Бесплатный фрагмент - Испытание рассказом, №10 / 2019

Испытание рассказом, №10/2019

Пародия на конкурс БС-10 клуба начинающих авторов «Бумажный слон», написанная по мотивам рассказов участников современным писателем Владом Костроминым под общей эгидой журнала «Испытание рассказом».

Книга публикуется в авторской орфографии и пунктуации.

Вступительное слово от Игоря Евгеньевича Хотеева

Бродя в просторах интернета, наткнулся на рассказ «Попутчик» Влада Костромина (Яндекс Дзен). И вспомнил, что обещал написать несколько своих мыслей об его творчестве. Раз такая оказия, да и рассказ незнакомый, прочитал, ну и сразу обсудим.

Основа творчества Костромина это реализм, переплетенный с автобиографичностью автора. В реализм мощной струей входит политика и различные масштабно-государственные мероприятия, вернее входит мощное их осатиривание и всяческое осмеяние. Ну, а так как не принято отождествлять автора и его героев, то и автобиографические моменты приправлены изрядной долей выдумки, фантазии (порой безудержной), фантастики, мистики и ужасами. Такой коктейль выдает в авторе представителя поколения девяностых, хотя может я и не прав.

Все перечисленное, характеристики сюжета и повествования, очень ярко отражено в романе «Змеиный узел» и с несколько большим уклоном в боевик, в продолжении «Кукушкины слезки».

Хочется отметить отдельной строкой, работоспособность и производительность автора. Я знаю его по литературному клубу «Бумажный Слон», но Влад неустанно трудится на нескольких сайтах и постоянно участвует в различных конкурсах. Помимо писательской деятельности, он еще зарекомендовал себя и как критик-комментатор. На БС есть рубрика «Сковородка критиков», так вот, он не пропустил ни одной работы на ней без комментариев, на протяжении более чем двух лет. За что и был отмечен как «Критик года 2018». А за критические комментарии к работам НФ 2018, был награжден грамотой и памятным знаком/сувениром. Собственно, в результате прочтения и разбора работ на НФ 2018, появился футуристический, сюрреалистический, постпостмодернистский роман «700 Граней». Героями которого становились, в разных главах, как участники конкурса/авторы работ, так и герои конкурсных рассказов. Не смотря на клубность романа, прочитать его могут все желающие. Я вот не читал конкурсные работы, но роман прочел и мне было интересно, захватывающе, интригующе. И это относится к большинству работ Влада Костромина.

Мыслями делился: Игорь Евгеньевич.

22 оттенка черного

Небольшая пародия на конкурс БС-10, проводившийся клубом «Бумажный слон»

22 оттенка черного (первая серия) — Не думай о черном человеке

Давным-давно, в одной далекой галактике… Что это я? Не так все было. Реутово, наши дни. Бывший следователь, а ныне преуспевающий опер Олег приезжает в ведомственный санаторий МВД лечиться от психического расстройства, преследующего его с тех пор, когда он, будучи следователем, играя черными фигурами в черной комнате, проиграл шахматную партию серийному убийце, при этом, не заметив черную кошку, сбившую ладью. Помимо этого он сослепу перепутал фотографии жертв и замучил с помощью доставшегося от прадеда будильника невиновного белобрысого паренька. Пареньком больше, пареньком меньше — главное чтобы будильник звенел. А вот за шахматы было реально обидно.

Олег сидел и с кислым лицом потомственного торговца лимонами кисло хлебал кислые щи — в МВД урезали расходы на социальные нужды. А в тюрьме сейчас ужин — макароны дают, — подумал он и суеверно постучал по грубо сколоченному деревянному столу. Внезапно перед ним явилась тень (Шекспир в гробу перевернулся).

— Ты, падла, — сказала тень, — Семью бросил, а сам сидишь тут, детей Поволжья изображаешь.

— Отвянь, — вяло ответил Олег и незаметно плеснул в кислый компот кислого пива.

— Смотри, семейная жизнь — это не невиновных под вышку подводить, — погрозила невесомым кулаком тень.

— Отстань, тебя нет, — ответил Олег. — Иваныч мне точно про вас объяснил. Вы от совести бываете, а у нас, оперов, совести нет. Изыди!

— Как это меня нет? — нагло уставилась на него тень и в доказательство, засунув указательный палец в стакан, помешала компот. — Видишь, я есть!

— Нет тебя, — стараясь не смотреть в стакан, в котором компот закручивался против часовой стрелки, не сдавался опер.

— «О, Господи, только бы не совесть проснулась!» — подумал про себя Олег. — «Мне совесть никак нельзя, у меня повышение наклевывается!»

