Бесплатный фрагмент - Истерлинги

Предисловие

Послушай ветры над Саур-Могилой (1)

Коснись рукой пахучих диких трав, —

Здесь мужество с боями проходило,

Легендою для нас навеки став.

Солдаты шли и кровью окропляли,

Горячей кровью каждую версту…

Но отстояли! Выдержали! Взяли!

Немыслимой отвагой высоту.

Серебрянский Ф. Д.

(участник боёв на Миус-фронте в 1943 г.)

Пролог

Отгремели бои за донецкий курган Саур-могилу. Высоту удалось отстоять. Я стоял на самой вершине, обдуваемый со всех сторон степными ветрами, когда бойцы принесли мне вещи погибшего ополченца. Он был здесь в самый разгар боёв. Кто он мы уже никогда не узнаем, но одно скажу точно, он стоял тут до последнего, и погиб, защищая Донбасс от отрядов западных националистов. Среди вещей убитого, была толстая, замусоленная тетрадь, от корки до корки, исписанная мелким рукописным текстом. Я открыл её и начал читать…

Вступление

Когда начала создаваться эта книга произошли события в Южной Осетии и на Западе дружно закричали о российской агрессии, перевернув всё с ног на голову.

---

Когда я подошел к концу повествования, националистические батальоны штурмовали Саур-Могилу, под Донецком, и Запад так же заявлял об агрессии с Востока.

Как легко, оказалось, называть белое — черным, а черное — белым, достаточно лишь только выбрать соответствующую точку отсчета для своего взгляда — Восток или Запад…

Эта книга рождалась как отклик на все эти события! Дописывалась она на фоне героической обороны дончанами Саур-Могилы и истерии Запада об угрозе с Востока.

                                      * * *

Меня однажды поразила странная мысль о том, что ведь и на произведения великого Толкина можно тоже взглянуть с другой стороны! Тогда вдруг Арагорново: «Люди Запада я зову Вас с собой на бой» начинает отдавать немецким «Дранг нах остен» (2). Поход к Черным вратам превращается в захватническую войну, а орки и уруктаи становятся народами, борющимися за свою независимость.

Если копнуть дальше, то в Сильмарильоне западные люди воюют с Истерлингами — бородачами, пришедшими с востока и использующими повозки как полевые крепости. Ничего не напоминает? Один в один описание славян и их передвижных укреплений у византийского историка 7 века Феофилакта Симокатты.

У Толкина вообще можно найти множество таких скрытых параллелей. Некоторые исследователи его творчества вообще отождествляют придуманный им мир с картой средневековой Европы, помещая Шир на территорию Англии (Оксфордшир), Мордор — на балкано-анатолийский регион, Гондор и Эриадор — в современные Италию и Францию, озеро Рун и прилегающие земли соотносятся с днепровской речной системой и историческим путём «из варяг в греки» (3).

                                      * * *

Это повествование, попытка донести, в общем-то, не хитрую мысль, до людского сознания — у любого события есть две стороны! Навязывая же свою точку зрения и обычаи, народам, привыкшим к другим традициям — можно в результате только лишь ввергнуть мир в кровопролитие и хаос.

Поклонников Толкина — прошу не судить меня строго!

А всех остальных, неравнодушных людей, хочу попросить помянуть добрым словом тех, кто сложил свои головы, защищая право на жизнь и свои традиции, тут в донецких степях на кургане Саур-Могила в 1943 и 2014 годах.

Отступление

Разбитые

Разбитые отряды уходили все дальше от места проигранной битвы. Никогда прежде воины «Восточного союза» не испытывали такого страшного поражения. Бежали с поля боя лишь жалкие остатки. Сколько их было?

Даймир из рода Варнов привел на защиту Морон-Дора три тысячи ополченцев из Лесной страны, чуть меньше выставили восточные эльфы. Орки и беженцы из Урук-тана собрали всех, кто мог носить оружие. И всё равно этого оказалось мало.

С запада безумный Белый маг привел огромную армию к Черным вратам. Он собрал под свои знамена и степняков из Рума, и жителей городов из страны Горон-Дор. Он даже смог подчинить себе армию злобных карликов с гор Танаан. Западные эльфы отдали ему без боя свои земли, и бежали за Вечное море.

«Правда, не все!» — Предводитель варнов горько усмехнулся.

Дочь вождя западных эльфов вышла замуж за самозванца, объявившего себя потомком древнего короля. Вместе они стали править в Горондоре, подчинив страну воле Белого мага. Это они вторглись в Урук-тан. Это они уничтожали орков, заселяя их плодородные земли переселенцами с запада. А в Руме старый король Теодорикс был свергнут и убит своим племянником Эомером. Потом румские всадники вторглись в страну троллей, изгнав маленький, трудолюбивый народец с их земель. Как легко и просто все удавалось Грендольфу — Белому магу! Шаг за шагом он объединял людей запада, проповедуя ненависть ко всем, кто не такой как они.

И всё же победа далась ему с большим трудом. Только колдовство, разрушившее Морон-Дор, и поглотившее под развалинами и защитников и нападавших, помогло сломить сопротивление. Взрыв был такой чудовищной силы, что земля стала проваливаться под ногами. Тысячи воинов, и с Запада, и с Востока оказались на дне образовавшейся пропасти.

«Сейчас, наверное, колдун трубит на весь мир о великой победе».

Даймир оглядел свой потрепанный отряд. Сотен шесть, не более, уцелело в этой катастрофе. Но все равно он вел именно войско, а не толпу перепуганных людей.

— Тейя, сколько твоих выжило?

Молодая предводительница восточных эльфов устало улыбнулась ему. Она, как и большинство представительниц её народа, была невысокого роста, с тонкими чертами лица и зелеными глазами. Традиционные одежды только подчеркивали женственность её фигуры.

— Полторы сотни лучников, не больше, что теперь делать?

— Разобьём лагерь у озера Тана, и попробуем собрать всех, кто выжил!

В этих местах сходились границы Лесной страны Вендов и Королевства восточных эльфов. Сюда же выходили древние торговые дороги из Страны Троллей, Земель Орков и Урук-танов и пути из степей Рума и Горон-Дора.

Когда измученный отряд поднялся на вершину очередного холма, перед ним внезапно открылась панорама бескрайнего озера. Легкая дымка рассветного тумана струилась над синей водой. Его берега утопали в зелени величественных деревьев.

— Ух ты! Дошли! — голос Тейи звучал устало.

— Привал! Велемир, станем лагерем вон на том холме. — Распорядился предводитель варнов.

— Да боярин! — тот, кого назвали Велемир, был широкоплечим пожилым воином. Его команды разнеслись по прибрежным просторам.

— Слышали, что сказал воевода? Повозки в круг, раненых в центр! Выставить на холмах дозорных!

Лагерь

Походный лагерь возник как по волшебству. Крепкие повозки образовали внешнюю стену. Вдоль неё выкопали небольшой ров, используя землю от него в качестве насыпи. Вскоре запылали костры, задымилось мясо на вертелах. Место лагеря было выбрано как нельзя лучше. В течении последующих дней сюда стали выходить группами и поодиночке, все кому удалось спастись от разгрома.

Орки подходили целыми кланами и просили убежища. Коренастые и широкоплечие — они были выносливыми работниками и верными друзьями. Тот, кого орк хоть раз назовёт своим другом, может всегда рассчитывать на его помощь. Во время битвы они понесли страшные потери. Берк, — так звали нового предводителя орков, (старый погиб у Черных врат), пытался вывести свой народ в безопасные земли. Урук-тайев было совсем немного. Большинство их так и осталось лежать под руинами Морон-дора.

На пятый день дозорные подняли тревогу. Даймир, Велемир, Тейя и Берк уже готовили воинов к бою, когда в облаке пыли, вместо приближающейся конницы Рума, показались маленькие тролли, скачущие на верховых баранах. Эти миниатюрные кавалеристы отважно бились за свои земли. Их смелые и молниеносные нападения создали им репутацию опасных врагов. Это о них шпионы Грендольфа рассказывали, как об ужасных и злобных великанах, одним ударом проламывающих городские стены. Тролли остановились чуть вдалеке от лагеря. Их предводитель подскакал к въездным воротам.

— Эй, в крепости! Кто вы и на чьей стороне в Великой войне?

— Здравствуй Бернобикс! Ты что меня не узнаёшь? Как тебе удалось выбраться из провала? Когда земля стала рушиться, ты ведь вел своих в атаку на фланг румийцев.

— Это ты Даймир!? Наши архары умеют скакать по горным обвалам, почти всем удалось выскочить. Я смотрю, у вас тоже дела не так плохи, как казалось сначала. Впустишь нас в лагерь?

— Открыть ворота!

Через ров был перекинут импровизированный мост, и одна из повозок отодвинулась в сторону, освобождая прибывшим проход внутрь.

Совет

Ближе к вечеру вожди союзных отрядов собрались в шатре предводителя варнов, чтобы обсудить создавшееся положение.

Первым слово взял Велемир. Он, с молчаливого одобрения, стал руководить всеми хозяйственными заботами.

— Сейчас в лагере находится около тысячи воинов из Лесной страны, девять сотен лучников эльфов, столько же орков и уруктанов, а также легкая кавалерия троллей — шестьдесят десятков. Беженцы и раненые прибывают каждую минуту. Уже сейчас в лагере и за воротами более пяти тысяч разного народа. Провизия на исходе. Думаю, нам надо решить, что будем делать дальше: — останемся здесь или отступим, и не стоит ли разделиться и уходить небольшими отрядами?

— Нам некуда идти! Куда я уведу семьи орков? — Берк устало вздохнул.

— Вопрос не в том уйти или остаться, а знаете в чём? — Бернобикс хитро прищурился.

— Ну, не тяни.

— А в том, позволят ли румийцы нам здесь укрепиться!?

— Если они навалятся на нас всеми силами, мы вряд ли устоим! — Даймир вдруг оживился, — А нечего гадать! Бернобикс обеспечит нас разведкой, чтобы враг, не пришел неожиданно, Велемир с частью воинов, беженцами и ранеными начнет переправу на остров Руян, там мы выдержим любую осаду, ведь у Белого Мага нет корабельщиков. И туда же сможет приходить помощь с востока. Реки все в нашей власти. А я, Тейя и Берк займёмся укреплением лагеря! Отсюда можно нападать на врага, не опасаясь окружения, а если придется туго, уйдём на остров. Оставаясь здесь, мы будем угрожать ударом во фланг любой армии, которая попытается войти в земли Восточного союза.

— План конечно хорош! — Подала голос черноволосая эльфийка, — Но что делать с Магом и его проклятым колдовством?

— Думаю и здесь, Бернобикс Великолепный подскажет вам выход!

Маленький тролль так не вязался с присвоенным громким эпитетом, что даже хмурый Берк не смог сдержать улыбки.

— Ну и что нам подскажет Бернобикс Грандиозный!? А, тролль?

— Тебе, большой орк-недотепа, вообще нужно помалкивать, всё равно никакой пользы, а вот умных советчиков перебивает!

— Хватит! Мы сгораем от любопытства! — Тейя посмотрела троллю в глаза.

Тот немедленно вскочил со своего стула и отвесил такой изящный поклон, как будто бы находился при дворе лаконцкого императора.

— Только тебе моя прекрасная госпожа я открою свои мысли! А сделать мы можем лишь одно, Грендольф превосходит каждого из наших шаманов, но осилит ли он их всех действующих разом?

— А ведь точно, во время битвы все волхвы шли со своими отрядами! А если бы они объединились, может и смогли бы вместе остановить чародея? В общем, завтра с утра все наши маги, пусть соберутся в этой палатке. Глядишь, и какой-нибудь толк выйдет!

Впервые со страшного разгрома, в глазах союзников появилась надежда. План, конечно, зависел от множества случайностей, но это были реальные шаги, которые вполне могли привести их к победе.

На следующее утро весь лагерь был заражен оптимизмом и лихорадкой действия. Верховые тролли выступали в дальний дозор, плотники варны, специально отобранные Велемиром, сооружали на берегу плоты и долбленки — так назывались речные суда в Лесной стране, способные перевозить людей и грузы на большие расстояния. Отряд орков был отправлен на остров, расчищать место под строительство поселения. На берегу уже коптились туши оленей и кабанов, которых эльфийские охотники добывали для лагеря. Рыбацкие лодки начали выходить на промысел, стараясь обеспечить едой всех союзников. Вскоре из лесного края пришел речной караван с провизией и небольшим подкреплением. Всю неделю Даймир и предводители отрядов, практически не отдыхая, воплощали в жизнь этапы принятого плана. За это время уныние и чувство обреченности почти оставили людей, орков и эльфов.

Общий враг, а теперь общие заботы и одна на всех общая надежда, сблизили обитателей лагеря лучше, чем годы жизни.

Битва у Озера

Все кончилось внезапно. Ночью в палатку ворвался посыльный от Бернобикса.

— Воины Запада в одном переходе от нас!

Даймир, моргая спросонок, не сразу понял сказанное.

— Много?

— Румийцы и горондорская пехота, мы насчитали тысяч восемь. Белого Мага с ними не видно.

Родовой князь варнов, боярин и воевода Лесной страны лихорадочно натягивал кольчугу.

— Дражко, труби тревогу! Тейю, Берка и Путшу, вызови в мой шатёр! Немедленно! И отправь гонца к Велемиру, пусть все лодки и плоты он пришлет сюда.

«Какое короткое затишье! Как мало отпущенного времени, чтобы залатать раны!» — Боярин чуть не застонал вслух. «Неужели чародею Грендольфу недостаточно пролитой крови?» Снаружи уже раздавался суетливый топот десятков ног. Мирное затишье кончилось, невольно в голову варну стали лезть обрывки старой легенды о паре сотен воинов, сразившихся в каком-то узком ущелье с огромной вражеской ратью. Они все погибли, но нанесли такой урон врагу, что тот вскоре были изгнан из страны. «Смогут ли осколки его войска сотворить, что либо, подобное?»

---

                                      * * *

Рассвет застал в лагере кипучую деятельность. Всё озеро было покрыто плотами и лодками, на которых вывозили оставшихся беженцев и готовились в случае нужды эвакуировать воинов. К полудню показались западные рати. Перед ними, как назойливые мухи, носились верховые тролли на своих архарах. Бернобикс пытался замедлить, насколько сможет, продвижение врага.

План сражения в общих чертах уже был готов. Дружины варнов и орков выстроились слева от лагеря. Правый фланг упирался в его укрепления, которые защищали лучники эльфы и немногие оставшиеся урук-таны, а левый заканчивался пологим берегом. Там же стояло несколько боевых стругов под командованием Велемира. За спинами пехоты остался небольшой конный отряд из людей и орков. На озере ждали плоты на случай эвакуации.

В последний раз, тролли осыпали стрелами ряды врага, и Бернобикс увел своих всадников, за пехотный строй.

Две рати остановились напротив друг друга. Копейщики варны и орки, стояли перед горондорскими латниками и румской конницей лицом к лицу. Две армии замерли. Мертвая тишина повисла над полем.

Последнее мгновение перед тем, как убить, или быть убитым. Что думали воины сжимающие древки копий и рукояти мечей? Каждый надеялся на то, что не его сегодня заберет богиня Морана, в свои подземные чертоги? Кто-то вспоминал родных, оставшихся дома, кто-то, мысленно, уже делил добычу. Люди, орки, тролли, эльфы — в это мгновение они были удивительно похожи, и в своем неверии в возможность собственной гибели и в готовности к смерти других. Командиры с обеих сторон отдавали последние распоряжения, больше для того, чтобы отвлечься и заполнить хоть чем то, эту тяжёлую, бесконечную минуту перед неизбежным…

Даймир, одетый в кольчужную броню с вороненым узором, стоял в центре строя, окидывая взглядом место будущего сражения. Превосходство румийцев было более чем двукратным. Ими командовал новый король Рума Эомер Первый. Основная часть его войска составляли степные конники, и лишь на левом фланге, чернели ровные прямоугольники горондорской латной пехоты.

Долго стоять не пришлось, из лагеря бухнула катапульта, потом другая. Камни со свистом влетали в ряды конницы, сметая всех на своем пути. Степняки взвыли и ринулись в атаку, надеясь сокрушить недобитого когда-то врага. Натиск, стремительных всадников, всегда был страшен именно в эти мгновения, но если не позволить им сразу себя опрокинуть, то стойкая и дисциплинированная пехота могла стать непреодолимой стеной у них на пути.

Воевода резко махнул рукой. Выкрики командиров, практически слились с дружным выдохом, с которым легкие сулицы — метательные копья лесных воинов, понеслись навстречу летящему конному валу. Второй залп снова вырвал из седел сотни румийцев. Наконечники дротиков застревали в доспехах нападавших, и если не причиняли вреда, то делали затруднительным их использование. Многие конники на ходу отбрасывали щиты с намертво засевшими в них сулицами.

— Копья! — рявкнул Даймир и древки качнулись навстречу нападавшим. Наконечниками вперед, а обратной стороной уперевшись в землю, выросла стена из острого копейного частокола. Рев напоровшихся на него коней, хрипы сброшенных всадников или растоптанных пешцев, слились воедино. Первые ряды, с обеих сторон, превратились в кровавое месиво.

Перед варном вдруг возник румец на мохнатой степной лошадке. Даймир резко ткнул копьем под горло коньку, и наездник, сделав кульбит в воздухе, перелетел через голову. Его тут же добили, не дав подняться. Чуть было не прорвавшихся степняков, дорезали плотные шеренги восточной пехоты.

Воевода огляделся: четкие команды, отдаваемые сотниками, практически сделали все за него. Утратив скорость, степные кавалеристы превратились в хорошие мишени, по два три пешца одновременно приходилось в строю на одного конного воина. При равном количестве битва была бы уже выиграна. Но задние ряды румийцев еще не осознали тщетности попытки прорыва. Они наседали на передних воинов, тесня их под копья и мечи пехотинцев. Превосходство в численности чуть было не сделало свое дело, и степняки едва не продавили, шеренги обороняющихся. Тогда Даймир, еле отдышавшись от схватки с очередным противником, махнул стоящему рядом сигнальщику. Тяжелые тягучие звуки рога, потянулись над полем. Два коротких и один длинный гудок. Ладьи, на левом фланге дружно вспенивая веслами воду, понеслись к берегу. Корабельная рать во главе с Велемиром, выплеснулась на сушу, ударив в бок утратившей скорость румийской коннице. Давление в центре, где предводитель восточных отрядов опять оказался на переднем краю сражения, вдруг резко ослабло.

Князь варнов как раз столкнулся с тяжелым противником, всадник и его лошадь представляли собой одно целое. В самом начале степняку удалось подрубить копьё своего соперника и теперь воеводе приходилось действовать только мечом. Копыта коня в очередной раз чуть было не достали до его шлема.

— Чтоб тебя чума взяла! Еще немного и он меня прирежет!

Вдруг, слева просвистела сулица, войдя в висок степного витязя.

Велемир, ведя вперед свой отряд, смял правый фланг конницы, и та в панике стала выходить из боя. Сначала по одному, по двое, а потом и весь поток хлынул обратно в степь. Тут же усиливая смятение, Бернобикс повел троллей вместе с верховыми дружинами людей и орков добивать дрогнувшего врага. Через несколько мгновений, вся конная масса и с запада, и с востока исчезли в удаляющихся клубах степной пыли.

