Бесплатный фрагмент - История британского флота

Глава I. Развитие флота и некоторые события в период с 1793 по 1800 год

События мира, длившегося с 1783 по 1793 год, не требуют особого описания. Поэтому перейдем к тем изменениям в британском флоте, которые произошли в период войны с революционной Францией.

Что касается судостроения периода 1793—1802 годов, то тут мало, что можно сказать. Военно-морская архитектура претерпела лишь небольшие изменения. В 1794 году Адмиралтейство постановило, что фрегаты, вооруженные пушками от 18-фунтов до 32 фунтов и выше, в будущем должны строиться с днищами толщиной в четыре дюйма, а не три дюйма, как раньше.

Подробная информация о некоторых наиболее типичных и важных кораблях, пополнивших флот в 1793—1802 годах, приведена в вышеприведенной таблице.

Примерно в то же время было решено придать военным кораблям большую длину в пропорции к их ширине, чем это было принято ранее, и поднять нижние батареи на новых кораблях высоких рангов. Пихта, как материал для корпусов, была вновь введена для шлюпов в 1796 году, после того как она была выведена из употребления с 1757 года; и в 1797 году семь фрегатов с корпусами из того же дерева находились в стадии строительства.

Более важные изменения были сделаны в вооружении кораблей, особенно в направлении более широкого использования карронад. В 1794 году, когда «Альбион» (74) и «Нонсач» (64) были оборудованы в качестве плавучих батарей, они получили, один двадцать восемь, а другой двадцать 68-фунтовых карронад; и, примерно в то же время, многие из меньших кораблей, которые не могли нести более длинные орудия, чем 3- или 4-фунтовые, были вооружены почти исключительно 18-фунтовыми карронадами, к значительному улучшению их боевой ценности на короткой дистанции.

19 ноября 1794 года было принято новое постановление относительно карронад, заменяющее то, что было в 1779 году. 28 августа 1795 года каждый корабль, больший, чем 16-пушечный бриг, должен быть снабжен карронадой еще до спуска на воду. 17 марта 1798 года было также приказано, чтобы каждый линейный корабль, идущий на переоснащение, был готов принять карронады по всему своему квартердеке и баку, за исключением мест, где находятся ванты. В том же году шесть из восьми бомбардирских судов, которые были куплены в 1797 году, были оснащены восемью 24-фунтовыми карронадами вместо восьми длинных 6-фунтовых пушек. В 1799 году карронада стала основным орудием на корме и баке фрегатов. А 21 февраля 1800 года было предписано, что в будущем все корабли с двадцатью четырьмя и двадцатью орудиями должны быть оснащены на главной палубе 32-фунтовыми карронадами вместо длинных 9-фунтовых орудий, которые использовались до того времени.

Вскоре после начала войны с революционной Францией начались трудности с получением необходимого количества матросов для укомплектования флота. Даже в 1793 году, до фактического объявления войны, лондонский Сити посчитал необходимым платить сорок шиллингов каждому матросу 1-го класса (able seaman) и двадцать шиллингов каждому матросу 2-го класса (ordinary seaman), который добровольно поступит на службу. Также морякам и их семьям полагались различные небольшие льготы. Но эти нововведения не побудили людей стремиться в больших количествах на борт кораблей Его Величества, как того требовали обстоятельства времени.

Для моряков, и особенно для офицеров, все вопросы, связанные с распределением «призовых денег» (за захваченные вражеские корабли) во время французских войн представляли большой интерес поскольку, хотя доля призовых денег для матросов была очень малой. В то же время доля офицера нередко во много раз превышала его жалованье и часто, превращая его в богатого человека, позволяла купить поместье. Нижняя палуба была в основном озабочена быстрой выплатой любых призовых денег, которые ей причитались. Это было признано необходимым, и король приказал, чтобы следующая пропорция призовых денег была немедленно выплачиваема: каждому уорент-офицеру (старшине) — 20 фунтов стерлингов; каждому унтер-офицеру — 10 фунтов стерлингов 10 шиллингов; и каждому матросу, морскому пехотинцу и солдату — 2 фунта стерлингов 2 шиллинга.

Одной из самых болезненных особенностей рассматриваемого периода является дисциплина на флоте. Не только почти каждый год из этих восьми насыщенных событиями лет был свидетелем мятежей, которые едва ли когда-либо ранее позорили службу; не только мятежи не раз сопровождались убийствами и изменами; но и недовольство стало настолько всеобщим, что на какое-то время оно угрожало самому существованию страны. Сначала вспышки были изолированными. Они происходили на кораблях, которыми командовали капитаны с лучшей репутацией, а также на кораблях, которыми командовали капитаны с худшей; и хотя, несомненно, было много поводов для недовольства на нижней палубе, казалось, что состояние беспокойства среди моряков было скорее революционной эпидемией, микробы которой носились в воздухе, чем результатом каких-либо более очевидных причин. Во Франции произошло восстание против любой установленной власти. Британцы, как целое, мало пострадали от инфекции, пришедшей из-за Ла-Манша; однако в случаях, когда уже существовал благоприятный очаг для распространения революционных микробов, некоторые британцы подхватывали заразу в очень тяжелой форме и были так же ею одержимы, как и наиболее восприимчивые французы.

Симптомы беспорядков проявились очень скоро после начала войны; но, возможно, первой вспышкой, которая указала на существование ненормального положения дел на флоте, был мятеж на борту «Каллодена» капитана Томаса Трубриджа, в декабре 1794 года. Команда корабля отказалась выходить в море. Трубридж, который вел себя с завидной твердостью, схватил главарей и 15 декабря отдал их под суд военного трибунала. Восемь человек были приговорены к смертной казни, и 13 января пятеро из них были казнены на борту «Каллодена» в Спитхеде, остальные трое получили помилование Его Величества. Мятежная вспышка на «Виндзорском Замке» в Сан-Фьоренцо в ноябре 1794 года описывается в следующей главе. Его следует рассматривать как нечто совершенно иное по своему характеру, нежели мятеж на «Каллодене», поскольку команда «Виндзорского Замка» объяснила свои действия неприязнью к некоторым офицерам корабля; однако, по всей вероятности, это не могло не сказаться на последующем развитии событий, поскольку мятежникам вместо того, чтобы наказать их жестко, оказали содействие самым необычным и непростительным образом, и не только назначили новых офицеров вместо тех, кому они были против, но и помиловали.

Весьма знаменательным инцидентом 1795 года был мятеж команды на четырех-пушечном «Шарке». Мятежники угнали маленькое судно в Ла-Хог и передали его врагам своей страны.

В течение 1796 года дремлющее зло проявилось только в сравнительно мягких формах; но в 1797 году произошло несколько мятежей, которые в истории британского флота носили совершенно беспрецедентный характер.

В феврале того года петиции, поступившие от каждого из линейных кораблей в Портсмуте, были отправлены в Адми-ралтейство. На них не обратили никакого внимания. В начале марта Флот Канала (Ла-Манша) вышел в море для крейсерских операций и по возвращении в порт моряки, обнаружив, что их петиции были проигнорированы, начали переписку между собой. Результатом этого стало общее соглашение, что ни один корабль Флота Канала, не должен сниматься с якоря, пока высказанные претензии остаются неудовлетворенными. Резолюция принесла свои первые плоды, когда 15 апреля вице-адмирал лорд Александер Худ приказал флоту готовиться к выходу в море. Вслед за этим команда линкора «Королева Шарлотта» поднялась на ванты и, издав троекратное «Ура!», дала сигнал к мятежу и получила такой же ответ со всех остальных кораблей.* Повсюду предпринимались попытки убедить людей вернуться к своим обязанностям; но тщетно.

