Бесплатный фрагмент - Inter

за полночь

Уже далеко за полночь,

а ты всё сидишь

в своём старом, точно параличном кресле.

Слева — пустая тёмная квартира,

справа сквозь оконное стекло — звёздное тёмное небо.

Впереди на столе компьютер,

который льёт хорошо известный тебе

неброский детективный фильм.

В мыслях ты уже клянёшь себя

за то, что не лёг вовремя спать,

и снова бессонная ночь проходит

пусто и бездарно.

Лишь иногда в голове,

в глубине, где-то там,

на периферии полузабытого, проходят

остатки дневных мыслей, отщёлкиваясь,

точно тёмные костяшки древних счёт…

И ты под воздействием этих мыслей

пересаживаешься из кресла на стул, стоящий у стола,

и уже в тысячный раз просматриваешь

какие-нибудь свои стихотворные строчки.

Следом незримо тянутся к тебе твои другие стихи,

желая получить толику внимания,

точно прирученные тобой

в разное время рыбы.

В тысячный раз снова

окидываешь их

заботливым внимательным взглядом

и, найдя своих «рыб» в порядке,

по привычке тянешься к черновикам прозы.

И «проза» неслышимо шелестит сухой чешуей букв,

шероховатыми телами электронных страниц,

ничуть тебя не интересуя.

Неспешно листаешь

эти страницы,

и это твоё письмо кажется тебе уже

не в первый раз давним чемоданом без ручки.

Между тем, в фильме герой детектива

уже почти победил своих врагов.

А у тебя внутри вдруг проявляется

что-то подобное

невидимому свету.

Слова и предложения

точно бы

по чьему-то знаку преображаются,

и появляется что-то новое. Буквы,

растворившись, переломившись призмой сознания,

под быстрый стук клавишей компьютера,

вновь ложатся на свежую цифровую бумагу.

Почти без помарок…

К утру, уставший, ты вдруг понимаешь —

что эта ночь всё же не стала

для тебя

бесполезной…

p. s.

Хотелось бы дожить

до того времени,

когда смогу где-нибудь среди своих сочинений

коротко упомянуть о том, что вначале

свои рассказы пишешь, точно писаешь в темноте

неизвестно куда, короткой плотной струёй.

На ощупь: энергично и дерзко,

полагаясь только на свой слух и свою веру,

пока вдруг не понимаешь, что ты это делал

именно так и туда. Куда и как надо.

При этом не пострадали ни Эдгар Алан По,

ни Рюноскэ Акутагава, ни Лев Николаевич Толстой,..

Могу вполне предположить, что вначале

своей писательской карьеры

примерно так же делали:

Антоша Чехонте, Амброз Бирс,

Исаак Бабель…

2023 г.

лето

Лето.

Тепла не было и нет…

Снятся ушедшие близкие.

В памяти уже их совсем немало.

Говорят, улыбаются… Как

при своей жизни…

Когда проснусь…

Опять один.

Точно, без них где-то вдали остался…

Только их лица по-прежнему

во мне сияют…

Вокруг — день.

Крепкие мухи.

Чёрные. Большие. Капризные…

Жужжат, пикируют… точно

дроны…

Побреюсь,

надену тёмные очки,

кепочку, как у Мао Цзэ Дуна…

Стану точным воплощением

Мао.

Неспешно выйду.

На улице льёт крупный дождь…

Широкие струи воды торопятся,

собираются в лужи, шумят по

асфальту…

Зонты.

Куртки. Капюшоны…

Но я уже давно не сахарный…

Так дойду.

Сигаретки:

крепкие, крупные…

Курю… Возвращаюсь в квартиру…

Снимаю очки, кепочку.

Нет! Совсем даже не Мао!..

Пора задуматься

о дальней прогулке…

Светлые сады

Адама и Евы!

Где вы теперь мирно стоите?..

Далеко ли я от вас ушёл,

Эдемовы

чистые кущи?…

2023 г.

текст

Смотришь,

а он уже тут как тут…

Топорщится.

Появляется ниоткуда.

Точно идёт к свету

Иван Ильич

сквозь чёрный квадрат

Малевича.

2023 г.

утро

Совсем ещё утро…

Крыши гаражей: мокрые, броские.

Бледная Луна: острая, тонкая…

Сверкнул свет. Глянул издали,

точно блеснула оптика снайпера.

Но нет. Не то… Это богиня Эос.

Вижу её крылья.

2023 г

песочные часы

Сыплется она ровно и гладко, как песок

в тех часах, которые держит

в костлявой руке фигура Смерти.

