День клонился к вечеру, а к тому месту, где год назад свершилось чудо насыщения хлебами, со всех прибрежных городов начал стекаться народ. Более пятисот человек откликнулись на призыв Апостолов. Некоторые, по словам их, уверовали в воскресение Мессии, но у большинства все еще оставались сомнения, и простое любопытство двигало ими. Теперь они, сойдясь, остановились у подножия холма, на котором некогда проповедовал Иешуа га-Ноцри.

Семеро учеников поднялись на вершину, и вскоре к ним присоединился еще один человек. При виде Его среди стоящих внизу людей, которые издали присматривались к незнакомцу, пронесся удивленный шепот:

— Это он?

— Вроде похож…

— Да нет. Точно. Не он.

Человек тот пошел им навстречу, спускаясь по склону холма, и люди ахнули от изумления, увидев, как перед ними незнакомец обратился в того, который год назад насытил их хлебами и рыбою. Узнав Иешуа, многие пали на колени, словно перед Богом, другие стояли, как громом пораженные. Когда прошел испуг и потрясение, послышались голоса, — посыпались вопросы к кому, кто ожил:

— Когда мертвые воскреснут? Какая жизнь в Шеоле?

Иешуа подал знак рукой, чтобы все молчали. И когда установилась тишина, заговорил:

— Вы спрашивали у Меня, когда придет новый мир? Говорю вам — тот мир, которого вы ждали, уже настал, но вы его не познали!

Йоханан, стоящий вместе с шестью братьями позади Иешуа, взглянул на внезапно потемневшее небо и увидел большое белое облако, которое повисло над холмом и не двигалось с этого места.

Тем временем, Иешуа продолжал отвечать на вопросы зевак.

— В это ли время ты восстанавливаешь Царство Израиля? — послышался звонкий голос, принадлежащий безбородому юнцу.

— Вам не дано знать времена и сроки, которые Отец положил в Своей власти, — строгим голосом отвечал Иешуа. — Но Тот, кто верует, примет силу Духа и будет Мне свидетелем в Ерушалаиме, в Иудее, Самарии, а некоторые дойдут даже до края земли. Посему говорю вам: ступайте в Ерушалаим и оставайтесь там, ибо вскоре, через несколько дней, сбудется реченное га-Матбилом: «Я очищаю вас водой, а придет Тот, кто очистит вас Духом Святым». Я упросил Отца нашего, и Он клялся и не раскается, что в тот день пошлет вам иного Утешителя; Я же восхожу в Обитель Его, — сказав это, Иешуа вознес руки вверх, — вдруг ноги его оторвались от земли; Он воспарил и начал подниматься к небу, а вскоре растворился в воздухе. Кому-то даже показалось, будто облако, повисшее над холмом, взяло Его и тотчас, гонимое ветром, устремилось на восток. А люди, потрясенные увиденным, стояли и, молча, смотрели на небо…

Йоханан в этот миг почувствовал себя сиротой, — то же самое испытали и остальные ученики Иешуа. Они поняли: отныне то, что делал прежде Он один, надлежит исполнять им. Но внезапно раздался голос Духа, который утешил их:

— Маран ата! (арам. «Господь наш грядет!»)

***

Облако, в котором исчез Иешуа, было белой пеленой, созданной Эрой — кораблем людей моря. По лучу, от него исходящего, он поднялся на борт и оказался в кругу серых существ с большими головами и черными глазами…

Впервые Иешуа увидел людей моря вскоре после своего первого воскрешения из мертвых. Это случилось в те дни, когда он постигал премудрости человеческого знания в одной из пещер, где ессеи хранили свитки Священного Писания. К тому месту перенес его Руах — Дух Святой, что снизошел на него в разряде молнии, ударившей в воду в момент омовения на Иордане. Время от времени в голове Иешуа звучал Его голос, похожий на шелест листьев или дыхание ветра. И вчерашнему плотнику из Тибериады еще только предстояло научиться понимать этот голос.

Он слышал голос Духа, который говорил что-то, но потом уходил, чтобы через некоторое время вернуться. И так продолжалось, пока не появились они — люди моря…

Все последние дни Иешуа ничего не ел и пил только воду из ручья, что тек у подножия холма, где была его пещера. Теперь он пребывал в крайнем истощении сил и находил утешение лишь в чтении рукописей, написанных на том языке, которого он доселе не знал.

В один из тех дней, когда Иешуа сидел в тени у подножия холма чуть поодаль от почти пересохшего ручья, перед ним предстал некий человек, — внешность его была весьма примечательной. Он не походил на иудея, грека или римлянина. Это был один из тех азиатов, о которых до сих пор Иешуа доводилось только слышать. У того человека были узкие как щелки глаза, а лицо имело желтоватый оттенок. Незнакомец улыбался.

— Здравствуй, Иешуа.

— Кто ты? — спросил измученный отшельник.

— А разве не знаешь ты? — сказал незнакомец, усмехаясь.

— Откуда мне знать о тебе? — вздохнул Иешуа.

— Ты познал моего брата. Разве он не открыл тебе тайну нашего рождения?

— А кто твой брат?

Незнакомец вдруг рассмеялся:

— Ясно. Ты его не понимаешь, не так ли? Тот голос, который ты время от времени слышишь в своей голове…

— Со мной говорит Руах: голос его слышу, но не знаю, откуда он приходит и куда уходит.

— Да, так бывает со всяким, рожденным свыше!

— Ты тоже, как я? — осведомился Иешуа.

— Не совсем, — отозвался незнакомец. — Но тебе должно быть понятно моё положение, ведь и у тебя есть брат-близнец.

С этими словами он опустился и сел на камень рядом с Иешуа, который не сводил с него взгляда, все еще не понимая, кто явился ему теперь. Наконец, его озарила догадка.

— Да, — усмехнулся незнакомец, — я именно то, что ты подумал. Любопытно, в тебе нет страха. Сейчас ты испытываешь лишь сильный голод. Сколько дней ты ничего не ел, Иешуа?

Иешуа молчал.

Незнакомец опять рассмеялся:

— В тебе есть сила. Ты способен повелевать природе. Разве ты не можешь сказать этим камням — и они сделаются хлебами?

В ответ Иешуа покачал головой:

— Не хлебом единым жив человек, но всяким словом, исходящим из уст Божьих!

— Верно, — улыбнулся искуситель. — Что ж, — сказал он, поднимаясь. — Я должен донести до тебя правду о том мире, за который ты умрешь еще раз. Я всё покажу тебе.

Незнакомец помог Иешуа подняться и взял его за руку, в мгновение ока они вдвоем оказались на крыше храма в Ерушалаиме. И оттуда Иешуа увидел гору, похожую на череп с пустыми глазными впадинами.

Указав на нее, незнакомец сказал:

— Там тебе надлежит принять мученическую смерть…

А потом он перенес его в Рим, а оттуда в ханьский Китай и парфянскую Персию. За считанные мгновенья они вдвоем облетели весь земной шар. И тогда Иешуа увидел, что жизнь везде одна и та же, повсюду творятся беззакония; он познал, что всякая плоть извратила пути свои. И он понял, кто является подлинным властелином мира сего. Тот, кто теперь, когда они вернулись назад в Иудейскую пустыню, стоял подле него.

— Я — Тьма, Иешуа, — сообщил азиат. — Я вторая ипостась Бога Вселенной. В переводе на понятный людям язык меня можно назвать его сыном и братом Руаха, которого ты воспринял отныне. А потому всё, что ты увидел, — и даже много большее! — моё владение. И если ты теперь поклонишься мне, все царства мира станут твоими.

Иешуа прежде устало опустился на камень и, не обращая внимания на палящее солнце, сидел, понурив голову. Но теперь он поднял глаза и устремил свой взор на князя мира сего. Его слова, обращенные к нему, были исполнены силы и гнева.

— Отойди от меня, сатана, ибо сказано: Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи!

— Что ж, ты избрал свой путь, — сказал Люцифер. — Но поверь — еще не единожды ты пожалеешь об этом, — с этими словами он исчез из виду, будто растворился в воздухе.

Когда Иешуа остался один, он некоторое время сидел на камне, а потом почувствовал сильную жажду и попытался подняться, чтобы приблизиться к ручью и испить воды, но внезапно всё у него перед глазами закружилось, и он потерял сознание. А когда очнулся, обнаружил себя лежащим на чем-то столь мягком, будто пух лебяжий…

Иешуа открыл глаза и не поверил в то, что предстало его взору. Собственно ничего он не увидел, кроме белого света, который заливал пространство вокруг. Белым было и одеяние, что служило покрывалом его телу. Осматриваясь, Иешуа поймал себя на мысли, что он больше не испытывает прежнего страдания: ни голода, ни жажды. Ни даже какой бы то ни было боли во всем теле! Он чувствовал себя хорошо как никогда прежде — за все более чем сорок лет своей жизни в мире.

