Бесплатный фрагмент - Иверийская княжна и жених её Илья

Счастливые лета! Пора тоски сердечной!

Кн. П. А. Вяземский

---

Вступление

Великий правнук Ганнибала,

Взяв в руки колдовской кристалл,

Безбрежну даль свободного романа

Неявственно и глухо различал.

О чём вздыхает моя лира?

Культуре русской подарить

Едва ли я смогу сапфира

(не дай Господь с ума мне своротить!).

И хоть похож я на банкира,

Однако счёл возможным я,

Что даль свободного сказанья,

Не избежав и подражанья,

Всё ж разглядеть смогу, друзья.

Покажется вам сказка эта,

Верней всего, смешной, печальной;

Простите вы за то поэта

И малый труд сей тривиальный.

Сказка

Негде в Тридевятом царстве,

В Тридесятом государстве

Жил-был славный Илия,

Муж достойный — судия!

Вот пришли ему лета́,

Женихаться охота́,

Но с невестами в окру́ге

Было туго, и подруги

Наш герой не мог найти

Лет почти до тридцати.

Встав однажды поутру́,

Шёл Илюша по ветру́

На работу во дворец,

Как учил его отец.

До полудня наш герой

Всё сидит себе, смурной,

Приговоры оглашает

И задумчиво кивает.

Наконец настало время

Разрешить немного бремя,

Перерыв себе устроить

И нервишки успокоить.

За обеденным столом,

Попивая чай с блино́м,

Взяв газету на прочтенье,

Увидал он объявленье:

«Иверийская княжна,

Словно солнышко, ясна,

Ищет по свету мужчину,

Кто готов подставить спину,

Боль и радость разделить,

Женихом достойным быть.

Просьба скромная девицы:

Поспешить к Страстной седмице

В Иверийскую страну,

Где отбор я свой начну».

Призадумался Илья,

Блин свой медленно жуя:

«Зов судьбы иль наважденье

Это будет объявленье?

Коль рискну поехать я

В столь далёкие края,

Не получится ли так,

Что останусь в дураках?

Но, с другою стороны,

Получив любовь княжны,

Можно счастье с ней построить,

То́мну жизнь благоустроить».

Сев за стол и взяв перо,

Принялся писать письмо

С просьбой отпуск получить,

Месяц ровно не служить.

Тут Илюшино начальство

Возмутилось от нахальства

Молодого судии.

«Ну и сам ты посуди, —

Главный молвит судия, —

Буду рад, конечно, я

Сей потребе угодить

И на месяц отпустить.

Кто же, мне скажи на милость,

Наш закон и справедливость

Будет тридцать дней вершить,

Православных всех судить?»

Был готовенький Илья,

Что вопрос задаст судья,

И ответил терпеливо,

Без боязни и учтиво:

«Не просил вас никогда

Отдых дать мне от труда,

Но случилося такое,

Не сказать, что это горе, —

В сердце вдруг любовь пришла,

Ожиданья превзошла,

И теперь, чтоб всё решить,

Месяц нужно заложить.

Ну а споры православных

Разрешит любой подавно».

И Илюшу отпустили,

От всех дел освободили.

Он направился на выход

С мыслью: «Дело спорится уж лихо!»

Наш герой, с роднёй простяся,

На добра коня садяся,

Поскакал стремглав на юг,

Только пыль видна вокруг.

Пролетели десять дён.

Вот приходит в горы он,

Глаз от общей красоты

Невозможно отвести.

«Эх, какой чудесный край!

Вот поди предугадай,

Что бывают в свете страны,

На диво́, подобны раю!»

Вот спустился он в долину

И спросил у крестьяни́на:

«Как пройти до того града,

Где живёт Шахерезада,

Иверийская княжна,

Словно солнышко, ясна?»

«Ты иди всё время прямо, —

Молвил отпрыск Амирана, —

Поверни потом налево

И увидишь: будет дева

Ждать тебя в трёх днях пути,

Горы нужно лишь пройти».

Снова в путь герой пустился,

Треми деньми очутился

В граде роз, где ждёт княжна,

Весела, умна, скромна,

В день, когда боготворим

Вход Христа в Ерусалим.

Шум и радость здесь во граде —

Бьются люди об заклады,

Кто главу княжне так вскружит,

Что вконец обезоружит.