— Спасибо Велемир! — прохрипел Даймир и закашлялся.

Коренастый воин, молча, протянул ему флягу,

— Кажется, мы их разбили?

— Да, только куда девалась их клятая пехота? — Вода освежила горло предводителя варнов. Он оглянулся. Впереди добивали раненых румийцев. А напротив укрепленного лагеря чернели ровные ряды латной пехоты.

                                  * * *

В самом начале битвы, когда конная лава покатилась вперед, чуть промедлив, горондорский барон повел своих воинов на штурм лагеря. Эльфы и урук-танцы встретили их дружным дождем стрел и камнями катапульт. Дважды атака расстраивалась, не доходя до укреплений. Когда, наконец, западные воины добрались до рва и полезли на вал, на них сверху полилась кипящая вода и раскалённое масло. Несколько раз, защищающиеся, сбрасывали нападавших со своих стен. Уруктанцы и эльфы бились отчаянно и яростно.

К моменту, когда на левом фланге, Велемир сокрушил румскую конницу, барон командовавший пехотой снова готовился к очередной атаке. Увидев же бегство союзников, он отвел отряд за пределы действия лагерных катапульт.

Ощетинившись во все стороны остриями копий, латники Горондора представляли грозную силу. Воины Даймира с наскока попытавшиеся прорвать их строй, оставили свои жизни на наконечниках длинных пик.

Сражение затихло, само собой. Опять две рати, но уже уставшие и обескровленные, стояли напротив друг друга.

— Да, нелегко будет их взять! — голос Тейи вернул воеводу из задумчивости.

— Ты как, цела?

— Да, нормально! Мы их здорово отделали!? — Кольчуга на эльфийке, вся забрызганная кровью, светилась и переливалась в лучах заходящего солнца, подчеркивая все изгибы её тела.

Даймир мотнул головой, пробуя отогнать от себя мысли о стоящей рядом женщине.

— Что-то я сегодня все не о том думаю.

— Может как раз о том, только немного не ко времени? — возразила она.

— Прекрати, о битве надо думать!

— Мне уйти, раз я не вовремя? — весело спросила Тейя. Варн улыбнулся и приобнял её свободной рукой, почувствовав, как и она в ответ прижалась к нему всем телом.

Тут в задних рядах союзного войска началось какое-то шевеление, и на передний план вылезли урук-танцы, тащившие вперед тяжелые катапульты. Ненависть последних уцелевших представителей древнего народа сделала своё дело. Щелкнули рычаги и на плотный строй горондорцев, обрушился град из камней и стрел. Некоторое время, они еще держались, пытаясь даже атаковать противника. Но когда очередной камень проломил голову командовавшему барону. Все рухнуло. Строй превратился в беспорядочную толпу, разбегавшихся кто куда людей. Варны и орки, ударив в эту свалку, быстро покончили с организованным сопротивлением. По полю носились туда и сюда маленькие тролли, охотясь на беглецов.

Анты идут на помощь

Яровитова дружина

Бренн вел свой отряд уже несколько дней сквозь чащобы Чёрного леса. Наёмная дружина состояла из представителей почти всех родов, входивших в Антский союз. Те, в чьих жилах текла беспокойная кровь предков, когда-то пришедших в эти края, кто не мог и не хотел усидеть на месте, обрабатывая землю, или же те, кем тяготился их род, все они искали удачи в Яровитовых дружинах Антского союза. Грозный бог Яровит, раз в год призывал к себе охочих воинов из всех родов. Отряды уходили в набеги на соседние земли, нанимались к заморским властителям, служа, таким образом, своему богу. Южные монархи спорили друг с другом за возможность нанять к себе антов.

Именно такую дружину и вел Бренн из рода Белого Ворона, только в этот раз их путь лежал на запад, во владения родственного антам Дулебского союза. Старый князь Радагаст отправлял воинов в земли вендов, страдающих от натиска горондольцев и румцев. В тех краях люди жили рядом со многими легендарными Древними народами, по преданию вытесненными с востока воинственными пращурами дулебов и антов.

Война назревала давно, как рассказывали перед походом Бренну волхвы: — Сначала эльфы разделились надвое, и под предводительством враждующих правителей принялись резать друг друга. Потом в конфликт были втянуты орки и тролли — народы, чьи названия для антов звучали как имена персонажей из детских сказок. Западные племена людей поддержали одних эльфов, а дулебы естественно других. В результате кровь лилась рекой на всем пограничье. После серии поражений союзники вендов были разбиты, и угроза нашествия нависла, уже над подвластными Лесной стране племенами. Верховный князь дулебов — Само, позвал родственных антов в поход, в западные земли, на встречу с легендарными древними народами. Последнее обстоятельство было одной из главных причин, позволивших собрать Яровитову дружину такой численности. Возможность увидеть своими глазами эльфов, орков, троллей и еще каких-нибудь существ, чьи названия были неизвестны, даже для антских волхвов, привлекала в дружину, как молодёжь, так и седых, умудренных опытом воинов.

Отряд уже вторую неделю шёл по землям дулебов. Все больше и больше лиственные леса превращались в сосновые. Несмотря на то, что здесь они были почти что дома, но, тем не менее, ощущалась и разница. Некоторые отличия виделись в приемах строительства домов и в том, что тут не так много было стад в поселениях, а вся земля шла под посевы.

Сегодня-завтра дружина Бренна, должна была встретиться с отрядом бана Эро и дальше уже идти вместе, по охваченным войной, приграничным землям вендов, к берегам великого озера Тана.

                                  * * *

Спящего у костра предводителя антской дружины, кто-то тряс за плечо.

— Просыпайся, бан! Беда!

Едва открыв глаза, Бренн, увидел своих воинов, в суматохе натягивающих кольчуги, и спешащих к центру поляны, под гордо реющий на ветру, дружинный, Яровитов стяг. Мальчишка сигнальщик вовсю дудел в рог. Протяжный и тяжелый гул разлетался по окрестностям. Воевода Бравил строил воинов в боевой порядок. Ряды копейщиков, а за их спинами лучники. Небольшой конный дозор маячил впереди, надеясь замедлить врага и дать антам возможность приготовиться к бою.

Натянув доспехи и присоединившись к строю, Бренн стал напряженно вглядываться в опушку леса, из-за которой, судя по всему, должен был появиться враг.

— Что там, Бравил?

— Не пойму, дозорные прибежали и какую-то чушь несут. Но ветки в чаще трещат и птицы разлетаются. Прёт через лес кто-то! И не одна сотня, это точно!

— Ладно, сейчас так и так узнаем.

Тем временем, последний дружинник встал в строй. Лагерь затих, и было слышно только тревожное дыхание воинов. На опушке замаячили вражеские пехотинцы. Темные доспехи хорошо скрывали их силуэты на фоне предрассветного леса. Первые ряды стали вываливаться из-за деревьев, выравнивая строй. Черные латы, щиты, длинные секиры и алебарды, странные шлемы…. Волосы зашевелились на голове у анта. Там, где у всех должно быть лицо, у черных воинов торчала оскаленная волчья морда. Предводитель этих человеко-волков был гораздо выше своих солдат и из его пасти раздавались рыкающие гортанные команды. По рядам антов прошел ропот, воины разглядели противника.

— Сомкнуться! — голос Бравила вывел всех из оцепенения.

Дружина выстроилась, подняв щиты и выставив вперед копья. Бренн невольно восхитился своими людьми, опасность и страх их делали только сильнее и упорнее. Над полем повисла звенящая тишина, два войска застыли друг перед другом. Ряд копий против ряда алебард, ряд людей против ряда волчьих голов. Их вожак вышел из строя и остановился на полпути перед антами. Внутренне содрогнувшись, Бренн шагнул ему навстречу. «Что он хочет? Поединок?» Перспектива боя один на один с волчьеголовым воином на две головы выше него, как-то не радовала. Страх всегда оказывал на антского бана своеобразное воздействие. В походке вдруг появилась кошачья плавность, а губы растянулись в нехорошей улыбке. Рука человековолка лежавшая на эфесе меча была не чем иным, как заросшей густой шерстью волчьей лапой, только очень большой и с длинными пальцами — когтями.

— Я бан уличей Бренн из рода Белого Ворона, воевода Яровитовой дружины Антского союза. Кто вы и что здесь делаете?

Волчья морда исказилась, в чём то, вроде кривой усмешки. Из оскаленной зубастой пасти полились рыкающие звуки.

— А я Эро, бан и вожак волькингов. Прости, что напугали. — Теперь волчья морда точно усмехалась всеми своими белоснежными клыками.

— Что есть, то есть! — облегченно вздохнул предводитель антов, — Нам не сказали, с кем мы должны встретиться. Да и честно признаться, таких как ты, мы еще не встречали!

Ант протянул руку волькингу. Ответное рукопожатие волчьей лапы было крепким и энергичным. Увидев это, дружины, напряженно застывшие за спинами своих предводителей, расслабились, и воины с обеих сторон стали выходить на встречу друг другу. Никогда не видевшим древние народы антам, такие союзники были в диковинку. Скоро запылали костры, и задымилось на углях мясо. Несмотря на устрашающий вид волчьеголовые оказались добродушными и доброжелательными «людьми». Они тоже никогда не встречали антов, а некоторые особенности одежды и вооружения отличали Яровитовых воинов от их Дулебских родственников.

У центрального костра сидели Бренн, Бравил, Эро и Витигаст второй воевода волькингов. Неторопливый разговор шел под весёлое потрескивание горящих поленьев.

— Нам надо идти в сторону озера Тана, там говорят, закрепились остатки войск, разгромленных на западе.

— Что ты знаешь про те края Эро? — поинтересовался Бравил

— Да мало чего! Озеро где-то на стыке земель эльфов и вендов.

— И как мы найдем дорогу без проводников? — предводитель антов вытянул руки над языками тёплого пламени.

— Чуть в стороне от нас лежит городок Солдайя, там есть торговцы, пираты, разбойники, в общем, всякого сброда хватает, думаю, мы сможем нанять там проводника.

— Ты хочешь отправиться туда всем войском? — С удивлением уставился на волькинга Бренн.

— Нам близко к городу вообще не стоит соваться! — успокоил его Эро, — Идти придется тебе, с парой спутников, а мы встанем лагерем, где-нибудь, в стороне от дорог!

Солдайя

Через день от лагеря антов отделился маленький караван. Три вьючных лошади, груженные разным товаром, в сопровождении Бренна и двухметрового верзилы Вила, направились по едва заметной тропе на юг.

Солдайя предстала перед путниками, за очередным холмом, которыми изобиловала проезжая дорога. В небольшом отдалении, взору открылись земляные валы с деревянными стенами и несколько каменных башен. На въезде городские стражи содрали с путников золотой дирхем за вход и направили к дому подесты. После недолгих препирательств, заплатив положенный сбор, анты получили место в торговых рядах солдайского рынка. Верзила Вил, несмотря на свой вид отмороженного тупицы, обладал острым умом и цепкой памятью, а его способность долго и нудно торговаться, с упорством и монотонностью непроходимого дебила, доводили до белого каления многих пройдох покупателей. Разложив меха и бортничий мёд, друзья открыли торговлю, стараясь примелькаться среди местных жителей. На третий день, оставив Вила одного, Бренн под предлогом поиска товаров для закупок отправился в экскурсию по городу.

Солдайя лежала на треугольном мысу, вдававшемся в лазурное море. Удобная гавань, закрытая от непогоды каменным молом, несколько столетий назад привлекла внимание первых мореходов, пришедших из страны Лаконика. С тех пор предприимчивые лаконцы отстроили высокие стены, защищающие их торговые фактории от внешнего, беспокойного, варварского мира. Город жил, по законам великой державы, что лежала на противоположном берегу тёплого моря. В этот форпост южной цивилизации регулярно приходили корабли торговцев, чтобы в обмен на украшения и изделия гончаров наполнить трюмы мехами, мёдом и северной пшеницей, в которой так нуждалась расширяющаяся Лаконцкая империя.

Бренн по привычке отметил, что стены закрывают город только со стороны суши и при наличии ладейного войска взять его не составит труда. Правда жители Солдайи, сталкивались лишь с конными торкетами, что пасли свои стада в приморской степи и как все кочевники с морем не ладили.

— Господин сюда, пожалуйста! — уличный зазывала, чуть ли не отрывая рукав, потянул анта в маленькую дверь, с нарядной вывеской, изображающей весёлого толстяка с поварским черпаком в руке.

«А ведь неплохо бы и поужинать!» — ант попытался уговорить сам себя. «В корчме я быстрее найду проводника или, по крайней мере, узнаю, где его искать».

Внутри заведение было небольшим, но уютным. В очаге у стойки, за которой стоял толстяк-корчмарь, весело горел огонь, придавая всему залу ощущение тепла и покоя. Народу было немного. За дубовыми столами, сидело несколько человек. Двое купцов с охранниками облюбовали удобную нишу у стены в дальнем углу. Пара мужиков неопределенного вида и рода занятий расположилась за столом у входа, а в самой середине зала гуляла шумная компания из десятка наемников.

— Приятного аппетита! — миловидного вида служанка принесла заказ и быстро удалилась.

На какое-то время внимание Бренна было целиком поглощено едой. Конечно, мясо могло бы быть и более прожаренным, а вино менее разбавленным. Но эти маленькие капризы не мешали ему наслаждаться пищей. Утолив голод и попросив у улыбчивой обслуги еще вина, ант стал осматриваться по сторонам. Как оказалось, служанка была в корчме не единственной представительницей женского пола.

В противоположном конце зала, за столом, сидела тихая компания, состоящая из двух мужчин, судя по всему наёмников или бандитов, и стройной, длинноволосой брюнетки. Троица пила вино и негромко о чем- то оживлённо беседовала.

А рядом с очагом за столом сидело прекрасное создание, у ног которой примостился огромный лохматый белый пес. На востоке страны Антов, Бренн видел, как такие собаки играли с детьми, терпеливо снося все их шалости, и как эти же псы рвали в клочья волков или вепрей, защищая своих хозяев. Поселенцы на антской укрАине, уходя на несколько дней, оставляют малолетних детей под присмотром псов, не опасаясь ни зверей, ни злых людей. Словом, лучшего сторожа и защитника трудно и пожелать. Его хозяйку же никак не удавалось рассмотреть. Она сидела перед открытой дверью в поварскую, и огонь от жаровни светил ей в спину. Зато, он же, великолепно обрисовывал стройную фигуру, подчеркивая изящный силуэт. Дверь закрылась. Стали видны тонкие губы, большие глаза, острый овал подбородка и длинные до плеч черные волосы. Одета она была так, как принято в восточных пограничных землях. Там близость Булгара и частые, то торговые, то грабительские столкновения с подданными кагана создают причудливую смесь верований, обычаев и традиций. Одежда ее представляла собой нечто среднее между нарядом залесской крестьянки и булгарской наездницы. Короткая замшевая куртка, зашнурованная спереди, такие же брюки, плотно облегающие ее бедра, а поверх этого была надета теплая накидка, типа плаща, без рукавов и застежек.

Бренн вдруг поймал себя на том, что несколько последних минут не сводит с неё глаз.

Тем временем девушка провела рукой по струнам, маленькой мандолины. Ее голос и мелодия песни полетели под низкими сводами корчевни, очаровывая слушателей. Покачиваясь в такт музыки, она буквально околдовывала зал своим пением. Столько во всем этом было призыва, желания, и какой-то безумной тоски и любви, что затихли даже пьяные наёмники. Песня кончилась, и воцарилась тишина. Пес, с шапкой в зубах, обошел слушателей, собирая монеты.

— Пойдем со мной! — нетрезвый верзила обнял певунью, попутно ощупывая изящную фигурку девушки.

— Пусти! — в руке певицы блеснул тонкий нож. Наёмник отскочил, зажимая ладонью окровавленную щеку.

Его товарищи угрожающе поднялись с мест, и, грязно ругаясь, направились в ее сторону. Девочка, с ножом в руке, прижалась спиной к стене, пес у ее ног зарычал, оскалив зубастую пасть. В дальнем углу затихли купцы с охранниками. Товар в безопасности значит, вряд ли они будут вмешиваться. Корчмарь со служанкой тихо выскочили через заднюю дверь.

Пес скалился и рычал глухим, утробным рыком. Девочка в углу затравленно озиралась.

«Их десять, — считал ант, — Если напасть сзади двух трех можно уложить сразу, один псу, итого шесть и все на мою задницу. Многовато».

— Мужики, давайте выпьем и успокоимся! — подал Бренн голос.

— Не лезь пацан, а то тоже получишь! — прошипел лысый крепыш, поигрывая огромным тесаком.

— Получу!? А ты дядя ничего не попутал?! Это ведь тебе не по старушечьим карманам лазить. Тут и огрести ненароком можно!

Нападавшие на мгновение остановились и четверо из них направились в сторону анта.

«Забавно, язык у меня всегда впереди моей смелости, но драки не избежать значит надо разозлиться».

Нож, рассекая воздух, пронесся на волосок в стороне от молодого воина и с грохотом застрял в стене за спиной. Его хозяин тут же получил кувшином по голове. В руке у Бренна уже был меч. Нападающие в нерешительности остановились.

«Не дать опомниться. Вперед и колоть и колоть!»

Пролетев сквозь не ожидавших отпора пьянчуг, Бренн, краем глаза увидел, что одному меч разворотил живот, а у второго ножом оказалась порезана кисть. В дальнем углу пес вцепился в бугая в красной рубахе и, похоже, отгрызает ему запястье. Двое других пытаются скрутить девчонку. Меч в спину, один убит, второй отступил назад. Замешкавшиеся было наёмники пришли в себя и ринулись в очередную атаку.

— Бежим в поварскую! Там есть выход! — кричит ему девушка, перемахивая через стойку.

Выскочив во двор, беглецы несутся по ночному городу, уходя все дальше от корчмы и пьяных солдат. Рядом бежит белый пес. Волосы её хозяйки развеваются на ветру.

— Надо свернуть с дороги. Вдруг, за нами гонятся. Как тебя зовут?

— Олеся, а тебя?

— Бренн.

Повернув в какой-то проулок, они остановились в небольшом саду рядом с городской стеной. В центре его была маленькая полянка, окруженная со всех сторон раскидистыми кустарниками.

Бренн присел на поваленное дерево. Яркий свет луны освещал поляну, рождая чувство защищенности и умиротворения. Девушка устроилась напротив, обнимая своего пса. Ее глаза неотрывно смотрели в пустоту, уносясь мыслями куда-то вдаль.

— Олеся, отдохни. Подождём, пока всё успокоится. Твой пес предупредит нас если что. Кстати, как его зовут?

— Снежок. Бренн…

— Что?

— Спасибо.

— Не за что. Как ты попала в это захолустье, ты ведь не местная?

— Так заметно? Это длинная история. Я иду к озеру Тана, там у меня есть родня.

— Ты очень красиво поешь. Лесь, у тебя чудесный голос.

— Мой отец называл меня Лесей.

— Где он сейчас?

— Он мертв. Ты поможешь мне выбраться из города?

— Хм ….

— Моя родня отблагодарит тебя. Мой дед боярин. Пожалуйста, мне не справиться одной.