* Корабли, вовлеченные в мятеж: «Ройал Джордж», «Королева Шарлотта», «Ройал Соверен», «Глори», «Лондон», «Дьюк», «Марс», «Марльборо», «Рэмиллиес», «Робаст», «Импетьюэс», «Дефенс», «Террибл», «Помпей», «Минотавр» и «Дефианс» — примечание автора

16 апреля два делегата от каждого корабля были выбраны в качестве представителей флота, и адмиральская каюта «Королевы Шарлотты» была назначена местом их встречи. 17 апреля каждый матрос на флоте торжественно поклялся придерживаться общего дела; непопулярные офицеры были высажены с кораблей на берег. 18 апреля комитет Адмиралтейского совета, состоящий из графа Спенсера, лорда Ардена, контр-адмирала Уильяма Янга и мистера Уильяма Марсдена, прибыл из Лондона в Портсмут и предпринял несколько безрезультатных попыток договориться с мятежниками. 21 апреля вице-адмиралы сэр Алан Гарднер и Джон Колпойс, а также контр-адмирал Чарльз Морис Поул отправились на «Королеву Шарлотту» и встретились с делегатами, но их заверили, что окончательное решение не может быть принято мятежниками, если оно не будет должным образом санкционировано парламентом и королем и не будет сопровождаться прокламацией о всеобщем помиловании. К сожалению, этот ответ заставил сэра Алана Гарднера выйти из себя и схватить за шиворот одного из делегатов, заявив, что этот человек и все его соратники, вместе с каждым пятым моряком во всем флоте, должны быть повешены. Последствием этого стало то, что вице-адмиралу с трудом удалось спасти свою жизнь. Когда делегаты с «Ройал Джорджа» вернулись на свой корабль и доложили о случившемся, на борту этого корабля был поднят красный флаг, как призыв лидеров мятежа срочно собраться на совет. Возмущенный поведением Флота, Канала, его коман-дующий вице-адмирал Худ спустил свой флаг, намереваясь никогда больше его не поднимать. Однако, получив какие-то личные извинения от мятежников, он 23 апреля снова поднял свой флаг на «Ройал Джордже».

Тем временем мятежники приказали зарядить все пушки кораблей флота; ограничили оставшихся на кораблях офицеров пребыванием только на борту, приказав им нести вахты, как если бы флот находился в море; и отправили объяснительное письмо в Адмиралтейство. 23 апреля перед тем как вновь поднять свой флаг, вице-адмирал Худ, обращаясь к экипажу своего корабля, сообщил мятежникам, что все претензии удовлетворены и что он привез с собой королевское помилование для мятежников.

Жалобы, изложенные в петиции моряков, были в основном следующими:

— жалованье матросам не повышалась со времен Карла II, когда предметы первой необходимости всех видов были на 30 процентов дешевле, чем в 1797 году, однако, жалованье в армии было увеличено;

— продовольствие подавалось с недовесом и низкого качества;

— на корабли в порту не выдавались овощи;

— больным не уделялось должного внимания, а средства на их лечение расхищались;

— в гаванях экипажам кораблей обычно не предоставлялись увольнения на берег в разумных и оговоренных пределах;

— раненые в бою лишались жалованья до выздоровления или увольнения.

Эти жалобы были изложены в сдержанном тоне и со многими заверениями в верности королю и присяге. Комитет Совета Адмиралтейства немедленно решил увеличить жалованье путем добавления 4 шиллингов в месяц к жалованью младших офицеров и матросов 1-го класса, 3 шиллинга в месяц к жалованью матросов 2-го класса и 2 шиллинга в месяц к жалованью сухопутных рядовых флота. Также постановили, что моряки, раненые в бою, должны продолжать получать жалованье, пока их раны заживают, или пока, будучи объявленными непригодными к службе, они не получат пенсию или не будут приняты на полное содержание в Гринвичский госпиталь.

Моряки протестовали против проведения какого-либо различия между рядовыми матросами и сухопутными моряками — различия, которое, как они заявили, никогда ранее не существовало во флоте; и они настаивали на повышении жалованья старших матросов до 1 шиллинга в день, а также пропорционально на повышении жалованья морских пехотинцев, других матросов и унтер-офицеров. Они также просили об увеличении пенсий пациентам Гринвичского госпиталя с 7 до 10 фунтов в год.

В конце концов, члены комиссии согласились на прибавку 5 шиллингов 6 пенсов в месяц к жалованью унтер-офицеров и матросов; на бесперебойную выдачу береговых довольствий морским пехотинцам при посадке на суда; на выдачу полного веса провизии без вычета за утечку или порчу; на выплату полного жалованья раненым; и они обещали прощение всем экипажам кораблей, которые в течение часа после оглашения этой информации вернутся к своим обязанностям и прекратят поддерживать отношения с мятежниками. Моряки с удовлетворением приняли эти уступки. Правительство удовольствовалось тем, что объявило о помиловании мятежников и считало конфликт исчерпанным.

Но это был еще не конец беспорядков. Часть флота отошла к Сент-Хеленсу. Однако, когда 7 мая 1797 года вице-адмирал Худ подал сигнал сняться с якорей и выйти в море, все экипажи кораблей отказались подчиниться. Матросы посчитали, что молчание правительства указывает на то, что жалобы еще не были детально рассмотрены комиссарами. Поэтому они решили провести еще одну встречу делегатов на борту линкора «Лондон», который все еще находился в Спитхеде (якорная стоянка между островом Уайт и побережьем Британии), и для этой цели шлюпки с делегатами от других кораблей направились к «Лондону». Вице-адмирал Колпойс, чей флаг развевался на этом корабле, отказался пустить их на борт и заявил, что если они будут упорствовать, он прикажет морским пехотинцам стрелять по ним. Делегаты упорствовали; последовало вооруженное столкновение; один делегат выстрелил и ранил лейтенанта морской пехоты Уильяма Симса; первый лейтенант «Лондона» приказал морским пехотинцам стрелять; и пять матросов, включая двух делегатов, были убиты.

На борту «Лондона» немедленно вспыхнул мятеж, и вооружившиеся матросы заставили офицеров и морских пехотинцев сдаться. Они намеревались повесить первого лейтенанта, если бы вице-адмирал Колпойс не убедил их, что этот офицер действовал в соответствии с конкретными инструкциями Адмиралтейства. Все офицеры были заперты в своих каютах, а морские пехотинцы были взяты в плен.

Подобное насилие было проявлено и на других кораблях; и большинство старших офицеров, которые были строгими сторонниками дисциплины, были отправлены на берег. Так продолжалось до 14 мая, когда из Лондона прибыл лорд Ричард Хоу, наделенный всеми полномочиями, и привез акт парламента, который был принят 9 мая в соответствии с пожеланиями моряков, а также новую прокламацию о помиловании для всех тех, кто немедленно вернется к своим обязанностям. Акт, прокламация, а также популярность и такт лорда Хоу восстановили порядок и дисциплину; 15 мая мятеж прекратился; и 16 мая Флот Ла-Манша вышел в море.

В целом надеялись и ожидали, что больше не будет никаких беспорядков; но через день или два на кораблях в Норе (якорная стоянка в устье Темзы) и в Северном море вспыхнул новый и более серьезный мятеж. Как и прежде, мятежники выбрали двух делегатов от каждого корабля. Кроме того, они назначили человека по имени Ричард Паркер председателем совета делегатов и избрали на каждом корабле комитет из двенадцати человек для управления экипажами. 20 мая 1797 года делегаты отправили вице-адмиралу Чарльзу Бакнеру, главнокомандующему в Норе, следующее заявление с требованиями:

1. Чтобы все льготы, предоставленные флоту в Портсмуте, были предоставлены подданным Его Величества, служащим во флоте в Норе и соседних гаванях.

