да и сейчас — мы потеряли сорок семь крейсеров! А наши учёные! Они создали мгновенную сверхдальнюю связь и новую машину времени, благодаря которой наши корабли стали практически неуязвимы. При первой же опасности главный компьютер отправлял звездолёт в прошлое, а потом он появлялся снова, в гораздо более выгодной для себя позиции и расстреливал штизанские корабли с тыла. Удивительно, что враг в таких условиях так долго сопротивлялся и не обратился в бегство ещё раньше.

— Что же будет дальше, Сергей? — поинтересовался Ярослав.

— Война неизбежно продлится ещё долго. Наш противник, возможно, контролирует большой сектор Галактики и будет оказывать ожесточённое сопротивление. Пока у нас маловато звездолётов. Когда построим их гораздо больше, начнём планомерную экспансию, постепенно лишая штизанов основных баз и колоний. Я думаю, что на определённом этапе они предложат заключить перемирие, разделив сферы влияния. Однако на это я никогда не соглашусь: наш Флот потенциально сильнее. Так что или мы уничтожим штизанов полностью, или часть из них предпочтёт сдаться и жить по нашим законам.

Галактика огромна. Чтобы пересечь её на максимальной скорости из конца в конец современному звездолёту потребуется десять тысяч лет. Поэтому нам придётся создавать колонии на значительном удалении от Земли и надёжно их охранять. Оттуда постепенно мы распространим влияние Земной Империи на всю Галактику. Сколько времени для этого нам потребуется — знает один лишь Высший Разум. Бедные мои подданные: их жизнь слишком коротка, но они дадут потомство, и когда-нибудь человечество расселится по всей Галактике.

Другое дело — мы с вами. Представляете, друзья, сколько интересного и порой загадочного содержит в себе Вселенная! Сколько цивилизаций мы освободим от влияния штизанов, сколько новых миров увидим хотя бы в фильмах и на фотографиях! Ладно, дорогие мои. Поздно уже, давайте расходиться. Спокойной ночи!

— Спокойной ночи, Сергей! — сказал Всеволод, вставая с кресла.

— Приятных тебе снов, папа! — пожелал мне «сын».

— Спокойной ночи, Сергей Сергеевич, будущий Верховный Правитель Галактики! — с поклоном, но серьёзным тоном выговорил Ярослав.

Все замерли.

— Повтори, что ты сейчас сказал?! — попросил Сергей Сергеевич.

— Сергей Семёнович, Верховный Правитель Галактики, — гораздо более уверенно произнёс Ярослав.

— Папа! Неужели твои подданные когда-нибудь с полным правом смогут называть тебя именно так? — несколько удивлённо спросил Сергей Сергеевич.

— Почему бы и нет, сынок? Конечно, при условии, что мы одержим победу над штизанами, и впоследствии на нашем пути не встанут другие, ещё более могущественные цивилизации.

— А что тебе на этот счёт подсказывает твоя знаменитая интуиция? — хитро сощурился Всеволод.

Я ненадолго задумался, прислушиваясь к ощущениям внутри себя. Потом серьёзно ответил:

— К сожалению, в этот раз она молчит.

Глава 9

«Сегодня четверг, — вспомнил я, открыв глаза и потянувшись на кровати. — Значит, вместо меня в кабинете будет работать Сергей Сергеевич. Замечательно! Теперь до понедельника можно отдыхать».

Я взглянул в окно. Над городом нависли тяжёлые снеговые тучи. Вскоре многочисленные снежинки закружились в воздухе; некоторые из них попадáли на стекло и тут же превращались в капли воды, стекающие вниз. «Так и мои жёны, — пришла мысль, — появятся в моей жизни и через некоторое время уходят навсегда, уступая место следующим. Сколько же их у меня было?»

Смежив веки, я стал мысленно представлять себе образы таких разных, а иногда и в чём-то похожих друг на друга очаровательных женщин — кратковременных спутниц моей нескончаемой жизни. Неожиданно я почувствовал необъяснимую жалость… к себе, такому сильному, могущественному и одновременно бесконечно несчастному бессмертному человеку, который ничего не может забыть и вынужден продолжать свой жизненный путь, в то время, как его родные и близкие люди давно обратились в прах.

«Если бы в моих силах было их оживить! — тоскливо подумал я, скомкав левой рукой край белоснежной простыни. — Может, всё-таки стоит свою очередную жену сделать бессмертной? Не знаю… не уверен… Пока я не готов решить для себя этот вопрос однозначно. Всю оставшуюся жизнь провести с одной и той же женщиной? А если она мне, в конце концов, надоест? Или я ей? Проживём вместе, к примеру, тысячу лет и… разведёмся. В средствах массовой информации появится сообщение: „Супруги не сошлись характерами“. Бред какой-то! И чего это я, спрашивается, раскис? Что, мне больше и подумать не о чем?»

Я взял себя в руки, и постепенно мои мысли сосредоточились на делах Земной Империи: «Сколько лет воюем со штизанами, а конца всё не видно». Межзвёздный Флот довольно легко вытеснил противника на расстояние около ста семидесяти — двухсот световых лет от Солнца, и вынужден был закрепиться на этих рубежах в связи с тем, что сопротивление штизанов резко возросло. Их боевые крейсеры стали передвигаться большими флотилиями, особенно тщательно охраняя свои базы и колонии и всеми силами стремясь не пустить земной Флот дальше. Вглубь захваченного нами сектора неприятельские звездолёты, как правило, не проникали.