— Давай пари, а? — не отставала тень.

— Может в шахматишки? — с надеждой поправил очки Олег, пытаясь взять себя в руки.

— Главное отвлечь, а потом фигурами по морде насую и в СИЗО закрою, — облизнулся он про себя.

— Ты же кроме очка не во что играть не умеешь, — ехидно захихикала тень.

— Откуда ты знаешь это? Кто ты? — вскочил Олег, роняя очки.

— Товарищ майор, вы бы не шумели. У нас тут уважаемое заведение, — сказала выглянувшая в зал похмельная повариха.

— Где он?

— Кто?

— Этот черный?

— Пить надо меньше!

— Сама коза! — ответил Олег и вдруг его осенило.

Мать же с козой совсем одни. А вдруг? Он кинулся выписываться из санатория и на такси поехал в Москву.

В это время мать Олега, которую привез в центр города на «Ладе-Калине» цвета козьего молока брат Олега Алексей, обходила рынок и собирала дань. Собрав положенное, мимоходом прихватив бутыль со скипидаром для своей любимой козы, она ввалилась в такси и потребовала:

— Поехали к «Рыбкиному раю». Они недавно открылись, у них еще крыши нет.

— Слюшай, восемдесят рюблей давай, да, — потребовал трудовой мигрант, сидевший за рулем.

— Вот же мелкая национальность, — ругнулась старуха, которую трудная жизнь и сын — матерый опер из столичного главка, приучили действовать круто, — Сначала довези, а потом расплатимся.

Она незаметно достала телефон и набрала Алексея.

— Леха, поезжай к «Рыбкиному раю», тут у нас таксист дикий попался.

— Понял, как подъеду, так позвоню.

Они доехали до магазина.

— Восемдесят рюблей, пожалюйста, давай.

— А зачем тебе? — тянула время коварная старуха, поудобнее перехватывая пакет с бутылкой дегтя.

— Керосинка покупать буду, — засмущался таксист.

Мобильник бабки заиграл «Комбат батяня, батяня комбат».

— Смотри, ГАИшник, — ткнула она пальцем в сторону лобового стекла.

— Гиде? — клюнул наивный мигрант. — Зачем ГАИшник, слющай?

— В Караганде! — с этими словами она обрушила на голову несчастного бутыль со скипидаром. — Ты мне еще за Севастополь ответишь, гнида приезжая!

Подбежавший Алексей открыл дверцу, выволок оглушенного таксиста и начал пинать ногами.

— Нечего к нам ездить, — приговаривал он. — Реутово для русских!

— Пущай живет, — разрешила старуха, выбираясь из машины. — Машину мы забираем в оплату разбитой бутыли. Лех, отгони тачку на стоянку. Будем козу на случку в ней возить.

Вновь зазвонил мобильник.

— Олег, ты? Ты же в санатории? Что значит, ехать в Москву? Какие черные люди? У тебя опять «белка»? Ладно, я приеду, не ори как беременная истеричка.

— Лексей, надо до столицы доехать. Братец твой опять не в себе.

Они приезжают в Москву.

— Мать, я купил тебе квартиру в соседнем подъезде, — ошарашивает с ходу Олег. — Поживешь у нас.

— А как же коза? А рынок?

— Рынки и тут крышевать можно, а за козой Леха присмотрит. Да, Леха?

— Оно мне надо?

— Рынок под себя возьмешь, — подсластила пилюлю старуха, — Но ежели с козой что случится, то сам козлом станешь!

Олег тем временем в панике начинает бухать, спьяну пытается даже покончить с собой, но из-за слабого зрения стреляет мимо. Протрезвев, говорит жене:

— Поехали на Кипр, «потагилим».

— А как дети? Я их с твоей сумасшедшей мамой не оставлю. Она их либо до тюрьмы доведет, либо изнасилует.

— Что за дикость? — даже протрезвел Олег.

— Андрей Алахов в «Иногда лучше молчать» постоянно об этом предупреждает.

— Спасения нет от этой педоты, надо бы на телевидение наведаться как-нибудь, — плюнул Олег. — Хорошо, детей возьмем. Пущай привыкают киприотов строить. А то дед воевал, а они в интернете сидят.

— Будильник не забудь, — кричит вслед старуха. — Кипрят потроллишь.

Олег с женой, детьми, будильником и случайно прихваченным мобильником матери летит на Кипр. Старуха пытается подмять под себя рынок, но чеченская диаспора нанимает таксиста, ограбленного старухой. Он стреляет с лестницы соседнего дома из чудом попавшей в Россию старой винтовки М16, украденной на съемках фильма «Рембо-4». Помощник Олега Игорек, тайно влюбленный в козу матери шефа, звонит шефу, чтобы предупредить, что бабка наехала не на тех, коза осиротела и за Олегом начата охота. Но Олег с громким криком: «Тагил!» громит бассейн при отеле и не слышит звонков мобильного телефона, забытого в номере.