Он едва поднялся на ноги, как вдруг впереди светлое пространство потемнело — разверзлась какая-то чернота, из которой в следующий миг появился человек. Точнее некое существо, похожее на него, но с кожей серого цвета и большими черными глазами.

Странно, но появление этого существа Иешуа совсем не удивило, он даже не испугался.

— Меня зовут Энси — я главный жрец сей обители, — представился пришелец. — Добро пожаловать, господин Син! На нашем языке Син значит «Учитель», — пояснил он.

Иешуа наклонил голову в ответ и заговорил мысленно на языке, который доселе ему был неизвестен. Точнее, заговорил не он, а тот голос, который с некоторых пор звучал в его сознании. Он же слушал этот голос с безмолвным изумлением и как бы со стороны. И в результате снова не понял ни слова из сказанного. Однако существо, которому адресовались эти слова, склонилось перед ним и заговорило на арамейском наречии.

— Голос Истины, что звучит в твоей голове, поведал нам, что ты не в состоянии понять Его. Господин Син, мы поможем тебе и ты сможешь слушать и слышать этот голос.

В последующие дни и месяцы Иешуа провел в обители людей моря, постигая их язык и премудрости. В дальнейшем он вернулся в родные края и вскоре начал свое служение, проповедуя благую весть о грядущем Царстве Божием и призывая всех к покаянию. Однако его проповедь была отвергнута народом иудейским, а кознями первосвященника он оказался предан в руки римского правосудия и принял смерть на кресте, показав путь отречения от мира, который необходимо пройти каждому, кто желает достичь Света истинного.

***

Когда Иешуа снова, после своего повторного воскресения из мертвых, оказался в обители людей моря, Энси приветствовал его, сошедшего с борта Эры.

— Голос Истины больше не говорит со мной, — сообщил ему Иешуа.

— Нам об этом известно, — отвечал Энси, следуя в те покои, которые в прошлый раз занимал Иешуа.

— Вы знаете? — удивился он.

— Да, сию тайну нам открыл учитель Мао, с которым вы, господин Син, кажется, уже знакомы, — с этими словами Энси ввел Иешуа в покои, где находился некий человек в плаще с капюшоном. — Я вас оставлю наедине.

Когда Энси вышел, неизвестный открыл свое лицо, и Иешуа тотчас узнал в нем того азиата, который некогда являлся ему в пустыне и показывал все царства мира.

— Вы здесь? — несколько опешил он.

— Я — повсюду! — торжественно проговорил темный владыка. — Я везде в этом мире, что суть моё творение, а то, что ты видишь сейчас перед собой — всего лишь форма, в которую я иногда воплощаюсь, чтобы донести свою волю до подобных тебе пророков. Впрочем, ты особенный. Ты способен умирать и воскресать, а потому отныне и будешь делать то, что тебе более всего удается…

Иешуа, глядя на Люцифера, посмотрел в его черные глаза, и в них он прочел свою судьбу.

Часть первая. Тьма

Глава первая. Заговор

2088 год от Рождества Христова

Кай возвращался на Землю из путешествия к дальней окраине Солнечной системы. Он пребывал в глубокой задумчивости: мысли об увиденном на обратной стороне Луны не давали ему покоя. Образ Хранителя, как две капли воды похожего на Иешуа, стоял перед его внутренним взором. Он пытался затушевать этот яркий образ, но всё было безуспешно. И это волнение передавалось его спутникам, сидящим вокруг Сола на борту Эры.

«Что происходит? — думал он, будучи в глубокой растерянности. — Как такое может быть?»

Он снова и снова возвращался к мысли о возможной ошибке, цепляясь за нее как за спасательный круг.

— Нет, Мара не лжет и не заблуждается, — подсказывал внутренний голос. — Всё именно так: Хранитель, который провел в Аркаиме больше двух тысяч лет и есть настоящий Иешуа.

Ранее, находясь на заброшенной лунной базе, Кай осознал это в полной мере. Настолько, что первым желанием его было попытаться привести Хранителя в чувства. Но он не забыл, что для этого потребовалось в прошлый раз, — в день пробуждения старца Иоанна. Без помощи со стороны Энси у него бы ничего не получилось. Тогда Кай подумал, что нужно взять этот Аркаим на борт Эры, чтобы доставить его на Землю. Однако этот ящик был столь тяжел, что Каю даже сдвинуть с места его не удалось. Потом он подумал о своих спутниках: а не призвать ли их на помощь? Но что-то удерживало его от этого шага…

Кай всё еще стоял посреди Сола и пребывал в сомнениях, когда его окликнул один из спутников, который выступил из черноты и объявил, что поступил запрос из обители Священной конгрегации о причине их задержки в пути. И тогда Кай понял, что пока нельзя ничего предпринимать.

Теперь он возвращался на Землю, решив первым делом поставить в известность о находке совет Конгрегации.

***

Место, где жили советники Священной конгрегации, внешне ничем не отличалось от прочих обителей людей моря. Эта обитель находилась в глубинах Тихого океана и время от времени перемещалась, чтобы не быть обнаруженной. Впрочем, после краха цивилизации земной расы эта мера предосторожности стала излишней. Отныне люди из племени Райя могли открыто передвигаться на своих кораблях как в толще морской, так и в воздушной среде. Они стали полноправными хозяевами планеты Земля. А во главе их стоял совет из тысячи избранных. Мировое правительство под названием Священная Конгрегация.

Нам известно, что Кай выполнял распоряжения этого совета, и теперь, после возвращения на Землю, ему предстояло выступить с докладом на очередном его заседании. Это заседание было назначено на завтра, а пока он отправился в покои, что приготовили для него.

Там, в покоях, Кай нашел сосуд с молочным напитком, придающим силы. Однако он так и не притронулся к этому напитку, а только лег на пол и уставился в потолок, который тотчас потемнел и стал как черная бездна, где один за другим зажигались яркие мерцающие огоньки. Вскоре взору Кая предстала вся карта неба, усыпанного мириадами звезд. Это было именно то, что он видел всякий раз, когда засыпал. Однако на сей раз ему спать совсем не хотелось. Образ Хранителя, лежащего в Аркаиме на обратной стороне Луны, по-прежнему, стоял перед мысленным взором, не давая ему покоя. Он бы и рад был не думать о нем, но не мог. И гнал его от себя как наваждение, хотя он возвращался и будоражил его ум снова и снова.

— Кто тот человек? Христос?! А как же Иешуа?

Он вспомнил мальчика, который явился из луча Эры: с темными волосами и, как угольки, глазами, стройного и худого, одетого в длинную почти до пола рубаху из светлой материи. То была первая встреча с тем, кто вырастет и повзрослеет на его глазах, с тем, кого он полюбил как своего сына…

Он слышал свой собственный голос: «Так кто же он?» И ответ Энси Первого: «Он — Избранный!»

Слова главного жреца Кай никогда не подвергал сомнению и до сих пор лишь убеждался в их правоте. Однако теперь произошло то, что поколебало его уверенность. И он всячески пытался найти разумное объяснение увиденному на Луне. Объяснение, что укрепило бы в нем веру в того Иешуа, которого он знал и любил. Но, увы, он не находил такого объяснения…

Он пролежал, не смыкая глаз до самого утра, и лишь когда на «небе» стали гаснуть звезды, с надеждой подумал о том, что на совете Конгрегации непременно получит ответы на все свои вопросы и на главный из них: «Кто лежит в лунном Аркаиме?»

— Этому должно быть объяснение! — сказал Кай, поднимаясь на ноги. — Иначе быть не может.

***

В то утро обитель напоминала огромный муравейник, который с первыми лучами искусственного солнца пришел в движение. Кай находился в общем потоке, который преодолевал иллюзорные преграды, называемые Арками, чтобы, в конце концов, достичь зала заседаний Конгрегации. Этот зал был столь велик, что вмещал больше тысячи человек. Все занимали свои места, которые рядами сбегали вниз — к ораторской трибуне. Акустика в этом полукруглом, напоминающем античный театр помещении была столь впечатляюща, что не только произнесенное кем-то слово, но даже самые потаенные мысли здесь нельзя было утаить от чужого слуха.

Кай в этом зале бывал неоднократно. И всякий раз испытывал волнение, перед тем как предстать перед взорами тысячи старейшин. Однако он неизменно преодолевал себя и держался более чем достойно, когда выступал с докладом. Теперь он сразу почувствовал: что-то изменилось. В глазах советников Конгрегации, с которыми он встречался взглядом, больше не было прежней теплоты. Одни из них хмурились, многие косились на него, как на чужака, или отворачивались. Но и те, и другие одинаково умели прятать свои мысли, а потому Кай, чувствуя, что им недовольны, не мог понять причины этого. Он старался вести себя как прежде, но ему с трудом удавалось сдерживать свои мысли и эмоции.