Всё же, отдельные вражеские корабли периодически пытались атаковать Землю и наши колонии. Поэтому я в первую очередь заботился о надёжной защите Солнечной системы и трёх земных колоний: на Лидии, Дáне и Зáре — планете с довольно прохладным климатом, расположенной в системе двойной звезды Альдебаран. Цветными пейзажами этой планеты увешана одна из стен в дворцовой библиотеке. Зар немного больше Земли. На нём всего два океана, один из которых значительную часть года покрыт льдом; остальную площадь планеты занимают преимущественно лесные массивы, только возле экватора раскинулась лесостепь. Некоторые породы деревьев удивительно напоминают земные, в частности «кедры» и «пихты». Высоких гор сравнительно немного, зато в избытке присутствуют пресная вода и полезные ископаемые. Сейчас там живут около шестидесяти миллионов людей, и численность населения постоянно увеличивается за счёт переселенцев с Земли.

Что поделаешь — прародина человечества перенаселена. В настоящее время на Земле живут свыше двенадцати миллиардов людей. Марс сыграл свою роль, теперь его населяют шесть с половиной миллиардов человек. Плюс к тому — почти полмиллиарда — на Лидии, и свыше ста миллионов — на Дане. Видимо, планет, пригодных для жизни людей, в Галактике не так уж и много. Тем ценнее для меня те из них, которые уже удалось взять под контроль.

Снова взглянув в окно, я заметил, что снег повалил ещё сильнее. «А ведь всего этого могло и не быть: ни Земли, ни Марса, ни колоний, — подумал я, вспомнив растерянные лица людей на улицах Лондона, впервые узнавших о концентрации штизанского флота в окрестностях Солнечной системы. — Всё-таки правильно я поступил, сделав в своё время выбор в пользу дополнительных ассигнований на научные исследования, в результате чего временно прекратился рост уровня жизни моих подданных».

На начальном этапе войны со штизанами от прямой атаки звездолётов противника Землю защищали специально смонтированные для этой цели в космосе ретрансляторы-отражатели. При их совместной работе чёткость изображения планеты неимоверно размывалась. Земля для наблюдателя при этом представлялась в форме множества бликов разного размера и цвета. Они накладывались друг на друга, а самые крупные из них превышали диаметр планеты. Дополнительную путаницу для противника вносила Луна, которую защитили точно так же.

Марс к тому времени замаскировать не успели, и он представлял бы собой отличную мишень, если б не два весьма важных обстоятельства. Во-первых, летящий на максимальной скорости звездолёт не может существенно изменить курс, и, во-вторых, не имея подробной карты Солнечной системы, космический крейсер смог бы пронзить красную планету только случайно, поскольку та тоже не стоит на месте, а движется вокруг Солнца.

Тем не менее, такие попытки предпринимались. Во время отчаянного штурма несколько десятков штизанских кораблей промчались сквозь нашу систему, не причинив вреда ни одной из планет. Другие звездолёты, пытаясь действовать наверняка, были вынуждены снижать скорость своего движения, за что, в конечном счёте, и поплатились. Уничтожить же вражеский крейсер, летящий на максимальной скорости (10 световых лет в год) не представляется возможным. Может быть, в будущем такое оружие и появится, хотя я в этом не уверен.

Даже после бегства остатков штизанского флота, система защиты Земли продолжала действовать в прежнем режиме. Это было обусловлено тем, что одиночные вражеские звездолёты неоднократно пытались атаковать колыбель человечества. Со временем подобную защиту создали и вокруг Марса.

Обычные космолёты, перемещающиеся внутри Солнечной системы, при этом не испытывали никаких неудобств в определении точных координат Земли, Луны, Марса и его спутников, так как на них были установлены дешифраторы полученного сигнала. Однако эти приборы работали исправно только тогда, когда бортовая автоматика межпланетного корабля на запрос центрального компьютера давала однозначный ответ: «Я — свой». В противном случае следовал категоричный приказ остановить космолёт и дожидаться помощи со стороны кораблей-спасателей со спецназовцами на борту. Эти парни производили осмотр корабля, брали его на буксир и доставляли к месту назначения. Если же требование об остановке межпланетный корабль игнорировал, то он подлежал немедленной ликвидации, что на моей памяти случилось лишь однажды.

Этот космолёт продолжал приближаться к Марсу, не отвечая на запросы диспетчера. Его взорвали, применив самонаводящиеся ракеты с ядерными боеголовками. Причина сбоя аппаратуры на злосчастном космолёте так и осталась невыясненной. То, что он однозначно был наш, установило тщательно проведённое расследование, а вот не удалось ли проникнуть на его борт ненавистным штизанам — большой вопрос.

Теперь безопасность Земли, Марса и колоний Земной Империи дополнительно обеспечивается мощными боевыми лазерами, вынесенными в космос и получающими энергию от ядерных реакторов. Это позволяет уничтожать звездолёты противника, летящие на скорости меньшей, чем скорость света. Новое оружие действует очень эффективно, правда, лишь на сравнительно близком расстоянии. После введения этих дополнительных мер, повысивших обороноспособность Земли и Марса, я почувствовал себя значительно увереннее, но всё равно внезапное появление штизанских звездолётов внутри Солнечной системы изрядно действовало мне на нервы. Хорошо ещё, что о вражеских акциях были осведомлены лишь те служащие Межзвёздного Флота, кому это полагалось знать по роду профессиональной деятельности. Население же пребывало в твёрдой уверенности, что ему ничто не грозит: я старался сохранить душевное спокойствие своих подданных.