Бесплатный фрагмент - Исповедь донского казака

Седая память

Седая память, ты напомни мне

И положи на сердце мягким грузом

И спирта ковш, и сладких ягод кузов,

И песню соловьиную во мгле,

Пропахшей крепким чебрецом и хвоей.

Укрась мои расхристанные сны

Соцветием проснувшейся весны

И яблоком осеннего настоя;

И речкою, что радостно извне

Звенит, шумит под камышовой крышей.

Вдруг закричу, и Родина услышит!

Седая память, ты напомни мне…

2021г.

Моё старое Дикое поле

Моё старое Дикое поле,

Ты пропой мне ветрами о воле,

Прошуми мне листвою о славе,

Ведь простыми степными словами

Я навеки повязан с тобою.

Прожурчи мне хрустальной водою —

В древних струях Хопра покажись мне

Хуторскою неброскою жизнью.

В самом сердце Червленого Яра,

Помнишь, как занималась ярость?

Пристанской городок и Григорьев

В моём сердце живут острой болью.

Как сходились стальные клиночки —

Так звенит ими воздух поныне!

Спят спокойно донские сыночки

Под густыми корнями полыни.

Над полынью построили город

На костях тех могучих и смелых —

На Хопёр он глядит глазом гордым,

Словно память петровского гнева!

Что он видит? В дыму и пожарах

Там плоты удаляются к Дону

И несут тех чубатых, поджарых

Мёртвых и усмиренных законом.

Там звонили вокруг колокольни,

Рассыпаясь серебряной вестью.

Нет уж воли на реках запольных —

Вся погибла с Булавиным вместе!

А теперь лишь слагаем былины

После кружки ухватистой браги..

Помнят только дубы-исполины,

Знают только седые овраги.

2014г.

Донской триптих

Пылали казачьи станицы,

Метались старухи и дети.

Дедов бородатые лица

Смотрели бессильно на это.

Донцы — лавой, с гиканьем-свистом —

На фронте по царской присяге.

А дома у них коммунисты

Развесили красные стяги.

Исполнить врага повеленье

Решились недобрые руки —

Казачье сгубить населенье,

Чтоб помнили правнуки-внуки.

Рубили людей без разбора,

Лишь только лампасы завидят.

Смердящие падалью горы

Расшили кровавою нитью!

Сгубили, засыпали пылью,

Украсили цветом калины.

О славе казачьей забыли

Седые дубы-исполины.

Лишь ветер над Доном-рекою

Проскочит рысцою проворной,

Гутаря в ночи с осокОю,

Он вспомнит о тех непокорных.

И небо, услышав те речи,

Над степью дождями проплачет,

А после зажжёт звезды-свечи

На память о судьбах казачьих…

***

Со всей Руси стекалась сволочь,

Чтоб Дон заставить жить иначе.

Висит над степью солнца обруч

И обжигает край казачий.

Готовь, старик, дубовый ящик —

Уже идут при портупеях,

В тужурках кожаных, блестящих,

С ума сошедшие лакеи.

Уйми же, Дон, тугой волною

Тупой азарт волков кровавых!

Им твоя вольница покоя

Ни днём, ни ночью не давала.

В Кремлёвских башнях у каминов

Они давно сожрать решили

Все твои нивы и овины,

Все твои пастбища большие:

«Чтоб выжил пролетарский город,

Прижмём к ногтю казачье племя!

Коль не оружие, так голод

Заставит пасть их на колени!»

То не суровая погода

Ковыль качает, а совдепы —

Везут тяжелые подводы с

С награбленным казачьим хлебом.

Одни ушли — пришли другие,

И так по линии окрУжной:

То смерть голодная, то гибель

От пули злобной ГПУшной!

Уйми же, Дон, тугой волною

Тупой азарт волков кровавых!

Им твоя вольница покоя

Ни днём, ни ночью не давала.

***

Уже неделю Дон пылает,

Уже неделю степь звенит,

И пушки, как собаки, лают

В кроваво-огненный зенит.

И конные летают тени —

Кричат и рубятся с плеча,

И нет штыкам упокоенья,

Как нет усталости мечам!

И знаменем играет ветер

Над этой бойнею людской —

Он разгоняет дым и пепел,

Как клич по области Донской:

Восстаньте, древние станицы!

С Руси пришёл жестокий враг.

Но может ли врагу кориться

Сын буйной вольности — казак?

И коль не выступим сегодня,

Нас скосят завтра, как бурьян.