2. Чтобы каждый человек, при входе корабля в гавань, имел свободу видеться со своими друзьями и семьями определенное количество раз за время стоянки. Поэтому каждому моряку должно быть предоставлено удобное для него время увольнения, однако, не в ущерб корабельной службе.

3. Всем экипажам, прежде чем они выйдут в море, должны быть выплачены все задолженности по жалованью, вплоть до шести последних месяцев, в соответствии со старыми правилами.

4. Ни один офицер, уволенный с любого из кораблей Его Величества, не должен быть снова нанят на тот же корабль без согласия команды корабля.

5. Любой человек, который ранее дезертировал из-за нарушений и притеснений со стороны начальства, а теперь вернулся на службу Его Величества, не будет арестован в качестве дезертира.

6. Чтобы призовые деньги за захват вражеских кораблей распределялись между офицерами и матросами более справедливо по отношению к последним.

7. Военный устав в том виде, в котором он сейчас применяется, требует изменений; некоторые статьи должны быть из него исключены с целью более гуманного отношения к рядовым матросам со стороны офицеров. Это послужило бы средством устранения того страха и предубеждения против морской службы, которые часто отпугивают людей от добровольного поступления на службу во флот.

Заявление с требованиями было отправлено в Адмиралтейство, которое 22 мая ответило отказом на некоторые пункты, но пообещало прощение морякам, если они затем вернутся к службе. Вице-адмирал Бакнер передал ответ делегатам и дал им десять минут, чтобы принять решение. Вместо того чтобы подчиниться, мятежники на своих шлюпках вошли в гавань и захватили все канонерские лодки, которые там находились. Затем они переправили их в Нор; и, когда канонерки проходили мимо форта Ширнесс (в устье Темзы), каждая из них, в знак неповиновения, выстрелила в него из пушки.

Делегаты сообщили вице-адмиралу Бакнеру, что не продолжат переговоры, пока трое из членов Совета Адмиралтейства не прибудут в Ширнесс».

23 мая мятежники спустили адмиральский флаг на корабле «Сэндвич»», который был флагманом адмирала Бакнера, и подняли вместо него красный флаг мятежа. Более того, они обязали все корабли, стоявшие вблизи Ширнесса, спуститься к Норе, где они сосредоточили свои силы. Среди этих кораблей был фрегат «Сан-Лоренцо», который был оснащен для перевозки принцессы Вюртембергской в Германию. Однако его команда была лояльна к мятежникам, и, хотя фрегату мятежниками было приказано находиться под кормой «Сэндвича», его капитан, сэр Гарри Нил, нашел способ через несколько дней беспрепятственно доставить фрегат в Харвич.

24 мая мятежникам снова было предложено условное помилование, но Ричард Паркер категорически отказался от этих условий. Примерно до этого времени делегаты и члены мятежного комитета имели обыкновение ежедневно высаживаться в Ширнессе, проводить собрания и шествовать по улицам с флагами и музыкой; но прибытие с войсками адмирала Кейта и генерала Чарльза Грея, которым было поручено обеспечить соблюдение порядка, положило конец этим действиям, и с тех пор мятежники посещали берег на только свой страх и риск.

26 мая адмирал Дункан, которому было приказано наблюдать за голландским побережьем, сумел выйти в море со всей своей эскадрой, за исключением «Монтегю» (74) и «Нассау» (64), которые отказались плыть под предлогом того, что их экипажам в это время выплачивалось жалованье, и «этот процесс не мог быть прерван». Дурной пример вскоре распространился; и к 31 мая адмирала покинули все корабли, кроме флагманского «Венерэбла» (74) и «Адаманта» (50). Вскоре мятеж вспыхнул и на «Венерэбле», но Дункан подавил его, в основном личной демонстрацией решимости; и он сумел сохранить свою позицию, пока не получил подкрепление.

27 мая несколько делегатов отправились вверх по Темзе, чтобы поднять мятеж среди экипажей некоторых кораблей, стоявших в Лонг-Риче. Ниже Тилбери они были обстреляны с берега, и, высадившись в Грейвсенде, были арестованы жителями; но им удалось вернуть себе свободу и склонить на свою сторону экипаж «Ланкастера» (64).

Те же члены Совета Адмиралтейства, которые отправились в Портсмут, чтобы разобраться с мятежниками, теперь отправились в Ширнесс и 27 мая встретились с делегатами в доме комиссара Фрэнсиса Хартвелла, где тщетно пытались образумить их. Единственным результатом было то, что мятежники стали более агрессивными и наглыми, чем когда-либо; после чего их светлости вернулись в Лондон, объявив, что никаких дальнейших уступок ожидать не приходится. Из откровений господина Моро де Жонна и других французов довольно ясно, что лидеры мятежников или некоторые из них к тому времени были в контакте с врагами своей страны и разработали проекты переправы кораблей флота через Ла-Манш, хотя Паркер решительно отрицал любые предположения такого рода; но основная масса моряков возмутилась при мысли о столь предательском поступке.

Однако положение мятежников стало отчаянным. Надежды на успех не было; наказание было почти неизбежным; и бегство, с кораблями или без них, казалось, обещало единственный шанс на спасение. Поэтому в целом удивительно, что флот не дезертировал. Вместо того чтобы бежать, делегаты попытались заставить Лондон поддержать их требования. Они поставили на якорях «Стандарт» (64), «Бриллиант» (28), «Инспектор» (16) и «Свон» (16), поперек Темзы, чтобы заблокировать движение, и не позволяли ни одному судну проходить мимо них без приказа, подписанного Ричардом Паркером, а затем разрешили это только угольщикам и нескольким небольшим судам. Тем временем, сообщение с берегом было прервано, и мятежники стали пиратами, подкрепляясь провизией и водой с торговых судов, которые они задерживали, а также угоняя овец с острова Грейн и разграбив судно снабжения «Грампус», которое было снаряжено для отправки в Вест-Индию. Тем не менее, они не забыли дать салют 4 июня, в годовщину дня рождения короля, хотя они все еще держали красный флаг развевающимся на грот-стеньге «Сэндвича».

6 июня, когда к мятежникам присоединились последние из дезертировавших судов флота адмирала Дункана. Их эскадра состояла из двенадцати линейных кораблей, двух 50-пушечных кораблей *, шести фрегатов и шести более мелких судов.** Этот день решил судьбу мятежа.

* В течение длительного времени, после того, как 50-пушечные корабли в 1756 году были исключены из класса линейных кораблей, они так и не были официально включены в класс фрегатов, оставаясь «промежуточным классом» — А.С.

** «Сэндвич» (90); «Монтегю» (74); «Агамемнон» (64); «Ардент» (64); «Инфлексибл» (64); «Монмут» (64); «Директор» (64); «Нассау» (64); «Рипалс» (64); «Белликью» (64); «Стандарт» (64); «Лайон (64); «Леопард» (50); «Айсис» (50); «Терпсихора» (32); «Айрис» (32); «Бриллиант (28); «Вестал» (28); «Прозерпин» (28); «Чемпион» (20); «Пайладес» (16); «Инспектор» (16); «Свон» (16); «Комет» (14) — брандер; «Грампус» (20) — военный транспорт;; «Серапис» (20) — военный транспорт.

6 июня были спешно внесены, приняты и одобрены два парламентских акта. Один был «для лучшего предотвращения и наказания попыток соблазнить лиц, служащих в войсках Его Величества на море или на суше, от их долга и верности или склонить их к мятежу или неповиновению»; а другой был «для более эффективного ограничения сношений с экипажами некото-рых кораблей Его Величества, ныне находящихся в состоянии мятежа и восстания, и для эффективного подавления такого мятежа и восстания».