И, решив: «Не стоит медлить!»,

Поспешил скорей к обедне,

Чтобы Богу поклониться,

Не забыв потом побриться.

Служба чинная идёт,

Хор прекраснейший поёт,

Царь и преданный народ

Ждут от Господа щедрот.

Вдруг увидел муж Илья

Прямо слева от царя

Деву столь уж безупречну,

Что утратил он дар речи.

Очи — будто адамант,

И сказал себе: Charmant!

Кожа белая, как снег,

Что мурашек чуял бег;

Губы, алые и нежные,

Показалися черешней.

Сердца было не спасти,

Глаз не мог он отвести

От княжны из Иверии́,

Натурально — в эйфории.

После службы весь народ

Собирается на сход,

Чтоб услышать, как княжна

Свой отбор начнёт в мужья.

К людям вышел грозный царь,

Стороны той государь,

Опосля митрополит —

Всё округ себя кадит,

А в конце идёт княжна,

Словно солнышко, ясна.

Первый молвит людям царь:

«Утром глянул в календарь,

Что сегодня в нашем царстве

Должно конкурсу сбываться;

Всем людя́м мужского пола

Предлагаем путь отбора.

Путь сей могут те пройти,

Кому нет и тридцати;

Всем, кто старше, к сожаленью,

Не видать благословенья!»

Слово взял митрополит:

«В сем отборе победит,

Тот, кто в сердце благороден,

И любовию наполнен,

В ком нет злости и коварства,

Кто готов пройти мытарства,

Нраву чтоб несвоенравный

И, конечно, православный!»

Наконец пришёл черёд

Выйти деве чуть вперёд,

Гласом, словно как у птицы,

Ко народу обратиться:

«Три преграды на пути

Надобно вам всем пройти,

Мне иметь потом возможность

Верить, что благонадёжность

Ваша — это не слова,

Но и праведны дела.

Перво-наперво — поститься:

Не вкушать, не пить, молиться,

Делать это всё уместно

До тех пор, как Бог воскреснет.

В то же время в эту среду

Проведёте вы беседу —

Сфинкс вопросы вам задаст.

Горский наш Экклезиаст

Сыщет посреди вас мудрых,

Соломонов остроумных.

Ну а в пятый день недели

Всех, кто справиться сумели,

Не взалкав воды и яства,

Показав ума богатство,

Мы направим в лабиринт,

Древний демон та́мо спит.

Проявить геройство нужно,

Быть при этом безоружным,

Сына Тьмы в бою сразить,

Кубок взять и не забыть,

Где в сем лабиринте выход,

Иль хлебнуть придётся лиха.

Коль сумеет кто из вас

Не ударить лицом в грязь —

Должен, чтя драматургию,

Ко Пасхальной литургии

Возвратиться в стольный град,

Ждать заслуженных наград.

Это значит: стали вы

Женихом моим — княжны.

Всем, кто тягот сих боится,

Предлагаю воротиться

В тихий, милый край родной,

Где ждёт мир вас и покой».

Вдруг толпа в мгновенье стала

Как лоскутно одеяло.

«Боже, это непосильно!» —

Слышен голос инфантильный.

«А чего тут неподъёмно?» —

Крикнул паренёк нескромный.

Слово взял дед-старовер,

То царя был камергер:

«Вы изволили узнать

И, надеюсь, осознать,

Что устроенный турнир

Будет трудным, но сапфир,

Что вас ждёт в конце пути, —

Краше в мире не найти.

Всем желающим рискнуть

Просьба враз ко мне примкнуть,

Ну а те, кто не желает,

Пусть домой себе шагают».

«Что ж, — подумал муж Илья, —

Скажем честно, не тая:

Конкурс этот очень сложен;

Впрочем, я предрасположен

Три преграды превозмочь,

Покорить царёву дочь!

Но, признаюсь, есть проблема:

Я не то что без обеда —

Встав с утра и не поев,

Всех убить могу, на грех!

И к тому же самым мудрым

Мне назваться зело́ трудно —

Школьный наш учитель Jean

Через год домой сбежал,

Крикнув громко на прощанье:

— Iliushá est наказанье!

Не сказать, что я Геракл,