Бесплатный фрагмент - История Израиля от Ханаана до Губермана

ИСТОРИЯ ИЗРАИЛЯ ОТ ХАНААНА ДО ГУБЕРМАНА

Часть первая. От Баула до Саула

Не понимают нас, и не внимают,

Словам цена — какой-нибудь пятак.

Но даже если нас и понимают,

То понимают нас — совсем не так…

Стихи неизвестного автора, случайно найденные на чердаке Первого Храма

Во тьме грядущего — не видно,

Во мгле былого — не найти,

И до конца дойти — обидно,

Еще обидней — не дойти.

И мы — одни в подлунном мире,

Живых песчинок суета.

По кругу водят нас кумиры,

А там, за кругом, — пустота.

Примеры наши кто примерит?

Задачи наши — кто решит?

— Спаси, Отец!.. — А Он — не верит.

И — дальше по делам спешит…

Стихи неизвестного автора, случайно найденные в подвале Второго Храма

Все в тумане лет растает:

Времена и Племена.

Но если скрипочка играет, —

Значит, музыка нужна?

Стихи неизвестного автора, найденные на антресолях галантереи Тартаковского в Бердичеве

От автора

Не суди, Читатель, строго,

За писателя дела:

Автор просто шел дорогой,

Что История сплела.

Да, длинна, трудна дорога,

И туманы — впереди…

Потерпи, мой друг, немного,

И сурово — не суди!

Ведь особенна природа

Богоданного Народа,

И на всё — своя Цена,

И История — длинна,

И запутанна прилично,

И сурова, и трагична,

А местами — и цинична…

Это знают все отлично,

И поэтому логично

За желанье над серьёзным

Несерьёзно юморнуть, —

Пригвоздить писаку грозно,

Камень в автора метнуть,

Шпагой ёрника проткнуть,

Кол осиновый воткнуть!

Но, желая вникнуть в суть,

С автором отправясь в путь,

На начальной гнева фазе, —

Временно простить проказы,

И при том, ни в коем разе

Градус гнева не снижать,

Автора в узде держать,

Чтоб потом ему, заразе,

Чем он сеял — всё пожать!

Перед Дорогой

История Израиля — история великая,

Но даже и великое — оценке подлежит.

Сквозь время стародавнее, жестокое и дикое,

И сквозь Туманы Прошлого, читатель, путь лежит.

Святые патриархи, Египта долгий плен;

Исход, Колена, Судьи, Царей нетленных тлен;

Саула горе горькое, и Самуила тень,

Пророков Слово вещее, и вещей славы день;

Праща Давида храброго, премудрый Соломон,

И Храм, и Левий хмурый, и судия Шимон;

И ассирийцы злобные, и смерть колен-семей;

И Храм Второй, и Антика, и пришлый Птолемей;

И Царство Хасмонейское, и Ирод-ротозей;

Христос, Пилат, Иуда, Голгофа, Колизей;

И византийцы ушлые, и Палестины пыль;

И сказки небывалые, и сказочная быль;

И черные мамлюки, и белые британцы,

И на крови еврейской — эсэсовские танцы;

Погромы, и треклятый позорный «пятый пункт»,

Освенцима бараки, и Собибора бунт;

И смертный холод ужаса, и дым из крематориев…

Навек в себя впитала еврейская история

Кровавые приметы совсем недавних пор,

Когда еврей — не нация, а — смертный приговор,

Когда уже казалась и жизнь — Судьбы издёвкой,

И все ж — сплели евреи для Эйхмана верёвку…

Всё было. Были — войны, и горестей — не счесть,

Победы, поражения, и радости, и месть,

Таблица Менделеева, и фильмы Эйзенштейна,

Поэмы Мандельштама, открытия Эйнштейна…

Всё было. И от древности — до наших дней ведётся:

История извилистой стезёй-дорогой вьётся

И нет другой дороги, и было б горькой драмой,

Когда б дорога эта не привела бы к Храму…

Пусть старое пребудет, пусть новое — грядёт:

И Храм построен будет, и Машиах придет,

И вечный мир настанет, и светом жизнь наполнится,

Пророков предсказание великое исполнится,

И под Звездой Давида в космическом сиянии

Израиль будет вечным Божественным созданием!

Оно, конечно, сбудется, — на то и предсказание!

Мы подождём. Пока же — начнём свои писания.

Введение в израилеведение

Как гласит Закон мудрейший,

Что Танах нам завещал,

Наш народ — народ древнейший,

Был в Начале всех Начал.

Да, сначала было Слово,

И Эдем, и прочий шук*.

Всё для нас давно не ново,

Мы — включили жизни Круг!

И Вселенная проснулась,

И Природа ожила,

Нас Рука Судьбы коснулась, —

Хорошо пошли дела!

*шук (ивр.) — базар

Повращавшись в разных сферах,

Обойдя немало стран,

Поселились мы в пещерах

На равнине Ханаан.

Там без устали плодился,

К клану — клан, и к роду — род,

И в итоге получился —

Богоизбранный народ!

Всё при нём — и ум, и совесть,

Предприимчивость, и честь,

Ну, и прочих разных качеств

Положительных — не счесть.

И понес в подлунном мире

Наш народ благую весть:

Мол, Цваоф его не выдаст,

Сатане его — не съесть!

Мы, евреи, — Божьи дети

До скончания Времён!

И от нас пошли на свете

Сотни, тысячи племён!

Путь несчастны временами,

Но, при разности папаш,

И сугубо между нами,

Неандерталец тоже — наш!

Наши — все: и украинец,

Скиф, сармат, узбек, кубинец,

Галлы, кельты и этруски,

Древний грек и новый русский,

Эфиоп, таджик, кумык,

Друг степей, лихой калмык,

Немец рыжий-конопатый,

Викинг с бородой-лопатой,

Все — от нас, как ни крути!

Чтоб нам с места не сойти!

Все же, дай, Творец, ответ:

Все — евреи? Гоев — нет?

Начало Начала Начал

Грызя сухую жизни корку, мы начинаем понимать: совет напоминает нам касторку, — её легко давать, но — трудно принимать…

Шмулик Эйдельман, мудрец из Жмеринки

Бог, создав Эдем прекрасный,

Потрудился не напрасно.