И вот уже ровняет сотни

Чубатый батька-атаман…

Они пошли в атаку лавой —

Сарынь на кичку, и «Ура-а!»,

И долго над округой плавал

Жестокой сечи терпкий смрад.

Когда же бой остановился,

И смрад рассеялся с полей,

Кто жить остался, тот дивился,

Числу погубленных людей!

Но ночью ружья вверх стреляли,

Играли песни, лился смех-

Донцы победу пировали

И поминали павших всех.

А враг бежал, как пёс блудливый,

С земли казачьей, хвост поджав.

И прели дивные комдивы,

Когда их Троцкий вопрошал:

«Где Дон? Где хлеб? Где кровь казачья?

Да вас, предателей, в расход!»

А через час опять назначил

Готовить к казакам поход.

И так до сей поры, ребята,

Воюет с вольницею власть.

И нам стоять как прежде надо,

И на колени не упасть!

Уйми же, Дон, тугой волною,

Тупой азарт волков кровавых!

Им твоя вольница покоя

Ни днём, ни ночью не давала.

2000г.

Казачья душа

Красными жилами шитая,

Рваная хмурыми ветрами —

Жизнь моя не дожитая,

Песнь моя не допетая

Степью летит раздольною,

В гривы коней вплетается,

Смотрит шляхи окольные,

Где шакальё скитается.

Вверх над Хопром, над речкою

Тонкой, как мысль, паутинкою

В ночь воспылает свечкою

За дочки глаза невинные,

Мамы глаза печальные,

Руки, судьбой избитые.

Душу порву в отчаяньи,

Жилами красными сшитую!

Гей же, братва заезжая

В Тмутаракань запольную,

Люби наше сердце нежное,

Люби нашу душу вольную!

Полно брезгливо морщиться.

Что, не такая публика?

Флаг на ветру полощется

Нашей Донской республики!

Грянем же с новой силою

Песню степей ответную —

За нашу землю милую,

За наше небо млечное!

Пусть Покрова небесная

Кроет полки казачьи.

Нет, не отступим с места мы,

Коль это дело начали.

2013г.

Матери (Ты смотрела то нежно, то строго)

Ты смотрела то нежно, то строго,

О, моя терпеливая мать!

И мою непростую дорогу

Всё крестила опять и опять.

Я бы мог как другой отсидеться.

Ты ж сурово сказала: «Иди!»,

И рубец на лице, как на сердце,

У тебя отпечатался вмиг.

Воздух пел канонадою громкой,

Смертный бой закипал вдалеке.

И не знаю, зачем же всё комкал

Я донскую папаху в руке?

Мы дрались от станицы к станице

За казачью землю свою.

Матерей наших строгие лица

Придавали отваги в бою.

О, донская степная казачка!

Скольких ты отдала сыновей?

Только ворон могильный прокрячет

О нелёгкой судьбине твоей!

И раскроют такие глубины

Материнской великой любви

Эти ягоды красной калины,

Эти капельки красной крови!

2013г.

Во вторник на рассвете

Во вторник на рассвете

Умолкла канонада —

Смерть захватила сетью

Три четверти отряда.

И во степи широкой,

Копытами изрытой,

У выбитой дороги

Лежит казак убитый.

Где веют ветры буйны,

КонЯм сплетая гривы,

Он пал от красной пули

В бою за Дон родимый —

За землю и за волю

Да за казачье дело.

Сухою пылью в поле

Заносит его тело.

Над головой склонились

Седой ковыль и липа,

А матери приснилось,

Что снег кровавый выпал —

Всё забросал на свете

И лёг у ног устало

Во вторник на рассвете,

Когда его не стало…

2021г.

Прощание у Дона

Мы молча стояли у Дона.

Держал под уздцы я коня.

И взгляд твой, как будто с иконы,

Смотрел и смотрел на меня.

Ты пахла полынью и мятой.

На плечи скатился платок,

И падал волною примятой

На шею волос завиток.

Твой голос почти я не слышу.

За речкою из–за бугра

Раскаты орудий всё ближе —

То красные шли на «ура».

Закат был багров и не весел.

«Ты тута… того, ну, держись!»…

Я думал, прощаюсь на месяц,

А вышло — на целую жизнь.

Затем Перекоп, отступленье,

И там, под Балканской звездой

Я помнил всё до исступленья —

Как мы расставались с тобой…

Мы молча стояли у Дона.

Держал под уздцы я коня.

И взгляд твой, как будто с иконы,

Смотрел и смотрел на меня.

2013г.

Рубаха

Ты мне рубаху утром шила

Своею маленькой рукой.