Во исполнение намерения властей подавить любой ценой вспышку мятежей, по обеим берегам Темзы были возведены новые батареи; буи в ее устье были сняты; в разных точках были подготовлены печи для нагрева ядер. «Нептун» (98) коммодора Эразмуса Гауэра, «Ланкастер» (64), «Эджинкорт» (64) и несколько канонерских лодок, которые стояли около Грейвсенда, получили приказ спуститься вниз по реке и атаковать мятежников. Мятежники, чувствуя, что конец приближается, начали переговоры через графа Нортеска, капитана линейного корабля «Монмут»; но все еще изображали стойкость и непоколебимость. Их предложения были отвергнуты; и подготовка к их подавлению силой оружия была почти завершена, когда 9 июня стало очевидно, что восстание вот-вот выдохнется. В тот день «Рипалс» и «Леопард» ускользнули из эскадры мятежников; последний поднялся по Темзе, но первый, к сожалению, сел на мель и был обстрелян «Монмутом» и «Директором». Следующей ночью «Ардент» также покинул строй мятежных кораблей, хотя и он был обстрелян «Монмутом». И на нем, и на «Рипалсе» несколько человек получили ранения.

10 июня несколько кораблей спустили красный флаг, и речное движение было возобновлено. 12 июня другие корабли выразили желание подчиниться правительству; и к вечеру того дня у мятежников осталось всего семь кораблей. Рано утром 13 июня «Агамемнон», «Стандарт», «Нассау», «Айрис» и «Вестал», после того как на большинстве из них произошли кровавые бои между сторонниками и противниками мятежа, укрылись либо на Темзе, либо под пушками Ширнесса; и позднее в тот же день основная масса мятежников, включая даже команду «Сэндвича», объявила о своей склонности подчиниться, если будет предоставлено всеобщее помилование.

Утром 14 июня «Сэндвич» попал под обстрел форта Ширнесс, и вице-адмирал Бакнер, отправив на его борт шлюпку, полную солдат, добился ареста Ричарда Паркера и человека по имени Дэвис, который был его флаг-капитаном, а также около тридцати других зачинщиков мятежа. Один из них, по имени Уоллес, чтобы избежать ареста, покончил с собой. Паркера 22 июня на борту «Сэндвича» судил военный трибунал. Суд продолжался несколько дней и закончился приговором к смертной казни. Он был казнен 29 июня на борту «Сэндвича», признав справедливость приговора. Затем судили других мятежников. Многие были казнены; несколько человек были подвергнуты порке; некоторые были заключены в тюрьму в Маршалси; и некоторое количество заключенных оставалось под стражей на борту «Игла» — плавучей тюрьмы в Медуэе, а позже по просьбе адмирала Дункана король соизволил их помиловать.

Однако с крахом большого восстания в Норе мятежи не прекратились. Были и другие восстания: на «Помпее» (80), «Ройал Соверене» (100), «Сатурне» (74), «Марсе» (74), «Марльборо» (74), «Бедфорде» (74), «Арденте» (64), «Грампусе» (военном транспорте), «Фениксе» (36), «Калипсо» (16) и других кораблях. В течение всего лета 1797 года военно-полевые суды заседали, чтобы судить преступников, многие из которых были приговорены к смерти или к порке, столь суровой, что едва ли она была предпочтительнее. В июле в Средиземном море произошел особенно упорный мятеж на борту «Сент Джорджа» (98). Восстание было подавлено личной храбростью и твердостью капитана Шульдхэма Пирда, и мятежники были наказаны с особой суровостью.

Некоторое время спустя мятежи стали обычным прискорбным явлением на флоте, но они никогда больше не достигали того размаха, как в 1797 году. 18 сентября 1798 года девятнадцать моряков «Дефенса» были приговорены к смертной казни, а шесть — к порке и тюремному заключению, а 9 октября того же года восемь моряков «Глории» были приговорены к смертной казни, двое — к ста ударам плетью каждый, к вычету всего жалованья и к двенадцати месяцам одиночного заключения, а один — к двумстам ударам плетью, штрафу и тюремному заключению. В марте 1800 года «Даная» (32) капитана Проби, была захвачена своей командой во время блокады Бреста и дезертировала в этот порт; но мятежники, к их немалому удивлению, были заключены в тюрьму французами, в то время как с капитаном Проби и его офицерами обращались исключительно хорошо. Опять же, в ноябре 1800 года британское бомбардирское судно «Албанайз» командера Фрэнсиса Ньюкомба, было захвачено командой и доставлено в иностранный порт.

Однако случаев такого рода становилось из года в год все меньше и меньше, вероятно, вследствие чрезвычайно суровых наказаний, которые стали применять к мятежникам.

Последняя серьезная вспышка мятежа в рассматриваемый период произошла в декабре 1801 года на «Таймерайре» (98), флагманском корабле контр-адмирала Джорджа Кэмпбелла, направлявшемся из залива Бантри в Вест-Индию. 6 января 1802 года в Спитхеде начался суд над четырнадцатью предполагаемыми зачинщиками. Тринадцать из них были приговорены к смертной казни, а один был приговорен к получению двухсот ударов плетью. 14 января начался суд над еще шестью, и из них пятеро были приговорены к смертной казни, а один был приговорен к получению двухсот ударов плетью. Во всех этих прискорбных случаях морские пехотинцы вели себя с заметной дисциплиной и преданностью, и не раз их публично благодарили за их поведение.

***

Изменение в форме морских офицеров было осуществлено приказом от 1 июня 1795 года. Именно тогда ношение эполет (французской моды, против которой Нельсон некоторое время решительно возражал) было впервые введено на флоте. Адмиралам было предписано носить два золотых эполета с тремя серебряными звездами на каждом; вице-адмиралам — то же самое, с двумя звездами на каждом; контр-адмиралам — то же самое, с одной звездой на каждом; и капитанам кораблей, выслужившим более трех лет, — два эполета без звезд. Капитану, выслужившемуся менее трех лет, был назначен один золотой эполет для ношения на правом плече, а командеру — тот же эполет, для ношения на левом. В то же время было приказано, чтобы отвороты и обшлага капитанской формы были синими вместо белых, а кружева были такими же, как до предыдущей перемены; но ни кружева, ни вышивки не должны были носиться на мундире. Единственным пережитком старой белой отделки оставалась выпушка на мундире лейтенанта, и то и другое оставалось на мундире мичмана.

Глава II. Военные действия в 1793 году

На момент начала войны с Францией в феврале 1793 года британские эскадры на иностранных базах были очень слабы. В Средиземном море под командованием контр-адмирала Сэмюэля Гудолла был один 50-пушечный корабль, два фрегата и три малых корабля:

«Ромни» (50); «Аквилон» (32); «Лэпвинг» (28); «Фьюри» (16); «Бульдог» (14) и «Мьютин» (14).

На станции Подветренных островов под командованием вице-адмирала Джона Лафорея было два 50-пушечных корабля, два фрегата и четыре малых корабля:

«Трасти» (50); «Центурион» (50); «Бланш» (32); «Гермион» (32); «Персеус)» (20); «Орестес» (18); «Файри» (16) и «Серпент» (14).

На Ямайке под командованием коммодора Джона Форда был один 50-пушечный корабль, три фрегата и шесть малых кораблей:

«Европа» (50); «Пенелопа» (32); «Прозерпина» (28); «Тритон» (28); «Гиена» (20); «Флай» (16); «Фэлкон» (14); «Хаунд» (14); «Хелена» (14) и «Эдвайс» (куттер).

