Бесплатный фрагмент - Истории дядюшки Беса

ПРЕДИСЛОВИЕ ОТ АВТОРА

С возвращением, дорогой читатель! Надеюсь, что ты как самый настоящий грязный сукин сын и любитель грязных сукиных вещей соскучился по мне!

Но… чщщ… Не хочу тебя разочаровывать, но этот том будет отличаться от предыдущего. В первой книге я был самым грязным и чернушным аморальным ублюдком (хотя то ли еще будет), но в этот раз я хочу всего лишь погрузить тебя в свой кошмар.

Да. Ужасы. Ужасы в трех историях, которые я написал в далеком 2012-ом году, когда мне было всего лишь 19 лет. Молоденький и неопытный писатель, что с меня взять. Поэтому, не суди строго. Тебе в руки попались три моих самых первых рассказа! А будешь выебываться, я заставлю тебя собственным дерьмом исписать всю Китайскую стену фразой «Я КУСОК ДЕРЬМА»! Не беси меня нахуй!

А вообще, привет, Андрей. Неожиданный поворот? Это мой подарок на твой день рождения, дружок! Но подарок это не простой, а с посланицем приятным (не для твоей простаты, как ты мог подумать). Послание таится на страницах этой книги и я надеюсь тебе хватит мозгов понять, как его разгадать! Не дай бог ты мне напишешь: «А, блин, эт… чувак! Я че-т не допёр, помоги, а! Че-т ты слишком умный для меня!»

Не расстраивай меня!

Ладно, дам подсказку: тебе понадобится маркер, чтобы подпереть эти пьяные буквы.

Удачи!

Автор

Часть первая

33

«Но надо было им проезжать мимо могилы,

а сидело там два голубка на ореховом деревце, и запели они:

Погляди-ка, посмотри,

А башмак-то весь в крови,

Башмачок, как видно, тесный,

Дома ждет тебя невеста»

Отрывок из сказки: Братья Гримм.

«Золушка».

I

Капли осеннего дождя под косым углом залетали в мою комнату через разбитое окно и стекали с подоконника ручьём. Мне страшно, хоть обосрись. Полная луна освещала мертвенно-бледным светом часть моей комнаты, заглядывая через голые ветви давно мёртвых деревьев, тени которых на стене мне казались дрожащими, костлявыми пальцами полумёртвой старухи, что пытается дотянуться до меня.

Из старых колонок, развешанных в гостиной, лениво лилась музыка. Играл блюз. Я сидел, забившись в угол комнаты с взъерошенными, мокрыми от холодного пота волосами, одетым лишь в один халат, проеденный молью. Мне страшно. И холодно. Я не хочу так сходить с ума. Один. В самом расцвете жизни, но разум мой постепенно угасает, я теряю связь с миром, будто набирая скорость, падаю на дно глубокого колодца. Ещё секунда-другая и темнота… Но я сам начертал себе эту судьбу и если уж кого мне в этом винить, то самого себя!

Вода всё ближе. Дождь льёт всё сильнее и почти половина комнаты уже залита водой. Паутина грозы разрезает чёрное, как мгла небо, освещая на секунду мою комнату, заставляя чудовищные тени на время исчезнуть, а меня вздрогнуть. Я делаю глоток виски, потому что на трезвую мыслить уже не в состоянии. Мне кажется, что чем ближе вода — тем ближе смерть. Я не схожу с ума, но ощущаю, как самые чёрные тени ищут меня и, что самое страшное — они знают, где искать. Мне кажется, что где-то вдалеке я уже слышу их вой, вперемешку с наглым, победным смехом гиен, которые в прямом смысле слова загнали свою жертву в угол и поют ритуальные песни перед кровавым пиршеством и вот-вот готовы напасть на меня, без тени сомнения.

Вот уже из темноты на меня смотрят два мерцающих янтарных глаза и следом слышно низкое, утробное рычание. Твою ж мать… это мой пёс… всего лишь пёс. Он запрыгнул ко мне на диван и лёг, не сводя с меня своих спокойных глаз, словно чего-то ожидая. Я печатаю эти строки второпях, потому что боюсь не закончить свой рассказ, и люди будут думать, что очередной психопат-параноик скончался в затопленной комнате в плавающих набросках на листках из сумасшедших, выдуманных историй. Времени остаётся совсем мало, а рассказать нужно так много… Очень надеюсь, что кто-нибудь это опубликует…

Начну издалека и постараюсь ознакомить со мной, как с личностью, вкратце, чтобы скорее приступить к старту моего сумасшествия. Имя моё — Кривенков Виталий и после окончания аэрокосмического университета я, на часть денег от проданной дедушкиной старой квартиры, решил на время дать волю свободе и путешествовать. Абсолютно неважно было куда. Я любил всегда новых людей и новые, незнакомые мне места. К своим двадцати двум годам я особо далеко не выходил за пределы своей мечты и фантазий, хотя душа просила, душа горела, и я дал себе слово, что после окончания института я первым делом соберу чемодан, сяду в машину и пусть дневные, ночные шоссе и трассы ведут меня своими путями. И я сдержал это слово.

Я путешествовал, путешествовал, путешествовал, пока в одну дождливую ночь случайно не заметил одинокого старика. Он сидел на лавочке под тусклым фонарём и что-то тщательно искал на ней. Не знаю, за каким чёртом меня потянуло выйти к нему из машины под проливной дождь и спросить, не нужна ли ему помощь. В ответ он резко схватил меня за руку ледяными пальцами, я уже на рефлексах хотел выбить ему челюсть, но тут увидел его глаза: пустые, призрачные, смотрящие как будто куда-то сквозь тебя. Старик был слеп, но эти глаза будто оценивали, но не меня, а мою душу. Я чувствовал, как его взгляд пронзает моё тело тысячами иголок, как он скользит по моим внутренностям, дергает за разум, взвешивает сердце, душу. Мне стало не по себе и даже как-то противно, захотелось убежать домой, в ванную и раствориться под струями душа. Уж лучше бы этот старичок был свихнувшимся эксгибиционистом — было бы, что потом друзьям рассказать.

Я попытался отшатнуться, чувство беспокойства и паники перед слепым стариком нарастало, и атмосфера происходящего ещё больше накаляла обстановку, но его пальцы крепко держали мою руку.

— Я искал тебя…

— Дедуля, твою м…

И тут его глаза прояснились, в них читался неимоверный ужас. Он ясно смотрел мне в глаза, от чего я, что есть силы, вырвал свою руку и без оглядки, со всех ног кинулся к машине, поскальзываясь на холодной, мокрой траве.

В тёплой машине я почувствовал себя уютнее и спокойнее. Позже позволил себе (о чём позже пожалел) оглянуться на старика: он сидел на месте под проливным дождём, вцепившись побелевшими костяшками пальцев в скамейку, царапая уже поломанными ногтями мокрое дерево. Но эти глаза… они, наполненные всё тем же ужасом и какой-то неудержимой тревоги, по-прежнему впивались в мои глаза. Его плотно сжатые, потрескавшиеся бледные губы и напряжённое, старческое лицо создавало впечатление, будто он хочет что-то выкрикнуть и хоть как-то сдвинуться с места, но его что-то держало. Моментальный холод по моей спине заставил меня, подгоняемый сотню демонами, выжать педаль газа и как можно быстрее уехать из этого места.

Этой ночью я остановился в отеле, и от пережитого мне было не до сна. Я сделал себе крепкого чаю, потушил свет и, удобно устроившись на просторном диване, достал ноутбук. Когда-то по мне ударил творческий порыв и, помимо путешествий меня потянуло взяться «за перо». Я решил написать книгу, но хотел сделать её не совсем обычной. В моей жизни не раз встречались паранормальные явления, и мне всегда была интересна эта загадочная, мистическая завеса тайн и книгу я решил сделать именно такой же, дав ей минималистичное название «Автор».

Главному герою я дал своё полное имя и писал от своего лица. Помимо выдумок, фиксировал и аномальные случаи из своей жизни. Как-то раз, во время очередного путешествия, в одном из пригородных уютных кафе я разговорился с одним незнакомцем, которому я поведал об идее своей книги. Мужчина был преклонного возраста, одет довольно влиятельно и я решил спросить у него совета, как мне закончить свою книгу, раз уж мы тогда начали о ней разговор.

Я помню, как его глаза в этот момент хитро прищурились, загорелись, словно он этого и ждал. Закинув нога на ногу он, откинувшись на спинке стула и закурив толстую сигару, посмотрел на меня и, слегка улыбнувшись, произнёс:

— Убей себя.

После этих слов он, не отрывая от меня хитрого взгляда, вызывающе выстрелил дымом вверх. Таким ответом я был ошеломлён и испуган. В ответ на моё удивление он рассмеялся и объяснил, что если я пишу необычную книгу, то пусть и конец будет таким же. Главный герой умрёт, закончив книгу на полу слове, но в то же время не должно быть недосказанности и читатель должен остаться доволен. И это новаторство, возможно, принесёт мне много денег.

Мне эта идея не совсем понравилась, но я обещал подумать. После нашего разговора пожав друг другу руки, мы разошлись.

Много ночей я, прежде чем уснуть, проворачивал в голове разные идеи концовок, оставив совет незнакомца на «последнюю очередь», но в одну из таких ночей мне приснился сон, где меня хоронят в гробу, высеченном из чистого золота, и за место земли люди кидали на крышку гроба деньги и прочие драгоценности. Я воспринял это как намёк на то, что эта самая «смертельная концовка» незнакомца в итоге меня обогатит и взялся за неё в серьёз.

Это была моя самая большая ошибка в жизни…

Так вот, в ту ночь книга как раз подходила к концу, и мне осталось лишь убить «себя» на полуслове, как вдруг мои раздумья прервал робкий стук в окно. Все бы ничего, только мой номер находился на третьем этаже. Я в недоумении встал с кровати и подошёл к окну, отодвинув шторы. Сквозь стену дождя ничего толком не было видно, и мои подозрения прервал звук шагов позади меня. Сдерживая крик в горле, я в ужасе развернулся. Сумрачный лунный свет освещал небольшую комнатку, которую заполняла одноместная кровать с прикроватным столиком и лампой, да «спящего» телевизора на стене. Помимо меня и проплывающего резкого холода, в комнате никого больше не было. «У меня слуховые галлюцинации начались», — подумалось мне, как вдруг в дверь постучали. «Щас кому-то задницу надерут за такие приколы». Я дёрнул защёлку, распахнул дверь сжав кулаки, готовый ломать носы, как вдруг осекся: в дверях стоял работник отеля, с конвертом в руках:

— Вам просили это передать. Хозяин письма предпочёл остаться инкогнито.

После этих слов он, демонстративно поклонившись, удалился.

Я отложил письмо на кроватную подушку и на цыпочках, будто боясь кого-то разбудить, подошёл к злополучному окну, чтобы задёрнуть шторы, но тут что-то привлекло моё внимание. Я оцепенел от ужаса. На улице, через дорогу, в тусклом свете жёлтых фонарей, на террасе я снова увидел ЕГО. То самое лицо, те же самые слепые глаза. Он стоял, прижавшись спиной к дереву. Я с ужасом опустил взгляд на его руки. Поломанные до крови ногти снова, с паническим упорством царапали мёртвое дерево.

II

90… 110… 160… Старенький фольксваген мчался по трассе, рассекая фарами туман. Я нервно курил, опустошая уже третью банку энергетика за последний час.

В ту ночь я не смыкал глаз и сразу же, на рассвете, собрал чемодан и, тут же бросив попавшемуся мне зевающему консьержу ключи от номера, быстрым шагом направился к машине, стараясь не оглядываться, чтобы не увидеть этого полоумного несостоявшегося эксгибициониста.

Вставив ключ в замок зажигания, я бросил последний взгляд на отель, который мне теперь почему-то казался мрачным и отпугивающим. Из окна моего номера на меня смотрело встревоженное лицо консьержа, от чего мне еще сильнее захотелось поскорее быть ближе к дому и избавиться от тревожных мыслей, что не давали мне уснуть.