За дверью вьюга ворожила,

О стены билась головой,

Но ты её не замечала —

Глядели ниц глаза твои,

И пело женское начало

О самой преданной любви!

Ты мне рубаху подавала —

Она красивая была.

С ресниц на грудь звезда упала,

И по ложбинке поплыла.

— О чём кручинишься, девица? —

Не позабыл тебя спросить.

— Уйдёшь на фронт с врагами биться,

Рубаху станет кто носить?

А снег за окнами кружился

В весёлом танце на юру.

— Пойду на фронт с врагами биться,

С собой рубаху заберу!

И там, в пылу жестокой брани,

Где воздух от сраженья руд,

Рубаха ляжет мне на раны,

И мои раны заживут!

А коли жизнь стрясёт, как жито,

На поле боя — как в бреду,

В рубахе белой, тобой сшитой,

В могилу вечную сойду!

За дверью вьюга ворожила,

Ты мне рубаху утром шила…

2020г

Окошко открыто. Лучина горит

Окошко открыто. Лучина горит.

На улице полночь. Казачка не спит —

Под сонною крышей выводит слова.

Я песнь эту слышу, та песня жива —

Летит над станицей, куда-то к Хопру

Печальною птицей. Вернётся к утру

К казачке, что пела вдали от подруг.

Глаза проглядела: «Где ж ты, милый друг?»

Щеколдою щёлкни, калитку открой.

И песня умолкнет, погаснет огонь.

И будет лишь сердце от счастья кипеть,

Бежать по подушкам разлитая медь

Её непослушных кудрявых волос —

Казачьей рукою распущенных кос.

И будут одежды тревожно шуршать,

И алые губы от страсти дрожать.

Невинность святая и грешный порок!

И ангел любви будет млеть подле ног.

Что было той ночью — об этом молчок!

Не видели очи. Уста — на крючок!

2013г.

Отчина

Глубь речная, ширь степная,

Дальше — буйные моря.

Всё от края и до края —

Это Родина моя.

И от отчего порога

Я со всеми здесь знаком.

И хвалюсь сейчас пред Богом,

Что родился казаком.

Гей, братва моя лихая,

Вылей песней крик души!

За рекой гармонь играет —

Подымайся да пляши!

За еловою ресницей

Месяц в бездне утонул.

Должен ты, казак, гордиться,

Своим родом на Дону!

Здесь левады да курганы,

Плесы в волнах камышей.

Здесь являлись атаманы

Для народных мятежей,

Что на турка в бой ходили

По глубокой старине

И Присуд свой боронили

Да не кланялись Москве.

Потеряем ли, обрящем —

Погубить иль полюбить?

Воевода — не указчик.

Как казачий круг рядить?

Али мы тупей кремлёвских

Казнокрадовых голов?

Всполошим седые вёрсты —

Нам решать. Аминь на том!

Я — с тобой, а ты — со мною.

Плещет славою своей

Наше знамя войсковое

Над Казакией моей!

2013г.

Снимайте стовесный крест

Снимайте стовесный крест

Над нашим столетним Доном!

Здесь нету рабов окрест,

Как нету окрест законов.

Лишь вдаль колосится степь

Да наша донская воля.

Колышет ветрище хлеб,

Буянит людскую долю.

И здесь, вопреки царю,

В станице-то Зимовейской

Вставал мой народ на прю,

И это врагам известно.

Здесь Разин Степан, Пугач

Над Полем держали знамя.

За наш родовой пернач

Пылало святое пламя!

И снова я не один —

Богаты мы вновь братами!

Опять наш народ един.

Сарынь! Кто на кичку с нами?

2013г

На стенах Азова

Всё стой и стой, осуществляя Слово,

Вселяя дух в бездушную толпу,

Как наши деды на стенах Азова

Тропили внукам славную тропу!

И той тропы вовеки не меняя,

Всё шли и шли за Веру и за Дон.

Цари-генсеки им в вину вменяли

Предательства под цифрой Легион.

Но те стояли на стенах Азова,

И полумесяц голову склонил,

Когда Христова Мать своим покровом

Покрыла их. Небесный Херувим

Летал над ними, придавая силы.

В рубашках белых в свой последний бой

Всё шли и шли, вставая из могилы,

За Дон и Веру цепью родовой.

2021г.

Ударами стальных клинков

Ударами стальных клинков

России земли умножались.

Не чудь в лаптях, а казаков

«Друзья» заморские боялись!

О, сколько мировых полей

Их кровью алою полито!