Кай спустился по ступеням к подножию амфитеатра, который пестрел обнаженными телами тысячи серых существ, и сел на первом ряду, где обычно располагались несколько докладчиков. Однако на сей раз этот ряд пустовал: он был здесь совсем один.

На несколько мгновений в зале заседаний воцарилась полная тишина, — у Кая застонало сердце в груди, томимое недобрым предчувствием, — пока, наконец, не появился тот, кого все ждали — председатель Священной конгрегации. Он не стал спускаться к подножию амфитеатра и не занял какого-либо места в рядах, а, по своему обыкновению, остался вблизи Арки у входа в зал, где сел на первую самую высокую ступень и мысленно призвал всех к заслушиванию доклада.

Тогда Кай поднялся со своего места и вышел на сцену, так что на него тотчас уставились тысячи огромных черных глаз. Наклоном головы он приветствовал всех собравшихся в зале и поведал им о делах на дальних рубежах Солнечной системы.

— Наши люди на Плутоне страдают — эта маленькая планета испытывает большие трудности, связанные с недостатком ресурсов. Все, с кем я общался, говорили мне об этом. И в их глазах, — даже не в мыслях, — я читал одно и то же желание — обрести новый дом с лучшими условиями для жизни. Теперь, когда Земля усмирена, полагаю…

Кай не успел докончить свою мысль, председатель Совета перебил его, подав сверху знак рукой.

— Тебе не дано делать выводы — излагай только факты.

— Я лишь говорю о том, что видел и слышал от наших собратьев, — спокойно возразил Кай. — Они ждут того дня, когда смогут переселиться в этот мир. Или в другой. По слухам, за пределами Солнечной системы обнаружена планета, подобная Земле. Говорят, там много воды, и присутствует биологическая жизнь — не только водоросли и микроорганизмы. Я прошу разрешения высокого совета Священной конгрегации, чтобы отправиться на разведку этой планеты.

На миг снова повисла тишина. Потом заговорил председатель Совета.

— Кто отправится на разведку той планеты, вскоре будет решено, — сказал он. — Сейчас Совет желает знать, что тебя задержало в пути, и почему твой Эра сбился с курса.

Кай, услышав такие слова, сразу понял, что о его пребывании на Луне уже известно советникам Конгрегации, и рассказал им всё без утайки.

— На обратном пути с Плутона наш Эра принял сигнал тревоги, который исходил из заброшенной базы, расположенной на обратной стороне Луны. Поскольку призыв о помощи я не мог оставить без внимания, было принято решение посетить это место и выяснить, в чем дело. Если Совет считает, что мне не следовало этого делать… — он остановился и окинул взором весь огромный зал. В этот миг до его сознания долетели обрывки чужих мыслей, в которых он прочел что-то вроде растерянности. То же самое выражали лица некоторых из тех, кто немногим ранее косился на него, идущего в проходе.

— Совет так не считает, — поспешил заверить его председатель. — Продолжай свой рассказ, Лем.

И Кай продолжал:

— Мы посетили базу и выяснили, что сигнал тревоги исходит из Сола, после чего отправились туда. Я один зашел внутрь и обнаружил там закрытый Аркаим, в котором всё еще находился Хранитель. И это притом, что данная обитель давным-давно была покинута…

Едва он успел произнести эти слова, как по залу пронесся тихий, донельзя приглушенный, но все-таки различимый мысленный шепот, выражающий нечто иное как удивление. И тогда председатель Совета призвал всех к спокойствию.

— Этого не может быть, — усмехнулся он. — Хранитель в покинутой обители? Мы не оставляем своих людей!

— Но, тем не менее, это так, — горячо возразил Кай. — Я сам был немало удивлен, когда увидел этот Аркаим. Но еще больше меня поразило то, что крышка неплотно прилегает к его поверхности…

Сказав эти слова, он тотчас пожалел о них, но было уже поздно.

— И что же ты сделал тогда, когда заметил это? — осведомился у него председатель Совета.

— Я поднял крышку и заглянул внутрь, — сами собой вылетели слова из головы Кая. Он уже не мог сдерживаться, и пред мысленными взорами всех собравшихся в зале предстал образ того, кто лежал в Аркаиме.

— Это был он — наш господин Син! — объявил Кай, что тотчас вызвало ропот негодования в зале. Но едва председатель подал знак рукой, как вновь вокруг воцарилась полная тишина.

— Ты ошибаешься, Лем, — спокойным тоном проговорил он. — Разве неизвестно тебе, что господин наш Син ныне пребывает на горе Сионе?!

— Да, я знаю, — отозвался Кай. — Тем не менее, тот Хранитель с ним на одно лицо. И поэтому я решил, что это он…

Председатель покачал головой и строгим голосом проговорил:

— Тот человек просто очень похож на него.

— Но кто он? — задал свой вопрос Кай. — Мара утверждает, что он пробыл в Аркаиме больше двух тысяч солнечных лет!

— Тебя не должно это беспокоить, — сухо заметил председатель. — Свою миссию ты выполнил, и теперь можешь быть свободен. Отправляйся в родную обитель, Лем, и там жди дальнейших указаний.

— Но как же тот Хранитель… — Кай попытался возразить, но его тотчас грубо остановили:

— Ступай.

И тогда он повиновался, но пока поднимался по ступеням на верхний уровень этого амфитеатра, то и дело чувствовал на себе тысячи недобрых взглядов, в которых, впрочем, читалось также недоумение. Наконец, он поравнялся с председателем Совета, который поднялся ему навстречу и попытался, было, коснуться руками его головы. Это выглядело как жест благословения, но Кай внезапно, сам не отдавая себе отчета, шарахнулся от него в сторону. Впрочем, потом он почтил председателя поклоном и вслед за тем покинул зал заседаний.

В тот же день Кай поднялся на борт своего Эры, который перенес его в родную обитель.

***

Кай находился в родной обители больше месяца. Обычно к этому времени от Конгрегации уже являлся вестник с новым заданием для него. Но на сей раз Совет отчего-то медлил.

Наш Странник не находил себе места и неоднократно обращался с вопросами к Энси Первому. Однако главный жрец обители лишь призывал его к терпению. А потому Каю ничего не оставалось, кроме как ждать. Он в одиночестве бродил по музеям обители, рассматривая манекены людей Майя, одетые в причудливые одеяния. Всё это давно стало достоянием прошлого. Тем не менее теперь, после всего пережитого и увиденного, он как будто другим взглядом оценивал реликты этой чужой культуры. Время, проведенное на земной поверхности со старцем Иоанном и Иешуа, для него не прошло даром. Больше не было того снисходительного отношения, граничащего с презрением, которое он испытывал к людям Майя в юности. Кай изменился: с годами он осознал, что, по крайней мере, некоторые из них вполне достойны уважения. В то же время в его душе подспудно зрело нечто такое, в чем долгое время он сам себе боялся признаться и чему не мог найти сколь бы то ни было разумного объяснения. То был совершенно безотчетный порыв души, который влек его к людям Майя.

После гибели старца Иоанна, а, особенно, после того, как Иешуа, свершив возмездие, удалился на гору Сион, Кай стал все чаще испытывать состояние одиночества. И только служба: путешествия, ведение переговоров и прочие задания, которые он получал и выполнял по приказу Конгрегации, — всё это помогало ему забыться и жить дальше. Однако в последнее время одиночество стало постоянным спутником его жизни. А потому он и не находил себе места.

Хуже всего было то, что с некоторых пор Кай всё чаще стал замечать отчужденность, которой вдруг прониклись к нему собратья. Никто из них теперь не подходил и не заговаривал с ним, его сторонились. Поначалу Кай связывал это со своим положением Странника, который в силу определенных обстоятельств вынужден был задержаться в обители (вместо того чтобы тотчас отправиться в путь). Но, поскольку время шло, а его положение не менялось, он начал осознавать, что становится изгоем в своей родной обители. И тогда он снова явился к Энси Первому и попросил дать ему учеников для наставничества. На что получил категорический ответ:

— Это вопреки обычаю — Лем не вправе быть наставником!

— Хотя бы позвольте мне отправиться в обитель Священной Конгрегации, — почти умоляющим тоном проговорил Кай. — Уверен, обо мне там просто забыли…

Энси качнул головой:

— Это невозможно — только высший совет может принять такое решение.

— Тогда отправьте запрос и напомните им обо мне, — потребовал Кай.

— Запрос был отправлен и на него получен ответ… — сообщил Энси.

— И что же в нем? — с нетерпением осведомился Кай.

— В нем сказано, что в отношении вас вскоре состоится заседание Совета, который решит вашу дальнейшую участь, — сухо проговорил Энси Первый.