В номер входит черный уборщик, аккуратно сбрасывает звонок.

— Гуталин, у русских должен быть гуталин, — шепчет он и начинает обыскивать номер. — Можно намазаться гуталином и прятаться под кровати, пугая богатых старух, верящих в домовых.

Конец первой серии.

22 оттенка черного (вторая серия) — Куплю волосы

— В желтой, жаркой Африке, в центральной ее части…

— Какая Африка? Кипр это не Африка!

— Зато в Африке черные люди!

— Заткнись, а то галоперидола дождешься!

— Керосином его, керосином!

— Замолчите все! Я буду говорить. Итак, Кипр, отель, номер пьяного буйного опера.

По номеру методично шарится уборщик. Видно, что он владеет искусством обыска, осматривая номер в строгой последовательности.

— Проклятый perestroika, — вздыхает он, — Оставил без гуталина весь мир.

Уборщик натыкается на паспорт Олега. Кладет его в карман. Теперь он знает, что надо делать. Покидает номер и по паспорту Олега летит в Минск.

— Олег Мундак? — недоверчиво спрашивает белорусский пограничник на контроле, сверяя черную физиономию с цветным фото в загранпаспорте.

— Я, — кивает головой уборщик, — я есть Ольег Мун, дак. Дак, дак, как утька.

— Во чудила московский, совсем допился, аж почернел весь, — говорит пограничник коллеге.

— Да все они там, в Москве, либо наркоманы либо сумасшедшие, — недовольно отзывается тот.

— Проходите, — кивает пограничник лже-Олегу.

Пробравшись на жд вокзал, в тупике лже-Олег ворует желтую жилетку. Вообще-то она оранжевая, но он дальтоник, поэтому считает ее желтой. Для маскировки вымазавшись в мазуте (заодно подчернив фото в паспорте), цепляется к составу цистерн, которые едут в Россию за нефтью. В пути к нему подсаживаются два бомжа-албанца, уговаривающие сообразить на троих. Пьяный экс-уборщик, пойдя справить малую нужду, сваливается с состава в районе Шереметьево. Албанцы прыгают вслед за ним. Встретив цыганку с цыганятами, они всей толпой бредут сквозь ночь и выходят на автобусную площадку при терминале.

В это время из Нью-Йорка в Шереметьево прилетает одетый в серый шерстяной плащ агент MI6 Джеймс Мун. Вы спросите, почему из Нью-Йорка? А я откуда знаю? Пути агентов спецслужб неисповедимы. Его задание — похитить некую шизофреничку Санну, потому что в ней скрывается от правосудия восьмидесятилетняя немка фрау Фишер, владеющая тайной счетов Третьего рейха. Ее, под личиной студента — вегетарианца, караулит агент ФСБ Артем, вступивший с объектом в интимную связь.

Мун, как и все агенты Старого света, скуповат и долго ждет бесплатного автобуса. Наивный, бесплатных автобусов в этой стране никогда не было. Плюнув на экономию, подходит к «жигулям», в которых караулит киллер-таджик, убивший мать Олега. А вы уже и забыли про него? Напрасно, сейчас он отсыпается в полицейском участке на Кипре.

— Сколько до города возьмете?

— Восемьдесят рублей, да.

— Сколько???

— Слющай, дарагой, если дорага, так и скажи, да. Будем попутчиков брать, да?

— Да!

— О, вот и попутчики! — радуется киллер. — Уважаемые, до города поедем, да? С ветерком, да?

Албанцы что-то решают на своем языке. Что, мы не знаем, потому что переводчик понимает только английский, и тот со словарем.

— А давай пагадаю! — вступает мокрая цыганка. — А ручку позолоти, все скажу, эх, чавелла, романы чавэ.

— Хватит балагана, — возмущается Мун, — А то мосты разведут.

— Слюшай, да, мосты в Питере. До Питера восемьсот рублей будет.

— Поехали уже! Питер сам в Москву приехал.

Пока все грузятся в машину, Джеймс выходит покурить сигару, презентованную директором ЦРУ. Теперь мы знаем, зачем он летал в Штаты.

— Брат, оставь добить, — липнет к нему благоухающий экс-уборщик.

— Не брат ты мне, гнида нефтеносная, — брезгливо морщится британский сноб и отталкивает наглого попрошайку.

— Слющай, — вступает таксист-киллер, — Грязным в салон нельзя, лезь в багажник.