Было там всего немало,

Но чего-то не хватало.

Бог подумал, покурил, —

И Адама сотворил!

Еву из ребра навеял:

Вот вам — Первые Евреи!

Бог издал довольный рык,

И придумал им язык:

Мол, друг с дружкой говорите

На чистейшем на иврите!

Потом, читатель, Он, как видишь, изобрёл евреям идиш, дав еще названье им

(«Зваться будете — иврим!»), обеспечив их бгадим*, — поселил людей в Раю, подарил любовь Свою, предоставил им шале, и ве хуле, и ве хуле**.

* Бгадим (ивр.) — вещички; баулы

**Ве хуле, ве хуле (ивр.) — и так далее, и тому подобное

— Здесь, в Эдеме, нет запретов,

Всё — для вас, и то, и это, —

Бог Адаму говорил. —

Ведь для вас Я сотворил

Небеса и Твердь, и Море.

Веселитесь на просторе!

Где хотите — там тусуйтесь,

Только к Дереву не суйтесь,

Что стоит в Моем Саду!

И, Адам, имей в виду:

Коль сорвешь ты с Древа фигу, —

Вылетишь из Высшей Лиги!

Цваоф, Адам, Ева и Змей, или Ты помнишь, как всё начиналось?

Вот однажды, в день обычный,

Шел Адам путем привычным,

Песни пел, и птичек слушал,

С аппетитом персик скушал,

И банан. Потом глядит, —

Змей под Деревом сидит!

Весь зеленый, как зеленка,

Габаритами — с теленка.

Рожки из башки торчат,

Глазки пламенем шкворчат,

И смердит, сверх всякой меры,

То ли сыром, то ли серой.

— Ой ты гой еси, Адам!

Ты один? А где мадам?

— Сам ты гой! На месте Ева.

Любит, знаешь ли, вязать…

А ты чего торчишь под Древом?

Что имеешь мне сказать?

Змей — любезен и участлив:

— Я, Адам, тебе не враг.

Фигу сьешь, — и будешь счастлив

И удачлив! Все — без врак!

Но Адам ему не дался:

— Ты бы Бога побоялся!

Дурака во мне нашёл?!..

Повернулся — и ушёл!

Змей, оставшись не у дел,

Покряхтел да попыхтел,

Скорчил благостную мину,

И, Адаму плюнув в спину,

Вновь заполз под чудо-Древо.

Чу! Подходит к Древу Ева!

— Хай, красотка! — Змей учтив.

— Скушай-ка аперитив!

Вот, возьми на завтрак фигу,

Чтоб читать Познанья Книгу!..

— А будет стройною фигура?

— Of course!* — И — съела фигу, дура!

*Конечно! (англ.)

Тут Адам подходит к Древу,

Принимает плод от Евы,

Прожевал, — и слышит Глас:

— Вот, ужо Я взгрею вас!!!

Бог устроил знатный Гром

(Это Первый был Погром),

И, в порядке Наказанья,

Дал Адаму Указанье:

— Отсель, дафук*, и до конца,

В поте своего лица,

Будешь вкалывать, как крот!

Всё! Бай-бай!**. Леитраот***.

*Дафук (ивр.) — дебил

**Бай-бай (ивр.-англ.) — приветик, он же — пока-пока

***Леитраот (ивр.) — до свиданья.

Еву тоже наказал:

В муках роды предсказал.

Солнце пригасил, и в ночь

Бог погнал несчастных прочь,

Оправданьям не внемля.

И — встречай людей, Земля!

Как Архангел Гавриил

Во все трубы затрубил, —

Так супруги с эмпиреев

И слетели сей же час.

Так Изгнание Евреев

Приключилось в Первый Раз.

Дальше — тоже интересно,

Но ужасно, если честно:

Муж — пахал, жена — рожала,

Деток — много, хлеба — мало,

Земли — сущий солончак,

Тля, термиты, саранча…

Впрочем, все нам нипочем,

И забила жизнь ключом:

Каин Авеля убил,

Бог же Сифа возлюбил,

И, в нагрузку, как-то раз

От Потопа Ноя спас.

В круге Времён

Шли года и шли столетья,

Круг Времен летел-вращался,

Не прожив тысячелетья,

В цвете лет Адам скончался;

Померла и Ева-дама,

Всеземная Первомама.

В Суле, Афзехе, Кебаре,

Жили в хлипеньких хибарах

Пастухи и земледельцы,

Астрономы и купцы,

Книгочеи и умельцы,

Дети, матери, отцы.

Жизнь евреев била плетью:

То война, то недород…

Рос в горниле лихолетий

Богоизбранный народ.

На земле опасной, скудной,

Выживали, а не жили.

Было плохо, было трудно,

Полной чашей горечь пили

День за днем, и год за годом,

Хлеб сгорал от суховеев,

Но щедра была природа

К плодородию евреев.

Мора, Сара, Фалек, Циля,

Доданим, Хавил и Лия,

Завулон и Анамим,

Хацармавеф, Наффалим,

Ривка, Ада, Каслуим,

Иоав и Мицраим,

Цамех, Ламех и Сидон,

Алмодар и Завулон,

Цимарей и Гергесей,

Елисей, Иувесей,

Маха, Милка, Арфаксаз, —

Стало много-много нас!

А евреи всё плодились,

И родились, и родились:

Иеглом, Садок, Ноема,

Иувал, Енох и Фема,

Анамим, Агарь, Нахим,

Галменюхот, Каслухим,

Керенгаппух, Йошбекаша,

Елмодам и Михакаша,

Цемарей, Рагав, Илай,

Азрикам и Милалай,

Левий, Зааван, Рахиль,

Хул, Ешбан, Иезекииль…

Так, в пустыне жаркой прея,

Приумножились евреи:

Бирзаиф и Самуил,

Гедорам и Михаил,

Шломо, Хам, Нафанаил,

Доданим, Авимаил,

Руфь, Рахава, Хазиил,

Зоровавель, Измаил,

Рагуил, Нахазил,

Озиил, Малелеил,

Рафаил, Мафусаил,

И, конечно, Вафуил!