Это известие Кая застало врасплох, его разум отказывался верить в происходящее:

— Что это значит?

— Это значит, — прозвучал металлический со скрежетом мысленный голос Энси Первого, — Совет будет судить вас за преступное деяние…

— Но какое? — возмущенно отозвался Кай.

— Вам лучше знать, — сказал, как отрезал, жрец. И на этом их разговор закончился.

Кай был совершенно растерян и шел, ни о чем не думая и не замечая ничего вокруг. Ноги сами несли его, и он опомнился лишь когда оказался в своих покоях. Там он лег на бок и, прижав колени к груди, заснул в позе эмбриона…

***

Кай, открыв глаза, увидел небо, усыпанное звездами, и тотчас почувствовал чье-то постороннее присутствие. Тогда он вскочил на ноги и вгляделся в темноту. Посреди его покоев стоял некто, похожий на человека из рода Майя, от которого исходило сияние.

— Кто ты? — спросил у него Кай.

— Я Рассказчик, автор этой истории, — отвечал незнакомец.

— Ты — Бог? — в растерянности осведомился Кай.

— Нет, — возразил неизвестный. — Но мне есть что сказать тебе, Странник. Человек, которого ты любил как сына, не тот, за кого себя выдает. Мы все стали жертвами великого обмана. И теперь служим злу.

— Ты имеешь в виду Иешуа? — осведомился Кай.

Незнакомец слабо качнул головой.

— Истинный Христос был заточен в Чистилище: тебе его там предстоит найти.

— Мне? — удивился Кай. — Но почему? Постой… Ты говоришь о том, которого я видел лежащим в Аркаиме?

Незнакомец наклонил голову.

— Да.

— Кто он? Христос?

— У меня мало времени, Странник, — заметил незнакомец. — Задай последний вопрос.

— Где тебя найти?

— Меня искать не надо. Когда вырвешься отсюда, разыщи одного из падших — его зовут Мария-Илия, — сказав эти слова, человек стал растворяться в воздухе, как призрачное марево.

Глава вторая. Побег

После исчезновения ночного гостя Кай уже не мог заснуть. Весь остаток ночи он пролежал, не смыкая глаз, — глядел в звездное небо у себя над головой и размышлял о том, что узнал. Слова незнакомца нашли живой отклик в душе Кая. Он поверил ему, потому что и сам чувствовал: происходит что-то неладное.

«Мы все стали жертвами великого обмана», — вертелась мысль у него в голове, а потом его осенило:

— Советники Конгрегации — кто они: тоже жертвы обмана или… те, кто посвящен в зловещую тайну с самого начала?

Ответ, кажется, был очевиден. Особенно в свете того, что эти люди теперь готовились осудить его… И за что? Только за то, что он имел неосторожность заглянуть в запретный саркофаг?!

Кай покачал головой:

— Сомнения быть не может: они посвящены в этот заговор с самого начала. Стало быть, теперь сделают так, чтобы сохранить всё в тайне. А для этого им нужно, чтобы я молчал. Меня осудят, — это наверняка. И приговорят либо к изгнанию, либо к очистке памяти. Второй исход более вероятен, — с учетом того, что я видел.

Кай не знал и не мог знать, что председатель Совета Конгрегации был тем самым Энси, который некогда встречал господина Учителя, а потом усыпил его и отправил на Луну в Аркаиме. На протяжении тысячелетий этот человек служил Тьме в лице учителя Мао. А потому теперь он без особого труда настроил весь Совет против Кая и приказал главному жрецу его родной обители присматривать за ним.

Утром Кай не пошел к трапезе, а выждал время, когда коридор опустел, а братья скрылись в столовой. И тогда он отправился прямиком в посадочный модуль, где находился его корабль Эра. Он хотел, было, пройти под Аркой, как он всегда и делал, однако на сей раз его постигла неудача. Впервые в его жизни портал не открылся…

Он попытался снова и коснулся призрачной преграды рукой, которая уперлась в твердую и прочную материю.

— Такого быть не может, — растерянно прошептал Кай. Он пробовал раз за разом: всё было тщетно.

Не добившись успеха, Кай возвращался в свои покои. Мало-помалу приходило жуткое осознание того, что теперь он заточен в обители, как в темнице. При этом как-то сами собой воскресли в памяти слова его маленького ученика Гуна, с которым он распрощался давным-давно: «А я думаю, что эта обитель — тюрьма, где мы все заперты».

— Ты был прав, мальчик мой. Прав во всем, — вздыхал Кай. — Совершенно верно. Так оно и есть — тюрьма. Теперь я познал эту истину на собственном горьком опыте. Жаль, что слишком поздно…

***

В ожидании оглашения приговора медленно тянулись дни. Впрочем, Кай не питал каких-то иллюзий и прекрасно понимал, что его ждет впереди. Он перестал задавать вопросы Энси, догадавшись, что это по его приказу была закрыта для него дверь посадочного модуля. И не пытался обратиться к другим братьям, зная, что они всё равно ему не помогут. Он знал это, потому что на их месте в прежние времена поступил бы точно так же. Отныне он изгой для своего рода-племени и останется им до последнего момента, то есть до смерти или очистки памяти, что, по сути, одно и то же: ведь воспоминания — это то, что делает каждого из нас личностью. Лишиться воспоминаний — все равно что умереть…

Теперь Кай все чаще прогуливался по музеям обители в полном одиночестве, с особым интересом разглядывая экспонаты земного оружия. Однажды он подумал, что с пистолетом или автоматом мог бы попытать счастье и вырваться отсюда. Но, во-первых, в его распоряжении совсем не было патронов, а, во-вторых, даже если б они и были, он ни за что не пошел бы на это, — из опасения кому-нибудь ненароком навредить.

Мысль о безысходности положения, в котором он оказался, доводила Кая до отчаяния. Оставалась еще слабая надежда на то, что тот ночной гость снова появится и вызволит его. Кай постоянно думал о задании, которое получил от него — найти истинного Христа, запертого в Чистилище. Но пока что он не в состоянии даже выбраться с этой станции.

По ночам порой украдкой он возносил мольбы этому человеку, от которого исходило заметное сияние, словно некоему божеству.

— Прошу, — говорил Кай, глядя на мерцание в вышине, — помоги мне, вызволи из заточения. Раз ты являлся ко мне однажды, значит, можешь сделать это снова. Если не в состоянии доставить меня на землю, то хотя бы открой ту дверь, за которой — спасение…

Но ответом на эту молитву ему служила лишь ночная тишина. Кай вздыхал и засыпал, не зная, переживет ли он завтрашний день. С некоторых пор он стал опасаться своих собратьев и теперь все реже бывал с ними в общей трапезной, посещая ее лишь когда там никого не было.

Впрочем, от совместных выходов в море Кай никак не мог уклониться, поскольку потребность пребывания в водной среде он испытывал постоянно — не удовлетворив ее, он просто начинал задыхаться. И всякий раз во время плавания ему в голову приходила одна и та же мысль — пуститься наутек. От этого шага Кая останавливало осознание неминуемости смерти (обитель находилась посреди океана, и вплавь добраться до суши было совершенно невозможно). А потому ему ничего не оставалось, кроме как выходить ежедневно в море и возвращаться в то место, которое отныне было ему тюрьмой…

***

Прошел месяц. Теперь Кай скучал по сиянию Солнца, по свету настоящему, а не тому, что создавала Обитель. Ему казалось, что он не видел солнечного диска уже много лет. И, на самом деле, так оно и было — на поверхности Земли прошло ровно три года, с тех пор как его Эра последний раз погрузился в пучину морскую.

С некоторых пор Кай всё реже покидал свои покои — он почти не ел, а выходить в море становилось всё трудней ему. Братья совершенно с ним не общались, перестали даже замечать его. Он чувствовал себя чужим среди своих. Жизнь ему стала в тягость. Мысли о смерти всё чаще посещали его. И он уже подумывал и вовсе отказаться от плавания, чтобы сократить свои дни…

И вот в один из тех дней, когда Кай находился уже на грани истощения и начинал задыхаться от недостатка кислорода, его, наконец, посетил гость. То был Энси Первый, который вошел в его покои, и при этом на губах у него играла улыбка.

— Возлюбленный брат мой, — начал он, обращаясь к возлежащему Каю.- Поднимись, ибо для тебя у меня прекрасное известие.

Кай открыл глаза и, устало глянув на жреца, сразу понял, какое это известие.

— Прощение? — удивился он. И при этом испытал оживление и внезапный прилив сил, что позволил ему подняться на ноги.

— Именно так. Совет Конгрегации признал твою виновность в совершенном деянии, но принял решение простить тебя, — объявил Энси. — Ибо это первый твой проступок, который, конечно, уже не повторится…

— Немыслимо, — прошептал Кай. — Так ли это?