— Отдохни, там посмотрим.

Олеся, закутавшись в накидку, дремала рядом со своим псом, подложив под щеку ладошку. Бренн сидел и обдумывал создавшееся положение. «Девчонка конечно симпатичная, но зачем я ввязался!? У меня, что своих проблем мало? Завтра, самое позднее послезавтра, я должен быть в Волчьем логе, а к празднику Купалы (4) нашу дружину ждут на помощь дулебы у Великих озер. Там свободные народы восточного союза встретят гостей с запада, и если Яровит позволит, укажут им свое место. Давно пора напомнить самоуверенному Белому магу, что его позвали когда-то в эти земли, только для того чтобы помирить враждующих эльфов, а не порядки свои насаждать и на дулебов и антов Запад натравливать. Грендольф зарвался, миротворец фигов! Пора ему обратно за море. Сейчас Восточный союз собирает отряды у Великих озер. И все-таки в девчонке что-то есть! Нельзя ее так просто бросить. Потом в Волчьем логе моя дружина и отряд Эро ждут проводника. Может она проведёт нас?»

Мысли путались. Сон одолевал все больше и больше. Ант, пригретый лунным светом, уходил во власть сновидений.

«Черный как смоль ворон терзал мое горло. Он сидел у меня на груди, и я задыхался под его тяжестью. Липкая и горячая кровь фонтаном била из моей шеи. Она заливала мне глаза мешая видеть. В ужасе я пытался смахнуть эту жуткую птицу, но ватные руки лишь слабо вздрагивали в попытке подняться. Крики. Знакомый запах. Почему он мне знаком?

Кто-то терзал мое горло, и я чувствовал как зубы, вонзаясь, отрывали от меня куски мяса. Собрав все силы, я оторвал это от себя. Лицо Олеси, залитое моей кровью, было искажено звериной злостью. Оскаленный рот и неправдоподобно прекрасные зеленые кошачьи глаза.

Она попыталась вырваться и опять вонзила зубы в моё плечо. Я взвыл от боли и ударил её в бок. Сила вернулась к моим рукам, а страх разбудил во мне ярость. Отлетев в сторону, девушка тут же поднялась и застыла на какое-то мгновение. Волосы зашевелились у меня на голове. Плавно покачиваясь и мурлыкая себе под нос, прекрасное создание медленно приближалось ко мне. Нас отделяло несколько метров, и ни один человек не покрыл бы его в один прыжок. Я увидел только ее руки, летящие к моему горлу. Челюсти клацнули, вонзаясь в моё тело. Я падал, думая, что умираю. Отчаяние, страх и обида поглотили меня.

«Как глупо! Как страшно!»

Рухнув и подняв с земли целый ворох перегнивших листьев, я нащупал под рукой что-то жесткое.

«„Всполох“ — мой меч!»

Ведьма снова рванулась ко мне. Сейчас в ней не было той манящей и беззащитной женственности как в корчме. Только ненависть и желание убивать. Меч легко вышел из ножен. Хруст костей и нечеловеческий вой. То, что упало рядом со мной мало походило на юную особу. Жуткая, уродливая карга лежала, дергаясь в предсмертных судорогах. Неподвижные зрачки, теряя свою кошачью окраску, глядели на меня.

— Добей! Прошу! — раздался из злобной фурии девичий голосок.

Меч довершил начатое. Голова, покатившись к ручью, издавала жуткие звуки.

— Теперь ты как я!!!

Сознание оставило меня. Очнулся я от холода пронизывающего все тело. В руке «Всполох», а рядом обезглавленная юная красавица.

С трудом поднявшись на ноги, я стоял, качаясь как пьяный. В голове шумело от потери крови. Огромный белый пес лежал рядом с перегрызенной шеей.

Стерев с губ кровь и распрямившись во весь рост, я почувствовал прилив свежих сил, и бодро зашагал сквозь чащу. Полная луна светила с небес, отражая свой свет… от моих клыков».

Бренн с трудом разлепил веки. Сердце бешено колотилось. Ночной кошмар еще стоял перед глазами. Вдоль опушки, по дороге шагали воины. Слышалось ржание лошадей, бренчание доспехов, скрип тележных колес. Рядом, притаившись у дерева, мирно спала Олеся. Ант с опаской посмотрел на нее, но ничего общего с ночным ужасом не было. «Присниться же такое!» Белый пес угрожающе рычал. Из-за деревьев мелькали горондорские флаги. «Отряд латников в Солдайе, так близко от Великого озера».

— Тише, надо узнать, куда они идут! — прошептал Бренн, разбудив девушку.

— Ты обещал отвести меня к Озеру. С людьми Запада лучше не связываться.

— Я не могу! Дулебам нужна помощь на берегу Таны. А наш отряд в Волчьем логе ждёт проводника. Там мало людей. Их надо предупредить.

— Говорили, что Анты не поддержат Дулебов?

— Хватит болтать, нам нужно спешить. Мне надо забрать Вила. Я побегу за ним, а ты пока иди одна. Дойдешь по дороге на север, до реки, оттуда увидишь большую сосну вдалеке на том берегу. Ступай к ней там дружина Яровита и отряд Эро. Я предупрежу, Вила и пойду за тобой. Ладно? Запомнила? Я догоню тебя, обязательно!

Бренн кивнул Лесе на прощание, улыбнулся и, повернувшись, рванул в сторону торга. Арбалетная стрела, пробив спину, высунула свое жало из груди анта. Небо, земля и лес поплыли перед глазами. Горондорские воины выбегали со всех сторон.

— Анты рядом. Сообщите наместнику Грендольфа, что их отряд у реки, в Волчьем логе! — раздался знакомый девичий голосок, — У них мало воинов. Самое время ударить.

— Будет сделано, госпожа.

Уже теряя сознание, Бренн вспомнил слова Эро. «Белый колдун наводнил наши земли своими шпионами. Будь осторожен, ант!»

Знакомство с Кайели и компанией

Сознание медленно возвращалось!

— Жив, дышит!

Бренн разлепил веки. Черноволосая девушка склонилась над ним.

— Где я вас видел? — простонал ант. Кровь бешено стучала в висках.

— Привет тебе от Даймира Варна, Бренн Белый Ворон! — улыбнулась черноволосая. — Наш отряд встретил антов и Эро на следующий день после твоего ухода в Солдайю. Мы шли, чтобы найти и провести Яровитову дружину к лагерю. Так что вожак волчьеголовых уже, наверное, шагает с отрядом к Озеру! А нас он просил вернуть тебя и Вила.

— Вы были в корчме! — простонал ант.

— О, да! Мы видели, как ты вступился за шпионку Белого Колдуна. Только помешать тебе не успели! А потом сбились с вашего следа!

— Хорошо, Кайели увидела отряд горондольских солдат! Мы сразу сообразили, что они по твою душу! — вмешался спутник девушки.

— Волчий Лог! Их надо предупредить! Скорее!

— Успокойся! Вил уже скачет с известием! Мы знали, что Олеся вытащит из тебя всю информацию. Любимица Грендольфа — лучшая его ученица. Говорят, это благодаря ей в Руме Эомер убил своего дядю короля Теодорикса и привёл страну под руку чародея!

Запад и Восток — затишье

Власть в Руме

Король Эомер бешено мерил шагами тронный зал.

«Кто бы мог подумать, что разбитые силы Восточного союза окажутся способными дать отпор его коннице!? Теперь ещё придётся оправдываться перед королём Гор-Д`Ора за загубленный отряд панцирной пехоты. Зачем вообще он попросил этих латников? Хотя конечно заманчиво было показать строптивым подданным, что не только Белый колдун, но ещё и Гор-Д`Орцы послушны власти нового короля! Теперь опять поднимется ропот знати! Эти Боилы и Тарханы, владетели степных табунов, предводители сотен и тысяч быстрых всадников. До чего же они надоели своим недовольством, глухим ропотом, требованием привилегий и наград, ревностью друг к другу! Как старый Теодорикс держал их в узде?»

Воспоминание о дяде отозвались уколом раскаяния в мечущейся душе!

— Ни о чём не жалей! Король Эомер!

Голос Грендольфа заставил похолодеть правителя Рума. «Он что читает мои мысли?»

— Теодорикс был стар и слаб, он хотел покоя он его и получил. Король Гор-Д`Ора не расстроится из-за гибели барона Тиля с отрядом. Ты думаешь, зачем он отправил его подальше от себя? А знатным боилам надо дать поживиться за счет менее сильной дичи! Мои шпионы доносят, что в окрестностях Любши, на северном берегу озера Тана, собираются отряды для того чтобы выступить на подмогу недобитым оркам. Любшу надо наказать и лишить наших врагов всякой помощи. Пошли воинов под её стены. Пусть сожгут город и разорят тамошних истерлингов. Думаю, твоим подданным это понравится! И пусть боилы и тарханы перегрызутся друг с другом за право принять участие в набеге. А ты сиди и принимай их подарки, выслушивай их лесть и не спеши озвучивать своё решение. Знати надо дать почувствовать, что над ними стоит сильный правитель!

— Ты поможешь мне Грендольф? Твой мудрый ум всегда находит выход из любых ситуаций!

— Я буду с тобой великий король! Но и ты должен помнить, кому всем обязан! Не забывай об этом. Забудешь, и это окажется твоим последним шагом навстречу бездне! Сколько боилов хотело бы стать королями Рума? Но, пока мы вместе, мы им не позволим поднять свои строптивые головы!

Эомер затравленно смотрел на мага. Он ненавидел колдуна за свой страх перед ним. И за ту власть, которую тот дал ему над страной, и которую в любой момент мог у него отнять.

Через какое-то время, вестники объявили подданным, что милостивый король собирает рать, желая наказать богатый город Любшу за предательский удар, нанесенный в спины войск погибших у озера Тана. В поход пошлют только самых достойнейших! Тарханы по всей стране начали точить сабли. Каждый предвкушал себе жирную добычу.

Белый колдун

Белый маг сидел в высоком резном кресле в своих покоях. Когда-то всё это принадлежало Теодориксу, прежнему королю Рума. Но старый упрямец слишком строптиво относился к замыслам колдуна. Грендольф задумчиво смотрел вдаль. Тревожные вести приходящие отовсюду не давали покоя. Сопротивление Восточного союза ширилось.

«Если ничего не предпринять они чего доброго оправятся от удара и начнут нападать сами».

Голос молодой женщины вернул мага в реальность. Олеся говорила, чётко излагая события. Она не оправдывалась как другие за неудачу, а предлагала конкретный план действий.

— Значит, Анты пришли дулебам на помощь, а ты упустила их отряд?

Шпионка замерла на мгновение,

— Да повелитель. Но я уничтожила их предводителя!

— Это не так! Бренн — бан уличей — жив!

Глаза женщины вспыхнули негодованием и яростью. Досада!

— Я не доволен! Зачем я трачу на тебя время?

— Повелитель…

— Молчи! — голос мага зазвенел металлом. Слуги за дверью сжались, страшась гнева чародея.

— Зачем я вытащил тебя из портовых трущоб? Что ты умеешь, такого чего не умеют другие?

Олеся молча подняла глаза на мага. Её руки скользнули по золотым застежкам, и узкое платье медленно сползло вниз. Учащенно дыша, женщина переступила через него…

Когда она вышла от мага, поправляя прическу, слуги разбегались по сторонам, стараясь не попасть фаворитке на глаза. Улыбка играла на её губах.

«Ну что ж, теперь путь лежит к озеру Тана. Туда где стоят главные силы врага». В ушах ещё звучал голос Грендольфа. — «Отправляйся в их стан. Соблазни предводителей, перессорь, заставь их не доверять друг другу».

«Но сначала надо послать тех, кто настигнет и уничтожит, этого анта Бренна и его спутников. Они могут спутать все карты, если доберутся до Таны живыми».

Бренн и силуры

Бренн, то приходил в себя, то опять проваливался в беспамятство. Всё это время Кайели не отходила от него ни на шаг. Принимая всяческие целебные отвары из её рук, ант ощущал пьянящий запах её черных волос. Придя в себя, на очередном привале он попробовал встать и не почувствовал привычного головокружения.

— Ого, похоже, твои заботы пошли на пользу, Кайели! — Берт был одним из двух спутников девушки. Второго звали Голт, он был старше и молчаливей. Младший же любил позубоскалить.

Черноволосая улыбнулась анту,

— Ты зачем встал? Садись.

— Спасибо. Я в порядке.

— Не спорь с ней! Это бесполезно! — хмыкнул Берт.

— Где мы? Куда едем?

— Пытаемся догнать твоих друзей! Волькинг, Эро, просил вернуть тебя в целости и сохранности!

— А кто вы? Почему помогаете? Вы не эльфы, не тролли, не уруктаны, на дулебов или антов тоже не похожи!

— Ого, сколько вопросов! Садись, поешь! — Кайели протянула миску с, пахнувшей дымом костра, кашей.

— Спасибо!

— Мы силуры, люди скал. Наша родина великий Гламорган — лежит далеко на северо-западе от этих мест.

— Лежала! — поправил Голт, — Её больше нет.

Спутники анта замолчали, уставившись в огонь.

— Как вы оказались среди дулебов? — прервал тишину Бренн.

— Князь Само принял нас и дал нам вторую родину. Теперь мы тоже дулебы. Ты сможешь держаться в седле? Повозка слишком громоздкая, а нам надо опередить погоню.

— Ты думаешь, нас преследуют?

— Я это знаю. Берт утром спугнул лазутчика.

— Хорошо, я готов скакать хоть весь день!

Девушка улыбнулась,

— Сначала доешь!

Вскоре они уже мчались лесной тропою в край Великих озёр. Дорога сблизила спутников. Бренн привык к силурам, а они, похоже, приняли его в свой небольшой мир. Голт оказался старше их всех, и как выяснилось он единственный, кто помнил родину. Кайели и Берт были слишком маленькими, когда Гламорган был захвачен, а король Лливелин пал, защищая столицу. Рассказы старого силура на привалах все слушали с открытыми ртами. А Бренн время от времени переводил взгляд на их спутницу. Он наблюдал за тем, как она держится, за её жестами, голосом и понимал, что девушка ему нравится. Но вместе с тем, анта одолевала робость и неуверенность. Бан уличей корил себя за это, но не мог ничего с собой поделать. Слишком уж необычной была её красота и независимая манера общения.

— Скоро дойдём до реки, а там сделаем плот и спустимся к озёрам! — Голт ехавший впереди отряда широко улыбнулся. — Как солнышко греет!

— Сейчас бы на травке поваляться! — поддержал Берт, — С какой-нибудь красоточкой.

— Ага, а потом нам его выручать как в прошлый раз. Помнишь Кайели?

— Это когда его чуть на дочке тиуна не женили? Да! Ещё чуть и наш Берт баюкал бы сейчас маленьких Бертиков в тиунских хоромах.

— Да что вы!! — запротестовал молодой силур, — Там вышло чистое недоразумение! Ей, Ей!

— Ага! — продолжала девушка,

— А мы то, его связанного из холодной вытаскивали! — картинно возмутилась черноволосая, — Недоразумение Голт!

Все прыснули, и Берт вместе с ними. Маленький отряд выехал на берег полноводной реки.

— Горынь-река, глубока и велика! Встанем лагерем и начнём вязать плот! — распорядился Голт.

Встреча Эро и антов

Даймир, Тейя, и остальные вожди стояли у ворот, встречая подходивший отряд. Всё не занятое на работах население лагеря толпилось вдоль дороги. Эро и Бравил шагали впереди своих воинов. Огромный волькинг и невысокий коренастый ант представляли собой весьма колоритную пару. Под приветственные крики толпы они остановились и поздоровались с предводителями Восточного Союза.

— Здрав будь, воевода Даймир! — прохрипел Эро — Говорят, что тебе не помешает помощь храбрых воинов!?

— Если это так, то наши дружины тут будут кстати!? — добавил Бравил.

— Так и есть! Братьям антам и могучим волькингам найдутся дела в здешних краях! Мы разбили отряды Рума, но Белый Колдун не остановится на этом. Его чары сеют страх и вражду в наших землях. Рождают сомнения и неуверенность в слабых душах. Он не успокоится, пока живёт хоть один свободный народ! Его отряды накатываются на нас как волны на высокий утёс! Но покуда в наших руках мечи, а в одном ряду стоят как братья дулебы и эльфы, анты и волькинги, орки и тролли — врагу нас не одолеть! — Даймир махнул в сторону лагерных ворот, — Входите друзья и разделите с нами наш кров и хлеб, нашу славу и кровь наших врагов! Битвы будут позже. А сейчас нас ждёт пир в честь друзей пришедших в трудное время нам на помощь!

                                  * * *

Поздно вечером, когда отгремели застольные здравицы, а в медовых бочках черпаки выскребли дно, предводители отрядов собрались у Даймира в шатре.

— Как я понял, — заговорил Эро, — Дела не так уж плохи и первый натиск вы отбили! Когда мы услышали про гибель Морон-дора и поражение у Черных врат, то решили, что всё значительно хуже.

— Совсем мало кто уцелел из ушедших на ту битву! — ответила Тейя, — Это потом к нам стали приходить с востока новые дружины и ватаги воинов! Но конечно не в таком количестве как пришли вы с антами.

— На тяжёлую весть откликнулись многие! — вступил Бравил, — К нам по пути тоже приходили и одиночки, и целые отряды. Вот познакомьтесь с предводительницей всадников, присоединившихся к нам недалеко от Солдайи.

Сидевшая до этого за спиной Эро молодая женщина выступила вперёд.

— Меня зовут Олеся, и я привела отряд наёмников торкетов с побережья!

— Из-под Солдайи? — оживился Даймир — Оттуда, где затерялись бан уличей Бренн и силуры, что мы за ним послали!?

— К сожалению, мы не встретили твоих людей! Иначе они давно были бы тут, повелитель! — молодая женщина склонилась в изящном поклоне. Её серые глаза на мгновение встретились с глазами князя варнов.

— У нас тут нет повелителей! — возмутилась Тейя, — Трудно представить, что кто-то может повелевать, например Бернобиксом!

— Да уж! — ухмыльнулся Даймир.

— Что уж говорить даже я Бернобикс не всегда сам собой повелеваю! — весело подтвердил маленький тролль.

— Мы тут все равны и если и подчиняемся вождям, то только тем, которых сами и выбрали! — уже серьёзно добавил варн.

— Простите, я не хотела никого оскорбить! — промолвила Олеся, — Я ещё не знаю ваших обычаев! Так какой титул носишь ты Даймир Варн, и как мне к тебе стоит обращаться?

— В нашем союзе я воевода, а ещё я родовой князь варнов. И мне без разницы как ты будешь меня называть!

Тишину, на мгновение повисшую в воздухе, разорвал голос Бравила.

— Ну что вы набросились? Олеся действительно не знает наших обычаев! Если возникнут какие-то трудности, можешь всегда ко мне обратиться! Я позабочусь обо всём!

— Я буду очень тебе признательна, вождь антов! — с поклоном произнесла девушка.

— Бравил тут человек новый и мало что знает! — проговорил младший воевода дулебов по имени Путша, — Поэтому за советом стоит обращаться ко мне. Я помогу.