Авраам

Продолженье этой драмы

Свяжем с именем Аврама,

Чей папаша — правнук Сима,

Ноя старшенького сына.

Словом, ДНК Адама

Прилепилось и к Авраму,

Вот его и кличут «абой»*

И евреи, и арабы.

Всем приятен, всем — приятель,

Всеми страшно он любим —

Всееврейский Предстоятель,

Всеарабский Ибрагим.

*Аба (ивр.) — отец

* * *

…Дело близилось к закату,

Солнце падало в Евфрат.

Мимо Ура шли ребята, —

Хам, Аврам и Арфаксад.

Гнали козочек-баранов,

Пели песни, били мух,

Шуганули двух варанов,

И шакалов — тоже двух.

Вот пришли они в селенье, —

Тут летит с Небес веленье:

— Кто не хочет в Божий бан, —

Собирайтесь в Ханаан!

Ну, евреи покряхтели,

Да взялись совет держать:

Мол, к чему нам, в самом деле,

В Ханаан переезжать?

— Это ж дальняя дорога! —

Крикнул Шломо-баламут.

— Здесь же, в Уре, слава Богу,

Нас таки почти не бьют!..

— Ты мудат*, — Аврам ответил, —

И не стоит так визжать!

Мы, евреи, Божьи дети,

Значит, — надо уезжать!

*мудат (ивр.) — взволнован

Так известный Толкователь,

Правовед и Астроном,

Всенародный Председатель

И Всемирный Агроном,

Сагитировал народ,

На далекий на поход

В Ханаан. Случилось это

По Небесному Завету.

И почти без причитаний,

Без скандалов и метаний,

Собрались евреи в тур,

И — покинули град Ур.

Жизнь тяжела. Куда ж деваться? Казнят за слово, иль сошлют… И каждый вынужден плеваться, чтоб доказать: он — не верблюд!

Из древнееврейского пособия «Молча плюй, чистоплюй!»

* * *

В Ханаане — не тужили,

Прямо скажем, — славно жили.

Вот однажды, утром рано,

Выгнав попастись баранов,

Как всегда, Аврам молился.

Бац! И Бог ему явился!

— Сын Мой, Я тебе дарую

Пять верблюдов, лошадь, сбрую,

Пальму, дом и крепкий род,

И, вдобавок, — твой народ

Не исчезнет, не избудет, —

В Ханаане главным будет!

И тебе в награду дам

Букву к имени, Аврам:

Ты, как родственник Адама,

Нарекаешься — Авраамом!

И супругу не обижу,

Потому что Я предвижу

Новых отпрысков от старой.

Нарекаю Сару — Саррой!

А теперь — идите с Богом

В чужедальние края,

Будет легкою дорога,

Прослежу за вами Я!

***

И пошли они в Египет,

Где правитель — фараон.

Встроил параллелепипед

В квадратуру круга он!

Но рассказа продолженье

Благостный нарушит строй:

Здесь супругу — во спасенье! —

Авраам назвал… сестрой!

Сарру тут же подхватили,

К фараону потащили,

И на ней его женили,

А «братишку» — наградили!

Бог за бизнесом следил, —

Фараона поразил:

— Эй! Отдай обратно Сарру,

А не то устрою свару!..

Фараон, дурак, повёлся,

Тут же с Саррою развелся,

И велел вернуть Аврааму

Эту старенькую даму.

Слуг за явную дремучесть

Крокодилам он скормил,

А потом, на всякий случай,

Авраама — наградил!

Вот — гешефт! И это Дело

Авраам не раз проделал.

Как увидит богача,

Крикнет: «Сарра — горяча!»,

Назовет ее сестрою, —

А потом — калым утроит!

Был обманут, среди всех,

Даже царь Авимелех!..

Это все, конечно, мелочь,

Проза жизни, так сказать,

Но не каждый же сумеет

Так супругой торговать!

* * *

Но вернемся, слава Богу,

На Истории Дорогу.

Бог Аврааму слал приветы,

Выдавал ему Заветы,

И грозил ужасным мором

И Содому, и Гоморре:

— Там в чести разврат и грех!

Изничтожу скопом всех!

Но тебя не накажу, —

Добродетель пощажу!

Вот Авраам собрал народ:

— Братья! Сохраним наш род!

И уйдем скорей, ребята,

В те края, где нет разврата!

— Ну, Абраша, ты и скажешь, —

Крикнул Шломо-баламут. —

И куда идти прикажешь?

Ведь разврат — и там, и тут!

— Горе вам! — Авраам ответил. —

Рассуждаете, как дети!

Вижу, вижу призрак мора,

Здесь — не Божья благодать.

Там, где есть Содом с Гоморрой, —

Там евреям не бывать!

Мы такому и не рады,

Их разврат — нам чуждый бренд,

Никогда не смогут гады

Пропихнуть свой гадский тренд!

Всем к утру покинуть сукки,

И тихонечко — бежать!

Мы таки Адама внуки, —

Значит, надо уезжать!..

***

Как-то так оно и вышло:

Вечно комом первый блин,

И закон — всё то же дышло,

И куда ни кинь — всё клин.

***

Жене вниманье уделяя,

Не забывай и прочих дам.

И помни, что, в Раю гуляя,

Ходил налево и Адам!

Авраам. «Стервы и Нервы». Хеврон, изд-во «Финик и Эмик», V век до Н.Э.

Так стал Авраам героем народным,

Да вот беда — была Сарра бесплодна,

Хоть в лоб ее бей, хоть по лбу ударь…

Но спасла положенье служанка Агарь.

К Аврааму ночами служанка ходила,

И — вот сюрприз! — родила Измаила.

Сарра за то покарала девчонку, —

Прогнала и бесстыдницу, и мальчонку,

Сарра, мнительная дама, вмиг устроила Аврааму истерическую драму. Мол, в любовном он угаре сделал бэбика Агари. Обернул он дело в шутку: я бастарду не отец! Ну, и выгнал проститутку. Нет, конечно, молодец. А Агарь — какая жалость! — долго с Изею скиталась. Но Аврааму не досталось: Бог простил такую шалость. Ну, и мы всё упростим: Бог простил, — и мы простим.