— А и полезу, — соглашается, незаметно подменивший в кармане плаща Муна паспорта, бывший лже-Олег.

Машина, кренясь, едет сквозь ночь. Возле МКАД ее останавливает патруль ГИБДД.

— Ай, брат, здарова, салам аллейкам — радуется лейтенант смуглой внешности. — Как сам, как тетя Сара, дядя Вахтанг? Как юная Сулико?

— Уа-алейкум ас-салям, — степенно отвечает то ли киллер, то ли таксист (я уже запутался), — Слава Аллаху, великому и милосердному, все здоровы.

— Брат, я должен буду вбить гвоздь нетерпения в доску разговора, — виновато говорит лейтенант. — Машину с козой не встречали?

— Какой коза, зачэм коза?

— У матери начальника отдела главка козу украли. Вот, план «Рогатый перехват» ввели в действие.

— Нет, не встречали.

— Билялетдинов, — кричат командный голос от машины. — Ты долго еще? Водка стынет.

— Покедова, — кивает лейтенант.

— Пропусти, — командует он старшему сержанту.

Машина с героями попадает в город-герой Москву. Тут они разделяются. Цыганка и отпрысками и албанцами садятся в метро, чтобы ехать на Киевский вокзал. Будем надеяться, что они покидают нас навсегда, а то какая-то Санта-Барбара получается. Человек, измученный мазутом, топает в гостиницу. Киллер-шофер везет Муна на адрес.

— Подожди тут шеф, два счетчика плачу, — говорит Мун.

— Слющай, дарагой, ты убежишь, да?

— Вот, ноутбук оставлю в залог, — кладет на сиденье черную сумку. — Жди.

Поднимается по лестнице, звонит. Дверь открывает седая девушка.

— Черная роза эмблема… — начинает произносить он пароль.

— О факинг шит! (за кадром звучит гундосый перевод: «И тут черти!») — девушка бьет его в челюсть. Это уже не девушка, а похмельный капрал корпуса Морской пехоты США Рикки Смит.

Мун теряет сознание и падает.

— Опять баптист? — выглядывает Артем, жующий салат-латук.

— Нет, коммивояжер с цветами, — отвечает Санна (Рикки). — Пошли лучше в бар, выпьем.

— А в какой? Обычный или в гей? — уточняет Артем, надевая кепку-бейсболку с Трампом.

— Там решим, — они уходят.

Мун приходит в себя.

— Это провал! — понимает он.

Достает из кармана паспорт Олега. Его озаряет.

— Я жил неправильно, Господи! — он выходит из дома, берет по паспорту Олега напрокат черный BMW X5, кулон от Tiffany и букет из 31-одной розы и начинает селфи-съемками «девушек ву-у-у-у-у», стоящих раком, зарабатывать средства на лечение детей, больных раком.

— Я должен спасти Лиза Карамазова, — приговаривает он, поглаживая вянущие колючие розы. — Я, как Черный Робин, граблю инстаграмщиц ради победы добра.

Где-то за пол-Москвы от него бьется в истерике Игорек, оплакивая похищенную чеченцами козу…

Конец второй серии.

22 оттенка черного (третья серия) — Молочный волк

— Я злой и страшный серый волк, я в поросятах знаю толк! — бредил во сне Джеймс Мун, скорчившись на сиденье BMW Х5. — А-а-а-а!

— В ягнятах, — донеслось сквозь тревожный сон.

— В поросятах, — упорствовал Мун, вспоминая фильм, смотреть который инструкторы MI6 заставляли восемь раз подряд. — В поросятах!

— Окно отройте, — командный тон сопровождался требовательным стуком в окно.

Несчастный шпион открыл глаза. За запотевшим окном стояла черная фигура в огромной кепке и стучала в стекло полуметровым резиновым членом.

— Волк и он хочет трахнуть меня! — вспыхнула дикая мысль, на миг выбив из головы все, чему так долго учили в разведшколе.

После нокаута от похмельного капрала корпуса Морской пехоты США Рикки Смита, таящегося в теле шизофренички Санны, Джейм вообще стал очень пуглив.

— Открывай, …ля, по хорошему! — требовал Волк. Чувствовалось, что ему уже сильно невтерпеж, и он готов ради межвидового секса прорваться сквозь дверь, как матерый кабан-секач сквозь заросли тростника. — Открывай, я сказал!

Мун заметался по сиденью. В бок впился складной нож, спрятанный в правом кармане брюк.

— Запустить Волка в машину, потом правой в горло и рвануть вбок-вправо, чтобы окончательно вспороть горло, как учили, — со дна мутного болота подсознания всплыла спасительная мысль.