В голове копошились тысячи вопросов, но не было ни желания, ни сил с ними разбираться. К черту это все. Я включил радио и тишину моментально разрезал голос солиста «Нирваны», который пел о бесконечной благодарности кому-то за какой-то совет, а сам куплет наводил мурашки, хоть и частично отвлёк от дурных мыслей о прошедшей ночи и о том странном, вездесущем старике.

Солнце возвышалось над облаками. Туман немного рассеялся. Чёртов энергетик оказался абсолютно никчемным, и я просто выбросил деньги на ветер, так как меня по-прежнему тянуло в сон. Рот растянулся в медленной улыбке от понимания того, что скоро, буквально через полтора часа я уже буду дома, в своей тёплой постели, вдали от того чёртового места.

Резкий гул и вспышка фар ослепила меня, заставив проснуться. Я кое-как привёл себя в чувство и что есть силы, крутанул руль вправо. Шины визжали стаей летучих мышей, сперва меня крутило, я почувствовал, как меня вынесло на обочину, и буквально на несколько секунд машина встала на два левых колеса, затем с грохотом приземлилась обратно. «Твою же мать! Как я мог уснуть за рулём?!» Вокруг стояли клубы пыли, заставив меня хорошенько прокашляться, прежде чем перевести дух. С кем я чуть ли не столкнулся я так и не смог определить — встречная машина уже виднелась точкой на горизонте.

Моя голова обессиленно легла на руль. «После той чёртовой встречи в парке всё пошло как-то не так. Этот старик… эти его мёртвые, но глубоко-пронизывающие глаза… встреча с ними же ночью на веранде отеля (как он так быстро добрался до меня — оставалось загадкой) … потом письмо… кстати! Я же так и не прочёл его!»

Я развернулся на заднее сиденье, где лежал чемодан и начал яростно в нём рыться. Не знаю, на что я рассчитывал, и какое содержание мне хотелось увидеть, но то слово, которым был исписан весь лист, повергло меня в тупой, непонятный шок. «Остановись», — гласило письмо. Весь лист с обеих сторон был исписан одним словом. Корявый, прыгающий, написанный, будто дрожащей рукой, подчерк. Я не хотел думать, кому он мог принадлежать, но в глубине подсознания начал догадываться…

Что ОН от меня хочет? Что ОН хотел сказать этим письмом? Меня пугала эта недосказанность, я ощущал себя пятилетним ребёнком, которого заставляют решать сложные алгебраические выражения. Для меня это становилось уже невыносимым. Сердце бешено билось в груди, я пытался себя успокоить тем, что в данной ситуации я ничего не решу и нужно скорее ехать домой, принять душ и, проснувшись, на ясную голову всё хорошенько обдумать. Вдох… выдох… педаль газа… Сезон моего сумасшествия объявляется открытым. Дайте мне ножницы — я перережу красную ленточку.

Следующие сутки вылетели из моей головы напрочь. Зайдя домой, после той долгой поездки, я не нашёл в себе силы не то, чтобы принять душ, а даже раздеться. Бросив чемодан прямо в коридоре, я прошаркал до дивана на автопилоте и, уткнувшись лицом в подушку, прохрапел до самого вечера. Проснувшись в довольно-таки хорошем настроении, насвистывая спонтанную мелодию, я долетел до душа, а после пожарил себе яичницу и, стараясь всё так же пока ни о чём не думать, уткнулся в телевизор, остановившись на какой-то юмористической передаче.

Запиликал телефон. Сняв трубку, я услышал крики и громкую музыку:

— Чувак, ты вернулся уже?! Дуй к нам! — кричал голос моего друга из трубки, — мне не важно, уставший ты или собираешься спать, но будь готов — через десять минут мы за тобой заедем! Татуха зажила, кстати?

— Да-да. Но я…

— Отлично. Все, жди!

Ничего не хочу слышать!

Послышались короткие гудки. Мдааа уж… хотя мне точно не помешало бы сейчас отдохнуть с друзьями и не забивать свою голову мыслями, о прошедших событиях.

А дальше я помню поездки по ночному городу, под заливание алкоголя и громкую музыку с перерывами в каких-то барах, квартирах с непонятными мне пьяными чуваками, девушками, и всё это вспышками, как от фотокамеры, в течение нескольких суток. И мне всё это нравилось. Я всегда любил какие-то спонтанные решения, куда-то уехать неожиданно и пропасть. Новые люди, места — почему бы и нет, черт возьми?!

Проснувшись дома, спустя, как оказалось, четверо суток, с диким похмельем я пытался сначала слезть с кровати и выпить таблетку аспирина. Всё тело болело. Голова раскалывалась. В квартире бардак.

— Чёёёёрт подериии… — сквозь зубы простонал я, пытаясь вспомнить хотя бы, как я оказался дома и что я делал прошлой ночью. Безрезультатно. Воспоминаний ноль, будто я пережил похищение НЛО. Я встал с дивана, чтобы дойти до телефона и сделать звонок хоть кому-то, кто мог бы вернуть мои воспоминания. Сделав пару дрожащих, казалось бы, предсмертных шагов, я замер как вкопанный: на моём письменном столе стоял открытый, работающий ноутбук, на экране которого был открыт документ с моей книгой. Мигом позабыв про похмелье, я сел в кресло и пробежался глазами по тексту… потом ещё раз… в третий… волосы на моей голове зашевелились, как клубок диких змей, ужас сковал меня полностью: книга была закончена!

III

Дальнейшие события оставили на моей памяти неизгладимый отпечаток. Я бредил, я сходил с ума, я хотел пустить себе пулю в лоб, чтобы проснуться от самого, казалось бы мне, ужасного сна, но тщетно. ЧТО-ТО меня не отпускало. ЧТО-ТО играло со мной по моим же правилам!

Пока у меня ещё есть время писать в этой полузатопленной комнате (я знаю, когда пробьёт мой последний час), я попробую описать всё подробно, ибо последующих кошмаров я бы никому не пожелал.

Когда-то один человек говорил: «Ты сам творишь свою судьбу», и в этот момент я с ним чертовски согласен.

То, чем закончилась моя книга, вы узнаете позже, более интересны дальнейшие факторы, которые со мной начали происходить после того, когда она уже была закончена. Может быть, я схожу с ума и брежу — на самом деле я сижу в углу своей психиатрической камеры и всё вокруг — это результат визуальных галлюцинаций, но я готов поклясться, что всё, что я видел — происходило пока ещё в здравом рассудке, что меня пугало ещё больше.

Следующей ночью, после того, как я обнаружил законченную книгу, я неожиданно проснулся и пытался понять, что послужило моим пробуждением. Жил я один и никогда не просыпался посреди ночи без ведомой на то причины. Я приподнялся: мой кот мирно спал в противоположной стороне комнаты, удобно свернувшись калачиком на подоконнике, хотя обычно он спал со мной. «Может, что-то упало?» Я оглядел свою комнату: над изголовьем моего дивана, висела старинная картина с изображением девушки в осеннем лесу, которая висела тут еще при жизни бабушки с дедушкой. Картина в мрачных, темных и бледно-серых тонах, а взгляд холодных глаз полуобнаженной девушки посреди голых деревьев следил за тобой, в какой части комнаты ты бы не находился. Нужно будет снять ее и выкинуть к черту. Мерзость.

Слева от моего дивана стояла тумбочка, на ней гитара в чехле, на которой я в юношеские годы частенько бренчал мелодии «Сплина», «Чиж & Со» и всё то, под что обычно наша молодёжь любила погорланить «под пивко» у ночного костра; вдоль стены тянулся старенький шкаф с хламом одежды, висели полки с фотографиями, книгами, новеньким телевизором, тикающими часами; напротив окна, где мурлыкая спал кот, стоял стол, за которым я обычно трудился над книгой и писал картины. Всё. Вроде всё на месте. Живя без девушки я улыбнулся и похвалил самого себя за порядок. Просто загляденье. С этой приятной мыслью я начал потихоньку проваливаться в сон, как вдруг раздался звук гитарных струн из чехла. Гитара только что сыграла! Я отчётливо слышал, как струны сыграли, пробежав с верхней струны на нижнюю!

Кот, проснувшись, зевнул, выгнул спину и сел, глядя в мою сторону, будто ожидая продолжения. Его глаза ярко блеснули зелёным огнём.

Я затаил дыхание и пытался успокоить в себе чувство накатывающей тревоги.

«Успокойся. Тебе это только приснилось», — успокаивал я сам себя.

«А как же кот? Они же чувствуют и видят всё потустороннее», — плохое предчувствие не хотело просто так сдаваться.

«Он просто услышал, как ты вскочил с кровати и тоже проснулся. У них же чёткий слух. А теперь поправь подушку и продолжай видеть сны.»

Плохое предчувствие успокоилось, и я облегчённо выдохнул, но тут вновь раздался звук! Но уже с нижней струны, на верхнюю.

Кот выгнул спину и, спрыгнув с подоконника, запрыгнул ко мне на диван и молча уставился на чехол.

«Твою мать и как ты теперь это объяснишь?!»

Успокаивающий меня голос предательски молчал. Я остался один. Я почувствовал, как волосы на голове зашевелились, а спина покрылась мурашками. По телу побежал холодный пот. Зрение пыталось прорваться сквозь темноту и увидеть что там происходит, хотя я знал, что там никто не стоит и не играет на моей чёртовой гитаре.

Кот по-прежнему, не двигаясь, с ожиданием смотрел в темноту.

«Этого не может быть. Гитара не может играть сама по себе…»

И, словно услышав мои мысли, гитара вновь сыграла сразу обе мелодии и затем, будто кто-то, зажав пальцами все струны, начал водить по ним вверх-вниз, издавая неприятный, глухо-пискающий звук.

Кот, будто тоже убедившись, что ему эта «призрачная игра» не показалась, с шипением запрыгнув на тумбочку, сбил стоящую там чашку, из которой что-то выплеснулось на пол и начал царапать когтями чехол, словно пытаясь снять его.

Я с ужасом отпрянул к стенке, не слезая с дивана, прижал к подбородку одеяло, которое мне казалось, спасёт меня от «призрачного гитариста».

«Ты как маленький», — пронеслось в моей голове.

Кот начал истошно выть и продолжать царапать чехол, как в сумасшедшем бреду, но спустя минуты две он успокоился. В комнате воцарилась тишина. Абсолютная…

…и часы перестали тикать.

Спустя немного времени из чехла, навстречу коту издалось частое, жуткое царапание, как будто кто-то пытался выбраться от туда. Тим (так звали моего любимца) явно такого не ожидая, интенсивно спрыгнул на пол и, изогнув спину, начал шипеть в сторону невидимого музыканта. Шерсть на нём встала дыбом. В следующую секунду я услышал звук, который напугал меня больше всего: молния на чехле начала расстёгиваться! Я, с диким стоном и нежеланием видеть то, что оттуда вылезет, с ужасом вскочил с дивана и мигом направился в коридор. Включив свет в туалете, я молниеносно заскочил туда, закрыв дверь на защёлку.

Всё это было как в тумане.

«Может это всё сон и я всё-таки уснул?», — чертыхаясь, я до красноты начал щипать себя, но тщетно. Посмотрев в зеркало, я увидел, что волосы на моей голове, подобно шерсти кота встали дыбом, глаза с ужасом расширены. Я сел на коврик для ног и ждал. Неизвестно чего, но ждал. Спустя мгновенье я услышал как гитара, бренча, упала с тумбочки. Кот начал носиться по комнате и истошно вопить. Сердце гонгом било в ушах.

«Боже, я же оставил его там!», — поздняя мысль засела в моей голове, ведь я ни под каким предлогом не вылезу отсюда до утра.

Я услышал, как заскрипели половицы под чьими-то шагами. Этот КТО-ТО передвигался очень медленно, но явно направлялся в мою сторону! Я услышал, как кот, буксуя на скользком линолеуме, мигом пустился на кухню и там затих.

Раз шаг… два…

Я услышал, как упала картина, висевшая на стене.

…Ещё шаг… ещё…

Раздался звук разбитой посуды. ОНО было уже на пути к коридору, ведущему в туалет.