В Галифаксе и Ньюфаундленде под командованием вице-адмирала Эйхарда Кинга был один 50-пушечный корабль, два фрегата и два малых корабля:

«Эссистанс» (50); «Винчелси» (32); «Гусар» (28); «Плацентия» (12) и «Трепасси» (12).

В Ост-Индии под командованием контр-адмирала Уильяма Корнуоллиса было три фрегата и два малых корабля:

«Минерва» (38); «Персеверанс» (36); «Фоникс» (36); «Аталанта» (14) и «Свон» (14).

На побережье Африки был один 44-пушечный фрегат «Чарон».

Но в Великобритании в строю были большие силы, включая двадцать пять линейных кораблей, три 50-пушечных корабля, сорок шесть фрегатов с двадцатью четырьмя пушками и более, а также более тридцати малых кораблей.

Кроме того, в резерве в исправном состоянии находились пятьдесят девять линейных кораблей, один 50-пушечный корабль и двадцать пять фрегатов; а множество других кораблей всех классов либо находились в ремонте, либо ожидали его. Кроме того, строились двенадцать линейных кораблей и три 50-пушечных корабля. Можно сказать, что для немедленной службы было доступно около семидесяти пяти линейных кораблей, и что сорок других были почти готовы. По сравнению с этим общим числом в сто пятнадцать кораблей или около того, Франция могла распоряжаться, самое большее, семьюдесятью шестью, хотя она увеличивала их количество с лихорадочной быстротой. Поэтому Великобритания вступила в конфликт, имея существенное чис-ленное превосходство кораблей. У нее, правда, были более широкие интересы, чем у Франции, которые нужно было защищать; поскольку Франция в предыдущих войнах перестала быть американской и азиатской державой; и почти пропорционально этим потерям, Великобритания приобрела колонии в обоих полушариях. Кроме того, Великобритании приходилось заботиться о нуждах морской торговли, значительно превосходящей французскую, и она зависела от моря в том смысле, в котором Франция никогда не была и никогда не сможет быть.

В целом Франция находилась в крайне невыгодном положении. Численно превосходящий флот короля Георга был укомплектован людьми, которые не были запятнаны подрывными взглядами, превратившими Францию в хаос; и в британском флоте были адмиралы и флагманские офицеры, которые хорошо и по большей части успешно сражались в предыдущей войне; которые были полны опыта и обладали абсолютным доверием Адмиралтейства и страны. Прежде всего, британский флот имел самые великолепные и абсолютно нерушимые традиции. Но численно уступающий флот Франции находился в совершенно ином состоянии. Дисциплина была частично деморализована революцией; многие из старых офицеров-аристократов были вынуждены оставить службу; большинство новых офицеров не имели ни опыта, ни полномочий; и монархические настроения задержались во многих офицерских и капитанских каютах и сделали неясным дальнейший процесс исполнения долга добросовестными офицерами.

В дополнение ко всему этому, вскоре после начала конфликта Великобритания имела в качестве своих военно-морских союзников Нидерланды, которые принесли для общего дела около двенадцати пригодных к эксплуатации линейных кораблей; Испанию, которая принесла около тридцати пяти; Португалию, Сардинию и, а также обе Сицилии. Вероятно, можно сказать, что конфедерация могла в начале лета 1793 года располагать ста семьюдесятью пятью линейными кораблями, или в два с лишним раза больше, чем Франция. Суммарный вес бортового залпа французского флота оценивался в 73 957 фунтов (22 542 кг), выброшенных 6002 орудиями; только один британский флот давал 88 957 фунтов (27 114 кг), выпущенных 8718 орудиями. Пруссия и Австрия, которые были почти полностью сухопутными военными державами, также были врагами Франции. Россия, Дания и Швеция были нейтральны. С другой стороны, у Франции не было ни одного союзника.

Французский флот начал движение через две или три недели после объявления войны. К концу февраля контр-адмирал Пьер Сезар Серси отплыл из Бреста с тремя 74-пушечными кораблями,* несколькими фрегатами и малыми судами в Вест-Индию, откуда он должен был привести домой конвой. Примерно в то же время флот, вышедший из Бреста, Лорьяна и Рошфора, начал собираться в заливе Киберон. Для Франции было бы крайне важно, если бы грозный удар был нанесен по Британским островам Вест-Индии или по британской торговле в Атлантике. Но руки республиканского правительства были связаны тем, что во многих частях французского побережья были сильны роялистские настроения, и что были признаки того, что Великобритания подумывала помочь монархистам, высадив десант им на помощь. Таким образом, хотя к августу вице-адмирал Морар де Галль имел у Бель-Иля двадцать один линейный корабль и четыре фрегата, он оставался в состоянии ожидания и мало что делал или вообще ничего не делал.

* «Эол», «Юпитер» и «Америка»

Великобритания также поначалу была стеснена тем, что можно назвать скрытыми соображениями. Ей нужно было усилить свои эскадры за границей; и только после этого она смогла отправить адмирала Хоу с пятнадцатью линейными кораблями, несколькими фрегатами и шлюпами, чтобы наблюдать за быстро растущими силами Морара де Галля. Хоу с флотом Ла-Манша отплыл из Сент-Хеленса 14 июля. 18 июля ему пришлось отправить обратно в порт «Беллерофон» (74), который был поврежден в результате столкновения с «Монархом» (74). Его немедленно заменил «Лондон» (98).

23 июля Хоу бросил якорь в Торбее. Позднее его силы были увеличены до семнадцати линейных кораблей, девяти фрегатов и пяти малых судов; и с этим флотом он отправился на поиски французов, которые, как предполагалось, ждали, чтобы прикрыть конвой, ожидаемый из Вест-Индии под командованием контр-адмирала Серси. Днем 31 июля французы (семнадцать линейных кораблей), были замечены около Беллейла; но в тот день, а также 1, 2 и 3 августа Хоу потерпел неудачу в своих попытках приблизиться к ним; и, поскольку погода тогда стала штормовой, британцам пришлось отступить. 10 августа они снова бросили якорь в Торбее.

Морар де Галль тем временем снова бросил якорь на рейде Беллейла. Там из-за беспечного управления эскадрой вспыхнул мятеж среди моряков, которые в сентябре хотели, чтобы Морар де Галль отвез их в Брест, который, как они представляли, был на грани сдачи его жителями британцам. Эта идея, несомненно, была навеяна знанием того, что несколькими неделями ранее произошло в Тулоне. Адмиралу пришлось уступить; и 29 августа флот встал на якорь на рейде Бреста.

23 августа Хоу снялся с якоря в Торбее и отплыл на запад, чтобы сопровождать в море конвой в Ньюфаундленд и проводить домой другой, идущий из Вест-Индии. После выполнения этой задачи он 4 сентября вернулся в Торбей. В октябре он отделил эскадру под командованием коммодора Томаса Пэсли, чтобы найти пять французских фрегатов, которые преследовали британское судно в районе Фалмута.