— Что может знать такой сосунок как ты, по сравнению с опытным воином!? — Бравил двинулся на встречу варну, положив ладонь на рукоять меча. Шагнуть в ответ, Путше не дал Велемир. А Эро ухватил анта за запястье.

— Ну-ка тихо все! — голос Даймира зазвенел под сводами шатра, — Что это с вами? Мёд в башку ударил? Не умеете пить, не беритесь! А что если бы воины сейчас увидели, как их вожаки возят друг дружку в пьяной драке!? Путша, Бравил пожмите руки! Может завтра вам спина к спине стоять под румскими стрелами!

Нехотя, молодой варн, протянул ладонь анту. Помедлив, тот сделал ответный жест. Страсти потихоньку успокоились. Вожди обсуждали общие планы на ближайшее время. Берк предлагал послать его воинов в набег в Морон-дор. Орки хорошо знали все тропинки в своём потерянном доме. Эро, Бравил и Олеся, тоже рвались в бой. Даймир, Тейя и Велемир ратовали за осторожность! И только, всегда шумный, Бернобикс сидел в углу и лишь изредка бросал незаметные взгляды на предводительницу торкетов.

Вниз по Горыни

Вниз по Горыни

— Глаза сломаешь! — широченная ладонь Голта хлопнула Бренна по макушке. Тот, смутившись ещё сильнее, принялся тянуть за веревку привязывая очередное бревно к плоту. Тем временем, из реки вышла Кайели. Мокрая рубашка облепила её стройное тело. Струи воды стекали по её ногам на горячий песок. Не обращая внимание на остолбиневшего анта, девушка скрылась за кустом ивы.

— Да, она такая! Смотри, закружит голову, совсем пропадешь! — силур затянул узел, связывая пеньковые канаты. — А обидишь её, гляди!

Уже второй день маленький отряд стоял на берегу Горыни. К концу дня плот практически был связан! Четверо спутников сидели у костра. Отсветы пламени играли на их лицах. Неторопливый разговор сегодня шел вокруг молодого анта. Силурам было интересно узнать о его краях.

— Как ты стал предводителем отряда? — карие глаза Кайели смотрели на него из-под длинных ресниц.

— Мой отец, князь храбрых Уличей! Я с детства ходил с ним в походы и на подданных Кагана, и на кочевников в приморские степи. Бился вместе с князем Радагастом и всеми антскими дружинами против булгар в битве на Змеиных Валах (5). После вступил в Яровитово братство, туда берут только лучших воинов!

— Как же ты покинул дом? — перебил его Берт, — Кому твой отец оставит княжество? Или ты не единственный сын?

— Ну, во-первых, я всегда могу вернуться, если понадоблюсь! А во-вторых, у нас власть передаётся от старшего брата сначала к младшему, а потом к сыну старшего и только за ним к сыну младшего (6)!

— Так что, значит, ты не скоро станешь князем!? Дай, конечно, боги долгих лет твоему отцу? — спросила Кайели.

— Не а! — мотнул головой улич, — У меня есть ещё дядька, младший брат отца! Потом сын старшего отцова брата! У нас вообще большой род!

— Э-эх! А я-то думала, что с сыном князя познакомилась! — картинно закатила глаза силурка.

— Размечталась! Стал бы настоящий княжич на твои тощие, голые коленки так пялиться, как Бренн утром! — подал голос Голт.

— Ничего не тощие?! — вскрикнул ант, — В смысле я не пялился! Я настоящий княжич! В смысле… — Бренн окончательно стушевался.

Его спутники покатились со смеху!

— Да ну вас! — рассмеялся улич. — А что Кайели, вот стану князем позову тебя в жены! Пойдешь?

Силуры замерли пооткрывав рты!

— Ну, ты парень даёшь! — одобрительно крякнул Голт.

— Да ну вас, дураки! — девушка вдруг вскочила и побежала к себе в шалаш!

Они ещё, какое-то время, посидели у костра втроём. Потом силуры отправились спать, а улич первым остался дежурить. Яркая луна заливала своим светом весь берег. Деревья казалось, утопали в её холодных лучах. Ветер лениво колыхал зелёные листья. Золотистая, лунная дорожка отражалась в речной воде. Внезапно холодок пробежал по спине юноши. Обернувшись, он почувствовал непонятное беспокойство. На фоне залитой светом опушки, деревья в глубине леса выглядели черной стеной. Что-то злое, казалось, смотрело на него из-под темных ветвей. Нащупав под рукой свой лук и почувствовав в ладони его привычную тяжесть, ант чуть успокоился.

«Да ты что, как красная девица?! Ночного шороха испугался. Засмеют!» Но самоуговоры не сильно подействовали. «Да что ж такое со мной!? Распереживался как ребёнок… Только если сейчас на нас нападут, мы и отбиться не сможем. Голта, что ли разбудить? Но ведь на смех поднимут!» Какое-то время, он сидел у костра и старался не смотреть в сторону леса. Потом решительно встал и пошел будить силура.

Вопреки опасениям, тот отнесся к смутным предчувствиям анта со всей серьёзностью. Прошло некоторое время, и плот с путешественниками отчалил от берега. Широкими гребками, заспанный Берт, вывел его на середину реки. Костёр всё так же ярко горел в окружении покинутых шалашей, создавая видимость присутствия людей в лагере. Кайели сонно куталась в тёплый плащ. Совсем потерянный Бренн сидел на корме неотрывно вглядываясь в темнеющий берег. Молчание спутников его беспокоило. «Уж лучше б подкалывали!» Но, тем не менее, сам факт того, что они ушли со стоянки, действовал на анта успокаивающе.

— На моей родине, — негромко заговорил Голт — У короля Лливелина был на службе один молодой и незнатный тан. Когда государь повёл войско на север, против вторгшихся дикарей, этому тану не понравилось место стоянки, выбранное для армии. Он, даже попытался уговорить всех, перенести лагерь за соседние холмы. Но ничего, кроме неясных предчувствий, у него не было, и его естественно не послушали. Ночью, когда напали враги, только этот юноша оказался в доспехах и при оружии. Он смог защитить короля и пробился вместе с ним через вражеские орды. Лливелин, вернувшись в столицу, наградил этого тана и повелел всегда прислушиваться к его советам. Только большая часть войска легла в тех холмах, а враги скоро наводнили весь Гламорган. Я не знаю, что тебе почудилось! Правда это или всего лишь страх нашептал тебе что-то, но я твёрдо знаю, что иногда воину, может приоткрываться завеса грядущего, и лучше я лишний раз сменю место стоянки, чем когда будет надо, поленюсь это сделать!

— Смотрите! Там на берегу! — рука Берта указывала на мыс. У самого уреза воды, на песчаной отмели, неподвижно, точно каменное изваяние, стоял и глядел на реку, всадник в косматой шапке. Еще мгновение, темная фигура виднелась на фоне обрывистого берега, а затем скрылась за скалистым уступом.

— Вы тоже видели!? — вскрикнул Бренн.

— Я видела! Кто это?

— Тот, кого почувствовал Бренн на берегу. Наша погоня. Ну-ка нажмём на вёсла! Берт, держись середины реки.

Люди богини Дану

Полноводная Горынь, несла вперед четырёх спутников, неторопливо покачивая плот на своих волнах. Про всадника на берегу никто не вспоминал. Берт удил рыбу, Кайели и Бренн варили уху, а Голт правил широким кормовым веслом, стараясь держаться поближе к стремнине. Во второй половине дня высокие берега стали всё плотнее обступать реку.

— Ой! — вскрикнула девушка и с её ладони закапала алая кровь!

Не дочищенная рыба полетела за борт! Словно в оцепенении силурка опустилась на брёвна, сжавшись в клубок.

— Ох! — весло вдруг выгнулось дугой в руках Голта и полетело в воду.

Горынь вокруг них закипела и покрылась пузырями.

Кайели как в бреду шептала, что-то над поднимающимся вверх паром.

— Голт! Туата Де Даннан!!

Капли крови стекали по её ладони. Сильный водоворот подхватил плот и понёс по стремнине. Густой туман накрывал реку сумеречной мглой. Ритмичный гул барабанов разносился вокруг.

Молодая силурка неожиданно поднявшись чуть было не шагнула с настила. От падения её удержал Бренн, подхватил бесчувственное тело и оттащил от края. Берт едва справлялся с последним, оставшимся у них веслом.

— К берегу! Правь к берегу! — кричал Голт.

Грести становилось всё труднее. Клубы пара поднимались ввысь, обжигая кожу. Чайка влетев в это облако за одно мгновение обварилась. Доски настила раскалились под ногами. Кайели стонала, лёжа без сознания посреди плота. Ручеёк её крови тонкой струйкой стекал на брёвна. В тот момент, когда он достиг края, кипящая мгла взвились к небу со всех сторон. Девушка закричала, и Бренн бросился к ней. Стеклянные глаза невидяще смотрели на анта. Не осознавая, что делает, юноша рванул ворот своей рубахи. Сорвав с себя оберег Яровита, он надел его на шею силурки.

На миг показалось, что Солнце рухнуло на землю. Нестерпимо пронзительный гул заставил всех упасть на колени. Ревущий, ослепительно яркий шар, пронёсся вдоль реки, разрезая сгустившуюся тьму. Пролетев над водой, он вдруг поднялся в облака и, развернувшись, превратился в огненную, крылатую собаку. Взмах её огромных крыльев разгонял последние клочки тумана. Пролетев над их головами, пёс сделал ещё круг и взмыл в небо, за миг, превратившись в далёкую, невидимую точку.

— Симаргл (7)!!! — прошептал пораженный ант. Голт с Бертом удивлённо озирались по сторонам. Тем временем развеялись последние клубы пара. Река за бортом вернулась в своё прежнее состояние.

Осторожно, готовый в любую секунду отдернуть руку, старший силур зачерпнул воду ладонью.

— Нормальная! Что это было?

— Симаргл! Крылатый огненный пёс — вестник богов! Я надел на Кайели оберег Яровита и тот послал нам Симаргла на помощь! — отозвался Бренн.

— Первый раз такое вижу!

— И я!

— И я тоже! — подтвердил ант — Может всё случилось из-за того, что на оберег попала кипящая кровь Кайели!?

— А где барабаны? Я их больше не слышу!! — вскрикнула девушка.

Только щебет птиц и плеск воды раздавался над рекой.

— А что ты говорила, перед тем как это всё началось?

— Когда? — удивилась силурка

— Когда обрезалась!

— Я не помню! — испуганно проговорила она. Оглянувшись, словно ища у спутников поддержки, чуть не плача повторила — Не помню!

— Как это звучало?! Тананан Дурнанан…. Как-то так!? Это, что-то значит?

— Может Туата Де Даннан? — побледнев, проговорил Голт.

— Люди богини Дану!!! — в один голос вскричали силуры.

— Так вот кто гонится за нами!

— Как же так! Откуда они тут взялись!?

— Что же делать!?

Взволнованные спутники анта, казалось, ничего не замечали вокруг. Они принялись горячо обсуждать, что-то на своём языке. Бренн почувствовал себя лишним.

— Да что это такое!? Кто они?! — закричал он, не выдержав.

Разговор тут же стих, и силуры молча уставились на него, как будто впервые увидев.

— Кто они? — повторил юноша.

Любша

Осада Любши

Снова прохрипел тревожный рог. Со стен Любши ему ответил другой. Густой дым повалил в небо с сигнальной башни. В дали, в ответ ему, потянулся к облакам второй, за ним третий. Гнездово, Ретра, Старград — дулебская земля встречала врага закрытыми воротами своих городов и насупленным молчанием воинов, сжимающих копья на заборолах.

Первые конные разъезды вырвались из лесной чащи и бросились к воротам Любши. Поняв, что опоздали, кочевники с воем пронеслись вдоль городского вала. Звякнули тетивы быстрых луков. Пара неосторожных голов полетело с высоты в ров. С бойниц ответили самострелы. Конники, повернув враз, отпрянули от стены.

А лесная опушка тем временем, выплёскивала на городское предполье новые отряды. Чёрные Румцы — потомки степных богатуров, пришедших когда-то в то место, что сейчас зовётся Румом. Они не стали боилами и тарханами. Их удел был пасти стада и в перерывах между джутом и морами ходить в набеги за удачливыми предводителями. Некоторые сложили головы в тех набегах, некоторые возвращались домой с добычей. И потом, несколько сезонов, род удачливого, мог не бояться голода. Правда, проходило время и всё начиналось по новой. Вот и сейчас, эта «соль земли румийской», эта «чёрная кость», чёрная от извечного въевшегося в кожу дыма кизяка и пота пропахшей попоны, пошла за своим боилом в набег к северянам. По чести сказать, с большей радостью они отправились бы разорять кочевья торкетов или грабить купцов из Солдайи. Но их повелитель по приказу нового короля и его Белого мага вёл их в лесные земли дулебов.

Стремительная конная масса уже охватила со всех сторон Любшу! Тут и там стали собираться спешенные группы степняков. Появились наскоро сделанные лестницы. Но и на стенах всё больше прибывало воинов! Горожане, торговцы и ремесленники со всех концов города спешили занять свои места у бойниц!

Давыд бежал среди вооруженных жителей гончарного конца. Впервые сегодня он надел отцовский шлем, взял в руки копьё и тяжелый щит. Сколько раз он представлял себе, как будет красоваться в воинской справе. Сегодня впервые мать не гнала его от отцова наследства, а терпеливо ждала, пока он затянет ремешок шлема под подбородком. И всё-таки чувства были не такими, как он себе их представлял. Что-то тревожное сжималось вокруг сердца.

Гончары, наконец, добрались до своего участка стены! За каждым концом в Любше было закреплено своё, определенное, место для обороны и в случае нападения именно туда должен был бежать вооруженный горожанин. Гончарный староста Владан расставил воинов у бойниц, наказав Давыду и его погодке Степке, не высовываться и делать всё как велят старшие. Вскоре молодых отрядили к огромному железному чану с водой. Костёр под ним теперь их забота! Краем глаза парни успели заметить, как проскакали к воротам два дружинных витязя из свиты князя Беляя!

— Лестницы готовят! — проговорил седоусый воин у ближней бойницы, — Давай пацаны, нам сейчас кипяток понадобится!

Проклятая вода никак не закипала и Давыд беспокоился, что степняки пойдут на штурм, а он так и не успеет её вскипятить! Большего позора и представить себе было сложно!

Между тем снаружи что-то изменилось. Повсюду заныли протяжные сурны и словно в ответ им запели на стенах звонкие дулебские дудки!

— Идут! — пронеслось по заборолам!

— Парни! — подлетел к костру Владан, — Готовь черпаки! Куда покажу, туда и лить будете! Только сморите, своих не ошпарьте!

Стрелы пролетали над головами, не причиняя ребятам вреда. Защитники Любши огрызались сверху из луков и самострелов!

— Готовь сулицы! — прокричал гончарный староста, — Давай!

На врага, добравшегося до рва, обрушились сотни дротиков. Но и в ответ на стену неслись смертоносные стрелы. Седоусому, оперённое остриё, вскользь чиркнуло по шлему, не причинив вреда. Наконец-то проклятая вода стала пузыриться!

— Лезут! — пронеслось над Любшей. Несколько бывалых воинов схватились за длинные багры, пытаясь ими оттолкнуть забитые карабкающимися степняками лестницы. В двух местах это им удалось, но румцы тоже не сидели без дела. Их кривоногие, привыкшие к седлу воины уже взбирались на городскую стену.

— Воду давай! — услышал Давыд. Зачерпнув кипящую жидкость деревянным черпаком на длинной ручке, парень сунулся к бойницам.

— Аккуратно, замри! — руководил старшой, осторожно выглядывая из-за стены,

— Переворачивай! Лей! — закричал он.

Опорожнив черпак, так и не увидев куда, юноша метнулся за новой порцией. Рядом Степка тоже несся с пустым ковшом. Еще несколько раз опрокидывался кипяток на головы штурмующих. Давыд уже стал опасаться, что вода в чане закончится. В это время на стене что-то изменилось. Слева от них началась какая-то суета и только приглядевшись, молодой воин, вдруг охнув, понял, — «Румцы на забаролах!» Два пожилых гончара на мечах резались с поднявшимися на стену врагами, а в проёме бойницы показалась лицо нового степняка.

— Стёпка, за мной! — заорал Давыд и с кипящим черпаком ринулся на встречу взбирающемуся румцу. Кочевник завизжал, когда обжигающая жидкость в одно мгновение обварила его лицо. Подоспевший приятель сверху опорожнил над проёмом свой черпак. Дикие вопли внизу показали, что вода не пропала даром. В это момент уже со всех сторон к месту прорыва, сбегались свободные воины. Оставшихся кочевников сбросили со стены. А молодых парней тычками оттерли обратно к жбану!

Сколько раз ещё ребята носились с кипящими черпаками, в какой-то момент Давыд сбился со счета. Седоусый, дважды сбрасывал вниз с бойниц почти забравшихся врагов. Накал битвы постепенно спал. Везде обороняющимся удалось отбить первый натиск. Несколько сотен кочевников навсегда остались лежать под стенами Любши.

Приходили в себя, сидя прямо тут, у опустевшего чана. Мать принесла хлеб с квасом, Степкин младший брат притащил вяленую рыбу, а седоусому гончару — дядьке Заславу, жена принесла кусок пирога. По стене мимо них прошли с осмотром дружинные витязи князя Беляя, и Давыд с удивлением услышал, как их старшой хорошо о них отозвался. Осторожно выглянув из бойницы, парень увидел внизу румцев. Всё пространство от опушки леса до города было занято степными пришельцами. Кони, шатры, телеги и множество воинов с кривыми саблями. Костры задымили над станом.

Так закончился первый день осады Любши. Дни потянулись один за другим.

Как не опасались любшанцы ночного штурма, кочевники на него не решились. Деловито обложив со всех сторон город, они с нетерпением ждали, когда можно будет рассыпаться по дулебской земле в поисках добычи и пленных. Сколько заимок и деревень могло быть разграблено? Но пока Боил не спешил распускать своё войско.

Следующий штурм случился на рассвете. Без барабанов и сурн, в полной тишине румцы ринулись к стенам. Неожиданным броском, им удалось преодолеть половину расстояния, когда опомнившись, на башнях тревожно загудели боевые рожки дулебов. Соловый со сна Давыд кое-как застегнул ремешок шлема и сунулся раздувать огонь под осадным жбаном. Это был самый долгий и тяжелый штурм для защитников города. Вода в котле закончилась, и юный воин встал у бойниц, сжимая побелевшими пальцами отцовское копьё. Вскоре румцам удалось забраться на стену, и тут и там завязалась упорная схватка. Всё больше защитников Любши остервенело резалось с врагами и всё больше штурмующих забиралось по лестницам. Первого степняка, юноша и не сообразил, как ткнул остриём копья, пока тот протискивался между зубцов. Кочевник завалился набок и его место тут же занял другой. Опытный воин отмахнулся саблей от копья и, защитившись щитом, стал оттеснять парня от бойницы. Он убил бы Давыда, если б на стене не появились бы княжеские витязи. С ног до головы, облитые в искрящуюся под восходящими лучами солнца кольчужную сталь, они резко изменили ситуацию на заборолах (8). Бывший соперник молодого гончара попытался отбить меч щитом, но дружинник как бы и не заметил этого. Сверкающая сталь вроде бы и не задела румца, но у того вдруг брызнул фонтан алой крови из горла. Витязи князя Беляя прошлись по стене, сметая врагов на своём пути. Не многих оставшихся, добили любшанские гончары.