И вот я слышу, как чьи-то когти царапают стену снаружи, как противно этот звук заставляет меня сотрястись. Я не верил в то, что происходило. Голова начала кружиться, но я с ужасом понимал, что КТО-ТО встал напротив двери и глубоко дышит за ней. Ровным, спокойным, пугающим меня до содрогания костей дыханием. И тут я почему-то почувствовал нечто вроде дежавю, словно где-то подобная ситуация уже происходила, но мне было трудно вспомнить, когда именно. Меня начало подташнивать, пол начал уходить из-под ног, и я потерял сознание, услышав, как лихорадочно дёргается дверная ручка.

Проснувшись утром от холода, на который я обратил внимание чуть позднее, я первым делом замер и просто вслушивался в тишину, которая постепенно меня будто оглушала. Где-то в области живота застрял комок страха, паники. Я медленно встал, будто боясь кого-то разбудить, и выглянул из дверного проёма: пусто. Я крадучись засеменил на кухню, затем в зал и в свою комнату. Всё было на месте, не считая некоторых деталей: мой кот, который не то чтобы всегда боялся выйти за порог дома, а даже на балкон выходил с некоторым опасением — пропал бесследно, и все окна в квартире были открыты настежь, будто кто-то встречал или провожал неизвестных мне ночных гостей. Я, словно брошенный, рухнул в кресло и попытался собрать вчерашнюю ночь по кусочкам. Постепенно всё проматывая заново как на киноплёнке, я понял, откуда взялось вчерашнее ощущение дежавю. Сердце учащённо забилось.

«Не может быть.»

Я вскочил с кресла и направился к своему «рабочему» столу. «Господи, пусть я ошибаюсь». Включил ноутбук. Левая кнопка мышки щёлкнула по папке «Автор». Глаза бешено забегали по строчкам, пока не наткнулись на то, чего так не хотели видеть, и во что мне так не хотелось верить — вчерашняя ночь подробно, от и до, описывалась в моей книге. С самого начала.

IV

Вода медленно, но уверенно наступает. Но время ещё есть. Я всё знаю. В тот день моё сознание полностью поменялось. Я знал, что таких совпадений быть не может и твёрдо уверял себя в том, что всё это просто слишком реалистичный сон, хотя в глубине подсознания я знал, что всё это взаправду, и я попал. Конкретно. В свой же собственный капкан. Пишу это и не верю, твою мать. Что за бред?! Просто хотел написать оригинальную книгу. Просто хотел заинтересовать читателя. Был уверен, что это будет интересно и необычно. Хотел придумывать новые, интересные идеи для книг и также спокойно продолжать путешествовать, прыгнуть с парашютом, возможно даже, решил бы научиться кататься на водных лыжах. А через какое-то время, крепко обнимая и целую свою жену, радоваться от того, как счастлив будет наш ребёнок, запуская своего первого воздушного змея, а позже от его будущих побед на каких-нибудь соревнованиях. Может, он стал бы спортсменом, а может, космонавтом…

Возвращаясь в эту тёмную реальность, я смеюсь и плачу. Дерьмо собачье! Плачу, разбивая кулаки в кровь от того, что мне остаётся только мечтать обо всём этом, и я не могу с этим ничего поделать. Я падаю вниз, размахивая костлявыми крыльями без перьев. Как же это всё ужасно. Но ничего. Обратного пути уже нет и я должен хотя бы успеть дописать свою историю. Делаю глоток виски.

Итак, на чём я остановился?

В тот момент я минут десять на автомате пробегал глазами по тексту и просто не мог в это поверить. Стоит ли кому об этом говорить или стоит подождать? Но подождать чего? Когда следующие, мною выдуманные книжные истории произойдут со мной в реальной жизни? Да что за бред! Я метался от мысли к мысли, не зная, как это объяснить и что делать дальше. Во мне просто бушевали эмоции, подобные десятибалльному шторму. Меня разрывал как страх перед дальнейшим… так и жуткий интерес.

«Красавчик. Ты сам написал себе захватывающую историю, но, какая жалость, что ты сдохнешь в конце!»

Стараясь отогнать эти мысли, я понял, что голова моя опустела. Меня словно что-то шибануло, и я впал в вегетативное состояние, стал «овощем». Я никак не реагировал на звонки на телефон и на остальные внешние раздражители, потому что вспоминал следующую историю, которую выдумал, а за ней ещё… и ещё…

По рассказу я должен был отправиться со своей компанией далеко за город, в дом, стоящий между озером и кладбищем, доставшийся его родителям от дальних предков. История банальная, но это была моя первая книга, и мне было больше интересней поиграть фантазией, но меня сейчас пугало другое: все те вещи, которые я выдумывал там, произойдут со мной, как и тот случай с гитарой. Вспоминая происходящее в моей книге, железными сетями меня сковывал ужас. Интереса тут уже никакого не было.

«Успокойся же. Если эти истории и реализовываются, то ты можешь попросту их избегать. Выключи телефон и никому не открывай двери. Всё просто. Тебя никто не найдёт, а значит ты остаёшься в выигрыше».

Точно!

Тут же раздался ещё один телефонный звонок. Экран как раз высвечивал имя будущего наследника загородного дома.

«Не дождётесь», — подумал я и, подождав, пока мелодия звонка замолкнет, я отключил сотовый, а затем и домашний телефон. Я решил ни под каким желанием не выходить из дома и до самой ночи я чувствовал себя как на иголках. Меня всё равно не покидало плохое предчувствие. ЧТО-ТО будто пыталось обмануть меня, ЧТО-ТО играло со мной.

«А вдруг тебе звонили, потому что что-то у кого-то случилось? Какая-то беда и срочно была нужна твоя помощь, а ты всех бросил, ты дал случиться беде. Друзья так не поступают. ВКЛЮЧИ ТЕЛЕФОН И ПОЗВОНИ!»

Сжав зубы до скрипа, я старался всячески отогнать эти дурные мысли.

«КОМУ-ТО НУЖНА ТВОЯ ПОМОЩЬ, ЧТО ТЫ СИДИШЬ И НИЧЕГО НЕ ПРЕДПРИМЕШЬ, УБЛЮДОК?? ТЫ НЕ МАЛЕНЬКИЙ, ЧТОБЫ ВЕРИТЬ В ЭТИ ГЛУПЫЕ СКАЗКИ! ВОЗЬМИ И ПОЗВОНИ!!!»

И словно на зло, на глаза попался сотовый. Вот он. Просто возьми и позвони, что тут такого? Если будут говорить о поездке, то что-нибудь придумаешь и останешься дома.

«Нет. Это будет означать, что я проиграю. Нельзя вестись на это».

Я, медленно выдохнув, будто перед прыжком в воду с большой высоты, направился на кухню…

«ИДИОТ! ВДРУГ КТО-ТО ИЗ БЛИЗКИХ В БЕДЕ, А ТЫ НИ ЧЕРТА НЕ ДЕЛАЕШЬ?! ТЫ НУЖЕН ИМ! ВОЗЬМИ И ПОЗВОНИ, КУСОК БЕСЧУСТВЕННОГО ДЕРЬМА!»

…подойдя к пеналу, я начал рыться в поисках успокоительного. Я был готов сорваться и сделать звонок первому не дозвонившемуся…

«ВОЗЬМИ ЧЁРТОВ МОБИЛЬНЫЙ, А НЕ КАКУЮ-ТО ПАЧКУ ТАБЛЕТОК, СУКИН ТЫ СЫН! ВДРУГ ТЫ СЕЙЧАС КОГО-ТО УБИВАЕШЬ СВОИМ НАГЛЫМ БЕЗРАЗЛИЧИЕМ?»

…дрожащей рукой я налил в стакан воды и запил пару-тройку таблеток, для верности, может четыре или пять. Через несколько минут голос «искусителя» начал затихать, меня начала одолевать сонливость и вялость. Взглянув на часы и убедившись, что уже довольно поздно, я залез под одеяло и закрыл глаза.

«Всё-таки я вышел победителем. Эта победа за мной».

С улыбкой на лице я ушёл в мир сновидений уверенный в том, что проснувшись с утра в своей постели, я первым делом забегу в магазин, захватив пару-тройку бутылочек холодного пива, чтобы расслабиться и отойти от очередных дурных мыслей. А нет. Может четыре или пять.

И тут я снова не угадал.

Проснулся я стоя в автобусе, вместе со своими друзьями, держа в руках сумки с какими-то покупками и весело о чём-то смеялся.

«Какого ещё чёрта?!»

Все говорили репликами из моей книги, а я отвечал тем же и все весело смеялись, направляясь по трассе к дому семьи Родионовых.

Их сын, Сашка Родионов — мой хороший друг с детства, постоянно любитель подкалывать окружающих, делая это искусно, заставляя его жертв самих смеяться над собою и при финансовом состоянии его родителей, он никогда не кидался деньгами на ветер и не зазнавался. За это я его и любил.

В очередной раз он удачно пошутил, и все хором засмеялись. В том числе и я.

Что-то здесь не так. Я не помню, как я оказался в автобусе, не помню, как проснулся, вышел из дома и, встретившись со всеми и пробежав по магазинам, мы запрыгнули в автобус. Хуже того, моё тело не слушалось меня. Я ощущал себя зрителем в кинотеатре, который смотрит фильм второй раз, зная, что будет дальше и никак не может повлиять на ход событий. От этого становилось страшно, но я неконтролируемо, по сценарию весело разговаривал и смеялся.

«НУ ЧТО, СУЧЕНЫШ. ПОИГРАЕМ? ХЭЙ-ХО!»

Мне тут же показалось, что я ребенком сажусь на американские горки, не по своей воле, и я кричу, чтобы меня выпустили, что я не хочу этого, что мне страшно, но никто меня не слышит. Все улыбаются мне в лицо, застёгивая на мне ремни, и весело провожают машущей рукой…

«ХЭЙ-ХО…»

…и я знаю, какой страх меня ждёт впереди, но я не могу уже вылезти, не могу расстегнуть ремни и я уже мчусь, навстречу моим кошмарам.

«…ПОЛНЫЙ ВПЕРЁД!»

V

Встречавшие нас чёрные тучи громыхали раскатами грома, грязь противно хлюпала под ногами, а я всё думал, что же предпринять. Как мне всё это исправить пока моё тело, действующее точно по «сценарию», в это время весело смеялось и не подозревало о грядущих событиях.

Вода в моей комнате всё ближе… я чувствую, как начинают вибрировать стены, как всё ближе слышен смех тех самых теней из ночных кошмаров, что под покровом моей последней ночи мчатся ко мне, с победным смехом гиен. Пишу и всё понимаю. Пишу и боюсь не успеть закончить, но нет — время есть. Глоток виски. Пытаюсь собраться с мыслями.

***

Собирался с мыслями я минут пять. Моя, уже слегка не трезвая голова, нашла выход, чтобы выиграть время. Я не буду описывать сейчас все те истории, которые на протяжении долгого времени формировались в моей голове и произошли со мной же лично, а я просто вставлю ниже цитаты этих самых историй из моей книги, временами перебивая их, и делая заметки.

Итак. Приятного прочтения.

…грозовые чёрные тучи сгущались над нашими головами, одаряя нас холодными каплями дождя, больно бьющими по лицу. Я пожалел, что во время не забрал свой «фольксваген» из ремонта и сегодня мои друзья, то и дело поскальзываясь на размытых дождём дорогах и пачкаясь в грязи, напоминали мне об этом. Идти оставалось не долго — буквально через десять минут мы поднялись, поскальзываясь и матерясь себе под нос на холм, и нашим взглядам предстал настоящий кадр из фильмов ужасов: винтажный, серый, трёхэтажный дом, по архитектуре напоминающий дома XVIII века, выполненных в стиле рококо с элементами готики, в частности отражающийся на башенках, конусообразной формы. При взгляде на это «старинное чудовище», желудок сводило от страха. На шпилях башен противно поскрипывал от ветра флюгер в виде петушка, который, по преданиям, должен охранять дом от злых духов.

Окна второго этажа горели тусклым жёлтым светом. Витражи с абстрактными мозаиками создавали ещё большее впечатление огромного чудовища, пробудившегося от долгого сна и готового впустить нас в свою жадную пасть — требовалось только отворить тяжёлую дверь.