27 сентября, когда флот увеличился до двадцати двух линейных кораблей, он сам отправился крейсировать по Бискайскому заливу. Пасли присоединился к нему 7 ноября у Силли; а 17 ноября два линейных корабля ушли, оставив Хоу с двадцатью двумя линейными кораблями. 18 ноября, в широте 48°32» с.ш. и долготе 1°48» з.д. «Латона» (38) капитана Эдварда Торнбро подала сигнал об обнаружении неизвестной эскадры, которая оказалась отрядом французского коммодора Ванстабеля, состоящим из шести линейных кораблей, двух фрегатов и двух малых судов, вышедших из Бреста.* Французы сначала приблизились, очевидно, приняв британский флот за ожидаемый конвой. Но за ними бросились «Расселл» (74), «Аудашиос» (74), «Дефенс» (74), «Беллерофон» (74) и «Ганг» (74). Хоу преследовал противника, пытаясь не потерять их в бурном море и держать в поле зрения с помощью своих быстроходных фрегатов. Днем «Латона» приблизилась к двум замыкающим французским фрегатам на расстояние выстрела, но была отогнана двумя французскими 74-пушечными кораблями, которые подошли фрегатам на помощь. В своем стремлении вступить в бой несколько британских кораблей во время сильного ветра потеряли свои стеньги. Враг оторвался, но снова был замечен 19 ноября; однако почти штормовая и пасмурная погода помешала догнать противника. Хоу крейсировал в районе до середины декабря, но ему не удалось встретиться с французскими кораблями.

* «Tigre» (74), «Aquilon» (74), «Jean Bart» (74), «Tourville» (74), «Impe’tueux» (74), «Revolution» (74), «Insurgente» (36), «Semillante» (36), «Espiegle» и «Ballon».

***

Что произошло в Средиземном море, будет показано позже. Сейчас достаточно сказать, что адмирал Худ в августе занял Тулон. Французское правительство узнало о предполагаемом намерении британского Адмиралтейства отправить в ноябре вице-адмирала сэра Джона Джервиса с четырьмя линейными кораблями и конвоем, перевозящим припасы и войска для подкрепления Худа. Чтобы перехватить Джервиса, Ванстабель был отправлен в море с эскадрой новых кораблей, выбранных специально за их скорость.

Но Джервис не был направлен в Тулон. Он отплыл из Сент-Хеленса 26 ноября с тремя линейными кораблями, двумя 44-пушечными фрегатами, несколькими шлюпами и транспортами, чтобы помочь делу французских роялистов, но не в Тулоне, а на Мартинике. Ванстабель некоторое время крейсировал, но, не найдя ожидаемого конвоя, 30 ноября вернулся в Брест, захватив часть направлявшегося домой ньюфаундлендского конвоя, что вознаградило его за разочарование. Французам, похоже, повезло еще больше, так как адмирал Серси, отправленный, чтобы сопроводить во Францию груженый продовольствием конвой из Вест-Индии, благополучно доставил его в Брест.

Во время объявления войны у Франции в Тулоне был очень мощный флот. Чтобы сдержать его, из Англии в Средиземное море последовательно отправились несколько отрядов кораблей: один в начале апреля под командованием контр-адмирала Джона Гелла; второй 15 апреля под командованием вице-адмирала Филлипса Косби; третий в начале мая под командованием вице-адмирала Уильяма Хотэма; и четвертый 22 мая, под командованием вице-адмирала лорда Худа, который, достигнув станции, сменил адмирала Сэмюэля Гудолла на посту главнокомандующего. Худ прибыл в Тулон в середине августа, когда его силы состояли из двадцати одного или двадцати двух линейных кораблей и других кораблей, упомянутых в нижеприведенном списке.

У французов в порту были готовы к выходу в море один 120-пушечный, один 80-пушечный и пятнадцать 74-пушечных кораблей. Кроме того, один 120-пушечныйй, один 80-пушечный и два 74-пушечных были на переоборудовании, два 80-пушечных и семь 74-пушечных, ремонтировались или нуждались в ремонте, и один 74-пушечный был в постройке — всего тридцать один линейный корабль, в дополнение к двадцати семи фрегатам и корветам. Командующим французским флотом был адмирал граф де Трогофф, ярый роялист. Многие из его офицеров также были роялистами; и значительная часть населения района разделяла их приверженность королевской власти.

Флот под командованием вице-адмирала лорда Худа, находившийся в Тулоне с августа по декабрь 1793 года:

«Виктори» (100) — флагман вице-адмирала Сэмюэля Худа; капитан Джон Найт

«Британия» (100) — флагман вице-адмирала Уильяма Хотана; капитан Джон Холловэй

«Виндзор Касл» (98) — флагман вице-адмирала Филлипа Косби; капитан Томас Баярд

«Сент Джордж» (98) — флагман контр-адмирала Джона Гелла; капитан Томас Фоули

«Принцесс Ройал» (98) — флагман контр-адмирала Сэмюэля Гудалла; капитан Джон Парвис

«Алкид» (74) — флагман коммодора Роберта Линзи; капитан Джон Вудли

«Террибл» (74) — капитан Скеффингтон Лутвидж

«Эгмонт» (74) — капитан Арчибальд Диксон

«Робаст» (74) — капитан Джордж Элфинстон

«Корейджес» (74) — капитан Уильям Валдгрейв

«Бедфорд» (74) — капитан Роберт Мэн

«Бервик» (74) — капитан Джон Коллинз

«Кэптэйн» (74) — капитан Сэмюэль Рив

«Фортитьюд» (74) — капитан Уильям Янг

«Левиафан» (74) — капитан Хью Конвей

«Колоссус» (74) — капитан Чарльз Поул

«Илластриес» (74) — капитан Томас Фредерик

«Ардент» (64) — капитан Роберт Саттон

«Диадем» (64) — капитан Эндрю Сазерленд

«Интрепид» (64) — капитан Чарльз Карпентер

«Агамемнон» (64) — капитан Горацио Нельсон

«Сент Олбанс» (64) — капитан Джеймс Вашон

«Ромни» (50) — капитан Уильям Пэйджет

«Эйгл» (36) — капитан Джон Инглфилд

«Инконстант» (36) — капитан Августус Монтгомери

«Леда» (36) — капитан Джордж Кэмпбелл

«Ромулус» (36) — капитан Джон Саттон

«Айрис» (32) — капитан Джордж Ламсдэйн

«Джуно» (32) — капитан Сэвюэль Худ

«Эймэбл» (32) — капитан Гарри Баррард

«Лоустофт» (32) — капитан Уильям Уолсли

«Мелигер» (32) — капитан Чарльз Тайлер

«Мёрмэйд» (32) — капитан Джон Тригг

«Аквилон» (32) — капитан Роберт Стопфорд

«Кастор» (32) — капитан Томас Троубридж

«Дидо» (28) — капитан Чарльз Гамильтон

«Немесис» (28) — капитан Амелиус Буклерк

«Тартар» (28) — капитан Томас Фримантл

«Эмфитрайт» (24) — капитан Энтони Хант

«Бульдог» (15) — коммандер Джордж Хоуп

«Долфин» (44), госпитальное судно — командер Джеймс Вэй

«Горгон» (44), военный транспорт — коммандер Чарльз Патерсон

«Кэмел» (44), военный транспорт — коммандер Бенджамин Хэллоувелл

«Фьюри» (14) — коммандер Фрэнк Сотерон

«Уизел» (12) — коммандер Уильям Тэйлор

«Спиди» (14) — коммандер Чарльз Каннингхэм

«Скаут» (14) — коммандер Джозеф Хэнвелл

«Эклэйр» (20) — коммандер Джордж Тоури

«Тайзифон» (12) — коммандер Томас Мартин

«Конфлагрэйшн» (14), брандер — коммандер Эдвард Браун

«Вулкан» (14), брандер — коммандер Джон Мэттьюз

***

22 августа из Марселя на флагманский корабль Худа «Виктори» отправились два французских посланника, чтобы договориться о сдаче Тулона британцам с целью содействия восстановлению монархического правительства во Франции. Эти посланники заявили, что Тулон и его жители согласны с их взглядами и также отправят делегатов на «Виктори», хотя, как впоследствии выяснилось, они несколько преувеличили ситуацию. Делегаты от жителей так и не прибыли. Однако Худ сразу же публично заявил, что если Тулон будет передан в его руки, то народу Прованса будет оказана помощь в обеспечении их желания восстановить монархическое правление; и он также призвал местное население сплотиться вокруг сторонников монархии.