От чудо — всадников степей

Бежал Наполеон разбитый!

И гордых горцев племена

Своей отвагой усмирили.

И для Российского Царя

Шамиля грозного пленили!

Сибирь к ногам Руси метнув,

Себе добыли только славу

И привилегию одну —

Стеречь Романовых державу.

Им подносили каравай

И ненавидели до боли.

Царям ли нужен рыцарь воли?

Царям холопа подавай!

Но кто рожден был Диким полем,

Не знавший слова «кабала» —

Быть псом у царского стола

Или скотиной подневольной,

Или униженною массой,

Во имя «светлого труда»,

Когда чужак срывал лампасы,

Не мог позволить никогда!

Они ушли в одно мгновенье,

Оставив на веках в бою

За Тихий Дон без сожаленья,

Жизнь непрожитую свою —

С печатью скорбною на лицах

Тропой оленя, к тем огням,

Где в небе вышние станицы

Покой их бережно хранят…

2013г.

Над землёй моей всё орёл кружит

Над землёй моей всё орёл кружит.

Распахнул крыло над Хопром-рекой.

А во все концы вольно степь лежит

Ни под чьим мечом, ни под чьей рукой.

Ты, родной орёл, с высоты изволь

Споглянуть на степь, как всё водится-

Как по той степи не гуляет конь,

И казак лихой не охотится.

Ты ж напомни нам, как то было встарь-

Лес стоял шатром-возвышением.

Нес сынок-Хопёр свой живой хрусталь

Дону-батюшке с уважением.

Как белели здесь городки вокруг,

Как звучал набат над майданами.

Расскажи, орёл, про казачий Круг

Да про волюшку, Богом данную.

А когда в степи раздавалась речь

Чужеземная, речь гортанная,

Собирались все казаки на сечь —

Силой бить врага окаянного!

Чтобы вечно здесь нашей жизни быть,

Чтоб Хопра неслись воды быстрые!

Научи, орёл, край родной любить,

Как любил народ его исстари.

2014г.

Ядрёной бражки плесни мне в кружку

Ядрёной бражки плесни мне в кружку!

Не сбрешут губы и не солгут.

Душе не люба казачья служба —

Люблю всем сердцем казачий бунт!

Поют полынью донские степи.

Волной морскою поёт Азов.

Иду я с вами — иду я с теми,

Кто слышит в песне Степана зов!

Та песня льется из песни в песню,

Из сердца в сердце — не заглушить!

Несётся ветер с весёлой вестью.

Встают станицы, чтоб снова жить!

Летят станицы, и над станицей

Звучит их крыльев протяжный звон.

Восстав из пепла, донские птицы

Туманом сели на Тихий Дон!

Вернулись птицы — родные лица

Степных фамилий. Трубите в рог!

Грохочет в небе на колеснице

Весь в стрелах молний казачий Бог!

Горит, пылает восход мятежный.

Глаза тревожно в простор горят.

Я тоже рядом, я тоже здешний.

Кто атаманит? Опять Кондрат!

2014г.

Песнь о Кондрате Булавине

Посредине казачьего стана,

В зипуне, без погон и наград —

Вновь я вижу — стоит на кургане

Атаман наш Булавин Кондрат.

Всё синеет полынь над буграми,

Рыба плещется в мутной воде,

Да степной вольный ветер играет

В непокорной его бороде.

«Казаченьки, братушки! — взывает,

— Не сносить мне сейчас головы.

Вновь на Дон наш беда наплывает,

И опять — с златоглавой Москвы!

Не по нраву им наша обитель,

Не по духу казачья рать.

Вы не медлите, шашки вострите,

В куренях полно с жёнками спать!

Чтобы бой был с врагом не напрасен,

В чистоте будем души блюсти.

Враг коварен, хитёр и опасен —

Справедливость у них не в чести!

Они баб и детей не жалеют,

Словно псы, что сорвались с цепи.

Где пройдут — куреня наши тлеют,

Да гуляет зола по степи…

Казаченьки, братушки, — взывает,

— Этот бой, как за прошлое месть.

Вновь на Дон наш беда наплывает.

По станицам разносится весть.

Повоюем иль ляжем на плаху!

…По майданам звенит пересуд.

И пошли казаченьки без страху

За обещанный Богом Присуд…

Отстоим, казаки, землю нашу,

Иль поляжем за землю, братки!

А вослед им руками всё машут

Разорённые встарь городки…

2013г.