«Песочные часы», И. С. Тургенев

Последнее время только совсем изредка.

Точно в случайном сне.

Из прошлой жизни высветится что-то под внутренним взглядом.

Словно промелькнёт острая быстрая ласточка ушедшего времени,

показывая прожитую жизнь, как уже навсегда сделанную работу.

В которой (теперь) можно осмотреться.

Потрогать её… Взвесить.

Поступки. Каждое время, каждую деталь жизни,

каждое своё всё.

И в местах падений, и на её вершинах… Но вдруг пронесётся там.

Над этим общим. По всему пространству, обозреваемому тобой,

как по небесному своду, пронизывая землю, невидимо проносится

крупным гулким боем колокольный звон.

Детское воспоминание…

Оно приходит ко мне из той холодной земли

моего казенного детства,

где кому-то (до сих пор) во весь голос кричит хромая бабка Антрацит.

И этот долгий крик выплёскивает внутрь меня иные воспоминания.

Они проходят во мне, как обвалы каменьями… Глыбинами прошлого,

тонкой, почти воздушной, еле различимой

поднятой пылью времени.

В этих тугих обвалах клубящихся воспоминаний,

в этой пыли жизни.

До самого дальнего, до самого совсем забытого. Тайного. Вижу себя.

До самых детских саночек, перочинных ножичков, плетёных корзин…

До всего себя, того, который жёг сено своей жизни. До самого тонкого.

Как бы случайного. Играя со спичками,

проживаемого времени.

2023 г.

карты

Новые карты расчеловечивания ещё не написаны

(не созданы). Читайте как хотите. Можно всё и сразу. Полностью.

Но некоторые пропасти уже на них нанесены

в подробностях. И пропасти эти бездонны.

Когда и как эти пропасти появились впервые,

сказать трудно. Некоторые из них уже давно поросли

(покрылись) лесами, водоёмами, слоями земли… пластами времени.

Есть и совсем свежие, вчерашние. Как только что

выкопанные могилы на кладбище.

Идёшь, идёшь по кладбищу от могилки к могилке,

и всё уже привычно и глазу, и уму. Всё уже

в амальгаме времени, наполнено известным

содержанием и формой. Вдруг — бац! — свежая могилка,

наполненная новым, жутким смыслом пропасти.

По краям, на дне этих пропастей, не раз вставали

города. От многих из которых давно уже

не осталось и помина.

Эти пропасти все в целом вместили в себя и

всевозможные крестовые походы… и произведения

Людвига ван Бетховена и Вольфганга Амадея Моцарта…

и картины Иеронима Босха, Пабло Пикассо…

Книги Льва Толстого, Джорджа Оруэлла, Евгения

Замятина. И даже Венедикта Ерофеева, (в простонародье

называемого Веничкой) со всеми названиями его

железнодорожных станций.

Ничего не скажешь — подмёл, так подмёл. От

Москвы до самых Петушков, до самого петушиного царства…

Видишь! видишь! — вскрикнут люди, читая всю эту

мою вторичную галиматью. Какими категориями он

мыслит, какие выстраивает линии и образы! Какой

умище! И попадут впросак, поскольку мои знания

невелики.

Когда-то я тоже был таким же глупцом, как и все те,

кто это воскликнет или даже только подумает. И

восклицал так же, читая что-нибудь интересненькое, и думал.

В действительности же я пишу, опираясь только на то,

и пишу только о том, что когда-то зацепилось (осталось)

во мне скудным знанием из путешествий по местам

расчеловечивания

от пропасти к пропасти.

Зачем писать о высоком, когда каждый день

бомбят Гернику?

2022 г.

рубаха

Рубаха. Простая обычная мужская рубаха,

однажды соединив нас, связывает до сих пор,

хотя мы уже давно живём каждый своей жизнью.

А началось всё так. Заехав однажды

в далёкие дали, я повстречал девушку,

с которой у нас случились

совершенно романтические отношения.

Но пришло время ехать домой. И она,

перед тем как отпустить меня в мои дали,

попросила на память мою рубаху.

И я оставил.

Потом уже вернулся за ней и за рубахой

через полстраны. И вскоре мы поженились.

Прожили вместе несколько счастливых лет.

У нас родился ребёнок. А потом случился

обычный для таких историй разлад. И я

не смог удержать жену.

Но рубаха, которая на тот момент

уже стала невидимой, связывает нас до сих пор.

И мы, то один, то другой, дёргаем её за рукава

и хотим снова подтянуть ближе к себе

свою вторую половину.

Это иногда бывают недалёкие расстояния,

в пределах одного города, а бывают —