Тем временем контр-адмирал Сен-Жюльен, республиканец, второй по рангу командующий флотом в Тулоне, сыграл важную роль в предотвращении прибытия делегатов от жителей Тулона на борт «Виктори». Поскольку ожидаемые представители не прибыли, 24 августа Худ отправил лейтенанта Эдварда Кука с «Виктори» в город, чтобы выяснить положение дел. Этот офицер, проявив большой такт, сумел проникнуть на верфь ночью, но ему не разрешили сойти со шлюпки на берег до следующего утра. Затем его доставили в роялистский комитет, который согласился с предложениями Худа. На обратном пути Кук был арестован, но его спасла толпа. После этого он совершил вторую поездку, вернувшись вечером 26 августа с капитаном линейного корабля «Аполлон», бароном д'Имбером, в качестве специального комиссара роялистов. Д'Имбер заверил Худа, что в городе был провозглашен королем Людовик XVII; после чего Худ решил высадить войска и захватить различные важные объекты. Возможно, следует упомянуть, что 25 августа числа Марсель был вынужден открыть свои ворота французскому республиканскому генералу Карто.

Контр-адмирал Сен-Жюльен, сменивший Трогоффа, уже занял и укомплектовал форты на западной стороне гавани. 27 августа Худ высадил 1500 солдат и около 200 моряков и морских пехотинцев под командованием капитана Джорджа Элфинстоуна с корабля «Робаст», чтобы завладеть фортом Ла-Мальг, на восточной стороне гавани. Одновременно Сен-Жюльену заявили, что те французские корабли, которые немедленно не направятся во внутреннюю гавань и не выгрузят свой боезапас, будут рассматриваться как враги. Сен-Жюльен и около 5000 французских моряков быстро покинули корабли и укрылись в окрестностях Тулона. Французские корабли компактной группой двинулись во внутреннюю гавань, в то время как британцы и испанская эскадра из семнадцати линейных кораблей, только что прибывших под командованием адмирала дона Хуана де Лангары, встали на якорь на внешнем рейде. В тот же день Худ выпустил новую прокламацию для жителей; и 28 августа получил удовлетворительный ответ от гражданских и военных властей на берегу. В тот день испанские подкрепления высадились в Ла-Мальге; и Худ назначил контр-адмирала Гудолла губернатором Тулона, а испанского контр-адмирала Гравину военным комендантом.

В это время французская республиканская армия приблизилась со стороны Марселя; и 31 августа ее авангард был разбит британцами и испанцами под командованием капитана Эльфинстоуна и отброшен от Оллиуля.

В сентябре армия Карто с запада и Лапуапа с востока собрались вокруг города и постоянно раздражали союзников, чьи трудности усугублялись беспокойным поведением французских моряков из экипажей кораблей в гавани. 14 сентября Худ депортировал их, отправив под белыми флагами на французских 74-пушечных кораблях «Orion», «Apollon», «Patriote» и «Entreprenant», первый из которых отправился в Рошфор, второй — в Лорьян, а третий и четвертый — в Брест. Он также отправил в Бордо бриг «Pluvier» (16).

18 сентября республиканцы открыли огонь по британским кораблям двумя замаскированными батареями на северо-западе внутреннего рейда.

19 сентября они открыли огонь орудиями еще одной батареи. «Сент Джордж» (98) с канонерскими лодками вступили в перестрелку с береговыми батареями, однако кпоследние не выдержали огня противника, снялись с якорей и отошли; но 20 сентября они вернулись, и одна из них впоследствии была потоплена огнем французских батарей. Позже адмирал Гелл был откомандирован в Геную командовать объединенной британской и испанской эскадрой; а место «Сент Джоржда» для обстрела береговых батарей 24 сентября занял линейный корабль «Принцесс Ройал» (98).

Испанский 74-пушечный корабль также вел огонь по французским батареям, и перестрелка продолжалась день за днем в течение нескольких недель, с небольшими перерывами. В течение этого времени из разных мест были доставлены на кораблях войска, которые были откомандированы для этой цели; и прибыли неаполитанские 74-пушечные корабли «Гвискардо» и «Танкреди». Ночью 30 сентября французы захватили высоты Фарона; но на следующий день они были изгнаны оттуда бригадным генералом лордом Малгрейвом, адмиралом Гравиной и капитаном Элфинстоуном.

Наполеон Бонапарт принял заметное участие в этом деле, и, что также интересно отметить, Нельсон присутствовал здесь, командуя «Агамемноном».

5 октября неаполитанский корабль «Самнита», сопровождая транспорты с войсками, вошел в гавань; и 8 октября было решено уничтожить некоторые батареи, которые французы недавно возвели, чтобы угрожать кораблям в гавани. Их той ночью атаковали отряды британцев, испанцев, пьемонтцев и неаполитанцев, и орудия, которые французы не смогли увезти, были уничтожены.

В Тулоне находилось всего 2100 британских солдат; и между испанцами и британцами было много трений. Однажды де Лангара даже зашел так далеко, что тайно угрожал лорду Худу. Подкрепления были получены от Великого магистра Мальты; и другие войска перебрасывались из Неаполя и Сицилии, пока в начале ноября у союзников не оказалось в этом месте почти 17 000 человек. Но только 12 000 были пригодны для службы, и три четверти из них должны были фактически находиться на линии обороны. Более того, они были пяти разных национальностей. С другой стороны, вокруг Тулона находилось по крайней мере 30 000 французов под командованием генерала Дюгомье. Тем не менее, в ночь на 15 ноября союзники добились некоторых небольших успехов в Балагье; но 30 ноября они столкнулись с серьезным сопротивлением при попытке захватить укрепления напротив форта Мальбускет.

В начале декабря французская осаждающая армия увеличилась по крайней мере до 45 000 человек, в то время как имеющаяся сила осажденных составляла менее 11 000 человек, большинство из которых было распределено по линии укреплений длиной в пятнадцать миль. Ночью 14 декабря, пока бушевал шторм, французы приблизились к укреплениям одновременно в трех разных точках и начали свои последние операции. К полудню 17 ноября они захватили форт Малгрейв на высоте Балагье и овладели укреплениями на Фароне, так что линия обороны была прорвана в двух важных местах. Многим кораблям союзников пришлось срочно сниматься с якоря и отступить в более безопасные места. Был немедленно созван военный совет, состоящий из союзных морских и военных командующих, и было единогласно решено эвакуировать Тулон, как только будут сделаны необходимые приготовления, чтобы увести корабли, а вместе с ними и тех роялистских повстанцев, которых можно было эвакуировать; и уничтожить оставшиеся французские корабли вместе с арсеналом и военными складами. Настолько решающим было преимущество, полученное осаждающими, что военный совет стремился приступить к этим мерам той же ночью. Войска с дальних постов были быстро, но тихо отозваны; но организованной эвакуации фортов Мальбуске и Мьеси помешала паника, охватившая неаполитанских солдат, которые в большом замешательстве вернулись на свои корабли.