Слева от дома находилось озеро: не менее мрачное, чем сам дом, от воды веяло каким-то мертвецким холодом и, кажется, самой смертью. Она так и ждёт, когда ты ступишь ногой на её территорию, чтобы тут же схватить тебя ледяными пальцами за ногу и утащить на самое дно, разрезая воду своим острым, как лезвие, серпом.

По правую сторону от дома находилось кладбище, во всех смыслах мёртвое: старые деревянные, гнилые кресты, большая часть которых покрыта сырым мхом, по которому бегали тысяча насекомых; большинство надгробий было разрушено и ни на одном (наверно со временем) невозможно было разглядеть имена погибших.

«Кладбище безымянных могил» — холодок пробежал по моей спине.

Не меньше самого кладбища поразил меня его забор: чёрные, около двух метров металлические прутья пикообразной формы, казалось, были выкрашены совсем недавно: краска не была подпорчена временем, как сами могилы, и казалась свежей, как будто кому-то был важен лишь внешний вид, а не то, что по ту сторону забора. Калитка была слегка приоткрыта и поскрипывала на ветру, будто она приглашает тебя войти:

«Эй, приятель, не хочешь ли ты здесь присмотреть себе местечко? Запрыгивай! Места хватит!»

Отгоняя от себя эти мысли и содрогнувшись то ли от холода после дождя, который уже прекратился, то ли от всеобщей атмосферы, мы ускорили шаг и, потоптавшись на пороге, Саша нажал на звонок.

— Сейчас в дома горничная, — объяснил он, стряхивая капли дождя с кожаной куртки. — Но мы как раз во время, и она уже собирается уходить, так что дом полностью наш!

На наших лицах сразу засияла улыбка в предвкушении предстоящего вечера, и все мои тревожные мысли сразу куда-то улетучились.

«Умеет же он взбодрить», — подумал я.

На миг показалось, что за дверью во время нашей беседы слышался разноголосый смех, как будто там без нас уже что-то радостно отмечали, и мы прервали их праздник нашим визитом. Но не успел Саша убрать палец со звонка, как по ту сторону двери послышался отпирающий замок ключ. Тяжёлую дверь нам отворила сухонькая, маленькая старушка, которая сначала осмотрела нас с ног до головы и только потом впустила в дом. Пока она нас осматривала, я обратил внимание на её глаза: чёрные, как бездонные дыры колодца на её сером, морщинистом лице горели каким-то голодным, чуть испуганным, но хищным огнём и в то же время в чертах её лица было что-то знакомое и близкое, от чего мне стало не по себе. Она отошла от двери, приглашая нас в дом, пытаясь выдавить из себя что-то наподобие улыбки, но выглядело наивно и как-то уж больно излишне театрально. От неё пахло старостью, которую не перебивает даже дешёвый парфюм. На ней было старое, потрёпанное пальто, а под чёрными строгими брюками — коричневые, неухоженные туфли. Смотря куда-то сквозь нас дикими глазами она надела на голову фетровую шляпу (которая ей явно не шла) и, робко, но, поспешно проскользнув между нами, она вышла на улицу и через плечо хрипло произнеся «счастливо», она удалилась.

В полном недоумении мы смотрели ей в след, пока она не исчезла в тумане, который плотной стеной надвигался в нашу сторону.

— Не обращайте внимания, — с нервным смешком произнёс Родионов-младший. — Она немного того. Давайте лучше приготовим всё для вечера. — И попытался ободряюще улыбнуться нам, но даже в нём чувствовался холодный страх, который явно почувствовали все. Все непонимающе переглянулись.

— Но куда она пошла? — удивлённо спросил Макс, ставя пакеты с едой на пол и приобнял свою девушку. — Там же по близости не было видно ни одного дома! Как она доберётся?

— Да какая разница? Если она ушла, то явно ей есть куда идти, — не сдавался Саша. — Может, её заберут на машине? В общем, это не наше дело. Я пойду пока накрывать на стол. Кто со мной?

Ближайшие полчаса мы подготавливались к вечеру и осматривали сам дом: на первом этаже огромная гостиная с баром и небольшим бассейном, смежная с кухней. На втором этаже располагались четыре комнаты — по две по обе стороны от лестницы, а на третьем был мини спорт-зал с бильярдом и всяким хламом, который, наверняка, не вписывался в интерьер двух нижних этажей.

Первое, что приходит на ум, когда ты переступаешь порог этого дома — неизведанность и тайна. Много тайн, которые дом не хочет тебе раскрывать, но сам, исподтишка, наблюдает за тобою сотней, а может и тысячью глаз голодных зверей, что наблюдают за своей жертвой и готовые в любой момент показать клыки.

Моя комната находилась на втором этаже слева. Тёплый свет настенной лампы освещал чёрные, как мгла обои и белый, как снег, потолок.

Холодный ветер, залетая в комнату, колыхал сиреневые занавески, заставляя меня содрогнуться ещё от мыслей, будто этот ветер долетал из недр тех самых безымянных могил, проеденных червями.

В комнате, напротив большого застеленного дивана, вдоль стены тянулись полки с книгами, чей старинный, дурманящий запах разлетался по всей комнате, заставив меня чуть улыбнуться, впав на миг в детство.

Я присел на диван и направил свой взгляд в окно.

«Мда-а уж, ну и погодка. Самое время для молодёжной вечеринки».

Мне показалось, что я впал в некий транс, пока меня не привела в чувство громкая музыка с первого этажа и крики друзей, что хором кричали моё имя.

«Иди и отдохни со своими друзьями. В конце концов, тебе не помешало бы хорошенько расслабиться».

О-о-о да. Я как всегда был прав.

Пять девушек. Пять парней. Вечер обещал выдаться интересным и не обманул, так как было изрядно весело: громкая музыка, алкоголь и плавание в бассейне; поцелуи и нежные руки подруги, смех и радостные крики друзей — всё это слилось во мне одним большим калейдоскопом, и я будто потерял связь с миром, слившись в экстазе с этой ночью. Но из моей головы вылетел тот момент, когда все успокоились и разошлись по своим комнатам. Я помню, что лёг не один, что чьи-то нежные руки привели меня в мою комнату и помогли, хоть и со второй попытки, лечь в постель. Тишина. Мой неясный шёпот в темноте. Дождь. Он барабанит по крыше, сливаясь в приятную колыбель. Я был ужасно пьян… и дико хотел спать…

Крик. Меня разбудил женский протяжный крик с улицы, прерывающейся раскатами грома. Я спал от силы час, перед глазами всё плыло и я смог сесть на диване только со второй попытки. И проснулся я почему-то без своей спутницы. Странно. Может я чем-то обидел её? Чёрт… в горле было сухо, как в выжженной пустыне, плюс ужасное состояние вновь заставило меня обессиленно рухнуть на диван.

«А ну вставай, ленивая задница! Нужно выяснить, что там за женщина истошно вопила и, заодно не помешало бы спуститься вниз и осушить графин с водой».

Мерзкий крик затих, и тихие капли дождя так и просили меня остаться и впасть в сладостный сон, заставляя ни о чём больше не думать. Я потихоньку начал засыпать, как вдруг резкий раскат грома заставил мои глаза распахнуться. Вспышка молнии на несколько секунд прогнала темноту моей комнаты и на потолке и стенах затанцевали ветви мёртвых деревьев за окном. Аж мурашки по спине забегали от этой мрачной картины.

Постепенно люстра на потолке перестала плыть в моих глазах, и я заставил себя встать. Споткнувшись об угол дивана, я всё же добрел до окна и отодвинул занавески… вот дьявол. То, что происходило за окном, я не видел ни в одном фильме ужасов и такого страха я не испытывал ни в одном кошмарном сне!

Люди… толпы людей стояли под окном и смотрели прямо в мои глаза. Очередная вспышка молнии ослепила их мертвенно-бледную кожу и туманные, как у дохлых рыб, глаза. Я ощущал их липкий взгляд всем телом, они пожирали меня как стая голодных пираний. Мне казалось, что я слышу в голове их шёпот.

«Спускайся к нам… с нами весело… тут совсем не холодно… мы откопали для тебя тёплое местечко и по ночам будем делиться с тобою историями… у мёртвых на это целая вечность».

Страх парализовал меня полностью, и я не мог даже пошевелиться, но тут я заметил ещё кое что: могилы… все до последней были вырыты, а многие кресты повалены, как будто мертвецы цеплялись за них, чтобы вылезти из своей ледяной постели.

Дождь всё набирал силу. Гром с молниями неистово разрывал небо, а я всё также стоял за окном и в ужасе наблюдал эту неописуемую картину. Вдруг женский крик повторился. За ним ещё один. И ещё. Спустя несколько секунд вся толпа мертвецов, не переставая прожигать меня взглядом, истошно крича, вперемешку с молитвенными стонами, превращаясь в один общий хор ужаса, медленно двинулась в сторону дома. За их спинами, на горизонте вновь поднимался туман.

Скрип половиц за спиной заставил меня резко обернуться. На меня глядела лишь тьма дверного проема и невидимый за ним коридор.

«Чёрт… мертвецы…» — Отключив страх, я сорвался с места в гостиную, чтобы проверить, закрыты ли все двери, но, уже внизу, меня что-то насторожило: было пусто. Никаких следов недавней вечеринки, пустых банок из-под пива, чипсов и горы грязной посуды.

«Что за дерьмо?!»

Будто опасаясь разбудить тишину в этом мёртвом полумраке гостиной, я тихими шагами обошёл её и, пройдя на кухню, провёл рукою по кухонному столу, обнаружив на пальцах толстый слой пыли.

«Либо я сплю, либо схожу с ума».

Открыв кран, я умыл лицо холодной водой, успокаивая лёгкое головокружение и подавляя признак тошноты. Мне было совсем не по себе от слишком непонятных мне сложившихся вещей и постепенно нарастающей паники.

Немного отойдя от головокружения, я обернулся, чтобы проверить заперты ли двери, но от неожиданности замер: в гостиной, при полной тишине, танцевали люди. Казалось, они не касаются ногами пола, а просто парят в воздухе, как привидения, а их лица… глаза, полные мёртвого блеска, не выражающие никаких эмоций и идиотская, растянутая улыбка, как у психически больных. У каждого из танцующих. Поголовно.

Их головы синхронно повернулись в мою сторону, но танцевать они не прекращали и их улыбка, казалось бы, растянулась ещё больше. Тела вращались, кружились в мёртвом танце, а головы были на месте, направленные в мою сторону, и глаза их прожигали меня ледяным холодом.

Я отшатнулся и врезался в кухонный стол, от чего с него упал графин с водой, который я прежде не заметил и с громким звоном разбился об пол, прорезав на миг тишину. В эту же секунду танцующие фигуры замерли на месте в своих последних позах как в детской игре-считалочке «море волнуется раз».

«Море волнуется раз…»

Мёртвая тишина вновь окутала весь дом…

«…море волнуется два…»

Я чувствую, как опять начинается приступ паники, и сердце начинает биться быстрее…

«…море волнуется три…»

Десятки пар призрачных глаз не моргая смотрят прямо в мои, будто ждут, что я буду делать дальше…

«…морская фигура… ЗАМРИ!»

Они всё так же стоят. Стоят и чего-то ждут. Тут я слышу чей-то тихий смех. Затем ещё… и ещё. Но это не ОНИ. ИХ губы по-прежнему в идиотской ухмылке, и звук исходит не от них. Я ищу в темноте источники этого смеха, и тут мой взгляд падает на стены: КАРТИНЫ. По всей гостиной висит около десятка картин с чёрно-белыми портретами людей, и все они смотрят на меня и с каждой секундой приступы смеха всё усиливаются, превращаясь в один сплошной гогот. Тут я замечаю, как идиотские ухмылки призраков расплываются всё шире и все они начинают дико смеяться надо мной вместе с портретами на стенах.

«Этого не может быть!»

Я до боли вжимаюсь пальцами в кухонный стол и от безысходности и страха начинаю стонать, сжав зубы. Зажмурив глаза, я мысленно просил, я молил, чтобы всё это прекратилось и оказалось всего лишь моим страшным сном, но этот ужасный гогот становился всё громче и пронизывал каждую частичку моего тела.