— Не сомневайся, брат мой, — говорил жрец, — вскоре ты сможешь вернуться в наше сообщество, и тебе уже не придется изнурять себя голодом. Подойди же ко мне, и я благословлю тебя.

Услышав такие слова, Кай сделал шаг навстречу Энси Первому, а потом вгляделся в лицо его, которое в этот миг более всего напоминало какую-то непроницаемую маску (он и ранее не мог прочесть мыслей главного жреца, но теперь ему это показалось особенно подозрительным). Жрец протянул руки в приветственном жесте, делая вид, что хочет обнять брата своего. В следующий миг Кай приблизился к Энси, но, прежде чем тот успел коснуться его, возложил свои руки ему на голову и, не дав опомниться, заглянул ему в глаза.

В глазах жреца зияла пустота, но затем она разверзлась, и внутреннему взору Кая открылись истинные помыслы того, кто называл его «братом». И в этих помыслах он узрел коварство: намерение застать его врасплох и подчинить его волю, с единственной целью — очистить его память всю без остатка…

Едва Каю открылся хитрый замысел Энси, как он усилием воли перехватил инициативу и вторгся в его сознание.

— Доверься мне и обретешь блаженство! — сказал голос, который теперь стал звучать в голове у жреца. И тот немедленно забыл обо всем, оставил все прежние побуждения и с радостью принял новую возможность — слушать этот голос и выполнять его указания.

Кай убрал руки с головы жреца, который смотрел на него как завороженный, и послал ему мысленный сигнал:

— Пойди, отвори дверь, ведущую к Эре, и приготовь всё для путешествия.

Голос прозвучал в голове у Энси, который, ни на миг не задумавшись, тотчас отправился делать то, что услышал. И выполнять указание голоса ему вскоре доставило несравненное удовольствие.

Когда жрец покинул его покои, Кай, которому было тяжело стоять, прислонился к стене и кое-как отдышался. Потом он собрал все оставшиеся силы в кулак и не спеша двинулся следом, направляясь в посадочный модуль станции-обители.

***

Путь длиной в несколько сотен шагов дался нашему герою нелегко. По счастью, навстречу ему не попалась ни одна живая душа (все братья в это время дня были заняты своими делами). И в последний миг он буквально провалился в темное пятно, которое появилось под Аркой, ведущей к Эре.

Кай рухнул на пол. Вокруг было темно, и только впереди тускло мерцало светлое пятно, исходящее от корабля. До этого света вконец обессилевшему человеку из рода Райя пришлось добираться ползком. Наконец, он коснулся света рукой, и тотчас оказался на борту корабля, посреди сферической кабины, где за круглым пунктом управления, называемым Солом, уже находился Энси Первый. Тот сидел, глядя в одну точку и ожидая дальнейших указаний. И они немедленно последовали.

— Поднимайся на поверхность, — велел ему голос Кая, — и держи курс к обратной стороне Луны.

Эти слова Кай произнес мысленно и вполне отчетливо; в следующий миг он попытался подняться на ноги, как вдруг свет померк в его глазах.

***

Когда Кай пришел в себя, он не сразу понял, где находится, но потом увидел силуэт своего спутника: Энси Первый сидел в той же самой позе у Сола, — и память начала к нему возвращаться. Он вспомнил, что произошло, и велел Эре показать местность вокруг. Сфера тотчас стала прозрачной, и Кай заглянул в глаза черной бездне, которая разверзлась вдруг. Это был мрак обратной стороны Луны, где теперь они находились. Тогда Кай приподнялся с палубы корабля: он все еще был слаб и испытывал жуткий голод, но усилием воли заставил себя подобраться к Солу и на круглой панели управления нажал несколько геометрических символов, которые задали координаты заброшенной лунной базы. Едва он сделал это, как корабль снова пришел в движение, которое, впрочем, почти не ощущалось.

Всего несколько минут спустя Эра завис над стыковочным отсеком базы. Энси Первый, между тем, все еще ждал указаний голоса, и тот велел ему спуститься вниз и добыть какой-нибудь еды (Кай надеялся, что там остались съестные припасы). Жрец немедленно привел в действие световую лестницу, которая перенесла его на станцию. А Кай, лежа на палубе, остался его ждать.

Энси Первого не было уже довольно долго: Каю показалось, что никак не меньше получаса. Он уже подумывал, что его затея не увенчалась успехом: или на станции не оказалось никакой пищи, или же жрецу каким-то образом удалось раскодировать свое сознание и освободиться из-под влияния его, Кая, голоса. Однако вскоре тот все-таки появился, и в руке у него был сосуд, — один из тех, в которых хранили протеиновый напиток. Это было кстати!

В глазах Кая зажглись огоньки надежды, когда он поднес горлышко сосуда к своим губам и сделал первый глоток. Он вкусил напиток, который показался ему столь приятным, словно он пробовал его в первый раз.

Кай пил не спеша; с каждым глотком он чувствовал, как силы мало-помалу возвращаются к нему. Вскоре напиток был выпит до дна, а он снова опустился на палубу и закрыл глаза. Спать совсем не хотелось, но следовало отдышаться и привести свои мысли в порядок.

До сих пор Кай не вполне отдавал себе отчета, почему приказал Энси держать курс на Луну. Это было сделано по какому-то неясному наитию; о заброшенной базе он вспомнил после пробуждения, первым делом подумав об утолении голода. Теперь же он принялся размышлять над тем, каков был первичный порыв, что заставил его отдать указание Энси, присутствия которого он даже перестал замечать. Кай взглянул на жреца, смотрящего в одну точку и стоящего с протянутой рукой, в которой уже давно не было принесенного сосуда. В таком виде он походил на какого-то зомби из выдуманных книжных историй людей Майя.

Конечно, не для того, чтобы утолить голод, Кай прилетел на Луну (хотя это побуждение, видимо, тоже сыграло свою роль). Главное, чего он хотел, так это спасти того, кто нуждался в помощи. Того, чей сигнал бедствия какое-то время назад принял его корабль Эра. Его, Кая, естественным порывом было вызволить из беды этого человека, который, весьма вероятно, был тем самым, что некогда спас всё человечество. И теперь он прилетел за ним.

Когда Кай вполне отчетливо осознал то, чем руководствовался до сих пор по наитию, он открыл глаза и попытался подняться на ноги. Теперь ему это удалось почти без труда: он почувствовал внезапный прилив сил (видимо, протеиновый напиток оказал свое действие).

Луч света исходил из центральной точки палубы. И Кай хотел уже коснуться этого луча рукой, но потом вспомнил о жреце и, обернувшись, велел ему следовать за ним. Они оба спустились в посадочный модуль заброшенной станции, а потом направились в то её крыло, где находился реактор и сферическое помещение Сола. Кай впереди, жрец — позади него.

Кай по пути к Солу задумался о том, что скажет Хранителю, когда тот очнется ото сна Аркаима.

Вскоре они были уже на месте, и Кай, велев жрецу остаться снаружи, прошел под Аркой внутрь. И там его ждало огромное разочарование. Он помнил, что увидел в прошлый раз: три Аркаима, из которых два были открыты. И теперь ожидал застать здесь всё в том же состоянии. Однако взору Кая предстал совершенно пустой зал…

Он растерянно замер на месте.

— Куда они делись?

Прошло слишком много времени. И, конечно, члены Конгрегации умели заметать следы. Со станции уже давно были вывезены все три Аркаима, в том числе и тот, в котором находился спящий Хранитель.

В этот миг Кай, наверное, впервые в своей жизни почувствовал себя совершенно беспомощным. Он не знал, что делать дальше. И был на грани отчаяния. Но потом гнев вошел в его сердце. Он начал проклинать своих братьев, которые погрязли во лжи и стали участниками чудовищного заговора. Но более всего он негодовал на самого себя, — за то, что в прошлый раз не сделал то, что должно.

— Я был обязан помочь ему! Мне следовало забрать Аркаим отсюда! А теперь я никогда не смогу разыскать его! Всё кончено…

Кай потерял контроль над своими эмоциями. Его внутренний голос был столь громким, что его мог услышать даже Энси Первый, который находился снаружи. Осознав это, Кай на миг опешил, но потом поспешно вышел из Сола. Он взглянул на жреца: тот, по-прежнему, стоял посреди коридора, глядя в одну точку. Затем они вдвоем вернулись на корабль.

***

Последующие дни Кай провел на заброшенной лунной станции, где было пусто (как и на душе у него). Там оставался некоторый запас протеинового напитка, которым он подкреплял свои силы, а, кроме того, был бассейн, наполненный соленой водой. Так что Кай располагал всем, потребным для жизни. Единственное, чего ему недоставало, — так это понимания того, что делать дальше.