Бог же Аврааму дал приказанье:

Сделать евреям таки обрезанье.

— Пусть, — говорит, — евреи Мне плотют

Членские взносы — крайнею плотью!

В общем — обрежь! — Сказал, как отрезал!

Что делать? Авраам евреев обрезал.

Потом Бог прислал к Аврааму Посла,

И Сарра — о, чудо! — дитя понесла!

Хоть стукнуло даме тогда девяносто,

Но, ясное дело, — Творцу все просто!

Все лыко — в строку, что Богу угодно.

Возраст у Сарры — вполне детородный.

Так через девять месяцев с гаком

Старушка легко родила Исаака.

Авраам же гешефты делал с успехом:

Купил колодец у Авимелеха,

В Вирсавии финики посадил,

И, в целях маркетинга, — в Газу сходил.

Авраам свято жил, регулярно молился,

Но как-то конфуз с Авраамом случился.

Бог старика подверг испытанию,

И дал ему такое задание:

— Чтоб мир поднебесный не стал клоакой,

Давай-ка, мон шер, зарежь Исаака!

— Ой вэй! — закричал Авраам. — Я брежу?!

А можно, я верблюда зарежу?..

— Здесь торг неуместен! — Цваоф* осерчал.

Или Я зря тебя привечал?!

Был ты послушным сыном допрежь.

Сказано резать — значит, режь!

*Цваоф — одно из имен Бога, а у Него только основных Имён — аж целых семь!

Ну, Авраам потихоньку собрался,

И с Исааком на Гору взобрался.

Дрова разложил аккуратно старик,

Сына связал. Тот — ударился в крик:

— Le père, pourquoi*?! Я же вам не баран!

Это, папаша, очень стран…

— Молчи, сынок! — перебил отец.

Зарежу тебя, — и делу конец!

Но, только ножик над сыном занес, —

Ангел Амнистию сыну принес!

А жертвою пал посторонний баран.

В общем, вышел аваль аль зман**.

*Le père, pourquoi?! (франц.) — за что, папаша?!

**аваль аль зман (ивр.) — напрасная трата времени

Как часто, однако, иная трагедия на деле кончается фарсом-комедией, за глупость же Мудрых, — и это не странно, — платят обычно простые бараны. Как бы то ни было, есть подозрение, что Сарра, не справившись с сильным волнением, узнав о кровавом гешефте Авраама, в традициях чисто еврейской мамы, на мужа кричала, посудой кидалась, и, не дождавшись Финала, — скончалась.

На почве на этой скандал приключился:

Разум Исаака слегка помутился.

— Папаша! — крикнул в сердцах он отцу. —

— Мамашу заклали вы, словно овцу!…

— Дурак ты! — ответил Авраам молодцу. —

Любая дорога подходит к концу!

Мамаша твоя пожила, слава Богу,

Давно ей пора было с Богом — в дорогу…

Так вышло. Так лучше. И нечего тут.

Also it`s all* и — alles kaput!**

Возрадуйся, сын! Мы с Боженькой квиты.

La fin!*** Бабка с возу — верблюды сыты!

* also it`s all (англ.) — всё

**alles kaput (нем.) — всё кончено

***la fin (ит.) — конец.

В общем, старушка Песню допела,

Сарры душа к Праотцам отлетела,

А прах схоронили во время во оно,

В пещере Махпела, возле Хеврона.

Авраам за пещеру Ефрону отдал

Четыреста шекелей. Не прогадал!

Потом Исаака на Ривке женил,

Не раз еще с Богом поговорил,

У Лазаря в доме богатом гостил,

Чтоб цену на финики Лазарь скостил…

Словом, пропеллером старец крутился —

И на девице Хеттуре женился.

С Хеттурой пошли веселее дела,

Старцу девица сынов родила:

Мадьяна, Йокшана, Медана, Шуаха,

Ишбака, Зимрана, и плюсом — Теваха.

Авраама детки звали «абой»,

Потом от них пошли арабы,

И с древнедавних тех времен

Стал Авраам — Отцом Племен!

Его своим евреи числят,

Себя под ним арабы чистят, —

Он до сих пор меж ними чтим,

Как ибн Фаррах аль Ибрагим!

Но. Папа — еврей, и мама — еврейка, а сын — араб?! Поди-ка, проверь-ка! Впрочем, хавер*, проверять и не пробуй: ведь речь идет об Особе Особой!

*хавер (ивр.) — друг

Как гласит Мидраш* мудрейший,

Восславил Бога Авраам,

Он идолов сломал древнейших,

Наметил Всееврейский Храм,

«Сефер Йециру»* сотворил,

С Мелхиседеком говорил,

На крыльях Голубя летал,

В халдеев камушки метал,

И, в Каббале зело силен,

Евреям дал Науки он,

А также дал он, между прочим,

Им Алфавит — удобный очень

*Мидраш — еврейское предание

**«Сефер Йецира» (ивр.) — «Книга Творения», древний источник по Каббале

Сразу скажем, не поздно пока: Авраам был в гешефтах большой дока. Патент на винокурню приобрел, и, между делом, лифт-шаббатник изобрёл.

Еще мир обязан сыну Фарра

Изобретеньем трубы — шофара,

И в каждый праздник Рош а-Шана,

Евреи дуют в рог: «Осанна!».

Мол, не случилась с Богом драка,

Авраам не взрезал Исаака!

И хорошо, что не поздно, а рано

Бог позволил зарезать барана,

Ведь поздно — это не то, что рано!

А иначе вышло бы очень странно,

И если не поздно, а ежели б рано, —

Исаака зарезали б вместо барана…

Иных на этом месте осеняет мысль:

«В баране крылся тайный смысл!».

Мол, если поздно, а не рано

Зарезал Авраам барана, —

Выходит, тот, кто режет рано,

Остаться может без барана?!..

Так мудрец, ковыряясь в Танахе,

Смысл ищет, как блох в собаке, —

В каждой букве, и в каждой строчке,

И в запятой, и даже — в точке!

Итог мозговой эрекции —

Цикл полезнейших лекций

О пользе святой вивисекции.

Однако, случай с бараном таинственный — подвиг Авраама отнюдь не единственный.