Неожиданный звонок в дверь всё прервал и привёл меня в чувство. Открыв глаза, я увидел пустую гостиную, а чёрно-белые портреты на стенах больше ядовито не смеялись надо мной. Тишина. Лишь лёгкий звон после звонка окутывал дом.

«Кто это может быть? Неужели мертвецы, что снаружи, будут звонить в дверь??»

Неуверенными шагами я подошёл к двери и посмотрел в глазок. То, что я там увидел, заставило меня отпрянуть от двери, прийти в себя окончательно и вернуться обратно.

За дверью стояли мои друзья, с которыми я сюда приехал и с кем мы закатили здесь эту чёртову вечеринку. Немного поколебавшись, я всё же повернул ключ в замке и отворил тяжёлую дверь. На меня смотрели улыбчивые глаза моих приятелей, которым не терпелось поскорее войти в дом. Среди них я, к счастью, не заметил своего двойника, хотя от этого мне всё равно легче бы не стало.

Испуганным взглядом я оглядел их с ног до головы. «Кто это? Мои ли это друзья вообще? Если нет, то лучше мне не выдавать себя и делать так, как они в данный момент хотят».

Я отошёл в сторону, пуская их в дом и пытаясь выдавить из себя что-то наподобие дружелюбной улыбки. «Нужно скорее валить из этого дома». Как только они вошли, я поспешно вышел за порог, горя желанием быстрее убраться из этого места. Спиной я уже чувствовал их удивлённые взгляды, но мне было всё равно. Я хотел скорее дойти до ближайшей дороги, вызвать такси и напившись до беспамятства у себя дома забыться и уснуть.

Набрав в грудь побольше воздуха, я, чуть обернувшись, произнёс: «счастливо» и поспешно удалился не оборачиваясь.

VI

Заплывшие глаза распахнулись и осмотрели обстановку трезвым взглядом на пятый день после того ужасного и непонятного мне до сих пор вечера. Мои друзья, с которыми я был в том доме, не выходят на связь. Их нигде нет. Родители каждого утверждают по телефону, что их дети уехали СЕГОДНЯ в дом за город. И так в течение всех этих дней.

Я не могу всего этого забыть. Алкоголь слабо, но всё же помогает не свихнуться. Трудно поверить в то, что со мной происходит. Я с детства начал замечать вокруг себя странные, мистические вещи: жёлтые глаза, размером с мандарины почти каждую ночь смотрящие на меня из тёмного коридора на старой квартире, ощущение присутствия кого-то рядом, звуки невидимых шагов в комнате и тому подобное. Но то, что начинает происходить сейчас, переходит все границы. Я не знаю, в чём я так согрешил, но это всё сводит меня с ума, и я начинаю бояться каждого нового дня, опасаясь, что сегодня произойдёт что-то ужасное. Я боюсь выйти из дома и боюсь оставаться в нём. Особенно ночью. В мёртвой тишине. Поэтому пью. Пью, в надежде, что буду меньше обращать внимание на необъяснимое и смогу быстрее заснуть.

И вот пятый день. Я проснулся. Умылся. Пора приводить себя в чувства и доползти до магазина, а то в моём холодильнике хоть шаром покати. Я не торопясь оделся, и от усталости мысленно посылая к чертям всю паранормальную активность, которая может повстречаться на моём пути, распахнул дверь квартиры.

Прохладный осенний воздух понемногу начал приводить меня в чувство, но моросящий дождь и сероватое, пасмурное небо не придавало жизни, а скорее наоборот, говорило, что всё это только начало и тучи только сгущаются над тобой. Худшее впереди.

Зевающая продавщица за прилавком неодобрительно посмотрела на меня, оценив мой «слегка» не свежий вид, пробивая продукты на кассе. Я захватил с собой ещё пару банок пива, чтобы было проще уснуть и блок сигарет, про запас.

По пути домой дождь полил с удвоенной силой и я, как и многие прохожие, перешёл на бег и спустя пару минут я уже был в своем подъезде, весь промокший до нитки.

Попав, наконец, в тёплую квартиру, я первым делом разделся, затем повесил вещи сушиться и стал набирать ванну. Удобно устроившись в кресле, пока течёт вода, я открыл первую банку пива и с каждым глотком пытался всё упорнее собрать весь этот паранормальный пазл воедино, думая о том, стоит ли обратиться к соответствующим людям, которые имеют непосредственную связь с потусторонним миром и кто сможет помочь мне во всём этом разобраться. Или следует обратиться к профессионалам в другой области, к людям, которых у нас называют «мозгоправами».

«Доктор, мне мерещатся танцующие призраки, зомби восставшие из могил и…»

«Стойте-стойте, мне ясна ваша проблема. Вот вам таблеточки…»

Чушь какая-то.

Забывшись и потерявшись в своих мыслях, я понял, что уснул только тогда, когда начал захлёбываться и бултыхаться в ванне как младенец, даже не помня как туда попал.

«Чёрт возьми, да что это с тобой? Ты ещё не до конца пришёл в себя? Тебе нужно ещё немного вздремнуть и набраться сил».

Да. Так я и сделаю. Я и в самом деле почувствовал слабость и расслабленность, возможно, это после алкоголя и тёплой ванны, но еле дойдя до своей кровати, я уснул, не успев коснуться головой подушки.

Часть вторая

48

«Сказки СЛУЖАТ для того, чтобы УБАЮКИВАТЬ детей

и чтобы БУДИТЬ взрослых»

Отрывок из книги: Букай Хорхе.

«Истории для размышлений».

I

Наверняка многим знакомо это чувство осознанного сновидения. Ты понимаешь, что всё вокруг тебя — сон. Ты можешь парить над землёй, пролететь над океаном, прыгать так высоко, как тебе захочется и всё это полностью под твоим контролем! И при этом, бывает, ты ощущаешь запахи, прикосновение ветра, тепло солнечных лучей. Как будто это происходит с тобой в реальной жизни. Но это лишь верхушка айсберга.

Возможно, многие уже слышали, а может, и ощущали на себе такой феномен, как астральная проекция или, проще говоря, путешествие вне тела. Выход в астрал.

Я в своё время много читал об этом и был заинтересован — что это? Как это вообще возможно? Путём сбора различной информации о том, что из себя представляет астральный мир, мне всё же удалось туда попасть, благодаря различным техникам и терпению. Это было незабываемо. Когда сквозь закрытые веки ты начинаешь видеть, когда ты чувствуешь, как паришь в воздухе и тебе кажется, что это всё слишком реалистичный сон… но это куда интереснее. Ты думаешь, рассуждаешь, помнишь и чувствуешь всё так, как в своём физическом теле. Словно тебя клонировали, и этот клон может всё: летать, проходить сквозь стены, телепортироваться и многое другое. Перед тобой открыты все познания, главное — умело ими воспользоваться. Человек от рождения может всё, но это «ВСЁ» нужно развивать и тренировать, как мышцы. Но безопасно ли постигать потусторонние миры?

Не буду особо в это всё углубляться, дабы не забивать вам мозг, да и время моё уже поджимает, а расскажу всё вкратце и более просто. Итак, наш мир поделён на три слоя:

Материальный (который мы видим каждый день своими глазами),

Астральный (этот слой чуть глубже, в нём мы можем общаться с умершими и разными сущностями, летать, проходить сквозь стены и способны на то, на что способно наше подсознание),

Ментальный (Ментал — это мир ужаса и хаоса, который представляется нам таким, каким мир и существа, его населявшие, являются на самом деле. В нём мы видим всех духов, демонов и чертей. Желания и мысли людей, в большинстве своём которые повергают в ужас. В этот мир лучше не соваться, так как вернуться от туда сложно, а ещё сложнее, вернуться в здравом рассудке. То, что открывается там нашему взору, навсегда останется в памяти и ещё долго будут преследовать в кошмарах).

Ниже представлена история, когда у меня произошёл абсолютно спонтанный выход в ментал. О последствиях этого выхода вы прочтёте сами, но я никому не пожелаю того, что пришлось испытать мне.

Представьте себе ситуацию, когда вы чётко осознали, что проснулись, но видите свою комнату немного иначе, чем обычно: стены жёлтые, обои облезлые, вещи покрыты толстым слоем пыли и с потолка на полметра вниз свисает паутина со всех углов. Что бы вы испытали?

Страх.

Я медленно оглядел всю свою комнату и сел в недоумении. Плюс ко всему я понял, что веки мои плотно закрыты, и я вижу сквозь них.

«Чёрт возьми, да это же астрал, чувак! Сколько ты в него не выходил? Месяц? Два? Ты уже успел забыть о нем, а теперь ты снова здесь, поздравляю! Вспомни, как в самые свои первые опыты ты быстро научился проходить сквозь стены, летать по квартире и за её пределами, общаться с разными сущностями! Чего ты сидишь? Ну же, вперёд!»

Но что-то здесь было не так. Какое-то непонятное чувство тревоги. Если при ранних внетелесных опытах у меня в первые секунды захватывало дух от понимания всего происходящего и открытых мне возможностей, то в этот раз меня охватывала паника и чувство беспричинной тревоги.

Будучи в фазе, наше астральное тело не может долгое время находиться вне физического, если не иметь связь с астральным миром, путём прямого контакта или, по-другому это называется «техникой углубления». Ощупывание стен, мебели, деревьев и всего, что вас окружает, поможет задержаться там на более долгое время, нежели вы будите просто висеть в воздухе или бездействовать.

Я же вернулся обратно в тело. Моё сердце бешено колотилось, а тело бросило в пот. Я сел на месте в недоумении. Что-то ТАМ было не так как обычно и мне не хотелось возвращаться. Но в теле была такая дикая слабость, что я не мог встать и обессиленно рухнул обратно, не заметив, как снова погрузился в сон.

Во второй раз по моей комнате, помимо облезлых обоев и жёлтых стен с паутиной из предыдущей фазы, пробегала еле заметная пелена тумана. Я ощущал чьё-то присутствие, от чего беспокойство, вперемешку с паникой обхватило мою грудь с такой силой, что было трудно дышать. Я чувствовал какое-то ЗЛО и оно рядом. В моей комнате. Оно прячется под моей кроватью, под ковром, на книжных полках, в страницах книг, в коробках из-под DVD-дисков. Везде было ЗЛО.

Словно в ответ на мои мысли, комната начала ходить ходуном: щёлкал свет, стулья и стол начал прыгать на месте, а дверцы шкафа то открывались, то закрывались. Вдруг неожиданно распахнулось окно, впуская в комнату холодный осенний ветер, который хватал меня своими ледяными пальцами сначала за пятки, быстро-быстро перебегая выше, заставив всё моё тело покрыться мурашками. Мне показалось, что я услышал что-то ещё, но от бездействия меня вновь выкинуло обратно в тело.

Дальше — страшнее.

Проснувшись, я был настолько слаб, что не мог даже сесть. Меня колотило от страха. Меня дико клонило в сон, и я боялся вернуться ТУДА, но ничего не мог с собой поделать. Тело как будто наполнили свинцом, а мои веки тянули за невидимые ниточки вниз.

«ТЫ ТАК СЛАБ… В ЭТОТ РАЗ ТЫ ТОЧНО УСНЁШЬ И УВИДИШЬ КРАСОЧНЫЙ, ДОБРЫЙ СОН… ЗАСЫПАЙ… СПИ… спи… спи…»

В этот раз всё иначе. В этот раз я убедился, что это никакой не астрал.

Я в ментале. В мире воплощения детских кошмаров, самых чёрных мыслей всех людей и истинного облика любого живого и ныне мёртвого. В мире, откуда не каждый может вернуться в здравом уме и не каждый может вернуться вообще.

Страшно. До смерти страшно. Я не хочу всего этого видеть, не хочу здесь быть! Но я вижу. Всё та же обстановка, но наступает ночь. Все мы боимся темноты, и ментал знает это. Он медленно, но верно сводит тебя с ума, и он знает, как это сделать.

«НУ, ЗДРАВСТВУЙ, СУЧЁНЫШ! ПОИГРАЕМ?!»