Он не спешил выводить Энси Первого из гипнотического состояния, поскольку тот представлял для него реальную угрозу. «Лунатик, ходящий во сне, будучи на Луне», — думал Кай, глядя на него с улыбкой. Он понимал, что его наверняка уже ищут, так что здесь, на этой станции надолго оставаться нельзя. Но где можно укрыться от вездесущей Конгрегации? Даже на Плутоне его схватят и заставят всё забыть!

Рассуждая об этом, он как-то раз вспомнил слова незваного ночного гостя: «Когда вырвешься отсюда, разыщи одного из падших — его зовут Мария-Илия».

— Мария-Илия, — повторил теперь Кай. — Один из падших… Кого он имел в виду? Может, одного из тех, кого называют «святыми»? А как их найти?

Он улыбнулся:

— А, кажется, знаю. Они странники, как и я. Но собираются время от времени лишь в одном месте…

Однако при мысли об этом месте улыбка с лица Кая исчезла: «Сион».

«Безумная затея — отправиться в логово зверя!» — говорил внутренний голос, что принадлежал той части души Кая, которая всегда рассуждала здраво.

— Да, это так, — согласился с ним Кай. — Но здесь оставаться нельзя, а помочь мне может только этот человек, который или святой, или…

Глава третья. Падший

Корабль Эра приближался к Земле. Кай не представлял, как отыскать Марию-Илию. И полагал, что видно будет по прибытии на место.

Место это почиталось священной землей обетованной в новой религии имени Христа и Царя Второго Пришествия. И вплоть до недавнего времени Кай относился к числу ее горячих приверженцев, что подкреплялось личным знакомством с основателем этого вероучения и активным участием в его воцарении. Он поверил в этого человека как в живого Бога…

Однако за последнее время Кай испытал слишком много разочарований и перенес столько душевных потрясений, что его прежде непоколебимая вера пошатнулась. Всё, чем он жил до сих пор, всё, что прежде казалось незыблемым и вечным, стало рассыпаться как карточный дом. Отныне он изгой, лишенный общества своих собратьев. Но это еще полбеды. В душе Кая боролись сразу несколько чувств. И страх одиночества был далеко не самым сильным из них. К одиночеству привыкнуть можно. Гораздо трудней перенести горечь иного рода — осознание жуткой реальности. Всё, во что свято верил Кай, оказалось ложью: и благочестие «сынов света», как называли себя люди моря, и совершенство того, кого он почитал за родного сына. Всё — обман, жертвой которого он стал!

Мысль об этом причиняла Каю страшную боль, и ему только предстояло научиться жить в этой новой реальности. Но он понимал, что должен принять ее, чтобы на руинах ложного мировоззрения возвести прочное здание подлинной истины.

***

Эра завис над сушей неподалеку от иракского города Басра, наполовину затопленного водой.

Кай некоторое время пребывал в нерешительности, не зная, как поступить с Энси, который всё еще находился в состоянии лунатика, бродящего во сне. Теперь, правда, он неподвижно сидел в круге, ожидая дальнейших указаний. И тогда, недолго думая, Кай повелел ему: «спать», — жрец тотчас сомкнул глаза и качнулся набок. Его услуги больше не понадобятся.

По световой лестнице Кай спустился на землю и огляделся по сторонам. Вокруг — ни одной живой души. Слева несла свои воды широкая река. По другую руку чернел густой лес. Он находился в том самом месте, откуда открывался прямой путь до горы Сиона, на которой обитал… Кай задумался: раньше он бы сказал — избранник Истины, но теперь… В общем, он воздержался от суждения и без промедления двинулся вперед по берегу реки. Водный поток устремлялся вдаль, где превращался в подобие широкого моря, куда в этот поздний час опускалось яркое кроваво-красное солнце.

В последний раз Кай обернулся и посмотрел на свой корабль, который, по-прежнему, висел в воздухе. Он вздохнул. Тотчас мелькнуло сомнение, а вместе с ним и сильное желание вернуться на Эру и улететь отсюда куда подальше. Но он превозмог это стремление к бегству и заставил себя продолжить начатое.

Предстоял долгий путь — длиной в тысячу с лишним километров!

***

Пройдя некоторое расстояние, Кай решил остановиться на ночлег. К тому времени на небе уже появились звезды, и взошла Луна, сияющая своей белизной и полнотой. При виде ее Кай вспомнил о заброшенной станции и Хранителе в Аркаиме, которого он не смог спасти. Пытаясь отогнать эти крайне неприятные мысли и, кроме того, удовлетворяя свою насущную потребность, он бросился с высокого берега реки в ее воды, сверкающие в потоке лунного света.

Река приняла Кая в свои объятья и надолго скрыла его из виду. Больше часа он провел на глубине, где вода имела приятный солоноватый привкус, а когда вынырнул, сразу почувствовал: что-то изменилось. Колебания Поля, пронизывающего всё вокруг, заметно усилились. В последний раз он испытывал нечто подобное, когда находился в обществе… Того, кого почитал за избранника Истины…

Едва Кай успел подумать об этом, как увидел летящий по небу огненный шар, а следом за ним — еще один такой же. Он выходил из воды, когда эти шары соединились в вышине, явив образ человека, который висел в воздухе, а потом медленно спустился, коснувшись ногами земли.

Этого человека Кай тотчас узнал, но не почтил его поклоном и неподвижно стоял, не приближаясь. Их отделяло друг от друга расстояние в сотню шагов. Однако повышать голос или кричать не было необходимости. И тогда между ними начался мысленный диалог.

— Здравствуй, Кай. Мы давно с тобой не виделись. Отчего бы тебе не подойти ко мне и поприветствовать?

— Я помню своего Иешуа, но не знаю того, кто сейчас передо мной…

— Это, по-прежнему, я, твой Иешуа. Разве ты не видишь?

— Твоя природа изменилась, и я вижу, что теперь ты не один.

— Это так, ибо я достиг подлинного совершенства!

— Неужели?

— А что изменилось в тебе? Раньше ты не испытывал сомнения!

Кай ощутил колебания Поля вокруг себя: кто-то или что-то пыталось проникнуть в его сознание, но он вовремя успел выставить мысленный заслон.

— Тот мальчик, которого я знал когда-то, был мудр и добр. Что теперь осталось от него?

— Кай, добро и зло — это две крайности одной и той же сущности. Ты ведь прекрасно знаешь, что в этом мире каждое существо сочетает в себе и то, и другое. Но для меня всё изменилось. Я обрел себя, свою целостность. Мне больше не нужно делать выбор. Ты не представляешь, что значит единение с Духом мира!

Собеседник Кая чересчур увлекся беседой и на миг единый потерял контроль над собой, и этого времени вполне хватило нашему герою, чтобы всё понять.

— Ты не испытываешь сомнения, страха и боли. И тебе нравится твоё новое состояние. Ибо твою душу поглотила Тьма…

— Кажется, мы недооценили тебя, — сказало то, что было в образе Иешуа. — Ты силен, но стал изгоем, и дни твои в этом мире сочтены.

— Ты убьешь меня? — спокойно осведомился Кай.

— Ты сам себе вынес приговор, — сказало нечто, которое в следующий миг стало огненным шаром, что скрылся в ночи вместе со своей парой.

Кай опустился наземь и долго сидел на берегу реки, устремив свой взор на реку, сверкающую в потоке лунного света. На рассвете с первыми лучами солнца он продолжил путь…

***

Кай начал свое странствие по Средиземью в самом начале лета: до тех дней, когда сюда потянутся паломники (на праздничную неделю, посвященную сбору урожая), оставалось еще много времени. А потому долго ему никто не попадался на глаза. Но однажды во время остановки, находясь в роще с деревьями, которые приносят плод круглый год, он с удивлением отчетливо услышал чьи-то торопливые шаги.

Его застали врасплох: он едва успел оглянуться, как чьи-то цепкие крючковатые пальцы вцепились ему в шею. В том лесу деревья, сплетаясь в вышине ветвями, создавали темный почти непроницаемый для лучей света полог, а потому не сразу ему удалось разглядеть лицо напавшего. То был Энси Первый, которого он ранее усыпил и оставил в висящем Эре. Теперь он схватил его за горло и принялся душить. Кай пытался высвободиться и оттолкнуть от себя жреца, — тот был, по-прежнему, в состоянии лунатика, который не понимал, что делает, выполняя указания нового хозяина. Впрочем, Кай сейчас думал не об этом, а всецело о своем спасении. Но, увы, жрец вцепился в его горло мертвой хваткой, которую разжать было совершенно невозможно.

Кай чувствовал, что силы покидают его; он начал задыхаться и был уже на грани потери сознания, как вдруг перед его глазами мелькнуло нечто вроде сверкающего шара. А в следующий миг цепкие пальцы Энси Первого, стиснувшие его горло, разжались. Кай опустился наземь, судорожно вбирая воздуха в грудь (при этом жаброподобные щели на его шее издавали сильный свистящий звук). Он не понимал, что происходит, видел только какие-то огоньки, которые расплывались у него перед глазами, пока не приобрели очертания человеческого силуэта.