После этого Боил только к вечеру смог послать своих воинов в очередную атаку, правда шли они вперед не охотно, и защитники города почти без потерь отбили и этот приступ. Почти… В схватке на стене получил сабельный удар седоусый гончар, дядька Заслав. Он ещё какое-то время был в сознании и, зажимая рукой кровящуюся рану, звал в беспамятстве свою жену.

Старшина Владан заметив вражескую кровь на наконечнике Давыдова копья, похвалил парня и оставил его у бойницы, на зависть Степке. Следующий день прошел спокойно, румцы пока на очередной приступ не решались. С утра и до позднего вечера они хоронили своих убитых.

Вылазка

Как-то, среди защитников, прошел слух, что князь Беляй набирает по нескольку человек от каждого прясла (9) для участия в вылазке за стеной! От гончаров пошли два молодых мужика и Давыд со Степкой. Весь день до самого заката их нещадно гонял пожилой дружинник. Учил, как стоять строем, как выходить за ворота, расширяя шеренги и не ломая ряды, как раздаться вдруг в стороны, пропуская летящую конницу и как сомкнутся за ней, ощетинившись копейными остриями!

В темноте, ещё до рассвета, парней растолкал старший и шепотом приказал строиться во дворе. Перед самыми воротами уже стояла Любшанская дружина. Сам князь Беляй возглавлял их. Юноши заняли своё место в шеренге пешцев, переминаясь с ноги на ногу.

— Когда же, Давыдка? — прошептал Степка.

— Чую, щас и начнется! — отозвался Давыд.

Словно в ответ, распахнулись тяжелые створки, и конные воины устремились в открывшийся проём. Пешцы двинулись следом. Юному гончару, со своего места в строю, ничего не было видно, но через некоторое время он услышал, как к глухому топоту копыт, вдруг, прибавились гортанные вскрики, а потом им ответил многоголосный дулебский клич:

— Слава! — разнеслось над полями.

— Слава! — завопили пешцы.

— Слава! — Вторили им воины с заборолов.

Долгое время вокруг ничего не происходило, только вдалеке слышался рёв сражения.

Дружина Беляя прошлась по сонному лагерю, едва не дойдя до шатра самого Боила, но тут стояла нукерская гвардия, и чтобы не погубить своих воинов, князь завернул отряд, по широкой дуге пройдясь по становищу. На краткий миг ему показалось, что еще немного, и они опрокинут, мечущихся в панике кочевников, но опыт бывалого воина вовремя подсказал, что пора выходить из боя. Нукеры и рядовые румцы, до которых не дотянулся конный удар, пришли в себя и грозили отрезать дружину от стен.

— Уходим! — прокричал Беляй.

Любшанские витязи ринулись навстречу спасительным рядам пешцев.

Давыд едва не прозевал, когда старший дружинник рявкнул, что есть мочи:

— Раздайсь!

Замешкавшегося парня кто-то за шкирку оттащил в сторону, а в образовавшийся проём уже влетали первые конники. Беляй остановился перед строем, пропуская свою дружину внутрь ворот.

— Князь, смотри! — старшой показал на восток. А там от самой опушки неслась выскочившая из леса сотня конных воинов.

— Старградцы! — прохрипел Беляй, — Надо им помочь прорваться!

— Вперед! — старшой махнул рукой, и ряды пешцев двинулись размеренным шагом, обтекая со всех сторон, стоящего князя.

— Стой! — пройдя всего ничего, любшанские пехотинцы встали. Этого должно было хватить для того, чтобы несущиеся во весь опор страградские конники смогли попасть внутрь Любши. А тем временем пешцы прикрывая их, готовились встречать летящих на перехват румцев.

Давыд в этот раз оказался в первом ряду. Судорожно сжимая копьё, он смотрел, как увеличивались мчащиеся на него степняки. Конские копыта взбивали землю. Оскаленные лица всадников, круговерть сверкающих на утреннем солнце сабель, вся эта неистовая масса, казалось, неслась на него одного! Липкий страх поселился в груди, хотелось в ужасе развернуться и побежать что есть мочи от всего этого кошмара!

— Упереть копья! — команда старшого лишь частично разрушила это наваждение.

Копейное древко прочно вошло в землю, нацелившись остриём наконечника в приближающуюся лошадь.

— Ни чё, парень! На всадника не смотри, целься в грудь коню и жди, пока сам наткнётся! — успокоил его сосед справа.

Задние ряды, по команде выпустили по врагу залп из сулиц, частично замедлив несущуюся лаву. Давыд так и не смог сообразить, как это произошло, но на копейное жало напоролась рвущаяся к нему лошадь, её наездник перелетел через голову и упал где-то в задних рядах. Парень устоял даже тогда, когда перед ним рухнул очередной конь, зацепив его своей падающей тушей. Повсюду возник хаос из смятых и проколотых тел, живых воинов и мечущихся в агонии, недорезанных лошадей. Первый натиск был остановлен, кочевники отпрянули назад и уцелевший, но слегка помятым старшой любшанской пехоты скомандовал всем отходить к воротам.

Тут-то всё и случилось! Обрадованный, что выжил и победил свой страх, Давыд замешкался и прозевал момент, когда свистнувший аркан степняка обвил его тело и выдернул из общего строя. Что было дальше, и как волочился в петле, за несущейся лошадью он почти не помнил. С какой-то отрешенностью, будто наблюдая за всем этим со стороны, отдал остановившимся степнякам отцовский шлем и позволил связать руки. Потом он долго лежал у полога роскошного шатра, пока кривоногий нукер (10) в кольчуге, не поставил его на ноги.

---

Плен. Улла

Давыда провели за просторный занавес, охраняемый степными богатурами. Внутри сидело несколько кочевников в дорогих доспехах.

— Как тэбя зовут? — Проговорил хозяин шатра в позолоченном колонтаре (11).

— Давыд,

— Ты воин?

— Да. — Почему-то соврал юноша.

— Да!? — усмехнулся седой собеседник, — Тогда скажи, сколько ещё ваша Любша будет упорствовать?

— Зря молчишь, я всё равно узнаю, а ты себе жизнь можешь спасти!

— Отец! Разреши я его допрошу? — из темноты шатра к пленнику шагнула стройная румчанка.

— Подожди Улла, дай он сам всё расскажет!

— Не молчи! — прошептала девушка, — Или с тебя заживо сдерет кожу Галдан, он сидит слева от отца и очень любит это делать!

— А ты? — неожиданно вырвалось у Давыда.

— А я? — удивлённо переспросила девушка, — Я ему в жены обещана и мне должно нравиться тоже, что и ему!

— Ну что там Улла?

— Он будет говорить, отец! — и уже повернувшись к юноше, тихонько прошептала, — Не молчи!

— Что ты хочешь узнать?

— Обращаясь к моему отцу, следует добавлять, боил (12)! — поправила девушка.

— Боил.

— Сколько будет упорствовать Любша?

— Я всего лишь рядовой воин и мне не известны планы воевод!

— Я гаворил мы тэряем врэмя! — высказался тот, кого Улла назвала Галданом.

— Но, — продолжил Давыд, — Сдаваться Любша не собирается. В городе много воинов, сегодня ждали известия и подкрепления от князя Само.

— Это те, что прорвались в западные ворота! — предположил второй румец, — Если бы твои воины не разбежались, мы бы сейчас воевод Любши допрашивали или даже дружинников Само!

— Если бы ты нес дозор, как положено ничего не случилось бы! — ответил Боил.

— Что! — вскочил на ноги Галдан, — Ты смеешь меня упрекать в собственной глупости! Ты стар и растерял своих воинов, они все пойдут за мной, а я иду за тобой только из-за твоей дочери! Помни об этом, в следующий раз, когда посмеешь меня упрекать!

— А тебе стоит помнить, что ты в моём шатре и среди моих нукеров! Но, впрочем, не будем ссориться! Давай подумаем, как нам взять Любшу!

— Думай, а я пойду и решу, как обеспечить добычей моих и …твоих воинов!

Когда за ним опустился полог шатра, внутри остались только боил с дочерью и молодой дулеб, о котором казалось, все забыли!

— Отец, не расстраивайся, мы что-нибудь придумаем!

— Да, Улла, но что-то ничего на ум не приходит! После того как умер Теодорикс и королём стал Эомер, со своим Белым Магом, всё идёт наперекосяк! Этот поход в дорвинийские земли! Все стремились в нём участвовать, кроме меня, так меня же Эомер сюда специально и отправил! Еще эту свинью Галдана мне навязал!

— Отец, он ужасный человек, я лучше умру, чем пойду за него замуж! Бр!

— Я не знаю, как этого избежать, большая часть моих нукеров, куплены им, стоит ему захотеть, и мы останемся одни!!

— У тебя есть верные воины!

— Да, но мало, и я не поведу их в безнадёжный бой! Ах, если бы мы взяли Любшу! Добычи хватило бы, чтобы приструнить этого наглеца и подкупленных им ублюдков! А так, ещё пара дней и нам придётся отсюда уходить!

В этот момент боил увидел стоящего в углу пленника!

— Что он тут делает! Он всё слышал и должен умереть! Жума!

— Да повелитель! — склонился в поклоне вбежавший в шатёр нукер.

— Подожди, Отец! — вмешалась девушка, — Отдай его мне! Я, кажется, нашла выход!

— Что ты задумала?

— Жума, что сейчас делает Галдан и его воины?

— Тархан (13) Галдан собирается вести своих и некоторых из людей Боила в набег по округе. Обещает хороший полон собрать!

— Что ж и многие идут? — спросил Боил, — Говори прямо, не бойся!

— Из наших, почти две трети! Шакалы!

— Хорошо! — отозвалась девушка.

— Хорошо?

— Госпажа?

Одновременно воскликнули боил и нукер.

— Да, хорошо! — подтвердила она, — Скажи отец, ведь добыча с Любши не сильно лучше, чем откуп с неё, особенно если делить только между третью воинов!?

— Откуп? Зачем им откупаться, если сюда сам князь Само со всей силой идёт.

— Эту сказку придумал наш пленный друг для тебя, и как выяснилось, для трусливого Галдана, так ведь? — дочь Боила уставилась в глаза Давыду.

— Отвечай смело! Наши цели совпадают! — продолжила девушка — Ты хочешь защитить свою землю, а мы хотим спасти себя, получить откуп и сделать так, чтобы Галдан и все, кто пошёл за ним, тут и сгинули! Ведь для разгрома разрозненных отрядов, разделившихся для грабежа окрестных земель, сил у вас хватит!?

— Ты так не хочешь выходить за него? — отозвался Давыд.

— Не играй с огнём, дулеб! — улыбнулась Улла, — Может ты мне и начал нравиться, но ничто не помешает мне отправить тебя к предкам ради спасения отца!

— Ты мне точно понравилась! — ответил юноша, — Как ты предполагаешь всё это устроить?

— Ты вернёшься в город, поговоришь с князем и воеводами, убедишь их дать нам откуп, и мы уйдём, а вы расправитесь с Галданом и его людьми.

— Подожди дочь! — вмешался боил — Этот северянин ведь знает, что мы слабы! Попадёт в город, там и останется и ещё донесёт им о наших бедах!

— Нет, отец! Пойти должен он и рассказать всё честно и без утайки, о том, что за откуп мы уведём больше трети воинов! Если в Любше правит не глупый вождь он пойдёт на это!

— Ты согласен с этим, пленный дорвиниец?

— Я передам все князю Беляю.

— И вернёшься сюда?!

— И вернусь сюда! Я посоветую не давать вам большого выкупа!

— Ну что я говорил! — проворчал старый боил.

— Мы ещё поторгуемся, но в любом случае это будет лучше, чем ничего! У нас не так много осталось воинов, с которыми придётся делить добычу, а главное Галдан и предатели сгинут в этих лесах!

— Пусть будет так! Дочь тебе стоило родиться мужчиной! Наш род был бы всегда в числе первых!

— Мне и так хорошо отец! Ну что пленный дулеб, в твоих руках теперь наши судьбы! Не обмани моих надежд!

— Сделаю что смогу! — ответил Давыд и тихо добавил — Но у меня тоже есть условие!

— Какое?

— Я избавлю тебя от ненавистного жениха, но взамен, хочу получить… хотя-бы поцелуй!

— С огнём играешь! — улыбнулась Улла, — Отец услышит, шкуру спустит!

— Поцелуй!

— Хорошо. Обещаю! Хоть ты и наглый крестьянин!

— Ну что там? — не вытерпел боил.

— Даю слово постараться всё сделать! — громко отозвался юноша.

Конец осады

Давыд стоял в рубленой горнице, перед князем Беляем и неизвестным витязем в воронёных доспехах.

— Так значит треть румцев, все те, что стоят сейчас вокруг Любши, готовы взять откуп и уйти? — ещё раз переспросил Беляй.

— Да, княже!

— Почему ты думаешь, что они уйдут, а не останутся после того как возьмут откуп?

— Они враги с теми, кто ушел разорять наши земли! Жирный военачальник, уведший воинов, хочет поскорее встать на место Боила. Старик это понимает и опасается, но сделать ничего не может потому, что многие его воины подкуплены толстяком. Они уже видят того новым Боилом, а прежний, лишь помеха. И еще…

— Говори!

— У Боила есть дочь, Галдан хочет взять её в жены, чтобы законно стать главным. Как только он это сделает, старый Боил будет не нужен.

— Ну что думаешь? — обратился князь к витязю.

— Пожалуй, стоит попробовать! Что мы теряем, ну обманут они, взяв наши деньги, мы же всё равно в осаде сидим и со стен уходить не собираемся. Когда эта часть румцев уйдет в степь, мы пошлём за ними дозор следом, и если вдруг они надумают неожиданно вернуться, мы узнаем об этом вовремя. Твоя и Старградская дружины, в наших лесах, вполне смогут разбить разделившиеся отряды врага поодиночке!

— Ладно! — принял решение Беляй, — Ты парень домой к матери ступай, как понадобишься, позову! И помалкивай там, чтоб никому!

— Понял, княже!

Мать, встретив уже было потерянного сына, разрыдалась, повиснув у него на шее.

— Ну ладно, мама! Я живой, всё в порядке!

— Вот непутёвый! — отозвалась та подзатыльником, — Чтоб больше за ворота ни ногой! Слышишь?

— Ладно! Поесть бы, а то князь неравен час, позовет!

— Ой, батюшки! — вплеснула руками старушка, — Да во что ж ты встрял, то?! Чтоб сам Беляй тебя непутёвого звал. Всё, сиди дома! Скажешь, мамка не пускает!

— Угу! — фыркнул под нос юноша.

— Вот, и он ещё смеётся! Весело ему! Убьют ведь! Давыдка! — уже мысленно сдавшись, проговорила мать.

— Нет, мам! Я не во что лезть не буду. Схожу просто куда надо и вернусь!

— Вернусь! А где щит с копьём, отцовы!? — опять она всплеснула руками, — Батя твой всю жизнь проносил, берёг тебе передать, а ты!?

Давыд нахмурился! Утрата отцовской воинской справы, было тяжелым ударом! Щит и копьё он потерял, когда на аркане за конем тянулся, а шлем с него уже боиловы нукеры сняли! В воспоминаниях опять всплыла Улла. «Вот ведь, приворожила она меня что ли. Надо будет в шатре всю мою справу назад потребовать, пусть возвращают раз так!» Со Степкой повидаться он не успел.

На этот раз к Боилу он шел сам, уверенно ступая за показывающими дорогу нукерами. Уже внутри на Давыда опять накатила робость!

— Ну что? Принес? — Старик был один и как молодой дулеб не всматривался, в углы темной юрты, девушку он там не увидел.

— Ну!? — повторил Боил.

— Нет, не принёс… Повелитель! — на всякий случай добавил парень, — Князь Беляй сказал, что отдаст тебе выкуп с Любши, только когда увидит, что все твои воины лошадей оседлали и к уходу в степь приготовились!

— Он что не в своём уме? — рявкнул румец, — Вернёшься и скажешь вашему князю, что я выступлю на рассвете. Если к утру откупа не будет, я объявлю Галдана своим сыном и сделаю его Боилом. Тогда, от вашей жалкой Любши и уголька не останется! Понял? Ступай!

Задать вопрос, про возврат своей справы, Давыд как-то не решился. Он еще дважды за эту ночь ходил от князя к Боилу. Наконец, стороны пришли к соглашению и вот юноша принес в шатер заветный мешок с любшанским серебром!

— Ну, слава богам! — обрадовался старик, — Жума, пойдём, проверим, как увязывают юрты в дорогу!

— Ты молодец, парень! — добавил боил, выходя наружу.

Дулеб опять остался один в шатре. Не успел он заскучать, как вдруг, полог в юрты откинулся, и перед ним предстала смеющаяся Улла.

— А ты молодец! Я думала, не справишься! — прощебетала девушка.

— А я боялся, что ты уговор не выполнишь! — резанул Давыд.

— Какой уговор? — лукаво улыбнулась румчанка, — Разве мы о чём-то договаривались?

— Ну, я так и знал, что вам степнякам верить нельзя!

— Как это нельзя? — обиделась девушка, — Не забывайся крестьянин, ты с дочерью Боила говоришь! И если я что-то пообещала, то крепче моего слова нет ничего на свете! Ты что так хочешь моего поцелуя? Возьми, взамен, булгарскую саблю в бархатных ножнах?

— Мы на саблю не договаривались! — отказался он.

— Ну, гляди! — Улла вплотную приблизилась к парню. Он чувствовал её дыхания и ощущал аромат её волос. Еще немного и голова пошла кругом. Руки девушки обвили шею Давыда и её губы приблизились к его губам. Обняв молодую румчанку за талию, юноша ощущал мягкие изгибы её тела. Сколько продлились эти мгновения, он не знал. Но вот дочь Боила сделала шаг назад. Оба стояли какое-то время молча.

— Ты доволен, крестьянин, я выполнила уговор? — первой нарушила тишину Улла.

— Да. Я хотел бы, забрать тебя с собой!

— Хм. — покачала головой девушка, — Ты хороший парень, но мой путь быть рядом с отцом. Когда мы уйдем, всё будет не просто!

— Я не ровня дочери степного боила!? — с горечью проговорил юноша.

— Нет. Не то! Я из степей, ты из лесов. Я дочь мятежного военачальника, ты сын гончара. У нас не будет будущего! Не порть мне эти минуты! Я буду иногда вспоминать тебя, Давыд из Любши. А может, когда-нибудь ты станешь большим воином, придешь и завоюешь меня и мои земли!

— А где они твои земли?

— Не знаю! Как говорили, мои далёкие предки, наша земля та, что топчут копыта наших коней! Подожди меня тут, я скоро, — Улла выскользнула из шатра, а он опять остался один.

Через некоторое время девушка вернулась и потащила его за руку.

— Пойдём!

Ночь уже начинала уступать свои права утру. Робкая заря только наметилась на востоке. Вокруг всё было в движении. Воины последний раз перед дорогой поправляли попоны коней и укладывали свой скарб в торока.