Стены всё желтее, обои отваливаются кусками, а паутина спускается всё ниже. Но комната ещё не ходит ходуном. Я приподнимаюсь на диване, выглядывая в окно. Вместо комнаты полный хаос творится на улице: деревья падают одно за другим, либо чернеют и осыпаются, окна соседнего дома то загораются, то гаснут, а на улице стоит такой оглушающий треск, как будто в разных частях района одновременно несколько человек бурят асфальт.

Вдруг моё сердце подскочило до горла. Дверная ручка, ведущая в мою комнату, начала дёргаться вверх-вниз, как будто кто-то пытается открыть дверь с той стороны.

«Но на двери нет защёлки…»

Кто-то неистово, с упорством продолжал насиловать ручку, но не мог войти. Я впился глазами в дверь, ожидая, что сейчас ОНО догадается её толкнуть, и ОНО войдёт ко мне.

Чьи-то холодные руки упали на мои плечи, до боли сжав их. От неожиданности и боли я вскрикнул и подскочил на месте, обернувшись и отползая от стены, падая с дивана.

Моя картина над кроватью, точнее та девушка на ней. Она свисала по пояс и размахивала руками, пытаясь дотянуться до меня. Её рот был открыт в беззвучном крике, а голубых ранее глаз и вовсе не было видно — на их месте сияли две чёрные дыры, которыми она прожигала меня. Её мёртвая, серая кожа начала покрываться волдырями, которые лопались тут же, оставляя после себя полупрозрачную жидкость.

Девушка упиралась руками в стену, пытаясь вылезти из картины. Я вышел из оцепенения и заметил ещё кое-что. Своё тело. Вокруг него образовывалось какое-то тёмное, полупрозрачное облако. Но это не всё. В астральном мире оно бы мирно лежало в той позе, в которой я, скорее всего, находился в физическом теле. Тут же я увидел себя в иной форме: тело скрючено, руки согнуты в неестественном состоянии, колени вывернуты в обратную сторону, а голова смотрит в потолок, двигая ртом как рыба, выброшенная на сушу.

А дверная ручка всё ещё дёргается.

«ПОДОЖДИ, СУЧЁНЫШ. ЭТО ЕЩЁ НЕ ВСЁ… СЕЙЧАС Я ВОЙДУ, И НАЧНЁТСЯ САМОЕ ИНТЕРЕСНОЕ!»

Будь я в нашем мире, то я бы сказал, что теряю связь с реальностью, но как описать своё состояние, будучи здесь — не знаю.

Девушка спускается всё ниже к моему физическому телу, треск с улицы перекрывает звук дверной ручки и тут кто-то сзади хватает меня, но в этот самый момент я возвращаюсь в своё физическое тело.

II

Спустя несколько дней, после моего выхода в ментальный кошмар, я не мог наладить связь с внешним миром, не мог понять, что к чему. В моей голове будто копошились сотни летучих мышей, которые разбрасывали мои мысли из стороны в сторону, не давая мне сконцентрироваться на чём-то определённом. Я делал вещи, о которых не помнил, постоянно на что-то отвлекался. Что касается мистики, то всё наконец-то поутихло. Я не видел никаких призраков, не слышал никаких посторонних звуков и тому подобное. Тишина.

Так я думал.

Спустя неделю меня начали одолевать кошмары во сне. Сначала я просыпался от своего крика посреди ночи где-то раз или два в неделю и при этом я не помню о чём был сон. На вторую неделю я начал просыпаться всё чаще и бывало, что из-за пота мне даже приходилось менять простыни, порой несколько раз за ночь. Сны я так же не помнил.

Третья неделя была самой ужасной. Каждую ночь я просыпался от собственных криков, а в течение дня я несколько раз приходил в себя не помня что делал до этого. Например, прошедшим днем я проснулся на кухне, стоя на коленях и царапая линолеум. Я никогда не лунатил и не понимал, как такое возможно и этот случай удивил меня ровно на столько, как если бы слепой неожиданно прозрел.

Я начал быстро сбрасывать в весе, так как аппетит пропал, под глазами начали образовываться синяки от недосыпа и постоянного пробуждения, пальцы на руках начали трястись, как у хронического алкоголика, а признаки лунатизма начали увеличиваться. Бывало, я приходил в себя, сидя в углу на балконе. В своей комнате я просыпался, стоя напротив стены, а один раз я пришёл в чувство, стоя посреди ночи в своём подъезде, прямо напротив двери, ведущей наружу.

Кошмары одолевали меня всё сильнее. Постепенно, я начал запоминать сны обрывками, но лучше мне не становилось. Я помню узкие коридоры и силуэты, которые меня в них преследуют. Их много и они ищут меня повсюду. Конец сна я не могу запомнить и снова просыпаюсь от собственного голоса, либо в какой-то части своей квартиры.

Повсюду бардак: пустые бутылки на полу, пакетики из-под чипсов, одежда приросла к полу и начала покрываться пылью, как и немытая посуда на кухне. Мне плевать. Мне нет никакого до этого дела. Я могу стоять на одном месте около пятнадцати минут и смотреть в одну точку как загипнотизированный и не чувствовать никакого страха за себя или беспокойства. Я не знаю, что со мной происходит, но мне плевать. Мне нет никакого до этого дела. Угасают чувства, интересы, пристрастия. Угасаю я.

Меня посещают мысли, что раньше я всё делал неправильно. Все мы всё делали неправильно. Что вся эта игра в имитацию счастливой жизни не дотягивает даже до имитации. Лишь отпустив себя и открывшись себе, начинаешь понимать это. Все эти принципы, понятия которыми нас учили и правила, которыми сверлили нам голову, разрушают нас изнутри, обманывая мозг, не давая понять истинных себя. Так мы и живём и считаем это правильным, опять же, за счёт понятий и правил, которые пережевали нас целиком и выплюнули в общую ячейку общества. Мы словно снежный ком, который катится со снежной горы, становясь все больше. Так же и люди растут на информации, которую ему дают такие же люди. Но рано или поздно ком остановится и его разрушат, сломают. Или же он просто будет медленно таять, а позже станет тем, чем он был изначально и испарится. И его будут помнить как очередной снежный ком, каких сотни, тысячи, миллионы.

Я моргаю глазами и вижу перед собой стену.

«Что я хотел сделать? Да, в принципе, не важно».

Хожу по комнате как хомяк в клетке. Без цели. Без действий.

«Хомяки хотя бы едят».

Сколько я уже не ел? День? Неделю? Ей богу не помню, хоть убей. Пройдя на кухню и открыв холодильник, я ничуть не расстроился, а скорее убедился в его пустоте.

«Да и плевать. Мы не голодны».

«МЫ?»

Время близится к полуночи. Значит, пора ложиться спать. Завтра всё пойдёт по той же самой схеме: подъём, умывание, проверка почты в интернете, брожение по квартире, отбой. Когда я уже сдохну… Спокойной ночи…

Тусклый мигающий свет. Бесконечные коридоры и запах серы со смертью. Серые, обшарпанные стены с непристойными надписями как в старых подъездах полуразвалившихся хрущёвок.

Я падаю на колени, так как бежать уже не в состоянии. Мне не хватает воздуха и грудь просто готова взорваться от давления. А бег сотен ног всё приближается. Меня ищут и хотят поймать. Я слышу их топот за спиной, над головой. П О В С Ю Д У.

Но я продолжаю от них прятаться. Бегу по коридорам, забегаю в многочисленные комнаты и жду, пока ОНИ пробегут мимо. И эта игра в прятки длится день и ночь, день и ночь.

Сейчас далеко за полночь, а они хорошо видят в темноте и чувства у них более остро работают. Я стою посреди комнаты и слышу, как один встал напротив входной двери, за которой я прячусь, и шёпотом зовёт остальных. Топот ног со всех углов — сверху, снизу, справа и слева сбегается в одном месте — за дверью.

Я панически ищу глазами, куда можно спрятаться, но удары сердца так сильно отдают в висках, что я не могу сориентироваться. Дверь начинают медленно царапать, но не открывают.

«Они знают, что я здесь…»

В тёмном углу я замечаю старую кровать и мгновенно исчезаю под ней. Лёжа на боку и зажмурив глаза, я стал молиться, чтобы этот кошмар наконец закончился и я очнулся у себя дома в тёплой, мягкой постели.

Скрипнула входная дверь. Я распахнул глаза и увидел, что комната забита людьми. Они стоят в тишине, лицом к моей кровати и не издают ни звука. Прислушиваются. Лиц их я не могу разглядеть, но мне и без того хватает страха, так что пусть это останется в неведении. Чёртовы ублюдки.

Я слышу их шёпот. Они переговариваются между собой, но слов я не могу разобрать, от чего ледяной страх сковывает меня ещё сильнее. Один из них делает шаг в мою сторону и останавливается напротив кровати. Сердце барабанит так, что кровать должна трястись надо мной, а пол вибрировать. Я чувствую, как быстро течёт горячая кровь по венам, и тело бросает в пот. Я попался. Точно. Мне крышка.

Вдруг я слышу за своей спиной чей-то зевок и волосы на моей голове встали дыбом.

«Твою мать…»

После этого следует тихий смешок, и Оно тычет меня в бок.

«…кто-то всё это время лежал рядом со мной…»

«ЧЕГО РАЗЛЁГСЯ, ИДИОТ?! ВЫХОДИ И МЫ НА ТЕБЯ ВСЕ ПОСМОТРИМ!»

Вдруг то чудовище, что стояло у кровати издаёт протяжный вой, похожий на скрежет металла и крик раненой лошади и, падая на колени, пытается достать меня длинными, костлявыми руками. А тот, что лежал сзади, обхватывает меня своими лапами под рёбра и до крови прокусывает шею.

Проснулся я снова в поту и попытался перевести дух. С каждым разом сон всё отчётливее и отчётливее. Что бы он значил? Почему он каждую ночь повторяется? В голове вертятся тысячи вопросов, на которые я вряд ли получу разумный ответ. Я даже не знаю, что со мной будет в дальнейшем. Я понимаю, что меняюсь не в лучшую сторону, что я будто морально истощаюсь и разлагаюсь, но ничего не могу с этим поделать.

«Нам просто плевать…»

«Опять НАМ??»

III

Старенький бар, что находится в двух километрах от моего дома, утопал в табачном дыме, при тусклом, но тёплом свете. Пыльные колонки, что развешаны по углам заведения, напевали сегодня приятный джаз 50-х — 60-х годов. Уютно. Я сидел за барной стойкой и оглядывал посетителей. Компания подвыпивших мужчин солидного возраста, несколько подростков, которых когда-то я помнил со школы маленькими первоклашками — теперь же они вовсю напивались и тискали своих подружек, не стесняясь посторонних глаз. Так же были ссорящиеся компании, пьяные, трезвые. Всё как обычно. Бармены работали, а люди оставались довольны. Мне здесь уютно.

Молодая, привлекательная барменша, которую я здесь никогда раньше не видел, заметив мой пустой бокал, слегка улыбнулась.

— Может ещё?

— Да, спасибо, — не без улыбки ответил я. — Я тебя тут никогда не видел. Новенькая?

— А ты тут завсегдатай? — её мелодичный и звонкий смех заставил меня проникнуться к ней симпатией. — Я переехала сюда не так давно из Тольятти. Моя тётя — директор этого бара и она устроила меня к себе барменом, чтобы я не померла от безделья.

— Что же такую милую девушку заставило переехать к нам? Вряд ли ты тут найдёшь для себя какие-то дальнейшие перспективы.

— Это явно, — она тихонько рассмеялась. — А что поделать? Мой отец — военный офицер и нам часто приходится переезжать из города в город, но я уже привыкла. В этот раз его направили служить в Самару и наши родственники, что проживают здесь, посоветовали снимать квартиру вблизи от них.

— Трудновато наверно привыкать к постоянным переездам? Никакой личной жизни.

— А меня ничего особо не держит на новых местах. Друзей у меня никогда особо не было, но последнее время я всё чаще задумываюсь о том, что пора уже вылететь из родительского гнезда и начать взрослую жизнь, — её кокетливая улыбка то ли сводила меня с ума, то ли алкоголь начал ударять в голову. — С любимым человеком.