На помощь сирым не скупился,

На лесть и злато не купился,

За содомитов заступился,

Цваофу истово молился,

И, как арабам Главный Аба,

Построил в Мекке он Каабу,

А чтобы знал порядок каждый,

Он обучил обрядам хаджа

Сынка меньшого, Измаила,

Которого Агарь родила.

И Измаил, на радость Абе,

Стал Самым Главным по Каабе!

Мир изумляется поныне:

Еврей арабам дал — святыню!

Подумай, хавер, что было бы, кабы,

В синагоге молились они у Каабы!

Еще интереснее было бы, кабы

Дружили с евреями все арабы!

Под ручку ходили б Абрам и Халиль,

И был бы не маленьким Израиль!

Это ж какое сложенье сумм:

На арабскую нефть — да еврейский ум!

Правительства бились бы в дикой истерике:

«Govern Israel, — don’t govern America!«*,

Рэпом давились бы негры-холерики:

«The main — Israel, then — America»! **

Счастье бы черпали полной корзиной:

Глобус Израиля — во всех магазинах!

Кричали б «Шалом» по утрам муэдзины!

Евреи гуляли б по всей Палестине!

И в Мекке бы пели Махмуд и Ноэль:

«Славься в веках, Эрец-Исраэль***!»…

*Govern Israel, — don’t govern America (англ.) — правь, Израиль, а не Америка.

**The main — Israel, then — America» (англ.) — главный — Израиль, потом — Америка.

***Э́рец-Исраэ́ль (ивр. ‏ארץ ישראל‏‎) — «Земля Израиля».

Но — прочь, мечты! Умерим пыл. Цваоф горазд на шутки был. И так устроил всё Отец, Премудрый сущего Творец, что нынче потомки Всеобщего Абы — Авраама зарезали бы у Каабы. А другие потомки Всеобщего Абы дистанцию держат с кузенами, дабы Себя сохранить, и в обиду не дать. Ну, что тут подумать, и что тут сказать? Прискорбно это, — но что поделать? Нам дел Творца не переделать. Видать, Он видит в людях кукол… Спаси нас, Бо…, пардон, — Железный Купол!..

* * *

Жизнь, — приключение такое, что каждый что-то здесь находит. Но в жизни самое плохое — она, увы, всегда проходит.

Соломон Кац. «Больше заварки — крепче чай!». Ерушалайм, изд-во «Ирод», I век Н.Э.

Смерть почуяв, завещанье

Написал Авраам, — и махом

Всё оставил состоянье

Фавориту — Исааку.

Остальным своим детишкам

Дал старик Идею Бога.

Мол, довольно с вас, сынишки!

Собирайтесь в путь-дорогу!

Ждет вас счастие и радость,

Каждый будет — Царь и Князь!

Ну, а деньги — это гадость!

Тьфу на деньги! Деньги — грязь!..

Немного лирики

На Финише несмело обернешься,

И не увидишь позади ни зги.

Итоги подобьешь — и усмехнешься:

— Вот, клещ тебе в пупок, одни долги!..

Ведь только к жизни ласковой приникнешь,

И только внюхаешься в радости цветы, —

Чу! Ангелы пришли!. И в горе крикнешь:

— Эй, Азазел! Неужели, это — ты?!..

О, тугощекой юности неведом

Окурков Прошлого нерадостный ожог!

И нас, сорвав с веселого Обеда,

Уже несут выплачивать Должок…

«Песнь о Кошерном Агнце». Композитор Шмуль Херц. Слова народные.

* * *

Песню Ангелы пропели,

Старца Божьего отпели,

И, обмыв его в купели,

Во пещере во Махпеле

Схоронили. В этом деле

Чуда чудного не счесть:

Например, стоит мечеть

Над останками еврея.

И, в еврея свято веря,

Так, что стынет в жилах кровь,

Взвод имамов, в глаз и в бровь,

На могиле Авраама

Учит прелестям ислама.

Впрочем, христиане тоже

Во еврея свято верят,

Ведь Христосе, Сыне Божий,

Был, опять-таки, — евреем.

Мать–Марию знает каждый,

Был евреем Иоанн,

Что Христа крестил однажды

В водах речки Иордан,

И апостолы, к примеру,

Да и дамы, что Христа,

Не боясь суровой меры,

Сняли с римского креста…

Иные въедливые перцы

Порой пеняют нам Христом.

Ай, не нервируйте нам бейцы!

Ведь дело, знаете ли, в том,

Что вся история с Христом —

Внутриеврейская разборка.

Мы — ограничились бы поркой,

Когда бы не было Пилата.

И что?! Евреи — виноваты?!

Но нас шпыняют год от года:

Иуда, мол, продал Христа…

Так и семья — не без урода,

Как зверь любой — не без хвоста!

Конечно, кой-кому обидно,

Что мы — религий праотцы,

Но в каждом человеке, видно,

Есть ген Цваофовой овцы.

Один Пастух — на мира стадо,

Один Творец, Один Отец,

И нам других Отцов не надо,

С Одним бы справиться, вконец.

И мы совсем не удивимся,

И даже втайне в это верим:

Глядишь, с индусами сроднимся!

А вдруг и Будда был — евреем!

Мин херц! Не стоит придираться!

Герой наш — он не так уж плох.

Не станем в мелочах копаться,

Чтоб в крупном выкопать подвох.

К чему вступать нам в перепалку?

Всё Бог решил — где Рай, где Ад…

Пусть не одну сломал Он палку

О шустрый Авраамов зад, —

Стал Авраам Цваофу сыном,

Бог Аврааму стал — Отцом.

А клин и вышибают — клином,

Начало — сцепленно с Концом.

Пророки — сливки человечества! Но их порой не сразу принимают. Увы, Пророков нет в своих Отечествах. Видать, их слишком хорошо там знают…

Сёма Легензон. Из поэмы «Пою Ною».

Песнь песней Соломона

но не этого поца Каца из Киева, а Того Самого*

Не пойте песен без любви,

Бездушья песни не прощают.

Поют с любовью соловьи,

И бесконечность обещают.

Не будет времени конца,

В безвременье планеты тают,

И волей звездного Гонца

Бессмертие приобретают.