Энси Первый лежал чуть поодаль и не подавал признаков жизни. А незнакомец подошел к тому месту, где находился Кай, и осведомился у него на наречии людей моря:

— Всё в порядке?

— Кто вы такой? — осведомился у него Кай.

— Меня зовут Мария-Илия, — сообщил тот.

***

Кай, немного придя в себя, с удивлением рассматривал своего спасителя. У того была весьма примечательная, более того, необычная внешность — даже на взгляд человека из рода Райя! Мария-Илия обладал совершенно гладким и белым как снег телом. Он не походил на женщину, но и мужского в нем было не больше. Его голова — голый череп, на лице — ни волоска, даже бровей, — и тех не было. На его руках имелись длинные пальцы, но без ногтей. И только глаза, из которых исходили лучи света, оживляли это странное человекоподобное существо.

— Вижу, вас смущает мой образ, — заметил Мария-Илия голосом, в котором звучали теплые нотки.

— Видимо, мне просто надо привыкнуть. Да и сам я не эталон красоты, — улыбнулся Кай. — Но… как вы здесь оказались?

— Меня посетил тот, кто называется Рассказчиком, — он открыл истину, которую нам удалось принять не сразу. Правду о том, что князь мира сего вовсе не изгнан вон, а всё еще находится здесь и правит нами, как кукловод — своими марионетками.

— Мы все стали жертвами обмана, — почти в унисон мысленно проговорили Кай и его новый знакомый.

— Он поведал мне о твоей находке, — продолжал Мария-Илия. — И об истинном Христе, который заточен в Чистилище…

— Да, он и мне говорил об этом. Хотя я не вполне понимаю, что это значит. Я лишь видел человека, лежащего в Аркаиме. Он точь-в-точь как Иешуа…

— Того Иешуа, которого ты знаешь, уже нет. Он соединился с Тьмой, которая поработила его душу. Теперь они — одно целое.

— Да, я знаю, — вздохнул Кай. И он рассказал о недавней встрече с Иешуа.

Мария-Илия внимательно выслушал его.

— Стало быть, Рассказчик был прав…

Кая волновало то, кто такой Рассказчик, но он решил, что спросит об этом как-нибудь в другой раз: сейчас были более насущные проблемы.

— Что же теперь делать? — осведомился он.

— Нам нужно освободить истинного Христа из его заточения, — отозвался Мария-Илия, который задумался на мгновенье.

— Но как это сделать? — возразил Кай. — Они спрятали Аркаим, и до Хранителя нам не добраться…

— В этом мире — нет, но… существует множество иных миров, ради свободы воли всего живого сотворенных! Это то, что называется Чистилищем.

— И как же попасть туда? — удивился Кай.

— Я знаю путь, но… — Мария-Илия вздохнул, — если пойти этим путем, жертвы не избежать…

— Не понимаю.

— Вскоре поймешь. Есть еще одна проблема — мои братья. Весьма вероятно, нам постараются помешать. Мне они не навредят, но тебя…

Кай тотчас понял, о чем идет речь, и съежился от страха, вспомнив летающие огненные шары.

— И как быть? Может, вы вдвоем, — я имею в виду вас обоих, — отправитесь в Чистилище, а я…

Он не договорил.

— Нет, — резко возразил Мария-Илия, — ты должен идти с нами, то есть… В общем, тебе здесь нельзя оставаться. Антихрист тебя приговорил!

Когда впервые прозвучало «Антихрист», Кай на мгновенье опешил: даже общий смысл фразы Марии-Илии не столь впечатлил его как одно это слово, которое он прежде сам не решался произнести, всё еще лелея надежду на ошибку или какое-то недопонимание происходящего.

— Ситуация, — продолжал Мария-Илия, — усугубляется тем, что я могу передвигаться только ночью или под сенью густого леса.

— Почему? — осведомился Кай.

— Солнце жжет меня, — мрачно отозвался Мария-Илия. — Раньше я не придавал этому большого значения, но теперь, кажется, начинаю понимать, почему так происходит. Мы все боимся света и бродим во тьме…

— Мы с тобой в чем-то похожи: я привязан к воде, ты боишься солнечного света, — попытался улыбнуться Кай, но понял, что шутка совсем некстати. Мария-Илия покосился на него.

— Если ты готов, то отправимся в путь: дай мне руку, и я повлеку тебя за собой.

— Это еще зачем? — удивился Кай.

— Для того чтобы ускориться, иначе ты отстанешь от меня, — отвечал Мария-Илия. Кай собирался возразить, но увидел протянутую белую руку и, недолго думая, схватил ее. Рука была холодной как лед. Но тотчас он забыл об этом, потому что началось движение. Мария-Илия устремился вперед сквозь чащу леса. А Кай почувствовал себя воздушным шариком, уносимым сильным ветром. Его ноги почти не касались земли, а по телу и лицу то и дело хлестали ветви деревьев. Но боли не было. Напротив, пришло новое чувство — радости и невесомости.

«Как во сне!» — думал Кай, наслаждаясь головокружительным полетом и с азартом уклоняясь от ветвей и стволов деревьев. Еще хорошо, что в том лесу не было колючих кустарников!

***

Двое путешественников остановились на ночлег. Кай отправился к реке, чтобы предаться своему любимому плаванию на глубине. А Мария-Илия остался в лесу наедине с самим собой. Внезапно с ним произошла какая-то метаморфоза: его образ изменился, а черты его лица стали более тонкими и правильными. И он проговорил новым, бархатистым, почти женским голосом:

— Илия, я чувствую твою решимость. Скажи, неужели нет другого выхода?

В следующий миг Мария-Илия обрел прежний облик и голос.

— Нет, Мириам, это единственный путь. Ничего другого нам не остается.

Далее, метаморфозы стали происходить по очереди — в ту и обратную сторону. Сначала мужское, потом женское начало.

— Но как же так? — пыталась возразить женщина. — Разве я смогу…

— Пойми, — прервал ее мужчина, — это наш долг, это то, ради чего я жил до сих пор. Рассказчик оказался прав, и то, что он увидел там в подземелье…

В этот миг послышались шаги, и Мария-Илия тотчас умолк. Показался Кай, который с удивлением проговорил, оглядываясь по сторонам:

— Я слышал какие-то голоса. Здесь еще кто-то был?

— Нет, это я сам с собой, — мрачно отозвался Мария-Илия.

— А, понятно, — сказал Кай (он сел наземь и попытался всмотреться в лицо собеседника). — Извините, что прервал ваш разговор. Но, кажется, вы упоминали Рассказчика. Кто он такой? Похоже, что человек из рода Майя. Вы ему верите?

— Я знаю только, что в прежней жизни этот человек много пережил и страдал, — отвечал Мария-Илия. — И еще, что у него отняли дочерей, после чего он стал отшельником. Все последующие годы провел в уединении, а несколько лет назад кое-что случилось… В общем, он стал одним из нас. Впрочем, сейчас всё так усложнилось. И я сам еще многого не знаю, — со вздохом закончил Мария-Илия.

— В разговоре со мной он назвал вас «падшим», — заметил Кай. — Что это значит?

Мария-Илия задумался.

— Может, он и прав. Мы все выбрали этот мир, — в надежде на то, что его можно изменить к лучшему. Но всё не так, как нам казалось. Мы стали слугами Тьмы, а не Света. И лишь немногие из нас способны принять эту горькую правду… А потому теперь нужно быть начеку. И остаток пути проделать под укрытием леса.

— А здесь мы в безопасности? — осведомился Кай.

— Относительно. По крайней мере, им будет труднее нас заметить и застать врасплох.

— А куда теперь мы направляемся? Где-то в Средиземье есть вход в это самое Чистилище?

— Нам нужно достичь того места, где раньше был Израиль, — сообщил Мария-Илия, — и там… В общем, видно будет.

В тот раз больше ничего от него не добился Кай, а вскоре они продолжили путь.

***

Паломничество по «святой земле» занимало в среднем около трех недель. Но на сей раз Каю хватило всего несколько дней, чтобы увидеть воочию «гору Божию» — Сион.

Они остановились на привал, и Кай пошел перекусить: он рвал разноцветные плоды с диковинных деревьев, переходя от одного к другому, и так увлекся этим занятием, что сам не заметил, как вышел на опушку леса. И тогда его взору открылся вид на обширную долину, которая в лучах полуденного солнца искрилась в потоке множества ручьев. А впереди была она — гора высотою до небес, увенчанная шапкой густых белых облаков.