— То есть, после работы ты свободна? — уверенности мне не занимать. Но чем чёрт не шутит?

— Да, но не сегодня, — на её лице я не заметил смятения или настороженности, но такой ответ я явно не ожидал. — Оставь мне свой номер и, может быть, я тебе позвоню.

«Большое спасибо, что пришли к нам на собеседование. Мы вам обязательно перезвоним!»

После таких обещаний тебе никто не перезванивает. Ты проиграл, неудачник. В следующий раз либо пей меньше, либо веди себя посдержаннее.

— Да, конечно, — я надиктовал ей номер. Едва она записала его себе в телефон, как он тут же у неё зазвонил.

— Ой, это тётя. Я на секунду! — сказав это, она отошла чуть в сторону.

Чёрт возьми, а она и правда ничего: золотистые волосы чуть ниже плеч, милое личико с большими, глубокими глазами, упругая грудь, которой явно было тесто в этой блузке и стройная, подтянутая фигура. Девушка явно следила за собой.

«„Никакой личной жизни“? Зачем ты вообще ей напомнил про то, чего у неё и так нет, и она прекрасно об этом знает??»

«ИДИОТ».

«После этого ты имеешь наглости намекать ей на свидание??»

«ИДИОТ».

— Слушай, — я не заметил, как она закончила разговор и вернулась ко мне. — Мне нужно срочно помочь тёте за городом, так что я должна отлучиться.

— Да конечно. Тебя проводить?

«КРЕТИН!»

— О, нет, что ты! Она с минуты на минуту заедет за мной. Приятно было пообщаться, удачи! — после чего она оставила меня наедине с шумными компаниями за спиной, джазом, который никак не вписывался здесь и полупустым бокалом пива.

«Мы вам обязательно перезвоним!»

Господи. Какой же я идиот. Спустя столько времени я решил выбраться из дома и не мог познакомиться с приезжей девчонкой, которая здесь и так никого не знает! Какого дьявола? Что со мной не так? А может с ней? Может она просто боится открываться первому попавшемуся? А, чёрт с ней!

— Бармен, водки!

Из жуткого похмелья меня вывел непрекращающийся телефонный звонок. Как я оказался дома? Ей богу, не помню. Я взглянул на настенные часы.

8:44.

Кому ещё понадобилось звонить в такую рань? Как только я нащупал телефон в кармане джинс, которые я, естественно, не снял, то звонок прекратился. Я взглянул на экран. 26 пропущенных вызовов от неизвестного номера. Если названивают так рано, то наверно что-то важное. Да пошли все к чёрту. У меня организм умирает без таблетки аспирина. Телефон снова зазвонил.

— Алло…

— Господи, слава богу! — женский голос на том конце линии был чересчур возбуждённым. — С тобой всё в порядке? Что вчера произошло?

Я убрал телефон от уха и пытался всмотреться в цифры звонившего, которые издевательски прыгали на экране, чтобы вспомнить хотя бы, чей это может быть номер.

— Ну не молчи ты, чёрт возьми! — голос назойливой незнакомки не сбавлял накала. — Тут и так все на ушах стоят!

— Ты вообще кто?

— А, чёрт, мы же вчера друг другу так и не представились. Я барменша из бара, которая убежала вчера посреди разговора, узнал?

— А-а-а… да-да, я припоминаю, извини. Что у тебя случилось? — воспоминания вчерашнего знакомства начали неясно проявляться.

— Наш бар. Никто не знает, что толком произошло, но первое, что я увидела, на входе у бара, это лужи крови… Никто из свидетелей не смог толком объяснить полиции, что они видели. Все говорят, что всё было тихо и мирно, как вдруг откуда-то появился дым. Много дыма. Как будто дымовые шашки. Люди еле нашли выход, а кто не нашёл так и остались там лежать. Во время всего этого хаоса все стекла выбило по непонятной причине и пятерых человек увезли на машине скорой помощи с многочисленными порезами. Господи, это так страшно!

— С ума сойти… — я не верил своим ушам. Как такое могло произойти? Из-за чёртового алкоголя я ничего не помню! Но одежда цела и пропитана привычным запахом сигарет. — А остальные все целы?

— В сам бар меня не пустили, но утверждают, что без жертв не обошлось. Три человека мертвы… у них… нет лиц…

— ЧТО?!

— Да я сама ничего не понимаю! Мне сказали, что там лежат три тела, у которых за место лиц сплошное кровавое месиво! И никто не знает, кто это сделал! Я вспомнила, что там был ты, и решила тебе набрать.

— Я, слава богу, в порядке. Ты там как? Ты сейчас у бара?

— Нет, я у тёти. Вечером буду дома и хочу пройтись, нужно подышать воздухом. Составишь мне компанию, а то мне и так страшно после всего этого?

— Конечно, с удовольствием. Нет проблем.

— Ну, тогда я пока вздремну, а вечером тебе наберу. Меня, кстати, Катя зовут.

— Виталя. Очень приятно

— И мне. До вечера, Виталя.

— До вечера.

Осенние листья мелодично шелестели под ногами, а прохладный ветер приятно обдувал лицо. Мы шли рядом, но не близко. Не чужие и не родные. Всё это было странно, но это нас и цепляло. Это чувствовалось в разговоре. Я знал, что начинаю нравиться ей, но и она знала о моей симпатии. Особого вида мы не подавали. Это как игра в жмурки на двоих, где водят оба, но постоянно друг за другом подглядывают.

— …То есть, тебе приходится постоянно переезжать. И как ты с этим справляешься? Тяжело наверно было поначалу?

— Ну, знаешь, тяжело, не тяжело, меня никто не спрашивает. Сложно было привыкать, особенно когда находила друзей… Сейчас я привыкла, — она еле заметно, грустно улыбнулась. — Знаешь, мы так мало знакомы, но у меня ощущение, что я знаю тебя вечность. Расскажи о себе что-нибудь. То, что ты падок на алкоголь, это я поняла, — ее голубые глаза весело заблестели. — Расскажи, чем ты занимаешься?

— Я финансовый менеджер, — это первое, что пришло мне в голову. Не скажу же, что я человек, который стоит на грани сумасшествия. — Работа утомляющая, но уж лучше, чем стоять у станка аха-ха. Люблю работать с людьми, ведь всегда можно завести приятное знакомство, как наше. И, кстати, с алкоголем у меня далеко не дружеские отношения. Мы не особо часто видимся, как тебе показалось.

Она звонко засмеялась, от чего атмосфера стала ещё теплее и неожиданно взяла меня под руку. Аромат её духов, вперемешку с осенней свежестью заставил меня окончательно раствориться в этом вечере. Прижавшись ко мне поближе, она продолжила:

— Я же шучу, дурачок. Я тебе верю на слово. А насчет работы… с людьми не всегда приятно работать. Или просто мне не повезло. К концу дня начинает воротить от красных лиц пьяных мужиков и размалёванных девиц. Но ты прав, иногда перепадает и приятное знакомство. Вот, кстати и мой дом.

«Это совсем не „кстати“».

— Честно говоря, — она развернулась ко мне, впервые взяла за руки и посмотрела в глаза. — Я бы с тобой гуляла сколько угодно. Очень приятный вечер. Но завтра с утра нужно в бар, помогать наводить порядок. — Она обиженно надула губки, от чего стала ещё милее.

— Ну, ничего страшного, — я не мог сдержать улыбки. — Мы же ещё увидимся. Вам нужна будет помощь?

— О, нет, что ты! Мы с тётей займёмся новой посудой, а окна есть кому поставить. Мы быстро справимся. Ты позвонишь мне вечером? — Она ещё крепче сжала мои руки.

— С удовольствием позвоню.

— Ну, тогда… до завтра?

— До завтра.

Медленно отпуская мои руки и поколебавшись на месте секунд пять, она развернулась и вошла в подъезд.

«Господи, какой же ты идиот! Она ждала, что ты её поцелуешь!»

Но на душе всё равно было тепло, и улыбка всё не сходила с моего лица. Всё впереди.

По пути домой, впервые за последнее время, на моей душе было легко. Закуривая сигарету, вместе с дымом из лёгких я выпускал мысли из головы о своих призраках, ночных кошмарах и прочих необъяснимых вещах, что меня окружали последнее время. Я не думал о том, что рано или поздно мне придётся снова опять со всем этим сталкиваться и бороться и, возможно, как-то объясняться перед ней. К чёрту это всё. Не сейчас.

Но почему так? От этого тоже немного страшно.

«Потому что в эти моменты ты забываешь о самых чёрных проблемах в своей жизни, так как на замену им приходят самые яркие краски, которые забивают твоё тело от головы до пят.»

Но как же думать о настоящем? Ведь сохранять самообладание и разум, для меня сейчас должно быть на первом месте?!

«Ты когда-нибудь летал на самолёте?»

Да.

«Ты привык ходить по твёрдой земле и думать о своём, но тут вдруг тебя подбрасывает высоко-высоко в воздух. Конечно, тебе будет страшно, но ты уже летишь в самолёте и тебе никуда из него не деться. Остаётся только получать удовольствие и наслаждаться полётом. Но помни, что рано или поздно самолёты приземляются, и ты снова ходишь по земле наедине со своими чувствами и эмоциями. А бывает, что самолёты разбиваются вдребезги и от человека ничего не остаётся. Так же и с чувствами.»

Да. Мне остаётся пока лишь наслаждаться «полётом». В Кате мне нравилось всё: её улыбка, смех, взгляд, аромат духов и как она смотрит на жизнь, не смотря ни на что. Она сильный человек. Я проворачивал в голове несколько раз нашу прогулку, и мне казалось, что всё было идеально. Мы с ней были на одной волне, и я полностью согласен с её фразой, что мы так мало знакомы, но словно знаем друг друга вечность. Меня действительно к ней тянет. Очень яркие, многоцветные ощущения.

Всю дорогу я шёл и рассуждал о ней, о нашей встрече и улыбка не сползала с моего лица, но на полпути перед домом меня что-то насторожило: где-то справа от меня, в кустах, послышался какой-то шорох. Затем ещё, чуть ближе. Словно кто-то следит за мной. То тихонечко пройдёт, то пробежит чуть вперёд. Я остановился, чтобы прислушаться. Тишина.

— Кто там?

В ответ лишь шум проезжающих машин по шоссе и вой ветра, что гуляет в высоких кронах деревьев.

«Что же на этот раз??»

Пройдя ещё несколько метров, я услышал, что кто-то тихонечко крадётся за мной, но обернувшись, я никого не увидел, кроме пустой улицы, освещённой тусклыми фонарями. Мне стало не по себе и холодные мурашки табуном пробежали по моей спине. Звонким щелчком, я хотел отправить окурок в урну, но он, предательски отскочив, улетел в кусты. В ответ из темноты я услышал шорох, и ОНО снова пробежало чуть вперёд, за кустами. Я успел заметить чуть заметные очертания моего преследователя. Я могу ошибаться, но мне показалось, что я видел что-то крупное, как человек, передвигающееся на четвереньках. Я круто развернулся в противоположную сторону и, что есть мочи, ринулся с места со всех ног, подгоняемый неведомой силой. Я бежал до дома дворами и слышал за спиной чьё-то дыхание, чей-то бег, по звуку напоминающий животные лапы.

«Это ещё что за чертовщина??»

В нескольких метрах от дома я остановился, чтобы перевести дух. В висках стучало, и была дикая отдышка.

«Надо бросать курить».

Ноги гудели, и я обессиленно упал на бордюр. Постепенно, то слева, то справа, я слышал шорохи, дыхание, но не видел абсолютно никого. Звуки затихли так же неожиданно, как и появились. Я сидел и прислушивался около пяти минут. Тихо. Я полез в карман, чтобы достать ключи и прислушался ещё. Оглушающая тишина. Значит можно идти.