Разлуки злая чернота.

Куда же без нее, проклятой?

Когда не видно ни черта,

И торжествует враг заклятый.

Когда летят под облака

Мечты былые и надежды,

И жизнь уже не так легка

И все уже не так, как прежде…

Года мои в тумане скрылись,

Друзья мои ушли давно,

И память сумраком укрылась,

Душе холодной все равно.

Но Песня — песня остается,

И, неподвластна суете,

Она и плачет, и смеется,

И с небом пляшет фуэте.

И пусть конечен мир подлунный.

Так установлено Творцом,

Я гимн пою любви безумной,

Как пел восторженным юнцом.

Пусть звезды в круговерти вечной

Летят и гаснут иногда,

На этом свете все конечно,

И только Песня — навсегда.

*Строго говоря, эта «песня Соломона» — из репертуара его папы Давида. Тот действительно был музыкантом и поэтом от Бога, и пел так, что царь Саул однажды метнул в него копье, но не попал. Сол же был ещё тот плагиатор, но раз Бог его простил и назначил царем Израиля, кто мы такие, чтобы копаться в его 65-процентном роялти за песни папаши?

After party или После бала

Дав по башке — жизнь компенсацию дает!

Подумай, и от радости присвистни-ка:

Пусть мало денег, — но ведь меньше и забот!

Пусть славы мало — но ведь меньше и завистников!

Ёся Шух. «Мне Брайтон — бич!»

Нам кажется, все женщины измерены-изметрены,

Но тайна остается. И мнений тут не счесть.

Вот пессимисты думают, что женщины все — ветрены.

А оптимист надеется, что так оно и есть!

Он же и там же, но после развода.

Ромашкой быть — не поле перейти!

У нас, ромашек, чудо-голова!

Одна беда — нас трудно не найти.

Ну, я же говорил! Меня сорва…

Он же, но не там же, и после второго развода

Исаак

Пусть полководец модным стал кумиром, прослыл стратегом гениальным. Молодец!

Но тот, кто миром достигает мира, — вдвойне, втройне, и впятеро — мудрец!

Исаак. «Я — мудрец и молодец!». Ханаан, изд-во «Закан», 1835 год до Н.Э.

Жизнь Исаака — песня кроткая.

Ни битв, ни даже — заурядной драки.

И оттого — главу короткую

Мы посвятили Исааку.

Но в старца кротости есть смысл:

Смиренно-тихий Исаак

Не кулаками, — мозгом мыслил,

И был подумать не дурак.

Конечно, нам скучны кумиры

Без героических побед,

Но — тот велик, кто правит миром,

Не накликая миру бед.

Простое — простоте сгодится,

А сложность — Гения удел.

Когда Исаак на свет родился,

Не гукал он, и не гундел.

На мир унылый посмотрел

Авраамов свеженький пострел:

Оазис хиленький узрел

В пустыни скучном обрамленьи,

Послушал шепот песнопений

Во славу Вечного Терпенья,

И — понял тщетность ухищрений.

Мы ж говорили: он был — гений!

Но долгожитель-патриарх,

Как ни крути, увы и ах, —

С отцом-Авраамом не сравнился.

Да впрочем, он и не стремился.

Противник всяческой скоромности,

Сугубой отличался скромностью,

И во Внутриеврейских Драках

Не отыскать и следа Исаака.

Вошел в Историю, как Агнец,

Недозарезанный Отцом,

И, говорят, сей мудрый старец

Весьма приятен был лицом.

Он, трепеща пред Божьей силой,

Барашков пас, дубил их шкуры,

За что и Каббала сравнила

Святого старца — с Сфирой гвурой!*

Вот жизнь: родился, рос, женился,

Попутно с овцами возился,

И с виду был простой пастух.

Еще был — слеп и тугоух.

По этих недугов причине

И вышел форменный скандал,

Когда старик меньшому сыну

Вдруг… Первородство передал!

*Сфира гвура (ивр.) — суд, страх и трепет перед Богом

Иаков

Помни за большим столом обеденным, где вкуснятины горой навалено: всё же человек живет не съеденным, а живет он всё же — переваренным!

Е. Медичи, А. Борджиа. «Книга о вкусной и здоровой пище». Париж, изд-во «Белладонна», 1550

Все началось с женитьбы, ясно.

Авррам Исаака не напрасно

Женил на Ривке, дочери Нахора.

Супруги жили — без единой ссоры,

И быстро-быстро, через два десятка лет, —

Двух близнецов произвели на свет.

Первым из Ривки вышел Исав,

Космат, волосат, спортивен и брав.

Вторым — интеллигентно да с оглядкой —

Иаков вышел, брата взяв за пятку.

Так, несмотря на братьев сходство,

Исаву призом стало — Первородство!

Исав был искусный охотник,

Иаков — талантливый скотник.

Они то дрались, то дружили,

Но, в общем-то, благостно жили.

Вот как-то приходит с охоты Исав,

За дичью в пустыне бегать устав,

Глядит: на огне чечевица томится.

Похлебкой Исав захотел угоститься.

— Э, братец, смири-ка проворство своё, —

Иаков кричит. — Первородство твоё

Ценой за похлебку за эту назначу!

Голодным останешься, братец, иначе!

На бартер такой Исав согласился,

Сжевал чечевицу, — и спать завалился.

Вот так наш простак Первородства лишился.

На этой на почве скандал и случился.

Младший-то вовремя подсуетился:

Как только Исав похлебку схлестал, —

Иаков Главным Наследником стал!..

Сыграл, шейгэц*, симфонию без нот!

Ну, молодец: ракад би-штэй hа-хатунот**.

С тех пор у нас коррупция лиха,

Как говорится, ***шмор ли вэ-эшмор лэха.

*шейгэц (ид.) — шалопай; нищеброд, но пройдоха

**Ракад би-штэй hа-хатунот (ивр.) — наш пострел везде поспел

***шмор ли вэ-эшмор лэха (ивр.) — не подмажешь — не поедешь.

Шло время, чредой проходили года,

Стирая следов следы без следа.

Исаак одряхлел, и оглох, и ослеп, —

Вот-вот понесут патриарха во склеп!