Баллада о старообрядце

Зимняя вьюга кружИт над Россией,

Липкая вьюга кружИт над Москвой —

Свет разукрасив чёрным и синим,

День засыпает колючей крупой.

Вихри за вихрями — выше ливана

Между кремлёвских соборов летят.

Кучка стрельцов оголтелых и пьяных

Из-под бровей на Россию глядят.

Ветер пронзает дырявое платье

Ветхого, словно века, старика.

К каре земной и Христову распятью

Старца толкает людская толпа.

Окна большой монастырской трапЕзной —

Цель, куда верно стремится конвой.

Пламенем красным — краснее, чем сердце,

Солнца багряней и жарче, чем кровь!

Вечно струится той тяжкою мерой,

Боль заключив в свой стеклянный сосуд

Тех, кто за правду и тех, кто за веру

Шёл, не дрожа, на неправедный суд…

Стража втолкнула. Привыкшие к мраку,

Очи страдальца не сразу нашли

Очи иконы, глядящей со страхом,

На беззаконную русскую ширь.

Мантии чёрные в камне и злате

Первых сановников — высших мужей,

А перед ними дырявое платье —

То, что за крепость приказано сжечь

Вместе с душою, вместе с корнями,

С правдой старинною русской земли,

Что не купить ни хвалой, ни рублями,

Что не страшится меча и петли!

Вровень палата наполнена властью.

В красном углу — вседержительный Царь:

«Кто вопиет здесь и кто не согласен?

Кто оскверняет Священный алтарь?».

Всплески незрячих пламений летели

С ярких панагий богатых крестов.

Пятнышком мелким, видневшимся еле,

Старец угрюмо взглянул на престол.

Только пахнуло чудовищной силой —

Сколько же мощи вложил в него Бог!

Взглядом одним царский взор погасил он,

И забурлил, как река, монолог:

«Ты не гой еси, кривославный царь!

Кривославный царь во хмельной Москве,

Во хмельной Москве сердцекаменной,

Сердцекаменной, бесом ставленной!

Бесом ставленной, обесславленной!

Обесславленной, псам оставленной,

Чёрным воронам, татям пакостным —

Лютым ворогам рода славного,

Рода светлого, православного!

Ты в миру велик, да цена — алтын!

Я ж Косьма Косой, Ларионов сын!

Во Ельце маманею рОжденный

Не хотением — по случаю божьему,

Не во тьме сырой, а по завидну,

Потому живу зело праведно!

Охраняемый добрым именем,

Не тяну персты свои к римлянам!

Вопреки твоим повелениям,

Не склонил колен перед эллином!

Не сгубил себя чуждой нечистью,

Почитал Христа, как в Отечестве

Нам назначено почитать его

В книгах писаных Духом божецким,

За преданьями всех семи Церквей,

Что Соборными именуются,

И поруганы змеем Никоном —

Всевозлюбленным слугой дьявола

И твоим ближайшим наушником,

Так сказать, первейшим соратником!

Торговать с лотка Русью краденной

Вы с ним, подлые, приспособились,

Как рабынею белолицею,

Чернобровою, синеокою:

И с волос её — по заколочке,

Да с ушей её — по златой серьге,

С шеи бархатной — бусы яхонты,

А с руки её — сребры наручи,

А с груди её — сердце пламенно,

А с души её — веру праведну,

Ту, что Русь всегда дюже славила!

А взамен Руси ложь украсили —

Девку мерзкую да распутную,

Да в наряды-то всё фальшивые,

Низкопробные, мглой смердящие!

Говорят, она — настоящая

Русь, великая ваша матушка!

Все поверили и раскаялись,

А раскаявшись — низко кланялись

В ножки бестии той неистовой,

Обезбоженной и расхристанной!

Лишь остался Дон — Дон Иванович!

Вколыхнулся он снизу доверху

За пресветлую Богородицу,

За древлейшее благочестие,

За предание тех семи Церквей,

На которых мир божий держится,

Против лжи твоей, кривославный Царь,

Со наушником змеем Никоном!».

***

Трещит костёр над скованной рекою,

Играют искры, к небу возносясь —

Умелою сколоченный рукою

Пылает крест, а на кресте том — вязь.

Кто там привязан, чья душа томится

В густом огне, без крика и без слёз?

Ещё немного, станет возноситься

Косьма Косой в предел горящих звёзд!

В тех звёздах — Он на красной колеснице.

Он ждёт Косьму. Косьма стремится вверх,

Чтобы уже навек соединиться

С тем, кто судьёю есть высот и вех.

С тем, кто всему есть альфа и омега.