И только я собрался встать, как из темноты на свет одинокого фонаря, словно в круг от большого прожектора во время шоу в погружённом во мрак зале, вышел ОН. Огромный, чёрный как ночь, пёс. Его глаза, огненно-золотистого цвета, словно два куска пламени из самого ада прожигали меня насквозь, заставляя жадно вцепиться пальцами в куски бордюра, сидя на своём месте, без сил пошевелиться. В моей голове завопило тысяча голосов, сердце забилось так дико, что тело дрожало от его ударов. Такого жуткого, животного страха я не испытывал никогда. Мне кажется такого страха не испытывает выбившаяся из сил газель, которую неожиданно настиг голодный лев. Но этот спокойный, оценивающий, покровительственный взгляд огромного пса заставлял меня дрожать всем телом, не зная, что даже предпринять.

Так мы и смотрели друг на друга, пока собака неожиданно не развернулась и не исчезла в темноте, словно растворилась в воздухе. Я, с открытым от ужаса ртом, пытался вглядеться в темноту, чтобы убедиться, что пёс окончательно ушёл. Прождав ещё немного времени и переводя дух, я встал и осторожно, на цыпочках, словно боясь кого-то разбудить, зашагал в сторону дома. За несколько метров до подъезда, почувствовав спиной чей-то прожигающий взгляд, я в два прыжка достиг крыльца и, распахнув дверь, пулей влетел в подъезд. От пережитых мною последних дней, мои нервы катились к черту, и я старался отогнать все эти мысли, которые связаны с вещами по ту сторону нашего мира. К чёрту всех призраков, духов и адских псов! Я хочу жить прежней жизнью! За что мне это всё? Господи, как я устал от всего этого.… Все мои мысли сейчас были об одном — упасть лицом в подушку и проспать до завтрашнего утра. Что я и сделал.

IV

И снова я в лабиринте.

«Я вернулся! Привет, ночные кошмары. Хватайте меня!»

На этот раз я был у себя дома. Но всё выглядело каким-то заброшенным, как тогда, в ментале. Как вспомню, аж мурашки по коже. Всё выглядело каким-то старым: повсюду пыль, обои облазили, окна разбиты и пропускали яркий, солнечный свет на пару с холодным ветром, который взметал пожелтевшие листья старых газет вверх.

Каждые мои кошмары были отчётливее и более запоминающиеся, чем предыдущие. Этот же сон превосходил все мои сны. Это больше походило на осознанное сновидение. Я знал, что всё это сон и мог действовать, как мне заблагорассудится, но я не мог так просто проснуться. Словно что-то не пускало меня. Но не это самое страшное. Выходя из своей квартиры, чтобы спуститься на первый этаж и выйти на улицу, меня ждал не совсем приятный сюрприз. Открывая подъездную дверь, передо мной открывалось зеркальное отражение моего подъезда: вместо улицы — лестничные площадки и двери квартир.

«Что-то новенькое».

Я решил зайти в другие квартиры, но толку от этого было мало, так как, каждая из них была идентична моей. Но в остальных, как я заметил, было намного холоднее, чем в моей собственной квартире, поэтому я вернулся в неё.

Что-то здесь было не так. Боковым зрением я постоянно замечал чьё-то движение, но стоило мне повернуть голову — всё исчезало. Спустя несколько минут я начал слышать чьи-то голоса, которые издавались неизвестно откуда.

«Мы идём… мы идём… мы идём…»

Голоса были всё громче.

«Мы идём… впусти нас… мы скоро… мы идём…»

Я стиснул зубы от боли в ушах. Мне казалось, что стены вопят этими голосами, с каждой секундой голоса звучали всё громче. Все ближе.

«Мы уже рядом… ТЫ ВПУСТИШЬ НАС??? Мы уже рядом… ОТКРЫВАЙ!!!»

Все голоса вдруг моментально затихли, и я услышал, как открывается дверь в подъезд. Я чувствовал, что ничего хорошего это не сулит. Я прислушался и услышал, что внизу ходили несколько человек. Они дёргают дверные ручки каждой квартиры и заходят внутрь. Они ищут меня.

Вдруг за окном начало резко темнеть. Как на ускоренной съёмке, солнце за считанные секунды село за горизонт, и мой мир погрузился во тьму, которую разбавляла огромная бледная луна, что посматривала на меня из-за деревьев, словно ожидая с интересом моих дальнейших действий.

«Твой ход, парень…»

Гул сердцебиения вновь отдавал болью в висках, не давая мне сосредоточиться. Вдруг начал мигать свет — из моей комнаты, через зал, на кухню до туалета и обратно, пока все лампочки не лопнули. Я остался один в темноте, при свете луны, словно артист, вышедшей на сцену, который забыл свою речь и пытается импровизировать.

«Ну же, зал ждёт, парень! Публика хочет зрелищ!»

К чёрту все эти мысли, нужно сосредоточиться! Куда мне прятаться? Под диван не пролезешь, а в шкаф они полезут первым делом! Тут я поймал себя на мысли, что нахожусь в полной тишине. Ни голосов с первого этажа, ни шарканья ног по лестнице вверх. Сколько прошло времени с того момента, как они проверяли квартиры снизу? Минута, десять минут? Чёрный прямоугольник дверного проёма, что ведёт из моей комнаты в зал, жадно смотрел на меня своим холодным глазом тьмы, так как плотные шторы были закрыты и не пропускали свет, не давая понять мне, что происходит в той комнате. Оттуда повеяло холодом.

«Ты видишь нас, ПАРЕНЬ?»

Я отогнал дурные мысли и старался принять верное решение. Нужно быстрее действовать. Есть вариант, что чтобы проснуться, нужно умереть во сне. Но тут второй этаж!

Я подошёл к окну и посмотрел вниз — чуть колыхаясь на холодном ветру, под окном танцевала клумба из цветов, за которыми обычно ухаживали бабушки-соседки. Всю эту красоту огораживал деревянный заостренный заборчик. Выбора нет. Если всё правильно рассчитать, то можно упасть на забор так, чтобы отбросить коньки. В конце концов, боль будет адская и я, хочешь-не хочешь, а проснусь. Других вариантов я не видел. Я не мог находиться больше в этом сне, что казался мне очень реалистичным, от чего мне совсем не хотелось прыгать животом вниз на соседские «колья», но вариант просто выпрыгнуть в окно и постоянно убегать меня тоже не устраивал. Набрав полную грудь воздуха, я ухватился рукой за раму разбитого окна, чтобы залезть на подоконник. Едва я успел закинуть одну ногу, как могильную тишину нарушил знакомый мне голос:

— Кхм, парень?

Я замер как вкопанный, явно не ожидая такого поворота. Дыхание оборвалось, и пот каплями начал выступать на лбу. Я не мог ничего понять, но прыгнуть вниз я уже не мог, так как тело просто парализовала волна неожиданного страха. Я медленно повернул голову на звук голоса за спиной и увидел, что моя комната забита людьми, как в недавнем сне. С десяток чёрных силуэтов, словно манекены, застыли в мёртвом ожидании. Я медленно отошёл от подоконника, и лунный свет резко упал на всех посетителей моей квартиры. Боже… Я наконец мог видеть их лица. Но взглянув на каждого, я не мог поверить своим глазам. Я думал, что страшнее их визита и быть не могло, но ошибался.

У каждого из присутствующих было МОЁ лицо.

Проснулся я, стоя голыми пятками на холодном линолеуме в своей комнате, вцепившись пальцами в подоконник.

«Снова лунатизм?»

Бледная, полная луна возвышалась высоко в небе, напоминая мне о минувшем кошмаре. Я отпрянул вглубь комнаты и сел в кресло, пытаясь разобраться в происходящем. Всё это время я преследовал сам себя же? Почему именно сейчас я увидел лица, а до этого сами сны-то смутно видел? Бред какой-то!

Часы показывали 2:50. Я почувствовал, что выспался и решил пройтись по улице, тем более в это время там никого давно уже нет и можно без тени сомнения побыть наедине со своими расколотыми мыслями. Я уже точно не усну, а в своей комнате, после ночного кошмара, мне было не комфортно находиться. Нужно освежиться.

Воздух был по-летнему тёплым, и вокруг не было ни души. Чуть отойдя от дома, я закурил последнюю сигарету из пачки и шел, куда глаза глядят, пытаясь разобраться со своим сном, ведь он явно что-то значил! Сперва я просто мог проснуться от своих криков посреди ночи, но не помнил того, что мне снилось. Затем я начал видеть силуэты, окружающую обстановку и при этом начал развиваться лунатизм, которого у меня никогда не было. В роду им, насколько мне известно, никто не страдал. Далее сны были всё отчётливее и яснее. Я запоминал малейшие детали. Но в итоге я узнал, что все те люди, что преследовали меня — это я сам. Когда-то я читал и запомнил, что чаще всего человек во сне убегает от того, с чем не хочет сталкиваться — во сне мы бежим от какого-то аспекта своей жизни, или от того, какими мы были раньше и какими больше не хотим быть. Понятнее мне от этой информации всё равно не стало. И последнее время я стал думать о себе во множественном числе. Не спорю, иногда мне кажется, что я это не я и порой делаю вещи, о которых даже не помню. И последнее время, перед сном, я ловлю себя на том, что в голове рождаются мысли, о которых я мало того не думал, но я о них никогда не знал и не слышал! Понимаю, как это странно и бредово звучит. Как будто во мне есть кто-то ещё и возможно от него я и прятался в своих кошмарах. Потому что мысли и идеи в моей голове были ужасные. Так что бы всё это значило?

И снова я слышу шорохи в кустах. Чуть позади меня кто-то крадётся и не двигается, если я остановлюсь и прислушаюсь. Я ускоряю шаг и слышу вдалеке, как кто-то горланит песни под гитару. В три часа ночи. Прекрасно… Я свернул во дворы, чтобы пройти мимо ночных музыкантов в надежде, что мой преследователь испугается шума и оставит меня в покое. По ходу приближения к компании, шаги и шорохи за спиной стихли, и я начал потихоньку успокаиваться. Сделав последнюю затяжку, я выкинул сигарету и засунул руки поглубже в карман куртки. Начало холодать. Метрах в двадцати от себя я разглядел в беседке, недалеко от дома, мимо которого проходил, около пяти человек. Один из них горланил какую-то дворовую песню, ловко бренча по струнам, а остальные охотно ему подпевали. По голосам можно было определить, что ребята слегка не трезвые. Но даже рядом с ними мне было более спокойнее.

Когда я вышел из ночных сумерек и попал под свет фонаря, который в отличие от остальных работал на этой улице, метрах в десяти от шумной компании, то игра гитары резко прекратилась. Я почувствовал на себе сверлящие взгляды и затем услышал, как кто-то свистнул.

— Эй, слышь, а сигареты не будет?

Ничего другого я и не ожидал.

— Нет, пацаны, — ответил я, не оборачиваясь. — Я не курю.

— Ты кому сука гонишь, — подключился ещё один. — Я видел, как ты сигу выкинул!

— Ты кого тут пацанами назвал, упырь? — это был уже третий. — А ну-ка погоди!

«Твою мать…»

Я продолжал идти, ускоряя темп, так как ввязываться в драку с пятью подвыпившими лбами мне совсем не хотелось, да и вряд ли это имело какой-то смысл.

Я услышал, как несколько человек вышли из беседки и быстрым шагом пошли в мою сторону. Бежать я не собирался и начал замедлять шаг. Через мгновение чья-то сильная рука упала на моё плечо и резко развернула к себе.

На меня смотрело три наглых лба, моего возраста, а может чуть старше. У одного из них, переливаясь космическими цветами, красовался синяк под глазом, и это означало, что ребята не любят решать проблемы разговорами. Двое остальных ждали в беседке.

— Тебе чё, впадлу сигой угостить? — обращался самый крупный и по красным, опьянённым глазам, было видно, что парень с головой не в ладах и ему так и не терпится завязать драку.

— У меня была последняя, — я пытался говорить как можно спокойнее и сдержанней.

— А хули ты пиздишь, что не куришь?! — не унимался тот, который, судя по голосу, видел, что я шёл с сигаретой. Он был самый низкорослый, с маленькими крысиными глазками, а такие любят всегда поддакивать и прятаться за спинами более крупных товарищей. — Карманы давай показывай!

— Пацаны, давайте не бу…