Ривку позвал: «Ты, старушка, иди,

Да сына Исава ко мне приведи!».

Явился Исав. Рыдает уже.

Исаак приказал: «Приготовь бланманже!

Я кушать хочу… Голодный чего-то…

В общем, сынок, беги на охоту!..».

Исав — убежал. А Ривка-ловчила

Любимчика-Яшу козням учила:

«Отцу приготовь из козленка шашлык,

Поглубже надвинь бараний башлык,

И, папе еду на подносе подав,

Скажи, что имя тебе — Исав!

А чтобы слепец не учуял подставы,

Надень-ка, сынок, штаны Исава!».

Ха-мацав лэло моца*. Будем биться до конца!

*hа-мацав лэло моца (ивр.) — куда ни кинь, всё клин; или — семь бед, один обед.

Вот, напялив штаны, и надвинув башлык,

Иаков отцу приносит шашлык.

Старик, козлятины поев на славу,

К штанам принюхался: «Амбре Исава!..».

И — Яшу Наследником папа назвал!

Тут старший, Исав, в шатер забежал:

— Пардонте-с, папаша! Но вы почему

Отдали моё Первородство ему?!

Исаака сразил этот праведный пыл:

— Ой-вэй! Таки значит, то Яша был?!

Но всё-ж такое между вами сходство,

Что разницы и нет, чье будет Первородство!

— Тебе, Исав, — бесплатный мой привет!

А ты, Иаков, слушай отческий Завет…

Припал Иаков к холодеющим устам.

Завет услышал: «Кушай завтрак сам!

Обедай — с другом. Ужин — дай врагу.

Пусть, подлый, лопнет от дармового рагу!..

Люби приятное. Приятное — нормально.

Хотя, имею я такое подозренье,

Что всё приятное — по сути, аморально,

И, кроме прочего, приводит к ожиренью…».

Прощаясь с жизнью, из последних самых сил,

Старик напрягся, — и еще Завет родил:

— …Кусая яблоко, червя заметил я,

И понял вдруг такую чертовщинку:

Увидеть в яблоке приятней целого червя,

Чем видеть в яблоке червя — половинку…

Старик умолк. Потом пролепетал:

— Иаков, я устал, но я ещё не всё сказал…

Ещё не все тебе Заветы передал…

И странный монолог свой продолжал:

— Нет полных дам, есть тесная одежда…

Пусть тешит безнадежного — надежда…

В гостях всегда я кушал, сколько мог…

И не забудь: майим шкэтим ходрим амок!*

*Майим шкэтим ходрим амок! (ивр.) — в тихом болоте черти водятся.

Возможно, кто-то в этом бред усмотрит, однако Смысл есть в словах Божественной Особы. Не знаем, кто и как на это смотрит, но у Мудрейших даже бред — особый! А впрочем, с бредом всё всегда в порядке. Вот Исаак, по мусульманской разнарядке, — Исхак. По слабости ума, нам не понять никак: папаша — иврим, мамаша — иврим, а сынишка — Исхак ибн Фаррах Ибрагим?! Это ж, мой друг, все равно, что еврейку назвали б, к примеру, Фатьмой иль Зулейкой!.. Но, опять же, мон шер,, сомневаться не пробуй: ты вновь столкнулся с Особой Особой!

Иаков в Мессопотамии

Отдав Заветы, старец мудрый

Ушел далёко. Всем там быть…

Обиду благостью припудрив,

Иакова Исав хотел убить,

Потом решил — повременить,

И срок разборки изменить.

— Убийство в траур, — говорит, — и дурно,

И как-то неэтично, и где-то некультурно.

Что ж я, дикарь какой, или халдей,

Иль прочий невоспитанный злодей?!

Нет, после траура зарежу брата…

(Вот были ж раньше благородные ребята!).

Но Ривка быстро распознала нотки фальши:

Решила мать послать Иакова подальше,

В Мессопотамию, во славный град Харран,

Где жил кузен ее, богатый овцевод Лаван.

— Пусть, — говорит, — сынок, тебя удача не покинет!

Потом вернешься, — как наш психопат остынет!..

Ушел Иаков. Путь далек и страшен

По землям, никогда не знавшим пашен,

Где правят боги чуждые, и бродит дикое зверье,

Где Падший Ангел свил укромное жилье…

Лишь звездный хоровод на небе в пляс пустился,

Иаков на ночлег у диких скал остановился.

На жизни Лестнице чернеют наши тени,

И равенства желанье в сердце говорит!

Но уравняться мы согласны только с теми,

Кто выше нас на Лестнице стоит.

Из песенки «Лёд и пламень, праща и камень». Музыка Давида, слова Голиафа.

К скале пастух пристроился, — и видит странный сон:

У Лестницы Чудесной вдруг оказался он!

Одним концом та Лестница проткнула Небеса,

Другим — уперлась в землю. Вот это чудеса!

И Ангелы по Лестнице — то вверх, то вниз, то вбок…

А в вышине над Лестницей парит — суровый Бог!

— Иаков, неразумный! — услышал Глас пастух. —

Я — Устроитель Мира и Всемогущий Дух!

Наслышан Я о вашей за Первородство драке, —

Прискорбно слышать это о детях Исаака!

И все же, к процветанью любимого народа, —

Отдам всю эту землю Я — Авраама роду!..

Открыл глаза Иаков. Лежит в поту холодном.

— Э, — думает, — наверно, Цваофу так угодно

Мне Лестницу явить. И это — неспроста!

Не может быть земною такая красота!

Не Лестницу я видел, — но в Божий Дом Врата!

А значит, здесь волшебные, священные места!

Подумал так Иаков, и, пожевав бетель, —

Нарек святое место названием — Бет-Эль.

А после, вновь подумав, и вспомнив о скотине,

Пастух поклялся: «Богу отдам я — десятину!

Пусть жертвой Небу станут верблюд, козел, баран!».

И, с Богом разобравшись, — направился в Харран.

Иаков в Харране

Ну, поплутал немного, и вот — в Харран пришел.

Богатый дом Лавана не без труда нашел.

Лаван — радушно встретил. Хотя и удивился.

Вот так Иаков беглый в Харране поселился.