— Ты сослужил нам хорошую службу! — проговорил подъехавший на гнедом жеребце Боил, — Я и моя дочь хотим наградить тебя! Прими от нас этот дар и пусть нам с тобой никогда не придётся тупить наши сабли друг о друга!

К оторопевшему Давыду подвели каурова жеребца, к седлу которого была приторочена байдана (14), в седельной сумке, щит, лук с колчаном и сабля в темных бархатных ножнах!

— Это мне! — не поверил парень, — Это слишком роскошный дар, для такого как я, боил!

— Возьми, ты заслужил! Я хочу, чтобы Галдан лопнул от злобы! А его точно разорвёт, когда узнает, что мы оставили его с носом! Всё выступаем!

Седой боил развернул своего коня и в окружении нукеров двинулся навстречу степным ветрам. Всё вокруг пришло в движение, и вереницы конников потянулась вслед за своим предводителем. Рядом оставалась только молодая румчанка, держа под уздцы белоснежного жеребца. Юноша стоял и боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть это застывшее мгновение. Наконец девушка не выдержала и бросилась на шею дулебу.

— Прощай Давыд! Вспоминай меня! — её губы последний раз впились в его. Потом резко оттолкнувшись, Улла одним стремительным движением взмыла в седло!

Ветер трепал её черные волосы. Так же, как и отец, развернув коня, дочь Боила устремилась вдогонку за уходящими всадниками.

— Прощай! — еще раз долетело до молодого дулеба.

Всё вокруг опустело, и только каурый конек послушно ждал рядом, доверчиво утыкаясь в плечо своего нового хозяина. Немного постояв, парень побрёл к городским воротам. Стоящий на часах дружинник, привыкший за ночь к его появлениям, спросил, для порядка, — Давыд, ты что ли?

— Я дядька. Открывай, и князю пусть скажут, ушли румцы!

— Ну, вот и славно!

Створки ворот распахнулись, но юноше пришлось подождать, пока из них выдут три дозорных отряда. Один пошел вслед за уходящими кочевниками, а два других потянулись в ту сторону, где уже который день, к небу поднимались черные клубы дыма. Там находились Ретра и Старград и там же оставались ушедшие с Галданом для грабежа румские отряды.

Дарёные доспехи тут же были придирчиво осмотрены свободными от дозора воинами.

— Что ж! — подытожил общее мнение пожилой воин, — Конек и байдана ладные, а вот сабля, так я тебе скажу, что не у всякого витязя такая имеется! Береги её парень, большой цены сабля! Теперь тебе по справе и в дружину можно идти! Сходи к князю, мы ведь добивать румцев пойдём, пусть тебя возьмёт! С такой бронью нечего на стене отсиживаться.

Давыд так и сделал, князь его выслушал и на удивление, подарив за выполненную службу островерхий шелом, приказал идти под начало к сотнику Шалаю. Мать опять надавала подзатыльников, когда он, ненадолго, заглянул к ней. Поплакала, а потом, поцеловав, завернула в котомку дорожные пирожки с начинкой.

Первая стычка с румцами не заставила себя долго ждать. Отряд Шалая выскочил к лесной деревушке как раз тогда, когда в неё только втянулись для грабежа первые румцы. Вид запылавших изб, вызверил воинов и сотник, махнув рукой, повел дружину на не ожидавшего сопротивления врага. Никогда до этого Давыд не участвовал в кавалерийском бое. Стоял перед всадниками в пешем строю, давно правда, два дня тому назад, а самому в конной лаве скакать не доводилось. Но Шалай не зря наставлял новичка, уклонившись от первого всадника, молодой воин вдогонку рубанул, как учили, дареной саблей! Румец завалился в дорожную пыль. Сотня одолевала врага. Через какое-то время Давыд ещё раз окровавил булгарскую саблю.

А потом, спустя несколько дней, состоялось большое сражение. Галдан, с оставшимися приспешниками, оказался зажат между осажденной Ретрой и дружинами Старграда и Любши. Молодой воин, вместе со всеми, ходил в яростные конные атаки. Не раз и не два, его сабля прорубала стеганные (15) степные доспехи. Парень всё искал жирного тархана, но судьба судила иначе. Галдан был зарублен в честном поединке, самим старым Беляем.

Давыд стоял среди усталых воинов, и, как и все, радостно вопил, приветствуя раненного князя, победителя румцев!

Жизнь в Браниборе

Бранибор. Утро

Даймир потянулся, и открыл глаза. Теплая рука Тейи лежала у него на груди. Эльфийка сладко спала, уткнувшись носом в его плечо. Осторожно, стараясь не разбудить её, варн слез с постели.

За стенами шумел Бранибор. Прошло уже немало времени, с того момента, как они встали на этом берегу. Наспех созданный когда-то лагерь сейчас превратился в настоящий город. Сюда приходили дружинами и поодиночке все те, кто хотел попробовать свою удачу в сражениях. Бранибор — Бранный Бор, Лес Брани или Лес Сражений, так они назвали его после победы над румскими войсками. Теперь это самый западный форпост Восточного союза. Окруженный высоким валом с дубовой стеной, город стал непреодолимой преградой для войск Запада.

Одевшись, Даймир вышел на крыльцо своего, свежесрубленного, терема. Рядом на просторной площади, воевода Велемир тренировал новичков, пришедших вступить в дружины Бранибора. Он учил их биться в строю, закрывшись от врага, стеной щитов и ощетинившись копейными остриями. Плечом к плечу в рядах стояли люди, орки, урук-таны и эльфы.

Предводитель варнов вспомнил жаркие споры по поводу того, как и по каким отрядам распределять прибывающих новичков. Конечно, были в городе и отдельные дружины дулебов, антов, орков, эльфов, но всех тех, кто приходил в одиночку или по двое-трое всё-таки с самого начала решили собирать в общий отряд. Как не удивительно, но его численность вскоре превысила остальные дружины.

— Как дела князь? — Бернобикс возник из не откуда.

— Привет! — отозвался Даймир, — Что слышно от разведчиков?

— Поблизости всё тихо, а от дальних дозоров пока вестей нет!

— Не спокойно мне что-то! Не понятно, откуда придёт беда. Неизвестность гнетёт.

— Может послать моих троллей в набег по горондольским землям? Заодно и разузнаем, что к чему!

— И ты туда же! — невесело усмехнулся князь варнов — Бравил, Путша, Олеся и Эро мне все уши прожужжали. Рвутся в бой! А куда? Мы не знаем где враг! Уйдут дружины, а западные рати тут как тут!

— Что ты, кстати, по поводу этой Олеси думаешь, а? — задумчиво прищурился Бернобикс.

— А что с ней? Конечно половина воевод уже от неё без ума, но это и не удивительно. Ты к чему спросил?

— Да не знаю! Не нравится она мне! Уж больно всем угодить старается, поневоле встаёт вопрос: А зачем ей это нужно?

— Ну, ты даёшь! По-твоему, если она со всеми ладит, то это плохо?

— Вы про кого? — Тейя вышла на крыльцо из-за двери.

— Да Олеся Торкетка. Бернобиксу она не нравится.

— И мне тоже! — возразила эльфийка — Она как маковое поле, вроде всё красиво и вкусно, но попробуй засни и уже не проснёшься!

— Ну не знаю! — отступил варн — Может вы и правы, но от ваших ощущений не жарко, ни холодно! У неё сотня конных торкетов и пока она с нами, свои личные впечатления держите при себе! Еще не хватало, чтобы наши вожди перессорились из-за того, что один другому не понравился!

— Из-за неё и ссоры!

— Она сеет рознь!

Одновременно воскликнули Бернобикс и Тейя.

— Всё! Пока говорить не о чем! Она и её воины за нас и хватит об этом! Что с торговым караваном из Солдайи? Послали на встречу?

— На рассвете ушли орки с Берком. Они будут ждать купцов в землях бродников (16). — ответил тролль

— А что за человек вождь бродников — Мардагайл?

— Его ещё называют Горыныч и говорят, что по Горыни без его дозволения не один караван не пройдёт! — вступила эльфийка, — И ещё ходят слухи, что временами он превращается в волка и скачет по своим владениям!

— Да, и горе тому, кто попадётся на его пути! — подтвердил тролль, — Но он понимает, что с нами ему ссориться не стоит. Мы сейчас сила, но чуть ослабнем и этот волчара в нас вцепится.

— А что там наши волхвы? Наконец-то научились действовать сообща?

— Пошли посмотрим, они как раз сейчас собрались у Дыя! — Бернобикс не дожидаясь ответа, зашагал по ступеням.

— Как спалось? — Даймир с улыбкой приобнял эльфийку.

— Не плохо, только кто-то не дал выспаться!

— Да ты что!? Надо будет обсудить это поподробнее! Пошли, а то тролль на нас что-то косится!

Волхвы

На просторном дворе, под открытым небом, собрались все представители, чародейской братии, Восточного союза. Всего их было в этой причудливой компании больше трёх десятков. Рядом стояли ведуны антов и дулебов, эльфийские маги и орочьи шаманы, уруктанские кудесники и ворожеи волькингов.

Среди всех выделялся волхв Дый, князь кривичей. Он лишь два лета назад, стал живой ипостасью верховного бога Дыя, это случилось тогда, когда прежний владыка кривичей был забран на небеса. Несмотря на молодость, его чародейское искусство, в сочетании с внешними данными, а он на голову был выше любого из присутствовавших тут магов, сделали его неофициальным главой этого пёстрого сообщества чародеев и ведунов. Светловолосый, высокий, шумный, обожающий хорошую драку и весёлые застолья, молодой волхв быстро стал любимцем всего Бранибора. В начале, некоторые маги позволяли себе, снисходительно ему улыбаться. Но скоро им пришлось убедиться, что он не уступит никому не только на пиру и в сражении, но и по части волховских умений ему тоже нет равных.

Когда Даймир, Тейя и Бернобикс вошли во двор, звонкий голос Дыя звучал над нестройным гулом чародеев.

— Да нет же! Нет! Так мы ничего не добьёмся! Каждый из нас творит свои заклинания и призывает собственных богов. Мы получаем путаницу, а не единый удар!

— Наши маги тысячи лет служили духам воды и леса! Не хочешь же ты, что бы мы вдруг обратились бы к орочьим божествам!? — выступил худощавый эльфийский маг.

— Чем это тебе наши боги не угодили!? Они будут посильнее Остроухих. — возразил коренастый пожилой орк.

Вся нестройная толпа чародеев немедленно загомонила. Каждый, пытаясь перекричать, друг друга.

— Что, по-прежнему всё плохо? — Даймир обратился к стоящему в стороне Дыю!

— Ну почему же!? — невесело усмехнулся тот, — Сейчас они уже не переходят в рукопашную, а стараются убедить криком! А то раньше приходилось водой поливать, чтоб гром и молнии друг на друга не сыпали!

— Прости, владыка кривичей, — обратилась Тейя, — Но я так понимаю, дело не только в том, что каждый норовит превознести свою веру, да?

— Конечно! Как бы это тебе объяснить, красавица! У всех народов свои обряды, которые они используют, когда нужна помощь богов. Часто, для того, чтобы сделать одно и то же, волхвы разных народов могут использовать совершенно противоположные, силы! Например, чтобы призвать на землю дождь эльфы обращаются к стихиям реки, орки к духам гор, а уруктаны к магии огня!

— Надо же! Вода, камни и пламя! И всё даёт в результате дождь!

— Да, госпожа! Но это когда по отдельности, а если всё смешать… Вода потушит пламя, горы запрудят реку, а огонь расплавит камень!

— Так может найти, что-то такое, чего все маги добиваются с помощью одних и тех же сил? — предложил маленький тролль.

— Или подумать, как нам собрать волхвов так, чтобы Грендольфу пришлось иметь дело не с одним, сильным ударом, а со многими разными, пусть и более слабыми! — предложил Даймир, — Возьмём количеством! Пока Белый Маг займётся отражением этих уколов, наши воины разгромят врага в честном бою!

— Мы ищем ответ на оба варианта! — подтвердил Дый, — Но на всё надо время!

— А его-то как раз у нас может и не быть!

Даймир взобрался на деревянную колоду, поднявшись над толпой самозабвенно орущих чародеев.

— Тихо!

Спорящие один за другим замолкали, поворачиваясь к варну. Тишина повисла над двором.

— Братья мои! Ведуны и маги! Наш враг не дремлет! Уже сейчас его змеиные щупальцы плетут паутину зла и ненависти. Как бы хотелось ему воткнуть свои ядовитые зубы в наши сердца! Только вы! Только лишь вы можете дать воинам призрачный шанс отрубить эти змеиные головы. Думайте братья мои! Думайте, как усилить друг друга! Я ничего не понимаю в чародейских делах, но я знаю, если воин стоит не один, а рядом его поддерживает товарищ, врагам будет вдвойне сложнее до них добраться!

— Не думай вождь, что мы тут только ссоримся! Мы уже кое-чего добились! — вышел вперёд худощавый эльф.

— Да князь! — поддержал его коренастый орк, — Например шаманы орков и уруктанов могут помочь друг другу усилить удар грома!

— А волхвы антов и дулебов вместе увеличивают силу перуновых стрел! — вступил Дый.

— Эльфийские маги способны, соединив усилия вызвать потоп с небес, врагу на погибель!

— Ты не думай, что мы тут только шумим и спорим, — выступил вперёд пожилой уруктанец, — Мы спешим научиться друг у друга, чтобы скорее отомстить тем, кто поработил нашу землю!

— Ты князь Даймир, не сомневайся! — проговорил Дый, — Как настанет срок, мы все вместе покажем, чего стоит наша общая сила!

— Да! Зададим врагу! — волхвы, шаманы и маги закричали в едином порыве!

И словно в ответ на их крики из абсолютно ясного неба раздался раскат грома и на землю обрушился ливень! Весь Бранибор высыпал на улицы. Дождевые капли текли по лицам седых воинов и безусых юнцов, по насупленным оркам и весёлым троллям, по утонченным эльфам и огромным волькингам.

Даймир стоял под дождём, смотрел в ясное небо и улыбался открытой, счастливой, мальчишеской улыбкой. И словно в ответ на эту улыбку, как подтверждение дарованной богами надежды, зажглась в небе семицветная радуга.

Совет

В просторной горнице было не протолкнуться. Все предводители союзных отрядов Бранибора находились сейчас тут. Даймир Варн, как признанный глава, вел собрание.

— Вожди и воеводы! Князья, баны и бояре дулебов и антов! Вожаки волькингов, троллей и эльфов! Короли орков и уруктанов! Все мы собрались, здесь и сейчас, для того, чтобы найти ответ на один единственный вопрос: — Что нам делать дальше!? Мы уже накопили тут немалую силу. Отряды охочих людей от антов и дулебов продолжают приходить к нам. Орки, волькинги и тролли тоже представляют серьёзную силу. Восточные эльфы прислали немало воинов. Мы сумели отбить первый натиск врага! Мы создали и укрепили Бранибор, как ни один другой город на порубежье. Наши амбары ломятся от запасов, а в кладовых полно оружия. И вот теперь мы собрались тут, чтобы решить, что мы будем делать с этой силой!? Прошу вождей начать высказываться по очереди.

Даймир сел и тут же нестройным хором ему вторили голоса воевод.

— Надо вернуть Морон-Дор и Урук-тан! — закричал Берк предводитель орков.

— Пройдемся огнём по румским землям! — горячился Путша.

— Отомстим годарцам за Черные врата! — вторил ему Бравил.

— Ворвёмся в угодья врага волчьей стаей! — рычал Эро, — А то мои волчата начинают скучать в этом логове!

— Кто нас остановит, если мы придём в Морон-Дор? — звонко кричала Олеся, — Разве найдётся сила, которая сможет нас победить!? Что скажите Путша, Бравил!? Слабо вернуть Морон-Дор?

— Отобьём у годарцев земли орков! Мои варны уже бывали там! — горячился Путша.

— За то, там не было антов, потому Вам и надавали! — кричал Бравил.

— Безмозглый тупица!

— Что!? Щенок!

Ант и варн сцепились друг с другом! Остальные полезли их разнимать, и вскоре свара стала разрастаться!

— Тихо! Сядьте господа предводители! — хриплый бас Велемира перекрыл, голоса драчунов. — Не нам с вами мериться славой. Все мы тут видели и победы, и поражения! Сейчас нас волнует, не прошлое, а то куда мы направим наш удар в ближайшем будущем! Поэтому призываю каждого высказываться, а не спорить друг с другом! Узнав мнение всех, мы выберем приемлемый путь!

— Тогда давайте подумаем, какие у нас есть варианты! — предложил Бернобикс.

— Разослать разведывательные отряды во все края, а главную силу держать тут, пока не узнаем где основные войска Запада! — ответил Даймир.

— Но так мы можем просидеть тут всё лето! — заметила Олеся, — Моим торкетам нужна добыча, иначе я не смогу им платить!

— Румцы разбежались по своим норам, после того как мы им надавали у Бранибора! — поддержал её Путша.

— А горондольцам не до нас, они сидят за Туманными горами! — добавил Бравил.

— Так, тихо! — Велемир опять взял слово, — Второй вариант, это удар по Морон-дору!

— Да! Да! — голоса орков и урук-танцев смешались с одобрительными выкриками людей.

— А я бы пошёл, набегом на Рум! Проверили бы их на прочность, погуляли бы по их землям, а заодно и выяснили бы, где у них главные силы! А пойдём в Морон-дор, румские отряды смогут перекрыть нам выход малыми силами, а сами ударят на Бранибор! Морон-Дор может стать для нас ловушкой! А разорим Рум, их отрядам придётся уйти из захваченных земель, ведь надо будет защищать свои! — вновь выступил князь варнов.

— Это так, но земли Рума нам не знакомы, а в Морон-доре мы знаем все тропы! — вмешался Берк.

— А какие силы, будут стоять против нас в землях орков? — подала голос Тейя, — Бернобикс, что говорят твои разведчики?

Маленький тролль неспешно вышел вперед.

— Румцев там не так много. Несколько тысяч. И они рассеяны по всему плоскогорью. Есть горондольская пехота, это стражи Чёрных Врат, их сотен двадцать наберётся!

— А что сейчас с вратами? Когда мы уходили они были почти разрушены!

На мгновение в зале повисла тишина. Ужас страшного взрыва, погребшего под собой большую часть воинов обеих армий, а потом долгое бесконечное отступление на восток, предстали перед мыслями многих. Воспоминание вызвало и имя, страшное для Восточного союза!

— А где сейчас Грендольф?

Бернобикс снова взял слово.

— Белого Мага мы не видели. По слухам, он сидит где-то в горах, на границе Рума и Гор-Д’Ора! Дый мы сможем, что-то ему противопоставить?

Молодой волхв неуверенно поднялся с лавки.

— Трудно сказать, пока мы не попробовали, но кое-что мы сделать сможем!

— А Врата они восстановили! — опять взял слово маленький тролль, — Их придётся брать штурмом!

Даймир поднялся.

— Итак, у нас есть три варианта: Первый: — Все силы держать тут, высылая вперёд малые отряды! Второй: — Уйти в набег по румским землям! И третий: — Ударить на Морон-дор! Везде есть свои плюсы и минусы! Как верховный воевода союзников, я призываю каждого отдать свой голос за один из путей! Дый, волхвы и маги, попросите богов помочь нам сделать правильный выбор, и пусть Велемир начинает опрос!