И рвётся дух из всех сгоревших жил,

Которые связуют человека

К Нему, к Нему, по чьей вине он жил

На этой битой бедами планете

С названьем острым, словно жало — Русь,

Чтоб растворившись в Нём, призвать к ответу

Жестокую и царственную гнусь,

Сидящую на вожделенном троне!

И, руководствуясь пророчества главой,

Господь ещё венец её уронит

С державою и даже головой!

Вот уж тогда костёр повеселится,

Вот уж тогда вздыбится грозный час!

Ну, а пока святая колесница

Косьму уносит на крылах от нас.

Горящая святая колесница…

***

..Мерзость Царя перешла все границы!

Вера отцов вопиет из глубин!

К бою встают городки и станицы —

Всех их ведёт атаман БулавИн!

С Дикого поля, как злую проказу,

Выбросим прочь византийскую дрянь!

Коль проиграем — Игнатий Некрасов

Всех казаков уведёт за Кубань!

Лучше с турецким Царём голомазым,

Чем с перевёртышем — русским Царём!

Не покоримся России ни разу —

Всею общиною с Дона сойдём!

Будем сдалече любить Дико поле

На басурманской лихой стороне,

Но не сроднимся с холопскою долей

И не вернёмся вовек при Царе!

…Скачут и мечутся с ангельской силой

В барских усадьбах огней языки —

Вздрогнет не раз крепостная Россия

Только при слове «Игнат», казаки!

Будем рубиться до самого Спаса —

До воскресенья благого Христа!

«Не покоримся России ни разу!» —

Так завещали Игната уста.

***

Триста лет прошло с той лихой поры,

Не истлел наказ-завещание:

Бедствует народ, царствуют ворЫ!

Укрепи Господь в час восстания!

Слышишь, у горы точат топоры —

Завтра в бой пойдем снова вместе мы!

Триста лет прошло с той лихой поры.

Освяти Господь час возмездия!

Уж давно в уме готовА тесьма,

Уж давно в душе чаша полная.

Погляди, с небес сходит к нам Косьма

На священный пир в громах-молниях!

2020г.

Булавин. История покорения Дона

Забил будяк, забил осот

Родючее казачье поле.

Никто нас, братья, не спасёт,

Никто не вызволит с неволи.

Мы сами воли есть творцы,

Ведь на заре под Божьим светом

Бросались наши праотцы

Во славу Дона за победой!

В кровавых сабельных боях

С коварной стаей инородной,

Они не знали, что есть страх-

Страх презирал казак природный!

Ведь он, казак, не умирал,

А шёл в небесную станицу.

Гремело братское «Ура!»

И светом озарялись лица.

А для предавшего есть суд —

Куль на башку, и с чёлна в воду!

Так отвоёван был Присуд

Всему казачьему народу.

И жил Присуд без лишних бед

И в ратном поприще, и в поле,

Не ведая, что значит грех,

Но твёрдо зная, что есть воля!

Так повелось из века в век.

Для Дона не было указа,

Пока не вырос человек —

Петром назвали ту заразу!

И был тот Пётр в Руси Царём…

Бери поболе — «Ампиратор»!

Двуглавый с крыльями орёл

Над ним сидел в его палатах.

А на Руси-то много бед,

И знамо, люди убегали.

А с Дону выдачи-то нет —

Всем казаки приют давали.

Петру однажды донесли,

Что Дон округу баламутит —

Холопам волей души мутит.

Как бы сарынь ту извести?

И Пётр сказал, как отрубил:

«Не потерплю я проволочек!

Казак из всех казачьих сил

Должон Царю служить, и точка!

А кто не хочет — есть клинки.

Рубите головы и руки!».

И вызвался вести полки,

На Дон князь Юрий Долгорукий.

Ему навстречу от донцов,

Из тех, кто Бога верно славил,

Чтоб землю защитить отцов

Пошел казак Кондрат Булавин.

***

И сечь такая началась —

Летели бОшки, как посуда,

И кровушка рекой лилась

За независимость Присуда!

За землю вольных городков

С Хопра поднялись до Азова —

Был каждый жизнь отдать готов

Не по веленью, а по зову

Своей распахнутой души,

Что на ветру огнём играет.

Казачью волю задушить

Не так-то просто — каждый знает!

Но Долгорукий то не знал —

Насиловал, рубил и вешал:

«Виновны все — и стар и мал!».

Перед князьями нет безгрешных!

Пылала Донщина костром,

Где проходил князь Долгорукий:

«Рубить под корень топором,