А дядюшка харранский сурьезный был мужчина:

И дом был — чаша полная, и полон двор скотины:

Верблюды и бараны, козлов толпа — не счесть!

И мало кто в Харране мог так же сытно есть!

Бифштексы — ежедневно! Кус-кус! Шашлык! Кебаб!

Но был и недостаток — переизбыток баб.

Двух дочек дал Лавану Бог щедрою рукой,

Не мог Лаван смириться с конфузией такой:

— Ну, что за незадача! Вот старшая дочурка —

Страшнее смерти! Лия — не девушка, а чурка!

С ней в сумерках столкнуться — Господь не приведи!

Неаппетитна сзади, ужасна — впереди!..

Ну, предположим, с младшей, с Рахилью, повезло:

Красива… нет, — прекрасна Рахиль моя зело!

Прынцесса! Королевна! В глазах — огонь, гляди!

Такую хоть без кастинга — на подиум веди!

Ланиты! Очи! Перси! И — сахарны уста!..

Не барышня, а персик! Сплошная красота!

К тому ж, Рахиль начитана, на язычок остра, —

Не то, что Лия — старшая и страшная сестра!

— А в чем же тут проблема? — Читатель спросит строго.

— Рахилю — выдать замуж! А Лию-недотрогу —

Использовать на кухне. Готовит пусть обед!

Ведь есть же варианты!.. — Но вариантов — нет!

Закон еврейский ясен, как голова с утра:

Выходит первой замуж, вишь, старшая сестра!

Потом уже — на свадьбе меньшой сестрицы пой!..

В теории — всё просто. На практике же — ой!

На Лию — кто польстится?! Найдите дурака!

Вот в девках и томится бедняжечка пока…

И при таком раскладе, в Харране иль в Беэр-Шеве,

Рахиль была б хронической несчастной старой девой!

— Пристроить бы их как-то! — мечталося Лавану.

— А то в глазах соседей я выгляжу бараном!..

Так овцевод столкнулся с проблемою большой,

Но Иаков подвернулся, — воспрял старик душой:

— Женю-ка я племянника на Лиечке. А что?

Отдам за ней в приданное — верблюжее манто,

Баранчиков с десяток, и дюжину козлов,

Ну, может быть, в придачу, — и парочку ослов,

Хотя, осла ослами я вряд ли удивлю…

Зато одним арканом двух зайцев удавлю:

И дуру замуж выдам, традицию храня, —

И дурака заставлю работать на меня!

Пусть жизнь идет порой на слом, — не стоит, господа, впадать в истерику. Не называйте дурака ослом! Что ослик сделал вам?! Не обижайте зверика!!!

Ной Назаретянин. «Ослы — не козлы». Харран, изд-во «Гершензон и сын», II век Н.Э.

Вот так, не замороченный этическим вопросом,

Хитрец Лаван Иакова оставил с крупным носом:

Иаков-то нацелился на барышню Рахилю,

А в жены получил — престрашненькую Лию,

Хоть поначалу он с Лаваном сговорился

Семь лет работать за Рахиль! Но — убедился:

Со знатным овцеводом жевать соплей не стоит.

Иаков эту мудрость накрепко усвоил!

А как усвоил — так Большой Скандал устроил:

Мол, Schwiegervater* каверзу подстроил,

И получил еще недурственный навар,

Подсунув мне просроченный товар!..

*Schwiegervater (нем.) — тесть

Иаков, поистерзанный гриппом и чесоткой,

Таки женился вскоре на младшенькой, красотке,

А старшенькую-страшненькую, Лию-трясогузку, —

Лаван ему отвесил в торговую нагрузку.

Итог Харранской торговой войны:

На шее Иакова висят две жены!..

Но, высказав Лавану унылый «Danke groß*»,

Иаков все же щелкнул его в харранский нос:

Пока Лаван овечек в овчарне обстригал,

Иаков спел Харрану последний мадригал,

И, огласив пустыню прощальным «Danke schön!**»,

С баранами и женами ушел в пустыню он!

*Danke groß (нем.) — огромное спасибо

**Danke schön (нем.) — большое спасибо

Иаковом подложена Лавану groß-свинья:

Бежала вместе с козами Иакова семья!

Рахиль и Лия славные, — и честь им, и хвала;

А с ними и заглавные — Зелфа и Балла,

Наложницы-служанки, любимицы Иакова:

Любвеобильный старец любил всех одинаково!

И во сто лет Иаков могучий был мужчина;

От этого родились: красотка-дочка Дина,

Сынишки-шалунишки — Рувим и Симеон,

Левий с Иссахаром, Иуда, Завулон,

Ассир и Дан, и Беня, Неффалаим и Гад…

Иосифом Прекрасным закончим хит-парад.

Битва

Уж пахло Ханааном. Иаков балом правил:

Баранов и семейство за речку переправил,

А сам пока остался. Решил передохнуть, —

Ну, там, переобуться, портянки простирнуть,

На свежую чтоб голову их утром навернуть.

Умылся, утомился, прилег, заснул, — и спал,

Когда шлимазл какой-то на Иакова напал!

Всю ночь они боролись! То этот гнёт, то — тот!

Вошедши в раж, Иаков порвал злодею рот,

Лупил его дубинкой, оглоблей бил, как мог,

И вот, удачно врезав промеж злодейских ног, —

Иаков убедился: послал нахала — Бог!

А кто б еще такое снести спокойно мог?!

Упал борец: — Ох, каюсь!.. Смотри, уже заря!..

Сдаюсь! И соглашаюсь — атаковал Я зря!

Помилуй, неудачно с тобою пошутил…

Ты юмора не понял — обиды не спустил.

О, ты Меня, Иаков, предметно просветил,

И между ног, опять же, пребольно засветил!

Как в болевую точку сандалией попал,

Меня и осенило, — не на того напал!

Хоть Я — известный рестлер, но ты, супруг Рахили,

Всех превзошел. За это — командуй Израилем!..

Ну, правильно: коль Ангела Иаков победил,

Сам Бог велел, чтоб Яша — людьми руководил!

Как Иаков с Исавом разошлись

В преддверьи Ханаана Иаков осторожный