Просторную горницу наполнила разноголосица чародеев, читающих заклинания! Орки, люди, эльфы, тролли призывали своих богов и просили у них мудрого совета!

Когда всё стихло, Велемир начал по одному называть имена предводителей, отмечая их решения! Один за другим воеводы озвучивали свой выбор! Через некоторое время голоса были подсчитаны! В полной тишине Даймир встал, отвесил поясной поклон и произнёс во весь голос!

— Что решил совет?

Вышедший вперед Велемир, так же поклонился в пояс, громко и отчетливо возвестил:

— Воевода и светлый князь! Совет приговорил: Веди нас на Морондор!

Все собравшиеся отозвались восторженными кличами: — Веди нас! Веди!

За дверями горницы, эхом понеслось по всему Бранибору: — Решили! Решили!

Погоня продолжается

Засада

Полноводная Горынь всё больше набирала силы. Берега, с обоих сторон, поднимались выше и выше, постепенно становясь двумя отвесными стенами. Быстрая стремнина несла плот на север. С того момента как на помощь спутникам пришел крылатый Симаргл прошло уже двое суток и за это время ничто не напоминало об идущей по следу опасности. Ни всадников в косматых шапках, ни шаманских барабанов, ни самих чародеев не было видно. И тем не менее ощущение тревоги не оставляло маленький отряд. Рассказ силуров о народе, погубившем их древнюю родину — людях богини Дану, — потряс молодого улича. Перед его мысленным взором, то и дело вставали картины кровавых штурмов, где бились воины Гламоргана с жестокими пришельцами. Он даже казалось, ощущал всю глубину отчаяния, охватывающую защитников стен, когда раз за разом, одолевая врага, воины оказывались бессильными перед магией жрецов темной Богини. Он представлял себе, как поглотил чародейский огонь целое прясло стены, вместе с её защитниками, и как перед полыхающим проломом встал со своими ближайшими соратниками король Лливелин, пытаясь дать время спастись немногим уцелевшим. И ещё, как весь израненный, седой воин оттолкнул от берега чёлн, в котором лежал, истекая кровью, Голт, сунув ему в руки два кулька с маленькими Кайели и Бертом, а сам вернулся и разделил участь своего короля. Бренн не спрашивал о том, как силур смог выжить. Только тот однажды признался, что, скрываясь в горах, с бессильной злобой наблюдал, как заселяют страну люди богини Дану. Как тут и там вспыхивают местные селения, и победители приносят кровавые жертвы своей повелительнице. За короткое время в королевстве не осталось никого кроме захватчиков. И только чудом Голт с малышами, смог выбраться, переплыв на небольшой лодке полноводный пролив.

С тех пор чародейский туман скрыл от других народов Гламорган, и лишь немногие смельчаки пытались туда проникнуть. Те же, кто возвращался, говорили про такие ужасы, что мало кто решался проверить их рассказы.

И вот теперь, какой-то колдун богини Дану шел по следу четырёх спутников! Почему? Может, кто-то нанял чародея погубить их отряд, и то, что в нём оказались силуры, всего лишь случайность, или же маг специально искал последних представителей побеждённого богиней Дану народа, и то, что с ними вместе был предводитель отряда антов, которого тоже пытаются погубить, всего лишь совпадение? Черту под этими сомнениями подвёл Берт:

— За нами это гонятся или за Бренном, какая нам разница? Сколько б, не было б причин нас погубить, а больше одного раза у них не получится!

Стремительные челны выскочили из-за утёса, наперерез плоту.

— Берт! К берегу правь!

Голт и Бренн изо всех сил налегли на вёсла, пытаясь успеть к противоположному берегу. Засвистели стрелы. Воины в мохнатых шапках гребли изо всех сил, стремясь первыми пересечь реку и перекрыть беглецам путь к спасению.

— Справа затон! — прокричала Кайели — Там можно подняться наверх!

Тяжелый плот, с трудом начал поворачивать. Вёсла гнулись и трещали в руках у гребцов. Силурка, схватив щит, прикрыла им Берта, который во весь рост стоял, налегая на рулевое весло. Стрелы пролетали, почти касаясь её черных волос, и Бренн с беспокойством оглядывался назад. Наконец, хотя показалось, будто прошла вечность, бревна плота заскребли по прибрежным камням. Резко крутанувшись, Голт выскочил на берег и натянул свой лук.

— Бегите наверх!

— Голт! — закричала силурка.

— Быстрее! — пробегавший Бренн, подхватил девушку, увлекая её за собой. Следом с мешком поклажи топал Берт. Звякнула тетива лука и словно в ответ ему закричал пронзённый стрелой гребец. Ближайший челн сбился с ритма, чуть потеряв ход, а спрятавшийся, за, прибитым течением к берегу, стволом огромной сосны, пожилой воин, уже по новой натянул тетиву. Ветви дерева надёжно скрывали его от врага. Ещё раз за разом, он пускал калёные дулебские стрелы, тела нескольких преследователей унесла река. Но расстояние между беглецами и их преследователями неумолимо сокращалось. Голт посмотрел на спутников, те карабкались по расщелине к верхушке обрыва. Им нужно было ещё преодолеть почти половину подъёма. Если они и успеют это сделать, то у него самого шансов не было. С отчаянием закусив губу, силур посмотрел на оставшиеся в колчане стрелы. Расстреляв последние остатки, воин сгорбился за стволом дерева и вытащил меч. Подталкивая вперёд Кайели, Бренн с отчаянием видел, как преследователи выпрыгивают из лодок на берег. И как в десяти метрах от них притаился их друг, поджидая врага.

— Уводи её! — крикнул Берт, на ходу срывая с плеча лук. Мешок с поклажей полетел вниз. Тренькнула тетива и ближайший из нападавших, залился кровью. Враги замедлили шаг, прикрывшись щитами. Ещё двое остались лежать на берегу. Но мохнатые шапки тоже взялись за луки. Вокруг засвистели стрелы и спрятавшийся за стволом, Голт, окончательно понял, что ему не удастся подняться наверх. Всё что он мог, это ринутся на врага с мечом и пока те будут заняты им, друзья успеют забраться на кручу. В это время силурка и Бренн перевалили через обрыв и тоже взялись за луки. «Они не уйдут и погибнут вместе со мной» — с отчаянием подумал старый воин. «Вот и пришла моя пора» Он распрямился, оглядел с любовной гордостью свой меч. И….

Вдруг с косогора чуть левее подъёма зазвенели луки. Самих стрелков не было видно, но их вмешательство оказалось фатальным для нападающих. Первый же залп выбил из строя десяток воинов. Преследователи заметались зажатые между невидимыми стрелками и четырьмя беглецами. Несколько из них бросились к лодкам, но не успели даже столкнуть их вводу как были настигнуты оперёнными стрелами. Двое с отчаяния рванулись к поваленной сосне, за которой скрывался Голт. Добравшись до неё, они напоролись прямо на его меч. Не дожидаясь новых врагов, силур со всех ног припустился к подъёму. Последние мохнатые шапки затихли, пронзенные, у самой кромки воды.

Когда кряхтя от усталости, он забрался на кручу, змеиные жала наконечников стрел уставились на него со всех сторон. Вокруг, ухмыляясь, стояли разномастно одетые воины. Причем, таких, он за свою долгую жизнь ещё не видел. Тут были и стройные парни в доспехах, явно с чужого плеча и коренастые мужички, в стёганных тегиляях и косматые бородачи в степных байданах.

Нежданные спасители забрали у силуров и Бренна всё оружие. Крепкие верёвки стянули беглецам за спинами руки.

— Кто вы и что делаете в наших владениях? — спросил широкоплечий воин в байдане. Он был явно предводителем этого отряда.

— Мы идём к дулебам. На нас напали и если бы не вы, нам пришлось бы туго! — выступил вперёд молодой улич, — Благодарю вас за это!

— Не спеши радоваться! — ухмыльнулся вожак, — Мы ещё не решили, что с вами делать! У нас не жалуют шпионов, с Запада они или с Востока — без разницы! А что мы больше всего любим, братья?

— Купцов из Солдайи! — захохотали разбойники.

— Точно! — подтвердил предводитель, — Так что даже не знаю, не прибить ли нам Вас, как тех косматых, что за вами охотились!? Хотя, девку вашу мы себе б и оставили!

— Точно! — обрадованно подтвердил очень упитанный мужичок в тегиляе.

— Вы ведь бродники? — задал вопрос Голт.

— А тебе, что за дело? — толстяк с неохотой оторвался от созерцания Кайели.

— Тогда ведите нас к Мордагайлу! У меня к нему послание от Даймира Варна — предводителя войск Востока!

— Что тебе надо от Горыныча? — засуетился вожак, — Он не любит, когда его беспокоят по пустякам! Так что лучше мы прибьём вас, как косматых и дело с концом.

— Да!? — рванулся вперёд Бренн — А что скажет Горыныч, когда узнает, что ты за него решил, получать ему весть от Даймира или нет?

— А как он это узнает? — зловеще зашептал бродник у самого уха анта.

— Ха, ха! — раздался громкий смех Кайели, — И ты уверен, что никто из твоих воинов не захочет стать главным, сдав тебя Мордагайлу?

— Сколько ночей после этого пройдёт, пока волк не явится за тобой ночью? — поддержал её Берт.

Разбойник оглядел свою ватагу. Не все выдержали испытующий взгляд. Кто-то стал нервно теребить тетиву лука, кто-то предпочёл отвернуться.

— Ну ладно, но не спешите радоваться, от Горыныча вам всё равно не уйти. Он любит карать, шпионов! А вот с девкой мы, пожалуй, тут позабавимся!

— Да! — поддержал толстяк в байдане! — Чур, я первый!

Пухлые руки схватили девушку за копну чёрных волос.

Силуры, попытавшиеся подняться, тут же были сбиты на землю.

— Стойте, Стойте! — Закричал Бренн, — Или вы почувствуете на себе гнев Мардагайла! Он вас всех поубивает, к чертям собачим!

— Это ещё почему? Мы же только попользуемся, а убивать не будем! — хохотнул предводитель.

— Да потому, что вы безмозглые идиоты. Неужели вы решили, что посланцы Восточного союза едут к главе бродников без даров? Уроды!

— А причём тут это?

— Да при том, что подарок — она! Горыныч с вас шкуру спустит, если тронете его собственность!

Толстяк и разбойники, окружавшие Кайели, замерли от неожиданности.

— Ты врёшь! — прохрипел главарь.

— Так рискни и проверь! — не унимался Бренн, — Сколько ты и твои ублюдки проживут после этого?

Размахнувшись, вожак со всей силы врезал связанному анту.

— Всё, оставьте её! Идём домой! Узнаю, что вы врёте, не поздоровится и тебе и этой сучке! — и, обернувшись к своим воинам, прокричал, — Ну что застыли? Шевелитесь!

Пленников связали одним канатом и погнали вслед за разбойной ватагой по узкой тропинке! Бредущая следом за антом силурка прошептала:

— Бренн, что теперь будет?

— Подожди, главное от этих уродов отвязались, а там что-нибудь придумаем! Не унывай!

— Спасибо.

Дорога петляла меж оврагов и скал. На ночь их связанными положили у края лагеря. Беглецы пытались развязать верёвки, но бродники знали своё дело, узлы не поддавались. Утром поход продолжился в том же порядке. Впереди разбойники, сзади пленники и охрана. Пару раз силуры пытались завести разговор с конвоирами, но те, не горели желанием поболтать. К исходу второго дня по рядам маленького каравана прокатилось радостное оживление.

— Что там? — спросила Кайели.

— Протолча, Протолчий брод — наш город. Ставка Горыныча.

Толстяк в байдане, сально осклабился, — Ну что красавица, готовься! Не понравишься нашему предводителю, попрошу тебя мне отдать! Со мной скучать не будешь!

Бренн вытянув ногу, сделал подсечку и разбойник, под дружный хохот, громыхая доспехами, полетел на дно оврага.

Бродники

Протолча или как её ещё называли, Протолчий брод, была неофициальной столицей вольных бродников.

Никто уже не помнит те времена, когда там, где берега Горыни сходятся так близко, что встречным караванам купцов едва удаётся протиснуться, не задев друг друга веслами, поселились первые бродники. Кем они были, дулебскими или антскими изгоями, беглецами из Горондора и Рума, или они пришли с южных гор, отделяющих вместе с Южным морем Лаконцкую империю от земель северян? Сейчас уже этого никто, не вспомнит.

Не остались в людской памяти и имена тех, кто придумал перевозить через протоку Протолчего брода купцов, получая за это деньги. Забыли и того, кто первым стал грабить на реке караваны.

Много воды утекло с тех пор. Слава и удаль бродников привлекали к себе искателей приключений, авантюристов и изгоев со всего света. Где ещё мог выжить изгнанный из рода? Куда было податься румскому кочевнику, навлёкшему на себя гнев боила? Если ты смел и удачлив, иди в Протолчу. Там ждёт тебя лихая и привольная разбойничья жизнь. И сложишь ты голову, либо грабя очередного купца на реке, либо получив нож под рёбра в пьяной кабацкой драке. Бродники с их лихой удалью давно бы владели всеми степями, от Горыни до моря и брали бы дань с Солдайи, если бы не водилось в Протолче много разных вожаков. Которые во главе своих ватаг резали друг дружку из-за обиды или жажды наживы, и кидали в хмельном угаре, шайки своих сторонников на всех без разбора.

Так было всегда, но до недавнего времени. Пока не объявился в здешних местах некий Мардагайл, пришедший сюда, откуда-то с южных гор. Никто и не заметил момента, когда вдруг все вожаки встали под его руку, а те, кто этого не сделал, сгинули или в бою, или вообще неизвестно где. Появился постепенно среди жителей Протолчи закон и порядок. Конечно закон их бродницкий, но нельзя стало резать друг дружку, стыдно оказалось воровать у товарищей, да и с купцов, выяснилось, сытнее и проще было брать деньги за безопасный проход по Горыни. И стали они всю добычу свозить в общий кош, а потом делить перед всеми и каждому по заслугам. Всё это сделалось, тогда, когда стал над Протолчей и бродниками головой Мардагайл, прозванный по названию реки Горынычем. Ходили по земле про него разные россказни. Будто летал он по ночам в виде змея крылатого, оглядывая свои владения или, что бегал он, превращаясь в серого волка и губил не покорных. Так это или нет, мы не знаем, но правил Горыныч крепко, так что начали ходить к нему с посольством послы от государей всех окрестных земель.

Сам град Протолча стоял на высоком треугольном мысу у обрывистого берега неподалёку от переправы. С двух сторон его защищала сама природа, а на востоке отделяли от степи высокие земляные валы.

Посреди города была обширная площадь, на которой стоял деревянный храм. Внешнюю стену его покрывала аккуратная изящная резьба, в виде затейливого орнамента. Святилище представляло собой рубленый сруб, с одним входом, и росшим в углу огромным дубом. Дерево было таким широким, что семь человек взявшись за руки, едва могли его обхватить. Высота же равнялась двадцати ростам взрослых мужчин. Среди ветвей этого гиганта была смотровая площадка, с которой высматривали бродники себе добычу.

Сюда в эту столицу удалой разбойничьей вольницы, пред светлые очи самого Горыныча и были приведены пленники.

Горыныч

Прошло два дня после пленения. Бренна, Берта и Голта всё это время не выпускали из тёмного поруба (17), в котором до них, судя по надписям, нацарапанным на дубовых бревнах, сидел не один десяток узников. Кайели с ними разлучили сразу и Бренн, молча меряющий шагами их вынужденное жилище, не находил себе места. Раз в день им приносил еду и воду безмолвный охранник. Наконец, тяжелый засов отворился, и внутрь вошли несколько человек. Пленников подняли и, подталкивая в спину копейными древками, повели по тёмным улицам Протолчи к приземистому, резному зданию в центре города.

В резиденции Мардагайла — Горыныча, а это как раз была она, шло шумное застолье. Их ввели в просторный, светлый зал, в котором пировала вся бродницкая верхушка.

— О! Смотрите, кто к нам пожаловал! — проговорил крепкий краснорожий толстяк, сидящий во главе стола.

— Ну, расскажите, кого к нам привел Леший?

— Мы послы к хозяину здешних мест Мордагайлу, без которого, как говорят, не один караван не пройдёт по Горыни! — Бренн с лёгким трепетом выдержал тяжелый взгляд предводителя бродников.

— Со словом мы к тебе, Батька, от вождей антских и дулебских отрядов, воюющих на западе! — поддержал Голт.

За два дня проведённых в порубе, пленники договорились, кто и что будет говорить.

— Спасибо тебе и твоим воинам! Без них нам не отбиться было! — вставил своё молодой силур.

— Со словом? — хмельные возгласы стихли в зале, — Ну, давай своё слово! Я Мардагайл Горыныч, гроза Горыни, атаман и хозяин Протолчи! Говори!

— Привет тебе и всем храбрым бродникам! — начал Бренн, — Слава о вашей удали гремит по окрестным странам, от Заката, до Восхода. Как без таких молодцов в набег идти по румским землям? Собирается большая сила близ озера Таны, многие народы прислали туда своих храбрецов. Дулебы, Анты, Эльфы, Орки, Волькинги и даже трусоватые, но жадные до добычи торкеты рвутся в поход! Неужто такое дело пройдет стороной, от воинов Протолчи и их предводителя!? Князь Даймир, шлёт поклон тебе Горыныч и зовёт всех вас пройтись огнём и саблями по румским кочевьям, чтобы по-братски разделить добычу и славу!

По залу прошел одобрительный гомон.

— Всё? — мощным низким рыком выдохнул Мардагайл?

Бренн, запнулся, а потом, со всего маху, выложил,

— Почти, Батька! С нами спутница была, сестра она нам! Вели Батька её выпустить и нас из поруба тоже! Побоялись мы воеводу твоего, он видно до баб охочь очень, ну чтоб чего не вышло, мы и соврали, будто сестра тебе подарок! Прости батька и выпусти её и нас!

— Это точно! — выговорил воин, что в первый их день в Протолче представился Савуром Могилой,

— Лешему только дай волю ни одной юбки не пропустит!

— Ага! Он такой! — одобрительно закивали за столами.

— Тихо! — рявкнул Горыныч, — Так значит вы, со лжой ко мне пришли и меня же ещё и за собой в поход зовёте?

— Ты прости, тагавор! — Голт вышел вперед, — Одна у нас надежда тогда была, сестру уберечь. Все знают, что Горыныч всегда ложь от правды отличит и по справедливости рассудит. Только на то и надеемся!

Мардагайл одобрительно, одними уголками глаз улыбнулся силуру!

— Ладно, как быть и что делать после решим! А сейчас Вы мои гости, садитесь за стол, ешьте, пейте! Ни о чем не думайте. Завтра день будет!

Пленникам отвели место за одним из столов. На протяжении всего пира их кубки не пустовали, а сам Мардагайл пару раз поднимал тосты за их здоровье.

Пир шел своим чередом, а у молодого анта, на душе скребли тревожные кошки. Кайели они так и не увидели, что с ней не ясно, свободу себе тоже не вернули.

Наутро Бренн проснулся с больной головой в просторной горнице. Рядом с ним, примостившись на краешек кровати, сидела черноволосая девушка с длинной косой и огромными глазами!