Важная задача уничтожения французских кораблей и складов была поручена, по его собственной просьбе, капитану сэру Уильяму Смиту, который прибыл в Тулон в качестве добровольца на «Своллоу», небольшом судне, купленном и укомплектованном им в Смирне. Днем 18 ноября «Своллоу» с тремя испанскими и тремя британскими канонерскими лодками вошел во внутреннюю гавань и, несмотря на падающие ядра с батарей осаждающих и сильный огонь приближающихся французских войск, начал выполнение своей задачи около 8 часов вечера. Брандер «Вулкан» был отбуксирован в бассейн и размещен в наиболее выгодной позиции поперек линии французских военных кораблей. В 10 часов вечера он и все бочки с порохом, уложенные у стен складов были одновременно обстреляны. Немедленно вспыхнуло гигантское пламя. При его свете британцы поспешно пытались завершить свою миссию по уничтожению, в то время как французы, приближаясь извне все ближе, пытались уничтожить или отогнать малые корабли-диверсанты союзников. Опасность ситуации, похоже, оказалась слишком велика для испанцев, которые сотрудничали со Смитом. Их даже, и с некоторой долей обоснованности, обвиняли в преднамеренном предательстве. Вместо того чтобы потопить «Айрис» (32),* который был нагружен огромным количеством пороха, они обстреляли его, и он взорвался с огромным взрывом, разбив в щепки британскую канонерскую лодку «Юнион» и еще одно судно, находившееся рядом с ней. По счастливому стечению обстоятельств погибло только трое людей из экипажа «Юниона», остальных подобрали. Далее Смит на внутреннем рейде уничтожил «Heros» и «Themistocle», а затем, сделав все, что мог, собирался отступить, когда загруженный порохом фрегат «Montreal» (32), взорвался недалеко от «Своллоу», к счастью, однако, не причинив серьезного ущерба британцам. Смит и его отряд вернулись к флоту, а форты Балагье и Эгюийетт выпустили им вслед несколько снарядов.

* Бывший британский фрегат «Айрис» был захвачен французами в 1779 году.

Пожар на верфи побудил к эвакуации войск из города. К рассвету 19 ноября все войска были на кораблях, не потеряв в процессе отступления ни одного человека. Британский брандер «Конфлагрэйшн», находившийся в ремонте, не мог двигаться, и был сожжен, чтобы не достался врагу. «Робаст» замыкал строй, когда флот покидал гавань. Во время операций на берегу, а также на воде, моряки вели себя самым достойным образом. Флот увез 14 877 человек из числа населения, не поддерживавшего революционеров, но не мог взять на борт больше. Судьба тех, кто был вынужден остаться, была ужасной. Преследуемые победоносными республиканцами на причале, мужчины, женщины и дети были сотнями расстреляны или безжалостно заколоты штыками. Некоторые отчаянно бросились в воду вслед за отступающими кораблями союзников и утонули. Республиканские депутаты, не довольствуясь резней, устроенной войсками, проводили ежедневные казни, пока, по оценкам, более 6000 жителей Тулона так или иначе не понесли наказание за то, что не поддержали революционеров.

Задача по уничтожению французского флота была выполнена союзниками плохо. Из тридцати одного французского линейного корабля в порту только девять были сожжены, а четыре уведены; так что не менее восемнадцати, включая четыре, отправленных в атлантические порты, остались у республиканцев. Из двадцати семи фрегатов и корветов пять были уничтожены, двенадцать были уведены, а семь оставлены республиканцам. Все еще оглядываясь на внезапность событий, которые вынудили поспешно эвакуироваться, на зависть и предательство испанцев и на трусость неаполитанцев, возможно, стоит удивиться, что все-таки что-то было сделано.

Французские линейные корабли в Тулоне (сожженные или потопленные):

«Triomphant» (80)

«Destin» (74)

«Centaure» (74)

«Duguay Trouin» (74)

«Heros» (74)

«Liberte» (74)

«Suffisaut» (74)

«Themistode» (74)

«Tricolor» (74)

Французские линейные корабли, захваченные британцами:

«Commerce de Marseilles» (120)

«Pompee» (74)

«Puissant» (74)

«Scipion» (74)

Французские линейные корабли, оставленные в Тулоне и возвращенные республиканцам:

«Dauphin Royal» (120)

«Tonnant» (80)

«Languedoc» (80)

«Couronne» (80)

«Heureux» (74)

«Commerce de Bardeaux» (74)

«Mercure» (74)

«Conquerant» (74)

«Barras» (74)

«Alcide» (74)

«Censeur» (74)

«Guerrier» «74»

«Souverain» (74)

«Genereux» (74)

«Entreprenant» (74)

«Apollon» (74)

«Orion» (74)

«Patriots» (74)

Фрегаты и малые корабли, захваченные британцами:

«Arethuse» (40)

«Topaze» (40)

«Perle» (36)

«Aurore» (36)

«Lutine» (36)

«Poulette» (28)

«Belette» (28)

«Proselyte» (24)

«Mozelle» (20)

«Mulet» (18)

«Sincere» (18)

«Tarleton» (14)

***

В сентябре Худ отделил из Тулона небольшую эскадру * под командованием коммодора Роберта Линзе, который после тщетной попытки поднять роялистов в Виль-Франше остановился напротив Корсики, гарнизоны которой ему было приказано атаковать, если они не выступят на стороне монархистов. Но гарнизоны фортов Кальви, Сан-Лоренцо и Бастия не проявили никаких признаков миролюбия.

* «Алкид» (74), «Корейджес» (74), «Ardent» (64), «Лоустофт» (32) и «Немесис» (28)

Очевидно, что Линзе, имея всего три линейных корабля и два фрегата, не мог попытаться блокировать три форта расположенных на некотором расстоянии друг от друга. Поэтому коммодор решил начал операцию с атаки на оборону поста Форнейлли, примерно в двух милях от Сан-Лоренцо, города, расположенного во главе глубокой бухты недалеко от северной оконечности острова.

В устье этой бухты, на западном берегу, стояла приметная башня под названием Мартелло. Это было почти цилиндрическое каменное здание, на вершине которого было одно 24-фунтовое и два 18-фунтовых орудия. Единственным способом входа была дверь в стене примерно в двадцати футах (6 м) от земли. После пары залпов с «Лоустофта» противник оставил башню, которой завладели экипажи шлюпок под командованием лейтенантов Джона Ойбба и Фрэнсиса Эннесли. Затем эскадра вошла в гавань и встала на якоря; но вместо того, чтобы сразу атаковать Форнейлли, Линзи по какой-то необъяснимой причине отложил это до 1 октября, когда гарнизон завершил приготовления к обороне. Огонь по главному редуту был открыт с «Ардента» в 3.30 утра, за которым последовали «Алкид» и «Корейджес»; но видимого эффекта это не произвело. В 8.15 утра коммодор дал сигнал кораблям выйти из-под обстрела береговых батарей. «Корейджес» и «Ардент» сильно пострадали. «Корейджес» потерял лейтенанта Ладлоу Шейлса и одного матроса убитыми, а также 13 человек ранеными; «Ардент» — 14 человек убитыми и 17 ранеными. Орудиями, стрелявшими с берега по кораблям были: тринадцать 24-фунтовых, два 8-фунтовых и одно 4-фунтовое, а также шесть тяжелых мортир.

Помимо французского флота в Тулоне, в Средиземном море крейсировали один 74-пушечный корабль, двенадцать фрегатов и четыре корвета, принадлежавшие французскому тулонскому флоту. Из них два были захвачены отрядом, который Худ, находясь в Тулоне, послал на их поиски. Французский фрегат «Modeste» (36) с двумя вооруженными тартанами были 5 октября обнаружены «Бедфордом» (74), «Кэптэйном» (74) и «Спиди» (14). Фрегат стоял на якоре в бухте Генуи. Британцами было решено не уважать нейтралитет порта; и поэтому днем «Бедфорд» встал на якорь близко к «Modeste», взял его на абордаж и увел в море; в то же время шлюпки «Спиди» захватили и увели тартаны.