В прошлые годы, когда Кай отправлялся в паломничество, для него это место многое значило, являясь долгожданной целью всего путешествия, к которой он стремился изо дня в день. И в его жизни не было момента более радостного, чем тот, когда он видел эту гору своими глазами. Однако теперь вид её вызвал в нем чувство совсем иного рода: он поспешил вернуться в лес, туда, где оставил своего необыкновенного спутника.

На подходе до слуха Кая донеслись приглушенные голоса, и он остановился за деревом, навострив слух. Один из тех голосов принадлежал как будто женщине, и та молила кого-то словами: «не делай этого».

— Всё случится этой ночью, — возразил ей другой голос, который Кай знал. То был привычный голос Марии-Илии. Тот вдруг обернулся и громко проговорил:

— Зачем прятаться? Нам надо поговорить с тобой.

Кай тотчас вышел из-за дерева и предстал перед Марией-Илией с виноватой улыбкой на лице.

— У тебя, вероятно, назрели вопросы, и ты получишь на них ответы. Но всему свое время. Прежде тебе кое-что откроется. То, что не видел еще ни один из смертных. Это можно назвать чем-то вроде разделения «сиамских близнецов».

Сказав эти слова, Мария-Илия внезапно изменился в лице и женским голосом проговорил:

— Илия, прошу тебя — не надо!

Но тотчас произошла обратная метаморфоза, и мужчина сказал, как отрезал:

— Не сопротивляйся, Мириам. Ты знаешь: сделать это — наш с тобой долг! — потом он обратился к Каю. — Ты видишь, как она страдает. Ты должен будешь присмотреть за ней, когда меня не станет…

— Не станет? — испуганно переспросил Кай.

— Не перебивай! — строгим тоном остановил его Мария-Илия. — Пообещай мне это.

— Конечно, я даю слово, которое непременно сдержу, но как же ты… — начал, было, Кай, но Мария-Илия снова остановил его — теперь жестом руки.

— Мириам многое пережила в прошлом, и всё еще помнит истинного Иешуа, а потому она важна, — заметил он.

— Ты опять за свое! — раздался плачущий женский голос, который вылетел из груди Марии-Илии.

Кай увидел тонкие правильные черты лица женской ипостаси этого удивительного существа: она припала к земле и, отвернувшись в сторону, зарыдала. Он же не знал, что делать, и только присел чуть поодаль.

Прошло некоторое время.

— Довольно, — наконец, сказал решительный мужской голос Марии-Илии. Он поднялся с места и вдруг, воздев руки к небу, отделился от земли.

Кай, раскрыв рот от удивления, глядел на это вознесение как на чудо. Впрочем, так оно и было. Но парением в воздухе это чудо не ограничилось. Сияющее белизной и светом тело Марии-Илии вдруг стало истончаться и приобретать округлую форму. Наконец, его тело превратилось в светящийся шар, из которого не сразу, а спустя несколько мгновений вылетел еще один — такой же. Обе огненные сферы повисли в воздухе, а Кай все еще сидел на прежнем месте, с изумлением глядя на происходящее.

Один из тех шаров внезапно пришел в движение и устремился сквозь лес, вскоре скрывшись из виду. Другой шар, по-прежнему, висел в воздухе неподвижно, но потом опустился к земле. И едва он коснулся ее поверхности, как налетел ветер, который закружил в воздухе опавшую листву. Затем, когда ветер стих, а листва снова легла ковром на землю, взору Кая предстал образ в светлом одеянии. То была женщина из рода Майя, от которой исходило сияние, хорошо заметное под темным пологом леса.

Кай встал и приветствовал ее поклоном. Она же с тоской глядела в ту сторону, куда улетел светящийся шар.

— Куда он отправился? — осведомился у нее Кай. Наконец, женщина обернулась и посмотрела на него.

— Нам нужно спешить, — с этими словами она протянула ему свою руку. И он тотчас взял ее, а в следующий миг ощутил уже привычную легкость и невесомость. Они вдвоем устремились в том же самом направлении, куда прежде умчался светящийся шар, бывший первой мужской ипостасью Марии-Илии.

***

Кай, почти не ощущая земли под ногами, несся вперед с невероятной скоростью, пока впереди не открылась широкая водная гладь. Только теперь женщина, которая влекла его за собой, остановилась. А он, пытаясь отдышаться, сел наземь под деревом на опушке леса. Она же сидела чуть поодаль, обхватив колени руками.

— Что это за место? — осведомился у нее Кай, указывая рукой на водоем. Она отвечала, не глядя на него:

— Озеро, которое в прежние времена называлось Мертвым, теперь же это единственное место во всем Средиземье, где разрешено ловить рыбу, ибо она здесь — в изобилии.

— Мертвое озеро? — оживился Кай. — А у нас еще есть время? Я бы хотел немного поплавать…

— Время есть — до захода солнца, — сообщила она. — Вы можете идти.

Кай вышел из леса и отправился к озеру, а женщина осталась в тени. Она, по-прежнему, сидела на мягком ковре из опавших листьев, обхватив колени руками. В том же состоянии нашел ее Кай, когда вернулся с озера. Он был доволен: и тем, что поплавал в соленой воде на глубине, и тем, что, всплыв к поверхности, отведал рыбы, которая действительно водилась там в изобилии.

В это время солнце уже скрылось за горной грядой на западе, а небо алело и начало темнеть. Вскоре появились первые звезды, а водная гладь заискрилась в потоке лунного света.

Кай подошел к своей спутнице: та опустила голову на колени, и он не знал, спит она или бодрствует. Он хотел уже, было, окликнуть ее, но женщина вдруг поднялась с места и протянула ему руку. Они снова пустились в путь…

***

Время пролетело незаметно.

Перед глазами Кая проносились высокие деревья, ветви которых больно хлестали его по лицу, но потом они оказались посреди открытой почти пустынной местности, испещренной невысокими холмами. Вскоре в стороне показалось изогнутое русло полноводной реки. Некоторое время спустя женщина остановилась на одном из тех холмов. И пока Кай переводил дух, она стояла, глядя в вышину. Там на небе мерцали звезды, — было глубоко за полночь.

Кай, между тем, отдышался и начал осматриваться по сторонам. Слева была видна река. Вскоре он признал окружающую местность: догадался, что это Иордан, и вспомнил тот роковой день, когда оставил здесь двоих: мужа и старца. Старец в тот день погиб, а муж…

«Лучше бы он умер», — пришло на ум Каю. Но потом он отмахнулся от этой мысли и вспомнил слова Марии-Илии: «Всё случится этой ночью».

«Что случится?»

Он посмотрел на женщину, которая, молча, стояла, устремив свой взор к небу.

Тем временем, погода начала меняться. Сначала было тихо вокруг. Как вдруг налетел сильный ветер. Этот ветер гнал по небосводу с запада светлое облако, которое стремительно росло, превращаясь в грозовую тучу.

— Что происходит? — мысленно, но отчетливо произнес Кай, обращаясь к своей спутнице. Та обернулась к нему и сказала вслух:

— Ничего не бойтесь. Главное — держаться вместе. И все будет хорошо.

Она жестом подозвала его к себе и снова взяла за руку.

Между тем, черная туча нависла над ними, заполонив всё небо, — и тотчас из нее вылетел светящийся шар, который устремился вниз. По мере приближения к земле он разрастался, увеличиваясь в размерах…

Женщина не сводила глаз с этого шара, и, кажется, по ее лицу катились слезы. Каю передавалось волнение души ее, а сам он испытывал жуткий страх — по мере приближения гигантского шара к земле. Потом его спутница внезапно устремила свой взор куда-то в другую сторону. Оглянувшись, он увидел бесчисленное множество огненных шаров, которые неслись по ночному небу, — по направлению к той сфере, что увеличивалась в размерах. Вскоре эти шары настигли ее и стали кружить вокруг. До поверхности земли, между тем, оставалось не более сотни метров.

Кай понял: происходит что-то, чего не должно было случиться. Всё пошло не по плану. И, кажется, им пытаются помешать.

— Что такое? — осведомился он у своей спутницы. Но та выглядела испуганной и растерянной.

Некоторое время продолжалось это удивительное противостояние в воздухе. И огненные шары, облепив со всех сторон гигантскую сферу, начали поднимать ее обратно в вышину. Они отдалялись от земли.

— Надо что-то делать! — воскликнул Кай. Женщина, отпустив его, плакала и возносила мольбы к небу.

— Послушай меня, Мириам, не время лить слезы, — сказал он, взяв ее за руку. — Скажи, что можно сделать?

— Ничего, — всхлипывая, отвечала она. — Их ничто не остановит. Всё пропало!

Кай не мог поверить в это.

— Не может быть! Должен быть выход!

Он усиленно соображал, глядя на то, как огненный шар удаляется от них всё дальше. И внезапно его посетила отчаянная мысль.

— А ты можешь поднять нас туда? — он ткнул пальцем в небо.

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.