— Доброе утро! — промолвила она.

— Доброе! — отозвался, ещё не пришедший в себя ант.

— Пора просыпаться! — прощебетало милое создание, — Наш хозяин Мардагайл Горыныч повелел мне о вас позаботиться!

Набег

Поход

Давыд впервые сидел за веслом большого струга (18), ему раньше конечно не раз доводилось грести, но это всё были обычные маленькие рыбачьи лодки. Их ладья скользила по водной глади Великого озера, которое румцы называют Долгим. Восемнадцать вёсел дружно опускались с обоих бортов. Юноша изо всех сил старался не сбиться с темпа. Время от времени, поднимая залитые потом глаза, он видел, как совсем рядом с ними скользят по воде такие же струги, с воинами из Любши, Ретры и Старграда. Дулебская земля поднялась в ответный набег на западные города и веси. Через какое-то время спина начала отваливаться, но молодой воин изо всех сил старался не проявить слабости. Сотник Шалай стоял на корме глядя из-под руки куда-то вперёд. Там начиналась болотистая дельта реки Бегущей, где в лабиринте островков и проток лежали развалины Озерного городища — цели их сегодняшнего перехода. Руины они нашли уже ближе к вечеру. На сухом берегу горело множество костров, сотни воинов слонялись без дела, нежась под ласковыми лучами заходящего солнца. Как причаливали и располагались у костра на ночь, Давыд помнил смутно. Кто-то пихнул ему в руки миску с горячей ароматной кашей.

На рассвете боевые лодьи дулебов снова стали выгребать один, за другим, выходя на стремнину Бегущей реки. Ожидая своей смены у весла, Давыд разглядывал проплывающие мимо руины.

— Тут когда-то был большой торговый город. — поделился Шалай, — Его разрушили в одной из последних войн. Мой отец рассказывал, что люди Запада осадили и сожгли его. Огонь был такой, что боевые струги, с воинами, шедшими на помощь, не смогли причалить к берегу.

— Драконье пламя! — отозвался пожилой дружинник.

— Драконье пламя! — подтвердил сотник.

— Что это значит, Драконье пламя? — задал вопрос Давыд.

— Говорят, что без колдовства тут не обошлось! — отозвался сидящий рядом старградец, — Огонь был такой, что плавились камни, а пламя ревело так, что у бывалых воинов сжимались сердца!

— Да! — кивнул Шалай, — С тех пор стали говорить, что город сжег огонь дракона, разбуженного горондольцами.

— А на самом деле? — не унимался Давыд.

— Никто не знает, — ответил сотник, — Выживших не осталось.

Мимо проплывали остатки каких-то строений, нагромождения камней и руин, а над всем этим возвышался кирпичный столб, похожий на огромную оплавленную свечу!

— Что это? — воскликнул молодой воин.

— Ратуша! Говорят, что, когда от огня стал плавиться камень, в ней прятались жители города, потёкшие стены залили окна и двери, навсегда замуровав несчастных внутри. В особые дни, если приложить ухо к оплавленному камню и сейчас можно услышать их стоны.

На передних стругах затянули песню. Над стремительной рекой, над привольным раздольем прибрежных лесов полилась разудалая боевая песнь дулебских воинов.

                                  * * *

Первое столкновение с кочевниками произошло неожиданно. Ранним утром на очередном привале, когда все воины ещё спали, воздух наполнил пронзительный свист летящих стрел. Перемахнув через невысокий кустарник, в лагерь ворвались румские всадники на быстроногих скакунах. Конная масса пронеслась, огрызаясь во все стороны смертоносными стрелами. Давыда за шкирку втащил в круг дулебов сотник Шалай. Прижавшись к спасительному борту, вытащенного на берег, струга, прикрывшись щитами, бывалые воины огрызались залпами сулиц. Всё закончилось так же внезапно, как и началось, румцы ушли в степь, отстреливаясь по-булгарски, развернувшись в седле всем телом и стреляя назад с изумительной точностью. Итог, восемь дулебов погибло, и несколько десятков получили ранения, в лагере нашли семерых убитых кочевников.

— Видно их совсем немного было! — предположил Шалай, — А то бы нам несдобровать.

После этого случая шли по реке одетыми в доспехи и выставляя на ночь тройные дозоры. Румцы больше не показывались, пока в один из дней, за крутым поворотом, воины не увидели, перегородившее всю реку, скопище лодок и брёвен. Челны были заполнены лучниками, а на берегу стояли сотни конных румцев готовых к сражению.

Давыд в этот раз опять сидел на весле и не мог видеть, как первые струги с дулебскими воинами, врезавшись крутыми носами в прибрежный песок, высаживали на узкую полоску земли отряды храбрецов. Они тут же сбивались в плотные группы и, прикрываясь со всех сторон щитами, шли навстречу кочевникам. Струг Шалая и еще несколько других, не обращая внимания на происходящее, выгребли к самому краю косы туда, где к прибрежным деревьям были привязаны лодки, составляющие основание плавучей преграды. Как только нос ладьи зашуршал по речному песку, юный воин втянул внутрь весло и, поправляя шлем, устремился вдогонку за сотником. Тот уже вёл своих людей к вражеским лучникам, засевшим за преградой. Вместе со всеми, Давыд включился в яростную рубку. Какое-то время казалось, что дулебов сбросят обратно в реку, но отчаянное упорство Шалая и его воинов, пересилило обороняющихся. Оставшиеся враги отступили, карабкаясь по нагромождению лодок и брёвен. Победители их не преследовали, размеренные удары топоров разрубили скрепляющие плавучее препятствие веревки, и стремительное течение доделало их работу, относя заграждение к другому берегу. Отбиваясь от наседавшей со всех сторон конницы, дулебы отступили к лодьям, снова выгребая на ставшую свободной стремнину Бегущей.

С этих пор, «идущих водой», как говорили в Озёрном краю, воинов, по берегу сопровождала румская конница.

После нескольких ночёвок на реке, флотилия должна была подойти к большому укреплённому городу.

— Это Альтбар, древняя столица Рума! — сообщил сидящий рядом воин, — Говорят, там родился нынешний король Эомер.

— Сейчас это главный город Иствольда, княжества Рума которым правит Копан-Боил Тэнгель! — добавил Шалай, — Думаю, тут соберутся все воины с окрестных степей!

— Да, похоже, будет славная битва! — подтвердил пожилой старградец.

— Мы не можем его обойти? — поинтересовался Давыд.

— Что, парень, боязно!? — хохотнул сосед.

— Нет! — серьёзно отрезал Шалай, — Это центр Рума самый близкий к нашим землям. Сюда мы и шли!

— А те румцы, что приходили к нам, тоже отсюда? — не унимался юноша.

— Многие точно местные. — подтвердил сотник.

— Тогда мне нужно в город!

— Во, как! — опять хохотнул сосед, — А ты прыткий! Войти туда будет непросто! Что скажешь сотник?

— Не просто! — согласился Шалай, — Скорее всего нас встретят в поле и если мы пробьёмся к городу, они отойдут в степь и будут бить нам в спину, пока мы штурмуем стены!

— Надо не дать им отступить! — задумчиво проговорил Давыд.

— О, парень, попробуй, удержи решетом воду! Чтобы окружить степную конницу нас должно быть гораздо больше!

— Надо что-то придумать! — настаивал юноша.

— Думай! — согласился сотник, — В конце-то концов, это ведь ты помог избавиться от румцев под стенами Любши!

— Шалай, а ты бывал в Альтбаре?

— Нет, а вот Путята там был, да? — обратился он к седому воину, — Расскажи нам о городе и окрестностях.

Старградец охотно отдал весло сменщику и присоединился к беседе.

— Ну что сказать? Альтбар — город большой, гораздо больше Любши. Состоит он из двух частей, это как у нас кремник и посад! Посад окружен глинобитными стенами с четырьмя воротами, а вот в главную крепость, сделанную из белого камня въезд только один, но, правда она и сама маленькая типа наших острогов на Горыни. Там внутри живет сам копан-боил Тэнгель с ближайшими нукерами. Вне посада находится пристань с торгом, в неё каждый день приходит множество кораблей с товаром, заводь отделена от реки широкой косой вытянутой вдоль течения Бегущей.

— Ну и как нам её взять? — озадачился Шалай, — Где, по-твоему, нам стоит высадиться и где они нас встретят?

— Когда мы с князем Само ходили сюда, то лагерь мы ставили, не доходя до города пару десятков перестрелов. Слева у нас была река, а по правую руку шла наша конница. Копан, тогда жутко перетрусил и запросил мира! — довольно отозвался Путята, — Но нас в тот раз было значительно больше.

— А коса большая? — поинтересовался Давыд.

Битва на Альтбарской косе

Струги дулебов подходили к Альтбару на закате. В городе тревожно ревели сурны, эхом им отвечали со стороны стоящего под стенами румского войска. Насколько хватало взгляда, пространство вокруг заполняли шатры степняков. Кочевники думали, что их враги, как и в прошлые набеги, сначала раскинут лагерь вдали от стен. Так что появление дулебов у города перед самым закатом, вызвало немалый переполох в стане врага. Воины метались среди палаток спешно, натягивая доспехи. С прибрежных лугов возвращали табуны боевых коней. Если бы сейчас струги одновременно выплеснули отряды ратников прямо на берег, скорее всего, огромное войско в панике побежало бы в степь. Но, слажено работая вёслами хищные, притянутые к самой воде, боевые корабли Лесной страны прошли мимо царящей в стане врага неразберихи. Когда последний челн скрылся за косой, среди румцев паника сменилась радостным недоумением.

— Они испугались! Увидели великое войско и решили пройти мимо, не испытывая судьбу! Завтра мы их догоним!

Только-что метавшиеся в панике воины, готовы были прямо сейчас мчаться в погоню «за трусливыми дорвинийцами», так в Руме называли жителей Дулебского союза.

Радостный гвалт и похвальба стояли над станом. Солнце садилось за пологими холмами. Огненные стрелы прочертили дымными следами темнеющее небо. Первые робкие язычки пламени несмело попытались зацепиться за деревянную пристань, палубы кораблей и наваленные тюки с товаром. Второй и третий залп вывел румцев из оцепенения. На гребень косы выходили стройные ряды, ощетинившейся копьями, дулебской пехоты. Снова в стане степняков чуть было не началась паника! Но со стороны города уже скакали нукеры личной гвардии копан-боил Тэнгеля. Огненные стрелы грозили уничтожить весь торг со складами и товарами, многие из которых принадлежали копану, лично. Степные воины быстро оправились от замешательства. Конные сотни устремились вперед, чтобы сбросить в реку нахальных пришельцев. Коса хоть и была довольно большой, но шеренги дулебов перегородили её в самом узком месте. Летящая конница с грохотом обрушилась на пехоту, строй которой дрогнул, прогнулся чуть вспятив назад, но выдержал удар и деловито принялся резать зажатых на небольшом клочке земли и потерявших свою ударную силу всадников. Передние ряды степняков, стремившихся выйти из боя, теснились задними, еще не разобравшимися в чем дело и рвущимися навстречу врагу. Свет от пламени, охватившего пылающий торг, освещал место ужасающей давки. Новые струги с дулебскими воинами, проскочив в обратном направлении мимо идущей схватки, высадились в тылу у застрявшей на косе конницы, закупорив степнякам выход в степь. Далее была ужасающая резня. Давыд, гордый тем, что его план битвы приняли старшины похода, бился в той группе, что высадилась последней у самого основания. Несколько лодок вынесли на руках на сушу, превратив в маленькие крепости. Скоро вся битва сосредоточилась на том, возьмут ли румцы эти импровизированные остроги (19) и тем самым пробьют себе дорогу в степь или так и погибнут, зажатые меньшим по численности войском на узкой полоске суши. Бой длился всю ночь и закончился, лишь тогда, когда оглушенный, отупевший и вконец измотанный Давыд обнаружил перед собой не румцев, а таких же смертельно уставших, с ног до головы забрызганных своей и чужой кровью, дулебских пехотинцев. Небольшая часть врага, всё же вырвалась из западни. Нукеры копан-боила силой прорвались обратно в город, а горсть простых воинов спаслась вплавь. Но огромные завалы трупов говорили о том, что в Иствольде больше не осталось армии способной помешать восточным отрядам, штурмовать стены.

С высоты Альтбарской башни на всё это побоище взирал, кусая губы копан-боил Тэнгель, правитель Иствольда и Альтбара.

Дулебские дружины деловито обкладывали город, готовясь к его осаде. Давыд, деревянно улыбаясь, получал шлепки и тычки от усталых воинов, в качестве поздравления за хитроумно придуманный план битвы. Появившийся весёлый и бодрый, как будто и не побывавший, в самой гуще сражения, Шалай, спас юношу от всеобщего внимания. После сотник помог разжать пальцы молодого воина, намертво сведённые на рукояти сабли. Байдану снять так и не удалось, тело распухло от многочисленных копейных ударов, немного помучавшись, Давыд плюнул и в полудрёме привалился к пологу оставшегося без степного хозяина шатра.

— Поспи! — сказал Шалай откуда-то издалека, — Дозоры выставлены, сегодня на штурм не пойдём.

— Шалай! — перебил Давыд, — Что Путята скажет, не верил, ан нет — получилось!?

— Ничего не скажет, его румец зарубил. Спи, завтра день тяжелый будет! — ответил сотник.

Давыд сидел, отупевшим взглядом уставясь в небо, по лицу его текли слёзы, а мысли почему-то улетали к той ночи, когда он в первый и последний раз обнимал Улу.

Весть о битве на Альтбарской косе разнеслась по восточным и западным землям. Получили её и короли Горондола и Рума. Быстрее степного пожара она распространилась среди их войска, вызывая беспокойство у простых и знатных воинов, оставивших свои семьи и имущество без всякой защиты, ради похода в Восточные земли.

                                  * * *

Дружина Шалая стояла напротив восточных ворот. Давыд, оглядываясь по сторонам, мысленно благодарил богов за то, что ему не придётся лезть по шатким, наспех сколоченным, штурмовым лестницам на эти высокие стены. Их место сегодня было у тяжелого тарана. Держась рядом с подвешенным на крепкие цепи стволом огромного дерева, юноша с нетерпением ожидал сигнала к атаке.

— Терпеть не могу ждать! — словно откликнулся на его мысли сотник, — Как пойдём, держитесь навеса и не зевайте!

Где-то вдали загремели походные барабаны, тысячи глоток выдохнув, одновременно устремились к городу. Тяжелый таран, или порок (20) как его называли в Лесной стране, задерживал движение воинов и первый залп со стен, достался несущим штурмовые лестницы. Упираясь в деревянные катки изо всех сил, Давыд вместе со своей сотней медленно продвигался к воротам. Чем ближе была заветная цель, тем большее количество стрел вонзались в навес над их головами. Наконец тяжелое жало тарана упёрлась в окованную створку.

— Отводи! — скомандовал Шалай, дружными усилиями бревно качнулось, отходя от стены.

Бух! Гулкий удар разнёсся по окрестностям. Удивительно, но работа с тараном для Давыда казалась очень схожей с ворочанием тяжелого весла на струге. Так же как там, ты ничего не видишь вокруг, кроме спин своих товарищей и так же как там, тебя начинает выматывать тяжелая однообразная монотонность движений. Повсюду кипело сражение, но для сотни Шалая его не существовало, только — Бух, и Бух, ещё Бух, дружно Бух! Пробив крепкий навес, камень, сброшенный со стены, придавил стоящих рядом воинов.

— Смена! — истошно проорал сотник, и на место убитых тут же встали новые.

Бух, Бух, Бух. Солёный пот заливал лицо. Вот показалось, что звук ударов вдруг чуть изменился. Он перестал быть таким глухим и гулким. Стрела, пробив навес, вонзилась в сантиметре от руки. Отпрянув от неожиданности, Давыд получил тычок от стоящего рядом воина.

— Не сбивай ритм! — рявкнул он, — Навались, они поддаются!

К звуку ударов отчетливо уже примешивался скрип и треск ломающейся древесины.

Вокруг кипело сражение, карабкающиеся по лестницам воины взбирались на стены, кто-то летел вниз пронзённый стрелой, кого-то сбрасывали, отчаянно защищавшиеся горожане. Но всё большее число нападавших, закреплялись на стенах Альтбара.

С истошным скрипом створка ворот разломилась на две половинки.

— Вперёд! — скомандовал сотник.

Снова прозевав момент, Давыд устремился вдогонку за врывающимися, в пролом, воинами. Внутри шло сражение, воротная стража отчаянно пыталась преградить путь нападавшим. В тесноте двора молча, резались сотни мужчин. Постепенно штурмующие одолели защитников, и дулебы ворвались в узенькие улочки города. Молодой воин старался не отставать от Шалая. Чем дальше нападавшие углублялись в лабиринт улиц, тем сильнее нарастало сопротивление. Со всех сторон, с крыш, чердаков, из-за заборов и окон, в них летели камни, горшки, стрелы, лился кипяток. В конце концов, продвижение сотни застопорилось. Слышно было, как идёт битва на соседних улицах, как такие же воины Восточного союза пробиваются к центру города.

Прикрываясь щитом, к Давыду пробрался Шалай.

— Бери десяток Митяя, ему голову черепицей проломили, и займи дом справа от нас. Сделай так, чтобы ни одна тварь по нам сверху не стреляла! Понял?

— Я? — опешил юноша, — Понял, сделаю!

Проломив шаткий штакетник Давыд, во главе своего десятка, ворвался во внутренний двор соседнего дома. Несколько вооруженных мужчин, попытавшиеся было преградить им дорогу, легли с прорубленными головами. Выбравшись на плоскую крышу, десяток лучников накрыл своими стрелами притаившихся за соседним забором вражеских воинов, готовых ударить по вновь двинувшейся вперед сотне. Дальнейшее движение напоминало игру в скакалки. Сотня подходила к очередному дому, в него врывался десяток Давыда, уничтожая там всякое сопротивление, занимал крышу и сверху поддерживал огнём двинувшихся дальше товарищей. Затем всё повторялось снова.

В очередной дом они прорвались, спрыгнув с соседнего забора. Несколько вооруженных горожан пригвождённых к земле дулебскими стрелами дергались в предсмертной агонии. Войдя в дверь дома, юноша едва увернулся от летящего в лицо лезвия. Махнув наугад саблей, он почувствовал, как та вонзилась в живую плоть. Внутри на полу корчилась пожилая женщина, сжимающая в слабеющей руке кухонный нож. Шаг вперед и вошедший следом за ним воин рухнул на бок, заливая всё вокруг фонтаном крови, бьющим из пробитого стрелой горла. Прикрывшись щитом, Давыд бросился во вторую комнату, где подросток трясущимися от страха руками пытался в очередной раз натянуть тетиву охотничьего лука. Стрела прошла на волосок от лица. Следующим движением дареная булгарская сабля смахнула с тоненькой шейки юную румскую голову. Звякнула перерубленная тетива. С боку колыхнулась навстречу дулебу занавеска. Ворвавшаяся в комнату девушка практически сама нарвалась на сверкающую в руке юноши сталь. Её роскошные черные волосы откинулись назад, когда она, тоненько охнув, завалилась на глинобитный пол лачуги, с разрубленным животом.